«Город будущего»

О пагубное воздействие породы, предавшейся светским наукам и презренным техническим ухищрениям, — нет для нее ни короля, ни Бога! Злокозненное отродье! На что оно только не способно! Дай ему волю, и оно без удержу отдастся своему роковому влечению к знанию, изобретательству и совершенствованию.

Тринадцатого августа 1960 года на многочисленных станциях парижского метрополитена наблюдалось небывалое оживление. Толпы столичных жителей с разных концов города устремились к тому месту, где прежде находилось Марсово поле.

То был день вручения наград в Генеральном обществе образовательного кредита, так сказать, пантеоне народного просвещения. Его превосходительство министр Украшательства города Парижа собственной персоной должен был председательствовать на этом торжестве.

Генеральное общество образовательного кредита как нельзя лучше отвечало тенденциям индустриального века: то, что сто лет назад именовалось Прогрессом, двинулось вперед семимильными шагами. Монополия — этот истинный венец совершенства, — можно сказать, nec plus ultra,[1] держал в тисках всю страну; создавались, множились, обустраивались общества, — неожиданные результаты их деятельности немало удивили бы наших отцов.

В деньгах недостатка не было, но в какой-то момент, когда железные дороги перешли из частных рук в государственные, средства эти чуть было не оказались невостребованными. В результате возникли избытки капиталов, но еще больше — капиталистов, заинтересованных в финансовых операциях или промышленных сделках.

Отныне не будем удивляться тому, что повергло бы в немалое изумление парижанина девятнадцатого столетия: среди прочих чудес явился Образовательный кредит. Сие общество успешно функционировало вот уже тридцать лет; финансовым главой его являлся барон де Веркампэн.