«Версамин»

Примо Леви

Версамин

Перевел с итальянского Л.Вершинин

Одни профессии людей разрушают, другие помогают сохраниться. Давно замечено, что библиотекари, музейные смотрители, школьные сторожа, архивариусы не только живут дольше других, но и обладают способностью с годами внешне почти не меняться.

Якоб Дессауэр, прихрамывая, поднялся по восьми широким ступеням и впервые после двенадцатилетнего отсутствия снова вошел в здание института. Спросил у дежурного, где можно найти Хаархауса, Клебера, Винцке. Никого: кто умер, кто уехал в другие города. И вдруг он увидел старика Дубовски, лаборанта вивария. Дубовски не только остался на старом месте, но и совершенно не изменился: тот же лысый череп, те же глубокие морщины, та же колючая бородка, те же чернильные пятна на руках, та же серая, штопаная рубашка.

- Да,-с грустной улыбкой сказал Дубовски,- когда проносится ураган, первыми падают самые высокие деревья. А я уцелел. Как видно, никому не мешал и никому не был нужен.

Дессауэр оглянулся вокруг: в окнах тут и там треснувшие стекла, калориферы еле теплились. Впрочем, институт уже работал, в коридоре мелькали стажеры в заношенных белых халатах, и в воздухе стоял столь хорошо ему знакомый запах реактивов.

Он спросил у Дубовски, что стало с его бывшими коллегами.

- Почти все погибли. Одни на фронте, другие во время бомбежек... Клебер тоже погиб. Чудо-Клебер, помните, как его все здесь называли? Но смерть настигла его уже после войны. Это была такая странная, просто невероятная история. Разве вы не слыхали?

- Когда здесь был Гитлер, тут не было меня,- ответил Дессауэр.

- Ох, простите, я об этом как-то не подумал,- сказал Дубовски.- У вас есть полчаса свободных, а?.. Тогда идемте, я вам кое-что расскажу.

Он провел Дессауэра в свою каморку. Через окно со двора проникал мглистый полуденный свет. Дождь волнами обрушивался на заросшие травой, заброшенные клумбы. Они сели на скрипучие табуретки. В комнате пахло фенолом и бромом. Старик Дубовски раскурил трубку и вытащил из стола коричневую склянку с притертой пробкой.

- Спирт у нас в институте даже во время войны не переводился,- сказал он и налил по мензурке Дессауэру и себе.

Выпили. Помолчали. И Дубовски приступил к рассказу.