«Что остается»

1290

Описание



5 страница из 7
читать на одной стр.
Настроики
A

Фон текста:

  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Аа

    Roboto

  • Аа

    Garamond

  • Аа

    Fira Sans

  • Аа

    Times

стр.

7. Когда я пишу эти строки, российский космонавт, как сообщает "Интернэшнл геральд трибюн", вот уже 269 дней мотается вокруг Земли, потому как находится в длительном полете. Когда он стартовал, еще был СССР и космонавты были там любимой аристократией. Потом случился московский путч, а он все летал. Потом разлетелся и СССР, и уже в октябре 1991 года космонавт не мог приземлиться, потому что Байконур, где находился его космодром, стал суверенным, оказавшись в соседнем государстве, в Казахстане, и казахи потребовали от русских оплаты в валюте. Русские хотели послать в следующий полет казаха, но не нашлось местного профессионала, и затея провалилась, посему этот несчастный все летает и летает. Ко всему добавилась забастовка наземной обслуги полетов, но раз в неделю Сергей может разговаривать по радиотелефону с женой Леной, которая рассказывает мужу, сколько можно купить на жалованье космонавта, то есть на 500 рублей, или на 2 доллара 50 центов по текущему курсу. Как говорят французы, если живешь долго, то on peut voir tout et le contraire de tout . Можно увидеть все и противоположность всего. Почти тридцать лет тому назад в московской библиотеке им. Горького у меня состоялась встреча с читателями, со мной был Феоктистов, участник первого группового полета (с ним летали врач Егоров, у которого я ужинал, и Комаров, погибший в следующем полете из-за того, что, кажется, запутались парашютные стропы). Феоктистов - очень умный человек, книгочей (даже "Трилогию" знал), доктор технических наук. Относительно экранизации Тарковским "Соляриса" он занимал точно такую же негативно-критическую позицию, что и я, и это определенно меня в нем привлекало. Так вот, после завершения встречи, когда я кончил пить кофе в комнатке рядом с залом, появился шофер, который должен был везти меня на телевидение. Отвез. Был вечер, темно, но я заметил, что лоб шофера покрыт крупными каплями пота. Я спросил его, что случилось. "Ничего, - сказал он, - я впервые в жизни увидел космонавта". Увидел космонавта! Вот как тогда котировались космонавты. Лишь тридцать лет спустя я прочитал в российской печати, что ради ублажения Политбюро (а летали в те времена не тогда, когда все было готово к полету, а когда надо было отметить какую-нибудь дату или почтить марксистских святых) Феоктистова, Егорова и Комарова запихнули в капсулу без скафандров, потому что уже ни на что больше не было места. Если бы что-то пошло не так, они бы погибли, но погибли во славу Советов. Впрочем, все обошлось. Тридцать лет спустя "Огонек" поведал, что путь к этой славе был кровав и вымощен увечьями и несчастьями. От головокружительного верчения в центрифуге случались кровоизлияния в мозг, а так называемая барокамера доводила людей чуть ли не до смерти и непоправимых нарушений в организме, наступавших вследствие повышения содержания углекислоты в воздухе этой барокамеры: врачам надо было убедиться, сколько может выдержать человек. Несколько ранее другие господа врачи экспериментировали в гитлеровских концлагерях: они сажали русских военнопленных зимой голышом в бочку с водой. Им надо было выяснить, долго ли такой протянет, а он, несчастный, замерзал и жутко стонал! Были и такие врачи, которые потихоньку душили пленных и евреев, понижая давление в барокамере, чтобы установить, когда человек начнет подыхать. Или, например, уже почти замерзших (решалась задача спасения получивших переохлаждение летчиков, возвращавшихся после налетов на Англию и сбитых над Ла-Маншем) обогревали голыми женщинами и смотрели: разогреет ли такой полутруп coitus с женщиной или нет. И этих врачей никто не повесил, с чем я до сих пор не могу примириться.

Комментарии к книге «Что остается», Станислав Лем

Всего 0 комментариев

Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!

РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОЧТЕНИЮ

Популярные и начинающие авторы, крупнейшие и нишевые издательства