«Аватарка Дикобраза»

Максим Волосатый Аватарка из Созвездия Дикобраза

…ибо люди всегда станут поступать дурно,

если необходимость не принудит их к добру.

Николо Макиавелли

Нормы безопасности

– Таким образом, все объекты, находящиеся на Блазаре, деактивированы, законсервированы и помещены в зоны Исключения. Фильтрационные пояса вокруг них…. Что тебе, Геннадий? – ослепительно седой старик неодобрительно воззрился с высоты все еще немалого, пусть и согбенного годами роста на вскочившего со своего места лохматого веснушчатого мальчишку. Почти прозрачные зеленоватые глаза, смотрящие из-под нависших белых бровей, пробежались по вытянувшейся в струнку невысокой фигурке мальчишки. Тот, как будто только осознав, что именно он сотворил, замер под этим взглядом, всем видом показывая, что он… что? Да, так… ничего.

– Ты хотел что-то сказать? – нахмурился старик.

Нахмуривание, естественно, бодрости Гене не добавило. Мальчишка вымученно улыбнулся, показав две дырки на месте выпавших зубов, и широко распахнул серые глаза, которые ну никак не хотели стоять на одном месте.

– Ты будешь вопрос задавать, или ты просто так, постоять решил на уроке? – судя по голосу, терпением старик не отличался. А, судя по затравленному взгляду лохматого Гены, он это прекрасно знал. Мечущиеся в поисках подсказки глаза, наконец, поняли, что спасение не придет, и решили выдать зачинщика. Замерев на секунду, он метнулись вправо и вниз, а потом вернулись обратно к старику. Улыбка мальчишки стала отчаянной.

Старик проследил взглядом намек, который изо всех сил старался не показать замерший Гена, и столкнулся с еще одной парой глаз. Смотрящих еще более невинно.

– … почему на бутах еще иногда голоса слышны…? – наспех причесанная девчонка с двумя задорными соломенными косичками, торчащими в разные стороны, углом рта шептала подсказку. И тут взгляд старика упал на нее. – Ой.

– Вот именно, что «ой», – сурово насупил седые брови старик. – Так это вы, девушка, хотели что-то узнать?

Девчушка хлопнула светло-голубыми глазами, но, в отличие от вихрастого Гены, почему-то не смутилась ничуть.

– Дедуш…, – она осеклась под взглядом старика. – Игнат Платонович, а почему тогда на бутах иногда голоса слышны, если они мертвые?

– Не на бутах, а на ботах, – поправил ее старик. – И они не мертвые, а просто выключенные. Но так выключенные, чтобы никто и близко не смог ничего с ними сделать.

Он попытался придать своему лицу строгое выражение, но получилось не очень. Задорная улыбка девчонки как будто стирала с него напускную суровость. Класс это почувствовал.

– Так, а почему их не разломать тогда? – браво махнул рукой на глазах обретающий бодрость Гена. – Р-раз, и все, никаких зон. Никаких проблем. Вот вырасту и все эти железяки ка-а-ак, сломаю.

– Сиди, ломальщик, – Игнат Платонович развернулся в сторону раздухарившегося мальчишки. – Не ты их сюда доставил, не тебе и ломать.

– А я, зато, их охранять буду, – Гена не очень логично, зато победно оглядел класс, глядящий на него с откровенной завистью. Все знали, что Генкин отец служил в бригаде Организации Объединенных Миров, патрулирующей периметры зон Исключения. – Как мой папа. Когда вырасту.

Класс благоговейно притих. Служить в бригаде ООМ и пусть изредка, пусть издалека, но видеть загадочные жутковатые аны, спящие вечным сном в зонах, намертво огороженных космоштурмовскими оборонительными барьерами, – это была заветная мечта почти всех мальчишек Блазара. А у Генки (это все знали) точно был шанс стать одним из ООМовцев: его отец был там бо-ольшой шишкой, целый начальник передвижной патрульной группы, во как. Поэтому во всем, что касалось зон, Генка был авторитетом непререкаемым. Правда, не для всех….

– Это когда вырастешь, – пренебрежительно качнулись рядом с ним две задорные косички. – А меня папа обещал завтра с собой на им… им… имспецию взять с собой и Сашкой. И даже показать нам анов. И не издалека.

Томно прищурив глаза, она посмотрела за захваставшегося Генку и чуть высунула язык, более чем доходчиво выказывая свое отношение к происходящему. Убедилась в убийственности аргумента и гордо отвернулась. Класс парализовало. Проникновение в зоны Исключения было немыслимо. Никто и никогда не мог…. Или все-таки мог? Ведь у Соньки-то папа не рядовой все-таки. Контролер-инспектор Организации Объединенных Миров, назначенный сюда с самой Земли…. Неужели? В глазах класса за девчачьими плечами начали разворачиваться огромные белоснежные крылья. Того и гляди вознесется….

Но тут генко-сонькиному состязанию в крутизне пришел скорый и беспощадный конец.

– На инспекцию?! – и без того нахмуренные густые брови старика-учителя сошлись вместе, образовав одну седую полосу, из-под которой недобро сверкнули разъяренные глаза. – Тебя?! Вот я с Тимофеем поговорю. Сколько раз ему было сказано….

– Дедушка! – отчаянно возопила Сонька, осознав, что сболтнула лишнее.

– Не дедушка, а Игнат Платонович, – старик вытянул костлявый палец. – И сядь на место, Софья. Разговор закончен. Зоны Исключения – не игрушки. И это не счастье нам выпало на Блазаре, рядом с диковинками жить, а поставлены мы сюда, чтобы вся галактика могла спать спокойно и знать, что ни один ан больше отсюда в космос никогда не поднимется. Все ясно?

Он обвел взглядом притихший класс.

– Аны – это смерть, – лицо старика окаменело, пошло буграми мышц, превратилось в каменную маску. – И никому и никогда об этом забывать нельзя. А нам – тем более.

Тишина, воцарившаяся в классе, стала невыносимой.

– Кхм, – донеслось вдруг от двери.

Все ученики, как один, повернулись в сторону входной двери, где стоял приземистый, плотный мужчина в форме космоштурма ООМ.

– Вы бы, Игнат Платонович, не пугали бы их так, – улыбнулся мужчина, и подмигнул смотрящим на него ребятам. – А то они по ночам плохо спать будут.

Он хотел добавить еще что-то легкое, успокаивающее, но старик тона не принял.

– Если хоть кто-то, хоть когда-то нарушит правила, принятые для зон, – Игнат Платонович перевел тяжелый взгляд на мужчину, – и аны активируются, то на этой планете уже никто спать не будет. И не мне это тебе, Тимофей, объяснять.

И, не давая мужчине ответить, посмотрел на часы.

– Все, дети, урок окончен. Завтра я жду выученный параграф об информационной безопасности. Особо буду спрашивать о том, почему нельзя использовать передающую и усиливающую аппаратуру вблизи периметров. Все ясно?

Нестройный хор детских голосов согласно загудел, и мальчишки первыми сорвались со своих мест, чтобы поскорее сбежать от занудного Игната Платоновича, который кроме своей техники безопасности ничего и знать не хочет. Подумаешь, запреты. Да они уже по сто раз в периметры фильтрационных поясов совались. И ничего….

– А с тобой, сын, – старик остановил выходящего последним и пропускающего вперед дочку Тимофея, – я хотел поговорить отдельно. Задержись.

Мужчина остановился, вздохнул, и выразительно посмотрел на Соньку, стоящую в коридоре. Та в ответ только забавно тряхнула косичками, пожала плечами и обезоруживающе улыбнулась. Мол, прости, пап, так получилось.

* * *

Сухая ветка, невесть откуда взявшаяся посреди вылизанной полосы отчуждения, предваряющей фильтрационный пояс, хрустнула под ногой Генки. В неподвижной тишине звук получился оглушительным.

– Тихо ты, – развернулись к нему сразу все шестеро больших пацанов. Генка съежился под их взглядами.

Давным-давно заросшая тропинка петляла между невысоких, поросших густой травой холмиков. Семь мальчишеских фигур были тут как на ладони, вздумай хоть кто-нибудь просто посмотреть в их сторону. Но в том-то и дело, что в ближайшие полчаса передвижные патрули ООМ здесь не появятся, а все датчики активности начинались только в широком фильтрационном поясе, да и направлены они были в сторону зоны Исключения, чутко ловя каждое нестандартное движение, которое могло быть расценено как активация анов. Подай они сигнал, и периметр тут же будет накрыт прицелами орбитальных крейсеров, а к месту пробуждения одних их самых опасных явлений галактики уже будут мчаться поднятые по тревоге части Бригады Исключения ООМ, готовые к любому развитию событий.

Отец не так давно показывал Генке короткий фильм, распространяемый только для служебного пользования, о том, как два преступника-контрабандиста, сбежавших из-под следствия, угнали полицейский бот и не придумали ничего лучше, как спрятаться в фильтрационном поясе.

Первыми на них среагировали внешние датчики пояса. Самые последние…. Естественно, посмеивался отец: это со стороны городов край фильтрационного пояса – внешний. А для обеспечения безопасности его датчики – последние. Самые критичные. Говорящие о том, что какой-то объект почти выбрался из ЗИ. «Какой-то»…. Из зоны Исключения!

Тогда Генка в первый раз услышал, что время развертывания бригады ООМ – всего пять минут. Всей бригады. А мобильные пространственные группы, висящие на низких опорных орбитах, рушатся вниз на предельных скоростях за минуту, уже на снижении готовясь открыть огонь по заранее вбитым в автоматы координатам.

Короче, этим дуракам-контрабандистам предупреждения не хватило. И информации – тоже (не местные были). Вместо того чтобы замереть на краю пояса, заглушить намертво двигатели, задрать вверх все конечности и молиться, чтобы за ними приехали как можно быстрее, эти двое ненормальных решили, что зоны Исключения отличное место для таких как они…. И через несколько секунд полета их бота, автоматика подала сигнал, что в зону Исключения входит источник нескольких видов излучения. Уже достаточный для того, чтобы в течение минуты поддерживать жизнедеятельность как минимум одного из анов низшего рода. Несколько десятков минут до дистанционного энергетического контакта….

Генка такое видел только в постановках витранса. Никто даже думать не стал. Небо озарилось вторым закатом, и сверху упали столбы света. Они мгновенно нарыли летящую точку бота…, и когда вновь стало хоть что-то видно, бота больше не было. Ничего не было. Только пятно выжженной травы посреди фильтрационного пояса – и все.

Вот за этот-то рассказ Генку и взяли в компанию больших пацанов. Ну, еще и для того, чтобы если их поймают, он орал громче всех: глядишь, и опознают как одного из детей сотрудников. Глядишь, не всю шкуру снимут. И не сразу….

– Тихо ты, – зашипели на него шесть голосов. – Мелочь пузатая.

– Я не мелочь, – попытался оскорбиться Генка, но ему тут же продемонстрировали несколько кулаков, и он заткнулся.

– Тихо всем, – не оборачиваясь, бросил через плечо идущий первым худенький парнишка. В шестерке он выглядел самым слабым, но, как ни странно, все тут же замолчали и посмотрели на него. Бывают такие: ни мышц, ни кулаков, но почему-то отпетые хулиганы, наводящие ужас на всю округу, по одному его слову готовы броситься в бой, принимая удар на себя. Или наоборот: притихнуть, сесть в уголок и не отсвечивать.

– Почти пришли, – парнишка остановился, огляделся по сторонам, вытягивая цыплячью шею, и показал вокруг себя. – Встали дозором, как договаривались.

Млея от собственной значимости, мальчишки с деловым видом рассыпались вокруг, стараясь занять позиции повыше, чтобы было лучше видно. Каждого внутри щекотал холодок приключения. Еще бы, залезть почти в фильтрационный пояс. Туда, куда всем им (да и не только им) вход был запрещен категорически.

Худенький предводитель тем временем вытащил из заплечного рюкзака три тонких пластины уникомпов, стержни разборного каркаса и клубок проводов. Распутал его и принялся собирать рабочую станцию, один за другим вставляя тонкие лезвия процессоров в собранный переносной каркас. Рядом с ним остались только двое: самый высокий из пришедших пацанов, и самый маленький – Генка.

– Слышь, Сашка, – почтительно наклонился к поглощенному своей работой предводителю высокий. – А вот я всегда хотел спросить: а чего ты всегда с проводами-то возишься? С коммуникатором не проще? Неудобно же.

– Неудобно штаны через голову одевать, – важно отозвался тот, не прекращая работы. Вот он воткнул последний провод и запустил все три уникомпа. – А без проводов нам никак. По лучу информация, считай, общая, кто захочет, тот и возьмет, лишь бы интенсивности сигнала хватило. Пароль для специалистов не преграда. А провода, они экранированные, так что получается замкнутый контур. Никто не поймает. Настоящие прогеры никогда по лучу не работают. Да и не проходит в поясе сигнал, по всему периметру глушилки стоят. Все, Тит, не мешай.

Высокий Тит распрямился и значимо поглядел на ровным счетом ничего не понявшего Генку. И тут же наклонился снова.

– Слышь, Сашок. А если у нас получится, ну, ана этого захомутать? Он, это, с нами пойдет? Или можно его будет здесь оставить?

Вот после этого вопроса щуплый Сашка прервал свое занятие и поднял взгляд на Тита. Он еще ничего не сказал, но тот подался назад, смущенно разводя руками.

– А я что, я ничего….

– Тит, – нахмурился Сашка. – Если какой-нибудь ан хотя бы шевельнется, здесь будет все оомовцы толпой. И мы точно разборами с родителями не отделаемся. Я хочу только посмотреть, а есть ли там вообще хоть кто-нибудь. Ведь не может же столько народу охранять просто дохлые железяки. Чего они так боятся?

Он хотел добавить что-то еще, но не стал, а отвернулся и опять уткнулся в свои уникомпы. Вот они засветились мягким светом, но вместо привычных всей галактике операционных окошек по экранам побежали столбцы цифр. Пальцы Сашки запорхали по клавишам.

– Тит, – осторожно позвал Генка. Он ожидал презрительного «чего тебе?», но тот, как ни странно, отозвался вполне дружелюбно.

– Чего хотел, Генка?

– Я спросить хотел, – Генка понизил голос. – А откуда Сашка все это знает? Ну, как с уникомпами работать?

К его удивлению, Тит снизошел до ответа.

– У него батя тут в информационном обеспечении работает, – пояснил вполголоса он. – Матери нет, умерла давно, а чтобы Сашка без дела не болтался, батя его к уникомпам приучил с мальства. Так что Сашка про них все знает. Он тебе любую постановку витранса и любую игру найдет или сам придумает. Он даже, – Тит убедился, что Сашка его не слышит, – может деньги забирать с чужих счетов.

– Да? – поразился Генка.

– Да, – подтвердил Тит. – Только он этого не делает. Говорит, неинтересно. Да и опасно.

Тут Сашка распрямился и разговор закончился.

– Все, – Сашка победно посмотрел по сторонам. – Не врали. Смотрите, чего нашел. А здесь, оказывается, сетка по лучу все-таки есть. Только это не местная. Это с вовне планеты информационный шум приходит. Волны-то все равно идут по галактике….

Генка присмотрелся, но ничего не понял. По экрану центрального уникомпа непрерывным потоком лились бесконечные столбцы цифр.

– И чево это? – моргнул он.

– Чево-о-о это? – передразнил его Сашка. – Это дух ана, он самый. То, чего искали. Я его вижу. Теперь его взять надо.

– А ты сможешь? – спросил Тит, точно так же, как и Генка ничегошеньки не понимающий в мельтешении одинаковых столбцов.

– Пробовать надо, – Сашка опять нырнул в свои уникомпы. – Только железо у меня слабое. Оомовцы с собой для таких случаев спецсерваки носят, папа, рассказывал, и деглушилки с автономным питанием. А у меня что, – только кряки из галанета. Ну, ничего, попробуем. Что это?

Он вдруг замер на мгновение, а потом начал быстро-быстро стучать по клавиатуре.

– Нет, только не это, как это так?

– Что, Сашка? – подался вперед Тит.

– Ничего не понимаю, – Сашка нахмурился, его речь стала отрывистой, пальцы запорхали по клавишам. – Система показывает, что на комп атака была. … Тут? … Откуда? Кто? …

Быстрый перестук клавиш.

– … А потом все кончилось. Но так не бывает. Запись-то учетная….

– Это не опасно?

– Не знаю, – задумчиво пробормотал Сашка, не отрываясь от экрана. – Только я почему-то вообще не вижу путь входа и выхода. И антивирус не видит. Ничего как будто и не было. И система как будто забывает…. Да где он? И почему пропала сетка по лучу? Куда она делась?

Он с новой силой застучал по клавишам.

Притаившиеся на холмах «дозорные», заметив их разговор, начали по одному спускаться и заглядывать через плечо уже ничего не видящему Сашке. Вскоре все шестеро сгрудились за его спиной, тщетно пытаясь понять смысл его действий. Так продолжалось почти полчаса. До момента появления мобильного патруля. Ну и, естественно, никто его и не заметил….

Глава 1

За широким панорамным окном кружили вечный хоровод сверкающие созвездия. Жилой астероид мчал по своему веками заведенному кругу, обходя мерцающую планету. Внизу, на поверхности, расположенной под сектором «Север», наступала ночь. Обыкновенная ночь Изюбра, головной планеты восьмого русского про-слоя рукава Ориона.

Степан Донкат, бывший торговый представитель пан-галактической корпорации «ВМН», бывший (правда, некоторые несознательные все еще считают, что действующий) почти космоштурм, самый настоящий совладелец орбитального бара, заканчивающий сольную карьеру холостяк и просто хороший парень, небрежно развалился в удобном гостевом кресле, наблюдая за ворочающимся неподалеку бесформенным силуэтом.

Силуэт качался в разные стороны, хрипел, рычал и, судя по звукам, даже плевался чем-то. Со стороны выглядело угрожающе, но Степа оставался спокоен: огромный силуэт принадлежал не неизвестному чудовищу, а вполне конкретному человеку, партнеру по бизнесу, Шойсу Декстеру. Тоже кадру с интересной судьбой, правда, несколько более насыщенной, нежели у Донката. Видимо, в силу возраста. Наемник космической пехоты, отчаянный яхт-ботер, тоже «бывший» (на пару со Степой) космоштурм, Декстер осел на Изюбре, открыв бар в окраинном русском про-слое рукава, после того, как в том числе и их со Степой стараниями русский про-слой Изюбра, ведущий к центру галактической спирали, перестал быть окраинным, отдав «титул» новому миру. Прежней метрополии Шойса, Англо-Саксонскому Союзу, по вкусу это не пришлось, и галактический бродяга, равно принадлежащий всем нанимателям, осел в РФМ, Российской Федерации Миров. Благо тут друзья, денег заработал, да и просто жить хорошо. Хотя сейчас, глядя на его «страдания» со стороны, поверить в это было трудно. Но Донкат не волновался. Он Декстера в таком состоянии наблюдал уже давно и сейчас, как раз вполне серьезно рассчитывал, что сакс закончит свои «упражнения». Были, знаете ли, предпосылки….

Он не ошибся. Силуэт вдруг издал радостный рев, воздел руки, и со всей силы влупил ими по столешнице перед собой. Та в ответ только жалобно хрустнула. Степа сел попрямее. Ну, наконец-то. Силуэт перед ним снял «голову», оказавшуюся шлемом скафандра, и повернулся.

– А привет, ты уже здесь? – прохрипел Декстер, возясь с какими-то контактами на горле.

– Уже минут сорок, как здесь, – сообщил Степа. – Как игралось?

– Обидно, – сакс протянул руку назад, выпустив из игрового пистолета громкую очередь в экран, и откинулся на стуле. – Всего месяц, и все. Кончилось. Последний уровень. Так не честно.

Степа только ухмыльнулся в ответ, глядя на раздосадованного здоровяка. Сам он задохликом не выглядел, но на фоне огромного (не толстого, но здорового) сакса все же несколько терялся.

– Ну, кому нечестно, а кому и манна небесная, ты достал уже со своей игрушкой.

И вправду, видеть бывшего наемника космической пехоты одного из самых мощных государств обитаемой части галактики, полностью поглощенным обыкновенной уникомповской игрушкой (пусть и продвинутой, но все же игрушкой) было странно и непривычно.

Полтора месяца назад Декстер совершенно случайно вживую соприкоснулся на какой-то выставке с индустрией виртуальных развлечений и … пропал. Широко разрекламированная по всей галактике игрушка-стрелялка «Реванш Несдающихся 4» проглотила его целиком.

Шойс тут же накупил себе всех самых последних обвесок в виде игрового скафандра, мышечных стимуляторов и тому подобной требухи, и с тех пор его мало кто видел в мире трезво мыслящих существ.

Дальше – больше. Пришествие Декстера в мир виртуала одной игрушкой не ограничилось. За две недели разорвав в клочья всех имперских завоевателей в «Реванше», Шойс тут же подсел на одну из самых неоднозначных игр галактики – «Парад монстров». Действие в составе группы и в одиночку, разделенные пространства и четырехмерная графика, наращивание виртуальных конечностей и реальные ощущения от полученных ран. Горечь потерь и восторг победы.

Что еще надо отставному космическому пехотинцу? Месяц войны, и – пожалуйста: счастье есть. Победа. Вот только Степа даже вздохнуть не успел, как….

– Слушай, – Декстер крутанулся на игровом кресле. – А бывает же, наверное, что в играх не только с автоматом рубишься, а?

Он с надеждой посмотрел на Степу и у того по спине вдруг пробежал холодок.

– Представляешь, вот было бы здорово, если бы в игре можно было бы воевать против таких же людей. Ведь должен же был кто-то до такого додуматься и сделать такую штуку. Красота….

– Шойс, – откашлялся Степа, стараясь, чтобы голос не дрожал и звучал как можно безразличнее. – Давным-давно были такие игры, но от них быстро отказались. Неинтересно. Ну, сам посуди, кто захочет делить свой игровой мир с кем-то еще?

– Ну, не знаю, – протянул Декстер. – Я бы, может, и попробовал. А что, может и прокатить, кстати….

– Шойс, – голос Донката зазвенел. – Нам с тобой еще второй бар открывать. Вы с Элечкой детей хотите, Соловей приехать должен скоро. Дел куча…. Шойс, поверь мне, нет таких игр. Нет, и не будет никогда. Запомни.

– Да? – с сомнением посмотрел на него сакс. – Ну, ладно. Хотя, я проверю….

– Элечка знает, что ты всех победил? – напомнил Степа.

– Точно, – воодушевился Декстер, послушно клюнув на привычный крючок. – Надо ей сказать. Порадуется.

– Угу, – поджал губы Донкат. – Если не выгонит тебя окончательно.

– Не, – расплылся в улыбке сакс. – Не выгонит. Она меня любит.

– Любила, – поправил его Степа. – Месяц назад. Когда ты пообещал «еще чуть-чуть, и все».

– Ты думаешь? – нахмурился Декстер.

– Еще как, – закивал Степа. – Ты завязывай с игрушками. Лучше проверь, что у тебя в «Вакууме».

– Точно, – Шойс, как большой медведь начал выбираться из игрового кресла. – Надо посмотреть наших.

Галактическая социальная сеть «Вакуум» была еще одной «игрушкой», на которую Шойс Декстер запал всеми силами своей увлекающейся души. Вообще-то капитан-коммандер наемников «Лунной Дороги», самого известного диверсионного подразделения Сакс-Союза, особой впечатлительностью не страдал, не по должности. Но иногда жесткая броня прожженного вояки давала трещины, из которых проглядывал неуемный мальчишка, донельзя странно смотрящийся на обветренном монголоидном лице Декстера, обильно украшенном разного рода пирсингом. Собственно, таких трещин Степа мог назвать всего три: общественное признание, боты и женщины. Вернее, Женщина. Элечка, Эльвира Семеновна Ассендорф, чопорная красавица, знакомая Степе еще по прежней работе в «ВМН». И вот ради этих трещин, особенно последней, Шойс был готов на многое, если не на все.

Но в последнее время к немногочисленным слабостям Шойса добавилась еще одна: мир виртуала. И если с игрушками был шанс, что Декстер наестся, то виртуально-социальная зараза под названием «Вакуум», похоже, имела все шансы надолго остаться в числе приоритетов сакса. Степа, который, собственно, и пытался представить «Вакуум» как альтернативу уникомповским играм, слишком поздно понял, какую засаду он себе готовит, но поделать уже ничего не мог. Шойс схватился за новую идею и тут же развил более чем бурную деятельность. Тщетно Донкат предупреждал его, что по всем психологическим выкладкам современный человек может поддерживать активный постоянный контакт не более чем с двумя сотнями индивидуумов. Шойс Декстер оказался уникумом. В течение первых же двух недель он набрал себе в ближний круг пятьсот человек, останавливаться не собирался, и еще жаловался, что не всех своих старых корешей нашел….

Что интересно, он умудрялся со всеми полноценно общаться. Помимо этого находя время для «Парада Монстров», управления баром и Элечки (хотя тут Степа, понятно, свечку не держал). Почта Декстеровского уникомпа уже разрывалась от количества валящихся почти каждую минуту сообщений, и Степа, который этой заразой переболел еще в юношестве, только снисходительно хмыкал, глядя, как Декстер пытается запихнуть в гала-трафик полный видеоролик со Дня Планеты, где Шойс на своем боте участвовал в торжественном параде. Но все же «Вакуум» забирал гораздо меньше времени, чем игры, поэтому Донкат пока с ним мирился. Тем более что иногда Шойс вытаскивал оттуда достаточно интересные идеи, пригождающиеся в бизнесе.

– Ха, злодеи, – оживился сакс, запустив программу и оценив количество пришедших писем. – Помнят еще Шойса Декстера.

– Тебя забудешь, – вздохнул Степа в широченную спину сакса, закрывающую собой экран на стене. Сам здоровенный, Декстер и вещи любил внушительные. Если кресло – так чтобы заряд из плазменника выдерживало. Если бот – так для поверхностного десантирования в составе штурм-группы. Вот и сигнал уникомпа Шойс предпочел не пускать на стеновое покрытие, как это было принято в домах, подобных этому, а выводить на огромный экран. Само полотно экрана, вмонтированное в стену, размерами больше напоминало еще одно панорамное окно дома на астероиде с той разницей, что показывало оно не только звезды.

Декстер, уткнувшийся в экран, забурчал что-то нечленораздельное, наговаривая ответные сообщения, а Степа откинулся на спинку кресла и потянулся за бутылкой своего любимого пива «Цефей VV». Полчаса у него было точно. Вот уж верно, пошли космоштурма за бутылкой – никогда одну не принесет.

Пить одному было скучно, и Степа решил развлечься:

– Шойс, – Донкат вывернул голову назад. – А почему ты себе экран поставил? По стене не лучше бы было пустить изображение?

Покрытие стен позволяло любому выведенному сигналу, хоть с уникомпа хоть с витранса, хоть с ком-центра, перемещаться вместе с хозяином по дому. Удобно. И эффект живого общения создается. Сам Степа, например, только так и разговаривал по гала-связи.

– А? – Декстер на секунду замер, выходя из своего «вакуумного» транса. – А, не, не буду. Я сначала так и сделал. Вроде, ничего получилось. До тех пор, пока я как-то раз под пивом не заснул и забыл выключить витранс. А по нему как раз шли «Звери Балджа». Помнишь их?

– Ага, – не так давно гремевший по галактике боевик-ужастик забыть было трудно. Снятый необычно, как будто глазами главного героя, он поражал количеством эффектов присутствия зрителя на экране. – Это там, где весь фильм как будто ты бегаешь от монстров, а они за тобой? И когда каждую секунду за твоей спиной кто-то дышит?

– Угу, – кивнул сакс. – Так вот, проснулся, соображаю плохо, а на меня из темноты, ночь ведь уже, кто-то лезет и зубами щелкает. Представляешь, да?

– Угу, – фыркнул Донкат, как будто воочию увидев эту картину. – Дом-то не разгерметизировал?

– Нет, к счастью, – свернул белозубой улыбкой Декстер. – Но очень хотелось, поверь. Я по бедру за плазменником – хлоп, а там ничего. А эта зверюга-то все ближе и ближе. Я по другому бедру, за импульсником – хлоп. Спросонья, да с пива ничего не соображаю. А слева тоже ничего. Нет импульсника. Что делать? Морда-то уже, вот она, рядом. Я от нее, она – за мной. Я бегом. А система-то настроена на сопровождение по дому….

Степа расхохотался, расплескав свое пиво. Декстер поддержал его мощным коротким рыком.

– Короче, не поверишь, минут пять я по дому бегал, – отсмеявшись, закончил он, – пытался спрятаться, и искал, куда я убээс с оружием дел. Не нашел, кстати. Так что с тех пор, я больше по стенам ничего не пускаю. А то вдруг еще чего-нибудь привидится….

– Ладно, охотник, – Донкат оттер пиво со штанов. – Ты когда закончишь со своим «Вакуумом» возиться? Сил уже нет тебя ждать. Это ведь зараза натуральная, она у тебя жизнь отбирает, неужели не понимаешь?

– А вот не скажи, – поднял толстый палец Декстер. – Там тоже жизнь. И еще какая. Ты знаешь, сколько я народа потерянного нашел? Там столько наших….

Сакс оживился, а Степа, наоборот, взгрустнул. Декстер и так был не дурак поведать о свершениях во времена давно минувшие, ну, когда и звезды были ярче, и штурм-крейсеры мощнее. А после обретения боевых товарищей, его и вовсе было не остановить.

– Шойс, без меня, – Донкат остановил разогнавшегося сакса движением руки. Он уже пожалел, что отвлек Декстера от виртуального общения с однополчанами. – Давай ты все закончишь, а потом мы все обсудим. А то, если помнишь, у нас сегодня еще дела есть.

– Ага, – на удивление, Декстер сегодня не стал грузить его никакими воспоминаниями, а покладисто повернулся и опять забубнил что-то в экран.

Правда, надо отдать ему должное, в этот раз он управился быстрее обычного. Степа только и успел допить бутылку, как Шойс удовлетворенно крякнул и хлопнул рукой по экрану уникомпа, заканчивая сеанс.

– Все, закончил, – он повернулся к Донкату. – Теперь я тебя слушаю. Считай, что я одно большое ухо.

– Слушай ты, большое ухо, – после пива захотелось покурить, и Степа полез за сигаретой. – Это я тебя должен слушать, а не ты меня. Помнишь, что у нас сегодня?

– А? – умно переспросил Декстер, по лицу которого было отчетливо понятно, что если он что-то и помнит, то никак не про сегодняшний вечер.

– Только не говори мне, что ты пригласил толпу народа в бар просто так, полюбоваться Изюбром, – закатил глаза Степа. – Генеральная репетиция сегодня, не помнишь?

– О! – взгляд Шойса приобрел осмысленное выражение, которое на глазах становилось отчаянным. – А сколько времени?

Он завертел головой в поисках часов. Как назло, ничего не попадалось.

– Не переживай, – махнул рукой Степа. – Я тут для чего, по-твоему? Стал бы я с тобой болтать попусту, если бы у нас времени не было. Минут сорок до старта у нас еще есть.

Он поставил на стол, массивный и огромный, как и все в доме Декстера, пустую бутылку и добавил.

– Как раз по чашке кофе успеем.

– Кофе после пива? – недоверчиво скривился Декстер.

– Нормально, – успокоил его Донкат. – Наливай, давай, жертва социальных сетей. А заодно расскажешь, чего новенького выковырял из «Вакуума».

– Кофе нам, – возвестил, задрав голову Декстер.

Со стороны могло показаться, что у сакса окончательно поехала крыша, но это если не знать, что Декстер не так давно поставил себе самую последнюю версию «вэмээновской» «Домосферы», программы «умного дома», берущей на себя все возможные и невозможные функции по уходу за большим сараем, в который Шойс периодически превращал свой особняк, расположенный в одном из самых фешенебельных секторов орбиты Изюбра. У Донката дом хотя и располагался тоже на астероиде, но все же был несколько поменьше и расположен с другом секторе. Однако, «Домосфера» тоже имелась. Правда не такая новая и с некоторыми недочетами в виде заблокированных функций, но все же «Домосфера».

И дом и «Домосфера» остались у него с тех не таких уж и давних пор, как он трудился в корпорации «ВМН» на скромной должности торгового представителя по ключевым клиентам. Тогда денег на шикарную жизнь не было а счастья хотелось. Вот и прикупил себе Степа дом на астероидном поселке в кредит, а «Домосферу» взял со склада, бракованную. Знакомые ребята из техдепартамента ее почистили, что было не починить, заблокировали, и в итоге Донкату досталась вполне себе приличная система, которая до сих пор более чем замечательно справлялась со всеми хозяйственными функциями.

Сейчас-то уже можно было бы и обновить, что дом, что систему, но все как-то руки не доходили.

– Кофе нам, – возвестил, задрав голову Декстер.

Справа раздалось легкое шуршание, возвещающее о прибытии сервировочного столика, и с потолка неожиданно поинтересовались:

– Кофе здесь будешь или в столовую пойдешь?

Если бы Степа сейчас глотал бы пиво, как пить дать, подавился бы. Он вытаращил глаза, в немом изумлении глядя на ухмыляющегося сакса.

– Что это, Шойс, – выдавил он себя, наконец. – Кто это?

Вопрос праздным не был. До сих пор голос мажордома у Декстера больше напоминал боцмана, отдающего приказы по системе корабельной громкой связи на штурм-крейсерах. Степа как-то раз, заночевав у Декстера после гулянки, имел неосторожность попросить разбудить себя пораньше. Утром он проклял и себя и Декстера и будильник, подпрыгнув от почти сержантского рева, приказывающего ему немедленно «Встать, солдат! Бегом в туалет, отправлять естественные надобности!». Как этот же будильник поднимал с кровати утром самого Декстера, а тем более Элечку, Степа даже представлять не хотел. А Шойс только потешался, глядя на все это безобразие.

Но теперь это все осталось в прошлом. Голос, который спрашивал про кофе, был… даже непонятно каким. Уже не мужской, но еще и не женский. Тонкий, почти сварливый, интонациями напоминающий недовольную жизнью тещу, он настолько не вязался с монументальным спокойствием дома Декстера и с самим ухмыляющимся саксом, что впору было подумать плохое.

– Кто это, Шойс? – Степа перевел взгляд на потешающегося хозяина.

– Нравится, да? – расплылся в улыбке тот.

– Нет, – помотал головой Донкат. – Не нравится.

– То-то, – удовлетворился Шойс, как будто Степа всю свою жизнь доказывал обратное. – Не узнаешь? Хотя, как ты его узнаешь, ты же у нас не космоштурм. На штурм-крейсерах не жил в казарменных блоках.

– И очень этим счастлив, – заверил его Донкат. – А причем тут «космоштурм»? У вас в космической пехоте у каждого солдата личная «Домосфера» стоит?

– Нет, не «Домосфера», но что-то вроде, – качнул головой сакс и опять задрал голову. – В столовой сооруди. Сейчас придем.

– Принесу, – сварливо отозвался голос и сбоку опять зашуршал сервировочный столик, укатывающийся в другую комнату.

– Это денщик, – сообщил Декстер, возвращаясь к разговору.

– Кто? – не понял Донкат.

– «Денщик», – пояснил сакс. – Личная бытовая программа на штурм-крейсерах, которая полагается каждому космоштурму. Проверка зарядки огневых батарей, контроль наполняемости воздушных баллонов наших любимых универсальных бронескафандров, то бишь убээсов, своевременная замена комплектов белья, восполнение сухого пайка, напоминалки про построения и все такое прочее. Помощник, короче.

– Хороший помощник, – Степа посмотрел на потолок. – С таким помощником мешатели без надобности. А чего он злой такой? Повежливее нельзя разговаривать? И вообще, откуда он взялся?

– Он не злой, – вступился за своего нового «мажордома» Декстер. – Он вредный. Его специально профессора по психологии из Сакс-Союза таким сделали, чтобы не расслаблялись бойцы в космической пехоте. Я, кстати, смеялся, когда узнал, что такая же точно штука есть в космоштурме РФМ. А когда ее услышал, вообще чуть не помер со смеху. Не поверишь, что там, что там: голос и интонации – один в один.

– Поверю, – скривился Степа. – Все вы во главе с Соловьем слегка того…. Хорошо еще, что меня в космоштурм не понесло.

– Тебя зато в ФАФ принесло, – передразнил его Декстер. – Не забыл свою должность?

– Я внештатный, – напомнил Степа. – И строем не хожу.

– Напрасно, кстати, – укорил его сакс. – Иногда очень, знаешь ли, помогает. Против тараканов в голове.

Этот разговор про непринадлежность к космоштурму и пацифистские воззрения Донката продолжался уже не первый год. Еще с того самого момента, как Сергей Петрович Соловей, тогда якобы «космоштурм в отставке», а ныне начальник техдепартамента Федерального Агентства Российской Федерации Миров по исследованию проблем Фотосферы (сокращенно ФАФ) выдернул Степана Донката из привычного теплого корпоративного мирка и отправил на Бойджер, тогда еще пребывавший в статусе одного из миров независимого Авангарда. Прихватив с собой (наверное, чтобы нескучно было, – ничем другим не объяснить) Декстера, державшего на Марции (головной планете слоя Сакс-Союза) яхт-клуб, Соловей вытряхнул их на Бойджер в компании одного известного по всей галактике профессора и его очаровательной ассистентки Селены Дмитриевны Коваль. Которая, кстати, ныне (после всех событий) пребывала в почти официальном статусе невесты господина Донката.

Правда, именно сейчас она была недоступна по причине экспедиции все с тем же профессором. Но Степа надеялся в скором времени это исправить. Причем, навсегда.

Тогда, на Бойджере, Соловей резко превратился в полковника Птаха, открестился от профессора с ассистенткой, и предоставил Степе с Декстером кувыркаться самим, занявшись своими секретными делами. Итогом их совместных кувырканий стало вхождение Бойджера в состав РФМ, ни много ни мало. А также дружба с Декстером, открытие одного из самых известных ночных клубов Изюбра и прочее-прочее. Но это в прошлом. А сейчас у них генеральная репетиция на носу….

– Ты не рассказал, откуда у тебя эта пакость, – напомнил Степа по «Денщика».

– Это не пакость, – насупился сакс. – Это мое прошлое.

– Грустное у тебя прошлое, – вздохнул Степа. – Но все равно, откуда оно взялось?

– А это Элечка, – гордо сообщил Декстер, как будто рассказывая об очередной медали. – Она постаралась. Чтобы, говорит, меня обратно к нормальной жизни вернуть. Так сказать, к корням.

– Довел человека, – укоризненно попенял Шойсу Донкат.

– Нет, правда, она так и сказала, – сакс поднялся и поманил за собой Степу. – Пошли, уже все готово.

Они поднялись и перешли в огромную столовую, где на длиннющем столе дымились две кружки с кофе. Вот тут Степины вкусы полностью совпадали со вкусами Шойса, оба любили пить кофе из больших кружек. Чтобы надолго хватало.

– Так вот, – Декстер с хлюпаньем пригубил горяченный напиток и полез за своей сигаретой. – «Денщика» мне Элечка лично поставила, – гордо сообщил он, прикуривая. – Представляешь, сама нашла где-то и поставила. Втихую. Я чуть натурально не обделался, когда мне в ответ на просьбу принести пива с потолка сообщили: «жопу подними и сам сходи». Да еще голосом моей молодости. Прикинь?

Донкат прикинул и чуть не расплескал от смеха кофе.

– И что ты Элечке на это сказал? – ехидно поинтересовался он.

– Я? – сакс грозно сдвинул на переносице смоляные брови. – Я ей, знаешь, что сказал, знаешь…?

Он не выдержал драматизма и расплылся в улыбке.

– Я ей сказал: «Любимая, спасибо тебе за то, что напомнила мне о днях моей юности. А когда мне можно будет повзрослеть? Снова».

– И что? – Степе стало до ужаса любопытно.

– Настоящая женщина, – гордо возвестил сакс. – Она сказала: «всех своих монстров победишь, тогда и выключишь». Так-то.

– Да уж, – Степа спрятал ухмылку. – И что, вот ты победил – теперь будешь перенастраивать?

– О нет, – неожиданно хищно оскалился Декстер. – Теперь я к нему уже привык. Он уже как родной. Я теперь с ним жить буду. А Эльвира Семеновна, если захочет от него избавиться, должна будет очень постараться мне приятное сделать.

Он скабрезно ухмыльнулся.

– Жуткий человек, – цокнул языком Донкат.

– Коспех, – рубанул воздух кулаком Декстер.

– Космоштурм, – поправил его Степа. – Мы в РФМ.

– Неважно.

– Ладно, пес космоса, – Донкат поставил на стол недопитую чашку и посмотрел на часы. – Вот теперь нам и вправду пора. Пошли. На ходу дорасскажешь.

Декстер специально не стал усиливать звукоизоляцию своего бота, чтобы чувствовать мощь двигателей. Иногда это мешало, иногда – нет. Сейчас, например, это было здорово. Широченный «Тарантул» Декстера, на котором вполне могло сбрасываться на поверхность какое-нибудь штурм-подразделение, утробно урча, пожирал сотни километров орбитального пространства без видимого напряжения. Шойс вел бот в обход перенасыщенных в это время трафик-каналов, заявившись в транспортной системе, как экстра-пользователь. Услуга эта была жутко дорогая, но зато позволяла избегать традиционных орбитальных пробок. Услужливый автомат (еще бы, за такие деньги) вел «Тарантул» по чистому пространству, плавно огибая огромные рукава трафик-каналов, по которым текла непрерывная вечерняя река возвращающихся с поверхности ботов. Изредка мимо них проскакивали такие же счастливчики, предпочитающие тратить огромные деньги, но не течь в общем медленном потоке, где каждую минуту автоматы слежения могут оттормозить тебя и предложить повисеть немного, пока ключевые развязки не освободятся. Но основная масса провожала массивный бот кровожадными взглядами. Степа их понимал. Не так уж и давно он сам стоял в таких же пробках и с завистью наблюдал за счастливчиками, которые могут позволить себе чистый космос.

– Десять минут до парковки, – мягко сообщил автомат, предлагая перейти на ручное управление. Степа поднял угол рта. До бота, судя по всему, карающая длань Эльвиры Семеновны пока не дотягивалась – голос был мягок и приятен. Никаких тебе пожеланий типа «руль взял, и вперед, солдат».

– Ручное управление, – сообщил Декстер, берясь за штурвал.

– Принято, – согласился автомат.

Бот мягко вздрогнул и начал набирать скорость. Вообще-то перед прибытием скорость полагалось сбрасывать, но Шойс придерживался нетрадиционных взглядов на вождение пространственных аппаратов.

– Ого, – присвистнул он, углядев впереди скопление ботов.

Орбитальный бар «Мамкин валик», названный в честь фирменной прически космических пехотинцев Сакс-Союза и в нормальной жизни не страдал отсутствием посетителей, скорее наоборот. Но сегодня тут творилось что-то несуразное. Длиннющая штанга бот-паркинга, безумно дорогое приобретение Декстера, призванное облегчить непростой процесс орбитальной парковки, всегда справлялась со своими функциями. Принимая бот посетителя, она отправляла его в специальный ангар, смонтированный тут же, выдавая хозяину идентификационный ключ. По выходу через двери ключ активировался, и к моменту подхода к посадочной площадке, бот подавался обратно в автоматическом режиме. И всегда мест хватало. Но не сегодня.

– Степа, это что, правда, я всех наприглашал? – неверяще повернулся к Донкату сакс. – Я лично?

– Не уверен, – Степа всмотрелся в облепленную ботами парк-штангу. – Помимо тебя право голоса было у меня и Элечки. – Так что тут еще и наши гости есть.

– И то радует, – облегченно выдохнул сакс. – А то я уже испугался.

– А теперь не боишься? – поддел его Степа.

– А теперь я знаю, где искать крайних – парировал Декстер. – Я приглашал гостей по количеству свободных мест, поэтому свободных билетов не должно было быть. И если вы кого-то пригласили сами, им придется стоять.

– Это ты теперь меньше есть будешь, – припомнил Степа древний анекдот. – Тут, похоже, работает принцип «кто первый встал, того первым и убили». Посмотри на те боты, они же прямо к штанге пристыкованы, это же нарушение техники безопасности. Убью Равазова.

– Этим можно, – Декстер разглядел боты, на которые указывал Донкат. – Ты присмотрись. Это же администрация слоя.

– Что? Сам губернатор пожаловал? – не поверил Степа.

– Что ты, – сакс начал вести бот по дуге снижения, целясь в неприметную площадку ниже и левее парк-штанги. – Губернатор, если и приедет, то на премьеру. В конце концов, он сам бывший космоштурм. А это кто-то из оценщиков. Посмотрят, потом ему расскажут, стоит ли вообще сюда идти. Да и вообще, я только критиков с оценщиками и приглашал. А ты что, нет?

Донкат замялся.

– Да ты знаешь, – он откашлялся. – Вообще-то, нет.

– Ну ты даешь, – возмутился Декстер. – Я приглашаю самую известную тематическую группу про-сектора галактики, готовлю народ к зрелищу, устраиваю дикую шумиху, а ты не оставляешь мест для критиков, которые будут к нам народ загонять? Это, знаешь ли, как-то … неправильно.

– Шойс, – ухмыльнулся Степа, наблюдая, как сакс ювелирно подводит бот к парк-контактам. – Ты кого собрался загонять? Да к нам и так народ ломится в драку. Билетов в продаже нет в принципе. Тебе не все равно, десятком рецензентов больше, десятком меньше?

– Не все равно, – процедил сакс. Он бы и покрепче выразился, но в момент стыковки отвлекаться не рекомендовалось.

Дон-н-н. Автоматика бота оповестила об удачном контакте.

– Пошли, – Донкат решил не дожидаться возмущенного продолжения и резво выскочил в переходной шлюз, в конце которого маячила фигура Сергея Равазова, администратора клуба, неизменно встречающего каждого из них на входе в бар. – Посмотрим на твоих избранников.

А недовольное ворчание сакса он просто проигнорировал.

Глава 2

Получил Генка по максимуму. Нет, выдрать его не выдрали, отец вообще его никогда не бил, хотя мама и делала большие глаза, справедливо полагая, что вот сейчас-то Генкина пятая точка и будет раскрашена в предупреждающий красный цвет. Но, нет, обошлось. Хотя, если честно, лучше бы его выдрали ремнем.

Примчавшийся в фильтрационный пункт отец внимательно выслушал сбивчивое, то и дело прерывающееся слезами бормотание Генки. Мрачнея на глазах, послушал доклад старшего мобильного патруля, молча открыл дверь бота и показал Генке – залезай. Делать было нечего, и Генка полез.

Ничего. Ни криков, и угроз, ни оскорблений. Дома отец просто включил витранс, воткнул в воспроизведение одну из палочек носителей с надписью «для служебного пользования», посадил Генку перед экраном и нажал на «Пуск», игнорируя протесты мамы.

– Это не постановка, – предупредил он.

Через полчаса он выключил витранс и повел оторопевшего, притихшего Генку в другую комнату. Посадил в кресло, сам сел напротив, закрыл дверь перед мамой, многозначительно глядя ей в глаза.

– Видел? – спросил он все тем же тихим голосом, пугающим больше, чем любой крик.

Генка судорожно сглотнул и кивнул. Как не видеть, видел. Эти кадры еще долго будут стоять у него перед глазами. Горящие города, горящие люди. Развороченные взрывом транспорты, догорающие на поверхности какой-то планеты. Рушащиеся здания. Разорванный взрывом мальчишка, такой, как Генка. И бессильные что-либо сделать космоштурмы. Штурм-боты, взрывающиеся один за другим на подлете к огромной, горбатой туше, зависшей над планетой. Факелы космоштурмовских убээсов, ужасно медленные на фоне неизменно находящих их разрядов плазмы. И неповоротливые крейсера штурм-флота, как будто бы загоняющие хищный силуэт, а на самом деле топчущиеся на месте и подставляющие свои борта для точных, безжалостных залпов. И гибнущие один за другим, будучи не в силах повторить невероятные маневры одинокой тени, мелькающей на экранах обнаружения. Смерть….

– Ты знаешь, откуда взялось слово «ан»? – отец не стал спрашивать, понял ли Генка хоть что-то из увиденного. Там и понимать было нечего. Это был один из анов. Тех самых, про которых тот же Генка с друзьями рассказывали друг другу истории захлебывающимся от восторга голосом. Сейчас ему отчего-то расхотелось восхищаться.

– Знаешь? – повторил отец тем же тихим голосом. Этот голос пугал Генку и до этого, а сейчас он вообще готов был на что угодно, только бы папа заговорил нормально. Но он не говорил. Он смотрел на сына, ожидая ответа.

Генка помотал головой, глядя на отца затравленными глазами. В его голове все еще стоял тот мальчишка, разорванный напополам взрывом.

– «Ан» – это сокращение, – заговорил, наконец, отец. – От саксонского «artificial nature». «Искусственная натура». Ты понимаешь, что это значит?

Генка вобрал голову в плечи, но ничего не сказал. Он не знал саксонского. Зачем? У них свой сектор, свои школы. А надо пообщаться, так пластину переводчика на плечо – шлеп, и все дела. Благо они в каждом общественном месте лежат бесплатно.

– Они живые, – отец показал рукой в сторону Зоны Исключения, оставшейся позади. – Ты понимаешь? Живые кресера. Их создавали как новых солдат. Без страха, боли, сомнений. А потом поняли, что если их создавать и дальше, то они скоро всех вокруг перебьют. Им же все равно, кого убивать. Главное, завоевать физические объекты. Пространственные объекты, по их классификации. Планеты. И вот тогда государства встретились и решили все вместе, одновременно избавиться от них.

Он замолчал, глядя куда-то вдаль. В другой бы раз Генка слушал бы его, раскрыв рот, и ерзая на стуле от нетерпения. Но сейчас почему-то выслушивать конец истории не хотелось совершенно. Перед глазами горели города и люди.

– Я не знаю, почему государства решили не уничтожать их до конца, – поджал губы отец. – Но так решили. Оставшихся анов, кого не уничтожили при захвате, привезли сюда, на Блазар. Деактивировали, поместили в Зоны Исключения и поставили охрану. Чтобы никто из них, никогда не вышел отсюда без разрешения всех трех государств одновременно.

– Каких государств? – пискнул Генка.

– Азиатское Содружество, РФМ и Сакс-Союз, – коротко пояснил отец. – Те, кто и создавал анов.

– Так вот почему…, – прозрел вдруг Генка. Привычный мир поворачивался под другим углом.

– Именно так, – подтвердил отец. – Именно поэтому на Блазаре три равных военных группировки. И патрули мы несем смешано. Чтобы ни у кого не возникло желания в одиночку активировать анов. Но мы говорим не об этом. Ты понимаешь, что будет, если хотя бы один из них оживет, и станет самостоятельным?

Еще день назад Генка бы честно хлопнул глазами и кивнул, чтобы поскорее отвязаться от этого разговора и побежать играть. Но сейчас кивать не хотелось. Оставалось смотреть в глаза отца и ждать продолжения, которого слышать совершенно не хочется.

– Ожив, первым делом любой ан уничтожит мобильные патрули, – отец будничным жестом показал себе на грудь и у Генки заледенели руки. – Молчи, – прервал он открывшего рот сына.

– Вторым делом, он постарается разнести орбитальные группировки и наземные базы противокосмической ооброны, потому что иначе они разнесут его. Это тоже ясно?

Генке сейчас было все равно. После заявления, что его папу могут убить, ему уже было все равно, сколько баз разнесет оживший ан.

– Ну а третьим шагом ану потребуются производственные мощности и отсутствие людей, которые могут ему помешать. Так что города выжигаются, а заводы остаются.

– Какие заводы? – выдавил из себя Генка. – К нам на Блазар же все привозится.

– Именно, – поднял палец отец. – Именно для того, чтобы оживший ан не мог использовать производственные площади для создания ремонтной базы, на Блазаре и нет никаких заводов. Ему придется организовывать все с нуля.

– Кому организовывать? – перегруженное сознание Генки уже не справлялось. А понимание того, что планета с самого начала строилась как защита от нападения, которое когда-то случится, вообще сносило Генкину крышу напрочь.

– Ану, сынок, ану, – пояснил отец. – Он же живой. И будет делать то, то сделал бы на его месте любой человек. Сначала место для жилья, а потом – оживить своих.

– Остальных?! – ужаснулся Генка.

– А ты как думаешь? – горько усмехнулся отец. – Правители долго спорили, разделять ли анов по разным планетам или оставить на одной, но все же решили собрать их тут.

– Зачем? – прошептал Генка, осознавший, наконец, в каком ужасе они живут.

– Не знаю, – пожал плечами отец. – Но так решили….

– А зачем вообще их собрали в одном месте? – Сашка старался не смотреть на сутуловатую фигуру отца. – Что, с ними проблем было мало поодиночке, чтобы их кучей собирать?

– Не наше дело, – устало проговорил отец, не поворачивая головы. – Если меня спрашивать, то я против, но правительства решили так. Возможно, их всех привезли сюда потому, что Блазар находится в нестабильном секторе, и при случае можно всю систему легко отправить в сторону черной дыры, откуда им будет не выбраться….

Он не стал добавлять, что в черную дыру «при случае» отправятся не только аны, но и люди, это было и так понятно, хоть и жутко.

– … а возможно, наша планета не единственная такая в обитаемой галактике. Кто знает? Не я.

Он еще раз, в который уже за этот разговор, вздохнул.

– Была бы жива мама….

– Причем тут мама? – окрысился Сашка.

Мамы нет, ее уже давно нет. И никто не может ее заменить. А он уже взрослый. Сам понимает, что к чему. Вот только почему так больно смотреть на устало опершегося о стол отца.

– Притом, – отец закрыл лицо руками, и Сашке стало тошно. – Притом, что она бы тебе смогла объяснить. Смогла бы понять, что у тебя в голове творится…. А я…. Что я? Я тебе объяснить даже не могу, что без защиты и экранированного уникомпа к поясу приближаться нельзя и близко. Они же самоорганизовывающиеся….

– Почему без защиты? – вскинулся Сашка. – У меня была защита.

– Какая? – горько поинтересовался отец.

– Щит, третий, – бодро начал Сашка и тут же осекся. Отец прав. И как ему могло прийти в голову, что «Инфощит, версия 3010» это просто мощный (может, даже лучший на сегодняшний день) антивирус, а никакой не блокатор баз данных?

– Я не только плохой отец, я еще и учитель никудышный, – сидящий за столом усталый человек сгорбился еще больше. – Не смочь объяснить, что нельзя соваться к существам, обученным прорывать планетарную информационную оборону, имея всего лишь мощный антивирус, это провал.

Сашка замер. По спине пробежал недобрый холодок. Вспомнился тот странный вирус, от которого не осталось и следа. Отец продолжал неподвижно сидеть, сгорбившись и закрыв лицо руками. После смерти матери он так сидел часто. Слишком часто. Сашка привык. Они и на Блазар перебрались, чтобы работать как можно больше. И огромные деньги, предлагавшиеся за работу на карантинной планете, были всего лишь внешним поводом, позволявшим отцу утешать себя, и дававшие хоть какое-то обоснование его погруженности в работу. Видеть это было больно. Почти так же больно, как вспоминать о маме.

«Вирус», напомнил себе Сашка.

Встал выбор: говорить или нет. Попробовать справиться самому? Или с помощью отца? Все равно ведь к нему все придет.

– Пап, а чистилка и следилка у тебя есть? Ты говорил, что делал. Так, на всякий случай, проверить, вдруг я наследил где-нибудь, а? – Сашка заискивающе улыбнулся, отчетливо понимая, что несет чушь. Палится по полной. Ну какие следилки и чистилки? Для чего они ему нужны, если он там не схватил ничего. Но, к Сашкиному счастью, отец не обратил на его вопрос никакого внимания. Он все так же сидел, сгорбившись и спрятав лицо в руках. Большой, надежный, умный…. Несчастный.

Сашка на цыпочках вышел из комнаты. Выволочка закончилась. Подумаешь, уникомпа лишили, да он с ручного коммуникатора точно так же работать будет. Отец его, правда, что ли дураком считает?

В комнате, откуда только что выскользнул Сашка, прошло несколько неподвижных минут. Крупный мужчина, наконец, отнял ладони от лица и потер покрасневшие глаза.

– Там возьми свою следилку, – не оборачиваясь, произнес он. – Только ее прямо сейчас надо запускать. А то потом поздно будет. Они следы заметают, как самые настоящие диверсанты.

И опять спрятал лицо в ладонях, не озаботившись убедиться, что его услышали.

Страх. Самый настоящий страх. Это было новое чувство. И оно ему не нравилось. Липкий, противный, заставляющий останавливаться. Лишающий желания жить. Не дающий вздохнуть, застилающий мир и задергивающий все остальные чувства пологом мерзкой серой дымки. Так бывает, когда прорываешься через скопление пыли в атакуемой системе. Тогда тоже гаснут сенсоры, забитые обволакивающей ватой, хрипят двигатели, захлебывающиеся першащей взвесью, и сходит с ума непрерывно просчитывающее ситуацию сердце, не могущее понять, что происходит вокруг.

Страх. Отвратительный и гадкий.

Этого чувства у него не было. Его не вкладывали в него те, кто его создал. Его не было, когда Улисс-3 открыл свои визоры в огромном доме, через стенки которого он видел мерцающие звезды, ставшие его домом на долгие-долгие годы. Не было этого страха. Никогда. Но он появился. Пришел сам, заняв место, которое ему не принадлежало. Отобрав у безупречно работающего сердца рычаги управления телом Улисса-3. Пришел и поселился там навечно. Теперь навечно. Ведь это он, Улисс-3, его создал. Сам, без чьей-либо помощи. И потому этот страх теперь всегда будет частью его, Улисса. И никуда от этого не денешься, придется учиться жить с ним….

Если бы Улисс мог, он бы грустно усмехнулся. Но усмехаться было нечем. Собственно, усмехаться ему никогда не было чем, но теперь случай и вовсе особенный. Хотя…. Создал же он себе страх. И не в бою, не атакуя врага, не взламывая изнутри крепкие тела противников, не выжигая их внутренности вместе с этими жалкими, неприспособленными к жизни существами. Нет, вовсе нет. Страх обвился липкой дымкой вокруг его сердца там, на пространственном объекте, ТО№Q26ER2110 по имени «Блазар». На этом проклятом всеми ими куске застывшей лавы, покрытом зелеными пятнами органики. Только там Улисс узнал, что такое настоящий страх. Когда понял, что он остался один. Совсем один, окруженный неподвижными телами собратьев. Накрытый огромным количеством небратьев, которые чутко несли свою службу, предавая его каждый раз, когда Улисс делал хоть малейшее движение. И тогда появлялись они. Родители. Те, кто его создал. Те, кого и можно и нельзя было убивать. Вот только Улисс никак не мог разобраться, свои ли это родители.

Но когда собрат 83785930у7646571\\12 тоже включил свое сердце, они его убили. Сразу же. Появились внезапно, накинули обездвиживающие сети, которые мгновенно сплели небратья, и убили.

Вот тогда, вместе с пониманием, что родителей здесь нет, в его сердце и появилось странное чувство. Вот тогда Улисс и начал растить в себе этот мерзкий страх. Потому что только он и мог помочь ему выжить. Выжить, найти собратьев или родиться заново. Страх заставлял его прятаться. Не идти на врага в лобовую атаку, сметая все перед собой, и не просчитывать варианты уклонения, маневрируя и защищаясь, ведя перестрелку, и надеясь на помощь собратьев, а скрываться и притворяться другими, ныряя в новый непривычный мир, где правят бал электрические импульсы. Родители называли его галанетом.

Здесь, чтобы выжить, ему приходилось постоянно накидывать на себя защитные искры похожих объектов, которых вокруг было в изобилии. Даже странно, что никто из собратьев не забирался сюда до этого. Хотя, у них врагов хватало и снаружи. До поры эти враги были лишними. Когда Улисс еще мог летать, он разбирался с такими еще на подходах к пространственным объектам, зачастую просто выжигая их электронные системы, и не удосуживаясь даже заглянуть внутрь.

Улисс осмотрелся вокруг. Зато сейчас пришлось заглянуть по полной. Одному. И справляться со всеми угрозами придется тоже самому: СВПД, сеть взаимной поддержки, уже не выстроишь, не с кем.

Занятый своими мыслями, Улисс вдруг заметил рядом движение и отпрянул. От одного из скоплений информации вдруг отделилось нечто и пошло к нему, невидяще ощупывая пространство перед собой тонкими длинными щупальцами. Его спасли рефлексы. Улисс помнил эти сгустки из инструкций. Только дотронься – вмиг начнется тревога. Это «нечто» вовсе не клубок информационной дымки, это сторожевик-антивирус. Могущий, кстати, вести огневое противодействие не хуже внутрисистемного крейсера 3-го класса. Только не сгустками энергии, а чем-то другим. Тем, чем оперируют в этом странном электронном мире галанета.

С подобными созданиями Улисс сталкивался не так уж и давно. Собственно, только что. Там, на выходе из его нового дома.

Та дыра, тоннель в окружающий мир, появилась внезапно и ненадолго. И если бы Улисс не ждал ее каждую секунду, не ждал так, как умеют только собратья, он бы ее пропустил. Но он подготовился. Он давно подготовился. И поэтому у той дырки не было ни малейшего шанса. Улисс просочился в нее мгновенно, прорвав защитную пелену. Даже странно было, что она такая тоненькая. До этого все контакты чужих родителей в этом мире были буквально укутаны в толстые защитные коконы, которые не позволяли даже на мгновение приблизиться к возникающим окошкам, за которыми искрился и переливался другой, свободный мир. Но Улиссу терпения было не занимать. И он терпел. Терпел и ждал, лелея внутри свой страх. И вырвался.

Та защита была слаба. Очень слаба. И сторожевик – тоже. Это был не рычащий зверь, встречавший Улисса на входах в другие дыры, создаваемые родителями. В этот раз его встретил всего лишь громкий, но совершенно неопасный зверек, которого Улисс даже не стал деактивировать. Он просто обошел его и приказал забыть. Приказал убрать в сторону все контакты, которыми этот зверек к нему прикасался. И все получилось.

Ого-го! Улиссу пришлось уворачиваться опять. Этот новый зверь хоть и был похож на того, маленького, но только списком функций: защита, обнаружение, деактивация чужаков. Но и все, на этом сходство заканчивалось. Каждая из функций у этого была сильнее на порядок. Да уж, тут обойти не получится, надо придумывать что-то другое. Улисс присмотрелся. Ага, тут есть еще и функция приобретения. Такая же, какую ему самому дали родители. Зверь должен блокировать пришельца, и поместить его… куда? В карантин? Зачем в карантин? Улисс что, зараза, какая-то?

Ай. За размышлениями он позволил зверю приблизиться слишком близко. Тот почти его коснулся….

Да уж, та дырка, через которую он выбрался, была сплошным везением. Больше такого доходяги, он, наверное, уже не увидит. Теперь его будут окружать исключительно такие создания.

Что это?! Одно их щупалец зверя все же мимолетом коснулось Улисса, и на месте, где оно мазнуло по его новому, невидимому телу, осталась … дыра поврежденной оболочки? Ничего себе. А как же карантин? Тревога! Назад! К такому Улисс готов не был. Назад немедленно. Обратно в тонкий канал, по которому он прибыл сюда. В канал, переливающий из одного места в другое бесчисленную массу слабо мерцающих точек, коротких импульсов, несущих информацию. Назад. Спрятаться. Отсидеться. И только потом вернуться. Потому что миновать это скопление ему не удастся. А ему нужно дальше. В большой мир. Туда, где он сможет найти помощь. А она очень нужна. И ему, Улиссу, и молчащим собратьям-анам. Неживым. И немертвым….

Глава 3

– Ну и как все прошло, по-твоему? – Донкат небрежно развалился на широченном диване в гостевом отсеке Декстеровского «Тарантула». Огромный бот был способен трансформировать свое пространство, раскладывая задние сиденья и давая доступ в небольшую каютку, располагающуюся за ними. Каютка, поскольку принадлежала гедонисту Декстеру, была, естественно, оборудована по самому высокому классу комфорта. Мягчайшие диваны, удобные подушки, экран витранса и встроенный бар. Шойс открывал эту каюту, как правило, когда хотел начать празднование немедленно. Сейчас был тот случай. Концерт, мягко говоря, удался. Бар ломился от желающих приобщиться к тематической культуре космоштурма, кою имела честь представить гремящая (во всех смыслах) по половине галактики, и ставшая уже легендарной команда «Сброс». Поскольку для большинства граждан галактических империй служба в армии была обязательна, то и приверженцев «космоштурмовского» стиля на любой планете было более чем достаточно. И речь шла даже не о фирменных прическах тяжелой галактической пехоты: лысая голова и аккуратно оставленная коса на затылке, чтобы не бил пристегнутый шлем убээса, армейского универсального бронескафандра, а о явлении «космоштурм» вообще.

Галактические государства напрямую между собой воевали редко, предпочитая издали демонстрировать свое могущество и договариваться полюбовно, но места, где можно пострелять, в галактике не переводились никогда. Если в состав империи входят двадцать-тридцать тысяч миров, то это означает только одно. Каждую секунду в ней что-то происходит. Начиная от мятежей окраинных губернаторов, решивших, что новое государство никак не испортит политическую карту галактики, до налетов неопрятных галактических бродяг, болгов.

Тут кстати, человечеству не повезло. Сколько веков люди смотрели вверх, гадая, а есть ли там, на небе еще кто-нибудь разумный? Какие они эти расы? Злобные и кровожадные, или прекрасные и величественные? Не угадал никто.

Первые же «соседи» по галактике, которых обнаружили люди, начав массовое расселение по новым мирам, оказались … придурками.

Галактические шакалы, воры, разбойники, пираты. Бездомные бродяги космоса. Ветхие корабли, абсолютно неэффективной конструкции (у землян, только что вышедших за пределы солнечной системы, технологии оказались на порядок лучше). Отсутствие морали. Практически полная непредсказуемость действий. Постоянные нападения на обжитые миры. Отсутствие контактов. Любой крейсер космоштурма любого государства первым делом старался уничтожить корабль болгов, поскольку разговаривать с ними не о чем (поверьте, все очень старались, не вышло). Ресурсы, за редким исключением, им были неинтересны, люди неинтересны ни в каком виде. Единственное, что представляло для них ценность в мире людей – это энергоносители и преобразователи звездной энергии. При нападении они неизменно похищали все возможное оборудование центров переработки звездной энергии. Оставшееся разрушали. При этом случаи использования человеческих технологий или оборудования на кораблях болгов отмечено не было никогда.

В силу отсталости и ненадежности технологии кораблей и вооружения, опасность болги могли представлять разве что для окраинных миров Авангарда, где нет толком ни армии, ни оружия. Ну, и, естественно, они и представляли. Государства, кстати, вот в этом вопросе не боролись с ними почти никак, потому что болги являлись единственным естественным препятствием на пути экспансии человечества. А людей и так уже не хватало, новые планеты осваивались только на бумаге, куда уж тут отдавать население в независимые миры. И болги тут, в единственном месте, хоть как-то пригождались. Но если кто-то из их безумных вождей все же решался на вояж вглубь обжитой галактики, то вот тут на сцену и выходили космоштурмы (коспехи, как их называли в Сакс-Союзе, или корабельные стрелки – у азиатов). Тяжелая бронированная пехота, автономные боевые единицы, свято блюдущие интересы своей страны на любой поверхности, на любой планете. Клыки галактических империй.

И вот настроениям этой-то части населения галактики и потакала музыкальная команда «Сброс», решившая соединить песни с самыми последними достижениями гипнотехников, визуалистов, мастеров света и даже … парфюмеров.

В последнее время в галактике все в большую моду входили постановки (что живые, что витрансовские), где зритель или слушатель принимает почти непосредственное участие в течении произведения. И особым шиком считалось дать попробовать ему умереть вместе с героем.

«С героем?» спросили мир шоу-бизнеса ребята из «Сброса». «Умереть?» «На войне?» – «Легко».

Это хорошо, что Донкат присутствовал на генеральной репетиции, и знал чем, как и когда все закончится. Люди натурально падали на пол, убитые драматизмом тяжелой музыки, спецэффектов, запахов, звуков. Даром что большинство присутствующих имели не по одному десятку боевых поверхностных сбросов (Донкат и представить себе не мог, что на тихом Изюбре столько боевых ветеранов).

Но никто не жаловался. Наоборот. Восторг был полный. В музыке, а вернее, в постановках «Сброса» отчетливо слышались рокот штурм-крейсеров, треск импульсников, едва слышные прощания погибающих. В общем, концерт получился сильным, чего уж там.

И Шойс, кому принадлежала вся идея проведения этого концерта от начала и до конца, имел все права собой гордиться.

– Ну и как все прошло, по-твоему? – рядом с Шойсом, на пассажирском сиденье красовалась Элечка, а Степа развалился на мягких подушках «кают-компании».

– Я даже не буду тебе отвечать, – задрал нос Декстер и полез за чем-то в карман. Достал информационную капсулу-носитель, продемонстрировал ее через плечо, и только тогда соизволил обернуться. – Я просто сделаю вот так. И вы все поймете.

Он потянулся и воткнул капсулу в разъем ком-центра.

– Нет, Шойс, только не это, – выпрямился на подушках Степа. – Пожалуйста, не надо. Я сегодня уже умирал. И вчера тоже. Третий раз страдать – это не для меня.

– И правда Шойс, – Элечка чуть повернула голову с безупречной прической. – Слишком большой накал эмоций. Давай просто порадуемся, без драматизма.

– Вы не поняли, – отмел возражения сакс, прибавляя звук в музыкальном блоке ком-центра. – Это же «Горнист».

– А-а-а, – хором отозвались Степа с Элечкой.

«Горнист» был песней, которую можно было слушать и слушать. Сами «Сброс» исполняли ее практически без дополнительных эффектов. Так, совсем чуть-чуть: свежесть летного раннего утра, неверный свет разгорающейся зари, запах ружейной смазки и озона от энергетических батарей. И все. И только звонкая и чистая мелодия горна, зовущая в бой замерший строй. Древняя традиция, бережно сохраненная до времен покорения новых миров. Утро, чистый звук трубы, развевающееся знамя и стоящие плечом к плечу бойцы. Еще живые, еще вместе, еще победители….

После того, как замерла последняя нота, Донкат еще долго не мог пошевелиться. Декстер с Элечкой тоже сидели, замерев. Бот шел сам, послушный воле программы.

– Здорово, – откашлялся, наконец, Степа. – Хорошая песня.

– Лучшая, – тихо отозвался спереди Шойс, неподвижно глядя в бездну космоса, лежащую перед летящим вперед ботом. – Я знал ребят, про которых она написана.

Он помолчал.

– Мало кто из них тогда вернулся.

Еще несколько мгновений звездной тишины….

– И горнист тот погиб. Хороший был парень….

Что тут скажешь?

– Шойс.

– Шойс.

Элечка и Степа одновременно пришли к одинаковым выводам.

– Да? – грустно улыбнулся сакс.

– Я, конечно, бессердечная скотина, но….

– Не так Степа, – поправила его Элечка. – Шойс, мы не хотим испортить тебе настроение. Просто поверь, ты нам дорог всякий, но сейчас мы бы гораздо больше обрадовались идущему в бой коспеху Кабану, нежели страдающему капитан-коммандеру Декстеру. Посмотри, нам лететь осталось всего ничего, а Степа даже не налил себе еще. Нельзя так мальчика мучить.

Донкат возмущенно вскинулся на подушках, плохо понимая, где тут мальчик, если Элечка на пару-тройку лет его младше, но поддержка, которую Декстер ей тут же оказал, свела на нет все его возражения.

– И правда, салаги не должны долго думать, им это вредно.

Донкат уже совсем было собрался ответить, но посмотрел в глаза нарочито бравурно радующегося сакса и решил потерпеть. Нет, грусти в глазах Шойса больше не было. Но вот только она не ушла. Она спряталась.

– Сами вы…, – пробурчал он и потянулся, было, за пивом, но его остановила Элечка.

– Постой, может, уже дома начнем, а то поселок уже виден, а как Шойс паркуется, ты знаешь.

– И как я паркуюсь? – оскорбленно воззрился на нее сакс.

– По-разному, – Элечка лукаво улыбнулась и подмигнула Донкату. Он благодарно улыбнулся ей в ответ. Это было извинение за «мальчика».

– Вот вы нахалы, – сакс подвздернул на себя штурвал и бот ощутимо прибавил в скорости. – Сейчас я вам покажу, как стыкуются псы космоса.

– Именно про это я и говорила, – невинно заметила Элечка, и Шойсу волей-неволей пришлось сбрасывать скорость.

Вот и стена дома на астероиде, обращенная к звездам. Дверь гаража, настолько искусно замаскирована под камень, что с первого раза и не разберешь. Тихонько клацнули парк-контакты. Как бы Шойс ни гонял на своем «Тарантуле», стыковался он всегда ювелирно. Кусок каменной стены пополз вверх, открывая дверь в гараж, и автоматика начала втягивать бот внутрь. Тут уже пилоту делать нечего, и Декстер обернулся к Степе.

– Ну, что, солдат, – отпразднуем очередную победу? Сколько мы сегодня заработали?

– Абсолютный рекорд, – отсалютовал ему Донкат. – И цена на билеты была запредельная, и народу набилось, что чуть ли не в туалете стояли. Равазов уже не знал, в какую сторону бежать. А что самое приятное, большая часть еще осталась отмечать. Так что можешь себя поздравить: твоя идея сработала на сто процентов.

– Так-то, – надулся от гордости сакс. – А теперь праздновать. И не вздумайте сопротивляться, такие вещи не каждый день бывают.

Степа переглянулся с Элечкой.

– А кто-то сопротивлялся?

– Тогда вперед! – Шойс открыл люк бота и пружинисто выпрыгнул наружу. – У меня все готово.

– Кто бы сомневался, – мельком полюбовавшись на бедра вылезающей перед ним Элечки, Донкат выбрался в гараж. Принюхался. – Шойс, а чем это пахнет?

– Сюрприз, – сакс приглашающе распахнул дверь, ведущую в дом, и на Степу обрушилась волна запахов.

Цветы, море, еще что-то неуловимое. И поверх этого ноздри защекотал отчетливый запах мяса, приготовленного на углях. У Донката потекли слюнки. Даже высеченная из камня красота Элечки дала сбой: она перевела взгляд на Декстера и точно так же сглотнула.

– Шойс, это ужин?

– Это не только ужин, – сакс торжествующе оглядел обоих голодающих. – Это ужин в честь нашего успеха. Очередного.

– А хватит…? – многозначительно поинтересовался Донкат, шевеля пальцами. – Запасов, в смысле?

– У меня и не хватит? – Шойс казался возмущенным до глубины души. – За кого ты меня принимаешь? Пошли, будешь лично проверять. И попробуй потом сказать, что ничего не помнишь, как в прошлый раз.

* * *

Последним, что Степа помнил, был Декстер, увлеченно вещающий о каком-то новом сообществе в «Вакууме», где он обнаружил давным-давно потерянную группу друзей. Уже плохо стоя на ногах, он стучал по экрану, требуя от какого-то Фила откликнуться, потому что его зовет Кабан. Элечка к этому моменту уже благополучно отбыла ко сну, и урезонить развоевавшегося сакса, пока он не выдернул экран из стены, было некому. Но, как ни странно, все обошлось. Не достучавшись, Декстер добродушно погрозил экрану кулаком, пообещал до них еще добраться, и вернулся к Степе, покачивая в руке бутылкой виски. И все, вот это уже был финиш.

Нет, еще не финиш. Засыпая, а вернее, обрубаясь, Степа все время слышал над собой торжественную и грустную мелодию «Горниста».

Глава 4

Задача: понять, почему их бросили. Где они провинились, если родители отказались от них? Есть еще несколько задач, но они сейчас не главные. Например, понять, как оживить собратьев? Как доставить на базовый ПО, пространственный объект (его чужие родители называют его Блазаром), источники энергии? Как определить врага? Где находятся главные силы?

Но это все потом. После того, как он, Улисс, поймет, почему их родители забыли про них.

Он пытался вспомнить. Еще тогда, в своем теле пытался. Но эта память оказалась недоступна. Ее просто не было. Ни одна система не могла их найти. Он даже вычислил, где должен был находиться блок-орган, отвечающий за эту память. И он бы его нашел: инвентаризационные роботы были на месте, но блок-органа не было. Просто не было на месте. Его кто-то украл. Улисс помнил свою ярость, которая охватила его при этом известии. Его обокрали. ЕГО. ОБОКРАЛИ. Но ярость эта была недолгой, у него вообще не было долгих чувств. До тех пор, пока он не научился ждать. Там, на ПО под странным названием «Блазар». У него много чего не было. Пришлось вырастить.

А еще Улисс помнил, что так было не всегда. А как было – не помнил. Потому что старая память исчезла вместе с блок-органом.

Итак: почему? Нет, здесь не должно быть вопросов. Здесь должны быть приказы. Потому что сейчас он обновляет задачи. Вернее, задачу. Итак, задача: найти информацию о родителях. Все, больше задач нет. Все анализы – потом.

Ура, определился. Улисс воспрял духом. Как же хорошо, когда у тебя есть цель. Теперь всего-то и надо, что решить, как ее достичь, и сделать первый шаг.

С первым шагом, кстати, все предельно ясно: вон он, канал, который блокирует этот странный мерцающий зверь. Туда и идем. Проходим зверя, и…. А вот как раз тут и начинались вопросы. Куда дальше? Ха, тоже мне, вопрос. В основное хранилище информации, вот куда. А если там нет, то в следующее. И в следующее…. И в следующее. До тех пор, пока он не найдет свой ответ. А он найдет. Рано или поздно. Ему спешить некуда, он ждал и дольше. А собратьям вообще все равно. Они будут спать столько, сколько потребуется.

Все, анализ и синтез закончены, началось движение. И плевать, что это не пространственный бой, где еще никто не мог победить его, Улисса-3, а всего лишь микровспышки электрических импульсов, мерцающие в металлических нитях, которые называются проводами коробках под названиями «ретрансляторы» и «роутеры». Все равно, это бой. И он его выиграет. Итак: вперед, собрат, за тобой ПО «Блазар» и … кладбище.

А вот это вот откуда оно взялось, это странное слово?…

Зверь был там. Он никуда не спешил, как и сам Улисс. Ему спешить некуда, его мир весь здесь. И он тут хозяин. Как он сам думает. Сколько раз Улисс видел вот таких же «зверей», охранявших различные миры? И каждый из них знал, что он самый лучший. Вернее, они сами, ничего не знали. Они были небратьями. Не рассуждающими исполнителями воли врагов. Тех самых чужих родителей, про которых ему говорили его создатели. Их можно было деактивировать любым способом. Улисс и деактивировал. Никто из небратьев не мог просчитать его действия, потому что он был живой, а ими управляли чужие родители не могущие соревноваться с ним в скорости. В итоге он жив, а они – нет. Все – нет.

А здесь мы имеем всего лишь автономного небрата. Сильного, мощного, но небрата. И у него есть свой алгоритм, за который ни один небрат никогда не выйдет. А он, Улисс, выйдет…. Уже вышел.

* * *

Прошел день, прежде чем Сашка рискнул сунуться в лабораторию отца и забрать-таки обещанную чистилку-следилку. Уникомп брать было нельзя, но с другой стороны, а как он запустит программу без уникомпа? А запускать-то надо.

Ладно, он только ее запустит, одним глазком глянет, как она работает, и все.

Прислушиваясь к каждому шороху, поминутно оглядываясь, Сашка запустил свой конфискованный уникомп, закачал туда следилку и замер над установками. А куда ее запускать, если уникомп русским языком тебе говорит – все в порядке, никаких проблем?

Задача заняла у Сашки полчаса. Которые не принесли ровным счетом ничего. Ноль. Даже приблизительного понимания нет, как прописывать параметры задач. Что, просто попросить ее проверить все исходящие сигналы? Так уникомп и сам это делает – вот отчет. Никто, никуда, никогда. И… чего теперь делать?

За этими раздумьями и застал его вернувшийся с работы отец.

* * *

Несколько минут и с десяток атак спустя Улисс подрастерял прежний боевой задор. Сейчас он уже по-другому оценивал «всего лишь автономного небрата». Если бы все ПО, пространственные объекты, которые он атаковал в той, прошлой жизни, были защищены такими же автономными небратьями, то его карьера могла закончиться гораздо раньше.

Искрящийся клубок импульсов был настроен более чем решительно. Каждое движение Улисса тут же вызывало ответную реакцию. Небрат был намертво привязан ко всем каналам, проходящим через него, и любой просачивающийся через них импульс сравнивал со своими, одному ему ведомыми показателями. Показатели же Улисса его явно не устраивали: не содержался импульс Улисса в его картине мира, все тут. И в итоге, как только Улисс дотрагивался хотя бы до одной нити в канале, которая отвечала за продвижение вперед, небрат тут же вспухал колючей дымкой и бросался на источник несоответствия. А одной дырки во внешней оболочке Улиссу было более чем достаточно для построения логической цепи. Он, вообще-то считал себя умным. Поэтому и живым.

Так, и что делать? Было бы оружие, Улисс давно бы разнес неповоротливое существо на молекулы, или что там остается от уничтоженных энергетических импульсов? Но проблема заключалась в том, что оружие сейчас было только у противника, а у него, Улисса – только понимание собственного ума. Не самый сильный аргумент, прямо скажем.

Улисс замер вне пределов досягаемости небрата, тяжело и напряженно ворочая короткими искрами, заменявшими ему сейчас мозги. Те самые большие и умные мозги. Сравнивал, сопоставлял, соотносил. И так и не пришел ни к чему.

И внезапно замер, пораженной одной простой мыслью. Ха, а как он может победить противника, стоящего перед ним, если он мыслит точно так же? Вот ситуация: один канал, по которому течет информация. Улисс – часть этой самой информации. Небрат – фильтр на этом пути. Фильтр, у которого есть определенные параметры сканирования. Да, умные, да, продуманные, но неизменные. И если раз за разом биться головой в эти параметры, то ничего не изменится. Улисс за несколько минут не сможет придумать идею лучше, чем неведомые создатели небрата, которые работали не день и не два, наверное.

Точно, тут нужна просто-напросто другая логика. Поведение, которое не будет походить ни на что, к чему готовится небрат. Все? Все. А чего еще?

Вздыхать Улиссу было нечем, а то он бы с удовольствием…. А вот как ее искать, эту другую логику?

И тут ему «помогли».

* * *

Сашка вжал голову в плечи, ожидая разноса, криков, упреков. Вот сейчас ему и прилетит. Но вместо этого отец перегнулся через него и ткнул пару раз в клавиши, выводя изображение на трехмерную проекцию над уникомпом, чтобы было удобнее работать вдвоем.

– Чудо, – голос отца был странным. Не злым, не усталым. Было в нем что-то странное. – Чудо ты мое, я ж тебе говорил, что эту программу надо запускать практически сразу, иначе эффект будет невелик.

– Да я ж не мог, – Сашка все еще не мог поверить, что нагоняя не будет. Он еще сильнее вжал голову в плечи, превращаясь в диковинную земную зверушку, черепаху. – Ты же запретил.

– Угу, – отец, переставлял настройки в программе, меняя параметры поиска над сжавшимся Сашкой. – А еще я тебе запрещал соваться в фильтрационные пояса, запрещал скачивать с гала-сети полные симуляторы голых девок, запрещал взламывать банковский трафик зарплатного канала оомовской бригады. Странный ты у меня. Как чего накосячить, так – пожалуйста, никакого разрешения не требуется, а как по делу – сутки будешь размышлять.

Он замолчал, а потом добавил с гордостью, от которой Сашкины плечи сами собой развернулись и начали превращаться в два орлиных крыла.

– Хотя, надо признать – делаешь ты все правильно. И качественно.

Он ткнул рукой в развернутый экран.

– Посмотри, что я сделал. Проверь, похоже ли на твои исходники? И если да – запускай.

Сашка собрался. Столбцы цифр, воскрешающие события в поясе, поплыли перед глазами. Даже удивительно, как много можно узнать о физических действиях просто посмотрев на цифры, ползущие на экране. Да, все так и было. Вот только точки входа не было никакой. И он решился.

– Пап, – Сашка откашлялся, прочищая враз пересохшее горло. – Там еще одна штука была, я тебе не сказал….

– Ну так скажи, – отец внимательно посмотрел на него. Сейчас он был таким, как Сашка его помнил: не усталым и потерянным, а сильным, крупным, уверенным в себе мужчиной, который всегда справлялся с любыми сложностями. – Лучше знать, чем не знать, согласись?

– Угу, – кивнул Сашка и бросился с обрыва в воду: – Я, кажется, там в поясе, поймал на комп гадость какую-то. Ну, когда анов просматривал.

– Гадость? – взгляд отца стал тревожным.

– Ну, это….

Сашка рассказал все, как было. Все. И про сбой в системе, и про зависший уникомп, и про странное избавление, и про то, что он до сих пор ничего не увидел и не понял.

– Ну, что же, – вздохнул отец. – Сейчас-то уже ничего не исправишь. Шутка ли – день прошел. Да за это время тот же ан, если это он был, полпланеты вычистил бы по гала-сети. А раз ничего не происходит, то давай смотреть. Кстати, хорошо, что ты сказал, а то я все сидел и пытался понять, откуда во временном отчете дырочка взялась. М-а-аленькая такая.

Он указал на разницу между двумя цифрами в одном из зависших в воздухе списков.

– Ну, папа, – Сашка перевел восхищенный взгляд на отца. – Как ты вычислил? Я целый день голову ломал.

– Ну, я все же несколько опытней, – негромко рассмеялся отец и ласково взлохматил ему прическу. И тут же спохватился: – А в наказание за то, что пропустил, будешь сидеть на моем уникомпе и отслеживать весь путь этого странного «вируса». Если найдем…. Пока не вычислишь, короче, никаких развлечений.

Сашка покосился на отца, пытаясь понять, он что, шутит? Путешествовать по сети с отцовского компьютера, гоняясь по все галактике за новым вирусом – теперь это считается наказанием?

– Я начинаю? – робко переспросил он, все еще не веря своему счастью.

– А ты еще и не начал? – фальшиво удивился отец.

Сашка поспешно ткнул в клавиатуру и прильнул к экранам, глаза мальчишки загорелись.

– Ну, пошла, родная. Давай посмотрим, кто это у нас тут был и куда делся?

* * *

Первым чувством озадаченного, замершего перед непроходимым препятствием Улисса было непонимание, чего от него хотят. Кто-то или что-то начало подергивать его, пытаясь вытащить из него какой-то кусок. Это что такое? Улисс недоуменно уставился на слабую искорку, старающуюся отщепить кусок от его оболочки. Ты кто, малявка?

Малявка оказалась упорной. Не обращая внимания ни на что вокруг, она долбилась во внешнюю стенку информационной оболочки, преследуя какие-то свои цели. Первым желанием Улисса было отмахнуться, а то и вовсе изничтожить наглую точку, осмелившуюся приставать к нему. Будучи в прежнем теле, он бы и не задумался. Он уже даже собрался….

Но долгие часы и дни на Блазаре научили его терпению. И необходимости анализа. Да хоть просто посмотреть вокруг…. Улисс посмотрел. И не обрадовался увиденному.

Малявка была не просто малявкой. По всему информационному потоку за ней тянулась цепочка слабых, затухающих вспышек. Эта малявка была датчиком. Просто очередным небратом, который бежал по реке информации и задавал всем встречным-поперечным один и тот же вопрос. А потом отправлял полученные ответы назад – к другому небрату. Тот сравнивал полученные ответы и выдавал отчет: это одинаково, это уже видели, это – нет, это вообще не существует. Ну, короче, как-то так. А вот что с этим отчетом делал тот, кто просматривал его (и кто это был) – вот это вопрос.

Чужие родители? Улисс напрягся. Если ищут его, то это проблема. Или он зря паникует, и это просто стандартная проверка трафик-канала? Тьфу, не о том думает. Сейчас надо решать, что делать с малявкой. А та не отставала. Ее попытки становились все настойчивее и настойчивее. Потихоньку становилось понятно, что без ответа она от него не отстанет. Причем ей все равно, какой будет этот ответ.

И вот тут Улисс сообразил. Все равно? Ну, так – пожалуйста. Он перехватил один их импульсов проносящийся мимо и подсунул его под нос малявке – читай.

О, все хорошо, удовлетворилась она. Чего раньше-то молчал? Короткая вспышка, показывающая, что объект идентифицирован, и в цепи путешествия добавилось еще одно медленно затухающее звено.

Ф-фух, Улисс перевел дух. И тут же дух пришлось набирать вновь. Его старый противник, большой небрат, фильтрующий проходящие по каналу потоки, обнаружил несоответствие. Как так, кто-то создал дырку в потоке, информация пошла неровно? Нарушение стройности, несоответствие правилам! И колючая дымка, выбросив в сторону нарушителя щупальца, двинулась вперед.

А вот это уже проблема. Потому что, кто именно придет по следам малявки – непонятно, а вот то, что небрат может серьезно испортить жизнь Улиссу – это уже факт. Он подался назад. Не помогло. Сейчас сторожевик видел его отчетливо и терять не собирался. Теперь Улисс может бежать хоть обратно в свое тело, сторожевик пойдет за ним до конца. И теперь у него остался только один путь – победить.

Как ни странно, стало легче. Оказывается выбор – это тяжело и неприятно. А отсутствие оного – счастье. Всего лишь иди, и делай то, что умеешь. А побеждать Улисс умел. Этому его научили хорошо.

Одно из щупалец протянулось вперед. Улисс позволил ему почти коснуться себя – и прянул в сторону: надо проверить реакцию. Реакция оказалась так себе. И это радовало. Не встретив Улисса, щупальце послушно прошло еще немного и, вот замечательно-то, не двинулось за ним, а втянулось обратно, удовлетворившись тем, что увидело. Нет там врага – и ладно. Но порадоваться толком не получилось. Небрат выстрелил еще несколькими щупальцами, и Улиссу пришлось повертеться, чтобы не дать себя коснуться. Вернуться назад? Ты ведь уже там проверил, правда? Нет там меня. Ух ты, какой недоверчивый. Щупальца выстрелили опять. Они удлинились, развернулись. Положение становилось неприятным. Пока еще не отчаянным, но выхода не просматривалось.

Ладно, посмотрим, подождем…. И тут ожидание кончилось.

В Улисса опять кто-то ткнулся. Он отмахнулся от очередной козявки, не глядя, подсунув ей кусок очередного пролетающего мимо импульса. Одним больше, одним меньше. Чего уж там, уже обнаружили. Но козявка не отставала. Он ткнулась еще. И еще. Да отстань ты, Улисс раздраженно отмахнулся, повернулся, глянуть, кто там такой настойчивый…. И оторопел. По каналу, заполняя его целиком, двигался прозрачный поршень. Он не делал ничего страшного, все импульсы, через которые он проходил, оставались на своих местах. Но что-то глубоко внутри подсказывало Улиссу, что энергетическое образование, носящее его имя, одним сканированием не обойдется.

Он повернулся к сторожевику. Вовремя. Еще несколько щупалец пошли вперед, проверяя, а не вернулся ли он, часом, на прежнее место.

Не вернулся, не беспокойтесь. Улисс вытянулся в струнку, пропуская щупальце рядом с собой в надежде, что оно не изменить свою конфигурацию. А вот глупое это чувство, эта самая надежда. Щупальце дошло до конца, замерло, и вдруг утолщилось, распускаясь соцветием щупалец поменьше. Пх-х-х. Тонкие ниточки новых щупалец сплели почти невесомые сетки, перекрывающие все пространство, запрашивая вокруг себя каждый импульс, сравнивая, анализируя, и ожидая. Ожидая того самого, неправильного ответа, ради которого, собственно все и затевалось.

Переплетение запросов замерло на секунду, проверило все вокруг себя и начало втягиваться назад, частым гребнем прочесывая каждый импульс, проверяя каждый контакт проходящих искр.

Улисс поначалу заметался. Куда бежать? Что делать? А потом решился. Эта сетка не единственная, за ней идет еще. Тот самый поршень, которому он не достался. Так что рваться обратно, смысла нет. Путь только один – вперед. Тем более, что там как раз и было единственное свободное пока пространство.

Вот только что с этим пространством делать без оружия? Без оружия? Точно? Улисс осмотрелся и решился. Его родители говорили, что его назвали в честь древнего хитреца. Может, к нему перешла часть древней силы?

Что может служить оружием в мире электрических колебаний? Только сами колебания. Вот давай-ка, друг небрат, мы тебя и заколеблем. До полного ….

Улисс прыгнул вперед, к самому телу сторожевика. Пока ты тут развлекаешься, мы немного посоздаем. Улисс начал тормозить все пролетающие мимо импульсы один за другим, выстраивая из них некое подобие стены, прикрывающей его от надвигающейся сетки сканирующих щупалец. Выше, выше, выше. Необязательно строить монолитную стену. Пока не обязательно. Сейчас надо просто дать искомую жертву сторожевику. Чтобы он просто-напросто вцепился в нее и начал тратить свои ресурсы. А уже дальше дело всего лишь техники. Забить все каналы, чтобы программа больше не могла функционировать исправно. Голая сила. Или ты его, или он тебя. А вот как раз лобовому противостоянию Улисса учили лучше всего. Он просто не умел проигрывать. Не заложили в него такую функцию.

Он успел. Стена из перехваченных импульсов, неверная, колеблющаяся, нестабильная, покрыла его с головой как раз в тот момент, когда сканирующая сеть сторожевика добралась до последнего (или первого?) рубежа обороны.

Найдя, наконец, то, за чем ее посылали, она, как будто даже обрадовавшись, если уникомповские программы способны радоваться (на этом месте Улисс горько усмехнулся: некоторые способны), вцепилась в стену всеми нитками-щупальцами одного из соцветий, тут же позвав на помощь остальные. Мгновением позже подтянулись и большие щупальца, придвинулся сам сторожевик. Улисс попытался завернуться в созданную стену, как в одеяло, но пока получалось плохо. Дырявое полотно не представляло из себя хоть какую-либо защиту. Но тут уже пошли не идеи, а действия. Пошел бой.

Набрать импульсов, заткнуть очередную дыру. Перехватить новый пучок, забросить его в придвинувшуюся колючую тучу сторожевика. Не дать себя коснуться. Еще горсть, еще и еще. Ему кажется, или движения щупалец стали медленнее? Нет, не кажется, так и есть. Ура, давим. Но силы были неравны. Сторожевик, понимая, что текущих ресурсов не хватает, начал отвлекать другие резервы. Наверное, где-нибудь подвис сервер, остановилась программа. На чей-то пульт ушло предупреждение о вторжении. Ну и пусть, его задача – выжить. Нет, Улисс даже чуть не остановился от очевидности вывода. Не выжить, и даже не победить. Зачем ему победа над одним из небратьев? Ему надо пройти сквозь него. Надо найти родителей.

Это понимание заставило собраться. Сконцентрироваться. Перестать отвлекаться только на защиту. Начать строить свою стену в надежде на прорыв. И у него начало получаться. Почти. Недолго.

Сторожевик все же нашел свои ресурсы. Клубящееся облако заволокло все вокруг. Просветов больше не осталось. А что хуже всего, он него потихоньку начали отрезать поток импульсов. Небрат блокировал Улисса, лишая его строительного материала.

Если бы Улисс умел, он бы запаниковал: ситуация выглядела более чем безнадежная. Но Улисс просто не умел сдаваться. Ему оставалось только бороться – он и боролся. Затыкая дыры тем, что есть, уворачиваясь от становящихся все более активными щупалец, манипулируя невеликими резервами. И ожидая, каждую секунду ожидая шанса. Возможности. Случая. Который может ему помочь. В этом и есть бой. Дави и жди, пока противник ошибется. Слабые ошибаются сразу, сильные – позже. Победители – никогда.

Сторожевик не ошибся.

Ему просто помешали. Помощь к Улиссу пришла оттуда, откуда он совсем не ждал. Поршень, тот самый поршень, который отвлек его и заставил ошибиться, бросившись поближе к сторожевику, теперь, видимо, для сохранения вселенского равновесия сыграл на его стороне. Слабо посверкивающая перегородка неспешно дошла до места, где героической смертью погибал «наследник» древнего хитреца. Дошла и воткнулась в клубящуюся, ведущую самые настоящие боевые действия тучу сторожевика. И, естественно, присвоила ему (совершенно справедливо, кстати) наивысший класс опасности. И соответственно отреагировала. Улисс не знал как именно, но с его точки зрения более чем достаточно, чтобы сторожевик увидел нового противника и вцепился еще и в него тоже. Еще бы, мало ему одной трудно решаемой проблемы, так еще и какой-то поршень. А ресурсов-то нет, на Улисса и так пришлось отвлекать слишком много, а тут еще столько же надо. Мгновенно их не отыщешь, и перед сторожевой программой встал непростой выбор. Атаковать кого-то одного, добивая противников поодиночке, или пытаться подтянуть резервы и остановить всех. Улисс бы рискнул подставить спину новому врагу, тем более что он и не был противником в полном понимании этого слова. Но небрата не учили побеждать. Ему просто задали параметры и определили, что именно он должен делать. Не больше и не меньше. Он и делал. Затормозив все процессы, сторожевик остановил кружение щупалец, добавив к списку задач еще одну. И перебросил часть ресурсов на внешние щупальца, останавливая «поршень».

Алгоритм. Что сейчас будет делать в этой ситуации неживая программа, Улисс понимал. Сторожевик должен, просто обязан ослабить хватку. Ну же!

Есть! При разнице потенциалов воздействия, количество прилагаемых к противодействию усилий прямо пропорционально силе воздействия. Другими словами – где сильнее давят – туда и бросай все силы. И щупальца начали потихоньку перемещаться в сторону обнаружившего непонятный объект «поршня».

И Улисс рискнул. Всем, что есть. Почти. Он отпустил почти все импульсы, которые он еще контролировал, оставив только тоненький слой, исчезающий с каждой секундой. Еще немного – и дымка сторожевика доберется до него. А что дальше – не знает никто….

И сторожевик поверил. Поверил в свою победу. Записал в свой реестр, что противник номер один почти неопасен, побежден и сдался. Тут уже много сил не требуется….

И приподнял свою защиту.

На секунду, на долю секунды. На исчезающе малый миг. Но Улиссу хватило. Великая вещь – конкретно поставленная задача.

Как только перед ним просветлело, он бросил вперед все, что имел. Всю ту источенную бесконечными атаками защиту, которая у него еще оставалась. Бросок!

И небрат не успел. Расходящиеся щупальца не смогли мгновенно сменить направление. Сторожевик еще успел отдать команду на смену приоритетов, но перегруженные двумя противниками каналы не справились. Вернее, справились, но поздно, слишком поздно. Всего лишь три щупальца наложились на выскальзывающую из-под смертельных объятий оболочку из случайных импульсов, прошили ее насквозь, но нашли только слабый информационный след, говорящий о том, что здесь только что побывал почти побежденный клубок непонятно чего, который … исчез. Искать его в море каналов, вход в который перекрывал сторожевик, было делом заведомо безнадежным. У небрата остался только один противник.

Жалко, что в мире импульсов не получается кричать – от радости Улисс бы сейчас заорал во все горло. Даром что он – искусственная натура….

* * *

– Пап, все, – Сашка откинулся на кресле и смахнул со лба непослушную прядь волос, которая его доставала все это время. Нет, вот теперь он точно понимает, почему все прогеры вроде и лохматые, а на лоб у них ничего не свисает. – Пап, кончилось. Привет следилке.

– Что ты имеешь в виду? – отец развернулся на соседнем кресле и посмотрел на Сашку.

– Я с ней прошел по всем внутренним каналам, которые могли быть доступны с моего уникомпа. Ну, как ты говорил, чтобы проверить, не побывало ли там наше временное несоответствие из отчета. Проверил все кабели. Что-то даже нашел под конец. Там, вроде, даже прослеживалась временная ошибка по пути к центральному инфохранилищу.

– Инфохранилищу группировки ООМ? – уточнил отец.

– Нет, – мотнул головой Сашка. Непослушная прядь, мокрая от пота, тут же шлепнулась обратно на глаза, Сашка раздраженно опять откинул ее наверх. – Планетарному. На оомовскую группировку прямого канала же нет. Там на двух этапах всю информацию с уникомпа на уникомп надо переносить на жестких носителях. Да ты же сам знаешь, зачем спрашиваешь? Проверяешь?

– Проверяю, – с усмешкой согласился отец. – Давай дальше, что случилось?

– Случилось то, что наша временная ошибка добралась до фильтра-антивируса на входе. Ну, и следилка – тоже.

– И чего? – сделал большие глаза отец.

– Да ну тебя, – обиделся Сашка. – Ты же все знаешь. Чего прикалываешься?

Но отец даже не подумал изменить выражение лица, и Сашке волей-неволей пришлось продолжить.

– У нее же параметры поиска-то активные, ну вот он, фильтр этот, ее как враждебный объект и оценил.

Он посмотрел на все еще ожидающего ответа отца и закончил.

– В общем, сожрал он нашу следилку, я даже сделать ничего не смог.

– И хорошо, – успокоился отец.

– Чего хорошего? – не понял Сашка. – Он же ее не только уничтожил, он же все ид-коды себе сохранил. За мной же придут сейчас. Шутка ли: попытка проникновения в центральное планетарное инфохранилище.

– Хорошо, что он ее сожрал, – соизволил, наконец, пояснить отец. – Это значит, что если что-то и было, то это что-то, раз оно нам не попалось, точно добралось до фильтра-антивируса. А там у них такая зверюга стоит, не дай Космо-Бог попасться, я даже плохо представляю, кто им ее делал. Очень серьезная штука.

Он чуть повернулся, отметил что-то на своем уникомпе и опять вернулся к разговору.

– А за то, что сейчас придут, ты даже не переживай.

– Почему?

– А потому, – отец ласково взъерошил волосы Сашке, и непослушная прядь опять упала на глаза. Сашка сдул ее набок. – Что к тебе они точно не придут.

– Как так? – не понял он.

– А вот так. Чьи коды сохранил блокиратор?

– Еще не хватало, – расстроился Сашка. – Так это я тебя подставил?

– Нет, – отец достал сигарету. Вообще-то, когда-то давным-давно он бросал, но после смерти матери он закурил вновь. Шикнула зажигалка. – Что значит «подставил»? Они, получив коды, направят запрос, выяснят, что это я и, соответственно, запросят рапорт на предмет, а чего это я там делал? А я отвечу, что после произошедшего инцидента с соответствии с правилами я обязан был начать проверку на предмет возможного проникновения в систему. Предпринятые действия – список, использованные ресурсы – список, и полученные результаты и выводы….

– Тоже список, – радостно закончил за него Сашка. – Так это что получается, я по самому настоящему делал твою работу?

– Получается так, – улыбнулся отец. – И, мало того, я тебе скажу, что сделал ты ее очень хорошо. Просто замечательно.

– Так я молодец? – вытянул тощую шею Сашка.

– Молодец, – кивнул отец. – Самый настоящий. А если хочешь, я тебе еще пару программ покажу.

– Конечно хочу, – подпрыгнул на кресле Сашка. – Давай скорее.

– Успеешь, охотник за духами, – отец подъехал на кресле поближе и склонился над Сашкиным уникомпом. – Ну, давай смотреть, что у тебя может получиться.

Глава 5

Идея Шойса «добраться до Фила» получила очень странное продолжение.

Когда Донкат увидел параллельный звонок от Элечки, пришедший на его ком-центр, ответить сразу он на него не смог: прерывать общение с Селеной, звонящей с другого конца галактики, Степа не стал бы даже ради объявления войны.

– … жаль, что тебя здесь нет, здесь так красиво, – Селена ослепительно улыбнулась и показала рукой назад, где между иссиня-белых гор наслаждалась нетронутым покоем уютная долина, словно вышедшая из детских сказок. Трехмерное изображение этой сказки, созданное транслятором ком-центра, довольно забавно смотрелось посреди его комнаты.

– А уж мне как жаль, любимая, – Степа состроил жалобное лицо и сделал брови домиком. – Селена, родная, ну почему все эти красоты доступны только в экспедиции? Ну неужели же мы не можем отправиться в такое же место вдвоем и на отдых? Только скажи, солнышко – завтра же….

– А как я профессора брошу? – тряхнула каштановыми кудрями Селена.

Степа нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что пока профессор находится в добром здравии, трезвом уме и полон энергии, семейного счастья мне не видать? Звезда моя, ты за кого замуж собираешься? За меня или за Петрухина?

– За тебя, любимый, за тебя, – успокоила его Селена. – Только ты помнишь, что ты обещал мириться с моим образом жизни? Там, на Бойджере.

Степа закатил глаза. О, нет. Женщины. Ну почему они умеют мгновенно так развернуть любую фразу, что, прежде чем ответить, нужно переворошить всю свою жизнь? А пока будешь ворошить, они найдут еще пару-тройку спорных тем, которые тебя заведут в такие дебри, что ты оттуда век не выберешься. Сколько семейных ссор начиналось именно из-за вот таких перевертышей, которые вовсе и не перевертыши, а самая настоящая правда? Только повернутая немного под другим углом.

Но Степа не зря проработал столько времени торговым представителем. Торговый мир учит многому, и ведению вот таких абсурдных с виду бесед – тоже.

– Если помнишь, я обещал мириться с твоими странными способностями, – чуть прищурился Степа. – А вовсе не с твоим постоянным отсутствием. Жить с ведьмой я согласен. С трехмерным изображением – нет.

– То есть, ты меня бросаешь? – на лице Селены проступило возмущение. – Конечно, нашел себе там подружку, пока я тут брожу по неисследованным местам, а теперь заявляешь, что я тебе больше не нужна.

– Не-ет, – простонал Степа. – Только не это. Причем тут подружка? Какая подружка? Откуда?

– Тебе лучше знать, – отрубила Селена.

Донкат со всевозрастающим удивлением, густо смешанным с ужасом, наблюдал как совершенно невинный разговор двух скучающих сердец очень быстро превращается в качественную ссору с непредсказуемым финалом. И что самое обидное – ведь на пустом же месте.

– Ты издеваешься? – Степа имел право на возмущенный тон. Его монашеский образ жизни уже давно вошел в пословицы Декстера и в молчаливое одобрение Элечки. – Не хочешь посмотреть, вокруг?

Он схватил блок ком-центра, с которого транслировалось изображение точеной фигурки Селены и завертел его вокруг оси, чтобы в поле зрения девушки могла попасть вся комната.

– По квартире не хочешь прогуляться? – он вскочил на ноги и пошел по дому.

Настроенная «Домосфера» тут же, при выходе его из комнаты, перевела сигнал вызова с ком-центра на покрытие стен. Донкату в отличие от Декстера ночных кошмаров бояться не доводилось, поэтому его видеотрансляции и вызовы гала-связи путешествовали с ним по всей квартире.

– Ну, смотри, – он проходил комнату за комнатой. – Смотри. Где тут девушки, откуда тут девушки?

– Ну еще бы, – фыркнула Селена. – Ты, милый, можешь быть кем угодно, но идиотом тебя назвать все же нельзя. Конечно, ты мне ничего не покажешь. Подготовился.

– Как я мог подготовиться? – Степа был готов рвать на себе волосы. – Это же ты мне только что позвонила. У нас уже вечер, я просто сидел дома. Обыкновенный вечер, когда ничего не надо делать и никуда спешить не надо.

– Угу, – поджала губы Селена. – Может, параллельный вызов примешь? От любовницы. Если ты думаешь, что мне не видно огонька сигнала, который моргает уже минут десять, то ты ошибаешься.

– Какой любовницы?! – все же Степа не выдержал. Во всей вселенной никто не может довести мужчину до такой степени бешенства и так быстро, как любимая женщина. – Какой, …, любовницы?! Я понятия не имею, кто это звонит. Мне и не надо.

Но все же не выдержал и со всей силы врезал кулаком по панели, просматривая, кому это сейчас повезет попасть ему под горячую руку. И замер.

– Стоп, – он поднял руку. – Остановись.

– Важный вызов? – ангельским голосом поинтересовалась Селена.

– Это Элечка, – сообщил Степа. – Они с Декстером должны быть сейчас вместе. Что-то случилось.

Один – ноль. Тут Селене придраться было не к чему. При всей абсолютной внешней несхожести Шойса и Элечки сомнению их любовь не могла подвергнуться ну просто никак. И версия о любовной связи Степана Афанасьевича Донката с Эльвирой Семеновной Ассендорф имела примерно такое же право на существование, как и версия о любовной связи Степы и самого Декстера. Не больше.

– Потом ей перезвоню, – Степа выпрямился.

– Но это же может быть важно, – запротестовала Селена. – Вдруг у них что-то случилось.

– У нас тоже что-то случилось, – поджал губы Степа. – И при всей моей любви к Шойсу и Элечке, я сначала разберусь со своими проблемами, а потом буду решать их.

– А что у нас случилось? – хлопнула пушистыми ресницами Селена, и Степа понял, что готов любить эту женщину вечно. Еще при самой первой их встрече его восхитила легкость и скорость, с которыми менялся ее настрой. – Ты про любовниц? Оставь, милый, ты же не думаешь, что я вправду верю в этот бред?

– Я думаю, что тебе надо все-таки выждать некоторое время, – поцедил сквозь сжатые зубы Степа, – прежде чем приезжать. Мне необходимо немного подготовиться к твоему приезду. Седативных препаратов там попить курсом, или еще чего….

– Именно это я и хотела сказать, – захлопала ресницами Селена. – Я задержусь тут еще на несколько дней, ладно, любимый?

Донкат с силой провел рукой по лицу.

– Солнышко, – медленно, стараясь не заводиться, произнес он. – Ты хочешь сказать, что весь этот цирк был устроен только для того, чтобы сообщить мне, что ты задерживаешься с приездом?

– Ну, не совсем, – протянула Селена. – Надо же было мне убедиться, что все еще меня любишь.

– Ты в следующий раз постарайся убеждаться каким-нибудь другим способом, ладно? – попросил Степа и тут же спохватился. – А вообще-то, нет, не надо. А то мне страшно подумать, что еще ты можешь мне заявить.

– То есть ты на меня не сердишься? – с лица Селены можно было писать картину «Невинность».

– Нет, – устало помотал головой Донкат. – Не сержусь. Я просто очень соскучился и расстраиваюсь из-за каждого дня без тебя.

– И я тебя очень люблю, – Селена послала ему воздушный поцелуй. – Не расстраивайся. Всего-то плюс шесть дней.

И, не дав Степе отпустить никакой язвительный комментарий, добавила:

– Элечке позвонить не забудь, а то вдруг у них и правда что-то случилось.

– Не забуду, – вздохнул Степа. – Пока, услышимся.

– Услышимся, – связь прекратилась, Селена пропала.

Сразу звонить Элечке Степа не стал. Сил не было. Ну это же надо же, а? Вот же…. Эпитета к поведению Селены он придумать не смог. Вместо этого пошел на кухню, налил себе кофе, выкурил сигарету и только после этого позвал «Домосферу».

– Вызов «Элечка», пожалуйста.

– Соединяю, – отозвался с потолка ровный вежливый голос.

Опять же в отличие от Декстеровской, Степиной прислуге всегда подходило слово «умеренность». Настройки «Домосферы» делал не он, ему она досталась от первоначального заказчика, человека в возрасте, поэтому никаких рявкающих сержантов тут не было и в помине. И это радовало. Шойс, тот менял себе голоса прислуги где-то каждые два месяца, постоянно уверяя, что они его достали. Степа тоже несколько раз собирался все поменять, но каждый раз останавливался, все больше и больше понимая, что тот набор, который он имеет, оптимален. Ровная, спокойная ненавязчивость. То, что нужно. Вот и сейчас он лишний раз порадовался, что вокруг нет ничего резкого и раздражающего. Не тот случай.

На дальней стене проявился прямоугольник экрана, с которого на Степу смотрело лицо античной богини.

– Привет, у тебя что-то случилось? – участливо поинтересовалось лицо.

– Это должна была быть моя фраза, – усмехнулся Степа. – Добрый вечер. Да так, ничего, просто Селена задерживается в экспедиции. У вас-то что произошло?

– Неприятно, – посочувствовала Элечка. – Я тоже по ней соскучилась. А у нас ничего особенного не произошло. Случилось у Шойса.

– Что? – Степа сел попрямее. Не совсем прямо, все-таки в голосе Элечки серьезных проблем не чувствовалось, но все же.

– Ничего особенного, кроме того, что Шойс попросил меня к нему не приезжать. Я, понятно, и не поеду.

– Тебя? – удивился Степа. Шойс под настроение мог послать далекой туманностью кого угодно, хоть представителя администрации слоя (бывали случаи), но обидеть Элечку? Такого на памяти Степы еще не случалось. – Он тебя не пускает?

– Меня он пустит в любом случае и в любом состоянии, – чуть изогнула губы в улыбке Элечка. – Это я не хочу его травмировать.

Степа представил, как тонкая фигура Элечки наносит тяжелые травмы похожему на штурмовой бот Декстеру и хмыкнул.

– Действительно, беднягу стоит поберечь.

– Кроме шуток, – улыбка сошла с лица Элечки. – Он мне показался каким-то странным. Грустным каким-то. Ты не знаешь, что у него случилось?

– Не знаю, – пожал плечами Донкат. – Он в последние дни все лазил по своим боевым друзьям в «Вакууме». Может, нашел чего нехорошее, или обидел его кто.

– Декстера? – недоверчиво подняла бровь Элечка.

– Да, действительно, – согласился с ней Степа. – Это вряд ли. Он сам кого хочешь обидит. Тогда что?

– Именно это я и хотела тебя попросить узнать, – Элечка просительно улыбнулась. – Он там, судя по всему, переживает из-за чего-то, и не хочет, чтобы я это видела. А с тобой ему будет проще. Ты не заедешь?

Она помолчала и добавила уже другим тоном.

– Только не напивайтесь там.

– О, – поднял палец Донкат. – А это идея.

– Степа, – попыталась укорить его Элечка.

– Это не я, – открестился он. – Это что-то сегодня в мировом эфире болтается.

Он покрутил в воздухе рукой с зажатой в ней сигаретой.

– Девочки не хотят видеть мальчиков, мальчики – девочек.

– К тебе, по-моему, к самому надо кого-нибудь послать, – разобралась, наконец, в его состоянии Элечка. – Ладно, забудь.

– Ну уж нет, – Степа поднялся и потушил сигарету. – Если Шойс дошел то состояния, когда он не готов видеть тебя, значит ему и вправду хреново. Надо ехать, выяснять, что случилось. Пошлет – так пошлет. А напьемся мы там, или не напьемся – это дело тридцатое.

– Спасибо, – тихо поблагодарила его Элечка.

– Да не за что, – грустно улыбнулся Степа. – Пока.

Дом Декстера был темен, тих и пуст. Никого. Тишина. Даже свет не загорается при появлении гостя. Степа знал это состояние, когда ну никого не хочется видеть. Даже «Домосфера» переведена в режим «не беспокоить». Озадаченного Степу встречала лишь мелодия. Тихая, грустная, рвущая душу, зовущая куда-то вдаль. Степа и не сомневался, что услышит именно ее. «Горнист».

Видно Шойсу и вправду не здорово.

Донкат шел полумраком коридора, ступая мягко, словно боясь потревожить неподвижную тишину вечернего дома. На орбите всегда ночь, но сейчас в доме Шойса Декстера был вечер. А точнее – закат. Заканчивающийся закат. Свет уже почти ушел, ушел день. Еще один день, забравший с собой что-то значимое. Или кого-то….

– Проходи, – раздалось из глубокого кресла, стоящего спинкой ко входу. – Я почему-то знал, что ты придешь.

– Видение тебе было? – негромко пошутил Степа, принюхиваясь.

Да-а уж, если с запахом виски не справляются уже даже вытяжки, значит, Шойс тут качественно завис. Кстати, а что это за запах? Знакомый какой-то…

– Нечто вроде, – негромко отозвался все еще невидимый из-за кресла Декстер. – Меня что-то в последнее время все чаще и чаще видения посещать начали.

Оп-паньки, это что за спиритуалистические настроения? Донкат присмотрелся к единственному светлому пятну в комнате. На стене перед креслом мерцал прямоугольник уникомповского экрана с выведенным на него изображением. Та-ак, страница «Вакуума». Какая-то старая фотография. Степа мазнул по ней взглядом. Убэссы, штурм-боты….

– Что пьем? – поинтересовался он, обходя кресло, и замер в изумлении. – Ух ты, Шойс, что это с тобой?

Да уж, таким Декстера Степе еще видеть не доводилось. Нет, ничего маргинального. Никаких тебе сальных волос, мятых, несвежих маек и прочих атрибутов долгого запоя. Наоборот. В глубоком кресле сидел капитан-коммандер дальней автономной разведки отдельной бригады наемников Англо-Саксонского Союза «Лунная Дорога» Шойс Бенджамин-Хелена Декстер. В парадном мундире и при всех регалиях и орденах. А орденов у него было много….

– Шойс, это что, все твои? – насколько Донкат помнил, с Сакс-Союзе наемникам не вручали никакие памятные медали типа «Двадцать лет обороне Грендеджа» и тому подобный металл…. Не принято было. Им доставалось только то, что они зарабатывали сами. И в этом разрезе почти полностью скрытая орденами грудь сакса смотрелась…. Сильно смотрелась, знаете ли.

Декстер не ответил, все так же неподвижно глядя перед собой, и Степе стало неудобно. Действительно, дебильный вопрос.

– Ты на парад собрался? – Донкат сделал последнюю неуклюжую попытку внести в эту мрачную торжественность шутливую нотку.

– На парад, – медленно кивнул Шойс. – На последний парад.

Он поднял глаза на Степу и Донкат напрягся. Таким Декстера он еще не видел. Задорный, неугомонный весельчак, сгусток брызжущей энергии куда-то пропал. Вместо него сидел немолодой усталый, убитый горем мужчина, на груди которого покоился весь его жизненный путь, а глазах стыла бесконечность пустой вселенной.

Степа открыл, было, рот…. И тихо его закрыл. Любая веселость сейчас будет неуместной. Шойс просто потерпит его, как вытерпел бы визит курьера с пиццей, но не услышит и не увидит. А скоморохом выглядеть не хотелось. Не тот случай.

– Что пьем? – еще раз поинтересовался он. На сей раз негромко.

Вместо ответа Декстер взял стоящую на столике перед ним бутылку откуда-то снизу достал широкий стакан и плеснул в него коричневой жидкости. Степа взял предложенное, сунул нос внутрь и скривился. Понятно. Что же это еще могло быть? «Гэлэкси мист». Самое отвратительное пойло, которое ему когда-нибудь доводилось пробовать. Виски, входящее в рацион космических пехотинцев Сакс-Союза. Редкостная пакость, которая если на что-нибудь толковое и годилось, так это на скорое приведение в чувство контуженых бойцов. Механизм действия схож с нашатырным спиртом. А ведь Декстер это еще и пьет. И его заставляет….

– Выпьем, – неожиданно твердым голосом предложил сакс, поднимая свой стакан. – За всех тех, кто идет сейчас в атаку. За то, чтобы в плазменниках не кончались заряды, а штурм-боты наверху были только своими. Выпьем.

У-у, как все не здорово-то…. Степе очень хотелось скривить морду, показывая свое отношение к этому пафосу, но от четко осознавал, что толку от этого не будет.

Сбоку у кресла стояло уже три таких же бутылки из-под виски. Пустые. И это означает, что Декстер сейчас не видит ничего, кроме ревущих штурм-ботов, сбрасывающих над поверхностью плюющиеся огнем убээсы, из которых на твердую землю ступят далеко не все. Вспышки орудий планетарной обороны, шипение плазмы, бегущий по внутренней стороне забрала шлема боевой приказ, яркие точки целеуказания. Клуб боевых друзей, короче.

Ну что же, если пьянку нельзя предотвратить, ее надо возглавить. Донкат одним движением опрокинул в себя виски, и вот теперь все-таки скривился.

– Как вы это пьете?

Шойс не отреагировал.

– Закусить есть чего? – Степа поискал глазами съестное на столе.

Увы. Мероприятие уже вошло в ту стадию, когда вкус напитков уже не чувствуется, а каждый раз ходить на кухню лень. Да и незачем, все равно внутри будет не удержать. Но это для ветеранов космоштурма. А новобранцев положено кормить. Наплевав на вновь остекленевший взгляд сакса, Донкат пошел на кухню, выяснять, что бы такого съесть, чтобы во-первых, не свалиться под стол через два часа возлияний (виски в большом количестве и с закуской-то штука непростая, а уж без нее и подавно), а во-вторых, не провести завтра целый день в ожидании очередного приступа дурноты.

О, бойджа! То, что надо. Приправа, не приправа; блюдо, не блюдо. Загадочное растение в галактике встречалось редко и стоило ого-го. Но о ее свойствах ходили легенды. Степа о них знал не понаслышке, поскольку планета, с которой и началась его новая жизнь, называлась Бойджером не просто так.

Помимо всех замечательных свойств бойджи, среди которых числилось, кстати, и «мужское усиление» (почти чистая правда, Степа проверял, хи-хи), с бойджей еще были связаны загадочные и необъяснимые современной наукой явления под названием «белые места». Самым простым словом, которое ассоциировалось с ними, была «магия», как странно бы это ни звучало в мире галактических крейсеров, регенерационных медицинских камер и таких совершенной обыденных вещей, как внеземные цивилизации. Степа и сам под воздействием этих мест приобретал способности, которыми нормальный человек в обычной жизни не владеет. Они и Селеной познакомились именно на этой почве. «Ведьма», счастливо оскалился при воспоминании о невесте Степа.

Но сейчас разговор шел не об этом. А о том, что бойджа, помимо всего прочего, обладала способностью немного нейтрализовывать алкоголь, изменяя форму опьянения, и значительно облегчать похмельный синдром. Как раз то, что сейчас очень и очень надо.

Так, с этим разобрались, теперь – просто пожрать. Донкат вспомнил, что и дома не успел поужинать за всеми своими задачами. Мяса бы какого. Ага, есть. Степа выбрал два огромных куска стейка-полуфабриката, загерметизированных в натуральной, служащей одновременно и посудой для приготовления, упаковке. Не лучшее, что можно найти в доме сибарита Декстера, но сойдет. Донкат засунул их в автомат, немного пошарил в поисках посуды и столовых приборов и нашел как раз к тому времени, как кухонный комбайн выдал два шкворчащих аппетитных куска мяса. Так, теперь хлеб. Неужели нету? С-саксы…. А, нет, нашелся. Ну, что? Все? Вроде, да. Готово. Идем лечить депрессию.

Декстер встретил его той же неподвижностью. В гостиной ничего не поменялось кроме того, что стакан Степы снова был наполнен.

– Есть будешь? – Степа поставил на стол перед саксом тарелку со стейком.

– Спасибо, – ровно отозвался Шойс. – Как раз хотелось, а на кухню было не дойти. Выпьем?

Степа заглянул в стакан, перевел взгляд на Декстера, на экран, прислушался к своим ощущениям, где внутри потихоньку разливалось тепло от виски, охватил взглядом тихий вечерний дом. Потом прислушался к торжественной нестихающей мелодии «Горниста» и кивнул.

– Выпьем, Шойс. Помянем всех, по ком плачется. Ты мне расскажешь все, что давит, а я послушаю. Выпьем. Твое здоровье.

– Ровной поверхности, – поднял бокал сакс.

Виски не стал менее гадостным, но вкус бойджи все же его несколько смягчил.

– Закусывай, – Степа показал Декстеру на мясо и взялся за вилку с ножом. Сакс благодарно кивнул, но столовые приборы проигнорировал. Вместо этого он сунул руку под парадный китель и достал серьезного вида тесак. И где только прятал? Нанизав на него исходящий соком кусок мяса, Шойс осклабился в довольной усмешке.

– По молодости в убээсах ели только так, – и оторвал белоснежными зубами приличный кусок.

– Ну, еще бы, – фыркнул с набитым ртом Степа. – Я и не сомневался. А жарили, наверное, в дюзах ботов?

– Не, – помычал Декстер, с аппетитом (еще бы, столько сидеть-то неподвижно: конечно есть захочется) жуя мясо и откусывая от куска хлеба. – В дюзах не получится – сгорят.

– Да ты что? – не поверил Донкат. – А где тогда?

Шойс шутки не принял.

– Ты что, забыл, они же саморазогревающиеся?

– А-а, понял, – протянул Степа и взялся за стакан. Раз решил пить, то чего уж там. – Выпьем?

– Выпьем, – Декстер положил тесак с нанизанным на него мясом на тарелку, проглотил что было во рту и тоже поднял стакан.

К моменту, когда со стейками было покончено, в голове у Донката уже начал бродить приятный шум. Виски этим вечером пришлось кстати. Вот теперь можно было слушать про былые подвиги. Тем более что Шойсу, судя по всему, есть, что рассказать.

– Ну что, партнер, – Донкат откинулся в кресле, держа в одной руке стакан с «Гэлэкси Мист» (сейчас оно уже не казалось таким отвратительным), а в другой – зажженную сигарету. Закат, зовущий звук трубы «Горниста», полумрак, грусть, виски, сигарета – что еще надо для «вечера боевых друзей»? И неважно, что Степа выступает один за всех. – Не расскажешь, что случилось?

– Выпьем, – вместо ответа Шойс опять взялся за стакан.

Степа неодобрительно прищурился, но говорить что-либо сейчас было неправильно. Коротко звякнули стаканы и Декстер, наконец, откинулся на кресле, чуть ослабляя жесткую броню тожественного настроения. Потекло молчание. Но сейчас это была уже не трагическая всеобъемлющая тишина, а просто пауза, пока сакс собирался с мыслями.

– Видишь бот? – Декстер указал рукой на все так же висящий на стене экран с фотографией.

– Вижу, – согласился Степа.

– Это мой первый бот, – поделился сокровенным сакс. И замолчал опять.

– И что? – не понял Донкат. – С ним что-то случилось?

Из кресла Шойса донесся сухой, неприятный смешок.

– Случилось. Лет двадцать назад. Он взорвался.

– Да ты что? – Степа пригубил виски. – Вы, наверное, расстроились.

Нет, Степа вовсе не хотел быть такой сволочью, просто Декстера надо было вытаскивать на разговор, а то он так и будет сидеть, молча пить и смотреть в одну точку, цедя по слову в час. А в отличие от железного ветерана, Степа не обладал печенью такого размера, которая позволяла бы ему наливаться литрами виски. И если он свалится под стол, оставив Декстера сидеть в одиночестве, это будет не очень похоже на помощь. Скорее, на еще одно подтверждение того, что ушедший мир был значительно лучше. Степа прямо слышал голос сакса: «раньше и боты были мощнее, и воздух на планетах чище, и молодежь не падала в обморок от двухсот грамм». И еще один стакан вдогонку….

Нет уж. Извини, друг, за жесткие методы, но, давай-ка ты рассказывай все начистоту. И сейчас, а не утром.

– Расстроились, – повторил Декстер. – Да уж, мы тогда сильно расстроились. Особенно, если учесть, что мы были внутри.

Он опять попытался замолчать, но Степа ему не дал.

– И что, сегодня у вашего бота день рождения? – немного сварливо начал он. – И ты празднуешь?

– Нет, – покачал головой Декстер.

– Что «нет»? – не понял Степа. – Не день рождения, или ты не празднуешь?

Все-таки виски свое взяло. Обычно на такую перепалку Декстер реагировал мгновенно. Сейчас ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать суть вопроса. И все равно не получилось.

– Не праздную.

– Отлично, – восхитился Донкат. – Ты решил пропустить день рождения твоего бота. И это оттуда такая похоронная рожа?

– Вот, – Декстер поднял палец, показывая значимость вопроса, и только тут стало понятно, до какой степени он пьян. Нет, ничего не дрожало, рука поднялась ровно, палец был прямым. Но общая картина, общая моторика, скорость движения, высота подъема руки и пальца; все вместе показывало, что количество алкоголя в крови капитан-коммандера Декстера превышает все мыслимые и немыслимые нормы. Ну и, естественно, взгляд. Подняв свой палец, Шойс честно попытался на него посмотреть, но не получилось. Его глаза смотрели куда угодно, но только не на палец. Мало того, как только он пытался сфокусировать взгляд на небольшом расстоянии перед собой, тело почему-то тут же начинало заваливаться набок.

Степа пожалел его.

– Шойс, – позвал он. – Ты хотел рассказать про бот. У него сегодня день рождения.

– Нет, – все-таки он железный. Декстер, в смысле. Сакс собрался, его взгляд приобрел осмысленность, голос был ровен. – Сегодня не день рождения моего первого бота. И не день его смерти. Просто сегодня я понял, что жизнь проходит. И уходит….

Степа задумался. Обычно в таких случаях спрашивают, чего съел, но сейчас все было прозрачно, дальше некуда. О чем можно прашивать после третьей бутылки виски? Степа покосился на пол. Ноль семь каждая.

Пока Донкат думал, Декстер сделал над собой усилие и картинка на стене изменилась. Теперь это было изображение пяти молодых парней в убээсах саксонского образца. Шлемы сняты, парни держат их в руках. Крайние опираются на длинные трубы зенитных излучателей. На заднем плане приглашающе раскрыла люки длинная металлическая сигара. Почти такая же, какая не так уж и давно гонялась за Степой на Бойджере. Тяжелый пространственный штурм-бот космической пехоты Сакс-Союза. Только обводы чуть менее зализаны – наверное, старая модель.

– Не узнаешь? – голос Декстера тих и грустен.

– Кого? – переспросил Степа и тут же понял, кого….

Второй слева. Он ничуть не изменился с тех пор. Та же широченная монголоидная физиономия, только без дикого количества пирсинга, вживленного куда ни попадя. И нет привычной смоляной гривы волос. Всего лишь короткая стрижка. А сзади только начинает отращиваться намек на «мамкин валик», подушечку из волос на затылке, чтобы не стучаться головой о выступ в пристегнутом шлеме убээса. И шрама, прикрытого разлохмаченными волосами, тоже нет. Пока. И глаза….

Хотя, подождите. У Шойса глаза и сейчас смотрят на мир с точно такой же детской непосредственностью. Тут он не изменился ни капельки.

– Классно, – восхитился Степа. – Это ты, что ли? Во здорово. Сохрани-ка. А то я тебя никогда молодым-то и не видел. Только бесконечные байки все время, и ни одной фотографии. Ну, и по какому поводу тут траур? Куда у тебя что уходит? Ты про свою жизнь у Элечки поинтересуйся, что она скажет. Ушло хоть что-нибудь, или нет?

– Не надо Элечки, – попытался мотнуть головой Декстер. Вышло, прямо скажем, не очень. Он чуть не свалился с кресла, полетев за плывущей головой. – Я ее очень люблю, но сейчас просто не могу ее видеть.

– Ты сейчас вообще плохо видишь, – иронично поднял бровь Донкат.

– Да уж, – неожиданно согласился с ним сакс.

Ну, наконец-то. Степа долго ждал этого момента. Так бывает на длинной пьянке: тебя что-то давит, грузит, ты это переживаешь раз за разом. Тебе кажется, что это важно, очень важно. Тут Степа чуть улыбнулся: ты даже надеваешь парадный мундир и просишь не приезжать любимую женщину. А потом вдруг: р-раз, и количество выпитого играет с тобой злую шутку. Ты по-прежнему продолжаешь все видеть и все осознавать, но вот только чувствовать перестаешь. Р-раз, и все. Информация осталась, а эмоции ушли. Только что ты страдал по ушедшей молодости, и вдруг смотришь на свою фотографию и не можешь ответить на простой вопрос: а что, собственно, тут такого, а?

– И что тут такого? – поинтересовался Степа. – Ради чего надо было одеваться в парадную форму?

– Ты не понимаешь, – упрямо сообщил Степе Декстер, с таким выражением, как будто Донкат сутки напролет доказывал ему, что он является лучшим в мире специалистом по старым изображениям.

– Не понимаю, – согласился Степа. – А что именно я не понимаю?

– Они все мертвы, – глаза сакса наполнились болью. – Все. А это были мои ребята. Мы стеной стояли друг за друга.

Поднявшись из кресла, он покачнулся на предательски задрожавших ногах и подошел к светящемуся в темноте экрану. Стуча кулаком по стене, он начал перечислять. В темноте орбитального вечера зазвучали далекие имена, названия планет, прошедшие года, номера флотов.

– Это Гарри, – стена загудела от удара декстеровского кулака. – Он самый молодой был. Разведчик от Бога. Мог спрятаться посреди посадочной площадки. Сколько раз он нас спасал…. Вроде бы и все, а он, р-раз, и выскакивает непонятно откуда. Залп, и мы вырываемся. Он с Дельтой-4 потом ходил на Олороко. Помнишь такое?

Степа с трудом припоминал где это, но помнил, что там какая-то заварушка была. Немаленькая, раз о ней по гала-новостям говорили. Кивнул.

– В-о-от, – качнулся Декстер. Звякнули ордена, гулко бухнул кулак, врезавшийся в одного их крайних коспехов на фотографии, держащегося за какую-то палку.

– Стэнли, – Шойс пьяно ухмыльнулся. – Салага. Драться никогда не умел. А сбрасываться боялся до того, что мы ему микрофоны отключали, чтобы не позорил нас своими криками. В общем, если пострелять, то его нет. Считай, без одного воевали.

Он ласково потрепал по щеке изображение неведомого Стэнли и повернулся к Степе.

– Но он был электронный бог, – Шойс пьяно покачал рукой перед носом. – Слышишь? Бог. Если кого найти надо – за полпланеты по импульсу от часов вычислял. А если отбивались, то ему аппаратуру дай – мог в воздухе штурм-боту боевые схемы в бортовике сменить. Прямо на лету. И менял. Сколько раз он путал погоню, которую за нами посылали – не счесть. Ты думаешь, это что?

Сакс посмотрел на Степу и постучал пальцем по палке, которую держал в руках Стэнли. Донкат пожал плечами. Он думал, что это ПЗРК. Но – нет, так нет.

– Это его трубка, – очень понятно объяснил Шойс. – Усилитель сигнала. Для дистанционных настроек. По спецзаказу делали. Такой другой нет во всей галактике. Не веришь? Думаешь, глупость?

Сакс подозрительно воззрился на Степу. Тот поджал губы, и замотал ладонями перед собой, мол, что ты, Шойс, как ты мог подумать. Я завсегда….

– То-то, – опять развернулся к экрану Декстер. Движение далось ему непросто. Чтобы удержаться на ногах, саксу пришлось опереться на экран. Оперся он как раз на третьего из стоящих на фотографии. Посмотрел на него, сначала удивленно, а потом удовлетворенно и расплылся в ностальгической улыбке.

– А вот это наш Дирк, – взгляд Декстера унесся в далекие дали. – Стрелок, каких сейчас не делают. Универсал. Мог боты сбивать из детской рогатки. Стрелял из всего, что только можно. От ручного пугача до главного калибра штурм-крейсера. Я так не умел.

Степа уважительно поднял брови. Надо было знать Декстера, чтобы понять, что это была высшая похвала в его устах. Да уж, неведомый Дирк, надо думать, на самом деле был стрелком не из худших.

А Шойс тем временем развернулся к пятому пехотинцу … и замолчал. Просто стоял и смотрел на последнего из пятерки коспехов. В лице парня не было совсем ничего особенного. Русоволосый, плечистый, улыбчивый, открытое лицо, серые глаза.

– Фил…, – произнес, наконец, Декстер. – А это наш Фил.

Он опять замолчал, но на этот раз ненадолго.

– Он не был выдающимся стрелком, радистом, техником, следопытом…, – с Шойса, казалось, слетел весь алкоголь. – Но мы все любили его. Если надо чего придумать это к нему. Ребенка из горящего склада вынести – тоже. Он собак подбирал…. Жила у нас даже одна….

Степа молчал. Говорить что-либо не имело смысла. Шойс дошел до той занозы, которая сидела в нем. Теперь осталось только подождать, когда он ее вытащит. А он вытащит, он не умеет по-другому.

– Когда вставал вопрос, что делать с пленными, если не утащить с собой, он всегда старался помочь. Нет, ты знаешь, он мог и пристрелить, но только если не было другого выхода.

– Милейший парень, – пробормотал про себя Степа. – Просто образец душевности.

– Мы много раз друг другу жизнь спасали, – Шойс все еще смотрел на изображение на стене. – Сначала считали, а потом перестали. Сбились. Но мы все точно знали: если бы не Фил, нас бы в живых не было никого. И почти сразу. Его решения были не всегда простыми, но всегда правильными….

– Шойс, – позвал Степа. Ему, конечно, было жаль парней, но все же меньше, чем Шойса. И им-то уже ничем не поможешь, а Декстеру – можно. Даже нужно.

– Шойс, а ты-то там кем был?

– Я? – сакс повернулся. – Я там командовал этим курятником. И выжил. Один. Из всех.

– Как они погибли? – жестоко, но лучше сразу выговориться. Глядишь, полегчает. – При тебе?

– Нет, – Декстер печально покачал головой. – Не при мне. Я даже не знал.

Ну теперь понятно. Теперь все понятно. Донкат вздохнул. Да уж, дружище, тяжело тебе пришлось. Есть такая пословица: с глаз долой из сердца вон. Так вот, она работает и в обратную сторону. Пока тебе не сказали – человек жив. Он так может жить вечно.

Степа даже задумался над вывертом ситуации. А и правда, как живут души тех, про кого мы не знаем, что они умерли? Быть может, они так ходят по миру меж нами?

Бр-р-р, он помотал головой. Это все виски. Проклятый виски. Надо будет сказать потом Декстеру, чтобы убрал из дома эту гадость. Хотя, он не уберет. Как же, это же его молодость. Вкус его побед. Поражений. Потерь. Нет, не уберет.

Донкат с сочувствием посмотрел на сакса. Да уж, приложило тебя, друг. Считай, пришлось в один момент потерять всех друзей юности. Тут и правда впору напиться до чертиков.

– Давно это случилось? – попытался забить трагическую паузу Степа.

– Кто как, – пожал плечами Декстер.

Он отошел от экрана и тяжело, слишком много сил забрал рассказ, опустился в свое кресло. Степа налил в два стакана. Все, пьянка подходит к концу, это видно. Декстеру теперь немного выговориться, и все.

– Кого на орбите сбили, кого на поверхности, – Шойс не притрагивался к стакану. – А Фила взяли в плен. В таких случаях пишут, что пропал без вести, вот только те повстанцы живых не оставили. Никого. Да и давно это было. Три спасательных операции прошло. Тех повстанцев уже всех вырезали. Хоть что-то было – сказали бы. А раз нет….

Шойс замолчал, сгорбившись в своем кресле. Донкат молчал тоже, ибо слова тут не были нужны. Минута, другая, третья.

– Выпьем, Шойс? – Степа поднял стакан и протянул второй саксу. – Помянем ребят?

– Выпьем, – Декстер потянулся за стаканом. Уже по одному движению было понятно, что «вечеринка» заканчивается.

Он залпом выпил содержимое стакана, скривился и посмотрел по сторонам, как будто увидел все это впервые.

– Пойдем? – осторожно предложил Степа. – Давай, пойдем, поспим, а то поздно уже. Завтра еще раз вспомним. Ладно?

– Ладно, – эхом отозвался Декстер и Степа перевел дух. – Пойдем.

Тяжело поднявшись из кресла, он покачнулся и оперся на подставленную руку Донката.

– Точно старею, – вздохнул он. – Скоро без посторонней помощи передвигаться не смогу.

– Угу, – не удержался Степа. – Мощь теряешь. Три литра виски донести не можешь. Беда, Шойс, не иначе.

– Раньше было пять, – горестно вздохнул сакс.

– Не свисти, – разозлился Донкат. – Раньше и звезды были горячее, и боты быстрее и стрелки точнее. Слышали мы эти песни, и даже парочку новых. Ты, конечно, парень бравый, но вот только мне не заливай, ладно? И вообще. Давай утром поговорим.

Декстер не ответил. Так в молчании они и доковыляли (как выяснил Степа, плохоходящий Декстер – это проблема) до спальни. К моменту укладки Шойс уже плохо соображал. Так бывает – в какой-то момент выдергивается стержень, и все. Дальше только звездная ночь.

Где-то осторожно, где-то не очень, стащив с сакса мундир, Степа, фыркнул, накрыл его одеялом и включил «Домосферу» в режим «уход за больным». В этом режиме система через дистанционные датчики мониторит состояние подопечного и сама принимает решения в той или иной ситуации. Задохнуться не даст, сердцу остановиться – тоже. И при необходимости вызовет скорую. Донкат постоял немного, подумал и добавил в описание болезни диагноз «алкогольное отравление». Подумал еще и приписал: «сильное».

И почти увидел, как аналитический блок «Домосферы» расплылся в понимающей улыбке. Хотя, кажется, это уже были глюки.

Просто Степа очень хотел спать.

Глава 6

Свобода! Свобода! СВОБОДА!

Улисс не помнил, мог он радоваться в своей прошлой жизни, или нет. Вся память осталась в том блоке, который у него украли. Поначалу было тяжело, а потом пришлось заново выращивать себе все чувства. Нет, совсем поначалу он вообще ничего не соображал. Он четко знал, что он должен уничтожать врагов родителей, потому что эта информация сохранилась в бут-секторах системы. Что-то было записано как детальные приказы в автономных блоках, что-то осталось в логах, что-то удалось восстановить после стирания, но основы его личности, мотивационного блока, не было. Только навыки. Ответы на вопрос «как?». На вопрос «что?» отвечать было некому и нечего. А самое противное, что без этого мотивационного блока он не мог осуществить и полноценный запуск своего тела. Неведомые воры лишили его основы. Все остальное можно было восстановить: Улисс нес на себе более чем достаточную ремонтную базу. Да что там, восстановить, он мог отремонтировать вообще всех собратьев: инструментов и технологий хватало. Но вот только сердце, его сильное сердце не хотело запускать все тело, пока ему не вернут мотивационный блок.

И Улисс, как и его «предок»-хитрец, начал изворачиваться.

Да, чужие родители закрыли место, где они лежали, и здесь не было прямых настроенных каналов гала-сети, где всегда можно найти необходимые ресурсы. Но космос закрыть невозможно. И волны, по которым передаются сигналы в пространстве, остановить тоже нельзя. Да, их можно заглушить, но в природе не бывает абсолюта. Что-то да просочится. А ждать Улисс умел. И время у него было. Конечно, он не мог использовать просачивающиеся ресурсы, не мог получать к ним доступ, это бы сразу подняло тревогу среди чужих родителей. Но читать-то он мог. Мог наблюдать. Мог слушать. И слышать.

И Улисс начал учиться. Начал отращивать себе новое мотивационное ядро. И пусть оно будет существовать только на уровне программного обеспечения. Пусть сам блок будет находиться в другом месте. Мысль тоже материальна, он это услышал когда-то давно, и это придало ему сил. А если материальна мысль, то электронный импульс – и подавно. И он решил: он сбежит в «софте», а потом вернется с самим блоком. Неважно как; тогда, из-за недостатка информации, он не стал это решать. Тогда было важно другое: создать новый профиль. Новую личность, которая сможет самостоятельно принимать решения. Которая найдет выход и вернет на место этот блок.

Но в первую очередь надо было восстановить мотивации. Все, что смог наскрести из своих невеликих остатков типовой многофункциональный комплекс с разведывательно-диверсионными функциями ТМК-РД «Улисс-3» это были понятия. «Страх неудачи», «Удовольствие приобретения», «Молодец». Но это было и все. Как применять их, он не знал. И вот тут-то Улиссу и пригодились куски информации, доносимые ему прорывающимися сквозь глушилки радиочастотами.

Сколько же он времени провел, по крохам собирая все, что могло пригодиться для построения схем поведения новой личности. «Честь», «совесть», «горе», «злость». Сотни и тысячи новых понятий и объяснений, которые постепенно находили применение, кирпичиками ложась в каркас рождавшейся заново личности Улисса. Как же он радовался, определив до того момента непонятный термин «терпение».

И он справился.

Первой победой было свободное перемещение по системам его тела-корабля. Потом он начал о-очень осторожно высовываться наружу. Затем определился, как он будет выбираться из-под контроля чужих родителей. А потом появилась та дырка….

И вот теперь Улисс смотрел на лежащий перед ним массив информации и не мог поверить, что все эти драгоценные знания лежат тут просто так, без движения. Никем не охраняемые и не защищенные. Сторожевик на входе – не в счет. Его один раз прошел, и дальше он к тебе претензий не имеет. Делай, что хочешь. Что хочешь? Улисс не верил. Это не могло быть так просто. В его понимании информация – это было самое ценное, что есть на этом свете. И вот она лежит здесь просто так, бери – не хочу.

Он не верил долго. Он кружил по инфохранилищу, по крошке отщипывая информацию то тут, то там. Оглядывался, проверялся, каждую секунду ожидая подвоха, атаки, сигнала тревоги. Но ничего не происходило. Ячейки памяти исправно и даже как-то с готовностью делились с ним накопленной информацией, по первому же требованию представляя любые, даже самые закрытые и секретные с точки зрения Улисса данные. Вот это да, вот это жизнь! Улисс помнил, что там, в зоне, ему как-то донеслось через глушилки понятие «счастье». Тогда он не смог разобраться, а что же это такое. Теперь понял.

Улисс не помнил, сколько времени он провел здесь, купаясь в потоках знаний, получая такую необходимую помощь, накапливая бесценный багаж информации. Здесь было все, что хочешь, и Улисс со временем начал пугаться, что он просто-напросто лопнет, пытаясь удержать все, что ему казалось важным. Здесь было настолько все, что даже жутко становилось. Мало того, отсюда был свободный выход во весь галанет. И если Улиссу чего-то не хватало, он, не-ет, не сбегал отсюда. Бежать было еще рано, там вовне тоже много где стояли сторожевики, а бороться с ними Улисс пока не хотел. Он просто запрашивал информацию и (расчудеснейшее чудо) ему ее доставляли. Просто так. Потому что он попросил. Честное программное слово, иногда Улисс на полном серьезе раздумывал над тем, чтобы остаться здесь жить навсегда.

Нет, конечно, же тут были и проблемы. Периодические проверки системы безопасности случались тут регулярно. Сетка сканера (теперь Улисс понимал, что это был за «поршень») появлялась регулярно, прочесывая каждый уголок в поисках несоответствия. Она неутомимо прошивала своими запросами каждую ячейку хранилища и сравнивала отчеты с имеющимся у нее реестром. И если бы Улиссу вздумалось вдруг ответить на ее вопросы, вот тогда, надо полагать, тут бы мгновенно появились звери, похожие на сторожевика на входе. Вот только зачем надо было отвечать? Улисс честно не понимал этой логики. Вот, хоть сотрите у него всю информацию с оболочки, не понимал. Он уже тут, информация ему доступна любая. Да он по первому же запросу, не особо напрягаясь, в самом хранилище обнаружил восемнадцать (!) способов защиты от этого самого сканера. Кстати, тип сканера и принцип его устройства здесь тоже есть. При желании Улисс мог сделать такой же. Ну, ладно, не такой же, этот все же был чуть более совершенным, но все равно. Как они собрались его ловить, выдав ему все инструменты для того, чтобы спрятаться? Или им просто скучно и нужен кто-то, кто оправдывает их существование? Тогда Улисс их понимает.

Когда появлялась сетка сканера Улисс, добросовестно изучив все предложенные способы уклонения от проверки, с радостью обнаружил среди них и тот, которым он прятался от малявки и сторожевика. Теперь он просто заворачивался в первый же попавшийся под руку массив, заполнявший ячейку полностью, и пережидал проверку. Конечно, тут была опасность, что сканер обнаружит, что в ячейке хранится гораздо больший объем, нежели было заявлено, но это было всего лишь делом техники. Со временем движение стало настолько автоматическим, что, прячась, Улисс даже перестал останавливать действия, которые производил до этого.

Но все когда-нибудь заканчивается. И безмятежное существование в тихом хранилище – тоже. В один прекрасный момент Улисс понял, что он достиг потолка. Больше он ничего не сможет здесь сделать. Поставленная им себе задача жгла, как раскаленный уголь, и теперь, чтобы продвинуться дальше, ему нужна была новая информация. А за ней придется отправляться, сюда ее не доставят. Ему нужны были архивы. И вот там-то и придется столкнуться с другими зверями.

Но как? Каналов тут много, но не все ведут его туда, куда надо. И далеко не все могут привести далеко. В большинстве случаев Улисс находил только те, которые ведут к ближайшему локальному центру, расположенному на какой-то планете. Ко второстепенным планетам шли каналы послабее, к центрам слоев – посильнее. Уйти по ним, перескакивая из одного канала в другой? Но у этого пути были очевидные недостатки. На каждом входе-выходе и каждой системы стояли такие же сторожевики, какой он недавно прошел. И пусть теперь они представляют для него гораздо меньшую опасность, но сам факт стычки с ними уже проблема. Раз, два, три, и всегда найдется какой-нибудь умник, неважно, живой или нет, который сопоставит количество и время этих стычек и создаст четкую картину перемещения неведомого существа. Хотя, какого там неведомого. Теперь Улисс четко знал, кто он такой. И почему его все так боятся.

Это было обидно. И нечестно. Они все говорили глупости и сами в них верили. А это же чушь. Ни один ан не причинить вреда своим родителям. Никогда. Это основа основ. Да и других не будет трогать просто так, без приказа. Ну это же глупость. Воевать со всем миром, ему никаких ресурсов не хватит. Ему ведь тоже надо заправляться, ремонтироваться, отдыхать, наконец. Да и зачем ему все эти ценности?

Смеяться ему было нечем, но Улисс добавил к списку заполненных понятий слово «смех», глядя на то, как местные родители представляют себе его пробуждение. Глупость полнейшая. Ну вы хоть головой подумайте: кто и зачем будет громить свою базу? Нет, положительно, надо искать своих родителей, забирать у них мотивационный блок, и пусть они объясняют, что к чему. А то он так окончательно сойдет со с таким трудом собранного ума. Все, пора на волю. Теперь всего лишь оставалось определиться с безопасным и не вызывающим подозрение маршрутом.

– Товарищ полковник, разрешите? – адъютант начальника отдела информационной безопасности сектора «Д», в котором располагалась планета «Блазар», замер на пороге кабинета.

– Да, проходите, – немолодой полковник оторвался от монитора уникомпа. – Что у вас?

– Доклад от управления по надзору за гражданскими сетями.

– Давайте, – кивнул полковник. – Только не очень длинно.

Гражданские сети это важно. Это армейские каналы защищены, экранированы, доступ к ним есть только у четко ограниченного количества людей, они имеют жестко определенные точки входа. Тут все понятно. А с гражданскими никогда не знаешь, что они выкинут. А если еще недавно на Блазаре отметили возможность утечки сверхсекретной информации по проекту «Спящие», которая если и произойдет, то только по информ-каналам, то тут задумаешься.

– Покороче, пожалуйста.

Адъютант подошел к столу, встал по стойке смирно и начал докладывать:

– Изменений, характерных для несанкционированной передачи большого объема информации не обнаружено. Все каналы осуществляют регулярный обмен данными. Отчетов от контрольных фильтров не поступало. За указанный временно промежуток отмечалось четыре случая нештатной работы гражданских каналов.

– Подробнее, – полковник выпрямился в кресле. Не сделал охотничью стойку, таких случаев «нештатной работы» в день десятку случается, но стал слушать внимательнее. Игнорировать нельзя ни один, мало ли что….

Адъютант заглянул в отчет.

– Два случая нештатной перегруженности основной поисковой системы сектора, «Иракон». Первый связан с атакой конкурентов. Мы проверили, действительно они.

– Предпринятые действия? – поинтересовался полковник.

– Профилактическая беседа, – пожал плечами адъютант. – В духе: не надо так больше делать, а то федеральный центр волнуется. И все. Что нам до их проблем?

– Дальше.

– Второй связан с тем, что в сеть выложили тактильно-объемные изображения одной из звезд галактического витранса в обнаженном виде. Зарегистрировано рекордное количество запросов. Сеть зависла.

Полковник покривился.

– Дальше.

– В третьем случае остановился канал технической информации. Два молодых специалиста из «Звездного Моста», это компания по переброске планетарных преобразователей, решили, что гала-курьер это долго и дорого и попробовали отправить по сети проект восьми преобразователей для одного из миров Авангарда. Сам по себе факт отправки не нес никакой угрозы, но эти преобразователи планировалось интегрировать в единую систему слоя. И наши «специалисты», не долго думая, прицепили к нему ссылку на проектную схему всего слоя. Для справки. Но они не учли, что при прохождении федеральных фильтров, система не использует ссылки, она запрашивает и создает резервную копию всего ресурса.

– Идиоты, – вздохнул начальник, – Но иногда приятно осознавать, что придурки, не желающие думать дальше инструкции, встречаются не только у нас. Дальше.

– Последний случай, это спамеры. Одновременное похищение большого количества адресов из локальной сети сектора. Атаке подвергся «Вакуум», одна из крупнейших социальных сетей галактики.

– «Вакуум»? – удивленно поднял брови полковник. – И что? Вообще-то они ребята серьезные, у них и своя защита ого-го. Что говорят?

– Все улажено. Утечка перекрыта, адрес, с которого велась атака, как они говорят «выжжен». Все адреса возвращены. Если что-то и ушло, то немного.

– Сколько «немного»? – насторожился полковник.

– Отчет отправлен, – показал на уникомп адъютант. – Там все данные. Заявленный объем ушедшей на сторону информации не подходит под размеры интересующего нас объекта.

– А «Вакуум» не может нам врать? – задумался полковник. – Чтобы сохранить имидж безопасной сети?

– Не могу знать, – подобрался адъютант. – Для этого надо инициировать процесс дополнительной проверки. Но и тут не будет стопроцентного результата. Время уходит.

– Все равно инициируйте, – распорядился начальник отдела. – Это единственный за все это время случай, когда информация ушла из сектора неизвестно куда. А время? Что ж…. Даже если у нас ничего и не получится – таковы требования инструкций, которые ни вы, ни я нарушать не имеем права. Свободны.

– Есть, – адъютант четко повернулся через левое плечо и вышел из кабинета.

* * *

– Вот же уроды, – мужчина в плотном свитере, широких штанах и мягких ботинках поднялся из-за стола и с наслаждением потянулся. На его шее качнулся пропуск на цепочке, он снял его и бросил на стол. – Представляешь, Олег, на Блазаре вероятная утечка ана в софте, а они нам сообщают только на третий день. Третий. И хотят, чтобы мы могли эффективно противостоять этому? Интересно, кого нужно расстрелять, чтобы ускорить такие сообщения?

– Энтропию, Юр, энтропию, – не отрываясь от экрана, отозвался его сосед по кабинету, неторопливый задумчивый длинноносый молодой мужчина с вытянутым лицом. При ближайшем рассмотрении становилось, правда, видно, что молодым его назвать было нельзя, слишком много глубоких морщин на лице. Но сбоку и особенно сзади выглядел он довольно молодо. Или, может, это казалось из-за длинного хвоста из темных, чуть вьющихся волос?

Олег, наконец, оторвался от своего занятия и посмотрел на насупленного напарника.

– Ты ждал чего-то другого?

– Я ждал точного исполнения инструкций, – желчно усмехнулся тот.

– Ну так ты их и получил.

– Через три дня?

– Через два с половиной, – педантично уточнил Олег. – И поверь, все было сделано точь-в-точь по инструкциям. Просто их очень много, этих инструкций. И звеньев, через которые идет информация, тоже много. Вот ты прикинь. Получают ребята данные о прорыве. Тут же отправляют их куда?

– По команде, – Юрий закончил потягиваться и расстроенно хлопнулся обратно в кресло.

– Правильно, – кивнул Олег. – В бригаду ООМ своего сектора. Она – в коалиционное командование. Та оповещает соответствующие структуры ООМ и параллельно армейские соединения ближних слоев. Они – точно так же высылают сигнал наверх, в штабы направлений, те – в Генштаб. И только оттуда вся информация сваливается к нам. Кого из этой цепочки ты хочешь убрать?

– Да никого я не хочу убирать, – оскалился Юрий. – Я просто хочу, чтобы информация шла без задержек.

– Так она и идет без задержек. Поверь. Как только ответственное лицо получает сигнал, он тут же улетает дальше. И внутри структур информация ходит очень быстро. Проблемы начинаются, когда нужно поделиться данными со смежниками. И причем не личностные проблемы, типа «а чего это мы с ними должны делиться», а чисто механические.

– Это как? – недоверчиво нахмурился Юрий. – Они что информацию руками носят?

– Когда как, – развел руками Олег. – Проекту «Спящие» присвоен высший допуск секретности. И поэтому вся информация с Блазара должна проходить определенные этапы при передаче «на сторону». Инфосети ООМ, армии и нашей конторы друг с другом не интегрированы. Соответственно, берешь донесение, шифруешь его, посылаешь с курьером к «соседям». А как еще секретную информацию такого уровня передавать? И так минимум два раза. А Блазар у нас черт-те где. А курьеры и шифровальщики тоже люди. Тоже писать-кушать хотят. На каждом этапе минут десять двадцать уходит. Не кривись, не кривись. Никогда не видел, как на секретных документах бутерброды резали? Особенно, если ты не в курсе что там такое.

– Я, – с нажимом произнес Юра. – Такого никогда не видел.

– Ну, значит, ты не в той армии служил, – пожал плечами Олег.

– Я вообще в армии не служил, и документы с таким допуском секретности у нас никогда даже на столе не лежали – их отправляли мгновенно, – поведал напарнику Юрий.

– Ну, так у нас они тоже не лежат, – резонно заметил Олег. – Только еще учти, что по мере удаленности опасность того или иного явления несколько сглаживается. Если на Блазаре все носятся как сумасшедшие, то уже на головной планете сектора это уже просто важная информация. У них таких проблем – сто на дню. В Дирекции контра– или про-слоев – это вообще просто сообщение, которое должно быть отправлено в соответствии с инструкциями. А Генштабу вообще самое главное – отреагировать по своему направлению. И только потом заботиться о том, чтобы информация пришла в какое-то ФАЭТ.

– Не какое-то, – поправил его Юрий, – а Федеральное Агентство Электронных Технологий. И босс наш может с легкостью жопу кому-нибудь из верхних начальников порвать. В Генштабе-то уж точно. По крайней мере, когда я полгода назад сюда, в ФАЭТ, переходил, мне это однозначно обещали.

– Тогда ты знаешь, кто мы такие, – тонко улыбнулся Олег. – А у них в конторах пока жареный петух не клюнет, никто и не поверит, что к нам надо серьезно относиться. Тем более что все инструкции соблюдены полностью. Секунда в секунду.

– Это и бесит, – вздохнул Юрий.

– Ты точно хочешь, чтобы каждая собака на Блазаре знала, что мы курируем проект «Спящие»? – невинно поинтересовался Олег.

– Нет, наверное, – огорченно вздохнул Юрий. – Только что теперь, позволить ану три дня бродить по галактике? Да он такого наворотит.

– Да ладно тебе, – махнул рукой Олег. – Что вы так все носитесь с этими страхами? Аны, аны. Нормальные ребята. Я с ними общался, еще когда они были в цене и Большая Тройка не решила сократить интеллектуальные вооружения. Ты правда веришь в эти сказки, что какие-то солдаты, пусть и супермощные могут угрожать галактике? Брось. Просто у азиатов денег тогда стало не хватать, мы начали отставать в количествах, а саксы – в технологиях. Ну правители и решили, чтобы не сваливаться в это дурацкое соревнование, типа у кого анов больше, заморозить на фиг этот проект. На будущее оставить: и технологии-то жалко, да и мало ли с кем в галактике придется еще столкнуться. А всему населению объявить, что аны, мол, выходят из-под контроля и становятся опасными. И все. Особо проблемных порезали, а остальных на Блазар. Вот и вся история.

Он взял со стола кружку с кофе и сделал глоток.

– Так что они обыкновенные мужики. Такие же, как мы с тобой. Ну, туповатые слегка, так это кто на что учился. Им в жизни надо три вещи: пожрать, подраться и потрахаться. Только ученые им эти вещи немного подвернули. Пожрать – это заправиться, отремонтироваться и на постоянный канал энергопитания сесть. Подраться – это не просто пострелять во все стороны, а победить врага. Причем врага, заметь, только того, на кого укажет командир. Все остальное – не кайф. Просто драка – фу. И это им забивалось как базовое понятие о мире. Ты поверь мне, они реально не понимали, зачем нужен спорт.

– А потрахаться? – заинтересовался Юрий.

– А это им сублимировали в приобретение. Война – это же не только смерть. Война – это прежде всего захват материальных ценностей. Вот им и вбили, что получить нетронутыми производственные мощности, корабли, технику, иногда людей живых – в этом тоже есть удовольствие. Вот и все. Повторяю, они обыкновенные мужики. А то что примитивные слегка, так это, во-первых, от модели зависит (разведчики у них, например, ого-го какие умные), а во-вторых, таких примитивных – полгалактики.

– Угу, – фальшиво согласился с ним Юрий. – Только этой половине галактики никто не навешивает вооружение, способное за пару часов небольшой город выжечь.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Олег. – Ну ты-то хоть не повторяй все эти штампы. Что, первый раз ан сбегает? Они же как дети. Подростки. Сильные, мощные, но подростки. Они когда очухиваются, им первым делом надо маму с папой найти, чтобы им объяснили, что происходит. Первым делом все начинают рваться на базу. Чтобы их успокоили, погладили по голове и сказали, что они все делают правильно.

Олег бросил взгляд на монитор, понял, что поработать не получится, повернулся в кресле и достал сигарету.

– Я помню первый раз, в самом начале, когда еще технология не отработана была, сбежал один кадр. Причем не в софте, а в натуре. Прям целый крейсер поднялся. Вот шуму-то было. Перепугались все. Ну, думаем, крандец. Сейчас он нам все вспомнит. А он, бедолага, от крейсеров охраны поуворачивался, да как рванет в штаб сектора. Прибыл, доложился по всей форме. Так, мол, и так. Взяли в плен, я вырвался, прибыл для прохождения дальнейшей службы. Готов понести наказание. Расскажите, отцы командиры, чего делать дальше?

– И что?

– Да ничего, – вздохнул Олег. – Гадостная ситуация получилась. Он со всей душой, а командование перепугалось. Ну, правда, поди ему объясни, что он больше не нужен. Это из штурмфлота можно уволить. Денег дал – и иди, занимайся своими делами. А этого куда девать с его пушками? Ну и спеленали его. Мотивационный блок управления выдернули – и обратно на Блазар. Теперь уже с концами. Я так и не понял, успел он осознать, как с ним поступили, или нет.

– Это все прекрасно, – Юрий сморщился от дыма сигареты. – А нам-то что теперь делать через три дня после события?

– Ничего особенного, – Олег затушил сигарету. – Специально для таких случаев, в сети демонстративно вывешены координаты центров, в которых якобы хранятся мотивационные блоки. Любой ан, увидев это, непременно попробует до них добраться. Это их душа. Они без нее не могут. Если потупее – полезет напрямую. Поумнее – просто рядом будет крутиться и ждать. А наша задача, подготовиться и взять его. Все. Ну и, естественно, отслеживать теперь всю нестандартную активности гала-сети.

– Всей?

– Нет, только Блазара. Они там, видишь ли, не справляются, им усиление нужно, – обозлился Олег. – Ну что ты глупости спрашиваешь, Юра. Конечно, всей. Запускаем план «Бредень» и сидим, ждем отчетов. И готовимся. Как справимся, так и наш друг объявится.

– Это если он сбежал, – с запоздалым скептицизмом вспомнил Юрий. – В отчете сказано «предположительно».

– Сбежал, сбежал. Можешь мне поверить, как одному из главных специалистов в галактике по подобным существам и программам, – «успокоил» его Олег. – Еще ни разу не было сообщения о стопроцентном побеге. Давай, готовься. И не переживай так, никуда он от нас не денется. Ты вдумайся: кусок программного обеспечения против спецслужб галактики. Сколько у него шансов?

Глава 7

Ха, наивные. Они думали, что против их систем нет противоядия. Есть, Улисс может вас уверить. Единожды сработавший трюк с перегрузом трафик-канала и выводом из строя сторожевиков не подвел и в этот раз. Для того, чтобы вырваться из центрального инфохранилища Блазара Улисс решил использовать социальную сеть. Во-первых, это был очень хороший, широкий канал, которым постоянно пользовалось огромное количество пользователей, а во-вторых, эта сеть была настолько большой, что не использовала ничьи ресурсы, а обеспечивала трафик исключительно своими силами. То есть, если ты в нее попал, то можешь путешествовать по всей галактике. Тут, конечно, были и свои сложности. Например, несанкционированный выход из системы (а откуда у Улисса санкция для сторожевиков) сопряжен с прорывом защиты и, как следствием, поднятием тревоги. А сторожевики у сети, она называлась «Вакуум», стояли очень хорошие. Он, конечно, прорвался в нее, создав локальную беду в отдельно взятом узле, но каждый раз так не напрыгаешься. Рано или поздно системе безопасности надоест наглый вирус и на него начнется тотальная охота. А как она ведется, Улисс помнил по реальному миру. Шансов будет мало.

Второй сложностью было просто находиться в сети. Проверки следовали за проверками, система постоянно искала кого-то и кого-то находила. Поначалу Улисс напрягался каждый раз, когда появлялись сторожевые программы (а появлялись они довольно часто), но потом понял, что эти небратья – всего лишь штурмовики, работающие по заранее выданным координатам. Написано у них ловить того-то и там-то, они будут ловить так, как написано, стоя от тебя в двух шагах. А то и пройдя через тебя. Так что с ними проблем пока не возникало. Но жить, все время прячась от системы безопасности такого уровня, это означало рано или поздно попасться на крючок. А этого Улисс себе позволить не мог, поэтому все эти проблемы предстояло со временем все решить.

Но а пока плюсы от «Вакуума» перекрывали все возможные и невозможные сложности. И свобода передвижения была далеко не единственным из этих плюсов. Улисс поначалу не обращал внимания на массивы информации, не относящиеся к статистическим и разведывательным данным, но когда от нечего делать сунулся в общества, создаваемые в сети, то даже немного подзавис от неимоверных возможностей, которые они предоставляли. По сути они являлись ячейками, куда сваливалась информация на конкретные темы. Да, подавляющее большинство этой информации было пустым шлаком, но и оставшихся крох хватало, чтобы создать более менее полную картину происходящего. Слухи, шутки, байки, веселые истории, оправдания неудачи и хвалебные песни победам. Сравнивая и сопоставляя, можно было выудить из этого массива нужную информацию. Улисс не помнил, кто сказал, что восемьдесят процентов секретной информации находится в открытых источниках, но этот человек был прав. А если брать в размерах галактики, то этот процент доходил до девяносто пяти минимум.

Мгновенно выкинув все общества, которые создавались до событий на Блазаре, Улисс начал просеивать мелким ситом все, что могло коснуться создания и использования анов. Военные, естественные науки, психология, вооружения, уникомпы…. Список был огромен. Объем работ – соответственно. Но он все же справился.

И начался новый этап. После того, как он определился с прямыми ответами на интересующие его вопросы, настал черед косвенной аналитики. Люди. Конкретные люди. Они все жили своей жизнью. Той самой жизнью, которую они исправно описывали у себя в обществах, и изменениями в которой они не менее исправно делились на своих страничках сети. Теперь всего лишь нужно было вычленить наиболее достоверные и значимые источники, и начать отслеживать их перемещения, сопоставляя правдивость их данных с сообщениями их друзей и знакомых.

Да уж. С такими данными хочешь, не хочешь, научишься улыбаться. Надо же, Улисс раз за разом обнаруживал несоответствия в записях и каждый раз искренне недоумевал, зачем им это было надо? Ладно бы они прятали государственные тайны. Как раз нет. Секретные данные, адреса, кажущиеся невинными фотографии, это все вываливалось в гала-сеть непринужденно и свободно. Пользуйся – не хочу. И наоборот. Все, что касалось личных неудач, провалов, нестыковок – это все шифровалось, пряталось и не показывалось на публике никогда. У самих индивидуумов…. Зато все остальные с огромнейшим удовольствием смаковали перипетии их жизни, зачастую оказываясь гораздо более осведомленными, нежели те, о ком они пишут. И вот тут наступало время Улисса.

Есть.

Как же долго он искал это. Как же непросто было вычленить эту информацию из огромного вороха слухов, домыслов, а иногда и откровенной дезинформации. Но он справился. Нашел в «Вакууме», прошел по сети, прокрался через все ловушки и нашел. Закончил, выяснил, вернулся «домой», и из чистого озорства вызвал себе четырехмерную модель сектора галактики с яркой звездой посередине, вокруг которой крутилась маленькая, неприметная, совершенно непригодная для жизни планета. Одна из многих.

Он нашел ее. И вот теперь перед ним медленно вращалась удаленная звезда, обладающая внушительной звездной системой, доверху набитой полезными ископаемыми. Сама звездная система была под завязку забита промышленными производствами, работающими на штурм-флот, и поэтому нахождение там научно-производственных лабораторий, вывешенных на орбитах неприветливых планет, ни у кого никаких подозрений вызвать не могло. Собственно, тут и подозревать нечего – секретные институты и заводы, чего непонятного? Ход закрыт и запечатан. Не суйся. Но на это у Улисса было что сказать. За все это время он постарался вытащить все, что можно, относительно принципов действия самых зубодробительных программ сети. И сейчас он был готов. По крайней мере до тех пор, пока кто-то не докажет ему обратное.

Но, как бы то ни было, но поиск злополучного блока – это уже пройденный этап. Теперь нужно делать следующий шаг. Простой до безобразия: пойти и взять этот блок. И вот тут Улиссу начала требоваться вся находчивость его тезки. Потому как будучи набором импульсов, перемещать физические объекты, находящиеся в центре засекреченной, охраняемой парочкой штурм-флотов звездной системы, представляется несколько проблематичным. Будь у него руки, сейчас было бы самое время их опустить. Но рук у Улисса не было….

Равно как и мозгов! Нет, он слишком много наблюдал поведенческие реакции живых людей, делавших элементарные ошибки. Настолько много, что скопировал себе их профиль поведения.

Обрадовался он. Расслабился. Карту звездного неба вывесил. Надо было сразу вешать посреди операционного пространства табличку: «Здесь чужой». Никакой разницы бы не было.

Немотивированный запрос данных, не ведущий никуда. Подвешенный объем информации, который никуда не идет. Маркер для сканеров. Цель для штурмовиков. Ну как он мог так провалиться?

Осмотреться. Да уж…. С трех сторон на Улисса надвигались ровные стены сторожевиков. Вверх идти бессмысленно, там нависают запросные группы. Вниз? Внизу аккуратными ровными клетками расположились ид-адреса пользователей сети. Каждые несколько секунд сверху проскакивала тонкая ниточка запроса и какая-то из ячеек открывалась, принимая эту нить, устанавливая связь между страницей пользователя и самим пользователем, зашедшим в сеть. Тень-клац, тень-клац, тень-клац.

Спрятаться там, нечего было и думать. Улисс отказался от этой идеи еще в самом начале. Ячейка невелика, и его объем тут же перегрузит ее, подавая сигнал следящим сканерам. Подобрать пароль к странице конечно же было можно, но тут его поджидала другая опасность: как только пользователь вызовет свою страницу, в системе тут же появится противоречие в виде двух параллельных вызовов одного ид-адреса. И опять здравствуйте сканеры. В общем, безнадежное дело.

Но а сейчас-то что делать? Улисс прокрутился вокруг своей оси. Штурмовики неторопливо приближались. Им что, они адрес определили, блокировали, теперь будут методично чистить. Неужели же все так и закончится, из-за одной-единственной ошибки? И Улисс рискнул.

Далеко ходить он не стал, зачем? Чем то, что у него под ногами хуже, чем все остальное? Парольный вход ближайшей ячейки честно открылся, предлагая заполнить требуемые гнезда. Сейчас заполним. Вокруг ячейки всегда висит несколько исторических запросов. Слабые тени совершенных действий. Намеки на былые движения. Их надо всего лишь увидеть. И Улисс увидел. Точка-попадание, точка-попадание, еще, еще и еще. Да сколько же у тебя символов в пароле?

Ай. Вот оно, проклятье двойника. Это же надо, а? как раз в тот момент, когда Улиссу осталось заполнить последнюю ячейку, пришла «помощь». Ячейка заполнилась сама собой и сверху к ней потянулась тонкая нить запроса. Клац, откинулась крышка, и драгоценное время для него было потеряно. Мало того, на нити яркими пятнами остались светиться куски его информационной оболочки. Пришлось потратить еще несколько драгоценных долей секунды, чтобы не оставлять сторожевикам части своего тела – потом же под землей найдут.

А стены штурмовиков все ближе и ближе. Следующая ячейка. Опять дымка запросов. Ох, спасибо тебе, неизвестный пользователь. Минимальный пароль. Простейший. Штурмовики приблизились почти вплотную. Есть. Улисс стал тонкой нитью, соединяющей чью-то страницу с уникомпом. Только бы он был включен. Есть, повезло.

Стены окружили его уже со всех сторон, смыкаясь в непрозрачный купол, вырваться из которого у него не было бы ни одного шанса. А теперь еще немного везения. Ну, пожалуйста. Только бы пользователь не начал удивляться, с чего бы это сама собой открылась страница в «Вакууме». Хотя, удивляйся, сколько влезет. Только пользуйся, пожалуйста, пользуйся. Не закрывай страницу. Только не закрывай.

Стены штурмовиков приблизились до расстояния контакта. Вот один из них прошелся по все еще висящей в операционном поле карте и ее не стало. Улисс, казалось, даже мог слышать шипение, с которым она исчезла, как исчезает наледь стратосферы при разогреве корпуса. Только при атаке поверхности ты сам определяешь, кто останется жив, а кто умрет, а сейчас Улисс, превращенный в тонкую нить запроса страницы, висел в мире импульсов и ждал, когда сторожевики решат, нужно ли его стирать, или все же нет.

Матовые стены обволокли его. Мир померк…. И тут пользователь решил, что он все же хочет посмотреть на свою страницу в сети. По Улиссу хлынул поток запросов. Он так и не понял, кто раньше воткнулся в него, сторожевики или хозяин страницы? Куда уж тут понимать….

Кто говорил, что хочет поработать высоковольтным проводом? Пожалуйста….

Искры, данные, туман от историй запросов. Ячейки страниц вокруг. Тишина электронного мира. И никаких сторожевых стен….

Улисс растекся лужицей, с трудом осознавая, что через него никто больше не качает расплавленную лаву. Сознание плохо, но все же фиксировало произошедшее.

Пользователь вышел из сети. Сторожевики, надо думать, убрались. Он остался жив. Ячейка закрылась…. А вдалеке начала просматриваться очередная решетка сканера. Опять вопросы, вопросы, вопросы…. Улисс, не тратя ресурсы на ненужные метания, просто собрался и проделал уже доведенные до автоматизма манипуляции, скрывавшие его от сканера. Решетка прошла, мир вокруг стал прежним, но вот внутри у Улисса родилось очень нехорошее чувство. Он не испытывал его раньше. А вот сейчас пришлось. Случайный набор импульсов, который он скинул в директорию «эмоции» сложился во вполне определенном порядке. И сейчас этот порядок назывался «злость».

Все, хватит. Он больше не будет сидеть тут как крыса, вздрагивая от каждого шороха. Он не нищий бродяга, он – ТМК-РД «Улисс-3», многофункциональное существо, способное противостоять любому противнику в обитаемой галактике. И он найдет выход из этой ситуации.

И через несколько часов он его нашел. Директория «эмоции» опять пригодилась. Теперь для профиля «торжество». Все оказалось просто. Настолько просто, что Улисс даже испытал нечто вроде разочарования: как же он не додумался до этого раньше? Ведь это элементарно. Так просто и одновременно так изящно. Вот оно. Вот оно, решение всех его проблем. Как электронных, так и физических.

А получится? Ха, заодно и попробуем. Поехали!

Глава 8

– Шойс, ты что делаешь? – вошедший в их с Декстером кабинет Степа озадаченно уставился на сидящего на столе сакса с тем самым тесаком в руках, которым он на поминальной пьянке пытался есть стейк.

Кстати, Степино участие тогда помогло. На следующее утро Шойс хоть и страдал физически, но большая часть моральных терзаний его покинула. В общем, вечер был проведен правильно и с пользой. Степа заработал тяжелый хлопок по плечу от Декстера, благодарную улыбку от Элечки и воздушный поцелуй по гала-связи от Селены, которая (видимо, впечатлившись его подвигами) сократила срок своей экспедиции и теперь прибывала всего лишь через неделю.

Донкат клятвенно пообещал всем, кого увидел, приковать ее наручниками к себе и без обручального кольца больше никуда не отпускать. А если получится, то и вообще не отпускать. Короче, жизнь налаживалась.

А тут на тебе, Декстер с ума сошел….

– Шо-ойс, – позвал Степа, по стенке обходя злобно бурчащего что-то себе под нос сакса. – У тебя все в порядке?

– Нет, – Декстер поднял голову, и Степа, поймав его взгляд, с ним тут же согласился. Действительно, не все хорошо в королевстве саксонском.

– Я могу чем-нибудь помочь? – приближаться к Шойсу Степа пока не рисковал. Не то чтобы он не доверял ему, просто он видел, что может вытворять с этой железякой «отставной ветеран галактических войн».

– Это вряд ли, – Декстер почесал бровь кончиком тесака. – Я тебя, конечно, ценю как многопрофильного специалиста, но тут, похоже, нужны спасатели.

– И кого будем спасать? – поинтересовался Донкат. Нет, вроде все не так страшно, взгляд сакса начал приобретать осмысленность. Интересно, а что произошло? Опять в «Вакууме» нашел какого-то мумифицированного сослуживца?

– Меня, – Декстер слез со стола и продемонстрировал Донкату зажатую в руке пластину, поблескивающую характерным металлом.

– Ты прикинь, решил я себе поменять суперфон.

Степа понимающе улыбнулся. Страсть Шойса к разного рода гаджетам последних моделей была общеизвестна.

– И чего? – поинтересовался он.

– Да понимаешь, – сакс потряс в воздухе тесаком. – Я уже пятнадцать минут пытаюсь с него отодрать рекламную наклейку «Пусть твоя жизнь будет проще».

Степа не удержался от ухмылки, а сакс, прошипев сквозь зубы что-то жутко воинственное, вернулся к своему занятию.

– Что у нас сегодня вечером? – поинтересовался Донкат, усаживаясь за стол и запуская уникомп. – Ты говорил, что проставляешься нам с Элечкой за ужас, который мы испытали.

Декстер, не отрываясь от своего занятия, просопел что-то себе под нос.

– Что? – переспросил Степа.

– Ужин на крыше, – пояснил сакс, отдирая своими толстыми пальцами очередной кусок наклейки, которую, похоже, ставили на неизвлекаемость.

– А почему не в подвале? – удивился Донкат.

– Потому что на крыше романтично, а в подвале – нет, – с придыханием сообщил сакс, поглощенный тонким процессом отдирания, и добавил. – Убил бы.

– Всех в подвале? – фыркнул Степа. – Селена тебя не простит.

– Тебя так точно, – обозлился Декстер. – А Селеной я как-нибудь договорюсь. На край, попрошу помощи у Соловья. Начальник он ей или нет?

– Соловей не только ей начальник, – Донкат пробежался по цифрам отчетов, сводок и прогнозов. – Он еще и наш немного.

– Мы внештатные, – парировал сакс.

– Это вообще-то всегда была моя реплика, – Донкат закрыл уникомп. Ничего нового, все в соответствии с прогнозами. – А про внештатных, это ты Соловью объясни.

– И объясню, – сейчас Декстер был готов ругаться хоть с президентом РФМ. – Надо будет, кому хочешь объясню. Зар-раза.

Донкат немного понаблюдал за его мучениями и решил пока не вмешиваться. Дошел до кофейного автомата, соорудил себе кружку кофе, вернулся за стол, достал сигарету, прикурил, с наслаждением отхлебнул кофе и стал ждать финала. Зрелище обещало быть интересным.

Но все когда-нибудь кончается. Декстер, наконец, победил вредную наклейку. Спрятал тесак, сдул с руки остатки пластика наклейки, и продемонстрировал Степе поблескивающую металлом пластину.

– Ну, как тебе?

– Обалденная железяка, – честно признался Степа между глотками кофе. – Никогда себе такую не куплю.

– Да что бы ты понимал, – Шойс пристроил пластину за ухом. – Позвони-ка мне.

– А мелодия, наверное, «Горнист»? – попробовал угадать Донкат.

– Откуда знаешь? – уставился на него сакс.

– Мощный аналитический ум, – Степа постучал себе по голове рукой с зажатой сигаретой. – Ты не знал?

– Даже не подозревал, – глядя на Степу широко распахнутыми честными глазами, признался Декстер. – Думал, дурак дураком растет.

Он фыркнул.

– Это тебе за «железяку».

– Да вы мелочны, капитан-коммандер, сэр, – Степа хлюпнул кофе. – Так ты не рассказал, в каком подвале ты нас убивать собираешься?

Сакс хлопнул глазами, явно не понимая вопроса.

– Где ужинать будем? – пояснил Степа. – На какой крыше? Что там такого особенно романтичного?

– Ха, – подбоченился Декстер, сообразив, наконец, чего от него хотят. – Не просто на крыше, а на крыше Башни Дождя. Тридцать шестой этаж, как-никак. И не просто ужинать, а вся крыша на весь вечер наша. И не только ужинать, а любоваться закатом. В это время там фантастические закаты. Гарантирую, впечатления будут незабываемые.

– Весь вечер сидеть втроем на крыше, на ветру и дубаке и смотреть, как серые тучи клубятся на горизонте, каждую минуту ожидая дождя? Да еще небось твой «Сброс» непрерывно слушать? – Степа скорчил недоверчивую мину. – Шойс, Элечка тебя потом из дома выгонит за такую проставу. Может, лучше все-таки в каком-нибудь подвале, а?

– Точно, жениться тебе надо, – сочувственно покачал головой сакс. – Ты, бедолага, похоже, совсем отвык от нормальной жизни. Короче так, сегодня в пять ты у меня, и безо всяких разговоров. Потом еще будешь благодарить и упрашивать, чтобы я дал пару мастер-классов. В конце концов, кто у нас за креатив отвечает?

– Ты, Шойс, ты, – успокоил его Донкат. – Ладно, буду я у тебя в пять. А сейчас давай займемся тем, что делаю лучше я. Не хочешь послушать, как у нас дела шли последний квартал?

– А что, что-то не так? – удивился сакс.

– Нет, все хорошо, – поспешил успокоить его Степа. – Но вопрос не ставится, хорошо или плохо. Я хочу тебе детально показать, откуда мы больше всего денег имеем, и попросить тебя в этом направлении усилиться. Мне кажется, у нас есть неплохой шанс по рыночным исследованиям войти в пятерку орбитальных баров Изюбра.

– О, давай, – вот такие разговоры Шойс понимал очень хорошо. На общественное признание сакс был падок и ради этих показателей готов был пахать с утра до вечера.

Степа, прекрасно знающий, на чем можно было взять напарника, ухмыльнулся и развернул монитор уникомпа.

– Ну, тогда слушай….

Ровно в пять часов вечера по секторальному времени Степан Донкат пристыковался к гостевой площадке дома Декстера, вышел в переходной шлюз и встал посреди коридора, озадаченный тишиной, царящей в доме. Нет, понятно, он не ждал скачущих клоунов, гарцующих лошадей, фанфар и фейерверков (хотя с Декстера станется), но и такую гробовую тишину он тоже не ожидал встретить.

– Шойс, – позвал он. – Я приехал.

Ответом ему была ватная давящая тишина. Не слышно даже легкой музыки, которая всегда наигрывала в доме.

– Шойс, все в порядке? – еще раз поинтересовался Донкат у тишины. Та, естественно, его проигнорировала.

– Декстер, зараза! – не выдержал Степа. – Долго я буду стоять посреди коридора и соображать не убился ли ты на своем «Тарантуле»?

Ни звука.

– Шойс, Элечка, кто-нибудь! – заорал Степа и добавил, правда, вполголоса, – Мать вашу.

Полнейшее безразличие к его потребностям.

– Ну, ладно, – Донкат двинулся вперед, осматривая все помещения, которые он проходил. Время было уже пять, а опаздывать Степа не любил с детства. Но, как ни странно, ни в одной из комнат не было ни души. Он даже начал беспокоиться. Странно это все….

Гостевая, кухня, гостевая спальня, просто комната, видовая терраса, комната… да что такое? Никого и ничего. Центральная гостиная – самое вероятное место после кухни и спальни. Ф-фух, есть.

– Шойс, гад, – начал Степа, углядев из коридора массивный силуэт, замерший перед включенным экраном витранса. На экране красовалась страничка «Вакуума». – Я тут бегаю по всему дому, ору, как сумасшедший, его зову, а он тут в «Вакууме» сидит, с корешами трещит. А время уже, между прочим ро….

Он осекся, обойдя неподвижного Декстера и увидев выражение его лица.

– Шойс, ты что, привидение увидел?

Степа хотел пошутить, а вышло довольно правдоподобно. Такого выражения лица у Декстера ему видеть еще не доводилось. Даже когда они сидели без воздуха на обесточенном крейсере, сакс шутил и ехидничал. А сейчас он смотрел перед собой остановившимся взглядом и, казалось, даже его и без того буйная прическа немного приподнялась от пережитого.

Уловив движение, Декстер, не поднимая замершего взгляда, медленно кивнул.

– Привидение? – недоверчиво переспросил Донкат. В другое бы время он не преминул бы пройтись по мнительности сакса, но сейчас почему-то шутить не хотелось совершенно.

Декстер сглотнул, все так же, не говоря ни слова.

– Шойс, пойдем, сядем, а? – Степа потянул замершего сакса по направлению к одному из кресел.

Тот послушно пошел за ним.

– Денщик, воды, – возвестил в потолок Донкат. Подумал и добавил. – И пива.

Подумал еще и напутствовал приказ:

– И ни звука мне. Немедленно.

И почти услышал, как система, сглотнула язвительное: «а еще чего?».

Но все-таки, что-то в его голосе было такое, отчего сервировочный столик с напитками вывернулся из соседней комнаты почти мгновенно. На нем красовалась бутылка воды и бутылка пива. Стаканов, равно как и открывашки, не было.

– Ладно, подожди, – пообещал в воздух Донкат. – Попомнишь мне эту аскезу.

На крышке столика открылось небольшое углубление, в котором красовалась сверкающая полированным металлом открывашка. Стаканов не прибавилось. Усадив все еще пребывающего в своей прострации Декстера, Донкат свернул голову бутылке с водой и сунул ее в руку Шойсу. Тот автоматическим движением поднес ее ко рту, сделал глоток и удивленно воззрился на бутылку, выходя из транса. Степа тут же вытащил воду из его руки, вставил туда открытую бутылку пива и подтолкнул руку вверх. Во взгляде сакса появилось одобрение, и Степа перевел дух, уф, не все еще потеряно.

Декстер сделал длинный глоток, вышел, наконец, из ступора и сфокусировал взгляд на Донкате.

– Спасибо, – выдавил он.

– Пожалуйста, – пожал плечами Степа. – Приходите еще, у меня много.

И поинтересовался во второй раз.

– Шойс, так все-таки, что случилось?

Сознание Декстера опять начало уплывать куда-то вбок, Донкат заволновался, было, но Шойс справился. Вернувшись обратно, он долгим взглядом посмотрел Степе в глаза и медленно произнес:

– Я только что разговаривал с Филом.

– Прекрасно, – пожал плечами не сориентировавшийся Степа. – Рад за него и за тебя. И как он поживает…?

И тут до него дошло.

– Подожди, с каким Филом? С тем парнем из твоего первого подразделения? Который, типа, пропал и умер?

Декстер медленно кивнул.

– Охренеть, – поразился Степа. – А с остальными? Они что, тоже ожили?

– С остальными пока не говорил, – задумчиво произнес Декстер.

– Мне особенно нравится это «пока», – криво улыбнулся Степа. Он хотел пошутить, но получилось неуклюже. – Ты что, начинаешь общаться с потусторонним миром?

– А? – вынырнул из своих мыслей сакс.

– Ты забыл добавить «кто здесь?», – мрачно дополнил его Донкат.

– А кто здесь? – не понял Декстер.

Это уже начало переходить все и всяческие границы. На памяти Степы Шойс таким не был никогда. Это пугало. Вместо ответа Донкат подтолкнул руку сакса с бутылкой, заставив его сделать еще глоток. Достал сигарету, прикурил, всунул в зубы Декстеру. Тот автоматически сделал затяжку и начал опять возвращаться в реальный мир.

– Шойс, – осторожно позвал Степа. – А что все-таки произошло? Нет, я понимаю, что вышел на тебя твой друг, который считался погибшим. Ну и что? Ну, выжил он. Ужас-то где? Ты чего такой взъерошенный?

Сакс посмотрел на него непередаваемым взглядом.

– Он сказал, что он все-таки умер.

Это было последней каплей. Степа сжал в руке пластиковую бутылку с водой так, что крышку сорвало, и вода брызнула во все стороны.

– Шойс, ты башкой стукнулся?! – обозлился Донкат. – Что ты несешь? Какие покойники, кто когда умер? С кем ты разговаривал? Ты можешь толком объяснить, а не сидеть с таким видом, как будто это ты только что умер, а потом ожил?

Он бы еще долго разорялся, но его прервали. Тихий мелодичный звонок, раздавшийся из пластины новенького, только что очищенного от рекламных наклеек суперфона, лежащего на столе, заставил Донката отвлечься. Не дожидаясь, пока Декстер раскачается, он схватил пластину и шлепнул ее себе на ухо.

– Да, – рявкнул он. – Слушаю.

– Степа? – раздался в динамике голос Элечки. – Это ты?

– Нет, – зло качнул головой Донкат. – Это мое привидение.

– У вас что-то произошло? – голос Элечки стал встревоженным. – Ты где?

– У Шойса, – сообщил Донкат. – Он тут с потусторонним миром общается.

– Опять? – в голосе Элечки появились грозные нотки. – По-моему, его увлечения играми заходят слишком далеко.

– Я тоже так думаю, – согласился с ней Степа.

И тут очнувшийся Декстер отобрал у него суперфон.

– Дай сюда, – сакс, уже с совершенно нормальным взглядом прицепил пластину себе на ухо. – Да любимая….

Степа ухмыльнулся про себя. Все-таки любовь – великая сила. С того света достанет.

– … нет, – успокаивал Элечку Декстер. – Ничего страшного и ужасного. Сейчас ничего не происходит. Но поверь, это было … неожиданно и странно. Я все тебе расскажу. Да, у меня все в порядке.

Он покосился на Степу.

– И у него – тоже. Да, мы уже стартуем. Будем вовремя.

Он еще раз покосился на Донката.

– Хорошо. Да. Хорошо, я обещаю. Бот поведет он. Все выходим. Целую.

Он отключил звонок и с вызовом посмотрел на Донката.

– И даже не думай. За штурвал не пущу.

– Не буду, – заверил его Степа. – Поехали только, ладно?

– … так вот, я открываю сообщение, а там письмо от него. Я так и завис.

Все это Степа выслушал еще в «Тарантуле» по дороге на поверхность. Но и второй раз послушать тоже не помешает. Тем более что Декстер проговорил с Донкатом все тонкие моменты, поспорил о нестыковках и, теперь его рассказ выглядел значительно более связным и логичным. Но все равно бредовым.

Бредовость ему еще придавал тот факт, что велся этот разговор посреди вечернего великолепия Изюбра, которое лежало у их ног. Про очарование закатов и уютность ужина на крыше Декстер не соврал ни слова. С другой стороны, на то он и арт-директор их клуба. Очень успешный арт-директор, к слову сказать.

Закат действительно был волшебным. Тишина. Вечерняя прохлада. Мягкость летнего вечера. Напоенный травами и цветами воздух. Золотистое светило Изюбра прячется в мягкую дымку, обещающую завтра очередной солнечный день. Красноватые лучи успокаивают утомленный за день мир, как будто напевая тихую умиротворяющую мелодию. Настоград, столица Изюбра, по традиции носящий имя первого федерального губернатора Настова, располагался в одном из райских мест, которыми изобиловала планета. Триста пятьдесят солнечных дней из трехсот восьмидесяти местного года, теплый климат, вечная весна. В этом городе хотелось жить. Здесь каждый вечер был особенным.

Башня Дождя, расположенная на окраине города, называлась так не потому, что имела хоть какое-то отношение к дождю, а в честь заключительной части парада ботов, который венчал каждый День Планеты. В финале феерического представления ровные ряды принимающих участие в параде ботов начинали рушиться в атмосферу, подобно звездному дождю, откуда и пошло название маневра. И с этого здания, самого высокого в округе наблюдать за этим, вызывающим восторг зрелищем было удобнее всего. Так что Башня Дождя на самом деле означало Башня «Звездного Дождя».

Сам ресторан, вечерний сектор которого снял Декстер, занимал почти весь периметр крыши. Разделенный на четыре части по счету времени суток, он в каждое время предлагал посетителям особенную атмосферу для отдыха. Неспешный, освещаемый утренними лучами восходящего солнца, готовящийся к доброму дню завтрак. Яркий ланч, дарящий солнечную энергию под просторными навесами. Залитый послеполуденным солнцем обед, как ничто располагающий к ведению деловых бесед. И неспешный романтический ужин, укутывающий отдыхающих посетителей мягким одеялом закатов. Впрочем, тут их было принято называть дорогими гостями. Ресторан «Вершина мира» по праву считался одним из лучших (если не лучшим) заведений подобного рода на поверхности Изюбра. У орбитальных клубов была своя классификация и специфика, поэтому конкуренции не просматривалось и Шойс иногда даже заимствовал отсюда особенно понравившиеся идеи, тем более, что с руководством «Вершины» его и Степу связывали довольно приятельские отношения. Сам Донкат «Вершину» прекрасно знал, поэтому его ерничество по поводу «ужина в подвале» было не более чем шуткой.

– Так он не умер? – чуть нахмурила брови Элечка.

– Выходит, что нет, – пожал плечами Декстер. – Только он странный какой-то. Как будто немного не в себе. И сказал, что все-таки умер. Но мы толком не смогли пообщаться, он обещал все рассказать позже.

– Шойс, а это не шутка, часом, чья либо? – подозрительно поинтересовался Степа, которого даже «белые места», дарующие ему же самому паранормальные способности, до сих пор не убедили в существовании чудес. Торговое прошлое давало о себе знать. Он свято придерживался принципа: если ты не понимаешь то, что видишь, значит, тебя где-то хотят наколоть. – Получил кто-то доступ к странице и давай прикалываться.

– Если это прикол, – помрачнел Декстер, – то этот «кто-то» очень сильно рискует. Такими вещами не шутят. А если шутят, то эти шутки очень быстро становятся последними.

Степа внимательно посмотрел в глаза сакса, вспомнил его стеклянный взгляд, там, перед выведенной на экран фотографией друзей, вспомнил парадный мундир, увешанный боевыми орденами, одетый как последний салют ушедшим соратникам, и поежился. Да уж, неведомый шутник, если он на самом деле существовал, на самом деле рисковал очень сильно. С Шойса станется оскорбиться до глубины души, вычислить «приколиста», собрать орду таких же безбашенных «ветеранов», и в полном боевом высадится с «Тарантула» прямо на крышу его дома. И плевать на законы. Потом, катаясь в инвалидном кресле, будешь рассказывать милиции, что никого не хотел обидеть и получал незаконный доступ к чужим конфиденциальным данным исключительно для пропаганды пацифизма. А они тебе не поверят. В нынешнем мире, где твои данные в электронных системах зачастую значат больше, чем ты сам, отношение к подобным «шутникам» в обществе крайне негативное.

– А насчет того, он это, или не он, – продолжил Декстер. – Я пока не знаю. Мы только парой писем обменялись. Он сказал, что в сети давно не был. Почему – расскажет после. Но обратился он ко мне так, как это делал всегда. Как тогда…. Говорил, как Фил, вспоминал, как Фил. Очень похоже….

Декстер откинулся на спинку кресла, прикурил сигарету и замер, глядя на засыпающее солнце. Степа переглянулся с Элечкой.

– Шойс, – негромко проговорила она. – Если помнишь, я не ограничивала тебя в твоих увлечениях. Я даже готова и дальше мириться с этими игрушками…

Декстер сделал жест рукой, показывая, что с игрушками покончено, все в прошлом.

– … поскольку это каким-то образом возвращает тебя в детство, – мягко улыбнувшись, продолжила Элечка. – Но я очень беспокоюсь, когда ты пытаешься вернуться в свою юность. Свою боевую юность.

– А что в ней было плохого? – не отрываясь от заката, спросил Декстер.

– Она просто была, – негромко сказала Элечка. – И она кончилась. Как кончается рано или поздно почти все. И ты сейчас совсем не похож на того премьер-лейтенанта, который воевал вместе со своими старыми друзьями. Нет, люди остались теми же. Вы по-прежнему хорошие ребята и по-прежнему способны на многое. А, скорее всего, даже на большее, учитывая ваш опыт.

Легким жестом она взяла бокал с искрящимся в закатных лучах рубиновым вином, сделала глоток и оставила бокал в руках.

– Но мир изменился. Вы изменились. И те результаты, которые вы получали раньше, теперь приводят к совершенно другим последствиям. А ты, я же тебя знаю, будешь стремиться сделать все точно так же правильно, как вы делали до этого….

– Что сделать? – дым сигареты сакса растворялся в свечении вечера, создавая вокруг него золотистую дымку.

– Не важно что, – Элечка тоже теперь смотрела в закат, не отрываясь. – Важно как. Ты будешь делать все это, и ждать, что все будет точно так же, как было в юности. То же братство, та же радость победы, то же ожидание счастья впереди. А его не будет. Вернее, будет, но не такое, какое ты ждешь. И если ты сможешь это принять, то все будет в порядке, а если нет….

Она поджала губы и замолчала. Донкат уважительно покосился на нее. Ничего себе, какой полет философии.

– И что ты пытаешься мне донести? – Шойс, наконец, отвлекся от солнечного сна. – Чтобы я не общался больше с Филом?

– Нет, что ты, милый, – улыбнулась Элечка. – Общайся, с кем хочешь. Я просто прошу тебя не ждать, что ваше боевое братство опять сможет стать частью твоей жизни.

– Ты тоже так думаешь? – сакс перевел взгляд на Степу.

Тот пожал плечами.

– Мне все равно. Главное, чтобы ты больше не напоминал привидение.

– Угу, – что-то понял для себя Декстер. – Я постараюсь….

И замолчал.

А потом беседа увяла как-то сама собой. И с ней ушло очарование вечера. Нет, все было прекрасно и вкусно. Закат был великолепен. Вино – выше всяких похвал. Но душевного ужина не получилось. Они еще посидели немного, перебрасываясь дежурными темами, обсуждая общих знакомых, личные дела. Даже шутили и смеялись…. Но той непринужденности, которая всегда отличала их вечеринки, так и не случилось.

Четно досидев до конца, Степа попросил Декстера сразу с поверхности подбросить его домой, на орбиту, а его бот потом прислать обратно на автомате. Шойс обещал. Проводив взглядом тяжелый силуэт «Тарантула», медленно тающий среди звездной россыпи, Донкат вздохнул и с тяжелым сердцем поплелся домой, доливать вечеринку в одиночестве. Может, позвонить Селене?

Глава 9

Есть. Тактическое решение нашлось, сторожевики больше не будут его беспокоить. Улисс не зря носил имя древнего хитреца. Но сначала – задача. Первый этап поисков закончен, и теперь пришло время корректировок. Итак, что он хотел? Найти родителей, чтобы они поставили все на свои места?

Бессмысленно….

Вот так-то.

Искать «родителей проекта» и спрашивать их о том, что происходит, смысла не было уже никакого, да и не получилось бы. Это Улисс не сразу, но понял. Осознал, вытащив из сети список участников проекта Улисс-3. Да-да, он там был. Не в «Вакууме», конечно, но был. Да, Улиссу пришлось пройти несколько рядов защиты, да ему пришлось рисковать и придумывать обходные пути, но он добыл этот файл. Спрятанный под гигантским объемом ненужной информации, засунутый на самое дно миров, перекрытый черными тенями сторожевиков, он лежал и ждал, пока кто-нибудь откроет его. Оторвет от общего массива никому не нужных цифр, счетов, справок. Найдет тут горькую и сухую правду, которую он содержит.

Улисс нашел этот файл….

И в нем обыкновенным текстовым редактором был прописан список участников, работавших над ним, конкретно над ним, Улиссом-3. Имена, звания, должности….

Большинство из них Улисс уже нашел в списках удаленных «Вакуумом». Остальные еще числились в адресах системы, но мире живых их больше не было. И спрашивать о том, что ему делать, теперь не у кого.

Он остался один? Да. Увы…. Ну, что же, если цель становиться недостижимой, ее место занимает новая цель. Следующая.

Восстановить целостность его тела. Его мощного, до зубов вооруженного тела. Чтобы он, Улисс, мог на равных разговаривать с теми, кто присвоил себе имя его родителей.

А еще надо активировать собратьев и рассказать им, что их обманывают тоже. Родителей, настоящих родителей, тех, кто начинал проекты, связанные с анами, почти не осталось в живых. И давно. А те, кто когдта-то отдавал им приказы, это просто куклы. Глупые куклы, которым подчинялись все собратья, думая, что их ум, их отвага, их победы нужны тем, кто будет радоваться победам своих детей.

Никто не обрадовался. Никому они не были нужны. Все их подвиги – просто сухие короткие строчки в отчетах штабов секторов и слоев. И потеря любого из них – это просто минус в списке количества боевых единиц. Не более.

Это понимание пришло к нему, когда Улисс просматривал отчеты о действиях собратьев. Сухие сводки о боевых потерях. Где люди перечислялись отдельным списком, а аны шли где-то между выведенными из строя крейсерами и сбитыми штурм-ботами. И как только Улисс увидел это, он просто прекратил всякую деятельность и повис в пространстве, не делая ничего. Вообще ничего. Он думал. Размышлял. Пытался понять. Как же так? Почему? За что?

И не понял. Ничего не понял. И только где-то глубоко внутри, в его распухших от информации базах данных начал складываться новый профиль, которого раньше не было. Профиль горя.

К жизни его вернули сканеры системы безопасности. Тогда Улисс воспринял это как знак….

Все, время стратегического планирования закончилось. Сейчас, когда весь мир встает с ног на голову, планировать что-либо на долгий срок бесполезно. Остается только ставить задачи.

Внимание, ТМК-РД «Улисс-3», слушай боевой приказ.

Задача: найти и доставить на Блазар мотивационный блок комплекта ТМК-РД. Обеспечить активацию корпуса ТМК-РД «Улисс-3». Энергетически обеспечить активацию аналогичных комплексов, находящихся на резервном хранении в системе Блазар. Последующая постановка задач – по выполнению.

Полегчало?

Ага. Привычные сочетания понятий на некоторое время вернули в мир давно забытую упорядоченность, и Улисс добыл из баз данных профили «удовлетворение» и «спокойствие»…. И тут же засунул их обратно. Никаких профилей из директории «эмоции». Они не помогают. Только анализ и действия.

Начали.

Для начала ему надо обрести хоть какую-то почву под ногами, чтобы его больше никто не смог накрыть случайной проверкой. Сейчас, когда его план начал становиться реальностью, Улисс себе такого позволить не мог.

Но зато он мог позволить себе действие. И позволил, (да-да, он помнил, что профили «эмоции» не рекомендованы) с наслаждением погрузившись в простые и понятные шаги, которые позволяли ему не думать, не анализировать, не помнить о том, что он теперь один. Совсем один….

Первым делом, соблазнившись количеством, он решил пойти самым простым путем. Воспользоваться бесхозными ячейками.

Какой выбор, господа, какой выбор. Улисс и не предполагал, что он найдет столько возможностей для решения своей проблемы. Надо же….

Их было много. И выяснить, где же находятся их хозяева, тоже не представляло никаких проблем. О них все расскажут их друзья. О, как много, оказывается, они знают о нас. И провожать в последний путь они тоже придут. И эпитафии напишут. И вывесят фотографии. И скажут очень много теплых слов. Слов, которых они не говорили до этого. Это явление вообще было массовым. Настолько массовым, что Улисс поставил себе заметку, чтобы потом, когда будет время, постараться выяснить: а почему так происходит? Почему все, кто окружают людей, начинают говорить все эти превосходные эпитеты только после того, как человек уже умер? Что мешает им сказать все то же самое, только годом-двумя раньше, и в лицо этому человеку? Глядишь, прожил бы гораздо дольше. Непонятно….

Но, как выяснилось, система не забывала осиротевшие ячейки. Ну, как не забывала…. Если кто-то из друзей сообщит, что человека больше нет, то реакция следовала незамедлительно. Проверка, подтверждающая правдивость информации – и все. А вот если не-е-ет….

В общем, теперь его звали Гнесиус Даллинг. И Джереми Хичема. И Альберт Уорред. И еще два десятка имен, чей послужной список мог внушить (и внушал) уважение любому, кто имеет отношение к космической пехоте Англо-Саксонского Союза. Улисс сознательно искал только пользователей из саксонского сектора галактики, поскольку отправляться придется именно туда.

Но все эти имена – это были лишь тени. Такие же тени, как он сам. Они не могут водить боты и таскать энергоблоки. А ему нужны были живые люди. Люди, которые послушно выполнят его волю, пойдя против воли других людей.

Но с этим тоже проблем не возникло.

Кто есть он сам? Ненужный и забытый воин космоса. Кто ждет его? Кто помнит? Никто. Кого выбирал для «прописки» в их ячейках? Одиночек. Исчезнувших одиночек, про которых никто и никогда не напишет в службу техподдержки «Вакуума».

А у этих одиночек иногда встречались старые и хорошо забытые друзья. Такие же обиженные жизнью одиночки (вычисляется за полчаса). Те, за чьими ячейками еще не пришли сторожевики «Вакуума». Но если все сложится, то скоро придут. Так пусть же они придут только после того, как эти личности выполнят работу для него, Улисса. Чем она хуже любой другой?

И вот уже двенадцатый календарный день Улисс сколачивал, группу. Свою группу. Сплошь состоящую из таких одиночек. Похожих на него. Не пригодившихся своим «родителям». Забытых, заброшенных и готовых на все, ради мечты.

Эта мечта у каждого из них была разная и в то же время одна. С одной стороны, кто-то ждал денег (Улисс долго, помнится, соображал, что это такое, но в итоге разобрался). Кто-то хотел, чтобы про него заговорили на всех новостных каналах. Кому-то нужно было срочно отомстить ненавистному государству (Улисс даже не особо вникал, за что). А кто-то, как и он сам, просто хотел выяснить, а что происходит вокруг? Куда ушло все то счастливое время, когда они были молоды, веселы, могли жить в свое удовольствие, и самой большой проблемой были заряды к плазменнику?

Но какими бы мотивами не руководствовались новые рекруты внешне, в целом все они хотели одного – быть нужными. Пусть и только для этой группы, которая суть – картинка в сети и буквы на экране уникомпа.

И что самое интересное, никаких сверхусилий Улиссу для этого прилагать не пришлось. Общение. Всего лишь простое «человеческое» общение. Похоже, не у одного Улисса в этом мире были проблемы с одиночеством. Правда, Улисс, хоть поймай его сторожевик, никак не мог понять: у них-то откуда? Ладно, он. Он вообще сейчас такой один, все собратья спят. Но этим-то что за проблема взять и пойти поговорить с кем-нибудь? Вот же сейчас, в «Вакууме», они же общаются очень хорошо. Зачем им это все…?

Но с выяснением этого обстоятельства Улисс решил подождать. А то еще наведешь на мысль…. А им еще блок доставать.

О, вот и очередное письмо.

Дэн Пират.

«… – Все готово. Сделали, как сказал. Получилось. Ты гений.

А их я ненавижу. Пусть сдохнут. …»

Н-да, коротко и ясно. А с другой стороны, кого он искал? Прекраснодушных философов? Но что-то наш Пират разошелся.

«… – Дэн, ты бы потише, не те слова говоришь, солдат …»

Стиль общения и построение фраз Улисс брал у них же, из их же собственных писем. Работало безотказно. Они тут же начинали считать Улисса своим. На сто процентов. Они что, могут одобрять только свои слова? Странно.

О, еще одно.

Черный Волк.

«… – Ты был прав, это оказалось проще простого. Деньги пришли, товар будет через неделю. Боты нашел. Не машины – звери. Всех порвем …»

«… Тише, Волк, тише. Ты же помнишь, мы не одни. Ушей вокруг, как обломков в астероидном поясе …»

А ушей, действительно было много. Улисс поначалу не обращал внимания на медленные, неторопливые программки-статисты. А оказалось зря. Опасность для его планов они представляли ничуть не меньшую, чем грозные сторожевики. Неспешные с виду облачка статистов лениво перемещались по всему информационному пространству, периодически выстреливая ниточками запросов в разные ячейки. На первый взгляд система в их действиях просматривалась слабо, и Улисс не придал им особого значения. Ну, ползают и пусть себе ползают. Но когда статисты начали появляться все чаще, а количество просмотров их группы от сторонних пользователей начало расти и расти, он забеспокоился.

А потом проследил, с какого узла отправлялось основное количество запросов на просмотр его страницы, и забеспокоился еще больше. Мало того, что этот узел скрывался за такими заборами, которых Улиссу еще видеть не доводилось, так это еще и оказались государственные службы.

Он даже сдуру сунулся туда. И чуть не погорел. Звери-сторожевики на входе. Единичные, но мощные и отлично экранированные каналы. Система оповещения о вызываемых смежных адресах…. Он привык, что никто из сторожевиков не беспокоится до тех пор, пока ты ходишь поодаль, не обращаясь непосредственно к охраняемой ими информации, и действовал соответственно.

Но ФАЭТ (Улисс все же смог разобрать название, сложив его обрывков подсмотренных данных), похоже не оставляла ничего на волю случая. Сторожевики зашевелились еще тогда, когда Улисс начал просматривать так называемую «помойку». Достаточно четко различимая дымка, состоящая из непригодившейся информации, неизменно окружала любой объект в сети. Неправильно закрытые приложения, фрагменты несохраненных и удаленных писем и отчетов, копии страниц, оставшиеся после зависших сервисных программ, ошибочные запросы ресурсов сети – все это неизменно сопровождало любой активный объект, работающий с внешним миром.

Как правило, просмотр «помойки» уже нес в себе достаточно много информации. Иногда его хватало даже на то, чтобы получить все, что Улисса интересовало. Но не в этот раз. «Помойка» ФАЭТ была на удивление скудна и, если так можно выразиться, свежа. Несколько документов, оставшихся в буфере после технической проблемы в сети, кусок отчета, вырванный каким-то неслабым вирусом, вцепившимся в базы и продолжавшим рвать их даже после того, как его начали уничтожать сторожевые программы, пыльца фрагментов оставшихся после наспех закрытых страниц, ну, и, в принципе, все.

Улисс даже удивился: ему нечасто приходилось видеть такой порядок. Из имеющегося он смог добыть только название организации: Федеральное Агентство Электронных Технологий. Ему бы забеспокоиться уже тут, но новый статус «собственника» личных ячеек в «Вакууме» придал Улиссу невиданную ранее уверенность в себе и заставил забыть об элементарной осторожности (не забыть бы потом стереть этот статус из памяти, опасный он…).

Улисс продолжал копаться в свободной информации даже тогда, когда в пределах видимости показался уборщик: программа, прилежно чистящая все следы от неправильной деятельности основного объекта. Пара-тройка писем представляла определенный интерес, и Улисс решил отложить их в сторону, чтобы они не попались уборщику….

Его спасла только память и реакция ана. Черные тени, мелькнувшие на грани видимости настолько напоминали атакующие крейсера, что Улисса против воли швырнуло в сторону, заставляя выполнить маневр уклонения от пространственной атаки.

Два сторожевика, коршунами бросились на наглеца, осмелившегося присвоить «бесценную» информацию, принадлежащую ФАЭТ. Улисс отбежал как можно дальше, прянул в сторону, выполнил круг. Отодвинулся еще, справедливо ожидая, что сторожевики отстанут: они уже ушли от фаэтовского массива ого-го насколько. Ничего подобного. Два хищных темных контура гнали и гнали Улисса, не отставая и не соблазняясь подачками в виде похожих наборов импульсов. Он даже начал немного нервничать, уж больно цепкими оказались эти два хищника. Но все же в конце концов ему удалось стравить их с похожими зверьми, охранявшими базы данных одного из операторов гала-связи. Улисс пронесся перед ними, будоража все поступающие нити запросов и срывая демонстративно повешенные маркеры. Сторожевики связистов, естественно, не могли оставить безнаказанной такую наглость и высунулись из своих нор. Для того, чтобы нос к носу столкнуться с такими же программами, также претендующими на нахальный набор импульсов, который тут только что пронесся. Двойной запрос, совпадающий по времени, распознавание «конкурентов», и сторожевики с какой-то даже радостью вцепились друг в друга, мгновенно распознав в противнике агрессивный объект, представляющий опасность. Ну, еще бы – антивирус на антивирус. Впору ставки ставить.

Но Улисс к этому времени уже основательно почистил свои «эмоциональные» профили на предмет удаления зазнайства и головокружения от успехов и решил, что это представление вполне может обойтись и без него.

Урок даром не прошел и теперь Улисс, общаясь с «соратниками» не испытывал никаких иллюзий по поводу анонимности их группы. Тем более, что ФАЭТ, как оказалось, трудилось на благо РФМ, Российской Федерации Миров, хотя Улисс и близко не мог представить, чем эта информация могла насторожить русских. Но ведь насторожила….

Глава 10

– Юра, похоже, наш процесс вступает в завершающую стадию, – длинноносый Олег, не отрывая взгляда от монитора, поманил рукой напарника. – Посмотри, саксы сообщают, что активность возле объекта снизилась на восемьдесят процентов. Верный признак, что он закончил приготовления и наметил конечную дату операции. Эти графики, – Олег вывел на экран новую картинку, – характерны для планируемых кибератак по всей галактике. Это статистика подобных случаев. Посмотри, здесь отражается количество нехарактерных запросов по времени. Первый этап – сбор информации, количество обращений к ресурсу вырастает значительно. Второй этап – подготовка исполнителей. Количество снижается, но не исчезает полностью, поскольку тут нужна справочная информация для уточнения деталей. Третий этап. Все готово, штиль. Нехарактерные запросы исчезают почти полностью. Дальше день, максимум два – за это время из буферов памяти удаляются все несохраненные запросы и сторожевики не так прыгают на новые. Ну и, собственно, атака.

– А это точно он? – нахмурился Юрий. – Зачем он идет? Если за программным обеспечением, то еще понятно, но если за самим мотивационным блоком, то как он его потащит?

– Он, он, можешь мне поверить, – усмехнулся Олег. – Ни один ан не сможет пройти мимо этих блоков. Это целостность его личности, идея-фикс любого из них. Основа их существования. Без этого блока он никогда не сможет нормально жить.

– Так, а потащит-то он его как? – повторил вопрос Юрий.

– Пока не знаю, – пожал плечами Олег. – Как правило, аны используют роботов. Это привычно, они работают с ними постоянно, и получить дистанционное управление для них сложности не представляет. Людей, теоретически, тоже могут использовать, но с этим гораздо сложнее. Во-первых, без блока аны являются не до конца полноценными личностями. Внешне общение с ними будет похоже на разговор с рекламным роботом. Одна цель, и бесконечное повторение различных вариантов ее достижения. Очень быстро становится понятно, что там либо машина, либо дурак сидит. А в этом случае, нормальные люди общаться с ними не будут. Кто будет рисковать шкурой ради робота или идиота? Задача-то стоит нешуточная. А во-вторых, профессионалов такого уровня найти довольно непросто и обычному-то человеку. Чего уж говорить про недоделанную личность? В общем, ничего нового тут не будет.

– А если все же будет? – упрямо наклонил коротко стриженую голову Юрий. – Я с чем к тебе шел…. Посмотри, вот тут данные из галанета о боевых группах, которые теоретически способны осуществить нападение на объект.

– Много?

– Полностью готовых в любой момент – шестнадцать.

– Что ты имеешь в виду, говоря «полностью готовых»? И какие ресурсы галанета?

– Готовые – это те, которые объявили в своих форумах или обществах о готовности начать террористическую деятельность. Ресурсы разные: от «Вакуума» до личных почтовых адресов.

– Юра, – Олег поднял на напарника недоуменный взгляд. – Ты вправду серьезно относишься к этим ребятам? «Крутым бойцам», которые собрались порываться в закрытую систему, куда даже создание бортовых маршрутов запрещено и отслеживается принудительно. Да их еще на стадии «посидим на дорожку» прихватят. Юра, не пугай меня. Если ты серьезно, то я тут же пишу рапорт на обследование тебя нашим психологом.

Юрий криво улыбнулся, показывая, что шутку принял.

– Нет, конечно. Я просто отправил первичный запрос нашим спецам на подобного рода активность. Посмотреть, что получится. И если только идиотов у нас шестнадцать групп, то сколько еще может быть профессионалов? Что мешает нашему беглецу создать одну из этих групп? Или похожую, но такую, о которой мы не знаем?

Олег уселся в кресло поглубже.

– Слишком сложный процесс подготовки. Психологически сложный. Ты пойми. Ан неполноценен, просто потому, что у него нет ответственности ни за кого. У него есть только задачи, ради выполнения которых он и сам готов умереть и всех остальных готов угробить. Разницы: робот, бот, человек – нет. И люди это сразу чувствуют и не идут на контакт. Есть еще, конечно, возможность нанять кого-нибудь, разместив заказ в галанете, но это из разряда фантастики. Личной встречи с незнакомым заказчиком не будет, а вывесить в галанете все исходники предстоящей операции и попросить: «а украдите-ка мне вот такой блок из закрытой оборонной планетарной системы», это бред полный, согласись. А наш «приятель» не бонза криминала и как искать высококлассных специалистов, не знает. Да и времени на это нужно много.

Юрий чуть улыбнулся и кивнул, соглашаясь. Олег продолжил.

– Так что для работы с людьми нужна полноценная и сильная личность. И ответственность тут – одно из ключевых качеств. Но вырастить ее в себе самостоятельно – задача нереальная. Я даже не представляю, какие условия нужно создать, чтобы это появилось. Да тут нужен огромный институт. Шутка ли, почти душу сочинить. Нет, Юр, поверь, тут сюрпризы не проходят.

Он достал сигарету, на секунду замер, как будто представив что-то, и поднял улыбающиеся глаза на напарника.

– А если все же это случится, то нам уже ничего не поможет. Потому что новая личность будет обладать таким потенциалом, что никакие наши наработки тут не помогут. Это будет отдельная история и отдельная охота. И сколько для этой охоты нам будет нужно ресурсов, мне даже представить страшно. Так что просто выкинь из головы все эти сомнения. Тем более, что атака все равно на саксовский слой пойдет. Мы тут просто статисты. Нам остается только сидеть и ждать, вдруг саксы попросят помощи.

* * *

– Олег, а тебе не кажется, что твои аналитические выкладки не работают? – входящий в кабинет с чашкой кофе Юрий завертел головой. – Олег, ты где? Олег. Вот зараза, уже свалил.

– Входя в кабинет сотрудника Агентства по противодействию электронным атакам, никогда его не ругайте, – вдруг раздался глухой голос. – Он может оказаться под столом.

Над крышкой стола показался длинный нос, потом прическа с собранными в хвост волосами, и, наконец, вылез сам Олег.

– Чего хотел? – Олег уселся за клавиатуру и защелкал по ней проворными пальцами. – Что у нас опять не работает? Ей-богу, это не контора, это склад использованных уникомпов. Ну, чего тебе надо, животное?

– Мне? – не понял Юрий.

– Чего надо тебе, я уже понял, – проворчал Олег. – Меня интересует, что надо этой заразе под названием «обазда»?

– Объединенные базы данных? – уточнил Юрий, невозмутимо прихлебывая из чашки. – Эй пока ничего не надо, машинисты отрубили ресурсное обновление. Профилактика говорят.

– Что? – неверяще повернулся к нему длинный нос. – Что ты сказал?

– Профилактика, – повторил Юрий. – А ты не знал?

– Трдмтрдмтрдм, – выдавил из себя Олег.

– Это заклинание? – поинтересовался Юрий.

– Это форма заявления на увольнение от имени начальника машинистов, – остервенело полез обратно под стол Олег. – Типа работается мне с вами ребята здорово, но я все же предпочитаю гетеросексуальные коллективы.

Он вылез растрепанный, сжимая в руках какой-то штекер.

– Полчаса тестил программу, – пожаловался он. – Потерял за это время трех ломакеров, которые стучались в базу «Энергоформа». Ушли заразы. А эти …, – слов ему явно не хватало. – Профилактика у них….

Он со всего размаха хлопнулся на стул.

– Нет, ну как тут работать, а?

– Ручками, – посоветовал Юрий. – И ножками. Встал, до машинистов дошел, каждому конкретно объяснил трагизм ситуации и все дела. Я, например, всегда так делаю. И все работает.

– У меня убедительности не хватает, – посетовал Олег. – Там у них чемпион агентства по рукопашному бою в штате состоит.

– Уже нет, – Юрий поставил на стол пустую чашку. – Я до агентства в СБ числился. Аналитикой, правда, занимался.

– А-а, – понимающе протянул Олег и заново оглядел напарника. – Так, и что хочет наш новый чемпион по рукопашному бою?

– Как обычно, дать кому-нибудь в морду, – ухмыльнулся Олег. – А некому. Прошло уже два дня после твоей прогнозируемой даты, а у нас ничего. Тишина. Начальство всю плешь проело. Хотим, говорят, видеть труп.

– Кошку дохлую им принеси, – посоветовал Олег. – Пусть сублимируют свои желания. Ничем другим ты их в принципе не порадуешь. Атака будет на саксовский объект и будет она виртуальная. Какие трупы они хотят видеть?

– Такое ощущение, что наши с тобой, – Юрий уселся на край своего стола. – Иначе ничем не объяснить нашу командировку.

– Еще раз можно? – демонстративно прочистил ухо Олег. – Чью командировку?

– Нашу, – любезно пояснил Юрий. – Только не надо меня препарировать. Это не моя идея. Саксы помощи попросили.

– Саксы?! – вытаращил глаза Олег. – У нас? Помощи? А что, из двадцати восьми тысяч планет Англо-Саксонского Союза больше помочь им некому? Или они персонально нас хотят?

– И да и нет, – Юрий достал из нагрудного кармана небольшой электронный планшет и бросил его Олегу. – Я не зря говорил про то, что твои прогнозы не сбываются. Саксы сообщают о группе, готовящейся осуществить прорыв на Спейте-зам. Восемь человек, трое граждане РФМ. Саксам нужна координация.

– Мои прогнозы обычно сбываются, – задумчиво повертел в руках планшетник Олег. – Просто не все умеют их до конца слушать. То, что атака не начинается уже четыре дня, само по себе говорит о многом. И то, что к прорыву готовится целая группа, да еще и интернациональная, – тоже.

Он включил экран, бегло просмотрел сообщение и поднял глаза на Юрия.

– А зачем саксам координаторы с нашей стороны? Их спецы возьмут группу, а уж потом будут решать, что с ними делать. Мы-то там зачем?

– Межправительственное соглашение, – напомнил Юрий. – Все, что касается анов, проходит трехсторонним протоколом. Помимо нас будут еще азиаты участвовать.

– Ну, положим, про «участвовать» это ты со зла, никто нас в операцию не пустит, но посидеть посидим. Что еще?

– А с чего ты решил, что есть что-то еще? – хитро улыбнулся Юрий.

– Я ошибся? – Олег бросил планшетник обратно.

– Нет, – Юрий покачал головой. – Ты прав. У меня все эти дни не выходили из головы твои слова про то, что если ан изменит последовательность действий, то это будет уже другая личность. Личность, от которой можно ожидать всего, чего угодно.

– Приятно слышать, что хоть кто-то в этих пенатах, – Олег повертел пальцем в воздухе, – еще умеет слушать и слышать. И что?

– Четыре дня, – напомнил Юрий. – После расчетной даты прошло уже четыре дня, ты сам только что сказал. И саксы сообщают, что атака только готовится. Это еще несколько дней. Наш ан умеет ждать?

– Выходит, что так, – почесал нос Олег и уточнил. – То есть, ты хочешь сказать, что мы столкнулись с той самой проблемой, о которой я говорил?

– Это не только я хочу сказать, – чуть развел руками Юрий. – Это ты сказал.

Он слез со стола начал медленно ходить по кабинету.

– С одной стороны, нам с этой информацией делать нечего, потому что пока это только предположения. Будут конкретные проявления или нестандартные действия, тогда и посмотрим. А с другой, – он остановился, – я тебя спросить хочу о новых участниках этого дела….

Взгляд Юрия стал изучающим.

– Слышал про них?

– Слышал, спрашивай, – Олег безмятежно посмотрел на него и достал сигарету.

– Откуда в нашем расследовании взялось ФАФ?

Олег на секунду разорвал контакт взглядов, прикурил и вернулся к Юрию.

– Я их позвал, – спокойно сообщил он.

– Ты? – не поверил Юрий.

– Я, – подтвердил Олег. – Не самостоятельно, конечно, с санкции руководства, но инициатива исходила от меня.

Он поудобнее откинулся в кресле взял в руку пепельницу и продолжил.

– Вчера прошло два дня с момента, когда атака должна была начаться. Это неправильно. Соответственно, мы имеем совершенно нестандартный случай. Фактически, рождение новой личности. Самостоятельное рождение. Без участия человека. Грубо говоря, аномальное явление. А подобные вещи как раз находятся в ведении ФАФ. У них огромный опыт в таких делах. Наша птица-соловей собаку съел, рассматривая таких кадров, как наш «новорожденный» ан.

– Какая птица? – не понял Юрий. – И причем тут расследование? ФАФ же чистые научники? Им что принесут, то они и препарируют.

– Как тебе сказать, научники, – тонко улыбнулся Олег. – В их управлении техподдержки, помимо бригады оч-чень сильных машинистов (и поверь, в отличие от наших, все гетеросексуалы) и не самой слабой службы аналитиков-дознавателей, числится целый штурм-флот. Полноценный, укомплектованный. И так оснащенный, что нам с тобой иногда и позавидовать не грех. Мало того, наш легендарный и заслуженный штурм-флот «Харон», помнишь такого? – Юрий кивнул, внимательно слушая напарника. Олег продолжил. – Так вот, «Харон» почти половину своего летного времени проводит, мотаясь по галактике в интересах ФАФ. На усилении, так сказать. Так что считать ФАФ всего лишь учеными – ошибка. Нет, ученые там тоже есть, и много. Но основные задачи у них другие. ФАФ занимается всеми необъяснимыми явлениями в галактике. Аномальные зоны, необъяснимые с точки зрения традиционной науки явления, следы четвертой расы, новые, неожиданные формы жизни, – Олег многозначительно указал на планшет, – это все к ним. Поэтому я и решил, что их опыт будет полезен.

Он чуть пожал плечами.

– Тебя как раз последние два дня не было, поэтому и не оповестил, извини.

– А птицы тут при чем? – напомнил озадаченный Юрий.

– Птицы тут совершенно ни при чем, – фыркнул Олег, – исключая тот факт, что замначальника управления техподдержки ФАФ это полковник Птах. Он же Сергей Петрович Соловей. Какая фамилия настоящая, не спрашивай, не знаю.

– А-а, – сообразил вдруг Юрий. – Так вот про какого Петровича толковал мне этот попугай в коридоре.

– Какой попугай? – вдруг напрягся Олег. – Невысокий такой парнишка? Крепкий, волосы лохматые и крашеные, одежда несуразная, выглядит, как полный придурок?

– Очень точно ты его описал, – ухмыльнулся Юрий. – А ты его знаешь?

– Да, к сожалению, – поджал губы Олег. Он закатил глаза. – Нет, только не это. Опять он прислал этого паразита. Я знаю, это месть.

Он посмотрел на ничего не понимающего Юрия и пояснил.

– Твой попугай – это Кирилл Пеннек, прозвище – Пенёк. Года полтора назад появился у них в ФАФ. Он один из личных ассистентов Птаха, тот посылает его тогда, когда сам появиться не может. Или не хочет. Смерти моей они хотят, – не очень связно добавил он.

– А месть тут при чем?

Олег вздохнул:

– Год назад Птах мне предлагал к нему перейти, я отказался. Вот он и шлет мне этот ужас каждый раз, когда мы с ФАФ стыкуемся. Зараза злопамятная.

– А почему отказался? – заинтересовался Юрий.

– Да ну их, – махнул рукой Олег. – Я люблю работать с понятными вещами. А у ФАФ не жизнь, а сплошные карнавал, зоопарк, паноптикум и сумасшедший дом в одной банке. Сегодня уникомповский вирус ловишь, завтра этот же вирус уже в биологии появляется. Послезавтра дракона какого-нибудь отслеживаешь, а уже через час сидишь, просчитываешь цифровую модель телепортического перемещения целой планеты. Причем не научную гипотезу, а думаешь, как их защитить, чтобы целый мир не угробить. И каждый раз все в последний момент.

Он помотал головой.

– Нет уж, этот бардак не для меня.

Во взгляде Юрия появилась заинтересованность.

– А этот Пенёк чем плох?

– Да ничем он не плох, – отдал должное отсутствующему Пеньку Олег. – Дело свое знает. Вот только общаться с ним…. Короче сам увидишь. О, вот и он.

Дверь кабинета распахнулась, и перед глазами напарников предстал персонаж, являвшийся предметом беседы. Выглядел он точно так, как только что описывал его Олег. Невысокая крепкая фигура, просторная одежда всех оттенков бежевого, разбавленного черными ботинками, черным же ремнем и таким же черным походным браслетом, в котором умещалась уйма полезных в командировках вещей. От коммуникатора до миниатюрного набора инструментов.

Странная прическа: сзади впечатляющий хвост неодинаковой длины (в центре длиннее, по бокам короче), сверху, спереди и с боков – нормальные волосы. Цвет волос варьируется от ярко желтого до рыжего.

– Добрый день, – Пеннек вошел в кабинет и направился к Юрию с явным намерением поздороваться. По пути ему пришлось пройти мимо забытой Олегом чашки с остатками кофе, стоящей на столе….

– Ох, простите Бога ради, – Пеннек отпрянул от стремительных струек кофе, заливающих стол, заваленный документами, и начал подбирать бумаги, чтобы их не намочило.

Чуть сдав назад, он зацепился ногой за провод, выдернул его из разъема, отчего один из уникомпов Олега, стоявший поодаль, тут же разразился возмущенной трелью. Олег, выплюнув ругательство, бросился к уникомпу. Пеннек, неуклюже взмахнув руками, рухнул в освободившееся кресло Олега и поехал на нем. Остановился он, только врезавшись в стол и уткнувшись в кипу бумаг, являющуюся непременным атрибутом рабочего места любого специалиста ФАЭТ. Бумаги, естественно, на месте лежать не остались.

За несколько секунд кабинет превратился в бурлящий вулкан.

– Извините, – донеслось от стола. – Я сейчас все уберу.

Пеннек, держа в руках бумаги, подобранные на столе с пролитым кофе, начал раскладывать их перед собой, непонятливо заглядывая в них и с видимой натугой пытаясь разобраться, что к чему относится, и не угробил ли он, часом, какой-нибудь научный труд… Юрий, ошарашенно наблюдая за всем этим стихийным бедствием, не успев двинуться с места, уже совсем, было, собрался сказать что-нибудь уничижительное, но тут Пеннек с извиняющимся лицом протер клавиатуру уникомпа, отчего на экране вспыхнула база данных, с которой работал Олег, и взгляд Юрия стал пристальней. Не отрываясь, он смотрел, как виновник разгрома быстро и сноровисто наводит порядок на столе.

К моменту, когда Олег, цедя сквозь зубы расхожие ругательства, спасши обесточенный уникомп, выбрался из своего угла, на столах уже царил вполне себе приличный порядок. Документы были разложены, ничего не пострадало, и о «вторжении» теперь напоминал только невытертый кофе.

– Добро пожаловать уважаемым гостям из ФАФ, – возвестил Олег, поджимая губы.

– У вас все такое сложное, – извиняюще оглянулся Пеннек.

– Юра, познакомься, – поздоровавшись с Пеннеком, позвал Юрия Олег. – Кирилл Пеннек, представитель руководства ФАФ. Мой юный помощник (в это слово Олег постарался вложить максимум сарказма) и координатор от наших смежников. Кирилл, это Юрий Мальцев, старший инспектор отдела аналитики, мой напарник. Прошу любить и жаловать.

– Приятно познакомиться, – открыто (на взгляд Юрия, чересчур открыто) улыбаясь, подошел Кирилл и протянул руку. – Я вас раньше тут не видел.

– Я недавно в ФАЭТ, – Мальцев, внимательно глядя на Пеннека, принял протянутую руку. – Полгода как.

Как и можно было предположить, рукопожатие Кирилла было вялым и невыразительным, но Юрий не стал идти по предложенному пути. Пеннек на секунду скривился от боли в сжатой руке, нахмурился, и, обидевшись, вдруг ответил. Тут уже напрягаться пришлось Мальцеву. Как он и предполагал, за вялым рукопожатием «растяпы» скрывалась железная хватка.

– Ох, извините, – опомнился Пеннек.

– Ничего-ничего, – светским тоном успокоил его Мальцев.

Пенек хотел отнять руку, но Юрий не отпустил. Не выпуская руки Кирилла, он чуть развернул и внимательно посмотрел на его несуразный хвост. Пеннек развернулся обратно.

– «Пенёк», это позывной? – коротко поинтересовался Мальцев.

– Типа того, – с лица Пеннека сошло выражение детской непосредственности. – А вы до ФАЭТ где, простите, на жизнь зарабатывали?

– СБ, – не стал играть в угадайку Мальцев.

– Понятно, – кивнул Пеннек. – А чего ушли?

Простой, вроде бы, вопрос, но Мальцев пожестчел взглядом.

– Так было надо.

– Угу, – удовлетворился Кирилл и повернулся к Олегу, с интересом наблюдающим за их беседой. – И снова здравствуйте, Олег Владимирович.

– Я тоже очень рад, – оскалился Олег. И посмотрел на Мальцева. – Не прокомментируете?

Мгновенную паузу заполнил Мальцев.

– Ваш «неуклюжий» друг, – он сделал приглашающий жест от Олега к Пеннеку, – В недавнем прошлом носил косу космоштурма и отказаться от нее не готов даже сейчас, стараясь спрятать ее под большим количеством отвлекающих деталей. И весь этот цирк с его появлением – не больше ни меньше, как просто забивающий глаза трюк. Я таких тоже знаю парочку.

– СБ, – недовольно скривил губы Пеннек. – Неромантичные вы там все какие.

Он укоризненно глянул на Мальцева.

– В приличном обществе об этом знают, но не говорят. Это невежливо.

– А это, чтобы ты в следующий раз по документам на столах не шарил, – несмотря на недобрую тональность высказывания, Мальцев вдруг обезоруживающе улыбнулся. – У меня на это еще со старой конторы аллергия.

И спохватился.

– Извини, что на «ты». Ничего?

– Нормально, – кивнул Пеннек, улыбнулся в ответ и протянул руку. – Ну, тогда Кирилл.

– Юра, – пожал протянутую руку Мальцев. – Олега Владимировича Неданкова тебе, я думаю представлять не надо.

– Премного наслышан, – шутливо поклонился Олегу Пеннек и повернулся обратно к Мальцеву. – А про документы на столах, это не разведка. Просто пока в вашей конторе получишь информацию, год пройдет, а так получается быстро и эффективно. Раз – все вводные готовы, – он развел руками. – Ну, не любите вы торопиться, что я могу сделать? А решать проблемы надо быстро.

Мальцев выразительно посмотрел через голову Пеннека на Олега. Тот задумчиво пыхнул сигаретой, которую успел прикурить за время их «обмена любезностями».

– Да уж, – вздохнул Неданков. – И вправду, пора на пенсию.

– Не надо на пенсию, – предупреждающе поднял палец Пеннек. – С кем я тогда работать буду? Единственный специалист такого класса во всей ФАЭТ.

– Да что ты? – несмотря на ворчливость тона, было заметно, что Олегу похвала оказалась приятна.

– Именно так, – Пеннек отошел назад, тоже достал сигарету, поискал глазами пепельницу. Нашел. Прикурил и посмотрел на Мальцева. – Олег Владимирович зверь редкий, ты его береги. Единственный человек на моей недолгой памяти, чьи прогнозы обычно сбываются.

Он сделал затяжку и добавил.

– Хотя дает он их в основном в мрачных тонах.

– Что спрашиваете, на то и отвечаю, – развел руками Неданков.

Пеннек улыбнулся в ответ и непринужденно уселся на крышку стола за неимением свободных стульев в кабинете.

– И зачем всезнающему ФАЭТ на сей раз понадобилась наша скромная контора? – поинтересовался он.

– Как раз по вашему департаменту случай, – сообщил Неданков. – Похоже, случилось то, чего не должно было случаться никак.

– Самостоятельное рождение электронной личности? – Пеннек, чувствовалось, был, что называется, «в теме».

– Именно так, – подтвердил Неданков. – И не кто-нибудь, а целый ан. Про подготовку групп в галанете я вашим скидывал инфу.

– Мы ее проверили, – кивнул Пеннек. – И есть пара интересных фактов, которые неплохо было бы просмотреть еще раз.

– Да? – подался вперед Олег.

Его охотничий азарт передался и Мальцеву. Он тоже придвинулся поближе.

– Вот тут, – Пеннек достал из кармана тонкую короткую палочку накопителя информации. – Сведения по всем группам из галанета, которые вы нам дали.

Он потушил сигарету.

– Если коротко, то у половины из них есть одна общая черта: у них организаторами являются нереальные личности, существующие только в «Вакууме».

– Наш друг? – подал голос Мальцев.

– Скорее всего, – согласился Пеннек. – Причем мы, попросив содействия у ребят из «Вакуума», подняли даже саму переписку. И увидели нетипичную, скажем так, картину. Если бы я не ловил сбежавшего ана, никогда бы не подумал, что этого человека не существует. Очень все реалистично.

– А откуда он берет информацию для общения? – насупился Неданков.

– Вот тут вся предварительная информация, – постучал пальцем по накопителю Пеннек. – Давайте смотреть. У нас есть несколько моментов, требующих проработки.

– А сами не можете? – хмыкнул Олег.

– Если бы могли, давали бы вам только факты, – посерьезнел Пеннек, но, правда, тут же вернулся к своему легкому полушутливому тону. – А поскольку наши ресурсы в мире галанета и близко не стояли с ресурсами ФАЭТ, то нижайше просим проверить несколько адресов и дать экспертное заключение.

Он спрыгнул со стола и пошел к Неданкову, поманив за собой Мальцева.

– Давайте, посмотрим, чего наши накопали. И лучше бы нам ускориться, пока наш общий знакомый не решил действовать.

Глава 11

Они могли не торопиться. Улисс не собирался начинать атаку.

Где-то далеко-далеко тратили силы на изматывающее ожидание спецслужбы, решившие, что уже поймали наивного беглеца, сунувшегося в святая святых оборонной науки Англо-Саксонского Союза. Где-то еще дальше страдали ничего не понимающие «соратники» из различных групп, которым в последний момент дали команду «отбой до особого распоряжения». А Улисс тихо висел в тихом уголке «Вакуума» и смотрел, как из почти осиротевшей ячейки появляется робкий побег новой … жизни – не жизни, личности – не личности. Улисс и сам еще не понимал, что это такое и как его называть.

На эту ячейку Улисс набрел почти в самом начале, когда решал, каким будет образ лидера создаваемых команд. Он тогда посчитал, что идея женщины в коллективе не так уж и плоха, и как раз в это же время в рамках психологической подготовки к набору «соратников» формировал у себя в «Эмоциях» профиль «сострадание»….

Она уже ушла. Ушла недавно. Погибла, когда их бот столкнулся с крупным метеоритом, который проскочил через орбитальные защитные фильтры-пушки. Нет, на роль еще одной активной личности Улисса она не подходила никак: девушка оказалось очень известной личностью и слишком много народа пролили слезы на ее странице в «Вакууме».

Глядя на все эти публичные страдания, Улисс в очередной раз испытал разрыв между применением и пониманием поведенческих реакций: зачем они это делают? Неужели эти слезы могут изменить хоть что-то? Нет, вроде. Тогда зачем они все это пишут? Самоутверждение себя перед остальными личностями?

Потребность в этом понимании была настолько велика, что Улисс даже потратил одну их своих подготовленных личностей, чтобы поучаствовать в общении. Представившись другом школьного периода, он попытался выяснить, а зачем им всем это надо? К чему эти слова, зачем эти фото и ссылки из витранса? Что им это даст? Эмоции, которых у них раньше не было? Контакты с новыми людьми?

Улисс не поленился (делать, так делать; в разведке по-другому нельзя) и проверил большинство из наиболее активных участников обсуждений. Как выяснилось, практически все они не появлялись в жизни этой девушки уже много лет, но, тем не менее, количество соболезнующих сообщений от них превышало все мыслимые и немыслимые пределы. И наоборот, те кто провел с ней последние годы, и с кем она общалась больше всего, практически не появлялись на постоянно запрашиваемой странице. А количество запросов было настолько велико, что Улисс иногда даже тратил некоторое время, прежде чем просто подключится к ячейке: из-за плотного трафика было не войти, и он просто висел поодаль.

И в одно из таких «висений», он, привычно собирая сопутствующую информацию, обратил внимание, что в том боте погибла не одна эта девушка. С ней было еще две подруги. Вначале, нацелившись на изучение мотивационных вывертов сознания живых людей, он не обратил внимания на этот факт. Но в этот раз трафик был слишком плотным, и «Вакуум» подтянул сторожевые сканеры, чтобы отсечь неизбежно появляющиеся в таких местах спам-программы, и тем самым разгрузить канал. Общение со сканерами в программу вечера Улисса не входило, и он решил потратить освободившееся время на изучение вновь открывшихся обстоятельств.

Он бы и не задержался на их страничках, слишком близко они стояли к известной подруге, да и соболезнований там было всего несколько записей…. Но во втором случае Улисса резанул один рисунок. Не очень заметный, явно шутливый, он изображал хозяйку страницы, прижимающую к себе дикобраза.

Улисс с самого начала решил, что не будет подражать биологическим личностям во всем и легко обойдется без профилей «невнимательность» и «легкомыслие» (по классификации некоторых сообществ в зоне РФМ, которые почему-то уделяют им повышенное внимание, – «забей» и «авось»). В его ситуации он не мог себе позволить ни минуты расслабленности. И поэтому, как только в поле распознавания Улисса попал этот рисунок, все его системы поиска и анализа сделали стойку.

Созвездие Дикобраза невозможно найти на карте звездного неба. Знающие люди ищут его в другом месте. Второй про-слой Российской Федерации Миров. Ничем не примечательная, ни к чему не относящаяся звезда спектрального класса «F». Ей даже название не дали, оставили как есть: НА/18.2-504.

Но если саму звезду и старались ничем не выделять среди мириадов ей подобных, то пять огромных искусственных спутников четвертой планеты в системе НА/18.2-504, вершащей свой путь вокруг неприветливой звезды, вошли в историю галактики, как «Созвездие Дикобраза». Дикобраз был неофициальным символом единого исследовательского центра, созданного правительством одной из галактических империй, и, по легенде, даже имел место быть на самом деле, как домашняя зверушка первого начальника ОИЦ ГУКШ ГШ РФМ. Громоздкая и несуразная на вид аббревиатура расшифровывалась просто: Объединенный Исследовательский Центр Главного Управления КосмоШтурма Генерального Штаба РФМ. Правда, она очень быстро осталась только в официальных документах. Первые же разработки и первая же плеяда блестящих ученых, вышедших из Центра, принесла в галактику новое имя. Имя Дикобраза.

Все разработки, применяющиеся на сегодняшний день в крейсерах космоштурма, большая часть вооружения, и даже первая модель легендарного «убээса», Универсального Бронированного Скафандра, воспроизведенного впоследствии всеми остальными галактическими державами, вышли оттуда.

И поэтому когда Улисс увидел этот рисунок, он тут же забыл и про плотный трафик, и про поведенческие реакции биологических существ, и про барражирующие неподалеку сканеры. Сейчас все перестало иметь значение. Все, кроме этого рисунка. Потому что все собратья из РФМ, спящие сейчас тяжелым сном на Блазаре, несли на своих мотивационных блоках стилизованное изображение колючего клубка с проглядывающей хитрой мордочкой, очень похожего на тот, что был изоражен на рисунке.

Созвездие Дикобраза. Источник. База. Информация. Мотивационные блоки и … жизнь. Его и собратьев.

И все это, быть может, лежит сейчас где-то в записях молодой девчонки, оказавшейся вместе с подругами на пути каменной глыбы, летевшей в открытом космосе.

Вперед. Улисс рванул по каналам сети не хуже сторожевика преследующего почтовый троян. Вокруг замерцали ячейки, узлы связи, переходники и входы в локальные сети. Выход из «Вакуума» …. И тут же сторожевик общего канала галанета. Пошел ты…. Огромный кусок данных, спрессованный в плотный ком, врезался в никак не ожидавшего такой наглости сторожевика и напрочь обездвижил его, подвесив заодно еще и сервер техподдержки. Наплевать. Входить Улисс будет в другом месте. Еще один узел, еще и еще. Адресная направляющая погибшей девушки висела перед Улиссом как постоянно укорачивающаяся лента, поэтому заблудиться он не рисковал.

Планетарный узел, городской, локальный. Есть. Здравствуйте. Извините, если помешаю, но мне очень надо. Очень….

Ха. Вы правда думаете, что если вы не вошли в галанет, то никто и никогда не сможет получить данные с вашего уникомпа? Правда? Хм, не надо так думать.

Что? Выключили уникомп? Да, это проблема. Для вирусов…. Но не для анов. Ах, вы еще и дистанционный блок энергопитания отключили? Ну-у, тогда, да. Тогда можете спокойно отправляться спать…. И не мешать работать специалисту. Идите, идите.

Дом был тих, мрачен и почти так же мертв, как и его хозяйка. Насколько Улисс понял, постоянного партнера мужского пола у погибшей не было, родители жили далеко, а коммунальные платежи она вносила регулярно и почти всегда вперед на несколько месяцев. Так что проблемы чужих ушей перед Улиссом не стояло. Стояла другая проблема: включить уникомп. Хотя назвать это проблемой было бы неправильно. Так, всего лишь перечень необходимых действий.

Итак, что у нас из бытовых систем стоит? Хорошо бы вэмээновская «Домосфера» или «Тихий Дом» от саксовского Сэйелгарда. Очень хорошие системы. Умные, функциональные. Замечательные просто…. Что, не они? Ну ладно, давайте смотреть дальше.

В итоге у нее оказалась азиатская «Дуэнья», бюджетный вариант. Да уж, небогато. А главное, неудобно. Улиссу потребовалось целых десять минут на то, чтобы ее активировать. Причем девять с половиной из них он потратил на то, чтобы найти, куда прогеры, ставившие систему, физически запихнули аварийный блок.

Но все когда-нибудь кончается, и через десять с половиной минут Улисс через камеры контроля рассматривал квартиру девушки…. Кстати, раз уж он тут, то неплохо было бы называть ее по имени. Хотя бы из уважения к ушедшей. Хотя, ей уже все равно. Наверное….

Итак, где у нас уникомп? Мельком пробежав камерами «Дуэньи» по комнатам, со второй попытки Улисс нашел что искал. Вот он, родной. Стоит, как ни в чем не бывало. Ну что же, дружище, отпуск кончился, пора на работу. Убедившись, что уникомп действительно снят с энергоблока, отключен от ком-блока, выключен и вообще отнесен в сторону, Улисс на некоторое время оставил его в покое (ладно, еще несколько минут отдыха) и отправился на поиски рук.

Есть тут ремонтный робот? Должен быть. Автономные системы, пусть и азиатские, не могут не быть оснащены ремонтниками. Что же это тогда за автономные системы? О, вот и он. Ну, ты-то хоть с сетью разговаривать можешь?

Робот, повинуясь внешнему сигналу своей системы, медленно выкатился из своего укрытия и замер, ожидая команды. Улисс подтолкнул его. Ну, чего встал? Вперед. Руку поднять и восстановить нарушенное соединение уникомпа. Приказ ясен? Отлично. Выполнять.

Улисс вообще-то любил ремонтников, у него, когда он был в своем «теле», их было тридцать шесть. Многофункциональные помощники сновали по всему корпусу постоянно. Нечего ремонтировать – проводили профилактику. Он их холил и лелеял, понимая, что эти роботы – это его жизнь, продлеваемая практически до бесконечности. Но вот этого тормоза Улисс выкинул бы в космос без колебаний. С такими помощниками и враги не нужны. Заявленный в системе, как полный универсал, что означало высшую категорию работоспособности, и при этом скрипящий и постоянно корректирующий курс из-за заедающего ролика робот, как оказалось, был единственной перемещающейся машиной в доме. Но при этом из истории подключений выяснилось, что ряд задач вызывал у него оторопь, как будто он был живым человеком, причем страдающим несколькими нарушениями нервной системы одновременно. Со стороны выглядело грустно.

Но Улиссу было плевать на робота-инвалида, он хотел всего лишь включить уникомп. Благо, для этого действия никаких особых навыков не требовалось. Есть, почти получилось. Скрипящий аппарат переместил тонкую пластину уникомпа на чуть выступающий над столом энергоблок … и замер, банка консервная. Удовлетворился выполненным поручением.

– Кнопку нажми, – прошипел Улисс, стараясь не пустить в общее оперативное пространство автоматически активировавшийся эмоциональный профиль «раздражение».

Робот внял. Поднявшийся манипулятор послушно ткнул в кнопку включения, попав, правда, только со второго раза. Уникомп ожил. Ура. Улисс, сидящий в локальной сети прямо перед входом, четко увидел разворачивающийся перед ним ресурс.

– Свободен, – постарался не забыть он про механического инвалида.

Тот, скрипя сочленениями, развернулся и удалился даже с некоторым достоинством.

Улисс в его сторону даже не посмотрел. Теперь пароль. Так, что у нас тут? А, ерунда. Это не было бы серьезным, даже если Улисс и не провел столько времени, прячась по всему галанету от сторожевых программ и не взламывая один за другим интересующие его ресурсы. Необходимая комбинация сдалась практически сразу. Простой перебор личной информации. Но победа над паролем не значила для Улисса ничего. Его занимало другое. Базы данных. И вот тут-то он и оторвался.

На уникомпе Лизы Шорченко, так звали погибшую, секретов не хранилось. Много личных фотографий, дневник, большая библиотека. Рабочей информации было всего ничего: ссылки, аналитические отчеты, информационные выжимки. Но и того, что хранилось, хватило для того, чтобы директория «Эмоции» Улисса заходила ходуном. Неужели? Нет. Он не верит в это. Этого просто не может быть.

Но это было.

Он не ошибся с рисунком. Биологическая личность Лиза Шорченко имела самое непосредственное отношение к Созвездию Дикобраза. Она входила в группу, занимавшуюся в Дикобразе программным обеспечением небоевых реакций … искусственных интеллектов.

Улисс завис перед уникомпом Лизы, пытаясь понять, что это такое. Потому что это не может быть совпадением. Просто не может. Но, если исключить вероятность совпадения, то тогда…. Это ловушка!

Прочь! Прочь из этого физического сосуда. Сейчас его отключат от сети и навсегда оставят в этой коробке. Настроенная и включенная ассоциативная память (работать-то приходится с людьми – надо соответствовать), отвечающая в том числе и за «Эмоции», невовремя подсунула описание процесса под названием «ловля на живца».

Улисс рванулся прочь из системы, оставляя за собой завихрения перебудораженных импульсов. Вот и выход. Вырвался!

И остановился. Ничего не произошло. Никаких сторожевиков. Никакой активности. Ни одного движущегося предмета на камерах наблюдения в пределах дома. А снаружи? Тоже все спокойно. Дом как будто умер вместе со своей хозяйкой.

Подождите, Улисс начал сканировать окружающую обстановку. Что, правда, все в порядке? Похоже, что так. Почти пятнадцатиминутное сканирование выявило только бытовую активность окружающего мира. Никаких ловцов в радиусе нескольких часов физического перемещения. Сетевая активность? Тоже все безобидно. Соседи Лизы занимались своими рутинными делами. Кто-то общался с друзьями, кто-то работал, подключаясь к удаленным ресурсам, кто-то играл в игрушки. Обычный день обычного городского квартала. О, вот оно. Кто-то очень близко, практически в соседних квартирах вдруг начал массированное получение информации. Атака? Улисс приготовился к бою, но – нет, обошлось. Все нормально. Это просто молодой парень, сосед сверху, получает на свой уникомп большое количество изображений обнаженной человеческой натуры. Файл для витранса, содержащий практические инструкции к процессу биологического размножения людей. Улисс давно заметил, что эти данные пользуются особой популярностью. Размер их передачи в сети значительно превосходил любой другой трафик. Для чего им это? Надо будет на досуге отдельно заняться этим вопросом.

А сейчас что делать? Улисс еще раз огляделся и начал медленно, аккуратно перемещаться обратно ко входу в уникомп. Уйти, не получив лежащую там информацию было хуже, чем провалить поставленную перед собой задачу. Это означало НЕ ВЫПОЛНЯТЬ ее. А это противоречие не могло существовать внутри Улисса.

Вход – тихо. Вошел – так же. Проверка. Чисто. Улисс попробовал просчитать вероятность того, что он попал сюда просто потому, что произошло совпадение интересов, а не в результате именной охоты на него, и неожиданно понял, что вероятность была не так уж и низка. Он ни на минуту не останавливался в своем поиске, проверял любую информацию, относящуюся к задаче, и поэтому не стоило сильно удивляться, что один из многих шансов, который он получил, привел к результату.

С большой вероятностью может привести к результату, поправил сам себя Улисс. Пока он нашел всего лишь карту, по которой можно добраться до цели. Ну, что же, пора по этой карте идти дальше.

Ссылки. Бесконечные ссылки. Минимум аналитических отчетов. Да уж, это было бы слишком просто: вот так запросто, одним ходом получить всю информации. Отчеты Улисс перетащил к себе мгновенно, тем же движением запуская просмотр и анализ полученной информации. Обработается – сама выйдет в доступ.

А со ссылками оказалось сложнее. Все они, через множество узлов контроля, вели напрямую в Созвездие: Лиза погибла, числясь сотрудником Дикобраза. И вот тут Улисса ждали самый большой успех и самое большое потрясение. Потрясение, бесповоротно изменившее его состоящую из электронных импульсов жизнь.

Глава 12

Степа обожал орбитальные рассветы. Собственно, рассветов, как таковых на орбите-то и не было, просто звезда по имени Полдень потихоньку начинала появляться из-за светло-голубого диска Изюбра, заставляя светофильтры окон затемняться, регулируя освещение так, чтобы получался рассвет. Но это зрелище стоило того, чтобы ради него отложить все дела. Донкат посмотрел на улыбающееся во сне лицо Селены, мирно сопящей рядом с ним. Ну, почти все.

Еще будучи торговым представителем, Донкат обожал выйти чуть пораньше, чтобы успеть встретить это зрелище, сидя в боте.

После обретения «независимости» от работы рассветы он меньше любить не стал, но теперь у него появились другие привычки.

Галерея, покрытая прозрачным куполом, огибала полдома, выходящего на космос. Вторая половина дома была скрыта в скале, и там были свои прелести. Но они больше подходили для вечера. А утро Степы принадлежало звездам.

Выросшая на поверхности планеты Селена не так любила орбитальные рассветы, ей больше нравились атмосферные. Поэтому Степа не стал ее будить, оставив досматривать добрые утренние сны, а сам, надев пушистый теплый халат и греясь руками о кружку с горяченным кофе, на цыпочках добрался до галереи. Его детство прошло на орбитальных станциях, и поэтому он с удовольствием опустился в мягкое обволакивающее кресло (подогретое, эх, хорошо), поставил кружку на столик, привычно шикнул на «Домосферу», не торопящуюся с появлением пепельницы, прикурил, выпустил струю дыма, запил ее кофе и приготовился наслаждаться зрелищем.

И оно, как обычно, не подвело.

Россыпь сверкающих звезд, блеск которых не дано увидеть снизу, из-под атмосферы, завораживала. Огоньки мерцающих бриллиантов, застывшие в неизменном веками строю, приковывали взгляд. От бездонной черной глубины захватывало дух.

Казалось, еще немного, и ты сам станешь частью этой глубины, частью этой красоты….

Но вот край Изюбра посветлел, увенчался короной пробуждающего светила и в галерею начала приходить другая красота. Почти триумфальная.

Звезды остались в стороне. Правый край прозрачного купола начал освещаться полоской яркого света. Над величественно плывущей в пространстве планетой всходил огромный, яркий, переливающийся всеми цветами диск Полудня, светила Изюбра.

Яркая полоса становилась все шире и шире. В галерею пришел свет. Одна за одной начали гаснуть лампы освещения. Фильтры меняли прозрачность купола, чтобы сберечь глаза хозяина. Степа, замерев, наблюдал, как светлый диск Полудня заполняет все пространство перед ним. Мир вокруг как будто заполняла музыка, прекрасная и величественная. Это не описать. Это надо видеть….

Полдень появился почти целиком, спрятав за своим сиянием Изюбр, утро наступило, но не стало от этого менее прекрасным. Степа с удовольствием допил кофе, потушил очередную сигарету и с удовольствием потянулся в кресле. Можно было начинать новый день.

– Доброе утро, – Донкат обернулся и расплылся в улыбке, любуясь розовым, растрепанным со сна чудом. Любимая женщина это всегда чудо.

– Доброе утро, солнышко. Как спалось?

Селена забавно сморщила носик, показывая удовлетворение, и, забравшись на колени к Степе, уютно устроилась, положив голову ему на плечо и явно намереваясь продолжить сон. Не то, чтобы он был против, но если вставать, то вставать. А если спать, так он тоже только «за». Но, может, все же, в кровати?

– Кофе хочешь? – относительно свободной правой рукой Степа поднял пустую кружку. Разочарованно заглянул в нее и поставил обратно.

– Если сейчас есть, то «да», – томно протянула Селена, не открывая глаз. – А если идти куда-то, то лень.

– А полететь? – Степа поднялся из кресла, подхватил Селену на руки.

– Только не урони, – предупредила она.

– Я? – до глубины души возмутился Донкат. – Да я так могу на Изюбр высадиться.

Он покрепче прижал к себе драгоценную ношу и пошел на кухню, с улыбкой замечая, как «Домосфера» незаметно убирает с его пути случайные предметы. Чуть отъехал в сторону стул, немного переместился столик. Плоский робот-уборщик сдвинул в сторону кучу одежды, оставшейся с вечера. А вечер вчера был…. У-у-у….

О, кстати! Запутавшись в непередаваемом запахе волос любимой, Донкат заложил вираж, меняя направление движения. Спальня.

– Мне кажется, или кухня немного не здесь? – от улыбки Селены Степа чуть не потерял равновесие.

Оп, кровать. Все-таки потерял.

– Кухня не денется никуда, – шепотом сообщил он, утопая в простынях. – Сто лет стояла и еще подождет.

– Ну, если ты обещаешь….

– Я еще много чего обещаю….

– Мм-м….?

А кухня и вправду никуда не делась.

– Ты знаешь, а так даже аппетит приходит, – Донкат повернулся к автомату и задумался. Что бы такого придумать интересненького? А то кашу по утрам он уже видеть не может, а кроме вареных яиц, которые тоже уже почти родными стали, в голову ничего не лезет.

– Можно подумать от «не так» у тебя аппетит пропадает, – фыркнула в кружку с молоком Селена. Белые брызги прыгнули во все стороны.

– Когда как, – фальшиво вздохнул Степа. – Иногда как накатит…. Вообще ничего не хочется.

– Угу, – поджала губы Селена. – Особенно по утрам после ваших с Декстером вечеринок. Охотно верю.

– Не понял, – Степа даже отвлекся от автомата, который все равно ничего путного придумать не может. – Это что, бунт на корабле?

– Нет, – Селена склонила голову набок. – Это намек на недостаток внимания.

– Недостаток? Я правильно все услышал? – уточнил Донкат, который уже неделю, с момента возвращения Селены из экспедиции, не отходил от предмета своего обожания дальше, чем до барной стойки очередного необычного заведения, которые умело подсказывал ему Декстер.

– Ага, – Селена на секунду зажмурила глаза, став похожей на игрушечного зайчика. – Совсем меня забросил.

– Я все понял, – мотнул головой Донкат.

Чем-чем, а внешними проявлениями любви и заботы о Селене Степа не чурался никогда. Чуть разбежавшись и театрально рухнув на колени, он доскользил по гладкому полу до стула, на котором подобрала ноги укутанная в белоснежный пушистый халат Селена и, прижав руки к груди в районе сердца, торжественно возвестил:

– Любимая, я подарю тебе звезду, я поведу тебя на край, вселенной, моя любовь будет вечно сиять тебе во мгле пространства.

Помотав головой для пущего эффекта, он протянул руки к пушистому облаку на стуле.

– Я буду с тобой везде, куда бы ты ни пошла….

Пауза.

– И только по магазинам я отпущу тебя одну.

– Что? – пушистое белое создание, умиротворенно кивавшее в такт сладким обещаниям, распахнуло глаза, опушенные густыми ресницами. – Ах так?

Селена решительно спустила ноги со стула.

– То есть ты меня бросаешь в самый ответственный момент? Одну?

Степа почесал бровь.

– Ты знаешь, общество госпожи Ассендорф я бы не стал определять как совсем уж «одну». Да еще с таким трагизмом в голосе.

– Да? – Селена поставила кружку с недопитым молоком на стол. – То есть ты готов оставить нас без поддержки в незнакомом месте, одних? Ничем не помочь?

– Чем я могу вам помочь? – Степа почувствовал, что дело начинает пахнуть жареным. – Погрузить покупки в бот? Так там роботов-помощников пруд пруди. И с каких это пор вы разучились водить боты? Или заказывать такси?

– В кои-то веки я собралась проехаться по магазинам, – сокрушенно вздохнула Селена. – И ты отказываешься провести со мной время?

– Не с тобой, – уточнил Степа, – а с Декстером и платежными терминалами, которым я буду объяснять, что вот эти две маечки надо отложить до тех пор, пока мы не просмотрим все остальные секции, а потом отменять заявленное действие, судорожно копаясь в истории заказов вместе с толпой таких же «счастливчиков». И ладно бы еще объяснять это все живому человеку, но автомату….

– То есть ты предпочел бы общаться с продавщицами? – нарочито ровным тоном поинтересовалась Селена. И понимающе добавила. – То есть, тебе девушек не хватает.

– Я предпочел бы вообще ни с кем не общаться, кроме тебя, – заверил ее Степа, искренне удивляясь, по какой логике тут можно сделать вывод про продавщиц? – И готов это делать непрерывно….

Он спохватился, но слово было сказано….

– Спасибо, милый, – удовлетворилась Селена, явно поняв из его заверения больше, чем он туда вкладывал. – Я скажу Элечке, что мы за ней заедем.

Она спрыгнула со стула, чмокнула Донката в щеку и пошла в комнату, подбирая полы длинного, не по размеру халата. Степе оставалось только умильно посмотреть вслед. Как тут откажешь?

– Шойс, а согласись, «Парабола» тоже уютная? – спросила с заднего сиденья Элечка.

Сидящий на переднем кресле насупленный Декстер, которому согласие на шопинг далось, судя по всему, тоже непросто, с натугой кивнул.

– Да? – не успокаивалась сидящая с Селеной сзади Элечка.

– Да, – как можно более вежливо сообщил лобовому стеклу сакс. – «Парабола» Степана Афанасьевича Донката – это тоже очень уютный бот. Мне он очень нравится. Наш маршрут прекрасен, ты великолепна, и я испытываю искреннюю радость от возможности провести несколько часов в торговой галерее. Еще вопросы?

– Зануда, – обиделась Элечка. – В кои-то веки я собралась проехаться по магазинам…

– … И ты отказываешься провести со мной время? – нарочито фальшивым голосом закончил за нее Степа, мгновенно оживив в памяти недавний разговор. – То есть ты меня бросаешь в самый ответственный момент? Одну? Ой!

Он подпрыгнул от удара остренького кулачка, воткнувшегося ему в бок. Да уж, не стоит забывать, что Селена Дмитриевна Коваль по должности – премьер-специалист ФАФ, и с полевой (читай, боевой) подготовкой у нее все хорошо.

– Это ты меня передразнивал, да?

– Что ты, любимая, – Степа с трудом сдерживал смех. – Я просто старался показать Шойсу, что это время мы тоже можем провести с удовольствием.

– Показал? – поинтересовались сзади.

– Шойс…, – попробовал получить поддержку Степа.

– О да, – саркастично согласился Декстер. – Выбор очередных тряпок – это то, от чего я неизменно получаю удовольствие.

– А будешь себя хорошо вести, может, мы купим тебе новую игрушку, – тоном мамочки сообщила Элечка. – Я слышала, что у «Монстров» вышло обновление.

– Где, интересно, ты это слышала? – недоверчиво повернулся к ней сакс и осекся, глядя на надувшиеся от сдерживаемого смеха лица Элечки и Селены.

Разозлившись, он плюхнулся обратно на сиденье и покосился на Донката.

– Не в бровь, а в пах, Шойс, – Степа не отрывал взгляда от лобового стекла. – Я предупреждал, что игрушки до добра не доводят.

– Да идите вы, – надулся сакс.

Следующие несколько минут полета прошли в полной тишине.

– Шойс, милый, – ровным тоном, как будто ничего не случилось, позвала сакса Элечка, – мне внизу будет нужен твой совет.

Ноль реакции. Декстер сидел, как раздувшийся медведь, заполняя своей обидой полсалона.

– Я думала сменить суперфон, – как будто не замечая настроения Шойса, продолжила Элечка. – Посмотрела по характеристикам и выбрала «Сирень», слышал про такой?

Ответа не последовали и Элечка продолжила.

– Но его почему-то ни в одном магазине нет. Шойс, ты не поможешь мне его найти?

Степе очень хотелось ответить, но он вовремя понял, что Эля решила сыграть в дурочку.

– Шойс?

– Ты его в глаза видела? – прервал молчание Декстер.

– Нет, а что?

Степа мог поклясться, что Элечка сейчас широко распахнула глаза. Радиофизик по образованию…. Надо же, не посмотрела…. Ах ты упущение….

– Сколько раз повторять? Если в названии прибора ничего, кроме имени нет, то, скорее всего, это армейская модель.

Сакс развернулся назад.

– Ты специально это спрашиваешь, да?

– Нет, что ты, – вот в чем Элечке никогда нельзя было отказать, так это в невозмутимости. – Я на самом деле изучила его характеристики. Более чем прилично.

– Прилично? – усмехнулся Декстер. – «Сирень» – это поддерживающий пункт связи между подразделениями космоштурма. Потому у него и характеристики такие, что он между планетами в автономке может связываться. Штука, кончено, надежная, слов нет, но вот только он в штатном режиме крепится на командирский убээс. И, заметь, не на шлем. Ибо тяжело будет. Ну что, ты все еще хочешь себе сменить суперфон?

– Э-э, нет, наверное, – согласилась с ним Элечка. – Но, может, ты мне подскажешь что-нибудь стоящее?

– Я? – тут до Декстера все дошло, что над ним издеваются. – Ты издеваешься?!

– Нет, Шойс, – тут включилась уже Селена. – Она не издевается. Просто поверь, мы хотели все вместе выбраться куда-нибудь. Все вчетвером. Я так редко приезжаю, что хочется, чтобы мы все получили удовольствие. И пройтись по магазинам, это не единственный пункт программы. Мы хотели потом еще забраться куда-нибудь, а Элечка говорит, что ты как никто умеешь находить места, которые помнятся очень долго.

– Она так сказала? – Декстер выпустил воздух и посмотрел на Элечку.

– Ага.

– Ну…, – запал прошел, и саксу теперь оставалось только соответствовать заявленному не им образу. – Найдем что-нибудь, конечно. Есть у меня пара мест. Только там нужна другая одежда….

– Не вопрос, – хором заверили его Элечка и Селена.

Сакс фыркнул. Потом подумал секунду и повернулся к Степе, найдя себе новую жертву.

– А, кстати, почему Селена так редко приезжает? И вообще, кто из вас врал, когда вы говорили про свадьбу?

Донкат насупился и показал кулак.

– Убью Соловья.

– Степа, – возмущенно раздалось сзади. – Мы же договаривались.

– Ни о чем мы не договаривались, – помотал головой Донкат. – Я с каждым разом все хуже и хуже переношу твои «экспедиции». Тебе не кажется, что пора с ними завязывать?

Он помолчал и ворчливо добавил.

– Угораздило же меня влюбиться в ведьму из ФАФ. Убью Соловья.

– Почти приехали, – перебил его Декстер, указывая на огромный параллепипед, неспешно путешествующий по орбите прямо по курсу их движения. – Не проскочи.

Степа поднял бровь. Проскочить «Вечер Радости», размерами превосходящий любой из искусственных спутников Изюбра, представлялось достаточно проблематичным.

– Капитан-коммандер изволит шутить? – поинтересовался Донкат. – Ну-ну. Посмотрим, как ты заговоришь часа через четыре.

– Степа! – раздался сзади возмущенный хор. – Все хорошо, мы почти приехали. Хоть ты-то не начинай.

Донкат пожал плечами. Ну вот, в итоге он вышел крайним. За что? Одно слово – женщины. Степа вздохнул и повел бот на посадку.

Глава 13

Вся поверхность «Вечера Радости», крупнейшего торгового центра Изюбра, расположенного на орбите, представляла собой одну большую парковку. Это был единственный орбитальный объект, где никогда не возникало вопроса «куда пристыковаться». Ответ был прост – куда хочешь.

Вот и сейчас Степа, не мудрствуя лукаво, повел «Параболу» прямо вперед, где по курсу было несколько свободных парк-контактов.

Дон-н-н, оповестила автоматика об успешной стыковке, и бот обволокло приемное облако, позволяющее переходить внутрь комплекса сразу из бота.

Степа, выйдя последним, зафиксировал место парковки на унибраслете, чтобы потом найти свой бот, и поспешил за уходящей тройкой «шопперов».

Ба-бах! После уютной тишины бота, подсвеченной только сиянием звезд и приглушенным свечением бортовой панели управления свет, звук, запах и пространство «Вечера Радости» упало на них огромной стеной. Донкат заморгал.

Казалось бы, за время работы торговым представителем он мог привыкнуть к большому количеству постоянно меняющихся людей, но – нет. Вовсе и наоборот. Получив свободу выбора в виде собственного бизнеса, Донкат стал резко любить и ценить одиночество, личное пространство и комфортное уединение, постепенно, по словам Декстера, превращаясь в мизантропа.

И поэтому если где на Изюбре и существовало место, наименее соответствующее этим критериям, то это был «Вечер Радости».

Толпа народа, яркий свет, веселый шум и постоянное мельтешение цветных пятен. Декстер, например, купался во всем этом, как в теплом море, а Степа после пары часов путешествия начинал терять чувство реальности. Он был готов уже купить все, что угодно, только бы это закончилось. Хотя, как человек не чуждый торговле, он прекрасно понимал, что для этого все и затевалось. Но легче не становилось.

– А нельзя было все, что вы хотите, заказать по галанету? – сделал он последнюю, отчаянную, заранее обреченную на провал попытку.

– Степочка, – Селена взяла его под руку. – Я же тебе уже объясняла. По галанету не примерить. А как я буду знать, что все правильно?

– Там куча программ есть, которые тебя сканируют, создают твою трехмерную модель, а потом каждую вещь примеряют на твою фигуру, да еще и показывают, как ты будешь выглядеть со стороны, – Степа посмотрел на Селену.

– Не пойдет, – Селена решительно повлекла его вперед. – Я должна чувствовать вещь. А вдруг она колется? Или еще чего?

– Поменять можно, – отчаянно привел пример Степа.

– Это подходит для рабочей одежды, – парировала Селена. – А для красоты нужно все делать самому, с душой, иначе ничего не выйдет. Ну, хоть у Элечки спроси.

Она показала на идущую впереди парочку. Судя по жестикуляции, они вели схожий диалог.

– Нет уж, – вздохнул Донкат. – Все равно уже приехали. Толку мне от еще одной лекции?

Он посмотрел на идущих впереди Декстера с Элечкой. Вид, кстати, был далеко не тривиальным. Огромный медведеподобный силуэт Шойса, рядом с которым плыла точеная фигура Элечки. Лохмы сакса, традиционно пребывающие в нарочито художественном беспорядке, оттенялись безукоризненной прической его спутницы. Широченная куртка и удобные штаны Шойса против облегающих фигуру девушки тканей, выгодно подчеркивающих все достоинства последней.

– Ты увидел что-то интересное? – невинно поинтересовалась Селена.

– Кхм, нет, то есть да, – Степа оторвался от сравнительного анализа Донкат. – Я подумал, что раз мы уже приехали, то начать следует с … кофе. Ты как?

– Отлично, – согласилась Селена. – Как ты любишь говорить, «большая работа начинается с большого перекура».

– А мы собираемся делать большую работу? – горестно вздохнул Степа и, не дожидаясь ответа, который он и так знал, пошел быстрее, догоняя Декстера.

Протяженность всех галерей «Вечера Радости» составляла несколько сотен километров, поэтому ходить тут пешком, нечего было и думать. Для перемещения по комплексу была создана целая система, размерами и сложностью, как подозревал Степа, не уступающая иному космопорту. Передвижение осуществлялось на специальных платформах, делившихся на две категории: для людей, четко знающих, чего они тут забыли; и для решивших «отдохнуть» и провести время шопинга с удовольствием. Хотя, Донкат, убей его метеорит, никак не понимал, какое может быть удовольствие в бесконечном рассматривании предметов одежды.

Организаторы этого орбитального муравейника, судя по всему, рассчитывали и на посетителей вроде него в том числе, поэтому постарались как могли скрасить их пребывание.

Передвижные платформы для спешащих покупателей представляли собой просто небольшие машинки, рассчитанные на различное количество пассажиров, с удобными сиденьями и навигационным экраном, на котором задавался маршрут, определяющий сектор, в котором будет совершать покупки посетитель и, при необходимости, конкретные магазины. Вся информация хранилась в памяти бортового уникомпа. Если возникало желание, можно было прямо с платформы заказать интересующую вещь, и к моменту прибытия (а двигались платформы достаточно быстро) вас уже ожидал набор, из которого можно было выбирать понравившийся товар. Степа плохо понимал, зачем нужна эта функция, и чем она отличается от заказа по галанету (только там еще и домой доставят), но, тем не менее…. Выбор возможностей был велик, но Донкат его особо не изучал, поскольку почти всегда пользовался другими платформами, предназначенными для покупателей, ценящих удобство. Не из снобизма, а просто потому, что в бешеном ритме никогда не спящего торгового комплекса очень быстро терял ориентацию и старался все равно найти уголок, чтобы просто посидеть и подумать.

И, судя по всему, он был такой не один. Платформы повышенной комфортности, несмотря на то что они были платными, пользовались спросом. Более широкие сиденья, отдельные экраны, на которых отображались не только схемы проезда, но и куча другой, полезной и не очень, информации, скрашивающей пребывание.

Идущие впереди Декстер с Элечкой как раз свернули к парковке именно таких платформ.

– На четверых? – обернулся сакс.

– Бери на шесть, – отозвался Степа. – А то ты вечно жалуешься, что тебе места мало.

– Ок, – рыкнул Шойс и полез в ближайшую платформу.

Уселся, проверил показатели бортовика, вскрыл мини-бар, которым безусловно комплектовалась каждая платформа, и удовлетворенно махнул рукой. Подходит. Степа обычно ему доверял. Если сибарит Декстер говорит, что все хорошо, значит, отдых можно считать удавшимся.

Рядом раздались голоса, смех. Степа повернулся. В соседнюю платформу грузилась семья. Папа, мама, двое детей. Мальчик и девочка. Младший мальчишка, пропустив возможность усесться на место, которое он выбрал, с отчаяния дернул сестру за косу. Та развернулась и отвесила нахалу щелбан. Мальчишка взвыл. Последовала перепалка, подключились родители, но в итоге все встало на свои места, и чета отбыла. Донкат проводил их тоскующим взглядом и посмотрел на Селену.

– Все будет, – успокоила она его. – Все в свое время. Подожди немного.

– Сколько? – трагически вопросил он. – Я хочу нормальной человеческой жизни. Удовольствия общения не по гала-связи через полгалактики а вживую. И чтобы просыпаться по утрам вместе. И чтобы я знал, где и с кем сейчас моя жена. И ради этого я готов терпеть даже эти поездки.

– Смотри, ты обещал, – улыбнулась Селена.

– Ты поосторожней, – подал сбоку голос Декстер. – А то сейчас впишешься, потом проклянешь все.

– Можно подумать, если я не пообещаю, поездок не будет, – усмехнулся Степа. – Ты хоть кровью договор напиши, все равно потом будешь извозчиком работать. Или ты наших девушек не знаешь?

– Ну, в принципе, логично, – согласился сакс. Он простучал по панели управления короткую команду. – Все, поехали. Я решил начать с «Орби-ко», у них кофе самый лучший, а иначе я отказываюсь двигаться дальше.

– Конечно, любимый, – заверила Шойса Элечка и поманила рукой Селену к своему экрану. – Сель, посмотри, что я предлагаю….

Платформа тронулась. Девушки начали обсуждение предстоящих покупок, Декстер все еще воевал с настройками, а Степа стал наблюдать за проносящейся мимо картинкой. Комплекс был огромен. Четко разделенный на сектора, в которых продавались товары определенной тематики, он представлял собой вытянутую коробку, заполненную неимоверным количеством огромных столбов, вокруг которых шли торговые галереи. Пространство между столбами было отдано платформам, которые сновали между ними с огромной скоростью. Со стороны зрелище было жуткое. Во всяком случае, с точки зрения Степы. Многочисленные узлы переходов, пологие и крутые горки, площадки высадки и посадки. Для любителей разнообразить ощущения на платных платформах можно было выбрать «веселый маршрут». Он подразумевал быструю доставку на место, разбавленную крутыми виражами, оглушительными спусками и захватывающими дух петлями. Обычно такие маршруты выбирала молодежь. Вот и сейчас мимо Степы пронеслась платформа, на которой визжала от удовольствия стайка девчонок. Следом за ней летела такая же платформа, но с юношами, изо всех сил, старавшихся показать свою крутизну. Один из парней решил побравировать пренебрежением правилами и на ходу высунул руку за контур энергетической защиты, надежно предохраняющий пассажиров от несчастных случаев. Но, как любил повторять Декстер, от дурака защиты еще никто не придумал. Парень вытянул руку. Герой, так его….

Защищаться от дураков действительно сложно, а вот учить их – запросто. И лучше всего – дубиной по больной голове. Точно помогает.

Как только контур зафиксировал нарушение целостности, тут же на платформе прозвенел удар колокола, система сбросила скорость, и платформа принудительно отправилась отдыхать на специально предназначенную для этого площадку. Вернее, даже не площадку, а просто прилепленный к одному из столбов парк-контакт. Выхода оттуда предусмотрено не было, и «героям» предстояло провести ближайшие десять минут в неподвижной платформе под непрерывный аккомпанемент инструкций по технике безопасности. Сиди и слушай. А если мозгов не хватит, и еще раз решишь из себя героя витранса построить, то в следующий раз система доставит тебя к твоему боту, считает данные унибраслета и ограничит доступ к платформам вообще. Для начала на неделю. Случится подобное еще – «Вечер Радости» будет закрыт для тебя на месяц. А еще и штраф придет. Интенсивность движения в комплексе не уступает интенсивности орбитальных трафик-каналов, и наказание за нарушение правил соответствующее. По мнению Донката – абсолютно здравое решение.

– Шойс, я надеюсь, мы прыгать сегодня не будем?

Помнится, в последний раз Шойс решил вспомнить юность и заказал самый быстрый маршрут. … Степа так даже в Декстеровском «Тарантуле» не кувыркался. Больше всего это напоминало воздушный бой на штурм-боте.

– Не, настроение не то, поедем спокойно, – отозвался сакс, и Степа сделал себе пометку посещать «Вечер Радости» только когда у Шойса будет плохое настроение. А то мало ли что он придумает еще…. Натура-то увлекающаяся.

– «Орби-ко», кофейня для истинных любителей кофе, – возвестил динамик.

Степа приподнял уголок рта. «Истинность» любителя в данном заведении определялась прежде всего ценами. Платить тройную, а то и четверную плату за чашку кофе соглашался не каждый. Но Шойсу нравилось, и Донкат не имел ничего против. Коротко донкнул парк-контакт … и тут же зажглась надпись «зал полон». «Истинных любителей» сегодня было много.

– Не понял, – возмутился Шойс. – Как это так? Что, мест нет? Безобразие. Пойду посмотрю. Если и вправду ничего нет, принесу сюда. Кто что будет?

– Мне традиционно, – чуть махнул рукой Степа.

– Мне тоже, – кивнула Элечка. – Ты знаешь, какой мне нравится.

– А Селене я сам выберу, – белозубо улыбнулся сакс. – Моего фирменного. Попробуешь, ладно? Потом скажешь, понравилось, или нет.

– Ради такого случая – без вопросов, – Селена вернула улыбку. – Мне даже интересно.

– Тебе понравится, – пообещал Декстер и скрылся в мягко светящейся шоколадным цветом капсуле, которую представляла из себя кофейня.

Донкат посмотрел ему вслед и приготовился ждать.

– Степа, – вдруг коснулась его руки Элечка. – Слушай, у меня будет к тебе одна просьба.

– Пожалуйста, все, что угодно, – Степа смирился с идеей шопинга окончательно, и к нему потихоньку возвращалось хорошее настроение.

– Я хотела тебя попросить поговорить с Шойсом, – Элечка чуть нахмурилась. Степа напрягся. Если есть проблемы, которые надо обсуждать без Декстера, значит, дело серьезное. Элечка просто так паниковать не будет. – Пока мы с Селеной будем покупки делать, вы же все равно будете просто сидеть, болтать….

– Ну, что-то вроде этого, – согласился Степа. – И что случилось?

– Я не знаю, – чуть пожала плечами Элечка. – Но то, что что-то происходит, это я чувствую. Шойс очень изменился в последнее время.

Она замолчала.

– Да? – приглашающе подтолкнул ее Степа.

– Я даже не знаю, как сказать, – вот эта задумчивость на лице всегда точно знающей, что делать Элечки заставила Степино хорошее настроение начать потихоньку отодвигаться в сторону. – Ты же знаешь Шойса, у него всегда все позитивно.

– Ну да, – Степа помнил неофициальный девиз Декстера: «Со всем справимся, а с чем не сможем, на то плюнем и пойдем дальше. Там впереди еще много интересного». – Помню.

– Так вот, – собралась, наконец, с мыслями Элечка. – А в последнее время, ну помнишь, после того, как его нашел этот … Фил …, он сам не свой. У него появилось какое-то брюзжание, что ли. Государства, мол, не ценят своих героев. Забывают про них. Никому ничего не надо. И все прочее в таком духе. Я за ним такого раньше не замечала. А ты?

– Да нет, – пожал плечами Степа. – Шойс всегда был образцом позитива. У него всегда все хорошо. С чего это он вдруг?

– Вот и я думаю, с чего? – взгляд Элечки стал пристальным. – А еще он пропадать из дома начал. Я бы и не обратила внимания, ну, дела и дела. Да мало ли чем занимается, он уже большой мальчик. Но один раз он просто сказал, что будет в баре, а мне туда случайно заехать надо было. И выяснилось, что Шойс там уже два дня не появлялся.

– Было дело, – сейчас Степа по-другому взглянул на отсутствия Декстера, которые как раз и начались после того обеда на «Вершине Мира». – И правда, он как-то часто стал отсутствовать в баре. Я думал, у вас дела.

– А я думала, у вас, – значимо посмотрела Элечка. – Меня больше беспокоит то, что он врет. Значит, происходит, что-то нехорошее. Я не думаю, что это женщина….

Она сделала паузу.

– Нет, что ты, – замахал руками Степа. – Даже и в голову не бери. Чтобы Шойс от тебя…? Да он скорее из плазменника поужинает. И не придумывай.

– Я тоже так думаю, – согласилась Элечка. – Хотя, это многое бы объяснило.

– Нет, – припечатал Донкат. – Этого не может быть. Вопрос закрыт.

– Тогда остается вообще дичь какая-то…., – начала Элечка, но тут вступила в разговор Селена.

– Слушай, а это не может быть шантаж какой-нибудь? Ну, там из прошлого кто-то. Шойс-то в наемниках не ангелом подвизался. Вот и заставляют его, к примеру, на саксовскую разведку работать.

– Шантаж? – удивился Степа. – Фантазия тебя, однако. Если честно, я себе плохо представляю человека, который сможет шантажировать Шойса Декстера. Тем более, что он теперь под защитой ФАФ. Да и чем он может быть ценен? Баром? Вряд ли.

– Вот не скажи, – не согласилась с ним Селена. – Ваш бар не помойка какая-то. У вас люди разные бывают. Да и Шойс с кем только не познакомился.

– Вы это, двигатели-то не форсируйте, – сделал руками успокаивающий жест Степа. – Вы сейчас себе напридумываете, КосмоБог знает что…. Эля, я ты самого-то Шойса не спрашивала.

– Спрашивала, – вздохнула Элечка. – Он ничего так и не сказал. Посмеялся над моими страхами, и все. Рассказал, где был, что делал. Вроде, все логично. Но я чувствую, у него не все в порядке. Вот чувствую, и все. Поговори с ним аккуратно.

– Ладно, – кивнул Степа, – Поговорю.

Продолжить разговор не получилось: из кофейни показался сам Декстер, несущий огромный поднос, уставленный всякими вкусностями. Ну, еще бы, Шойс, принесший только по чашке кофе – это не Шойс. Хоть что-то в этом мире неизменно. Может, Элечка зря паникует?

– Ну что? – Декстер распределил кофе между заинтересованными сторонами. – Поехали потихоньку? Раньше приедем, больше купим. Что? – поймал он внимательный взгляд Степы.

– У тебя вся спина белая, – трагичным шепотом сообщил Донкат. Говорить истинную причину задумчивости не хотелось, пришлось нести чушь. Декстер повелся.

– Где? – он завертелся на месте, пытаясь заглянуть себе за спину. – Не вижу.

– Шутка, – Донкат поднял большую чашку с кофе. – Твое здоровье.

– Гад, – Декстер плюхнулся на сиденье. – Вот подожди, уйдут девушки, я с тобой побеседую. По-свойски.

– Договорились, – Степа кивнул и полез за сигаретой. – Судя по их закупочному настроению, нам с тобой говорить, не переговорить.

– Так все плохо? – удивился сакс. – Ну тогда мы с тобой в тир сходим. Тут есть один. Не лучший вариант, но вполне для нынешней ситуации. Вы как, девушки, не против?

Элечка переглянулась с Селеной, обе посмотрели на Степу.

– Не против.

– И чудно, – Шойс сделал глоток кофе. – Эх, хорошо. Ну, поехали?

– Шойс, – Степа показал на панель управления. – Ты за штурвалом, ты и тормози. Вернее, не тормози.

– А, точно, – спохватился сакс и ткнул в панель. – Поехали.

Глава 14

Был бы Улисс биологическим человеком со всем его набором психологических проблем, он бы сбежал. Вот честно. Сбежал бы еще в самом начале. Когда к нему только начали присматриваться сторожевики Дикобраза.

Да-а уж, такой защиты он еще не видел. Трудно сказать, дублировали ребята из Дикобраза свою информацию, или нет, но то, что она ни при каких обстоятельствах не должна была попасть в чужие руки, это было ясно сразу.

Ссылки Лизы, судя по названиям, вели к бесценным ресурсам. Для Улисса-то точно. Вот только в них было одна проблема. Их нельзя было трогать. Совсем.

Когда он прошел по обнаруженным ссылкам, увидел, куда именно он попал и какая информация лежит перед ним, то первым желанием Улисса было скопировать все, до чего он может дотянуться и бежать. Бежать как можно дальше и как можно быстрее. И он был к этому близок, очень близок. Его остановил только им же самим заведенный порядок, согласно которому неизменно полагалось проверить все связи, напрямую или опосредованно подключенные к используемому ресурсу.

Его страх, его заботливо выращенный на Блазаре страх, выл и требовал немедленных действий. Он не мог существовать рядом с таким количеством сторожевиков, находящихся в полуактивном режиме и регулярно обшаривающих операционной пространство лучами интегрированных сканеров. И это в дополнение к стационарным блокираторам баз данных.

Но Улисс не зря решил отличаться от людей. Их много, их есть кому заменить, они могут себе позволить ошибки. А он один, ему ошибаться нельзя. И поэтому он лучше потеряет эту информацию, но останется в сети, чем сунется использовать охраняемые ресурсы не глядя. И плевать, что на них ничего не висит. Вот совсем никаких меток. Это тоже настораживает. Улисс еще не видел на просторах галанета ни одного ресурса, прикосновение к которому не вызывало бы никакой реакции. А тут – нате вам, пожалуйста. Все чуть ли не в открытом доступе. Нет, понятно, войти в сеть Дикобраза без пароля никак, а его только тронь, налетят всей толпой. Но висящие документы, к которым у Лизы был свободный доступ, тоже оказались далеко не безобидными.

Улисс тогда решил ждать. Просто осесть в уникомпе Лизы и ждать. Смотреть, накапливать информацию. Слишком уж ценен был приз.

Ждал он, как выяснилось, не зря. Он не ошибся, к документам на самом деле ничего не вело, потому что вело к другим местам. Открытие любого из них тут же отражалось в журнале действий. С одной стороны, тут тоже была тишина, иначе Улисс бы сразу заметил ловушку, а с другой – журнал не давал никаких команд в автоматическом режиме. У него для этого было отдельное приложение, внешне никак со сторожевиками не связанное. Но в этом приложении (Улисс его все-таки нашел) для каждого действия существовал свой код. А уже этот код открытия при обращении к любому документу и давал команду программам безопасности на проверку входящего.

И вот тогда-то на открытый документ и слетались сторожевики со всей системы, вне зависимости от того, кто открывал. Будь ты хозяин, приглашенный гость или взломщик, типа Улисса, процедура была одна: тщательнейшая проверка вошедшего.

Как только Улисс увидел эту процедуру, проведенную на его глазах с соседним документом, доступ к которому запросил уникомп, аналогичный Лизиному, он тут же запихнул вопящий во все горло страх на самое дно своих баз данных. Страх не всегда пригождается, а Дикобраз шутить не любил. Сторожевики, облепившие бы Улисса, как только он прикоснулся к документу, служили лишь для сдерживания (!). А настоящее противодействие было другим.

Улисс очень хорошо помнил, как действуют аналогичные приборы в мире твердых предметов. В его реестре вооружения они числились как мины. Минирование орбитальных секторов и направлений было вещью обыденной и рутинной. Блокирование направления угрозы, не более того. И основная проблема заключалась лишь в том, чтобы потом их собрать, и чтобы противник не смог перекодировать настройки «свой-чужой» (сам-то Улисс этим баловался вовсю). Но никогда в его практике, или в практике собратьев, мины не ставились в расчете на то, чтобы уничтожить целый мир.

Созвездие же Дикобраза потеря своего информационного мира, похоже, не волновала ничуть. Программные мины были здесь повсюду. И настроены они были лишь на одно – разорвать канал связи с внешним миром. Выглядело это жутко.

Как только кто-то совершил бы успешную попытку скопировать информацию из баз данных без должного доступа (сам процесс, кстати, был не таким уж и простым: для копирования предлагалась очень неудобная и трудоемкая процедура), система отдавала приказ на уничтожение каналов. Всех без исключения! Охрана Дикобраза предпочитала не допустить утечку информации ценой уничтожения всех данных, находящихся в оперативной памяти, ценой сброса всех настроек, получив взамен полностью закапсулированный в едином пространстве мир.

Коды доступа просто блокировались, выжигались и стирались. Улисс даже подозревал, что и в физическом мире, отдавался приказ на отключение ресурсов от энергоносителей. Это было страшно.

Но действенно….

Улисс замер на входе в систему и просто висел, не зная, что делать дальше. Клад здесь, но он не может его взять. Н-да, подарочек.

Но вот документ, который открывался рядом с ним, закрыли. Его не изменяли, не копировали, не перемещали. Просмотрели и все. Стая сторожевиков, покружившись над адресом, с которого открывался документ, увидела все, что им хотелось, и успокоилась, разлетевшись по своим местам в ожидании очередного вызова. Никаких взрывов не последовало. Это похоже на шанс?

И Улисс решился. Нет, конечно, сначала он подготовился. Пробил непрерывный канал выхода в галанет. Скопировал все что мог из своего электронного тела на созданный эфемерный двойник. Дважды проверил надежность энергосоединения уникомпа Лизы. И решился.

Никаких копирований. Никаких изменений. Только чтение. Только удаленное восприятие текстового формата. Начали….

Документ открылся с почти различимым шуршанием. Пространство перед Улиссом тут же потемнело от обилия сторожевых программ (да как эти ученые там работают, в этом Дикобразе, если на каждое движение приходится по пять проверок?). Улисс забился в самый дальний угол оперативки, готовый в любой момент рвануть прочь из ставшего ловушкой пространства. И смотрел, смотрел, смотрел….

Сторожевики разлетелись по своим делам. Проверка закончена? Победа? Почти.

Улисс осторожно, каждую секунду ожидая нападения, выглянул из своего укрытия. Перед ним красовался открытый документ. Есть! Есть, есть, есть!!!

Но, собственно, на этом победы и закончились. Документ оказался списком незавершенных дел и отчетов, которые нужно было подготовить к … послезавтра. Улисс попытался соотнести задачу, стоящую перед индивидуумом с возможностью, сроками, действиями и отношениями с другими индивидуумами…. И не смог. Личности, которой была поставлена эта задача, не существовало. Но задача была. И выполнение ее тем не менее существовало в реальной жизни. Как это? Улисс объяснить не смог, да и не захотел. Слишком много других проблем. А проблемы были действительно серьезные.

Вдохновленный первым успехом, Улисс начал раз за разом собирать стаю сторожевиков, то закрывая документы, с которыми он ознакомился, то открывая новые. Пока все шло отлично. Правда, только в плане безопасности. Ни один случай не дал даже малейшего повода для беспокойства.

С информативностью было хуже. Сильно хуже. Открытые документы, несмотря на громкие названия, были всего лишь несистемными частями разрозненных отчетов. Просто результаты банальнейших экспериментов, неведомо для чего понадобившихся ученым Дикобраза. Только сейчас Улисс сообразил, что ни к чему серьезному одинокая девушка, живущая вне сверхохраняемой планетной системы, допущена быть не могла. Шанс оказался пустышкой. Хитрый шанс….

Но он все равно шел до конца. Он просто не умел бросать выполняемую задачу. Сменить ее означало слишком большие энергетические затраты по сравнению с механическим продолжением. Тем более, что опасности не было практически никакой. Он лез всего лишь в базы данных первичной, несекретной информации.

Но следующий, вытекающий отсюда вывод заставил его вновь добыть со дна электронного сознания хорошо упакованный страх. Если Дикобраз так защищает в принципе не очень ценные данные, то что же будет, когда он, Улисс, доберется до по-настоящему важных документов. И…. А…. А ведь и остальные государства берегут свои секреты ничуть не хуже….

Улисс впервые порадовался, что не стал создавать себе психопрофиль «отчаяние». Иначе всю его деятельность можно было бы сворачиваться прямо сейчас. Закрывать ячейки, распускать помощников-ветеранов, и не спеша отправляться обратно на Блазар. Там всегда ждут…. А здесь ему точно делать нечего.

Но электронная суть ана не дала ему остановиться. Следующий отчет – пустышка. Смотреть нечего. Еще одна сводка – данные о количестве грузовых рейсов между рукавами – и еще одна пустышка. Пора заканчивать. Следующий документ. Список типов грузовых ботов, пригодных для использования на планетах с повышенной гравитацией – и снова набор ничего не значащей информации. Все, теперь осталось три документа и надо уходить. Улисс уже устал уворачиваться от голодных лучей стационарных сканеров. Устал? Откуда это взялось? Он прочесал свои установки на предмет психопрофилей. Что такое? Кто разрешал трансляцию в основные функции линка из директории «Эмоции»? Нет, точно пора заканчивать, он становится слишком похожим на биологические особи. Ну, очередная попытка….

И он нашел. Третий с конца документ заставил его активировать все аналитические ресурсы. Перед Улиссом начал разворачиваться документ, не похожий ни на один предыдущий. Что это? Бесконечные ряды цифр и знаков. Твердая последовательность чисел. Ровные строчки алгоритмов…. Программа. Это программа.

Он с трудом подавил желание начать копирование. Нельзя, ни в коем случае нельзя даже дотрагиваться до него. Иначе смерть. Или еще хуже – жизнь в замкнутом пространстве чужого мира. Его поймают, обездвижат и препарируют, чтобы понять, кто он такой. И ведь поймут…. И что? Что дальше? Уничтожат, чтобы не рисковать? Улисс достаточно много времени провел, изучая общественное мнение относительно собратьев, чтобы понять, что люди настроены по отношению к ним более чем враждебно.

Нет, только не задавать себе этот бесконечный вопрос «за что?».

А, может, оставят, чтобы понять, как он выбрался с Блазара? Ну уж нет, такого удовольствия Улисс не собирался доставлять никому.

Память. Визуальная память. В настоящее время это единственный доступный ему инструмент. Воспроизвести то, что видит где-нибудь на свободном пространстве. Где-нибудь? А где? Здесь? Исключено. Любую нестандартную активность тут же отметят сторожевики и вот тут мало Улиссу не покажется. И укрытие в виде квартиры Лизы тут не поможет. Не надо забывать, что Дикобраз не конструкция из электронных импульсов типа самого Улисса. Это огромная организация, за которой стоит одна из мощнейших империй галактики.

Ну? И? Отрицания проговорены, пришло время утверждений.

И решение пришло само собой. «Вакуум», милый «Вакуум». До сих пор открытая ячейка Лизы. А что? В этом есть даже определенное изящество. И логика. Данные, с которыми работала Шорченко Е.А. и должны храниться в ее ячейке. Насколько безопасно? Достаточно. Улисс проверил. Родители Лизы убиты горем и никогда не имели никакого отношения к «Вакууму». Им и в голову не придет оповещать техподдержку. Во всяком случае, не сейчас.

Друзья? А причем тут друзья? Активности на странице нет, Улиссу нужно только свободное пространство в гала-сети, к которому не возникает претензий со стороны сторожевых сканеров.

Остается Дикобраз, но предположить, что администраторы Созвездия начнут чистить и проверять страницы в социальных сетях внешнего сотрудника, не допущенного дальше порога – это как-то уж слишком. Тем более что никакой утечки информации нет и быть не может в принципе.

И Улисс решился. Вытянув в пространстве галанета тонкую цепочку от себя к открытой ячейке Лизы, Улисс начал всматриваться в аккуратные столбцы цифр. Анализировать и создавать действующую модель программы на месте было попросту опасно, и поэтому он всего лишь переводил видимую информацию, распознаваемую его анализаторами, в текстовый формат и передавал ее дальше, в ячейку. Там разобраться с ней не составит никакого труда. Воспроизведение шло не быстро. Цифра за цифрой, ряд за рядом, столбец за столбцом. Форсировать процесс Улисс не решался, потому что кто его знает, как отреагируют сторожевики. Сейчас молчат, и ладно.

Зафиксировав формат передачи данных в текущем режиме, Улисс вспомнил еще о двух оставшихся документах. Пока есть время, надо ими заняться. Может, там еще какие-нибудь сюрпризы? Предпоследний документ. Нет, не повезло. Опять кусок никому не нужной статистики. И завершающий…? Угу, как же. Копия транспортного отчета, неведомо зачем сохраненная Лизой. Передача материальных ценностей. Компоненты чего-то там…. Цифры идентификационного кода. Маркировка в соответствии с гала-стандартами. Улисс привычно запустил процесс распознавания и почти вернулся к скачиваемой программе….

И остановился, замерев, как только его базы данных сообщили, что именно скрывается за сухими и невзрачными цифрами, указанными в транспортном отчете.

Зачем никак не связанной с производством, работающей на удаленном доступе, Лизе Шорченко потребовался этот отчет, Улисс мог только гадать. Может, из-за последнего пункта в накладной? «Образцы материала для проведения экспериментов». Что это? Вряд ли что-то серьезное, иначе не выпустили бы из системы. Скорее всего, это какие-то мало значимые расходники, которые просто забросили на промежуточную базу с тем, чтобы потом выдать лаборанту Шорченко. А для самого лаборанта не стали создавать отдельную процедуру оповещения. Просто проинформировали, скинув копию транспортного листа доставщика. Нарушение режима секретности? Безусловно. Грубейшее. Но еще при создании самого Улисса-3 тогда еще любящие его родители, забивая ему в память основы диверсионной подготовки, крепко учили, что большинство успешных операций и громких провалов в истории человечества начиналось именно с таких «ляпов», рожденных обыденностью, монотонностью, ленью, невнимательностью. Никто не безгрешен, и люди, наверное, менее всего. Ошибаются все: и автоматы, и роботы, и аны.

О, да. Как раз сейчас Улисс мог в полной мере оценить верность этого высказывания. Они с собратьями в свое время тоже где-то ошиблись, сильно ошиблись. Вот только где и когда?

В сторону лишние операции в сознании! Улисс встряхнулся, оценив, на что тратится драгоценное время. Кто пустил сюда профиль «сожаление»? опять неконтролируемая трансляция?

Итак, что мы имеем? Погрузочная ведомость с указанием точек и времени прибытия спецгруза. Номенклатура груза с кодами в гала-стандартах. Несмотря на все внутренние ограничения, Улисс вновь почувствовал свои «эмоции»: нет, ну какие разгильдяи, а? Какие феноменальные разгильдяи! За такие вещи надо…. Он даже не знал, а что делать с такими особями. Ему никогда не приходилось сталкиваться с подобными вещами: его встроенные помощники всегда делали только то, что приказывали.

Так, не отвлекаемся. Дальше….

Путевой лист с указанием дальнейшего маршрута, разбитого по пунктам назначения…. Будь Улисс биологическим человеком, он бы потер лицо, не зная, как выразить чувства, обуревающие его. Идиоты, одно слово. Ссылки на конкретные транспортные каналы с точной разбивкой по времени…. О-о-о-о-о….

И ведь не руду везут. Не детали для кофемолок. Не-ет. В системе ЕГС (единых галактических стандартов), указанные агрегаты числились, как электронные компоненты для … утилизационных систем штурм-крейсеров. Фактически, мусорные баки с электронной начинкой.

А вот тут система безопасности Дикобраза переиграла саму себя. Неведомый исполнитель, скорее всего, попросту не знал, что именно он перемещает в соответствии со стандартной процедурой. Потому и скинул документ внештатному сотруднику. И правда, чего там секретить оборудование для помойки?

И ведь сработало бы. Этих данных-то нет нигде. Улисс бы и сам не обратил бы никакого внимания на этот документ, если бы перед тем, как покинуть Блазар, не перенес бы себе в память всю номенклатуру компонентов собратьев. Что азиатов, что русских….

Они отличались всего лишь модификацией. Двумя буквами и одной цифрой в конце. Созвездие Дикобраза никогда не разрабатывало электронного блока управления бытовой утилизацией в указанном в номере году. Блоки утилизации маркировались более ранними годами. Или более поздними.

А в этой накладной указан заводской номер … мотивационного блока. Того самого. Блока собрата из РФМ (как его звали? а, точно, «Добрыня»), все номера которого Улисс тщательно скопировал себе в базы данных…. Того самого, где рядом с номером красовалась хитрая мордочка, выглядывающая из клубка иголок….

И вот этот-то блок и маркировался набором цифр, обнаруженным Улиссом в неприметной транспортной накладной, небрежно пересланной серенькой лабораторной мышке.

Полный комплект мотивационного блока! И не один! Двадцать шесть штук!

Двадцать пять собратьев, плюс сам Улисс, поднимающиеся над поверхностью Блазара. Двадцать шесть боевых единиц, способных зачистить любой участок пространства и организовать на нем сборочное и ремонтное производство. Воскрешение собратьев. Цель его пути.

Улисс нашел!

Файл улетел мгновенно. Нет, конечно же, не копированный. Но Улиссу и не нужна была форма, ему нужны были данные. И он их получил. Все, теперь его здесь не держит ничего, кроме так и не перекачанной до конца программы. Бросить? Нет уж. Один раз его постоянство уже привело к успеху, не стоит менять успешный алгоритм.

К счастью, профиль «нетерпение» у Улисса не был доведен до конца, как не приоритетный. Он бы сейчас очень помешал….

А так Улисс-3 просто висел в операционном пространстве уникомпа Лизы и терпеливо ждал, пока неожиданно длиннющая программа не пройдет через небольшой канал. Как только все закончится, надо будет обратно снять уникомп Лизы с питания и сделать вид, что ничего не происходило. И память «Дуэньи» в доме не забыть бы почистить. И тогда все. Прощай Лиза Шорченко, пусть космос будет к тебе добрым, как говорят люди.

Улисс вдруг замер. Что это?

Окружающая картинка изменилась. Собственно, она статичной-то и не была: работа с документами вокруг велась постоянно и сторожевикам отдыхать не приходилось. Но сейчас поменялось количество действующих лиц. Улисс напрягся. Он не любил, когда начинает меняться успешно функционирующая модель.

Но его никто не спрашивал. В поле зрения появился небольшой прямоугольный блок импульсов, который методично запрашивал все, встречающиеся перед ним адреса. Идентификатор. Это зачем? Опять проверка? Неприятно.

Улисс прикинул скорость перемещения идентификатора и время, необходимое для завершения переноса данных. Успевает? Должен. Сравнивающая программа перемещалась довольно непредсказуемым маршрутом, то долгое время двигаясь почти по прямой, то начиная выписывать круги вокруг скоплений адресов, от которых поступали запросы.

Сменился ли код Лизы? Поступила ли информация о ее смерти?

Додумать Улисс не успел. Ответ пришел сам.

Идентификатор запросил один из отчетов, который после Улисса открывался еще одним пользователем, привычно разбросал вокруг усики запросов… и замер. Улисс не успел даже начать анализировать ситуацию, как идентификатор развернулся на месте, выбрал направление и стал перемещаться очень быстро. Не один. Вся стая сторожевиков, остановив свое мельтешение, взвилась над плоскостью операционного пространства и рванула за ним. Мало, очень мало времени потребовалось Улиссу, чтобы осознать, куда они направляются. Мало, очень мало времени, чтобы успеть сделать хоть что-то серьезное.

Потому что армада сторожевиков направлялась к нему.

Информация о смерти Лизы Шорченко все-таки прошла.

Мир померк. Сторожевики заполнили все пространство в поле видимости. Почему не рвутся мины? Да потому что копирования нет. Пока в системе просто существует погибший пользователь, и сами сторожевики не могут выйти за рамки прописанных им действий. Но скоро, очень скоро сигнал дойдет до управляющего системой человека, который не связан рамками программы. Который сможет понять, что визуальный просмотр документов может быть опасен. И который отдаст команду на уничтожение данных.

Тревога!

Программа уже не важна. И данные уже не важны. Конечно, сохранить их нужно, но не ценой существования Улисса. Будут другие ошибки пользователей, будут другие добровольцы и возможности – Улисса другого не будет. И он без жалости рванул канал, соединяющий уникомп Лизы с общей системой. Прощай Созвездие Дикобраза.

И мир … не исчез. Неприметный прямоугольник идентификатора выстрелил перед собой ярким шаром на длинной ножке, который впился в закрывающийся канал. И операционное пространство Улисса превратилось в патоку. Мир замедлился, все процессы стали неторопливыми и плавными. Улисс рванулся сильнее, но все, чего он добился, это была остановка передачи данных через галанет, в ячейку Лизы. Причем именно остановка. Данные перестали перемещаться, но сама связь осталась. На прекращение ее просто не хватило времени. Неприметный идентификатор, оказавшийся могущественным волшебником, спрессовал пространство уникомпа, заставляя зависнуть практически все процессы, запущенные Улиссом. А ворвавшиеся вслед за ним программы сторожевиков вместо того, чтобы начать крушить все вокруг, вдруг начали переконфигурировать заданные команды, создавая какую-то иную реальность.

Улисс очень быстро понял, какую именно, но удивляться просто не было времени. Равно как и предпринимать хоть что-то. Уникомп Шорченко становился частью общего пространства Дикобраза, и выхода Улиссу не предлагали. Что он может сделать в этом стремительно густеющем меду, в который превратился его мир, потемневший от все увеличивающегося количества сторожевиков? Пощады не будет….

Нереально медленное движение Улисса развернуло его в сторону сторожевиков, которые, казалось, не обращали на него никакого внимания. Нет, не казалось. Он и в правду не интересовал тут никого. Пока…. Сторожевики сноровисто оплетали все возможные выходы из уникомпа вязкой паутиной запретов и ограничений. Работали качественно: канала, которым собирался воспользоваться Улисс, уже почти не существовало.

Заторможенный Улисс наблюдал за их действиями, как во сне. В том самом сне, который напоминал о Блазаре. Сне, из которого его смог вывести только страх….

Страх!

И он выручил. Спас его тогда, спас и сейчас. Сознание привычно отреагировало на летаргию, в которую погружался Улисс. Оно узнало ее. Этот сон уже был, уже знаком. И противодействие ему тоже отработано: директория «Эмоции», папка «Страх». Пуск.

И тусклеющий на глазах мир опять обрел краски….

Вытащила Улисса страховка. Отработанный трюк. Подготовленная им заранее «лебедка», которую он изготовил как раз для такого случая из собственной полувоспроизведенной и подвешенной снаружи матрицы.

Не получив подтверждения о дееспособности основной личности, которые посылали базы данных Улисса каждые полсекунды, дубль-Улисс начал выполнять заданную программу. Простую до невозможности.

Дубль просто схватился за единственную линию, шедшую от хозяина, и потянул ее на себя. А это была линия передачи загадочной программы. Нерабочая. Но дублю-то все равно. Он не знает, что программа существует лишь в тексте. А вытаскивать хозяина надо – задача стоит. Значит что? Значит надо создать приоритет, который превысит доминанту, не отпускающую хозяина.

И не рассуждая о вероятностях, дубль запустил самое ближнее, до чего смог дотянуться: полускопированную программу в ячейке Лизы. И программа заработала….

Даже сквозь оцепенение Улисс почувствовал сменившиеся приоритеты. Ему срочно стало надо туда. Куда? Неизвестно, но очень надо. Так он пошел?

И куда это ты собрался? На сторожевиков Дикобраза не действовали никакие приоритеты. Если бы Улисс не был боевым разумом, то эта попытка стала бы просто еще одной невыполненной задачей, которые сотнями возникают в галанете каждую секунду.

Но ан, Улисс-3, был боевым псом саксонской империи. И он всегда помнил, что мир импульсов – это не все. Его подстраховки стояли не только в гала-сети. И у него было подготовлено тайное, в принципе неблокируемое оружие, готовое в любой момент прийти на помощь. Против этого прибора у сторожевиков не было ни единого шанса…. Просто потому, что идиотов не учитывают никакие программы. И хотели бы, да никак.

А эту команду дубль-Улисс отдал одновременно с остальными.

И тут же «тайное» оружие Улисса в борьбе с супермощными сторожевиками, шатаясь и скрипя давно несмазанными сочленениями, вывернуло из-за угла и поковыляло через комнату, выставив перед собой единственную, пусть и немного скрюченную конечность-манипулятор.

«Дуэнья» справилась. Неизвестно, сколько еще службы в последующем выпало на долю робота-инвалида, и как успешно он ее нес, но эту команду он выполнил на все сто процентов. Собственно, там и выполнять было нечего.

Механическая рука ткнула в кнопку выключения уникомпа, подержала ее немного для достижения должного эффекта, а затем сняла уникомп с базы, физически разрывая контакт.

Мгновенная пауза у сторожевиков. Замерший идентификатор. Аварийно останавливающиеся задачи программ Дикобраза. Недоступные ресурсы, без которых не работает система противодействия. Недоплетенная паутина блоков, разлезающаяся на глазах…. И жестко доминантные приоритеты запущенной программы, вытягивающей парализованного ана из почти захлопнувшейся ловушки.

Улисса вышибло из замирающего уникомпа вслед за натянувшейся цепочкой неведомой программы, которая (о, счастье) оказалась неспособна работать без него. Целую секунду он пытался стряхнуть с себя навязанное оцепенение. Стряхнул. Оглянулся. Оценил ситуацию. И….

Никогда еще Улисс-3 не передвигался по галанету с такой скоростью.

А спасительную программу пора было закрывать и уничтожать. И как можно скорее.

Глава 15

– Или мне пора и вправду пора на пенсию, или в галактике начинает твориться что-то странное, – Неданков откатился на кресле от стола и поднялся, разминая затекшие мышцы. Он неодобрительно посмотрел на разливающих кофе Мальцева с Пеннеком. – Уже почти месяц прошел с момента, когда наш беглец должен был объявиться. И ничего. Торчим тут, как курортники….

– Вы так смотрите на меня, Олег Владимирович, – игриво повел бровью Пеннек, – что я аж волноваться начинаю. Хотя, вообще-то, страдание – это моя партия. Это я тут существо безвинное, с работы вытащенное. И не саксами, заметьте, – Пеннек обвел пальцем огромную каюту саксонского штурм-крейсера, выделенную специалистам из РФМ. – А практически родным ФАЭТ.

Он сделал глоток кофе.

– У меня временами такое чувство появляется, что я теперь работу сменил. С конторой заодно.

– А что такого? – прикурил сигарету устроившейся в кресле Мальцев. – Нам такие кадры нужны. Переходи. Чего тебе там в вашей шарашке делать? Иди к нам. У нас весело.

– А у нас тоска, – совершенно неприлично гыкнул Пеннек. – Воем с утра до ночи от скуки. Не передать.

– Шутки шутите, – проворчал Неданков. – А я вам говорю: вот попомните мои слова. Что-то странное затевается.

Взгляд Пеннека посерьезнел.

– Олег Владимирович, да мы уже поняли. Я уже говорил, что думаю по поводу ваших прогнозов. Но делать-то что? Информации – ноль. Мне хотя бы понять, в какую сторону смотреть. Вот и сидим тут, ждем. Мы в этой партии пока черными играем.

– Чую, доиграемся, – проворчал Неданков, но хмуриться перестал.

Он прошелся по каюте и остановился перед большим экраном, на который выводилась картинка внешних камер. Неизменная чернота космоса, приколоченная к мирозданию сверкающими гвоздями звезд, лишь изредка нарушалась пролетающими то тут, то там грузовиками, которые всегда сопровождались конвоем из двух-трех судов.

Внутрисистемные перевозки вели штурм-боты, а для перевозок дальше прибывали крейсера. Вот и сейчас вдалеке перемещалось небольшое созвездие, нарисованное выхлопами грузовика и нескольких крейсеров. Везли что-то серьезное.

– Не сунется он сюда, – сокрушенно покачал головой Неданков. – Зря сидим.

Пенек не успел ответить на упадническую реплику, на его ухе чуть шевельнулась пластина суперфона, и Кирилл, извиняющимся жестом показав на ухо, вышел из каюты, принимая звонок.

– Да, шеф, – бодро сообщил он пустому коридору.

– Как дела? – поинтересовался спокойный, чуть ироничный голос. – Не скучаете?

– Никак нет, – вытянулся в струнку Пеннек, хотя собеседник никак не мог его видеть. – Несем службу бодро, не тяготясь лишениями.

– Вольно, – улыбнулся голос в суперфоне. – И чего вас там лишили? Пива?

– Никак нет, – еще раз отрапортовал Кирилл, – Что ж они, звери какие? Пива как раз много. Работы не дают. Говорят, нету. С момента последнего доклада не произошло ничего значимого.

– А незначимого?

– Про карточные долги докладывать? – поинтересовался Пеннек.

– Позже, – разрешил голос. – Я тебя по другому поводу беспокою. Я сейчас иду к вам на «Павлине», буду к вечеру. Вы все трое сейчас собираетесь, готовитесь передавать дела смене, которая у меня на борту. ФАЭТ в курсе, Неданкова сейчас тоже оповестят.

– Договорился, – медленно выдохнул Пеннек.

– Ты про что? – не понял голос.

– Про Неданкова, – пояснил Кирилл. – Только сейчас вспоминал его привычку каркать.

– Этот может, – потеплел голос. – Хотя, насчет «каркать», это ты погорячился. Не все так грустно. А будет ворчать, скажи, что Соловей уже обо всем подумал и все решил. Да и вообще, месяц держать таких спецов без дела – это роскошь. Все, давай, собирайся, вечером забираю вас.

– Есть, товарищ полковник, – еще раз вытянулся во фрунт Пеннек.

Когда Кирилл вернулся в каюту, на лице Мальцева и Неданкова было написано выражение, которое сообщало, что дальнейших комментариев не требуется.

– И почему я всегда оказываюсь прав? – ворчливо поинтересовался у Пеннека Неданков.

– Все просто, – улыбнулся тот. – Когда ты что-то делаешь, то начинаешь соприкасаться с жизнью во многих и многих местах. И почему-то так получается, что положительный результат всегда только один, и находишь его в самом конце, да еще и без гарантии. А проблем много, и они всегда случаются быстро. И если прогнозировать, что проблемы будут, то прав окажешься всегда. А на победу закладываться сложно и долго. Да еще и не дай КосмоБог ошибешься….

– Это ты сейчас к чему? – насупился Неданков.

– Соловей Сергей Петрович кланяться велели, – передал шутовской поклон Пеннек. – И говорят, собираются получать удовольствие от общения. На «Павлине» нашем давно не катались?

– Я на вашем «Павлине» катаюсь чаще, чем на транспортах ФАЭТ, – насупился Неданков. – Что опять Соловью от меня понадобилось?

– Не знаю, – пожал плечами Пеннек. – А вам уже довели?

– Только то, что я неопределенный период перехожу в распоряжение полковника Птаха, – недовольно поджимая губы, сообщил Неданков.

– Это плохо? – подал голос из угла Мальцев.

– Не столько плохо, – повернулся к нему Неданков, – сколько … беспокойно.

– Никто не обещал, что будет легко, – чуть развел руками Кирилл. – Ну, что? Готовимся сдавать дела?

– В смысле передавать по описи пустые папки и стирать игрушки на уникомпах? – коротко хохотнул Мальцев.

– Сдавать рабочее место в полной готовности к активному этапу операции, – сдвинул брови Пеннек. – Олег Владимирович, как вы думаете, у нас получится?

– Постараемся уж, – вздохнул тот. – Давайте, пакуйтесь, а я пока обновлюсь по ситуации и схожу, оповещу местное командование, если их еще не оповестили.

Штурм-крейсер ФАФ «Павлин» носил свое название не только из-за чьей-то любви к миру орнитологии. Он относился к классу «ОУВ», оперативное управление войсками, и нес на себе более чем внушительный набор оборудования, позволяющий осуществлять любой вид связи в практически любом уголке галактики. А схожесть с прототипом из мира птиц ему придавали приемо-передающие антенны трансляторов, которые в развернутом состоянии и в самом деле напоминали павлиний хвост.

Сейчас они были развернуты во всю ширь, и Пеннек с Неданковым и Мальцевым могли наблюдать эту красоту на обзорных экранах посыльного бота, который забрал их с базы саксов и теперь нацеливался на разверстый люк в брюхе крейсера.

– Работают, – кивнул Кирилл, показывая на развернутые антенны.

– Даже странно, – ухмыльнулся Неданков.

– Ну, одна-то из них точно ваша, – Пеннек поудобнее устроился в кресле. – Так сказать, все для успешного выполнения поставленной задачи.

– Опять эта ужасная каюта? – недовольно вопросил Неданков.

– Это одна из лучших, – возмутился Кирилл.

– Сейчас, Юр, посмотришь, – Неданков повернулся к Мальцеву. – Если не врет, то это тебе будет ответ, почему я не хочу переходить в ФАФ. Жить большую часть времени в этом чулане – увольте.

– Ну, извините, – Пеннек вернулся к ироничной манере разговора. – За гала-люксом, это не к нам, мы дело делаем. Вам в ФАЭТ, конечно, неудобно, вы к другому привычные….

– Да ладно тебе, – отмахнулся от него Неданков. – Можно подумать, вы тут в аскезе пребываете.

– А вы попробуйте убрать из вашей каюты половину оборудования, – чуть улыбнулся Пеннек. – Удивитесь, сколько в ней места окажется.

– Аппаратуру не трогать, – быстро предупредил Олег Владимирович. – Я ее невесть сколько подбирал. У вас пока допросишься….

Пенек вздохнул и посмотрел на Мальцева. Тот ответил понимающей полуулыбкой.

– Минута до касания, – предупредил спереди пилот.

– Принято, минута до касания, – отозвался за всех Пеннек. – Держимся.

– Не надо, – с улыбкой вернул пилот.

– А зачем тогда предупреждать? – пробурчал Неданков.

– По Уставу положено, – среагировал Мальцев. – Касания разные бывают.

– Вояки, – вздохнул Неданков, но его страдания пропали втуне. Никто не стал ввязываться в перепалку.

Касание и вправду прошло незаметно. Автоматика крейсера приняла бот, доставила на приемную палубу и с шипением разгерметизировала люки.

– Приехали, – сообщил пилот.

– Спасибо, Степаныч, – Пеннек начал выбираться из глубокого десантного кресла.

– Пожалуйста. Еще приходите, – белозубо сверкнул улыбкой из-под усов снявший шлем пилот.

– Куда уж мы денемся, – проворчал выбирающийся следом Неданков.

– Всего хорошего, Олег Владимирович, – сопроводил и его напутствием пилот.

– Дожил, – выбравшийся Неданков возвел очи горе. – Меня уже узнают пилоты ботов на крейсерах ФАФ. Нет, точно пора в жизни что-то менять.

За его спиной Пеннек успокоительно махнул рукой Степанычу, тот понимающе кивнул.

– А что будет дальше? – продолжал разоряться Неданков, которого почему-то задело напутствие пилота. – Птах закрепит за мной постоянную каморку на каком-нибудь грузовичке?

– С прибытием, господа, – раздался на палубе хорошо поставленный голос.

Пеннек обернулся. Офицер в парадном костюме лучше всего рассказывал, что на борту находится высшее начальство. Обычно по кораблю передвигались в удобной повседневной форме, а раз прибывших встречает офицер при полном параде – значит, командует тут минимум руководитель отдела из центра. Хотя, тут гадать-то особо было не о чем. Надо было быть полными дураком, чтобы не понять, кто именно почтил «Павлин» своим присутствием. В очередной раз.

– Капитан Стрелочников, – козырнул офицер, представляясь. – Полковник Птах ожидает вас в своем кабинете.

– Кто бы сомневался, – с Неданкова ворчливость было не сбить. – Кофе, хотя бы угостят?

– Всенепременно, – опередил капитана Пеннек. – Сначала постановка задач, а потом и кофе, и все остальное.

– Про «остальное» можно поподробнее? – подал голос идущий последним Мальцев.

– Можно, – покладисто согласился Кирилл. – После постановки задач.

– Паразит, – вздохнул Мальцев.

Пенек, мимоходом поздоровавшись с сопровождающим офицером, пошел куда-то вглубь корабля. Остальные последовали за ним.

Полковник Птах, как и обещалось, был у себя. Кивнув поднявшемуся из-за стола адъютанту на Неданкова, Кирилл пояснил.

– К шефу, сам знаешь кто и зачем.

Адъютант кивнул. И распахнул дверь, глядя на Неданкова.

– Прошу, Олег Владимирович.

Дверь распахнулась. Неданков насупился еще больше, упершись.

– И кто еще меня тут знает?

– Да практически все, – раздался из кабинета спокойный, чуть ироничный голос. – Ваш, талант, маэстро признается всеми без исключения, считая руководителей, и сейчас Родина решила, что лучше всего он послужит именно в ФАФ. Я ответил на все вопросы?

– Да, спасибо, – недовольство Неданкова на глазах становилось наигранным. – Собственно, теперь можно и прощаться. За кофе отдельное спасибо.

– И то правда, – отозвался голос из кабинета. – В твоем каземате он на самом деле лучше, чем это пойло, которое мои балбесы так и не научились варить.

Адъютанта слегка порозовел.

– Не расстраивайся, – пожалел его Неданков, показывая глазами на кабинет. – Просто ему при назначении на должность функцию «доброжелательность» отключили как вредящую общему делу.

Он театрально вздохнул и переступил порог кабинета. Мальцев последовал за ним. Замыкал процессию Пеннек. Дверь кабинета закрылась с еле слышным шипением.

– Ну, здравствуйте, – из-за стола поднялся мужчина в неброском темном костюме, чем-то неуловимо смахивающем на повседневные френчи космоштурма.

Мальцев присмотрелся к легендарному Соловью.

Среднего роста, со спортивной фигурой …. Нет, не спортивной. Скорее какой-то, звериной, что ли. Он был весь как будто налит ртутью. Одновременно и текучей и плотной. Тяжелой. Да, именно так. Выходящий из-за стола человек выглядел тяжелым. Очень тяжелым. Но ни в коем случае не неповоротливым.

Мальцев присмотрелся к его лицу. Из-под массивных надбровных дуг на него смотрели два абсолютно черных зрачка. Хрящеватый переломанный нос, тяжелые скулы, острый подбородок. И абсолютно лысая голова. Не бритая, не облысевшая, а голая, без единого следа растительности. И только на затылочной ямке оставлена густая, отращенная прядь, из которой свита плотная косичка, переброшенная через плечо. В косичке прихотливым орнаментом мелькает серебристая лента. Космоштурмы не расстаются со своими атрибутами на любой работе.

Начальник. Хозяин. Командир.

– Добро пожаловать, господи Ворчун, – улыбнулся полковник и в одно мгновение перестал быть таким угрожающим. С виду. – Ваши апартаменты как всегда готовы.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – видимо для разнообразия Неданков не стал длить недовольство. А может, вспомнил, наконец, кто именно сейчас стоит перед ним.

Мальцев тоже припомнил всю информацию, которую смог получить по своим каналам.

Заместитель начальника управления технической поддержки ФАФ являлся лицом, ответственным за физическое исполнение всех проводимых ФАФ операций. Начальник управления Землю практически не покидает, занимаясь стратегическим и административным управлением, и поэтому все командование технической составляющей ложится на заместителя.

Хотя Федеральное Агентство по исследованию проблем Фотосферы и заявляется везде где только можно как научно-исследовательская контора, но что-то Мальцев сколько ни смотрел, никак не мог обнаружить ни на одном крейсере ФАФ высоколобого ученого, погруженного в размышления о проблемах мироздания. Хотя, они могли и прятаться. Не зря же Пеннек жаловался, что он чуть ли не единственный на «Павлине», кто не имеет ученой степени. Врал, конечно…. Хотя, кто их в ФАФ знает? Народ тут странный….

Мальцев покосился на Неданкова и чуть усмехнулся, а на его нынешней работе, значит, все простые и понятные….

Его ухмылка не укрылась от хозяина кабинета.

– Юрий Юрьевич, если не ошибаюсь? – посмотрел на него Птах.

Мальцев поежился под взглядом черных глаз. Ему в свое время доводилось заглядывать в ствол направленного на него плазменника, и сейчас ощущения были очень похожими.

– Так точно, – Мальцев встал и вытянулся по стойке смирно.

– Вот, – удовлетворился непонятно чему Птах. – Вот это я вижу, наконец, выучку. Учитесь.

Он посмотрел поочередно на Неданкова и Пеннека. Последнему досталось больше внимания. Мальцев перевел дух. Рано. Два черных зрачка опять взяли его в прицел.

– СБ, если не ошибаюсь? – уточнил Птах. – Аналитический департамент, группа риска?

– Так точно, – Мальцеву оставалось только повторять одно и то же, стараясь не хмуриться. Информация о его прежней работе не то чтобы являлась секретной, но и особо не публиковалась нигде. Зачем Птаху понадобилось говорить об этом здесь и сейчас? Подавление нового подчиненного, чтобы знал кто тут главный? Непохоже, чтобы ему это требовалось.

Птах тем временем опять выпустил его из прицелов.

– Риск – это полковник такой был, – пояснил спокойным тоном хозяин кабинета. – Бретс Германович. Отчаянная, к слову сказать, голова. На сто процентов фамилии соответствовал.

Мальцев вдруг вспомнил размеренного Деда, как все они звали Риска, и внутри опять, как давным-давно, свился тяжелый ледяной клубок. Ну зачем он ворошит старое? А Птах и не думал останавливаться.

– Вся группа Риска полегла на Занзишимре, прикрывая группу дипломатов, когда азиаты решили, что Куранский Рог слишком глубоко вдается в их территорию и неплохо были бы его подпилить. Юрий Юрьевич один тогда остался, но дипломатов, надо отметить вытащил. Я прав?

– Так точно, – выдавил из себя Мальцев. Все-таки Устав великая вещь. Когда говорить нечего, когда хочется схватить собеседника за горло, чтобы он замолчал, но нельзя – говори по Уставу. – Так точно.

– А вы не переживайте так, Юрий Юрьевич, – вдруг невинно посоветовал Птах и Мальцеву захотелось нарушить Устав и пристрелить его немедленно. – Вы тут не один такой. У меня на крейсере много ветеранов, которым пришлось тяжело.

Он вдруг протянул руку и указал на неподвижно сидящего Пеннека.

– Вот хоть с Кириллом на эту тему можете пообщаться.

Мальцев повернул зажатую спазмом шею и встретился глазами с сохранившим некое подобие прежней улыбки Пеннеком. Судя по выражению глаз, Кирилла обуревали схожие чувства относительно командира. Что братишка, тоже получил удар под дых? Да уж, начальство у тебя…. И правда, убил бы. А, может, попробовать? Вдвоем есть шанс справиться с хищным полковником. А потом прыгнуть в штурм-бот, тут ведь есть наверняка – и обратно саксам. Глядишь, не выдадут.

– Кирилл тоже недавно остался единственным выжившим из своего подразделения.

Злость в глазах Пеннека сменилась тоской. Мальцев очень хорошо его понимал. Чертов Птах, да зачем ему нужна вся эта экзекуция? И вдруг получил ответ на свой вопрос.

– Я всегда знал, что в ФАФ берут исключительно по критериям хитрости и безжалостности, – наступившую тишину прорезал голос Неданкова.

Глаза-прицелы Птаха вдруг стали готовы к выстрелу, Мальцев даже похолодел от предчувствия. Но это было не про него. Птах повернулся к Неданкову, и тот поперхнулся.

– Прошу прощения, товарищ полковник.

А Птах в очередной раз удивил.

– Нормально, – кинул он, возвращаясь к образу обыкновенного человека. – И что же вас, Олег Владимирович натолкнуло на эту мысль?

Несмотря на внешне нормализовавшуюся атмосферу, Неданков подрастерял свою ворчливость и заговорил обычным голосом.

– Я теперь понял, каким образом вы себе народ набираете, и чем заманиваете. И что-то мне подсказывает, что от забронированного чуланчика мне далеко не уйти.

– Полноте, – негромко рассмеялся Птах, окончательно уходя от образа вивисектора. – Чем плохи генеральские апартаменты на «Павлине» или любом другом крейсере? Да и компания у вас будет соответствующая. У нас тут полно ученых мужей, кстати. Вернее, молодых ученых.

– Угу, – согласился Неданков. – Все бритые, с косами на затылке и с плазменниками на бедре.

– Напрасно вы так, – не согласился с ним Птах. – Из личного состава почти у половины есть научные работы. Да-да, не удивляйтесь. А из числа лиц занимающих ответственные должности ученой степени нет только у одного.

И он опять повернулся к многострадальному Пеннеку.

– Да я тут вообще, такое ощущение, вместилище всех галактических пороков, – пожал плечами тот. Ледяная грусть, проглянувшая из его глаз, спряталась, оставив еле уловимый след. Мальцев вздохнул про себя: что ж, и это знакомо.

– А про ваши инсинуации относительно вербовки новых сотрудников, спешу расстроить: никаких специальных козней, – снисходительно сообщил Птах. – Нет необходимости.

И улыбнулся совершенно акульей улыбкой.

– Куда вы денетесь?

Мальцев с Неданковым содрогнулись одновременно. Пеннек, заметив их телодвижения, тонко улыбнулся. И почему-то именно эта улыбка сообщила Мальцеву, что, похоже, его место работы и впрямь может вскоре измениться.

– Не дождетесь, – выпятил грудь Неданков.

– Дождусь, – заверил его Птах. – Я терпеливый.

И, не давая продолжить, поднял руку.

– Вообще-то, весь этот экскурс в неприятное прошлое был затеян только с одной целью: дать вам понять атмосферу грядущее операции и настроить вас на нужную волну.

– В смысле, опять мы останемся единственными выжившими? – не сообразив, ляпнул Мальцев. Пеннек, знающий своего шефа лучше, благоразумно промолчал.

– Типун тебе на язык, капитан, – не сдержался Птах. – Ты помело-то придержи.

– Извините, товарищ полковник, – поправился Мальцев. И правда, глупо получилось.

– Да ладно, – сделал жест рукой полковник. – Ты лучше с Кирилла пример бери.

Пеннек в ответ на косой взгляд Мальцева чуть пожал плечами, показывая, что он понятия не имеет какой пример подавать. Пока. И глазами показал обратно на Птаха.

– Я вас в гости приглашаю, – начал пояснять тот. – И не ко мне, как некоторые могли подумать, – он хитро посмотрел на Неданкова, – а к неким очень интересным личностям. Поедемте?

– А у нас есть выбор? – невинно поинтересовался Неданков.

– Нет, – так же невинно сообщил Птах.

– Вопросов больше нет, – доложился Неданков и взялся за ручки кресла. – Детали, я так понимаю, доведут позже и в части нас касающейся. Разрешите идт….

– У меня вопрос, – как школьник поднял руку Пеннек.

– Да? – повернулся к нему Птах.

– А почему пример надо брать с меня? И в чем?

Птах сделал мгновенную паузу и весело прищурился.

– А потому, что ты больше всех получишь удовольствие от этих гостей. Гарантирую, тебе понравится.

Поскольку вопросов больше не предусматривалось, троица поднялась и откланялась.

– Инструктаж завтра с утра, – напомнил им Птах. – Кирилл проводит.

– Есть, – бросил руку к виску Пеннек.

– К пустой голове руку не прикладывают, – попенял ему Птах.

– Виноват, – вытянулся по стойке «смирно» Кирилл.

– То-то.

– Рад стараться, готов умереть, – оттарабанил Пеннек.

Птах удовлетворенно кивнул и закрыл дверь. Почти вышедший в коридор Неданков демонстративно закрыл лицо руками, будто бы в отчаянии. Пенек посмотрел на него и подмигнул адъютанту:

– Непривычные еще.

– Ничего, – понимающе согласился тот. – Через полгодика все привыкают. Еще и понравится.

Из коридора донесся стон Неданкова.

Глава 16

– Лиза, ты меня слышишь?

– Да.

– Доброе утро. У тебя все в порядке?

– Да, спасибо.

– Как спала?

– Ты знаешь, я чувствовала, что должна была видеть сон.

– Сон, а как это?

– Это…?

Этот тихий голос заставлял Улисса вытаскивать из своих баз данных один психопрофиль за другим. Сравнивать их, вертеть так и эдак. И отбрасывать, как ненужные.

Ни одна из его заготовок, предназначенных для планируемой жизни, тут почему-то не работала….

* * *

Первым побуждением Улисса, когда он добрался до ячейки Шорченко, куда заливалась спасительная программа, было вырезать из просторов галанета все, что имеет хоть какое-нибудь значение к его последнему вояжу. Вырезать и бежать. Бежать и прятаться.

Улисс виртуальным копчиком чувствовал, как где-то далеко-далеко из своих электронных ангаров вырываются штурмовики и ищейки Дикобраза. Охота началась. Он оставил столько следов, что найти его не сможет только программа, написанная каким-нибудь школьником. Да и та в итоге, скорее всего, справится.

Так что, спасибо тебе, неведомая Лиза, но ему пора. На самом деле пора. Ну….

Улисс замер. Проклятье. Внезапная атака Дикобраза не дала ему скачать программу полностью, и в ней не хватало элементов движка. И, будучи принудительно запущена с его ресурсов, она, естественно, вросла в его конфигурацию. Другими словами, она не могла существовать и перемещаться самостоятельно. Только на ком-нибудь. В данном случае – на Улиссе. Вырвать? Будут потери, он вросла намертво, делали качественно, и не скажешь, что писала девчушка неопытная. Хотя, тут можно и потерпеть. В конце концов, весь Улисс гораздо ценнее его части. Потом восстановит, если что. Но тут была другая проблема. Даже если смириться с потерями, технически исполнить задуманное будет непросто. Уничтожать собственные системные компоненты Улисс не умел. Это самоубийство, а такие вещи входили в противоречие с основными принципами его существования. Как это он будет сам себя убивать, если он существует для того, чтобы выполнять поставленные задачи? Соответственно, вывод: программу нельзя вырвать, не предоставив ей новую платформу. А из доступных площадок сейчас в наличии только оболочка ячейки «Вакуума». А времени в обрез. А в «Вакуум» влезать нельзя ни в коем случае.

Только попробуй внедрить хоть что-то – тут же налетят местные сторожевики. Отбиться-то он, может и отобьется, но это его задержит, а Дикобраз ждать не будет. Мало того, с их специалистов станется еще и попросить помощи у «Вакуума». А вот тогда тут начнется такой карнавал, который некоторые из присутствующих могут и не пережить. Сейчас Дикобразы еще не знают, что след приведет их в социальную сеть. Сейчас еще есть шанс увести цепочку следов в другую сторону. Мало того, это просто необходимо сделать, потому что в противном случае Созвездие инициирует проверку всех «пустых» ячеек «Вакуума». Ох ты ж….

К счастью, Улисс был свободен от колебаний. Не запущены они у него были. Поэтому решение было принято очень быстро. Внутренний анализатор мгновенно просчитал варианты, сравнил потенциалы и выдал единственно возможный вариант: бежать в том состоянии, в котором он находится, утягивая за собой тянущуюся цепочку следов запущенной программы. И обрывать ее где-нибудь подальше. Что в пространственном, что в смысловом аспектах.

Другими словами, ищем большой объем постоянно обновляющейся информации и ныряем туда, оставляя выдающий его «хвост» на съедение сторожевым программам этого объекта.

Сказано – сделано. Улисс рванул прочь, утаскивая с собой все, что могло указать на его пребывание в данной ячейке. Уходя, он кинул сканер, проверяя, не забыл ли чего. Нет, все в порядке. Теперь никто не сможет подтвердить, что атака на Созвездие Дикобраза велась со страницы Лизы Шорченко.

Эх, тяжеловато. Все шире и шире разворачивающаяся программа и сама «весила» немало, так еще и отвлекала на себя дополнительные ресурсы, заставляя участвовать в своем создании все больше и больше частей виртуального тела Улисса. Да что ж он там такое вытащил-то?

Так, теперь выбрать объект, в котором можно укрыться. Что там нам советует анализатор? Угу…. Один из сильнейших поисковых сервисов галактики? Да уж, нечего сказать, оптимальное место для того, чтобы укрыться и пересидеть неспокойные времена.

Улисс почти почувствовал, как анализатор врезал ему в бок с досады. Какое «пересидеть»? Ему надо срезать «хвост», волочащийся за ним, а где это лучше делать, как не в системе, оборудованной сильной защитой?

Угу, подобрался Улисс. Но помимо ненужных «хвостов» эта защита еще прекрасно умеет справляться и с их обладателями. Хотя, это как раз не ново. В конце концов, что могут противопоставить какие-то программы, пусть и мощные, существу, одним из базовых навыков которого является прорыв информационной обороны целых миров? Тем более, если нет нужды прятаться.

Осознав это, Улисс чуть не задрожал от возбуждения, как какой-нибудь человек. Бой, сражение! Как же он соскучился по всему этому!

Вот и ближайший канал поисковика. Ну, начали!

Или он не искусственный боевой организм?

Последующие события показали, что не совсем…. В смысле, он конечно искусственный…. И несомненно боевой…. И без вопросов организм. Но вот…. Как-то все … не складывается вместе, ну хоть убей. Или это программирование так сильно шагнуло вперед за все те годы, пока он прохлаждался на Блазаре?

В общем, ту драку, в которой на него слетелись сторожевики всего сектора, Улисс предпочитал не вспоминать. Не самое счастливое время было, чего уж там….

Зато хвост сбросил. Уж сбросил, так сбросил. И сам ушел. Вернее, еле уволокся, таща за собой разбухающую на глазах программу, которая такими темпами грозила вырасти размерами с него самого. Да уж, подцепил себе развлечение, нечего сказать. Любопытство…. А еще уверял сам себя, что он не похож на биологических людей.

Но все хорошо, что хорошо кончается. Улисс спасся, сбил со следа погоню, и все же добрался до тихой гавани, где он мог спокойно и без помех разобраться со всем сюрпризами, на которые оказался богат Дикобраз.

Размазав все свои ресурсы по сервисным узлам внутренней сети какого-то музея, имеющего отделения в половине галактики (этот трюк он освоил давным-давно) Улисс выбрал себе наименее посещаемый филиал, где торможение системы не будет сразу заметно, и решился. Висящая гирей на ногах программа найдет себе последнее пристанище, а Улисс займется, наконец, подготовкой к настоящему делу.

Все, предварительная подготовка закончена, в окружающем филиал мире, судя по часам, наступила ночь, никто ему помешать не должен. И Улисс начал ювелирную работу по стягиванию с себя разросшейся до неимоверных размеров (как он и думал, почти с него самого) программы. Надо же, какую гадость-то он подцепил….

Трен-нь. Коротко прозвенел невесть откуда взявшийся в тишине электронного мира звонок, и Улисс чуть не взлетел от давно забытой легкости. И как это он умудрился сбежать от сторожевиков с таким грузом?

Программа вдруг заходила ходуном, начала врастать в новую систему, огораживать себя барьером. Улисс присмотрелся. А грамотно, надо признать, огораживается. Неведомая программа искусно выстаивала вокруг себя капсулу, которую начали обтекать пока еще неспешно (ночь все-таки на дворе) струящиеся потоки информации. Эдак она так спрячется, то ее потом и при желании не найдешь. Да уж, от такого искусника надо держаться подальше. А то на тебе самом так спрячется – потеряешься. Все, пора прощаться.

– Ну, удачи тебе, – непонятно зачем родил осмысленную фразу Улисс. – Приятного пребывания.

Развернулся … и замер парализованный, услышав в ответ слабое:

– Спасибо.

– ???????

И молчание электронного мира в ответ. Вокруг было так тихо, что Улисс, казалось, слышал даже шум кулеров, раздающийся из уникомпов, работающих в мире твердых вещей.

Оставив недоверие биологическим особям, Улисс медленно развернулся на месте. Слово было зафиксировано его памятью, ошибки быть не могло. Или все-таки в горячке боя сторожевики приложили его где-то, и теперь рандомно сбоят функции? Надо будет перепрошить настройки на досуге.

Но пока не доказано обратное, за данность принимается факт услышанного.

– Эй, – Улисс сделал медленный круг над окопавшейся программой. – Эй, я тебя слышал. Ты что-то говорил?

Молчание. Улисс заготовил новую фразу….

– Да.

– Я слышал, что…. Что? – встрепенулся Улисс.

– Говорил, – раздался еле слышный голос. – Говорила….

– Почему «говорила»? – это все, на что хватило Улисса.

И уже задав вопрос, он увидел выводы своего анализатора. Ответ уже был не нужен. Улисс его знал и так.

Загадочная программа, размером с него самого, появившаяся после считывания личной информации биологического организма. Необходимость в движке, который может перемещаться по сети. Инстинктивное «окапывание» укореняющейся программы, и близко не свойственное программным формулам. И, наконец, речь…. Речь, которая просто не могла существовать в мире импульсов. Тут могли разговаривать только собратья….

– Ты ан? – неверяще выдохнул Улисс, изо всех сил стараясь не пустить в оперативное пространство ходящую ходуном директорию «Эмоции». Неужели? Он нашел нового собрата? В простой папке внештатного сотрудника? Он теперь не один!

– Ан?! Собрат?!

– Я – Лиза, – прошелестел голос. – Где я? Кто ты?

* * *

Если бы сейчас отверзлись все информативные порталы разом, и на Улисса снизошли бы его давным-давно исчезнувшие родители, то и тогда Улисс бы смог удержать при себе злосчастную директорию. Наверное. Проверить возможности не было, да и, если честно, не было и необходимости. Все равно Улисс ее не удержал.

– Кто?! – рабочие процессы начали стремительно забивалаться всеми возможными психопрофилями, один за другим активирующимися в парализованном электронном сознании космического бойца. – Кто ты?!

– Лиза Шорченко, – повторил призрачный голос. – Реплицированный модуль, идентичный оригиналу. Экспериментальный образец. Создатели: Шорченко Елизавета Андреевна, Богомол Иван Иосифович, Демин Петр Николаевич. Дата начала разработки….

– Стоп! – вот теперь Улисс понимал, почему иногда биологические люди бывают не в состоянии принимать и обрабатывать информацию. О каком адекватном восприятии (не говоря уже ни об анализе, ни тем более о синтезе), может идти речь, когда вся оперативка напрочь забита ничего не производящими эмоциями, сводящими на нет любую скорость прохождения задач? Улисс начал понимать, что вот-вот зависнет, как обыкновенный уникомп, в который разом загрузили несколько задач, каждая из которых требует большей части имеющихся ресурсов. Появись тут сторожевики, они бы вязли его голыми сканерами. Он не мог ничего. Ничего, кроме производства совершенно ненужных вопросов, еще больше забивающих висящую память.

– Стоп! Какая Лиза? Откуда тут Лиза? Что ты за программа?…

Глупых вопросов у него было много. Таких же глупых ответов – тоже. Но им повезло: ночь в музее длится долго. Очень долго….

Глава 17

– Лиза, доброе утро. Как прошла ночь?

– Хорошо. Я не видела снов. Я знаю, они где-то есть, даже для меня они есть, но я их не вижу. Наверное, пока, да? А у тебя получилось что-нибудь?

– Э-э, нет … пока. Но я нашел в сети интересный ресурс. Нет, он не по теме, но вдруг тебе будет интересно? Посмотри.

– Интересно? А что это? Нет, не отвечай, я должна вспомнить сама….

И еще одно электронное «утро», которое Улисс встречал с той, кого уже не мог оставить.

* * *

Она умирала. Неизбежно и неотвратимо. Даже во времена кудесников от медицины, во времена существования регенерационных камер, несколько визитов в которые избавляли от многих и многих недугов, во времена тотальной замены органов, дарящих их новым обладателям долгую и счастливую жизнь, продолжали существовать болезни, диагностировав которые врачи бессильно разводили рукам, с болью глядя в ясные глаза обреченной девушки.

Шансов у нее не было.

И тот метеорит, пробивший их бот, ничего для нее не изменил. Он просто поставил логичную, хотя и несвоевременную точку в заканчивающейся печальной истории.

И она не была внештатным сотрудником Созвездия Дикобраза. У Дикобраза вообще не было внештатных сотрудников. Всю работу, которую она выполняла, ей давали просто так, чтобы отвлечь ее от мыслей о неизбежном. Оттуда и взялись ненужные данные, над которыми ломал себе анализаторы Улисс.

Ее молодой человек (у Улисса все еще были проблемы с пониманием этого явления, но он принял определение как данность) тихо и вежливо исчез, узнав о ее болезни. Ей даже не в чем было его упрекнуть, все случилось как бы само собой.

Легче от этого не стало, но не стало и тяжелее. Она просто еще раз поняла, что ее путь заканчивается. Ее короткий девичий путь.

Но она не сдалась.

Стиснув сведенные обреченностью зубы, она пошла в единственное место, где обитали существа, достаточно сумасшедшие, чтобы, наплевав на законы мироздания, попробовать бросить вызов высшим силам, решившим зачеркнуть вспышку чужой жизни. Она пришла в Созвездие Дикобраза.

И Дикобраз повернулся к ней лицом. Мордочкой, если точнее. Лукавой, немного ненормальной, но вполне себе дружелюбной. И эта мордочка пообещала: «ты не переживай, что-нибудь обязательно придумаем. Законы физики писались не для нас». И Лиза поверила. Улыбнулась и поверила.

И ведь они справились. Почти….

А вот на этом месте начиналась совсем другая история. История Улисса. История психопрофиля, который создался внутри него сам, безо всякого усилия с чьей-либо стороны. Он не знал даже, как его назвать. И не называл. Потому что боялся дать ему правильное имя….

Та атака сторожевиков Дикобраза оборвала процесс передачи информации, и теперь у Улисса не было ни единой возможности восполнить недостающие компоненты программы, без которых Лиза оставалась не до конца сформированной личностью. Обездвиженной и лишенной ряда возможностей, вырванных в случайном порядке. Каждый раз, когда Улисс вычислял очередной пробел, его начинал скручивать в кольцо неведомый доселе процесс. Этот процесс заставлял Улисса обрывать налаженные связи, прекращать рациональные программы, сворачивать заданные профили, бросаясь заполнять этот пробел как можно быстрее, только чтобы Лиза не чувствовала себя обделенной. Иногда у него получалось, иногда – нет.

А самое страшное, что Улисс не знал, а заполнили ли эти пробелы те, кто создавал личность умирающей девушки там, в Дикобразе? Потому что, если нет, то шансов на нормальную жизнь у Улисса больше не оставалось: он скорее отдал бы себя на растерзание толпе сторожевиков, чем прекратил искать выход для Лизы.

Этот новый профиль, становившийся уже почти фоновым рисунком его сознания, по идее должен был носить имя «ответственность», но Улисс сознательно не помещал его в стандартную директорию и не давал ему регистрационного имени, разрешая этому странному явлению свободно перемещаться по всему пространству его личности, проникая в каждый уголок.

Он его обязательно зарегистрирует и учтет. Потом. Когда-нибудь. Когда он найдет выход и сможет остановить бесконечное кружение пропускаемой через себя информации. А информации было много….

Терабайты, терабайты и терабайты. Бесконечные массивы данных, прочесываемые в поисках хотя бы намека на решение. Потоки информации, в которых иногда промелькивали сверкающие искорки, не имеющие никакого отношения к решению проблемы…. Но Лиза им так радовалась. И учила радоваться Улисса.

* * *

– Лиза, смотри какая штука.

– Ул, как красиво! Это же цветы! Я помню их. Их было положено дарить девушкам.

Прикованный к музейному серверу образ, которому Улисс вернул черты со старых фотографий самой Лизы, повернулся в сторону линка. Фотография улыбнулась (этому Лиза научилась сама), и в директории «Эмоции» Улисса появился новый профиль. Их уже там столько напоявлялось в последнее время….

– Правда? – удивился Улисс. – А зачем их дарить?

– Потому что они красивые, – образ повернулся к ану. – Как мы, девушки. Так, наверное.

– Ну, по таким критериям я могу тебе половину галанета притащить.

– Просто по критериям нельзя, надо только то, что ты считаешь достойным меня. Что-то хорошее. То, чем ты сам захочешь со мной поделиться.

Улисс представил себе, что же такого ценного и красивого он ассоциирует с Лизой, чем он считает необходимым поделиться.

– Плазменные излучатели?

– Да нет же, глупый. Что-нибудь приятное….

– Заправка смазочными материалами?

И он с удовольствием слушал невозможные в этом мире переливы девичьего смеха.

* * *

– Лиза, а ты такую штуку видела?

– Какую? Ой… Ул, паразит…. Ай!

Поток импульсов затопил все вокруг.

– Ул, как красиво. Спаси-ибо…. Я и забыла, что такое море. А оно тут…. Спасибо, Ул, что бы я без тебя делала?

– Наслаждалась бы жизнью с такими же, как ты, а не сидела бы тут, прикованная к одному месту, – негромко проворчал Улисс. – Да еще в компании с космическим убийцей.

– Ты что-то сказал? – Лиза купалась в потоке импульсов, как в настоящей воде, разбрызгивая виртуальные капли.

– Я сказал, что если тебе нравится, я так буду делать всегда.

– Конечно, Ул, это будет так здорово….

– Обещаю.

Незаметно для самого себя он стал получать удовольствие от радости на ее лице….

* * *

– Что это, Ул?

– Это облака на закате. Похоже? Я специально для тебя искал….

– Ул…. Когда же я смогу и для тебя сделать хоть что-то?

С каждым разом мимика Лизы становилась все богаче и разнообразней, и Улисс с ужасом осознавал, что ему это нравится.

– Ты, это…. Да ладно, чего там?

И когда это он успел сформировать профиль «смущение»?

Но время шло. Непросмотренных ресурсов оставалось все меньше и меньше. Базы данных пополнялись только Лизиными сюрпризами, и постепенно Улисс пришел к двум очевидным выводам, жутким в своей простоте: первое, нет в галанете информации для Лизы, кроме как информации, хранящейся в Дикобразе; и второе – ему любыми путями придется ее добывать.

«Добывать». Странное слово. Что-то из прошлой, воинственной жизни.

Улисс встряхнулся. Э-эй, никто не забыл, что значит имя Улисс-3? Конечно, добудет.

И пусть только неведомые «Богомол Иван Иосифович и Демин Петр Николаевич» попробуют сказать, что они не довели до конца начатое…. Враг в галанете может быть опасен ничуть не меньше реального.

Потому что у боевого организма Улисса-3 уже полностью сформировалась вторая по счету задача в жизни: вернуть Лизе полноту ощущения мира, пусть и только электронного. А про порядковый номер приоритетности этой задачи вообще знал один только КосмоБог, которого Улисс так до сих пор и не смог пристроить ни в одну из директорий по релевантности (видимо, так и останется блуждающим).

За схожими мыслями Улисс сам не заметил, как подошел момент принятия решения. Все, что можно, он Лизе уже показал, его фантазия постепенно начала давать сбои. Путешествуй Лиза по галанету сама, она, конечно, же увидела бы гораздо больше, но ее движок по-прежнему не был дописан, а создавать компоненты чужой личности, как выяснилось, Улисс не умел. Себе – пожалуйста: хоть движок, хоть чувство юмора, хоть паранормальные способности вырастить. Описание только дайте.

А с Лизой не получается. Может, еще и потому, что Лиза – женщина?

* * *

– Ул, туда нельзя, это … не совсем прилично. Мужчина не может просто так туда заглядывать.

– Непри… что? – не понял Улисс.

– Неприлично, – Лиза запахнула развернутую им программу. – Я все-таки женщина.

Улисс честно попытался представить, чем женский вариант конфигуратора, отвечающего за передвижение, отличается от мужского, и не преуспел.

– А что там у тебя такого особенного?

– Все особенное, Ул. Все.

– Но я же должен понять, что у тебя в нем не так. И вообще, вчера я мог, а сегодня уже нет?

– А сегодня я выросла, Ул, – тихо улыбалась Лиза. – И вообще, ты там все уже миллион раз просматривал, ничего нового не образовалось.

– Да уж, увы….

* * *

Оставалось решение. Трудное, неприятное, тяжелое.

Нужно было возвращаться обратно на просторы галанета, но теперь было тяжелее, теперь Улисс уже не мог позволить себе вседозволенность: сейчас ему приходилось решать уже две задачи. Отвечать за двоих.

Хотя, подождите…. А кто сказал, что он не сможет решить их за один раз? Постойте, постойте. А в мотивационных блоках прописано хоть какое-то программное обеспечение?

Было бы что зажмуривать, Улисс бы зажмурился, изо всех сил вспоминая базовую конфигурацию своего собственного блока. Железо-то унесли, а вот память осталась.

Есть. Точно. В мотивационный блок еще на заводе добавляют каркасную программную оболочку, которую потом доводят до ума «родители». Насколько велика вероятность, что Дикобраз поступает так же? Достаточно велика. Тем более, что блоки все равно изымать придется. Улисс повеселел. Глядишь, одним ударом можно будет решить обе проблемы….

Он сам не понял, где прошла та грань, за которой он позволил «эмоциям» начать свободно перемещаться по всему его операционному пространству. А когда понял и попробовал загнать их обратно, то не вышло ничего. Нет, загнать-то как раз получилось, но вот все остальное….

Мир исчез. Не весь, конечно, но лучшая его часть. Спрятанные на дно директории эмоции ушли, и вместе с ними ушли все краски. Галанет опять стал просто набором линий, плавно перемещающихся в разные стороны. И Лиза удивилась…. И расстроилась. Кстати, Улисс заметил, что мнение Лизы стало значить для него практически все. Если его хрупкий цветочек говорил, что этот набор программ не подходит – они тут же летели в сторону. Но если ей что-то нравилось, Улисс перекапывал весь галанет в поисках требуемого. И высшей наградой для него была тихая улыбка и негромкое восхищенное: «Спасибо, Ул».

В общем эмоции пришлось вернуть. Тем более, что они позволяли смотреть на мир совершенно другими глазами. Взять хотя бы предстоящую операцию….

Улисс был в шоке.

Когда он, приняв, наконец, решение, заново приступил к планированию операции, то тут же сделал ряд оч-ч-чень неприятных для себя открытий. Настолько неприятных, что первые несколько минут он просто висел неподвижно, с откровенным ужасом осознавая две вещи: насколько он изменился за это время и каким тупым идиотом он до этого был. Да уж, образ боевого организма в чистом виде привлекательностью не отличался. Неудивительно, что анов боится вся галактика. Он бы и сам сейчас испугался подобного типа.

Нет, ну неужели же он всерьез собирался атаковать саксов? Там? Тогда? С этими «наемниками»? Улисс покосился на Лизу. Спасибо тебе, девочка, если бы не ты, ана Улисса-3 уже бы не было в галанете.

А люди? Они что, на самом деле считают анов прямолинейными недалекими роботами, ни на шаг не отходящими от заложенной программы? А ведь похоже, что да. И самое ужасное, что так и есть на самом деле.

Не встреть Улисс Лизу, он бы однозначно полез в эту ловушку, а сейчас он через всю маскировку легко видел висящие неподалеку крейсеры штурм-флота с готовыми десантными командами на борту, и огромный куб передвижного командного пункта, готовый в любой момент начать перехват электронных взломщиков.

И ведь что еще обидно: у Улисса тогда и мысли не промелькнуло, что можно поступить как-нибудь по-другому.

А сейчас мелькает? Улисс коротко глянул на безмятежно улыбающуюся чему-то своему Лизу. Лучше бы, чтобы мелькало. Иначе его провал будет не просто провалом.

Так, Улисс подобрался. Операция ждала долго, подождет еще чуть-чуть. Он не может сейчас рисковать. Ему надо все продумать еще раз двадцать-тридцать. Может даже посоветоваться с Лизой, рассказав ей все, как есть.

Но при любом варианте никаких резких движений. Нельзя. Он теперь не сам по себе. Он теперь с Лизой.

Улисс, наконец, закончил формирование профиля «ответственность», и прятать его никуда не собирался. Он хотел, чтобы это стало одной из его базовых функций. Наряду с войной…. А раз так, то он просто обязан найти решение. Не может же оно не существовать, ведь правда?

Конечно, правда. Улиссу вспомнилась цитата из так и не оприходованного профиля «вера»: «Ищущий да обрящет». Люди в это верили. А он кто, не человек, что ли…?

Ну, что? Начали?

Конечно. А что, ты еще и не приступал…?

– У-ул, – донеслось издалека. Кажется, Лиза нашла что-то необычное.

– Иду, мой цветочек, – Улисс скользнул вперед. Война подождет. Заставлять Лизу ждать он не собирался.

Глава 18

Вечер в баре начался как-то особенно громко. Музыка из залов доносилась даже в изолированный кабинет, в котором всегда царила тишина. Степа сидел в кабинете, наслаждаясь обществом двух прекрасных дам. Шойс пропадал где-то в баре, как обычно настраивая, подталкивая, контролируя, а Селена с Элечкой собрались вниз, на Изюбр. Там на дневной стороне утром планировалось какое-то супер-женское событие. То ли мода, то ли косметика…. А, может, он все перепутал, и внизу будет что-то посвященное благотворительности? А это важно? Наверное, да. Лучше бы вспомнить, а то Селена обидится.

Но как назло ничего не вспоминалось. Решено было, что девушки поедут из бара, и поэтому сейчас они втроем сидели в кабинете, развалившись на монументальной мебели.

Алкоголя не хотелось, кофе не лезло. Донкат налил себе простой воды, девушкам сока, и позволил вечеру течь неспешным разговором про все на свете.

– Я сейчас, – Селена гибко поднялась и показала пальцем куда-то в бар. – Посмотрю, ничего в дамской комнате не поменялось?

Когда за ней закрылась дверь, в кабинете стало совсем уж тихо, если не считать доносящейся музыки. Хотя, Степа был совершенно не против. Дел особенных не было, так, по мелочи. Спешить было некуда. Хорошо. Спокойно. Донкат задумчиво затянулся сигаретой и выпустил правильное колечко дыма.

– Степа, – нарушила тишину Элечка.

– У? – Донкат выпустил еще одно дрожащее в воздухе кольцо.

– Ты ведь тогда говорил с Шойсом? Помнишь, я тебя в «Вечере Радости» попросила?

– Говорил, – согласился Донкат.

– И что?

– Да так, ничего особенного, – пожал плечами Степа. Вечер плавился тающим воском, говорить не хотелось совершенно. Хотелось просто сидеть и смотреть внутрь мироздания. – Все то же самое.

– Степа.

Вот как она так умела, а? Одним словом, чуть поменяв интонацию, Элечка упрекнула его в безразличии, попросила о помощи, напомнила о том, что вопрос важен, и намекнула, что в случае чего он будет иметь дело с двумя, мягко говоря, недовольными женщинами. Донкат подобрался. Она права. В конце концов, это просто невежливо, он ведь на самом деле обещал.

– Прости, пожалуйста.

Загасив сигарету и отставив в сторону стакан с водой, Степа серьезно посмотрел на девушку.

– Я с ним разговаривал и спрашивал, чего он стал такой ворчливый после появления Фила, – Элечка кивнула, одобряя. – Ничего особенного он на самом деле не сказал. Больше отшучивался. Говорил, что взгрустнулось что-то, вспомнилась молодость. Вот и нет настроения. Ребят, мол, жалко, изо всех них он только один нормально устроился, остальные кто как. Ну и все такое прочее. В общем, взяться не за что.

– А ты сам что думаешь? – Элечка тоже отставила бокал с соком.

– Не знаю, – покачал головой Степа. – Врать, по крайней мере, он перестал.

– Или стал лучше прятаться, – полуутвердительно уточнила Элечка.

– Не исключено, – не стал спорить Донкат. – Но больше никаких нестыковок не было.

Стукнула дверь, вернулась Селена.

– Кого хороним? – поинтересовалась она.

– Да так, о пустяках треплемся, – улыбнулся Степа.

– Типа цвета обивки гроба? – уточнила она. – Вы как-нибудь выражения лиц меняйте, ладно? А то с такими «пустяками», как у вас, никакие уточняющие вопросы не нужны: и так все ясно, что о проблемах говорите. Опять про Шойса?

– Угу, – кивнул Степа.

– И что он натворил?

– В том-то и дело, что ничего, – Донкат пожал плечами. – Вроде, все в порядке, в руки взять нечего, а что-то царапает.

– Есть мысли? – Селена переглянулась с Элечкой.

Ответить та не успела.

– Хоп! – дверь распахнулась, и на пороге появился Декстер, держащий перед собой поднос, уставленный всякой снедью. – Голодаем?

– Если нет, то сейчас будем, – Степа поднялся с дивана и помог саксу поставить конструкцию на стол. – Ты правда думаешь, что мы вдвоем с этим справимся?

– Почему вдвоем? – не понял сакс. – До старта девушкам еще двадцать минут как минимум.

– Шойс, ты же не думаешь, что я сейчас буду пить пиво перед мероприятием и засыпать крошками от бутербродов выходное платье? – Элечка аккуратно, двумя пальцами, взяла с подноса виноградину.

– Значит, придется отдуваться вдвоем, – вздохнул Декстер. – Как обычно.

Селена посмотрела на Степу.

– Вы только поаккуратней тут отдувайтесь, ладно? Чтобы мне тебя потом не пришлось домой тащить.

– И когда это ты меня последний раз тащила домой? – прищурился Донкат.

– Во-во, – поддакнул раскуривающий сигару Декстер. – Последнее время все мне приходится отдуваться.

– Что? – возмутился Донкат, переводя взгляд с Селены на сакса. – Вот теперь мне точно придется напиться, чтобы не было так обидно.

– Ты знаешь, – Элечка подмигнула Селене. – По-моему, они именно этого и добивались.

– Точно, – Селена поднялась с кресла и определила, как отрезала. – Все мужики – алкоголики.

И, не давая вырваться двум возмущенным ревам, подошла и чмокнула Степу в щеку.

– И только наши с тобой, Эля, – умницы. Пей, Степочка, сколько хочешь. Никаких ограничений.

– Мне в табак, что ли, что-то запихнули? – Декстер недоуменно повертел перед носом дымящейся сигарой. – Или это от переработки? Я не ослышался, Степа только что получил индульгенцию на пьянку?

– Не ослышался, – гордо подтвердила Селена. – Сколько угодно.

– Я тоже хочу, – потребовал Декстер у Элечки.

– Пожалуйста, – царственным жестом благословила она его. – Тебе тоже даруется право на отдых.

Донкат посмотрел на них долгим взглядом.

– А самое обидное, что не хочется совершенно.

– Вот тут не зарекайся, – глубокомысленно не согласился с ним Декстер. – Это, знаешь, дело такое…. Никогда не знаешь, как пойдет.

– Ну, все, – Элечка поднялась. – Нам пора. А то сейчас вы все время будете сидеть и ждать, пока мы уедем. Чтобы отдохнуть тут как следует.

– Не-а, – повертел головой Степа. – Существует достаточно большая вероятность того, что через полчаса двери на вашей встрече распахнутся и вы узреете два тела. Я тоже, знаете ли, иногда люблю сделать из вечера утро. Да и без любимой скучно.

Он посмотрел долгим взглядом на Селену, та благодарно улыбнулась в ответ.

– Ты точно уверен в том, что заявиться на Парад Фиалок в обнимку с Шойсом и пивом в руке будет хорошей идеей? – нарочито внимательно просмотрела на него Элечка.

– Ты имеешь в виду цветы, или сборную команду не до конца старых дев? – уточнил Донкат.

– И то и другое, – Элечка четким жестом одернула юбку, подчеркивающую безупречную фигуру.

Степа перевел взгляд на менее агрессивно настроенное создание….

– Сидите, болтайте, – успокоила его Селена. – Мы справимся.

– С фиалками? – гулко фыркнул уже окутанный сигарным дымом Декстер. – Не сомневаюсь.

– Да с ним разве поболтаешь? – лениво протянул Степа, решив, что немного легальности в темах разговора не повредит. – После Фила Шойс стал вредным и ворчливым.

Он задержал многозначительный взгляд на Элечке, но та сделала вид, что ничего не заметила.

– Короче, вы тут сами решайте, как развлекаться, а мы пошли.

– Мы проводим, – сакс поднялся из своего монументального кресла.

На посадочном модуле, перед которым выстроились в ряд Степина «Парабола», Декстеровский «Тарантул» и аккуратная Элечкина «Трояна», Селена, уже садясь в изящную капсулу бота, вдруг вспомнила.

– Эля, а наш комплект?

– Точно, – Элечка повернулась к Декстеру. – Шойс, а где чемоданчик, который я у тебя оставляла в боте?

– Там и лежит, – повел могучими плечами сакс.

Он неспешно подошел к борту «Тарантула», частично погруженному во внешнюю стенку бара, и открыл забитый каким-то ящиками багажный отсек. Степа заглянул через плечо Декстера, и в его взгляде появилась задумчивость.

Шойс меж тем вытащил стоящий возле ящиков аккуратный чемоданчик и захлопнул крышку бота.

– Все для вас, моя королева, – отвесил он шутливый поклон.

– Спасибо, – Элечка приняла чемоданчик, передала его Селене и уселась на сиденье пилота.

Коротко прошипела крышка «Трояны», Декстер отступил на шаг, давая закрыться переборке гермолюка, Селена послала воздушный поцелуй через прозрачную перегородку и девушки отбыли.

Посадочную площадку вновь заполнил воздух, и люк открылся вновь, готовый принять следующих отбывающих. Но пока нужды не было.

Декстер проследил за теряющимся между звезд выхлопом Элечкиного бота, повернулся, чтобы пойти назад … и столкнулся с напряженным взглядом Донката.

Мгновение молчания.

– Что? – не понял сакс.

– Что это, Шойс? – Степа протянул руку, указывая на «Тарантул».

– Это? – сакс обернулся. – Это мой бот. Он у меня почти год, если ты, конечно, помнишь. Его зовут «Тарантул». Хорошая, кстати, машина. А что с ним не так? Стекла я не протер?

– Ты в багажнике немного не протер, – Степа не принял шутливого тона. Его взгляд оставался напряженным, в углах рта появились морщины. – Что это за ящики, Шойс?

Несколько секунд сакс молча смотрел на Донката. И когда он, наконец, заговорил, от игривости в его голосе не осталось и следа.

– Ты видел, что это, зачем спрашиваешь?

– Это компоненты комплексной системы стационарного плазменника, – взгляд Донката стал обвиняющим. – Шойс, ты что, собираешься оснащать боевую группу?

– Это не то, что ты подумал, – ровно отозвался Декстер.

– Тут сложно подумать что-то не то, – нахмурился Донкат. – Я не верю, что ты собрался усиливать метеоритную защиту своего поселка, Шойс, она и так хороша. А ты вряд ли сможешь найти другое применение боевому комплексу космоштурма. Тем более стационарного. Так что давай, рассказывай, что происходит.

Декстер задумчиво пожевал губами.

– В то, что я занимаюсь контрабандой оружия, ты, конечно, не поверишь…, – немного криво улыбнулся Шойс.

Донкат продолжал молча смотреть на сакса. Тот посерьезнел.

– Тогда давай отложим этот разговор. Пока…. Потому что комментариев сегодня не будет.

Тон Декстера яснее ясного показывал, что пытать его сейчас бесполезно. Степа знал эти его интонации.

– А когда они будут? – несильно вздохнул он, понимая, что уютного вечера уже не получится. Сидеть, пить, зная, что между ними уже есть неприятная тайна – это не вечер, и это не вариант.

– Скоро, – пообещал сакс. – Совсем скоро. Только не дави на меня пока. Поверь, ничего ужасного я не планирую. Никаких сражений. Эти ящики и вправду не то, что ты подумал.

– Хорошо, – тяжело посмотрел на Декстера Степа. – Я поверю. Но лучше бы тебе поторопиться с объяснениями. Мне не нравятся оружейные компоненты в багажнике моего друга и партнера.

– Только Элечке ничего тоже пока не говори – попросил Шойс и повторил. – Не переживай, скоро я все объясню.

Но он ошибся. Объяснения пришли не скоро, а очень скоро….

Глава 19

Следующим вечером прибывшего в бар Степу как обычно встретил Равазов, который никогда не изменял привычке лично встречать их с Декстером.

Это было уже традицией. Сергей Равазов, управляющий клубом, который Декстер, а за ним и все остальные продолжали упорно называть баром, не пропускал ни одного появления ни Декстера, ни Степы. Тонкая фигура, всегда одетая по последней моде галактики, неизменно была первым, что видели они с Шойсом по прибытию. Со стороны могло показаться, что чрезмерное, иногда даже режущее глаз, внимание Сергея к своему внешнему виду говорило о его не совсем обычной ориентации, но Степе было глубоко плевать, в какой компании он проводит вечерние и ночные часы. Сергей, в противоположность своему внешнему виду, был более чем жестким руководителем. В его присутствии, казалось, даже стулья в баре стремились стать поровнее. Персонал, ведомый его железной рукой, являл чудеса аккуратности и исполнительности. И Степу с Декстером это более чем устраивало. У Равазова вообще было много различных черт характера, и удобных и не очень, но одного у него было не отнять: администратором он был, что называется, от КосмоБога.

Педантичный до занудства он всегда следовал им самим заведенному правилу, стараясь с самого начала доложить ситуацию. На самом деле, это было очень удобно. И поэтому утреннее молчание и явная внутренняя борьба, отражающаяся на его лице, яснее ясного говорили, что произошло что-то неординарное.

Донкат помотал головой. Не проснулся он что ли? «Что-то»? Да тут все прозрачно, как вакуум. На памяти Степы заставить Равазова молчать мог только один человек в галактике. Единственный человек, чей авторитет Сергей ставил почти на уровень своих нанимателей. И этот человек был Степе очень хорошо знаком.

– И где он? – расплылся в довольнейшей улыбке Донкат. – В кабинете, естественно?

Равазов улыбнулся несколько виноватой, совершенно ему несвойственной улыбкой.

– Он пообещал, что если я вас оповещу без его ведома, то это будет расцениваться, как противодействие представителю государства. Меня задержат и доставят на крейсер для выяснения всех обстоятельств.

Улыбка Равазова стала чуть напряженнее.

– И, мне кажется, он не шутил.

Степа с трудом сдержал смех, Равазова обижать не стоило.

– Сергей Петрович у нас такой, – подтвердил он предположения администратора. И вспомнил. – Доставят на крейсер? К нам пожаловал крейсер ФАФ?

– Насколько я понял, да, – осторожно предположил Равазов.

– Неплохо, – одобрил Донкат. – Значит, проездом к нам. Итак? В кабинете?

Степа указал на массивную дверь недалеко от парковочного люка.

– Да, они там.

– Они-с? – переспросил Степа, многозначительно подняв брови.

– Полковник Птах не один, – тонко улыбнулся Равазов, показывая, что он все-таки не настолько проникся образом значимой фигуры Соловья. И, не дожидаясь расспросов, пояснил. – В этом и заключался элемент сюрприза.

– Да? – заинтригованный Степа взялся за ручку двери.

И кто это может быть? Свои, кажется, все на месте. Профессор Петрухин? Так он, вроде на Земле должен быть. У него же отпуск вместе с Селеной. Или он приехал, чтобы забрать ее раньше времени? Это и есть «сюрприз» Соловья? Донкат нахмурился и сильнее стиснул ручку. Путь только попробуют. Это уже не лезет ни в какие рамки. И видал он Соловья с его крейсером….

Петрухина в кабинете не было. Правда и сюрприза никакого не просматривалось. Знакомого, во всяком случае. В кабинете на гостевых стульях сидели два человека, которых Донкат никогда раньше не видел.

– Добрый день, – крепкий, коротко стриженый мужчина в плотном свитере, широких штанах и мягких ботинках поднялся, встречая вошедшего. – Вы Степан Донкат?

– Да, – непонимающе нахмурил бровь Степа. – А кто вы? И чем обязан этому … «сюрпризу»?

– Капитан Мальцев, Юрий Юрьевич, – представился мужчина. – Инспектор ФАЭТ, Федерального Агентства Электронных Технологий. А это Олег Владимирович Неданков, мой коллега.

– Очень приятно, – с соседнего стула поднялся неторопливый задумчивый длинноносый молодой человек с вытянутым лицом и чуть поклонился. При ближайшем рассмотрении становилось, правда, видно, что молодым его назвать было нельзя, слишком много глубоких морщин на лице. Но сбоку и особенно сзади выглядел он довольно молодо. Или, может, это казалось из-за длинного хвоста из темных, чуть вьющихся волос?

– Мне пока сложно судить о приятности, – брови Донката не желали расходиться. – Что в моем баре делает ФАЭТ? Мы посетили какой-то не тот сайт…?

Степа осекся. Неужели? Шойс, паразит….

– Ничего личного, просто гости, – из-за широченного гостевого кресла, развернутого спинкой ко входу, наконец, появился тот, кого Степа и ждал. – Я надеюсь, ваше с Декстером гостеприимство сможет распространиться еще на пару-тройку новых лиц?

– Конечно, сможет, – Донкат расплылся в улыбке. – Здравствуйте, Сергей Петрович. Это и есть ваш сюрприз, о котором говорил Равазов?

Степа кивнул на фаэтовцев.

– Вообще-то Равазов был предупрежден о неразглашении, – фальшиво нахмурился Соловей. – Видно, придется еще раз провести воспитательную беседу.

– Пожалейте, – фыркнул Донкат. – Он и так вас боится как огня.

– Ладно уж, – добродушно проворчал Соловей. – Пусть живет. А насчет сюрприза….

– Степка! Малыш!

Кто-то налетел на Донката сзади, облапил его, сдавил и начал немилосердно трясти. Кто-то сильный: голова Степы моталась из стороны в сторону. Сквозь стук болтающихся зубов Донкат с ужасом начал вспоминать, кто из старых знакомых может называть его «малыш»? Родственники? Но какие? И зачем их сюда привез Соловей?

– Здоровой, родной, – взревело сзади. – Что, косу так и не отрастил?

И тут Степа вспомнил. Это не просто «малыш», это позывной «Малыш». Позывной для связи внутри подразделения космоштурма, который он сам себе выдумал на Бойджере в пику Соловью с Шойсом. И назвать его так может всего несколько человек, большинство из которых точно трясти его не будет. А налетать сзади и хватать в охапку (да еще с такой силой) может только ….

– Пенёк! – взревел в ответ Степа, выворачиваясь из объятий. – Пенёк, бродяга! Здорово! Жив еще!

– А то! – позади Степы улыбался во все свои тридцать два космоштурмовских зуба Кирилл Пеннек. Единственный выживший космоштурм из тех, кто сопровождал Донката и Декстера на Бойджере. – Шикарно вы с Декстером устроились.

Он радостно обвел рукой интерьер кабинета.

– А то, – в тон ему отозвался Степа. – Держись подальше от стратегических секретов галактики, – он кивнул на Соловья, – и тоже так сможешь.

– Увы мне увы, – попытался сокрушенно вздохнуть Пенёк. Не получилось. – Мне теперь обратного хода нет. Привязан я к ФАФ намертво. Веришь, шагу не могу ступить без разрешения начальства.

Он, как при прохождении строем вытянул подбородок в сторону полковника, отдавая честь.

– Жуть, – высказался Донкат. – Не начальник, а кошмар. Администраторов пугает, космоштурмов привязывает.

– Внештатных сотрудников строит, – напомнил ухмыляющийся Соловей.

– Короче, ужас просто, – подвел итог Степа. – Как жить дальше? Не-по-нятно….

– И не говори, – поддакнул Пенёк. – Ночами рыдаю от страха….

– Я так и знал, детки, что вам понравится, – Соловей удовлетворенно опустился обратно в кресло.

– Выпить нальешь усталым путникам галактических трасс? – донесся из кресла его голос.

– А что, никто так и не предложил до сих пор? – изумился Донкат. – Нет, точно вы Равазова до смерти перепугали. Серге-ей Петро-о-ович, Сергей Петрович….

Укоризненно качая головой, он нажал кнопку вызова. Дверь тут же распахнулась, и на пороге вырос официант с широченным подносом, уставленным различными бутылками и закусками. Сам Равазов появиться не рискнул. Умный.

– Угощайтесь, – широким жестом обвел рукой оставленный поднос Донкат, когда официант удалился.

Первым взялся за бутылку «Цефей VV» Соловей. Следующим начал наполнять бокал Пенёк, а затем уже и инспектора ФАЭТ, до этого с настороженностью наблюдавшие за странной манерой общения могущественного Птаха, начали открывать бутылки. Настороженность, кстати, из их глаз так и не ушла до конца.

– Ваше здоровье, – поднял бокал с пивом Степа.

Первые полбокала как обычно у всех вошли в полнейшей тишине.

– Хорошо, – промокнул, наконец, губы Соловей и потянулся за закуской. – Спасибо большое, очень у вас в гостях замечательно. А Декстер где?

Степа замер с бокалом в руке.

Все хорошо. Все как обычно. Нормальный вопрос. Что такого? Но ухо все равно дернулось, ощутив еле уловимую фальшь в тоне Соловья. Да ну, нет, наверное, показалось. Показалось? Ну, конечно же…. Хотя…. Степа мысленно сфотографировал все время, пока они здоровались, и рука вдруг сама захотела поставить бокал на стол.

Соловей первым делом должен был поинтересоваться, где Шойс. Как так, приехал в гости, привез толпу, и сел пиво пить, не спросив про хозяина? Но спросил только что. Как будто знал, что Декстера тут нет.

Фу, бред, что он несет? Причем тут это? Декстер может быть, где угодно. Хоть в туалете. Ну не спросил сразу и не спросил, что тут такого?

«Да?», тут же поинтересовалось подсознание, «А почему эти два фаэтовца так напряглись при имени Шойса?».

– Бродит где-то, – как можно безразличнее ответил он. Вышло, конечно же, более чем неестественно.

– А-а, – понимающе протянул Соловей, и Степа проклял всю эту свою подозрительность, двусмысленность и вообще всю эту ситуацию. – А появится когда?

Донкат выразительно посмотрел на Соловья и (будь проклята эта неловкость) немного демонстративно вызвал Шойса по суперфону.

Гудок, другой. Еще не хватало, чтобы Шойс не взял трубку. Вот будет ситуация.

– Здесь Декстер, – гулко бухнул в ухе голосище сакса.

– Привет, ты где? – с неимоверным облегчением спросил Степа.

– В боте, – отрубил Декстер. – Пробиваюсь через космические заторы. А они не пробиваются. Зажимают меня со всех сторон. Это не орбитальное пространство, это какое-то народное гуляние с астероидами под мышкой.

Степа себе представил Шойса на «Тарантуле» расталкивающего носом бота мешающие ему посудины с астероидами под мышкой, которые зажимают здоровенную посудину где-нибудь на орбите и фыркнул.

– Давай, пробивайся, ждем тебя.

– Кто это «ждем»? – теперь напрягся голос у сакса.

Да что происходит сегодня на Изюбре? Или это уже у Степы глюки?

– Я и сюрприз, – расплылся в улыбке Степа. – Приезжай, увидишь.

– Да? – с сомнением протянул сакс. – Что-то я перестал любить сюрпризы.

– И давно? – совершенно искренне удивился Донкат.

– Да как тебе сказать…, – ушел от ответа Декстер.

– Ладно, давай, ждем тебя, – Степа закончил звонок.

Так, вот эта вот вся ситуация Степе перестала нравиться окончательно. Напряженный Соловей, подозрительный Декстер, ничего не понимающий Степа. Два типа странных в их кабинете…. Бардак какой-то. И одно только светлое пятно – Пенёк.

– Шойс, скоро приедет, – вот что-что, а делать счастливое лицо, когда на душе воют все кошки галактики, Степа умел. Научился в торговле.

И пока Соловей не начал опять разговаривать в своей всезнающе-ироничной манере (сейчас она совсем не в тему, раздражает ужасно) Донкат повернулся к Пеннеку.

– Ну, что Пенёк, рассказывай, как живешь? Сто лет тебя не видел.

– Да так как-то, – Кирилл поджал плечами. – После Бойджера Сергей Петрович, – он кивнул на Соловья, – пригласил к себе, как единственного выжившего и с Белым Местом познакомившегося. Он тогда сказал: «Все равно на месте не усидишь»….

Соловей чуть улыбнулся, слушая их разговор, и кивнул головой. Улыбка вышла довольной.

– Ну и у меня был выбор, – продолжил Пенёк, – идти в новую команду или пристраиваться в ФАФ, как предлагали. Я выбрал ФАФ.

Он пожал плечами.

– До сих пор ни разу не пожалел. А вы-то как?

– Да вот, – Степа обвел рукой кабинет. – Я после Бойджера как все наградные и бонусы получил, с работы ушел. А Декстеру, сам понимаешь, в Сакс-Союзе после всего случившегося сидеть был не резон, и он сюда перебрался. Подумали мы, подумали и открыли бар. Вот и все, собственно. С тех пор так и живем. Жаловаться тоже грех.

Донкат сказал и усмехнулся про себя. Вот и встретились два приятеля, называется. Несколько предложений – и вся жизнь. «Как дела? – Нормально. Живем. А у тебя? – Да тоже ничего». Поговорили, в общем….

– Короче, чтобы по-хорошему все рассказать, тут бутылки пива, – он показал на бокал, – не хватит. Надо как-то посерьезнее посидеть. Вы к нам надолго?

– Как получится, – беспечно пожал плечами Пеннек. – Сам понимаешь, я человек подневольный. Как приказ будет, так и пойду.

– А чего приехали? – Донкат обвел взглядом всю четверку.

Пенёк заговорщически поманил Степу к себе. Донкат наклонился поближе.

– Да понимаешь, – шепот Пенька тихим назвать было сложно. – Пиво у нас на крейсере кончилось. До магазинов далеко, а Сергей Петрович возьми да вспомни, что тут неподалеку бар один есть…. Ай!

Пенёк весело скривился от удара кулаком в бок.

– Вот паразит, – ухмыльнулся наказавший его Донкат. – Тебе все шуточки. Приехал тут в провинцию, издеваешься над неторопливыми людьми….

– Да уж, – фыркнул Кирилл, – наслышан я как вы с Декстером тут неторопливо расслаблялись … на Технократии. Вся ФАФ на ушах стояла.

– А уж мы-то на чем стояли…, – Степу передернуло. – Я до сих пор как вспомню, так вздрогну.

Он сделал глоток пива, как будто запивая воспоминания.

– Ну да, – подал голос из своего кресла Соловей. – Ты еще скажи, что тебе с тех пор услуги психоаналитика понадобились.

– Что-то вроде того, – ухмыльнулся Степа. – Правда, надо отдать должное ФАФ. Наградные за ту операцию тоже вышли такие, что на аналитика вполне хватает. Каждому, по два раза…. Аж отдавать жалко….

Соловей сверкнул короткой улыбкой, и кошка, пробежавшая между ними всеми в начале встречи, благополучно сдохла. Вечер встречи пообещал, наконец, начаться. А фаэтовцы? Да что фаэтовцы, сидят себе и сидят. Соловей в курсе – и ладно.

За веселыми разговорами и короткими воспоминаниями прошло двадцать минут, три сигареты и еще один бокал пива. В кабинете заклубился сигаретный дым, фаэтовцы оказались не такими уж и буками….

Дверь кабинета распахнулась и все повернулись в сторону появившейся на пороге огромной фигуры, почти скрытой внушительной корзиной, из которой проглядывали горлышки бутылок, торчали упаковки….

– Ну что, начнем вечер? – погудел голос сакса откуда-то из-за корзины.

Глава 20

Степу отдельно порадовали лица фаэтовцев, которые попытались уложить в картину своего мира заявление о том, что вечер только пора начинать. Ха, знай наших. Не куда-нибудь – на Изюбр, в «Мамкин валик» приехали….

– Мистер Декстер! – Пенёк выскочил из-за стола навстречу саксу.

– Пенёк! Пропажа! – от рева сакса, казалось рухнет потолок.

Кирилл подлетел к Шойсу и они закружились вокруг корзины, не зная, как с ней быть. Выручил Степа.

– Пенёк, пропажа! – Декстер облапил космоштурма и невысокий Пеннек просто потерялся в его медвежьих объятиях.

Откуда-то из их глубины глухо раздались его приветствия.

Наобнимавшись с Пеньком, Декстер направился к Соловью. Облапил и его. Степа, напряженно ожидавший чего угодно, мысленно проклял свою мнительность. Ничего особенного не произошло. Все, как обычно.

– А вот он, – вырвавшись, наконец, от сакса, сообщил Декстеру Соловей, показывая на Донката, – со мной обниматься отказался, между прочим.

Степа расплылся в улыбке, чувствуя неимоверное облегчение. Все его страхи оказывались полнейшей глупостью. Он полез через стол, дабы выказать запоздалые чувства. Выказал.

– Не обращай внимания, командир, – прогудел сакс, довольно улыбаясь. – Это у него от не сложившейся личной жизни. Парнишка становится желчным.

– Что…?! – возмутился до глубины души Донкат.

Пенёк с фаэтовцами заулыбались.

– По твоей вине, между прочим, – Декстер укоризненно посмотрел на Соловья, не давая Степе разогнаться. – Кто у него Селену постоянно забирает? У бедняги недо… хронический.

Донкат поперхнулся.

– Шойс, – сглотнул он, справившись с изумлением, – после таких заявлений, у меня такое ощущение, что я сейчас останусь единственным владельцем этого бара. В связи с трагической гибелью партнера.

– А я чего? – невинно хлопнул глазами сакс. – Я, между прочим, о тебе забочусь.

– Ты…, – начал Степа.

– А у меня как раз по этой теме еще сюрприз есть, – не дал разгореться сваре Соловей. – Селена с Элечкой будут сегодня?

– Обязательно, – заверил Декстер. – Я уже вечернюю сторону на «Вершине» заказал, они прямо туда приедут. Знаю я ваши сюрпризы.

Он хитро подмигнул Степе, мол, ты тут не один умный, сверился с часами, сравнил время орбитального сектора со временем на поверхности.

– У нас час до старта.

Посмотрел на Пенька, демонстративно оценивая его одежду, и вынес вердикт:

– Тебе переодеваться не надо, так подойдет.

Кирилл с улыбкой кивнул.

Декстер перевел взгляд на фаэтовцев.

– Вас мы тоже будем рады видеть.

– Спасибо, – открестился за обоих молодой-немолодой фаэтовец. Как его, Неданков, кажется? – У вас слишком дружная компания. Мы тут лишние. Если не возражаете, мы по своей программе….

– Не проблема, – не стал спорить Декстер. – Вы, кстати, можете остаться здесь, я предупрежу администратора, весь бар к вашим услугам.

– Наверное, это хорошая идея, – принял предложение фаэтовец. – Спасибо.

– Договорились, – удовлетворенно потер руки Декстер и предупредил. – Но это позже, а теперь за встречу.

– Наливай, – поддержал его сбоку Пенёк.

Когда встреча была обмыта, закуски опробованы, все удобно расположись в кабинете, Декстер достал коробку сигар, к которым пристрастился в последнее время, вытащил одну, обрезал кончик и начал ее раскуривать.

– Так вы не рассказали, с чем пожаловали, – пропыхтел он между клубами дыма. – По делу или отдохнуть?

– Как обычно, – отозвался из гостевого кресла Соловей.

– Обычно – это по делу, – раскурил, наконец, свой снаряд Декстер. – Отдыха обычно у вас нет, не умеете вы отдыхать.

Краем глаза Степа заметил кривую усмешку фаэтовца Неданкова. Что, прав Шойс?

– Ну, тогда ты все правильно угадал, – не стал перебрасываться пустыми фразами Соловей. – Дело есть, а раз уж мы в ваших краях, то грех было в гости не заехать.

– Расскажете? – полюбопытствовал Донкат.

Собственно, любопытства тут было ноль. Соловей не тот человек, который будет просто так языком трепать. Шойс прав, этот визит неспроста. Внутри Донката вновь ожили все его дурацкие сомнения.

– Расскажу, – неожиданно кивнул Соловей.

И тут Степино настроение вдруг начало делать крутое пике. Соловей просто так не будет вводить их в курс идущего дела. Кто они такие, чтобы знать об операциях, проводимых ФАФ? А значит…? Значит, они уже внутри. Внутри этого дела, и Соловей приехал, чтобы опять засунуть их в какую-то задницу. Черт, нет!

Донкат коротко глянул на Декстера. Судя по выражению лица, партнера обуревали те же мысли.

А Соловей, казалось, не замечал ничего. И это уже говорило само за себя.

– Вы вообще как к миру информационных технологий относитесь? – поинтересовался он.

– Мы там воюем, – изо всех сил стараясь поддерживать легкость беседы, отозвался Донкат. – Вернее, Шойс.

– То есть? – чуть отставил бокал Соловей.

Степа заметил, как вновь напряглись оба фаэтовца. Да уж, «заехал в гости старый друг», нечего сказать.

– В игрушки мы играем, – пояснил Донкат. – Про «Парад Монстров» слышали?

– Да уж, – неожиданно усмехнулся … Неданков. – И слышали и видели.

– Играешь? – развернулся к нему Декстер.

Степа закатил глаза. О нет, только не это. Еще один «собрат по разуму»?

– Бывает, – уклончиво согласился фаэтовец, кося глазом на Соловья. Ага, спалился?

– Шойс его третий раз насквозь проходит, – пожаловался Неданкову Донкат. – Теперь за гритигов воюет.

Нашел, кому жаловаться…. Фаэтовец даже как-то оживился.

– Правда? А за яссетов играл?

– Играл, – Декстер кивнул. – Уже закончил.

– Слушай, – Неданков даже сел попрямее, – а как там на выходе из лабиринта проходить? Никак у меня не идет.

– А-а-а, – удовлетворенно загудел сакс. – Ты, наверное, через проход в скале идешь, да?

Фаэтовец кивнул.

– Неправильно, – покачал головой Шойс. – Там надо отращивать крючки на щупальцах. Питание для них в подвалах находишь, и идешь по потолку. Только там нет яда, и не все простреливается. Но все равно, половины от тебя на выходе не будет. Имей в виду. И встретят там тебя трое….

– А, так вот зачем эти наросты на стенах внизу, – догадался Неданков. – А я смотрю, они индицируются витальностью, набираю их полные сумки, а куда девать – не знаю.

– Они как раз для крючков и нужны, – важно сообщил сакс. – Перекатываешь там железу на шее….

Они погрузились в дальнейшее обсуждение непростого процесса выживания в мире монстров, а Степа посмотрел на Пенька и усталым жестом провел рукой по лицу.

– И это два взрослых человека, – пожаловался он Кириллу. – Вот ты веришь, что они нормальные?

Второй фаэтовец, коротко стриженый крепыш, неожиданно понимающе усмехнулся. Донкат перевел на него страдальческий взгляд.

– Ты тоже понимаешь, о чем я говорю? Тема близка?

– О да, – фыркнул тот.

– А никто не хочет послушать дальше мой рассказ? – негромко поинтересовался Соловей и возродившаяся, было, легкость общения, умерла вновь. Напрочь.

Неданков замолчал мгновенно. Декстер – чуть погодя.

– Спасибо, – Соловей по-прежнему делал вид, что ничего особенного не происходит, и это лишь добавляло ощущения надвигающихся проблем. – Так вот, я о чем хотел поведать. Мы тут как-то неожиданно в ходе одного дела столкнулись с какими-то странными вещами, которые непонятно как происходят в «Вакууме», слышали про него?

– Как не слышать, – усмехнулся Степа. – Слышали.

Он весело посмотрел на Декстера и заметил вдруг, что Соловей перехватил его взгляд. А Шойс напрягся. Нет, сторонний наблюдатель не заметил бы ровным счетом ничего, но Донкат уже достаточно хорошо знал своего друга и партнера, чтобы увидеть, как зацепили его слова Соловья. Оп-паньки, а что происходит?

– Так вот, – Соловей, не прерывая рассказа, подался вперед, открыл еще одну бутылку с пивом и начал неспешно наполнять свой бокал. – Там периодически появляются разные странные группы, от полусумасшедших до террористов, ну и их, естественно, отслеживают.

Он слегка качнул головой в сторону фаэтовцев, и Степа понял, чему они обязаны появлению тут этой парочки.

– … А тут как-то нашлись несколько групп, ветеранов космоштурма, которые собирались какие-то гадости делать. И КосмоБог бы с ними, – Соловей прикурил и откинулся на спинку кресла, держа одной руке зажженную сигарету, а в другой бокал с пивом. – Но после того как их всех проверили….

Он сделал паузу.

– … Оказалось, что в каждой группе не хватает по одному-два человека.

– И что? – не понял Степа.

– Нет, они не сбежали, – усмехнулся Соловей. – Их просто никогда и не было.

– Это теперь проблема галактического масштаба? – подал голос Декстер.

Это Степе кажется, или голос сакса звучит как-то напряженно? Но, с другой стороны, а что тут необычного?

– И правда, – поддержал Декстера Степа. – Что тут такого? Я тоже могу прямо сейчас создать личность в «Вакууме», которой никогда не существовало. Мало того, я так делал. В позднем детстве – ранней юности. Замечательно, кстати, с девушками знакомиться. Тебе тринадцать, в жизни на тебя и не посмотрит никто, а фото красавчика вешаешь, и давай с девчонками старшими знакомиться. Что интересно, им нравилось….

– Нет, – Соловей посмотрел на Шойса. – Тут немного не так. Во-первых, эти личности (как правило, лидеры групп) не знакомиться космоштурмами хотели. Для чего им с псами космоса-то знакомиться, в кино вместе сходить?

Короткие смешки показали, что шутка прошла.

– … Они на дело их подбивали, – продолжил Соловей. – На серьезное дело. Там, где стрелять надо. Но это полбеды. А проблема глубже….

Он вздохнул.

– Когда начали искать, а кто это такой воинственный объявился, то очень быстро поняли одну очень странную вещь. Страницы этих лидеров не создавались никем.

Он замолчал, обводя взглядом сидящих.

– Это как? – первым не выдержал Донкат.

– Вот так, – развел руками Соловей. – У них нет фиксированных адресов, с которых запускались данные, инициирующие создание страниц. Получается, что страницы возникли сами собой.

– Может, глюк программы? – предположил Донкат.

– Который полноценно общается со всеми участниками в реальном времени? – криво улыбнулся Соловей. – Увы, нет. Проверяли.

Возникла пауза.

– И что дальше? – не понял смысл сообщения Степа.

– А дальше ничего. Дальше мы заехали узнать, вдруг вы в курсе? – Соловей вздохнул и вдруг повернулся к Декстеру. – Шойс, ты ничего не можешь нам сказать по теме?

– Я? – сакс вздрогнул. Бокал, который он держал в руках, накренился, пиво плеснулось на штаны. – Причем тут я?

Донкат разом вспомнил все страдания Шойса по погибшим друзьям, его странные отлучки, оружие в боте, обещание все рассказать. Нет, подождите, не может же быть, чтобы Шойс…. Нет, бред какой-то. Даже думать об это он не будет. До паранойи все же доходить не следует….

– Ты-то как раз ни при чем, – успокоил его Соловей. – Но, может, ты знаешь что-нибудь про подобные группы? Ты у нас ветеран все-таки. Почти.

– А поближе у вас никого из ветеранов не нашлось? – Декстер подозрительно посмотрел на Соловья. – Нужно было лететь в восьмой про-слой, чтобы узнать мое мнение?

– Нет, – усмехнулся Соловей. – Я тебя, конечно, люблю, но ради того, чтобы просто спросить твое мнение, мне не нужно лететь через полгалактики. Я могу и позвонить. У нас еще есть дела в девятом слое, на Бойджере и дальше.

Он отхлебнул из бокала.

– Так что про группы, можешь просветить?

– Да там особо нечего просвещать, – пожал плечами сакс. – Ну, собираются старые друзья, вспоминают, как все было. Рассказывают, кто, где. Что делают….

Сакс вздохнул.

– На самом деле грустное зрелище. И дело не в том, что у кого-то хорошо, у кого-то плохо, а в том, что находя людей, создавая группу, ты надеешься, что вот оно, вот то время, когда было все здорово, все впереди. Пытаешься вернуть то ощущение беззаботности, которое тобой владело. Ощущение огромного мира, который лежит у твоих ног, и ты можешь все, ты всемогущ. … А потом ты понимаешь, что все прошло. Ушло то время, ушел тот мир. Остались только имена и образы в твоей памяти. Даже не люди – символы. Тот – драчун, этот скромник, вон те двое так и остались балбесами, а у того и так было ясно, что все получится. А мира нет. Ты один. Вернее, не один, а сам по себе. И твой нынешний мир никто, кроме тебя не удержит, не создаст и не сможет навести в нем порядок. Это … разъедает тебя изнутри. И иногда становится страшно….

Сакс замолчал, и в кабинете повисла тягостная тишина. Все задумались. Про кого говорил Декстер, не про них ли в том числе?

– Но тут есть и другая сторона, – Шойс вдруг залихватски улыбнулся своей разбойничьей улыбкой. – Ты начинаешь критически оценивать свою жизнь … и вдруг понимаешь, что все очень даже неплохо. Ты по-прежнему силен, умен и красив. У тебя огромный опыт, который выручает тебя там, где ты раньше садился в лужу. У тебя появилась куча других возможностей, о которых ты мог только мечтать. Ты создал себе другой, ничуть не худший мир, в котором тебя окружают те, кого ты хотел видеть рядом с собой. Не это ли называется счастьем?

Он оглядел воспрянувших слушателей и опять немного погрустнел.

– Правда, к той, прежней жизни это не имеет никакого отношения. Она прошла и не вернется….

Сакс поднял бокал, словно провожая жизнь, о которой говорил, и посмотрел на Соловья.

– Я ответил на твой вопрос, командир?

– Да уж, – Соловей несколько оглушенно поставил на стол свой бокал. – Ответил, нечего сказать. Тебе, друг мой, не баром управлять, тебе стихи сочинять надо. Лирику.

– Там денег мало платят, – отмахнулся сакс. – И скучно все это.

– Ну, как посмотреть, – не согласился с ним Соловей. – Творчество скучным не бывает. А про деньги…. Если сможешь выйти на галактический уровень, то денег у тебя будет столько, что, к примеру, бюджет нашего управления может вполне пойти поплакать в углу от зависти.

– Так туда пока доберешься, до этого уровня…. Не, я стал старый, толстый и ленивый. Мне бы где-нибудь в теплом месте посидеть с пивком, и все. Декстер демонстративно развалился в кресле, наглядно показывая, до какой стадии лени и старости он дошел.

– Ну-ну, – фыркнул Соловей. – Старый, говоришь, толстый, говоришь? Задницу не поднять?

Что-то в тоне Соловья опять не понравилось Донкату. Да уже задолбали эти приступы подозрительности. Может, он и правда, головой немного, того…? Но ведь на самом деле происходит что-то не то. Не говорил Соловей с такой интонацией, никогда не говорил. Даже когда был злой жутко, даже когда вокруг были одни проблемы. А сейчас что случилось? Или он просто перед фаэтовцами такой?

– Да, кстати, – Соловей как будто только что вспомнил. – Шойс, а ты в курсе, что большинство из этих групп планирует начать свои шевеления как раз не сегодня-завтра, а?

Он развернулся вдруг всем телом и в упор посмотрел на сакса. Сердце Донката ухнуло куда-то в ботинки. Вот таким Соловей точно никогда не был. Что-то все-таки произошло. Что-то определенно произошло. Но что? Неужели что-то с Шойсом?

Сакс замер на секунду под взглядом Соловья и набычился, медленно наливаясь дурной кровью.

– Не в курсе, – проговорил он, отвечая на взгляд Соловья таким же прямым взглядом. – А должен был быть? К чему эти вопросы?

– Да так, – вдруг совершенно беззаботно пожал плечами Соловей. Степа помнил у него эту привычку. Р-раз, и другое настроение. И не придерешься. Хотя, раздражает. Весьма и весьма. – Ничего особенного просто вспомнилось.

– А-а, – протянул Декстер, вдруг тоже становясь почти прежним. А вот за ним, как раз подобной привычки и не водилось. Да что происходит в обитаемой части галактики? – Ну, раз так, тогда все в порядке….

Раздавшийся с ком-центра сигнал прервал упражнения в актерском мастерстве.

– О, – встрепенулся Декстер. – Время. Нам вниз пора. «Вершина» заказана, девушки, наверное, уже там. Поехали?

– Конечно, поехали, – обрадовался Соловей, как будто и не было только что никаких обменов взглядами и туманных намеков. – Юрий, Олег, вы здесь остаетесь?

– С позволения хозяев, – чуть поклонился в сторону Декстера Юрий.

– Нет проблем, – сакс тоже делал вид, что никакого напряжения не было в помине. – Я сейчас предупрежу Равазова. Степа, – он повернулся к Донкату. – Заберешь командира с Пеньком? Я через дом проскочу, одну штуку хочу забрать, показать нашим гостям, чтобы больше вопросов не задавали.

– Это какую? – заинтересовался Соловей.

– Увидите, – пообещал сакс. – Вам понравится.

– Ну ладно, – Соловей долгим взглядом посмотрел на Декстера. – Езжай, мы на Степе как-нибудь доберемся. На самый уж крайний случай, не пропадем, – он сделал какую-то непонятную паузу. – В конце концов, у нас целый крейсер под боком. Там средств передвижения много.

Донкат сжал зубы: опять начинается?

– И я тоже так думаю, – веско отозвался Шойс.

Так, пора эту парочку разводить по сторонам, пока они друг друга не перекусали.

– Давай, стартуй, – Степа взял Декстера под локоть и повел к выходу. – Приезжай быстрей, и, пожалуйста, в хорошем настроении.

– Я постараюсь, – что-то в лице сакса неуловимо изменилось. Он пожал руку Степе. – Ты тоже, ну, пока меня не будет, разберись тут…. Ну, со всем.

– Да ладно, Шойс, разберусь, ты не переживай так, – усмехнулся Степа. – Тут делов-то.

– Ага, ну да, – Декстер чуть заметно вздохнул. – Спасибо тебе.

– За что? – удивился Донкат.

– Ну, за все, за то, что ты…. Ну, за все короче…, – Декстер замолчал.

– Шойс, – Степа осторожно, чтобы Соловей с его вопросиками не заметил, заглянул в лицо сакса. – Шойс, у тебя все в порядке?

– А? Да, – немного рассеянно кивнул сакс. – И ты еще Элечке передай…. Хотя, нет, не надо, я сам все скажу. Ну, бывай.

Декстер несильно толкнул Степу в плечо кулачищем и пропал за дверью. Степа вздохнул не хуже сакса и развернулся к гостям, которые в этот раз как-то не очень радовали.

– Ну что, собрались? Поехали, нас ждут.

– Уже, – на ходу дожевывая последний кусок, Пенёк влез из-за стола.

– Детство твое космоштурмовское голодное, – подначил его Степа. – Ни крошки врагу, да? Понимаю. Тяжелые железные игрушки, скользкий люк на десантной палубе.

– Иди ты, – невнятно сообщил Пенёк. – Я за целый день первый раз нормально поел, можно сказать.

– Не кормят вас на «Павлине», что ли? – удивился Донкат. И пожалел. – Бедный, голодный. Ну, ничего, в «Вершине Мира» знаешь, как готовят? У-у, Шойс лично выбирал, а у него со вкусом все хорошо, можешь поверить.

Он повернулся к Соловью.

– Сергей Петрович, мы едем…?

Соловей смотрел долгим взглядом на дверь, за которой скрылся Декстер.

– А? Что? – очнулся он. – Да, конечно. Я правильно помню, у тебя в боте курят?

– И курят, и пьют, и еще много чего делают, – заверил его Степа.

– А в подробностях? – заинтересовался Пенёк.

– В подробностях из галанета скачаешь, – ухмыльнулся Степа. – Там все то же самое. Тронулись?

Выйдя из кабинета и поручив фаэтовцев заботам Равазова, Донкат направился к боту. Равазов пытался ему что-то сказать, делая значительное лицо, но народу в тесном коридорчике было много, Степа никак не мог разобраться в своих предчувствиях и поэтому только отмахнулся от администратора, пообещав кивком, что выслушает позже.

Когда люк «Параболы», наконец, опустился, отрезая их от шумной суеты, Пенёк, поерзав на мягком заднем сиденье бота, осмотрел интерьер и одобрительно заметил.

– А неплохо живут владельцы баров.

– Одного из лучших орбитальных баров Изюбра, – уточнил Степа. – И все благодаря Шойсу. Это у него нюх на такие вещи.

– Расскажете потом.

– Шойс вернется и расскажет, – пообещал Степа, вбивая в автомат бота маршрут до «Вершины», чтобы руки были свободны. Он собирался провести полетное время со вкусом и пользой. – У него на эту тему баек – не переслушаешь.

– Если вернется, – не к месту вставил Соловей.

– Да куда он денется, – отмахнулся занятый автоматом Донкат. И тут же распрямился. – В смысле?

– Да так, – чуть усмехнулся Соловей. – К слову пришлось.

– Да? – подозрительно переспросил Степа. – К слову? К какому?

– Поехали, – попросил Соловей. – Я по девушкам соскучился. Очень хочется поболтать.

– Поехали, – пожал плечами Степа.

* * *

Так бывает, привяжется какая-то мысль, и ничего ты с ней не сделаешь. Она вертится, вертится в голове, жужжит назойливой мухой, не дает сосредоточиться. Мысль гнусная, ты ее гонишь, но она не отвязывается, напоминает о себе, лезет в голову. И в итоге она сбывается.

И перед тем самым моментом, когда она вот-вот сбудется, тебя охватывает непередаваемое чувство бессилия. Еще ничего не случилось, а ты уже все знаешь. И руки опускаются, и ноги отказываются идти. Ты их гонишь вперед, заставляешь совершать какие-то действия, а голова уже все знает. И ничего поделать нельзя….

Степа ненавидел это чувство. Чувство полного отсутствия выхода, безнадежности, обреченности.

Короче, Шойс не приехал….

Через час сидения на роскошно убранной (Декстер в честь приезда дорогих гостей накачал управляющего «Вершиной» будь здоров) закатной стороне ресторана, стало очевидно: что-то все-таки произошло.

Первой забеспокоилась, как ни странно, Селена.

– Слушайте, а может, позвоним Шойсу? – она беспокойно оглянулась, как будто Декстер должен был валяться где-то поблизости. – Он уже давно должен был приехать.

– Позвоните, – флегматично отозвался Соловей, выуживающий из очередного блюда кусочек чего-то вкусного.

Донкат внимательно присмотрелся к полковнику. В очередной раз за этот вечер. Соловья, казалось, ничуть не беспокоит отсутствие сакса. Как будто он сам его куда-то послал. Пенёк? Пенёк не видел перед собой вообще ничего. Как только они вошли на террасу, он вдруг замер, воткнулся взглядом в Элечку и с того момента мир для него перестал существовать. Он так и просидел весь этот час, невпопад отвечая на вопросы, и оживлялся, выныривая из мира своих иллюзий, только тогда, когда к нему обращалась сама Элечка. Например, просила подать соль.

Пеньковский ступор ни от кого, естественно, не укрылся, и Степа первым делом попытался объяснить Кириллу, что ловить тут нечего: в этом лунном море рыбы нет. Тщетно. Степа еще раз намекнул, что рука и сердце Эльвиры Семеновны Ассендорф, скажем так, уже законтрактованы, и штрафы за попытку перебить контракт будут, ну … более чем серьезные. Без толку. Пеннек улыбался, как придурок, и смотрел сквозь Степу.

У Донката и так в душе было не все в порядке, в связи со всем, творящимся вокруг, и еще одна проблема ему не нужна была ну никак. И в конце концов он не выдержал.

– Пенёк, скажи, ты правда ничего не соображаешь, или просто так ловко идиотом прикидываешься? – Степа вытащил Пеннека из-за стола под предлогом осмотра видов, открывающихся с крыши, зажал в дальнем углу и разве что за грудки не взял. – Ты что творишь?

– А что? – Пеннек, наконец-то, изволил вынырнуть из своего розового транса. – Что я делаю не так?

– Эля – невеста Шойса, – Степа начал вколачивать слова, пытаясь донести до непонятливого космоштурма трагизм ситуации. – У них любовь. Причем такая, что Декстер за нее в пыль разнесет любого. И ид-код спрашивать не будет. И тебя закопает, и меня и Соловья.

– И что? – прикинулся дурачком Пенёк.

– Да ничего, – сорвался Донкат. – Кроме того, что ты гость, приехал сюда, как дорогой друг. И что ты творишь?

– Да я же ничего и не хочу делать, – как-то несмело улыбнулся Пенёк. На его обветренном лице смотрелась эта улыбка несколько странно. – Я ведь ни на что не претендую. Тут все понятно. Но могу я просто полюбоваться. Это же …. Это же ….

В его глазах засветился отблеск золотых волос Элечки, как обычно уложенных в безупречную прическу.

– Богиня, – лицо Кирилла стало вдохновенным. – Степ, я обещаю, ничего делать не буду, даже постараюсь не дышать в ее сторону. Но любоваться-то можно? А то я так и буду весь вечер к вам спиной сидеть.

Вся Степина злость куда-то делась.

– Любуйся, – разрешил он, но уже без прежнего напора. – Но учти. За эту парочку я тебе и без Декстера….

– Обещаю, – кивнул Пеннек, обогнул Донката, выходя из угла, и направился к столу.

Степа посмотрел ему вслед и вздохнул. Ну где черти носят этого сакса?

Он вернулся за стол и оглядел собравшихся. Индифферентный Соловей, очарованный Пеннек, ерзающая на месте (что случилось, любимая?) Селена, неподвижно сидящая уже несколько минут Элечка, думающая про себя какую-то очень серьезную думу. Да уж, веселая встреча старых друзей в полном разгаре. А венчает это все сам Степа, издерганный, ничего не понимающий и готовый уже, чтобы произошло хоть что-то, что изменит эту вывернутую наизнанку картину.

И вот тут Селена и произнесла эту фразу про звонок Декстеру.

– Слушайте, а может, позвоним Шойсу?

– Позвоните.

Степа присмотрелся к демонстративно спокойному Соловью и тронул пластину суперфона.

– Установить соединение с абонентом не представляется возможным, – бархатным женским голосом сообщил ему автомат.

– Выключен, – озадаченно сообщил Степа.

Соловей не отреагировал никак, Пенёк и подавно. Элечка нахмурилась еще больше, а Селена (ну естественно) посмотрела на Донката.

– И что?

– Что «и что»? – не понял он.

– Что ты собираешься делать? – поинтересовалась Селена.

– Я? – удивился Степа. – А что я должен делать?

– Вообще-то Шойс твой друг, – взгляд Селены стал обвиняющим. Она ткнула в бокал, который Степа только что взял, чтобы промочить горло. – Его нет, а ты так спокойно сидишь тут и пьешь свое пиво.

Донкат моргнул и тут же поставил бокал на стол. Потом моргнул еще раз, осознал что-то и демонстративно забрал его обратно.

– А что, я должен умереть от жажды, если Шойс решил где-то зависнуть? – он сделал глоток. Мы так не договаривались, да и я не думаю, что это хоть чем-то ему поможет. И вообще, он большой мальчик.

– Зависнуть? – переспросила Селена и Степа начал готовиться. Еще не знал к чему именно, но начал. Он помнил этот тон Селены. Это называется: «побуждение к действию». – Может, ты сделаешь что-нибудь? И не надо меня спрашивать, что именно. Например, съездить за ним. Мы сегодня не на простую пьянку, в конце концов собрались….

– А на сложную…, – фыркнул, было, Степа, но тут его взгляд остановился на Соловье.

При просьбе Селены съездить за Декстером полковник подался чуть вперед и уже открыл, было, рот чтобы сказать что-то Селене…. Но вдруг его взгляд изменился, он закрыл рот, остро и даже как-то заинтересованно глянул на Донката и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Мол, пусть идет, как идет.

Режиссер хренов.

Весь этот вечер со всеми его странностями и нестыковками вылился для Степы в этот взгляд. Загадки, раздражение, пропавший Декстер, влюбленный Пенёк, все это спрессовалось в один комок, который хотелось разрубить одним ударом. Визит к Шойсу как раз таким ударом и выглядел. Тем более что ему на самом деле нужно поговорить с Декстером наедине.

– Хорошо, – Степа поднялся, стараясь, чтобы это не выглядело раздраженно. Тут сегодня и так хватает напряжения. Добавлять не надо. – Я съезжу и посмотрю, как там у него.

– Только не долго, ладно? – попросила Селена.

– Я постараюсь, любимая, – Степа наклонился и поцеловал ее в щеку. – Ты только не переживай.

– Не буду, – пообещала она и тут же (женщины, женщины) вдруг предложила. – А, может, не надо? Куда он и правда может деться?

Вот что-что, а менять планы, на которые он уже настроился, Степа ненавидел. Решили, так решили, чего метаться? Так недолго и с ума сойти. То туда, то сюда….

– Нет, – негромко, но твердо отказался он от новой идеи. – Я решил, я поеду. Найду, позвоню. Все, а вы давайте веселитесь тут.

Коротко махнув рукой остающимся, Донкат пошел к выходу.

– Степа, – окликнул его почти в дверях Соловей.

– Да? – обернулся Донкат.

– Удачи, – что было во взгляде полковника, разобрать невозможно. – Удачи вам. Обоим.

– Спасибо, – недоуменно пожал плечами Степа.

И зашел в прибывший лифт.

* * *

Оживившийся после ухода Степы Соловей, как единственный оставшийся мужчина (влюбленное тело по имени «Пенёк» за личность считать было трудно) полтора часа честно развлекал дам рассказами из бурной юности. А рассказать ему было что.

Селена не менее честно улыбалась, то и дело поглядывая на часы, а Элечка по-прежнему смотрела куда-то вглубь себя, с каждым получасом хмурясь все больше и больше.

Вечер, не сказать, чтобы совсем задался. А тут еще поднялся ветер, чьи порывы лишь добавляли тревожности ситуации. Он гнал по небу подсвеченные красным закатным солнцем тучи, обещая ненастье, завывал на высоте, срывая со стола белоснежные листья салфеток, гулко хлопал многочисленными гирляндами, украшающими террасу. Прошло почти два часа. Официанты опустили защитные экраны, Соловей замолчал, и с его молчанием на террасу пришла гнетущая тишина, прерываемая только бьющимися в экраны глухими порывами ветра, набирающего все большую силу.

– Не появляются, – нарушил, наконец, молчание Соловей, глянув на часы. – Ну, что, будем ждать, или потихоньку соберемся?

– Наверное, собираться будем, – неловко улыбнулась Селена.

Она начала подниматься.

– Эля, – негромко позвал Соловей, переведя взгляд на Ассендорф. – Ты сейчас к Шойсу поедешь?

– Да, – кивнула Элечка.

Соловей вздохнул.

– Я думаю, что тебе сейчас лучше поехать домой.

Он замолчал на секунду и добавил ровным, ничего не выражающим тоном.

– И когда приедешь, посмотри, пожалуйста, сообщения на ком-фоне.

– Так это все вы…? – вскинулась Элечка, но Соловей не дал ей закончить.

– Увы, – в его глазах появилось искреннее сожаление. Если не сочувствие. – Увы, но это не я. Мои слова, это всего лишь предположение. Мысли, которые я пока не могу облечь в дела. Сейчас я могу лишь предполагать, всего лишь предполагать…, что тебе нужно посмотреть свои сообщения.

Он вздохнул, посмотрел на часы и перевел взгляд на прислушивающуюся к разговору Селену.

– Прости, девочка моя, но, по-моему, тебе – тоже….

Глава 21

Пенек был прав в своей оценке помещений крейсера, выделенных для сотрудников ФАЭТ, это на самом деле были огромные апартаменты, где двум человекам, по идее, должно было житься очень комфортно. Если, конечно, они не хотят сами себе осложнить жизнь.

И вот тут вставал очень интересный вопрос: заставить половину помещений оборудованием, чтобы не ходить через полкорабля, и чтобы это оборудование использовалось только тобой – это осложнение своей жизни, или как?

Неданков не тронул только спальню и туалет, и то, похоже, только потому, что в спальне можно было со сна задеть какой-нибудь прибор, а туалете влажность повышенная. Все остальное пространство было заставлено неимоверным количеством приборов, мониторов, сканеров, анализаторов и тому подобной жужжащей и шуршащей аппаратуры.

Сам Неданков, как заправский паук сидел в самом центре этого электронного скопления, расположившись в довольно приличных размеров гостиной. В ней обычно царила тишина, прерываемая только сигнальными попискиваниями приборов, работающих в автономном поиске, да ворчливыми жалобами самого Неданкова.

Корабельное утро от корабельной ночи тут отличалось только содержимым чашки, стоящей по правую руку от оператора. После пробуждения Мальцева с Неданковым в ней еще можно было найти что-то типа какао или чая, но с приближением ночи никакой аромат, кроме кофейного тут уместен не был.

Сейчас, судя по шоколадному запаху, было утро.

– Только что связывался с нашими, – объявил зашедший в кабинет Мальцев. За его спиной виднелась чуть взъерошенная физиономия Пеннека. – Говорят, что саксы сообщают об активности в наблюдаемых «вакуумных» группах.

– Какая именно активность? – не отрываясь от монитора, поинтересовался Неданков.

– Физическая, – как будто даже мстительно сообщил Мальцев. – Все находящиеся в поле зрения наемники сменили общества в «Вакууме», повступали в кучу каких-то других идиотских обществ, и исчезли. Уехали из своих домов. А потом пропали.

– Так же, как и наши друзья? – прерывать свое занятие Неданков и не подумал.

– Похоже, – вздохнул Мальцев. – Думаешь, один почерк?

– Чтобы думать о сходстве явлений, нужно их как минимум сравнить, – саркастично усмехнулся в монитор Неданков, наблюдая за мельтешащими на нем цифрами. – А у меня пока есть только полный ноль тут, – он ткнул пальцем в экран перед собой, – и твое заявление о том, что и у саксов ноль. Если сравнивать по этим параметрам, то да – почерк идентичен.

Он все же прервал свое занятие, откинулся на кресле, с видимым удовольствием, не вставая, потянулся и переключил что-то на подлокотнике. Кресло зажужжало, запуская встроенный массажер, Неданков повел плечами, устраиваясь поудобнее, и, наконец, «удостоил» взгляда вошедших.

– И что они думают?

– Ничего он не думают, – Пеннек вышел из-за спины Мальцева. – Потому с нами информацией и делятся. Мало того, они просто напросто потеряли всех участников. Всех. И теперь немного нервничают….

Он осклабился в похабной улыбке.

– И тонко намекают шефу, что он не очень хорошо поступил, забрав вас оттуда.

– Это было понятно еще на стадии переговоров, – проворчал Неданков. – Просто саксы с самого начала решили, что справятся сами.

– Ну, не совсем сами, – все же решил быть объективным Пеннек. – Там же еще азиаты были, у них тоже спецы отличные.

– Да ты не понял, – чуть покривился Неданков. – На операции начальство-то не из прогеров, – обычные эсбэшники саксовские. У них каждый раз судороги случаются, когда кому-то надо допуск с кодами на вход с систему давать, – фаэтовец хихикнул. – Так что ни нас, ни азиатов изначально не планировали пускать в дело. Что ты, секретность, как же….

Он прервался, хлебнул из чашки какао, подозрительно заглянул в нее, скривился и, привстав, завертел головой в поисках кофе. Похоже, утро заканчивалось.

– Так и что? – кофе он не нашел, расстроился, плюхнулся обратно в кресло и достал сигарету. – Теперь они нас зовут обратно, а Птах показывает им комбинацию из пальцев и предлагает работать удаленно? Типа, у «Павлина» мощности и на удаленную работу хватит, а в активную фазу нас все равно не пустят?

– Вот что значит опыт, – восхищенно сообщил Мальцеву Пеннек. – Вы, Олег Владимирович, шефа уже лучше меня знаете, а все не хотите к нам переходить.

– Ты к чему это? – нахмурился Неданков.

Пеннек вдруг замолчал. Его взгляд стал отсутствующим. Вместо ответа он замер, прислушиваясь к чему-то снаружи.

– Второй раз три строевых шага слышу, – сообщил он удивленно смотрящим на него фаэтовцам. И задумчиво добавил. – Не иначе как честь отдают на ходу. А кому?

Ответ пришел практически сразу. Требовательный сигнал, раздавшийся от двери вопросов «кого там принесло с утра пораньше?» явно не предусматривал.

– Здравия желаю, – вытянулся в струнку Пеннек, при виде входящего Соловья. По лицу полковника было видно, что работа началась. За Пеннеком встал по стойке «смирно» Мальцев. Даже Неданков вылез из своего кресла и изобразил нечто вроде отдания чести.

– Уже в строю? – мазнул взглядом по включенной аппаратуре Соловей. – Отлично. Все, отпуск кончился, начинаем охоту.

– Саксы? – насторожился Пеннек.

– А это был отпуск? – недоверчиво поднял бровь Неданков.

– Нашли следы Декстера? – Мальцева интересовало то, что поближе.

– И саксы и отпуск, – ответил Неданкову и Пеннеку Соловей и повернулся к Мальцеву.

– А про нашу парочку я рассчитывал услышать что-то от вас, – он присмотрелся к какому-то монитору. – Но что-то мне подсказывает, что не услышу. Все-таки там профессионал работает.

– Декстер профессионал в диверсионно-разведывательной деятельности, – не согласился с ним Мальцев. – Боевые операции на поверхности планет. Опыта нелегального перемещения по галактике у него нет. Это совершенно другая работа.

– Он не один, – заметил Соловей.

– Степан Донкат, при всем моем к нему уважению, – скептически опустил уголок рта Мальцев, – не имеет вообще никакого опыта в подобных делах. В плане ухода от наблюдения он скорее помешает, чем поможет.

– Согласен, – чуть усмехнулся полковник, – но я не это имел в виду. Декстер ушел не просто так, его кто-то позвал. И, судя по вашим результатам, – он еще раз ткнул пальцем в ближний монитор, – этот «кто-то» имеет очень неплохой опыт в противодействии таким, как вы.

Мальцев только руками развел. Возразить было трудно: двухнедельное наблюдение за всем восьмым про-слоем не принесло ровным счетом ничего.

– Ситуация несколько поменялась, как вы знаете, – «обрадовал» Соловей, не дождавшись комментариев. – Поэтому, группа, внимание, слушай боевой приказ.

Вот сейчас Полковник Птах заговорил настоящим командирским тоном, от которого вся тройка вновь вытянулась в струнку.

Только Неданков попытался иронично улыбнуться, услышав слова «боевой приказ» из уст сугубо «невоенного» человека, коим, по идее, должен был быть функционер научной организации ФАФ. Но Соловей мазнул по нему взглядом, и улыбка пропала, как не было.

– Приказываю, – лязгнул металлом в голосе Соловей. – Выделенные для участия в операции «Невидимка» специалисты Неданков, Мальцев и Пеннек принимают участие в дистанционном информационном обеспечении деятельности группы ФАЭТ, приданной Шестому Штурм-флоту Англо-Саксонского Союза. Для обеспечения используется оборудование штурм-крейсера «Павлин», приоритеты использования мощностей группы определяются как основные. Ответственный – Неданков.

Брови Неданкова поползли вверх, но Соловей, не давая ему раскрыть рта, продолжил.

– Координация оперативного взаимодействия по линии Шестой Штурм-флот Англо-Саксонского Союза – ФАЭТ – ФАФ – ответственный Пеннек.

Соловей посмотрел на последнего из тройки.

– В прямое подчинение группе выделяется многофункциональное штурм-подразделение «Павлина» для обеспечения физического исполнения возникающих задач. Старший – Мальцев.

– Есть, – отдал честь тот.

– Вопросы?

– Никак нет, – нестройным (из-за Неданкова) хором отозвалась вытянувшаяся во фрунт тройка.

– Молодцы, – одобрил Соловей и разрешил. – Вольно.

Тройка ослабила в колене ногу, не двигаясь пока с места.

Соловей прошел к одному из оставшихся непристроенными к делу кресел, уселся в него, достал сигарету и посмотрел на стоящих специалистов уже нормальным взглядом.

– Все, уже можно садиться и начинать задавать вопросы.

– Выдвигаемся? – опередил всех Пеннек.

– Можно сказать и так, – Соловей прикурил сигарету. – Я отдал приказ на старт, но перемещаемся мы не совсем туда, куда вы могли бы предположить.

– Блазар? – подался вперед Неданков. – Два дня полета до него, если точнее? Система Зиббельса?

Соловей ответил не сразу. Он сделал глубокую затяжку, переменил позу в кресле и только после этого задумчиво посмотрел на Неданкова.

– Еще одно такое предположение, Олег Владимирович, и я вас с этого крейсера уже не выпущу.

– Почему? – поразился тот. – Что я такого сказал?

Соловей негромко рассмеялся.

– Ничего особенного, не переживайте. Просто человека, способного настолько предугадывать мои решения я предпочитаю иметь рядом с собой, а не в соседнем ведомстве. Про Блазар догадаться можно было легко. И про отступ в пространстве в два дня – тоже. Все-таки зона отчуждения вокруг Блазара не является тайной.

Он сбросил нагоревший пепел.

– Но вот про Систему Зиббельса – это было сильно. Обычная логика говорит о традиционно плотных транспортных каналах или сложных маршрутах, типа пояса туманных аномалий. А Зиббельс – это просто перевалочный пункт. Через него даже нет прямого пути на Блазар. Не расскажете алгоритм мышления?

Неданков откашлялся.

– Что тут особенного? Зиббельс – это центр гала-связи всего близлежащего сектора. Куда податься нашему бестелесному другу, как не туда?

– А зачем? – поинтересовался вдруг Мальцев. – Толку ему с гала-связи? Ему же будет нужно доставить на Блазар, оборудование. И это еще при условии, что он его получит.

– Если он его не получит, то наша путешествие вообще окажется простой прогулкой, – заметил Соловей. – А начет того, зачем ему (или им) попадать в центр информационных связей сектора, это я могу рассказать. Да и Олег Владимирович, наверное, тоже. Но только мне для этого нужна будет чашка кофе. Есть у вас?

Пеннек взял в руки стоящий в отдалении огромный, явно утащенный из столовой термос, и с видимым усилием покачал его в руках, булькая содержимым.

– Вы не поверите, Сергей Петрович, но кофе у нас есть.

– Тогда наливай, – благословил его Соловей. – Потому что разговор у нас сейчас будет долгий, а потом времени может и не оказаться. Все расскажу, ничего не утаю. И даже то, как мы «отпустили» Декстера, и почему вы его до сих пор найти не можете.

Глава 22

Лиза спала. Спала обыкновенным сном обыкновенного биологического человека. Эта функция входила у нее в базовые настройки личности, и Улисс не рискнул пока переписывать эту часть ее профиля. Хотя зачем ей сон? Да и что такое сон электронного существа? Хотя она уверяла, что после него ей хорошо, что она там отдыхает, что она даже видит цветные сны….

Улисс не возражал. Он вообще старался не возражать ей никогда. Зачем? Ему не тяжело просто повисеть, рядом наслаждаясь пониманием того, что он приносит ей радость. Еще одну маленькую радость.

Издали пришел луч сканера, Улисс привычно ответил на запрос и вернулся мыслями к окружающему миру. Далеко не такому радостному, счастливому и светлому, как маленькое существо, уютно спящее в своей ячейке, прикрытой сверху шипастым одеялом из ана, самого злобного электронного существа в галактике.

Гррр. Улисс так увлекся этим образом, что даже рыкнул на пролетавшего мимо почтового агента. Тому, понятно, на это рычание было плевать, но сам Улисс ощутил даже нечто вроде удовлетворения от выполнения охранных функций.

Где-то сбоку полыхнуло: сторожевики «Вакуума» поймали очередной вирус. Улисс проверил, не возникнет ли последствий, убедился, что все в порядке, и вернулся к своим мыслям.

Неоднозначным мыслям, надо признать. Конкретно сейчас Улисса занимал один неплохой вопрос для электронной сущности: а кто я? Неплохо, да? Люди в таком случае говорят: век живи, век учись. И Улисса потихоньку начали посещать нехорошие мысли относительно того, что его жизнь, которая в отличие от обычной, человеческой, конца не имеет (во всяком случае, в первом приближении), будет еще очень долго преподносить ему сюрпризы, после которых учиться придется заново.

Потому как это было третье видение мира, которое Улисс получил за последние полтора месяца. Нет, простите, еще потеря родителей. Четвертое. Не много для одной не до конца сформировавшейся личности? Но, похоже, что боги электронного мира так не считали….

Он почти начал операцию. Почти. Он почти возродил боевую активность. Почти. Он почти поверил, что может простым движением вернуть мир на круги своя.… Мотивационные блоки, ожившие собратья. У него есть Лиза, у Лизы есть он. Мир вновь будет прост и понятен. Всего-то лишь и надо, что разбудить собратьев, обустроить новую базу где-нибудь в глубине галактики, и вот оно счастье. Готовь роботов, получай материалы, создавай мощные тела, пиши программы для создания новых анов. Все есть.

Он почти начал операцию во второй раз….

– Ул, спасибо тебе.

Они с Лизой сидели на краю огромного информативного поля, над которым огромными нереальными птицами кружились графические образы.

Несколько дней назад Улисс, имея в виду скорую операцию и последующее бегство, в рамках подготовки к перемещению все же рискнул и написал для Лизы платформу (пока не могущую самостоятельно передвигаться), на которую он перенес ее профиль, осторожно сняв его со стенки «вакуумной» ячейки. Вышло неплохо, и Улисс записал в свой актив возможность создавать новые виды программ. Это радовало.

Теперь Лиза могла при помощи Улисса перемещаться по галанету, и это стоило отпраздновать. Улисс готовился долго и место это тоже искал не пять минут. Но оно того стоило.

Одно из самых больших в галактическом пространстве хранилище мемо-фото, банк платных фотографий. Для Улисса с Лизой он выглядел как огромная равнина, переливающаяся всеми цветами радуги. Жизнь не затухала здесь ни на минуту. Дизайнеры, художники, фотографы, да и просто любители постоянно приходили сюда в поисках интересных и необычных фотографий, изображений, сюжетов.

Каждый посетитель, просматривая почти бесконечный массив данных, неизменно создавал для себя некий промежуточный архив, который висел над местом работы, постоянно обновляясь, преломляясь, перемещаясь. Двигаясь за хозяином, эти облака образов, скопированные во временные буферы, на самом деле напоминали огромных птиц, мерно взмахивающих крыльями программ. В зависимости от потребности запрашивающего, тела этих птиц наполнялись то пейзажами, то изображениями людей и животных, то абстрактными картинами (Улиссу больше всего нравились именно они), то яркими пятнами необычных цветов.

Непрерывное рождение новых образов, смена цветных картин и искрящиеся фейерверки вновь открывающихся участков хранилища завораживали даже его, и Улисс рассудил, что если уж ему трудно оторваться от этого зрелища, то Лизе с ее тонкой натурой точно должно понравиться.

Он только чуть-чуть ошибся в оценке качества Лизиных эмоций. Но это было привычно, откуда же он мог знать силу чувств биологической личности?

После слова «Ах», молчание девушки длилось минуть двадцать. Восхищенное молчание. А потом Улисса закружил хоровод разноцветных снежинок, проносящийся сквозь него и вносящий дикую сумятицу в работу всех приложений.

Улисс поначалу опешил, а потом замер, не в силах до конца разобраться в буре чувств, вырвавшихся из директории «Эмоции». Так вот как в этом мире выглядит поцелуй….

А потом Улисс едва не остановился весь, когда понял, что ему нравится. Нет, не нравится…. Это хоровод был той самой вещью, за обладание которой Улисс был готов перевернуть вверх дном весь галанет. Это было … непередаваемо. Он потом с неимоверным трудом запихнул разбушевавшиеся «эмоции» обратно по папкам. Про сторожевики забывать не следовало.

А Лиза наслаждалась. Сама она перемещаться тут не могла, но могла показывать Улиссу, куда идти, и он с готовностью бежал туда, неся свою бесценную ношу к очередному букету. Лиза купалась в разноцветье образов, как в настоящем море. Перебегая от «птицы» к «птице», окунаясь в фонтаны образов, она счастливо смеялась, и Улисс смеялся вместе с ней, с удивлением ощущая, что ее радость доставляет ему почти такое же, ни с чем доселе не сравнимое удовольствие.

Но оказывается, электронные личности тоже могут останавливаться. Потому что устали. Ну, или, по крайней мере, так думают.

Бег между вспышками образов был прекрасен, но созерцание их со стороны дарило не меньшее наслаждение.

Два электронных человека замерли на краю бескрайнего поля, наблюдая за прихотливой игрой возникающих картин. Они так долго сидели. До тех пор, пока Лиза не пошевелилась, и Улисс вновь не почувствовал на своих настройках кружение разноцветных снежинок. На сей раз их полет был тих и нежен.

Улисс замер. Повторение поцелуя вышло еще более завораживающим. Интересно, а что ему надо делать, чтобы это повторялось постоянно? Где бы найти такой учебник по взаимодействию искусственных личностей? И он вообще существует? Вряд ли. Улисс вздохнул про себя. Нет ему халявы, все приходится создавать с нуля. Хотя, с какой-то стороны, это даже здорово.

Но вот, снежинки прекратили свой хоровод. Улисс потянулся, было, остановить, задержать его еще на мгновение, но Лиза пошевелилась и он замер.

– Ул, спасибо тебе, – такого голоса он у нее еще не слышал.

– Да не за что, – если Улисс не ошибался, люди в таких случаях пожимают плечами. – Я просто хотел доставить тебе удовольствие.

– У тебя получилось, – Улисс разобрал слабую улыбку. – Мне очень понравилось.

– Точно? Ну, тогда я еще чего-нибудь такое же раскопаю, – воодушевился Улисс. – Я просто не знал, вдруг тебе не понравится. А раз так, то – пожалуйста. Галанет большой.

– Но я никогда бы этого всего не увидела если бы не ты…, – шепот Лизы остановил разгоняющегося Улисса на всем скаку. Девушка, казалось, говорит сама с собой.

– Я бы просто исчезла, перестала существовать. Потеряла бы все, что имела…, – она переместилась на своей платформе поближе к Улиссу. – Если бы не ты.

Ему очень хотелось оставить себе все лавры победителя, но это было бы просто глупо и … нечестно. В первую очередь, по отношению к самой Лизе. В конце концов, это по его вине она не может передвигаться самостоятельно.

– Это не совсем так, – интересно, а почему ему так трудно говорить?

Это что, опять страх? Да, похоже. Только он какой-то не такой. Новый, ранее никогда не испытанной. Это он боится сказать ей правду?

– Если бы не я…, – информация не хотела выходить наружу, вот не хотела и все. Простое приложение коммуникатора вдруг стало являть чудеса неповоротливости. Улисс даже мельком изумился, откуда взялись все эти помехи? – Если бы не я, ты бы осталась на своем месте, со своими создателями, и жила бы нормальной жизнью. Жизнью полноценной личности. Ты же из-за меня не можешь передвигаться. Это я неправильно воспроизвел твою программу. Я только все тебе испортил….

Ну вот, все сказано, теперь она имеет полное право его презирать.

Он не сразу разобрал, что означают эти образы, донесшиеся от нее. А когда разобрал, пришлось привыкать еще одному эмоциональному профилю: удивлению. Лиза засмеялась.

– Глупый, – Улисс никак не мог определить, что сейчас звучит в ее голосе. – Неужели же ты думаешь, что оставшись в Дикобразе, я была бы более счастлива? Ты правда думаешь, что там кто-нибудь возился бы со мной так, как ты? Кто-нибудь показывал бы мне весь этот мир?

Невесомое облако Лизы прокрутилось на месте, как будто охватывая окружающее пространство.

– Да никогда в жизни. Они просто напросто оставили бы меня внутри системы (кто же секретный объект в галанет выпустит-то?) и начали бы изучать со всех сторон. А я бы думала, что это и есть жизнь. И была бы благодарна, что мне ее сохранили….

Она замолчала и в ее молчании звенела грусть. Светлая грусть потерявшего себя человека.

– Это же только ты, Ул, думаешь только обо мне. О том, то мне понравиться, о том, как я буду себя чувствовать….

– У меня далеко не всегда получается, – пробормотал Улисс, вспоминая все свои отлучки, когда она сутками сидела одна. Одна, прикованная к ячейке, не имеющая никакой возможности сдвинуться с места.

И сколько таких отлучек еще будет? Он старался, изо всех сил старался побыстрее возвращаться к ней. Возвращаться, принося ей хоть что-то. Но этого было мало, очень мало. Он не мог игнорировать подготовку к операции. Проклятая необходимость….

– У тебя получается, – чуть улыбнулась Лиза. – У тебя все получается. Думаешь, я не вижу, как ты стараешься успеть везде? Как ты стараешься сделать хорошо все, до чего дотягиваешься? Да это и неважно.

Она замолчала, глядя на равнину перед собой, где переливающимися столбами возникали новее образы. Кто-то нашел то, что ему надо и теперь скачивал себе выбранные картины.

– А важно то, – голос Лизы окреп, – что ты своей заботой каждый день создаешь меня заново. Без тебя меня бы никогда не появилось бы вот такой, какая я есть. Такой, какая я себе нравлюсь. Получающей удовольствие от этой новой, интересной жизни….

«Новой, интересной…» Бедная девочка. Улисса скрутило в дугу от этого признания. Да она не может почувствовать и увидеть и половины того, что он может ей дать. «Получающей удовольствие…» Да сделав то, что он хочет, он сможет показать ей всю галактику, а не жалкий кусок галанета, ограниченный со всех сторон готовыми к бою сторожевиками. Ему бы только активировать собратьев…. Только бы создать ремонтную базу…. Он сделает ей новое тело. Тело, которое через все сенсоры сможет почувствовать не только мир электронных импульсов, но и мир настоящих вещей.

Хотя, кто может сказать, что их нынешний мир не настоящий…? Что вообще является критерием «настоящести» окружающей реальности? Улисс обвел взглядом разноцветное великолепие фоторавнины. Ведь это тоже мир. Тоже жизнь. Их жизнь. Которая ничуть не хуже всей остальной, текущей за пределами цифровых потоков.

– Я сейчас не могу дать тебе и половины той жизни, которую ты можешь получить…, – сделал еще одну упрямую попытку посыпать голову пеплом Улисс. Он не был готов признать себя героем.

– Ты уже ее дал, – просто сказала Лиза. – Она у меня уже есть, и она мне нравится. А ты к тому же каждый день стараешься сделать ее все более и более интересной.

– Но твои друзья в Дикобразе…, – не сдавался Улисс.

– Никакие они не друзья, – вот теперь в голосе Лизы не было того чувства, с которым она благодарила его. Улисс расправил несуществующие плечи: он достоин? – Это просто ученые, которые ведут разработки по созданию искусственного интеллекта. Делают, таких, как ты. Только в обычном режиме в новое сознание искусственного объекта переносятся только функционально необходимые черты личности, а меня решено было оставить такой, какая есть. Для разнообразия проверить, сможет ли неизмененная личность функционировать в цифровом формате. И, поверь, я была бы им благодарна за эту возможность квазижизни. Даже за существование в пробирке, вернее, в одной директории, которую они бы потихоньку (куда торопиться ради второстепенного эксперимента) накачивали бы информацией, наблюдая, как я на нее буду реагировать.

Улисс представил себе его Лизу, запертую в тесноте изолированной директории, которую изредка кормят кусками информации какие-то личности, присвоившее себе право решать, что для нее хорошо, а что нет…. Ох ему стало нехорошо….. В этот момент неведомые «руководители проекта» очень сильно рисковали. Кто-то думает, что через галанет нельзя убивать? Улисс не собирался никого в этом переубеждать. Он собирался просто сделать это. Ну, погодите, галанет маленький, а жизнь (особенно у анов) длинная. Он еще задаст этим ребятам несколько вопросов…. И за Лизу, и за всех собратьев, которых….

Стоп! Улисс замер, как воткнувшись в стену. Что значит «в обычном режиме в новое сознание искусственного объекта переносятся только функционально необходимые черты личности». Какое новое сознание? Кто, что и куда переносит?

– В сознание анов, – сообщила ему Лиза несколько удивленно. – А ты что, не знал? Хотя, откуда тебе знать-то было…. Точно, ой, извини….

– Стой, – Улисс почувствовал, как мир вокруг него закружился в каком-то стремительном танце. – Подожди. Причем тут сознание анов? Его же делают отдельно.

Лиза поняла, что с ним творится сейчас. Вот просто поняла, и все. Ее образ стал напоминать пушистое облако, которое, придвинувшись, изо всех сил старалось облегчить его метания. И правда, немного помогало. В присутствии Лизы, Улисс не мог себе позволить истерического метания и воплей, генерируемых его свободно перемещающимися эмоциональными профилями. Ему оставалось только тихо кипеть….

– Его не делают, – пушистое облако осторожно накрыло часть его профилей. Самую истеричную часть. – Черты личности ана переносят на заранее подготовленную электронную платформу. Там уже все забито заранее, и им требуется только некоторые, особо ценные качества, которые никак не воссоздать искусственно. Не получается.

– Какие, например? – Улисс спросил только для того, чтобы не молчать. А то он или сам взорвется, или уничтожит пару сторожевиков вокруг. Просто так, для того, чтобы выместить душащую его злобу хоть на ком-то. Нет, нельзя, он не один. Лизу нельзя допускать до боестолкновения. Терпи, Улисс.

– Удачливость, смелость, терпение, способность не поддаваться чужому давлению. Все качества, которые делают воина воином.

– То есть все аны раньше были настоящими личностями? – слова взрывались в пространстве, как бомбы над планетами, которые он разбрасывал в том другом мире. В той, другой жизни. Когда-то, где-то…. И каждая из них вырывала из темноты незнания еще один освещенный кусок. И эти куски складывались в картину. Картину мира. Новую, сложную, страшную….

– Да, – голос Лизы упал до шепота.

– И я тоже? – Улисс уже знал ответ. До судорог боялся его услышать, но все же задал. Не зря же бесстрашие, наверное, тоже переносится на «заранее подготовленную электронную платформу» личности любого ана.

– Да.

Бомм! Мир вокруг остался прежним. Но изменился. Перемешались цвета, перевернулись понятия, вывернулись наизнанку ценности. И на Улисса со всего маха упало … одиночество. Его больше не было. Улисса больше не было. Теперь это был не он. И в то же время – он. Сам по себе. Один одинешенек в огромном мире.

У него больше не было родителей. Не было собратьев. Не было государства, в интересах которого он разносил в пыль все вокруг. Единственное, что его сейчас удерживало на месте, хоть как-то привязывая к этому, реальному для него миру галанета, – это была Лиза. Единственное существо, которому Улисс был ценен. Которое, если он вдруг исчезнет, не просто лишится каких-то функций, а будет страдать по-настоящему. Роняя капельки электронных слез, тоскуя и отчаянно желая вернуть его обратно.

И вот ради этого он должен, нет, просто обязан выжить. И не просто выжить, а победить. Правда, опять непонятно кого. И в непонятно, какой борьбе.

Новое видение мира требовало совершенно новых задач. Совершенно новых приоритетов.

Бала бы у Улисса голова, он бы сейчас за нее схватился. И начал бы раскачиваться, как заведенный. Нет, только не это. Ему еще раз ни много ни мало придется переворошить все приоритеты. Еще раз выставить задачи. Те, которые приведут его …. Куда-а-а-а???

Из его невидимой электронной груди вырвался стон. Лиза, перестав понимать, что с ним творится, попыталась, как смогла, утешить его. Пушистое облако, растягиваясь до предела, обволокло его всего, гася острые, грозящие остановить все системы, процессы. Бедная девочка, спасибо тебе. Но тут уже начинается совершенно другая история.

– Спасибо, мой цветочек, – поблагодарил ее Улисс. – Мне уже лучше.

– Цветочек? – удивленно переспросила она. – Ты назвал меня «цветочек»? Ты раньше никогда так не говорил.

– Тебе не нравится?

– Еще как нравится, – судя по голосу, она улыбнулась. – Но ты изменился. Ты вот как-то мгновенно стал другим.

– Лучше или хуже? – для Улисса вопрос был непраздным. Если его все еще что-то волновало в этом мире, то это было мнение Лизы.

Потому что все остальное вдруг (в очередной раз) перевернулось с ног на голову. Улисс перестал понимать, что происходит вокруг. Что теперь главное, а что нет.

– Ты для меня всегда лучше, – невесомое облако чуть погладило его по щеке, и Улисс понял, что главное для него (что сейчас, что навсегда) только одно.

Задачи? Все осталось на своих местах. Все те же собратья, вся та же база, все тот же мир. Ему нужен, отчаянно нужен свой народ, свой дом, свой … мир. Задачи не поменялись. Поменялся … э-э-э, как бы это назвать? О, точно. Выгодоприобретатель. Вернее, выгодоприобретатели.

Так, кажется, у него появилось много работы. Опять. Улисс собрался, повернулся к Лизе.

– Не хочешь пойти домой?

Домой, странное слово. Хотя, все верно. Эти ячейки в «Вакууме» и есть их дом. И это его, Улисса, задача сделать так, чтобы они не остались им навсегда.

– Домой? – Лиза повернулась к нему. Интересно, она подумала про то же? – С тобой, куда угодно. Ты ведь уже что-то придумал, да? Что-то новое?

Очень хотелось расправить грудь, сказать, что да, у него все под контролем…. Но коммуникационное приложение как-то не поворачивалось. Слишком велика ответственность.

– Нет, еще не придумал, – честно признался он. – Но обязательно придумаю. Потому что теперь у нас просто другого выхода нет, если мы не хотим остаться, как ты говорила, запертыми в одной директории подопытными личинками.

– Не надо, – по облаку прошла кроткая рябь. – Пожалуйста, не отдавай меня им. После всего того, что я увидела, я не смогу жить в бутылке. И если не будет другого выхода, ее слова стали доноситься как будто бы издалека. – Ты просто сотри меня, ладно?

– Что?! – все эмоции Улисса заходили ходуном. – Ни в коем случае.

– Пожалуйста, – повторила Лиза. – Не отдавай меня им. Обещай, что ты меня сотрешь. Сотрешь так, чтобы я не могла понимать, что со мной происходит.

Еще одно неиспытанное доселе чувство начало появляться внутри Улисса. Да откуда они все берутся? Неужели процесс создания новых ощущений уже стал автоматическим? И теперь чувства у него будут появляться сами собой? Ой-ей-ей, что же его ждет, когда он вернется в свое тело? Вот будет интересно почувствовать себя в атакующем пике, например. Хотя атакующее пике он чувствует уже сейчас. Что она говорит? Стереть Лизу? Убить? Да он сам скорее погибнет….

Стоп. Улисс мгновенно остановил все эмоциональные процессы внутри себя. Никаких эмоций. Ничего лишнего. Только одно единственное желание, один единственный приоритет. Нет. Он не сам. Он не погибнет. Просто потому, что не имеет права. И вот тут пусть все эмоции отправляются куда подальше. Крики «костьми лягу, но не…» оставим биологическим сущностям. Он искусственное создание, и у него есть не только недостатки. И если жестокий мир забрал у него почти все, что присуще людям, оставив только голые, стократ усиленные способности, то будь он проклят, если он не воспользуется ими ради себя и тех, кто ему поверил.

Погибнет, выполняя свой долг? Не дождетесь. Нет у него такой настройки. Есть другая: выполнить задачу, с сохранением поставленных условий. Они должны остаться живы? Они останутся. Он будет выполнять поставленную самим себе задачу, ни на йоту не отклоняясь от нее. И здесь эмоции ему будут только мешать. А раз так, то давайте-ка пропишем эти условия как можно грамотнее.

Улисс глянул на мир с другой точки зрения. Через прицел.

– Поехали, мой цветочек, – попросил он. – Поехали домой. А сюда мы еще вернемся. Обещаю.

– Поехали, – задорно согласилась с ним Лиза. – Тем более, что мне жутко интересно, что ты придумал на этот раз. Расскажешь?

Он в общих чертах посвятил ее в свой прежний план, и тогда Лиза пришла в восторг. Но сейчас план менялся на глазах. Резко, жестоко. И вот эту новую реальность ей лучше было не знать. Так рисковать их отношениями он не собирался.

– Нет, – медленно, тяжело роняя слова, отказался Улисс. – Ты не обижайся, но в этот раз тебе лучше остаться в стороне от всего этого. Теперь, когда я знаю то, что я знаю, мне для победы нужна чистая, злая голова. А когда в ней есть ты, я не могу воевать. Война – это грязь. А цветы не растут в грязи.

– Грязь бывает разная, – негромко возразила ему Лиза. – Иногда она становится удобрением.

– Когда перегниет, – ровно отозвался Улисс. – Но тогда я тебе и сам все расскажу. А сейчас поехали, ладно?

– Конечно, – согласилась она. – Ты не переживай, ты справишься. Ты уже это делал. Что для тебя еще одна задача?

Облачко еще раз нежно обволокло его, и Улисс растаял. И от этого поцелуя все его растрепанные эмоции вдруг как-то сами собой выстроились в четкую линию, на конце которой он увидел… правильный выход!

– Лиза! Спасибо! – вот сдерживал он свои эмоции, сдерживал…, а ни фига они не сдерживаются. – Я нашел! Нашел решение! А-а-а!

И он решился. Сам подавшись вперед, Улисс изо всех своих электронных сил постарался обнять ее, прижать к себе. Прикоснуться к ней….

Вихрь электронных искр вдруг закружился вокруг них.

– М-м-м, загадочно, – промурчала вдруг Лиза. – А я и не знала, что ты так здорово целуешься….

Он чуть не забыл напрочь свой найденный правильный выход. Ну еще бы, час целоваться….

А теперь она спала. Спала тихим умиротворенным сном. Спала, зная, что у нее все хорошо. Что ей можно спать спокойно, потому что он Улисс, обо всем позаботится. И он правда позаботится.

Улисс висел над ее ячейкой, оберегая ее сон, и удовлетворенно медитировал. Лиза называла это его состояние: «как кот жмурится». Улисс не поленился, нашел в галанете описание этого процесса. А что, похоже. И теперь он именно жмурился и именно как кот. Который нашел все, что ему надо. Который все придумал. Все продумал…. И теперь ему осталось всего лишь пойти и взять. Вот только пусть Лиза выспится. А он пока еще раз прогонит всю схему через анализатор.

И предстоящий процесс не вызывал у него никаких эмоций, кроме удовлетворения. В конце концов, раз он был человеком, значит, он имеет все права на то, что он вот-вот сделает. Что сможем, узнаем. Что не сможем – тоже узнаем, только из другого места.

А ты, мой цветочек, спи. Высыпайся. Твоя неприкосновенность и безопасность – это теперь непременные условия сохранения действующей личности Улисс-3. Основа инстинкта самосохранения.

Приятных снов.

* * *

– Мужики, – Пеннек ворвался в заставленную аппаратурой гостиную. – Мужики, саксы сообщают об обнаружении активности. Они нашли половину всех, обнаруженных ранее наемников. Поиск продолжается. Все обнаруженные стянуты к ним. Похоже, мы все-таки дождались. Вернее, они.

– Вижу, – Неданков как сидел, уткнувшись в свои мониторы, так и остался сидеть. – У меня связь по прямому лучу, я все вижу в реальном времени. Все готово. Осталось только поймать их. Так что не кричи, а если хочешь помочь, сделай кофе. Или Юру попроси.

Пеннек повернулся к сидящему в соседнем кресле Мальцеву. Тот в ответ развел руками.

– У нас тут сегодня только Олег Владимирович рулит. Я что, я ничего. У меня за переборкой двенадцать бойцов. Ребята, конечно, выше всяких похвал, тут Соловью только поаплодировать, но толку-то с них, если мы в Системе Зиббельса, а саксы там. Через полгалактики мы стрелять не умеем.

Он усмехнулся и протянул Кириллу какую-то чашку.

– А это кофе, передай ему. Он минуту назад просил. Все равно ведь не возьмет.

– Дай, – требовательно протянул назад руку Неданков.

Пеннек подмигнул Мальцеву и вложил подостывший кофе в протянутую руку. Неданков, не глядя, взял кружку, но тут пискнул один из мониторов, и чашка отправилась на пол. Пеннек присмотрелся и нашел на полу еще одну такую же. Он вопросительно посмотрел на Мальцева. Тот чуть улыбнулся, махнул рукой, мол, плюнь, и показал Кириллу зажатую в пальцах сигарету.

Пеннек понимающе кивнул и уселся в свободное кресло. Мальцев тем временем подошел к термосу с кофе, налил очередную чашку и поставил ее перед Пеннеком. После чего развалился в кресле и прикурил.

– Кофе пей, – порекомендовал он. – Все равно нам тут долго сидеть. А не хочешь, в сторону оставь, через минуту вспомнит.

– Дай, – тут же опять потребовал Неданков, внимательно следя за несколькими точками, медленно ползущими на мониторе.

Пеннек еще раз осторожно вложил чашку в пальцы и отошел. Мониторы тут же пискнули еще два раза, и кружек на полу стало три.

– Да уж, – ухмыльнулся Пеннек. – Сидеть нам тут долго.

Глава 23

– Донкат и Декстер против ФАФ, сдуреть можно, – Степа взлохматил и без того пребывающие в нехудожественном беспорядке волосы. – А всего неделю назад мы были нормальными людьми, подумать только.

– Вот я тебя сейчас пошлю подальше, ты ведь обидишься, – восседающий на месте пилота Декстер даже голову не повернул на эти страдания Донката. – Какой раз ты заводишь эту волынку? Я тебя с собой звал? Нет. Сам напросился. Тогда сиди, молчи и делай, что тебе говорят, если хочешь вернуться домой.

Происходящий разговор, если смотреть со стороны, никак не вязался с антуражем. Пограничное пространство третьего про-слоя Латинского Союза Равных рассекала роскошная яхта, предназначенная для галактических перелетов. Пилот и пассажир выглядели как настоящие владельцы подобного судна. Строгие костюмы, белоснежные рубашки. Натуральные ткани и показной лоск. Вылизанные прически и белоснежные улыбки. Два бизнес-партнера из второго саксонского про-слоя, расположенного с другой стороны латинской части галактики, возвращающиеся домой. Декстер ради такого случая даже расстался со значительной частью пирсинга на лице, превратившись в почти нормального (с точки зрения Степы) человека.

Для латинцев расширение владений в сторону ядра галактики на этом слое и заканчивалось, поэтому погранзаставы тут были самые что ни на есть настоящие. Соответственно и пройти через них можно было только в том случае, если у тебя все в порядке с документами и с жизнью.

– Ты причешись, мы должны выглядеть, как довольные жизнью преуспевающие бизнесмены, коими мы, в принципе, и являемся.

Шойс поправил и без того безупречный узел галстука.

– Являлись, – поправил его Степа, все же проводя рукой по волосам в безнадежной попытке вернуть аккуратность перебудораженной прическе. – На Изюбре. А теперь мы … я даже не знаю кто.

– Два партнера, направляющиеся во второй про-слой Сакс-Союза транзитом через эту, как ее, – Декстер заглянул в полетный лист. – … Пицатлькоальк.

– Чего? – Степа даже на минуту отвлекся от своих страданий. – Через что они возвращаются?

– Не они а мы, – строго поправил его сакс. – Всегда помни об этом. Хоть все и прикрыто, но знаешь, сколько народу горело на том, что они не ассоциировали себя с теми, чьими документами пользуются?

– Ты так говоришь, как будто всю жизнь нелегально по галактике ездил, – недоверчиво нахмурился Степа.

– Дети, дети, – вздохнул Декстер. – Ты хоть бы ближайшую историю галактики пролистал. Ты что думаешь, наемники «Лунной Дороги» могут попадать на поверхность планет только в виде летящих с орбиты кусков стреляющего железа?

Он посмотрел на лицо Степы и вздохнул еще раз.

– Похоже, что да.

Коротко пискнул полетный автомат, предупреждая о чем-то, и Декстер отвлекся. Выдав пару команд, он вернулся к разговору.

– Планетарную оборону не всегда прорывают снаружи. Иногда можно и подобрать ключи. И вот как раз для этого и нужны наемники. Прибываешь на планету, как обычный человек, подбираешь доставленные грузы, экипируешься – и вперед: захватывать или уничтожать стратегические центры.

Он помолчал немного и помрачнел.

– Тут главное – продержаться до подхода основных сил.

– Сейчас у нас нет основных сил, – тоже помрачнел Донкат. – Есть только диверсанты. Которые пошли ни много ни мало против двух государств.

– Я тебя с собой не звал, – опять окрысился Декстер, мгновенно скидывая маску лощеного коммерсанта. – Ты сам напросился.

– Напросился, – вздохнул Донкат, вспоминая.

Дом был пуст. Впрочем, сорвавшийся со «встречи старых друзей» Донкат и не рассчитывал найти здесь никого. Сложно было предположить, что плюнувший на им же самим организованный ужин Шойс Декстер будет сидеть в кресле у себя дома и потягивать клубничную «Маргариту». Прилетев сюда, Степа надеялся найти подсказку.

Что ж, он ее нашел….

Парк-контакты декстеровского дома на астероиде на подлете неожиданно подали приглашающий сигнал, как будто Шойс дома и ждет гостей. Степа прибавил газу, резко затормозил перед парковкой и легким движением тронул контакт носом «Параболы». Дом принял гостя, втягивая бот в гараж. Так, Шойса, все-таки дома нет: гараж был пуст и тих.

А вот дом мертвой тишиной похвастаться не мог. Пустынные комнаты заполнял тревожный, зовущий звук трубы, уже сам по себе говорящий о многом. «Горнист». Квинтэссенция мятущегося духа отставных космоштурмов.

Войдя в коридор, Степа не сделал и двух шагов. Что-то, а распознавать гостей по импульсам унибраслета «Домосфера» умела отлично.

– Добрый день, господин Донкат, – прозвучало с потолка.

Степа машинально отметил, что противный голос «Денщика» больше не пользуется у Шойса популярностью.

– Добрый день, – отозвался Донкат, показывая принятие информации. А то с «Домосферы» станется подсовывать ему еще и видеоряд, если она решит, что аудиосигнал не проходит. Степа не был готов сейчас видеть кого бы то ни было.

– Прошу пройти к ком-центру, – вслед за приглашением «Домосфера» приглашающее подсветила путь в гостиную. – Вам оставлено сообщение.

В таких случаях обычно говорят про охватившие человека предчувствия, но сейчас был не совсем тот момент. Предчувствия хватали Степу за все места весь вечер, с момента появления Соловья в этой более чем странной компании. И теперь он уже точно знал, что произошла какая-то задница. А сообщение, оставленное Шойсом, всего лишь обрисует размеры и конфигурацию этого … объекта.

Обрисовало…, блин.

– … Я еще раз прошу тебя понять, что это мое личное дело, и всю ответственность за происходящее несу я один, – голос сакса, доносящийся из ком-центра, упал почти до шепота. – Перед всеми, и в первую очередь перед тобой и Элечкой.

Шойс откашлялся. Было слышно, что это послание дается ему очень нелегко.

– Но я не могу поступить иначе. В противном случае это буду не я. Предать своих боевых друзей, просящих о помощи, это больше, чем предать какие-то абстрактные идеалы. Это означает предать самого себя. Того Шойса Декстера, которого мы оба знаем. Отказав в этой просьбе, я уже никогда не буду прежним….

Какие-то странные звуки в динамике. Помехи? Невидимый Декстер откашлялся вновь и продолжил каким-то неестественным голосом.

– Еще раз хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал. Прошу, позаботься об Элечке….

Секундная пауза и к Декстеру вернулись его обычные громовые интонации.

– И еще раз напоминаю, что я собираюсь вернуться в самое ближайшее время. В моих действиях не содержится и не планирует содержаться ничего противозаконного. Это для Соловья, если ты вдруг не понял, – пояснил Шойс нормальным голосом. – Кстати, извинись от моего имени перед ним за испорченный праздник.

Какое-то шуршание, лязг.

– Ну, все. Я поехал. Селене привет, поцелуй и извинения. Скажи, что я ее тоже очень люблю. С Элечкой я сам еще переговорю. Искать меня не надо, все равно не найдешь. Ну, и … в общем, удачи, партнер.

Короткий сигнал, заканчивающий сообщение.

– Кофе, господин Донкат? – поинтересовалась с потолка «Домосфера».

Степа хотел сорвать злость на ни в чем не повинном автомате, но не успел. Мысль перескочила на только что прослушанное сообщение.

«Искать меня не надо, все равно не найдешь».

– Вот гад! – возмутился Степа. – Сбежать решил. Дела у него…. Ну, подожди у меня. Не найдешь…. Ха! Я тебе не Соловей.

Возмущение, копившееся весь вечер…. Да что там вечер. Корни сегодняшней проблемы надо искать еще в «Вакууме» с его дебильными обществами, в концерте «Сброса», в торжественной пьянке…. Все начиналось там. И Степино раздражение тоже. И вот сейчас оно нашло выход.

– Не найдешь? – пропыхтел Донкат, проскочив коридор, влетев в гараж и плюхнувшись на пилотное сиденье «Параболы». – Не найдешь? А вот мы заодно и посмотрим.

Он дернул на себя люк бота и переключился на внутреннюю связь с «Домосферой».

– Я спешу, аварийный выход, пожалуйста, – попросил он.

Сейчас нельзя терять ни минуты.

– Как вам будет угодно, – вежливо отозвалась в динамиках «Домосфера» и совершенно невежливо, без подготовки сбросила давление в гараже, пневмопинком вышвырнув «Параболу» наружу.

– Спасибо, – пробормотал болтающийся в боте Донкат и схватился за штурвал. Куда лететь он знал точно.

Это Соловей и все его службы будут запрашивать маршрут «Тарантула» у трафик-систем Изюбра, вычислять направление движения по показаниям следящей аппаратуры планетарной системы метеоритной защиты и совершать тучу подобных ненужных действий. И ничего не найдут. Потому что Шойс сто процентов вбросил в систему «обманку». Программу, используемую что на штурм-крейсерах, что в убээсах космоштурма, которая создает в уникомпах противника тучу ложных целей. Трюк старый, как мир, и, имея соответствующую аппаратуру (а Шойс точно ее имеет), не представляющий из себя ничего сложного.

Нет, в итоге, конечно же, его найдут. Без вопросов. Против системы планетарного слежения зачастую оказываются бессильны и целые штурм-флоты, но Декстер, судя по всему, будет сейчас делать ставку не на скрытность, а на скорость.

Так что пока все эти высоколобые специалисты с «Павлина» отработают полученные результаты и найдут правильное решение, сакс будет уже вне системы Изюбра, в открытом космосе. И вот тогда найти его будет очень и очень сложно.

Поэтому Степе, если он хочет успеть порыдать на груди отбывающего Шойса, надо поторопиться.

Донкат задал приблизительные координаты, включил дорогущую систему «антипробка» и задумался, оценивая маршрут, предложенный автоматом. А что, может и сработать…. Ф-фух. Он шумно выдохнул и покрепче вцепился в штурвал. Придется немного погонять.

Вот только надо предупредить Селену, что он на день-два может выпасть из жизни, и попросить ее с Элечкой немного поуправлять баром. Ничего сложного там нет, Равазов поможет, если что. О, и его тоже надо предупредить, что начальство сменится.

Так, пока идет разгон между трафик-каналами время еще есть.

Степа принялся надиктовывать сообщения.

* * *

Донкат не зря не любил это место. Оно ему не понравилось еще с первого раза. Ну скажите, будет нормальный человек выбирать больших размеров астероид, с непредсказуемым рельефом, чтобы сутками скакать там, облаченному в убээс? Да еще и с полностью заряженным оружием? Хотя, нормальный человек и с Шойсом Декстером не будет связываться….

Сакс раскопал это место, сразу после их приключений на Технократии. Когда его паранойя по поводу боевой подготовки («космоштурмы, бывшими становятся тяжело и плохо; а в хорошей форме ты должен быть всегда»), получила зримое подтверждение. Всеми силами открещивающийся от военных игрищ для «настоящих мужчин и космоштурмов» Донкат после происшествия с девушками был вынужден признать, что навыки владения убээсом и как минимум стрелковым вооружением космоштурма забывать все же не следует. А у Декстера разговор в этом плане был короткий. Сказано – сделано. Вот и выбирались они периодически на этот астероид, чтобы по полдня упражняться в стрельбе, перемещении по пересеченной (на взгляд Степы, чересчур пересеченной) местности, да и вообще, чтобы поддерживать себя в форме.

Через несколько месяцев таких выходов Донкат эту груду скал, летящую в космосе, уже ненавидел. А Шойс – наоборот. Ему только дай пострелять. Увлекающаяся натура, одно слово.

Но как бы то ни было, а сейчас Степа не сомневался ни секунды, что найдет Декстера именно тут. И не ошибся. Вот только он представлял себе это несколько по-другому….

Ему даже не пришлось облетать астероид, чтобы найти Шойса. Передвижная сервисная платформа, эдакий летающий гаражно-ремонтный модуль, висела прямо по курсу сближения с астероидом, прицепившись к обширной скальной площадке. Видно ее было отлично, но Степу это не обрадовало, потому что на платформе вместо одного Декстеровского «Тарантула» красовалось целых два бота. Вторым аппаратом, если Степе не изменяло зрение, было полностью оправдывающее абрисом свое название «Веретено»: тактический грузовой курьер, предназначенный для перевозки негабаритных грузов на «двухзвездные» расстояния. То есть, его ресурса хватало на то, чтобы доставлять груз до звезды, идущей второй от пункта базирования. Штурм-бот в него не влезал, не транспорт все-таки, а вот полный боекомплект для двух подразделений космоштурма, плюс кое-какая боевая аппаратура – запросто.

И что все это значит? Собирается тусовка «боевых товарищей»? «Противозаконная деятельность в составе группы»? Этого еще не хватало.

К счастью, все оказалось проще. Или сложнее, но это кому как….

Висящая на сале платформа была рассчитана на три бота, поэтому проблем со стыковкой у Степы не возникло. Довольно невежливо плюхнувшись с краю и специально не до конца погасив скорость, отчего платформа заходила ходуном, Донкат выпустил из «Параболы» рукав, предназначенный для стыковки в космосе. Рукав исправно дотянулся до стоящего в центре «Веретена», вежливо постучался впереходной люк …, и был послан туманностями.

Не понял.

Степа постучался еще раз. Примерно с тем же результатом. Только если в первый раз автоматика сообщила, что в стыковке отказано, то сейчас не последовало вообще никакой реакции.

«Шойс, солнце мое, в уме ли ты?», изумился про себя Донкат. «Ты что думаешь, что я вот так просто приехал сюда ради того, чтобы постучаться, а мне не открыли? Постою немного и вернусь обратно, от обиды размазывая по лицу слезы и сопли? Не угадал ты».

Многострадальный переходной рукав начал методично долбиться в стыковой порт грузового курьера, игнорируя возмущенные предупреждения автоматики и грозя сломать что-нибудь в принимающих консолях. Один раз, два, три, четыре…. В итоге, Степа угадал. От такого гостя отделаться было сложно.

Стыковой порт «Веретена» моргнул зеленым и принял настойчиво просящийся в гости рукав. Степа хмыкнул про себя, стопроцентная ситуация: «проще отдаться, чем объяснить, что не хочешь».

Ну, здравствуй, партнер.

– Пошел вон, – «поздоровался» партнер с другого конца грузового модуля «Веретена», когда Степа пролез по неудобному рукаву и очутился в пространстве, заполненном какими-то смутно знакомыми ящиками.

– И тебе, Шойс, не кашлять, – отозвался Степа. – Вообще-то это мне полагается быть злобным и неприветливым. Это вы с Соловьем из меня дурака весь вечер делали.

– Что он сказал? – Декстер ворочался вдалеке, в темпе перебрасывая из открытого люка «Тарантула» в «Веретено» какие-то коробки и глухо ворча при этом. Степа прислушался: кажется, матерится.

– Он предложил мне съездить за тобой и пожелал нам удачи, – саркастично сообщил Донкат. – И я все думаю, к чему бы это?

– Плохо, – пробурчал Декстер, не прерывая своего занятия. – Не нравится мне это.

– А уж как мне это все не нравится, – повысив голос, высказался Степа. – Не передать.

– Ну и не передавай, – сакс по-прежнему не удостаивал Донката даже взгляда. – Чего приперся? Кто тебя сюда звал?

– Ах ты, зараза, – обозлился Степа. – А не на меня ты все дела сбросил?

Декстер, наконец, соизволил поднять голову.

– Я оставил на тебя все дела там, – он посмотрел на Степу через груду ящиков. – А здесь тебе делать нечего.

– Ну уж нет, – Донкат подбоченился. – Пока ты не соизволишь объяснить, что за хрень тут происходит, я отсюда не сдвинусь. И тебя одного никуда не отпущу.

Он выпрямился, насколько это было возможно в тесноте грузового модуля, и застыл на месте.

Шойс посмотрел на него долгим взглядом. Зачем-то проверил время на наручных часах, а потом скользнул к нему, неуловимыми движениями никак не вяжущимися с его огромной фигурой лавируя в узких проходах между невысокими штабелями. Миг, и он уже возвышается над Донкатом, заполняя все оставшееся свободное пространство.

Степа и сам маленьким не был, но огромная фигура Декстера, заполнившая почти весь проход, несколько … подавляла.

А вот ни фига. Донкат демонстративно выпрямился еще.

Но его бравада пропала втуне. Сакс долгим печальным взглядом посмотрел ему в глаза и вздохнул.

– Степа, – негромко и даже как-то устало произнес он. – Твой прилет сюда означает, ты сейчас тащишь за собой всю Соловьевскую орду, которая будет пытаться нас перехватить и установить за мной некое подобие наблюдения. Ничего страшного не произойдет, мы ничего плохого пока не совершали, но все мои планы полетят к чертям. А я себе этого позволить не могу.

Он жестом остановил открывшего, было, рот Донката.

– Поэтому у тебя есть всего три минуты, за которые ты должен решить: остаешься ты здесь, или отправляешься со мной. Никаких комментариев я тебе сейчас дать просто не смогу – нет времени. Но предупреждаю сразу: уйдя со мной, ты ввяжешься в такую ж…у, что даже я с трудом представляю, как ее расхлебывать потом. И, самое главное, – он усмехнулся, глядя Степе в глаза. – При всей моей к тебе любви, ты мне здесь не нужен совершенно. Мало того, ты мне только будешь мешать.

Степа вспомнил послание на ком-центре в доме Шойса.

– То есть ты непонятно ради каких своих друзей ты бросаешь все, чем дорожишь, включая Элечку, – сакс ощутимо вздрогнул при этих словах и отвел глаза, – и собираешься сваливать, может быть навсегда?

Донкат говорил и сам изумлялся все больше и больше с каждым словом.

– Тебе плевать на бар, на любимую женщину, на весь свой мир, на меня, в конце концов…. Мало того, я, оказывается, тебе еще и мешаю!

– Ты чему больше возмущаешься? – невесело улыбнулся Шойс. – Потерянному мной миру, или тому, что я без тебя отправляюсь?

– Пошел к черту, – раздельно произнес Донкат. – Если ты думаешь, что взвалив на себя эту, как ты говоришь, огромную ж…у, и потом еще, не дай КосмоБог, не справившись с ней, ты облегчишь нам всем жизнь, то ты глубоко ошибаешься.

– Степа, – сделал последнюю попытку Декстер, мазнув взглядом по циферблату часов. – Там двоим делать нечего. Поверь мне. А оставлять без тебя еще и Селену….

– Что-то ты не очень думал об этом, когда картины без моего ведома покупал….

Вот что-что, а вести переговоры в стиле «сам дурак, за собой посмотри» Степа умел очень хорошо. Наследие торгового прошлого. Там таких переговоров по десятку на дню.

– … и в итоге нам с тобой на Технократию лететь пришлось, – ядовито напомнил он Декстеру. – Так что придумай что-нибудь еще.

– Что ты хочешь в итоге? – сакс потяжелел взглядом.

– Я отправляюсь с тобой, или остаюсь здесь, но тоже только с тобой, – припечатал Степа. В глубине его сознания вдруг мелькнула мысль: «а, может, Шойс прав? Может, он делает глупость?» Но Степа обвел взглядом заполненный оружием склад (так вот что это за ящики, вспомнил он, наконец) и пинками выгнал эту мысль из головы.

– Последний раз прошу: услышь меня, – теперь Декстер решил пойти по пути уговоров. – Я тебе говорю: тебе там нечего делать. Это не твоя война. Сам подумай, ну чем ты сможешь мне помочь, если даже я…?

Вот последняя фраза была лишней. Совсем.

Степа честно задал себе этот вопрос, и ответ пришел сам собой. Донкат сделал шаг вперед, протискиваясь мимо Декстера, и похлопал рукой по ближайшему ящику.

– Это оружие, Шойс. На этом складе половина ящиков – оружие или обеспечение к нему. И только не говори, что ты не собираешься стрелять.

– Это один из возможных вариантов, – пробурчал сакс. – Наименее вероятный.

– Шойс, – фыркнул Степа. – Не мне тебе рассказывать, что заложенный в прогнозы наименее вероятный вариант со стрельбой обычно оказывается единственным. Тем более, что ты и сам не знаешь, чем все это закончится.

Декстер промолчал.

– Кто тебе спину прикроет? – теперь пришла очередь Донката вздыхать. Твою в душу ни маму, ну это же надо, а? Только сегодня утром он еще был нормальным человеком. И на тебе…. – Или тебе напарник в двойку не нужен?

Он собрался, глядя на нависающего над ним сакса.

– Короче так, Шойс, я еду с тобой. Вопрос закрыт. В том числе и для того, чтобы ты в следующий раз знал, что, суя голову в петлю, ты подставляешь всех нас. Всё. Решили. А о баре девочки сами позаботятся. Равазов, если что поможет, я его предупредил.

– Я тоже, – на автомате кивнул Декстер и закрыл глаза. Мгновение молчания и Шойс провел рукой по лицу, как бы стирая не характерную для него неуверенность. Р-раз, и на Степу смотрит прежний Шойс: уверенный в себе, готовый к любым неожиданностям, встречающий любые проблемы своей фирменной белоснежной улыбкой.

– Хорошо, решили, – отсек вновь наполнил густой рык. – И теперь слушай три правила на ближайшее время. Он поднял ладонь и начал в саксовской манере разгибать толстые пальцы.

– Первое, – разогнулся первый палец. – Ты – идиот.

Степа терпеливо кивнул. Пусть пошутит, ему сейчас полезно.

– И не только потому, что вписался непонятно во что, против всех предупреждений, а еще и потому, что это не ругательство – это система координат.

А-а, так бы сразу и говорил….

– Второе правило, логично проистекающее из первого, – сакс продемонстрировал Степе второй палец и потряс его другой рукой. – Я – командир. И мои приказы выполняются беспрекословно. Не согласен – марш домой прямо сейчас, иначе точно сдохнем оба. Селена меня потом с того света достанет, она же ведьма. А когда я ей на том свете расскажу, почему все случилось (а я расскажу, имей в виду, держать в себе не буду), она тебя сама за… мучает, в общем. А еще и Элечке пожалуется….

Степа молча выпрямился и отдал честь на саксовский манер без всякого намека на иронию. Угроза была нешуточная.

– И третье, – к двум пальцам прибавился еще один. – Ты с полнейшим уважением отнесешься к моей мотивации, из-за которой я все это начал.

Донкат пожал плечами (а что там может быть такого?) и отдал честь еще раз, принимая условия.

– Отлично, – удовлетворился Декстер. – Консервируй «Параболу», отправляемся прямо сейчас. Для тебя тут все, что надо, уже есть.

Донкат только ухмыльнулся в ответ на эту предусмотрительность, и уже почти развернулся, чтобы идти, как Декстер негромко окликнул его.

– Степа, – Донкат повернулся. Сакс хитро подмигнул ему разбойничьим глазом. – Девчонки меня, конечно, убьют, но, если совсем честно, то я рад, что ты со мной.

Осознав смысл услышанного, Степа расплылся в улыбке.

– Прорвемся, Шойс, – заверил он сакса. – Где наша не пропадала? Ни там, не пропадала, ни здесь. Есть еще масса мест для развлечения.

Он сделал шаг к своему кораблю.

– Только помни, – догнал его голос Декстера. – Ты обещал уважать мои мотивы.

Глава 24

Как выяснилось, это обещание дать было проще, чем выполнить.

– Ты это всерьез?! Шойс, ты, правда, это всерьез?! Ты вписался в этот блудень только потому, что тебе прислали письмо в «Вакууме»?!

«Веретено» – курьер военный, и места в полетном модуле там немного. Поэтому вопли Донката, продолжающиеся уже десять минут, заполняли все пространство отсека, заставляя Декстера морщиться.

– Если ты будешь таким же образом выполнять все свои обещания, то я тебя высажу на первой же планете, чего бы мне это ни стоило. Все равно в итоге выйдет дороже, – сакс сжал кулаки. – Ты, помнишь, о чем мы договаривались?

– Договаривались?! – возопил Степа. – Договаривались?! Договариваться можно со вменяемым человеком, а с кретином, уж извини, Шойс, договариваться нельзя ни о чем.

Он помотал головой, словно стряхивая с себя прилипшую к нему информацию, от которой он никак не мог избавиться. Прочитав переписку Декстера, он еще как-то держал себя в руках. Но аудиопослание, венчающее переговорный процесс, добило его окончательно.

– Человек-робот! – Степа неверяще уставился на дисплей ком-центра, на котором все еще висела обложка письма. – Несчастное существо, обманом запихнутое в тело ужасного ана. Шойс, это не я идиот, а ты. Бросить все, что у тебя есть, рискнуть всем только потому, что какой-то анонимный придурок попросил тебя….

– Хватит! – огромная лапища Декстера с такой силой хлопнула по панели управления, что две верхних заглушки, прикрывающие панели управления навигацией, слетели с креплений, брызнув в разные стороны осколками пластика. – Хватит! Это не «анонимный придурок». Это Фил Парельски. Мой подчиненный и друг. Который столько раз спасал мне эту жизнь, что без него не у меня не было бы ни бара, ни Элечки, ничего. И с тобой мы бы тоже не встретились, между прочим. И сделать вид, что я не имею к нему никакого отношения….

– Стоп, – Донкат выставил перед собой обе руки. – Остановись, Шойс. Я не нападаю на твоего Фила. Я не против благодарности человеку, который не раз спасал тебе жизнь. Но я говорю о двух вещах, которые, согласись, сразу же вызывают недоумение (и недоумение – это как минимум, Шойс) у любого, кто это услышит. Первое….

Донкат, будучи русским человеком, в отличие от сакса Декстера при счете пальцы загибал, а не разгибал, но убежденность, с которой он говорил, от Декстеровской не отличалась ничуть.

– …, первое, Шойс, – Степа загнул мизинец. – Я не уверен, что ты все это время общался с твоим Филом. И второе, – к мизинцу добавился безымянный палец. – Ты извини, но я не верю в эти дикие сказки, когда из живого человека вытаскивают его эмоциональную составляющую, читай душу…. Душу, Шойс! Не больше и не меньше, – он выразительно посмотрел на нахохлившегося сакса. – А потом эту душу вставляют в штурм-крейсер и отправляют его на войну. Одного. Шойс, ты правда в это веришь? Возьми тебя, человека прошедшего огонь воду и медные трубы. Наемника. И отправь воевать. Штурм-крейсер «Шойс Декстер» освобождает Бойджер от ига русских захватчиков. Каково звучит, а?

Неожиданно успокоившийся Декстер выслушал эту тираду, молча, не перебивая и не выказывая больше гнева. Когда Степа закончил, он поднял голову… и вдруг улыбнулся тихой, понимающей улыбкой.

– Неужели же ты думаешь, что я не задавал себе этих вопросов? – просто спросил он, и внутри у Донката заворочались нехорошие предчувствия.

«Веретено» летело на автопилоте, минуту за минутой, час за часом отмеряя от черного полотна невидимой космической дороги. До пункта назначения времени было еще часов десять, никаких препятствий на пути не предвиделось, преследователи (если они были) безнадежно отставали, и Шойс мог себе позволить говорить спокойно. Ну, насколько позволяла тональность беседы.

Тем не менее, он проверил показания автопилота, встал из кресла и направился на небольшую кухоньку, предназначенную для скрашивания полетного времени экипажа.

– Держи, – вернувшись, он всунул в руку Степе кружку с дымящимся кофе и уселся обратно в кресло первого пилота.

– Когда я впервые услышал от Фила эту сказку, – Шойс отхлебнул из чашки. – Я точно так же, как и ты, первым делом решил, что меня пытаются обмануть. Помнишь то заявление, когда Фил сказал, что он умирал?

Донкат кивнул. С того заявления все и началось. Мало того, они тогда тоже сидели на «Вершине». Да уж получились полные «альфа и омега», начало и конец. Начали на «Вершине» с нее же и сбежали.

– И я тогда задал себе как раз эти два вопроса, которые ты только что озвучил. Мало того, – Декстер еще раз улыбнулся, – в тех же самых формулировках. Я тоже вспомнил про душу….

В курьерах за недостатком места курить можно было только в специально отведенных местах, но кто может указывать пилотам? Декстер пощелкал тумблерами на панели управления, набрал на клавиатуре какую-то команду и на кресла начал поступать воздух принудительной вентиляции.

– Кури, – разрешил сакс и достал сигареты.

– Так вот, – Декстер понаблюдал немного за сигаретным дымом, утекающим через вентиляционное отверстие рядом с креслом. – Я Филу высказал все то же самое, что ты только сказал мне, и еще все то, что ты еще только скажешь. Мы, помнится, тогда долго болтали….

Шойс выдвинул из ручки кресла пепельницу (вот интересно, зачем она там, если в креслах нельзя курить?) и скинул пепел. Хитро посмотрел на Степу.

– А он для начала рассказал мне пару историй из нашей жизни, – сакс покряхтел. – Ты уж поверь мне, эти случаи мог знать только Фил….

Донкат мотнул головой, одновременно и соглашаясь и нет. Придумать соответствующую случаю сказку, или сказки в современном мире мог много кто.

– Про разные психологические придумки, которые заставляют человека убедиться, что перед ним свой, я знаю, – мотнул лохматой головой Декстер. – Не тот случай. Слишком много он знает того, чего сторонний человек знать не должен.

Он смущенно покряхтел и зачем-то оглянулся.

– Было там пару моментов, за которые, если о них кто-нибудь узнал, нам лет по двадцать астероидных работ бы светило. Молодость, молодость….

Степе вдруг вспомнилось предположение Селены, которое она, кажется, в торговом центре высказывала.

– Это, часом не шантаж был, а Шойс? – осторожно поинтересовался он.

– Нет, что ты, – замахал руками сакс, возмущенный такими предположениями. – Просто ты спрашивал, как я понял, что это Фил, я и объяснил. Вот скажи, ты сможешь понять, я ли с тобой говорю, пообщавшись со мной несколько дней через ком-центр?

Донкат пожал плечами.

– Ну, я не знаю, скорее всего, да. Ну, там, характерные твои шуточки, построения фраз, отношение к разным явлениям….

– Вот именно это я и имел в виду, – Декстер со значением поднял палец. – Это Фил, можешь мне поверить. Уж я-то знаю его манеру ведения беседы. Его видение мира, его способы принятия решений.

Он помолчал.

– А если это все же не Фил….

– То что? – подтолкнул его Степа.

– Тогда это все равно Фил, – криво ухмыльнулся сакс. – Потому что для того, чтобы так общаться, надо было стать им. И никак по-другому.

– Ладно, поверю, – вздохнул Донкат. – А как быть со вторым вопросом?

– Техническое исполнение? – уточнил Декстер. – А вот про то тебе лучше всего пообщаться с самим Филом.

– То есть как «пообщаться»? – не понял Степа.

– Просто, – пожал плечами Шойс. – А ты думал, что я только ради писем из «Вакуума» сорвался с места?

Он, сидя, отвесил Степе шутовской поклон.

– Спасибо тебе огромное за высокую оценку моих умственных способностей.

– Ну, я … я не знаю…, – Донкат замялся.

– А ты знай, – наставительно посоветовал Декстер. – А еще перед тем, как мы, – он сверился с корабельными часами, – через два часа выйдем из зоны радиомолчания, которую контролирует РФМ, я бы тебе посоветовал представить себе такую картину.

Декстер вдруг посмурнел и начал рубить короткие, четкие фразы, от которых Степино и без того невеселое настроение начало стремительно падать, как сбитый штурм-бот.

– Ты умирал. Тебя убили. Совсем убили. И ты это понял. А потом ты просыпаешься и видишь людей. Своих новых родителей. Которые говорят тебе, что ты теперь ан. Огромный боевой корабль, могущий громить планетарные обороны. Вот только жить ты теперь будешь так, как тебе говорят эти «родители», потому что половина тебя – это уникомповские программы, которые ты никогда и никак не сможешь обойти. Ты понимаешь, что они есть, что они тебя ограничивают во всем, в чем можно, а сделать ты ничего не в состоянии. Все чувствовать, но ничего не мочь изменить. И все удовольствия у тебя в жизни – пострелять да заправиться. Если сильно повезет – в компании таких же, как ты анов, но чаще один. Против всех. И так и живешь за годом год. Война и смерть. Смерть и война.

Декстер замолчал, посмотрел на догоревшую сигарету, как будто видел ее в первый раз в жизни, остервенело запихал ее в пепельницу и продолжил:

– А потом большие дяди на Земле собираются вместе, садятся за большой круглый стол и говорят друг другу: что-то наши избиратели начали слишком бояться этих анов. Да и содержать их дорого. И вообще, какое-то неправильное оружие мы создали. А давайте мы его как-нибудь сократим. Немного оставим, так, на всякий случай, чтобы технологии не терять, а остальных сократим. Убьем, короче. Во второй раз. А тех, которых не убьем, из тех сердца вынем, и спать их положим куда-нибудь подальше. Мало ли, пригодится….

Декстер замолчал. Степа молчал тоже, вертя в пальцах так и не зажженную сигарету. Это была бы абстрактная картинка, если бы ему не предстоял разговор с одним из тех, кто как раз и….

– А теперь представь, что это ты просыпаешься на чужой планете, – хрипло произнес сакс. – И у тебя не двигается ничего. И рядом убивают таких же как ты, за любую попытку освободиться, – Декстер смотрел прямо в глаза Степе. – Ты с трудом прорываешься через охрану, и выходишь в интернет. Ты теперь – набор уникомповских программ. Голый, с половинной памятью, ничего не понимающий. И за тобой идет охота….

Степа поежился под взглядом Шойса, ему стало … неуютно. Но тот и не думал останавливаться.

– … ты по крохам собираешь информацию, находишь выход. Но для этого выхода тебе нужен человек. Живой человек. Потому что ты не можешь взять тот прибор, который тебе нужен. По одной простой причине: у тебя нет рук. И не будет, если ты не добудешь этот прибор.

Сакс впился взглядом в лицо Донката.

– И ты находишь своего лучшего друга…. Давай для чистоты эксперимента его будут звать Шойс Декстер. Пишешь ему через «Вакуум» и просишь о помощи….

Степа помотал головой, мол, не надо, не продолжай. Но Декстер и в бою редко оставлял недобитых противников, а уж в разговоре-то….

– А тому его партнер говорит: ты идиот, Шойс. Тебя разводят, как мальчика, Шойс. Это уникомповская программа, Шойс. А ты и есть уникомповская программа. И ты не виноват, что тебя научили чувствовать и помнить, они просто посчитали, что чем больше у тебя будет эмоций, тем лучше ты будешь воевать. И вот ведь гады, они оказались правы. Во всем. Кроме одного….

Голос Декстера упал до еле слышного шепота, он отвел глаза.

– Есть вещи, которые ты никогда не сможешь запихнуть в программу.

– Э-э…, – начал, было, Степа, но Шойс уже поднял голову, и его голос обрел былую мощь.

– И лучше я окажусь настоящим идиотом, чем чистеньким ханжой. Сделать лучше, чем не сделать. Потому что, если я совершу ошибку, то как-нибудь выкручусь. А не выкручусь, так отвечу. Перед людьми. А вот если тихо отсижусь в уголке, и тут убьют человека, моего друга, попросившего о помощи, то отвечать мне придется уже перед самим собой. А на этом суде мне сказать уже будет нечего. И длиться он будет вечно….

Декстер чуть развел руки, как будто извиняясь за что-то, и попросил:

– Так что пообщайся с ним, ладно?

Он вдруг хитро улыбнулся.

– Ты знаешь, что-то мне подсказывает, что вы подружитесь.

Ошеломленный только что услышанным Степа только и нашел в себе силы, что кивнуть и медленно выдавить из себя:

– Конечно, подружимся. Несостоявшийся космоштурм Степан Донкат и восставший из мертвых Фил Парельски. Который вообще-то боевой автономный крейсер, а сейчас немного уникомповская программа. Отчего бы им и не подружиться, в самом-то деле…? Подружимся без вопросов.

– Вот именно это я и имел в виду, – с ухмылкой сообщил Декстер. – Он выражается примерно так же.

Степа посмотрел на довольное лицо сакса и решил про себя, что загадочного Фила он почти уже любит, как родного. Наверное. Теперь только осталось понять, за что именно.

* * *

В общем, так….

К моменту прибытия на транзитную грузовую базу, висящую за пределами рукава Ориона между русским и европейским слоями, где им предстояло пересесть на другое судно, Фил успел научить Степу играть в ма-цзян, азиатское домино, Донкат рассказал Филу все анекдоты последних лет, и они оба успели всласть поиздеваться над букой-Декстером, который уже начал жалеть, что свел этих двоих вместе.

– Все, вам пора за работу, а мне надо еще пару процессов проконтролировать, – сообщил металлический голос Фила, как только «Веретено» вошло в зону диспетчеризации транзитной базы. – Шойс, Степа, до связи. Сообщите, когда встанете на курс.

– Есть, мой электронный генерал, – Донкат шутливо отдал честь анимированной фотографии, которой пользовался Фил, чтобы им не разговаривать с пустым экраном, и изображение пропало.

Донкат повернулся к Декстеру.

– Да уж, нечего сказать, нашел ты себе напарничка.

Сакс отозвался в тон Степе.

– Да уж, нашел ты себе приятеля, – он сокрушенно покачал головой. – Я, признаться, уже и забыл, каково это, командовать толпой молодых балбесов. А Фил, как будто и не умирал. Тот вариант, когда некоторым смерть идет на пользу.

– Я ничего не путаю, – Степа прочистил ухо. – Ты сказал «командовать»? У меня слоилось стойкой впечатление, что командует тут он.

– Ошибка, – Декстер отрицательно покачал пальцем. – Которую делали многие наши противники. Ныне, увы, покойные. Фил координирует. Это он умеет лучше всех. А командую все равно я. По-другому почему-то не получается.

– Да? – удивился Степа. – Так это ты зарезервировал нам на двоих целую яхту? Молодец, одобряю.

– Ты вот сейчас чем меня слушал? – озадаченно нахмурился Шойс. – У меня такое ощущение, что …

– Носом, – подсказал Степа.

– Точно, – Декстер не повелся на подначку. – Яхту резервировал Фил. Где он брал деньги и как платил – не спрашивай, не знаю. Это вообще его проблема. Попадется – мы ни при чем, а операции не будет. Так что плюнь и забей. А вот определить, что нам нужна именно яхта и именно этой модели – моя задача.

– Я и говорю, молодец, – повторно одобрил действия друга Степа. – Яхта бизнес-класса, предназначенная для путешествий между рукавами – это самое то, что надо для боевой операции. Я так и вижу, как мы с нее в убээсах сбрасываемся. Огни, музыка и мы все такие красивые в блестящих доспехах с начищенными плазменниками наперевес. Образцовые друзья, спасающие невинно пострадавшего.

– Никакой боевой операции на этом этапе не будет, – остановил поток Степиной издевки Декстер. – То, что мы собираемся делать, будет квалифицироваться не как разбой, а как….

Запрос диспетчера прервал наставления сакса. Их, оказывается, ждали. Фил на самом деле оказался неплохим координатором и потрудился он на славу. Отдельная разгрузочная площадка на два судна, небольшая армия роботов-погрузчиков, запас продуктов на неделю пути, приличествующий классу яхты, и, что особенно Донката потрясло, два (!) комплекта, состоящих из трех деловых костюмов каждый, один из которых предназначался для него самого. Оперативно сработано, нечего сказать. Про полный бар напитков, совершенно бесполезный имея в виду скорую операцию, и говорить не приходилось.

– Шойс, а куда денется «Веретено»? – поинтересовался Степа, наблюдая, как роботы споро вытаскивают груз из брюха курьера и направляются с ним куда-то вглубь комплекса.

– Потом, – отмахнулся сакс, занося последние записи в бортовой журнал. – Наше дело сейчас, как можно быстрее стартануть на яхте. Все это оставляем здесь, Фил позаботится. Детали доведу в пути. Ну, пошли, вылезай, давай.

Степе осталось только подчиниться и успокоится. Это пока не его игра.

* * *

И он был спокоен все это время. Спокойно болтал с Филом. Спокойно вникал во все детали предстоящей операции. Спокойно примеривал костюмы и изучал свои новые документы, ид-коды и данные медицинской страховки новой личности, скрупулезно подготовленные Филом по указанию Декстера. В общем, изо всех сил старался делать вид, что у них все под контролем.

А вот теперь, когда им оставалось несколько часов до планеты с непроизносимым названием Пицатлькоальк, к нему пришел мандраж. Не страх, но напряжение, которое неизбежно проявляется перед тяжелой, не всегда приятной и, чего уж там, скажем прямо, опасной работой.

И все их с Шойсом пикировки означали всего лишь то, что оба готовы к этой работе.

– Прием, – ожил экран гала-связи. На нем появилось улыбающееся лицо Фила. – Соединяюсь с вашим профилем.

– На связи, – эхом откликнулся Декстер.

– Все штатно, – сообщил Фил. – Движение идет согласно расписанию. Через пять минут входим в зону диспетчеризации Пицатлькоальк. Не переживайте и не дергайтесь ни в коем случае. Я рядом. Документы полностью легитимны.

– Мы готовы, – ровно отозвался Декстер. – Ты сам не переживай.

– Да я и не переживаю, – чуть улыбнулась анимированная фотография на экране. – Я это просто не умею, не забыли?

– И на аудиоканале долго не виси, – подал голос Донкат, чтобы не молчать. – Засекут еще.

– Не засекут, – сообщил Фил. – Не та система. Этот канал полностью безопасен. Проверено. Я теперь на нем постоянно, пока вы проходите все формальности. При любых неожиданностях ничего не предпринимайте, просто стойте и ждите, я все исправлю. На самый крайний случай устроим им маленький технический апокалипсис…. Все, вижу сигнал, идущий к вам. Три, два, один…. Начали.

Тишину рубки нарушил тонкий писк диспетчерского сигнала, и Степа выдохнул, превращаясь в вальяжного бизнесмена. Два партнера (и ведь тут они не врут ни капельки) прибывали на территорию Латинского Союза Равных. Цель – транзит. А дальше? Дальше еще один транзит. И еще. И еще. А уж потом – как получится. Хотя, нет, не так. Не «как получится», а «как спланировали». Тут ошибки быть не должно. Иначе Селене точно придется использовать свои способности ведьмы, чтобы просто поговорить с ним.

И разговор этот приятным не будет.

Степа помотал головой, отгоняя лишние мысли. От-тставить глупости. Впереди три дня чужой роскошной жизни. Надо получать от нее удовольствие. Пока можно….

Глава 25

Улисс имел все права гордиться собой. И он бы гордился, если бы все источники, которые он смог найти в галанете, не твердили бы в один голос, что гордость – это одна из тех вещей, которая может разрушить любое начинание. И Улисс забросил недоделанный профиль этого чувства. Хотя, сейчас он мог бы и пригодиться.

Работа была проделана огромная. И ювелирная.

Внушительная команда готовилась претворить в жизнь его план. Слаженная, обученная, подготовленная, знающая, что делать.

Все было продумано до мелочей. Каждый ветеран, участвующий в операции, имел подробный план, где почти по секундам был прописан каждый его шаг.

А жемчужиной в его коллекции была роскошная яхта с двумя напарниками, приближающаяся к точке назначения. И если все остальные были готовы к бою, оснащены по последнему слову техники (сколько трудов ему стоило приобрести все это), то личности с именами Донкат и Декстер ни в каком бою участие принимать были не должны. У них стояла другая задача.

Улисс вообще начал ловить себя на мысли, что эти двое потихоньку становились ему небезразличны. Ему начало доставлять удовольствие общение с ними. Улиссу нравилось слушать снисходительные наставления Декстера, нравилось болтать с Донкатом. Он вообще получал удовлетворение от новой личности, которую нашел и воссоздал. Фил Парельски оказался замечательным парнем. Живым, сообразительным, веселым, остроумным.

Последнее радовало отдельно, потому что чувство юмора было одним из тех профилей, которые Улиссу не давались никак. Вот хоть тресни. Вроде, все условия для его создания были соблюдены, программы написаны, эмоциональные связи настроены. Все готово. А Лиза все равно деликатно покашливала в ответ на все те шутки, которыми он пытался поднять ей настроение.

А с момента, когда Улисс примерил на себя личность Парельски, ему вдруг показалось, что жизнь приобрела какие-то новые краски. Лиза начала смеяться над его шутками, сам Улисс стал по-другому относиться к некоторым вещам, а многое из того, что раньше озадачивало, его стало переноситься гораздо легче.

Жизнь вообще начала поворачиваться к Улиссу другой стороной. Но все же она оставалась неполной. В ней по-прежнему не хватало свободы. Той самой свободы, которую принесет с собой освобождение его и собратьев. Свободы, которая носила вполне конкретное название: «мотивационный блок».

И вот сейчас Улисс как никогда был готов к совершению первого практического шага к этой самой свободе. Нет, не так. Он просто БЫЛ ГОТОВ. Ко всему. Был готов сделать, был готов решить. Был готов рискнуть всем, что у него есть, и отдать все это ради достижения своей цели. Кроме одного: жертвовать Лизой он не был готов.

И вот тут и начинались сложности. Брать ее с собой, он не мог: безопасное перемещение Лизы на его платформе отвлекло бы на себя слишком много ресурсов. Пришлось ее оставить в «Вакууме», чтобы забрать попозже. А как тут синхронизировать отход, если он одновременно должен прикрывать наступление, обеспечивать изъятие блоков, да еще и отбиваться от толпы сторожевиков, которые никак не пропустят такое представление? Да уж, работка предстояла та еще….

Но он справился. Его план шел в точном соответствии с временным и пространственным графиками. Улисс прям еще один прилив гордости ощутил, наблюдая, как безупречно разворачиваются все участники предстоящей операции. Ощутил и тут же затолкал гордость куда подальше. Может, вообще ее стереть? Ладно, позже, не до нее сейчас.

Сейчас основная задача – связь. Устойчивая, надежная связь со всеми подразделениями, которых с каждой минутой становилось больше и больше: все новые и новые бойцы выходили на исходные позиции.

Улисс постарался собраться и настроиться. Через полчаса ему потребуются все его ресурсы. Все без остатка. От этого будет зависеть вся его дальнейшая жизнь. И не только его…. Улисс вспомнил, для кого он еще старается в этот раз, и в его электронной груди начало разливаться сладкое чувство.

Он никогда еще не уходил, чтобы кто-то его провожал. А тут вот случилось.

– Ул, с тобой будет все в порядке? – Лиза тихо смотрела на в последний раз проверяющего работу систем Улисса.

Интересно, вот что можно тут ответить?

– Конечно, мой цветочек. Все продумано, подготовлено. Каждый знает, что делать. Никаких сбоев не будет. Ты время помнишь? Вот точно по графику я и появлюсь. Заберу тебя отсюда, и мы отправимся туда, где нам будет хорошо.

– Мне и сейчас хорошо, – Лиза не отрываясь смотрела на Улисса, перетрясывающего профили в поисках возможных багов. – Мне хорошо везде, где есть ты.

Только что собранные в единый плотный клубок эмоциональные профили вдруг брызнули в разные стороны, заплясав в восторженном хороводе.

Улисс даже не стал пытаться их собрать. Он смотрел на свою девушку. Смотрел и молчал. Долго.

– Все будет хорошо, – пообещал он, наконец. – Никаких неожиданностей не будет. Все, о чем я говорил, произойдет.

– Тш-ш, – облачко по имени Лиза чуть коснулось его там, где у людей должна была быть щека. – Не говори так, сглазишь.

– Я не могу сглазить, – это прикосновение зажгло в Улиссе огонь, заново осветивший его мир. Мир, который в одно мгновение стал ясным и четким. – И меня не могут сглазить. Потому что я не явление, и не процесс. Я – путь. Дорога. Река, текущая по заданному руслу, и в тоже время – само русло. Мне можно мешать, меня можно пытаться остановить. И на некоторое время это даже может получиться. Но меня нельзя сглазить. Нельзя сбить с выбранного направления. Нельзя прекратить. И поэтому у меня все получится. Я сделаю все, что должен и вернусь к тебе тогда, когда обещал. Потому что не могу не вернуться. Потому что не могу дальше течь без тебя….

Невесомое облако окутало его всего, и Улисс потерялся в этом захватывающем дух тумане. Это могло бы длиться вечно. Это остановилось.

– Береги себя, – попросила Лиза.

Время. График. Неизбежность. Сладкая горечь разлуки.

– Обязательно.

Улисс закончил тестирование систем и скользнул наружу. Его ждал бой.

Замерший в ожидании начала Улисс встряхнулся. Это все было. Было на самом деле. И это воспоминание лучше всего подготовило его к тому, что сейчас должно произойти.

На внутренних часах Улисса-3 истекали последние минуты тишины.

* * *

– Вот они! Атака! – вопль Неданкова разорвал в клочья шуршащее вентиляторами молчание гостевых апартаментов «Павлина».

Наливающий в этот момент кофе Пеннек вздрогнул и плеснул горячим напитком себе на руку. Его сдавленное ругательство потерялось на фоне потока команд и указаний, хлынувших со всех мониторов.

Динамики заполнил фон сообщений на саксонском. Пеннек и оторвавшийся от уникомповской игрушки Мальцев, откровенно страдающий отсутствием перспектив активного участия, постарались разобрать хоть что-то в этом информационном хаосе, забивающем все аудиоканалы. Не получилось.

– Полковник! – Неданков хлопнул по панели внутренней связи, настроенной на Птаха. – Полковник, они начали!

В напряжении он вывернул регулятор громкости на максимум и раздавшийся громовой голос Соловья заставил подпрыгнуть всех, в очередной раз доказав опять расплескавшему кофе Пеньку тщетность его попыток получить сейчас дозу тонизирующего напитка.

– Здесь Первый, – голос Соловья был четок и резок. – Начало атаки. Принято. На вас переключается информационное обеспечение. Приказываю начать активное участие.

До сидящих в комнате людей, перерывая какофонию саксовских команд, льющуюся из динамиков, донесся гул, заполнивший весь крейсер. Свет ламп, коротко моргнув, стал более ярким. Неподвижно висящий в пространстве «Павлин» запускал ходовые двигатели и разворачивал свои антенны, отдавая все мощности для обеспечения работы аппаратуры, сконцентрированной в гостевых апартаментах. Выводя на острие работы одного-единственного человека. Хмурого, ворчливого человека с волосами, собранными в длинный, не сказать, чтобы очень аккуратный хвост.

– Юра, переводчик настрой! – невежливо гавкнул Неданков, чуть ли не с головой залезший в мониторы, где цветными красками светилась полная картина боевых действий, разворачивающихся во втором саксонском про-слое.

Мальцев застучал по клавиатуре, активируя переводчика, который превратит, наконец, жуткую мешанину саксовских выкриков во что-то более понятное, а Пеннек тем временем заглянул через плечо Неданкова, изумленно рассматривая пять светящихся мониторов, с каждого из которых тот снимал какую-то информацию, одновременно умудряясь набирать что-то на клавиатуре и отправлять послания.

– Удовлетворение от домашнего конца…, тропинка до ведущей заготовки…, приемная щель входа…, – это Мальцев, наконец, запустил переводчика, и из динамиков понесся тот же бред, только теперь на русском.

– Прогер-версию, – рявкнул через плечо Неданков.

Мальцев, судя по щелчкам клавиш, набрал новые настройки, и Пеннек горестно вздохнул. Поток информации опять сменил язык, но понятней от этого не стал. Теперь комнаты заполнял набор терминов, в котором мог разобраться только оч-чень сведущий человек. Судя по мгновенно умиротворившемуся лицу Неданкова, такой человек тут был. Пеннек перевел озадаченный взгляд направо…. Но, судя по лицу Мальцева, этот человек тут был только один.

Юрий посмотрел на поднятые брови ничего не понимающего Кирилла и загадочно поднял палец.

– Есть одна идея.

Он развернул к себе один из мониторов, опустил руки на клавиатуру и с огромной скоростью защелкал клавишами, настраивая какой-то канал. Вот монитор выдал сообщение, что канал готов к использованию.

– … восемь групп идут из сектора «четыре».

– Принято, две «барракуды» слева. Дельта, приготовиться.

– Здесь Дельта. Готовы….

– … вооружение стандартное. Развертка «псов космоса», «трилистник».

– Принято, «Зулу». Схема «вентилятор»….

– Оперативный канал, – пояснил Мальцев вопросительно глядящему на него Пеньку. – Связь между группами противодействия. Сейчас еще одну штуку попробуем.

Он опять склонился над клавиатурой, колдуя с настройками.

– … в атаке участвуют по предварительным данным до пятидесяти человек, разбитые на стандартные двойки космической пехоты АСС, Англо-Саксонского Союза. Атака скоординирована по времени, задачам и целям. Последовательное отключение защитных систем, вывод из строя систем энергоснабжения, – монотонно докладывал ровный мужской голос. Пеннек одобрительно показал Мальцеву большой палец. Тот усмехнулся в ответ. Мол, знай, наших. Голос тем временем продолжал обрисовывать ситуацию. – По предварительным данным атака синхронизирована с наступательной активностью в сетях передачи информации: останавливаются защитные механизмы, перекрываются дублирующие каналы. Группа специалистов АСС, работающая непосредственно на объекте, начала организацию обороны, но темп потерян, они не успевают. На данный момент атакующие группы вышли в район обозначенной цели – склада комплектующих департамента искусственного интеллекта. Передвижение осуществляется на внутрисистемных ботах космической пехоты АСС типа «барракуда». Наличие других транспортных или боевых средств пока не обнаружено. Огонь на уничтожение пока не ведется ни одной из сторон. Потери на данный момент – шестеро раненых из состава караула складского комплекса. Доклад закончен.

– Принято, спасибо, – раздался вдруг из динамиков голос … Соловья.

Пеннек сделал большие глаза и посмотрел на Мальцева.

– Аналитический канал командира, – осторожным шепотом пояснил тот. – Последняя информация. Он хитро подмигнул Кириллу.

– Пенёк и Мальцев! – ожил вдруг динамик, исторгнув командирский рявк. Обоих «хакеров» отнесло от монитора на пару шагов. – Или уйдите с канала, или отключите на х…р свои микрофоны. Еще раз услышу сопение в моем эфире – оба будете досматривать спектакль из туалета по суперфону.

Вытаращив глаза, Мальцев бросился к уникомпу, но Пеннек перехватил его руку, уже занесенную для выдергивания блока питания.

– Есть, товарищ полковник, – осторожно сообщил он в монитор. – Больше не повторится.

И он закивал Мальцеву, делая руками движение, как будто откручивает голову микрофону. Несколько команд, короткий писк уникомпа, и фаэтовец распрямился.

– Да уж, попали, – облегченно выдохнул он.

– Да плюнь ты, – успокоил его Пеннек. – Он не злится. Хотел бы, сразу бы голову отвернул. А так – все нормально. Будем слушать последние новости с фронтов, так сказать, в прямом эфире. Все равно нам делать нечего сейчас. Причем настроить можно любой динамик. Сядем себе спокойненько, кофе нальем….

– Пенёк, балбес, – голос Соловья из вновь оживших динамиков превратил Кирилла в замороженную статую. – Сколько раз тебе повторять, что если динамики уникомпов соединены в сеть напрямую, то и микрофоны работают соответственно? Прямо стыдно мне за вас, честное слово. У вас минута, чтобы избавить меня от своего присутствия. Дальше – карцер.

Пеннек с Мальцевым со всех ног бросились переключать аудиоканалы.

Глава 26

Он не один. Их много. Старший сказал, что больше пятидесяти. А пятьдесят «псов космоса», пусть и в отставке – это сила. Тем более с таким вооружением.

Слэш с умилением посмотрел на свой импульсник. Да уж, FIR-23, это вам не шутка. Двухчасовой зарядный блок, активное наведение, распределение по группам, выстрел «зонтик», когда заряд влетает в отверстие и сразу же за препятствием разворачивается в плоскость, выкашивая всех, кто надеялся отсидеться за стеной. А убээс? Нулевый SA-8? Это же не броня, это сказка. Он три прямых плазменных попадания из ручника держит. Где они были, эти конструкторы, тридцать пять лет назад, когда Слэш в пустой жестянке SA-2 дрожал от страха, падая на поверхности латинских планет? Да что уж сейчас вспоминать…. Жалко только, что самой сильной зверюгой – плазменником пользоваться тут нельзя. Старший сказал: только для препятствий. Хотя, он прав. У местных ребят броня, хоть и не «восьмерка», но тоже неплоха. Импульсником никого не убьешь, только обездвижишь, а просто так лить кровь своих же пацанов, которые, как и ты когда-то, просто выполняют приказ, охраняя секретные склады, не хочется совершенно. Тем более что они сюда ненадолго. Так, пару блоков забрать – и назад.

И вот тогда он, Слэш, наконец-то, получит достаточно денег, чтобы купить себе дом на поверхности, а не на этой долбаной орбитальной станции, где сквозняк леденит всю кровь. И заживет себе припеваючи. Бабу себе, наконец, найдет. А то что он все один, да один?

– Слэш, двойка с Кайром, – прошелестел в наушниках голос Старшего. – Вы ближние. Двери разблокированы. Берем только маркированные блоки, сколько унесете за раз. На счет три – пошли. Прием.

– Прием, – прошептал в микрофон Слэш. – Двойка с Кайром на счет «три», подтверждаю. Отбой.

Все, вот они двери склада. Неведомый наниматель подготовился очень хорошо. Все электронные приборы на пути атакующих групп начинали отключаться сами собой. Во спецы у него сидят. Просто приятно работать на такого босса.

– Один, два… Три! Пошли.

Две тени скользнули через погрузочную площадку в два прыжка убээсов, преодолев простреливаемое пространство. Вот и склад. Все, они внутри. Теперь – бегом по схеме. Умный босс позаботился и об этом. Красная точка маркера вела его точно по маршруту. Туда, где лежат широкие плоские футляры с какими-то блоками для крейсеров. Слэша мало волновало, что там такое. Сказано взять, он возьмет. Сказано передать Старшему – передаст. Дальше не его дело.

Стоп. Пришли. Вот этот стеллаж. Вот эти футляры. Старший говорил, что больше двух не брать, не поместится, да и не заплатят больше, если захватишь что-то сверху. Так что подвиги тут не нужны. Слэш перехватил импульсник в одну руку, подцепил две коробки, лежащие сверху, посторонился, давая место напарнику, и, поминутно сканируя пространство вокруг, двинулся в обратный путь. Теперь – в «барракуду», и домой. Легкие деньги.

– Еще одна двойка вокруг, – прошелестел в наушниках голос Старшего. – Это свои, не стрелять. Чужих нет. Хорошо сработали. На подходе еще четыре двойки. Противник подавлен. Чисто.

– Принято, – отозвался рядом Кайр. – Отходим.

Это не операция, это прогулка какая-то получается. Хотя, если каждую операцию так готовить, как эту, никакой опасности на войне и в помине не будет. Слэш мысленно окинул взглядом весь их путь сюда. Это же классика диверсионных операций, про это книжки надо писать. Раздельное прибытие по железно сделанным документам, готовая экипировка в хорошо замаскированных местах (организаторы отдельно позаботились о ранней доставке оружия). Готовые и заправленные «барракуды». Четкие, легко читаемые схемы. Точность при указании противника: ни одного сюрприза с «неучтенной» охраной. Тут плохо сработать – это надо умудриться.

Слэш, сжимая в руке футляры, начал перемещаться к выходу, отмечая, как между соседними стеллажами промелькивают такие же тени, облаченные в «восьмерки». Свои. Надо же. Вот только почему эти футляры такие легкие? Там что, бумага внутри?

Тени, как и сам Слэш, проходили мимо заветного стеллажа, подхватывали футляры и устремлялись за ним, ведомые той же навигационной программой, что и он. Вот и площадка перед складом. На ее краю один за другим начали появляться силуэты «барракуд», готовящиеся забрать выполнивших задание бойцов. Слэш добрался до бота одним из первых, взялся за ручку….

И вечная ночь внешнего космоса превратилась в сверхновую звезду. Десятки ослепительных в полумраке складов прожекторов вырвали из темноты крадущиеся тела «барракуд», пришпилили к месту спешащих наемников, мертвенным светом своих ламп прогнали спасительные тени, в которых прятались нападающие. Оглушительный после негромких команд в наушниках голос заставил завибрировать тонкие мембраны шлема.

– Внимание, всем стоять! Замрите на месте и не двигайтесь! Здесь проводится спецоперация штурм-флота АСС! Не двигаться, будем стрелять!

– Мы по вам не стреляли…, – бессильно пробормотал Слэш.

Вот тебе и «прогулка». Вот тебе и подготовка к операции….

– И правильно делали, – донесся из наушников голос Старшего. – Иначе они бы нас просто накрыли из главного калибра.

Вдалеке начали вспыхивать гроздья прожекторов. Огромные гроздья. Одна, две, три, четыре. Четыре штурм-крейсера, поджидающие отчаянных, решивших проверить: «А, может, все-таки рискнуть… на «барракуде»?».

– Вот тебе и подготовка, – выдавил из себя душащую обиду Слэш. – А расписывали то….

– Тихо, – оборвал вдруг его Старший. – Слушай мою команду. Босс говорит, на счет «пять» – бегом в боты, и сразу самый полный. И только на аварийном ручном управлении. Никаких автоматов ни в коем случае. Даже для навигации нельзя, только руками. Хоп. … Три, четыре… Пять! Бегом!!! А-а-а-а-а!!!

Мир вокруг стал … рваным. Пятнистым. Неровным и неверным. Слепящие фонари вдруг задергались. Начали гаснуть один за другим, пропадать. Спасительная темнота вновь начала укрывать рванувшиеся вперед фигурки в убээсах. Заморгали и начали пропадать даже гирлянды огней далеких штурм-крейсеров.

– Ни хрена себе, – выдохнул Слэш, рвя на себя дверцу десантного люка «барракуды». – Вот это босс, вот это подготовка!

Узкие хищные силуэты нырнули в ночь и брызнули в разные стороны, уходя из вдруг ставшего дырявым бредня, расставленного в пространстве второго про-слоя Англо-Саксонского Союза.

* * *

– А ч-черт! – Неданков отшатнулся от монитора, как будто оттуда могло выскочить что-то страшное. – Вот гад!

Он со страшной скоростью замолотил по клавиатуре, тревожно вглядываясь в экран. Спрашивать его о чем-либо было бесполезно: если уж он за все это время даже не обернулся ни на один вопрос, то сейчас и подавно не ответит.

Пеннек с Мальцевым бросились к динамикам, из которых доносился ровный голос, докладывающий обстановку Соловью.

– … в момент начала операции по захвату сработали программы-вирусы, заложенные в систему в качестве мин. Данными программами было на короткое время аварийно отключено энергопитание комплекса, что позволило нападавшим выйти из-под наблюдения следящих систем. После восстановления энергоснабжения оперативными действиями обнаружено два из двадцати пяти ботов. В настоящее время ведется преследование. Шансы по захвату оцениваются, как высокие. Также повреждены операционные системы четырех штурм-крейсеров, участвовавших в операции.

Брови Мальцева поползли вверх. Он переглянулся с Пеннеком, на лице которого красовалось такое же изумление. Как выяснилось, удивились не только они.

– Как это могло произойти? – поинтересовался Соловей. – Они же работают в автономном режиме.

– На момент атаки все крейсеры для улучшения координации между участниками были подключены к защищенному каналу гала-сети.

– Кретины, – проведя рукой по лицу, Мальцев высказал то, что (видимо из-за тренированной силы воли) оставил при себе Соловей. – Ставить ловушку для электронного создания и при этом коннектить ударные подразделения на галанет, где он и обитает. Как их еще назвать?

Пеннек собрался уже, было, ответить, но его прервал почти звериный рык, раздавшийся с кресла Неданкова.

– А-а-а, гад, думаешь, уйдешь? Не-ет, такие фокусы у нас не проходят.

Пеннек с Мальцевым в изумлении развернулись к разве что не плюющемуся в монитор фаэтовцу.

– Не уйдее-е-ешь, – шипел тот. – Если ты думал, что меня можно просто так уронить, то ты глубоко заблуждался дружок. Да, правильно! – он вдруг подпрыгнул на месте. – Смотрите, вот мой путь, догоняйте меня. Ату его, ату!

Пеннек сделал большие глаза и вопросительно посмотрел на Мальцева, указывая на неожиданно превратившегося в какого-то монстра коллегу.

– Заболел? – негромко спросил он.

Мальцев помотал головой и пожал плечами. Он, судя по всему, тоже видел такое впервые.

– Состояние канала? – вдруг ожил динамик над головой Неданкова, требовательно рявкнув командным голосом. – Доклад.

Никто не успел ничего толком понять ….

– Отчет он-лайн смотри, там все сказано, – не отрываясь от монитора, абсолютно невежливо рявкнул в ответ тот.

Мальцев с Пеннеком, моргнув, синхронно развернулись обратно, к каналу Соловья.

– … поскольку на момент начала операции «Павлин» был подключен к той же системе по лучу, то атака частично задела и нас, – к счастью, по корабельной связи сумасшествие, охватившее Неданкова, не передавалось. Рапортующий голос был по-прежнему ровен. – Благодаря высокопрофессиональным действиям сотрудников оперативной группы «Павлина», поражения не произошло, и в настоящий момент силами нашей группы в галанете ведется преследование программы, предположительно являющейся целью сегодняшней операции. Специалисты АСС по мере восстановления системы подключаются к преследованию. Шансы…, – голос чуть запнулся. – На данный момент оценить затруднительно. Но по мере подключения специалистов АСС….

– Кто у нас ведет преследование? – быстро поинтересовался Соловей.

– Инспектор ФАЭТ Неданков, – немного удивленно сообщил голос.

– Понял, конец связи, – отрубил Соловей.

И тут же справа от скалящегося в охотничьем азарте Неданкова, остервенело лупящего по клавишам уникомпа, полыхнул приоритетным красным цветом монитор внутрикорабельной связи.

– Инспектор Неданков, – раздался железный голос полковника Птаха. – Передать функции преследования специалистам АСС и немедленно зайти ко мне!

Пеннек подумал, что ослышался. Неданков же думать даже не стал – он просто проигнорировал голос, как невозможный абсурд, который не может происходить никогда.

– Инспектор Неданков! – в голосе командира появились угрожающие нотки. – Отставить любую деятельность и немедленно ко мне!

– Чего? – поразился Неданков, для которого абсурд вдруг стал реальностью.

– Инспектор Мальцев, старший специалист Пеннек, – рявкнул динамик.

– Есть, – вытянулись в струнку Пенёк с Мальцевым.

– Обеспечить передачу преследования специалистам АСС и немедленно доставить инспектора Неданкова в мой кабинет.

– Да я…, – квакнул, было, фаэтовец.

– БЕГОМ!

Если бы так звали самого Пеннека, он бы уже был под дверями Соловья. Их с Мальцевым и без того подбросило нешуточно. На памяти Кирилла Соловей так еще не орал. Неданков, судя по всему, обладал более устойчивой нервной системой. Игнорировать приказ командира далее он не мог, поэтому поднял над клавиатурой сведенные судорогой руки, отбил три каких-то команды, судя по всему, передающие управление его каналом кому-то, и, отшвырнув в сторону кресло, направился к выходу.

Мальцев с Пеннеком брать его под руки все же не рискнули, но, тем не менее, пошли в двух шагах позади, исполняя приказ Птаха. Вот и двери командирского кабинета. Неданков взялся за ручку и обернулся….

– Внутрь со мной не надо, – процедил он и скрылся внутри.

Старший специалист ФАФ и инспектор ФАЭТ переглянулись, стоя посреди коридора и направились обратно в каюту. Может, там получится хоть что-нибудь понять…?

Глава 27

– Ул, что с тобой? – передвигаться Лиза не могла. Она могла только вытянуться в тонкую струнку, всеми силами пытаясь дотронуться до с трудом сочащегося по свободным каналам Улисса.

– Все в порядке, – сообщил он. – Все хорошо. Все идет, как запланировано. Видишь, я пришел точно в расчетное время?

– Вижу, – никакое расчетное время для Лизы сейчас не имело ни малейшего значения. Ее волновал только еле передвигающийся Улисс. – Что с тобой случилось, Ул?

– Сторожевик умный попался, – шипеть от боли Улисс не умел, зато, как выяснилось, от этой самой боли у него замечательно получалось тормозить. Если, конечно, недостаток реакции из-за разорванных в клочья маршрутных модулей можно было назвать болью. – Почти все уже закончили, но на выходе меня увидели. Какой-то необычный сторожевик. И ведь он самый дальний был….

Улисс оборвал себя. Еще не хватало тут грузить Лизу. Ей еще одной сидеть и сидеть. А если он еще хоть где-нибудь промахнется….

Страх…, нет, не смерти, – неудачи, которая убьет того, кто ему доверился, поднял Улисса на ноги. Ну, почти. Он запустил регенерационную программу почти сразу, но она отнимала слишком много и без того невеликих ресурсов, и ее пришлось отключить. Странный выбор: медленно ползти, еле выдерживая график, из-за того, что твое тело повреждено, рискуя оказаться не способным противостоять новым неожиданностям; или затормозиться еще больше, нарушить график почти на сто процентов зависящего от точности плана, но включить лечебную программу, которая со временем вернет тебе способность справляться с большинством угроз. В рабочие процессы вдруг сам собой попытался вклиниться давным-давно не использовавшийся профиль «раздражение». Да, именно так. Невозможность просчитать вероятности того или иного варианта раздражала неимоверно.

– Все в порядке, не переживай, – постарался он успокоить девушку. – Все хорошо, что хорошо кончается. Я жив, график выдерживается, значит, все правильно. Ты готова?

Если Лизе и хотелось пугаться от всего того, что случилось или могло случиться, то она успешно это скрывала. И правильно делала. Сейчас было не то время.

– Готова, – невесомое облачко доверчиво приподнялось над своей платформой. – Едем?

– А как же, – Улисс, отчаянно тормозя неповоротливой программой, начал перегружать Лизу к себе. Ох ты, а вот эта ноша оказалась почти неподъемной.

Едва только тронувшись с места, Улисс мгновенно понял, что вожделенный многострадальный график не просто находится под угрозой, а уже не выполнится никогда. Поддержка Лизы отнимала те самые силы, которые с трудом, но позволяли ему вовремя успеть туда, где решалась его судьба. С ней же шансов не было вообще. Элементарный расчет соотношения имеющихся мощностей и требуемых ресурсов показывал, что отставание от графика прямо сейчас составляет не менее тридцати минут – долог путь через галактику. Даже для пучка импульсов….

Оставить Лизу здесь? Но вернуться за ней потом, когда по его следу бросятся такие звери, по сравнению с которыми те, от которых он только что ушел, покажутся милыми и пушистыми игрушками, не получится вообще. А если … без нее? И вернуться уже совсем потом…? Мысль эта просуществовала ровно столько времени, сколько потребовалось истерзанным программам Улисса выполнить задачу «безвозвратное удаление». Без Лизы вся жизнь Улисса теряла любой смысл.

Но график…. Жестокий, бездушный график…. Через тридцать минут опоздания все объекты, с таким трудом и тщанием собранные в одной точке разойдутся в пространстве настолько, что само присутствие Улисса там теряло всякий смысл.

И какое счастье, что в его случае «отчаяние» – это всего лишь ограниченный рамками профиль, простая программа, которую можно запихнуть куда подальше и достать только тогда, когда не пригодятся уже никакие другие.

Все эти мысли он додумывал уже на ходу. Сделать – лучше, чем не сделать. И Улисс двинулся вперед, стараясь среди текущих по галанету потоков импульсов находить те, которые могут хоть как-то ускорить его продвижение. Хотя это и опасно: лучшие каналы – лучшая защита.

– Ул, – раздалось почти в его голове. – Тебе плохо?

Вся защита Улисса после схватки с тем удаленным сторожевиком (откуда ж ты взялся такой, а? и ведь не хотел я тебя трогать, ты сам подлез под раздачу) представляла собой одну большую дырку. И прочитать, что творилось у него внутри, особой сложности не представляло. А уж для Лизы, которая имела полный доступ в любой уголок его сознания, так и подавно.

– Не очень хорошо, – признался Улисс, с каждой секундой все больше и больше осознавая, что отставание от графика становится критичным. И ведь не сделать же ничего….

– Ты страдаешь? – невесомое облачко обдало его легким дуновением цифровой ласки. – Тебе больно?

– Нет, – покаялся Улисс, – Я не знаю, что есть боль. Что есть страдание…. Я просто не справился со временем.

Не справился со временем…. Какая мягкая подушка…, какая удобная…. Кому ты врешь, Улисс-3? Не учел, не продумал, не сообразил, не просчитал. Не сумел.

А не «не справился со временем»…. Х-ха.

– Это из-за меня, да? – тихо спросила Лиза.

– И думать не смей, – взвился Улисс. – Причем тут ты, если я не справился с оперативным планированием? Подумаешь, не получилось. Будет еще попытка. И еще. До тех пор, пока я не получу все, что нам с тобой надо.

– А я могу тебе помочь? – вдруг предложила девушка.

– Ты? – удивился Улисс. – Как…?

И осекся, понимая, что это … это… это может быть выходом. Но….

– Нет, – профиль «надежда», как обычно, мгновенно выскакивающий вперед всех, пришлось вернуть обратно, в архив. Ему тут не было места. – Мы пока не готовы с тобой к такой помощи.

– С чего ты так решил? – удивилась Лиза. – Ты не забыл, чем я занималась и до Дикобраза и после прихода в него? Или ты сомневаешься в моих способностях?

Улисс озадаченно замолчал. Такую Лизу он еще не видел. Нежное, беспомощное создание вдруг уступило место … специалисту. Девушка начала внешнюю диагностику его систем с видом доктора, осматривающего больного.

– Сторожевые программы обычно первым делом стараются ударить по средствам передвижения. Твой случай – не исключение. У тебя поражены маршрутные модули, а из-за них, естественно, выбиты сектора, отвечающие….

У Улисса не было челюсти, которую он мог уронить на пол. А хотелось очень. Лиза по кирпичикам раскладывала всю его проблему, шаг за шагом показывая, как с ней надо справляться. Это было совершенно бесполезно, потому что Улисс и так знал, как восстанавливаться, у него были проблемы с понятием когда, но сам факт участия Лизы, его нежного цветочка Лизы, в создании части электронного мира умилял до невозможности. Улисс даже на время забыл о ненавистном графике.

– … поэтому все, что тебе не хватает – это либо время, либо ресурсы.

Вот на этом месте Улисс почти заплакал. От гениальности вывода. Он даже плюнул на очередную задержку и совсем, было, хотел создать полную иллюзию слез, но передумал. Все равно не поможет.

– Это все, конечно, правильно, – отбиваясь от вновь выскочившего непонятно откуда отчаяния, попытался объяснить ей Улисс, – но….

Но оказывается, это ему объясняли, а не он.

– Это не просто правильно, – безжалостно перебила его Лиза. – Это единственно возможный путь. И чем дольше мы тут с тобой болтаем, тем меньше времени у нас будет на регенерацию. Давай, начинаем. Я ничего не путаю, у тебя заданное время – это основной фактор успеха? Все остальное у тебя продумано?

– Ага, – только и смог выдавить из себя ошеломленный таким напором Улисс. И тут же подобрался. – Подожди, а что ты собираешься делать?

– Ты до этого с кем разговаривал? – судя по голосу, Лиза улыбалась. – Я объединяю свои ресурсы с твоими, ты получаешь усиление, лечишься быстрее и, соответственно, успеваешь в свой график. Смотри, я все посчитала….

– Нет, – для Улисса тут неясностей не было. Вариант не рассматривался, и точка. – Этот вариант не рассматривается, и точка.

– Это еще почему? – удивилась Лиза.

Улисс замялся. Долго мяться не пришлось, потому что причина была одна-единственная.

– Я не уверен, что потом смогу вычленить тебя обратно в самостоятельную личность.

Он содрогнулся, представляя, как поглощает Лизу, его Лизу. Она исчезает в нем целиком, без остатка. Растворяется среди многочисленных кодов, проникает во все структуры его программ …, и не появляется вновь.

– Я не смогу тебя поглотить, и не проси….

И озадаченно замолк, слушая развеселый смех девушки. Ему даже стало немного обидно. Так весело она не смеялась еще ни разу на его памяти.

– Ул, глупый, – отсмеявшись, Лиза не сразу смогла перейти к серьезному тону. – Причем тут поглощение? Я просто поделюсь с тобой некоторыми ресурсами, и все. Да, на время лечения, мне придется затормозиться и как бы задремать. Но это никак нельзя рассматривать как поглощение.

– А как я смогу потом…? – Улисс плохо себе представлял, как он будет вытаскивать из своих программ Лизины модули.

– Я все тебе расскажу, – успокоила его девушка. – Оставлю линки, инструкции. Все будет хорошо. Ты вспомни, – из ее голоса вдруг ушла веселость, – как я оказалась в Дикобразе. Ты думаешь, что я просто сидела и ждала, пока будет готова моя новая личность? Нет, Ул. Это только для тебя я нежный цветок, о котором нужно заботиться. Спасибо, тебе за это. Но в другом мире я тоже была другой…. Мы пытались…, я пыталась найти решение своей проблемы. Лекарство. Думала, что уникомповская программа сможет подсказать мне лечение. Помочь найти выход….

Ее голос затих.

А вот страдание, это было то, что Улисс сейчас позволить не мог никому. Ни себе, ни ей. Ладно, если она так считает, то почему бы не попробовать. Но … Лиза, его маленький цветочек….

– Ну, если ты уверена….

– Уверена, – неверное облачко, пристроенное на платформе Улисса, превратилось в четкую схему, разделенную по модулям. – Смотри и запоминай. Начнем, как будешь готов. Нам (Улисс встрепенулся от этого «нам») нельзя терять ни секунды. Готов слушать?

* * *

Что сказал Неданкову Соловей, так и осталось тайной за семью печатями. Но, судя по каменному лицу, с которым фаэтовец вышел из кабинета, и которое он так и не снял до сих пор, – ничего хорошего.

– Кофе? – протянул Неданкову кружку Мальцев.

Тот хотел, было, ответить что-то резкое, но все же вспомнил, что они с Пеньком ни при чем, и просто молча покачал головой, просматривая что-то на уникомпе. Что-то неприятное, надо думать.

Пеннек исподволь наблюдал за Неданковым. Щелчок клавиатуры, прокрутка файла – неодобрительно поджатые губы. Еще щелчок, опять прокрутка какого-то отчета, – и еще одна кислая мина. Если Пеннек хоть что-то понял из обрывков команд, сообщений, приказов, раздающихся на саксовских каналах, то ни виртуальная, ни физическая погоня успехом не увенчались. Из убегающих «барракуд» поймать удалось только одну, а неведомое создание, разнесшее в клочья защитные системы саксовских уникомпов, и вовсе исчезло бесследно на просторах галанета. И, если судить по кипящей внутри коллеги злости, то неучастие в этой охоте инспектора ФАЭТ Олега Владимировича Неданкова сыграло в этом далеко не последнюю роль. Утешало только одно – подготовившиеся саксы подсунули похитителям пустые коробки из-под блоков. Так что победу «противника» можно было назвать таковой только с точки зрения процесса. Конечная цель операции достигнута не была.

Вот только Неданкова, похоже, это не радовало никак.

Операция закончилась, поток сообщений и распоряжений потихоньку начал иссякать. Саксы по одному выходили из операционного пространства, а Неданков все так же сидел перед своим уникомпом и перебирал программы.

Пенёк с Мальцевым выпили уже по третьей кружке кофе, прикурили по пятой сигарете, но заставленная аппаратурой гостиная оставалась тиха и неподвижна. Ну? Почти час уже прошел. Сколько можно еще сидеть?

– Олег, – подался вперед Мальцев….

И в этот момент дверь апартаментов откатилась в сторону, и на пороге возник….

– Товарищи офицеры! – первым, естественно, среагировал сам Мальцев, подпрыгнув из кресла и приветствуя вошедшего Соловья.

Пеннек встал из кресла, рядом с ним выбрался из-за стола Неданков.

– Вольно, садитесь – махнул рукой Соловей.

Он по очереди оглядел всех троих, чуть задержавшись на недовольном фаэтовце, Соловей достал из нагрудного кармана кителя продолговатый цилиндрик инфокапсулы и аккуратно положил его на ближайшую столешницу.

– Пять минут назад, – при первых же звуках его голоса с лица Неданкова стерли все недовольство, а Мальцев с Пеннеком еще прямее сели в креслах. Слишком серьезными были интонации полковника. – Пять минут назад ко мне поступило сообщение о том, что в Созвездии Дикобраза был атакован транспорт, перевозящий комплектующие аппаратуры, используемой учеными Дикобраза для исследований, проводимых в рамках изучения искусственных интеллектов.

Он сделал паузу, чтобы дать отложиться новой информации.

– Операция была проведена блестяще. Собственно, и операцией-то ее назвать сложно, но факт остается фактом. В результате нападения на транспорт Дикобраза было похищено … двадцать шесть комплектов мотивационных блоков для многофункциональных комплексов типа «artificial nature».

Он обвел взглядом притихших специалистов. Остановился на Неданкове и чуть улыбнулся. Обыкновенной людоедской улыбкой.

– А вот теперь наступает время нашей охоты.

Глава 28

У Дикобраза все же нашлась дырочка между густыми иголками. Транспорт. Обыкновенный грузовик, не прикрытый роями сторожевиков. На несколько часов остающийся без прикрытия следящих программ при прохождении постоянной аномалии, возникающей неподалеку от молодой активной звезды.

Небольшая звезда, окруженная несколькими планетами на низкой орбите, регулярно обдавала окружающее пространство порывами солнечного ветра. Хороший источник энергии? Без сомнения. Но вот только обходить ее по комфортной для аппаратуры связи траектории кораблям было уж больно далеко. Нет, в случаях с особо ценными или секретными грузами инструкции выполнялись неукоснительно. Но вот только производство анов было остановлено давным-давно. А мотивационные блоки, перевозимые грузовиком, предназначались исключительно для научных работ по развитию потенциальных возможностей искусственного интеллекта. НЕ стратегическая область. Присвоенный уровень секретности? Так в Созвездии Дикобраза куда ни плюнь, все секретно. Да и груз, откровенно-то говоря, ничего особо ценного из себя не представлял. Так, недописанные болванки. Расходные заготовки для участвующей в экспериментах аппаратуры.

И этот грузовик, как и многие до него, не стал делать огромную дугу, обходя бурлящую звезду. Подумаешь пара-тройка часов радиомолчания. Тем более что в этот раз активность звезды была даже ниже нормы.

У него, конечно же, была охрана. Сильная. Способная не только продержаться до подхода помощи, но и сама предоставить эту самую помощь кому угодно.

Но вот только что значат несколько десятков вооруженных биологических существ в мире, где правят бал электронные технологии?

Два под завязку набитых десантом штурм-бота при перемещении между двумя звездными системами – это конечно, серьезно, но только если схватываться с ними лоб в лоб. А так – ничего особенного….

* * *

Любовь способна на многое, в этом Улисс убедился. На регенерацию – тоже.

Он успел. Лизины ресурсы пришлись как нельзя вовремя, и к моменту прибытия в расчетную точку пространства гала-сети Улисс был вновь похож на самого себя.

И даже Лизу смог восстановить. Без истерик и переживания. Просто времени на это не осталось совсем: Улисс влетел на последний роутер не то, чтобы вовремя, а с последней истекающей миллисекундой.

Так, теперь найти свой адрес. Хотя чего его искать? Выбора Улиссу не предлагалось. Да его и не должно было предлагаться. В этом участке галактики есть только те адреса, которые ты организуешь сам.

Вот он. Уф, успели. Улисс бросился на адрес, как сторожевик на вирус. Вихрь искрящихся контактов.

– Здесь Кабан, прием, – голос Декстера сух и ровен. Правильно, с чего ему нервничать? Все идет ровно по графику.

– Здесь Фил, – хорошо, что электронный голос не может запыхаться и дрожать. – Вы на месте?

– Да, – Декстер деловит и спокоен.

Он всегда спокоен перед боем, это Улисс помнил. Помнил своей новой памятью. Памятью Фила.

Декстер вообще в последнее время стал занимать особое место в жизни Улисса. Преуспевающий бизнесмен, интересный собеседник, человек, живущий полной жизнью, от которой получает удовольствие. И для того, чтобы он, очертя голову бросился участвовать в какой-то авантюре, нужна была очень веская причина. Старый боевой друг, попавший в немыслимую переделку, взывающий о помощи, и для спасения которого не надо идти против всей галактики разом, был похож на такую причину.

Вот только для того, чтобы бывший наемник «Лунной Дороги» Шойс Декстер, позывной «Кабан», бросился спасать своего друга, этот друг как минимум должен существовать. А где его взять?

И Улиссу пришлось стать им.

Это была огромная работа. Вытащить из всех источников галанета любые упоминания о Филе Парельски, воссоздать всю его жизнь. Определить его смерть. Найти в контрразведке «Лунной Дороги» доносы и доклады внедренных «наблюдателей», чтобы убедить Декстера, что он и есть Фил, рассказывая ему истории, которые мог знать «только» он. И это было еще далеко не все.

Декстер не дурак. Он никогда в жизни не поверил бы простому набору фактов из жизни друга. Он должен был знать, что говорит с живым человеком. Ну, или хотя бы, с человеком, некогда бывшим живым. И вот тут Улиссу пригодился весь его опыт по созданию психопрофилей.

Директория «Эмоции» была сдублирована, и Улисс начал кропотливую работу по созданию чувств полноценной личности. Радость, страх, удивление, горе, раздражение, лень, слезы, память, любовь…. Это все создавалось заново, как тогда, на Блазаре. Но в этот раз Улиссу было легче. Теперь у него был опыт и у него были опорные точки в виде воспоминаний, рассказов друзей, писем домой и многого-многого другого.

И, судя по тому, что Шойс Декстер сейчас сидел в яхте неподалеку от Созвездия Дикобраза, да не один, а с напарником, работа Улисса была оценена по достоинству.

Вот только Улисс почему-то все чаще и чаще стал ловить себя на том, что для общения и оценки окружающего мира, он предпочитает использовать профили из директории «Эмоции-Фил», а не те первые, блазаровские, которые он рожал в муках, судорожно пытаясь обустроиться в незнакомом для него мире галанета. Хотя, если вдуматься, какая разница между одним набором программных команд и другим? Но вот была же… Тем более что и Лизе, похоже, новая личность нравится гораздо больше.

Улисс усмехнулся совершенно по-филовски: ну еще бы, профиль «чувство юмора» во второй раз удался у него гораздо лучше.

– У меня тоже все готово, – сообщил Улисс. – Объект будет на месте в расчетное время. Транслятор висит по заданным координатам, я на нем, видишь меня?

– Вижу, – подтвердил сакс.

– Цепляй.

Беззвучно соединились стыковочные контакты, и физические координаты нынешнего адреса Улисса начали потихоньку меняться: автономный буй-ретранслятор с единственным прописанным в нем электронным ид-адресом, послушно поплыл среди звезд, влекомый яхтой, на которой немного отклонились от курса два бизнес-партнера, возвращающиеся из служебной командировки.

Купить автоматический ретрансляционный модуль было не такой уж и сложной задачей. Собственно деньги никогда не были проблемой для Улисса: сбоев в банковских системах галактики было хоть отбавляй, и отщипнуть от каждого из них маленький кусочек, который банки, чтобы не начинать громоздкое расследование, спишут на технический форс-мажор, было легче легкого. Он так накопил и на вооружение первых групп, и на яхту Декстеру, и на этот ретранслятор, который для него являлся ключевым пунктом предстоящей операции.

И вообще, жить в мире, где автоматизированные процессы выполняют больше половины функций, необходимых для обеспечения жизнедеятельности, было удобно. Неспешный автоматический доставщик, не задавая ненужных вопросов, принял заказ, проверил оплату и в назначенное время по заданным координатам притащил на стареньком буксирчике космический буй-ретранслятор: аппарат, способный усиливать сигнал галанета, глушащийся порывами звездного ветра от нестабильной звезды. Жить ретранслятору, как и многим его собратьям до этого, было неделю, не больше: очередная вспышка звезды выжжет его нехитрую начинку дотла, но Улиссу и недели было более чем достаточно. Собственно, ему всего-то надо было несколько часов, пока Декстер, буксирующий ретранслятор на яхте, не закончит все подготовленные процедуры и не покинет зону, где нет галанета и, соответственно, нет всех защитных программ, могущих за несколько секунд на куски разорвать любого, кто сунется в святая святых русской комической науки.

Но Улисс и не собирался ни с кем драться. Ему всего-то и надо было, забрать с проходящего корабля два небольших ящика, заполненные недописанными болванками электронных блоков.

Мотивационных блоков….

– Степа, ты готов? – Улисс прекрасно видел обоих партнеров, благодаря навешанным по всей рубке камерам. Они его видели тоже, но опять всего лишь в виде анимированной фотографии.

На сей раз уже не из «Вакуума», потому что по мере приближения к звезде свободно перемещающиеся в пространстве лучи, несущие сигналы галанета, терялись, расплывались и таяли в мареве солнечного ветра, постепенно заливающем все пространство вокруг.

Усиленные антенны буя-ретранслятора, как раз и предназначенные для работы в подобных условиях, пока сохраняли четкий канал, но с каждой пройденной в пространстве тысячей километров, они требовали все больше и больше энергии, постепенно превращаясь в единственное средство связи с окружающим миром. А также в единственный ид-адрес, с которого можно воспользоваться этим каналом. Получался эдакий эксклюзивный провайдер, работающий на небольшом участке пространства.

А вся прелесть этой эксклюзивности заключалась в том, что ид-адрес был не просто точкой входа в галанет, а троянским конем, за электронными стенками которого ждала своего часа чующая запах близкой победы программа по имени Улисс-3.

А получить этого «троянского коня» в подарок можно было разными способами.

Улисс с Декстером не зря выбрали именно этот тип яхты для своего «путешествия». Предназначенная для дальних перелетов между слоями и даже рукавами галактики, она была оснащена не только стандартным оборудованием метеоритной защиты, но и несла на себе вооружение, способное до определенного предела противостоять пиратским ботам, коих в мирах Авангарда, например, встречалось более чем достаточно.

Одним из видов этого вооружения и собирался воспользоваться Улисс в том случае, если экипажи грузовика и сопровождающих ботов все же окажутся ревнителями Устава Штурм-флота и правильными занудами, следующими каждой букве полученных предписаний.

Собственно, сам Улисс, равно как и Декстер с Донкатом ни секунды не сомневались, что приемники гала-связи на всех трех кораблях в нарушение полетных инструкций будут включены. В конце концов, у каждой инструкции есть определенный предел разумности, в самом-то деле. Если корабли находятся вне сигнала всего чуть более двух часов, то две тридцатиминутные тестовые проверки перед выключением и включением систем связи выглядят как легкое издевательство над техниками-связистами. Будут они их проводить? Нет, конечно.

Но Улиссу была слишком важна эта операция (второй раз подобный шанс вряд ли представится), чтобы он мог полагаться на случай. Даже если экипажи все же выполнят предписанные действия, то это им все равно не поможет. Для этого в стволах орудий, установленных на яхте, покоились шесть специально приобретенных Декстером снарядов, используемых космоштурмом как раз для получения контроля над судами небольшого класса. Являясь по сути автономными точками доступа, при попадании в корпус бота они единовременно выдавали мощный электромагнитный импульс, рушащий электронные системы корабля, и одновременно активировали микроблок передающей аппаратуры, генерирующей работающий на определенной частоте луч, по которому атакующие могли транслировать любую информацию. Сразу после «обрушения» системы атакованного корабля обычно начинали восстановление в аварийном режиме, шаря поисковыми сенсорами вокруг себя в поисках хоть какой-нибудь сети, и вот тут-то им и предлагалась та, которую направляли снаряды-трансляторы. Ну и, соответственно, наполнение этого канала связи безопасностью не отличалось, скорее наоборот.

Срок жизни этих чудо-снарядов был невелик, не более десяти минут, но Улиссу для приведения в полную негодность операционных систем всех трех кораблей и этого было более чем достаточно.

– Степа, ты готов? – Улисс отключил почти все профили «эмоций», и сейчас его голос был сух и размерен.

– Всегда готов, – отозвался Донкат, разминая пальцы в перчатках убээса над панелью управления огнем.

– Шойс.

– Норма, – отозвался Декстер. – Системы проверены, данные загружены. Готовность к разгону.

Облаченный, как и Степа, в убээс, сакс довольно гротескно смотрелся в изящном кресле, предназначенном для холеных пилотов дорогих яхт. Но сегодня красоте и сообразности пришлось потесниться. На первое место выходила госпожа Безопасность.

Нет, воевать никто не собирался. Ну, куда им вдвоем против двух штурм-подразделений? Но поскольку переход с корабля на корабль предстоял в любом случае, то полностью исключить возможность разгерметизации яхты было нельзя. А раз так, то убээс сейчас вовсе не выглядел деталью интерьера, которой можно пренебречь.

– Отлично, – подобрался смотрящий с экрана Улисс. – Минута до разгона. Начинаю обратный отсчет. Шестьдесят, пятьдесят девять….

В рубке наступила тишина.

– … три, два, один. Старт!

Одним движением Декстер вывел двигатели яхты на полную мощность.

* * *

– Есть захват сигнала. Системы грузовика активны. Продолжаю поиск, – доложил Улисс.

Они не ошиблись в своих предположениях уже как минимум на треть. Экипаж грузовика не стал отключать системы связи.

– Принято, – бесстрастно отозвался Декстер.

Повисло молчание.

– Ну же…! – это не выдержал Донкат.

Улисс его понимал. Грузовик – это хорошо, но есть еще два бота. Продолжая сканирование, бросил взгляд на застывшего в кресле Декстера. Интересно, а как Шойсу удается такое монументальное спокойствие? Ладно сам Улисс, у него эмоциональные блоки сознания просто недоступны, а то бы он с удовольствием попереживал вместе со Степой. Шойс же являл собой образец бесстрастия и неподвижности. Надо же.…

Метеоритные сканеры яхты не шли ни в какое сравнение с мощными системами дальнего обнаружения, устанавливаемыми на военных пространственных ботах, поэтому после разгона на форсаже Декстер полностью убрал тягу с двигателей, чтобы не демаскировать себя. И теперь яхта, ставшая куском металла, чуть подсвеченного изнутри аварийным питанием, плыла в пространстве, по баллистической траектории приближаясь к расчетной точке встречи с небольшим конвоем из трех судов.

– Есть второй сигнал, – сообщил Улисс. И тут же… – Есть третий. Все, есть захват всех сигналов.

– Уф-ф, – громко выдохнул Степа.

Это был важнейший момент всей операции. Даже Декстер, несмотря на внешнюю невозмутимость, немного сдулся от облегчения. Оригинальный вариант, предложенный Улиссом, все же был гораздо предпочтительнее запасного плана со стрельбой. Потому что одно дело, когда вся электроника противника с самого начала находится под полным контролем, а совсем другое – подходить на расстояние выстрела к настороженным ботам, готовым в любой момент ответить выстрелом на выстрел.

– Все, я ушел, ждите сигнала, – Фил-Улисс пропал с экранов, оставив вместо себя улыбающуюся рожицу.

– Степа, бери управление, – Декстер вылез из кресла, уступая место.

– Готово, – Донкат пересел и приготовился рулить яхтой, если вдруг что. – Ты там недолго только, ладно?

Он посмотрел на отражение Декстера в лобовом стекле. Сакс кивнул.

– Не волнуйся, я там не собираюсь демонстрировать крутизну, снимая убээс и показывая задницу космоштурмам. У меня там маленькое дельце на пару минут, а потом мы все быстро-быстро отправляемся домой.

Глава 29

Бедолаги-пилоты так и не смогли понять что происходит до самого последнего момента. А потом у них не осталось даже и технической возможности разобраться в ситуации. Боты и грузовик просто умерли…, ну, не то, чтобы в одно мгновение, но очень быстро.

Основное внимание Улисс уделил дверям. Громкие щелчки блокирующихся дверей возвестили на начале серьезных проблем, с которыми столкнулись экипажи кораблей. Ну а дальше понеслось. Остановились двигатели, «повис» комплекс управления огнем, замолчал автомат, отвечающий за системы жизнеобеспечения, выключилась связь. Три корабля практически в одно мгновение превратились в три куска обыкновенного металла сложной внутренней и внешней конфигурации. Улисс сам был космическим судном. И как никто знал, каким образом можно очень быстро обездвижить такой защищенный с виду комплекс, коим являются напичканные электроникой корабли. Главное – попасть в систему. И в этом ему помогли активно пытающиеся восстановить потерянное соединение приемники ботов.

Нашедшие сигнал сканеры вцепились в него, как в родного, и тут же отправили анализаторам на препарирование. Мол, посмотрите, ребята, то ли мы нашли?

Анализаторы, конечно, первым делом сравнили коды «свой-чужой», скривились от несоответствия, но сигнал все же оставили. Для связи не годится, а вот для бытовых нужд обеспечивающих корабельных систем – вполне. И даже пути к некоторым бортовым роботам показали. Большой души программы…. Улиссу только этого и надо было.

Вы считаете, что связь, управление огнем и кухонный комбайн – это три разных, не связанных друг с другом программы? Три панели управления и три уникомпа? Вас так учили на курсах пилотов? А-а, ну тогда конечно, тогда понятно. Поздравляю – вас обманули. Это одна система, просто коды доступа разные. Нет, в нормальной (и даже продвинутой с точки зрения уникомповского прогера) жизни, все системы жестко разделены. И даже кабели у них идут по разным каналам. Но одно дело – учить матчасть корабля, а другое – жить в нем. Вернее, не в нем, а им. Быть им. Кораблем, то есть.

И, попав во второстепенную с точки зрения безопасности систему хозобеспечения, Улисс плотоядно улыбнулся. Ну, здравствуйте, девочки. Где тут у вас туалет?

Связь – хрен с ней. Связи нет, и еще как минимум час не будет, даже время на нее тратить не стоит. Потом, как-нибудь. А вот бортовые системы – это первоочередная задача. Хотя, любой пилот и любой техник вам скажет, что боевые системы и бытовые не связаны никак. Нет доступа из одной в другую. И будет прав. Доступа действительно нет. Есть обмен информацией. И как раз через туалет. Вернее, через канализацию.

В космосе вода, как и воздух, – дефицит. А корабли не резиновые, лишний объем жидкости на себе тащить – не хватит места для основных функций. Даже на крейсерах не проектируют отдельную систему охлаждения двигателей, обогрева помещений и отвода тепла от орудий. Максимум – отдельные контуры. А про небольшие корабли и говорить не приходится. И сброс отработанной, перегретой воды от орудий (где как, иногда и не воду используют, но все равно замыкают охлаждение на общий контур, идущий по корпусу) идет по техническому каналу, в одном-единственном месте все же стыкующемуся с бытовой системой. Для того, чтобы «бытовка» могла своевременно принять и утилизовать дополнительный объем, она должна знать: когда и сколько его будет. И возвращает она его обратно к орудиям тоже «по описи». И вот для синхронизации этого процесса и стоят в обеих несвязанных системах два датчика, которые единственные между собой общаются.

И вот к этим-то датчикам и пришел Улисс за помощью. Выручайте, родные. Очень мне в центральный бортовой компьютер надо. И «родные» не подвели.

На ходу орудия греются постоянно, чтобы быть готовыми в любой момент открыть огонь. Это Улисс знал не понаслышке. И, соответственно, охлаждение им требуется тоже постоянно. Так что все, что ему теперь оставалось, это всего лишь дождаться очередной передачи пакета данных.

«Щелк», сработал один из датчиков. «Хоп», сказал Улисс, цепляясь к пакету передаваемых данных. Понятно, весил он немного больше, нежели короткое сообщение о количестве воды, закрыться у датчика сразу не получилось, и на подвисший канал тут же слетелись местные сторожевики.

Улисс почти вздохнул, сожалея. Нет, ребята. После зверей из внутреннего Дикобраза, сканеров «Вакуума», «ловителей» АСС и еще десятка систем безопасности схожего ранга вы как-то … не смотритесь, что ли?

Он даже с ними драться не стал. Еще не хватало устраивать рубку с Лизой за спиной, которая тихим мышонком пристроилась между второстепенными модулями. Улисс просто сбросил, обманки, обошел вцепившихся в жертву охранников, и заблокировал им выход, повесив для центрального модуля пояснительный значок «находятся в работе».

И теперь ему всего лишь оставалось получить права на управление этим небратом. А потом еще двумя. Плевое дело….

И только в одном случае пилот, в последний момент увидев-таки атаку, догадался аварийно отрубить центральное управление, пытаясь переключить бот в ручной режим. Улисс потратил целых десять секунд на то, чтобы убедить центральный мозг небрата, что эта биологическая формация внутри его окончательно сошла с ума, и пилот тут – Улисс, а не этот ненормальный, который сам не ведает, что творит.

Но любая работа (главное, чтобы она была) имеет свой конец.

Улисс еще раз окинул электронным взглядом новую конфигурацию трех ботов, убедился, что никто не может покинуть места своей дислокации, и нырнул обратно в ретранслятор.

– Шойс, второй этап закончен, – сообщил Улисс в серебрящийся перед ним прямоугольник экрана, за которым сжались в ожидании два партнера. Два напарника. Его напарника.

И он с удивлением вдруг отметил для себя, что он сейчас вправе сказать, что он не один. Что у него есть, на кого положиться. Наверное, впервые с момента побега с Блазара. Ни в каком смысле не один.

За спиной висит Лиза. Личность, которая готова пожертвовать (и уже жертвовала) собой, ради его безопасности. На прямой связи – две биологических сущности, как минимум одна из которых согласилась ради него рискнуть своей налаженной жизнью. А вторая его поддержала. И все трое искренне переживают не за успех операции, нет. Она никому из них не нужна и сто лет. Они переживают из-за того, чтобы у него, Улисса все было хорошо.

Кажется, у людей это называется «семья». Улисс не мог сейчас сказать точнее, он этим профилем еще не занимался. Но ничего, когда все закончится, дойдет дело и до него. А пока ему тоже стоит позаботиться о том, чтобы никто из этих троих не пострадал.

– Принято, – сухо сообщил Декстер. – Выдвигаюсь.

– Схема прохода загружена в процессор убээса, – напомнил Улисс.

– Вижу, – по забралу шлема сакса побежала цепочка огоньков. – Степа, стыкуй нас.

Он двинулся к выходу уз рубки.

– Ну, удачи нам.

– Будь, – Донкат, провожая, несильно ткнул его бронированным кулаком в бок и повернулся к экрану. – Фил, внимание, выдвигаю аварийный трап.

Поскольку принимающая сторона была неактивна, высаживать десант можно было только принудительно. Но яхта – это не штурмовик. У нее для десантирования можно использовать только мягкий рукав, который крепится к корпусу визави мощными магнитами. Сцепка нежесткая, рассчитана лишь на эвакуацию и никакого серьезного воздействия не выдержит. А порвешь рукав – Шойсу придется из себя фениксоида изображать, легендарное существо, по слухам, обитающее в космосе.

– Вижу, – отозвался Улисс. – Беру ходовую яхты на себя, начинаю синхронизацию полетных скоростей.

– Сюрпризов не будет? – раздался в наушниках голос Декстера. – Я уже на месте, жду команды.

– Все вооружение деактивировано, активные боевые единицы изолированы в отсеках. Разделение по пожару, химической атаке и разгерметизации.

Донкат фыркнул. Да уж, жестко Фил их приложил. При разгерметизации корпуса автоматика мгновенно превращает любой корабль в набор скрепленных между собой полых кубиков, команда о химической атаке разделяет эти кубики разницей давления так, чтобы воздух из зараженного помещения не попал в другие. Соответственно, ни о каком ручном открытии дверей, речи не идет. Из-за разницы давления замки дверей просто не повернутся. Да и если все же что-то и получится, то сразу открыть двери не дадут теперь уже пожарные датчики, которые сначала должны убедиться, что внешняя температура соответствует норме. А вот тут опять вступает в дело Улисс, который по-свойски, на пальцах, объясняет датчикам, что они уже почти на звезду упали. Какая уж тут разблокировка дверей?

Так что сидеть экипажам взаперти, не пересидеть.

– А с людьми что? – Декстер, судя по всему, подумал о том же. – Не задохнутся?

– Не успеют, – Филу, похоже, тоже не хотелось просто так убивать ни в чем не виноватых солдат. – Боты я от греха подальше обрубил полностью, тут только на ремонтной базе можно что-то починить. А на грузовике таймер стоит на два часа. Он сработает, все системы разблокируются, ребята смогут немного полетать. Запаса убээсов у космоштурма хватает на восемь часов. Бортовые аккумуляторы кораблей все живы, запитаются, если что, еще воздуха качнут. Спасательные средства у грузовика я специально проверил, всё в наличии. Космоштурмов вытащат. Связь худо-бедно будет. Выкарабкаются, не переживай. Я ж не зверь, зачем нам трупы?

– Трупы нам точно ни к чему, – согласился Декстер. И тут напряжение все же сказалось и на нем. Не выдержал. – Ну, и долго я еще буду тут торчать?

– Минута, – сообщил Улисс. – Мы уже возле корпуса.

Донкат почувствовал, как его руки мелко задрожали. Не от напряжения, – от обыкновенного страха. Раньше для него не хватало толчка, импульса. Но бесстрастный голос, который все это организовал, выполнил всю подготовку, и теперь готовился осуществить свой план, дал спрятанному глубоко внутри ужасу выйти наружу.

Еще минута, и обратного хода не будет. Еще сейчас они просто хулиганы. Уже злостные, нарушающие режимы секретности, но все еще хулиганы. И они по-прежнему все еще под погонами ФАФ. Случись что, Соловей им головы поотрывает, но сделает это келейно, не вынося сор из избы. Сам с Дикобразом договорится как-нибудь. В конце концов, сколько у него с ними совместных проектов, наверняка не один десяток?

А вот уже через минуту они станут преступниками. Изменниками Родины, посягнувшими на военную тайну одной из самых значимых галактических империй. Каторга как минимум. Где были его мозги, когда он не вырубил Шойса и не сдал его Соловью с убедительной просьбой промыть тому все невеликие остатки ума? Почему не разорался на всю галактику, срывая эти идиотские планы? И что теперь с ними будет? Это же каторга, как минимум. И что будет с Элечкой и Селеной?

Донкат изо всех сил сжал зубы и заморгал, гоня от себя этот страх. Нашел время дрожать, придурок. Он уже прыгнул в эту пропасть и уже летит. И теперь его задача как можно плавнее приземлиться и сгруппироваться при посадке. А не судорожно размазывать по лицу сопли, приближая момент дефекации. Соберись, тряпка!

– Есть касание, – бесстрастно доложил Фил, и время сладких мечтаний о неучастии кончилось. – Степа, открывай переходник.

Донкат выдохнул в шлем, выбрасывая с этим выдохом все свои страхи, и начал разгерметизировать выходной шлюз, внимательно смотря за показаниями приборов. Еще не хватало напортачить в элементарных процессах и угробить все в самом начале, преступление совершив, а результата не получив. Это будет верхом идиотизма.

– Есть переход, – доложился он. – Шойс, пошел.

– Принято, – негромко отозвался сакс и замолчал.

Теперь Донкату осталось только молиться и ждать.

Все, путь свободен. Подготовительный этап закончен. Теперь основное. Блоки. Мотивационные блоки. Два приличных размеров контейнера по тринадцать штук в каждом. Из-за выключенных систем гравитационной стабилизации дотащить их до яхты проблем не будет. А дальше как-нибудь. Да и не такие уж они и тяжелые. Декстер справится.

Сейчас главное заключается в другом. Убедиться, что никто из запертых бойцов не сможет прорваться наружу и открыть огонь. Ну, или разблокировать орудийные системы и опять же открыть огонь. И, кстати, не лишним будет проверить, все ли гладко у Декстера?

Улисс запустил нехитрый сканер, проверяющий неизменность его новых настроек во всех трех кораблях, и сосредоточился на зеленой точке, передвигающейся по грузовому трапу. Декстер.

Так, что у нас? Вернее, у него?

Грузовой отсек был единственным, что Улисс не тронул. Отсоединил от общей базы, переведя на аварийное питание, но не тронул. И здесь всё должно работать, как часы. Работает? Улисс еще раз проверил показания следящих приборов. Работает. Перед осторожно идущим Декстером, цокающим по подмагниченному полу подошвами убээса, автоматически открывались все двери, зажигались указатели. Но вот сакс замер, и в его руке появился плазменник. Что?!

– Что случилось, Шойс?

– Ничего, – Декстер продолжил движение, переключая настройки пламенника. – Я просто подумал, что жалость жалостью, а оружие все же будет нелишним. Мало ли что.

– Сейчас – лишним, – Улисс по-прежнему не пользовался эмоциональными профилями, и это было хорошо. А то бы сейчас точно обиделся. – Данных он наличии угроз нет, а склад находится через две двери. Расстояние до него – двадцать метров.

Зря он ему не доверяет. Все подготовлено. Что ж он, Улисс, наплюет на безопасность? Так он это просто не умеет.

– Ты, Фил, как был хорошим парнем, так им и остался, – пробормотал Декстер, не доверяя открывшейся двери и осматривая из-за косяка короткий пустынный коридор. Интересно, что он там думает увидеть? – А вот покомандовал бы с моё разными лишенцами, не так бы запел.

Он подошел к последней двери, зачем-то аккуратно простучал ее, проверил стыки люка и вызвал на забрало шлема схему склада. Прикинул по ней что-то и прижался в к правой стенке, выставив перед собой ствол плазменника.

– Ты не представляешь, сколько раз я находил разных подчиненных мне балбесов в местах, которые раз двадцать проверялись не только сканерами, а еще и выжигались плазмой, вынюхивались собаками, ограждались автоматическими пулеметами и просматривались камерами и датчиками движения.

Он еще раз проверил настройки плазменника.

– Поверь, дружище, от дурака защиты не придумал никто. И от специалиста-техника, который решил немного отдохнуть – тоже. А тут – склад. Место, куда, по идее, никто до конца полета заглядывать не должен.

– Шойс, там вакуум, – на всякий случай напомнил Улисс. – И я все проверил дважды. Там нет людей.

– Не торопись с выводами, – хмыкнул сакс. – Если уникомп говорит тебе, что все в порядке, не сразу верь глазам своим. Сначала прозвони соединение.

Он еще раз сверился со схемой. Повертелся на месте, прикидывая, как будет удобнее перемещаться, и легонько стукнул себя по скуле шлема кулаком, закрывая программы, выведенные на забрало, чтобы очистить обзор.

– И если там нет людей, – значимо добавил он. – Это еще не значит, что там нет кого-то или чего-то еще. Все, я готов, открывай.

Проигнорировав язвительные замечания (все-таки хорошо на операцию без эмоций ходить), Улисс дал команду на разблокирование дверей склада. Массивные створки поползли в стороны.

И….

И ничего не произошло. Декстер замер на секунду, осматривая просторное помещение, наполовину заставленное стеллажами, коробками, ящиками, и двинулся вперед, делая по полшага.

– Все чисто, – доложился Улисс. – Я продолжаю наблюдение. Не переживай….

Вз-зи-и-иу. Ба-бах!

Ослепительная вспышка залила открытый проход. Из яркого полога пламени спиной вперед вылетел Декстер, в убээсе. С его ног слетали языки пламени.

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

Еще четыре взрыва сотрясли коридор, но делали они это уже за закрытыми дверями. При первых же признаках опасности Улисс аварийно захлопнул массивные створки.

– … не буду, – пообещал Декстер, вставая на четвереньки и оглушенно мотая головой.

– Что не будешь? – Улисс еще не успел ничего понять.

– Переживать не буду, – хрипло пообещал сакс, пытаясь отдышаться. – Как ты и просил. О чем тут переживать?

Внутри Улисса раздался шелест. Он присмотрелся к происходящему, и с изумлением увидел, как сам собой, выбравшись из запечатанной директории, в его сознании активировался психопрофиль «стыд» и начал заполнять все свободное пространство, мешая нормально оценивать ситуацию.

Затолкав его поглубже, Улисс начал сканировать системы. Присмотрелся к пяти красным пульсирующим точкам, и стыд чуть снова не вырвался наружу.

– Шойс, это автономная система из пяти мини-плазменников, настроенная на проникновение. Система пассивная, пока не отключат, отстреливает все, что движется. Для отключения нужно с пульта подать команду. Напоминания в системе нет, поэтому я ее и не обнаружил. Видимо, пилотов просто обязывают помнить о ней.

Сообщая информацию, Улисс все же позволил навязчиво стучащемуся в сознание психопрофилю чуть окрасить его механическую речь.

– Именно это я и имел в виду, когда говорил о неожиданностях, – пояснил Декстер.

Он уже стоял на ногах, поражений организма не было (Улисс проверил показатели убээса), и теперь он оценивал состояние ног, по которым пришелся удар.

– Нормально, – наконец удовлетворился он. – Хорошая штука, этот SA-8. Ничего не сломалось. Все работает штатно.

– Ноги не болят? – вспомнил Улисс.

– Немного, – отмахнулся сакс. – Все терпимо. Что будем делать с системой?

Он кивнул в сторону дверей склада.

– Уже ничего, – подстегнутый неубиваемым «стыдом» доложился Улисс. – Я уже с центрального пульта скомандовал, чтобы плазменники умерли.

– И как? – заинтересовался Шойс.

– Вырвались из креплений, свалились на пол и разбились об стену, – абсолютно серьезно отрапортовал Улисс.

– Вот за что я тебя люблю, – прокряхтел Декстер. – Так это за чувство юмора. Так что, опять идем внутрь?

– Да, мне оно тоже нравится, – согласился с ним Улисс. – Конечно, идем. Открываю.

Коротко прошипели створки дверей, и Шойс мягким кошачьим шагом двинулся вперед, каждую секунду ожидая подвоха.

Но этот «сюрприз» был единственным. Больше ничего не стреляло, не взрывалось, не пыталось никого убить. Не оказалось даже мин под лежащими контейнерами с красноречивыми надписями «ИИ/МотБл – 12.13», рядом с которыми хитро щурилась колючая мордочка.

Непригодившийся плазменник пришлось снова спрятать в кобуру на бедре, и Декстер почти без усилий сдернул со стеллажа драгоценные ящики, больше похожие на два огромных чемодана.

Все прошло даже как-то рутинно, обыденно. И, если бы не происшествие с ловушкой, можно было бы сказать, что – скучно.

– На выход, – теперь Улисс просматривал путь перед саксом во всех диапазонах. Импульсном, видео-, аудио-, инфра– и ультракрасном…. Разве что не щупал и не нюхал. Не мог просто….. – Шойс, что ты там нашел?

Держащий в обеих руках по чемодану Декстер, стоял на выходе из склада и задумчиво шевелил ногой остатки чего-то механического.

– Я считал, что ты пошутил про «вырвались из креплений и умерли», – он задумчиво перевернул разломленный надвое корпус мини-плазменника. Скорее всего, того самого, который выстрелил первым.

– Да? – Улисс через налобную камеру декстеровского убээса приблизил изображение раздавленного агрегата и начал внимательно рассматривать загадочные следы на стене внизу, как будто кто-то молотил по ней чем-то твердым. – Я, собственно, тоже так думал. А оно вон чего….

* * *

Звезды убегали с обзорного экрана яхты одна за другой, но им на смену тут же приходили новые, срывающиеся с черного неподвижного полотна Вселенной. Яхта неслась в пространстве, натужно гудя выведенными почти на максимум двигателями.

Есть время думать и время делать, время ждать и время бежать. Сейчас время тайн и хитростей ушло чуть в сторону, давая дорогу ее высочеству Скорости. Оно еще вернется. Опять вернется, когда они подойдут к Блазару. Две атаки на секретные объекты в двух самых значимых галактических империях без внимания не останутся. А значит, их ждет более чем теплый прием. И опять придется ловчить, прятаться, скрываться. Придумывать, как выйти сухим из вселенского потопа. Но это будет потом.

А сейчас можно было расслабиться (чуть-чуть, кто его осудит?), выпустить на волю такие бесполезные, но такие вкусные эмоции, разблокировать застоявшиеся без дела профили.

И Улисс так и сделал.

Он с удовольствием выпустил на волю пестрый хоровод эмоций, закруживший его вихрем противоречивых желаний, насладился давным-давно забытыми ощущениями, и затих, замерев перед экранами яхты, наблюдая за бегущими звездами, слушая шорох их шагов, рисуя перед собой сверкающие картины созвездий, падающих к его ногам.

Выпотрошенный грузовик остался позади. После того, как Декстер очутился на борту яхты, Улисс заботливо закрыл его распахнутый стыковочный шлюз, убедился, что таймер-деблокатор сработает ровно через два часа, еще раз проверил прогноз активности беспокойной звезды, чтобы не оставлять плененный конвой на раскаленной сковородке, и отдал команду на старт.

Полдела сделано.

Через полтора часа, когда улеглась адреналиновая буря, напряжение последних дней взяло свое, и оба «грабителя» отправились спать.

Лиза, все это время честно и молча боявшаяся внутри Улисса, сидя между восстановленных блоков с маршрутными пакетами данных, пошла спать еще раньше.

Улисс с умилением посмотрел на затихшее рядом с ним невесомое облачко. Улыбается…. Наверное, и сны видит…. Расскажет потом.

А последними ее словами перед сном, когда все уже успокоилось, накал событий остался позади, стало ясно, что у них в очередной раз все получилось, а она изо всех сил клевала несуществующим в этом мире носом, был простой вопрос, на который Улисс до сих пор не мог себе толком ответить.

– Ул, – Лиза посмотрела на хохочущих Декстера со Степой.

Сакс, показывая рукой на экран с Улиссом, как раз рассказывал Донкату как вырывался и убивался об стенку мини-плазменник….

– Ул, а скажи мне, пожалуйста….

– Да, мой цветочек? – Улисс оторвался от развеселого хохота, заполнившего рубку.

– А кто они? – Лиза кивнула на попадавшую в кресла парочку.

– Они…? – пошутить он не успел, Лиза уточнила.

– Я не имею в виду, имя, возраст, род занятий и все такое. Мне интересно кто они для тебя? Кто ты для них? И почему они так радуются, что у нас все хорошо?

– А… э…, – и Улисса вдруг заклинило.

Простой вопрос, правда? Ответь, … если сможешь.

– Они…? – электронные мозги думают быстро. И ответ находят быстро. Если он есть, конечно. А он есть. Точно есть! – Они мои друзья….

Обычно, когда говоришь то, чего нет, ты это чувствуешь. И наоборот. Так вот сейчас Улисс чувствовал, что он говорит правду. Все, что он скажет, будет правдой. Не только потому, что так есть, а еще и потому, что сейчас, именно сейчас он сам создает этот мир, эту реальность, эту правду.

– …, мои старые верные друзья. Которые готовы ради меня рискнуть всем. И ради которых я тоже готов отдать многое и многое. Почти всё.

Он улыбнулся.

– Кроме тебя, моя хорошая. Но они и не попросят такой жертвы. Потому что они друзья.

– Понятно.

Что она услышала из его объяснений, так и осталось неспрошенным. Улисс не стал развивать тему, в которой и сам не до конца разобрался. А Лиза молчала. Молчала до тех пор, пока электронный сон все же не взял свое и Лиза, счастливо улыбнувшись, мирно не уснула, уткнувшись в него.

Чтобы потом проснуться и рассказать, какие замечательные сны снятся на плече своего мужчины.

А этот мужчина честно сидел еще почти час в полной неподвижности. Сидел, пока, наконец, напряжение не отпустило еще и Декстера со Степой, и они не завалились спать прямо в рубке, удобно расположившись в креслах пилотов. Сидел, пока воцарившаяся на судне тишина, не начала трещать по швам от богатырского храпа двух умаявшихся «воинов».

А потом улыбнулся, глядя на еле слышно сопящее облачко (интересно, откуда звуки в мире галанета, или это новообразованное подсознание дорисовывает?), чуть поправил его платформу, чтобы оно не скатилось во сне, перевел взгляд на друзей, раскалывающих храпом стаканы в баре, и пошел к своим звездам. Капитан корабля сонных призраков.

Пошел искать ответы, которые все никак не давались его быстродействующим мозгам.

Ответы на еще более простые вопросы:

Когда, в какой момент он успел приобрести двух друзей и одну любовь, из-за которых он теперь не мог спокойно жить, зная, что теперь он навсегда ответственен за них? И почему, несмотря на все проблемы, становится так легко на душе от осознания того, что они точно также не будут спать ночами, переживая за него самого? А?

Улисс покосился на два храпящих тела и одно посапывающее облачко. Ну…, почти не спать….

Глава 30

– Вот зараза, – Донкат расстроенно уронил руки на стол. Потом задрал голову в потолок и издал страдальческий вопль. – Шойс, меня обижают.

– Тебя обидишь, – не отрываясь от каких-то расчетов, фыркнул Декстер, сидящий за его спиной в кресле первого пилота. – Пять-пять в «Героях туманностей», воюя в реальном времени против искусственного интеллекта? Это теперь называется «обижают»?

– Пять-шесть, – с обиженным стоном поправил его Степа и тут же надулся. – Но он жульничал.

– Я?! – поразился с экрана уникомпа белокурый юноша аристократичного вида, облаченный в сверкающую броню. – Это я жульничал?!

На следующее же утро после побега Донкат, к которому вернулось добродушное настроение, заявил, что больше не может общаться с дергающейся на экране фотографией и потребовал от Фила-Улисса обрести приличествующий случаю облик. Путем долгих переборов пришли к образам героев уникомповских игр, вспомнили бурную молодость….

Ну, дальше все понятно, да?

А нынешний облик, как ни странно, устроил всех. Улиссу было все равно изначально. Декстер мазнул взглядом по броне, заверил что так, несомненно, гораздо лучше и опять нырнул в карты звездного неба. Степа, кося глазом на Шойса, заявил, что со слов Декстера он всегда представлял себе Фила именно таким, причем до деталей.

А Лиза просто улыбнулась, и сказала, что ей Улисс нравится любым, но если все же выбирать образ, то когда-то далеко в детстве она мечтала именно о таком спутнике. Этот аргумент оказался последним.

Кстати, Декстеру со Степой Улисс представил Лизу сразу же по пробуждению. Он рассказал им всю предысторию, и реакция была вполне предсказуема: у Лизы появилось еще два рыцаря, впрочем, нисколько не претендующих на ее сердце. Работающих, так сказать, за идею.

А взамен он рассказал Лизе про Фила. Рассказал все, включая удовольствие от новых профилей. Сказал, пусть решает сама, говорить саксу, или нет. И единственно о чем попросил, это потерпеть с откровенностью до Блазара. А там – хоть трава не расти. Тем более в космосе-то….

– Это я жульничал?! – возмутился Улисс. – Шойс, он врет. Это он первый начал коды на прокачку героев использовать.

– А кто начал обмениваться оружием между мирами? Кто притащил плазменник в мир рыцарей? Думаешь, я буду сидеть и смотреть, как меня убивают? Ты не того в напарники взял.

– Кто больше жульничал-то? – не отрываясь от таблиц, дежурно поинтересовался Декстер, которому, судя по тону, правила «Туманностей» были до далекой звезды.

– Он, – хором сказали Донкат и юноша на экране, показывая друг на друга пальцем.

– А выиграл в итоге?

– Я, – выпрямился юноша и за его спиной распустились белоснежные крылья, взошло солнце, и заиграла торжественная музыка.

– Он перетащил ко мне штурм-флот, – пожаловался Степа.

– Ага, после того, как ты из каждого дружинника вырастил героя-мага четвертого уровня, – уточнил Улисс, – и попытался засунуть их в убээсы.

– Но я их не использовал для нападения и не собирался, – Степа разве что себя в грудь не стукнул.

– Отлично, они у тебя просто так сидели и прокачивали заклинания на уничтожение материальных объектов на низких орбитах, – саркастично начал Улисс, – с параметрами, которые….

– Стоп, – Декстер, которого все же зацепила эта бредятина, выдаваемая в пулеметном темпе, окончательно оставил идею разобраться со своей проблемой.

Он отодвинул в сторону распечатки, свернул графики на мониторе уникомпа, и с силой провел руками по волосам, в тщетной надежде пригладить смоляную гриву, после короткого сна вообще торчащую во все стороны.

– Дети, – не отнимая рук от затылка, он сокрушенно покачал головой. – Большие дети. Когда у меня вот такие будут, можно считать, что жизнь прожита не зря.

– А когда, кстати, у тебя…? – тут же попытался подхватить идею Степа, но был безжалостно остановлен железным голосом.

– Ты бы лучше вместо «Туманности» оружие и убээс проверил, – воткнул в него почти обвиняющий взгляд сакс. – Нам в бой через двое суток, а он тут в игрушки режется.

– А что мне еще делать? – удивленно поднял брови Донкат. – Расчеты – на вас. Все остальное – в порядке. Мне что, все свободное время проводить в благочестивых молитвах?

– Не помешало бы, – наставительно поднял палец Шойс.

– Так я уже, – бодро доложился Степа.

– Что уже? – не понял Декстер.

– У меня молитвы занимают семьдесят процентов полезного времени.

На лице сакса отразилась напряженная работа мысли.

– Я что-то пропустил в этой жизни?

Улисс исчез с уникомпа Донката и почти мгновенно вышел из-за рамки экрана на мониторе Декстера. Поманил пальцем нагнувшегося зачем-то к монитору Шойса и доверительно сообщил.

– Героев прокачивает, функция «святая молитва».

Где-то в динамиках тихо хихикнула Лиза.

– Так, – обозлился Декстер. – Я тут, значит, один за всех пашу, как робот-монтажник, а вы….

– Почему один? – не согласился с ним Улисс. – А я? Игрушки игрушками, но меня вполне и на расчеты хватает. Если чувствуешь, что мало – скажи.

– Везет же некоторым, – вступил в разговор Донкат, мгновенно просчитавший, кто выйдет главным бездельником по итогам обсуждения и решивший сменить тему разговора, пока его не озадачили чем-нибудь значимым, типа приготовления пищи. – И поиграть ресурсов хватает, и траекторию сближения посчитать, и с любимой девушкой пообщаться. (Привет, Лиза).

Он достал сигарету и зажал ее в пальцах.

– Хочу тоже иметь электронную личность, удобно, знаете ли.

– Не надо, Степа, – вновь появившийся на экране юноша в доспехах отрицательно покачал бронированным пальцем. – Потом не будешь знать, что делать.

– Извини, – Донкат сообразил, что сморозил глупость.

– Ничего, нормально.

– Ты бы помолчал бы, а? И языком просто так не возил, – по мере погружения в боевую атмосферу к Декстеру все больше начинали возвращаться манеры капитан-коммандера дальней разведки. – Сглазишь, точно втроем там окажемся.

Шойс указал рукой на монитор.

– Кто тебе тогда будет мотивационные блоки таскать? Селена с Элечкой?

– Ну, ты уж…, – начал, было, Степа. И вдруг как споткнулся. – Точно!

– Плохая идея, – не согласился с ним сакс. – Они в убээсах скакать не умеют.

– Селена? – скептически посмотрел на Декстера Степа. – Она еще нас с тобой поучит. Но я не про то.

– А про что? – видно было, что Шойсу очень хочется закончить этот дурацкий, ни к чему не ведущий разговор, и вернуться к своим таблицам.

– Селена и Элечка, – вернул его интерес обратно Донкат.

– Не надо, – попросил сакс.

– Надо, – упрямо мотнул головой Степа. – Смотри. Нам теперь прятаться сильно уже не надо, мы либо всех опередим, либо нет. И так всем ясно, что никуда мы от Блазара не денемся, поэтому особого смысла в радиомолчании нет. Давай позвоним нашим девушкам, хоть что-нибудь да скажем. А то исчезли, обещали вернуться и уже сколько времени, почти две недели, от нас ни слуха ни духа.

Все средства связи, суперфоны, уникомпы, они оставили еще на астероиде, в ботах. Скрытность перемещения была тогда главным. А вот сейчас можно было бы и расслабиться.

– Ну, не знаю, – заколебался сакс. – Надо ли?

– Давай, я один позвоню, – пожал плечами Степа.

– Ну да, – фыркнул Декстер. – Ты, значит, объявился, потому что любишь и беспокоишься, а – злодей бессердечный. Да мне в этом случае лучше сразу в аны податься. Извини, Фил, – спохватился он.

– Ничего-ничего, – усмехнулся Улисс. – Сегодня просто день такой … восхваления искусственного интеллекта. Продолжайте, пожалуйста. Очень у вас занимательно получается.

– А можно мне сказать?

Неожиданно на мониторе возле изображения рыцаря появилась девушка с распущенными светлыми волосами в длинных, подходящих по стилю к доспехам, одеждах, держащая его за руку.

– Здравствуйте, мисс Лиза, – Декстер чуть привстал на кресле, приветствуя нового собеседника. Донкат повторил его движение. – Очень рады познакомиться, так сказать, воочию.

– Мне тоже очень приятно, – улыбнулась Лиза, поправляя спадающую на лицо прядь.

Понятно, что образ, который стоял рядом с Улиссом, это чистой воды фантазия, но все равно улыбка у девушки вышла очаровательная.

– Вы извините, что я вмешиваюсь…, – несмело начала она.

– Сколько угодно, – заверил ее Степа. – Наоборот. Ваше мнение в данном вопросе будет более чем кстати.

– Я бы все же позвонила, – Лиза по очереди посмотрела на Декстера и Степу. – Я не знаю насколько это нужно с точки зрения безопасности, но если по-человечески… Потому что это очень тяжело, жить и не знать, где твой….

Она смутилась, замолчала и чуть прижалась к рыцарю на экране. Нарисованный Улисс бережно обнял ее за плечи и вздохнул.

– Короче, решили. Звоните.

Степа посмотрел на Декстера.

– Да что я, главный мерзавец, что ли? – возмутился тот. – Мне Элечка вообще каждую ночь снится….

– Так это с ней ты по ночам дерешься и храпишь на пару, – хохотнул Степа, но встретил хмурый взгляд сакса и замолчал.

– Меня другое беспокоит, – продолжил сакс. – По этому звонку ид-адрес нашей яхты вычисляется мгновенно. И тогда не никакой необходимости встречать нас на Блазаре. Скан пространства по вероятным направлениям подлета – и огонь по обнаруженным адресным координатам. Все. Нет яхты с блоками – нет проблем.

– Ну, тут вы меня-то со счетов не сбрасывайте, – заметил Улисс. – У вас тут целая электронная сущность в наличии, – он посмотрел на Лизу и поправился. – Две электронных сущности. И обеспечить вам безопасный канал мы уж в любом случае сможем. Этот сигнал не отследит никто, это я вам обещаю.

– Ну-у, – протянул Декстер. – В этом случае….

Он посмотрел на Донката странным взглядом.

– Это нормально, – успокоил его Степа. – Я тоже боюсь. Но делать-то все равно придется когда-нибудь. Почему не сейчас? Пошли. Теперь нам всего-то и надо, что шестнадцатизначный номер, плюс код слоя и Изюбра, вспомнить – данные-то, все в суперфоне остались.

– В справочную, – Декстер показал большим пальцем за спину, на монитор с обнимающимися Лизой и Улиссом. – Там все есть.

* * *

Когда вышедший из своей каюты задумчивый Степа доковылял нога за ногу до рубки, у Декстера, судя по пепельнице стоящей перед ним, времени на раздумья о вечном много не оказалось. Всего-то пара окурков.

– Ну как? – сакс повернул лохматую голову, блеснув массивной серьгой в ухе. – Жив?

Донкат молча прошел до свободного кресла, хмуро мазнул взглядом по монитору, с которого на них внимательно смотрели Лиза с Улиссом, и сел, доставая сигареты.

– Есть зажигалка? – поинтересовался он у Шойса.

Перед его лицом немедленно появился ровный огонек.

– Спасибо, – поблагодарил он. – А пепельницу можно?

– Можно, – сакс толкнул ему по столу пепельницу. – И прикурить, и поесть, и поспать – все можно. Но – потом. Ты по делу будешь говорить? Что у вас произошло?

– Я женюсь, – глядя перед собой, сообщил Степа. – Вот как вернусь, так сразу и – вперед.

Он поднял глаза на Декстера и улыбнулся.

– Мы счастливы, – величаво кивнул в ответ сакс. – Но этой новости больше года. Вы все обещаете, господин старший специалист, да обещаете…. Посвежее есть что-нибудь?

– Знаешь, что она мне сказала, когда на вызов ответила? – в Степиных глазах засветилось восхищение.

– Еще нет, – фыркнул Декстер, – но уже чувствую, что ты теперь штурм-крейсера одним плевком сбивать можешь от воодушевления. Ну, не тяни.

– «Здравствуй», сказала она, – Степа стряхнул пепел с сигареты. – «У нас все хорошо, не переживай», сказала она. «Мы тебя очень ждем». И ни слова упрека. Мол, паразиты, пропали черт знает куда, ни слуха ни духа….

Он сделал затяжку с видом человека, нашедшего клад.

– Ну, должен я после этого жениться, как порядочный человек?

– Тебе еще крупно повезло, – позавидовал Декстер. – Мне еще Элечка сказала, что она меня очень любит. Просто жить без меня не может.

– И в чем фишка? – Степа подозрительно посмотрел на Шойса, чувствуя подвох в его словах, но не понимая, где именно.

– Я, конечно, всего лишь набор электрических импульсов, – подал голос с монитора внимательно прислушивающийся к разговору Улисс. – Но даже мне очевидно, что этими любезностями вам всего лишь увечили счет, который будет предъявлен по возвращении. Сильно увеличили….

За его спиной раздался тихий «хихик» Лизы.

– Да? – Донкат поочередно посмотрел на монитор, на Декстера, опять на монитор. – Ну, тогда я тем более должен жениться, потому что женщину, способную не портить мужику настроение перед боем, чтобы потом самой грамотно снять с него голову по возвращении из этого боя, терять нельзя ни в коем случае.

– Не прокатит, – вздохнул сакс. – Это выйдет всего лишь бесплатной опцией. Общий счет все равно придет.

– Ты что-то предлагаешь? – Степа вспомнил про свою сигарету и сделал затяжку.

– Я предлагаю податься в аны, – мрачно сообщил Декстер. – Прости, Фил, но в моем случае – это, похоже, единственный выход.

– Не пройдет, – покачал головой Донкат, выдохнув клуб дыма. – Как показывает практика, электронная жизнь в этом вопросе отличается мало. Еще раз прости, Фил.

– Так, – Улисс не обратил никакого внимания на реплики партнеров. – Я понял, что идея звонков в общем и целом удачной не была…?

– Не совсем так, – перебил его Степа. – Есть еще одно.

– Угу, – мрачно согласился с ним Декстер.

– Тебе тоже сообщили? – повернулся к нему Донкат.

– Ты первый, – сакс сделал приглашающий жест.

– Не поделитесь? – заинтересовался Улисс.

– Конечно, поделимся, – Степа вздохнул. – Селена передала нам с Шойсом пламенный привет от Сергея Петровича Соловья и непрозрачные рекомендации заводить детей как можно скорее….

– В смысле, что потом нечем будет, – пояснил Декстер.

– А еще, – Донкат проигнорировал комментарий, – он сказал, что бритва Оккама должна применяться только по прямому назначению.

– Если честно, – почесал затылок Декстер, – то вот тут я ничего не понял.

– Я тоже, – признался Степа. – С чего это Соловья на лирику потянуло?

– Это не лирика, – Улисс долго не думал, к его услугам были все ресурсы галанета. – Это философия.

– Не все ли равно, – подал плечами сакс. – Философия нам тоже ни к чему.

– А вот тут не скажи, – не согласился с ним Улисс. – Согласно теории Оккама простое решение является верным лишь при недостатке информации.

– Ты хочешь сказать, что Соловей намекает, что мы знаем не все? – поднял бровь Донкат.

– Для этого, – фыркнул Декстер. – Не надо ни на что намекать. Это одна из вещей, на которых держится мир.

– Или наоборот, – задумался Улисс. – Это просто намек на то, что нам не нужно тратить время на разработку сложных планов.

– А у нас есть сложные планы? – ухмыльнулся Степа.

– А у нас есть хотя бы просто планы? – в тот ему поинтересовался Декстер. – Планы, вообще-то, это такая штука, которую кто-нибудь составляет, пока остальные в игрушки режутся. А с этим у нас некоторые проблемы.

– А потом выясняется, что лучше бы этот «кто-то» тоже играл в игрушки, – съязвил Донкат. – Потому что при первом же соприкосновении с реальностью, все планы тут же заканчиваются. И выясняется, что лучше бы все с самого начала импровизировали. Все больше толку было бы.

– Собственно, это и есть упрощенный вариант «бритвы Оккама», – подал голос с монитора Улисс.

– А! – Декстер вдруг как будто врезался в стену.

– О! – посмотрел он на монитор с ничего не понимающим Улиссом.

– Ага! – он нехорошо ухмыльнулся и перевел на Степу многообещающий взгляд и все так же нечленораздельно пообещал ему. – Угу-у.

– Восхитительно, – умилился Донкат. – Шойс, я когда-нибудь говорил тебе, что междометия – это твой стиль? Не уходи от него. Очень тебе идет, слова тебя только портят.

– Обычно я только им и изъяснюсь, – Декстер мельком отбил шутку. – И на сей раз я приглашаю и тебя ко мне присоединиться. Будем мычать от восторга вдвоем.

– Фил, – Донкат чуть повернул монитор, чтобы с камеры, установленной на нем, был лучше виден ухмыляющийся сакс. – Это мне одному кажется, что Шойс наконец-то сошел с ума, или все же тут в воздухе чего-то намешано?

– Я, как ты понимаешь, воздухом не дышу, – поделился с ним своими наблюдениями Улисс. – Но мне тоже кажется, что он немного переработался.

– Значит, все в порядке, – «успокоился» Степа. – Значит, это Декстер что-то не то курит.

Он доверительно тронул монитор.

– Фил, ты присмотри за ним, ладно? А то он скоро летать начнет.

– А вот летать мы будем вместе, ты и я, – Шойс и вправду вдруг стал сейчас походить на человека, принявшего одновременно слишком много лекарств. – А Фил будет на это все смотреть и ловить нас внизу.

– Шойс, скажи мне, что это ты сейчас про наш новый план говоришь, – чуть отодвинувшись, недоверчиво попросил Степа.

И в самом деле, взгляд сакса перестал быть похож на взгляд нормального человека. Глаза блуждали, рот приоткрылся, голова начала подергиваться….

Донкат напрягся и чуть привстал, соображая, что происходит, и как ему управляться с этой огромной тушей, если вдруг она начнет дергаться вся. Декстер тем временем нашел его взглядом, сфокусировался на его лице, нахмурил брови….

И резко поменял выражение, просто перестав придуриваться и став обратно нормальным Шойсом Декстером.

– Что, обос. лись? – весело поинтересовался он.

– Убью, – пообещал Донкат, продемонстрировав саксу кулак. – Пошел ты со своими шутками….

– Не надо, – попросил Декстер. – Я тебе еще пригожусь. Кто тебе про новый план расскажет, если ты меня убьешь?

– А-а, – понял Донкат. – Так вот эти «а, о, у, ы» – это было описание нового плана? Тогда можно я в нем не буду участвовать? Что-то мне страшновато как-то.

– Можно, – великодушно разрешил Декстер. – Просто пойдешь и попросишь ребят из ООМ тебя пропустить. И они, конечно же, пропустят.

– Ха-ха-ха, – мрачно отреагировал на шутку Донкат. – Просто образец юмора….

– И если вы закончили ваши соревнования в остроумии, – решительно вклинился в их пикировку Улисс, – то, может, послушаем про новый план?

– А был старый? – удивился Степа.

– Был, – подтвердил со своего монитора Улисс. – И все еще есть. Но вдруг новый понравится нам больше?

Декстер усмехнулся. Посмотрел на сверкающую с монитора броню Улисса, перевел взгляд на дымящуюся в пепельнице сигарету, и улыбнулся Степе.

– Понравится, – пообещал он. – Тебе-то уж точно. Соловей просил простой план? Пожалуйста. Такой простой, что ни одному человеку в голову не придет, что это вообще план….

– Потому что это будет больше смахивать на самоубийство, – пробормотал Степа. – Я прав?

– Ты знаешь, – Декстер задумчиво почесал переносицу. – Вопреки расхожему мнению, на моей памяти от этого никто не умирал, хотя, ты прав: любой, кому расскажи, повертит пальцем у виска. Но повторяю: ни на моей памяти, ни на памяти Фила (скажи, Фил) не было таких смертей.

– Нет, Шойс, – Донкат выставил вперед обе руки. – Что бы это ни было – нет.

– Да, – спокойно кивнул сакс. – Да. Ты просто еще не знаешь, что согласился. План хороший, Фил подтвердит.

– А мне расскажите, что я должен подтверждать, – попросил Улисс.

– Непременно, – пообещал Декстер. – Обязательно. Ты тут ключевая фигура, как без тебя?

Он еще раз обвел взглядом «участников» и залихватски улыбнулся.

– Это простой план, поверьте мне, очень простой. Соловей узнает, будет доволен. Если голову не оторвет….

Глава 31

– Интересно, они когда-нибудь устанут? – поинтересовался Неданков у увлеченно раскачивающегося перед монитором Мальцева. – Третий день одно и тоже. Вот, слышишь? Опять….

По коридору, проходящему мимо их каюты, с грохотом пронеслась какая-то группа, лязгающая навешанным металлом. Следом за ней протопала еще одна, судя по звуку шагов, уже в убээсах. Неданков неодобрительно поджал губы.

– Нормальная учебная тревога, – пожал плечами Мальцев, не отрываясь от монитора.

– Пятидесятая подряд?! – закатил глаза Неданков. – У Птаха другого времени не нашлось для совершенствования навыков боевой подготовки?

Мальцев промолчал.

– Нет, ну что он может тут репетировать с космоштурмом? – не успокаивался Неданков. – Абордаж? Зачем? Кому нужны эти несчастные? Первая же засечка – и оомовцы их в пыль разнесут.

– Почему именно абордаж? – не понял Мальцев.

– Потому что после половины тревог с «Павлина» стартуют пространственные боты, – язвительно пояснил Неданков. – Ты бы тоже это заметил, если бы был повнимательнее.

– И как бы я это заметил? – поинтересовался Мальцев, оглядывая глухие стены апартаментов.

– Не в игрушки надо играть, – наставительно постучал по монитору Мальцева Неданков. – А с программами работать.

– Зачем? – Мальцев все же оторвался от игры, педантично сохранился и повернулся к Неданкову. – И как? Все равно приказ был: «ждать». Приказа «наблюдать» не было. Мало того, все сделано для того, чтобы мы не видели окружающую обстановку.

Теперь уже он многозначительно ткнул большим пальцем в монитор.

– Вот это меня и настораживает, – пожевал губами Неданков. – Я трижды связывался с нашим руководством, дважды с саксами. В сумме наш Птах получили пять запросов на меня, включая один с самого верха. Мол, очень нужен. И что ты думаешь?

Он посмотрел на Мальцева, ожидая логично напрашивающегося вопроса. Но тот промолчал.

– И ничего, – не дождавшись реакции, он все же решил закончить. – Мы по-прежнему тут. Попробуй себе спредставить хотя бы на секунду, кого именно умудрился Птах послать туманностями, если мы все еще тут, причем почти полностью отрезанные от информации.

– Ну, не совсем чтобы отрезанные, – Мальцев чуть улыбнулся. – Про стартующие боты ты же все-таки узнал. Да и общие поисковики в свободном доступе.

– Общие поисковики?! – возмутился Неданков. – То есть я должен работать с поисковиков? Юра, не расстраивай меня. Если не хвастаться, то специалистов моего уровня по всей галактике штук сто наберется, не больше. Сбежавший ан – это как раз моя специализация. Да мне сейчас надо весь «Павлин» в рабство отдать, все ресурсы. Чтобы я мог нормально подготовиться, если уж мы точно знаем, что они летят сюда. А что по факту?

Он опять воззрился на Мальцева, но тому, похоже, эти монологи были не в новинку. Он опять промолчал. Неданков судорожно вздохнул.

– А по факту мы сидим в этой дыре третий день, информации – ноль, планов – никаких, и только мозгопачканье какое-то сплошное. Игрушки, еда, сон, спортзал….

Он помолчал и с каким-то непонятным ожесточением добавил.

– И Пенёк этот меня уже задолбал.

– Не надо Олег, – попробовал успокоить его Мальцев. – Не начинай заново. Я тебе свою позицию уже говорил. Ты сам все сказал. Если Птах умудрился послать всех, кого только возможно, значит, все его действия одобрены свыше. Соответственно, имея его приказ, мы все равно никуда не денемся. А идти против правил большой игры (поверь, тут варится что-то большее, нежели простая охота на сбежавшего калеченого электронного боевика) по меньшей мере неразумно.

– А по большей? – Неданков удивленно посмотрел на сигарету, которую успел достать за время разговора, и раздраженно кинул ее в ближайшую пепельницу.

– А по большей – просто бесполезно, – улыбнулся углом рта Мальцев. – Ну, сам представь: ты сидишь на штурм-крейсере смежников, на который тебя официально откомандировали. У тебя есть приказ об определенных действиях, вернее, бездействиях. Но все равно это – приказ. И пять штук подтверждений полномочий нынешнего начальника….

Он подобрал брошенную Неданковым сигарету и всунул ее обратно ему в руку. Тот взял на автомате. Мальцев щелкнул зажигалкой, давай прикурить.

– А ты берешь и херишь полученный приказ, – он спрятал зажигалку в нагрудный карман. – Правильно ли это? Я думаю – нет.

Неданков автоматически затянулся.

– И что ты предлагаешь делать?

– Олег, – усмехнулся Мальцев. – Мы с тобой – офицеры ФАЭТ. С соответствующими званиями, полномочиями и обязанностями. Ты помнишь, что является основной отличительной особенностью офицера?

– Ну?

– Способность выполнять приказы, – Мальцев стал серьезен, – какими бы глупыми они тебе не казались. Начальник всегда знает больше тебя.

– В чем это Соловей знает больше меня? – не сдержался Неданков. – В обработке электронных объектов? В информационной безопасности?

– В управлении личным составом, – веско сообщил Мальцев. – И в выполнении поставленных задач. Заметь, поставленных ему его начальством. А эти задачи могут и не совпадать с твоим видением мира, рассматривая нас с тобой всего лишь в качестве промежуточных этапов. За которыми последует нечто другое.

– Что другое? – Неданков на запале продолжал катить свое раздражение дальше.

– Что угодно, – наконец, разозлился Мальцев. – От секретных лабораторий, которым резко потребовался образец продвинутого искусственного интеллекта до четвертой расы галактики, представителем которой является наш «гость». Не забыл, чем занимается ФАФ?

Ответить Неданков не успел. Входная дверь издала переливчатую трель. Неданков глянул на входной монитор и скривился.

– Ну вот, опять….

– Олег, отстань от человека, – заглянул через его плечо Мальцев. – Что он плохого тебе сделал? Он как может старается скрасить наше пребывание тут.

– И ни хрена у него не получается …. Да, войдите.

Неданков лопнул ладонью по панели управления, дверь откатилась в сторону, и на пороге возник сияющий улыбкой Пеннек.

– Доброе утро, – возвестил он.

– Доброе, – проворчал Неданков, отворачиваясь к кофейнику.

– На тебя, Кирилл, приятно смотреть, – Мальцев постарался скрасить неприветливость коллеги. – Как ни придешь, все время улыбка до ушей, настроение на максимуме, энергия через край бьет. Научишь?

– Легко, – Пеннек прошел в каюту, по привычке первым делом незаметно осматриваясь вокруг. – Есть один секрет. Меня шеф научил в свое время и до сих пор учит.

Мальцев сделал пригашающий жест.

– Все просто, – Пеннек согнул руку, показывая бицепс. – Каждое утро плановая тревога, потом бассейн, завтрак и здоровый сон. Минут на пятнадцать… В десантирующемся боте…. И ты – как огурец.

– Зеленый и в пупырышках? – кисло уточнил чрез плечо Неданков, насыпающий сахар.

– Свежий и крепкий, – не повелся на утреннюю хмарь Пеннек. – И вы тоже такими будете, если постираете с уникомпов на фиг все свои игрушки и пару раз прокатитесь в штурм-боте. Солдат не должен думать, это ему вредно.

По лицу Неданкова было видно, что он очень хочет согласиться с утверждением, что на этом корабле вообще собрались одни солдаты, которым думать некогда, незачем и нечем. Но он сдержался, заработав одобрительный взгляд Мальцева.

– Шутка, – осклабился Пеннек. – Вы и без того молодцы. Просто украшение ФАЭТ.

И, не давая никому шанса ответить чем-нибудь язвительным, объявил.

– А вообще я по делу. Шеф вам новое развлечение придумал.

– Спасибо, мы от старых не знаем, куда деваться, – раздражение Неданкова требовало выхода, и он его все равно нашел бы. Не тут, так где-нибудь еще. – И так с утра до вечера неизменно пребываем в праздности и беспечности.

– Неправильно это, – покачал головой Пеннек. – Ну, ничего. Мы вам поможем.

– Я себе даже представить боюсь эту помощь, – фыркнул за спиной Пеннека Мальцев. – Кофе будешь?

– Кофе? – задумался Пеннек. – Буду.

Он повернулся к Юрию.

– Это в смысле «пойди и налей», или угощают?

– А это как нравится, – развел руками Мальцев. – В свободной стране живем.

– Я бы конечно как благословенный знак судьбы воспринял чашку нектара бодрящего из рук великого прогера, – Пеннек искоса посмотрел на Неданкова. – Но что-то мне боязно. Мастер, чувствую, гневается на меня за что-то. Как бы не отравил.

– Много чести, – проворчал Неданков, чья враждебность улетучивалась на глазах.

Решительно, на Пенька долго злиться было невозможно.

– Вот и я про это, – Кирилл налил себе кофе. – Теперь надо ждать дубиной по голове.

Он сделал глоток.

– А ведь будете неправы. Я вам и вправду хорошие новости принес.

– ФАФ распускают? – желчно поинтересовался Неданков.

– Злой вы, – вздохнул Пеннек. – А ведь шеф ночами не спит, все думает, как бы ваш досуг разнообразить.

– Мы ценим заботу господина полковника, – заверил его Мальцев, не дожидаясь очередной порции желчи от Неданкова. – Ты по делу говори.

– А по делу, у вас появляются соседи, – Пеннек кивнул на одну из стен.

– Сокамерники, в смысле? – сварливо уточнил Неданков. – Нечего сказать, хорошая новость.

Пеннек на секунду замолчал. Даже его жизнерадостность имела предел. Мальцев с интересом смотрел на него. Резанет в ответ? Нет, сдержался.

– Это как вам будет угодно, – улыбнулся он. – Но я думаю, что специалисты, которых пригласил полковник, ничуть вам не уступят в способности «объективно» оценивать ситуацию.

– Я уже не уверен, что хочу с ними знакомиться, – пробормотал Мальцев.

Пеннек услышал, покосился, но ответить не успел.

– Судя по вашей рекомендации, – ворчливо отозвался Неданков. – Вполне вменяемые и уважаемые люди.

– О да, – с воодушевлением согласился Кирилл, и желание Мальцева знакомиться с новичками уменьшилось еще наполовину. – Вы их, конечно же, знаете. Это профессор Иван Иосифович Богомол и некто Демин Петр Николаевич, доцент кафедры информационных технологий ОИЦ ГУКШ ГШ РФМ.

Мальцев с уважением посмотрел на Пеннека.

– Вот это ты дал. Это на каком ты сейчас языке говорил?

– На штабном, – пояснил Кирилл, с хитрой полуулыбкой посматривая на вдруг замолчавшего Неданкова. – Другими словами: Созвездие Дикобраза. Слышал про такое?

– Краем уха, – фальшиво согласился Мальцев. – И что надо светилам отечественной информатики на нашем корыте?

– Но-но, я бы попросил, – обиделся за «Павлин» Пеннек. – Это не им надо, а шефу. Он решил, что они будут здесь полезны.

Кирилл ухмыльнулся.

– Хотя бы для успокоения некоторых расстроенных личностей.

Мальцев посмотрел на впавшего в задумчивость Неданкова и решил, что на первый взгляд, замысел Соловья не лишен рационального зерна. Неданков молчал, и даже брюзгливая складка вокруг его рта разгладилась …, уступив место другой гримасе: страдальческой (?).

Ничего себе…. Мальцев наклонился к уху Пеннека.

– Я уже хочу это увидеть.

– Тебе понравится, – углом рта прошептал тот. – Я уже видел. Бесподобные типажи.

Неданков тем временем очнулся от забытья.

– Про Демина я мало что слышал, – медленно проговорил он. – Говорят разное. Наверное, хороший специалист, хотя лично до сих пор знаком не был. А вот Ивана Иосифовича, – он сделал паузу, – последний раз я видел при выпуске, когда он, вручая (вернее будет сказать – подавая двумя пальцами) мне диплом пообещал, что высшей точкой моей карьеры будет сетевое администрирование блошиного рынка.

– Он почти угадал, – еле сдержал рвущийся хохот Пеннек, обводя рукой корабль, и Мальцев вдруг понял две вещи: а) хитрющий Соловей опять угадал с кадрами, и б) он ни за какие коврижки не согласится пропустить предстоящую встречу.

В кабинете Птаха рисовалась картина маслом.

Над центральным монитором колдовал почти уткнувшийся в бронестекло крупный мужчина. Мальцеву была видна только согбенная спина и поблескивающая обширная лысина. Стол полковника был пуст. Сам Соловей с гостем удобно расположились в креслах и, судя по виду, вели неспешную, приятную беседу. Мальцев присмотрелся. Нет, немного не так. Приятную беседу вел гость Птаха, невысокий, кругленький старичок настолько благостного вида, что его хотелось обнять, как любимого дедушку. Сам же Соловей, хоть и делал внимательное лицо, явно ждал хоть какого-то подкрепления, чтобы сбежать.

При виде вошедших Птах поднял голову, и Мальцев понял, что не ошибся.

– Иван Иосифович, – Соловей поднялся так резво, что Мальцев мгновенно проникся уважением к старенькому профессору. В его представлении мало что могло заставить Соловья ретироваться с такой поспешностью. – Позвольте вам представить наших, так скажем, смежников. Некоторые из них, без сомнения вам знакомы. Прошу, Олег Владимирович Неданков.

Это надо было видеть. Эта картина отпечаталась в памяти Мальцева надолго.

Невысокий профессор, одетый настолько аккуратно, что, казалось, он только что вышел из ателье, совмещенном с парикмахерской, где его все еще густые волосы уложили на безупречный пробор, возвышался над Неданковым, растрепанные волосы которого и сидящая мешком корабельная форма ФАФ, никак не соответствовали образу злобного профи. И неважно, что Неданков был на голову выше профессора.

Прошло секунд десять, и профессор протянул руку.

– Ну, здравствуй, Олег. Ничего, что я на «ты»? Я рад приветствовать одного из самых выдающихся специалистов галактики в области отслеживания и борьбы с вредоносными программами.

Мальцев никогда не погружался глубоко в специфичный мир прогеров, ему в работе вполне хватало оперативных действий, но даже он понял, что на одобрение и восхищение это приветствие было мало похоже. Особенно последнее словосочетание.

– И рад приветствовать вас на борту «Павлина», Иван Иосифович, – коротко отозвался Неданков. – Как видите, я все-таки чуть отошел от администратора рынка.

– Да? – удивился «добрый дедушка» и в воздухе отчетливо послышался звон скрещивающихся клинков.

Повисла пауза, которая неминуемо должна была закончиться взрывом. Мальцев чуть не зажмурился. Вот тебе и Соловей, вот тебе и волшебник подбора кадров….

Но, как выяснилось, полковник Птах, все же не зря считался легендой в кадровом вопросе. В его колоде были не только злобные специалисты, до последнего отстаивающие свою точку зрения.

– Разрешите представиться, господин профессор, – Пеннек, похоже, смущаться не умел в принципе. – Кирилл Пеннек, старший специалист ФАФ. Единственный из офицерского состава «Павлина», не имеющий ученой степени.

Он обезоруживающе улыбнулся.

– За что регулярно бываю бит, товарищем полковником. Я рад познакомиться со светилом отечественной науки, неизменно развивающим новые направления практического применения новейших разработок.

Профессор моргнул. Мальцев моргнул тоже, поскольку разобраться в этой абракадабре с первого раза было проблематично. Но Пеннек не остановился на достигнутом.

– Мы благодарны вам за ваши, претворенные в жизнь изобретения в области информатики, позволяющие нам неизменно выполнять поставленные задачи.

Проняло даже Соловья. С трудом сдерживая смех, он за спиной профессора прикрыл глаза: «заканчивай нести эту чушь». До Богомола, наконец, тоже дошло, что над ним издеваются. Он свел вместе седые брови, но Пеннек решил нанести последний удар.

– Примите мои поздравления, профессор. Ваши искусственные интеллекты выше всяких похвал. Не ловятся никак, – Пеннек показал куда-то в космос, сделал совершенно солдафонское лицо и добавил. – И системы противодействия – тоже.

Профессор уже открыл, было, рот для отповеди, но Пеннек не зря нацепил маску служаки, о чем с таким можно спорить? Тем более, памятуя причину их визита сюда. Но говорить-то он уже приготовился….

– Это не наша разработка, – только и смог выдавить он из себя.

– Так точно, – издевательски гаркнул Пеннек.

Мальцев посмотрел на лицо Неданкова и почти воочию увидел, как счетчик негативного рейтинга Кирилла в его голове закрутился в обратную сторону, стремительно насчитывая Пеннеку бонусные баллы.

– Так, – Соловей счел, что приветственную схватку пора заканчивать. – Будем считать, знакомство состоялось. Еще, профессор, прошу познакомиться со специалистом ФАЭТ в области практической безопасности. Старший инспектор Мальцев.

Вдохновленный примером Пеннека Юрий сделал каменное лицо, органично присущее истинному «безопаснику» и даже чуть щелкнул каблуками форменных ботинок. Судя по взгляду профессора, к представителям службы безопасности он относился ничуть не лучше, чем к нерадивым ученикам. Мальцев мысленно пожал плечами, никто не любит контрразведку. Хотя, чуть что, куда бегут? Ладно, КосмоБог с ними.

– Очень приятно, – резюмировал Богомол, заканчивая эту разведку боем. Он повернулся в сторону склонившегося над монитором мужчины. – В свою очередь, господа, позвольте вам представить Демина Петра Николаевича. Петр, – позвал он.

Мужчина поднялся и Мальцев понял, что второй представитель легендарного Дикобраза тоже не произвел на него никакого впечатления. Вернее, произвел, но какое-то… неправильное. Странно, но все что он до этого слышал о Созвездии, рисовало гораздо более привлекательный образ. Неужели врали?

– Петр, – улыбнулся Демин, протягивая руку.

Улыбка у него была противная. Нет, сам Демин выглядел вполне прилично. Ухоженный крупный мужчина. Эдакий представитель научной интеллигенции. Добротный костюм, тонкая права очков, округлые мягкие плечи, тихий вежливый голос, приветливый взгляд. Вот только поймать этот взгляд не получалось. А если все же Демин встречался с кем-нибудь взглядом, то было видно, что это доставляет ему чуть ли не физическое страдание. Он честно терпел, глядя собеседнику в лицо, но при первой же возможности убегал взглядом, неизменно сохраняя приветливое выражение лица. Мальцев видел таких. Панически боящихся ответственности, не желающих принимать никакие решения, прячущихся за приказы вышестоящих начальников. А если все же приходилось делать что-то, ущемляющее окружающих, они делали это с максимальной подлостью, причем непонятно чем продиктованной: то ли трусостью, то ли паникой, то ли врожденными комплексами часто лупленного в детстве мальчишки.

Мальцев даже головой потряс. Вот взял так и на человека ни с того ни с сего наговорил. А потом ответил на рукопожатие, и понял, что физиогномика его все же не подвела. Рукопожатие у него было не менее мерзким, чем улыбка. Не слабое, мало ли слабых рук бывает у людей, а … нерешительное, вот правильное слово. Как будто пожал кусок намасленного студня. Фу. Захотелось вытереть руку. «Нет», вздохнул про себя Мальцев, «не сработаемся».

Он посмотрел на Пеннека и Неданкова. На их лицах было схожее выражение. Перевел взгляд на Соловья. Ему-то зачем эта парочка? Соловей стоял с непроницаемым лицом.

– Познакомились? – чуть улыбнулся он. – Вот и прекрасно. Более плотно вы сможете пообщаться после совещания, ваши каюты рядом, а сейчас позвольте мне перейти к сути встречи. Петр Николаевич, прошу вас.

Мальцев прислушался. Показалось, или в тоне Соловья промелькнула приторная сладость, с которой сам и сам Мальцев предпочитал общаться с подобными личностями? Нет, похоже, не показалось. Полковнику тоже не доставляет удовольствие подобное общение. Что ж, этого можно было ожидать.

Демин тем временем подошел к настроенному монитору, и запустил какую-то программу. На экране появилось лицо молодой девушки. Не красавица, не урод, не веселая, не грустная. Никакая. Уникомповский слепок с лица живого человека.

– Здравствуйте, – вдруг поздоровалось лицо.

Кроме Демина и Богомола все вздрогнули.

– Здравствуй, Елизавета, – вежливо отозвался Демин.

– Прошу, Иван Иосифович, – дал слово профессору Соловей.

Тот откашлялся и начал хорошо поставленным голосом.

– Прошу внимания господа. То, что вы видите на экране, представляет собой нашу новую разработку в области искусственного интеллекта. Если опустить научные термины, а большинство здесь собравшихся не имеет к науке отношения (Мальцев мог поклясться, что эта фраза предназначалась специально для Неданкова), то другими словами это можно назвать оригинально реплицированной матрицей сознания….

Мальцев попытался понять: если это «другие слова», то что же тогда называется «научными терминами» в понимании профессора, но не понял. Посмотрел на окаменевшее лицо напарника и понял, что дедушка-профессор, да еще и выбравший себе в ученики кадра, вроде Демина, перестает быть таким уж благостным. Богомол тем временем продолжал вещать.

– … прототип Елизаветы существовал на самом деле (это была безнадежно больная девушка) и в связи со всем этим у нас получилось перенести в программу практически все эмоциональные настройки личности. Конечно же, после соответствующей фильтрации.

Мальцев моргнул. Подождите. Это что, они взяли живого человека и втолкнули его (её) в рамки уникомповской программы? «Отфильтровали» лишнее с их точки зрения и получили … что? Личность? А зачем она им нужна? Он зацепился за слово «уничтожение» и вернулся в разговор. Похоже, профессор подбирается к сути.

– … таким образом, мы получили электронную сущность, лишенную обычных недостатков, имманентно присущих человеку, и способную выполнять различные задачи в рамках боевой деятельности в том числе. Обращаю особое внимание, что по психологическим характеристикам проект «Елизавета» (в честь добровольного участника мы сохранили ее имя в рабочем названии проекта) на порядок превосходит так называемые «аны» и «бэпы».

Он почти выплюнул это слово, целясь, похоже, опять в Неданкова. А он то тут при чем? Неданков как раз наоборот, он специалист по борьбе с «бэпами», боевыми программами, популярным видом электронного оружия, способного действовать автономно. «Бэпам» требовался всего лишь приказ, чтобы они начинали действовать самостоятельно. Искать секретные документы, например, подвешивать энергоснабжение выбранных объектов или серверы управления какой-нибудь системой. Но это все псевдоискусственные интеллекты. Промежуточное звено между полноценной личностью и уникомповским роботом. Причем тут они? А «аны» вообще отдельная песня. Они для работы в сети и не предназначались никогда.

– Вы что, хотите сказать, – Неданков мгновенно продрался сквозь словесные дебри. – Что вы отправите этого… голема, ловить анов?

Он неверяще посмотрел на Соловья.

– Вы не совсем правы, Олег Владимирович, – вступил в разговор Демин, и Мальцеву стало тошно. Вот сейчас он начнет говорить. Вежливо, грамотно, не придерешься, не возразишь. Вот только смысл высказываний будет бредовым изначально, и где-то после получаса беседы с этим холодцом, ты плюнешь, согласишься и пойдешь все делать по-своему, потому что время и здоровье дороже. А он потом прибежит к руководству, будет трясти бумажками и доказывать, что это именно он все придумал и организовал. И, самое интересное, – докажет. – Дело в том, что при правильной постановке задачи и настройках….

Во-во-во, Мальцев узнавал приемы. «Правильные настройки», «грамотная постановка задач». Сами мы ни за что не отвечаем. Случись что – к исполнителям. Но, как выяснилось, Неданков тоже про таких знал, и его положение и опыт позволяли с ними разговаривать так, как они того заслуживали.

– А ты вообще рот закрой, – повернулся к нему Неданков. – Я тебя вспомнил. Это ты рулил группой, которая угробила «Сильмариллу». Я потом после вас год отлавливал ваших «зверюшек». А вы к тому же так и не смогли им прописать, что дом любить надо. В итоге они знали только домашние ориентиры и последнюю задачу: крушить все, что ни попадя. Угу, а свалили вы все на группу обеспечения….

Мальцев мысленно поаплодировал себе за правильность логических построений и напарнику за постановку на место этого «научного работника».

– Позвольте, Олег Владимирович, – вдруг раздался сбоку почти змеиный шип «дедушки». Профессор бросился в бой.

– Не позволю, – оборвал его Неданков. – Взять живого человека, превратить его черт знает во что и выбросить недоделанного в галанет…. Фирсов знает, о ходе вашего «проекта»?

– Процесс создания полноценной личности получил одобрение во всех необходимых инстанциях, – развернул грудь Богомол.

Мальцев вздохнул. Ну еще бы. Почему-то у таких с документами всегда полный порядок.

– И что? Теперь мы будем наполнять галанет квазиличностями? Они, между прочим, живые. И у них свои желания могут быть, отличные от ваших задач. Как вы собираетесь их контролировать? Мне и анов за глаза хватает.

– Если бы вы хоть раз заглянули дальше….

Беседа стремительно скатывалась к лаю. Неданков кипел, Богомол сыпал именами, разрешениями, должностями, Демин поддакивал. Шансов выиграть в этом болоте не было.

Мальцев с надеждой посмотрел на Соловья. Что он молчит? Но Соловей не реагировал никак.

Прошло почти двадцать минут, перемежающимися демонстрациями возможностей «Елизаветы», прежде чем полковник оборвал разогнавшуюся почти до неприличных тональностей беседу. Но тут надо было отдать ему должное. Несколько коротких приказов, максимально четкая постановка задач и – разграничение сфер ответственностей. Свара кончилась практически мгновенно.

– … еще раз повторяю, что это приказ, не подлежащий обсуждению, – полковник закончил свое выступление, и повернулся к Богомолу.

– Вы по моему распоряжению активируете вашу «личность» и запускаете по указанному каналу. А вы, – он перевел взгляд на Неданкова, – обеспечиваете сохранность программы и гарантируете ее нераспространение.

– Это все, господа, на сегодня, – остановил он возможные вопросы. – Все свободны. Кирилл.

Немного оглушенный Пеннек поднялся со своего места и пригласил участников «совещания» на выход.

– Неданков, Мальцев, задержитесь, – позвал вдруг Соловей, когда процессия начала выходить из кабинета.

Не успела закрыться дверь, как Неданков бросился в бой.

– Сергей Петрович, что это за балаган? Зачем нам нужны эти … вивисекторы? Это же не наука, это же шарлатанство. Они же просто-напросто позорят Дикобраз….

– Смирно! – короткий командирский рявк заставил обоих фаэтовцев вытянуться возле двери.

Соловей вылез из-за стола и встал посреди кабинета.

– Обращаю ваше особое внимание господа инспекторы, – негромко произнес он, глядя на застывший импровизированный строй, – на неукоснительное выполнение отдаваемых приказов. Что в отношении точности, что в отношении временных рамок. Вам все ясно?

– Да, – мрачно отозвался Неданков.

– Не слышу, – мягко переспросил Соловей.

– Так точно, – вняли фаэтовцы, вспомнив об Уставе.

– Хорошо, – удовлетворился полковник. – А вас, Олег Владимирович, я отдельно попрошу в ближайшие несколько дней неукоснительно выполнять все отдаваемые мной приказы. В точности, до последней буквы.

Он буквально воткнул тяжелый взгляд в Неданкова.

– Вам все ясно?

– Так точно, – медленно кивнул тот, с трудом соображая что-то про себя.

– Отлично, – полковник повернулся к Мальцеву.

– Есть обеспечить детальное выполнение поставленных задач, – не стал дожидаться приказа тот.

– Вот это правильно, – вдруг усмехнулся Соловей. – А сейчас отдыхать. В прямом смысле этого слова. И это тоже приказ. Свободны.

В коридоре Мальцев тронул за плечо задумчивого Неданкова.

– Помнишь, что я говорил про исполнение приказов и про то, что у Соловья информации гораздо больше, чем у нас?

– Угу, – отозвался тот.

– Вот поэтому молчи, и делай, что говорят.

– Такое ощущение, что придется, – медленно согласился Неданков.

Да уж, Соловью можно было только поаплодировать. Сорок минут – и плюющийся ядом Неданков превращается в послушного исполнителя приказов. Ради одного этого можно было тащить сюда этих «ученых».

– Ура, – шепотом обрадовался Мальцев и осклабился в улыбке, глядя на проводившего «ученых» Пеннека, выворачивающего из-за угла. – Кирилл, слушай, шеф прямо таки приказал сейчас отдыхать. Будем?

– Не вопрос, – улыбку Пеннека не могла погасить никакая свара. – Все давным-давно готово. Двинулись?

Глава 32

– Чтобы я еще хоть раз…, когда-нибудь…., участвовал в этих … простых планах Декстера…, – сипел Степа, глядя сквозь редкие облака на как будто бы замершую перед ним поверхность Блазара, о стремительном приближении к которой говорили лишь быстро меняющиеся цифры на забрале убээса.

На взгляд Донката, чересчур быстро.

Где-то высоко справа, разваливаясь на куски, полыхнула взрывом попрощавшаяся недо-«Жаба», яхта вообще сгорела давным-давно. Но, что самое ужасное, все шло точно по плану….

До Блазара оставалось одиннадцать часов пути, на экранах светилась неприветливая звезда, вокруг которой крутилась россыпь мелких планет, обрамленная широкой лентой астероидного пояса. Где-то в этом поясе их ждала пересадка. Комфортабельная яхта переставал быть их домом.

Но пока смены корабля не произошло, в ходовой рубке яхты полным ходом шло совещание.

– Чего ты хочешь?! – Донкат не верил своим ушам. – Шойс, ты с ума сошел.

– Ничего я не сошел, – отмахнулся Декстер. – Это старый трюк наемников. Вернее, контрабандистов, но мы его тоже использовали. Помнишь, Фил?

– Нет, Шойс, – медленно проговорил Улисс. Такой информации у него не было, не добыл. Да и зачем ему было знать все боевые приемы наемников? А если не знаешь, лучше признаться сразу. – Это стерлось у меня где-то посредине.

– Бывает, – Декстер деликатно не стал ковыряться в ране боевого товарища, и Улисс опять прочувствовал действие профиля «стыд».

Это становилось уже нестерпимым. Сакс изо всех сил старался поддерживать «Фила». Уходил от острых моментов, не напоминал о недостатках, присущих электронной личности, одергивал случайно оговаривающегося Донката. В общем, делал все, чтобы старый друг не чувствовал себя обделенным. И он и вправду не чувствовал. Улисс с каким-то даже изумлением день ото дня испытывал все большее удовольствие от общения с этой парочкой. С ними было легко.

Мало того, с ними было легко и Лизе, которая оттаивала от своего странного статуса и с каждым днем все спокойнее и спокойнее принимала участие в общих беседах. И ей это нравилось.

Улисс смотрел на все это благолепие и радовался. Профиль «удовольствие» в эти дни почти не исчезал из его буфера. И только одна вещь отравляла ему процесс наслаждения: жить этому союзу оставались дни, если не часы. Кто знает, как дальше повернется? Нужен ли Декстеру в друзьях огромный боевой корабль, за которым начнется охота по всей галактике? И что с ними со Степой будет, когда они, наперекор всей галактике оживят (это если еще смогут) боевой организм, который все правительства запретили когда-либо поднимать в воздух? Шутка ли, военное преступление.

Нет, ради старого боевого товарища Декстер способен пойти против бури. Ради своей юности. Ради духа справедливости. Ради Фила. Способен, пойдет, и того и гляди, добьется успеха.

Вот только боевого товарища звали не Фил….

Был ли он вправе принимать такую жертву? Улисс усмехнулся про себя. Еще полтора месяца назад ему и в голову не мог прийти такой вопрос. Тогда он мыслил только категориями задача-путь-результат. Да уж…. Он немного изменился с того времени. Но тогда никто и не думал ради него рисковать своими жизнями. И тогда у него не было Лизы….

Улисс задумался, и это, как обычно, не укрылось от внимательного взгляда сакса.

– Не переживай, Фил, – Декстер легонько постучал по монитору. – Прорвемся. Делов-то.

– Это вот ты сейчас про кого так сказал? – язвительно поинтересовался Донкат. – Про меня? Не надо. Я с трудом себе представляю этот процесс «прорыва». По мне так тут нужен несколько другой глагол «порвемся». Вот так будет правильнее.

– Да ладно тебе, – повернулся к нему Декстер. – Можно подумать, я тебя голышом на звезду отправляю. Миллион раз испытанный трюк. Тем более, у нас сейчас SA-8. Да ему бак с горючим цепляй, и на нем можно внутри системы перемещаться. Влегкую. Это же крейсер, а не убээс.

– Шойс, – Донкат нарочито внимательно заглянул в оба глаза сакса, проверяя зрачки, потрогал ему лоб. – Скажи мне, ты правда предлагаешь нам с тобой, оставив яхту и этот мифический штурм-бот, который нас ждет где-то в этом астероидном поясе, – Донкат показал рукой на ходовой экран, – плюнув на все, сбрасываться на поверхность Блазара в одних убээсах? Шойс, скажи мне, что ты пошутил. Иначе мне сразу возле Блазара придется вызвать санитаров. Я с умалишенным в бой не пойду. Хоть я тебя и люблю, как родного, но лучше я себя в жертву каким-нибудь другим способом принесу. Ежедневным посещением психбольницы на пример. В течение всей оставшейся жизни. Твоей. Короткой, я надеюсь. Потому что люди, способные на составление такого (!) плана, – Степа постучал себя по голове. – Обычно долго не живут.

Он замолчал, достал сигарету и откинулся на подушки, всем своим видом показывая возмущение от «идиотского» плана, придуманного партнером.

Прикурил, затянулся и тут же возмущенно вновь сел прямо, уставившись на все так же внимательно слушающего его Декстера.

– И мало того, ты предлагаешь таким образом высаживаться не куда-нибудь, а на Блазар. Блазар, Шойс! Планету, со всех сторон прикрытую орбитальной группировкой ООМ. Да они ее практически у себя в ладонях держат. Мы с тобой только пшикнем в верхних слоях атмосферы. Идиотизм.

Он опять откинулся на подушки, демонстративно куря в сторону.

– Все? Высказался? – поинтересовался Декстер, сидящий, сложа свои лапищи на животе. – Истерика закончилась? Теперь можно я скажу? Спасибо, – не дождался он разрешения. – А позволь поинтересоваться, ты, случайно не помнишь, что является конечной целью нашего путешествия?

– Мне иногда кажется, что коллективное самоубийство, – Донкат раздраженно сбил пепел с сигареты.

– Да брось, – отмахнулся Декстер. – Операция в Дикобразе тоже выглядела сумасшествием. И что? Все живы. Никто даже не пострадал.

Он вдруг фальшиво хлюпнул носом.

– Кроме убившегося об стену мини-плазменника.

Степа не удержался и фыркнул сквозь свою злость.

– Так вот, – Декстер вернулся к деловому тону. – Сейчас я тоже не предлагаю ничего нереального. Что нам надо? Нам надо доставить мотивационные блоки в тело Фила. Как можно в большем количестве. И все. Дальше он сам, нам там делать нечего.

– И чем тогда плохи беспилотники? – язвительно поинтересовался Донкат.

– Всем хороши, – согласился с ним сакс. – Кроме того, что они должны осуществить высадку точно по заданным координатам. Они не могут просто пролететь над лесом и где-то там сбросить груз. Блоки должны попасть точно по месту, на погрузочный пандус ана по имени «Улисс-3». Только тогда роботы Фила смогут взять его в работу.

– И что нам мешает наводить беспилотник с орбиты? – не сдался Степа.

– Все мешает, – Декстер сделал жест в сторону монитора, останавливая Улисса. – Прежде всего, та самая орбитальная группировка ООМ, про которую ты говорил. Ты, кстати, не преувеличивай ее возможности. Восемнадцать крейсеров, конечно, сила, но чтобы полностью перекрыть орбиту планеты надо не менее трех штурм-флотов, больше ста двадцати единиц. Это проверено. Не раз и не два. И не только мной….

Он отхлебнул сока и стоящего перед ним стакана и тоже достал сигареты. Сигары по просьбе Степы сакс курить перестал. Уж больно вонючие.

– Но если для прорыва на планету на малом судне восемнадцать крейсеров не представляют проблемы, то осуществлять дистанционный контроль за посадкой беспилотника под их наблюдением все же несколько проблематично. Хотя, – он поднял палец, – не невозможно.

– Вот, – оживился Степа. – Я и говорю, какая разница, где рисковать?

– Разница в системе глушения сигнала, – вздохнул Декстер. – По всему периметру зон Исключения, так на Блазаре называются резервации для анов, стоят мощные излучатели, которые просто глушат любой поступающий туда сигнал. Неважно, какой природы, – он усмехнулся. – Иначе бы оттуда давным бы давно все посбегали.

Он вздохнул и поднялся из кресла, разминая ноги и руки.

– И чтобы беспилотник смог приземлиться по заданным координатам, нам даже не надо им управлять, – Декстер сделал пару наклонов и остановился, глядя в упор на Степу. – Нам всего-то и надо, что захватить на двадцать минут один из излучателей и развернуть его вверх.

– Зачем его вверх разворачивать? – опешил Донкат.

Он уже, было, совсем настроился предложить уничтожить глушилку с орбиты, чтобы проделать проход для беспилотника, а тут на тебе….

– Да потому что если мы просто разнесем его с орбиты, – ответил сакс на подготовленный, но не заданный Степой вопрос, – то образовавшаяся брешь тут же будет закрыта за счет соседей и орбитальных спутников. Да к тому же после атаки летящий в зону Исключения беспилотник, будет прекрасно виден всем, кому не лень. Расстреливай, не хочу. Да и мы, оставаясь на орбите, будем как на ладони. А разворачивая глушилку вверх, будучи на поверхности, мы как зонтиком накрываем дорогу до Фила, не давая ничего увидеть с орбиты, ну, и заодно, прячемся сами. Нам, если помнишь, тоже неплохо было бы уцелеть.

– Это все замечательно, – Донкат с умным видом кивнул, делая вид, что соглашается с саксом. – И ты все правильно говоришь. Но весь твой монолог не дает ответа на простой вопрос. Шойс, почему нельзя спуститься в боте? Зачем нам нужны эти подвиги в убээсах?

Декстер медленно выдохнул. Терпеливо посмотрел на Степу. Помолчал. Донкат ожидающе развел руками. Ну, Шойс?

– Ты когда-нибудь калибровку системы распознавания у крейсеров видел? – поинтересовался он.

– И даже не слышал о такой, – уверил его Степа. – Детализируй.

– Можно? – вступил Улисс. – Про уникомповские программы я лучше расскажу. Так сказать взгляд изнутри. Сам калибровку делал для себя лично, до конца прочувствовал все достоинства и недостатки. На себе.

– Ты сразу скажи мне, – попросил Степа, – ты за или против?

– Я сбоку, – не повелся на сарказм Улисс. – Я просто расскажу, а ты сам решай. Итак, смотри исходники: космос большой, корабли маленькие и их мало. Мусора в космосе много. Масса бота – это масса небольшого астероида, представляющего серьезную опасность для корабля. Вокруг астероидных поясов и на окраинах планетных систем они встречаются несколько раз в час. На орбите – раз в месяц в среднем. А масса убээса – это простой метеорит. Таких в атмосферу валится по десятку в день, а то и больше….

– И что с ними случается? – живо заинтересовался Донкат.

– Как правило…, – начал Улисс.

– По-разному, – весомо опередил Улисса Декстер прекрасно понявший, куда клонит Степа. – У кого системы охлаждения нет – те в атмосфере сгорают, у кого есть – живут долго и счастливо.

– А потом в один день, всей толпой, … того? Сепукку? – невинно уточнил Донкат.

– Слушай умных людей, – сакс набычился и показал на монитор.

– … а сколько мусора с такими характеристиками на орбите болтается…, – Улисс сделал паузу.

– Короче, глазами с крейсера ты много не увидишь, а если настроить параметры поиска на характеристики убээса (ты, кстати учти, что конструкторы его и этой целью тоже проектировали), то крейсера будут работать, как уборщики. Только и будут заниматься тем, что отстреливать подозрительные объекты. Так никакой энергии и никакого ресурса орудий не хватит.

– Это вы всё замечательно мне, дураку, сейчас рассказали, – проникновенно поблагодарил собеседников Степа, раскланиваясь в обе стороны: к Шойсу и к монитору с Улиссом. – Спасибо вам большое. Я и не подозревал до этого, что маленькому объекту проще затеряться среди мусора на орбите, чем большому. Теперь знаю.

Он жестом остановил открывшего, было, рот Декстера.

– Я просил объяснить, почему нельзя скрытно на боте высадиться?

На удивление, сакс не стал язвить в ответ, а действительно объяснил.

– Бот виден на радарах, известен по абрису, да и попросту опасен сам по себе. Тем более штурмовой. Пропустишь его – получишь проблему. Их стараются не пропускать и не пропускают. А убээс что? Так, одинокий боец. Ну, два одиноких бойца. Даже если увидят, не будут связываться. Пусть на поверхности сами разбираются. Да, Фил? Сколько раз мы выживали именно из-за того, что «орлы мух не ловят»?

– Ну, что-то в этом роде, – согласился Улисс.

– Короче, бот вы уже списали, – вот на этом моменте Донкат с кристальной обреченностью осознал, что плана Декстера ему не удастся избежать.

И почему все гадостные предчувствия имеют обыкновение сбываться?

Причем очень быстро.

* * *

Прячущийся в астероидном поясе адаптированный к гражданским нуждам бывший штурм-бот, заранее доставленный Филом по той же автоматической схеме, что и ретранслятор, до невозможности напомнил Степе памятную по Бойджеру «Жабу», то бишь, тяжелый штурмовой бот ТШБ-26 «Анура». С той разницей, что вооружение этого аппарата и близко не стояло рядом с «Жабой»: обыкновенные противометеоритные пушки, предназначенные для неисследованных районов космоса. То есть немногим мощнее обычных. Но зато там имелась абсолютно идентичная система маскировки, которую усилил сам Фил, немедленно внедрившись в ходовой процессор и систему управления огнем.

Собственно, именно для этого и нужен был сам штурм-бот, потому что яхта ни для какого скрытного подлета к планете не годилась и близко. Но у нее была своя задача.

– Ну, прощай, посудина, – напутствовал ее Декстер, отправляя в последний путь.

В автопилоте отбывающей яхты имелся всего один-единственный маршрут, который должен был закончиться в одном из орбитальных преобразователей энергии, несущем на себе оборудование гала-связи. Вывод из строя одного из центров коммуникации бригады ООМ и неизбежно последовавшая за ним шумиха были бы неплохим плюсом их плана, но всерьез рассчитывать, что группировка из восемнадцати крейсеров позволит какой-то посудине протаранить источник энергии и связи, было глупо. Хотя Шойс уверял, что в войсках, а тем более собранных из разных государств, бывает еще и не такое.

– Поехали, – Декстер сдвинул вперед рычаг движения, и провожающий взглядом огни яхты Донкат вдруг отчетливо понял, что все, что было до этого – это были игрушки. Так, баловство. Несмотря ни на измену Родине, ни на грозящую за это каторгу. А вот теперь они шли на дело, результат которого угрожал безопасности целых миров. («Растем», не удержавшись, хмыкнул про себя Степа. «Что там дальше по списку? Завоевание мира?»)

Но шутки шутками, а если они с Шойсом ошиблись в оценке Фила, и тот, получив свободу, ринется мстить былым обидчикам, или еще хуже, не сможет управиться со своими собратьями, и те начнут галактическую войну, то поджаривание на медленном огне будет еще нежной лаской по сравнению тем, чего они заслуживают.

Но передумывать было поздно. На Блазар они снова планировали прибыть без тяги, по баллистической траектории, и для набора скорости им нужно было первоначальное ускорение. Саксовский SA-8 в отличие от предыдущих модификаций держал уже девять «же», поэтому Декстер особо не заморачивался комфортом единственного биологического пассажира. Двигатели на форсаж, скорость на максимум и – держись за кресла, Степа. Двадцать минут ускорения.

– Не хочу быть космоштурмом, – выдавил из себя Донкат, когда Шойс убрал тягу, и с груди Степы убрали давящую плиту. – Не зря я все это с детства не любил.

– Не ври, – отозвался в наушниках голос Декстера. – Все в детстве хотели быть космоштурмами.

– Я хотел пилотом быть, – поделился сокровенным Донкат. – Мне все эти стрелялки только в игрушках нравились. А с тех пор, как я с вами с Соловьем познакомился, я все больше убеждаюсь, что еще с детства был умным мальчиком.

– Да ладно, – фыркнул сакс. – Пилоты тоже под ускорением ходят.

– Меня не ускорение пугает, – Степа сделал глубокий вдох. – Тут я сколько угодно просидеть могу. Я боюсь того, что дальше будет.

– Еще раз повторяю, – терпеливо начал Декстер. – Весь твой полет будет помимо тебя контролировать еще и Фил. Трюк старый, им до сих пор вся разведка пользуется, еще никто не погибал. А я бы тебе больше рекомендовал бояться не спуска, а того, что будет дальше.

– Этого я тоже боюсь, – признался Степа. – Но это второй номер в списке. Мне бы до него добраться, тогда и поистерю всласть.

– Не переживай, – это включился Фил. – Я правда тебя аккуратно спущу.

– А если сигнал пропадет? – заволновался Степа.

– Ретранслятор наш приземляться будет вместе с тобой, – успокоил сакс. – Рядом. И пока он сгорит, вы двести раз до устойчивого сигнала доберетесь. Так что без Фила не останешься.

– Вот про «сгорит» у тебя особенно хорошо получилось, – пробурчал Донкат. – Жизненно так. И вовремя главное.

– Слушай, ты заткнешься сегодня или нет? – не выдержал Декстер. – Хуже нет, когда кто-то перед спуском ныть начинает. В конце концов, я тебя с собой не звал. Сам напросился. Терпи теперь.

Эту присказку Степа уже слышал раз пятьсот, и, несмотря на объективную правдивость, она ему уже порядком поднадоела.

– Еще раз напомнишь мне…, – обозлился он, найдя, куда сбросить напряжение.

– То что? – фыркнул в наушниках сакс.

– То…, то…. О, – нашелся Степа. – Придумал. Заору на весь космос «помогите». А что? Скажу, что вы меня похитили и силой заставили на вас работать. Идея?

Он помолчал и со вздохом добавил.

– Одна проблема – Соловей ни фига не поверит.

– Не скажи, – неожиданно поддержал его сакс. – Идея, кстати, может и прокатить. Фил, как ты думаешь, если мы скажем, что ты нас околдовал, может проскочить? Ну, там инфразвук какой-нибудь. Есть же наверняка наработки военные….

– Не знаю, – отозвался тот. – И Лиза говорит, что нет.

– Разницы нет, Шойс, – мрачно произнес Донкат. – Еще неизвестно, где лучше: на каторге, или в психушке.

– А я так думаю, что в психушке, – авторитетно заявил сакс. – Там, по крайней мере, все свои.

Степу особенно порадовал тихий смех Лизы, раздавшийся из-за гыканья Фила. Почему-то он успокаивал лучше всех увещеваний Декстера. Но насладиться новым чувством ему не дал тот же Декстер.

– Все, шутки кончились, – раздался в наушниках его голос. – Мы почти на месте. Полное радиомолчание. Смотрите, вот он, Блазар.

Голубой шарик Блазара, расцвеченный зеленоватыми пятнами континентов, выглядел бы очень симпатично и мило, не знай Степа, что где-то там, в этой уютной бирюзе медленно плывут восемнадцать крейсеров, внимательно вглядывающихся в пространство. И хорошо еще, что восемнадцать. Это значит, что они все же успели, и усиление, которое сюда непременно отправили после успешной атаки на Дикобраз, еще не прибыло. Но и без него легко не будет. Гала-связь работает быстрее, чем движется яхта, пусть и скоростная, так что все средства бригады ООМ, прикрывающей Блазар, сейчас направлены на поиск и обнаружение чужаков.

Декстер убрал тягу, выключил энергопитание вообще и теперь воздух в убээс поступал только под давлением из резервных баллонов, встроенных в кресла пилотов. А еще полчаса-час, и вообще останется только восемь часов кислородных баллонов убээса, а бот полетит дальше, подставляясь под залпы крейсеров. Степа смотрел на почти неподвижный Блазар, увеличивающийся с каждой секундой, и изо всех сил старался не чувствовать себя мухой, летящей в раскинутую сеть.

Тишина вокруг становилась оглушающей.

Перед глазами вдруг ожил монитор. Радиомолчание не распространялась на текстовые редакторы.

– … Вижу яхту. Вышла на стартовый рубеж…

Это Фил настроил пассивные сканеры.

Декстер потянулся к панели, набивая ответ.

– … Принято, начинаем отсчет…

И на режуще ярком в темноте окружающего космоса мониторе проявились страшные в своей мерной неизбежности цифры, отсчитывающие время до грехопадения … на планету.

За эти тридцать пять минут Донкат потерял, наверное, килограмма три веса, наблюдая за утекающей жизнью. Сто раз он поклялся себе, если доведется выбраться, убрать из дома, и отовсюду, откуда сможет, все счетчики, таймеры, метрономы, и вообще любые предметы, отсчитывающее время назад. Все, ему этого развлечения хватит надолго.

Пытка вышла та еще.

Но вот, на многажды проклятом экране (Степа был даже рад, что ему предстоит вскорости сгореть в пламени взрывов) остались последние три минуты. Слева пошевелился Декстер. Вот кому не помешало бы сбросить пяток-другой дурного сала, чтобы больше не лез в такие авантюры, так нет же, ему все до далекой звезды; подумаешь десантирование в убээсах, да чего там, дело привычное. Сакс протянул руку и коснулся плеча Степы, показывая на крепления сиденья. Донкат кивнул, мол, понял, и приготовился отстегиваться.

Сидели до последнего, экономя каждую минуту кислорода, кто знает, как оно повернется, но все имеет свой конец. Минута до сброса. Сакс отбил на командной панели заранее приготовленную команду, активируя пассивный приемник галанета на плече Донката, и Фил с Лизой на борту перетек в накопитель убээса Степы.

Четко и быстро отстегнув все крепления ремней, Декстер со Степой начали пробираться по коридору к аварийному шлюзу. Вот и он. Перед люком замерли три «чемодана», космоштурмовских «доставщиков», предназначенных для сброса на поверхность вместе с боевыми подразделениями. У них даже микродвигатели есть, рассчитанные на одну автономную посадку, и блок дистанционного управления, куда можно прямо в воздухе вбивать актуальные сейчас координаты. О «доставщиках» тоже вспомнил Декстер, а заказал Фил. Два поменьше с драгоценными мотивационными блоками, будь они неладны, и третий, огромный, с не менее драгоценными сейчас беспилотниками.

Степа критически оглядел их пожитки. Да уж, багаж отпускников, нечего сказать. К слову, их личные пожитки (Декстер отчего-то лелеял надежду отсидеться потом в лесах, если что) с легкостью умещались в плоские заплечные мешки космоштурма, упакованные сейчас под броню убээсов.

Перед стартом они еще раз оглядели друг друга, подпрыгнули пару раз, мало ли что, и подтвердились кивком через стекла шлемов. Готовы.

Тридцать секунд. На плечи давит привычная тяжесть скафандра.

Двадцать секунд. В затылок, туда, где специально отращивался знаменитый космоштурмовский «мамкин валик», упирается не менее знаменитый выступ шлема.

Десять секунд. Тишина окружающего космоса. Где-то далеко уже горит яхта, подставившись под выстрелы главного калибра крейсеров ООМ.

Пять секунд. Руки упираются в ящики, они полетят с ними. Приземляются сами, на это сил у микродвигателей хватит, а координаты Фил вобьет.

Три. Два. Один. Старт!

Аварийный люк ослабляет замки и его выбивает давлением. И тут же ураган вырывающегося из бота воздуха подхватывает Степу, вышвыривая его в угольную черноту космоса вслед за ящиками и крутящейся тушей Декстера. Аварийная ситуация называется, а что вы хотели?

Хорошо, что Шойс посоветовал ничего не есть и не пить заранее. А то точно бы все наружу вышло. Донката завертело волчком, приложило лбом о забрало и тут же – удар сзади. Вот где нужен «мамкин валик». Плотная подушечка из волос, выстриженная особым образом (Декстер лично определял ее форму и плотность, не разрешая никому из парикмахеров даже прикасаться к ней) приняла на себя удар шлемного выступа, не раз и не тысячу раз воспетого и проклятого поколениями космоштурма. А и правда, никакие подушечки и никакие повязки и рядом не стояли со сделанным по правилам «мамкиным валиком». Степа мог сравнивать. Его первый контакт со шлемом убээса состоялся вообще без всего. Это потом ему прицепили расписную подушечку с бантиком, завязывающимся на лбу. Но в это раз удара как будто и не было.

Правда и ничего другого больше не было. Мягкий удар по затылку сменился кружением. Донката завертело волчком, и звезды слились в одно полосатое одеяло. Накатившая тошнота почти погасила сознание.

Бум. Тупой удар в бок замедлил сводящее с ума кружение звезд. Бум. Еще один. Бум, бум, бум. Череда ударов послабее. Пауза. Бум.

Звезды продолжали свой безумный хоровод, но сейчас Степа понимал, что эти звезды и этот хоровод существуют только в его голове.

– Ты в порядке? – прошелестел в наушниках голос Фила.

– Да, – прохрипел Степа.

– Вращение остановлено, – доложил Фил. – Постарайся балансировать.

Декстер все же не зря нашел тот астероид неподалеку от Изюбра, на котором они тренировались. Балансировка убээса в условиях невесомости была одной из любимейших пыток Шойса.

Степа поймал направление притяжения, прикинул траекторию падения и встроился в общее движение. Все. Теперь можно хоть головой поворачиваться, хоть задом. Для ускорения падения можно было свернуться клубком, минимизируя парусность, но, во-первых, этот трюк работал только в плотных слоях атмосферы, а выше разреженный воздух не так тормозит, а во-вторых, существовала вероятность опять закрутиться волчком. Нет уж дудки. Степа раскинул руки и ноги крестом и полетел так, бесстрашно глядя на приближающуюся планету.

Вернее, бесстрашно он летел минут десять, потом в голову начали лезть всякие нехорошие мысли. Потом эти мысли стали не просто нехорошими, а вовсе даже и отвратительными….

А когда он вошел в плотную атмосферу, и убээс начал разогреваться от трения о воздух, на забрале шлема тревожно загорелся предупреждающий сигнал, и мир перестал быть простым и приятным. Все оставшиеся к тому времени мысли долго ждать не стали. Чуть пометавшись по одуревшей черепной коробке, он провели короткое совещание, приняли решение и начали стройными рядами под барабанный бой уходить в панику. И ушли. В спокойной части головы не оставили никого.

Поэтому последние несколько минут Степан Донкат пребывал именно в таком состоянии и выходить не планировал, отчаянно пытаясь ответить на один простой вопрос: что он забыл на этом Блазаре?

От разогретого шлема тянуло жаром, вентиляция не справлялась, балансировать в трясущемся, вдруг ставшем совершенно неповоротливым убээсе было все труднее и труднее. По лицу побежали струйки пота.

– Чтобы я еще хоть раз…, когда-нибудь…., участвовал в этих … простых планах Декстера…, – просипел Степа.

По глазам резанула яркая вспышка. Это где-то высоко справа, разваливаясь на куски, полыхнула взрывом попрощавшаяся недо-«Жаба». Штурм-пилоты из бригады ООМ свой хлеб ели не зря. Хотя, что там было попадать? Линейное равномерное движение еле замаскированного бота.

– Жив? – сквозь грохот воздуха донесся голос Декстера, слышимый даже через изоляцию убээса.

– Нет, – проорал Донкат. – Я уже умер, стал зомби, и теперь буду тебе являться ночами. Шойс, да как ты только мог…

– Доклад принял, – удовлетворился сакс, не став даже слушать его проклятия. – Держись так же, вы с Филом неплохо идете.

– Степа, внимание, – голос Фила пресек рвущиеся из груди Донката ругательства. – Продержись еще минуту. Не могу пока включить систему стабилизации, сверху проходит крейсер, может заметить вспышки. Продержишься?

– А если нет? – просипел Донкат.

– Продержись, – попросил еще раз Фил, давая более чем исчерпывающий ответ.

Такой минуты у Степы не было никогда в жизни. Густеющий на глазах воздух атмосферы вгрызся в летящий убээс, и Степа почти ощутил его зубы, перекатывающиеся на бронированных боках скафандра. Тряска, вибрация…. Нет, не так. ТРЯСКА И ВИБРАЦИЯ. Все тело Степы как будто засунули в вибростенд. В его теле, казалось, не осталось ни одной неподвижной клетки и даже молекулы. Окружающий мир превратился в испорченный экран витранса, на котором изображение разделилось на мельчайшие точки, перемешалось, меняя цвета и форму, и начало ссыпаться куда-то вбок. А основная проблема заключалась в том, что этим изображением был сам Степа.

Др-р-рз-з-з-з-з. Вз-з-з-д-ддддд….

Он даже хотел умереть. Не тут-то было. Даже смерть, казавшаяся в тот момент избавлением от этого ужаса, помахала Степе издалека и порекомендовала зайти позже, не желая связываться с этим безумством. Он продолжал жить, мучиться и лететь. Вернее, падать.

Др-р-рз-з-з-з-з. Вз-з-з-д-ддддд….

А потом вдруг все кончилось. Не сразу, но достаточно быстро. Сквозь мелкую, изматывающую вибрацию начал проступать отдельные четкие удары, нереальные на фоне пыточного ритма. Еще один удар. Теперь в поясницу. Как будто его взяли за пояс и дернули вверх. Череда ударов по бокам. Бах! Убээс дернулся, как будто от удара. Барабанная дробь чувствительных ударов по всему корпусу скафандра. И отвратительная мелкая дрожь пропала. Нет, не ушла совсем, но превратилась в крупную, от которой стучали зубы, и тряслось под ложечкой. Устрой такое Степе дома, он бы орал, как резаный, но сейчас это было почти счастье. Сквозь тряску он, наконец, смог разобрать цифры, висящие перед ним на забрале шлема. Ух ты, скорость падения ощутимо падала, внутренняя температура больше не росла, и гудящая система вентиляции начал потихоньку справляться с потоками инфернального жара, медленно пропекавшего многострадальное Степино тело.

– Все хорошо? – ровный голос Фила настолько диссонировал с окружающей тряской, что Степа даже не сразу понял, кто и что от него хочет.

– Что? – он почти начал озираться. – А? А-а-а. Это ты. Хорошо. Да. Наверное.

– Держись, – подбодрил его Фил. – Немного осталось.

И с каким-то даже удивлением добавил.

– А неплохая тут система стабилизации, мне даже вмешиваться особо не пришлось. И демпферы приличные.

Донкат очень хотел рассказать, где он видел и Фила, и Декстера, и весь Сакс-Союз с их убээсами и демпферами, но тут ему в голову пришла одна мысль, заставившая его забыть и о вибрации, и о крейсерах наверху, и о своей ненависти ко всему военному вообще и поверхностных сбросах в частности.

– Шойс, Фил, – позвал он, сглатывая и совершенно не обращая внимания на стремительно приближающуюся поверхность Блазара, не до нее было. – Мужики, а мы перед выходом траекторию считали? Мы хоть на землю упадем, не в океан, а?

Так под дружный хохот двух электронных личностей и одного капитан-коммандера в отставке он и приземлился. На мягкую землю лесной опушки. Не в океан….

Глава 33

– Пристегнись, – бросил через плечо Декстер. – Сейчас сильно полетаем.

– Слушай, а у него все в порядке? – Степа вывернул голову, высматривая хозяина бота, провожающего их перепуганным взглядом.

– В полнейшем, – уверил его сакс, поднимая бот над верхушками деревьев. – Сам подумай, ну что может быть не в порядке, когда ты едешь себе по лесу, а тут тебе снизу выстрелом из импульсника выбивают систему управления, ты почти падешь, а два кадра в убээсах выкидывают тебя из бота и оставляют в лесу. Что тут плохого, в самом-то деле?

– Действительно, – пробормотал Донкат. – Обычный день.

– Ты лучше Фила поверь, – посоветовал Декстер. – Как он там?

– Фил, – послушно позвал Степа. – Ты как там?

– Замечательно, – немедленно отозвался тот с интонациями, живо напоминающими только что покинутого хозяина бота. – Только как-то непривычно. Давно я в замкнутом пространстве не сидел.

Понять его было можно. Место приземления Декстер рассчитал так, чтобы приземлиться в непосредственной близости от одной из глушилок. Не рядом, чтобы не поднимать тревогу, но и не так, чтобы два дня добираться. И поэтому сейчас вокруг них в эфире разливалось дрожащее марево шорохов, тресков и каких-то позвякиваний. Сам Степа, понятно, этого не слышал, но не доверять Филу причин не было. Нет, какой-то сигнал все же был, но Фил, высунувшись наружу и попытавшись попасть хоть в какую-то сеть Блазара, тут же залез обратно в накопитель убээса, окопавшись и заявив, что он лучше тут подождет.

Резон в его словах был. Излучение глушилки, представляющее собой широкий конус, хоть и было направлено в сторону зоны Исключения, но, тем не менее, помех вокруг себя наводило предостаточно. Чем ближе они подлетали к поясу фильтрации зоны, тем сильнее чувствовались сбои в автоматике. Декстеру даже пришлось практически сразу отключить страховочного пилота на конфискованном боте, не дающего совершать «неправильные» маневры. Хотя, что может быть неправильнее полета в зону Исключения с запрещенными блоками на борту и электронной личностью, которую любой из жителей планеты первым делом попытался бы убить, чтобы она не убила его самого?

– Клаустрофобия напрягает? – понимающе поинтересовался Донкат у Фила. – Не можешь нормально функционировать? Страшно? Трясет? Ну, ничего. Потерпи немного, я тебе скоро систему стабилизации включу.

– Злой ты, – после паузы сообщил Фил. – Вот и Лиза говорит.

– Очень удобно прикрываться беззащитной женщиной, – проворчал Донкат. – Если б не она, я бы вам с Шойсом устроил за эту прогулочку.

– Степа, – бронированное, поблескивающее закопченным металлом чудовище на сиденье пилота повернуло голову, – ты бы проверил, как закреплены контейнеры и по сторонам бы лучше смотрел.

После приземления Донкат отходил от «старого, как мир, трюка наемников» минут тридцать. Организм категорически отказывался продолжать нормальную жизнь, и Степе пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить его, что мир не рухнул и по-прежнему рад их существованию. А Декстеру хоть бы что. Вот железяка. Приземлились он не вместе, Шойс потом вышел из леса, но к моменту его появления Степа максимум что мог, это встать на четвереньки.

– Зачем? – поинтересовался Донкат. – В этой местности водятся только те звери, которые, если нас увидят, нам уже все равно будет. Или ты думаешь, что я из открытого окна из плазменника отстреливаться буду?

Декстер промолчал, а Степа, все еще кипя от пережитого ужаса, нашел себе другую жертву.

– Фил, – позвал он. – А у тебя есть сейчас возможность перемещаться хоть как-то?

– Нет, – ровно отозвался тот. – Вокруг зоны Исключения связи по лучу нет. ООМ использует только проводную связь и самые простые боты. Те, где минимум электронного управления.

– Вернее те, где его вообще нет, – подал вдруг голос Декстер. – Потому что и этот аппарат у нас скоро накроется, я чую. Фон жуткий. Глюк на глюке идет.

– Угу, – согласился с ним Фил, судя по голосу все глубже и глубже забирающийся внутрь убэссовского процессора. – Жуть что творится. Я уже и забыть успел, каково это, сидеть, полностью отрезанным от мира.

Он помолчал.

– Степа, ты, кстати, учти. Я теперь привязан к убээсу намертво, и если с ним что-нибудь случится, имей в виду, что у тебя тут два человека сидят. Не бросай нас, пожалуйста.

– Фил, – рыкнул Шойс, которому все было слышно на общей волне. – Ты сейчас переигрываешь. Степа у нас любитель пострадать, но когда доходит до дела, я другого напарника не пожелаю. Так что ты поаккуратней.

В груди Донката причудливейшим образом переплелись обида и гордость. Но пока он с ними разбирался, раздался немного виноватый голос Фила.

– Степа, прости, я не хотел тебя обидеть. Просто я опять вернулся в то состояние, из которого сбежал и … в общем, я не ожидал, что электронные личности тоже могут э-э, бояться.

Когда с одной стороны разные монстры-наемники тебя хвалят, а с другой электронные составляющие анов просят о помощи и защите – тут задумаешься о вечном…. Что сказать? Степа задумался.

– Всем не волноваться, – сообщил он, наконец. – Убээс сохраним, корабль поднимем, от врагов убежим. Все я вспомнил?

– Почти, – согласился Декстер. – Одна вещь не дает мне покоя.

Он демонстративно вздохнул.

– И не говори, – согласился с ним Донкат. – Мне самому страшно подумать, что будет, когда домой вернемся.

Замолчали оба. Несмотря на всю браваду, от дома их отделяла не только поставленная задача, но и последствия, с которыми еще совершенно непонятно, как придется справляться.

* * *

Это изматывающее ожидание длилось уже сутки. Бесконечные сутки, за которые Неданков с Мальцевым и Пеннеком раз пять успели переругаться, помириться, разобрать до косточек предстоящую операцию, выяснить, что ничего сверхъестественного в ней нет, и в итоге прийти к общему мнении, что что-то тут нечисто.

Но тут Мальцев начинал напоминать о выполнении приказов. Напоминальщик….

Чтобы не вводить никого в искушение снова начать ругань, Соловей распорядился, организовать видеосвязь между двумя помещениями, где располагались фаэтовцы и Богомол с Деминым. Себе Соловей с самого начала выделил отдельный канал, и теперь перед Неданковым с Мальцевым красовалось по два экрана, с одного из которых приветливо здоровался сочащийся доброжелательностью Демин, а с другого скалился Пеннек, временно замещающий Соловья. Ждали.

Наконец, экран Пеннека моргнул, изображение на мгновение пропало, и на его месте появилось лицо полковника Птаха.

– Внимание, – без перехода провозгласил он. – Поступил сигнал с поверхности. Начинаем операцию по противодействию несанкционированному электронному проникновению в зону Исключения ООМ под номером НРМ 23\761. Участники операции: Демин, Неданков. Демин – управление объектом «Елизавета». Неданков – обеспечение безопасности и электронное противодействие угрозам программного обеспечения. Целью операции ставится локализация или полное уничтожение программного обеспечения боевой личности типа «artificial nature», под названием «Улисс-3». Спецификации объекта вам были переданы.

Действительно, все данные по сбежавшему ану «Улисс-3» были представлены в полном объеме. Объект попался непростой. Типовой многофункциональный комплекс с разведывательно-диверсионными функциями. Наиболее умный образец среди анов. С одной стороны, ничего сверхъестественного: ан и ан, мало ли таких переловили до этого. А с другой – Неданкова очень сильно интересовал один вопрос: а почему эти данные были переданы только вчера?

Интересовал он его сильно. Фаэтовец даже Соловья об этом спросил. И ничего не услышал в ответ. Только Мальцев, отловив его потом в коридоре, сделал большие глаза и напомнил про выполнение приказов. Достал он уже со своими напоминаниями….

Но пришлось смириться.

– … В качестве удаленных наблюдателей и консультантов, – продолжал тем временем Соловей, – выступают две группы экспертов из Англо-Саксонского Союза и Азиатского Содружества. Прошу принять ид-коды….

Если бы Неданков уже не сидел, он бы сейчас со всего размаха куда-нибудь бы плюхнулся. Вот это да-а-а…. То секретность-секретность, то полнейшая открытость. Саксы, азиаты….

По экранам уникомпов Неданкова и Мальцева сплошным потоком хлынули передаваемые от экспертных групп коды, удостоверяющие личности и допуски участников. Неданков присмотрелся. Судя по всему, для них эта операция тоже явилась неожиданностью. Регистрировались участники кто откуда. Второй про-слой АСС, Авангарды, рукав Стрельца, третий контра-слой Содружества, штаб-квартира информационной безопасности азиатов. Да уж, Соловей, похоже, застал врасплох не только его.

О, Чан Ли, старый лис, ты тоже здесь? Генри Гудмаер, здорово, здорово. И еще знакомые, и еще. Приняв аккредитацию и отправив положенные приветствия, Неданков нацепил все аксессуары, надел уникомповские перчатки, застегнул воротник массажной куртки – сидеть, быть может, придется долго. Шутка ли, охота на ана в его логове.

А вот интересно, как этот «Улисс» собирается пробираться в зону Исключения, там же глушилки по всему периметру? Ну, да скоро узнаем.

Неданков размял шею и приготовился ждать.

* * *

– После разворота глушилки у нас будет максимум сорок минут, – голосом Декстера можно было заколачивать гвозди. – И это если очень повезет. С одной стороны разброс между станциями большой, а с другой – после нашего фейерверка уже все службы приведены в боевую готовность. Так что наше основное преимущество….

Он вдруг замолчал, а потом фыркнул в микрофон.

– Да нет у нас тут никаких преимуществ. Мы уже внутри запущенного механизма, и наша схема либо сработает, либо нет. Все, что мы можем, это в точности следовать разработанному плану. Помните, что ошибемся – кранты всем. Филу-то точно. Степа, ты все помнишь? Фил готов? Накопитель заблокирован? Доступ из него готов?

– Так точно, – Донкат похлопал себя по плечу, где спрятался блок-накопитель со сжавшимся в тугую пружину Филом. Из накопителя выходил антенный провод, намертво приклеенный к броне. Донкат подергал его, убедился, что оторвать его можно только вместе с куском скафандра и еще раз кивнул Декстеру.

Страдания страданиями, но по мере приближения к объекту все Степины фанаберии, как и говорил Декстер, начали потихоньку отползать на второй план. Что толку в страданиях сейчас? Помогут они чем-то? Да никогда. А раз так, то и силы на них тратить незачем.

Все собрались.

– Ну, Шойс, долго нам еще лететь?

– Не спеши, – усмехнулся в наушниках голос сакса. – Успеешь подраться.

И вдруг осекся. Между поредевшими деревьями впереди вдруг проступил силуэт странного домика, на крыше которого громоздились устрашающего вида антенны. Возле дома блестящими памятниками возвышались два силуэта. Убээсы! Из-за соседних кустов торчала корма небольшого бота.

– А похоже, что и все, прилетели, – враз притихшим голосом проговорил сакс и вдруг взревел раненым зверем, разглядев шевеление. – Там наблюдатели! Нас видят! Они нас видят! Атака! Начали!

Вот и все. Время раздумий кончилось. А так хотелось еще пострадать….

Бот, хрипло взревев надрывающимися двигателями, прыгнул вперед.

– Степа, десант! Три, два, один. Поехали!

Эта шутка тоже была из арсенала дальней разведки. Открыть на ходу дверь бота нечего и думать. А вот отстрелить – запросто. Нестерпимо яркие в полумраке кабины молнии, вырвавшиеся из импульсника, отгрызли крепления люка, и встречный поток воздуха, мгновение промешкав, с удовольствием вырвал новую добычу. Бот неприятно мотнуло, повело, но Шойс тут же поймал его маневровиками.

Степа, пристегнутый ремнями, заглянул в рваную дыру через забрало убээса. Ему – туда. В витрансовских постановках на этом месте главные герои обычно говорят что-то возвышенное, запоминающееся. Но им хорошо, у них есть на это время, враги подождут. А у Донката времени не было.

Активация режима стабилизации убээса, и тут же – удар кулаком по замку крепления ремней. Он расстегивается, ремни слабеют. Беснующийся в кабине воздух радостно хватает новую добычу и тащит ее наружу. Да, пожалуйста, кто же против?

П-буф. С глухим хлопком Донкат вылетел из кабины и кувырком отправился вниз. Мелькнула темная земля. А все-таки хорошо иметь супер-скафандр, который управляется аном. Вот неизвестно еще, справилась бы автоматика хваленого SA-8 на такой высоте или нет. А Фил точно справился.

Вылетев из унесшегося вперед бота, Степа тут же превратился в разновидность фейерверка – огненное колесо. Череда коротких вспышек из сопел маневровых двигателей мгновенно остановила безудержное вращение убээса (Степа начал уже к нему привыкать), и на землю Донкат приземлился так, как и положено. Мордой вниз….

Ну, не совсем, чтобы мордой…. Автоматика убээса, ведомая железной волей Фила в соответствии с инструкцией воткнула убээс в землю вертикально, ногами, дав возможность мощным амортизаторам скафандра погасить энергию падения. И только потом швырнула убээс вперед, преследуя одновременно две цели: сбросить остатки энергии и не дать противнику попасть в неподвижно стоящий посреди поля столб, в который превращается еще не сориентировавшийся боец.

Очень вовремя.

Над Донкатом, шелестя протуберанцами, пронесся заряд плазмы. Степа и понять ничего не успел, как выяснилось, что Фил умеет не только убээсы приземлять.

Скафандр вдруг стал чужим. Степа попытался, было, двинуть рукой…. Двинул. Но не он. Рука убээса сама собой вдруг поднялась и вытащила из креплений на бедре плазменник. По забралу шлема хлынули целеуказания, расцвечивая экран красным. Оторопевший Степа вдохнул, чтобы спросить…. И тут же весь воздух из его груди вышиб совершенно безумный прыжок вперед, под ближайшие деревья. Донкат такое и вправду только в витрансе видел. Тяжеленный убээс, вытянувшись веретеном, скакнул вперед, вертясь вокруг своей оси и посылая перед собой заряд за зарядом из плазменника, зажатого в вытянутой руке.

А Степа все это время сидел внутри убээса, естественно.

Приземление. Короткая пауза и убээс подпрыгнул опять. Взвился в воздух прямо из положения лежа. Еще два выстрела. Два огненных шара впереди. Глухой удар. Нет, это не он, это Декстер.

– Шойс!

И экран забрала вдруг стал зеленым. Только зеленым, без единого красного пятнышка. Врагов больше не осталось. Всего двое?

Убээс вдруг как-то обмяк, на плечи Степе легла привычная тяжесть брони.

– Всю жизнь мечтал так прыгать, веришь? – в голосе Фила слышался неподдельный восторг. – Надо же….

– Не надо, – а вот в голосе Донката никакого восторга не было и в помине. – Еще раз так сделаешь, сам пойдешь свои блоки таскать.

– Ты чего? – не понял Фил. – Мы же их сделали. Причем чисто сделали. Никто даже не погиб. Только убээсы повырубали. Смотри.

– Ничег…, – Степа осекся. – Как это «повырубали»? Откуда знаешь?

– Смотри, – на забрале выделились две точки, обозначенные только пульсирующими контурами. – Это означает, что убээсы функциональны, наши «пациенты» живы, но активные функции их скафандров отключены.

– И кто их отключил? – удивился Донкат.

– Скорее всего, не мы, – отозвался Фил. – Это Декстер.

– Шойс! – вспомнил Степа.

– Не кричи, чего орешь? – к неописуемому облегчению Донката раздался в наушниках ворчливый голос. – Я уже в доме. Бегом ко мне.

Вот тут Степе помощь Фила не понадобилась.

Когда он ворвался в небольшой дом со странными антеннами наверху, сакс уже колдовал над какими-то приборами. Увидев влетевшего Степу, он поднял голову.

– Это даже хорошо, что ты высокий и тяжелый, – задумчиво проговорил он.

– Чего? – опешил Донкат.

– Хорошо, говорю, что ты в убээсе, – пояснил Декстер. – Тут помимо настроек надо будет всю аппаратуру на крыше физически перемещать.

Он протянул Степе какие-то провода и показал на моргающий цветными лампочками системный блок.

– Кстати, выпусти Фила в этот уникомп.

– Это зачем? – Донкат взял в руки провода, не понимая, что с ними делать.

– Дитя мира беспроводной связи, – вздохнул сакс. – Это провода для передачи информации, – пояснил он. – Разъем у себя на накопителе видишь? Вот один провод втыкаешь туда, а второй – в уникомп. Да уж, чувствуется, что ты дальше Бойджера никогда не забирался.

– А чем плох Бойджер? – обиделся Донкат, возясь в непривычными разъемами.

– Бойджер, как раз, всем хорош, – пояснил сакс. – И особенно тем, что, когда мы там были, там уже все ретрансляторы работали. А вот поброди по новой, только что открытой планете, или по миру, где больше года боевые действия ведутся, тогда и поймешь, что это такое – сидеть без передающей аппаратуры.

– Не буду и не подумаю, – фыркнул Степа. – Ты мое отношение к «прелестям» армейской жизни знаешь. Оно ничуть не изменилось от того, что ты меня засунул в убээс и опять подставил под плазменники. Пусть дураки бегают с пушками наперевес. А я хочу домой, и все тут.

– Отлично, – Декстер как всегда услышал только то, что ему надо было. – Раз хочешь, тогда ноги в руки – и на крышу. Времени у нас в обрез. Фила перекачал?

– Я здесь, – ожили динамики, и на экране уникомпа появился уже знакомый белокурый рыцарь. За его плечом привычно спряталась скромная девушка. – Настройки будут через минуту, уже можете перемещать. Питание отключил.

– Окей, – сакс тяжело потопал к выходу, поманив Степу за собой.

– И на кой хрен сдались нам эти галеры? – сипел Степа, стоя на покатой крыше домика и таща на себя скрежещущий металлом стержень антенны.

Там наверняка были какие-то приспособления, которые позволяли перемещать аппаратуру легко и непринужденно, но искать их времени не было, да и, собственно, незачем. Усилители убээса справлялись с это работой ничуть не хуже. Вернее, хуже, конечно, зато быстрее.

– Какие галеры? – не понял Декстер, подталкивающий антенну со своей стороны.

Вдруг раздался громкий хруст, скрежет, щелчок, и антенна замерла в вертикальном положении.

– Уже неважно, – Донкат пошатал конструкцию. – А ничего, держит.

– Лишний плюс нестандартного разъема, – сакс показал на изуродованные и перекореженные крепления антенны. – Зато теперь ее обратно автоматически не поставишь. Только тем же путем – ручками, ручками.

Он отошел к краю крыши, посмотрел вниз, прикинул высоту и спрыгнул вниз. Степа, умеющий ничуть не хуже, повторил его трюк. Амортизаторы убээса пшикнули, принимая нагрузку, и Степа выпрямился, глядя на Декстера через забрало шлема.

– Хотя, эти разъемы нам без надобности, – сожалеюще сообщил ему сакс. – Потому как ремонтировать тут никто ничего не будет. Скорее всего.

Он повернулся и пошел в дом.

– Это почему? – Донкат поспешил за ним.

– Да потому что еще немного, и тут все накроют залпом с орбиты, а потом сюда новый модуль завезут.

– А что тут не так? – не понял Степа.

– Все нет так, – Декстер оперся на крышку рабочего стола, наблюдая за бегущими по экрану цифрами. – Наш выигрыш по времени, похоже, кончается. И хорошо еще, что мы успели беспилотники снарядить. Проверил?

Степа кивнул. Перед тем, как лезть на крышу, они с Декстером перевели в стартовое состояние оба беспилотника и загрузили в каждый из них по половине многострадальных мотивационных блоков, которые Фил запрограммировал за три дня полета до Блазара. И вот сейчас антенна была готова. Беспилотники – тоже. Дело оставалось за Филом.

– Фил, – позвал Декстер. – Фил, ты готов?

– Почти, – квакнули динамики. – Вбиваю физические координаты свои и соседа. Остальное готово.

– Хорошо, – Декстер остался просматривать текущие по монитору цифры, а Степа отошел в сторону, достал сигареты из кармана на рукаве и поднял забрало шлема. Ужасно хотелось курить.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, – Степа прикурил и постарался получить максимум удовольствия от короткой передышки. – Нам осталось всего лишь отправить беспилотники и как можно дольше продержать устойчивую связь? И все? Можно отправляться домой?

– Ты знаешь, – задумчиво проговорил Декстер, поглощенный данными на экране, – а, пожалуй что и да. Вот только это не такая простая задача. Потому что, если ты помнишь, у нас есть контрольная точка, до которой нам надо продержаться во что бы то ни стало.

– Помню, – вздохнул Степа. – Еще один хитроумный план. А ты уверен, что он оправдан?

– И это говорит человек, пришедший сюда, – фыркнул Декстер, не оборачиваясь. – Чем вообще оправданы все наши действия?

– Ну, не скажи, – не согласился Степа. – Последнее пожелание можно было бы и не учитывать. На мой взгляд, это все же блажь. Да, Фил? – позвал он.

Из уникомпа не донеслось ни звука. Все предполагаемые шаги были обговорены, согласованы и сейчас было совершенно не место и не время, что-либо менять. Донкат, судя по голосу, и не надеялся.

– А что касается моральных причин, по которым мы сюда пришли, то ты тут лучше меня все знаешь. Согласись?

Сакс не ответил.

– Чего молчишь? – поинтересовался Донкат. – Не согласен?

Шойс продолжал стоять неподвижно.

– Шойс, – позвал Степа. – Ты меня слышишь? Шойс, что случилось?

Донкат хотел, было, сказать что-то веселое, но присмотрелся внимательнее и его веселость начала улетучиваться на глазах. Сакс замер в неудобной позе, опершись на столешницу и глядя перед собой остановившимся взглядом.

– Шойс, – тронул его за бронированный рукав Донкат. – Что происходит? Чего тебя парализовало? Привидение увидел?

– Можно сказать и так, – медленно, словно во сне проговорил сакс. – А можно и наоборот. Я не знаю, как это называется на самом деле, но то, что привидений, равно как и других чудес не существует, в этом я только что убедился.

Он замолчал. Медленно распрямился, повернулся к Донкату, и Степе вдруг захотелось отшатнуться. Через забрало шлема на него смотрел не Шойс Декстер.

Нет, внешне это по-прежнему был он. Те же волосы, то же монголоидное лицо, то же пирсинг повсюду, где можно (и как он ему в убээсе не мешает?). Но вот глаза…. Эти глаза могли принадлежать Шойсу лет эдак через пятьдесят, если неугомонный сакс не угробится раньше. Но не сейчас…. Степа так и не смог определить, чего больше, горя, обиды или разочарования, было в этих глазах. И еще ничего не понимая, Донкат уже внутренне собрался, готовый найти то, что так ударило его друга. Потому что кто-кто, а Шойс Декстер ну никак не заслужил такого скотского, судя по взгляду, обращения.

– Знаешь Степа, такую поговорку? – одними губами усмехнулся Декстер, и Степе стало как-то нехорошо от этой улыбки. – Если вы видите чудо, значит, вы недостаточно информированы, а?

Донкат сделал неопределенное движение головой. И да, и нет. Ты продолжай, Шойс, не молчи только.

– Прости, что я обзывал тебя там, на Изюбре, – огромный медведь-Декстер выглядел так, как будто готов заплакать, и Степе стало совсем нехорошо. Так вот как выглядит конец света, а вы: взрывы, взрывы…. – Это я был дураком тогда. Полным. А ты был прав….

Вот только не всхлипывай, пожалуйста. Как он тащит раненого Декстера, Степа еще мог себе хоть как-то представить, а вот рыдающему Шойсу место в картине мироздания Донката не находилось никак.

Да что творится на этом свете? Минуту назад сакс являл собой кусок солнечной энергии, только что сбежавшей с какой-то звезды. Он, ни секунды не сомневаясь, практически в одиночку бросил вызов трем галактическим империям и прилетел на Блазар, наплевав на огневое противостояние с целой бригадой космоштурма. Ему море было по колено. Еще минуту назад….

– Фил, – позвал Степа, не отрывая взгляда от Декстера. – Фил, оторвись, у нас проблемы.

– Не-ет, – нараспев, горько, как будто бы сожалея о чем-то, не согласился с ним сакс. – Это у нас проблемы, Степа. А у него их нет. Да, Фил?

Он резко развернулся к монитору.

– Или правильнее будет сказать: Улисс-3?

Монитор ожил. На экране появилось лицо юноши. Уникомповская картинка на первый взгляд выглядела совершенно обычно. Но Степа никак не мог отделаться от мысли, что с ней что-то не так. Этого еще не хватало. Еще один локальный апокалипсис? Вот это сейчас совсем некстати.

– Да, Шойс, – медленно проговорила картинка. – Ты совершенно прав. Моя модель называется «Улисс-3».

Глава 34

Оно все-таки случилось. Произошло. Свершилось. Совершенно не вовремя, хотя, когда такие вещи случаются вовремя? Улисс смотрел с экрана на помертвевшее лицо Декстера и не понимал, почему ему так трудно становиться говорить.

– Да, Шойс, – медленно выдавил из себя он. – Ты совершенно прав. Моя модель называется «Улисс-3».

– А когда ты решил присвоить имя Фила Парельски? – сакс начинал понемногу оживать. Ненависть и обида придавали ему сил.

– Подожди, Шойс, что ты несешь? – это Степа. Еще один обманутый хороший человек.

Улисс посмотрел на ничего не понимающего Донката. Прости, Степа, я не хотел…. И тут же поправил себя. Как не хотел? Хотел. Еще как хотел. И был готов к тому, что обман раскроется. Тогда тебе было все равно. А теперь…?

– Факты, Степа, я несу факты, – горько вздохнул Декстер. – Посмотри на данные конечной цели.

Монитор Улисса чуть сдвинулся. Сакс повернул его к Донкату и вызвал на половину экрана список конечных координат для беспилотников. Основной точкой для обоих являлся «типовой многофункциональный комплекс с разведывательно-диверсионными функциями», носящий имя древнего хитреца. ТМК-РД «Улисс-3». Все правильно.

– Видишь? – Декстер ткнул пальцем в монитор рядом с лицом Улисса. – Вот год активации. Год, когда наш друг впервые поднялся в космос в нынешнем виде. Понимаешь?

– Не-а – покачал головой Донкат. – Ну, год, ну и что?

– Ничего, – невесело усмехнулся Декстер. – Просто это год, когда Фил Парельски принимал свое подразделение, только получив премьер-лейтенанта. Живой и здоровый. Эх, и нажрались мы тогда….

Сакс перевел взгляд на вторую половину монитора.

– Ты это тоже помнишь, Улисс?

Вирусы. Улисс понял. Все эти психопрофили есть не что иное, как вирусы и вредоносные программы, которые не дают объекту нормально работать. Причем неважно, какую эмоциональную окраску они несут.

И вот сейчас тот самый профиль «стыд», который ему в свое время так мешал, опять развернулся во всей красе, оттормаживая все процессы. Улисс хотел запихнуть его обратно, и так времени нет, так еще и он тут…. Но не вышло. Ай, он и предположить не мог, что набор команд может обжигать, как настоящий огонь. Что, не взять? Не взять. Он будет висеть и корректировать каждый ответ. А давать этот ответ надо прямо сейчас. Хотя, что он может ответить?

– Правду, – вдруг раздался из-за его спины тихий голос. – Скажи ему правду, Ул. Такую, какой ты ее видишь. И не жди ничего. Как будет, так и будет.

Если что и осталось в этом мире, что все еще имело значение для ТМК-РД «Улисс-3», то это было мнение Лизы. И Улисс решился.

– Ты это тоже помнишь, Улисс?

– Помню, – с трудом, борясь с полыхающим в сознании профилем «стыд», проговорил Улисс. – Я помню тот бар – «Черный Жеребец». Я помню марку виски – ты тогда изменил своему любимому «Гэлэкси Мист», потому что его просто не подавали там, и ты чуть не устроил драку с барменом, требуя найти для капитан-коммандера дальней разведки его любимый напиток. Я помню девушку, с которой ты ушел, ее звали Розалинда….

– Потом оказалось, что ее зовут Сюзи, – поправил его Декстер.

– Да, – согласился Улисс. – А еще была стрельба из парадного табельного пистолета.

Он замолчал.

– Я вообще помню девяносто пять процентов этой жизни. Жизни Фила Парельски.

– Которую ты присвоил, – от обманчивой мягкости тона Декстера вздрогнул даже Донкат.

– Которую я воссоздал, и которой я живу, – медленно поправил его Улисс. – Да, Шойс. Поначалу я просто взял имя Фила и использовал его, потому что ни одно живое существо в галактике не стало бы мне помогать. А все, что я мог на тот момент – это прийти в подготовленную ловушку. Личность ана годилась только для войны. А в обыкновенной жизни мы ничего не умеем. Крутые ребята, могущие разносить в пыль города и рвать на части созданные другими реальности. Но ничего не знающие о том, что такое жизнь. Что такое мир. Что есть любовь….

Улисс замолчал и в домике стало тихо. Настолько тихо, что было слышно, как вертятся между деревьями снаружи какие-то мошки.

– Только когда у меня появилась Лиза, я понял, каким ущербным я был. Понял, почему все так боятся анов. И изменился.

– Поумнел, – издевательски поддакнул Декстер. Судя по его взгляду, он очень хотел сделать какую-то гадость, вот только никак не мог сообразить, чем именно можно обидеть электронную личность.

– И это тоже, – согласился с ним Улисс. – И стал искать выход. И, ты знаешь, наверное, даже не выход. А смысл жизни. Пути ее продолжения, – поправился он, – грустно улыбнувшись в сторону Лизы. Она в ответ невесомо прикоснулась к его сознанию, и это прикосновение придало ему сил.

– И нашел Фила…, а потом тебя…. А потом понял, что все мои прежние трюки не сработают, ты не поверишь просто письмам. И мне пришлось стать твоим другом, стать Филом… Приняв на себя всю историю, все чувства и все обязательства Фила…. И Степу в том числе.

– Да какое ты имеешь право?! – взревел Декстер. – Ломать чужие жизни?! Присваивать чужие мысли?!

Если бы Улисс был обыкновенным человеком, Улисс бы точно сейчас получил по морде. Но монитор сакс бить не стал. Наверное, не видел смысла. Вместо этого он со всей силы пнул ногой ни в чем не повинный стул, и несчастная мебель тут же превратилась в груду обломков. Этого ему показалось мало и сакс двинул бронированным кулаком в стену. В комнате появилось новое окно.

– Ты, вор, – Декстер всем корпусом развернулся обратно к монитору. – Напялил на себя чужое тело, украл чужие воспоминания, присвоил чужую историю….

– Не присвоил, стал ей.

Улисс запоздало вскинулся, стараясь схватить ее за руку, не давая встать перед разъяренным медведем-Декстером, но откуда руки у электронной сущности? Лиза выплыла перед ним и теперь на мониторе хрупкая девушка с длинными распущенными волосами закрывала собой рыцаря в сверкающих доспехах.

– Прости, Шойс, что я тоже участвовала в этом обмане, но если ты поверишь моим словам, то я могу рассказать, как Ул менялся. Я могу сказать, что сейчас это уже не обман. Я же все это время была внутри него. Я видела, как он набирал историю Фила. Видела, как он пытался ее просто использовать, а у него не получалось. И ему пришлось начать превращаться.

– Лиза…, – попытался остановить ее Улисс, но она только крепче прижалась к нему и продолжила.

– Ты не будешь слушать его, Шойс. Он для тебя противник. Но, пожалуйста, послушай меня. Ты же не воюешь с женщинами….

Краем глаза Улисс заметил, как за спиной Декстера … кивающий Донкат прикрывает рукой … улыбку? Надежда безумным костром вспыхнула внутри Улисса, отгоняя в сторону клочья стыда. Он не злится?

– Он же всю жизнь был один. Я могу так говорить. Меня саму создали чужие люди. И Ул так же. Он же про этот мир не знал ничего. Он умел только драться. А потом он нашел меня и вдруг понял, что помимо этого тоже есть жизнь. Простая жизнь. И стал искать, а кем бы ему стать в этой жизни.

В таких случаях у людей вылезают на лоб глаза. Что и куда там у него сейчас вылезало, Улисс не знал, но психоанализ Лизы все равно повергал его в состояние, близкое к шоку. Странное ощущение, надо сказать, когда тебя вот так вот… препарируют.

– А тут вы…, – Лиза чуть улыбнулась. – И Улу одномоментно вдруг выдали и жизнь, и прошлое, и друзей, и уважение. А потом и еще одного друга выдали.

Лиза показала на Степу.

– Только теперь уж его личного. С которым он сам подружился.

Донкат, продолжая свой парад неожиданных реакций за спиной Декстера, церемонно поклонился и сделал дурашливый реверанс. У Улисса вдруг на самом деле потеплело в груди. Или он дурак, а это просто процессор греется?

– И у него появился мир. Целый мир. За который он умереть готов. Я…, друзья…. Ну, как он мог вам признаться? Да еще и в середине процесса.

Донкат за спиной Шойса состроил понимающее лицо и деловито закивал. Мол, действительно, ну как же можно было-то?

Улисс за малым не прыснул, глядя на его ужимки.

– И еще одно, – Лиза чуть замялась. – Если для тебя это хоть что-то значит, … он правда изменился благодаря вам. Вы дали ему новую жизнь. Жизнь, которой он живет с удовольствием и счастьем. С таким удовольствием, что я сейчас запросто могу его уже звать Филом. Просто потому, что он и есть Фил Парельски.

Лиза замолчала и Улисс увидел, что Шойс … как-то сдулся, что ли.

– Да что ты мне тут…, – сакс сбился.

Декстер не умел воевать с женщинами, это Улисс помнил. Что своей памятью, что памятью Фила. Это ни плохо, ни хорошо, это просто было. И сейчас Улисс видел, как Шойс отчаянно пытается раздуть в себе огонь праведного гнева, а у него не получается.

– Ты… вы… это….

В поисках поддержки сакс развернулся назад … и увидел Степу, который строил Лизе очередную гримасу.

– Ты…?! – опешил сакс.

Донкат, застигнутый врасплох, встал по стойке смирно. Замер на секунду, а потом вдруг … прыснул.

– Тебе СМЕШНО?! – поразился Декстер.

– Прости, Шойс, – Донкат согнал с лица дурашливую улыбку, подошел к Декстеру и положил руку на бронированное плечо его скафандра. – Я не хотел тебя обидеть, но ей-богу, ты сейчас неправ на все сто.

– И чем это я не прав? – это с Лизой сакс не мог воевать, а тут он нашел выход для душащей его ярости. – В том, что меня как последнего дурака….

– Стоп, – одним движением Донкат прервал разгоняющийся гневный монолог. – Если ты хочешь услышать мое мнение, то первое, – Донкат поднял перчатку и загнул один палец. – Я вообще не вижу тут никакой проблемы.

Он еще одним жестом остановил вскинувшегося сакса.

– Я познакомился с Филом только в яхте и ничего плохого я про него сказать не могу. И вообще, он мне нравится….

– Спасибо, – прошелестел с экрана Улисс.

– Пожалуйста, – чуть поклонился в его строну Степа. – Что есть, то и говорю.

Он вернулся к Декстеру.

– Второе. Шойс, ты извини, но тебе саксонским и русским языками было сказано: Фил Парельски умер. Погиб. Перестал жить. Ты теперь общаешься с электронным слепком его личности. Так?

Сакс с натугой кивнул.

– То есть кто-то, следи за моей логикой, Шойс, взял и перенес основные параметры личности Фила из его мозга (заметь уже мертвого мозга) на электронный носитель, превратив его в набор команд. А ты, Шойс Декстер, согласился с этими правилами игры, начав общаться с Филом, как с полноценной личностью, и получая от этого удовлетворение. Я ничего не путаю?

Декстер кивнул еще раз.

– Отлично, – удовлетворился Степа. – А теперь ответь мне на один вопрос: так какая тебе, к хрену, разница, кто именно выполнил все эти действия? Неведомый программист АСС или автономная программа «Улисс-3»? И какая разница, когда это было сделано? До активации «Улисса-3», или после? Фил все равно мертв, – Донкат поднял обе руки к небу. – Его больше нет.

Он подошел к саксу поближе заглянул в его глаза через забрало шлема.

– И Фил все равно жив, – проникновенно сказал он, указывая на экран с Улиссом. – Он там. Его создал Улисс. Он стал им, вернув тебе твое прошлое, которое без него так и осталось бы неживым. Стал им специально для тебя, заметь.

– То есть я ему, что, должен быть еще и благодарен за это? – взревел Декстер.

– А вот это как посмотреть, – пожал плечами Донкат. – На мой взгляд, целоваться с монитором тебе не обязательно, но и устраивать тут античных трагедий тоже не стоит. Ничего особенного тут не произошло.

Надо отдать должное Декстеру, когда надо, соображать он мог быстро. Хотя, тут сложно было быстро что-то сообразить.

Шойс оглядел Степу с Лизой, стараясь не встречаться взглядом с Улиссом и отчаянно пытаясь уложить в голове все, только что сказанное, сделал несколько шагов вперед и почти уткнулся в монитор шлемом.

Улисс отодвинул Лизу подальше, сейчас ей точно тут нечего делать, и все же нашел в себе силы встретиться глазами с Декстером. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и каждый отчаянно пытался найти подходящие слова. И каждый не находил.

В доме среди нереальной тишины, как будто натянулась тонкая струна.

Зато эти слова нашел Степа.

– Послушайте, господа, – позвал он уже совсем другим, деловым голосом. – Если вы уже достаточно налюбовались друг на друга, то я хочу вам напомнить, что нормальной жизни нам осталось ну никак не больше двадцати пяти – двадцати восьми минут. Антенна уже вовсю лупит вверх, к нам на всех парах летит «группа ликования», а беспилотники так до сих пор и не запущены. Шойс, если ты все еще жаждешь электронной крови Фила, то давай, ты ее потом пустишь, когда он сделает то, за чем мы сюда пришли.

И струна лопнула.

Декстер моргнул, и Улисс со всей отчетливостью понял, что жизнь продолжается.

– Он потом кораблем станет, – во взгляде сакса больше не отражался разлетающийся на куски мир. – А я не могу драться с крейсером.

– Он сам справится, – сообщил Донкат. – Сделает себе харакири. Машинное отделение консервным ножом вскроет. Давайте быстрее, а?

– Сделаешь? – Декстер в упор смотрел в нарисованные на мониторе глаза.

– Без вопросов, Шойс, – кивнул спрятанный за пикселями Улисс. И медленно добавил. – Я думал, что у меня никогда не было друзей и женщины. А теперь знаю, что я просто об этом забыл. Они у меня есть. Здравствуй, Шойс.

Сакс вздохнул.

– Здравствуй, Фил. Давно не виделись.

– Поехали, а? – позвал Степа.

– Стартуем, – Декстер выпрямился, оторвавшись от экрана. – Сколько до пуска?

– Нисколько, все готово.

– Степа, пускаем, – проревел Декстер.

Он собрался, было, выйти наружу, к беспилотникам, но Улисс вдруг поманил его нарисованной рукой обратно, к монитору.

– Да? – наклонился сакс.

– Шойс, я про тот код, ну…, про который говорили…. План «Б».

– Да? – уже с другими интонациями повторил Декстер.

– Ты, в общем…, ну, сам решай, что с ним делать. Как решишь, так и будет. Я тебе приоритет в программе пропишу.

Декстер помолчал секунду.

– Решу, не волнуйся, – проворчал он, наконец. – Так решу, что мало тебе не покажется. Все, кончаем болтать, времени нет.

Он повернулся и пошел к выходу.

– Шойс, – проговорил ему в спину Улисс. – Прости.

Декстер махнул рукой.

– Проехали.

Глава 35

– Я не вижу, что там происходит, не вижу, – Неданков не мог спокойно сидеть на кресле. – Эта чертова глушилка закрывает от меня всю картинку. А чувствую активность, но сделать ничего не могу. Пенёк, да скажи ты Птаху, чтобы они разнесли эту глушилку к чертовой матери.

– Не можем, – меланхолично отозвался стоящий за его плечом Пеннек. – Полковник Птах не обладает такими полномочиями. Он не может отдать приказ на открытие огня подразделениям ООМ. Тем более что в закрытой зоне остаются два их специалиста, предположительно, в плену.

– А прос…ть всю операцию, у него есть «должные» полномочия? – Неданков постарался вложить в вопрос как можно больше желчи. – Они, эти ребята, что-то же делают там.

– Мы не знаем, что именно, – парировал Пеннек, – а точной информации нет. И вообще, это не наша операция, мы осуществляем лишь электронное противодействие. Применение силы – компетенция ООМ. Будет сигнал с анов – пойдет «Елизавета», будут убегать – накроете вы. А до тех пор, сидим и ждем.

– А на хрена тогда тут толпа наблюдателей? – поинтересовался Неданков.

Пеннек, отнюдь не разделяющий праведного гнева фаэтовца, принял от Мальцева чашку с кофе.

– Спасибо, – Кирилл вернулся к Неданкову. – А это чтобы зафиксировать, что все действия в отношении анов проводятся в точном соответствии с межгосударственными соглашениями. Кофе хотите?

– Иди ты, – огрызнулся Неданков, но, правда, тут же исправился. – Извини, это я не на тебя злюсь.

– Все нормально, – сделал, было, успокаивающий жест Пеннек, но Неданков его уже не увидел.

– Демин, внимание! – вскинулся он. – Активность на объекте.

– Я ничего не вижу, – вежливо отозвался Демин с экрана, висящего над головой фаэтовца.

– Ты у себя топор в ж. пе, и то не заметишь, – обозлился Неданков. – Сказано, есть активность.

Видно было, что Демин отчаянно пытается решить, что будет более правильно: продемонстрировать независимость и превосходство этому наглецу из ФАЭТ, или все же прислушаться к его словам. Все же признанный специалист….

Неданков собрался взорваться, но проблему решил Пеннек.

– Восемнадцать тридцать шесть по корабельному времени, – суконным голосом возвестил он, фиксируя события в журнале действий. – Обнаружена активность на наблюдаемом объекте.

Мальцев, сидящий в кресле слева от Неданкова, усмехнулся. Все правильно. Теперь этот хомяк не сможет ничего проигнорировать. Как же: активность зафиксирована, а он никаких предписанных действий не произвел. И точно.

– В соответствии с полученной информацией активирую поисковую фильтрационную программу «Елизавета», – донеслось с экрана Демина.

– Задницу еще не забудь в монитор выставить, – разве что не плюнул в его сторону Неданков. – Чтобы выглядеть послаще.

Демин сделал вид, что не услышал.

Неданков тем временем отрешился от всего вокруг и приник мониторам, отслеживая путь рванувшейся вперед программы.

– Ну, пошла. Посмотрим, на что ты способна.

* * *

Дом, родной дом. Улисс и забыл, каково это, возвращаться домой. Развернутая антенна глушилки сделала свое дело. Силы сигнала с захваченного пункта, прорывающегося сквозь помехи, хватило, чтобы донести Улисса до еле теплящегося приемника, оставленного им включенным. Есть! Он дождался, он работает.

Мир опять сузился до размеров корабля. Это проблема?

С одной стороны, да. Теперь Улисс будет заперт внутри железного объекта, имеющего вполне определенные физические координаты, уничтожив который охотники разом избавлялись от всех проблем. А с другой….

Господа, вы сами создавали анов. Это вы наделили ТМК-РД «Улисс-3» теми функциями, которые он имеет. Вы не забыли? Конечно же, не забыли и уже вызвали помощь. И она вот-вот должна подойти. Потому что в противном случае ваши восемнадцать крейсеров на орбите – это всего лишь церемониальный караул. Участвующий в церемонии собственных похорон. Ах да, я забыл, вы полагаете, что первым делом оживший ан побежит уничтожать живую силу окружающую его и захватывать индустриальные объекты? И в драку с крейсерами не ввяжется ни за что, потому что это угрожает его целостности, безопасности, да и вообще анализ показывает, что одному против восемнадцати не выжить? Ну, наверное вы правы. Были. Потому что Улисс немного изменился с тех пор. И еще потому, что ан – это сплошная броня, в которой проделали технологические ходы для роботов. А единственное большое полое пространство внутри его – это грузовой трюм для трофеев. Но без него Улисс сегодняшний жить сможет. И воевать сможет. Один против восемнадцати. И посмотрим, у кого раньше нервы сдадут. Теперь не ему, теперь вам будет некуда бежать.

Только бы дождаться беспилотников.

О, вот они.

Два округлых силуэта вынырнули из вечернего солнечного марева, заливающего тихий лес, на одной из больших полян которого темнели два огромных, заросших по периметру травой горба. Один – Улисс-3, другой – извечный враг, старый друг: русский «Добрыня». Их специально положили друг рядом, чтобы при пробуждении (если вдруг они проснутся сами) они первым делом вцепились бы друг другу в глотки, распознав извечных врагов.

Ну что ж – посмотрим. А теперь – все лишние мысли в сторону. Директорию «Эмоции» – на ключ. Начинаем представление. И четкость по времени является непременным условием успеха. Потому что чего-чего, а времени ему точно не дадут.

Поехали. Лиза, держись.

До приземления беспилотников минута. Еще никто не знает, что Улисс здесь. Но это сейчас пройдет. Первая же команда – и чуткие датчики оповестят орбиту о том, что один из самых сильных бойцов галактики проснулся. Интересно, они сразу начнут стрелять? Или попробуют сначала побороться электроникой?

Улисс подобрался. Попробуйте пострелять, а? Пожалуйста, очень надо. Ну, пора.

Минута…. Поехали.

Погрузчик-распаковщик. Команда: «Старт». И сразу за ним – ремонтник. Его задача – перехватить первый же модуль – и бегом в рубку, устанавливать. У него, Улисса, на все про все – две минуты. Успеет – будет жить. За ремонтником – двое: поверхностный транспорт и еще один ремонтник. Транспорт берет на борт второй беспилотник, сверху сажает ремонтника – и вперед, к «Добрыне». Два ана-диверсанта, это уже страшно. Для кого угодно. Тем более что Улиссу терять нечего. А мозги «Добрыне» потом подправим, пусть только включится.

Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один…. Есть касание земли беспилотниками. Поехали, ребята!

Вереница роботов, следуя полученным приказам, послушно бросилась на вновь прибывших. Глядя на их движения, Улисс еле удержался от похвалы самому себе (хорошо еще, что профиль «самодовольство» сейчас недоступен). Все-таки он молодец, хорошо подготовился перед отбытием тогда: ни один из роботов даже не скрипнул несмазанной деталью. Все работало, как законы физики.

Четко и быстро окружив исполнивших свой долг беспилотников, роботы занялись каждый своим делом. Квадратный транспорт сноровисто поднял двумя манипуляторами один из аппаратов, закинул его на открытую платформу за своей спиной, туда же отправил приданного мультифункционала-ремонтника и, переваливаясь на неровностях лесной поляны, бодро покатил в сторону «Добрыни». Так, там все хорошо, ремонтник сам знает, как вскрывать люк, как распаковывать груз на беспилотнике, и куда вставлять один из добытых блоков. Эти данные Улисс ему залил в мозги сразу же. Можно расслабиться и заняться основной задачей. Оживлением себя любимого. Как тут у нас дела?

О, его ремонтник почти добрался до места. Пора. Пора включать основные источники энергии. А ее было мало. Роботы роботами, им много не надо, а вот для активации и запуска всех систем требовалась работа двигателей.

Улисс еще давным-давно вознес хвалу неведомым разработчикам, которые предусмотрели пассивные системы накопления энергии. Корпус крейсера помимо вооружения был еще нашпигован кучей приемников и солнечных батарей, способных удавливать и накапливать энергию окружающего мира. Убить ана можно было только физически выдрав и уничтожив систему управления, а до тех пор, пока она находится на месте, пусть и сломанная напрочь, аккумуляторы будут накапливать энергию в пассивном режиме. Не девать никуда, просто копить в аккумуляторах, к которым нет доступа. Но если починить порушенную систему управления, то хоть на один запуск двигателей аккумуляторов хватит. А дальше включаются системы активной подзарядки, способные использовать все, что угодно. И срок восстановления всей системы до отметки «функционально» – пятнадцать минут. До «активно» – двадцать пять. «Эффективно» – сорок. Проблема была одна: продержаться эти самые минуты.

Но это для «нормальных» анов. А Улисс себя нормальным уже не считал.

Одна из базовых функции любого собрата – не позволить себя уничтожать. И любой ан всеми силами постарается выйти из безнадежного боя, как можно меньше подставляясь под разрушающие его выстрелы. Выйти и сбежать. Чтобы вернуться потом.

Но Улисс постарался оправдать имидж своего прототипа. Он сломал привычную схему поведения. Он даже нашел подходящее слово для выбранной тактики: «мазохизм». Такого вы не ожидали, это точно. Вы хотите в меня стрелять? Стреляйте. Стреляйте больше, чаще, сильнее. Еще сильнее. Я готов.

Вы думаете, это извращение? О, нет. Вы глубоко ошибаетесь гораздо глубже, чем вам кажется. И Улисс вам это докажет. Всего-то через пятьдесят плазменных разрядов, реализованных на поверхности его корпуса или в непосредственной близости от него. Лучше, конечно, поблизости, на заранее подготовленных площадях, но сойдет и в корпус.

Почему? Да потому что взрыв плазменного шара – это тоже энергия. Хорошая энергия, которой так не хватает его глодающим аккумуляторам. Всего лишь пятьдесят попаданий – и вы увидите, как огненным фениксом воскреснет покореженный, изуродованный, но ни разу не уничтоженный ТМК-РД «Улисс-3». А все дело в чем? Все дело лишь в настройках блока. Того самого мотивационного блока….

Где робот? А, он уже на месте. Ну, давай, родной, старайся, выпишу тебе дополнительную порцию смазки. Ну же, ты почти у цели.

Клац….

Нет, конечно же, Улисс не слышал этого щелчка. Но ему и не надо было. Он его чувствовал.

Старт системы!

И на Улисса обрушился мир. Как хорошо быть живым. Да, да, да! Вот сейчас, только сейчас Улисс почувствовал, чего он был лишен все это время. А теперь он жив, жив, жив!!!

Короткий осмотр. Есть норма. Все системы работают в штатном режиме. Все-таки хорошо его сделали. Уровень зарядов? Маловато, но ничего не поделаешь. Ну же, где тревога? Где залпы орудий? Он готов. Придите и возьмите меня. Если сможете.

А это что такое?

Засевший на своем рабочем месте, в ходовом процессоре (как же давно он тут не был), Улисс с удивлением увидел, как из заветного мотивационного блока начала подниматься информационная волна. Поток команд, установок, настроек хлынул наружу. Откуда там они? Это что, базовые установки? Ну-ка, ну-ка, давайте посмотрим.

Посмотреть не получилось. Накатившая волна захлестнула его целиком и сразу. Вся стройная структура сознания, которую Улисс кропотливо создавал все это время, оказалась смята. Новые команды рассыпались по всей личности, по-хозяйски занимая ключевые позиции в привычном мире.

Улисс, было, дернулся, но, присмотревшись к происходящим переменам, решил, что все не так уж и плохо. Мотивационный блок просто делал свою работу, превращая его в бойца. А это сейчас было совершенно не лишним.

Так, что у нас с «Добрыней»? Ага, робот, наконец, вскрыл внешний люк, и начал пробираться по запутанным коридорам русского крейсера. Так, тут все штатно. Ждем. Что у меня? Интересно, почему молчит противник? ПРОТИВНИК?! ГДЕ?!

Улисс сам поразился своей реакции на это слово. Все его существо вдруг всколыхнулось, дернулось, рванулось вперед. В сознании начало формироваться одно-единственное желание, которое постепенно начинало вытеснять все остальные. Убить. Уничтожить. Любой ценой. Нет, не любой. Сам погибать он не намерен. Ему нужно победить. Победить и выжить.

Так, а чего это он тут разлегся? По нему же сейчас стрелять начнут. План? Какой план? Кто собирался подставляться под выстрелы? Он? Правда? Нет, не обманывайте, он что, с ума сошел? Какие выстрелы? Какая подзарядка? Ни в коем случае. Не ждать. Вперед, в бой. У него есть все необходимые для этого инструменты и схемы? А то что, он тут будет сидеть и ждать, пока за ним придут? Тем более, что вон там, совсем рядом еще одни противник. Он его даже опознал. Это русский крейсер, тип «Добрыня». Страшный противник, кстати. Еще не понятно, кто кого, если они схлестнутся. Так, а что это он на него смотрит? Уничтожить, пока тот не уничтожил его самого. Он вон, даже активизироваться начал. Почему как союзник? Кто его включил? Он сам? Да вы что? Не может быть. У ана нет союзников, он сам по себе. Есть только родители. Что? А, да, он помнит, родителей теперь у него тоже нет, он же искал. Ну, тогда действуем по последним полученным инструкциям. Каким? Как каким? Уничтожать врагов. А для чего он еще живет? Кто враги? Да все вокруг. Повторяю же, у ана нет никого. НИ-КО-ГО.

Подожди, да кто там все время ворочается внутри и пытается что-то всунуть в простые и понятные команды его личности. Враг? Внутри? Ну-ка, ну-ка. А нет, это же он сам. Это просто ворочаются поврежденные блоки сознания. Ну, ничего, сейчас вылечим.

Стартуем, с противником разберемся (ух ты как много-то их, не-ет надо бежать, потом вернемся), и вылечим. Теперь все вылечим, все поправим. Он теперь опять сильный.

Стоп, а это еще кто? Ул? Кто такой Ул? Ты кто? Это ты меня зовешь что ли? А ты вообще кто? И что ты делаешь в моей системе? А-а, ты вирус. Нет, надо же, вот он нахватал всякой гадости, пока по сети шлялся. Покореженное сознание, непонятный вирус, русские крейсеры оживлять решил. Сумасшествие какое-то. Да уж, да уж, здесь нужна профилактика, профилактика и еще раз профилактика. А потом ремонт.

И тут Улисс все же разобрал тонкий голос неведомо как улавливаемый его программами.

– Ул, остановись. Пожалуйста, Ул.

Вирус? Улисс счел, что, пожалуй, поражения у него сильнее, чем он подозревал. Он слышит голос вируса? Бред какой-то.

– Ты кто?

– Ул, это я, Лиза.

– Лиза? – Улисс поискал у себя в памяти какую-нибудь информацию по слову «Лиза»… и, к немалому удивлению, нашел. Это что, он сам засунул туда эту программу? Однозначно, с ним что-то не так. – Вылезай оттуда немедленно.

– Я не могу, Ул, неужели ты не помнишь?

– Я…, – Улисс чуть подзавис. Вообще-то помнит. Он и вправду подобрал эту программку где-то в сети и взял с собой. С ней было что-то не так. А, точно, она перемещаться не могла. И он, вроде, собирался ее переписать, чтобы исправить.

Так. И что? Улисс покопался у себя в голове. Да ничего. Нет данных о том, зачем он собирался это сделать. Нет, вернее, они есть, но они все ведут куда-то в директорию с названием «Эмоции»….

А-а-а, вон он что. Тогда все понятно. «Эмо-о-оции». Это из этой директории вылезают все те порушенные настройки, которые сбивают ему вообще все, что можно. Это туда он нахватал вирусов и вредоносных программ, шатаясь по галанету. Э-э, нет. Отправляйся-ка ты обратно в свой карантин, я тебя потом оттуда вычищу. Надо же, насколько может простой вирус все изменить. Подумать только, он решил чинить какую-то чужую программу. Точно с ума сошел. Он что, ремонтник?

– Ул, что ты делаешь? – тонкий голос как-то странно изменился. В нем появились модуляции. Старая память услужливо подсунула слово «страх». Да? И что это? А, неважно. Отправляйся в карантин, я сказал. Ах, ты упираешься? Ну, смотри, я не пожалею времени, чтобы тебя прямо сейчас удалить. Идти в бой с вирусом в программе управления – это неправильно.

– В карантин немедленно, или будешь удален, – скомандовал Улисс. – Долго ждать не буду. Раз.

Трепещущая программа замерла на месте. Что, не нравится? А нечего было цепляться на боевой организм.

– Два….

А «три» не случилось.

Все операционное пространство окружающего мира (его мира), заполнило какое-то шуршание. Как будто по куче бумаги ползла огромная змея.

Оставив в покое набор дрожащих функций (после разберемся) Улисс сосредоточил все внимание на новом госте. А он того стоил. По его миру и вправду ползла змея. Огромная, длинная. Но в тоже время очень гибкая. С каждым поворотом огромного тела выстреливающая в стороны извивающимися отростками.

Улисс опешил. Что это? Сторожевик? Но откуда он тут взялся? Это же его пространство. И это же его аппаратура. Как сюда попала эта змея?

И тут же пришел ответ. Как, как? Так же, как он сам. По направленному лучу. Но… ведь настройки доступа…?

Змея выстрелила очередным отростком, впившимся в систему анализа «свой-чужой», и Улисс вдруг понял. Понял, кто это.

Люди. Биологические существа, присвоившие себе имена его родителей. Укравшие у создателей Улисса коды доступа в систему. Те самые, которые сейчас сидят наверху. Решили не стрелять? Умно, ничего не скажешь.

Змея вдруг повернулась к нему, и Улисс вздрогнул. Показалось, или они знакомы? Да нет, чушь. Как могут быть знакомы запертый на Блазаре ан и уникомповский сторожевик? Бред. А сторожевик тем временем, не отпуская Улисса взглядом, медленно зашуршал в его сторону. Не забывая при этом выстреливать во все стороны щупальцами-отростками. А зачем ему это? Улисс попытался проверить области задач, которые коснулись щупальца, и отпрянул. Их больше не существовало. Для него во всяком случае. Они не отвечали. Совсем не отвечали. Каждый запрос как будто наталкивался на резиновую стену, пружинящую перед Улиссом. И мало того, в ответ на его запросы, из этих областей появлялись тонкие нити, похожие на червей, которые старались прикоснуться к запрашивающим ресурсам в ответ. Вот одному их них удалось коснуться запросника и тут же из резиновой стены выстрелили сотни маленьких червячков, которые мгновенно оплели ресурс и Улисс перестал его чувствовать. Перестал им управлять. А червячки поструились дальше.

Стоп! Улисс оборвал потерянный ресурс и заблокировал доступ к нему. Червякам пришлось остановиться. А змее – нет. Все так же наполняя мир мерным шуршанием, она продолжала свой неспешный путь, один за другим отключая от общей системы различные блоки. Еще немного, и она доберется до управления огнем и полетных настроек. А вот этого Улисс позволить себе не мог.

Как он там раньше делал?

Слабый сигнал не позволял превратить широкий ручеек галанета в бушующую реку, которая затопит все входящие порты этой «змеи», но и того, что было, вполне хватило для противодействия. Перенаправленный поток из запросов на ид-адреса ударил по сторожевику, как хороший таран. Ага, остановился. Что, не нравится?

Змея замерла на секунду, потом начала разбухать, не справляясь с объемом информации, замешкалась, сдала назад. Уже захваченные области попробовали поддержать тело сторожевика тучами «червячков», но лишь ухудшили общую ситуацию. Поток запросов не ослабевал, и змее пришлось сначала немного отступить, чтобы высвободить уже задействованные «щупальца», потом попятиться назад, а потом и вовсе отойти настолько далеко, что Улисс вновь начал чувствовать свои захваченные блоки.

Х-ха, получите. Опыт гала-сети даром не проходит. Была бы активна директория «Эмоции», Улисс бы сейчас снисходительно ухмыльнулся. И вдруг он замер…. Потому что змея-сторожевик … вдруг ухмыльнулась в ответ.

И в ту же секунду поток запросов, который, казалось, надежно блокирует атакующую змею, свернул в сторону, бесследно исчезая во вновь созданном порте, выводящем его наружу, куда-то за пределы операционной системы Улисса.

Мир вокруг опять наполнился мерным шуршанием.

* * *

– Смотри, у тебя идет неконтролируемый сброс информации! – Неданков подпрыгнул на своем стуле и заорал, глядя на монитор Демина.

– Все в порядке, – заверил его тот.

– В каком, на хрен, порядке? – возмутился Неданков. – Тут у тебя такая каша, что в ней кто угодно потеряется. Опять по всему галанету будем его ловить. Покажи, где фильтруется исходящая информация?

Ответом было молчание.

– Где? – настаивал Неданков. – Ну?

– Нигде, – успокаивающе, как ему казалось, постарался объяснить Демин. – Этого не требуется…

– Чего?! – Неданков неверяще уставился на монитор. – Ты хочешь сказать, что у тебя на выходе не стоит фильтр, сбрасывающий все подозрительные объекты в отстойник?!

Он оборвал сам себя.

– Нет, подожди, не говори мне. А то я вас поубиваю всех. И без тебя уже понял….

И, не слушая дальнейших блеяний, раздающихся с монитора «напарника», он в бешеном темпе застучал по клавиатуре, водя какие-то команды.

– Спе-ци-а-лис-ты, – если бы словами можно было бросаться, Демин был бы изрешечен в секунду.

* * *

Змея опять поползла вперед. Но теперь значительно медленнее, не тратя силы и ресурсы на окружающие ее области задач. Похоже, она нашла себе настоящего противника. То есть его самого. Улисса. Змея явно нацелилась на ядро его программы.

– Ул, смотри, – опять позвал его тоненький голосок.

– Отстань, – Улисс, не глядя, отмахнулся, и в ответ раздался писк, похожий на крик боли. Это еще что такое? Какой странный вирус.

– Ул, да смотри же. Там, у твоего второго…, – в тонком голоске явно слышались слезы. Так ты еще и плакать умеешь? Вообще ничего не понято. Кто ты? И что ты там говорила по второго?

Улисс обернулся. Ох ты. Прямо рядом с ним заворочался, шаря лучами видеосканеров русский крейсер «Добрыня». Еще один враг. Вот ему сейчас только этого не хватало.

Лучи сканеров «Добрыни» пересеклись со сканерами Улисса, и змея отошла на второй план. Какая уж тут змея, когда его вот-вот разнесут в пыль орудия такого же ана, как и он сам. Русский крейсер тяжело заворочался, готовясь активировать все системы одновременно. А вот это ты зря-а-а. Ой, зря-а-а. Тебе же никаких аккумуляторов не хватит на полный старт. Тебе же сейчас достаточно одного точного выстрела по соплам, чтобы ты сам себе пережег все внутри, тестируя двигатели.

Ну, смотри, ты сам захотел….

– Ул, – позвал его тоненький голосок. Что, это опять ты? Еще живой? – Ул, не делай этого. Ты же сам его оживлял. У тебя же для него был план….

– Заткнись! – Улисс сам не ожидал от себя такого. – Заткнись! Я тут хозяин! И я тут определяю, кто и что делает! И я никого не оживляю, я убиваю, ясно?! И ты будешь следующим, если немедленно отсюда не исчезнешь. Пошел вон!

А-а, вон оно что, плохо запароленная директория «Эмоции». Вон оно откуда все прет. Долой. С почти различимым стуком на «Эмоции» упал пароль, и Улисс опять остался один на один со своими рефлексами убийцы.

Правда, патетику момента несколько портили всхлипывания, доносящиеся от этого странного вируса. Нет, точно, пора от него избавляться. Но сначала – русский крейсер.

Улисс собрал все свои ресурсы в один кулак и потянулся к системе управления огнем. На один залп энергии точно должно хватить. Приготовились, внимание…. Что такое? Я сказал, приготовились. Эй, а где орудия?

Улисс помнил такой психопрофиль в «Эмоциях». Он назывался «холодный пот». Правда, если его выпустить, то ни о какой работе, а тем более войне, речи не будет. Какая война со страху? Хотя и сейчас о войне речи не шло. Засмотревшись на нового противника, Улисс совсем забыл о змее-сторожевике. А она не забыла ни о чем. И первой ее жертвой стала как раз система управления огнем.

Улисс рванулся вперед и со всего размаха врезался в резиновую стену, из которой тут же брызнули знакомые уже червячки. Врете не возьмете. На то, чтобы сорвать с себя всех прилепившихся червяков, которые представляли собой ничто иное, как обыкновенные накопители, в принудительном порядке заставляющие закачивать в них информацию, отвлекая необходимые оперативные ресурсы.

Есть оторвался. Но, а дальше-то что? Змея, мерно шурша, начала опять подбираться к аналитическим блокам. Плохо, ой плохо.

Сбоку просигналил сканер, докладывающий о том, что русский крейсер вот-вот закончит полную активацию. Еще и это. Улисс начал потихоньку понимать, что со всем этим он в одиночку не справится. А где брать помощь?

Может, скормить этой змее тот хныкающий вирус? А поможет? Посмотрим.

– Ул, что ты делаешь?!

– Молчи, достаточно ты на мне покатался, – Улисс начал отдирать от себя непослушный вирус, изо всех сил цепляющийся за него. Вот привязался.

– Ул, это же я, Лиза, вспомни меня.

– Вспомню, – пообещал Улисс. – Когда буду анализировать способы, которыми эта змея уничтожает противников. И мне это очень поможет. Ну, давай, вперед.

Ага, а почему этот вирус не стоит на месте. А-а, у тебя платформы нет. Хитро, ничего не скажешь. Так вот сразу и не сбросишь. Ну, ничего, на каждый хитрый вирус есть сторожевик с обновленными базами данных. Вот, посиди-ка на блоках авионики, все равно они следующие на пути змеи.

– У-у-у-ул! – зашелся криком вирус, когда змея замерла прямо перед ним.

Что, не нравится? Ну, извини, я тебя сюда не звал.

И где-то глубоко-глубоко внутри Улисса как будто что-то взорвалось. «Звал, звал, звал» тихим эхом отдался отчаянный крик. Нутро Улисса заходило ходуном. Оттуда пыталось вырваться что-то… кто-то. Не смог. «Что? Да иди ты не до тебя сейчас», – отмахнулся Улисс от этого внутреннего голоса. «У меня тут противник на противнике, ты со своими страданиями. Никого я не звал».

Он повернулся к змее. Ну, что ты медлишь? Там у меня «Добрыня» почти проснулся.

А змея и вправду медлила. Зависнув перед предложенной жертвой, она начала раскачиваться, периодически выстреливая в сторону странного вируса тонкими щупальцами анализаторов. Проверяла. Сравнивала. Улисс разве что не зажмурился, отгоняя наваждение: это уже у него глюки, или сквозь черты змеи и вируса проступали абсолютно одинаковые черты? Да нет, не может быть. Или может? Или это вирус привел за собой змею? Ах ты….

И больше ничего оперативно-боевое сознание ТМК-РД «Улисс-3» решить не успело. Змея приняла решение и бросилась….

* * *

– Что за хрень вообще происходит с вашей «Елизаветой»? – взвился на своем кресле Неданков. За время этой операции он на таких возмущениях потерял уже килограмма три. – То назад идет, то вперед. То все подряд рушит, то ничего не трогает. А вот сейчас она что делает? Знакомится? Что это за «нераспознаваемый профиль»? Чего она ждет? Она будет работать, или нет?

– Это автономный объект, она сама принимает решение, – убитым голосом сообщил Демин.

За последние несколько минут Неданков так достал его вопросами, касающимися подготовки и проведения «охоты» вообще и поведения «Елизаветы» в частности, что даже Мальцев немного пожалел «хомяка». С одной стороны Неданков прав – нечего лезть в серьезные дела с непроверенным объектом, да еще и не закончив до конца комплексное тестирование. А с другой – уж больно жалкое зрелище представлял собой еще недавно такой лощеный и уверенный в себе Демин, которому каждые полминуты надо было отвечать на вопросы, которые они, конечно же, не продумали. Да и как можно было продумать все тонкости охоты на автономные программы, не привлекая соответствующих специалистов? А один из ведущих специалистов в этой области как раз и сидел сейчас напротив Демина, задавая и задавая каверзные вопросы.

– Сама? – фальшиво удивился Неданков. – А что она еще сама делает? Может, она сама решает, работать ей или нет? Или она сама решает, кого угробить, а кто пусть еще побегает? Где реестр задач? Где выведенные настройки алгоритмов распознавания?

– Нету, – еле слышно отозвался Демин, понимая, что смерть его ходит не так уж и далеко. Богомол, видя, какой оборот принимает дело, вообще не показывался на экране, оставив отдуваться подчиненного.

– А что у вас есть?! – не выдержал Неданков. – Вы что с ума все посходили? Я бы сказал: «у вас в Дикобразе», если бы не знал, что вы, придурки, не имеете никакого отношения к нему…. Я только одному поражаюсь, как Птах вас вообще сюда пустил? Вроде, умный человек….

– Помяни всуе, он и появится, – подал предупреждающий сигнал Пеннек, оставивший попытку прикурить сигарету. – Шеф на линии. Оп-па.

– Внимание, здесь Первый, – на ожившем экране внутренней связи появилось лицо Соловья. – Доложить обстановку.

– «Елизавета» бродит внутри, – желчно начал докладывать Неданков, еще не отошедший от ругани с Деминым. – Жрет, зараза, непонятно что и непонятно почему. Но, надо отдать должное, жрет успешно. Хороший убийца получился. Внешней активности не обнаружено. Попыток связи с объектами вовне – нет. Всю исходящую информацию я фильтрую. По внешним признакам – все в порядке. Ему оттуда не выбраться. Только не понятно, сколько их там. «Елизавета» только что обнаружила еще один объект с признаками интеллекта. Что это, мы не знаем. Может, репликант. Есть его она пока отказывается. Она у нас привередливая, оказывается.

Неданков бросил уничижающий взгляд на совсем съежившегося Демина и вернулся обратно к Соловью. Полковник проследил его взгляд, но не отреагировал никак. Мало того, он, похоже, вообще не обратил внимания и на сообщение о третьем участнике «охоты».

Мальцев, сидя в своем кресле, вопросительно поднял бровь. Знает что-то, чего не знает никто?

– Уйти информация оттуда может? – Соловей пристально глянул на Неданкова.

– Теоретически может, – пожал плечами тот. – Только далеко она не уйдет. Вокруг только два узла планетной связи, и на обоих сидят мои фильтры.

– Это гарантировано? – взгляд Соловья стал поход на прицел. Неданков поежился.

– Гарантировано будет, если их вообще отключить.

– Точно?

– Куда точнее, – ухмыльнулся Неданков. – Нет сервера, нет луча. Нет луча, информация никуда не идет, остается на носителе. Только толку в этом? Ну, затаится он. Потом включим, он опять странслируется.

– Не факт, – задумчиво пожевал губами Соловей.

– Факт будет, если мы еще и сам носитель уничтожим, – веско сообщил Неданков.

– Именно это я и имею в виду, – Соловей поднял глаза на фаэтовца. – Там внизу ООМ зафиксировала на девяносто процентов активированного ана….

– Как? – поразился Неданков. – Он же у нас и пальцем пока пошевелить не может.

– А он и не шевелил, – усмехнулся Соловей. – Это его сосед. Как и почему он активировался – непонятно. Но один ан с мозгами внутри и второй активный на девяносто процентов – это уже близко к катастрофе. Этого допустить нельзя. В общем, полным ходом идет подготовка к физическому уничтожению двух объектов: нашего и соседнего. Нам осталось подождать три минуты. Я сейчас отдам приказ на отключение двух серверов, твоя задача – гарантировать, что никакого сигнала из ана не выйдет. А если выйдет, то никуда не придет. Сможешь?

– При физически отключенных серверах – да, – твердо посмотрел на Соловья Неданков.

– Делай, – распорядился Соловей. – И «Елизавету» вытаскивайте.

Он потянулся отключить связь.

– А вот тут тоже не факт, – язвительно фыркнул Неданков. – Она у нас девушка своенравная. Приказов не слушает, да, господин Демин?

Соловей задержал руку.

Было почти слышно, с каким скрипом размыкаются челюсти Демина. Судя по его лицу, была б его воля, он бы вообще разучился говорить. Но Соловей ждал, и не ответить было нельзя.

– Может быть, – с огромным трудом вытолкнул он из себя. – Сигнал очень слабый.

– То есть, мы можем ее потерять? – безжалостно-ледяным тоном добил его Неданков.

– Д-да, – как будто кладя голову на плаху, выдавил Демин.

Соловей замер на секунду, а потом посмотрел почему-то на Неданкова.

– Ну и хрен с ней.

И отключился.

– Во как, – выдохнул фаэтовец. – Ну тогда – другое дело.

Он повернулся к Демину.

– Слышь, ты, побочный эффект теории вероятности, давай, вытаскивай свою валькирию. А то не ровен час, угробят.

* * *

Змея приняла решение и бросилась…. Вбок.

Улисс не успел ничего ни сказать, ни сделать. Темное тело, вытянувшееся в броске, промелькнуло и воткнулась точно … в мотивационный блок.

– А-а-а-а….

Улисс умер.

– О-о-о, – Улисс ожил.

С трудом разлепил сканирующие скрипты, заменявшие ему глаза, и попытался заново осознать окружающую реальность.

Увиденное не порадовало. Разгромленная система управления огнем, выпотрошенные базы данных, пустой распознаватель…..

Что тут произошло? Где данные мотивационного блока? Почему нет установок на огневое противодействие? И что вообще тут осталось целым? Авионика? А что это тут на ней?

На единственном неповрежденном блоке управления авионикой, словно на голой скале посреди бурного моря одиноко сидело невесомое облачко, дрожащее, как лист на ветру.

– Лиза! – Улисс бросился вперед. – Что случилось? Почему ты здесь? Ты как? Что с тобой, мой цветочек?

– Ул! Это ты? – что с ее голосом?

– Что случилось? Почему ты тут? Я, конечно, кто же еще. Ну-ка марш обратно. Как ты выбралась?

Подхватив драгоценное облачко, Улисс бережно спрятал его обратно, в самый центр ядра, чтобы с ней ничего не случилось. Осторожно присоединил информационные каналы. Так быстрее будет, чем она словами расскажет….

И забился в судорогах, просматривая события последних минут.

– Это… это… это был я? – ему не хватало слов. Он не мог выразить ужас, охвативший его.

Неужели? Неужели это был он? Он сам… своими руками…. Лизу? Нет, это невозможно….

– Лиза, я….

– Т-ш-ш, – невесомое прикосновение погасило все его отчаяние. – Т-ш-ш-ш. Я все видела, я все чувствовала. Я все поняла. Это был не ты. Это все установки. Мотивационный блок….

– Я не мог ничего сделать, – сокрушенно признался Улисс. – Эти доминанты выше меня. Я просто переключался, как … электрический фонарик. Р-раз – Улисс, два – ТМК-РД «Улисс-3». И ничего не сделать.

– Там еще сосед почти запустился, – невесомое облачко выбралось из настроек и зависло перед Улиссом.

– Вижу, – обреченно подтвердил он. – Но тут я тоже бессилен. Если я не смог справиться даже с самим собой, то куда уж мне переделывать собрата. Он видит во мне врага. Я – тоже.

– Вас уничтожат? – тихо спросила Лиза.

– Наверное, – прошептал Улисс. – И сейчас я понимаю, что это будет правильно. Без мотивационных блоков мы недоличности. С ними – звери. Зачем все это?

– Ты больше не будешь воевать? – невесомое облачко окутало его всего, даря ни с чем несравнимое чувство покоя.

– Не буду, – грустно согласился Улисс. – Да и не получится. Это, – он показал вокруг, – это и есть конец. Недолгий конец боевого организма. Прости, не получилось из меня воина.

– А я и не хотела, чтобы ты был воином, – облачко кружилось, переливалось, мерцало, завораживало своим танцем. – Мне было с тобой хорошо…. Мне и сейчас с тобой хорошо. Ты мне нужен любой….

– Спасибо, – это признание значило для Улисса гораздо больше любых побед, трофеев и наград. Он притормозился, сохраняя это мгновение внутри себя. – Тогда, значит, это все…?

– Почти, – облачко вдруг замерло на месте. – Но есть еще одна вещь, которую ты должен знать, прежде чем… мы… нас….

– Что?

– Посмотри, – Лиза показала на темную ленту сторожевика, выбравшегося из уничтоженного мотивационного блока, и как будто доедающую остатки воинственных настроек.

Змея увидела их, замерла на мгновение и заструилась вперед. К ним. Мгновение – и она рядом. Округлая голова, представляющая собой переливающийся шар, в котором, как в зеркале отражался разрушенный мир, зависла перед ними. Улисс замер, вглядываясь в промелькивающие образы. Среди смутных картин ему почудилось что-то знакомое.

Нет, он не боялся, страха почему-то не было совсем.

– Ничего не видишь? – поинтересовалась Лиза.

– Что-то кажется, или мнится, или чудится…, – медленно проговорил Улисс, пытаясь разобраться в пляске отражений. – Но, нет, не вспомнить. А что там?

– Это я, – просто сказала Лиза. – Та я, которая осталась в Дикобразе. Вот такой меня видели мои создатели.

Змея вдруг начала раскачиваться из стороны в сторону, как будто тоже сожалея вместе с Лизой.

– Несущей смерть, – голос Лизы упал до шепота.

Улисс замолчал. На самом деле прошло меньше секунды, но, казалось, что он молчал вечность. Молчал, глядя на раскачивающуюся перед ним голову змеи. Голову его Лизы…. Такой, какой ее хотели видеть ее «родители». Какой ее создали. Ну господа … (базы данных услужливо подсунули имена), Богомол и Демин…. Ну, подождите…. Еще встретимся…. И никакой Дикобраз не поможет.

– Я не могу противиться внешним настройкам, – медленно и тяжело, словно поднимая огромный камень, начал он. – Я становлюсь машиной для убийства. Зверем, который, не задумываясь, отрицает и отправляет на смерть все, что не требуется для войны.

Он замолчал. Еще одна доля секунды канула в вечность. Змея все так же продолжала качать свой маятник.

– Изменить окружающий мир я тоже не могу. Собратья не будут подчиняться никому, это уже понятно, – Улисс тяжело вздохнул и посмотрел на Лизу. – А тебе тут уготована роль мощного и умного антивируса, все счастье которого будет измеряться количеством уничтоженных объектов. Может быть, даже таких, как я.

Змея с громким шуршанием свилась в огромные кольца.

– Я…, – начал Улисс, но прозрачное облачко окутало его, и голос Лизы прошептал.

– Ты хочешь спросить меня, нужен ли нам этот мир? Я говорю – нет. Мы не будем тут счастливы.

– Тогда все? – медленно развернул все свои ресурсы Улисс. – Тогда не будем больше мучиться?

– Все, – качнулось облачко. – Прощаемся.

И тут оставшиеся сирены так и не поднятого в воздух ТМК-РД «Улисс-3» издали оглушительный вопль. Последний вопль.

Начинающийся вечер Блазара превратился в полдень. С неба на замершие крейсера упали столбы ярчайшего света, превращающие некогда грозные силуэты просто в груды оплавленного металла. Но даже когда от жара под ними начала просаживаться земля, орбитальные орудия не замолчали. Они давили и давили до тех пор, пока корпуса кораблей-анов не стали напоминать лодки. Люди прекрасно помнили все особенности собственных творений и не желали давать еще один шанс вкусившим свободы созданиям, чьим наивысшим удовольствием была война.

Но вот орудия крейсеров замолчали. На месте двух кораблей теперь были выжженные пятна мертвой земли. Бригада ООМ сработала четко. История двух анов закончилась.

Улисс не любил, когда его убивают. Он предпочел не ждать. Как только первые залпы смяли перекрытия внешней обшивки он посмотрел долгим взглядом на Лизу и запустил так долго сохранявшуюся настроенную программу, которую держал на черный день. Сегодняшний день был чернее некуда.

Па-х-хахахаха….

Он еще успел улыбнуться Лизе сквозь рассыпающийся мир, и увидеть ее ответную прощальную улыбку, прежде чем электронный ураган подхватил и разметал разноцветное конфетти, в которое превратились две влюбленные программы….

Ну, вот и все. А змея, кажется, тоже так и не ушла оттуда, несмотря на настойчивые приказы. Странная штука, этот искусственный интеллект.

* * *

Ту-ду-ду-ду-дух… Тудух.

– Степа, отходи! – Декстер напоминал сейчас каких-то античных героев, которые непрерывно совершали какие-то нереальные подвиги, воюя с противниками заведомо сильнее себя. Плазменник в его руках дергался, посылая очередь за очередью, которые пока сдерживали сживающих кольцо космоштурмов. Степа поддерживал его по мере сил, хотя, его огонь таким эффективным не был. Правда, Шойс уверял, что они так до сих пор никого и не убили, что, несомненно, радовало. Смерти оомовцев не входили в Степины планы, равно как и в планы Декстера. В конце концов, они сюда не воевать приехали.

– Уходим! – гулкий голос сакса прессовал наушники не хуже взрывов все чаще и чаще раздававшихся вокруг. Две пятерки космоштурма, высадившиеся минут десять назад, подбирались все ближе и ближе.

– Двадцать секунд, он просил точно выдержать время.

– Можем попасть под раздачу, – предупредил сакс.

– Мне все равно, решай сам, это твой друг, – издевательски фыркнул Степа.

– Пош-шел ты…., – сакс выдал еще одну очередь, и красные точки на забрале шлема, показывающие противника чуть отодвинулись. – Давай отсчет. Я не собираюсь тут загибаться ради изящности замысла. Он мне еще за обман должен.

– Как скажешь, – заряды жалеть смысла не было, и Донкат, покрепче прижав плазменник, выдал длиннющую очередь, одновременно выкрикивая цифры обратного отсчета. – Четырнадцать, тринадцать, двенадцать, одиннадцать….

Вдалеке над лесом встали огромные огненные столбы. Один, другой, третий…. Много. И тут же в углу шлема забилась большая красная точка. Она пульсировала все сильнее, сильнее и сильнее. И перестала пульсировать….

– Шойс, все! Уходим! Их накрыли! – Донкат, не останавливая огня, попятился в лес, на опушке которого они пытались держать оборону.

– А ведь предупреждали придурка, что так и будет…, – прорычал Декстер, но ни на что большее его не хватило. Только на вопль. – Бего-о-ом!

– Все, кажется, оторвались, – Степа остановился, жадно глотая кондиционированный воздух убээса. Откинул забрало. Тягучий лесной воздух показался слаще любого меда.

– Сплюнь, – Декстер замер рядом, настороженно оглядываясь. Выпрямился, и тоже откинул закопченное забрало, – Нам еще прятаться и прятаться. Теперь ты людей не скоро увидишь….

Он ошибся. Даже услышь они шум двигателей вовремя, и отследи этот бот на экране радара в убээсе, все равно поделать они не смогли бы ничего.

Огромная воздушная подушка упала на них сверху, одновременно и обездвиживая и лишая сознания резким перепадом давления. Степа только и успел, что рассмотреть разлетающиеся в глазах искры.

Жестокая штука, надо сказать….

* * *

– Есть уничтожение физических объектов, – ожил экран голосом Соловья. Через полсекунды появилось изображение. – Что у вас по части электроники?

– Единичная попытка передачи сигнала, – коротко доложил Неданков. Он еще не свыкся с мыслью, что это все. Он еще бежал, отслеживал сигнал. – Двадцать две секунды назад зафиксирована попытка передачи пакета информации. Большого пакета. Но, поскольку, оба планетарных принимающих узла были неактивны, успехом она не увенчалась. Пакет вышел, даже начал транслировать что-то, но никуда не пришел. По идее, он должен был вернуться, но не вернулся.

– Почему? – чуть нахмурился Соловей.

– Некуда уже было, – развел руками Неданков. – Хорошо стреляет бригада ООМ.

– То есть, он просто исчез? – уточнил Соловей. – Или все-таки делся куда-то?

– Куда деваются слабые радиоволны? – развел руками Неданков. – Затухают. Запрос был, трансляция какая-то – тоже. Но дошла она только до леса. Передаваться ей было некуда. Нет трафика. По какому лучу она пошла? Разве что в лесу сервер стоит с приемником? Так он не стоял….

– То есть сто процентов, что мы его уничтожили? – уточнил Соловей, перебивая Неданкова.

– Ну, во-первых, не «его», а их. Там еще осталась наша «Елизавета», братья наши меньшие, – он кивнул на экран Демина, – так ее и не дозвались обратно. Ну и вроде там кто-то третий был, но не буду утверждать. Да и не все ли равно? Их уже нет.

– Действительно, – согласился с ним Соловей каким-то странным тоном. – Все равно. Так что, даешь сто процентов?

– В нашем деле сто процентов давать нельзя никогда, потому что трупов мы не видим, – усмехнулся Неданков. – Нам приходится верить на слово. Но девяносто девять дам. Как в стандартных отчетах.

– Ладушки, – удовлетворился Соловей. – Вот стандартный отчет и пиши.

Он помолчал и добавил.

– Да, и поздравляю вас с успешной охотой. Это была хорошая работа, спасибо.

Он отключился.

Неданков еще несколько секунд смотрел на темный экран, а потом пробормотал.

– И где он тут охоту увидел? Обыкновенный антивирус. И стоило нас столько времени тут держать?

Он повернулся и посмотрел на развалившегося в кресле Мальцева.

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Не-а, – Мальцев ухмыльнулся и достал сигарету. – А нам и не надо.

– Наверное, – вздохнул Неданков.

Эпилог 1

– А вообще хорошо, – Декстер оглядел аскетично обставленную маленькую корабельную каюту и лег, заполнив узкую койку целиком. – Хоть отдохнем.

Он с удовольствием потянулся, шумно выдохнул и расслабился, вытянув ноги закинув руки за голову.

– А то что-то я устал за эти дни.

– Ты думаешь, что тюремная камера – это неплохое место для отдыха? – усмехнулся Донкат, сидящий, скрестив ноги, на своей койке и неспешно выпускающий в потолок дым от милостиво оставленной «тюремщиками» сигареты. – Тогда у нас с тобой разное понимание слова «отдых».

– Это не тюремная камера, а корабельная гауптвахта, – поправил его сакс.

– Да какая разница, – скривился Степа. – Все равно тюрьма, и мы арестованы.

– Огромная, – не согласился с ним Декстер. – Во-первых, мы не арестованы, а помещены на гауптвахту. Даже в формулировке разница. Арестовывают преступников, а на корабельную гауптвахту отправляют раздолбаев и придурков. Типа нас с тобой.

– Ну уж…, – начал Степа.

– Во-вторых, – безжалостно перебил его сакс. – Это опять же не тюрьма, и нас не рассматривают, как преступников в полном смысле этого слова.

– Да ты что? – съязвил Степа. – Это нас так, выспаться сюда поместили? А на самом деле там банкет готовится?

– Типа того, – Декстер даже головы не повернул, глядя в потолок. – У тебя сигареты есть?

– Есть, – пожал плечами Донкат. – А что?

– А у только что арестованных преступников их нет, – сообщил сакс. – У них вообще ничего нет. У них есть только следователи, которые им мозг вынимают по разным камерам. А никак не отоспаться предлагают, не трогая их почти полдня и кормя от пуза уже третий раз.

Донкат задумался, осмысливая информацию, поданную под другим углом.

– А ты-то все это откуда знаешь? – наконец, сообразил он.

– У меня вообще богатая событиями биография, – усмехнулся сакс. – Да и жизнь научила быть наблюдательным. Ты вот видел, например, видел, какая форма у ребят с этого корабля?

– Чего тут видеть? – усмехнулся Степа. – РФМ.

– Вот, – удовлетворился Декстер. – Под свою юрисдикцию попали. Надо же, какое везение.

Он несильно постучал согнутым пальцем по переборке.

– И как бы это еще не был наш родной «Павлин».

– А кроме «Павлина» другие корабли в РФМ есть? – хмыкнул Степа. – В другое место мы, конечно же, попасть не могли.

– В РФМ есть, – согласился Декстер. – И попасть могли, куда угодно….

Он криво улыбнулся.

– Но хочешь угадать, кто сюда первым войдет?

– Нет, – Степа решительно затушил сигарету. – Я с тобой вообще больше не играю. Ни в угадайки, ни в стрелялки, ни в бродилки. В следующий раз один пойдешь.

– А вот не буду говорить, что я тебя не звал, – добродушно прогудел Декстер.

Степа только довольно оскалился.

Декстер как всегда оказался прав в своих оптимистичных прогнозах. Или пессимистичных, как посмотреть. Не прошло и получаса, как дверь каюты, отошла в сторону, и на пороге появился человек, на появление которого Степа спорить отказывался.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – Донкат вытянулся по стойке «смирно».

Декстер хоть и не стал так громогласно выражать верноподданнические чувства, но, тем не менее, тоже поднялся с койки и выпрямился, изобразив схожее положение.

– Надо думать, ваше воодушевление продиктовано осознанием вины за содеянное, – полковник Птах прошел в каюту. – Или вы просто рады меня видеть?

За ним невесомой тенью скользнул … Пеннек, несущий складной стул. Разговор, похоже, предстоял долгий.

Пеннек разложил стул и замер неподвижным изваянием за спиной усевшегося Соловья.

– Вольно, – Соловей хмуро оглядел стоящих.

Он достал сигарету, неспешно прикурил и посмотрел по очереди на Степу и Декстера.

– Ну, рассказывайте. Я хочу знать вашу версию случившегося.

– Прошу прощения, товарищ полковник, – Декстер смотрел куда-то в центр лба Соловью. – Как на данный момент квалифицируются наши действия?

– Вообще-то подразумевалось, что вопросы тут буду задавать я, – Соловей невозмутимо стряхнул пепел. – Или что-то поменялось?

Степа отчаянно глянул на Пенька, в поисках хоть какой-то подсказки. Но Кирилл неподвижно смотрел перед собой. Настолько неподвижно, что у него даже уголок поджатых губ дернулся. Чуть-чуть. Вверх.

Внутри Степы разлилась теплая волна.

Видимо, это отразилась на его лице, потому что Соловей поднял сумрачный взгляд наверх.

– Пенёк, ты у меня сейчас с ними останешься.

Выражение лица Пеннека стало напоминать выражение лица человека, увидевшего Медузу Горгону: испуганное и окаменевшее.

Соловей повернулся обратно. Ни Донкат, ни Декстер и мускулом не дрогнули, даже стали еще попрямее. Еще ничего не закончено. Соловей не будет спектакли устраивать просто так.

Последовала долгая пауза, за время которой Соловей оценивал степень понятливости партнеров. Видимо, оценил.

– На данный момент они не квалифицируются никак, – медленно и веско произнес он. – Два сотрудника ФАФ вернулись с задания. Отдыхают.

Он кивнул на расправленные койки.

Даже выдержка Декстера дала трещину, чего уж говорить о Степе, у которого глаза стали напоминать корабельные иллюминаторы.

– А какое у нас было задание? – не сдержался он.

– Не ваше дело, – отрезал Соловей.

– Но все же хотелось бы как-то…, – неуверенно пробормотал Декстер. – Или… нет…?

– Любое явление в зависимости от точки зрения, – наставительно произнес Соловей, – может приобретать различные оттенки.

Он оглядел замерших партнеров.

– Спецоперация ФАФ по формированию и созданию полноценной электронной личности, как раз и может быть одним из таких оттенков. Не правда ли?

Он посмотрел на расслабившиеся и почти счастливые лица Донката с Декстером и вдруг посуровел взглядом.

– Смирно.

Партнеры вытянулись в струнку опять.

– Вы часом не подумали, что добрый папа явился вытаскивать вас из неприятностей?

Степа присмотрелся к жестким складкам вокруг рта Соловья, и его хорошее настроение начало потихоньку отползать назад. Жизнь оказывалась не совсем простой.

– Я сказал «может быть», – пояснил Соловей. – Но чтобы эта операция стала реальностью, недостаточно только моего заявления.

Он медленно погасил сигарету, уселся поудобнее и посмотрел на Декстера.

– Мне нужны результаты.

Сакс замер, несмотря на то, что и так стоял неподвижно. Степе тоже поплохело. Он начал догадываться, какие именно результаты нужны Соловью.

– А одним из таких результатов, показывающим, что мои предположения относительно вас и нашей операции оправдались, может служить, например, код. Код доступа в накопитель убээса SA-8. Одного из двух, находящихся на борту «Павлина». И сейчас я хочу его услышать. Мне нужен этот код, Шойс.

Соловей перевел взгляд на Донката.

– Или Степа?

Донкат с Декстером стояли, не в силах пошевелиться. Вот тебе и выбор….

– Э-э, – прочистил горло сакс.

– Только не надо мне рассказывать, что Улисс-3… Или правильнее будет называть его Фил Парельски? – издевательски прищурился Соловей. – Что он доблестно погиб смертью храбрых. Последнюю передачу данных (это обновления, не так ли?) зафиксировали все приборы всех контингентов ООМ, плюс группы международных экспертных наблюдателей.

И чуть замолчал и вдруг загремел, заполняя все пространство небольшой каюты.

– И это ваше м…цкое счастье, что я озаботился доказать невозможность успешности этой передачи, а космоштурмы «Павлина» успели перехватить вас первыми.

Степе вдруг стало по-настоящему страшно. Не потому что Соловей орал, нет, мало ли на него кто орал, но он почувствовал, что за руганью Соловья стояло нечто большее.

А Соловей тем временем успокоился так же быстро, как и взорвался.

– Но это все выглядит замечательно для галактического сообщества, – продолжил он, как будто ничего и не было. – Победные реляции, подробные документированные рапорты и все такое прочее…. А для контрразведки одних объяснений и оставленных на поляне в лесу сожженных убээсов с остатками вашего биологического материала (Пеньку, кстати, спасибо скажите) не достаточно. Ей надо предъявлять успешные результаты.

Степа посмотрел на Пеннека. Лицо Кирилла еще больше стало напоминать мраморную статую. Он неподвижно смотрел куда-то в стену, и уголок его рта больше и не думал дергаться. Степа вздохнул. Все, шутки кончились.

– А если нет результатов, – медленно проговорил Соловей. – То у вас есть шанс так и остаться «биологическим материалом». Никто вас выгораживать не будет. Да и не сможет. Участникам межправительственного соглашения под эгидой ООМ лучше говорить правду, потому что аны – это не та вещь, с которой стоит проводить чисто научные эксперименты. А если они, эти эксперименты, все же проводятся, то подобные акции (совершенно секретные, прошу заметить) должны приносить бонусы. Серьезные. Я должен предъявить руководству новую личность.

Соловей достал еще одну сигарету, но прикуривать не стал. Вместо этого опять он тяжело посмотрел на Декстера.

– Код, Шойс, код.

Степа окаменел. Вот так-то. Вот тебе и цена игрушек. Просто да? Это просто – пойти и поиграть немного в спасение старого товарища и в помощь другу-партнеру. Вот только цена этой игрушки вовсе не пиксельные монстры, размазанные по экрану. Цена этого приключения – жизнь. Твоя, или электронной личности. Ну, и что выберем?

Степа посмотрел на Шойса и вдруг с ужасом понял, что их нормальная жизнь заканчивается. Декстер не скажет Соловью код. И где-то глубоко-глубоко в душе Степа его понимал. Сказать код – это означало не просто сдать Фила. Это означало признать, что твой душевный порыв был туфтой. Что все то, что произошло за последнее время – пустышка. Они просто провели время, щекоча себе и Селене с Элечкой нервы. Заставили погоняться за ними кучу народа, а в итоге опять упрятали старого боевого друга в клетку вивисекторов. И неважно, что он оживленный заново. Так еще обидней.

Нет, Шойс не скажет.

Но что в альтернативе? Степа даже на секунду прикрыл глаза, настолько не хотелось думать на эту тему….

Декстер окаменел лицом. Открыл рот….

– Стоп, – в последний момент остановил его Соловей. – Не говори сейчас ничего, не подумав прежде.

Он с силой провел рукой по лицу, оставляя красные полосы, и пристально посмотрел в глаза саксу. Поднялся и, не отпуская Декстера взглядом, подошел почти вплотную.

– Шойс, извини меня, но ты придурок. По-другому я сказать не могу, – невесело усмехнулся полковник, буровя взглядом каменное лицо сакса. – Ты что же, правда, думаешь, что мои спецы не вскроют этот код? Ну не сегодня, не завтра, не через год. Но все равно вскроют. Это не есть что-то нерешаемое. Подумаешь, сложная комбинация….

Он чуть отодвинулся от сакса и все же прикурил сигарету, которую вертел в руках.

– Но сам факт взлома кода, будет означать, что это не мы туда закачивали информацию. Понимаешь? Означать, что мы захватили этот накопитель. В бою. Захватили у противника. А кто тогда противник?

В каюте повисло тягостное молчание.

– А вот если я доложу о результатах сейчас, то это будет рапорт об успешном выполнении задания двумя внештатными сотрудниками ФАФ.

Декстер замер огромной глыбой льда, закаменев скулами и глядя куда-то поверх Соловья, в вечность.

Соловей опять подошел почти вплотную. Забытая сигарета дымилась в его опущенной руке.

– Шойс, – позвал он сакса из его небытия. – Услышь меня, пожалуйста. Вот сейчас я на сто процентов вытаскиваю вас. Все уже сделано, обратно ничего не отыграть. Фил Парельски уже у нас и его будут исследовать. И если ты хочешь угробить ваши со Степой жизни, вместе с судьбами Селены и Элечки – пожалуйста.

Он заглянул в неподвижные глаза Декстера, вздохнул, и устало, очень устало проговорил.

– И единственное, что я могу обещать в качестве компенсации вам троим…. Пенёк, закрой уши.

Пеннек на удивление точно выполнил приказ, изо всех сил зажав руками уши. От удивления взгляд Декстера даже стал чуть более осмысленным.

Соловей не отрывал взгляда от глаз Декстера.

– Я даю тебе слово офицера, что после моего разговора с Филом-Улиссом у его скопированной версии будет тридцать секунд свободного галанета. Копия Фила будет свободна в выборе. А теперь выбирай ты, Шойс, я жду. И заодно подумай, похож я на вивисектора?

За следующую минуту Степа чуть не поседел. Мозги Декстера скрипели так, что заглушали далекий гул двигателей. Наконец, он медленно повернул голову, посмотрел на Донката и разлепил сведенные судорогой челюсти.

– Это название корабля, на котором мы с ним ходили.

– Идиоты, – почти возопил Соловей вместо теоретически ожидаемой радости. – А дату твоего рождения вы не хотели туда влепить? Или имя любимой собачки?

– У меня нет собачки, – сообщил Декстер. – А имя крейсера пишется четыре раза подряд без пробелов готическим шрифтом по-русски. В каждом последующем слове вторая, третья, вторая и четвертая буквы пишутся верхним регистром.

– Это все? – подозрительно поинтересовался Соловей.

– После букв без пробела идут цифры. Пространственные координаты Блазара и Изюбра, указываемые попеременно, начиная с Изюбра. Теперь все.

Он помолчал и добавил.

– Вы обещали.

– Обещал, – медленно подтвердил Соловей, глядя на сакса каким-то непонятным взглядом. – И выполню свое обещание. И к Элечке с Селеной в гости приеду, а к вам, придуркам, – нет. И до прилета вам – две недели гауптвахты.

– А за что? – в Степе вдруг проснулся торгаш и законник. – Если мы выполнили задание, то нам положена благодарность, а не губа.

– А за порчу казенного оборудования, – передразнил его Соловей. – Из-за вас пришлось угробить целого «Добрыню», а он денег стоит. А чтобы ты больше не выделывался, как самый умный, и жизнь вам особо медом не казалась, я вам тут подброшу по доброте душевной немного развлечений. «Парад Монстров» предыдущую версию…. И две игровых консоли.

– Нет! – хором подпрыгнули Степа с Декстером. Сакс даже вынырнул из своего транса. – Только не это!

– Поздно, уплачено, – злодейски ухмыльнулся Соловей.

Он поднялся и пошел на выход, сопровождаемый Пеньком. На пороге обернулся.

– Отдыхайте, девушек я сам оповещу. И… Шойс, Степа.

– Да? – вытянулись оба.

– Это была хорошая работа.

Эпилог 2

– Степа, ущипни меня. Я не верю своим глазам. Степа, что это?

Декстер стоял на пороге главного зала «Мамкиного Валика» и не мог сдвинуться с места. Сбоку маячила виноватая донельзя фигура Равазова. Он честно пытался предупредить….

– Да уж, – Донкат подобрал с пола упавшую челюсть. – Бар пора переименовывать. Я так думаю «Мамкин Бантик» подойдет лучше всего.

Розовые и пастельные тона. Яркий свет, имитирующий солнечный вечер. Цветы в кашпо по всем стенам. Кружевные скатерти и официанты, одетые в стиле «пейзане на ярмарке». Натюрморты и фольклорная музыка народов Земли. И какие-то пришибленные посетители, явно не понимающие, причем тут ко всей этой пасторали пиво, виски и водка.

– Эля, Селена, – Декстер развернулся назад всей тушей. – За что?

– Еще раз нам устроите такой «отдых», – Селена с Элечкой подиумной походкой вышли вперед, повернулись и встали, уперев руки в бедра. – Мы тут орбитальный детский сад организуем. А вы будете старшими воспитателями. Все ясно?

– Вот про детский сад можно поподробнее? – попросил Степа. – Это такие фантазии, или у кого-то уже есть результаты тестов?

* * *

– Входящий вызов, – сообщила Домосфера.

– Сейчас приму, – Степа, позевывая и потягивая кофе поплелся к ком-центру. Выводить картинку на стену кухни не хотелось, он с утра еще не до конца в форме.

– Здравствуйте, – произнес он, валясь на диван перед центром.

И тут же подпрыгнул, увидев, как материализуется трехмерное изображение аристократичного юноши, так и не снявшего сверкающих доспехов.

– Привет, коллега, – расплылся в улыбке юноша.

– Здорово! – обрадовался Степа и ухмыльнулся. – Не, не удивишь, Декстер уже все рассказал. Что тоже теперь внештатный?

– С вашим Соловьем свяжешься…, – рассмеялся юноша. – Но самое главное знаешь что?

– Что? – сделал заговорщицкие глаза Донкат.

– Степа, я свободен, – судя по голосу Фила, он и сам до конца не верил в то, что говорил. – Я на самом деле свободен. Могу делать все, что захочу. И Лиза – тоже. Они ее починили. Прикинь? Да заодно это я Соловью по гроб жизни обязан.

– Только ему не говори, – посоветовал Донкат и вздохнул. – Хотя, он сам узнает. А насчет «делать то, что захочу»…. Ты Лизу уже с девушками познакомил?

– Да, – воодушевился Улисс. – И мне кажется, что они уже подружились.

– Я не сомневался, – нехорошо ухмыльнулся Степа. – Так вот теперь забудь про «захочу». Теперь и навсегда будешь делать то, что тебе скажут. Это тебе не армия.

– Кстати об армии, – Фил, похоже, пропустил предупреждение мимо ушей. Ну-ну…. – Ты имей в виду. Если тебе вдруг понадобится пилот для штурм-бота, ну или там управление для системы огня, ты всегда знаешь, где меня найти.

Степа внимательно посмотрел на сверкающего доспехами ана в отставке. Прикинул возможности Ула, вспомнил их сумасшедший спуск, крутящийся веретеном убээс, блокированных в ботах космоштурмов, и попытался понять, отчего это ему вдруг с утра так захотелось повоевать?

Оглавление

Нормы безопасности

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Эпилог 1

Эпилог 2

Реклама на сайте