«Евангелие от Тимофея»

Жизнь и смерть — одна ветвь, возможное и невозможное — одна связка монет.

Наверное, это именно та ситуация, когда человеку остается только одно — тупое покорное терпение. Терпение слепой клячи, обреченной весь свой век крутить скрипучий рудничный ворот. Терпение галерного раба, прикованного к веслу. Терпение смертника, дожидающегося неминуемой казни. Терпение прокаженного, наблюдающего за медленным разложением собственного тела.

Терпение, терпение, одно терпение — и никакой надежды…

Существует, конечно, и другой выход. Но это уже на крайний случай, когда не останется ни воли, ни физических сил, ни привычки к жизни — ничего. Не стоит об этом думать сейчас. Рано.

Надо бы отвлечься от мрачных мыслей. А для этого лучше всего сконцентрировать внимание на чем-то хорошем. Что там у нас хорошего нынче? Ну, во-первых, с самого утра над нами не каплет (а капать здесь, кроме банального дождика, может еще много чего) и мой плащ наконец высох. Во-вторых, свежий ветерок разогнал стаи мошкары-кровохлебки, еще вчера буквально сводившей меня с ума. В-третьих, ладони мои почти зажили и успели привыкнуть к топору. Он хоть и недостаточно тяжел, зато отменно остер — обломок нижней челюсти кротодава, насаженный на короткую крепкую палку. Таким орудием при желании можно побриться, заточить карандаш, разрезать стекло, вспороть глотку — хоть свою, хоть чужую. После каждого взмаха топора в сторону отлетает кусок древесины, желтоватый и твердый, как слоновая кость, — язык не поворачивается назвать ее щепкой.

Сколько я себя помню, меня всегда влекло в новые края, в беспредельные просторы степей и океанов, к чужим городам и незнакомым людям. Дорога была моим домом, а скитания — судьбой. Даже две ночи подряд я не мог провести на одном месте.