«Пантомима»

Паулина снова стала шалить, прыгать. Оставалось только удивляться, как это ей удается при таком скудном питании. «Наверное, к лучшему, что приходится присматривать за ребенком, — подумала миссис Сноуден. — Так сохраняется хоть какая-то связь с жизнью». Веселое настроение ребенка немного передалось и ей, и они заторопились из комнаты в комнату, как будто несли кому-то добрую весть, и комнаты за ними погружались в темноту, а затем вспыхивали лампами звукового накаливания. Они взбежали по лестнице, на секунду замешкались у окна на лестничной площадке и промчались по всем спальням, превратив их жидкий вечерний сумрак в настоящую цитадель яркого света. Весело смеясь, Паулина бросилась в постель. Миссис Сноуден схватила ее, раздела, тормоша и пощипывая, и накрыла видавшим виды одеяльцем. Потом поцеловала девочку на ночь, погасила свет, закрыла дверь и обошла все комнаты, выключила свет и там.

Как только бабушка вышла, Паулина спрыгнула с кровати, пробежала в ванную, открыла аптечку и вынула оттуда пузырек с надписью «Снотворное». Открыв его, она скорчила рожицу перед зеркалом и проглотила одну таблетку. Потом поставила пузырек на место и хлопнула дверцей. Этот, издававший шум предмет, она тоже хранила в тайне.

Она не понимала, что она делала, ведь у нее было смутное представление о значении всех этих предметов. Она их вообще почти не отличала один от другого. Все, что окружало ее, делилось на две обширные категории: «то, что имеет к ней отношение» и «то, что не имеет».

Громко топая ножками (она все так же не слышала ни звука), Паулина подошла к кровати, состроив рожицу пострашнее, чтобы отпугнуть темноту. Устроившись в постели, она стала думать. Зачем она ворует бабушкины таблетки? Наверное, затем, чтобы избавиться от картинок. Таблетки отгоняют их и превращают все в черную пустоту.

Чаще всего появлялась картинка, вызывавшая боль. Теплота, лицо, нежность, что-то очень смутное и в то же время очень знакомое, кто-то мягкий и нежный, который давно уже не появлялся, он носил ее и ласкал. Когда Паулина вспоминает о нем, ей всегда хочется плакать.

Мучительная картинка ушла, появилась скучная картинка. Высокая, пахнущая старостью женщина, вдруг ставшая всем после того, как та, другая, ушла: скрюченные пальцы, истертые пуговицы, медлительная возня у плиты, картонки с бессмысленными значками — занудная и непонятная, как и все, что она делала.