«Мы - с переднего края»

Гуревич Георгий Иосифович

МЫ - С ПЕРЕДНЕГО КРАЯ

Одно я не понимаю, папа: как люди сделали всю эту Землю?

Из вопросов сына

-Алые облака на черном фоне! - воскликнул режиссер. - Муза, это чересчур. Всегда вас тянет на условность!

Он выражал сомнение, возмущался и негодовал на миниатюрном радиобраслете. Гнев на крошечном личике казался немного смешным. И молодая художница снисходительно, как ребенку, ответила изображению:

- В искусстве всегда есть условносгь, вы сами мне объясняли. Когда плоские фигурки на экране телевизора в нашем присутствии объясняются в любви, это условность. Но мы привыкли к ней с детства и не замечаем. Волнуемся, переживаем, глядя на условные тени. Алые облака условны. Но красное будоражит, тревожит, настораживает, черное - навевает уныние. Макбет - черно-красный, так я его вижу.

Режиссер в немом негодовании воздел руки к небу. Художница рассердилась и выключила браслет. Собеседник ее исчез, словно под сцену провалился. Потухший экран был похож на бессмысленный глаз слепого.

- Условность! - проговорила художница. - Видел бы ты Поэзию...

Она вернулась к работе, тронула рукоятки цвета, изменила тон, прибавила яркость... но картина становилась все неприятнее.

- А ты, бездарная, уже записать хотела! - воскликнула художница и рывком выдернула выключатель.

Свет погас, краски исчезли все сразу. Белое полотно бессмысленно глядело на нее со стены.

Целый месяц возилась она, создавая эту световую картину. Крутила ручки, смешивая цветные лучи, подбирала оттенки, переходы. Казалось, работа уже завершена, остается дать команду машине, записать расположение пятен, частоту и яркость света. И вот все погашено. Не зря ли? Не лучше ли было подождать до утра, оценить свежим взглядом?

И ей стало так жалко себя, своего долгого труда, даже у переносицы защемило и слезы навернулись на глаза.

Но тут дверь распахнулась. Мягко шлепая эластичными гусеницами, в комнату вошла прислуга, киба-прислуга, конечно, симпатичный домашний гном, следивший за порядком в квартирке художницы.

- Письмо, - сказала киба гнусавым баском. На ее плоских ладонях лежал небольшой диск, завернутый в черную бумагу.

- Откуда? - спросила художница.