«Червь на осеннем ветру»

Бабочкой он никогда уже больше не станет. Напрасно дрожит червь на осеннем ветру.

ЕВГЕНИИ — ЗА ВСЕ.

Вначале была старинная японская хокку. Потом из нее родилось заглавие, не соотнесенное с определенной темой, с каким-либо содержанием, — оно просто жило во мне, и я искал ему применения. Наконец возникла идея, причем настолько прочно слитая с заглавием и с хокку, словно она-то всему и предшествовала, а не наоборот.

Прежде чем написать первую строчку этой книги, мне надо было решить далеко не новую, но сложную задачу: связать в одно целое две параллельно развивающиеся линии событий. Логично было бы изложить их в последовательно чередующихся главах, но тогда вторая линия очень скоро лишила бы первую всей загадочности. Разделить повесть на две отдельные части? Но тогда вторая половина выйдет несколько сухой и скучной и вряд ли вызовет интерес у читателей.

После долгих колебаний я решил все-таки остановиться на втором варианте, объединив финал обеих событийных линий в короткой третьей части. На тех любителей приключенческой литературы, которые пропустят вторую часть и прямо перейдут к финалу, я сердиться не стану — напряженный сюжет от этого ничего не утратит. Тем не менее вторая часть необходима, чтобы книга стала по-настоящему научной фантастикой, как та, что писал когда-то Жюль Верн, и та, что создают в наши дни братья Стругацкие или Артур Кларк.

Понимаю, что такое решение не всем придется по нраву — как, впрочем, и любое другое решение. Мне же оно кажется наиболее удачным. И надеюсь, что книга, несмотря ни на что, вам понравится.

…и одинок. В старом доме было тепло — тем особым, уютным теплом, что присущ деревянным строениям в ненастье. В воздухе стоял запах пыли, но не удушливый, а едва уловимый, навевающий воспоминания о давних мгновеньях такого же вот покоя. По черным от непроглядного ночного мрака окнам дождь стекал неслышными серебристыми струйками, а по крыше барабанил вовсю, словно аккомпанируя ветру, с воем трепавшему негустые деревья вокруг. Редкие молнии время от времени бесшумно озаряли горизонт — они были так далеки, что по пути гром совершенно глох.