«Дело об одноразовом драндулете»

В то утро я спустился из своей комнаты на втором этаже в старом доме из коричневого камня под номером 818 на Уэстстрит поздно. Накануне я лег спать под утро — с Сэлом и Лоном играли в карты с пенсовыми ставками. Само собой, никаких пенсов ни у кого не было, но играть в покер каждую неделю — наша традиция, кроме того, игра служила мне предлогом, чтобы не сидеть и весь вечер смотреть, изъеденные молью книги, пытающиеся поведать о былых его успехах в роли сыщика. Время от времени, выбрав пару абзацев, зачитывает мне вслух, забывая, что книга написана мной. Сейчас он занимается одной из самых первых, "Делом о красной коробке", о преступлении, в котором, если я правильно понял (а наверняка нет), замешана блондинка-проститутка высокого ранга.

Войдя в кухню, я спросил:

— Франц, что на завтрак?

Он с жалостью посмотрел на меня своими старыми короткими глазами.

— То есть, э… Феликс, Филипп? — сказал я. — Не подсказывай. Имя вертится на языке.

— Лысик, — отмахнулся он, — на завтрак каша.

— Каша? Опять? Куда девался апельсиновый сок, сдобные английские булочки, лепешки с тимьяновым медом из Греции, домашняя колбаса и яйца в масле?

Он вздохом помянул прошлое и ответил мне:

— Лысик, ты сам прекрасно знаешь, что четверо стариков, сидящих на Отрицательном Подоходном Налоге, не могут позволить себе такую роскошную еду, даже если сложат все свои ресурсы. — Он вздохнул еще раз. Потом еще. Кроме того, где ты все это возьмешь?

Он с тоской посмотрел на бумажный пакет в моей руке.

— Обезвоженное вино «Божоле» розлива 888го года, — сказал он с тихим стоном, покачивая головой. Потом добавил:

— На обед — соевые сосиски, а вечером — фарш «Эскофье».

— Фарш «Эскофье»? Звучит скорее как курево, а не как еда. Из чего делают фарш «Эскофье»?

— Чтоб ты мог как-то представить себе, — ответил он, — сегодня у меня очередной день уборки на кухне.

И в этот момент звякнул дверной звонок.

Я пошел открывать и подозрительно всмотрелся в стекло, через которое видно только одну сторону. Их было трое, на сборщиков пожертвований не похожи. По возрасту — от сорока до пятидесяти пацаны, да и только. Я накинул цепочку, и, приоткрыв дверь на несколько дюймов, сказал: