«Вьетконг»

ПАВЕЛ ГРОСС

Вьетконг

Санта-Клауса я съел во вторник. После того, как начался проливной дождь...

-- Давай-давай, -- упрямо процедил сержант, -- дуй вместе с ним. И не брюзжи о

легкой жизни. Нет ее... И ни о чем меня не спрашивай. Я поступаю так, потому что

убежден, что так правильно. Долг -- прежде всего, остальное -- шелуха!

Я посмотрел на Санту. Интересно, почему он еще не сбежал?

-- Стив, -- сержант оборвал мои мысли, -- у тебя три минуты. "Оклахома" будет

в квадрате 9:13 через час.

"Ок-ла-хо-ма"... Вчера вечером Чез, Никсон, Билл и Маг тоже уходили встречать

"Оклахому". Чез, Никсон, Билл и Маг тоже исполняли свой долг. Чез, Никсон, Билл

и Маг верили до последней минуты в то, что поступают правильно. Прежде всего --

долг.

Я посмотрел на уродливые кресты. Бруклин -- Чез, Даллас -- Никсон, Нью-Йорк --

Билл и Вашингтон -- Маг.

-- Чез, Никсон, Билл и Маг...

-- Ты что-то сказал?

-- Нет-нет, -- я поднял винтовку, -- это я так. О своем...

-- Сверим часы.

На моих "капельках" было без четверти двенадцать. До обеда рукой подать, а

жрать нечего. Если "Оклахома" действительно прибудет в квадрат 9:13 в положенное

время -- можно считать, полдела сделано. Что для солдата на войне самое важное?

Правильно, не урчащий с голодухи желудок. Все остальное вроде пиф-паф само собой

приложится.

-- Одиннадцать сорок пять.

Сержант кивнул и, глядя на кресты, сказал:

-- Что ж, с богом.

-- Проща... До встречи...

Когда мы спустились с пригорка, Санта внезапно остановился. Я присел и,

положив винтовку себе на колени, стал пристально смотреть на Санту. Прямо за ним

раскинулось неровное поле в бледно-зеленых пятнах. Точно такое поле находится за

моим домом. Даже пятна на нем, как мне кажется, имеют такую же, как эти, форму.

Но мой дом... Боже, он далеко -- в Айдахо. Санта, покрутив головой, вытянул руки

и приподнялся на цыпочках. Спустя несколько мгновений он, глядя на меня,

вздохнул.

-- Ты что-то услышал?

Санта описал указательным пальцем полукруг в воздухе и потом несколько раз

помахал руками.

-- Что ты хочешь сказать?

Тьфу, будь ты проклят! Как я мог забыть, что Санта немой! Он попал в наш отряд

в ноябре. После захвата небольшой деревушки. От нее до Меконга десять минут

ходьбы.

Санту мы нашли под обломками хижины. Странным было то, что все вокруг

выгорело, а место, где прятался Санта, не пострадало. Наши летчики старались от

души, заливая напалмом деревню. Санта лежал на земле целый и невредимый -- ни

единой царапины. Сержант резко поднял Санту и просунул ему в рот нож... Мы и

слова не могли произнести, когда увидели в его руках язык, похожий на маленькую

красную тряпочку. И еще... В деревне, кроме Санты не было ни одного человека.

Похоже, люди покинули деревеньку за несколько часов до начала атаки...

Санте можно было доверять, так как после его появления в отряде (сержант взял

Санту проводником), с нами стали происходить совершенно необъяснимые вещи.

Однажды, пробираясь к лагерю вьетконговцев, мы попали в засаду. Вероятно, кто-то

предупредил желтопузых. Ловушка захлопнулась в тот момент, когда сержант отдал

приказ о захвате лагеря. Высокий Билл -- парень из Техаса, так мы его звали --

засаду заметил первым. Он, взяв огонь на себя, выскочил на небольшую полянку и

обрушил на узкоглазых маломерков свинцовый ливень. Вьетнамцы, не ожидая такого

натиска, через некоторое время отступили. Уже в лагере мы увидели, что куртка

Билла превратилась в противомоскитную сетку. Его должны были убить раз пятьдесят

или шестьдесят, но... На теле Высокого Билла не было и царапины. Он, не веря в

провидение, случайно посмотрел на Санту, который, сидя у обгоревшего дерева...

молился. Так нам, по крайней мере, показалось. Другой необъяснимый случай

произошел во время минирования моста, переброшенного через речушку Хонгха. Этот

мост находится в миле от деревеньки Пхе По, в которой располагался наш временный

лагерь. Когда минирование закончилось, рядовой Блоук по халатности поджег

бикфордов шнур. Такое иногда случается. Блоук накануне минирования перебрал

виски, и к утру даже не успел протрезветь. А так как с людьми у нас было совсем

худо, решено было взять и его. Дикая ситуация... Пятьдесят килограммов тротила,

корявый скелет моста и мы, ошарашено взирающие на горящий шнур. Когда от огня до

шашки осталось не больше пяти миллиметров, внезапно у "закладки" появился Санта.

Мы даже не смогли понять, как это произошло, ведь Санта остался в лагере. Он

улыбнулся, коснулся руками груди, несколько раз топнул ногой и глубокомысленно

покивал. Через мгновение на месте "закладки" разверзлась пропасть. Санта, глядя

на нас, осторожно подтолкнул ногой к провалу туго связанные между собой

тротиловые шашки. Гулкое эхо взрыва послышалось откуда-то снизу...

Санта повернулся в сторону поля и махнул рукой на бледно-зеленые пятна. Тут же

окружающее нас пространство наполнилось подозрительными звуками. Я встал, и в то

же мгновение земля подо мной задрожала и стала уходить из-под ног. Санта присел

и, не опуская рук, издал едва различимый гортанный звук.

-- Что происходит?

Вместо ответа я услышал перекличку: ""Альфа", "Браво", "Чарли", "Дельта",

Эхо", "Фокстрот", "Гольф", "Отель", "Индия", "Джульетт", "Кило", "Лима", "Майк",

"Ноябрь", "Оскар", "Папа", "Квебек", "Ромео", "Сьерра", "Танго", "Униформ",

"Виктор", "Виски", "Эксрей", "Янки", "Зулу""...

-- Проклятье! -- это были позывные всех ребят, с которыми я служил в одном

подразделении.

"Браво", "Чарли", "Гольф", "Джульетт" -- позывные Чеза, Никсона, Билла и Мага.

Они погибли вчера во время встречи "Оклахомы". Прах остальных, кроме "Янки" и

"Зулу", уже давно развеял ветр. "Янки", "Зулу"... "Янки" -- позывной нашего

сержанта. "Зулу" -- мой позывной...

Над полем появился большой десантный вертолет. Он садился на одно из

бледно-зеленых пятен. Когда шасси коснулись земли, из раскрывшейся со щелчком

двери наружу высыпала орава солдат. Это было вызванное трое суток назад

подкрепление -- "Ок-ла-хо-ма"! Я, не видя больше Санты, встал и, сделав два шага

вперед, замер... С противоположной стороны поля к вертолету бежали Чез, Никсон,

Билл и Маг. Они на бегу выкрикивали приветствия, забыв о том, что в лесу могут

находиться вьетконговцы.

-- Что происходит? Они же погибли еще вчера!

Я, не веря своим глазам, сделал шаг назад.

-- Черт...

Нога уперлась во что-то мягкое. Санта?!.. Медленно оборачиваясь, я напряг

палец на спуске. Са-н-та! На земле лежал десятилетний паренек, с которым мне

посчастливилось познакомиться в ноябре, в небольшой деревушке, от которой до

Меконга примерно десять минут ходьбы. После того, как паренька взяли в отряд

проводником, ребята окрестили его Санта-Клаусом. Это прозвище прикрепилось к

маленькому мальчику потому, что у него была длинная седая борода и густые брови.

Мальчик -- не мальчик, старик -- не старик. Мутант! Таких во Вьетнаме много, из

сорока с лишним миллионов примерно каждый десятый. Мутации в организме

вьетнамцев начали происходить после первых химических атак.

-- О боже!

Возле нашего проводника и спасителя сидел сержант. Он отрезал Санте руку...

-- Держи, -- сержант протянул мне окровавленную кисть, -- ешь!

Я непонимающим взглядом посмотрел в начале на сержанта, потом на мертвого

Санту. И тут что-то во мне надломилось. Я направил винтовку на сержанта в тот

момент, когда тот абсолютно спокойно произнес:

-- Санта перед смертью попросил о том, чтобы мы его съели...

Съели? Санта попросил о том, чтобы мы его съели? Что за бред? Чушь собачья.

-- Ешь!

Сержант кинул окровавленную кисть мне под ноги.

-- Санта сказал, что только так мы сможем избежать смерти. Ешь!

Я яростно выругался. Теперь каждая моя мышца ныла от напряжения. Все вокруг

выло и стонало -- ветер дергал и тряс верхушки деревьев, позади слышалось

надменное эхо выстрелов. Я больше не мог сохранять хладнокровие и

рассудительность.

-- Ешь, если не хочешь погибнуть, как "Оклахома", Чез, Никсон, Билл и Маг.

Ешь!

Теперь я особенно остро ощутил, как уязвима человеческая плоть. Теперь я с

ужасом думал, что нет ничего вечного на земле и, наверное, никогда не будет.

-- Ешь!

Я, обернувшись, увидел пикирующий над поляной самолет. Белые буквы, замеченные

на борту, мгновенно вернули меня к реальности: "USAF".

-- Ешь, пока они нам на головы не вылили адское варево.

Самолет, пролетая над поляной, выплеснул на десантный вертолет густой студень

и тут же резко ушел в небеса. Интересно, много ли уйдет времени на то, пока

прогорит обшивка "Оклахомы"?

-- Ешь! Самолет уже идет на второй заход. Я верю Санте. Ешь!

Мне сейчас не дано было утешиться словами сержанта. Ведь тех, кто пришел нам

на помощь, уже нет. Нет Чеза, Никсона, Билла и Мага. Нет и Санты -- маленького

человечка, плоть которого мне суждено было с минуты на минуту вкусить. И все

из-за просчета какого-то штабного чудака, перепившего сутреца виски. Время

сковало меня тяжелыми оковами. Любой другой, наверняка предался бы отчаянию, и

напрочь потерял рассудок... Последнее дуновение ветерка затихло, прежде чем я

поднял с земли окровавленную кисть Санты...

Меня зовут Джейсон Мак Рэй. Я родился в прошлом веке, в тысяча девятьсот

тридцать четвертом году. Это уже шестьдесят девятое Рождество, которое случается

на моем веку. Санта-Клауса я съел во вторник. После того, как начался проливной

дождь. Дожди на Рождество большая редкость. По крайней мере, здесь, в Айдахо.

Многое ли осталось в моей памяти с той давней, вьетконговской поры? Трудно

сказать, но это уже пятидесятый Санта-Клаус, которого я съел. Все они, кроме

одного, сахарные. Их можно купить в канун Рождества в любом магазинчике. Все они

сладкие, кроме того, которого я съел на пару с сержантом. Мир его праху! Боб

Саммерс почил через год после окончания Вьетнамской кампании. Он умер под

Рождество... от голода. Трудные тогда были годы. Трудные. Хотя, может быть, мне

так только кажется. Позавчера был на приеме у врача. Тот сказал: "Гм-м, весьма и

весьма странный вы, дедушка. Вам уже шестьдесят девять, а вашему организму может

позавидовать любой юнец...". Вот и я думаю, что есть во мне что-то странное.

Ведь нельзя постоянно быть молодым. Я не шучу. Если сравнить фотографии,

сделанные во Вьетнаме и мои нынешние -- различий не найти. Я даже внешне не

постарел. То же лицо, те же глаза. Даже волосы не поседели. Такое положение

вещей на самом деле весьма и весьма тягостное. Говорят, стареющие звери

отправляются на поиск смертного одра только в известные одним им места.

Поступают так люди или нет, не знаю. Впрочем, я уже все решил. Билет до Ханоя

купил в кассе, расположенной как раз напротив магазинчика, в котором продают

отменных сахарных Санта-Клаусов. При случае обязательно загляните в магазинчик

на тридцать восьмой улице. Его не трудно найти. Сразу за поворотом после

бензоколонки. Так о чем я? Ах, да! Рейс до Ханоя номер 1345672. Вылет через

сутки...