«Молитва микроба»

— Теле-ви-и-зор! Ма-а-а-а…

— Сейчас включим, Катюшенька, доктор уже уходит, укройся.

— Включите ей пока и давайте выйдем в коридор, у вас телефон в коридоре кажется?

— Да, и в большой комнате, пятый день уже сорок, ничем не сбивается, я ей сначала бисептол давала, а потом Корягина выписала от кашля…

— Это Корягина сказала, что у нее грипп?

— Да, она каждый день к нам заходит, вот только сегодня…

— Я без рентгена ничего сказать не могу, но у меня очень нехорошее впечатление — похоже на тяжелейшую левостороннюю пневмонию. А этот черный язык — это общая интоксикация. Необходимо ее сию же минуту отправить в больницу, сделать рентген, и если, не дай Бог, это действительно пневмония, немедленно — тут каждая минута важна, речь идет просто о жизни — немедленно в реанимацию, под капельницу, форсированный диурез и колоть самые сильные антибиотики. Самые сильные антибиотики…

Я двумерный. Представь себе пластиковую ложку, ослепительно-желтую, гладкую со всех сторон, вытянутую ложку. Затем слегка скрути ее, чувствуя шелест напружиненных желтых молекул, и немного прогни назад, в спине. Вот в самой середине этой гладкой, солнечной ложки, в той точке, где в следующую секунду она щелкнет и разлетится на две сияющие половинки — в этой точке находится мое Я. Вообще-то Я и есть вся ложка, мое тело — это моя мысль, Я мыслю формой, Я плавно перетекаю, с тихим звоном собираю свою мысль в солнечный пористый шарик, затем, булькнув, отливаюсь спиной в трепещущую желтыми отражениями каплю, затем вытягиваю ноги и Я снова ослепительная, напружиненная, звенящая в пространстве ложка.

Я бессмертный. Я прожил невероятное количество жизней, я менял оттенки от бестелесно-прозрачного до огненно-оранжевого, Я с хрустом сворачивался в бархатный клубок и засыпал на долгое-долгое время, затем просыпался и снова мыслил формой, потом Я двоился и один Я отодвигался и уходил, а вторым оставался Я и всегда Я.