«Чужие обычаи»

— Пути эволюции неисповедимы. Вот так. А хочешь выполнить программу, уважай чужие обычаи.

Сказав это, Вася выпил стакан соку, хрупнул огурцом и ретроспективно передернулся. Вообще, после нашего возвращения с Нимзы Вася часто говорил об уважении чужих обычаев, это у него конек такой появился, у нашего коренастого Васи. Надо сказать, у него были основания. Еще бы, каждый будет рад, если его недостаток, скажу сильнее, порок вдруг обернется достоинством. Но мало ли что может случиться в глубоком космосе… Мы, конечно, знали, что если Вася в конце концов помрет, то не от скромности. Однако и полагать не могли, что в экипаже взрастет, с чего бы, столь нескромный член. Мы терпели, а куда денешься. И до сих пор терпим.

Сегодня Вася вернулся с еженедельного обзора памятников, понавоздвигнутых ему, и нам заодно, в разных краях Земли. Вася пришел ко мне, когда мы все были в сборе, и доложил, что результатами ревизии он доволен, облагодетельствованные земляне монументы содержат в порядке. В этот раз Вася даже на голубей не жаловался, хотя по мне монумент без живого голубя на голове — это и не монумент вовсе, а так, сооружение…

— Я вот думаю, посмотрит прохожий на монумент, — сказал Вася, — и потеплеет у него на душе, ибо он подумает: а вот и Вася Рамодин!

— Возьмем, к примеру, кота, — ни с того ни с сего сказал Лев Матюшин.

— Н-да. Сейчас редко услышишь связное высказывание. Особенно от человека, ушибленного яйцом по голове.

— А чего, — капитан словно не заметил Васиной шпильки. — Действительно, возьмем, к примеру, кота. Хитрое, говорю, животное. И мы осуждаем его.

— Все кошачьи хитрости, — стал развивать тему Лев, — направлены на то, чтобы в доме ничего не делать, а вот так лежать вывернувшись пузом вбок.

Теорианский кот светло глянул на Льва и снова смежил очи свои. Этот подаренный экипажу двухголосый кот жил-не тужил по очереди у каждого из нас, и не было заметно, чтобы он скучал по родной Теоре. Во всяком случае лапы он по этому поводу не заламывал.

— Бибинела токата, — пробормотал Вася.

— А чего ему, — вступился я за кота. — За все в доме отвечают Клемма и впечатленец.

Действительно, впечатленец возился в горшке на полу, похоже, задался целью, чтобы розы круглый год цвели. Клемма гремела на кухне посудой.