«Тщеславие Ванга»

Тщеславие Ванга

Полуторакилометровый корпус «Императора» содрогнулся, и Элиаса Ванга чуть не выбросило из кресла.

Удар пришёл из носовой части и то, что произошло нечто из ряда вон выходящее, Элиас понял не только по силе толчка. Мигнул свет, и вдруг навалилась неимоверная тяжесть. Это продолжалось секунду-другую, затем часть предметов с лабораторного стола вдруг взлетела в воздух легко, словно пушинки. Через секунду они рухнули вниз, но перегрузки уже не было.

Элиас сообразил, что отключался контроль компенсации ускорения, затем почему-то наступила невесомость, а ещё секундой спустя всё восстановилось. Сам он в момент толчка просто судорожно вцепился в подлокотники кресла.

Ванг находился в лаборатории один и ему не с кем было перекинуться словечком, дабы обсудить чрезвычайное происшествие.

Больше корабль не трясло. Элиас отпустил подлокотники и осторожно встал. Сила тяжести была по ощущениям самая обычная, порядка 1 «жэ», правда, инженеру показалось, что присутствует ещё какое-то слабое боковое воздействие, словно корабль описывает носом плавную дугу.

Возникновение невесомости особенно удивило Ванга — корабль уже начал ускорение для нового «нырка». Это могло означать только то, что и силовая установка на мгновение выключалась.

— Что-то неладно, — сказал Ванг вслух.

На общей системе контроля появилось сообщение, что тамбуры модуля заблокированы. Ванг чертыхнулся и попытался вызвать дежурных пилотов.

Связь с главным постом управления не действовала, и Ванг встревожился уже не на шутку. Учения? Но маловероятно, что бы капитан вздумал провести учения без предупреждения. Ванг слышал, что учения планировали для команды после доставки груза. Кто его знает, не придумал ли хитрый старый космический волк Хуан Лао-Шри неожиданный экзамен для команды и, в частности, для него, Ванга, являвшегося, по сути дела, единственным пассажиром?

На борту Ванга не слишком любили. Никто не выражал неприязнь открыто, но в редкие моменты, что Элиас бывал в модуле экипажа, он чувствовал подобное к себе отношение. Ещё бы, вся команда была занята делом, и только инженер-исследователь сидит в комфортабельных хоромах и валяет дурака. Да ещё и не войдёшь к нему в модуль без допуска. И никто не знает, чем занимается Ванг.

Впрочем, команде приходилось терпеть: у владельцев «Императора» имелся контракт с корпорацией «Panaphone-Shankhai», в просторечии «P-S». Согласно контракту корпорация получала возможность установить на борту лабораторный модуль. Официально было указано, что суть работ заключается в «исследовании функций среды», но реально Ванг занимался совсем не столь расплывчатой задачей. Он отрабатывал собственную методику нового типа связи.

Элиас радовался — ему удалось убедить руководство исследовательского сектора «P-S» в перспективности методики. Элиас Ванг мечтал прославиться. Собственно, тот, кто обнаружил бы способ связи через гипер, стал бы в одночасье не просто известным, а ещё и очень обеспеченным человеком, вне зависимости от того, являлся ли он исследователем-одиночкой или же работал на крупную компанию.

Ванг попробовал вызвать другие отсеки корабля — связь отсутствовала, словно её никогда и не существовало. Он сделал последнее, что мог сделать — вызвал ИИ корабля.

Элиас не любил так называемый «мыслящий компьютер» и вступал с ним в контакт в самых крайних случаях. Мыслящим существом ИИ, разумеется, не был, но ИИ «Императора», по мнению Ванга, настраивал какой-то самовлюблённый гомик: жеманная манера его разговора доводила буквально до белого каления.

Впрочем, сейчас Элиасу не удалось разозлиться — ИИ словно не существовало вовсе, и Ванг испугался по-настоящему. Чувствуя, как внутри разрастается комок, холодящий живот, он загрузить программное обеспечение автономного управляющего компьютера, встроенного в лабораторный модуль.

Автономный ИИ являлся системой существенно более слабой, чем общий «псевдоразум» корабля, но это было даже лучше — на вопросы он отвечал без особых эмоций.

— Главный модуль отсутствует, — сообщил АУК.

— Что?! — вырвалось у Ванга.

АУК повторил.

Элиас почувствовал, что холодный ком в животе заполнил его целиком, от макушки до пяток.

— Так, — сказал он вслух, — только не паниковать.

Энергия есть, система подачи воздуха работает — никаких тревожных сигналов аппаратура модуля не выдаёт. Даже не будучи специалистом по оборудованию космических судов, Ванг понимал, что если продолжает поддерживаться искусственная гравитация, то, значит работает главная силовая установка. Всё, в общем, пока не так страшно.

Он постарался оценить ситуацию. Что может вызвать такой удар? Столкновение с космическим телом? Но они вышли в обычное пространство вдали от звёздных систем, здесь вероятность шального метеорита ничтожна — проще пытаться попасть окурком в урну, бросив его из стратоплана.

«Император», как и большинство современных кораблей общего назначения, представлял собой конструктор, набор более или менее стандартных блоков. На осевую основу, или на жаргоне технологов «хребет», как сегменты детской «пирамидки», навешивались любые модули. Длина «хребта» варьировала в зависимости от назначения судна. Внутри этого связующего тоннеля курсировали скоростные лифты.

На одном конце «хребта» размещался блок силовой установки с разгонными и тормозными двигателями. На противоположном конце устанавливали модуль управления — отсек экипажа, в совокупности с генератором разворачивания пространства, позволявшим кораблю нырять в образовывающуюся «щель». Венчал носовую часть «зонтик», генератор силового поля, защищавшего корабль от «космической эрозии» — повреждения межзвёздным молекулярно-пылевым мусором, который при разгоне до субсветовых скоростей, на которых возможно было ныряние в надпространство, быстро разъедал обшивку. «Зонтик» работал ещё и как пылесос, пополняя запасы топлива.

Все модули, особенно предназначавшиеся для постоянного пребывания членов экипажа и пассажиров, являлись независимыми системами с отдельными установками жизнеобеспечения и тому подобными агрегатами. Правда, основное питание поступало от главной силовой установки.

Лаборатория Ванга размещалась примерно в начале второй четверти длины корабля, если мерить от носовой части. Это получалось как раз непосредственно перед первым грузовым модулем. Она представляла собой специальную конструкцию и состояла из собственно лаборатории, мастерской — автоматического мини-завода, где Элиас мог решать вопросы, возникающие по ходу экспериментов, спальни и зоны отдыха.

Около года тому Вангу улыбнулась удача: он доказал совету директоров корпорации, что предлагаемая им методика сулит возможность прорыва. В секретном режиме, опасаясь шпионажа конкурентов, был подготовлен модуль, который установили на «Император». Работать Ванг должен был один — это повышало информационную безопасность, так как вряд ли можно было подозревать, чтобы сам разработчик идеи шпионил в пользу другой компании.

Но одиночеству Ванга имелись и естественные причины — к нынешним временам, благодаря уровню автоматизации, человечество вновь вступило в эру «учёных-одиночек». Во времена первых великих технических открытий, мир науки и техники двигали, по сути, одиночки. Им достаточно было верстака, набора колб, простых слесарных инструментов и тому подобного хлама, чтобы открыть крекинг нефти на, построить макет паровой машины или первый электромотор. Затем наука вступила в эпоху «общественного труда» — революционные разработки вершились усилиями крупных коллективов. Гигантские НИИ и полигоны обеспечили выход в космос, усмирение термоядерной энергии и создание генераторов развёртки пространства. Но затем эпоха одиночек вновь стала возвращаться. Нет, конечно, продолжали существовать исследовательские комплексы, но во многих областях новаторские прорывы вновь могли эффективно делаться кем-то единолично и открытие, как правило, получало имя открывателя.

Что очень нравилось Вангу: он не мечтал работать в огромном коллективе и страстно желал, чтобы открытие нового принадлежало персонально ему. Поэтому Элиас был так счастлив, когда «Император» отправился в почти годичный полёт, унося его к славе.

Работы Ванг не боялся. Он был уверен, что его идея о квантуемой, дробной передаче сигнала в надпространство — ключ к успеху. Так уже пытались поступать, ранее, но в один прекрасный день Элиаса осенила мысль, что порцию сигнала, надо «упаковывать» в вихревое гравитационное поле. Кроме того, он увязал размерность квантования с периодической постоянной структуры пространства.

Эксперимент готовился почти шесть лет. Вангу удалось построить вихревой генератор собственной конструкции. Для подтверждения методики требовался пытаться передавать и принимать сигналы на корабле, периодически ныряющем в надпространство. Второй комплект аппаратуры Ванга был установлен на одной из баз «P-S» в системе звезды Гамаль. Обслуживать установку должна была его кузина Миньё, одна из немногих, кому он доверял.

Ванг с самого начала пытался ловить и предавать сигналы, но пока результатов было не много — только один раз, перед самым уходом на второй прыжок, он поймал несколько возмущений в Эфире, похожих на его «кванты», но искажённых до неузнаваемости. Это могло быть колоссальным успехом, но могло оказаться и простой флуктуацией.

«Нужен передатчик, посылающий не серию последовательных „квантов“, а как бы их „шеренгу“ по разным частотам и с разными напряжённостями поля „упаковки“» — подумал тогда Ванг.

Однако сообщить кузине о том, чтобы попытаться генерировать сигналы с разными параметрами, он не мог. Пока не мог.

Ванг попытался вызвать лифт, но транспортная система не работала. Ледяной комок внутри разросся настолько, что начал колоть иголками спинной мозг. Стараясь держать себя в руках, Элиас прошёл во внешний тамбур и стал надевать скафандр — он решил сначала выглянуть на внешнюю поверхность своей лаборатории.

Испытывая противную дрожь в руках и коленях, он вышел на площадку, которая располагалась на крыше модуля — переднем по направлению движения корабля торце.

Над ним метрах в пятидесяти маячило днище складского модуля, вполне целое. По диаметру оно было больше лабораторного модуля, поэтому Элиас ничего не видел. Пока он мог сказать только одно: корабль действительно немного прецессировал — это легко читалось по движению звёзд.

Подойдя к перилам, Ванг взглянул «вниз» или назад по движению корабля. Грузовые модули тоже выглядели нормально, и он немного успокоился.

— Не паниковать, не паниковать… — пробормотал Элиас.

Ванг вернулся в лабораторию и, не снимая скафандра, прошёл к тамбуру, ведущему в транспортный тоннель. Наружная дверь тамбура оказалась заблокированной — воздуха с той стороны не было. Элиас разблокировал дверь и выглянул в тоннель.

Воздух действительно отсутствовал — это подтверждал монитор скафандра. Внизу, в направлении силовой установки, всё терялось в зареве ламп, а вверху, в более короткой части вдали было почему-то темно.

Вдоль внутренней поверхности шла система лестниц, позволявшая экипажу и при необходимости без помощи лифтов добираться до любой точки тоннеля. Правда, при наличии силы тяжести путь вверх являл собой необходимость топать по узким лестницам минимум на высоту сорокаэтажного дома — именно там начинался вход в первый обитаемый модель. Но делать было нечего, и Ванг двинулся вверх.

Пройдя несколько пролётов, он поскользнулся и вдруг представил, что искусственную гравитацию кто-то может выключить или она просто откажет, но двигатели будут продолжать работать. В этом случае на него навалится ускорение в 6 раз превышающее нормальное — именно его он испытал недавно в течение пары секунд. Но тогда он сидел в кресле, а не стоял на узкой лестнице над пропастью. Предательское воображение тут же нарисовало картину, как он обрывает тонкие на вид перила и летит в километровый провал.

Ванг выругался и инстинктивно начал плотнее жаться к стене тоннеля и смотреть только на неё. Только добравшись до нижнего торца модуля отдыха экипажа, Ванг посмотрел вверх, ища глазами ближайший входной тамбур, и замер как вкопанный — он понял, почему носовой конец тоннеля при взгляде снизу показался тёмным.

Общая высота модуля отдыха составляла пятнадцать метров. Примерно на этой высоте тоннель и обрывался — там не просто не горели лампы, там ничего не было! В огромном круглом отверстии сейчас медленно, следуя за прецессией корабля, проплывали незнакомые созвездия.

Там ещё метров на сто должны находиться жилые отсеки, пост управления, генераторы развёртки пространства, «зонтик», много ещё чего. Но ничего не было — только медленно перемещались в рваном провале звёзды и блестели в отсветах уцелевших фонарей перекрученные, разорванные обломки лестниц и направляющих лифтов.

«Великий Будда!» — прошептал Элиас и у него подогнулись колени.

Ванг сел на площадку и прижался спиной к стене тоннеля. До него почти мгновенно с ужасающей ясностью дошло: он остался один, совершенно один в неуправляемом корабле, набирающем скорость для «нырка» в надпространство, который так и не сможет совершить! До ближайшей населённой планеты то ли десять, то ли пятнадцать световых лет — Ванг не помнил точно, сколько. Даже если бы он и сумел настроить АУК своего модуля на управление силовой установкой и как-то сориентировать корабль, ему просто не долететь. Нырнуть не получится, а на субсветовой скорости полёт займёт годы. Склад жилого модуля, кажется, уцелел, запасов воздуха и питания ему наверное, хватит, но без «зонтика» корабль разъест космическим мусором за пару лет…

А если прекратить разгон, что это даст? «Император» не появится у Сириуса и судовладелец и представители «P-S» забьют тревогу, корабль обязательно будут искать. Известны точки, где он выходил для последующих «нырков», но кто знает, что случилось и где конкретно? А, может быть, авария произошла вне обычной метрики, тогда и все поиски бесполезны…

«Надо же, как не повезло», — с горечью подумал Элиас.

Он обречён на медленное умирание в одиночестве. В одиночестве, в котором так любил работать.

Вангу вдруг ужасно захотелось, чтобы рядом оказался хоть кто-то. Пусть команда его недолюбливала, завидовала его привилегированному положению в роскошном лабораторном модуле, но пусть бы хоть кто-то из них сейчас был здесь. Да и просто жаль двадцати шести человек, которые в мгновение ока перестали существовать. Возможно, часть членов экипажа в момент катастрофы находилась в модуле отдыха, и там кто-то уцелел? Вдруг он может кому-то помочь?

Элиас поднялся на нетвёрдые ноги и начал карабкаться к тамбуру нижнего уровня модуля.

Элиас был обескуражен, но, как настоящий учёный, сохранял способность анализировать то, что видел и продолжал размышлять о том, как такое могло случиться… Корабль словно перепилило гигантской пилой: отсутствовала вся носовая часть, начиная примерно с верхнего торца модуля отдыха. Всё-таки, удар метеорита? Конечно, вероятность ничтожная, но, надо признать, не нулевая, это понятно… Но какой метеорит мог ударить так ровно, словно направленный взрыв? А если не метеорит, что взорвалось?…

Добравшись до входа на нижний уровень уцелевшего модуля, Элиас через тамбур проник внутрь и откинул колпак шлема. Это был уровень бань и душевых, и здесь не оказалось ни одной живой души. Ванг позвал — никто не откликнулся. Он обошёл уровень по периметру — пусто. У одной из труб внутренних лифтов, которые пронизывали модули экипажа параллельно «хребту» корабля, соединяя все жилые помещения и склад, Ванг задержался. Лифт не работал — очевидно, по той же причине, по какой не действовали лифты в основном тоннеле. Поэтому на второй уровень ему пришлось подниматься по обычной лестнице.

На втором уровне, где находился спортзал, тоже не было ни души, а вот на самый верхний уровень модуля отдыха он уже не попал: бронированные аварийные переборки оказались закрыты. Это означало, что этажом выше повреждения стен модуля настолько велики, что произошла полная разгерметизация.

Элиас вернулся в лабораторию и плюхнулся в кресло. Требовалось осознать своё положение ещё раз и попытаться что-то предпринять, если что-то предпринять возможно.

Он единственный выживший на корабле. Положение препаршивое, но сходить с ума рано. Он жив, лабораторный модуль цел, склад корабля не пострадал, а, значит, запасов воздуха и питания у него полно, двигатели работают.

«Император» будут искать и судовладелец, и, особенно, корпорация «P-S» — они понимают ценность исследований Ванга. Скорее всего, они пошлют две группы — к точке первого выхода корабля в обычную метрику, и ко второй, где он сейчас находится. Но они смогут сюда попасть только через пару месяцев, не раньше — именно столько необходимо будет кораблям поисковой группы для разгонов перед всеми прыжками. Вывод: не нужно удаляться из окрестностей точки выныривания. А он удаляется с нарастающей скоростью. Вывод: надо выключить силовую установку, затормозить корабль, развернуть и вернуть к точке выхода, где положить судно в дрейф.

Если не удастся — плохо, почти смерть. Во-первых, его могут просто не найти, во-вторых, «космическая эрозия» сделает из обшивки труху.

Ванг уже почти успокоился. Теперь у него имелась понятная программа действий, хотя в душе разрасталось чувство досады, что сорвался эксперимент, который должен был сделать его знаменитым и богатым. Впрочем, что мешает продолжить эксперимент после того, что он должен сделать? Вполне можно попытаться отработать методику и на неподвижном передатчике. Но сначала надо выжить — мёртвому не нужны ни слава, ни, тем более, богатство.

Ванг не был специалистом ни по космогации, ни по управлению космическими кораблями. Но он неплохо знал программирование и потому взялся попробовать перенастроить АУК лабораторного модуля на управления силовой установкой и тем, что ещё оставалось жизнеспособного на «Императоре». Собственно говоря, программные платформы главного ИИ корабля и управляющий комплекс любого модуля были очень сходны между собой — различие состояло лишь в количестве функций и наборе рабочих приложений.

Сохранись у него база главного компьютера корабля, Ванг бы справился с задачей за минуты, но инженер не имел этих данных. Поэтому многое приходилось перестраивать, вникая в пояснения к каждому блоку программы. Кроме того, приходилось выполнять много коммутаций и переключений в системах стыковки каналов связи между модулями и узлами и, соответственно лазить в тоннеле, добираясь до стыковочных терминалов, потому что его модуль не был полностью интегрирован в общую систему корабля на уровне управления.

Если бы Ванг был дипломированным техником по космическим судам, он вполне мог бы использовать ремонтных роботов, имевшихся на складе. Элиас подумал о такой возможности, но на то, чтобы освоить управление роботами, тоже требовалось время, а корабль набирал ход с ускорением в 6 «жэ».

Элиас провозился часа четыре, но почти разобрался, что к чему. Оставалось совсем немного — собственно, настроить программное обеспечение. Естественно, если бы главный ИИ корабля оставался на месте, АУК силовой установки ни за что бы не признал «главенство» второстепенной управляющей системы. Но сейчас главный центр команд просто отсутствовал, поэтому система управления модуля двигателей не долго сопротивлялась попыткам настроить её на новый источник команд и выдала подтверждение своей покорности.

С замиранием сердца Ванг сел в кресло у терминала управления модулем, пристегнулся на всякий случай и приказал сначала выключить двигатели и компенсатор ускорения. Он почувствовал, как тело потеряло в весе — корабль начал двигаться по инерции.

— Ура! — Ванг победно потряс кулаком, но тут же спохватился: процесс пока полностью не завершён.

Для того, чтобы не испытывать неудобств с невесомостью, Ванг нашёл функцию включения собственного генератора гравитации лабораторного модуля, которым он пока ещё ни разу не пользовался, и включил искусственную силу тяжести.

Затем он повторно проверил систему команд и теперь начал задавать последовательность включения тормозных двигателей. Для начал Элиас попробовал погасить прецессию корабля, и довольно быстро ему удалось подобрать нужную модель срабатывания тормозной системы, после чего он таким же образом постарался подобрать схему разворота и выхода на обратный курс. Поскольку Ванг не располагал данными главного ИИ, ему пришлось определять точку их выхода в обычное пространство весьма условно, отталкиваясь от времени движения и ускорения. В общем-то, это было не самым главным, и погрешность даже в несколько десятков тысяч километров не играла роли, если поисковые корабли прибудут именно к точке выхода.

Он уже собирался запустить двигатели, как вдруг загудел сигнал внутренней связи и Элиас вздрогнул от неожиданности — вызов шёл из складского помещения! На контактной голограмме появился человек с перемотанным лбом. Мужчина плавал в воздухе, держась одной рукой за поручень рядом с терминалом, а другой помахал Вангу.

Лицо показалось знакомым, кажется, кто-то из старших офицеров, но имени Ванг вспомнить не мог — всё-таки он редко общался с экипажем и, как правило, в основном, с самим Хуаном Лао-Шри. Впрочем, ему это было не столь важно, главное, что хоть кто-то ещё выжил, и теперь он не один на корабле! И хотя главный эксперимент его жизни, возможно, сорвался, на этом обрубке, мчащемся сейчас сквозь пустоту, у него появился товарищ.

Ванг не ошибся — человек оказался третьим помощником капитана Ричардом Абаджи. В момент аварии он спустился на склад для проверки систем подачи. Его оглушило, и очнулся он только час тому назад. Кое-как перебинтовал голову, и тут вдруг наступила невесомость.

Инженер объяснил, что это он выключил двигатели и рассказал, что вообще собирается делать. Помощник капитана встревожился:

— Но не стоило делать этого самому — Вы ведь всё-таки не специалист!

Элиас широко улыбнулся:

— Я ведь не знал, что на борту остались специалисты!

Человек на голограмме хотел что-то возразить, но вдруг схватился свободной рукой за голову.

— Вам плохо? — участливо спросил Ванг.

— Извините, — ответил Ричард Абаджи, — очень сильно ударился. Вы позволите мне перебраться к Вам в модуль? Тут на складе не совсем удобно.

— Да, разумеется! — кивнул Ванг. — И имейте в виду, у меня включена локальная сила тяжести. Может быть, вам помочь?

Тут же он спохватился, что, согласно договору и инструкции, которую имел от руководства «P-S», категорически запрещалось впускать в помещения лаборатории кого бы то ни было из членов экипажа, кроме капитана. Впрочем, сейчас не та ситуация, чтобы соблюдать инструкцию настолько точно, подумал Элиас и повторил свой вопрос о помощи.

— Нет-нет, спасибо, — ответил офицер. — Я доберусь сам, скафандр у меня есть.

В каждом модуле, сопряженном с жилыми модулями корабля, имелись резервные скафандры.

Даже в условиях невесомости и с ушибленной головой Ричард Абаджи добрался до лабораторного модуля намного быстрее, чем Ванг в своё время до уровня склада. Элиас разблокировал внутреннюю дверь, которая открывалась только его личным кодом, и впустил офицера внутрь. В руке тот тащил какой-то чемоданчик.

Помощник капитана снял шлем и снова приложил руку к перевязанной голове.

— Вам всё-таки плохо, господин Абаджи? — забеспокоился Ванг.

— Нет-нет, всё нормально, — заверил офицер. — Да Вы зовите меня просто Ричард, мы же теперь друзья по несчастью, так сказать.

— Ну, тогда и Вы меня зовите Элиас, — улыбнулся Ванг. — Я тут уже думал, что в одиночестве буду выбираться из этой передки. Слава богу, что хоть Вы уцелели. Если честно, одному тоскливо.

— Отлично понимаю Вас, — ухмыльнулся Ричард, снимая скафандр. — Это как в старинной поговорке, что за компанию и повеситься можно. Но я надеюсь, нас скоро найдут.

Ванг тоже улыбнулся и кивнул — он действительно был очень рад, что его одиночество оказалось недолгим.

— Чтобы нас нашли поскорее, нам стоит вернуть поближе к точке выныривания.

Он подошёл к терминалу АУКа и стал ещё раз проверять свои настройки.

— Давайте-ка этим займусь я, — предложил Ричард.

— Не возражаю, пожалуйста, — охотно согласился Ванг.

Офицер присел в кресло, и его пальцы забегали по панели виртуальной клавиатуры. Проверяя настройки, он несколько раз одобрительно кивал.

— Вы молодец, Элиас, отлично справились. Почти ничего не надо менять перестраивать, разве только я увеличу ускорение.

Ванг удивился:

— Стоит ли увеличивать ускорение, учитывая, в каком состоянии корабль? Нам ведь спешить некуда — всё равно спасатели прибудут в лучшем случае, через месяц!

Ричард немного помедлил, прежде, чем ответить.

— Есть вероятность, что они будут гораздо раньше. Кстати, Вы не возражаете, если я включу вот этот спецмаячок на площадке на крыше модуля? — Он кивнул на чемоданчик, который притащил с собой.

Ванг пожал плечами и усмехнулся:

— Конечно, включайте, но я не понимаю — у вас что, уже есть устройство передачи сигналов через гипер?

Офицер Абаджи улыбнулся в ответ:

— Увы, пока нет, все только мечтают! Но этот маяк передаёт в специальном диапазоне. Нас будет проще найти.

Элиас кивнул и сел в одно из свободных кресел.

— Всё-таки я не понимаю, кто будет искать нас раньше, чем станет ясно, что мы не появились в систем Сириуса? — сказал он вслух.

— Сейчас, сейчас, — рассеяно ответил помощник капитана, возясь у терминала. — Всё, готово! Давайте не вставать, пока корабль не развернётся и не войдёт в режим. А то мало ли что, вдруг отключится гравитационный компенсатор, а у нас как никак — девять «же»!

Ванг присвистнул:

— Девять «же»?! Ричард, зачем вам понадобились так увеличивать ускорение?

— Затем, чтобы нас поскорее нашли, я уже сказал!

— Но кто же будет… — снова начал Ванг и тут до него дошло, и он даже поперхнулся от своей догадки: явиться к месту выхода корабля в обычное пространство мог только тот, кто ждал этой аварии, значит…

Он поднял глаза на Ричарда. Офицер Абаджи ухмылялся и держал в руке что-то вроде пистолета, ствол которого был направлен на Ванга.

Элиас выпучил глаза и непроизвольно встал:

— Что за ерунда?! Вы с ума сошли, Ричард!

Абаджи покивал, продолжая усмехаться.

— Сидите, где сидите, — посоветовал он. — Я всегда думал, что вы, учёные, немного чокнутые. Так оно и есть, но вот Вы догадались быстрее, чем я предполагал.

Он содрал с головы повязку, под которой не оказалось никакой раны.

— Кажется, начинаю что-то понимать… — пробормотал Ванг, опускаясь в кресло. — Кому-то потребовались мои разработки? И ради такого губить всю команду корабля?

Абаджи пожал плечами:

— Дело на миллиарды, это стоит пары десятков голов.

«Да уж, — подумал Ванг, — человеческая подлость и предательство неизбывны, что сейчас, что тысячу лет тому назад, когда люди ещё ползали по Земле. Но, если они не пожалели весь экипаж, то, получив результаты, они и меня не оставят в живых. Зачем им такой свидетель?»

— Кто ваши наниматели? — спросил он прямо.

— Думаю, я уже могу это сказать, — осклабился Абаджи. — Компания «Хайдар».

— Надо же, кто бы мог подумать! Даже не самый главный конкурент «P-S» на рынке систем связи.

— Но они очень амбициозны! — Абаджи продолжал улыбаться.

— Понятно, — покивал Ванг. — Но Вы думаете, что один справитесь со мной? Не побоитесь стрелять внутри корабля, если что?!

— Это разрядник, — Ричард помахал пистолетом. — Из него можно здесь стрелять. Он не пробьёт стены, но вас парализует, и при этом очень болезненно. Я знаю, что у вас тоже где-то должно быть оружие, но оно как раз такое, которое применять здесь опасно, верно? Поэтому предлагаю вам не делать глупостей, давайте поговорим, Возможно, я сумею убедить вас не сопротивляться. И мне не хотелось бы вас связывать, ведь в нашем положении всегда может потребоваться помощь.

Ванг наморщил лоб:

— Ну, давайте поговорим. А что Вы или Ваши наниматели можете мне предложить?

Он понимал, что пока надо быть покладистым — тогда у него, возможно, появится шанс. Хотя, какой там шанс — даже если он каким-то образом одолеет этого предателя, то корабли «Хайдара» легко найдут покалеченный «Император». Единственный вариант, это продолжать улетать, как он до этого улетал от точки выныривания, но что ему лично даст такой расклад? Медленная смерть в космосе? Но если его настигнут хайдаровцы, ему точно конец — подобного свидетеля не оставят в живых, а всё материалы есть в памяти АУКа.

— Хорошо, — сказал Ванг, — но каким образом ваши, так сказать, работодатели узнали о моих разработках? Всё было засекречено, я не посвящал в детали посторонних. Все блоки аппаратуры для экспериментов изготавливались автоматами и собирались лично мной. А при установке модуля никто не знал назначения аппаратуры!

Ричард Абаджи широко улыбнулся.

— Неужели Вы действительно столь наивны, Ванг?! — Он постучал себя по лбу согнутым пальцем. — Не знаете старинную поговорку о том, что тайна, известная более чем одному человеку, престаёт быть тайной?

— О моих планах знали только два главных человека в руководстве корпорацией! Они не могли передать сведения и уж, тем более, такой компании как «Хайдар»!

Абаджи хихикнул:

— Ну-ну, подумайте ещё! Разве только главы корпорации знали детали? Ваша кузина…

— Миньё?! Да не может быть!

Помощник капитана встал, не спуская глаз с Ванг, проверил показания монитора и удовлетворённо кивнул:

— Прекрасно! Манёвр выполнен. Здорово, правда? А мы даже ничего и не почувствовали. Всё-таки как хороши современные модульные корабли, изумительная живучесть! Оторви кусок — и хоть бы что, если есть хоть один блок управления и силовая установка целы. По моим расчётам нас начнут искать в этом районе уже часа через три-четыре. Давайте выйдем и установим маяк.

— Сами устанавливайте, я лучше тут посижу.

— Э, нет! Тогда я Вас вынужден буду связать или запереть где-то, а вдруг именно в этом помещении у Вас окажется оружие? Мне не нужно проколов на этом этапе.

— Хорошо, — согласился Ванг, — я пойду с Вами. Но только скажите сначала, неужели меня действительно продала Миньё?! Вы не врёте?

Ричард Абаджи снисходительно улыбнулся:

— Могу утешить, не она слила информацию представителям «Хайдара». Ваша кузина чиста, но глупа, как большинство женщин, и у неё есть дружок, возлюбленный, так сказать. «Хайдар» давно присматривался к разработчикам идей в вашей корпорации и к вам лично. Вы часто работали вместе с двоюродной сестрой. Поэтому к ней в своё время подослали одного типа, специалиста находить подход к бабам. Ваша Миньё клюнула — там такая любовь! Она и выболтала ему всё.

Ванг вздохнул. Бедняжка Миньё, она не виновата, что родилась женщиной. Действительно, дуры бабы, и сами не осознают, какие дуры! Правильно, возможно, что не все компании берут женщин на определённые виды работ. С другой стороны, женщина может предать вот так как Миьнё, не ведая, что творит, будучи ослеплённой чувствами к какому-нибудь хлыщу, а разве мужчина не может предать — но уже вполне сознательно и хладнокровно? Что лучше или, точнее, что хуже? Вон он, этот Абаджи — Хуан Лао-Шри и весь экипаж доверяли ему, и где они теперь? Верно сказал этот подонок про тайну. Получается, что человек, имеющий тайну, всегда одинок, так что ли? Или тайна уже не тайна?

Осталось совсем мало времени, надо найти выход, но какой? Взорвать корабль, чтобы никому не досталось, а изобретение вместе с именем изобретателя кануло в вечность? Так у него нет взрывчатки, он не готовился заранее как этот Абаджи.

Изловчиться, оглушить предателя, уничтожить всем материалы исследований, все наработки, выйти в космос и открыть скафандр? Или ещё проще — отключить блокировку и просто открыть люки? Но если не он, так кто-то другой рано или поздно откроет «мгновенную связь» — идея-то носится в воздухе. Чего он добьётся геройски погибнув? Только того, что никто не узнает об инженере Ванге…

— Инженер, заснул, что ли? — позвал Абаджи, помахивая разрядником. — Или прикидываешь, как меня трахнуть чем-нибудь по башке? Не стоит пытаться, лучше делай всё, как говорю. А если ещё и согласишься добровольно сотрудничать с «Хайдаром», тебе отвалят кучу денег. Уверяю, больше, чем дала бы за твоё изобретение твоя корпорация! И ты ведь всё равно бы не был его собственником.

— Это верно, — покивал Ванг, — собственником бы не был. Мои исследования принадлежат корпорации. Но, понимаешь, в чём штука, если я стану сотрудничать с «Хайдаром», то «P-S» мне не простит предательства. Меня найдут и убьют. Что же мне, сидеть в засекреченном подвале у новых нанимателей?

— Брось! — махнул рукой Абаджи. — У тебя будет куча денег, тебе обеспечат легенду, сделают новые документы. Есть множество способов изменить внешность, космос большой — сможешь уехать куда угодно.

— Ну да, тоже верно, — согласился Ванг а сам подумал, что так его и отпустят «куда угодно».

— Правда, я как-то к своей внешности привык… — добавил он.

Ричард Абаджи, судя по всему, решил, что Ванг добивается, чтобы его лишний раз убедили в удачном исходе дела.

— Вот что я тебе скажу, парень, — доверительно сказал он, — не такой уж ты красавец, чтобы держаться за свою рожу. За приличные деньги я бы даже и не думал. А уж имя сменить — какие вопросы?

— Ну да, ну да, всё верно, — повторил Ванг. — Так ты считаешь, что мне хорошо заплатят, если буду сотрудничать? И скрыться помогут?

— Однозначно! — слишком уж энергично заверил Абаджи.

— Хорошо, — согласился Ванг, — выбора у меня, по большому счёту нет. Только знаешь, хотелось бы с кузиной поквитаться, с этой сучкой, которая меня сдала. Как думаешь, они и здесь помогут?

Абаджи хохотнул.

— Думаю, возражать не станут, она никому не нужна. Мне нравится твой подход. Правильно! У этих баб все мозги вот здесь, между ног. Давай, пошевеливаться, только предупреждаю: без глупостей!

Пока он надевал скафандр, Абаджи запер Ванга в шлюзовом тамбуре, а затем позволил одеться ему. Элиас подумал, что, возможно, разрядник не подействует через скафандр, но не стал пытаться это проверять — воздух уже откачивался из тамбура, и если выстрел повредит вакуумный костюм…

Помощник капитана вывел Ванга на крышу модуля, где инженер по его указаниям раскрыл чемоданчик с радиомаяком и подключил его к системе питания.

— Вот и всё, — удовлетворённо констатировал Абаджи, когда на индикаторном табло замигали указатели работы маяка. — Сейчас вернёмся и будем просто ждать. У тебя выпить найдётся чего-нибудь приличное? А то наш собака судовладелец категорически против спиртного на борту.

— Найдётся, — подтвердил Элиас. — Мне никто не запрещал.

— Только имей в виду, — предупредил Абаджи, — если рассчитываешь, что я напьюсь, а тебе удастся меня того… — Он чиркнул ладонью по горлу. — Так вот, ничего не выйдет. Я не напьюсь.

— У меня и в мыслях нет, да и куда же мне деться?

— Правильно, — похвалил Ричард и оглядел рабочую площадку. — Слушай, а это вот тут ты свои исследования проводил?

— Да, — сказал Ванг и немного погрустнел, — именно тут…

«Как же мне от него отделаться?» — подумал он и вдруг взгляд упал на квантующий передатчик.

— Вот моё самое главное изобретение, — сказал Ванг, ласково похлопывая по корпусу установку, напоминающую старинный телескоп, только не с блестящей линзой на торце, а с конусообразной насадкой вихревого гравитационного генератора. — Эта штука позволит предавать сигналы через пространство почти мгновенно!

— Я же говорю, что тебе кучу денег отвалят, — заверил Абаджи. — Каким образом ты до этого додумался?

— Не знаю, поймёшь ли ты…

Абаджи нахмурился за стеклом шлема.

— Думаешь, я кретин? Я, между прочим, тоже инженер.

Ванг небрежно включил первый каскад питания. Абаджи внимательно следил за его действиями.

— Ты слышал о вихревых гравитационных полях? — спросил Ванг.

— Это примерно то же самое, что защитное поле корабля, ныряющего в гипер?

— Верно, — подтвердил Ванг, — только тут локальная кривизна поля в ограниченном объёме на несколько порядков выше. Вообще-то всё очень просто. Достаточно разбить сигналы на своеобразные порции — я назвал их «квантами сигналов», затем упаковать каждый такой «квант» в обёртку из вихревого поля и, развернув перед ними пространство, послать серию туда. Гравитационные поля высокой напряжённости выталкиваются из надпространства, но от напряжённости зависит условное время их пребывания в гипере, как бы их «плавучесть», и, значит, точка, где сигналы снова вынырнут в обычном пространстве. Установка состоит из трёх блоков: собственно, передатчика, гравигенератора и генератора Уруцкоева, известно всем как генератор развёртки пространства. Подбирая напряжённости полей, можно регулировать дистанцию посылки сигнала — хочешь к Сириусу, хочешь к Алголю, куда угодно, это уже вопрос технологии!

— Действительно, всё просто, — хмыкнул Абаджи.

— Ну, — сказал Ванг, отмечая, что гравигенератор вышел в нужный режим, — это только принцип простой, как всё гениальное. А технологические задачи были, как всегда, самыми сложными.

— Но ты их решил?

— Да, — вздохнул Ванг, — я их, кажется, решил. Ладно, пошли, выпьём за те деньги, что тебе и мне заплатит «Хайдар».

Он двинулся, было, к двери, но Абаджи остановил его:

— А ты почему не выключаешь свою установку? Может, решил подать кому-то сигналы с её помощью?

Ванг рассмеялся:

— Ой, просто забыл. Кроме того, если ты внимательно слушал и смотрел, что я делаю, то мог понять, что я не включал ни передатчик, ни генератор развёртки. Впрочем, ты прав, надо всё выключить.

Стараясь двигаться как можно более непринуждённо, и не давая опомниться Абаджи, он вернулся к установке и, улыбаясь, посмотрел на офицера. Толстая колонна корабельного «хребта» находилась от него слева, а чуть правее двери в тамбур стоял, поигрывая разрядником, Абаджи.

«Удачно стоит», — подумал Ванг.

Он посмотрел на индикатор генератора, установил напряжённость в пятнадцать единиц и, чуть повернув установку на штативе, послал короткую серию пустых гравиимпульсов.

В обычном пространстве эти импульсы могли улететь совсем недалеко с точки зрения передачи информации — чтобы установка Ванга работала, сигналы, обёрнутые гравитационными вихрями, должны были сразу нырять в надпространство. Но сейчас генератор развёртки включён не был.

Сгустки гравитационной энергии высокой плотности ударили в скафандр Абаджи и швырнули его на пол, продырявив защитный слой вакуумного костюма. Брызнула, мгновенно испаряясь в пустоте, кровь. Тело резко дёрнулось — всего один раз.

— Вот я и снова в одиночестве, — пробормотал Ванг. — Но твоя компания, приятель, меня не устраивала, как и компания твоих работодателей.

Он подтащил тело к краю площадки и скинул вниз, за пределы действия искусственной гравитации. Затем дезактивировал маяк Абаджи и вернулся внутрь модуля, который должен был стать его домом, если не могилой, на достаточно долгое время. Ванг развернул корабль и направил его на всякий случай под углом к прежнему курсу, прочь от точки, где они вынырнули в пространство двое суток тому назад.

Если его будут искать корабли «Хайдара», они будут искать долго — в сфере пространства такого радиуса корабль без опознавательных огней и не подающий никаких сигналов, найти почти невозможно. К моменту, когда здесь окажутся настоящие спасатели, он включит и огни, и радиомаяки. А пока он будет подавать только особые сигналы, которые могут принять, только в одном месте.

Абаджи можно было верить в одном: Миньё не предавала Элиаса, она просто сболтнула лишнее своему хахалю. Это её, разумеется, не извиняет, но даёт Вангу шанс. Суть шанса в том, что, получив сигналы, кузина, разумеется, сообщит руководству «P-S», что Ванг жив, и как его найти. И даже если его не найдут через месяц, через два, то найдут позже. Он постарается продержаться, запасов хватает.

Пока же он поработает в одиночестве, чтобы прославиться по-настоящему. Одиночество чрезвычайно способствует творческому настрою тщеславных людей.

А Элиас Ванг был тщеславен.