«Врачеватель вселенной»

Он очнулся и очутился в месте, которого никогда прежде не видел. Собственно, мест было два: одно бесплотное, которое то вспыхивало, то снова затухало, другое сумеречное, где из мрака еле уловимо выступали более темные фигуры. Два белых лица вспыхивали вместе с этим местом, и он ощущал запах, который был ему незнаком: затхлый темный дух, какой исходит от глубокой черной воды, слишком застоявшейся и не колеблемой ни единой свежей струей.

А потом это место исчезло, и он снова вернулся в то, другое место, наполненное ослепительным светом, и что-то большое и мраморное высилось перед ним, и виднелась голова мужчины, который сидел чуть выше и позади этого большого и мраморного, так что приходилось задирать голову, чтобы разглядеть его далеко снизу. Как будто человек был очень высоко, а он — очень низко, как будто человек был великан, а он — жалкий карлик.

Губы, расположенные в центре лица человека, шевелились, и он силился уловить хотя бы слово, но слышал лишь тишину, жуткую, звенящую тишину, которая не пускала в это ослепительное место, которая заставляла его чувствовать себя совершенно одиноким, маленьким и ничтожным — слишком жалким и ничтожным, чтобы внимать словам, которые произносил великан. Хотя, похоже, он знал эти слова, знал, что великан не может сказать никаких иных слов, что он должен сказать их, потому что, несмотря на всю свою высоту и все свое величие, он угодил в ту же самую ловушку, что и маленькое ничтожное существо, которое стояло и смотрело на него снизу вверх. Слова были, просто они скрывались за каким-то непостижимым барьером, и если бы он мог проникнуть за этот барьер, то понял бы, что это за слова, даже не слыша их. А понять их было очень важно, ибо они напрямую касались его — по сути, эти слова были о нем, и они определяли всю его жизнь.

Его сознание принялось ощупью искать барьер, чтобы отделить его от слов, и в тот самый миг, когда ему это удалось, ослепительный свет померк, и он снова очутился в колышущемся сумраке.

Белые лица все еще склонялись над ним, только одно из них теперь приблизилось и как будто парило в воздухе — одинокий маленький белый воздушный шар. В темноте тело существа оставалось неразличимым. Если оно вообще было.

— Вы выкарабкаетесь, — произнесло белое лицо. — Вы уже идете на поправку.

— Ну разумеется, выкарабкаюсь, — брюзгливо откликнулся Альден Стрит.