«Будущее проходит сейчас»

Автор благодарит Лео Каганова за неоцененную помощь в подборе названия.

– Черт! А можно тебя потрогать?

– Ради бога! – рассмеялось оно и само протянуло руку навстречу.

Я потянулся к ней, осторожно, чтобы не задеть бокалы, не влезть рукавом в пепельницу и не столкнуть со стола огромный, на четырех изогнутых ножках подсвечник. Впрочем, такой в одиночку не своротишь, как ни старайся.

Рука его не казалась ни холодной, ни теплой, она была температуры тела, как бы глупо это ни звучало. Я коснулся кончиков длинных и тонких пальцев, скользнул по тыльной стороне ладони – маленький шрамик между большим и указательным пальцами, след выведенной татуировки, присутствовал – добрался до запястья, до прохладного браслета часов, которые даже на ощупь казались солидными и весьма недешевыми.

– Хватит, хватит, – оно отняло руку. В усмехающихся глазах двоился и приплясывал огонек свечи. – Что люди подумают?

– А что люди? – Я оглядел посетителей за соседними столиками. На меня они не производили впечатление думающих. – Решат, что встретились два брата после долгой разлуки. Соскучились друг без друга…

– …и предались прилюдному нарциссизму!

Я пропустил эту реплику мимо ушей.

– Кстати, ты не знаешь, в какой момент мы разошлись?

– Ты не поверишь! – Оно, не дожидаясь официанта, уверенным движением взяло за горло поразительно неудобную, на мой взгляд, бутыль, опрокинуло над своим бокалом, затем долило мне. Принялось баюкать бокал в ладонях, согревая и без того горячительный напиток. – Кажется, знаю. Помнишь то утро лет пять назад, когда Светусик уговорила тебя сходить к ним в четырнадцатый отдел на собеседование?

– Помню.

– Ты тогда долго не мог решить, бриться тебе или и так сойдет, а когда все-таки побрился, надолго задумался, во что бы такое вырядиться… Помнишь?

– Помню, – зачарованно повторил я. – Можешь не продолжать…

…Я тогда долго не мог решить, бриться мне или и так сойдет, а когда все-таки побрился, надолго задумался, во что бы такое вырядиться. Не в костюм же, в самом деле, который до этого надевал только на экзамены. И не в рубашку оперного тенора с намертво пришпиленной к воротничку бабочкой, залетевшей в платяной шкаф прямиком со свадьбы.