«Агент Иван Жилин»

Прощальные стихи

на веере хотел я написать, –

в руке сломался он.

– Консервы, – с сожалением констатировал таможенник. – Зачем они вам?

– Странный вопрос, – улыбнулся я. – Угадайте с трех раз.

– Вы употребляете в пищу мясные консервы?

– Угадали.

Он укоризненно взглянул мне в глаза, вздохнул и ничего не ответил. Мой чемодан лежал перед ним на столе. Крышка чемодана была откинута, незамысловатый багаж одинокого путешественника выставлен напоказ. Я ощутил легкое раздражение.

– Надеюсь, мясопродукты не подлежат у вас изъятию?

– Нет, конечно, – снова вздохнул таможенник, взял тонкими длинными пальцами одну из пластиковых банок и принялся ее брезгливо разглядывать. – Вам, наверное, опытные люди посоветовали взять это с собой?

Я развернулся на сто восемьдесят градусов и огляделся. Другие пассажиры, прибывшие тем же рейсом, свободно проходили через турникеты, не задерживаясь возле барьеров дольше обычного. Предъявить вещи к досмотру попросили меня одного.

– Вы тот самый Иван Жилин? – спросил он тогда меня в спину.

– В каком смысле «тот самый»?

– Вы указали в анкете, что по профессии писатель.

– Ах, вот из-за чего по отношению ко мне проявлена такая строгость.

– Я почему-то подумал, – смутился таможенник на секунду, – что вы – тот самый Жилин. Простите, если ошибся.

Понять, шутит он или нет, было непросто, поскольку взгляд его сосредоточенно шарил по моему чемодану, не участвуя в разговоре. Нормальный с виду парень, лет двадцати пяти. Форма очень шла его честному лицу, как и этот белый барьер, как и вся эта ситуация. Некоторые люди рождаются, чтобы быть стражниками, и ничего тут не поделаешь. Закончил училище, конечно, с отличием, и конечно же, не пьет и не курит, и с девушками, надо полагать, у него тоже все в порядке. Вот только мясные консервы почему-то невзлюбил. Или вдруг заподозрил, что в банках на самом деле что-то спрятано, и теперь заговаривает мне зубы, незаметно орудуя зашитым в манжетах томографом?

– Что же вы памятку невнимательно прочитали? – укоризненно спросил он, не поднимая глаз. – Алкоголь ввозить запрещено. Мне очень жаль.

– Здесь что, сухой закон? – вновь повернулся я к нему, пытаясь показать, что эта новость ничуть меня не потрясла.