«Желтые очи»

М.ЕМЦЕВ, Е.ПАРНОВ

"ЖЕЛТЫЕ ОЧИ"

Когда Гартен добрался наконец до вершины и перед ним открылась бескрайняя голубая пустыня, надежда оставила его.

Там, в драконовых пещерах, ведомый шумом подземного потока, он еще на что-то надеялся.

Плененный свет обреченно метался под сводами пещеры, скупым глянцем мерцал на поверхности стеклоподобной черной воды. Из невидимых галерей доносился приглушенный свист, и гулко, как ледышки, падали капли, срываясь с далеких готических арок. Там была какая-то жизнь или видимость жизни, какое-то движение.

Пустыня же показалась ему безбрежным оледеневшим морем, зачарованно и страшно мерцающим в мертвых лучах синего солнца. Она лежала под ним и простиралась перед ним. И ничего больше не увидел он в туманной дали горизонта.

Сорок семь суток он надеялся выжить. Сорок семь раз встречал и провожал красное и это синее солнце Анизателлы, надеясь на завтра. Но пустыня доконала его. И он подумал, что скоро настанет день, когда для него не будет завтра. Для всех, во всяком случае для многих, завтра будет, а для него - нет,

Он и раньше изредка задумывался о смерти. Но ему никогда не удавалось представить себе мир без него, Гартена.

"Как это может быть, что меня вдруг нет? - думал он. Все вокруг есть, а меня нет. И мир существует по-прежнему, и ничего не изменилось, а меня нет. Где же я?"

Он даже воображал себя мертвым, но почему-то наделенным способностью мыслить. Не чувствовать, а только мыслить. Да и мыслить лишь о том, как мир относится к тому, что его вдруг не стало. Но Гартен, как всякий молодой и здоровый человек, редко думал об этом. И мысли о смерти незаметно и скоро вытеснялись привычными житейскими заботами. Лишь иногда ночью что-то властно и жестоко сжимало ему сердце. Так бывает со всеми, и это чувство знакомо всем. И Гартен не составлял исключения. Может быть, только засыпал он скорее других и спал почти без сновидений.

Но сейчас, глядя на голубое пространство, на четкие синие тени, отбрасываемые редкими валунами, он впервые ясно понял, что все здесь останется таким же. И чьи-то чужие глаза через столетия увидят то же холодное, отрешенное пространство.

"И все останется таким же, и Земля, и улицы..." - подумал он и не испугался этой обнаженной и ясной истины. Он понял ее не только умом, но и сердцем. Понял и принял.