«Танец с Хаосом»

Благодарности:

Стивену Кингу, писателю,

Анджею Сапковскому, писателю,

Джону Р. Р. Толкину, писателю,

Алану Александру Милну, писателю,

Умберто Эко, писателю,

Вильяму Шекспиру, писателю,

Томасу Стоппарду, писателю,

Жюлю Верну, писателю,

Алексею Свиридову, писателю,

Елене Хаецкой, писательнице,

Бернару Клервосскому, святому,

Эрвину Роммелю, фельдмаршалу,

Энтони Хопкинсу, актеру,

а так же всем, всем, всем, кто помогал мне написать этот роман, включая миссис Раэн (домохозяйку). Спасибо каждому, кто подсказывал нужные слова и мысли.

Все совпадения с реальными и нереальными лицами и событиями следует считать злостными и преднамеренными.

Посвящаю Тому Стоппарду – великому мастеру дел наоборот.

Хочешь, можешь стать Будённым,

Хочешь – лошадью его…

Началась эта жуткая история с лишней банки пива.

Таковой напиток я люблю, потребляя литра по два в день. Когда настроение ухудшается, могу и увеличить дозу. Сегодня, изводясь от скуки и жары, я оставил терминал системы безопасности самостоятельно приглядывать за окрестностями и спустился на подземный уровень, к холодильникам. Там хранились сравнительно небогатые припасы, коими наше высокомудрое руководство снабжало охрану строящегося Комплекса, оторванного от «Большой земли» на полтысячи с лишком километров. Стандартные армейские консервы, хлеб в вакуумных упаковках, пачки с витаминными и белковыми добавками – рацион не ахти. Зато имелось два громадных пластиковых контейнера с баночным пивом. Причем самым настоящим, не суррогатом или безалкогольной гадостью, от которой воняет кошачьей мочой, а с добрым германским «Лёвенброем».

Конечно, ехать вниз и не стоило бы, благо у нас тут есть и свой холодильник, и автоповар, но мы с Дастином выхлебали последние припасенные баночки еще вчера. Требуется пополнить стратегический резерв.

Лифт словно не двигался – двери закрылись, мигнул индикатор, а спустя сорок секунд я оказался в складском помещении Комплекса. За ним – непрерывная цепь бетонированных залов, переходов, коридоров и комнат, протянувшаяся на несколько десятков километров. И все это – почти на стометровой глубине, под монолитной скалой.