«Шторм Времени»

Леопард – я назвал его Санди, поскольку нашел в воскресенье – почти никогда не сердился и не огрызался на девочку, даже когда она здорово доставала его. Все же, как ни крути, он оставался диким зверем, и его терпение было небезгранично, тем более что доставала она его часто.

Честно говоря, я так и не нашел мало-мальски вразумительного ответа на вопрос, который постоянно себе задавал: зачем я подобрал их обоих? Мне до них не было никакого дела, а они являлись самой настоящей обузой. Я поставил перед собой цель, выполнить которую они мне постоянно мешали, – добраться в конце концов до Омахи и Свонни.

Что произойдет потом – об этом я решил всерьез задуматься, когда придет время. Но каким-то необъяснимым образом из ужасного ощущения полнейшей душевной пустоты, с которым все последнее время просыпался по утрам, я сумел вынести чувство, что в мире, где в один миг исчезли почти все люди и зверье, эти двое так и останутся единственными живыми существами, с кем я смогу поговорить. Однако «поговорить» оставалось пустым звуком: ни девочка, ни котяра говорить не могли: либо не умели, либо не хотели.

Вот и получалось, что полоумный Санди, немая безымянная девчонка и ваш покорный слуга, у которого прежде хватало здравого смысла не нуждаться ни в ком на свете, втроем мотаются по стране еще более безумной, чем они сами. Хотя.., без меня эти двое были абсолютно беспомощны.

Итак, Санди зарычал, когда наш фургон перевалил за гребень холма. Дело происходило в конце лета посреди настоящего пшеничного царства, которое, как мне кажется, прежде являлось царством ржи и находилось немного южнее тех мест, которые когда-то считались северной границей Айовы. Смесь мяуканья и рыка, которые я сумел расслышать, являлась недвусмысленным предупреждением. Не угрожающего рыка, выражающего готовность напасть, а сигнала, дающего понять, что Санди надоело играть роль чучела и что девочке пора оставить его на какое-то время в покое. Я резко затормозил на обочине пустой двухрядной асфальтированной дороги и пробрался между сиденьями внутрь фургона.

– Эй, ты, кошак! – рявкнул я на леопарда. – Какой бес в тебя вселился?