«Тени Марса»

В то время пусть заговорят камни... пусть откроются тайны непостижимого.

Утро было пасмурным, но теплым. Трава на лужайке перед домом еще не успела пожухнуть от летней жары, и при виде этой влажной от росы, такой родной, домашней, привычной зелени она ощутила легкий укол в сердце. Словно чей-то холодный коготок высунулся на мгновение — и тут же спрятался. В шезлонге у сетчатой ограды лежала раскрытая книжка с яркими рисунками — это Мэгги вчера оставила ее там, убежав в дом смотреть мультфильм. Отсюда, с крыльца, картинки выглядели просто разноцветными пятнами, но она знала, что это за комикс. Она сама купила его дочке два дня назад, когда они ездили в торговый центр, а потом ели мороженое на набережной Теннесси. «Кот Победитель на Планете Чудес». Отважный кот, с легкостью выходящий целым и невредимым из любых переделок.

Вчера вечером Мэгги долго не могла угомониться, капризничала, и только довольно резкое замечание бабушки о том, что шестилетним девочкам просто непозволительно так себя вести, более-менее привело ее в чувство. Она еще немножко похныкала, поворочалась в постели — и наконец затихла. И до сих пор не проснулась. Как, впрочем, и ее бабушка.

Она уже выехала со двора на улицу на подержанном «форде» матери и, остановившись у тротуара, вышла из машины, чтобы закрыть ворота, — и в это время дверь соседнего дома распахнулась и на крыльцо выбежала Пенелопа, огненно-рыжая полноватая женщина лет сорока, давняя напарница матери в воскресных прогулках по парку с обязательной чашечкой кофе на террасе у Теннесси и не менее обязательным бисквитом.

— Доброе утро, Фло, — слегка запыхавшись, произнесла она, поравнявшись с автомобилем. Одета она была явно не по-домашнему, — короткая светлая блузка навыпуск и белые брюки, туго облегающие широкие рубенсовские бедра, свидетельствовали о том, что Пенелопа не намерена в ближайшее время сидеть дома у телевизора или заниматься кулинарией.

— Привет, Пен, — ответила Флоренс, управившись с воротами и возвращаясь к «форду» цвета вишневого варенья. Пенелопа была старше лет на пятнадцать, но они давным-давно обходились без особых церемоний, еще с тех пор, когда этот старый дом, дом матери, был и ее домом и отец еще не удрал на Западное побережье, променяв их на толстозадую и грудастую то ли официантку забегаловки, то ли продавщицу попкорна, которую черт принес сюда, в Чаттанугу, погостить у тетки...