«Ловелас»

Это случилось в Англии, перед самой второй мировой войной, нежной июньской ночью.

Я выехала из Лондона в полдень, чтобы провести уикенд у Ноэля Коварда в Голденхарсте, его очаровательном загородном доме в Кенте. Автомобиль я наняла и провела полтора часа, полных беспокойства и тревоги, позади незнакомого мне шофера, очень неблагоразумно лавировавшего в потоке машин, направлявшихся за город. Когда наконец мы миновали последний поворот перед усадьбой и я увидела у крыльца тонкий силуэт Ноэля, я почувствовала себя уверенней. В нескольких шагах от него стоял слуга, готовый принять мой багаж.

С обычной для него улыбкой, мягкой и одновременно язвительной, Ноэль двинулся ко мне и сжал в объятиях.

— Все пьют чай в гостиной, — сказал он, когда мы входили под руку. — Вы не собираетесь заходить в приготовленную для вас комнату, нет?

Было чересчур жарко для пальто, шляпы у меня никогда не имелось, а снимать перчатки я не стала, чтобы не пачкать рук. Поэтому мы сразу же направились в гостиную присоединиться к другим. С первого взгляда я поняла, что знакома почти со всеми приглашенными. Улыбнувшись, я адресовала всем «привет» и прошла вглубь комнаты поздороваться с матерью Ноэля, которая разливала чай. К миссис Ковард, маленькой женщине веселого характера, я всегда испытывала нежность.

Наклоняясь к ней для поцелуя, я заметила слугу, входившего с моими вещами в дверь, ведущую в другое крыло дома. Едва осознанное недоумение — почему он уносит мой чемодан на кухню? — смутно мелькнуло в моей голове, но я тут же забыла об этом.

Друзья Ноэля составляли милую и разнородную компанию, ибо Ноэль имел сильно развитый стадный инстинкт, был великодушен и любил развлекаться. Оживленная и веселая беседа продолжалась до тех пор, пока лучи солнца, проникавшие в окно, выходящее на запад, не стали совсем косыми. Виски сменило чай, мало-помалу в гостиной темнело. Поняв, что начались долгие английские сумерки, я поднялась.

Орлиный взор Ноэля следил за мной, когда я направлялась к лестнице.

— Куда же вы? — спросил он.

— Я поднимусь переодеться к обеду. Уже восемь часов.

— Переодеваться не нужно.

— А! хорошо, — сказала я, — тогда умоюсь.