«Белокожий раб с опахалом»

— Три рубина за одного мальчишку?!

— Но зато за какого мальчишку!

— Три рубина?! — в ярости заорал король, вскакивая с трона, и жирный-прежирный работорговец невольно попятился, неуклюже подпрыгивая от страха, как объевшийся кот по глупости наступивший на раскаленные угли.

Копье одного из телохранителей короля уперлось ему в спину, и жадный работорговец так живо представил, как его насквозь пронзает это копье, что тут же плаксиво простонал:

— Хорошо. Один рубин.

— Один рубин? — в задумчивости произнес король и еще раз внимательно посмотрел на раба.

И эта цена, конечно же, была неимоверно высока, но такого раба король еще ни разу не видел. Чернокожие, желтокожие, краснокожие, — все рабы были низкорослые и с черными волосами.

А этот мальчик был необычайно высок для своего возраста и доставал королю чуть ли не до плеча. Волосы — рыжие, как медь. Лицо — словно выточенное из слоновой кости: белое, изящное. А нос — таких правильных пропорций, такой безукоризненно прямой, что король, сам того не замечая, потрогал свой собственный нос, приплюснутый, словно от удара кулаком, короткий и горбатый.

— М-да, — не отрывая глаз от мальчика, произнес король и опустился на трон.

Ни у кого из королей по соседству такого необыкновенного раба не было, это он знал точно. И он, ухмыльнувшись, вдруг живо представил, как у них вытянутся лица, когда они приедут, а у него за троном стоит этот белокожий раб с опахалом.

Поерзав на троне и все еще колеблясь, его величество протянул руку к огромной золотой шкатулке, стоявшей на столике из сандалового дерева. Помедлив, король открыл шкатулку, до краев наполненную драгоценными камнями, достал — и презрительно-великодушным взмахом бросил рубин на пол перед работорговцем, как бросают кость бродячей собаке.

Цапнув рубин и трусливо кланяясь, работорговец попятился к выходу.

Король огорченно провожал его взглядом, естественно, не догадываясь, что только что совершил самую блистательную сделку в своей судьбе. Именно этот, только что купленный мальчик, белокожий раб, придет время, спасет и Его королевское величество, и все Сияющее королевство. Но об этом позже.

Ругая себя за то, что не стал торговаться дальше, король тяжко вздохнул и, сделав знак рукой, подозвал белокожего мальчика-раба к себе.

— Как тебя зовут? — спросил король хмуро, все еще жалея об ускользнувшем рубине.