«Первый удар»

Первый удар (fb2) - Первый удар [publisher: ИДДК] (Без права на выбор [= Игрок] - 4) 2169K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александра Лисина

Александра Лисина Первый удар

Пролог

В чужом храме не ищи своего бога.

Для этого есть душа.

Совет священника

– Ну вот, дождались, – странным голосом сказал Фаэс, откладывая в сторону срочную депешу. – Радуйся, Гай, недолго тебе осталось грустить.

Я обернулась от окна, сквозь которое рассеянно изучала царящую во дворе Гильдийного дома суету, и невесело хмыкнула.

Грущу, он сказал? Что ж, возможно, и так. В последнее время я так часто стала задумываться, что со стороны действительно могло показаться, что действительно грущу.

За прошедший месяц в Фарлионе многое изменилось. Смертоносный Харон перестал быть средоточием мрака; укрывавшая его сплошной пеленой зловещая аура погасла; Печати были взломаны, древние алтари – разрушены, а работы для рейзеров поубавилось.

Конечно, это не значило, что Твари исчезли совсем. Просто нежити стало меньше, она перестала нападать на людей стаями. Лишившись твердой руки Хозяина, она стала вялой, растерянной и больше не доставляла серьезных проблем. Тем более что всех старших и высших Тварей безвозвратно уничтожили высвободившие свою силу Печати. А если кто и остался не пришибленным, то зарылся в такие глубокие норы, что мы о них даже не слышали.

И когда это стало ясно даже самым отпетым скептикам, рейды в Харон участились, опасность их снизилась на порядок. Количество смертей среди охотников скатилось к нулю, а вот добычи, наоборот, поуменьшилось. Просто потому, что теперь Твари не стремились набрасываться из засады – их в кои-то веки приходилось искать, выманивать, подстерегать. А затем с веселым смехом забивать, не в силах поверить, что когда-то эта истошно воющая гадость наводила ужас на окрестные земли.

Фаэс был счастлив. Рейзеры довольны. Казна перестала рассеиваться с ужасающей скоростью. Во всех шести крепостях очень долго царило недоумение вперемешку с недоверчивой радостью, которая постепенно, медленно, но переходила в восторженные возгласы и торжественные салюты, от которых что ни ночь, то загоралось небо Фарлиона.

Люди наконец увидели окончание этой бесконечной войны. Они наконец почувствовали, что могут… и обязаны добить всех Тварей, которые еще остались! Они воодушевились. Вспомнили, что, помимо крови и скорби по погибшим, в жизни есть место для радости, гордости за свою работу и удовлетворения при виде того, как стремительно меняется к лучшему Фарлион.

Уже не раз и не два я слышала на улицах, что в Долину вернулись знаменитые фарлионские коты, которых много лет считали погибшими. То здесь, то там люди видели громадных кошек, ожесточенно расправляющихся с самыми опасными Тварями Харона. С их приходом лес неуловимо изменился – утратил пугающую ауру угрозы, перестал выглядеть, как озлобленный и голодный зверь. В нем стало легче дышать, деревья прекратили закрывать небеса своими ветками, сквозь их кроны впервые за много лет начало пробиваться утреннее солнце. А внизу, где раньше мог выжить только неприхотливый мох, все быстрее подрастала зеленая травка, все чаще можно было заметить самых обычных кузнечиков, все увереннее сновали лесные мыши. А из ветвей слышалось робкое пение возвращающихся птиц.

Что же касается нас, то отряд Фантомов нежданно-негаданно увеличился на две боевые единицы: Дей и Рорн, стоило нам вернуться в Нор, в первый же вечер заявились ко мне и попросили взять их в команду.

Я хмыкнула: мне-то казалось, нас начали подозревать черт-те в чем. В последний рейд парни вообще будто воды в рот набрали. Дей так уверенно и ловко провел над нами грозу, а потом так выразительно молчал, что я решила – все, сговорились, птенчики, и назавтра же явятся к Фаэсу, требуя подвесить меня на дыбе, чтобы выпытать, каким таким способом я умудряюсь вскрывать эти долбаные Печати. А они – фигу, захотели войти в долю. То ли любопытство уже съедало их живьем, то ли еще чего. Но, поскольку я уже обещала Дею, что хотя бы часть тайны ему открою, то не послала сразу к Айду, а сначала отправила к Фаэсу. Про себя гадая, сколько милых и душевных фраз он скажет предателям-рейзерам, решившим следом за Локом бросить его уютное гнездышко.

Однако Фаэс тоже изумил меня до невозможности, потому что не прогнал этих обормотов в шею, а заявился ко мне и грозно спросил, а не шутка ли это? Я честно ответила, что если и шутка, то точно не моя, на что он сердито сверкнул глазами и протянул две свеженаписанных грамоты, на которых были указаны имена его «беглецов», но где пока еще не имелось названия команды, которая согласилась их взять.

Тем же вечером мы с Тенями собрали военный совет и после недолгого обсуждения решили сказать ребятам правду. Предварительно, конечно, взяв с них клятву молчать до скончания дней. И уж если они после этого захотят остаться, рискуя шкурами ради моей сомнительной персоны, то тогда – да, возьмем.

И что вы думаете?

Они согласились! Причем Дей заявил, что теперь понимает, почему мы так легко управились с Печатями. Более того, сообщил, что готов следом за Локом принести клятву верности! После чего мне оставалось только развести руками, печально вздохнуть, покоситься на Теней и… снять из вредности маску.

Над выражениями их лиц мы, признаюсь, смеялись долго и с удовольствием. А потом еще недели две гнусно измывались, потому что такой смеси изумления, растерянности, непонимания и стыдливости я еще в жизни ни у кого не встречала. Даже Тени позволили себе мерзкие намекающие смешки, а оборотни вообще со смеху покатывались, когда первое время наши новые напарники шарахались от меня при каждом удобном случае.

Но потом все постепенно наладилось. Мы сходили вместе в пару-тройку рейдов, и они сообразили наконец, что в наших отношениях абсолютно ничего не изменилось. После этого все вздохнули с облегчением. Научились обходиться друг с другом, как раньше. Затем постепенно переселились к Берону, который ужасно гордился такой честью. И надели надоевшие мне до зубной боли маски, став уже не просто рейзерами или вольными охотниками, а Фантомами. Призраками. Самыми известными личностями в Норе и, наверное, во всем Фарлионе.

Теперь нас узнавали издалека. С нами здоровались совершенно незнакомые люди. И, кажется, считали какими-то жутко умелыми воинами, к которым просто так не подойти. Зато теперь для нас в принципе не существовало очереди на прием к Фаэсу, с нами советовались даже бывалые рейзеры, а Дом Гильдии вообще стал для Фантомов чем-то вроде штаб-квартиры, в которой мы чувствовали себя по-домашнему.

Разумеется, по негласной традиции все переговоры по-прежнему вел Ас… на людях, конечно же… но когда Фаэс оставался один, я немедленно выходила на сцену, уже не скрывая, что именно вокруг меня сплотился этот разношерстный народ. Да эрдал и сам отлично это понимал. Но, что самое главное, он не задавал лишних вопросов. И до сих пор не начал допытываться, каким таким чудом нам удалось всего за несколько дней вскрыть шесть полноценных Печатей и остаться при этом в живых. Так, намекнул деликатно, что был бы не прочь узнать причину, но не обиделся, когда я так же деликатно перевела разговор на другую тему. Только сокрушенно развел руками, в пустоту заметив, что понятия не имеет, что сказать королю и наместнику в Лавере, когда ему зададут вполне закономерный вопрос: КАК?!.

Мне на такое заявление оставалось только плечами пожать: вот уж это – не мои проблемы. Пусть сам придумывает правдоподобное объяснение. Тем более что мы вряд ли задержимся в Фарлионе надолго.

Мысль об отъезде начала формироваться у меня с тех самых пор, когда стало ясно, что наше присутствие в Долине больше не требуется. Со всем, что осталось, вполне справятся обычные рейзеры. Риа обещала привести эти леса в порядок. Серые коты нас больше не тревожили, занимаясь своими непонятными делами и не снисходя до общения с чужой Иштой. В общем, по большому счету делать мне здесь стало нечего…

Но вот тут-то и принесла нелегкая королевского гонца со срочной депешей.

Фаэс, пока ее читал, успел три раза поменяться в лице. Потом, будто не веря, перечитал снова. Медленно поднялся из-за стола. И только потом наконец внимательно посмотрел на меня.

– На границе со Степью произошел новый прорыв, Гай. Настолько крупный, что его величество приказывает прислать туда рейзеров. Я знаю, ты не являешься подданным Валлиона и ничем ему не обязан… но все-таки ты принят в Гильдию. Поэтому хочу спросить: что скажешь на это? Фантомы помогут?

Я задумалась: вообще-то, я как раз сегодня решила, что должна уехать. У меня еще остались дела на Равнине. Слова Ура крепко засели у меня в голове, и, глядя на то, как приходит в порядок Фарлион, я внезапно осознала, что должна навестить и другие земли. Не Эйирэ, конечно, потому что для визита туда я пока не созрела. Но хотя бы Равнину проведать надо.

Однако прорыв… да еще такой, что король прислал гонца? Кхм. Любой Прорыв для Валлиона – это большая проблема. Прорыв вблизи Равнины – это уже ОЧЕНЬ большая и серьезная проблема. Для меня. И моя прямая обязанность не только на него взглянуть, но и разобраться как можно скорее, потому что если эту дрянь не закрыть, а Тварей не уничтожить, они расползутся оттуда, как тараканы. И выковыривать их будет гораздо сложнее, чем на месте прорыва. Что я, зря колесила по всему югу, что ли? Зря рисковала? Зря ночей не спала? Да разве допущу я повторение такого вояжа?

– Когда? – наконец спросила я, лихорадочно размышляя о сроках.

Фаэс чуть сузил глаза.

– Король дает мне дюжину дней, чтобы собрать людей. Сам прорыв недалеко, по ту сторону Серых гор и почти возле Айдовой расщелины. Но напрямик мы не пройдем – придется обходить, поэтому у нас всего день-два на сборы. Так что ты скажешь?

– Дюжина? – я быстро прикинула свои планы, а потом кивнула. – Хорошо, Фаэс. Через дюжину дней я там буду.

Глава 1

Ночное небо Во-Аллара всегда приводило меня в благоговейный трепет. Непроницаемо черное, бесконечно далекое, загадочно мерцающее крохотными точками незнакомых звезд… как далеко оно простирается? Как долго от него лететь до совсем другого неба? Никто не скажет. Наверное, только местные луны, смотрящие друг на друга с противоположных краев небосвода, и знают ответ. Но пока не спешат поделиться этим знанием со смертными.

Я покрепче сжала шею Лина и покосилась вниз: мы летели настолько быстро, насколько позволяли его огромные крылья. И мы спешили – времени осталось всего до рассвета, после чего нам опять придется искать подходящую для приземления поляну, менять облик (и мне, и ему), а потом мчаться по обычной дороге в виде всадника, закованного в непроницаемо черную броню.

Да, Дарн наконец закончил с доспехом, и теперь я могла не беспокоиться за свое драгоценное тело, упрятанное в адарон, как нежная устрица в крепкую раковину. Теперь насильно достать его оттуда стало очень проблематично. Длинная, плотная, невероятно прочная чешуя отлично закрывала грудь, спину и живот. Чуть ниже имелась подвижная «юбка», составленная из продолговатых и таких же легких, как наверху, пластин, которые прекрасно хранили от чужих когтей мои бедра и легко расходились в стороны, позволяя без помех сидеть верхом. Ниже шли прочные наголенники, оканчивающиеся специальными пластинами, защищающими тыл стопы. Точно такие же пластины красовались на наручах, благодаря чему я смогла выбросить неудобные кольчужные перчатки и заменить их на простые, из плотной ткани или кожи. Наружную поверхность предплечий закрывали металлические полосы, крепящиеся удобной системой ремней, а дальше до самого плеча шла тонкая, но не менее прочная кольчужная сетка, которую сверху прикрывали длинные, доходящие до локтей наплечники. Добавьте к этому еще нагрудник, подходящий под самое горло. Плюс шлем, с которого за ненадобностью мы все-таки решили убрать тонкую бармицу. Плюс два меча, закрепленных на поясе: один покороче, сантиметров пятьдесят длиной, а второй полуторник, повнушительнее и поопаснее. Причем оба меча тоже непростые, с адароном на лезвии. Плюс обязательная маска, из-под которой виднелись только глаза… и тогда поймете, почему в нашу с Лином сторону даже редкие разбойники не решались дергаться. Тогда как крестьяне издали гнули спины, а проезжающие мимо воины окидывали нас уважительными и откровенно завистливыми взглядами.

Еще бы. Мой доспех стоил столько, что на него, наверное, ушла бы половина казны Эннара Второго. И это – не считая стоимости оружия, притороченного к седлу щита, который Ас все-таки потребовал, чтобы я взяла с собой; и не зная той работы, которую пришлось проделать лучшему без преувеличения кузнецу Фарлиона, чтобы доспех сидел как влитой, а я могла в нем даже танцевать, не опасаясь прищемить себе что-нибудь важное. Ради этого чуда я вытерпела все насмешки и грязные ругательства старого гоблина. Ради этого день и ночь торчала у него в кузнице, примеряя, сбрасывая и снова надевая отдельные детали. Ради этого позволила Теням себя мучить, терзать и гонять, как сидорову козу, так как к новому обмундированию еще надо было привыкнуть. И ради этого же заплатила сумасшедшие деньги, которые мало кто видел за раз и в таком количестве.

Правда, с деньгами-то проблем у меня как раз не было: пока мы развлекались в Долине, Фаэс задолжал нам столько, что мы уже даже не требовали с него наличные. Просто всякий раз, когда Фантомы приносили с собой добычу, эрдал выразительно возводил глаза к небу, с тяжелым вздохом вытаскивал из стола огромную бухгалтерскую книгу и вписывал туда все, что нам причитается. Проще сказать, добавлял к уже имеющейся сумме очередной нолик. Так что – да, теперь мы были сумасшедшими богачами, и, когда требовалось, Фаэс безропотно выделял нужное количество денег, не шибко интересуясь, куда они будут потрачены. Более того, даже заявил, что за Печати Гильдия все равно никогда с нами не расплатится, поэтому в конце концов махнул рукой и позволил нам копаться в своей казне хоть до умопомрачения.

И некоторые, кстати, этим бессовестно воспользовались!

Честное слово, когда я впервые надела новые доспехи, опробовала мечи… когда без слов выложила перед довольным кузнецом двойную сумму сверх того, на что мы договаривались раньше… а потом крепко обложила его по всей родне, чтобы знал, что спускать его мерзкий характер я даже ради этого не стану, за что заслужила один задумчивый, слегка удивленный, но уважительный взгляд… так вот, когда я все-таки осуществила свою мечту и вышла во всем этом великолепии на улицу, собираясь похвастать перед друзьями…

То, мягко говоря, обалдела. Потому что эти негодяи… эти наглые, бессовестные, беспринципные и упрямые мерзавцы… эти восемь скрытных и ужасно довольных моей растерянностью гадов… стояли перед воротами ровным рядком и выглядели так, что мне пришлось сначала ошарашенно замереть, а потом схватиться за голову.

Не знаю уж, кто был инициатором этой идеи, однако они ее, сволочи белозубые, приняли на ура. И пока я возилась со своими делами, втихаря осуществили. Иными словами, полностью перешли на вороных. Все до одного, включая присоединившихся к нам Дея и Рорна. Да еще привезли Дарну свои доспехи… надо сказать, что у Теней они и так были из адарона, а остальным я отдала на разграбление свою захоронку, где очень быстро отыскались и нужный сплав, и подходящие размеры. Горлопан обработал их таким же составом, что и мою броню. Подровнял края, изменил форму шлемов, сделав их практически одинаковыми, и заодно выправил все остальное. В тон. И в масть. И в итоге теперь сам дьявол не смог бы отличить этих мерзавцев друг от друга. А если бы вдруг встретил этих чертей в темном переулке, то вежливо бы раскланялся и попросил не пугать ему клиентуру.

Клянусь, я была в шоке.

Они, напротив, заржали. А когда соизволили чуть повернуть головы, то я окончательно впала в прострацию. Потому что эти негодники, заимев теперь совершенно одинаковые науши, на левой стороне каждого из шлемов уговорили Дарна поставить клеймо – простенькое такое, почти незаметное – символично изображенный шестилистник. Отпечаток моего Знака. Клеймо Ишты. Причем хитрый кузнец намеренно сделал его очень тонким, а в выемки поместил светлую сталь, так что знак бликовал, лишь когда парни поворачивали головы, или же когда солнечные лучи падали на шлемы под определенным углом.

Более того, оставшийся сплав, который Дарн получил, добавляя в обычное железо порошок из зубов выверны, был использован для декора. Благодаря чему у Фантомов на броне появились небольшие, похожие на полоски из серебра вставки. Немного, потому что адарон сам по себе не нуждался ни в каких украшениях, но этого оказалось достаточно, чтобы превратить простую броню в настоящее произведение искусства.

Разумеется, больше всего Горлопан постарался над моей броней, так что она не смотрелась мрачно или угрюмо. Но все равно – по-моему, это уже перебор. Хотя никто из ржущих, как кони, Фантомов меня, конечно же, не поддержал. Ревнители высокого искусства… блин.

Но и это еще не все, потому что Лин не пожелал остаться в стороне и теперь, какой бы облик ни принимал, неизменно раскрашивал себя тонкими серебристыми полосками. В тон тем, что были у меня. Скажем, если конем становился, то добавлял серебра в гриву и хвост, плюс на носу оставлял длинный мазок, чтобы полностью соответствовать образу. А если перекидывался в ящера, как сейчас, то красил костяные пластинки на хребте. Отчего иногда казалось, что его тело отлито из разноцветного металла.

Надо сказать, в последнее время у шейри появилась еще одна идея-фикс: он захотел стать настоящим драконом. И тренировался по каждому удобному случаю, хотя пока у него не больно-то получалось. Громадный зверь в его исполнении почти всегда выходил страшненьким, неуклюжим и слишком зубастым. Но Лин был уверен, что когда-нибудь сумеет и это. Он вообще, после того, как я однажды приказала стать ему демоном, здорово изменился. Так, будто в ту ночь неожиданно нащупал грань, за которую не следует переступать. А когда я как-то рискнула задать вопрос на эту тему, он очень долго на меня смотрел и после этого твердо ответил:

– Я больше не хочу быть демоном, Гайдэ. И не хочу чувствовать то, что когда-то испытал. Мне кажется, я могу быть не только порождением мрака. И хотел бы посмотреть, каким стану, если запру своего демона и однажды сумею его победить.

Больше мы на эту тему не разговаривали. Однако Риа, которая случайно нас услышала, с тех пор стала смотреть на шейри очень странными глазами. Мы больше не слышали от нее недобрых слов в адрес моего изменчивого друга, и ни разу с того самого дня она не позволила себе продемонстрировать прежнюю неприязнь.

А вот теперь мы покинули Фарлион, чтобы я смогла наконец закончить дела на Равнине. Покинули его вдвоем, потому что хотели обернуться туда и обратно всего за дюжину дней. А парни, хоть и хорошие у них теперь кони, нас бы непременно задержали. Потому что с Лином мы могли днем бежать по обычной дороге, а по ночам преодолевать огромные расстояния, уже не завися от Трактов, попутчиков, эрхов и всего остального.

Что же касается Фаэса, то с ним договорились так: он уезжает к прорыву вместе с Фантомами, изучает обстановку, я стараюсь к обозначенному сроку вернуться, а потом мы все вместе соображаем, что предпринять. При этом Фаэс старательно поддерживает нашу легенду, а Фантомов везде и всюду представляет как свой элитный отряд, которому не страшны ни волки, ни Твари, ни старшие демоны. Что, если честно, почти соответствовало истине. Да и кто бы стал его ловить на лжи? Мало ли какие у него люди имеются в подчинении? Фарлион стоит на отшибе, народу там всегда много, хорошие воины ценятся… почему бы и не быть у Фаэса элитному отряду?

На том и порешили, ко всеобщему удовлетворению.

Остановились мы с Лином на том самом холме и возле той самой пещеры, где я почти полгода провела, постигая нелегкую науку своих братьев-скаронов.

За время нашего отсутствия она немного изменилась, однако и тренировочная площадка, и «разминочная» беговая дорожка сохранились. Даже чурбаки, которые я использовала для отработки ударов, остались на месте. Только капитально поросли зеленью, занеслись опавшими листьями, запылились, пришли в запустение. Так что теперь было нелегко понять, что здесь когда-то побывал человек.

«Узнаешь?» – со странным смешком спросил Лин, складывая крылья.

Я невольно улыбнулась.

– А то. Здесь, кажется, осталась частичка меня. Полгода жизни прошло. И знаешь… у меня такое чувство, будто мы вернулись домой.

Шейри тут же погрустнел, и я ласково погладила его по шее.

Мы помолчали, вспоминая недавний визит в дом тетушки Айны, на котором настояла именно я. Дружно вздохнули, когда снова вспомнили, с какой осторожностью подходили к ее осиротевшей землянке, испытывая странное чувство, что на самом деле старая ведьма не умерла. И что вот-вот изнутри раздастся ее спокойный голос, а потом и сама она выйдет наружу, взглянет на нас пристально и, покачав головой, неодобрительно скажет:

– Ну что, нагулялись, бродяги?..

Ее высохшее от времени тело мы нашли сразу, как только заглянули в покосившийся проем. Она лежала на единственном топчане, смиренно сложив руки на груди и до сих пор, кажется, загадочно улыбаясь. Ее тело не подверглось гниению, в землянке не стоял тяжелый запах мертвечины. Старая Айна, хоть и была ведьмой, все же ничем не оскорбила эту землю, поэтому даже после смерти выглядела так, будто просто закрыла глаза и уснула.

– Спасибо тебе, – прошептала я, не рискнув потревожить покой умершей. – За все тебе спасибо, Айна. Пусть твоя душа останется в свете.

По спокойному лицу ведьмы скользнул невесть откуда взявшийся солнечный лучик, а я вздрогнула, когда ее тело, будто только и ждало разрешения, рассыпалось в мелкую пыль. Которая была тут же подхвачена ворвавшимся ветром и унесена в неизвестные дали, где и развеялась, постепенно сливаясь с землей, растворяясь в воде и соединяясь с тем прахом, откуда все мы когда-то вышли. И куда, в конце концов, снова когда-нибудь уйдем.

Однако лишь после этого я неожиданно ощутила, что таящееся где-то в глубине души чувство вины наконец исчезло. И лишь тогда смогла освобожденно улыбнуться, после чего, низко поклонившись могиле своей почти что матери… ведь это именно она приняла меня в этом мире, как новорожденную… с легкой душой уйти, больше не чувствуя ни горечи, ни печали, ни сожаления. Потому что смогла наконец отдать последний долг этой необыкновенной женщине. И сумела отблагодарить ее светлую и любящую душу.

– Теперь она быстро возродится, – задумчиво сказал Лин, когда мы вернулись на дорогу. – Ты, как Ишта, подарила ей эту возможность, так что со временем ее душа вернется. И снова увидит свет на твоей… теперь уже ТВОЕЙ земле…

Стоя на вершине холма и глядя на медленно разгорающийся рассвет, я вспомнила, как жила тут целых полгода, и невольно улыбнулась. Потом глубоко вздохнула. Быстро разделась, поскольку то, что я собиралась делать, требовало полной отдачи. Потом улеглась на мягкую, ласкающую кожу траву, закрыла глаза и мягко, осторожно, настойчиво потянулась Знаком к земле. К той самой Равнине, у которой только сейчас в действительности готовилась появиться новая Хозяйка.

Так странно было чувствовать себя сразу всем. Странно слышать и видеть то, что происходит за многие километры отсюда. Не ощущать собственного тела. Чувствовать вместо него огромные, радостно трепещущие просторы, величаво текущие реки, освобожденно вздыхающие леса, колышущиеся на ветру травы, ветер, играющий в догонялки с пушистыми облаками… сейчас я действительно была всем. И все это было мной. Мы стали по-настоящему едины: земля, реки, ветер, подземный огонь…

Я слышала их. Видела сотнями и тысячами глаз. Ощущала как себя саму. Понимала. Лежа на вершине холма, ставшего мне вторым домом, я постепенно сливалась с этой удивительной природой. И лишь сейчас, отдавая ей себя полностью… соединяясь с ней, становясь единым целым… только так, растворяясь без остатка… неожиданно осознала, чего именно она от меня так ждала. На что надеялась, отдавая самое главное свое сокровище. Что теряла, соглашаясь принять над собой мою слабую руку. И что в итоге обрела, когда я все-таки вернулась. Принимала ее в себя. И тихо обещала больше никогда не покидать. И лишь теперь осознавала, что же для нее такое на самом деле – Ишта.

Наверное, мне надо было перед этим вдосталь побродить по чужим дорогам. Нос к носу столкнуться с нежитью. Отправиться в Фарлион, собственными глазами увидеть изуродованный темным магом и почти погибший Харон. Надо было пережить шесть проклятых Печатей. На собственной шкуре ощутить, как больно ранит энергия смерти. Целых шесть раз заново возродиться из пепла умерших в ней душ. И снова вернуться, чтобы прильнуть к своей истинной матери и тихо прошептать:

– Прости. Я больше никогда тебя не покину…

Не знаю, сколько времени я провела, лежа в уютной колыбели из трав и лаская проснувшимся Знаком обнявшую меня землю. Не знаю, сколько сил перешло из него в окончательно проснувшуюся и встрепенувшуюся в надежде Равнину. Я не видела, как неуловимо меняется вокруг меня лес, как неуверенно замирают на ветках птицы, как оставляют незаконченную охоту волки, перестают убегать от них озадаченные остроухи, как растерянно садится на цветы мошкара и как торжествующе сияет добравшееся до зенита солнце, под лучами которого во мне все быстрее и быстрее разгоралось совершенно новое чувство.

В то же время я откуда-то знала, что где-то далеко-далеко удивленно и радостно подняли головы мои хранители. Видела, как шумно раздул ноздри вышедший из леса красавец-Олень. Как одобрительно заревела на берегу какого-то озера огромная Медведица. Встрепенулся и отряхнулся от обильной росы массивный зеленоглазый Волк. А следом за ним из глубокого оврага высунулась треугольная Змеиная голова, настороженно попробовала воздух раздвоенным языком, удовлетворенно зашипела, уловив грядущие перемены, и со спокойным вздохом вернулась обратно. Перед этим заставив земную твердь содрогнуться от неслышного приказа и передав всем ползучим гадам, что теперь у них есть Хозяйка.

А еще я снова увидела перед собой смутно знакомое, все еще невероятно красивое лицо с крупными черными глазами, которое даже сейчас не пожелало оставить меня в покое.

– Ты отдала свой долг, носительница Эо, – со слабой улыбкой сказал никак не желающий исчезать из моей жизни Ли-Кхкеол. Странно. Он же умер. Его душа ушла из меня – я чувствовала. Но вот он снова здесь. И снова смотрит, как тогда, возле Печатей, когда растерянность на его лице постепенно сменялась недоумением, недоверчивым пониманием, плавно перетекающим в одобрение. – Я больше не стану тебя тревожить. Обмен душ наконец завершился, и мой дух может уйти. Когда-то я хотел тебя уничтожить. Когда-то мной двигала только ненависть. Ты хорошо знаешь почему. И знаешь, что когда-то человек твоей расы предал нас. Ради власти. Ради наживы. Ради того, чтобы обрести то, что ему не было предназначено. Когда-то он запер души моего народа в своих мертвых алтарях. Но ты разрушила их. И освободила тех, по ком мы так долго скорбели. Об этом знают все мои родичи. Это почувствовал наш возрождающийся Эйирэ. Поэтому я говорю тебе: ты свободна. И теперь по праву носишь мой Эриол. Мы больше не станем уничтожать смертных, входящих в наши Леса. Мы не тронем их души. И тебе не нужно опасаться, что однажды твое тело станет чужим. Все кончено, Эо… я отпускаю тебя. И ухожу в мире, зная теперь, что он не погибнет от твоего присутствия. Я завершил обмен душ, это правда. Но я не тронул твоей собственной души. Просто оставил частичку своей, чтобы ты не держала зла на мой уставший народ. Чтобы простила меня за обман. И чтобы она хранила тебя так же, как станет хранить мое родовое оружие. Прощай…

Когда я открыла глаза, на лес уже опускались сумерки.

Вокруг стояла оглушительная тишина. Легкий ветерок осторожно ласкал обнаженную кожу. Мои светлые волосы причудливо переплелись с вольготно разросшимися травами, а на лице почему-то застыли чужие слезы, которых я совсем не ждала и которые в полной мере ощущала сейчас своими.

Недавнее видение совершенно выбило меня из колеи. Оно, едва всплыв в памяти, вызвало внезапную дрожь от мысли, что все это время мне по-прежнему угрожала опасность. Обмен душ… боже, кажется, теперь я знаю, КАК Ли-Кхкеол провел этот гнусный ритуал. И почему его родовое… кровное!.. оружие так поразительно легко прижилось внутри меня, смертной, которую его прежний хозяин так долго и упорно ненавидел.

Эриол – это часть эара. Его оружие, его плоть и кровь. Оно хранит в себе частичку его души. И это именно он, красивый клинок с потрясающими свойствами, упорно прятал от меня и Теней своего погибшего хозяина. Только там мертвый эар мог сохранить свой дух в неприкосновенности. И только там он мог оставаться сколь угодно долго, тщательно выбирая время для внезапного, неожиданного, предательского удара.

Почувствовав мою мысль, из правой ладони нерешительно выглянула знакомая до боли изогнутая рукоять.

Предатель… а ведь он – настоящий предатель. Подумать только – всего одно слово эара, и спрятанный в моем теле клинок мог стать моим последним воспоминанием! Раз уж он даже на хитиновые панцири Тварей не обращал внимания…

Я похолодела.

Мама… все это время я носила свою смерть с собой. Вместе с чужой, затаившейся внутри душой. Но почему он так долго тянул с местью? Почему не убил, если мог сделать это в любой миг, стоило лишь отдать Эриолу приказ?

Я, поколебавшись, вытащила клинок полностью и завороженно уставилась на серебристо-голубое лезвие, которое впервые открыло мне свою истинную суть. Разящий свет… сгусток энергии, сотканный из мельчайших частичек чужого сознания… помнящий того, из кого был сотворен… слышащий его мысли, желания… знающий все его тайны… острый… узкий, как протянувшийся с небес отсвет заходящего солнца, и длинный, как самый обычный меч, которым он, забрав щедрый дар освобожденных мною душ, неожиданно стал. Невозможно. Невероятно. Но он лежал в моей руке, постепенно меняя очертания, становясь сначала тонкой стрелой, затем – спатхой, длинным мечом, копьем и снова – коротким кинжалом… невообразимо быстро угадывая мои желания. Играя на солнце то серебром, то синими отсветами небесного металла. Послушный отныне. Квинтэссенция духа Эйирэ… плоть и кровь моего врага, который так внезапно стал еще одним кровным братом. Бесценный дар, который он оставил после смерти. И воплощенное в сталь прощение, которым он так неожиданно меня одарил.

«Ничего себе! – ошарашенно сказал Лин, дожидавшийся моего пробуждения возле пещеры. – Гайдэ, как ты это сделала?! И мне кажется? Или ты действительно научилась его подчинять?!»

Сжав Эриол, я снова сглотнула и, все еще с трудом веря в случившееся, хрипло прошептала:

– Ли-Кхкеол…

– Он твой, – тихонько шепнул ветер и умчался прочь, провожая в иные миры отлетевшую душу и срывая с ресниц невесть откуда набежавшие слезы, которых я, как ни странно, уже не стыдилась.

Глава 2

Вернулись мы на целый день раньше, чем я обещала Фаэсу. Но поскольку дело близилось к вечеру, а времени было в достатке, то мы с Лином решили разведать обстановку. Поэтому дождались темноты в одном симпатичном лесочке и несколько часов потратили на облет близлежащей территории.

Фаэс, кстати, гад последний – точных координат мне так и не дал, отговорившись тем, что его величество, дескать, еще не определился со ставкой.

В итоге нам с Лином пришлось добираться сначала до условленного места сбора, о котором эрдалу, слава богу, сообщили заранее. А потом немного полетать, отыскивая следы его немаленького отряда.

Конечно, я могла сделать проще – отправить Мейру или Локу зов. Но, во-первых, я собиралась сделать им сюрприз, во-вторых, среди Хасов могли найтись умелые маги. Наконец, в-третьих, так было неинтересно. Да и Лину не мешало размяться, потому что, когда мы приедем, возможности расправить крылья у него еще долго не появится.

С высоты, несмотря на безлунную ночь, были хорошо видны Серые горы, вставшие вокруг Фарлиона тесным скалистым кольцом; южная оконечность Валлиона и сразу два крупных эрха, в которых мы пару месяцев тому назад неплохо поохотились; густые леса, протянувшиеся зеленой косой на север, к родине хвардов и к далекому Эйирэ, куда я пока не планировала возвращаться. А еще была мощная горная гряда, протянувшаяся от Перешейка и далеко вдающаяся в зеленый массив. Такая длинная, что разгораживала Равнину и Степь надежным каменным языком, истончаясь где-то далеко на северо-западе и упираясь самым своим кончиком в могучую, широко разлившуюся, но не пригодную к судоходству Кайру. Самую крупную реку в этой части Во-Аллара, которая отграничивала Степь от Пустыни. И на берегу которой где-то в необозримой дали затерялся легендарный Скарон-Ол – родной город моих кровных братьев, в котором нам тоже не мешало бы побывать.

Сделав над горами широкий круг, мы внимательно осмотрелись.

Вот оно – Айдова… почти что Чертова… Расщелина – очень узкое, сравнительно небольшое с такой высоты ущелье, разделившее сошедший с гор каменный язык на две неравные части. Отсюда казалось, что скалы будто разрубили надвое гигантским мечом, хотя, конечно, это результат повышенной сейсмической активности или продукт неудавшегося эксперимента какого-нибудь дурного мага.

Фаэс как-то обмолвился, что именно на этом участке была самая большая работа для королевских Хасов и Ордена Карающей Длани. Там всегда ходили усиленные патрули. Всегда по дорогам сновали вооруженные до зубов конные отряды. И всегда была самая большая численность охотников, потому что работы хватало на всех.

Услышав об этой клоаке, я сначала неприятно удивилась: что за гадство? Почему я не знала этого раньше? Но потом поняла – у Степи имелся свой Хозяин. Причем явно мне недружественный. А так как четких границ между Равниной и Степью никто не проводил, поскольку Расщелина относилась к Горам, а кусок земли возле нее вполне мог захапать себе темный маг, то она не беспокоила меня, как Фарлион. И когда с ним удалось разобраться, мои постоянные кошмары сошли на нет, а не сдвинулись в сторону кишащей нечистью Айдовой, блин, дыры, из которой сюда постоянно лезло всякое г…

Причем мне совершенно непонятно, чем тут занимаются маги, которые вполне могли бы обрушить пару скал, чтобы раз и навсегда закрыть эту дырку. И почему его величество, содержа такую прорву вооруженного и магически подкованного народа, не додумался до такой элементарной мысли. Все же дураком, как мне показалось, он не был. И такой простой способ решения проблемы просто не мог обойти вниманием. Но раз не сделал, значит, причина была. И причина эта такова, что, возможно, тут не обойтись без моего вмешательства.

Вот с такими мыслями мы с Лином вернулись обратно на землю, а уже к следующему полудню добрались до военного лагеря.

Надо сказать, организовали его грамотно: на расстоянии примерно в сутки пешего пути от Расщелины, немного в стороне, закрывшись от нее густым и хорошо прочесанным лесом. Со стороны гор его охраняла широкая полоса из вырубленных деревьев и сожженных кустов, снабженная милыми сердцу любого вояки деревянными заграждениями. Там же имелись и заостренные, магически обработанные колья, и почти что противотанковые, усиленные заклятиями «рогатки», о которых мне не так давно рассказывал Фаэс и которые я впервые видела собственными глазами. Там же земля наверняка была напичкана всякими неприятными сюрпризами для Тварей. И там же имелась самая настоящая баррикада из бревен, загадочно искривленных железок (о назначении которых в точности знали только маги, которые их создавали), а также регулярно натыканных караульных, которым было строжайше предписано бдеть круглые сутки.

Точно такая же полоса препятствий огибала лагерь с трех других сторон, только имела чуть меньшие размеры, но при этом все равно охранялась суровее некуда. В северной стороне располагался самый настоящий КПП – только шлагбаума и не хватало. А внутри стояло множество палаток-домиков, возле которых повсюду виднелись жженые проплешины от костров, деловито сновали вооруженные люди… человек двести, навскидку, не меньше… Слева от КПП и чуть вглубь коптил воздух местный вариант походной кухни. Еще дальше виднелись обозные телеги, потом – какие-то узкие вертикальные палатки, в которых я по виду входящих и выходящих людей опознала вполне себе прилично устроенные сортиры… все того же квадратно-гнездового способа использования. Здорово удивилась, конечно, потому что никак не ожидала встретить здесь несомненные признаки цивилизации. Но потом решила, что местное начальство явно не дурное, чтобы позволять целой толпе разномастного народа гадить где попало. Дисциплина тут была на уровне, и я мысленно одобрила подобный подход. После чего перевела взгляд на противоположную сторону лагеря и удовлетворенно кивнула: конечно, самые большие и удобные палатки были поставлены на максимальном удалении от мест общественного пользования. Ставка командующих, надо полагать. Где селились самые знатные, самые умные, замечательные, и вообще… Даже Фаэс, наверное, там живет. Ага. Точно. Во-он, где флаг Фарлиона виднеется. Там и искать его буду, когда приспичит. А рядом с «Фарлионским котом» торчит шест со знакомым «японским» красным кругом – знак Гильдии рейзеров. Значит, Фаэс точно где-то там. Чуть ближе к КПП нашелся просто белый флаг – символ Церкви и нелюбимых мною святош. Совсем рядом трепетал на ветру еще один вымпел – тоже белый, однако на нем было изображено восходящее над горами золотое солнце. А последним в ряду «самых-самых» был очень скромный, совсем незаметный на фоне более именитых коллег флажок, при виде которого у меня, тем не менее, перехватило дыхание, а из груди вырвался невольный вздох:

– Вот же сволочи! Найду, кто это придумал, убью!

– Эй, ты кто такой? – вдруг грубо окликнули меня откуда-то снизу.

Я опустила глаза и с удивлением поняла, что пропустила появление какого-то детины в доспехах, который весьма недобро смотрел на меня из-под опущенного забрала.

– Кто? Откуда?

Я покачала головой, все еще поражаясь наглости названных братьев, осмелившихся прямо напротив палатки рейзеров изобразить на белом фоне мой законный шестилистник. Затем скинула плащ, прикрывавший доспехи от солнца, и сердито буркнула:

– Фантом.

Неизвестный мужик отпрянул, будто его тараном в грудь ударили. Расширенными глазами оглядел мою «чешую», пробежался по грозно оскалившемуся шейри, затем – по недвусмысленно торчащим из-за пояса рукоятям двух мечей, притороченному щиту с гербом Фарлиона… Ах да, я же его полой плаща закрыла. Наконец наткнулся на закрытое маской лицо под шлемом с узнаваемой серебристой окантовкой и как-то разом осел.

– Прошу прощения. Ваши вон там обосновались… господин.

Ого! Интересно, что успели натворить мои парни, раз от нас уже шарахаются? И раз даже хваленые королевские Хасы смотрят на меня, как на вышедшее из преисподней чудовище?

– Пожалуйста, господин, – почтительно отступил часовой, махнув в сторону флага с шестилистником. Хорошо хоть, однотонный черный додумались нарисовать, а то объясняй потом, зачем они радугу намалевали. Конспираторы, блин. – Там все ваши. Только ночью с рейда вернулись.

С рейда?! А кажется, Фаэс времени зря не терял!

Я молча кивнула, и Лин, недобро покосившись на отступившего воина, вошел в лагерь.

Кхм. А народу тут и правда было много. И палаток, если мне не изменяет зрение… навскидку насчитывалось сотни полторы. Причем это только те, что поменьше и где с комфортом могли уместиться лишь два человека. Но если представить, что люди собирались в спешке и не слишком рассчитывали на удобства, то народу тут под две, а то и две с половиной сотни точно наберется. И это – элита, между прочим. Хасы, рейзеры и Орденцы. Только лучшие, собравшиеся со всех концов Валлиона, чтобы заняться привычной работой.

М-да. Кажется, Фаэс слегка ошибся со сроками, или же ребята взялись за дело с ходу, не дожидаясь, пока подъедут все, кому надо. Вот и в рейды, получается, уже ходили. Да и лагерь устроен так, будто тут уже с месяц живут. Палатки стоят, костры дымят, ямы под туалеты выкопаны, сами туалеты огорожены, начальство красиво обустроено, загранотряды созданы, караульные выставлены и сменяют друг друга с точностью швейцарских часов… блин. Эти люди знают свое дело. Хорошо, что мы с Лином уже побродили по окрестностям. Было бы неприлично явиться сюда самыми последними и оказаться не в курсе дела. Но мои-то орлы каковы?! Сколько времени они тут находятся? Неделю? Дней пять? Вряд ли больше. И все равно уже успели выпендриться и создать себе определенную репутацию.

Пока мы добирались до больших палаток, я со всех сторон ловила на себе настороженные, тревожные и откровенно неприязненные взоры. Нас, конечно, не трогали, вслед не вопили, что прошли слишком близко от едва теплящихся костров. Доспехи мои не обсуждали, на мечи не таращились. На щит глядели с некоторым недоумением (ну да, у Теней таких не было). А насчет Лина, хоть и оглядывали его с ног до головы, но тоже многозначительно помалкивали. Короче, чувствовала я себя так, как будто все вокруг что-то такое загадочное знали, а я еще ни сном ни духом.

Ладно. Вот сейчас все и выясним.

Парни, как оказалось, устроились неплохо. Палаток целых пять поставили, хотя нас всего-то девять человек. С одной стороны за ними виднелся глубокий обрыв, за которым весело и звонко журчала небольшая речушка. С другой их закрывали палатки рейзеров (ага, наверняка много знакомых там увижу), с третьей ребята отвоевали себе место под персональный сортир, деликатно обозначенный плотной, хоть и никак не помеченной палаткой… хвала Аллару! Сообразили, что мне будет неловко торчать поутру в хлипкой кабинке по соседству с каким-нибудь Хасом! Ну а с четвертой стороны перед этим уютным островком росло несколько специально оставленных молодых сосен, возле которых виднелся небольшой, аккуратно сложенный очаг. А также вполне приличная по размерам площадка, где было удобно коротать свободное время на старом, но еще крепком бревне, которое (если приспичит) можно легко сдвинуть в сторону, и тогда к нашим услугам окажется неплохое место для тренировок.

В общем, обо всем они подумали, умники. И разместились с откровенным шиком. Гады. Но за Знак я им шею все равно намылю. И пусть только попробуют сказать, что я неправа!

Подъехав к самой большой из пяти палаток, больше напоминающей настоящий дом, я хмыкнула и спрыгнула на землю.

– Эй, хозяева! Дома кто есть или можно поджигать?

– Я тебе подожгу! – тут же проворчал изнутри Мейр, но выглянул наружу и разом осекся. – Ой, е-мое… Гай! Ты чего так сразу… предупредить не мог?!

– Здор-рово, – усмехнулась я, откидывая полог. – Где народ? Спят? Едят? Дурью маются?

– Да тут все! Только тебя и ждем! Кстати, привет, Линкхард… эге-гей! Мужики-и-и! – понеслось радостное вглубь палатки. – Гай вернулся! Щас всем по шее надает!

Изнутри послышались возгласы, что-то с грохотом упало. Наконец полог резко откинулся в сторону, и оттуда быстрым шагом вышел Ас.

– Гай…

– Давно не виделись, брат, – улыбнулась я, когда при виде меня «красный» временно впал в столбняк. Потом, правда, оттаял и, подойдя, крепко сжал мои плечи. Следом появились остальные трое скаронов в масках. За ними на улицу выскочил Лок… почему-то в одном сапоге. Вместе с ним – Мейр. А после и Дей с Рорном показались. – Ого. У вас тут что, военный совет?

– Почти, – счастливо закивал Мейр, почему-то не решаясь меня обнять. – Как раз гадали, кому идти тебя искать. Завтра последний срок выходит, а вас все нет и нет. Знаешь, как мы издергались?!

Тени выразительно на меня посмотрели, кажется, едва сдерживаясь, чтобы не схватить в охапку и серьезно потрясти. Лок радостно заморгал, неуклюже прыгая на одной ноге. Дей только улыбнулся, о чем я скорее догадалась, чем увидела. И вообще, что-то они больно сдержанные для издерганных неизвестностью. За две-то недели разлуки. Никак уже знают, за что им шею намылить собираются?

Я вздохнула и покосилась на флагшток.

– Это чьи художества?

Фантомы напряглись.

– Чья идея была, я спрашиваю?

– А-а… давай мы тебе сначала палатку покажем? – нашелся Мейр. – Смотри, какая большая, просторная… и только для тебя! Нравится?

«Зубы заговаривают», – мигом поняла я, перехватив полные надежды взгляды. Блин, даже Ас, получается, участвовал! Да что ж такое-то, а?! У меня отряд или что?

– Гай, ну пойдем, – откровенно заторопился Мейр. – Про флаг я тебе потом все объясню. Ты, главное, на место свое глянь. А то мы не были уверены. В обозе подходящих досок мало оказалось, поэтому пришлось доделывать, додумывать… да заходи же скорее!

Смирившись с неизбежным, я откинула широкий полог, состоящий из двух тряпочных, но толстых, очень плотных и совсем не пропускающих ветер половин, и зашла внутрь.

Ну… что сказать? Пространства действительно много. Центр вообще пустой, если не считать грубовато сколоченного столика, где народ, судя по всему, только что обедал. Слева и справа есть еще две небольшие комнаты, занавешенные такими же плотными, как на входе, шторами. Потолок высокий, рукой без хорошего прыжка не дотянусь. Огонь тут, конечно, не разведешь, но мне и не надо – тепло на улице. Середина лета как-никак. Да даже если бы и похолодало, то я с некоторых пор к морозам стала более устойчивой: мое тело вырабатывало много тепла, благодаря растворившемуся в нем зубу и вытягиваемой отовсюду энергии. Короче, ходячая батарейка, а не человек.

– Это мы сейчас уберем, – поспешил кинуться к столу Мейр. – Это пока тебя не было, мы его для совещаний и перекусов использовали. Но теперь – все. Никогда больше…

Я удивилась еще сильнее.

– Да ешьте на здоровье. Все лучше, чем под дождем мокнуть или кружку от ветра ногой придерживать. Вы ж не собираетесь тут объедки оставлять?

– Нет-нет. Что ты! – Мейр все с той же ненормальной поспешностью кинулся к правой шторе и с гордостью ее откинул. – Вот. Тут можно спать.

Все еще подозрительно косясь и совершенно не собираясь забывать про флаг, я осторожно заглянула. И удивилась еще больше: кто-то организовал тут настоящее спальное ложе. Не очень высокое, правда, но на топчане имелась самая настоящая, хоть и худенькая, перина, чистые простыни, подушка, обернутое в белую ткань одеяло и… блин! Даже небольшой балдахин, как у принцессы!

– Ребят, да вы что?!

– Тебе не нравится? – с беспокойством переглянулись Тени.

– Нравится, но если кто увидит?!

– Я на входе заклятие поставил, – поспешил успокоить меня Дей. – Без моего ведома сюда никто не войдет. А этот полог вообще могу зачаровать так, что никто, кроме тебя, прикоснуться не сможет. Хочешь?

– Нет, – ошарашенно ответила я, на автопилоте выходя в общую «комнату». – Ну вы даете. Мне бы и угла какого-нибудь хватило, а вы прямо дворец тут построили!

Мейр загадочно улыбнулся.

– Это что… ты сюда загляни. Может, еще порадуешься?

Я с легким недоумением отодвинула штору, с готовностью переданную миррэ, и вот тут-то сообразила, к чему была вся эта прелюдия. И почему они так вихляли взглядами. Потому что я никогда не думала, что получу в подарок эту большую, чудесную, свежеизготовленную и еще пахнущую смолой… лохань! Почти что ванную! Настоящую, цельную, просто великолепную! О боже… ну, парни…

Я растерянно обернулась, наткнулась на восемь тревожных взглядов, а потом обреченно махнула рукой и признала:

– Прощены. Даже за флаг. В связи с особыми обстоятельствами и грандиозными заслугами перед отечеством.

Они дружно перевели дух.

– Я же говорил! – торжествующе прошептал Лок, сверкнув пожелтевшими глазами.

Ас кинул на него испепеляющий взгляд, но я сделала вид, что не заметила. Догадываюсь же, что это именно хварда, паразита лохматого, была идея. И вычерниться до состояния чернозема тоже наверняка он предложил. Но вот то, что даже Тени его поддержали, было уже серьезно.

Я стянула с головы шлем, подняла маску, открывая лицо, и оглядела эту сплоченную банду нахальных чертей:

– Ну, здравствуйте, что ли? Соскучились, а?

– Еще бы! – согласился Мейр, первым отшвырнул свою собственную маску и, сцапав меня голодным кахгаром, крепко, до боли, обнял. – Мр-р! Гайдэ! Когда ты уходишь, оказывается, становится тоскливо! На луны выть хочется! Не хватает чего-то! Но зато когда ты рядом… уа-у-у… я прямо чувствую, что сейчас взлечу!

Меня без предупреждения подбросили вверх, потом бесцеремонно вырвали из рук миррэ, снова обняли, крепко прижали… я полчаса от них отбивалась как могла, чтобы не раздавили и не замучили до смерти. Соскучились… конечно, соскучились. Да и мне без них было до ужаса пусто. Даже я успела осознать, что больше не мыслю себя без этих наглых обормотов! Поэтому смеялась сегодня так, как уже давно не могла себе позволить. А все потому, что видела – и они тоже безумно рады. Слышала, как звенят у них голоса. Видела, как горят глаза. А когда внезапно почувствовала, что вернулась не куда-нибудь, а в семью, потому что все они стали мне самыми настоящими братьями… ох… кажется, я становлюсь слишком сентиментальной!

– Никуда тебя больше одну не пущу, – с чувством сказал Ас, прижав меня к груди. – Я ни разу в жизни так не переживал, как за эту дюжину дней.

– Я тоже, – согласился Бер, погладив мои светлые волосы.

Я смутилась.

– Я же с Лином. Он меня в обиду не даст. Кстати, его тоже надо устроить и от вещей заодно освободить.

– Кони на соседней опушке, – вспомнил о важном Ас и тут же посерьезнел. – Ты отдыхай. Я его сам отведу.

– Э, нет. Без меня он никуда не пойдет и пугать никого не станет. Да и парней, которые за конями приглядывают, надо предупредить. А то без рук останутся, а мне потом объясняться с начальством. Все равно он убегать оттуда будет, так что сама схожу. И сама все организую.

Гор с усмешкой подал мне шлем.

– Хороший полководец поручает дела своим помощникам.

– Лин – не дело. Лин – мой друг. А друзей помощникам не поручают. Поэтому я иду туда сама, гляжу, что там и как, потом мы вместе ищем, как ему незаметно сбежать… или заметно, но так, чтобы никто хай каждый раз не поднимал… и только потом я захочу перекусить. Вы уже все съели, или я могу рассчитывать хотя бы на корочку хлеба?

Тени тихо рассмеялись.

– Пойдем вместе, сестра.

– Я уже не сестра, а брат, – бодро откликнулась я, натянув маску.

– Все равно пойдем. Да еще Фаэсу надо сказать, что ты вернул… ся, – слегка споткнулся на окончании Бер, но тут же хохотнул. – Ох, и рожа у него будет, если вскроется, кто ты на самом деле! Могу себе представить!

– Да чего представлять? – ехидно хихикнул Мейр, ткнув пальцем стоящего рядом Рорна. – Достаточно вспомнить!

Рейзер пренебрежительно фыркнул, пихнул в ответ оборотня локтем, но не попал. Однако миррэ не утерпел и ткнул его снова. Посильнее. В результате на какое-то время в комнате стало тесно и шумно, потому что возились они почти в полную силу. Но в итоге все равно победил Мейр, свалил противника на пол, уверенно прижал и повторил:

– Именно, что вспомнить! Тогда как кое-кому, – палец миррэ обвиняюще ткнулся в нос недовольно сопящего рейзера, – давно пора бы выучить, что я двигаюсь вдвое быстрее. И в следующий раз брать не реакцией, а хитростью!

– Например, подножкой, – поддакнул Лок и был немедленно сбит с ног ловко извернувшимся Рорном. Правда хвард тут же поднялся и спокойно кивнул. – Ну да. Примерно вот так.

– Еще хочешь? – с наглой ухмылкой спросил Рорн, демонстративно игнорируя довольно жесткий захват Мейра. – Могу повторить. Если, конечно, вот этот бугай перестанет меня душить.

– Ну давай. Попробуй.

– Один на один?

– Для нас двоих ты пока еще слабоват. Только учти: бить надо снизу и сбоку… вот отсюда… и исключительно так, чтобы сразу достать по…

Я спрятала под маской улыбку и вышла.

Глава 3

Оставшись в одиночестве, я наскоро перекусила, отпустив парней отдыхать после трудной ночи. А затем принялась раскладывать по полочкам все, что успела из них вытянуть прежде, чем заметила, что они отчаянно зевают, старательно прикрывая ладонями рты. Потом, конечно, спохватилась, выгнала всех на фиг, чтобы отсыпались вволю, после чего посидела-посидела, да и отправилась бродить по лагерю. Поскольку уже не раз убеждалась: когда двигаешься, почему-то думается лучше.

В лагере после обеда (которым тут, к моему удивлению, снабжали централизованно) было малолюдно и довольно тихо. Те, кто ходил нынче в рейд, уже отдыхали. Те, кому только предстояло идти, ЕЩЕ отдыхали. А тех, кому нечего делать, оказалось крайне мало. Так что приставать ко мне было попросту некому и некому интересоваться, какого демона я торчу не на своей территории.

В целом, если обобщить полученные от парней сведения, картинка получалась довольно интересная. Во-первых, Хасы перед нашим приездом облазили все окрестности вплоть до самых гор и стопроцентно убедились, что Прорыв все-таки произошел, но не здесь, а на той стороне Адовой… то есть Айдовой Расщелины. Откуда о нем стало известно, мои ребята доподлинно не знали, но справедливо предположили, что в какой-то момент на территории Валлиона появилось на порядок больше Тварей, чем обычно. Особенно возле Расщелины. Причем распространялись они, как и всегда в таких случаях, равномерно во все стороны, так что вычислить эпицентр не составляло большого труда.

Дальше Хасы, как положено по уставу, отправили экстренное донесение во все ближайшие города. Потом оцепили окрестные леса, старательно их прочесали, наткнулись на несколько сравнительно свежих Гнезд и резко всполошились. Потому что Гнезда сами по себе, как грибы после дождя, не растут, а по этим землям отряды Хасов бродили регулярно. Неужели они так много пропустили? Нет, тут дело нечисто и Прорыв на самом деле непростой. Хотя бы потому, что при малом Прорыве Твари сначала разбегались кто куда, и, лишь отыскав безопасную нору, уже готовились к кладке, а тут – нате вам. Не успели вылупиться, как тут же занялись почкованием.

Бывает такое?

Да. Но только в тех случаях, когда нежити нужны не просто чужие жизни, а быстрый и надежный захват территории.

Эннар Второй, узнав, что происходит, тут же отдал приказ о всеобщем сборе. И вот тогда по тревоге были подняты все – Вольница, Хасы, рейзеры, Орден, специально натасканные боевые маги. После чего к Расщелине начали немедленно подтягиваться вооруженные отряды; спешно организовался военный лагерь; всех, кого могли, отправили в дополнительные рейды, чтобы убедиться, что выводы сделаны правильные. В итоге совместными усилиями большинство Тварей было найдено и немедленно уничтожено (причем появившиеся чуть ли не последними рейзеры захватили лишь самый конец этого веселья). А вот теперь вставал вопрос о самом главном – как добраться до собственно Прорыва.

Сложность была в том, что саму Расщелину как факт уничтожить валлионцы не могли. Подробностей, правда, Фаэс моим парням не сообщил, но оказалось, что сделать это пытались неоднократно. И, к сожалению, безуспешно, потому что поддерживающее заклятие, сохраняющее Расщелину неизменной (а дело было именно в заклятии, уставленном Темным Жрецом), держалось на месте без малого порядка двух веков. Причем было слеплено так удачно, что все эти годы активно сопротивлялось усилиям Магистерии. Более того, чтобы хоть как-то его поколебать, около десяти лет назад трое молодых мастеров безрассудно сунулись внутрь, но только сами сгинули, не сумев сделать ничего, кроме слабенького обвала и оглушительного, хоть и совершенно бесполезного фейерверка.

До них попытки тоже были. И немало чародеев пыталось решить этот вопрос кардинальным образом, но бесполезно: что бы они ни делали, как бы ни старались, каменные губы Расщелины продолжали оставаться открытыми, и сквозь них из Степи на эту сторону регулярно выплескивались новые Твари. Однако пока их было не очень много, с этой напастью вполне удавалось справиться силами рейзеров и Хасов. А вот сейчас… воистину, нынешний Прорыв произошел в неудачном месте. До которого, как ни старались, люди не могли добраться.

Обычно место Прорыва уничтожалось довольно просто – отыскивалось несколько смельчаков (нередко – смертников), для которых маги создавали некий артефакт, срабатывающий на определенное кодовое слово-активатор, как часовой механизм у атомной бомбы. Повернул некую ручечку, нажал на кнопочку, кинул магическую «гранату» в нужное место, и все – Прорыв надежно засыпался, Твари благополучно сдохли, а подземный ход, который они так долго и старательно рыли под землей, прячась от убийственных лучей солнца, надежно схлопывался. И происходило это потому, что в «гранате» был заложен какой-то самовоспроизводящийся механизм повторения заклятия, использующий в качестве подпитки энергию смерти, выплескивающуюся из первых убитых огненным взрывом Тварей. Потом все это работало, как химическая реакция в присутствии сильного катализатора. Причем до тех пор, пока в радиусе пары километров не оставалось ни одной живой Твари.

Очень умно. И жутко травматично для леса. Зато невероятно эффективно, в связи с чем и использовалось в каждом подходящем случае.

Проблема была одна – как подобраться? И как кинуть «гранату», чтобы точно попасть?

Обычно это решалось просто: взяли, принесли, нашли и кинули. Действительно, просто и легко, если забыть о том, что смельчаки, как правило, не возвращались – после взрыва такой «бомбы» в радиусе пары километров не выживал никто. Ни Твари, ни люди, ни демоны. Однако такая цена, как считали и сами смертники, была оправдана, поэтому никто не возмущался.

Но на этот раз все оказалось гораздо серьезнее: прорыв открылся не на этой стороне гор, а на ТОЙ. И сейчас речь шла о том, что для его закрытия кому-то требовалось пройти Расщелину насквозь, выйти на территорию Степи и где-то там, непонятно где, неизвестно, сколько времени искать место нового Прорыва. При том, что каждую ночь все окрестности начинали шевелиться и выпускать наружу голодную нежить. А если вспомнить, КОМУ принадлежала Степь и КТО там был полновластным Хозяином… в общем, думаю, не надо пояснять, что при попытке туда проникнуть даже самым умелым и везучим смертникам жить оставалось до первых же сумерек. Потому что, какими бы они ни были хорошими воинами, против стаи кахгаров или пары хартаров еще никто не выживал. А в Степи наверняка были зверушки и побольше.

Другая трудность заключалась в том, что Расщелина тянулась в глубине гор больше, чем на сутки пешего пути. Конным там не пройти – слишком много завалов. Работать постепенно и скрупулезно, разбирая один завал за другим, чтобы потом можно было в течение одного светового дня проскочить мимо убежищ Тварей (а их там тоже имелось ОЧЕНЬ немало) – слишком долго. Да и бесполезно, если говорить начистоту. Потому что промчаться на всех парах до Степи люди на выносливых скакунах как-нибудь смогут. Да. Но потом резко наступала ночь и… как говорится, смотри пункт первый.

Третья проблема: хорошо, если нельзя пройти через ущелье, то можно ли подобраться к проклятой Степи хотя бы по горам? Ответ: нет. За один день удачливые скалолазы, может, и справились бы, если бы знали точную, прямую и легкую дорогу через горный хребет. Но даже в этом случае на другую сторону они попадали к ночи, а дальше все развивалось по известному сценарию. Более того: с разведкой в горах дело обстояло туго – люди просто не успевали узнать территорию дальше, чем на половину дня пути.

Почему именно на половину, спросите?

Да потому, что из рейда надо было еще вернуться до темноты, чтобы принести сведения командирам. Так что на саму работу рейзеры могли потратить даже не день, а всего лишь полдня. Как раз где-то до полудня, после чего приходилось все бросать и уходить на подготовленные позиции, чтобы не стать добычей Тварей. Конечно, в чем-то рейзерам помогали маги, и с их помощью часть трудностей можно было преодолеть. Само собой, имелись и телепорты (но скажите: куда их открывать, если с той стороны гор никто не возвращался живым?), были мощные заклятия (которым Старшие Твари почти не поддавались) и хранящие силу артефакты (но кому они нужны, если малейший всплеск магии сразу привлекал к ее источнику кучу нежити?)… Короче, замкнутый круг.

И вот именно с ним-то и столкнулись валлионцы, когда начали выяснять, что можно сделать. И именно поэтому сюда было согнано так много народа.

Неспешно дойдя до передовой линии обороны, я остановилась и внимательно посмотрела на зияющее впереди ущелье.

Ну что сказать? Большое. Широкое. И почти бесконечно длинное. Очень неудобная мишень. И весьма богатое на всевозможные ловушки место. В лоб его атаковать бесполезно – рано или поздно задавят массой. Обходить стороной? Так я уже говорила, почему это не получится сделать – у нас нет возможности идти в обход гор, леса, Пустыни и Скарон-Ола. Чем дольше живет Прорыв, тем труднее с ним справиться.

Но тогда как его достать? Как его хотя бы найти, если туда просто не подобраться?

Да уж. Задал нам Жрец задачку. Не иначе ночей не спал, все ворочался, придумывая, как бы нам досадить. Урод.

– Эй! Ты что тут забыл? – внезапно раздался у меня за спиной незнакомый хриплый бас.

Я быстрее молнии развернулась, одновременно выхватывая меч. Метнулась к чужаку, оказавшемуся всего лишь бдительным караульным, и только тогда поняла, что перестаралась. После чего чертыхнулась, убрала клинок от горла ошарашенного Хаса и сердито буркнула:

– Извини, рефлекс. Чего подкрадываешься?

– Да я… это… – мужик растерянно потер кожу на шее, – …вообще-то просто спросил.

– В следующий раз спрашивай издалека.

– А ты, похоже, из Фантомов?

– Да, – все еще сердясь, проворчала я. Потом ощутила на себе внимательный взгляд, сообразила, что обо мне еще никто не знает, и добавила: – Утром только приехал. Отстал.

Мужик задумчиво кивнул.

– У вас там все такие отмороженные?

– Нет, – слегка оттаяв, отмахнулась я. – Вообще-то, я среди них – самый сдержанный, добрый и отзывчивый.

– Врешь, – неожиданно хмыкнули сзади. – То-то после тебя кахгар едва лапы волочил. И потом еще сутки вонял у меня под окнами, показывая всем желающим твою «доброту». Зверь.

Мужик тут же подтянулся, замысловато отдав честь, а я с радостным удивлением обернулась.

– Фаэс?!

– Здоро́во, Гай, – усмехнулся седой эрдал, с независимым видом выворачивая из-за какой-то палатки. – Представляешь, иду себе, иду, обормотов своих проверяю, которые накануне с рейда вернулись. Никого не трогаю, радуюсь тишине… и вдруг – ты! Опять на мою голову свалился. Хотя я ждал тебя только завтра к вечеру.

– Извини, что расстроил. Просто управился раньше.

– Чего ж тогда тут стоишь? Видами наслаждаешься?

– А то, – в тон отозвалась я. – Не тебе одному на местные красоты любоваться. Мне, между прочим, тоже не чуждо чувство прекрасного.

Фаэс недоверчиво оглядел мою чешую, моментально отметив отсутствие наручей и наголенников: я не стала одеваться целиком – жарко. Только броню и шлем оставила, чтобы поддерживать имидж, а остальное бросила в палатке. Ну, и плащ сверху накинула, чтобы не чувствовать себя в доспехе, как вареный рак в кастрюле с кипятком.

Я вопросительно приподняла бровь.

– Что?

– Да так… гляжу на тебя и думаю: сколько проблем ты мне принесешь на этот раз? Мне ж теперь не только за своих отвечать.

– В каком смысле?

– А, – с досадой отмахнулся эрдал. – Я ж сюда зачем ехал? Чтобы за парнями присмотреть, посоветовать чего, проследить, чтобы с Хасами не сцепились… а король… будь он здрав еще сто лет… возьми и пришли вторую депешу!

– Какую? – с любопытством посмотрела я. – Выгнать тебя решил? Сказал, что ты, старый хрыч, неуклюж стал, когда поседел?

Караульный кинул на меня дикий взгляд, но Фаэс не осерчал. Взглянул только недовольно и буркнул:

– Выгнал бы он меня обратно, я б обрадовался. А он, блин – ну и заразные у тебя словечки, Гай!.. – взял да и назначил меня барр-каном! Понимаешь?

Я тихо присвистнула: о системе чинов в местной армии меня уже успели просветить. Она была предельно проста, только основывалась не на десятках, как я привыкла, а на дюжинах. К примеру, одна дюжина человек – дирр. Возглавляет его дирр-кан, отмечается одной белой полоской на шлеме. Две дюжины – два дирра, у каждого из которых имелся свой полновластный командир, типа меня в моем неполном отряде… и так до двенадцати. После двенадцати дюжин появлялся второй чин – барр-кан, под его началом служило двенадцать раз по двенадцать человек, то есть сто сорок четыре солдата. Отмечался желтой полоской на шлеме. Потом следующий чин – арр-кан, командующий двенадцатью баррами, то есть двенадцать на сто сорок четыре… ну, почти две тысячи воинов и – синяя полоска в качестве отличительного знака. Дальше шел тарр-кан – уже почти генерал, под началом которого собиралось порядка двадцати тысяч человек… две красные полоски на шлеме и рукавах… и далее по списку. Было еще несколько промежуточных чинов для удобства счета, но основные – эти. И поскольку их было сравнительно немного, то каждый человек на месте начальника ценился особо.

А теперь представьте: в лагере сейчас находилось порядка двух с половиной сотен человек. Это примерно двадцать барров, то есть двадцать дюжин носов. Из них – всего три десятка Орденцев, почти две сотни рейзеров, плюс Хасы. Причем у святош и разведчиков были свои командиры, а вот над рейзерами его величество решил поставить именно Фаэса. Так что получалось, что он стал вторым по значимости и первым по воинскому чину лицом. То есть почти главным человеком во всем этом сборище. До тех пор, разумеется, пока не появится кто-то рангом повыше.

Неудивительно, что караульный так вытянулся.

– Вот так новость, Фаэс, – наконец осознала я. – Поздравляю с повышением. Но это что же получается… мне теперь надо у тебя разрешение на рейд спрашивать?

Эрдал раздраженно дернул щекой.

– Да иди ты… куда хочешь! С разрешением или без! С Фантомами все договоренности остаются в силе.

– Ф-фу. А то я чуть было не подумал, что ты зазнался.

– Твою мать, Гай, – с нескрываемым раздражением посмотрел на меня новоиспеченный барр-кан. – Мне это баррство – как кость в горле. Сам не рад, да против приказа не пойдешь. Кстати, собирайся: сегодня вечером будет совет, и его величество хотел тебя видеть.

Я недоуменно моргнула.

– Какой совет? И кто меня хотел… его величество… король, что ли?!

– Да, – насупился Фаэс. – Его заинтересовали Фантомы.

– С чего бы это? – мгновенно подобралась я, чувствуя, как по спине потянуло холодком. – Погоди-ка… а откуда тут взялся король? И на фига ему интересоваться твоими людьми? Фаэс, мы же договорились: все разборки с начальством висят на тебе… или ты что, протрепался?!

– Шетт! После того, как Ас в одиночку зарубил двух кахгаров на глазах у пяти Хасов, надо думать, что королю стало любопытно!

– Да чего там любопытствовать?! – вконец встревожилась я. – Ас в одиночку и хартара осилить может! Вот удивил! Но нам сейчас лишнее внимание, как собаке – пятая нога! Ты что, не мог смолчать?!

– Не мог! – рявкнул Фаэс. – Король о вас узнал и потребовал ответа! А приказы не обсуждаются! Ну, я и сказал… вчера…

Твою маму… вот же гадость. Я-то рассчитывала, что мы тихо-мирно здесь побудем, тайком прибьем самых опасных Тварей. Я так же тихо разберусь с Прорывом, и мы свалим, не афишируя свое присутствие. А тут мало того, что Ас решил выпендриться… мало того, что король вдруг пожаловал… так Фаэс, выходит, еще и сдал нас ему с потрохами?!

Я нехорошо сузила глаза.

– Фаэ-э-эс? Что именно ты ему сказал?

– Ну… – Эрдал подозрительно замялся и, к вящему изумлению караульного, отступил на шаг. – Понимаешь, Гай, его величество… он же – маг, и сильный, так что ложь чует с той стороны Серых гор, поэтому я… мне пришлось…

– Что ты ему сказал, сволочь?!!

– Все, – выдохнул Фаэс, устало прикрыв глаза. – Поверь, у нашего славного короля есть свои методы убеждения. Очень, я бы сказал, убедительные методы. Прости.

Я зло сплюнула и, отвернувшись, пошла прочь.

– Да чтоб тебя!..

– Гай, постой! – почти сразу нагнал меня виноватый голос Фаэса. А потом нагнал и сам эрдал, опасливо держась в стороне от моих длинных рук. – У Аса не было вариантов: у нас поступил прямой приказ отправлять в рейды только спаренные команды – Хасов с рейзерами, орденцев с Хасами… даже Престол не посмел отказаться. А у вас народу и для дирра не хватает. Поэтому мне пришлось объединять Фантомов с другими. А кахгар оказался не один. И броня у вас на порядок лучше, чем у Хасов, поэтому и Тварей взяли на себя. Там ведь почти Гнездо было, Гай…

Я вздрогнула и так же резко обернулась.

– Что?

– Гнездо, – тяжко вздохнул Фаэс. – Они не могли рисковать.

Я поджала губы: Ас мне об этом не сказал. Поскромничал. И остальные ни гу-гу. Подумали, верно, что как-нибудь обойдется, ничего страшного не случится… а вот нате вам, случилось. Да еще король этот долбаный… какого черта его сюда принесло?!

Я сделала глубокий вдох, потом такой же глубокий выдох. После чего уже нормальным голосом добавила:

– Ты не говорил о том, что здесь будет король.

– Да он всего два дня как прибыл, – виновато отозвался Фаэс. – Я тоже не знал, а когда открылся прямой портал от Рейданы, стало уже поздно. Его величество не любит терять время, поэтому сразу вызвал к себе всех командиров и потребовал отчета. Риандел шел первым. Он-то и брякнул про кахгаров. Его величество удивился… да, блин, удивился! И нечего на меня так смотреть! Это вы кахгаров на завтрак жрете! Тогда как для остальных даже одна такая убитая Тварь – подвиг! Да и до этого Фантомы отличиться успели… короче, я просто не успел ничего сделать. Король заинтересовался, потребовал выяснить, чьи да откуда, потом дело дошло до меня…

– Ясно. – Я с досадой поджала губы. – Про короля я как раз не подумал. Что он за человек? И чего от него ждать, если вдруг вызовет на ковер? Ты, кстати, сказал ему, кто я?

– Нет, – обрадовал меня хотя бы этим Фаэс. – Сказал: вас пока восемь. Руководит Ас… ну, без имен, конечно. Рассказал, как вы у меня появились, про Печати… Я ведь отчет давно отправил. Так вот, как мне сообщили, на столе у его величества этот отчет оказался уже через дюжину дней. И то, что он совсем не обмолвился об этом в срочной депеше, хотя к тому моменту точно знал, что Печати вскрыты, очень странно.

– К тому моменту он был уверен, что мы – твои, – проворчала я. – Про Фантомов ты там не писал. Просто сообщил: когда, где и сколько. Без подробностей. Я ж читал. Так что король как раз не сомневался, что ты возьмешь своих «героев» и заявишься сюда в нашей компании. Плохо другое: ты ведь сказал, что мы не из Валлиона?

Эрдал насупился.

– Да.

– И сообщил, что мы, собственно, неизвестно откуда взялись и невесть зачем все это устроили?

– Не совсем так, но… да. Было.

Я удрученно покачала головой.

– Мне только этого не хватало! Давно он на троне?

– Уже полвека, – с гордостью сообщил Фаэс. – За то время, что страна под его рукой, Валлион почти в три раза расширил Вольницу. Его величество сильно добавил прав эрхасам. Ввел в эрхи Королевские Суды. Дал ветеранам пожизненное содержание, а тем, кто покалечился, регулярно отряжает денежную помощь. Почти такую же по размерам, как и семьям погибших. Еще он укрепил армию, оказал огромную помощь нашей Гильдии, дал послабления по налогам. Он благополучно пережил три покушения. Он участвовал в двух войнах и в обеих одержал полную победу. Валлион сейчас – самое крупное королевство на восточной стороне Во-Аллара. Наконец, наш король ненавидит Тварей, и все время, пока занимает трон, изыскивает способ добраться до Невирона. К тому же у него есть полная поддержка церкви. А если и случаются когда разногласия с Престолом, то очень быстро разрешаются ко всеобщему удовольствию.

Я скептически посмотрела.

– Больно много он успел… а ты не ошибся со сроками, Фаэс? Точно полвека? У меня перед глазами еще жив пример, когда один наследник трона дожил до преклонного возраста, но остался так же далек от титула короля, как в день своего рождения. Просто потому, что была жива королева-мать. Но, может, я чего-то не понимаю? Во сколько ваш король занял трон?

– В двадцать пять. После того как во время поездки его родителей в один из пограничных эрхов там случился Прорыв, и тогдашний король был разорван Тварями на части. Вместе с супругой. После этого его высочество был вынужден занять место своего отца и с тех пор правит Валлионом, всеми силами стараясь избавить страну от угрозы Невирона.

М-да-а. Итого семьдесят пять годиков этому великому, очень некстати приперевшемуся монарху. А я уж было размечталась, что он прекрасен, как бог, что я, сразив его своей неземной красотой, тут же покорю его свободное (а свободное ли?) сердце и потом буду жить-поживать да добра наживать, год за годом просиживая медленно толстеющий зад в роскошном дворце где-нибудь на побережье теплого моря…

Мое разыгравшееся воображение, услышав про роковые «семьдесят пять», разочарованно вякнуло и подсунуло под нос другую, весьма красноречивую картинку с круто согбенным седобородым старцем, украшенным мелко трясущимися руками, вставной челюстью и дрожащими от слабости коленками… да даже пусть это будет высокий и гордый старик с благообразной бородой и мудрым взором много пожившего человека! Одно слово: семьдесят пять. И этим все сказано.

Короче, не бывать мне королевой. Плюнь и забудь, милочка. Все: актеры удалились, свет погас, зрители встали… занавес.

Поймав себя на этой мысли, я едва не расхохоталась в голос. Боже… вот что делают с нами вбитые с детства стереотипы! Мы искренне верим, что все принцессы должны быть милыми и красивыми, трубадуры – соблазнительными, принцы – симпатяшками и непременно на белом коне! Драконы – злобными. Рыцари – благородными. А всякие там крестьяне – серыми и неумытыми. Потому что это – правильно. И потому что так нам в детстве говорила мама.

– Ладно, – вздохнула я, наконец смиряясь с неизбежным. – Пойдем посмотрим на вашего короля. Может, он не так плох, как кажется?

Глава 4

Ставка его величества оказалась расположена, конечно, в самой большой и просторной палатке, по сравнению с которой моя собственная могла быть смело названа собачьей конурой. Судя по внешним данным и отходящим от основного отделения «крыльям», принцип был схожим: центральная комната, плюс к ней – несколько (никак не меньше трех) дополнительных помещений, отделенных друг от друга плотными шторами и, кажется, небольшими узкими коридорами. Не слушать же его величеству, почивая на пуховой перине, как на входе ругаются стражи? И не просыпаться каждый раз, когда кто-то по ошибке заглянет внутрь и окликнет потерявшегося друга?

Хотя нет, это я переборщила: внутрь заглянуть никто как раз не сумеет – у входа круглосуточно дежурили трое сурьезного вида мужиков в отличных доспехах с изрядной примесью адарона: вооруженных, мрачных, неразговорчивых… никак из личной охраны? И внутри небось такие же солдатики на каждом шагу понатыканы? На стол, к примеру, накрыть, салфеточку подать после ужина? Хотя какая, на фиг, разница? Главное, что к королю так просто не подъедешь и без приглашения внутрь не войдешь. Даже на Фаэса охрана глянула как-то недобро, но все же пропустила без предъявления паспорта, а вот касательно нас ему пришлось несколько минут объясняться с начальником караула.

Хорошенько поразмыслив, благо время имелось, я все-таки решила, что одна к королю не пойду. Если дело выгорит, то пусть Ас берет на себя основной удар. Он у нас умный – отбрешется. Если же нет, и наш славный эрдал… теперь уже – барр-кан… был излишне откровенен, тогда на сцену выйду я. Но не раньше. Все-таки мое инкогнито хотелось сохранить.

Поэтому к королю мы отправились втроем: я, Ас и вечно любопытный Мейр, которого, поколебавшись, мы тоже решили прихватить. Однако Фаэсу пришлось приложить некоторые усилия, чтобы доказать необходимость нашего прихода начальнику караула и убедить его пропустить на совет наши сомнительные, безликие, но с виду весьма неприятные физиономии.

Ну вот. Зашли.

Итак? Ага, что я говорила! Центральный «зал» по размерам почти как вся моя палатка, а от него отходят три ответвления. Посередине – длинный стол, на котором расстелена карта… ого, какая классная! Весь юг Валлиона и Фарлион впридачу как на ладони! И Перешеек виден! И длинный каменный «язык», на который я уже успела посмотреть вблизи, и даже Расщелина! Вон обозначена красным. Однако то, что за ней – увы и ах: сплошное белое пятно. Хотя это и неудивительно: дальше устья Расщелины еще никто из валлионцев не заходил. А если и рискнул, то обратно уж точно не вернулся. Так что именно в этом «пятне» – наша самая главная проблема и, кажется, я уже знаю, о чем пойдет речь на грядущем совете.

Кстати, народ-то уже собрался…

Я быстро пробежалась глазами по незнакомым лицам.

Тут более или менее понятно: пришли только самые-самые. От рейзеров – Фаэс и, как ни странно, Ниш – эрдал Третьей крепости, о котором у меня остались самые приятные воспоминания… Ого, увидел и даже кивнул… спасибо за узнавание. От Хасов вижу тоже двоих. С белыми платками на рукавах, при доспехе и оружии, помеченном гербом Валлиона… ну, тем же восходящим солнцем, что и на флаге над этой же самой палаткой. Мужики суровые, с грубыми, испещренными шрамами лицами. Немолодые, но по чину не ниже генералов. Только не обычных, наших, с пивным брюшком и обрюзгшими подбородками. Нет, эти и на коней сами, и против Тварей сами, и за мечи знают, с какой стороны взяться. У таких и подчиненные будут вытягиваться во фрунт, и казну никто не разворует – любого вора собственноручно удавят. Короче, ничего так дядьки. Одобряю.

Так. А это кто?

Я настороженно оглядела длинную белую рясу с капюшоном и стоящий рядом темно-синий балахон, над которым небрежно болталась весьма длинная и не больно ухоженная грива русых волос. Если бы под рясой не топорщился стальной панцирь, а на сапогах не выглядывали острые шпоры, я решила бы, что первый – это отец Кирам. Однако потом «ряса» повернулась, уронив капюшон и открыв идеально выбритый затылок, чуть раздвинулась на боках, потому что оказалась вовсе не рясой, а просто хорошо сидящим плащом, показала кончик длинных ножен, и мне тут же стало ясно – святоша. Только не простой жрец, а Орденец. Наверняка главный среди прибывших. А стоящий рядом с ним «балахон» – не иначе как маг. Тоже не последнего розлива. И судя по тому, что Ас о нем пока ни словом не обмолвился, то всего два дня назад его здесь не было. Значит, скорее всего, с королем прибыл.

Еще я отыскала каких-то трех типов, на которых никаких отличительных знаков не нашлось. Отметила просто, что по виду – воины и одеты очень неплохо. Не в смысле доспехов (этого добра у всех было – как в музее), а в смысле простой одежды: рубах, хорошей выделки сапог, поясов… сразу видно: при деньгах люди. Но без капризной складки у рта. Без презрительно-высокомерных лиц. Обычные воины, отмеченные его величеством за какие-то заслуги и явно приближенные ко двору… вероятно, эрхасы. И, вероятно, из ближайших к Расщелине эрхов.

Так, а где же король?

Я пробежалась по незнакомцам еще разок, но ни стариков, ни даже людей старше пятидесяти не увидела. И короной, естественно, никто из них не блистал. Все ясно: его величество изволит задерживаться. Ну и ладно. Подождем. Хотя надеюсь, он не заставит нас ждать до самой ночи: на это время у меня намечены большие планы.

На наш приход присутствующие отреагировали довольно вяло: мельком покосились, по-быстрому оглядели и вернулись к своим делам. Кто у карты топтался, будто она вот щас возьмет и сама дорисуется, маг со святошей о чем-то вполголоса беседовали, у эрхасов организовалась своя собственная компания, а Хасы вообще стояли в дальнем углу. Тогда как король, судя по непринужденной обстановке, еще не соизволил появиться. Поэтому ничто не помешало нам бесшумно зайти, облюбовать тихое местечко недалеко от входа и скромно там притулиться, не слишком отсвечивая своими закрытыми физиономиями. А я вообще вежливо отступила за спины Аса и Мейра, став не только неслышной, но и незаметной, что, конечно же, не мешало мне внимательно изучать собравшихся.

– Это – его преосвященство Горан, – заметив мое любопытство, кивнул в сторону святоши Фаэс. – Отличный мужик без всякой придури в голове. С Тварями никогда не церемонится и не отступает, даже если знает, что впереди его ждет хартар. Про его отряд говорят, что на них столько старших Тварей, сколько даже мы не видели. И я, пожалуй, готов в это поверить, потому что, где бы ни случилась заварушка, он всегда появляется первым.

– А маг? – шепотом спросила я.

– Мастер Драмт, – так же тихо шепнул эрдал. – С ним прибыли еще трое мастеров, но про тех не знаю – в первый раз их вижу. А о нем слышал, что боевой. Правда, силы огромной. Когда в прошлый раз про него слухи ходили, говорят, целый Прорыв был закрыт в одни сутки.

«Балахон» как услышал, неожиданно повернулся и окинул нас быстрым взглядом.

– Он молод, – заметила я, рассмотрев приятное лицо с правильными чертами и упрямо выдвинутым подбородком. – А волосы почему длинные?

– У магов так принято.

– Неужто не мешают? Ветер же, то да се…

– А ему ветер не помеха, – усмехнулся Фаэс, скользнув взглядом по распущенным волосам мага. – Создаст вокруг себя защитную сферу, и все.

Я пожала плечами: напрасная трата сил и времени. Но магу, наверное, виднее.

– Это Риандел, командир королевских Хасов, – неожиданно добавил эрдал, кивнув в сторону заинтересовавшей меня парочки с белыми платками на рукавах. – Тот, что слева, со шрамом у виска. Именно он рассказал о вас королю. Второй – Лек, его правая рука. А вот та троица – уважаемые эрхасы Торан, Арин и Цевин. Когда-то в Хасах служили, но потом выбились наверх, а Цевин и вовсе из наших, гильдиийных. Ничего, нормальные ребята.

– Сколько у них народу?

– По дружине. Человек по двадцать взяли, но лучших. Так что помощь от них хорошая будет: в Вольнице даром никто хлеб не ест. В большинстве своем туда уходят те, кто уже отслужился у нас. Так что знают, как с Тварями обращаться. Не лишние люди.

Я удовлетворенно кивнула: отлично. Никого постороннего тут нет. Все по делу, для дела и все знают свою задачу назубок. Никаких расфуфыренных придворных, словоблудов, чинуш и истеричных дамочек, считающих нужным скрашивать одиночество суровых воинов своим щебетанием. А еще – никаких придурков из обширного королевского двора. Даже знати – чуть. Но и то лишь та, которая в данной ситуации нужна до зарезу. Так что король – молоток. Понимает, что на войну куртизанок не тащат.

Вот только чего ж он так долго собирается?

Наконец одна из штор распахнулась от излишне резкого движения и испуганно отскочила в сторону, пропуская в комнату новое действующее лицо, вошедшее внутрь быстрым решительным шагом и властно оглядевшее собравшихся.

Мужчина был запоминающимся: высоким, даже чуть выше Аса, что для низкорослых валлионцев было большой редкостью, крепко сложенным, подтянутым и сравнительно молодым. Не мальчик, разумеется, но в том идеальном возрасте, когда физическое тело находится на пике формы, однако при этом и опыта уже набрано по жизни немало.

Доспехов и брони на незнакомце не было – одна лишь светлая, поразительно хорошо выделанная рубаха, позволявшая без помех разглядеть выпуклые пластины грудных мышц, плоский живот и ровную кожу на крепкой шее. Еще на мужчине были полотняные штаны нейтрального черного цвета. Не очень широкий, но богато расшитый пояс. Совершенно простые, никак не украшенные ножны, где прятался изящный стилет. И тонкая цепочка на груди, оканчивающаяся золотым медальоном, в центре которого скромно поблескивал поразительной чистоты сапфир.

Лицо у незнакомца оказалось тоже под стать – волевое, жесткое, с резкими чертами и отнюдь не изнеженное. Хотя хороший уход и определенная холеность чувствовались.

Не люблю таких: когда человек при деньгах, то нередко начинает считать окружающих копошащимися под ногами тварями. А этот явно был из самой верхушки. Кожа вон какая ровная, загорелая, будто он только с Мальдив вернулся. Подбородок твердый, но не тяжелый. Волосы длинные, почти до плеч, слегка вьющиеся и такого сочного льняного оттенка, что кажутся в свете масляных ламп золотыми. А если добавить к этому чуть прищуренные серые глаза, четко очерченную линию нижней челюсти и высокий лоб… хищник. Определенно хищник. Причем удачливый, опасный и отлично знающий о своем превосходстве.

Мне только раз потребовалось взглянуть на то, как он двигается и держится, чтобы понять – воин. Причем воин, которого обучали те же самые учителя, что и меня. Не узнать чуть пружинящей походки и характерного движения корпуса было невозможно. Даже я увидела, не говоря уж о том, что стоящий передо мной Ас подобрался. А это значило, что незнакомец опасен вдвойне. И то, что он единственный пришел сюда без оружия, говорило о многом.

Однако когда этот человек, едва войдя, как-то по-хозяйски огляделся, после чего небрежно кивнул присутствующим, у меня внутри забрезжило легкое беспокойство. После того как в ответ все до единого воины склонились в почтительном поклоне, это беспокойство выросло многократно. Когда же Фаэс, поймав на себе пристальный взгляд мужчины, приложил правую руку к груди и сказал:

– Ваше величество…

Вот тогда мне стало ясно, что нас кто-то гнусно напарил.

Потому что стоящему напротив властному типу было никак не больше сорока. В то время как меня старательно уверяли, что в два раза больше. Хотя даже без короны от него буквально исходила аура нечеловеческой силы. Рядом с ним было трудно удержаться на ногах, словно расходящиеся вокруг него волны этой непонятной силы готовились вот-вот сбить тебя с панталыку. Невероятно опасный тип. И когда цепкий взгляд мазнул по нашей скромно молчащей группе, я вдруг почувствовала, что начинаю терять уверенность.

– Здравствуй, Фаэс, – неожиданно мягким баритоном сказал Эннар Второй, заметив эрдала. А потом указал на нас подбородком. – Кто это с тобой?

– Фантомы, сир. Вы изъявили желание с ними познакомиться, и я решил, что другого случая может не представиться.

– Вот как? – Я чуть не вздрогнула, почувствовав себя за спинами братьев крайне неуютно. Черт. У короля взгляд – как лазер. Так и пытается проникнуть за маску, так и буравит. Но сколько там холода… и сколько жесткой, беспристрастной, совершенно равнодушной оценки, которая производилась сейчас с поистине бешеной скоростью. – Подойдите. Я хочу вас видеть.

Я раздраженно дернула щекой (мог бы сам подойти, авось ножки бы не подогнулись!), но следом за Асом и Мейром сделала шаг вперед.

С таким королем уже не знаешь, чего ждать. Может, уходить придется с музыкой. Очень хорошо, что мы встали недалеко от двери.

– Снимите шлемы. – Холодный голос короля окатил нас целым водопадом ледяной воды.

Ас, поколебавшись долю секунды, в полной тишине поднял руки и неспешно исполнил приказ. Мы с Мейром отстали ненамного, но короля это не удовлетворило – нас внимательно изучили, а потом снова велели:

– Снимите маски.

Причем тон был таким, что даже у меня невольно дернулись руки.

Гм. Вот теперь я понимаю, почему Фаэс так легко нас сдал. Такому типу не ответь – и уже кажется, что за спиной раскрывается жадная пасть гильотины. И это при том, что никакой угрозы в его голосе не звучало. Просто сталь. Одна сплошная сталь и отчетливый холод невысказанного недовольства.

Однако Ас не поддался, а, чуть наклонив голову, вежливо ответил:

– Прошу прощения, ваше величество, но мы не можем этого сделать.

– Почему?

В палатке стояла такая тишина, что тревожное дыхание доносилось до нас аж из дальних углов. Король стоял близко… так близко, что при желании до него можно было дотянуться рукой. Безоружный. Беззащитный. Но создавалось впечатление, что опасность грозит именно нам. Причем как у него это получалось, ума не приложу.

– Что привело вас сюда? – не дождавшись ответа, снова спросил король.

– Дело, ваше величество, – спокойно ответил Ас.

– Какое? Вы ведь не являетесь подданными Валлиона?

– Нет.

– Что же вам тогда понадобилось в Долине Воинов?

– Как я уже сказал, дело, ваше величество. Мы прибыли в ваши владения для работы.

Молодец, Ас, ни слова лжи! Минимум информации! И вместе с тем – вежливо напомнил о нашем независимом статусе. Дескать, мы не твои вассалы, так что распоряжаться нами ты не можешь. Убить – да. В тюрьму бросить за оскорбление короны – да. Но не более.

Король чуть сузил глаза и, мгновенно поняв все недосказанное, временно оставил скользкую тему.

– Это вы отыскали Печати в Фарлионе?

– Да, ваше величество.

– Каким образом?

– Я не могу ответить.

– Вы – маги?

– Нет, ваше величество, – после мимолетной заминки ответил Ас. Конечно, король же чувствует ложь. Маг, блин, неизвестно какой категории. Ясно мне теперь, отчего он так хорошо сохранился. Однако его вопрос можно было отнести лишь на счет нас троих, что и сделал мой кровный брат, деликатно умолчав о Дее.

– Среди вас есть те, кто умеет чувствовать магические возмущения? – неожиданно изменил формулировку вопроса его величество. Умный, гад.

– Да, – вынуждено признал Ас.

Ну да, это же я и оборотни. Тут соврать не получится.

А король неожиданно подошел ближе и пристально уставился ему прямо в глаза.

– Скарон, – уверенно сообщил он мгновение спустя. – Ты – скарон. Алый Клан. Верно?

– Возможно. – Ас чуть прищурился, а я мысленно ругнулась: блин, прокол. Полоску кожи на переносице наши маски почти не закрывали. А такие смуглые здоровяки, как мои Тени, могли родиться только в Скарон-Оле. И король это знал. Но каков типчик, а?

– Разве ты не маг? – внезапно нахмурился его величество.

– Мне не говорили об этом.

– Но в твоих глазах я чувствую огонь… оттого и Клан – Алый… хотя, возможно, ты – просто спящий маг? – Король задумчиво нахмурил светлые брови. – Поэтому в твоих словах не было лжи. Однако я не вижу знаков отличия. Какой у тебя статус?

– Никакого, ваше величество, – вдруг усмехнулся Ас. – С некоторых пор я не принадлежу Клану.

– Тогда кому ты служишь? – внезапно спросил король, глядя ему прямо в глаза. – Ты ведь служишь? Скароны не покидают свой город без веской причины. Они предпочитают, чтобы весь остальной мир приходил к ним домой, неся с собой хорошие вести.

Ас усмехнулся шире.

– Вас обучали наши мастера, ваше величество. И, судя по всему, обучали хорошо.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Да, я служу, ваше величество. Но Хозяин запретил говорить о нем. Поэтому я не могу сказать больше. И поэтому же не могу открыть лицо.

– Хозяин?! – Светлые брови короля взметнулись высоко вверх. – Очень интересно… впервые слышу, чтобы скарон назвал кого-то хозяином. Фаэс?

Однако суровый эрдал только ошарашенно моргнул, и его величество тут же отвернулся. А затем обратил внимание на насторожившегося Мейра.

– Кто ты, воин?

– Фантом, – приглушенно отозвался миррэ, одновременно наклонив голову.

– У тебя нет собственного имени?

– Есть, ваше величество. Но для всех я – Фантом.

– Еще интереснее… Фаэс, и сколько их всего?

– Девять, сир, – немедленно поклонился эрдал.

– Вчера ты докладывал о восьми.

– Так точно, сир. Но только потому, что одного не было.

Король окинул Мейра задумчивым взором.

– Девять… и из них как минимум один чистокровный скарон из Старшего Клана. А теперь еще хвард… ты ведь – хвард?

Я напряглась: так, уже второй прокол подряд. Этот тип слишком быстро нас щелкает. Фаэс за месяц тесного общения мог только догадываться, а этот раскусил с ходу. Интересно, на чем прокололся Мейр?

Я увидела пожелтевшие глаза оборотня и беззвучно ругнулась.

– Ну а ты? – внезапно отстал от Мейра король и повернулся в мою сторону. – Кто тогда ты, если рядом собралась такая любопытная компания?

У меня в голове пронеслись тысячи мыслей, сотни сомнений и десятки вариантов поведения. Как… как с ним держаться, с этим стальным чудовищем, у которого не разум, а какая-то вычислительная машина? Шерлок Холмс, блин, местного розлива. Но какой мгновенный анализ, какая четкость, какая скорость оценки, наконец! Е-мое, да с ним надо быть осторожнее, чем с ручной гранатой, у которой выдернута чека!

Так. На чем могу проколоться я? Лицо у меня закрыто – моя маска не просто из ткани, а связана по типу чулка. Кожу на веках чуть-чуть видать, но по ней ничего не скажешь, кроме как о приблизительном возрасте. Что с фигурой? Нет, понять он не должен – за стеганой курткой, за броней, за металлом… хорошо, это пропустим. Касательно оружия и доспеха тоже все в порядке: мы с парнями идем примерно в одной цене. Ну, чуть больше серебра на шлеме и нет клейма, так это не страшно. Можно всегда сказать, что не успела. Любую проверку на вшивость я пройду – братья натаскали меня за последний месяц изрядно. Мой Знак? Нет, он хорошо спрятан, да и не дам я к себе прикоснуться. Эриол? Его почуять вообще невозможно – Дей подтвердил. А выпускать наружу клинок эара без крайней необходимости я не стану. Тогда где мое слабое место? Глаза… это да, глаза у меня узнаваемые. Однако в последний месяц мы все-таки вывели определенную закономерность, по которой они меняют цвет. Если я спокойна, то они обычно сине-зеленые. Когда злюсь, могут покраснеть. А если горюю, то становятся черными, как у Гора. Вывод: мне надо сохранять максимальное спокойствие. Что еще тонко и может порваться? Ах да, голос. Слишком он у меня высокий и звонкий. С Фаэсом-то я сначала с помощью Аса разговаривала, хрипела, как могла. Потом Ас ожил, и мне стало труднее, но и тут нашелся выход: пока я говорю тихо и ровно, голос не звенит, как натянутая струна. И в нем нет узнаваемой мелодичности эаров… чтоб тебя, Ли-Кхкеол, с твоими дарами… Значит, только на нем, пожалуй, я могу проколоться. А что надо сделать, чтобы спрятать какую-нибудь важную вещь? Правильно: выставить ее на самое видное место. Буквально носом в нее ткнуть, чтобы на все остальное внимания уже не обратили.

Наконец я приняла решение, вытянулась в струнку и бодро отрапортовала:

– Фантом, ваше величество!

Фаэс, кажется, подавился от неожиданности. А король, напротив, приятно удивился.

– Ты молод, Фантом.

– Так точно, ваше величество!

– Сколько тебе лет? – слегка оттаял король, видя, что я, в отличие от остальных, не изъявляю желания угрюмо молчать. Даже напротив, аж лучусь вся доброжелательностью и готовностью помогать. Ну-ну. А сыграем-ка, ваше-ство, в одну интересную игру?

– Сколько есть, все мои, ваше величество.

– Смелый ответ, – неожиданно усмехнулся он. – А все-таки?

– Ва-а-аше величество, – обиженно протянула я. – Разве вы не знаете, что некоторые люди очень тревожно относятся к подобным вопросам? Я ведь не спрашиваю, сколько лет вам? Хотя, как и вы, тоже сгораю от любопытства.

Фаэс, кажется, поперхнулся снова.

– Кхм. – Во взгляде короля впервые мелькнула искорка интереса. – Положим, я постарше тебя. Намного. Но ты опять не ответил.

Я притворно вздохнула.

– Что поделаешь? Не велено. Уж простите великодушно.

– А что еще вам не велено, позволь спросить?

– О, много чего: называть свои имена посторонним, говорить, кто мы и откуда, рассказывать подробно про Печати, про Фарлион и сколько Тварей мы там забили… Потому что неприлично хвастаться, понимаете? Еще нам нельзя открывать свои лица, называть имя Хозяина, выполнять чужие приказы, если они идут вразрез с его собственными…

Фаэс в панике распахнул глаза, метнув на короля совершенно дикий взгляд, но его величество лишь неопределенно хмыкнул.

– Неплохой набор пожеланий. Хорошо, юный Фантом, я тебя понял. Тогда скажи мне другое: а давно ли ты входишь в отряд?

– Не, – небрежно отмахнулась я. – Всего-то месяца полтора.

И это правильно, потому что сам отряд существует как раз столько времени. Фиг ты меня подловишь на вранье.

– А Печати ты видел? – снова спросил король, будто не замечая хищно прищуренных глаз Мейра и того, как напряглись плечи Аса. – Ты был рядом, когда они вскрывались?

– Ага, – бодро кивнула я. – Только там ни Айда видно не было. Они, когда их вскрыли, так сияли, что я чуть не ослеп. И еще там жарко стало. И Тварей возилось просто жуть. Штук по сто, наверное, возле каждого алтаря. Но все сгорели, когда на них солнышком брызнуло. Такая вонища стояла… а потом – только пепел. Протии-ивно…

– Что за алтари? – мгновенно подобрался король.

– Обыкновенные. Ведь Печати – это алтари и есть. Но старые. Мертвые. Очень нехорошие. Мне там даже плохо стало, потому что какой-то урод с их помощью высасывал жизнь из вашей Долины и делал с ней какую-то гадость. После чего жизнь становилась не жизнью, а смертью, и могла уничтожить вообще все вокруг… так Хозяин считает. Поэтому-то он их и разрушил. А мы просто помогали. Рядом стояли, изображая предметы интерьера. Ну и Тварюшек, конечно, били. Как же без этого?

Его величество метнул в сторону ошарашенного Фаэса еще один быстрый взгляд, но тот подробностей не знал. Поэтому только растерянно переводил взор с меня на Аса, с Аса на Мейра и обратно. Этого эрдалу мы не сообщали, но король ведь все равно не отвяжется, поэтому я и выбрала такой нескромный тон и поэтому же очень старательно прикидывалась валенком.

Внезапно король снова нахмурился и так пристально всмотрелся, что мне стало неуютно.

– У тебя необычная дейри, Фантом…

А потом вдруг поднял левую ладонь и поднес к моему лбу. Так быстро, что я едва успела сообразить зачем и отпрянула.

– Ты был в учениках Церкви? – неприятно удивился такой прыткости король.

– Нет.

– Тогда, возможно, кто-то из святых отцов тобой занимался?

– Нет. Мной никто и никогда не занимался. – Я насторожилась еще больше, когда он сделал шаг вперед и снова поднял руку. А потом отступила, так как совершенно не намеревалась позволять ему изучать мою ауру повнимательнее. Особенно чтобы он заметил в ней сходство с аурами эаров.

Король поджал губы.

– Ты боишься, Фантом?

– Нет, – осторожно ответила я, постепенно отступая за Мейра. – Я просто не люблю магов. У меня с ними трудные и крайне неоднозначные отношения.

– Ты ведь – не маг.

– Вот именно поэтому, ваше величество. Уж простите за наглость, но я, пожалуй, постою в сторонке.

Мейр, не сдержавшись, тихо зарычал, и только тогда король неохотно отступил. А потом с новым интересом взглянул на ворчащего оборотня и качнул головой.

– Все-таки я ошибся: ты – не хвард. Хвард не смог бы терпеть так долго. Поэтому ты не хвард, ты… миррэ. И я очень удивлен встретить здесь представителя вашего малочисленного народа. Насколько я знаю, миррэ не любят городов. Верно?

Мейр тихо рыкнул.

– Мы не являемся подданными короны. Вы не вправе об этом спрашивать.

Король недобро прищурился.

– Это я решу без твоей помощи.

– Решите. Если получится.

Блин. Зря он это сказал. У короля совсем нехорошо блеснули глаза. А лицо изменилось совсем не так, как мне бы хотелось. Он слишком властен. Подобный ответ для него как вызов. Зря Мейр не сдержался.

Оборотень, когда по нему полоснул ледяной взгляд монарха, упрямо набычился. Ас рядом с ним чуть сдвинулся, страхуя его с одной стороны, с другой плечом к плечу встала я, проклиная про себя все на свете. Особенно вспыльчивый нрав миррэ. Однако, ощутив неожиданную перемену в настроении монарха, мы ощетинились все же вместе, потому что бросать их я не собиралась. Тем временем ладонь у разозленного не на шутку короля отчетливо засветилась неровным белым светом, выдавая какое-то творящееся колдовство… однако через пару мгновений он неожиданно передумал. А потом отошел к столу.

– Фаэс, на совете не место чужакам. Раз ты рискнул взять их под свою опеку, займись.

– Как прикажете, сир, – с нескрываемым почтением поклонился эрдал, а потом повернулся к нам. – Фантомы?

Я перевела дух: пронесло. Король оказался еще более умным типом, чем мне показалось сначала. Ссориться с нами ему не с руки. Тем более на глазах у посторонних. К тому же нас трое, мы вооружены, про то, что воины, он тоже, естественно, сообразил. И наверняка решил, что давить сейчас, пытаясь добиться повиновения силой, бессмысленно. Так что, если я все правильно понимаю, он надумает разобраться с нами позднее. И вот какой у него в это время будет настрой – одному богу известно. А нам ведь еще работать.

Поправить бы надо. Сгладить немного. Зачем нам ссора с королем?

Вздохнув, я чуть задержалась и быстрее молнии скользнула обратно.

– Прошу прощения, ваше величество, – коротко поклонилась я, когда недовольный монарх обернулся и одарил меня бесстрастным взором холодно-льдистых глаз. – Вы, разумеется, правы: мы для Валлиона – чужие. И на совете самых умных, важных и знатных нам действительно не место. Однако если вы позволите, я слегка облегчу вам жизнь.

Не дожидаясь ответа, я просочилась между ним и картой, достала свой любимый карандаш и, нагло усевшись на краешек стола, несколькими штрихами расцветила проблемное белое пятно.

– Вот тут гора идет немного глубже, чем обозначено, и выдается вперед почти до самой Степи, – попутно пояснила я свои каракули. – Здесь не пройти – не так давно выход из Расщелины завалило с той стороны, так что конному не осилить. Да и пешему придется изрядно покряхтеть: завал слишком велик. Поэтому напрямую к Степи не подобраться. Вариант только через горы – вот тут и тут, где ширина массива чуть меньше. Но это все равно долго: сутки точно получатся. Хотя и не так опасно, как кажется: на самом деле Гнезда нежити расположены в основном вблизи Расщелины. Слева от нее идут горы, а там, как ни странно, еще остались Серые коты. Справа склон слишком крутой и почти всегда открыт солнцу. Поэтому максимальная концентрация нежити остается возле ущелья. И если отойти вот сюда, то пробраться можно. А на той стороне есть как минимум два подходящих спуска. Вот тут и тут… Ах да. Забыл сказать, что Степь подходит к ущелью не впритык. До нее будет широкая полоса леса… примерно на двое суток пути. А перед ней – совершенно пустое пространство: камень, галька, песок… незамеченными не пролезть. Надо в обход. Вот здесь. Потому что Прорыв, вероятно, расположен именно в лесу: там деревья очень большие и стоят так же плотно, как в Хароне. Света внизу немного, поэтому искать надо там.

Закончив с художествами, я соскочила со стола, шутливо поклонилась, под ошеломленными взглядами присутствующих спрятала карандаш и, кинув на короля лукавый взгляд, вихрем вылетела на улицу. Прежде чем кто-нибудь опомнился, открыл рот и принялся выяснять, откуда я это знаю. Более того, едва оказавшись за пологом, я прислушалась к внутренним ощущениям, потом оглушительно свистнула. Мгновением позже вскочила в седло примчавшегося на зов шейри, проследила за тем, чтобы парни тоже без помех отошли от палатки. А затем перехватила дикий взгляд застрявшего в проеме Фаэса и уже обычным голосом сказала:

– Все нормально, Фаэс. Мы в порядке. До завтра.

– Что за… – Глаза эрдала расширились, едва он понял, почему на совет мы пошли в полной экипировке. – Гай, ты что, в рейд собрался?! На ночь глядя?!

Мы дружно усмехнулись.

– А что не так?

– Да ты спятил, Фантом!

– Ничуть, – хмыкнула я, надевая шлем. – На самом деле ночь – удобное время не только для Тварей. Ас, как там парни?

– Готовы, – тут же отозвался брат. – Только ждут сигнала.

– Отлично, едем. Пока, Фаэс. До утра не жди.

Что на это ответил эрдал, я уже не услышала: Лин, понимая меня с полуслова, тут же сорвался с места, мгновенно затерявшись среди таких же черных тел подоспевших Фантомов. Так что растерянному, ошеломленному, взбешенному и внезапно оказавшемуся в одиночестве Фаэсу осталось только бессильно смотреть нам вслед и проклинать меня на все лады.

Глава 5

Разделились мы практически сразу, как только взбудораженный лагерь скрылся из глаз. Преследовать нас, конечно, никто не стал – Фаэс давно уже отдал приказ открывать для Фантомов дорогу в любое время дня и ночи. Однако вихрем пронесшийся сквозь ворота отряд не мог не сдернуть со своих мест караульных и не мог не заставить поспешно отпрыгнуть с дороги несколько десятков возвращающихся с охоты рейзеров.

Теперь же Ас и остальные уверенно свернули в сторону гор, намереваясь убедиться, что крупных Тварей поблизости действительно не осталось (а если остались – то добить, пока никого не задрали), тогда как у нас с Лином была совсем другая задача.

Разумеется, Тени возражали. И, разумеется, мы перед советом спорили до хрипоты, пытаясь отстоять свою точку зрения. Но я была настроена решительно, и в конце концов даже Асу пришлось признать, что на Степь надо взглянуть поближе. Да и место Прорыва определить максимально точно. А с учетом того, что я уже обдумала и изложила, то безопасно это можно сделать только с воздуха. Что автоматически делало все остальные аргументы бессмысленными.

В итоге свое право я все-таки отвоевала. Но при этом с меня стребовали страшную клятву, что к Прорыву я ни ногой, даже если вдруг появится возможность закрыть его собственной грудью. А как только рассветет, пулей метнусь обратно. На землю. Потому что в присутствии магов и бдительных Хасов надо быть полной дурой, чтобы рассекать воздух на крыльях демона после восхода солнца.

Я пообещала.

Вздохнула.

А потом обвинила их в недоверии. В конце концов, я давно уже не девочка и хорошо усвоила, что можно делать, а что нет. Но вот то, что некоторые (не будем указывать пальцем!) обнаглели до того, что рискнули нарисовать мой личный Знак и выставить его на всеобщее обозрение, вовсе ни в какие ворота не лезет. Поскольку тем самым подвергли нашу общую тайну гораздо большей опасности, чем мои полеты во сне и наяву!

После такой отповеди им оставалось только дружно смутиться и виновато вздохнуть. На чем, собственно, долгий спор благополучно завершился, а я закончила облачаться в новые доспехи и вышла к нетерпеливо переминающемуся за порогом Фаэсу.

Кстати, надеюсь, за мою последнюю выходку он не получит выволочку от короля. Потому что, во-первых, Фаэс за нас не в ответе. Во-вторых, его величество показался мне достаточно умным мужиком, чтобы это понимать. Наконец, в-третьих, сама выходка относилась, скорее, к категории тщательно продуманных экспромтов. Ведь ссора с королем нам действительно ни к чему, так что сгладить неприятное впечатление стоило. Отвлечь его внимание от Аса (блин, забыла спросить!) – тем более. А кому же этим заниматься, как не мне? Из-за меня ведь они так некрасиво себя повели. Поэтому пришлось сразу за двумя зайцами гнаться: и удивить его величество, и доказать, что не лаптем щи хлебаем. Но в то же время не навязываемся. Напротив, я всего лишь дала им пищу для размышлений. Хотят – пускай проверяют. Не хотят – пусть верят, пожалуйста, и строят свои планы, уже исходя из этой информации… Сомнительно, конечно, что не полезут выяснять подробности, но все же. К тому же я не грубила, не хамила и не лезла на рожон. С его величеством мы обменялись вполне любезными фразами, а последний мой намек был сделан лишь для того, чтобы он видел: мы – не враги. И хотя служим не ему, но делаем общее дело.

Он, конечно, властный и очень жесткий человек. И привык к беспрекословному повиновению. Но надеюсь, я в нем все-таки не ошиблась. И некстати вспыхнувшее раздражение не затмит его обычной проницательности, заставив умолкнуть доводы разумы и выдвинув на первый план какое-то нелепое недовольство.

«Подлетаем, – шепнул вдруг Лин, отвлекая меня от размышлений. – Серые горы внизу. Смотреть будешь?»

«Да. Спустись немного пониже. Хочу глянуть, можно ли где провести отряд. Вдруг придется?»

Шейри послушно распахнул огромные крылья во всю ширину и, чуть покачиваясь на волнах поднимающегося от земли теплого воздуха, умело спланировал. Садиться, разумеется, не стал – просто пролетел над скалами, давая мне возможность повнимательнее рассмотреть спуск: надо было прикинуть, удастся ли здесь пробраться остальным Фантомам и получится ли одолеть эти скалы на своих двоих.

Спустя час мы снова взмыли вверх и, перебравшись через горный хребет, так же внимательно осмотрели другую сторону. Затем проследили за убегающей вправо горной грядой, изучили распластавшийся по земле каменный «язык». Пролетели над Расщелиной, ежась от ощущения, что оттуда за нами наблюдают сотни голодных глаз, однако гарпий так и не дождались. Видимо, им не нравились скалы – к лесам привыкли. Или же досюда пока еще не добрались. Но в любом случае нежитью из этой щели пахнуло здорово. И сразу стало ясно, что я была права: понизу никакая армия не пройдет. Потому что если днем передвигаться еще как-то можно, ежесекундно спотыкаясь о разбросанные повсюду камни, то к вечеру эти склоны будут сплошь облеплены Тварями, которые начнут спрыгивать прямо на головы зажатых в каменные тиски солдат, без особого труда находя в прочных доспехах уязвимые места. А немного дальше, как я и нарисовала на карте, почти у самого выхода, проход вообще был завален камнями до высоты двух человеческих ростов. Просто так его не разобрать – он слишком велик и тянется далеко по ущелью. С наскока тоже не одолеть, а для планомерного разбора не хватает ни людей, ни (что самое главное) времени.

Так что нет. Через Расщелину валлионцам не пройти. Но и закрыть ее от лезущих с той стороны Тварей не получится – не верю я, что маги плохо старались. И раз за двести лет не смогли этого сделать, то и сейчас вряд ли справятся. Если, конечно, мастер Драмт не привез с собой какую-нибудь свежую идею.

В итоге: вывод?

А вывод такой: если мы собираемся закрывать Прорыв обычным способом (про другие пока ничего не знаю), надо рассчитывать на то, что нам (или кому-то еще) в скором времени придется карабкаться через горы… предварительно отыскав самое узкое, достаточно отдаленное от Расщелины и относительно безопасное место. Потом осторожно и очень тихо перелезать на другую сторону, стараясь не всполошить дремлющих в своих норах Тварей. Притопать прямиком к месту Прорыва, желательно уложившись в светлое время суток, и кинуть туда заранее подготовленную (тем же мастером Драмтом, например) магическую «гранату»… или как там эта штука называется? Причем я в принципе не возражаю – кому-то лезть туда все равно придется, поскольку на Степь власть Ишты не распространяется. Значит, я там никто и звать никак. И помощи от Знака, соответственно, никакой не получу. Но вот разведать, что и как, я могу. И могу, если повезет, отыскать хотя бы предполагаемое место Прорыва.

Так как прошлой ночью мы не все успели, то я рассудила, что сегодня непременно закончу. После чего можно смело идти к Фаэсу, просить людей, снаряжение (если своего не хватит) и вообще все, что угодно. Потому что тогда это будут уже не голые слова, а план. А когда есть план, то и идеи, как его осуществить, тоже найдутся.

Мы больше двух часов кружили над прилегающими к Расщелине землями, старательно запоминая и выискивая малейшие признаки активности Тварей. Причем больше всего мне не понравился пустой, как будто специально лишенный леса пятачок возле выхода из ущелья. Воняло там, образно говоря, отменно. Точнее, воняло тщательно подготовленной засадой. Правда, ни нор, ни ям пока не виднелось, но что-то мне подсказывало, что людям туда соваться не стоит.

И точно! Я как в воду глядела: стоило Лину спуститься пониже и обдать пустую с виду землю волной потревоженного воздуха, как твердая внешне поверхность моментально зашевелилась. Мы тут же шарахнулись наверх, чтобы не быть замеченными, а земля постепенно успокоилась. И на ее поверхности по-прежнему не появилось никаких подозрительных разрывов. Но при этом меня теперь туда даже калачом было не заманить: судя по размерам обеспокоившегося дерна, в этом милом местечке прячется какая-то ОЧЕНЬ большая и ОЧЕНЬ опасная Тварь. Как бы даже не старшая. Потому что, сволочь такая, устроилась практически на открытом месте, но при этом заслонилась от солнца толстым слоем земли и, возможно, сохраняла активность даже днем. А стоит туда наступить какому-нибудь неосторожному смертнику, как его моментально затянет под землю, и потом кричи – не кричи: никого уже не спасешь. И даже взрыв «гранаты» может не дать особого эффекта. Ведь не исключено, что в этом месте у Твари выходят наружу только периферические отростки, тогда как тело может быть запрятано в соседнем леске. Да и сбрасывать конечности они тоже иногда умеют, как ящерицы. Так что нет. Сюда соваться точно нельзя.

А куда тогда можно?

Мы в который раз, посовещавшись, сделали над Расщелиной широкий круг. Потом второй, третий… и снова пришли к выводу, что рядом с ней даже днем по скалам карабкаться будет опасно – слишком крутые. И слишком уж там много эманаций смерти, подозрительно похожих на Гнезда. Но тогда как пройти? И где именно спуститься?

Задачка…

В итоге мы сошлись на том, что если где и пытаться, то только со стороны собственно Серых гор. До того, как от них начинал отходить этот каменный «язык». И так, чтобы со склона сразу уйти в прилежащий лес, ни разу не показавшись на открытой местности и ни ногой не ступив на обманчиво пустой пятачок возле Расщелины. А поскольку другого выхода не было, то, едва небо начало потихоньку светлеть, мы резко снизили высоту и направились выяснять, есть ли тут подходящие тропы.

Приземлялись еще в темноте. Но дальше лететь было рискованно – слишком велика опасность, что в лагере обратят внимание на далекую, неузнаваемую, но все же заметную точку. Поэтому мы предпочли пару часов переждать, пока окончательно рассветет, и только потом направились разведывать обстановку. Так складнее. Главное, чтобы Ас потом нас правильно понял и не убил с ходу за то, что мы поздно явились.

Часа два мы провели в бесцельных блужданиях по горам, мысленно поражаясь царящему вокруг запустению. На каменистых насыпях даже захудалой травы было не видать. Ни мышь не проскользнет под копытами, ни птица не пролетит над головой. Горы будто вымерли. Или же Твари обескровили их настолько, что звери уже не рисковали сюда заходить, а птицы предпочитали облетать эти неприятные края далеко стороной.

Даже мне стало неуютно. Аж мороз порой драл по коже, когда мы скользили по крутым склонам, надеясь отыскать следы хотя бы одного горного барана (а их тут, как говорят, некогда водилось видимо-невидимо), но натыкались лишь на пустые русла бывших ручьев, на почерневшие, давно иссохшие коряги вместо кустов, на квелый мох, загнувшийся, даже не успев как следует расцвести. Да даже просто от ощущения, что это – какая-то мертвая земля.

И ведь до Степи-то еще далеко!

Или Жрец уже успел протянуть сюда свои руки?

Да непохоже вроде: здесь, вдали от Расщелины, даже следов Тварей практически не было. То ли они всех уже сожрали и отправились искать более плодородные земли, то ли, наоборот, пришли, посмотрели, что взять-то и нечего, с разочарованием развернулись и снова ушли.

Не понимаю…

Когда впереди вдруг забрезжило какое-то подобие жизни, мы с Лином дружно встрепенулись. Он немедленно прибавил шагу, вскарабкался на какой-то холм, быстро отыскал место, откуда вдруг пахнуло ароматом фиалок, и с недоумением уставился на слабый, крохотный, совсем еще свежий зеленый росток, только-только рискнувший распуститься нежными голубоватыми лепестками.

«Цветок», – озадаченно констатировал шейри, аккуратно обойдя находку со всех сторон.

– Первый за несколько часов, – так же озадаченно отозвалась я и слезла, чтобы взглянуть на это чудо поближе. – Причем такое впечатление, что он уже издыхает на корню. Посмотри: стебелек едва шевелится.

Лин принюхался и беспокойно всхрапнул.

– Что с этими горами не так? – задумчиво спросила я, присаживаясь возле умирающего растения на корточки. – Тварей не чувствую, нежитью не пахнет, но все равно такое ощущение, что тут нет жизни. Может, мы что-то упустили?

«Я не слышу ничего плохого. Впрочем, ты права: я вообще ничего тут не слышу. Даже жуков».

– И насекомых нет, – растерянно согласилась я, изучая голубоватый венчик. – А насекомые – звери живучие. Хоть в песках, хоть во льдах, но обязательно кто-то отыщется. Тогда как на нас с тобой даже жалкий комар не покусился. И ни шмелей, ни бабочек, ни стрекоз… никого.

«Вымерли».

Я протянула руку к цветку, чтобы попытаться понять, чего же ему так не хватает, но вдруг почувствовала, как шевельнулся на коже мой Знак, и мгновенно замерла.

– Опа… Ли-и-ин!

Ощетинившийся демон, как всегда при угрозе, мгновенно оказался рядом, а я поспешила отодвинуться от клонящегося, словно в отчаянии, цветка, чьи лепестки вполне осмысленно потянулись в нашу сторону, и едва не перекрестилась.

Вот те на…

– Лин, тебе не кажется, что это кое-что напоминает?!

Шейри буквально ткнулся носом в жалобно затрепетавший цветок, но вдруг так резко отпрянул, что я поняла все сама. А потом сжала левую руку в кулак, потому что она уже начала неприятно зудеть и откровенно пощипывать, и решительно встала.

«Гайдэ, да это же Знак Гор! Они тебя зовут! Ты слышишь?!»

– Теперь слышу. – Я поспешила отступить на шаг, чтобы ненароком не задеть «цветочек». – И вообще, я такое уже видела – в Эйирэ. У эаров. Точно такой же невинный стебелек, от которого заимела потом столько проблем.

«Но это же Горы! – возбужденно заметался вокруг меня Лин. – Представляешь, Горы! Сначала была Равнина, потом – Лес… а теперь Горы!!! Они готовы тебя принять!»

Я замотала головой.

– Э-э, нет. В первый раз я согласилась по незнанию, второй – по невнимательности… Нет-нет-нет. – Я даже плечами передернула, когда представила, во что едва не вляпалась. И когда вдруг сообразила, что если бы недосмотрела, то опять ввалилась бы в страшные кошмары, не смогла бы нормально спать, опять мне пришлось бы ерзать и думать, как вытащить из одного места такую же занозу, как в Фарлионе… Быть может, опять Печати искать… брр! Меня Иштой уже два раза обозвали! И закончим на этом! Я тут не нанималась гербарии собирать!

– Поехали отсюда, Лин, – содрогнувшись от перспективы стать трижды Иштой, я поспешно вскочила в седло. – У нас дела, у нас работа, у нас вообще времени в обрез… А Горы кого-нибудь другого найдут. Что я, крайняя, что ли? Поехали-поехали, нечего смотреть!

Шейри растерянно моргнул, но послушно развернулся и потрусил прочь, видимо, не слишком понимая, почему я отказываюсь. А мне мои нервы дороже. Мне и Равнины – во как хватает. Считай, весь Валлион стоит на моей земле. Даже кусочек на соседние королевства залезает. Только-только с ними начало что-то получаться. Только-только я с хранителями разобралась, Тварей оттуда повышибала. Только землю по-настоящему слушать научилась… Так мне же рано или поздно и в Эйирэ вернуться придется! А там – все по новой! И, зная об этом, связывать себя третьим Знаком?!

Не-е-ет. Я еще не сошла с ума. Пусть кому-нибудь другому достается эта великая честь. К тому же здесь Серые горы. У них свои хранители есть. Правда, сварливые, несносные, горделивые и жуть какие важные, но оно, может, и к лучшему? Небось сами как-нибудь разберутся. Оно мне надо – лишние сложности? Еще объясняйся с ними потом, после того как я при всех побожилась, что не собираюсь тут надолго обосновываться. Снова ведь заявят, что вру, а сама, как только случай подвернулся, тут же и хапнула себе власти над Горами…

– Пойдем скорее, – поторопила я друга, поняв, что он снова замедлился. – Мы этого не видели, ничего не знаем и вообще просто проходили мимо. Никаких Знаков, никаких отказов… нас тут не было. Совсем.

«А Знак есть, – вздохнул Лин и окончательно остановился. – И он очень настойчиво просит тебя остаться».

Я свесилась с седла и чуть не выругалась, когда поняла, что упрямый цветок вырос снова. Точно под копытом шейри. Только на этот раз у него был не один венчик, а два: тот самый, голубой, который раскрылся первым, и красно-коричневый. Причем мне даже показалось, что стеблей тоже теперь стало два, но я не была уверена. И не имела никакого желания это выяснять, поэтому поспешила выпрямиться и…

Буквально нос к носу столкнулась со стаей Серых котов.

Я аж вздрогнула от неожиданности. Но потом отыскала среди них самого здорового и, ткнув пальцем в трепещущий на ветру Знак, сердито спросила:

– Ваши проделки?!

Коты изумленно разинули пасти и почему-то смолчали.

– Вам больше заняться нечем, кроме как дурацкие провокации устраивать?!

Не дождавшись ответа, я фыркнула, отвернулась и буркнула:

– Поехали, Лин. Пусть они сами разбираются.

«Стой! – растерянно окликнул меня Ур, когда шейри послушно стронулся с места. – Ты что, собираешься уехать?!»

– А ты не заметил? Лин, идем, они мне надоели.

«Тебя приглашают Горы!» – пораженно отступил на шаг кот, когда мы невозмутимо проехали мимо.

– Ну и что? Они приглашают, а я вежливо отказываюсь.

«Они тебя выбрали!»

– Ничего. Найдут себе другого дурака.

«Да как ты можешь, человек?! – наконец оскорблено взревел Ур, в ярости ударив лапой по какому-то камню и превратив его в пыль. – Как ты смеешь отказываться?! Знак тебя выбрал! Позвал! Редкий смертный удостаивается этой чести, а ты…»

– А я уезжаю, – спокойно кивнула я. – И даже ты не заставишь меня остаться. Все, господа, адью. Нам действительно некогда.

Серые коты растерянно расступились, беспрекословно нас пропуская, а потом снова сомкнулись возле упавшего на землю цветка, у которого, кажется, не осталось сил даже на мольбу. Их было пятеро – крупных, сильных, могучих зверей, которые не смогли сохранить свои Горы. И был еще Ур – кипящий от бессильной ярости, взбешенный тем, что через столько веков Горы наконец рискнули позвать себе нового Ишту… и кого?! Меня! Вместе с моим демоном и всеми нашими недостатками! А я, собака такая, не только этого не ценю, но еще и отказываюсь!

«Ты что… – наконец, задыхаясь, спросил он. – Хочешь, чтобы земля тебя умоляла?!»

Я обернулась.

– Нет. Я хочу, чтобы она от меня отстала.

«НО ПОЧЕМУ?! – не выдержав, горестно взвыли сразу двое котов. – Почему ты отказываешься?! Ты же Ишта! Ты ведь знаешь, как это важно?! Видишь, что Горы умирают!»

– Вижу, – согласилась я.

«Но тогда ПОЧЕМУ?!»

Я поджала губы.

– Потому что я не хочу умирать вместе с ними. И потому, что не хочу, чтобы мое тело терзала та же боль, которая терзает эту землю. Я через это уже проходила. И больше, как ни просите, не хочу. Тем более у меня просто не хватит сил, чтобы тянуть на своем хребте еще и Горы.

Цветок наконец сдался и бессильно упал на землю – уставший, измученный, одинокий и несчастный. Просто рухнул между сильных лап своих хранителей и начал увядать. После чего Ур поднял морду к небу, а потом громко, протяжно завыл.

Я сначала даже подумала, что это от злости, потому что он давно испытывал ко мне весьма недобрые чувства. Да и к Лину его всегда тянуло лишь для того, чтобы разгрызть тонкое горло. Так что, находясь в столь расстроенных эмоциях, он мог и кинуться. Или смертельно оскорбиться за мое пренебрежение. Мог и с ума сойти от ненависти. Я ведь для него – никто.

Однако он почему-то лишь опустился на живот, уронил голову на лапы, уткнул нос в землю и, глядя на меня снизу вверх полными боли глазами, неслышно прошептал:

«Пожалуйста… не бросай нас»…

У меня что-то сжалось в груди. А поникший цветок, который так отчаянно пытался спасти Серый кот, тихо засветился обоими своими венчиками. С такой неистовой надеждой, с такой мольбой, что у меня снова дрогнуло сердце.

«Мы – отверженные, – с мукой шепнул Ур. – Вот уже два века – отверженные. Мы пытались… старались вернуть сюда жизнь, но от нас уходит даже вода… ничто больше не растет на этих склонах. Никто больше не пасется на этих скалах. Сама жизнь покидает Горы просто потому, что они никому, кроме нас, не нужны. Когда-то мы пытались приводить сюда смертных. Когда-то пытались позвать наших прежних Хозяев. Но Горы не приняли одних и не захотели вспоминать о других. Они замолкли. Надолго. Замкнулись и заснули. И пока они спали, их постепенно покинули звери. От них отказались птицы. Здесь не живут теперь даже змеи… и все потому, что мы – отверженные. Впервые за многие годы Горы захотели кого-то принять. Впервые они увидели что-то, что подарило им надежду. Впервые они захотели проснуться… но ты отказываешься. Даже ты отвергаешь нас, Ишта. Скажи: за что? Почему ты с нами так жестока?!»

Я нахмурилась.

– Ты сказал, что вам больше не нужен Хозяин.

Ур вздрогнул.

«Я был зол…»

– Ты подумал о том, что скорее умрешь, чем допустишь к Знаку демона.

«Но ведь он – демон!»

– Ты сказал, что смертные недостойны такой чести, – сухо повторила я его недавние слова. – И что ты больше не примешь над собой никого из нас.

Серые коты испуганно замерли.

– Я – смертная, – жестко сказала я, глядя в зеленые глаза Ура. – И у меня есть друг, который умеет становиться демоном. Но теперь ты не думаешь об этом и просишь, чтобы я взяла на себя ваши грехи? Исправила то, чего не смогли сделать вы, хранители. Верно?

«Да, – измученно прошептал кот. – Потому что мне больше некого об этом попросить. И потому, что если нас не примешь ты, Горы умрут. Не сразу, но умрут – у них больше не осталось сил, чтобы ждать другого избранника».

Я покачала головой, отчего у котов невольно вырвался сдавленный стон. А потом сняла перчатку и протянула левую руку, на которой неожиданно ярко засветились два моих надоедливых «лепестка»: сначала белый, а потом и зеленый. Равнина и Лес. Почти треть суши. Огромные пространства, которые вдруг решили, что я им подойду.

– Смотри, кот. Полагаешь, мне нужны еще проблемы?

«Их ДВА?! – неверяще вздрогнул Ур, поднимая голову. – У тебя два Знака?!»

Резко воспрянувший цветок внезапно вспыхнул сине-алыми искрами, торжествующе вскинул поникшие лепестки, оторвался от земли, будто ничто его там не держало, а потом метнулся в мою сторону и прямо на ходу, отчаянно торопясь и дико страшась, что я передумаю, рассыпался миллионами разноцветных искорок. Две из которых больно клюнули мою кожу и впитались внутрь до того, как я сообразила, что здорово сглупила. А потом меня скрутило до судорог, заставило рухнуть на землю, не видя перед собой ничего, кроме сине-красных точек. Левую ладонь зажгло, как в огне, а из горла сам собой вырвался горестный стон.

– Ах ты ж… сволочь двуличная…

«Два?!» – неверяще переглянулись Серые коты, когда меня скорчило на земле, как обломанную ветку.

«Какие два, идиоты?! – испуганно взвыл Лин и резко отпрянул, едва взглянув на мою руку. – Теперь уже четыре! Гайдэ! Гайдэ, девочка моя… Гайдэ, не умирай! О нет! Я их сейчас убью!!! Какая же это подстава-а-а…»

Глава 6

Первым чувством, которое я научилась заново ощущать, была пустота. Тоскливая, всеобъемлющая, практически бесконечная. А еще одиночество – бескрайнее, как мертвое море, такое же безжизненное и серое. Казалось, не было ничего в целом мире, кроме выматывающей пустоты и серого одиночества. Ни голосов, ни звуков, ни запахов, ни даже движения.

Пусто… все вокруг было пусто.

Даже в моей собственной душе. Как будто кто-то заживо высасывал ее целыми столетиями. Жадно пил, как голодный вурдалак, постепенно опустошая кажущиеся бесконечными резервы. И больше не было сил, чтобы отталкивать от себя его длинные лапы. Не было сил, чтобы вырваться из опутавшей мое гигантское тело паутины. Даже двинуться уже невозможно, потому что руки связаны прочными веревками. И ноги намертво вмерзли в какую-то ледяную плиту.

А она тоже забирает мои силы.

И тоже пьет мою душу.

Сверху, снизу, со всех сторон… как тесная клетка, из которой не получается вырваться. Уже много и много лет.

За то время, что я томлюсь в этой темнице, льющееся откуда-то издалека живительное тепло почти иссякло. Кажется, ему больше не удается добраться до моего уснувшего разума. Кажется, рядом есть кто-то еще, совсем недалеко, и я даже знаю, что когда-то мы были неразделимы, но теперь этот молчаливый друг отошел в сторону. Сейчас у него были не менее серьезные трудности. Он точно так же старался выжить в обрушившейся на нас паутине, и я не знаю, могу ли снова на него рассчитывать.

Пусто.

И холодно вокруг.

Ни единой живой искорки больше рядом не осталось.

А ведь когда-то… я уже почти не помню когда… их было так много, что душа ликовала, глядя на то, как мое тело бурлит многообразием жизни. В ней были искры побольше, поважнее, которые всегда хорошо мне служили. Были совсем маленькие, которые не сознавали, что живут не в пустоте, а на моем массивном теле. Были такие крохотные, что даже острое зрение охотящегося ястреба не способно их рассмотреть.

А были еще и такие, на которых мне смотреть не хотелось.

Когда-то давно их, наверное, вообще не существовало. Когда-то я и подумать не могла, что это станет проблемой. Но со временем… через сотни… десятки сотен лет… их постепенно становилось все больше. Темные пятнышки. Крохотные родинки. Некрасивые и уродливые отметины. Медленно расползающаяся зараза, с которой я просто не знаю, как бороться.

Но кто это?

Что это?

Мой древний разум не знает ответа. И мои помощники лишь успевают сдерживать распространение этих пятен, не давая им захватить еще живые участки. Однако потом пятен оказывается все больше. Так внезапно, что мне становится больно. Это как взрыв. Как извержение вулкана, от которого содрогается вся подвластная мне земля.

Что-то происходит вокруг…

Что-то причиняет мне эту боль. Что-то новое. Что-то, чего еще никогда не было. А следом за болью приходит слабость. Сначала несильная, небольшая, которую можно терпеть и на которую можно надеяться, что пройдет. Я даже думаю, что все-таки справлюсь, со временем одолев свою неожиданную немощь. Но потом боль возвращается с новой силой.

И снова… и снова…

Целых шесть раз кто-то пронзает мое тело острыми шипами, разрубая его на части. И шесть раз моя слабость отвоевывает вместе с темнотой все большее пространство. Каждый раз я дрожу от боли, пытаясь от нее избавиться и вырвать пронзившие тело колья, но тщетно. Они слишком глубоко сидят. И слишком быстро отбирают мои силы, отдавая их куда-то вдаль. В сторону. Туда, куда мой взор, заслоненный верным другом, уже не может достать.

Долгое затмение спустилось на мой смятенный разум. Глубокая скорбь заполнила мое сердце. Слабость затуманила мои мысли. И лишь надежда еще теплится в самой глубине порабощенного сознания.

Мое тело надежно сковали невидимые путы. Его обнажили, бесстыдно рассмотрели, местами вскрыли и впустили внутрь болезненные отростки. Мне больно. Мне снова больно. Но даже мои верные помощники не способны унять эту дикую боль. Они погибают один за другим, постепенно уступая место расширяющемуся темному пятну. Черная клякса съедает их преданные души, разрушает тела, коверкает и уродует то, что было создано когда-то с любовью и заботой.

Мне больно снова – уже от мысли, что мои создания бессильны что-либо изменить. А потом боль становится еще сильнее, потому что в этот трудный момент мой друг внезапно отнимает свою надежную руку и лишает своей поддержки.

Мне больно…

Мне очень больно и одиноко…

Это как предательство после стольких лет тесной дружбы.

Но потом становится еще хуже, потому что я вижу, как темные пятна набрасываются на него с еще большим ожесточением и рвут его тело так же жадно, как и мое. Мы оба стоим, шатаясь от слабости и изнеможения. Я падаю. Молю. Но он просто не может больше держать меня за руку. Не способен защитить от этой напасти. Просто потому, что его она успела поразить первой. И потому, что он, молчаливо храбрясь, уже много времени сдерживал ее в одиночестве. Не выдав себя ни единым стоном. До тех пор, пока его тело не разбили наконец на части и не сковали могучую волю древними заклятиями.

И вот я плачу, тихо умирая в каменной темнице.

Плачу горько и безнадежно, не видя того, что творится на моей земле.

Мне больно от мысли, что больше некому меня защитить. Никого не осталось из тех, кто был мне прежде верен. Никого, кто был когда-то жив. Да, мне больно сознавать, что тот, кому я когда-то поверила, предал меня, впустив сюда чужаков. И больно думать, что мой единственный друг верил ему тоже. Мы оба верили, долго, терпеливо. До тех пор, пока не стало слишком поздно. И до тех пор, пока наши разумы не поглотила без остатка серая мгла…

И вот я снова живу. Снова дышу и чувствую силы. Снова смотрю на восходы и закаты, одновременно ощущая странную тревогу.

Я живу. Это правда. Только уже в другом теле. Я снова стою на границе нерушимой скалой, твердо зная, что в моей власти повелевать земными недрами.

Я вижу, как с востока бегут в нашу сторону волны далекого серого моря. Я вижу, как за ними, старательно прячась, идут и другие враги. Я знаю, что они сильны и что времени у меня совсем немного. Но не могу отступить, потому что за мной стоит верная подруга, без которой я никуда и никогда не уйду.

Она нежная, моя верная и вечная соседка. Очень ранимая, трепетная, неповторимая. Она всегда была со мной. Долгие, долгие тысячелетия. И я не отступлю, оставляя ее в одиночестве, лишь потому, что показавшийся впереди враг выглядит сильнее.

Я знаю, что когда-то мы ошиблись, решив, что сможем выстоять против него в одиночку. Знаю, что это был неверный ход, и теперь боги накажут нас за ошибку. Помню, как долго мы оба противились Их воле. И помню причину, по которой мы все же решили идти до конца.

А теперь – расплата.

За гордыню. За неведение. За сомнения.

Расплата за несколько веков обманчиво приятного ощущения независимости. Расплата за неверность. За отказ. За высокомерие. Да только теперь поздно возвращаться: одна Игра закончена, а следом за ней сразу идет другая. Та, в которой нам с подругой больше нет места. И та, в которой нам уже не удастся занять третью сторону.

И именно это – расплата…

А потом я больше не могу сдерживать грызущую мое тело боль. Не могу больше слышать, как стонет и плачет от боли моя верная подруга. Не могу видеть, как кромсают ее на части чужие руки. И не могу смириться с тем, что ее прекрасное тело гибнет под напором сотен и тысяч смертей.

Она жива, пока в ней есть жизнь.

Точно так же, как жив я, пока у меня есть силы.

Она очень сильная, моя верная соседка. Но и слабая, потому что больше некому ее защитить.

Я в бессильной ярости смотрю, как страшно наказание за наш общий грех. И в ярости крошу прочные скалы, не дающие моему духу вырваться на свободу. Но тщетно. Все мои усилия тщетны, потому что враг подобрался слишком близко. И потому, что он наконец готов нанести решительный удар.

Безумная боль взрывает меня изнутри, дробя некогда могучее тело на тысячи осколков и в считанные мгновения разрушая все то, что создавалось целыми тысячелетиями. Агония заставляет меня содрогаться до основания, вынуждает пошатнуться, просесть, отпустить руку той, которая так верила в мою стойкость. Она вырывает дикий крик из недр моего гибнущего тела. И она же заставляет меня сделать то единственное, что еще оставалось – уснуть. Надолго. На многие века. Замкнуть свой истерзанный разум в глубине искалеченного тела. Сохранить его ценой изуродованных склонов. Спрятать за бесформенными нагромождениями скал. Забыть о жизни. Забыть обо всем. Умереть и застыть черной глыбой оплавленного камня. Забыть про НЕЕ, про врага, про предательство… и сохранить вместо себя лишь одно. Надежду. Слабую, тусклую, умирающую с каждым непрожитым годом. Почти угасшую надежду на то, что однажды кто-то услышит мои мольбы…

В лагерь мы вернулись лишь к полудню. Взбудораженные, сжавшиеся в один сплошной комок нервов. Ничего и никого не замечая, ворвались внутрь, напрочь снеся хлипкое ограждение на воротах. Промчались мимо рейзеров стремительным ураганом. Напугали тех, кто едва не попал под копыта бешено хрипящего шейри. Гигантским прыжком перепрыгнули сразу через несколько палаток. Растоптали чей-то костер. Услышали вслед гневно-удивленные крики, но, не остановившись даже на мгновение, вихрем промчались дальше. В сторону трепещущего на ветру белого флага со старательно выведенным каким-то провидцем шестилистником. Возле которого хрипящий от натуги Лин резко затормозил, уверенно зашел внутрь палатки, едва не порвав входной клапан плечом. Смирено опустился на колени, позволяя мне рухнуть на застеленный коврами пол. А потом лишь следил за тем, как я, шатаясь на подгибающихся ногах, плетусь к не разобранной с вечера постели, грубо срывая с себя перепачканные доспехи.

– ГАЙ! – зарычали снаружи сразу четыре бешеных голоса. – ГАЙ, ты где мотался?! Где вы пропадали ТАК ДОЛГО?!

Я отшвырнула шлем, на котором еще не успели высохнуть слезы, содрала маску и, чуть не оборвав зачарованную Деем занавесь, буквально рухнула на низкий лежак, забившись под одеяло, как зашуганный ребенок.

Плохо… боже, как мне было плохо! Я только с полчаса, как сумела открыть глаза и прийти в себя после двойного видения. Каждое из них обрушилось на мои плечи и заставило буквально выть, катаясь по земле в тщетной попытке избавиться от всеобъемлющих, чудовищных по силе, но совершенно не моих эмоций, которые проклятые Знаки пронесли с собой сквозь века и без предупреждения свалили на мой измученный разум.

Думаю, все окрестные горы должны были вздрогнуть от моего крика. У Серых котов до сих пор дыбом стояла шерсть. На Лине лица не было, когда он с плачем поднимал меня с земли. А из ноздрей повалили огненные искры, едва он только взглянул на растерянных, недоумевающих, откровенно испуганных хранителей.

Я не слышала, что сказал им взбешенный демон, прежде чем забрать меня с собой. Мне было слишком плохо, чтобы обращать на это внимание. Хотелось только одного – забиться в какую-нибудь щель, свернуться клубком и замереть, мечтая о том, что когда-нибудь терзающая меня боль хоть немного утихнет.

Теперь я знала, почему так вышло и почему Печати держались на месте ТАК долго. Теперь я хорошо понимала, почему из Гор ушла жизнь. Я помнила все, что когда-то переживали эти брошенные и преданные земли. И чувствовала, как медленно и неуклонно умирала Долина, не получив от них ни поддержки, ни помощи.

Я знала теперь, чего же именно им так не хватало: Ишты… нового, дарующего жизнь Ишты, без которого Во-Аллар просто не мог существовать. После темного мага, предавшего свой Знак, здесь очень долго не было никого, кто мог бы остановить эту бесконечную агонию. Печати сначала уничтожили Горы, прежде чем взяться за Фарлион. Жрец отлично знал, что делал, когда уродовал эти склоны. И когда силой своей, уворованной из этого древнего места, прорубал в толще гигантской скалы прямую, как стрела, Айдову Расщелину.

Благодаря ей Горы едва не рассыпались прахом. Все ущелье, по сути, представляло собой огромную Печать. Оно день за днем с ужасающей скоростью высасывало из Гор силы. И год за годом превращало их в мертвые, никому не нужные, брошенные, отверженные всеми земли.

И в конце концов Горы погибли. Они почти умерли, перестав быть тем шестым разумом, на котором держался стержень этого мира, и который так трепетно, так долго и надежно поддерживал остальные пять частей. Горы всегда были самыми могучими. Мудрыми. И когда их не стало, остальной мир начал быстро сдавать свои позиции. Сначала – Степи, которых вынудили признать нового Хозяина. Потом – Подземелья, которые теперь были наводнены Тварями до самого потолка. За ними – Долина, которой лишь немного оставалось до полного падения. И наконец, Равнина, которая, благодаря Валлиону, все еще пыталась сопротивляться.

Не знаю, что происходит сейчас с морями и Пустыней, но Риа говорила, что Морскому Хозяину, если он еще жив, нет дела до того, что творится на земле. А Пустыня, хоть и находится близко к Степи, далеко не так привлекательна, как лежащая за Горами Равнина. Хотя, конечно, когда Жрец заберет ее под свою руку, то и Пустыня не окажется забытой.

Я не знаю, как мне удалось выкарабкаться из этой бездны одиночества и отчаяния. Не знаю, что помогло удержаться на плаву, когда волны чужой боли так и норовили захлестнуть с головой. Понятия не имею, как вообще оттуда выплыла, но сейчас мне хотелось лишь одного – чтобы меня оставили наконец в покое. На час, на день, на век… что угодно, только бы больше не чувствовать ничего вообще.

– Гай! – сердито рявкнул за шторой Ас и тут же ругнулся, налетев на грозно подскочившего, угрожающе встопорщившего шерсть шейри. – Лин! Да чтоб тебя… Гай, где ты есть?! Обещал же, что с рассветом вернешься! Ты что, научился нам лгать?!

Когда штора раздраженно отдернулась, явив перекошенное от гнева лицо брата, я смогла только отвернуться и закрыть глаза, дожидаясь серьезной выволочки. Но Ас внезапно осекся, а затем присел на корточки и осторожно тронул меня за плечо.

– Гайдэ?

Я съежилась, страшась, что даже это прикосновение принесет с собой недавнюю боль, но потом ощутила ласковые руки на плечах, живое тепло человеческого тела и, не выдержав, крепко прижалась, спрятав лицо у него на груди и тихо, безнадежно расплакавшись.

– Гайдэ, ты что?! – опешил брат, когда я содрогнулась всем телом. – Тебя поранили? Задели? Что-то случилось?!

Снаружи кто-то завопил, попытавшись прорваться внутрь следом за братом, но тут же нарвался на шипение разъяренного демона и два десятка острых когтей, располосовавших землю в опасной близости от чужих сапог. Я не стала останавливать Лина: сейчас мне, как никогда, были нужны тишина и покой. А еще – время, чтобы принять все как есть и, смирившись с неизбежным, понять, что делать дальше.

Поэтому я не стала. И поэтому даже не дернулась, когда Ас, на мгновение выйдя в холл, злым голосом рявкнул, что своими руками удавит первого, кто только сунет сюда свою наглую морду, а затем так же зло велел, чтобы в палатку не пускали никого, даже если вдруг пожалует сам Аллар. Потом вернулся, резко задернул штору, бережно меня обнял снова и осторожно коснулся губами лба.

– Сестренка?

Я молча протянула левую руку и показала четыре мягко мерцающих на коже лепестка: белый, зеленый, синий и красно-коричневый. Мерцающих потому, что, как оказалось, тесно связанные друг с другом Долина и Горы не пожелали принимать Ишту поодиночке.

– О Лойн! – задохнулся Ас, поняв, ЧТО ИМЕННО видит. – Гайдэ, да как же это?!

– Четыре из шести, Ас, – мертвым голосом сказала я. – Равнина, Лес, Долина и Горы… Я хотела им всего лишь показать, что уже имею достаточно Знаков, чтобы избегать появления новых, а вместо этого… За что, Ас? И почему именно я?!

На его лице отразилось искреннее потрясение.

– Тебя признали четыре Знака! Но так не бывает! Обычно один… когда-то давно было два, но четыре?! Гайдэ, что с тобой происходит?!

Я горько усмехнулась.

– Ты мне скажи, брат.

– Я не знаю, – пораженно признался он. – Смертным не дано вынести так много! Два Знака… за раз… когда у тебя и свои-то еще не освоены… Это просто невозможно… но как ты могла согласиться?!

– А я и не соглашалась, – прошептала я. – Ты же знаешь: ненавижу, когда меня не спрашивают. Мне просто стало их жаль – этих гордых котов, которые не смогли уберечь самое дорогое. Нет ничего хуже, чем смотреть, как умирает твой дом, как гибнут посаженные тобой деревья, горят старые бревна, трещит и рушится от жара крыша… Как с криком мечутся над огнем ласточки, потому что где-то там у них осталось гнездо… Это страшно, Ас. Страшно, когда умирает надежда. И мне захотелось хоть чем-то помочь. Но я не думала, что Знак воспримет это как разрешение. И не думала, что он принесет с собой СТОЛЬКО боли! АС! Я едва не умерла вместе с ними! Я прожила все эпохи, которые прожили без Ишты они! Я слышала, как кричали Горы, когда сюда пришел темный маг! Я видела, как умирала Долина, когда он ставил на нее свои проклятые Печати! Это они убивали жизнь в этих землях! Из-за них мне было так тяжело в Вольнице! Они тянули мои силы еще оттуда! А когда их не стало, Горы решили попробовать проснуться… и Долину за собой потянули… потому что связаны… все они между собой тесно связаны… И я не знаю, как теперь буду спать, если даже наяву готова видеть жуткие кошмары. Они ведь не оставят меня в покое. Никогда…

– Тсс, – прошептал брат, баюкая меня, как ребенка. – Раз тебя приняли Горы, то все не так плохо, как кажется. Раз на тебя откликнулась Долина, значит, она чувствует, что в тебе есть что-то особенное. Признаться, я ждал этого давно, еще после последней Печати. И полагал, что в благодарность за них Харон тебя признает… как признала Ишту твоя поляна.

– Скоро весь Харон станет похож на Эйирэ, – невольно вздрогнула я. – Он станет таким, каким был в те времена, когда Долина принадлежала эарам.

– Откуда ты знаешь?

Я горько рассмеялась.

– А ты не понял?

– Нет.

– Я ведь рассказывала тебе о Ли-Кхкеоле. Говорила про Эриол и про Обмен душ. Неужели ты так и не понял, ЧТО это на самом деле за ритуал?!

Ас слегка отодвинулся и недоуменно посмотрел. На что я покачала головой, вынула у него из-за пояса нож и без замаха полоснула себя по запястью.

– Гайдэ!

– Видишь? – Я бестрепетно поднесла к его лицу совершенно невредимую руку, на которой вместо пореза осталась лишь небольшая розовая полоска. Ни крови, ни раны. А я ударила хорошо, сильно. Если бы могла, пропорола бы предплечье насквозь, но не вышло – моя кожа лишь упруго прогнулась и нахально оттолкнула клинок. И только легкий, быстро исчезающий след напоминал о том, что я вообще пыталась заниматься членовредительством. – Понимаешь теперь, в чем дело?

– Твоя кожа…

– Она почти такая же белая, как у эаров, брат, – сухо сказала я. – И она очень прочная. Ее больше нельзя порезать или просто проткнуть. Сначала я думала, что это ваш браслет так повлиял. Потом решила, что худоба – это из-за постоянных тренировок. Что мои возросшие силы – просто результат тяжелых нагрузок. Но после того, как я сумела обогнать кахгара, у меня появились сильные сомнения. Ты помнишь, что со мной творилось возле алтарей? Помнишь, я говорила, что все время вижу лица эаров? Помнишь, как я научилась их языку? И как вообще узнала язык Валлиона, который вы зовете всеобщим? Помнишь, как легко меня принял браслет? С какой легкостью я получила свои первые Знаки? Согласись, это странно. Тем более для человека, который только день пробыл в вашем необычном мире. И это еще более странно, если вспомнить, что именно эары были последними настоящими Хозяевами.

У Аса внезапно расширились глаза.

– Ли-Кхкеол сказал, что закончил обряд полностью, – тихо уронила я, мрачно глядя на свою руку. – В результате из меня должен был получиться… еще один эар. Наверное. Он не открыл мне правды о том, что это за заклятие. Но после того как я узнала, сколько жизней его народ потерял из-за темного мага, вполне могу представить, в какой скверной ситуации они оказались. И как отчаянно нуждались в любой возможности пробраться к Печатям, чтобы освободить своих сородичей. Ли-Кхкеол ушел из Эйирэ именно за этим. Но он не сумел дойти до Фарлиона – ему помешали. А затем появилась я и заполучила в свое владение сразу два необычных артефакта: Эриол, который, как мы думали, прижился из-за зуба Тени, и вас, моих верных Теней, которых держал тогда браслет.

– Эриол признал тебя не просто так! – потрясенно прошептал брат.

Я кивнула.

– Но я поняла это совсем недавно. И менял меня не только он: заработал начатый эаром Обряд. Медленно, постепенно, начав с кожи и волос и закончив наконец всем остальным. Скажи, неужели тебя ни разу не удивило, что я так быстро окрепла? И всего за полгода освоила растяжку, ваши упражнения, связки… На них, по-моему, только покалечиться можно, чем действительно чему-то научиться.

– Ты думаешь?..

– Я думаю, что уже тогда Обряд начал менять мое нутро. С кожей-то он справился быстро, и мы все видели, как это происходило. Однако более серьезные изменения требуют большего времени.

– Но тогда почему ты все еще человек?! Почему не стала такой, как они?!

Я слабо улыбнулась.

– Да из-за вас, конечно. Кто еще мог сохранить в неприкосновенности мое тело, которое пытался сломать какой-то дурацкий ритуал? Вы так подолгу занимали мое место, что ваше присутствие нарушило течение обряда. К тому же вы гоняли меня так, что мое тело не смогло остаться таким же тощим, как у коренных эаров. Вы сохранили мне почти прежние формы. Но не заметили, как постепенно менялись мышцы, связки, суставы… Я теперь могу коленки назад выгнуть, как кузнечик! Поднимаю вес, над которым кряхтит даже Мейр! И с такой легкостью пришибла в последний раз кахгара, что все удивились, но решили, что просто повезло! Я больше чем наполовину эар, Ас, – с невеселой улыбкой сказала я. – Но поняла это лишь сегодня, когда приняла сразу два Знака. Когда увидела тех, кто владел ими до меня. Когда умирала под Печатями вместе с ними. Проблема в том, что я не знаю, что будет дальше. Буду ли я меняться еще? Или в один прекрасный день ты вдруг меня не узнаешь?

Ас сглотнул, неверяще рассматривая мое бледное лицо.

– Он же сказал, что Обряд закончен… тогда, наверное, уже не будет других изменений?

– Я тоже на это надеюсь. Но если честно, понятия не имею, как теперь жить дальше. Внешне – человек, внутри – эар… Конечно, когда-нибудь я привыкну. Но все равно это так дико. И так странно – чувствовать и знать, что я уже не совсем человек!

– Ты человек. – Брат снова меня обнял и крепко прижал к груди. – И ты моя сестра. Как бы ни выглядела, как бы ни менялся твой голос, что бы ты ни делала… ты – наша, Гайдэ. Навсегда.

– Уверен? – Я со смешком призвала Эриол и, поднеся к нему левое запястье, властно велела: – Режь.

Клинок послушался неохотно, чуть удлинив с одного края серебристое лезвие, и вяло рассек бледную кожу. Очень медленно, со скрипом, с натугой, но рассек. На пару миллиметров. А когда оттуда выступила крохотная капелька крови, тут же отпрянул и, недовольно сверкнув, без спроса исчез, словно опасался, что я прикажу порезать себя еще где-нибудь.

– Гайдэ! Зачем?! – всерьез рассердился брат, глядя на то, как медленно и неохотно катится алая капелька вдоль предплечья. Но я, не услышав, схватила пальцами края раны и с силой надавила.

– Ты еще веришь, что я – человек?

Ас замер, когда под моими руками из быстро заживающего пореза показалась, тут же сомкнув за собой края, еще одна капля. Только не красная, а насыщенно синяя, густая, тягучая, как мед. И ужасающе знакомая. «Синька», одним словом. Самая настоящая «синька», при виде которой скарон судорожно вздохнул.

– Ну, по крайней мере, теперь нам не надо искать эаров, чтобы добыть новую порцию, – криво усмехнулась я. – Во мне ее вполне достаточно, чтобы обеспечить вас эликсиром до конца жизни. Тебя это пугает?

Ас какое-то время смотрел на меня неподвижным взглядом, словно раздумывая и сверяясь с собственными ощущениями, но потом неожиданно хмыкнул, сграбастал меня в охапку, до боли стиснул и твердо сказал:

– Меня ничто не пугает, Гайдэ. Кроме того, что я могу тебя потерять.

Я растаяла. Честно. И даже передумала мочить его рубаху невыплаканными в Горах слезами. А потом вцепилась в него сама и, тихо рассмеявшись от облегчения, громко шмыгнула носом.

– Знаешь, я больше всего боялась сказать вам именно это. Знаки что – фигня… Раз уж выжила, то теперь точно не помру… Но думать, что вы вдруг решите, будто вам теперь не нужна такая дурная Ишта…

– Глупенькая, – так же тихо рассмеялся брат. – Да будь ты хоть стоглавым кахгаром, мы бы все равно тебя не оставили. Но уж если тебе не повезло заполучить себе такие редкие способности, что ж… мы, пожалуй, потерпим. И, наверное, не станем сильно огорчаться по этому поводу.

Я тут же пихнула его в бок. Брат ловко увернулся, едва не свалившись с топчана и чуть не отдавив мне голые ноги. Я в ответ притворно возмутилась. Пихнула его снова, после чего была снова схвачена и забарахталась в сильных руках, как котенок среди бабушкиных клубков. Повеселела, раскраснелась, разохотилась, уже нацелившись на смуглый нос братика… но вдоволь навозиться нам не дали. Снаружи снова послышался неясный шум, и зычный голос Фаэса с откровенным раздражением всколыхнул занавески:

– Гай! Так тебя разэтак! А ну выходи, вурдалак проклятый! И немедленно! Тебя хочет видеть король!

Глава 7

– Заходи, – неприязненно буркнул Фаэс, отдергивая полог королевского шатра.

Я молча зашла, хорошо понимая его состояние, но совершенно не желая обсуждать, по какой причине мои парни битых полчаса заставили его топтаться на улице.

Что мне, голышом было наружу выскакивать? Или, может, впопыхах тесемки затягивать, чтобы терять по дороге куски амуниции, как разваливающийся на ходу трактор? Ничего, подождет его величество, не засохнет. Потому что без полной брони я к нему не приближусь.

На этот раз король ждал гостей в гордом одиночестве. Но и пригласил, надо признать, только меня, не пожелав видеть никого из Фантомов и отправив в качестве сопровождающего самого барр-кана. Правда, злого как черт, взбешенного моими долгими сборами и, разумеется, издергавшегося за целую ночь тревожного ожидания.

Его величество на этот раз облачился в короткую кожаную куртку, небрежно наброшенную поверх ослепительно белой рубахи, и в полотняные штаны глубокого синего цвета. Стильно, надо признать. Да и свободно струящиеся по плечам светлые волосы, обрамляющие и смягчающие его жесткое лицо, смотрелись весьма неплохо.

Интересно, он женат?

– Звали, ваше величество? – первой спросила я, хорошо помня особенности местной субординации: начинал разговор всегда младший по званию. И начинал, как правило, именно с вопроса. Дескать, нужен? Звали? А уж старший решал, отвечать ли ему, послать ли визитера куда подальше или просто пристально посмотреть, как сделал это мой высокопоставленный собеседник.

– Я гляжу, ты не торопишься с выполнением приказов, Фантом, – наконец не слишком ласково заметил король.

Я коротко поклонилась.

– Прошу прощения, ваше величество, но мне показалось невежливым бежать на ваш голос в одних подштанниках. Я совсем недавно вернулся.

– Я знаю. Где ты был?

– Пиво пи… э-э, дозором ходил, ваше величество, – вежливо ответила я.

– Тебя не смущают прогулки рядом с Прорывом посреди ночи?

У меня по спине повеяло холодком. Особенно от того, с каким рассеянным интересом король изучал исправленную мной карту и как ласково поглаживал пальцами край столешницы. Ого. Да он злится? Несмотря на подчеркнуто спокойный вид, ровный голос и нарочито небрежный тон?

Блин. Что не так? Что я упустила? Не понравился мой прощальный жест? Ну да, согласна: ребячество, конечно, но это же не со зла. Всего лишь попытка загладить оплошность. Мне показалось, он достаточно умен, чтобы это понять.

Приняв мое озадаченное молчание за некий ответ, правитель Валлиона медленно подошел, а потом так же медленно, будто давая время осознать, поднял левую руку, снова засветившуюся белым.

Я вздохнула.

Ну вот, приехали. Кажется, меня не за того приняли. И пригласили лишь затем, чтобы припереть к стенке и задать пару насущных вопросов, использовав для этого свой загадочный дар и подстраховавшись целым десятком воинов из наружного караула, которые так озадачили меня на входе. Конечно, не могу не согласиться, что это – очень хороший способ уяснить для себя некоторые моменты, но боюсь, ничем благопристойным он не закончится. Особенно если об этом узнают Фантомы.

Так, пора объясниться, пожалуй. Иначе мы поссоримся.

Я дождалась, пока король подступит совсем близко, и только тогда подняла на него невеселый взгляд. Кажется, этот человек не знает такого слова, как «доверие». И ему, судя по всему, неведомо, что такое отказ.

– Я – не темный маг, ваше величество. И не Жрец, если вы подумали про мой внезапный отъезд в таком ключе. Нет, я не безумец, чтобы соваться к Прорыву в темное время суток, и не сумасшедший, который совсем не испытывает беспокойства по этому поводу. Но есть вещи, которые лучше делать под покровом ночи, ваше величество. И есть вещи, которые лучше спросить прямо, если желаешь получить такой же прямой и правдивый ответ.

Королевская длань замерла на уровне моей груди.

– Вы ведь позвали меня, чтобы о чем-то спросить? – как можно ровнее осведомилась я, краем глаза держа Фаэса в поле зрения. – Так спрашивайте. Для этого не нужно демонстрировать силу.

– Где ты был? – недобро прищурившись, спросил король. – Где были вы все? Этой ночью? Этим утром? И все остальное время до полудня?

Я покосилась на его слабо светящиеся пальцы и пожала плечами.

– Местность смотрели. Думаю, вам понятно, что по ущелью к Прорыву не пробраться. И понятно, что нужны обходные пути. Вот их-то мы и искали.

– Все вместе?

– Нет, – честно ответила я, почувствовав растущую настороженность в голосе короля. – В основном, этим занимались мы с Лином. Остальные искали спрятавшихся Тварей и пытались понять закономерность, по которой они распространяются по округе.

Его величество странно нахмурился.

– Ты полез в ущелье? Один?

– Нет. Я полез НАД ущельем. И отнюдь не один.

– Да фэйр у него под седлом, ваше величество, – не сдержался Фаэс. – Огромный, злобный фэйр, которому по скалам карабкаться – что по дороге бежать. Однажды сам видел, как это чудовище сигануло через забор в полтора человеческих роста – долго ему было, видите ли, ждать, пока ворота откроют! Причем сиганул он не один, а с хозяином на спине… с этим вот монстром… и потом пошел себе дальше, будто ничего не случилось!

– Фэйр? – удивленно дрогнул повелитель.

– Да, – снова ответил вместо меня эрдал, избавив от необходимости врать. – Мой Крой его признал. Так что фэйр это. Руку на съедение отдам.

Я настороженно замерла: ох, не бросался бы ты такими словами, старый служака. Клятвы в этом мире почему-то имеют особый вес. Вот так брякнешь сдуру, понадеешься, что впустую, а потом всю жизнь будешь расплачиваться за длинный язык.

Его величество взглянул на меня с внезапно проснувшимся интересом.

– А ты и правда не маг. Даже, можно сказать, наоборот. Однако артефакты на тебе надеты сильные. Вернее, один. Вот тут, – его палец, почти коснувшийся моей груди, едва не заставил меня инстинктивно отступить. – Можно взглянуть?

А вот теперь удивилась я. Ого. Он о чем-то просит? Что ж, на вежливую просьбу и я буду хорошей девочкой.

Я послушно потянула за край цепочки и вытащила наружу свои перепутавшиеся обереги. Причем перепутались они так капитально, что я потратила целых десять секунд, чтобы отделить один от другого.

При виде когтя кахгара, заботливо подвешенного на веревочке, брови у короля взметнулись высоко вверх. Я знаю: такие вещи никто не носит просто так, для понта. Только – как добычу. А таким коготком, как у меня, могли похвастать очень немногие: чтобы завалить взрослого кахгара, нужен как минимум крепко сплоченный отряд. А поскольку таких когтей (а это был передний, самый опасный и крепкий) у Твари имелось всего два, и именно по ним проводилась оплата, то претендентов на его обладание всегда было великое множество. Да, у меня имелись и другие трофеи, но королю хватило и этого, чтобы удивленно взглянуть на мои неширокие плечи и опустить наконец занесенную руку. А когда он разглядел кулон Аса, его глаза расширились в неподдельном изумлении.

– Вот оно что! – пораженно сказал его величество, впившись горящим взглядом в подарок брата. – Так ты принят к Алым! В Старший Клан! Не являясь при этом скароном!

Я осторожно кивнула.

– Когда?!

– Недавно. Один хороший друг согласился назвать меня своим родичем, после чего я и обзавелся этим украшением.

– Знак Клана – не украшение, – покачал головой король. – И я не могу себе представить, что могло произойти, чтобы его отдали чужаку.

Я только улыбнулась: да какой из меня чужак, когда Тени больше полугода сидели в моей голове и бессовестно пользовались моим телом?

– Хорошо, верю, – неожиданно отступил его величество, разом успокоившись и, видимо, что-то для себя решив. – Скароны никогда не разбрасываются родством, поэтому я готов тебе поверить. Почти во всем.

– Благодарю, ваше величество.

– Насколько верны те сведения, которые ты сообщил нам вчера?

Я тут же шагнула к карте и вытащила карандаш.

– Я малость ошибся, когда рисовал дальние подступы к лесу за Расщелиной. Сегодня я посмотрел внимательнее и убедился, что только в двух местах к ним можно подобраться незамеченным. Одно – вот здесь, где отрог смыкается с собственно Серыми горами. А второе – на этой половине, справа от Расщелины, но туда очень неудобно залезать. Снизу на три человеческих роста нет ни одного места, где можно хорошо зацепиться. Придется тащить на веревках, а для этого кто-то должен обойти гору с севера примерно на три дня пути. Это, как мне кажется, неприемлемо. Так что, по сути, вариант для отряда только один. Вот тут, где я и сказал. Да и то, им придется попотеть, чтобы взобраться на кряж.

– Почему именно на него? – мгновенно переключился на карту король. Фаэс тоже подошел и с интересом уставился на бегающий по бумаге карандаш.

– Потому что здесь самое узкое место. И оно достаточно далеко от Расщелины. Плюс на той стороне есть неплохой спуск, ради которого имеет смысл поднапрячься.

– А Прорыв?

– Думаю, он там, где я и сказал. Возле выхода из ущелья есть одно поганое местечко, на котором обосновалась какая-то крупная Тварь, но такое впечатление, что туда выходят одни отростки. Тогда как сама она может быть только в лесу. А раз так, то, скорее всего, и Прорыв близко. Не зря же она его охраняет? – Я дорисовала еще несколько деталей, которых не знала раньше, и заштриховала всю площадь, занятую лесом. – Я поглядел еще здесь и здесь, потому что была мысль, что Прорыв мог открыться прямо в скалах. Все-таки дыр там немало, а что может быть удобнее, чем устроить его в глубине подземелий? Но Гнезд я в той стороне не нашел. Максимум их находится именно вдоль Расщелины. Причем на нашей стороне чуть ли не больше, чем с той. Из чего делаю вывод, что ползут они именно в этом направлении. Ползут напрямую, не тратя время на хитрости. И Фантомы, пробежавшись ночью по окрестностям, это подтвердили. Потому что кахгара они застали врасплох вот тут… на крайней левой части НАШЕГО леса, а рирзу – здесь, как если бы она вылезла раньше и успела уползти чуть дальше. Причем направление сохранено строго. Улавливаете мысль?

Серые глаза короля задумчиво оглядели меня с ног до головы.

– И все это ты выяснил за одну ночь?

– За две, – призналась я. – Мы с Лином, прежде чем сюда ехать, немного пробежались по окрестностям.

– Кхм… – и взгляд короля стал еще более пристальным. – А для чего вам это понадобилось? Зачем, если ты не подданный Валлиона, если ты не подчиняешься мне, если вы вообще здесь чужаки?

– Мы делаем одно дело, ваше величество, – тихо сказала я. – И тот, кому служат Фантомы, крайне заинтересован в том, чтобы Тварей в Валлионе больше не осталось.

– А ему это зачем?

– А вам?

– Кто твой Хозяин, Фантом? – внезапно спросил король, быстро придвинувшись.

Я, коротко поклонившись и скрыв за поклоном тактическое отступление, слабо улыбнулась.

– Какая разница, ваше величество?

– Он – маг?

– Нет.

– Откуда он? Из Валлиона? Скарон-Ола? Беон? Хеор?

– Ваше величество… – покачала головой я. – Гадание, как мне кажется, не слишком подходящее занятие для короля.

Он странно хмыкнул.

– А ты действительно наглец.

– Есть немного, – скромно потупилась я. – Но обычно я это тщательно скрываю.

– Если у нас появится отряд, готовый идти через горы, сумеешь его провести?

Он вдруг посерьезнел, а я разом насторожилась. Опа. Это что еще за новости?

– Я?

– Почему нет? – внезапно усмехнулся король, и его взгляд стал таким же острым, как вчера, когда он пытался меня прощупать. – Дорогу ты знаешь. Пути уже посмотрел. По горам лазаешь отменно. Живучий. Хитрый. Изворотливый.

– Совсем меня захвалили, – пробормотала я, пряча за внешней скромностью растерянный взгляд и одновременно лихорадочно размышляя. – Так ведь и зазнаюсь. И вообще, вы обо мне слишком лестного мнения, ваше величество.

– Ничего. Судя по Фаэсу, я еще и преуменьшил.

– Слег… ка, сир, – закашлялся эрдал.

– Вот видишь, – с самым невозмутимым видом кивнул король. – Фаэс тоже считает, что ты справишься, а в людях он разбирается неплохо, так что я, пожалуй, рискну ему довериться.

Я помрачнела. Как же. Рискнет он. Ага, поверила я! Все-таки он меня на чем-то зацепил и что-то успел вынюхать, иначе не сделал бы такого щедрого предложения. Хотя, кажется, в этом мнении резко уверился не вчера, когда они на карту все вместе таращились, не тогда, когда Фаэс крыл нас трехэтажным матом, а сегодня, сейчас, когда… Черт, когда кулон мой увидел и понял, что в отряде я – не приживалка!

Так. Срочно выловить Аса и выяснить, что за фигня!

– Что скажешь, Фантом? – выжидательно посмотрел на меня король. – Согласен?

Я тяжко вздохнула и медленно наклонила голову.

– Фаэс, собирай людей, – властно велел Эннар Второй, кажется, даже не сомневаясь в ответе. – И скажи Родану, чтобы немедленно зашел. Для него есть важное дело.

Когда мы остались одни, король довольно долго молчал, пристально следя за тем, как я, присев на краешек стола, задумчиво болтаю ногой, вертя в ладони отцовский карандаш.

– Позволь взглянуть? – неожиданно заинтересовался он и вопросительно посмотрел.

Я удивилась.

– Конечно. Пожалуйста.

– Любопытное приспособление. Как оно работает?

– Элементарно. Нажимаете сверху вон на ту пипку, и снизу выходит грифель. Когда не нужен, нажимаете снова, задвигаете грифель обратно, и все.

Король осторожно попробовал и удивился еще сильнее.

– Очень удобно. Кто это придумал?

– Понятия не имею. Мне его отец подарил на окончание школы.

– Какой школы? У скаронов?

– Просто школа, в которой нас учили всяким разным и по большей части ненужным вещам.

– Ненужных знаний не бывает. – Король с усмешкой вернул мне карандаш. – Откуда ты родом?

– Издалека, – загрустила я.

– А сюда как попал?

– Случайно. Нелепая ошибка в заклятии… Думаете, чего я магов не люблю? Вот за это. Если бы не один тип, которому приспичило с порталами побаловаться, я бы, может, так и сидел бы дома, варил макароны, в телевизор бы пялился… и думал: а на фига оно надо?

– Хочешь сказать, что жалеешь?

– Нет, – слабо улыбнулась я. – Дома у меня не было шансов жить так, как хочется. А у вас – выше крыши. Только успевай поворачиваться, пока этими самыми шансами не накостыляли по шее. Где бы я еще так хорошо устроился?

– Кто тебя учил? – с любопытством повернулся ко мне король.

– Имеете с виду обращаться с оружием?

– Да. Чтобы убить кахгара, требуются особые навыки. А Фаэс вчера успел рассказать о твоих подвигах в Долине. Довольно, надо сказать, впечатляющих.

– Болтун, – неприязненно буркнула я. – А касательно оружия… скароны, конечно, учили. Вы же сами поняли. По походке и движениям можно понять очень многое. Включая возраст, умения, характер, старые ранения… гм. И даже вредные привычки.

– А что бы ты сказал обо мне?

– Эм. – Я ошарашенно замерла, во все глаза уставившись на улыбающееся величество. А он действительно сейчас улыбался. Причем улыбался красиво, широко. Ох и зубы у него! Белые, ровные, как после хорошего стоматолога. И ведь свои! Да и улыбка хороша! Сразу меняет его кардинально. Кажется, его величество – тот еще сердцеед. И с чего это он решил пооткровенничать?

– Что не так? – заметив мой недоверчивый взгляд, король вопросительно приподнял светлую бровь. – Не бойся: я за правду не наказываю.

– Да я не боюсь. Просто… как-то…

– Давай-давай. Кто мне еще в глаза такое скажет? Раз уж ты настолько наглец, что рискуешь сидеть в моем присутствии, то полагаю, у тебя хватит смелости оправдать и другие мои надежды?

Я неловко кашлянула. Однако слезать со стола не стала – слишком было удобно. Да и устала я, если честно, после двух суток беготни. Хотя, конечно, надо было сразу догадаться, отчего тут нет даже старой табуретки.

Но многоуважаемый монарх вроде не злится?

– Нет, – усмехнулся король в ответ на мой осторожный взгляд. – Сиди. Я, так сказать, с опозданием разрешаю. И дозволяю озвучить свои выводы касательно моей персоны. Казнить не буду. Честно.

– А ругаться нехорошими словами?

– А вот этого не обещаю, – негромко рассмеялся он на мой заискивающий тон, старательно подражающий тону ребенка, спрашивающего у строгого родителя, не собирается ли он драть свое чадо ремнем за украденную со стола конфету. – Да говори, Фантом! Не томи! Когда я еще смогу послушать о себе всякие гадости?

– Ну… если вы так хотите… – задумчиво посмотрела я, одновременно почесав затылок. – Хорошо. Мне кажется, что вы, ваше величество, человек довольно жесткий…

– Хорошо. Дальше, – подбодрили меня легким кивком.

– Очень уверенный в себе…

– Еще.

– Волевой. Властный…

– Пока ничего нового, – с легким разочарованием откомментировал он, отойдя к дальней стене и демонстративно повернувшись спиной. Наверное, чтобы не смущать меня своим видом.

– Еще вы обучались у скаронов. Возможно, даже не у одного мастера. И, наверное… вы нравитесь женщинам?

В ответ – легкое движение плеч и непримиримо сложенные за спиной руки.

– Есть такое дело.

– Только, кажется, вас это не слишком радует, – совершенно неожиданно заключила я, отчего король удивленно обернулся. – На ваших запястьях нет брачных браслетов, ваше величество. Но вы уже далеко не мальчик, чтобы так долго игнорировать вопрос о браке и о наследнике. Я бы даже рискнул предположить, что ваши советники… ну или кто там у вас есть… уже все уши прожужжали насчет подходящей партии. А то и… кхм… кандидаток в постель усиленно поставляют.

У короля чуть сузились глаза.

– Ты отклонился о темы.

– Ну, вы же спросили моего мнения…

– Я спросил не об этом.

Ого. Угадала я, что ли?

– Значит, тебе больше нечего мне сказать? – с изрядной прохладцей осведомился его величество.

– Вообще-то есть. – Я с долей сожаления посмотрела на свои сапоги, где на правой пятке прилип нехилый такой комок грязи, и дернула ногой. – Я думаю, что вам живется весьма нелегко. Тащить на себе такую тяжесть…

Блин. Не отцепляется.

– Толкая ее, как тяжелое бревно…

Вот сволочь! Намертво прилипла!

– Пихая его вперед, ругаясь на дураков, которые бесконечно мешаются под ногами…

Нет, ну надо, какая зараза! И где я успела так извозиться?!

– Потея, сдирая в кровь руки…

Уф! Я наконец с раздражением отряхнула каблук и придирчиво изучила второй сапог. Но он, слава богу, оказался в порядке.

– …И все для того, чтобы неудобная махина под названием «государство» хоть немного, но сдвинулась с места. Ведь у вас, если подумать, адская работа: держать небосвод очень трудно. Особенно, если стоишь на вершине совсем один, устало утираешь пот со лба, проклинаешь все на свете, но все же стоишь, держишь… просто потому, что некому отдать эту ношу. И при этом каждый миг понимаешь, что тебе не только никто не поможет, но, что особенно грустно, даже не поймет…

Я тихо вздохнула. Черт. Кажется, я только что описала собственное будущее. Только на моих плечах висит не просто Валлион и лежащая под ним Равнина, а еще и Лес, до которого я пока трушу добраться; Долина, неожиданно решившая, что я ей тоже подхожу; и эти самые Горы, рядом с которыми так некстати открылся новый Прорыв и которым я теперь просто не имею права не помочь.

Осознав, что мы слишком долго молчим, я удивленно подняла взгляд и обнаружила, что король очень странно на меня смотрит. С таким выражением, как будто я сказала что-то из ряда вон выходящее. Но я ведь вижу, что творится вокруг. Помню, о чем говорила Айна. Я видела лицо Фаэса, когда он смотрел на своего повелителя, и хорошо понимаю, что такой человек, как проживший жизнь эрдал, свою верность… а он верен не короне, а именно королю… не отдаст кому попало. Как не отдадут ее прокопченные дымом походных костров Хасы. И ни один эрхас, по первому зову примчавшийся сюда, чтобы оказать услугу своему сюзерену.

– Ваше величество! – грубо разрушил воцарившуюся атмосферу некстати вернувшийся Фаэс. – Эр-гар[1] Родан да Виро по вашему приказанию прибыл!

– Пусть заходит, – словно очнувшись, кивнул король и подчеркнуто спокойно повернулся к вошедшему.

Я тоже повернулась, не слезая, впрочем, со стола. Однако когда быстро вошедший следом за Фаэсом гость отвесил короткий поклон, едва оттуда не свалилась. А когда поняла, что не сплю и не брежу, тихо выругалась про себя.

Только этого не хватало!

Глава 8

Вошедший мужчина оказался довольно молод, кареглаз и темноволос – Валлион вообще был богат на темные шевелюры, один король пока и выбивался из общей массы да я, полу-эарка, выглядела как белая ворона. А этот – типичный уроженец Равнины. Крепкий, подтянутый. Хорошо и со вкусом одетый. С суровым, обветренным, но породистым лицом, где едва-едва начали появляться первые морщинки. С правильными чертами, которые могли бы быть очень приятными, если бы не старый шрам на щеке, расчертивший ее от скулы до самой шеи. И которые гарантированно произвели бы на меня благоприятное впечатление, если бы не вызывающе белый платок, повязанный на левом плече.

Хас.

Королевский.

Не узнать его я попросту не могла, потому что битые сутки провела с ним у одного костра, собственноручно перевязывала его раны, а потом бессовестно бросила в какой-то деревне, оставив на память только коготь и переданный через старосту строгий наказ.

Бли-и-ин… да что ж ему здесь понадобилось-то, а? Да еще в одно время со мной?! Хотя о чем тут говорить? Прорыв – и этим все сказано. Король велел прислать лучших людей, вот он и явился. А я даже не знала его имени и не подозревала о том, что он, оказывается, из благородных.

– Ваше величество. – Эр-гар, приложив правую руку к сердцу, коротко поклонился. – Вы желали меня видеть?

– Здравствуй, Родан. У меня к тебе дело.

– Я – весь внимание, сир.

Пользуясь спиной короля, как прикрытием, я бесшумно слезла со стола и тихо-тихо уползла под самую стену, очень надеясь на то, что ее густая тень меня скроет и избавит от необходимости общаться с Хасом.

Этот тип слышал мой голос.

Он видел мою маску.

Он знал, кто я. И мог очень быстро разрушить все то, на что я потратила целых два долбаных дня, старательно налаживая отношения с королем.

Интересно, дошли ли до него мои прощальные слова? А если дошли, то принял ли он их к сведению? И не свалить ли мне отсюда по-тихому, пока не поднялась большая буча?

Ладно. Подожду пока. Свалить я всегда успею. Да и мои парни, если поймут, что запахло жареным, кого хочешь отсюда вынесут. Включая Родана, Фаэса, караульных и короля в придачу. Я же знаю, что Тени сейчас ошиваются где-то поблизости. А Лин наверняка прикинулся зеленым кустиком и теперь старательно подслушивает за какой-нибудь из стен, чтобы не пропустить момент, когда меня потребуется спасать. В свете того, что должен был рассказать ребятам Ас, и того, как умел переживать шейри, за моей спиной сейчас в полной боевой готовности сидел отряд настоящих коммандос. Так что отставить панику, набраться наглости и сделать вид, что ничего особенного не происходит.

– Что вы узнали? – тем временем спросил король, коротко кивнув на карту.

Родан, уже не стесняясь, бесцеремонно обогнул стол, низко склонился (отчего, признаться, у меня аж нога зачесалась наподдать этому неудобному мужчине в мягкое место), а затем уверенно указал на хорошо знакомую мне точку.

– Мы добрались почти до самой верхушки, сир. По тому склону, о котором вы спрашивали. Вот сюда.

– Тварей много?

– На удивление нет, ваше величество. Их действительно тянет к Расщелине как магнитом, а начиная вот с этого места, – я снова скосила глаза на карту и тихо хмыкнула, – почти никого. Мы спокойно переждали ночь, после чего поднялись, все осмотрели и успели вернуться, практически ни на кого не наткнувшись. Человек, который разведал эту тропу, гений, ваше величество.

Я скромно потупилась.

– Но, что самое главное, он совершенно прав: на той стороне, насколько мы успели понять, дела обстоят именно таким образом, как он обозначил.

– Ясно. – Король на мгновение задумался. – Значит, тебе больше нечего добавить?

– Нет, ваше величество. Все, что можно было рассмотреть с этой вершины, уже указано.

– Как считаешь, Прорыв действительно в лесу?

Родан пожал плечами.

– Сложно сказать. Но оставлять его на виду было бы глупо. Относить слишком далеко в Степь – неудобно. Так что лес – самое подходящее место. А вот в какой именно точке – этого я выяснить не смог. Днем все чисто.

– Что насчет ущелья? – вдруг хитро покосился на меня король. – Там действительно завал на выходе?

– Не знаю, – озадаченно нахмурился Хас. – Из той точки, где были мы, его не видно. Завал, как я понял, на «нашей» стороне. Но у самого выхода. А подобраться к краю невозможно – там слишком много Тварей. И вполне вероятно, немало старых Гнезд.

– А если бы я тебе сказал, что кто-то сумел?

– Невозможно, сир, – твердо отозвался Родан. – А если и возможно, то лишь в том случае, если бы этот сумасшедший рискнул сунуться на правую сторону Расщелины. И подошел почти к самому ее краю. Но дураков, как я понимаю, тут нет, а по ущелью никто из наших далеко не заходил, поэтому насчет завала я ничего не могу сказать.

– Гм, – улыбнулся его величество. – Как считаешь, Родан, а если бы тебе дали координаты тропы на ту сторону… скажем, от той точки, до которой вы сумели добраться всемером… ты бы рискнул пересечь горы и дойти до места Прорыва?

Хас вопросительно приподнял одну бровь.

– А координаты от того же человека, что и первые?

– Да.

– Рискнул бы, сир.

Король улыбнулся шире.

– Даже если человек чужой и никому не известный?

– Да, сир.

– Очень хорошо. Тогда знакомься, Родан, это – Фантом, и это он дал мне те самые координаты.

Я напряглась, когда удивленный взгляд Хаса метнулся в мою сторону и озадаченно зашарил по черному шлему с тонкой серебристой окантовкой. Затем – по плечам, с нескрываемым уважением – по адароновой чешуе. Наконец, по висящим на поясе ножнам, ногам, сапогам… а потом снова поднялся наверх и растерянно замер.

– Фантом, подойти.

Я неохотно шагнула вперед.

– Фантом? – недоуменно переспросил Родан, поняв, что ни черта не видит под маской.

Король кивнул.

– Так они себя называют. Но вот этот конкретный человек предложил провести подготовленный отряд на ту сторону гор. Минуя Гнезда. По найденной им недавно тропе. И привел неоспоримые доказательства того, что ему это вполне по силам.

Я кинула на бессовестного монарха возмущенный взгляд: что значит – я предложила?! Что за наглое вранье?! Да я только идею подала, пути им разведала, тропы на блюдечке преподнесла! Ни о каких отрядах даже речи не было!

– Как, Фантом? От своих слов не откажешься? – с усмешкой посмотрел на меня король. Гад. И, судя по всему, большой умелец переводить стрелки.

– Нет, – буркнула я, засунув руки в карманы.

Хас вздрогнул, как будто его ударили.

– Сколько человек ты готов провести? – уже по-деловому осведомился его величество.

– Смотря кто пойдет. Фантомов – всех, без разговоров. Остальных… по возможности.

– Фаэс, скольких ты можешь выделить, чтобы выдержали переход?

Барр-кан задумчиво пожевал губами.

– Ну… человек двадцать точно будет.

– Много, – тут же отреагировала я. – Если брать Фантомов, то к ним вполне хватит одного мага и пары-тройки рейзеров на подхвате. Мы привыкли работать одни.

– Я помню. Но помощь все равно пригодится. Давай пока остановимся на десяти.

– На пяти, – уперлась я. – Судя по всему, его величество хочет нам еще и Хасов навязать. А это тоже не меньше пяти штук выйдет. Плюс маг. Плюс, может, надо будет солидарность с Орденом соблюсти… уже пятнадцать. Да нас девять… куда ж такую толпу тащить?

– Хорошо, пять, – сдался Фаэс. – Ваше величество, вам представить кандидатов?

– Не надо, – с великолепной небрежностью отмахнулся король. – Ты своих людей хорошо знаешь. Родан, как насчет тебя? Пятерых отыщешь?

Родан снова вздрогнул и оторвал от меня ошеломленный взгляд.

– Д-да, ваше величество.

– Прекрасно. Когда сможете выйти? Фантом, твои мысли?

Я пожала плечами.

– Да мне без разницы. Отоспаться только дайте, и я готов.

– Фаэс?

– Одного дня может не хватить, – озабоченно нахмурил брови эрдал. – У меня сегодня двое из пяти вероятных смертников в рейд должны были идти. Когда вернутся, не знаю. Но к утру точно не успеют прийти в себя.

– Родан? – повернулся к Хасу король.

Тот опустил взгляд и так же, как я, пожал плечами.

– Как Фантом скажет, так и будет.

– Родан, я ослышался?! – совершенно искренне изумился его величество. Но Хас только поднял голову, пристально на меня взглянул и тихо, но очень твердо повторил:

– Мне все равно. Я готов повиноваться.

Я вздрогнула, но не успела до конца осознать весь смысл этой фразы. Потому что из-за пазухи Хаса неожиданно высунулась острая мордочка, настороженно принюхалась, радостно пискнула и, выбравшись наружу всем своим гибким телом, уже знакомый хорек без промедления спрыгнул на стол. После чего проворно огляделся, нашел меня, от восторга аж подпрыгнув на месте, и вдруг пушистой стрелой ринулся вперед.

Я тихо ругнулась, когда мохнатое создание в мгновение ока перепрыгнуло на мое плечо, проворно взобралось наверх, ловко цепляясь за звенья кольчуги острыми коготками. Наконец вспрыгнуло на грудь, оперлось маленькими лапками и, потянувшись наверх острой мордочкой, с неподдельной радостью заурчало.

Тяжело вздохнув (вот же маленький предатель!), я проигнорировала удивленные взгляды короля и эрдала, испытующе взглянула на подтянувшегося Хаса. С досадой подумала, что, наверное, зря представлялась, когда бросала его в той деревеньке. Затем сняла с груди зверька, несмотря на его робкие попытки лизнуть меня в нос, и сокрушенно покачала головой.

– Что за невезуха? Кажется, нынче у меня по графику одни только неприятности.

Родан метнул на короля непонятный взгляд и вдруг почтительно поклонился.

– Прошу прощения… Фантом. Я надеялся вас снова встретить. Хотя, конечно, не ждал этой встречи именно сегодня.

– Мир тесен, Хас, – невесело усмехнулась я. – Надеюсь, у тебя ко мне нет претензий?

Он поспешно мотнул головой.

– Нет. Но я бы хотел принести извинения за ту… ошибку.

– Позже, – нахмурилась я. Хас уронил в пол горящий взгляд и, больше не смея мне докучать, отошел в сторонку.

– Так вы знакомы? – несказанно удивился его величество, переведя озадаченный взгляд с него на меня, а потом – на счастливо прижавшегося к моей ладони зверька.

Я отодвинула хорька подальше, чтобы не демаскировал, и кивнула.

– Столкнулись раз на узкой дорожке. Но раз у Хаса хватило сообразительности, чтобы принести извинения, то я, пожалуй, готов забыть тот нелепый случай. При условии, конечно, что он больше вспомнит о той особе, из-за которой у нас случились разногласия.

– О, – с пониманием усмехнулся монарх. – Значит, дело в женщине?

– Разумеется.

Король усмехнулся шире.

– Красивая хоть женщина?

– Как сказать. Кто-то, может, и получше найдет.

– Да? Родан, а по тебе не заметно.

– Просто некоторое время назад господину Родану довелось пересечься с этой леди, – решила я дать подсказку неловко потупившемуся Хасу. Не то брякнет, как Фаэс, какую-нибудь глупость, а мне потом расхлебывай. – Одна-единственная встреча, во время которой этот благородный сэр допустил непростительную оплошность, из-за чего пришлось вмешаться уже мне и одному моему хорошему другу. В результате леди в возмущении покинула место ссоры, мой друг неожиданно обрел новую цель в жизни, а господин Хас… ну, видимо, ему со временем стало стыдно. И, видя его искреннее раскаяние, я готов передать его глубочайшие извинения даме и просить ее не держать зла в отношении этого человека. Полагаю, эр-гара такой исход устроит?

Хас торопливо поклонился.

– Безусловно.

– А как зовут эту таинственную леди? – уже готовясь рассмеяться, поинтересоваться король. – Кто та загадочная незнакомка, из-за которой Родан последние полгода сам не свой?

– Ее зовут Гайдэ, – спокойно ответила я, и где-то далеко-далеко в горах тревожно завыл Серый кот.

* * *

– Господин Фантом! – окликнули меня, когда его величество соизволил всех отпустить, и я уже прилично отошла от королевского шатра. – Господин… постойте… сударь… э-э… то есть милорд![2]

Я тихо зашипела и резко повернулась.

– Чуму на твою голову, Хас! Зачем же так орать?! Ты меня еще величеством обзови! Совсем разум потерял?!

Запыхавшийся Родан, нагнав меня на полпути к палаткам, поспешил заткнуться. А потом уставился горящим взглядом, силясь увидеть под маской знакомое лицо, и снова почтительно поклонился.

– Простите, госпо… дин. Я не понимал. Я никогда не думал, что смогу… я вас не узнал!

– Да что ж такое?! – застонала я, когда он прижал правую руку к груди и отдал честь так же, как и королю недавно. – Родан, тут же люди! Не позорь меня, дурак!

Хас вздрогнул и выпрямился, воровато оглядевшись по сторонам.

– Думаешь, я о себе на каждом углу кричу?! – зашипела я, заметив, как со стороны рейзеров и близко расположенных к ним Хасов в нашу сторону повернулось несколько любопытных голов. Блин. На виду же стоим. Шатер короля – как бельмо на глазу! – Думаешь, я просто так маску ношу?! Да чтоб тебя с твоим любопытным зверем!

– Вы спасли мне жизнь, – тихо сказал он, не поднимая глаз, и я застонала громче. – Хотя могли этого не делать.

– Родан, если ты так и будешь мне «выкать», я с тобой повешусь! И так уже косятся! То, что смолчал, хорошо. Хвалю, ценю и благодарю за сдержанность. Но здесь меня знают как Фантома! Для своих можно – Гай! А теперь все, сгинь с моих глаз, пока никто не увидел!

Хас быстро кивнул и, еще раз коротко поклонившись (спасибо, хоть не до земли!), в мгновение ока испарился. А я развернулась и, подметив круглые глаза Фаэса, который как раз вышел из шатра на пару с королем, поспешила затеряться в недрах оживленного лагеря. К тому же Серые коты зачем-то голос подали. Надо бы проверить. И значит, мой сон опять откладывается в безнадежно долгий ящик.

– Так. Вы все слышали? – отрывисто спросила я, вихрем ворвавшись в свою палатку.

Вернувшиеся чуть раньше Тени важно кивнули.

– А я этого Хаса хорошо помню, – недобро улыбнулся Мейр, полируя неожиданно отросшие когти. – Особенно то, как он целился в тебя из арбалета. Думаю, и Лин помнит…

Я вздрогнула и внезапно похолодела.

– Что-о? Лин?! А где он?

– Кто?

– Да Лин же! Он ведь наверняка с вами был! И наверняка… Ой, мама! – У меня вдруг что-то опустело в груди. – Думаю, Лин его тоже отлично помнит! И зверька того… Ой-ой-ой… боюсь, у Хаса крупные неприятности!

– ОЧЕНЬ крупные, – лениво согласился Мейр, с удовольствием любуясь маникюром. – Размерами с одного рассерженного шейри. Но я Лина хорошо понимаю. В прошлый раз Хас был слишком слаб, чтобы требовать с него ответа. А вот теперь… признаться, если бы ты не сказала, что прощаешь, я бы, наверное, не утерпел.

Меня как ветром выдуло из палатки.

Однако Мейр напрасно нагнетал обстановку и предвкушал битву века: в Лина я врезалась сразу за порогом и сначала даже не сообразила, что это именно он. Просто налетела на полном ходу, машинально ухватилась, сцапала, почему-то подумав о кахгаре. Толком не разобралась и, находясь на взводе, мощным ударом сбила с ног.

«Гайдэ? – растерянно спросил шейри, лежа с неестественно вывернутой шеей. – Ты чего? Я сделал что-то не так?»

Я вздрогнула.

– О боже… ты здесь?!

«А где еще? – совсем растерялся Лин. – Гайдэ, зачем ты меня опрокинула? Да еще так…»

Он осторожно поднял вверх копыта, чтобы убедиться, что ноги целы.

«…так неудобно?»

Вот тогда мне стало стыдно. И я в первый раз за много месяцев почувствовала, что краснею. Да еще парни выглянули на шум. Увидели, конечно, что я сижу верхом на недоумевающем шейри, не зная, куда девать руки. Заржали, разумеется, гады. А мне что делать?!

– Прости, Лин, – наконец выдавила я, поднимаясь и старательно пряча взгляд. – Я… я случайно. Мне просто подумалось… вернее, один бессовестный миррэ сказал, что ты… короче, глупости все это. Прости, что я тебя задел.

– Очень романтично, – давясь от смеха, прокомментировал вышедший на улицу Мейр.

Лок только сдавленно хрюкнул.

– Еще как… ну ты, Гай, даешь… чтоб на полном ходу… и Лин совсем не успел среагировать…

– Хр-р, – согласно хрюкнул Мейр, тихо сползая по косяку.

Тени тоже бессовестно смеялись. Правда, про себя и очень скрытно, стараясь не накалять обстановку и только посверкивая из-под масок веселыми до отвращения глазами. А когда я медленно поднялась и принялась выразительно закатывать рукава, первыми отступили в сторону. Знали, негодяи, что некоторые шутки я понимаю плохо.

– Гай, ты чего? – внезапно обеспокоился миррэ, почуяв мое недоброе настроение. – Э-э, не надо. Я же пошутил.

– Сейчас я с тобой тоже «пошутю», – мрачно пообещала я, быстро приближаясь к попятившемуся оборотню. – Думали, флаг сошел с рук и дальше можно творить, что вздумается? Думаешь, со Знаком обошлось и теперь вам все нипочем? Мейр, Мейр… наивный ты мой друг… иди-ка сюда, красавец рыжий. Сейчас я тебя буду убивать.

Мейр, резко переменившись в лице, поспешил отпрыгнуть в сторону и шарахнуться за палатку.

– Гай! Стой, я же не со зла! Ты что, шуток не понимаешь?!

– Ас, скажи ему.

– Не понимает, – послушно отозвался «красный», мудро сохраняя дистанцию. – Иногда. Когда шутка становится слишком скользкой.

Я зловеще улыбнулась.

– Именно, брат. И вот поэтому я сейчас лишу вас одного Фантома. Причем самым жутким и кровавым способом… Знаки сделали меня не слишком покладистым существом. Порой совсем себя не контролирую. Коты вчера испугались. Лин почувствовал. А теперь… мне жаль, Мейр. Но, кажется, ты зашел слишком далеко.

У оборотня аж лицо перекосилось, когда я потащила из ножен меч.

– Гай… Гай, не надо… слушай, ну извини! Я же не хотел! Прости, слышишь?!

– Прости-и-ить?! – прошипела я, злобно сверкая глазами.

– Да! Я больше не буду!

Я покосилась на удивленно выглядывающих из-за соседних палаток рейзеров, оценила ошарашенные лица привставших возле костров Хасов. Увидела спешно выскочившего откуда-то Фаэса, явно решившего, что у нас тут намечается грандиозное ЧП. Правильно подметила напряженное и опасно побагровевшее лицо Лока… а потом обреченно вздохнула.

– Да и хрен с тобой. Живи.

После чего спокойно вернула мечи на место, с самым невозмутимым видом вернулась в палатку. Уселась на ковер, скрестила ноги, задумчиво посмотрела на заваленный едой стол… и только тогда услышала снаружи набирающий силу смех, в котором совершенно растерянным отзвуком выделялся неверящий, недоумевающий и весьма озадаченный голос Мейра.

– К-как? И это все?!

– Шутка, друг, – ободряюще хлопнул его по плечу Ас. – Просто еще одна шутка.

– Вот уж точно, хорошо с тобой пошутили, – не выдержав, захохотал во весь голос Лок. – Так же… невинно и отменно… как ты сейчас!

И снова – слаженный гогот.

– Что-о-о?! Шутка?! – донесся снаружи возмущенный голос Мейра.

– Точно, – соизволил усмехнуться Ас. – Иногда у Гая бывает настроение для таких вот скверных шуток.

– Да, классная была шутка! – возмутившись, крикнула я изнутри. – Че ты врешь? С Мейра портрет можно было писать!

– ГАЙ! – рявкнул миррэ, вихрем влетая внутрь и впиваясь меня гневно пожелтевшими глазами. – Да как ты… как ты мог?! ТАК надо мной измываться?!

Я тихо хихикнула.

– Значит, тебе можно, а мне нельзя?

– ГАЙ! Ты… ты… да ты просто…

Ну все. Он определенно разозлился. Глазищи желтые, жуткие. На лице скоро проступит оскаленная звериная морда, ногти заострились, зубы выросли… ох, до чего же недалеко он ушел от хварда! Одна порода, что тут говорить?

Я вздохнула и, наклонившись вперед, хлопнула взбешенного миррэ по голени. Левой ладонью. Слегка активировав при этом дремлющие Знаки. И тут же получила вполне предсказуемый результат.

Тени понимающе переглянулись, когда из палатки донесся негромкий взвизг, сменившийся совсем уж тихим стоном, переходящим в счастливое мурлыканье. А потом с любопытством заглянули, оценили обстановку и дружно хмыкнули, увидев, как я со смехом тискаю валяющегося на куче смятой одежды крупного рыжего кота, с морды которого не сходило выражение неземного блаженства.

Глава 9

Тем же вечером, исполняя данное себе обещание, я затащила в палатку Теней и потребовала разъяснить мне некоторые вещи касательно их прошлого, про которое король понял, едва их увидел, а я так до сих пор и не догадалась.

Правда, разговор вышел недолгий и не слишком плодотворный, потому что даже Ас не помнил (и не хотел вспоминать!), кем был раньше. Только и знал, что скарон (ну, это любой дурак понять может), знал, что когда-то принадлежал Алому Клану. Знал, что всего этих Кланов четыре, как и основных школ боя, а также то, что эары намеренно отобрали себе кандидатов в охранники из различных Кланов: Алого (он же – Рубин), Лазурного или его еще называли Сапфиром, Изумрудного и Адаманта. Кланы были древними. Представители их владели не только особыми видами боевых техник, держащихся в строгом секрете, но и, как правильно сказал его величество, магией. Однако не все. Только избранные. Из которых время от времени на Совете Кланов скароны выбирали себе Владык. Тоже – четырех. Что в моем понимании представлялось как полный бред, а для Теней было само собой разумеющимся.

Впрочем, оставим их традиции в покое.

И меня не слишком удивило, что каждый Клан имел свои собственные цвета – от цвета доспеха до, пардон, чуть ли не унитаза, не говоря уж о знаменах, гербах, ленточках на рукавах и вообще. В общем, так принято. Так они жили испокон веков. И, судя по всему, не собирались ничего менять. От самих Кланов у моих братьев после превращения в Теней остались только следы в виде разноцветных искорок в глазах. Да еще смутные сомнения в том, что они вполне могли быть в прошлой жизни магами. Правда, когда я, обрадовавшись, уже начала мечтать, что среди Фантомов появятся еще четыре чародея, меня быстро спустили с небес на землю, заявив, что это, во-первых, еще неизвестно (по одним глазам много, что ли, скажешь?), а во-вторых, любое обращение к магии будет сжирать их невеликие резервы в десятки раз быстрее. Не говоря уж о том, что если какие навыки у них в той жизни и были по отношению к заклятиям, то теперь от них не осталось даже воспоминаний.

Иными словами, шиш мне, а не четыре дополнительных мага.

Вспомнив о проклятых резервах, я погрустнела: да, иногда я готова забыть о том, что их жизни не бесконечны. Правда, Печати и убитые Твари подарили им почти двадцать лет безбедного существования, но все равно – это слишком мало. И делало их зависимыми от меня, от моих Знаков, позволяющих им чувствовать себя настоящими, и, как ни противно, от Тварей. Заставляло постоянно рыскать по округе в поисках нежити, чтобы как можно дальше оттянуть момент их возращения в состояние призраков.

Еще парни помнили, что, помимо основных, существовали в их народе и промежуточные Кланы. Или Младшие. Немного. Порядка десяти, также различающихся по цвету одежд и знаковых лент, обязательных для каждого воина. Однако боевых магов среди этих Кланов не было. Почему-то. По этой же причине ни один из промежуточных Кланов не мог занимать доминирующую позицию в Скарон-Оле или подняться выше строго определенного уровня.

Вообще, насколько я поняла, это была весьма странная система: полностью военизированная, построенная на жесточайшей иерархии, абсолютно закрытая и совершенно недоступная для чужаков. Чужаки для скаронов были людьми второго сорта. Не-воинами. И не-своими. Их не принимали даже в младшие Кланы. Их не уважали. Их не брали в расчет. И их не считали нормальными. Для скарона имело значение одно: место в системе. И чем выше оно у тебя было, тем большей властью ты обладал. Причем власть старших над младшими являлась абсолютной. Они были помешаны на войне. И на оружии. Совершенно сумасшедшие.

Более того, их Владыки, которых тоже всегда было четверо и которые избирались из числа сильнейших (как в воинском, так и в магическом плане) претендентов, были на территории Скарон-Ола почти что богами. Им подчинялось абсолютно все. Этакая тирания в кубе, которую никто, как ни странно, не воспринимал как нечто неправильное. Напротив, чем жестче были правители, тем больше ими гордились эти странные люди. Чем туже закручивались гайки, тем они считали, что лучше. Война стала там настоящим культом. Оружие служило своеобразным молебном. А хорошие доспехи считались чем-то вроде монашеской рясы у истово верующих, беззаветно преданных фанатиков.

Я даже в самых страшных снах не могла вообразить, что подобное вообще возможно, и искренне не представляла, как могла существовать подобная милитаристская система. Без купцов, без торговцев, пекарей, лекарей, скотоводов… только кузнецы, воины и маги. Вернее, кузнецы-воины-маги. Причем стать кем-то иным ни один мальчик-скарон даже не мечтал. Просто вакханалия войны какая-то. Бал сумасшедших ниндзя. Совершенно невозможное общество. Однако Скарон-Ол был. Жил. И даже процветал, потому что в их военные школы представители знатных фамилий со всего света слали на учебу своих непутевых отпрысков. И слали за бешеные деньги. Причем отлично сознавали, что будь ты хоть сыном короля, тебя могли вытурить оттуда пинком под зад. А могли и выпороть на конюшне за неуважительное отношение к учителю.

Надо сказать, скароны не признавали чужих титулов. Для них существовали только их собственные Владыки, а больше – никто в целом свете. На своих правителей они почти молились, как на сильнейших, жесточайших и могущественнейших. И эта безумная эйфория охватывала буквально всех! Всех, понимаете?! От мала до велика! Никто даже в мыслях не держал, что где-то люди могли жить по-другому! Причем скароны смели заявлять об этом в глаза любому.

Думаю, не надо напоминать, что скароны брали в руки оружие еще в колыбели. И не надо повторять, что они считались в этом деле лучшими. Причем за такое агрессивное видение мира никто пока не собрался настучать им по голове. Потому что не родился на свете сумасшедший монарх, который решил бы угробить население своей страны лишь для того, чтобы переубедить упрямых соседей. Про них так и говорили: упертый, как скарон. При этом все искренне радовались тому факту, что смуглокожие южане ОЧЕНЬ редко покидали подвластные им территории. Не любили они путешествий. Зачем, когда под боком есть Степь и Твари, на которых так удобно оттачивать мастерство? Зачем, когда в соседних горах еще не выработан весь адарон? Зачем наконец, если все необходимое для жизни стекалось в их город огромными потоками?

Скароны считали, что это мир должен приходить к ним. И были твердо уверены в том, что только так и есть правильно.

Когда Тени замолчали и невозмутимо посмотрели на меня, я, честное слово, здорово растерялась. И очень долго сидела неподвижно, пытаясь уложить в своей голове эту неожиданную информацию. А она укладываться никак не хотела. И никак не хотела пояснять, за какие такие заслуги эта диковатая четверка вдруг нарушила все мыслимые и немыслимые законы своей страны и признала меня своей кровной родственницей. С таким-то отношением к чужакам!

– Просто мы знаем цену жизни, Гайдэ, – спокойно ответил на это Ас. – Принять тебя в Род – это самое меньшее, что мы могли сделать. Ни один Клан не сможет этому воспротивиться. Ты – наша, Гайдэ. Мы передали тебе все свои умения. Мы обязаны тебе большим, чем жизнь. Мы поделились с тобой своими душами. Поэтому не переживай, сестра: мы никогда от тебя не откажемся.

Я так и ушла спать – озадаченная, растерянная и потрясенная. А когда забралась под одеяло, то еще долго не могла уснуть. Думая и о них, и об их странных традициях, и о том, что так и не успела добраться до Серых котов, как хотела… а также о том, что снова, наверное, буду видеть этой ночью жуткие кошмары. И буду слышать тоскливые голоса Гор и Долины, которые уже признали меня Иштой, но с которыми мне еще только предстояло разобраться.

В итоге я не выдержала и позвала в палатку Лина, решив наплевать на мнение окружающих и отбрехиваться тем, что он – мой любимый фэйр. В конце концов, могут быть у людей странности? А мне с ним спокойнее. Да и ему подпитаться лишний раз не помешает. Скоро в рейд идти. Надолго и далеко.

Кто знает, что там может случиться?

К утру пораженческие настроения полностью меня покинули. Вопреки ожиданиям я отлично выспалась, хорошо отдохнула и перестала переживать по пустякам. А поскольку время было раннее (мы с Лином давно привыкли вставать с рассветом), а парни еще крепко спали, то я решила никого не будить и размяться в свое удовольствие.

Стараясь не шуметь, мы оставили в палатке короткую записку, тихонько выбрались из лагеря и умчались, лихо перемахнув через овраг и оставив позади какую-то мелкую речку. Часа два после этого я потратила на пробежку. Потом мы с Лином поносились по ровному полю наперегонки. Затем поборолись, как в былые времена. Он охотно поизображал разных Тварей, умело копируя их привычки и пытаясь поймать меня на ошибке. После этого я отправила его купаться, потому что вывозила в земле, как поросенка. А сама, скинув куртку, взялась за мечи, которые никогда не оставляла без дела надолго.

Прокручивая подаренные братьями связки, я старательно пыталась отыскать в них какие-то нечеткости, сбои или неправильные переходы, которые подсказали бы, где именно сочетаются различные школы и чем отличаются они друг от друга. Но это оказалось невозможно – сливаясь с Тенями, я получила от них все разом. В равных долях. И осваивала, не делая различий в технике. Тогда я не знала ни про какие школы и с готовностью изучала все, что они могли мне дать. А сейчас… нет. Не могу я их разделить так, чтобы быть точно уверенной, что вот тут – Алые, тут – Изумруды, а там – только Адамант поработал. Меня честно учили всему и сразу. Каким-то чудом умудрившись сплести в некую систему и соединив отдельные техники в совершенно новую, никогда не использовавшуюся коренными скаронами, но очень эффективную вещь.

Наверное, я никогда не узнаю, сколько времени они спорили, прежде чем дать мне тот или иной элемент. Как безбожно ругались, пытаясь составить из обрывков знаний что-то цельное. Это была адская работа, не спорю. И я, наверное, вряд ли когда-нибудь осознаю всю глубину перестройки, которую им пришлось провести в первую очередь над собой, чтобы работать не как воины разных Кланов, а как братья, как мои Тени, как люди, у которых впереди забрезжила далекая, но важная цель.

«Доброе утро, Хозяйка», – внезапно прошептал осторожный голос в моей голове.

Я вздрогнула и, заслонившись рукой от утреннего солнца, огляделась.

«Я здесь, слева от тебя, – шепнул незнакомец, когда я не нашла источник сразу. – Поверни голову… в кустах… видишь?»

«Ур? – нахмурилась я. Серый кот настороженно высунулся из листвы и моргнул. – Ты что там делаешь?!»

«Пришел тебя встретить», – слегка смутился он.

«Один?»

«Да. Стая осталась наверху – у нас еще много работы. Но они хотят знать, нет ли для них приказов, и… как ты себя чувствуешь?»

Я убрала меч в ножны.

«Так это ты тут вчера концерт устраивал?»

«Я звал тебя. А когда ты не пришла, спустился. Ты все еще злишься на нас?»

«Нет, – вздохнула я. – Сама виновата. А ты чего там сидишь? Почему не выходишь?»

«Ты не хотела, чтобы о нас знали смертные, – отозвался Ур, неловко помявшись. – Поэтому я пришел старыми тропами. А за тобой следят».

Чего?!

Не меняя положения тела, я снова огляделась и поспешно опустила маску на лицо. Мы с Лином ушли довольно далеко от лагеря. Никто нас, кроме караульных, не видел. Но Фаэс не помчался бы следом, выясняя, что мне понадобилось в лесу с утра пораньше – привык, что я могу и в полночь сорваться, никого не предупредив. А Фантомы и так в курсе. Так кому же мы тогда понадобились?

«Трое, – подсказал Ур, по-прежнему не высовываясь из кустов. – Меня увидели. Беспокоятся. За тобой следят недавно. Я с гор видел: следом пришли. А сейчас стоят на дальнем холме – наблюдают».

Я осторожно повернулась в ту сторону: и правда, всадники. Один впереди, на неплохом скакуне редкой золотистой масти, остальные чуть сзади, на смирных гнедых лошадках. Лиц не видно – далеко. Значит, и моего они увидеть не успели: подзорных труб этот мир, слава богу, еще не знал.

«Я буду у вас завтра, – сказала я коту, отвернувшись от соглядатаев. – Пойдем большим отрядом. К прорыву. Подчистишь немного тропу?»

«Как пожелаешь, Хозяйка, – послушно кивнул Ур. – Нам не показываться людям?»

«Да. Не хочу, чтобы слухи пошли».

«Но ЭТИ меня уже видели».

«Пусть думают, что мимо пробегал. Увидел двуногого, удивился, посмотрел поближе и дальше пошел по своим делам».

Ур шевельнул длинными усами и почти по-человечески усмехнулся.

«Я понял, Хозяйка. Уже ухожу».

«Эй, кот! – окликнула я хранителя, прежде чем он окончательно пропал из виду. – Знаешь, не у всех смертных принято обращаться друг к другу по титулу или званию! По крайней мере, если собеседник хоть что-то для них значит!»

Он на мгновение задумался, беспокойно шевельнул пушистым хвостом, а потом чуть дернул краешками губ.

«Я запомню».

И мгновенно исчез.

Я какое-то время постояла, изучая опустевшие кусты, затем тряхнула головой, подозвала Лина и принялась с любопытством следить за тем, как троица наблюдателей спустилась с холма с явным намерением познакомиться. Причем ехали они быстро, уверенно и вполне целеустремленно. Из чего я заключила, что едут действительно ко мне, и здорово удивилась, когда рассмотрела их лица. Особенного того, первого, на роскошном золотистом жеребце: у его королевского величества, видимо, тоже была скверная привычка подниматься спозаранку. А может, ему, как и мне, накануне не давали покоя напряженные раздумья?

– Ты рано встаешь, Фантом, – нарушив негласный этикет, первым поприветствовал меня король. За его спиной тут же материализовались два угрюмых типа из охраны и выразительно оглядели нас с Лином с ног до головы. Хотя чего я переживаю? Работа у людей такая: следить, чтобы дражайший монарх себе пальчик лишний раз не прищемил. Как бы эти ребята ни сверкали глазами, как бы ни пыжились, но они – всего лишь приложение к своему нанимателю, когда главное действующее лицо – вот оно. Стоит напротив и насмешливо изучает меня серыми глазами. И охрана ему, судя во всему, никакая не нужна.

Вспомнив о приличиях, я коротко поклонилась.

– Доброе утро, ваше величество.

– Тебе не спалось, понадобилось проветриться или просто решил размяться с утра пораньше?

– Всего понемножку, – со смешком призналась я, проследив за тем, как Эннар Второй уверенно спешивается. – Но, кажется, у вас возникли схожие проблемы?

– Что-то вроде того. Не возражаешь, если я присоединюсь?

Я удивленно кашлянула, но королю разве откажешь? Даже если я возражаю, он, пожалуй, не поймет. И то, что разговор пока ведется неофициально и в совершенно неформальной обстановке, вовсе не означает, что мы вдруг стали друзьями. Друзей у королей не бывает. Только подданные. Ну и советники, из числа самых приближенных. Плюс родственники, многие из которых, вполне возможно, спят и видят, как бы занять трон. Королю по статусу положено быть подозрительным и недоверчивым. Так что его обманчивое добродушие, готовое в любой миг превратиться в голодный оскал хищника, просто такая же маска, как у меня. Только немного более искусная.

– Вот и хорошо, – кивнул Эннар Второй, отпуская великолепного скакуна и доставая клинок. – Хочу предложить тебе небольшой поединок. О вас столько слухов ходит, что мне тоже стало интересно. Согласен?

– К вашим услугам, ваше величество, – снова поклонилась я.

– Кто тебя обучал? Какая школа?

– У меня было несколько учителей, сир.

– Все – скароны?

– Нет. Один миррэ успел поучаствовать. И даже хвард.

– Богатое у тебя прошлое, – рассеянно отметил король, доставая меч, целиком выкованный из адарона. – А скаронов сколько было?

Врать не имело смысла.

– Четверо.

– Разные Кланы?

– Да.

Его величество покосился на меня с резко возросшим интересом и принял знакомую до боли стойку: ноги на ширине плеч и чуть согнуты в коленях, чтобы сохранить максимальную подвижность, левая – чуть впереди, корпус развернут; клинок в правой руке слегка гуляет, готовый ужалить в любом направлении, а вторая ладонь закрывает голову от неожиданного удара.

Кстати, меч у него весьма неплох. Получше, пожалуй, моего длинного. И так же остер. Даже жаль портить его в такое хорошее утро. Если бы не адарон, я бы, наверное, не решилась – глупо щербить клинки ради простого удовольствия. Для этого существует тренировочное оружие, да и безопаснее оно. Однако его величество, похоже, любит опасные игры. И любит щекотать себе нервы, играясь с боевыми клинками безо всякой брони. Которой, кстати, и у меня при себе не было: этим утром я не собиралась ввязываться ни в какие неприятности.

Мысленно вздохнув, я накинула на плечи куртку и тоже заняла позицию.

– Ты ранен, Фантом? – неожиданно нахмурился король. – У тебя грудь перевязана.

Черт. А я думала, не заметит!

– Нет, – как можно спокойнее отозвалась я, подчеркнуто неторопливо запахиваясь. – Это не помешает.

– Если ранен, то…

– Все нормально, ваше величество. Не обращайте внимания. Вам начинать.

Король, с сомнением покосившись на мою туго перебинтованную грудь, наконец кивнул и совершил стремительный выпад.

Я уклонилась, сблокировав сразу обоими клинками и тут же проведя короткую, на пробу атаку. Да, я не постеснялась взять два меча. По той простой причине, что хотела уравнять шансы: повелитель Валлиона был на полголовы выше, массивнее и тяжелее меня. И удар у него будет соответствующим, что немедленно подтвердил мой правый локтевой сустав. Который, между прочим, вообще вылетел бы к черту, если бы не Ли-Кхкеол со своим Обрядом. А так – только скрипнул, но все-таки выдержал обрушившуюся на него мощь. После чего я поняла, что совершенно правильно использовала свое преимущество, и уверилась, что против ТАКОГО противника мне придется вспомнить все свои навыки. Все-таки пятьдесят лет опыта, это, как ни крути, пятьдесят лет. А то, может, и побольше, если король взялся за меч годика этак в три. При моем заслуженном полугоде изучения искусства поединка даже стараний Теней могло не хватить, чтобы выстоять против этого опасного человека. Добавьте к опыту еще природную мужскую силу, уверенность опытного бойца, вспомните про его учителей… и тогда поймете, почему я даже с двумя клинками осторожничала.

Охрана не вмешивалась: его величество не любил, когда ему мешали развлекаться. Поэтому даже когда я, отбив первую атаку, провела сложную связку и едва не чиркнула его по плечу, никто из этих гавриков и дернуться не посмел. Знали небось, что за испорченный поединок король их в порошок сотрет.

Мы три раза сходились и расходись, настороженно пробуя друг друга на прочность. Мои атаки король успешно отбивал. Я в свою очередь тоже не собиралась поддаваться. Однако его истинную мощь ощутила сполна: думаю, его величество, если напряжется, и Аса, пожалуй, за пояс заткнет. Причем это я с внезапным холодком поняла лишь тогда, когда он, отскочив в очередной раз, довольно усмехнулся и внезапно кардинальным образом поменял стиль боя. Движения его из плавных стали рваными, резкими, клинок заметался передо мной с такой скоростью, что за ним стало почти невозможно уследить. Он плясал, он буквально танцевал перед самым моим носом, настойчиво пытался пробраться дальше, напористо прорубаясь сквозь выставленную защиту, но пока безуспешно.

Я оторопело отступила, совершенно по-новому взглянув на противника-мастера, и неожиданно осознала, что держусь лишь благодаря покойному Ли-Кхкеолу. Потому что пока у меня не треснули кости от мощных ударов. Не заскрипели суставы, не заныли мышцы от непосильной нагрузки. Но это было не моей заслугой. Это кровь эара позволяла сохранять тело гибким и послушным. А если бы я была обычной женщиной, которой втемяшилось в голову поиграться с мужскими игрушками, от меня бы не оставили и мокрого места.

Король был силен. По-настоящему быстр и невероятно, невозможно, просто чудовищно могуч. И он в совершенстве владел как минимум двумя школами боя скаронов. А то, может, и на третью замахивался – вон как клинок развернул. Меня этому только Гор сумел научить под дружное ворчание братьев. А для короля эта стойка была привычна. Хотя некоторые связки, подаренные мне Адамантом, ему наверняка еще не были неизвестны.

Я с новым чувством оглядела неожиданного противника.

Зверь… хищный и очень опасный зверь в симпатичной обертке из пушистого облака золотых волос, дорогой одежды и обманчиво спокойных глаз. Кажется, он отнюдь не забросил тренировки. Кажется, я здорово его недооценила, основываясь на привычных стереотипах. Кажется, власть не разъела его, как кислота. Но сделала закаленным. Непробиваемым. Нечеловечески жестким и очень опасным существом, которое ВСЕГДА добивалось своих целей и ВСЕГДА получало то, что хотело.

На краткий миг остановившись и прицельно оглядев друг друга, мы совсем одинаково усмехнулись и сошлись снова. Его величество теперь использовал школу Алых, а я лихорадочно припоминала все, чему учил меня Гор, когда был один и когда надолго занимал мое тело, выгибая его под совершенно немыслимыми углами. Из всех Теней только он умел изогнуться в пояснице так, чтобы без труда развернуть торс на сто восемьдесят градусов. Только он обожал часами сидеть в поперечном шпагате, работая руками на статику. Ас больше брал силой. Бер обожал хитрые приемчики, рассчитанные на скорость. Ван лучше всех освоил работу без оружия вообще. В кулачном бою ему, пожалуй, не было равных. Он прекрасно координировал работу рук и ног, одинаково ловко менял направление ударов, переходя с одной конечности на другую. У него, казалось, не суставы были, а стальные шарниры, которые он мог выкручивать хоть наизнанку по собственному желанию. Тогда как Гор… о-о, Гор – это нечто особенное. Поэтому, недолго поколебавшись, я все-таки взялась за те сложные связки, которые всегда давались труднее всего. Но которые брат заставил-таки меня осилить, пока мы целый месяц прохлаждались в Фарлионе.

Настоящий бой никогда не бывает длительным. Как правило, это короткая сходка, стремительный обмен ударами, блок, отскок и снова атака. Хороший мастер, как говорят, тот, кто вообще не вступил в схватку, заставив противника отступить еще на подходе. Но если бой все-таки начинался, то его исход, как правило, решал лишь один-единственный удар. Помнится, самураи годами оттачивали свои коронные приемы, многими из которых поединок начинался и тут же заканчивался. Были даже мастера, которые совмещали момент, когда клинок только вынимался из ножен, с собственно ударом. Этакая стремительная и смертоносная дуга, которой просто не успеваешь ничего противопоставить. Только моргнул, и все – покатилась голова с плеч, а мастер, вежливо пропустив мимо себя падающее тело, уже отвернулся и оказался на полпути к дому.

Я до такого уровня мастерства пока не доросла. Я чувствовала, что еще немного – и начну уступать. А вот его величество, судя по всему, почти достиг идеала… или правда достиг, только очень долго прикидывался. Потому что он действительно превосходно двигался. Он великолепно владел своим тяжелым клинком. Он даже не устал, пока мы кружили друг вокруг друга злобными коршунами. И он наслаждался схваткой. Блин. Ему действительно это было в кайф! Как Теням. Как всем ненормальным скаронам, которые признавали в этом мире только силу.

Заметив начало новой атаки, я раздраженно дернула щекой: е-мое, ну чем я тут занимаюсь? Надо бы с Тенями все обсудить. Надо подготовиться, в конце концов! А я тут прыгаю бешеным Фарлионским котом, развлекаю его величество и уже целое утро потратила на всякие глупости, совершенно позабыв обо всем остальном.

Мысленно плюнув и отбросив всякую осторожность, я напряглась и все-таки провела любимую связку Гора – мгновенный уклон, подсечку, сдвоенный удар обеими руками с одновременным ударом ногой и последующим перекатом. Дикая смесь гимнастики, аэробики и танца. Прямо брейк-данс, если посмотреть со стороны. Но Гору нравилось.

И королю, кажется, понравилось тоже. Хотя этой связки он явно не знал и с тихим выдохом согнулся пополам, торопливо восстанавливая дыхание. Однако и сам не дурак – успел среагировать и отмахнуться. Еще бы чуть-чуть, и полетели бы мои светлые волосы на траву, удивляя и поражая сурового монарха. А так я только дырку на рукаве заполучила, не удержалась после переката и от сильного ответного тычка чуть не потеряла равновесие.

Ничья, короче. Пора брать тайм аут, пока меня не забили в партере. Чует мое сердце: еще полчаса таких соревнований, и меня согнут в бараний рог. А Эннар Второй еще только-только разогрелся.

Подхватившись с земли, я поспешила отвесить королю самый настоящий, очень искренний и почтительный поклон, всем видом показывая, что поражена, восхищена и преклоняюсь перед его умением. Затем с беспокойством перехватила его горящий неподдельным азартом взгляд. С тревогой поняла, что он как раз вошел в раж и был бы не прочь продолжить. И вдруг почувствовала неподдельную досаду, потому что еще никто не поражал меня так, как этот непредсказуемый, проницательный и невероятно опасный человек.

– Благодарю, ваше величество. Вы – настоящий мастер. Сегодня я получил хороший урок.

Король потер бочину, испачканную моим сапогом, и неохотно опустил меч. После чего отбросил с лица растрепавшиеся волосы и изучающе взглянул на мою согнутую фигуру.

– Сколько тебе лет, Фантом?

– Двадцать пять, – не поднимая головы, ответила я.

– Так мало… в двадцать пять я лишь познавал истинное искусство боя. Поднимись, Фантом. И прими мою благодарность: ты порадовал меня так, как уже давно никто не мог.

Я ошеломленно вскинула голову, но Эннар Второй только лихо отсалютовал и со снисходительной улыбкой добавил:

– Тебя намеренно учили работать с нежитью, Фантом. И в этом твоя слабость: люди не двигаются так, как Твари. Но это даже хорошо: мастеров такого уровня, кто смог бы тебя остановить, очень немного, поверь.

Я только хмыкнула: ему-то удалось без труда.

– Когда ты взял в руки оружие? – внезапно спросил король, убирая меч.

Я прикинула: ну, если обычный кухонный нож считать оружием…

– Лет в десять.

– А я – в пять. И все последующие годы не выпускал его из рук, – усмехнулся его величество. – Полагаю, мои семь десятков против твоих двадцати лет что-то да стоят, так что не расстраивайся. Тебя и правда учили лучшие мастера. Я доволен, Фантом. Действительно доволен. Ты мне подходишь.

Я, замерев на миг от этой двусмысленной фразы, вдруг как-то разом растеряла весь восторг. А потом додумала все, что он не сказал, и криво улыбнулась.

Ты мне подходишь…

Какая интересная формулировка, а?

Подумать только. А я тут голову ломаю, к чему бы эта улыбочка, его фальшивое радушие, милые разговоры о погоде и моем недалеком детстве… уже даже уши развесила, как лопухи, а он меня просто проверял. Накануне – магией, невзирая на мой откровенный протест. Потом – в небольшом словесном поединке и искусной попытке проверить мою наблюдательность: «Что скажешь, Фантом? Какое у тебя на мой счет мне-ение?..» Тьфу! Гадость! Политика, мать ее! Сделай из врага друга, а потом пользуй его как хочешь! Но Эннар Второй пошел еще дальше – поняв, что лобовое столкновение не принесет пользы, приветливость изобразил, разговорчик тет-а-тет организовал, Фаэса вытолкал, чтобы спровоцировать на откровенность… Может, еще разок магией свой дрянной просветил… убедился, что Тьмой от меня не пахнет. Подумал. Да и решил, что надо использовать дураков, раз сами под руку подвернулись! А почему нет? Люди чужие – не жалко. Тварей хотят бить – да пожалуйста, сейчас сделаем вам Тварей. Ах, на разведочку сходили, пока мы чай пили? Очень хорошо. Так и идите себе дальше. Заканчивайте, заканчивайте с этим делом! Вы ж крутые, все из себя умелые… вон как кахгара заломали… любо-дорого поглядеть. Только сейчас, одну минутку, я вас самолично проинспектирую… а потом – вперед, родимые. Вы мне подходите!

Блин.

Вот он, мой главный прокол: зря посчитала его нормальным человеком. И зря решила, что начала его понимать. На самом деле Эннар Второй – просто живая машина для сбора и анализа информации. Равнодушная. Холодная. Лихо отщелкивающая про себя невидимые циферки. Надо будет – он сюда сотню, тысячу человек пришлет. Надо будет – и миллион отыщет. Но раз есть дураки, которые сами напрашиваются… то почему бы и нет?

Я с досадой бросила мечи в ножны.

– Это значит, что теперь вы, ваше величество, убедились в моих способностях и только сейчас даете свое высочайшее согласие на такого проводника, как я?

– Именно, – совершенно спокойно кивнул этот гнусный тип и громко свистнул, подзывая коня. – Тем более что статус рейзера ты уже получил. Со всеми вытекающими последствиями. Что же касается остальных Фантомов, то предупреди сразу: поскольку они – чужаки, то оплата за их работу будет такая же, как у обычных наемников. По факту. И после возвращения. Условия найма вам должны быть известны.

О-о-о. Вот оно что, оказывается. И вот ты как заговорил, твое величество?

Теперь я понимаю, почему вчера в свой шатер ты пригласил ТОЛЬКО меня.

Что ж, разумно. Статус рейзера у меня действительно есть. Соответственно, я как член Гильдии, кем бы ни была раньше, автоматически перехожу в распоряжение повелителя Фарлиона. А так как официально Долина принадлежит Валлиону… короче, сделал он меня. Умно и красиво сделал. Мне просто придется туда идти, если я не хочу заполучить славное звание дезертира.

И неважно, что я сама туда собиралась. Неважно, кого я уговорю с собой пойти. Главное, мне наглядно показали, что приперли к стенке. Но при этом милостиво сообщили, что если Фантомы справятся, то им за это даже заплатят. Как неудобным, но временно полезным чужакам. И все это проделано с такой великолепной легкостью, что просто нет цензурных слов.

Снимаю шляпу.

– Благодарю, ваше величество, – не удержавшись, съязвила я, испытывая сильное желание кинуться чем-нибудь тяжелым. Но он словно не услышал и в мгновение ока превратился в того холодного монарха, каким показался мне в первую встречу.

– Выходите завтра с рассветом, – известили меня тоном, не терпящим возражений. – Фантомы, пятеро рейзеров, которых отобрал Фаэс, Родан со своей пятеркой, маг и ты, проводник. Орденцев с вами не будет.

Ну да. Конечно. Запасной вариант – твои орденцы! На тот случай, если мы не справимся!

Я мрачно посмотрела снизу вверх.

– Это все, ваше величество?

– Нет. Еще с вами пойдет человек, которому я поручаю командование отрядом. Его приказы не обсуждаются.

– Вот как? – настороженно покосилась я. – И кто же он? Кому мы должны подчиняться?

– Эрхас Дагон, – властно бросил в сторону король и, не дожидаясь ответа, пришпорил коня.

Глава10

Весь оставшийся день я пребывала в холодно-отстраненном молчании. Не потому, что злилась или строила планы страшной мести. Просто когда мы с Лином вернулись после тренировки, Ас внимательно на меня посмотрел и негромко сказал:

– Гай, у тебя глаза красные.

Я несильно вздрогнула.

– А скоро станут черными.

Я встревожилась.

– И потом начнут светиться, как в Горечах. Ты уверен, что это хорошо?

Я опустила голову (спасибо брату, что так деликатно указал на ошибку) и целый вечер занималась скрупулезным самокопанием, пытаясь выяснить, что же именно привело меня в столь неуравновешенное состояние и почему это вдруг произошло. Я потратила на подробный анализ несколько томительных часов, сидя в тишине собственной «спальни», рассеянно теребя длинные локоны и раз за разом вспоминая минувшее утро. Мне это было нужно. Я по глазам Теней поняла, что нужно. И в первую очередь потому, что в таком состоянии я не могу ни пойти в рейд, ни вести за собой людей, ни быть уверенной в том, что поступаю правильно.

Поэтому я думала.

Причем была очень сильно удивлена собственными выводами, поскольку получалось, что взбесила меня до невозможности именно попытка Его Величества нас использовать. По делу, в нужном месте, в нужное время. И тогда, когда у меня и самой были точно такие же планы. Казалось бы, чего злиться? Ан нет, не посчитались со мной. Не поверили на слово. Не спросили моего мнения. Просто пришли, оценили, как коня на рынке, сухо констатировали, что сойду, и выпихнули коленом под зад.

Нечестно?

Угу.

Какая я, оказывается, поборница справедливости.

Так. Надо срочно от этого избавляться. И ломать, как советуют психологи, свои идеализации. Иначе проблем у меня потом бу-у-удет… море. Начиная с короля и заканчивая собственными братьями.

Эх, повезло мне с ними. Повезло, как самой распоследней дуре, а дуракам, как известно, действительно безумно везет… на первых порах. И вот когда эта самая «пора» закончилась, все. На одном везении больше не выедешь. Надо браться за ум, тщательно все анализировать, как это делает король, и в темпе решать, что для меня важнее: свои обиды или результат, а не дуться на тех, кто оказался гораздо более решительным и прагматичным, чем я. Ну и циничнее, естественно. Тогда как я веду себя, как разобиженная на недостаток комплиментов девчонка. Пора бы сообразить, что королю мои сомнения на фиг не сдались. И он лишь использует то, что находится под рукой, стараясь действовать с максимальной эффективностью. Хотя, наверное, его этому особо учили, да и времени было гораздо больше: за семьдесят лет чему только не научишься? Но все равно – обидно. Обидно сознавать, что я – не самая умная, не самая красивая, не самая ловкая…

Все, хватит себя жалеть. Решила что-то делать – делай. Не решила – сиди и помалкивай. Согласилась быть Иштой – вперед и с песней. И нечего на зеркало пенять, коли… его величество отразил в нем то, что я не захотела в себе видеть. Иными словами, сегодня он преподал мне еще один урок. Гораздо более важный, чем недолгий поединок на мечах.

– Фантом! – зычно гаркнули снаружи, едва до меня дошла эта простая истина. – Фантом… который проводник! К королю! Срочно!!!

Я скривила губы. Но потом услышала на улице хрипловатый голос Фаэса и со вздохом поднялась: ни за что не поверю, что его величество во второй раз решил прислать за мной старого хромого ветерана. Наверняка эрдал сам пришел. И наверняка по делу.

– Долго собираешься, – недовольно буркнул эрдал, когда я вышла наружу. – Идем. Его величество хочет уточнить детали насчет рейда.

Я пожала плечами и направилась к королевскому шатру.

У входа нас, как всегда, встретили два молодцеватых охранника, окидывающих всех посетителей внимательными и цепкими взглядами. Однако в первой комнате, где стоял большой стол, сегодня почему-то было пусто. И карту, которую я помню по прошлому разу, тоже кто-то предусмотрительно убрал.

– Сюда, – все еще недовольно проворчал Фаэс, первым направляясь вглубь шатра и отдергивая левую штору. – Давай за мной и не нарушай правила больше, чем ты уже их нарушил.

Я молча наклонила голову, бесшумно проскальзывая во вторую комнату, и тут же услышала негромкое:

– Опаздываешь, Фаэс. Опять последний. Проходи, садись.

Выпрямившись, я быстро огляделась и разочарованно вздохнула: блин, а попозже меня позвать не могли? Его величество, судя по всему, изволил ужинать в компании своих ближайших сторонников. Даже его преосвященство здесь – вон смачно жрет запеченного гуся. Мастер Драмт по правую руку от него деликатно грызет куриное крылышко. И Родан тут, о чем-то беседует с сидящим напротив Нишем… ну, тем эрдалом Третьей крепости Фарлиона, с которым мы за эти дни так и не успели пересечься. Во главе стола, дальше всех от входа, сидел, разумеется, король… Где ж ему еще быть, как не там?.. А по другую сторону стола виднелось одно свободное место, возле которого…

У меня невольно дернулась щека.

…совершенно спокойно восседал эрхас Дагон. Тот милый и обстоятельный джентльмен, который столь невежливо ведет себя с дамами.

За прошедший год он ничуть не изменился: все то же породистое лицо, широкие плечи, сильные руки, с легкостью управляющиеся и с тяжелым мечом, и с непривычного вида двузубой вилкой. В профиль он выглядел еще суровее, чем в фас. Но мне совсем не требовалось, чтобы он поворачивался и снова, как в прошлую нашу встречу, с ненавистью повторял:

– Ведьма…

Посетовав на торопыгу-Фаэса (ну ведь мог бы позвать попозже!), я проследила за тем, как он безо всякого стеснения усаживается на последний свободный табурет, и поискала, куда бы притулиться. Стоять возле входа было глупо. Ждать приглашения – тем более. Но и мозолить глаза королю не хотелось. Однако мне повезло – слева от входа нашлась древняя, опасно покосившаяся и откровенно инвалидного вида табуретка, на которую я осторожно уселась, вытянув ноги и сложив руки на груди. При этом имея благородные намерения терпеливо посидеть в тенечке, поразмышлять насчет завтрашнего похода и постараться понять, какого черта вообще тут делаю.

– Фаэс? – спустя пару секунд испортил мне настрой его величество. – Тебе не кажется, что это переходит всякие границы?

За столом воцарилась неприятная тишина.

Я приоткрыла один глаз, интересуясь, чем так недоволен наш грозный король, и здорово удивилась, поняв, что он отвлекся от разговора с Дагоном и недобро смотрит в мою сторону. При этом обращаясь почему-то именно к Фаэсу.

Что такое? Что не так? Мне надо было торчать у дверей, как памятник? Или, может, вообще тихонько выйти, поняв, что нарушаю вечернюю трапезу монарха? Блин. Точно. Меня ж никто не звал. А я тут приперлась и сижу, как истукан. Да еще без разрешения уселась на несчастный табурет, на котором, может, его величество когда-то манную кашу ел, и теперь этот раритет дорог ему как память.

Фаэс, проследив за взглядом короля, быстро обернулся.

– Гай! – Его лицо внезапно побледнело и перекосилось так, что я даже испугалась, что угадала с табуретом. – Ты что творишь, шеттов сын?!

Я послушно поднялась и шагнула к выходу. Ну ладно, ладно. Уже ухожу. Кричать-то зачем? Предупредили бы сразу, и я бы просто покурила в сторонке, дожидаясь, пока вы насытитесь и перейдете к делу.

– ГАЙ! – снова ахнул Фаэс, начиная наливаться дурной кровью. – А ну стой, мерзавец! Ты что себе позволяешь?!

– А что надо? – совсем озадачилась я.

Король медленно отставил бокал с вином и холодно посмотрел на меня поверх жареного поросенка.

Кстати, стол был не слишком богат: без изысков, без экзотических фруктов, элегантной сервировки и обязательного букета цветов посередине. Просто грубоватая скатерть, несколько бутылок из зеленого стекла – видимо, с вином, – простые тарелки, такие же простые и весьма даже неизящные бокалы. Плюс дичь. Плюс хрюшка. Плюс парующая миска с горячей кашей – точно такой же, какой кормили всех остальных.

Кажется, его величество не любит привередничать?

Я перевела недоумевающий взор на медленно раздувающегося от ярости эрдала.

– ЖИВО СЮДА, ГАД! – прошипел красный, как помидор, ветеран. – Я, конечно, знал, что тебе плевать на этикет, но чтобы отказываться от приглашения короля…

Я нахмурилась.

– Извини, Фаэс, но меня никто не приглашал.

– Да как ты смеешь?! Приглашение делается старшему по званию! А младшим положено рты свои наглухо закрыть и выполнять, что велено!

– Фаэс, – устало вздохнула я. – Прости меня. И вы простите, ваше величество. Но стол накрыт на семь персон, и за ним больше нет места. Так что можно я пойду? А вы, когда закончите, просто кликнете?

Его величество окаменел, а эрдал едва не задохнулся от бешенства.

– Ах ты, выкормыш больного чернокрова… да я тебя…

– Фаэс, не надо. – Неестественно спокойный голос короля окатил разъяренного эрдала как ведром холодной воды. Фаэс замер, кипя, словно перегревшийся на газу чайник, но под ледяным взглядом повелителя сжал челюсти и медленно опустился на место. – Фантом правильно указал мне на ошибку. Восьмой прибор сейчас будет.

Я скисла. Ну вот. Теперь еще и этот в бешенстве. И почему мне так не везет? Да еще Родан косится едва ли не с ужасом. И маг таращит круглые глаза. Один Горан усмехается в усы. И никто, зараза, не соизволит пояснить, в чем же я виновата.

По хлопку короля буквально из воздуха выскочил молодой воин, одетый в легкую кольчужку, торопливо поклонился, когда монаршая длань указала сначала на меня, а потом на стол. Так же резво выпрямился и в мгновение ока исчез, принеся буквально через пару секунд простую, но идеально чистую тарелку, столовый нож и сразу три вилки – с одним, двумя и тремя зубчиками, о назначении которых я могла только догадываться. Потом все это молниеносно разложил, расправил деликатно постеленную салфетку из отвратительно розовой ткани. Коротко поклонился. Снова исчезнув на миг, поставил рядом новенький табурет. Наконец выразительным жестом предложил присесть и испарился уже насовсем.

Под испепеляющим взглядом Фаэса я тяжело вздохнула, с досадой осознав, что сидеть мне придется как раз напротив обозленного величества. А потом осторожно, находясь под пристальным вниманием соседей по столу, опустилась на сидение. Искренне надеясь, что слуга из вредности не принес мне испорченную табуретку и я не навернусь с нее у всех на виду.

– Угощайся, Фантом, – подчеркнуто ровно сказал король, глядя куда-то мимо меня, и я так же ровно, уже буквально чувствуя над собой занесенный топор палача, ответила:

– Благодарю, ваше величество.

Народ замер. Однако Эннар Второй равнодушно отвел взгляд и вернулся к неоконченной трапезе. После этого обстановка слегка разрядилась, гнетущая тишина перестала быть такой зловещей, а тугой узел у меня в животе начал осторожно развязываться.

– Я тебя убью! – прошипел Фаэс, когда деликатный стук ложек возобновился, а присутствующие немного расслабились. – Вот как выйдем, так сразу и убью!

– Подожди, пока вернемся, – вполголоса отозвалась я. – Сначала дело сделаем, а потом ты предъявишь свои претензии. И вообще, надо было предупредить заранее. Я ваших академиев не заканчивал и всяких там этикетов не знаю.

– Да мне плевать, что ты знаешь, а что нет! Жри порося! Жри, мерзавец! Не сиди, как камень!

– Спасибо, я не голоден, – сухо отозвалась я и принялась внимательно изучать накрытую салфеткой тарелку.

А салфетка-то тонкая. Из какой-то необычной, почти не мнущейся, но, видимо, легко стирающейся ткани. Самое то для леса и шашлыков. На такую что ни пролей, быстро отчистится. Интересно, как они этого добиваются? Наверное, какая-то пропитка?

– Почему не ешь, Фантом? – оторвал меня от размышлений неестественно ровный голос короля.

– Благодарю, ваше величество, я сыт.

– Ты отказываешься принимать пищу за моим столом?

Меня снова пронзило холодным взором почти насквозь.

– Нет.

– Тогда в чем дело?

Блин. Мне стало неуютно. И даже очень неуютно от мысли, что я ни фига не знаю ролей в этом дурацком спектакле. Я даже вилку не могу взять без риска нарушить еще какое-нибудь правило! А вдруг порося надо есть той, которая однозубая? А вдруг той, наоборот, у которой два зуба? Е-мое. Все сидят, люди как люди, и таскают мясо руками! А мне, как самой умной, настоящий прибор принесли! Но им же еще пользоваться надо уметь!

Блин, твое величество! Опять ты меня подставил!

Я принялась лихорадочно соображать, как выкрутиться из щекотливой ситуации.

– Простите, ваше величество… просто… знаете ли… – неожиданно в голове молнией мелькнула диковатая мысль и тут же сорвалась с языка спасительной идеей. – А на ночь есть вредно!

Ф-фу, ну хоть так отмажусь.

– Что? – От моего дурацкого ответа брови короля взлетели высоко вверх.

– На ночь, как утверждают, наедаться вредно. А я и так недавно перекусил.

– Вредно?! Это кто же придумал такую дурость? – изумился Фаэс, невежливо опередив своего сюзерена.

– Ученые, – незаметно переведя дух, сказала я. – Они утверждают, что ночью кишки практически не работают, поэтому все, что ты съешь перед сном и что не успеет перевариться, остается внутри в весьма неприглядном виде. Еда начинает бродить, тухнуть, испарять нехорошие запахи… Мясо вместо того, чтобы давать нам силы, гниет… трава вообще черт-те во что превращается. А в итоге к утру в кишках образуется такая помойная яма… Ну, примерно как если бы вы бросили эту же самую еду на недельку под солнце. С соответствующими последствиями: тухлятина, хренятина и жуткая вонища, вместе с разлагающимися останками и…

– Заткнись, Фантом, – сердито буркнул Фаэс, раздраженно пододвинув ко мне соседнее блюдо. – Дурь несешь. На вон, поросенка лучше съешь.

– А ты знаешь, что некоторые народы не едят свинину? – хмыкнула я, никак не отреагировав на умопомрачительный запах, но для виду все-таки сняв с пустой тарелки салфетку.

– Это еще почему? Брезгуют, что ли?

– Просто свинья по своему строению наиболее близка к человеку. По составу крови, размерам сердца… говорят, даже по вкусу.

– Да иди ты! – чуть не сплюнул эрдал. Но вовремя опомнился и лишь с отвращением на меня посмотрел. – Вот ведь набрался где-то всякого де… всякой ереси! Это ж надо было сравнить!

Я задумчиво загнула у добытой салфетки один краешек.

– Не скажи. Говорят, когда-то давно, в голодные времена, некоторые сволочи пытались продавать и скармливать людям умерших… или убитых. Нищих там. Или просто тех, кому не повезло. Под видом свинины, между прочим. И многие на это покупались, потому что кушать хотелось, а другого мяса не было. Но поскольку бог запрещает каннибализм, то старейшины в тех племенах решили не искушать судьбу и запретили употреблять свиней в пищу. Так что не знаю, не знаю, Фаэс… может, в этом и есть смысл?

Эрдал перевел взгляд на приличный кусок мяса в своей тарелке и недовольно засопел.

– Но даже если и так? Я ж вижу, что свинья!

Я только руками развела.

– Да я разве возражаю? Это – лишь вопрос убеждений. Тех, о ком я только что говорил, и деньгами не заманишь к поросям: они верят, что за ослушание их накажет Всевышний.

– Аллар видит все, что творится на земле, – внезапно вмешался в наш диспут его преосвященство. – Он эту землю создал. Он за нее радеет. Его волей все мы живы. И в Его воле наказать ослушавшихся так, как Он посчитает нужным. Хотя, конечно, насчет свинины… это ты действительно загнул.

– Все может быть. Но кто знает? Вдруг те люди тоже не так уж неправы? Может, их вера имеет под собой какие-то основания?

– Ты так считаешь? – внимательно посмотрел на меня орденец.

Так. Это что, вечер встречи выпускников? Мы собрались, чтобы пообсуждать религиозные вопросы? Или, может, друг на дружку поглядеть и поближе познакомиться? Черт. Фаэс, ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО должен был позвать меня позже!

– Ты прячешь лицо, как враг, – невозмутимо продолжил святоша, одновременно обгрызая какую-то кость. – Ничего о себе не говоришь. Ты отказываешься открывать свое настоящее имя. И никто из нас не знает, чего от тебя ждать.

Кхм. Прости, Фаэс. Зря на тебя бочку катила. Не твоя это была идея – позвать меня на этот скромный ужин. Чует мое сердце, не твоя.

– У каждого есть право на тайну, ваше преосвященство, – смиренно сказала я, стараясь не ерзать под пристальным взглядом орденца. – Мы всего лишь предлагаем помощь. И его величество, как мне показалось, согласился эту помощь принять. А то, что мы скрываем лица – это всего лишь пожелание человека, которому служат Фантомы и который прислал нас сюда разобраться с общей проблемой.

– Значит, ваш хозяин заинтересован в уничтожении Прорыва?

– Думаю, это понятно уже по тому, что мы здесь.

– Почему же тогда он не явился сам?

– Возможно, он пока не желает афишировать свое присутствие.

– Кхм, – странно посмотрел на меня орденец. – А ты знаешь, что у тебя весьма интересная дейри?

Черт. Мне что, каждый встречный будет тыкать этим в глаза?!

– Да, ваше преосвященство. Мне говорили.

– Святые отцы с тобой работали?

– Я к ним не обращался.

– Ни разу?! – неприятно удивился святоша. – А ты знаешь, что с такой дейри ты мог бы стать учеником Святого Престола?!

– Да, ваше преосвященство, – загнув очередной краешек салфетки, хмыкнула я.

– Во что ты веришь, юноша, прячущий лицо? – вдруг прищурился бритоголовый поп. – Ты исповедуешь веру в Аллара? Или, быть может, тебе близко какое-то иное учение? Ответь.

Так. Нехорошо. Очень нехорошо, если они поймут, что я – редкая безбожница и даже в церковь за свою жизнь ни разу не сходила. Но еще хуже будет, если кто-то сообразит, что меня такое положение дел вполне устраивает. Или, чего доброго, заподозрит в связи со Жрецом. Внимание инквизиции нам совсем не нужно. Еще неизвестно, что они думают насчет Ишт. Вдруг мое существование противоречит официальной религии? Что-то я пока не интересовалась этим вопросом. А видимо, зря.

Думай, Гайдэ. Думай. Ищи, как сказать правду и отвести все возможные сомнения.

– Я верю в то, что этот мир был создан с любовью, – наконец тихо ответила я, находясь под прицелом настороженных взглядов. – Верю, что земля, по которой мы ходим, живая. Верю, что она чувствует боль точно так же, как и мы. И в то, что каждая рождающаяся в ее недрах Тварь должна быть уничтожена. Земля для меня как мать, ваше преосвященство. Она бережет нас. Заботится. Снабжает всем, что необходимо для жизни. Я отношусь к этому миру с почтением и благодарностью за то, что он меня принял. Я не видел того, кто его создавал, и что за сила дает ему жизнь. Но уверен, что существование Невирона противно самой его сути.

Орденец странно хмыкнул.

– Любопытное у тебя видение мира. Но, как мне кажется, мы говорим с тобой об одном и том же. Только разными словами.

– Да, ваше преосвященство. Это – сложный философский вопрос, – я незаметно перевела дух. – И это – не диспут одного короткого вечера.

– Что за слово ты использовал? – вдруг заинтересовался мастер Драмт, повернув ко мне голову. – Что это за термин – «философский»? Никогда такого не слышал.

А он и правда молод – увидела я. Мы, наверное, почти ровесники. Хотя он маг… Его величество вон тоже смотрится не старше сорока… и почему-то намеренно отстраняется от разговора, искоса наблюдая за собравшимися и лишь изредка пригубляя терпкое красное вино.

– Слово «философия» состоит из двух корней, мастер Драмт, – медленно пояснила я, терзая несчастную салфетку. – «Филос» в переводе означает «любить», «софос» – «мудрый». Философами обычно называют тех, кто стремится к знаниям. Иногда их еще называют мудрецами. Но у меня на родине есть устоявшееся мнение, что настоящая мудрость доступна только богу, тогда как человек может лишь пытаться приблизиться к истинному пониманию вещей.

От моей заумности святоша одобрительно крякнул, а маг заметно встрепенулся.

– «Филос»? «Софос»? Что это за язык?

– Греческий.

– Не знаю такого.

– Понимаю, – тонко улыбнулась я. – Но в мире существует много такого, о чем мы не имеем никого представления. В том числе и языков. Есть еще латынь и много других… Мертвые языки мертвых народов, чья мудрость дошла до нас лишь в виде таких вот устаревших понятий и ставших общепризнанными терминов. Вы ведь используете тот же принцип, мастер, в своих заклятиях, которые чаще всего формулируете на одном из древнейших языков Во-Аллара. Не так ли?

Маг важно кивнул.

– Мы используем язык эаров, потому что он совершенен. И наиболее точно отражает суть вещей. К примеру, слово «огонь» в переводе с эйнараэ звучит как «лиийора-а», но на самом деле имеет еще порядка десяти значений, которые меняются в зависимости от контекста.

– Да, я немного знаком с принципом многополярности Троэна.

Ну, не знакома, конечно, но слышала пару фраз от Дея. Зато в Китае с его иероглифами этот мудреный принцип точно бы приняли на ура. Однако любопытства в глазах мастера Драмта стало гораздо больше.

– Я смотрю, у тебя весьма разносторонние интересы, Фантом.

Я усмехнулась шире.

– Ничего особенного, господин маг. Как говорится, жить захочешь – и не так раскорячишься. К тому же, как мне недавно сказали, лишних знаний не бывает, вот я и хватаю помаленьку. То тут, то там…

Орденец и Фаэс дружно хмыкнули, и даже по губам Родана скользнула мимолетная улыбка.

– Кто ставил вам произношение, господин маг? – с любопытством спросила я, получив сразу с двух сторон весьма одобрительные взгляды.

Мастер Драмт улыбнулся.

– Мой учитель – мастер Иголас Двир. Возможно, ты о нем даже слышал.

– Нет. К сожалению, не имел чести.

– Он много лет преподает в Магистерии и считается одним из лучших толкователей эйнараэ. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что… – Я аккуратно свернула салфетку так, как уже давно пыталась, и бережно расправила краешки. – Скажите, вы сильно огорчитесь, если узнаете, что он научил вас неправильно?

Фаэс метнул в мою сторону растерянный взгляд, святоша недоуменно нахмурился, а король перестал наконец делать вид, что его здесь нет, и прекратил изображать полнейшее равнодушие. Еще бы. Он ведь тоже маг. И тоже, наверное, когда-то учился у пресловутого мастера Двира. Иначе отчего бы у него так интересно сузились глаза, а в зрачках впервые полыхнуло мрачное пламя неподдельного раздражения?

Кажется, сегодня мне все-таки удастся пробить его холодное равнодушие.

Не со злости. Просто из принципа. Из вредности. И конечно же, из любопытства.

– Как ты сказал? – наконец поразительно спокойно переспросил маг.

– Слово «огонь» на эйнараэ звучит как «ли-иэ-эоура-а-а», мастер Драмт, – задумчиво пропела я. – С ударением на последний слог, а не на первый. А «лиийора» означает всего лишь «пылающий». Думаю, вы знаете разницу между существительным и прилагательным. К слову, ваш учитель когда-нибудь общался с истинными носителями языка? И знает ли о том, что делает такие грубые грамматические ошибки?

В оглушительной тишине маг медленно поднялся из-за стола и очень тихо сказал:

– С носителями эйнараэ, Фантом, люди не общаются уже несколько веков. Они вытеснили нас из Эйирэ полностью и прекратили всякие контакты.

– Правда? – искренне удивилась я, вспоминая последние слова Ли-Кхкеола. – А я слышал, что лет пятьдесят назад была одна неудачная попытка. Возможно, ваш учитель просто не застал этого важного события?

У короля отчего-то дрогнуло лицо.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, Фантом, – еще тише сказал побледневший от ярости маг. – Но мне кажется, ты переходишь всякие рамки. Или хочешь сказать, что видел живого эара?

– Видел.

– Не может быть!

– Может. Потому что я видел его сначала живым, а потом мертвым, – спокойно отозвалась я, аккуратно положила на пустую тарелку сложенную из салфетки шестилепестковую розу (да… еще одно мое детское увлечение) и так же спокойно поднялась. – Прошу прощения, господа. Благодарю за увлекательную беседу и хочу спросить у его величества: теперь мы можем наконец заняться делами?

Глава 11

Наверное, это было слишком большой наглостью с моей стороны, но мне откровенно надоело все это словоблудие. Вежливые фразы под громкий хруст разгрызаемых костей, тщательно сдерживаемое нетерпение, искусно прикрытое нарочито медленно очищаемой кожурой, мнимое равнодушие, умело спрятанное за холодной маской отчуждения… У меня завтра рейд. И рейд очень длинный. Так что хотелось бы сразу расставить все точки над «i» и вернуться к делам, которые из-за этого нелепого ужина так и остались недоделанными.

К тому же этим утром я с неприятным удивлением обнаружила, что с меня очень искусно и совсем незаметно, но почти сняли старательно прилепленную на нос маску. Его величество меня удивил, насторожил, поразил… и великолепно обвел вокруг пальца. Он заставил меня переживать, поколебал мое спокойствие, довольно тонко указал на несостыковки в имидже. Но теперь все. Я нашла ошибку, и ненадолго проснувшаяся Гайдэ, которую заинтересовал этот опасный человек, мне больше не помешает. Ей здесь не место. И эрхас Дагон не должен заподозрить, что она вообще была. А Фантому нет смысла соблюдать этикет, потому что он на самом деле ни от кого из этих людей не зависит.

Повинуясь тяжелому взгляду короля, присутствующие тут же оставили тарелки в покое и угрюмо молчащей толпой перебрались в еще одну комнату, где я раньше не была. Такую же небольшую, как «столовая», но здесь имелся приличных размеров стол. На столе – та же самая карта, которая раньше была в первом «зале». Два уютных, хотя и не новых кресла. Большой сундук. Наспех сколоченный стеллаж, на котором, помимо каких-то бумаг, стоял початая винная бутылка. Прямо рабочий кабинет, не иначе.

Зайдя последней, я тут же отступила в тень, чтобы не раздражать его величество свой дерзкой персоной, прислонилась к косяку и принялась рассеянно слушать, о чем говорят сильные мира сего.

Так. Мастер Драмт требует оставить в отряде только одного мага.

Плохо. Значит, Дей выбывает из игры.

Второе, уже известное: выступаем с рассветом, еще по темноте, чтобы до вечера добраться до присмотренного Роданом места, где можно переждать ночь.

Третье: в отряде не должно быть больше пятнадцати человек, не считая меня. Это уже Фаэс заявил. Но если идет маг (видимо, им и окажется молодой мастер), пятеро рейзеров, если пойдут еще Хасы… блин, Теней и оборотней я отпустить никак не могу! Но их шестеро. Их все равно шестеро, даже если я обижу Рорна и оставлю его сторожить вещи на пару с Деем. Что делать?

– Я беру с собой двоих, – заметив мой выразительный знак, сообщил королю Родан.

– Что? – удивился он.

– Мне нужны только двое. Но проверенных, ваше величество. Вы же знаете: у меня отряд на две трети состоит из новичков. Брать их с собой неразумно. А мой маг тем более помешает.

– Возьми других.

– Не стоит, сир, – коротко поклонился мой спаситель. – Я думаю, двоих вполне хватит.

Король и Фаэс одновременно нахмурились. Ниш удивился. Маг и вовсе озадачился. А я удовлетворенно кивнула.

– Хорошо, смотри сам, – неохотно согласился король, видя, что эр-гар будет настаивать. – Дагон, твои люди?

– Я беру пятерых, – невозмутимо отозвался эрхас Дагон.

Я прищурилась (а вот на него с его людьми никто не рассчитывал!) и тут же подала голос:

– Господин эрхас знает, что в отряде будет шестеро Фантомов?

– Сколько? – вздрогнул Фаэс.

– Шестеро.

– Вас слишком много, – жестко прищурился король.

Фаэс насупился: по его мнению, наоборот, слишком мало. Но он тут ничего не решал, поэтому я сделала вид, что не заметила его гримасы, и нагло заявила:

– Меньше я не возьму.

У короля опасно сверкнули глаза.

– Кажется, мастер Драмт прав: сегодня ты слишком много на себя берешь.

– Вашему величеству нужен результат? – по-прежнему спокойно спросила я. – Вы по-прежнему хотите, чтобы Прорыв был закрыт? Для вас все еще важно, чтобы Печать была разрушена?

– Печать? – опасно тихо переспросил король.

– Вы ведь знаете, что на Горах тоже стоит Печать? Такая же, как в Фарлионе? Только намного древнее, потому что она была самой первой?

Мастер Драмт выразительно переглянулся с королем.

– Откуда ты знаешь?

– Хозяин знает, – отозвалась я.

– И ты хочешь сказать, что я должен в это поверить? Или вы собираетесь вшестером сломать Печать? – В голосе мага зазвучала нескрываемая насмешка. – Ту, которую не смогли одолеть сотни магов?

Я медленно покачала головой.

– Не мы. Ее сломает Хозяин. Но для этого нужно ликвидировать Прорыв: от него идут слишком сильные эманации смерти. Это может помешать.

– Если твой хозяин так силен, то почему же его здесь нет? – не выдержал эрхас Дагон. – Почему он не пришел? Почему прислал только вас?

Я холодно улыбнулась.

– Для него еще не настало время, господин эрхас. Он появится, когда посчитает нужным. А у Фантомов здесь просто работа – Твари. И, как мне кажется, мы уже успели доказать, что неплохо с ними справляемся.

– Почему же тогда вы не пошли туда сами? – внезапно задал король резонный вопрос.

Браво. Я уж боялась: не догадается.

– Потому что у нас нет быстрого способа уничтожить Прорыв. Мы – не маги, ваше величество, и можем давить нежить лишь по старинке – руками. Так что в каком-то смысле вы правильно подумали: мы действительно облегчаем себе работу. Но вы ведь хорошо нас понимаете, верно?

Его величество спокойно выдержал мой пристальный взгляд и никак не показал, что понял намек. Однако что-то в нем все-таки изменилось. На какой-то миг мне показалось, что на его губах промелькнула тень хорошо знакомой усмешки. Секунду мы бодались взглядами, но потом он отвернулся, заложил руки за спину и, качнувшись на носках, неожиданно кивнул:

– Хорошо. Но если вы не справитесь, Фантомы больше никогда не появятся на территории Валлиона.

– Принято, – кивнула я. – Если мы не справимся, это будет означать, что нас просто нет. Я могу идти?

– Иди. Если тебя не интересуют подробности.

– Больших подробностей вы мне все равно не скажете, – хмыкнула я, шагнув к выходу. – Какие откровения перед чужаком? А свои обязанности я знаю хорошо. Поэтому всего доброго, господа.

– Эй, Фантом! – поспешил окликнуть меня Ниш.

Я удивленно покосилась: ему-то что надо? Завтра увидимся, в рейде все и скажет, что думает по поводу моей сумасшедшей наглости и открытой дерзости по отношению к королю. Мы и не знакомы почти. Так, разок виделись в крепости, когда заехали передать привет от Фаэса, и все. Больше не возвращались. Поэтому что он мне может толковое сказать?

– Фантом, открой мне одну тайну, – с непонятной усмешкой подошел эрдал, протягивая сложенный вчетверо листок бумаги. – Скажи: это, случайно, не ты писал?

Я с недоумением прочитала короткую записку – ту самую, которую черканула впопыхах, советуя ему на пару дней придержать рейзеров от прогулок по Харону. Я, правда, и Рогу тоже писала, но не думаю, что он послушался: Фаэс как-то сказал, что он еще троих потерял, прежде чем взбудораженная Долина успокоилась.

– Ну, я.

– А может, скажешь нам тогда: НА КАКОМ языке ты это писал?

Я озадачилась.

– А что не так?

– Ты с какого перепою был, когда это чирикал? – почти ласково осведомился эрдал, ткнув пальцем в причудливые закорючки на бумаге. – Ты думаешь, все вот так легко и просто читают на эйнараэ? Думаешь, мы с эарами за руку каждый день здороваемся и без труда болтаем за утренним элем?

Я впала в ступор.

– Это хорошо, что у меня маг под боком был. И хорошо, что он хоть что-то сумел разобрать. Хватило знаний, чтобы различить слова «печать», «запрет» и «два дня». А вот на Второй, между прочим, маг был похуже. И Рог здорово влетел с этим твоим письмом, потому что ни шетта не понял!

Твою маму…

Я с тихим ужасом уставилась на проклятую бумажку, как на ядовитую гадину. Обмирая от страшной догадки, прочитала во второй раз, в третий, пытаясь понять, как же это получилось. Сначала даже испугалась, что по привычке написала на русском, но нет – тогда бы Ниш вообще ни черта не разобрал. А он понял. И он сказал «эйнараэ» – язык эаров. В то время как сейчас у меня перед глазами лежал идеальный образчик их необычного способа письма – коротенькими криптограммами, похожими на росчерки китайских иероглифов. Только более изящные, каллиграфические, очень тонкие, почти летящие… которые я с какого-то перепугу вдруг написала вместо обычных слов.

А потом до меня начало доходить.

– Твою маму… Ли-Кхкеол! – тихо охнула я, сообразив, в чем дело. – Да что ж ты со мной сделал-то?!

Елки-палки! Ну, конечно! Это же он меня языку учил! И единому, и своему! Он мне эти знания передавал! Он их целыми блоками впихнул в мою бедную голову, чтобы я понимала, за что и почему меня подвергнут древнему обряду и отнимут душу. Он ведь пытать меня собирался. Мстить за сородичей. Тело мое захапать. Для того и навыки передал, чтобы мог потом использовать сам. Вот только неужто он их перепутал так, что я в забытьи не разобралась, каким именно языком пользуюсь? Неужто все-таки перемудрил, и мне теперь долго придется соображать, прежде чем что-то написать? Боже… нет, не может быть!

Не видя странных взглядов соседей, я лихорадочно выхватила из внутреннего кармана карандаш и чиркнула пару слов на всеобщем. Потом сравнила с тем, что было написано выше. Поняла, что свободно владею и одним, и другим письмом. Растерянно замерла, комкая бумагу и отчетливо видя разницу между ними, а потом покачала головой и, найдя лишь одно-единственное объяснение собственной оплошности, сердито сплюнула:

– Дурак. И шутки у тебя были дурацкие.

После чего вернула удивленному эрдалу записку и ушла, на все лады поминая про себя отлетевшую душу наглого эара, рискнувшего вдруг при всех перехватить мою руку и сделать такой откровенный намек на свое присутствие. Которого я, к сожалению, в тот момент не увидела. И за который вполне могла бы сейчас прибить его повторно. И, наверное, даже с особой жестокостью.

Уходили мы из лагеря еще в темноте: трое Хасов во главе с Роданом (двое – из тех троих, что уцелели после встречи с кахгаром и которых мы с Лином видели на дороге); Роданов хорек по кличке Рэ, пятеро рейзеров вместе с Нишем (да, я была права); мастер Драмт (и снова я попала в точку), эрхас Дагон (чтоб ему провалиться на месте); пятерка его людей, из которых я совсем никого не знала; плюс мы с Лином, Тени и, конечно же, два оборотня, без которых я бы не рискнула соваться ни к какому Прорыву.

Провождать нас никто не стал, кроме уставшего за ночь Фаэса. Однако караульные на баррикадах были предупреждены заранее и «рогатки» отодвинули без лишних вопросов. После чего мы длинной вереницей покинули сонный лагерь, по пути кивнув лишь бдительным часовым. А потом незаметно растворились в лесу, устремившись к сравнительно недалеким горам.

Место мне досталось не самое почетное – между Хасами и рейзерами, перед которыми маячили люди Дагона, но я не переживала: рядом неизменно держались братья, избавив меня от необходимости лишний раз общаться с посторонним людьми.

Дагон пока не требовал к себе: дорогу отлично знали Хасы, поэтому он только время от времени советовался с Роданом и не вспоминал, что в отряде есть еще один проводник.

А мне хорошо: тишина, темнота, просыпающиеся птички начинают весело подчирикивать с веток. Никто не лает, не кусает, претензий не предъявляет, и вообще – лепота. Одно удовольствие ехать. Правда, Лин потихоньку ворчал, потому как не привык видеть перед собой лошадиные задницы, но тут уж никуда не денешься: лететь вперед, как обычно, ему никто бы не позволил. У нас же тут целый командир есть. Вот он и маячил гордо впереди, позволив мне чуток вздремнуть, добирая остатки сна, и бессовестно пропустить всю дорогу до собственно гор.

Ехали долго, нудно и скучно: ни одна Тварь на нас не покусилась, никто издалека не пугал своим ревом, никто не развалился смердящей кучей посреди дороги… но, наверное, только оттого, что последние две недели этот лес беспрестанно утюжили вооруженные до зубов отряды рейзеров и Хасов. Так что если и осталась поблизости какая-то недобитая Тварь, то только случайно. Да еще очень маленькая и трусливая, поскольку всех остальных благополучно перебили. Благодаря чему я смогла с удовольствием продрыхнуть чуть ли не до полудня, а потом, накинув на нагревающийся шлем капюшон, поспать еще немного – почти до вечера, благо днем никакие гады нас уже точно не достанут, а привалов Дагон мудро не делал. Рано еще, не устали люди. А чтобы кони нормально довезли, их то пускали спокойным шагом, то снова переходили на спорую трусцу.

Кстати, я забыла сказать: с нами увязался еще один Хас. Незнакомый. В задачу которого входило потом собрать всех лошадей и вернуть их обратно в лагерь. Потому что по скалам они лазать не умели и таких славных копыт, как у моего шейри, отродясь не имели. В связи с чем должны были лишь домчать нас до подножия гор, а потом в них не было никакого смысла. По крайней мере, до тех пор, пока мы не соберемся вернуться.

Надо сказать, Дей и Рорн, узнав о решении короля, здорово расстроились. Но в чем-то его величество прав: больше одного мага нам для работы не требовалось. Тем более мастер Драмт поехал сам. И теперь только от нас зависело, доберется он до нужного места живым или нет. А поскольку фигурой для рейда он был крайне важной, так как вез с собой пресловутую магическую «гранату», о которой я пока ни демона не знала, то вся пятерка рейзеров постоянно крутилась возле его синего балахона. И тщательно следила за тем, чтобы он ни капли своей магии не растерял, пока дойдет до Прорыва.

Надо отметить, волосы свои непослушные чародей все-таки подобрал – косу заплел, но косу отменную: тугую, крепкую, темно-русую. Год назад бы точно обзавидовалась. Да и одежду подобрал по случаю, надев балахон исключительно из практических соображений, потому что на рассвете было весьма прохладно, а к полудню спокойно снял и теперь щеголял в стеганой куртке, высоких сапогах и кожаных штанах. Как все. Даже нож на пояс повесил. Да и короткий меч у него под седлом имелся. Так что не впервой ему было в рейды ходить. И в Магистерии своей он явно не засиделся.

Остальные меня не сильно интересовали: хватало того, что экипированы четко и строго по делу. Ничего лишнего. Вооружены. В бронях, которые не снимали даже днем. Сапоги с крепкой кожаной подошвой, чтобы не порвались на камнях. А приличные по размерам сумки ровно такие, чтобы без напряга тащить их по горам несколько суток кряду.

Много мы не брали: запас воды в деревянных флягах, продукты на три дня пути, туго скрученные в рулоны одеяла, веревки, сменные рубахи, запасные портянки (боже, как я их ненавижу!), всякие дорожные мелочи… и никаких чугунных котлов, конечно, потому что костер разводить никто не собирался. Да вот, собственно, и все. Хотя, если приплюсовать это к весу доспехов и оружия да вспомнить, что по крутым склонам все добро придется переть на своем горбу… многовато будет. Даже, надо сказать, сильно многовато.

– Лаг, забирай коней, – хмуро бросил эрхас Дагон, едва достигнув склона горы и первым спрыгнув на землю. За ним посыпались как горох остальные. Все, кроме меня. Но косых взглядов не было – только завистливые, потому что я, халявщица, могла ехать верхом всю дорогу. И не сильно переживать из-за того, что ножки подогнутся от усталости. – Родан, сколько идти до твоего места?

– К ночи будем, – отозвался подошедший эр-гар, цепко оглядывая склон, и тут же кинул в мою сторону тревожный взгляд.

Так. Кажется, кого-то тут считают слабым звеном?

– Идти не очень долго, – повторил он, как глухим. – Тропа нормальная.

Черт. Меня точно считают слабым звеном!

– Вперед, – сухо велел эрхас, отвлекая от меня внимание Родана, и, едва Хасы поперли в гору, направился следом. За ним – его люди. Потом, не обронив ни единого слова, рейзеры…

Я пожала плечами и вместе с Тенями двинулась в хвосте.

Часа два мы честно блюли организованный порядок. Глотали поднятую рейзерами пыль. Ловко уворачивались от падающих сверху камешков, потому что подъем был ОЧЕНЬ крутым, а подходящих мест для пешеходов – раз-два и обчелся. Но потом Лину это надоело, и он, сердито фыркнув, сместился в сторону, начав взбираться чуть ли не по отвесным скалам, ловко цепляясь за них выросшими из копыт крохотными, но очень цепкими коготками. А иногда, если требовалось, и зубами впивался, одолевая многочисленные препятствия со скоростью опытного альпиниста.

– Не разделяться! – сердито рявкнул, завидев наши выкрутасы, Дагон.

Я только хмыкнула и распласталась на конской шее, намертво обхватив ее руками и ногами. Лин тоже помог – прямо из седла вырастил тоненькие отростки, которыми обхватил меня за бедра для страховки, так что мне не грозило свалиться вниз из-за слишком крутого подъема.

За несколько минут мы догнали и обогнали карабкающихся двумя цепочками соседей, взмыли на верхушку первой из нескольких сотен виднеющихся впереди скал и быстро огляделись. А потом и принюхались, настороженно оглядывая ближайший склон.

– Я сказал: не разделяться! – зло посмотрел снизу эрхас.

Я только кивнула и, выхватив короткий меч, прямо так, с седла, метнула в каменистую насыпь. Клинок тихо свистнул и с хрустом врубился в крутой склон. Там что-то дрогнуло. Под слоем камней на мгновение вспучился уродливый горб, источающий уже хорошо ощутимый сладковатый запах. Потом под ним что-то сдавленно захрипело и, обмякнув, стекло нам под ноги едкой, дымящейся на солнце желтоватой слизью.

«Медянник, – с отвращением фыркнул Лин, отступив от слизи, чтобы не запачкаться. – Кто его только сюда притащил?»

– Фу, – согласилась я, нагибаясь за клинком. – Надо бы глянуть, нет ли где второго. Любят они парами прятаться.

Я свистнула Теням, чтобы посмотрели по склону, а сама проехала немного дальше, внимательно пробуя воздух на вкус. А когда услышала снизу знакомый хрип, поспешила вернуться и как раз успела увидеть, как Ас и Бер добивают второго, притаившегося недалеко от тропы медянника. В то время как оборотни, что-то шепнув на ухо Гору, с весьма довольным видом проследили за тем, как он, прищурившись, метнул адароновый клинок куда-то под ноги Господину Важному Эрхасу.

Дагон невольно отшатнулся, когда его осыпало мелким щебнем. А потом посмотрел на отсеченное щупальце какой-то Твари, протянувшееся к нему под верхним слоем камней, и шальными глазами уставился на Теней. В то время как мы с Лином уже спрыгнули вниз, быстро соскользнули по почти отвесной скале и таким же манером, как с медянником, разобрались с искусно укрывшейся в норе стоккой. Причем еще и подивиться успели, что не заметили эту заразу раньше. Правда, мы поднимались с другой стороны от Дагона, да и вход в нору она умело прикрыла большим камнем. Но все равно – еще бы немного, и отряд мог лишиться своего командира. Или кого-то из Хасов. Что не есть хорошо в моем личном понимании. Тем более так близко от лагеря.

– Чисто! – спустя пару мгновений сообщил снизу Лок. После того как обнюхал воздух и прошелся по тропе до самого эрхаса. Затем бодро вскарабкался на мой уступ. Еще раз внимательно огляделся. Наконец брезгливо вытер сапог, чтобы не вонял, и поднял на меня пожелтевшие глаза. – Может, дальше я?

– Рано, – тихо ответила я, дожидаясь, пока поднимутся остальные. – Да и Мейру еще не время.

– Мейр один потом побегает.

– Нет, – повторила я, и хвард послушно отступил.

Минут десять нам пришлось ждать, пока все соберутся. Еще с минуту Дагон ломал нас подозрительным взглядом, попеременно переводя его с медянника на Лина и с Лина на меня. Потом мы с шейри некоторое время азартно спорили о том, какие слова крутятся у эрхаса в голове и что из этого потрясающего многообразия эпитетов вырвется наружу… после чего он хмуро кивнул и двинулся дальше, не удостоив нас даже лишним словом.

«Я выиграл, – с гордостью заключил Лин, когда я досадой поняла, что недооценила выдержку командира. – И ты должна мне один щелбан».

«Мы спорили на другое».

«А я выбрал щелбан», – с довольной ухмылкой повернулся шейри и под мое тихое бурчание нагло пошел вслед за эрхасом, оттеснив сразу двоих Хасов в сторону.

Я пихнула его ногой.

– Вымогатель.

За что была награждена сразу двумя изумленными взглядами. Пришлось срочно делать вид, что это не в сторону ушедшего вперед Дагона, а просто так. Мысли вслух. А еще я зареклась спорить с Лином по поводу всяких глупостей, потому что он явно лучше знал мужскую природу и дал бы мне в этом смысле сто очков форы.

– Фантом? – неожиданно позвал Дагон.

– Господин эрхас?

Мы быстро поравнялись. Правда, в прошлый раз это он был на коне, а я больше походила на нищую бродяжку, но все равно у меня появилось ощущение дежавю. От которого почему-то не спасала ни броня, ни шлем, ни маска, ни даже то, что я смотрела на своего несостоявшегося убийцу сверху вниз.

Поняв через некоторое время, что это не слишком прилично, я все-таки спешилась и пошла рядом, терпеливо дожидаясь, что же такого интересного мне хотят сказать. А также с надеждой гадая: не рано ли шейри присвоил себе выигрыш? Вдруг это была всего лишь отсрочка?

– Не делай так больше, Фантом, – негромко, но очень весомо попросил эрхас, когда я уже решила, что он про меня забыл. – Ты идешь в отряде. Не один, понял? И ты не отвечаешь за него перед королем.

Ну, это еще как сказать. Перед королем, может, и не отвечаю, а вот перед своей совестью – ого-го как.

– Не делай этого, – повторил Дагон, чуть повернув голову. – Если есть время, просто скажи. Никто в тебе не сомневается. Незачем кому-то и что-то доказывать.

Я фыркнула.

– Прошу прощения, господин эрхас, но вы – дурак.

Дагон резко встал и стремительно развернулся.

– Мне нет нужды что-то доказывать, – спокойно пояснила я. – У меня есть все, что нужно, чтобы не мучиться чувством собственной неполноценности. А на данный момент меня интересует только дело, которое мы оба дали слово довести до конца. Если бы было время, я бы сказал. Если бы была возможность, Фантомы бы предупредили. Если бы была необходимость, они бы воспользовались вашей помощью. Но этого не понадобилось, потому мы поступили так, как посчитали нужным.

– Ты указываешь мне на ошибку, Фантом? – недобро процедил эрхас.

– В общем-то… да. В следующий раз, плетясь в хвосте, Фантомы могут и не успеть. Неразумно не использовать их возможности, когда это так очевидно.

– Предлагаешь отправить вас вперед?

– Да. Я знаю тропу лучше Хасов.

– Кхм, – поразительно быстро задумался, а потом отложил гнев в сторону Дагон. – А что на это скажут сами Хасы?

– Спросите у них.

– Родан?

На зов эрхаса, будто только того и ждал, рядом с нами моментально появился командир Хасов. Вопросительно взглянул на меня. Погладил выглянувшего из-за пазухи хорька. С некоторым беспокойством посмотрел на Дагона. Потом снова на меня. И только тогда спросил:

– Что?

– Как ты относишься к идее пустить вперед нашего юного проводника?

– Плохо.

– Что?! – Это уже обалдела я. Но Хас лишь весомо добавил:

– Впереди могут быть другие Твари. Скоро вечер. И мы не знаем, сколько их тут еще наползло. Мы не ходили дальше места стоянки. И потерять проводника, даже не начав толком подъем, было бы глупо.

Эрхас кивнул.

– Значит, порядок оставляем прежним. Но Фантомы сдвигаются вперед. Все, кроме тебя, юноша. Ты пойдешь со мной, поскольку Родан прав и ты – слишком ценный спутник, чтобы так нелепо тебя потерять.

Роданов хорек согласно чихнул, взглянув на меня с нескрываемым торжеством, и опять скрылся под курткой.

Я аж онемела от такой наглости. Твою… да что ж это такое?! Что творит этот проклятый Хас?! Как он вообще смеет?! И за кого меня принимает?!

«За Ишту, – насмешливо подсказал ехидно скалящийся Лин. – За молодую Ишту, которой тут явно не место и которую, как он полагает, надо во что бы то ни стало защищать. За человека, который спас ему шкуру и которому он пока не сподобился отдать этот долг. В конце концов, за красивую девушку, которую он когда-то едва не убил. И за безрассудную Хозяйку Равнины, без которой эти земли снова умрут».

Испепелив Родана взглядом, я резко отвернулась.

«Ладно, будет ему девушка. Такая будет девушка, что он больше никогда в жизни не рискнет ко мне подойти! Идем, Лин. Сегодня вечером я с ним наконец разберусь».

Глава 12

До места ночлега мы добирались еще часа два. За это время Тени успели выловить двух медянников, одну крупную стокку и трех чернокровов, притаившихся за камнями шагах в двадцати от тропы. Но со всеми разобрались по-тихому, не извещая об этом остальной отряд, так что ко временному лагерю мы добрались, можно сказать, спокойно.

Все это время я вынужденно плелась рядом с эрхасом, который, дабы предупредить мои попытки нагло слинять, потребовал идти пешком да еще под надзором троицы Хасов. Из которых один лишь Родан смотрел на меня виновато, тогда как у двух других на пыльных лицах то и дело появлялись довольные усмешки. Но если они думали, что я не дойду или красиво свалюсь им под ноги, то здорово ошиблись: к привалу, устроенному между двух больших валунов, у меня еще оставалось достаточно сил, чтобы после обустройства стоянки подойти к Родану и многообещающе улыбнуться.

– Пойдем отойдем.

Хас, надо отдать ему должное, даже не дрогнул. Даже более того – на его лице проступила мрачная решимость. Кажется, он надумал костьми лечь, но вперед меня не пускать и переубедить любой ценой, лишь бы я больше не лезла на рожон.

Однако он зря посчитал, что я буду топать ногами, размахивать руками или кричать, что он такой-сякой-разэтакий. У меня было достаточно времени, чтобы все проанализировать, понять, что именно и в каких выражениях услышу, какие аргументы мне будут приводить… Поэтому я не стала заниматься бесполезными уговорами. Просто по пути отстегнула от пояса ножны, скинула куртку и шлем. Затем бросила Асу оружие. Сделала оборотням знак не вмешиваться. Требовательно подхватила примчавшегося на свист хорька, усадила его на первый попавшийся камень, чтобы не лез куда не надо. А когда отвела упрямого болвана (его хозяина) в сторону, то встала напротив, демонстративно сложила руки на груди и спокойно велела:

– Бей.

– Что?! – отшатнулся от неожиданности Хас.

– Я сказал: бей. Меня. Так, как ударил бы его.

Легкий кивок в сторону невозмутимого Аса.

– Я-а-а… нет, – внезапно попятился Родан, тревожно озираясь и явно ища, куда бы свалить. – Я не стану!

– Хорошо. – Я шагнула вперед и, сжав пальцы в кулак, с силой заехала ему в челюсть. Затем совершенно спокойно посмотрела, как он поднимается с земли, неверяще трогая разбитую губу. А потом снова сложила руки на груди и так же ровно велела:

– Бей.

Хас искренне оторопел, в панике обшаривая глазами мою маску и силясь понять, что происходит. Его спутники и рейзеры, завидев, что творится, тут же кинулись разнимать злостных драчунов, эрхас Дагон что-то яростно прошипел, тоже недвусмысленно направившись в нашу сторону, а мастер Драмт недоумевающе замер возле одного из камней.

Зато Тени, молодцы, даже не дрогнули.

– Бей, – в третий раз повторила я, терпеливо дожидаясь ответа.

– Н-нет, – упрямо мотнул головой Хас и снова оказался на земле.

– Бей. Это приказ.

Несущиеся на всех парах рейзеры резко затормозили, когда Родан знаком показал, что все в порядке, и снова неуверенно поднялся, не в силах понять, что я творю и зачем уже дважды разбила ему лицо. Причем во второй раз я ударила сильнее. Вложив в этот удар почти все, что отмерила мне матушка-природа и один бессовестный эар. Так что сейчас у Хаса была разбита не только губа, но и скула. А под левым глазом стремительно набухал большой кровоподтек.

Я жестко посмотрела на растерянного мужчину.

Все. Мне надоело с ним возиться. И надоело ждать подвоха каждый миг. Или он поймет это здесь и сейчас, или я его покалечу, заставив повернуть назад. Такой опекун мне на фиг не нужен. У меня есть Тени, Лин, хвард и миррэ, на лицах которых начало медленно проступать понимание. У меня есть я. И Эриол, который не предаст ни при каких обстоятельствах.

Я немало времени потратила, чтобы стать такой, как сейчас. Много месяцев тренировала свое тело, чтобы научиться быть сильной. Убивала Тварей и не раз выла от боли, пытаясь избавиться от рвущих мою душу Печатей. Я почти каждый день, закрывая глаза, вижу жуткие кошмары. Мне не дают покоя оставшиеся в живых Твари. И я больше не леди Гайдэ, которую он когда-то видел. Не та слабая и растерянная девчонка, в спину которой он целился из арбалета и до сих пор чувствует из-за этого вину. Не беззащитная. Не потерянная.

Я стала другой. Сильнее. Жестче. И сделала все, чтобы ни от кого не зависеть. Я собрала отличный отряд. У меня есть превосходные братья. В том числе два нелюдя, готовых заслонить меня от любой опасности… Но даже они, походив с нами по дорогам Валлиона, не позволяют себе принимать за меня решения. И даже они давным-давно усвоили, что могут только быть рядом. Помогать. Советовать. Убеждать. Но мое право – слушать их или делать по-своему. Мое право выбирать, как жить и чем рисковать. Мое право находиться там, где я считаю нужным. И останавливать зарвавшихся горе-защитников так, чтобы они каждый миг понимали, за что я их так сурово наказываю.

Встретив мой ледяной взгляд, Родан наконец отвел глаза и неохотно замахнулся.

– Плохо, – сухо констатировала я, швырнув его на землю излюбленным приемом Аса. – Еще раз.

Хас прикусил губу и замахнулся снова. Чуть быстрее, но все равно – слишком неуклюже, как будто разучился.

– Еще, – холодно велела я, бесстрастно следя за тем, как он неловко поднимается с колен. – Бей. Хорошо бей! Не заставляй меня жалеть о сделанном!

Родан, сжав челюсти, наконец справился с собой и ударил так, как положено – мощно, быстро, с отменной силой опытного бойца, не привыкшего к поражениям.

Молодец. Это-то мне и нужно.

Перехватив его руку и чуть отступив, я заставила его пролететь мимо, подхватила под локоть и без особых церемоний уложила на землю. Но опустила лишь тогда, когда услышала снизу тихий хрип и поняла, что Хасу действительно очень больно.

– Ну? – тихо спросила я, наклонившись к самому его уху. – Психологический барьер пройден? Ты готов воспринимать меня всерьез?

Родан посмотрел снизу вверх.

– Да.

– Хорошо. Ас, дай ему «синьку», – властно бросила я, ослабляя хватку и помогая Хасу подняться. – Без глаза от него мало толку. Думаю, у нас больше не будет проблем. Так, Хас?

Родан потер разбитую скулу и ошалело кивнул.

– Чудесно. В таком случае извини. – Я небрежно похлопала его по плечу и под дикими взглядами рейзеров вернулась к своим.

«Ты уверена, что это было необходимо?» – с сомнением спросил Лин, глядя, как Родан неловко утирает бегущую по лицу кровь.

«По-другому, как оказалось, до него не доходит».

Я уселась на свернутое одеяло, прислонившись спиной к камню, и рассеянно проследила за тем, как Ас достает наш НЗ – небольшой пузырек с драгоценной кровью, которой у нас теперь было в достатке. Вчера я даже рискнула наполнить его своей собственной, так что мне было даже любопытно, сработает она или нет.

При виде «синьки» мастер Драмт поперхнулся. Родан ошеломленно моргнул, а среди воинов прошел взволнованный ропот. Еще бы… такое сокровище… да в таком количестве…

– Пей, – хмыкнул Ас, капнув крохотную капельку на разбитую губу Родана.

Хас послушно слизнул и замер, прислушиваясь к ощущениям. Пару секунд постоял неподвижно, неловко держа вывернутое плечо. Но потом его глаза расширились, из груди вырвался изумленный вздох, а на лице вспыхнул совершенно ненормальный румянец.

«Передоз, – спокойно констатировал Лин, когда следом за этим синяки на лице Родана начали стремительно рассасываться. – Кажется, твою кровь надо разводить. Раза в два, если я не ошибаюсь».

Я смутно обеспокоилась.

«А ему плохо не станет?»

«Да кто ж его знает?»

Ну вот. А вдруг у нее какие-то побочные эффекты? Вдруг из-за того, что я – не чистокровный эар, Хасу станет хуже? Черт. Не надо было проводить эксперименты сразу на людях. На остроухах сначала попробовать или Лина укусить… а потом полечить.

«Не надо, – мрачно покосился шейри, уловив мою последнюю мысль. – А Хас твой уже в порядке. Только шальной малость и, кажется, пьяный».

Я поежилась, когда увидела, что Родан идет в мою сторону слегка заплетающейся походкой. Лицо красное, глаза блестят, как у наркомана… ой-ей. Кажись, и правда надо было разводить.

«Может, ему сломать что-нибудь, чтобы кровь побыстрее израсходовалась? – задумчиво предположил Лин. – Ногу там… или руку… авось, пьянь-то и пройдет?»

Я пихнула его в бок, благо шейри улегся рядом, и с растущим беспокойством уставилась на остановившегося напротив Родана, которому, судя по всему… было сейчас хорошо.

– Прости, – вдруг сказал он совершенно трезвым голосом. – Дураком был. Не понимал. Больше не буду.

«Молодец. Кратко и емко», – тут же прокомментировал Лин.

Я усмехнулась и сняла с шеи шнурок с когтем кахгара.

– На. Теперь твой по праву.

– Зачем?!

Хас едва не отшатнулся, поняв, ЧТО ИМЕННО я ему отдаю, но мне все равно ни к чему. Так что пусть берет. Заслужил он его, если честно. И тогда, когда смерти сопротивлялся до последнего. И сейчас, когда удивительно быстро понял и даже зла на меня, поганку такую, не держал.

У эрхаса удивленно округлились глаза, когда я, не дождавшись от Хаса никакой реакции, приподнялась и требовательно надела шнурок ему на шею. А потом они округлились еще сильнее, потому что, когда Родан растерянно вытащил из-под рубахи второй такой же коготь, стало понятно: они не просто принадлежат взрослому кахгару, но еще и абсолютно ОДИНАКОВЫЕ.

– Все, свободен, – буркнула я, поспешив отвернуться, пока Хас не сделал какой-нибудь глупости.

Он постоял-постоял, растерянно теребя неожиданный подарок, но затем понял, проникся и, коротко поклонившись, беззвучно ушел. Под совершенно дикими взорами напарников, которые отлично знали, когда именно их чудом выживший брат заполучил себе это редкое украшение.

Стражу распределяли без моего участия: слегка отошедший от шока эрхас рассудил, что назавтра у меня будет много других забот, и разрешил отдыхать в свое удовольствие. Остальные разделились поровну – одна половина разобрала стражу этой ночью, намереваясь бдить по два часа посменно, а другая взяла следующую ночь на тех же самых условиях. Причем Тени и оборотни разделились тоже, так что я могла быть твердо уверена, что с их помощью никто и ничего точно не пропустит.

– Что это было? – наконец набрался наглости спросить Дагон, когда основные вопросы были решены. – Фантом, что за блажь пришла вам с Роданом в голову?

Я широко зевнула.

– Это не мне пришла, а ему. Так что у него и спрашивайте.

– Спросил уже. Он молчит как рыба.

– Ну и я промолчу. Могут у нас быть небольшие трения?

– Трения? – всерьез нахмурился эрхас. – Ты эти трения знаешь куда засунь?

– Куда – это как раз понятно, – меня почему-то потянуло на философию. – А вот кому именно? Нет, не подумайте, я могу кому угодно… но не уверен, что всем это придется по нраву.

– Фантом, я сказал: чтобы никаких свар в отряде! Понял?!

– Да какие свары? Нет никаких свар. Родан, подтверди.

– Так точно! Нет никаких свар! – бойко отозвался откуда-то из темноты Хас.

– Сговорились, – неожиданно успокоился командир. – Ладно. Я понял. Но если еще что-то подобное увижу, вы у меня до самого лагеря полетите во-о-н с той горы? Уяснили?

– Так точно! – гаркнули мы на пару, и от троицы Хасов послышался тихий смех.

Эрхас посмотрел в ту сторону, наткнулся сразу на три пары отчаянно веселых глаз, сердито сплюнул и ушел. А парни, подобравшись ближе, тихо шепнули:

– Мы не забываем долгов, Фантом. И теперь знаем, кому обязан жизнью наш эрдал.

– Да идите вы, – лениво отмахнулась я, но про себя всерьез задумалась над тем, куда бы слинять, чтобы с расспросами не доставали. Знаю же, что эту парочку уже распирает от любопытства. Вижу краем глаза, что и Ниш к ним подтягивается. А морда такая хитрая-хитрая. Прямо лис, а не благородный рейзер. Куда только его суровость подевалась?

«Доброй ночи, Хозяйка», – вдруг тихонько шепнули мне из темноты.

Я вздрогнула, а потом аж подпрыгнула на месте.

«Ур?!»

«Я, Хозяйка. Ты просила подчистить тропу, но мы не везде успели. Снизу могли заметить, поэтому мы не рискнули спускаться к подножию. А здесь чисто. Можете спать спокойно. Мы постережем».

«Ты один?» – напряженно замерла я.

«Да. Остальные Тварь выслеживают».

«Далеко?»

Серый кот мгновение поколебался, но потом признался:

«Не очень. Всего полдня пути вашим шагом. Или десять моих вдохов на бегу».

«Кто это? Вы не можете справиться?» – нахмурилась я.

«Кахгар. Вернее, два. Самец и самка. Взрослые. Быстрые. Мы только сейчас нашли их логово. Братья преследуют. Хотят отогнать от вас подальше».

«Не надо подальше. – Я лихорадочно огляделась. – Они все равно вернутся, а мы еще неизвестно, в каком составе обратно пойдем».

«Ты хочешь найти их сейчас?» – неуверенно предположил кот.

«Да. Ты быстро бегаешь?»

«Быстрее твоего дем… друга».

«Насколько?»

«Раза в два».

Я мысленно присвистнула. А потом решительно повернулась к шейри, который, разумеется, слышал весь разговор, и тихо попросила:

«Подстрахуй. Я быстро».

«Асу это не понравится, – проворчал Лин, дернув хвостом. – Он тебя так просто не отпустит».

«Ур не потащит двоих. Да и нечего там вдвоем делать. Ты поможешь?»

Лин тяжко вздохнул.

«Спасибо, родной». – Я ласково чмокнула его в лоб, а потом поднялась, красноречиво схватилась за живот и успокаивающе помахала обернувшимся братьям.

– Брюхо что-то прихватило… пойду прогуляюсь. Ой, и быстро так пойду. И, кажется, надолго.

– Гай?

– Да пустяки, – криво улыбнулась я. – Наверное, съел что-то. Сейчас пройдет. Лин меня, если что, прикроет.

Тени кивнули и вернулись к прерванному разговору.

Я поспешила прочь, то и дело оскальзываясь на сыпучих камнях, потом намеренно пошумела, чтобы народ знал, в какой стороне искать, если что. Мысленно извинилась перед Тенями, потому что бессовестно их бросила. Но Ур действительно – не Лин. И не увезет всех сразу. Зато бегает в два раза быстрее. Да и я только стукну кахгара по голове и сразу вернусь.

«Ур? – осторожно позвала я, решив, что ушла достаточно далеко. И вздрогнула, увидев, как в нескольких шагах от меня темнота вспыхнула двумя зелеными огнями. – Да етить твою налево!»

«Я же сказал: я – быстрый, – проурчал Серый кот, довольно улыбаясь. Потом прилег, позволив мне забраться себе на шею, и облизнулся. – Не думал, что ты решишься… держись крепче!»

Я вцепилась в мохнатый загривок всеми конечностями, потому что отлично знала, как резко рвет с места Лин и как трудно на нем удержаться именно в эти, самые первые мгновения. Я даже была готова цапнуть его за холку зубами, но кот неожиданно двинулся плавно и с виду даже неспешно, бесшумно перебирая мягкими лапами по едва заметно шевелящемуся склону. И лишь когда он совершил огромный, гигантский, поистине устрашающий прыжок, мне стало понятно, почему он был таким шустрым – за один этот прыжок Ур преодолел несколько десятков метров, а когда разогрелся, то понесся еще быстрее и скакал уже непрерывно, используя свое сильное тело, как гигантскую живую пружину.

До остальных хранителей он домчал меня за считанные минуты. Просто р-раз – и уже стоят вокруг нас молчаливые Серые коты, сверкая в темноте яркими зелеными глазами. Я уже давно заметила, что почти у всех хранителей глаза имеют отчетливый изумрудный оттенок, но это, наверное, отличительный знак такой. Как у меня на левой ладони.

«Где они»? – отрывисто спросила я, соскальзывая по гладкой шерсти на землю.

«В норе укрылись. Знают, что против нас хотя бы один да не устоит».

«Но вас же пятеро… с Уром – шестеро… в чем проблема?»

«У них Гнездо», – коротко ответил один из котов, и я понимающе кивнула. Да. Гнездо – это проблема, даже если оно совсем свежее и до появления новых Тварей еще далеко. Судя по тому, что самец еще здесь, самка чиста. Но время для спаривания явно близко, иначе он не стал бы ее защищать. У Тварей вообще был какой-то странный цикл. Они вроде бы чувствовали, понимали, даже спаривались, создавая себе подобных! И в то же время – нежить. Причем такая махровая, что мне аж тошно становилось при виде разлагающихся, неизменно смердящих останков, которые появлялись на месте Тварей после того, как их проткнули мечом. Иногда даже не верилось, что они действительно мертвецы. Такое впечатление, что это – просто извращенная форма жизни.

«Ладно, работаем, – сосредоточенно огляделась я. – Ур, делаем так: я их выманиваю, вы берете на себя одного, я – второго».

«Я с тобой», – тут же отреагировал кот.

«Нет. Не хочу тебя задеть. Не волнуйся, это далеко не первый мой кахгар, так что давай сигнал, собирай усы в кучку и поехали!»

В лагерь я вернулась примерно через час. Целая, невредимая, отмытая (больше времени потратила на ручей, чем на Тварей! Обидно!) и такая же довольная, как блаженно урчащий Ур, которого я в рассеянности почесала на прощание за ухом.

«С тобой хор-р-рошо, – признал кот, когда я, опомнившись, отняла левую ладонь. – Мно-ого сил. Хор-рошие силы. Чистые».

«А что… э-э… бывают и грязные?»

«Когда рядом демон, да. Но у тебя чистая дейри. Ни единого следа. Так что я даже готов повер-р-рить, что он – не совсем демон».

«Спасибо, Ур, – совершенно серьезно кивнула я. – И стае своей тоже спасибо передай. Вы нам сильно помогли».

«Мы пр-р-роводим, Хозяйка. Пр-р-рисмотрим», – потерся об меня кот, а потом мягко коснулся щеки мокрым носом и, шумно выдохнув, умчался в темноту.

Я стряхнула с себя пыль, проверила, все ли на месте. Затем подтянула штаны, как будто они спадали, и так, теребя на ходу ремень, вернулась в лагерь, в котором уже появились первые признаки беспокойства.

– Где тебя носило? – в справедливом подозрении уставился на меня Ас.

– По делам. По большим и малым.

– Так долго?

– Ну да, – кивнула я, усаживаясь поближе к ним и ловя со стороны рейзеров насмешливые взгляды. Почти читая в них «Вот же засранец!», но испытывая от этого какое-то извращенное удовольствие. Не поняли… не сообразили… не доперли… какая же я молодец! Одни Тени насторожились и грозно свели брови к переносице. Да оборотни, принюхавшись, дружно чихнули:

– Гай! Чем это от тебя пахнет?!

Из темноты негромко засмеялись рейзеры.

– Знамо чем. Эй, Фантом, ты что такое ел, что их аж выворачивает наизнанку?

– Все вам скажи, – ядовито отозвалась я. – Кто там такой умный? Я бы на него посмотрел после такого безобразия. И вообще, злые вы – хоть бы кто посочувствовал!

Смех только стал громче.

– Гай? – совсем нехорошо нахмурились братья. – Что случилось?

– Да зверька я там встретил, – невинно моргнула я. – Симпатичного такого, пушистого… Уром зовется. Помните, мы таких уже видели в Долине?

– Ур? – настороженно переспросил Ас. – Ты уверен?

– Конечно, – оскорбилась я. – Что я, милого пушистика не узнаю?

– И что он там делал?

– Гулял. Вы ж знаете: Уры – они такие шустрые, такие быстрые, что прям ужас. Я его как увидел, так поймать захотел, потискать…

Братья выразительно переглянулись.

– Так. А дальше?

– Дальше… а дальше все, – еще невиннее посмотрела я. – Чего было беспокоиться? Все ж знают: там, где пройдет Ур, ни одной Твари больше не остается. Вот я и не спешил. Был уверен, что тут точно никто до утра не появится.

– Ах, во-о-от оно что, – многозначительно протянул Лок, первым поняв, откуда ветер дует. – Значит, это от тебя Уром пахнет?

– Ну да. Тебе нравится?

– Нет. Не терплю запах их шерсти. А от тебя действительно пахнет. Сильно.

Я перехватила пристальный взгляд хварда и зашарила по одежде в поисках компромата. И, что удивительно, нашла – длинный серый волос, нагло прицепившийся к краю ворота. Отменная улика. И самое лучшее доказательство, что Серый мне не приснился.

– Про какого это Ура ты там говоришь? – неожиданно заинтересовался Ниш. – Полжизни в Долине прожил, но про такого зверя даже не слышал. Что это за чудо, после которого Тварей не остается?

– Ур, – закивала я, как идиотка. – Зверек такой: серенький, лохматый и очень проворный. Его увидеть почти невозможно – они слишком быстрые. Поэтому про них мало кто знает. Мы сами узнали, только когда к Печатям полезли. И у них действительно есть одна особенность: там, где их увидишь, еще долго ни одна Тварь не появится.

– Правда, что ль? – недоверчиво спросил из темноты один из Хасов. – Не врешь, Фантом?

– Век воли не видать! – перекрестилась я, и оборотни дружно хихикнули.

– А как он выглядит, твой Ур?

– Ну-у-у… он круглый такой… шерстка у него серая… красивая… и мягка-я-а-а, сил нету. Как шелк. Ты его на руки возьмешь, а он тебе урчит потихоньку… за то Уром и назвали, наверное?

«Верно», – вдруг насмешливо шепнули из темноты, и я осеклась.

Ой, блин. Надеюсь, он не обиделся?

«Нет, Хозяйка. Я давно не был настолько сытым, – проурчал в ответ Ур. – Спасибо тебе. Стая рада обрести такую сильную Ишту».

Я растерянно потерла внезапно зазудевший нос.

«Ну… если вы, как Лин, от Знака можете питаться… то пожалуйста. Надо будет, приходи. Покормлю».

Кот тихо хмыкнул и пропал.

– Так что там с твоими Урами? – вопросительно посмотрел на меня подсевший Ниш. – Как они Тварей-то отгоняют?

– Запахом, я думаю, – усмехнулся Лок, отводя свой чувствительный нос от меня подальше. – Или еще чем. Главное, что нежити не по нраву. И главное, что с таким соседом даже я сегодня спокойно усну. Скольких ты видел, Гай?

– Шестерых.

– Ого.

– Угу, – довольно кивнула я. – Я их покормил, почесал, так что, думаю, до утра будут поблизости.

– Неужели надеются, что их еще разок покормят и почешут?

Я хихикнула.

– Все может быть.

– Ну вот, дожили, – недовольно буркнул себе под нос Мейр. – И тут конкуренты…

– Согласен. Нам только их и не хватало, – подхватил Лок.

Темнота отозвалась на слова хварда слаженным и очень недовольным урчанием. Тихим, угрожающим, многообещающим. Правда, услышала его только я, чуткие оборотни и Лин.

– А кто-то сейчас по ушам схлопочет, – безмятежно перевела я искреннее возмущение котов. – А завтра кто-то может остаться без длинного хвоста.

Оборотни переглянулись. Но решили, что спорить в данном случае бессмысленно, и, буркнув что-то совсем неразборчивое, отправились в караул. Правда, рядом с хранителями в этом не было особой необходимости, но я все равно знала, что они до конца положенного срока глаз не сомкнут. И это правильно, иначе зачем бы нам сдались такие негодяи?

Глава 13

Ночь, как я и думала, прошла удивительно спокойно. Никто нас не потревожил, никто не прыгнул из темноты. А Твари, если и были где по округе, или не рискнули приблизиться, или же хранители их бесшумно удавили. Родан полностью избавился от побочных эффектов «синьки». Его хорек все-таки улучил момент и выпросил для себя кусочек ласки. Дагон в основном помалкивал, но если открывал рот, то его приказы выполнялись беспрекословно.

Позавтракали мы сытно, взятыми из лагеря припасами. Воды тоже хватало – по пути нам вчера попался небольшой ручеек. Люди отдохнули. Убедились, что нежити тут не так много, как все боялись. Воспряли духом и были готовы к новым подвигам… В общем, все оказались довольны.

Кроме меня.

Потому что меня снова мучили кошмары, короткими мгновенными вспышками показывая то какие-то оскаленные и истошно воющие хари, то подсовывая нечеткую картинку с видом на Айдову Расщелину. То пугая. То махая нетопыриными крыльями. А то и набрасываясь из темноты с остервенением, достойным оголодавшего на строгом посту Дракулы. Зубы, кстати, были соответствующими. Так что неудивительно, что я плохо выспалась. Пожалуй, даже хуже, чем внизу.

«Это потому, что Горы тебя тревожат, – невесело пояснил Лин, когда я от осторожного касания вздрогнула и некрасиво послала всех к Айду. – Они зовут. Чувствуют тебя. И ты их теперь тоже чувствуешь. Внизу было полегче: там тебя закрывала Равнина. А здесь только Горы».

«И нет никого, кто мог бы меня от них заслонить. Кажется, я сойду с ума прежде, чем мы сорвем Печать».

«Ты уверена, что ее надо ломать с той стороны?»

«А как еще? – Я устало потерла виски. – Выйти перед королем и, отвесив поклон, заново представиться? Я вообще не уверена, что до Печати будет легко добраться. Но со стороны лагеря мы с тобой уже смотрели – слишком опасно».

«Думаешь, с той стороны удобнее?»

«Там ты хотя бы сможешь летать, – возразила я. – Там мы сумеем взглянуть на нее как следует. Только пока существует Прорыв, у нас фиг что получится – я упаду раньше, чем ты добросишь меня до места: от нее исходит слишком много силы. Ни один амулет не справится. Сначала надо разбираться с Прорывом, а потом замахиваться на Печать. По-другому мне не выдержать».

Шейри вздохнул.

«Эх, если бы у нас была «граната»!»

Я покосилась в сторону поднявшегося мага, занимавшегося тем, что тщательно переплетал свою длинную косу, одновременно сканируя окружающее пространство на предмет появления Тварей. Ага. Как же. Отдаст он нам свою «гранату». Скорее, удавит, как только я открою рот. Бережет ее как зеницу ока. Так и зыркает вокруг, не отнимая от груди пухлой сумки. Ни на миг с ней не расстается. Даже спал, по-моему, запихнув ее под голову. Кстати, вчера он поставил «сигналки» вокруг лагеря. Никому ничего не сказал, потому что король приказал не тратить силы попусту, но сделал. И целую ночь спал после этого спокойно, будучи в полной уверенности, что его величество, пардон, ни хрена не разбирается в рейдах.

Дагон, конечно, видел, что чародей уходил перед сном и якобы проветривался. Но тоже ничего не сказал: понимал, что бесполезно. К тому же маг давно уже не мальчик. Должен знать, что ему по силам, а что нет. И должен сообразить, как сделать так, чтобы при любом раскладе не подвести отряд.

Я такой подход полностью одобрила: приказ приказом, но короля тут нет. А Твари – вот они, под самым боком. И хоть эрхас мне не сильно нравился, приходилось признать, что фанатичным служакой и дураком он отнюдь не был. А если и проявлял иногда жесткость, то лишь по делу и там, где без нее никак не обойтись.

– Как твой живот, Фантом? – с усмешкой спросил Ниш, когда мы с Лином поднялись.

– Пока в порядке.

– Надеюсь, из-за тебя нам не придется задерживаться?

– Нет. А если что – нагоню.

– Тебе сегодня дорогу показывать, – сухо напомнил эрхас, оторвавшись от сборов. – Если сляжешь, нам придется или идти наугад, или возвращаться.

– Да нормально все, – отмахнулась я. – Я где лягу, там и встану. А вас, если что, Лин проведет. Он у меня умный. Весь в хозяина.

«В Хозяйку», – педантично поправил шейри, одновременно гордо выпрямившись и свысока оглядев скептически поджавших губы воинов. Рейзеры на это только с сомнением покачали головами, а Хасы и люди Дагона (черт, они бы представились, что ли?) только плечами пожали и равнодушно отвернулись. Этим типам, по-моему, все равно, за кем идти. Хоть за демоном рогатым, лишь бы довел.

– А у твоего фэйра кличка-то есть? Как его звать хоть, если придется?

– Какой ты предусмотрительный, Ниш, – удивилась я. – Имя есть. Как не быть? Линкхардом его зову. А чаще просто «Лин».

– Линкхард? – внезапно прекратил свое занятие маг и ошарашенно уставился на меня. – Ты назвал своего фэйра Линкхардом?!

– А что такого? Вас, мастер, смущает это имя?

– А ты знаешь, чье это имя?

– Ну, – я задумчиво покосилась на навострившего уши шейри. – Специально не интересовался – я в религии не силен, но, говорят, так звали какого-то демона…

– Нет, Фантом, – неожиданно резко оборвал меня маг. – Так звали одного из айри Светоносного! До того, как наш мир покинули Создатели!

Я удивленно повернулась к Лину. Забавно: имя посланника Аллара, которое выбрал для себя старший демон?

– Мм-м… а что с ним случилось, не подскажете? Я же говорю: плохо знаю историю. Не особенно интересовался, если честно.

– Его убили, – хмуро просветил меня маг. – Когда в исходе Битвы богов победил Свет, Аллар бросил Айда в глубину Подземелий, заперев его там на веки вечные и отстояв свободную жизнь в нашем мире. Так говорит Учение. Но тогда же он лишился многих из своих верных айри. В том числе и Линкхарда Стремительного. А некоторые, как утверждает Церковь, его предали и перешли на сторону Айда, когда решили, что Владыка Тени побеждает.

– Кхм… ладно, буду знать. Пойдем, Лин. Я-то думал, что ты просто замечательный, а ты, оказывается, еще и айри.

– Такими вещами не шутят, Фантом!

– А я и не шучу, – пожала я плечами на необоснованное негодование мастера. – Лин у меня вообще-то – сущий ангел. И кто решил, что он на самом деле похож на злобного демона? Дикие люди… совсем-совсем дикие… правда, мой хороший?

Шейри растерянно прянул ушами.

«Такими вещами действительно не шутят. Наверное, мне надо сменить имя?»

«Ты же сам его выбрал!»

«Ну, я ведь не знал. Просто вспомнил… слышал когда-то давно… вот и решил, что лучше это, чем какое-то еще».

«Никаких перемен, – решительно заявила я. – Я к тебе привыкла. А ангел там был или демон – мне наплевать. И пусть кто-то скажет, что я эгоистка, но я не собираюсь менять твое красивое имя на какую-нибудь белиберду. Все, вопрос закрыт».

Я споро собрала вещи и закинула на спину озадаченного шейри.

– Ну что, ты готов?

«Да», – рассеянно откликнулся Лин, все еще находясь в раздумьях.

– Прекрасно. Сейчас еще одно дело сделаем и пойдем. Мейр, Лок… где вас носит?

– Я тут, – откликнулся из-за соседнего валуна Мейр. – Думаешь, уже пора?

– Дальше опасно без ваших носов. Сколько ты выдержишь без напряга?

– День. Может, полтора.

– А Лок?

– Сколько угодно, – сладко потягиваясь, вышел с противоположной стороны от того же камня хвард. – В отличие от некоторых, я не привязан ко времени. И, в отличие от некоторых, могу бежать сутки напролет.

– А кому-то сейчас хвост оторвут, – мрачно пообещал в пустоту миррэ.

– А кто-то без длинных усов останется, – в тон ему откликнулся хвард.

Я фыркнула.

– Хватит препираться. Мейр, с тобой всегда проще, так что ты первый.

Миррэ кивнул и начал уверенно раздеваться. Сначала стянул с себя сапоги. Затем – доспехи, шлем, вязаную рубаху, отчего в его сторону повернулось сразу полтора десятка голов. Наконец дошел до штанов, решительно потянул завязки пояса…

– Э! Ты чего?! – ошалело уставился на него эрхас. – Спятил, Фантом?!

Мейр, не ответив, деловито закончил разоблачаться. Так же невозмутимо собрал вещи, увязал их в узел, сложил сверху доспехи и оружие. Размял шею, как гимнасты перед трудными соревнованиями…

Родан дикими глазами уставился на меня, но я даже не пошевелилась. Небось не в первый раз видела этого нудиста. И ему не впервой передо мной нагишом бродить. Вот только маску он пока не снял. Помнил об уговоре, молодец. И лицом не поворачивался – это уж для того, чтобы народ не пугать. Гм. Потом он еще какое-то время неподвижно стоял к нам спиной, демонстрируя редкое по красоте и рельефности тело. Встряхнулся весь сразу. Подумал. Помялся… и вскоре это начало походить на прелюдию к дешевому порнофильму.

– Красавец, чего уж там, – насмешливо заметила я, когда миррэ расправил плечи, будто готовясь к прыжку в ледяную воду. Однако фигу – я-то думала его смутить, но в ответ получила только хитрую усмешку и лукавый взгляд из-под черной маски. – Налюбовались уже тобой. И даже позавидовали. Тебе помочь?

– Давай, – тихо рассмеялся оборотень, надеясь поставить меня в неловкое положение, но тоже промахнулся: я без всяких обиняков подошла со спины и со всего маху засветила ему между лопаток. Конечно же, левой ладошкой.

От удара его выгнуло, потом сложило пополам, заставив тихо взвыть от мимолетной боли. Потом его тело разом изменилось, мгновенно покрылось мягким рыжим мехом, со страшновато вытягивающегося лица слетела маска, открывая хитрую усатую морду с горящими глазищами. А мгновением спустя с земли поднялся крупный рыжий кот с коротким хвостом и забавными треугольными ушками.

Я улыбнулась.

– Лок, твоя очередь.

– Что?! – отшатнулся от нас Дагон. – Еще и он?!

– Ничего не «еще», – недовольно буркнул хвард, попятившись в ближайшие кусты. – Я, можно сказать, культурный: голым задом перед смертными не щеголяю. А этому все равно. Как привык по лесу зверем бегать, так и сюда норовит пролезть. А я – человек… наполовину. И смущение у меня еще присутствует.

– Давай, смущенный ты наш, – поторопила я оборотня. – Люди ждут. Не то так до вечера не уйдем.

– Ладно, – отозвался слегка огрубевшим голосом хвард. – Только ты это… если что… меня держи: я ж могу и… ну… у-а-у-у…

Я на всякий случай прижала к себе кота. А то кто их, оборотней, знает? Тысячу лет жили как враги и еще тысячу лет проживут, пока кто-то не придет и не пнет под мягкое место. Например, я. Но звери – не люди. Им ничего не разъяснишь и не докажешь. Дескать, это твой родич, а с этим ты вообще несколько месяцев тому спьяну братался. У зверя одно на уме: друг-враг-хозяин. И все. Причем, если миррэ неплохо себя контролировали в любом обличье, то от хвардов можно было всякого ожидать. Вплоть до того, что накинутся на своих же соратников и не остановятся до тех пор, пока не утолят жажду крови. Поэтому хвардов редко куда-нибудь принимают по-настоящему. Поэтому их благоразумно сторонятся и предпочитают, если уже приходится связываться, держать таких союзничков на строгом поводке, через особо заключаемый Договор, подкрепляемой магической печатью. Так что у некогда свободного и независимого хварда появлялся хозяин. За то и презирали хвардов лишенные этого недостатка миррэ. За то и ненавидели хварды своих соседей, искренне считая, что свободу те получили незаслуженно.

Это парни мне рассказали, когда я на досуге занялась выяснением причин их активной нелюбви друг к другу. Рассказали неохотно. Но мне было интересно. И очень важно преодолеть истоки их долгой неприязни, потому что без этого мы не смогли бы находиться с ними рядом. Путем долгих уговоров, разговоров и с помощью их общей пьяной выходки нам в итоге удалось сломить лед отчуждения. Со временем они привыкли, обжились. На пару отправились, пардон, в бордель, когда мы на неделю задержались в Шестой. Было время, когда они, перекинувшись, какое-то время даже терпели друг друга, однако практически всегда, если не было общей угрозы, эти попытки заканчивались самой настоящей грызней.

Вот и сейчас, когда из-за кустов медленно вышел крупный серый волчище с бешено горящими зелеными глазами, мы с Тенями заметно напряглись. Мейр напрягся тоже, но, будучи более сдержанным, все-таки смолчал. Даже когда при виде него у волка опасно дрогнула верхняя губа, а из глотки вырвалось приглушенное рычание.

Плохо то, что хварды в зверином облике держать себя в узде практически не могли. Для них это был высший пилотаж. Вершина самоконтроля. Хотя для вспыльчивого Лока, который сумел на какое-то время прижиться лишь в команде вздорного Илоя, даже эти мгновения тишины были большим достижением. Более того: он явно пытался с собой справиться. Рычал, вздыбливал шерсть, чуть подрагивал от напряжения, буравя хищно прищуренными глазами могучего кота, ничуть не уступающего ему в размерах. Но не двигался. И, наверное, он бы даже сумел успокоиться… наверное, он бы даже вспомнил о своей человеческой половине… если бы кто-то из рейзеров не простонал негромко:

– Идиоты! Да кто ж двоих хвардов берет в один рейд?!

И вот тогда Лок все-таки сорвался. Человеческий голос сработал не хуже детонатора. Хвард взревел, вздыбил шерсть на загривке и, жутко оскалившись, прыгнул.

Я оттолкнула готового рвануться навстречу Мейра, перехватила волка прямо в полете, цапнула его левой рукой за вздыбленную холку, с размаху швырнув на землю.

– Лежать!

Лок взвизгнул и замер, придавленный моим коленом. Глазищи дикие. Пасть оскалена. С губ течет вязкая слюна… ну, прям чудовище. Но это ничего. Это мы не раз проходили и уже выяснили, что нет более безотказного средства против обезумевшего хварда, чем вот такой удар в бок, крепкий тычок сомкнутыми пальцами в шею, похожий на укус волчьих челюстей, и жесткий голос, подтверждающий право хозяина.

– Лежать, тебе сказали! Посмотри на меня! Живо!

Знаку он не мог противиться. Поэтому неохотно, но все-таки оторвал горящий взгляд от оскалившегося миррэ и посмотрел в упор жутковато горящими глазищами.

– Забыл, кто ты? – тихо спросила я, прижимая его Знаком. – Забыл, для чего пришел?

Бешено горящие зрачки зверя дрогнули и начали медленно угасать.

– Смотри на меня, – повторила я, опасаясь потерять контакт. – Смотри внимательно, хвард. Что ты видишь?

Лок заскулил и виновато вильнул хвостом.

– Еще будешь?

Он заскулил громче и заелозил по земле уже всем мохнатым задом.

Я прижала его еще немного, а потом отпустила, давая возможность подняться и стряхнуть с густой шерсти прилипшие травинки. Затем отошла на шаг, позволив оборотням остаться наедине. И наконец так же тихо свистнула, отвлекая их друг от друга.

– Мне не нужны два сварливых кобеля, дерущихся за власть в стае, – медленно, весомо, так, чтобы до них дошло, сказала я. – Вы поняли?

Оборотни дружно опустили головы, продолжая, тем не менее, внимательно следить один за другим.

– Мейр, смени шкуру, – внезапно посоветовала я миррэ. – Кажется, у Лока опять пробилась аллергия на кошачью шерсть.

Мейр недовольно заворчал: менять шкуру он не любил – привык к одному облику. Однако когда надо… а сейчас это было очень надо… он послушно отряхнулся, посерел, раздался в плечах. А еще через пару мгновений передо мной стоял уже не рыжий кот, а такой же матерый волчище, как Лок.

– Мать вашу… миррэ! – пораженно ахнул Ниш, уставившись на Мейра, как на великое чудо. – Фантом, как тебе это удается?! Как ты их сдерживаешь?!

Перехватив полтора десятка ошарашенных взглядов, я хмыкнула.

– Главное, чтобы они не забыли, кто есть кто. А то они могут, могут… один раз даже водой разливать пришлось. Да, мохнатые?

Оборотни фыркнули и демонстративно отвернулись.

– Р-ры, – гордо сказал один.

– Ры-ры, – не менее гордо ответил второй. Ну, что-то вроде «дурак» и «сам дурак». Как всегда, в общем.

– Надо вещи собрать, – неожиданно вспомнила я. – Лок, ты, конечно же, опять забыл?

Один из волков прижал уши к голове и виновато пискнул.

– Я соберу, – тут же отозвался Гор и отправился за куст. Ас тем временем подхватил вещи Мейра, кивком поблагодарил за то, что тот избавил его от необходимости копаться в нижнем белье, и легко вскинул на плечо.

– Нет. Отдай Лину, – вмешалась я. – У вас другая задача.

Шейри сморщился, но возражать не стал. Да и кому нести поклажу, как не неутомимому демону? Так что он лишь покорно подставил бок, позволил навьючить на себя двойную ношу, избавив от дополнительной тяжести нуждающихся в подвижности Теней. Потом отвернулся и махнул хвостом в сторону оборотней.

К искреннему изумлению зрителей, один из волков тут же подскочил и кинулся ловить пастью пушистый конский хвост, резвясь и дурачась, как щенок. А второй гордо вскинул голову и величаво двинулся прочь, всем видом показывая, что до таких пошлостей не опустится. Правда, далеко не ушел: разыгравшийся Лок все-таки не сдержался, улучив момент, налетел на миррэ… и дальше они покатились рычащим, скалящимся и бешено царапающимся клубком.

Мы с братьями дружно возвели глаза к небу.

– Э-э… Фантом? – нерешительно повернулся Дагон. – Ты уверен, что ЭТО – хорошая идея?

– Без них нам не обойти все Гнезда на скалах, – пояснила я. – Они чуют нежить лучше, чем акула – свежую кровь. Поэтому – да, я уверен. Они сократят нам время почти вдвое и помогут не задерживаться возле каждого угла. Где надо, сами справятся. Где не справятся, остальные помогут. Но я не думаю, что нам придется много возиться: тут, как я уже сказал, забавные звери Уры водятся, поэтому дорога относительно чистая. А эти…

Я со смешком посмотрела на катающихся по траве волков.

– …Пока просто резвятся. Не волнуйтесь: не поранятся. Для этого они слишком хороши.

Рейзеры с опаской покосились на мелькающие в оскалах волчьи пасти и поспешили отодвинуться, явно сомневаясь, что это – не всерьез. Даже эрхас смотрел с недоверием. У Родана глаза стали большие-большие. Его сплоченная двойка вообще поежилась. А пятеро незнакомцев, про которых мы так ничего и не узнали, на всякий случай держали руки поблизости от оружия.

– Так, лохматые! Довольно! – зычно рявкнула я, когда пришло время выходить. Бешено крутящийся, щелкающий зубами, грозно вопящий серый клубок тут же распался, и два довольных до жути, совершенно неотличимых друг от друга зверя уставились на меня горящими глазами. – Все, работаем.

Они понятливо рыкнули, пихнулись в последний раз и огромными прыжками принялись взбираться по ближайшему склону, с азартом перепрыгивая через крупные валуны, далеко высунув красные языки, мечась во все стороны от избытка нерастраченной силы. И вообще, кажется, счастливые до ужаса.

– Ну прямо дети, – сокрушенно вздохнула я, проследив за ними до верхушки склона. – Один другого младше. Просто детский сад, ясельная группа, не иначе. Только вместо соплей – липкие слюни, а вместо агуканья – одни сплошные рыки.

Мастер Драмт кинул на меня очень странный взгляд и неопределенно протянул:

– Ну ты даешь, Фантом…

* * *

Серые коты не подвели: мы еще один удивительно долгий день прожили без особых проблем. Тех нескольких Тварей, норы которых нам встретились, взбудораженные оборотни разметали вмиг. От них ни одна тикса не ушла из тех пяти, что прятались под влажными камнями. Ни одна фанра не сумела избежать их могучих челюстей. От них даже медянник не спрятался, хотя и был довольно старым. Но когда довольные звери примчались хвастаться, волоча в зубах безумно воняющий мешок слизи, я только зажала пальцами нос и гнусаво велела:

– Фу. Вы оба – мыться!

А вообще, хварды – удивительные существа. И невероятно хорошие бойцы. Крепкие, выносливые, живучие, как кошки. Ничего не боящиеся. Упорные. Одна беда – злющие очень, когда в зверином облике бегают, и то, что под Договор, лишающий их воли, идут очень неохотно. Но мы эту проблему сумели решить, так что сейчас у нас было два превосходных защитника, охранника, детектора, сканера и лазера одновременно, потому что обостренные чувства хвардов настолько совершенны, что лучших охотников просто не сыскать. Поэтому весь отряд вскоре вздохнул с облегчением, подсчитав, сколько рассыпающейся на солнце или мерзко разлагающейся нежити эти два красавца выловили за какой-то битый час. Причем были своими достижениями невероятно довольны. Ничуть не устали. И рвались уже дальше, не успев толком отмыться в холодном ручье и оттереть о траву въевшийся в шерсть запах гнили.

Как уж он им не мешал, понятия не имею. Казалось бы, что может быть хуже сильного запаха для их чутких носов? Ан нет. Что-то там не так с физиологией и работой рецепторов. Причем настолько сильно «не так», что я с определенного момента даже начала подозревать, что не только миррэ, но и хварды когда-то были созданы искусственно. Как фэйры. Только это как бы следующая ступень развития. Потому что не верю я, что настолько узкоспециализированные охотники вдруг появились на Во-Алларе сами по себе. Слишком уж это маловероятно.

Правда, выводами своими я пока ни с кем не делилась. Даже с братьями. Мне отчаянно не хватало данных. И с каждым днем натыкаясь на все большее и большее количество странностей, которые не укладывались в общую картину, я все сильнее хотела в них разобраться. Надо… надо искать источник информации. Библиотеку, какое-нибудь хранилище, старые легенды, хроники, летописи. Надо выяснить, что там была за проблема с богами. Надо бы узнать, когда именно появились сложности у эаров. Как произошли миррэ. Откуда взялись хварды. Что это за сила такая – магия. И почему магия эаров так здорово отличается от человеческой. В конце концов, откуда взялись Твари? Чего они прут сюда косяками, никак не желая остепениться рядом с Невироном? Почему их поведение так похоже на поведение живых существ? Как они размножаются? Как их контролируют и контролируют ли вообще? Насколько силен Темный Жрец? Сколько правды в утверждении Ура о том, что темный маг – наполовину демон? Наконец, откуда он черпает свою силу? Почему до сих пор не вмешался в мои действия? Куда подевался его молодой помощник, появления которого я ждала еще в Фарлионе?

Вопросы… вокруг меня – одни сплошные вопросы. И ни одного ответа, кроме сказок, догадок, сомнений и миллиона возможных вариантов развития событий. А мне нужна информация. Нет, мне СРОЧНО нужна информация. Поэтому решено: как только в Горах все успокоится, как только разберемся с Печатями и вычистим Долину, немедленно еду в города. Срочно ищу старые книги, рукописи, самые древние и пыльные фолианты. Говорят, в старину в монастырях было много грамотных и просвещенных. Надо бы выяснить, верно ли это утверждение на Во-Алларе. Надо вообще побольше разузнать про местную Церковь, а то все руки не доходят. В общем, учиться… срочно садиться за парту, повязывать на голову белые бантики и учиться до потери пульса, выясняя попутно то, что мне нужно для дела. А уж потом я буду соображать, как и где это все использовать. И буду биться над самым главным вопросом: можно ли вообще добраться до темного мага? И если да, то как это лучше сделать?..

– Фантом, привал делать будем? – догнал меня на середине мысли зычный голос эрхаса. – Люди устали. И ночь на носу.

«Конечно устали, – с ноткой раздражения подумала я. – Весь день не емши, полночи не спамши, ни разу с рассвета не присев… все устали. Но я же не ною. Да и Лин у меня тройную нагрузку тянет».

– Фантом!

– Скоро, – неохотно откликнулась я, на мгновение обернувшись и отыскав внизу мокрое от пота, распаренное лицо Дагона. – Потерпите. Еще оборот – и придем.

Глава 14

На ночь остановились в узкой расщелине, образованной двумя не до конца сомкнувшимися скалами. С вечера поднялся холодный ветер, так что укрытие оказалось весьма кстати. Сама расщелина была довольно узкой, но длинной, поэтому поместились все. Даже Лин. И эрхас, крепко подумав, даже разрешил развести среди камней небольшой костерок.

Холодно было.

В горах по ночам почти всегда довольно холодно.

Я закуталась в теплый плащ, накинутый прямо поверх доспехов, припрятала шлем подальше, чтобы не давил на затылок, и, запихнув вещи в самый дальний угол, привалилась к шейри спиной, чтобы скрыть отсутствие там всякого седла. А куда деваться? Фэйры, хоть и чудо, все же не умеют отращивать на себе лишние предметы. Увидь кто, что Лин вытворяет со своим телом, нас бы обоих тут же и попытались удавить. А если попробовать что-то объяснить… вон даже Риа потребовалось некоторое время, чтобы засомневаться. Ур до сих пор колеблется. И это – мои верные хранители. Что же тогда будет с людьми? Поэтому нет, пусть все останется по-прежнему. Будет нужно, я во всем признаюсь. А до тех пор мудро промолчу.

– Фантом, можно вопрос? – осторожно присел неподалеку мастер Драмт.

Я неохотно приоткрыла один глаз.

– Конечно, господин маг. Спрашивайте.

– Откуда ты знаешь эйнараэ?

– Мм-м… вам правду сказать или как?

Маг, сначала удивленно моргнув, негромко кашлянул.

– Желательно правду.

– А вы уверены, что я его знаю? Вдруг просто нахватался по верхам и решил щегольнуть перед его величеством? Или цену себе набивал? А может, вообще соврал для пущей важности?

Мастер Драмт удивился еще больше.

– Фантом, я – маг. Я знаю, как отличить правду от вымысла. А в твоих словах не было лжи. Ты за дурака меня держишь?

– Нет, – вздохнула я. – Просто проверить захотелось. Сколько вам лет, мастер Драмт?

– Шестьдесят четыре.

– Ого. А сохранились вы гораздо лучше, чем его величество!

Маг усмехнулся.

– Его величество, если бы захотел, мог бы гулять по дворцу шестнадцатилетним подростком. Просто он – король. А король должен выглядеть соответствующе.

– Впечатление производить, – понимающе кивнула я. – А какое впечатление при виде недозрелого пацана с большим прыщом на подбородке… Спасибо, я понял. Объяснение исчерпывающее. Кстати, не подскажете, в какой области он больше практикует?

– Какие ты знаешь слова, Фантом, – почти упрекнул меня маг. – Такие в провинциях не выучишь. И даже не во всякой академии услышишь. Так что мне кажется, что ты водишь меня за нос.

Я кашлянула.

– Просто иногда я слишком много болтаю. Простите, это, наверное, нервное.

– Где ты учился? – с интересом спросил он.

– Да везде понемногу. То тут, то там…

Маг хмыкнул.

– Ладно, я тоже понял. Объяснение, как ты говоришь, исчерпывающее. А что насчет эйнараэ? Надеюсь, тебе не запрещено говорить на эту тему?

– Ну-у… вроде бы нет.

– Так откуда ты знаешь язык эаров?

– Кхм. А вы поверите, что ему меня научил эар?

– Поверю, – серьезно кивнул маг. – Даже больше чем поверю: другого объяснения просто нет, потому что твое произношение безупречно, а то письмо… между прочим, перед отъездом я из любопытства опробовал одно заклинание. Сменив в нем ключевое слово на то, что сказал мне ты. И знаешь что? Эффект получился потрясающим!

Я с любопытством открыла второй глаз.

– Правда?

– Я едва не спалил себе шевелюру.

– Действительно, очень хороший эффект. Вот почему вы теперь заплетаете косу? – съехидничала я. Однако, к моему удивлению, маг довольно кивнул.

– Применив новую формулу, я понял, что мы очень многого не понимаем в эйнараэ. И еще больше не понимаем в эарах. Тогда как ты… ты сказал правду, юноша. И мне очень интересно узнать, где ты нашел живого эара. После того как они отказались иметь с нами дело, меня удивляет сама мысль, что ты вдруг сумел с кем-то договориться. Даже мой учитель потерпел поражение, когда пытался попасть в Эйирэ. А ты… – мастер Драмт пристально на меня посмотрел. – У тебя поразительные таланты.

Я внезапно насторожилась и резко села.

– Что вам от меня нужно, мастер Драмт?

– Правду.

– Я ее уже сказал. А подробности вам знать совсем необязательно.

Маг сжал челюсти, и мне даже показалось, что он был готов вспыхнуть, как свечка. Однако нет, не случилось: он только прикрыл глаза, опустил сведенные плечи, после чего наклонился ближе и, впившись в меня горящим взглядом, шепотом попросил:

– Научи меня, Фантом!

– Что?! – неподдельно отшатнулась я.

– Научи. Я хочу познать истинный эйнараэ.

– Да вы сошли с ума! Чему я могу вас научить?!

Мастер Драмт даже не дрогнул. И взгляда не отвел. Так и буравил меня фанатично горящими глазами, в которых бушевала настоящая буря.

– Ты знаешь больше, чем все мастера Магистерии. Ты знаешь то, к чему они не смогли даже приблизиться. Ты общался с эарами. Твои знания – это настоящее сокровище, Фантом. С истинным эйнараэ можно за месяцы добиться того, на что мы прежде тратили целые годы. Поверь, я готов учиться. И я до боли хочу понять, что такое настоящая магия эаров!

– Да какой из меня учитель?! – вконец оторопела я. – Мне сколько лет?! А вам?! Что я могу вам дать?!

– Форма – ничто. Суть – все, – непреклонно процитировал кого-то маг. – Твоя молодость не имеет значения. Ничто не имеет значения, кроме истины и цели. А я всегда стремился вперед, Фантом. Я всегда искал новых решений. Меня не устраивает позиция Магистерии, не дающая нам создавать и использовать новые формулы. Они закостенели, заперлись в своих рамках и больше не желают ничего слышать. Они – прошлое, Фантом. Ты – будущее. За десятилетия поисков я использовал все, что только мог, чтобы создать эффективное оружие против Тварей. Я годы потратил на то, чтобы изобрести способ борьбы с Тьмой. Я оставил даже учителя, когда тот не поверил в мои успехи. И не вернулся к нему, когда сам король признал, что мои заклятия работают. Я всегда подозревал, что наши знания об эйнараэ далеко не полны. Но я готов идти дальше. Готов учиться. Готов положить остаток своей жизни, чтобы закончить свои исследования. Я больше суток сомневался, прежде чем принять это решение. А сегодня увидел и услышал то, чего не понимал раньше, и поэтому прошу тебя: научи!

Я аж попятилась от прозвучавшей в его голосе страсти.

– Э-э… мастер? А вы, случаем, не приболели?

– Нет, Фантом. – Маг неожиданно тяжело вздохнул и вернулся на прежнее место. – Наверное, тебе сложно это понять, но поверь: когда проживешь половину жизни в надежде, что когда-нибудь достигнешь цели, потом вдруг поймешь, что у тебя просто не хватает сил, чтобы ее достичь, а после этого тебя неожиданно коснется порыв истинного вдохновения… трудно устоять от соблазна ему не поддаться. И нелегко пережить падение, если его крылья не удержат тебя на весу. А я уже падал, Фантом. Падал и не раз. Больно. До крови. Однако сейчас я готов поверить снова. И сейчас мне кажется, что на этот раз я все-таки смогу взлететь. Понимаешь?

Я изумленно замерла.

– Ого! Да вы, оказывается, поэт!

– Нет, юноша, – невесело улыбнулся маг. – Я просто часто разочаровывался. А разочарование, знаешь ли, способствует долгим размышлениям о смысле жизни.

Черт. Как странно слышать слово «юноша» от почти что ровесника. И как странно, не хочется верить, что он на самом деле в два с половиной раза старше.

Я прикусила губу и быстро посмотрела на темноту снаружи, отметив, как тревожно дернулись Тени и вопросительно посмотрели от входа оба оборотня. Никого поблизости больше не было: попутчики разбрелись по кустам расставлять ловушки и принялись распределять очередь караула. Так что сейчас в расщелине мы были фактически одни. А мастер, кажется, фанат новых знаний. И он, если все получится, как я планирую, мог бы сильно нам помочь в недалеком будущем. Ведь у него какой-никакой, а все-таки вес в этой их Магистерии. Он лично знаком с королем. У него есть положение при дворе. И он готов идти на сотрудничество. Причем, кажется, искренне стремится познавать новое и совсем не походит на человека, способного корысти ради предать дело всей своей жизни.

«Как считаешь, Лин, ему можно верить?»

«Он не лжет, – немедленно откликнулся шейри. – Я чувствую».

Я в сомнении потерла переносицу.

– Скажите, мастер, если я соглашусь… чисто теоретически… помочь вам с языком, могу я быть уверенным, что дальше вас эти знания не пойдут?

– Можешь, – без колебаний ответил чародей, посмотрев на меня со слабой надеждой. – Если нужна клятва, я готов ее дать. Никто не узнает о твоей тайне.

– Тогда я обещаю подумать.

– Хорошо. – Маг с облегчением поднялся. – Меня это вполне устраивает.

Я проводила его пристальным взглядом и сделала знак Теням, что все в порядке. Они неуловимо сдвинулись, мгновенно потеряв к чародею всякий интерес, и даже отвернулись. Но мастер, кажется, все равно заметил и почувствовал неладное. Потому что вдруг обернулся, окинул молчаливых скаронов внимательным взором и, загадочно улыбнувшись, быстро вышел, оставив меня пребывать в глубокой задумчивости.

Когда совсем стемнело, в расщелине похолодало еще сильнее.

Воины зябко кутались в плащи, старались сесть поближе друг к другу, расшнуровывали одеяла, накидывали на плечи запасную одежду, но это не больно помогало: Горы – суровое место. А высокие Горы – тем более. И если днем тут вполне можно было жить и даже поджариться на ярком солнышке, то с наступлением темноты впору ожидать полноценных заморозков. Пар-то изо рта точно пошел. Поэтому отряд постепенно скучился, сжался в тесно сидящую и лежащую толпу, и все больше подбирался к вяло трепыхающемуся огоньку, от которого шло хоть какое-то тепло.

Я благодарно погладила Лина и с умилением пристроилась к его горячему боку, под которым будто настоящая печка топилась. Мм-м, какой же он чудный! И теплый! Все. Ни за что больше отсюда не слезу!

Тени, недолго подумав, тоже решили забиться в наш уютный уголок. С усмешками покосились на мою блаженную физиономию, осторожно потрогали стены и пол, которые рядом с сонным демоном уже успели заметно нагреться, после чего с довольным видом плюхнулись на одеяла и надежно перегородили узкий проход, чтобы никто не понял, отчего в этом тихом закутке царит настоящее лето.

Проблема возникла только одна. Вернее две, но совершенно одинаковые: серые, мохнатые и зеленоглазые, которые в конце концов утомились скакать по горам и решили вернуться. Все же хварды не железные. Сон нужен даже им. Поэтому нет ничего удивительного, что взбудораженные охотой волки решили к полуночи навестить битком забитую расщелину.

При виде оборотней, загородивших проход своими массивными тушами, рейзеры встрепенулись. Хасы с некоторой долей опаски отодвинулись, а Дагон со своими людьми нерешительно обернулся в нашу сторону. Я тихо свистнула, привлекая внимание волков, а потом настороженно проследила за тем, как они пробираются между поспешно отдергивающими конечности людьми.

Надо было видеть, как при виде меня у них внезапно встопорщилась шерсть на загривках. Как мелькнули в угрожающем оскале острые зубы, как царапнули камень когти. Как глаза зажглись такой же одинаковой ревностью. И как два громадных хищника одновременно пригнулись, увидев, что место рядом со мной есть только для одного из них.

– Лок, иди ко мне, – тут же отреагировала я, отлично зная, что хвард наверняка сорвется первым.

Один из хищно скалящихся зверей вильнул хвостом и, кинув на соседа злорадный взгляд, юркнул вперед, старясь лизнуть мою руку. Я отодвинулась, освобождая место. Он тут же плюхнулся, подперев боком заворчавшего шейри. А я посмотрела на огорченно опустившего уши миррэ и поманила его пальцем.

– Мейр, ты тоже.

Ло-хвард встрепенулся, пытаясь сообразить, куда ему пристроиться. Пришлось поджать под себя ноги и сдвинуться еще, стиснув урчащего Лока так, чтобы ему было трудно дотянуться до соперника. Однако я зря надеялась, что утомившиеся за день хварды смирятся с присутствием друг друга. Ладно на воле – они бы многое стерпели и вполне бы ужились. Но тут была я. А они – давно уже не люди. Поэтому как только Мейр подошел с намерением улечься, Лок с грозным рыком вскочил и…

Тут же упал обратно, придавленный четырьмя активными Знаками.

– Цыц, – зевнула я, прижимая строптивца к полу. – Еще раз пикнешь, выгоню. Усек?

Усек.

Оборотни, свирепо посверкивая глазами, все-таки улеглись. Один раз попытались сцепиться, потому что каждый посчитал, что второму выделили слишком много места, но оба получили по ушам и наконец затихли. После чего и я, успокоившись насчет грядущей ночи, потихоньку уснула.

* * *

Разбудили меня уже под утро – тихий осторожный шепот в голове и непонятная тяжесть, могильным камнем упавшая на живот. Да еще виски опять разнылись – кошмары никак не желали меня оставлять, хотя сегодня я почти не помнила, что именно мне снилось.

Открыв глаза и с трудом приняв вертикальное положение, я быстро отыскала причину непонятого удушья: лохматую голову Мейра, удобно пристроившуюся на моем животе, и его руку, нагло заброшенную мне на грудь.

Стоп.

Руку?!

Какую еще?!

Я аж дернулась, сообразив, что особенности физиологии миррэ заставили его на некоторое время вернуть себе человеческий облик. Во сне, кажется. Так что он даже не заметил, как перекинулся. И теперь у меня под боком в совершенно бесстыдном виде дрых этот загорелый красавчик, нисколько не стесняясь ни наготы, ни близости посторонних, ни того, что так нагло и совсем по-хозяйски меня обнимал!

Ну, все…

Я тихо зарычала и заехала ему в ухо. Тоже – тихо. И даже очень. Но от смачного шлепка Мейр ошарашенно вскинулся, уставился снизу совершенно дикими глазами, схватился за больное место и… с тихим стоном свалился на пол, прямо на глазах оборачиваясь в рыжего кота.

Черт. Опять недоглядела.

Я раздраженно убрала левую руку и наконец села, стараясь не придавить дрыхнущего без задних ног хварда. Но этот хоть спиной повернулся, носом в мои коленки уткнулся. А если и навалился тяжелой тушей, то так, чтобы не придавить. В то время как некоторые…

Я фыркнула, глядя на ошалевшего миррэ, пытающегося подняться на подрагивающих лапах. А потом отвернулась и принялась пробираться к выходу, стараясь не слишком сильно оттаптывать чужие руки и ноги.

– Эй! Ты чего, Фантом? – негромко прошептали мне в спину. – Опять животом маешься?

Я поморщилась от стрельнувшей в висках боли.

– Точно. Не везет мне нынче, похоже.

– Смотри, не провались куда.

– Смотри, язву себе не заработай, – буркнула я неизвестному доброжелателю и с облегчением выбралась на свежий воздух.

«Хозяйка?» – тут же шепнули мне над самым ухом.

«Ур? Опять ты?!»

«Не желаешь еще поохотиться, Хозяйка?» – хитро предложил из темноты Серый кот.

Я помассировала гудящие виски и обреченно вздохнула.

«Давай. Все равно уже не уснуть».

– Ты куда? – тут же возник из темноты вездесущий Ас.

– Куда-куда… туда! – проворчала я, выразительно подтягивая пояс. – Зверек Ур пришел, удобное место для посиделок мне сделал. Так что пойду, наверное, прогуляюсь. Ненадолго.

– Я с тобой.

– Зачем? – хмыкнула я. – Портки мне подержать? Ремень помочь застегнуть?

– Надо будет – застегну, – невозмутимо отозвался скарон, покосившись на бдительно таращащегося в темноту караульного-Хаса.

Я только вздохнула.

– Только чур меня не торопить и никуда не срывать. А то брюхо у меня… – я тоже взглянула на прислушивающегося воина, – …нежное больно. А нутро еще нежнее. Один раз испортишь и будешь потом полжизни маяться.

Ас посмотрел на меня так, что стало ясно – не отвяжется. Пришлось покорно отворачиваться и под строгим надзором топать к терпеливо дожидающемуся Серому, на ходу придумывая подходящее объяснение.

«Странный, – задумчиво шепнул Ур, без предупреждения выступив нам навстречу. Да так неожиданно, что Ас с непривычки сделал первое, что пришло в голову – замахнулся. И Серому коту пришлось изрядно постараться, чтобы не получить тяжелым кулаком в пятачок. Правда, он не обиделся, а, принюхавшись к чужаку, так же задумчиво повторил: – Очень странный. Еще не живой, но уже и не мертвый. Кто он, Хозяйка?»

«Когда-то был Тенью, – удивленно отозвалась я. – Теперь мой брат. Ты двоих за раз поднимешь?»

«Подниму. А твой брат давно стал живым?»

«Пару месяцев тому».

«Тогда он очень быстро меняется, – уважительно качнул головой Ур. – Его резервы, как мне кажется, полны больше, чем наполовину».

«Еще бы: столько еды вокруг! Да и просто так перекусить они никогда не отказываются… а ты откуда знаешь, что он другой?»

«У него необычная дейри. Живая, но… с черной полоской у края. Как у мертвого. Или только что убитого. Или же совсем недавно побывавшего на грани… Но у раненых полоска скоро исчезает, а у этого она, кажется, давно».

Я нахмурилась.

«Та-а-к. Хочешь сказать, что он помечен смертью? А это сильно бросается в глаза?»

«Нет. Люди не видят – они слепы, как кроты, когда дело касается дейри».

«А маги?»

Серый кот задумчиво шевельнул усами.

«Не знаю, – сказал он наконец. – Если только очень сильные. Или те, которые умеют управлять разумом. В других случаях твой Знак прикроет… если он активен, конечно».

Мы с Асом выразительно переглянулись: Знаки мои активны далеко не всегда. Да и если активны, то, как правило, недолго – я все еще избегаю чужого внимания. Но с меткой надо что-то делать. Знать бы нам раньше, давно бы что-то придумали. А тут – вот оно, вылезло. И маг у нас под боком имеется. Как бы не заинтересовался. Мы же не знаем, насколько он силен. Так, лишь догадываемся. А внизу еще король торчит. И тоже с непонятными пока силами.

– Что скажешь, брат?

– Амулет бы надо купить, – пожал плечами скарон. – Пусть дейри закроет, пока она не восстановится.

– Думаешь, она вообще способна восстановиться?

– Надеюсь, – едва заметно улыбнулся Ас. – После того, как я получил вторую жизнь, на что угодно готов надеяться. Кажется, для тебя не существует слово «невозможно».

– А если я верну твой амулет? – внезапно осенило меня. – Он тебя прикроет?

«Нет, – отозвался вместо скарона кот. – Твой амулет для живых: он поглощает только мертвую энергию. Ему нужен – для мертвых: чтобы поглощал живую. Это позволит напитать дейри силой и даст ему лишнее время оставаться тем, кем он стал».

«Спасибо, Ур, – ошарашенно поблагодарила я. – Откуда ты все это знаешь?»

Серый кот грустно усмехнулся.

«Нашим прежним Хозяином был темный маг. Так что я многое знаю, хотя магия смертных по-прежнему мне недоступна».

«Ты имеешь в виду другого темного? Не Жреца?»

«Я не знаю, кем он стал, когда предал Горы. Возможно, Жрецом. Возможно, кем-то еще. Быть может, он даже умер – мы больше не чувствуем ни его, ни его дейри. Но для нас он умер уже давно – с того дня, как стал магом-демоном».

«А давно это было?»

«Лет триста тому».

– Сколько? – не поверила я и растерянно обернулась к брату. – Это что, еще один темный маг на мою голову? Жрец, второй тип из Долины, а теперь, выходит, что есть еще и третий?

Ас нахмурился.

– Возможно, его действительно нет в живых: Горы просто так не уснули бы.

«Вообще-то правда, – согласился Ур. – Но Горы уснули двести лет назад. Не больше. А Хозяин исчез раньше».

«И что это значит? – окончательно растерялась я. – Он жив? Ушел под руку Жреца? Где-то прячется? Или все-таки помер?»

«Не знаю, – вздохнул кот. – Но если считать, что Горы приняли тебя, то тогда, наверное, он все-таки мертв: у одной земли не может быть двух Хозяев».

«И правда… – задумалась я. – Земля дарит свою благосклонность лишь одному. Я это тоже почувствовала. Когда есть один Ишта, второго не может быть в принципе. И это значит… значит…»

«Это значит, что Жрецу, чтобы получить власть над твоими землями, придется сначала убить тебя, – признал Серый кот. – Теперь, когда Знаки снова вернулись, он не может этого не понимать».

«А почувствовать, что они вернулись, он может?»

«Да».

«Хреново, – огорчилась я. – Хотя надо было давно догадаться: у первого Знака нас ведь уже ждал кахгар. Так что Жрец или почувствовал, что время подходит, или же рассылал своих Тварей наобум, чтобы разнюхивали и разведывали. И если бы Знак где-то вылез… не думаю, что он бы промедлил со своим появлением».

«Скорее всего, ты права».

– Ас, ты слышишь? – спросила я вслух, крепко призадумавшись над новой проблемой. – Это значит, что рано или поздно меня придут свергать с трона. Возможно, не один только Жрец. Короче, эти гадкие личности скоро будут пытаться меня некрасиво убить. Как тебе, а?

– Я всегда об этом помню, – спокойно отозвался скарон. – Поэтому мы и просим тебя соблюдать осторожность.

– О. Только не говори, что именно сегодня ждешь его в гости!

– Я ничего не говорю. Я просто жду.

Я всплеснула руками, но спорить с этим упрямым существом было невозможно. Одно слово: скарон.

– Ладно, поехали, строптивец. Ур, кто там у вас нашелся?

«Кахгар».

– Опять?!

«И хартар… две штуки», – не слишком уверенно договорил Ур, настороженно покосившись на Аса.

Я хмыкнула.

– Интересно, а моего вчерашнего вы съели? Или я зря старался, потроша его для ваших бездонных желудков?

– Съели, – неожиданно улыбнулся брат. – И именно тогда поняли, что кто-то нас здорово, как ты выражаешься, напарил.

– Так ведь с пользой же, – немедленно «оскорбилась» я.

– Иногда и чей-то зад дерется ремнем с пользой.

– Но-но. Не сметь покушаться на мой зад! Он у меня один и совсем не для того, чтобы на него замахивались!

Ас снова улыбнулся, но больше ничего не сказал. А еще через пару минут уверенно сидел верхом на хранителе и протягивал мне крепкую руку.

Глава 15

Наше возвращение ознаменовалось крайне подозрительными взглядами и весьма недовольными физиономиями. Всех, кроме трех пар разноцветных, полнящихся искренним любопытством глаз, и еще двух пар – одинаково зеленых, крупных и немного смущенных.

– Вы где были? – хмуро осведомился эрхас Дагон, когда мы с Асом, слегка запыхавшись, перевалили через последний гребень и подошли к расщелине. – Два оборота ждем. Кое-кто решил, что у кое-кого другого случилось не несварение, а что-то намного серьезнее.

Ну да, мы припозднились. Но кто ж знал, что там так много работы? И что когда мы закончим, окончательно рассветет? Ур не рискнул подвозить нас слишком близко, поэтому последние пару километров пришлось бежать на своих двоих. В полной амуниции. А это, скажу я вам, весьма неприятное занятие.

Эрхас Дагон, заметив наш потрепанный вид, грозно нахмурился.

– Да что у вас стряслось?! Что за проблемы у тебя с животом, Фантом?!

– Это не я, – поспешила откреститься я, а потом злорадно ткнула пальцем в сторону брата. – Я уже почти в порядке. Это у него катастрофа случилась. И я его, между прочим, еще и ждал!

Ас на мою гнусную инсинуацию даже бровью не повел.

– Что, и ты тоже? – не поверил эрхас.

– Ага, – тут же поддакнула я. – Тут такая проруха случилась, что мама не горюй! Едва вытащил его из… сложной ситуации!

Эрхас свирепо выдохнул, но делать нечего – невозмутимый скарон просто прошел мимо, никак не опровергнув и не подтвердив мои наглые намеки. Молча перекинул ножны из одной руки в другую, молча зашел в расщелину, молча забрал свои вещи и так же молча вышел обратно, при этом еще и вопросительно посмотрев на командира. Дескать, ну что, идем?

Вот теперь хихикнула уже я: слишком забавно у эрхаса вытянулось лицо. После чего юркнула в расщелину тоже, изобразила бурную деятельность, чтобы походило на сборы моего неутомимого «фэйра», вывела его уже «оседланного» и посмотрела на Дагона точно так же, как брат.

– Вы готовы?

Надо сказать, эрхас меня порадовал: ругался долго, красиво и изощренно. Прямо так, что все заслушались. Даже я прислонилась к теплому боку Лина и мечтательно посмотрела на голубое небо: бывают моменты, когда его особенно ценишь за чистоту…

Когда же уважаемый господин Дагон все-таки выдохся, а обстановка слегка разрядилась, мы с Тенями, не сговариваясь, отвесили ему низкий, благодарный, но сильно отдающий издевательством поклон, после чего немедленно услышали продолжение. В трех томах. И лишь после того, как взбешенный эрхас отдышался, посмотрели друг на друга и в голос расхохотались.

– Браво, господин командир, – со смехом похвалила я озадаченного нашим поведением Дагона. – Боюсь, вы только что переплюнули по части высокой словесности одного нашего хорошего знакомого. Ниш, тебе имя «Дарн» ни о чем не говорит?

Вот тут уже поперхнулись, а потом и сдавленно заржали рейзеры. После чего соизволили поделиться впечатлениями с Хасами, и тогда они ржали уже все вместе. Долго так. С удовольствием, потому что действительно имели наглядный пример, с чем сравнивать. И действительно согласились, что я права.

Только люди эрхаса глядели на нас с плохо скрываемым раздражением. До тех пор, пока отсмеявшийся Ниш не смилостивился и не продекларировал один из самых безобидных монологов прославившегося на весь Фарлион кузнеца.

Они впечатлились.

Они задумались.

Они все дружно посмотрели на своего эрхаса…

И через мгновение господин Дагон остался в гордом одиночестве. Правда, злиться уже перестал и даже посматривал на покатывающийся со смеху отряд с некоторой долей снисхождения. Хотя с чего бы ему злиться дальше? Все-таки новая слава к нему пришла – совершенно заслуженная, немалая, почти вечная… чтобы переплюнуть Горлопана по части ругани, это надо было постараться. Но он справился. С честью выдержал это трудное испытание. И мог теперь гордиться собой хоть до посинения. О чем я, утирая невольно выступившие слезы, напоследок ему и сообщила. После этого ему оставалось только махнуть на нас рукой, сплюнуть и зычным рявком скомандовать подъем, который, откровенно говоря, этим утром затянулся.

А вообще, он нормальный мужик оказался, несмотря на то что эрхас. Сдержанный, неприхотливый, не капризный и, надо признать, без привычной для благородных придури. Он не носился со своим скромным титулом, как с писаной торбой, не тыкал никому в глаза высоким статусом, не болел снобизмом, не страдал высокомерием, не источал невысказанное презрение… Дагон был воином. Причем воином до мозга костей. Не политиком. И, получив от его величества титул, не забыл о том, из какой среды вышел. Так что это даже неплохо, что именно его поставили в отряде командиром.

Одна у него проблема была – ведьмы: не терпел их господин эрхас ни в каком виде, кроме мертвого. Но тому, как оказалось, была веская причина: его парни, которые наконец представились, по секрету шепнули, что когда-то батюшку Дагона соблазнила одна такая мадам. Сам-то он мал был, чтобы ее запомнить, но когда отец оставил семью и ушел неизвестно куда, бросив внезапно захворавшую мать на подрастающего мальчишку, будущий эрхас вынужденно ушел туда, где только и мог прокормить двух младших сестренок и больную мать. То есть в армию. Едва достигнув пятнадцати лет. И ушел лишь по той причине, что крепок был от рождения, а за службу неплохо платили. Причем когда при виде него дюжий десятник в пункте вербовки расхохотался и велел пацану идти играть в камешки на дороге, Дагон так обозлился, что вышиб ему передний зуб. Табуретом. И потом еще с неделю просидел в местной тюрьме, ожидая, пока его дело рассмотрит королевский суд. Суд и правда это дело вскоре рассмотрел. И, поколебавшись, сделал для злобно сверкающего глазами парня исключение: его действительно взяли новобранцем, хотя обычно раньше семнадцати лет данный вопрос даже не рассматривался.

Но это еще не все: Дагон мало того, что не сломался и выдержал жесткую муштру, так потом еще и сдружился с тем самым десятником, которого столь удачно приложил табуретом. И определенную репутацию тоже заработал, в скором времени перейдя к Хасам. А спустя десять лет, когда у Валлиона случился пограничный конфликт с Беоном, он заполучил на шлем желтую полоску барр-кана. Как Фаэс. Еще через два года, когда у Валлиона возник серьезный территориальный спор с соседним Хеором, умудрился попасться на глаза его величеству (который тоже, как говорят, не стоял в сторонке) и словил в грудь предназначенную тому стрелу. В результате чего в Вольных Землях появился новый, совсем молодой еще эрхас. За которого его люди, успевшие тоже немало повидать и вдосталь помыкаться по чужбине, готовы были глотки рвать зубами. Так что зря я на него так долго сердилась: нормальный мужик этот Дагон. И командир неплохой, в чем я уже успела убедиться. Только слегка повернутый на почве девушек-ведьм, но тут уж ничего не поделаешь: кто-то водкой увлекается, кто-то на мальчиков засматривается, а кто-то просто очень не любит ведьм.

Ну и что? У всех свои маленькие недостатки.

Придя к такому выводу, я успокоилась, перестала точить на эрхаса зуб и больше не напрягала его ответственные нервы. Так, разок встрепенулась, когда упорно следующий за нами Ур подал голос, но тут же вернулась обратно в седло: обычное Гнездо всякой мелочи. Даже отвлекаться не стоило.

– Что, Фантом? Опять твое брюхо беспокоится? – не преминул подколоть меня Тико (с эрхасом, как я поняла, он уже лет десять вместе держался). – Пора подыскивать очередные кусты?

– Тьфу на тебя, – фыркнула я, ничуть не обидевшись. – Смотри, как бы назавтра вам не пришлось их искать.

– А мне не надо. У меня кишки из стали.

– Ага. Конечно. И гадишь ты одними булыжниками.

В отряде снова послышались смешки.

– Фантом, на тумак напрашиваешься, – словно невзначай заметил сосед Тико по имени Лван.

– Я?! Да это ж он начал!

– А ты продолжил, – резонно возразил Ниш. – А в таких делах знаешь кто виноватый?

– Да уж знаю, – проворчала я, покосившись на небо. – Чаще всего самый молодой.

– Точно.

Я снова фыркнула и сказала свое коронное:

– Не дождетесь. – А потом подумала и добавила: – Хотя насчет молодости ты, пожалуй, прав.

Где-то после полудня нам пришлось отклониться от намеченного пути, потому что неуловимый и вездесущий Ур неожиданно сообщил, что впереди большое ущелье. Которое нам, не имея крыльев, никоим образом не одолеть. Узнав об этом, я здорово огорчилась: а сверху оно казалось совсем маленьким. Но тут уж ничего не попишешь – летели мы с Лином быстро, на ходу подумали, что обойдемся веревками, однако все же ошиблись. И теперь придется его огибать, благо умница-кот отыскал для нас другую подходящую тропку.

Когда об ущелье узнал Дагон, меня смерили пристальным командирским взором и довольно долго молчали. По всему получалось, что и сегодня людям идти до самой ночи без привала. Я виновато развела руками, оправдываясь тем, что не идеальна, и мы со вздохом свернули, карабкаясь по соседним скалам, как заправские пауки.

Где-то к обеду я поняла, что мы движемся по каким-то смутно знакомым местам. Что-то было такое в очертаниях скал, в разбросанных тут и там валунах, в недавно потревоженной гальке. А потом из какой-то щели вдруг пахнуло трупной вонью, окатившей нас при внезапном порыве ветра, как из помойного ведра, и мы дружно сморщились.

– Фу!

– Фантом, я надеюсь, это не твоя работа? – зажимая нос, закашлялся Тико.

– Нет, идиот! – мгновенно ощетинилась я. Блин, достал уже! – Еще одно слово, и я швырну тебя в эту дыру, чтобы убедился!

– Шетт… Кто-нибудь скажет, откуда несет?!

– Мертвечина, похоже, – потянул благородным носом эрхас.

– Твари, – спокойно поправил его Родан. – Но только мертвые.

– Гай…

Я быстро обернулась и наткнулась на взгляд Аса: скарон так внимательно оглядывался и так пристально изучал близлежащие скалы, которые, на мой взгляд, везде были одинаковыми, что у меня забрезжило смутное подозрение. А когда мы подобрались к расщелине ближе и я увидела торчащий оттуда острый коготь, то аж вздрогнула: это было место нашего совместного ночного «отдыха» с хранителями.

Блин. Надо было завалить его камнями.

– Опа, – ошарашенно остановился едущий впереди Хас, заметив вопиющую улику. – Рода-а-ан… тебе не кажется, что тут сдох кахгар?

Родан невольно вздрогнул и почти бегом кинулся к месту преступления. Следом за ним ринулись и все остальные. Последним подошел крайне озадаченный эрхас, но внутрь не полез – остался у входа, явно подозревая подвох. Потому что кахгары сами по себе не мрут и не дохнут нам на радость. И потому, что нет никакой гарантии, что в логове… а это было именно логово… не осталось другой Твари. Покрупнее и побольше.

Мы с Асом многозначительно переглянулись и, не сговариваясь, принялись изучать ближайшие склоны, позволив всем желающим ковыряться в узком лазе, из которого торчала неестественно вывернутая лапа.

То, что Тварь мертва, должно быть понятно уже по запаху: живые они не воняют так жутко. Только мертвые. И только до тех пор, пока их не коснется утреннее солнце.

Кстати, Дагон зря переживал: там, где сдохла одна Тварь, вторая еще очень долго не поселится. Так что не было там никого живого. Точно не было – мы проверили.

– Как нехорошо, – тихо вздохнула я, когда обрадовавшиеся находке рейзеры, наплевав на запах, с нетерпением ринулись внутрь. И надо думать, что ринулись: знали одну простую истину, которую, может, позабыл молодой эрхас. И понимали, что никакой опасности нет. А коготь кахгара идет в Гильдии на вес золота. За такой добычей гонялись бы с вытаращенными глазами, если бы она не кусалась так больно. А тут – вона, целая куча бесценного добра валяется. Только зубы вышибай и когти торопливо припрятывай в мешочек, чтобы на солнце не испортились. Маги потом их обработают, специальное заклятие наложат, чтобы не стухли при свете дня. И тогда носи себе коготок хоть до смерти – ничего ему уже не сделается, а второй, разумеется, продавай со спокойной совестью. Миллионером станешь.

Неудивительно, что ребята так воодушевились.

Зараза. Все-таки надо было камнем завалить. Или из норы их вытащить. Но как такую тушу на себе поволочешь? Даже у котов перехватывало дыхание, когда мы уходили отсюда. А уж потом, когда все отмылись и отчистились, никому не захотелось снова лезть в эту помойку. Наивно подумали, что никто не узнает.

Ага. Ща-аз.

При виде наших смурных взглядов Бер и Ван выразительно хмыкнули.

– Не хотите взглянуть на добычу?

– Зачем? – ровно спросил Ас.

– Что мы там нового увидим? – буркнула я и отошла в сторонку, чтобы не стоять под порывами вонючего ветра. – Надеюсь, долго они там копаться не будут? А то нам еще идти и идти.

– Разве вам не нужны деньги? – с легкой улыбкой поинтересовался мастер Драмт, который тоже почему-то не полез любопытствовать. – За кахгара много дадут.

– А за хартара еще больше…

– Что ты сказал? – удивленно повернулся маг, встретившись со спокойными глазами Гора.

«Черный» пожал плечами и уселся прямо на камни, всем видом показывая, что все, что хотел, он уже высказал, а если кто не понял, то ему до этого нет никакого дела. Так что магу оставалось довольствоваться лишь догадками. А еще – выражением крайней задумчивости на лице эрхаса, когда ребята наконец выбрались наружу и что-то негромко ему сообщили.

Я отвернулась.

Ну вот. Теперь они и второго кахгара нашли. И двух хартаров тоже: мы этой ночью неплохо поработали. Половину забили Серые коты, испытывающие к нежити самые неприязненные чувства, а половина была наша. Едва управились. Надеюсь, там все успело в достаточной степени разложиться, чтобы скрыть следы нашего присутствия и чтобы отметины от мечей не слишком бросались в глаза. Насчет котов я уверена – они своих противников рвали на части. Так что опознать их будет трудно. А вот вмешательство людей…

– Фантом, можно тебя на пару слов? – «ласково» позвал Дагон, завидев нашу теплую компанию.

Мы (молодцы!) тут же обернулись всемером. Но он, зараза, не обманулся и решительно ткнул в меня пальцем.

– Ты. Подойди. И честно ответь: что тут творится?

Я послушно приблизилась, старательно подумала и глубокомысленно заявила:

– Вонища, господин эрхас. Даже, я бы сказал, жуткая вонища. Просто страх.

Дагон недобро прищурился, а затем вложил мне в руку клочок черной ткани и снова спросил:

– А это ты как объяснишь?

Я взглянула на кусок оборванного плаща, который невозможно было не узнать, и огорченно вздохнула:

– Никак. Но могу строить догадки.

– Ты мне гвозди в голову не забивай, – угрожающе придвинулся эрхас, а стоящие за его спиной, перепачканные в черной крови, какие-то не слишком веселые люди, со странным выражением уставились на Аса. – Что это такое?!

– Ткань, – честно ответила я, все еще надеясь, что пронесет.

– А откуда она там взялась?! Под лапой у хартара?! Вместе со следами от ударов мечей!

– Без понятия, господин эрхас. Случайно попала, наверное?

– Фантом! – буквально прорычал Дагон, сжав кулаки. – Еще одно слово, и я тебя… отвечай, засранец: твой плащ?!

Я подобострастно вытянулась, преданно поедая начальство глазами.

– Никак нет, господин эрхас!

Бац!

Кулак эрхаса стремительно метнулся вперед, целясь в мою левую скулу, но слегка опоздал: меня на том месте уже не было. А вот метнувшийся вперед Ас был. И его раскрытая ладонь, в которую с неприятным шлепком влетели чужие пальцы, была тоже. Думаю, это больно – шарахнуть со всей дури по каменной глыбе. Точнее, я даже знаю, что это очень больно, потому что ладонь у брата напоминала даже не камень, а выкованную из адарона пластину. Так что могу понять, почему лицо Дагона внезапно перекосилось и почему мой клинок, пощекотавший ему горло, вызвал так много удивления.

Короткое мгновение мы стояли, сверля друг друга нехорошими взглядами, у Аса снова мрачно загорелись зрачки, эрхас неверяще косился за свою спину, не слишком понимая, как я там оказалась. Тени угрюмо молчали, поднимаясь с земли с неторопливостью потревоженных львов. Но потом я поморщилась и медленно отступила.

– Все же вы неправы, господин эрхас: плащ не мой.

– Да? – держа марку, ровным голосом переспросил Дагон, внимательно следя за исчезающим в складках одежды кинжалом.

– Угу. Брат, отпусти нашего командира. Он уже искренне сожалеет. И хочет сказать, что это был твой плащ.

Ас удивленно моргнул.

– Почему это мой?

– А потому, что кто-то минувшей ночью так сильно торопился завязать мне шнурки, что совсем зашился. И потому, что этот «кто-то» в свои сто-на-дцать лет так и не научился нормально заметать следы.

Скарон фыркнул и наконец опустил руку.

– Кто бы говорил: помнится, кому-то было лень запихивать эту лапу обратно в нору.

– А кто-то сказал, что и так сойдет!

– Я не сказал, что «и так сойдет». Я сказал, что должно сойти.

– Ой, блин! Невелика разница! И вообще, как бы я затащил эту тушу внутрь, а? После того как ты там накидал еще три таких же?!

– Две было твоих, – с достоинством отвернулся скарон. – И вообще, это у тебя «живот болел» и это тебе понадобилось лазать ночью Айд знает где. Я всего лишь не мешал.

Я ошарашенно замерла.

– Что?! Ты меня еще и обвиняешь?!

И тут наконец на губах скарона мелькнула снисходительная улыбка. Самая настоящая, лукавая, тогда как в глазах заблестели такие же яркие смешинки.

– Ну, братик… – потрясенно выдохнула я, поняв, что этот негодяй, кажется, впервые в жизни пошутил. – Ну ты даешь!

Ас улыбнулся шире и безо всякого перехода спросил:

– Когти будешь собирать?

– Нет, – машинально ответила я, все еще находясь в шоке. – У нас в Доме вся стена ими увешана… если, конечно, Бер еще не продал их на аукционе.

Тени тут же встрепенулись.

– Как продал? Кому? Когда успел?!

– Ничего я не продал, – настороженно отозвался Бер под дикими взглядами рейзеров. – Ни одного пока не тронул. С чего ты вообще это взял?

– Да так, подумалось, что на подарки денег много надо. А Фаэс все под запись отдает.

– Какие еще подарки? Гай, ты о чем?

Я пихнула Аса локтем в бок.

– Ты гляди-ка, этот нахал еще и спрашивает. А то, что мы ночами не спали, слушая, как он щедро «раздаривает» эти «подарки», не считается. И те красотки, которые вылетали из его комнаты поутру совершенно осчастливленными, тоже. Ну же, брат, мы прекрасно знаем, что красивые девушки любят красивые подарки. И чтобы им понравиться, порой стоит растрясти кошелек.

Бер поперхнулся.

– К-какие еще… Гай!

– Что? – Я невинно приподняла брови, стараясь не рассмеяться в голос. – Что такое, гроза окрестных девчонок? Хочешь сказать, твои зеленые глазки просто так им приглянулись? Или думаешь, я без всякой причины сменил комнату, чтобы не слушать по ночам то, что творится в твоей? Кстати, я надеюсь, ты хоть маску во время общения с леди оставлял на месте?

Бер звучно клацнул зубами, наткнувшись на мой насмешливый взгляд, и неожиданно смутился. А я, не сдержавшись, все-таки рассмеялась, потому что ЭТУ проблему из всех Теней он решил самым первым и, кажется, самым радикальным способом, потому что Лок, устав любоваться на его кислую физиономию, очень вовремя затащил его сначала в трактир, а потом в бордель. После которого мой зеленоглазый братик вышел уже настоящим человеком. А поскольку и у остальных выдержка была не бесконечной, то мне пришлось довольно долго делать вид, что я ничегошеньки не вижу и не понимаю. И тихо хихикать в кулачок, исподтишка наблюдая за тем, как они постепенно возвращаются к жизни.

В крепостях с этим делом оказалось просто: Дом Развлечений имелся в каждой. Поэтому на недостаток женского внимания неженатые рейзеры пожаловаться не могли. А когда к развращенным красавицам заглядывает загадочный чужак, про которого ходят слухи, что он всех хартаров одной левой… в общем, нетрудно догадаться, чем закончился обещанный мне Асом разговор. И нетрудно понять, почему в один прекрасный день мне все-таки удалось выпихнуть его из дома со вполне определенной целью. И осознанием того, что хотя бы одна ночь у этих упрямых типов будет такой, как положено. Без оглядки на меня, правила приличия и все остальное.

Другое дело, что «красный» никогда не злоупотреблял подобными услугами. Гор и Ван тоже оказались в этом плане крайне сдержанными. А вот Бер… наш симпатичный, смешливый и весьма обаятельный Бер… Мм-м… я даже перестала считать, сколько «милых дам» этот ловелас проводил на рассвете до дверей их дома. Причем симпатичных дам, очень приличных, у которых мне было как-то неловко спрашивать: «А как же пуританские обычаи?» Как оказалось, обычаи тут были делом второстепенным, и если кому-то очень уж хочется, то, как говорится, можно.

Кстати, насчет стены я не лгала: одну из них мы из простого ребячества действительно увешали когтями хартаров и кахгаров от пола до потолка. С некоторых пор это была главная достопримечательность Нора, потому что стена находилась не в трактире господина Берона, как можно было подумать, а в Доме Гильдии. Перед самой дверью Фаэса. Так, чтобы любой гость мог подняться на второй этаж и обомлеть, представив себе, сколько Тварей понадобилось, чтобы сотворить эту ужасающую икебану. Причем в последнее время нам стали помогать и другие рейзеры, так что в итоге получилось совместное творчество. А Гильдийный Дом… или же просто Дом… стал для нас по-настоящему родным.

Но Бер зря думал, что я никогда не затрону эту скользкую тему. И зря надеялся, что сможет скрыть от меня свои любовные похождения. Просто я не хотела его смущать, а сейчас слишком уж настроение было… вредное. Так что и он получил на пару с Асом заслуженных подколок. Так сказать, за компанию, потому что временами я могу быть ужасно ехидной.

От моего лукавого взгляда Бер совсем сконфузился и, судя по всему, даже порозовел, но потом дружный смех ему надоел, и он надумал отыграться. Иными словами, вдруг расправил плечи и самым ехидным тоном осведомился:

– Что не так? Такое впечатление, что ты завидуешь, Гай?

– Чему? – удивилась я. – Твоей богатой личной жизни?

– Нет. Моим грандиозным успехам.

Вот дурачок. Да я рада за его грандиозные успехи так, как, наверное, он и сам не способен порадоваться! Счастлива, что у него все хорошо! Да я ради этого в лепешку готова расшибиться! Блин. Вот уж не думала, что иметь братьев – это так здорово!

Но разве ему об этом скажешь?

Я покачала головой.

– Эх, Берчик, Берчик. Какой ты у нас, оказывается, наивный. Если бы ты знал, какие У МЕНЯ случились грандиозные успехи…

Ох, как у него вытянулась физиономия! Ох, как они вытянулись у всех моих Теней! Ух, до чего же классно отвисла челюсть у Родана! Нет, я – точно молодец! Так круто их обломать и при этом не соврать ни словечка! Все-таки я – гений. Хвалите меня, хвалите…

– Га-а-ай, – очень нехорошим голосом протянул наконец Бер. – Что ты хочешь сказа-а-ать?!

О. И материнский инстинкт сразу прорезался. Что поделать: есть у моих братиков такая забавная черта – беречь мою девичью… женскую… да какую угодно честь от всевозможных посягательств. Правда, пока повода для этого не было, потому что о моей личности мало кто знал. Но видели бы вы, каких кренделей получил хвард, когда по причине известной любвеобильности попробовал ухаживать…

– Это какие же у тебя случились «успехи»? – наконец деревянным голосом поинтересовался Ас.

– Я полностью освоил технику «двойного меча» Гора, – невинно сказала я и, гнусно хихикнув, кинулась бежать, потому что дружный вздох, в котором недавний испуг сменился искренним негодованием, не сулил мне ничего хорошего.

– ГАЙ! – понеслось возмущенное мне в спину, но я даже не подумала останавливаться. Только хихикнула громче и прибавила ходу. И правильно. Потому что следом за мной по камням прошуршали четыре пары крепких сапог, заскрипел потревоженный гравий, вниз посыпались мелкие камешки. А перемазанный в тухлятине отряд, разинув рты, дикими глазами следил за тем, как мы улепетываем прочь, оглашая окрестности и пугая Тварей то злобным хохотом, то приглушенными ругательствами, а то и мстительными обещаниями жестоко поквитаться за обман.

Ну… в общем-то, да. Так мы с некоторых пор и живем.

Может, кто и скажет, что это сильно отдает сумасшедшинкой, но мне нравится. И Теням, догнавшим меня только на вершине ближайшей скалы, нравится тоже. Я это точно знаю, потому-то и не даю им скучать. Ведь на самом деле именно в такие моменты ты неожиданно ощущаешь, что по-настоящему живешь. И именно в такие моменты чувствуешь, что это будет длиться вечно.

Глава 16

Еще до захода солнца мы добрались до верхней точки нужного нам перевала. Однако на другую сторону гор решили пока не соваться. Только немного спустились, ища похожую расщелину, где коротали прежнюю ночь, и тут же устроились внутри, согревая озябшие ладони горячим дыханием.

Костер разводить Дагон больше не позволил: слишком близко незнакомый лес и слишком велика была вероятность привлечь к себе внимание. Поэтому воинам пришлось греться друг о друга, а мне – об Лина, которого снова, как и вчера, затолкали в самый дальний угол.

Мастер Драмт, задумчиво покосившись на улегшегося на холодный пол «фэйра», довольно долго наблюдал, как вокруг меня потихоньку собираются Тени. Потом проводил глазами вернувшихся оборотней, из которых Мейр, устав за целый день зверем, тут же перекинулся. Окинул его обнаженную спину рассеянным взором, отмечая про себя стремительность, с которой кожа миррэ очищалась от рыжеватой шерсти. Наконец дождался, пока тот оденется, и осторожно пересел ближе.

– Фантом, можно еще вопрос?

Я отпихнула от себя голову Лока, настойчиво лезущего под левую ладонь, шикнула, когда он упрямо потянул зубами за куртку, двинула по уху открытой ладонью, поняв, что одного голоса недостаточно. А вскоре отвесила сочный подзатыльник, решительно закрыв этот трудный вопрос.

Волк сначала недовольно засопел, обделенный лаской, но выход нашел быстро – перебежал на другую сторону и пристроился с левого бока, чтобы мне стало неудобно пихать его правой рукой. После чего все повторилось снова, и он наконец затих: от левой ладони он был готов терпеть даже подзатыльники. И сутками ждать, пока мне не надоест. Пришлось сердито шипеть, пихать его ногой и долго ругаться. Но в итоге остановились на том, что он не кладет свою тяжелую голову мне на грудь, а я изредка почесываю его за ухом.

И вот когда эта ненужная возня все-таки прекратилась, мастер Драмт осторожно спросил:

– Скажи, Фантом: откуда ты взял такого необычного фэйра?

Пристроившиеся поодаль рейзеры с любопытством обернулись, Дагон со своей пятеркой тоже заинтересованно покосились, а Лин тут же навострил уши.

– Он выносливый, – задумчиво, словно размышляя, сказал маг. – Осторожный. Послушный. Даже, я бы сказал, слишком послушный. Мы иногда создаем таких фэйров, которые не могли бы ослушаться хозяина, но обычно это приводит к потере собственной воли. А твой остается разумным и даже самостоятельно принимает решения.

«Конечно! – оскорблено фыркнул шейри. – Я же не тупая скотина!»

– Он ведь понял, что я сказал? – внимательно посмотрел на меня мастер.

Я кивнула.

– А можно узнать, где научились так искусно совмещать разумы животного и магически наведенной сущности? И где отыскались гении, которые сумели создать такое совершенное творение?

Лин снова фыркнул, но на этот раз менее сердито.

Я покосилась на торчащие изо всех стен уши и осторожно сказала:

– Вы ведь знаете, мастер Драмт: я пришел сюда издалека.

– Да. Его величество что-то такое упоминал. Значит, это в твоей стране маги достигли такого значительного продвижения?

– Вообще-то… не знаю. Мне его подарили. Совсем маленького и слабого.

– Кхм. – В глазах мага зажглись искры неподдельного интереса. – Быть может, он пришел к тебе оттуда, откуда и некоторые иные знания?

– Возможно. – Я улыбнулась шире, по достоинству оценив чужую деликатность. – Но я не стану этого утверждать.

– Ты еще не принял решения относительно моего вчерашнего вопроса?

– Я приму его после нашего возвращения. Думаю, сейчас этот вопрос рассматривать бессмысленно.

– Безусловно. – Довольно улыбнувшись, маг отодвинулся. – Кстати, ты вчера интересовался магическими умениями нашего короля…

Я хмыкнула.

– Точно. Но вы ловко ушли от ответа.

– Так вот. У его величества довольно редкий дар, – словно не услышал насмешки мастер Драмт. – Он умеет влиять на чужие разумы. Иногда – чувствовать отголоски чужих эмоций и, возможно, осваивает искусство чтения мыслей. Я говорю «возможно» потому, что наверняка этого никто не знает: его величество очень скрытен.

– Но что-то же привело вас к таким выводам, господин маг? – спокойно спросила я, напряженно размышляя. – И что-то заставляет предполагать, что у него есть скрытые возможности, о которых мало кто знает?

– Его величество – хороший правитель, – тонко улыбнулся мастер Драмт. – И он полностью устраивает Церковь, что тоже весьма немаловажно.

– А Церковь не смущает подобный дар?

– Все в этом мире происходит по воле Аллара.

Я удивленно дрогнула.

– Это что вы мне сейчас процитировали? Учение?

– Разумеется. Оно тебе знакомо?

– Еще бы, – криво улыбнулась я, подумав о Библии. – Только немного в другой трактовке.

– Кстати, а ты знаешь, что люди с твоим типом дейри почти не поддаются магическому влиянию? – неожиданно спросил маг. – И то, что подобный дар встречается почти так же редко, как и дар его величества?

У меня сузились глаза.

– Нет. Не знал. И все время думал: откуда к моей персоне такой пристальный интерес?

– Подобных тебе Церковь быстро прибирает к рукам. Дар, позволяющий избегать чужого воздействия, особенно важен для Карающих. Собственно, он есть у них у всех. Даже у его преосвященства Горана. Только выражен слабее, чем твой.

– Как вы это определяете?

– По цвету, – охотно откликнулся маг. – В чистой дейри основной цвет – белый. У простых людей его сравнительно немного, а основной тон – серый, желтый или зеленоватый. У магов имеются алые оттенки, если есть приверженность к огненной стихии, синие и голубые – если к воздуху и воде, коричневые – если есть сродство к земле. А бывают насыщенно золотые – как у его величества.

Я чуть сузила глаза.

– Сколько же белого вы видите у меня?

– Не очень много, – вдруг огорошил меня маг. – Но лишь потому, что мешает носимый тобой артефакт: он поглощает энергию. Однако по косвенным признакам могу предположить, что белого в твоей дейри примерно половина.

– Это много или мало? – быстро спросила я, кинув выразительный взгляд на напрягшегося Аса.

– Много, – спокойно ответил мастер Драмт. – Насколько я знаю, у его высокопреосвященства ал-тара Георса дейри состоит из белого цвета на две трети. У священников второго круга – почти как у тебя. Третьего – чуть меньше половины, затем идут Карающие, у которых количество белого колеблется в среднем до трети ширины дейри, и далее – по убывающей. Церковь верит, что именно этот дар был некогда передан первому ал-тару самим Лучезарным. Ведь белый – это изначально цвет самого Аллара. Поэтому знак Церкви – всегда только белый. И на флаге Валлиона преобладает именно он.

Я припомнила флажки над палатками в лагере и кивнула. Да, верно: герб Валлиона – золотое солнце, встающее над одинокой горой, изображенной на ослепительно белом фоне. А над шатром воинствующего святоши всегда билось безупречно чистое белое знамя. Понятно теперь почему. Да и плащи они свои белоснежные, похожие на плащи крестоносцев, тоже не зря носили. В общем, принцип ясен. Осталось лишь уточнить некоторые детали.

– А почему с таким даром чаще всего становятся Карающими? – снова спросила я.

– Чтобы легче было разбираться с темными магами. И с высшими демонами тоже. Каждого ребенка проверяют на наличие этого дара. Почти в каждый его приход в Церковь, потому что известно, что дар иногда открывается очень поздно. Признаться, я был удивлен, увидев тебя с подобным даром, но при этом узнав, что ты не попал под пристальное внимание Церкви. Думаю, Горан, когда вернется, непременно доложит о тебе ал-тару.

Я нахмурилась: а вот это лишнее. И вообще, я больше к храмам ни ногой – не надо мне такого счастья. И не надо, чтобы меня изучали, как лабораторную крысу, в застенках какого-нибудь особо закрытого монастыря, подозрительно напоминающего гестапо. Сейчас-то Горан вряд ли ко мне сунется – дел еще полно, Прорыв перед носом. Но когда угроза перестанет маячить перед внимательными глазами его преосвященства, надо мной попытаются взять плотное шефство. И в этой связи мне наконец стал ясен многообещающий взгляд Горана при нашей последней встрече.

Я пристально взглянула на мастера Драмта.

– А зачем вы мне это рассказываете, господин маг?

– А я любопытный, – усмехнулся он. – И мне не менее интересно взглянуть на твой дар поближе.

– Значит ли это, что у Церкви и Магистерии довольно напряженные отношения?

Маг выразительно покосился на прислушивающихся рейзеров.

– Трудный вопрос, юноша. Но должен признать, что было время, когда Церковь была против проявлений любой силы, кроме силы Аллара. И было время, когда Святой Престол выступал против образования Магистерии.

Понятно: внутренние войны на почве несогласия по вопросам веры. Неразрешимые противоречия. Святоши наверняка считали магов приспешниками Айда, так как, дескать, их сила не от Светлого бога. Доказательство – то, что Аллар вряд ли допустил бы появление темных магов в своем «чистом и светлом» мире, следовательно, любой дар потенциально опасен, и, соответственно, подлежит немедленному уничтожению. Вместе с носителем. Е-мое. Как бы тут не повторилась история со средневековыми кострами!

– К счастью, Киорт Седьмой, дед Эннара Второго, еще двести лет назад сумел разрешить эти разногласия, – пояснил мастер Драмт, видимо, почувствовав мое настроение. – С тех пор между Магистерией и Престолом существует договоренность, по которой каждый из наших выпускников проверяется на наличие Тьмы ставленником ал-тара или же им самим. Своеобразный контроль, который выгоден обеим сторонам. За это Церковь приняла магов как еще одно выражение воли Аллара и разделила в своем понятии обычных магов и темных.

Я хмыкнула.

– Умный был король Киорт. Догадываюсь, сколько нервов ему попортило противостояние Церкви и магов, раз уж только с появлением Жреца все это более или менее прекратилось.

Маг дипломатично промолчал. А я больше не стала задавать провокационных, затрагивающих веру вопросов. Потому что додумать все остальное не составляло особого труда: как выясняется, двести лет назад Церковь и Магистерия перешли от открытой войны на новый уровень противостояния – в подполье. Что было раньше, гадать тоже долго не надо: опыт моего родного мира достаточно хорошо описан в учебниках истории. Вот только здесь святоши оказались чуть более терпимыми, так что согласились на видимость мирного сосуществования. Как вынужденно согласились на него и маги, которым «белые плащи» в свое время наверняка попортили немало крови.

А теперь каждый из них потихоньку строит козни другому и не исключено, что перехватывает особенно любопытных индивидуумов, стремясь взять их под свое крыло. Что это давало Церкви – понятно: пока существует Невирон, Карающие были и будут востребованы. Но вот что получала от этого Магистерия? Не из природной же вредности они воровали друг у друга кандидатов в маги или священники? Суть-то дара все равно остается одна. Ну, чуть больше там белого или чуть меньше… какая разница? Или она все-таки есть? Ведь способность не поддаваться магии в некоторых ситуациях может стать гораздо важнее, чем просто магический дар…

Черт. Я все еще слишком мало знаю. Хотя, наверное, шанс это выяснить у меня есть. На собственной шкуре, разумеется, потому что, чует мое сердце, за мою дейри уже развернулась нешуточная борьба. Иначе зачем бы мастер Драмт стал меня так откровенно предупреждать?

– Благодарю вас, мастер, за разъяснения, – многозначительно поклонилась я.

Мастер Драмт снова улыбнулся.

– Не за что, юноша. Я рад расширить ваш кругозор в любое время.

Ага. И свой собственный, разумеется, тоже. Хитрец. Ладно, запомним и воспользуемся, раз нам дают столь явные намеки. Заодно подумаем, как впоследствии избежать пристального внимания Церкви. А пока – все, на боковую. Пора спать. И надеяться, что рассказанное сегодня в один прекрасный день не превратится для меня в самый настоящий кошмар.

* * *

К следующему полудню мы успешно перевалили высшую точку маршрута и благополучно спустились почти до середины противоположного склона. Спуск был отличным, ровным, прямым как стрела, наклон горы – приемлемым, так что дело пошло гораздо быстрее, чем на подъеме. И уже к вечеру мы буквально скатились к самому подножию гор, успев и местность внизу рассмотреть, и к Расщелине приглядеться, и даже плотно перекусить.

Все же спускаться – это вам не в гору переть.

С этой стороны идти было гораздо удобнее – ноги не резали острые скалы, склон выглядел относительно пологим и к тому же почти от самой вершины оказался покрыт редким леском. Который отлично прикрывал наши передвижения от возможных наблюдателей, давал неплохую тень, позволил вдоволь напиться из ледяного ручья и вообще был довольно приветливым.

Но это только здесь, наверху. Тогда как, начиная от самого подножия Гор, дальше во все стороны тянулся совсем другой лес – мрачный, подозрительно притихший, мертвый, хотя и отнюдь не пустой. Совершенно такой, как Харон когда-то. И это явилось первым признаком близкого присутствия не только Прорыва, но и Печати.

– Придется разделиться и искать место Прорыва двумя отрядами, – с досадой сказал наш командир, внимательно осмотрев лес. Вернее, его верхушку, потому что нижний этаж был полностью закрыт густой тенью от плотно переплетенных веток. Сверху оказалось невозможно увидеть, что творится там, вдалеке. Соответственно, эрхас решил воспользоваться испытанным способом Хасов.

– Нет, – мудро возразил Ниш – рейзер с немалым стажем. – Если мы разделимся, нас уничтожат вдвое быстрее. Это не леса Валлиона. Это – почти что наш Харон.

«Точно», – согласно кивнула я, благоразумно не встревая в разговор.

– Его не удастся прочесать, как вы привыкли, – весомо добавил Ниш. – Если я правильно понимаю, Тварей тут тьма. И все они проснутся к вечеру. А если лес действительно такой же, как в Долине, то некоторые гады и сейчас не дремлют. Возможно, нас уже почуяли.

Эрхас Дагон нахмурился.

– Хочешь сказать, что они не боятся солнца?

– Сразу видно, что вы, господа, никогда не видели настоящий Харон, – усмехнулся эрдал. – Нет такой Твари, которая не боялась бы солнца. Но если бы вы хоть раз побывали в Хароне, то знали бы, что света в нем даже в полдень практически нет: деревья полностью перекрывают небо и не пускают вниз ни одного лучика. Поэтому часть Тварей бодрствует даже сейчас. И поэтому же нам ни в коем случае нельзя разделяться.

– Тогда как ты предлагаешь искать Прорыв?

– А они на что? – Ниш кивнул в сторону настороженно прислушивающихся оборотней. – Да и Гай тоже пока – наш проводник.

Я едва заметно нахмурилась.

– Я могу дать вам только направление.

– Этого вполне достаточно, – заверил меня Ниш.

– Но сроки могут быть больше, чем один день. Я бы, пожалуй, рискнул заночевать неподалеку от границы леса, а вглубь пошел бы только завтра.

Эрхас с досадой прикусил губу.

– Его величество дал нам всего три дня на поиски. Они истекают сегодня.

– Его величества тут нет.

– Если мы не вернемся еще через трое суток, он отправит сюда второй отряд, – пояснил Дагон, хмурясь все больше и больше. – Лишние люди, лишний риск… мы ведь прошли так легко только благодаря счастливой случайности.

– Угу, – кивнула я. – И загадочному зверю Уру.

На меня отовсюду покосились с ба-альшим сомнением. Решили, кажется, что Ура я вообще выдумала. Для смеха.

– Мы выходим немедленно, – наконец принял решение эрхас. – Двигаемся до темноты столько, сколько успеем.

– Неразумно, командир, – возразил Ниш. – В Хароне даже сумасшедшие не ночуют.

– Надеяться на то, что Прорыв находится ближе одного дневного перехода, глупо. Так что нам все равно, когда ночевать, и я не вижу необходимости оттягивать этот момент. Возможно, конечно, нам повезет обнаружить место Прорыва раньше, но я бы не стал на это рассчитывать. Поэтому собирайтесь. Выходим.

Я выразительно переглянулась с братьями: что ж, в чем-то он прав – скорее всего, хотя бы один раз заночевать в этом нехорошем лесу нам все-таки придется. Так что какая разница, в какую ночь на нас нападут: в эту или следующую? Но, с другой стороны, Ниш тоже прав: раньше времени соваться на рожон глупо. Переждали бы до утра, завтра успели бы пройти намного дальше, чем сегодня. Быть может, и смогли бы до второй ночи добраться до места? Правда, тут, оказывается, еще король мешается, требуя от нас выполнения каких-то дурацких сроков. Да еще грозился, что вместо нас, неудачников, пошлет сюда кого-то еще… у-у-у, как страшно. Жаль только, что люди, которые пойдут вторыми, уже не будут прикрыты хранителями: Серых котов осталось всего шестеро. Так что они при всем желании не смогут разорваться, поспевая и тут, и там. Да и не бросят они меня. Наверняка упрутся и никуда не уйдут, даже если я попрошу. Соответственно, двинувшиеся за нами святоши точно попадут, как петухи в ощип. И хоть они мне сильно не нравились, я, пожалуй, соглашусь с Дагоном: двум смертям не бывать, одной не миновать… незачем рисковать лишними жизнями.

Короче, вот так.

Впрочем, приказ уже отдан. Поэтому все. Нечего больше обсуждать. Командир сказал – остальные только ластами шелестят и лихорадочно гадают про себя, как бы получше выполнить его волю. На то он тут, собственно, и нужен, чтобы, выслушав все мнения, решительно сказать свое твердое слово. Меня, правда, гложут сомнения, что в данном случае это слово действительно твердое, но деваться некуда: сам собой Прорыв не закроется, а у Дагона были основания вести отряд дальше немедленно.

Ладно, поживем – увидим. И своими глазами убедимся, насколько и кто из нас был прав. В конце концов, я тоже не уверена в том, как лучше поступить. Свой резон есть в каждом из двух предложений, так что я могу лишь попытаться подправить ситуацию, если она вдруг выйдет из-под контроля. Для того я тут и есть. Для того где-то за соседним склоном терпеливо таятся Серые. Для того есть Знаки, Лин и мои Тени. Этого должно хватить даже при самом скверном раскладе. Ведь если их убьют… давайте будем реалистами… они все равно вернутся ко мне. Все четверо. И надо думать, в призрачном состоянии станут менее уязвимыми для Тварей. Правда, потом мне придется из кожи вон вывернуться, чтобы вернуть им тела, но я при любом раскладе не уйду отсюда без результата. А если совсем прижмет, то и Лина на крыло подниму: Печать значит много больше, чем моя сомнительная тайна, и гораздо больше, чем мой личный комфорт. Так что пошли… что ли?

Приняв решение, собирались мы быстро и без лишних разговоров. Большую часть продуктов, которые еще оставались, скинули под приметным деревом, раскорячившимся над приличной по размеру ямой. Туда же бросили одеяла и плащи – все, поспать нормально нам больше не удастся, а на обратном пути, если выживем, снова заберем. Фляги наполнили водой заново (неизвестно, где еще доведется отыскать ручей), доспехи закрыли сверху длинными халатами, чтобы не отсвечивали (ну, мне и братьям это без надобности), на спине Лина целенаправленно передвинули тяжелые сумки оборотней, чтобы он мог их без промедления скинуть. Проверили остальное снаряжение и на мгновение застыли перед тем, как сделать первый шаг вниз.

Не знаю, молятся ли рейзеры перед выходом в Харон. Понятия не имею, что они говорят про себя, к кому обращаются и кого вспоминают. Не знаю, принято ли у них вообще обращаться к Аллару. Но мне почему вдруг захотелось перекреститься и тихо сказать: ну, с богом…

Странно, да?

Никогда не была привержена этим суевериям, хотя временами с одинаковой частотой поминаю и бога, и черта. То ли от воспитания, не привившего почтения к первому и опасения ко второму. То ли просто не видя разницы. А то ли вообще по причине одной лишь привычки. Но тут вдруг шевельнулось что-то в душе. Впервые, пожалуй, захотелось сказать братьям что-нибудь этакое. У меня даже перед первой Печатью не было такой потребности в ритуалах, а тут – как накатило.

«Отче наш… – внезапно вспомнилось бормотание бабушки всякий раз, когда ей доводилось поклониться “красному углу” в своей старенькой квартире. – Ижи еси на небеси…»

Я прикрыла глаза, тщетно пытаясь поймать ускользающее ощущение чего-то нового, попыталась припомнить, что там дальше, в молитве, сосредоточилась, потому что новое ощущение было необычным. А потом услышала тихий шорох под ногами, мгновенно потеряла настрой и с разочарованием вздохнула: нет. Видимо, не дана мне истинная вера. Не могу я отрешиться от реальности. И не могу… к сожалению или к счастью… довериться чьей-то высшей воле. Пусть даже это – воля могучего бога, который хотя бы краешком присутствует в этом необычном мире.

Э-эх…

Увидев, как воины эрхаса первыми начали спуск, я встряхнулась, поправила шлем и двинулась следом, снова превратившись в безликого Фантома и выкинув посторонние мысли из головы.

Глава 17

Как выяснилось, начет леса Ниш ошибся: он не был полностью таким, как печально известный Харон. Хотя похожие участки, где не имелось ни единого лучика света, здесь присутствовали. Как островки. Как некие зловещие оазисы, которые разбавляли самый обычный лес и были понатыканы среди него неизвестным садовником. Сначала – редкими одиночными точками, потом – точками побольше, а затем, когда в воздухе появилась знакомая влажная духота, и плотно стоящими группами.

Мы шли, как по шахматной доске: тут светлое пятно, там – темное. Здесь можно спокойно пройти, не опасаясь, что тебе на голову свалится какая-нибудь прыткая Тварь, а здесь уже надо пригибаться и внимательно следить за деревьями. Присматриваться, принюхиваться, постоянно ждать подвоха… Это как игра. Как какая-то странная лотерея: пронесет – не пронесет? Успеем пройти мимо, или нас все-таки решат остановить?

Разумеется, пока была возможность, мы огибали темные участки настолько далеко, насколько позволяло время. Пока их не стало слишком много, у нас еще был шанс не переживать за свои спины. Конечно, до тех пор, пока не наступит вечер. Но тут уж ничего не попишешь – влезать в каждую такую яму, подвергая себя ненужному риску, просто некогда. Да и незачем. Нашей целью было найти Прорыв и швырнуть в него знаменитую Драмтову «гранату», а насчет обратного пути… как бы цинично это ни звучало, но обратный путь изначально было понятно, что осилят не все. Если вообще хоть кто-то выживет. Поэтому мы не распыляли внимание на дремлющих в своих логовах Тварей, а бежали вперед, как гончие псы, ведомые лишь одной целью – найти. И пройти как можно дальше, как можно глубже, как можно быстрее. Только так у нас появлялся мизерный шанс на успех.

Шли плотной группой, порядок в которой определился уже давно: вперед выбились оборотни и двое Теней, за которыми следовали Хасы; внутри кольца из людей Родана двигался наш единственный и поэтому поистине бесценный маг. За ним – эрхас Дагон со своими парнями. Потом я – как проводник, который мог указывать направление издалека и которого следовало тоже беречь. Лин, тащащий на себе тяжелую поклажу. Рейзеры, страхующие нас по флангам. Наконец, оставшиеся двое Теней, которые играли роль замыкающих. Итого двадцать один человек и один старший демон, чьи широкие возможности следовало приберечь на самый крайний случай.

Часа полтора вокруг нас было относительно спокойно. Мы без особых проблем вошли в лес, сориентировались относительно способа передвижения. Уловили некую систему в очередности расположения «светлых» и «темных» пятен и безоговорочно приняли решение Дагона о том, чтобы их аккуратно огибать.

Направление движения задавали оборотни с их чуткими носами. Корректировала его я – когда в том возникала необходимость. Меня иногда поправлял Лин, который тоже не сидел без дела. А остальные лишь следили за тем, чтобы нам никто не мешал.

Идти приходилось все еще под уклон, потому что лес взбирался из самой низины и покрывал склоны Серых гор чуть ли не до самых верхушек. Причем, судя по всему, некоторое время назад это был самый обычный лес безо всяких намеков на «черноту». И был он таковым довольно долго, несмотря даже на близость Расщелины с Печатью с одной стороны и Степи с другой. Просто лес – спокойный, свободный и сонный. А потом где-то внутри него произошел Прорыв. Что-то случилось такое, что в один прекрасный день в его недрах разошлась земля, открывая свободный проход Тварям. Оттуда немедленно полезла всякая дрянь, после чего лес не только лишился прежнего спокойствия, из него не только исчезли обычные звери, но он еще и меняться начал не в лучшую сторону. Точно так же, как изменился после постановки Печатей Харон. Причем если считать, что с момента Прорыва прошло относительно немного времени, то получалось, что лес изменился слишком уж быстро. Прямо-таки ненормально быстро. И эта «чернота» расползалась от эпицентра с ужасающей скоростью, корежа стволы деревьев, заставляя листву становиться тяжелее, вынуждая ее смыкаться заострившимися краями и прятать древесные корни в густой тени.

Я не знаю, за какое время сумел измениться лес в Долине. Но мне казалось, должны были пройти годы, десятилетия, чтобы разница стала такой очевидной. А тут – месяцы. Откровенно говоря, это настораживало, потому как если считать, что это действительно – прямое влияние Прорыва, то еще через пару неделек процесс переползет через Горы и перейдет на Равнину. На МОЮ Равнину. И начнет распространяться по ней, как самый настоящий пожар. А следом за изменившимся лесом придут Твари. И тогда… нет. Не хочу об этом даже думать. И не хочу гадать, как тяжко мне придется, если я упущу эту раковую опухоль. Если уж я сейчас каждую ночь просыпаюсь в холодном поту и с дикой головой болью; если уже сейчас после пробуждения я еще несколько минут вижу бесконечную череду оскаленных рож, которым, кажется, не будет ни конца, ни края; если уж мне и так едва удается заставить себя об этом забыть, то когда Равнина падет, я, наверное, вовсе сойду с ума. От боли, от страха, от непрекращающихся кошмаров, от которых не будет спасения ни днем, ни ночью. А еще – от ощущения того, что меня медленно и неуклонно раздирают по кускам во время этой бесконечной агонии, с садистским удовольствием режут на лоскутки, мучают, калечат. И что это именно я корчусь оттого, что кто-то раз за разом вонзает в мое тело острые, кривые, отравленные смертельным ядом когти.

До вечера, надо сказать, мы успели преодолеть немалое расстояние: километров шесть, думаю, точно отмахали. Окончательно спустились с гор. Беспрепятственно добрались до тех мест, где «светлого» леса практически не осталось. Наткнулись на широкую полосу Хароноподобных джунглей. И вот тогда ненадолго остановились.

– Здесь обойти не получится, – спустя пару минут внимательного изучения очередного препятствия сообщил командиру Ас. Наши оборотни, замершие перед опасным местом двумя неподвижными статуями, согласно зарычали.

Эрхас Дагон мельком окинул тянущийся в обе стороны мрачный подлесок, покосился на начавшее темнеть небо и сухо кивнул.

– Значит, идем вперед. До тех пор, пока будет возможность.

Мы молча повиновались. Хотя Ниш позволил себе неодобрительный взгляд, а я подумала, что вот именно сейчас командиру стоило бы поберечь силы. Хотя, возможно, он надеялся, что идти осталось недолго. Или были у него еще какие-то соображения, которые нам просто не удосужились озвучить. Однако как бы там ни было, вмешиваться мне еще рано – до темноты часа три осталось, а без нее мои сомнения не имеют особого смысла. Потому что Лин не полетит над Хароном при свете дня. И нам с ним никто не отдаст драгоценную «гранату» без веских аргументов.

Я пока таких аргументов еще не придумала. Хотя голову над этим ломала уже третий день. И все никак не находила убедительных доводов, чтобы, не открывая правды, заставить мага доверить мне исход нашей общей миссии.

То, что «гранату» бросать придется мне, стало ясно с самого начала: ни один расчудесный отряд, будь он трижды Фантомами, не сумеет подобраться к Прорыву незамеченным. Скорее всего, за каждый метр у этой проклятой дыры придется остервенело драться. Точно так же, как за Печати. А помня о том, сколько гадости их охраняло… нет. Я не настолько самоуверенна, чтобы считать, что хоть кто-то из нас после такого уцелеет. Поэтому мы с Тенями изначально решили, что взрывать эту штуку мы будем с воздуха. Вопрос только: чем?

Сейчас ответ у меня был – вон впереди топал, красуясь тугой русой косой и покачивая полами синего балахона. Но как его уломать? Как заставить отдать свое сокровище, если он ни на миг с ним не расстается? Как объяснить или, может, чем соблазнить, чтобы он согласился променять свое изобретение на не менее важную выгоду? Подойти и сказать, что соглашаюсь учить его эйнараэ? Можно, конечно, но вряд ли он сейчас поймет. Хоть и заинтересован он во мне, хоть и на многое готов ради моих знаний, но… черт возьми! Если я сейчас ошибусь с выводами, «гранату» потом придется выдирать с мясом! По башке лупить любознательного мага. Звезд с неба обещать, надеясь, что мои тайны его заинтересуют. А это – время. Это – ненужные конфликты. Это, наконец, самая настоящая свара, которая нам ни к чему в таком неуютном месте, как новоявленный Харон.

В итоге я так и не пришла ни к какому определенному выводу. Но для себя решила, что если уж совсем прижмет, то плевать – тюкну его по темечку, цапну сумку и, пока маг не опомнился, со всех ног помчусь к Прорыву. В конце концов, победителей не судят. А нам только и нужно, что найти точное место. Сверху же я не смогла? А пока Прорыв не отыщется со стопроцентной гарантией, Тени меня никуда не отпустят. Даже с Лином. Точнее, меня еще в лагере поставили перед данным фактом, вынудив пообещать беречься, и я лишь по этой причине согласилась, что поход в чужой компании через горы нам все-таки необходим.

Не все же молодой Иште делать самой?

Когда оборотни остановились во второй раз, я забеспокоилась: поднятая на загривках шерсть, молчаливые оскалы и опущенные хвосты, как правило, означали, что где-то поблизости притаилась Тварь. Если бы она собиралась напасть, они бы уже мчались навстречу, громким рыком предупреждая нас об опасности и не намереваясь спускать нежити эту наглость. Однако сейчас хварды просто стояли, тревожно шевеля ноздрями. Причем стояли вплотную друг к другу, смотря в противоположные стороны, из чего можно было сделать вывод, что либо Тварей тут две, либо же парни просто не уверены, с какой именно стороны ждать нападения.

Идущие первыми Бер и Гор тут же застыли как вкопанные: чутью оборотней мы доверяли полностью. Они первыми ощущали неладное и работали лучше всяких ищеек. Даже Ас не успевал иногда понять, в чем дело, а эта лохматая парочка уже была готова рвать нежить на части. И, как правило, ожесточенно рвала, невзирая ни на какие раны, пока не подбегали остальные и не заканчивали дело одним быстрым ударом.

Сейчас же отряд мгновенно ощетинился, умело заняв круговую оборону. Мага немедленно затолкали в самый центр. Самый крупный из нас – Лин – был аккуратно окружен и оттеснен поближе к магу. Меня, не сговариваясь, впихнули туда же. Дагон, напротив, выступил вперед. Хасы, дружно вскинувшись, закрыли мастера Драмта своими телами, не пытаясь лезть поперек рейзеров. А Фантомы уверенно заняли передовую линию обороны, потому что в отношении нежити имели самый богатый и разнообразный опыт.

Подозрительное место, которое так не понравилось оборотням, практически ничем не отличалось от тех, которые располагались несколькими метрами левее или правее. Десяток старых деревьев, тянущихся кронами далеко ввысь. Мшистые толстые стволы, расположенные в хаотичном порядке. Старая листва под ногами. Комья отвоевывающего себе пространство зеленого мха посреди жухлой, как будто прошлогодней травы. Густой полумрак. Неестественная тишина вокруг. И натянутые до предела нервы, готовые вот-вот порваться от напряжения.

В томительном молчании прошла минута.

Вторая.

Третья.

Улучив момент и поняв, что сиюминутно нас трогать никто не собирается, я осторожно подняла руку и, вытащив из-за пазухи свой рейзерский перстень, выставила его вперед. Последние дни я его не носила – слишком часто он подавал сигналы опасности. А когда пришел Ур, вообще спрятала подальше, чтобы не спугнуть Тварей раньше времени. Но сейчас мы не могли распознать неведомую угрозу. На нас не нападали, ниоткуда не доносился топот чужих ног, громкие вопли или громогласное рычание. Однако что-то ведь встревожило Мейра. Что-то заставило Лока попятиться и инстинктивно прикрыть побратиму спину. Хварды не трусы, отнюдь. Чаще всего их надо за уши оттаскивать от показавшейся на глаза нежити. А тут им не по себе. Тут у них хвосты непривычно подрагивают. Уши прижаты к голове, в глазах – самая настоящая растерянность. А еще у всех у нас вдруг появилось странное чувство, что мы чего-то опасно не замечаем.

Едва оказавшись на пальце, чуткий «змей» сверкнул глазами и выпустил из себя целый сноп алых лучей, от которых непривычные к такому зрелищу люди едва не дернулись в стороны.

Дагон шикнул, осторожно покосился на выстреливший из-за его плеча «лазер», но нашел источник и успокоился. Тогда как остальные буквально впились в лучи глазами и принялись, как заведенные, рыскать следом за ними по ближайшим кустам.

Я озадаченно нахмурилась: на этот раз лучи не могли сфокусироваться на чем-то конкретном. Они то скрещивались на одном древесном стволе, то начинали неуверенно перебегать ко второму. Затем – к третьему. Причем каждый раз ненадолго задерживались, а потом соскальзывали прочь, не сумев точно указать на причину. Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы отыскать сомнительные участки и вспомнить, какая именно Тварь способна на столь грандиозный обман. После чего сделала знак Лину, чтобы не вздумал шевелиться. А потом наклонилась к уху мастера Драмта и неслышно шепнула:

– Скажите, господин маг: вы умеет снимать полог невидимости?

Тот покосился на меня дикими глазами.

– Тогда сделайте это. Только тихо.

– Где? – только и спросил он, понимая, что мы вляпались в неприятности.

– Шагов на десять по всему периметру. Справитесь?

Маг поджал губы, но все-таки кивнул.

– Ас, Гор, Бер… назад на два шага, – так же тихо велела я в оглушительной тишине. – Прямо перед вами – буква «В». Уровень – охренеть какой высокий. Остальные стоят и не двигаются, если хотят жить. Господин Дагон, вы слышали?

Эрхас мрачно на меня покосился, однако тоже кивнул.

– Спасибо. Мастер Драмт, давайте.

Маг, прикусив губу, что-то тихо шепнул и сделал нарочито небрежный, какой-то театральный пасс правой ладонью, как если бы очерчивал ей в воздухе идеально ровный круг. Спрашивать, зачем ему нужны такие нелепые эффекты, если в магии в конечном итоге играло значение только слово и ментальный посыл, было некогда. Поэтому я отложила неуместные расспросы на потом. И, затаив дыхание, принялась следить за тем, как от длинных, изящных, не слишком привычных к оружию пальцев мастера начало разливаться слабое голубоватое сияние, постепенно распространяющееся по всей округе. Но недалеко. Шагов этак на десять, как я и просила. Потому что больший радиус был ни к чему: достаточно уже того, что сразу в двух местах перед нашими глазами пространство, едва его коснулся голубоватый свет, как-то странно поплыло, задрожало. Сделалось похожим на надутый через соломинку мыльный пузырь, по поверхности которого пошли забавные радужные волны. А потом внутри пузыря проступила до боли знакомая картина – вывернутая наружу пасть, усеянная острыми треугольными зубами.

Выверна.

Огромная.

Или, прямо сказать, громаднейшая. Потому что ее защитный «пузырь» нижним краем почти касался земли, а верхним подпирал последние ветки высокого, вернее, даже очень высокого дерева.

Как уж эта гигантская Тварь не переломила ствол своим весом, я до сих пор не могу понять. Пускай у нее маленькое и корявое тело, но глотка-то страшенная. В такую я, как в пасти мегалодона, помещусь в стоячем виде, даже не пригибая головы. Да и зубки у нее соответствующие. Что же касается диаметра глотки, то не зря ближайшие рейзеры против воли попытались отшатнуться – когда на тебя смотрит почти трехметровая пасть, это, надо сказать, впечатляющее зрелище. Неудивительно, что даже Ниш не сдержал судорожного вздоха – гигантские выверны в Хароне не водились. Только большие и простые. А эта была. Ждала в своем обычном нечеловеческом терпении. Причем ждала, наверное, уже давно, искусно прикрывшись маской невидимости. Но когда следом за ней почти перед самым носом Гора прямо из воздуха проступила вторая такая же чудовищная пасть, у эрхаса Дагона странно дрогнуло лицо. А когда я, приложив палец к губам, знаком посоветовала ему обернуться, он вовсе посерел и как-то разом осунулся.

Трое…

На этой невзрачной полянке гигантских Тварей на самом деле было трое. И они сторожили ее очень чутко, надеясь, что неосторожная добыча, не заметив подвоха, хотя бы одной лапой да влетит в разинутую пасть. Если бы оборотни не ощутили непонятной тревоги, вероятно, так бы и случилось. Однако они – умнички – спохватились и правильно застыли двумя изваяниями, позволив нам вовремя остановиться и неуверенно оглядеть стены этой изощренной ловушки.

Ас, не производя ни крупицы лишнего шума, очень медленно сделал шаг назад, оставив между собой и выверной небольшое расстояние. Почти одновременно с ним отступили Бер и Гор, которые тоже оказались к Тварям неоправданно близко. Я знаю, каково это – внезапно обнаружить на расстоянии вытянутой руки вот такую жуткую штуку. В первый раз, когда увидела, сама едва не завизжала. Хорошо, горло перехватило. А братья у меня просто стальные. Даже не дернулись. Лишь тактически верно отступили и теперь хладнокровно размышляли над тем, как бы половчее подобраться.

«Ну что, морозить будем?» – поразительно спокойно осведомился Лин, когда волнение в отряде улеглось.

Я задумалась.

«Надо бы. Вопрос только: с какой начать?»

«Думаешь, они переплетены между собой, как те мелкие в Хароне?»

«Естественно, иначе не сидели бы так плотно».

«А если ударить по всем одновременно?»

«Мысль. Только со щупальцами беда».

Лин шумно выдохнул, едва не напугав этим неожиданным звуком напарника Родана.

«Всех сразу я не успею, – наконец признался он. – Они магии почти не поддаются, так что силы на каждую уйдет раза в три больше. А если хотя бы одна всполошится, тут станет очень жарко».

«Фарш из нас будет», – согласилась я, напряженно размышляя. После чего снова тронула мага за плечо и очень тихо спросила:

– Вы владеете Школой льда, мастер?

– Да, – чуть вздрогнув, ответил маг. – Но не очень хорошо. Моя стихия – огонь.

– Огонь на них не действует. Надо заморозить.

– Что?!

– Заморозить, – терпеливо повторила я, дыша ему в ухо. – Хотя бы одну сможете достать?

Мастер Драмт неуверенно дернул плечом.

– Наверное… Но это истощит больше половины моего резерва.

– Ваш резерв нам нужен лишь до наступления ночи. Так что возьмете на себя левую. Фантомы берут правую. Дагон… Даго-о-н… эй, эрхас! Да нагнитесь же, блин! – я негодующе посмотрела на удивленно повернувшего голову командира. – Вы в первый раз, что ли? Выверны никуда отсюда не убегут! И не нападут, пока мы на щупальце не наступим! Идите сюда! Да скорее же!

Эрхас, поколебавшись, сделал осторожный шаг назад.

– Ваши люди сумеют справиться с отростками, если мы их потревожим? – требовательно уставилась я на командира. – Только с ними. Никуда больше лезть не надо.

– Мы не новички, Фантом, – хмуро отозвался Дагон.

– Я знаю. Но с такими Тварями вы вряд ли встречались. Даже Ниш вон в ступоре. А мы их уже били. Так что, будете слушать или нет?

– Говори.

– Левую Тварь берет на себя Драмт – он ее морозит, рейзеры рубят и тут же отпрыгивают назад. Ниш, ты слышишь?

– Слышу, не глухой, – тут же дернул ухом эрдал.

– Второй занимаются Фантомы. Ас, Гор – она ваша. Ван, Бер – вы на подстраховке.

– Поняли, – дружно кивнули, не оборачиваясь, Тени.

– Лок, Мейр, вы никуда не ввязываетесь: ваши шкуры мне слишком дороги, – велела я вопросительно посмотревшим оборотням. – Ваша задача – следить, чтобы никакая другая нежить сюда не пожаловала. Теперь Хасы… Родан, от вас требуется уберечь единственного в отряде мага. Никаких сцен, геройств и подвигов, но от него зависит слишком многое. Мастер, вы устоите после своей атаки на ногах?

Маг странно на меня покосился.

– Должен. Но какое-то время буду небоеспособен.

– Это как раз понятно, – отмахнулась я. – От вас требуется лишь заморозить вот эту зверюшку на достаточно долгое время, чтобы рейзеры успели подскочить и перерубить ей шею. Она весьма крепкая, если кто не знает, так что поддастся лишь чистому адарону. Но после заморозки станет довольно хрупкой, так что у Ниша проблем возникнуть не должно. Дальше: во вторую Тварь сначала Лин аккуратно кидает палку, остальное доделывают Фантомы. Тактика испытанная, многократно проверенная. Вопросы есть?

«Лин. Поможешь Драмту. Только так, чтобы он этого не понял».

Вот теперь на меня странно взглянули все. Даже мой персональный демон.

– Ты забыл про третью Тварь, – у Дагона подозрительно сузились глаза.

Я хмыкнула.

– Третья – моя. Я обещал кое-кому ее зубов приволочь, так что даже не заглядывайтесь. А то знаю я вас: только дай волю, как тут же кто-то примажется.

– Зубы? – вопросительно приподнял бровь Ниш.

– Точно. Дарн за каждый по золотому дает.

Ниш только фыркнул.

– Куда тебе еще? У тебя и так денег столько, что Фаэс, погрязнув в долгах, скоро передаст казну Гильдии в твое личное пользование.

– А я жадный, – доверительно сообщила я, плотоядно покосившись на безмятежно дремлющую Тварь. – И у меня большие планы на новый вид стали, которую скует Горлопан, когда получит это сокровище.

– Значит, ты хочешь, чтобы мы занимались только щупальцами? – с нескрываемым подозрением уточнил Дагон.

Я кивнула.

– Вас шестеро. Как раз по трое на каждую Тварь. С последней не связывайтесь: она слишком велика для вас. Да и не должна рыпаться – я об этом позабочусь. Ну что, господа, работаем?

Воины переглянулись, подумали, коротко уточнили детали и без лишних слов отошли на свои места.

Сработали, как договаривались: на счет «три». Считал Ас, как самый умный. Остальные Тени привычно ждали, успев приспособиться к моей манере начинать рейд, а остальные, если и удивились, то виду не подали. Да и какая разница, каким будет сигнал?

Я осторожно скользнула за спину Лина и, сдвинув подальше ножны, внимательно глянула на «свою» Тварь. Большая, сволочь. Даже больше, чем те две. Наверняка «мамка». Потому-то я ее никому и не отдам: ее шейка вполне может даже адарону не поддаться. А рисковать тут нельзя – третьего мага у нас нет. Лин, если что, поможет ребятам. А мне хватит своего личного и очень тайного оружия, которое я никому не желаю показывать.

Я шумно втянула ноздрями воздух, пристально изучая розово-красную глотку, а потом услышала тихий счет и на слове «три» быстрее молнии метнулась вперед.

Когда выверн собирается в одном месте несколько штук, это, как правило, означает, что они не только родственницы, но еще и сильно зацеплены друг на друга. Щупальцами ли, магией ли своей странной, или чем-то еще. Так что в тот момент, когда жертва касается хотя бы одного из многочисленных, спрятанных под землей, среди кустов и на деревьях щупалец, просыпаются от спячки и мгновенно накидываются на беднягу сразу все. По принципу – кому повезет. Добычей никогда не делятся: среди Тварей это не принято. Поэтому, как только одна из выверн схватывала жертву, всякая борьба прекращалась, и остальные тут же снова впадали в неглубокий сон, экономя силы до следующей трапезы. Иногда они соизволяли ползать или лениво перебираться с дерево на дерево в поисках удобного места для засады, но это, как правило, случалось лишь тогда, когда их становилось возле «мамки» слишком много и еды на всех уже не хватало.

Здесь выверн было всего три. Но очень больших. Ни одной мелкой в округе, хотя обычно они, если уж заседали всем семейством, то встречались разных размеров и разной степени зрелости. А тут – только трое. Что значит, мелочь или вся расползлась по соседним кустам или, что более вероятно, была уничтожена. Причем не кем иным, как своими более старшими и голодными соседками. Потому что среди нежити только выверны были склонны к каннибализму. Вероятно, по причине собственной лени и способности расти на протяжении всей своей немаленькой жизни, от крохотных зубастиков до таких вот, как здесь, разжиревших, вечно жрущих громадин.

Услышав сигнал, я тут же позабыла про все остальное: выверна была не той Тварью, при общении с которой можно позволить себе отвлечься. Да и времени у нас немного. В идеале хотелось бы забить всех трех одновременно. Но если за Теней я не беспокоилась, то рейзеры могли слегка запоздать. И в этом случае им могла понадобиться помощь. Да и маг у нас, хоть и могучий, но непроверенный. В отличие от Дея, уже наловчившегося дозировать силу, он не мог точно знать, сколько надо вложить в заклинание мощи, чтобы и успеха добиться, и не всполошить всю округу своими магическими экспериментами. Надеюсь, у него хватит опыта ничего не испортить. Иначе мне будет грустно думать о том, что его величество ошибся в своем решении.

Уже наметив цель, я ногой подцепила с земли короткую палку и зашвырнула в зияющую впереди пасть. Выверна послушно дрогнула, с глухим стуком сомкнула челюсти и на краткий миг обнажила тонкую, уязвимую и очень хорошо укрытую шею.

А я уже была внизу. Я уже держала наготове торжествующе светящийся Эриол. Я уже выпрямлялась и выпрыгивала из низкого сета, одновременно совершая короткую, но очень емкую дугу.

Шея Твари, с легкостью поддавшись магии эаров, тихо хрустнула, и голова выверны мертвым грузом свалилась мне под ноги. Я тут же подпрыгнула, избегая конвульсивно дергающихся челюстей, ухватилась за первую попавшуюся ветку. Стремительно подтянулась, втаскивая себя на то место, где только что торчала широкая пасть. А потом уже без опаски срубила вонзившиеся глубоко в ствол когти и с удовлетворением увидела, как едва вздувшиеся и прорвавшие кору щупальца, каждое из которых было раза в три толще моего бедра, слепо разрубили воздух перед деревом и почти сразу обмякли. Обессилевшие и совсем уже неопасные.

Убрав Эриол, я тут же повернулась к парням.

Ну что? Кажется, управились?

Да. Тени, как всегда, на высоте – Ас с Лином давно привыкли к изобретенной мной схеме охоты. Поэтому, как только я кинула свою ветку, шейри метко плюнул во вторую выверну заранее подобранную шишку. В итоге – точно такая же гулко сомкнувшаяся пасть, такая же конвульсивная дрожь по древесному стволу вплоть до самого верха. Однако поскольку низко расположенных веток на нем не было, то ребятам пришлось изрядно попотеть, уворачиваясь от бьющихся вокруг мертвой Твари отростков. И обрубая те из них, которые внезапно оказывались слишком близко. Вот тогда и пригодился Дагон со своими бывшими Хасами, вот тогда и нашлась им работка по нутру. Мясники, блин. Располосовали бедную зверушку так, что кровью улились по самые макушки. Звери. На скаронов бы глянули – те как из салона только что вышли: аккуратные, чистые и очень ценящие свои адароновые доспехи. Любо-дорого посмотреть.

Так. А что там маг?

Молодец, – удовлетворенно кивнула я, наблюдая за эпической битвой с высоты. Не подвел, проморозил уснувшую Тварь так, что она аж свалилась со своего насеста новогодней игрушкой. И охотно подставила шею острым клинкам рейзеров. Правда, мечи у них похуже наших, так что возиться им пришлось долго. Но в конце концов обманчиво тонкая шея начала поддаваться и отчетливо захрустела под обрушившимися на нее ударами.

– Все, – устало выдохнул Ниш, отделив жуткую пасть от скрюченного тела. – Готова.

Я удовлетворенно улыбнулась и помахала ему рукой. После чего спрыгнула на землю, стряхнула со штанов прилипшие листики и пнула свою законную добычу.

– Ничего поохотились, да?

На меня взглянули диковатыми глазами, но промолчали. И лишь спустя пару минут, когда до них дошло, что три гигантских выверны действительно мертвы, а мы даже серьезно раненых никого не получили, эрдал Третьей Крепости со странным выражением отсалютовал мне окровавленным клинком.

– Признаться, я не верил, что все получится… браво, Фантом. Кажется, у нас действительно появился шанс вернуться обратно.

Глава 18

На ночь расположились неподалеку. По той простой причине, что рядом с тем местом, где устраивали себе лежку выверны, редкая Тварь осмеливалась появиться. Раз уж они себе подобных пожирали без всяких сомнений, то остальные старались лишний раз не ходить там, где могли обитать эти равнодушные ко всему, кроме голода, создания.

Для нас такой вариант был более чем кстати. Поэтому, отыскав закрытое со всех сторон кустами место, едва ветер перестал доносить отвратительный запах гниющего мяса, эрхас Дагон тут же скомандовал привал. Причем, как мне показалось, люди были готовы устраиваться даже за соседним от логова деревом и соглашались до утра дышать омерзительной вонью, лишь бы быть уверенными в том, что назавтра спокойно проснутся.

Против привала я не возражала: все мы устали за этот тяжелый день. Но все равно изрядно удивилась, когда командир, выслушав мои пояснения насчет повадок гигантских выверн (а они не сильно отличались от повадок больших), без всяких обсуждений кивнул и велел искать подходящее место. М-да. Кажется, я уже в авторитете. Кажется, мой вес среди Валлионской воинской элиты потихоньку растет. Но оно и к лучшему. Кто знает, где еще пригодится?

– Ты просто зверь, Фантом, – со смешком заметил Тико, когда отряд со вздохом рухнул на траву и немного отдышался. – Я многое видел в этой жизни, но чтобы выверну давили голыми руками…

– Да ну тебя, – вяло отмахнулась я, прислонившись к улегшемуся под деревом Лину. – Напридумываешь тоже. Еще скажи, что я ее взглядом надвое разрубил. Вот такенная байка получится.

– Тогда как ты успел?

– Мечом, Тико, мечом.

– А почему я его не видел?

Я приоткрыла один глаз.

– Ты за мной следил?

– Нет, – озадаченно моргнул он. – Просто было любопытно, как ты собираешься управиться. Обычно даже на больших выверн командой ходят, а тебе и гигантская нипочем. Я ведь не поверил сначала, что сумеешь. Но ты так быстро махнул рукой, что я не заметил, когда ты успел выхватить меч.

Черт. Даже Лин ему не помешал, хотя я специально просила его прикрыть. Или же кое-кто намеренно велел кое-кому за мной приглядывать.

Я притворно вздохнула.

– Тико… ты за кого меня принимаешь? Я тебе что, карточный шулер, чтобы всякие ужасы из рукава вытаскивать? Хочешь искать чудо там, где его просто не существует, ищи. Но если хочешь правды, то вон у мастера Драмта спроси: лгу ли я?

– Нет, – хитро улыбнулся совершенно невредимый маг. – Но и всего тоже не говоришь.

– Ой. Можно подумать, я один страдаю этим распространенным недугом!

– Да никто не спорит, – успокаивающе кивнул мастер. – У каждого из нас есть секреты, ты прав. И то, что ты не хочешь раскрывать свои, понятно. Просто нам очень любопытно, Фантом. Любопытно, понимаешь?

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – буркнула я и снова закрыла глаза. – А я – самый обычный, скромный, тихий и незаметный человек…

Дружные смешки заставили меня замолчать и вздохнуть уже по-настоящему.

– Ну что вы ржете, а? Что вы все время ржете?

– Прости, Фантом, – посмеиваясь, сказал Ниш. – Ты – кто угодно, но только не «тихий, скромный и незаметный». Скорее, я бы сказал, что ты очень даже скрытный, хитрый и весьма опасный тип, от которого уже не знаешь, чего ожидать.

– Да ну вас на фиг, – насупилась я. – Вас послушать, так от меня надо держаться подальше!

– Иногда, – неожиданно серьезно согласился Ниш. После чего покосился за развалившихся рядом оборотней и кивнул. – А иногда вообще не стоит близко подходить. Особенно когда рядом такая охрана.

Я с улыбкой потрепала довольно заурчавшего миррэ.

– Они не охрана. Просто друзья.

– Ты в этом уверен?

– Кхм… – я покосилась на радостно оскалившегося волка, успевшего перевернуться на спину и теперь с азартом двухмесячного котенка начавшего ловить мою руку когтистыми лапами, а потом скептически поджала губы. – Да какая это охрана? Гляди, чего вытворяет?

Мейр бессовестно подставил мохнатое пузо и, хитро поглядывая зелеными глазищами, выжидательно замер.

– Вот именно, – хмыкнула я и охотно поскребла мягкую шерсть. Правда, Лок, будучи в зверином облике существом крайне ревнивым, сразу заворчал, но потом сумел безнаказанно положить голову мне на колено и успокоился. Только хвостом лениво водил по земле, с ноткой превосходства следя за тем, как балдеет миррэ. – Ох-хо… какие же вы все-таки дикие, парни. Честно говоря, я даже начинаю искренне радоваться, что я – не хвард.

– А указатель у тебя откуда? – внезапно спросил маг, кивнув на мой перстень.

Я пожала плечами.

– Нашел. В Хароне.

– Сейчас таких уже не делают, – с ноткой сожаления сообщил мастер Драмт. – Раньше умели, а теперь почти забыли, как сворачивать заклятия и помещать в отдельные предметы. Особенно такие громоздкие, как поисковые.

– Значит, мне повезло.

– Повезло, – согласился маг. – И повезло, что у тебя такая сильная дейри: обычно заклятие подпитывается от носителя.

Е-мое. От меня уже кто только не подпитывается! А теперь выясняется, что еще и перстенек – отнюдь не просто полезная безделушка.

– Скажите, мастер, – настороженно покосилась я на дремлющее кольцо. – А много оно потребляет? В смысле, мне ничем это не грозит?

– Нет. Твоя дейри его почти не ощущает. Никакой разницы по сравнению с тем, какая она была пол-оборота назад, я не вижу.

– Спасибо, успокоили, – я облегченно перевела дух, а потом вдруг подумала о Лине. Ха-ха. А шейри-то тоже меня сейчас касается. И тоже, надо думать, потягивает на себя мою несчастную дейри. Да и Тени до недавнего времени от нее питались. Интересно, я не растаю тут, как кусок сахара в кипятке, если вокруг набирается так много желающих подкрепиться?

«У тебя есть зуб, – лениво зевнул Лин, как всегда подслушав мои мысли. – И он постоянно тянет на себя силу. Отовсюду, кроме живых существ: из воздуха, из воды, огня… так что не переживай: с такой поддержкой ты никогда не ослабнешь. К тому же я ведь говорил, что не могу причинить тебе вред. И если вдруг настанет день, когда мое питание сделает тебя слабее, мне придется есть что-то другое».

«Угу. Кого-то другого. Ты скажи лучше: а маг не может это почуять? Если я так много на себя тяну, то разве он не чувствует этого?»

«Нет. Высокие потоки дейри маги не ощущают. Только айри и мы, шейри, можем их улавливать».

«Очень хорошо, – успокоилась я. – А то неприятно чувствовать себя пылесосом, который постоянно включен в розетку. Да еще когда вся округа с интересом за ним следит и гадает о том, сколько в него влезет. Кстати, ты не знаешь, а как маги восстанавливаются? Как я – забирая из внешнего мира силу?»

«Когда как, – отозвался Лин. – Но чаще с помощью артефактов. У этого при себе есть один. Сильный. Поэтому он и не свалился после заклятия заморозки. Но есть и такие маги, которые умеют, как ты. И есть темные маги, которые не гнушаются брать силы даже у живых».

Я нахмурилась.

«Лин, но я ведь этот процесс не контролирую. Не получится ли однажды, что мой зуб сойдет с ума и начнет тянуть энергию из Теней или хвардов?»

«Для этого тебе придется научиться ее поглощать».

«А это разве сложно?»

«Для тебя – нет. Но разве ты этого хочешь?»

«Нет, конечно! – фыркнула я, почувствовав на себе внимательный взгляд шейри. – Просто я волнуюсь, что зуб подкинет мне подлянку. Он же Твари принадлежал!»

«Но у тебя ведь получилось с ним договориться?»

«Да, – согласилась я, немного успокоившись. – Тем не менее, хотелось бы иметь какие-то гарантии. Знаешь, я не в восторге от мысли, что в один прекрасный день начну портить резервы своим братьям».

Лин неожиданно повернул голову и пихнул меня носом в плечо.

«Чушь несешь, Хозяйка. Пока ты этого по-настоящему не захочешь, никто тебя не заставит. Разве Знаки ничего об этом не говорят?»

«Мои Знаки большей частью спят, – хмыкнула я. – Равнина с тех пор, как я помогла ей избавиться от Тварей, тихо блаженствует. Долина вся в делах – спешно восстанавливается и выращивает новый Харон. Эйирэ слишком далеко, да и не хочу я его особо касаться. А Горы просто дремлют. Так что единственное, что я в последнее время вижу, это их мутные сны. И ничего такого, что помогло бы мне придумать, как от них избавиться».

Лин пожал плечами.

«Когда Печать сломаешь, все изменится».

«Скорее, ЕСЛИ сломаю. Мы уже четвертые сутки в пути, а конца что-то не видно. Даже к Прорыву еще не приблизились!»

«Ну… ты же не хочешь полетать?» – вкрадчиво спросил шейри, и я сокрушенно вздохнула.

«Хочу. Правда. И знаю, что ты тоже давно не расправлял крылья, но пока у нас нет точных координат, подниматься в воздух глупо. Особенно ради того, чтобы просто полетать. Были бы мы с тобой одни – да. Но пока… прости, мой хороший. Придется немного потерпеть».

Шейри огорченно положил голову мне на плечо и задумчиво прикрыл веки, не испытывая ни малейшего дискомфорта от неудобной позы и не замечая, как пристально изучает его мастер Драмт. Потом он все-таки почувствовал неприятное внимание, отвернулся и улегся как положено – вытянувшись всем телом и распрямив длинные ноги – но выражение лица у мага не изменилось. Он только наблюдать стал еще пристальнее да почему-то задумчиво нахмурился.

* * *

Ночью я проснулась, как от толчка. Задыхаясь от внезапно накатившей тошноты, мокрая от пота, с бешено колотящимся сердцем. Просто подскочила на месте, как будто меня ударили, резко согнулась, тщетно пытаясь унять острые спазмы в животе, схватилась за раскалывающиеся виски и тихо охнула. Перед глазами все плыло, горло внезапно перехватило, сердце из груди едва не вырывалось, настукивая совершенно безумный галоп. Я будто мухоморов наелась по незнанию. А теперь мало того, что меня выворачивало наизнанку и все болело, как после тяжелой аварии, но еще и мысли путались, как у пьяной.

– Фантом, ты чего?! – всполошился Ниш, которому как раз выпала очередь караулить. – Что, опять брюхо прихватило?

Я зажмурилась, задыхаясь от зазвеневшего в ушах пронзительного крика, пошатнулась и едва не упала, чувствуя, что меня буквально раздирают изнутри. Боже… да что ж такое?! Что не так?! Почему я едва не схожу с ума?! И кто так дико кричит в пустоте, почти меня оглушая? Почему текут слезы из глаз? Почему мне так больно?! Как будто что-то шевелится в животе и вот-вот, как в фильме про Чужих, вырвется наружу?!

От пронзившей все тело боли меня бросило на колени, заставив жадно хватануть ртом холодный воздух, потом снова согнуло так, что я почти уперлась лбом в землю, но от этого стало еще хуже, из-за чего пришлось с трудом отстраниться и поспешно убрать дрожащие пальцы с предателя-мха.

– Гай?! – мигом подскочили проснувшиеся Тени, обступив со всех сторон и протянув крепкие ладони. – Гай, ты чего?!

– Что там у вас? – поднялся и эрхас. – Что с ним? Опять скрутило?

– Сами не знаем…

– Плохо… – прошептала я, качаясь, как осина на ветру, и глядя перед собой невидящим взором. – Только что случилось что-то ОЧЕНЬ плохое. Где-то совсем рядом.

– Ты что-то чувствуешь?! – тут же подскочил ко мне мастер Драмт и попытался положить ладонь на лоб, но Ас моментально оттеснил его в сторону и, подхватив меня на руки, шагнул к костру.

Но тут, едва ноги оторвались от земли, меня резко отпустило. Да так быстро, что я только ошарашенно моргнула и недоверчиво прислушалась к себе. Однако нет. Мне не показалось и не привиделось: едва брат взял меня на руки, все тут же прошло. И только тупая боль внизу живота еще отдавалась отчетливым напряжением, похожим на то, как если бы…

Мою спину на мгновение осыпало морозом.

Да нет, не может быть! Я исправно пила отвар тетушки Айны, так что никаких критических дней просто не может быть! Я не беременна. Я еще ни с кем здесь не имела отношений, вопреки тому, чем так здорово напугала братишек. Да и проблем с этой сферой у меня никогда не было. Но тогда что? В чем дело? И почему у меня такое чувство, будто я сейчас, простите, рожу?

Едва Ас осторожно поставил меня на ноги, как меня мгновенно скрутило заново, напрочь выдув всякие мысли по поводу женских болезней, которыми я сроду не страдала, и непредвиденных осложнений, вызванных неправильным применением заветного сбора. Потому что не моя это была боль. Проклятье. Точно НЕ МОЯ. И это не меня сейчас раздирали надвое так, как будто изнутри решило вылупиться вдруг стоглавое чудовище. Боже… да как же это?! И почему именно сейчас?!

«Хозяйка-а! – внезапно взвыл в моей голове Ур. – Хозяйка, вам нужно срочно уходить! Сейчас случится новый Прорыв!»

– Я чувствую, – простонала я, тщетно пытаясь устоять на ногах. – Вот теперь хорошо чувствую… да чтоб вас всех… неужели это ВСЕГДА так больно?!

– Гай! – меня снова подняли и осторожно погладили по лицу. – Гай, что случилось?

Облегченно вздохнув, я перестала различать перед глазами разноцветные круги и наконец увидела заалевшие от тревоги зрачки Аса.

– Что с тобой? Что случилось?!

– Прорыв…

– Какой еще Прорыв?

– Второй, – выдохнула я, следя за тем, как меняется выражение его глаз, постепенно превращаясь из просто алого цвета в настоящую багровую бездну. – Прямо сейчас. Где-то недалеко. Знаешь, что это значит?

Ас оторопел.

– Что мы влипли, – мрачно ответил вместо него Бер. – Надо срочно уходить.

Рейзеры растерянно переглянулись.

– Как Прорыв? Здесь? Сейчас?!

Окончательно придя в себя, я тряхнула головой и быстро огляделась, пытаясь сообразить, как бы мне встать, чтобы напрямую не коснуться земли. Раз уж из-за близости Гор меня даже через сапоги зацепило, то как только я снова ступлю на нее, тут же свалюсь без сил. Черт. Как все это плохо. И как чертовски не вовремя. Мы еще с одним Прорывом не разобрались, а тут второй вскочил, как прыщ на носу, и вот-вот прорвется вонючим гнойником.

– Вам надо уходить, – властно сказала я, перепрыгнув на скомканное одеяло. Правда, тут же скривилась, схватившись за бок и болезненно поморщившись, но все же не упала – видимо, через одеяло земле было труднее до меня докричаться и сообщить, что она вот-вот разродится очередным потоком чудовищ. – Немедленно. Мейр, перекидывайся – ты слишком долго был зверем. Лок, останься как есть. Ты покажешь им дорогу. Ас, Гор – на вас люди. Родан, от тебя мне нужно только одно – живой маг.

– Но нам нельзя поворачивать! – наконец опомнился Дагон, когда я подхватила упавшее во время первого приступа оружие и вскарабкалась на спину посуровевшего шейри. – Нет! Фантом! Что бы ни случилось, у нас приказ!

– К демонам ваш приказ. Через несколько минут сюда хлынет такой поток Тварей, что вас захлестнет с головой. Мастер Драмт должен знать.

– Да, – дрогнувшим голосом подтвердил побледневший маг. – Когда земля расходится, все окрестные Твари устремляются на выход и разбегаются в разные стороны, стремясь проникнуть в леса как можно глубже. Сначала выходят самые быстрые и злые. Потом – самые голодные и свирепые. Затем – старшие, которые, как правило, более медлительные. И наконец, когда Прорыв полностью сформирован, высшие. Те, против кого простых человеческих сил уже недостаточно. А за ними могут прийти и настоящие шейри… не те, младшие и неопасные, которых призывают ведьмы, а такие, что под ними стонет земля и рвутся от боли скалы.

– Но мы не можем! – воскликнул эрхас, растерянно сжимая кулаки. – Не имеем права остановиться! Да и кто сказал, что тут будет новый Прорыв?!

– Я говорю, – тихо сказала я, посмотрев ему прямо в глаза. – Я говорю это, эрхас. И вы не вправе не верить. Собирайтесь. Хватайте вещи и уходите. Вам больше нечего здесь делать. Это будет самоубийством.

От моего изменившегося взгляда командир странно дрогнул.

– Фантом…

– Родан, ты все понял? – повысила я голос, отыскивая глазами упрямого Хаса. А тот неожиданно вытянулся, отдал честь и, стукнув кулаком по груди, коротко поклонился.

– Да, милорд. Мы немедленно уходим.

– Кто?! – ошарашенно уставились на меня рейзеры.

– Ну, Хас… – я погрозила кулаком. – Надо было отрезать твой длинный язык!

– Никак нет, милорд! – бодро отрапортовал Родан. – В боевых условиях первостепенное значение имеет приказ, отданный лицом, занимающим более высокую должность. Поэтому мы обязаны подчиниться, милорд Гай.

Я прикусила губу: хорошая подсказка, Хас. Очень своевременная.

– Тогда подчиняйтесь. Дагон, на вас остаются ваши люди. Фантомы прикроют. Если будет нужно, вам помогут со стороны. Мастер Драмт, сколько у вас зарядов?

Маг поднял на меня оторопелый взгляд.

– Два. С запасом брал, на всякий случай.

– Очень хорошо. Я возьму оба.

– Зачем?!

Я нехорошо улыбнулась.

– Ну, мы же не зря сюда пришли? Приказ короля надо исполнить? Вот этим я и займусь. Заодно отвлеку на себя Тварей, чтобы вы смогли уйти.

– Я с тобой, – непреклонно заявил Ас, с вызовом посмотрев снизу вверх, но я только мягко улыбнулась и покачала головой.

– Нет, брат. На этот раз – нет. Лин не унесет двоих. А скорость – это единственное, что мне сейчас нужно.

– Но, Гай…

– Я вернусь, – пообещала я, мысленно скрестив, как любят американцы, пальцы на удачу. – Только сберегите людей. А остальное я постараюсь сделать. Все. Пошли. Времени в обрез. Мастер, как включаются ваши заряды?

– Просто, – все еще растерянно откликнулся маг, доставая из сумки два небольших, с мою ладонь, хрустальных шара, внутри которых переливался плотный голубоватый туман. – Надо подобраться к Прорыву на расстояние броска, сказать активирующее слово и бросить. Остальное он сделает сам.

– Что за слово?

– «Огонь». На эйнараэ.

– Чудно, – кивнула я, требовательно протягивая руку. И впрямь чудно: его даже заставлять не пришлось и врать в глаза не понадобилось. – Я могу его активировать?

– Конечно. Для того и делалось, чтобы смог любой смертный.

– Вдвойне чудно. Так, Лок, от тебя никаких глупостей не будет? Запомни: у тебя приказ! Не просьба, не совет, а приказ!

Оставшийся в одиночестве хвард тихо заскулил. Тогда как Мейр, уже успевший перекинуться и теперь торопливо застегивающий на себе многочисленные ремни, повернул ко мне трепаную голову.

– Когда бросишь «гранаты», немедленно уходи, – скороговоркой сказал он, тревожно посверкивая желтыми глазами. – Насколько я знаю, рванет так, что тут половина ущелья взлетит на воздух. Даже небо может загореться – про мастера Драмта и его изобретения ходит много слухов. Так что будь осторожнее. Пожалуйста. Я знаю, ты все можешь, поэтому прошу только об одном: вернись. Если будет трудно, позови – я услышу.

Я только улыбнулась и, засунув за пазуху драгоценные «гранаты», кивнула.

– Вернусь, брат. Не сомневайся.

Лин тут же развернулся, сосредоточенно повторяя про себя все этапы создания крыльев. Осторожно переступил тяжелыми копытами, сбрасывая на землю доспехи хварда. Потом фыркнул, тряхнул длинной гривой, привыкая тянуть из меня силу прямо на ходу, а затем сорвался с места черной стрелой и в мгновение ока растворился в темноте.

– Уходим, – властно распорядился Ас, когда мы скрылись из виду. – Гай знает, что делает, а у нас нет права на ошибку. Припасы – вон, лишнее оружие и одежду тоже. Бросайте мешки, с собой брать только воду и веревки. Лок, ты – вперед. На тебе направление и разведка. Дагон – порядок оставляем прежним: мага – в центр, Фантомы – на край, остальные между нами и им. Родан, пусть теперь твои идут за рейзерами. Ниш – к магу. Мейр, ты последний.

– Принято, – рыкнул миррэ, напяливая на себя шлем.

Мгновенно преобразившийся Ас медленно обвел глазами неуверенно переглядывающихся людей и, полностью игнорируя прежнего командира, коротко приказал:

– Тогда бегом…

Глава 19

Мы взмыли в воздух, как только убедились, что остались совершенно одни, а ярко сияющие луны, стоящие в зените, скрылись за скудным облачком. По лунам было очень просто ориентироваться: первую половину ночи они вяло и неохотно сближались друг с другом, постепенно подходя с разных концов небосвода. И когда сходились так близко, как сейчас, что почти перекрывали друг друга, это значило, что время приближалось к полуночи. Когда же они менялись местами и опять расходились в разные стороны, это говорило, что близится рассвет. То есть по лунам всегда можно было определить, сколько до него осталось времени.

Сейчас было слегка за полночь. Самое время для Прорыва. Поэтому мы с Лином мчались как сумасшедшие, выискивая далеко внизу признаки начинающегося извержения.

И оно случилось. Внезапно. Неожиданно, хотя и вполне предсказуемо. Земля под нами болезненно содрогнулась, ни с того ни с сего вдруг пойдя высокими волнами, как штормовое море. Лес закачался, зашумел, болезненно заскрипел. А потом прямо из-под тесно переплетающихся крон в небо ударил насыщенный мраком луч. Широкий, яркий и отвратительно мощный, при виде которого мои внутренности снова скрутились узлом, а руки неприятно похолодели.

Это было как настоящее извержение – земля на одном участке леса буквально вспухла и наконец с громким треском разорвалась, раскрывшись кошмарным цветком, из глубины которого, как тараканы из щели, с жадностью полезли многочисленные тени. Они, как саранча, сначала густо облепили склоны образовавшегося кратера, у которого, казалось, просто не было дна, потом вскарабкались наверх, ловко цепляясь острыми когтями. Затем выбрались на поверхность и, как рассыпавшиеся из мешка горошины, начали расползаться во все стороны сплошным шевелящимся ковром.

Боже… это какое-то ужасное рождение. Просто нарыв, откуда истекает этот вязкий, отвратительно черный гной. Прямо как язва, источающая мерзкий аромат гниения, полная шевелящихся внутри червей, отмерших клеток и густой, вяло колыхающейся массы, по которой даже не понять, что это такое. Настоящая опухоль.

Неудивительно, что мне было так больно.

«Туда, Лин!» – велела я шейри, не отрывая взгляда от проклятого места.

Крылатый демон, снова принявший обличье громадного зверя, стремительно развернулся и понесся так быстро, что меня чуть не снесло встречным ветром. Но он тоже спешил – отлично знал, что непосредственно возле Прорыва я начну терять силы гораздо быстрее. Так было всегда. Так на мне отражалась энергия смерти, которой внизу сейчас разлилось – хоть отбавляй. Поэтому мы должны были успеть подлететь туда, на полном ходу прицелиться, скинуть «гранату» и снова умчаться, пока я не обессилела настолько, что не смогу его подпитывать. Ведь если это вдруг случится, он больше не сможет нормально взлететь. А если у него испарятся гигантские крылья, мы оба рухнем с сумасшедшей высоты, после чего на земле останутся только две сочные, отменно отбитые, кровавые лепешки.

«Это один, – лихорадочно размышляла я, следя за тем, как темный луч, бьющийся в небесах, набирает силу. – Но должен быть и другой. Тот, который открылся первым. Не верю, что он не отреагирует. Не верю, что они совершенно независимы друг от друга. Они ДОЛЖНЫ быть связаны. Просто должны. А значит, и второй должен сейчас активироваться, отправив наверх еще одну орду нежити».

«Вот он!» – неожиданным басом рыкнул Лин, когда немного правее первого луча в небо действительно ударил второй. Точно такой же – мрачный, черный, как деготь, и такой же отвратительно липкий.

У меня сразу похолодело в животе.

«Лин, давай ко второму».

«Уверена?» – повернул страшноватую морду шейри.

«Да. Он чуть старше и слабее… как мне кажется. Уж его-то мы закроем точно. А потом, на обратном пути, попробуем убрать первый. Потому что иначе, боюсь, я могу не удержаться. Да и тебе нечего лишний раз круги наматывать. Так что летим к нему, к дальнему. Заканчиваем там, а потом работаем здесь».

«Как скажешь, Хозяйка», – послушно прогудел он и, распластав широкие крылья, понесся еще быстрее.

По мере того как мы приближались, у меня в животе холодело все сильнее. Я тщетно пыталась отстраниться от этого мерзкого чувства, старательно отвлекалась, всматривалась в ночной лес. Но становилось только хуже, потому что вид шевелящегося живого… вернее, как раз НЕживого… ковра мог напугать кого угодно. Однако мне опять не было страшно. Совсем. Мне только все сильнее хотелось свернуться калачиком и уснуть в тщетной попытке избавиться от этого кошмарного зрелища.

Казалось, что от первого прорыва Твари целыми полчищами расползались всюду, где только могли. Они сплошным черным покрывалом накрыли несчастную землю. Они пытались подниматься в воздух. У многих я заметила еще не до конца отросшие крылья… кое-где даже по две, а то и по три пары. И это были какие-то новые Твари. Что-то, с чем мы до сих пор не сталкивались. Что-то непонятное, невероятное, жуткое. Но до отвращения реальное. Временами даже создавалось впечатление, что нежить собиралась в этих подземельях десятилетиями, столетиями, веками. Видоизменялась, приспосабливалась, копила злобу, голодала, набрасывалась в остервенении друг на друга. Как-то выживала, проходя через естественный отбор. И вот теперь наконец она решила, что ее время пришло. Поэтому наверх ринулась жадно, нетерпеливо, вгрызаясь в землю когтями и клыками, настойчиво подтягиваясь на кривых лапах, скаля зубастые пасти, рыча, визжа и брызгая ядовитой слюной.

Боже… как бы я хотела этого избежать!

Я только сглотнула, поняв, что за деревьями и на такой скорости не вижу и половины тех существ, которые с ужасающей быстротой выбирались наружу. Их были тысячи! Сотни тысяч! Я даже предположить не могла, что хоть когда-нибудь увижу нечто подобное. Я никак не ожидала, что Прорыв – это так страшно. Не думала, что их будет так много. И что так глубоко порвутся недра земли, выпуская наружу эту чудовищную массу нежити.

Я даже не предполагала, что всякий раз ЭТО происходит именно так. Ведь Прорывы случались и раньше. С ними немало возились, боролись и удачно справлялись. Те же королевские Хасы, рейзеры, святоши… да даже простые воины в Вольнице! Я так много слышала о том, кто и когда участвовал в ликвидации похожего прорыва… и ведь обычные люди! Даже не всегда маги! Но если бы каждый раз происходило вот ЭТО, то как они тогда смогли выжить?! Как сумели одолеть такую огромную массу нежити? Как, в конце концов, Твари не разбрелись по всему Валлиону? Ведь их слишком много для одной, пусть даже крупной страны. И слишком уж они агрессивны. Совсем не похожи на тех, которых я видела в Вольнице. Скорее, они напоминали нежить, обитающую в Долине, но ведь там были Печати. Там эманации смерти была на порядок сильнее, чем везде. Потому-то и Твари оказались старше, злее, разумнее. Но это… это, кажется, с лихвой перекрывало даже зловещую славу Харона.

Или, быть может, ЭТО – что-то совсем новое?

Я вздрогнула, когда низ живота снова пронзило острой болью, а потом поспешила пригнуться и зашарила за пазухой, нащупывая заветную «гранату». Бог мой, как же удачно, что король привел с собой магов. Как же удачно, что это оказался именно мастер Драмт. Как поразительно удачно, что именно он изобрел это необычное оружие, которым мог воспользоваться любой, даже самый обычный смертный: воин, монах, простой пехотинец. Даже я или Лин. Если бы не он, я бы просто не знала, как туда подобраться. И что делать при виде зияющего провала в никуда. Сигать в него, что ли, самой? Или плюнуть со злости?

Нет. Что ни говори, а его величество правильно почувствовал, что на сей раз Прорыв необычный. И правильно притащил сюда всех, кого смог достать. Конечно, мы не предполагали, что выбравшиеся за горы Твари – лишь капля в море по сравнению с тем, сколько их еще осталось. Никто даже подумать не мог, что здесь в короткие сроки случится второй, гораздо более мощный Прорыв. Но если бы не Лин с его дивными крыльями, если бы не маг с его необычным изобретением, если бы не отряд рейзеров и Хасов, позволивший нам подойти сюда ТАК близко… вряд ли я сумела бы сделать хоть что-то. И вряд ли смогла бы в своем нынешнем состоянии залечить эту болезненную рану.

Я ведь хорошо понимаю, что мои Знаки слишком молоды для того, чтобы я могла ими правильно работать. Я почти ничего об этом не знаю. Я иду, как слепая, наощупь отыскивая дорогу. Мне никто не подсказывает. Мне негде подсмотреть. У меня нет ни учебников, ни шпаргалок, ни мудрого учителя, который мог бы объяснить мои ошибки. У меня все получается наобум. Все по наитию. Ведь люди почти забыли об Иштах. Само имя – «Ишта» – слишком давно тут не звучало. Единственный, кто еще носил это гордое звание – Темный Жрец, с чьей подачи Твари так вольготно чувствуют себя на поверхности. Жрец, чье имя упоминалось с той же интонацией, как и имя Айда – проклятого бога, повелителя Тени. Ненавидимого, устрашающего и постоянно пытающегося вырваться из Подземелий Во-Аллара, куда его якобы загнал Светоносный в финале Битвы богов.

Черт. Мне нужны знания. Мне нужно отыскать хоть какие-то крохи информации, по которым я могла бы двигаться дальше. Мои Знаки то проснутся, то снова уснут. Это как игра в куличики в детской песочнице. Но едва доходит до настоящего дела, как я тут же понимаю, насколько еще слаба. И как же много мне нужно узнать, чтобы больше не испытывать такого же мерзкого чувства собственной беспомощности, как сейчас.

«Как близко подлетать, Хозяйка?» – гулко спросил Лин, чуть повернув голову. Почему-то в этом теле он предпочитал не звать меня по имени. И хоть на этот раз глаза у него остались прежними, желтыми, а голос не приобрел пугающих рыкающих ноток, мне все равно стало не по себе. Хотя, быть может, это только от мысли о том, ЧТО нам сейчас предстоит испытать?

Я сжала зубы, следя за быстро приближающимся лучом, под которым показалась такая же, как позади, только менее широкая воронка.

«Как только сможешь, Лин. Нам надо пролететь над ней настолько низко, как только возможно».

«Сделаю», – и шейри, поднявшись повыше, привычным движением сложил широкие крылья.

Мы рухнули из поднебесья хищным коршуном, готовящимся грудью протаранить выбранную жертву. Параллельно лучу. Строго вдоль него. Намеренно не касаясь его даже краем. Сила притяжения разогнала Лина так, что я едва держалась. Даже обвившие мою талию отростки почти не спасали – встречные потоки ветра постоянно пытались оторвать меня от седла, швырнуть в небеса невесомой пылинкой и не дать совершить то, к чему я всю дорогу так старательно готовилась.

«Гарпии, – в какой-то момент поразительно спокойно сообщил шейри, заметив, как с ближайших деревьев в нашу сторону сорвалось несколько черных точек. – Мне свернуть?»

«Нет, – хищно прищурилась я. – Ты успеешь раньше. А потом им за нами не угнаться. Главное, свернуть не забудь, не то вмажемся».

«Вот уж чего точно не забуду, так это свернуть. Главное, бросить успей».

«У меня уже все готово».

Я стиснула в ладони прижатый в груди шар и, поднеся его к губам, замерла.

Тем временем несущихся на всех парах гарпий стало больше. Все новые и новые Твари, будто чуя приближающуюся опасность, срывались с веток, поднимались в воздух и устремлялись за нами, силясь перехватить или хотя бы задержать. Но Лин несся ровно, строго по прямой, не обращая внимания ни на яростные вопли со спины, ни на оглушительное карканье, ни на хриплый клекот. Ни даже на то, что целая стая в двадцать голов поднялась нам навстречу и в едином порыве устремилась на перехват.

При виде них Лин только хрипло рассмеялся. А потом прибавил ходу и тараном врезался в самую гущу нежити, на ходу разрывая их пастью, сбивая плечами, когтями, всем телом. Предусмотрительно прикрыв меня своими крепкими крыльями.

Мы прорвались сквозь них, как сквозь истошно кричащую толпу на восточном рынке. Кого-то разорвали на части. Кого-то просто сбили. Кого-то отшвырнули волной тугого воздуха, чтобы не заслоняли обзор. Это длилось всего лишь мгновение, во время которого я будто снова оказалась в дурном сне, но потом Лин снова развернул крылья и прорычал:

«Хозяйка, давай!»

Я едва не опоздала, когда он резко свернул и, чуть не ткнувшись носом в Прорыв, с оглушительным хлопком расправил громадные кожаные полотна. Меня дернуло, как всегда, зубы согласно клацнули, ягодицы тут же заныли, получив чувствительный шлепок от костяной спины. Но это уже не в первый раз. И далеко не впервые Лин творил свои сумасшедшие кульбиты, грозя насмерть разбиться об опасно близкую землю.

В какой-то момент он едва не чикнул по ней далеко отставленным когтем, но в последний миг выровнялся, снес на ходу какую-то резво подпрыгнувшую Тварь, промчался над глубокой ямой, куда я мощно швырнула заранее приготовленную «гранату», а потом громко пропела:

– Ли-иэ-эоура-а-а!!!

Мягко мерцающий хрустальный шар канул в эту бездну крохотным огоньком. Слабым. Беззащитным. И совсем неопасным. Просто улетел во тьму и мгновенно пропал, не оставив после себя ни следа, ни знака, ни малюсенькой искры. У меня разом ослабели руки, перехватило дыхание, едва не остановилось сердце, потому что мы оказались к источнику луча отвратительно близко. Еще бы мгновение, и пальцы совсем отказали. Но у нас получилось, я успела и все правильно рассчитала, а потом меня начало наконец потихоньку отпускать.

Пролетев на бешеной скорости и едва не расплющившись во время стремительного набора высоты, я с замиранием сердца ждала результатов, молясь про себя, чтобы заклятие Драмта неожиданно не заело, чтобы не сработал какой-нибудь предохранитель, чтобы его не замкнуло, не провернулось вхолостую какое-нибудь ржавое колесико. И вообще, чтобы все это было не напрасно.

Меня до боли заставляла сжимать зубы мысль о том, что, пока мы тут летаем, парни в диком темпе карабкаются обратно на гору в попытке избежать лавины Тварей, ринувшихся в том числе и в этом направлении. Я знаю: в Горах у них будет хоть какой-то шанс. Я знаю, что мы спохватились почти сразу. Понимаю, что про Прорыв никто из нас не мог знать заранее. Но мы почти сутки добирались до места последнего привала. Бегом. Под уклон. А теперь им надо успеть вернуться обратно всего за пару жалких часов.

Это невозможно.

Нереально.

Немыслимо. Даже если учесть, что они бросили все вещи и бежали налегке, не осторожничая, не скрываясь и больше не тратя время на предварительную разведку. Потому что в гору… по темноте… по подозрительно шевелящемуся подлеску, где даже днем было немало нехороших «черных» пятен, которые мы не рискнули зачищать… нет. Как ни крути, а не успеть. Даже Тени бы не сумели. Не говоря уж о том, чтобы этот подвиг осилили уставшие, не успевшие толком отдохнуть после почти суточного перехода люди.

Сколько у них осталось времени, прежде чем первая волна Тварей из второго, ближнего к ним Прорыва, туда доберется? Как долго они смогут сопротивляться?

Я не знала.

А когда, уже оказавшись прилично высоко над землей и все еще не обнаружив внизу никаких признаков готовящегося взрыва, подумала в панике, что «граната» не сработала, то вот тогда-то мною завладел настоящий приступ дикого страха.

«Лин…»

«Не вижу ничего, – недовольно буркнул шейри, уверенно набирая высоту и все дальше отрываясь от истошно верезжащих гарпий. – Твой маг не мог ошибиться?»

Я прикусила губу.

«Не знаю. Но оно не горит. Твою мать… она что, просроченной оказалась?!»

И тут наконец внизу что-то тускло засветилось. Слабо, совсем неуверенно. Так нерешительно, что мне сначала показалось – обман зрения. Но потом я присмотрелась и с невыразимым облегчением вздохнула:

«Порядок, Лин. Похоже, там просто таймер стоял на три минуты. Кажется, оно все-таки работает».

«Чего-то больно дохло работает», – откровенно усомнился Лин. Но в этот момент внизу неожиданно так быстро начал разгораться яркий огонь, от него так отчетливо потянуло какой-то диковатой силой, что у меня что-то екнуло внутри, а внутренний голос весьма решительно посоветовал сматываться.

Я настороженно присмотрелась.

«Лин, быстро отсюда! – рявкнула вдруг, увидев, что магический огонь окрасился голубыми тонами и начал разрастаться с поистине устрашающей скоростью. – Вверх! Немедленно вверх! И в сторону! Поворачивай, сказала! Иначе нас изжарит!»

Шейри послушно метнулся влево, одновременно поднимаясь под самые облака. Подтянул к себе крылья, мгновенно набрал бешеную скорость и помчался так, как только мог, с опаской косясь на стремительно разгорающееся внизу зарево.

После целых трех минут безмолвия крохотный шарик голубого огня в считанные секунды вырос до размеров двухэтажного дома. Он до самых краев наполнил кажущуюся бездонной яму Прорыва, выплеснулся оттуда настоящей лавой, проворно растекся голубым киселем по всем окрестностям, накрывая не успевших отреагировать Тварей с головой. Наконец начал расти вверх, вспухая, как гигантский гриб атомного взрыва. Закачался, разросся уже до размеров небольшой крепости… а потом там так жахнуло, что с меня чуть не сдуло шлем.

От мощного взрыва, от которого содрогнулась земля, в радиусе почти километра от места Прорыва с корнем вырвало все деревья. С тех, которые устояли, разом снесло все кроны. Толстые стволы почернели, обуглились, начав жалобно осыпаться черным пеплом. Земля мгновенно оказалась выжжена дотла. На ней испарялось все – коряги, пни, кусты, мох, даже камни. Но особенно – ринувшиеся во все стороны Твари, до которых необычный огонь добирался с особой жадностью.

На внезапно оголившейся земле я в краткий миг перед взрывом неожиданно увидела всех, кто находился поблизости от прорыва. Кахгаров, хартаров, гигантских рирз, выверн, с которых первой волной безжалостно сорвало покров невидимости. Там были мелкие стокки, вездесущие тиксы, чернокровы, медянники… все… все, кто только успел выбраться из-под земли за последний месяц безбедной НЕжизни. А вот теперь они метались, орали, бестолково кидались из стороны в сторону, нутром чуя приближающуюся опасность. Они пытались убежать, забраться в норы, выкопать в дикой спешке хоть какое-то убежище, но огонь не щадил никого. Он широкой волной прошелся от места взрыва на расстояние в несколько километров, испепеляя тех, кто был на поверхности, жадно забираясь под землю и коротким вспышками добивая всех, кого находил. Уверенно вползая в овраги. Настойчиво пробиваясь сквозь плотный дерн. Выходя изо всех щелей, изо всех ям, из-под каждого камня и каждого валуна. Он отыскивал Тварей везде, где только мог, и мгновенно обращал в пепел. Он поднялся до самых небес, осветив их подобно гигантскому прожектору. И лишь когда на образовавшейся громадной проплешине больше не осталось ни живых, ни мертвых, только тогда начал постепенно угасать.

Когда отыграла последняя зарница, снова погрузив небеса в благословенную темноту, мы с Лином ошарашенно переглянулись и оторопело воскликнули:

«Вот это да!»

«Охренеть, какая классная штука!»

А потом еще пару минут кружили поверху, чтобы убедиться, что Прорыв действительно уничтожен. Однако внизу все действительно было выжжено дотла. Как огромная, старая, гноящаяся, но надежно прижженная рана, у которой наконец появился шанс по-настоящему зажить. Вместо бездонной дыры там теперь имелась неглубокая спекшаяся воронка, на дне которой поблескивало несколько голубых кристалликов льда. Вокруг нее целыми горками громоздились кучи горячего пепла. Вился сизый дымок. Виднелись потеки недавно образованного из песчинок стекла. Целые барханы из свежего праха, медленно пополняющиеся постепенно оседающими пригоршнями пыли, которые остались от успевших взлететь гарпий.

Прямо апокалипсис какой-то. Настоящий конец света.

Осталось повторить его «на бис» еще разок.

Подлетая ко второму лучу, мы уже хорошо представляли, что надо делать. Лин, описав широкий круг и выбирая подходящее место для атаки, снова продемонстрировал свои суицидальные наклонности, с лихвой пощекотал мне нервы и целеустремленно понеся вниз, странно походя на карающего ангела, несущего на своих черных крыльях… меня. Видно нас не было – ночь надежно скрывала наше присутствие. Однако Твари уже всполошились. Занервничали. Заозирались вокруг, выискивая причину недавнего катаклизма. Очень быстро заметили падающего «коршуна» и, мгновенно сложив два и два, начали по очереди подниматься в воздух.

«Кажется, они резко поумнели», – с легким холодком заметила я, следя за тем, как недавно родившиеся и весьма крупные гарпии начали строиться в подобие боевого клина. И это тогда, когда они едва-едва научились летать!

«Лин, поднажми, – напряженно велела я, чуя, что во второй раз мы так легко не отделаемся. – Если можешь, еще броню на себе нарасти. И крылья заодно укрепи. Кажется, нас сейчас будут бомбить».

«Держись!» – вместо ответа рыкнул шейри и, закрыв меня крыльями, рухнул вниз почти горящим от встречного сопротивления метеором. Мне тут же стало жарко, воздуха отчаянно не хватало. От тела демона пошло так много тепла, а крылья так отчетливо засветились снаружи, будто он загорелся весь. Разом. И теперь пылающим снарядом падал с сумасшедшей высоты, на ходу сжигая всех, кто пытался нас остановить.

Пару раз его чувствительно тряхнуло. Однажды едва не занесло. Несколько раз я слышала его сдавленное рычание, после чего жар от его спины слегка угасал. Потом было много негодующих воплей, едва долетающих до моего слуха. Были звуки ударов, похожих на частую барабанную дробь. Однажды на нас просыпался целый дождь из острых, как бритва, перьев. Одно даже успело пропороть крыло перед самым моим носом, но почти сразу исчезло, а поврежденная перепонка молниеносно затянулась, оставив после себя лишь тонкий розовый шрам. Но я могла лишь догадываться, что же в действительности творилось снаружи, потому что внутрь моего кокона не проникало ни единого лучика света.

Вспомнив про целые полчища Тварей, поднявшихся в воздух перед нашим падением, я сглотнула.

«Лин, ты как?»

«Держусь, – усмехнулся в ответ шейри, которого уже трясло, как самолет в грозу. – И ты держись, Хозяйка, скоро будем на месте».

«Бери у меня сколько нужно, – велела я, чувствуя, что за этой бравадой кроется не только насмешка, но и боль. – Бери, Лин. Это приказ».

И шейри умолк, постепенно выравниваясь и переставая дрожать.

«Скоро, – шепнул он пару секунд спустя совсем другим голосом. – Всего несколько синов… пять… четыре… три… два… давай!»

И снова меня тряхнуло, как на американских горках. Снова перед глазами мелькнула стремительно проносящаяся земля, с которой на нас с ненавистью смотрели сотни и тысячи горящих глаз. Пришлось сжать зубы, чувствуя, как взгляды пронзают тело буквально насквозь, отогнать от себя ощущение невероятно быстро замерзающих рук. Достать драгоценную «гранату», от которой зависело так много. И, коротко размахнувшись, швырнуть ее в мелькнувшую на мгновение бездонную воронку.

– Ли-иэ-эоура-а-а!..

Клац!

Это у меня снова стукнулись друг о друга зубы, когда Лин под бешеный рев нежити опять взмыл вверх черной свечой. И едва не оказался прикушен язык, потому что это случилось, как всегда… несмотря на ожидаемую скорость… слишком быстро.

– Оу-у, – невольно вырвалось у меня, когда резко ослабевшие руки не удержались и соскользнули с костяных чешуек.

«Держись!» – напряженно крикнул набирающий высоту шейри, за которым громадным шлейфом потянулась целая стая кошмарных, никогда раньше не виденных мной созданий… наполовину гарпий… наполовину кахгаров, у которых на мощном кошачьем теле теперь красовались почти такие же роскошные, как у моего демонического друга, крылья.

«Сейчас рванет!»

Мы взмыли в небо, как реактивный самолет, у которого внезапно включили дополнительную тягу. Лин каким-то образом ускорился так, что даже эти, новые и очень быстрые Твари, которые упорно клевали его до самой земли, внезапно отстали. Мы мгновенно оторвались. Моментально оставили землю и яростно кричащую вдогонку стаю далеко внизу. Но, только почувствовав пугающую пустоту в груди, я неожиданно поняла, какой ценой это было достигнуто.

«Держись, Хозяйка, – удивительно теплым голосом попросил меня Лин, когда я с недоверием подумала, сколько же сил он потратил на этот безумный рывок. – Ты разрешила… прости… зато теперь нас никто не достанет».

У меня хватило сил только на то, чтобы вяло кивнуть и резко задрожавшей рукой утереть со лба выступившую холодную испарину. А потом устало прилечь на костистый загривок и почти с равнодушием увидеть, как далеко-далеко внизу начинает разгораться знакомая голубая искорка, готовая превратиться в настоящий пожар.

«Мы смогли, – возбужденно рыкнул Лин, когда внезапно вспыхнувшее пламя снова осветило половину небосвода, едва не опалив ему крылья. – Получилось, Хозяйка! Мы его уничтожили!»

Я слабо улыбнулась.

«Кто бы сомневался?»

«Нет, ну правда! Смотри, как горит! Смотри, как их там много! И всех он взял! Этот Драмт – настоящий гений!»

«Несомненно, – устало прошептала я и закрыла глаза, борясь с накатывающей волнами слабостью. – Полетели обратно, Лин. Надо бы глянуть, как там… наши… вдруг мы не всех захватили?»

«Гайдэ? – тут же обеспокоенно повернулся демон. – Гайдэ, ты что, спишь?»

«Нет. Просто лежу».

«Я тебя обескровил?!»

«Слегка, – прошептала я, испытывая сильное желание уснуть прямо тут. – Но к ребятам надо. Посмотри… там, внизу… кто-то остался?»

Лин послушно уставился вниз, дожидаясь, пока устроенное нами светопреставление закончится. Потом покружил над местом бывшего Прорыва, удовлетворенно кивнул. Наконец развернулся в сторону гор и только тогда тревожно дрогнул во второй раз.

«Гайдэ, смотри!»

Я против воли открыла глаза и приподнялась, пытаясь разглядеть в кромешной тьме, что же там такое случилось, раз Лин встрепенулся. А когда все же увидела причину его удивления, то облегченно выдохнула и слабо улыбнулась:

«Ур… какой же молодец… сразу понял, что ребятам нужна помощь».

От этой мысли у меня потеплело в груди, потому что мимолетное видение стремительно несущихся по крутому склону шестерых Серых котов, на спинах у которых крохотными точками прилепились человеческие фигурки, было, наверное, единственным, что могло меня успокоить и ободрить. Надо же… Хранители не остались в стороне. Не побоялись. Спустились с Гор, хотя вроде бы не должны были. И добровольно подставили свои могучие спины, взяв каждый сразу по трое смертников. Лишь для того, чтобы вырвавшиеся на свободу Твари не успели до них добраться.

«Спасибо, Ур, – шепнула я, устремив взгляд на самую крупную тень. – Спасибо тебе… за братьев».

«Возвращайся, Хозяйка! – ликующим голосом отозвался кот. – Мы донесем твоих людей до тропы! Только возвращайся быстрее!»

Я прижалась щекой к спине неутомимого Лина и все-таки не выдержала: тихонько задремала, больше ни о чем не беспокоясь, уже не испытывая дискомфорта и нисколько не волнуясь из-за того, что он мчится с устрашающей скоростью на поистине сумасшедшей высоте. Потому что… какая разница?

Ведь мы все-таки сделали что хотели, и теперь он наконец нес меня домой.

Глава 20

Проснулась я от сильного толчка в грудь и того, что кто-то бережно снимал меня со спины шейри, осторожно придерживая за плечи.

– Я не сплю, не сплю, – сонно пробормотала, тщетно пытаясь выдрать сознание из крепких оков недолгого сна.

– Да спи сколько хочешь, – ласково шепнули мне на ухо и тут же согнали блаженную дрему. Вздрогнув от неожиданности, я подняла голову и, ощутив внезапный прилив невесть откуда взявшихся сил, быстро огляделась.

– Ас?!

– Я же сказал: спи, – повторил скарон, опуская меня на землю. Я вздрогнула сильнее, почувствовав на себе его руки без перчаток, и грозно нахмурилась.

– А ну прекрати!

– Что?

– Сейчас же прекрати это безобразие! Я еще не при смерти, чтобы ты подпитывал меня своими резервами!

Черная маска перед моим лицом с досадой поморщилась.

– Гайдэ, ты едва дышишь.

– Нормально я дышу! – в качестве доказательства я тут же вскочила на ноги. Правда, немедленно пошатнулась и поспешила ухватиться за первое, что попало под руку – его плечо. – Не сметь!

Ас только укоризненно на меня посмотрел, но я еще не настолько выжила из ума, чтобы забирать силу у воскресших Теней. Ничего, не маленькая, обойдусь как-нибудь. А для них каждый прожитый день на вес золота! И лишать их этого счастья… блин, на такую подлость я не способна. И никакие доводы не убедят меня в обратном.

Поняв, что брат всерьез готов обидеться, я быстро его обняла.

– Ас, я очень ценю ваше отношение. Но еще больше я боюсь сократить ваши сроки.

– Не того боишься, глупая, – тихо шепнул брат, обнимая меня за плечи. – Для нас каждый день – как целая жизнь. А ты нам подарила их так много.

– Ой. – Я охнула и воровато огляделась.

– Я один, – успокоил меня Ас. – Остальные спустились ниже, к расщелине. Отдыхают. А Лин позвал только меня.

Я тут же расслабилась.

– Как они там?

– Живые. Шальные, конечно, после такого забега, но целые. Только на Драмте до сих пор лица нет. Он, как увидел зарево, стал сам не свой. А когда появилось второе, сказал что-то вроде того, что забыл тебя о чем-то предупредить. Больше из него даже Дагон ни слова не вытянул.

– Ты хоть сказал, что мы вернулись?

– Нет.

– Что? И даже хвардам?! – замерла я. – Ой, мама… тогда я с тобой не пойду: они меня залижут до смерти!

– Они уже люди.

– Еще хуже: тогда все кости переломают!

Ас негромко рассмеялся.

– Ничего, я прикрою.

Я перевела дух: ну, раз так, то можно и показаться им на глаза. Разок. Издалека. Правда, я еще не знаю, как буду объяснять свое поведение. Странностей там было хоть отбавляй. Да еще Родан, мерзавец, приляпал мне титул… впрочем, ладно. Победителей действительно не судят. Скажу, что мое происхождение – это военная тайна, они и отстанут. Хотя слухов потом обо мне будет гулять по Валлиону раз в двадцать больше, чем сейчас.

Подождав, пока Лин вернет себе прежний «копытный» облик, мы осторожно спустились вниз. У меня, конечно, ноги еще подкашивались от слабости, но уже далеко не так позорно, как полчаса назад. Да и руки больше не дрожали. Хотя, разумеется, на героя я никак не тянула. Впрочем, Ас тоже – он был чумаз, растрепан, грязен, потому что по склону последние метры они карабкались чуть ли не на четвереньках, держа оружие в зубах и думая только о том, как бы успеть. Выплеснувшуюся из леса сплошную волну Тварей видели все. А как увидели и прочувствовали, чем им это грозит, разом наддали так, что только пятки засверкали.

Думаю, этот кошмар они не забудут до конца своих дней. Одно хорошо – когда над лесом вспыхнуло первое зарево, с гор спустились Серые коты и без долгих разговоров подставили свои спины, благородно помогая уставшим людям осилить почти бесконечный путь до вершины.

Даже гадать не буду, как сильно парни удивились… не мои, конечно, а рейзеры, Хасы, люди Дагона и, естественно, мастер Драмт… но полагаю, от изумления они не оправились даже сейчас, когда оказались в относительной безопасности, а самое страшное уже осталось позади.

«С возвращением, Гайдэ», – проурчал в моей голове знакомый голос, стоило лишь спуститься к знакомой расщелине.

«Ур? – удивилась я. – Да ты никак в первый раз назвал меня по имени?»

Серый кот, бесшумно выступив из темноты, хитро прищурился.

«У вас, смертных, говорят, так принято. Особенно когда человек для тебя много значит».

Я улыбнулась.

«Спасибо, Ур. Сегодня вы оказали мне неоценимую услугу. Я этого не забуду».

«Ты сделала намного больше, Гайдэ. Так что это весьма небольшая плата – прокатить нескольких твоих друзей ради того, чтобы избавиться от Тварей. Только вам не стоит задерживаться надолго: после той необычной магии Горы волнуются. И нежить, которая живет в них, заволновалась тоже».

«Я знаю, Ур. Но ребятам надо отдохнуть. Они и так больше суток на ногах».

«Мы посторожим и предупредим, если что-то почуем», – пообещал кот и так же бесшумно, как появился, снова исчез.

Мы с Асом переглянулись и, проследив за тем, как в ночи мелькнуло еще пять быстроногих теней, с облегчением вздохнули. Все-таки от котов большая польза. Ведь скольких неприятностей мы избежали только благодаря им? Одно это бегство чего стоит. Не будь их рядом, я бы наверняка потеряла своих драгоценных братьев. И ведь сама не догадалась попросить. Думала, одна справлюсь. Дурочка. Пора бы научиться ценить тех, кто такими же незримыми тенями постоянно держится рядом. И без кого все эти геройства не стоили бы и ломаного гроша.

Немного задержавшись перед расщелиной, я остановилась и, обернувшись, смущенно посмотрела на молчаливого брата. Но вскоре не выдержала, приподнялась на носки и быстро поцеловала его в щеку. После чего крепко обняла и только потом поспешила уйти, потому что не очень себе представляла, как суровый скарон отнесется к подобным проявлениям чувств.

Когда я шагнула в расщелину, там уже теплился слабый костерок. Разгоряченные бегом люди еще не чувствовали ночного холода, им, скорее, хотелось скинуть тяжелые брони и потянуться всем телом, остывая на ветру. Но все знали, что это ощущение обманчиво. Поэтому вместо того, чтобы студить спины, сгрудились у огня и с траурным видом молчали, невидящими взорами глядя на пляшущее пламя.

Лишь у самого входа нетерпеливо переминались оба оборотня да неподвижно стояли три Тени, не желающих разрушать воцарившуюся многозначительную тишину, но время от времени внимательно всматривающихся в темноту. Вот уж кто точно знал, что со мной все в порядке – ведь если бы это было не так, от моих братьев остались бы одни воспоминания.

– Ну наконец-то! – шумно выдохнул Бер, когда я появилась из темноты. – Вас только за смертью посылать! Почему так долго?!

– Закатом любовались, – улыбнулась я. – Дышали свободой и всеми силами пытались почувствовать себя победителями.

– Я тебе щас дам победителей! Я тебе щас как дам!..

Я жалобно пискнула, когда меня с силой сдавили, и простонала:

– Ну вот, так и знал, что этим кончится! Твари не сумели, поэтому теперь ты стараешься меня убить!

– И убью, – мечтательно протянул этот негодяй. – Вот удостоверюсь, что живой, и тут же снова убью.

– Стой. Только после меня, – оттеснил его Ван, и меня снова сдавили, как плюшевого мишку.

– И после меня, – отодвинул брата Гор, и это издевательство снова повторилось.

А едва я отдышалась и с ворчанием поправила сползший набок шлем, как явились сразу два хварда, и вот уж когда я испугалась по-настоящему: у них так бешено горели в темноте глаза, что казалось – вот-вот перекинутся. Но я выжила. Выдержала. С огорчением услышала, как хрустнули ребра, однако, к счастью, ничего не лишилась и не сломала. Только в себя приходила гораздо дольше. А так ничего. Можно сказать, легко отделалась.

– Уф, – придя в себя, я потрясла гудящей головой. – Хорошо, что вы в порядке. А то мы боялись, что вас все-таки накроет.

– Нас даже никого не укусили, представляешь? – подозрительно серьезно сказал Лок. – В том числе и Мейра, хотя претендентов на его зад было предостаточно.

– Хвард, еще одно слово, и ты получишь в морду, – грозно предупредил зубоскала Мейр.

– Миррэ, одно только движение, и ты узнаешь, чем мы с тобой отличаемся.

Я хмыкнула.

– Я знаю, чем вы друг от друга отличаетесь: цветом шкуры. А дурной характер у вас, по-моему, один на двоих.

– И ничего не один! – дружно вскинулись оборотни, но я уже отмахнулась и прошла мимо.

В расщелине было довольно тепло, хотя задувавший снаружи ветерок нес с собой ощутимую прохладу. Рейзеры и Хасы сидели у огня. Все восемь, как на заказ. Ехидная пятерка Дагона тоже торчала тут, грея начинающие подмерзать руки. Сам он устроился чуть поодаль, тяжело привалившись к шершавой скале и устало закрыв глаза. А в самом дальнем углу сиротливо приютился маг, который за эту ночь, кажется, сильно постарел. По крайней мере, глаза у него точно погасли, да и в их уголках проступили заметные морщины, казавшиеся еще глубже оттого, что на его лицо падали неясные тени от теплящегося костерка.

Я вежливо кашлянула, привлекая внимание, и кивнула на огонь.

– Гасите. Еще не вечер, и бал с Тварями никто не отменял. У вас всего пол-оборота, чтобы перевести дух, а потом надо двигаться дальше. К утру мы должны вернуться в лагерь.

В расщелине воцарилось гробовое молчание. Ко мне повернулись сразу все. Лица бледные, неверящие, глаза большие. У кого-то даже руки дернулись к оружию. Даже маг на своем насесте пораженно привстал. Один Родан, почти не удивившись, подскочил, как пружиной подброшенный, и бодро отдал честь.

– С возвращением, милорд!

– Тьфу на тебя, – с раздражением откликнулась я. – Хас, ты совсем перестал понимать человеческие слова?

– Никак нет, милорд!

– Вернемся, точно язык обрежу, – на полном серьезе пригрозила я, но этот мерзавец лишь широко улыбнулся.

– Не надо. Я все понял, но на тот момент так было лучше.

– Так на тот момент и хрен с ним. В конце концов, кем меня только не обзывали? Но что ж ты меня сейчас-то позоришь, а? Ты мне, гад, так репутацию подмочил, что теперь хоть людям на глаза не показывайся.

Родан порывисто прижал к груди правый кулак и коротко поклонился.

– Прошу прощения, Фантом. Клянусь, что не открою твоей тайны.

– Да чего теперь извиняться – все уже слышали. А на чужой роток не накинешь никакой платок… кроме погребального. Скажи лучше: сколько вы еще осилите на своих двоих?

– Оборота два продержимся, я думаю.

– Насколько быстро сможете бежать?

– Не очень быстро, – неохотно признался он. – До рассвета вниз точно не доберемся.

– А если коты помогут?

– Серые? – тут же встрепенулся Хас. – Те самые?

– Да, – нетерпеливо перебила я. – Так сколько?

– А сколько они возьмут на себя?

– Это уж от вас зависит. Я вообще не уверен, что они снова согласятся на такой кросс. Но спросить должен. Вдруг получится?

– Ну тогда… если попеременно нас хотя бы по пол-оборота понесут… то дойдем. Даже в доспехах.

Я призадумалась.

– Фантом?! – наконец прорезался голос у мастера Драмта. Маг неуверенно поднялся, не сводя с меня странного взора, как-то нерешительно шагнул, будто боялся, что я сейчас испарюсь, а потом ошарашенно замер. – Это и правда ты? Живой?!

– Живой, живой, – рассеянно отозвалась я. – Чего мне сделается? Я же говорил: Лин у меня очень быстрый. Вот и успели. Даже шарики твои куда надо бросили. Знал бы ты, какая там дрянь успела скопиться…

– Аллар Лучезарный! – потрясенно выдохнул маг. – Да как же ты… неужели твой дар настолько велик, что на тебя не подействовало заклятие истинного огня?!

Я подозрительно покосилась.

– Какого-какого?

– Истинного… – неверяще уставился на меня мастер, – Но ведь так не бывает!

– Не бывает, – согласилась я с оттенком раздражения. – Поэтому считайте, что вы просто спите, мастер. А пока вы не проснулись, то будьте добры – не мешайте мне думать. До рассвета я должен довести вас до лагеря, а это, надо сказать, довольно проблематично.

– Почему именно до рассвета? – с изрядным опозданием опомнился эрхас Дагон.

– Потому что мы далеко не всех Тварей отсюда вышибли. Тех, что были внизу – да. А тех, что в горах притаились, фигушки. И поскольку у нашего мага в запасе больше нет таких игрушек, как те два хрустальных шарика, то я, признаться, не представляю, как нам избежать чужого внимания.

– Мы можем остаться до утра здесь, – нахмурился эрхас.

– Не можем. Все Твари в округе встали на дыбы. И носятся сейчас, как угорелые, пытаясь понять, что случилось. А вот когда они учуют наш след… или если учуют след Серых… то будет нам козья морда.

Дагон нахмурился еще сильнее.

– Откуда ты знаешь про котов? Твоя работа?

– Нет, – честно сказала я. – Но сейчас не время выяснять причины.

– Как ты уничтожил прорывы?

– Потом, господин эрхас. Все потом. А сейчас отдыхайте. Незачем забивать себе голову чужими проблемами. Господа…

Я церемонно наклонила голову, стараясь в точности повторить знаменитый приветственный кивок Эннара Второго, который у него получался просто бесподобно. Этакая смесь величия, благородной рассеянности, вежливости и прохладной отстраненности. Жест, вроде бы ни к чему не обязывающий, но весьма и весьма многозначительный.

Однако у меня, кажется, вышло не очень: слишком уж резко и вместе с тем как-то неуверенно. О чем я подумала с неожиданной досадой, а потом твердо решила, что надо будет непременно освоить эту хитрую науку. Вдруг когда пригодится? Да и этикет бы не мешало подучить. И вообще… второй раз позориться с вилками мне совсем не хочется. Хотя о чем я вообще думаю? Посреди ночи и в окружении изрядно озадаченных мужчин?

Я вздохнула. А потом развернулась и, отыскав братьев, позвала их на мозговой штурм.

* * *

Спустя полчаса сумасшедшая гонка возобновилась. Подо мной, как всегда, был неутомимый шейри, Серые коты безропотно взяли на свои спины часть отряда, остальным пришлось бежать так, потому что ни один кот не был способен повторить такой же подвиг, как на той стороне гор, дважды. Да и устали они. Кто угодно бы устал после такой бешеной нагрузки.

Спускались быстро. Настолько, насколько это вообще было возможно. Мастер Драмт даже рискнул создать несколько крохотных светящихся шариков, которые указывали путь и освещали извилистую, богатую на неприятные сюрпризы горную тропу. Поэтому люди могли бежать, не боясь переломать себе ноги, и очень надеялись на то, что коварный, богатый на ловушки склон позволит им уцелеть этой ночью.

Нам нужно было продержаться совсем немного – каких-то три с половиной часа до рассвета, после которого Твари нам станут не страшны. Но когда знаешь, что по твоим следам уже рыскает голодная нежить, эти жалкие часы кажутся настоящей вечностью.

Благодаря острому зрению Лина мы с ним рискнули пойти первыми, скользя по склону, как опытные горнолыжники и указывая тем самым безопасный путь остальным. Серые коты неслись поодаль – им было еще проще, потому что сильные лапы и внушающие уважение когти позволяли сигать через любые препятствия и цепляться даже за малейшие трещинки. Другое дело, что тем, кому не повезло во время этих диких прыжков оказаться на спине хранителей без надежных ремней безопасности, было весьма неуютно. По себе знаю, как захватывает дух, когда тот же Ур летит над поверхностью земли, едва касаясь ее подушечками лап, или когда перескакивает через громадную пропасть, не больно заботясь об удобствах седока.

На хранителей, не сговариваясь, посадили мастера Драмта, который при всех своих достоинствах не был в достаточной степени подготовлен к таким нагрузкам; затем – подвернувшего ногу Тико, который умудрился так нас подвести уже на первых метрах спуска, после чего, собственно, магу и пришлось создавать нам искусственное освещение; еще – эрдала Ниша и эрхаса Дагона, решивших, что лучше передохнут сейчас, чем окажутся обессиленными чуть позже, когда Твари нас все-таки нагонят; Родана, исходившего из точно таких же мыслей; и одного из Хасов, которого вчерашняя выверна успела двинуть щупальцем по груди и сделала его чуть менее выносливым, чем всегда.

Остальные бежали сами, не особо надеясь на смену. И бежали почти на пределе сил, потому как уже немало выложились за прошлые сутки. Плюс практически не спали, с вечера не ели, а все последнее время только и делали, что бежали, сражались и выкладывались по полной программе. Одно хорошо – следить за соседними склонами было уже не нужно: этим занимались Серые коты. Они же держали людей в плотном кольце, готовые первыми принять на себя внезапную атаку и дать нам время занять круговую оборону. Я постоянно держалась в стороне, потому что Лин тоже умел чуять приближение Тварей. А Фантомам досталась самая трудная работа – присматривать за тем, чтобы никто не отстал.

Когда мы почти достигли памятной расщелины с трупами хартаров, о чем нам охотно сообщил неприятный запах, Ур впервые проявил признаки беспокойства. Он резко остановился, шумно потянул носом воздух, уставился неподвижным взглядом куда-то вправо и тихо сказал:

«Гайдэ, Твари опомнились и идут сюда».

Мы с Лином тоже затормозили и вынужденно вернулись.

«Откуда ты знаешь?»

«Чувствую, – так же тихо ответил кот. – Горы волнуются. Они говорят, что большая часть Тварей покинула свои Гнезда и встала на наш след».

Я прикусила губу: почему это с ним кто-то говорит, а я ничего не слышу?!

«Ты молода, – снисходительно улыбнулся Ур. – И только недавно приняла Знак. А Горы спят уже очень давно. Так давно, что я уже знаю, когда они видят плохие сны».

«Ладно, проехали. Что ты предлагаешь?»

«Мы их задержим, – тут же подал голос кто-то из котов. – Уходи, Хозяйка. Уводи своих людей».

«Сколько их?»

«Много. Почти все, кто поселился возле Расщелины».

Я прикрыла глаза.

«Для вас это слишком много. Только погибнете зазря».

«Уходи, Гайдэ, – твердо повторил Ур. – Тебе их тоже не сдержать. Не сейчас. Не тогда, когда Горы не успели проснуться».

Я покачала головой и медленно оглянулась на собравшихся возле расщелины людей. Ну, хорошо, я-то уйду: мы с Лином можем скакать по этим ухабам хоть до самого утра. Устанем, как собаки, вымотаемся до предела, но выживем.

А что делать остальным?

Твари бегают быстро. Вернее, они умеют бегать ОЧЕНЬ быстро. И летать тоже. И рыть ходы под землей, незаметно подкрадываясь к добыче. Если они встанут на наш след, то за три оставшихся до рассвета часа отряд ни при каких условиях не успеет добраться до подножия гор – мы поднимались сюда почти трое суток. Причем максимально быстро. Чтобы проделать обратный путь, хоть и налегке, понадобятся сутки. Как минимум. С помощью котов, быть может, в два раза меньше. Если очень сильно повезет, и парни не выдохнутся раньше времени. Если у них откроется второе дыхание, то, может, успеют до рассвета, как я надеялась. Но если их нагонят и окружат на ровном месте – все. От уставших воинов, несмотря даже на помощь Фантомов, очень быстро останутся только влажные ошметки на политой кровью земле. Потому что никакие герои не остановят пришедшую по их душу лавину нежити. И Серые коты тут уже не помогут.

Я вздохнула и подозвала Аса.

– Брат, у нас неприятности.

– Насколько крупные? – ничуть не удивился скарон.

– Крупнее не бывает: с Расщелины снялись почти все Твари и двинулись в нашу сторону. Нам не успеть до лагеря к рассвету.

– Значит, надо искать место для боя, – совершенно спокойно кивнул Ас. – Бер, как у тебя с ногами?

– Так же, как и у тебя.

– Ван? Гор?

– Аналогично, – хмуро отозвались Тени. – Но если нас убьют, станет гораздо легче.

– Я вам сейчас дам «убьют»! – пригрозила я, торопливо прикидывая возможные варианты. – Я вас своими руками… Родан, как у вас с силами?

Хас невесело усмехнулся.

– Чтобы сидеть, хватит.

– Блин. Господин эрхас? Господин Драмт?

Дагон только выразительно сплюнул, а взъерошенный маг, сидя на спине ближайшего хранителя, виновато развел руками.

– Так… так… – Я сжала пальцами виски. – Бойцы из вас сейчас никакие. Надеяться на благополучный исход даже небольшой схватки не стоит. Если уж мои парни киснут… черт! Мы, конечно, можем вернуться к расщелине и забиться туда, как крысы, надеясь продержаться до рассвета. Но если хоть одна Тварь додумается прогрызть гору, нам крышка. Большая, медная и очень тяжелая. Нет, это не выход. И котов туда посылать – не вариант. Что они сделают вшестером? А нас слишком мало. Только и можем, что бежать под уклон, успевая переставлять ноги… твою маму!

«Лин, сколько у тебя осталось сил? – резко спросила я, загоняя накатывающую панику поглубже. – Сможем ли мы их отвлечь?»

«Смотря где и как, – задумчиво отозвался шейри. – Тут – нет, не получится. Слишком большой риск переломать себе шею на этих кручах. Крылья я отрастить вряд ли сумею – ты слишком ослабла, а мои собственные резервы давно закончились. Облик сменить тоже не смогу – по той же причине. Остается носиться по этим скалам, надеясь, что моей выносливости хватит до утра. Но, честно говоря, я не слишком уверен, что это – хорошая идея».

«Погоди… а если… если нам не просто отвлечь их? Что, если их заманить в какую-нибудь ловушку? В тупик? На высокую скалу, откуда будет только один выход? Да даже в то ущелье, которое мы огибали?»

«В ущелье?»

«Да… именно что в ущелье! Ур, скажи: далеко до него?»

«Нет, – немедленно отозвался хранитель. – Но надо подняться опять на вершину и только оттуда спускаться по ту сторону обрыва. В другом месте не пройти».

У меня внезапно забрезжила идея.

«А по ширине оно какое? Насколько велико?»

«Два, а местами – три моих прыжка».

Блин. Много.

«Ур, а узкого места там нигде нет? Такое, чтобы на один прыжок? Чтобы Лин тоже смог его перепрыгнуть?»

Серый кот вздрогнул и посмотрел на меня шальными глазами.

«Ты хочешь заманить туда Тварей?!»

Я кивнула.

«Нам ведь просто надо выиграть время, Ур. Отвлечь их и спокойно уйти, пока ребята спускаются. Не думаю, что хоть одна Тварь сумеет повторить твой великолепный прыжок. Поэтому у нас есть шанс… небольшой, но все-таки… и это не слишком опасно. Нам только надо оказаться там быстрее, чем нежить, и вовремя удрать. После чего им придется или разворачиваться, или пытаться прыгать за нами. А это даст нам дополнительное время и разом сократит число преследователей, с которыми уже вполне можно будет справиться обычными силами. Как считаешь?»

Ур потряс головой.

«Ты совсем дикая, Гайдэ!»

«Согласен, – недовольно фыркнул Лин. – Но я готов попробовать, если есть шанс, что ущелье можно перепрыгнуть».

«Вообще-то, можно, – наконец признал мохнатый хранитель, с трудом отходя от шока. – Но это довольно далеко. Даже мне потребуется пол-оборота, чтобы туда добраться, а вам и того больше».

Я повеселела.

«Это как раз ничего. Чем дальше уведем Тварей, тем лучше».

«Но я пойду с тобой! – внезапно твердо заявил Ур. – Я сам покажу дорогу!»

«Хорошо, – охотно согласилась я. – Только при условии, что ты не будешь играть в героя. Мне ты важнее живой, чем мертвый. И вообще, я собираюсь лишь подразнить их и тут же сбежать».

«Тогда я тем более с тобой!»

«Договорились». – Я бодро кивнула, заметно воспрянув духом, спрыгнула на землю, тут же поморщившись от боли в ушибленных пятках. Быстро подошла к Теням, поманила оборотней и коротко изложила свой новый план.

– Нет! – дружно сказали Тени, не дав мне закончить. – Хватит тебе лезть впереди всех!

– Никакого больше риска, – мрачно подтвердил Ас. – Я за эту ночь почти поседел.

– Но я же туда и обратно! Ур дорогу покажет и подстрахует меня! Лин сказал, что справится! Где тут риск-то?! В Хароне и то больше было! А тут нам их только заманить и кинуть, как последних дураков! Никаких схваток, никакого геройства! Никаких подвигов! Только бег с препятствиями!

Тени хмуро переглянулись.

– Ты не станешь ввязываться в схватку?

– Нет, – пообещала я. – Клянусь, что никаких глупостей. Туда и обратно.

– Мне это не нравится, – буркнул Мейр, насупливаясь.

– Мне тоже, – проворчал Лок, вытирая грязные разводы на лице. – Такое впечатление, что это не мы тебя, а ты нас все время за уши из дерьма вытаскиваешь. А от нас, шеттова грань, как-то мало толку!

– От вас много толку, – поспешила заверить я хварда. – Без вас мне бы ни за что не удалось подобраться к Прорыву так близко. Но рисковать я тоже не хочу. И когда есть реальная возможность потянуть время, чтобы вы успели спуститься… Там, внизу, нас уже ждет народ. Там должны ждать лошади – Фаэс обещал. А с ними вы быстро доберетесь до лагеря, там нас уже не достанут. Вопрос только в том, успеем ли мы дотуда добраться.

Мейр непримиримо сложил руки на груди.

– А мне все равно не нравится!

– Ну и Айд с тобой, – внезапно буркнула я, сердито насупливаясь. – Я ему дело предлагаю, а он морду воротит, как от тухлятины.

– Гай…

– Все, я пошел, – проворчала я, отмахнувшись от сконфуженного миррэ. – Через пару оборотов вернусь и набью ему морду. Сейчас недосуг, но вот потом… так что готовься, Мейр. В этот раз тебя даже ванная не спасет.

Тени расступились.

– Удачи, Гай. Мы будем ждать внизу.

Я снова вскочила в седло, махнула братьям рукой и под недоумевающими взглядами остальных развернула Лина в обратном направлении.

Глава 21

Добравшись до верхней точки тропы, я только раз глянула в сторону Расщелины и тут же убедилась, что Ур совершенно прав: оттуда в нашем направлении целеустремленно двигалась такая широкая и мрачная туча, что даже Лин беспокойно присел.

«Много», – только и сказал он, различив в темноте шевелящиеся, как будто набегающие на нас скалы.

«Очень много, – согласилась я. – Но не столько, как было возле Прорыва. Как заманивать будем?»

Ур вместо ответа поднял морду к небу и протяжно завыл, пугая долгим эхом низко повисшие тучи и заставляя горы содрогаться до основания.

«Очень впечатляюще, – немедленно съязвил Лин и, встав рядом с котом, издал такой жуткий рев, что я чуть дара речи не лишилась. – Вот как надо. Учись».

Ур недовольно фыркнул, буркнув что-то насчет того, что соревноваться с демоном не намерен, однако черная волна неожиданно замедлилась. Я даже начала различать в ней отдельные точки горящих глаз, хотя силуэтов пока еще не видела. Интересно, сколько их там на самом деле? Тысяча? Две? Три? Ну, не десятки и не сотни тысяч, как возле второго Прорыва, так что не очень-то и страшно. Как говорится, все познается в сравнении. Если бы не видела нечто похуже, то, может, и дрогнула бы, ощутив на себе взоры такого количества нежити, но после устроенного нами фейерверка это – тьфу. Капля в море, ради которой даже потеть было бессмысленно.

«Кажись, услышали», – удовлетворенно кивнул Лин, переступив копытами.

Ур снова фыркнул.

«А надо, чтобы погнались!»

«Надо, чтобы погнались только за нами, – возразила я, пристально всматриваясь в темноту. И то, что я видела, мне сильно не нравилось: часть Тварей действительно целенаправленно двинулась в нашу сторону. Большая часть, немалая, внушительная. Однако примерно четверть уродливых созданий Айда все еще жадно нюхала воздух и косилась на убегающий вниз склон, по которому совсем недавно прошла живая добыча. И много добычи. Раз в десять больше, чем они видели перед собой. Конечно, Твари, может, и не умели считать до двадцати, однако по более сильному запаху вполне могли сообразить, что наших с Лином и Уром тушек им надолго не хватит, тогда как ушедшие вперед воины могли насытить многих.

Какое-то время поколебавшись, огромная стая все-таки начала разделяться. Сначала немного, лишь у переднего края, а потом целый фланг внезапно отвалился от основной массы и, отвернувшись от нас (доступных, уязвимых и слабых), с огромной скоростью ринулся с ближайшей скалы. Причем многие расправили нетопыриные крылья, кто-то ловко перескакивал с одного камня на другой. Кто-то полз. Кто-то перетекал булькающей и воняющей массой прямо по земле, оставляя после себя влажные разводы.

«Плохо, – мгновенно вскинулся Лин. – Люди не успеют уйти».

Ур снова поднял морду к небу и громко завыл. Но тщетно – почуявшие добычу Твари даже не обернулись, а только все быстрее и быстрее покатились прочь живой лавиной, не отвлекаясь на такую мелочь, как мы. И лишь те, кто изначально нацелился на нас, охотно прибавили шагу.

Я нахмурилась.

Блин. Если мы не заманим сюда всех, все усилия будут бесполезны. Для двадцати уставших человек какая разница, сколько Тварей придет по их душу: тысяча или две? У них в любом случае не останется шансов. Даже если Ас отыщет укромное место, и ребята станут сражаться по одному, вряд ли хоть кто-то из них доживет до рассвета.

«Гайдэ, – беспокойно позвал Лин, настороженно следя за приближающейся нежитью. – Еще несколько минок, и они будут здесь».

«Знаю. Но нам нужны все. Поэтому…»

Неожиданно решившись, я соскочила на землю, поежившись от вновь вернувшегося ощущения, что это по мне царапают чужие когти, быстро присела и, сорвав перчатку с левой руки, приложила ее к мелко подрагивающей земле.

– Вот это их точно отвлечет.

«Ты с ума сошла?!» – дружно взвыли Лин и Ур.

– Нет. Но нам нужны все Твари. Абсолютно. Другие варианты меня не устраивают.

По Горам прокатилась долгая мучительная судорога, начавшаяся от проснувшегося Знака и разошедшаяся от него медленными, болезненными волнами. Земля под моими ногами отчетливо зашаталась. Ближайшие скалы натужно заскрипели. Мои волосы взъерошил внезапно поднявшийся ветер, вокруг нас похолодало, как будто вдруг разом наступила зима… но Твари внезапно остановились и дружно повернули головы. И те, кто уже бежал к нам. И те, кто успел опрометчиво спуститься вниз, едва не прозевав такую славную добычу, как молодая, совсем еще неопытная Ишта.

Тысячами взглядов меня едва не пронзило насквозь. Нежить смотрела жадно, пристально, со стремительно разгорающимся торжеством и неподдельным вожделением. Я для них была самой сладкой добычей. Самой ценной. Восхитительной. И такой близкой.

У меня невольно сердце екнуло, когда над Горами прокатился тихий ропот, постепенно переходящий в откровенно торжествующий вой. Когда все ушедшее за нашим отрядом крыло нежити внезапно развернулось и, сладострастно застонав, быстрее молнии принялось карабкаться обратно. Уже не думая ни о чем другом. Не видя ничего, кроме моей слабой фигурки. Не рассуждая. Ничего больше не помня…

«Гайдэ, уходим!» – рявкнул Лин, толкнув меня плечом.

Я наконец опомнилась, торопливо взлетела в седло, махнула вздыбившему шерсть хранителю, и мы мгновенно сорвались с места. Плечом к плечу, одним слаженным, громадным прыжком, во время которого никто уже не вспоминал, что Серые коты и демоны терпеть друг друга не могут. Почти сразу Ур нетерпеливо вырвался вперед, взяв на себя роль проводника и принявшись указывать дорогу. Его сильные лапы так и мелькали над землей, практически ее не касаясь. Лин старался не отстать, прямо на ходу отращивая себе такие же лапы с цепкими когтями, а мне оставалось лишь пригнуться пониже и надеяться на то, что уж теперь-то от нас точно ни одна Тварь не отстанет. Назад не оглядывалась – незачем, и так ясно, что увижу. А моим спутникам было просто некогда – все их внимание уходило на то, чтобы успеть заметить, куда поставить лапу, и как посильнее оттолкнуться от обманчиво крепкой насыпи.

Ур, как оказалось, ничуть не преувеличивал касательно того, что способен обогнать даже старшего демона. Он мчался такими гигантскими прыжками, что Лин при всех своих талантах едва поспевал. Да кот еще явно придерживал бег, чтобы не пропасть из виду окончательно. Так что минут через пять в мою голову даже начала закрадываться крамольная мысль о том, что, может, надо было провернуть это дело именно с ним? Правда, я тут же ее отогнала. Во-первых, Лин бы ему меня не доверил. Во-вторых, на кошачьей спине гораздо труднее удержаться. Наконец, в-третьих, когда я там сидела, то во время длинных прыжков (особенно при приземлении) всегда норовила соскользнуть вниз. И в те разы он не развивал такой скорости, как сейчас. Соответственно, усидеть на нем я бы вряд ли сумела. Не говоря уж о том, что грядущий скачок через ущелье мог стать для меня воистину последним.

Кстати, ущелье мы увидели почти сразу, как только перескочили через перевал и понеслись вдоль какого-то обрыва. Когда мы с ребятами его огибали, то не видели всей ошеломляющей красоты этого громадного, почти бесконечно глубокого провала. Однако вот так, с высоты чуть ли не птичьего полета, оно смотрелось ужасающе великолепно. Как распахнутая в ожидании добычи узкая и очень длинная пасть. Или как зияющая рана на теле величественных Гор, в которую было откровенно страшновато заглядывать.

Промчавшись на одном дыхании по узкой горной тропе, Ур ловко соскочил на какую-то скалу, затем на другую, третью… и начал целеустремленно спускаться. Я было забеспокоилась, что слишком рано, но потом огляделась, поняла, что в других местах спуститься будет еще сложнее, и сжала зубы. Ладно. Не впервой. Когда мы с Лином камнем падали из-под самых облаков, я вообще летела головой вниз. Правда, тогда у него были крылья и я точно знала, что у него достаточно сил, но теперь-то чего давать задний ход? Небось сама вызвалась. Вот и получай по полной программе.

«Держись, – коротко велел шейри, обвивая мою талию крепкими отростками. Потом быстро оглянулся назад, помрачнел. Прижал уши к голове, когда со спины подозрительно близко раздался шорох осыпающихся камней. Наконец глубоко вздохнул и, мощно оттолкнувшись, решительно последовал за упруго скачущим по скалам Серым котом, для которого такой способ передвижения явно был привычным.

Я с трудом подавила желание закрыть глаза и замерла, стараясь не думать о том, что если Лин хоть раз оступится или если камень под его лапой вдруг подвернется, нас обоих ждет долгий неприятный полет в никуда. Я даже постаралась не смотреть на мелькающие вокруг острые обломки. Попыталась отвернуться, чтобы не видеть самого ущелья, вырастающего снизу с ужасающей быстротой, но это было выше моих сил – оно буквально притягивало взгляд, манило, заставляло свешиваться все ниже и ниже, поддаваясь его страшноватому очарованию. Если бы не было «ремней безопасности», я бы, наверное, точно туда свалилась, но шейри постоянно бдел и, заметив, что меня все равно перекашивает, обвил еще и мои ноги. Для уверенности, что я точно никуда не денусь.

В конце концов он просто втиснул меня в какой-то кокон из туго переплетшихся между собой отростков, спеленал, притянул к себе, заставив низко пригнуться и почти лечь ему на холку. Притер мои пятки к своим бедрам. Приковал к седлу. Буквально сделал нас одним целым. И вот тогда принялся перескакивать с уступа на уступ так рискованно, что я не выдержала и уткнулась носом в его гриву.

Теперь, когда от меня почти ничего не зависело, я могла только положиться на его феноменальное чутье, позволяющее даже в кромешной тьме отыскивать надежную опору. Меня трясло, мотало, болтало из стороны в сторону, как куклу. Я судорожно цеплялась за него пальцами, чуть не вонзала в крепкую кожу зубы, постоянно чувствовала, что он меня уверенно держит, но сердце все равно выбивало безумную дробь, а зубы так и норовили звонко клацнуть, грозя прикусить язык.

Наконец мы спустились, и дорога стала чуть более ровной. После этого я рискнула приоткрыть один глаз и с любопытством покоситься по сторонам, но вид обрывающегося прямо под копытами шейри уступа, с которого от каждого движения вниз срывались мелкие камушки, вызвал невольный приступ острейшей фобии. Блин. Эти ненормальные неслись прямо по краю ущелья! По самой кромке, будто места больше не было! И неслись с такой скоростью, что если бы я продолжала смотреть вниз, меня бы мгновенно замутило.

Боже… и это меня они называли сумасшедшей?! Меня обвиняли в том, что я лезу на рожон? Что рискую там, где не надо?! Е-мое! Да тут только на миллиметр ступи в сторону, как все – полетели вниз гордыми орлами! Были бы крылья, я бы, может, наплевала на риск и попыталась задремать, несмотря на дикую качку, но теперь-то наши крылья – тю-тю! И теперь, если Лин промахнется, от нас даже костей не останется!

«Уже близко, – тревожно шепнул Ур, на мгновение обернувшись. – Держись, Хозяйка. Уже очень близко».

Я только кивнула, а потом очень осторожно покосилась назад.

Мама. Лучше бы мне этого не делать! Спокойнее бы жила!

По пятам за нами, отставая лишь на какой-то десяток метров, с хрипами и сипами неслась такая густая масса задыхающихся от предвкушения Тварей, что мне резко поплохело. Они и поодиночке-то выглядят мерзко. А когда их собирается так много, и когда каждая сволочь так и норовит прожечь тебя пламенным взглядом… когда вся ночь за спиной расцветилась крохотными алыми точками, горящими искренней ненавистью и неисполненными жаждой мести… вот тогда и понимаешь, что на самом деле смерть – это не нечто абстрактное и неизмеримо далекое. Потому что вот она, летит за тобой на сильных лапах и кривых когтях. Летит уже следом, готовясь вот-вот вонзить острые когти в незащищенную спину. Для нее нет преград. Она никогда не устанет. Она может вечно гнать свои жертвы вперед, пока у них не подогнутся ноги. Она неумолима. Бесстрастна. И она так же равнодушна к твоим желаниям, как оголодавшие Твари.

Я сжала зубы.

«Лин, быстрее».

«Я уже и так… на пределе, – задыхаясь, ответил шейри. – Эти гады слишком быстрые… или же ты их слишком… раздразнила…»

«Еще немного, – напряженно сказал Ур, мельком оценив расстановку сил. – Осталось не так далеко. Удержишься?»

«Куда ж я… денусь?»

«Хорошо. Сейчас я ухожу вперед. Ты – следом. Времени сориентироваться уже не будет, поэтому слушай сразу: ущелье впереди сужается до расстояния в один мой прыжок. Не самый быстрый, не самый лучший, но это – единственное место, которое ты одолеешь без крыльев. Сложность в том, что противоположный край очень хрупкий. Тебе придется прыгать дальше него, понял? Если не рассчитаешь, упадешь».

«Я понял, – кивнул Лин. – Рассчитываешь на то, что Твари этого не знают?»

«Точно. Падения с такой высоты не пережить даже им. Я покажу место, откуда надо прыгать. Это почти самый край. Но времени на разбег у тебя не останется».

«Да какой разбег?! Я и так почти лечу!»

«Соберись, демон, – сурово велел Ур. – Если ты потеряешь Ишту, я тебя и на том свете достану».

«Если я ее потеряю, то первый за ней и уйду, кот. Я связан с Гайдэ клятвой: если погибнет она, то и я не выживу. Ни здесь, ни в Тени, ни в царстве Айда».

«Клятва?» – озадаченно переспросил хранитель.

«Именно. Так что за свою жизнь я не боюсь. Можно сказать, я и не жил раньше, пока не встретил Гайдэ, поэтому столетием больше, столетием меньше…»

Я благодарно прижалась к сильной шее друга и шепнула:

– Я тоже тебя люблю. Бери мои силы. Бери, Лин, только допрыгни.

Он тихо всхрапнул и внезапно свернул.

Я вздрогнула от неожиданности, когда едва поравнявшийся с нами Ур вдруг вырвался вперед и серой тенью метнулся куда-то налево. До меня донесся шорох осыпающихся камней, тихий скрежет когтей, короткий вздох. А потом спина подо мной резко выгнулась, как будто Лин собирался сложиться пополам, мощно наподдала мне в живот, а потом так же резко распрямилась.

Он наконец прыгнул.

Я даже дыхание затаила, боясь сглазить. Но мгновение спустя все-таки открыла глаза, увидела сплошную черноту внизу, быстро отдаляющийся склон, с которого, как горох, срывались не успевшие затормозить Твари. Облегченно вздохнула, поняв, что даже те, кто пытался, просто не могли удержаться, потому что их подпирали спешащие за добычей задние ряды. Торжествующе сжала пальцы, стискивая мягкую шерсть шейри. С растущей радостью проследила, как самые умные и проворные Твари пытаются повторить наш прыжок, но где-то на полпути утрачивают запал и сыплются вниз точно так же, как и все остальные… а потом устало выдохнула.

Все.

Мы успели.

Смогли.

Мы все-таки заманили их в эту проклятую впадину. Теперь, пока идущие последними Твари не сообразят, в чем дело, они так и будут давить друг друга возле самого края. Они тупые. Нет, все-таки они тупые. Погнавшись за нами, сбились в такую тесную массу, что теперь никак не могут остановиться. Хрипят от злости, бешено царапаются, пытаются развернуться, отскочить, уцепиться хоть за что-нибудь. Но тщетно. Вот теперь все действительно тщетно. Их слишком много, чтобы задние успели спохватиться и затормозить. А передние неуклонно попадают под плотную лавину своих же товарок. И падают, падают, падают…

Внезапно позади раздался бешеный рев, сдавленный визг, возмущенное шипение, резко отразившееся от скал и больно ударившее по ушам. Но поздно. Слишком поздно пытаться ухватить лапами воздух. Мы вас сделали, Твари. Мы вас все-таки сделали.

Я облегченно перевела дух и с надеждой посмотрела вперед. Темно, конечно. Очень темно. Ни света, ни горящих глаз Ура еще не видно. Но ущелье очень широкое. И оно очень темное. Поэтому неудивительно, что я до сих пор не вижу противоположного края.

Неожиданно Лин дернулся и в каком-то отчаянном рывке вдруг распластался во всю длину. То ли пытаясь таким образом придать себе немного ускорения, то ли готовясь к завершению прыжка. Он мрачно сверкнул глазами, в которых снова промелькнули угрожающие алые искорки. Какое-то время еще летел, намертво прижав меня к себе, но затем дрогнул и горестно прошептал:

«Кажется, ты переоценил меня, кот»…

Я не успела ни охнуть, ни испугаться, ни даже спросить, что он имел в виду. Меня тряхнуло так, что едва не сбросило с надежной спины. Потом швырнуло прямо на окаменевшую шею демона, с силой вдавило. Затем вообще стиснуло со всех сторон, будто опутывающие меня отростки разом напряглись. Я машинально вцепилась в них, понимая только то, что Лин все-таки допрыгнул, но потом похолодела: допрыгнул он, кажется, на последнем усилии. И, похоже, едва держится, повиснув на почти отвесной скале, цепляясь за нее сразу всеми когтями и даже зубами. Хрипя от натуги, упорно пытаясь выбраться, но не имея сил справиться с постоянно осыпающимся краем, с которого неуклонно соскальзывал, так и норовя рухнуть с сумасшедшей высоты.

Со мной на пару.

Так, как и предсказывал Ур.

«Лин, держись! Ты можешь! – вскрикнула я, почувствовав, что он вот-вот сдастся. – Ты сильный. У тебя когти как гранит, а лапы как присоски! Ты не можешь упасть! Слышишь?!»

Наконец передние лапы шейри со скрежетом вонзились во что-то твердое. Он скособочился, звучно царапнул камень удлинившимися когтями, напрягся, бешено скребя по скале задними ногами. Но все же выпрямился, подтянулся, дробя в крошку вековые скалы. Вытянул из меня еще немного сил. А затем резко оттолкнулся и все-таки выбрался, заставив меня рухнуть ему на шею от счастья…

И тут его что-то с силой ударило в бок, отшвырнув от края. Резко дернуло. Опрокинуло на землю. С отвратительным хрустом впилось в черный бок и потащило обратно.

«Гайдэ!» – испуганно вскрикнул Ур, тенью метнувшись из темноты. Но этого я уже не видела. И уже не услышала его отчаянного крика, потому что надолго потерялась в пустоте.

Внезапное падение оглушило. Сильный удар по голове и громадная тяжесть, придавившая правую ногу, едва не вышибли из меня дух. В ушах тут же отчаянно зазвенело, правое плечо дико хрустнуло и подозрительно обмякло. Меня крепко приложило виском, тоже – справа. Едва не пробило голову каким-то обломком. Потом тоже проволокло по камням, потому что тугие отростки не позволяли даже шевельнуться, и располосовало придавленное телом шейри бедро чуть ли не до кости.

Я даже не сразу почувствовала, что в это же самое время что-то с силой впилось в мою левую икру. Только услышала, как сквозь вату, бешеный рык бьющегося внизу Лина и еще один рык – долгий, торжествующий и ужасающе близкий.

Я с огромным трудом повернула голову, чувствуя, как вместе с шейри неуклонно сползаю к краю обрыва, и тут же замерла, наткнувшись на два крупных, люто горящих глаза, смотрящих на меня из темноты. Тварь. Огромная, крылатая, невероятно удачливая и сильная Тварь, сумевшая-таки допрыгнуть (долететь?!) следом за нами на эту сторону и прямо в полете рухнувшая на круп уставшего демона. Кажется, она сначала просто сбила его с ног, потом вцепилась когтями в бедра, зацепив по дороге и мою голень. Располосовала их в клочья, вонзив острые крючья почти до самой кости, и вдоволь умывшись нашей общей кровью, на миг отшатнулась, избегая ответного щелчка демонических челюстей. Ненадолго. Всего на капельку. Просто инстинктивно, потому что серьезного вреда Лин уже не мог нанести – он слишком ослаб. Но этого легкого толчка вполне хватило для того, чтобы задние лапы Твари тоже соскользнули с обманчиво прочного края, и теперь она висела точно так же, как Лин мгновение назад – судорожно царапая задними ногами скалу и держась лишь передними. За наши непрочные тела. За наши сломанные кости. Искореженные камни, щедро залитые кровью демона и фосфоресцирующей в темноте «синькой».

Забившись, захрипев и едва не обезумев от боли, Лин снова закричал, отчаянно пытаясь высвободиться или хотя бы выпустить меня. Но какое там! Даже распустившиеся в последней надежде отростки не могли ничего изменить. Единственное, что я сумела, так это повернуться и посмотреть в глаза хрипло рычащей нежити. До того, как она утянет нас на самое дно. Или пока кто-нибудь не отыщет способ отцепить ее от наших ног.

В последний момент в мою правую ладонь что-то требовательно ткнулось, заставив ее мягко засветиться. Я машинально сжала выскочивший из ладони Эриол, сильно вздрогнула, все еще не чувствуя настоящей боли, но потом так же резко вышла из оцепления, осознала своей единственный шанс и без размаху всадила светящийся клинок прямо в лоб испуганно дернувшейся нежити.

Благо она была очень близко.

– Сдохни! – мстительно прошипела прямо ей в морду. После чего резко вырвала меч и отсекла когтистую лапу. Эриол и тут не подвел – нежить захрипела, задергалась, но не удержалась и все-таки соскользнула с обрыва, оставив на память свою клешню, наши изуродованные ноги и целое море крови, в котором причудливо смешались красно-синие пятна.

Поняв, что эта сволочь отцепилась, я в изнеможении рухнула там, где смогла, и какое-то время только лежала, слушая наше дыхание и поскуливание безнадежно опоздавшего Ура. Безумная боль, наконец, добралась до моего сознания, с размаху шарахнув по нему молотком, завертела в глазах разноцветные круги, закружила, едва не затопила с головой. Так что я уже не слышала, как громадный кот спрыгнул с уступа, кинулся к медленно съезжающему по насыпи демону и схватил зубами за шкирку, напрочь позабыв про его нехорошую суть. Затем, хрипя от натуги, оттащил от опасно близкого края. С трудом приподнял, вытаскивая меня из-под тяжелого тела, и чуть не заплакал, увидев мои искалеченные, до самых бедер залитые «синькой» ноги.

«Гайдэ!»

– Подними меня, Ур…

«ЧТО?!»

– Подними, – снова неслышно прошептала я, едва удерживаясь на грани разумного. – Пусть кровь попадет на Лина… пусть на рану… слышишь?! ПОДНИМИ!

Серый кот аж отпрянул, поняв, что именно я хочу сделать, но мне уже было не до него – боясь опоздать, я со стоном взгромоздила изуродованную голень на такой же изуродованный бок шейри. Не глядя, уронила ее прямо на страшную рану и тихо вздохнула, надеясь, что капающая кровь успеет попасть туда прежде, чем мои повреждения полностью затянутся. Не знаю, насколько там все плохо, но кость, кажется, цела. Зубастая нежить успела только мышцы порвать и сухожилия срезать, как бензопилой, а с таким эликсиром в жилах, как «синька», на мне заживет, как на собаке. В отличие от Лина. Так что пусть капает… пусть впитывается внутрь… пусть излечит и его тоже.

«Гайдэ!» – услышала я напоследок пораженное. А потом уткнулась носом в едва дышащего демона и с облегчением закрыла глаза.

Как возвращались в лагерь, почти не помню – оставшийся путь отложился в моей многострадальной голове только жалкими урывками.

…Вот Ур с Лином, стоя друг напротив другом, зло рычат над моим бренным телом…

…Вот виднеется какой-то обрыв и каменный выступ, искрошенный в щепы…

…Вот и далекий противоположный край, на котором беснуются недобитые Твари…

…Море крови внизу, в котором забавно переливаются крохотные синие озерца… Лин и Ур с отчаянием оглядываются в поисках чего-то важного, а потом горестно стонут, одновременно сообразив, что ничего изменить уже не в силах…

…Потом они бегут бок о бок, яростно переругиваясь на ходу и поддерживая меня то носом, то крепкими «ремнями»…

…Мне тепло, спокойно и уютно. Без боли. Без страха. Безо всяких сомнений…

…Потом на них, кажется, кто-то напал, и Ур, некрасиво помянув Айда, ненадолго умчался. Затем вернулся, прихрамывая на правую переднюю лапу, и сказал, что, кажется, Твари проснулись во всех Горах разом. Дескать, почувствовали возвращение Ишты и теперь рыскают по всей округе, стремясь до меня добраться…

…Потом они снова бежали, довольно долго откуда-то спускаясь…

…Несколько раз Ур бросал нас, и тогда сзади или сбоку раздавалось многоголосое завывание, перемешанное с хриплым ревом или бешеным клекотом, от которого в душе оставался неприятный осадок… Кот уходил, иногда надолго… но всегда возвращался. Усталый. Грязный. С ног до головы перепачканный в чем-то липком и черном. Каждый раз внимательно меня оглядывал. Недобро косился на угрюмо ворчащего шейри… А Лин все-таки выздоровел – я не зря старалась… Потом они снова бежали куда-то вперед и вниз, старательно делая вид, что им нет друг до друга никакого дела…

…Через некоторое время где-то далеко-далеко загорелась первая искорка рассвета, которая постепенно становилась все больше и отчетливее. Следом за ней в небе пролегли первые золотистые полосы, подсветившие облака узкими тонкими стрелами. А затем наконец среди них проступили первые настоящие, согревшие замерзшую за ночь землю и принесшие с собой благословенное тепло солнечные лучи…

…Потом я помню тихий шепот листвы, проносящейся над головой с ужасающейся скоростью. Легкое пение ветра, с сожалением остающегося позади. Чьи-то приглушенные крики. Недовольное ворчание Ура. Его короткий прощальный рык, осторожное прикосновение шершавого языка и мягкое касание смятенного разума:

«Поправляйся, Гайдэ. Мы будем ждать твоего зова».

«Надо говорить не «поправляйся», а «выздоравливай», – сонно отозвалась я, и тут же услышала в ответ тихий облегченный смех. – Так правильнее… вообще-то».

«Тебе виднее, Хозяйка…»

А потом Ур исчез.

Лин уже в одиночку, здорово прихрамывая на левую ногу, добрался да корявых «рогаток», стоящих у входа в лагерь, устало довез меня до знакомой палатки, буквально ввалился внутрь, наплевав на все правила и приличия. Раздраженным рыком кого-то позвал. И только потом обессилено опустился на колени, осторожно распуская намертво приковавшие меня «ремни» и позволяя мягко свалиться в чьи-то заботливые руки.

Последнее, что я помню, это встревоженное лицо Аса, еще сохранившее на себе следы прошедшей ночи – усталое, изможденное, покрытое серыми разводами. И треск разрываемый ткани, который тут же перекрыли встревоженные голоса братьев:

– Режь… Айд с ними, с сапогами… режь прямо так. Надо понять, насколько все плохо….

Как долго я спала, не знаю – время для меня текло совершенно незаметно. То ли час, то ли вечность… сложно сказать. Но то, что спала, это абсолютно точно, потому что меня опять навещали тревожные сны. И опять в голове мелькали ужасающе реальные картинки. Про спящие Горы. Про зияющий в их теле разлом. Про спрятанную под ним древнюю Печать и тысячи Тварей, чутко сторожащих ее в глубине.

Мне казалось, я стою совсем рядом с ней. Слабая, одинокая и уязвимая. Казалось, меня окружает со всех сторон одна лишь кромешная тьма. Ни лучика света вокруг, ни голоса, ни веры. Только хриплый вой на многие сотни и тысячи голосов. Звуки невидимой схватки, сути которой я совершенно не понимала. И мерно взмахивающий крыльями старый ворон, зависший у меня перед носом и сердито кричащий:

– Разбей ее! Разбей, Ишта! Иначе все бесполезно!

– Разбить? Да я бы рада… но как? – растерянно шепчу ему в ответ. – Я даже добраться до нее не могу. Я ничего не вижу.

– Разбуди Горы!

А потом он исчез и оставил меня посреди мрачного царства холода, пустоты и серого безмолвия, в котором где-то неподалеку бились с неизвестным врагом невидимые воины и из которого кто-то, не обращая внимания на схватку, очень пристально изучал меня равнодушными глазами. Огромными, неприятно горящими в темноте багровыми угольками, в которых не было ничего, кроме отстраненного интереса и мертвого, холодного, какого-то нечеловеческого спокойствия.

Глава 22

Когда я проснулась, было уже светло. Сквозь плотную ткань палатки пробивались редкие солнечные лучи. Бледный горящий круг в ослепительно синем небе, который изнутри едва-едва различался, уже давно миновал зенит. Воздух был душным. Жарким. Вокруг царила неестественная тишина, сквозь которую пробивались звуки обычной жизни военного лагеря. А я неожиданно ощутила себя здоровой и полной сил.

– У-ух… – выдохнула я, едва придя в себя и тут же попытавшись встать, но, конечно же, сразу упала обратно. Сильное головокружение свалило меня на постель так же верно, как удар боевого молота. Еще хорошо, что я поосторожничала и не вскочила, как обычно, с ходу, не то дело вполне могло закончиться расквашенным носом.

Так… первый блин комом…

Я немного полежала, восстанавливая дыхание и старательно прислушиваясь к себе, но боли в ногах не было. Они неплохо себя чувствовали, охотно сгибались в коленях и вовсе не походили на сломанные. Уже хорошо. Правда, ниже колен была наложена тугая повязка, на которую я воззрилась с изрядным удивлением. Потом подумала, потрогала ее пальцем и наконец размотала, с недоверием оглядев чистую, почти здоровую кожу, на которой осталось несколько розовых полосок. Как раз там, где меня так неудачно располосовали.

– Однако, – совсем удивилась я, поняв, что все поразительно быстро зажило. – Хорошая эта штука – «синька». Всего пара дней, и обе лапки здоровы. Чудеса.

Убедившись, что все части тела в полном порядке, я полежала еще немного, постепенно вспоминая прошлую (позапрошлую? позапозапрошлую?) ночь. Огорченно вздохнула, поняв, что еще сполна за это схлопочу от братьев. Прикинула, прилично ли будет, если я еще какое-то время поизображаю умирающего лебедя. А потом прислушалась к себе и с грустью поняла: нет, не получится ничего изображать, потому что мне срочно надо выйти и заглянуть в одну неказистую, отдельно стоящую палатку, дабы не умереть позорной смертью от разрыва мочевого пузыря.

Тяжко вздохнув и стянув со стоящего неподалеку табурета свою мятую маску, я откинула одеяло, отыскала запасные штаны. Затем набросила последнюю чистую рубашку, которая каким-то чудом завалялась под подушкой. Наплевательски отнесясь к тому, что она страшно мятая, накинула сверху куртку, полагая, что этого хватит, дабы скрыть женские округлости. После чего ухватилась за край постели и очень осторожно поднялась.

Минут пять мне потребовалось, чтобы привыкнуть к вертикальному положению. Перед глазами, конечно, все плыло, пол под ногами бессовестно качался. Слабость была дикой, но ноги, как ни странно, держали. И даже не слишком подгибались, когда я, немного освоившись, рискнула выползти наружу.

Беглая разведка путем острожного выглядывания за полог меня порадовала: никого из Фантомов поблизости не оказалось. Даже Лин куда-то запропастился, поэтому получать по шее мне было решительно не от кого. Ближайшие палатки рейзеров тоже пустовали. Никто вокруг них не ошивался. Народ был занят своими делами. А те немногочисленные фигуры, что мелькали вдалеке, помешать мне никак не могли.

Подгоняемая острой нуждой, я снова воровато огляделась и, держась за косяк, медленно выползла на улицу.

Ох, как жарко…

Мне сразу стало душно. И нехорошо. Но не настолько, чтобы отказаться от идеи добраться до заветной палатки. Тут идти-то всего ничего – каких-то двадцать шагов. Но, мама дорогая, как же долго я их преодолевала! Шатаясь, как завзятая пьяница, опасно раскачиваясь из стороны в сторону, готовая вот-вот шлепнуться или на колени, или на побитую задницу, но упрямая-а-а-а…

Надо сказать, это – одна из моих главных черт: ослиное упрямство, которое папа, как ни пытался, все равно не смог из меня выбить. Хотя, думаю, об этом несложно догадаться уже по тому, какие вещи я творила, уперевшись рогом, словно молодой баран. Но зато когда я устало привалилась плечом к долгожданной «цели», меня взяла такая гордость за свои достижения, что просто трудно описать. Причем гордилась я собой так долго и сосредоточенно, что вышла обратно лишь минут через десять. И с высоко поднятой головой. Потому что мой сегодняшний подвиг был, пожалуй, посерьезнее, чем все остальное.

Правда, стоило мне сделать два шага в обратную сторону, как по закону подлости, конечно, силы закончились. Меня опять повело, в глазах заплясали разноцветные круги, ноги сделались ватными, в ушах отчаянно зазвенело. В результате чего я все-таки решила не рисковать и тяжело опустилась на коленки, всерьез раздумывая над тем, а не пойти ли мне дальше на четвереньках? В конце концов, что зазорного в том, чтобы вернуться домой, как гордая пантера?

Я потрясла головой, пытаясь прояснить путающиеся мысли, и какой-то отдельной частью сознания отметила, что нахожусь, мягко говоря, слегка в неадеквате. С одной стороны – необъяснимая эйфория, как будто меня накануне опоили дорогим коньяком, а с другой – эта дикая слабость. И плывущий перед глазами мир, в котором яркие вспышки снова, как во сне, то и дело начали чередоваться с картинками вчерашнего кошмара.

Летящий ворон…

Вспышка.

Мерно колыхающаяся зеленая трава перед носом…

Вспышка.

Истошно орущая харя, пытающаяся дотянуться до меня крепким клювом, а за ней – сотни точно таких же Тварей, считающих меня самой сладкой добычей…

Вспышка.

Бесконечно далекая палатка, до которой я пытаюсь добраться целую вечность…

Вспышка.

Все тот же неподвижный, тяжелый взгляд из пустоты, за которым кроется слишком много нечеловеческого знания…

Вспышка.

Ой, блин. Кажется, у меня начались глюки!

Я потрясла головой, силясь избавиться от наплывающих друг на друга картинок, среди которых было совершенно невозможно отличить настоящее от действительно бредового. Крепко зажмурилась. Сжала пальцами разболевшиеся виски. Попыталась открыть глаза снова. Но вместо палатки, которая совершенно точно должна была маячить неподалеку, уткнулась в непроницаемую черную маску, под которой недобро горели чьи-то глаза.

– Ты что тут делаешь? – сурово спросили меня, одновременно придержав за плечи. Целую секунду я старательно думала и пыталась понять, где правда, а где опять глюк, но потом ощутила идущее от чужой руки тепло и облегченно выдохнула:

– Ас?

– Да, – недовольно отозвался брат, присев на корточки. – Какого Айда тебя сюда понесло? Тебе еще сутки отлеживаться!

– М-не надо б-было, – заплетающимся языком ответила я, снова начиная бессовестно плыть. – Е-мое… братан… чем вы меня напоили, что теперь так хреново?!

– «Синькой».

– З-зачем?! Я в ней и так… ик… искупался почти целиком!

Меня развозило буквально на глазах. Но при этом какая-то крохотная, упрямая, напрочь отказывающаяся пьянеть часть сознания по-прежнему оставалась трезвой и холодно фиксировала все происходящие события. К примеру, то, как Ас, тяжело вздохнув, подхватил меня под локти и попытался поставить. Но не преуспел в этом и был вынужден перехватить за талию, потому что ноги меня не держали совершенно. Потом меня встряхнули, слегка разогнав сгущающиеся над моим обалдевшим разумом свинцовые тучи. Попытались повести к палатке, как раненого бойца – перекинув одну руку через собственную шею и крепко держа за ремень. Но и это брату не удалось – я все время норовила завалиться. Меня даже слегка замутило. И при этом глаза постоянно видели какую-то дурь – от пылающих на закате незнакомых гор (какой, на фиг, закат, когда еще даже вечер не наступил?) до бесконечно меняющейся череды лиц, среди которых почти не было знакомых.

– Ас, у меня глюки, – пожаловалась я, когда брат все-таки не выдержал и, подхватив меня на руки, закинул на плечо, как мешок с картошкой. – Совсем дурацкие и неправильные!

– Да?

– Из-за вашей «синьки» я теперь вижу то, чего нет! О боже! Неужели Родану было так же хреново?!

– А тебе разве плохо? – спросил снизу брат, уверенно направляясь в сторону моей палатки.

Я немного подумала и вынужденно признала:

– Нет. Даже ноги не болят.

– Так в чем мы были неправы, давая тебе кровь эара?

– Но ведь глюки же…

Ас вздохнул, донес меня до нужного места и только тогда аккуратно поставил на ноги. Возле входа в палатку снова придержал за плечи, потому что я сразу пошатнулась, как-то по-отечески погладил по голове и очень ласково, как у больного ребенка, спросил:

– Ну и что ты сейчас видишь?

– Короля! – радостно брякнула я, уставившись ему за спину, где замутненное сознание моментально нарисовало подтянутую фигуру его величества, облаченную в роскошный бело-золотой камзол. Э-э-х, какой типаж! Безоружный, с какой-то цветущей зеленью в руке. Представительный. Поднапрягшись, я даже увидела суровое лицо, небрежно откинутые назад волосы, снисходительную улыбку и запоминающийся, насмешливый взгляд, который проникал, казалось, даже под маску. – А еще вижу Фаэса…

Рядом с его величеством, как по заказу, материализовалась фигура эрдала.

– И Родана… ой, что у него с лицом?

Призрачный Хас вздрогнул, как будто ему сказали, что ширинка расстегнута, и поспешно провел рукой по щеке, откуда исчез его старый шрам.

– Эй! А зачем тут Горан? – искренне возмутилась я, завидев новое действующее лицо. – Откуда он взялся в моем глюке? Никто его сюда не звал. Пусть идет обратно… я его не хочу!

Я поспешила моргнуть, чтобы гадкий глюк пропал поскорее, потому что побагровевшее лицо святого отца было явно не тем зрелищем, которое могло привести меня в восторг. Но на этот раз попытка оказалась неудачной: глюк не исчез. Да еще Ас почему-то напрягся и как-то неуверенно сказал:

– Гай… вообще-то, это действительно король.

– Думаешь, я поверю, что его к-королевское вел-личество самолично явился встретить меня на пороге сортира с букетом цветов?! – я хрипло расхохоталась от дикого предположения и, махнув в сторону глюка рукой, отдернула полог. – Я, хоть и пьян, еще не сумасшедший, чтобы предполагать, будто королю есть дело до моих трудностей.

– Гай… послушай…

Но тут меня отрезвила совсем другая мысль.

– Ноша короля слишком тяжела, брат, – разом перестав веселиться, сказала я, стоя на пороге палатки на подгибающихся ногах. – И удержать ее, не потеряв собственную душу, очень трудно. Ведь когда ты привыкаешь к этой ноше, то уже не замечаешь ее тяжести. Не видишь, как быстро она въедается в твою плоть, как ловко подменяет собой все, что было когда-то дорого, как постепенно стирает чувства, убивает жалость, избавляет от прежних слабостей. Да, ты становишься сильнее, жестче, напористей. Ты хорошо защищен благодаря подаренной ею броне равнодушия. Ты можешь смотреть на сухие отчеты и совсем не думать о том, что нарисованные там циферки – это чьи-то жизни. Но при этом власть убивает в тебе человека. Того, каким ты был и каким, наверное, уже никогда не станешь. Поэтому нет… прости, не верю… и, наверное, не поверю никогда.

Тяжело вздохнув и как-то разом осунувшись, я кинула последний взгляд за спину, убедилась, что «король» так никуда и не исчез, хотя насмешка из его глаз пропала, а потом отвернулась и, почему-то припомнив свой недавний сон, тихо сказала:

– Идем, брат. Мне нужно о многом тебе рассказать.

* * *

До самого вечера в моей палатке горел масляный светильник. До самой ночи там было не протолкнуться от разномастного народу. Узнав о том, что я живая и более или менее целая, туда по очереди начали заявляться все Фантомы, включая Лина. Сначала по одному-два, таща с собой какие-то фрукты, свежезапеченное мясо, добытые с боем на кухне сладости, вино… короче, все, что могло поднять мне настроение и показать, насколько же они действительно рады.

А я в это время напряженно думала.

Раз за разом анализировала свой сон.

Я сотни и тысячи раз вспоминала слова старого ворона и постепенно начинала понимать, что именно сделала с Горами проклятая Печать. Ведь не зря мне все время казалось, что их Знак – самый вялый и безжизненный. Не зря казалось, что они даже после того, как приняли меня, снова крепко уснули. Горы не помогли мне с Тварями. Они никак себя не проявили, когда мы носились бешеными крысами по ущелью. Они не отреагировали даже на то, что на них пролилась моя кровь… а ведь должны были. И должны были возмущенно вскинуться, потому что, по идее, должны отлично меня чувствовать. Тогда как все последнее время лишь я чувствовала их. И лишь я видела их тревожные, тоскливые, какие-то безнадежные сны.

Разбуди Горы…

Вот оно!

Ну конечно!

Я аж подпрыгнула на месте от диковатой догадки. Но другого объяснения быть не могло, если бы древние Горы действительно НЕ спали! Они не могли не услышать моей боли, не могли не почувствовать моих ран! Я – Ишта. Я – их Хозяйка! Я даже больше, чем Хозяйка! Я теперь – их жизнь. И в моей воле их незамедлительно уничтожить. Но они не знали. Они просто спали долгим, беспробудным, почти вечным сном, из оков которого каким-то чудом сумели вырваться лишь однажды. Совсем ненадолго. И лишь тогда, когда почувствовали мои первые Знаки.

Печать, поставленная Жрецом еще двести лет назад, на самом деле не тревожила их! Напротив! Она загоняла их в длительную летаргию! Усыпляла! Подчиняла! Пыталась сломать упорное сопротивление! Не сумев сделать это сразу, она сменила тактику и начала разрушать их медленно, исподволь, потихоньку, сводя с ума непрекращающимися кошмарами, вытягивая из них силы и незаметно убивая! Вот оно что! Печать!

Разбуди Горы…

При мысли о Печати у меня даже ладони вспотели. Но другого объяснения просто не было. Горы все еще живы, хотя и очень ослабли. Они, как обескровленный человек, залегли в глубокую спячку, стараясь максимально закрыться и тем самым себя сберечь. Все эти годы они только ждали зова. Ждали, пока их оковы спадут. Того, что придет новый Ишта и освободит их из долгого плена.

И вот наконец сюда пришла я.

Одна.

Чужая.

Совсем незнакомая и странная, но со Знаком. Даже нет, со Знаками. И Горы впервые за два века встрепенулись. Впервые ощутили слабую надежду. Потянулись ко мне, попытались показать, в чем дело, но я до сих пор не понимала, что от меня требуется.

Зато теперь…

Рассеянно слушая взбудораженных оборотней, рассказывающих о том, как следующей же ночью после их возвращения на лагерь напали Твари, я лишь мерно кивала, пребывая в напряженных раздумьях. Все правильно. Я почти видела и слышала эту схватку – именно она не давала мне покоя. Она врывалась в мой сон чужеродными криками и мешала понять, кто же так пристально смотрит на меня из темноты.

А это были всего лишь Горы.

Уставшие от ожидания, молчаливые, измученные сомнениями. Они показали мне все что могли. Рассказали о своем прошлом как сумели. Они поделились со мной своей болью. Показали место Прорыва. Они дали так много подсказок, чтобы я все поняла, а теперь лишь с укором смотрели и молча спрашивали:

Ну что же ты, Ишта?

Поняв, что надо делать, я оборвала разглагольствующего Мейра и знаком велела ему замолчать. Потом встала. Слегка прихрамывая, прошлась взад и вперед. Прикусила губу, размышляя лишь над тем, как мне осуществить задуманное. А потом неожиданно покосилась на поднятые на лоб маски хвардов. Задумчиво дотронулась до своей собственной, которая так и лежала мрачноватым пятном на моем лице. Мельком подумала о том, как долго мы еще сможем играть этот странный спектакль… и вдруг широко улыбнулась.

– Мальчики… кажется, у меня появилась идея!

– Что? – удивленно воззрились на меня парни.

Я улыбнулась еще шире и кивнула.

– Точно. Идея. Я, кажется, придумала, как сломать Печать!

– Печать-то ты сломаешь, кто спорит? – буркнул Лок, тут же насупившись. – Но если ты это сделаешь, весь мир сразу узнает, кто ты.

– Нет, брат. Не узнает. Потому что именно ЭТО я и придумала! Только мне понадобится ваша помощь, небольшой маскарад и… позовите-ка сюда Родана. Скажите, что для него найдется работа…

* * *

На рассвете следующего дня все желающие могли наблюдать резкое оживление среди Фантомов. Все знали, что их младший вернулся из рейда едва живым, хотя никто не думал, что после резкой активизации Тварей он вообще уцелеет. Однако он вернулся. Правда, улитый «синькой» с головы до ног. И фэйр его злобный тоже был перепачкан в ней от носа до кончика хвоста. Особенно на крупе и левом бедре, на котором еще не до конца срослись жуткие раны от чьих-то острых когтей. Именно по ним народ и понял, что молодой Фантом напоролся на особенно злобную Тварь. Правда, не растерялся, вылил на себя «синьку» и благополучно провалился в забытье. Тогда как фэйр принес его обратно. И держался возле палатки все последние дни, терпеливо ожидая, когда хозяин встанет на ноги.

Самого Фантома люди видели лишь однажды – мелькнул безликой тенью на улице, попытался подняться, но тут же снова свалился с ног, да еще нес такой бред, что самый догадливые тут же сообразили: ранившая его Тварь была ядовитой. Поэтому даже целое море крови эара не смогло привести его в норму. А возможно, он вообще не выкарабкается. Потому что остальные Фантомы ходили мрачными. На соседей рычали. И даже Фаэса с его предложением помочь послали куда подальше. Не говоря уж о том, что сам король не нашел с ними общего языка, когда захотел узнать подробности насчет рейда.

О том, что Фантомы закрыли Прорыв, знал уже весь лагерь. Видели в одну из ночей зарево над горами. Слышали, как дрожит земля. Но как «черным» удалось это сделать, да еще и выжить при этом, понять никто не мог. Сами они не говорили. От расспросов уходили. И даже вернувшиеся вместе с ними люди, включая истощенных, таких же измученных рейзеров и Хасов, наотрез отказались общаться на эту скользкую тему. Даже эрхас Дагон, которого его величество пытал самолично, хранил упорное молчание, а на все вопросы касательно рейда отвечал односложно. Дескать, прошли, нашли, бросили, и все.

Говорили, что его величество после этого здорово осерчал.

Говорили, что он следующим заходом пригласил к себе на ковер едва живого мага, но мастер Драмт, кажется, тоже заразился от попутчиков непонятным недугом. Так что в действительности подробностей не знал никто. За исключением того, что юный Фантом вызвался отвлечь на себя внимание Тварей и едва при этом не погиб. А еще видели, что каждый из вернувшихся рейзеров счел своим долгом прийти и поинтересоваться здоровьем раненого проводника. И они, пожалуй, были единственными, кого не погнали оттуда в шею.

После этого почти на сутки в стане Фантомов воцарилось гробовое молчание. Они почти все время проводили рядом со своим молодым собратом. Изредка ненадолго выходили, чтобы перекусить или переодеться, однажды отправили посыльного за Роданом. Потом пропали снова, захватив с собой встревожившегося Хаса, и все.

А вот теперь внезапно зашевелились.

Люди с недоумением вдруг услышали этим утром громкий стук топоров. С еще большим недоумением проследили за тем, как из самой большой палатки они друг за другом начали выносить какие-то неопознаваемые доски и методично сжигать их в большом костре, в который следом за деревом полетел весь остальной хлам.

Потом они деловито скатали свои палатки. Привели готовых к дальней дороге скакунов. Наконец увязали вещи, запрыгнули в седла и вдевятером, старательно закрывая от любопытных взоров своего раненого собрата, который еще не очень уверенно держался в седле и все время клонился к конской шее, без лишних слов направились к выходу.

– Эй, вы куда?! – несказанно удивился Фаэс, когда случайно вышел на улицу и увидел мрачную кавалькаду. Все в масках, в длинных плащах, так что даже не понять, кто есть кто. Вооруженные до зубов. В бронях. На таких же черных, как ночь, конях. – Вы куда собрались?!

– Мы закончили свою работу, – глухо отозвался из-под шлема ближайший Фантом. – Нам больше нечего здесь делать.

– Да?! А Расщелина?! А Печать?!

– Печать уничтожит Хозяин.

– Когда, мать твою?! – не сдержавшись, вспылил барр-кан. – И как он ее сломает, если это даже магам оказалось не под силу?! Третью ночь заседают – все никак решить не могут, кому туда лезть и сколько «снарядов» мастера Драмта с собой брать!

Все тот же Фантом чуть повернул голову, недобро блеснув красноватыми зрачками.

– Хозяин здесь. Он прислал нам зов. Мы должны ехать.

Фаэс вздрогнул и неверяще переспросил:

– Он здесь? Этот загадочный тип, которому поперек горла встали Твари?!

Девять всадников одновременно наклонили головы и, объехав задумавшегося воина, как столб, неторопливо выехали за пределы лагеря.

Примерно в полдень того же дня самые любопытные, едва не загнав коней и остановившись на холме напротив Айдовой Расщелины, могли своими глазами наблюдать, как вся девятка странных чужаков все с той же неторопливостью приблизилась ко входу в ущелье. Однако внутрь, вопреки ожиданиям, никто из них не пошел. Даже не попытался, что удивительно. Они просто аккуратно спешились, отложили оружие и, отогнав коней под густую тень какого-то дерева, остановились возле опасного места. Но не слишком близко. Шагов за сто, как могли рассмотреть самые глазастые. И почти половину оборота молчаливо ожидали чего-то непонятого – неподвижные, мрачные, закутанные до бровей в свои дурацкие тряпки. Угрюмые, но очень терпеливые.

А потом из леса медленно и величественно выехал еще один всадник. На рослом, невероятно крупном жеребце ослепительно белого цвета. Даже издалека было видно, насколько громаден и свиреп великолепный зверь. Как пылали янтарем его глаза и как подрагивала земля от ударов тяжелых копыт. А на его спине сидел человек, облаченный в длинный белоснежный плащ. С глубоким, низко надвинутым на лицо капюшоном, из-под которого даже носа было не видать.

При виде него Фантомы опустились на одно колено, склонив головы и в едином порыве приложив правую руку к груди. А затем надолго замерли, ожидая, пока незнакомец приблизится и небрежным кивком позволит им подняться.

Зная о том, как упрямы Фантомы, было странно видеть от них выражение такого искреннего почтения. Но незнакомцу в белом это было, кажется, без разницы: мельком оглядев своих верных воинов, он аккуратно сошел на землю, отпустил красавца-коня, на котором, кажется, не было ни узды, ни седла. Затем подошел к своим людям и, обменявшись с ними несколькими фразами, повернулся к Расщелине.

Хозяин, насколько смогли рассмотреть любопытные, ростом был чуть пониже Фантомов. Но от него исходило такое ощущение внутренней силы и такая спокойная уверенность, что даже самые сомневающиеся внезапно ощутили: что-то в этом есть. И что-то все-таки было в этом непонятном человеке, отчего свирепые Фантомы были готовы склонять перед ним непокорные головы.

Потом Хозяин что-то сказал.

Что именно, никто не разобрал, но от его голоса в ущелье вдруг пошло такое эхо, и такой внезапно властностью оттуда пахнуло, что даже бывалые рейзеры пугливо поежились. А когда увидели, как на странный зов из леса выходят удивительные звери, то ошарашенно замерли и вытаращились во все глаза, жадно запоминая мельчайшие подробности происходящего, чтобы потом можно было с гордостью рассказывать внукам.

Самым первым из леса выступил величавый, очень крупный и буквально лучащийся непонятной силой Олень. Настоящий король этих земель. Гордый и ни перед кем не склоняющийся. Потом так же величественно и неторопливо вышла огромная, угольно-черная грациозная кошка, при виде которой фарлионцы удивленно ахнули. Наконец последним прямо со склона спрыгнул еще более крупный, но совершенно серый кот, смутно похожий на черную красавицу, подошедшую ранее…

Хозяин терпеливо подождал, пока они подойдут. А величественные звери, о которых по всему Во-Аллару уже двести лет ходили одни легенды, со спокойным достоинством поклонились.

По холмам пронесся неверящий вздох.

Хозяин, словно не услышав и не заметив, как плотно облепили далекие склоны маленькие человеческие фигурки, отдернул полу длинного плаща и опустился напротив Расщелины на одно колено, приложив левую руку к земле и низко склонив голову. Затем он снова заговорил. И снова горы отражали его слова искаженным, величественным, резко усиленным эхом, которое не передавало детали, но зато прекрасно доносило интонацию и мерный речитатив роняемых в воздух слов, от которых даже у самых стойких внутренности скручивались в один тугой узел.

Потом маги, прибывшие на то место, будут долго рассматривать оставшиеся следы и гадать, что же тут на самом деле случилось. Однако все они сойдутся во мнении, что во время этого необычного ритуала ни единой капли магии не упало на резко изменившуюся землю.

Тем не менее, от слов Хозяина что-то происходило с Горами. Потому что сначала в их недрах зародился какой-то неясный гул. Потом края Расщелины задрожали, роняя вниз мелкие камни. Затем низкий, набирающий силу и, кажется, доносящийся из самых глубин гул стал таким могучим, что у наблюдающих отчетливо заныли зубы. Грохот камней, падающих с гор, становился все громче. Земная дрожь – все отчетливее. Наконец фигура Хозяина вспыхнула ослепительно белым светом, расплылась, размылась и едва не растворилась в яркой вспышке, ударившей из лежащей на земле ладони. А потом Горы шумно вздохнули, как-то разом встряхнулись и прямо на глазах изумленных людей начали смыкать Айдову Расщелину, как если бы у них вдруг появились силы зарастить, исцелиться и избавиться от этой давней раны.

Сколько это длилось, пораженные до глубины души люди не смогли бы ответить. Быть может, мгновение. А может, и целую вечность. Прямо на их глазах творилось настоящее чудо. По каким-то причинам проход в Степи внезапно начал закрываться, отсекая проклятые богом земли от свободного Валлиона. Горы кряхтели, натужно стонали, содрогались до основания, с усилием смыкая края этой болезненной язвы. А когда проход полностью закрылся, выпустив в небеса многочисленные струйки черного пепла, то точно такие же струйки внезапно вспыхнули по всем их склонам. По всем уступам. Изо всех глубоких щелей и пещер. Отовсюду, где прятались и пережидали светлое время Твари. Везде, где они рискнули затаиться. Но рискнули бесполезно – необычная сила Хозяина выживала их изо всех дыр, из-под каждого камня. Просто выжигала, как благословенное, живительное и смертоносное для нежити солнце. До тех пор, пока Горы наконец не вздохнули свободно и не расправили свои отлогие склоны, с облегчением очнувшись от многолетнего сна.

Однако на этом Хозяин не остановился: отняв руки от земли, он неожиданно сел, скрестив ноги и странно сложив пальцы в щепотку, а потом вдруг поднял лицо к безоблачному небу и… запел. Невероятно чистым, легким, поразительно звенящим голосом, который уже очень и очень давно не радовал эти суровые скалы. От него у каждого, кто только оказался рядом, начинало взволнованно колотиться сердце. От него становилось легко на душе. От него уходили печали, тревоги, сомнения. И в нем растворялось былое недоверие к внезапно ожившей сказке.

Под изумленными и неверящими взглядами прямо на голых камнях начала пробиваться свежая, изумрудно-зеленая трава. Она стремительно разрасталась, отвоевывая для себя все новые и новые пространства. Затем бурно пошла в рост. Она, как живая, вдруг полезла на безжизненные скалы, и в считанные мгновения Горы, насколько хватало глаз, покрылись совершенно новым, радующим глаз зеленым покровом. Они ожили, как могли бы сказать поэты. После стольких лет забвения. После стольких веков ожидания. И теперь с какой-то необъяснимой нежностью смотрели на склонившегося у их подножия человека, благословляя его и молчаливо благодаря.

А потом все внезапно закончилось.

Хозяин снова поднялся, коротко поклонившись пришедшим на его зов хранителям. Серый кот, Фарлионская кошка и величественный Равнинный Олень так же медленно и неторопливо удалились. За ними, пошатнувшись от слабости, забрался на своего великолепного скакуна загадочный Хозяин. Вскочившие на коней Фантомы, на шлемах которых внезапно блеснули странные клейма, плотно окружили своего господина. И наконец под тихий шепот ветра и благоговейное молчание Гор неспешно удалились, оставив после себя лишь идеально ровный, как будто выжженный слепящим светом круг, широкую полосу только что народившейся травы и легкий запах недавно прошедшей грозы, в котором еще долго витал аромат нераскрытой тайны.

Эпилог

Ранним утром первого дня осени Гильдийный Дом крепости Нор выглядел на редкость пустынным и заброшенным: вопреки канонам сегодня рядом с ним не болтались в ожидании приказов рейзеры, не толклись в нетерпении новички, не соревновались в ловкости заслуженные ветераны. Сегодня он был почти пуст, хотя и отнюдь не печален. Скорее, слегка растерян тем фактом, что в Фарлионе почти не осталось Тварей, которых требовалось уничтожать.

За последние пару месяцев рейзеры успели основательно подчистить Долину. С каждой проходящей неделей рейдов в Харон становилось все меньше и меньше. Сам он разительно изменился, покрывшись совершенно невообразимой сиреневой листвой, обзаведшись удивительными, никогда здесь не виданными растениями, диковинными цветами, новыми жителями. В Хароне снова появились Фарлионские коты, среди которых нередко можно было встретить даже коренных обитателей Серых гор. Здесь больше не было угрозы, а в сторону заброшенных шахт снова двинулись тяжело груженые караваны и очень скоро послышатся стуки кирки о скальную породу…

– Держи. – Фаэс аккуратно выложил на стол увесистый мешок. – Ваша плата. Поскольку сами вы явиться за ней не соизволили, его величество прислал сюда. Догадывался, что рано или поздно вы объявитесь.

Я скептически покосилась на кошель, но не спешила его трогать, хотя видела, что сумма приличная: Фаэс едва поднял.

– Что-то долго он собирался, твой король. Мы здесь уже полтора месяца, а он только соизволил проснуться.

– Чиновники обычно не спешат, когда дело касается денег, – усмехнулся эрдал. – Но вы их честно заработали, так что держи. Здесь ровно тысяча золотых, Гай. Почти по сотне на каждого из твоих людей. И это вдвое больше, чем полагается обычным наемникам за один рейд. Так что можете гордиться: вас оценили по достоинству.

Я поморщилась.

– Мы сделали это не для короля, Фаэс. Так что пусть его величество не тратится… впрочем, если тебе надо, возьми. Наверняка пригодится – мусорщикам за работу платить.

– Гордец, – покачал головой Фаэс. – Но его величество об этом догадывался, поэтому вместе с деньгами прислал вот это.

Я с сомнением посмотрела на тяжелый золотой перстень с причудливой гравировкой и крупным сапфиром в центре, на котором тоже был наведен какой-то сложный узор. Вероятно, магический.

– Это что?

– Знак короля, Фантом.

– А на кой он мне сдался?

Фаэс вздохнул.

– Какой ты все-таки невежда, Гай. Знак короля означает, что его носитель может в любое время обратиться к его величеству с любой просьбой. С хорошей или плохой, насчет помощи деньгами или банального… прости за фарс… устранения неугодных тебе людей. Это означает, что король заранее обязуется исполнить эту просьбу, соображаешь? Это – знак доверия, Фантом. ОЧЕНЬ высокого доверия и того, что оказанная тобой помощь была настолько ценна, что его величество (который, кстати, дважды спрашивал о твоем здоровье!) весьма в тебе заинтересован.

Я независимо пожала плечами, но кольцо все-таки взяла, небрежно убрав его за пазуху.

– Это все?

– А тебе мало?! – искренне поразился Фаэс. – Гай, таким знаком могут похвастаться единицы!

– Мне не надо ни перед кем хвастаться.

– Шетт, да ты просто дурак!

– Все может быть.

– Да ты хоть понимаешь, что этим жестом его величество поставил тебя в один ряд с эр-тарами и членами королевской фамилии?!

Я хмыкнула: вот удивил. Да Родан меня поставил в этот ряд еще два с половиной месяца назад. Правда, его Хасы, рейзеры Ниша и даже маг с эрхасом Дагоном клятвенно пообещали, что дальше них эта нелепая информация не просочится (и она, судя по Фаэсу, действительно не просочилась), но все равно – получить такой знак от короля было почти смешно. Хотя, конечно, я и этого не ожидала. Полагала, что после того, как мы нагло покинули лагерь, его величество будет пребывать в весьма недобром расположении духа. Все, что хотела сказать, я ему уже сказала. Все, что посчитал нужным, он тоже сделал. Так что чао всем и адьос, амигос. Задерживаться в лагере после взлома Печати не имело смысла.

– Кстати, Родан тебе привет передавал, – неожиданно буркнул Фаэс, когда я пропустила его слова мимо ушей. – Сказал, что с плащом все уладил и что сложностей никаких не было. Это он о чем?

Я только загадочно улыбнулась и многозначительно промолчала, не желая даже хорошо знакомому эрдалу сообщать, кто именно был тем «девятым» в ровном строю Фантомов и кто так замечательно меня прикрыл, прикинувшись «Гаем», когда это потребовалось. Да еще умудрился стащить у одного из Орденцев белоснежный плащ, а потом, прокравшись в лагерь, так же тихо его вернул, чтобы никто и никогда не понял, как же ловко мы всех их провели. И какой грандиозный спектакль разыграли.

Правда, после того как меня сморило, он немного испугался, однако ребята быстро объяснили, что к чему, и поспешили отправить Хаса обратно в лагерь, чтобы особо любопытные не заинтересовались его долгим отсутствием.

Вот так. Вот такая у меня была идея, с помощью которой мы всему миру показали великолепного «Хозяина», отведя подозрения от хитроумной меня. Надеюсь, там было достаточно далеко, чтобы народ не признал этот приметный плащик. И надеюсь, Родан был действительно так ловок, как о себе говорил. Я его, кстати, еще не успела поблагодарить, но он обещал, что отыщет меня в скором времени. И даже согласился получить по шее за то, что во всеуслышание назвал меня каким-то там «милордом». Причем когда я спросила, почему же он, эр-гар, имеющий весьма немаленький титул, так легко и безропотно согласился подчиняться обычному эрхасу, этот негодяй хитро усмехнулся и заявил, что во время рейда не имеют значения никакие титулы, за исключением лишь королевского и этого, «милордного», второго по значимости в местном табеле о рангах. А поскольку против первого я категорически возражала, то… представляете, как сильно он меня подставил?!

– Когда уезжаешь? – вдруг беспокойно спросил Фаэс, оторвав меня от приятных воспоминаний.

– Завтра.

– Надолго?

– Пока не знаю. Быть может, на месяц. Может, чуть больше.

Фаэс поджал губы.

– Значит, ты не передумал?

– Нет, – вздохнула я. – Я больше не могу идти наугад. Мне кровь из носу нужна информация. А добыть ее можно только в городах. В библиотеках. И в храмах, хотя именно туда мне очень не хочется соваться. Мастер Драмт уже обещал помочь. Кое-кого я надеюсь привлечь сам. Кого-то придется купить. Кому-то надавить на больную мозоль. В общем… пора мне. Хватит тянуть. Я и так почти два месяца собирался. Кстати, можно попросить тебя об одной услуге?

– Конечно. Что тебе нужно? Связи? Деньги?

– Всего лишь рекомендательное письмо от вашего наместника на имя королевского библиотекаря в Рейдане.

– Ты что, в столицу собрался?! – поперхнулся эрдал.

Я тонко улыбнулась.

– Не я. Письмо нужно оформить на имя моей сестры. Сделаешь?

– А у тебя что, есть сестра?!

– Есть. Ее зовут Гайдэ. Вот она-то и отправится добывать для нас нужную информацию.

Конец четвертой части.

Сноски

1

Эр-гар – титул в Валлионе, принадлежащий представителям состоятельных, влиятельных, но не самых родовитых семей. Передается по наследству. Занимает промежуточное место между эрхасами, владетелями больших наделов, но не имеющих права передавать их по наследству и по этой причине стоящих в самом низу иерархической лестницы, и эр-тарами, занимающими высшее положение в свете после членов королевской фамилии.

(обратно)

2

Милорд – уважительное обращение к членам королевской фамилии. Лорд – уважительное обращение к представителю любой знати, положением выше эрхаса и ниже эр-тара. Лен-лорд – уважительное обращение к эр-тару.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg