«Карты и сновидения [СИ]»

— Любая смерть — всего лишь сон…

Человек в черном захохотал, вздымая угловатую руку, опустил резко и замер. Кровь плеснула, капли рассыпались, пачкая кляксами экран.

Ирина поморщилась, нажимая кнопки теплого пульта. По другому каналу радостно вещала что-то дикторша в утянутом светлом платье с рискованным вырезом, оживленное лицо — закрашено до пластмассового блеска. Полоски громкости послушно убрали неуместно звонкий в ночи голос.

Минуту посмотрев на теле-красавицу, Ирина вздохнула и, пробежавшись по другим каналам, снова вернулась к старому фильму. Убитый волшебником герой, шатаясь, бродил по комнате, придерживая рукой почти отрубленную голову.

— А каждый сон, это… — зловещий голос прорезался и снова стих, повинуясь обыденному волшебству дистанционного управления.

И тут же звякнул дверной звонок. Ирина от неожиданности уронила пульт. Встала, запахивая халат. Сунув ноги в тапки, пробежала в прихожую, припала к глазку. На площадке в сумеречном полумраке не разглядеть, кто маячил за дверью.

— Ира? — приглушенно позвал женский голос, — Ирэна, открой, а?

Мысленно плюнув, Ирина распахнула дверь.

— Входи. Задвижку закрой там.

Не поворачиваясь, направилась в кухню. Щелкнула кнопкой чайника, села на мягкую табуретку. Свет включать не стала, из ванной комнаты сочился тусклый, рисовал привычный порядок: стеклянные дверки навесных шкафчиков, круглые бока чашек на сушилке, ребра тарелок под ними.

Тоня переминалась в дверном проеме, поблескивая стеклами очков, держала у горла воротник вязаной кофты.

— Зачем разулась, — скучно укорила хозяйка, — полы холодные.

— Я в носках, — Тоня будто услышав в упреке разрешение, зашла, присела к углу стола, вынимая из кармана кофты сверточек, — а мы тебе пирог испекли. Подгорел немножко. И не поднялся. Но вкусный. Куда положить?

Ирина сунула ближе стеклянную тарелку. Тоня, торопясь, развернула бумагу, устроила подношение и сжала в кулаке бумажный комок, тихонько суя его снова в карман.

— Дай сюда, — Ирина отобрала бумагу и, потянувшись, бросила в мусорное ведерко, — чего ты, как засватанная вечно? Чай будешь или кофе?

— Кофе ночью вредно, — испугалась Тоня, держа на весу жирную от масла руку, — и тебе тоже. Нельзя. Ты чего не спишь?