«Игроки»

Игроки (fb2) - Игроки [litres] (Королевства Рикайна - 14) 7358K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Бронислава Антоновна Вонсович

Бронислава Вонсович Игроки

© Вонсович Б., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Глава 1

Одна только мысль, что я еду на свой первый бал, да не просто на бал – на Герцогский, наполняла пьянящим искристым счастьем. Хотелось беспричинно смеяться и делать всякие глупости. Папа не торопился меня одергивать – напротив, одобрительно похмыкивал и говорил, какая я у него красавица. С этим я не могла не согласиться: я же видела сегодня свое отражение в зеркале в новехоньком светло-голубом шелковом бальном платье, только-только из-под иглы портнихи.

Выехали мы заранее, так как дорога предстояла неблизкая, а стационарного телепорта до города у нас так и не было. Папа все собирался оплатить, но всегда находились более важные и неотложные траты. На расспросы знакомых он отвечал, что является противником этих новомодных веяний и опасается телепортов. «Этак войдешь с одной стороны, а с другой не выйдешь. Или выйдешь, но по частям, – говаривал он тем, кто удивлялся, что у нас нет такого полезного устройства. – Нет уж. Мы лучше так, по старинке. Как ездили наши предки: со всеми удобствами, на мягких подушечках и не рискуя своей целостностью».

Для него это было частью образа чудаковатого весельчака, любителя азартных игр и крепких напитков. И все же он лукавил: повозка у нас была вполне современная, магическая, а кучеру не приходилось понукать лошадей, лишь следить за скоростью и направлением да вовремя уворачиваться от появившихся не так давно лихачей, что так и норовили привести в негодность не только свое транспортное средство, но и чужое. Поговаривали, что собираются вводить правила движения и жестко штрафовать нарушителей. Но пока все разговорами и ограничивалось, хотя слышала я их лет с пяти-шести.

– Подъезжаем. – Папа отодвинул шторку на окне и посмотрел на улицу, с которой уже давно доносился шум. – Многовато на улице стражников сегодня. Никогда столько не видел. Интересно, что случилось? Что-то серьезное, не иначе.

– Убили кого-то? – предположила я.

– Возможно. – Папа чуть склонил голову к плечу и внимательно изучал патруль, мимо которого мы как раз проезжали. – И армейских подключили. Неспроста это, Шанталь, неспроста…

Он выразительно хмыкнул и задвинул шторку. Впрочем, нужды в наблюдениях не было: мы подъезжали к герцогскому особняку. У ворот нас остановили. Среди проверяющих выделялся маг с высоким уровнем Дара, увешанный артефактами с ног до головы, словно бездомная собака репьями. На каждом ухе – по три сережки разного назначения. Перстни покрывали фаланги пальцев, словно защитные перчатки, на груди и поясе висели увесистые связки. Проверял он больше не нас, экипаж. Все папины вопросы успешно проигнорировал, пощелкал чем-то загадочным, потом бросил начальнику патруля:

– Все чисто!

И вылез из экипажа наружу.

Папа недовольно посмотрел ему вслед, но промолчал. И то сказать – скандал не в наших интересах. Могли просто развернуть экипаж, ничего не объясняя, и были бы в своем праве. Герцогская охрана славилась своей суровостью.

– Добрый день! Ваше приглашение?

Заглянувший начальник патруля был намного более уважителен, на губах его появилось подобие улыбки. И поскольку он оказался довольно молод и привлекателен, я улыбнулась в ответ. В его глазах мелькнула тень мужского интереса, но основное внимание все же было направлено на папу. Тот как раз доставал из кармана заветный листок картона.

– Добрый день! – Папа был сама любезность. – Что случилось?

– Нападение на герцогскую семью, – неохотно ответил офицер, дождался моего испуганного «ах» и продолжил: – Никто не пострадал, но нападавшим удалось сбежать.

– Всем? – удивленно уточнил папа. – И сколько же их было?

Удивление его понятно – до этого дня задумавшие покушение арестовывались на подходе, а уж о том, что кому-то удавалось сбежать, и речи не шло. Разве что травились иногда особым ядом, не позволявшим после смерти вызвать дух и допросить. Очень уж грозен местный глава службы безопасности, лорд Эгре: от одного упоминания его имени в помещении воцарялась тишина и все начинали судорожно оглядываться. Каждый вспоминал свои грешки, большие и не очень, и боялся, что платить за них придется прямо сейчас.

– Заметили только одного, – все так же неохотно ответил офицер. – Но у него могли быть и сообщники в замке. Пробрался же он как-то внутрь.

– Мог действовать и один, – авторитетно заметил папа. – Чем больше человек в курсе дела, тем больше слабых звеньев.

– Возможно. Ваше приглашение в полном порядке. Проезжайте.

– А сам бал-то не отменили? – спохватился папа. – А то, может, нам и проезжать смысла нет.

– Бал не отменили. Усилили меры безопасности, – туманно ответил офицер. – Но если вы опасаетесь за свою жизнь, можете возвращаться домой.

Папу это предложение не вдохновило: не для того он с такими трудностями доставал это приглашение, чтобы просто вставить дома в рамочку и любоваться. Я прекрасно помню, с какой гордостью он показывал этот разукрашенный кусочек картона, когда говорил, что мой первый бал должен быть самым-самым. Нет, из-за какого-то не-удачного покушения он не станет разворачиваться домой, не побывав в герцогском особняке.

– С чего бы мне опасаться за свою жизнь? – проворчал папа. – Да и были бы причины – в герцогском замке, за безопасность которого отвечает лорд Эгре, бояться нечего.

Я бы еще поулыбалась приятному начальнику патруля, тем более что выглядел он сейчас намного более любезным, чем в начале беседы, и проявлял явные признаки интереса уже ко мне, но папа безжалостно захлопнул дверцу и шторку поправил.

– Шанталь, не увлекайся, – пожурил он. – А то до бала не доедешь – выкрадут прямо из экипажа. Зачем тебе какой-то там младший офицерский чин? Пока он старшим станет, ты состариться успеешь, а он так и вовсе – одряхлеть.

Я невольно рассмеялась: папина забота была столь умилительна, что сердиться на него не было никакой возможности.

На входе в герцогский особняк, который гордо именовался дворцом, нас опять изучили артефактами с ног до головы. Наверное, побоялись, что за те несколько минут, что мы подъезжали к парадной лестнице, соберем что-нибудь убийственное из подручных материалов: ручек на дверцах, подушек и шторок. Приглашение исследовали не менее тщательно.

– Остается только удивляться, как при таких проверках посторонний смог приблизиться к герцогской семье, – шепнула я папе, когда мы уже поднимались по лестнице.

– Поэтому и проверяют столь тщательно, что смог, – столь же тихо ответил папа. – Заметила, сколько стражи на улицах? Больше, чем горожан. Когда такое увидишь? Но уж если сразу не поймали, вряд ли убийца окажется столь глуп, что будет расхаживать по улице как ни в чем не бывало. Приметы-то его наверняка у каждого стражника есть.

– Это если его разглядели. К тому же он мог быть магом и под личиной.

Сказала я это чисто из вредности – маг такого уровня, который позволил бы беспрепятственно пройти охрану герцога, не стал бы размениваться на покушения: слишком мелкая цель. Во всяком случае, мне так казалось.

– А слепок ауры на что? – авторитетно возразил папа. – Наверняка же сняли на месте преступления.

– Шанталь? Глазам своим не верю. Если бы не инор Лоран рядом, никогда бы не признал. Как ты похорошела за время, что я тебя не видел.

Восторг в глазах встреченного нами молодого человека мне польстил. Не так давно он относился ко мне снисходительно, как к маленькой дочери соседей, не заслуживающей его взрослого внимания. Хотя сам был не так уж старше. Года на три-четыре.

– Добрый день, Гастон, – жизнерадостно сказал папа. – Не ожидал встретить тебя здесь.

Тон его подразумевал, что мероприятие это для избранных и не каждому дано сюда проникнуть. Хотя сына наших соседей папа всегда привечал.

– Почему? – удивился Гастон. – Лорд Эгре всегда присылает нам приглашения.

– Ах да, – спохватился папа, – я и забыл, что он твой дядя. Удобно иметь такого родственника.

Пожалуй, в его словах слышалось сожаление, что мы с ним такими родственниками обделены. Сожаление и немного зависти.

– Конечно, удобно. – Гастон расплылся в улыбке, предназначавшейся, правда, по большей части мне, а не моему папе. – Кто стал бы такое отрицать?

– Да, глава герцогской безопасности – крупная фигура. Кстати, – оживился папа, – Гастон, ты же наверняка знаешь, что произошло. Расскажешь?

Гастон немного помялся, то ли раздумывая, говорить ли, то ли пытаясь произвести на меня впечатление. Скорее, второе. Ресницы я скромно опустила, но это не мешало замечать, что его интерес разгорался все сильнее. Положительно, бал обещает быть интересным.

Я выразительно вздохнула и просительно посмотрела на молодого человека:

– Гастон, пожалуйста.

– На наследника покушались, – Гастон понизил голос до такой степени, что слова разбирались лишь с трудом. – С каким-то магическим ритуалом из запретных. Но дядя такие колебания чует издалека, успел вовремя. Только у него все силы ушли, чтобы загасить действо и не дать ему бабахнуть, поэтому преступник и сбежал.

– А чего хотели-то? Если убить, лорд Эгре, пожалуй, и не успел бы – он же пришел в разгар действия.

– Маркиза де Вализьена не так просто убить, – снисходительно сказал Гастон. – Он и сам маг не из последних, а уж артефакты у него самые лучшие, лично дядюшкой сделанные. Незаметно не вскрыть.

– Но ритуал, – влезла я, – ритуал же начали проводить? Значит, вскрыли?

– Нет, там дыра в защите оказалась, – важно ответил Гастон.

– Ну и мастер же ты язык распускать.

Слова прозвучали настолько мрачно и неодобрительно, что я невольно повернулась к говорившему. Высокий мужчина в дорогой одежде, уже не юный, но и от старости далек, с резкими чертами лица и черными непроницаемыми глазами, он почему-то вызывал сильный страх. Страх и желание оказаться от него как можно дальше.

Я чуть отступила, устыдилась своего страха, бросила короткий взгляд на папу, но и он выглядел испуганным. А вот Гастон даже не вздрогнул, чем вызвал уважение с моей стороны. Это ж какие у него должны быть крепкие нервы!

– Дядюшка, я не сказал ничего такого, что не было бы известно всем.

Понятно, это не крепкие нервы, а выработанная годами привычка. Пожалуй, если бы я постоянно общалась с главой герцогской безопасности, тоже не вздрагивала бы при его появлении. Наверное.

– Особенно про дыру в защите? – неодобрительно посмотрел на него лорд Эгре.

– Не думаю, что мои соседи используют эти знания во вред герцогской семье, – принялся оправдываться Гастон.

Теперь лорд Эгре перевел внимание на нас, и я невольно поежилась: от него веяло холодом, зимним ночным холодом, пробирающим до самых костей. Казалось, лорд дотягивался до самых потаенных мыслей, извлекал их наружу, презрительно осматривал и отбрасывал. Хорошее качество для главы безопасности: только от одного взгляда уже хотелось признаться во всех прегрешениях, длинный список которых сразу всплывал в памяти, начиная от дерганья кота за хвост в пятилетнем возрасте и заканчивая неприличными мыслями во время вечерних молитв в пансионе.

– Инор Лоран с дочерью? – полувопросительно сказал он и, не дожидаясь нашего подтверждения, продолжил: – Инор Лоран завзятый картежник, а такие люди любые факты используют себе на пользу.

– Ну знаете ли! – возмутился отец. – До сих пор меня в подобном не обвиняли. То, что я любитель карточных игр, не дает вам право…

– Право мне дает моя должность, – прервал его лорд Эгре.

Теперь он смотрел на нас с некоторым интересом, причину которого я не понимала, и это сильно меня тревожило. Я знала, что отец иной раз не слишком честен в игре. До сих пор ему все сходило с рук, но кто знает, не дошли ли слухи до этого лорда, столь меня пугающего. Его молчание было еще страшнее, чем разговор.

Пожалуй, я поторопилась, решив, что смогла бы к нему привыкнуть, если бы видела чаще. Его хотелось видеть как можно реже, и не думаю, что со временем это желание сошло бы на нет. Папа тоже нервничал, незаметно для посторонних, но не для меня: уж я-то знаю, что такие суетливые движения ему свойственны, лишь когда он беспокоится о чем-то слишком сильно, чтобы контролировать себя в достаточной степени.

Спасло нас появление герцогского семейства. По слухам, наследник был молод, хорош и не обручен. Но только по слухам. Вживую его никто из моего окружения не видел. А слухи… они иной раз так преувеличивают действительность. Быть может, он пузат, подслеповат и с тремя любовницами, каждая из которых спит и видит, как бы стать маркизой де Вализьен, а в перспективе – герцогиней Божуйской.

Так что уставилась я на него с жадным любопытством, которого от себя не ожидала. Что ж, слухи оказались не преувеличены: наследник герцогства был привлекателен, хорошо сложен и не имел никаких внешних пороков. Только вот чувствовалось в нем нечто отталкивающее. Я даже не понимала что, но он мне сразу не понравился. Не было в нем того, что иные называют железным стержнем. Рассеянный взгляд не задерживался ни на ком и ни на чем. Маркиз небрежно сел, скорее – плюхнулся в ближайшее кресло, цапнул с подноса торопливо подбежавшего к нему лакея бокал шампанского и выпил со скоростью, немало меня удивившей. Взял второй бокал. Лорд Эгре недовольно нахмурился и пошел к нему.

– А наследничек-то не дурак выпить, – заметил папа.

– Вовсе нет, – возразил Гастон, пыжась от важности. – Это он наверняка пытается залить потрясение.

– Этак он не только потрясение зальет, но и сам утонет, – неодобрительно сказал папа.

Лорд Эгре подошел к маркизу де Вализьену и что-то тихо ему сказал. Тот недовольно отставил полупустой к этому времени бокал, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Начинающийся бал его ничуть не волновал, так же, как и впечатление, которое он производит на гостей замка. Как я поняла, это не было чем-то обычным – на это указывало удивленное перешептывание и доносившиеся до нас отдельные восклицания. Возможно, такое поведение действительно для него нехарактерно и вызвано сильным потрясением? Что же ему грозило? Гастон так и не рассказал. Хотя упоминание запретной магии говорит о многом… Возможно, потрясение оказалось намного сильнее, чем я могу представить? Не пытались ли завладеть его душой?

Но сколько я ни искала сочувствия к герцогскому наследнику, находиться оно не желало, и я разочарованно заключила, что маркиз де Вализьен мне не слишком интересен, несмотря на титул и привлекательную внешность.

Бал, наконец, объявили открытым. Раздалась легкая живая музыка, заставившая наследника, который так и сидел, не открывая глаз, поморщиться. Лорд Эгре опять ему что-то сказал. Маркиз Вализьен небрежно кивнул и открыл глаза. Но присутствующим в зале он не выглядел. Возможно, вспоминал события этого дня?

– Инорита танцует?

Вопрос незнакомого белобрысого типа застал меня врасплох. Но не Гастона. Мой сосед типа оттеснил и невозмутимо сказал:

– Инорита уже приглашена.

И мы полетели в танце. Лорд Эгре, маркиз де Вализьен и все проблемы герцогства перестали для меня существовать. Кому они интересны, эти проблемы, если ноги в изящных бальных туфельках отстукивают ритм почти без участия хозяйки, юбка захлестывает ноги, а рука партнера твердо и уверенно ведет через все хитросплетения танца?

После первого танца последовал второй, третий… Гастону не так уж часто удавалось меня перехватить. Его это ужасно злило, а мне, напротив, было смешно смотреть на его насупленную физиономию. Лица партнеров в танцах менялись, как в калейдоскопе картинки из разноцветных стеклышек, но в памяти никто надолго не задерживался. Разве что тот блондин, что наступил мне на ногу, покраснел и начал сбивчиво извиняться? Но я так и не запомнила его имя…

Нет, бал определенно удался.

Глава 2

Когда мы возвращались домой, к нам в экипаж напросился Гастон. Папа не нашел веской причины для отказа, хотя ему очень не понравилось, что сосед весь вечер не отходил от меня. Меня это больше забавляло: пусть я и вернулась из пансиона, но последний год стоило мне выйти с группой наших девочек на улицу, как я сразу оказывалась в гуще мужских взглядов. От более тесного знакомства меня спасали наши неприступные монахини, приблизиться к которым рискнул бы не всякий. Ради меня на такое геройство никто не пошел, все предпочитали восхищаться на расстоянии или перебрасывать записочки через забор. Восхищение на расстоянии полностью устраивало меня, но не Гастона. В экипаже он попытался завладеть моей рукой, на что ему сразу было указано, что такие вольности позволены разве что жениху, но никак не соседу.

– Да ты у меня на коленях сидела каких-то пять лет назад, – попытался он привести веский довод.

– Не было этого! – возмутилась я. – Ни пять, ни десять лет назад ни на чьих коленях я не сидела. Разве что на папиных…

– Да, пожалуй, не зря меня предупреждали о проблемах, которые приходят со взрослением дочери, – мрачно сказал папа. – Гастон, если она и сидела у тебя на коленях много лет тому назад, чего я, признаться, не помню, не стоит рассчитывать, что это произойдет сейчас. И вообще, Шанталь, давай-ка мы с тобой поменяемся местами.

Гастон разочарованно вздохнул. Я скромно потупила глаза по пансионерской привычке и села напротив папы, аккуратно расправив юбки. Кто мог подумать, что я произведу такое впечатление на соседа! Да, он долго меня не видел, но я не настолько изменилась – так, подросла немного…

– Шанталь, когда ты улыбаешься, кажется, что сюда заглядывает лучик солнца, – Гастон упорно не желал сворачивать с выбранной дорожки. – У тебя такие длинные ресницы, что в их тени могут отдыхать феи.

– Кхм. – Папа громко кашлянул, привлекая к себе внимание. – Как у вас в этом году с урожаем винограда?

Поскольку я соседу упорно не отвечала, ему пришлось удовольствоваться беседой с моим отцом. По правде говоря, за этот день я устала от назойливого поклонника и только обрадовалась бы, реши он выйти из экипажа и немного размяться. Мы с папой прекрасно доехали бы без него. Не думаю, что моего дражайшего родителя так уж волновали вопросы виноградарства и виноделия, хотя они и были для нас довольно важны. Тем более что Гастон все равно ничего внятного сказать не мог: слишком сильно его занимало другое. Он вздыхал и бросал на меня выразительные взгляды. Я делала вид, что устала и ничего не замечаю.

Когда мы доехали и Гастон начал вылезать, папа предложил ему воспользоваться нашим экипажем, чтобы добраться до дома. Приглашать соседа в гости он явно не собирался. И то сказать – терпения у моего родителя хоть и много, но оно не бесконечно.

– Спасибо, инор Лоран, – прочувственно сказал Гастон, – но я лучше пройдусь, подышу свежим воздухом.

– Нет-нет, как можно, – запротестовал папа и начал подпихивать соседа назад в экипаж, – ты устал, сейчас темно. Запнешься, что-нибудь себе сломаешь. Ночь – не время для прогулок.

Сопротивляться моему папе, когда он твердо решил добиться успеха, – дело бесполезное. Что и ощутил на себе Гастон в полной мере. Дверка за ним захлопнулась. Папа дал сигнал Жаку трогаться, с удовлетворением посмотрел вслед отъезжающему экипажу и сказал:

– Вот ведь незадача. Всегда казался адекватным, а сегодня словно подменили. Солнце, звезды, ресницы, феи. Выпил, наверное, чересчур много. Проспится – все забудет.

Выпил Гастон действительно многовато – заливал бокалом шампанского свое горе, когда я танцевала с кем-то другим. Бокалов было много, и к концу вечера горе залилось уже морем спиртного. Но слабое шампанское быстро пьянило и так же быстро должно было выйти.

– И меня? – позволила я себе легко подколоть отца.

Я не думала, что меня невозможно забыть, но в голове после бала чувствовалась необыкновенная легкость, хотелось шутить и смеяться безо всякой причины. И танцевать, танцевать и танцевать… Все равно с кем, лишь бы не наступал мне на ноги и не шептал в уши глупости про фей.

– Эх, Шанталь… – Папа выразительно вздохнул. – Но если за ночь его помешательство не пройдет, то над этим мы подумаем завтра.

– А почему ты настоял, чтобы он уехал, а не прошелся? Возможно, свежий ветер и выветрил бы из его головы всю эту дурь получше сна.

– Что я, молодым не был? – снисходительно сказал папа. – Не отправь я его на нашем экипаже, сейчас он напросился бы в гости и опять вещал про длину твоих ресниц и все такое. Я спать хочу, а вдвоем вас не оставишь – мало ли что ему там в голову придет? Вдруг решит лично измерить то, что ему пока не видно? – Папа широко зевнул и продолжил: – А в моих планах нет срочной выдачи дочери замуж.

– В моих – тоже. Я бы с ним и не осталась.

Я поцеловала уставшего папу в прохладную от ночного воздуха щеку и ушла к себе. Но спать не хотелось. Пусть каждая частичка моего тела чувствовала усталость, но казалось, стоит закрыть глаза, и безвозвратно пропадет волшебство сегодняшнего дня, полное чарующей музыки и танцев. Как же рано закончился бал! Неприлично для герцогского семейства делать его столь коротким. Конечно, их несколько извиняло случившееся покушение, но наследник вскоре после начала бала ушел, через некоторое время за ним последовали родители. Лорд Эгре то уходил по своим делам, то приходил. Пару раз я ловила его взгляд на себе, что не радовало, хоть взгляд был не восторженный, а, скорее, изучающий. Говорили, что он вербовал агентов в самых разных слоях общества, и попасть в зону его интересов мне не хотелось.

– Инорита, что ж вы меня не зовете? – Марта, как всегда, ворвалась в мою спальню без стука. – Неужто так и будете в платье спать?

Слишком давно она у нас работала, со времен моей бабушки, и считала, что никто лучше, чем она, не позаботится о семье Лоран. Папа иногда ворчал, что она слишком много себе позволяет, но ворчанием все и ограничивалось. Марта уже казалась неотъемлемой частью нашего дома.

– Не хочу спать. Танцевать хочу!

Я подскочила с пуфика и закружилась по комнате.

– Полноте, инорита, еще натанцуетесь. А сейчас пора спать, – твердо ответила Марта и поймала меня за край платья.

Вздохнув, я начала снимать украшения. Они красиво разлеглись на прикроватной тумбочке и притягательно поблескивали, напоминая о закончившемся бале.

– В сейф бы их, – задумчиво сказала Марта, – не дай Богиня, чего случится.

– Что с ними за ночь случится? – возразила я. – И папа уже наверняка спит.

– Да, инор Лоран уже вовсю храпит, – подтвердила экономка. – И все же непорядок. Вдруг воры? А у вас все тут выложено, искать не надо. Сгреб и убежал.

Она сурово на меня посмотрела. Я хотела возразить, что воров у нас отродясь не было. Кто потащится в такую глушь, если в городе дома знати стоят рядышком и битком набиты ценностями, которых в нашей семье никогда не было и быть не могло? Но сказать ничего не успела, так как за окном раздался шум и грохот от падающего тела.

– Воры! – возопила экономка и бросилась к окну. – Держи воров!

Надо же, какая развитая интуиция у этих воров: не успела я не положить драгоценности в сейф, как они тут же за ними полезли.

К окну я устремилась даже быстрее Марты, так хотелось увидеть этих уникальных личностей.

Но за окном было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Виднелось только какое-то бесформенное пятно на кусте роз, сразу под моим окном. И оно не шевелилось.

– Убился? – неуверенно сказала я.

– С такой высоты? – скептически ответила Марта. – Сейчас мы его, голубчика, прихватим. Будет знать, как порядочные семьи обкрадывать! Жак! Не спи, паршивец, нужно задержать бандита, пока он не очнулся и чего-нибудь не свистнул!

– Шанталь… – раздался слабый голос из кучи.

– Это не вор, – разочарованно сказала я, только теперь разглядев, что валяется страдалец не только на розах, но и прикрытый побегами плюща, что так красиво оплетал стену. Посадили мы его не столь давно, и заматереть он не успел.

Я высунулась из окна подальше и осмотрела стену. Так и есть. Этот пьянчуга пытался по нему залезть и оборвал. – Это Гастон Эгре, наш сосед.

– Одно другому не мешает, – заметила экономка, но уже не с таким пылом. Похоже, разочаровалась она не меньше меня. Действительно, Гастона Марта неоднократно видела, а вот настоящего вора – ни разу. – Сейчас инора Лорана поднимем, пусть он решает.

– Шанталь, я умираю, – раздался жалобный голос, но не успела я испугаться, как Гастон добавил: – От любви.

Поскольку он лежал не двигаясь, то я забеспокоилась: вдруг куст роз недостаточно смягчил падение, и Гастон весь переломался и сейчас истекает кровью прямо под моим окном?

– Нужно будить папу и звать целителя. Марта, отправь кого-нибудь. Папу я подниму сама.

Я побежала к родительской спальне. Добудиться родителя удалось не сразу, а потом немного времени ушло на объяснения. После чего папа схватился за голову, и без того всклокоченную после короткого сна, и страдальчески сказал:

– Богиня, за что мне это? Завтра же вызову мага, пусть защитный полог на твое окно ставит.

– Папа! – возмутилась я. – Это же не я из окна вылезала, а он отвалился.

– Вот именно! А если бы не отвалился, а долез? Нет, полога мало. Нужно компаньонку поселить у тебя за стеной, благо дверь между комнатами есть. С утра займусь.

Все сочувствие к Гастону испарилось тут же. Ему вино в голову стукнуло, а страдать мне. Полог на окно и надсмотрщица под боком! Так что когда мы спустились в гостиную, куда Жак привел стонущего Гастона, я была зла, как никогда ранее.

– А скажи-ка мне, дорогой, что тебя заставило лезть ночью в спальню моей дочери! – возмущенно сказал папа.

– Инор Лоран, вы же сами помешали мне с ней объясниться, – с укором ответил Гастон. – А мне так много нужно было сказать Шанталь! Так много! А вы… Вы только и делаете, что мешаете. Шли бы вы спать, в самом деле: время уже позднее.

Судя по разлившимся в воздухе спиртовым парам, шампанское, может, и выветрилось уже, но было с успехом заменено чем-то намного более серьезным и сильнее бьющим по голове. Выпил он достаточно, чтобы начать говорить и делать глупости, но недостаточно, чтобы мирно уснуть где-нибудь под кустом, если уж до дома не добрался.

– Вот именно что позднее, – попытался воззвать к его рассудку папа. – Приличные люди в это время спят, а не лазят по стенам, как пауки какие-то.

– Пауки лазят лучше, – заметила я. – Они это делают тихо и не падают.

– Я тоже тихо, но у вас плющ ненадежный. – Он уперся взглядом в папу и выдал: – Инор Лоран, вы его нарочно подпилили. Вы не хотите, чтобы ваша дочь вышла за меня.

– А что, уже вопрос так стоит? – поразился папа. – Нет, я, конечно, не хочу мешать счастью дочери…

Он посмотрел на меня, а я энергично замотала головой. Какое счастье с этим пьяным пауком? Надеюсь, он проспится, и все желание жениться сойдет на нет.

– Тогда сразу вынужден вас огорчить, – оживился папа, – Шанталь вам отказывает.

– Она ничего не сказала.

– Отказываю, – торопливо сказала я. – Мы слишком мало знаем друг друга.

– Как это мало? Можно сказать, ты росла на моих глазах.

Про колени он благоразумно умолчал в этот раз, так что я тоже ничего не стала говорить. Но другой вежливой причины для отказа придумать не могла, да и говорить с этим претендентом на мою руку не хотела. Я внезапно поняла, что тоже устала и ужасно хочу спать. Но Гастон показательно стонал и требовал к себе внимания, так что пришлось немного задержаться и выказать к нему участие.

Спас меня подъехавший целитель: сначала шарахнул страдальца отрезвляющим заклинанием, потом выявил перелом левой руки и начал лечить. Делал он это в полном молчании. Гастон, протрезвевший и осознавший результат падения, молчал, не дергался и лишь бросал тоскливые взгляды то на меня, то на папу. Папа посочувствовал ему напоследок – перед тем как усадить в экипаж, похлопал по плечу и сказал, что все скоро заживет и забудется. Его слова подарили мне надежду: возможно, он и сам забудет до завтра про полог и компаньонку. Главное, не напоминать…

Глава 3

Надежды на то, что папина идея за ночь выветрится у него из головы, так и остались надеждами. О ночном происшествии он вспомнил, сразу как встал, и немедленно поехал в город. На все мои возмущенные уговоры лишь снисходительно ответил:

– Шанталь, я беспокоюсь только о тебе. Другой окажется более ловким и долезет. Или Гастон протрезвеет, подлечится, и его опять потянет покорять вершины. И что? Мне же придется тебя выдавать замуж за этого идиота, потому что твоя репутация будет запятнана.

Почему виноват Гастон, а страдать мне? Может, Гастон протрезвеет и поумнеет, а больше и не найдется столь ушибленных на голову иноров, чтобы лезть по плющу на второй этаж. Тем более что все толстые стебли почти полностью оборваны…

– А если пожар? Я сгорю, пусть и с неповрежденной репутацией.

– Пожар? С нашими артефактами?

Папа снисходительно на меня посмотрел, ничуть при этом не смутив.

– Артефакты могут сломаться, – твердо ответила я. – Мне не улыбается попасть в заключение из-за чужой глупости.

– Можно сделать полог проницаемым с одной стороны, – задумчиво сказал папа. – С твоей. Правда, это подороже выйдет, но на что не пойдешь ради красавицы дочки?

– Да мне вообще полог не нужен!

На самом деле с пологом я уже смирилась, а сейчас намеренно делала на нем акцент, чтобы вторая идея, а именно: нанять компаньонку, ушла куда-нибудь далеко и была погребена под толстым слоем причин, по которым защитный полог на окно мне жизненно необходим. Нет уж, соглядатаи мне не нужны! Два года под постоянным монашеским присмотром стали суровым испытанием, благо что папа часто брал меня домой. Но теперь, дома, мне не нужен постоянный надзор. Хватит, намолилась на ночь на всю оставшуюся жизнь!

– Как это не нужен? – воодушевленно вещал папа. – Он и от ветра защищает, и комары теперь не побеспокоят, если опять артефакт сломается, как в прошлом году… – Я выразительно хмыкнула, но папу это не смутило, и он продолжил: – Решено. Себе тоже ставлю.

Ехидный вопрос, не возьмет ли он себе и компаньонку, я благоразумно замолчала: вдруг папа за ночь про нее забыл, а я напомню. Нехорошо получится. Для меня нехорошо.

Папа отбыл в город, весь в размышлениях, каким условиям должны отвечать пологи, количество которых возросло уже до четырех: на две наши спальни, его кабинет и одну из гостевых, которая у нас использовалась очень редко. Речь о комнате, соседней с моей, не зашла, и я окончательно успокоилась. Ладно, переживем как-нибудь этот несчастный полог. Полог – не компаньонка, в личную жизнь не вмешивается. В конце концов, мне и самой не нужно, чтобы всякие Гастоны меня навещали в неурочное время. Плющ он оборвал, но кто помешает ему в следующий раз взять лестницу?

До приезда папы я успела часок отыграть на клавесине, к удовольствию собственному и Марты, которая оставила все дела и с улыбкой умиления слушала меня в гостиной. Я ей исполнила несколько песенок из тех, что сейчас популярны в столице. Голос у меня не слишком сильный, но приятный. А главное – я не фальшивлю, как одна из моих товарок по пансиону. Слушать ее было сплошное мучение, она и в общем слаженном хоре умудрялась не попадать в такт. А так как голос у нее был необычайно визглив и пронзителен, то монахини все же отстранили ее от музыкальных занятий. И правильно – слишком много испытаний не всегда наставляют на праведный путь, а уж ее пение вызывало столь сильное желание придушить исполнительницу, что ни о каком смирении и речи идти не могло.

Папа приехал не один, а с молодым магом, видно, только окончившим Академию или просто доучившимся до выпускного курса. Но это не мешало тому надуваться от осознания собственной важности. Еще бы: крупный заказ, наверняка первый. Уверена, услуги этого юноши обошлись в небольшую сумму.

– Папа, вы собираетесь самолично впустить постороннего мужчину в мою спальню? – с деланым возмущением спросила я. – И что же тогда останется от моей репутации, о которой вы так заботитесь? Или я должна буду сразу выйти за него замуж?

«Посторонний мужчина» залился краской и сделал пару шагов назад к двери: наверное, в его ближайшие планы женитьба не входила. Потом рассмотрел меня, приосанился и прошел вперед уже с видом человека, который обдумывает остепениться. Папа чуть укоризненно хмыкнул:

– Шанталь, не смущай специалиста. Мы все с тобой обговорили ранее. Думаю, ничего с твоей репутацией не случится, если он посетит твою спальню в твое отсутствие.

С репутацией, может, и не случится, а вот со здоровьем – запросто. Квалификация данного «специалиста» у меня вызывала огромнейшее сомнение. Наверняка это его первый заказ, а значит, нужно проследить, чтобы он там чего лишнего не сделал или чего важного не забыл. А то с этого инора станется сделать ее проницаемой снаружи, а не изнутри, а комаров вместо отпугивания – приманивать.

Повод для опасения у меня имелся. В пансионе тоже как-то решили сэкономить на заклинаниях и привлекли такое вот молодое дарование. И результат – все окрестные коты собрались в подвале, ибо мышеотпугивательное заклинание их привлекало даже больше валерианы, изрядные запасы которой произрастали в монастырском саду. Нет уж, желаю убедиться лично в отсутствии побочных эффектов.

– В мое отсутствие спальню никто посещать не будет, – мрачно сказала я.

– Конечно-конечно, – мелко закивал маг, – только хозяйка комнаты точно знает, что ей нужно, разве можно иначе? Как без нее что-то делать? Никак нельзя.

И смотрел на меня этаким орлом, уверенный, что его старенькая мантия произвела на меня столь убойное впечатление, что я сразу пала жертвою мужского мажеского обаяния. Так, нужно проследить, чтобы непроницаемым полог был снаружи не только от комаров, но и от магов. От всех сразу, и этого конкретного в частности.

Похоже, папе тоже пришла в голову эта мысль, поскольку он уже не столь благожелательно смотрел на нанятую персону и хмурился. Но от своей идеи отступить не пожелал и провел нанятого мага на место работы. Для начала – в свой кабинет. После того как я сказала, что нужно бы убедиться, что данный «специалист» действительно что-то может, и желательно – на нейтральной территории.

Маг обиженно надулся и промолчал все время, пока настраивал полог под моим недружелюбным наблюдением. Я все проверила, но так и не нашла, к чему придраться. Меня это несколько расстроило, ибо я уже понадеялась, что сегодня удастся обойтись без полога. Но маг, напротив, приосанился и посматривал на меня теперь с некоторой снисходительностью. Полог в моей комнате он настроил гораздо быстрее, что меня насторожило. Я исследовала со всей тщательностью все, что только пришло мне в голову, но не нашла ни малейшего недочета. Оставалось последнее.

– Инор маг, вы левитировать умеете? – спросила я.

– Умею, естественно, – небрежно бросил он. – Это не так сложно, как думают некоторые.

– Как интересно, – обворожительно улыбнулась я в ответ. – А вы не могли бы показать это свое умение? Всегда мечтала посмотреть.

– Конечно, – обрадованно ответил он. – Прямо сейчас.

– Нет, нет, – торопливо остановила я его. – Сначала вылезьте через окно наружу, а потом левитируйте вниз. Это должно быть так занимательно…

– Шанталь! – возмутился папа.

– Должна же я убедиться, что снаружи никто не сможет залезть, – заметила я. – Вот пусть инор маг и докажет действенность своих заклинаний.

– Левитация – слишком энергозатратна…

– А что ему стоит симулировать?

Папа и «приглашенный специалист» проговорили почти одновременно, оба были против моей идеи, но по разным причинам. Подумаешь, энергозатратно! А как же всесторонняя проверка? Но с тем, что этот тип может и симулировать, пожалуй, я была согласна.

– Пусть тогда Жак принесет лестницу и попробует залезть, – предложила я. – Кстати, а сама я смогу вернуться через окно, если мне вдруг захочется высунуться наружу?

Маг скорбно забубнил, что это слишком тонкая настройка, которую ему не оплачивали. Что вылезти смогут все, а вот залезть – никто, и хозяйка комнаты – в том числе.

– А зачем это тебе вылезать через окно? – подозрительно спросил папа.

– Сам же говорил – пожар или другая опасность.

– Вот когда пожар или другая опасность устранится, тогда и вернешься как все, нормально, через дверь. Нечего туда-сюда через окна шастать. Приличные девушки так не поступают.

Думаю, папу не так уж беспокоило мое возможное неприличное поведение, скорее, он не хотел доплачивать за такую ерунду. Маг же наверняка ерундой это не посчитает и учтет все свои затраченные магические силы, которые он очень ценит. Но Жака с лестницей все же позвали. Он долез до моего окна, важно потыкал в невидимый полог и сказал, что «не пущает».

Папу это удовлетворило, и он повел мага в следующую комнату. В соседнюю с моей спальню!

– Ты же хотел гостевую снабдить пологом, – напомнила я. – Ту, которая в конце коридора.

– Эту тоже снабдим. Как-никак здесь будет жить твоя компаньонка…

– Какая компаньонка? – недоумевающе спросила я.

Я старательно делала вид, что ничегошеньки не понимаю, что не было вчера никакого разговора о компаньонках, хотя уже прекрасно понимала, что от надсмотрщика отвертеться не получится.

– Как какая? Вчера все обсуждали. Я сегодня как раз договорился с подходящей особой, – преспокойно ответил мой дражайший родитель. – Мне необычайно повезло. Бывшая гувернантка герцогской семьи оказалась свободна и согласилась провести у нас какое-то время.

– Папа, зачем мне гувернантка? Я уже вышла из детского возраста.

– Я и приглашал ее как компаньонку. Но если она захочет тебе преподать пару уроков по этикету, я возражать не буду.

Застонать и схватиться за голову помешало присутствие постороннего инора, иначе я бы высказалась. Ох, как бы я высказалась…

– Как-то не очень у нее получилось преподавать этикет в герцогском семействе, – неожиданно пришел мне на помощь маг. – Вон маркиз де Вализьен этой ночью такой скандал в борделе учинил, что весь город взбудоражил. Не сказал бы, что он хорошо воспитан.

Я скромно потупилась – негоже девицам из благородных семейств слушать про какие-то там бордели. Но смешок все же вырвался, несмотря на прикушенную губу. Посмотрим, что скажет на это папа.

– Если бы скандал в борделе учинила его сестра, – нашелся мой умный родитель, – то тогда можно говорить, что инора Маруа не справилась со своими обязанностями. А так – все претензии к гувернеру маркиза. И, кстати, я ни разу не слышал о каких-то скандалах с его участием…

Папа подозрительно уставился на молодого мага.

– Думаете, я вру? – оскорбился он. – Я тоже раньше не слышал. Но сегодня ночью пришлось вызывать лорда Эгре, и только ему удалось приструнить маркиза. Иначе стало бы у нас на один бордель меньше.

– Какая потеря! – манерно сказала я, напоминая о своем присутствии. – А бордель, простите, инор маг, это что? Никогда раньше не слышала этого слова…

– Э-э-э, – протянул покрасневший маг и с надеждой посмотрел на моего папу, но тот не спешил приходить ему на помощь. – Не думаю, что это такое уж полезное заведение. Скорее, напротив.

– То есть маркиз Вализьен хотел сделать что-то на благо города? – «догадалась» я.

– Некоторые, несомненно, так и посчитают, – заметил папа. – Но вернемся к нашим пологам…

Я поняла, что больше мне с ними делать нечего – маг левитировать отказывался, чаровал скучно, без внешних эффектов, а особенности полога в соседней комнате меня волновали мало, да и папа сам за этим присмотрит. И что мне тогда делать в их компании? Слушать про бордели? Так маг теперь ни за что на эту тему не заговорит – вон, краснота от смущения так и не прошла, осталась неравномерными некрасивыми пятнами. Да и сам он не так уж и хорош. Поговорить с папой? Но он ни на какие уговоры не поведется, если уже успел не только найти, но и пригласить эту инору Маруа, которая мне заранее не нравилась. Наверняка старая противная грымза, которая сделает мое пребывание в отчем доме невыносимым. Хм… Но я не маленькая девочка, которая не может за себя постоять, да и компаньонку всегда можно поставить на место, если она вдруг вздумает меня учить…

– Гастон Эгре прислал.

Марта, как всегда, ввалилась без стука. Она тащила огромную корзину с розами, из которой торчал белый конверт. Розы были красивые – соседское поместье ими славилось. Не менее красивыми оказались слова, которые складывались в витиеватые извинения. «Пораженный твоей красотой в самое сердце…» Ишь ты. Похоже, за ночь из соседской головы дурь не выветрилась… Но, может, он с утра приложился к бутылке, перепутав ее с обезболивающим?

– Отвечать будете? – прервала мои размышления Марта. – А то посыльный ждет.

– Нет. Отвечать не буду, – твердо ответила я.

Пожалуй, идея с компаньонкой не столь уж плоха. Надеюсь, что инора приедет раньше, чем у Гастона заживет рука…

Глава 4

В каждом уважающем себе доме должен быть потайной ход. Не могу сказать, чтобы наш дом сильно себя уважал, ибо ход там хоть и сделан по всем правилам, но такой узкий, что я в своем скромном домашнем платье с трудом в него протискивалась, собирая со стен всю накопившуюся паутину и грязь. Да, сразу видно: здесь никто не бывал, пока я торчала в пансионе. Впрочем, и раньше я не слишком часто сюда заходила. Так, поигралась немного, как узнала, и все. Секретов никаких не услышала: все важное, касающееся нашей семьи, папа сказал до того, как показал потайной ход. А просто так ходить в столь узком пространстве неинтересно.

Но сейчас без этого не обойтись. Лорд Эгре собственной персоной, приглашенный папой в кабинет. Разве можно пропускать такой разговор? Папа, конечно, мне все перескажет, когда гость уедет, но до этого времени я умру от любопытства. Подслушивать в коридоре неудобно: не говоря уж о постоянно шастающей туда-сюда Марте, которая непременно пристанет с нравоучениями о поведении, недостойном благородной инориты, там еще ничего не видно и плохо слышно. А здесь и обзор хороший, и слышимость магически усилена. А из кабинета – напротив, не услышат, даже вздумай я исполнить оперную арию во всю силу собственных легких.

Но все же я затаила дыхание, когда приоткрывала смотровое окошко. Похоже, ничего интересного не пропустила, разговор шел о прошедшем бале, в выражениях самых что ни на есть официальных. Но тут лорд Эгре поднял голову и посмотрел прямо на меня. В груди что-то испуганно екнуло, хотя я была уверена, что он никак не может меня видеть, в том числе и на магическом плане – уж создатели хода об этом позаботились, полностью экранировав от магических просмотров. Но лорд продолжал смотреть и при этом улыбался, словно все наши экраны не были для него помехой.

– Собственно, времени у меня не так много, – сказал он и перевел взгляд на папу, – поэтому перейду сразу к цели визита. Я собираюсь жениться.

Если я не упала в обморок, то лишь потому, что падать было некуда: стены надежно подпирали с двух сторон, да и пол был не сказать чтобы очень уж чистый. Я закрыла рот обеими руками, чтобы не заорать от ужаса, и постаралась успокоиться. Возможно, жениться он собрался не на мне и просто заехал по дороге поделиться радостью. В самом деле, почему нет? Влюбленные часто делают глупости. Почему глава герцогской службы безопасности должен стать исключением?

– Рад за вас.

Папа старательно делал вид, что ничего не понимает. Блефовать он умел прекрасно, посторонний человек ничего бы не заподозрил, слишком невозмутимым выглядел мой родитель. Но это посторонний, не я. Я прекрасно видела, что папа взволнован, а значит, понял он слова лорда Эгре точно так же, как и я.

– Я собираюсь жениться на вашей дочери, инор Лоран, – уточнил лорд и снова посмотрел на меня, чуть скривив губы в усмешке.

Теперь я уже была уверена, что на меня: слишком выразительный взгляд был направлен в сторону этого несчастного смотрового окошка. Для лорда не стало секретом не только что здесь потайной ход и что в нем кто-то есть, но и то, что этот кто-то – я.

– На Шанталь? Полноте, лорд Эгре, она совсем еще ребенок, – добродушно рассмеялся папа.

– На балу мне так не показалось, – едко ответил его собеседник. – И не пустили бы ребенка на взрослый бал. Завернули бы на стадии проверки.

– Да, охрана у вас очень тщательно все проверяет, – подтвердил папа. – Герцогу очень повезло, что вы заведуете его безопасностью.

– Вот видите. Значит, дочь у вас вполне взрослая, чтобы выйти замуж. И в более младшем возрасте выходят.

Лорд Эгре смену темы не поддержал и на лесть своим подчиненным не повелся.

– Должен вам сказать, – доверительно наклонился к своему собеседнику папа, – что к ней вчера посватался ваш родственник, Гастон Эгре. Не будете же вы препятствовать счастью своего племянника? Такого замечательного молодого инора?

Да, Гастон просто замечательный. Во всяком случае, у него не было двух жен, умерших при странных обстоятельствах. Об этом особо не говорили, все же лорд Эгре – не та фигура, о которой можно безнаказанно сплетничать, но слухи ходили. Нет, если встанет выбор между лордом и его племянником, то я предпочту Гастона.

– Какой он мне племянник? – рассмеялся лорд. – Так, дальний родственник. И поверьте, мое счастье для меня много дороже чужого. Я влюбился в вашу дочь с первого взгляда и не хочу ее никому отдавать. Инор Лоран, времени у меня немного, так что давайте я переговорю с невестой, обсудим дату свадьбы, да я поеду.

Я невольно разозлилась. Он говорил так, словно наше с папой согласие уже дано. А его слова о любви с первого взгляда выглядели скорее насмешкой, чем правдой. Не был он похож на безумно влюбленного, да и просто на влюбленного не похож. Он пугал меня настолько, что я лучше в монастырь пойду, чем с ним в храм.

– Лорд Эгре, боюсь, Шанталь не согласится, – добродушно сказал папа. – Она у меня такая нежная, романтичная… Ждет настоящую любовь, понимаете ли.

– Когда это при выборе партии интересовались мнением девушки? – довольно холодно сказал лорд. – Здесь важен ответ родителей. Итак, что скажете вы? Только давайте без этих ваших уверток.

Он покрутил в воздухе пальцами, тонкими гибкими пальцами мага, привыкшего к постоянным занятиям. Сейчас они не собирались в магический пасс, грозивший немедленно покарать за неподчинение, но от этого лорд Эгре не показался мне более привлекательным. Он вызывал страх. Страх и отвращение. Пожалуй, я понимала его покойных жен – в гробу однозначно лучше, чем в браке с таким типом.

– Я не соглашусь, – твердо ответил папа. – Даже если согласится Шанталь.

Да, здесь блефуй не блефуй – результат один. Лорд Эгре требует точного ответа, и отговорки в духе «слишком юна» и «уже помолвлена» с ним не пройдут.

– В самом деле? – Лорд насмешливо улыбнулся и открыл папку, на которую я раньше не обратила внимания. – Вот копии заявлений, которые к нам вчера поступили.

Вот когда я пожалела, что здесь нет приспособления, позволяющего приблизить нужный участок. Мне жизненно необходимо было знать, что же это за такие заявления, при взгляде на которые папина выдержка дала явную трещину. Он даже побледнел немного, чего за ним раньше не водилось.

– Это подлог, – небрежно сказал папа. – Цель которого – опорочить репутацию честного инора.

– В самом деле? А мне кажется, самые что ни на есть настоящие. Вы шулер, инор Лоран, и что бы вы ни говорили, этого факта ничего не изменит. И если для будущего родственника я могу сделать поблажку и не дать делу ход, то для постороннего… Сами понимаете…

Папа прекрасно понимал и все же ответил:

– Я предпочитаю судебное разбирательство.

Лорд Эгре расхохотался. Неожиданно красиво, в этакой раскатистой заразительной манере. Но нам с папой было не до смеха, поэтому никто его не поддержал.

– Инор Лоран, вы же прекрасно понимаете, что я получу то, что считаю необходимым. Не думайте, что вам удастся спрятать дочь. На время судебного разбирательства на выезд вашей семьи будет наложен запрет. Более того, за вашим домом установлено наблюдение уже сейчас. А после… Думаю, что решит суд, вы догадываетесь. После этого у вашей дочери не будет и той иллюзорной защиты, которая есть, и она все равно станет моей, но уже не женой.

Говорил он спокойно, почти доброжелательно, словно объяснял неразумным детям то, что они никак не хотят понять: решения взрослых принимаются и исполняются, а за неисполнением всегда следует наказание. А как же иначе? Капризам потакать не следует.

– Можно нам подумать? – попытался сохранить лицо папа.

– Нет, – жестко ответил лорд Эгре. – Вы все равно согласитесь. Давайте прекратим этот бессмысленный разговор. Зовите дочь. У меня не так много времени, чтобы его бесплодно тратить.

Он опять посмотрел на меня, и мне показалось, что глаза его очень близко, словно он стоит рядом, совсем рядом. И не было в этих глазах хоть грана любви, только холодная колючая пустота.

– Подождите в гостиной, – убито сказал папа. – Вы же понимаете, Шанталь нужно какое-то время, чтобы привести себя в порядок перед встречей.

– Стряхнуть пыль с хорошенькой головки? – рассмеялся лорд Эгре.

Я подумала, что он вытащит меня прямо из потайного хода, но лорд решил соблюсти хотя бы видимость приличий, поэтому лишь улыбнулся в мою сторону, поднялся и вышел из кабинета, предоставив нам возможность все обсудить без свидетелей. Наверное, он рассчитывал подслушать беседу, но папа активировал артефакт, напрочь лишающий такой возможности посторонних, что-то сказал и махнул рукой в мою сторону. Но что, я не услышала, так как оказалась уже за зоной воздействия. Тогда он выключил артефакт и сказал:

– Шанталь, выходи. Я знаю, что ты здесь. Да и лорд Эгре знает.

Я нажала на рычажок и вышла в кабинет. Смущения я не чувствовала. Все перекрывал ужас. Липкий, обволакивающий и леденящий душу. Ноги не держали, пришлось опереться на стену, чтобы не упасть. Потайная дверь с тихим шелестом закрылась. Как же хорошо было там стоять: поддержка с двух сторон…

– Ты все слышала, – папа не укорял и не спрашивал, – поэтому повторять не буду. И я не знаю, что делать.

Таким растерянным я его раньше не видела. Не думаю, что он сейчас способен мыслить более здраво, чем я. А я… Я ни на миг не могла ни на чем сосредоточиться, мысли метались, как вспугнутые птицы. Нет, нужно приходить в себя, и как можно скорее.

– Что в этих заявлениях?

– Ты же слышала. Сфабрикованные писульки о моей нечестной игре.

– Сфабрикованные, ой ли? Хочешь сказать, что ты ни разу не жульничал? Уж со мной можешь быть честным.

– В нашем положении разницы нет, – не смутился папа, – ибо суммы там в любом случае завышены, и очень сильно. Если суд их признает достоверными, а он признает, здесь сомнений никаких нет, мы потеряем все, а я окажусь в тюрьме. Что будет с тобой, ты слышала.

– Я лучше в монастырь уйду, – тоскливо сказала я.

– Не лучше. Из замужа можно выйти, из монастыря нет, – отрезал папа. – Речь не идет о немедленной свадьбе. Нужно растянуть помолвку на как можно дольше. Мы непременно что-нибудь придумаем. Понять бы, зачем ему нужен этот брак.

– Он меня не любит, – зачем-то сказала я.

– Не любит, – согласился папа. – Но хочет жениться. Настолько хочет, что сфабриковал против меня дело.

– Может, если мы откажем, он не станет давать делу ход? – с надеждой спросила я.

– Станет, – уверенно ответил папа. – Он не из тех, кто бросает пустые обещания. Сказал – сделает, значит, сделает.

Я вздохнула. Самый простой путь отпадал.

– Хотя мне кажется, это не тот вариант, что ему нужен, – продолжил папа. – Ему нужно твое согласие. Богиня, зачем ему этот брак? При желании он мог посвататься и к более богатой и родовитой…

– Значит, ему нужно что-то, что он может получить только от брака со мной. У нас нет каких-нибудь редких артефактов?

– Лорду Эгре проще отправить к нам агента и выкрасть, если бы мы отказались продать, – недовольно ответил папа. – Жениться для этого необязательно и невыгодно.

– Но он хочет жениться…

Я задумалась, что у меня может быть такого, чего нет у других девушек. Возможно, что-то, связанное с происхождением? Вдруг у меня в роду были необычайно сильные маги, или эльфы, или драконы, или… Тут я постаралась унять разыгравшееся воображение. Ничего из этого у меня не было. Был очень слабенький Дар, позволявший чувствовать магию, но не управлять ей.

Стук в дверь оказался настолько громким и неожиданным, что мы с папой одновременно вздрогнули. Возможно, артефакт, блокирующий подслушивание, еще и усиливал шум со стороны? Похоже, папа подумал об этом же, потому что артефакт выключил, чуть откашлялся и сказал:

– Войдите.

– Инор Лоран, там ваш гость говорит, что он уже заждался. – Марта напуганной не выглядела, и то хорошо. – Я ему уже и чаю предлагала, и чего покрепче, а он отказывается.

– Не так уж он долго ждет. Я пока не успела свыкнуться со своим счастьем.

– Ой, так он к вам посватался, да? – оживилась экономка. – И правильно, девицу нужно сразу после пансиона брать, пока ее развратить не успели. И нечего гримасничать, инорита. Очень, очень достойный инор. Сразу видно, что хорошо воспитан и при деньгах. Да, деньги у него точно есть, вы выяснили? – забеспокоилась она. – Не хотелось бы нашу девочку отдавать какому-то проходимцу. Пусть выписку из банка принесет и это… из герцогской канцелярии, какая у него недвижимость есть. И только потом сватается, да.

Папа невольно хохотнул. Обозвать главу герцогской службы безопасности проходимцем! Хорошо, что тот не слышит слов нашей экономки. Впрочем, я бы за это не поручилась: наверняка его артефакты позволяют прослушивать все вокруг на много миль.

– Деньги у лорда Эгре точно есть, – ответил папа. – А если вдруг нет, то выписку ему сделают любую как в банках, так и в герцогской канцелярии.

Марта охнула и прижала руки к пышной груди.

– Лорд Эгре, лорд Эгре, – как заведенная, повторяла она.

Меня ее вид неожиданно встряхнул, привел в себя. Я не экономка, мне нельзя так опускаться. Сейчас нужно спуститься к этому лорду и выслушать, что он от меня хочет.

Я выпрямилась и провела рукой по юбке, на которую собралась пыль потайного хода. Юбка не стала от этого намного чище, но переодеваться не буду. Взглянула на себя в зеркало, убрала прилипшую к уху паутину. В остальном у меня не было нареканий к собственному виду. Разве что чуть более бледная, чем обычно.

– А отказать ему нельзя? – жалобно спросила Марта и, не дожидаясь ответа, добавила: – А платье бы сменить, неприлично в таком к жениху спускаться.

– К такому – прилично, – ответила я.

Голос подрагивал, к горлу подступали слезы.

– Шанталь, не паникуй, мы непременно что-нибудь придумаем.

Я кивнула и вышла. Да, мы непременно что-нибудь придумаем, а сейчас надо успокоиться. Предстоящий разговор пугал, но я нацепила на лицо беззаботную улыбочку и легко впорхнула в гостиную. Лорд Эгре встретил меня внимательным взглядом. Видно, пытался вспомнить, как я выгляжу. А может, опасался, что под видом инориты Лоран ему подсунут кого-то другого. Как бы то ни было, осмотром он остался удовлетворен и улыбнулся. Чуть снисходительно, с той долей превосходства, которая наверняка бесила всех, с кем он общался.

– Добрый день, Шанталь. – Он намеренно опустил слово «инорита», утверждая тем самым на меня право. – Надеюсь, вы пришли сделать меня самым счастливым человеком в герцогстве, а может, и во всем Шамборе?

Мне хотелось ответить ему колкостью, но злить столь влиятельного лорда чревато тем, что миром мы с ним не разойдемся, а я очень надеялась на благоприятный исход. Вдруг для его целей достаточно одной помолвки? Маловероятно, но все же…

– Вам трудно отказать, лорд Эгре, – все же сказала я. – Вы такой убедительный. Невозможно устоять против вашего обаяния.

– Судя по вашему платью, устоять вам не удалось, – усмехнулся он. – Мне казалось, пол в кабинете вашего отца довольно чистый, но, видно, я ошибался.

– О, я просто несколько раз от счастья теряла сознание по дороге сюда, – я не переставала ему улыбаться, пусть не думает, что меня запугает. – Оно было столь неожиданно и столь оглушающе…

Он сложил руки в замок и посмотрел на меня несколько иначе, не так, как при моем появлении. Тогда была оценка соответствию образу, сейчас – соответствию целям. Знать бы, какие именно цели он преследует этим браком.

– Что ж. – Он встал с дивана, с которого и не подумал подняться при моем появлении. Наверняка привык, что все вскакивают, стоит ему только куда заглянуть, а сам он такими условностями пренебрегал по отношению к инорите, на которой собрался жениться. – Я пришлю вам своего целителя. Не хочется, чтобы в день нашего бракосочетания ваш путь к алтарю был омрачен подобными неприятными падениями. Не дай Богиня, решат, что невеста выходит замуж под принуждением, а не по любви.

Он опять улыбнулся с явной насмешкой, а мне внезапно захотелось его убить. Чувство оказалось таким сильным, что я еле сдержалась. Правда, лишь потому, что у меня ничего подходящего не было: ни скляночки с ядом, ни убойного артефакта, ни самого завалящего ножика. А голыми руками с магом, да еще мужчиной, я не справлюсь. Но желание убить приглушило страх. Нет, я его продолжала бояться, но уже не до дрожи в коленках.

– О, я очень надеюсь, что за время помолвки стану воспринимать свое счастье не столь остро. Ко всему привыкаешь, – почти пропела я. – Надеюсь, помолвка у нас будет приличной продолжительности.

И кулаки разжала.

– Приличной – это сколько? – поинтересовался он.

– Лет пять, а лучше десять, – честно ответила я.

– Боюсь, я столько не выдержу. Каждый день в разлуке с любимой женщиной – это такое испытание. Да и вас мучить не хочу.

– Год? – предложила я более реальный срок, решив не обращать внимания на откровенное издевательство.

На мгновение мне показалось, что он готов был согласиться, но нет, усмехнулся и сказал:

– Три месяца, Шанталь. Три месяца.

Глава 5

«Сапфир удивительно подходит к вашим глазам», – заявил на прощание лорд Эгре, вручив мне кольцо с этим камнем в знак нашей помолвки. Кольцо было старинным, очень тонкой красивой работы и… отвратительным. Мне противно было к нему прикасаться, не то чтобы постоянно носить, на чем настаивал жених. Наверняка это украшение таит в себе немало сюрпризов. То, что это артефакт, не скрыть, очень уж характерным душком от него веяло, но лорд утверждал, что там только защитные функции. Веры ему не было никакой. Хорошо, если просто маячок, а если с подглядывающей и подслушивающей функциями? Принимаю ванну, а за мной издалека наблюдает жених. Ужас какой!

Хотя подглядывающая – вряд ли. Я критично осмотрела кольцо: слишком маленький камень, и не такой уж чистый. Наверное, предки семейства Эгре жили не столь богато, если не смогли для родового артефакта найти что-то поприличнее. Но была одна фраза, немного меня обнадеживающая: когда я спросила, не отдаст ли жених мне ту папочку, содержимое которой он показывал папе, он ответил, что отдаст, и с превеликим удовольствием, но только либо в день нашей свадьбы, либо при расторжении помолвки. Второй вариант меня несказанно порадовал.

– Шанталь, девочка моя, но как же… Такая молодая, тебе еще жить и радоваться…

Марта причитала надо мной, как над покойницей. Впрочем, для нее я таковой и была, наверное. Обе жены главы герцогской безопасности прожили в браке не так много, а слухи об их смертях ходили пугающие и довольно разнообразные. Впрочем, они ходили бы в любом случае, будь лорд Эгре чист, как новорожденный ягненок, – слишком заметную должность он занимал, чтобы не нашлось желающих сказать про него гадость.

Слушать страдания экономки было выше моих сил, поэтому я попросила ее уйти, чтобы «без посторонних полюбоваться замечательным колечком, подаренным женихом». Марта растерянно запнулась на середине фразы, вытаращила на меня глаза, потом решила, что я немного повредилась в уме от потрясения, и направилась на кухню делать для меня успокаивающий чай. Ее уход принес немалое облегчение, но в одиночестве пробыла не так уж и долго.

– Три месяца! – Взбудораженный папа влетел ко мне в комнату. – У нас всего три месяца, чтобы что-то придумать!

Его разговор с лордом Эгре я не стала слушать, поднялась к себе. Ничего нового там не услышала бы, а жениха на сегодня мне достаточно. Я бы сказала, не только на сегодня, но и до конца жизни. А вот папе пришлось с ним переговорить, и не сказать, чтобы теперь его лицо лучилось счастьем.

Я пальцем указала на свое украшение и невозмутимо произнесла:

– А почему не попытаться найти в этом что-то хорошее? Лорд Эгре привлекателен, богат, красив, занимает очень хорошую должность. Второй после герцога, как-никак.

Посмотрела на вытаращенные папины глаза, достала лист бумаги и торопливо написала: «Уверена, что с прослушкой. Вопрос, какого радиуса и направленности. С ним нужно что-то сделать».

– Пожалуй, ты права, – задумчиво сказал папа. – Лорд Эгре – прекрасная партия для тебя, и если он тебе нравится…

– Конечно, нравится, – уверила я. – От него так и веет настоящей силой и властью. Думаю, любая на моем месте была бы счастлива. Мне так повезло, что он выбрал меня. Он такой, такой…

Я вспомнила все эпитеты, которыми награждали понравившихся мужчин мои товарки по пансиону, и щедро добавила от себя. Если лорд Эгре меня слышал, непременно будет польщен: вряд ли когда-нибудь при прослушке он узнавал о себе столько нового, интересного и приятного. Пусть считает меня экзальтированной дурочкой, лишь бы реже появлялся.

«Снять сможешь?» – написал на моем листочке папа. Смех он сдерживал с трудом.

Я подергала кольцо и сначала испугалась, что не смогу. Сидело оно туго, но все же поддалось и сползло с пальца. Папа молча кивнул и сказал:

– Нужно подумать о подвенечном наряде. Да и драгоценности подобрать заранее…

– К этому замечательному кольцу должен подойти сапфировый гарнитур, – недоумевающе ответила я.

Что задумал папа, пока непонятно. Но неспроста же он заговорил о драгоценностях?

– Пойдем. Посмотрим, что можно подобрать. Тогда и о платье более конкретный разговор со швеей будет.

До кабинета мы дошли, ни о чем более не разговаривая. В конце концов, лорду Эгре на сегодня развлечений хватит, да и я, забывшись, вместо комплимента могла сказать гадость. Папа открыл сейф, достал непримечательную коробочку, сделанную из серого камня с легкими розоватыми прожилками. Не успела я спросить зачем, как туда было помещено злополучное колечко, и крышка захлопнулась.

– Не думал, что когда-нибудь пригодится, – заметил папа. – Собирался продать, да не успел. Штука-то дорогая.

– А что это?

– Глушитель магии из очень редкого камня, окусита. Месторождений известно мало, и все они под наблюдением короны. Используют для облицовки тюремных камер для магов, но и для нашей цели сгодится. Сейчас твоему жениху ничего не слышно. Можешь больше не петь ему дифирамбы. Они у тебя не слишком убедительные. Фальшивишь, дорогая.

– Извини, недостаточно тренировалась, – недовольно ответила я. – Буду теперь с утра до вечера перед зеркалом повторять все мыслимые и немыслимые мужские достоинства, только списочек мне составь, а то пропущу что-то важное. И ты уверен, что лорд Эгре не нашпиговал чем-то твой кабинет? А то и мои жалкие потуги окажутся напрасными.

– Не нашпиговал, – небрежно ответил папа. – И я включил защиту от прослушивания.

– Кольцо надо сломать. В смысле, не само кольцо, а сделать так, чтобы оно перестало быть артефактом. Есть знакомые?

– Пфф. Ломать не делать. Уж на это я кого-нибудь найду. Загвоздка в том, что специалиста нужно сюда везти, а за домом наблюдение.

– А если в этой коробочке довезти до нужного инора?

– Все равно с ним нужно сначала договориться, – остудил мой пыл папа. – И долго глушитель использовать нежелательно – Эгре догадается, что что-то не так. Но я узнаю. Пока в разговорах осторожничаем, а лучше вообще про эту сволочь не говорим. И, Шанталь, не нервничай. Мы пока проиграли только одну игру, первую. Но одна игра – это еще не партия.

– Если бы у твоего противника не было тузов в рукаве, а мы знали правила игры, стало бы намного проще.

– Чего нет, того нет. Так, помолчали мы достаточно.

Он потянулся к коробочке-глушителю, но я торопливо сказала:

– Стой, папа. Компаньонка мне теперь не нужна. Имя лорда Эгре защитит меня от идиотов намного эффективнее.

– Ну нет, – усмехнулся папа. – Сейчас инора Маруа тебе необходима. Поговаривают, что она была любовницей Эгре, из-за чего и ушла из герцогской семьи. Расстались они не мирно. Так что эта инора – кладезь сведений, так нам необходимых.

Я поморщилась, но возразить было нечего. Имея в женихах лорда Эгре, обложившего со всех сторон, глупо переживать из-за того, что у тебя появляется дополнительный надсмотрщик. К тому же папа прав, и она нам может помочь. Если только не сохранила к бывшему любовнику теплых чувств. Тогда, напротив, может и навредить.

– Да, вот это сапфировое колье будет идеально, – сказал папа, лишь только открыл крышку.

– Но у него замочек сломан, видишь? – Я ткнула пальцем в целый участок, на всякий случай – что там передает жениховский артефакт, я не знала, так что лучше все делать достовернее. – Может, лучше жемчуга?

– Нет, только сапфиры, – категорично сказал папа. – Замочек – ерунда, его и починить можно, а сапфиры делают твои глаза такими глубокими.

Мы поперебирали имеющиеся у нас драгоценности со столь же глубокомысленными замечаниями, а потом папа заявил, что ничего лучше колье у нас нет, и если вопрос только в замочке, так его и починить не проблема. С этими словами он мне подмигнул и уехал в город. А я пошла в библиотеку, желая найти там хоть что-то на тему «Как избавиться от ненужного жениха».

Как ни странно, ничего подходящего не нашлось, ничего не нашлось даже на тему, как привлечь. Ведь зная, что привлекает, можно всегда сыграть от обратного. Но я не очень расстроилась. Привлекала жениха не я сама, а нечто, со мной связанное, и пока я не пойму, чего именно он хочет, любое мое действие может оказаться бесполезным. В голову ничего не приходило – я не знала ни одного семейного секрета, представляющего интерес для лорда Эгре. Вряд ли ему нужны простенькие бытовые заклинания, невеликий семейный набор драгоценностей или погребок с винами, в которых не было ни одной бутылки старше нескольких лет.

Мне казалось, что если я пойму причину, заставившую его сделать предложение, то смогу расторгнуть помолвку без ущерба для себя и папы. Но в голову ничего полезного не приходило, сколько я ни смотрела на врученное кольцо. Оно мне все так же не нравилось, начинало казаться, что оно насмешливо подмигивает единственным синим сапфировым глазом. Мог бы глава герцогской безопасности и разориться на бриллианты для любимой невесты, так нет – пожадничал. Я прекрасно понимала, что ценность этого кольца вовсе не в сапфире, а во вложенных заклинаниях, но все равно, оно могло быть и покрасивее, если уж мне приходится его носить.

Марта опять начала причитать над моей несчастной судьбой, и получалось у нее это намного более достоверно, чем у меня ее успокаивать. Боюсь, лорд Эгре, если вдруг вздумал подслушивать, поверил скорее в ее искренность, чем в мою, и узнал о себе много неприятного. Но тут уж я ничего не могла поделать – Марте даже намекать нельзя на возможность прослушки, она сразу выдаст и себя, и нас.

Чтобы прекратить поток ее речи, пришлось сесть за клавесин, но это успокаивало экономку лишь на то время, что я играла. В промежутках она вставляла дополнения к образу лорда Эгре, возникавшие у нее просто с неприличной скоростью. Я была с ней согласна, поэтому приходилось себя постоянно контролировать, чтобы не сказать лишнего.

Я перестала вслушиваться в ее слова и полностью отдалась обдумыванию собственной участи, в то время как мои руки бегали по клавишам, исполняя хорошо знакомые мелодии. Думы были не слишком веселыми. Чтоб на этого лорда Эгре покусились в ближайшее время, и не так, как не так давно на маркиза де Вализьена, а удачно! Но потом мне пришло в голову, что никто не помешает новому главе герцогской безопасности завести дело на основе сфабрикованных материалов. Нет уж, нужно сначала у жениха выпросить эту заветную папочку, а потом пусть его убивают. Я прикинула, как бы я это сделала на месте неизвестного, но непременно удачливого убийцы, и сразу надумала несколько вариантов. Особенно меня вдохновило принесение жениха в жертву на ритуальной пентаграмме. Я так живо это представила, что казалось – все это происходит наяву: страх в ранее холодно-непроницаемых черных глазах, трепыхание язычков пламени свечей, стоящих в вершине пентаграммы, антимагические путы, привязывающие жертву, напряженные мышцы жертвы, пытающейся вырваться. В этом месте моя фантазия давала некоторый сбой, так как жертва должна быть обнаженной. Раздетого лорда Эгре я не видела, поэтому не могла представить, есть ли там что-то похожее на мускулатуру. С одной стороны, мускулистая жертва выглядит привлекательней, а с другой – не хотела давать ему ни малейшего шанса на спасение.

– Инорита, к вам целитель от лорда Эгре, – тронула меня за плечо Марта. – Беспокоится жених о вашем здоровье.

– Да я уже вижу, что беспокойство напрасно. Разве могут быть проблемы со здоровьем у столь мечтательно улыбающейся инориты? – присланный целитель сразу начал с комплимента. – О женихе, наверное, думаете?

– Конечно, – ответила я и ни капельки не соврала при этом. – Представляла в деталях то, что сделает меня самой счастливой иноритой в Шамборе.

– Да, с таким лицом только о близкой свадьбе грезят, – согласился он.

Я опустила глаза долу. О чем я грезила, ему знать не обязательно. Достаточно знать о ком. Пусть порадует своего нанимателя, какая у него влюбленная и скромная невеста. Правда, я уже успела подпортить свой скромный образ при сватовстве, если можно так его назвать, но у меня есть оправдание – слишком неожиданно и быстро все случилось.

Целитель отнесся к поручению ответственно: осмотрел от и до, потом заявил, что ничего страшного не находит, лишь небольшая повышенная возбудимость, для снятия которой тут же подсунул подозрительного вида пилюли. Общеукрепляющие, а как же! Только общеукрепляющие могут быть столь ядовито-зеленого цвета с грязно-розовыми вкраплениями. Пусть сам ест этакую гадость.

Я со счастливой улыбкой поблагодарила, но принимать не стала, отговорилась, что считаю это слишком интимным занятием.

– В пансионе монахини учили, что все, касающееся лечения, нужно делать без посторонних глаз, – смиренно сказала я. – Ибо неприлично это.

И сурово посмотрела на целителя, чтобы проникся своим поведением и не требовал от благородной девушки столь недостойных вещей.

– Мне необходимо убедиться, что вы начали лечение, – продолжал он упорствовать.

– Я пожалуюсь лорду Эгре.

Я эффектно всхлипнула, используя козырь, который непременно должен помочь в столь сложной ситуации.

А сейчас ситуация была сложной. Есть то, что поступает от жениха, я не буду ни при каких условиях, пусть это и объясняется заботой о моем здоровье. И пусть этот доброжелательно выглядящий инор лично слопает при мне половину пузырька, мнения своего не переменю.

– Зачем же сразу лорду Эгре, – испуганно залебезил целитель, а я поняла, что мой козырь бить ему нечем, и в пилюлях нет ничего опасного, назначенного по просьбе жениха. – Я полностью полагаюсь на ваше благоразумие.

Я благосклонно кивнула, на том и расстались. Коробочку с таблетками я засунула подальше в прикроватную тумбочку, чтобы на глаза не попадалась, и успокоилась. Надеюсь, этот визит целителя первый и последний. И мне не пропишут дополнительно какую-нибудь гадость, полезную для моего организма, так и норовящего упасть в обморок от счастья.

Глава 6

Привезенный папой специалист меня неимоверно расстроил, поскольку сразу, как только злополучное кольцо поместили в экранирующую коробочку, заявил, что сломать такой сложный артефакт не сможет, да и ломать фамильные артефакты Эгре чревато.

– За это никто не возьмется, понимаете? – важно сказал он. – Здесь стоит уникальная система защиты, и при попытке взлома сразу пойдет сигнал к владельцу. Чем это закончится для меня, объяснять не надо, правда?

Папа нахмурился:

– Но я сразу обговаривал, чей артефакт нужно ломать.

– Я не думал, что здесь столько всего наворочено, – без тени смущения ответил этот проходимец.

Конечно, проходимец. Кем еще он мог быть, если согласился поработать против главы герцогской безопасности? Или согласился для вида, а теперь хочет содрать с нас деньги за молчание? Тогда проходимец вдвойне. Я подозрительно прищурилась.

– И что теперь? Возьмете деньги за визит и уедете?

– За кого вы меня принимаете? Я честный инор! – оскорбился этот тип. – Я беру деньги только за работу, за визит вон пусть целители берут. Им неважно, сделали они что-то, не сделали – им сразу вынь да положь кругленькую сумму только за то, что задницу с насиженного места подняли. Уж простите, инорита, за грубое слово.

Слышалось в его словах столько личного, что не возникало ни малейшего сомнения: не так давно нашему гостю пришлось оплачивать счет от целителя, и был он очень недоволен утраченными деньгами.

– Поскольку вы не прощаетесь, – папа укоризненно на меня посмотрел и взял разговор в свои руки, – то наверняка можете что-то предложить. Например, как заблокировать артефакт, если уж сломать никак не получится.

– Только так, – инор кивнул на экранирующую коробочку, – больше его никак не заблокируешь.

– Вот здорово, – восхитилась я. – Вы мне предлагаете ходить, засунув палец в этот футляр? Боюсь, жених догадается, что что-то не в порядке, он ведь не идиот.

– Инор Лоран, мне кажется, будет лучше, если мы поговорим вдвоем. Думаю, ваша дочь сейчас не в состоянии адекватно воспринимать мои слова, – сказал этот тип, обращаясь исключительно к моему отцу, словно меня и не было рядом.

– Шанталь, если ты продолжишь вести себя так же, я соглашусь с нашим гостем. – Папа грозно на меня посмотрел. – Что с тобой случилось, что ты пять минут помолчать не можешь?

– Помолвка со мной случилась, – проворчала я.

Инор понимающе хмыкнул, и я продолжила более мирно:

– Постараюсь молчать.

Инор опять хмыкнул, но уже скептически. Наверное, сомневался в способности любой женщины долго держать рот закрытым.

– Я могу сделать копию кольца и имитировать поломку вложенных заклинаний. Исходное же вы можете хранить в этой коробочке, только не в сейфе: он у вас открывается щелчком пальцев, и если вдруг лорду Эгре захочется проверить, то найти свой артефакт для него не составит труда.

– И во сколько это нам обойдется? – задумчиво сказал папа.

– Дорого, – подтвердил его опасения инор. – Материалы, ювелирная работа, магическая имитация. Причем я не могу вам гарантировать, что лорд Эгре не заметит подмены, особенно если возьмет изделие в руки.

Мне хотелось спросить, чем же в таком случае будет отличаться его бесполезный визит от бесполезного визита целителя, тем более что денег он наверняка запросит с нас больше. Хотелось, да, но я промолчала, поскольку папа бросил на меня упреждающий взгляд, что значило: одна реплика, которая не понравится нашему гостю, и меня отправят погулять в коридор вместе с замечательным артефактом жениха.

– Денег много, но без гарантии, – задумчиво протянул папа.

– Вы можете ничего не делать. Пусть ваша дочь просто его не носит, – предложил инор.

– Не могу, – коротко ответила я. – Лорд Эгре потребовал носить постоянно. Да и так я хотя бы помню, что не нужно говорить лишнего. Кроме того, не знаю, с какого расстояния этот артефакт может выцепить наши с папой разговоры. Я о нем ничего не знаю, но пугает он меня до безумия. Есть что-то в нем такое… странное. Я бы сказала, нечеловеческое.

Думала, меня поднимут на смех, но инор даже не улыбнулся, лишь кивнул утвердительно.

– Есть такое, согласен, – заметил он. – Похоже, при создании использовали запрещенную магию, что и пытались экранировать. Экранирующее заклинание очень качественное, почти неразличимое, но меня такой обманке не провести. Странный артефакт, очень странный. И опасностью от него действительно веет.

– Не зря же обе жены лорда Эгре так быстро умерли, – нервно сказала я.

– Думаете, тянет жизненную энергию? Тогда да, расстояние не проблема. Если уж вы согласились на помолвку и надели, все – обратного хода нет. Зря вы это сделали.

– Выбора не было, – ответила я, не вдаваясь в подробности. – Сколько вы будете делать обманку?

Инор вопросительно посмотрел на папу. Ну да, более важно мнение того, кто платит, а не страдающей стороны. Но с папиной стороны возражений не последовало, напротив, он выразил желание оплатить прямо сейчас, поэтому инор важно ответил:

– Пару дней точно надо. Здесь торопливость неуместна.

Они с папой начали обсуждать стоимость услуги, а я задумалась, что же такое внутри этого кольца. Размер у него небольшой, оправа не слишком массивная, камень сидит, плотно удерживаемый кольцом металла. Как? Как в этот маленький объем умудрились запихать столько гадости? Не помню, чтобы о предках лорда Эгре ходили темные слухи, значит, скорее всего, это его рук дело. То есть артефакт-то родовой, возраст не спрячешь, но добавка вполне современная. То, что мой жених необычайно талантлив, меня не порадовало. Я бы предпочла, чтобы его таланты обратились на что-то другое и подальше от меня.

– А этим, – гость кивнул на коробочку, – постарайтесь пореже пользоваться, а то Эгре точно догадается о подмене. Сейчас вы непозволительно долго его экранируете. Если наблюдение постоянно, наблюдатель забеспокоится.

Папа усмехнулся, извлек кольцо и, имитируя недовольство, сказал:

– Инор, вы уже столько изучаете это несчастное колье, словно там не замок поломан, а оно все требует переделки.

– Так оно и есть. Посмотрите – здесь, здесь и здесь камни в оправе шатаются, того и гляди, выпадут, – подмигнул ему гость. – Одним замочком ограничиться не выйдет. Если после моего ремонта выпадут камни, что обо мне скажут? Вот то-то. Это же прямой урон моей репутации. Придется вам платить за второй визит, или я могу взять колье с собой, заняться им в мастерской, где у меня все необходимое, а вы сами потом заберете.

Несчастное обсуждаемое колье так и лежало в сейфе, на него и не смотрели, полностью увлеченные пантомимами на лицах собеседников.

– Пожалуй, нет, – нерешительно сказал папа. – Не то чтобы я вам не доверял, понимаете? Но предпочитаю, чтобы все делалось у меня на глазах. Колье – семейная ценность, память о покойной жене… Если его и будут касаться чужие руки, то хотя бы в моем присутствии.

– Стоить будет дороже, сразу говорю. За работу в присутствии заказчика беру втрое.

Папа возмущенно запротестовал, а я решила, что в моем присутствии больше нет нужды, попрощалась и вышла из кабинета. После того как я узнала, что мои опасения не беспочвенны, кольцо жгло палец гораздо сильнее. Но это было скорее плодом фантазии, чем реальными ощущениями: если я не замечала этого раньше, то сейчас себя лишь накручиваю.

Не хотелось ни чего-то делать, ни куда-то идти, а тут еще в конце коридора замаячила вездесущая Марта. Я торопливо прошла к себе и закрыла дверь на ключ. Нет уж, сейчас опять начнет причитать о моей горемычной судьбе, не выдержу, начну подвывать ей в такт, порадую жениха.

На бюро лежал недочитанный роман, но открывать книгу и погружаться в выдуманную жизнь желания не было. Меня больше волновала жизнь собственная. Мне не отвлекаться надо, а что-то срочно придумывать. Но думалось плохо, в голову постоянно лезли страшные картины близящейся кончины, так что я уже почти взялась за роман, как в дверь постучали.

– Инорита, к вам гость, – сказала Марта, – Гастон Эгре.

Вот ведь, неймется некоторым! Мало ему сломанной руки, видно, хочет, чтобы я лично разбила ему голову чем-то потяжелее. Может, если бы я прочитала хоть пару страниц романа, то стала бы более благосклонной к неудачливому кавалеру, но томик так и лежал нераскрытым.

– С ним буду разговаривать только при папе, – заявила я. – Неприлично просватанной инорите оставаться наедине с посторонним инором.

А если учесть, что этот посторонний инор не так давно пострадал при попытке влезть по стене в спальню к этой самой инорите…

– Я сейчас схожу за инором Лораном, – предложила Марта. – Или Жака кликну, пусть поищет. А вы пока к Гастону спуститесь. Он таким несчастным выглядит…

И это было так. Когда я вошла в гостиную, гость со страдальческим выражением на лице притулился на диване. Пострадавшая рука была на перевязи, значит, не успела восстановиться. Или Гастон просто решил, что эта деталь идеально впишется в образ мученика за любовь.

– Шанталь! – подскочил он при моем появлении. – До меня дошли слухи, что вчера… О нет, я не могу этого повторить! Я надеюсь, все это гадкая ложь! Не верю, что меня опередили. И кто – родной дядюшка!

– Лорд Эгре сказал, что вы с ним не такая уж и близкая родня, – заметила я. – И что собственное счастье ему дороже счастья вашего и моего.

Говорила с дальним прицелом. Пусть лорд Эгре и заявил, что к Гастону родственных чувств не питает, но вдруг все не так? И племяннику удастся уговорить дядюшку расторгнуть помолвку? Тогда я даже соглашусь заключить новую, уже с этим пострадавшим по собственной глупости типом. Ровно до того момента, когда лорд Эгре выберет новую жертву. Замуж я пока не готова выходить, тем более за Гастона.

– Может, и не близкая, – оскорбленно поджал губы Гастон, – но наследует ему мой отец. И титул тоже. Так что более близких родственников у него нет.

– Так он и женится, чтобы обзавестись, – невоспитанно влезла Марта, которая собиралась сходить за папой, но так и не дошла. – Собственный сын – родня куда более близкая. У вас, поди, если обследовать, только фамилия общая и осталась, а кровь уже разбавлена до неузнаваемости.

– Именно так, уважаемая.

Появления лорда Эгре никто не ожидал. Мы дружно вздрогнули и побледнели. Сам же он, ничуть не стесняясь, прошел в гостиную, при этом так улыбался, словно все ему здесь были необыкновенно рады. Марта ойкнула и начала мелкими шажками обходить страшного визитера, чтобы добраться до двери. Затем опомнился Гастон.

– Дядюшка, за что вы со мной так? – с надрывом спросил он. – Это жестоко – забирать у меня Шанталь. Дядюшка, мы же любим друг друга!

Я скромно промолчала. Опустила глаза и приложила все усилия, чтобы не рассмеяться и все не испортить. А вдруг? Вдруг мой жених раскается и освободит меня от своего присутствия раз и навсегда. И кольцо свое гадкое заберет…

– Гастон, ты уже взрослый мальчик. Пора бы понять, что не все, что хочешь, можешь получить, – невозмутимо ответил лорд Эгре. – Все, я успел первым, смирись.

Но Гастон смиряться не желал. Он начал заваливать моего жениха слезными мольбами, выдуманными аргументами и невнятными угрозами. Выглядело поначалу забавно, хотя я лично не видела в таком поведении ни малейшего прока: лорд Эгре не из тех, кто легко меняет решения, а своему племяннику он уже ответил отказом. Вскоре Гастон начал повторяться, и стало совсем неинтересно. Лорду Эгре тоже надоело столь бесполезное времяпрепровождение.

– Гастон, – почти мягко сказал он, – если ты не замолчишь сию же минуту, будешь молчать ближайшие две недели.

Гастон, который уже приоткрыл рот для новой тирады, тут же его захлопнул, сел назад на диван и со страдальческим видом начал баюкать больную руку, о которой несколько мгновений назад и не вспоминал.

– Дорогая, как вы себя чувствуете? – заботливо поинтересовался у меня жених. – Целитель сказал, что у вас немного не в порядке нервы.

Но смотрел он главным образом на мое кольцо. Пристально так смотрел, немного недоумевающе. Видно, не мог понять, чем вызван его недавний сбой. И привела сюда моего жениха не забота о моем здоровье, а беспокойство о собственном артефакте. Действительно, невесту можно и новую найти, а вот артефакт – редкий, дорогой, непонятно что делающий – намного ценнее и неповторимее.

– О, вы так предупредительны, – ответила я. – Я не заболела, а вы уже заранее прислали собственного целителя. И пилюли наверняка отсыпали из своих неприкосновенных запасов.

– Зачем мне пилюли? Вы правильно сказали – у меня есть целитель под боком. В случае чего и поможет. Но держу я его больше для престижа, помощь его мне не особенно нужна.

Лорд наконец оторвался от изучения кольца на моем пальце. Похоже, осмотром он удовлетворился, но некоторая толика сомнения во взгляде осталась.

– Добрый день! – влетел в гостиную чуть запыхавшийся папа. – Лорд Эгре, Гастон, рад вас видеть в нашем скромном жилище. Вы же не откажетесь у нас пообедать?

– Сожалею, я забежал лишь на минуту. Проведать невесту. Дела, знаете ли. Недавнее происшествие имело серьезные последствия.

– Так и не поймали преступника, покушавшегося на герцогскую семью? – поразился папа. – Быть того не может.

– И все же, – лорд недовольно нахмурился. – Как вышел из герцогского дворца, так и пропал, словно не было.

– А не за фантомом ли вы гонялись, дядюшка? – спросил Гастон с ехидством, которого я от него не ожидала.

– Я? За фантомом? – Лорд презрительно посмотрел на племянника. – Я всегда был невысокого мнения о твоих умственных способностях, но даже для тебя это слишком.

– Сами сказали, словно и не было. Если это не фантом, то как вы могли его потерять, дядюшка? Вы же лично преследовали убийцу?

Лорд Эгре раздраженно дернул носом, но ничего не ответил. Оправдываться перед каким-то там дальним родственником, пусть тот и наследует его титул, лорд явно не собирался. Зато он перенес свое внимание на меня, сказал парочку заезженных комплиментов, поцеловал руку, не сделав даже попытки задержать ее чуть больше положенного, небрежно попрощался со всеми и ушел.

При этом его ничуть не смутило, что у нас на обед остался влюбленный в меня Гастон, который, стоило выйти моему жениху за дверь, тут же начал осыпать меня комплиментами, куда более искренними и оригинальными, и фонтанировать идеями, которые все сводились к тому, что нам нужно срочно пожениться в ближайшем же храме.

Глава 7

В этот раз я собиралась на бал нехотя. Ничего не радовало. Ни приглашение, лично привезенное лордом Эгре и врученное со словами, из которых следовало, что явиться мне нужно обязательно и никакие отговорки не принимаются. Ни новое платье, в котором я была диво как хороша, и это еще без драгоценностей. Ни прекрасные букеты, присылаемые как женихом, так и Гастоном. Вот они меня даже раздражали, честно говоря. Во-первых, получать цветы приятно не от всех, а во-вторых, зачем они мне в таком количестве? Отвозить в город и сдавать в цветочную лавку? Все вазы в доме были заставлены, а цветы все прибывали и прибывали, грозя затопить наш дом целиком и полностью. Но это оказалось не самым страшным.

Приехала инора Маруа и сразу мне не понравилась. Вот бывает так: увидел человека и тут же понял, ничего хорошего в ваших отношениях не будет. А папе, похоже, она пришлась по душе… Лет тридцати пяти, красивая той красотой старинных портретов, которая сейчас встречается очень редко, да и в те времена, подозреваю, была плодом таланта скорее художников, чем природы. Но «флером» от иноры несло так, что даже я, с моим невеликим Даром, это отметила. Значит, без магических ухищрений она не столь уж и хороша, о чем я папе прямо и сказала.

А то мало ли какие сюрпризы могут вылезти при отключении артефакта: от отсутствующих зубов и редких волос до самого настоящего горба. Сама я в это не особо верила: вряд ли лорд Эгре соблазнился бы в свое время такой экзотикой, но чувствовала себя обязанной предостеречь родителя. Вдруг он согласится с моими доводами и отправит столь подозрительную особу туда, откуда она появилась?

– Не выдумывай, – отмахнулся он. – Когда я договаривался, видел ее без «флера». Выглядит чуть постарше и полнее, остальное все при ней.

Мечтательное выражение, появившееся на папиной физиономии при этих словах, мне очень не понравилось. Было видно, что данная личность произвела на него слишком благоприятное впечатление, чтобы он мог трезво рассуждать о ее недостатках. Вполне возможно, компаньонку он приглашал больше для себя, чем для меня – вон как рассыпался в комплиментах при ее появлении. Радовало, что сама инора встречала интерес моего родителя достаточно прохладно. Печалило, что она всерьез решила заняться моим воспитанием.

– Инорита, держите спину прямо.

Я аж поперхнулась от возмущения: с самого начала обучения в пансионе никто и никогда не имел ни малейших претензий к моей осанке. Не думаю, что и сейчас моя спина напоминала дугу хоть в малейшей степени, а значит, это обычная придирка. Желание показать моему отцу, что инора не просто так получает деньги, а за обучение нерадивой девицы.

Но на этом она не успокоилась. Замечания сыпались из нее как из рога изобилия и с каждым разом становились все более странными. Очень похоже, что надеждам получить от нее компрометирующую информацию о моем женихе суждено завянуть, не принеся никаких плодов. Ибо чем объясняется такое поведение, как не банальной ревностью?

Я пыталась намекнуть на это папе (прямо говорить не позволял проклятый артефакт), но он лишь хмыкнул и неопределенно сказал: «Посмотрим». За месяц услуг данной иноры он заплатил и не желал расторгать контракт.

Изготовление обманки также затянулось, обещанные два дня прошли, а от взявшего аванс инора пришло лишь туманное письмо о задержке с расплывчатыми намеками о невозможности найти нужный материал для работы. В письме были уверения, что свои проблемы он вот-вот разрешит, после чего тут же к нам приедет и «починит семейное достояние».

Почти всю неделю я просидела в своей комнате, запираясь на ключ, чтобы избежать визитов компаньонки и разговоров Марты. Инора Маруа не была особо назойлива, ко мне в комнату не ломилась, ей хватало наставлений, что щедро раздавались при наших встречах. А вот экономка… Она пыталась открыть дверь при малейшей возможности, и если ей это вдруг удавалось, на меня обрушивался поток сожалений о моей печальной участи. Нервы мои с каждым днем подвергались все большим испытаниям, я уже была готова принимать успокаивающие пилюли, правда, не те, что выдал мне целитель лорда Эгре.

Гастон отправкой букетов не ограничился. Он был уверен, что лично сможет показать свою любовь куда наглядней, и появлялся каждый день. Вот здесь инора Маруа оказалась как нельзя кстати, зачастую нежеланного гостя оставляли исключительно в ее компании. Но, к моему глубочайшему сожалению, инора его не пугала, напротив, он с чего-то увидел в ней родственную душу и плакался на жестокосердие лорда Эгре, разлучившее два любящих сердца.

Инора Маруа поглядывала на него со снисходительным презрением, но не одергивала, во всяком случае, при мне. А о чем они говорили, оставаясь в гостиной без меня, я понятия не имела. И неинтересно, и раздражала она меня так, что лишнюю секундочку рядом с ней невыносимо находиться, а уж подслушивать, что она там говорит, никакого желания не возникало. Надеюсь, все же проводит воспитательную работу, после которой Гастон в конце концов решит, что его любовь не стоит страданий ежедневных встреч с моей компаньонкой. Или компаньонка решит, что никакие деньги не окупят общения со столь душевно нездоровым типом, и уволится без выходного пособия. Но пока не случилось ни того ни другого. Напротив, инора Маруа пыталась все прочнее обосноваться в нашей семье.

Когда лорд Эгре привез приглашение на очередной герцогский бал, она с ним не встретилась, поскольку как раз отправилась в город по делам, но это не помешало ей по приезде заявить, что она должна меня сопровождать. Именно должна. Сказала она об этом с таким высокомерным видом, словно делала одолжение. Словно не она была нанята моим отцом, а мы – ее нерадивые подчиненные.

– Не думаю, что на балу мне понадобится компаньонка, – едко заметила я. – Или гувернантка, коей вы себя до сих пор считаете.

– Ваши манеры оставляют желать лучшего. – Она забавно поджала свои пухлые губы, что ей не шло. В другой ситуации я бы рассмеялась. – Вам непременно нужен рядом кто-то из тех, кто сможет вовремя указать на погрешности поведения.

– Мои манеры вас не касаются, – резко ответила я. – Вас пригласили сюда не для того, чтобы их исправлять. В конце концов, они целиком и полностью устраивают моего жениха. Или он вам сказал обратное?

При упоминании лорда Эгре она скривилась с видимым отвращением. Но меня не обманешь: будь он ей так неприятен, она бы не бесилась от одного вида его невесты. Нет, старая любовь никуда не делась. Инора Маруа наверняка стремилась на бал, чтобы встретиться с бывшим любовником, если уж здесь не удалось.

– Шанталь, – примиряюще сказал папа, – думаю, ничего страшного не случится, если Клодетт поедет с нами. В самом деле, она тебе всегда сможет незаметно подсказать, если ты вдруг сделаешь что не так.

Вот как? Уже Клодетт? Быстро. Меня такая стремительность не порадовала. Нет уж, жила без мачехи – и дальше обойдусь.

– Или ты? – с насмешкой сказала я. – Мне кажется, тебе гувернантка намного нужнее.

– Не выдумывай. – Папа покосился на инору Маруа, но та была сама невозмутимость. – Я просто не вижу причины, заставляющей тебя упрямиться.

– Не видишь? Замечательно. У тебя есть выбор: ехать на бал со мной или с ней. Или-или, вместе не выйдет.

– Шанталь, это несерьезно. Сама подумай, как я буду выглядеть, заявившись с компаньонкой дочери? – возмущенно сказал папа.

– А как я буду выглядеть, заявившись на бал с гувернанткой, ты подумал?

– Не с гувернанткой, с компаньонкой, – поправила меня молчавшая все это время инора Маруа. – Видите, вы даже не замечаете разницы между столь разными понятиями.

Сказано было это столь менторским тоном, что у меня аж зубы заскрипели, так я их сжала, чтобы не сказать все, что думаю о воспитательницах, возомнивших себя хозяйкой дома. Если инора пыталась таким образом уговорить взять ее с собой, она просчиталась.

– Не боитесь, что при проверке герцогской стражи с вас свалится «флер»? – ехидно спросила я. – Говорят, бывает, что при неправильном срабатывании артефакта выключаются все маскирующие заклинания. Стража, конечно, насмотрелась на всякое, но вдруг это зрелище окажется для них чересчур впечатляющим?

Мне показалось, что мой вопрос инору смутил, но она ничего не ответила. Папа тоже промолчал, но выразительно покрутил головой, намекая на мою невоспитанность. Возможно, приличные инориты так не говорят, но меня извиняло взвинченное состояние и некрасивое поведение самой иноры. Теперь я полностью уверилась, что прока от ее пребывания в нашем доме не будет, поэтому итог беседы меня устроил полностью – больше никто не пытался навязать мне нежелательную компаньонку, а она сама, как ни странно, перестала поправлять меня по малейшему поводу.

На бал я собиралась почти спокойной, хотя ехать не хотелось. Да, не с таким настроением не так давно я мечтала о посещении герцогского дворца. Вариант притвориться больной я отмела сразу – не дай Богиня, лорд Эгре опять пришлет своего целителя и тот всучит очередной пакет с пилюлями. А если нежеланный жених заявится меня проведать… Нет, лучше отмучиться на балу, тем более что он там почти все время занят и не сможет часто на меня отвлекаться.

В этот раз герцогская охрана оказалась куда предупредительней. Проверили нас чисто номинально, так что если бы инора Маруа все же смогла меня уговорить, вся ее красота осталась бы при ней. Недопустимое легкомыслие для охраны! Ведь под нашими личинами кто угодно проехать мог.

Тут я вспомнила про круглосуточное наблюдение за домом и поняла, что нас и сейчас кто-то сопровождает от самого порога и до дверей герцогского замка. И если мы этих сопровождающих не видим, то это говорит о высоком уровне мастерства, а не о том, что их нет. Вон на герцогской охране сколько артефактов, наверняка среди них и для связи есть. Мысль, что я нахожусь под постоянным наблюдением, окончательно испортила мое, и без того не слишком радужное, настроение, на которое уже никак не повлияла встреча с женихом. Женихом, который устремился навстречу с таким видом, что никто не усомнился бы в глубоких чувствах с его стороны. Папа с ним поздоровался и отошел. Я его прекрасно понимала: мне и самой хотелось отойти куда подальше, но… положение обязывает.

– Шанталь, дорогая, вы не выглядите счастливой, – нагло заявил лорд Эгре, сияя столь яркой улыбкой, что она могла затмить любой магический светильник. – Что-то случилось?

– Мне пытались навязать с собой компаньонку, – ответила я. – Но я уверена, что надсмотрщиков мне и дома хватает. Может, хоть вам удастся убедить папу расстаться с инорой Маруа?

– Она вам настолько не нравится? – чуть удивленно спросил лорд Эгре.

– Достаточно того, что она вам… нравилась, – последнее слово я выделила, вкладывая в него вполне определенный смысл.

Его лицо осветилось снисходительным пониманием. Наверняка наслушался моих восхвалений и уверен, что нелюбовь к компаньонке – результат ревности.

– Инора Маруа была прекрасной гувернанткой, насколько я помню. Коринна ее очень любила.

– Плакала, наверное, когда пришлось расстаться? – ехидно спросила я.

– При мне – нет.

Говорил он с таким выражением лица, что посторонним наверняка казалось, что меня осыпают комплиментами. Я поймала несколько завистливых женских взглядов, направленных в нашу сторону, и впервые подумала, что на внешность моего жениха Богиня не поскупилась, что вкупе с занимаемым положением делало его очень привлекательным для женщин. Уверена, после иноры Маруа в его списке побед имен столько, что на одном листе не уместятся, даже если писать самым убористым почерком.

– Шанталь, у вас замочек на серьге расстегнулся, – интимно прошептал он мне в ухо. – Я сейчас поправлю.

Поправлял он долго, с прицелом на зрителей. Я старалась не злиться, даже глаза опустила, чтобы себя не выдать, но с отвращением от прикосновений лорда Эгре ничего не могла поделать. Не отстраниться и не дать ему по руке веером, который я сжимала, словно это была вражеская шея, удавалось с трудом.

– Сразу видно, что эти двое без ума друг от друга, – донеслось до меня.

Обманчивое впечатление. Лорд Эгре играет очень достоверно, но за его игрой трудно понять истинные причины поведения. Очень ценное качество для начальника герцогской охраны, но очень неудобное для тех, кого он вовлекает в свои игры помимо их желания.

Бал все не начинался, ждали герцога, который запаздывал. Лорд Эгре стоял рядом и все так же притворялся влюбленным. Нужно признать, что у него это получалось много лучше, чем у меня. Сказывалась многолетняя тренировка, не иначе.

– Анри, вот ты где! – раздался незнакомый и несколько нетрезвый голос за моей спиной.

Тень недовольства пробежала по лицу жениха, настолько легкая, что заметить ее можно было лишь вблизи. Да и промелькнула она очень быстро, а ее место заняла дружеская улыбка.

– Бернар? Ты же не собирался сегодня приходить?

Загадочный Бернар наконец меня обогнул и оказался не кем иным, как маркизом де Вализьеном. Так близко я его видела впервые. Впечатление он производил скорее отталкивающее, несмотря на приятную внешность и глубокий красивый голос. Жесткие носогубные складки делали его лицо много старше. А глаза… глаза выглядели жутковато: полопавшиеся кровеносные сосуды окрасили белок в ярко-алый цвет, расширенный зрачок казался черным. Неоднородная темнота в нем клубилась, словно стараясь скрыть за собой что-то странное… что-то нечеловеческое. Именно нечеловеческое: от маркиза веяло какой-то потусторонней жутью. Пришлось напомнить себе, что всего неделю назад он стал жертвой какого-то странного ритуала, о котором мне известно только то, что сказал Гастон. А именно: ничего.

– Анри, разве я могу пропустить бал, на котором так много хорошеньких женщин, – усмехнулся одними губами маркиз. Глаза же его в улыбке не участвовали. Липко-изучающие, алчные, жаждущие, они осматривали меня с ног до головы. И взгляд был такой, что хотелось немедленно пойти и вымыться. Почти тут же маркиз выдал: – Инорита, вы очень красивы. Не хотите посмотреть на мою спальню?

От неожиданности я растерялась и не нашла, что ответить на столь вопиющую наглость. Зато не растерялся лорд Эгре. Выдвинулся чуть вперед, так чтобы оказаться между мной и этим нахалом.

– Инорита Лоран – моя невеста, – с нажимом сказал жених.

– Хочешь, пойдем с нами, – предложил маркиз. – Втроем даже интереснее.

Глаза его не то чтобы заблестели, в них начали пробиваться настоящие огненные всполохи, но огонь казался каким-то… грязным, что ли? Интерес маркиза был явный и однозначный. На главу службы собственной безопасности он не смотрел, даже когда столь щедро предлагал поделиться с ним мной.

– Бернар, мне кажется, ты слишком много выпил сегодня.

К моему удивлению, в голосе лорда Эгре прозвучала неприкрытая угроза. А маркиз де Вализьен стушевался, сказал пару слов, долженствующих показать, что он передо мной извинился, и попробовал удрать. Но лорд Эгре его догнал и начал что-то говорить. Зал они покинули вместе, и больше в этот день я не видела ни одного ни другого.

Вскоре появилась герцогская чета, и наконец начался бал. Удовольствия от него я не получила даже без жениха под боком: весть о том, что я невеста лорда Эгре, широко разнеслась и отпугивала от меня кавалеров не хуже, чем от соседней девицы ее собственная внешность, пусть и приправленная «флером». Мы с ней грустно подпирали стены почти все время, в конце вечера разговорились и дружно решили, что хуже бала до сих пор не видели.

Глава 8

То, что папа отсутствовал на балу не просто так, я поняла по его довольному виду, но решила, что исчезал он по своему основному увлечению. Найти пустующее помещение в герцогском дворце и перекинуться в карты партию-другую не составляло проблемы. Удивительно, что он вообще вспомнил, зачем там появился, и нашел меня в зале.

Я уже пожалела, что не согласилась, чтобы инора Маруа поехала на бал: все не так скучно было бы стоять, поскольку компаньонка вызывала у меня самые живые, хоть и отрицательные эмоции. Да и отец, возможно, побыл бы с ней рядом. А сейчас я чувствовала себя обиженной: те два танца, на которые меня все-таки пригласили, не утолили жажду движения, а лишь сильнее ее распалили. Я тихонько постукивала каблучками в такт поскрипыванию экипажа и думала, что быть чьей-то невестой не так весело, как казалось не так давно. Особенно если этого кого-то все боятся до заикания, и невеста – не исключение.

Я ругала про себя Гастона на все лады: если бы не он, не думаю, что привлекла бы внимание его дядюшки, или кто он там этому незадачливому любителю спиртного. И мой первый бал не имел бы таких разрушительных последствий: полог, компаньонка и жених вдобавок. Странная помолвка, и непонятно, зачем она нужна лорду Эгре. И, главное, собирается ли он завершить ее разрывом или, напротив, браком.

Легкое папино прикосновение к руке оказалось для меня полной неожиданностью. Обернувшись, я увидела, что он приложил палец к губам. Я удивленно осмотрелась, но ничего странного не заметила и вопросительно посмотрела на папу. Он усмехнулся и извлек из внутреннего кармана точную копию моего кольца, выданного лордом Эгре. Я чуть не завизжала от радости, но вовремя спохватилась. Кольцо вертела и так и этак, прикладывала к своему, но не нашла ни малейшего отличия. Нет, не зря тот инор говорил о своем профессионализме! Что там на магическом плане, я понятия не имела, но надеялась, что имитация на таком же уровне.

– Нужно сразу твои драгоценности в сейф положить, – с деланым позевыванием сказал папа. – А то в прошлый раз Марта так ругалась, так ругалась…

Он выразительно улыбнулся, и я подхватила игру:

– Теперь в мою комнату через окно не попадешь, там же полог. Да и в прошлый раз к нам пытался не вор забраться, а Гастон. Хотя лучше бы вор…

– Я бы тем более полог поставил, – рассмеялся папа. Он забрал у меня кольцо и положил во внутренний карман фрака. – Все же за Гастона отдавать тебя замуж предпочтительнее, чем за непонятно кого, проникнувшего в наш дом с целью его ограбить.

– Так вор бы и не полез ко мне… – Я с сожалением посмотрела туда, где скрылось кольцо. У папы, конечно, свои соображения, но я предпочла бы не выпускать из рук свое спасение. Точнее, пока лишь надежду на него. – Что у меня брать-то? Правильный вор сразу направится к сейфу, в кабинет.

– У нас сейф хорошо защищен, – гордо сказал папа.

Сказал, скорее, для возможного слушателя, чем для меня. И далее разразился целой лекцией о том, с какими сложностями придется столкнуться взломщику, если ему вдруг придет в голову нас ограбить. Сложности оказались столь обильны и разнообразны, что я бы на месте криминальной личности сразу наметила себе в жертву кого-нибудь другого, с защитой попроще.

Из экипажа я выпорхнула в отличнейшем настроении, к папиному сейфу согласна была бегом бежать, лишь бы скорее этот отвратительный артефакт, что на моем пальце, перекочевал в замечательную коробочку, способную полностью лишить его возможности каким-либо образом на меня влиять, а также передавать что-то, интересующее моего жениха. Но папа двигался неторопливо, отыгрывая роль отца, утомленного дочерними капризами. И не зря – инора Маруа ждала нас в холле, хотя время было уже позднее и она могла пойти к себе и сладко спать.

– Как прошел бал, инорита?

– Скучновато, – ответила я не слишком дружелюбно.

Этим и собиралась ограничиться. Вести светские беседы с инорой, которая меня раздражала, не хотелось, а уж рассказывать ей про лорда Эгре – тем более.

– Герцогский бал вам показался скучным? – с насмешкой сказала она. – Наверное, вы в пансионе привыкли к более изысканным развлечениям. Посты, молитвы и тому подобное. Разве может с этим сравниться какой-то жалкий бал?

– Не поверите, – резко ответила я. – Но этому балу я бы точно предпочла пост и молитву. Тогда бы мне не пришлось выслушивать от маркиза де Вализьена подобную мерзость.

– А-а-а, – понимающе протянула она, – маркиз остался равнодушен к вашим прелестям. Не пал их жертвой, как лорд Эгре.

– Нет, не остался, – зло ответила я. – Настолько не остался, что сразу же предложил пройти с ним в спальню, чтобы осмотреть получше.

– Вы врете! – неожиданно заявила она. – Маркиз Вализьен не стал бы предлагать подобное малознакомой девице.

– Шанталь, что ты такое говоришь? – шокированно сказал папа. – Я оставлял тебя с лордом Эгре. Не мог же маркиз сказать подобное в его присутствии?

– Еще как мог, – огрызнулась я. – Даже предложил ему пойти с нами. Но ушли они вдвоем. По-моему, этот герцогский отпрыск не только плохо воспитан, но и принимает какие-то запрещенные вещества. Глаза у него ненормальные, и поведение тоже. Хорошо, что лорд Эгре его сразу увел.

Инора Маруа пробормотала под нос что-то неразборчивое, но вид у нее был такой, что сомнений не возникало – она ругается. На меня или на маркиза – понять сложно.

– Может, у него что-то там повредилось после ритуала? – неуверенно предположил папа. – Он и раньше мозгами особо не блистал, а после этого ритуала они у него окончательно поехали.

– Почему это не блистал? – возмутилась инора Маруа. – То, что Академию окончил, для вас не показатель?

– Фью, – присвистнул папа. – Тоже мне, показатель. Знаем мы, как некоторые академии оканчивают. Прояви он себя как маг хоть в чем-то, была бы вера в его диплом. А так он только по борделям шастает и вино лакает. Может, конечно, там с него этот диплом и спрашивают, не знаю.

У иноры Маруа сжались кулаки. Меня поразило, насколько она принимает близко к сердцу разговоры о брате своей воспитанницы. Или у нее с ним тоже был роман? А не только с лордом Эгре? Вот теперь и злится, когда намекают, что кандидат недостойный, да еще и настолько ее младше.

Я снисходительно на нее посмотрела и добила:

– С его внешностью, конечно, пить приходится, иначе смелости на бордель не хватит.

Инора Маруа резко выдохнула воздух, развернулась и, громко шурша юбками, пошла к себе. Выпытывать про бывшего любовника ничего не стала, и то хорошо.

– Шанталь, тебе не кажется, что ты разговариваешь на темы, недопустимые для воспитанной инориты? – заметил папа.

– Про бордели ты первый начал. – Я удовлетворенно смотрела вслед иноре Маруа и ничуть не раскаивалась. – Кстати, ты так и не рассказал мне, что это такое. А если я и говорю что-то недопустимое, то не по своей вине, а по вине того, кто мне ничего не объяснил.

– Ох, Шанталь… – Папа вздохнул и посмотрел туда, куда ушла инора. Но она возвращаться не думала. – Пойдем, положим твои драгоценности в сейф.

В кабинете он взял лист бумаги и торопливо написал: «Заблокируешь артефакт завтра, лучше ближе к обеду, не раньше». Я кивнула. Он протянул обманку, открыл сейф и выдал коробочку под кольцо лорда Эгре. Гарнитур, что был на мне на балу, переместился на свое родное место почти сразу. Я думала, не расстегну замочек на серьге, что мне так долго поправлял жених, но нет – серьга соскользнула с уха почти без усилий. И что ему понадобилось с ней так долго делать? Я подозрительно осмотрела украшение: вдруг там что-то лишнее пристроено? Ничего не нашла, но для себя решила, что эта серьга пойдет туда же, куда и кольцо жениха. Все же, если я ничего не заметила, это не значит, что там ничего нет.

Я посмотрела на небольшую шкатулку с драгоценностями в сейфе и вздохнула. Если лорд Эгре начнет так пристально изучать мои украшения, скоро носить будет нечего. Разве что цветы брать? Вон их сколько: только в кабинете два букета…

Спала я великолепно, так как под подушкой у меня лежал контейнер для жениховского кольца и обманка. А с утра, сразу после завтрака, начала развлекаться, ненадолго помещая артефакт в окуситовый глушитель. Для стороннего наблюдателя это будет выглядеть как случайные сбои, которые становятся все чаще и чаще и, в конце концов, приведут к поломке замечательного семейного артефакта лорда Эгре.

Инора Маруа настолько на меня обиделась, что за завтраком молчала, отделываясь односложными ответами «да-нет». Когда я специально уронила ложку и она с веселым звяканьем стукнулась об пол, лишь хмуро посмотрела, а не разразилась лекцией о моей невоспитанности. Наверняка решила, что меня уже не исправить. После завтрака она поднялась к себе и заперлась в комнате, откуда вскоре начали раздаваться странные глухие звуки, словно она падала на пол, вставала и опять падала.

Я постучала в дверь и на всякий случай спросила, все ли с ней в порядке. Инора коротко ответила «да», после чего в ее комнате воцарилась полнейшая тишина. Сколько я ни вслушивалась, не доносилось ни поскрипывания кровати или стула, ни шелеста страниц, ни звяканья флаконов, которых у нее на тумбочке было изрядное количество. Чем она там занималась, осталось полнейшей загадкой: к сожалению, смотрового окошка из потайного хода к ней не было, как и замочной скважины в двери между нашими комнатами. Не все учтено при строительстве, ох, не все…

После обеда я окончательно заложила проклятый артефакт в глушитель, добавила к нему серьги и пошла к папе. Сидел он в кабинете и с унылым видом что-то подсчитывал. Видно, слишком много за свою работу запросил инор, сделавший обманку. Хоть бы она сработала!

– Куда будем прятать? – сразу спросила я.

– Я думал закопать где-нибудь в саду, – ответил папа и придирчиво осмотрел коробочку, не осталось ли где щелочки, через которую артефакт может подать сигнал бедствия. Но все было пригнано очень плотно, уж за этим я проследила. – В идеале в воду бы, она магию дополнительно глушит, но среда нестабильная, и достать потом сложно. А так закопать неглубоко…

– …Чтобы садовник быстро наткнулся, – закончила я. – Нет уж, если прятать, то там, куда доступ имеем только ты и я.

– Куда ты предлагаешь?

– В потайной ход. Он тоже экранирован от магии.

Я чуть поморщилась при воспоминании, как все это экранирование перед лордом Эгре себя показало.

– Если Эгре кого к нам тайно отправит, проверят в первую очередь наши комнаты и этот ход, – возразил папа.

– Пойдем.

Я закрыла дверь кабинета на ключ, чтобы никто к нам не вломился в неподходящее время, и открыла дверь в потайной ход.

– Очень уж он узкий, – скептически сказал папа. – Я, конечно, туда влезу, особенно если втяну живот, но соберу на себя всю паутину и грязь со стен.

– После моего прохода там не так уж и много осталось, – заметила я.

– Скажи лучше, что ты хочешь сделать?

– Я случайно заметила, что в стене отходит один небольшой камень. Можно поместить контейнер за ним.

– Будет видно, что его вытаскивали.

– Не будет, – уверенно ответила я. – Замажем швы пылью – сами не найдем.

Папа задумался. Ненадолго. По всей видимости, прикидывал, что предпочтительнее: тащиться с садовой лопаткой к клумбам или переложить всю грязную работу на меня.

– По твоей одежде будет видно, что ты была в потайном ходе.

– Мало ли зачем я туда ходила? Может, посмотреть, не случилось ли чего с инорой Маруа? А то она слишком близко к сердцу приняла вчерашнее оскорбление герцогского наследника.

– Да, нехорошо получилось, – смущенно сказал папа. – В конце концов, какое мне дело до этого придурковатого маркиза?

– В конце концов, какое нам дело до чувств иноры Маруа?

– Не скажи. Мы же хотели заручиться ее помощью.

Я не стала ничего отвечать, лишь фыркнула неодобрительно и полезла в этот злосчастный потайной ход. Идти было недалеко, нужный камень находился всего в нескольких шагах и вытащился моментально, благо я взяла с собой папин нож для бумаг. Обнаружила я тайник почти сразу, как мне показали ход, и тогда же его углубила.

Сейчас я просто сдвинула в сторону свои детские ценности и поставила на освободившееся место контейнер. Камень встал на место, а щели удачно замаскировались пылью, которая здесь в избытке. Я пару раз прошлась по полу туда-сюда, чтобы запутать вероятного шпиона, и осталась довольной результатом.

– Может, все-таки, в саду? – скептически сказал папа. – Там площадь для обыска побольше.

– Можешь и в саду, – разрешила я. – Только закопать что-то другое. Пусть проверяют.

– Инор Лоран! – Марта стучала в дверь, словно в доме случился пожар. – Лорд Эгре!

Больше она ничего не добавила, но и так было понятно, что случилось. Мой жених обнаружил, что его артефакт перестал работать, и решил лично выяснить причину. В этот раз он прибыл очень быстро. Я закрыла дверь потайного хода и оглядела свое платье. Выглядело оно не слишком чистым.

– Пожалуй, нужно переодеться, – задумалась я. – Вряд ли жених поверит, что каждое его появление вызывает у меня столь сильные чувства.

– Вряд ли, – согласился папа. – Я к нему пока сам спущусь.

Марта уже убежала, никого из горничных тоже не было видно, поэтому я решила попросить о помощи инору Маруа. В конце концов, мы ей платим деньги, должна же она делать за них хоть что-то, кроме как постоянно ко мне придираться?

Открыла она не сразу. Возможно, спала, но лицо у нее было ничуть не сонное и очень недовольное, словно я отвлекла ее от чего-то чрезвычайно важного. Может, маску для лица делала или маникюр?

– Инора, мне нужна ваша помощь.

– Какая? – не слишком любезно спросила она.

– Помочь снять это платье и надеть другое.

– Ну знаете ли, это уже слишком! – зло выпалила она и захлопнула передо мной дверь.

Я аж опешила от такой наглости. Ничего особенного я не попросила, сама помогла бы другой инорите, ничуть не чувствуя себя при этом оскорбленной и униженной. Нет, непременно с папой поговорю. Зачем нам нужна эта Маруа?

Я недолго злилась, стоя перед дверью: в конце коридора мелькнула Марта, и я бросилась к ней. Поменять сейчас платье было важнее, чем выставить из дома компаньонку.

Когда я спустилась в гостиную, лорд Эгре уже выражал нетерпение, папа же, напротив, был сама невозмутимость и посвящал гостя в тонкости хранения вин в погребах, о чем наш гость, скорее всего, знал намного больше. Уверена, его погреб нашему по размеру не уступает, не говоря уж об ассортименте.

– Анри, что вас привело в столь неурочное время? – с деланым недоумением спросила я. – Я рада вас видеть, но, зная, сколь вы заняты, думаю, причина веская.

– Желание увидеть вас, дорогая, что же еще? – Он завладел моей рукой и поцеловал ее. Я думала, отпустит тут же – зрителей не было, а без них спектакль разыгрывать неинтересно, но нет, продолжал удерживать. – И беспокойство о вашем здоровье после вчерашнего бала.

– Вы же увели маркиза, что мне там могло угрожать?

– Приношу вам извинения за его поведение, – галантно сказал лорд Эгре. – Бернар вчера очень плохо себя чувствовал.

– Надеюсь, целитель к нему попал вовремя.

– Разумеется.

Тут я поняла, зачем ему нужна моя рука – он пытался незаметно изучить сломавшийся артефакт. Но я ему такой возможности не дала, резко дернула рукой и освободилась. Села на одиноко стоявшее кресло у камина, чтобы рядом со мной нельзя было пристроиться. Но лорд Эгре не растерялся, уселся на подлокотник и довольно интимно ко мне склонился.

– Кхм, – напомнил о своем присутствии папа.

Лорд Эгре выпрямился, но с подлокотника не встал.

– Мне кажется, Шанталь, – доверительно сказал он, – что ваш защитный артефакт сломался.

– В самом деле? Ваш артефакт – и вдруг сломался? Вы шутите, наверное?

Я чуть насмешливо улыбнулась и покрутила на пальце кольцо.

– Я сам удивлен, – ответил он. – Можно вас попросить дать мне кольцо?

– Вы разрываете помолвку? – радостно спросила я.

– Что вы, как можно? Просто хочу убедиться, что моей невесте ничего не грозит, – парировал он. – Ну же, Шанталь, не тяните.

Он протянул руку, но я не торопилась ничего в нее вкладывать. Если он пока не понимает, в чем дело, то, получив обманку в свое распоряжение, сразу разберется, и все труды пойдут насмарку. Нет уж, не отдам. Не будет же он силком снимать?

Я ласково улыбнулась жениху.

– Только в обмен на ту самую папку, о которой мы с вами договаривались, – твердо ответила я. – И то при условии официального разрыва помолвки.

– Шанталь, дайте кольцо. Уверяю вас, это в ваших же интересах.

В его голосе прозвучала угроза, но я ею не прониклась: хуже, чем сейчас, он мне не сделает. А вот если осмотрит кольцо, тогда возникнут серьезные проблемы. Нужно срочно его уносить отсюда. И себя.

– В чем дело, Шанталь? – обеспокоенно спросил папа. – Что случилось?

– Анри хочет забрать свое кольцо, – пояснила я. – Он меня разлюбил.

И всхлипнула для большей достоверности.

– В самом деле? – Папа заинтересовался и подошел поближе. – Вы хотите разорвать помолвку?

Я чуть не расхохоталась, настолько озабоченным он выглядел, но успешно перевела смех в имитацию рыданий и, пока лорд Эгре собирался с ответом, пульсаром вылетела из гостиной.

– Бедная доченька, как она это переживет! – донеслась трагическая реплика мне вслед.

Марту несколько раз посылали за мной, но я отказывалась спускаться до тех пор, пока лорд Эгре, по словам нашей экономки, «злой как тысяча демонов», не покинул наше поместье. Произошло это не скоро, но мой жених вспомнил, что у него все-таки есть обязанности, которые никто не отменял. Хотя, возможно, ему пришло сообщение, что маркиз де Вализьен разгромил очередной бордель? Этак в нашем городе этих самых борделей не останется.

Ужинали мы из-за этого много позже обычного. Есть хотелось, но рагу перестояло и было уже не слишком горячим. Я вяло ковыряла содержимое тарелки, больше размазывая по краям, чем отправляя в рот, и размышляла, что делать, когда лорд Эгре появится в следующий раз.

– Инорита, на ночь много есть вредно, – менторским тоном заметила инора Маруа. – Это очень плохая привычка.

– От нее толстеют? – ехидно осведомилась я. – На собственном опыте убедились, да, инора? Приятного аппетита.

Она возмущенно посмотрела, но я встала из-за стола раньше, так что смогла гордо уйти первой. Дверь в соседнюю комнату хлопнула лишь чуть позже моей. Видно, инора посчитала, что с ее телосложением можно немного поголодать, только на пользу пойдет.

Прошло не так уж много времени, и я начала жалеть, что не поужинала. Рагу представлялось вполне съедобным, не просто съедобным – аппетитным, горячим и необыкновенно желанным. У меня начались запаховые галлюцинации: аромат копченого мяса, казалось, пропитал всю комнату. Вязкая слюна наполняла рот, и хотелось немедленно пойти и положить туда хоть что-то. Конечно, копченого мяса у нас нет, но можно рагу доесть. Я уже направилась к двери, как вдруг поняла: запах мне не чудится, он идет от соседней комнаты. Той, куда поселили инору Маруа. Стучать я не стала, напротив, резко дернула на себя дверь, чтобы эта подозрительная особа ничего не успела спрятать. И как же я оказалась права! Она сидела на кровати, вульгарно скрестив ноги, и держала в руке огромнейший бутерброд с копченым мясом. Такого размера порция больше подошла бы молодому мужчине, а не женщине, пытающейся выглядеть хрупкой. Видно, она просто воспользовалась предлогом, чтобы уйти из-за стола и поесть в свое удовольствие.

– Так, значит? – грозно сказала я. – Приличные инориты на ночь не наедаются, да? А приличные иноры жрут в одиночку? Чтобы вдруг не похудеть?

Я подошла поближе и для большей убедительности ткнула ее прямо в пышную грудь. Зря я это сделала. Палец прошел, нигде не задерживаясь, и уткнулся во что-то твердое. Я провела рукой вверх-вниз и поняла, что это твердое, без сомнения, было грудью, но только мужской. Я подняла недоумевающий взгляд на инору.

– Тактильную составляющую очень сложно постоянно поддерживать. Энергозатратно, – чуть смущенно пояснила она неожиданно мужским голосом, резко отличающимся от ее мелодичного женского.

Я хотела завизжать, как полагается приличным девушкам, но потом решила, что обморок – он понадежнее будет. Последнее, что я услышала до того, как сознание меня окончательно покинуло, было: «И звуковую тоже».

Глава 9

Очнулась я на кровати. На чужой кровати, в чужой комнате, в которой, как оказалось, проживал мужчина. Посторонний неизвестный мужчина. Здорово же папа позаботился о моей репутации! Не дай Богиня, просочатся хоть какие-то слухи, и если мне удастся отделаться от лорда Эгре, придется выходить за этого типа со странными привычками надевать женскую одежду и выдавать себя за гувернанток.

Я делала вид, что все так же без сознания, а сама лихорадочно размышляла, как выбраться из этой истории с наименьшими потерями. И вдруг в голову пришла ужасная мысль. Замужество – не самое страшное, что со мной может случиться! Если этот инор занял в нашем доме место иноры Маруа, то где она сама?

Воображение живо подбрасывало картины одну страшнее другой: от заключения бедной женщины в темном и тесном подземелье до ее трупа, прикопанного где-то в безлюдном месте. Почему? Почему я сняла кольцо лорда Эгре именно сегодня? Могла подождать немного, зато сейчас здесь была бы охрана, которую приставил жених, чтобы я не сбежала от своего счастья.

– Инорита, я вижу, что вы пришли в себя. У вас дрожат ресницы.

Дрожали у меня не только ресницы, но и все остальное.

– Вы меня тоже убьете? – сразу уточнила я.

Нужно же четко представлять, что ждет в будущем. А то я думаю, как избежать брака с этим типом, а он это уже давно распланировал самым простым и надежным способом: на трупе жениться еще никого не заставили. Во всяком случае, у нас в Шамборе. Вот у орков, говорят, в ходу самые странные и отвратительные ритуалы. Но мы не орки, слава Богине!

– Почему тоже?

В голосе, смутно знакомом, вместе с недовольством прозвучало удивление. Я рискнула приоткрыть глаза, но передо мной была женская личина, не соответствующая голосу. Хорошо хоть, на лице этой личины не было желания придушить меня сразу.

– Инора Маруа, – пояснила я. – Вы же с ней что-то сделали, чтобы сюда проникнуть?

– Договорился, – мрачно сказал он.

Я села на кровати. То, что инора Маруа жива, меня приободрило. В конце концов, этому типу намного проще было убить меня, пока я валялась в обмороке. Но он этого не сделал, значит, у него другие планы. Украдкой бросила взгляд на свое платье, но с ним тоже все было в порядке.

– И о чем вы с ней договорились, инор? – сурово спросила я. – И покажите свое настоящее лицо, а то я закричу.

– Да кто там прибежит на ваш крик? – снисходительно спросил он. – Пара горничных, которые на ночь домой уходят? Или глуховатая Марта?

– Охрана, приставленная лордом Эгре, – ехидно ответила я. – Она, конечно, далековато, но визжу я так, что они непременно меня услышат.

– Я полог тишины поставил. Можете визжать, сколько душе угодно. Но предлагаю все-таки сначала поговорить.

«Сначала» прозвучало довольно мрачно. Возможно, он не придушил меня лишь потому, что хотел узнать что-то такое, что намного важнее немедленного уничтожения нежеланной свидетельницы. Я старалась не показать свой страх и говорила твердо и уверенно.

– Поэтому я и предлагаю вам снять личину. Разговаривать буду только с вами настоящим.

Инора Маруа скорчила забавную гримасу, которую никогда бы не позволила себе воспитанная женщина, и спустя миг на ее месте оказалась другая фигура, в мужской одежде, показывающей богатство носителя. Но меня это не порадовало. С первого же взгляда я поняла, кто это, поэтому уверенности в благополучном исходе нашей беседы не осталось. Жизнь мелкой дворяночки не представляет никакой ценности для того, кто покушался на семью герцога.

– Вы тот самый преступник, которого безуспешно пытается найти служба герцогской безопасности, – уверенно сказала я. – Богиня! Зачем вам пришло в голову у нас прятаться? Вы же втянули нас в преступление против короны!

– Короны? – ошарашенно спросил он.

– Герцогской, – уточнила я. – Не придирайтесь к словам.

– Я не преступник, – возмутился он.

– Да вы копия маркиза де Вализьена! Поэтому вам и удалось удрать из герцогского дворца живым и невредимым. То-то все так удивлялись, что убийцу упустили.

– Я и есть маркиз де Вализьен, – нагло заявил он.

Я только усмехнулась. Он мог бы обмануть меня до встречи с маркизом, но не после. Внешность и голос у них похожи, отрицать никак нельзя, но вот впечатление на собеседника они производили разное.

– Маркиза де Вализьена я видела вчера вечером, – напомнила я. – Причем лорд Эгре ничуть не сомневался в его подлинности. Уверена, в вашей он сразу усомнится.

– Еще бы, он сам и создал эту куклу, чтобы заменить меня ею.

– Какую куклу?

– Ту, что сейчас играет мою роль во дворце.

– Маркиз де Вализьен не показался мне подконтрольным лорду Эгре, – просветила я этого типа. – Напротив, он вел себя так, что заслужил неодобрение моего жениха.

– И тем не менее это кукла. Кукла, в которую вселили что-то с нижних уровней. И отчасти независима она, потому что Эгре не завершил ритуал.

Я вспомнила глаза вчерашнего собеседника, из которых просто-таки несло потусторонним, жутким, нечеловеческим. Сегодняшний, хоть и был внешне копией, выглядел вменяемым. Маг, который ставил у нас полог на окна, говорил, что слухов о герцогском наследнике и борделях раньше не ходило. И появились они только после проведения того загадочного ритуала, который удалось прервать лорду Эгре. Хотя, возможно, маркиз просто раньше лучше маскировался, а сейчас ему не до того? После такого-то потрясения.

С сомнением посмотрела на подозрительного типа, что сидел на стуле напротив, и спохватилась: я сама сидела на его кровати, и это было неприлично. Одернула себя тут же: если мы не договоримся, об этом все равно никто не узнает.

– Предположим, вы говорите правду, – начала размышлять вслух. – В таком случае почему вы не во дворце и не пытаетесь вернуть свое законное место? К тому, кто удирает от стражи, которую он называет своей, как-то нет доверия, знаете ли.

Тип вздохнул. Жалобно и выразительно. Но я лишь скептически подняла бровь: на объяснение это не походило никоим образом. Растаять и проникнуться могла только полная дура, каковой я себя не считала, несмотря на неосмотрительное вламывание в чужую комнату. Да, это я точно зря сделала…

– Потому что у меня изменилась аура, – опять вздохнул он. – Доказать, что я – это я, почти невозможно. Более того, мне вряд ли позволят добраться до отца живым.

– Даже так?

– Видите ли, ваш жених планировал меня убить, – ехидно сказал он. – Моя смерть позволит ему завершить ритуал и получить полностью подконтрольную куклу, которую от настоящего меня не отличит и самый сильный маг.

– Неужели? – позволила я себе усомниться.

– Что вы знаете о запрещенной магии?

– Ничего. Мне это неинтересно. Более того, мне и обычная не очень-то нужна.

– Неудивительно, с вашим Даром, – позволил он себе выпад. Я нахмурилась, а он невозмутимо продолжил: – Она не зря называется запрещенной. Там очень много заклинаний и ритуалов, позволяющих влиять на сознание. Я не знаю, как Эгре меня подловил. Пришел в себя, когда ритуал практически завершился. Был бы более слабым магом – вообще не выжил бы. Вырвался чудом, меня шатало от слабости, и все было подчинено одному желанию – сбежать. Возможно, доберись я тогда до отца, все повернулось бы по-другому, но когда близкий друг пытается тебя убить, тут не до размышлений.

– Вы сейчас про лорда Эгре? – уточнила я.

– Нет, про Этьена, который был в ту ночь в охране. С чего бы Эгре быть моим другом?

– Вам лучше знать, кто может быть вашим другом и с чего, – парировала я. – Значит, вы думаете, что этот Этьен тоже состоит в заговоре против вас?

– Нет. – Он поморщился. – Когда на тебя выскакивают два маркиза Вализьена, то пытаешься убить того, на кого указывает глава герцогской безопасности, логично же?

– Логично обездвижить, – возразила я. – Мертвого преступника не допросишь.

– Это смотря как он умер.

Страшилок о ритуалах допросов духов я наслушалась в пансионе предостаточно, и сейчас воображение услужливо подсовывало картины одна другой ужасней, причем в качестве допрашиваемого почему-то там фигурировала я.

– Вы меня не отвлекайте, – нервно сказала я. – При чем тут допросы трупов?

– Вы первая начали. Но сейчас главное не это. Вы мне верите?

Ответить на этот вопрос так сразу я не могла. Верить хотелось. Ведь если это правда, лорд Эгре из нежеланного жениха становится государственным преступником, брак с которым мне уже не грозит, а помолвка оставит лишь маленькое пятнышко на репутации. Но было, было два момента, которые не позволяли сразу и безоговорочно ответить «да».

Во-первых, папка с обвинениями, которую лорд Эгре обещал вернуть и которая в случае его преждевременной смерти непременно выльется в дело против нашей семьи. Докажи потом, что оно сфабриковано. Напротив, начнут утверждать, что глава безопасности покрывал отца невесты. А во-вторых…

– Все это очень интересно, – заметила я. – Но мне не дает покоя один вопрос. Зачем это нужно лорду Эгре? Я не вижу для него никакой выгоды в случае успешной подмены, а вот проблем в случае провала – очень много.

– Не знаю, – убито ответил маркиз. – Я и сам над этим много размышлял. Возможно, он действует в интересах мужа сестры?

– По-вашему, лорд Эгре похож на идиота? – скептически сказала я. – Он сейчас вторая личность по значимости в герцогстве. Если муж вашей сестры встанет во главе герцогства, то он лишит столь ценного помощника не только занимаемой должности, но и жизни. Доверять раз изменившему нельзя, и всегда остается опасность, что лорд Эгре проболтается по неосторожности или от обиды.

– Может, ему пообещали много денег?

– И во сколько он оценивает свою репутацию и жизнь, по-вашему?

Маркиз смущенно пожал плечами. Наверное, ему самому высказанная идея показалась глупой. И это поведение больше любых слов доказывало, что он настоящий. Заговорщик бы придумал что-то поубедительнее, что-то, не основанное на глупости лорда Эгре. Нет, мой жених может действовать только в собственных интересах. Знать бы только каких.

– Лорд Эгре, случайно, не ваш далекий родственник?

– Случайно – нет, – ответил маркиз. – Думаете, я не перебрал все варианты?

– Однозначно нет, если вы так и не знаете причины.

– То есть вы мне верите? – просиял он.

Пожалуй, слухи о его привлекательности не преувеличены. Хочется улыбнуться в ответ и спросить, что я могу для него сделать. Но в моем положении это непозволительная роскошь.

– Верю, – нехотя признала я.

– Вы мне поможете?

Это был не вопрос – утверждение. То, что я ему помогу, я решила сразу, осталось только мягко подвести его к тому, чтобы и он нам помог. Закрыть сфабрикованное дело вполне по силам наследнику герцога, восстановленному в правах.

– Понимаете, ваше сиятельство, – задумчиво начала я издалека, – вы мне предлагаете действовать против моего жениха, что само по себе не слишком красиво. Лорд Эгре – очень привлекательная партия, и если я лишаюсь возможности стать графиней, то хочу получить что-то взамен. Что-то, что вам по силам мне дать. Иначе мне просто смысла нет вам помогать, понимаете? Слишком много я теряю.

Теряла я нежеланного жениха, но маркизу это знать пока необязательно.

– Вы выкручиваете мне руки, – скривился он, словно я затребовала половину герцогства. – Понимаете, что без вашей помощи мне не обойтись. – Он возмущенно на меня посмотрел и добавил: – Хорошо, я согласен.

– На что? – осторожно спросила я. Все же никто при мне ни разу не говорил, что чтение мыслей – сильная сторона маркиза, и поверить, что он без дополнений и уточнений понял, что мне нужно, я не могла.

– Жениться, – буркнул он. – Вы же на это намекаете так прозрачно.

– Пфф! – подавилась я негодующим восклицанием. – Вот счастье привалило нежданно-негаданно! Спасибо, не надо.

Знаем мы, что бывает с нежеланными маркизами. Случайно на охоте падают с лошади и ломают шею, а что болт торчит между лопаток, так этого никто и не заметит. Или как вариант – давится куриной косточкой, поедая суфле, которое заботливая свекровь приготовила лично, старательно посыпав разными ядами – а вдруг к какому иммунитет? Нет уж, нам такого счастья не нужно.

Я окинула собеседника пренебрежительным взглядом.

– А-а-а, – просиял он. – Вы же влюблены в этого, как его там, Гастона. Точно! Он мне при каждой встрече плачется, что жестокий дядя разлучил два любящих сердца. Договорились, я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы поженились. Поженитесь, как только с Эгре разберемся.

Я потеряла дар речи от возмущения, а маркиз смотрел на меня, гордый своей догадливостью.

– Вы о чем-то другом можете думать, кроме как о моем браке? – наконец спросила я. – Если вы собираетесь на мне женить Гастона, то я лучше вас выдам лорду Эгре. Наверняка он вас не просто так заменил, а после долгих терзаний и размышлений, что на роль герцога вы никак не подходите по причине скудости ума. Тогда его действия становятся понятными и логичными – все на благо герцогства.

Лицо маркиза оскорбленно закаменело. Пожалуй, с него получился бы очень красивый бюст. Как и из его предков, чьими бюстами уставлен весь холл герцогского дворца. Впрочем, если лорд Эгре собирается менять герцогскую династию, то конкретно этот бюст может там даже не появиться.

– В таком случае, инорита, – процедил он, – извольте четко высказать свое условие. На лбу оно у вас не написано. Соглашаться на непонятно что я не собираюсь.

– Видите ли, Ваше Сиятельство, лорд Эгре сфабриковал дело на моего отца, – решила я раскрыть все карты. – Сейчас оно приостановлено, но после смерти жениха делу непременно дадут ход.

– В чем его обвиняют?

– В нечестности при игре в карты.

– Ваш отец – шулер, и вы хотите, чтобы дело против него замяли? – насмешливо спросил маркиз.

– Я прошу закрыть сфабрикованное дело.

– То есть ваш отец – честнейший человек? – продолжал он издеваться.

– Что бы вы про него ни думали, суммы выигрыша в любом случае завышены, и очень сильно, – сухо сказала я.

– Договорились, – кивнул он.

Я хотела получить от него письменное подтверждение, но это не слишком разумно: вряд ли лорд Эгре удовлетворится визуальным изучением кольца, а значит, нельзя исключить возможность обыска. В таких условиях любая бумажка – возможный провал. Придется поверить маркизу на слово.

– Итак, Ваше Сиятельство, чем я могу помочь вашему триумфальному возвращению к родителям?

– При ритуале Эгре использовал артефакт в виде фигурки с ярким красным кристаллом в руках. Мне он нужен. Если его правильно уничтожить, кукла рассыплется, а моя аура придет в норму.

– И?

– Эгре наверняка держит его в сейфе дома или на работе. Вам нужно незаметно взять и передать мне артефакт. Проще простого.

Он гордо на меня посмотрел.

– Вы забыли, у меня нет доступа к сейфу лорда Эгре ни у него дома, ни на работе. А если бы был, вскрывать их меня в пансионе почему-то не научили.

– Инорита, он же в вас влюблен, – снисходительно сказал маркиз. – Уговорить влюбленного мужчину на любую глупость – отнюдь не непосильная задача. Попросите его показать фамильные драгоценности, к примеру.

– Есть одно маленькое обстоятельство, играющее против нас. Лорд Эгре в меня не влюблен.

– Не влюблен? Кому вы сказки рассказываете? Если Эгре сфабриковал дело, чтобы вы за него вышли, он должен не на шутку увлечься.

– Я понятия не имею, зачем ему это понадобилось. Но то, что он не влюблен, сомнению не подлежит. Хотя при посторонних он мастерски отыгрывает роль.

Маркиз задумался. Похоже, при составлении плана главная роль отводилась внезапно вспыхнувшей ко мне страсти, от которой лорд Эгре должен поглупеть достаточно, чтобы не заметить, как я его буду обворовывать. Поэтому план трещал по всем швам, грозя развалиться.

– Вот ведь… – расстроенно сказал он. – К родителям сейчас не сунешься, охрана на подходе личину снимет. Хотел попробовать на бал прорваться, так вы же уперлись, инорита.

– Нас проверяли, – заметила я. – Не так тщательно, как тогда, когда я не была невестой лорда Эгре, но все же… Правда, шансы проскочить у вас были. Но и риск большой.

– Нет, все же с артефактом надежнее, – вздохнул он. – Шанталь… можно я вас буду так называть?

Я кивнула.

– А вы меня – Бернар, – удовлетворенно сказал он. – Так проще.

– Хорошо, Бернар, – покладисто согласилась я. – Так все же чем я могу помочь?

– Нужен доступ к его сейфу или хотя бы к дому, – уверенно ответил он. – Сейф я и сам вскрою, в случае чего.

– Кто-то называл моего отца жуликом? Он хотя бы по чужим сейфам не лазит, – не удержалась я.

– Мне тоже не приходилось раньше, – недовольно сказал Бернар. – Но уверен, что смогу. Так что на себя я беру самое сложное. От вас требуется всего лишь напроситься в гости к Эгре таким образом, чтобы я вас сопровождал.

– А он вас не раскроет?

– Не думаю. Как маг я сильнее его, да и не будет он вглядываться под «флер». Я уже сказал, самое сложное беру на себя.

– Ага, самое сложное, – вздохнула я. – Как я его заставлю пригласить меня домой, не говоря уж про работу?

– Элементарно, – небрежно махнул рукой Бернар. – Влюбите его в себя, раз уж он до сих пор не влюблен. Проблем-то?

Я протянула руку и взяла недоеденный маркизовский бутерброд. Есть хотелось все так же, пах он поистине одуряюще, а мне требовалась хоть какая-то компенсация после услышанного. Да, мне досталось самое простое – влюбить в себя человека, который собирается меня как-то использовать.

Бернар с сожалением проводил взглядом свою еду, но не отобрал, и то хорошо. Копченый окорок был необыкновенно вкусный, настроение немного поднялось. В голову пришла разумная мысль.

– К чему такие сложности? Наверняка вам убить Эгре проще, чем мне его в себя влюбить. А главное – быстрее. Со смертью мага чары разрушатся, а вы триумфально вернетесь во дворец.

– Если бы. В этом случае кукла не уничтожится, а станет полностью неуправляемой. А что может натворить демонская сущность под моим именем, представить страшно. Нет, убийство не пройдет, к сожалению.

Он вздохнул, вытащил из-под кровати увесистый мешок в защитных чарах, поводил над ним рукой, растянул горловину… Богиня, сколько там всего вкусного, кроме не так давно начатого окорока! Обзор был не слишком хороший, но я даже пузатую бутылку заметила. Одну. Видно, чтобы отпраздновать победу…

– А вы хорошо запаслись, – с одобрением сказала я. – Все в стазисе?

– А как иначе долго хранить? Мне легенду отыгрывать, а инора Маруа мало ест.

Он опять вздохнул, едва заметно на меня покосился – видно, прикидывал, хватит ли его запасов на двоих, если я буду у него регулярно столоваться, затем отрезал себе новый ломоть мяса и с удовольствием в него вгрызся. Да, его манерами гувернантка сестры точно не занималась.

– Кстати, о вашей легенде. Если вы будете ко мне лезть со всякой чушью, вас лорд Эгре очень быстро раскроет.

– Почему чушью? Я же должен вас воспитывать? Вот и вспоминал, что инора Маруа говорила моей сестре.

– Она же не просто так говорила, а потому, что ваша сестра что-то делала не так. Ваше же воспитание со стороны выглядит глупыми придирками. Правда, это можно отнести на счет ревности.

– Ревности?

– У иноры Маруа и лорда Эгре был роман, – просветила я его. – Действительно, чего я волнуюсь? Мой жених решит, что чувства у вас не остыли. Глядишь, и приударит опять. Кстати, вам-то его заново влюбить будет не проще? Раздуть тлеющие угли легче, чем разжечь новый огонь. Поулыбайтесь ему, и все такое. Глядишь – получится.

Бернар поперхнулся непрожеванным куском и все время, что кашлял, возмущенно на меня смотрел.

– Нет уж, – сказал он, едва откашлявшись. – Не будем менять планы. Вы влюбляете, я вскрываю сейф. Наоборот все равно не получится, а вы… – он выразительно посмотрел на свой, который был теперь уже моим, бутерброд, – должны же как-то отработать еду.

Глава 10

Превращение иноры в лорда стало не последним потрясением этого дня. Ложась спать, я вспомнила, что Гастон не появлялся весь день, вспомнила и порадовалась, а зря. Могла бы подумать, что если до этого он осчастливливал визитами нас ежедневно, непонятно на что надеясь, то отсутствовать просто так не будет. Подумала бы и подготовилась, хотя бы морально. А так вопли у окна оказались полной неожиданностью.

– Шанталь! – возмущенный возглас. – Я не могу попасть в твою комнату.

Нет, все же зря я ругала папу за полог. Кто бы мог подумать, что рука нашего соседа так быстро заживет и он решится на новый подвиг? Не мог целитель его залечивать традиционными способами, при которых кость срастается естественным образом, долго, зато надежно, и пострадавшего не тянет на новые подвиги во имя любви?

– Зачем тебе сюда попадать? – задала я резонный вопрос. – Это моя спальня, где тебе и днем-то делать нечего, а уж ночью и подавно.

– Сейчас не ночь, – запротестовал Гастон. – Поздний вечер.

В этот раз он воспользовался более надежным средством. Чтобы увидеть конец садовой лестницы, на которой он стоял, не надо было даже из окна выглядывать. Плохо наш садовник прибирает свой инвентарь, в то время как лестницу нужно на замок пристегивать.

– Для меня – ночь, я уже сплю.

– Да как ты можешь спать?! – возопил он так громко, что я аж вздрогнула. – Как ты можешь спать, когда я обо всем договорился!

– Лорд Эгре расторгнул помолвку? – обрадовалась я.

– Да нет, – чуть тише ответил Гастон. – Мы его просто поставим перед фактом нашего брака, и ему придется смириться. Я договорился в храме, нас там ждут.

Долго же там будут нас ждать! Даже если бы мне пришло в голову согласиться на столь глупое предложение, на страже моего поведения стоит охрана от жениха. Только… есть ли она сейчас, когда согласие получено, а кольцо надето? Нужно спросить Бернара. Он же маг, вот пусть покажет, значит ли его диплом хоть что-то. Иметь рядом мага и не использовать – как-то глупо.

– Гастон, – строго сказала я, – понимаю, что в тот день, когда ты уничтожил мой любимый розовый куст под окном, ты был слишком потрясен, чтобы все запомнить. Поэтому напоминаю в первый и последний раз – в тот день я тебе отказала.

– Ты могла подумать, что мое решение несерьезно и непродуманно, – пылко заговорил Гастон. – Но, Шанталь, я жизни без тебя не представляю. Ты свела меня с ума и теперь просто обязана выйти за меня замуж.

На мой взгляд, сводить там было не с чего, но говорить этого я не стала: не дай Богиня, грохнется с расстройства и доломает то, что пыталось цвести из последних сил. Залезть внутрь все равно не залезет, уже хорошо, а то ведь скандал никому не нужен.

Я посмотрела на дверь, разделяющую наши с инорой Маруа комнаты, и подумала, что и туда неплохо бы поставить замок. Хоть маркиз и не проявлял особой заинтересованности, все равно мне станет куда спокойнее.

– Гастон, – как можно мягче сказала я, – я не хочу замуж, я хочу спать. Давай поговорим об этом потом, а?

Он опять начал бубнить о своей пылкой страсти, но долго это делать не удалось. Его вопли разбудили папу, который ради такого дела спустился в сад, подошел к неудачливому поклоннику и потребовал вернуть лестницу туда, откуда тот ее взял. Гастон вяло протестовал и возмущался, что никто не хочет ему помочь, из-за чего настоящая любовь может стать несчастной.

– Вы сами себя будете винить, инор Лоран, – он так пылко размахивал руками на лестнице, что мог упасть в любой миг, – когда мы оба умрем от разлуки. Любящим сердцам это невыносимо.

– Инор, шли бы вы отсюда, – раздался недовольный голос иноры Маруа из соседнего окна, – а то сами не спите и другим не даете. Инорита вам уже два раза отказала. Не позорьтесь.

– Третий решающий.

Гастон умоляюще на меня посмотрел.

– Тогда я в третий раз отказываю, – безжалостно сказал я. – Как-то странно свататься к чужой невесте, не находишь?

– Так я поэтому и тороплюсь, пока поздно не стало, – жалобно сказал он. – Чужая невеста – это не чужая жена.

– Гастон, да слезь же ты наконец с лестницы! – крикнул папа. – А то я боюсь, ты опять свалишься. Придется вызывать целителя, а у тебя еще рука недостаточно зажила.

– Шанталь, нас же ждут, – почти безнадежно сказал Гастон.

Пришлось выразительно захлопнуть окно, после чего он, наконец, начал спускаться. И что же я раньше этого не сделала? Хотя с этого ухажера бы сталось в таком случае вопить гораздо громче и стучать в стену около полога.

Папа внизу что-то выговаривал Гастону, тот жалобно ему отвечал. Их разговор слышался все хуже и хуже: по-видимому, папе удалось увести поклонника дочери подальше. Надеюсь, что и домой его отправит. Про лестницу все забыли, она так и осталась торчать у моего окна. Придется утром ее Жаку оттаскивать на место, не возвращать же Гастона? Этак он решит, что я его не просто так позвала, а с намеком, что подумаю, не сбегать ли с ним в храм.

На всякий случай я задвинула все шпингалеты на окнах. Магия магией, а подстраховаться с торчащей у окна лестницей не помешает: вдруг принесет еще кого, а на него уже полога не хватит? Вон как Гастон активно сюда ломился, а он не комар. Чтобы его не пустить, магии намного больше тратится. После чего с чистой совестью опять улеглась в кровать и заснула. Ненадолго. Проснулась от того, что меня кто-то взял за руку. Рука была точно мужская, поэтому в обморок я решила не падать, а завизжала изо всех сил и зачем-то вцепилась в эту руку. Рука задергалась, но было уже поздно. Дверь, разделяющая наши с «инорой Маруа» комнаты, распахнулась, после чего активировался магический светильник под потолком.

И тут у меня полностью пропал голос. И вовсе не потому, что инора Маруа влетела в комнату в одной ночной рубашке, довольно скромной и под горло, кстати, в отличие от моей, из полупрозрачного шелка, а потому что держала я за руку не кого иного, как лорда Эгре, который выглядел не слишком этим довольным.

На пороге материализовался незнакомый инор. Ненадолго материализовался: после рыка моего жениха он исчез так же быстро, как и появился. А я загрустила: похоже, за мной все-таки наблюдают. Интересно только, где был этот инор, когда ко мне ломился Гастон? Или он ломился много тише, чем я визжу?

– Надо же, кого я вижу, – медовым голосом пропела «инора Маруа». – В вашем возрасте – и такая страсть! Не можете дождаться дня свадьбы. О репутации невесты подумали бы. Хотя… – она презрительно окинула взглядом незадачливого лорда, – с вашими проблемами к исполнению желаний нужно приступать сразу, пока они, эти желания, есть.

Не знаю, на что «она» намекала, но лорд Эгре покраснел как ошпаренный и опять подергал рукой. Я его отпустила. Боюсь, маркиз неправильно понял сегодняшнее появление жениха в спальне. Вон как воодушевился, хоть и выглядит опять как инора. Наверняка рассчитывает, что к сейфу доберемся уже завтра, с такой-то кажущейся страстью лорда Эгре, который всего-то хотел посмотреть, что там с его кольцом. Руку с обманкой я засунула под одеяло, пусть это и не преграда для мага, но хоть напрягаться придется побольше.

– Какими проблемами? – процедил лорд Эгре.

– Вам лучше знать, какие у вас проблемы, – ехидно сказала инора Маруа. – Не буду же я пересказывать слухи при вашей невесте.

– Что случилось?

Ко мне влетел обеспокоенный папа и застыл на пороге. Трудно сказать, что его поразило больше: лорд Эгре в моей спальне или инора Маруа в ночной сорочке. Да, не заботится маркиз о репутации дамы, которая позволила ему под своей личиной сюда проникнуть. Нужно ему об этом сказать…

– Вы все неправильно поняли, – презрительно сказал лорд Эгре. – Сюда привело меня лишь беспокойство о безопасности невесты. Я заглянул ненадолго, а она не должна была проснуться.

– То есть уже и желаний нет? – нахально спросила «инора».

Я чуть было не рассмеялась, но тут до меня дошел смысл речи моего жениха. Получается, он рассчитывал, что кольцо подействовало на меня в достаточной степени, чтобы меня использовать в каком-то ритуале? Ну нет, я на это не согласна!

– Ничего себе беспокойство! – Я подпрыгнула на кровати так, что одеяло сползло до пояса, и теперь лорд Эгре смотрел на меня не менее заинтересованно, чем парой мгновений раньше папа – на «компаньонку». Торопливо подтянув одеяло, я продолжила: – Не проснуться после вашего посещения – это не беспокойство о безопасности, это самое настоящее убийство. Инора Маруа, вы же можете засвидетельствовать попытку покушения на убийство?

– Конечно, – оживилась она. Или он? Кто знает, как правильно. С этими личинами только так можно запутаться… – Только заявление нужно подавать в столице. Знаем мы местные службы: замнут дело на начальника, к гадалке не ходи.

– Какое убийство? – возмутился лорд Эгре. – Никакой угрозы жизни не было. Я просто усыпляющее заклинание бросил. Любое расследование это покажет.

– Извращенец, – припечатала «инора Маруа». – Вламываться к невесте, предварительно ее усыпив. Уверена, в обществе этого не поймут.

– Но вы же не станете никому рассказывать? – немного нервно усмехнулся лорд. – Это касается и репутации инориты, к которой вы приставлены. Слухи будут значить, что вы не справились со своей работой. А это для вас не слишком-то хорошо, не так ли?

– Я промолчу исключительно из уважения к этой семье, – нахмурилась «инора Маруа».

– А-а-а, – проявил понятливость лорд Эгре. – Надеетесь соблазнить главу семейства? То-то я думаю, почему вы в чем спали, в том и выскочили.

– Инорите грозила опасность, – невозмутимо ответила «гувернантка». – А что, мой вид кого-то смущает?

– Нет-нет, – отмер папа. – Мы все понимаем, что вам было не до этого.

– Пожалуй, я откланяюсь, – заявил лорд Эгре, крутанул на пальце кольцо и исчез.

Я сделала большие глаза и начала показывать «иноре Маруа» на ее комнату. Нечего ему и дальше светить здесь ночными сорочками. Досветится, что не только разожжет угли старой любви, но и запалит новый костер. Но маркиз лишь недоуменно поднял брови.

– Вот ведь, папа, – попыталась я отвлечь родителя, – толку от этого полога, если некоторые только так через него проходят, словно ничего и нет.

– Гастона-то он задержал. – Папа нехотя оторвался от созерцания «компаньонки» и посмотрел на меня. – А против магов я и не знаю, что придумать… Может, попросим инору Маруа у тебя ночевать?

– Нет! – хором сказали мы.

– Я, пожалуй, пойду к себе, – заявил маркиз и торопливо шмыгнул за дверь.

Папа проводил его сокрушенным взглядом и вздохнул:

– Пожалуй, я тоже пойду. Думаю, твой жених сегодня больше не явится, а завтра мы что-нибудь придумаем и против магов. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, папа.

Не успела закрыться за ним дверь, как я накинула халатик и тихонько поскреблась в соседнюю дверь. Бернар открыл почти в приличном виде: на нем была иллюзия платья, а что там под иллюзией, увидеть мне все равно не дано.

– Что вы позорите бедную инору! – накинулась я на него. – Она вам точно разрешила свой облик использовать?

– Точно, – недовольно ответил он. – Может, я не позорю, а устраиваю ее личную жизнь. Видели же, как ваш папа на нее смотрел?

– Ах вы! – Я хотела его стукнуть, но рука опять прошла через иллюзию пышной женской груди, поэтому удар получился более слабым, чем ожидалось. – Прекращайте сводничать! Бедная инора ни сном ни духом, а вы!

Я возмущенно посмотрела, но маркиз ничуть не проникся. Или проникся, так как снял иллюзию и предстал передо мной в своем собственном виде.

– А вы мне врете! – припечатал он. – Кто говорил, что Эгре не влюблен? Ага, как же. Стал бы он по ночам врываться в спальню нелюбимой невесты, чтобы проверить, все ли с ней в порядке!

– Он хотел проверить, все ли в порядке не со мной, а с моим кольцом, – ответила я. – С тем, которое он мне вручил как знак помолвки.

– Да и так видно, что артефакт сломан, – фыркнул маркиз.

Я задумалась, могу ли ему доверять до конца. Все же здесь задействованы и другие иноры, для которых моя откровенность может вылезти боком. Но потом решила рассказать – в нашем положении любая недоговоренность может привести к ошибке и к провалу. А на кону стоят наши жизни, проигрывать никак нельзя, второй партии не будет.

– Это никогда и не было артефактом, – пояснила я. – Обманка. А настоящий артефакт лорда Эгре спрятан под окуситом. Специалист сказал, что от него так и несет запрещенной магией. Есть подозрение, что должен тянуть жизненную энергию.

– Думаете? – недоверчиво сказал Бернар.

– Умерли же две жены лорда Эгре, – напомнила я общеизвестную истину. – Слухов много ходило…

– Да сколько в них правды? – запротестовал он. – Насколько я знаю, там банальные несчастные случаи.

– Насколько вы знаете? – ехидно переспросила я. – Как выяснилось, знания у вас довольно поверхностны. К тому же два несчастных случая подряд – не слишком ли много?

– Да я теперь ни в чем не уверен. Оказывается, Эгре я толком и не знал. – Он помолчал и выдал: – А удачно вы одеяло скинули. У него глаза так и загорелись, когда вас рассмотрел. Жаль, что вы быстро прикрылись. Заинтересовать его вам точно удалось. Только сорочка у вас слишком скромная, вырез мелковат. Хотя Эгре стоял рядом, у него обзор получше был. Вы бы еще попрыгали на кровати, понадежнее получилось бы…

Надо же, вырез ему не нравится! Обзор недостаточный! Пусть себя в мороке обзирает, гувернантка недоделанная! Учить он меня будет, как мужчин соблазнять! Я зажала ворот пеньюара у самого горла и сурово посмотрела на маркиза.

– Если бы я попрыгала, жених бы решил, что у меня с головой не все в порядке, а это нормальных иноров привлекать не должно.

– Кто сказал, что он нормальный? – мрачно ответил Бернар. – И кольцо это занятное. Как бы его посмотреть? Может, если знающий маг посмотрит, – тут он выпятил грудь, – то можно сразу в столицу ехать и заявление писать.

– Вытащим из окусита, Эгре тут же примчится. Он же портал настроил, не иначе.

– К вам он прошел через дверь, – заявил маркиз.

– Вы слышали, как он прошел, и ничего не сделали?

– Почему это? – оскорбился Бернар. – Сонное заклинание с вас само слетело, что ли?

– Я подумала, у меня невосприимчивость, – смутилась я, – бывает же такое?

– Бывает, но не в вашем случае, Шанталь. И… Не хочу вас расстраивать, но он, скорее всего, понял, что кольцо не то. Мне потребовалось время, чтобы восстановить морок…

На лице маркиза было написано искреннее смущение.

– Да он сразу заподозрил, что кольцо не то, – расстроенно сказала я. – Пришел, чтобы убедиться. И ведь сам пришел, никого не отправил.

– И это говорит о том, что он не может никому довериться, – задумчиво сказал Бернар. – Нет, непременно нужно посмотреть на тот артефакт, что вы припрятали.

– Придумаете, как посмотреть, чтобы мой жених не узнал, вытащу, но не раньше, – отрезала я. – Мне лорда Эгре чем меньше, тем лучше. Пока он думает, что кольца здесь нет, и меня это устраивает целиком и полностью. Да вы сами говорите, что тварь, играющую вашу роль, сдерживает только лорд Эгре. Не будет его рядом – непонятно что случится.

– Это да, – вздохнул маркиз. – Ну и влип же я. В Академии нам рассказывали о подобных случаях, но представить себя на месте жертвы…

И выглядел он настолько несчастным, что хотелось его обнять и пожалеть, но я лишь оптимистично сказала, что мы непременно выберемся, и пожелала спокойной ночи.

Глава 11

Лорд Эгре утром появился очень рано, просто до неприличия. Я проснуться толком не успела, как ко мне в дверь застучала Марта и запричитала, что пришел мой жених и хочет срочно меня видеть. Срочно? Ну это уж как получится. Мне нужно проснуться, умыться, одеться, причесаться… Не могу же я постоянно представать перед ним в ночной сорочке, пусть маркиз и считает, что это поспособствует его плану?

Я нахмурилась. Мысль, что у меня под боком находится не только постоянный источник опасности, но и угроза репутации, ничуть не радовала. Сказать об этом папе? Только хуже получится. Если он начнет «компаньонку» переселять из комнаты в комнату или выставит из дома, будет выглядеть подозрительно. А если Бернар останется там же, где сейчас, то мне разницы нет.

Нет, папе говорить нельзя: чем больше человек вовлечено, тем выше вероятность провала. Да и чем он поможет? Разве что нанять какого-нибудь инора для ограбления сейфов моего жениха? Точно! Можно же нанять взломщика! Я было обрадовалась, но потом представила, как эти сейфы охраняются, особенно тот, что на работе, и сколько запросит специалист, и поняла: у нас таких денег нет и не будет, даже если продадим поместье.

– Инорита, – застонала за дверью Марта, – ваш жених напомнил, что он так и ждет вас в гостиной. Впустите меня, я вам помогу одеться, а то вы провозитесь до обеда. Папа-то ваш как раненько в город уехал, так и не возвращался.

До обеда я бы с удовольствием провозилась, но, боюсь, жених не уйдет в расстроенных чувствах, а вломится ко мне в спальню. Если уж ночью не постеснялся, то чего ему бояться днем? Так что дверь я открыла, и Марта начала меня обихаживать, постоянно напоминая о необходимости поторопиться.

Стук в дверь оказался для нас обеих неожиданностью. Я почему-то решила, что стучит лорд Эгре, и удивилась, с чего вдруг он решил проявить воспитанность. Прислуги постеснялся? Но потом поняла, что стук донесся со стороны Бернара. Голова работала плохо: ужасно хотелось спать. Я зевнула и ничего не сказала. Все равно я уже одета полностью, осталось только уложить волосы.

– Вот и инора Маруа поняла, что помочь нужно, – обрадовалась Марта. – Входите, входите, инора.

Инора вошла, мрачно на нас посмотрела и заявила:

– Платье нужно сменить.

– С чего вдруг? – удивилась я. – Не на бал собираюсь.

– Не на бал, а к любимому жениху. – Она выразительно на меня посмотрела. – А у самой вырез под шею. Ничего интересного.

– На интересное он уже вчера насмотрелся, – напомнила я. – А если не насмотрелся, может пойти в картинную галерею.

– В картинной галерее такое не показывают. – Инора ринулась к моему шкафу и старательно перебирала платья. – Нужно что-то такое, чтобы у него дух перехватило и он напрочь забыл, зачем сюда пришел. Подозреваю, сегодня это в ваших же интересах, Шанталь.

Она повернулась и выразительно постучала по пальцу, намекая на имитацию артефакта. Но я никак не могла проникнуться серьезностью своего положения. Возможно, потому что знала – под обликом привлекательной иноры средних лет скрывался еще более привлекательный лорд. Что он может знать о соблазнении мужчин? Да и кажется мне, что, появись я перед лордом Эгре даже в корсете и панталонах, он ни на миг не забудет, зачем пришел.

«Инора Маруа» перебирала платья. Кажется, уже во второй раз. Да, кроме бальных, с вырезом у меня ничего не найти. А надевать бальное платье с утра – дурной тон, здесь кто угодно поймет, чего я добиваюсь, а не только лорд Эгре. Нет, с ним нужна более тонкая игра, которой, к сожалению, я не владею. Обрывки разговоров о мужчинах в пансионской спальне всплывали в голове сами собой, но ничего подходящего так и не вспомнилось. Здесь не помешали бы советы любящей мамочки, но она умерла, когда я была совсем маленькой, и не успела ничего насоветовать. Что ж, придется изображать послушницу. Говорят, что запретное привлекает мужчин намного сильнее, чем доступное.

Я посмотрела в зеркало. Вид меня порадовал. Бледность, легкие тени под глазами, строгое платье с белым воротничком. Для полноты картины не хватало только молитвенника. Его я нашла быстро: в нижнем ящике комода, сразу под заброшенной вышивкой. Надо же, была уверена, что подарок настоятельницы никогда не понадобится…

– Хотите на контрасте сыграть? – оживилась «инора Маруа», сразу сообразив, чего я добиваюсь.

– Хочу спать, – мрачно ответила я.

– На это Эгре и рассчитывает, заявившись рано утром.

– Рано утром, рано утром… Досидитесь тут, вечер наступит, – проворчала Марта. – Разве можно заставлять жениха столько ждать? Он же и передумать может.

Вот было бы здорово! Но забота экономки довольна странна. Не так давно она переживала, что лорд Эгре хочет на мне жениться, а теперь беспокоится, что передумает? Впрочем, ее может тревожить другое: жениху надоест сидеть в гостиной в одиночку, и он поднимется сюда, благо дорогу уже знает.

– Ничего, подождет. – «Инора Маруа» скорчила гримаску. А ведь такие привычки полностью демаскируют Бернара, нужно ему обратить внимание на поведение. Уверена, что носительница облика не кривится при каждом удобном случае. – Чем труднее получить, тем больше ценится.

Я подумала, что он и так меня ценить должен, если уж потратил время, чтобы сфабриковать дело против папы, так что сиди в этой комнате, не сиди – ничего не высидишь. Подумала и пошла к жениху, узнать, как он будет извиняться за ночное вторжение.

Лорд Эгре как ни в чем не бывало сидел на диване. При моем появлении он неожиданно встал и сделал несколько шагов навстречу.

– Что привело вас в столь ранний час, Анри? – почти пропела я на манер псалма.

– Забота о вас, дорогая, что же еще? – нагло ответил он. – Меня беспокоит, куда вы дели мое кольцо.

– Вот же оно. – Я с деланым недоумением подняла повыше руку с обманкой.

– Шанталь, – усмехнулся он, – вы меня за идиота принимаете?

– Вряд ли от большого ума вламываются посреди ночи в спальню к ничего не подозревающей девушке, – заметила «инора Маруа».

Угол рта лорда Эгре чуть заметно дернулся. Так, самую малость.

– Не так давно вы меня просили поговорить с инором Лораном, дабы избавиться от компаньонки. Пожалуй, выполню вашу просьбу в ближайшее время, – с нажимом сказал жених. – В самом деле, зачем вам компаньонка, столь дурно влияющая на окружающих.

Но теперь мое желание было другим, о чем я и сказала:

– Анри, события этой ночи убедили меня, что папа был прав, пригласив инору Маруа у нас пожить. Более того, я без нее больше никуда не поеду.

– Шанталь, дорогая, – с раздражением сказал лорд Эгре, – да я просто на секунду забежал, узнать, все ли с вами в порядке. Если бы не сбой заклинания, никто ничего бы не узнал.

– Раньше у вас ничего не сбоило, – заметила «инора Маруа». – Видно, возраст свое берет. Печальная перспектива для вашей невесты.

Лорд Эгре посмотрел на нее безо всякой приязни. Не знаю, правдивы ли слухи о его романе с гувернанткой герцогской дочери, но сейчас никакой симпатии не осталось, так что реанимировать там было нечего. Пожалуй, поулыбается ему инора Маруа или нет – это ничего не изменит. Он рассматривал бывшую любовницу только как досадную помеху на пути… к чему? Я аккуратно присела на диванчик и улыбнулась жениху, стараясь сделать это как можно более обольстительно. То ли обольстительно улыбаются как-то иначе, то ли у лорда Эгре иммунитет, но лорд Эгре ничуть не смягчился и глядел даже без видимости симпатии.

– Шанталь, вернемся к разговору о кольце. Мне важно знать, где оно.

– Так вот же. – Я опять подняла руку прямо к его носу. – Я ношу его, не снимая, как вы и просили.

Разражаться восторженной речью, что это символ нашей любви и все такое, я не стала. Лорд Эгре выглядел слишком злым, чтобы спустить. Зря его Бернар сразу раздразнил, мог бы и помолчать, как подобает приличной иноре. Глядишь, мой жених решил бы, что его старая любовь больше подходит для ухаживания, и Бернар уже сегодня стоял бы перед сейфом. Хотя…

Я критически посмотрела на жениха. Нет, не стоял бы без доказательства неугаснувшей любви. А что-то доказывать маркиз своему противнику собирался отнюдь не в спальне.

– Шанталь, – лорд Эгре взял меня за руку, ту, на которой было злополучное кольцо. Но смотрел он не на кольцо, а на меня. – Шанталь, у меня сегодня утром была занимательная беседа с инором… – тут он назвал фамилию, от которой моя улыбка застыла, а внутри все захолодело, ибо беседовал мой жених поутру с изготовителем обманки, что сейчас украшала мой палец. – Он рассказал занимательную историю про свой последний заказ и окуситовый контейнер. Не хотите к ней что-нибудь добавить?

– Чтобы что-то добавить к любой истории, нужно сначала ее услышать. – Я выдернула у жениха свою руку и теперь двумя руками держала молитвенник так, словно собиралась им отбиваться. «Слово Богини – лучшая защита» – так говорили монахини в пансионе. Вот и выдалась возможность проверить, так ли это. – Может, мне и добавить будет нечего.

– Что ж, если вы настаиваете. – Он сделал выразительную паузу, надеясь на мое раскаяние.

Я начала раздумывать, что и под каким соусом ему подать, чтобы было похоже на правду, но не позволило ему опять надеть на меня этот гадкий артефакт. Но тут почувствовала, что меня за подол кто-то дергает, посмотрела вниз и увидела огромную крысу, которая невозмутимо жевала мою юбку. Все мысли из головы сразу вылетели. Молитвенник выпал и придавил крысу, которая издала невнятный писк. Я же подхватила пожеванную ткань обеими руками и взлетела на диван в мгновение ока. Крыса выбралась из-под молитвенника и на подгибающихся лапках странными зигзагами засеменила от меня подальше. Странная какая-то крыса…

– Лорд Эгре, вы пытаетесь определить производителя кружев? – насмешливо спросила «инора Маруа».

– Что? – недоуменно переспросил лорд.

– Вы столь пристально изучаете панталоны Шанталь, что я другого объяснения просто не вижу.

Я ахнула. В страхе перед крысой я подтянула юбку много выше, чем это позволяли приличия, и сейчас мое нижнее белье оказалось на всеобщем обозрении. Я разомкнула побелевшие от напряжения пальцы, и подол с легких шелестом опустился на место. Лорд Эгре перевел недовольный взгляд на «инору Маруа», а я поняла, что нормальная крыса ни за что не стала бы дергать меня за подол, привлекая внимание. Соскочив с дивана, я залепила жениху звонкую пощечину, от которой тут же заболела рука.

– Да как вы посмели так меня напугать!

– Я? – Он ошарашенно потер рукой щеку. – Что за чушь вы несете, Шанталь?

– Крыса явно была не обычной! – запальчиво сказала я.

– Неужели? Вы думаете, я в свободное время тренирую ваших крыс? Или вожу с собой уже обученных?

– Какое мне дело до того, где вы ее взяли?

Я подозрительно посмотрела в сторону, куда ушла крыса, но ее не было видно. Зато была видна довольная физиономия «иноры Маруа». Тут мне пришло в голову, что магов-то в гостиной два, а значит, внушить что-то несчастной крысе мог любой из них. И если мой жених этого не заметил, значит, Бернар все же уровнем повыше как маг. Хотя и слабое оправдание для такой шутки. Решил показать меня жениху во всей красе, чтобы тот проникся выпавшим ему на долю счастьем? Или отвлечь от столь неприятного разговора?

Я подняла с пола молитвенник, ничуть не пострадавший от падения, и гордо направилась на выход. Сделать это мне ожидаемо не позволили. Лорд Эгре ухватил меня за руку и прорычал:

– Вы уйдете не раньше, чем ответите на мой вопрос!

– Фу, лорд Эгре, как грубо, – попыталась его отвлечь «инора Маруа». – По-другому удержать понравившуюся женщину уже не можете?

– Клодетт, – почти миролюбиво сказал мой жених, – еще одно слово, и вы на себе узнаете, что такое грубость. Я понимаю ваши чувства, но постарайтесь держать себя в руках. То, что сделала Шанталь, может быть опасно в первую очередь для нее.

«Компаньонка» прищурилась, но на ее лице появилась озабоченность. Вспомнил, наверное, мой рассказ про злополучный артефакт. Или задумался, какие чувства иноры Маруа понимает мой жених. Я-то об этой интрижке знала лишь, что она была, а Бернар, как выяснилось, ничего не знал. А вдруг настоящая инора Маруа для примирения с бывшим любовником выдаст тому местонахождение маркиза? Это со стороны лорда Эгре даже углей не осталось, а что там с ее стороны, никто не знает.

– Вы что-то говорили про окусит? – показала я хорошую память. – Чем окусит может быть для меня опасен?

– Я говорил не про окусит, а про мой артефакт, который вы держите в окуситовой коробке.

Глупо хлопать глазами и подсовывать жениху обманку в третий раз я не стала.

– То есть вы подсунули мне опасный для жизни артефакт с уверениями, что там лишь защитные функции? Как это мило… Тогда чего вы удивляетесь, что я попыталась от него избавиться?

– Вам он не опасен. Опасно лишь, если он пойдет неконтролируемо гулять.

– В окусите не сильно погуляешь, – заметила я, не зная, как правильно себя вести. То, что меня разоблачили, сомнению не подлежало, но сдаваться сразу – не в моих правилах.

– Так он у вас или нет?

Лицо лорда Эгре оказалось очень близко от моего. Так близко, что можно было заглянуть в его глаза, выражение которых было странным. Там было столько всего намешано, что сложно было что-то разобрать. Мне на мгновение показалось, что он меня хочет поцеловать. Похоже, и не только мне.

– Лорд Эгре, ведите себя прилично, – заявила вклинившаяся между нами «инора Маруа». Надеюсь, в этот раз «тактильная составляющая» не подкачает, а то мой жених вряд ли упадет в обморок, когда его рука пройдет через женскую грудь. Скорее, вызовет подмогу и постарается обезвредить. – В вашем возрасте если и теряют последние мозги от страсти, то хотя бы вида не показывают.

– Клодетт, вы мне надоели. Могу я поговорить с невестой без вас?

– Разумеется, нет, – холодно ответила «Клодетт». – Вы и при мне ведете себя так, что за девочку становится страшно. А уж без меня развернетесь во всю мощь своей неуемной фантазии. Крысы, окуситы, артефакты…

Лорд Эгре обошел бывшую любовницу как неприятную, но незначительную помеху, так и не отпуская мою руку.

– Шанталь, мне нужно точно знать, где мой артефакт.

– В этом доме, где же еще? – обтекаемо ответила я.

– И вы в любую минуту сможете его мне вернуть?

– В обмен на вашу замечательную папочку с делом, – с радостью подтвердила я. – Хоть прямо сейчас, если вы решились наконец расторгнуть помолвку.

– Расторгнуть? – задумчиво протянул он и этак оценивающе на меня посмотрел. – Пусть полежит у вас, так и быть. Но имейте в виду: если артефакт покинет пределы этого дома, то все материалы против вашего отца сразу пойдут в работу. Пожалуй, я у вас подзадержался. Мне пора.

Когда он уходил, вид у него был опять холодный и неприступный. Впору задуматься, что там такое с этим артефактом, если он не должен покидать наш дом. Может, ему и окусит не помеха?

Лорд Эгре уехал, но страх остался, поэтому я накинулась с вопросами на Бернара тут же.

– Нет таких заклинаний, чтобы могли пройти через окусит, – уверенно ответил он. – Шанталь, сами подумайте: если бы проходили, Эгре не стал бы проверять вашу обманку. И точно знал, что его артефакт в доме.

Его слова звучали бы убедительней, знай я, что он, как маг, что-то собой представляет. Да, лорд Эгре не разглядел под иллюзией того, кого ищет, но, может, он и не вглядывался особо, будучи уверенным, что там – его любовница под «флером».

– Сколько человек наблюдает за домом?

– По-разному, – четко ответил Бернар. – Обычно человек пять-шесть, меняются постоянно. Незаметно не покинешь дом, это точно. За любым выходящим отсюда начинается слежка. Глупая была идея подобраться к Эгре со стороны невесты. Да только я поначалу думал, что нужный артефакт он держит при себе. С ним одним я бы справился, с группой магов – не уверен.

Да, теперь он больше походил на того, у кого есть диплом Магической Академии и соответствующие знания, которые можно использовать в разных целях. Иной раз – не совсем законных.

– С крысой – ваших рук дело?

Он ненадолго замялся, но все же ответил:

– Моих. Простите, Шанталь. Я на такой эффект не рассчитывал. У меня хорошо получается внушать нужные образы животным, а тут крысу почувствовал, и вот… Думал отвлечь немного Эгре и дать вам возможность собраться с мыслями.

– Меня вы тоже отвлекли, – ядовито сказала я. – Настолько отвлекли, что с мыслями собраться никак не получилось. Хоть бы мышку какую приманили! А то огромную толстую крысу с голым хвостом!

Меня передернуло от отвращения при одном только воспоминании. Кроме голого хвоста у нее были желтые зубы и нагло торчащие в сторону усы…

– Кто рядом был, того и призвал, да и с более крупными легче работать. Зато как вы Эгре припечатали! – восторженно сказал Бернар. – И выглядели при этом как богиня возмездия. Думаю, его привлекло именно это, а вовсе не созерцание ваших кружевных…

Он не договорил, потому что понял: произнеси он злосчастное слово «панталоны», и тут же испытает на себе тяжесть моей руки. Сам-то он их тоже созерцал, правда, не так близко. А пока от удара меня удерживало лишь то, что я видела перед собой инору. Не слишком хрупкого телосложения, конечно, но все же…

В комнату почти бегом ворвался папа.

– Шанталь, мне сказали, лорд Эгре был здесь? Что он хотел?

– Увериться, что коробочка из окусита в нашем доме, а также пригрозить, что если она это место покинет, то ты окажешься в тюрьме. Про коробочку он узнал от инора, сделавшего вот это.

Я покрутила рукой, на которой была обманка.

– Вот ведь сволочь, за такие деньги еще и сдал! – в сердцах сказал папа, потом заметил «инору Маруа» и смутился: – Простите, Клодетт, не сдержался.

– Ничего, ничего, ругайтесь на здоровье, – милостиво разрешила «гувернантка». – Я вас прекрасно понимаю: отдать деньги и ничего не получить взамен…

– Почему ничего? – возразила я. – Прекрасное ювелирное изделие. Думаю, у инора просто не было выхода. За всеми, кто входит в дом и выходит из него, ведется наблюдение. Сложить два и два для лорда Эгре проблемы не составило. Эта игра осталась за ним. Нет, с ним нужно похитрее.

Папа вздохнул, вытащил из кармана невзрачную потертую пирамидку.

– В аренду взял. Артефакт, блокирующий все телепортационные перемещения вблизи. Будем надеяться, что больше ему просто так в наш дом не прорваться.

– Хорошо придумано, – одобрила «инора Маруа».

Папа оживился от похвалы и несколько странно посмотрел на «компаньонку». Я поняла, что явление в ночной сорочке не прошло даром. Придется Бернару терпеть папины ухаживания, если не хочет провалить легенду. И пусть радуется, что не надо отвечать взаимностью. В другой раз подумает, прежде чем заниматься сводничеством.

Глава 12

Я надеялась, что сегодня больше не увижу лорда Эгре, но куда там: перед обедом, видимо, для поднятия аппетита невесты, от него пришло письмо с приглашением посетить оперу этим вечером. Приглашение было составлено в столь жестких выражениях, что больше походило на приказ. Не разбавляло это впечатление то, что ехать я могла не одна, а в компании. Любой, которая только пришла бы мне в голову, главное, чтобы в ложу поместилась.

Ехать не хотелось категорически, но ведь дела могут помешать моему жениху туда прийти, а вот если я проигнорирую его «желание наслаждаться прекрасной музыкой рядом с прекрасной иноритой», сюда он заявится непременно и, не дай Богиня, опять в спальню.

Артефакт против телепортации, привезенный папой, не внушал особых надежд. В деле я его пока не видела, да и что стоит лорду Эгре телепортироваться к дому, а внутрь него попасть уже любым другим путем, магическим или нет? Нет, не было у меня доверия ни к артефактам, ни к магам, ни к телепортациям…

Телепортации… Мне пришло в голову, что Бернар мог бы попробовать связаться с кем-то из магов в столице. Наверняка кто-то из его бывших преподавателей поверит своему студенту, несмотря на изменившуюся ауру. Знания-то, если они получены, должны же остаться при маркизе? Знания и воспоминания, которые не подделаешь.

Думала я недолго, почти сразу постучала.

Открыл он быстро. И был в своем собственном виде, что не слишком-то осторожно.

– Вот так, не проверив, открываете? – укорила я. – А если бы со мной была Марта?

– По аурам видно, кто там у вас и сколько, – отмахнулся он.

– Кстати, об аурах, – спохватилась я. – Те, что наблюдают, не засекут, что в вашей комнате мужчина вместо женщины?

– Нет, конечно, – он посмотрел на меня с некоторым возмущением. – Я же ауру иноры Маруа поддерживаю круглосуточно, а они ориентируются не на внешний вид.

– Лучше бы вы все поддерживали круглосуточно, – заметила я. – Меньше вероятности, что попадетесь.

– Слишком энергозатратно, – ответил он. – Нужно учитывать кучу составляющих, которые постоянно надо контролировать. Иллюзия на иллюзии потребляет на порядок больше. Если держать все, энергия уходит в ноль, а мне запас нужен на крайний случай.

Про то, какой случай, он не сказал, но и так понятно – на случай, если его разоблачат и придется отбиваться. Действительно, если он полностью растратит энергию, поддерживая на высшем уровне столь сложную иллюзию, для него будет слабым утешением то, что отправят его в мужской морг: ведь после смерти иллюзия рассеется…

– А почему вы не поехали в Ланже? – задала я вопрос. – В столице много магов. Кто-то да и поверил бы вам.

– Шанталь, шутите? – недовольно сказал он. – Кто бы мне дал выбраться из герцогства? Вы можете не знать, но если уж Эгре ставит ловушку, то дыр в ней нет. От него никто пока не уходил. Ни через телепорт, ни дилижансом. Никак. Там проверок столько, что моя личина попросту не выдержит. Если бы одни маги, но нет – там и артефакты, на которых наша семья никогда не экономила. Обмануть их нереально. Разве что пешком, какими-нибудь контрабандистскими тропками, которых я не знаю и где меня очень легко поймать. Нет, уничтожить артефакт – самое надежное. Кукла рассыплется, а Эгре предъявим обвинение.

– Но попробовать вы можете? – продолжала я настаивать. – Лорда Эгре рядом не будет, а стражников можно провести. В конце концов, не так уж вы и рискуете. Не станут же они вас убивать? А захватить мага без повреждений очень сложно. Уж это-то я знаю.

– Почему не станут? – огорошил он меня. – Я как раз уверен, что у них четкий приказ о моем уничтожении на месте. Ритуал проведен почти до конца, до его завершения не хватает одной мелкой детальки – моей смерти. И как она произойдет – Эгре без разницы, лишь бы случилась.

Говорил он спокойно, даже как-то буднично, но мне внезапно стало очень страшно. Я бы не смогла вот так рассуждать, зная, что кто-то, имеющий столь много власти, как лорд Эгре, хочет меня убить. И если ему это удастся, он не просто убьет Бернара, он убьет настоящую память о нем. Память, которая будет замещена воспоминаниями о поведении куклы, которая сейчас играет роль наследника герцогства. Куклы, слухи о выкрутасах которой доносятся и до нас, живущих отнюдь не в городе. Да что там слухи – я сама лично была объектом внимания этого существа, что мне не понравилось, и не узнай я, что там другая личность, так бы и считала маркиза на редкость мерзким типом.

Но его родители? Неужели у них не возникло ни малейшего подозрения? Или лорд Эгре успокаивает их тем, что это – следствие отхода от шока? Но долго обманывать не получится. Наверняка уничтожение куклы уже заложено в планы, и часы тикают, отсчитывая отмеренное ей время. Что же такого она должна сделать, что лорд Эгре столько поставил на кон? Ведь в случае проигрыша он теряет все, и жизнь в том числе. Поэтому чужие жизни для него интереса не представляют. Ему Шанталью больше, Шанталью меньше – никакой разницы. Ему, но не мне. А значит, пускать все это на самотек никак нельзя.

– Понимаете, Бернар, вы сейчас разыгрываете один вариант – артефакт лорда Эгре. А это неправильно. Вы можете не добраться до сейфа.

– А еще артефакта может и не быть ни в одном из сейфов, – вздохнул Бернар. – Шанталь, я это прекрасно понимаю. Но это единственное, что мне доступно. Я сейчас не могу открыться никому из друзей – не поверят.

– Но инора Маруа поверила же. Как вы с ней умудрились договориться?

– Мне нужен был человек, у которого Эгре гарантированно не станет меня искать. С инорой Маруа мы не слишком ладили, когда она у нас работала. – Он смешно поморщился и продолжил: – Если честно, я ее пару раз до слез довел. Не слишком был послушным ребенком, мой гувернер намучился. Но была пара моментов, которые могли знать только я и она, поэтому и поверила.

– А вы уверены, что не сдаст?

– Я сейчас ни в чем не уверен, Шанталь, – он опять чуть поморщился. – Но Клодетт не из тех, кто закладывает. Да я думал, это вопрос одного-двух дней. Но у Эгре с собой артефакта нет, что, в общем, логично.

– Нужно было вам не договариваться с ней о подмене, а попросить съездить в столицу. Может, и сейчас не поздно.

– Сейчас точно поздно. За этим домом наблюдают. Ни вы, ни она из герцогства не выедете. Я не знаю, что там за артефакт Эгре вам подсунул, но он явно не хочет, чтобы о нем знали посторонние. Интересно, что он выспрашивал у изготовителя подделки?

– А вы? Вы сами не можете телепортироваться? Вон, лорд Эгре умеет.

– Эгре использовал артефакт, – оскорбился Бернар. – Не такое это простое дело, строить телепорты. Я не умею, хоть и Дара хватает, если на всякую ерунду не тратить, вроде имитации ауры.

– Пока что вы только ерунду и показали: что мороки, что подманивания животных нужны лишь для развлечения, – сурово сказала я.

Пусть не думает, что я ему эту крысу забуду. Умирать буду – и то припомню.

– Мороки не определяющее, у меня больше навыков по убойным и подчиняющим заклинаниям, – он ехидно улыбнулся. – Какое хотите, чтобы показал? Еще могу поднять дохлое существо. Лучше что-то попроще, типа паука. Меньше магии жрет. Поднять? У вас в каких-нибудь подсобках наверняка залежи паучиных трупов. Могу все сразу.

Я представила пауков-зомби, марширующих строем по нашему дому, и мне стало дурно. Пожалуй, живые крысы очень милые существа. У них такие трогательные розовые носики и смешные усики…

– Поверю вам на слово, Бернар, – сухо сказала я. – Пока нам трупы поднимать не надо. И без показа убойных заклинаний я обойдусь: неподнятые трупы нам тоже не нужны. Вижу, ваших знаний для нашего дела не хватает, значит, нужно привлечь кого-нибудь на помощь. Желательно, более опытного мага. У меня есть идея, как выбраться в столицу. А там я постараюсь связаться с нужным магом. Что скажете?

– Попробовать можно, – заинтересованно сказал он. – А что за идея? Правда, боюсь, толку от нее все равно не будет, но не сидеть же без дела?

То, что он ничуть не обиделся на предложение привлечь более опытного мага, меня порадовало. Значит, трезво оценивает свои силы, что, в свою очередь, увеличивает шансы на благополучный исход этой истории. Хотя бы для меня.

– Я же невеста лорда Эгре, – подмигнула я. – И мне жизненно необходимо платье, соответствующее моей любви к жениху. Боюсь, в нашем городе ни тканей, ни портных не найдется, придется выбираться в Ланже. Но сначала давайте-ка, надевайте свой морок и пройдемся по ателье, чтобы ни у кого сомнений не возникло, что я хочу сшить подвенечный наряд. Как раз до театра успеем.

– Мне ходить по ателье? – попробовал возмутиться Бернар.

– А кому? Вы же моя… гм… компаньонка. Вот и будете давать советы по фасонам и тканям, как более опытная инора, в прошлом приближенная к герцогскому двору. Только не слишком активно. Иноре Маруа здесь еще жить, поэтому посдержанней, пожалуйста. Можете показать, как вам неприятно мое поведение.

Бернар хохотнул, и почти тут же на его месте появилась «инора Маруа», рассмеявшаяся уже красивым мелодичным смехом. Да, подделка была качественной, неудивительно, что ни лорд Эгре, ни мой папа ничего не заподозрили. Оставалось только надеяться, что и убойные заклинания у него не хуже. А вот потом даже соглашусь посмотреть, как он поднимет моего жениха. Если будет, конечно, что поднимать. А пока…

– Только постарайтесь поменьше гримасничать, инора, – строго сказала я. – Вы себя демаскируете.

И мы пошли к папе, сообщать, что пора позаботиться о свадебном наряде. Время-то идет, свадьба, можно сказать, уже на носу, а мы с фасоном не определились. Этак придется мне в храм идти в старом рубище. На этом месте я красиво всхлипнула. Папа уставился на меня с немалым удивлением. Все же все наши беседы об этом браке сводились к тому, что его нужно избежать, о подготовке и речи не заходило. Но теперь мне нужно попасть в столицу любым способом, не посвящая папу в истинную причину. Боюсь, идею показать там кольцо папа бы не воспринял: про Бернара я ему решила не рассказывать, а заведенное дело так и лежало у лорда Эгре.

– Инор Лоран, – проворковала «инора Маруа», – вы же понимаете, подготовка к свадьбе требует времени, и немалого. Один пошив сколько времени занимает, а Шанталь не выбрала ни фасон, ни ткань. Пока мы просто хотим пройтись, посмотреть, что предлагают наши ателье. Вы же не хотите, чтобы ваша дочь бледно выглядела на свадьбе?

Папа обрадованно улыбнулся: он «понял», кто был инициатором. Действительно, как мы объясним посторонней иноре, что не так с помолвкой, если и сами не знаем, что же нужно моему жениху.

– Я просто пройдусь, – чуть капризно сказала я и подмигнула папе. – Наверное, ничего покупать не буду, так что ты с нами можешь не идти.

– Как это? – Мое предложение не нашло отклика у папы. – Я с удовольствием отправлюсь с вами. Сразу после обеда, да?

Но сразу после обеда пришел Гастон и зачем-то с нами увязался. На все мои, папины и даже «иноры Маруа» намеки, что уж без его советов мы как-нибудь обойдемся, он умоляюще отвечал:

– Не лишайте меня последней радости. Я буду думать, что Шанталь выбирает платье для нашей свадьбы.

– Видеть свадебное платье невесты до свадьбы – плохая примета, – намекнул папа.

– А я на платье не буду смотреть, – трагично сказал Гастон. – Только на Шанталь. Разве можно смотреть на что-то другое, когда рядом ваша дочь, инор Лоран? Ах эти длинные стрельчатые ресницы, прикрывающие самые прекрасные глаза в Шамборе.

Глаза я закрыла, чтобы успокоиться и не сказать этому… прекрасному молодому человеку, что думаю о тех инорах, которые продолжают преследовать девушку после того, как она им уже несколько раз отказала. И не просто девушку, а невесту дяди. Или не совсем дяди, но Гастон-то лорда Эгре иначе как «дядюшкой» не называет.

– Инор Эгре, – чуть презрительно сказала «инора Маруа», – женщины не любят мужчин, которые только и умеют, что болтать.

– Я не только болтаю, я действую, – оскорбился Гастон. – Не все мои действия одобряют, иначе мы давно уже были бы счастливы, да, Шанталь?

– Иногда лучше болтать, чем действовать, во всяком случае тебе, Гастон, – безжалостно ответила я. – Ты даже лестницу за собой прибрать не можешь.

– У меня рука! – оскорбился он и помахал пострадавшей конечностью, о которой он миг назад и не думал.

– А по-моему, голова, – отрезала «инора Маруа», недружелюбно на него глядя. – Инор Эгре, вы нас задерживаете.

– Чем задерживаю? – удивился он. – Я готов с вами ехать хоть сию секунду.

И ведь в конце концов поехал же. Сначала меня это расстроило, но после того, как он начал давать ценные советы в ближайшем же ателье, поняла: Гастона нам сегодня послала Богиня, которая надо мной сжалилась.

– И вот эту жалкую тряпку вы предлагаете Шанталь? – картинно возмущался он. – Да ей только пол в ее спальне и мыть можно, на большее не годится!

– Дорогое мытье получится, – с застывшей улыбкой отвечала хозяйка ателье, привыкшая и к не таким выкрутасам клиента. – Нежнейший шелк, выгодно оттеняющий глаза инориты.

Зря она это сказала…

– Эти прекрасные глаза оттеняются не менее прекрасными ресницами, – холодно сказал Гастон. – Ни в каких других оттенениях они не нуждаются. Друзья, пойдемте отсюда, здесь ни у кого нет достаточного вкуса, чтобы сшить нечто, достойное Шанталь.

Папа за спиной Гастона выразительно покрутил у виска, кивая на разошедшегося соседа, я состроила извиняющуюся мину. Лицо владелицы ателье озарилось понимающей улыбкой. Гастон развернулся и пошел к выходу, уверенный, что мы идем за ним. Так и было, только папа чуть задержался, чтобы сказать:

– Мы потом без него зайдем. Близкий родственник жениха, очень уж принял к сердцу женитьбу дяди.

Та же история повторилась и во втором ателье, и в третьем. Мне даже привередничать не пришлось, что не могло не радовать: я не исключала, что в одном из этих ателье в свое время будут шить платье для моей настоящей свадьбы, и не хотела, чтобы меня там запомнили как глупую избалованную девицу.

В театр мы тоже пошли в компании Гастона, где он и заявил лорду Эгре, появившемуся в ложе сразу после нас:

– Дядюшка, какой позор! В городе нет ни одного приличного ателье.

– Да, Анри, – позволила я себе покапризничать. – Чтобы заказать подвенечный наряд, мне придется поехать в Ланже.

– Зачем же так утруждаться, дорогая. – Он взял мою руку и нежно ее поцеловал. – Я договорюсь с портным, который обшивает герцогскую семью, и он сам к тебе заедет.

– Но я бы и остальное там купила. – Руку я не отбирала, напротив, пыталась смущенной улыбкой показать, как я счастлива от внимания жениха. – Всякие мелочи, понимаешь?

– Понимаю. – Руку он не отпускал, напротив, стал нежно поглаживать. – Для этого есть каталоги, по ним закажешь. Я оплачу счет. И по портному, и по всему остальному. Мне для тебя ничего не жалко. В столице тебе делать нечего.

Последнюю фразу он произнес другим тоном и так тихо, что слышала ее только я, и прозвучала она довольно зловеще, с явной угрозой.

– Но, Анри, почему? – недоумевающе похлопала я глазами.

– Потому что отсюда ты не выедешь. Будешь упрямиться, я могу передумать жениться, – он сделал паузу, но не успела я радостно сказать, что согласна, как добавил: – А собранные заявления против инора Лорана отправить следователю.

Руку я у него выдернула и зло прищурилась. Он лишь насмешливо улыбнулся. Да, у него на руках все козыри, а у меня лишь завалящий туз в рукаве – его сиятельство маркиз де Вализьен. И странный артефакт в тайнике. Понять бы только, козырь ли это или незначащая фоска?

Глава 13

Лорд Эгре выполнил свое обещание: утром следующего дня привезли каталоги и любезное письмо от герцогского портного, в котором тот просил согласовать свой приезд. Поначалу я все это зло бросила в гостиной, но потом подумала, что «жениху будет необыкновенно приятно оплатить все мелкие траты, так необходимые к свадьбе». Это он сам вчера так сказал, на прощание, при множестве свидетелей. Так что пусть оплачивает, если приятно. Не заберет же он потом, после расторжения помолвки, ношеные чулки? А если его арестуют, ему станет не до моего нижнего белья.

Так что я удобно устроилась на диване и начала выписывать все, что казалось хоть немного подходившим для «подготовки к свадьбе». За этим делом и застала меня «инора Маруа».

– Шанталь, что вы делаете?

Удивление маркизу скрыть не удалось. Я же получала истинное удовольствие от того, чем занимаюсь, наверняка написанное крупными буквами у меня на лице.

– Видите ли, Клодетт, – я чуть не ляпнула «Бернар», но вовремя вспомнила, что гостиная – место, куда в любой момент может зайти кто-то посторонний, а уж кто сейчас стоит под дверью, я и знать не могла. – Лорд Эгре вчера был так любезен, что предложил взять на себя все траты по подготовке к свадьбе. А поскольку на данный момент единственный урон, который я могу ему нанести, – финансовый, я пытаюсь сделать его как можно более ощутимым.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился маркиз, притянул к себе мои выписки, просмотрел и присвистнул совершенно неприличным образом для воспитанной иноры.

– Клодетт, меня ужасно удивляет, как вас могли взять гувернанткой в семью герцога, – съехидничала я. – Вам бы самой не помешала гувернантка.

– Я иногда забываюсь, – без тени смущения ответил он. – Шанталь, не слишком-то вы его разоряете. Сумма итоговая неприлично мелкая.

– Я стараюсь выбирать самое дорогое, – обиженно сказала я. – Нельзя же весь каталог заказать, сразу поймет, что издеваюсь.

– Можно и не весь, но с размахом. – Маркиз взял карандаш и к каждой циферке справа пририсовал нолик. – Спишем на страховку от несчастных случаев. Порвется наволочка – а у вас есть запасная точно такая же, и ничто не омрачит вашу первую брачную ночь.

– Главное, чтобы ее лорд Эгре не омрачил своим появлением, – проворчала я. – Все остальное я переживу.

– И заключение брака?

– Если жениха арестуют сразу после него, – мечтательно сказала я. – Это ж потянет на смертную казнь, да?

– С конфискацией имущества, – подтвердил Бернар. – Разве что титул при вас останется.

Смотрел он на меня чуть испытующе, словно размышлял, не покажется ли мне в конце концов брак со столь перспективным женихом, о котором я так разливалась при нашем знакомстве, предпочтительнее, чем неизвестное будущее. Вчера, когда мы окончательно поняли, что мой план потерпел фиаско, я расстроилась намного больше, чем Бернар. Похоже, он с самого начала не верил в успех, считая, что лорд Эгре куда умнее, чем я про него думаю. Но как известно, нет такого мужчины, из которого женщина не смогла бы сделать идиота. Правда, я не уверена, что в отношении лорда Эгре та самая женщина – это я…

– Титул тоже неплохо, – покладисто согласилась я и придвинула к себе до сих пор не просмотренный каталог с посудой. – Может, и свадебные подарки оставят? Давайте тогда с десяток сервизов приплюсуем. Будет что бить в расстройстве, что муж оставил меня во вдовстве и нищете.

– Десяток – это же мало, – оживился Бернар, – для приличной семейной ссоры не хватит. – Он потянул каталог к себе, но я не отдала. Посуду же выбирали для меня, не для него. – Хотя… В этом столько предметов, что и одного хватит. Но закажем все равно десять.

Облюбованный им сервиз был грандиозен и очень красив. Изготовители буклета не поскупились на картинки-иллюзии: каждый предмет можно было рассмотреть до самых мелких деталек. Очень, очень красивых деталек. Пожалуй, от такого я бы не отказалась и в настоящей семейной жизни…

– Этот жалко будет бить, – не согласилась я. – Нужно что-то похуже…

– Для графа Эгре – и похуже? – «Инора Маруа» осуждающе зацокала языком. – Он заслуживает всего самого высокого качества. Если тебе так жалко бить фарфор, можно заказать вот эту серебряную супницу, – «компаньонка» ткнула пальчиком в массивную посудину. – Она не разобьется. Возможно, немного скособочится.

– Хм… – задумчиво сказала я. – Пожалуй, на голове лорда Эгре она будет изумительно смотреться. Как рыцарский шлем.

«Инора Маруа» прыснула, не как взрослая инора, а как проказливая девчушка. Настоящая на ее месте разразилась бы тем красивым серебристым смехом, что мне так запомнился. Но мне было не до указания на несоответствия вида и поведения. Картина жениха с супницей на голове так ярко передо мной предстала, что я неудержимо начала хохотать. Я прекрасно понимала, что маг такого уровня не позволит над собой издеваться, и супница до него не долетит, но как же приятно было помечтать! Я смеялась и смеялась, пока в голову не пришла идея, напрямую связанная с посудой.

– Бернар, поскольку лорд Эгре в меня никак не влюбляется, его нужно приворожить. Время-то идет.

– Клодетт, – прошипела «инора Маруа» и сделала большие глаза. – Что за глупости вы говорите, Шанталь? Это же преступление.

Да, я все твержу про осторожность, а сама… И ведь выглядит он сейчас как инора, так нет – тянет обратиться как к мужчине. А всему виной неправильное поведение морока. Мужское…

– Преступление! – недовольно фыркнула я. – Иногда нужно пойти на преступление, чтобы найти управу на преступника. Или вы предпочтете, чтобы на вашем месте в замке так и сидела эта кукла, а моя помолвка закончилась свадьбой? Тогда нам не по пути: я сделаю все, чтобы этого избежать. Да и не вижу ничего страшного в привороте – в любом случае он долго не продлится.

– Не думаю, что Эгре не заметит, как вы его будете опаивать, – ехидно ответил Бернар. – Он же весь в распознающих артефактах.

– А мы его отвлечем, – оптимистично сказала я. – Маг вы или не маг? Подсунете ему еще одну крысу, я завизжу, он слопает как миленький.

– Было бы что лопать. Я не знаю рецепта привораживающих зелий.

– Как? – пораженно спросила я. – Ни одного?

Я посмотрела на него с огромным подозрением. Не верилось, что он хотя бы из простого любопытства не узнавал, как это делается. Значит, сейчас отнекивается просто из-за того, что считает такие вещи недостойными его маркизского уровня. Под женским мороком ходить достойно, а пытаться вернуть себе мужской – нет. Но у меня он просто так не отвертится!

– Ни одного, – высокомерно сказала «инора Маруа», тем самым только усилив мои подозрения. – Считаю бесчестным таким заниматься. Так что за неимением рецепта от вашей идеи отказываемся.

– Рецепт есть, – гордо ответила я. – У меня. Надеюсь, ваших знаний хватит, чтобы сварить по нему нужное зелье? Должны же были вас чему-то научить в Академии, кроме как призывать крыс и поднимать пауков. Говорят, там и полезные знания дают.

– У вас? – удивился он. – Откуда? И главное – зачем?

– Знаний лишних не бывает, – просветила я. – Из пансиона привезла. Все там так старательно его переписывали, что и я решила себе сохранить. На такой несчастный случай, как сегодня.

– Это, часом, не рецепт варенья? – ехидно спросил маркиз. – Инориты, бывает, путают…

– Можно сварить и попробовать на вас, – предложила я. – Если сработает, значит, и Эгре влюбится.

– Почему на мне? – возмутился он. – Я вам что, подопытное животное?

– Других вариантов под рукой нет. На влюбленных крыс я не согласна, только на людей. Но не ехать же в город с проверкой на случайном иноре? Мой жених это точно отследит, тогда пропадет эффект неожиданности. Сюда приходит только Гастон. А он и так влюблен. Остаетесь только вы. Не волнуйтесь, зелье короткого срока действия.

– Нет уж, проверяем сразу на Эгре, – отрезал Бернар. – Мне трезвая голова нужна. – И не успела я порадоваться, как он добавил: – Но толку все равно не будет. Эгре непременно заметит. Чтобы он не отследил зелье в своей еде? В такое я не поверю.

– А мы его замаскируем, – предложила я. – У меня как раз есть рецепт варенья, которое готовится без сахара, но с магией. От него фонит так, что даже я чувствую. В нем пара столовых ложек слабенького любовного зелья точно затеряется.

В глазах моей «собеседницы» загорелся огонек интереса. Да, на сильном магическом фоне можно много чего спрятать, отраву в том числе. Жаль, что Эгре нам пока нужен живым. Самое простое решение не всегда подходит.

– Слабенькое на лорда Эгре может не подействовать, – усмехнулась «инора Маруа».

– Другого-то все равно нет. Или у вас что-то затерялось в глубинах памяти, а вы просто стесняетесь признаться?

– Скажете тоже, – недовольно ответил Бернар. – Я уже ответил, неинтересно это мне. Давайте ваши рецепты посмотрим.

С рецептами мы переместились в его спальню, где маркиз принял свой настоящий вид и поставил полог тишины, чтобы можно было говорить, не переживая, не услышит ли кто чего лишнего.

– Ого! – Бернар присвистнул, но это как нельзя лучше подходило к его нынешнему лицу. – Варенье из апельсиновых корочек. А из чего попроще нельзя?

– Девочки говорили – нельзя, – подтвердила я. – Все дело в том, что фрукт не наш, привезен из другого мира. Да и не сам фрукт, а только его отходы. Сам апельсин съедается. Варенье получается довольно оригинальное. А главное – лорд Эгре его непременно захочет попробовать.

– Особенно если вы скажете, что лично варили.

– Я? Я таким не занимаюсь, – категорично отрезала я. – У меня и с обычными вареньями непростые отношения, а с этим, да еще с вливанием магии… Я только продукт испорчу. Придется вам.

Бернар посмотрел на меня с некоторым снисхождением. Уверена, сейчас он заявит, что маркизы не варят ни варенья, ни любовные зелья даже для главы собственной, то есть герцогской, безопасности.

– Шанталь, – протянул он укоризненно, – любой ребенок знает, что магия каждого индивидуума имеет свои особенности. Взяв продукт, куда недавно была влита магия, лорд Эгре непременно обратит внимание, что магичил я, и сделает правильные выводы. Думаю, до дегустации дело не дойдет. Так что и зелье, и варенье делаете вы. Дара у вас мало, но на это хватит.

– Мне? Варить любовное зелье?!

– Естественно, – ухмыльнулся Бернар. – Идея ваша, вам и страдать.

– Должно быть разделение, – хмуро ответила я. – От одного идеи, от другого – реализация. А то все я да я.

На самом деле я уже признала правоту Бернара. Правда, варка варенья от этого привлекательней не стала. Не слишком мне нравились все кулинарные изыскания.

– Буду вам ассистировать, – «успокоил» он меня. – Станете потом хвастаться, что у вас маркизы в подмастерьях. Чего у вас нет из составляющих?

Я бегло просмотрела рецепт. Ничего особо редкого там не было: что не найду на кухне, можно поискать в саду. Во всяком случае, лопух я точно видела у дальнего забора. С вареньем дело похуже: апельсины у нас не росли, их привозили из Лории, и были они жутко дорогими. Я с сомнением посмотрела на Бернара. Денег у него наверняка нет, значит, придется разоряться мне. С одной стороны, привораживать я собиралась собственного жениха. Но с другой – для целей маркиза.

– Я покупаю апельсины, вы копаете лопух, – разделила обязанности. – И не говорите, что Эгре сразу определит, кем был выкопан несчастный корень, – не поверю.

– Я вам потом деньги верну, – расщедрился союзник. – Сейчас, сами понимаете…

Он виновато развел руками, досадуя, что лорд Эгре не снабдил почему-то беглеца кошельком с деньгами для первоочередных нужд. Уверена, что продукты ему покупала настоящая инора Маруа.

– С процентами, – сурово предупредила я. – Как там называются мужчины, живущие за счет женщин?

– Жалованье мне платит ваш отец, – намекнул Бернар.

– Можно подумать, вы его отрабатываете, – фыркнула я.

– Конечно, я же стою на страже вашей комнаты по ночам, – ехидно ответил он. – Для этого меня и приглашали. Но если хотите, Шанталь, займусь и вашим воспитанием. И доплаты не по-прошу.

– Займитесь лучше своим. А то так к концу этой истории от репутации иноры Маруа ничего не останется.

Он хохотнул, совершенно не проникшись моими словами. А я пошла к себе и вытащила кошелек, лежавший в верхнем ящике тумбочки. Денег на карманные расходы папа выдавал не слишком много и обычно только после очередного выигрыша, но на апельсины хватит. Или на один апельсин? Действительно, я же не заготовкой варенья собираюсь заниматься, одной маленькой порции для жениха достаточно. Надеюсь, ему понравится…

Я отправила Жака в город за апельсином, наказав выбрать с самой толстой кожурой. Он, конечно, поворчал, что в апельсинах не разбирается и знать не знает, в каких кожура толще, в каких – худее, но деньги взял и поехал. А мы с «инорой Маруа» пошли за лопухом и другими, не менее нужными компонентами любовного зелья.

Лопату искать не пришлось – она стояла прислоненной к стенке сарая. Увесистая такая, тяжеленькая даже на первый взгляд, но «инора» подхватила ее так, словно та ничего не весила.

– Сделайте хотя бы вид, что вам тяжело, – прошептала я. – И не размахивайте лопатой, как дубиной. Вы хрупкая инора, а не орк, привычный к оружию.

– Да кто на нас смотрит? – отмахнулся маркиз.

– Как кто? Наблюдатели от лорда Эгре. А если садовник увидит и поделится этим с кем ненужным? Мне кажется, вы крайне несерьезно относитесь к своему положению.

– Куда уж серьезнее, – вздохнула «инора Маруа», – и так все время думаю, скоро свихнусь. Не сходится у меня по некоторым пунктам, никак не сходится.

– Например?

Я остановилась, настолько стало интересно, что же надумал маркиз для своего и моего спасения. Вдруг то, что у него не складывается, сложится у меня?

– Например, не могу понять, зачем ему нужна помолвка с вами. Про вытягивание жизни с помощью артефакта не верю, уж извините.

– Но у него две жены умерло, – напомнила я.

– Поэтому он легко согласился, чтобы вы носили обманку? И волновался лишь о том, не покинет ли кольцо этот дом?

– Думаете, его сватовство как-то связано с вами?

«Инора Маруа» пожала плечами:

– Не знаю. Не могу понять. Для Эгре точно важна помолвка именно с вами, но почему?

Теперь уже пожала плечами я. Дурные привычки подхватываешь легко и быстро. Можно, конечно, посчитать, что Эгре влюбился с первого взгляда, а как узнал, что племянник посватался, решил опередить во что бы то ни стало. Можно, но неправильно. Эгре не был влюблен, создавшаяся ситуация его забавляла. Он играл. В какую-то свою игру с загадочными правилами и неизвестными козырями. А мы поиграем в свою, по тем правилам, что нужны нам. Посмотрим, кто выиграет!

Глава 14

Копатель из Бернара оказался превосходным, чувствовалось знание предмета, удивительное для аристократа. Когда я облекла свое удивление в слова, маркиз ответил, что он вообще-то маг, а маги должны уметь заготавливать для себя все, что может понадобиться. И после такого заявления он будет утверждать, что не знает рецептов зелий!

– Почему не знаю? Знаю! – возмутился Бернар. – Но те, что мне нужны. Любовные, простите, Шанталь, мне никогда не были интересны, не то что вам…

Он насмешливо на меня посмотрел, но я ничуть не смутилась. Я же не для себя сейчас стараюсь, а для общего дела. Мне влюбленный лорд Эгре не нужен, он нужен Бернару. Но поскольку сам жених в меня не влюбляется, приходится его подталкивать. И мне лично любовное зелье кажется куда предпочтительней методов маркиза с крысами.

– Я не собиралась рецепт использовать, но, согласитесь, случай очень подходящий. А что записала… Так глупо отказываться от знания, если оно плывет тебе в руки. Нам же сейчас любая кроха нужна, вот и пригодилась моя тетрадка. Вам бы тоже, Бернар, подумать нужно, что из ваших знаний подойдет для борьбы с Эгре.

– Прежде чем разрабатывать планы борьбы, нужно понять, против чего мы боремся, – серьезно ответил он. – Иной раз лишние действия попросту опасны. Лучше выждать и ударить наверняка.

– Тогда почему вы сейчас мне помогаете?

– Не вижу угрозы своим планам. Эгре подумает, что вы решили его приворожить, чтобы себя обезопасить, – «инора Маруа» хитро усмехнулась. – А если вдруг он съест ваше варенье, в чем я сильно сомневаюсь, нам будет проще попасть к нему в дом. Да и сидеть без занятий не привык.

Он задумчиво покачал лопатой в руке, словно прикидывая, как заедет ею по голове врага, заставившего его скрываться. Да, физическое воздействие понадежнее, чем магическое. А ведь если заблокировать лорду Эгре магию, мы с Бернаром можем с ним справиться…

Я с сомнением посмотрела на «компаньонку»: пожалуй, пытать врага он не согласится, скажет, что это недостойно. И я тоже не смогу.

Вздохнув, я сказала:

– Вы копайте, копайте, не отвлекайтесь.

– Хотите заготовить побольше сырья, Шанталь? – ехидно спросил Бернар. – Одного корня вам за глаза хватит, и еще на десяток зелий останется. Или ингредиентов много не бывает, как и знаний?

– Так о вас беспокоюсь, – огрызнулась я. – Сами же говорите, что без дела сидеть неинтересно. А так наготовите сырья, начнете делать зелья. Глядишь, войдете во вкус и откроете производство…

– Совместное? – усмехнулась «инора Маруа». – Готовить-то будете вы. Правда, ассортимент у вас очень уж ограничен. Или там, в вашей тетрадке, другие сюрпризы есть?

– Ограниченный, зато популярный, – не согласилась я. – Уверяю вас, Бернар, успех гарантирован. Особенно если продажу и распространение берете на себя.

«Инора Маруа» смешно выпятила губы и издевательски присвистнула.

– На себя я взял заготовку, – парировала «она». – На продажу меня не хватит. Придется третьего подключать. Вашего папу, к примеру. Уверен, ему связей для торговли запрещенными зельями хватит. Правда, вы пока не показали свой талант по варке. Может, мы зря планы строим?

Намеки мне не понравились: ни на папины криминальные связи, ни на мое неумение сварить по простенькому рецепту нужное зелье. Нет, этот тип просто напрашивается, чтобы первая партия была испытана на нем…

– Вот вы где, – удовлетворенно сказал папа и сразу же укорил меня: – Шанталь, как тебе не стыдно нагружать компаньонку. Клодетт, отдайте лопату. Она вам не идет. Столь грубое орудие не для нежных женских ручек.

Папа не только отобрал лопату, но и попытался поцеловать одну из «нежных женских ручек», но «инора Маруа» это не позволила. Руку выдернула, отошла чуть назад и сурово поджала губы. Правильно, тактильную иллюзию Бернар же не все время поддерживает. Забудет как-нибудь, и поцелует папа вместо «нежной женской ручки» суровую мужскую длань. Нет, нужно ему хоть намекнуть, чтобы не приставал к «несчастной иноре», а то самому потом будет стыдно, когда узнает. Если узнает…

Я посмотрела на папу, который расстроенно взирал на «инору Маруа». Пожалуй, будет лучше, если не узнает.

– Папа, ты же отнесешь лопату на место? – Я улыбнулась, чтобы хоть как-то его подбодрить. – А мы пока займемся делом.

– Каким делом? – подозрительно спросил папа. – Зачем вам столько травы и этот грязный корень?

– Корень лопуха хорошо помогает при укреплении волос, – высокомерно сказала «инора Маруа». – Думаю, к свадьбе ваша дочь должна выглядеть соответственно статусу графской невесты, а не как облезлая болонка.

С кем он меня сравнил? Я втянула в себя воздух и постаралась успокоиться.

– Но у Шанталь волосы густые и блестящие, – неуверенно сказал папа, который уже засомневался, что так оно и есть.

– Будут еще гуще, – отрезала «инора Маруа». – Поверьте моему опыту.

– Да, папа, – скромно сказала я. – Уж инора, которая вынуждена все время ходить под «флером», наверняка знает, чего нельзя делать и как исправить возникшие проплешины, хотя бы частично.

Папа задумался. Надеюсь, о том, что он первый раз видел инору тоже под «флером», только более слабым, а не что со мной надо провести воспитательную беседу, чтобы не дерзила старшим. Пока его задумчивость не вылилась во что-то определенное, я поторопилась уйти из сада, потащив Бернара за руку. Надо признать, он не сопротивлялся. Наверное, не горел желанием остаться с моим родителем наедине и выслушивать глупости, подобные тем, что несет Гастон в последнее время.

Оказалось, в саду мы пробыли много дольше, чем я рассчитывала, и Жак уже успел приехать из города и привезти апельсин. С него мы и начали. Варенье наверняка делать проще: их готовят все кому не лень, а вот производителей зелий так просто не найти.

– Итак, я вам сегодня ассистирую, – важно сказала «инора Маруа» и обратилась к кухарке: – Не выделите ли вы нам маленькую кастрюльку?

– Зачем она вам? – недовольно спросила та. – Поди, и не отмыть потом, после ваших развлечений.

– Нам нужно немного варенья сварить, а потом чуть-чуть отвара травяного, – пояснила я. – Нам совсем-совсем маленькая кастрюлька нужна, я потом сама отмою.

– Лучше стеклянная, – влез маркиз. – Для магических манипуляций стекло лучше всего под-ходит.

– Для чего? – насторожилась кухарка. – Для каких магических манипаляций?! Не дам портить посуду. После вашей магии ее только на помойку, готовить потом в ней нельзя.

– Почему нельзя? – удивилась я.

– А вдруг прилипнет чего? И это… удачи не будет, – мрачно ответила кухарка. – Проверено. Не дам. Только с личного распоряжения инора Лорана. Ишь чего удумали, гадость всякую в кастрюлях варить.

Такого я не ожидала и несколько подрастерялась. В то, что папа даст разрешение использовать кастрюлю для магии, не верилось, даже если мы ему заявим, что правильный отвар только так и делается. Я вопросительно посмотрела на «компаньонку». В конце концов, не могу же я все время что-то придумывать? Пусть тоже поднапряжется.

– Инора, а нет ли у вас какой старой посудины, в которой вы уже не готовите и просто забыли выбросить? – не разочаровал он меня. – Чтобы ее окончательно испортить?

Лицо кухарки немного смягчилось. Она задумалась, потом неохотно начала рыться в шкафах. Поиски увенчались успехом: была найдена маленькая, но сильно поржавевшая кастрюлька, в которой стоял пакет с солью. Пакет кухарка вытащила, а кастрюльку протянула мне.

– Вот, – с чувством выполненного долга сказала она. – Действительно, потом выбросите, и все. Но на кухне чтобы я вас больше не видела.

Я повертела в руках посудину и сильно засомневалась, что когда-нибудь смогу это отчистить. Более того, заподозрила, что под слоем ржавчины дна попросту нет. Поглядела на насупленное лицо кухарки, ожидавшей возмущений с моей стороны, и поняла, что другую кастрюльку она мне выдаст только по папиному приказу.

– Пойдемте, Клодетт, – скомандовала я. – Больше нам здесь делать нечего.

– Нам же огонь нужен, – напомнил он.

– У папы в кабинете возьмем спиртовку, – отмахнулась я.

Кастрюлю я держала на вытянутых руках, чтобы не запачкаться. Ржавчина плохо отмывается, а отстирывается еще хуже. А платье на мне одно из любимых. И тут меня осенило.

– Бернар, – прошептала я, – а давайте вы эту гадость понесете? На вас же все равно морок, не испачкаете…

– Нести-то я буду не мороком, – ответил он так же тихо, – а под мороком я, и я очень даже пачкаюсь. Нет уж, согласились на эту… – он опять скривил лицо «иноры Маруа», – эту гадость, вот и тащите ее сами. Зачем вы ее взяли?

– Другой нам точно не дадут.

– А как вы ее собираетесь чистить?

– Никак, – отрезала я. – Что я вам, посудомойка? И потом, я не уверена, что она чистку выдержит. Кастрюля не грязная, только немного ржавая.

– Немного?

– Думаю, ничего страшного не случится, если капелька окиси железа попадет в варенье, – оптимистично закончила я. – А зелье мы сварим потом, после варенья, когда кастрюля очистится, а мы будем уверены, что она не протекает.

– Нет, конечно, жених ваш, вам и решать, чем его кормить, – заметила «инора Маруа», – но в магии посторонние добавки приводят к непредсказуемым результатам. Вы же Эгре приворожить собираетесь, а не отравить?

В его голосе звучал неприкрытый интерес. Я его прекрасно понимала: мой жених ему пока нужен живым, смерть преступника привела бы к проблемам в герцогстве, хотя и освобождала меня от пугающей помолвки. Наверное, Бернар размышлял, насколько сильна во мне жертвенность, присущая женскому полу, и хватит ли ее, чтобы потерпеть с отравлением лорда Эгре.

– От железа в столь микроскопических дозах никто не умирал, – неуверенно возразила я. – Не думаю, что лорд Эгре станет первопроходцем. Тем более что для выявления ядов у него наверняка есть артефакт.

– А вдруг вы синтезируете что-то новое, что артефакт не воспримет как угрозу?

– Что вы предлагаете?

– Возьмите какую-нибудь чашку. Уверяю вас, с ней ничего не случится.

– И где я вам сейчас чашку найду? – Я посмотрела в сторону кухни. – Кухарка сразу догадается зачем. Не даст и еще папе нажалуется.

– У меня в комнате есть стакан. Берем его и спиртовку вашего папы. Думаю, нам хватит.

Я с сомнением посмотрела на кучу зелени, что мы набрали в саду.

– Уменьшим пропорции, – правильно понял мой взгляд Бернар.

– А если лорда Эгре не пробьет?

– В следующий раз увеличим, – предложил он.

Я осторожно пристроила кастрюльку на пол. Горничные выбросят, а на кухню я сейчас не пойду.

– Поверю вам как специалисту по любовным зельям, – ехидно сказала я.

– Да какой я специалист по столь специфическому предмету? Будем повышать квалификацию вместе. Методом проб и ошибок. Тем более что вырисовался очень подходящий подопытный. Можно записывать результат эксперимента.

Да, против нашей команды лорду Эгре не выстоять. У него теперь только два выхода: влюбиться или умереть.

В своей комнате Бернар как запер дверь, сразу снял личину, достал нож из заветного мешка и стал чистить апельсин. Лучше бы он окорок достал. После пансионных трапез, больше смахивающих на монастырские, мне постоянно хотелось чего-нибудь мясного. Желание, совершенно не приличное для инориты. Но удовлетворять его никто не спешил, так что я вздохнула и стала складывать корочки в стакан.

Оказалось, что с одного апельсина получается слишком много корочек: в стакан все не влезли даже после того, как их мелко порубил Бернар. Пришлось половину отложить. Оставшееся я залила водой и поставила на папину спиртовку. Содержимое стакана долго не закипало, а когда закипело и сразу бурно, оказалось, что его нечем размешивать.

– Нужно было взять на кухне ложку, – заявил маркиз. – Лучше всего – деревянную.

– Нужно было сказать это мне на кухне, – огрызнулась я. – Где я вам сейчас возьму ложку, да еще деревянную?

– Палочка тоже пойдет.

– Палочек у меня тоже нет. Другие предложения?

Мне показалось, что Бернара искренне забавляет происходящее. Это чувство только усилилось, когда он сказал:

– Я видел у вас на трюмо расческу с длинной деревянной ручкой. Надеюсь, вам для жениха ничего не жалко?

Расчески было не жалко, но пока мы выясняли, чем можно перемешивать варево, оно умудрилось подгореть – слишком тонкое дно у стакана. И вид у варенья сразу стал из жизнерадостно-оранжевого неприятно-коричневым. Я торопливо придвинула к себе тетрадку с заклинанием и начала читать, перемешивая содержимое ручкой расчески. Варенье густело на глазах, уменьшалось в количестве, цвет становился все более насыщенным и неприятным. Последнее слово было сказано, и я торопливо сняла стакан со спиртовки. Содержимого там осталось на несколько столовых ложек, не больше.

– Вот, – гордо сказала я. – Будете пробовать?

Бернар с сомнением пошевелил содержимое. Содержимое шевелилось хорошо, хорошо прилипало к запачканной расческе, но странно пахло и выглядело не очень. Чтобы такое съел мой жених, нужно ему предварительно влить любовное зелье… Или отупляющее – в сущности, судя по Гастону, разница невелика.

– Пожалуй, воздержусь. Там и для Эгре-то мало. Да и расческу вы не помыли… – Маркизу продукт тоже не понравился.

– Цвет бы ему поменять, получилось бы прекрасно, – намекнула я.

– У вас остались корочки. Предлагаю повторить, только с отмытой расческой.

Вторая партия получилась намного лучше. Настолько, что Бернар рискнул попробовать. Попробовала и я. Потом опять попробовал он. Потом я отобрала у него стакан и намекнула, что уж эти две чайных ложки нужно оставить для Эгре, а то нам зелье некуда будет добавлять: первый вариант варенья он наверняка забракует.

Правильное зелье у меня получилось только с третьей попытки. Да и то, как сказать, правильное… Цвет и запах соответствовали рецепту, а уж насколько оно действенным окажется, Бернар не мог сказать, хотя и утверждал, что на него непременно среагируют артефакты моего жениха.

Но я недрогнувшей рукой влила нужное количество в апельсиновое варенье, тщательно перемешала и выложила в самую маленькую вазочку, которую нашла. Варенье и там выглядело сиротливо, пришлось украсить его парой листиков мяты. У нас такая мята, что перебьет все, даже магию.

Глава 15

В этот раз лорда Эгре я ждала с нетерпением. Наверняка так ждут прихода жениха по уши влюбленные невесты: с постоянным поглядыванием на часы и удивлением, что прошло так мало времени. Лорд Эгре мог бы и поторопиться, отложить все дела ради любимой и прийти раньше, чем обещал. Но пока пришел только Гастон. Сидел в гостиной на диване рядом со мной и донимал нас с «инорой Маруа» восторгами по поводу моей внешности и манер. Ничего, кроме этого, он не замечал, и замечать не хотел.

– Поняли теперь, для чего мне зелье нужно? – улучив момент, шепнула я Бернару. – Если лорд Эгре будет вести себя так же, мы от него безо всякого труда добьемся того, что нужно.

– Ваш поклонник и до этого особым умом не отличался, – так же тихо ответил он. – Не думаю, что Эгре поглупеет настолько. Разве только немного потеряет бдительность? Да нам надо-то, чтобы он просто вас пригласил к себе, а вы его отвлекли от сейфа, пока я буду вскрывать.

Гастону наши перешептывания не понравились.

– Инора Маруа, вы неприлично себя ведете, – раздраженно сказал он. – Шепчетесь с Шанталь, словно, кроме вас двоих, тут никого нет. О чем вы таком говорите, что вынуждены понижать голос? Меня обсуждаете?

– Да кому вы нужны, инор, чтобы вас обсуждать? – неосторожно сказала моя «компаньонка». – Есть множество куда более интересных тем.

Я с «ней» была полностью согласна – Гастон в любом виде занимал меня много меньше, чем избавление от помолвки. Если он, конечно, не пытался проникнуть ночью в мою спальню: тогда все мое внимание уделялось ему, но привлекательней от этого он не становился.

– Я так и знал! Так и знал! – визгливо завопил Гастон, словно ему наступили на несуществующий хвост.

Я поморщилась и приложила руку к уху с его стороны, но это не слишком-то помогло: ухо уже заложило.

– Что ты так и знал? – спросил его как нельзя кстати вошедший лорд Эгре.

– Что она, – тычок пальцем в сторону «компаньонки», – подговаривает против меня Шанталь! Не будь здесь этой иноры, все стало бы намного лучше!

– Гастон, а тебя не смущает, с кем ты собираешься находить общий язык? – ехидно спросил мой жених. – Как-то некрасиво отбивать невесту у родственника, не находишь?

– Вас же это не смутило, – надулся Гастон. – Мы разве что официальное объявление не успели сделать, а так уже обо всем договорились. Некрасиво, дядюшка, очень некрасиво, но уже с вашей стороны.

Он с таким укором уставился на родственника, что будь на его месте менее черствый человек – уже устыдился бы и сделал все, чтобы воссоединить любящие сердца. Но лорда Эгре пробить на жалость было не так-то просто. Он лишь снисходительно улыбнулся и прошел ко мне. Поцеловал руку в знак приветствия и спросил:

– Дорогая, вы выбрали что-нибудь к нашей свадьбе в присланных каталогах?

Гастон страдальчески засопел прямо мне в ухо, уже и без того пострадавшее от его воплей. И когда только успел так близко подлезть? Нет, с ним надо держаться настороже: не заметишь, он и до спальни доберется, не в окно, так в дверь.

Я встала навстречу жениху, прихватив свои заметки в каталогах.

– Конечно, выбрала, Анри. Разве я могу столь безответственно отнестись к вашей просьбе?

Гастон засопел громче и грустнее. «Инора Маруа» издала странный захлебывающийся звук, но когда я оглянулась, она сидела с невозмутимым лицом. Ладно, возможно, лорд Эгре решит, что она подавилась не смехом, а не вовремя принятой пилюлей.

– Я смотрю, вы отнеслись чрезмерно ответственно, – голос лорда Эгре сочился ехидцей. – Шанталь, дорогая, скажите, зачем вам 20 одинаковых батистовых ночных сорочек с вышивкой и кружевами?

Я смущенно потупилась и начала теребить платочек, который специально для этого держала в руках.

– Мне говорили… – Я бросила короткий взгляд из-под ресниц на жениха, убедилась, что он, внимательно и нагло ухмыляясь, слушает, и продолжила: – Что мужчины часто в порыве страсти рвут одежду, особенно в первую брачную ночь. Вот я и решила запастись. На всякий случай. Из любви к вам.

– Уверяю вас, Шанталь, – мне показалось, что Эгре с трудом сдерживает смех, – я ничего рвать не буду. Я буду очень нежен.

– Да, возраст сказывается, – разочарованно протянула «инора Маруа». – Силы уже не те. Желание тоже редко появляется. Здесь одну бы порвать, и то сомнительно. Переоценили вы его, Шанталь.

– Чувствуется, Шанталь наставляла опытная женщина в вопросах страсти. Клодетт, сколько белья порвали на вас, не подскажете?

– Вы задаете чересчур интимные вопросы, не находите?

– И это все обсуждают при мне! – всхлипнул всеми забытый Гастон. – Моя невеста готовится к свадьбе с другим!

– Гастон, я же тебе отказала, и не один раз, – напомнила я. – Почему бы мне и не готовиться к свадьбе с Анри, который любит меня, а я люблю его?

Лорд Эгре изучал списки и уже вовсю улыбался. Когда он дошел до столовой посуды, смех победил и вырвался наружу.

– Шанталь, а десять серебряных супниц – это тоже от большой любви ко мне?

– Конечно, – подтвердила я. – В семье всегда должен быть запас посуды. И выбор, чем вас накормить. Поэтому набор супниц необходим.

Поскольку речь шла о вещах приличных, я подняла глаза от пола и улыбнулась жениху. Надеюсь, достаточно ласково улыбнулась. Мне же нужно показать силу чувств, причем не истинных, когда хочется придушить и только осознание невозможности останавливает от активных действий.

– Если вы так считаете, почему нет? – неожиданно согласился лорд Эгре. – Чего не сделаешь ради любимой. Спишу траты за счет герцогства.

Как это – за счет герцогства? Нет, так нельзя! Это неправильно! Я возмущенно посмотрела на жениха. Я урон собираюсь ему наносить, а не герцогу!

– Как это – за счет герцогства? – возмутилась и «инора Маруа». – Какое отношение имеет ваша свадьба к герцогству?

– Самое прямое, – невозмутимо ответил жених. – Я в нем не последний человек. С этим вы спорить не будете?

– С этим спорить не буду. – «Инора Маруа» смерила неприязненным взглядом противника. Совсем не женским взглядом. – Но оплата вашей свадьбы из герцогской казны – прямое воровство.

– С чего бы? – усмехнулся лорд Эгре. – Если герцог не будет возражать, а он возражать не будет, воровством это назвать нельзя.

Я похолодела. Если герцог не будет возражать, значит, либо его дни уже сочтены и Эгре уверен, что преемник согласится с такой необычной тратой, либо герцог полностью подконтролен главе своей безопасности. Второе даже вероятнее: не замечают же родители странностей в поведении своего сына? «Инора Маруа» зло смотрела на моего жениха, тот отвечал небрежной улыбкой со странным прищуром. Ой, сейчас доприщуривается! Он же и догадаться может, кто там под личиной сидит. Нужно срочно отвлекать!

– Анри, – заворковала я и взяла его под руку, – я сварила для вас варенье, представляете? Сама, лично, от и до. Вам непременно понравится.

– Еще бы мне не понравилось. – Он отвлекся от созерцания моей компаньонки и переключился на меня. – Уверен, все, что сделано вашими ручками, – прекрасно. – Эгре поднял мою свободную руку, ту, которой я за него не держалась, и поцеловал ее.

– Вы мне льстите, Анри.

Руку мою он не отпускал, да и поцелуй был отнюдь не для приличия, так что я смутилась в этот раз по-настоящему. Руку отобрала, схватила колокольчик и лихорадочно им затрясла, чтобы подошел кто-нибудь из прислуги. Тут же заглянула Марта. Наверное, стояла перед дверью и подслушивала.

– Марта, принеси, пожалуйста, чай для наших гостей.

– Ты такая заботливая, – напомнил о себе Гастон.

Я посмотрела на «инору Маруа». «Она» была мрачней грозовой тучи. Сейчас как разразится гневными обвинениями и себя выдаст. Наверняка тоже уверен, что родители под контролем. Но пусть лорд Эгре не думает, что ему все сойдет с рук: и пользование герцогским доверием, и пользование герцогской казной. Сейчас я его накормлю вареньем, и посмотрим, кто кого.

– Клодетт, можно вас попросить принести варенье из моей комнаты? Мне не хотелось бы оставлять Анри даже на миг, он и так не радует меня продолжительными визитами.

Я сделала большие глаза Бернару, намекая, что еще немного – и он себя выдаст.

– С удовольствием, Шанталь, – мрачно ответил маркиз и пошел к выходу, выразительно шурша юбками с этаким аристократическим презрением к оставшимся в гостиной.

Нет, все же иллюзия у него получается мастерски, особенно когда не забывает про все нужные составляющие и правильное поведение. За такой проход и настоящей иноре Маруа было бы не стыдно.

Бернар с вареньем задерживался, Марта с чаем тоже, пришлось мне и дальше отвлекать жениха в одиночку и безо всяких подручных средств. Выбрала я беспроигрышный вариант – погоду, в деталях описала сегодняшнюю, перешла на вчерашнюю, с нее плавно перетекла на позавчерашнюю. Беспокоило то, что слушал меня только Гастон, время от времени радостно поддакивавший, лорд Эгре же отделывался короткими «Да, дорогая», «Шанталь, вы правы» и «Вы так наблюдательны». Поскольку эти выражения были не всегда к месту, я решила, что он меня не слушает, а думает о чем-то, потенциально опасном для нас с Бернаром. Уж не заподозрил ли он что-то по поведению Бернара? Все же кем-кем, а идиотом мой жених не был. А жаль…

Марта и «инора Маруа» появились одновременно. Возможно, Бернар просто выжидал, будучи уверенным, что лорд Эгре не захочет давиться вареньем без чая? Экономка в гостиной не задержалась: мой жених ее по-прежнему пугал. Разливать чай пришлось мне самой. Лорд Эгре удобно устроился на диванчике и задумчиво посматривал на «инору Маруа». Выражение его лица мне ужасно не нравилось. В конце концов, он мой жених и должен смотреть на меня, а не на свою любовницу, тем более – бывшую, пусть даже у нее в руках варенье, на которое я возлагала столько надежд. Вазочку я забрала и приступила к завершающему этапу плана, не забывая при этом обворожительно улыбаться. Надеюсь, обворожительно, ведь мой жених в этот момент мне почти нравился.

– Вот, Анри, смотрите, специально для вас приготовлено. – Подумала и добавила: – С магией и любовью.

– Не слишком-то вы меня любите, – он с большим сомнением смотрел на содержимое вазочки и не торопился пробовать. – Если количество прямо пропорционально любви…

– Не количество, а затраченные усилия, – возразила я. – Делал ли кто-нибудь специально для вас варенье с помощью магии? Уверена, что нет. Вы попробуйте, вам непременно понравится.

Но он почему-то пробовать не хотел, даже ложечку в руки не взял. Тянуть не стоило: приглядится – и весь наш план пойдет прахом. Все нужно делать самой, вот незадача…

– Анри, хотите, я вас покормлю? – заворковала я и собрала половину содержимого вазочки на чайную ложечку. – Мне будет необычайно приятно.

В этом я не лукавила. Мне действительно было бы приятно лично впихнуть ему в рот зелье или влить, благо запас у нас оставался. А если вдруг Эгре не хватит варенья, чтобы влюбиться, можно попробовать добавить в чай…

Я поднесла ложечку ко рту жениха, но он и не думал открывать рот. Посмотрел на содержимое с этаким прищуром, потом – укоризненно – на меня:

– Шанталь, вы серьезно считаете, что я это съем?

– Варенье очень вкусное, – делая вид, что ничего не понимаю, ответила я. – Мы с Клодетт его пробовали и непременно доели бы, если бы я не вспомнила про вас и не решила порадовать.

– Клодетт, вот от вас я такого не ожидал, – насмешливо сказал лорд Эгре и опять посмотрел на мою компаньонку. – Вам не кажется, что такие методы незаконны?

Я обиженно надулась, положила ложечку назад в вазочку и приготовилась заплакать, если будет необходимость. Вытащила из рукава платочек, припасенный на такой случай, и к глазам приложила.

– Варить варенье для женихов незаконно? – высокомерно спросила «инора Маруа». – Впервые об этом слышу. Девочка так старалась, так хотела вас порадовать, а вы ее обижаете. Знали бы мы, что все так обернется, доели бы сами.

– Очень вкусно. Зря отказались, дядюшка, – подал голос Гастон.

Вазочка была пуста. Он не только съел все, что там было, но и тщательно выскреб с донышка остатки: на стенках-то им неоткуда было взяться, слишком мало осталось варенья после нашей с Бернаром дегустации.

– Гастон, как ты мог!

Я чуть не расплакалась. Столько труда – и все насмарку. Надо же, чуть-чуть отвлеклась, и уже все слопали. Нет, монахини говорили, что с мужчинами все время нужно быть настороже, но я не думала, что до такой степени. Да и как их всех удержишь в поле зрения? Я одна, а их трое. Пусть Бернар и под женским мороком, инорой же он, по сути, не стал…

– Так дядюшка же отказался. Я подумал, ты расстроишься, что никто не ест, решил тебя поддержать, – объяснил Гастон.

Поведение его ничуть не изменилось, так что я засомневалась, что зелье подействовало. Вдруг я чего перепутала, а Бернар не подсказал? Я же раньше ничего такого не делала. Но от этого поступок нашего соседа не становился ни на гран лучше.

– Поддержать! – возмутилась я. – Съесть то, что я приготовила для Анри? Убирайтесь из нашего дома, если не умеете себя вести как приличный инор! Где я теперь возьму для Анри варенье?

Зелье-то у меня осталось, но вряд ли жених согласится его выпить, чтобы меня не расстраивать, а маскировать теперь нечем. Я покосилась на его наглую улыбающуюся физиономию. Нет, точно откажется, даже если я разрыдаюсь.

– Шанталь, ты разбиваешь мне сердце! – застонал Гастон.

Но я ничуть не разжалобилась и бесцеремонно выставила его из дома. Выставила бы и лорда Эгре: теперь, без дополнительных средств убеждения, общение с ним меня не привлекало. Но сам он уйдет лишь тогда, когда посчитает нужным. Вот и сейчас он расселся на диване и улыбался самым возмутительным образом.

– Шанталь, как вам не стыдно? Бедный мальчик и так пострадал в результате ваших противоправных действий, его утешить надо.

– Он пострадал в результате своих противоправных действий, – мрачно ответила я. – Слишком сильно головой стукнулся, когда пытался проползти по стене нашего дома и свалился. Анри, хоть от него вы меня можете оградить? Пусть его не пускает ваша охрана, а то я не вижу от нее ни малейшего прока: на мои крики появляется с таким опозданием, что меня десять раз успели бы убить.

Намекала я уже на поведение самого жениха, который проник ко мне в спальню с неизвестными намерениями. Но он даже не прекратил улыбаться, не то чтобы устыдился своего поведения.

– Полноте, Шанталь, какой вред вам может причинить Гастон? Особенно теперь, когда вы его дополнительно приворожили. Непонятно только зачем.

Отпираться дальше было глупо. Моему жениху ничего не стоит доказать факт приворота, если уж он сразу зелье заметил. А так… Как он говорил? Может сделать поблажку для будущего родственника и не дать делу ход? Что ж, открываем карты, вдруг у нас сейчас на руках подходящая комбинация?

– Я его не привораживала! – возмутилась я. – Он сам приворожился, когда съел варенье, которое я для вас делала, между прочим. Столько времени потратила, а вы и не попробовали! Могли бы уж снизойти к невесте!

– Шанталь, подумайте, зачем вам меня привораживать, – успокаивающе заговорил лорд Эгре. – Я ведь уже влюбился в вас настолько, что сделал предложение. Куда уж дальше.

– Нет, не любите! Совсем не любите!

– Почему вы так думаете?

Неожиданно лорд Эгре оказался рядом со мной. Наверное, думает, что я стану выпрашивать у него поцелуй, как влюбленная невеста. Не дождется, у нас с Бернаром другие планы, так что целоваться с государственным преступником и потенциальным покойником я не буду.

– Вы до сих пор не показали мне свой дом, – нахально заявила я. – Может, и зря я собираюсь заказывать столько супниц? Вдруг у вас их так много, что ставить некуда.

– Ставить есть куда, – разочаровал он меня. – Дом у меня большой, я вам его покажу. Завтра. Приглашаю вас на обед.

– Одна не поеду, – сразу уточнила я. Не настолько мне интересен сейф лорда Эгре, чтобы на него любоваться в одиночку. – Только с инорой Маруа.

– Мне кажется, Клодетт будет лишней, – улыбнулся жених. – Только представьте: вы и я, и больше никого. Это же прекрасно.

Я представила, и картина показалась скорее страшной, чем прекрасной. Вот если бы вместо жениха был его сейф, да еще открытый, тогда я могла согласиться на визит, но так – упаси меня Богиня!

– Анри, это неприлично, – потупилась я. – Я не могу прийти к вам одна, только с компаньонкой.

– Хорошо, приходите с компаньонкой, – неожиданно покладисто согласился лорд Эгре. – Только умоляю вас, не надо ничего приносить с собой из еды, а то вам опять станет обидно, что все труды пропали втуне. У меня же Гастона не будет, а значит, есть некому.

Он расхохотался совершенно неприличным образом, на миг приняв вид вполне законопослушного гражданина, не злоумышляющего ничего плохого против сидящей напротив девушки. Умеют же некоторые притворяться!

Глава 16

Мне хотелось сразу все обсудить с Бернаром, согласовать действия по вскрытию вражеского сейфа, но лорд Эгре, как назло, не торопился уходить, задержался аж до ужина, на котором они с папой завели пространную беседу о неудачном покушении и о преступнике, которого так и не удалось поймать.

– Может, его уже и в герцогстве давно нет, – с деланым равнодушием сказала «инора Маруа», – а вы все суетитесь с поисками.

– Даже если бы он покинул герцогство, – ответил лорд Эгре, – поиски бы все равно не прекратились. Но нет, я точно знаю, что пределы герцогства он не покидал.

– Почему вы так уверены? – забеспокоилась я, изо всех сил стараясь не смотреть на Бернара, чтобы ни в коем разе не выдать. – Вы успели поставить на него метку?

– Если бы я поставил на него метку, поиски давно бы закончились, – улыбнулся мне лорд Эгре. По-доброму так улыбнулся. Наверное, так улыбаются людоеды из детских сказок, перед тем как сожрать жертву. – А почему уверен? У нас свои методы, о которых посторонним не говорим.

– Анри, я для вас посторонняя? – с укором в голосе спросила я. Подумала, не заплакать ли и уйти из столовой, но побоялась, что пропущу что-нибудь интересное. Нет, врага нужно дожимать полностью. – Я ваша невеста, вы говорили, что меня любите. А оно вот как…

На последних словах голос эффектно подрожал. Платок к глазам поднести не получилось: оказалось, я его забыла где-то в гостиной. Нервный выдался сегодня день, этак никаких платков не напасешься.

– Что вы, дорогая, как вы можете так думать? – Забота в голосе лорда Эгре была ничуть не хуже, чем в моем – страдание. – Но мы же здесь не одни…

Он сделал выразительную паузу, намекая, что как только мы с ним останемся вдвоем, он сразу вывалит на меня все секреты, которые знает. Как свои, так и служебные. Наверняка собирался сыграть на женском любопытстве. Я задумалась, что для меня сейчас важнее: узнать, что он замышляет, или не остаться с ним наедине? Пожалуй, второе. Секреты он вряд ли выдаст, а зачем ему со мной оставаться, непонятно.

– Мы можем с вами прогуляться в саду, – осенило меня. Действительно, в саду безопасно даже с таким подозрительным типом. Бернар и папа понаблюдают из окон и в случае чего придут на помощь. – Сразу после ужина.

И нежно улыбнулась жениху: вдруг по-действует?

– Увы, я и так пробыл у вас слишком долго, – улыбнулся он не менее нежно. – Придется сегодня работать допоздна. На какие жертвы не пойдешь ради любимой невесты? Но мы можем прогуляться завтра, после обеда, в моем парке.

Я сделала вид, что задумалась, хотя на самом деле все внутри ликовало от близящейся победы. Пока мы будем гулять в парке, а я – выспрашивать жениха о том, что ему известно, а что нет, Бернар непременно вскроет сейф и заберет артефакт. Главное, гулять подольше. Парк – место открытое, там ритуалы не проведешь.

– Вы же не выспитесь, Анри, – страдальчески сказала я. – И все из-за меня.

– Работа плохо сочетается с помолвкой, – философски ответил лорд Эгре. – Приходится чем-то жертвовать. В моем случае – это сон.

– Нет-нет, – запротестовала я. – Не надо жертвовать. Я настаиваю, чтобы вы сразу после ужина ушли.

– Это жестоко, – нахально заявил он. – Вы лишаете меня возможности вами любоваться.

– Но необходимо, – парировала я. – Мне нелегко даются эти слова, я разбиваю свое сердце.

Действительно, сколько можно сидеть? Его там дела ждут, а он прохлаждается у нас непонятно зачем. Надеется, что я ему очередную порцию варенья сделаю? Так он и от этой отказался.

– Я сама уйду к себе сразу после ужина, – продолжила я, – чтобы у вас не было соблазна остаться.

Всхлипывать не стала: платочка нет, а без него так натурально не получится, но рожицу состроила самую огорченную, чтобы жених понял: каждая минута без него для меня наполнена страданием. Не знаю, проникся лорд Эгре моей просьбой или на самом деле у него было чем занять этот вечер, но ушел он сразу после ужина, без дополнительных напоминаний. Правда, попрощался очень нежно и с намеками на завтрашнюю прогулку. Я заподозрила, что планы на завтра есть не только у меня, но и у него. Но что бы он там ни планировал, ничего у него не выйдет!

Нежно помахав рукой в сторону закрывшегося телепорта, я развернулась к «иноре Маруа», но была перехвачена собственным отцом.

– Шанталь, мне нужно с тобой поговорить. Дело касается твоей помолвки.

– Насколько срочно? – уточнила я.

Ибо у меня появилась надежда, что завтра Бернар доберется до сейфа, найдет артефакт и сделает с ним все, что надо. Тогда арестуют лорда Эгре, с его арестом моя помолвка закончится, а значит, и обсуждать будет нечего.

– Очень срочно, – твердо сказал папа. – Прямо сейчас. В кабинете.

Я бросила полный сожаления взгляд на «инору Маруа». «Она» выглядела столь же огорченной. Все сегодня против нас: варенье съел не мой жених, а его племянник, который и без того в меня влюблен, жених зачем-то проторчал столько времени, хотя мог сразу после приглашения на обед отбыть, а теперь еще папе срочно надо со мной переговорить. Ничего, согласовать действия до завтрашнего обеда мы успеем, сном жертвовать не придется.

Папа тщательно закрыл за нами дверь и тут же включил артефакт полога тишины.

– На всякий случай уточню: твое мнение по поводу брака с лордом Эгре не изменилось?

– Да ты что? – возмутилась я. – Как это тебе в голову могло прийти?

– Вы с ним так мило ворковали, – хмуро сказал папа. – И в гости ты к нему напросилась. Зачем?

– Усыпляю бдительность, чтобы он ничего не заподозрил. – Недоверчивость из папиного взгляда не ушла, поэтому я добавила: – Надеюсь заполучить ту папку, которой он тебя припер к стене.

– Фью, – присвистнул папа, – Шанталь, не глупи. Не стоит идти на жертвы, чтобы заполучить эти бумажки. Эгре ничего не стоит сфабриковать новые.

– Но мне станет спокойнее, если с ним что-то вдруг случится, а все компрометирующие тебя документы будут у меня.

– Что с ним может случиться? – проворчал папа.

– От случайностей никто не застрахован, – твердо ответила я. – Мало ли что может случиться с лордом, занимающим такой пост. Желающих с ним поквитаться множество.

Папа внимательно на меня посмотрел, и я забеспокоилась: не подозревает ли он, что я что-то скрываю. Раньше у меня от него секретов не было. Во всяком случае, таких, от которых зависит благополучие нашей семьи. Но говорить он ничего не стал, потер рукой лоб и уселся в кресло за письменным столом.

– Шанталь, я не знаю, что делать, – устало сказал он. – Все эти дни я пытаюсь найти хоть что-то, за что можно зацепиться, чтобы хоть минимально противостоять Эгре.

– Ты про что? – уточнила я.

– Шантажировать его так же, как он шантажирует сейчас нас, – без тени смущения заявил папа. – Я понимаю, у нас не тот уровень, и все же должны же найтись хоть какие-то факты, обнародования которых он боится.

– А две умершие жены? – деловито спросила я. – Столько слухов ходит про их смерти: должно же хоть что-то из этого быть правдой. – Подумала и добавила: – Или хоть походить на правду.

– Нет, там ничего подозрительного, – удрученно ответил папа. – Женат он был давно, оба раза по выбору семьи. Первая погибла по собственной глупости во время учебы в Академии. Магичкой была амбициозной, задумала эксперимент, сама и пала его первой жертвой. – Увидел, что я собираюсь что-то спросить, и добавил: – Нет, Эгре там близко не было, никак не притянешь. Сам он проходил практику далеко от Ланже.

– Есть же телепорты, – напомнила я. – Пусть его близко не засекли, но что ему мешало попрыгать по телепортам, грохнуть жену и попрыгать обратно?

– Она не одна занималась, целая компания. К сожалению, двое выжили и в деталях рассказали обо всем случившемся. Да и не обладал он тогда такими связями, чтобы все замять.

Сдержать огорченный вздох не вышло. Такой удобный случай – и мимо.

– А вторая? – для порядка спросила я, хотя уже понимала, что ничего обнадеживающего не услышу.

– Вторая погибла вместе с его родителями: экипаж перевернулся с обрыва. Погиб и нерожденный ребенок, из-за которого тогда решили не использовать телепорт. После этого у него серьезных отношений ни с кем не было, помолвок тоже. Говорят, весь ушел в работу, поэтому и добрался до вершины за столь короткое время.

Последнюю фразу папа сказал, как выплюнул, с таким отвращением на лице, что увидь его лорд Эгре, точно перекосился бы от нахлынувших чувств. А вот мне внезапно стало жаль Анри – потерять сразу всех близких и ожесточиться на весь мир. Но лишь на миг: ни я, ни Бернар не виноваты в гибели его семьи, так почему нам приходится расплачиваться, да еще через столько лет?

– По остальному тоже – пустышки. Прямо удивительно, насколько непогрешим этот гад!

– Хорошо маскируется, – грустно согласилась я. – Тебе бы у него поучиться…

– Ну прости, – с легким раздражением сказал папа. – Мне казалось, у меня получается идеально. Сколько лет никто не замечал, и вдруг выплыло. Думаю все же, что заявления – фальшивка, – неожиданно закончил он.

Но в голосе уверенности не было, такой, после которой следует резкий отказ шантажисту и желание найти правду в суде, пусть даже подконтрольном лорду Эгре. Знал папа за собой этот грешок. Знала и я, так что надежды на благополучный исход было мало. Точнее, совсем ее не было, этой надежды.

– А позвал ты меня для того, чтобы сообщить, что ничего не можешь сделать? – уточнила я.

– Нет, это была вступительная часть, – отмахнулся папа. – Я прошу тебя помочь мне с инорой Маруа.

– То есть ты выпихиваешь меня лорду Эгре, а сам устраиваешь свою личную жизнь? – возмутилась я. – Я думала, ты меня любишь!

– Шанталь, как ты могла так подумать? – оскорбился папа. – Ты для меня важнее любой посторонней женщины. Дело не в этом, а в том, что Клодетт была любовницей лорда Эгре и наверняка знает о нем что-то, что может оказаться полезным для тебя. Но она очень скрытная. Думаю, что-то у нее удастся выявить только при личных отношениях, понимаешь?..

Он многозначительно на меня посмотрел, не желая говорить на столь щекотливую тему.

– То есть с твоей стороны интереса нет, и ты просто хочешь использовать бедную инору?

– Почему сразу нет? – заюлил папа. – Она очень привлекательна и без флера, а я одинокий инор, нуждающийся в женской ласке и заботе. Если она нам поможет, я на ней готов жениться.

Богиня, какие жертвы! И все ради меня.

– А ты не допускаешь, что слухи о ней и лорде Эгре на поверку окажутся такими же, как и о смертях его жен? Тогда твоя жертва с женитьбой окажется напрасной…

– Жертвы никогда не бывают напрасными, – туманно ответил папа, – просто результат иной раз получаешь не сразу. Шанталь, ты должна мне помочь. Поезжай завтра с Мартой, оставь Клодетт здесь. Думаю, без посторонних мы быстрее найдем общий язык.

Мне представилось лицо Бернара, когда я ему предложу остаться и находить общий язык с папой, и я невольно расхохоталась. Нет, мне не жалко было помочь родителю, но ему-то нужна другая инора Маруа, а мне – та, что сейчас у нас в доме. Без нее поездка к лорду Эгре теряла всякий смысл.

– Боюсь, завтра инора Маруа не согласится остаться, да и Марту лорд Эгре пугает до икоты, – сказала я обиженному папе. – Но потом могу целую неделю просидеть в своей комнате безвылазно, чтобы тебе не мешать.

Папа вздохнул. Видно, настроил себе уже на завтра планов, которые я своим отказом безжалостно уничтожила. Но если завтра все пройдет так, как надо, он сможет поухаживать за той инорой Маруа, которая более благосклонно к этому отнесется. В конце концов, Бернар уже так запачкал ее светлый облик, что бедная инора вправе рассчитывать на какую-нибудь компенсацию, пусть от моего папы. Не так уж она плоха, как оказалось.

Папа немного поуговаривал, но я согласиться не могла, поэтому вскоре расцеловала его на прощанье и побежала к себе, так распирало меня желание поговорить с сообщником.

Бернар нервно расхаживал по комнате опять безо всякого морока. Он не услышал стука в дверь, до того был погружен в собственные мысли. Пришлось постучать его по плечу и укоризненно покачать головой. Совсем бдительность потерял! А если бы сюда зашла Марта и обнаружила постороннего мужчину вместо женщины? Она бы в обморок не упала, она бы заорала так, что посрамила любую магическую сирену.

– Завтра! Все решится завтра! – возбужденно сказал Бернар. – Артефакт будет у меня в руках, и все закончится, слава Богине. Как мне надоело притворяться женщиной и сидеть здесь, ничего не делая!

– Притворяться у вас не слишком-то хорошо получается, вы постоянно себя выдаете, – попыталась я остудить его пыл. – Мне кажется, лорд Эгре что-то заподозрил.

– Если бы он что-то заподозрил, здесь была бы уже группа захвата, – уверенно ответил Бернар. – Что я, Эгре не знаю?

– Если бы вы его знали, – едко заметила я, – вам не пришлось бы сидеть под женским мороком у нас дома, ничего не делая. Подпустили врага так близко, что чуть не погибли. В вашем положении нужно больше про осторожность думать, а не мечтать о завтрашнем дне!

– Я не мечтаю, я строю планы, улавливаете разницу? – обиженно сказал Бернар. – Нужно, чтобы он привел нас в свой кабинет, потом вы с ним ушли, а я остался. Только как это сделать, я пока не представляю.

– У него кабинет окнами куда выходит?

– В парк.

– Так это же замечательно! – оживилась я. – Сначала я прошу его показать, где он работает, повосхищаюсь его прекрасным вкусом, посмотрю в окно, увижу парк, предложу прогуляться, но так, чтобы компаньонка смогла за нами наблюдать. Потом я его увожу, а вы вскрываете сейф.

– Идеально! – восхитился Бернар. – Шанталь, вы гений! Можно я вас расцелую?

И тут же, не дожидаясь моего согласия, полез обниматься. Я еле успела выставить руки перед собой.

– Вы с ума сошли! – возмущенно прошипела ему в лицо. – Какое расцелую? Нам сначала артефакт надо найти, потом целоваться.

– Потом можно еще. Поцелуев много не бывает, – уверенно ответил он. – А нам нужно закрепить успех нашего предприятия.

– Вот когда будет успех, тогда и будем закреплять, – я была непреклонна. – Бернар, я даже жениха не целую, хотя у него на это намного больше прав.

– Завтра никакого жениха не будет, забудете его как страшный сон, Шанталь.

Он упорно не желал меня отпускать, наверное, надеялся уговорить, я забеспокоилась, смогу ли я его остановить. Как вдруг…

– Шанталь, как ты могла! – раздался вопль из открытого окна. На миг там промелькнуло страдающее лицо Гастона, а потом раздался грохот, прямо указывающий на то, что мой любимый розовый куст опять пострадал.

– Богиня! – в ужасе простонала я. – Он сейчас вас выдаст! И никакого «завтра» не будет!

– Может, он шею свернул? – понадеялся Бернар. – Одним Эгре меньше…

– С нашим-то счастьем он скорее уже жалуется кому-нибудь на мое непостоянство. Восстанавливайте скорее инору Маруа – и вниз! Попытаемся все исправить, пока Гастон вопить не начал.

Глава 17

Спустились мы быстро, почти слетели. Бернар, правда, предложил воспользоваться лестницей, с которой свалился Гастон, благо она не упала, а так и продолжала торчать возле окна «компаньонки». Но я резонно возразила, что у меня юбки не фантомные, спускаться в них по приставной лестнице сложно, поэтому велика вероятность, что я приземлюсь прямо на и без того пострадавшего поклонника. «Инора Маруа» в ответ лишь неопределенно хмыкнула, намекая, что это не такой уж плохой исход, но я была непреклонна: убивать кого-нибудь собой не хотелось, что-то себе ломать – тем паче.

Гастон сидел посредине розового куста, уже другого, и держался за голову. На его лице было написано столько страдания, что я испугалась, не переломался ли теперь он весь.

– Шанталь! – выдавил он при моем появлении. – Как ты могла? Как ты могла обниматься с другим?

– С другим? – недоуменно спросила я. – Где это я, по-вашему, с кем-то обнималась?

– В комнате этой, – он неприязненно кивнул на «инору Маруа». – Я своими глазами видел, как кто-то тебя обнимал.

– Да меня там не было! – возмутилась я. – Как я могла с кем-то обниматься, если была в гостиной, а сюда прибежала, потому что инора Маруа сказала, что ты свалился?

– Но я видел тебя с мужчиной, – уже не так уверенно сказал Гастон.

– С каким мужчиной? – продолжала я напирать. – У нас в доме из мужчин только папа. Ты серьезно думаешь, что я пошла бы с ним обниматься в комнату компаньонки?

– Но…

– И что за глупая привычка уничтожать наши розы? Прошлый раз один куст, сегодня – другой. Я понимаю, что на них мягче падать, но я привыкла любоваться цветами, а не облезлыми стеблями с колючками.

– Я случайно, – смущенно пояснил Гастон. – Сначала залез к вашему окну, а в комнате никого, переставил лестницу к соседнему, а там… Там ты с каким-то типом…

Он страдальчески скривил лицо, а я подумала, что мое зелье ему явно было лишним. Если он станет еще активнее в проявлении своих чувств, то меня ничего уже не спасет.

– Клодетт, – пихнула я Бернара в бок, – Гастону нужно вызвать целителя, срочно. Пожалуйста, отправьте Жака, я здесь побуду.

– Да, мы побудем вдвоем, – радостно сказал Гастон. – Идите же, инора, а то мне уже совсем плохо, могу умереть в любой момент.

Он чуть откинулся назад, но вовремя вспомнил про колючки, которые и без того нещадно его подрали, и опять принял прежнее положение.

– Не волнуйтесь, инор, венок на ваши похороны я, так и быть, куплю, – мрачно ответила «инора Маруа», но все же пошла за подмогой.

А я подвинулась ближе к Гастону, присела, чуть подобрав юбки, и проникновенно сказала:

– Значит, вы видели моего папу с инорой Маруа? Как интересно… Нет, я замечала, что между ними что-то происходит, но не думала, что все так далеко зашло. Они только обнимались или еще что?

Стыдно мне не было: настоящей иноре Маруа один маленький лишний слух, о котором никто не узнает, никак не помешает, а вот нам с Бернаром вопли Гастона о посторонних мужчинах в доме могут стоить жизни. Во всяком случае, маркизу точно.

– Только обнимались, – подтвердил Гастон, глядя на меня влюбленными глазами. – Но там же кровать рядом, может, и было бы что дальше. Но я не увидел, свалился.

– Это ты поторопился, – огорченно сказала я. – Упасть на самом интересном месте – разве так можно? Как теперь узнать, что же там могло быть? Нужно понаблюдать сначала, а уж потом падать.

– Когда мне показалось, что там ты, в глазах потемнело и все остальное стало неважным, – жалобно сказал Гастон и взял меня за руку. – Шанталь, там точно была не ты?

От повторения одного и того же у меня уже сводило скулы, но я мужественно взяла себя в руки и продолжила убеждать пострадавшего по собственной глупости инора в том, что же он видел на самом деле.

– Гастон, – как можно мягче ответила я, – зачем я буду обниматься с папой у иноры Маруа? У нас свои комнаты есть.

– Действительно, – оживился он. – Как это я сам не подумал? Шанталь, я тебя так люблю, что ты мне везде мерещишься. Но там не родительские объятия были.

Он сурово на меня посмотрел, пытаясь уличить во лжи. Но меня так просто не смутить.

– Естественно, – невозмутимо ответила я. – Клодетт моему папе вовсе не дочь. Гастон, я могу надеяться, что все вами увиденное при вас и останется? Репутация женщины очень хрупка, а мне не хочется, чтобы о моей будущей мачехе ходили слухи, понимаете?

– Ты такая добрая. – Гастон наконец приподнялся с куста, потирая пострадавшие от шипов части свободной рукой. Розы пострадали больше – под ним целых веток не было. – Беспокоишься о других. Кто тебе инора Маруа? Никто, а ты к ней как к близкому человеку. Хотя, между нами, она этого не заслуживает. Жестокая и равнодушная женщина.

Инору Маруа мне уже было необычайно жалко, хотя я ее никогда не видела. Жертвенная женщина: положить свою репутацию на алтарь герцогской семьи – на это не каждая пойдет. Я бы не согласилась.

– В пансионе нам постоянно говорили, что о ближних нужно заботиться, – пояснила я и попыталась забрать руку.

Гастон руку не отдавал и выглядел подозрительно целым, намного более целым, чем тогда, когда упал в первый раз. Тогда он резко ухнул вниз, а сейчас, наверное, прокатился по лестнице, которая смягчила падение. А значит, сейчас он нагло притворяется. Ничего, приедет целитель и выведет его на чистую воду.

«Инора Маруа» вернулась неожиданно быстро и одна.

– Не могут найти Жака, – заявила она. – За целителем некого отправить. Но я смотрю, инор неплохо себя чувствует.

Инор тут же издал жалобный вздох и опять попытался откинуться назад на куст, но, видно, вовремя вспомнил, что розы у нас не только с цветами, а с шипами он уже познакомился очень близко.

– Я почти умер, – простонал Гастон. – Только Шанталь рядом удерживает меня в этой жизни.

Тут наконец мне удалось вырвать у него свою руку. Я быстро выпрямилась и отошла на пару шагов, подальше от Гастона, поближе к Бернару. В конце концов, маркиз намного больше виноват в случившемся, вот пусть и улаживает. А заодно исправляет репутацию «жестокой женщины».

– Клодетт, я сама поищу Жака, а вы пока посмотрите за Гастоном, чтобы ему не стало хуже.

«Клодетт» и Гастон смерили друг друга одинаково неприязненными взглядами, после чего Гастон выдал:

– Шанталь, если рядом будешь ты, мне никакого целителя не нужно.

– В самом деле, – неожиданно сказал Бернар, – выделите ему комнату в доме, пусть отлежится. Видимых повреждений нет, а слишком частые целительские воздействия отрицательно влияют на самочувствие и работу головного мозга. – Еле успела я возмутиться такому предложению, как он наклонился ко мне и прошептал: – Нельзя целителя вызывать, он сразу заметит приворот, и будут проблемы. А с этим придурком ровным счетом ничего не случилось, он целехонек, только поцарапан. Уж на определение этого моих знаний хватит. Пусть лучше у вас поваляется денек, чем откроют второе дело на вашу семью.

– Да! – воодушевился Гастон. – В кои-то веки инора Маруа дело говорит, я согласен на ковер в вашей гостиной, лишь бы знать, что ты со мной рядом.

Да уж, мы в ответе за тех, кого приворожили. Признаю, идея с зельем была не самой умной, и Бернар оказался прав. Хотя варенье получилось довольно вкусное, можно как-нибудь для себя сделать. Но это варенье, а вот зелье дало не тот эффект, на который рассчитывали. Но кто знал, что Анри откажется есть, а Гастон слопает без разрешения?

– Нет, в гостиной вас никто не поселит, – сурово сказала «инора Маруа». – А вот выделить гостевую комнату могут.

– Шанталь же со мной посидит? – почти утвердительно спросил Гастон. – Я, как лицо пострадавшее, имею право на дополнительное внимание. Без нее я точно умру.

– Немного посижу, – согласилась я. – Гастон, полежи пока в гостиной, я распоряжусь о комнате.

– Это и инора Маруа может сделать, – запротестовал он.

Но я его не слушала, мне еще папе придется объяснить, почему Гастон у нас остается на ночь и почему нельзя к нему вызвать целителя и отправить домой. И точно: папа так на меня уставился, что я посчитала себя совершеннейшей дурой.

– Шанталь, как тебе только в голову пришла такая ерунда? – Он театрально воздел руки вверх. – Нам сейчас нельзя столь серьезно подставляться. Все это может всплыть в самый неприятный и неожиданный момент.

– Я думала, лорд Эгре влюбится и станет более податливым, – смущенно пояснила я. – Попробовать-то стоило?

– Не стоило, – отрезал папа. – Особа на такой должности уж всяко обезопасила себя от дилетантских зелий. Хорошо хоть просто посмеялся, а не завел дело. Но с Гастоном-то что теперь делать? – Он страдальчески сморщился. – Если он умудряется вредить с пологом на окнах, мне страшно представить, на что он способен, проникнув внутрь нашего дома.

– Попроси Жака подежурить за дополнительную плату, – деловито предложила я. – Чтобы Гастон сидел в своей комнате, а не шлялся по дому или, того хуже, страдал у меня под дверью. Сегодня до вечера у него могу и я посидеть, вместе с инорой Маруа, конечно, а завтра мы пораньше уедем в город, а потом на обед к лорду Эгре. Может, Гастон тогда сам нас покинет? Меня же не будет.

– Не нравится мне это все, – проворчал папа. – Нет, Жака привлекать не нужно, он как пить дать заснет, а Гастон без присмотра меня пугает. Лучше я сам с этим придурком посижу, во избежание, так сказать. Вместе с инорой Маруа, разумеется. – Он оживился: – Тогда ты к жениху поедешь с Мартой.

– Папа, это не обсуждается, – твердо ответила я. – Можешь Гастона хоть всю ночь караулить, но один. Не надо привлекать к внутрисемейным делам посторонних, пусть ты их и собираешься сделать частью семьи в ближайшем будущем. У них-то могут быть другие планы.

Гастон идти в отведенную ему комнату не захотел, а, удобно обложившись подушками, устроился в гостиной, после того как Жак, вооружившись пинцетом, выдрал несколько застрявших колючек. Мизерность повреждений моего поклонника не смущала: как только я направлялась к выходу, он сразу же разражался многочисленными стонами и жалобами, а если я садилась рядом с ним, так и норовил ухватить меня за руку. Признания сыпались из него, как горох из дырявого мешка: мелкие и безудержные.

Чтобы хоть немного его заткнуть, пришлось сесть за клавесин и все оставшееся время вспоминать известные песни, чтобы не исполнять одно и то же по нескольку раз. Хотя Гастону это было, похоже, все равно: он был счастлив лишь от того, что я пою почти лично для него. Ко сну я отходила уставшая, нервная и охрипшая, так что все разговоры с Бернаром пришлось перенести на завтра. А мне было что ему сказать!

На кону стоит не только его собственная жизнь, но и судьба герцогства, а он ведет себя, словно никакой угрозы нет, а живет у нас в доме он исключительно для развлечения, в список которых вхожу и я. Как избалованный ребенок, который заигрался и не понимает, что причиняет вред и себе, и окружающим. Если мне придется и от маркиза отбиваться, то проще сразу признаться во всем Анри. Глядишь, он согласится безболезненно расторгнуть помолвку и забрать отсюда столь мешающего мне компаньона. Я вздохнула. Нет уж, таких свидетелей в живых не оставляют, поэтому в случае моего признания ничего хорошего нашу семью не ждет. Да и отвратительно это – выдавать жертву преступнику. Бернару я выскажу все, что думаю! Но завтра.

С этими мыслями я и ложилась спать. Как ни странно, ночью меня никто не тревожил: наверное, папе удалось влить снотворное в Гастона, потому что я сильно сомневалась, чтобы родитель смог высидеть ночь у постели лжебольного. А утром, почти сразу как я проснулась, пришла Марта и принесла букет странных, чуть светящихся лилий с нежным ароматом и огромную коробку, красиво перевязанную пышным розовым бантом. От кого подарок, можно было не спрашивать: за ленту была заткнута карточка лорда Эгре. Букет я подозрительно осмотрела: вчера Анри не досталось ни капли зелья, значит, ко мне чувствами он не воспылал, и его подарок не выражает безмерной любви. Но цветы были диво как хороши, поэтому я отбросила подозрительность и поставила их в вазу. После чего с некоторым смущением принялась распаковывать коробку. Мне казалось, что после вчерашнего разговора с жениха станется прислать десяток кружевных сорочек в подарок, но нет: упаковочная бумага слезла и открыла моим глазам «Набор для юного алхимика», самый большой из всех, виденных мной раньше.

«Раз уж у вас возник подобный интерес, я решил сделать подарок, который вам, безо всякого сомнения, понравится. Внутри есть книжечка с перечислениями опытов, которые можно проводить, не боясь навредить окружающим.

С любовью, Анри», – гласила издевательская записка, лежащая на коробке под цветной упаковочной бумагой.

Глава 18

Поначалу я ужасно оскорбилась, чего наверняка лорд Эгре и добивался, прислав эту коробку с издевательской запиской. Потом мне стало любопытно, что же там, в этой коробке, есть. Реактивы в стеклянных баночках выглядели не сказать чтобы очень привлекательно, но во вложенном буклетике обещали, что из них можно сделать много чего интересного.

К рекламным лозунгам я отнеслась скептически, но все же расставила на комоде несколько колб и горелку. Пожалуй, опыт с огненными вихрями в закрытой посудине с незапоминающимся названием был очень увлекателен, но больше мне не дали поэкспериментировать. Марта, пришедшая звать на завтрак, возмущенно ахнула и забубнила, что я непременно испорчу платье, сожгу ресницы и волосы, обезображу себя шрамами, и где я только такую гадость взяла, от которой приличным иноритам нужно держаться подальше. Мое утверждение, что эта гадость – подарок жениха, ее ничуть не успокоило. Она мрачно пробурчала, что ждала, конечно, от лорда Эгре пакостей, но это даже для него слишком.

– Только с разрешения вашего отца, – непреклонно заявила Марта. – И не в спальне. Ишь, что удумал, змей, невесту отравить до свадьбы. Или взорвать. Или изуродовать. С него станется.

Слишком часто в последнее время мне говорят про разрешение папы, словно я все еще маленькая девочка, которой нужно указывать. Я была уверена, что до свадьбы со мной ничего не случится, в любом случае это не в интересах Анри, поэтому сказала:

– Это детский набор. Здесь ничего не должно взрываться. И травить меня тоже ни к чему.

– Наверняка что-то подмешал, – не сдавалась экономка. – Веры у меня к вашему жениху никакой. Вот, – она ткнула пальцем в первую страницу буклета, – написано: «Проводить опыты только в хорошо проветриваемых помещениях». Хорошо проветриваемых! А у вас здесь полог магический. Кто знает, что он пропускает, а что – нет! Кроме того, инорита, вам пора завтракать.

Она закрыла стеклянным колпачком горелку, отчего огонек сразу погас, и сурово на меня посмотрела. На завтрак идти не хотелось: там наверняка был Гастон, а тут столько интересного… Но Марта была неумолима и выставила меня из комнаты так, словно хозяйкой была она, а не я. Пришлось подчиниться грубому насилию, а то ведь сразу побежит жаловаться папе. А он может забрать набор.

В столовой сидел только Бернар под видом «иноры Маруа». Ни папы, ни моего чересчур назойливого поклонника не было. Видно, ночь у них выдалась полной событиями, и сейчас они добирали недополученное время сна. «Компаньонка» тоже не выглядела особо бодрой, кашу ковыряла безо всякого энтузиазма, но при моем виде оживилась и сказала:

– Предлагаю поскорее поехать в город, пока никого нет, а то Гастон наверняка увяжется за нами. Сами понимаете, Шанталь, в его присутствии ничего не выйдет.

– Тогда и поедим там? – предложила я, посмотрела на задумавшуюся «компаньонку» и добавила: – Я угощаю.

Бернар поперхнулся от возмущения.

– За чужой счет не ем, – гордо возвестил он.

– Потом отдадите, – отмахнулась я. – Все равно у вас сейчас денег нет. Или папенька вам выплатил жалованье наперед?

«Инора Маруа» посмотрела обиженно: мои слова прозвучали для него намеком, что он живет за наш счет. Здесь завтраком больше, завтраком меньше – значения не имеет. Сам он наверняка привык оплачивать ужины с дамами, после которых те намного более благосклонно относились к попыткам поцеловать, а возможно – и не только. Возможно, к этому он и отнес вчерашнюю неудачу со мной. Предлагать считать завтрак компенсацией за съеденный бутерброд я даже не подумала. Не такой уж он был большой, чтобы продолжать его компенсировать.

В городе Бернар отказался от завтрака и хмуро глядел на меня в кондитерской, пока я невозмутимо, по маленькому кусочку, ела бисквитное пирожное, запивая ароматным травяным отваром. От отвара он тоже отказался. С меня маркиз не сводил взгляда, от чего мне было не слишком уютно, но я делала вид, что все в порядке. Взгляд у него был странный, неподходящий особе женского пола. Я начала опасаться, не пойдут ли слухи о неправильной ориентации иноры Маруа. Бедная женщина, у меня хотя бы выбора не было, но ей-то за что?

Разговор о вчерашнем я не заводила: слишком много вокруг людей, среди которых наверняка и наши соглядатаи. Не верилось, что никто за нами не присматривает. Не мог же Анри дать нам возможность сбежать? Появилось желание проверить, но я ему поддаваться не стала: нельзя ставить сегодняшнюю операцию на грань провала необдуманными поступками. Вот вытащим нужный артефакт – и герцогская семья мне сама оплатит поездку в столицу. Во всяком случае, я на это надеюсь. А если не вытащим, тогда и пробовать будем все остальное.

Мы немного прошлись по магазинам. Больше для вида, поскольку Бернара женские штучки не интересовали, мне же при нем было неудобно что-либо рассматривать. Да и не собиралась я ничего покупать к свадьбе, которой не будет. Поиграем с Анри в жениха и невесту на публику для каких-то одному ему известных целей, а чем закончится эта игра, знает только Богиня.

Бернар купил пачку местных газет, мы уселись в парке и принялись их внимательно изучать: нужно быть хоть немного в курсе происходящего, а слухов о лжемаркизе после рассказа про погром борделя до нас не доходило. В самом деле, кто бы их принес, если папа больше магов не приглашал, а сам не желал делиться услышанным? Видимо, считал, что для меня нет разницы, сколько борделей разнес маркиз де Вализьен к этому времени…

Если верить газетам, в герцогстве не происходило ничего странного, а уж связанного с герцогской семьей – и подавно. Возникал вопрос, нашел ли граф Эгре управу на собственную куклу или всем редакторам дали четкое указание – замалчивать происходящее?

– Мы здесь ничего не найдем, – заметила я, просматривая газеты уже по второму кругу.

– Не скажи, – возразил Бернар, – знающий человек и из этих статей много почерпнуть может.

– Что именно?

Бернар глубокомысленно промолчал, из-за чего у меня создалось впечатление, что он лишь пускает пыль в глаза, а сам тоже ни за что не зацепился. Но просмотрела еще на раз. Все то же: заметки о различных происшествиях, не столь печальных, сколь курьезных. Объявления о рождениях-браках-похоронах. Ничего, хоть отдаленно относящегося к герцогской семье, я не нашла ни в одной газете, зато на глаза попалось объявление о продаже ювелирной мастерской. Фамилия была как у того инора, что так неудачно сделал подделку кольца Эгре, взял с нас деньги, а потом беззастенчиво сдал главе герцогской безопасности. Да, те, кто не держит тайны клиентов при себе, долго не практикуют. Злорадствовать я не стала, но и печалиться об участи незадачливого ювелира – тоже.

Время подходило к назначенному, и Жак отвез нас к городскому особняку Эгре. Именно там должен состояться обед, на который мы возлагали столько надежд. Было, конечно, и загородное поместье, но вряд ли Анри, даже с учетом его телепортационных умений, станет держать в нем такой ценный артефакт. Я настроилась на победу, «инора Маруа» тоже довольно улыбалась, откинувшись на мягкие подушки экипажа. Уже представлял наверняка в картинках, как разрушит артефакт и предъявит обвинение Эгре.

В доме жениха нас провели в гостиную, но его самого пока не было. Дворецкий, больше надутый от сознания собственной важности, чем от излишних отложений на теле, гордо возвестил, что его сиятельство вот-вот прибудет.

Собственно, Анри нам был не очень-то и нужен, но, к сожалению, без него дальше гостиной нас пускали только в туалетную комнату, в которую мы и сходили по очереди, заслужив недоуменный взгляд лакея: наверное, на его памяти мы оказались первыми дамами, посещавшими столь деликатное помещение не вместе. Но с Бернаром я даже ради конспирации одновременно туда не пойду, чулочки поправить я и одна в состоянии.

От нечего делать мы сели за партию в шахматы. Бернар настолько далеко ушел в свои мысли, что не заметил, как проиграл. Это его ужасно возмутило, и вторую игру он начал, намереваясь победить. Возможно, это ему и удалось бы – я твердо вознамерилась проиграть, не появись лорд Эгре.

– Клодетт, смотрю, вы все же освоили игру, о которой говорили, что она слишком сложна для вашей хорошенькой головки, – насмешливо сказал Анри.

– Да не так уж хорошо она освоила, – пришла я на помощь Бернару, – предыдущую игру Клодетт проиграла за несколько ходов. С ней неинтересно играть.

– Да я почти выиграл… а! – возмутился Бернар. – Просто отвлеклась ненадолго, чем вы и воспользовались.

Почему-то он воспринял мое заявление как оскорбление, а не помощь. Но ведь лорд Эгре намекнул, что иноре Маруа эта игра не давалась, значит, разумнее было бы мило поулыбаться и подтвердить, что не получается, да и не надо. Не в этом женское счастье.

– У вас есть шанс взять реванш, – кивнул Анри на доску с расставленными фигурами. – Думаю, ничего страшного не случится, если мы пообедаем чуть позже.

– Вопрос всего нескольких минут, – важно ответил Бернар. – Пара ходов – и мат обеспечен.

Я его пнула под столом, с трудом нащупав ногу, но он так ничего и не понял: возмущенно на меня посмотрел и сдаваться явно не собирался. Что же делать? Если он выиграет, Анри непременно что-то заподозрит, а этого допустить никак нельзя. А если проиграет, то воспримет как оскорбление. Я еще раз его пнула, на всякий случай – вдруг дойдет. Но на лице «иноры Маруа» появилась лишь легкая задумчивость, никак не понимание.

– У меня ситуация все равно проигрышная, – попыталась я выправить ситуацию. – Клодетт, я сдаюсь.

– Шанталь, нельзя вам сдаваться, – заявил Анри, придвинул стул почти вплотную ко мне и сел рядом, но чуть сзади. – У вас очень хорошая ситуация, как ни пойди – выигрыш обеспечен. Я вам подскажу.

Сидел он непозволительно близко, так, что до меня доносилось дуновение от его дыхания. То, что я не видела жениха, ужасно нервировало, я не могла ни на чем сосредоточиться. А ведь придется его как-то отвлекать в кабинете.

– Не надо мне подсказывать, – нервно сказала я. – Идите лучше Клодетт помогайте.

– Мне? – возмутился Бернар. – Мне не нужна ничья помощь, чтобы выиграть.

Он протянул руку к фигуре, но тут я сделала максимально выразительную физиономию, благо жених меня не видел, поэтому до маркиза наконец дошло. Он сделал ход. Неправильный. Такой, что сводил вероятность его победы почти к нулю. Если бы ему противостоял противник, желающий выиграть. Я не желала, поэтому решительно подставила ферзя. Бернар воодушевился и снес его, поставив тем самым под удар ладью, хотя мог пожертвовать всего лишь пешкой. Я тоже жадничать не стала, ладью взяла конем, на которого Бернар тут же нацелился пешкой.

– Уточняю, – голос Анри, с ярко выраженной насмешкой, раздался так неожиданно, что я вздрогнула, – у вас побеждает тот, кто быстрее потеряет все свои фигуры?

– Вам бы все смеяться… – Я повернулась к жениху и улыбнулась. – А мы сегодня толком и не завтракали, в предвкушении вашего обеда. Вот сейчас и думать ни о чем не можем, кроме еды.

Встала я резко, чтобы задеть столик. Фигуры покатились к «компаньонке», тем самым поставив точку в нашей игре. Обедать мне не хотелось. Хотелось покончить с этим делом и успокоиться. Дома ждал замечательные набор и до сих пор не испытанные опыты, а это было намного интереснее, чем прогулка с женихом по парку в течение непонятно какого времени. Надеюсь, Бернар справится быстро.

– Да, Анри, спасибо за подарок, он мне очень понравился, – спохватилась я. – Особенно коробка с реактивами. Правда, экономка возмущается. Боюсь, она нажалуется папе. Вы же с ним поговорите? Убедите, что это для меня не опасно.

– Ни для вас, ни для окружающих, – подтвердил жених. – Если все делать по инструкции, конечно, а не в стакане, из которого собираетесь потом пить.

В его ответе мне послышался намек на Гастона, и я укоризненно посмотрела на жениха, но он моим взглядом не проникся, все так же улыбался, весело и с небольшой насмешкой. Так же весело довел нас до столовой, хотя моя «компаньонка» от предложенной руки отказалась, высокомерно вздернув подбородок. Но стул ей все равно подвинули. Какой воспитанный у меня жених, оказывается!

Радовало, что «иноре Маруа» внимания он уделял мало, в основном смотрел на меня, а значит, мелкие проколы Бернара могли пройти незамеченными. А они были. Будь я на месте Анри, точно бы обратила внимание на несоответствие поведения и образа. А вот мой жених словно ослеп! И это начальник безопасности целого герцогства! У него под носом переодетый преступник, а он ничего не видит! За что ему только деньги платят?

Я возмущенно фыркнула.

– Вам не нравится, как готовит мой повар? – картинно удивился невнимательный начальник безопасности.

– Что вы? Просто вспомнила кое-что неприятное, – пояснила я.

– Вы сейчас про то, что мой дорогой племянник в очередной раз свалился при попытке забраться в окно? Кстати, почему вы ему целителя не вызвали?

– Анри, вы же прекрасно понимаете почему, – укоризненно сказала я. – Но не волнуйтесь, в этот раз Гастон точно ничего не сломал.

– Не сломал, да, – подтвердил Анри, тем самым дав понять, что наблюдение за нашим домом ведется постоянно и не самыми слабыми магами. – Но вы почему в этом так уверены?

Говорить, что это мнение компетентного специалиста, я не стала. «Компетентный специалист» и без этого неприязненно смотрел на врага. Привлекать к нему дополнительное внимание не стоило.

– Инора Маруа не смогла сразу найти Жака, – вдохновенно сказала я. – Пока она ходила, Гастон полностью пришел в себя, было видно, что у него ничего не болит. Да и что он мог сломать? Он же в этот раз не свалился, а скатился по лестнице в еще не раздавленный им розовый куст. – Я вспомнила, как этот куст выглядит сейчас, и грустно вздохнула. Этак роз у нашего дома скоро не останется, если на все будет падать Гастон. – Правильней было бы его сразу выставить, но вы же понимаете…

– Что нарушать законы плохо? Прекрасно понимаю, – издевательски закончил он.

И это говорит тот, кто почти угробил наследника герцогства? Анри довести до конца начатое помешал только случай. После этого он имеет наглость упрекать меня в том, что Гастон фактически украл у меня варенье, приправленное зельем для жениха! Тут разобраться нужно, кто больше нарушил: я или Гастон. Не зря же Анри ничего не предпринял…

Глава 19

Во время обеда Анри спросил, что бы мне хотелось осмотреть в его доме в первую очередь. Как будущей хозяйке, разумеется. Я сделала вид, что задумалась, хотя ответить могла сразу же: уж больно подходящий повод попасть в кабинет, а не получить нудную многочасовую экскурсию. Фамильный особняк Эгре огромный, портретов на стенах висит столько, что, если каждому уделять всего пять минут, до вечера обо всех рассказать не удастся. А зачем узнавать столько подробностей про постороннюю семью, от которой мне сейчас надо-то всего-навсего – доступ к сейфу для Бернара.

– Не знаю, Анри, – задумчиво протянула я, стараясь улыбаться как можно призывнее, – у вас такой огромный дом, что и за неделю не осмотреть… Наверное, в первую очередь мне хотелось бы увидеть помещения, которые больше всего с вами связаны. Кабинет, например… Вы же там проводите больше всего времени, когда находитесь дома.

– Больше всего времени дома я нахожусь в другом помещении, – заметил Анри. – Поскольку обычно я прихожу сюда поспать. Особенно в последнее время. Может, оттуда и начнем? Если уж вас так волнуют места, со мной связанные.

– Лорд Эгре, как вам не стыдно! – возмутилась «инора Маруа», полностью вошедшая в роль моей компаньонки. Глаза «ее» блестели от предвкушения доступа к вражескому сейфу. – Говорить такое при невинной девушке.

– Что неприличного во сне? – усмехнулся Анри.

Во сне я ничего неприличного не находила, но спальня этого дома меня не интересовала: там же нет сейфов. Во всяком случае, в приличных домах сейфы стоят в кабинетах, а если они вдруг стоят в спальнях, то там обычно не слишком ценные украшения.

– Вы же там все рано ничего не делаете, – постаралась я уйти от столь ненужного мне помещения. – А я хочу увидеть, где вы работаете. О главе герцогской безопасности ходит столько легенд, и отнюдь не о том, как он красиво спит. И вот я рядом с местом, в котором эти легенды зарождаются… Да мне не простят, если я его не увижу!

Говорила я очень вдохновенно, с восторгом, приличествующим моменту, и поэтому оказалась не готова к фыркающему звуку со стороны жениха. Но когда я на него посмотрела, у него лишь немного дернулся угол рта, в остальном Анри представлял собой образец полнейшей невозмутимости.

– Уверяю вас, у меня в кабинете нет ничего интересного, – сказал он. – Письменный стол, шкаф с бумагами и сейф. Там просто не на что смотреть.

Странное заявление, особенно после того, как он подтвердил, что сейф, который так интересует нас с Бернаром, находится в кабинете.

– Анри, – укоризненно сказала я, – там же будете вы, а значит, мне всегда будет куда смотреть.

– В таком случае, может, мы просто посидим в гостиной? Смотреть на меня вы можете и здесь, – нагло предложил этот тип.

Я бы не возражала против этого варианта, если бы «инора Маруа» могла сейчас пройти и изу-чить кабинет в одиночку. Но этот дом не только большой, он наводнен кучей людей, которым непременно надо знать, куда кто идет. Боюсь, Бернару даже не дадут увидеть сейф, не то чтобы его вскрыть.

– Но я непременно хочу увидеть вас за рабочим столом, – запротестовала я. – В гостиной я вас в своем доме уже столько раз видела, что могу с уверенностью утверждать: в своей гостиной вы выглядите точно так же, как и в нашей. А теперь я хочу сравнить с вашим кабинетом.

– В самом деле, лорд Эгре, удовлетворили бы вы каприз невесты, – вмешалась «инора Маруа». – Почему вы так боитесь показать ей свой кабинет? У вас там что, любовница спрятана?

– Любовница? Анри, как вы могли? – тут же подхватила я и даже руку к глазам приложила. – Мне казалось, я вам дорога, а оно вон как…

– Клодетт, – укоризненно сказал лорд Эгре, – что за глупости вы говорите? Любовницу логичней прятать в спальне.

– Так вы спальню сразу предложили показать, – напомнила я, – значит, там ничьей любовницы быть не может. А вот отвести нас в кабинет не хотите, и это невольно наводит на подозрения…

– Да он был уверен, что вы не согласитесь, – зачем-то влез Бернар. Возможно, из мужской солидарности? – Явно же от кабинета отвлекал.

– То есть там тоже кто-то есть? – В притворном ужасе округлила я глаза. – Анри, вы пригласили меня сегодня на обед, а сами…

– Хорошо, пойдемте, я вам покажу свой кабинет, – сдался жених. – Спальню тоже покажу потом, если захотите. Только не плачьте, Шанталь, женские слезы на меня действуют угнетающе.

Мы с «инорой Маруа» обрадованно переглянулись. Пока все идет по плану – в направлении кабинета. Но если зайдет не туда, можно и поплакать: не зря же Анри сказал, что не переносит женских слез? Это нужно непременно использовать, платочек я с собой захватила – значит, во всеоружии.

До кабинета мы дошли быстро. Бернар сразу приклеился взглядом к сейфу, хотя для бывшей гувернантки герцогской дочери там не могло быть ничего интересного, если, конечно, она не нацеливалась на семейные драгоценности Эгре. Жениха срочно требовалось чем-то отвлечь от ненормального поведения иноры, но чем? Кабинет был невелик, и кроме того, о чем Анри говорил чуть раньше, находилось там разве что кресло, обитое синим бархатом, нежным даже на вид. В него сразу же захотелось сесть, что я и сделала, пользуясь положением невесты, пусть фиктивной.

– Какое у вас удобное кресло, – заметила я, после того как немного на нем поерзала и убедилась, что как ни садись – вставать не хочется. – Наверное, в нем хорошо думается?

– Вы же хотели увидеть на рабочем месте меня? – усмехнулся Анри.

Пускать его в кресло нельзя было ни в коем случае: оттуда открывался прекрасный вид на «инору Маруа», которая выглядела прямо-таки влюбленной в сейф. Наверное, Бернар уже предвкушал, как достанет артефакт и уничтожит его, и сейчас только мы с лордом Эгре мешали ему прикоснуться к мечте.

– Так я и вижу вас на рабочем месте, – нежно сказала я. – И даже могу представить, что вы чувствуете, когда здесь сидите.

Я положила руки на стол и приняла серьезный вид. Ящики стола я не трогала: с Анри станется выставить нас из кабинета, если решит, что мы чересчур любопытны. «Инора Маруа» оторвалась от разглядывания сейфа и вопросительно на меня посмотрела. Хорошо, что Бернар пришел в себя, а то ведь мы заманивали сюда Анри не для того, чтобы он любовался мной в собственном кресле, а чтобы увести его отсюда, оставив взломщика сейфов в одиночестве.

Я провела рукой по подлокотнику, тем самым прощаясь с так понравившимся мне креслом, и устремилась к окну.

– Какой замечательный вид, – восторженно сказала я, ничуть при этом не покривив душой: парк при особняке отсюда полностью просматривался и был необычайно хорош. – Вот тому дубу лет двести, не меньше.

Дуб впечатлял. Огромный, раскидистый, с густой кроной. На его фоне остальные деревья в парке казались мелкими чахлыми недоростками.

– Больше пятисот, – ответил Анри. – Хотите посмотреть парк?

– О да, – счастливо выдохнула я. – Он такой красивый! Вы мне расскажете его историю?

– Если вы и инора Маруа хотите, расскажу.

– Ой, нет, ничего не получится, – в отчаянье сказала я. – Клодетт подвернула ногу и теперь не может долго ходить.

– Ужасно болит, – подтвердила моя «компаньонка».

– Мы могли бы пройтись вдвоем, – порадовал меня Анри.

– Даже не знаю. Наверное, это не совсем прилично?

– Гулять в парке – неприлично? Впервые об этом слышу.

– Я обещала инору Лорану все время присматривать за его дочерью, – сурово сказала «инора Маруа».

– Хорошо, давайте вернемся в гостиную, – неожиданно предложил жених.

Как это – вернемся в гостиную, если мы внутренности сейфа не осмотрели? Я возмущенно посмотрела на жениха. Как можно быть таким недогадливым? Решение ведь лежит на поверхности!

– Но я непременно хочу посмотреть на дуб вблизи и услышать его историю, – капризно сказала я.

– В другой раз, когда у иноры Маруа не будет болеть нога и она сможет с нами пойти, – ответил жених.

– Но я хочу сейчас.

– Можно вызвать целителя, – предложил Анри. – Но пока он прибудет и сделает все необходимое, мне нужно будет уезжать, так что экскурсия в любом случае перенесется.

Да… Зря о его гениальности ходит столько слухов. Возможно, у него просто очень грамотные помощники, и лорд Эгре приписывает себе все их находки? Бернар не торопился приходить на помощь, пришлось предлагать самой:

– Мы могли бы пойти вдвоем, а Клодетт присматривала бы за нами отсюда. Из кабинета прекрасный обзор.

– А я могу предложить ей комнату, из которой обзор будет еще лучше. С удобным креслом, так необходимым при пострадавшей ноге.

Я была уверена в обратном: ни в одной другой комнате нужного обзора не будет, поэтому сразу применила запрещенный прием, вытащила платочек и приложила к глазам:

– Все-таки сюда кто-то должен прийти. Вы меня обманули, Анри, а я вам почти поверила.

Я всхлипнула, намекая, как мне неприятна мысль, что в кабинете вскорости должна появиться любовница жениха. Ничего другого в голову просто не приходило. Обдумыванию плана нужно было уделить много больше времени, а не полагаться на случай. Бернар мог бы и сам что-то предложить – все же начальника службы собственной безопасности он знает куда лучше меня.

– Шанталь, что за навязчивая идея? Никто сюда не придет.

– Вот и оставьте Клодетт здесь, тогда я вам поверю.

– Инора Маруа, распорядиться, чтобы вам сюда принесли чаю?

– Нет, спасибо, – счастливо ответил Бернар. – Мне будет не до этого.

Еще бы! Не знаю, на сколько времени мне удастся увлечь Анри, а сейфы вскрывать моему сообщнику не приходилось. Нужно было ему предложить потренироваться на папином, что ли? Но сейчас эта идея слишком запоздала.

Я взяла Анри под руку и мысленно пожелала Бернару удачи. Пусть Богиня ему подскажет нужную лазейку для проникновения в сейф, если уж позволила очнуться и не умереть во время ритуала.

Мы спустились и чинно пошли по дорожке, вымощенной тщательно подогнанными друг к другу каменными брусками. Анри молчал, я тоже. В мыслях я была рядом с Бернаром и ни о чем другом думать не могла.

– А скажите-ка, дорогая, чего это вы вдруг устраиваете сцены ревности, причем на пустом месте? – внезапно спросил жених.

– Как это на пустом? – завиляла я. – Вы подозрительно отказывались показать свой кабинет, вот я и забеспокоилась.

– В кабинетах с любовницами не встречаются, – усмехнулся Анри, – для этого как раз есть спальни. Свою я вам сразу предложил показать. А в кабинете по долгу службы я встречаюсь с разными особами, среди которых могут быть и молодые красивые иноры.

– Незачем вам по долгу службы встречаться с молодыми красивыми инорами, – возмутилась я. – Для этого у вас помощники есть, у которых пока невест нет. А у вас есть.

Я сурово посмотрела на жениха: пусть не думает, что я собираюсь страдать от нашей помолвки в одиночку. Если уж притворяется в меня влюбленным, то пусть притворяется до конца, без всяких этих встреч с инорами, красивые они там или нет.

– Даже так? – Он рассмеялся. – Шанталь, я могу и поверить, что вы способны ворваться ко мне в кабинет и устроить скандал, если вам что-то покажется подозрительным.

– Конечно, способна, – ответила я.

Зря я, что ли, наговорила о нем столько красивых слов, пока носила артефакт? Жених должен был увериться, что я влюблена в него по уши, и уж перед каким-то скандалом потенциальной любовнице не остановлюсь.

Тема любовницы оказалась очень удачной: Бернара-то удалось оставить наедине с сейфом, чего мы и добивались.

– Неподходящее качество для моей жены, – заявил Анри.

– У вас есть время передумать, – намекнула я.

В самом деле, мне же вскоре придется носить клеймо «невеста преступника». А вот если расторгнуть помолвку до его ареста, может, и обойдется.

– Предлагаете вас бросить? Некрасиво с моей стороны покидать столь влюбленную в меня инориту, – ехидно сказал Анри. – Вы будете страдать, я тоже.

Мы уже дошли до дуба, который привлек мое внимание из окна кабинета, и теперь стояли под ним. Вблизи он казался еще более нереальным. Серая бугристая кора навевала мысль скорее о вечном камне, чем о нежном короткоживущем растении. Да, этот дуб определенно нежным не был. Я провела по коре пальцем и повернулась к Анри.

– Вы обещали рассказать историю дуба, – напомнила я.

– А нужна ли она сейчас? – спросил жених со странной интонацией.

Его руки уперлись в дерево по обеим сторонам от меня, и я поняла, что сейчас он настроен отвлекаться единственным способом, который мне не подходил. Пусть лучше сказочки рассказывает.

– Нужна, конечно, – ответила я немного более нервно, чем собиралась. – Мы ведь для этого сюда и пришли.

– А мне кажется, пришли мы сюда для другого.

Лицо Анри приблизилось ко мне настолько, что я поняла: это другое наступит прямо сейчас. Меня подобное не устраивало, я уперлась руками ему в грудь, не слишком сильно, так, чтобы показать нежелание, но и не оттолкнуть.

– Вам кажется, Анри, – твердо сказала я. – В пансионе монахини говорили, что прелюбодеяние – самый страшный грех, хуже убийства.

– Поцелуй прелюбодеянием не считается, – ответил он и не подумал отстраниться, но и придвинуться – тоже. – Не думаю, что монахини имели его в виду, говоря на столь щекотливые темы.

На удивление, Анри имел вид несколько отстраненный, словно его занимала не я, а что-то другое. Словно он к чему-то прислушивался, намного более важному, чем я. И тут я поняла – это Бернар! Он пытается вскрыть сейф, и мой жених это почувствовал. Меня охватила паника. Нужно срочно что-то делать, но голова была необыкновенно пустой, никакие идеи в нее не приходили, а то, что имелось раньше, – благополучно рассеялось, не оставив ни малейших следов. Что ж, мне не оставляют выбора…

– Вы наверняка в этом разбираетесь лучше, Анри, – согласилась я.

После чего закрыла глаза и храбро потянулась к губам жениха. Чем только не приходится жертвовать ради блага герцогства….

Глава 20

Пусть с закрытыми глазами, но цель я нашла безошибочно: ткнулась сомкнутыми губами в губы жениха. Подумала, что вряд ли такое легкое соприкосновение сильно его отвлечет, и даже успела удивиться, чего такого особенного находят в поцелуях в любовных романах, но тут руки Анри переместились мне за спину, привлекая, да не просто привлекая, а впечатывая в себя. А мои губы, не готовые к такому повороту, оказались накрыты его губами. Последней связной мыслью было: «Не так мне представлялись поцелуи», после чего в голове не осталось и этой. Казалось, и вокруг нас тоже никого не осталось. Поэтому я не сразу поняла, откуда взялась эта странная инора, которая ввинтилась между мной и Анри, и что ей, собственно, нужно.

– Лорд Эгре! – вопила она ужасно громко и неприятно. – Как вам не стыдно! Воспользовались неопытностью бедной девочки и моим доверием!

– Смотрю, инора Маруа, больная нога не помешала вам столь быстро сюда прибежать, – с легкой насмешкой сказал жених. – Незаметно, чтобы она доставляла вам хотя бы малейшее неудобство.

И тут до меня дошло: и где я, и с кем я, и, главное – что я должна была отвлекать Анри, а не отвлекаться сама. Мои руки так и оставались сомкнутыми на шее жениха (как только они туда попали?), поэтому я их торопливо отдернула и спрятала за спину. И сама отошла на несколько шагов. Руки Анри проскользили по моей спине и талии, но не сделали ни малейшей попытки задержать, от чего я почему-то испытала ужасное разочарование. Богиня, что же это такое?

– Я отвечаю за инориту, – зло возразила ему моя «компаньонка». – По-вашему, я должна была беспристрастно наблюдать за вашим отвратительным поведением из окна? На мои возмущенные крики вы не реагировали.

– Боюсь, мы их просто не слышали, – невозмутимо ответил Анри. – Я-то уж точно – нет. Быть может, инора, вы и не кричали, а только хотели? Такое, знаете ли, тоже бывает. Некоторые, когда сильно злятся, перестают себя контролировать.

Он улыбнулся с некоторой ехидцей, а мне внезапно подумалось, что он что-то подозревает, а значит, все его действия – лишь попытка вывести на чистую воду Бернара и меня. Думаю, спроси он меня о чем-нибудь сразу после поцелуя – ответила бы не задумываясь. Хорошо, что Бернар влез между нами. Пожалуй, Анри подготовлен к отвлечению противника намного лучше меня. Ну так у него и опыта побольше.

Сначала эта мысль меня расстроила, а потом я поняла, что если Бернар здесь, то я добилась нужной цели: позволила сообщнику проникнуть в сейф и достать артефакт. Теперь осталось его только разрушить и предъявить обвинение нерадивому главе герцогской безопасности. Преступнику, который вместо того, чтобы исполнять свой долг, злостно нарушил закон. Да, именно преступнику, пользующемуся своими знаниями и умениями для отвлечения беззащитных девушек.

Я холодно посмотрела на Анри и сказала:

– Клодетт, что-то мы с вами тут задержались. И лорда Эгре задерживаем. У него наверняка в планах поимка опасных преступников, угрожающих нашему герцогству, а он из вежливости продолжает нас развлекать.

– Что вы, Шанталь, мне в удовольствие, – нагло ответил Анри. – Пожалуй, у меня найдется время развлекать вас и дальше.

– К сожалению, у нас с Клодетт срочное неотложное дело, – намекнула я «иноре Маруа», которая уже открыла рот, чтобы разразиться новой возмущенной тирадой. – Очень срочное и совершенно неотложное. Поэтому можете дальше развлекать себя сами.

Да, развлекайтесь, недолго вам осталось. Скоро выплывет неприглядная правда о ваших делишках, и тогда вам – прямой путь в тюрьму, а оттуда – на эшафот. Почему-то от этой мысли стало ужасно неприятно, даже замутило. Все же некоторые как ядовитые змеи: опасен не только укус, но и поцелуй. Нет, от лорда Эгре нужно держаться подальше.

– Помилуйте, дорогая, это меня не привлекает.

– Знаем мы, что вас привлекает, лорд Эгре, – пробурчала «компаньонка» и потянула меня за руку на выход.

Очень бодро потянула, совсем не как особа с больной ногой, про что я ему и шепнула. Бернар начал прихрамывать, но переусердствовал, поскольку лорд Эгре предложил ему принести костыли. При этом он довольно странно посматривал на «инору», и я опять испугалась, что он нас раскрыл.

– Нет чтобы донести пострадавшую до экипажа, – заметила я, пытаясь перевести внимание на себя.

– Вы считаете себя пострадавшей? – заинтересовался Анри.

– Я вам про инору Маруа говорю.

– Боюсь, она не согласится, чтобы ее носили на руках. Но могу позвать лакея. Даже двух. Все же «флер» убирает вес только иллюзорно.

– Спасибо, я дойду сама, – кисло сказала «компаньонка».

– Говорят, раньше вам ничего не мешало носить инору Маруа на руках, – съехидничала я, припомнив слухи, которые ходили о моем женихе и гувернантке герцогской дочери.

Чувствовала я себя прескверно. Словно меня обманули, пообещав то, чего никогда не смогут дать. Не следовало мне его целовать. Удар валявшимся под дубом толстым суком по голове был бы намного лучшим способом отвлечения. Если бы, конечно, Анри позволил это сделать.

– Не следует верить всему, что говорят, – заметил насмешливо мой нежеланный жених. – Я сейчас не только про инору Маруа.

– А я вам и не верю, – в сердцах бросила я и, гордо отказавшись от предложенной руки, забралась в экипаж.

Дверцей хлопнула уже «инора Маруа». Очень выразительно хлопнула. И не менее выразительно на меня посмотрела.

– Как это понимать? – сурово спросила «компаньонка», лишь только экипаж отъехал от особняка Эгре.

Но я уже была взведенной донельзя, поэтому не нашла ничего лучшего, чем сказать:

– Ревнуете к бывшему любовнику, инора?

На свой облик Бернар переключился мгновенно. Лучше бы он это не делал. Я сразу вспомнила, что в экипаже я наедине с посторонним мужчиной, который вчера пытался меня поцеловать, и неизвестно, чем бы все закончилось, не приди в дурную голову Гастона идея залезть на лестницу к окну «иноры Маруа». Все же мне намного спокойнее, когда я вижу перед собой приятную женщину средних лет, а не привлекательного молодого мага.

– Что вы сказали, инорита? – зло спросил он. – Повторить не желаете?

– Вы первым начали, – недовольно ответила я. – Устроили гадкую сцену, а теперь меня допрашиваете непонятно по какому поводу.

– А что я должен думать после того, как вы вчера отказались меня целовать, а его сегодня – вовсе нет, – бросил мне Бернар. – Неизвестно, до чего бы вы доцеловались, не прерви я это безобразие! Да это самое настоящее предательство!

– Какое предательство? – возмутилась я. – Я же его от вас и отвлекала, чтобы дать возможность беспрепятственно добраться до сейфа! И успешно отвлекла, между прочим. Артефакт покажете?

Бернар чуть смутился:

– У меня его нет.

Пустышка. Обидно, конечно, но что делать?

– В сейфе не оказалось? – расстроенно уточнила я. – А мы так на него рассчитывали. И что теперь? Пытаемся прорваться к нему на работу? Боюсь, там видов на дубы не предусмотрено…

Бернар смутился сильнее, потупился, стряхнул со штанов невидимые обычным взглядом пылинки, магические, наверное, помолчал немного и все же посмотрел на меня.

– Я не смог открыть сейф, – покаянно сказал маркиз. – Там такая защита, что, чтобы не дать сигнала Эгре, пришлось бы часов шесть провозиться. Да и только я начал раздумывать, как к сейфу лучше подойти, увидел в окне вас с Эгре.

Он возмущенно на меня посмотрел.

– Это что же получается, – обманчиво спокойно начала я, – я жертвую собой из последних сил, и зря? Потому что кто-то, вместо того чтобы работать, пялится в окна?

Вот теперь я была в настоящей ярости. Получается, я напрасно целовалась с Анри? И пока я полностью отдаюсь общему делу, некоторые только тем и занимаются, что развлекаются! Последнее я высказала вслух.

– Неизвестно, кто из нас больше развлекается! – взвился Бернар. – Не заметил, чтобы вам так уж неприятен был поцелуй жениха. Да вы от него голову потеряли!

Пусть сообщник был прав, но признавать его правоту я не собиралась. Сам он допустил намного более серьезную ошибку, причем пытается возвести вину за случившееся на меня.

Я постаралась рассмеяться как можно более неприятно.

– Я? Потеряла? Я никогда не теряю голову, чтоб вы знали. А вот вы… вы не смогли воспользоваться представившейся возможностью!

– Я трезво оценил свои силы, – не смутился Бернар. – Боюсь, столько часов лорд Эгре не согласился бы с вами целоваться.

– Кто знает?

Теперь неприятно рассмеялся Бернар:

– Шанталь, в отличие от вас Эгре точно не потерял голову, поскольку при моем приближении он хоть от вас и не отвлекся, но сканирующий импульс ко мне запустил. А вот вы… вы в себя-то пришли не сразу. Только не надо мне говорить, что это было частью представления.

Говорить ничего не хотелось, поскольку я сама толком не понимала, что случилось. Если бы напротив сидела настоящая «инора Маруа», возможно, она нашла что сказать неопытной инорите, только что вышедшей из пансиона. Но беседовать на такие темы с мужчиной, который к тому же во мне заинтересован, – значит провоцировать его на ненужные действия. Хотя с него станется попытаться таким образом укрепить наш союз.

Я подозрительно посмотрела на Бернара, он ответил довольно-таки злым взглядом. Тему нужно было срочно менять.

– Хорошо, будем считать, что мы оба потерпели поражение, – миролюбиво предложила я. – Предлагаю придумать что-то другое. Но сначала примите вид иноры, Бернар, а то Жак очень удивится, если ему придет в голову заглянуть в экипаж. Это не Гастон, на него мое убеждение не подействует. Вы слишком безалаберно относитесь к собственной безопасности.

Я сурово на него посмотрела. Но Бернар не торопился принимать нужный облик.

– Понимаете, Шанталь, – чуть смущенно сказал он, – я так глупо себя чувствую, когда выгляжу как женщина. Вот мне и хочется чуть подольше пробыть нормальным перед тем, перед кем не нужно притворяться.

– От того, что вы перестаете чувствовать себя глупо, – заметила я, – опасность только усиливается. Да и под видом иноры Маруа вы постоянно себя выдаете то одним, то другим. Просто удивительно, что лорд Эгре ничего не заметил до сих пор.

– Шанталь, вы преувеличиваете. Не так уж плохо я играю роль иноры Маруа, – возразил Бернар. – Да вы сами ничего не подозревали, пока я не ошибся.

– Вот именно: вы ошиблись, что позволило мне узнать, кто вы есть на самом деле. Но вы продолжаете ошибаться, а лорд Эгре не страдает излишней доверчивостью.

– Вы его успешно отвлекаете, – льстиво сказал Бернар.

Поскольку у меня самой были сомнения на этот счет, на лесть я не купилась, лишь нахмурилась.

– Возвращайте вид иноры Маруа, – непреклонно сказала я. – А то остановит нас стража, и что вы будете делать?

– Да мне вернуть нужный облик одного мгновения хватит, – пробурчал Бернар, но все же принял вид законопослушной иноры. – Убедились?

– Замечательно, – обрадовалась я. – Вот так и ходите вне своей комнаты. Что делать-то будем?

– Идеально было бы напроситься к нему на ночь, – протянула «инора Маруа».

– Напрашивайтесь, – милостиво разрешила я. – Но без меня. Иноре Маруа уже без разницы, а мне лишние сплетни не нужны. К тому же, как вы думаете, что решит лорд Эгре, предложи я ему такое?

– Я же говорю – идеально, – поморщилась «компаньонка». – Потом, поводы могут быть разными: от навязчивости Гастона до уничтожения крыс.

– В доме Эгре ночевать не собираюсь, – отрезала я. – А вот вы могли бы сегодня сымитировать невозможность ходить и остаться там.

– Думаю, Эгре вызвал бы целителя, да и то ради проформы, – возразил Бернар. – А потом выставил бы меня. Нет, если уж он кого согласится оставить, то только вас.

Мне срочно захотелось чем-то стукнуть этого недоумка. Целоваться с Анри мне, видите ли, нельзя – это предательство общих интересов, а оставаться у него на ночь необходимо ради этих же интересов. Но я прекрасно понимаю, что ночью моего жениха могут настигнуть мысли, далекие от сна и от обычных поцелуев. Проверять его стойкость у меня желания не было.

– Видите ли, Бернар, – довольно ехидно сказала я, – во-первых, теперь я не уверена, что ваших навыков хватит на то, чтобы вскрыть сейф, а во-вторых, монахини нам, конечно, твердили, что нужно жертвовать собой ради чужого блага, но я не уверена, что моей жертвенности хватит ради блага вашего. Всю ее я сегодня истратила на поцелуй с лордом Эгре. Да еще и убедилась, что это не только не ценят, но и осуждают.

– Я не об этом… – начал Бернар.

– В любом случае ваша идея нам не подходит, – прервала я его. – Не думаю, что вам позволят безнаказанно шляться ночью по особняку Эгре. А значит, что?

– Что?

– А значит, нужно, чтобы лорд Эгре открыл этот проклятый сейф сам и дал нам возможность в нем порыться.

– Идея, несомненно, замечательная, – заметил оживившийся Бернар. – А как мы это сделаем?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Придумайте что-нибудь.

В самом деле, не могу же только я разрабатывать планы? Пусть и Бернар немного поработает головой, если уж ему так надоело выглядеть женщиной.

Глава 21

Не успела я покинуть экипаж, как ко мне бросился Гастон. Не обратив внимания на мои попытки отстраниться, он сграбастал мою руку под предлогом помощи и не отпускал, даже когда я уже стояла на земле. Глаза его горели фанатичным огнем, нездоровым таким, навевающим мысли о заведениях для душевнобольных. Эх, зря я не спросила жениха про зелья, которые являются противоядием для любовных, в его конторе такие наверняка есть. Если уж он закрывает глаза на нарушение закона с моей стороны, то что ему мешает пойти дальше: ликвидировать последствия этих самых нарушений? В конце концов, не зря же я его целовала? Мысль о поцелуе окончательно привела меня в дурное расположение духа, и я резко вырвала свою руку.

– Смотрю, Гастон, сегодня тебе намного лучше, – попыталась я улыбнуться, чтобы немного смягчить потерю для незадачливого ухажера.

– Шанталь, как только я тебя вижу, все горести и болезни перестают меня беспокоить, – патетически сказал он и опять попытался схватить меня за руку, но неудачно, поскольку в этот раз я оказалась ловчее. – При тебе я чувствую себя здоровым, а вот без тебя… – Он трагично скривился и пожаловался: – Без тебя все плохо. Инор Лоран слишком жестокосерден. Он воспользовался тем, что я ни о чем, кроме тебя, не могу думать, и беззастенчиво обыграл в карты.

Когда Гастон назвал сумму, я похолодела. И после этого папа говорит, что нужно быть аккуратнее и не допускать поступков, за которые могут привлечь в Сыск? А сам продолжает нарушать, просто-таки злостно нарушать закон. За невинный приворот короткого действия разве что штраф выпишут, а вот за обман в таком размере…

– Гастон, как тебе в голову пришло играть на деньги? – в отчаянье спросила я. – Да еще на такую сумму?

– Я думал – отыграюсь, но, увы, судьба была не на моей стороне. Но… – Тут он значительно оживился: – Говорят же, что кому не везет в картах, везет в любви. Я очень на это надеюсь, Шанталь.

Ага, а также на то, что проигрыш не придется возвращать. Знаем мы этих карточных должников: сначала теряют голову от азарта, потом – от мысли, что все это нужно выплачивать. А тестю возвращать ничего не нужно, считается, что ты погасил долг, когда женился. Но наша семья не согласна принимать долги в таком виде. Во всяком случае, я – точно.

– Я поговорю с папой, чтобы он аннулировал твой проигрыш, – сухо сказала я. – Нельзя засчитывать вашу игру, поскольку вчера ты был в невменяемом состоянии.

– Он всегда в таком, – недовольно сказала «инора Маруа». – Пора поднимать вопрос о его дееспособности.

– На себя посмотрите, инора! – возмутился Гастон. – На себя и свой моральный облик! И скажите спасибо, что я ни с кем увиденным не поделился. Но вот если вы и дальше продолжите меня оскорблять, о вашем поведении узнают все. Меня не остановит даже уважение к этому дому, как оно не останавливает вас.

«Компаньонка» скривилась, но, слава Богине, промолчала, а я торопливо прошла к папе в кабинет. Родитель сидел в кресле с видом необычайно довольным. Наверняка прикидывал, как потратить свалившиеся на него по милости Богини деньги. Не полученные и от этого гораздо больше притягательные.

– Как это понимать? – возмущенно спросила я. – Опять принялся за свои штучки?

– Ты про что? – удивился папа.

– Про то, что ты обыграл Гастона.

– Я его честно обыграл, – запротестовал папа. – Готов на ментальное сканирование.

На ментальное сканирование из-за такой ерунды никого не отправляют, и папа этого не мог не знать. Его показная честность не обманула и меня, а уж более привычных к этому делу следователей не обманет и подавно.

– Каким бы ни был результат твоего сканирования, он не отменит того простого факта, что Гастон находился под действием любовного зелья, а значит, тебя, как моего отца, воспринимать адекватно не мог. Это любой суд решит.

– Да, подгадила ты мне знатно, – осуждающе сказал папа. – А ведь такая прекрасная игра получилась… Может, потянем немного с решением, пока из него зелье не выйдет? Так-то его поведение не сильно изменилось, возможно, никто и не узнает про твою маленькую шалость.

– Лорд Эгре точно знает, – напомнила я.

Расставаться с деньгами папа не хотел, и пререкаться мы с ним могли очень долго, но тут я увидела расписку Гастона на столе, взяла ее и сразу порвала. Нет уж, этот мой поклонник достаточно пострадал. Нечего ему дополнительно платить за мой просчет.

– Шанталь, ты нас разоришь, – страдальчески поморщился папа. – Лорд Эгре мог бы принять во внимание, что в последнее время наши траты сильно выросли. Из-за него, между прочим.

– Папа, – сурово сказала я, – Гастон несколько раз падал. Наверняка головой хорошо приложился. Инора Маруа сказала, что его нельзя считать дееспособным.

– Клодетт так сказала? – оживился папа. – Она слишком жалостливая. Карточные долги надо платить.

Он тоскливо посмотрел на обрывки и махнул рукой:

– Ладно, Шанталь, будем считать, что игры не было. И у него, и у меня вчера случилось небольшое помрачение рассудка. Не нужны нам сейчас дополнительные проблемы с Сыском.

Я чмокнула папу в щеку и убежала радовать Гастона. Но Гастон почему-то не сильно обрадовался. Наверное, уже размечтался, что я попытаюсь убедить папу в необходимости скорейшего брака с должником, поэтому сейчас испытывал полнейшее разочарование. Нет, нужно с этим срочно что-то делать!

– Клодетт, пойдемте, – скомандовала я «компаньонке», которая с неприязнью взирала на влюбленного Гастона. – Только вы можете мне помочь.

– Я? – обрадовалась «инора Маруа». – С удовольствием. А чем? Надеюсь, это то, о чем я сейчас подумал…а?

Не знаю, что там себе напридумывал Бернар. Судя по заблестевшим глазам, он был уверен, что я сама предложу то, в чем вчера ему отказала. В целях профилактики против поцелуя Анри, естественно.

– А я? – трагично сказал Гастон. – Я вас столько ждал, а вы сразу меня покидаете? Я так и умереть могу.

– Мы скоро вернемся, и будем все вместе пить чай, – обрадовала я неудачливого поклонника. – Марте я сейчас скажу накрывать. А пока нам нужно уединиться с инорой Маруа. У нас дела такие, знаешь… женские. Не для посторонних.

– Да, да, – важно кивнула «компаньонка», – женские дела не терпят мужского вмешательства.

Выглядела «она» необычайно довольной, но я жестоко обманула его надежды сразу, как мы оказались наедине, заявив:

– Бернар, вы должны сварить противоядие к любовному зелью.

– Я? – переспросил он. – Шанталь, с чего вы взяли, что я это умею? Я таким никогда не занимался. Потом, его же вы приворожили…

– Я его не привораживала! – возмутилась я. – Он сам. И потом, Бернар, должны же были вас в этой Академии научить хоть чему-то необходимому? А не только мороки ставить и на сознание крыс влиять.

– Думаете, мне так необходимы отвораживающие зелья? – ехидно спросил он. – Они нужны только тем, кто привораживает по ошибке не тех, кого нужно.

Я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться, а то нервы у меня на пределе, могу не выдержать, устроить скандал, а этого сейчас никак нельзя допускать.

– Бернар, – почти ласково сказала я, – Гастон нам очень мешает. Обоим мешает, между прочим, не только мне. Он ставит под угрозу наш план в целом. Заметьте, при провале я теряю намного меньше вас. – Тут я несколько слукавила, поскольку была уверена, что при провале моя жизнь точно так же окажется под угрозой. – От вас требуется всего-навсего воспользоваться прекрасным оборудованием, присланным моим щедрым женихом.

– Не такое уж оно прекрасное. – Гримаса Бернара в этот раз полностью соответствовала его лицу. – У нас в Академии было намного лучше.

– Пользуйтесь тем, что есть, – отрезала я. – В Академию вас никто не пустит, даже если вы скажете, что хотите всего лишь приготовить отвораживающее зелье.

– Сделать зелье, отменяющее прием предыдущего, не так просто, – важно сказал Бернар. – Нужно учитывать много факторов. Для каждого выводить свою, уникальную формулу. А это, Шанталь, требует времени, за которое ваше простенькое зелье выйдет само.

Да, иной раз образование только вредит…

– Хотите сказать, что не знаете ни одного рецепта универсального антидота? – ехидно спросила я. – К чему нам выводить какую-то там формулу, если можно воспользоваться тем, что уже сделали за вас?

– Почему не знаю? Знаю, – Бернар немного смутился. – Только универсальные редко используют, лучше против конкретного зелья. А то последствия, знаете ли, могут быть непредсказуемыми.

– Не думаю, что станет хуже, чем сейчас, – заметила я. – В любом случае, если компоненты зелья выведутся, можно будет пригласить целителя и отправить Гастона домой. И поставить на него сигнализацию. А то лезет, куда не просят.

– Сигнализацию я могу.

Бернар заметно оживился. То ли желал показать свои знания во всей красе, то ли пытался меня отвлечь от щекотливого вопроса с антидотом. Но я от маркиза отстану, только когда он сварит нужное. Или выяснится, что это он делать тоже не умеет.

– Замечательно, – воодушевленно сказала я. – Вот как напоим Гастона антидотом и выставим из дома, так сразу и поставите. Приступим?

Тяжелый вздох Бернара меня поначалу испугал, поскольку я решила, что после него последует признание в неумении сварить любое зелье, поскольку до сих пор он был лишь пассивным наблюдателем. Но нет, маркиз прошел к набору «Юный алхимик», который я утром старательно расставила у себя в комнате, и начал придирчиво изучать все, что там было.

– Не хватает нескольких ингредиентов, – наконец сказал он.

– А заменить чем-нибудь? Или обойтись? – предложила я. – Нам всего-навсего нужно вывести любовное зелье, а не ликвидировать последствия серьезного отравления. Что-нибудь попроще, без восстанавливания утраченных функций.

Бернар задумался. Я умоляюще на него посмотрела и, чтобы подтолкнуть хоть немного в нужном направлении, добавила:

– Иначе я в своей комнате буду сидеть, пока из него дурь не выйдет. Придется вам в одиночку с ним разбираться. С ним и с папой, который положил глаз на инору Маруа.

Бернар вздрогнул и с укором на меня посмотрел. Наверное, папа уже успел ему признаться в чувствах, но настоящий мужчина не станет распространяться о чужих слабостях, поэтому маркиз только вздохнул и сказал:

– У него и собственной дури достаточно, а она, увы, не выйдет, сколько бы в него антидота ни вливали. Ладно, попробую что-то скомбинировать.

Вот теперь точно было понятно, что маркиз получил нужное образование: руки его двигались с такой скоростью, что мне не всегда было понятно, что же он делает. Он смешивал, нагревал, остужал, что-то добавлял по капле или подсыпал по крупинке. Что он там бормотал себе под нос: заклинания или ругательства, мне было не слышно. Но в целом выглядел Бернар как настоящий дипломированный маг и был очень красив в этой занятости делом. Очень нужным делом, для нашего общего блага. Наконец, он убавил огонек в спиртовке до самого маленького и сказал:

– Теперь выпарится, и все, можно использовать.

– Чему там выпариваться? – восхитилась я. – Там едва наберется чайная ложка. Давайте в пустой флакон перельем и так и добавим. Все равно выпаривается жидкость, а Гастон нас уже заждался.

– Положено, – неуверенно ответил Бернар, – по технологии.

– Какая технология? У вас фактически авторская разработка, – льстиво сказала я. – Бернар, вы такой умный. Сделать на таком несерьезном оборудовании нужное зелье, это не каждый сможет.

– Да там ничего особенного, – скромно сказал маркиз, но в улыбке расплылся и несколько приосанился. – Думаю, любой дипломированный маг с этим бы справился.

– С недостающими ингредиентами?

– Пока непонятно, как их отсутствие повлияет. Зелье-то точно должно выйти…

К тому времени, как в дверь постучала Марта с напоминанием о чае в гостиной, спиртовку погасили, а частично выпаренный антидот перелили во флакончик, Бернар был полностью убежден в собственной гениальности. Практически от нее раздувался. Смотреть на это было забавно. Уверена, в следующий раз, когда потребуется что-то сварить, он не будет столь долго отнекиваться, а приступит сразу.

– Шанталь, вы так долго! Я уже думал, что умру здесь один, несчастный, никому не нужный, – встретил нас упреками Гастон. – Что вы так долго делали, если даже не переоделись?

Надо же, какой наблюдательный. Ладно, в меня он влюблен, но ведь инору Маруа демонстративно не замечает. Хотя Бернар мог бы, конечно, сменить один морок на другой – времени это не требует, в отличие от настоящей смены одежды.

– Гастон, неужели ты подумал, что о тебе забыли? – заворковала я. – Какой ужас! Нет, конечно, мы думали постоянно только о тебе.

– Особенно инора Маруа? – сварливо сказал Гастон.

Да, не нравилась ему моя компаньонка, и это после того, как «она» столько сил приложила, чтобы избавить его от последствий зелья. Правда, Гастон этого не знает, но оно и к лучшему: у настоящей иноры Маруа таких знаний быть не должно.

Все же я осуждающе покачала головой:

– Гастон, как не стыдно. Инора Маруа так о тебе заботится, все думает, как помочь, – на этих словах я вылила содержимое бутылька в чашку Гастона. Действие прошло незамеченным со стороны жертвы, которой я эту чашку и протянула: – Пейте же и успокаивайтесь. Никто о тебе плохо не говорит и не думает.

Потом я налила чай компаньонке и себе и удобно устроилась в кресле. Гастон пить не торопился, напротив – почему-то задумчиво смотрел в чашку. Может, ему запах не понравился? У зелья он был довольно неприятный, хоть и слабый.

– Тебе не нравится наш чай? – огорченно сказала я. – Я просила Марту заварить самый лучший.

– Нет, нет, – торопливо сказал Гастон и в доказательство своих слов начал пить. – Просто я задумался о тебе, обо мне, о нас… Вот ты сказала, что инора Маруа обо мне беспокоится. – Тут он посмотрел на упомянутую особу и почему-то замолчал. Молчал он не долго, почти сразу выдал: – Инора Маруа, вы такая добрая, такая красивая. Как это я раньше не замечал?

Мне не понравились не столько его слова, сколько тон, которым они были произнесены.

– А я? – спросила, внутренне ожидая очередной пакости от судьбы.

– Шанталь, с тобой инора Маруа сравниться не может, – почти успокоил меня Гастон. – Ты – это ты, но инора Маруа тоже удивительная. Можно я буду звать ее Клодетт, как и ты?

– Нельзя, – твердо сказала моя «компаньонка». – Это слишком фамильярно, я такого не люблю.

Гастон рисковал заработать косоглазие, поскольку пытался одновременно смотреть на нее и на меня. Потом все же решил сосредоточиться на ней. И то верно: за это время я уже наслушалась о всяческих своих достоинствах, а ей доставались одни лишь гадости.

– Вы такая аристократичная, – заявил Гастон и допил остаток чая в чашке, видно, для большего красноречия, а то мне уже становилось обидно за инору Маруа, которой он никак не мог подобрать достойных эпитетов. – Просто удивительно. – Внезапно он схватился за живот, скривился и торопливо сказал: – Дамы, простите, я вынужден вас покинуть. Ненадолго. Это очень срочно.

Вылетел он как боевой огненный пульсар: быстро и целеустремленно.

– Вы говорили, что раньше любовных зелий не делали? – едко спросила я приунывшую «компаньонку». – Что-то я в этом сомневаюсь, поскольку как раз его вы и сделали, да еще со слабительным эффектом.

– Ума не приложу, как так могло получиться, – расстроенно сказала «инора Маруа». – Ведь по всем правилам делал. Только несколько ингредиентов заменил. Может, все из него и выйдет за сегодня?

Но увы, ничего из Гастона не выходило. Точнее, выходило, но не то, что нужно. В гостиную он забегал ненадолго между посещениями клозета, но каждый раз разражался восторгами по поводу иноры Маруа и меня. Любовь его цвела пышным цветом, хоть теперь и делилась между мной и моей компаньонкой, но от этого, казалось, только увеличивалась.

Лорд Эгре появился перед ужином, что было кстати, поскольку я никак не могла объяснить папе, почему к Гастону нельзя вызывать целителя. Родитель был уверен, что штраф за неправильное зелье куда привлекательнее, чем ответственность за смерть гостя от поноса.

– Анри, вы должны мне помочь. – Я взяла жениха под руку и шепотом ввела его в курс дела, приняв вину за изготовление зелья на себя. Жених серьезностью ситуации не проникся, напротив – расхохотался до неприличия громко. Я выразительно вздохнула и заметила: – Понимаете, Анри, все дело в том самом наборе, что вы прислали. Он мне настолько интересен, что я не могу от него отойти. Вот и подумала, что нужно сделать что-то полезное, а не просто развлечься. Но антидот у меня не получился почему-то…

– Где вы рецепт взяли, Шанталь? – заинтересовался жених.

Бернара выдавать было ни в коем случае нельзя, у меня же был лишь один источник знаний.

– В пансионе девочки делились, – вдохновенно сказала я. – Антидот же – полезное зелье, мало ли где пригодится. Да и я записывала в тетрадку все, что говорили. А сегодня подумала, что если первые два испробованных дали прекрасный результат, то и в этом не будет никакого подвоха.

– Нужно у вас изъять эту тетрадку, чтобы вы больше не экспериментировали. У вас же в наборе прекрасный буклет, делайте оттуда.

– Там просто красивое, – заметила я. – А мне интересно полезное.

– Отправить вас на алхимические курсы? – неожиданно предложил Анри. – Научитесь делать полезное без вреда для окружающих.

– Конечно, – обрадовалась я. – А пока, Анри, ликвидируйте как-нибудь мою маленькую оплошность. А то Гастона уже шатает. Мне кажется, из него вышло все, что можно. Кроме дури и любовного зелья, конечно.

Жених усмехнулся, но все же напоил Гастона какой-то темной жидкостью, после чего тот несколько успокоился и стал выглядеть почти нормально. Пожалуй, его можно уже и домой отправить, а то одни неприятности от него. Надеюсь, сигналки Бернар ставит лучше, чем варит зелья: не зря же он не хотел заниматься алхимией, наверняка этот предмет ему не давался…

Глава 22

Как заставить Анри открыть сейф, не придумал ни Бернар, ни я. Бернар, правда, предлагал запереться с ним в кабинете, угрожать пульсаром и требовать артефакт. В его плане я видела несколько слабых мест. Во-первых, в сейфе артефакта могло не быть, поскольку точного местоположения нужного предмета маркиз не знал. Во-вторых, не похож Анри на того, кто под давлением пойдет на уступки. В-третьих, я не разделяла уверенности своего сообщника в том, что он как маг сильнее своего противника. Одно дело – пулять по неподвижным мишеням, и совсем другое – пытаться попасть в постоянно двигающегося человека, который к тому же будет отбиваться. И тут возникало «в-четвертых»: попасть между выясняющими отношения магами я не хотела. Кто знает, хватит ли у Бернара силы удерживать щит на двоих, и не решит ли он в критической ситуации, что герцогство важнее какой-то там одной инориты?

Все это высказывать Бернару я не стала, ограничилась лишь пунктом первым: мол, возможно, что ничего не добьется, а себя демаскирует.

– Нет, нам с вами силовой метод не подходит, – заключила я. – Нужно действовать по-другому. В конце концов, Бернар, вы же будущий правитель, должны найти какой-то такой подход к Анри, чтобы он радостно открыл сейф сам. Вы с ним общались намного больше меня, должны знать все его слабости.

– У Эгре нет слабостей.

– У всех есть слабости. Плохо, что вы их не знаете. Про врага нужно знать все, – мрачно заметила я. – Чему вас только учили? Может, он хранит в сейфе старинный манускрипт по рукоделию, а вам об этом ничего не известно. А так был бы прекрасный предлог…

– Анри и рукоделие? – Бернар рассмеялся. – Это маловероятно. Скорее, он там хранит старинные боевые артефакты, которые вам показывать не станет, поскольку уверен, что вы и без артефактов кого хочешь угробите.

– Положим, Гастон чуть было не умер из-за вашей небрежности, – оскорбилась я. – От моего любовного зелья с ним ничего такого уж страшного не случилось. Про угробите – это к вам. И не просто угробите, а самым неприличным способом из имеющихся.

– Так я про то, что думает Эгре, – удивился Бернар. – Он уверен, что все это вы делали лично. Поэтому внимание к боевым артефактам его вряд ли обрадует. Родственника он не жалует, но не до такой же степени.

Да, Гастону фатально не везло с тех пор, как в меня влюбился: дважды падал, дважды принимал ненужное зелье. Третий раз, когда его отпаивал Анри, я не считаю – это зелье как раз было нужное, оно позволило Гастону наконец расстаться с излишками любви ко мне и иноре Маруа и отбыть домой. Заполучи я в руки какой-нибудь артефакт, мой неудачливый поклонник непременно с ним не поладит. И даже думать не хочу, что с ним тогда может случиться, тем более что артефакт мне никто не даст, а значит, думы эти все равно бессмысленные.

– И все же там должно быть хоть что-то, интерес к чему с моей стороны будет оправдан, – возразила я. – Или с вашей.

– Да что там может быть особенного? – недовольно ответил Бернар. – Вот, к примеру, вы знаете, что лежит в сейфе вашего отца?

– Конечно.

– И неужели там есть хоть что-то, представляющее особый интерес?

У папы были некоторые предметы, представляющие особый интерес для служб городской безопасности, но Бернару об этом я говорить не стала. Как-то не согласуются такие признания с версией о подтасовке документов против моего родителя. Артефакты-то там не для благовоспитанного инора: этакая коллекция шулерских приспособлений, как магических, так и рассчитанных на ловкость рук. Папа не полагался полностью на один метод и считал комбинирование залогом успеха.

– Разве что для криминальной личности, – уклончиво ответила я.

– Вот, – выразительно сказал Бернар. – Поэтому силовой метод надежнее. Я умею и с внушением на разумных объектах работать.

Важное, конечно, умение, не только же крыс приманивать к беззащитным иноритам. Вот только кажется мне, что Анри не позволит этому чересчур самоуверенному магу не то чтобы копаться в его мозгах, но даже близко подобраться. И тогда Бернар сполна испытает внушение уже на себе.

– А если нужный нам артефакт не в домашнем сейфе? – опять повторила я в надежде, что Бернар угомонится.

– Тогда Эгре сам проводит нас к нужному, – не слишком уверенно ответил сообщник.

Я лишь выразительно фыркнула. Скорее, проведет не к сейфу, а в другое место, с не менее надежными запорами. Или попросту закопает. Обоих. Бернара для завершения ритуала и меня, как нежелательную свидетельницу, для заметания следов. Нет, герцогская безопасность не зря славилась. Хотя то, что Анри до сих пор не заметил странностей в поведении «иноры Маруа», несколько удивляло. Но, может, его основным достоинством была не проницательность, а умение подбирать кадры? В любом случае каждый лишний день увеличивал угрозу разоблачения. Тянуть нельзя. Понимал это Бернар, понимала это и я. Нужно срочно что-то делать. Но что?

– Я думаю, единственный человек, который может заставить Эгре открыть сейф, – ваш отец, Бернар. Значит, нужно постараться как-то до него донести, что создание, которое рядом с ним, – не его сын, а Эгре – преступник, пытающийся пресечь вашу династию.

Почему-то эти слова давались неимоверно трудно. Не может быть преступником человек, поцелуй которого я не могу забыть. Да что там забыть – мне неимоверно хочется повторить. Возможно, Анри на это и рассчитывал, когда целовал. Использовал весь свой опыт, чтобы заручиться моей поддержкой, гад этакий! Не дождется!

– У меня нет доступа к отцу, – мрачно сказал Бернар. – Боюсь, я во дворец под личиной не смогу попасть.

– Зато у меня есть, – решительно ответила я. – Сегодня бал. Уж как-нибудь постараюсь подобраться к герцогу и сказать… А вот что сказать, придумайте вы. Нужна какая-то кодовая фраза, чтобы ваш отец понял, что я от вас, и поверил моим словам.

– Кодовая фраза… Как мне раньше в голову не пришло? – Бернар в сердцах стукнул кулаком по спинке кровати. Посмотрела я на это безо всякого одобрения: вряд ли герцогская щедрость распространится на покупку новой мебели. – Только что бы такого придумать?

– Ничего придумывать не надо, – всполошилась я. – Нужно вспомнить что-то такое, что знает только он и вы.

Бернар уставился в потолок, внимательно так уставился, словно рассчитывал найти там подсказку. Судя по всему, ему в голову и теперь ничего подходящего не приходило: не было у него с отцом общих секретов, или те, что были, никак не подходили для опознания посланца от сына к отцу.

– Ничего не могу вспомнить, – после долгих раздумий заявил он.

– Должны же у вас быть какие-нибудь кодовые фразы на такой случай? – возмутилась я. – Вы же не обычная семья, от вас целое герцогство зависит.

– Отец заговаривал на эту тему, – пояснил Бернар, – но я считал это не заслуживающими внимания глупостями. Времена магических заговоров давно прошли.

– Прошли, говорите? – усмехнулась я. – Что же вы тогда здесь делаете? Нет, они не прошли, просто заговорщики стали лучше готовиться. Не тяп-ляп, а с многолетним внедрением и подготовкой.

Тут я опять вспомнила про поцелуй и окончательно разозлилась. И на тех, кто так тщательно готовится, и на тех, кто забывает об элементарной осторожности и вляпывается по уши. И не просто вляпывается, но и не понимает серьезности своего положения. Да еще и пытается затянуть нас с папой. Нет, папе я так ничего и не рассказала, но в случае провала пострадает и он. Все это я и высказала Бернару перед тем, как уйти и захлопнуть дверь в его комнату.

До отъезда на бал я с ним больше не разговаривала. Все равно он ничего нового не скажет, а думать мешает. Хотя единственный доступный мне вариант – попытаться обратить внимание герцога на странности в поведении его «сына». Правда, «инора Маруа» тоже демонстративно отворачивалась и выглядела настолько оскорбленной в лучших чувствах, что папа озабоченно спросил, уж не поругались ли мы. Я только рукой махнула, не желая жаловаться на чужую плохую память, и потребовала, чтобы наконец Жак врезал между нашими комнатами замок. Папа огорченно вздохнул, но распорядился.

Перед отъездом «инора Маруа» все же подошла ко мне и тихо сказала:

– Я должен перед вами извиниться, Шанталь. Положение действительно довольно серьезное, а выхода я не вижу, и вас втянул.

Моя обида сразу прошла как не бывало, и я уже посмотрела на своего собеседника с большей приязнью.

– Да, вы относитесь ко всему, как к игре, словно при проигрыше вам дадут возможность реванша, понимаете? Но этого же не будет. Проигрыш станет окончательным и для вас, и для меня.

– Хорошо, что вы это понимаете, Шанталь. А то вы так выглядели после поцелуя с Эгре… – с нехорошим намеком сказала моя «компаньонка». – Вот он вряд ли настолько впечатлился, что пересмотрит свои планы, чтобы включить в них вас.

От его неприличных намеков я разозлилась снова. Я, можно сказать, только и делаю, что пытаюсь забыть про этот несчастный поцелуй, а мне про него постоянно напоминают: Бернар – словами, а Анри – одним своим видом. Я же не просто так целовалась, а чтобы дать возможность маркизу добыть артефакт. А он теперь меня постоянно попрекает.

– Непременно у него об этом спрошу, – заявила я. – Сразу, как только увижу.

Развернулась так, что хлестнула подолом бального платья по ногам маркиза, настоящим, тем, что скрывались под фантомом, поэтому оснований для расстройства у меня сразу стало больше: опять Бернар не поддерживает тактильную составляющую. А если его кто-нибудь захочет обнять? Он же и выше, и тверже настоящей иноры Маруа. Нет, если доберусь сегодня до герцога, сразу скажу ему, что думаю про его отпрыска. Может, легче станет.

– Шанталь, я не хотел вас обидеть, – донеслось мне вслед.

Не хотел, но обидел, к тому же опять забыл про осторожность. Если кто слушал, непременно удивился, с чего это инора Маруа говорит о себе в мужском роде. Там прокол, тут прокол – и вот уже выстроенная мороком картина трещит по всем швам, а за домом наблюдают…

Анри встретил нас в герцогском замке сразу по приезде и посмотрел на моего папу так, что тот сразу вспомнил о неотложных делах в другом конце зала и сбежал. Я проводила его расстроенным взглядом. Нестойкий у меня родитель, а я не горю желанием остаться наедине с женихом, пусть даже на виду толпы гостей, наводнивших зал.

– Как там поживает инора Маруа?

Вопрос Анри был неожиданен и сразу заставил меня мучиться мыслью: он спрашивает потому, что подозревает что-то, или беспокоится о своей бывшей любовнице. Решив придерживаться второго варианта, я едко ответила:

– Замечательно поживает. Мой папа горит желанием осчастливить меня мачехой. Так что можете не переживать за будущее вашей… вашего близкого человека.

– Мне казалось, вы с ней нашли общий язык, даже испытываете симпатию.

– Вам казалось, – отрезала я. – Не понимаю, кому она вообще может нравиться.

– Не скажите. Тех, кому нравится, – предостаточно.

Этот странный разговор, в котором так и не прояснилось, о ком идет речь: о Бернаре или о Клодетт, лишь усилил мое дурное расположение духа. Мне не нравились оба варианта, и я не могла сказать, какой больше.

– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – предложила я. – Об иноре Маруа беседуйте с моим папой. Уверена, ему это понравится намного больше, чем мне. Я же терплю это соседство лишь из необходимости.

– В самом деле? – недоверчиво спросил Анри.

– В самом деле, – твердо ответила я и невозмутимо продолжила: – Погода стоит прекрасная.

– Вы правы, Шанталь. В такую погоду хочется гулять, а не заниматься работой.

В этот раз мне опять почудился намек, но теперь уже на наш поцелуй под дубом, который так кстати прервал Бернар. И это нас возвращало опять к той же теме.

– Вы можете говорить о чем-то другом, кроме иноры Маруа? – возмущенно спросила я.

– Разговор о погоде начали вы, – насмешливо ответил он. – И я не вижу связи между прогулками и инорой Маруа.

– Зато я вижу, – мрачно сказала я.

Анри рассмеялся.

– Шанталь, ничего не могу с этим поделать. Этак вы и в разговоре про печенье к чаю увидите намек.

На мой взгляд, говорить без намеков Анри не мог, и меня ужасно злило, что я не понимала, о чем речь. Да и разговор о печенье не столь безобиден, от него легко перейти на варенье, а уж связь варенья с инорой Маруа столь очевидна, что ее могла отрицать только очень недалекая особа.

Появление герцогской четы прекратило этот странный разговор и позволило мне полностью сосредоточиться на размышлениях, как подобраться к герцогу. Радовало, что «маркиза» в этот раз не было в зале, хотя, с другой стороны, противника желательно видеть, а не ломать голову, что же он там задумал.

– Шанталь, я должен представить вас герцогу как мою невесту, – неожиданно пришел мне на помощь Анри.

– О, вы так любезны, – обрадовалась я.

Итак, полдела сделано: я сейчас окажусь рядом с нужной персоной. Осталась самая малость – отослать Анри подальше, пока я буду намекать его работодателю, что работник не слишком честен и, более того, замышляет против герцогской семьи нечто противозаконное.

Представление прошло довольно буднично. Анри подвел меня к герцогской чете, сказал пару слов, они в ответ отдарились комплиментами, довольно неискренними, на мой взгляд. Но я улыбалась и благодарила за внимание к моей скромной особе. Причин отослать Анри не находилось, и я уже начинала опасаться, что не удастся воспользоваться столь прекрасной возможностью, как вдруг герцог Божуйский сказал:

– Лорд Эгре, вас там уже ждут. Не будем уточнять кто: прекрасной инорите Лоран это неинтересно.

– Но я надеялся хоть этот бал провести с невестой.

– Не думаю, что ваш разговор займет много времени, – возразил герцог, – а инорита пока побудет с нами, чтобы вам не пришлось за нее волноваться.

Мне показалось, это как раз и взволновало моего жениха больше всего и отнюдь не потому, что герцог считался покорителем женских сердец. Меня он покорить вряд ли мог: слишком походил на Бернара, а поскольку я видела более новое исполнение, старый вариант меня не слишком привлекал. То есть привлекал, но не как мужчина, а как герцог. Анри этого знать не мог, поэтому явно не хотел оставлять нас наедине, но все же, пробормотав извинения, торопливо пошел к выходу, который был предназначен для герцогской семьи. Я проводила его взглядом, чтобы увериться, что мне больше ничего не помешает, и повернулась к герцогу, который глядел на меня с благожелательной улыбкой.

– Инорита Лоран, надеюсь, вам нравятся наши балы?

– Ваша светлость, ваши балы прекрасны, – ответила я и, чтобы не терять время, перешла к столь волнующему меня вопросу сразу: – Только вот ваш сын…

Слова, готовые вылететь, так и застряли у меня во рту, поскольку из той самой двери, за которой скрылся Анри, вышел «маркиз» собственной персоной и направился к нам.

Глава 23

Лжемаркиз неумолимо приближался, и была в его движениях некая неправильность, которую я даже для себя сформулировать не могла, но на которую тем не менее сразу же обратила внимание. Судя по всему, другие ничего не замечали. Никто не торопился тыкать в него пальцем и кричать: «Самозванец!» – напротив, довольно подобострастно здоровались. «Маркиз» иной раз просто кивал, иной раз бросал пару слов, но в беседу не вступал, двигался спокойно и уверенно. Нет, наверное, ничего такого с ним нет, а все, что мне чудится, – плод моего не в меру разыгравшегося воображения.

– Инорита, так что вы хотели сказать про моего сына? – спросил герцог.

Зря он это сделал. «Маркиз» был уже рядом и, безо всякого сомнения, услышал его слова.

– Думаю, собиралась пожаловаться на мое плохое поведение при нашей последней встрече, – заявил он, не дав мне даже рта раскрыть.

Вблизи он выглядел почти неотличимо от Бернара. Не было в глазах столь напугавшего меня в прошлый раз потустороннего пламени. Смогли замаскировать или так и должно быть спустя некоторое время? Но эта видимая нормальность меня не успокоила. То, что он казался нормальным, делало его в моих глазах только страшнее.

– Что ты такого сделал?

– Не помню, – нагло ответил лжемаркиз. – Ты же понимаешь, последствия нападения… Инорита Лоран, если я вас оскорбил, то лишь потому, что был не в себе. Приношу свои извинения.

Естественно, не в себе, а в ком-то другом. Что еще мог сказать этот вселенец? И тут я поняла, что не спросила у Бернара, что собой представляет эта кукла: идет ли на ее изготовление какой-то несчастный или все ограничивается магической оболочкой, жизнь в которую вливается через ритуал. В любом случае то, что стояло напротив меня, мне не нравилось, зато прекрасно притворялось нормальным. Понятно, почему герцог ничего не заподозрил: я и сама, не зная правды, была бы уверена, что передо мной настоящий маркиз де Вализьен.

– Надеюсь, инорита, если мой сын вас и оскорбил, то не сильно, и вы найдете в себе силы отнестись к нему снисходительно, – довольно благодушно сказал герцог. – Он действительно терял контроль над собой, вплоть до пропадания сознания.

Я кисло улыбнулась и пробормотала, что постараюсь забыть это прискорбное происшествие, хотя маркиз вел себя очень и очень странно. «Очень и очень странно» я, как смогла, подчеркнула голосом, но герцог не обратил ни малейшего внимания на мое выделение, лишь кивнул, показывая, что услышал. Могла ли я сделать сейчас еще что-то? Пожалуй, нет. Не кричать же в голос о подмене? Боюсь, скандал никому не пойдет на пользу, особенно мне: говорят, в лечебницах для умалишенных много свободных мест.

– Если вы на меня больше не обижаетесь, то не откажетесь подарить следующий танец? – внезапно спросил лжемаркиз. – Как знак того, что ваше прощение полное и искреннее.

Я тоскливо посмотрела на дверь, за которой скрылся Анри. Он не торопился появляться и спасать меня, поэтому пришлось брать спасение в собственные руки. Я попыталась отказаться от столь сомнительного удовольствия:

– Сожалею, но следующий танец обещан жениху. Ему будет неприятно, если я его не дождусь.

Сейчас «маркиз» пригласит кого-то другого, я останусь наедине с герцогом и смогу выложить все, что собиралась.

– Эгре вряд ли появится быстро, – усмехнулся герцог. – Думаю, он не обидится, если вы потанцуете, пока его нет. Или вы боитесь, что Бернар вас опять оскорбит?

Я горячо начала уверять, что не боюсь: не хватало только разозлить герцога вместо того, чтобы заручиться его поддержкой. Ничего, у меня еще будет возможность рассказать, что собой представляют и тот, кого он считает своим сыном, и тот, кого он считает беспокоящимся за безопасность герцогства.

Когда «маркиз» повел меня в танце, чувство неправильности, возникшее при его появлении в зале, усилилось, и я никак не могла понять, почему, пока мой партнер не улыбнулся очень знакомо и не сказал с привычными интонациями:

– Инорита, жаловаться нехорошо.

Вот теперь все стало на свои места, а если закрыть глаза, то больше не казалось неправильным. Сразу вспоминался поцелуй под дубом, который так беспокоил меня в последнее время и который я постоянно чувствовала вне своего желания. Слишком необычные ощущения он подарил. Зато теперь я с уверенностью могла сказать: руки на моей талии принадлежали жениху, а никак не тому, за кого он пытался себя выдать. Наверное, тоже поскупился на тактильную составляющую.

– Глаза закрываете, потому что стыдно мне в лицо смотреть? – насмешливо спросил он.

– Вовсе нет. – Глаза я открыла и решила сразу дать ему понять, что его нынешняя игра для меня секретом не является: – Анри, на что я могла жаловаться? На то, что вы меня поцеловали? Думаете, герцог бы проникся и пригрозил вам смертными карами, а то и лишил занимаемой должности?

– Если уж вам приспичило назвать меня по имени, – после короткой, почти неуловимой заминки, ответил «маркиз», – могли бы сначала узнать, что меня зовут Бернар. Не помню, чтобы я вас целовал, но это мы всегда можем исправить. Прямо сейчас. Хотите?

– Бернаром зовут маркиза де Вализьена, – усмехнулась я. – Вы же Анри, граф Эгре. Неужели вы думали, что я вас не узнаю? Нет, личина у вас безупречна, не волнуйтесь, сквозь нее ничего не пробивается. На расстоянии вас от настоящего маркиза не отличить.

«Маркиз» усмехнулся. Знакомой такой улыбкой, но неподходящей для лица Бернара. Тот бы сейчас наверняка опять скорчил одну из тех гримас, на которые был мастер и которые подходили к его лицу намного больше, чем к лицу иноры Маруа.

– И, кстати, герцог в курсе представления, которое вы устраиваете? Не вводите ли вы его в заблуждение, как и остальных в этом зале?

– Вас же, как оказалось, не ввел, – не стал больше отпираться Анри. – Кстати, как вы догадались?

– Вы мне не ответили, знает ли герцог об этом безобразии?

– Знает и поддерживает. К сожалению, маркиз не может присутствовать на балу, а пищи для слухов он и без этого дал предостаточно за последнее время. Поэтому и решили, что под его видом на балу появлюсь я, но ненадолго. Не волнуйтесь, Шанталь, у вас будет возможность потанцевать с женихом, о которой вы переживали. Не помню, чтобы вы обещали ему первый танец, но он согласен и на второй. И на третий. В компенсацию пропущенного первого.

Его игру я не приняла.

– Вам не удастся обмануть тех, кто хорошо знает маркиза или вас, – заметила я. – Вы ведете себя в точности как глава герцогской безопасности, а не как он.

– Откуда вам знать, как ведет себя маркиз? Вы же его видели всего один раз, и то в не слишком вменяемом состоянии. Вполне может быть, что в состоянии обычном он похож на меня намного больше, чем вы думаете.

Я лишь насмешливо приподняла брови. Бернар на Анри не походил ничуточки, даже когда не притворялся инорой Маруа. И если мой жених переставал казаться глыбой льда, он не становился безалаберным разгильдяем, не обращающим внимания на собственную безопасность. Попади он в ситуацию, подобную той, в которой сейчас Бернар, уверена, он бы уже из нее вышел без потерь, или с потерями, но незначительными. Уж Анри не торчал бы под женской личиной столько дней.

– Не уверена, что у кого-то возникнет желание копировать ваши привычки вплоть до мелочей, – все же сказала я.

– Право, интересно, ваша наблюдательность распространяется на всех или ограничивается мной одним.

Говорить, что у меня была возможность сравнить, не стоило. Анри поймет все правильно и так, как нужно ему самому. Его руки на моей талии продолжали тревожить и при открытых глазах. Но главное – путались мысли и хотелось говорить о другом. Пожалуй, зря я начала этот разговор.

– Если это польстит вашему самолюбию, считайте, что ограничивается, – холодно ответила я. – Если вам неприятно, могу понаблюдать за кем-нибудь еще.

– Почему же неприятно, напротив, – улыбнулся он. – Наблюдайте. Для меня это, конечно, оказалось неожиданностью, но приятной.

– Вот еще, наблюдать за вами, – недовольно сказала я. – Этим и без меня есть кому заняться. Мне не нравится наш разговор, давайте поговорим о чем-нибудь другом.

– Давайте, – легко согласился он. – Почему вы сказали, что хотели пожаловаться герцогу, что я вас поцеловал? Это же неправда, поцеловали меня вы. Кстати, почему вы это сделали, Шанталь?

Этот разговор мне нравился еще меньше, тем более что ответа на вопрос я не знала.

– Почему это неправда? – делано возмутилась я. – Да, сначала я поцеловала вас. По-дружески поцеловала. А потом уже вы поцеловали меня. Так что все честно. И потом, у меня оснований жаловаться на ваш поцелуй намного больше, чем у вас – на мой.

Потому что я его не могу забыть. Потому что мне кажется, что тот, кто так целуется, не может быть преступником, и я пытаюсь найти ему оправдание. Потому что мне хочется повторить это безобразие. Даже сейчас хочется, хотя я вижу перед собой Бернара, говорящего голосом Бернара. И лишь некоторые движения и интонации заставляют мое сердце биться чуть чаще, чем следует. Не давала покоя мысль о том, что под этой оболочкой скрывается Анри, отчего он казался еще более притягательным, чем если бы сейчас был в собственном обличии.

– И какие же у вас основания? – любезно поинтересовался «маркиз».

– Ваш поцелуй был слишком неприличным.

– Не более неприличным, чем любой поцелуй жениха и невесты, – усмехнулся Анри. – Когда двое любят друг друга, ничего неприличного между ними не остается. Но вернемся к тому, почему вы все же меня поцеловали.

Пожалуй, сейчас я бы предпочла вернуться к тому, какие отличия имел облик лжемаркиза от маркиза настоящего. Тема поцелуев слишком опасна. Игра, в которую Анри играл много дольше, чем я, правила которой он знал назубок, как и свои сильные и слабые стороны. Думаю, меня он тоже видел насквозь и сейчас лишь развлекался. Эта мысль отрезвила, и я внутренне собралась, хотя в голову так и не приходило ни одного путного ответа.

– Вы были очень убедительны, – выдала я первое, что пришло в голову. – Так убедительны, что я не устояла. Да и обстановка была столь романтичная: в тени векового дуба и все такое.

– Птички на ветвях пели… – Анри меня поддержал, хотя усиленно пытался не расхохотаться, на что указывали дергающиеся уголки его рта. – А розы на клумбе так благоухали, что заставили вас растерять остатки здравого смысла.

– Да, розы у вас пахнут совершенно безнравственно, – подтвердила я. – Вы, наверное, специально подбирали сорта, чтобы бедные инориты полностью теряли благоразумие.

– Уверен, что уж вы-то его не потеряли, – не слишком любезно ответил Анри. – И у вашего поцелуя имелась иная причина.

Его проницательность меня не порадовала. Неприлично заявлять подобное девушке, которая делает все, чтобы жених уверился в ее полных и безоговорочных любви и восхищении.

– Какая же причина, по-вашему, толкнула меня на столь странный поступок?

Я попыталась улыбнуться как можно более беззаботнее.

– Сейчас это неважно, – ответил он. – Чего бы вы ни добивались, итог вышел не таким, на который рассчитывали. Зря вы это сделали, Шанталь.

Испугалась я много сильнее, чем когда мне казалось, что Анри может открыть, кто спрятан под видом иноры Маруа. Неужели все мои чувства и желания являются для него открытой книгой? Ментального воздействия я не ощущала, но, возможно, столь опытному специалисту достаточно обычного наблюдения?

– Почему?

Я старательно улыбалась, делая вид, что ничего особенного не происходит.

– Потому что у меня появилось желание довести нашу помолвку до логического конца в Храме, – неожиданно ответил он.

– А раньше не хотелось? – заинтересовалась я.

– Не хотелось, – ответил он.

Собственно, его слова подтвердили мою уверенность, что при заключении помолвки он руководствовался чем угодно, кроме чувств ко мне. Но оставалось непонятным, почему вдруг он говорит об этом сейчас, и столь странно говорит. Тон его отличался от обычного, но это и не была манера Бернара.

– И что заставило вас изменить первоначальное решение?

– Вы, Шанталь, – ответил он. – Видите ли, я не могу забыть наш поцелуй, как ни пытаюсь. И поскольку, что бы вы там ни говорили, инициатором поцелуя были вы, начинаю думать, что я вам тоже не безразличен.

Я не знала, что ему на это отвечать. Я не была уверена, что все это не игра, что он не пытается таким образом заручиться моей поддержкой в своих махинациях. Причина, по которой он ко мне посватался, да еще столь некрасивым образом, также была неясна. Слишком много между нами стояло чего-то неопределенного, зыбкого, чего-то такого, что не позволяло даже думать о возможности совместного будущего.

– Не говорите пока ничего, Шанталь, – неожиданно сказал Анри. – Вернемся к этому разговору позже. Когда придет время.

Глава 24

На вопросительный взгляд «иноры Маруа» я лишь покачала головой. Больше поговорить с герцогом мне не удалось. После танца Анри подвел меня к отцу, а потом через некоторое время пригласил уже в собственном виде. «Маркиз» же в зале больше не появлялся. Наверное, глава герцогской безопасности побоялся, что несоответствия замечу не только я, но и кто-то посерьезнее. От предложения полюбоваться розами, в этот раз герцогскими, я отказалась, поскольку не думала, что их красоты отвлекут жениха от меня. И это изменившееся отношение тревожило, поскольку я не могла понять, насколько оно искреннее. Не является ли это попыткой повлиять на меня для каких-то, известных только Анри, целей?

– Бал был необыкновенно хорош, – воодушевленно сказал папа, простоявший весь вечер с кислой физиономией, а в экипаже умудрившийся уснуть. – Клодетт, хотите, я вам расскажу все, что там было интересного?

– Мне Шанталь расскажет, – довольно нелюбезно ответила «Клодетт», не желавшая принимать ухаживания моего родителя ни в каком виде.

– Да что она может вам рассказать, если весь вечер не сводила глаз с жениха?

На этих словах лицо «иноры Маруа» ощутимо перекосило. Не от ревности, хотя и она присутствовала во взгляде, который «гувернантка» мне послала. Больше маркиза заботила собственная безопасность. Как-никак он мне доверился, а тут я проявляю склонность к его противнику.

– Не выдумывай, папа, – строго сказала я. – Если меня остальные боялись пригласить, это не значит, что я не смотрела по сторонам. Не было там ничего интересного. Разве что перепивший барон свалился с балкона. Но он себе ничего не сломал.

Про образные выражения, вырвавшиеся у барона в полете и после, я не упомянула: незнакомыми они были лишь для меня и наверняка не представляли ни малейшего интереса ни для папы, ни для Бернара. Но папа все же сделал несколько попыток заинтересовать «инору Маруа». Разумеется, безуспешно, поскольку маркиз долго томиться неведением не захотел, выразительно зевнул и сказал:

– Время позднее, благовоспитанным иноритам пора спать.

– В самом деле, – оживился папа. – Шанталь, можешь пройти к себе, а мы с Клодетт посумерничаем.

– Пожалуй, я тоже пойду к себе, – разочаровала его «дама», – разговор можно продолжить и завтра.

Папа многообещающе, но с некоторым сожалением улыбнулся, и мы разошлись по спальням. Сначала по разным, но Бернар почти сразу начал ломиться ко мне. Пришлось перейти к нему.

– Рассказывайте, – властно потребовал он. – Что там случилось?

– Ничего такого. – Я и не пыталась скрыть недовольство его напором. – Папа выдумывает, чтобы привлечь ваше внимание. То есть не ваше, а иноры Маруа, которой вы притворяетесь.

– Может, чего и додумывает, – не согласился Бернар, – но не на пустом месте. Мне кажется, поведение Эгре по отношению к вам немного изменилось.

– Кажется, он мной заинтересовался не как… – Я немного задумалась над формулировкой, но честно продолжила: – Не как инструментом, но как женщиной.

– Это же замечательно! – воодушевился маркиз. – Я говорил, что у вас получится, а вы сомневались. И без всяких зелий добились, чего нужно. Теперь, главное, это грамотно использовать. Мужчины так глупеют, когда влюбляются.

Он аж просиял от радости, которой я не разделяла. Мне почему-то захотелось сказать, что он сам, похоже, постоянно находится в состоянии влюбленности и что по Эгре не очень-то и заметно, что он поглупел. Интерес – это не любовь, и даже не влюбленность. Почему-то сама мысль о том, что нужно использовать чужие чувства в своих целях, оказалась ужасно неприятной. Да, это чувства преступника, и все же… Если, конечно, глава герцогской безопасности – преступник.

– Бернар, у вас все так же нет никаких предположений, зачем Анри это устроил? – неуверенно спросила я. – Не похож он на преступника.

– Шанталь, вы думаете, преступники ходят с табличками на спине или клеймом на лбу? – взвился Бернар. – Тем и отличаются удачливые преступники от неудачливых, что первых никогда ни в чем не подозревают. Даже если отбросить то, что я видел своими глазами, как вы объясните то, что на моем месте находится кукла? Если вы отметили ее ненормальность, Эгре должен был не просто отметить, а убрать ее, чтобы не представляла опасности для окружающих.

– Так он и убрал. – Я коротко рассказала Бернару, что вместо одного «лжемаркиза» на балу появился другой «лжемаркиз», и закончила: – Может, вас сейчас тайно, но усиленно ищут?

– Я в этом и не сомневаюсь. – Бернар был мрачен и смотрел на меня исподлобья. – Ищут, чтобы добить. А с чего вы вдруг, Шанталь, взялись обелять Эгре? Его поцелуй произвел на вас столь убойное впечатление?

Дался ему этот поцелуй! Даже забудь я про это прискорбное происшествие, маркиз непременно бы напомнил и укорил. Но забыть не удавалось и без его напоминаний.

– Анри сказал, что не планировал заканчивать нашу помолвку в Храме. Вот я и подумала, может, он не так уж и плох?

– Не заканчивать можно по-разному, вплоть до трагического стояния над гробом невесты, – холодно сказал Бернар. – Мне кажется, вы уже забыли, что согласились на помолвку только под давлением и сами не собирались заканчивать ее в Храме. А теперь, после одного поцелуя, уже подумываете, что выйти замуж за преступника – не так уж и плохо, если никто не узнает, что он преступник? Или между вами было еще что-то?

Слова его, сопровождавшиеся очередной высокомерной гримасой, прозвучали особенно гадко. Так гадко, что я почувствовала себя оскорбленной и, не задумываясь, дала ему по физиономии. Наглой физиономии гадкого типа, осмеливающегося подозревать меня в подобных поступках. После чего ушла к себе, громко хлопнула дверью и провернула в замке несколько раз ключ.

– Шанталь! – возмущенно сказал Бернар. – За что?

Отвечать не стала. Пусть сам понимает, за что, и раскаивается. Я ему всеми силами помогаю, а он подозревает меня непонятно в чем и не может удержать свои подозрения при себе.

– Шанталь, – уже более спокойно сказал маркиз, – поверьте, я не хотел вас обидеть. Я очень нервничаю, поскольку время идет, а сделать ничего не могу. Это бездействие меня угнетает, и в голову приходят очень мрачные мысли. Я начинаю думать, что с Эгре мне не справиться.

То, что в голову хоть что-то приходит, – это уже хорошо. Но вот то, что туда ничего не приходит по делу, – плохо. Нельзя сдаваться до того, как все испробовано. В том, что лорд Эгре – очень сильный противник, Бернар прав. Я не уверена, что когда Анри говорил со мной о своих чувствах, был честен, а не вел какую-то непонятную мне игру, целью которой, вполне возможно, было как раз мое бездействие до конца… Конца чего?

– Понимаете, Бернар, – не открывая дверь, сказала я, – не о том вы думаете. Нужно размышлять, какие слабые стороны есть у противника. Вы до сих пор не поняли причины, по которой лорд Эгре на вас напал, а это очень плохо. Он не может встать во главе герцогства, значит, рассчитывает получить что-то другое. Если мы поймем, что именно, будет намного легче с ним справиться. Или хотя бы найти уязвимые места.

– Может, деньги? – оживился Бернар.

– Думаете, он ставит на кон репутацию своей семьи и собственную жизнь ради того, что у него и так есть в достаточном количестве? – усомнилась я. – Я бы скорее поставила на знания и власть. Если Анри практикует запретную магию, доступ к новым заклинаниям для него заманчив.

– Не если, а практикует, – возмущенно сказал Бернар. – Но это в любом случае подводит нас к тому, что кто-то ему должен заплатить. И неважно чем – все равно я не представляю, кому нужно смещать нас столь странным образом.

– Мужа сестры вы так и не рассматриваете в качестве заказчика?

– Слишком сложный путь. Проще нанять наемного убийцу, чем сговариваться с Эгре о проведении ритуала. Если бы меня просто хотели убить, я бы поставил на него. Но ритуал все путает.

Да, ритуал, который так и не провели до конца, сильно осложнял размышления. Судя по всему, куклу маркиза из-за непредсказуемых поступков в виде разрушения борделя держат где-то под жестким контролем, а роль Бернара играет Эгре. Вопрос, действительно ли герцог в курсе подмены или Анри мне сказал неправду?

– Бернар, ваш отец сильный маг? – спросила я, пытаясь поймать мелкую увертливую мысль на краю сознания. Мелкую, но важную для нашего расследования.

– Естественно, в нашей семье все маги сильные, – гордо ответил маркиз. – Откройте же, Шанталь, неудобно так разговаривать. Я, конечно, и сам могу…

Что он может сам, я так и не узнала, поскольку его речь была прервана ужасным потусторонним звуком. Словно несчастная душа томилась где-то столетиями, испытывая невыносимые мучения, и наконец нашла возможность дать знать о своих страданиях.

Открывала дверь я намного быстрее, чем закрывала. В своей жизни я лишь однажды пугалась настолько сильно: когда узнала, зачем в наш дом приехал лорд Эгре. Или нет, тогда все же немного меньше.

– Что это? – Я вцепилась в Бернара, как в единственную надежду на спасение. – Вы можете с этим что-то сделать?

Стон повторился, был он еще протяжнее и громче. Я вздрогнула и крепко зажмурила глаза. Хорошо бы и уши заткнуть, но руки заняты – ими я продолжала держаться за маркиза. Он маг, он сейчас разберется с этим ужасом.

– Это сигналка на Гастона, – довольно ответил Бернар. – Вы же сами просили, чтобы ему больше не удалось подобраться незамеченным. Я ее специально погромче сделал, так можно в любом состоянии услышать. Гастон приближается к вашему дому.

– А как войдет, я совсем оглохну, да? – возмущенно спросила я. – Вы меня напугали до полусмерти! А о папе и прислуге в доме вы подумали? Марта уже в возрасте, для нее такое потрясение может печально закончиться.

Я отпустила Бернара и попыталась отойти. Но не тут-то было! Теперь уже он не желал меня отпускать: мне не удалось отодвинуться даже на волос.

– Так никто, кроме нас, и не слышит, – интимно промурлыкал маркиз. – Зачем им знать, что идет Гастон? А вот нам он опять может помешать.

– Нам он помешать не может, – твердо сказала я. – Давайте-ка немедленно меня отпускайте и возвращайте облик иноры Маруа. А то, боюсь, в этот раз Гастон постарается все в деталях рассмотреть, поскольку я его об этом просила. А детали однозначно укажут, что обнимаются не мой папа и компаньонка, а я с вами.

– Может, просто окно шторами закрыть, и пусть долбится? – Бернар и не подумал выполнить мою просьбу. – Вы в этом бальном наряде так обворожительны, что я не могу вас отпустить просто так. В конце концов, вы сами ко мне при-шли, и я рассчитываю хотя бы на поцелуй.

Звук усилился. Теперь он казался не стоном, а воплем. И хотя я уже знала, что ничего опасного он не несет, все равно вздрогнула и сама на себя рассердилась за испуг. Мне не потусторонних шумов сейчас нужно бояться, а вот этого вот разгоряченного молодого маркиза, лишенного возможности посещать бордели. Ибо если я сейчас не достучусь до его мозга словами, придется это делать вон той высокой напольной вазой, а это уже покушение на убийство.

– Бернар, – как можно более холодно сказала я, – вы забываете, в каком положении находитесь. Давайте вернемся к разговору потом. Когда все закончится.

Он неохотно разжал руки.

– Да, вы правы, сейчас нужно иметь трезвую голову. Но один поцелуй, а? Он меня воодушевит на подвиги.

Я отступила от него подальше. Нет уж, никаких поцелуев. Что-то я не заметила, чтобы меня поцелуй с Анри воодушевил на подвиги, напротив, все мысли так или иначе сворачивают в сторону, неподходящую для активной деятельности. Может, глава герцогской безопасности этого и добивался?

– Вас должна воодушевлять мысль, что вы вернете себе принадлежащее по праву. – Новый вопль раздался прямо в ухе. Теперь я не вздрогнула, а подпрыгнула от неожиданности. – Да снимите же вы свою сигналку, в конце концов, а то я заикаться начну.

– Шанталь, – раздалось завывание у моего окна, – я так давно тебя не видел.

– Гастон, порядочные иноры, жаждущие кого-то видеть, входят через парадный вход в гостиную, а не лезут в окна к ничего не подозревающим спящим иноритам.

– Шанталь, ты не спишь, – укоризненно сказал надоедливый поклонник. – Я же вижу, что ты не спишь, а разговариваешь с инорой Маруа.

Саму «инору Маруа» он, слава Богине, не видел, а то был бы весьма удивлен ее необычным внешним видом, поскольку Бернар так и не набросил на себя морок.

– Я желала ей спокойной ночи, – я захлопнула дверь между нашими комнатами и опять повернула ключ в замке. Пусть магу открыть такое труда не составляет, но мне все равно спокойнее. – Гастон, приходите завтра, тогда и поговорим.

Но Гастон уходить не желал. Он многословно клялся в своей любви, через каждые пять минут спрашивал, не передумала ли я идти с ним в Храм, разражался гневными речами о вероломстве близкого родственника, с которых опять переходил на восхваление моей красоты, такой холодной и недоступной. Потом к нему подошел папа и принялся уговаривать слезть и отправиться домой.

В папином голосе звучала обреченность: в успех уговоров он не верил, чего ему скрыть не удавалось. Но вскоре к нему присоединились гневная Марта снизу и язвительная «инора Маруа» из своего окна. Объединенными усилиями им удалось снять Гастона с лестницы и отправить домой, после чего все благополучно разошлись по своим спальням.

Уже засыпая, я услышала у своего уха голос Бернара: «Спокойной ночи, Шанталь. Надеюсь, вы меня будете видеть в своих снах, как и я вас в своих». Я испуганно подскочила на кровати, но маркиза рядом не было. По-видимому, это была одна из его магических штучек. Попробуешь здесь спокойно заснуть! Нет, нужно срочно разбираться с Анри и возвращать Бернара домой…

Глава 25

За всем этим безобразием я забыла про портного герцогской семьи. А вот он про меня не забыл и приехал на следующий день после герцогского бала, хотя я так ему и не написала, не согласовала дату. У меня возникли подозрения, что направил его Анри, не так давно сказавший, что будет ждать моего ответа, а на деле подталкивающий всеми доступными методами к нужному решению.

Этот поступок меня ужасно разочаровал, но выставлять портного из дома я не стала: он лицо подневольное, что ему сказали, то и делает.

– Инорита, – пенял мне портной, – разве можно так безответственно подходить к свадебному наряду? Вы же не согласитесь на иллюзию, сквозь которую будет видеть большинство приглашенных? Лорд Эгре сильный маг, и среди гостей таковых тоже окажется много. А чтобы сшить настоящее платье, нужно время. И не говорите, что его предостаточно. С вас даже мерки не сняли, а уж как дойдем до обсуждения фасона, думаю, поймете, почему я счел необходимым поторопиться и приехать сам.

– И почему? – равнодушно спросила я.

– Потому что не помню ни одного случая, когда счастливая невеста удовольствовалась первым же предложенным вариантом.

– Я не слишком привередлива.

В самом деле, какая разница, что за платье сошьют для свадьбы, которой я всеми силами стараюсь избежать? Если мне не суждено надеть наряд, то к чему его шить и обсуждать?

– Все вы так говорите, – проворчал портной и положил передо мной стопку каталогов. – Но сначала снимем мерки.

Вокруг меня закружили два подмастерья, измеряя все, что только в голову придет. Не им, разумеется, а герцогскому портному, который угомонился не раньше, чем исписал цифрами целый лист. К этому времени эта суета надоела мне настолько, что я была готова на первый предложенный фасон. Ровно до того времени, как открыла каталог. Нет, я все так же понимала, что надеть мне это не придется, но примерить… но повертеться перед зеркалом… На абы что я не согласна, даже ради нашей легенды.

Я листала и листала каталоги, не в силах определиться. Богиня, как с этой задачей справляются другие? Невозможно же сразу заказать все, что хочется.

– Не можете выбрать, в чем в Храм пойдете? – ехидно спросила «инора Маруа».

До этого Бернар стоял тихо и наблюдал, как меня крутят во все стороны. Удовольствия ему это зрелище не доставляло, так как мрачнел он все сильнее. Наверное, понимал, что если мы ничего не предпримем, то придется мне все же стать графиней Эгре, а уж действительной или вдовой, одна Богиня знает, поскольку глава герцогской безопасности оказался нам не по зубам. Возникало впечатление, что скорее мы сломаем зубы, чем сможем отгрызть хоть немного.

– Это же такой ответственный день, инора, – строго посмотрел на нее портной. – Наверняка вы сами с душевным трепетом вспоминаете тот самый день, когда стояли у алтаря и произносили слова обета. Уж я-то помню, как вы были тогда прекрасны…

Он выразительно поднял глаза, принимая вид задумчивый и отстраненный, но кто знает, к чему относилась его мечтательность: к красоте тогдашней Клодетт, к ее наряду или просто инора навестили воспоминания о далеких днях, когда он был моложе, а женщины – воспитаннее и красивее.

Поскольку «компаньонка» о том времени не знала и знать не могла, она предпочла промолчать, а я продолжила листать каталоги уже не с таким усердием. Действительно, может, Анри арестуют уже завтра, и к чему тогда мне что-то выбирать? Сшить все равно не успеют. Правда, мы с Бернаром пока не продвинулись в этом направлении ни на шаг, но всегда есть место счастливой случайности. К примеру, придет Анри сегодня к нам в гости, а у него из кармана выпадет искомый артефакт. Когда он со мной целоваться будет…

– Определились, инорита? – деловито спросил портной, уже полностью вернувшись из страны грез в унылую реальность. – Да, этот фасон для вас идеален, особенно если оттенить подходящими украшениями.

– Боюсь, ничего подходящего у нас не найдется.

Я оторвалась от каталога, который все равно не видела, настолько погрузилась в размышления.

– Если граф Эгре оплачивает ваш свадебный наряд, думаю, он не откажется предоставить вам что-нибудь из фамильных драгоценностей.

Вот еще, просить Анри. Тогда он только уверится в моем решении! Я гордо вскинула голову, но заявить, что мне не нужно подобного одолжения от жениха, не успела, потому что вылезла «инора Маруа»:

– Замечательная идея, инор! Уверена, у лорда Эгре найдутся подходящие случаю ювелирные украшения. – И, видя, что я непонимающе на нее смотрю, «компаньонка» продолжила уже для меня: – У вашего жениха, Шанталь, огромный сейф. В котором много-много интересного.

«Она» расширила глаза, пытаясь донести до меня простую мысль: в сейфе есть не только драгоценности, но и артефакты, за одним из которых мы охотимся.

– И там вы непременно найдете нужное, – оптимистично сказал портной.

– Ваши бы слова да Богине в уши, – ответила я. – Иной раз нужное слишком сложно получить. Да и может случиться, что нужного там не окажется.

Говорила я для Бернара, чтобы он не слишком радовался. Артефакта в сейфе может не оказаться, или, что немногим лучше, он там будет, но под неусыпным надзором Эгре его не изъять. Однако маркиз преисполнился оптимизма: «инора Маруа» сияла так, словно ей пообещали подарить все драгоценности из обсуждаемого сейфа.

Возможно, так оно и будет. Если Анри арестуют, герцогское семейство наверняка подсуетится, чтобы присвоить часть имущества осужденного. При этой мысли от радости Бернара мне стало намного хуже.

– Лорд Эгре согласится вам все отдать, – уверенно сказал портной. – Кстати, к выбранному платью лучше всего подойдут бриллианты. Помнится мне, в семействе Эгре есть очень занимательный гарнитур… Я так понимаю, на этом фасоне и остановимся.

Я все же решила посмотреть, на что соглашаюсь, прежде чем ответить. Платье было хорошо – изящное, в меру пышное, без лишних деталей, призванных спрятать отсутствие того, что у меня как раз имелось. С учетом того, что шить будет лучший портной герцогства, должно получиться нечто невероятное. Нечто невероятное, которое я надену лишь на примерках. Так не все ли равно, что шить?

– Да, остановимся.

Портной обрадовался: наверное, по опыту предыдущих невест ожидал, что я начну капризничать, пытаться пристроить к облюбованному фасону в ненужном месте волан или кружево, или того хуже – требовать скомбинировать несколько вариантов, которые никак не комбинируются. Ткань мы тоже согласовали быстро, после чего этот важный инор отбыл вместе с подмастерьями, не забыв на прощание напомнить, чтобы я не стеснялась попросить жениха об алмазном гарнитуре.

– Вот и повод просить открыть сейф при нас. Ничего не пришлось придумывать.

«Инора Маруа» была необычайно возбуждена, даже руки потирала в предвкушении открывания сейфа. Сейфа, в котором находятся семейные ценности Анри.

– Мы собираемся ограбить лорда Эгре, – заметила я. – Звучит как-то не слишком красиво, не находите?

– Не ограбить, а уничтожить артефакт, – возмутился Бернар. Из голоса его полностью исчезли любые женские интонации. – Нечего нас ставить на одну доску с такими преступниками, как сам Эгре. Его бриллиантовые гарнитуры нам не нужны. Да и любые другие тоже. Нас интересует вполне определенный предмет, который он использовал для совершения преступления. Будь другой путь, мы непременно им воспользовались бы. Но в случае, когда противник – глава безопасности герцогства, в Сыск не пойдешь и не напишешь на него заявление. Вот и приходится использовать незаконные методы для торжества Закона.

Сказано было очень важно, почти торжественно, но все это столь не подходило к его нынешнему облику иноры средних лет, что я невольно рассмеялась.

– Шанталь, я говорю серьезно, – обиделась «инора Маруа». – Я, как будущий герцог Божуйский, должен заботиться о соблюдении законов в герцогстве.

– Поэтому вы с болью в сердце идете на грабеж? – Я не могла удержать распиравший меня хохот, хотя ничего смешного и не говорилось. – Извините, это нервное. Это я не над вами, Клодетт.

«Инора Маруа» скорчила очередную гримасу, но ею и ограничилась, более ничего говорить не стала, поэтому мне удалось успокоиться и к приходу Анри настроиться на нужный лад. Ради разнообразия он появился к обеду, а не к ужину, и я решила сразу выяснить столь волнующий нас с Бернаром вопрос.

– Анри, у меня трагедия! – Я всхлипнула, но это получилось столь ненатурально, что следующий всхлип я удержала при себе. – К тому свадебному платью, что мне будут шить, не подходит ничего из наших драгоценностей.

– Выберите другой фасон, – проявил непонятливость и черствость жених.

– Не могу другой, – огорченно ответила я. – Герцогский портной сказал, что этот фасон мне идеально подходит.

– Не обращайте внимания, он так всем говорит. Если бы он не восхищался прекрасным вкусом заказчиц, у него их стало бы намного меньше.

Да, понимания от Анри не дождешься, придется говорить прямо, в лоб.

– И то, что они могут попросить жениха дать на время свадебной церемонии бриллиантовый гарнитур, он тоже всем говорит?

Я постаралась улыбнуться как можно более обворожительно. Анри улыбнулся в ответ, но ничего не сказал. Пауза тянулась и тянулась, мы молчали и смотрели друг на друга. Мне казалось, что он видит насквозь меня и мои глупые уловки, но я не отводила взгляд, хотя кончики ушей начинали предательски гореть. Ничего, если спросит, скажу, что мне стыдно его просить, и это тоже будет правдой.

– Кхм, – недовольно прокашлялась «инора Маруа», – перестаньте гипнотизировать невесту, лорд Эгре. От этого у нее не появится бриллиантовый гарнитур. Никогда бы не подумала, что вы настолько жадный. Все равно же из вашей семьи никуда не денется – вернется назад в сейф. Зато ваша невеста будет самой красивой.

– Она и так самая красивая, – нагло заявил лорд Эгре. – На ее фоне любые бриллианты померкнут.

Не комплимент, а издевательство! Но я сейчас не могла позволить себе обидеться и уйти наверх, где меня ждал замечательный набор «Юный алхимик». Этак можно и до свадьбы дообижаться. Я лучше сейчас потерплю, а выскажу ему потом, на суде.

– Значит, вам все-таки для меня жаль какого-то украшения, – грустно сказала я.

– Мне для вас ничего не жаль. Привезу перед свадьбой.

С таким трудом полученное согласие не обрадовало, поскольку мне нужны не сами бриллианты, а вид на открытый сейф. А уж упоминание о грозящей свадьбе точно оказалось лишним. Поэтому с меня полностью слетела вся шелуха ненужного стыда, а в голове закрутилось сразу несколько вариантов действий для получения нужного результата.

– Я хотела бы посмотреть на него сейчас, – прямо сказала я. – Вдруг воспоминания портного относятся к другому бриллиантовому гарнитуру другой семьи? А ваш для моего платья не подойдет? И что тогда делать перед самой свадьбой? Рыдать в своей комнате?

– Не надо рыдать. – Анри широко улыбался, словно его это лишь забавляло, а не заставляло сострадать. – Я сейчас принесу.

И он встал с явным желанием телепортироваться. Один. Без меня. Этого я допустить не могла!

– Анри, – торопливо сказала я, – у вас же в сейфе не один бриллиантовый гарнитур?

– Нет, конечно. И бриллиантовый гарнитур не один. Но я принесу вам самый лучший.

– А можно мне посмотреть, что там у вас есть? – Я состроила умильную рожицу. – Пожалуйста, мне так интересно. Вдруг мне больше подойдет другой, может, и не бриллиантовый.

– Пойдемте, – он протянул руку. – Пожалуй, я смогу телепортироваться вместе с вами.

– Э, нет! – подскочила «инора Маруа». – Вдвоем неприлично. Только вместе со мной.

– Вместе с вами не получится, – отрезал Анри. – Мой личный телепорт на такой вес не рассчитан. Поэтому либо только вдвоем с Шанталь, либо я привожу ей требуемое перед свадьбой.

– Мы можем навестить вас обычным путем, в экипаже, – предложила «компаньонка». – Перед ужином или после него.

– К сожалению, это невозможно, – твердо ответил Анри, – поэтому решайте, что для вас важнее: чтобы поведение Шанталь не вызывало нареканий или чтобы она посмотрела на украшение перед свадьбой.

– Да что со мной может случиться, Анри, если я буду с вами?

– Вот как раз с ним что-то и может случиться, – мрачно ответила «компаньонка». – Этот тип не внушает мне доверия.

– Мы же не пойдем в сад, а останемся в кабинете.

А там никаких дубов и роз, только нужный мне сейф.

– Кабинет еще хуже, – сварливо сказала «инора Маруа». – Оставить вас в закрытой комнате с невинной девушкой? На это я пойти никак не могу. Хотела бы я знать, лорд Эгре, чем вы так заняты, что не можете принять невесту в приличное время приличным образом.

– Я и так выкраиваю каждую свободную минуту, чтобы увидеть Шанталь, – возразил Анри. – А занят все тем же. Ловим преступника, покушавшегося на маркиза. В деле наконец-то появились подвижки. Надеюсь, в ближайшее время его задержат. Тем или иным способом.

Прозвучало очень зловеще. Посмотрели мы с «компаньонкой» друг на друга одновременно. Мне почему-то подумалось, что поскольку лорда Эгре удовлетворит и мертвый заговорщик, церемониться с ним никто не будет. И попробуй потом докажи, что это и был настоящий маркиз. А если докажешь, его уже не оживишь.

– Анри, я не могу стоять между вами и вашей работой. – Я взяла жениха под руку. – Для настоящего мужчины долг превыше всего, это я прекрасно понимаю. И инора Маруа понимает, поэтому не будет возражать, если мы сейчас отбудем вдвоем.

– Если ненадолго, – чуть хрипло сказала «инора Маруа», – то я возражать не буду.

– Это уж как получится, – ответил Анри. – Вдруг Шанталь настолько увлечется рассматриванием своих будущих драгоценностей, что забудет о времени.

Он обнял меня за талию, и через мгновение мы уже стояли прямо напротив сейфа. Но сейф меня сейчас волновал меньше всего, потому что Анри по прибытии руку не убрал, напротив, к ней добавилась вторая, а сам он наклонился ко мне и сказал:

– В прошлый раз нам так некстати помешали. Предлагаю продолжить с того самого места, на котором нас прервали.

А я поняла, что с моей стороны нет никаких возражений. Все они остались где-то там, в отчем доме, рядом с «инорой Маруа». В конце концов, может же Анри рассчитывать на небольшую компенсацию перед своим арестом?

Глава 26

Наверное, до рассмотрения графского сейфа дело бы не дошло, настолько я увлеклась выплатой компенсации, которую столь неожиданно стребовал с меня Анри. Голова кружилась от поцелуев, ноги ужасно ослабли, и я не падала лишь потому, что жених меня удерживал. Одной рукой. Вторая совершила путешествие по шее, потом по плечу, чуть приспустила с плеча платье. Анри нежно проводил по моей коже кончиками пальцев, а у меня даже мысли не возникало о недопустимости подобных вольностей. Не знаю, до чего бы мы дошли, если бы у него не завибрировал один из артефактов. И не просто завибрировал, а с неприятным дребезжащим звуком.

Я чуть отстранилась от Анри и успела заметить, как взгляд его из расслабленно-затуманенного стал ясным и сосредоточенным. Меня он отпускать не торопился, но сказал с явным сожалением:

– Шанталь, мы несколько увлеклись и забыли о цели телепортации. Сейчас мне нужно срочно по делам, поэтому быстро решайте, останетесь ли вы здесь до моего прибытия или предпочтете вернуться домой.

– Здесь, – выдохнула я, не раздумывая.

Невозможно же после всего вернуться домой под надзор Марты и Бернара. Более того, меня сейчас волновало не это – мне хотелось продолжить поцелуи, которых меня так безжалостно лишили.

– Сейф я открою, но кабинет будет заперт, – предупредил Анри. – Как скоро вернусь, не знаю.

– Я вас подожду.

Он провел кончиками пальцев по моим губам, потом все же поцеловал, коротко, но так страстно, что я пришла в себя, лишь когда его уже не было в кабинете, а сейф был открыт. Не настежь, а так, ненамного. Дверца приглашающе покачивалась на петлях, как знак доверия со стороны жениха. От этой мысли стало нехорошо, поскольку доверие его я собиралась обмануть самым отвратительным образом. Появился соблазн ничего не делать до прихода Анри, но это было бы уже нехорошо по отношению к Бернару. Но возможно, там и нет никакого артефакта? Вдруг Анри ни в чем не виноват? Мало ли что там мог увидеть Бернар после неизвестно какого ритуала. Может, у него галлюцинации случились…

Дверка сейфа опять пригласительно качнулась, что меня немного удивило: она выглядела слишком солидной, чтобы откликаться на незначительные колебания пола и стен. А значительных не было – люстра висела неподвижно. Впрочем, покачивание дверцы могло мне показаться. Не удивительно: в моем нынешнем состоянии и пол под ногами удерживаться не желал.

С другой стороны, если Анри ни в чем не виноват, то никакого артефакта в его сейфе нет. А на драгоценности семьи Эгре я, как невеста, имею полное право смотреть. Как будущая жена Анри. Пожалуй, теперь эта мысль не казалась столь отвратительной, как в тот день, когда он поставил нас с папой перед фактом помолвки. Правда, непонятно, хочет ли он этого сам. Слова, что у него появилось желание завершить помолвку в Храме, на самом деле не значат ровным счетом ничего. Но поцелуи… Значат ли они хоть что-то для него?

Размышляя таким образом, я все же дошла до сейфа и нерешительно потянула дверцу, которая распахнулась сразу, словно только этого и ждала. Футляров с драгоценностями было множество, но привлекли меня не они: взгляд зацепился за фигурку, которую в деталях описывал Бернар.

Мне бы радоваться, что я ее нашла тут же. Но я так расстроилась, что не сразу решилась вытащить. Значит, Анри точно замешан. Как это не-осторожно с его стороны – хранить столь компрометирующие вещи в местах, где их может увидеть всякий и убедиться в преступных наклонностях лорда Эгре…

Я осторожно взяла фигурку в руки. Артефакт был неактивен, возможно, потому, что из него извлекли тот красный кристалл, что ярко сиял при проведении ритуала. Артефакт перекочевал из сейфа за мой корсаж, а я начала лихорадочно искать кристалл, который требовалось найти до появления Анри. В глубине души шевелилась надежда, что жених не столь уж виноват: вдруг ритуал был не тем, что подумал Бернар. Мысль оставить находку в сейфе я отбросила, хотя и очень хотелось: нельзя нарушать договоренности. Да и если Анри действительно замешан во всех этих штучках с запрещенной магией, брак с ним для меня закончится так же, как и для его покойных жен. Нет, мне нужна трезвая голова, а значит, из нее необходимо выбросить все эти глупости о поцелуях и всем таком. Глупости не выбрасывались, но я постаралась сосредоточиться на поисках.

Я пересмотрела все шкатулки и футляры с драгоценностями, но искомого кристалла там не было, поэтому перенесла свой интерес на верхнюю полку с бумагами. Возможно ли, что кристалл там, где-нибудь в глубине, за папками и стопками листов? Чуть их сдвинула, чтобы удобнее было засунуть руку, и на пол упал листок, который лежал сверху. Это было незаконченное письмо. Любовное письмо от Анри к какой-то там Коринне, полное таких выражений, что краской я залилась вся: от кончиков ушей до кончиков пальцев на ногах.

Отшвырнула от себя эту бумажку, словно содержимое из нее могло перейти через кожу в меня и отравить. Потом опомнилась, подняла с пола и посмотрела на дату в робкой надежде, что письмо старое, а то, что оно так хорошо сохранилось, – результат магической защиты бумаг внутри сейфа. Но нет, Анри был чрезвычайно аккуратен, и в верхнем уголке листа красовалась сегодняшняя дата.

Итак, что мы имеем? Анри зачем-то посватался ко мне, но влюблен в эту самую Коринну, чтоб у нее все волосы вылезли по непонятной целителям причине. Хотя на ней он почему-то не женится. Не может или не хочет? То, что влюблен, и влюблен взаимно, сомнению не подлежит, иначе не писал бы такие письма с подробностями прежнего свидания и страстным желанием следующего. Мне он и близко ничего подобного не говорил, даже наедине. Впрочем, наедине разговорами мы не занимались. Какая же я дура!

Письмо я аккуратно положила на стол и на него сложила все с верхней полки. Кристалла там тоже не было. Тогда я начала перебирать остальные бумаги. Зачем? Сама не знаю. Остальные-то письма Анри наверняка давно ушли к адресату. Злые слезы подступали к глазам, но пролиться я им не давала: еще чего не хватало, разнюниться в доме врага.

Да, Анри именно враг. Больше его писем не было, зато в одной из папок обнаружились письма Коринны, из которых явно следовало, что была она замужней дамой, но изменяла мужу с удовольствием и завидным постоянством. Как я ее понимаю… Представляю, что он говорит ей наедине, если пишет подобные письма. Одно из писем любовницы Анри я сложила и отправила к артефакту. Думаю, он не заметит пропажи: вон их сколько, этих писем. Одним больше, одним меньше – какая разница? Или мой жених перечитывает их каждый вечер с бокалом в руке и печалью в душе? Ничего, для вечернего чтения осталось предостаточно, да и Коринна наверняка напишет ему пачку новых, чтобы не скучал.

Папку я старательно завязала, как было, и извлекла остальные. Вдруг среди них есть и та, с компроматом на моего папу.

За этим занятием и застал меня Анри. Появился он очень тихо и до смерти меня перепугал, поскольку подошел сзади и спросил:

– А чем это занимается моя невеста?

Очень холодно спросил. Словно имел на это право.

– Ищу бумаги на моего папу, – честно ответила я.

– Довольно бессмысленное занятие, – заметил Анри и попытался меня обнять. Получил по рукам и с некоторым удивлением продолжил: – Да и оставлял я вас, Шанталь, не для того, чтобы вы рылись в документах государственной важности, а чтобы выбрали украшения для нашей свадьбы.

Его любовные письма – документы государственной важности? Надо же! Или у него в планах подмена правящей династии? Но какое отношение имеет к этому Коринна?

– Не знала, что документы государственной важности начинаются со слов «Коринна, любовь моя», – ехидно заметила я. – Теперь буду. А в конце наверняка должна стоять подпись «твой сладкий зайчик».

– Шанталь, я к вам со всем доверием, а вы читаете мои письма, – укоризненно сказал Анри. – Некрасиво.

– Во-первых, оно само выпало. А во-вторых, еще более некрасиво, что вы меня обманываете. Только не надо говорить, что я неправильно поняла это письмо, там других толкований быть не может.

– Шанталь, – мягко сказал Анри, – оно не дописано. Вы не можете знать, чем бы оно завершилось.

На его лице не было ни малейших признаков стыда или неудобства передо мной, лишь легкое сожаление, что я увидела не предназначенное для посторонних.

– Хотите сказать, что собирались написать о разрыве? Не поверю.

– Шанталь, давайте забудем про это глупое недоразумение, – завораживающим глубоким голосом сказал Анри. – Все, что у меня было, было до вас.

– Вы начали писать письмо сегодня, – обвиняюще сказала я. – Сегодня, Анри. Поэтому никак не можете сказать, что все это было до меня.

– Экая вы наблюдательная, – усмехнулся жених. – Для моих подчиненных великолепное качество, а вот для жены – не уверен.

От понимания его целей я оставалась все так же далеко. Крайне неосторожно было согласиться на это перемещение. Сейчас мы с ним в кабинете вдвоем. Кто знает, может, и меня от несчастного случая отделяет лишь одно слово? И будут в траурном списке графа Эгре две жены и одна невеста.

– Анри, верните меня домой, – попросила я. – Этот разговор не имеет смысла. Вам меня не убедить, что особа, которой вы писали, для вас ничего не значит.

– Я и не собирался вас в этом убеждать. Она значит для меня много, – неожиданно ответил Анри. – Но вы значите больше. Поверьте мне, Шанталь.

Ему удалось меня обнять, но я уперлась руками ему в грудь и постаралась отстраниться как можно сильнее. Слова – это только слова, верить я не собиралась, пусть он и намеревался убедить меня доступным ему способом. Я старалась не смотреть Анри в глаза, но чувствовала, как тает моя решимость. Хотелось верить. Верить в то, что я для него значу нечто большее, чем обычная фоска в большой игре, затеянной с непонятными мне целями. Пусть козырная, но все же – фоска.

– Верните меня домой, – твердо повторила я. – Наше отсутствие слишком затянулось и становится неприличным. Инора Маруа невесть что подумает.

– Это-то и обидно, что подумает невесть что, – ответил Анри. – В то время как ничего не было. Может, исправим, пока не поздно?

– Уже поздно. Отпустите меня.

Его руки жгли мою спину, словно были раскаленными прутьями. Но болела не спина, болело что-то глубоко внутри. Хотелось расплакаться, но позволить себе я этого не могла.

– Шанталь, мне очень жаль, что все так получается. Может, дадите мне шанс?

– Шанс на что?

Обмануть бедную наивную инориту, только что вышедшую из пансиона, не иначе. Не зря нас монахини предупреждали, что мужчинам ничего не стоит обвести вокруг пальца доверчивую девушку, особенно когда она сама хочет обмануться. Обмануться и забыть, что она что-то видела и что за корсажем лежат артефакт и письмо, компрометирующее неизвестную Коринну. А может, и самого Анри. Не зря же он хранит письма не просто в ящике письменного стола, а в сейфе.

– Шанс на нечто большее, чем фиктивная помолвка, – ответил Анри.

Спрашивать, сколько девушек уже давали ему этот шанс и чем все это заканчивалось, я не стала. И так понятно, что правды не услышу, пусть мне сейчас честно сказали, что помолвка – фиктивная.

– Зачем вам это? Вы же меня не любите, – просто ответила я. На последних словах голос дрогнул, но я взяла себя в руки и продолжила почти спокойно: – Я не буду рассказывать посторонним про эти письма, если вас это беспокоит.

А Бернар не посторонний, он замешан в этой истории даже больше, чем я. Ему я могу показать и рассказать. Может, он знает особу-адресата, тогда мы сразу найдем болевую точку лорда Эгре.

– Шанталь, я понимаю, что ситуация сейчас не в мою пользу. Страшно представить, что вы обо мне думаете. Но вы все неправильно поняли. Видите ли, моя работа имеет некоторые особенности. Не всегда делаешь то, что нравится.

– Я поняла, вы писали с глубоким отвращением к адресату. А теперь верните меня домой или… или… или я закричу. Громко.

Сил сопротивляться уже не оставалось, и будь Анри чуть понастойчивее, я бы уже упала к нему на грудь и самозабвенно рыдала, а он меня успокаивал нежными поцелуями, которые бы меня полностью убедили в ошибочности суждения. Но нет, он вздохнул, и через мгновение мы стояли в гостиной, из которой не так давно Анри меня перенес в свой кабинет. И сразу я перестала чувствовать его руки на спине. Неожиданно это показалось огромной потерей. Словно я лишилась столь необходимой поддержки.

При нашем появлении папа, нервно вышагивающий по гостиной, бросился ко мне и возмущенно сказал:

– Шанталь, чем ты думала, когда согласилась телепортироваться с лордом Эгре? А вам, лорд Эгре, должно быть стыдно. Вы же не неопытный юнец, не понимающий, чем могут закончиться такого рода… – Папа неопределенно повертел рукой в воздухе и закончил: – …Прогулки.

– Почему это, инор Лоран, мне должно быть стыдно показывать своей будущей жене фамильные драгоценности?

– И сколько у вас драгоценностей, что их показ занял столько времени? – сварливо сказала «инора Маруа». – Или некоторые требовали слишком пристального изучения? Некоторые, принадлежащие лично вам?

– Так ему пока все ценности семьи Эгре и принадлежат, – влез Гастон, которого я до того и не заметила. – А Шанталь достойна любых драгоценностей, это не все украшения достойны ее. Я бы часами на нее любовался, особенно если бы она была в том бриллиантовом колье с жемчугом.

Бриллиантовое колье, о котором говорил Гастон, мне не запомнилось. Честно говоря, семейные ценности Эгре меня волновали мало, меня сейчас уже ничего не волновало, даже спрятанные за корсажем улики.

– В самом деле, Шанталь, что вы там так долго делали? – проигнорировал папа пылкую речь Гастона.

– Мне пришлось срочно отбыть на работу, – холодно сказал Анри. – Почти все это время Шанталь пробыла одна в закрытом кабинете, так что мне непонятны ваши претензии.

– Не надо было вас вдвоем отпускать, – проворчала немного успокоившаяся «инора Маруа».

– Конечно, не надо, – подтвердил папа. – Клодетт, в конце концов, я вас и приглашал для того, чтобы не пострадала репутация моей дочери. Вы ее должны повсюду сопровождать, если этого не могу сделать я.

– Репутации? Разве кто-то может плохо подумать о Шанталь? – возмутился Гастон.

– О Шанталь никто и не думает плохо, – возразила ему «компаньонка». – А вот о лорде Эгре…

– Действительно, с точки зрения Клодетт, прошло слишком мало времени, чтобы подумать обо мне хорошо, – насмешливо сказал лорд Эгре. – Но уверяю вас, между нами ничего того, на что вы намекаете, не было. Кабинет – не слишком удобное место для таких занятий, не находите?

Слушать их препирательства я больше не стала. Не попрощавшись ни с кем, ушла к себе. Я чувствовала себя полностью опустошенной, до звона внутри. Звон снаружи был уже лишним.

Глава 27

Я не успела не то чтобы порыдать всласть, а даже начать это делать, только вытащила добытое у Анри и засунула под подушку, не желая, чтобы оно лишний раз ко мне прикасалось. Бернар постучал почти сразу, этаким нервным неравномерным постукиванием, сразу выдававшим его нетерпение. Наверное, желание узнать, нашла ли я хоть чего-нибудь, пересилило желание сказать врагу как можно больше гадостей под маской иноры Маруа. Был он опять в своем обличье, но говорить про это я не стала: двери заперты и его сейчас никто не увидит, да и есть у нас более важная тема для разговора, чем постоянное поддержание морока.

– Вот, в сейфе стоял, – я протянула сообщнику артефакт. – Он? По вашему описанию похож.

– Кажется, он, – неуверенно сказал Бернар.

– Кажется?

Его неуверенность меня напугала. Если выяснится, что это не тот артефакт, получается, что я обворовала Анри. Богиня, какой ужас! Еще и неизвестно на какую сумму – артефакты такого уровня очень дорогие, здесь стоимостью бриллиантового гарнитура не обойдешься. Да папа по сравнению со мной мелкий жулик!

Наверное, эти размышления отразились у меня на лице, так как Бернар успокаивающе сказал:

– Почти точно он. Определенно скажу, только когда он заработает. Сейчас вставим кристалл и узнаем.

– Вставляйте, – обрадовалась я.

– Давайте, – протянул он руку.

– У меня нет. И в сейфе никаких кристаллов не было.

– Вот незадача… – Бернар побарабанил пальцами по комоду. – Что же делать? Артефакт есть, но чтобы его уничтожить, нужно активировать. Чтобы активировать, нужен кристалл, которого у нас нет.

– А купить подходящий в городе? – предложила я.

– Нет, нужен именно тот, что использовался при ритуале, – снисходительно пояснил Бернар. – Другой не подойдет.

– В сейфе его нет, – повторила я. – Я там все осмотрела.

И то, чего осматривать не стоило. Не зря же говорят, что нельзя читать чужие письма. Вот и выяснила почему.

– Плохо. – Бернар нахмурился, не пытаясь скрыть озабоченность. – Пропажу Эгре непременно заметит, а толку от артефакта без кристалла нет.

– Может, заметит не сразу, и у нас будет время найти кристалл? – предположила я. – В конце концов, артефакт даже без активирующего кристалла намного больше, чем ничего.

– Проблема в том самом времени, которого у нас нет. Если Эгре быстро заметит пропажу, то что вы ему скажете? Не нужно было брать без кристалла.

Только вот, к сожалению, никто меня не предупредил, а сама я слишком далека от магии, чтобы об этом подумать. Нет чтобы поблагодарить, что я хоть что-то сделала. Что вообще туда добралась! Нам же никто не выписал постоянный пропуск к сейфу семейства Эгре! И выписывать не собирается.

– Что скажу? Что в расстроенных чувствах не заметила, как взяла, – раздраженно сказала я. – Бернар, хотите, я прямо сейчас спущусь и отдам эту проклятую статуэтку Анри? Тогда у вас не будет повода переживать о ней и обо мне. А потом, когда найдем кристалл, мы с легкостью ее заберем назад, правда? Ведь мы уже знаем, что она там есть. Стоит на полочке и нас ждет.

– Богиня, я не хотел вас обидеть, Шанталь, – немного смутился Бернар. – Это же не только для меня опасно, но и для вас. Я о вас больше беспокоюсь, чем о себе. Со мной-то все понятно, а вот что Эгре задумал для вас… Чем он вас так расстроил, что вы можете на это сослаться? И сам он, как я заметил, несколько взведенный. Это он с работы такой или между вами что-то случилось?

– Я нашла его письмо к любовнице и целую папку писем от нее. Аккуратную такую, толстенькую папку. – Я вытащила сложенный листок и протянула маркизу. – Вот. Я подумала, может, удастся пошантажировать Эгре, и взяла одно. Похоже, он ее очень любит, а она явно замужем…

Мой голос предательски дрогнул, и я проглотила остальные слова про эту неприличную особу, которые так и рвались наружу.

– Шантаж – занятие неблагородное. А уж шантаж главы безопасности…

Бернар скорчил недовольную мину, но письмо все же взял, развернул и… Сначала он побледнел, потом покраснел, потом краснота начала сходить, но не равномерно, а этакой леопардовой пятнистостью.

– Похоже, вы эту Коринну знаете.

– Еще бы я не знал собственную сестру, – отрывисто сказал Бернар. – Богиня, что же это такое? Неужели Коринна хочет меня убить? Но мы же с ней никогда не ругались… Я хочу сказать, серьезно не ругались. Так, по мелочам, это же у всех бывает.

Он выглядел таким несчастным и потерянным, что мне стало его ужасно жалко, собственные переживания из-за того, что Анри любит другую, ушли на задний план. В самом деле, узнать, что тебя предал близкий родственник, это ужасно. Но предал ли?

– В ее письмах ничего такого нет. Может, она и не в курсе, что затеял лорд Эгре. Но зато мы теперь знаем, почему он вас хочет убить. Судя по письмам, Коринна не слишком расстроится, став вдовой, а там и до нового брака недалеко.

Со вдовцом, в очередной раз потерявшим жену и нуждающимся в утешении. Ибо если на кону герцогство, лорду Эгре не нужна жена, мешающая планам. А нужна ширма, которую легко отодвинуть и забыть. Для человека, привыкшего играть чужими жизнями, моя – лишь разменная карта, за которую он получит много больше, чем вложил. Сказал неопытной инорите пару ласковых слов, поцеловал со всеми накопленными умениями, и все – она готова закрывать глаза на очевидное и идти прямо в расставленную ловушку. А ведь мне казалось… Но не буду думать об этом. Не все, что кажется, таковым является. Лорд Эгре умеет притворяться куда лучше Бернара, а влюбленная невеста удобнее, чем та, которая постоянно что-то устраивает. Слишком снисходительно он отнесся к моим развлечениям, вот и усыпил бдительность, заставил думать о себе много лучше, чем есть на самом деле.

– Но я всегда думал, что сестра любит мужа. А ее интрижку с Эгре я и в страшном сне представить не мог…

– Значит, она умеет притворяться не хуже лорда Эгре, – мрачно ответила я.

То есть при необходимости с легкостью пожертвует не только собственным мужем, но и собственным братом. Говорить я про это не стала: для нас никакой разницы, а маркиз только больше расстроится. Хотя куда уже больше? Несмотря на отсутствие морока, он сейчас и на себя-то не похож. Нужно срочно приводить его в чувство. Пусть попереживает потом. Когда все закончится.

– Почему лорд Эгре хотел вас убить, мы поняли. – Я потрясла его за плечо, привлекая внимание. – Но так и не знаем, зачем потребовался ритуал. Я не слишком большой специалист в таких вопросах, но и то понимаю, что, если нужно просто убить, гораздо легче провести серию покушений на герцогскую семью, в которых погибнете вы и муж вашей сестры. Но лорду Эгре зачем-то понадобился именно ритуал. Зачем?

Мне ужасно хотелось продолжать называть жениха Анри, но это внушало уверенность в близости, которой не было, так что я каждый раз после короткой заминки говорила о нем достаточно официально. Помолвка фиктивная, что я должна понимать и принимать, иначе беда неизбежна.

– Возможно, так было проще меня устранить? – обреченно предположил Бернар, явно думая не об ответе на заданный вопрос, а о коварстве сестры и главы службы безопасности.

– Не проще, – попыталась я донести до него очевидное. – Проще и надежнее имитировать нападение наемных убийц на герцогскую семью, когда ваша сестра приедет в гости, к примеру. Но начали с вас. Почему? Думайте, Бернар, думайте, не время страдать. Сейчас от этого зависит ваша жизнь. Да и моя, похоже. Не знаю, как вы, а я еще пожить хочу. Я только вышла из пансиона, и у меня толком ничего не было.

Тут я всхлипнула, но больше для театрального эффекта, чем от жалости к себе, пусть у меня действительно ничего и не было, кроме вечно падающего с лестниц Гастона, пары герцогских балов и поцелуев, о которых нужно забыть как можно скорее. Ну, или перестать постоянно думать.

Взгляд маркиза стал более осмысленным, из него исчезло страдальческое выражение. Мои слова он воспринял как руководство к действию, только, к сожалению, не такому, на которое я надеялась, когда говорила. Неожиданно Бернар меня обнял и выдохнул прямо в лицо:

– Это мы сейчас исправим, и все будет.

Если он надеялся, что своим предложением меня успокоит, то просчитался. Я не только не успокоилась, но и разозлилась неимоверно. Настолько, что дала ему по наглой физиономии, слишком близко находящейся к моей. По-видимому, известие о предательстве сестры слишком сильно по нему стукнуло, надеюсь, мой удар поставил его мозги на место.

– Бернар, я вас попросила подумать, но вы решили полностью отключить голову, как я вижу.

– Нам не справиться с Эгре, – обреченно ответил он. – Понимаете, Шанталь? Не справиться. Я ничего не могу ему противопоставить. Так что примите как данность – мы умрем. Только можно перед смертью побарахтаться, а можно получить от остатка жизни все, что сможем. Шанталь, давайте напоследок подарим друг другу немного счастья? У нас нет будущего, понимаете, Шанталь? Мы здесь заперты, как хомяки в клетке, и выходим отсюда на поводке. За мной же тоже постоянно наблюдают, когда я один еду в город как инора Маруа. И не особо скрываются.

В его голосе проскользнули истеричные нотки, более подходящие престарелой даме, чем молодому, полному сил магу. Сейчас он цеплялся за меня не как за желанную женщину, а как за последнюю ниточку, удерживающую его в этой жизни. И с этим срочно надо что-то делать. Одна я лорду Эгре противостоять не смогу: у меня нет ни умений, ни знаний, подходящих для такого. А вот у Бернара есть, но он упорно отказывается их использовать, предпочитая только наблюдать.

– Бернар, послушайте. Тот, у кого опускаются руки, всегда проигрывает. Вы несете ответственность не только за себя и меня. Да-да, за меня вы тоже отвечаете, раз уж втянули в свою историю. Но главное – вы отвечаете за герцогство, которое в случае вашего проигрыша перейдет к преступнику. И что там в его дальнейших планах, вы даже представить не можете, поскольку не понимаете, что и для чего он затеял. Если нам удастся понять хоть что-то, дело будет уже не столь безнадежным. В конце концов, есть же настоящая инора Маруа, к которой вы можете обратиться с просьбой передать письмо в Совет Магов или еще куда.

– Не могу. – Бернар наконец меня отпустил. – Она уехала из герцогства по моей просьбе. И я не знаю куда.

Я на всякий случай отошла от него подальше, чтобы он опять не попытался прямо сейчас восполнить нехватку моего жизненного опыта в одной вполне определенной области. Это не тот опыт, который нам сейчас нужен, чтобы выжить в этой заварушке.

– Хорошо, попробуем зайти с другой стороны. Вы говорили, что если убить… лорда Эгре, кукла станет неуправляемой. А что произойдет, если убить саму куклу?

– Убить можно только что-то живое, – снисходительно ответил Бернар. – А кукла, изготовленная Эгре, – это не живое существо в обычном понимании, а продукт магии.

– Мне не нужна лекция по магии. Мне надо знать, можно ли как-то уничтожить этот продукт. И что будет в результате. Вернется ли к вам ваша аура?

– Думаете, так просто это уничтожить?

– Я ничего не думаю, поскольку не знаю. Вы маг и разбираетесь лучше. Или единственное, в чем вы разбираетесь, – это бордели, в которых вы провели все время своего обучения в Академии? Тогда не удивительно, что о вас ходят такие слухи.

– Какие такие? – напрягся Бернар.

Мой намек ему не понравился, но оскорбленное сиятельство меня сейчас тревожило намного меньше, чем желающее утешиться в моих объятиях.

– Я вам потом расскажу. Когда вы вернетесь на свое место, в герцогский дворец. А для этого мы должны сначала обыграть Эгре. Нас двое, вместе что-нибудь придумаем. Тем более вы уверены, что как маг сильнее противника.

Правда, я в этом уверена не была. С Анри станется притвориться более слабым, чтобы ввести в заблуждение противника. То есть с лорда Эгре, конечно, но сути это не меняет. Поэтому стоит исходить из того, что мой жених сильнее, чтобы потом не оказаться перед лицом неприятной неожиданности.

– Боюсь, если уничтожить куклу, Эгре не составит труда сделать новую. Артефакт не уничтожен.

– Артефакт сейчас у нас, – напомнила я. – Сразу не сделает. Потратит время хотя бы на обыск нашего дома. Что будет с вашей аурой?

– Таких тонкостей не знаю, – честно ответил Бернар. – Возможно, на время придет в норму. Но как мы его уничтожим?

– Это я у вас должна спрашивать, а не вы у меня, – парировала я. – Вы же маг. Должны знать, как такое уничтожать.

– Я к нему не смогу подобраться.

– Зато я смогу. На прошлом балу его не было, но, возможно, будет на будущем? И не надо говорить, что вы не хотите подвергать меня опасности. Поскольку как раз сейчас и подвергаете тем, что ничего не делаете.

Бернар, который как раз об этом хотел сказать, закрыл рот и уставился на меня с укором. Но тут, похоже, до него наконец дошло, что бездействие в нашем положении – прямая дорога к смерти, так как взгляд стал другим, более вдумчивым, что ли. А потом маркиз оживился:

– Можно попробовать одно зелье. Оно простое в изготовлении, но на такие создания должно действовать. Достаточно, чтобы несколько капель попало на оболочку.

Мы посмотрели на набор «Юный алхимик», который стоял на моем комоде и использовался, если у меня выдавалась свободная минутка. Нет, все же и от женихов бывает польза.

Глава 28

Забыть о предательстве сестры Бернар не мог. Он был мрачен, а его лицо время от времени искажала гримаса ярости. Даже на лорда Эгре он так не злился, хотя тот пытался его убить, а сестра лишь изменила мужу и могла не знать, что ее измена имела столь страшные последствия. Боюсь, окажись эта Коринна здесь, встреча закончилась бы крайне печально для нее. Если, конечно, проходила бы не в присутствии ее любовника. Не думаю, что он позволил бы нанести существенные повреждения своей «звездочке».

Злость на Анри, пытавшегося меня обмануть самым бессовестным образом, все росла. Мало того что ему для каких-то неприглядных целей понадобилась жертва, на роль которой он выбрал меня, так еще и захотелось, чтобы жертва легла на алтарь добровольно, с улыбкой на губах и любовью к мучителю в сердце. Возможно, этого требовал ритуал, для которого я ему нужна? Маги – личности не слишком щепетильные, а уж те, кто использует запрещенные методики, – и подавно.

И все же в глубине души, где-то очень глубоко, теплилась робкая надежда, что всему этому есть какое-то объяснение. Разве будет нормальный мужчина хранить письма от любимой женщины в папке и в сейфе? А вот если эти письма и не любовные вовсе, а какой-то хитрый способ передачи нужной информации, все сразу встает на свои места. Мысль эта постоянно ко мне приходила, но я так же постоянно ее отбрасывала: очень легко обмануть того, кто сам хочет обмануться, а я не просто хотела обмануться, я же сама и придумывала как.

Все же я отговорила Бернара начать делать зелье немедленно. И хоть мотивировала тем, что нужно все хорошенько обдумать, прежде чем браться за такое серьезное дело, сама постоянно думала, что Анри надоест сидеть в гостиной в компании Гастона и он поднимется сюда. Пусть это не слишком прилично, но он же все равно уже был в моей спальне, так что ничего нового не увидит. Разве что, как красиво расставлен присланный им набор юного алхимика?

Я прислушивалась, прислушивалась к шуму в коридоре, а потом мне это надоело, и я решила спуститься и сказать жениху, что он засиделся и ему тут никто не рад. Пусть отбывает домой и дописывает письмо своей Коринне! А то она, бедная, вся истосковалась в ожидании весточки от любимого. Зачахнет с тоски и печали, и прекрасный план, в котором она ключевая фигура, рассыплется, как карточный домик от дуновения ветра.

К моему возмущению, Анри в гостиной не было, зато сидел Гастон в компании моего папы и тоскливо вещал о своей печальной участи. На что папа отвечал гостю примерно в тех же выражениях, что я приготовила для лорда Эгре. Но Гастон воспринимал их не как сигнал покинуть наш дом, а как основание для нового потока жалоб. Ужинал он тоже у нас, с большим аппетитом ужинал, хотя и не забывал вставлять в свои пространные монологи что-то восторженное обо мне. И только обо мне. На «инору Маруа», которая спустилась к ужину, он если и обращал внимание, то только для того, чтобы ляпнуть очередную гадость.

Папа пытался вовлечь «компаньонку» в разговор, но не преуспел: по большей части «дама» и не слышала обращений к себе, полностью поглощенная размышлениями. Да уж, положение Бернара не из легких, не хотела бы я быть на его месте. Впрочем, я и на своем месте не хотела бы быть…

После ужина я сослалась на то, что у меня был очень тяжелый день, и пошла к себе. Гастон успел крикнуть вслед, что я лишаю его последней радости в жизни своим уходом, но и только. Эх, не стоило забирать у папы его расписку в проигрыше. Заявила бы тогда, чтобы не появлялся, пока не расплатится, глядишь, лишилась бы счастья лицезреть такое каждый день. Да у меня аппетит портится от одного его вида! В конце концов, Анри, если уж удрал безо всяких объяснений, мог бы и родственника с собой захватить.

Хотелось лечь и расплакаться, но вместо этого пришлось ассистировать Бернару, который тоже не стал засиживаться в компании папы, в последнее время чересчур навязчиво пытающегося добиться расположения «компаньонки».

Бернар явно злился, но злость ему не мешала работать: движения были точны и аккуратны, от приготовления зелья он не отвлекался ни на меня, ни на посторонние разговоры, лишь бросал отрывистыми приказами, что ему нужно подать. Такой он мне нравился намного больше, чем страдающий от близящейся неминуемой смерти. Теперь я верила, что из него в будущем получится что-нибудь приличное. Если, конечно, нам удастся выбраться живыми из этой заварушки…

Маркиз отставил колбу со странной перламутрово-переливающейся тягучей субстанцией и довольно сказал:

– Получается идеально. Мой преподаватель алхимии был бы доволен.

– Надеюсь, это был бы не первый случай его довольства? – не удержалась я, уж слишком хотелось на ком-то сорваться. – А то до сего дня у меня не было возможности убедиться в ваших магических талантах. Морок не в счет, его и артефактом поддерживать можно.

– А у меня не было возможности вам их показать, – усмехнулся Бернар. – Крыса тоже не в счет. Одна крыса – это так, развлечение для детей. Вот если бы стая… Хотите, соберу здесь всех из вашего дома?

Я сразу вспомнила его предложение с пауками и решила больше не портить отношения со столь разносторонне развитым магом.

– Спасибо, поверю вам на слово, – предупредительно сказала я. – Мне в комнате столько крыс не нужно. Вот когда к себе уйдете – хоть крыс, хоть пауков. Главное, чтобы они все у вас поместились и не вываливались сюда. Вы с зельем закончили?

И выразительно посмотрела на дверь между нашими комнатами. Нужно было предложить перенести все к себе и там алхимичить.

– Нет, – расстроил он меня, – но оно должно отстояться и расслоиться, только тогда можно продолжить. Да и не хватает нам кое-чего специфического, нужно съездить в город и купить.

Я сразу вспомнила, что покупать придется на мои деньги, и затосковала: их у меня не так много, а у папы на алхимические опыты просить бесполезно, он и без этого почти согласился с Мартой, что набор алхимика нужно запаковать и вернуть жениху или хотя бы на чердак отправить.

– А без покупки обойтись нельзя? – сразу спросила я. – Видите ли, Бернар… Во-первых, я боюсь, что у меня не хватит денег. Во-вторых, боюсь, такая покупка привлечет внимание тех, кто за нами наблюдает. А в-третьих, боюсь, что у нас опять ничего не получится. Правда, в этот раз дело придется иметь с «куклой», и сущность в ней не столь искушенная, как глава герцогской безопасности, но кто знает, что в запасе у лорда Эгре?

– Ингредиент недорогой и часто используемый, а вот с наблюдением – да, здесь могут возникнуть подозрения. – Он ненадолго задумался и просиял: – Можно купить книгу «Занимательная алхимия», почитать ее где-нибудь в парке, а потом купить по списку не только нужное, но и еще что-то. И маскировка, и вам развлечение. Смотрю, в наборе уже мало чего осталось.

– Да сколько там было, в наборе-то? – отмахнулась я. – Все они рассчитаны на то, что будут докупать. В их буклетике расписаны опыты, на которые нет то одного, то другого, представляете? Безобразие…

– Значит, завтра едем? – довольно сказал Бернар и, не успела я порадоваться, что он наконец уйдет, добавил: – А сейчас я еще две заготовки сделаю, лично для Эгре.

– Думаете, мое зелье он заметил, а ваше выпьет и не поморщится? Не надо недооценивать Анри! – оскорбилась я.

– Там один хитрый момент, его артефакты не засчитают добавку как что-то опасное, – отмахнулся Бернар. – Сначала нужно добавить первое зелье, а в другое блюдо – второе, смешиваются они только в желудке, и вот тогда…

Бернар мечтательно заулыбался, а я забеспокоилась.

– Что тогда? Нас не обвинят в попытке отравления?

– Почему попытке? – продолжил меня пугать Бернар. – Все, за что я берусь, делаю качественно.

– Я против, – резко ответила я. – Сами же говорили, что после смерти лорда Эгре вселенец станет неуправляемым. Это раз. А два… Если хотите травить, травите не в нашем доме.

И потом, мое сердце жаждало мести, а не смерти Анри. Если он умрет, не успев пожалеть о том, что сделал, я так и буду чувствовать себя проигравшей. Нет, хотя бы одну партию я должна выиграть. И только так.

– Не волнуйтесь, не умрет. Некоторое время ему будет не до нас, в связи с… – загадочно ответил Бернар, лицо его озарилось хитрой улыбочкой, и он продолжил, с трудом сдерживая смех: – Вот увидите, Шанталь, что будет. Вам непременно понравится. Вы пожалеете, что я не вспомнил про это раньше. Враг, над которым смеются, уже не столь страшен. А смеяться будем не только мы.

– Да что случится-то?

Все эти намеки мне не нравились. Почему-то казалось, что задуманное Бернаром ставит под угрозу и его легенду, и наше будущее. Смеяться не хотелось, хотелось определенности. Но маркиз так и не рассказал, хотя все время, что он провел у моего комода, с его лица не сползала злорадная усмешка. Положительно, Анри не ждало ничего хорошего.

Я попыталась зайти с другой стороны.

– Бернар, а это зелье вас не выдаст? Вы же сами говорили, что по отпечатку магии можно узнать мага. Мне бы не хотелось, чтобы вас с легкостью после этого вычислили. Не так уж много живет в нашем доме…

– Шанталь, не волнуйтесь, не вычислят.

Бернар гордо подбоченился и добавил две капли какого-то красного раствора. Жидкость в колбе вспенилась и позеленела. Она побулькивала, хоть и не стояла на спиртовке, серебристые пузырьки образовывались на дне колбы и взлетали вверх веселыми группами и поодиночке. Смотреть на это оказалось увлекательно, но не настолько, чтобы я забыла, что сейчас делает Бернар.

– Я в этом не уверена.

– Напрасно. В конце концов, кто из нас маг? – подмигнул мне Бернар и прокрутил колбу на столе.

– Вы маг, – согласилась я, – но безответственный.

– С чего это вы взяли, Шанталь? Да меня старшим в группе по практике назначали, а это о многом говорит.

– Группа была из одного человека? – ехидно спросила я. – Тогда очень может быть.

После этого Бернар окончательно на меня обиделся и перестал разговаривать, но, к сожалению, не перестал возиться с колбами и реагентами. Лезть ему под руку я не решилась: перепутает чего и получит не то, что собирался.

Закончил он быстро, после чего забрал два готовых зелья против Анри, которые я уже втайне решила вылить потихоньку и заменить на обычную воду, и ушел к себе, оставив мне колбу с отстаивающимся зельем против «куклы» и кучу грязной лабораторной посуды. На мой возмущенный стук в дверь между нашими комнатами он никак не отреагировал.

Пришлось все перемыть самой, после чего обиделась уже я. Настолько, что забыла, что собиралась поплакать из-за вероломства Анри, и вспомнила об этом лишь следующим утром. Плакать уже не хотелось, но вот план Бернара, пусть я о нем и не знала, стал выглядеть намного привлекательней. Если я вволю посмеюсь над Анри, возможно, мне уже не захочется ему ничего прощать. Тот, кто смешон, не вызывает симпатии. И желания убить тоже не вызывает.

За завтраком «инора Маруа» холодно напомнила, что мы собирались в город за необходимыми покупками. Я столь же холодно ответила, что до свадьбы времени много, съездим как-нибудь потом, ничего срочного нет.

– Шанталь, это вам только кажется, что времени полно, – с нажимом сказала «гувернантка». – На самом деле его нет совсем. Поэтому я и предлагаю поехать сразу после завтрака.

– Мне не хочется никуда с вами ехать. Я на вас очень обижена, Клодетт.

– Вы? На меня? Это после того, как вы же меня и оскорбили? – взвилась «инора Маруа».

– Шанталь, – укоризненно сказал папа, – мне кажется, по отношению к Клодетт ты позволяешь себе некоторые вольности. Недопустимые вольности, я бы сказал. Клодетт, прошу прощения за поведение дочери и могу съездить с вами, если уж Шанталь так безобразно себя ведет. Ради вас я готов отложить все свои дела.

Хмуро посмотрела на него не только «инора Маруа», но и я. У меня так мнение было полностью противоположное. Видел бы папа, как эта наглая особа лезла ко мне с поцелуями. Не инора Маруа, конечно, а Бернар, но сейчас под личиной иноры находился именно он.

– Не знаю, чем уж я вас так обидела, Шанталь, – внезапно сказала «гувернантка», – но прошу прощения. Надеюсь, этого достаточно, чтобы закрыть этот вопрос и больше к нему не возвращаться?

Мне хотелось немного покапризничать и ответить «нет», но у нас действительно было дело, которое не требовало отлагательства.

– Хорошо, Клодетт, – кивнула я, – давайте забудем вчерашнее. – А потом добавила так тихо, чтобы слышал только Бернар: – Но если вы еще раз за собой не уберете посуду, то я не знаю, что с вами сделаю. Одними извинениями не отделаетесь.

«Инора Маруа» смущенно потупилась. Наверное, не я первая требовала убрать рабочее место. И если он забывал про это в Академии, то моя версия о количестве персон в студенческой группе на практике выглядит очень правдоподобно.

Глава 29

В городе мы не стали тратить время на походы по модным лавкам для отвлечения наблюдающих, так как решили, что покупки книги по алхимии достаточно, чтобы объяснить интерес к тем ингредиентам, которых нет в наборе юного алхимика.

По дороге к книжному магазину «инора Маруа» неожиданно спросила:

– Шанталь, а нельзя ли как-нибудь оградить меня от вашего отца? Поначалу его ухаживания казались забавными, но теперь он словами не ограничивается. Ему было уже несколько раз отказано, но он считает это проявлением кокетства и постоянно пытается прижать меня в коридоре. А с виду такой приличный инор!

Бернар горел праведным возмущением сразу за всех особей женского пола, подвергнувшихся мужским домогательствам, но я не впечатлилась его страданиями, напротив, оскорбилась за папу:

– И вы производите приличное впечатление, что не мешает вам лезть ко мне с поцелуями, хотя я тоже вам отказала.

– Но это же совсем другое! – возмутилась «инора Маруа».

– Совсем другое, потому что в одном случае пристают к вам, а в другом вы? – ехидно уточнила я. – Ситуации-то одинаковые: мужчина пристает к нравящейся ему женщине, невзирая на то, что ей это не нравится.

– Но я же не женщина!

– Но папа этого не знает. С виду вы очень привлекательная особа, поэтому желание за вами по-ухаживать вполне понятно. И… Осмелюсь спросить, Бернар, если бы вы были женщиной, вам бы подобное поведение кавалера понравилось? Когда не то что без разрешения, но и вашего желания лезут с поцелуями, это, знаете ли, не слишком приятно. Особенно если учесть, что вы намного сильнее меня.

«Инора Маруа» остановилась и пораженно посмотрела.

– Но я же не в таком виде к вам лезу, как сейчас. Неужели вам действительно неприятно?

– Действительно, – ответила я и тут же попыталась смягчить свои слова, увидев, как вытянулось лицо «моей собеседницы»: – Бернар, мы же с вами союзники, а все эти попытки скрепить союз таким странным образом…

Я сделала паузу, намекая, что без подобных скреп уж я-то точно обойдусь.

Бернар обиженно посопел, что в его нынешнем обличье смотрелось очень забавно, но промолчал. Молчал он всю дорогу до магазина, что-то сосредоточенно обдумывая. И вот эта сосредоточенность меня немного пугала. Надеюсь, он не предложит немедленный поход в Храм, уж слишком странно смотрелись бы две особы в платьях, требующие сочетать их законным браком. Боюсь, нас бы не поняли и вызвали целителей.

Но маркиз ничего такого говорить не стал, наверное, в его представлении для полноценных скреп общей постели предостаточно, и жениться он наверняка собирался исходя из нужд герцогства, а не собственных. Что ж, единственное, чего я от него хотела, – чтобы он разрушил этот проклятый артефакт и освободил комнату в нашем доме, пусть даже после этого туда заселится настоящая инора Маруа. Теперь я и на это согласна. Все меньшее зло, чем навязанная помолвка и лезущий в окна Гастон.

Книг мы купили не одну, а две, и первая же, которую я начала читать в ближайшем сквере, оказалась столь интересной, что я вспомнила, что покупали ее для отвода глаз, лишь тогда, когда «инора Маруа» довольно невежливо, хоть и не слишком заметно для окружающих, ткнула меня в бок и прошептала:

– Да что вы там такого интересного увидели, Шанталь? Нам всего-то нужно сделать вид, что нашли нечто новенькое, и выписать ингредиенты, которые я прекрасно помню. Не надо слишком усердствовать, это все лишнее время, а нам еще продумать нужно, как незаметнее облить это создание. Не так-то это просто, на самом деле. Не хочу, чтобы вы пострадали, если ничего не выйдет.

– Пару страниц, а? – я просительно посмотрела на «компаньонку». – Все равно до бала времени много, обдумать успеем.

– Шанталь, дело должно быть на первом месте. Развлечения – потом. Вы же сами так недавно говорили. Давайте записывайте.

Я достала припасенный листок бумаги, но записывать не хотелось, поэтому я протянула его Бернару. Все же алхимию я пока знала не слишком хорошо и не была уверена в правильности написания сложных названий.

Карандаш Бернара запорхал по листу, и я поняла, что писать придется все-таки мне: почерк-то его оставался мужским, твердым, уверенным, ничуть не похожим на те завитушечные записочки, что приходили нам от соседок по поместью. Пришлось отобрать у него карандаш и бумагу, от которой я сразу оторвала полоску сверху, с образцом неподходящего почерка.

– В чем дело? – удивилась «компаньонка».

– В почерке иноры Маруа, – пояснила я. – Вы уверены, что этот листок не попадет в ненужные руки?

– Я обычно зачитываю.

– Уверены, что инора, без ошибки зачитывающая столь сложные слова, не вызовет подозрения? Или вы точно знаете, что инора Маруа увлекается алхимией?

«Компаньонка» посмотрела с уважением:

– Пожалуй, лучше отдать приказчику записи. Вы правы, Шанталь.

От осознания правоты мне не стало легче, поскольку Бернару приходилось некоторые слова диктовать по буквам, очень уж странные и зубодробительные они оказались. И все же вместе мы справились с этим нелегким делом. Список получился солидным, но и к нему я дописала пару строчек ингредиентов из тех рецептов, что уже вычитала и решила испробовать. Нужно же и мне хоть как-то развлекаться, не все же читать чужие любовные письма?

До лавки, торгующей алхимическими товарами, мы пошли через центральную площадь, размеренно, как и полагается благовоспитанным инорам, одна из которых внезапно сказала с едва сдерживаемой злостью в голосе:

– А вот в этом здании, Шанталь, почти наверняка сейчас сидит ваш жених.

– Оу.

Я остановилась и пристально посмотрела на солидный особнячок с не менее солидной вывеской. Там находится рабочее место Анри. Кабинет. А в кабинете есть сейф. А в сейфе папки с любовными письмами. То есть с делом против моего отца. И возможно, именно там меня ждет недостающий кристалл.

– Что с вами, Шанталь?

– Внезапно подумала, что вчера очень сильно обидела Анри, – пояснила я. – Нельзя же ставить ему в вину то, что случилось до нашей с ним встречи, которая перевернула буквально все, понимаете, Клодетт? – Но поскольку «Клодетт» ничего не понимала и выглядела пораженной моими словами, пришлось пояснить: – Это «легенда», повод, чтобы прийти к жениху на работу. Там его нужно как-то отвлечь и осмотреть сейф. Другой возможности может не представиться. Последствия уничтожения куклы неясны, кристалла у нас нет, а время-то идет…

«Инора Маруа» посмотрела на здание, потом – на меня, потом опять на здание и опять – на меня. Итог размышления «ей» не понравился, поскольку она скривилась в гримаске, уже для меня привычной.

– Не думаю, что разумно идти к Эгре на работу, – заметил Бернар. – Там на входе проверка с такими артефактами, что мой морок может не выдержать.

– Я могу сходить одна, так легче усыпить его внимание.

– Одну вас отпускать нельзя. Там в кабинете Эгре такой опасный диван…

«Инора Маруа» недовольно хмыкнула и скривилась, полностью выходя из роли благовоспитанной женщины средних лет.

– И что в нем такого опасного? – невольно заинтересовалась я. – Это какой-то артефакт?

– Почему артефакт? Обычный диван. Большой, удобный.

«Компаньонка» опять скривилась, словно от мысли, что у врага есть что-то большое и удобное, у нее начинали болеть зубы. Но меня сильнее пугала неопределенность, чем какой-то там, пусть даже удобный, диван в кабинете жениха. До сих пор мебель приводила меня в ужас только в том случае, если была очень грязная. Уверена, у Анри в кабинете убирают хорошо.

– Не знаю, чем уж он вам так не нравится, но обещаю им не пользоваться. У него кроме дивана наверняка есть и что-то другое, на что можно сесть.

«Инора Маруа» неопределенно хмыкнула и сказала:

– И все же одну вас я не отпущу. Этот Эгре – тот еще прохвост, если сумел обвести вокруг пальца не только меня, но и моего отца. Я не могу отдать вас ему на заклание, особенно после того случая под дубом…

Похоже, не слишком он мне доверяет после упомянутого случая. И это он еще не знает, что у сейфа Эгре случился рецидив. И хорошо, что не знает, а то я и сама себе не доверяю. Но с Бернаром попасть внутрь не получится, поскольку я уверена: на работе моего жениха маги с таким артефактами, перед которыми морок Бернара не устоит. Если уж Бернар сам засомневался, что сможет пройти, значит, не пройдет точно.

– Да что мне там грозит? – успокаивающе сказала я. – Разве только чай попьем в знак примирения. А вот вас могут задержать на входе, и тогда все пойдет прахом.

– Шанталь, мне не нравится, что вы останетесь наедине с Эгре.

Но говорила «инора Маруа» не столь уверенно, как раньше. До того как «она» признает мою правоту, осталось совсем немного.

– Да он же на работе. К нему наверняка постоянно кто-нибудь ломится. На это и рассчитываю. И тогда он опять оставит меня у открытого сейфа. Есть здесь поблизости приличная кондитерская? Не могу же я идти мириться с пустыми руками.

Под напором моих доводов Бернар сдался, и мы договорились, что он закупается в алхимической лавке, а потом ждет меня в той самой кондитерской, где я приобрела небольшую коробку конфет для жениха. Или я жду. Это уж как получится, поскольку предсказать, кто из нас управится скорее, нельзя. Я допускала, что к Анри меня не пустят: все же невеста – это не жена, да и на работе ей делать нечего. Но Бернару про свои опасения говорить не стала.

К заветной двери я подходила, пытаясь выглядеть настолько уверенной, насколько это возможно. Остановили меня сразу же, как вошла.

– Вы к кому? – довольно невежливо спросил дежурный маг.

Был он не один: чуть поодаль стояли еще двое, и никто из них не скрывал непонятные артефакты, направленные на меня. То ли меня исследовали на предмет чего-то незаконного, то ли запугивали… Если второе, у них это точно получилось.

– К лорду Эгре, – надменно ответила я.

– У нас нет отметок, что к нему кто-то должен подойти, – и не подумал пропустить меня маг. – Записывайтесь на прием, но должен сразу предупредить, что принять он вас сможет не скоро.

– Я должна записываться, чтобы попасть к жениху?

– К жениху?

Проверяющий маг недоверчиво посмотрел и переглянулся с коллегами. Те тоже не спешили верить. И пропускать не спешили.

– Лорд Эгре – очень занятая персона, – вкрадчиво сказал маг. – Инорита, вы уверены, что хотите ему помешать? Может, лучше отложить вашу встречу на более позднее время? Вы же пришли сюда безо всякой договоренности с ним?

Что ж, если не хотят пропускать, всегда можно использовать прием, который себя уже хорошо зарекомендовал.

– Хотела бы я знать, инор, чем таким занят мой жених, если вы не желаете, чтобы я к нему прошла? Мне в голову закрадываются самые страшные подозрения.

Я подпустила в голос истеричных ноток и сделала вид, что собираюсь рыдать. Маги опять переглянулись. Я – персона неизвестная, как ко мне относиться, они пока не знали. Устрою здесь скандал, если меня не пустят – а вдруг им же потом и попадет?

– Спрошу у лорда Эгре, не согласится ли он принять вас сейчас, – наконец решился один из охраны.

Уверенности в том, что Анри жаждет меня видеть, не было, поэтому предложенный вариант меня не устраивал никоим образом. Нет уж, если противник почти сдался, добиться полной капитуляции не так сложно. К тому же теперь мне и самой казалось, что в кабинете Анри может сидеть какая-нибудь… если не Коринна, то что-то на нее очень похожее. Нет уж, пока не увижу собственными глазами, не успокоюсь.

– Вы пойдете к нему, а меня оставите здесь? – возмутилась я. – Чтобы он успел спрятать ее?

– Кого? – вытаращились они на меня.

– Ту, из-за которой вы меня не хотите пускать к Анри, – ответила я.

Уверенность, что там кто-то есть, все росла. Не мог же Анри приказать не пускать невесту к себе. А если мог, то только в определенном случае – когда занят. А занят он понятно с кем. Нет, они так просто от меня не отделаются. Я хочу видеть жениха, и немедленно!

– Шанталь, вы здесь?

Голос моего жениха заставил троицу магов облегченно вздохнуть, но не меня, поскольку я почувствовала, что очень близка к провалу своей миссии.

– Анри, я к вам пришла, а меня не пускают, поэтому я начинаю подозревать самое плохое.

– Самое плохое – это что? – усмехнулся он.

– Самое плохое, – повторила я. – Но вы же покажете мне свой кабинет, Анри? И все мои подозрения рассеются.

– Хотел бы я знать, Шанталь, почему ваши подозрения вызывают исключительно мои кабинеты.

Я смущенно улыбнулась и протянула жениху коробочку конфет. Конфеты – это очень веский довод, чтобы меня принять. Я бы точно не устояла…

Глава 30

Анри не торопился брать коробку и приглашать меня к своему сейфу. Напротив, молчал и смотрел со странной улыбкой, которую я разгадать не могла. Попасть к нему в кабинет было необходимо, поэтому я взяла инициативу в свои руки, улыбнулась и просительно сказала:

– Анри, я так соскучилась и так хочу увидеть, где вы работаете…

– Вчера… – начал было он.

Но продолжить не смог, поскольку я быстро взяла его под руку и прошептала:

– Не будем же мы говорить на такую деликатную тему при посторонних, Анри?

Посторонние против подобного разговора не возражали: не желавший меня пускать маг придвинулся поближе и выказывал явную заинтересованность. Говорят, только женщины охочи до сплетен? Вот оно, зримое подтверждение обратного.

Я стрельнула глазами на охрану, намекая жениху, что нас слушают. Он лишь усмехнулся, говорить охране ничего не стал, а вот мне сказал:

– Что ж, Шанталь, давайте поговорим без посторонних. Заодно вы сможете увидеть мой кабинет, в котором, как ни странно, никого сейчас нет.

Конфеты он так и не взял, хотя Бернар утверждал, что Анри такие любит. Пришлось признать, что либо любит недостаточно, либо что-то занимает его сейчас много больше, чем коробка конфет. Возможно, конечно, дело в том, что была она слишком маленькой? Только мне попробовать… Но купить большую я не могла: мои личные деньги таяли с катастрофической скоростью, и браться новым неоткуда. Разве что заняться приготовлением запрещенных зелий под прикрытием герцога? Да и это не раньше, чем Бернар вернется на свое законное место, и в случае, если это обрадует его отца, в чем я не уверена. Поведение герцога оставалось загадкой: он не мог не замечать, что с наследником что-то неладно, но не проявлял ни малейшего беспокойства. Впрочем, возможно, я его слишком мало видела и совсем не знаю. И все же странно это.

– Шанталь, так что привело вас ко мне на работу?

Анри положил свою свободную руку на мою, ту, которая лежала на сгибе его локтя, а я обнаружила, что мы уже дошли туда, куда я стремилась: до кабинета жениха. Отвечать я не торопилась, зато с интересом огляделась. Диван здесь действительно стоял, казался довольно комфортным и ничуть не выглядел подозрительным. Интересно, что такого знает об этом диване Бернар? Для посетителей был стул, на вид не слишком удобный, в отличие от кресла хозяина кабинета. Вот в нем бы я с удовольствием посидела. Наверняка оно хранит тепло и запах Анри, близость которого сейчас меня ужасно беспокоила. И еще то, что в кабинете мы были только вдвоем. Я бы не отказалась от кого-нибудь третьего, хотя бы на время, необходимое, чтобы собраться с мыслями.

– Шанта-аль, – протянул Анри и чуть сжал мою руку, напоминая о себе.

Руку я отдернула, но и от дивана отвлеклась. Отошла чуть назад, чтобы не стоять так близко к жениху.

– Анри, – торжественно начала я, – мне так неудобно за вчерашнее. Вы отнеслись ко мне с таким доверием, а я зачем-то полезла в ваши бумаги, да еще и письма начала читать. Это так некрасиво с моей стороны. Так отвратительно.

Жених не проникся. Его губы насмешливо дернулись, пытаясь сложиться в улыбку, пришлось вдохновенно продолжить:

– Но ведь если у вас с ней что-то и было, это было до того, как вы встретили меня, правда?

– Правда, – все же улыбнулся Анри.

Теперь мне показалось, что он сдерживает смех. Но я сделала вид, что ничего такого не замечаю, и оживленно сказала:

– Вот. Тогда это не считается. А если вы сядете и при мне напишете, что порываете с ней всякие отношения, так как вступаете в брак, то я вас прощу.

– То есть неудобно за вчерашнее вам, а просить прощения должен я? – уточнил Анри.

Действительно, как-то странно получается. Но не отступать же?

– Одно другому не противоречит, – твердо ответила я. – Я не должна была лезть в ваши письма, а вы не должны были заводить интрижки с замужними дамами. И ее это тоже не красит.

Я помрачнела. И чего этой Коринне не живется со своим мужем? Непременно нужно еще кого-то захапать. И можно подумать, она к Анри будет ходить, когда его арестуют. Но тут мне пришло в голову, что заключение продлится недолго и закончится весьма печально для Анри: наш монарх с подобными преступниками не церемонился и всегда подписывал приговор, в котором значилась смертная казнь.

Но вдруг… вдруг Анри не так уж и виноват, а просто пошел на поводу у этой беспринципной особы? Тогда в деле непременно найдутся смягчающие обстоятельства. С другой стороны, к герцогской дочери наверняка отнесутся снисходительно и постараются по возможности обелить, а вот Анри обвинят во всех смертных грехах. Но если он виноват, то и должен быть наказан.

Верить в виновность Анри не хотелось. Всегда оставалась вероятность, что Бернар что-то неправильно понял. Маленькая, совсем крошечная.

Брать бумагу и писать письмо Коринне Анри не торопился, что меня не порадовало. Все говорило о том, что пойти навстречу он не хочет, что она для него дороже меня, и это было ужасно. Желание уйти стало очень сильным, почти таким же, как обида на жениха. Удерживало только то, что сюда я приходила не мириться, а получить доступ к сейфу. Вот он, стоит за письменным столом Анри и сияет ворохом защитных заклинаний.

– Давайте хоть чай попьем, Анри, – я проглотила рвущиеся слезы и постаралась улыбнуться, – не зря же я принесла конфеты.

– Эх, Шанталь, – неожиданно вздохнул Анри, – вы как неучтенный фактор в тщательно спланированной операции – появились и все спутали.

– Я вам в чем-то помешала? – уточнила я. – Разрушила какую-то комбинацию? Но как?

Впрочем, я не надеялась, что он начнет сразу признаваться мне в своих злодеяниях. Но его вздох и слова были почти признанием. Или нет? А если да, то в чем?

– Скорее, создали новую, – уклончиво ответил жених. – И нельзя сказать, что мне не нравится этот вариант. Пожалуй, он много интереснее исходного. Во всяком случае, для меня.

Он сделал пару шагов, показалось – ко мне. Но нет, открыл дверь кабинета и что-то отрывисто бросил. Секретарше? Ну конечно, у него должна быть секретарша, которая сейчас и приготовит чай. Странно, что я не заметила, как она выглядит.

Я посмотрела на диван, около которого стоял низкий столик, такой удобный для чаепития. Но диван после слов Бернара мне самой казался подозрительным, поэтому я положила коробку на письменный стол Анри, сама села на стул для посетителей и принялась гипнотизировать сейф, в надежде, что тот сам сейчас откроется и явит мне свои внутренности во всей красе нужных кристаллов. Точнее, одного нужного. Я забеспокоилась. Если кристаллов будет несколько, как я смогу выявить тот самый? У Бернара я это не выяснила, а зря.

– Смотрю, Шанталь, мой сейф привлекает вас намного больше, чем я, – заметил жених.

– Никак не могу забыть про папку с заявлениями на папу, – доверительно сказала я. – Вот если бы вы ее мне отдали, то у меня и причин бы не было на сейф смотреть. А только на вас.

Я совсем не рассчитывала на то, что Анри шагнет к сейфу, снимет защиту и достанет так хорошо запомнившуюся мне папочку. Но это не помешало подойти поближе и заглянуть внутрь. Кроме бумаг, в сейфе ничего не было, даже коробочек с артефактами, что довольно странно. В фамильном сейфе в основном лежали артефакты и драгоценности.

– У вас здесь только бумаги… – не удержалась я от разочарованного возгласа.

– Разумеется, – ответил Анри. – А что у меня здесь должно быть?

– Не знаю. Какие-нибудь особо ценные улики или артефакты для работы.

– Все нужные артефакты при мне, редко используемые – в семейном сейфе. А ценные улики и уникальные артефакты хранятся в особом сейфе с дополнительной защитой.

– Еще один сейф?

Богиня, зачем ему так много сейфов? Хранил бы все в одном, насколько проще была моя задача. Да и самому ему неудобно: поди упомни, где что лежит.

– Уверяю вас, Шанталь, в том сейфе точно нет ничего для вас интересного, – рассмеялся Анри. – Там я любовницу тоже не прячу, поверьте.

Он протянул папку, я ее раскрыла, чтобы убедиться – да, это она, та самая, в которой компромат на папу. Компромата оказалось неожиданно много, поэтому появилась надежда, что никто не будет восстанавливать такую кучу бумаг. Папку я захлопнула и прижала к себе.

– И не стыдно вам таким заниматься? – попеняла я Анри, намекая на подлог.

– Пришлось, – неопределенно ответил он. – Уничтожить ее здесь? Или отвезете папе?

– Папе, – ответила я. – Пусть порадуется. А то он совсем загрустил в последнее время: от игры пришлось отказаться, а инора Маруа не принимает его ухаживаний.

– Не принимает? Экая она жестокая.

Анри расхохотался, непонятно над чем. Показались ли ему смешными ухаживания моего отца или дело в другом? В том, что он знал или догадывался, кто скрывается под видом иноры? Поэтому я сразу перешла в наступление.

– Не вижу ничего смешного. Неужели вы думаете, что если женщина когда-либо была вам… близка, то она не может найти свое счастье с другим? Мой отец не так уж и плох.

Во мне говорила не только обида за папу, но и оскорбление за себя саму. Как ни крути, я знала уже о двух романах жениха: с инорой Маруа и сестрой Бернара. А сколько тех, о которых я никогда не узнаю? И тем ужаснее было то, что меня тянуло к Анри, как глупую бабочку к огню: хорошо, если только крылышки опалит, а не сгорит полностью. Второе даже вероятнее с учетом тех планов Анри, о которых мы догадывались.

– Шанталь, я уже говорил вам, что слухи, связывающие меня и инору Маруа, не имеют под собой оснований.

– Да, конечно, – едко сказала я. – И то письмо, что случайно попалось мне на глаза в вашем сейфе, вовсе не любовное, а хорошо продуманная шифровка от агента, да?

– Вы мне подали замечательную идею, дорогая.

Анри опять рассмеялся, этим самым немало меня разозлив. Кристалла я не видела, папка с нужным делом была у меня в руках, так что в кабинете жениха меня больше ничего не держало. Я развернулась и пошла к выходу, но успела сделать лишь несколько шагов. Внезапно Анри оказался прямо передо мной, обнял и сказал почти нежно:

– Шанталь, вы пришли мириться или ругаться?

Я выставила перед собой папку и возмущенно сказала:

– Вы надо мной издеваетесь. Как я могу с вами мириться, скажите на милость?

– А вы хотели?

– А зачем я, по-вашему, сюда пришла?

– Хорошо, давайте мириться, – неожиданно сказал Анри и вытащил у меня из рук папку. – Потом заберете, а сейчас она нам только помешает.

Папино дело небрежно полетело на низкий столик перед диваном, при взгляде на который я сразу вспомнила слова Бернара и запаниковала. Не зря же сообщник меня предупреждал? Нет, наверное, это все-таки артефакт, только так хорошо замаскированный, что это не смогла понять не только я, но и Бернар.

– Что вы собираетесь делать?

– Мириться, – нахально заявил Анри. – Извините, Шанталь, но вы пришли сами, и я честно пытался удержаться от соблазна какое-то время.

И это были последние слова, которые он сказал перед тем, как меня поцеловал, а у меня не хватило ни сил, ни желания противостоять. Да и зачем? Сколько их, этих поцелуев, осталось до того дня, как Анри решит, что я свою роль уже отыграла? Или до того дня, когда нам с Бернаром удастся сорвать личину добропорядочности с главы герцогской безопасности? Совсем мало, если они вообще будут.

Но сейчас думать об этом не хотелось, да и не только об этом. Хотелось целоваться вот так, страстно, забыв обо всем, не беспокоясь о приличиях и об опасности. Пожалуй, мысль, что целуюсь я с врагом, не отрезвляла, напротив, сильнее туманила голову, будоражила кровь и разжигала азарт. Пусть я не знаю правил игры, но я страстно хочу выиграть.

Стук в дверь прозвучал как гром с ясного неба. Я отпрыгнула от Анри и попыталась прийти в себя. Сумасшествие какое-то. Знаю, что он меня лишь использует, и ничего не могу с этим поделать. Может, это как раз влияние дивана, о котором меня предупреждал Бернар? Я оправила платье, которое волшебным образом начало сползать, и сделала вид, что ничего такого не было.

– Войдите, – недовольно сказал Анри.

Секретарша вкатила сервировочный столик, и я поняла, что нужно отсюда бежать, пока открыта дверь и голова хоть немного соображает.

– Анри, пожалуй, я пойду, не буду вас больше отвлекать, – торопливо заговорила я, подхватила папку и, осторожно обходя жениха по дуге, направилась к двери. – У вас работа, а из-за меня вы не сделаете что-то важное. До свидания.

И выскочила за дверь, не став слушать, что он там говорит. Я бы и уши заткнула, чтобы ни словечка не услышать и не найти предлога остаться. Нет, правильно говорили монахини: мужчины – коварные создания, которым мы мало что можем противопоставить.

Глава 31

Работу Анри я покинула быстро, простучав каблучками по лестнице с такой скоростью, что это смело можно назвать телепортацией. Перед выходом чуть задержалась, пытаясь показаться как можно более независимой.

– Инорита, – доверительно склонился ко мне охранник, – у вас помада размазалась. Поправьте, прежде чем на улицу выходить.

И подсунул зеркальце, в котором я долго ничего не могла разглядеть на своем разом вспыхнувшем лице. И не потому, что ничего не было видно, а потому что не могла заставить себя всмотреться. Понимающие улыбки охраны спокойствия не добавляли. К слову, помада не так уж сильно размазалась, поскольку размазываться там было нечему: так, небольшое пятнышко справа осталось. Все остальное, полагаю, переместилось на Анри. Но ему пусть секретарша подсказывает. Сами губы, яркие и немного припухшие, привлекали к себе внимания много больше. Да уж, не понять, чем мы занимались в кабинете Анри, мог только абсолютно слепой инор, а таких здесь не держали.

– Спасибо, – нашла я в себе силы выдавить.

– Не за что, – усмехнулся маг. – Как вы быстро переговорили с женихом. Но, видно, содержательно.

Не знаю, на что он намекал: на размазавшуюся помаду или на папку, которую я зажала под мышкой, пока себя рассматривала, но его слова смутили меня еще сильнее. К тому же мне послышался голос Анри. Так что я торопливо стерла носовым платочком следы преступления, попрощалась и выскочила на улицу: второго разговора с женихом за сегодня я не переживу, даже если вдруг ему придет в голову показать тот самый сейф для особо ценных предметов. Тем более я сильно сомневалась, что искомый кристалл в нем.

Успокоилась я лишь в кондитерской, и то только потому, что у меня оказалось достаточно времени: Бернара не было, зато был чай с мятой и мелиссой, на второй чашке которого я нашла в себе силы украдкой мазнуть по губам помадой, чтобы убрать наконец поцелуй Анри, казалось, навечно запечатлевшийся на моих губах. Я его чувствовала, хотя времени прошло уже столько, что и забыть можно.

– Как успехи? – Довольная «инора Маруа» плюхнулась на стул, словно «ей» было лет пять и росла «она» не в герцогском дворце, а в трущобах. – Счастьем после встречи с женихом от вас не веет, следовательно, сейф открыть не получилось.

– Получилось, – неохотно ответила я. – Но кристалла там нет.

– Точно нет? Может, времени осмотреть не хватило?

– Там одни бумаги. Ни камней, ни артефактов, ничего. Зато Анри отдал папку с заявлениями на папу.

– Думаете, там все? – с сомнением спросил Бернар. – Не похож Эгре на того, кто не подстрахуется.

– Может, и все. Сами понимаете, наделать новых ему не составит труда. – Я вздохнула. Верить в это не хотелось, но факты – упрямая вещь: человек, пошедший на подлог однажды, сделает это и второй раз. – Анри говорил, на его работе есть сейф, где хранятся особо ценные вещи и артефакты.

– Еще один?

– Общий. Может, в нем?

– В нем точно нет, – уверенно сказал Бернар. – Хранить такое в месте, где посторонний может случайно наткнуться? Эгре не идиот, в самом деле.

– Но Анри сказал, там защита лучше.

Я сама не верила в то, что говорю, но хотела отбросить свои подозрения.

– Нет, это слишком опасно. Значит, или у него есть еще один личный сейф, о котором мы не знаем, или кристалл он носит при себе. Тогда достаточно его хорошенько ощупать, и мы найдем нужное.

«Компаньонка» посмотрела с гордостью, у меня же идея маркиза восторга не вызывала, поскольку я поняла, что ощупывание Анри опять перекладывается на мои хрупкие девичьи плечи.

– И как вы собираетесь его ощупывать? – едко спросила я. – Притворитесь, что чувства Клодетт вспыхнули с новой силой и требуют выхода? Или воспользуетесь самым древним методом убеждения – дубиной по голове?

– Вариант с дубиной мне нравится, но трудно правильно рассчитать силу удара, – с явным сожалением сказал Бернар. – Усыпить тоже не получится – на это среагируют артефакты Эгре.

– То есть берете на вооружение мое первое предложение?

«Инора Маруа» скривилась, словно попробовала чего-то очень кислого и противного.

– Шанталь, я понимаю, что и без этого я ваш должник до конца жизни, – проникновенно сказал он. – Но я не смогу достоверно изобразить вспыхнувшую страсть. И что еще хуже: сомневаюсь, что, добравшись до Эгре, начну ощупывать, а не душить.

Он сделал выразительную паузу, но я не торопилась идти ему навстречу. Да, мой жених – преступник, но все равно мое поведение выглядело не слишком порядочным, пусть его конечной целью и было восстановление справедливости. Все же когда тебе выказывают доверие, а ты этим пользуешься в собственных целях, это не слишком красиво.

– Шанталь, сделайте это ради меня, – выдавил из себя Бернар. – У вас получится более естественно, и у Эгре не возникнет подозрений.

– Не возникнет подозрений, если я начну его обыскивать с ног до головы? Не думаю.

– Зачем с ног до головы? Либо в кармане, либо, что более вероятно – в связке артефактов на груди. Попросите показать, скажите, что никогда не видели таких.

Почему-то при этих словах представилась неприличная картина, ничуть не связанная с обыскиванием: Анри, с несколько странной улыбкой, расстегивающий пуговицы на рубашке. И воспоминания о недавнем поцелуе окатили горячей волной с ног до головы. Нет, такая просьба к жениху его точно спровоцирует на поцелуй, и мне станет не до поисков кристаллов.

– А инора Маруа сделать этого никак не может? – жалобно спросила я.

– Я же сказал, что не знаю, где она сейчас, – несколько раздраженно ответил Бернар.

– Нет, я про вас под видом «иноры Маруа», – пояснила я. – У них же что-то было…

– Если у них что-то и было, то она уже во всех подробностях изучила эту злосчастную связку, поэтому такая просьба будет выглядеть подозрительной.

– А нет ли у вас в запасе рецептов зелий, которые при смешивании в желудке усыпляют жертву, а по отдельности не кажутся артефактам чем-то опасным? – не сдавалась я.

– Только те, что я уже сделал. Шанталь, вы же сами видите, что выбора нет. Вам придется притвориться влюбленной в Эгре.

Выбор всегда есть, только не всегда нравятся варианты, между которыми приходится выбирать. Я вздохнула. И притворяться не придется. Только все это не слишком красиво, и дальше становится все некрасивее. Даже при условии, что мой жених ведет какую-то свою, не слишком достойную, игру…

– Шанталь, – умоляюще сказал Бернар, – сейчас в ваших руках судьба герцогства. Нас от победы отделяет только один маленький кристалл. И он наверняка у Эгре.

– Вы слишком большую ответственность на меня возлагаете, – нервно ответила я.

В самом деле, если я попрошу показать артефакты и среди них не окажется мешочка с кристаллом, что мне, начинать обыскивать уже карманы? Ой, боюсь, мне не до обыска будет, если Анри начнет раздеваться…

– Не я, – серьезно ответил Бернар, – судьба. Свела же она нас зачем-то.

И посмотрел совсем не по-женски. Богиня, что будут думать про инору Маруа? Еще несколько таких взглядов – и слухов не оберешься.

– Не судьба, а случай, – возразила я.

– А я уверен, судьба, – сказала «инора Маруа» и попыталась положить свою руку на мою.

– Бернар, вы что, с ума сошли? – прошипела я, отдергивая руку. – Ведите себя прилично, как подобает иноре ваших лет. Пойдут слухи, если уже не пошли, и непременно дойдут до лорда Эгре. Что он тогда подумает обо мне и иноре Маруа?

– Да не все ли равно, что подумает? – проворчал Бернар. – Ему там, куда сползаются слухи, недолго сидеть.

Но руку убрал, и то хорошо. Я начала размешивать в остатках чая несуществующий сахар, лишь бы не глядеть на сообщника. На душе скребли кошки. Не хотелось играть против Анри, но на середине игры партнера не меняют, да и тот, кто запросто распоряжается судьбой герцогской семьи, вряд ли меня пожалеет, хотя думать так было неприятно. Нет, Бернар прав: чем скорее все закончится, тем лучше.

Вздохнув, отставила ненужную чашку.

– Хорошо, Бернар, попробую что-то сделать.

– Сейчас? – обрадовался он.

Я представила, как вернусь в тот кабинет с подозрительным диваном и начну просить расстегнуть рубашку. Нет, с такими просьбами нужно обращаться на нейтральной территории, а лучше – на своей.

– Нет, не сейчас, – мрачно ответила я. – Мне нужно продумать, как это сделать. И, Бернар, если уж я согласилась, то пообещайте, что вы не будете подливать те зелья, что приготовили для Анри. Наша безопасность и так висит на волоске.

– У них короткий срок годности. Может, чтобы не пропадало, подлить вашему… Гастону?

Перед «Гастону» «компаньонка» сделала короткую паузу, и мне подумалось, что в качестве жертвы «она» первоначально наметила моего папу. Но поскольку этого я точно не одобрила бы, предприимчивый Бернар переключился на более подходящую, с моей точки зрения, кандидатуру.

– Лучше пусть пропадет, чем вы себя выдадите, – резко ответила я. – Шутить будете потом, когда от нас съедете. А пока живете в нашем доме, извольте вести себя прилично.

– Не могу просто так сидеть без дела, – пожаловался он.

– Книжки почитайте, – предложила я. – У папы обширная библиотека. Или для вас это слишком сложно?

«Инора Маруа» надулась на этот раз вполне себе по-женски и до возвращения домой показывала, как «она» оскорблена моими словами. Но мне извиняться не хотелось: если уж он задумывает гадость, то должен понимать, что и ему могут сказать нечто не слишком приятное.

– Лорд Эгре прибудет к ужину, – встретила нас Марта радостным известием. – А инор Лоран заперся в своем кабинете с графином и никого не хочет видеть.

Папа уходил в запой редко, но задерживался там надолго. Не дай Богиня, сейчас сорвется! Успокаивало пока лишь то, что графин не слишком большой, и его для полноценного запоя не хватит. Но у папы могли быть в кабинете бутылки, о которых я не знала. Все это я думала уже на бегу, стуча каблучками по лестнице. Сзади раздавался мерный топот «иноры Маруа».

– Папа, у меня для тебя хорошая новость! – забарабанила я в дверь кабинета. – Открой скорее.

За дверью раздалось шуршание, звяканье и стало так тихо, что взмахни крылом бабочка – и то услышали бы. Но если папа хотел сделать вид, что его там нет, то он просчитался. Я так быстро не уйду. Мне трезвый родитель нужен. Еще одной проблемы я не выдержу. Нервы и так на пределе.

– Папа, открой! Я знаю, что ты там!

– Инор Лоран, откройте, – поддержала меня «компаньонка». – Нехорошо заставлять близких стоять под дверью.

Ее слова оказались решающими: послышалось шебуршение, сдавленная ругань, но дверь все-таки открылась. Папа был мрачен, но не слишком пьян, да и в графине прилично осталось, что я с облегчением увидела через его плечо.

– И какая хорошая новость у тебя, дочь моя? – похоронным тоном сказал он. – Надеюсь, она действительно хорошая, а не…

Он выразительно вздохнул и махнул рукой, намекая, что сейчас его ничего не обрадует. Я вручила родителю папку, проскочила в кабинет и изъяла графин.

– Это что? – безо всякой заинтересованности спросил папа.

– Дело на тебя, – пояснила я.

– Это было бы замечательно, не будь я уверен, что все это с легкостью можно восстановить, – заявил папа, но все же прошел к камину и стал поджигать по одной бумажке, предварительно просматривая и ругаясь сквозь зубы: – Вот сволочь, и этот подписал, а я к нему как к порядочному инору отнесся, на рассрочку согласился. А здесь откровенное вранье, у него и проигрывать-то было нечего. Да, совсем у меня веры в людей не осталось.

– А она у вас была? – скептически спросила «инора Маруа». – С такими-то увлечениями?

– Конечно, была.

Пожалуй, папа стал выглядеть получше. Графин я всунула заглянувшей Марте и взглядом попросила убрать подальше. Она с сомнением посмотрела на папу, но вино унесла. Нет, вовремя мы вернулись. Папа поджег последний листок, полюбовался на то, как горит, и спросил уже своим обычным голосом:

– А что это вдруг лорд Эгре так расщедрился? Или он собрался расторгнуть помолвку, о чем и хочет сообщить сегодня вечером? Поесть за наш счет в последний раз и убраться восвояси?

– О расторжении помолвки разговор не шел, – ответила я. – Папку он мне отдал в знак доверия со своей стороны.

– Хорошо доверие, – скривился папа.

– Инор Лоран, будьте оптимистичнее, – сказала «инора Маруа». – Если с лордом Эгре что случится, то про дело против вас просто забудут.

– Да что с ним случится? – расстроенно сказал папа. – На него уже и покушались столько раз, но без толку.

– Может, новые учтут ошибки предшественников или еще что, – мечтательно проворковала «компаньонка». – Все будет хорошо, инор Лоран, вот увидите.

– Клодетт, вы такая понимающая… – оживился папа. – Вы изумительная женщина. Мне кажется, я ждал вас всю жизнь. И с Шанталь вы так быстро нашли общий язык. Я уверен, это судьба. Судьба свела нас, чтобы мы были счастливы.

«Инора Маруа» начала медленно отступать к двери. Наверное, не таким виделось ей счастье, да и были вполне определенные сомнения по поводу судьбы.

– Не судьба, инор Лоран, а случай, – все же поправила «она», перед тем как броситься наутек, пытаясь сохранить вид гордый и независимый.

Глава 32

– Самый простой вариант – облить Эгре чаем, – осенило Бернара. – Ахаете, ужасаетесь собственной неловкости, просите снять рубашку, чтобы очистил. И – опа! – вся связка, которая на груди, полностью доступна.

– Идея мне нравится, но с некоторыми изменениями, – капризно сказала я. – Если я буду ужасаться неловкости иноры Маруа, будет достовернее. В конце концов, желание сделать пакость у бывшей любовницы намного сильнее, чем у счастливой невесты, которая начнет жалеть жениха, и все такое…

– Нет, все такое – это лишнее, – запротестовал Бернар. – Напротив, в ваших же интересах, Шанталь, чтобы он был немного на вас обижен. Начнете его утешать, погладите по плечу, по другим местам, заодно проверите на артефакты.

– Боюсь, я не столь опытна в проверке, – едко ответила я. – Я, знаете ли, порядочная инорита, а не из тех, с которыми вам приходится иметь дело в борделях. Так что придется это вам делать самому – и обливать, и гладить. Заодно уверитесь, что ни одного, даже самого мелкого и незначительного, артефакта не пропущено.

– Мне гладить мужчину по плечу? – Бернара ощутимо передернуло. – Я, знаете ли, тоже не из этих!

– Не из каких? – заинтересовалась я, резонно подозревая, что сейчас он говорит не об обитательницах борделя.

– Неважно из каких, – мрачно ответил Бернар. – Когда один мужчина гладит другого – в этом есть что-то извращенное, если, конечно, в руках у первого не утюг, с помощью которого пытаются разжиться нужными сведениями.

– Представляйте утюг, – согласилась я. – Или лучше – прекрасную инориту на месте моего жениха. В конце концов, какая вам разница? Все равно ведь окружающие видят на вашем месте инору Маруа, а в жалости столь достойной особы к бывшему любовнику нет ничего неприличного.

– Это окружающие, а я-то сам буду знать. – Бернар упрямился и упорно не хотел брать на себя ответственность за обыск. – Мне потом всю жизнь жить, помня, что я приставал к Эгре.

– Хорошо, можете не гладить, а только облить, – показала я готовность к компромиссу. – Я поахаю сама, так и быть.

– Естественней, когда кто обливает, тот и ахает.

– Бернар, вы же будущий правитель нашего герцогства. Разумеется, если все пройдет так, как нам хочется. Неужели вы не можете ничем пожертвовать ради этого? Подумаешь, неприятные воспоминания. Событие, о котором будем помнить только вы и я.

– Общие воспоминания сближают, – попытался перейти на другую тему маркиз и посмотрел этак со значением.

– Нужно сначала, чтобы было что вспоминать, – попыталась я охладить его пыл.

– Вот и я о том же.

Бернар сделал попытку меня обнять, но я увернулась. Разговор мне окончательно надоел. Я ушла к себе и захлопнула дверь. Можно подумать, только мне нужен этот злополучный кристалл. А ведь если Анри найдет Бернара раньше, чем мы кристалл, для моего компаньона все закончится крайне печально. Самой-то мне непонятно что грозит. Возможно, только замужество, а в свете последних поце… событий это не казалось таким уж страшным жизненным поворотом.

Но тут я вспомнила целую папку любовных писем в сейфе Эгре и загрустила. В рабочем сейфе папок было намного больше, а посмотреть их мне никто не дал. Может, все не ограничивается Коринной, которой мне и одной слишком много.

В последнее время нервы я успокаивала одним способом: открыла книжку по алхимии на том опыте, на который в прошлый раз не хватило времени, зажгла спиртовку и начала увлеченно смешивать нужные вещества. Это помогало отвлечься от мыслей грустных и неприятных, давало интересные результаты, разнообразные, но предсказуемые, поскольку теперь у меня получалось именно то, что написано в книге. Еще бы: больше не приходилось в неподходящих емкостях размешивать раствор расческами. На стук и возгласы Бернара я не отвлекалась: пусть себе, если других дел нет. Шум с его стороны скоро прекратился, и я окончательно успокоилась.

До ужина я провела время очень плодотворно, а к ужину как раз подошел Анри. И тут я вспомнила, что мы с Бернаром так и не договорились по поводу обливания. Я бросила вопросительный взгляд на «инору Маруа», но та была сама невозмутимость: высокомерно вздернутый нос, идеальная осанка. Ну что ж, пусть тогда сам моего жениха обливает и успокаивает потом. Я обысками заниматься не нанималась. Немного беспокоило, что к ужину явился Гастон, которого не приглашали и не звали и который теперь обиженно смотрел на дядю и говорил, что со стороны того крайне жестоко показывать окружающим свое счастье. Но меня обиды соседа заботили мало, так что я не обращала на них внимания, впрочем, как и мой жених.

– Анри, рада вас видеть, – пропела я, краем глаза заметив, как передернулось лицо «компаньонки». Впрочем, маска спокойствия вернулась тут же.

А вот Гастон начал возмущенно сопеть, привлекая к себе внимание. Нет уж, с ним лишний раз и говорить-то опасно, начнет присылать ежедневно по два букета вместо одного, а нам и эти некуда уже ставить.

– Шанталь… – Жених нежно поцеловал мою руку, которую я не торопилась отбирать. Пусть уж. Не знаю, как ему, а мне приятно. – Вы слишком быстро сегодня ушли, мы с вами и помириться как следует не успели…

– По-моему, успели, – нервно сказала я, вспомнила примирение в деталях и забрала руку. – Очень хорошо успели.

– У меня такое чувство, что вы продолжаете на меня обижаться.

– Вам только кажется, Анри.

Разговор меня тревожил, так же, как и взгляды жениха, и я начинала злиться, но больше на себя, что не могу ничего противопоставить этому преступному типу, который вместо того, чтобы заниматься своими обязанностями по защите и охране, затеял противоправную игру, в которую втянул и меня. Хорошо, что Марта позвала всех в столовую, и разговор прервался.

Ужин прошел не слишком весело. Папа пытался развлечь «инору Маруа», но «она» отвечала столь односложно и с явной неохотой, что он обиженно замолчал. Недовольство гостями папа не пытался скрыть. То, что Анри выдал мне папку с компрометирующими родителя заявлениями, оказалось менее весомо, чем то, что эта папка была собрана. А Гастон попал в немилость еще с первого злополучного бала и последовавших за ним попыток завоевать мое сердце.

Пару раз я ловила взгляды «иноры Маруа» на соусницы, словно «она» примерялась, какая лучше будет смотреться на Анри. И хотя ей было очень удобно опрокидывать любые сосуды на недруга, который сидел рядом, взглядами все и ограничивалось. Возможно, Бернару никогда раньше не приходилось имитировать случайное обливание, и он боялся, что не справится? Так потренировался бы на Гастоне, который не умолкал почти ни на миг. Самое интересное, это не мешало тому ловко расправляться с содержимым тарелки. Экий прожорливый!

– Говорили, что от несчастной любви худеют, – меланхолично заметила «инора Маруа», которую никто не заподозрил бы в излишнем аппетите. – Глядя на вас, Гастон, я сильно в этом сомневаюсь.

– Пока есть надежда, любовь не несчастная, – оптимистично ответил Гастон. – Мало ли что может случиться, и все повернется по-другому.

– Например? – заинтересовался Анри.

– Дядюшка, с вашей работой у вас столько недоброжелателей, которые спят и видят, как бы вас поскорее отправить за Черту. После этого все ваше переходит по наследству к нашей семье, а Шанталь посмотрит на брак со мной уже благосклонно.

Я поперхнулась. Картина, нарисованная соседом, была не слишком привлекательна. На брак с ним я бы не согласилась, останься он последним неженатым инором. Нет уж, лучше монастырь, чем такой индивидуум под боком.

– Я подумываю написать завещание на невесту, – усмехнулся Анри. – В этом случае вам достанется только титул.

– Вот и соберем опять титул с деньгами в одно место, – радостно объявил Гастон, словно смерть Анри была уже решенным делом и оставалось только выбрать способ и место.

– Мне не нравится этот разговор, – нервно сказала я. – Не думаю, что нужно рассчитывать на смерть близких. Это не слишком красиво.

– Да пусть помечтает, – усмехнулся Анри. – Это все, что ему остается.

– Вечно вы так, дядюшка. Невесты меня лишили, а теперь говорите, что и денег не достанется. Не слишком порядочно с вашей стороны, – зло сказал Гастон.

– Если в твоем представлении порядочность – это скорейшее самоубийство, то данное качество действительно обошло меня стороной.

– Про самоубийство я не говорил, – оскорбился Гастон. – Я говорил, что у вас много недоброжелателей. Я и то знаю о нескольких покушениях. А сколько было таких, о которых не знаю? – Он торжествующе обвел нас глазами. – Вот то-то.

Я испуганно ахнула и посмотрела на Анри.

– Гастон, не выдумывай. Покушались всего раз, в самом начале моей карьеры. И не слишком удачно, как видишь.

– Да вы наверняка весь в шрамах, – продолжал стоять на своем Гастон.

– Нет у меня никаких шрамов.

– Разве лорд Эгре признается в этом перед невестой? – влезла «инора Маруа». – Нет уж, бедную девушку в первую брачную ночь ожидает глубокое разочарование.

Я удивленно посмотрела на Бернара. У него горели глаза, а на лице был написан живейший интерес. Наверняка решил воспользоваться случаем и заставить моего жениха раздеться самостоятельно, безо всяких обливаний и поглаживаний. А маркиз не так уж и безнадежен…

– Клодетт, не говорите глупости, – снисходительно сказал Анри.

– Глупости? – Я заставила голос чуть дрогнуть. – Все вокруг говорят, что вас хотят убить, Анри. Мне становится страшно от одной мысли, что я могу увидеть.

– Шрамы вы не увидите, – усмехнулся Анри. – Это я вам могу обещать, Шанталь.

– Потому что вы их флером прикроете, – радостно сказала «компаньонка». – В собственном облике не рискнете показаться.

– Клодетт…

– Что Клодетт? Правды боитесь? Не зря же ходят все эти разговоры…

Бернар сделал многозначительную паузу, предоставляя Анри полное право додумывать все что угодно.

– Положим, я могу доказать хоть сейчас, что все эти разговоры не имеют под собой никакого основания…

– Докажите! – Воодушевление из «иноры Маруа» так и лезло. – Разденьтесь хотя бы до пояса, чтобы мы могли собственными глазами увидеть, что никаких повреждений нет.

– Клодетт, это неприлично, – неуверенно сказал папа.

– Неприлично будет, если ваша дочь выйдет замуж за инвалида, который умрет в первую же брачную ночь от непосильной нагрузки, – отмахнулась от него «Клодетт». – Или она – от ужаса.

– Если вид голого супруга окажется столь непереносим для нежной девичьей психики Шанталь, ей всегда можно просто закрыть глаза.

Анри явно издевался над «инорой Маруа» и не торопился идти ей навстречу в столь деликатном вопросе.

– Не лучше ли, чтобы она привыкала к вашему виду постепенно?

– То есть сегодня раскрыть полностью шею, завтра – плечи и ключицы, послезавтра – обнажиться еще на ладонь?

Мне показалось, что Анри уже с трудом сдерживает смех.

– Нет, это лишнее. Достаточно будет сразу и до пояса.

Я вспомнила свои мечты в начале знакомства с женихом. Те, в которых его приносили в жертву на древнем алтаре. Вспомнила и поняла, что сейчас представится возможность узнать, насколько мускулистой была бы жертва. Правда, когда Анри меня к себе прижимал, то грудь у него была отнюдь не мягкой, но вдруг там какая-нибудь защитная прокладка? Нет, увидеть своими глазами – намного надежнее. Только как-то это неприлично с моей стороны…

– Могу я рассчитывать на ответную любезность со стороны невесты? А то вдруг меня тоже ожидают неприятные сюрпризы. Если уж подстраховываться, то с обеих сторон. Я раздеваюсь перед ней, она – передо мной. В этом есть даже некоторая романтика, особенно если больше рядом с нами никого не будет.

Я покраснела и отвела взгляд. Вот ведь этот Бернар! Придумывает всякую ерунду, а мне страдай. Мог бы тогда сам на пару с моим женихом обнажаться, тем более что все равно морок показывать будет. Правда, боюсь, Анри не согласится, предложи ему заменить партнершу по раздеванию. Да и Бернар на это, скорее всего, не пойдет. Кто знает, какие там дефекты вылезут у морока голого торса, которого маркиз никогда не видел, а Анри, вполне возможно, видел, хотя и утверждает обратное.

– Я против, – твердо сказал папа. – Тем более что на Шанталь никто не покушался, а значит, шрамам на ней взяться неоткуда.

– Это только ваши слова, инор Лоран.

– Что за глупости вы говорите, лорд Эгре! – возмутился Гастон. – Принуждать Шанталь к такому разврату. Тем более что женская одежда имеет свои особенности.

– Корсет я вам помогу снять, Шанталь, – не сдавался Анри.

И смотрел он так, что было понятно: только дай ему эту возможность, уже не остановится и снимет не только корсет, но и все остальное. К щекам прилила кровь, но в этот раз взгляд я не отводила. Было что-то на редкость притягательное в том, чтобы смотреть на Анри и представлять, что он мне помогает раздеваться, не столько снимая одежду, сколько прикасаясь ко мне, изучая. Так, что-то я не о том думаю. Это же мне нужно его изучать, чтобы найти злополучный кристалл. Но когда я его найду, Бернар разрушит артефакт, и все закончится. Совсем все…

– Вы прекрасно понимаете, что этого не будет, – разозлилась «Клодетт». – Неприлично такое предлагать. Вы просто пытаетесь скрыть свои увечья.

– А раздеваться перед Шанталь прилично? – спросил Анри.

– Я здесь посижу, – предложила я. – А вы с инорой Маруа пройдете в гостиную, где она вас осмотрит, если уж так хочет.

«Инора Маруа» скорчила гримаску, из которой стало понятно, что в «ее» планах осмотра не было. Но я раздевать Анри не готова, во всяком случае – пока. Пусть уж Бернар осматривает сам, тем более что у него это получится более квалифицированно. Я-то точно не смогу на артефактах сконцентрироваться.

– Так и быть, – вздохнула «Клодетт», – но только ради вас, Шанталь, я пойду на это.

– Я с вами, – встрепенулся папа. – Это дело нельзя бросать на самотек. Все же лорд Эгре – жених моей дочери.

Но мне казалось, его больше заботит другое: что «инора Маруа» окажется наедине с полуголым мужчиной в закрытой комнате, который, к тому же, по слухам, некогда был ее любовником. Этак разденется лорд Эгре, дама растает, и вот уже не только я останусь без жениха, но и папа – без столь нравящейся ему иноры.

– И я, – заявил Гастон. – Вы слишком заинтересованные лица. Можете пропустить что-то важное.

Когда они вчетвером ушли в гостиную, я чуть откинулась на стуле и прикрыла глаза. Мне казалось, так я буду лучше слышать, что там делается. Но до меня доносились лишь невнятные возгласы. Хотелось подкрасться к двери и посмотреть хоть краешком глаза, но… Но в столовой стояла Марта с мрачным выражением на лице, а уж она бы такого поведения не одобрила.

Мысль воспользоваться потайным ходом я отбросила: пока доберусь, все закончится, а платье придется менять, и гости поймут, что я ходила подглядывать. Так что оставалось сидеть и ждать.

Вернулись они быстро. По недовольному виду «иноры Маруа» стало понятно, что обыск себя не оправдал. Не было кристалла или просто не дали тщательно обыскать? Спрошу позже, когда останемся вдвоем.

– Смотрю, Шанталь, результаты вас не очень интересуют, – заметил Анри.

Был он спокоен, словно компания отходила лишь обсудить не слишком важные новости, которые женской части общества неинтересны.

– У Гастона столь кислый вид, что понятно: шрамов или чего другого страшного нет, – ответила я. – А зачем спрашивать, если мне это и ответят?

– Имея такого целителя под рукой, лорду Эгре просто неприлично было бы оставить шрамы, – сказал Гастон. – Но вот внутри, внутри наверняка необратимые изменения, которые и приведут вскоре к закономерному концу. То, что мы снаружи ничего не увидели, ни о чем не говорит. Возможно, уже завтра дядюшка не сможет самостоятельно встать с кровати…

– Экий ты злой, Гастон, – усмехнулся Анри. – Уверяю тебя, умирать в ближайшее время не собираюсь.

– Да никто не собирается, – не сдавался сосед. – Смерть, знаете ли, дядюшка, заранее не предупреждает.

Слова Гастона прозвучали не то как предсказание, не то как угроза, и неожиданно мне стало страшно, хотя я никогда к соседу серьезно не относилась. Нет, все же зря папа не отказал ему после первого же падения с лестницы. Сколько можно выдерживать всю ерунду, что он несет?

– Пожалуй, я пойду, – неожиданно сказал Анри. – К сожалению, у меня на сегодня запланированы дела.

– Вот и я о чем, – выразительно сказал Гастон.

– Гастон, это уже переходит всякие рамки! – возмутилась я. – Ты не можешь говорить о чем-либо другом?

– С удовольствием. Как только дядюшка отбудет, – влюбленно улыбнулся сосед.

– Как только он отбудет, я уйду к себе, – отрезала я. – Анри, я вас провожу немного?

И, не дожидаясь ответа, взяла жениха под руку. Пусть он собирается телепортироваться, но я пройду с ним хотя бы до двери.

– Что с вами, Шанталь? – мягко спросил жених, как только мы вышли из столовой.

– Не знаю, – честно ответила я. – После всех этих дурацких разговоров мне кажется, что завтра я вас не увижу.

– Это вас огорчит?

Я промолчала. Ответь я положительно, это будет почти признанием в любви, отрицательно – неправдой. Лучше уж так. Как поймет, так поймет. Сам он ни разу не говорил о своих чувствах. Если, конечно, не считать тех издевательских фраз при своем сватовстве.

– Все будет хорошо, Шанталь, вот увидите.

Анри улыбнулся и неожиданно меня поцеловал. Тепло и счастье заполнили меня полностью, не оставляя места сомнениям и страхам. Когда я опомнилась, я была уже одна. Об Анри ничего не напоминало. Пустая прихожая казалась холодной и неуютной. Лишь поцелуй горел на губах. Поцелуй, который невозможно забыть и нельзя помнить. Поцелуй преступника, в которого я влюблена и который использует всех окружающих в своих непонятных играх. Всех, включая и меня.

Глава 33

– Где Эгре может держать этот проклятый кристалл? В сейфах нет, при себе не носит. А ведь он должен быть доступен. Постоянно доступен.

Бернар перемещался по комнате хаотично, но столь красивыми плавными движениями, что в другое время я бы непременно залюбовалась. Но увы, сейчас не до этого.

– А при нем точно не было? – спросила я для порядка.

– Не было. Я вызвался подержать снятую одежду, чтобы иметь возможность проверить. Из магического у него только то, что в связке на груди, а там точно никаких кристаллов не спрятать.

– То есть одежду вы не прощупывали? – уточнила я. – Там мог быть окуситовый контейнер.

– Вряд ли, – неуверенно сказал Бернар. – Что-то крупное я бы непременно заметил: окусит не из легких камней, даже тоненькая пластинка весит прилично. – Он недовольно посмотрел, словно я усомнилась в его квалификации, и продолжил: – Время идет, и не говоря уже про то, что Эгре в любой момент может заметить пропажу статуэтки, мы непозволительно затянули с его разоблачением. Что вытворяет в городе эта кукла, мне страшно представить.

Это «мы» меня не порадовало. Какой из меня воин? Я ничего не знаю и не умею. В активе сейчас только обрывочные сведения о происходящем, и все. Меня втянули случайно, против воли и желания. Не случись этого, я бы всю жизнь прожила, будучи уверенной в порядочности главы герцогской безопасности. Да и сейчас, когда я знаю его истинное лицо, я никак не могу поверить, что он преступник. Но Бернар… Бернар же никогда не был влюблен в Анри. Неужели он не замечал преступных склонностей того, с кем постоянно общается?

А роман сестры? Он начался и развивался у него на глазах. И тем не менее Бернар поразился, когда увидел письмо Коринны, и все, что смог выдавить, – что был уверен, она счастлива с мужем. Но счастливые женщины не заводят интрижек на стороне, да еще таких… Я вспомнила письмо, дышащее страстью, и невольно нахмурилась. Что было бы в ответном письме Анри, не прервись он на полуслове? Не слишком он щедр на красивые слова, но вдруг это только ко мне? Невеста – это не обязательно любимая женщина, для красивых слов у него есть эта Коринна. И все же странно, как Бернар не заметил, что у него под носом вырос целый заговор…

– Шанталь, вы меня не слушаете, – возмутился Бернар. – Нам нужно срочно что-то предпринять, иначе нас с вами скоро не будет.

– Так предпринимайте, – равнодушно сказала я.

Не слишком-то красиво перекладывать на меня вину за свое ничегонеделание. Наверное, единственное, что он четко усвоил как будущий герцог, – правитель всегда прав, а если неправ, то виноват в этом кто-то другой. Сейчас рядом была только я, а значит, и разделить вину за ошибки тоже придется мне. Но настроение было столь траурным, что огрызаться не хотелось. Да и, как ни крути, мы сейчас с ним слишком крепко связаны: потонем, так вместе, а если уж суждено выиграть, так выберемся оба. И тогда потонет Анри.

От этой мысли становилось очень плохо, пусть я и пыталась думать, что и без меня хватает тех, кто будет переживать. Взять вот, к примеру, Коринну. Ее это напрямую касается. Если лорд Эгре решил встать во главе герцогства рядом с ней, то он угробит не только герцога с женой и наследником, но и Коринниного мужа, иначе все его действия бессмысленны. Более того, он должен быть уверен, что она выйдет за него замуж. Может, поэтому и хранит письма в сейфе, чтобы потом шантажировать? Но тогда при чем тут я? Какая у меня роль в этой странной игре?

– Шанталь, мы же вместе, – вклинился в мои размышления голос Бернара, отвлекая от чего-то важного. – Значит, должны и вместе действовать или хотя бы согласовывать действия. Я же взял обыск Эгре на себя, поскольку понял, что вам это будет не слишком приятно.

В его голосе сквозила настоящая жертвенность. Как же, сам, чистыми маркизовыми ручками обыскал рубашку преступника, да еще и безрезультатно. Каков удар по самолюбию!

– Хорошо, Бернар, давайте согласуем.

– Что согласуем?

– Наши действия. Фактически единственный доступный нам вариант сейчас – облить вашу «куклу» вашим зельем.

– С непредсказуемыми последствиями, – напомнил он.

– Если бы вы хорошо учились, то последствия были бы предсказуемыми, – не удержалась я.

Пожалела я о своих словах сразу. Бернар обиделся, не сказал ничего, но так посмотрел, что было понятно, сам он об этом задумывался и в напоминаниях не нуждался.

– Так вот, возвращаясь к обливанию, – маркиз решил не отвечать на мою гадость своей. – Мне не нравится, что в случае неудачи вы попадаете под удар.

– А что делать? Не ждать же, пока «кукла» отыграет свою роль и уйдет со сцены, никем не разоблаченная.

– Не ждать. Можно попробовать не обливать из склянки, а пропитать бальные перчатки. Но тогда вам придется взять его за руку, чтобы попало на кожу.

Я оживилась. Внимания это привлечет меньше, чем если бы я плеснула жидкость, от которой «кукла» может увернуться. Но будет ли это эффективно?

– А это точно сработает?

– Достаточно, чтобы на незащищенный покров попало хоть немного.

– Незащищенный? А если там защитные заклинания стоят?

– Тогда и прицельное обливание не поможет.

Я посмотрела на перламутрово переливающуюся колбу. Лжемаркизу, если он под защитными заклинаниями, это зелье вреда не нанесет. А мне? Я-то безо всяких защитных заклинаний буду.

– Насколько зелье опасно для меня? Я им не отравлюсь?

– С чего вдруг? – поразился Бернар. – Вы же не искусственное черномагическое создание. – Он отлил на ладонь немного зелья, и оно собралось в красивый, чуть приплюснутый шарик, который Бернар покатал на руке, прежде чем отправить назад. – Никакого вреда нет, с живым это не взаимодействует. Или вы… тоже?

– Что тоже? – непонимающе спросила я.

– Кукла, – невозмутимо ответил Бернар. – Не зря же вы меня отвергаете.

Почему-то это неожиданно привело меня в хорошее настроение.

– Была бы куклой, не отвергала бы, – фыркнула я. – Вон, ваша копия никому не отказывает. С чего вам такая мысль в голову пришла? К чему нужно меня заменять? Я-то уж точно к управлению вашим герцогством отношения не имею.

– Извините, но вокруг меня слишком много странного.

Бернар не смутился, а выжидательно на меня смотрел.

Пришлось подтвердить свою причастность к миру живых и нормальных инорит, налив в ладошку немного зелья. Было оно приятно бархатистым на ощупь и забавно перекатывалось какое-то время, пока я не отправила его назад в колбу. В колбе шарик быстро воссоединился с остальной жидкостью. Я полюбовалась на это некоторое время, а потом перевела взгляд на Бернара:

– Надеюсь, я вас успокоила, Ваше Сиятельство.

– Вы начали опасаться за себя, вот я и встревожился, – с долей смущения пояснил Бернар.

– Мало ли какие побочные эффекты могут быть у зелья. «Куклу» оно убьет, а у меня пойдут лишайные пятна по телу или третий глаз вырастет. Предосторожность лишней не бывает. Я себе и так нравлюсь, безо всяких магических улучшений.

– Не только себе.

Бернар опять принял игривый тон. Но я лишь рассмеялась и выставила его из своей комнаты. С зельем он закончил, все, что нужно, мы обсудили, а значит, делать ему у меня нечего. К гадалке не ходи: опять будет говорить, что моя подлинность нуждается в проверке, а то я, странное дело, отвергаю почему-то столь замечательного страдающего кавалера.

Спать я ложилась в хорошем настроении, вспоминая слова Анри: «Все будет хорошо». Почему-то думалось, что действительно все будет хорошо, что все случившееся – какое-то дикое недоразумение, которое разрешится самым удачным образом.

Поэтому я оказалась полностью не готова к тому, что утром ко мне ворвалась Марта с криками:

– Из Сыска! К вам пришли из Сыска! И инору Маруа тоже хотят допросить.

– Что случилось? – недоуменно спросила я.

Вины я за собой не чувствовала. Последствия единственного противоправного действия, которое у меня получилось, были полностью ликвидированы Анри, с редкой снисходительностью отнесшимся к тому, что Гастон выпил любовное зелье.

– Не говорит! Но вид у него такой, словно сюда пришел арестовывать преступника, – Марта округлила глаза. – Папу вашего уже допрашивают.

– Если бы хотели арестовать, арестовали бы уже, – заметила я. – Может, просто кого в округе ищут. Совсем мы новостями не интересуемся в последнее время.

Но любопытство все же взыграло, поэтому я оделась очень быстро и спустилась в гостиную. Бернару накинуть морок было быстрее, поэтому он уже сидел там под видом «иноры Маруа». И не просто сидел, а активно допрашивался мрачным типом с насупленными бровями. Лицо «компаньонки» выглядело несколько ошарашенным, словно услышанное оказалось для «нее» из разряда «не могло произойти никогда и ни при каких условиях».

Я улыбнулась и вежливо сказала:

– Доброе утро? Что случилось? Кого-то ищут?

– Лорда Эгре убили, – брякнул сыскарь и пристально на меня посмотрел.

Его слова никак не могли быть правдой, ведь вчера перед уходом Анри обещал, что все будет хорошо.

– Как убили? – глупо спросила я, словно это могло что-то изменить.

– Отравили.

Я силилась уложить в голове это известие, но оно никак укладываться не желало. Перед глазами закружились сине-зеленые пятна, закрывающие лицо Анри, такое, каким оно было вчера. В ушах раздался звон, и я осела на ковер. Я еще успела почувствовать, что меня кто-то подхватил, до того как меня накрыла темнота.

– Настоящий обморок, не притворяется. – Это были первые слова, которые я услышала, когда темнота начала отступать. – Но уже приходит в себя. В моем присутствии больше нет необходимости.

Глаза я открыла. На лице склонившегося ко мне целителя застыло сочувствие, но оно ничего уже не могло изменить. Не так давно меня мучило, что я вынуждена предавать Анри, теперь оставалась только верность Бернару. Если, конечно, он не сам отравил. Но как?

– Анри же постоянно носил артефакты, – недоумевающе прошептала я. – Как его могли отравить?

– Яд очень хитрый, срабатывает только при использовании отравленным заклинанием из определенного раздела магии, поэтому защитные артефакты на него не сработали.

– Запрещенных? – уточнила я.

– Вы знали, что жених практикует запретную магию? – оживился сыскарь.

Как я ни чувствовала себя плохо, опасные нотки в его голосе заметила сразу. Еще бы! Если я знала о том, что Анри практикует… практиковал запретную магию, то была обязана сообщить об этом. В поле зрения вплыло встревоженное лицо «иноры Маруа». Нет, если Бернар не торопится признаваться и восстанавливаться в правах после смерти недруга, что-то тут не так.

– Я предположила, – возразила я. – Вы с таким глубокомысленным видом говорили, что сразу понятно – речь идет о чем-то противозаконном. Когда Анри отравили?

Сыскарь чуть поморщился. Наверное, вопрос был не столь простой, как казалось мне.

– Вот это мы и пытаемся выяснить сейчас. Дело в том, что смерть могла наступить не позднее чем через сутки после того, как яд попал в организм. Выясняем, когда и где это могло случиться. Ужинал он вчера вечером у вас дома. Не случилось ли что-то подозрительное в это время?

Я все же села. Голова кружилась, но лежа и думалось хуже, и все время хотелось расплакаться. Позволить себе этого я не могла: сначала нужно ответить на вопросы, которых оказалось очень много. Подозрительного я ничего не припомнила, разве что кроме уверенности Гастона, что его отец вскоре унаследует титул и имущество Анри. Но я не видела, чтобы он что-то сыпал или лил в тарелку дяди. Слова – это только слова, не всегда за ними стоят действия.

Мне пришло в голову, что отравить мог и папа. Документы против себя он получил, а предотвратить накопление новых мог и таким, радикальным способом. Я посмотрела на родителя, но в его глазах светилась лишь тревога за меня, нервозности, свойственной ему, когда он ожидает расплаты за какой-то финт, не было. Да и потом, откуда ему знать, что Анри использовал запрещенные заклинания?

Тут мне пришло в голову, что если я не всем делилась, чтобы сохранить душевное благополучие папы, то и он вполне мог о чем-то умолчать, чтобы меня лишний раз не пугать. А вот Бернар знал. Знал и имел доступ к моему алхимическому набору. Он говорит, что смерть Анри ему невыгодна, поскольку «кукла» выходит из-под контроля. Но теперь, когда мы получили средство нейтрализовать «куклу», жизнь Анри могла быть для него не такой уж и ценностью. И все же… По всему выходит, убийца моего жениха был в курсе занятий того запрещенными практиками. Знал ли об этом Гастон? Вряд ли дядя был столь откровенен с племянником.

– Получается, тот, кто отравил Анри, знал о его магических пристрастиях? – спросила я. – Знал, что мой жених что-то собирается проводить, и воспользовался этим?

– То, что использует запрещенную магию, – знал точно. А вот когда следующий сеанс – не обязательно. Преступник мог при каждой возможности добавлять яд, в надежде, что рано или поздно это сработает. Делается просто, составляющие – дешевы. Наверняка у вас в алхимическом наборе есть.

– Я не знаю, но вы можете посмотреть, – предложила я и потерла виски. Становилось все хуже, и я боялась, что опять упаду в обморок.

– Посмотрим… – протянул сыскарь с уверенностью, что если и было там что-то, то уже ничего нет.

Но ко мне в комнату прошел, оборудование осмотрел, неопределенно хмыкнул. Колбу с зельем против «куклы» повертел в руках, но отставил и пробы не взял. Прошелся по комнатам с загадочными артефактами и уехал. Правда, до отъезда предупредил, что из дома никто не выйдет, о чем позаботится охрана.

– Странно это все, – сказал Бернар, лишь только мы остались с ним вдвоем. – Чтобы Эгре так подставился? Правда, по моим наблюдениям, в вашем присутствии, Шанталь, он действительно глупел. Иной раз не замечал очевидных вещей. Вот она, сила любви в действии. А вы говорили, ничего не получится. Чтобы такой красивой инорите не удалось влюбить в себя…

– Я не хочу об этом говорить.

Внутри разрастался огромный пульсирующий ком боли, меня тошнило и разрывало одновременно. Слезы наконец прорвались и неудержимым потоком понеслись вниз, грозя все затопить. Какая теперь разница, удалось мне в себя влюбить Анри или нет?

Глава 34

И в этот раз к приближению Гастона к нашему дому я оказалась не готова. Не потому, что раздались ужасные звуки, которые Бернар сделал намного тише, чем когда я их услышала впервые, а потому что была уверена: если уж соседа не задержали по подозрению в убийстве, то посадили под домашний арест, как и нас. Видеть я Гастона не могла, но, судя по звуку, остановили его на подходе и развернули, и потом он долго ходил кругами, наверное, надеялся найти дыру в охране, но не преуспел. Звук стал отдаляться, пока полностью не пропал.

Я, закрыв глаза, лежала на кровати. Слезы давно выплакала, но мысли, вялые и неповоротливые, были все о том же. Анри нет, и теперь уже неважно, насколько он виновен и кого любил. Бернар время от времени стучал в дверь и напоминал, что времени у нас мало. Его тревогу я понимала: «кукла», которая стала теперь никем не управляемой, наверняка пошла вразнос. Но что мы сделаем, если и выйти отсюда не можем? Идей никаких не было, да и от кого теперь спасаться?

– Что же это такое? – Бернару надоело стучать, и он вломился ко мне в комнату самым наглым образом. В другое время я бы нашла что ответить, но сейчас хотелось лишь одного – чтобы меня оставили в покое. – Шанталь, не верю, что вы так убиваетесь по этому негодяю. Если его отравили, он сам в этом виноват.

– Почему?

Я даже глаза приоткрыла, настолько мне показалось странным высказывание Бернара. Мертвым все прощается одним только фактом смерти, ведь ничего уже не исправить. Какой смысл теперь его ругать?

– Потому что он главный по безопасности, а значит, должен понимать, что на него будут покушаться. А уж практикуя запрещенную магию, не предусмотреть противоядия на такой случай? Нет, я был лучшего мнения об Эгре. Думал, он специалист в своем деле, а он так…

Пренебрежение по отношению к моему жениху, пусть и покойному, меня неожиданно задело.

– Действительно, – проворчала я, – ритуал не довел до конца, а это непрофессионально.

– Вот именно. – Бернар нагло сел на край моей кровати. – Ритуал до конца не довел. Меня не поймал. Хотя я, как очнулся, и соображал-то с трудом. Лови – не хочу. Но нет, упустил. От не-ожиданности, наверное, что я сильнее оказался, чем он рассчитывал. А он должен был предусмотреть и такой поворот.

– Вам просто повезло, а вы еще и недовольны, – возмутилась я. – Если бы не счастливый случай, то вы бы здесь сейчас не сидели. И не говорили про Анри гадости!

– Вот именно, счастливый случай! Шанталь, мне всегда везет, понимаете? И тем, кто рядом, тоже везет. Вот не встретились бы мы, вам пришлось бы выходить за Эгре замуж. Или вы уже забыли, что помолвка была заключена против вашей воли?

– Нет.

Я помотала головой для убедительности. Не забыла, и все же… Все же со слов Анри выходило, что к браку он меня принуждать не собирался, а помолвка нужна ему для какой-то загадочной надобности, которая вскорости бы отпала. И тогда… Впрочем, что говорить о том, чего уже никогда не будет?

– Или он обнаружил бы пропажу артефакта, – безжалостно продолжил Бернар, – и устроил допрос с пристрастием. Методы у наших безопасников жесткие. Никто и не посмотрел бы, что вы слабая девушка. А так моей удачи хватило и на вас: ни брака, ни допроса. А вот от Эгре удача отвернулась, поскольку он пошел против меня.

Он победно на меня посмотрел, а меня охватило ужасное подозрение. Бернар, конечно, пообещал не подливать Анри ничего, но речь-то шла о зельях для какой-то шутки, а не о яде. Яд – это не шуточки, на него маркизово обещание не распространяется. Отравление преступника, конечно, создавало проблемы для герцогства, но нам давало некоторую отсрочку. Меньшее зло против большего – так, кажется, оправдываются власть имущие в таких случаях? Ведь переход герцогства под руку мага, практикующего запретные методики, ни к чему хорошему не привел бы.

– Бернар, так это вы его?..

– Я его что?..

– Отравили, – испуганно выдохнула я.

– Вы с ума сошли! – возмутился он, и совсем не наигранно. – Я вам что, наемный убийца?

– При чем тут наемные убийцы? – возразила я. – Убивают не только те, кто считает это своей профессией, но и те, кто рассчитывает что-то получить в результате.

– В результате я получил дополнительные проблемы, поскольку моя «кукла» сейчас развлекается где-то, а я не могу ее остановить. И если я пытаюсь вас успокоить, то это не потому, что не осознаю серьезность проблемы.

Озвучивать свои размышления о большем и меньшем зле я не стала. Если Бернару это и в голову не приходило, незачем и наводить на подобные мысли. Кто знает, куда они могут завести моего напарника. Я вздохнула. Подозреваемых и без него хватало.

– А вот Гастон очень много получил, – задумчиво сказала я. – Но его не арестовали в отличие от нас.

– Нас тоже не арестовали, – возразил Бернар.

Я недовольно фыркнула. Не арестовали? Мы не можем выйти, к нам не может никто попасть. Что это, как не арест, пусть он и проходит в относительно комфортных условиях? И все же почему? Почему Гастон безнаказанно шляется по округе? Ведь он должен быть первым подозреваемым. Вон вчера как усиленно намекал на смерть Анри.

Я всхлипнула. Оказалось, не все слезы выплаканы.

– Шанталь, не бойтесь, – снисходительно сказал Бернар. – Проверят все, что надо, и снимут с дома охрану. Нужно немного подождать… Правда, неизвестно, насколько это «немного» затянется. Поди, Гастона не задержали потому, что хотели выявить его связи. Установили за ним негласное наблюдение.

Слова его прозвучали столь веско, что я невольно заинтересовалась:

– Вы заметили?

Действительно, он же маг с приличным Даром, ему доступно то, что другим не видно и с артефактами. Гастон – нет, он от наследства Эгре получил лишь фамилию, но не магию. Он не то чтобы запрещенными заклинаниями не владеет, он и обычное не воссоздаст. А значит что? Что у него непременно должны быть сообщники, которые и сделали зелье, отравившее Анри.

– Я не смотрел, следят ли за ним. Но это же очевидно, Шанталь.

Получается, Гастон – главный подозреваемый? Но как он мог оказаться хитрее своего родственника, который столько лет проработал, обеспечивая безопасность целого герцогства? Сосед даже залезть ко мне в окно не сумел, не переполошив всю округу.

Меня это не расстраивало, напротив – радовало. Но я прекрасно понимала, что поручить ему подлить что-то мог только такой же идиот, как и он сам. И не меньшим идиотом нужно быть, чтобы этого не заметить. А ведь Бернар отзывался об Анри как о весьма проницательном типе. И не только Бернар. Мне самой не удалось подсунуть Анри любовное зелье! Но мой жених не довел до конца ритуал, прошляпил Бернара, упорно не замечал странностей в поведении иноры Маруа, спустил мне попытку использования запрещенного зелья и напоил антидотом Гастона, хотя это прямое нарушение его обязанностей. И то, что он спокойно дал мне осмотреть свой сейф, тоже не вязалось с обликом предусмотрительного лорда. Если бы он вел себя так со всеми своими женщинами, пусть и запирал их в кабинете, у него в сейфах ничего бы не осталось. Это я поскромничала – взяла лишь артефакт да компрометирующее письмо, а другая бы там развернулась: не оставила бы от семейных ценностей Эгре и замочка от цепочки. Еще бы, такой прекрасный случай.

– Но не мог же Анри резко тупеть, только когда заходила речь о Бернаре? – невольно сказала я вслух.

– Я как раз об этом недавно говорил. От того, кто играет против меня, удача отворачивается. А к тому, кто со мной, – поворачивается, – гордо ответил Бернар. – Шанталь, вы же со мной. Для вас – большая удача, что Эгре умер, а то кристалл мы так и не нашли, и у меня идей нет, куда эта сволочь могла его засунуть.

Но я его почти не слушала. Мозги, очнувшиеся от того подобия анабиоза, в котором не так давно были, лихорадочно наверстывали упущенное. Получалась довольно логичная теория, в которую никак не хотело встраиваться лишь одно: помолвка. На момент ее заключения Анри точно относился ко мне так же, как и к любой малознакомой инорите. То есть никак. О страстной любви с первого взгляда и речи не шло, да и он сам признался, что в его планах не было похода в Храм. Помолвка закончилась бы официальным разрывом, и это устроило бы обе стороны. До недавнего времени.

– Шанталь…

– Подождите, Бернар, мне нужно подумать, – ответила я и прикрыла глаза, чтобы не отвлекаться.

– Да чего тут думать, здесь делать надо! Срочно что-то делать, пока «кукла» все не разнесла.

А ведь на последнем балу «куклы» не было, Анри пришлось лично играть роль маркиза. Уже сложно было контролировать? Или боялся, что эта непонятная сущность опять пойдет ко мне или кому другому с неприличными предложениями? И это странное спокойствие герцога, который не выглядел ни обеспокоенным, ни подверженным чужому влиянию.

Но помолвка, при чем тут эта проклятая помолвка? Которую нужно было заключить срочно и со мной.

– Я вот думаю, может, попытаться прорваться в столицу? – начал строить планы маркиз. – После смерти Эгре в ведомстве наверняка бардак, шанс проскочить теперь выше. Должен же быть какой-то способ уничтожить этот проклятый артефакт, если уж мы не можем найти кристалл. В конце концов, если мне удастся убедить наставников в том, что я настоящий маркиз, у Эгре проведут обыск.

И ничего не найдут. Такие вещи держат обычно в сейфах или при себе, но не там, где на них может наткнуться любой желающий. Нет, все не так просто.

– Бернар, а что было бы, уничтожь Анри кристалл? Ему ведь для завершения ритуала требовалась только ваша смерть? Во всяком случае, я так поняла ваши слова.

– Думаете? – Бернар нахмурился. – Он не так уж и дешев, а после очистки его можно опять использовать. А если Эгре ликвидировал улики, почему тогда он не разрушил артефакт?

– То есть для ритуала это ничего бы не изменило? – зачем-то уточнила я.

– Нет, он уже проведен по всем правилам. Между мной и «куклой» образовалась нужная связь. Артефакт свое отыграл, осталось лишь меня убить.

Свое отыграл, но его не уничтожили. Возможно, конечно, знания Бернара были не слишком полными. Я с сомнением посмотрела на маркиза: за время нашего знакомства он не произвел впечатления мага, досконально разбирающегося в серьезных вещах. Вот когда нужно поразвлечься, тогда всегда включалась фантазия и появлялись нужные знания. Но если он все же прав, тогда моя теория верна, а значит, и кристалл где-то есть. Там, где спрятан от чужих рук, но Анри может его в любой момент взять.

Я вертела на пальце кольцо-обманку и размышляла.

– Вы можете его уже снять, – раздраженно сказал Бернар.

– Что?

– Кольцо Эгре. Эгре нет, и требования его больше необязательны. Со смертью жениха помолвка заканчивается.

– Кольцо! Ну конечно же!

Я вытолкала ничего не понимающего маркиза из своей комнаты. Он упирался и говорил, что нам многое надо обсудить. Но не могу же я лезть в наш потайной ход при посторонних?

– Бернар, мы продолжим разговор через пару минут. А сейчас выйдите. Чем быстрее вы покинете мою комнату, тем быстрее все закончится!

– Но…

– Никаких «но»!

Я захлопнула дверь за ним и подумала, что это хилая преграда для наших семейных секретов. Но другой все равно нет, остается надеяться, что маркиз опять не полезет ко мне без разрешения. До тайника я добралась за считаные секунды, камень извлекала немного дольше, любоваться на окуситовый контейнер не стала, просто вытащила его и отправилась назад.

– Вот! – я вытряхнула перед Бернаром настоящее кольцо.

– Что вот? – Маркиз повертел в руках столь напугавшую меня не так давно вещицу. – Сложный артефакт непонятного назначения. Защитные функции есть, и еще что-то. Нужно изучить.

– Не нужно.

– Не зря ли вы его из окусита вытащили?

– Не зря.

Видя, что Бернар ничего не собирается предпринимать, я притащила из своей комнаты маникюрные щипчики и вгрызлась ими в оправу.

– Шанталь, с артефактами так нельзя! – заорал Бернар и отобрал у меня кольцо. – Он и рвануть может. Сначала необходимо изучить, понять, что с чем связано.

Но целостность была уже нарушена. Сапфир, точнее, тоненькая сапфировая пластинка, которой заклинание придавало вид массивного камня, выскользнула и упала на пол. А под ней, как я и была уверена, оказался красный кристалл. Тот самый, что был необходим Бернару.

– Все! – радостно сказала я.

– Получается, Эгре перестраховался? – Бернар недоверчиво крутил в пальцах кристалл. – И в случае неудачи попытался бы переложить вину на вашу семью?

На мой взгляд, сейчас было неподходящее время, для того чтобы строить теории. Наступило время практики.

– Бернар, разрушайте статуэтку, возвращайте себе свою ауру и освобождайте наконец эту комнату. Компаньонка из вас так себе, честно говоря.

– У меня другие достоинства, – маркиз счастливо заулыбался. – Шанталь, ваша семья непременно будет награждена за помощь, вот увидите.

Разрушать артефакт он не торопился. Пришлось всунуть ему статуэтку и потребовать немедленно уничтожить артефакт. Но приступил он лишь тогда, когда я ему сказала, что ни разу не видела, как это происходит и мне необычайно интересно. Бернар надулся от важности, вставил кристалл и принялся производить какие-то странные манипуляции. Долгое время ничего не происходило, лишь было заметно, что маркизу все тяжелее и тяжелее даются его, на взгляд постороннего, несложные, действия. Он побледнел, на висках чуть вздулись кровеносные сосуды, пальцы подрагивали.

Артефакт развалился безо всяких внешних эффектов. Только что стояла прочная статуэтка с грозно горящим кристаллом – и вот уже она пошла трещинами и осыпалась не пылью, нет, крупными аморфными частицами. Я запоздало подумала, что нужно было это делать на какой-то подложке, а то Марта непременно заругается.

– Получилось… – радостно сказал Бернар. – Все.

Взгляд у него был странный. Смотрел он прямо на меня, но не видел. Видел что-то другое, мне недоступное. Наверное, так смотрят маги, когда применяют свои, сугубо магические, умения.

– Мне так жаль, Ваше Сиятельство, что вы у нас сегодня не отобедаете, – сварливо сказала я, – но вашим родителям, вы, безо всякого сомнения, важнее.

– Вы правы, Шанталь. – Бернар помрачнел. – Там же сейчас развалилась «кукла», мне срочно нужно во дворец.

Он бросился к двери, но я ухватила его за рукав и возмущенно сказала:

– Куда это вы в таком виде? Нет уж, вошли сюда инорой Маруа – и выйдете ею же.

Глава 35

Незаметно выехать не получилось. На выходе из дома нас перехватил папа и стал уговаривать не дразнить силы правопорядка.

– Если от нас потребовали не выезжать, значит, были на то веские причины, – вещал он. – Не в нашем положении идти наперекор.

– У меня тоже веские причины, чтобы здесь не сидеть, – ответила «инора Маруа». – Настолько веские, что охранники обязаны меня пропустить. Иначе это – государственное преступление.

– Папа, все будет в порядке, вот увидишь, – оптимистично заявила я.

Вид в зеркале не особо радовал, хоть флер наноси. Глаза оставались немного подпухшими и красноватыми, все же слезы на внешности отражаются не самым лучшим образом. Но флер, когда имеешь дело с магами, не поможет, все равно они видят все так, как есть. Поэтому пришлось обойтись методами естественными: компресс на пару минут, потом чуть-чуть косметики. И все это под непрерывное ворчание Бернара под дверью, что его ждут дела в замке, а он тут ждет меня. Но позволить ему уехать одному? Ни за что! Я вправе рассчитывать на компенсацию за все, что случилось. И я сейчас совсем не о деньгах.

– Все в порядке? Да что вы знаете о порядке… – проворчал папа. – Пожалуй, я поеду с вами, чтобы объяснить охранникам, что спорить со взбалмошными женщинами – себе дороже, и что я всячески пытался вас отговорить, и что сам я законопослушный инор.

«Инора Маруа» смерила «законопослушного инора» таким взглядом, что он стушевался и начал припоминать, где же в отношениях со столь достойной особой допустил промах, позволивший ей сомневаться в его законопослушности. Но от своей идеи поехать с нами не отказался.

В экипаже я потянула папу за руку, когда он вознамерился сесть рядом с «компаньонкой». Боюсь, «она» бы не оценила порыва кавалера и пересела ко мне, мне же рядом с Бернаром, пусть он и под мороком, было не слишком уютно сидеть. Еще предстояло решить вопрос, как объяснить папе, что все это время у нас дома под женской личиной проживало лицо мужского пола. Да, его это не обрадует.

Папа был уверен, что покинуть дом нам не удастся, поэтому по мере того, как мы отъезжали все дальше и дальше, на его лице проступало все более сильное удивление. Он выглянул в окно, но так и не увидел никого, кто хотел бы нас остановить.

– Безобразие, – сказал он, когда уверился, что мы отъехали достаточно далеко. – Как можно так безответственно относиться к своему делу? Я был уверен, что нас охраняют, а они там спят, видимо, на посту.

– Охраняют, – встала я на защиту магов. – Гастона вон не пустили.

– Почему ты так решила?

– Он же сегодня не приходил, – сказала «инора Маруа» и выразительно на меня посмотрела. – А перед этим как придет с утра, так и до ночи сидит.

Тут я вспомнила, что о несостоявшемся визите я в курсе из-за заклинания Бернара, о котором папа не знает. Смысла скрывать уже не было, но если рассказать про это, пришлось бы слишком многое объяснять.

– Так его наверняка тоже задержали, если уж нас под домашний арест посадили, – снисходительно пояснил папа. – Мы-то не уверяли всех, что с нетерпением ждем дня, когда лорд Эгре покинет этот мир. Хотя, конечно, если Гастона охраняют так же, как и нас… – он выглянул в окно, но так там никого и не высмотрел, поэтому решил поговорить о другом: – Клодетт, вы же ненадолго в город?

– Надолго, – огорчила его «дама сердца». – Возможно, на несколько дней, а возможно, и не вернусь.

Да, я бы на месте настоящей иноры Маруа подумала, стоит ли приезжать в дом, где ее личина зарекомендовала себя столь странным образом. Решать, конечно, ей. Мало ли, вдруг ее жертвенность и желание помочь герцогскому семейству сохранить все в тайне окажется сильнее нежелания показаться там, где ее запомнили отнюдь не как образец хорошего воспитания.

– Клодетт, не вернетесь? – страдальчески сказал папа. – Не оттого ли, что вы неуверены в серьезности моих намерений? Так я сейчас, в присутствии дочери, предлагаю вам стать моей женой. Уверен, Шанталь не будет против, лучшей мачехи ей и пожелать нельзя. Вы и сейчас с ней как две подруги, одно удовольствие смотреть.

Я расхохоталась. Папа цепко ухватился за руку «компаньонки» и умоляюще на нее смотрел, в надежде на положительный ответ. Бернар подергал рукой, вернуть себе сразу не смог, оскорбленно на меня посмотрел и церемонно сказал:

– Инор Лоран, у меня к вам встречное предложение. – Чтобы сбросить морок, ему много не понадобилось, и через миг папа оторопело смотрел на маркиза де Вализьена, продолжая его держать. – Я прошу у вас руки вашей дочери Шанталь.

Папа отдернул руку, словно обжегся, и посмотрел на меня не с укором, с ужасом. Смеяться расхотелось. Папе сейчас не позавидуешь. На месте Бернара я бы с такими предложениями не торопилась, но я, слава Богине, не на его месте, а у него слишком велико оказалось желание устроить красивую сцену. Не думаю, что его сватовство проживет дольше этого дня. Не будет меня рядом – и не вспомнит лишний раз.

– Не стоит это обсуждать, – резко ответила я.

– В самом деле, у Шанталь же траур по жениху, – отмер папа, посмотрел на мое яркое платье и нахмурился: – Как это мы забыли, нужно же черное надеть. Что скажут соседи…

– Соседи про это не узнают.

– Действительно, – задумался Бернар, – не будем же мы объявлять о предательстве Эгре? Придется создать хотя бы видимость траура. Но я буду вас навещать, утешать, и никто не удивится, если через пару месяцев объявят о новой помолвке.

– О какой новой помолвке, Бернар? Не нужна мне никакая новая помолвка!

– Как это не нужна? – всполошился папа. – Шанталь, получается, какое-то время он жил у нас под видом иноры Маруа? Какой кошмар! Я своими руками ввел в дом ядовитую змею… Что будет с твоей репутацией? Почему ты сразу не сказала?

– Я сама узнала об этом через несколько дней, – нехотя признала я. – Тогда уже смысла особого не было.

Папа настолько театрально схватился за голову, что ему позавидовали бы лучшие столичные актеры. И не просто позавидовали, а стали бы в очередь, чтобы попасть к нему на обучение. Но меня этим не проймешь, хоть и смотрел он так, словно я по меньшей мере предала Шамбор.

– С другой стороны, маркиз – это, несомненно, лучше, чем случайный вор или, не дай Богиня, Гастон, – попытался найти хорошее в случившемся папа. – Но, Шанталь, как я мог? Как я мог за тобой не уследить?

– Инор Лоран, что вы трагедию устраиваете? – недовольно сказал Бернар. – Кто узнает, что вместо иноры Маруа у вас в доме жил я? Репутация вашей дочери не пострадала. Кроме того, я же согласен жениться.

– Зато я не согласна замуж.

Я начала злиться и уже жалела, что поехала с Бернаром. Достаточно ему было одного папы, пусть бы и объяснялись сейчас. Уверена – они бы друг друга прекрасно поняли.

– Шанталь, твой отказ не принимается, – твердо сказал папа. – Знают или нет – дело десятое. Вы жили в соседних комнатах, с общей дверью, теперь он обязан жениться.

То, что между нами ничего не было, кроме партнерских отношений, даже не учитывается? Да и те какие-то односторонние…

– Не думаю, что такое обязательство обрадует родителей Бернара, – попыталась я зайти с другой стороны.

– Непременно обрадует, – ответил Бернар и попытался взять меня за руку, но я оказалась куда ловчей «иноры Маруа», поэтому у него ничего не получилось. – Они уже почти год говорят, что пора думать о браке, и предлагали несколько вариантов. Но мне они не понравились.

Папа помрачнел. Наверное, тоже подумал о счастье, которое испытают герцоги Божуйские, когда к ним заявится сын с радостным известием о выборе невесты. Как папа меня ни любил, здравый смысл ему подсказывал, что они вряд ли оценят меня по достоинству и согласятся. Но вот азарт игрока заставлял идти все дальше, в надежде сорвать самый крупный куш изо всех, что у него уже были.

Папа чуть задумался, начал что-то подсчитывать в уме. Подсчеты его удовлетворили.

– Посмотрим, – сказал он и улыбнулся этак покровительственно.

Видно, было у него что-то на примете, позволяющее надавить на герцогов и добиться их согласия.

Я заволновалась. Ругаться с папой не хотелось даже для тренировки. Не люблю повторяться, а мне сегодня еще придется говорить, много и не слишком приятного.

– А что вас заставило проникнуть под видом компаньонки в наш дом? – спросил папа у Бернара уже спокойно, можно сказать, участливо. – Что я, зверь какой, чтобы не позволить столь достойному молодому человеку ухаживать за дочерью нормальным образом? Глядишь, и не пришлось бы вам столь скоропалительно жениться.

– Потому что он у нас прятался, – неохотно пояснила я.

– А лорд Эгре его охранял? – догадался папа. – Поэтому и к тебе посватался? Какой жертвенный был твой жених. Жаль, что все с ним так получилось. Все же…

Он посмотрел на Бернара и не договорил. Но я слишком хорошо знала родителя, чтобы не догадаться, что он хотел сказать: «Все же два варианта лучше, чем один». Особенно если второй вариант оказался не так плох, как представлялось поначалу, и на него могут надавить герцоги, которым невестка в виде меня не понравится. Нет, первый, конечно, намного лучше, но всегда приятно знать, что есть беспроигрышный второй.

– Не совсем так, – небрежно ответил Бернар. – Если бы Эгре выжил, ему пришлось бы предстать перед нашим правосудием. А ваша семья будет награждена за помощь герцогскому семейству.

– Даже так?

Папа загрустил. Наверное, понял, что же произошло, и решил, что в награду герцогского наследника нам не вручат, а, скорее, ограничатся небольшим денежным даром и словами с уверением в вечной признательности. И это в лучшем случае. Он отодвинул шторку и посмотрел в окошко. Мы въезжали в город.

– Вы во дворец направляетесь? – спросил родитель. – Пожалуй, я с вами не поеду. Не люблю я этих торжественных мероприятий.

– Торжественное будет потом, а сегодня все будет тихо, по-семейному, – возразил Бернар.

– Ну-ну. – Папа снисходительно посмотрел на Бернара, активировал переговорное устройство и сказал: – Жак, останови где-нибудь здесь. Мне что-то нехорошо, надо пройтись, подышать свежим воздухом.

– И ты вот так спокойно бросаешь меня наедине с посторонним мужчиной? – ехидно спросила я. – А как же моя репутация?

– Репутация? Раньше надо было о ней думать, – философски ответил папа. – Теперь для нее разом больше, разом меньше… Сколько вы уже вдвоем ездили? Вот то-то.

И, не дожидаясь моего ответа, выскочил из остановившегося экипажа. Однако, какой проницательный у меня родитель! Понял, что в герцогском дворце его ничего хорошего не ждет, и поспешил сбежать. На миг мне захотелось последовать его примеру: злость уже улеглась, а встреча с родителями Бернара мне была не слишком интересна.

– Инор Лоран знает, что мне можно доверять, – гордо сказал маркиз.

Богиня, какое счастье, что больше не нужно его терпеть. Сдам сейчас на руки родителям – и свободна. Конечно, было бы лучше, чтобы его от нас забрали раньше, а еще лучше – чтобы он не появлялся на моем пути. Но что случилось, того уже не изменить.

– Шанталь, поскольку согласие вашего отца получено, можно сказать, что помолвка вступила в силу, – нахально сказал Бернар и пересел ко мне. – А женихам положены поцелуи.

Тяжело, когда прямой отказ – это и не отказ вовсе, особенно для того, кто привык получать все и сразу. Я стукнула по потянувшимся ко мне рукам и строго сказала:

– Бернар, вы только что сказали, что мой отец вам доверяет. Сейчас вы пытаетесь его доверие попрать.

– Шанталь, вы сейчас ведете себя в точности как настоящая инора Маруа.

– У нее были все основания для такого поведения. Я уже сказала, что мне не нужна помолвка с вами.

– Вы так говорите, потому что уверены – мои родители будут против.

Согласие или несогласие его родителей для меня ничего не значило, поскольку ехала я в герцогский замок не для того, чтобы с ними говорить. Я выглянула в окно.

– Бернар, мы почти приехали. Думайте лучше, что скажете отцу. И я сейчас не про себя.

Глава 36

Счастливый Бернар несся по родному дворцу, словно от его скорости что-то зависело. И ладно бы сам несся, так еще и тащил меня за руку, чтобы я, не дай Богиня, не потерялась по дороге. Потеряться я не боялась, боялась запнуться. Маркиз, в своем стремлении добраться до отца, этого бы попросту не заметил и так и тащил бы по полу. Вытирать собой пол в герцогских покоях не хотелось, поэтому я прилагала все силы, чтобы не упасть. И хотя я приехала сюда отнюдь не для встречи с герцогом, в его кабинет мы ворвались вдвоем, обогнув секретаря, который успел лишь привстать со стула, а преградить дорогу – нет. Герцог сидел за столом, положив на него сплетенные в замок руки. Выглядел он не слишком довольным.

– Отец, у тебя под носом созрел заговор, а ты ничего не заметил!

В голосе Бернара укоризна смешивалась с плохо скрываемой гордостью. Еще бы: он не только сам спасся, но и раскрыл коварные замыслы главы герцогской безопасности. Я еле успела поздороваться, как он начал вываливать на родителя все, что с ним случилось, в таких красочных подробностях, что заслушаться можно. Какое прекрасное воображение у маркиза: если вдруг судьба повернется так, что он останется без герцогства, то всегда сможет заработать сочинением сказочных историй. Рассказы о невыносимых страданиях, испытанных Бернаром при покушении, перемежались с рассказами о его необычайной находчивости и уме. Мне отводилась роль помощницы гения, не слишком умной и расторопной, но другой все равно не было. Отец маркиза не слишком впечатлился, быть может, потому, что Бернар закончил свой рассказ тем, что заявил о решении жениться. Герцог задумчиво на меня посмотрел, перевел взгляд на сына и протянул с непонятной интонацией:

– Не так давно инориту мне представили как невесту лорда Эгре. А теперь она, значит, твоя невеста…

– Я и сейчас невеста лорда Эгре.

– Ты не можешь быть его невестой, – возмутился Бернар. – Не говоря о том, что Эгре преступник, он еще и труп.

– Да этот труп сейчас наверняка нас слушает, – не выдержала я. – Я и приехала сюда, чтобы посмотреть ему в глаза и сказать, что я обо всем этом думаю.

Герцог расхохотался. Весело так, словно мы были приглашенными комедиантами, разыгрывающими перед ним забавную пьесу. Для него, наверное, все так и есть: он зритель, мы актеры. Для меня же это куда более серьезно.

– Анри, – сказал он, даже не отсмеявшись, – мне кажется, у тебя серьезные проблемы. Инорита Лоран, в его защиту могу сказать, что идея была моя, а он был против.

– Какая идея? – настороженно спросил Бернар. – Эгре что, действительно жив? Но почему ты не прикажешь его арестовать, он же хотел меня убить?

– Если бы я хотел вас убить, – сказал Анри, проявившийся так внезапно, что я испуганно охнула, хотя и подозревала, что он где-то рядом, – то я бы вас убил. Возможностей у меня было предостаточно. А это всего лишь один из этапов воспитания. Обязательный в вашей семье.

– Убогое оправдание, – заявил Бернар. – После того как Шанталь нашла любовную переписку между вами и Коринной, в то, что вы хотели просто пошутить, я не поверю.

Он выдвинулся вперед, став между мной и Анри, будто пытаясь защитить от угрозы. Угрозы, которой не существовало.

– Бернар, – чуть заметно поморщился герцог, – это была не шутка. Скорее, игра.

– Игра? – переспросил Бернар.

– Из поколения в поколения в нашей семье проходит посвящение такого рода, – важно сказал герцог. – Имитируется покушение, и дальше наследник должен выяснить «причину» и найти «решение».

– То есть покушения не было, а я прошел посвящение?

– Вы его провалили, – сказал Анри.

– Почему это провалил?

– Потому что маг, оказавшийся в такой ситуации, первым делом должен сделать что?

– Что? – чуть снисходительно переспросил Бернар. – Я все прекрасно помню. После того как я покинул потайной ход, я сразу сменил и облик, и ауру прежнего облика.

– Проверить себя на метки, – Анри был безжалостен.

Бернар изменился в лице и явно начал исследовать себя на наличие этих самых меток. В том, что они есть, не сомневалась даже я. Вопрос только в том сколько.

– Пять, – убито сказал маркиз. – Пять меток разной интенсивности.

– Вот видите, вы сумели найти все, что говорит о высокой квалификации вас как мага. Но вот то, что вам не пришло в голову это сделать без напоминания, очень плохо. Собственно, уже после того, как вы эти метки не сняли, я сказал вашему отцу, что продолжение бессмысленно, но он настаивал, что вы должны пройти посвящение. Пришлось создать нужные условия. Думаю, перечислять их не нужно?

Маркиз покосился на меня и кивнул, но как-то неуверенно, словно сильно сомневался, что сможет их перечислить сам.

– Анри, моя помолвка с вами тоже часть этих нужных условий? – зачем-то уточнила я, хотя и так все было ясно.

– После того как ваш отец пригласил инору Маруа на работу, а Бернар решил укрываться у нее же, мне это показалось замечательной идеей, – без тени смущения сказал герцог. – Я был уверен, что Бернар воспользуется случаем. Он и воспользовался.

И случаем, и нашим домом, и моей помощью. И мной бы воспользовался, дай я ему такую возможность. Я чувствовала себя совершеннейшей дурой. Зачем я сюда поехала? Что хотела сказать Анри, который просто выполнял приказ герцога? Который знал с самого начала, кто скрывается в нашем доме под видом иноры Маруа, и вовсю развлекался, наблюдая наши жалкие потуги выбраться из реального для нас, но не для него, кошмара.

Герцог снисходительно выговаривал наследнику, который старательно оправдывался, как нашкодивший школяр. Делать мне здесь было нечего.

Я подошла к «жениху», сняла с пальца кольцо, попыталась ему вручить и зачем-то сказала:

– Я плакала, когда сказали, что вас отравили.

– Извините, но иначе это тянулось бы очень долго, нужно было хоть как-то подтолкнуть маркиза к действиям. Мне не нравилось его соседство с моей невестой.

– Я не ваша невеста. Да возьмите же вы кольцо, в конце концов!

– Не так давно вы говорили, что моя. Зачем мне ваше кольцо?

– Вы мне его вручили в знак нашей помолвки, вот и заберите назад.

– Я вам не его вручал.

Я нахмурилась. Мог бы и это взять, все равно то сильно повреждено и как украшение, и как артефакт. Неизвестно даже, можно ли его восстановить. Наверное, я поторопилась, и надо было позволить разобраться со всем этим безобразием Бернару, но я слишком сильно тогда разозлилась.

– То тоже можете забрать. Правда, оно немного пострадало. Но уверена, вам компенсируют. Как и те серебряные супницы, что вы мне обещали, но так и не подарили, – едко напомнила я. – Хотя и утверждали, что все будет оплачено из герцогской казны.

Герцог выразительно хмыкнул. Анри недовольно сказал:

– Шанталь, к чему вам супницы? Порча кольца была заложена герцогом при разработке плана, супницы туда не входили. Но если они вам так нужны, хоть десяток, хоть два. Но от меня лично.

Анри непонятно откуда извлек кольцо. Совершенно не похожее на то, что я пыталась ему всунуть. Тоненький элегантный ободок с некрупным сапфиром, но магией от него несло так, что было понятно – артефакт там не такой уж и слабый.

– Вот это настоящее фамильное кольцо Эгре, – сказал он. – Я прошу вас его принять.

Принимать я не торопилась. Вдруг все это – лишь продолжение герцогской игры? Мне не слишком понравилось быть в ней расходной картой, пусть и козырной. К тому же, прежде чем принимать что-либо от Анри, я хотела услышать от него, почему он это делает.

– Шанталь, вы не можете взять у него кольцо, – вклинился Бернар. – Вы же почти согласились стать моей невестой. И ваш отец одобрил. А Эгре ему не нравится.

– Положим, его одобрение относилось по большей части к Клодетт, – ехидно сказал Анри. – Как он на нее смотрел…

– А как вы на нее смотрели, – парировал Бернар.

– Естественно, после того, как мне непрозрачно намекнули, что я был с этой особой в любовной связи, я пытался определить, что же меня в ней привлекало.

– А вы не были? – подозрительно спросила я.

– Шанталь, вы что, нашли у меня в сейфе доказательства обратного? Я вам уже сказал, что не всем слухам следует верить.

– Вы бы сказали то же самое, даже если бы все обстояло именно так, как говорят. И потом, я не все сейфы осмотрела. Мало ли что там может быть. Может, одной инорой Маруа все не ограничивается.

– Вы думаете, я храню в сейфах компромат на своих любовниц?

– Где-то же он должен храниться…

Герцог расхохотался, что мне показалось необычайно обидно.

– Инорита Лоран, зачем хранить такие не-удобные компроматы? – спросил он. – Это же получается компромат не только на любовницу, но и на себя. Но в целом мне нравится ваш деловой подход. И с Бернаром вы проявили себя с самой лучшей стороны. Он что-то говорил про то, что хочет на вас жениться? Пожалуй, я готов рассмотреть этот вопрос.

– Извините, Ваша Светлость, но я не готова, поскольку помолвлена с лордом Эгре, – твердо ответила я.

Но и не будь я помолвлена, выходить замуж за маркиза я не собиралась. Какой кратковременной оказалась радость, что он наконец от нас выехал. Пожалуй, его сватовство будет лишним, тем более что…

– Бросьте, инорита, вы только что при мне признали, что ваша помолвка – фарс, – небрежно бросил герцог. – И пытались вернуть Анри кольцо. Его же кольцо вы не взяли. Так что осталась простая формальность – объявить официально о разрыве.

– Ваша Светлость, вы ведете не слишком красивую игру, – заметил Анри.

– При всем моем уважении, инорита тебе уже сказала «нет».

И тут я поняла, что герцогу отказать будет куда сложнее, чем главе его безопасности. Ему надоело быть нянькой для сына, поэтому он хочет переложить эту почетную обязанность на чужие плечи. Гувернера уже не наймешь, значит, жена – самое подходящее.

– Я не отказывала, – испуганно сказала я. – Не было этого.

– Да, – поддержал меня Анри. – Инорита Лоран лишь сказала, что не может принять столь ответственного решения до тех пор, пока не осмотрит все мои сейфы.

– Именно, – подтвердила я и придвинулась ближе к жениху. Он – зло известное.

– И все же «да» вы ему не сказали, инорита Лоран, – вкрадчиво протянул герцог. – А кольцо, что вы приняли, действительно принадлежит нашей семье.

И тут Анри бессовестным образом воспользовался тем, что я стояла к нему слишком близко. Обнял и телепортировался в место, для меня не знакомое. Мы оказались перед дверью, которая аж искрила от множества защитных и сигнальных плетений.

– В этом помещении находятся рабочие сейфы, – сказал Анри, не отпуская меня. – Видите ли, Шанталь, их несколько. Будете изучать их все или примете от меня кольцо без этого?

– Я подумаю.

Эта дверь не вызывала ни малейшего желания за нее попасть. Пусть там десяток сейфов и все для меня откроют – к чему они мне? Я же не собираюсь стать специалистом по содержимому сейфов. Уж наверняка там нет ничего для меня интересного: в противном случае Анри не перенес бы меня сюда. Но нельзя же соглашаться вот так сразу? Приличные инориты так не делают.

– Если будете думать долго, я верну вас к герцогу. Он умеет уговаривать куда лучше меня.

– Так он же будет уговаривать меня выйти за Бернара! – Я так возмутилась, что повернулась к Анри. – И не говорите, что вам все равно, за кого я выйду, главное…

– …Чтобы вы были под присмотром, – продолжил за меня Анри. – А то от ваших любовных зелий страдают соседи. Потом лезут в окна, падают и опять страдают.

– Он и до зелья страдал, – не согласилась я. – Если у него проблема с головой, при чем тут я?

– Ни при чем, совершенно ни при чем, – подтвердил Анри, обнял меня, притянул к себе и сказал: – Шанталь, неужели вам так трудно сказать «да»? Вы свели меня с ума и еще издеваетесь.

Я стояла так близко к нему, что не только слышала, но и чувствовала каждый удар его сердца. Мне было трудно не только говорить, но и думать о чем-нибудь, кроме «Когда же он меня по-целует?».

– Эти сейфы, они кого угодно с ума сведут, – пролепетала я. – Зачем вам так много?

– Шанталь, – рыкнул Анри, – дались вам эти сейфы! Вы выйдете за меня замуж? Да или нет?

Он обнимал меня одной рукой, во второй было кольцо, которое прекрасно бы смотрелось на моем пальчике. Просто изумительно. Чужой палец с этим кольцом даже представить невозможно. Я почти сказала «да», но тут…

– Но Коринна… – вспомнила я, – вы разобьете ей сердце. Вон сколько она вам писем написала. И каких. Уверена, что вы отвечали ей не менее страстно.

Обида на то, что Анри отказался писать ей письмо о разрыве, вернулась. Я даже попыталась отстраниться, но Анри не дал, обнял обеими руками и прошептал, нежно целуя в висок:

– Шанталь, там не было ни одного письма, ею написанного. И я ей тоже не писал.

Шепот и поцелуи заставили мысли смешаться, и все же я нашла в себе силы сказать:

– Бернар узнал ее почерк.

– Естественно. – Анри попытался поцеловать меня по-настоящему, но я чуть отвернулась, и его поцелуй пришелся лишь в уголок губ. – Под моим началом и не такие мастера работают. Тексты сочинял сам герцог. Он добивался того, чтобы сын понял – удара можно ждать с любой стороны. Я ему пытался доказать, что это глупая идея, но…

– Но что?..

– Шанталь, неужели мы сейчас будем говорить о Бернаре?

Говорить мне не хотелось, тем более о Бернаре, хотелось целоваться вот с этим, стоящим столь близко, лордом. Так хотелось, что даже губы к нему сами тянулись. Но ведь он теперь даже не был моим женихом. Или был? О разрыве помолвки мы не объявляли. Я повернула голову и с сомнением посмотрела на Анри, он же решил трактовать мой взгляд в свою пользу. Поцелуй был долгий, страстный, самый волшебный поцелуй из всех, что у нас были раньше. Наверное, все дело в количестве сейфов: чем их больше, тем лучше…

Когда я оказалась способна хоть чуть-чуть думать, кольцо Эгре уже красовалось на моем пальце, тем самым подтверждая, что помолвка у нас самая что ни на есть настоящая. Протестовать я не стала. В конце концов, глупо отказываться от выигрыша, если он сам пытается вручиться…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg