«Страшная сказка о сером волке»

Страшная сказка о сером волке (fb2) - Страшная сказка о сером волке [СИ] 490K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алена Викторовна Медведева - Ольга Вадимовна Гусейнова

Гусейнова Ольга, Медведева Алена Страшная сказка о Сером Волке!

Глава 1

Осень, как много скрывается невероятного в этом слове. Скорые сумерки, ветер, который пробирает до дрожи, еще по-летнему яркое солнце, шелест падающей желто-красной листвы и аромат увядающей, но пока зеленой густой травы.

Я сидела, сгорбившись, у могилы матери, единственного близкого мне существа, которая так рано ушла из жизни. Прошло три года, а я по-прежнему слышу ее мягкий воркующий голос, чувствую тепло ее небольших, но таких заботливых рук. Помню наши посиделки у огня, когда за окном гудит вьюга, а мама, сидя у очага, учит меня самому важному — магии. Мысленно представляю добрые, ласковые зеленые глаза, которые всегда так ярко горели, глядя на этот мир.

— Мама, мамочка, как же я по тебе скучаю, родная моя, — шепнула я, положив ладонь на земляной холмик, покрытый зеленой сочной травкой.

Я вернулась сюда с единственной целью — навестить могилку любимой родительницы. Странно, почему на кладбищах трава всегда до поздней осени не увядает? Словно здесь свой закрытый мирок и время течет немного иначе.

Убрав могилу, обошла ее вокруг, обновляя чары защиты и отведения от зла. И лишь затем, подобрав клюку, с тяжелым вздохом попрощалась, сильно надеясь, что дух матери слышит меня, и будет спокоен за единственное дитя.

Я шла по тропинке от кладбища к городу, погруженная в свои мысли, и не глядя по сторонам. И тут фактически наткнулась на молодого парня. Не осознавая, с презрением и страхом уставилась на него: среднего роста, русоволосого и голубоглазого — грозу женских сердец. По крайне мере три года назад его так называли городские кумушки Северени.

Петрун Яродец — когда-то и я считала, что он симпатичный и милый, пока не расцвела моя красота, которая привлекла его внимание.

— Чего уставилась, старая карга?! — крикнул он, с силой толкнув меня в плечо, оттесняя с пути. После, пройдя мимо, добавил со злым смехом, обращаясь к своему неизменному спутнику и подельнику. — Смотри, Проха, бабка себе место присматривает.

Сидя на земле, там, где и упала, я смотрела в спину своему кошмару, три года он снился мне в самых страшных снах. Заставил бежать из родного края, скрываться под личиной сломленной недугом старушки, и бояться всего и всех. А особенно мужского внимания.

Раньше он прятал злость и вспыльчивый характер, теперь, судя по всему, нет. Единственный сын главы города, наследник и любимчик судьбы, ему сходило с рук все. И попытка изнасилования дочери городской целительницы — тоже.

***

Мне только исполнилось восемнадцать лет, самый расцвет для юной девушки, только и осталось, что найти хорошего парня и свадьбу сыграть. Да не для меня такая судьба оказалась. Моя мама-магиня, из старого магического рода, известного своими целителями. Она могла бы жить в комфорте, достатке, и замуж выйти за достойного мага, но вместо этого переехала на окраину Северени — маленького городка, расположившегося на торговом тракте, что соединял два королевства.

Никто не знал причину такого поступка, мама оборвала все свои связи с родными и близкими, из известной целительницы превратившись в городскую знахарку. В Северени все знали ее как вдову, чей муж погиб в одной из военных заварушек, бесконечно вспыхивающих на наших землях, который даже не успел увидеть новорожденную дочь.

Будучи еще ребенком, я никак не могла понять, почему мама не любит гостей, не заводит дружбу с местными женщинами, не подпускает к себе женихов, которые толпами ходили за красивой молодой целительницей. Мама отказывала всем, занимаясь лишь лечением, да мной, воспитывая из меня свою будущую достойную замену. С малых лет меня учили всему, что должен знать опытный маг жизни. Она таскала меня за собой и к больным, и к роженицам, когда мне минуло двенадцать лет. Учила собирать нужные травки и варить зелья.

А потом, когда случился мой первый оборот, правда для меня открылась. До десяти лет я, так же как и все местные горожане, искренне считала, что иные — зло. Что темные маги воруют души и толкают на нечестивые дела. Что эльфы превращают людей в рабов, и стоит попасть в их леса, ты пропадешь навеки. Что оборотни — это монстры, живущие в обличии чудовищ и пожирающие сердца своих врагов, становясь при этом еще сильнее и кровожаднее.

В десять лет маленькой испуганной девочке сложно было поверить, что приобретя вторую ипостась с мохнатой волчьей шкурой, лапы и хвост, она не превратилась в ужасного монстра. Что, если держать рот на замке, ее не сожгут горожане на площади, как причину всех невзгод и лишений, а местный священник не проклянет, отлучив от церкви. Но именно тогда я поняла, почему мама отказалась от всего, она сделала это ради меня, своего ребенка.

Много лет я пыталась узнать, кто мой отец и как так случилось, что его нет с нами рядом, но она молчала. Только смотрела на меня своими дивными ласковыми зелеными глазами, в которых виднелась скрытая, но глубокая боль, страх и непримиримость. Свои тайны раскрывать она не желала. А может быть не хотела, чтобы я знала и страдала еще больше. Ведь и так уже в детстве поняла, что не будет у меня счастливой семьи, детей, и любви не будет. Кто ж захочет, чтобы кровь оборотницы передалась нормальному человеку? Кто свяжет свою судьбу с такой девушкой?

Сильные маги живут гораздо дольше обычных людей, намного дольше. Почти так же долго, как иные. И я надеялась (а может и мама тоже), что когда я вырасту, обрету самостоятельность и опыт целителя, мама сможет обрести свободу. Подумать о мужчине и семье, может быть и вернуться к родным. Мы не говорили об этом, но сейчас я полагала, что, скорее всего, так и случилось бы. Мама слишком много уделяла времени моему образованию, обучению мага, торопилась отдать мне все, что знает и умеет сама.

А главное — она любила меня крепко, за весь мир, чтобы я никогда не чувствовала себя одинокой или ненужной. Она любила и заботилась обо мне до самой смерти.

Мой восемнадцатый день рождения — он стал началом самого жуткого периода в моей жизни. Но кто ж знал? Мы к нему готовились как к самому чудесному дню.

Полнолуние, необходимое для обряда совершеннолетия, который проводится у магов для полного раскрытия силы, пришлось на первый день недели. В ту ночь мы обе плакали от счастья: я стала полноценным магом жизни. Мама боялась, что кровь оборотня во мне помешает силе развиться полноценно, убьет во мне сильного целителя. Но и сущность волчицы, и магия жизни нашли общий язык, сплелись воедино, перестав сдерживать мое взросление и развитие. И в тот день из юной нескладной девочки я, наконец, превратилась в девушку. В стройную, невысокую брюнетку, длинные толстые черные косы которой достигали ягодиц. Овальное личико с молочной кожей, яркие желто-зеленые раскосые глаза в обрамлении пушистых черных ресниц, идеальные дуги бровей, высокие скулы и чуть вздернутый нос. И яркие губы в форме сердечка. Слишком красива и слишком грациозна… по-звериному чувственная. Это и предопределило будущие события.

Спустя два дня после обряда, не стало мамы. Она возвращалась ночью от роженицы, были трудные роды. А путь так знаком и привычен. В то лето в деревни принесло коровий мор и погибшую скотину выбрасывали в лесу, неподалеку от города. Горожане ругали сельчан за трупный запах, что привлек диких животных, да и своры своих собак совсем озверели. Но решать проблему никто не хотел.

Пока бедную целительницу не нашли поутру, растерзанную до смерти звериными клыками. Обвинили хищников, помогли оставшейся сироте похоронить мать, и забыли. А в воскресенье, когда я в сумерках возвращалась с могилы матери, убитая горем, меня подстерег Петрун со своей сворой подпевал. И затащил в ближайший сарай.

Мне повезло, просто невероятно повезло. Пока он распутывал ремень на своих штанах, я смогла, одурев от ужаса и подчинившись животному инстинкту, полоснуть его когтями по лицу и груди, а потом приложить поленом по темечку, чтобы не привлек внимание дружков своими воплями. Несясь по дороге домой, я не думала о том, что смертельно рискую быть разорванной диким зверьем, как и мама. Я до ужаса боялась Петруна, ощущения его липких губ на своей коже, шарящих по моему телу рук и дурного запаха плохо мытого мужского тела.

Оказавшись дома, я металась по двум комнатам нашего жилища, как безумная, гадая, что предпринять. Глубокие, кровавые следы на его лице и груди, что оставили мои когти, однозначно не нанесешь ногтями человека. Это выдаст меня как оборотницу. Они могут сказать, что я безумный монстр, который напал на сына городского главы и его друзей. Сама напала… а может и маму убила?..

Именно эти мысли заставили больше не раздумывать, а действовать. Я собрала свои вещи, достала из тайника накопленные мамой деньги, и ушла ночью в неизвестность. Сбежала!

То был долгий путь, наполненный болью из-за смерти мамы, одиночеством и диким страхом, что догонят, поймают и казнят. А еще множеством мыслей о том, как жить дальше.

«У меня есть профессия, устроиться знахарка может везде. Только внешность мешает. В любом месте я сразу привлеку внимание. Ни одна девушка не сможет защитить себя, если за ней не стоит мужчина. Сильный, способный постоять за себя и свою семью»

Мама была сильным целителем и опытным магом, но еще важнее, заботливой ответственной матерью. Меня научили очень многому за восемнадцать лет — сейчас эти знания и спасут меня. Утром, отыскав возле проселочной дороги небольшой пруд, я вспоминала, как создавать иллюзию. Как ее наложить и удерживать вне зависимости от настроения, событий или собственных действий.

План был прост: иллюзия, что станет моей второй внешностью, способна защитить от ненужного мужского внимания. Добавит необходимой солидности, ведь юной девушке вряд ли кто-то доверит свои заботы и проблемы, а грабители на дорогах редко нападают на стариков, которые пешком бредут неизвестно куда: что с таких возьмешь?! И вскоре я своего добилась! Мою иллюзию, сотворенную на заклинании крови, никто не сможет распознать, а тем более развеять или заглянуть под нее. Ни светлый маг, ни темный.

В Мерунич — пограничный городок в дне пути до столицы нашего королевства, я входила, как пожилая женщина весьма страшной наружности. Найденная в лесу прочная палка послужила хорошей клюкой, и чтобы проходимцев от моих вещей отгонять, и собак, чующих и рычащих на мою волчицу, по холке огревать, да на мальчишек, дразнивших старую каргу, замахнуться с угрозой можно. Идеальное прикрытие.

***

Вынырнув из воспоминаний, я вновь посмотрела в спину Петруну и мысленно усмехнулась. Хотя грех это для мага жизни радоваться чужому проклятью, но сейчас — не чувствовала себя виноватой. Только сильный целитель смог бы увидеть, как насланное кем-то проклятье «сжирает» силу и здоровье молодого парня.

«Видимо, сильно он кому-то насолил, ох, сильно»

Хотя, не удивительно: по Северени ходило много слухов, что сын главы попортил достаточно девок, чтобы вызвать чужую ненависть.

Кряхтя, тщательно сохраняя образ старухи, я встала на ноги, отряхнула серое, непримечательное платье, расправила теплый плащ и медленно пошла прочь. Скоро от города отправится обоз по тракту, мне надо на него успеть, чтобы вернуться домой в Мерунич. Три года я боялась появиться в Северени, а сейчас шла с горькой радостью на душе. Я смогла навестить мать, заодно и злодея из прошлого увидела, узнала, что и он получил по заслугам. Хотя у каждого из нас есть свое проклятье, у меня — вторая сущность, которую я до сих пор не могу принять.

Глава 2

Утро. Такое ласковое, безветренное, воскресное утро. До десяти лет это было самое любимое время: мы с мамой ходили в церковь, часто толклись на местном городском рынке, слушая сплетни, покупая сладости и ароматные горячие пирожки. Частенько мне позволяли посмотреть представление кукольника или пообщаться с местной детворой.

Но все это было раньше, до того, как я стала проклятой.

Я тщательно почистила латунь нательного крестика, чтобы никто не усомнился, что он серебряный. Оделась в привычную одежду: аккуратное шерстяное синее платье, поверх него старую душегрейку, которая скрывала девичьи аппетитные формы, а сверху еще одно платье, бесформенное, слегка подпоясанное плетеным ремнем, на котором часто висел небольшой ритуальный нож для сбора трав да для ритуалов в исцелении страждущих.

В первые дни своего «перевоплощения», одеваясь подобным образом, я напоминала себе многослойную луковицу, но рассчитывать исключительно на иллюзию перестала быстро. Еще в самом начале моего бегства, на тракте надо мной, «старой» женщиной, смилостивился один из торговцев и пригласил на телегу. Больше того, он сам подсадил меня на нее, и я видела его изумление, когда вместо оплывших жирком боков неказистой коренастой старушки под его руками оказался стройный девичий стан.

Я быстро учусь на своих ошибках и дважды их не повторяю. Пусть жарко под несколькими слоями одежды, но жар костей не ломит, в отличие от костра на площади для проклятой оборотницы.

Пока шла к церкви, встретила много знакомых лиц — за эти три года в Меруниче я влилась в городскую жизнь. Успела обрести широкий круг подопечных, что приходили за исцелением именно ко мне. Да, золотыми мне не платили, для богатых горожан имелся настоящий маг—целитель, но мелкие торговцы, да простой люд не чурался обращаться к старой знахарке, что поселилась на краю города.

Знакомый фасад здания, где несмотря ни на что, я чувствовала себя хорошо. Запах ладана и воска мой нос волчицы ощутил заранее. Я поклонилась перед входом, чувствуя, как тело напрягается в предверии неизбежной боли. Но это небольшая плата за возможность быть «как все». Жить в окружении людей. Не быть в одиночестве.

Я опустила руку в небольшую чашу у входа, где плескалась святая вода. Туда явно добавляли немного серебра, потому что мои пальцы знакомо обожгло, отчего на глазах выступили слезы. Но к этой боли я привыкла — не подав вида, шагнула дальше по проходу. Обожженные святой водой пальцы — плата за мою тайну, за покой и безопасность, что дарит этот город! Каждый входящий вслед за мной видит: я не иная. Я своя!

А ожоги можно быстро залечить магией, что я и делала каждый раз.

Прослушав службу, вышла на улицу и поковыляла к городской площади. Я соблюдала наш с мамой старый ритуал. Потолкаться среди народа, послушать сплетни и слухи, угоститься чем-нибудь вкусненьким и насладиться представлением. Это было мое время: когда не думаешь о плохом или необходимости выглядеть и действовать согласно образу, а лишь о себе и собственных впечатлениях. Время, чтобы почувствовать себя обычной, помечтать о несбыточном. Ведь мне всего двадцать один, сердце хочет так много, а разум твердит- невозможно, смирись с тем, что имеешь. Ведь просто жить — это уже так много.

— Ой, госпожа Лари, и вы здесь?! — воскликнула рядом, вынырнув из людского потока, самая большая сплетница Мерунича — госпожа Матая, жена капитана городских стражников.

Сама-то она пользовалась услугами мага, но мне часто приходилось бывать в казармах у городской стены, чтобы подлечить то одного бедолагу, то другого. Поэтому мы были хорошо знакомы. Да и зелья омоложения она у меня тайком от всех покупала.

— И я здесь, — кивнула я степенно. — В церковь ходила, сейчас вот на люд посмотреть хочу, да новости послушать, что нового в мире делается…

— Пойдемте, уважаемая Лари, — подхватила меня женщина под локоть и потащила к импровизированной сцене, где скоро ожидалось выступление заезжих артистов. Там, предприимчивый трактирщик, как обычно, вынес столы да лавки, приглашая перекусить на свежем воздухе, а заодно и на удобных местах представление посмотреть.

Один из столиков заняла пара матрон, тоже жены местных стражников чинами повыше. Одна из них — госпожа Алая, не так давно свою дочку ко мне приводила, любовный приворот снять. Оказалось, любовь настоящая, а девка носит под сердцем ребеночка. Тогда я наотрез отказалась убивать плод, а недовольной мамаше легенду поведала, что если любовь убить, она никогда не вернется вновь. И готова ли она лично лишить дочь и любви, и дитя?

Не знаю, кому повезло: мне, непутевой сердобольной знахарке, наивно верящей в справедливость и любовь, или беременной влюбленной девушке, которая все это время простояла в дверях ни жива, ни мертва, но Алая расплакалась сама. Слава всем богам, они сейчас готовятся к свадьбе, и это радует мое сердце мага жизни.

Главная стражница Мерунича уперлась большой грудью в столешницу и заговорщицки зашептала:

— Обозники новости с юга везут. Говорят, в столице суета. К войне готовятся.

— Да ты что, — ахнула Алая, быстрым взглядом шаря по толпе народа, выискивая свою единственную дочь и ее жениха. — Кошмар какой. А до нас-то день да ночь пройти…

Ясно, что ее взволновало: как бы дочь участь вечной невесты не ожидала.

— А с кем? — вмешалась вторая дамочка. — Только бы не с ельфами проклятущими.

— А что, темные лучше что ли? — вытаращилась Матая на подруг. — Или, не приведи высшие, оборотни? Одни душу заберут, а вторые на ужин пустят.

— Да, но в рабство тоже не хочется, — поморщилась ненавистница эльфов.

— Девоньки, хорошие мои, — тщательно изображая старуху, умудренную опытом и возрастом, глухо произнесла я. — До столицы далеко, да и кому нужен наш приграничный городок?

— Кому души нужны, да мясо свежее, человеческое…

Я шикнула на разговорчивую женщину, бросая быстрый взгляд в сторону: паники еще только не хватало. И пусть я в разы моложе этих трех женщин, но в образ я сильно вошла. Каждый знает, маги живут столетиями, а простые знахарки с толикой силы, какой представлялась здесь я, до старости пару веков да разменяют. Вот и позволялось мне по-простому к высокопоставленным матронам обращаться, да учить порой жизни.

— Не нагоняй страху. Да и вспомните, кто мужья ваши. Сидели бы они в благости, да пили бы пиво, если угроза нешуточная была? Стены городские высокие, стража мужики сильные, опытные. Если что — отобьемся.

— Ой, не знаю, ой, не знаю, — чересчур наигранно трагично качала головой главная паникерша города. — Меньше недели пути и земли оборотней начинаются, а ближе к востоку — Темное царство. Там на границах постоянно сеча какая-нибудь. Вдруг и до нас докатится?!

— Последняя война у нас тридцать лет назад была, еще при прошлом короле. А уж сколько годков все тишь да гладь, да божья благодать. — Тоже решила добавить своего мнения Матая.

— Пока наш новый король под свои знамена не собирает мужиков, значит сплетни все. Не быть войне. — Внесла разумное замечание Алая.

— Мой свояк недавно в столице был. Говорит, посольство от Темных прибыло, да еще и младший наследник с ними. И с темными даже оборотней видал. Вдруг да какой-нибудь союз затевают? Не дай высшие, военный…

— А против кого воевать-то?

— Известное дело — было бы кому, а против кого, всегда найдется. Мало ли королевств богатых, особенно из тех, что к морю выход имеют.

— Свят, свят, свят, — перекрестилась Алая, и я вслед за ней, скорее для поддержания разговора. — С темными, да нелюдями всякими связываться — себе дороже. Неминуемо боком выйдет, они под шумок все разведают, нашими руками все угли разгребут, а потом на нас же и нападут.

Мы дружно закивали: не поспоришь.

Разговор ни о чем может и продолжался бы до самого вечера, да представление началось. Цирковое. И мы вчетвером вмиг забыли обо всем, увлеченно следя за выступлением, прихлебывая горячий сидр, да заедая его сладкими горячими пирожками. Мирное время оно беспечное…

Распрощавшись с главными городскими сплетницами, направилась назад к своей избушке. Манера двигаться размеренно, прихрамывая на одну ногу, стала уже неосознанной. Шла, избегая больших улиц, погрузившись в мысли об услышанном, когда окликнули:

— Госпожа Лари?

Голос узнала — достойный парень, старший сын почившего уже плотника. Мастеровитый, работящий… Один из подопечных моих недавних.

— Не болит ли чего, Гриня? — Жамкая губой, постаралась я произнести вопрос с подходящим знакомству достоинством. — Оправился?

— Вашими заботами, госпожа Лари, — парень до земли поклонился, опуская рядом со мной корзину, накрытую тканью, да приличный такой плетеный из лыка туесок, — здоров и полон сил. Как заново родился, хотя думал, что света белого не увижу больше.

— Вот и славно, — под личиной старческой с искренней радостью улыбнулась я. — Хорошим людям помогать — доброе дело делать, мне ли, старухе, не знать.

— Вот матушка вам велела пирог свежий отнести, брат поутру специально в лесу малины поздней набрал для начинки — она самая сладкая. А я вот… орехи тут… на леснице собрал.

Я невольно слюну сглотнула: редкость в этих краях лесница, южнее она растет, а уж какие плоды у нее вкусные — век есть и не наесться. И как нашел? Да еще целый туесок набрал!

— Уж вы меня на славу угостили, — закивала головой. — Только зачем же мне старой много так, отсыпь горсть — и хватит. А остальное матушке снеси, на зиму сохранит, или продаст — за орехи с лесницы можно много запросить.

Не в первый раз за последние дни гостинцы мне Гриня или брат его приносили, явно решив присматривать за «старушкой».

— Госпожа Лари, — проигнорировав мои слова и снова подхватив свою ношу, а заодно и мою корзину с ярмарочными покупками, парень двинулся вперед — к моему дому, — провожу вас. Может помощь какая нужна? Вы завсегда скажите. Дров ли запасти или крышу обновить?

Моему домику хозяйственная рука бы не помешала, да только страшилась я настолько сближаться с местными. И сейчас, прихрамывая и шагая рядом с Гриней, чувствовала себя неспокойно.

— Хороший ты парень. Жена твоя забот знать не будет, — вроде и на манер почтенной матроны, но и с истинной верой в душе, предрекла ему.

— Госпожа Лари, — засмущался парень, — будь вы годков на пять помоложе — женился бы на вас. Добрая вы женщина.

Он сказал, желая меня уважить, да только за живое задел.

«Не женится никто на мне, одной век свой проводить» — думала я, с благодарностью отправив молодого лесоруба домой, стоило ему меня проводить. Тяжело было на моей душе .

Присев на скамью у окна, вспомнила, как впервые увидела Гриню. В тот день тоже возвращалась с ярмарки домой, и тоже услышала окрик:

— Госпожа Лари?

Оглянувшись, заметила мальчишку, что явно спешил догнать. Одет небогато, но чисто. Рубаха линялая с братского плеча, но теплая, и заплата на плече пришита ровно.

— Чего кричишь? — По-старушечьи покряхтев, остановилась тогда.

— Мать послала вас найти, беда у нас. Я уже и к дому вашему сбегал, но так и подумал, что на актеров заезжих вы пошли смотреть.

И тут я вспомнила, чей мальчишка будет — сын вдовы одного из местных плотников. С двумя сыновьями женщина осталась, когда муж ее с лесов высоких рухнул. Поговаривали, что на прочные бревна глава городской поскупился, согнав строителей для постройки часовни.

А как не стало хозяина, трудно семье пришлось. Старшему из сыновей рано пришлось на работы наниматься, груз ответственности за кусок хлеба на плечи свои принимать. И опять беда у них?

— Что случилось у вас? — Не помнила я, чтобы вдова плотника хоть раз ко мне обращалась. С хворями они сами боролись, поначалу не на что было даже знахарку позвать.

— Брат мой старший… — отдуваясь и переводя дух, затараторил паренек (на вид лет шесть ему, но может и больше — больно худой!). — Седьмицы две назад, когда для рва городского мужиков колья заготовлять отправили, руку поранил. Думал, царапина, на Грине нашем все само заживает. А только не в этот раз… Какую ночь лежит, в себя не приходит. Матушка ему и припарки из коры древесной делала, и настойкой своей травяной поила — без толку. Вот вам кланяться велела…

Сердце защемило: душа целителя к чужой боли безразличной остаться не может.

— Дорогу к дому показывай, — едва не позабыв «про возраст», немедленно решила я помочь и молодому лесорубу, и семье их — повторной утраты кормильца им не пережить.

Жилище бывшего плотника смотрелось… надежным. Пусть и нет кованой двери, да красивых занавесей в окне, а видно, что уход за домом имеется. Основательно, без желания пустить пыль в глаза: и крыша перекрыта, и забор обновлен.

«Хозяйственный старший плотницкий сын» — подметила я походу, пока с кряхтением спешно взбиралась на крыльцо. Еще не видя больного, уже знала: все силы отдам, чтобы помочь.

Хозяйка вышла навстречу вся в слезах и с отпечатком глубокой печали на лице.

— Совсем плох… — только и сказала мне, явно с трудом сдерживая рыдания.

Мною же двигало только стремление помочь… исцелить. Прошагав за младшим в дом, сразу шагнула к широкой кровати в углу, где в полутьме тяжело дышал старший из братьев в горячечном бреду. В нос сразу ударил запах… гнилой плоти. Еще не коснувшись больного, я уже знала, что с ним.

— Что ж раньше не позвали? — Скорее сама себе посетовала вслух. Дотянули!

Вдова позади только надрывно охнула, уткнувшись в передник. Я и так понимала: нечем платить мне. Да только вот одного они не знали — я бы и за корзину яблок помогла! И ту взяла бы ради молвы.

До утра в тот день просидела с горячечным, силой своей исцеляя, да «яд» убийственный из крови его вытягивая. Сама обессилела так, что хоть рядом ложись. Но пока не убедилась, что от черты роковой его не отделила — покоя себе не давала. И через день пришла, и через два — принесла настойки укрепляющие, чтобы силы молодые восстановить. В них то и видели секрет исцеления люди.

— А вот лучше яблочек мне лесных принесите, — отмахнулась тогда от попытки вручить мне серебряную полушку, знала, что пригодится она еще семье — не сразу сила в руку парня вернется. — Старость она такая — самой-то уж не набрать.

В тот же день принес мне младший вдовий сын яблочек. Да каких! Ароматных, да сладких — как специально отбирал. И яблочками дело не закончилось, теперь всякий раз гостинцы братья мне из леса заносили. Как и сегодня. Переведя взгляд на туесок с орехами, причмокнула, предвкушая их терпкий вкус.

«Хороший ты парень, Гриня. Надежный, — надкусывая первый орех, вздохнула я, — только быть моему домику без хозяина»

Моя избушка пусть и крепкая, но старенькая, все равно радовала глаз. Небольшой огород примыкал практически к городской стене. Немногие бы решились здесь селиться, учитывая, что любая осада приведет врагов прямо ко мне во двор. Но домик три года назад стоял заброшенный, и городской глава оформил его покупку за копейки. Лишь бы не пустовал, да не привлекал грабителей или нечисть всякую. А мне все в радость: здраво рассудила, что основные тракты с другой стороны города. А с моей — ворота ведут лишь в глухой лес, да на кладбище.

Остаток дня я крутилась по дому, убираясь, да делая заготовки для зелий: на зиму и для заказов на всю ближайшую неделю. Жизнь моя текла размеренно, без надрывов, но и лениться времени не было. И сейчас я тихонько пела, пританцовывая, пока перестилала белье и накручивала тряпицы для перевязок. Сушила травки, да перетирала их, чтобы пустить потом на зелья целебные.

Мой дом явственно пах цветочным лугом, а на чердаке — немного лесом. Там висели грибы, ягоды, мох, и много шишек. Лес я любила, можно даже сказать: он притягивал и очаровывал меня безмерно. Я знала, он многое может дать, особенно знахарке, хотя и забрать может, часто — жизнь. О гибели мамы не забывала.

Но я лес считала другом, и он меня еще ни разу не подводил.

Глава 3

— Здорова будь, госпожа Лари, — поприветствовали меня с разных сторон стражники.

— И вам так же, — чинно кивала я в ответ, без суеты направляясь к воротам.

Мужчины привычно толпились у дальней городской казармы. Здесь был построен приземистый неказистый дощатый барак, чтобы зимой стража ворот, которые имели малую проходимость и не так часто использовались, могла погреться или переждать непогоду, не покидая совсем постов.

Я старательно ковыляла, подходя к сторожке, из нее мне навстречу вышел Муршик, один из моих бывших больных. Уже в летах, но еще не старый стражник, хоть седина и искрилась серебром у него на висках.

— Здорова будь, госпожа Лари, — тоже поздоровался он.

— Как нога? Еще беспокоит? — поинтересовалась я.

— Вашими хлопотами да молитвами все прошло. А вы, стало быть, в лес? За травками?

— Да, надо пополнить запасы. Да и время сейчас хорошее, полная луна, все растения самую силу набирают. Кровохлебка отцвела, надо семена собрать, хорошие отвары из них выходят. Целебные…

— Сумерки уже, не боитесь? — хмуро, но с заботой спросил мужчина.

— Да кому я нужна, господин Муршик? — я улыбнулась, мысленно представляя, как улыбка искажает испещренное морщинами, носатое лицо с бородавкой на щеке у моей иллюзии.

Он хмыкнул почти согласно, но возразил:

— Ну, может мужичье на тебя госпожа и правда не позарится, а вот зверью все равно, молодая ты или старая. Да и… слухи бродят всякие.

Я, распахнув глаза, замерла у внушительной двери в воротах.

— Это какие ж слухи? Что ты за старуху испугался?

Муршик немного замялся, прежде чем озвучить ответ, а потом все же произнес негромко:

— Оборотней на тракте видели. И Темных. Говорят, в столицу те делегацией приехали, да что-то не заладилось. Утром разнарядку нарочным прислали, требуют усилить кордоны, да не спать на постах.

— Ох, — я искренне расстроенно прижала ладонь к груди: не зря бабы шептались.

— Вот тебе и ох, госпожа Лари. Так что будь там в лесу осторожней. Да по сторонам поглядывай лишний раз.

— Обязательно буду, — кивнула я. — Но запасы пополнить при таких новостях тем более надо. Чем же я вас горемычных лечить буду, ежели что плохое случится.

Муршик нахмурился и согласно кивнул.

— И тут твоя правда, с твоими травками да настоями спокойнее службу нести.

Я благодарно улыбнулась и больше, не тратя времени на болтовню, поковыляла прочь. Ворота остались позади, я укуталась в свой темный, видавший виды, но теплый плащ и жадно вдыхая воздух, направилась к лесу.

Странно, я не признавала свою мохнатую сущность, подавляла ее, как умела, но стоило оказаться в лесу, как у меня за спиной словно крылья вырастали. Душа пела в унисон с природой — я любила лес. Жила в постоянном страхе, что мою тайну раскроют, но еще больше я боялась одиночества. Я слишком нуждалась в живом тепле, и мечтала, чтобы хоть кто-то нуждался во мне. Как говорила мама: это истинная черта всех магов жизни — быть нужными. Необходимыми!

За размышлениями, переходя от полянки к полянке, мой мешок неспешно, но почти заполнился нужными сборами и травами. Сумерки накрыли лес, но круглая, сияющая призрачным светом, луна хорошо освещала все вокруг. С моим волчьим зрением все было видно, как на ладони, поэтому особой нужды спешить засветло в город я не видела.

Мысленно, испытывая прилив сил и бодрости, что всегда дарит лес, я потирала ладони от удачного похода, но тут неожиданно уловила странный запах. Ветер принес его с севера!

Запах, что заставил меня резко замереть на месте, жадно принюхиваясь. Целая смесь ароматов. Незнакомых! И среди множества разных оттенков, придававших стремительно налетевшей мешанине ароматов интригующую многогранность, особенно выделялся один. Самый… вкусный. Завораживающий.

С одной стороны, я насторожилась, напряженно озираясь в поисках источника, а с другой — испытывала неодолимую потребность устремиться навстречу. Что-то во мне словно потянулось на этот запах, уговаривая: может мы только чуточку полюбопытствуем, что там так заманчиво пахнет?

Подхватив свой растолстевший, но легкий мешок, я осторожно скользнула между деревьями, углубляясь в чащу. И чем дальше я шла навстречу источнику аромата, тем тише вокруг становилось. Меня посетила мысль, что животные затаились, спрятались от более свирепого хищника, чем те, что и так бродят в ночи. И объект их опасений точно не моя волчица.

Я уже замедлила шаг, оглушенная подозрениями и ощущением опасности, от которойна затылке зашевелились волосы, но не успела образумиться. Позади треснула ветка. Небольшая. В другой ситуации я бы на это и не среагировала, но сейчас обмерла от ужаса и похолодела.

«Я же там только что прошла и никого не видела?!»

Уже в следующий миг, встряхнувшись, как дворовый пес и ускорив шаг, продолжила двигаться вперед, но уже вынужденно. Напряжение в душе нарастало, окружающие деревья и высокие ели скрипели, шатаясь под порывами осеннего ветра, словно с угрозой. Луна сейчас не казалась доброй подружкой, а светила как-то зловеще и предупреждающе.

Новый шорох, и я оттолкнулась рукой от шершавой коры вековой сосны, ускоряя шаг. Возникло ощущение, словно меня гонят…как зверя, загоняют в ловушку. И тут… движение прекратилось, я вышла на опушку. Почти круглая небольшая поляна, залитая лунным светом и несколько крупных, зловещих, мужских фигур. И запах, тот, который вызвал такую бурю восторга во мне, так манил, теперь ощущался особенно остро. Пусть он смешивался с десятком других, но все равно сильно выделялся. Больше того, к нему добавился еще один — вплетаясь в привлекший меня аромат, он воспринимался неразрывно — запах крови.

Бегло осмотрев мужчин, я похолодела от ужаса, сообразив, что оказалась в большой опасности. Проклятая волчица притащила меня в ловушку!

Мое появление не стало сюрпризом — это осознала тоже сразу. За спиной вновь раздался шорох, отчего я невольно шарахнулась к центру поляны, а следом за мной из-за деревьев появились еще двое мужчин. Их глаза светились в подступивших сумерках, а выражения лиц с резкими чертами не предвещало ничего хорошего. Каждое их движение, повадки, все говорило — ими управляет зверь.

«Оборотни!»

Двадцать один год я боялась этой встречи. Встречи с истинной собой или… с другими, подобными мне. Гадала: правду ли о них говорят? И вот представился шанс узнать на личном опыте.

Я затравленным зверьком отступала в сторону, пятясь от грозно наступавших преследователей, пытаясь одновременно взглядом удержать всех и каждого из этой зловещей компании. Неосознанно защищалась, прикрывая грудь и живот своим мешком, заполненным душистою травою и корнями.

Теперь я смогла рассмотреть их в полной мере и подробно: семеро мужчин (обоняние уверенно подсказывало — волки!), все, как на подбор, молодые, крупные, широкоплечие и… словно седые. В свете луны серебристый отлив их коротко стриженных шевелюр и вовсе смотрелся непривычно.

Оборотни, несмотря на ночную осеннюю прохладу, были в одних кожаных штанах. Единственное, что виднелось поперек мощных полуобнаженных тел — это походные сумки, переброшенные на спину. Лишь на двоих из них имелись плотные рубахи и плащи.

Тем приметнее на их фоне смотрелись… Темные! Я, даже будучи основательно напуганной, сразу заметила эту отдельно стоявшую парочку. Колдуны, как их в народе называли, оба брюнеты. Их глаза светились голубоватым светом, все знали: они, как и мохнатые, поклоняются луне. Мама рассказывала, что Темные проводят кровавый жертвенный обряд, что-то ценное отдавая своей Богине — покровительнице, а взамен она наделяет их властью управлять самой тьмой. И чем ценнее дань, тем сильнее колдун.

У этих двоих глаза, словно голубые топазы сверкают. Ярко даже в ночи, видимо, отдали все, что имели, за власть и силу. Один из колдунов бережно прижимал к животу руку. Там виднелась пропитавшаяся кровью перевязь. Мысленно я грустно усмехнулась: среди Темных не рождаются целители. Сейчас и маги, и оборотни, что находились на поляне, выжидая, уставились на меня.

А я… я вдруг осознала, что весь этот небольшой, но грозный отряд смотрится разгоряченным и немного потрепанным, словно недавно из боя. Смертельного!

— Кто ты, стар-рая? И что здесь делаешь? — негромко, с едва различимым на грани человеческого слуха рычанием, спросил один из тех, кто преследовал меня.

— Местная ведьма, что с нее взять, — презрительно фыркнул один из Темных, явно с презрением к любому человеку.

— Я местная знахарка. Госпожа Лари меня зовут. — Сейчас с особенной тщательностью я подражала дрожащему старческому голосу. — И к ведьмам никогда не относилась ни сущностью, ни магией.

Я заметила, что один из колдунов уже было открыл рот, чтобы произнести что-то резкое (уж больно лицо его стало злым), но его опередили:

— Женщина, если ты поможешь нам, останешься в живых. Согласна?

Я посмотрела на оборотня, единственного из них, кто до сих пор открыл рот. Остальные стояли молчаливыми и оттого еще более зловещими изваяниями, не спуская с меня сияющих глаз и чутко прислушиваясь к звукам окружающего леса. Будто в любой момент ожидают погони.

— Смотря в чем будет состоять моя помощь, — осторожно прокаркала я.

— Она еще и торгуется, — словно желчь выплюнул замечание Темный. — Ее соплеменники предают, нарушая договоры, едва на них успели высохнуть чернила, убивают мирных посланцев, стреляют им в спины, как последние трусы, а она торгуется!

— Я не торгуюсь, — шепнула я испуганно. — Если кто-то из вас нуждается во мне, как целителе, то мой долг помочь вам. Но если что-то иное… тайно провести в город или…

— Нет, — коротко оборвал меня волк. — Нашего альфу… нашего собрата ранили. И ты должна помочь ему исцелиться!

— Но, — я опешила. — Всем известно, что оборотни обладают невероятной регенерацией…

Зачем ему моя помощь? У оборотней тоже не бывает целителей, к чему они им?..

— Пока им в спину не стреляют дробью, смазанной в зачарованном жидком серебре. — Снова вмешался в разговор обозленный колдун. — Пока эта серебряная смерть не отравит все тело, пока…

— Так поможешь? — оборвал волк Темного. — Ведь ты хочешь жить?

Я кивнула молча, сама же судорожно решая, что делать. И вопрос совсем не в том, хочу или не хочу я помочь. Нет, для целителя сложно отказать в исцелении, пойдя против своей природы. Проблема в другом!

«Зачарованное жидкое серебро», — мысленно простонала я.

Для меня, как для оборотня, оно тоже являлось смертельной опасностью. Поэтому и перебирала в памяти все возможные способы, чтобы спасти незнакомого раненного чужака.

— Пойдем за мной, — буркнул волк, не желая терять время на мои размышления, и направился к дереву с раскидистой вершиной.

Я тут же заметила, что там, в окружении полуобнаженных и взъерошенных оборотней, кто-то лежит. С опаской приблизившись к большой группе мужчин, которые явно защищая, разместились вокруг своего альфы, как назвал его мой собеседник, я совершенно не ожидала прозвучавшего вопроса.

— Ты странно пахнешь, — произнес мой недавний преследователь, остановившись через несколько шагов и, по-звериному мотнув головой, явно принюхался. Ноздри его трепетали, а сам мужчина задумчиво и с подозрением всматривался в меня.

Под этим изучающим взглядом я замерла, каждое мгновение ожидая, что вот-вот и мою волчицу почуют… распознают во мне полукровку. А что будет после, было страшно даже представлять. Полукровки рождались редко, так что естественно, что про них мало что знали обыватели.

— Сладкая…— неожиданно добавил другой волк, стоящий немного впереди.

— Медовые пряники люблю, — не жива, ни мертва, ответила я, старательно подражая старушечьему голосу. — Может быть поэтому сладким духом тянет?

Острое зрение позволило мне и в темноте лунной ночи заметить промелькнувшую в глазах собеседника иронию. Впрочем, она мгновенно пропала, уступив место сосредоточенной деловитости.

Они расступились, позволяя мне вплотную приблизиться к раненому. Мужчина был настоящим гигантом, если бы он стоял, я едва достала бы макушкой его плеча. Тоже короткий ежик серебристых волос был измазан кровью и грязью. Лежал оборотень на боку, лица его я не видела, лишь слышала со свистом вырывающееся из глотки дыхание.

Мужчину явно трясло от боли, и причина его страданий была очевидна. Множество небольших отверстий, а где-то и царапин, нанесенных дробью, изувечивших его бок… Вот только края этих ран совсем не были ровными. Словно поджаренные огнем, они обугливались и расползались. Кровь, не утихая, сочилась из ран, пропитывая стылую землю. Заметила я и полутрансформировавшуюся руку оборотня. Пальцы, увенчанные острыми когтями, были покрыты кровью, словно он рвал ими свою плоть, не имея сил сдержаться.

Я присела рядом с ним на колени, отставив мешок в сторону. Привычно собравшись, погружаясь в процесс целительства, вернула и способность анализировать. Вдохнув его запах, поняла, что это именно он, такой терпкий, яркий и немного острый, звал меня за собой. Что даже кровь не отпугнула, а присутствующие здесь звери не насторожили. Чем же он так притягателен для меня?

Я осторожно положила ладонь ему на широкое плечо и, слегка перегнувшись через мужчину, всмотрелась в черты лица. Сейчас искаженные мукой, они поразили меня. Оборотню, несомненно, было очень больно — я бы на его месте кричала во всю силу легких, не имея сил сдержаться, и вряд ли осознавая хоть что-то. Он же понимал, что навредит этим шумом собратьям и не позволял ни единому звуку сорваться с губ. Но какого же невероятного напряжения ему это стоило! Я видела, с какой силой сжаты его губы — они побелели, превратившись в узкую линию. Широкий лоб прорезали две большие борозды — еще один след напряжения. Выражения глаз я не рассмотрела — веки оборотня были опущены.

Не классический красавец, на которого бы все местные девки засматривались, зато самый настоящий самец. Неукротимая звериная мощь и брутальная сила так и исходила от него во все стороны. Моя волчица остро реагировала на эти «флюиды», ощущая нешуточный интерес к оборотню. Грустно подумалось, что даже при смерти он излучает ауру силы, власти и несокрушимую волю.

Мысль о том, что этот умопомрачительно привлекательный волк умирает, наполнила меня странной непонятной тоской. Словно я теряю что-то самое главное в жизни, чего уже больше никогда не обрету…

Мотнув головой, оторвавшись от разглядывания его лица, я принялась за лечение. Сила целителя уже бурлила во мне, реагируя на чужую боль и стремясь выплеснуться наружу.

— Куда ж ему только не досталось… — бормотала я, не замечая, что делаю это вслух, всматриваясь в раны на его теле.

Оказалось, что живот тоже поврежден.

— Альфа никогда спину не подставляет! И не бежит от врага! Опасность он встречает лицом к лицу. — Рыкнул один из оборотней.

Я сноровисто оттянула пропитавшиеся кровью комки ткани (чья-то рубашка) от самой крупной раны на животе, оголяя гладкую мускулистую грудь, от которой перехватило дыхание. Но не от страсти или вожделения. Содрогнувшись в душе, удивилась: как он смог столько продержаться — вся грудина была разворочена.

Совсем недавно один из стражников хвалился, показывая новый тип арбалета. Он стрелял металлическими шариками, внутри которых запаивали с десяток более мелких, зачарованных и серебряных.

«Специально для охоты на оборотней и Темных, — сказал он тогда. — Последняя разработка столичных храмовников, но широкого распространения не получившая. Серебра уж больно много уходит, а большая часть рудников на землях Темных»

Не из-за этого ли и заварился этот сыр-бор? Старательно подпитывая раненого своей силой, старалась думать о чем угодно, только не о невозможности его спасти. Даже готова была строить догадки о причине вспыхнувшей войны. Может быть наш правитель пожелал захватить земли, где добывают серебряную руду?

«Но отчего опробовали на этой компании новое оружие? Страшно-то как, ведь подобное безнаказанным никто не спустит»

Выразительное лицо мужчины передернулось, лежащий передо мной оборотень явно ощутил эффект от моей подпитки. Только вот не продлеваю ли я его муки? Уж мне ли не знать, после еженедельных походов в церковь, как сильно жжет освященное серебро нашу мохнатую шкуру? А ведь во мне всего половинка волчьей крови.

— Чего сидишь, ведьма? — рыкнул колдун. Он все никак не мог угомониться и явственно пылал раздражением.

Впрочем, остальные хоть и не лезли с вопросами, но не спускали с меня пристальных вопросительных взглядов.

Вздохнув, решилась признаться:

— Я примерно представляю, чем его ранили. — Гадая, прибьют меня после этих слов сразу или подождут, тихо ответила я. — И помочь ему можно только в одном случае: если сначала вытянуть из него серебро. Тогда он сможет сам восстановиться.

— Так чего ты ждешь, старая? — это уже волчара грозно рыкнул. — Не поможешь ему — загрызем!

Чего я жду? Впору рассмеяться, да только не смешно. Страшно! Боль что испытаю я, вытягивая серебро из волка, вряд ли станет многим меньше той, что терзает его тело сейчас.

Тяжело вздохнув, сняла вязаные перчатки.

— Готовлюсь, — сипло ответила я. А про себя добавила: готовлюсь забрать себе его боль и ожоги.

Я потерла вмиг вспотевшие ладошки, а потом, собравшись с духом, чтобы не выдать себя вскриками, положила руки на грудь раненому и отпустила магию, призывая серебро расплавиться и покинуть несчастное тело. Сила целителя заставила металл заструиться, вытекая наружу… к моим ладоням.

Боль оказалась ошеломительной. Судорожно дернулось тело оборотня — он тоже ощутил всплеск боли от движения освященного металла. Но для него это стало последним испытанием — едва серебро исторгалось его плотью, как начинала работать феноменальная регенерация оборотня.

А я… чувствуя, как серебро концентрируется на моих ладонях, облегая их, зашипела, едва сдерживаясь, чтобы не застонать от ярчайшей сильнейшей боли.

Дура, какая же я дура!

— Мне нужны лоскуты и вода. Срочно, — в этот раз и притворяться не потребовалось, от боли голос звучал, как карканье ворона.

Переспрашивать никто не стал. Все поняли сразу, зачем мне все это. Через миг рядом упала мокрая тряпица, с кровавыми подтеками. Но меня не заботила, чья это кровь, собственная сейчас волновала больше. С содроганием я обтерла свои ладони, чувствуя, как с серебром слезает часть моей кожи.

— Еще! Мне нужно, чтобы вы постоянно меняли ее на свежую. Каждый раз! — прохрипела я.

Пусть хоть все рубахи порвут. Даже штаны! Выносить обволакивающее ощущение огненной боли я не могла, поэтому водрузив ладони над ранами, из которых вытекало серебро, сколько могла терпела, позволяя ему собраться на моих ладонях и… С остервенением кидалась оттирать серебро с собственных рук. С каждым разом заново сдирая с себя кожу!

— Что с тобой…госпожа Лари? — неожиданно присел рядом еще один оборотень. — Я чувствую запах боли… паленой шкуры?

Естественно, скрытое иллюзией тело они не могли видеть, не подозревая о причине моих мук. Я попыталась улыбнуться в ответ, но мое лицо скорее всего свело судорогой, а не улыбкой.

— Это твой друг пахнет. — Прохрипела, отворачиваясь. Конечно, звериное обоняние подскажет волку о моей лжи, но что еще я могу ему ответить?..

— Ты не просто знахарка, — вновь не вовремя встрял проклятущий Темный. — Ты истинный маг жизни, твои глаза сияют. И я чувствую сильный свет в тебе…

— Тогда может быть, вы с друзьями отойдете подальше, чтобы моему свету не приходилось сдерживать вашу тьму? — разгневалась я — собственная боль и страх за подопечного притупили чувство страха.

— Мы… — заносчиво начал возражать колдун, но был оборван на полуслове.

— Отойдите! — Произнес совершенно нейтральным тоном оборотень, что заботился о выздоровлении своего альфы, но Темные среагировали сразу. Словно им рыкнули с угрозой.

А я переместила ладони на раненый мужской бок. И все началось снова: заструилось, вытекая наружу серебро, принося с собой адскую боль и ощущение горящей плоти. Снова и снова оттирая руки, я уже едва ли чувствовала их, давая себе всего мгновение на восстановление.

Разум умолял прекратить эту пытку, но душа странным образом болела за этого мужчину. Больше всего я жаждала вытянуть из него все серебро: пусть он выживет! Просто выживет и продолжит источать этот невероятный запах, сейчас сильно смешанный с ароматом крови и жженого мяса.

Тот момент, когда в ответ на мою магию, оттягивающую источник страдания больного, не окатило новым приступом боли и ожогом, я чуть не пропустила. Так измучилась, что плохо соображала.

Но… осознание медленно пришло — я справилась!

Сил едва ли осталось даже на улыбку. Неимоверным волевым усилием заставила себя собраться и зарастить его раны. А затем… Положила голову ему на грудь, прижалась всем телом, обессиленно обмякнув, и слушала с радостью ставший чистым и сильным стук его большого сердца.

И именно в этот момент оборотень распахнул глаза. Все еще пребывая в забытье, открыл мутные глаза, посмотрел прямо на меня, затем обхватил мою голову рукой и едва различимо выдохнул:

— Ну здравствуй, единственная.

Луна щедро заливала все светом, он забрался даже сюда, разогнав ночные тени. Теперь лицо альфы было видно в мельчайших подробностях.

— Он бредит? — удивленно рыкнул волк рядом.

Но ответить ему никто не успел, раненный резко, откуда только силы взялись, притянул меня к себе, и уже в следующий миг впился мне клыками в нежное местечко между плечом и шеей!

— Что он делает? — краем уха услышала я в последний момент.

Меня прошила боль, но не обжигающая как недавно, а странно приятная. Это шокировало настолько, что я безропотно замерев, вслушивалась в собственные ощущения. Губы оборотня почти ласкали кожу на моей шее, вызывая загадочный отклик моей волчицы. Ее словно обухом ударили по затылку или опоили чем-то приворотным?.. С чего еще ей так смиренно воспринимать чужие клыки, впившиеся в тело. Я впервые ощутила ее желание проявить себя, забрать полный контроль над нашим телом себе. Обернуться! И именно это меня напугало до звездочек в глазах. А не потеря крови или укус волка (чего в бреду не случится!).

Я с помощью склонившегося ко мне разговорчивого оборотня вырвалась из захвата, инстинктивно залечила раны на шее. И отползла в сторону, прихватив рефлекторно и свой мешок. Альфа, обессиленный своим конвульсивным движением, в бессознательном состоянии так и лежал на земле. Вот только дыхание его стало бесшумным, а грудь вздымалась размеренно и ровно. Пока мужчины проверяли живучесть своего видимо лидера, я оказалась у границы деревьев. И там, ведомая желанием сбежать, вдруг наткнулась на два внимательных взгляда: те самые — колдун и преследовавший меня оборотень следили за моими попытками. Сглотнув, почувствовала, как сердце ухнуло в груди: вот и сбежала, воспользовавшись суматохой.

Темный уже открыл рот, наверняка, намереваясь сказать что-то громкое и язвительное, что снова сделает меня эпицентром внимания. Но… оборотень оборвал его, с суровым видом качнув головой. И качнул мне: беги!

Второго разрешения я ждать не стала — вскочила на ноги и, не думая об иллюзии, рванула в темноту леса. Прочь от проклятой поляны и странного, непонятного желания вновь коснуться лежащего под деревом громадного мужчины, настоящего зверя, оборотня.

Меня никто не преследовал — уговор чужаки сдержали. Слава всем Богам, когда забрезжил свет, я стучалась в ворота ставшего родным города. Заспанный Муршик, увидев меня, напрягся, сощурив глаза, спросил:

— Что-то случилось, госпожа Лари? На вас напали? Или…

— В волчью ловушку попала, по глупости, — я оперлась ладонью в тесаные доски городских ворот, переводя дух.

Стражник успокоился и теперь смотрел сочувствующе.

— А я смотрю вы вся в крови, в лесу надо быть осторожнее, госпожа. Сами знаете, последние годы зверья расплодилось, и двуногие хищники добавились, охотникам приходится нелегко. Вот и роют ямы…

Я выпрямилась, тщательно сохраняя вид замученной усталой старушки, а сама дико мучилась страхом. Пока бежала, думала лишь о том, как бы укрыться за безопасными стенами города. О том, чтобы рассказать охране о присутствии в лесу чужестранцев (считай врагов) даже мысли не возникло. Но вот сейчас, стоя у казарм, добропорядочная горожанка, которой я себя до сего дня считала, обязана была бы доложить, поднять набатом народ, а я… молчала.

Молчала, потому что боялась и за себя, и за тех незнакомцев. В которых из арбалетов стреляли, специально созданных, чтобы убить наверняка, а не просто ранить. И я верила словам колдунов, что они посланцы своих народов. Уж больно ситуация была, не располагающая к вранью.

«Кто я такая для них? Считай труп, чтобы врать мне?! Сочинять небылицы»

А еще шея горела, там, где впились в нее клыки раненного оборотня, мешая думать. Мне казалось, даже в предрассветных сумерках любому будет заметна эта своеобразная метка. Прямое указание на то, что я совсем недавно виделась с настоящими оборотнями! А это означает одно: меня легко занесут в доносчики или перебежчики. Или еще чего похуже. Например — ведьмы!

Ладони опалило воспоминанием о жидком серебре, в душе крепла уверенность: костер на площади еще горячее.

— Повезло, что в яму кольев не натыкали, видно лень было, — хрипло усмехнулась я, похлопав по предплечью стражника и направляясь в сторону своего дома. — Да повезло, что не глубокая яма, а то готовая могила для такой старухи, как я, вышла бы. Не пришлось бы соседям на гроб деревянный тратиться, да на похороны… А так, выкарабкалась каким-то чудом.

— Не переживайте, госпожа Лари, случись что, вас мы по-людски да с честью похороним. Много вы хорошего всем сделали.

— Ох, спасибо, Муршик. У тебя доброе сердце, — сипло хихикнула я, изображая старческий смех. А самой вовсе было не до смеха — тяжесть на душу легла, явно грядет что-то недоброе.

Закинув мешок за плечо, и распрощавшись со стражником, я поковыляла к дому. А оказавшись в его родных теплых стенах, растопила погорячее очаг, нагрела воды, да долго мылась в лохани у огня. Так долго, что еще совсем тоненькая, только зажившая кожица на ладонях сильно сморщилась и потрескалась кое-где, начав снова кровоточить. Но мне было все равно — отчаянно хотелось смыть липкий страх и ощущение предательства: ведь про чужаков я рассказывать не буду. Скорее я очень старательно про них забуду. «Если повезет».

Глава 4

Задрав голову, позволив рукам безвольно повиснуть вдоль тела, и устало ссутулившись, я бездумно смотрела в небо, рассматривая красное зарево, что окрасило серое осеннее небо.

«За что все это?!»

Вокруг слышались вопли ужаса, стоны о помощи: часть города быстро превращалась в пылающие угли, а другой — это еще предстояло.

На меня накатили дикая усталость и отупение. Последние сутки выдались самыми кошмарными в жизни. Даже смерть мамы потускнела на фоне окружающего кошмара. В Мерунич пришла война. Как и должно — слепая, беспощадная и кровавая.

С той встречи, когда я спасла раненного оборотня, прошли две недели. Я почти забыла об этом событии. Точнее, старательно затолкала память о нем в самые тайные уголки души, чтобы не думать, не мучиться сомнениями и не изводиться упреками. Только шрам от укуса на моей шее, даже подживший, но так и не исчезнувший бесследно, остался «украшать» молочную кожу, не давая забыть о той лунной ночи. К счастью, под иллюзией его никто не видел.

А прошлой ночью меня разбудил настойчивый звон церковного колокола. Тогда я судорожно одевалась, думая, что опять случился пожар, в котором кто-то мог пострадать. Выскочив из дома, даже ведро прихватила и привычную холщовую сумку для первой помощи погорельцам.

Три года назад, когда я только—только переехала в Мерунич, вот так же звонил главный городской колокол на церковной башне. Тогда мне почти «повезло», хоть и грешно так думать, ведь выгорел целый квартал, было много пострадавших, и мне удалось сразу привлечь внимание горожан своими талантами целительницы. Не вызывая подозрений, обойти долгие месяцы притирок. Заслужить уважение.

В этот раз Глава Мерунича, стоя на деревянном помосте, где еще пару дней назад выступали циркачи, вытирал градом текущий пот со лба. При том, что дул пронизывающий осенний ветер, который заставлял тревожно метаться свету и тени от горящих факелов по брусчатке мостовой и напряженным лицам собравшихся горожан .

И вот были произнесены страшные слова: враг на подходе к городу. В Мерунич пришла война. За подлость и жадность нашего короля, поплатимся мы. В назидание и в качестве наказания за вероломство, Темные уничтожают приграничные города.

Ох, не зря все сплетницы города последние две недели судачили об одном и том же. Каждый обозник или лавочник, что ездит в столицу за товаром, привозил все более тревожные новости. И главная тема всех разговоров: король приказал убить посланца Темных. И не абы кого, а одного из наследников их великих домов. Рассказывали, как на него и его охрану, состоящую из элиты оборотней, напали, но им удалось уйти. Мне кажется, уже тогда все подсознательно догадывались, что грядут тяжелые времена. Недаром гарнизон начал усиленно тренироваться, растрясая десятилетиями накопленную лень и наплыв жира на боках.

Укрепили ворота, подлатали городские стены. Улицы патрулировали местные маги—храмовники, но без ажиотажа, скорее… на всякий случай. Все мы люди и привыкли жить, надеясь на «авось пронесет».

«В конце концов, это же король набедокурил, значится пущай Темные столицу и наказывают, кому нужен пограничный городок…» — так считали местные жители.

Город продолжал жить своей жизнью, готовясь к длинной, холодной зиме. По улицам частенько плыли запахи от коптилен, кислой капусты или ароматного варенья. Но все изменилось в одно мгновение!

Сейчас все окутала вонь от пожарищ и смерти. А еще, я всей кожей ощущала творимую Темными волшбу.

Всего сутки выдержал Мерунич осаду армии Темных и отряда оборотней. Они пришли перед самым рассветом, под защитой теней, напали внезапно на дремавших защитников города. Некоторые, не выдержав магии Темных, с криками покинули свои посты, бежали, сломя голову от ужаса, преследуемые жуткими тенями. Тогда против темной магии выступили светлые маги, развеяв порождения тьмы. Но поздно… Вслед за тенями пошла первая волна наступления. С трудом, но ее отразили.

Я, как и все местные целители, была у городских стен, помогая латать раны защитникам города. Но уже к вечеру нового дня их стало так много, что помочь всем стало нереально. А ночью темные натравили на нас оборотней. Бесшумными смертоносными тенями они взобрались на стены, и, разметав охрану, открыли все ворота осаждающим. После этого лавину Темных остановить стало невозможно. Еще остававшихся в живых магов и последние остатки гарнизона смели: словно ураган пронесся, что срывает прошлогодние листья со стылой земли. Теперь каждая улица и дом превратились в отдельные очаги сопротивления. Горожане пытались спасти жизни себе и своим близким.

Изменило бы что-то мое признание об отряде чужаков в лесу? Вряд ли…

А я, этим поистине кровавым утром, кралась по еще пустынной улице кладбищенского района (как его называли), пытаясь добраться до своего домика. Лишь самые отчаянные решились бы сегодня выйти из погребов и укрытий. Скрываясь в сумерках, касаясь рукой редких чужих заборов, и вздрагивая каждый раз, когда где-то из-за угла доносился шум от очередной стычки, а только—только наступавшую тишинунарушали крики очередных жертв этой бессмысленной жуткой войны.

У меня была одна надежда, что моя избушка слишком бедна и неказиста, чтобы привлечь чье-то внимание. И моя внешность вряд ли заинтересует мародеров или насильников. Слава всем Богам, иллюзию, сотворенную на крови, которой научила мама (один из сильнейших светлых магов), даже Темный не развеет.

Добравшись до родного порога, схватила мелок и начала рисовать защитные руны, отводящие взгляд нечисти и злу. Затем я буквально на коленках оползала вокруг своей избушки, чертя ножом нужные значки на земле у потемневших от времени стен. Рисовала даже тогда, когда и с западной стороны, где всегда были тишь да гладь, ведь дорога вела лишь на кладбище, на улицы ринула толпа Темных. Небольшой отряд, который пролетев мимо моей избушки, быстро растворился в сумерках. Хоть в этом мне повезло: здесь слишком бедный район, почти нет домов, только старые кузнечные мастерские, да пустые сейчас казармы.

Завершив «охранку», я ринулась в сараюшку, что была пристроена к стене дома. Оседлала свое единственное «движимое» имущество — каурую приземистую лошадку по кличке Вороная, старенькую, но выносливую и доброго спокойного нрава. Она единственная, кто не боялся мою волчицу, и ласково тянулась к моей руке за очередным лакомством. А я хотела, чтобы случись мне потерять и этот дом, было на чем покинуть город.

Не думала я, что так скоро придет такой день. Никто из нас не думал.

Подготовив мешок овса, я вернулась в дом и, судорожно кидаясь из одного угла в другой, собрала еще мешок, но уже со своими пожитками и корзиной с припасами. Все это снесла в сараюшку и припрятала под соломой. Даже если грабить придут, пусть забирают, что осталось, мне не жалко. Лишь бы живой оставили.

Прямо сейчас пускаться в бега нельзя, вокруг городских стен слишком много обозленных Темных, даже старуху не пропустят. Но немного погодя, можно попробовать.

Сутки изматывающего лечения, отсутствие сна и мучительное ожидание нечаянной смерти — я ощущала себя выжатой до донышка. Дрожащими руками подхватила с печки котелок с холодной похлебкой и, сев у оконца, механически начала есть, глядя на улицу. Да, страх умереть мучил меня, как и всех, но я с детства живу со страхом в сердце. Притерпелась к нему. Научилась всегда думать о том, как выжить.

Ведь каждый день для полукровки как я, наполнен риском разоблачения и в лучшем случае изгнания. А в деревнях могут запросто и сжечь. После той злопамятной встречи в лесу, у меня возникла бредовая мысль: может быть, попробовать перебраться на земли оборотней? Может там я смогу устроиться? Не бояться разоблачения своей второй сущности?

«Они были слишком похожи на обычных людей. Крупных, рычащих, но …почти обычных» — странным образом вернулась мыслью к встрече.

И тут же себя одернула: там я буду бояться другого — свой сути мага жизни. Светлые на темных землях — враги. Так смысл менять шило на мыло? И главное, я почти ничего не знаю об оборотнях. Только те сведения, которые можно почерпнуть на городских площадях. С чего я взяла, что они меня примут?

Оборотни пришли убивать вместе с Темными. Наказать! Уничтожить всех, кто окажется на их пути. Преподнести урок, который запомнят надолго. И пусть это месть за подлость, но…всегда есть «но». Сейчас — это чужие невинные жизни. По всему выходит, что рассказы о жестокости и кровожадности оборотней — не выдумка.

Я чуть не подавилась, когда в рассветных лучах увидела ковыляющую к моему дому троицу. Две женщины буквально на себе тащили раненного мужчину. Почти волокли волоком, но не выпускали. И я узнала их. Алая с беременной дочерью и ее женихом — стражником.

Котелок, отлетев, ударился о столешницу. Но стук удара еще не успел затихнуть, как я, хлопнув дверью, выбежала им навстречу. Пока их никто не заметил — у нас есть шанс на спасение. Они увидели меня, только когда я почти вплотную к ним приблизилась. Девушка была вся в саже, мужчина окровавлен и избит до неузнаваемости. А вот на самой Алае порванное вдоль груди платье, красноречиво указывающее на насилие. Но она упорно тащила будущего зятя на себе, помогая дочери. Я оттолкнула обессиленную девушку и подперла своим плечом мужчину: теперь мы более быстро продолжили движение.

— Слава Вышнему, Лари, вы тут. — Зарыдала почти еще девочка. — Там все горит, там только мертвые и убийцы…

— Тссс, доченька, молчи. — Глухо зашептала Алая.

Вчетвером мы добрались до дома и буквально ввалились в комнату.

— Нас везде найдут, — рухнула на дощатый пол девушка, обхватывая себя руками и рыдая сухими глазами, отчего стало еще более страшно. — И убьют.

Алая бессознательно стягивала на груди разорванное платье, но я решилась уточнить:

— Вы…одни?

Теперь на полу рыдали обе женщины, а между ними лежал истекающий кровью молодой мужчина.

— Теперь мы одни, у нас ничего нет. И некому нас защитить…

Я лишь кивнула, скорее занявшись раненым. Обнаружив все раны, фактически приказала:

— Алая, поищи вещи в сундуке. У меня от внучки остались кое-какие. Тебе и дочери нужно ополоснуться и переодеться. И чем быстрее, тем лучше — от вас пахнет дымом. Возьмите матрас и снесите в погреб. И теплые вещи, какие найдете, тоже туда же. Переждем беду там… пока.

И если девушка продолжала всхлипывать, раскачиваясь из стороны в сторону, то ее мать быстро взяла себя в руки и начала действовать. Уже совсем скоро погреб стал тайной комнатой, а мы трое помогали ослабевшему от потери крови, но «подлатанному» мной мужчине спуститься вниз.

Я еще не успела передохнуть, как на улице заорали. Алая быстро вынырнула из погреба и сноровисто кинулась к двери. Теперь мы вдвоем выглядывали в щель наружу.

— Это дочери кузнеца…Марта с Эммой, я знакома с ними, — прохрипела женщина.

Их загнали в угол сразу трое мужчин — воины Темных.

— Их трое, — чуть не плача, сообщила я очевидное. Чем мы поможем? Моя магия не может причинить вред.

— Они ж девки, юные совсем…— все более глухо хрипела Алая.

Она судорожно порыскала взглядом по моей избушке, и я поняла, что отсидеться у нас не выйдет. Поэтому первая подошла к печи и вытащила из-за нее две старые чугунные кочерги. Когда мы выскользнули из дома, Алая увидела дырявую рыболовную сеть, оставшуюся от прежних хозяев. Я бы в жизни не догадалась о том, как ее использовать, но жена одного из начальников городской охраны оказалась куда более знающей в вопросе неожиданной атаки.

Пока насильники увлеченно боролись с двумя девчонками, мы подкрались к ним со спины и накинули на одного сетку, а двум другим врезали по темечку. Я стремилась не убить, а лишь оглушить, чтобы потом связать. Но Алая сводила личные счеты. Совсем скоро за забор в канаву мы стащили трех мертвецов, а белые от ужаса и пережитого кошмара девушки бежали за нами к дому. Мой погреб пополнился еще двумя беглецами.

А ближе к обеду в дверь постучалась Матая — главная стражница Мерунича. Вся в крови, израненная, но с обоими своими малолетними сыновьями. Когда она заходила в дом, у меня возникла мысль, что она походит на волчицу, которая ценой своей жизни сохранила свой выводок. Слишком жуткими глазами она зыркала по сторонам, и взгляд у нее был пустой… страшный.

У дверей мы теперь дежурили по очереди. Слишком все вымотались и падали от усталости. Ели недавние заготовки, что хранились в погребе. И хлеба я напекла, как обычно, на неделю. Все работали молча, никому не хотелось говорить, в глазах каждого был виден сильный страх и единственный вопрос.

«Задержатся ли Темные в городе или пойдут дальше, дав возможность выжить таким как мы, схоронившимся в укрытиях?»

Удивительно, но я выяснила, почему убежища искали у меня.

«Да, каждая из них знает меня, пользовалась моими услугами, но идти по горящему, наводненному врагами городу, к моей избушке на окраине?.. Странно!»

Алая просто пыталась спасти жизнь зятю, чтобы хоть он позаботился о ее дочери. А вот дочери кузнеца Матая шли ко мне специально: они нечаянно услышали, что у Темных жесткий приказ. Ни в коем случае не трогать и не убивать старух! Вот и решили, что в моем доме смогут укрыться.

Мне показался нелепым подобный приказ, но кто этих Темных поймет. Вдруг у них суеверие какое-то по поводу старых женщин?..

Мне даже удалось вздремнуть пару часов, пусть это и было больше похоже на провал в беспамятство от бессилия. Но тут… словно что-то толкнуло меня, заставив выбраться из дурмана тяжелых сновидений.

Я, обменявшись вопросительным взглядом с Алаей, умылась над тазиком, взяла зеленое хрустящее яблоко, последние из которых недавно собрала в своем же саду. И осторожно выскользнула на улицу, осмотреться.

Странный поступок. Но что-то гнало меня на свежий воздух, звало наружу. Я обошла дом, проверила свои охранки и встала у калитки, притаившись в тени столба, настороженно вслушиваясь и всматриваясь в окружающий пейзаж. И именно в этот момент я увидела их — оборотней. Рыщущих по сторонам, внимательно разглядывающих каждое строение… Словно обнюхивающих все в округе.

«Волки на охоте» — замерев от ужаса, мгновенно подумала я, по—другому не скажешь.

Может быть я ошиблась, но мне вдруг почудилось, что это они в полном составе… Все те восемь волков, которых я видела на поляне две недели назад. И впереди шел он, тот, кому я спасла жизнь, тот, кто оставил отметину на моей шее, тот, кто пил мою кровь! Они называли его странным именем — Альфа.

Словно сработало невидимое притяжение — он резко развернулся, устремив взгляд прямо на меня! Заметил… Всего секунду смотрел, затем тихо рыкнул и стремительно, уже никуда не сворачивая, целенаправленно двинулся в мою сторону. А за ним и остальные. Еще мгновение простояв в оцепенении, я кинулась в дом.

— Все в погреб, — шикнула шепотом, в ужасе толкущимся у печки женщинам.

Согнала всех вниз, захлопнула крышку и накрыла ковриком. Тут же кинулась к своим запасам и раскидала пахучих травок по полу, чтобы у любого зверя нюх отбить. Потянула носом: вроде не пахнет человеческим духом.

Едва успела…

Стукнула о стену распахнувшаяся дверь. Я стремительно обернулась, так, что подол платья взметнулся и обернулся о мои ноги. Замерев в необъяснимом предчувствии, я уставилась на непрошенных гостей. На жутких оборотней!

Альфа вошел, вынужденно пригнувшись, чтобы не приложиться о притолоку двери. Моя избушка сразу стала значительно меньше — на такие габариты она не была рассчитана. Вслед за ним вошла еще парочка оборотней, остальные остались снаружи.

Сглотнув, я во все глаза уставилась на оборотня, о котором, вопреки всему, думала все последние дни, который снился в странных снах. Именно воспоминание о нем и породило недолгую мысль о том, чтобы поселиться на землях оборотней.

Помещение тут же затопил явственно мужской запах — необычный, с легким лесным духом, примесью мокрого меха, терпкого дымка и горечи полыни. Я невольно сжала ткань платья руками, теребя ее от волнения.

Все трое седые, будто снегом припорошенные — при свете дня это смотрелось еще более непривычно. У моего недавнего подопечного оказались глубокие серые глаза, сейчас темнеющие с каждым мгновением. В этот раз оборотни были одеты в добротные рубахи и кожаные брюки, поверх которых накинули плащи.

— Ну, здравствуй… Лари, — произнес этот загадочный Альфа, очень специфичным голосом. Раскатистым, словно гром гремящий вдалеке. Или в груди сильного волка рык зародился?

— И вам здравыми быть, — нервно улыбнулась я.

Двое его спутников двинулись в разные стороны, обходя мой дом по кругу, а мы так и стояли друг напротив друга. Огромный оборотень и я — маленькая молодая полукровка под личиной старухи.

— Что ж ты, сладкая моя, сбежала, не попрощавшись, — снова голос, словно далекий гром в горах, заполнил комнату.

— Сладкая? — истерично хмыкнула я, с тревогой отступая на шаг. — Милок, ты ничего не перепутал? Я, конечно, простая знахарка и магия мне лишь пару веков добавила, но в моем возрасте любая сладость растеряется…

Я резко замолчала, потому что два других оборотня замерли как раз над крышкой в погреб, шумно вдохнули и довольно хмыкнули. Уже через мгновение в сторону отлетел плетеный коврик, и громыхнула откинутая крышка.

— Попались, — мрачно усмехнулся один из волчар.

— Целый курятник…хотя и мужское мясо на забаву имеется, — добавил второй, блеснув белоснежными клыками в жуткой ухмылке.

До меня донеслись судорожные всхлипы женщин и детей. Душа не могла вынести их всеобъемлющего ужаса — я инстинктивно ринулась наперерез оборотням, заставив себя забыть об Альфе. На что надеялась? Не знаю. Только стоять и смотреть, как гибнут знакомые, не смогла.

И тут же едва не подпрыгнула от неожиданности, когда он стремительно приблизился ко мне со спины и негромко произнес у меня над ухом:

— Если ты сейчас сама, добровольно дашь слово слушаться меня во всем, поедешь с нами, куда скажу, мы не тронем их. Никого из них!

Я резко обернулась, едва не уткнувшись лицом в его грудь, и теперь переводила растерянный взгляд с проема погреба, где виднелись испуганные глаза Алаи и Матаи, на оборотня.

— Зачем я тебе? Старая и немощная? — выдохнула глухо. — Зачем они тебе? Ведь никто из них вреда вам не причинил и…

— Они мне уж точно ни к чему. А хорошая… знахарка пригодится. — Усмехнулся он с какой—то иронией.

Странно, но в какой-то момент мне показалось, что ему неприятен этот разговор, а в глубине серых глаз, устремленных на меня, мелькнуло… сожаление?

— Я соглашусь, а вы можете сдать их другим, — сипло выдала я свои страхи.

— Мы оставим им знак нашего клана. — Немного подумав, все же процедил он. — Поверь, клан Серых Волков знают слишком многие, чтобы рискнуть и ошибиться с выбором места развлечений.

Альфа кивнул одному из своих, и тот, быстро разворошив угли в печке, вытащил головешку и вышел на порог, начав рисовать на двери.

— Несколько дней сюда никто не сунется, — произнес второй его спутник спокойным ровным голосом. — Не посмеют. А дольше Темные в Меруниче не пробудут.

Из погреба послышался рваный общий вздох облегчения. И я поняла, выбора у меня нет.

Сухим, надтреснутым голосом я процедила:

— Я даю слово…

— Поклянись, Лари. — Оборвал меня Альфа на полуслове. — Так будет вернее. Клятва мага поможет твоему… старческому слабоумию не забыть обещание, если что.

Я сглотнула, обещание обойти еще можно. Но клятва? Клятву магия скрепляет.

«И этот волк об этом, оказывается, знает»

— Я клянусь, что буду слушаться тебя во всем, если это не повлечет чьей-то смерти за собой, — на всякий случай уточнила я, — и буду следовать за тобой, куда ты скажешь.

Оборотень довольно хмыкнул и словно расслабился.

— Отлично, а теперь, моя хорошая, собери вещи в дорогу, да поехали. Нас в клане уже наверняка заждались с хорошими новостями.

Я напряженно смотрела на этого мужчину, что возвышался надо мной и смотрел сейчас сияющими странным торжеством глазами.

— У меня в сарае лошадь и…вещи. — Призналась с неохотой.

— Сплошные приятности сегодня, — хохотнул один из спутников Альфы, выходя из дома.

А следом, буквально под локоток, вывели и меня. Дверь закрыли, и я увидела нарисованную на ней углем волчью голову. Раньше бы рисунок меня напугал до икоты и паники, а сейчас вызвал облегчение. Хоть что-то защитит тех, кто внутри дома.

«А меня защитит моя внешность, ну право, кто позарится на старуху?!» — Приободрила себя.

Я вывела Вороную, погрузила на нее свой нехитрый скарб. И замялась, размышляя, не покажется ли подозрительным, если пожилая женщина взлетит в седло? Или лучше вскарабкаться с кряхтением? Но тут, обрывая мои метания, сильные руки подхватили мое тело и — в следующий миг я уже сидела в седле, а на плечах красовался теплый плащ Альфы. И прежде чем я нашлась с ответом, отправились в путь. Они пешком, а я верхом.

Мы направились к ближайшим воротам, именно к тем, что вели в лес и на кладбище. Оказавшись за городской стеной, тут же натолкнулись на пост Темных, но нас пропустили молча, без единого вопроса. А уже у кромки леса, Альфа вдруг жестко произнес:

— А теперь, родная, я хочу, чтобы ты убрала иллюзию, которой прикрываешься!

— Милай, ты глаза-то разуй, ошибаетесь вы … — с ощущением абсолютной паники по инерции заблеяла я.

Но возражения тут же прервали: перехватив лошадь под уздцы, он в упор посмотрел мне в глаза.

— Лари, невозможно обмануть оборотня иллюзией, твой запах расскажет о тебе все секреты. А твоя кровь тем более. Особенно мне.

— Почему именно тебе? — в страхе глядя на мужчину, спросила я.

— Я жду, — поторопил он меня, не отвечая на вопрос.

Опешив, я моргнула. Так привыкла жить среди людей, что совершенно не задумалась о возможностях нелюдей. Сама так часто узнавала людские секреты, опираясь на нюх.

— Вы с самого начала знали, что я не старушка?

Нелепый вопрос, но я растерялась. Альфа нахмурился, бросив через плечо взгляд на собратьев.

— При первой встрече были более важные проблемы — тогда никто не придал значения твоему обману. Но да — стоит принюхаться, и каждый оборотень явственно почувствует твою волчицу. Можешь не притворяться!

А я мысленно горько усмехнулась. Вот и рассыпалась моя призрачная защита. Но клятву слушаться я дала, пришлось исполнять обещанное. Шепнула заклинание и, ощутив, словно с меня пелена серая спала, напряглась, ожидая дальнейших событий.

— Красивая, — выдохнул один из оборотней.

— Черная волчица — большая редкость, — уважительно выдохнул второй.

Никто не ожидал, а уж тем более я, но Альфа потемнел лицом и глухо зарычал, в ярости оглядывая своих спутников. Каждый из них при этом покаянно приподнял подбородок, оголяя горло.

— Двигаемся, — зло прорычал он.

И вся наша компания устремилась к лесу, поводья лошади оборотень из рук не выпустил, направляя мою лошадку.

Глава 5

Качаясь в седле, я, стараясь незаметно, рассматривала своих навязанных спутников. Сумерки осенью наступают незаметно, особенно в лесу, а холодный ветер лишь добавляет тоски моему настроению. Как же так вышло, что три года спокойной сытой жизни так быстро закончились, вновь обернувшись кошмаром. Но я и в этот раз положилась на судьбу. Внутри все сжалось от плохих предчувствий, но еще тлела маленькая надежда. Меня же взяли в качестве знахарки?..

Вороная качала головой, степенно ступая копытами по прошлогодней траве. Держа ее под уздцы, шел оборотень, предмет моих мыслей. Стриженный серебристый затылок рождал невольное любопытство: каким цветом его волк? Неужели такой же «седой», будто покрытый снегом с пеплом смешанный. Мой взгляд спустился чуть ниже, где прядки его волос касались ворота рубахи, не скрывая сильной загорелой шеи.

Оборотень двигался плавно, бесшумно ступая по земле. Рубашка плотно облегала его мускулистое тело, а воротник небрежно расстегнут на груди. Кажется, холод его совсем не беспокоит.

Я смотрела на него, а сама невольно куталась в полы его шерстяного плотного плаща, прячась от ветра и, чего уж скрывать, от собственных страхов.

— Тебе не холодно? — Вдруг обернулся разглядываемый мной оборотень, внимательным серым взглядом обежав мою сжавшуюся в седле фигурку.

— Нет, — конвульсивно мотнула я головой, чувствуя себя кроликом, попавшимся на глаза голодному хищнику.

Мужчина чуть заметно нахмурился, но отвернулся, продолжив путь. И позволив мне выдохнуть свободнее. Ноги затекли, ездок из меня не ахти какой. Привал бы не помешал и по другой причине. Возможно, тогда, молчаливыми тенями скользящие в зарослях оборотни, разговорятся между собой, дав мне возможность хоть что—то узнать. Или и вовсе — ответят на мои многочисленные вопросы. В самом деле, я то им зачем? Ведь явно без лошади и меня, они куда быстрее продвигались бы через лес.

— Зачем вы вынудили меня отправиться с вами? — решилась на вопрос.

Я всеми силами старалась сдержать страх, понимая, что оборотень неминуемо почувствует его. Но слишком много страшных сказок о серых волках рассказывают в народе, и слишком велик еще тот ужас, что пришлось наблюдать за последние два дня. Да и общая усталость давала о себе знать. Мое тело невольно сотрясала мелкая, противная дрожь.

Альфа вновь обернулся, прищурился, посмотрев на меня. Крылья его носа трепетали — он явно принюхивался. И, я уверена, знал, что я дрожу от страха! Заговорил мужчина очень сдержанно, а тон неожиданно прозвучал успокаивающе:

— На ночь мы остановимся, там и поговорим. Я все объясню, обещаю. Лари, тебе не о чем тревожиться!

Слова его были подкреплены необъяснимой звериной властностью — моя волчица немедленно поверила и успокоилась. Но для меня его обещание, наоборот, стало причиной тревоги: что же еще я сегодня узнаю?

Время до вечера пролетело стремительно. По пути оборотни дважды останавливались, позволяя мне немного размять ноги, но не больше. На ходу я и ела — опять же Альфа протянул яблоко и хлеб с сыром, извиняясь:

— На привале обеспечим мясо.

Впрочем, меня собственный желудок волновал сейчас мало. Больше заботили неясные перспективы собственного будущего. Стоило сумеркам окончательно укрыть лес темным покрывалом, как наша небольшая группа вышла к поляне, явно знакомой оборотням.

Кобылу остановили, я перекинула ногу и уже приготовилась спрыгнуть, но Альфа вновь тенью возник рядом и, подхватив меня за талию, снял с лошади. Как и первый раз, я замерла, ожидая, когда он выпустит меня и отойдет в сторону, все равно приглядывая, будто за пленницей.

Но сейчас он стоял вплотную и смотрел сверху вниз, буквально вынудив задрать голову и взглянуть ему в глаза с молчаливым вопросом. И главное невольно вдыхать его запах, такой притягательный, и в то же время, тревожащий загадочным воздействием на меня саму и мою мохнатую сущность-предательницу.

В сумерках его глаза казались гораздо темнее, а черты лица еще более суровыми и зловещими.

— Тут рядом есть ручей, — пояснил он спокойно. — Мы останавливались здесь по пути в Мерунич. Присядь вот тут, — с этими словами оборотень взял меня за руку и подвел к широкому бревну. — Скоро будет ужин, я сейчас стреножу твою кобылу возле дерева, чтобы она смогла поесть травы, и отведу тебя умыться.

Такая предупредительность в отношении моей персоны изумила, а затем крайне обеспокоила: неспроста это. Но момент для вопросов был неподходящим.

Не теряя времени, мужчина отошел выполнять свой план, а я принялась озираться. Волчье зрение, острый слух и обоняние позволяли легко ориентироваться в темноте. Четверых из группы на поляне не было — или охотились, или охраняли нас. Остальные деловито, без суеты готовились к ночлегу: разжигали костер, запасали древесину для него и мохнатые ветки лапника, чтобы не спать на голой земле. Даже сейчас заметно похолодало, а ночью будет еще прохладнее — осень с каждым днем все явственнее вступает в свои права.

Все работали, но никто не сделал и попытки приблизиться ко мне, заговорить. Только Альфа интересовался мной, разговаривал или беспокоился о моих нуждах.

— Лари? — Призыв вернувшегося оборотня заставил вздрогнуть и поднять голову. Мужчина замер рядом, возвышаясь темной громадиной, давя на сознание, но его аромат вызывал странный трепет и абсурдный в подобных обстоятельствах покой. Хорошо, что инстинкт самосохранения тоже давал о себе знать — мне не терпелось выяснить причины моего «похищения». А еще…

— Почему именно ты заботишься обо мне? — Вопрос вырвался вслух. — Это благодарность за лечение? У вас так принято?

— Разумеется, я благодарен тебе за спасение, — он присел на корточки напротив, так, что наши лица оказались на одном уровне, и я не имела возможности избежать его пристального взгляда. Взял мои руки в свои ладони и осмотрел их с мрачным задумчивым вниманием.

— Мне рассказали, как проходило лечение…и что пахло сгоревшей кожей. Твоей кожей. — Произнес он глухо, подняв наши руки и коснувшись губами моих запястий. Я одновременно и напряглась, желая прервать этот контакт, и в то же время оцепенела, глядя на его макушку, склоненную над моими руками и чувствуя теплые влажные мужские губы на своей коже. — Мне никогда не забыть, что тебе пришлось испытать, чтобы вырвать мою жизнь из лап смерти. Прости и за это…

— А есть еще за что? — глухо поинтересовалась я, все же найдя в себе силы освободить свои ладони из его цепкой, но очень бережной хватки.

— Жизнь длинная, уверен, что еще будет за что. — Неожиданно грустно усмехнулся оборотень.

— Ты не ответил, почему именно ты возишься со мной? — я выпрямилась, садясь ровно, а то уж больно тесно мы сидим. Его колени, обтянутые полотняными брюками, почти касаются моей юбки.

Мужчина мгновение помолчал, его взгляд блуждал по моему лицу, мне даже показалось, он любовался им. А затем ответил с какой—то осторожностью:

— Приближаться к тебе они не имеют права. Без моего разрешения.

— Ты их лидер? Я правильно понимаю? — позволила я выразить словами свое любопытство. Тем более, он кажется не против сейчас разговоров по душам.

— Я их — Альфа! И этим все сказано, но для просто человека, да, можно сказать, что это значит предводитель.

— Тогда, может ты скажешь правду, зачем тебе я? Альфа?

Спросила, а сама уставила на него, напряженно ожидая ответа. Даже кулаки сжала на коленях от волнения. Альфа помолчал, кажется, подбирая слова, затем едва заметно усмехнувшись, ответил:

— Зови меня, Риан. А зачем?... Я в любом случае забрал бы тебя с собой.

— Я столь ценная знахарка? — Нервно усмехнулась я с иронией. — Или запах моей паленой кожи оставил неизгладимый отпечаток в твоей памяти?!

Он уперся коленями в землю у моих ботинок, присел на пятки и положил ладони на сильные бедра. Я решила, что он нервничает, его пальцы сейчас «украшали» когти, которыми он неосознанно натягивал ткань брюк. Порвет еще, в чем дальше путь продолжит?

Наконец, его глаза еще сильнее загорелись желтоватым светом, подсказывая, что зверь пытается перехватить власть над телом. Наконец, Риан глухо произнес:

— Причина в том, что ты — моя пара. Единственная в мире женщина, предназначенная мне. А я — тебе.

— Что—о? — В первую очередь я испытала растерянность. Даже страх исчез, настолько невероятные вещи мне сейчас высказали. Если бы небо сейчас рухнуло на землю, я изумилась бы меньше.

Я таращилась на него и все пыталась вникнуть в суть его слов. Не дождавшись от меня внятного ответа, он вкрадчиво спросил:

— Как… как я пахну для тебя?

Собравшись было нервно рассмеяться, оценив дурацкую шутку, я запнулась, услышав последний вопрос.

— Пахнешь? — пискнула, сбитая с толку.

Мужчина подался вперед, но так же внезапно движение оборвал, словно осознав, что резким сближением испугает меня.

— Да, Лари, именно пахнешь. Не знаю как тебе мой аромат, но твой сводит меня с ума. — Его голос стал на несколько тональностей ниже, далекий гром, словно приблизился, рождаясь у него в груди. А глаза засияли еще сильнее. — Ты пахнешь всем тем, что я хочу, желаю для себя. О чем только мечтать мог. А мой запах тебе нравится? Привлекает?

Я немного отклонилась назад, уж больно близко он сейчас находился ко мне, практически физически оглушая все мои органы чувств. Слишком сильная аура, слишком жуткий оборотень с непонятными желаниями в моем отношении.

— Риан, ты, конечно, чудесно пахнешь, — не подумав, призналась я, продолжив о том, что беспокоило. — Но боюсь, что в твоем лечении я что—то упустила. Видимо не до конца серебро вытянула, или регенерация подкачала, и где—то, что—то основательно пострадало…в важных органах.

Говорить прямо, что жуткий оборотень передо мной болен головой, не решилась. Иначе пришлось бы признаться, что и с моей головой в последние дни основательные проблемы. Две недели невольно думать о нем, видеть во сне, еще утром пережить атаку Темных на город и поучаствовать в убийстве насильников, а сейчас в лицо одному из тех, кого считают чуть ли не людоедами, признаться, что не долечила его.

Я втянула голову в плечи, ожидая взрыва ярости и злобы, в ответ же услышала короткие смешки других оборотней. А спустя мгновение усмехнулся и сам Риан, до этого с интересом разглядывавший меня.

— Лари, я понимаю, что это неожиданно для тебя, — примирительно начал он через небольшую паузу.

— … согласна. Шантаж и похищение всегда случаются неожиданно. — Я пугливо стянула полы плаща у шеи, искоса поглядывая на непробиваемого оборотня.

И пусть у меня голова, оказывается, пострадала, но подспудно я провоцировала, проверяя границы его терпения. Ох, я точно ненормальная, как и мужик, что сидел передо мной на коленях. А он продолжил, скрипнув зубами:

— Чтобы убрать все недомолвки и непонимание, скажу как есть. Ты — моя пара, и почуял я это сразу. Даже в том состоянии, когда ничего толком не соображал…

— У меня с собой есть парочка настоек, они отлично прочищают мозги и возвращают ясность мыслям. Мне за них неплохо платили…

Риан несколько мгновений сверлил меня зловещим взглядом, а затем мрачно поинтересовался:

— Лари, как долго ты под личиной ходила?

— Три года, — пожала я плечиками. — А что?

— Слишком долго, — заметил он, а потом с сарказмом добавил. — Ты буквально вжилась в образ брюзжащей старухи, у которой отсутствует инстинкт самосохранения.

— Ошибаешься. Этот образ неплохо справлялся с моей защитой от ненужного мужского внимания, грабителей, убийц и прочей нечисти. Только от тебя не спасло, — пробурчала я, и тут же невольно поймала себя на мысли, что мужчина прав.

Я слишком привыкла прятаться за «лицом» старухи и говорить все, что вздумается. Ведь старой карге, которая прожила пару сотен лет, многое простят: и укор в глупости, и совет непрошеный, и снисходительный тон в разговоре со старшими или облечёнными властью.

От этих мыслей вскинула тревожный взгляд на оборотня, но он смотрел просто изучающе, внимательно, будто считывал мои мысли по лицу. И видимо ему это неплохо удавалось, потому что он неожиданно мягко усмехнулся.

— Давай я повторюсь, чтобы ты, наконец, поверила и приняла. Ты — моя пара. И мы уже связаны твоей кровью. Учитывая, что долго носимая иллюзия изрядно подпортила твой человеческий характер, я подожду, пока откликнется твоя волчица. И поможет получить твое доверие. Но я хочу, чтобы ты твердо знала и не сомневалась даже на мгновение — мы пара.

— Нет—нет, подожди, я не… — я подняла ладони, пытаясь остановить поток его признаний. Была еще надежда, что пока слова не произнесены до конца, ничего дурного не случится. А сейчас мне все напоминало дурной сон.

Но Риан оборвал меня, продолжив говорить:

— С момента, когда я пометил тебя, по нашим законам мы — супруги, ты принадлежишь мне. И можешь не беспокоиться больше о безопасности и хлебе насущном, я буду заботиться о тебе. Всю жизнь!

Вот теперь я поверила, что с головой у него точно в порядке. Просто жизнь непредсказуема, а моя судьба преподнесла очередной сюрприз. И пока не понятно - приятный, или от которого лучше как можно быстрее незаметно сбежать.

Потрясение было так велико, что я только и смогла пробубнить опять простейший вопрос.

— Ты в этом точно—точно уверен?

Вокруг снова послышались мужские смешки, а Риан лишь улыбнулся, склонив голову набок.

— Абсолютно!

Слова оборотня звучали невероятно, такого поворота событий я совершенно не ожидала. Новое знание никак не укладывалось в голове: я — жена?! Пара этого… оборотня?

Я отметила, что остальные оборотни старательно делают вид, что их вовсе нет рядом, продолжая невозмутимо заниматься своими делами. На нас внимания демонстративно никто не обращал, но уже понятно, что им слышно каждое слово.

— Не знаю, где ты жила до Мерунича. Почему так мало знаешь о нас, кто из твоих родителей был нашего вида, поэтому не хочу давить…

— О, да, до этого ты лишь уговаривал, — съязвила я.

Более того, почему—то в груди росла уверенность, что если до этого не прибил, то, исходя из его заверений, и дальше вреда мне причинять не будут.

Риан вновь вернул лицу зловещую маску и, оборвав меня, продолжил.

— Возможно, волчьи законы тебе не очень знакомы, но ты — оборотница, значит, примешь их. Обязана принять! Я не зверь, — заметив, как мои брови скептично взлетели на лоб, добавил, — в ином смысле этого слова. Поэтому дам тебе время привыкнуть к себе, прежде чем заявлю на тебя полное и прямое право супруга.

А я, наконец, вспомнила то, что зацепило чуть раньше в его словах.

— Пометил? Это что значит? И…каким образом?

Стремительное движение мужской руки, отчего я отшатнулась назад, но правой ладонью он подхватил меня за спину, не давая упасть, а пальцами левой руки мягко коснулся моей шеи, в том самом месте, куда в беспамятстве впился клыками, ласково погладив кожу.

— Ох! — Понимание навалилось пудовой плитой: то, чему я не придала значения, решив, что в полубессознательном состоянии он принял меня за врага и атаковал, оказалось наполнено высшим смыслом! Да еще каким…

— Это метка пары. По-вашему — мы отныне супруги. И ты можешь больше не тревожиться о своем будущем, — произнес он спокойным, немного наставительным тоном. Видимо, сказываются повадки и привычка лидера, или как у них это называется — Альфы.

— Тревожилась? О будущем? — Резко выдохнув, нервно хохотнула я. — Должна признаться, что сейчас моя тревога многократно возросла.

Я ожидала, что от меня потребуют исцелять в дороге, а потом, может быть, когда—нибудь отпустят. А выходит — я с ними насовсем! Да еще в каком качестве!

«Я замужем! Вот это новость!» — Во все глаза я таращилась на напряженное лицо мужчины, которое окружали сгущающиеся сумерки. Он был очень близко ко мне, буквально притискивая мое тело к своему. Я остро ощущала его твердые руки на своей спине и шее.

Сейчас мне было сложно понять себя, правильно оценить все случившееся. Слишком много всего произошло за этот долгий, порой мучительный и жуткий день. Я так сильно устала, столько пережила, а сколько еще предстоит…

И все же я поймала себя на том, что испытываю двоякие чувства: совершенно иррациональное воодушевление — его аромат даже сейчас безумно волновал меня! К тому же исполнилась тайная мечта гонимой полукровки о семье и муже. И в то же время — страх и неприятие — это же настоящий кровожадный оборотень, который не дает выбора, а ставит перед фактом!

— Мы направляемся на земли оборотней, — плавно отведя руку, продолжил Риан спокойным тоном разговор — он точно слышал, как зашлось в ошалелом стуке мое сердце. Должно быть, все они это слышали. — Ты отныне будешь жить там, со мной.

И тут меня словно прорвало!

— Ты меня даже не спросил!

Его выразительное лицо потемнело. Во взгляде появилась жесткость. Но в голосе по—прежнему звучало успокаивающее спокойствие.

— Лари, не сопротивляйся, не надо. Пройдет немного времени, и ты признаешь мою правоту. Особенно, когда научишься доверять своему зверю.

— Но я не зверь, я человек! — тихо, но будто крича, выдохнула я.

Риан перехватил мою ледяную ладонь, обхватив ее своими горячими руками, и грустно произнес:

— Ты больше оборотень, чем человек. Поверь мне, мы все это чувствуем. Зверь, не человек, ты правду сказала, но он, как никто другой, умеет ценить верность и преданность. Пара для нас — все. Поэтому я могу уверенно заявить, ты будешь счастлива со мной. Да иначе и быть не может, ведь мы предназначены друг другу. Ты — моя единственная.

Я выдернула ладонь из плена его рук. Опустила взгляд, не в силах смотреть ему в лицо. Да, у меня никогда не было друзей. Да, я беглянка, которая готова в любой момент сорваться с насиженного места, если вдруг возникнет угроза моей жизни. Но то, что у меня было неизменно — свобода. А сейчас ее у меня тоже отобрали.

— Меня шантажом вынудили покинуть дом! Оставить привычное окружение, а теперь заявляете, что я — замужем. Как мне реагировать на это спокойно? Ты забрал последнее, что у меня было — свободу выбора. И я не готова признать такое решение моего будущего!

Вот! Я сказала это. И только после этого я смогла посмотреть на него. Риан задумчиво молчал, прислушиваясь к себе. Или… он слушал недовольное скуление моей волчицы?..

— Лари, я не хотел пугать тебя. Или настраивать против себя. У тебя будет время обдумать новую жизнь. А я подожду, пока ты сама придешь ко мне, — примирительно заверил он меня, но в следующий миг твердо добавил. — Но ничто не изменит того, что мы — пара. И ты продолжишь путешествие с нами.

Пока я хватала ртом воздух, он поднялся, стряхнув со штанин налипшие листья.

— Ты предпочтешь сначала поесть или умыться? — Тон его звучал по—деловому, будто холодной водой окатив меня и размывая воинственный настрой.

— Поесть… — промямлила я, здраво рассудив, что на сытый желудок всякие испытания воспринимаются легче.

И тут же поняла, что помимо манящего аромата волка рядом, обоняние уже несколько минут щекочет запах жареного мяса. Мм… Рот наполнился слюной.

— Идем к огню, — подав мне руку, на которую я после некоторых сомнений все же рискнула опереться, оборотень проводил меня к костру, над которым на походном вертеле жарились, капая соком в огонь, несколько зайцев.

Стянув плащ, чтобы не запачкать, сложила его в стороне, усевшись на большое полено — жар от огня приятно согревал, разгоняя по телу кровь. Оборотни расселись вокруг костра, уже жадно поглощая мясо и изредка перебрасываясь короткими фразами. Риан, оторвав мясистый кусок от одной из тушек, протянул его мне. Отбросив смущение и неловкость, я впилась в сочное мясо зубами.

Бесподобно! Мясо и на вкус оказалось сочным и мягким — эти мужчины явно знали толк в приготовлении дичи.

Быстро утолив голод, съев еще и кусок хлеба, и небольшое яблоко, запила все водой из фляжки, что отстегнул от ремня Риан, почувствовала, что готова к прогулке до ручья. Огонь опалял сильно, щеки зарумянились — я решила умыться.

Поднявшись на ноги, только открыла рот, чтобы уточнить направление, как Риан встал тоже:

— Я провожу!

Спорить не стала, пусть и хотелось побыть в одиночестве, да и ночного леса я не страшилась, но тон оборотня недвусмысленно дал понять: одну не отпустит.

Вновь, не спрашивая, перехватив мою ладонь, мужчина устремился в нужном направлении. Я шла вслед за ним, ощущая его горячую руку, невольно разглядывая его плечо, мужественный профиль. Отмечая, как он заботливо отводит ветви, чтобы они не хлестнули меня по лицу.

Ночь вступала в свои права, надоедливых насекомых уже почти не было, но ни мелкая, ни крупная живность не торопилась обозначать свое присутствие. Все вокруг дышало настороженным ожиданием, когда мы уйдем. Грозного хищника в Риане опознали все. Лишь я ершилась, проявляя глупость молодости и пока слабо подтвержденную уверенность, что этот мужчина меня не тронет.

— Кто из твоих родителей оборотень? — Неожиданно нарушил Риан тишину леса.

— Отец, но можешь не спрашивать у меня про него. Я понятия не имею кто он и откуда.

— Твоя мама не знала, кто твой отец? — Осторожно переспросил оборотень.

И вроде ничего плохого не сказал, но смысл вопроса был совершенно понятен.

— Моя мама из богатой, известной семьи магов—целителей. Она лишь однажды сказала, что меня в ней не приняли бы и сделали все возможное, чтобы избавиться от подобного позора. Поэтому мама ушла, оборвав все связи. Бросила все, что было для нее значимо и дорого, чтобы дать мне жизнь, вырастить, научить всему, что знает она. И поверь, это очень много.

— То есть она…

— Да, она была уважаемая достойная женщина. Известная целительница. И она никому так и не рассказала, где и каким образом встретила того, кто стал моим отцом.

— Полукровки редки, но их появление значит, что твои родители были парой. Волк никогда не причинит вреда или боли своей паре…

— Может быть, да только в глазах моей мамы я часто видела боль, пусть она и прятала ее от всех глубоко и надежно. — С горечью парировала я его непоколебимую уверенность.

— Пару создает природный инстинкт, но твоя мать - человек, скорее всего, испугалась его силы, не поверила. Может и сбежала от своего мужчины. Вероятнее всего стыдилась своей слабости, поэтому скрыла от всех твое существование.

— Ты не знал ее, чтобы так говорить, — вскинулась я. — Она очень сильно любила меня. В небольших городках иное отношение к оборотням и Темным. Да вас там легко на костер на площади отправят.

— Тогда почему было не переехать в большой город? Даже в вашей столице проживают оборотни. Хотя после начала военных действий они сразу же покинули город.

— Я не знаю, — тихо призналась я. — Вероятно на это у мамы были свои причины.

— Известная семья, обширное окружение…и вероятно нежелание всем демонстрировать, как ты выразилась, свой позор. А небольшой городок на краю королевства позволяет избежать ненужного внимания и знакомых. — Жестко, а по мне так совершенно жестоко, - произнес он.

Я остановилась, выдернула свою ладонь из его руки и, подняв голову, посмотрела ему в глаза. Да, ненавистные мной волчьи возможности сейчас были очень кстати. Я видела и в темноте, как в сумерках. Четко и подробно.

Уже было открыла рот, чтобы оскорбить, обидеть этого, по сути, чужого, незнакомого мужчину, который претендует на всю мою жизнь. Но злые слова застряли у меня в горле. Я привыкла к честности хотя бы с самой собой. И несколько раз подобные мысли и мне приходили в голову.

— Может быть, — мои плечи поникли, пока я с трудом, но выдохнула признание. — Зато она любила меня, очень сильно. И погибла, отдав все, что имела.

— Прости, — тяжело выдохнул Риан.

— За что? — Вот умеет он удивлять.

— За боль, пусть и душевную. — Риан сложил руки на груди, отчего стал еще внушительней и суровей.

Я помолчала, затем решила прекратить этот разговор:

— Думаю, нет смысла идти дальше…

— За тем деревом ручей. Мы почти пришли, — согласился оборотень, махнув головой в нужную сторону. Но стоило мне отвернуться, как снова полюбопытствовал. — Так почему ты иллюзию три года носила?

Я вновь замерла, не поворачиваясь к нему лицом, а потом мысленно махнула рукой:

— Мы в Северени жили, он еще дальше расположен, чем Мерунич. Совсем маленький городишко. Только отпраздновали совершеннолетие, провели обряд для раскрытия моих сил, а потом маму зверье загрызло, она домой ночью уже возвращалась от роженицы. На меня в Северени один молодчик засматривался, ну и как защиты не стало, решил поглумиться. Я его когтями полоснула со страху, сильно испугалась…ну и сбежала той же ночью из города. Побоялась, что сущность мою раскроют и сожгут.

— А в Мерунич ты значит уже старухой пришла? — Мрачно констатировал Риан. — Чтобы не трогали?!

— Да, хорошая идея оказалась. Мама научила, давно, еще в детстве, иллюзии накладывать. Знала, что пригодится…

— Значит тебе сейчас сколько? Двадцать один? — Глухо спросил мужчина.

— Да, с половиной.

Я дернулась от того, что его тяжелые ладони легли мне на плечи, слегка стискивая, прижимая к его телу. А потом прозвучало хриплое, клятвенное обещание:

— Я тебе клянусь, что никому не позволю причинить тебе боль или обидеть безнаказанно. И еще, для меня ты всегда будешь моей гордостью.

В моих ушах еще стояли эти слова, когда он подтолкнул меня в сторону ручья, а сам исчез в темноте.

Умывшись, и сделав свои дела, я вернулась к костру. Его уже затушили, мой мешок лежал рядом с Рианом, прямо указывая мое место ночлега. Прокравшись к нему, заметила, как за мной следит лежащий навязанный муж. Села с тяжелым вздохом, достала из мешка свой собственный плащ, протянув ему его, и завернувшись в ткань, легла. Уже через мгновение сверху меня накрыл и его плащ, а к боку придвинулось его большое горячее тело.

Заснула я быстро, слишком долгий и мучительный был день.

Глава 6

Проснулась от легкого прикосновения к щеке теплой ладони. Стремительно распахнув глаза, встретила немного насмешливый взгляд Риана.

— Лари, пора в дорогу. Собирайся и покушай, — невозмутимо сообщил он мне и плавно отстранился, распрямляясь в полный рост.

Испытывая в душе массу эмоций, от смущения до облегчения, медленно села на еловой подстилке, осматриваясь вокруг. Никто кроме Риана, который рукой указал на миску с дымящейся похлебкой на камне возле костра, не смотрел в мою сторону. На поляне царило деловитое оживление, каждый из группы оборотней, четко зная свои обязанности, собирался. Цепкий взгляд подсказал, что четверых из этой компании рядом снова нет: вероятно, ушли проверить дорогу вперед или бродят вокруг, охраняя.

Откинув согревавший всю ночь плащ, поднялась и направилась к ручью. Как и накануне вечером, Риан отправился со мной. Впрочем, остановился в отдалении, позволив мне шагнуть за густые кусты у кромки воды, дав возможность умыться и привести себя в порядок.

Вернувшись на стоянку, спешно принялась за еду — похлебка немного остыла и я не опасалась обжечь рот. Угли утреннего костра больше не дымились, их успели залить водой. Риан подвел мою лошадку, приторачивая к седлу свернутый рулоном плащ и сумку. Стоило мне опустить ложку в опустевшую миску, испытывая сытое удовольствие — зверства осажденного города остались позади, а еда в животе и вовсе настраивала на доброжелательный лад, как оборотень шагнул ближе и, подхватив за руку, повел к лошади.

— Лари, — негромко произнес он, уже кажется привычно, чуть более сильно выделяя букву «р» в моем имени, — устанешь или будет необходима остановка — скажи.

Я засмотрелась на его лицо, сейчас чуть хмурое, но не потому, что он сердился на меня или что—то иное, а просто…обеспокоенное.

— А… далеко нам ехать?

— Да, — с серьезным видом кивнул он и, подхватив на руки, удивительно медленно для такого сильного мужчины переместил в седло. Я почувствовала, как на миг он прижал меня к груди, коснувшись своим лицом моих волос. Когда пояснял ответ, голос Риана прозвучал глухо. — При этом темпе нам пару-тройку суток добираться до земель оборотней. А там еще один день до территории нашего клана.

«Нашего» — сердце на этом слове екнуло: он не сказал — моего!

Скрывая в одно мгновение охватившее смятение, склонилась к лошадиной шее, ласково погладив питомицу. Вороная, вопреки моим опасениям, совершенно не дичилась окружавших меня мужчин. Мне всегда казалось, что животные острее чувствуют звериную суть, опасность, что она несет. Я из—за этих мыслей даже кота завести не решилась, тревожась, что соседи заподозрят неладное, увидев, как он постоянно шипит на хозяйку.

— Я вас задерживаю… — уставившись на гриву кобылы, заметила очевидное.

— Мы не спешим, — возразил оборотень.

И его теплая ладонь опустилась на мое колено, слегка погладив. Даже сквозь одежду я почувствовала волну вмиг разлетевшегося по телу жара. Вздрогнув, невольно повела ногой. Риан с понимающей ухмылкой отступил в сторону, перехватывая Вороную за узду и отправляясь в путь. Эта его возмутительная самоуверенность меня задела: слишком собственническая манера!

Он не просто сказал мне, что я — его, он и вел себя так, словно это непреложный закон.

С детства, наслушавшись разговоров о жестокости «полузверей», о кровожадности нравов, о дикости порядков и устоев, я отчаянно страшилась будущего, ведь Риан ясно дал понять, что не отпустит меня. Все последние годы посвятив всяческому подавлению в себе звериного начала, доставшегося в наследство от отца, я опасалась, что общество оборотней спровоцирует и дремлющую во мне природу зверя. И что тогда?..

Словно почувствовав мое напряжение, резко обернулся, и как—то всю разом поглотил взглядом серых внимательных глаз.

— Что-то тревожит? — Вкрадчиво поинтересовался у меня.

Я отметила, что наши спутники тоже завертели головами, поглядывая по сторонам. Но только мотнула головой. Мы прошли еще какое—то время, когда он пошел не у головы Вороной, а ближе к седлу, держа ее за луку. И тогда, едва заметно тяжело вздохнув, вновь вызвал на моей коже невольные мурашки, когда произнес, сильно грассируя мое имя. Будто волк порычал:

— Лари? Ты меня боишься?

Такой неожиданной прямолинейности я не ожидала, поэтому в бессознательной растерянности протянула:

— Да…

— Почему?

— Вы — оборотни… — я сконфуженно замолчала, осознав, что и сама наполовину являюсь одной из них, а значит, нелепо ссылаться на истории про их жестокость и дикий нрав.

— И? — Его бровь взметнулась на лоб.

— Про вас разное говорят …

— Не верь всем этим россказням, — отмахнулся Риан, перебив. — Вот доберемся до наших земель — сама все увидишь. Да, у нас почитается сила, но и сила духа — тоже. Мир суров, чтобы чествовать слабость, ты не находишь? В остальном… Мы не дикие звери, живущие в норах и убивающие с приходом тьмы, как говорят у вас. У нас такие же дома и поселения, как у людей. Мы живем кланами, каждый на своей земле. Кормимся своим трудом и охотой, растим детей. Да, мы не любим чужаков и безжалостны к любым посягательствам на нашу территорию, но сами не нападаем на своих соседей!

— Что же вы делаете на землях людей сейчас? Как оказались в Меруниче среди воинства темных магов? — Выпалила я на эмоциях.

— Как наемники, не более. Территория моего клана граничит с землями Темных, что вошли в Мерунич. Но не они напали первыми и ты сама это знаешь! Атаки на приграничные поселения — плата за кровь, пролитую наследником Темных, и ваш король знал, на что идет, решившись на предательство. А ваш народ знает, кто им правит.

— Но мы-то ни в чем не виноваты! — Расстроенно парировала в ответ.

— Все это не наши дела, — жестко ответил Риан. — Наша задача — охранять посла Темных, пока он на землях вашего королевства был. Мы с ней едва справились, его кровь была пролита. Обычно мы в чужие войны не вмешиваемся. Но за пролитую наследником кровь, пришлось оказать нанимателю дополнительную услугу. Открыть городские ворота…

— Зачем? Зачем вам это? Неужели только ради золота? — Горько выдохнула вопрос.

— Золота? — переспросил Риан, а потом, нахмурившись, мотнул головой. — Оборотень пойдет на многое только ради семьи и своей земли. Мы подписали кровный договор с темными, это давний спор за землю в пограничной долине. Теперь долина наша! А вообще мы не стремимся убивать без особой нужды, что бы ни гласили человеческие предания.

— Там было так жутко, столько смертей вокруг. — Я обхватила себя руками, выплескивая сомнения и страхи. — А я, маг жизни, ничем не могла им помочь. Я не способна убивать, да я даже себя способна защитить, лишь прикрывшись иллюзией. И зачем я тебе там, куда ты меня с таким упорством тащишь? Во мне слишком мало от оборотня. И я не думаю, что смогу найти свое место среди зверей…волков.

Риан остановил лошадь, одной рукой обнял меня за талию, а вторую положил мне на бедро, чуть стиснув в успокаивающей поддержке.

— Дома будет все иначе. Безопасно. — Он начал поглаживать мое бедро, взглядом тоже в него упираясь. — Да, мы — оборотни, но мы не звери, убивающие бессмысленно и бездушно. Что пугает тебя?

— Я не в плохом смысле сказала, что…

— Тебе не надо ничего искать. Твое место в моем доме и рядом со мной. Я сказал тебе, что ты моя пара. Ты просто не понимаешь, как это значимо для любого из нас. Ты — моя единственная! Такое счастье обрести свою подругу…

— …недоделанную магичку? О — да, большое счастье для каждого оборотня…

Риан усмехнулся, качнув с укоризной головой:

— Поверь, и оно дано далеко не всем. Поэтому не бойся меня! Наоборот, я стану твоей защитой в этом мире. Никогда я не причиню тебе боли, никогда не обижу, буду верен тебе. Это просто невозможно. Твоя боль — моя боль, твои страдания — мои.

— В Меруниче, на площади, старый лавочник Дворжик так же сладко поет, когда свои товары нахваливает. Так вот, за последние три года только при мне ему несколько раз морду били за вранье и бракованный товар…

Риан молча сверлил меня взглядом, пока так же остановившиеся оборотни тихонько хихикали. Наконец наш Альфа соизволил процедить:

— Выберу время и наведаюсь в Северени. И медленно и мучительно убью того недоумка, что испортил характер моей избранной.

Я улыбнулась грустно:

— Вряд ли ты успеешь. Я была там несколько недель назад на могиле матери. И мельком видела его. Кто—то сильно проклял его, думаю, ему осталось максимум пару лет, не больше.

— Хоть что—то украсило это утро, — проворчал мой суженый, шлепнув по шее лошадь, заставляя ее двигаться в путь.

И все же он негромко добавил:

— Мне очень жаль, что ты видела все, что происходило в Меруниче. Но не мы причина тех событий. И, Лари, пожалуйста, попробуй довериться мне. Я — твой, ты — моя! Будущее докажет это, но ты можешь облегчить нам обоим жизнь, приняв это сейчас.

Пусть я немного времени провела в обществе оборотней, но оно открыло мне глаза на многое. В первую очередь, примирило меня с самой собой, соединило две половинки в одно целое. Они заставили меня увидеть мир другими глазами, почувствовать его, принять иным. И понять, что оборотень и зверь не одно и то же.

Поэтому решила последовать его просьбе, попытаться верить.

— Хорошо, я попробую.

Мне показалось или я услышала общий вздох облегчения? Неужели всего за одни сутки я так замучила своим нытьем кровожадных и могучих оборотней, которых боится весь известный мир?

Дальше какое—то время мы ехали молча, а потом я устала от тягостной тишины и однообразного пейзажа и сама напросилась на разговор. Точнее, умолила рассказать про поездку в столицу, и как так случилось, что на них напали и ранили.

Удивительно, но какое—то время даже наши спутники вставляли редкие реплики, уточняя рассказ или дополняя. В общем, до вечера мы путешествовали с интересными историями. Хотя в большей степени о Темных и их непростых взаимоотношениях с нашим королевством.

Как только сумерки начали темнеть и сгущаться, они выбрали небольшую укромную поляну и начали обустраивать ночлег. Совсем скоро весело затрещал костер, часть мужчин, раздевшись, заставив меня тут же отвернуться, сменили облик на волчий и под моим любопытным взглядом, трое серых и мохнатых, грациозно переставляя длинные лапы, скрылись в лесу.

Я решительно занялась помощью с еловыми лапами, укладывая их рядком для будущей «кровати». Выбрав местечко поближе к огню, положила там свой мешок. А затем под внимательным пристальным взглядом обследовала ближайшие кусты, невдалеке обнаружив и замечательный прудик. Справив нужду, я помыла руки и умылась. Затем переплела косы, закинув обе за спину. И только тогда направилась обратно, пообещав себе, что вернусь после ужина, чтобы хоть немного обтереться перед сном. Я ощущала себя грязной и потной, а тот факт, что нюх у оборотней очень острый, добавлял мне неловкости.

Ужиная с мужчинами второй день, я ощущала себя более свободно и непринужденно, чем вчера. Позволила себе рассмотреть каждого, послушать негромкий разговор о дальнейшем пути, насущном или об охоте, благодаря которой мы ели толстых, наевших жирок на зиму, рябчиков.

А наевшись, я решила сходить снова к пруду. Но Риан тут же встал вслед за мной, я открыла рот, чтобы воспротивиться, не маленькая уже, не заблужусь, но его серый холодный взгляд словно закрыл мне рот. И снова всколыхнулся былой взгляд.

Пока мы шли к воде, молчали, но я ловила на себе его взгляды.

— Все еще боишься?! — скорее утвердил он, чем спросил.

Я только пожала плечами, зачем говорить об очевидном.

Осмотрев пространство у пруда, снова немного по-звериному, он склонил голову набок, разглядывая мнущуюся меня, ухмыльнулся и произнес:

— Я за деревьями постою. А ты делай, что должна.

Благодарно улыбнувшись, стоило ему скрыться из вида, стянула плащ и платье. Тело тут же остудило холодным ветром, но недавние посиделки у костра и присутствие оборотня, который уже просто своими словами вызывал во мне непонятный жар, разгорячили тело.

Балансируя на скользких от мокрого мха камнях, я мокрой тряпкой тщательно обтерла тело, и уже дрожа, натянула платье. Пока я поправляла шерстяной чулок, рядом возник Риан.

Вздрогнув, я выпрямилась и замерла, как заяц, затравленно глядя на волка. Не знаю почему, но я ждала именно этого момента. Будто знала, что долго моей свободе не продлиться.

Тонкий серпик луны не давал много света, но оборотни легко видят в темноте. Меня поразили его, будто из камня вырезанные, черты лица, сейчас он был напряженным и будто к бою готовился.

Оборотень, плавно вскинув руку, погладил меня по волосам, намеренно медленно скользнул к линии плеч. Еще мгновение назад я дрожала от зябкого холода, но едва его пальцы коснулись моей кожи, как волна тепла помчалась по всему телу. Возбуждающего тепла, искрометного!

Подушечкой большого пальца Риан обвел шрамчик от собственного укуса у меня на шее, и только тогда я сообразила, что он успел слегка сдвинуть платье, немного обнажив одно плечо. Внутри все затрепетало от неведомого предчувствия — я так и стояла, замерев, не решаясь откликнуться на ласку, но и не имея сил отстраниться. Как и отвести взгляд от лица оборотня. Черты лица мужчины заострились, он явно прилагал немало усилий, чтобы сдержать себя.

Ни звука протеста не сорвалось с моих губ! Наоборот, я слегка приоткрыла их в глубинной потребности его прикосновений. Как долго я мечтала о подобном, но и гнала от себя мысли о недоступном мне удовольствии?

«Природа зверя мне сейчас только на руку» — чувствуя возбуждение и интерес волчицы, я еще сильнее пожелала… чего? И сама толком не понимала собственных желаний. Только отчаянно боялась себя и его одновременно.

А стоящий передо мной мужчина явно ничего не боялся. Приобняв за плечи, Риан притянул меня к себе. Лицо его в ореоле серебристых волос склонилось ближе, взгляд гипнотизировал выражением решимости. Прижавшись ко мне, оборотень нежно прикусил за нижнюю губу, вызывая целый всполох острейших ощущений. В животе зародилась сладостная боль, а мысли странным образом улетучились из головы.

Мгновенно забыв обо всех вопросах, захлебнувшись в незнакомых эмоциях, почувствовала, как Риан потянул меня на землю, усаживая к себе на колени. Руки его устремились к шнуровке платья. Но все, о чем я могла думать сейчас: его запах! Тот самый головокружительный и пряный, с легкой ноткой полыни. Он словно окружил меня, завораживая и лаская. Или это были ладони Риана?

Я и думать забыла о том, что сижу посреди леса в обществе того, кого еще неделю назад боялась до безумия — с оборотнем.

Он все настойчивее дотрагивался губами до моих губ, одновременно поглаживая плечи и спину. Спину?! Оказывается, Риан успел уже стянуть верхнюю часть платья к талии. Ощутить стыд не успела — губы нечаянного супруга переместились на грудь, обхватывая напряженные от ночной прохлады вершинки. Это прикосновение в первый миг вызвало боль — так велико оказалось напряжение моего тела. А затем — накатило стремительно растущее возбуждение. Ноги невольно качнулись, раздвигаясь шире, а руки потянулись вперед, вплетаясь в густую шевелюру оборотня.

Было что—то очень возбуждающее и дразнящее в его поблескивавших в лунном свете волосах, когда он склонялся к моей груди. Что—то, заставлявшее меня выгибаться ему навстречу и… утробно рычать!

Как, оказывается, жаждала я подобных ощущений. Как давно мечтала ощутить себя в безжалостном кольце сильных рук, что недвусмысленно намекали: уже не убежать. За лаской его прикосновений я чувствовала силу стальных мышц, сведенное напряжением тело.

Поддерживая меня рукой за спину, Риан снова и снова накидывался на мою грудь, губы. И он тоже рычал. Этот вибрирующий рык действовал на меня как мощнейший афродизиак, заставляя ноги раздвигаться в нестерпимом желании потереться о его тело. Оттого, без малейшего смущения, я встретила его нырнувшую под платье руку. Наоборот, медленно откинулась на спину и глубоко задышала, не отрывая взгляда от его глаз.

Видеть в них бешеный голод, осознавать, как напряжено его тело, попкой чувствовать очевидное возбуждение мужчины — все это уносило меня в мир, где мои самые сокровенные желания сбывались. Меня проняло восторженной дрожью, я ерзала на его коленях, изнывая от нетерпения, и понукая руку Риана двигаться быстрее.

Губы Риана, что до сих пор хранили привкус сочного мяса, казались мне самым вожделенным лакомством, от которого ничто не в силах оторвать. Разум и тело впервые слились воедино, твердя мне: это он! Его я ждала с самого рождения!

— Хочу…

Стиснув щиколотку, его ладонь двинулась выше, поглаживая и царапая мое бедро, отчего собственная плоть увлажнилась. Риан рывком дернул меня на себя, прижав к груди. Затем, погладив по спине вдоль позвоночника, невыразимо медленно провел пальцами по ставшим влажными бедрам, и толкнулся в набухший вход моего лона. Не знавшая ранее таких ощущений, я взвыла от острейшей вспышки… боли? Восторга? Жара? Всего и сразу!

Пальцы мужа двигались внутри меня из стороны в сторону, соприкасаясь со стенками моего лона и растягивая его. Эти движения дарили такую муку… такой острейший экстаз, что я начала терять сознание. Но тело, словно ожив, задвигалось в каком—то своем, особом ритме, стремясь теснее потереться о его пальцы, которые скользили, скользили, вытворяя со мной что—то немыслимое.

— Дер—р—ржись крепче, — я толком и не понимала, о чем рычал мне Риан.

Низ живота запульсировал в предчувствии неминуемой развязки, моя плоть ритмично сжималась, обхватывая двигающиеся во мне пальцы. Чувствуя, как в спирали сковывающего тело напряжения начало сводить ноги, задышала рвано и через раз, как за последнюю опору цепляясь за Риана, царапаясь и кусаясь, извиваясь на его пальцах.

В глазах оборотня явственно светился вертикальный зрачок. Он тоже дышал тяжело и глухо. И смотрел, смотрел, смотрел на меня… Именно этот голодный, полыхающий взгляд и стал последней каплей. Более не контролируя собственное тело, почувствовала, как ноги стало выворачивать судорогой, а по телу прокатилась волна неописуемой чувственности. Удовольствия!

Безвольной куклой обмякнув на Риане, как—то отстраненно поняла, что только что испытала сильнейшие в своей жизни ощущения! Невероятные по силе и глубине эмоции. Для слов сил не осталось. Я только и могла, что уткнуться в шею своего волка, млея от ставших откровением ощущений. Риан плавно поглаживал мою обнаженную спину, не давая прохладе подступиться к ней, и выжидая, пока меня отпустит.

Совсем скоро, после непродолжительной паузы, когда, подхватив меня на руки и встав, Риан осторожно поставил на землю, поняла, что голова все еще кружится. Попробовала сделать шаг и покачнулась. Оборотень тут же поддержал за плечи, напомнив мне о том, что лиф платья болтается на талии.

— Лари, ты довольна? — Нотки гордости в его словах мне не послышались.

Пришлось смущенно кивнуть, признавая очевидное. Только что Риан сломал всякий лед между нами, одним махом лишив меня и стеснительности, и страха. Толком еще не понимала, что между нами изменили эти мгновения страсти, но уже не сомневалась: пути назад нет, мы — пара!

— Я смог успокоить твои страхи?

О, да!

— Хочу умыться, — чувствуя, как щеки пылают и от смущения, и недавней страсти, обратилась я к оборотню.

Необходимо было вновь распутать верх платья и снова обтереться. Влага на бедрах и явственных запах телесного удовольствия очень сильно смущали. Пусть вода уже прохладная, но после бурной страсти меня это не пугало.

Риан неожиданно покладисто кивнул и, потянув за собой, вновь шагнул к пруду. Мы быстро оказались на его берегу, а лунный свет бликами отражался от поверхности воды, даря дополнительное освещение.

— Ты запомнила дорогу к поляне? Все время на север. Я вернусь и подожду тебя там, умывайся, — словно мысли мои прочел о желании остаться наедине с собой, осмыслить только что произошедшее.

И он знакомо исчез, растворившись в темноте леса. Принюхавшись и прислушавшись, поняла, что оборотень действительно ушел, особенно и не скрывая шагов.

Шмыгнув в кусты по своим делам, вновь вернулась к воде. Берег был илистым, опасаясь промочить башмаки, я сняла их, зябко ступив на прибрежный камень. Вот только об одном забыла — поросший водорослями, он оказался неимоверно скользким. Неловко взмахнув руками в попытке извернуться и удержать равновесие, я всем телом плюхнулась в воду, подняв целый сноп брызг.

Мгновенно вскочив, снова поскользнулась, рухнула вновь, намокая там, где до этого не успела. Затем с трудом выбралась на берег, стуча зубами. Окунуться с головой в холодную воду вовсе не входило в мои планы. Проклиная свое неуместное желание умыться (а все мысли о чутком обонянии оборотней!), принялась стягивать насквозь промокшие платье и рубашку, что сейчас противно липли к телу, охлаждая его еще больше. Отжав волосы, и непроизвольно двигаясь рывками, метнулась к оставленному на ветке куста плащу: какое счастье, что я догадалась его снять! Сейчас имелась сухая одежда, в которую я укуталась. Махнув на чулки рукой, смяла их в комок и, натянув ботинки на босые ноги, едва не бегом устремилась к поляне.

Жар от огня сейчас казался чем—то вожделенным и божественным! Скорее бы окунуться уже в его живительное тепло…

Но!

Бегом выскочив на поляну, в ужасе замерла. Огня не было! Костер, как и вчера, потушили — даже угли не дымились. А оборотни устроились на ночлег, прямо на земле, на подстилке из еловых ветвей, завернувшись в свои плащи.

В ступоре замерев на месте, дрожа от холода, я в отчаянии кусала губы, не зная, что предпринять. Поискав взглядом Риана, заметила, что он устроился немного в стороне от всех — под деревом. А рядом мой мешок со сменным платьем и нижним бельем.

Я прокралась к мешку, трясущимися руками подхватила его, и заметила, что Риан удивленно приподнялся, разглядывая мою мокрую шевелюру. Юркнула за кусты и быстро оделась в сухое, трясущимися от холода руками развесив мокрые вещи на ветвях.

Понимая, что еще немного и неминуемо закоченею, если не найду способ согреться, вернулась к Риану и шагнула к нему: обещал же заботиться!

— Можно мне к тебе… под плащ? — Помявшись немного, очень тихо спросила я, приблизившись к оборотню.

Он немедленно молча откинул полу плаща, приглашая меня присоединиться. В темноте довольно сверкнул звериный взгляд, отчего мелькнула шальная мысль, что все подстроено. Но ведь в воду насильно меня никто не окунал…сама виновата.

Тут же скользнув под бок к мужчине, испытала колоссальное облегчение, чувствуя, как тепло его тела обволакивает меня. Наконец—то, согревая! Непроизвольно прижавшись так тесно, как могла, блаженно зажмурилась, впитывая тепло всей поверхностью тела. Риан слегка повернулся, обхватив руками, пытаясь унять дрожь, что колотила мое тело. Но прошло не меньше получаса, прежде чем я перестала стучать зубами.

И вот тогда…

Вдруг осознала, чем занят оборотень! Воспользовавшись тем, что я не затянула шнуровку платья, он слегка приспустил его, вновь оголив плечо. Губы и подбородок мужчины ласково поглаживали его, изредка целуя или чуть—чуть прихватывая зубами. Носом он и вовсе зарылся в ямку между плечом и шеей, шумно вдыхая.

Руки Риана поверх одежды поглаживали мою спину и ягодицы, совершенно нескромно изучая изгибы моего тела. И вызывая во мне новый шквал возбуждения, томления. Одним словом, оборотень не терял времени!

Испуганная этим натиском, мы же в окружении других обротней(!), нервно дернулась, желая вывернуться из таких собственнических объятий, и зашипела.

— Что? — Немедленно шепнул он мне на ушко.

— Прекрати! — Сгорая от стыда и негодования, — мы же не одни!

— Трусишка, — с улыбкой в голосе, поразив меня самодовольным заявлением, откликнулся оборотень, ничуть не смущаясь острого слуха наших спутников.

Поперхнувшись воздухом, я резко умолкла: попалась в ловушку. Но вопреки моим страхам, больше оборотень не приставал, позволив мне уснуть.

Глава 7

На следующий день путешествие на земли оборотней принесло мне новые сюрпризы. Настроение сегодня было приподнятым — ужасы войны остались позади, причины происходящего со мной прояснились, с мыслью о своем невероятном замужестве я начала примиряться — пока от Риана не увидела ни единого плохого поступка в отношении меня.

Взять хотя бы сегодняшнее утро! Едва проснувшись, почувствовала удивительно приятный запах. И сразу увидела источник сладчайшего аромата — цветы иволи! Одни из последних лесных трав, что цветут осенью. И что, они вот так случайно подвернулись Риану под руку? Крошечный букет — всего три стебелька, увенчанные душистыми бутонами, лежали на земле в изголовье.

— Спасибо, — растерянно пробормотала я, намеренно ловя его взгляд. Подхватив букет, прижалась к нему носом — казалось бы, мелочь, а как повлияло на мое настроение! На душе, словно птицы запели, и сил прибавилось. Альфа польщенно улыбнулся. Впрочем, улыбка его мгновенно померкла, а взгляд приобрел остроту и жесткость, стоило вмешаться другому оборотню — все наши спутники наблюдали ухаживания Альфы.

— Он с утра еще и меда где-то раздобыть умудрился… — кивнув мне на место у костра, пояснил один из наших спутников, явно забавляясь.

Это подтрунивание стало для меня неожиданностью: после подчеркнуто отстраненного отношения в предыдущие дни.

— Удачно, что пчелы не покусали, — фыркнул рядом еще один из оборотней, подмигнув мне.

— Да, да! — Хохотнул третий из них, так же обращаясь ко мне. — Дикие пчелы — злые. А уж как они разорителей своих ульев не любят… Да и к холодам дело.

— Ничего я не разорял! Взял немножко, и всего-то. И пчелы от ночной прохлады сонные. — Грозно рыкнул Риан, явно требуя от своих спутников прекратить забавляться. Мне достался извиняющийся взгляд: не слушай этих олухов!

— Или так сильно хотелось кое-кому утро подсластить — каша с медом куда вкуснее, — «сочувственно» похлопал его по плечу еще один оборотень, вызвав взрыв хохота на поляне.

Невольно улыбнулась и я, снова прошептав:

— Спасибо!

Риан картинно, со страдальческим видом закатил глаза, а через миг уже яростно зарычал на своих:

— Окрестности проверили? Вещи собрали? Только бы позубоскалить!

Пораженная всеобщим оживлением и явными переменами в отношении меня, растерянно уткнулась носом в цветы. Что случилось с угрюмыми молчаливыми волками? Не думали же они, в самом деле, что я могу отвергнуть их лидера вопреки его категоричному заявлению на меня волчьих прав? А теперь, увидев, что между нами все налаживается, вздохнули с облегчением?

Но грозный окрик Альфы возымел эффект — веселье прекратилось, возвращая ход утренних сборов в привычный ритм. Каша, оставленная мне в миске у костра, оказалась очень вкусной и сладкой. А на губах я и сейчас, покачиваясь на крупе лошади, и изредка пробегая по ним язычком, ощущала привкус дикого меда. Риану удалось сделать это утро особенным!

А может быть причина великолепного настроения в таком обволакивающем и необходимом тепле его тела, что согревало меня всю ночь? Или в сиявшем днем, по-летнему жарком, солнышке? Последнее подстегнуло и моих суровых спутников на авантюру. Погруженная в собственные мысли, я не сразу заметила, что движение прекратилось, а оборотни «скучковались» в лесу неподалеку.

С любопытством прислушиваясь, я недоумевала — меня впервые за два дня оставили без присмотра. Поглаживая гриву Вороной, задавалась любопытным вопросом: к чему бы это? Но почти сразу вернулся Риан, неся в руках… целый ворох одежды и обуви. Присмотревшись, я насчитала шесть пар мужских сапог! Ого…

— Движемся медленно, — подмигнув, пояснил мне Альфа, распихивая одежу по седельным сумкам и, предварительно связав сапоги, пристроил этот нелепый «узел» по обе стороны от седла. — Мои собратья перекинулись, чтобы дневной отрезок пути преодолеть в зверином облике — так быстрее, да и размяться не помешает. Поохотятся по пути.

— Но… — я растерялась. — Они же не смогут оставить нас, а значит, им придется вернуться?

— Мы тоже поспешим, — заинтриговал меня Риан. — Хочешь слезть с лошади? Ненадолго?

Прислушавшись к себе, согласно кивнула, заранее благодарная за помощь. Вынырнув из кустов, с изумлением обнаружила мужа, сидевшим в седле. Моя лошадка отнеслась к этому спокойно — кроткий нрав и готовность послужить хозяйке тому причина.

— Мы поедем верхом… вместе? — Озадаченно переспросила я.

— Да, — склонившись, Риан обхватил меня за талию, легко усаживая перед собой и помогая расправить юбки. Стоило мне устроиться, как он накинул себе на плечи плащ, запахнув его так, чтобы и я оказалась укрыта его полами. — Эта часть леса идет параллельно старой дороге. Лошадь у тебя выносливая, выдержит двоих, а скакать по дороге ей будет проще и быстрее, чем пробираться лесными тропами. Большую группу путешественников неминуемо заметят, а мы вдвоем рискуем быть замеченными меньше. К тому же я заранее услышу чье-то приближение, и мы успеем укрыться в лесу.

Прояснив для себя причины происходящего, я смущенно притихла. Сегодня мы будем только вдвоем. Да еще и так близко друг к другу — меня вновь окутало теплом тела Риана. В дополнение к теплому солнышку это окончательно сделало сегодняшнее путешествие очень приятным.

Покорная красноречивому давлению руки мужа, отбросила всю нарочитую сдержанность и расслабленно обмякла, привалившись спиной к его груди.

Коленями сжав бока кобылы, Риан направил ее вперед, немного правее первоначального направления движения. И уже через пару десятков метров мы оказались на утоптанной, ровной проселочной дороге. Какое-то время ехали молча, я наслаждалась чувством редкого для меня ощущения безопасности и покоя, вслушиваясь в ровный стук сердца оборотня.

— Лари, тебе удобно? — Изредка перебрасывались мы парой слов. Я неизменно кивала: да.

Удобно — это не то слово, мне было удивительно хорошо и комфортно рядом с Рианом. Его ладонь, неизменно придерживая и поглаживая, устроилась у меня на животе. Единственное, что смущало — частые ерзанья мужа, но я рассудила, что он вряд ли привык передвигаться верхом.

Время давно перевалило за полдень, взгляд скользил по живописным видам окрестностей, периодически лес обрывался, переходя в довольно крупные луга и поляны. Наметанным взглядом целителя я успевала заметить и поздние ягоды на кустах бонши, настой которых считала лучшим восстанавливающим силы средством, созревшие семена черемши, что полезны при кашле и… Тут я резко распрямилась, невольно подавшись вперед: не может быть! Но острое зрение оборотня не подвело.

— Что? — Встревоженно притянул меня к себе вновь Риан, одновременно останавливая лошадь.

— Кармыш! — В полном экстазе прошептала я, сама не замечая, что стараюсь вырваться и устремиться к вожделенной цели. Это же ожившая, самая сокровенная мечта любого целителя в нашем мире!

Но из лап оборотня попробуй, вырвись, тем более, если он не понимает, откуда исходит опасность, и намерен любой ценой защитить тебя от угрозы. Тело Риана уже ощущалось твердым до каменного состояния, готовым принять на себя любой удар.

— Что-о?

— Да вон же он! — Энергично тыкая рукой в нужном направлении, затараторила я. — Его найти — чудо, на человеческих землях его уже с век не видели, а тут, ты подумай, так на виду, рядом с дорогой. Да еще такой большой, развесистый…

— Развесистый? — Крутя головой во все стороны, недоуменно переспросил Риан. Но проследив взглядом за моей рукой, осторожно спросил. — Ты про куст этот что ли?..

— Да! — Я даже подпрыгнула на лошади от нетерпения, слегка насев на Риана.

Он неожиданно зашипел и тут же ссадил меня на землю. Но рвануть к вожделенной цели я не успела, была на лету перехвачена спрыгнувшим следом Альфой.

— Лари, — немного насмешливо, явно не осознавая всю важность находки, протянул он, сдерживая мою порывистую натуру, — как быстро ты забыла недавние привычки, под личиной старушки ты так не бегала. Что до куста, то он явно не вчера тут возник и вряд ли убежит от нас сейчас…

— Куста! — Вознегодовала я, вынужденно подчиняясь грубой силе и дожидаясь, пока оборотень перехватит уздечку, чтобы привязать Вороную к небольшому деревцу у дороги. — Да ты знаешь, сколько стоит снадобье из него?! Оно, между прочим, единственное в своем роде — и почти мертвого поднимет.

— Да? — С вежливым интересом, но скучающим взглядом, откликнулся Риан. Оно и понятно: умертвить оборотня трудно, пожалуй, они единственные, у кого за корень кармыша не дали бы и полушки.

— На повреждения, нанесенные освященным серебром, эффект тоже распространяется! — Нанесла я коварный удар, мгновенно заметив пробудившийся интерес во взгляде мужа. То-то же!

Уже сам, обвив ладонью мое запястье, он двинулся в заросли придорожной травы, зорко всматриваясь себе под ноги. Кармыш рос метрах в семи от дороги. Остановившись рядом с кустом, что оказался в высоту мне по пояс, задумчиво прищурился:

— И что ты будешь с ним делать?

Пританцовывая на месте от переполнявшего меня восторга (а половина мага во мне пребывала в состоянии полнейшей эйфории), призналась:

— Изничтожить, вырыв все корневище полностью, у меня рука не поднимется, но несколько небольших корешков - отросточков откопаю.

Мысленно я, уже любовно припрятав их в холстину, прижимала заветный клад к груди. Но быстро стерла с лица, наверняка, глуповатое выражение незамутненного счастья, едва заметила, с каким интересом муж наблюдает за мной.

— А… что, если нам осторожно обкопать весь куст и забрать с собой? Посадим у дома? — Деловым тоном предложил он, сразив меня наповал. От оборотня такой рачительности я не ожидала — сейчас характер супруга открылся мне с новой стороны. — Пару дней в дороге и по приезду первым делом — пересадим его. Приживется?

Признаться, я вообще не предполагала, что оборотням известно что-то о посадках… Уже ринувшись прямо руками разрывать землю, я разогнулась.

— Если можно, — осторожно, боясь поверить собственному счастью, кивнула я. — Вообще-то он неприхотлив. Если бы не жадное истребление ради наживы, не было таких проблем с его поиском.

— Тогда давай я сам этим займусь, — смахнув с моего лица уже неведомым образом попавшую туда землю, отстранил в сторону Риан. — Когтями землю рыть сподручнее, да и животные инстинкты помогут не повредить корни. А ты пока достань из сумки любую рубаху — завернем в нее куст с землей.

Спорить я и не думала. Риан действовал куда более ловко и быстро, и пока я копалась в вещах, успел извлечь приличный комок земли вместе с корневищем растения. Работая вместе, мы обернули его плотной тканью (мне совершенно не жалко было портить одежду — любой оборотень и без рубашки пока обойдется, а обзавестись собственным кармышем — это бесценно) и перенесли к дороге.

Бедная моя кобыла — теперь ей пришлось везти тройной груз. Устроив меня в обнимку с заветным кустом, Риан водой из фляжки тщательно вымыл испачканные в земле руки и запрыгнул в седло позади, укрыв нас своим широким теплым плащом. Сейчас это оказалось очень кстати — недавнего солнышка не было и в помине, а лицо обдувал поднявшийся пронзительный ветер. Немного отдохнувшая Вороная, покорная его приказу, рысцой потрусила вперед.

— А почему ты тоже не обернешься и не побежишь рядом? — Решилась я на провокационный вопрос. — Полагаешь, я испугаюсь? Или лошадь?

Но, в самом деле, раз поспешить так важно, то с одним седоком Вороная сможет скакать быстрее. Это же относится и к Риану в звериной ипостаси.

— Тебе честно ответить? — Спустя паузу спросил оборотень.

Я не видела выражения его лица, но явственно почувствовала, как напряглось его тело. Отчего-то захотелось пискнуть: нет. Но я оказалась не из тех, кто подчиняются страху.

— Конечно. Какой смысл обзаводиться мужем, если он будет лгать тебе? — Вопрос, не требующий ответа.

— Мне нравится быть рядом. Очень близко, — тон Риана звучал многозначительно, так, словно он готовился сказать мне что-то… судьбоносное. — И сегодня… твоя маленькая упругая попка между моих ног… это было так мучительно, но одновременно и волнующе! Мне нестерпимо захотелось снова испытать эти… страдания.

«Бедняжка»

Теперь я порадовалась, что Риан не может видеть выражение моего лица. Но он, несомненно, почувствовал, как окаменели мышцы моего живота, реагируя на мгновенно вспыхнувшие в воображении красочные образы. Резко выдохнув, я в невольном смущении подалась вперед, заерзав. И тут же осознала причину его недавнего «неспокойствия».

— А в мыслях я пошел дальше… — коварный шепот склонившегося к моему уху оборотня заставил покраснеть — я почувствовала, как жаром вспыхнули щеки. Если бы не вчерашняя ночь, я бы и вовсе сгорела от стыда. Но сегодня… сегодня, вместо стыда, почувствовала сладостный отклик — ноющую боль, где-то в глубине моего живота. И почувствовала резко окутавший нас аромат моего желания.

«Ненасытная волчья природа!»

— Насколько… дальше? — Едва различимый шепот слетел и с моих губ.

Но он, конечно, услышал. Утробно заурчав, откинул поводья (Альфа вполне успешно управлялся с Вороной, понукая ее движением колен) и обе освободившиеся руки переместил на мою грудь. Сглотнув, ставшую вязкой, слюну, я затрепетала, нервно уцепившись за комок земли впереди, в предчувствии дальнейшего. Но не остановила Риана! Слишком сладкой оказалась вчерашняя «забава» оборотня, она пробудила во мне неутолимый интерес. Слишком жадной до удовольствий волчья натура — мне хотелось испытать все снова.

Ободренный моим безмолвным одобрением, жадно вдыхая аромат моего желания, Риан качнулся вперед, вплотную притискивая меня к себе. Его твердая плоть, вжавшаяся в мои ягодицы, оказалась новым откровением — чувственным и нестерпимо волнующим. Тем более, оборотень откровенно пользовался моментом, активно потираясь о мои бедра.

Он поцеловал мою шею, щеку, ушко и… шепнул:

— Сегодня мы, наконец-то, будем ночевать под крышей. Одна мысль об этом зажигает мою кровь!

Едва смысл сказанного дошел до моего сознания, как и я ощутила нечто похожее — стало жарко от его очевидного предвкушения. Невольно медленно втянув в себя воздух, я резко выдохнула.

— Мне даже страшно…

— Пф, — оборотень фыркнул, мягко, по-звериному, потеревшись головой о мою шею, — ты — моя пара. Я никогда не смогу причинить тебе вред, наоборот — сделаю все возможное ради твоего удовольствия.

И, словно уже сейчас стремясь продемонстрировать мне, каким оно будет, потянул тесемки шнуровки платья, освобождая грудь. Я, понимая, что не способна остановить его (руки удерживают кармыш, а грудь сдавило эмоциями такой силы, что сказать что-то я не смогу), признала собственное поражение и обмякла на мужской груди. Или за этим стояло жадное желание испытать вчерашние ощущения вновь?..

Соски, которых коснулся проникающий и под плащ ветерок, болезненно напряглись в ожидании прикосновений его рук. И они не заставили себя ждать — большие ладони оборотня накрыли их полностью.

— Прелестные грудки… рр… — Риан едва не мурлыкал у меня над ухом, изучающе тиская мягкие полукружья.

Сердце загрохотало горным камнепадом, отдаваясь в моих ушах. С каждым его движением меня все больше переполняло удовольствием, это чувство было подобно натиску стихийного лесного пожара. Я наслаждалась этим! Глаза сами собой прикрылись, а бедра невольно качнулись в такт его прикосновениям. Я застонала, а запах возбуждения, окутавший нас, стал резче и насыщенней. Тем сильнее, отчетливее, я распознавала в нем два смешавшихся аромата — моего и его желания.

«Самый сладкий, самый заманчивый аромат, — я наслаждалась, уже зная, что мне понравится заниматься этим с оборотнем. В голове крутилась одна мысль. — Хочу еще!»

Застонав, безжалостно, в накрывшем беспамятстве, впиваясь ногтями в мякоть земляного кома, я вновь волнообразно двинула бедрами, жаждая новых прикосновений. Более… влажных. Более глубоких! Это ощущение было таким естественным — быть здесь, с ним, собираясь сделать… да все, что угодно!

Ритмичное покачивание лошадиной спины только усиливало эффект.

— Ах! Безжалостная женщина! — Прорычал оборотень.

Риан очевидно отреагировал на аромат моего повлажневшего лона. Моя голова лежала на его плече, глаза смотрели прямо в небо. Но я ничего не видела, полностью погрузившись в водоворот острейших ощущений.

Его ладонь скользнула по моему телу вниз. Скомкав юбки, оказалась между ног, чтобы потереть истово пульсирующий там бугорок, найдя его набухшим и чувствительным. Другая рука, зажав между пальцев одну из вершинок груди, слегка потягивала сосок, вынуждая меня вскрикивать от острейших ощущений. И одновременно оборотень погрузил палец внутрь моего тела. Он оказался моментально охвачен горячими шелковыми стенками. Тело Риана позади стало твердым, как скала, а из глубины груди донесся мощный и грозный рык.

Вороная нервно дернула ушами, сбиваясь с ритма движения.

А я, с широко разведенными коленями, восседая на ней, продолжала совершенно распутно двигать бедрами, едва ли задумываясь об этом. Риан переключился на вторую грудь, и добавил внутрь моего лона второй палец, вокруг которого мгновенно так же сомкнулась скользкая плоть.

— Так лучше, Лари?

Сквозь звериный рык сложно было разобрать слова, но я словно понимала его и без них.

— Я… — вскрик—стон от очередного рывка его пальцев и надрывное продолжение, — часто гадала, почему парни и девушки так много думают о первой брачной ночи. Я не могла этого понять. — Несколько тяжелых быстрых вздохов и я снова закричала. — Теперь понимаю!

Риан довольно засопел.

— Думаю, ты готова, милая.

Извиваясь, неспособная контролировать свою страсть, чудом удерживая комок с растением, я только яростнее задвигалась, стремясь теснее соприкасаться с его пальцами.

— Уже сегодня, — большим пальцем оборотень вновь слегка надавил на чувственный бугорок между ног, красноречиво намекая.

Не знаю, что стало тому причиной — мое живое воображение или невыносимо чувственные движения его пальцев, но в этот миг меня и накрыло откатом. По телу прокатилась конвульсивная дрожь наслаждения, на смену которой пришла волна упоительной неги. На какое-то время я выпала из реальности, не осознавая ни заботливых прикосновений мужа, что подтянул съехавший чулок и оправил юбки, прежде чем стянуть шнуровку на груди.

Вновь распахнув глаза, я без толики смущения повернула голову лицом к Риану. Он, встретив мой взгляд, выглядел довольным, как кот, наевшийся сметаны. Небо еще не начало темнеть, возвещая о приближении сумерек. Скоро нам предстояло воссоединиться с нашими спутниками, чтобы отыскать путь в ближайшую деревушку.

Я сглотнула при мысли о том, что сегодняшнюю ночь мы впервые проведем в помещении, на кровати! К чему стоит готовиться, я и подумать страшилась. Но это был «страх» приятного свойства — предвкушающий и нетерпеливый.

«Я определенно «созрела» для семейной жизни с оборотнем»

Пока мерно ехали дальше, я невольно обдумывала пришедшую недавно мысль. На человеческих землях жена — значит, собственность. Хороший хозяин достанется — повезло, а нет — смирись и терпи, как частенько рассуждают словоохотливые кумушки горожанки, судача об очередной семье. А что все же это означает для оборотней?

Почему-то вновь в душе зашевелился страх. В памяти всплыло множество историй о жестокости оборотней, рваные раны на телах защитников Мерунича, перед глазами стояло растерзанное тело мамы — оборотни тоже хищники! А вдруг придет время и Риану жена не по нраву придется, и меня тоже…так?!

Вероятно ощутив перемену во мне, Риан крепче прижал к себе, вновь уткнувшись мне в макушку, и шумно, удовлетворенно вздохнув. Я невольно улыбнулась, тоже выдохнув: судьба пока ко мне милостива, может и в этот раз обойдется?

— Ты чего так тяжко вздыхаешь? — Слегка подозрительно спросил он.

Помявшись, усмехнулась:

— Подумалось: я в сказку попала…

— В сказку? Какую? — Непонятливо переспросил Риан.

— Про страшного серого волка. — Уже лукаво поблескивая глазами, я обернулась лицом к Риану.

Мужчина хмыкнул весело, но совершенно серьезно произнес:

— Не бойся. У твоей сказки будет счастливый конец, я обещаю.

— Риан? — тихо позвала я.

— Да? — Он тут же откликнулся.

— Там, в Меруниче, слухи пошли, что Темные запретили старух трогать. Не знаешь почему?

Он вновь напрягся, будто ожидая очередных обвинений, но ответил:

— Я внес в договор условие, что старух трогать нельзя. Мы знали, что ты в Меруниче, и боялись, что пострадаешь…

— Понятно, — потрясенно кивнула я.

Столько всего нового узнала, и всего за последние пару дней. Риан помолчал, ожидая новых вопросов, но я замкнулась в себе, размышляя. Вскоре на пути, совершенно неожиданно для меня, появился один их тех «охотников» в образе большого серого волка. Он негромко рыкнул и вновь исчез из вида.

— Поблизости есть хорошее место для остановки, — пояснил мне заминку так внезапно появившийся в моей жизни муж. — Сделаем небольшой привал.

— Ради меня? — Насторожилась я, испытывая тревогу: не хотелось быть мешающим довеском. — Не надо, я вполне могу ехать дальше.

— Лари, не спорь, — без тени смущения подмигнул мне Риан, спрыгнул с лошади сам и, уверенно обхватив за талию, снял и меня.

Неожиданно покружив немного в воздухе, оборотень позволил моему телу плавно скользнуть вниз, в процессе основательно приобняв. А я вновь не стала вырываться, наслаждаясь ощущением его крепкого горячего тела. Даже ладони ему на грудь положила, остро чувствуя, как перекатываются стальные мускулы у него под рубахой.

Удивительно манящий аромат Риана окутал меня вместе с ощущением его силы, взывая к чему-то глубинному во мне, странным образом кружа голову. Мужчина наклонился, сближая наши лица, и смешивая дыхание. И я зажмурилась в ожидании поцелуя. Неужели уже нуждаюсь в его прикосновениях?

— Ты не замерзла? Ветер сильный, — шепнул он вопрос, замерев в миллиметре от моих губ.

— Нет, — разочарованно выдохнула я в ответ, распахивая глаза, чтобы встретить насмешливый взгляд оборотня. Это очень смутило, вернув в реальность. А еще в глубине его глаз я заметила… нежность? Именно последнее примирило меня с ситуацией, заставив признаться чуть хриплым голосом. — Твой плащ очень теплый.

— Пройдешься немного? — Кивнув в сторону густых зарослей, Риан наконец-то совсем поставил меня на землю и отступил на шаг.

— Да, спасибо, — смутилась, что такие интимные вещи приходится постоянно согласовывать.

Я двинулась в указанном направлении. И тут почувствовала боль в занемевшей пояснице: «соответствие» образу старушки не располагало к излишним физическим нагрузкам, оказалось, что от далеких поездок я успела отвыкнуть. В душе радуясь возможности размяться, укрывшись за завесой густой растительности, сделала несколько наклонов, разминая спину.

Стоило мне вернуться на тропинку, как поджидавший оборотень тут же обхватил мою руку, переплетая свои пальцы с моими, словно успел соскучиться и за эти несколько минут. У меня в груди потеплело: так непривычно шагать рядом с мужчиной, ощущая свою принадлежность ему, быть объектом его искреннего интереса и опеки.

— Принюхайся, — неожиданно предложил Риан, через несколько шагов коснувшись ладонью моей груди с намерением задержать на месте. — Чуешь?

Спустя несколько секунд, которые потребовались мне, чтобы избавиться от внезапного трепета, вызванного ощущением его ладони на моей груди, я действительно уловила явственный аромат свежести.

— Вода?.. — Неуверенно спросила оборотня.

— Да, — с довольным видом кивнув, он снова увлек меня вперед. — Тут рядом ключ с целебной водой.

— Напьемся, напоим лошадь, немного передохнем, — при том, что вряд ли кто-то кроме меня устал, это было очевидно по грациозным и непринужденным движениям Риана, — и двинемся в путь. Ближе к закату подойдем к деревушке, о которой я тебе говорил.

Сердце дрогнуло, пропуская удар: уже совсем скоро мы окажемся в одной спальне. Я так свыклась с мыслью о невозможности для меня найти мужа, что никак не могла до конца поверить в происходящее. До этого момента я просто плыла по течению, может быть наслаждалась новым, невероятным чувственным наслаждением, которое раньше было под запретом. Да я в принципе мужчин опасалась, а Риан…Риан смог разрушить все мои стены и страхи, но что он даст взамен?!

Ладно, поживем-увидим. И все же мелькнула шалая мысль, уже который раз заставляя внутри все сжиматься от удивления и пугливой радости: «Надо же, я замужем, да еще за оборотнем!»

Пока я умывалась, подоткнув юбки повыше, и зачерпывая кристально прозрачную воду в небольшой заводи обеими руками, Риан ослабил подпругу, снимая с Вороной седло. Отстегнув сумку, перебросил мне.

— Возьми мясо и яблоко.

Или долгая прогулка на свежем воздухе разгуляла мой аппетит, или это неумолимые нотки в голосе Риана действовали, но я послушно расстегнула сумку, извлекая завернутую в тряпицу еду.

Не желая сидеть, кушала стоя, наблюдая за тем, как пьет Риан, зачерпывая воду широкой ладонью, а затем поит мою кобылу. Дав Вороной возможность полакомиться сочной травой у заводи, он шагнул ко мне.

— А когда наши спутники вернутся? — Решилась на любопытство.

— Лари, — покачав головой, Риан с улыбкой плавно поднял обе руки и… закрыл ими мои глаза, отвлекая от размышлений на свой счет, — прислушайся!

Вынужденно замерев, сделала требуемое. Казалось: зачем? Но едва шум в ушах от разогнавшейся крови стих, как я отчетливо уловила дыхание и тихий звук тяжелых лап по земле, обоняние защекотал насыщенный волчий запах наших спутников. Они на небольшом отдалении с подветренной стороны!

— Слышу… — зачарованная новым открытием, едва слышно откликнулась на совет. — Действительно слышу.

— Больше доверяй себе, — оборотень отступил, вновь вернув мне возможность видеть.

И еще одно наблюдение: осознав, что способна на большее, я не почувствовала себя монстром, угрозой для кого-то. Просто поняла: звериный слух — удобнее.

Спустя немного времени, утолив жажду и освежившись, мы снова отправились в путь. Стоило Риану усадить меня в седло, как нас обступили его «мохнатые» спутники, бесшумно выскользнув из-за деревьев. Мы, больше не вернувшись на дорогу, двинулись только им известными лесными тропами. Эту часть пути я провела, практикуясь доверять инстинктам своей волчицы, прикрывая глаза и вслушиваясь в звуки леса. Риан, как и прежде, державший уздечку Вороной, периодически кидал на меня пристальные взгляды. Он выглядел довольным, словно ему нравилось, что я довольна.

Но затишье оказалось недолгим. Свет уже начал сереть, предвещая приближение ночи, когда оборотни, словно по невидимой команде, подобрались. Я мгновенно ощутила эту перемену - как ледяным ветром общей настороженности обдало. А еще через несколько метров ощутила запах печного дыма и людей. Мы добрались до нужной деревни.

Глава 8

Деревья расступились, и теперь дорога бежала по узкой открытой долине, в которой расположилась небольшая деревня - не более полусотни домов. Но их внешний вид говорил о хороших рачительных хозяевах: добротные дома, окружающие их огороды и хозяйства тоже не выглядели заброшенными. Еще от кромки леса слышался лай собак, мычание коров, ожидавших вечерней дойки. Дым от печных труб стелился понизу, сгущая туман и вечерние сумерки.

Мои спутники предусмотрительно сменили звериный облик и оделись, прежде чем выйти к людям. К самому большому дому, стоящему у дороги с краю деревушки, мы приблизились, когда закат уже почти потемнел, пряча солнце.

Мне казалось, что восемь оборотней и я — для деревенских, скорее всего, тоже оборотница: кто ж еще с ними в здравом уме путешествовать будет — могут напугать кого угодно. Случись такой компании заявиться в Мерунич – паника была бы точно. К моему удивлению, несколько подростков, которые гнали отставших от стада коров вдоль околицы, только настороженно проводили нас взглядом.

— Я смотрю вас здесь не сильно опасаются? Не узнали или, наоборот, в лицо знают? — в недоумении от такой беспечности местных жителей поинтересовалась я.

Оборотни усмехнулись, а ответил именно Риан:

— Любого из нас можно опознать по походке, зверя в нас слишком много и двигаемся более…мягко, специфично.

Своего альфу поддержал Воар, тот самый оборотень, что контролировал мое лечение своего лидера, там, в лесу у Мерунича.

— В таких, пограничных с нашими землями, деревушках люди привыкли к нам, лучше знают нашу сущность, и боятся скорее своих, чем оборотней. Еще Темных опасаются.

— Тебе повезло, что ты под личиной старухи ходила, твою животную грацию любой охотник или наемник бы опознал, — веско и многозначительно добавил Риан. — Наши женщины очень приметны, не только страстные, но и внешне – грациозные и привлекательные. Этот звериный магнетизм может завести любого мужчину и заставить решиться на неразумные поступки.

Встретив его потемневший взгляд, я опустила свой. Чем дальше с ними путешествую, тем отчетливее понимаю: судьба ничего просто так не делает. И мне повезло натолкнуться в лесу на раненного оборотня и его спутников. А ведь случай мог и развести наши дороги в разные стороны. Я бы так и не узнала, как сладко сгорать от собственной страсти, и насколько горячими могут быть поцелуи мужчины.

— А эльфов? Эльфов вы видели? — полюбопытствовала я, словно ребенок, поглядывая на мужчин.

Все восемь насмешливо качнули головами, ухмыльнувшись:

— Видели. Они, бывает, по границе Темных и нашей долины проходят.

— И что, правду говорят, что в рабство людей забирают? — я даже встрепенулась, загоревшись интересом.

Мужчины не выдержали, рассмеявшись. Риан погладил мое колено с приятной лаской:

— Такая же правда как та, что мы едим своих врагов, убиваем младенцев от скуки и прочая ерунда. Эльфы - дети леса, они совершенно на нас или людей не похожи укладом жизни или образом мыслей. Так зачем им рабы-люди? Более того, они не выносят запах человеческих тел, поэтому на человеческих землях почти не появляются.

Так, за разговором мы добрались к дому, который явно служил местной таверной. Приземистая, но двухэтажная, что сразу выдавало в ней постоялый дом.

Внутри оказался небольшой зал, у горящего очага сидела парочка стариков, попивая что-то из глиняных кружек. Остро пахло кислыми щами, костром и старым деревом, но выглядело все вполне уютно и чисто.

Наше появление вызвало интерес, тут же из соседней комнаты завешанной серой тканью, выбежали две девчушки, и вышла дородная, но молодая женщина. Настороженно улыбаясь, они шустро протерли и сдвинули два стола, позволяя нам устроиться вместе.

Воар, не торопясь садиться, поздоровался с хозяевами, переговорил с женщиной о ночлеге и еде в дорогу. Заказал ужин на нас всех, и уже после этого сел за стол рядом с альфой, по другую руку которого устроилась и я. В это время девочки накрывали на стол, выставив тарелку с яблоками, хлебом, горячим напитком со вкусом малины и немного медовухи. А уже скоро мы ели наваристый суп из кислой капусты с кусками вареного мяса и закусывали толстыми ломтями хлеба. Вкусно-о-о!

Старики, что сидели у большого очага, дающего свет почти всему залу, сначала с осторожностью, а потом не стесняясь, начали выспрашивать о событиях, что происходят за границей их маленького деревенского мирка. А мы выяснили, что недавно здесь побывали солдаты короля и почти всех мужчин, способных держать оружие в руках, забрали.

Уже совсем скоро, когда тарелки опустели, а сытые оборотни лениво попивали горячий напиток, а я хрустела сочными яблоками, к разговору присоединилась и хозяйка. Чуть позже в таверну заглянули еще несколько молодых женщин, уж больно все хотели новости послушать. А заодно пожаловаться, что в последние дни по округе бродят отдельные группы мародеров и дезертиров, а мужчин, способных дать отпор, — нет.

Я даже не заметила, как привалилась к плечу своего супруга, которого еще три дня назад боялась до дрожи, а сейчас ощущала странную нужду в его тепле и касании.

Но эту сонливую идиллию бесцеремонно нарушили. Первым напрягся и, осторожно отстранив меня, сел прямо Риан. Как по команде, почти синхронно, за ним начали выравниваться на стульях другие оборотни, обмениваясь пристальными взглядами. И эту их настороженность отметили все посетители таверны, невольно подхватывая охватившее оборотней напряжение.

Риан с Воаром резко встали, направившись к выходу. Именно сейчас я поняла, о чем они говорили недавно: даже в людском обличии они не шли, а скользили, будто два волка на охоте, чутко прислушиваясь к своим ощущениям, наклоняли головы то в одну сторону, то в другую. А уже в следующий миг и я услышала отдаленный шум: в деревне кто-то закричал, надрывно и испуганно.

Мои мужчины не дошли до двери. Неожиданно подобрались, словно тетиву натянули, и скользнули тенями по обе стороны двери. Тут же бесшумно вскочили остальные наши спутники – я и глазом моргнуть не успела. Один из волков решительно перехватив испугавшихся девчушек, подтолкнул их к занавешенной мешковиной комнате, туда же кивком головы направив и их мать. Другие оборотни щитом из своих тел прикрыли меня и других любопытных, заглянувших на ночной огонек в таверну.

А дальше началась свистопляска. В зал ввалилась толпа вооруженных мужчин: небритых, злых и с явными недружелюбными намерениями. Они не ожидали встретить здесь оборотней, с оружием наперевес вломившись в дом, и ухмыляясь, уставились на женщин.

Десять бывших наемников, увидев пятерых здоровых оборотней, резко остановились. Скабрезные ухмылки стерлись с их лиц, уступив место потрясению и злобе. Но промедление оказалось мимолетным, подобно своре одичалых собак, не способных остановиться, они так же неожиданно кинулись на нас с оружием, подбадривая себя немыслимыми угрозами. Риана и Воара позади они не заметили, за что и поплатились.

Мои спутники, под аккомпанемент женского визга, молча кинулись навстречу напавшим. Через секунду зал наполнил вой испуганно столпившихся в углу селянок, звук скрежещущего железа и редкий свист болтов от арбалета. Правда, стрелковое оружие в ближнем бою с оборотнями оказалось бесполезным – успевшие спустить тетиву, толком не успевали прицелиться, больше оставляя царапины на стенах, чем на телах соперников. Арбалеты явно хотели использовать для устрашения женщин и стариков, а тут мы… оборотни, своим присутствием сломали бандитам все планы.

Что удивило, в каком-то оцепенении подмеченное моим взглядом, так это старательное уничтожение оборотнями наемников без «кровопролития». Словно они хозяйке пол кровищей испачкать не хотели... Слышался лишь придушенный хрип и хруст позвонков ломаемых шей. А я впервые смогла увидеть своего мужа в «действии». Он почти не двигался, так, крутился на выбранном пятачке. Одно движение в сторону - и у его ног сломанной куклой лежит крупный наемник. Едва заметный рывок вперед - и кулем оседает второй. А третьего уже и нет, остальные оборотни истуканами тоже не стоят. Мне показалось, что они даже разочарованно дружно головами покрутили, осматриваясь: нет ли еще кого для забавы.

Женщины скулили где-то за столами, я стояла за спиной одного из своих телохранителей и тупо, все еще пытаясь поверить, что вновь оказалась в эпицентре сражения, таращилась на это бескровное побоище. В этом жутковатом молчаливом сражении Риан буквально кивками головы раздал приказы. Он и пятеро других молчком стянули рубахи и обувь, вызвав неуместные сейчас мысли о красоте мужских тел: вон, даже всхлипы прекратились, все бабоньки деревенские засмотрелись на мускулистых нелюдей. А затем, подмигнув мне, Риан увел свой полуголый отряд прочь, с явным намерением поохотиться на других мародеров. Двое оставшихся в зале оборотней, с унылым видом начали выносить тела убитых на улицу.

Женщины, несмотря на опасность, едва прошла оторопь реальной угрозы, тоже ринулись на улицу - у них дома семьи оставлены. Я вышла следом, но далеко от дома не отходила, опасаясь угодить в лапы какого-нибудь озлобленного злодея. Осталась стоять у колодца во дворе, цепляясь за деревянный сырой сруб, и вглядываясь в темноту. Именно это «любопытство» и тайный страх за Риана позволил заметить, как от леса отделилась большая группа очередных бандитов, и сноровисто побежала в нашу сторону.

Наступающую тишину ночи нарушил предупреждающий волчий вой за моей спиной. Вздрогнув, осознала, что так увлеклась своим наблюдением, что не услышала, как приблизился оборотень. Это мой охранник, скинув очередное тело на улицу, встал рядом, и сейчас дал знать своим спутникам, что грядет новая волна опасности.

— Иди к женщинам в подвал и укройся там! — приказал он мне.

Я кивнула, направляясь к постоялому дому, но обернулась, заметив, как наперерез головорезам размытыми тенями бегут трое крупных серых волков. Луна щедро посеребрила светом их мохнатые шкуры. Нападающие вскинули арбалеты, выпустив в зверей летучую смерть. Но волки, не сбиваясь с шага, лишь чуть-чуть уклонились, разбегаясь веером, и вновь устремились вперед.

Я в ужасе замерла, прижав кулаки к груди. То, что первым бежит Риан, я знала точно. Сложно сказать, откуда пришла эта уверенность, но моя волчица яростно скулила, словно скребя изнутри грудину. Впервые в жизни она не хотела безопасности, она требовала быть рядом со своим волком. Прикрывать его шею и тыл!

Я обернулась к своему охраннику и хрипло попросила, скорее даже потребовала:

— Иди к ним. Их всего трое, а там целая толпа…

— Ты в опасности и альфа приказал…

— Я двадцать один год о себе забочусь, пережила осаду города, и сейчас смогу продержаться. Я тебя прошу, иди к ним…

У границы деревни, словно две приливные волны схлестнулись – это волчье трио врезалось в ряды бандитов. Они влетели в толпу мародеров и дезертиров, словно нож в масло вошел, сразу оказавшись посреди банды. И мой охранник поддался моим уговорам, а может и своему зверю. Он скинул одежду, обувь, и уже через секунду небольшую ограду перепрыгнул мощный крупный зверь!

А я осталась одна в ночи, ощущая, как в ушах от напряжения и страха отдается стук разгоняемой сердцем крови. Все мои чувства были обострены, поэтому уловила шорох позади и успела отпрыгнуть. Рядом с моей головой рухнула оглобля, а я увидела окровавленного мужика со злобным оскалом, демонстрирующим отсутствие передних зубов.

— Подстилка волчья, — выплюнул он, поднимая оглоблю снова.

Я зарычала, тоже оскаливаясь на него и отступая чуть в сторону. Но тут здоровое полено опустилось ему на темечко, послушался противный хруст, и мужик упал, как подкошенный, а сверху на него рухнула его же оглобля. А я уставилась на хозяйку дома, которая с яростью взирала на убитого человека. Сплюнув, она перевела взгляд на меня:

— Чего тут стоишь, иди в дом! Видишь, шляются всякие… Нечего мужиков твоих от дела отвлекать.

Я нервно улыбнулась, шепнув благодарность, но, не послушавшись, тут же обернулась, ища взглядом Риана в темноте ночи. И забыла о дыхании, завороженная бойней возле деревни (по другому и не назовешь). Четверо волков крутились волчками, разрывая своих врагов когтями и клыками. Шерсть зверей слиплась от крови бандитов.

— Пойдем, не следует тебе на это смотреть, — потянула меня за руку женщина.

Но в этот момент из темноты, напугав нас обеих, вынырнул второй оборотень, оставленный для охраны, в одних коротких штанах. У него на руках была женщина без сознания.

— Ох, Ганаша, — воскликнула моя спасительница, тут же опознав соседку.

— Быстро в дом! — рявкнул волк, сверкнув взглядом, и явно не ожидавший застать меня на улице. — Лари, ваша помощь нужна. Мародеры пару женщин успели ранить, пока мы подоспели. И трое подростков, сейчас всех сюда снесу… — Он осмотрелся, реагируя на шум боя на дороге, и рыкнул. — Двери изнутри заприте и ставни! Только мне откроете.

Спорить я и не подумала, мгновенно сосредоточившись на нуждающихся в помощи. Какое-то время лечила раненных, что носил в таверну оборотень. Остальные наши спутники занимались зачисткой территории, как он это назвал. Когда оказалось, что «своих» раненных нет, а чужим помощь не требуется — ввиду их полной и окончательной мертвости, — я ушла на второй этаж дома, решив помыться в выделенной нам с Рианом комнате. Спокойно сидеть в ожидании мужа я не могла, изнывая от волнения, а смыть чужую кровь и сменить одежду казалось нелишним.

Греть воду сейчас было некому – имелись дела поважнее, поэтому я устроилась напротив жарко полыхающего очага и сполоснулась в ледяной колодезной воде. Обтерлась насухо, одела рубаху из запасов мужа и завернулась в одеяло. Но так и не смогла усидеть на месте, даже ради согревающего тепла. Поэтому, подойдя к окну, приоткрыла створку, и начала следить за происходящим на улице, ожидая Риана.

***

Он появился внезапно, мохнатая тень возникла у колодца, стремительно выпрямляясь и принимая очертания человека. Я замерла, вцепившись в створку окна, не в силах оторвать взгляд от его мощной фигуры, буквально залитой кровью. Лунный свет хорошо освещал округу и кровь на его коже казалась черными потеками.

В первый момент я сильно испугалась, что Риан ранен, что это его кровь. Но оборотень рывком скинул ведро в колодец, а потом без малейших усилий поднял переполненное водой наверх. Еще мгновение, и ледяная вода окатила его всего от макушки до голых ступней, и все это на холодном осеннем ветру.

Мужчина тряхнул головой, словно пес, и повторил процедуру с омовением. Когда он ладонями сгонял лишнюю влагу со своего тела и волос, у меня в горле пересохло. Почему-то в этот момент накрыло нестерпимым желанием лизнуть его кожу языком, прочувствовать вкус ледяных капелек. Я с усилием втянула воздух в легкие, не замечая, что царапаю потемневшее от непогоды дерево.

Риан резко поднял голову и посмотрел прямо на меня, сходу угадав, где я нахожусь. Резкое движение и ведро снова полетело вниз, в колодец, а вот мой муж целенаправленно направился к дому. А я? Я завороженно следила за движениями его обнаженного тела до последнего – пока он не скрылся из виду.

Дверь в комнату распахнулась резко и неожиданно – я едва ли успела отвернуться от окна, а он уже вихрем пронесся по лестнице. Риан вошел медленно, словно крадучись, не отрывая от меня пристального взгляда. Каждое движение мужчины источало угрозу, он был преисполнен животного азарта, коварства и… вожделения. Его глаза мерцали: зверь, разгоряченный битвой и все еще жаждущий боя, не полностью передал контроль человеку. «Даже если бой будет в постели…» - осознала я, что и сама реагирую на интерес его зверя – невольное напряжение и предвкушающий трепет охватили тело.

Мысленно отметила, что и в таком состоянии Риан все контролирует. Он не превратился в голого обезумившего дикаря - его чресла прикрывала рубаха, схваченная где-то по пути, и сейчас рывком отброшенная в сторону. Дверь он плотно прикрыл, задвинув засов, прежде чем красноречивым и «плотоядным» взглядом уставиться на дрожащую меня. И дрожала я совсем не от страха! Куда более волнующим был жар в его глазах.

Мы встретились на середине комнаты, прямо у изножья кровати. Он – плавно перетекающий из одного движения в другое волк, истинный самец и я…

«Трясущаяся от непонятного страха, дрожащая овечка», - нервно мысленно усмехнулась я над собой.

И все же отступать я не собиралась. Теперь уже нет. И больше никогда!

Возбуждение боя передалось и мне, заставляя кровь в венах ускориться. Впечатление от обнаженного тела приближающегося Риана и вовсе сводило с ума. Мой нос уловил его запах: мужественный, свежий, опьяняющий аромат. Сердце забилось быстрее, а кожу стало покалывать в ожидании его прикосновений.

— Не хочу пугать тебя, но отступить уже не смогу, — хрипло, гортанно произнес он, с трудом не срываясь на рычание. Ноздри оборотня раздувались – он не менее жадно ловил мой запах, чувствуя, что я не осталась безответна к его звериному натиску и обаянию.

«Он сейчас спас людей, хотя ничего им не должен. Он спас и меня, потому что он мой благородный защитник»

В голове словно что-то щелкнуло, когда за этой мыслью возникла новая: он мой муж. Как недавно сказал: «я — его, а он — мой». О, да-а-а, сейчас это воспоминание буквально воспламенило меня. Не каждая женщина получает от судьбы такого мужчину, я вновь мысленно хмыкнула над иронией, — самца. Самого настоящего хищного, смертоносного оборотня.

— И не надо, отступать. — Пискнула я.

Оказавшись напротив него, всего в шаге, я остановилась, взглянув в лицо мужчины. За эти три дня он был таким разным: чересчур мужественным, слишком сильным и самоуверенным, невероятно чувственным, но в то же время весёлым, умным, дерзким, и снова чувственным. Очень горячим мужчиной, от одного касания которого я последние пару дней тут же воспламенялась, испытывая безумное желание и страсть.

Я жутко испугалась: ведь могла искать его всю жизнь, но так и не найти никого, кто бы настолько хорошо мне соответствовал. Так бы и прятала свои чувства, мечты и желания под личиной старухи, и жила в одиночестве…без Риана.

Оборотень шумно вдохнул, раздувая крылья носа:

— Снова боишься меня?

— Не тебя, — мотнула я головой.

Риан преодолел последний шаг, но страх даже не шевельнулся, полностью испарившись под давлением собственнических желаний. Осталось лишь томительное пугливое ожидание его дальнейших действий, все же первая брачная ночь в моей жизни впервые. Он поднял руку, и его пальцы погладили холмик моей груди, прикрытой тонкой тканью рубашки. Но даже эта бесхитростная ласка заставила выгнуться от удовольствия и зажмурить глаза.

— Посмотри на меня, Лари, — произнес он. Голос мужа звенел от нетерпения.

Я послушно распахнула веки, тут же теряясь в его отливающем серебром взгляде. И даже не дрогнула, когда Риан рванул ворот моей рубашки, больше того - с каким-то облегчением отбросил ее куски в сторону. И застонала, когда его немного сухие, шершавые ладони накрыли оба холмика моей груди.

А я, я, наконец, решилась на ответный смелый ход: неуверенно подняла ладони и скользнула по его обнаженной груди, чтобы, наконец, узнать, действительно ли его кожа такая гладкая. Сейчас на ней играли отблески пламени из очага, завораживая.

Смуглая, на ощупь его кожа была прохладной, словно мрамор в центральной городской церкви, и гладкая, как шелк. Я судорожно вздохнула, жадно касаясь сильных мышц, которые напрягались у меня под ладонями.

Его стон был низким, хриплым и словно безнадежным, будто он исчерпал все терпение и способность контролировать себя. А мои руки, продолжая «знакомство», скользнули ниже - по его торсу. Я, поддавшись порыву, прижалась к нему грудью, пробежавшись ладонями по широкой спине своего оборотня. И поймала себя на мысли, что могу часами просто касаться его. Наслаждаться ощущением его страстной силы.

Глухо рыкнув, Риан резко подхватил меня под бедра и уложил на кровать, нависнув сверху. От его жаркого взгляда по спине пробежала дрожь. Стало страшно и невероятно волнующее от того, что в этом мире нашелся мужчина, который желает меня с такой силой – голод в его взгляде сводил меня с ума.

Несколькими резкими поцелуями с привкусом полыни, он твердыми прохладными губами прошелся по моему лицу, словно не имея сил удержаться. Затем слегка отстранился, впиваясь взглядом в мои глаза. Сейчас мне казалось, я вижу свое отражение в его мерцающих серебром глазах. Я отчетливо видела там светлое пятно своего напряженного лица, что замерло в ореоле черных, как вороново крыло, волос на белоснежной подушке. И мои глаза сияли - моя волчица ждала этого слияния не меньше меня, скорее даже больше, нетерпеливо скуля и поторапливая.

Сейчас весь мир для меня исчез. Не было ничего, кроме его звериных глаз, а после жарких поцелуев и его сильных рук, которые нежно, но жадно исследовали мое тело. Так дотошно, будто он запоминал каждый его изгиб.

Низкий рык сорвался с его губ. Его поцелуй стал более требовательным, а языком он ворвался в мой рот. Пленяя, лаская и воспламеняя.

Его напор и темперамент накрыли меня нетерпеливой лавиной острейших ощущений. Осторожный защитник в нем истаял, его место занял ненасытный разгоряченный зверь. Одним рывком он раздвинул мои ноги, быстро оказавшись между моих бедер. Вновь накрыв мои губы своим ртом, стиснул мои бедра, потерся о мое лоно. И я тут же сдавленно вскрикнула, когда его умелые пальцы погладили меня, кажется проверяя мою готовность к соитию.

— Тихо-тихо, маленькая моя, — прохрипел он сдавленно, пытаясь успокоить мои беспокойные движения под ним. — Сейчас мы станем единым целым.

Я не знала, бывает ли оборотницам больно в первый раз, как обычным человеческим девушкам, поэтому рефлекторно напряглась, ожидая болезненной вспышки, но вместо этого ощутила его пальцы, которые дразнили крошечный комочек моего личного удовольствия.

— Только осторожней, не делай мне больно, — всхлипнула я, но сама инстинктивно подалась бедрами ему навстречу.

Низкий мужской рык наполнил тишину комнаты, а твердая плоть нетерпеливо прижалась к моему пульсирующему желанием лону.

— Прости, я постараюсь, что немного…

Риан протиснул руки мне под спину и надавил на поясницу, заставляя прогнуться. А затем его бедра поднялись, и он вошел в меня одним резким мощным толчком. У меня перехватило дыхание. Укол боли оказался мимолетным, едва ощутимым. А после него по телу растеклось тепло, горячее, тягучее, сменяющееся жгучим удовольствием. Он нависал надо мной, такой угрожающей и одновременно распаляющей громадиной, врезаясь сильными мощными толчками.

— Ты моя, — поклялся он. — Навсегда!

Я вскрикивала в такт его движениям, хоть и пыталась стискивать зубы и не кричать, но тело все сильнее напрягалось в ожидании развязки. Его жесткий, только усиливающийся темп зародил пожар внутри меня, заволакивая сознание, заставил полностью отдаться инстинктам.

Я уже не в силах была сдерживаться, впиваясь когтями ему в спину, сама вжимаясь в его тело, и встречала каждое движение его плоти. Когда Риан ускорился, словно пытаясь сбежать от смерти, мне показалось, что мы превращаемся в вихрь сплошных ощущений. Смена темпа застала меня врасплох и словно разорвала тело на много маленьких, кричащих от наслаждения, кусочков.

В следующий миг клыки оборотня вонзились в нежное местечко между шеей и плечом, видимо с целью обновления метки. Раньше я называла ее позором, сейчас ощутила гордость, понимая, что единственная обладаю ей.

Немного времени спустя, мы оба лежали лицом друг к другу, держась за руки. Сияние его глаз не уменьшилось, но смотрел Риан сейчас иначе, чем когда только вошел в комнату. Его серебряные глаза излучали нежность, мне кажется, целое море нежности. И обожание, странное, загадочное, оно горело в них, обволакивая и меня, вызывая трепет в душе. Он моргал, а я замирала, вдруг сейчас это обожание исчезнет, как и все хорошее из моей жизни? Но нет, оно скорее усиливалось, перевоплощаясь во что-то еще более глобальное и сильное. На что еще рано надеяться, но… можно хотя бы помечтать?

А про себя я уже не сомневалась, что привязалась к нему ближе, чем к любому другому человеку во всем мире. Страшно осознавать, что этот мужчина может заменить для меня целый мир. Я грустно вздохнула, с неохотой разрывая наш зрительный контакт, и меня тут же подгребли в объятия, прижимая теснее к горячей мужской груди. Но именно этот его бессознательный жест, нежелание даже на секунду потерять меня из вида, помог расслабиться и, уткнувшись носом ему в шею, спокойно уснуть.

Глава 9

Пробуждение оказалось… скорым. Ласковые прикосновения, словно кто-то гладит по щеке, заставили открыть глаза. Рядом, подперев голову рукой и рассматривая меня, лежал оборотень.

В первый момент захотелось спрятаться под одеялом от его пристального, такого внимательного взгляда, вызывающего жуткое смущение. Мое тело еще не совсем остыло после жаркой ночи, но я замерла, так и не успев натянуть на голову одеяло. Вновь выглянув, с подозрением спросила:

— Ты хоть спал?

— Немного, — кивнул он, отчего «седая» прядь волос упала на лоб. А затем оскалился клыкастой улыбкой и счастливо, но слегка ехидно добавил. — Я так переполнен восторгом, что был не в силах заснуть. А еще тревогой, вдруг сбежишь, вот и любовался тобой, охраняя всю ночь.

Я уже было хотела ответить в том же духе, но представила, какое зрелище представляю собой сейчас (наверное, темные ведьмы и то краше), поэтому невольно скорчила смущенную гримасу. И хрипло спросила:

— Пора собираться в дорогу?

Из-за ставней просачивались первые лучи света.

— Да, — он кивнул, поднимаясь.

А мои глаза невольно распахнулись, сон исчез. На его коже кое-где остались следы недавних ожогов от серебра. Но совсем не эти отметины привлекли мой взгляд.

«Какая же красивая у него спина: сплошные перекаты мускулов. А эти крепкие ягодицы, а сильные бедра и ноги?» — Я даже вздохнула восторженно, завидуя сама себе.

Риан резко обернулся и, заметив мой восхищенный интерес к его телу, довольно усмехнулся. А потом вкрадчиво, с чувственной хрипотцой предложил, наклоняясь над кроватью:

— Мы можем немного задержаться здесь и продолжить то, что начали вечером…

Мое лицо полыхнуло жаром смущения, но я заставила себя улыбнуться и ответить:

— Лучше… дома, не хочу заставлять ждать твоих спутников.

Он вновь усмехнулся, показав острые белоснежные клыки, протянул руку и ласково провел по моему лицу пальцами.

— Моя…

— Твоя, — согласилась я безропотно, признавая, наконец, правду.

— А я говорил, что так и будет. Что ты примешь это. — Уже без улыбки произнес он. А затем, почти ранимо, добавил. — Всегда верь мне. Я никогда не обману.

Я смогла лишь молча кивнуть. После этого Риан принялся искать что-то в своих вещах, которые я еще накануне принесла сюда.

Желая на миг продлить удовольствие от пребывания в мягкой и теплой кровати, потянулась, прежде чем последовать примеру мужа. Когда я встала, Риан уже натягивал сапоги, собравшись.

— Буду ждать тебя внизу, — деловито пояснил он. — Сразу накинь плащ — утро прохладное. И спускайся вниз, там и позавтракаем.

Оставшись одна, первым делом закрылась, умылась и принялась за сборы. Одев теплые чулки и башмаки, быстро натянула платье поверх плотной рубашки — так не хотелось расставаться с теплом. Накинув плащ, вышла из комнаты, обнаружив за дверью одного из оборотней. Он молча, с невозмутимым видом последовал за мной вниз.

Споро позавтракав, и еще раз выслушав благодарность от местных женщин и стариков, оборотни, вопреки отказам, расплатились за ночлег и отправились к лесу. Я, как и накануне, путешествовала верхом.

— Вы спасли их вчера, но что если это не единственная банда дезертиров, орудующая в округе? — обернувшись на опушке леса, негромко спросила я, державшего за узду лошадь, Риана.

— Полагаю, уже сегодня они разнесут по всей округе слухи о рыщущей по лесам компании кровожадных оборотней — ни одна шайка головорезов не сунется в эти места ближайший год, — обернувшись, Риан насмешливо подмигнул мне.

— Оо… — о такой возможности я даже не подумала.

Или наши, ставшие истинно супружескими, отношения с Рианом, или я не могла насмотреться на своего мужа, а может дело в полноценном сне на мягкой кровати, но я и не заметила, как пролетел день. Сегодня мы не делали привала на обед, лишь размялись и перекусили на ходу взятой из трактира снедью, да поздними яблочками, что сорвали по пути. Мне было понятно, что оборотни стремятся добраться до ночлега до своих земель, покинув человеческие.

— Границей служит ущелье, — подтвердил мои предположения Риан, махнув вперед рукой. Солнце было близко к закату, но было еще достаточно светло, чтобы увидеть вдалеке невысокую скалу. — Нам осталось немного.

И действительно, все последующие часы местность, по которой мы шли, заметно преображалась, лес сменился каменистым грунтом с крупными валунами. Еще до темноты мы подошли к небольшому нагорью, где и располагался приграничный разлом. Оборотни, остановившись на краю обрыва, дружно завыли по—звериному, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Но когда ветер донес с другой стороны ответный одинокий вой, я поняла причину шума.

— А как же мы переберемся на другую сторону? — Я растерянным жестом коснулась лошадиной холки. Провал в ширину достигал пяти метров — такую преграду Вороной не перескочить. Посмотрев по сторонам, убедилась, что конца—края у разлома не видно. Справа он и вовсе упирался в высокую скальную гряду, которую только что перелететь можно.

— Сейчас мост опустят, — успокоил меня Риан, взглядом указывая на неприметную бревенчатую конструкцию на другой стороне.

На дальнем от нас краю разлома показались двое одетых в одни короткие штаны мужчин. Они, споро работая рычагами, привели в движение механизм, что со скрипом опустил для нас мост, по которому могла не просто пройти лошадь, а проехать и груженая повозка!

Более того, от моста, невидимая с другой стороны, вниз к долине оборотней вела широкая каменистая дорога.

— А как же другие перебираются? — недоуменно спросила я. — Обычный человек-то выть не умеет…

— Видите, — в этот раз Воар указал на столбик с нашей стороны. — Там колокол закреплен, все, кто ходит этим путем, знают, как привлечь внимание охраны.

— Лари, — Риан шагнул ближе, помогая мне спуститься с лошади, — тут лучше идти пешком. Дорога довольно крута.

Шагая рядом с мужем, который вел Вороную, в последних лучах заходящего солнца я впервые увидела земли оборотней. Долина прекрасно просматривалась с нагорья. Увидела я густые леса, уходящие к горизонту, и голубоватую ленту широкой реки, что разделяясь на два рукава, несла свои воды дальше.

Лес я любила с детства, поэтому мне увиденное понравилось. Насмотревшись, заметила, что Риан, остановившись рядом, смотрит не на родные земли, а на мое лицо, наверняка подмечая и восхищение, и одобрение. На лице оборотня проступало явное облегчение. С каждой минутой темнота наступала все настойчивей, скрывая живописную панораму от наших взоров.

— Пойдем, — потянул меня вперед муж, — надо догнать остальных. Территории нашего клана достигнем завтра, она примыкает к землям темных.

«Значит, в южной части долины» — мысленно сориентировалась я.

— Тут остановимся на привал?

— Да, спустимся вниз. Там есть пограничный форт, его не увидеть, пока не обогнем скалу. При нем есть постоялый двор для путников и торговцев.

Плотнее запахнувшись в теплый плащ, я порадовалась, что и сегодня не буду спать на стылой земле — с приходом ночи, то немногое тепло, что дарило осеннее солнце, исчезало. К гостеприимно распахнутым воротам местного постоялого двора мы подошли в ночной темноте. Наши спутники разместились внутри, рассевшись за большим столом, и ждали только нас двоих. И пусть я устала, от целого дня езды на лошади болели ноги и спина, согласно кивнула на вопросительный взгляд мужа. Я догадалась, что они хотят общим ужином отметить возвращение на родину.

Угощаясь наваристой похлебкой, что в большом котелке принес высокий подросток, поставив рядом стопку мисок и кучку ложек, с интересом наблюдала за переменами в молчаливых до угрюмости мужчинах, с которыми проделала этот путь. Они словно ожили — на лицах появились улыбки, ушла сосредоточенная собранность и неизменная настороженность. Движения стали более свободными, а поведение — естественным: они шутили, смеялись и не скрывали своих эмоций. Правда ко мне они обращались только в случае необходимости, и это огорчало.

Еще напрягали пристальные, далеко не дружелюбные, взгляды, что изредка кидали на меня две оборотницы, что так же находились в зале. Одна сметала крошки с другого стола, при моем появлении, обернувшись и принюхавшись, неприязненно поморщилась. Это показало мне, насколько тут не жалуют магов!

«Легко не будет» — призналась я себе, понимая, что, как и в Меруниче, придется все начинать сначала, завоевывая уважение местных. Только вот… какой прок оборотням, с их здоровьем и быстрым восстановлением, от знахарки? Трудно найти народ, что меньше всего нуждается в целителе.

Стоило нам с Рианом оказаться за дверями комнаты, в которой предстояло ночевать, я спросила мужа:

— А большой у вас клан?

— Да, один из самых многочисленных. Более двадцати пар с детьми и с полсотни свободных оборотней.

Изумленно моргнув, переспросила:

— Примерно сотня взрослых оборотней — это многочисленный клан?

— Да, — Риан уверенно качнул головой.

— А детей много? Знаешь, в людских поверьях у вас всегда большие семьи… Я думала и численность огромная.

— Нет, — муж поджал губы, присев за стол. Выглядел он расстроенным. — Такие байки нам на пользу, но в действительности в них не все верно. Да, в беременность у наших женщин количество детей часто большое — до восьми младенцев. Но это очень тяжело для матери — не выдерживают, многие умирают в родах. Да и дети… каждый оттягивает на себя силу матери, ослабляя ее, но и этого недостаточно — не все младенцы после рождения выживают. К тому же, зачатие возможно только от пары, а не каждому дано обрести ее. Поэтому у нас принято всем кланом поддерживать рожениц, а так же помогать отцам, оставшимся вдовцами.

Вот тебе и раз! Если люди, плодясь безмерно, чаще гибли от голода и лишений, то у оборотней были другие проблемы.

— А чем я буду вас заниматься? Болеете вы не часто.

— Дел хватит, — улыбнулся муж. — Дом вести, детей растить — как и все будешь жить.

«Только вот светлый маг не может жить, не делясь своей силой с другими. Без этого его магия разрушается, способности целителя ослабевают», — подумалось мне.

— Не торопись с выводами, — почувствовав мою растерянность, Риан подошел вплотную, обняв за плечи. — Постепенно привыкнешь к нашему укладу, и к тебе привыкнут. Не забывай, ты — пара альфы клана, тебя никто не посмеет обидеть.

Сомнительное утверждение! Всю жизнь ощущать себя чужой, пусть об этом и не скажут в лицо?

Отступив, принялась снимать плащ. Остается только посвятить себя семье, ограничившись своим небольшим мирком. Что в принципе не будет сильно отличаться от того, что было в моей жизни до сих пор.

— Лари… — притянув к себе, оборотень прижал меня к широкой груди, позволяя услышать, как быстро стучит его сильное сердце. — Не думай о плохом. Чудо уже то, что мы встретились. Я не позволю тебе стать несчастной, все сделаю ради того, чтобы на нашей земле ты обрела истинный дом и счастье.

«И правда, — решила я. — Не буду заранее отчаиваться»

Риан захватывал все больше моего внимания, залезал в душу и сердце, чем больше я открывала для себя этого мужчину, тем отчетливее понимала: связь есть, необъяснимое притяжение, желание… и невероятная потребность в большем. Узнавание. Я уже не сомневалась — он, действительно, моя пара, таких чувств в моей душе не вызывал ни один мужчина. Может быть, я еще не готова была понять и целиком принять свою оборотническую половину, но незыблемое доверие к мужу ощущала. Более того, наслаждалась его вниманием и заботой!

Прикрыв глаза, позволила его рукам осторожно вытянуть из тугого пучка волос на затылке шпильки, ослабить шнуровку платья, чтобы стянуть его с плеч. Оставив меня в одной рубашке, быстро подхватил на руки и уложил в кровать, прикрыв теплым одеялом. Шагнув к очагу, в котором еще до нашего появления разожгли огонь, подкинул несколько поленьев, подпитывая пламя.

Вернувшись ко мне, он присел на кровать, разглядывая меня, кутающуюся в одеяло. Наконец, прилег поверх одеяла, вытягиваясь рядом со мной и положив руку мне на грудь. Но сегодня я чувствовала усталость, и пусть рядом с ним тело тут же охватила предвкушающая дрожь, но все мышцы тела отчаянно болели. А душа боролась со смятением. Мне больше всего хотелось прижаться к Риану, ощутить тепло и мощь его тела. Но признаться я не решалась, а он с задумчивой улыбкой вглядывался в мое лицо, обнимая кокон из одеяла со мной в центре. И загадочно молчал…

А после удивил, вынудив перевернуться, и начав мягко массировать плечи и спину, вызывая во мне стоны удовольствия. Я так и уснула под его мерные заботливые поглаживания.

Разбудило меня опять чье—то прикосновение. В этот раз оно было похоже на легчайший поцелуй, мимолетное касание губ. Но когда я распахнула глаза, Риан с невозмутимым видом стоял рядом с кроватью.

— Пора? — не без толики утреннего смущения пробормотала я вопрос, удивляясь, что даже сегодня он спешит. Мы же достигли земель оборотней.

— Да. Знаешь, всем не терпится вернуться домой, к своим семьям.

Устыдившись своего недоумения, я быстро выбралась из—под одеяла и принялась натягивать платье.

— Я принесу твой завтрак, — теперь уже с полным правом притянув к себе и запечатлев на моих губах самый собственнический поцелуй, что я могла представить, ушел. Как и накануне, оборотень не стал мешать мне собираться.

«Вот вам и неспособность сдерживать инстинкты, о которой рассуждают люди, — чувствуя, что необъяснимая потребность в присутствии Риана только усилилась, трансформировавшись в снедающую изнутри нужду, с горечью рассмеялась я, заплетая волосы в косы. — Я так опасалась проявления его звериной сущности, потом страстной несдержанности, а теперь раздражаюсь при мысли о равнодушии и своей ненужности. Как частенько случается среди человеческих супружеских пар»

К моменту, когда с миской каши, куском сдобного пирога и кружкой горячего травяного чая вернулся Риан, я была уже собрана и настроена по—боевому. Надо окончательно избавляться от нелепых страхов и принимать собственную судьбу. Принять, наконец, тот факт, что стала женой.

— У тебя большая семья? — вспомнив его недавние слова, сообразила, что совершенно ничего не знаю о муже.

Риан неожиданно напрягся — я почувствовала, что он подобрался, и голос прозвучал немного скованно.

— Из родителей — только отец. Еще есть брат и сестра, мы трое выжили из помета.

О!

— А брат? У него есть пара?

— Нет. Я первый, кто из нас двоих встретил пару.

— И она оказалась наполовину магичкой… — вслух протянула я мысль.

— Лари, — ладонь Риана опустилась на мою, успокаивая, — перестань думать об этом. Для меня гораздо значимее, что ты — наполовину оборотница.

— Но… я заметила, за все путешествие твои спутники лишь в силу необходимости обращались ко мне. Меня немного пугает, что твой клан… что я всегда буду чужой для них.

Фух! Вот и призналась!

Риан дождался, пока я оторву взгляд от наших переплетенных ладоней и переведу на его лицо.

— А ты не думала, что я не был бы доволен, что они отвлекают тебя от меня? Что не хотят помешать укреплению нашей связи? И авантюрная вылазка на охваченную войной территорию не очень—то располагает к легкомыслию и болтовне. Как верно замечено, ты — магичка. Не так уж много они встречали подобных тебе, опасаются сделать что—то обидное. Конечно, магов у нас не очень—то жалуют. Но темных магов, в первую очередь! — поспешил он добавить, заметив, как я встрепенулась. — И поверь мне, любой свободный оборотень будет счастлив обрести пару даже в полукровке. И не забывай, я на собственном опыте испытал, насколько полезна твоя магия. Пусть оборотням она и не пригодится так часто, как людям, но значимость твоей силы оценят, не сомневайся. Так что перестань бояться и просто живи. И дай моему клану шанс оценить истинную тебя!

Привыкнув считать себя недостойной семьи и счастья, скрывать свою истинную натуру, я даже растерялась от слов мужа. Так на ситуацию я смотреть не пробовала!

В задумчивом молчании завершив завтрак, спустились вниз. И там меня ожидал сюрприз — во дворе, помимо моей Вороной, обнаружилось несколько лошадей. На некоторых из них уже восседали наши спутники.

— Дальше отправимся верхом? — обернулась я к Риану.

— Да, так будет быстрее. Позже оборотни моего клана вернут лошадей владельцу постоялого двора.

Наш недавний разговор наполнил меня оптимизмом, поэтому поспешив к своей кобыле, я с помощью мужа устроилась в седле, морально готовая к финальному отрезку путешествия.

«Моя новая жизнь и мой новый дом уже совсем близко!»

Глава 10

Еще один миф развеял сегодняшний день. Совсем не в темных дебрях и глубоких норах живут оборотни. Дороги, на которых могли разъехаться две повозки, прорезающие в разных направлениях лесную долину, явно поддерживались в хорошем состоянии. Не увидела я ни зарослей кустов на пути, ни бурелома.

И поселение (по человеческим меркам - крупный хутор домов на пятьдесят) оказалось вполне обжитым и ухоженным. Деревянные, преимущественно двухэтажные дома, с примыкавшими к ним небольшими огородами, садиками и цветниками, высились ровными рядами улиц, прижимаясь к лесу. Единственное отличие — заборов я не заметила нигде. Только небольшие столбики, как я почувствовала по запаху, обозначающие территории частного владения каждой волчьей семьи. Не было тесноты, дома тут не ставили впритык. А вдалеке — за поселением клана, виднелись желтоватые лоскуты земельных наделов на обширном поле: привычное людям земледелие и оборотням было не чуждо.

Еще на подходе мои спутники принялись радостно подвывать, возвещая домочадцев о возвращении. Поэтому к моменту, когда мы дружной кавалькадой пронеслись по широкой центральной улице, на площади, возле дома главы клана, а он единственный был о трех этажах! уже толпилась знатная часть местных жителей.

Едва соскочив с лошади, каждый из вернувшихся попадал в плотное кольцо родни и друзей, с которыми, кивнув Риану напоследок, и отбывал в направлении дома. Нас тоже встречали. Я сразу сообразила, что седовласый, крепкий, очень крупный мужчина — отец Риана, а рядом его более юная копия — брат. А вот девушка, что так же встала рядом с членами семьи моего мужа, внешне на них совсем не походила. Пусть такая же «серая» блондинка с острым взглядом карих глаз, но с более мелкими резкими чертами лица, и она в упор смотрела на меня, недобро прищурившись.

«Неужели сестра? В мать пошла?» — всполошилась я в душе, недоумевая: чем могла с первого взгляда так не понравиться новой родственнице. Волнение в душе не утихало — сегодня мне предстояло узнать тех, с кем бок о бок проживу жизнь. Понравимся ли мы друг другу?

Риан, спрыгнув на землю, передал поводья стоявшему рядом юноше и подошел помочь мне спешиться. Первым делом принял бесценную ношу — куст кармыша, отставив его немного в сторону, чтобы не наступил кто ненароком. Опустив меня на землю, рук сразу не отвел — наоборот, обхватив за плечи, с нежностью взглянул в глаза. В его взгляде я видела искреннюю радость, Альфа явно ликовал, вернувшись на родную землю, да еще и с парой! Риана переполняло возбуждение — это было заметно по всему: по искоркам в глазах, по нетерпеливым движениям, по желанию не выпускать меня из рук.

«Сейчас подхватит и закружит!» — почему-то подумалось мне.

Настроение мужа передалось мне, прибавив задора и радости. Я с куда большим интересом косилась вокруг — на местных обитателей. Это Риан словно не замечал никого, не отводя от меня взгляда. Мне же было любопытно!

На миг прижав к груди, так и не выпустив из объятий, оборотень подвел меня к отцу.

— Моя пара! — И столько гордости и счастливого облегчения прозвучало в его голосе. — Лари! Принимайте в семью.

Оба здоровяка — и отец, и брат моего оборотня едва не подпрыгнули от радости. Риан отступил от меня, приблизившись к отцу, что явно желал обнять и поздравить сына с появлением семьи. Но в этот миг, стремительно подскочив на месте и на лету обернувшись серой волчицей, на меня кинулась кареглазая.

Все случилось так быстро, настолько неожиданно для меня, что разум не успел оценить опасность. Только сердце застучало быстрее. Единственное, что смогла, это замереть в ступоре неимоверного ужаса, наблюдая за летящей на меня волчицей, с оскаленной смертоносными клыками пастью. Они уже так близко, я чувствовала жаркое дыхание зверя, что коснулось моего горла в распахнутом плаще! Миг и в него вопьются эти клыки. Веки обреченно дрогнули, обозначая последний миг — мне нечего было противопоставить этой атаке. Я даже облик не умею так стремительно менять. Лишь руки вскинуть в защитном жесте.

Но тут, мазнув по лицу шерстью, между нами метнулась серая тень крупного матерого волка. Рывок, волна воздуха от которого заставила меня покачнуться! И вот уже в холку самки впились клыки взбешенного самца. Яростно мотнув головой, он отправил тело волчицы в полет к одиноко стоящей неподалеку сосне. От удара дерево треснуло (или это были кости?).

С визгливым скулением рухнув к основанию ствола, самка засучила лапами, пытаясь отползти, но собственное тело, вероятно от боли, не слушалось ее. Тут, словно прорезался слух — я осознала возмущенный вой множества глоток, сотрясающий поселок.

Огромный серый волк, остановившись между мной и толпой, грозно зарычал. Шерсть на его загривке встала дыбом. Вид зверя был таким устрашающим, что мне стало плохо. Или это запоздало снизошло понимание чудом миновавшей смерти?..

«Вот это встреча в клане…» — я невольно задрожала, только сейчас в полной мере понимая, что едва не погибла по вине… оборотницы.

Миг — и с земли поднимается обнаженный Риан. Уставившись на перевитую мышцами спину и крепкие ягодицы оборотня, я не сразу понимаю смысл его категоричного заявления! Но подмечаю, как подрагивает его голос, прерываемый рыком — Альфа явно переполнен сильнейшими эмоциями: гневом, яростью, угрозой и… облегчением: успел!

— Лари — моя пара! Часть нашего клана. Любой, кто причинит ей вред или обидит — будет иметь дело со мной. Загр-р-рызу, не задумываясь! — В голосе прорываются яростные звериные интонации, муж с трудом сдерживает инстинктивную потребность атаковать. — И даже самку не пощажу! Все это уяснили?!

Последний вопрос альфа произносит с таким напором, опираясь на свою звериную суть и власть, что даже меня словно прибивает невидимой плитой к земле. А в толпе оборотней и вовсе стоны. Со стороны же сосны, у подножия которой, скорчившись и дрожа от ужаса, уже лежит обнаженная незнакомка, и вовсе какой-то отчаянный скулеж…

— Как же она…пара? Я же думала, мы пару друг в друге обретем?! Я лучшая подруга твоей сестры. Мы росли рядом! И что?! Меня променяли на магичку!!! — хрипя гневом, так, что смысл слов можно разобрать с трудом, под конец оборотница и вовсе сорвалась на визг.

Вой Риана в ответ такой леденящий, что способен сковать в жилах кровь! Я в страхе отступаю на шаг, местные жители и вовсе шарахаются в стороны.

— Лари — моя пара, это все, что тебе надо знать о ней! Что ты там себе выдумывала, значения не имеет: нас с тобой друг к другу никогда не тянуло. И дай мне только повод…

В последнем злобном рыке прямая угроза! Это понимает и кареглазая: она отчаянно старается отползти дальше, скуля и открывая шею — признавая поражение.

Гневно мотнув головой, Риан отвернулся. Яростным движением накинув протянутый братом плащ, шагнул ко мне. Тело его подрагивало от едва ли не осязаемого гнева — оборотень никак не мог полностью совладать с эмоциями, с угрозой для меня. Лицо, как маска — суровое и безжалостное. Глаза по-звериному темны и преисполнены глубинной ярости.

Впрочем, стоило ему перевести взгляд на меня, как выражение глаз мгновенно смягчилось. Двумя широкими шагами приблизившись, Риан обнял за плечи, с силой прижал к груди и тихо шепнул:

— Прости, Лари, — голос его дрогнул, прерываясь — оборотень крайне серьезно воспринял эту атаку. Больше того — он был оскорблен и разгневан тем, что мое появление в клане омрачило это столкновение. — Я виноват, что не предвидел… не мог и предположить, что кто-то посмеет напасть на тебя…

— Я… понимаю, — слегка запнувшись, я уткнулась лбом в его грудь, слушая, как молотом стучит сердце мужчины. Страх все еще не отпустил, удушливой рукой сдавливая горло — голос выдал меня. Но я действительно понимала: это не намеренное нападение, а глупость и выпестованное тщеславие одной конкретно взятой волчицы.

Если Риан, стиснув меня в сильных руках и уткнувшись лицом в мои волосы, словно забыл о том, что мы стоим посреди площади, полной оборотней, то мне множество едва ли не осязаемых взглядов спокойствия не прибавили. Над площадью повисла напряженная тишина — обитатели деревни с какой-то растерянностью в глазах смотрели на своего Альфу и его пару. Никто не решался вмешаться, но и расходиться не спешили.

«Наплевать на всех!» — вдруг со злостью подумала я, осознав, что только что сделал Риан. Он спас меня! Жестко, без толики сомнений, не думая о себе, заслонил от смерти. Стал тем, кто впервые заступился за меня, на деле доказав, что готов принять ответственность за мою жизнь!

Слегка отклонившись в его руках, я подняла взгляд на лицо мужа. Смотрела на его сурово поджатые губы, на яростно трепещущие крылья носа, на вопрошающий и наполненный тревогой взгляд. В глубине его я и сейчас различала звериную гордость! Кем гордился его волк: собой, сумев защитить свою пару или… мной?

Сколько раз я рассматривала его лицо за эти дни, изучая черты и запоминая особенности. Но только сейчас вдруг увидела по-настоящему. Не властного и яростного главу клана, впечатляющего силой и действующего в интересах своего зверя. Увидела мужчину, что не считал слабостью публично, с нежностью обнять меня, что с готовностью все эти дни принимал во мне стремление созидать и помогать нуждающимся в моей силе, свойственное целителю. Мужчину, готового защищать, ставящего меня как свою жену превыше любого другого. Мужчину, способного на терпение и сердечное тепло, наравне как и готового принимать самые жесткие решения, когда того требовала ситуация. Сильного мужчину, не слепо живущего инстинктами зверя, но и обладающего щедрой душой.

Смутившись под моим взглядом, словно я сейчас могла заглянуть не просто в его глаза, но и в душу, оборотень слегка повернулся, однако, не выпуская меня из рук.

Сказал тихо, но значимо, обращаясь к соклановцам.

— Это моя женщина, моя пара. Кто предаст Лари — предаст меня! Кто обидит Лари — обидит меня! Кто причинит ей зло — станет моим врагом! И так будет всегда.

Сила, страстность и искренность, звеневшие в его голосе, заставили слезы навернуться на мои глаза. Обведя свой клан тяжелым взглядом, вновь склонился ко мне.

— Идем домой.

Я, трепеща в душе от самых противоречивых эмоций, подчинилась, шагнув рядом с мужем к дверям самого высокого дома. Радость и надежда, но и грусть переполняли сердце. Впрочем, еще там был отголосок чужой боли…

— Погоди, я должна помочь ей, — оглядываюсь, пытаясь понять тут ли еще серая волчица

— Нет, — тон Риана неумолим — это запрет. — Она оправится, пару дней отлежится и встанет на ноги. Но может хоть мозгов наберется.

Не желая еще больше привлекать внимание спором, смирилась, успев заметить, как ринувшийся было за нами брат Риана, остановлен его отцом. Качнув головой, взрослый оборотень что-то шепнул младшему сыну, кивнув на нас. Я ощутила благодарность к свекру за эту возможность побыть вдвоем.

Едва дверь за нами захлопывается, как с моего мужа слетает всякий налет сдержанности. С каким-то яростным отчаянием снова прижав меня к себе, он в следующий миг уже смотрит мне в глаза, обхватив лицо ладонями. Смотрит так, словно ожидает в моем ответном взоре прочесть приговор!

— Лари… — полный раскаяния тон мужа умиляет, невольно возвращая улыбку на губы, — я так виноват. Должен был это предвидеть, знаю же стервозность Миши (я догадалась, что это имя кареглазой). Испортила своей глупой выходкой все впечатления. Поверь, другие совсем не так будут себя вести!

— Разумеется, — я с чистой совестью стремлюсь успокоить мужа, улыбаясь и решая его немного подразнить, — после того как ты их всех запугал.

— Вот же тьма с этой бестолковой девчонкой! — Он рычит в сторону.

— Спасибо тебе, — уже серьезно, подняв руки, с благодарной нежностью прикасаясь к заострившимся скулам, поджатым от напряженного ожидания губам, разглаживаю его нахмуренный лоб. — Ты спас меня сегодня.

— Всегда сделаю это, Лари, — перехватив мои руки, оборотень целует каждую ладошку, после чего, уткнувшись в них лицом, глухо шепчет. — Но сейчас мне плохо только от одной мысли, что не предусмотрел…мог потерять тебя. Жизнь станет невыносимой без тебя.

— Будущего никто из нас не знает, — потрясенная глубиной его переживаний, прислонилась щекой к склоненной передо мной серой макушке. — Не стоит и думать о плохом. Жить надо настоящим, и радоваться каждому новому дню. И я… — глубоко вздохнув, решила признаться в том, что переполняет мое сердце последние мгновения, — я очень рада, что именно с тобой мне предстоит разделить жизнь… дом… постель.

— Правда? — Подняв голову, Риан снова смотрит мне прямо в глаза, таким пытливым и проникновенным взглядом, что дух захватывает. Потом целует с нежностью, долго и упоительно. Ему тоже необходима эта медлительность — я слышу, как замедляется ритм его разбушевавшегося сердца. — Для меня ты — все, Лари. Не знаю, поверишь ли мне, но дело даже не в оборотничьей привязке. Конечно для моего волка твоя волчица — единственная пара. Но человек во мне… все началось с твоей помощи в лесу: даже не осознавая, я чувствовал твои старания и… твою боль.

Я потрясенно моргнула, избавляясь от соленых капель на ресницах: не ожидала от него этого признания.

— И потом, когда нашел тебя, все эти дни в дороге, чем больше я узнавал тебя, тем больше ты мне нравилась. Ты сказала, что готова разделить со мной жизнь, дом и постель? Я тоже, давно разделил с тобой судьбу. Но буду ждать и надеяться, что ты разделишь и мою любовь. Я — Риан, глава клана Серых волков, люблю тебя всей душой. Знай, что пока я жив — никто не обидит тебя, пока сильны мои руки — ты никогда не будешь знать голода, пока бьется мое сердце — я все сделаю ради твоего счастья.

Слезы все же пролились из моих глаз — два горячих ручейка устремились по щекам. Губы задрожали в едва сдерживаемом всхлипе. Как невероятно было открыть в напугавшем, и казавшемся мне когда-то жутким, оборотне свет и добро. Больше того — любовь!

Подушечками больших пальцев он стер мои слезы, прижавшись к влажным щекам губами. Глаза Риана блестели, в них светилось счастье. Коснувшись моих губ, оборотень отступил на шаг. Подхватив со стола массивный кувшин, принялся жадно пить воду — давало знать о себе пережитое напряжение. Я видела, что Риана наконец-то начало «отпускать»…

Капелька воды, скользнув на его подбородок, устремилась ниже. Очертив шею, упала на грудь. Мой взгляд неотступно следовал за ней, а руки вспоминали ощущения его горячего тела, что рождали в душе чувство узнавания… чего-то родного.

«Любит? — Восторженно в мыслях крикнула я себе. — Так ведь и я тоже!»

Шаг за шагом, оборотень завоевал мою душу. Стал близким и самым важным существом в мире. Стал моей семьей! Не просто мужем, любимым!»

— Я уже люблю тебя, — шагнув к нему, обвила со спины за плечи. — Ждать не надо.

Он замер, словно боясь поверить услышанному или, наоборот, вслушиваясь в отголоски моего голоса.

— Спасибо, — отставив кувшин, ловко извернулся, перехватывая мои руки и переплетая их со своими пальцами. Во взгляде мужчины, устремленном на меня, светилось обожание. Я могла бы смотреть в эти глаза всю жизнь, не отрываясь. — Моя прекрасная целительница!

Последняя фраза прозвучала категорично и неумолимо — оборотня переполняли гордость и раздувшийся инстинкт собственника.

Наши губы одновременно устремились навстречу друг другу, сливаясь в поцелуе. В медленном, свирепом и разрушительном по своей силе. Сейчас не было силы, способной остановить нас! Если только…

— Лари! — Риан вдруг решительно отстранился и хлопнул себя по лбу.

— Что? — Немного отстраненно отозвалась я: сейчас никто и ничто кроме моего мужчины меня не волновало. Не было желания осматривать дом, узнавать о жизни клана — все это я сделаю позже. Единственное, чего жаждала сейчас — это жарких и сильных объятий мужа.

— Кармыш! — Воскликнул он, напомнив мне о такой важной для меня находке. — Твой куст надо посадить.

Удивительное дело — оборотень не забыл про растение, а у целительницы — вылетело все из головы. Но бесценный куст, в самом деле, был не той находкой, которую можно было отложить на потом — я вымученно кивнула:

— Показывай куда.

С не меньшим сожалением проводив взглядом лестницу наверх (я мгновенно заподозрила, что там спальня) и порывисто, демонстрируя, что пыл его нисколько не угас, Риан обнял меня, прежде чем решительно отстраниться и направиться к выходу. Где-то там, возле дома, я отставила заветный кустик в сторонку…

Через минуту он уже вернулся, легко неся перед собой громоздкий сверток с землей и невысокими веточками. Естественно, никто из оборотней не заинтересовался растением.

— Идем, покажу место, думаю, оно подойдет.

Двинувшись за Рианом, заметила дверь с противоположной стороны от входа, она была приоткрыта, позволяя увидеть что-то яркое снаружи. Выясняется, что дверь ведет в небольшой цветник за домом. А яркое пятно — это цветущий розовый куст! И это осенью…

— Как же от заморозков уберегли, — невольно воскликнула я, любуясь совершенной красотой алых бутонов.

— С двух сторон стена защищает от северного ветра. Дверь из дома часто приоткрыта, да и укрываю…

— Ты? — опешив, во все глаза смотрю на супруга.

— Все равно ведь узнаешь, — картинно вздохнул он, перекидывая край плаща через плечо на манер тоги, и признался. — Сестра увлекла, она их выращивала. Но я был не против — красивые они, завораживает…

Оу! Ну, что тут можно сказать кроме признания: я совершенно ничего не знаю об оборотнях!

— А где твоя сестра?

Пока Риан занялся выкапыванием ямы подходящего размера, я осторожно извлекла земляной ком.

— Сэфи? Незадолго до моего отбытия случилось одно событие, — жизнерадостно откликается оборотень. — Она встретила свою пару среди оборотней южного дола, он ее на ярмарке почуял и пришел к нам по следу. Сейчас Сэфи уехала в дом мужа. Мы наведаемся к ним, как появится время.

Уже через несколько минут я удовлетворенно оглядывала аккуратно пересаженный кармыш: словно всегда тут рос! Полив куст водой из деревянной кадушки, что стояла под стоком крыши, Риан сполоснул там и руки.

— Ну что, целительница, — подмигнул он мне. — Ты довольна?

— Абсолютно и безоговорочно!

Теплый разговор с мужем, его признание в любви и первое совместное дело заставили посмотреть на сегодняшний день иначе. Тень чужой злобы больше не омрачала мое настроение.

— Лари… — Сорвав самый красивый бутон, Риан протянул его мне. — Мы дома!

Стоило мне поднять на него взгляд, принимая цветок, как муж подхватил меня на руки. И время словно остановилось или понеслось назад? Мы снова замерли, утонув во взглядах друг друга, нас затянуло в одну ловушку — в капкан настоящей любви. И желания вырываться на свободу не было…

— Меня переполняет нежность, — прижавшись виском к щеке мужа, призналась я в накатившем романтичном настроении. — Хочется обнимать и обнимать тебя без остановки…

Глухо прорычав, оборотень целенаправленно устремился в дом, к лестнице на второй этаж — он был совсем не против ненадолго забыть о том, что он опасный хищник и стать для меня… мягкой игрушкой. Больше того, по той дрожи нетерпения, что прокатилась по его сильному телу, я догадалась, что он о—о—очень не против!

Взбежав со мной по лестнице на второй этаж, Риан плечом толкнул ближайшую дверь, оказавшись в спальне. Привалившись к ней спиной, так и не отпуская меня на пол, признался:

— Это такое чудо — ты и здесь, на земле моего клана, в моем доме! Кажется, меня наконец-то начинает «отпускать» — всю дорогу боялся малейшего шороха, так страшился, что с тобой что-нибудь случится. Но здесь безопасно…

«Безопасно! Дома…» — созвучно моим ощущениям звучал его голос.

В следующую минуту, опустив меня на пол и скомкав края платья в ладонях, Риан стянул его, оставив меня полностью обнаженной. И замер на бесконечное мгновение, удерживая меня руками и обегая взглядом. Что было в этом взгляде… безумие? Ликование? Гордость? Все вместе и еще много чего. Не в силах противостоять силе его взгляда, я прикрыла веки, полностью утонув в его аромате — он волнами накатывал, порабощая. Обычно он просто доставлял мне удовольствие, сейчас же — пьянил. Сама, перестав ощущать хоть мысль, превратилась в охваченного страстью зверя.

Не теряя времени Риан склонился ко мне, успевая всюду. Его губы скользили по моему животу, направляясь к груди. Руки, как и накануне, устремились к бедрам, требуя шире расставить ноги, освободив ему доступ к моей уже влажной плоти. Каждая его ласка многократно усиливала мое желание. К моменту, когда оборотень принялся ласкать мою грудь, она уже ощущалась непривычно тяжелой.

Внутри я чувствовала себя мягчайшим воском, плавящимся в огне желания. Ожидающим момента стать чем-то большим, чем-то новым, чем-то цельным…

Вершинки моей груди напряглись от боли, и он, должно быть, заметил это, принявшись жадно лизать их в тщетной попытке хоть немного расслабить вздыбившиеся горошинки. Но шансов не было — я тонула в самых острых ощущениях, наслаждаясь движениями его пальцев в своем лоне.

Каждый рывок, каждое скольжение его рук словно сбивало меня с ног силой собственного отклика. Теряясь в водовороте ощущений, едва ли осознавала, как дрожат ноги. Что я, приникнув к телу оборотня, вцепилась в мужские плечи руками, раня звериными когтями его кожу.

— Ах, Риан!

Он впился в мои губы нежным поцелуем, одновременно безжалостно сминая их, словно желая втянуть в себя каждый звук собственного имени, произнесенный мною.

Рванув вверх, подхватил меня на руки и переместил на кровать. Всего один мой вдох понадобился ему, чтобы скинуть так и болтавшийся на поясе плащ и вновь притиснуть к себе, вжимая в матрас. Руками подхватив мои ноги, развел их шире, устраиваясь между бедер. И одним движением толкнулся в меня, точно в цель. Целенаправленно и… нежно.

Не сумев сдержать избытка острейший ощущений (а такого я не испытывала с ним еще ни разу!), впилась в его губы так сильно, что наши зубы клацнули. Языки терлись, бедра толкались навстречу. В нашей страсти было много и животных порывов, и присущей новобрачным нежности.

Но нас все устраивало! Я желала одного — дольше, нежнее и глубже. Каждый новый толчок, стремительное скольжение и нестерпимо чувственное трение сводили с ума. Близость действовала на меня как одурманивающее зелье — мне хотелось новых и новых порций страсти. Близость именно с Рианом! Сейчас я и представить не могла кого-то другого на его месте. Никого другого не приняла бы моя волчица, не захотела бы я.

Помогая себе удерживаться ногами, что переплела за его спиной, я рычала от удовлетворения, вторя хриплому рокоту из его груди. С каждым новым движением мужской плоти, я все яростнее откликалась, понимая, что вот-вот сорвусь в пропасть совершенного восторга — придет миг удовлетворения.

Никто другой мне не нужен. И я призналась и в этом.

— Я твоя… всегда буду твоей.

Он застонал. С яростным ревом устремившись в меня в последний раз, обмяк одновременно со мной.

— Я — твой… весь, без остатка.

Как он и обещал, я почувствовала его горячее семя, пролившееся внутри меня.

Объединившее нас сегодня желание было примитивным, бессрочным, граничащим с… дикостью. Но одновременно подчинено обоюдной нежности и желанию сделать счастливыми друг друга.

Еще с полчаса мы безмолвно, боясь разрушить мгновения упоительного счастья, лежали рядом, глядя на небо в высоком окне. Риан гладил меня по волосам, другой рукой лаская пальчики моей руки, изредка поднося их к губам и целуя. Я, прикрывая глаза, вновь и вновь переживала ощущения неописуемого удовольствия, признавая, что с мужем мне повезло.

— Сейчас для счастья мне не хватает только одного… — томно потянувшись, призналась я мужу. Он вопросительно приподнял бровь? — Обернуться волчицей!

Прикрыв глаза, сделала глубокий вдох, втянув непривычно яркие и сочные ароматы леса — ветви ближайших деревьев были близко от приоткрытого окна спальни. И в то же время голову кружил аромат Риана… запах силы, мощи и неистребимого жизнелюбия его зверя. Странным образом мне хотелось окунуться в них одновременно…

— Тянет обернуться? В лес?

Вид мужчины при этом был фантастически довольным, словно я сделала то, на что он надеялся больше всего.

— Д—да, — запнувшись, я подняла на мужа взгляд, теснее обвивая его шею руками. — Почему?

— О, Лари… — снова восторженный вдох, быстрый поцелуй и признание. — Я с момента нашей второй встречи ждал этого момента. Это твой зверь. Волчица готова признать свою пару, она уже недвусмысленно дает тебе понять, что нуждается в этом, что чувствует наше единство. Ты… готова принять меня в качестве единственного для тебя мужчины в любой ипостаси! Признать во мне пару!

Прислушиваясь к себе, невольно подмечая, как ветер шелестит осенней листвой, гуляя по вершинам деревьев, поняла: он прав, все просто! Надо лишь поверить идущему из глубины сердца теплу, сделать то, чего я делать страшилась все свои взрослые годы: принять в себе оборотницу, ее право жить так, как того требует ее природа.

— Риан! — прижавшись щекой к его щеке, одними губами шепнула. — Ты пойдешь со мной?

— Конечно, милая.

Больше не споря, мы устремились к окну. Не желая терять время, полностью охваченные звериной потребностью в пробежке, выскочили прямо через него, оборачиваясь в полете. Волк и волчица встретились. Пара оборотней нашла друг друга. И впереди их ждал дикий лес, лунная ночь, охота и, конечно же, звериная нежность.

Зверям чужды человеческие заботы и тревоги. Едва серый волк и черная волчица переступили границу леса, ими полностью овладели животные инстинкты. Желанное стремление нестись наперегонки с ветром, охотиться, и после — наиграться со своей парой.

Глава 11

Поежившись от ночной прохлады, теснее прижалась к Риану. Набегавшись волками, мы вернулись под утро. Чувство восторженной легкости и правильности всего происходящего переполняло меня. Впервые все в моей жизни встало на свои места!

— Почему мы не идем домой? — замерев у кромки леса рядом с мощным дубом, потерлась я подбородком о плечо мужа.

Стоять рядом, обнявшись и делясь теплом обнаженных тел, было так естественно. Чего я боялась? Чего стеснялась? Мы — пара, а значит, между нами все может быть только прекрасно.

«Совершено и гармонично!» — призналась я себе, поймав на ощущении удовольствия от плавных поглаживающих и слегка рассеянных движений рук мужа на моей спине.

— Принюхайся, — заметив, что я зябко переступаю с ноги на ногу, муж подхватил меня на руки. Для него холод стылой осенней ночи значения не имел, а вот во мне было слишком много от мага, которые без своей магии довольно слабы физически и подвержены влиянию окружающей температуры. — Нам оказали услугу, затопив баню!

И действительно, потянув носом, уловила запах дыма и аромат… брата Риана.

— Скорее туда!!! — Возликовала я, представив жаркое тепло.

Муж немедленно устремился к невысокому строению к востоку от дома, из трубы которого валил пар. Внутри, как я и мечтала, оказалось жарко. Пахло колодезной водой, сосновой смолой и березовыми листьями. Я блаженно зажмурилась, позволяя телу медленно наполниться этим теплом и смесью терпких запахов.

«Пожалуй, мы с его братом подружимся!» — благодарно подумала я.

После оборота и знакомства с его волком, между нами словно исчезли все барьеры, испарились границы любых сомнений и непониманий. Мы родились на свет, предназначенные друг другу, словно знали друг друга с детства, и уже тогда — любили… Стоило лишь принять… почувствовать… поверить себе!

«Я нашла свое место, обрела свое предназначение. Метания, неуверенность должны остаться в прошлом. Для меня пришло время твердо идти по выбранному пути. Впервые в жизни – с верой в себя»

Свет нам не пригодился. В едва подсвеченной первыми рассветными лучами, проникающими через окно, тьме, мы без слов понимали друг друга. Узнавали… прикасались…ласкали, упиваясь влажной негой и близостью друг друга. Мыли друг друга, изучая пенными ладонями тела, бесконечно целовались, не в силах расстаться.

Измученную желанием, Риан уложил меня на ковер из мягких от пара можжевеловых веток и березовых листьев, устилавших высокий банный полок. Одурманенная страстью и головокружительно острыми ароматами трав, я надрывно дышала, вслушиваясь в движения мужских рук и губ на моем теле.

Этого стоило ждать! Сейчас я была благодарна Риану за то, что не стал спешить, позволив мне распознать в нем своего мужчину! Научиться желать его, без всякого страха и сомнений отдаваясь сокровенной близости его тела.

Ладони мужа, покрытые пеной медового мыла, умопомрачительно медленно скользили по телу, заставляя меня в мучительном нетерпении рычать и прикусывать губы. Грудь вздымалась рваными рывками под собственническими прикосновениями сильных ладоней, бедра в отчаянной истоме приподнимались навстречу его губам, желая продлить каждое прикосновение его языка.

Оборотень был истинно ненасытен, страстен и горяч, распаляя меня до состояния огненного факела. Я словно в забытье металась под его телом, ощущая едва ли не боль от нетерпения. Вскидываясь навстречу его ищущим пальцам, первыми проникавшим в меня. Жаждала впервые познать всю полноту единения наших тел, почувствовать мощь его плоти, с умопомрачительной медлительностью проникавшей в меня.

Жар, капельками пара оседавший на наших телах, узкая теснота моего тела, стремительное трение и едва ли не осязаемая волна удовольствия, что накрыла с головой, с каждым новым толчком утягивали меня глубже в водоворот фантастических ощущений.

Мое тело переродилось! Оно научилось чувствовать настолько остро, так страстно откликаться на безмолвный напор его плоти, что я практически сходила с ума, рыча, кусая плечи Риана и умоляя его не останавливаться. Никогда не останавливаться!

Но бесконечно находиться на грани нельзя. И я с вожделенным восторгом рухнула вниз — в пропасть чувственного экстаза, обхватив своего оборотня руками и ногами. Желая хоть на миг продлить наше единение.

— Лари? — тихий шепот и прикосновение прохладных рук — это Риан умывал меня колодезной водой. — Ты жива?

В его голосе смех, но и самодовольное урчание зверя: он смог угодить своей волчице! Я, разомлев от жара и одуряющего влажного можжевелового аромата, лежала на полке, бездумно изучая взглядом рисунок деревянных балок под потолком. Мысленно я вернулась к тем сладким часам, что мы провели дома перед лесной «пробежкой».

— Совсем недавно мне казалось, что умираю, — с трудом шевеля онемевшими от напряжения членами, потянулась к мужу и села на полке. — Но удивительное дело, уже сейчас мне хочется все повторить!

Риан смеется:

— Не сомневайся, мы застрянем дома на пару дней. Да и потом… поверь, от этого голода нам не избавиться всю жизнь. Я всегда буду обожать, желать и оберегать тебя, а ты — меня. Вот что значит обрести пару.

— Мм… понятие — пара обретает для меня совершенно новый смысл. — Лукаво улыбнулась я Риану.

Выгибаясь, подставляю грудь под ручеек чистой воды из ковша. Замершие на вершинках груди капли оборотень стремительно смахнул шершавым языком, с таким видом, словно это вкуснейший эликсир. А я уже изогнулась, подставляя бок. Холодная вода приятно освежает, на миг избавляя от жаркого дурмана.

— Мы теперь семья, — оборотень довольно фыркнул, плеснув себе в лицо водой. — Будет ли она большой, зависит от тебя.

— Почему? — Не поняла я его намека.

— Оборотни детей любят. Но маги, как известно, предпочитают одного-двух детей, чтобы силу передать максимальную. — Оперевшись руками о полок по обе стороны моих ног, Риан серьезно взглянул мне в глаза. — Ты решай сама как будет с нами, захочешь ли свой дар целителя в потомках сохранить.

Мои мысли так далеко еще не заходили, но я обняла мужа, без слов благодаря за то, что подумал и об этом.

«Хочу ли я наследницу-магиню? Или готова растворить свою силу в потомках, а то и вовсе утратить?»

И тут же поняла, что и в этом вопросе положусь на судьбу. Будут все наши дети оборотнями – теперь я не стану бояться за их будущее. Проснется в ком-то из них дар целителя – как и моя мама, научу, передав все свои знания и опыт. Ведь теперь я точно знаю, что они не будут изгоями или кровожадными чудовищами. И у них будет любящая семья и земля, на которой они не будут чужими.

— Как получится, — шепнула Риану.

Он понимающе кивнул, подхватив меня на руки, чтобы со мной в охапке перебраться в дом. К счастью, завернув меня в кокон из мягкой ткани. Иначе случился бы конфуз! Ввалившись в дом посреди ночи, обнаружили там… поджидавших нас родственников.

Свекр и брат мужа не только приготовили нам баньку, но и позаботились о том, чтобы дома нас ждал травяной чай, заваренный в котелке с горячей водой, и целая корзина свежеиспеченных пирожков. Аромат рябинового варенья, смешанного с дикой сливой, грибов, нарубленных с яйцами, и печеных яблок мгновенно раздразнил обоняние. Рот непроизвольно наполнился слюной — пусть мы поохотились волками, но в человеческом обличье не ели с утра. А уж отказаться от таких вкусностей и вовсе было не под силу!

Азартно принюхиваясь к вкусным ароматам сдобы, я даже не сразу подумала о том, в каком виде мы предстали перед ожидавшими нас в большом (явно предназначенном для клановых встреч) холле. Мне еще повезло, а вот Риану оставалось прикрываться только моей, обмотанной тканью, фигурой. Учитывая, что оборотень был куда крупнее — получалось у него плохо.

Но мои новые родственники мгновенно завоевали симпатию, когда окинув нас насмешливыми взглядами, едва ли не хором лаконично предупредили:

— Ждем на кухне!

После чего удалились куда-то вглубь дома, все еще так и не изученного мною. А Риан со мной на руках вприпрыжку понесся наверх.

«Жить большой семьей не всегда удобно» — отчего-то подумалось мне. Подобного опыта раньше я не имела.

Пока я переодевалась и сушила волосы у огня в очаге, муж деловито искал что-то в широком сундуке, стоящем у стены. Стоило мне, натянув лучшее из имеющихся платьев (а гардероб пожилой знахарки не нуждался в выходных нарядах), и, убрав волосы в косы, замереть перед небольшим зеркалом, как оборотень что-то протянул мне.

— Лари, — муж осторожно заколол мои волосы двумя великолепными гребнями, украшенными драгоценными камнями, и защелкнул изящный ободок на запястье, - эти украшения принадлежат паре главы клана. Раньше их носила моя мать, теперь они — твои. И вот еще… по нашим порядкам замужняя женщина поверх платья на празднества или важные визиты одевает накидку.

И Риан, осторожно позволив мне пронырнуть в горловину, натянул поверх неказистого и не нового уже платья невероятной красоты шелковую накидку, полотнища которой скреплялись завязками по бокам на талии. Вновь взглянув на себя в зеркало, тихо ахнула. Белоснежный невесомый шелк, расшитый сценами из жизни лесных зверей, скрыл мое неприметное одеяние, преобразив весь мой внешний вид. Сейчас я смотрелась празднично, даже торжественно! И гребни, поблескивая в сполохах огненных бликов, привлекали взгляд к моим темным тяжелым косам.

— Я готова к знакомству с семьей! — Привстав на носочки, наградила Риана благодарным поцелуем.

— Угу, — в ответном взгляде оборотня было обожание.

Кухня оказалась этакой берлогой. С одним большим окном во всю стену, состоящим из множества квадратных стеклышек, я впервые подобное видела, и открывало оно вид на лес. Но размеры комнаты были так велики, что даже свет от окна (сейчас лунный!) не рассеивал серые тени по углам. Поэтому под потолком я приметила несколько магических светляков, вероятно купленных у темных. Но сейчас нам вполне хватало огня, горящего в огромном, как пасть дракона, очаге, и звериного зрения.

Поклонившись новообретенным родственникам, устроилась за большим столом – тут могла поместиться приличная компания. Лавки вдоль него, множество полок с посудой и разного размера лари и сундуки вдоль стен, в которых обычно хранят припасы, - все было добротным, деревянным, кое-где оббитым железом.

Над очагом, на специальных крюках висело три котелка. Один огромный — в нем постоянно подогревалась вода, как принято в любом хозяйстве. А два других — поменьше, под еду и травяной чай. Именно из последнего Риан сейчас наполнил высокие глиняные кружки для нас всех. Корзина с аппетитной сдобой явно будоражила не только мой аппетит — мужчины уже ухватили себе по пирогу. Я же предпочла сладкий яблочный пирожок.

— Кому же мы должны быть благодарны за это угощение? — Я уже поняла, что прежде чем поговорить, нам стоит утолить голод.

— Марве, — откликнулся свекр, жуя грибной пирожок. — Это мать той оборотницы, что кинулась на тебя.

Рука с пирожком, который я совсем чуть-чуть не донесла до рта, замерла. На лакомство я смотрела уже совсем иным взглядом — как на змею, которая может кинуться ни с того, ни с сего. Сглотнув, нервно выдохнула. Мужчины разразились дружным смехом!

— Лари, ешь, не тревожься, — вытирая выступившие на глазах слезы, Риан успокаивающим жестом погладил мое плечо. — Она хорошая женщина, добрая. Миша в отца пошла, порывистая чересчур. От Марвы ты никогда не жди подлости.

Ну, ну…

— Если что, я буду являться вам каждую ночь и напоминать об этом, - клятвенно пообещала я родным, поддавшись влекущему аромату, и впившись в пирог зубами. Но стоило мне распробовать, как из груди вырвался неудержимый стон восторга — все опасения насчет незнакомой оборотницы были мгновенно забыты. — Как же вкусно-о-о!

Мужчины снова развеселились. Я же, решив воспользоваться моментом, придвинула к себе всю корзину, целенаправленно отбирая себе по пирожку с каждой начинкой. Хорошо смеется тот, кто смеется сытым!

В присутствии членов семьи Риана, я чувствовала себя на удивление хорошо. Моя, дичившаяся всех волчица, явно приняла этих волков, каким-то своим звериным чутьем распознав в них защитников. Это ее доверие распространилось и на мое восприятие: трудно сходясь с незнакомыми людьми, с этими двумя оборотнями я чувствовала себя давно знакомой. Поэтому искренне рассказала о своей жизни до встречи с Рианом, когда об этом спросил его отец.

— И ты совсем ничего не знаешь об отце? — Оборотни дружно переглянулись.

— Совсем, — кивнула я.

— Что ж, — младший брат мужа покосился в окно, где явно намечался восход, — пора нам дать вам отдохнуть с дороги. Познакомились и хорошо. Мы свои вещи уже перенесли в другой дом, оставим вас вдвоем.

—В другой дом? — Переспросила я, несколько удивившись такому повороту.

— У нас принято начинать жить своим домом, едва обретешь пару, — пояснил свекр. — Так что вам вдвоем обживать дом главы клана. А я буду надеяться, что и последний сын когда-нибудь покинет меня.

На плечи «младшенького» с двух сторон опустились в ободряющем похлопывании две руки.

— Но, Лари, — словно вспомнив о чем-то, встрепенулся пока холостой оборотень, - ты не переживай. С хозяйством управляться тебе помогут две женщины из деревни и паренек — сын нашего мельника. Сейчас просто все ушли, чтобы вас не беспокоить.

Я с облегчением кивнула: даже размеры кухни уже сказали мне, что вести хозяйство в одиночку будет трудно. А чуткое обоняние подсказывало, что имеется обширный и холодный погреб — оттуда тянуло прохладой, запахом копченого мяса и вяленой рыбы. И это не считая двух «жилых» этажей. Впрочем, я была полна энтузиазма: так устала от одинокого существования, что с огромным желанием стремилась погрузиться в кипучее семейное тепло этого дома.

Попрощавшись с дорогими родственниками, мы снова оказались в спальне. Первоначально я думала изучить содержимое тяжелых сундуков, стоящих вдоль стен хозяйской спальни, но дальше кровати мой осмотр не продвинулся. Страстная натура оборотней дала о себе знать.

Повалив меня на широченную кровать, оборотень с глухим рыком впивается поцелуем в мой живот, урча и смещаясь ниже — к бедрам. Лежала, охваченная бесстыдным восторгом, уставившись в потолок, и комкая руками простынь, упиваясь его жадными поцелуями, скольжением его пальцев и языка и чувствую неумолимо надвигающуюся волну новой дрожи удовольствия.

Хочется всего и одновременно: этих дразнящих поцелуев на моих бедрах, одуряющего ощущения веса тела Риана, что сминает грудь и заставляет дышать и двигаться в одном с ним ритме, яростных толчков его плоти и… нарастающего удовлетворения.

Кажется, мы никогда не устанем и не насытимся, забыв о приходе дня, пропустив наступление ночи…

— Риан? — сонно, не открывая глаз, бормочу я в ответ на его внезапное рычание.

— У нас гость! — явно проклиная все на свете, поясняет оборотень.

Я лениво открываю глаза, встречая взгляд нависшего надо мной мужа. Как не вовремя!

— Может быть, крикнем, чтобы проваливал? — Недвусмысленно качнув грудью, улыбаюсь в ответ.

Разочарованный вздох Риана:

— Все понимают, что нам не до гостей. Значит, повод очень значим…

А я запоздало вспоминаю, что мой оборотень — альфа. И от забот о клане никуда не деться. Смирившись, вслед за Рианом поднимаюсь с совершенно раскуроченной кровати — постельное белье сбито в ком, местами подрано звериными когтями на лоскуты, а матрас и вовсе зияет «проплешинами». Вот это мы отдались инстинктам!

— Где гость?

— Он снаружи. Не рискнул войти, — поясняет муж, натягивая чистую рубаху. — Ты поспи, я вернусь так скоро, как смогу.

— Нет, — ревниво качнув подбородком, отвергаю идею даже такой недолгой разлуки. — Пойду с тобой.

Минут десять на сборы и вот мы уже спускаемся в зал на первом этаже. Стоит Риану рыкнуть, как дверь дома осторожно приоткрывается, являя мне незнакомого оборотня — явно кто-то из местных.

— Альфа, — короткий поклон, быстрый взгляд на нас (впрочем, мне кажется, что мыслями мужчина не с нами), и он переходит к сути. — Дамира вот-вот должна разродиться. Я пришел просить твоего разрешения пригласить на земли клана ее мать.

— Конечно, — немедленно кивает Риан. — Я не возражаю, все, что угодно, лишь бы помочь твоей паре.

Мгновенно вспомнив все, что рассказывал мне муж про гибель волчиц при родах, всмотревшись в измученное тревогой и надеждой лицо перспективного отца, ощутив неизменно присущую каждой целительнице потребность помочь, осторожно спросила:

— А мне? Мне можно к ней? Я бы попыталась помочь…

— Что?! — В тот же миг гневом взрывается гость. — Никого сейчас к ней не подпущу!

«Особенно магичку» — домысливаю я, решив не обижаться на нервного будущего папашу. Но неожиданно за меня вступается муж.

— Лари очень сильна. Знаю по себе — вытащила с того света, серебро из крови моей вытянула… Разреши ей попытаться помочь Дамире?

— А что если она причинит вред?

— Она целительница, — возмутился альфа за меня, но уже в следующий миг примирительно добавил. — Не в ее природе причинять вред. Разреши?

— Хорошо, — в итоге соглашается оборотень. Но он явно насторожен — боится за подругу и за детей. И стремится скорее вернуться домой, поэтому предпочитает не терять время на разговоры.

Осознав, что размышлять некогда, предупредив, бегом кидаюсь на поиски своих вещей — там должен быть небольшой запас трав и самых необходимых снадобий в моей походной сумке. К счастью, все обнаруживается быстро — вчера кто-то принес их в дом, оставив возле лестницы. Перекинув сумку через плечо, оборачиваюсь к мужчинам: я готова.

Как всегда, перед чужими страданиями все личное отходит на второй план. Магия жизни такова, что ее невозможно сдержать в себе, она рвется наружу, стремясь одаривать… помогать… уменьшать страдания и исцелять. Не важно — друг или враг перед ней. Потребность помогать — это сущность светлой магии, врачевания. Только когда намерение исходит от сердца, оно полно живительной силы!

Сейчас я — магиня, знахарка. Оборотница во мне, словно понимая первостепенную важность задачи, тихо отступает, замирая где-то на окраине сознания. Риан, накинув на меня теплый плащ, выходит следом — он, как обычно, намерен сопровождать свою пару.

Втроем мы быстро движемся по улице, направляясь к одному из крайних домов. И тут звериные инстинкты и обоняние подсказывают мне: дело плохо. Я чую боль, кровь, пот, страдание… В комнате, куда спешу, отстранив незнакомого оборотня, уже не замечая преград на своем пути, одержимая стремлением помочь, на широкой кровати лежит женщина. Ее живот огромен, а тело явно обессиленно. Она тихо стонет, пытаясь выровнять дыхание. Замечаю я и неровные спазмы, что сотрясают тело — роды начинаются.

— Выйдите, — стараясь максимально настроиться на погружение в свою силу, не замечаю, как меняется тон: одно слово звучит так повелительно и категорично, что многочисленные присутствующие немедленно отступают, покидая помещение.

Перехваченный за плечо Рианом, к дверному проему отходит и несчастный муж. Пусть, он может наблюдать, но мне необходимо пространство вокруг, а роженице — хоть какой-то покой.

— Не бойтесь, — шепчу я едва ли осознающей мое присутствие женщине, она погружена в обессиленное забытье.

Поэтому первое, с чего я решаю начать, это поделиться с ней своей силой, подпитать ее угнетенное нагрузкой тело и силу духа: надо бороться, осталось немного.

Прикрыв глаза, обхватив ладонями виски женщины, сама проваливаюсь в небытие. Сейчас я — речка, пусть небольшой, но неиссякаемый приток, что питает обмелевшее озеро. Я отдаю оборотнице силу, позволяя ей выдержать трудное испытание, не погибнуть самой от истощения и не дать погибнуть детям в ее утробе. Их я отчетливо чувствую… Семеро! Пятеро самцов и две самки, все сильные, отчаянно борющиеся за жизнь и… оттягивающие жизненную энергию у матери. Именно ее я и принимаюсь восполнять, чувствуя, как несчастная откликается, приходя в себя.

Ощутив приток сил, окрепнув, роженица накрыла мои ладони своими, прижимая, цепляясь за подаренный жизнью шанс. Волчица в ней действует инстинктивно, борясь за свою жизнь.

Когда мне наконец-то удается отстраниться, чувствую себя слабой, как новорожденный котенок. Встретив благодарный взгляд женщины, что уже осмысленно тужилась, смахивая со лба испарину, испытала облегчение: теперь она справится!

Едва мысль мелькнула в голове, как появилась головка первого ребенка. И у меня словно открылось второе дыхание — руки сами потянулись вперед, помогая малышу появиться на свет. Рядом уже топтался муж оборотницы и какая-то женщина, что бережно приняла новорожденного оборотня из моих рук. Спустя недолгое время и второго… и третьего… — и так всех семерых младенчиков.

Я чувствовала — они сильны, и, несомненно, выживут.

С ощущением полного бессилия, напоследок сумев «прислушаться» к состоянию новоиспеченной мамы, убедилась, что ей тоже ничего не угрожает. Отдохнет и полностью придет в себя! Мне отдых необходим не меньше — с трудом поднявшись на дрожащих от перенапряжения ногах, почувствовала, что готова вот-вот свалиться в обморок.

— Лари? — встревоженные нотки в голосе Риана, подхватившего меня сначала за плечи, а после и вовсе на руки, волной тепла откликнулись в душе — обо мне теперь есть кому переживать. — Ох, ты ж… Что же ты сделала! Ты же… спасительница.

Голос Риана обрывается от неподдельного волнения. В тот же миг я почувствовала прикосновение к ладони горячих рук другого оборотня. С трудом приоткрыв отяжелевшие веки, узнала теперь уже счастливого отца новорожденных.

— Спасибо!!! — во взгляде его отражается едва ли не преклонение. — Мы…

Но дослушать я не сумела — слабость уже утянула меня в марево обессиленного забытья. Пришла в себя уже дома. Именно так я с первого взгляда опознала спальню, в которой проснулась. Проснулась с ощущением легкости от хорошо сделанного дела. Отдохнувшей! Резерв внутренних сил полностью восстановился. Пошевелившись, поднялась, присаживаясь в кровати. Взгляд мгновенно встретился с взором мужа, он что-то писал, расположившись за небольшим столом у разожженного очага.

— Лари, ты проспала трое суток, — с улыбкой и теплотой во взгляде известил меня супруг.

— Серьезно?! — Изумилась я: это сколько же сил отдала, раз так долго восстанавливалась. — А как мать и малыши?

— О! — что-то изменилось в его тоне, сделав его одновременно насмешливым и загадочным. — С ними все прекрасно. Там полный дом родни — помогают с малышами. Дамира оправилась, а муж ее является к нам с неприличной регулярностью, справляясь о твоем здоровье, и желая лично выразить переполняющую его благодарность. Думаю, скоро опять придет.

— Я так рада, что смогла помочь, — встала в полный рост, потянувшись.

— А уж как рады все остальные…

— О чем ты? — насторожилась я, принюхиваясь: очень хотелось кушать.

— Начнем с того, что о твоем поступке уже все знают. Думаю, ты можешь больше не волноваться насчет отношения к себе, ты заслужила уважение. Клан не просто принял тебя, все счастливы, что судьба подарила нам встречу. И вот еще… ты должна знать, на нашем крыльце второй день сидит оборотень. Он и его пара тоже ожидают пополнения. К счастью, не в ближайшее время, иначе я сам сойду с ума, наблюдая тебя такой измученной. Но, я думаю, ты должна быть готова к разговору с ним.

— Конечно! — Взмахнув рукой, счастливо улыбнулась, шагнув к мужу. — Я помогу всем, в этом мое предназначение целительницы. И не тревожься насчет моего состояния. К следующему разу я подготовлюсь, сварю укрепляющие зелья, буду понемногу заранее подпитывать будущую мать силой.

— Что ж, — обняв, Риан притянул меня к себе на колени, нежно поцеловав, — тогда я спокоен. И безмерно счастлив, что мне так повезло обрести не просто пару, но еще и целительницу!

Обняв мужа за шею, с неописуемым удовольствием (волчица во мне и вовсе довольно урчала) приникла головой к его плечу и призналась.

— Я думала, что проклята и обречена быть неполноценной — не оборотница, и не магиня… Но сейчас понимаю: наоборот, это дар мне от родителей. Словно все было предначертано — мне стать твоей парой, и мне же помочь твоему клану.

— Несомненно, это судьба, — муж уткнулся мне в макушку. — И я благодарен ей за это!

Эпилог

Два года спустя

Сегодняшний день стал особенным. Сейчас, пока руки были заняты работой, я размышляла о полученных новостях. Еще в первый свой ужин в этом доме, распробовав вкуснейшие пироги соседки, решила, что уговорю оборотницу научить меня печь их.

«Способна я сварить самое сложное снадобье или смешать мазь, на каком-то интуитивном уровне ощущая количество ингредиентов? Неужели не справлюсь с тонкостями съедобных рецептов?»

Так у нас и пошло. Раз за разом наведываясь в гости к соседке, я училась. Больше того, с азартом пробовала что-то новое — добавляла травки, порошок из ароматных кореньев.

— Хорошая ты ученица, — хвалила меня Марва. — Что дочери моей все не до стряпни, так и ты умная женщина — сразу поняла, что не все о голоде телесном думать надо. Мужа завсегда и вкусненьким порадовать полезно! Забота она такая должна быть: не дело, когда только один отдает, а другой забирает без отдачи.

Я и советы слушала, и пироги печь училась.

В нашем доме всегда было много гостей — днем часто собирались оборотни нашего клана, решая с Рианом текущие проблемы. Бывали и гости из других кланов, а изредка и маги появлялись по торговым делам. Конечно, я не готовила на такое количество ртов. Две мои помощницы всегда делали это сами. Но пироги… пироги я делала лично. И хвалили их не меньше, чем мой талант целителя.

Устало отпрянув от стола, где на последнем жестяном противне я выложила заготовки будущей сдобы, оправила на снова ставшей стройной талии фартук. В печь пироги снесут и без меня. Смахнув со стола в ладошку крошки, подошла к висящей неподалеку двойной люльке, где сладко спали наши с Рианом малыши. Наши первенцы!

Убедившись, что наши непоседливые волчата мирно сопят, отдыхая после утренних игр, подхватила с края стола письмо, что доставило мне столько волнений. Устроившись в кресло-качалку, что ко времени родов смастерил мне муж, решила отдохнуть, пользуясь моментом затишья. Взгляд снова заскользил по убористым строчкам, радуя мою душу новостями.

Риан, как и другие мужчины клана, был сегодня в поле, убирая урожай ячменя. Я знала, что вернется он сегодня не скоро, усталый и довольный. Еще с утра попросила нашего юного помощника затопить баньку для альфы. Впрочем, возле многих домов пофыркивали дымом банные трубы — везде поджидали своих оборотней.

Я же планировала до прихода мужа спуститься в погреб и проверить оленьи туши в «леднике». У оборотней оказалось очень развито земледелие – за деревней имелись обширные поля, а вдоль домов тут и там росли плодовые деревья. А вот из домашних животных, они разводили только лошадей. И тех не на еду.

Что в звериной, что в человеческой ипостаси оборотни считались лучшими охотниками. Каждый глава семьи сам обеспечивал «своих» мясом и рыбой. Вот и мои мужчины, а на последнюю охоту Риан отправился с отцом и братом, задрали сразу двух оленей.

Взгляд опять вернулся к письму. Сегодня, ближе к полудню, его занес мне один из торговцев, с его партнером я и отсылала наказ. Все знали, что предательская авантюра с нападением на наследника темных стоила человеческому королевству не только волны разрушительных набегов армии темных, но и выплаты большого денежного возмещения. Но война, вспыхнув внезапно, так же быстро и завершилась. Жизнь постепенно вернулась в привычное русло. И пусть оборотни жили обособленно, стараясь не вмешиваться в чужие дела и не допуская посторонних в свои, слухи доходили и до нас. Жизнь и на разоренных войной землях постепенно возвращалась в привычное русло.

Мне же хотелось хоть что-то узнать о судьбах тех, кто остался в Меруниче. Пусть у меня не было там истинных друзей, но за три года жизни я успела привязаться ко многим. Оттого и подошла к главе торговой гильдии нашего клана, под чьим контролем собирался большой торговый обоз, что повезет на земли темных меха и бочки с солониной, а на земли эльфов артефакты темных от всякой нечисти.

«Госпожа Лари!

Приветствую и надеюсь, что вы и ваше семейство пребываете в благополучии и здравии! Двигаясь к землям эльфов, мы пересекли и интересующую вас местность.

Останавливались и возле приграничного Мерунича. Город все еще восстанавливается после пожара войны. Идет строительство двух оставшихся, разрушенных при нападении на город, городских башен, местами остались не разобранные пепелища на месте домов внутри.

Спешу успокоить, выяснить сведения об интересующих вас людях удалось. Госпожа Матая, ныне почетная вдова начальника городского гарнизона, жива и здорова. Сейчас вся в заботах о своих сыновьях. Достопочтимая госпожа Алая тоже здравствует, как и дочь ее, недавно подарившая ей второго внука. Опорой женщине и их дому стал зять, оправившийся после ранения.

Выжила и семья лесоруба Грини. Поведала мне мать молодого человека, когда постучался я в их дом воды спросить, как Бог отвел от них беду. Накануне нападения на город всей семьей отправились они в лес, вязанки с хворостом заготавливать на время непогоды. За этим занятием и провели неделю, прожив в лесной сторожке. Когда в город вернулись, о горе и узнали, застали разоренный дом и известия о гибели многих знакомых. Тогда и двоих сироток у себя приютили. Со старшей девушкой нынче летом Гриня свадьбу сыграл, весной первенца ожидают. Справно да ладно все у них и дома, и в хозяйстве, уж у меня на это глаз наметан.

Убедил я и главу города отправить письмо в столицу, известив семью тамошнего мага о гибели и месте упокоения бывшей целительницы из Северени, являвшейся его дочерью.

Прошу вас так же передать альфе, что все его наказы я выполнил. Ткани разнообразные, как для каждодневной одежды, так и для праздничной – закупил.

С этим откланиваюсь,

с почтением Зосим»

На миг, окунувшись в мир воспоминаний, очнулась, когда малыши заворочались в люльке с явным намерением проснуться. Отложив письмо, мысленно заметила себе не забыть показать его мужу. О жизни в Меруниче давно ему все рассказала, оттого не сомневалась, что поймет он мой интерес к судьбам этих людей.

Вернувшиеся после уборки комнат, оборотницы с искренним предвкушением забрали жестяные листы с поднявшимися пирожками, чтобы отправить их в печь — самое время. Они тоже любили угоститься моими сладостями.

Сегодня за ужином, после бани, у нас соберется вся семья. Как делает это часто, придет свекр, повозиться с внуками, да и брат Риана никогда не пропускает семейных застолий.

— Набираюсь опыта! — Шутит он обычно.

А мы и рады служить примером счастливой семейной жизни, надеясь что «младшенький» скоро так же встретит свою суженую.

Три года спустя

— Риши, — ласково обращаясь к двухлетнему сыночку, что с важным видом топал, держась за мою руку, — дальше реки не пойдем, хорошо? Папе же обещали не нарываться на неприятности.

Не то, чтобы в долине оборотней этим самым оборотням было опасно, но всякое возможно. Леса вокруг дикие, хищниками кишат. А оборотница рядом с детенышем может оказаться не достаточно внимательна и прямую угрозу пропустить. Поэтому в звериной ипостаси мы всем семейством бегали исключительно в сопровождении главы семейства. А сейчас Риан отправился в клан, где теперь жила его сестра.

Вместе с ее парой мой муж планировал привезти Сэфи к нам, поскольку через месяц ее срок рожать. Естественно, мы хотели, чтобы это случилось под моим присмотром. А мне отправиться на территорию чужого клана на целый месяц было бы затруднительно — собственные двое малышей, двухлетние Амриш и Долири не согласились бы так надолго расставаться с мамой. И Риан был против: покинуть клан сам не мог, а идея с разлукой не нравилась нам обоим.

А вот к появлению у нас в поселении оборотниц на сносях — уже привыкли. Едва слухи обо мне расползлись по округе, как за помощью целительницы (так называли меня все) стали обращаться и из других кланов. Именно эта «востребованность», а так же осознание ответственности за свой народ заставили меня задуматься о воспитании смены — я решила подобно матери обучить свою дочь.

«В ней есть и кровь магини, должна быть и сила» — сказала я мужу: интуиция или звериное чутье подсказывали – она будет магом.

— Но мы половим рыбку? — лопотал сынок.

Дети оборотней развиваются куда быстрее человеческих.

— Я не хочу ловить, — не соглашалась Долири, держась за другую мою руку. — Мне жалко рыбку, мы же сделаем ей больно. Так нельзя…

— Поймаем и отпустим, — предложила я компромисс.

Таким образом, и пробуждающимся охотничьи инстинктам сына потрафим (а малыш старался ловить рыбку руками), и жизнелюбие дочурки не раним. Мне же важнее не проморгать часто появляющихся на рыбалке медведей, вот кто мог стать реальной угрозой.

— Лари?

Оглянувшись на призыв, заметила двоих оборотней из нашего клана. Мужчины «выросли» словно из-под земли — вот кто истинные охотники, ни обоняние, ни мой звериный слух не заприметили «сопровождения».

— Вам Риан поручил за нами присмотреть?

Сейчас я была совсем не против такой компании. С безопасностью детей не шутят.

— Да, — улыбнулся в ответ один из них. Призадумавшись, я вспомнила его имя — Сорвин. Года полтора назад я принимала роды у его пары. — Но мы и без этого приглядели бы за вами.

В словах мужчины сомневаться не приходилось: благодарные отцы, чьим женам я помогла, считали едва ли не своим долгом защищать и оберегать меня. Стоило собраться в лес за травами, как, помимо мужа, находилось несколько желающих непременно отправиться со мной! Поначалу я спорила с такой опекой, потом — смирилась.

А еще, Риан разузнал про моего отца, специально, чтобы доказать мне: оборотень не способен отказаться от пары или своего ребенка. Хотя ему удалось собрать лишь слухи про оборотня из дальнего клана, что влюбился в светлую магиню, чья семья обосновалась в столице человеческого королевства. Их такая неожиданная связь не пришлась по душе богатой, родовитой семье известных целителей. Они сумели провести обряд, магией повлияв на неприемлемые по их меркам узы. Девушку заставили отвернуться от оборотня. Это надломило мужчину, лишило его желания жить, и спустя год он погиб, подавшись наемником к Темным.

Риан был уверен, оборотень не знал, что моя мама зачала от него ребенка. Иначе направил бы все свои силы на то, чтобы заботиться и растить свое дитя, любить и учить жизни.

Такой оказалась грустная история моих родителей. Но я со временем решила, что важно вынести из нее основной урок: не стоит идти против своей природы, надо доверять сердцу.

Как бы удивительно все не получилось, но я нашла свое место там, где меньше всего ожидала — среди оборотней.

— Тогда, — я подмигнула сынишке, — точно идем на рыбалку!

Конец

24.02.2017 год

Оглавление

Гусейнова Ольга, Медведева Алена Страшная сказка о Сером Волке! Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg