«Курс настоящей любви (и первых свиданий)»

В Бруклине наступил вечер пятницы, городские огни отражались в небе: окрашенные оранжевым облака придавливали летний зной к тротуарам, словно цветок между страницами книги. Магнус в одиночестве расхаживал по своей квартире и с легким интересом размышлял, выдержит ли он.

Приглашение Сумеречного охотника на свидание входило в первую десятку самых странных и самых неожиданных вещей, которые когда-либо происходили с Магнусом, а он всегда стремился жить очень неожиданной жизнью.

Своим согласием он удивил сам себя.

Пасмурный день в прошлый вторник он провел дома в компании кошки и перечня, который включал в себя рогатых жаб. Потом у него на пороге появился Алек Лайтвуд, старший сын Сумеречных охотников, возглавлявших Нью-Йоркский Институт, поблагодарил его за спасение своей жизни и пригласил на свидание, при этом сменив пятнадцать оттенков от красно-коричневого до розово-лилового. В ответ Магнус тут же потерял рассудок, поцеловал его и назначил свидание на пятницу.

Вообще все это было чрезвычайно странно. С одной стороны, Алек пришел и поблагодарил Магнуса за спасание жизни. Очень немногие Сумеречные охотники пошли бы на такое. Они считали магию своим правом каждый раз, когда она была им нужна, и относились к магам, как к своим удобствам или помехам. Большинство нефилимов скорее поблагодарят лифт за то, что тот приехал на нужный этаж.

А еще никогда раньше ни один Сумеречный охотник не приглашал Магнуса на свидание. Им нужны были одолжения нескольких видов: магические, сексуальные и странные. Никто из них не хотел проводить с ним время, сходить в кино, поделиться попкорном. Он даже не был уверен, смотрели ли Сумеречные охотники кино.

Такая простая вещь, такая откровенная просьба — как будто ни один Сумеречный охотник никогда не разбивал тарелку, потому что Магнус дотронулся до нее, или не выплевывал слово «маг» словно проклятье. Как будто все старые раны смогли затянуться, словно их и не было, а мир стал таким, какой он есть в ясных голубых глазах Алекса Лайтвуда.

В этот момент Магнус ответил «да», потому что хотел это сказать. Однако, возможно, он сказал «да», потому что был идиотом.