«Смерть и девушка из соседнего дома»

Смерть и девушка из соседнего дома (fb2) - Смерть и девушка из соседнего дома [ЛП] (пер. Charley Davidson Club Группа) (Свет из тьмы - 1) 758K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Даринда Джонс

Даринда Джонс Смерть и девушка из соседнего дома

Информация о переводе:

Перевод — Euphony

Редактирование — RuSa

Книга переведена специально для Charley Davidson Club:

Благодарности

Прежде всего я хочу поблагодарить моего потрясающего агента — Александру Макинист, которая постоянно доказывает, что атомные электростанции, оказывается, могут существовать в крошечном масштабе. И, конечно же, благодарю моего потрясающего редактора — Джен Эндерлин. Спасибо, что поверили в эту серию и дали ей шанс!

Спасибо всем из «St. Martin’s Press», кто помогал мне с этим проектом. И особенно — Эли Торрес, во всех смыслах выдающемуся корректору, которой с текущего момента я пообещала пореже пользоваться словом «уставиться». И словом «момент» тоже.

Огромное спасибо Никки Хаятт за то, что сидела рядом со мной с дубинкой, пока я много лет назад писала черновик этой книги. Твои пыточные навыки в кого угодно способны вселить благоговейный ужас. Спасибо, что не давала расслабиться.

Благодарю своих первых читателей — Никки, Тэмми, Кит, Дэн-Дэн, Кики, ДиДи, Лиз, Сиенну и Эшли, которая Эшли Pot Pie.

Спасибо моим племянницам, Эшли и Сидни, за то, что разрешили использовать их имена. У нас эти девчонки из разных семей, а вовсе не близнецы, как в этой книге, но ничем не уступают по красоте героиням. И спасибо Лорелее Кинг за то, что тоже разрешила мне украсть ее имя. Надеюсь, она не очень по нему скучала. А еще спасибо за то, что она вдыхает жизнь в моих героев.

Большущее спасибо моим родным за постоянную поддержку. Благодаря вам вращается мой мир.

Благодарю свою помощницу — Даниэль «Дэн-Дэн» Своупс. Ты просто бомба!

От всей души говорю спасибо писателям, которые подарили этой серии свое драгоценное время и поделились мнением: Ф.К. Каст, Роксане Сент-Клэр, Ши Беркли, Гвен Хейс, Тере Линн Чайлдс, Инаре Скотт, Морин Макгоуэн, Ларе Чепман и Рэйчел Хоторн/Лорейн Хит. Спасибо, спасибо, спасибо!

Благодарю Лиз Бемис и всю команду «Bemis Promotions» за шикарно проделанную работу.

Особое спасибо шлю Сиенне Конди за то, что она в прямом смысле слова придумала название для этой книги. Я влюбилась в него в ту же секунду, как услышала! По-домашнему милое, толковое и интригующее, как и ты сама.

Гигантское спасибо моим единомышленницам из LERA, моим сестричкам по агентству, с которыми мы вместе растем, моим сестрам по оружию из «St. Martin’s» и великолепным дамочкам из «Общества Красных Туфелек». Все, как одна, вы удивительные создания!

И последнее по списку, но не по значимости сердечное спасибо тебе, дорогой читатель. Без тебя все это было бы невозможно. Спасибо, что воплощаешь в жизнь мои мечты!

Глава 1 Предатель

В маленьком городке Райли-Свитч, штат Нью-Мексико, кофейня всего одна. Само собой, там я и сидела с двумя лучшими друзьями, причем ни секунды не сомневалась, что один из них живым отсюда не выйдет. Хотя, конечно, имеется у меня склонность все преувеличивать.

Свежий запах сосен, растущих на окружающий городок горах, смешивался с богатым ароматом кофе, но сейчас об этом все забыли. За столиком царила напряженная тишина, от которой сгустился воздух. Апогеем не на шутку разыгравшихся эмоций стала кипящая ярость, с которой я смотрела на сидевшего напротив меня предателя. Смотрела и ждала, когда же он наконец скукожится под моим взглядом. Ей-богу, даже если это станет последним моим поступком, я превращу жизнь этого гада в фигов ад. Фигов, а не чертов, потому что мне нельзя произносить вслух слово «черт». Как-никак, я внучка пастора. Так или иначе, Кейси Нийолу[1] Синему-Пауку, известному в некоторых кругах под прозвищем Глюк, крышка.

— Клянусь, Лорелея, — наконец выдавил он, когда бусинка пота красноречиво стекла по его виску, — ничего у меня не было.

Он нервно поерзал и стал оглядываться по сторонам в «Ява Лофте»[2]. Видимо, хотел узнать, не обращает ли кто-нибудь внимания на бессовестный беспредел за соседним столиком. Кроме нас, посетителей не было, так что вряд ли.

— А если бы и было, чего я не утверждаю, — добавил Глюк, тыча в мою сторону указательным пальцем, — то кому, блин, какая разница?

Я говорила тихим, выверенным тоном и четко произносила каждое слово, каждый слог. И все для того, чтобы придать себе максимально угрожающий вид. Учитывая, что в вертикальном положении я занимаю в пространстве несчастных полтора метра с копейками, угрожающий вид дается мне далеко не всегда.

Я загадочно улыбнулась:

— Ты же понимаешь, что, как только я коснусь твоей руки, сразу узнаю правду?

Глюк тут же покосился на руку, в которой держал миндальный капучино с ирисками, взбитыми сливками и обезжиренным молоком, и тут же убрал. Руку, не капучино.

Моя лучшая подруга Бруклин подалась ко мне и прошептала:

— Ты ведь помнишь, как он случайно удалил семнадцать песен из твоего плей-листа с классическим роком? А еще однажды без спроса пользовался твоей зубной щеткой. — Она смерила Глюка презрительным взглядом. — По-моему, предатель не заслуживает пощады.

Глюк стиснул зубы, и я прямо-таки почувствовала, как он вот-вот неизбежно потерпит поражение. Так собаки чуют страх.

— Решили числом задавить? — возмутился он. — А вам не кажется, что это слегка не по-спортивному?

— Таким бессердечным дамам, как мы, не кажется, — заявила Бруклин.

Я повернулась к ней с улыбкой:

— Господи, обожаю, когда ты говоришь, как в бульварных детективах!

— Сама балдею, — отозвалась она, и в карих глазах отразился тот же восторг, который она источала каждой порой темной кожи.

Мы с Брук познакомились в третьем классе, когда подрались. После первой и единственной в моей жизни девчачьей драки я недосчиталась парочки волосинок, сломала ноготь и обрела лучшую подругу. К тому же мы с ней практически близнецы. Люди ни за что бы нас не различили, не будь у Брук соболино-черных волос, каштанового оттенка кожи и светло-карих глаз, а у меня — рыжих кудряшек, бледной, как побелка, кожи и глаз смешного цвета дыма из дымохода. А все потому, что мы с ней абсолютно одинакового роста — ровно пять футов, то бишь сто пятьдесят два сантиметра. Ни сантиметром больше, ни сантиметром меньше. Если подумать, это даже жутковато.

Словно сговорившись, мы одновременно уставились на заразу, сидевшую напротив.

— Колись, — коротко велела Бруклин.

— Ладно-ладно! — хмыкнул Глюк, отодвинул по столу капучино и сложил на груди руки — то есть изобразил защитный жест, из-за которого мои подозрения только окрепли. — Признаюсь. У меня была копия теста, но я ее не крал.

— Так и знала, что ты мухлевал! — Я наклонилась через стол и треснула его по руке.

Слава богу, Глюк не намного больше нас с Бруклин. А значит, мой удар наверняка зафиксировался где-то в пугающих глубинах его мальчишеского сознания. По крайней мере я на это надеялась.

— Ты нас подставил, Глюк.

По тому, в какую тонкую линию сложились его губы, и как стыдливо поникла голова, было ясно: его поедом ест чувство вины.

— Какой же ты козел! — подлила масла в огонь Бруклин. — Мне бы очень пригодились дополнительные баллы.

— Где, бога ради, ты вообще раздобыл копию?

Стоит признать, я была поражена. И слегка изводилась от зависти.

— И не мечтайте, — покачал головой Глюк. — Свой источник я не сдам. К тому же вы получили по «четверке», а значит, вовсе не завалили дурацкий тест.

Наклонившись над столом, Бруклин схватила Глюка за футболку и подтянула к себе, пока они не оказались нос к носу.

— Ты определенно не догоняешь, какими врожденными закидонами и зачастую нелогичными мотивами руководствуются помешанные на оценках фрики. — Сморщив нос от отвращения, она отпустила предателя. — Ненавижу тебя всеми фибрами души.

— Неправда, — беззаботно отозвался Глюк и так же беззаботно глотнул капучино.

Как и Бруклин, Глюк — истинное дитя любви двух наций. Темная, медного оттенка кожа досталась ему от отца-индейца, а зеленые глаза — от матери-ирландки. И в качестве компромисса между двумя происхождениями он мог похвастать самым классным на свете именем. Кейси Нийол Синий-Паук. Благодаря такой ядреной этносмеси он обладал безусловной, невероятно загадочной привлекательностью. Как будто этого мало, он осветлил кончики черных как смоль волос, чтобы придать своему виду дикости и непредсказуемости. А это всегда было для нас прекрасным поводом от души посмеяться. В Глюке столько же дикости и непредсказуемости, как в морковке. Впрочем, он страдает неестественным страхом перед черепахами, а это уже как минимум любопытно.

— Тебя просто пугает мое мужественное телосложение.

Брук фыркнула:

— И это говорит мальчишка, которому едва хватает роста, чтобы попасть на американские горки без записки с разрешением от родителей.

— Зато меня туда берут, коротышка, — злорадно ухмыльнулся Глюк.

— Ах так? Зато меня не номинировали на выгодную должность рождественского эльфа!

— Ребята, — вмешалась я и подняла руки в знак перемирия, — бесполезно подкалывать друг друга по поводу роста. Мы все карлики. Толку от подколок не будет.

— Тоже верно, — разочарованно вздохнула Бруклин.

— Ничего подобного. Я на семь с половиной (и даже половина, прошу заметить, важна) сантиметров выше вас обеих. — Глюк показал нам семь пальцев. — Поверить не могу, что добровольно появляюсь с вами на людях.

— Глюк, — угрожающе процедила Бруклин, — еще раз со мной заговоришь — и я тебе врежу.

Ни капельки не впечатлившись угрозой, он покосился на нее, а потом повернулся ко мне:

— Бабушка разобралась с компом?

— Нет. Придется тебе как-нибудь заехать и посмотреть, что к чему.

— Лады, — улыбнулся от нетерпения Глюк. — Что на ужин?

Так и знала, что этим все закончится. Брук уже сама себя пригласила под предлогом, что ей нужно загрузить на сайт домашку, а интернет дома отрубили. Теперь явится и Глюк, починит бабушкин компьютер за каких-нибудь десять минут, и в итоге весь вечер я проведу в компании двух своих лучших друзей.

И так каждый год. Неделю до и неделю после годовщины исчезновения моих родителей друзья стремятся быть рядом со мной каждую секунду. Присматривают, заботятся, стараются предугадать все мои желания. Честное слово, они у меня потрясающие. Понятия не имею, что, по их мнению, я могу натворить, если оставить меня одну. Суицидальными наклонностями я никогда не отличалась. Но у меня самые лучшие на свете друзья, о каких только можно мечтать. В это время года воздух как будто сгущается и становится тоскливым и тяжелым. Поэтому компания друзей действительно приходится очень кстати. А еще… кому не нравится, когда с ним носятся как с писаной торбой? Само собой, я стараюсь выжать из этого все до последней капли.

Ответить Глюку я не успела — звякнул колокольчик, оповещая о появлении нового посетителя. Да я и так была занята — пыталась разделить склеенные пальцы. Надо же было умудриться залить себе руку моккачино! Да еще и горячим! А всего-то и хотела — добавить щепотку корицы в чашку. Мало что беспокоит больше, чем липкие пальцы. Лесные пожары, например. Или люди, заявляющие, будто их похитили инопланетяне.

— Сполосну руки, и пойдем.

— О’кей. — Бруклин полезла в сумочку, достала сотовый и наспех проверила, нет ли там чего новенького.

А я встала из-за стола, тихо радуясь, что нашла себе оправдание уйти на пару минут. В этом году исполняется ровно десять лет, как исчезли мои родители. Может быть, из-за того, что дата круглая и, можно сказать, эпохальная, я почему-то грустила больше обычного.

— За предателем присмотрю, — добавила Бруклин, — пока не решим, что с ним делать.

— Подсказать пару идей? — приободрился Глюк. — У меня куча вариантов того, что вы могли бы со мной сделать.

— В какой-нибудь из твоих идей фигурируют рояльная струна и лезвие?

Усмехнувшись себе под нос, я пошла в тылы нашего любимого и, из-за отсутствия выбора, единственного притона. «Ява Лофт» буквально в квартале от нашей школы, Райли-Хай, и мы втроем практически живем за своим угловым столиком. Пройдя мимо буфета с закусками, я оказалась в узком темном коридоре. Вдоль стен стояли коробки и ящики. Чтобы дойти в темноте до комнаты для маленьких сеньорит, нужно было буквально рискнуть жизнью. Пришлось похлопать по обшитой вагонкой стене. Будь я выключателем, где бы я была? Как только мои пальцы наткнулись на выключатель, в тенях появился какой-то силуэт и промчался мимо меня.

От неожиданности я подскочила и, прижав ладонь к груди, выдохнула:

— Извините.

— Пардон, — послышался мужской голос.

Его обладатель на секунду притормозил и пошел дальше. Но за эту секунду я увидела то, что воплощало абсолютное совершенство. На длинной руке танцевали тени вокруг крепких мышц. К руке прилагалось широкое плечо намного выше, чем можно было ожидать. Над ухом игриво завивался локон, а чуть ниже мелькнула четкая линия сильной, мужественной челюсти. Что-то во мне перевернулось от желания увидеть лицо этого человека, но он прошел мимо слишком быстро, а в коридоре было слишком темно.

Через пару секунд до меня дошло, что я успела ненароком коснуться его руки. Этого хватило, чтобы вспышкой ядерной бомбы, ярко и неумолимо, на меня нахлынули видения. Я сглотнула привкус удивления (видений у меня не было уже давно), прижала ко лбу дрожащие пальцы и стала ждать, какие же сокровища прибьет к берегу знакомый шторм в этот раз.

То, что я увидела, было нереально, невозможно и на все сто не от мира сего. Передо мной лежала пустыня с обожженными облаками в бушующем фиолетовом небе. Воздух был таким затхлым и густым, что каждый вдох давался с трудом. Вдруг послышался звон металла. Я обернулась и с ужасом увидела, как парень, лет шестнадцати-семнадцати, свирепый и, уж не знаю почему, не совсем похожий на человека, сражается с жутким чудовищем. На руках парня бугрились мышцы и сухожилия от веса меча, которым он защищался. Снова и снова он наносил удары, но монстр был ловким и быстрым, и оружием его были острые как бритва когти и смертоносные, сверкающие в отблесках света зубы. Парень знал, как эти зубы разрывают плоть, и был знаком с ослепительной болью поражения. Но знал он и то, каким обладает могуществом, какая невероятная сила насыщает каждую молекулу его тела.

Очередной колоссальный удар меча рассек плечо чудовища и могучую грудь. Взвыв, монстр упал у ног победителя. Какое-то время парень смотрел, как корчится от боли зверь, пока он не застыл, окончательно распрощавшись с жизнью. А где-то на задворках сознания парня зудела мысль, что с каждым вдохом, дающимся с таким трудом, легкие горят.

С пальцев победителя, проходя путь по всей длине лезвия меча, капала кровь в похожую на пепел землю. Я посмотрела выше, чтобы узнать, откуда идет кровь, и увидела три глубокие раны на груди хозяина меча. Видимо, когти чудовища не промахнулись, оставив противнику зияющие кровавые полосы. Ахнув от увиденного, я прикрыла рот обеими руками, и в этот самый момент парень повернулся ко мне с поднятым мечом. Щурясь от заходящего солнца, я пыталась рассмотреть его черты, но не успела — видение рассеялось. Один удар сердца — и я снова в темном коридоре. Едва дышу и прижимаю одну руку к виску, а другой держусь за стену, чтобы не упасть.

Крепко зажмурившись, я попыталась стереть из памяти видение, чтобы больше не чувствовать страха, от которого желчью жгло в горле, и чтобы забыть о том, как с пальцев парня капала кровь.

Сколько себя помню, я всегда время от времени видела то, чего нет на самом деле. А это, естественно, может указывать на кучу психических расстройств. Но я точно не шизик и не какой-то там экстрасенс. Я не вызываю видения произвольно. Образы сами по себе как будто кристаллизуются у меня в сознании, словно из ниоткуда. Причем часто и густо в очень неподходящее время. Так бывает с солнечным светом, который отражается от поверхности воды и слепит внезапно. Чаще всего это просто-напросто ничего не значащие вспышки, проблески невозможного, как будто средь бела дня в ясном небе появляется раскол, откуда виднеется черная ночь. Чушь и только.

Но иногда видения показывают мне правду, словно я заглядываю и в прошлое, и в будущее. Однажды я случайно заглянула в прошлое, коснувшись руки дедушки. И прошлое это было далеко-далеко, в тысяче километров. Однако я увидела, как он впервые встретил бабушку. По пути на урок она заправила волосы за ухо, но налетел ветер, и та же прядь упала ей на глаза. Бабушка рассмеялась и убрала с лица локон, а я ощутила момент, когда сердце дедушки екнуло.

Прикольная способность, согласна. Но никогда в жизни я еще не видела ничего настолько настоящего и осязаемого.

Ворвавшись в уборную, я плеснула в лицо холодной водой. Наверняка это была всего лишь очередная вспышка ничего не значащей ерунды. Но все казалось таким реальным! Я чувствовала, как давит на плечи воздух, как по мере сражения иссякает энергия парня с мечом, как дрожат его конечности от напряжения и адреналина, который насыщал сильное тело.

Поморгав, я усилием воли заставила себя вернуться в настоящее и успокоиться. Вышла в коридор и осмотрелась в поисках темноволосого парня, но его нигде не было. А жаль. Во-первых, мне хотелось хорошенько его разглядеть. Во-вторых, разглядеть еще раз. Первая причина была продиктована исключительно девичьими порывами. Какие у него были руки! А скулы… Кто бы не понял меня в такой момент? Вторую причину подсказывало то, что я увидела. Естественно, в видении крылся какой-то тайный смысл, ведь обожженных облаков и фиолетового неба просто-напросто не бывает. И таких чудовищ, к счастью, тоже.

Должно быть, в уборной я проторчала дольше, чем думала. Бруклин и Глюк ждали меня на улице. Вот только я никак не могла отделаться от образов, намертво засевших у меня в голове. В жизни ничего подобного не видела.

Подняв трясущейся рукой рюкзак, я почувствовала, что за мной кто-то наблюдает, и обернулась. За еще одним угловым столиком сидел Кэмерон Ласк, и даже в тени отчетливо виднелись светлые волосы до плеч.

Городок у нас маленький, к тому же мы с Кэмероном оба учимся в десятом классе, но еще никогда, буквально ни разу не разговаривали. Он из одиночек, а каждому, кто пытается с ним пообщаться, отвечает мрачной миной. И все же он сидел в нескольких шагах. Было бы грубо сделать вид, будто я не замечаю его недружелюбного присутствия.

— Привет, Кэмерон, — поздоровалась я, вытащила из рюкзака чаевые и повернулась обратно к нашему столику.

— Твои друзья уже оставили на чай, — сказала из-за стойки бариста и, хорошо зная, что я вернусь, с улыбкой добавила: — Увидимся завтра.

Если память не подводит, она закончила школу пару лет назад и уехала в Альбукерке поступать в колледж. Видимо, ничего не вышло, раз теперь она бариста в кофейне в малюсеньком городишке. А может быть, наоборот, очень даже вышло, и она специально училась в колледже, чтобы стать бариста в кофейне в малюсеньком городишке. Трудно представить, конечно, но мало ли.

— Ага, — отозвалась я и снова оглянулась на Кэмерона.

Он явно слишком серьезно относился к тому, чтобы поддерживать угрюмый вид. От взгляда, которым он меня наградил, наверняка замерз бы и сам фигов ад.

— Увидимся завтра, Кэмерон, — попрощалась я, и в ответ он поднял указательный палец.

Возникло странное ощущение, будто мне только что оказали невиданную честь.

— Чего так долго возилась? — спросила Бруклин, когда я вышла на свет вечернего солнца.

Нью-Мексико всегда залит солнцем, даже в горах Манцано, где прячется наш городок.

— Вы тут парня не видели? — спросила я, оглядываясь по сторонам.

— Кэмерона, что ли? — уточнила Брук, и если неприязнь в голосе еще можно было не заметить, то по сморщенному носу все было ясно.

— Нет, другого. Темноволосый такой, высокий и очень, ну прямо очень мускулистый.

Глюк заглянул в кофейню сквозь витрину.

— Там никого больше нет. Может, ты его выдумала?

— У меня было видение, — еле слышно проговорила я, и две пары глаз широко распахнулись.

Теперь мы весь вечер будем обсуждать мое видение. Если в нем была хоть толика правды, скоро с тем парнем произойдет что-то очень нехорошее.

Глава 2 Взрыв сверхновой

Через три дня меня вовсю разрывало между меланхолией и восторгом. Знала бы, что день выдастся настолько отстойный, стопроцентно прикинулась бы больной и осталась дома. Сымитировала бы грипп, ветрянку или малярию. Но нет же, меня, как обычно, понесло в школу, словно сердце не разрывалось от боли, голова не кружилась, а ноги не весили по тонне из-за первых отголосков клинической депрессии, благодаря которой каждый вдох становился испытанием, а за каждый шаг приходилось бороться изо всех сил. Блин, мне просто позарез нужна машина.

Я шла по Мэйн-стрит мимо деревьев и маленьких магазинчиков, открытых скорее для туристов, чем для местных жителей. Наконец перед глазами появилась школа. Райли-Хай — последнее и самое крупное достижение городского отдела образования. Сияющее здание с новенькими каменными арками уместнее смотрелось бы на страницах какого-нибудь архитектурного журнала, чем в крошечном городишке в Нью-Мексико. Всю переднюю часть охватывают зеркальные окна. У входа красуются изогнутые в арку колонны. А венец всего этого великолепия — алый купол, из-за которого школа похожа на затерявшийся в горах замок. Вокруг главного здания расположились несколько дополнительных, включая спортзал, сельскохозяйственный и строительный магазины и столовую. Честно говоря, когда я только начала здесь учиться, школа меня не на шутку пугала. Но я быстро освоилась, особенно когда поняла, как сильно повзрослели за лето мальчики. В общем, учиться в старших классах по-настоящему здорово.

Посреди моря спешащих на занятия учеников я заметила Бруклин и пошла к ней, прижимая к груди блокнот и резко меняя направление, потому что оказалась в группе борцов, которым приспичило поупражняться прямо в коридоре. Потом едва унесла ноги подобру-поздорову, когда полузащитник из футбольной команды решил прорваться сквозь стену из тел. Кто же знал, что в школе может быть так опасно?

Бруклин крутила кодовый замок своего шкафчика, но все-таки соизволила на меня взглянуть:

— Приветик.

— Привет, — отозвалась я, прислонилась к ярко-красным шкафчикам и поинтересовалась: — Помнишь, какой сегодня день?

Брук остановилась, так и не докрутив очередную цифру, и ее лицо слегка помрачнело.

— Помню, конечно. Как не помнить?

Я пожала плечами и опустила голову. Странно все это. Казалось бы, десятая годовщина исчезновения родителей должна быть мучительной, как если бы я сломала ногу или сильно порезалась бумагой. Но боль в груди ощущалась лишь легким эхом, отскакивающим от стен пустой пещеры. Утром я проснулась, а мамы с папой по-прежнему не было, как и все последние десять лет.

Поначалу их отсутствие казалось сном, но в конце концов отчаяние бабушки и дедушки убедило меня, что родители действительно пропали. Меня забрасывали вопросами. Что произошло? Что они там делали? Что я видела? Снова и снова я отвечала «Не знаю» и никак не могла понять, почему мне задают вопросы, ответов на которые у меня нет и быть не может. Однако все постоянно твердили, что я была с родителями, когда они исчезли. Полицейские нашли меня без сознания рядом с нашей машиной, причем у старых руин пуэбло за чертой Райли-Свитч. Я ничего этого не помню. Не помню, чтобы была в том месте. Помню только, как несколько дней спустя очнулась в больнице. Тело казалось таким тяжелым, что я едва шевелилась, а легкие — такими смятыми, что едва дышалось. И никто не мог объяснить почему.

Потом посыпались вопросы, которым не было ни конца ни края, пока бабушка с дедушкой, раздавленные невыносимой утратой, не велели властям прекратить и не забрали меня домой, где я могла от души погоревать. Позже я узнала, что искать маму с папой помогал весь город. Люди разделились на поисковые отряды и прочесывали окрестности день и ночь. Даже из ФБР приезжали, но ничего так и не нашли. Ни единой подсказочки, ни единого намека на улики. Знаю, звучит, как клише, но родители в прямом смысле слова исчезли без следа.

В официальном отчете говорилось, что они ушли в поход и заблудились. Но они никогда бы так не поступили. Никогда бы меня не бросили. И все-таки из-за отсутствия улик следствие велось несчастных пару недель.

А я, единственная, кто мог хоть что-то объяснить, ничего не могла вспомнить. Из-за этого я чувствовала себя виноватой, и груз вины с каждым годом становился все больше и больше, словно у меня в груди каждую секунду рос булыжник с острыми краями.

Никому я не рассказывала о том, что чувствую себя виноватой. Никому, кроме Брук.

Ее глаза наполнились сочувствием.

— Почему ты не осталась дома?

— А зачем? Чтобы в одиночку валяться в бездне отчаяния, когда я могу утащить тебя за собой? Нет уж, спасибочки.

— Дельное замечание, — кивнула подруга. — В валяниях я спец.

— А еще, — добавила я и внутренне поежилась, — я должна сознаться кое в чем ужасном.

— Серьезно? — заинтригованно встрепенулась Брук. — И насколько это кое-что ужасно?

Я еще крепче сжала в объятиях блокнот.

— Я постоянно думаю о том парне из кофейни. Уже три дня не могу отделаться от мыслей о нем и о видении.

От понимающей улыбки черты лица Бруклин смягчились.

— И поэтому чувствуешь себя виноватой?

— На все сто. Думаешь, зря?

— Еще как думаю.

— Но ведь это странно. Сегодня десять лет, как я практически сирота, а в голове снова и снова крутится то видение. Никогда в жизни ничего подобного не видела. И не ощущала, если на то пошло. Парень из видения был такой суровый и отчаянный, но мне почему-то казалось, что он не совсем человек. — Глубоко вздохнув, я заглянула в глаза подруге. — Разве я имею право думать об этом именно сегодня?

Она коснулась моей руки:

— Лор, я уверена, твои родители не хотели бы, чтобы ты так долго по ним скорбела.

— Знаю, но…

— Никаких «но». Мне даже представить сложно, каково это — обладать таким даром, как у тебя, видеть и чувствовать то, что видишь и чувствуешь ты. Но если ты меня по-настоящему любишь, то опишешь того парня гораздо подробнее и не забудешь упомянуть о том, что действительно важно. Например, об объеме груди и количестве лейкоцитов.

Я весело улыбнулась и подалась ближе:

— Я пыталась его нарисовать!

Улыбка Бруклин стала шире.

— И как?

Быстренько осмотревшись по сторонам, я убедилась, что за нами никто не подсматривает, и протянула подруге блокнот, намереваясь, так сказать, обнародовать свой последний шедевр.

Присмотревшись к рисунку, Бруклин резко выдохнула:

— Боже мой!

— Ага.

Пока парень боролся с чудовищем, мне удалось рассмотреть лишь отдельные черты. Темные глаза, сильные челюсти, густые и невозможно длинные ресницы. Не так уж много, конечно, но я нарисовала то, что сумела вспомнить.

— И этот парень из видения — тот же, кого ты видела в коридоре?

— Наверное, — ответила я. — По крайней мере с видениями всегда так было. Но как такое вообще возможно?

— А фиг его знает.

— Может быть, видение было чем-то вроде метафоры того, с чем этот парень должен столкнуться. И это должно быть что-то ужасное.

— Вроде экзаменов?

— Ага. Только с более серьезной угрозой для жизни.

В знак согласия Бруклин медленно кивнула:

— Может быть. Я знаю одно: он просто сногсшибательный красавчик. — Тут она смерила меня одобрительным взглядом. — А знаешь, у тебя получается все лучше и лучше. Пора уже продавать твои рисунки на «еБэй». Накопишь деньжат, двинешь куда-нибудь поиграть в казино. В общем, надо придумать, как получать выгоду из твоих умений.

Бруклин хорошо знает, что от моих заглядываний в «сумеречную зону» толку негусто. Я ведь не какой-то там экстрасенс. Просто иногда, прикасаясь к людям, кое-что вижу. Нет никаких гарантий, что увиденное мной было или когда-нибудь будет на самом деле.

— Я использую свою силу только во благо, — в шутку нахмурилась я.

Подруга уставилась на меня недоверчивым взглядом:

— А как насчет того раза, когда некая барышня, чье имя не стоит упоминать вслух, стукнулась задним бампером о джип директора Дэвиса? Ты увидела это за два дня до того, как это произошло.

— Ну да, было дело. Значит, почти всегда я использую свою силу только во благо. Но это видение было другим. В нем было столько эмоций, столько смятения…

— И столько обалденной мужской плоти! — добавила Брук.

Я посмотрела на рисунок и поняла, что чересчур сосредоточилась на мускулах, но ведь это практически и все, что я видела.

— Значит, целиком его лицо ты не разглядела? — уточнила Бруклин, имея в виду тот факт, что на рисунке были изображены только глаза с длинными ресницами и уголок губ.

— Нет, — расстроенно вздохнула я. — Только отдельные черты. Это прямо как пазл, который я не могу до конца собрать.

— У тебя вообще в пазлами не очень получается.

— Точно. — Пока подруга изучала рисунок, я уставилась на нее взглядом, полным раскаяния. — Извини, что вчера так поздно позвонила.

— Шутишь, что ли? Я бы взбесилась, если бы ты не позвонила. Хреново, когда за тобой следят.

Брук имела в виду, что все три дня, с самой встречи в «Ява Лофте», за мной попятам ходил Кэмерон Ласк. Причем появлялся словно из ниоткуда и без всяких причин. Стоит мне свернуть за угол или поднять голову, он тут как тут. Да еще и зыркает как-то злобно.

— Может быть, твое видение каким-то образом отразило беспокойство по поводу Кэмерона.

— Может быть.

Мне такое и в голову не приходило. Оно и понятно: жертвой преследования я стала впервые в жизни.

Брук уже открыла красный шкафчик, но снова повернулась ко мне:

— Надо хорошенько это обдумать. Ведь у тебя было видение в тот самый день, когда Кэмерон начал тебя преследовать.

Кивнув, я в сотый раз посмотрела на рисунок. Даже изображенный в моем очень и очень любительском стиле, парень с листа словно взывал к каждой клеточке моего тела, притягивал, будто магнит.

— Сколько он уже твоей тенью прикидывается? Три дня?

Я опять кивнула и провела пальцем по едва заметному на рисунке уголку губ.

— Как по мне, все логично, — пожала плечами Бруклин. — Ты подсознательно ищешь того, кто может тебя защитить. А значит, чувствуешь себя уязвимой.

— Но ведь видение было до того, как я увидела Кэмерона.

— Что ж, это серьезный изъян в нашей теории.

— И все равно версия очень даже неплохая. Ты вообще прекрасно анализируешь всякие ситуации.

— Это потому, что у меня анально-классная память, — совершенно серьезно отозвалась подруга.

Изо всех сил стараясь не рассмеяться, я выглянула из-за ярко-красной стены шкафчиков посмотреть, на посту ли сталкер. Как раз когда я его заметила, Брук проговорила:

— Кстати, раз пошла такая пляска, я хочу кое о чем спросить.

— Валяй.

— Так вот. Если Кэмерон все-таки похитит тебя, убьет и похоронит твои безжизненные останки в пустыне, где они несколько десятков лет будут неумолимо разлагаться, пока на них ненароком не наткнется какой-нибудь парень, решивший отправиться на поиски духовного просвещения в руины церквей в Салинас-Пуэбло, можно мне забрать твой ноут?

У меня отвисла челюсть.

— Смотрю, ты уже все продумала.

— Мне нравится твой «аймак».

— Мне моя «аймак» тоже нравится, и нет, ты ее не получишь.

— Тебе-то что? Ты ведь будешь разлагаться, — почти проныла Брук.

С трудом подавив в зародыше смех, я покачала головой:

— Я год копила на айПрелесть. Она останется со мной, и не важно, на какой стадии разложения будут мои останки.

— Что ж, видимо, придется мне взять на себя эту нерадостную участь и сказать тебе напрямую, — проговорила подруга, явно наслаждаясь «нерадостной участью». — Имя ты ей дала дурацкое. — Она принялась перебирать в шкафчике книги. — АйПрелесть? Серьезно? Ты как эппловская версия Голлума.

Я улыбнулась, хотя с того самого момента, как увидела Кэмерона, у меня в животе взбесился рой злобных бабочек. Из-за преследования моим внутренностям явно было не по себе.

— Ты его видишь? — спросила Брук.

— Еще как, блин, вижу, — процедила я сквозь стиснутые зубы, но собственными ушами услышала, как в моем голосе прозвучала смесь смирения и страха.

Кэмерон стоял, прислонившись плечом к витрине с наградами и трофеями. Взгляд ледяных голубых глаз, как всегда, был обжигающе пронзительным, а сам он излучал раскаленную добела, почти осязаемую ярость. Даже с ясным взглядом полупрозрачных глаз и светлыми волосами черты его лица всегда были омрачены гневом.

— Хреновенько. — Бруклин закрыла дверцу шкафчика и выглянула из-за моего плеча. — Этому парню срочно нужно найти себе хобби.

— Преследование и есть хобби.

— Серийные убийства тоже.

В животе что-то болезненно сжалось. Никогда не думала, что Кэмерон может оказаться серийным убийцей. Впрочем, не думала я и о том, что он может кого-то преследовать.

— А ты не должна поддерживать меня и поднимать мне настроение? Разве не для этого нужны друзья?

— Лорелея, друзья не сдают друзей в руки серийным убийцам. — Осмотрев вещи, Брук выругалась, подошла обратно к шкафчику и снова начала крутить замок. — А если серьезно, вдруг твои бабушка и дедушка его заметят? Не понимаю, кому вообще это нужно. В смысле кто будет стоять под чужими окнами всю ночь напролет под проливным дождем?

Вчера перед сном я позвонила Бруклин, а утром позвонила еще раз. Кэмерон стоял под моим домом, когда я ложилась спасть, и торчал там утром, когда я проснулась. Между прочим, всю ночь лил ледяной дождь. Этот сталкер явно предан своему делу.

— Я тоже ничего не понимаю. Кэмерон Ласк двух слов мне не сказал с тех пор, как в детском саду не дал Джоссу Даффи склеить мне веки кашей.

— Джосс Даффи пытался склеить тебе веки кашей?

— Всего один раз. Так вот…

— Кашей?

— Да.

— А разве не пришлось бы ждать до посинения, пока она не присохнет?

Блин, я прямо-таки теряла внимание подруги.

— Брук, — начала я и коснулась ее плеча, — пожалуйста, постарайся сосредоточиться.

Она моргнула, словно я вывела ее из какого-то ступора.

— Пардон. Просто это ни капельки не эффективно. Вот если бы он взял суперклей…

— Так вот, — снова заговорила я, начав с того места, где меня перебили. — Почему спустя столько лет, в течение которых мы ходили в одни и те же школы, ездили в одни и те же автокинотеатры, Кэмерон вдруг решил сесть мне на хвост?

— Может, потому, что у него крыша поехала.

Брук взяла из шкафчика забытую тетрадь в матовой обложке цвета ржавчины, в тон ее свитеру.

— Что ж, он явно помешан на своей задаче, — вздохнула я.

— Может быть, его надо в психушку оформить. Мы должны что-то предпринять, Лорелея. Пока что ты, конечно, жива, и тебя никто не похитил. Это, само собой, замечательно. Но как знать, на что способен этот парень?

Ситуация отстойная, согласна. Тут я с подругой спорить не стану.

— Я уже думала его заказать.

Закрыв шкафчик, Брук подозрительно весело улыбнулась:

— Отличная идея.

— Вот только не знаю, где найти того, кто выполнит заказ.

Энтузиазм подруги поугас:

— И я не знаю. Но мы обязаны что-то сделать. А вдруг преследование выльется в похищение или во что-то похуже? Ты новости вообще смотришь?

— Понимаю. — Я оглянулась на Кэмерона. С чего он за мной следит? — Наверное, надо с ним поговорить.

— Ну, сейчас — не вариант. Вот-вот звонок прозвенит, — напомнила Бруклин. — Пора на урок.

Об уроке я не думала вообще. Наверное, стоило бы испытать прилив благодарности, что впервые за три дня сталкер испепелял взглядом не меня, а кого-то другого, но мне стало любопытно. Вид у него был прямо-таки взбешенный. То есть Кэмерон всегда так выглядит, но в его взгляде было что-то странное. Словно за голубым льдом скрывалась жгучая ярость. Хвала небесам, даже в самом раздраженном настроении на меня он так никогда не смотрел. Что же его взбесило?

Вытянув шею, я осмотрела коридор. Большинство учеников разошлось по классам.

— Ты иди, — сказала я подруге, — а я догоню.

— Опоздаешь ведь.

— Я мигом, — пообещала я и посмотрела на Брук, которая недоверчиво усмехнулась. — Две минуты максимум. Даю слово.

— Ладно, но потом не жалуйся, что я тебя не предупреждала. — Направляясь в класс, она дерзко отбросила с лица волосы. — И даже не мечтай, что я тебя прикрою.

Не удержавшись, я улыбнулась, а потом посмотрела туда, где вроде как находился источник ярости Кэмерона, на который он тратил столько энергии. У противоположной стены стоял незнакомый парень. Оба сверлили друг друга взглядами, как волки, готовые броситься в бой. Второй парень был такой же высокий, как Кэмерон, сильный, неумолимый и… сногсшибательный.

Внезапно его пронзительный взгляд обратился ко мне. Я стояла на цыпочках за шкафчиками, но не успела пригнуться, и сердитые глаза меня заметили.

Никогда в жизни я не видела таких темных глаз и такого красивого лица. Прижавшись спиной к ярко-красному металлу, я крепко зажмурилась, но перед мысленным взором так и стояли безупречные черты.

Неужели он на меня злится? Что такого я сделала, чтобы его обидеть? А может, его просто бесил сталкер? Что ж, тогда у нас есть кое-что общее. Правда, я откровенно пялилась. Может быть, ему не нравится, когда на него так пялятся.

— Звонок уже был, народ.

Из кабинета вышел директор Дэвис в привычном коричневом костюме с еще более коричневым галстуком. И то, и другое прекрасно сочеталось с каштановыми волосами и еще более каштановыми усами. Наш директор — высокий и могучий. Сложен скорее как футболист, чем директор школы. Впрочем, такие габариты иногда приходятся очень кстати. Некоторые наши ученики тоже сложены, как футболисты.

Я рискнула еще разок выглянуть из-за шкафчиков, пока директор разгонял опоздавших по классам с помощью годами отработанного ворчания:

— Бегом в классы! Резвее, резвее.

Пару секунд спустя он повернулся оценить игру в гляделки, которая происходила прямо в его пропитанном дисциплиной коридоре. На мгновение его взгляд остановился на высоком, темноволосом и прекрасном, а потом обратился к Кэмерону.

— Ласк, — сказал директор еще жестче, — быстро в класс. Сейчас же.

Поначалу Кэмерон и ухом не повел. Потом моргнул, оторвал взгляд от второго парня, улыбнулся директору, притворяясь послушным учеником, и ушел. Что тут скажешь? Кэмерон — довольно странное дополнение к нашему маленькому сообществу. Вечный одиночка со всеми вытекающими правами и титулами, он, тем не менее, никогда не страдал от дефицита женского внимания. Более того, у него с этим явно наблюдался перебор, но, похоже, его это только раздражало. В большинстве случаев. Глядя, как Кэмерон уходит, я задумалась, действительно ли он пойдет в класс.

— Откуда это у тебя?

Второй парень повернулся к директору.

— Простите, сэр?

— Татуировка. Откуда она у тебя?

— Татуировка? У меня нет татуировок, — сказал брюнет и вытянул руку, когда мистер Дэвис подошел к нему поближе.

Ей-богу, то, что некоторые парни творят с белыми футболками и синими джинсами, граничит с грехом. Темноволосый закатал рукав, демонстрируя крепкие изгибы играющего под кожей бицепса.

Директор задумчиво сдвинул брови и оглянулся.

— Могу поклясться, что…

— Я хотел сделать татуировку, — перебил парень, — но мама сказала, что я должен подождать.

Его голос оказался глубоким и бархатистым. Меня словно обдало теплой водой, и в животе что-то сдвинулось.

— Ты новенький, — заключил директор, смерив собеседника взглядом с ног до головы.

— Да, сэр.

— Как зовут?

Ответил парень почему-то не сразу. Темные глаза посмотрели в мою сторону, но на этот раз я не подпрыгнула от неожиданности. Взгляд скользнул мимо и остановился на чем-то у меня за спиной.

— Джаред, — ответил парень, снова глядя на директора.

Джаред, значит. Что ж, мне нравится. Правда, Взрыв Сверхновой было бы уместнее.

— Джаред и все? — спросил мистер Дэвис, намекая на фамилию.

Длинные ресницы незаметно дрогнули, когда новенький снова посмотрел куда-то мне за спину.

— Ковач, сэр. Джаред Ковач.

Директор вздрогнул и глянул на меня, но его будто ни капельки не волновал тот факт, что я все еще не в классе. Странно. Мистер Дэвис живет ради того, чтобы разгонять опоздавших нарушителей по соответствующим камерам.

— Что ж, мистер Ковач, я директор Дэвис. — Он протянул руку.

Несколько секунд Джаред словно сомневался, но все же крепко пожал руку директора. Мистер Дэвис у нас высокий, но Джаред возвышался над ним. Директору даже пришлось слегка запрокинуть голову.

— Ты уже заполнил документы для регистрации?

— Да, сэр. Отдать их вам сейчас?

— Давай сейчас.

С правого плеча Джареда соскользнул рюкзак. Никакого рюкзака я в упор не помню. Видимо, была ослеплена мускулами и идеально сидящими джинсами. Джаред передал мистеру Дэвису папку, и тот достал из нее несколько страниц.

— Родители не могут сегодня прийти. Надеюсь, это не проблема.

— Вовсе нет. Значит, ты из Лос-Анджелеса?

Лос-Анджелес! Круто.

— Так точно, сэр.

— Надеюсь, жизнь в маленьком городке тебя не разочарует.

— Мне нравятся маленькие города.

О да, Бог существует.

— Вот и хорошо, — отозвался мистер Дэвис. — Тогда будем надеяться, что маленьким городам нравишься ты.

Лоб Джареда слегка нахмурился, голова склонилась набок.

— Будем надеяться, — согласился он.

— Видишь ту дверь? — указал директор в мою сторону, где в конце коридора находился кабинет методиста.

Джаред кивнул.

— Иди туда и отдай документы миссис Гири. Она поможет разобраться с расписанием, а мы пока внесем твои данные в систему.

— Спасибо.

Забрав папку, Джаред повесил рюкзак обратно на плечо. Когда он направился к кабинету миссис Гири, я чуть не упала. Каждое его движение было пропитано силой, мощью и опасной грациозностью.

— У тебя, случайно, нет родственников в наших местах? — крикнул ему вслед директор.

Джаред остановился и обернулся:

— Нет, сэр.

Явно не удовлетворившись ответом, мистер Дэвис все же кивнул и жестом отпустил Джареда.

А Джаред снова двинулся к кабинету методиста. То есть в мою сторону.

В отчаянной попытке спрятаться я прыгнула за шкафчики и изо всех сил постаралась слиться со стеной. Проходя мимо меня, Джаред замедлил шаг, быстро оглянулся и улыбнулся. Точнее даже не улыбнулся, а выдал намек на улыбку одними только уголками чувственных губ. Неужели он меня увидел? Я-то была уверена, что фокус со стеной удался на ура.

Не теряя времени даром, Джаред зашел в кабинет методиста, а я наконец отлипла от стены и лишь теперь заметила плакат у двери миссис Гири.

На плакате прямо под рычащей росомахой красовалось фото Джаредана Скотта — футболиста из Райли-Хай. Его имя как самого ценного игрока выделялось на общем фоне выпуклым красно-черным шрифтом. Особенно бросались в глаза первые буквы «Д-Ж-А-Р-Е-Д» и тот факт, что, судя по надписи внизу, спонсором Джаредана Скотта был «Магазин сантехники Ковача».

Джаред Ковач. Совпадение? В мыслях сразу же всплыли два вопроса. Во-первых, зачем ему врать по поводу имени? А во-вторых, как он умудрился прочесть издалека такой мелкий шрифт?

Я осмотрела коридор, чтобы узнать, стоит ли до сих пор на посту мистер Дэвис, но вместо него увидела Кэмерона Ласка. В класс он, значит, не пошел. Сквозь зеркальные передние окна школы я отчетливо видела его на улице у здания, причем смотрел он прямо на меня. На лице у него было странное выражение, распознать которое я так и не сумела.

Ничегошеньки не понимая, я смерила его в ответ сердитым взглядом. Никогда в жизни этот парень не выказывал ни намека на интерес в мой адрес, и вдруг, ни с того ни с сего, я обернуться не могу, чтобы не заметить его поблизости. А еще он так странно на меня смотрит, словно просчитывает в уме, сколько понадобится времени, чтобы выжать из меня всю жизнь. От одной только мысли по спине пополз холодок.

Что еще хуже — я понятия не имела, что с этим делать. Беспокоить бабушку с дедушкой не хотелось. Им и так есть о чем волноваться. В каждую годовщину исчезновения родителей они становятся… немного странными, как, собственно, и я. Звонить в полицию тоже не вариант. Копы сразу же все расскажут бабушке и дедушке. А притворяться, будто я могу справиться с Кэмероном в одиночку, мне не хватит глупости. Парни, даже долговязые, как правило, отличаются нешуточной силой.

— Я сильнее.

Услышав мужской голос, я подскочила от неожиданности, развернулась и вписалась физиономией в кирпичную стену. Блокнот выпал из рук, и в воздух взвилась целая стопка заметок по разным предметам. Покружив, бумажки с шелестом приземлились на пол.

Несколько секунд я тонула в панике, но кошмарное унижение взяло верх и потекло по венам жгучим варевом. Чувствуя, как горят щеки, я подняла голову, а потом еще и еще, пока не увидела глаза той самой стены.

И я застыла.

Передо мной стоял новенький. И глаза у него были поразительные. Темные, решительные, проникающие в самую…

Минуточку. Проникающие?

— С тобой все в порядке? — спросил новичок.

Причем тут вообще проникновения? Щеки разгорелись не на шутку.

— Конечно, — ответила я и опустила голову, чтобы спрятать лицо и уязвленную гордость.

Засунув локон за ухо, я наклонилась собирать пожитки. Взрыв Сверхновой присел, чтобы помочь.

— Ты не обязан мне помогать, — пробормотала я, вконец смутившись, когда он умудрился собрать мои корявые записки раньше меня. Ну почему, елки-палки, я даже не старалась писать аккуратным почерком?

— Мне не трудно, — отозвался новичок, подняв с пола мой утренний рисунок.

Ошалев, я вырвала листок из его пальцев раньше, чем он успел его рассмотреть.

Темные глаза остановились на мне, но не с удивлением из-за моего поступка, а скорее с любопытством. И все же взгляд казался поразительно тяжелым и пронзительным. В контрасте с глазами и волосами цвета черной патоки безупречная кожа выглядела почти прозрачной, и все вместе производило по-настоящему ошеломительный эффект.

Колоссальным усилием воли я вернула мысли в настоящее и все-таки выдавила:

— Меня зовут Лорелея.

Как и с мистером Дэвисом, новичок помедлил, быстренько оглянулся, а потом встал и протянул руку:

— А меня — Джаред.

Я чуть не покосилась на плакат, но вовремя зажмурилась. И все потому, что вспомнила. Вспомнила это лицо, ведь именно его рисовала сегодня утром и думала о нем три дня кряду. Это был он — тот самый парень из видения. Пазл собрался и оказался просто умопомрачительным!

Целую вечность спустя до меня дошло, как грубо я себя веду, и я торопливо сунула свою ладонь в ладонь Джареда. От прикосновения будто током ударило. Только что я корчилась на полу, а уже через секунду стояла перед новичком, словно время перемотали вперед.

Вновь почувствовав землю под ногами, я улыбнулась и убрала руку.

— Спасибо.

Несколько долгих секунд он смотрел на меня, задумчиво сдвинув брови. Потом моргнул, словно очнулся, и протянул мне стопку заметок.

— Надо быть осторожнее.

Глубокий, бархатистый и теплый, как горячий шоколад, голос согрел все мои внутренности. Трудно было не обращать внимания на то, как реагирует каждая клеточка моего тела на близость Джареда. После нескольких неудачных попыток заговорить я все-таки выдавила:

— Бабушка мне то же самое говорит.

От намека на улыбку, которая и близко не отразилась в глазах, приподнялся уголок красивых губ. Казалось, я не могу отвести взгляда. Ресницы тенями опустились на щеки, как будто Джаред вдруг застеснялся. И эти его ресницы действительно были густыми и длинными, прямо как в видении. Из-за них темные глаза словно сияли еще ярче. Внутри опять что-то перевернулось. Я смотрела на это лицо и узнавала каждую черточку. Прямо передо мной материализовалось мое видение.

Следить за разговором было нелегко, но я все-таки умудрилась прикинуться, будто не слышала беседы Джареда с мистером Дэвисом, и спросила:

— Так ты новенький?

— Да.

Взгляд темных глаз остановился на моих губах ровно на столько, чтобы сердце пропустило удар, а потом эти глаза заглянули в мои.

— Что ж, — еле слышно выдохнула я, — добро пожаловать в Райли-Хай.

Джаред по-прежнему изучал меня, и я занервничала, нет ли чего у меня на физиономии. С чего бы такому обалденному парню тратить столько времени на какую-то меня? В мыслях снова и снова повторялось видение. Парень. Чудовище. Меч. И кровь, стекающая по крепким мускулам. Я уставилась на широкую грудь. Интересно, если он прямо сейчас снимет футболку, увижу ли я три зияющие раны? Вздохнув, я спустилась на землю. Конечно, не увижу. Ничего реального в видении не было. Такого вообще не может быть.

— Боже мой! — послышалось откуда-то из коридора. — Ты опять упала, Лор?

От стен эхом отразился стук каблуков. Барышня, чье имя не стоит упоминать вслух, явно вознамерилась надо мной поиздеваться. Опять. Я глянула за угол и увидела Табиту Синд на двух длинных идеальных ногах, с идеальными светлыми волосами и идеальным личиком. Все это прекрасно сочеталось с ее врожденной понтовитостью. Мою, например подпитывают только Бруклин и Глюк, но это нормально. Сомневаюсь, что у меня имеются хотя бы задатки каких-нибудь понтов. Правда, однажды бабушка мне сказала «Я таких понтов не потерплю». Так что, возможно, что-то такое во мне и есть. Никто, кроме Таби, не заставлял меня чувствовать себе более ущербной, так что я решила врубить на всю мощь инстинкт выживания и избегать ее любой ценой.

— Пойду-ка я в класс, — пробормотала я и начала отходить от самого прекрасного создания, которое когда-либо видели мои глаза, однако сбежать не удалось — из-за угла вышла Табита.

Я оказалась лицом к лицу со своим заклятым врагом, и в голове почему-то возникла странная мысль: мне кажется, или голова у нее действительно великовата?

— Ты не думала походить на физиотерапию? — спросила Табита приторно-сладким голосом. — С ней такое частенько слу…

Таби умолкла на полуслове, потому что ее хищные зенки узрели Джареда, и внутри меня вспыхнуло что-то отчаянное и мощное. Пытаясь подавить в зародыше пляшущую по нервам ревность, я до скрипа стиснула зубы. Наверняка моя реакция объясняется очередным столкновением с Табитой. Клянусь, когда-нибудь из-за одного ее существования на земле я покроюсь гниющими язвам.

— П-привет, — сказала она и протянула Джареду руку. — Ты здесь, должно быть, новенький.

— Да.

Ладонь Табиты буквально исчезла в ладони Джареда. Впрочем, он тут же попытался ее отпустить, но, видимо, это было проще сказать, чем сделать. Когда он попробовал освободиться, Табита шагнула к нему. Теперь они стояли неприемлемо близко. Тем более для обычной государственной школы. Неужели никого не напрягают публичные выражения чувств?!

— Меня зовут Табита, — сказала она, и в ее устах короткая фраза прозвучала не как попытка представиться, а как натуральное приглашение.

Секунду спустя она выдала свою ядерную улыбку. Ту самую, от которой таяли сердца парней, и которая вынуждала каждую девочку в школе мечтать о кресле стоматолога. Я мысленно застонала. Теперь мне точно не вернуть внимания Джареда. Что ж, можно обойтись малой кровью и быстренько слинять, пока во мне остались хоть какие-то крохи достоинства, чтобы уйти на своих двоих. Уползать было бы унизительно.

Обойдя Табиту, я пошла по коридору и вдруг услышала:

— Можно проводить тебя до класса?

Я оглянулась и увидела, что Джаред смотрит на меня. Не на Табиту и ее огромную жирную голову, а на меня и мою крошечную голову в кудряшках. Ему все-таки удалось освободить руку из цепких пальцев Таби, и теперь он смотрел на меня с полуулыбкой.

— Меня? — переспросила я.

— Ее?! — Похоже, Табита удивилась не меньше. Приподняв брови, она откашлялась. — Мне все равно нужно к методисту. Еще увидимся?

— Ага, — бросил Джаред и пошел ко мне.

К сожалению, до моего класса оставалось всего три двери. Я даже подумала сделать вид, будто мне нужно идти дальше, чтобы подольше побыть с Джаредом наедине, но вряд ли учитель в чужом классе оценит мое внезапное появление.

В общем, мы пошли по коридору, причем на один шаг Джареда приходилось два моих, что лишь подчеркивало, насколько длинные у него ноги. Одна рука была опущена, а другой он крепко держал лямку рюкзака. Представления не имею, почему я вообще это заметила. Разве что потому, что нужно было сильно задрать голову, чтобы заметить что-то повыше. А еще я очень хорошо помнила, какая сила кроется в этих руках, и как с них капала кровь. Чтобы избавиться от этого образа, я тряхнула головой. Нужно помнить, что все это нереально.

— Пришли, — сказала я, остановившись у класса.

Джаред прочел табличку на двери:

— Физика.

— Она самая. Тут меня заставляют запоминать абсолютно ненужную информацию, которая никогда не пригодится в реальной жизни.

Наконец Джаред по-настоящему улыбнулся, хотя улыбка была больше похожа на кривоватую ухмылку:

— Звучит весело.

На пару секунд я забыла, как дышать, но все же выдавила:

— Обхохочешься. Без молекулярных структур никуда.

И тут я увидела самую очаровательную улыбку на свете. Оказывается, у Джареда на щеках есть ямочки.

— В общем, спасибо, что помог собрать бумажки.

— Всегда пожалуйста, Лорелея Макалистер, — отозвался он и почтительно кивнул.

Я шагнула к двери, взялась за ручку и еле слышно пробормотала:

— Ну, увидимся, что ли.

— Очень на это рассчитываю, — так же тихо ответил Джаред.

Его голос эхом промчался по коридору, а я понятия не имею, как устояла на ногах.

***

Едва оказавшись за партой, я тут же нацарапала записку Брук, которая сидела сразу за мной. Ужасно не терпелось рассказать ей о Джареде. То бишь о том, что парень из моего видения будет учиться в нашей школе. На случай, если учитель перехватит бумажку, пришлось пользоваться научными терминами. Минут через пять записка вернулась ко мне:

«Что там с молекулярной структурой?»

Я чуть не прыснула от смеха. Бруклин интересовалась подробностями телосложения Джареда. Сложив листок пополам, я написала ответ:

«Структура плотная. Молекулярное значение зашкаливает. Задействовано более ста восьмидесяти элементов. Наблюдаются мощные ковалентные связи. Температура плавления высокая… как при взрыве сверхновой».

Еще раз я свернула записку, в которой только что описала Джареда чуть ли не как самого Адониса. Рост — более ста восьмидесяти сантиметров, а взгляд такой, что растает любая девчонка. Конечно, можно было бы обойтись и одним только «взрывом сверхновой». На жаргоне Лорелеи и Брук это означало, что парень настолько шикарный и восхитительный, что одним своим существованием попирает законы природы, вносит дисбаланс во вселенную и вообще представляет собой взрывоопасную силу, которая может стереть наш мир в порошок.

Никогда в жизни я еще не оценивала так высоко парня, с которым только что познакомилась, но Джаред определенно отвечал всем критериям.

Я снова передала записку Бруклин и продолжила разбираться с заметками, которые нужно было разложить по порядку. Однако оказалось, что они уже лежат как надо. Ни один листочек не потерялся и не занял чужое место. Как такое возможно? Ведь мои бумажки столкнулись с настоящим ураганом! С ураганом по имени Джаред Ковач.

Спустя несколько секунд Бруклин передала записку обратно, и я чуть не рассмеялась вслух. Через весь листок красным маркером было написано:

«Святое мороженко, Бэтмен!»

— Рада видеть, что вы питаете такой интерес к физике.

Услышав голос учительницы, я от неожиданности подскочила и уставилась на нее невинными щенячьими глазками. Не помогло. Мисс Маллинз забрала у меня записку, и в этот самый момент прозвенел звонок.

— Как дела у бабушки? — вдруг спросила Бруклин.

— В смысле?

— Я объяснила, почему ты опоздала. Из-за того, что твоей бабушке нездоровилось.

То есть подруга меня все-таки прикрыла.

— Ну да. По пути в школу я говорила с ней по телефону. Ей уже намного лучше.

Пока ученики выходили из класса, мисс Маллинз изучала мой зашифрованный шедевр. На первый взгляд там не было ничего, кроме набора терминов и шутки про мороженое. Поэтому я стояла перед учительницей в полной уверенности, что бояться мне нечего. Тем более рядом была лучшая подруга. О чем еще можно мечтать?

— Я, наверное, пойду.

Бруклин, моя самая лучшая подруга с третьего класса, моя соратница и наперсница, которой я всецело доверяла, развернулась и дала деру из лаборатории, как курица, которой отрезали голову. Правда, Брук бежала намного целеустремленнее.

С отвисшей челюстью я уставилась ей вслед. Со мной такое бывает, когда меня бросает на произвол судьбы человек, с которым я делюсь самыми сокровенными и мрачными тайнами. Если, конечно, у меня такие есть.

Мисс Маллинз отдала мне записку и терпеливо улыбнулась:

— Во-первых, температура правления ковалентных связей не высокая, а низкая. При высоких температурах плавятся ионные соединения. Во-вторых, мы сдали контрольные две недели назад, поэтому я рада, что ваш энтузиазм все еще теплится. А в-третьих, вынуждена согласиться с вашей оценкой, мисс Макалистер. Взрыв сверхновой — очень точное описание.

Не успей я вовремя прикрыть варежку, челюсть отвалилась бы на пол, ей-богу. Я пыталась придумать, что на это ответить, но никак не могла отделаться от мысли, что мисс Маллинз глазела на Джареда. Да она же старая! Ей же, блин, лет сорок!

— В чем дело? — словно решила возразить учительница. — Я ведь еще не умерла.

Я почувствовала, как мой рот расплывается в улыбке. Обожаю мисс Маллинз. Озорные искорки в ее глазах лишь украсили сегодняшний день, как украшает даже самые вкусные кексы разноцветная посыпка.

— Простите за записку, — пробормотала я, преисполнившись раскаяния.

Мисс Маллинз улыбнулась:

— Я знаю, какой сегодня день, Лорелея.

Я удивленно заморгала. Откуда она знает?!

В знак поддержки она коснулась моей руки:

— Если тебе что-нибудь нужно, смело обращайся.

От ее сочувствия грудь сдавило какой-то невидимой силой, а легкие затопило грустью. Не меньше минуты я стояла, словно онемев, пока наконец не прошептала:

— Спасибо.

Мисс Маллинз лукаво улыбнулась:

— Но если еще раз поймаю тебя с запиской…

— Не поймаете. Это больше не повторится, даю слово.

Придя в себя, я засунула улику в карман.

Мисс Маллинз улыбнулась и кивнула на дверь. Благодарно вздохнув, я собрала учебники и двинулась к выходу.

— До завтра.

— Само собой, — весело отозвалась учительница.

Под классом меня поджидала Бруклин.

— Что на тебя нашло?! — набросилась я на подругу с обвинениями.

Та драматически закатила глаза:

— Я тебя умоляю! Мисс Маллинз души в тебе не чает.

— Есть такое дело.

— К тому же меня гораздо сильнее интересует взрыв сверхновой. — От этих слов я встрепенулась, а подруга подалась ближе и соблазнительно промурлыкала: — Говоришь, он суперклассный?

— Пылающее инферно тебя устроит?

— Мамочки! Дождаться не могу, когда сама его увижу. Жаль, что придется ждать, но мы вот-вот опоздаем на второй урок. Если правильно разыграем карты, может быть, прокатит опоздание из-за перекуса. Знаю, я многого хочу, но…

Брук замолчала, потому что я резко остановилась.

Она в ужасе уставилась на меня:

— Я имела в виду, что нам нужно прибавить ходу, а не застывать на месте, Стоп-Кран Макалистер.

В то утро меня беспокоило несколько вещей сразу. Например, плакат на стене. Когда я отпросилась с первого урока в уборную, я видела, как на тот самый плакат смотрит директор Дэвис. А еще я могла поклясться, что Джаред что-то сказал до того, как я обернулась. Что-то вроде «Я сильнее», если память не подводит. И наконец, когда он взял меня за руку, я и не заметила, как оказалась на ногах. Хотя последнее можно списать на гормоны. И все же…

— Макалистер. Меня зовут Лорелея Макалистер.

Бруклин укоризненно поджала губы:

— Я в курсе, как тебя зовут, с того самого дня, как в третьем классе надрала тебе зад.

— Ну конечно! — Я ошалело глянула на подругу. — Никакой зад ты мне не надрала, а Джаред меня раньше никогда не видел, но все равно назвал Лорелеей Макалистер. Он сказал «Всегда пожалуйста, Лорелея Макалистер».

— Ты же сама ему сказала, как тебя зовут.

— Я назвала имя, а не фамилию. Откуда он знает мою фамилию?!

Бруклин усмехнулась и ткнула пальцем в мой блокнот. Я перевернула его, и с обложки на меня уставились огромные красно-черные буквы «ЛОРЕЛЕЯ МАКАЛИСТЕР».

— Ты как вообще? — спросила Брук.

— Порядок. — Я тряхнула головой, словно пыталась избавиться от прилипшей к волосам паутины. — Просто день сегодня какой-то… даже не знаю… странный. Как будто мир накренился совсем капельку, но мне все равно трудно сохранять равновесие.

— Тебе нужно заправиться кофеином.

Я улыбнулась:

— Было бы неплохо.

— Кофеин — это всегда неплохо.

— С твоей логикой не поспоришь.

Мы наконец пошли на второй урок.

— Спасибо. Я как раз собиралась ляпнуть что-нибудь логичное. Это вроде как само по себе логично.

- И все же нам стоит раз и навсегда разобраться, чей зад надрали, а чей танцевал футбольный победный танец.

— Твой зад умеет танцевать футбольный победный танец? — изумилась Бруклин.

— В тот день, когда он надрал твой, очень даже умел.

— А пропукать алфавит?

Рассмеявшись, я кивнула, а потом резко втянула носом воздух. Нечаянно я коснулась чьей-то руки и получила в ответ прилив энергии. Я оглянулась, но в коридоре было так много людей, что найти источник оказалось невозможно. А секунду спустя у меня в голове вспыхнуло видение. Коротенькое, словно мгновенный проблеск. Кто-то стоял и смотрел на девушку. На ней была изодранная футболка абрикосового цвета и капри цвета хаки, заляпанные кровью. Она тряслась в грязи на обочине и извергала на землю содержимое желудка. Да уж, не самое приятное видение в моей жизни.

Уже в классе, где по расписанию у нас второй урок, я посмотрела на свою абрикосовую футболку и капри цвета хаки. Нахлынул жуткий страх. Девушкой на обочине была я. Чтобы понять, поднялась ли температура, я потрогала лоб, но ничего странного не ощутила. И с чего бы мне торчать на какой-то неизвестной дороге? Слава богу, мои видения скорее вызывают любопытство, чем предсказывают будущее. И все-таки надо было, блин, надеть синюю футболку.

Глава 3 Высокий, загадочный и взрывоопасный

— Новенького уже видели? — спросил Глюк, присоединившись к нам с Бруклин за столиком, где мы обычно обедали.

— Видели? — переспросила я. — Да я его чуть не убила.

— То есть дело дрянь.

Не удержавшись, я стащила с тарелки Глюка кусочек жареной картошки.

Между прочим, он самый чудаковатый из всех крутых парней, которых я знаю. Этот умный и забавный коротышка нравился в школе абсолютно всем. Что само по себе странно. А еще Глюк заметно мужает. За одно только лето вымахал на целых семь с половиной сантиметров. Вот что за гадство такое?

Даже Брук развивалась в нормальном темпе и прямо сейчас во всеоружии стояла на самой границе настоящей женственности, тогда как я, похоже, застряла в стране жвачек и чупа-чупсов. До сих пор я каждый вечер молюсь, чтобы фея, отвечающая за женские отличительные черты, подняла уже свой зад и сделала свое дело. А все потому, что я, мягко говоря, все никак не расцвету, как другие девушки. Словно мало мне всех этих бед, природа наградила меня доводящей до белого каления гривой цвета ржавого железа, бесцветными серыми глазами и почти прозрачной кожей болезненного мучного цвета. Вдобавок у меня узкий подбородок, зато огромные глаза и слишком крупный для моего лица рот. Одним словом, посмотреть не на что. Разве что прямо завтра сходство с эльфом вдруг станет последним писком моды.

Зато Бруклин Мишель Пратер у нас просто восхитительная красавица. Благодаря экзотическому смешанному происхождению подруга просто излучает мрачноватую таинственность и может похвастать кошачьими карими глазами, длинными черными волосами и миниатюрной женственной фигурой. У меня тоже есть какая-то фигура, правда, не особенно женственная.

— Ты вообще меня слушаешь?

Я резко вернулась в реальность и уставилась в глаза цвета ароматной корицы.

— Прости. Задумалась о том, как фигово быть белой и тестообразной барышней.

— Ясненько. — Бруклин повернулась к Глюку. — У нее очередной приступ болезни «Я белая и тестообразная». Срочно нужен шоколад. — Подруга глянула на пользующийся немалым спросом прилавок с закусками. — Прикрой меня.

Глюк осмотрелся по сторонам в поисках возможных противников.

— Ладно, но поторопись, пока она не затянула песню про девочковую фею.

Усмехнувшись, я коснулась плеча Брук:

— Обойдусь без шоколада. Все в порядке, правда.

Глюк смерил меня недоверчивым взглядом, а потом оттянул мне нижнее веко. О да, это всегда кстати.

— Что ж, на вид с ней и правда все в порядке, — пожал плечами он. — По крайней мере с глазными яблоками точно все путем.

Я стащила еще один кусочек картошки и злобно уставилась на Глюка:

— Твоего мнения никто не спрашивал, Кейси.

— Обожаю, когда ты зовешь его Кейси, — хмыкнула Брук и пальцами выудила кусок курицы из моего салата.

Что тут скажешь? За нашим столиком едят коммунальным образом.

— А мне не нравится, — насупился Глюк. — Как мне впитывать наследие индейских предков с именем вроде Кейси?

— Может быть, твои индейские предки оценят пользу капельки ирландского темперамента, — проговорила Брук. — Ох уж эти ирландцы! Вы, ребята, такие спокойные!

От ужаса глаза Глюка широко распахнулись.

— Ты спятила?!

— Сегодня или вообще?

Глюк огляделся посмотреть, не слышал ли кто-нибудь слов Бруклин.

— Нельзя говорить такие вещи! Хочешь, чтобы меня убили?

— Тебе нужно научиться говорить с ирландским акцентом, — продолжала Брук, словно и не слышала его.

— Было бы супер! — Я с энтузиазмом ткнула Глюка локтем и поиграла бровями. — Акценты звучат очень сексуально…

Друга затрясло от отвращения.

— Меня угостят томагавком еще до наступления ночи.

— Ну а ты как? Беседа состоялась? — спросила Бруклин, глядя на меня.

Никто не умеет так внезапно менять тему, как она. И, честно говоря, последний раз я видела Кэмерона через зеркальное школьное окно.

— Какая еще беседа? — поинтересовался Глюк с набитым гамбургером ртом.

— Нет, на уроках его не было.

— Кого не было?

— Понятия не имею, что делать с этим парнем, — покачала головой Брук и для пущего эффекта поцокала языком.

— С каким парнем? — Громко глотнув газировки, Глюк раздраженно посмотрел на нас с Бруклин, явно не радуясь тому, что оказался не в курсе последних событий.

От одной только мысли о неизбежной конфронтации с преследователем на меня нахлынул жуткий страх. Что вообще говорят всяким сталкерам? Эм-м, простите, мистер Преследователь, но не могли бы вы прекратить?

Я расстроенно кивнула и то ли спросила, то ли проныла:

— Почему меня преследует именно он? Почему не Джаредан Скотт или Джосс Даффи? — Ну или Джаред, мысленно добавила я, но вслух не решилась.

Глюк сощурился:

— Разве Джосс Даффи не пытался в садике склеить тебе веки кашей?

— Преследование — это хреново, как ни посмотри, — заявила Бруклин, слизав с пальцев соль. — Не важно, кто сидит у тебя на хвосте, это все равно жутко. И неправильно.

Что ж, она права.

— Значит, так. — Чтобы привлечь наше внимание, Глюк поднял вверх указательный палец. — Я все-таки рискну и спрошу: тебя кто-то преследует?

— Понимаешь, Глюк, — наконец посмотрела я на него, — есть вещи, которые тебе не нужно знать, пока мы не окажемся в беде и нам не понадобятся твои мужские навыки.

Тут я задела его за живое. Лицо друга озарилось лукавой улыбкой.

— Кстати о моих мужских навыках, — начал он заговорщицким тоном. — Вы обе можете пользоваться ими в любое время дня и ночи. И всего лишь за символический гонорар.

— Заметано, — кивнула Брук. — Как только мне понадобится открыть банку…

Глюк вытянул руки и сделал вид, будто собирается ее придушить.

Я не сдержалась и, глядя на друзей, захихикала. А еще опять не сдержалась и в тысячный раз поглазела по сторонам в поисках новоиспеченного ученика Райли-Хай. Куда он подевался? Мало того, я заметила, что Табиты Синд тоже нет. Если Джаред с ней, разве можно его винить? Даже с раздутой головой Табита просто красавица. Трудно соперничать с физическим совершенством, пусть даже в него закрался малюсенький изъян. Если бы Джареда больше интересовали мозги, тогда, возможно, у меня и был бы шанс.

— Любопытный видок, — сказала Бруклин и кивнула на дверь.

В столовую как раз вошли близняшки Сатерн — Эшли и Сидни. Вид у них был потрепанный, одежда мятая, волосы едва расчесаны. Еще месяц назад близняшки выглядели, как модели с глянцевой обложки, но в последнее время они больше похожи на бездомных подростков. Поскольку их отец — самый богатый человек в нашем городке, очень сомневаюсь, что семейство капитально прогорело. Одна только коллекция обуви этих девушек стоила всего моего гардероба. Или новенькой машины. А может, и домика на Ривьере.

— Что вообще с ними происходит? — спросил Глюк.

— Не знаю, — отозвалась я, — но что-то явно не так.

— Аллё-о-о! — Бруклин помахала рукой у нас перед лицами. — Мать их практически бросила и сбежала с инвестиционным брокером. И я слышала, что развод был просто кошмарным. Мамаша даже не заикнулась об опеке над дочерьми.

— Не сомневаюсь, что это было ужасно, но уже месяц прошел, Брук. Тут что-то другое. Они сами теперь какие-то другие. Словно совсем отчаялись. — Я задумчиво побарабанила пальцами по столу, а подруга опять покусилась на мой салат. — Точно тебе говорю: здесь что-то не так.

— Жалко, конечно, но, может быть, я бы интересовалась этой парочкой чуть больше, если бы не была так занята тем, что дышу. — Когда я уставилась на подругу ошалелым взглядом, она добавила: — Я тебе рассказывала, как они толкнули меня во время бега в мешках?

Всего лишь семьсот двадцать девять раз. Моим заклятым врагом была Табита Синд, а Бруклин таила обиду на Эш и Сид. Как-то они выиграли забег в мешках, и это все изменило раз и навсегда. Пусть это случилось в третьем классе, но такие вещи, судя по всему, не забываются.

— В общем, вот, — влез в разговор Глюк и вручил мне маленький футлярчик.

— Это еще что?

Глюк у нас не из тех, кто дарит подарки направо и налево. Каждый год я заставляю его покупать подарок на день рождения Бруклин. Уверена, подруга тоже заставляет его покупать подарки на день рождения для меня.

— Да так, — пожал он плечами, — простая безделушка. Может, она поднимет тебе настроение.

Поднимет мне настроение? Я открыла крышку и увидела блестящий золотой кулон на изящной цепочке. Кулон был выполнен в виде родителей, которые держали на руках ребенка. Еле слышно вздохнув, я вытащила подарок из футлярчика и перевернула. На обратной стороне кулона виднелась гравировка «НАВСЕГДА».

На добрую минуту я онемела. В легких не осталось ни капли воздуха. С трудом справившись с собой, я посмотрела на Глюка.

— Говорил же, ничего особенного, — отмахнулся он, как могут только парни. — Это… ну… в память о твоих родителях, и все такое.

Я сглотнула подкативший к горлу ком.

— Глюк, даже не знаю, что сказать.

— И я не знаю, — пришибленно пробормотала Бруклин. — Очко в твою пользу, дружище.

Она подняла руку, чтобы дать ему пять, но вместо этого он пришпилил ее к месту раздраженным взглядом.

Дерзко приподняв брови в ответ на такой выпад, Брук отобрала цепочку, заставила меня убрать волосы и застегнула подарок у меня на шее.

— Ну как? — спросила я, когда украшение легло на место.

Брук кивнула:

— Хорошая работа, Глюк.

Тот лишь пожал плечами и набил рот остатками бургера. Все-таки мальчишки ужасно забавные.

Коснувшись прохладного металла, я уже собиралась было поблагодарить друга, но в столовой вдруг воцарилась густая тишина. Подняв голову, я увидела Джареда, и внутри все сжалось.

— Святое мороженко! — вслух ахнула Бруклин. Все головы одновременно повернулись к новичку, который шел к прилавку с пиццей, и Брук вздохнула: — Ему очень идут джинсы.

Я зачарованно кивнула в ответ.

— И мышцы во всех нужных местах.

— Я тебя умоляю! — фыркнул Глюк. — У меня тоже имеются мышцы в нужных местах. — Мы обе смерили его ошеломленными взглядами, и он смущенно обнял себя руками. — Хорош уже.

Постепенно гул разговоров снова набрал силу. Казалось, все вокруг говорят только о Джареде. Все, кроме готов. Те по-прежнему на него пялились. Как, впрочем, и я.

— Когда ты сказала, что он симпатичный, — начала Бруклин, не отрывая взгляда от Джареда, — ты не упоминала, что он красив, как бог.

Я опять молча кивнула и продолжила пялиться. Белая футболка на Джареде свободно свисала до стройных бедер. Зато на бицепсах ткань, казалось, вот-вот разорвется. Он встал в очередь за пиццей, а я не могла отвести глаз от сильных предплечий, на которых бугрились крепкие мускулы. Сделав над собой усилие, я посмотрела на темные волосы, слегка завивавшиеся за ушами, и на тень щетины на скулах.

Сотрудница столовки что-то сказала, и Джаред смущенно отвел взгляд. У меня в груди остановилось сердце.

— Помоги нам, господи, — пробормотала Брук, на которую, очевидно, Джаред действовал точно так же, как на меня, а потом ткнула меня локтем в бок: — Эм-м, Лор…

Я была полностью солидарна с подругой. С подносом в руках Джаред повернулся и теперь смотрел прямо на меня, словно раздумывал, не сесть ли ему за наш столик.

Через секунду, поддавшись непонятному приступу легкомыслия, я вернула эритроцитам доступ к кислороду и с энтузиазмом помахала Джареду, приглашая его к нам. Если судить по робкой улыбке, он, похоже, ничего не имел против.

— Боже мой! — пришла в себя Бруклин и с удивленным видом повернулась ко мне. — О чем вы с ним утром говорили?

Джаред шел к нам, а я улыбалась, боясь дышать.

— Да так, ни о чем. О школе, о погоде. О том, сколько у нас будет детей.

Я-то думала, Брук хотя бы посмеется, но, видимо, от шока у нее напрочь отказали голосовые связки. А вот чего я точно не ожидала, так это услышать смех Джареда. Он снова опустил голову, словно смутился от услышанного. То есть от моих слов. Но ведь это невозможно! Не мог он с такого расстояния меня услышать.

— Джаред, — сказала я, когда он подошел совсем близко, — присоединяйся к нам.

Однако ответить Джаред не успел — между нами влез Кэмерон и закрыл от меня Джареда своей высоченной фигурой. Пришлось наклониться в сторону.

— Кэмерон, ты что творишь? — офонарев от его поведения, спросила я.

Зато Джаред, похоже, ни капельки не удивился. Во взгляде, которым он смерил Кэмерона, было больше любопытства, чем тревоги, после чего он повернулся, чтобы поставить поднос на наш стол.

Кэмерон влез и тут и с размаха выбил поднос из рук Джареда. Поднос пролетел пару метров и с грохотом упал на пол. Разговоры снова стихли. Куски еды приземлились на стол девятиклассников, и трое из них, вскочив, принялись отряхивать одежду, пока не увидели, что происходит. Все замерли и уставились на нас.

Я покосилась на Джареда, но он лишь вздохнул, словно выходка Кэмерона была досадной случайностью, а не выражением открытой агрессии.

Зато моя реакция была помощнее.

— Ты совсем спятил, Кэмерон?! — вскочив с места, заорала я.

Глюк схватил меня за руку и потянул обратно на стул.

Второй раз за день в столовой повисла зловещая тишина.

С угрожающей гримасой Кэмерон подался к Джареду

— Должно быть, тебе сложно ходить на своих двоих и одновременно тащить поднос.

Джаред улыбнулся. Улыбнулся, блин! И подошел к нему еще ближе.

— Я умел ходить раньше, чем ты стал мелким пятном на горизонте.

Губы Кэмерона сложились в тонкую линию.

— Просто хотел убедиться, что не ошибся с выводами.

— И как? — спросил Джаред, вопросительно приподняв брови.

— Точно не ошибся.

Джаред сделал последний шаг, и теперь эти двое стояли вплотную. Все в столовой перестали дышать. Во всех глазах горело предвкушение, словно каждому здесь не терпелось узнать, что же будет дальше.

— А знаешь, — еле слышно, почти шепотом, начал Джаред, — у тебя слишком быстро бьется сердце. — Улыбка исчезла. — Я могу с этим разобраться.

Будто готовясь к смертельному удару, все мышцы в теле Кэмерона напряглись. Он сжал кулаки, стиснул зубы и тихо проговорил:

— Делай со мной, что хочешь, но к Лорелее не лезь.

К Лорелее? То есть ко мне? Я недоуменно моргнула. Мне послышалось, или Кэмерон действительно велел Джареду не лезть ко мне?

— А по-моему, это тебе нужно держаться от нее подальше. Преследовать людей, мистер Ласк, нехорошо.

Минуточку. Откуда Джаред об этом знает? Как он узнал, что Кэмерон сидит у меня на хвосте? И каким макаром я вдруг стала гвоздем программы?

— Тебе ее не заполучить, — процедил Кэмерон.

— Серьезно?

— Богом клянусь, — продолжал в том же духе Ласк. — Только попробуй — и сдохнешь с воплями.

Лицо Джареда потемнело. Глаза сощурились. Он опустил голову и уставился на Кэмерона исподлобья. Ни дать ни взять — хищник за шаг до атаки.

— Давай-ка для начала разберемся с твоим сердечком, — сказал он и поднял руку к груди Кэмерона.

— Что здесь происходит? — внезапно прогремел в столовой голос директора Дэвиса.

Джаред тут же выпрямился и опустил руку, а директор шел вперед с суровым выражением лица.

Кэмерон тоже отошел, но всего на полшага. От адреналина, текущего по венам, его грудь тяжело поднималась и опускалась. Вдруг уголок рта слегка приподнялся в намеке на улыбку.

— Не переживай, жнец. Мы продолжим чуть позже.

— Главное — доживи.

— Ни о чем другом и не мечтаю.

— Ласк, у тебя тут проблемы? — спросил подошедший мистер Дэвис.

Казалось, целую вечность ни Кэмерон, ни Джаред не обращали на него внимания, пока наконец не отвернулись друг от друга. Настолько густого напряжения я еще никогда в жизни не ощущала.

— Мистер Ковач, — сквозь зубы выдавил директор, явно не обрадовавшись игнору, — не хотелось бы видеть, что ваш первый день в Райли-Хай проходит неблагоприятно.

Медленно выдохнув, Джаред повернулся к нему:

— Мне бы тоже этого не хотелось, мистер Дэвис.

— Тогда возьми себе поесть. А ты, — рявкнул директор, ткнув пальцем в сторону Кэмерона, — пойдешь со мной.

Тут Кэмерон ухмыльнулся и шагнул к Джареду:

— Здесь ты все равно ничего сделать не можешь, жнец. Слишком много свидетелей. Я знаю правила.

— Ласк! — гаркнул директор Дэвис.

Кэмерон отвернулся и пошел за ним к выходу. Проходя мимо Джареда, Ласк заглянул ему в глаза. Плечи парней столкнулись, демонстрируя очевидный факт: конфликт далеко не исчерпан.

Как только директор Дэвис вывел Кэмерона из столовки, в помещении тут же загудели разговоры. Голоса наперебой отдавались от стен эхом, но никто не мог отвести взгляд от Джареда. Все смотрели на него и ждали, как он отреагирует на случившееся. Я тоже ждала.

Раздраженно вздохнув, он почесал пальцами лицо, а потом провел рукой по волосам. Даже сейчас его мышцы были напряжены и готовы к драке.

— Джаред, — начала я, и он повернулся ко мне, пригвоздив к месту одним только взглядом.

Взгляд этот был настолько тяжелым, что я напрочь забыла, как собиралась закончить фразу. Пришлось импровизировать.

— Джаред, я…

— Больно не будет, Лорелея, — перебил он меня, вконец озадачив. — Обещаю.

— В смысле — больно не будет?

Я снова начала вставать, и Джаред, чье лицо внезапно посуровело, сделал шаг назад. Впрочем, подняться мне не дали — Глюк по-прежнему мертвой хваткой держал меня за руку.

— Что ты имел в виду? — спросила я, но мне не ответили.

Джаред продолжать сверлить меня пронзительным взглядом, и вдруг я поняла, что под тяжестью этого взгляда трудно дышать. А потом, не говоря ни слова, Джаред развернулся и вышел из столовой через боковую дверь.

— Ну и ну! — разморозилась Бруклин. — Ничего страннее в жизни не видела.

Несколько долгих секунд я ошеломленно сидела, не шевелясь, пока не поняла, как больно сдавливают руку пальцы Глюка.

— Больно, блин! — прошипела я и треснула его по ладони.

— Извини.

Он отпустил меня, но опять схватил за руку, стоило мне подняться со стула. Да, я собиралась пойти за Джаредом и, развернувшись, смерила друга сердитым взглядом:

— Мне нужно с ним поговорить, Глюк.

— Думаю, он не в настроении для светских бесед.

— Отпусти, говорю.

— Дай ему время, Лор. Спиши все на мужские заскоки.

Не меньше минуты я хмурилась на друга, но все-таки сдалась. Выдернув руку из цепких пальцев, я уселась обратно за стол. Пусть Глюк скорее всего прав, но проглотить такое все равно непросто.

— Что возомнил о себе Кэмерон Ласк, будь он неладен? — недоуменно спросила я. — Почему он так себя ведет?

Глубоко вздохнув, Глюк медленно выдохнул и предложил свою версию, взяв со стола бутылку кетчупа:

— Тебе нужно сосредоточиться на истоках. Ласк не похож на остальных.

— Это уж точно, — подхватила Бруклин.

Глядя, как Глюк старательно поливает картошку кетчупом, я поняла, что друг чего-то недоговаривает. Прямо-таки чувствовалось, как за спокойной внешностью бурлит что-то тревожное.

— Ты о чем?

— О том, что он просто-напросто не такой, как все, — пожал одним плечом Глюк. — В смысле других таких в нашей песочнице нет.

Брови Бруклин сошлись над переносицей.

— Этого мало, Глюк. Тебе придется дать нам побольше. Фруктик мы уже видели, а теперь хотим сока.

Прекратив издеваться над картошкой, друг поднял голову, и его губы сложились в тонкую линию.

— Я не знаю, что вам сказать, — наконец заговорил он, будто пытался отмахнуться от нашего любопытства. — Может, у него проблемы с гневом, как это бывает у юных преступников.

Бруклин откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки.

— И это лучший сок из твоих запасов?

— Это единственный сок из моих запасов. По крайней мере на Ласка.

— Да ладно тебе! — Брук погрозила ему пальцем. — Разве однажды между вами не произошло кое-что интересненькое?

Глюк застыл.

Она права. Во втором классе, на весенних каникулах, Глюк ходил в поход в горы вместе с отрядом бойскаутов. В походе что-то случилось. Что-то плохое. Я знаю, что к этому как-то причастен Кэмерон, но подробностей мне никто никогда не рассказывал. Даже Глюк.

Бруклин еще не жила в Райли-Свитч и Глюка тогда не знала, но он очень изменился, словно ушел в себя. Прекратил ходить в школу и чуть не остался на второй год во втором классе, но родители каким-то чудом заставили его отучиться в летней программе.

Все это я помню так ярко только потому, что в тот год Глюк перестал со мной разговаривать. Раньше мы часто гуляли в парке, а еще он приходил поиграть со мной в магазине бабушки и дедушки. В общем, когда он перестал со мной общаться, мне было очень обидно, и явно не хватало мозгов, чтобы понять: друг переживает что-то болезненное. Бабушке с дедушкой пришлось все мне разжевывать. Они убеждали меня, что я должна по-прежнему оставаться ему другом, и что он вернется ко мне, когда будет готов.

В третьем классе Глюк стал потихоньку приходить в себя и постепенно превратился в веселого, озорного мальчишку. А когда в Райли-Свитч появилась Бруклин и присоединилась к нашей компашке, прежний Глюк и вовсе вернулся, словно ничего не произошло. Однако мне не давала покоя мысль, что все это лишь прикрытие. Его глаза больше никогда не сияли так ярко, как прежде, до тех злосчастных весенних каникул.

Связано ли это с тем, что с ним тогда произошло? Теперь я вспомнила, что во втором классе Глюк с Кэмероном дружили, а позже уже нет. За восемь лет они друг другу и двух слов не сказали.

Пока Глюк активно изучал состояние своей картошки, я активно изучала его. И вдруг тихим-тихим голосом, какого я из его уст никогда не слышала, Глюк проговорил:

— Он сильный.

— Сильный? — почти так же тихо переспросила я и придвинулась поближе. — В каком смысле?

На лице друга отразилось внутреннее напряжение.

— Просто сильный.

Видимо, Бруклин тоже ощутила, как Глюку не по себе, и тоже придвинулась поближе.

— Ты ведь знаешь, что можешь делиться с нами чем угодно?

Эту историю я ей рассказывала. Брук знала, что однажды Глюк уехал одним человеком, а вернулся совсем другим. Нам с ним было по семь лет, но за несколько недель он словно стал намного старше и жестче. Превратился во взрослую, уставшую версию самого себя. А еще он будто заблудился. На то, чтобы отыскать обратный путь, ему понадобилось много времени. Меньше всего на свете мне хотелось вынуждать его возвращаться к тем воспоминаниям, но так и подмывало узнать хоть чуточку больше. Похоже, в последнее время имя Кэмерона всплывает чересчур часто, и мне не терпелось понять почему.

Глюк потер пальцами рот. Он всегда так делает, когда не хочет в чем-то признаваться. Наконец после долгих раздумий он проговорил:

— Он не просто сильный, а очень, ну просто поразительно сильный.

— Тебе позарез нужен словарь синонимов, — отозвалась Бруклин, разочаровавшись в сочувственном подходе к другу.

Глюк вздохнул:

— Не знаю, как по-другому выразиться.

— Потому я и говорю о словаре.

— Хочешь сказать, он силен в неестественном смысле? — уточнила я, проявляя чуть больше понимания, чем подруга.

Все-таки я тогда была рядом с Глюком, видела, через что ему пришлось пройти, и тысячу раз задавалась вопросом, что же случилось во время похода. Даже намеренно прикасалась к другу. Осторожно, конечно, чтобы он не заметил. Но я и правда не раз трогала его за руку, чтобы вызвать видение. К сожалению, мои видения сами решают, где и когда им всплыть.

Щеки Глюка покраснели.

— Вам покажется это глупым.

Мое любопытство на порядок возросло.

— Не покажется.

— Да нет же! Точно покажется. Когда я говорю, что Кэмерон сильный, я имею в виду, что силы в нем немеряно. Он ненормально, сверхъестественно силен.

Бруклин поджала губы, и Глюк скрипнул зубами:

— Говорил же, вам покажется это глупым.

— Ничего подобного, — возразила Брук. — Просто я не могу понять, что именно ты имеешь в виду.

Поскольку она не велела ему заткнуться и не подняла его на смех, Глюк почувствовал себя увереннее и выпрямился на стуле.

— Сами подумайте. Вы замечали, чтобы он когда-нибудь ввязывался в драку? И при этом никто к нему не докапывается. А когда он идет по забитому людьми коридору, они расступаются перед ним, как воды Красного моря — перед Моисеем.

Мы с Брук одновременно кивнули и пожали плечами. Подруга явно ничего такого не замечала, как и я. Кэмерон всегда был отщепенцем и редко привлекал к себе внимание. Но нам с Брук жуть как хотелось хоть что-нибудь узнать.

— На то есть причина, — продолжал Глюк. — Никто не станет драться с Кэмероном, потому что не посмеет. Даже Айзек Джонсон, самый здоровый защитник в команде Райли-Хай, убирается с его пути подобру-поздорову.

— Ха! — воскликнула Бруклин и ткнула пальцем в Глюка. — А ведь я чуть не купилась! Айзека Джонсона никто не заставит убраться с дороги.

— Кэмерон Ласк — далеко не «никто»! — громко прошипел Глюк, осмотрелся по сторонам, убедился, что никто не подслушивает, и только потом добавил: — Это я и пытаюсь вам втолковать. Вы понятия не имеете, на что он способен.

— Ла-а-адно, — протянула я, ухватившись за шанс выяснить, что случилось во время каникул. — И на что же он способен?

Я затаила дыхание, всеми фибрами души надеясь, что Глюк наконец-то откроется. Но он, как всегда, поступил с точностью до наоборот:

— Не знаю. На всякое.

— Фиг с тобой, — вздохнула Бруклин, но в ее голосе все же звучали нотки любопытства. — Давайте на время отложим недоверие и допустим, что ты прав, и Кэмерон на самом деле неестественно сильный парень. Во-первых, откуда ты это узнал? А во-вторых, почему мы ни разу не слышали о его необычайной силе?

— Не знаю, — повторил Глюк таким тоном, будто огрызнулся. — Может, это мужской заскок.

— Еще один?!

— Видишь ли, мы не кричим на каждом углу, насколько мощны и сильны другие парни.

— И все же, если он и правда настолько сильный, — слегка надавила я, — наверняка мы хоть разочек, но услышали бы об этом.

— Мы о таком не говорим, ясно? Не говорим, и точка.

Внезапно до меня дошло, что Глюк не просто избегал темы насчет силы Кэмерона, а в прямом смысле слова скрывал этот факт.

Я подалась ближе и заглянула в зеленые глаза:

— Что тогда случилось, Глюк?

Он глубоко вздохнул — мальчишеские плечи поднялись и опустились. Я подумала, что он вот-вот расколется. Несколько секунд Глюк не мигая смотрел на меня, словно у него в голове заново проигрывались воспоминания о тех каникулах, а потом опустил голову и уставился на гору из кетчупа.

— Забей, — покачал он головой, будто разочаровался в самом себе. — Я вообще не должен был об этом говорить.

Я коснулась его руки. Отчасти — чтобы оказать поддержку, и отчасти — надеясь на видение.

— Глюк…

— Мы должны предупредить Джареда, — перебила Бруклин.

Я громко ахнула. Мне и в голову не приходило, что все это может значить для Джареда.

— Ты права. Надо его найти.

— Ну, не знаю, Лор. — Глюк схватил меня за руку раньше, чем я успела вскочить из-за стола. — Этот твой Джаред, похоже, вполне способен сам за себя постоять. А ты до сих пор мне не ответила: Кэмерон Ласк тебя преследует?

— Да нет. И вообще это чепуха.

Я выудила из кетчупного месива кусок картошки, старательно делая вид, что не замечаю недоверчивого выражения на лице друга.

— А по-моему, куда важнее понять, — беспокойно проговорила Бруклин, — что, фиг его дери, имел в виду Джаред? Что именно не будет больно?

При напоминании о словах Джареда внутренности болезненно сжались. Друзья смотрели на меня во все глаза, словно мне известно, почему он дал такое странное обещание. Что ж, они ошибались. Наверняка я знала лишь одно: меня это тревожит куда больше, чем любого из них.

Глава 4 Пробуждение мертвеца

Впервые за три дня Кэмерон Ласк куда-то запропастился. Выйдя из «Ява Лофта», я осмотрелась по сторонам в поисках преследователя.

— Проводить тебя до дома?

Я обернулась и увидела торчащую из двери кофейни голову Глюка. В руке у него, естественно, был миндальный капучино с ирисками, взбитыми сливками и обезжиренным молоком.

Глюк вопросительно приподнял брови и добавил:

— Скоро мне пирог принесут. С чего вообще такая спешка?

Я улыбнулась:

— Нет, не нужно меня провожать. Я пойду, а вы с Брук оставайтесь. И не ссорьтесь! Мне нужно провести кое-какие исследования.

Ни Джареда, ни Кэмерона мы не видели с самого обеда, а должна признать, откровения Глюка по поводу последнего капитально разогрели мое любопытство.

Взгляд друга устремился дальше по улице к городской площади.

— Что там творится?

Напротив старого отеля «Путник» расположилась целая съемочная группа. Наш отель — историческое место, а если верить слухам, в нем живут привидения. Это самая крупная достопримечательность в Райли-Свитч. Хотя «крупная» — очень относительный эпитет.

— По-моему, это канал «Турист», — предположила я, щурясь от солнца. — Они делают спецрепортаж об американских отелях с привидениями, и наш вошел в первую десятку.

— Круто, хоть и жутковато.

— И это говорит человек, который боится черепах.

Глюк обиделся, расправил плечи и погрозил мне пальцем:

— Черепахи не такие уж невинные и безобидные существа, какими их все считают. Когда-нибудь ты вспомнишь мои слова. Они тайно планируют завоевать мир. И что тогда будет с нами?

Говорил он так серьезно, что я не выдержала и рассмеялась, а уже потом пожала плечами в ответ.

— Нас захватят! Вот что с нами будет. — Глюк оглянулся на столик. — Ух ты, пирог принесли. Точно не хочешь попробовать?

— Абсолютно точно.

— Ну, лады. Мы придем позже.

Как и каждый год, я, очевидно, была под пристальным суицидальным наблюдением, где и останусь еще как минимум на неделю. Честно говоря, когда друзья постоянно рядом, у меня просто-напросто нет времени как следует впасть в депрессию из-за родителей. Но когда Бруклин и Глюка не видно, подступает печаль, будто только и ждала шанса застать меня врасплох и забраться как можно глубже. Я стала настолько зависимой от присутствия друзей, что это уже по-настоящему смешно. Давно пора вырасти и научиться самостоятельно справляться с отсутствием родителей.

Махнув на прощание Глюку, я развернулась и потопала к библиотеке, решительно вознамерившись заглушить в себе одиночество. Наша библиотека стоит посреди городской площади. Когда-то там было здание суда. Я частенько заглядываю туда почитать, отдохнуть и просто перевести дух, а в итоге все заканчивается тем, что я болтаю с директором библиотеки и лучшей подругой бабушки — Бетти Джо. И все-таки в каком еще месте удобнее всего проводить исследования? Похоже, библиотекари умудряются собирать не только городские слухи, но и самые удивительные исторические факты.

Когда я остановилась у одного из трех имеющихся в Райли-Свитч светофоров, какой-то суперэнергичный скейтбордист решил притормозить прямо за мной, но ничего у него не вышло. Свалившись со скейта, он врезался в меня и сшиб с обочины.

Чуть не вывихнув ногу, я повернулась, смерила парня сердитым взглядом и стала ждать извинений. Чувак оказался юным щуплым азиатом. Вот и хорошо. Будь он побольше, мог бы и раздавить.

— Извини, — пробормотал он под смешки и подшучивания своих друзей.

— Ничего страшного, — отозвалась я, отряхнулась и снова повернулась к светофору. Девятиклассники, блин.

В воздухе вовсю витал октябрьский холод, и я пожалела, что не взяла куртку. Тонкая абрикосовая футболочка нисколько не защищала от ветра, а в коротких капри голые лодыжки уже покрылись мурашками. И почему я утром не послушала бабушку? Она всегда знает, что мне нужно, а что не нужно надевать, словно у нее на такие вещи особое чутье.

Пока я ждала зеленого света, скейтбордист выписывал трюки на парковой скамейке, а потом опять врезался в меня. Да сколько можно?! Я развернулась и сощурилась, заставив его в потоке смеха выдавить очередное неискреннее извинение. Это уже просто абсурд, ей-богу. Но как ученица десятого класса я должна была продемонстрировать определенный уровень зрелости. Вдруг сработает? Хотя вряд ли.

Я снова повернулась к светофору и услышала, как друзья дразнят скейтбордиста. Во мне вспыхнуло что-то похожее на сочувствие. Не надо было так холодного на него смотреть. В конце концов, он вел себя именно так, как ведут себя все мальчишки.

Чтобы сберечь репутацию, но явно не желая причинить кому-то серьезный вред, скейтбордист толкнул одного из своих противных товарищей. Тот в долгу не остался и толкнул друга в ответ. Сильно. И скейтбордист врезался в меня опять — то есть уже трижды.

Однако на этот раз я все-таки потеряла равновесие, споткнулась и, уронив рюкзак, упала на четвереньки прямо на проезжую часть.

Кое-как поднявшись на ноги, я заметила на том месте, где только что стояла, Джареда. Он был такой высокий и внушительный, что от одного его вида захватывало дух. Ветер ерошил темные волосы. Красивые губы изогнулись в улыбке, и на щеках появились ямочки. Джаред спустился с бордюра на дорогу и пошел ко мне. В каждом движении сквозило необъяснимое, почти животное изящество.

Глядя прямо мне в глаза, он спросил:

— Ты мне веришь?

Я настороженно улыбнулась:

— А должна?

— Закрой глаза, — тихо велел он.

Само собой, я хотела спросить зачем, но оказалось, что задавать Джареду вопросы невозможно. Не в силах сопротивляться, я закрыла глаза и подняла лицо к солнцу, чье тепло успокаивало. Но и присутствие Дажерда вносило свою лепту — дарило покой и словно убаюкивало.

— Больно не будет, Лорелея. Обещаю.

Я озадаченно нахмурилась:

— В смысле — больно не будет?

Но прежде, чем он ответил, я ощутила удар.

В меня врезалось что-то большое и тяжелое и вырвало мое тело из эгоистичных рук гравитации. Я пролетела по воздуху непостижимое расстояние, а когда вписалась в фонарный столб и сползла по нему на землю, мое поломанное тело тряслось с ног до головы.

Немного подождав, я поинтересовалась:

— Теперь-то можно открыть глаза? — и услышала, как рядом присел Джаред.

— Можно.

Разлепив веки, я рассмеялась. Вокруг блестел и мерцал волшебный воздух.

— Как странно!

Джаред снова улыбнулся, да так, будто знал то, чего знать нельзя:

— Согласен, странно. — А потом осторожно положил ладонь мне на грудь. — Закрой глаза еще разок.

— Ну уж нет. Хватит.

— Пожалуйста.

Я попробовала покачать головой, но шея, похоже, была сломана.

— Я умираю?

— Да, — ответил Джаред, и от сожалений его голос прозвучал особенно мягко.

— И все-таки чудно. Я и подумать не могла, что все будет именно так. К тому же сегодня годовщина пропажи моих родителей.

— Я знаю. — Казалось, Джареду грустно, хотя я никак не могла понять почему.

Опустив голову, он крепко зажмурился, словно старался сосредоточиться. А несколько мгновений спустя убрал с моей груди руку и будто что-то стряхнул с ладони. Расстроенно вздохнув, он посмотрел на меня и поднял голову к небу.

— Мне очень жаль, — сказал Джаред так, словно там, в небе, его кто-то слушал, а потом снова взглянул на меня и опять положил руку мне на грудь. — Мне очень жаль, Лорелея. Прости меня, пожалуйста.

Я хотела сказать, что прощу ему что угодно. Сейчас я чувствовала, какую он излучает силу. Чувствовала, какая в нем идет борьба, и как терпит поражение решимость. Но ответить не успела — Джаред опять закрыл глаза, и в тот же миг в меня мощными пульсирующими потоками стала вливаться жизнь. Я глотала воздух огромными порциями и ощущала, как слабость испаряется, а каждый атом в теле насыщается силой.

Я коснулась руки Джареда, и его веки поднялись. Глаза горели и напоминали пылающий костер в полночь. Зрелище застало меня врасплох. Джаред продолжал смотреть на меня, и между нами заискрил ток, промчался по моей коже и стянул в узел внутренности непонятным, почти болезненным восторгом. Постепенно огонь в глазах угасал, пока не остались тлеющие угольки, на смену которым пришла уже знакомая бездонная тьма.

— Что с ней?

Вокруг нас столпились бледные от ужаса скейтеры.

Подмигнув мне, Джаред повернулся к мальчишкам, прижал к губам палец и прошептал:

— Ш-ш-ш!

Скейтеры заморгали, будто пытались понять, что происходит, несколько секунд постояли возле нас, а потом развернулись и умчались прыгать через все, чему не повезло оказаться у них на пути. Причем весело смеялись и сталкивались плечами, норовя свалить друг друга со скейтов. Похоже, они напрочь забыли, что я валяюсь на асфальте после того, как меня сбил здоровенный фургон.

Я широко улыбнулась Джареду:

- Как ты это сделал?

На его щеке появилась ямочка.

— С помощью магии.

Темные глаза блестели, как и воздух вокруг нас. Не отвлекаться было очень сложно.

Внезапно в мои мысли вторгся мужской голос:

— Я тоже с магией знаком.

Я глянула вверх и ахнула. С другой стороны от меня стоял Кэмерон и целился из ружья прямо в грудь Джареду.

Словно чтобы защититься от пули, Джаред тут же поднял руки и резким тоном проговорил:

— Замри.

Воздух сгустился, и мир застыл самым неестественным образом, превратившись в нагромождение неподвижных домов, предметов и людей. Все они словно оказались не в том месте или не в том времени.

Ничего вокруг не замечая, Кэмерон принялся стрелять. В грудь Джареду полетели пуля за пулей.

Широко распахнув глаза, я вздрагивала от каждого выстрела. Возникло ощущение, будто грохот бьет по мне физически, но ни одна пуля не предназначалась мне. Все они попадали в цель — в Джареда.

Я стала свидетелем невероятного насилия. От шока меня парализовало, но лишь на пару секунд. Инстинкты взяли верх. Ни о чем не думая, я попыталась встать и закрыть Джареда от пуль, но ничего не вышло. Его колено опустилось мне на грудь и прижало к земле.

— Ты что творишь?! — завопила я, цепляясь за его ногу и пытаясь как-то выбраться, но все без толку. Я повернула голову к Кэмерону и закричала, чтобы меня услышали в грохоте выстрелов: — Прекрати, Кэмерон! Пожалуйста, прекрати!!!

Когда патроны в ружье кончились, воцарилась зловещая тишина, отдающаяся эхом от застывших вокруг зданий. В нос ударил едкий запах пороха. В воздухе кружили струйки дыма.

— Замри? — ухмыльнулся Кэмерон, глядя на Джареда, и принялся перезаряжать ружье. — Ничего лучше не придумал? Экстренные новости, жнец: это дерьмо на меня не действует.

Джаред поднялся на ноги, и я воспользовалась шансом убраться в сторону. Лишь потом до меня дошло, что он совершил невозможное — поднялся на ноги!

— Были мысли и получше, — пожал он плечами как ни в чем не бывало, — но такие штуки производят впечатление на девушек.

— Ага, ракеты из бутылок тоже.

— Крови нет. — Я смотрела на Джареда и не могла поверить своим глазам. Не могла осознать то, что сейчас произошло. — Крови нет. Он же в тебя стрелял!

Мне наконец пришло в голову осмотреться в застывшем мире. Какая-то женщина смотрела на витрину магазина, а ее дочь смеялась и слизывала стекающие по вафельному стаканчику капли мороженого, от которого отломился огромный кусок и сейчас висел в паре сантиметров от земли. Перепрыгивая скамейку, скейтбордист замер в воздухе, причем казалось, что скейт приклеен к его ногам. Его друзьям явно понравился прыжок. Смеясь, они застыли, будто кто-то поставил фильм на паузу. На другой стороне улицы вся съемочная группа в ужасе смотрела на грузовик, проезжающий через перекресток.

Сидя на земле, я снова посмотрела на Джареда и на отверстия, оставленные в его груди пулями. Но он все еще стоял и все еще дышал. Разве это не дикость?

Особенно тот факт, что он улыбался.

Смерив Кэмерона тяжелым взглядом, Джаред угрожающе ухмыльнулся и вдруг поразительно изменился. Теперь он сиял и стал почти прозрачным! Пули пролетали насквозь и с глухим стуком падали на землю.

— Как-то это невежливо, — поговорил Джаред, снова став плотным.

На белой футболке виднелись дырки, оставленные пулями. Вокруг каждой красовались темные разводы от взрывавшегося пороха. Но не было ни единого намека на кровь.

Вздохнув, Кэмерон засунул в ружье очередной патрон и со скучающим видом ответил:

— И не говори. Манеры у меня ни к черту. Всегда списываю это на трудное детство.

— А я бы списал на нарциссическое расстройство личности, приправленное шизофренией. Твоя мать тобой бы гордилась.

Словно не веря собственным ушам, Кэмерон вскинул голову. В голубых глазах засиял гнев, от которого ожесточились черты лица. Закончив заряжать ружье, Кэмерон опять прицелился в грудь Джареду.

Я вскочила на ноги.

— Кэмерон, нет!

Он даже не взглянул на меня. Просто толкнул так сильно, что я опять свалилась на землю. Его явно больше интересовала победа над Джаредом, чем какая-то букашка вроде меня.

— Передавай маме от меня привет.

С этими словами Кэмерон выстрелил, но вместо грохота послышался лишь легкий щелчок.

Джаред подмигнул:

— Говорил же, магия.

Ни капельки не смутившись, Кэмерон взял ружье обеими руками и размахнулся, но Джаред успел буквально в миллиметрах от лица перехватить ружье и ударить им соперника в челюсть. Кэмерон отшатнулся, потрогал челюсть и… бросился в атаку.

Завязалась нешуточная драка, которая почему-то казалась не настоящей, а какой-то мистической. Словно два бога избрали землю своим полем битвы. И каждый из них обладал невообразимой силой.

В полном ужасе я сидела на земле и вздрагивала от каждого удара, каждого столкновения кулака с телом. Весь мир застыл, а на тихих улочках Райли-Свитч гремело яростное сражение. С каждым размахом я переставала дышать, боясь, что новый удар станет для кого-то из противников смертельным.

Битва все продолжалась. На решительном лице Кэмерона поблескивал пот. С виска и из уголка рта сочилась кровь. Он дрался, как одержимый. Словно целью всей его жизни было убить Джареда, и ради этого Кэмерон был готов умереть сам.

Джаред же физически казался совершенно неуязвимым, но внутри него бурлили эмоции. Я чувствовала это так же легко, как порывы ветра. Гнев в нем боролся с чем-то более высоким и благородным, похожим на сочувствие и даже сострадание.

Дерущиеся перебрались на другую сторону улицы, где застыли мать и дочь. В поразительной неподвижности слышались только резкие удары и тяжелое дыхание гладиаторов. В сгустившемся воздухе не ощущались даже осенние запахи.

Кэмерон поднял Джареда над головой и швырнул в лобовое стекло серебристого «бьюика». Машина присела, отпрыгнула вверх и замерла в искаженном времени, словно кто-то сделал фотографию в самый неожиданный момент. Стекло разбилось на тысячи мелких осколков, но осталось на месте, превратившись в блестящую мозаику.

Снова Кэмерон бросился на Джареда, но тот прямо с капота ударил его ногой так сильно, что Кэмерон влетел в витрину, у которой остановились мать и ребенок. Причем пролетел в нескольких сантиметрах от женщины.

И опять стекло покрылось паутиной трещин, будто старело прямо на глазах. Послышался хруст. В дыре, оставленной телом Кэмерона, виднелись зазубренные края, но замороженная во времени витрина все-таки не разлетелась на осколки.

Скатившись с машины, Джаред остановился перед дырой в стекле и стал ждать, когда противник снова появится. А я надеялась, что Кэмерон потерял сознание. Надеялась, что у драки не будет продолжения.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Пусть это закончится!

Пока я смотрела на витрину, Джаред издал стон, и я обернулась. Похоже, у него внезапно закружилась голова. Крепко зажмурившись, он схватился за живот и рухнул на колени. У меня екнуло сердце. Пока он тщетно пытался подняться на ноги, я бросилась к нему и упала рядом на четвереньки.

— Джаред, с тобой все в порядке?

Конечно же, нет! Его только что швырнули в лобовое стекло. И все же ни царапинки на нем не было. У Кэмерона шла кровь, причем довольно сильно, но на Джареде не было ни капли. Кожа оставалась безупречной, зато лицо исказилось от боли.

Поморщившись, он согнулся пополам, а я коснулась его плеча.

— Прошу тебя, Джаред, пусть все это прекратится. Это же безумие!

Казалось, он совершенно сбит с толку.

— Что со мной происходит?

В этот самый момент Кэмерон вышиб ногой кусок витрины и вышел на улицу. В руках у него был какой-то обломок из магазина. Весь в крови, тяжело дыша, он остановился рядом с нами.

Я глянула на него:

— Хватит, Кэмерон.

— Уйди с дороги, Лорелея, — угрожающе процедил он в ответ.

— Ему больно.

— Ага, но эта тварь все еще дышит.

Он взял обломок двумя руками, как бейсбольную биту.

— Что со мной происходит? — Джаред прижал ладонь ко лбу и стиснул зубы, а потом в третий раз согнулся пополам, держась за живот, словно страдал от невыносимой боли. — Что происходит?!

— Что происходит? — с широкой улыбкой переспросил Ласк. — Тебе надрали зад, вот что происходит. Повторяю, Лорелея, отойди.

— Что ты со мной делаешь? — еле слышным шепотом спросил Джаред.

— Я же только что сказал, кретин. Надираю тебе зад. У тебя внимание, как у аквариумной рыбки. — Тут Кэмерон покосился на меня. — Больше повторять не стану.

До меня внезапно дошло, что я плачу. Из-за слез решительное лицо и ледяные голубые глаза казались нечеткими.

— Убери это, Кэмерон, — выдавила я между жалобными рыданиями. — Я серьезно.

Растроенно вздохнув, Ласк схватил меня за руку и потащил. Я боролась изо всех сил, но он был намного сильнее. Я чувствовала себя мошкой, бросившей вызов фуре. Кэмерон оттолкнул меня в сторону так же легко, как кто-то может выбросить комок из бумажки.

Не успела я собраться с духом, чтобы встать, как Ласк опять взял деревянный обломок обеими руками и размахнулся. Удар пришелся Джареду по виску, и он уперся руками в асфальт. А потом посмотрел в небо, словно о чем спрашивал самого Бога, и рухнул на тротуар.

Когда Кэмерон еще раз занес деревяшку, я бросилась к нему и изо всех сил врезалась плечом ему в бок, что явно застало его врасплох. Пошатнувшись, он отступил, и в этот самый миг мир решил перезапуститься. Да еще и с такой невероятной силой, что из моих легких вышибло весь воздух.

Глотнув огромную порцию кислорода, я заозиралась вокруг. Скейтбордист спокойненько приземлился, и друзья зааплодировали прекрасно выполненному трюку. Витрина с грохотом разлетелась вдребезги, осыпав осколками мать и дочь. Завизжав, обе отскочили в сторону. Вместо густой тишины мир наполнили привычные звуки — гудение автомобилей, щебетание птиц, разговоры людей. Эти звуки не замечаешь, пока они не исчезают. В «бьюике», который снова опустился на колеса, сработала оглушительная сигнализация.

У меня за спиной, прямо посреди перекрестка, с визгом и дымом из-под шин притормозил грузовой фургон. Из кабины выскочил водитель и побежал туда, где я недавно лежала. Ничего не понимая, он осмотрелся по сторонам.

— Ого, чувак! Что с тобой стряслось? — Один из скейтеров заметил Кэмерона, потом глянул на Джареда, снова на Кэмерона и поднял руки. — Слышь, нам проблемы не нужны.

Не теряя времени даром, все скейтеры укатили подобру-поздорову. Глядя на происходящее огромными от страха глазами, мать схватила дочь за руку и попятилась. Что ж, понять их можно. Весь покрытый кровью и осколками, Кэмерон стоял с деревяшкой в руках с таким видом, будто планировал убить всех, кто попадет под руку.

Я уже шагнула к Джареду, но Ласк опять схватил меня за руку.

— Быстро в мою машину, — велел он и толкнул меня к своему пикапу, припаркованному чуть дальше у обочины.

В миллионный раз за день я споткнулась, и во мне вспыхнула жгучая ярость, обдав жаром спину. От гнева к лицу прилила кровь. Выпрямившись во весь не очень внушительный рост, я пошагала обратно к Кэмерону, каждым движением демонстрируя решимость. Многовато меня толкали за один день. Хватит.

Ласк слишком высокий, чтобы встать с ним нос к носу, но, очевидно, у меня был настолько взбешенный вид, что Кэмерон все же удостоил меня вниманием.

Я остановилась перед ним, поставив ноги на ширине плеч и уперев кулаки в бока, и смерила его таким яростным взглядом, на какой только была способна.

— Лорелея, — начал он и ткнул в меня указательным пальцем.

— Если меня ударят, — перебила я, наплевав на любые угрозы, которые он мог придумать, — толкнут, — я угрожающе шагнула ближе, — или еще хоть раз переедут, клянусь всем святым на свете, я посвящу всю свою жизнь тому, чтобы виновного упекли за решетку за детскую порнуху.

Глядя на меня, Кэмерон так стиснул зубы, что заиграли желваки, но наконец проговорил:

— Пожалуйста, иди в мою машину. Здесь… опасно.

— Это рядом с тобой опасно. — Я уже на цыпочки поднялась, а фокус «нос к носу» так и не удался. — Я его здесь не брошу.

— Я не собираюсь оставлять его здесь. А теперь прошу тебя, иди уже в мою машину.

Вокруг нас собралась небольшая толпа. Люди начали задавать вопросы, но подойти к Кэмерону никто не решался. И я их всех прекрасно понимала.

— Фиг с тобой, — процедила я сквозь стиснутые зубы, подалась ближе и ткнула Кэмерона пальцем в грудь. — Но не смей меня толкать.

Выбросив импровизированное оружие, он поднял руки в знак капитуляции:

— Я все понял еще на детской порнухе.

Удовлетворившись ответом, я подняла с земли рюкзак, а Кэмерон взял Джареда за щиколотки и потащил к пикапу прямо по хрустящим осколкам и шершавому асфальту. Я шла за ними и пыталась придумать, как помочь Джареду, но на ум ничего не приходило. Впервые за все время я заметила на его лице кровь. С той стороны, где Кэмерон ударил его деревяшкой.

У Джареда текла кровь. Но почему именно сейчас?

Наконец Кэмерон дотащил его до видавшего виды пикапа, который, казалось, держится только на ржавчине и облупившейся бежевой краске. Над кузовом криво сидела съемная крыша. И вообще машина выглядела так, словно недавно пережила ядерный взрыв.

Бросив ноги Джареда, Ласк опустил задний борт кузова. Внутри оказались одеяла и подушки. В углу валялась куча грязной одежды вперемешку с пустыми бутылками от минералки, банками от газированных напитков и мятыми упаковками из-под печенья. Я глянула на Кэмерона, гадая, сколько же ночей он спал у себя в машине. И почему.

Когда он наклонился к Джареду, я бросила рюкзак в кузов и залезла внутрь.

Кэмерон выпрямился.

— Выметайся. С этой тварью ты сидеть не будешь.

— Нужно отвезти его в больницу. — Как я ни старалась, в голосе все равно прозвучало отчаяние. — И прекращай называть его тварью. Он человек, Кэмерон.

На мгновение показалось, что Ласк вот-вот рассмеется. А потом он услышал завывание сирен.

— Он не больше человек, чем твой рюкзак. И я думал не о больнице, а скорее о морге.

Подняв Джареда, он засунул его в кузов так легко, словно тот ничего не весил. Разве что совсем капельку.

— Это не смешно.

— А я и не шутил. Вылезай.

Естественно, я отказалась. Кэмерон залез в кузов, схватил меня за руку и грубо потянул, пока я не оказалась на асфальте.

— Шуруй в кабину, — велел Ласк.

Во мне опять вспыхнул гнев. Пока Кэмерон закрывал кузов, я со всей дури стукнула его кулаком в плечо. Вряд ли он вообще заметил удар, но все же удостоил меня быстрым взглядом.

— Говорила же, хорош меня толкать.

— Я не толкал, — отозвался он и потянулся за дверцей крыши, — а тащил.

Дверца застряла с одной стороны. Пока Кэмерон разбирался с ней, я перелезла через бортик и забралась в кузов.

— Проклятье, Лорелея! — рявкнул Ласк, гневно уставившись на меня, но я отползла в самый дальний угол.

Хочет, чтобы я поехала, — придется идти на уступки.

— Что ты собираешься с ним делать? — спросила я

Прежде чем ответить, он молча смотрел на меня несколько долгих секунд:

— Все, что потребуется.

Вдруг Джаред застонал. Кэмерон застыл и уставился на него так, словно тот был коброй, готовой наброситься на жертву.

В конце концов, не отрывая взгляда от Джареда, он протянул руку:

— Возьми меня за руку.

— Нет, — дерзко отказалась я. — Что ты задумал?

Сирены неумолимо приближались.

— Лорелея, ты понятия не имеешь, что это за тварь, и на что он способен.

— Что ты задумал?

Закрыв глаза, Кэмерон раздраженно вздохнул и, не глядя на меня, попросил еще раз:

— Пожалуйста, Лорелея.

— Нет. — Мой голос прозвучал тихо и неуверенно, но сдаваться я не собиралась. — Я не шутила, сказав, что не брошу его.

Без всякого предупреждения Ласк шарахнул кулаком по бортику. Пикап дернулся вперед. Металл прогнулся внутрь, напомнив о том, какой невероятной силой обладает Кэмерон.

С той же яростной силой он закрыл дверцу крыши. Я поразилась, как тоненькому стеклу удалось остаться нетронутым.

Ничего не видя, я все-таки услышала, как Кэмерон забирает с дороги ружье и залезает за руль. Двигатель взревел, и машина сдала задом в ближайший переулок, чтобы не наткнуться на патрульных. Шины скрипнули, после чего пикап свернул на другую улицу и помчался к шоссе.

Глава 5 Парадокс

Джаред без сознания лежал на спине, но лицо его было повернуто в мою сторону. На щеках темными полукругами лежали густые ресницы. От движения машины его слегка покачивало, и он казался спящим ребенком, который забыл, что творится в окружающем мире. Дышал он глубоко и размеренно, что дало мне повод хоть немного упокоиться. На челюсти и возле уголка рта виднелась кровь. Я взяла из угла грязную футболку, но кровь не стерлась, а размазалась. Сам Джаред почему-то казался темнее. Кожа уже не была такой светлой, как раньше, словно внутри него что-то изменилось.

Мне подумалось, что он настоящий парадокс, в котором заключены сплошные противоречия. На вид он казался совсем юным, будто только-только начал знакомиться с миром, но когда он ко мне прикасался, возникало ощущение, словно его возраст исчисляется веками. В его глазах я видела знания о том, о чем никто не должен знать. Ну а мое видение? Было ли в нем хоть что-то настоящее? Случилось ли увиденное на самом деле? Может быть, Джаред из другого мира или из другого времени.

Стекло между кузовом и кабиной опустилось, и я подняла голову. Кэмерон следил за дорогой, но одновременно пытался смотреть и на меня.

— Перелезай сюда, — велел он.

Оценив малюсенький зазор, я скептически уставилась на Ласка.

— Если тварь проснется, — продолжал тот, — нам с тобой светят неприятности.

— Мне сюда в жизни не протиснуться.

— Я тебя умоляю! Ты весишь с килограмм.

Я встала на колени и глянула через окошко на дорогу. Мы двигались прямиком к каньону Або.

— Нам нужно отвезти его в больницу, — в панике затараторила я. — Куда мы едем?

— Пожалуйста, Лорелея, если ты сядешь в кабину, я объясню все, что смогу.

— Нет. Сначала расскажи, куда мы едем.

— Пока не знаю, — раздраженно вздохнул Кэмерон. Измазанные кровью руки сжались на руле.

— Прошу тебя, Кэмерон, поворачивай обратно. Он ведь может умереть!

Отражение Ласка в зеркале заднего вида нахмурилось.

— Убить эту тварь не так-то просто. — Он снова уставился на дорогу, задумчиво сдвинув брови. — Возможно, мне понадобится бензопила.

Я резко втянула носом воздух.

— Не смешно.

— Вот и хорошо, потому что я не шутил. — Кэмерон глянул в боковое зеркало. — Проклятье!

— В чем дело?

Я посмотрела через заднее стекло и увидела здоровенную фуру. Через секунду она подъехала так близко, что видна уже была только хромированная решетка радиатора. Спуск по каньону у нас крутой — грузовикам трудно маневрировать на резких поворотах.

— Ни в чем. Нам всего лишь грозит ректальное обследование фурой.

— Разворачивайся, говорю.

Я все искала на дороге какое-нибудь место, где можно остановиться, но таких мест просто-напросто не было и не будет еще как минимум несколько километров.

— Как только выедем из каньона, я тебе все объясню, идет? Мне нужно доставить тебя в безопасное место.

— Меня? — обалдела я. — Я-то тут при чем? Что вообще происходит?

Оглянувшись, я заметила, что водителю фуры все же удалось снизить скорость и отстать от нас на пару метров.

— Может, прекратишь уже спорить и перелезешь в кабину?

Я посмотрела на Джареда. На одеяле под его головой расплылось здоровенное кровавое пятно.

— У него сильно идет кровь.

— Ага. Так и задумывалось, когда я треснул его деревяшкой.

С раздраженным вздохом я свесилась через окошко, чтобы смерить Кэмерона решительным взглядом. Он следил за дорогой, но все же покосился в мою сторону, когда я оказалась в зоне его периферического зрения.

Вид у Ласка был ужасный. Светлые волосы спутались и слиплись от крови. Все лицо было покрыто царапинами, порезами и страшными ушибами. Из глубокой трещины в уголке рта сочилась кровь. Под правым глазом была такая же картина.

Надо было как-то урезонить Кэмерона. В конце концов, мне позарез нужны ответы, а Джареду срочно нужно в больницу.

— Кэмерон, — умоляющим тоном начала я, — почему все это происходит? Почему вы с Джаредом такие сильные? Почему вы пытаетесь друг друга убить? И при чем тут я?

Явно не радуясь тому, что я вишу практически у него над головой, Кэмерон еще крепче стиснул руль, вытер щеку о плечо и отвернулся посмотреть на горы. Спуск кончился, земля выровнялась, и фура отстала еще сильнее.

Пока я ждала хоть каких-то объяснений, послышался стон Джареда. Не успела я нырнуть обратно в кузов, как Кэмерон молниеносно схватил меня за руку.

— Попалась, — сказал он и попытался втащить меня в кабину.

Вот только Джаред тоже успел схватить меня за ногу и явно не собирался отпускать. Пока они играли в перетягивание каната моим телом, тонкий металлический край, куда опускалось стекло, вдавился в ребра. Вспыхнула резкая боль. Я вскрикнула и попыталась оттолкнуться от края свободной рукой.

— Кэмерон, отпусти!

Решая, что делать, Ласк стиснул зубы, но все-таки отпустил меня и стал искать место, чтобы съехать с дороги. А тем временем Джаред дернул меня за ногу и втащил через узкий проем обратно в кузов. Я упала прямо на него и громко ахнула, когда он схватил меня за волосы на затылке. Другой рукой он крепко сжал мою талию и заглянул в глаза, причем во взгляде читалось нечто очень похожее на ненависть.

— Что ты со мной сделала? — процедил он хриплым, резким тоном.

На мгновение показалось, что он испуган, как маленький мальчик, который заблудился и остался совсем один. Но в то же время он был до чертиков взбешен.

Рука, стискивавшая мою талию, казалась металлическим канатом, под давлением которого было трудно дышать. В борьбе за воздух я изо всех сил пыталась оттолкнуться от Джареда, но чем отчаяннее боролась, тем сильнее меня сдавливали. Я опять вскрикнула от боли. От нехватки кислорода закружилась голова.

И вдруг послышался голос Кэмерона:

— Лорелея, держись!

А Джаред еще сильнее стиснул мои волосы в кулаке и притянул меня ближе.

— Что ты со мной сделала?

— Я… я не понимаю, — еле-еле выдавила я.

Одним быстрым и явно не потребовавшим усилий движением Джаред перекатил меня и оказался сверху, пригвоздив ко дну кузова всем весом сильного тела.

Казалось, прошла целая вечность. На этот раз в его глазах не горели огни, но хватало и одного лишь горячего взгляда, чтобы мне было страшно пошевелиться. Дернув за волосы, Джаред взял меня за горло длинными пальцами и сощурился, словно подначивал сопротивляться.

— Я могу сломать тебе шею, — начал он шепотом и наклонился так близко, что между нашими губами остались считанные миллиметры, — а ты и глазом моргнуть не успеешь. — Его дыхание было теплым и сладким, в отличие от пронизанных холодом, жестоких слов. — Я могу вскипятить кровь в твоих жилах и сплавить кости в один комок. — Взгляд темных глаз пронзал до глубины души горячим гневом. — Я могу сделать так, чтобы ты прожила достаточно долго и прочувствовала каждую вспышку мучительной боли.

Меня охватил дикий страх. После всего, что я сегодня увидела, я верила каждому слову.

— Не сомневаюсь, что можешь, — проговорила я, нервно сглотнув. — Но прошу тебя, не надо.

Джареда заметно трясло. А может быть, вовсе не его, а меня. Я даже подумала, что он опять остановил время, потому что все вокруг выглядело застывшим, тогда как меня испепеляли высокомерным яростным взглядом.

— Что ты со мной сделала? — снова спросил Джаред.

Надеясь, что он не воспримет мой жест как угрозу и не воплотит в жизнь все, о чем только что говорил, я подняла руку и коснулась теплой щеки. Джаред попытался отстраниться, но я не убрала ладонь.

— Джаред, — сказала я, слыша собственными ушами, как дрожит голос, — я бы никогда не причинила тебе вреда. — С моих ресниц скатилась слезинка, и Джаред удивленно уставился на каплю. — Не смогла бы, даже если бы захотела.

Несколько секунд он настороженно смотрел мне в глаза, словно боролся с каким-то внутренним демоном, а потом проговорил:

— Ты единственная, кому это под силу.

Сверху послышался какой-то шум — Кэмерон вел машину и одновременно пытался прицелиться из ружья. За долю секунды до выстрела, от которого меня тряхнуло до самых костей, Джаред перехватил ружье, и в крыше осталась дыра от пули.

Одним выверенным движением Джаред завладел оружием, перезарядил и, поднявшись на колени, прицелился прямо в голову Кэмерону.

— Нет!

Кое-как сев, я толкнула Джареда, пытаясь убрать ружье в сторону, а потом встала между ним и кабиной. То есть между ним и Кэмероном.

Схватив Джареда за футболку, я потянула его к себе и тихо, но твердо проговорила:

— Хватит. Пора положить этому конец. — Я покосилась на Кэмерона. — Это касается вас обоих. Прекращайте.

Ласк ухмыльнулся, явно не собираясь прислушиваться к моим словам:

— Не в этой жизни, дорогуша, — и потянулся под сиденье, откуда достал жуткого вида пистолет из тех, в которые можно засунуть шесть здоровенных патронов.

Едва раздался выстрел, я оказалась лицом вниз на полу кузова. На мне сидел Джаред, но это продолжалось лишь пару секунд. Прежде чем Кэмерон снова выстрелил, Джаред выбил ногой задний бортик и спрыгнул прямо на дорогу.

Сильно ударившись об асфальт, он прокатился несколько метров и как ни в чем не бывало встал на ноги. За нами все еще ехала фура, и теперь водитель отчаянно пытался притормозить. От ужаса я прижала ладони ко рту, потому что была убеждена: еще мгновение — и фура врежется в Джареда.

А сам Джаред стоял и смотрел на меня, нисколько не беспокоясь из-за приближающейся махины. Когда фура была уже совсем близко, он спокойненько отступил в сторону.

От облегчения на меня нахлынула крайне неуместная темнота. Пришлось тряхнуть головой, чтобы не потерять сознание.

Приметив узкую обочину, Кэмерон резко затормозил, и меня приложило о кабину. В голове вспыхнула боль. Уже второй раз я чуть не потеряла сознание, но решительно боролась с подступающей тьмой.

Когда я снова взглянула на Джареда, он стоял на том же месте и по-прежнему смотрел прямо на меня. Вся его поза так и кричала о силе и мощи.

Выпрыгнув из кабины, Кэмерон быстро взял из кузова ружье, развернулся и прицелился.

Джаред не шелохнулся.

Самой собой, я опять бросилась вперед и толкнула Ласка. Погремел выстрел, никого не задев.

Джаред широко улыбнулся.

Пока Кэмерон перезаряжал ружье, он сорвался с места и побежал к пещерам в красных горах каньона, а через пару секунд и вовсе исчез за холмом.

Выругавшись, Кэмерон бросил ружье на землю и яростно заорал:

— Зачем ты это сделала? Неужели не понимаешь, что ты натворила?!

Я с отвращением покачала головой:

— Ты вконец спятил. Вы оба сумасшедшие.

Ласк шагнул вперед, и я напряглась. Наверное, он заметил, что я вздрогнула, потому что остановился. Глаза горели от гнева, на лбу проступили мрачные морщинки.

— Лучше спятить, чем сдохнуть, — наконец сказал он и запер выбитую дверцу кузова. — Иди в кабину.

— Я с тобой никуда не поеду. Ты псих! То следишь за мной целыми днями, то…

— За ним! — рявкнул Кэмерон. — Я три дня следил за тварью!

Это признание меня ошеломило. Несколько долгих секунд я с отвисшей челюстью пялилась на Ласка. Зачем ему следить за Джаредом?

Начиная терять терпение, Кэмерон схватил меня за руку, явно намереваясь затащить в пикап силой. Я со всей дури пнула его по колену. Наконец-то мне удалось привлечь внимание. Отпустив меня, Ласк разразился такими ругательствами, что обзавидовался бы любой рэпер, а потом, потирая ушиб, привалился к кузову. Через секунду он сел на бампер и уставился на меня злым взглядом.

— Чья, по-твоему, на тебе кровь? — резким тоном спросил Кэмерон.

Впервые за все время я осмотрела себя и громко ахнула. Он был прав. Меня практически искупали в крови. Абрикосовая футболка стала темно-красной. Капри были заляпаны темными пятнами и висели рваными лохмотьями на коленях. Впав в шок, я развернула тщетные попытки оттереть кровь с одежды.

— Думаешь, это его кровь? — продолжал Кэмерон. — Или моя? Нет, Лорелея, она твоя. Ты знать не знаешь, что это за тварь, и почему его сюда послали!

— Послали? — переспросила я, оттянув футболку от кожи. Ни царапинки на мне не было. И все же одежду словно вымачивали в крови.

— За тобой. Его послали сюда за тобой, — мрачно отозвался Ласк.

— Ну конечно! — До меня начинало доходить. Как еще я могла бы выйти из такой передряги без единой царапинки? — Его послали спасти меня.

Кэмерон фыркнул и отошел от пикапа.

— Господи! Мне бы твои розовые очки! — Подняв ружье, он бросил его в кузов. — Вот что я тебе скажу, тупица. Когда будешь готова вернуться с небес на землю, дай знать. А пока тащи свой зад в кабину. Я тебя тут бросать не намерен.

— Он спас мне жизнь, Кэмерон.

В мгновение ока он оказался передо мной и уставился на меня таким взглядом, что только слепой не заметил бы, какая ярость горит в голубых глазах.

— Ничего подобного он не делал! — гаркнул Ласк и махнул туда, где стоял у дороги Джаред. — Эта тварь не спасает жизни, Лорелея.

— К чему ты ведешь? — спросила я, все сильнее распаляясь с каждой секундой.

— Все, с меня хватит. — Кэмерон поднял лицо к небесам, словно просил Бога ниспослать ему терпение. Глубоко вздохнув, он снова решил заметить мое присутствие. — Здесь для всего этого не место. Пора ехать. Или ты пойдешь в кабину добровольно, или тебя туда засунут силой. Меня устроит любой вариант. Но имей в виду: так или иначе ты окажешься в машине.

Говорил он крайне серьезно. Значит, споры подошли к концу. Признав поражение, я вздохнула, но дерзко задрала нос и потопала к кабине с пассажирской стороны, притворяясь, будто изначально сама того хотела. Все равно мне позарез надо было сесть, потому что ноги уже отказывались держать меня в вертикальном положении.

Усевшись за руль, Кэмерон с грохотом захлопнул дверь, чтобы продемонстрировать свое ужасное настроение. Я внутренне содрогнулась. Звук напомнил о том, как грохотали пули, попадая в грудь Джареду. В итоге я забилась в угол, чувствуя себя Львом из «Волшебника Изумрудного города».

Когда Кэмерон завел двигатель, накатила тошнота. Одной сокрушительной волной на меня нахлынули все события сегодняшнего дня. С того момента, как я проснулась и заметила у дерева под окном Кэмерона, стоявшего там с вечера, и до того, как я наткнулась в коридоре школы на Джареда. С того, как меня столкнули на дорогу скейтбордисты, и до того, как меня спас ангел. С самой ужасной сцены насилия, каких я отродясь не видела, и до ненависти во взгляде Джареда. В общем, с самого утра и до нынешнего мгновения, когда я сидела в пикапе и не понимала, что происходит, кто такой Джаред и как ему удается делать то, что он делал.

— Погоди, — еле слышно пробормотала я, когда в животе совсем скрутило. — Остановись.

— И не мечтай.

— Я серьезно. Меня сейчас стошнит. Тормози!

Только когда я зажала рот обеими руками, Кэмерон медленно притормозил у обочины. От желчи пекло в горле. Открыв дверь, я вывалилась из машины и, скрючившись в неописуемой позе, избавила желудок от выпитого в кофейне капучино и еще чего-то, что не осмелилась рассмотреть.

В какой-то момент подошел Кэмерон, явно намереваясь оказать мне какую-то поддержку, но я подняла руку:

— Не надо, — и вдруг расплакалась. — Не трогай меня.

Не знаю почему, но печаль подступила, словно из ниоткуда, и оказалась такой сокрушительной, что сдержаться не хватило сил. Слезы капали с ресниц и текли по горящим щекам. Рухнув на колени, я рыдала на обочине дороги, как двухлетний ребенок.

Меня трясло от пережитого. От шока, страха и сомнений. И мне отчаянно не хватало родителей, чью смерть я оплакивала по сей день. Столько вопросов осталось без ответов! С пропажи мамы и папы прошли годы, а я до сих пор не забыла, каково это — оказаться в их объятиях. Словно тебя обнимает сама любовь, а тепло и защита укрывают от всех тягот мира. Мне так хотелось, чтобы они вернулись! И сейчас сильнее, чем когда бы то ни было.

Я чувствовала, что Кэмерон рядом, но он больше не пытался ко мне прикоснуться. Зато протянул мне заляпанную чем-то масляным тряпку. Наверное, ею он протирал двигатель. Все равно лучше, чем ничего. Я вытерла лицо и рот, а через несколько неловких секунд глубоко вдохнула прохладный воздух и заставила себя успокоиться.

Внезапно в голове возникла тревожная мысль, которая могла бы многое объяснить.

Я посмотрела на Кэмерона и, сглотнув подступивший к горлу ком, спросила скорее с любопытством, чем со страхом:

— Я умерла?

Мрачно улыбнувшись, он присел рядом и самым понимающим на свете тоном ответил:

— И близко нет.

Глава 6 Девушка в отражении

Пока Кэмерон ехал по стоянке у «Натурального восторга» (магазина здоровой еды, которым владеют мои бабушка и дедушка), я пряталась чуть ли не под сиденьем.

— Там бабушка, — сказал Ласк, давая мне знать, кто сейчас за прилавком.

На самом деле там должна была быть я. Моя смена начиналась в четыре. В животе и так бурлил хаос, а теперь к нему примешалось еще и чувство вины.

— Дедушка с ней?

— Не видел.

— Блин. Значит, он дома.

Голова трещала от мыслей, а тем временем Кэмерон объехал магазин и остановился там, где я жила с шести лет. У магазина была пристройка в виде жилого дома. После исчезновения родителей я переехала к бабушке с дедушкой, хотя и так почти все время проводила у них. Пока мама управляла магазином, меня баловали изо всех сил. Мама всегда говорила, что такое попустительство нужно объявить преступлением. От воспоминаний в груди сдавило, но я храбро тряхнула головой и повернулась к Кэмерону:

— Что ж, видимо, придется рискнуть. Может быть, он сейчас в церкви.

Дедушка служит пастором в Санктуарии — единственной в Райли-Свитч церкви, где рады прихожанам любого вероисповедания. И дел у него там невпроворот.

— Перед тем как они меня увидят, я просто обязана переодеться.

Кэмерон заглушил двигатель, и я вернулась на сиденье, чтобы посмотреть, не видно ли дедушки.

— С тобой точно все будет путем? — спросил Ласк.

Я удивленно глянула на него и ответила самым беззаботным на свете тоном:

— Конечно! Кому ж не понравится отличная убийственная потасовка сразу после того, как его по уши окунут в собственную теплую кровушку?

Кэмерон опустил голову, будто на самом деле искренне сожалел о случившемся.

— Мне очень жаль, Лорелея. Жаль, что все это с тобой произошло.

Я не знала, что сказать. Он ни в чем не виноват. По крайней мере так мне казалось.

Сунув руку за стекло между кабиной и кузовом, он достал мой рюкзак.

— Спасибо, — поблагодарила я и сменила тему: — Чем сегодня займешься?

Ласк пожал плечами:

— Приму душ.

— И у меня это в планах. — Я поморщилась при мысли о собственном виде. — И зубы почищу. — Вопросов у меня было немеряно, но между нами установилось хрупкое перемирие, поэтому я решила не форсировать события. Пока что. И просто спросила: — Ты же не натворишь никаких глупостей?

— Если ты не заметила, меня в любой момент можно фоткать на плакат с подписью «Конченый глупец».

— Не заметила.

По лицу было видно, что мои слова застали его врасплох. И где-то там же маячило что-то похожее на благодарность.

Я поджала губы.

— Ты ведь знаешь, как это называется?

Выражение лица Кэмерона стало настороженным.

— Нет.

— Стокгольмский синдром. Это когда жертва сочувствует своему похитителю.

Он поерзал и уставился в свое окно.

— Я не похищал тебя, Лорелея, поэтому я не похититель.

— Ну а кто ты тогда?

Само собой, я знала, что прямого ответа не получу, но попытка не пытка.

Кэмерон все еще смотрел в окно.

— Я тот же человек, которого ты знаешь с детского сада.

— Чувак, ты кто угодно, но точно не тот же человек, которого я знаю с детского сада.

Он опустил голову:

— Понимаю. Но мне бы хотелось им быть.

Нужно было срочно разрядить обстановку. Ненавижу напряги. И мне позарез надо было в душ.

— Что ж, — сказала я, открыв дверь, — у тебя хоть нет во рту послевкусия рвоты.

— И я не заляпан кровью с ног до головы, — ухмыльнулся Ласк.

Я ошалело уставилась на него:

— Ты себя в зеркало видел?!

Он нахмурился и глянул в зеркало.

Рассмеявшись, я выскочила из пикапа и побежала домой. Тихо, как мышка, чтобы бабушка не услышала. Удача мне улыбнулась — я незаметно пробралась в свою комнату. А когда проходила мимо зеркала в полный рост, решила хорошенько себя рассмотреть и от ужаса непроизвольно втянула носом воздух.

Волосы, кожа и одежда были покрыты запекшейся кровью. Сзади футболка висела разодранными лохмотьями — наверное, порвалась, когда я сползала по фонарному столбу. Однако на коже под рваными полосками ткани не было ни царапинки. И ничего не болело.

Джаред обещал, что больно не будет, и сдержал слово.

Вместе с тошнотой накатило внезапное осознание, что меня сбил грузовик. Огромный зеленый грузовой фургон. На самом деле я не помнила момента столкновения, но знала это без тени сомнения. Меня сбили — факт. В одну секунду я стояла у светофора, а в следующую уже валялась под фонарем в квартале от перекрестка. То есть я пролетела целый квартал.

Окружающий мир отчаянно завертелся. Физически и эмоционально я была выжата как лимон. В глазах потемнело точно так же, как когда фура пронеслась в миллиметрах от Джареда, но на этот раз бороться с подступающей темнотой не было сил. Ноги превратились в желе. Мне навстречу устремился пол, и уже через мгновение я утратила всякую связь с реальностью.

***

Казалось, прошло несколько секунд. Сражаясь с тьмой, я изо всех сил старалась проснуться. Ощущения вернулись, но были какими-то мутными и приглушенными.

Честное слово, я пыталась открыть глаза, но веки наотрез отказывались сотрудничать. Видимо, годы в отряде скаутов ничему их не научили. Глубоко вздохнув, я предприняла еще одну попытку. Собрала все силы, которые у меня имелись, и чудом открыла один глаз. Правда, всего на секундочку, потому что он тут же закрылся.

В комнате было темно — это единственное, что я успела рассмотреть. Видимо, я провалялась в отключке дольше, чем предполагала.

— Она приходит в себя.

Бруклин?

— Надо звонить в скорую.

Глюк? Нет, Глюк! Не надо никакой скорой!

— Сомневаюсь, что тут есть хоть капля ее крови. На ней ни царапинки.

— Зато все ребра в синяках. А вдруг они сломаны?

— Лор, солнце, — Брук провела по моему лбу теплой влажной тряпочкой, и это было чудесно. — Ты меня слышишь?

Я попробовала заговорить, но вместо слов из горла вырвался сухой невнятный звук.

— Боже мой! — воскликнул Глюк. — Ее в лягушку превратили!

Несмотря на собственное состояние, я рассмеялась. Глюк всегда может найти светлую сторону в любой кошмарной ситуации. В конце концов мой глаз все-таки соизволил снова открыться.

— В одноглазую лягушку! Да что за изверги могли…

— Глюк! — нетерпеливо перебила его Бруклин.

— Ладно-ладно, — тут же сдался он.

Но было уже поздно. Я вовсю хихикала и не могла остановиться.

Пока подруга подсовывала мне под спину подушку, я заметила проблеск жемчужно-белых зубов. Итак, я оказалась в собственной постели, но совершенно не помнила как.

— Знаю-знаю, — улыбалась Бруклин. — Что бы мы без него делали?

Глюк протянул мне воду.

— Серьезно, что у тебя с глазами?

Я хотела пожать плечами, но конечности словно накачали свинцом.

— Ну и фиг с ними. Забей. У нас тысяч семь вопросов. Готова?

Улыбнувшись прямо в стакан, я все-таки умудрилась открыть второй глаз.

— Который час?

— Начало десятого, — ответила Бруклин.

Я мигом подскочила.

— То есть как это? Уже девять часов? Девять вечера?!

— О да, она точно пришла в себя.

— Знаешь, Глюк, твои комментарии редко бывают кстати. — Брук решила уложить меня обратно на подушку. — Да, солнце, уже девять вечера. Мы пришли около шести, а ты валялась на полу. Что с тобой стряслось, Лор?

— Боже мой! Бабушка или дедушка меня видели?

— Нет. Ты же сама нас просила. Не помнишь, что ли?

— Я просила? Когда?

— Когда мы пришли. Ты умоляла ничего не рассказывать твоим родным. Сказала, что с тобой все путем, что Джаред спас тебе жизнь, и просила не вызывать скорую. Мы дотащили тебя до кровати, и ты опять отключилась. — Брук подоткнула вокруг меня одеяло. — Хорошо, что твоя бабушка не в состоянии запросто бегать вверх-вниз по лестнице. Она даже не поняла, когда ты вернулась домой.

— Вы были тут все это время?

— Ага, — отозвался Глюк из-за спины подруги. — Шериф тоже заскакивал.

И снова я подскочила.

— Сюда шериф приходил?

— Дважды, вообще-то. — Бруклин прикусила губу. — Мы сказали твоей бабушке, что тебе поплохело. Поэтому шериф обещал вернуться… ну, приблизительно сейчас. А бабушка готовит тебе куриный супчик. Мы не говорили ей, что ты провалялась в отключке все три часа.

— Почему?

— Потому что ты просила нас ничего ей не говорить, — вздохнул Глюк так, словно я резко отупела. — Ты вообще нас слушаешь?

— Да нет же, я о шерифе. Что ему нужно?

— Не знаю, — обеспокоенно нахмурилась Бруклин, — но он ищет тебя уже полдня. С самого землетрясения.

Чуть не подавившись водой, я закашлялась и только через минуту вновь обрела способность говорить.

— Землетрясение? — переспросила я, все еще задыхаясь. — То, что произошло сегодня на улицах Райли-Свитч, назвали землетрясением?!

— Так и знал, что никакого землетрясения не было! — Подняв руки, Глюк триумфально запрыгал по комнате. Победный круг получился маленьким, как, собственно, и сама комнатка. — Это был торнадо. — Он повернулся ко мне и вопросительно приподнял брови. — Я ведь прав?

— В каком-то смысле. — Я поерзала, пытаясь сесть ровнее. — Только там было два торнадо. Один по имени Джаред и один по имени Кэмерон.

Друзья тут же уставились на меня. В широко распахнутых глазах Бруклин отчетливо читалась смесь беспокойства и любопытства.

— Я все вам расскажу, — начала я, — но постарайтесь отнестись к моим словам непредвзято. Тебя это тоже касается, Глюк.

Он нахмурился, словно я его обидела.

— Когда это я хоть к чему-то относился предвзято? И даже не вспоминай о черепахах. Это не считается.

— Хорошо, — кивнула я. — В общем, сегодня утром…

Так начался мой рассказ о самом невероятном и необъяснимом вторнике в моей жизни. Я рассказала друзьям все в таких мельчайших подробностях, что уточнений никто не требовал. Да и сама история далеко выходила за рамки человеческого понимания.

Когда я закончила, Бруклин и Глюк смотрели на меня с отвисшими челюстями. Долго-долго. Очень долго. Или они обдумывали все, что я им рассказала, или уснули с открытыми глазами. Точно сказать не берусь.

Наконец со слезами на глазах Бруклин проговорила:

— То есть тебя на самом деле сбил грузовик?

— Вы об этом слышали? — пискнула я.

— Да. То есть нет. Ну, вроде того. Один из репортеров «Туриста» ворвался в кафе, как раз когда мы были там. Божился, что видел, как фургон сбил девушку с рыжими волосами. Еще сказал, что ты пропала, и в прямом смысле слова обошел всех посетителей с вопросом, видели ли они что-нибудь. Ну и добавил, что город выглядит так, будто только что пережил землетрясение.

— Не понимаю, Лор, — проговорил Глюк, словно ему было больно. Судя по выражению лица, так оно и было. — Как все это произошло? Ты ведь могла умереть. — Отвернувшись, он отошел к окну. — Ты могла умереть.

У меня заныло сердце. Двое моих лучших друзей просидели со мной три часа. От их беспокойства и заботы на душе стало теплее. Да и вообще, от одного их присутствия я чувствовала себя так, будто заново родилась и стала совсем как новенькая. А если и не новенькая, то точно как секонд-хенд хорошего качества.

— Я и правда умирала, — кивнула я.

— Не говори так! — воскликнула потрясенная моей историей Бруклин.

— Но ведь это правда. Меня вернул к жизни Джаред. Я чувствовала, как по телу течет жизненная сила. Честное слово, чувствовала.

— И как это было? — спросила Брук.

— Даже не знаю, как описать. Тепло. Мощно. — Секунду помолчав, я шепотом призналась: — Как будто он сам был внутри меня, и его присутствие исцеляло. — Грустно вздохнув, я отогнала воспоминания о незабываемом прикосновении Джареда. — Одно знаю точно: я должна была умереть, а он меня вернул.

— Почему тогда Кэмерон пытался его убить? — Теперь Глюк не на шутку рассердился.

Надо было как-то его успокоить. Меньше всего на свете мне хотелось иметь дело с очередным злющим представителем мужского пола, пусть даже и невысокого роста.

— Это я и собираюсь выяснить.

— Что ж, не ты одна.

Я с любопытством повернулась к Брук:

— В смысле?

Прежде чем ответить, они с Глюком переглянулись.

— Когда по городу промчались копы, мы вернулись в кафе и долго-долго пытались тебе дозвониться. Хотели убедиться, что с тобой все в порядке.

— Точно, блин! Простите, я выключила телефон. Я же собиралась в библиотеку.

Вытащив сотовый из кармана, я его включила. Экран был разбит. Гадский зеленый грузовик! Бабушка меня прикончит.

— Короче говоря, в кофейне был тот репортер с «Туриста», который приехал со съемочной группой снимать репортаж о нашем отеле и всех подряд расспрашивал, кто и что видел. Так вот. Пока мы пытались тебе дозвониться, он сидел за столиком прямо за нами и целую, блин, вечность висел на телефоне. Все талдычил и талдычил кому-то, что нашел то, что они искали, и что все это у него записано.

Я резко втянула носом воздух.

— Записано?!

— Не все, как я понял, — уточнил Глюк. — Видимо, он говорил с каким-то главным продюсером. Сказал, что с записью что-то случилось как раз перед тем, как тебя… сбил грузовик. — Его голос надломился, доказывая, как расстраивает друга сама мысль о случившемся.

Не знаю почему, но я почувствовала себя виноватой.

— Точно, — подхватила Бруклин. — Мужик был так взволнован, что его трясло. Но держу пари, фишка с записью его капитально взбесила. Он даже переругался с кем-то из своих помощниц. Велел ей все исправить или искать новую работу. Жуть какой норовистый товарищ.

— И не говори! — согласился Глюк. — Еще он сказал, что после того, как фургон затормозил, он видел, как светловолосый парень тащит другого прямо по стеклу от витрины, которая разбилась совершенно случайно, причем тащит так, словно тот, второй, ни грамма не весит, а девушка, которая должна была быть мертва, идет за ними, ругается с блондином и пытается как-то помочь брюнету, все они измазаны в крови и…

— Иными словами, — перебила Бруклин, — кое-кто еще крайне заинтересовался тем, что сегодня произошло. Репортер сказал в телефон, что добудет свидетельства, но ему нужно больше времени.

— Он говорил очень решительно, Лор, — предупредил Глюк.

Я кивнула. Кем бы ни был тот человек, ему явно нужны подробности. То есть с каждой минутой ситуация становилась все хуже и хуже.

— Как думаете, что он имел в виду, сказав, что нашел то, что они искали?

— Понятия не имею, — ответила Бруклин. — Но сдаваться он явно не намерен.

— Вот гадство! Значит, я должна выяснить все раньше, чем этот мистер Дотошный Репортер. Но на этот раз мне понадобится помощь. — И Бруклин, и Глюк тут же приободрились, а я продолжила: — Никому из вас не хочется кое-что порасследовать?

— Расследование, значит? — просияла Бруклин. — Да я для такого рождена!

— А я рожден для богатства и славы, но это к делу не относится. Я за.

Улыбнувшись, я на ощупь поискала цепочку с кулоном, которую подарил мне Глюк в память о родителях, но на шее ее не было.

— Цепочка пропала! — взвизгнула я и отчаянно заозиралась вокруг.

Друзья обшарили комнату, но все без толку.

— Тебя ведь сбил грузовик, — в конце концов проговорил Глюк. — Теперь она может быть где угодно.

Мои плечи расстроенно поникли.

— Она мне очень нравилась, Глюк.

Он пожал плечами:

— Я могу подарить тебе еще одну. Ее папа для тебя делал.

Я еле слышно ахнула:

— Ее сделал твой папа?

Вот теперь чувство вины разыгралось на всю катушку.

— Ага, зато сейчас у него уже есть форма для литья, так что он быстро сделает еще один кулон.

Вот только мне хотелось тот, который у меня уже был. Первый. Сделанный именно для меня в память о моих родителях.

По привычке я попыталась убрать пальцами волосы назад, но вместо волос ощутила заскорузлое кровавое месиво.

— Ну что ж, самое время принять душ.

Глава 7 Гибрид

— Представить не мог, что когда-нибудь скажу такое, но вы уверены, что нам стоит прогуливать уроки?

Мы с Бруклин удивленно уставились на Глюка. Сейчас мы втроем сидели в глюковском жалком подобии «субару» и направлялись к тому месту, где исчез Джаред. Я понятия не имела, с чего начать, поэтому решила, что логичнее всего пойти по собственным следам.

— Глюк, — выдавила я, когда начальный шок поугас, — ты совсем рехнулся? Тебе же всегда для прогулов хватало любого повода!

Бруклин рассмеялась, вспоминая все оправдания Глюка:

— Больше всего мне понравилось, когда ему якобы приснился кошмар о гигантских черепахах, и он не выспался, поэтому не мог сосредоточиться на занятиях и посчитал, что будет отвлекать весь класс. Ну и в интересах должного образования остальных учеников его должны были отпустить домой.

— О да! — усмехнулась я. — Повод был что надо.

— Смейтесь, смейтесь, — обиделся Глюк. — Вот только в день кошмарных черепах меня не разыскивал шериф.

— Он и сегодня тебя не разыскивает. Он ищет меня.

Вчера мне удалось увильнуть от беседы с шерифом, потому что я пожаловалась бабушке на больной живот. К сожалению, про живот я не врала. Хотя куриный суп, как всегда, оказался очень кстати.

Бруклин демонстративно фыркнула:

— Похоже, вся твоя мачистая крутизна растаяла, как мороженое в августе.

Продолжая вести допотопный «субару» по каньону, Глюк закатил глаза:

— Даже не пытайся использовать на мне джедайские трюки. Лор, ты уверена, что все случилось так далеко?

— Уверена, — отозвалась я и указала пальцем вперед. — Прямо вон там.

— Как твои ребра? — поинтересовалась Бруклин.

Я потыкала в себя пальцами.

— Кажется, уже лучше. Почти не болят. — Вдруг палец наткнулся на место, которое болело больше остальных, и я вздрогнула. — Или все-таки болят.

— У тебя там ужасные синяки, — проговорил Глюк. — Я все-таки считаю, что тебе нужно показаться врачу. Или хотя бы школьной медсестре.

— И как мне пойти к медсестре, чтобы бабушка с дедушкой не узнали? Она будет вынуждена сразу им позвонить.

Бруклин пожала плечами:

— Знаешь, Лор, они у тебя гораздо сильнее, чем ты думаешь.

— Знаю, но они не должны ничего узнать. Вообще никогда. Мои родители исчезли с лица земли. Что, по-твоему, почувствуют бабушка и дедушка, узнав, что со мной чуть не случилось то же самое? Разве что по другой причине.

— Понимаю. И все же…

— Это здесь! — закричала я и с преувеличенным энтузиазмом стала тыкать пальцем в лобовое стекло. — Видите тормозные следы?

Съехав на обочину, Глюк повернулся к нам:

— Ладненько. И что дальше?

Метрах в пятистах от машины был тот самый холм, за которым скрылся Джаред. Прихватив бутылку воды, я открыла дверь:

— Пойдем на поиски.

***

Четыре часа спустя два моих лучших друга раздраженно глазели на меня в «Ява Лофте».

Уроки мы прогуляли целиком и полностью зря. Целый день поисков не принес никаких результатов. Мы не нашли ни следа Джареда. Ноги ныли. Раз тысячу я чуть не подвернула лодыжку, пока топала по неровной земле каньона. Плюс меня поедом ело беспокойство, из-за которого внутренности завязывались в тугие узлы. Куда подевался Джаред? Он ведь был ранен, а теперь наверняка где-то совсем один, голодный и замерзший.

И почему, бога ради, белый фургон «Туриста» наворачивает круги вокруг квартала?

— У тебя уже есть догадки, почему они такие сильные? — спросил Глюк, вырвав меня из раздумий. — У меня вот есть. Может быть, Джаред пришелец. До места, где случился розуэлльский инцидент, рукой подать. А может, он сверхъестественное существо. Демон или еще кто.

— Если вспомнить мое видение, то сверхъестественная подоплека подошла бы идеально, как бы дико это ни звучало. Но что тогда с Кэмероном? — спросила я. — В конце концов, это же Кэмерон Ласк. Мы знаем его с детского сада.

Пока мое воображение работало на всю катушку, я в обеих руках держала чашку моккачино.

— Стремно думать про садик, — проговорила Бруклин. — Кэмерон настоящий красавчик.

Мы с Глюком тут же удивленно уставились на подругу. Правда, взгляд Глюка был скорее раздраженным, чем удивленным.

— Но ведь так и есть, — огрызнулась Брук. — Он был красавчиком уже тогда, когда я сюда переехала в третьем классе, и остается красавчиком по сей день.

— Что ж, спорить не буду, — пожала я плечами. Пусть Кэмерон собаку съел на том, как строить из себя скучающего мрачного подростка, но девочки не просто так наперебой пытались его охмурить. К сожалению, их ждало одно разочарование. Образ одиночки Ласк возвел на совершенно новый уровень. — Просто он совершенно антисоциальный.

— Зато какая у него улыбка! — Бруклин словно впала в мечтательный транс и уставилась куда-то вдаль невидящими глазами.

— Улыбка? — ошалел Глюк. — Кэмерон Ласк лет сто не улыбался.

— Интересно, какая у него жизнь вне школы, — продолжала Брук, не обращая внимания на слова Глюка. — Вряд ли очень радужная. Достаточно только взглянуть на то, как он одевается.

В любой другой день недоумение на лице друга меня бы не волновало. Но сегодня в выражении его лица было что-то еще. Что-то отчаянное и близкое к боли. Тем не менее, Глюк почти сразу же справился с собой, уничтожив все доказательства того, что мнение Бруклин о Кэмероне его задело.

— Разве мы не говорим о том самом парне, который вчера пытался убить другое человеческое существо?

Вернувшись в реальность, Бруклин смерила Глюка сердитым взглядом:

— Ты сам только что сказал, что Джаред пришелец. У нас нет законов, запрещающих убивать инопланетян. — Вдруг она задумчиво склонила голову. — По крайней мере я о таких не знаю.

— Супер, — процедил сквозь зубы Глюк. — Теперь все случившееся выглядит замечательно.

Честное слово, я понимала друга, но сейчас не время предаваться личным обидам. Что бы ни произошло у них с Кэмероном во время похода (если там вообще что-то произошло), это не должно нас отвлекать. И все-таки я не могла точно сказать, почему расстроился Глюк. Из-за слов Бруклин или по какой-то другой причине.

Как бы то ни было, волноваться еще и об этом я никак не могла. Мне нужна была стопроцентная поддержка Глюка. Всеми фибрами души я хотела найти Джареда. Точнее мне нужно было его найти.

— Послушай, — решительно начала я, — Кэмерон сказал, что следил за Джаредом, а не за мной. Понятия не имею, как и зачем, но точно знаю, что Ласк — наш лучший шанс его найти. Предлагаю найти Кэмерона и надеяться, что по пути мы отыщем и Джареда.

Глюк покачал головой:

— Приближаться к Кэмерону Ласку не имею ни малейшего желания.

— Похоже на план, — подытожила Бруклин. — С чего начнем?

— Ни с чего. — В голосе Глюка отчетливо прозвучала горечь. — Мы не станем искать психопата, которого больше заботят его пушки, чем машина.

Упрямо стиснув зубы, я тяжело уставилась на Глюка. Через несколько секунд он все-таки сдался и бросил на стол мятую салфетку:

— Фиг с тобой. Но тренировки по футболу я пропускать не буду.

— Ты же помощник тренера. Неужели нельзя пропустить хоть одну тренировочку? — спросила я.

— Ты вообще знакома с тренером Чавесом? Придется вам обеим посидеть смирно, пока тренировка не закончится. А уже потом все вместе пустимся на поиски могучего Кэмерона.

— Мы уже большие девочки, Глюк, — оскорбленно заметила я.

Он подавился капучино и кашлял минут, эдак, двадцать, а потом смерил нас с Брук скептическим взглядом:

— Большие? Да вы обе метр с кепкой.

— Я имела в виду возраст.

— Метр с копейками.

— Глюк…

— Метр с капелькой.

— Ты вообще не о том говоришь.

— Метр с хвостиком, на ниточке, на сопельке…

Я испустила долгий и громкий вздох, чтобы моим раздражением пропитался весь воздух вокруг нас.

— В котором часу заканчивается тренировка?

***

— Классно! — заявила Бруклин, когда мы шли по дорожке, по обе стороны которой росли кусты, к дому Кэмерона. — Мы как три мушкетера в поисках правды, справедливости и американской мечты.

— Скорее как три слепые мышки[3], - возразил Глюк, — которые то и дело спотыкаются, пытаясь отыскать в темноте головку сыра. Это просто дичь. Если вы не заметили, Кэмерон псих. К тому же мушкетеры были французами. Незачем им искать американскую мечту.

Глюк знал, где живет Кэмерон, но мы все равно убили уйму времени, пока искали маленький дом на колесах, втиснутый в рощу на самом дне долины. Дом был покрашен оливково-зеленой краской (настоящий камуфляж на фоне вечнозеленых растений) и стоял на треснутых шинах, которые, судя по виду, никто не менял кучу лет. С одной стороны дом «украшала» груда ржавеющего металла, поблескивавшего в лучах заходящего солнца.

— Видимо, я получила ответ на свой вопрос о жизни Кэмерона за стенами школы, — поморщилась от отвращения Бруклин.

— Может быть.

Правда в том, что дом не был похож на дома, за которыми никто не следит. Если не считать кучи ржавого металла, дворик вокруг дома был чистым и ухоженным. Никакого мусора, никаких буйно разросшихся кустов. Я ожидала увидеть перед домом пустые банки от пива и сломанные садовые стулья, но ничего такого здесь не было. Кэмерон действительно одевался так, словно бедствовал с самого рождения, но скорее всего одежду он выбирал по собственному вкусу, а не в угоду финансовому положению. Видимо, гранж просто-напросто был его стилем.

Я постучала в обитую винилом дверь, но никто не открыл.

— Теперь-то мы можем уйти? — спросил Глюк.

Ему и правда не хотелось здесь находиться. Я уже собиралась ответить, как вдруг дверь распахнулась, и на пороге оказался коренастый темноволосый человек в грязной серой футболке и с непочатой бутылкой пива в руке. Для начала он смерил нас подозрительным взглядом, а потом черты его лица смягчились от намека на улыбку.

Если это был отец Кэмерона, то они абсолютно не похожи. Кэмерон до смешного высокий, светловолосый и голубоглазый. А этот мужчина был среднего роста, с почти черными волосами и карими глазами. Кожа высохла и потемнела — он явно всю жизнь работал под палящим солнцем Нью-Мексико, а мощные руки и шея не имели ничего общего с долговязой фигурой Кэмерона.

— Эм-м, мистер Ласк? — неуверенно спросила я еле слышным тоном.

— Он самый, — как ни в чем не бывало ответил мужчина. — Если хотите что-нибудь мне продать, то наличности у меня нет. Да и вещей в доме за глаза.

— Нет-нет, — заговорила из-за моей спины Бруклин. — Мы только хотели узнать, дома ли Кэмерон.

— Серьезно? — удивился хозяин дома. — Значит, вы к моему сыну? — Он посмотрел прямо на меня спокойным, знающим взглядом. — Понятия не имел, что он может спустить с тебя глаз.

Обалдев, я словно к месту приросла.

— Так вы в курсе, что он за мной следил?

— Может быть, зайдете? — улыбнулся мужчина так ласково и убедительно, как могут улыбаться серийные убийцы, о которых я читала. — Выпьете чего-нибудь? — добавил он, когда мы перешагнули порог.

Оказалось, внутри домика очень даже симпатично. Повсюду светло-бежевые и пепельно-древесные оттенки. Интерьер казался теплым и уютным. У дальней стены потрескивали бревнышки в горящей печи.

— Мне пива, — со всей серьезностью ответил Глюк.

— А мне тогда от одного до пяти в федеральной тюрьме, — рассмеялся мистер Ласк, — так что забудь. В холодильнике есть газировка. Бери, если хочешь.

Пока Глюк шарил в кухне, я восхищенно оглядывала дом Кэмерона.

— Понимаю, — улыбнулся хозяин. — Наверняка ты ожидала увидеть здесь оливковый ковер и обои с золотым тиснением. Частенько такое слышу.

Как я ни старалась держать себя в руках, все равно густо покраснела. Видимо, удивление на моем лице вполне могли принять за оскорбление.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложил мистер Ласк.

Глюк принес на всех бутылку нашей любимой апельсиновой газировки и сел рядом с Бруклин на маленький диванчик. Я же опустилась в удобное мягкое кресло, в котором можно было спать сутками.

— Прошу прощения за наряд, — проговорил хозяин. — Я работал над домом. Не ожидал приятных гостей.

Знала же, блин, что надо было позвонить. Бабушка всегда говорит, что появляться на чьем-то пороге без приглашения грубо. Но мне не хотелось давать Кэмерону фору, поэтому мы решили положиться на элемент неожиданности, хотя вряд ли нам бы это как-то помогло.

— Над этим домом работали? — уточнила Бруклин.

— Нет, — усмехнулся мистер Ласк, словно сама мысль об этом его позабавила. — Над домом Кэмерона. Мы строим ему дом с тех пор, как ему стукнуло… лет одиннадцать, наверное. Хорошо, что мы начали пораньше, да? — подмигнул он.

Поведение этого мужчины сразило меня наповал. Учитывая характер Кэмерона, который вечно сердится и хмурится, я ожидала увидеть страшное чудище. Может быть, даже гада, кто регулярно поколачивает своих домочадцев. А вместо этого встретила очаровательного, искреннего и трудолюбивого джентльмена.

Я тихонько откашлялась:

— Могу я спросить, что вы имели в виду?

— Можешь, конечно. — Мистер Ласк поставил все еще закрытую бутылку пива на журнальный столик. Видимо, не хотел пить при нас. — Он уже несколько дней этим занят. И вообще время от времени дает себе это задание. Говорит, присматривает за тобой.

— Есть такое дело, — кивнула я. — Но вы знаете, почему он это делает?

— Можно и так сказать. Только я не вижу того, что видит он. И меня это более чем устраивает.

То есть Кэмерон что-то видит? В моей груди расцвела надежда. Может быть, я наконец-то получу хоть какие-нибудь ответы.

— Однако никаких конкретных ответов у меня нет. Если, конечно, ты пришла за этим.

И моя надежа тут же увяла.

Похоже, мистер Ласк уловил мое разочарование. Наклонившись вперед, он посмотрел на меня понимающим взглядом и тихо проговорил:

— Жаль, что я знаю так мало. Я бы помог тебе, если бы мог. Да я бы и сыну помог, будь у меня шанс. Он почти ничего мне не рассказывает. Впрочем, как всегда.

— Почему? — отчаянно спросила Бруклин, будто и ей не хватало ответов. — Почему он такой… ну…

— Упрямый? — договорил за нее мистер Ласк.

— Да!

Он покачал головой, не обратив внимания на чрезмерный энтузиазм Брук.

— Он такой с тех пор, как его мама скончалась. Упертый как осел.

— Соболезную по поводу вашей жены, — сказала я с искренним сожалением.

— А я — по поводу твоих родителей. Я знал их обоих.

Я удивленно ахнула:

— Вы знали маму и папу?

— Само собой. Я ведь работал с твоим отцом на железной дороге. Требовательный был человек, но справедливый. Твоя мама ему спуску не давала. Огонь, а не женщина! — Он лучезарно мне улыбнулся. — Как и ты, если верить слухам.

Я не удержалась и с гордостью улыбнулась, а потом сглотнула подступивший к горлу ком.

— Я плохо их помню.

— Естественно. Ты ведь была совсем маленькой, когда все произошло.

— А сколько было Кэмерону, когда… вашей жены не стало?

В карих глазах засияла такая печаль, что я тут же пожалела, что задала этот вопрос и теперь не могла забрать его обратно. Но мистер Ласк, похоже, ничего не заметил.

— Два года. Почти три. Уже тогда Кэмерон это видел. Видел, что оно придет за ней и заберет ее у нас.

Я замерла. В груди что-то болезненно сжалось.

— Что он видел? — еле слышно спросила я.

Мистер Ласк поднял голову.

— А сама не знаешь?

Вручив мне газировку, Глюк уселся обратно на диванчик и скрестил на груди руки, словно отказывался слушать разговор. Я быстренько глотнула и почувствовала, как от пузырьков повлажнели глаза. Только откашлявшись, я ответила:

— Мистер Ласк, я ничего не знаю, кроме того факта, что ничего не знаю.

Губы хозяина дома сложились в понимающую улыбку.

— Зови меня Дэвид. Получается, мы с тобой в одной лодке. Я знаю лишь обрывочные кусочки, которые мой сын выкрикивает во сне по ночам. Я давно понял, что лучше не задавать вопросов.

— Он кричит во сне? — выпрямившись, переспросила Бруклин, чье лицо выражало крайнее беспокойство.

Лишь сейчас я поняла, насколько небезразличен ей Кэмерон. Как я не заметила этого раньше? Почему сама Бруклин ничего мне не рассказывала? И с чего вдруг Глюк так напрягся, что едва не скрипит зубами? Ревнует к Кэмерону или просто волнуется за Брук? Мы втроем так давно дружим, что мне и в голову не приходило, что у Глюка могут быть к ней чувства.

— Бывает иногда, — ответил мистер Ласк.

Бруклин снова откинулась на диванные подушки.

— Мистер Ласк, — начала я и тут же получила притворно сердитый взгляд в ответ. — Простите, Дэвид. Поверьте, что бы ни было вам известно, это намного больше, чем знаем мы. Нам поможет все, что вы сможете рассказать. Я лишь пытаюсь понять, что происходит, — добавила я, заметив, что мой собеседник готов возразить.

Вздохнув, он откинулся на спинку кресла. На фоне светлой обивки загорелая кожа казалась тенью. Спустя несколько долгих мгновений мистер Ласк все же заговорил.

— Он называет его жнецом.

Бруклин подскочила на месте, а вот Глюк, казалось, даже не слышал последних слов. Вернув подруге газировку, я уперлась локтями в колени.

— Говорит, оно окутано тьмой, — продолжал мистер Ласк, глядя на огонь, — и приходит за людьми раньше срока. Не знаю, почему Кэмерон видит это, но он видел всегда. Как и другие вещи. Его мать утверждала, что у него особый дар. Верила ему, даже когда ему было два года. Однажды мы были в ресторане в Альбукерке, и Кэмерон сказал матери, что за соседним столиком сидит мертвая женщина.

Представив эту картину, я затаила дыхание, но сосредоточилась на том, чтобы никак не реагировать, не показывать мистеру Ласку, насколько встревожили меня его слова.

— Вы ему не поверили? — мягко спросила я, как бы меняя тему.

— В тот раз — нет. — Казалось, отец Кэмерона сожалеет о том времени. — Но его мать все знала и пыталась убедить меня в его правоте. Однако слишком сложно было такое переварить.

— Он очень силен, — вмешался наконец Глюк и сморщился, будто от отвращения. — Это часть его дара?

Если мистер Ласк и заметил выражение лица Глюка, то вида не подал.

— Наверное, — пожал он одним плечом. — Точно не знаю. Но мой сын практически несокрушимый. Всегда таким был. Его мама говорила, что это наш маленький секрет. Она боялась, что узнав обо всем, люди начнут задавать вопросы и, возможно, даже отнимут его у нас.

— Вы не знаете, где он может сейчас быть? — спросила Брук.

Мистер Ласк покачал головой:

— Не имею ни малейшего понятия.

***

— А у вас как дела? — спросил Глюк как ни в чем не бывало. Даже брови приподнял, словно вчера вечером не пыхтел от злости всю обратную дорогу после визита к отцу Кэмерона.

Я бросила учебники на парту, прямо сейчас решив отложить запланированный допрос. У нас и так забот полон рот. Ни к чему подливать масла Глюку в огонь. Пусть в нашей жизни царит полный хаос, но уроки начинаются ровно в восемь утра. Несмотря на смягчающие, так сказать, обстоятельства, школа просто-напросто не желает менять свой неустанный график.

Вдобавок ночью мне опять приснился сон, который тревожит меня уже не впервые. Я глотаю что-то темное, а оно пытается сбежать и в процессе раздирает меня на части. Как всегда, когда мне снится этот сон, я проснулась, мокрая от пота и тяжело дыша. А потом до утра ворочалась в постели, снова и снова гадая, где же Джаред, и все ли с ним в порядке.

Имея за плечами три несчастных часа сна, я в бешенстве повернулась к Глюку:

— Мало того, что я не выспалась, так меня еще и на веки вечные посадили под домашний арест.

— И меня, — сказала только что вошедшая в класс Бруклин. — Мама рвала и метала, будто я совершила вооруженное ограбление.

— Как тебе это удается? — спросила я у Глюка — мастера прогулов и прочих непродуктивных мероприятий. — Прогуливать уроки и выходить сухим из воды?

Теперь, когда все внимание было приковано к нему, Глюк просиял, однако с ответом не торопился. Сначала пригладил волосы и отполировал ногти о куртку с эмблемой Райли-Хай. Лишь потом подался к нам поближе, будто собирался посвятить нас в некую древнюю тайну за семью печатями, и тихо-тихо поговорил:

— Это талант, леди. Чистейшей воды талант.

Бруклин сощурилась:

— Тебя тоже отругали на чем свет стоит, да?

— Ага, — сознался друг. — И посадили под домашний арест навсегда плюс еще два дня.

Я восхищенно присвистнула:

— Ого! Это же дольше жизни.

— Облом, скажи? В общем, мне пора на урок. Увидимся за обедом.

Когда Глюк ушел, я повернулась к Бруклин:

— Как думаешь, нас оставят после уроков?

Однако ответила мне не подруга, а женский голос постарше прямо у меня за спиной:

— Я бы на ближайшее время строить планы не стала.

Я оглянулась на мисс Маллинз — мою учительницу по физике, а она протянула мне крайне официального вида бумажку, которую я с ужасом развернула.

— Меня вызывают к директору?

— Похоже на то, — ответила учительница, глядя на меня поверх очков. — И поскорее.

— Мамочки! — проныла я, выходя из класса. — Бабушка меня точно убьет.

***

Итак, меня вызвали на ковер.

Сидя в кабинете директора и ожидая непонятно чего, я глазела на плюшевого медведя, которого водрузили прямо на компьютер мистера Дэвиса. Что ж, очень даже в тему. Все называли директора Медведем, и сегодня меня это ни капельки не успокаивало. Чем дольше я тут сидела, тем громче звенели и без того измотанные нервы. А я все пялилась на медведя и думала, какая муха меня укусила, чтобы я решилась прогулять целый день и пуститься на поиски Гудини. Джаред исчез. Испарился. И Кэмерон, похоже, последовал его примеру.

В пятидесятый раз я закатила глаза. Меня вызвали, блин, к директору, словно вчера мне бед было мало.

Видимо, доведенная до автоматизма школьная система тут же сделала звонок мне домой, как только выяснилось, что у меня нет официальных причин пропускать уроки. Когда я оказалась дома (а это было уже после установленного для меня комендантского часа), бабушка с дедушкой уже знали о прогуле, основательно меня отругали и посадили под домашний арест до конца отведенных мне природой дней.

Однако дедушка в меня верил и не мог понять, как это его звездочка просто так прогуляла целый день учебы. Наверняка у меня имелось хорошее объяснение. К сожалению, придумать так быстро что-то правдоподобное я не успела — никак не ожидала, что они так скоро все узнают. А сказать правду не могла. Они бы тут же позвонили знакомому психологу из Лос-Лунаса. Поэтому я соврала. Сказала, что прогуляла, потому что забыла подготовиться к тесту.

— Все ясно, — подытожил дедушка, расстроив меня тем, как быстро ополчился против меня. — Сади ее под домашний арест хоть до конца жизни, но бога ради, Вера, не отбирай у нее телефон. Она этого не переживет.

Вспомнив этот момент, я рассмеялась. В этом весь дедушка: лает, но не кусает. А вот бабушку стоило поостеречься. При желании эта женщина могла смести все на своем пути. Слава богу, такое желание возникало у нее нечасто.

В кармане завибрировал сотовый. Я достала его и сощурилась, пытаясь прочесть на разбитом экране сообщение от Бруклин.

«Ну как? Тебя уже разобрали на молекулы?»

Я улыбнулась и напечатала ответ:

«Медведя в пещере пока нет. Молись за меня. Изо всех сил молись».

Засунув телефон обратно в карман, я решила осмотреться в кабинете директора. До стандартов школьной ассистентки по административным вопросам кабинет не дотягивал (по этому поводу ассистентка готова была ругаться хоть каждый день), но порядок здесь всегда соблюдался отменный. Вот только не сегодня. По всему столу огромными стопками были разбросаны книги, газетные вырезки и клочки бумаги, на которых кто-то что-то писал впопыхах.

Внезапно до меня дошло, что книги — это старые ежегодники Райли-Хай. Пара из них была открыта, и на страницах виднелись пометки толстым черным маркером. Разыгралось любопытство, и я приподнялась, чтобы хоть одним глазком увидеть, что задумал наш крепкий во всех смыслах директор. Я как раз вовсю пялилась на лицо с общей фотографии, которое директор Дэвис обвел и пометил звездочкой, как вдруг ежегодник захлопнулся прямо у меня под носом.

От неожиданности я подскочила едва ли не до потолка.

— Нашли что-нибудь интересное? — спросил мистер Дэвис.

Прижимая руку к груди, я ответила самым беспечным на свете тоном:

— Нет. Это старые ежегодники?

Прежде чем ответить, директор решил не спеша устроиться в кресле поудобнее. Мистер Дэвис — высокий, широкоплечий и опасный человек. В одну минуту он может угомонить разъяренную кобру, а в следующую — отправить самого мощного футболиста из Райли-Хай домой в слезах. Но мне директор Дэвис всегда нравился. Оставалось лишь надеяться, что эта наша встреча ничего не изменит.

— Да, мисс Макалистер, это старые ежегодники. Я не хотел вас напугать. У меня всего пара вопросов, а потом вы свободны.

— То есть мне не грозят неприятности? — изумилась я.

— А должны?

Он устремил на меня проницательный взгляд из тех, что, по-моему, пригодились бы, если бы когда-нибудь ученика Райли-Хай заподозрили в международном шпионаже.

— Что вы! Нет, конечно! — захихикала я, делая все возможное, чтобы меня не уличили в каких бы то ни было преступлениях. Например, в прогуле. Должно быть, директор еще не в курсе. — Просто пошутила.

Еще несколько секунд он продолжал смотреть на меня, а потом спросил:

— Что вам известно о нашем новичке — Джареде Коваче?

Быть того не может! Почему директор задает мне вопросы о Джареде?

— О Джареде? Боюсь, совсем не много. Мы познакомились всего пару дней назад.

— Понимаю. Я видел, как вы разговаривали. Со стороны казалось, вы дружите.

— Ну, можно сказать, что мы и правда дружим. Точнее…

— Вы знакомы с его родителями?

— Лично — нет. Он попал в беду?

На мгновение взгляд директора опустился к открытому ежегоднику, который он тут же захлопнул и вновь посмотрел на меня:

— С самого прибытия к нам он не посетил ни одного урока. Я решил, что вы, возможно, знаете что-нибудь о его ситуации.

— О какой еще ситуации?

— Я не могу связаться с его родителями. Номер, который он нам дал, не обслуживается.

— Понятно. — Я отчаянно старалась быть на шаг впереди мистера Дэвиса, вот только трудно обогнать медведя, особенно если не видишь земли под ногами. Я даже подумала свернуться в позе зародыша или прикинуться камнем, но директор может счесть это странным. — Насколько я понимаю, у родителей Джареда возникли проблемы.

— Проблемы какого рода? — заинтригованно уточнил директор.

— Мистер Дэвис, не думаю, что я должна отвечать за Джареда.

— Заверяю вас, мисс Макалистер, все, что вы скажете, останется строго конфиденциальным.

— Понимаю, но я и правда почти ничего не знаю. Он лишь сказал, что у родителей какие-то проблемы, и… — Изо всех сил я пыталась придумать какое-нибудь оправдание, почему Джареда не было на уроках. — И они пытаются во всем разобраться, а Джаред хочет побыть с ними. Наверное, именно поэтому его и не было в школе.

Трудно сказать, купился мистер Дэвис на мою ложь или нет. Постучав ручкой по столу, он смерил меня тяжелым взглядом, а потом без предупреждения резко встал и протянул мне руку.

— Спасибо, что заскочили, мисс Макалистер.

Я поднялась со стула, и моя ладонь утонула в ладони директора. Так тактично, как только могла, я покосилась на ежегодник на столе.

Есть! Его напечатали в тысяча девятьсот семьдесят седьмом.

— Конни даст вам разрешение вернуться в класс.

— Ага, спасибо. Если что-нибудь услышу, дам вам знать.

В улыбке мистера Дэвиса было больше подозрительности, чем искренности.

— Договорились.

Выходя из кабинета, я уже придумывала способ сообщить Глюку и Бруклин, что сегодня нам снова предстоит прогулять уроки.

Глава 8 Эллиот

— Так вот ты какая — библиотека! — Глюк покрутился вокруг своей оси, разглядывая Публичную библиотеку Райли-Свитч, которую недавно отремонтировали и осовременили. Приглушенные цвета отлично вписывались в тихую и спокойную атмосферу. — Симпатичненько.

— Ага, — поддразнила его Бруклин. — А еще тут книги есть. Их из бумаги делают, а внутри слова пишут, которые люди потом читают.

Глюк обалдело распахнул глаза:

— Да ты шутишь!

Бруклин фыркнула и для проформы треснула его по плечу. Глюк потер место удара и, явно наслаждаясь вниманием, сам себе улыбнулся.

— Мне кажется, — начала Брук и задумчиво выглянула на улицу сквозь стеклянные двери, — или тот репортер и правда сидит у нас на хвосте?

Мы с Глюком одновременно развернулись посмотреть. Прямо перед библиотекой стоял белый фургон с синим логотипом канала «Турист».

— В последнее время мне этот фургон постоянно попадается на глаза, — сказала я с растущим подозрением.

Обсудить фургон мы не успели — лучшая подруга бабушки, Бетти Джо, заметила нас из-за абонементного стола и широко улыбнулась.

— Что ж, народ, — тихо проговорила я, пока внушительных размеров Бетти Джо громыхала в нашу сторону по толстенному ковру, — придерживаемся плана.

— Заметано, — так же тихо отозвался Глюк. — Часы сверим?

— Здравствуйте, Бетти Джо! — поздоровалась я и пнула друга по ноге.

Тот выругался, а меня вовсю обнимали.

— Как поживаешь, золотце? — Не успела я ответить, как Бетти Джо продолжила: — В школе выходной?

— Не совсем. — Мне совершенно не нравилось лгать лучшей подруге бабушки, которая, между прочим, всячески помогала им с дедушкой пережить трудные времена после исчезновения моих родителей. — Мы проводим кое-какие исследования для школьного проекта.

— Замечательно! Чем могу помочь? — Бетти Джо сложила у груди руки, словно в молитве. Эта женщина всегда была готова и даже хотела помогать со всякими школьными проектами. Более того, у нее это отлично получалось.

— В библиотеке хранятся старые копии ежегодных альбомов Райли-Хай?

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!..

— Само собой. — Ура! — Храним все до единой. Они у нас в специальной секции собраний. Сейчас только ключ возьму.

— Огромное спасибо, — взволнованно улыбнулась я.

— Не за что, дорогая.

Пока Бетти Джо обходила стол и искала ключ, Глюк почти мечтательно заявил:

— Хотел бы я, чтобы и меня кто-нибудь считал дорогим и золотцем.

— Вот даже сказать тебе нечего, — опять фыркнула Бруклин.

Глюк раздраженно поджал губы, а к нам примчалась Бетти Джо с ключом.

— Ну, пойдемте. — Она повела нас в специальную комнату в задней части библиотеки. — Я вас уже записала. Если будет нужна помощь, зовите.

Когда она ушла, я мигом заметила нужный ежегодник и показала на верхнюю полку:

— Вот он — тысяча девятьсот семьдесят седьмой.

— Так что мы ищем? — спросил Глюк и подпрыгнул, чтобы взять альбом, до которого никак не могла дотянуться Бруклин.

Приземлившись, Глюк словно невзначай приобнял ее за талию — якобы чтобы убедиться, что не задел ее в прыжке и она не упадет.

Ни с того ни с сего я начала замечать маленькие подробности вроде намеков на прикосновения. На все это я никогда не обращала внимания, потому что считала эти детали проявлениями близкой дружбы. В конце концов, разве не вел себя Глюк точно так же со мной? Однако, чем больше я об этом думала, тем яснее понимала, что его внимание ко мне как раз и было проявлением той самой близкой дружбы. А вот прикосновения к Бруклин носили более продуманный характер и случались гораздо чаще. Когда, бога ради, чувства Глюка к ней переросли в самую настоящую влюбленность? В третьем классе, когда Брук только появилась у нас, Глюк вроде как слегка неровно к ней дышал, но мне казалось, это превратилось в дружбу. Интересно, в курсе ли сама Бруклин.

Как только Глюк приземлился, она забрала у него ежегодник и села за круглый стол, занимавший большую часть похожего на подсобку помещения. Кажется, Брук и не догадывалась о чувствах Глюка. Может быть, сейчас оно и к лучшему.

Мысленно пожав плечами, я бросила на стол свой блокнот и уселась рядом с подругой, которая уже листала страницы.

— Честно говоря, даже не знаю. Но мистер Дэвис прямо-таки не хотел, чтобы я… Минуточку!

Брук перевернула очередную страницу, и на следующей в глаза тут же бросилось заглавие «В память об Эллиоте Бренте Дэвисе». Это был мемориальный разворот, посвященный погибшему ученику Райли-Хай. Я быстренько рассмотрела коллаж, сделанный в честь этого ученика. Любительские и профессиональные снимки обрамляли главную фотографию Эллиота Дэвиса — студийное фото, на котором он держал футбольный мяч. Внезапно до меня дошло, кто такой Эллиот Дэвис.

— Это брат нашего директора.

— Боже мой! — Бруклин наклонилась над страницей. — Ты права.

— Они даже похожи, — заметил нависавший над нами из-за спин Глюк.

Я постучала по странице кончиками пальцев.

— Это именно та страница, которую разглядывал мистер Дэвис. Он обвел чье-то лицо…

— Лорелея, — шепотом перебила меня Брук и сдвинула палец к одному из снимков вокруг главного фото.

На нем толпа учеников стояла вокруг флагштока рядом со старым школьным зданием. Все смеялись, будто не могли поверить собственным глазам, а я наконец поняла, что на этой фотографии главным героем был брат мистера Дэвиса. Видимо, он и его друзья затеяли что-то вроде розыгрыша, потому что были прикованы цепями к флагштоку и держали в руках плакат, надпись на котором я никак не могла разобрать.

Но и прикованные к флагштоку тоже смеялись. Вообще все на снимке смеялись, кроме одного парня. Он стоял ближе к фотоаппарату, но отдельно от остальных. В позе ощущалось напряжение, на лице не было ни намека на эмоции. А секунду спустя я безошибочно узнала лицо нашего новичка.

Лицо Джареда Ковача.

Земля ушла из-под ног, голова закружилась, а я все смотрела и смотрела не мигая на фото.

— Не может быть, чтобы это был он, — сказала Бруклин.

Вот только нельзя было ошибиться, увидев широкие плечи, мощную фигуру и сияющие темные глаза.

— Не может быть, — повторила Брук.

У него были такие же темные волосы, та же футболка, те же длинные и рельефные, как у пловца, руки. Единственное отличие, которое я заметила на фото, — это татуировка. Точнее даже две. Вокруг каждого бицепса вились широкие полоски, похожие на набор древних символов.

— Это же не он, Лорелея?

На фотке он был такой же умопомрачительный, такой же нереальный, будто из другого мира. Не знаю почему, но для меня все это имело смысл.

Тяжело сглотнув, я спросила:

— А что, если это и правда он?

— Лор, — покачал головой Глюк, — это невозможно.

— Может быть, это его отец или даже дедушка. — Бруклин посмотрела вверх. — Многие дети похожи на родителей.

— Сами подумайте, — сказала я. — Вспомните, на что он способен.

Я еще раз изучила снимок. Надпись внизу гласила: «День, когда мы потеряли любимого брата и друга».

— А вдруг это и правда Джаред, и он был в школе в тот день, когда умер брат мистера Дэвиса? — Я вспомнила о словах отца Кэмерона. — Кэмерон называет его жнецом. Может, так оно и есть.

— В смысле? — спросила Бруклин и отодвинулась от меня.

Я нерешительно прикусила губу, а потом сказала вслух то, о чем думали мы все:

— Вдруг он и правда мрачный жнец?

— Разве тогда ты не была бы уже трупом? — внезапно разозлился Глюк, да так, что аж стиснул зубы.

Судя по всему, мой друг впал в полнейшее отрицание. Да я бы и сама туда впала, блин, но трудно не замечать очевидное.

Видение, авария, драка, огнестрельные раны, которые не оставили на Джареде ни единой царапины, тот факт, как легко он встал на ноги, спрыгнув с пикапа Кэмерона прямо на ходу. И вообще все в нем — каждое движение — неземное и так и дышит опасностью.

— В Джареде нет ничего обычного и нормального, — сказала я и посмотрела на Глюка. — И в Кэмероне тоже. Он другой, ты сам так говорил. И он всегда таким был.

Глюк выдал мне снисходительную улыбочку:

— Ладно. Пусть Ковач — долбаный мрачный жнец. А Кэмерон тогда кто?

На этот вопрос ответа я не знала.

— Я всего лишь считаю, что мы должны рассмотреть такую возможность.

— Ага, возможность из оперы шизанутых. — Глюк провел рукой по колючим волосам.

— Тебя там не было, Глюк. Ты не видел того, что видела я. Какое вообще существо способно останавливать время?

Черты лица друга смягчились.

— Лор, ты же сама сказала, что тебя сбил грузовик.

— И на мне ни единого синячка, чтобы это доказать. — Как ни старалась, я всерьез начинала раздражаться.

— Ребра свои видела?

— Ты всерьез считаешь, что грузовой фургон оставил бы мне только синяки на ребрах? Я же рассказывала, откуда они взялись. Меня пытались протащить через опущенное стекло между кабиной и кузовом. — Секунду спустя мою глупую голову все же осенило, и я смерила Глюка унылым взглядом. — Ты мне не веришь.

Лицо друга стало непроницаемым, но только для того, чтобы убедить меня в обратном.

— Я такого не говорил.

— А говорить и не надо.

Встав из-за стола, я двинулась к двери с ежегодником в руках, шаря в карманах в поисках мелочи для ксерокса. Глюк пошел за мной, и я оглянулась.

— Я тебе верю, — мягко сказал он. — Просто…

— Не парься.

Осознавать правду было больно, но друга я могла понять. История-то невероятная целиком и полностью. Взять хотя бы остановку времени. Или попадавшие в упор пули, не оставившие ни следа. Или как Джаред спрыгнул с машины на скорости под сотню километров в час и преспокойненько встал на ноги, а потом еще и убежал в горы. Куда уж тут невероятнее?

— Дело не в том, что я тебе не верю, — с сожалением сказал Глюк. — Только, пожалуйста, не злись.

От прозвучавшей в его голосе искренности сжалось сердце. Щенячий взгляд тоже подсобил. Вот ведь жук!

— Тем более, — вмешалась подошедшая Бруклин, — когда ты на него злишься, он не замечает мои нападки. А они, между прочим, выполняют важную социальную функцию — укрепляют иерархию в нашей троице. — Она развела руки, показывая сразу на всю нашу немногочисленную банду неудачников.

— Я ни капельки не злюсь, — изобразила я полуулыбку в адрес Глюка. — Но если мне удастся доказать, что я права?

— Тогда я навеки стану твоим секс-рабом, — усмехнулся он.

Бруклин весело захихикала:

— Тебе дома сидеть вечность и еще пару дней. Когда ты успеешь стать чьим-нибудь секс-рабом?

— К тому же, — добавила я, отвернувшись скопировать мемориальную страничку, — когда твои родители узнают о сегодняшнем прогуле, они еще больше рассердятся. Очень может быть, тебя заставят убирать во дворе. Или еще хуже… — Я притворно ахнула. — Мыть посуду!

— Не смешно. — Улыбку Глюка как ветром сдуло. — Если собираешься шутки травить, то пусть они хоть будут смешными.

— А мне было смешно, — пожала плечами Брук.

— Тебе и телепузики кажутся смешными.

Я приподняла брови:

— Хоть раз в жизни, но он прав.

— Знаю, — изобразила каменное лицо подруга. — Терпеть не могу, когда такое случается.

В знак поддержки я обняла ее за плечи:

— Выше нос, подружка, — и подняла ее лицо за подбородок. — Даже сломанные часы дважды в сутки показывают точное время. Рано или поздно это должно было случиться.

— Тоже верно, — просияла Брук. — Теперь мне намного легче.

— Дай сюда. — Глюк отобрал у меня ежегодник, старательно прикидываясь, будто наши шутки о нем его бесят. — У меня есть мелочь.

Кого он пытается обмануть? Я-то знаю, что он наслаждался каждой секундой.

Пока Глюк ксерил, Бруклин поинтересовалась:

— Что будем делать дальше?

Хороший вопрос. И ответ на него у меня был только один, причем подсказанный единственной найденной зацепкой.

— Интересно, есть ли в библиотеке старые газетные статьи? В виде диафильмов или еще как-нибудь. Мы могли бы поискать упоминания о смерти Эллиота Дэвиса. Может быть, узнаем, что произошло.

— Идея неплохая. Может, там было что-то подозрительное. А даже если ничего не найдем, то проверить точно не помешает.

Я согласно кивнула и опустила голову, боясь спросить, что обо всем этом думает лучшая подруга, но мне необходимо было знать ее мнение.

— Ну а как насчет тебя, Брук? Ты мне веришь?

Ее лицо озарилось широченной улыбкой. Секунду спустя Брук подалась ко мне:

— Всеми фибрами души.

Накатило облегчение. Мне было нужно, чтобы подруга мне верила. Я даже не осознавала, как сильно в этом нуждалась.

— И на какой я ступени?

— В смысле? — На меня в замешательстве уставились огромные карие глаза.

— В смысле в твоей социальной иерархии.

— А-а, ты об этом! — Брук положила ладонь мне на плечо. — Значит, мне это видится так: мы с тобой два равноправных президента, а Глюк — на самой нижней ступеньке политической лестницы. Практически ил со дна водоема.

— Шикарно, — проговорила я, пока Глюк что-то ворчал себе под нос. — Полноценное общество с двумя главами государства и одним нищим, необразованным и психически больным избирателем.

— Точно! — подытожила Брук и отполировала ногти о блузку, явно довольная установленным ею же политическим строем.

Глава 9 Три закона и «субару»

Потратив немало времени, мы все-таки отыскали древнюю микрофишу с газетной статьей, в которой рассказывалось о скоропостижной кончине талантливого квотербека из Райли-Хай. По всей видимости, он умер от аневризмы прямо у себя в машине, пока ждал после уроков своего брата Алана.

Эллиот Дэвис, старший сын Джеймса и Энн Дэвис, скончался спустя несколько секунд после того, как его нашел младший брат. В статье с более поздней датой говорилось, что перед смертью Эллиот успел что-то сказать, но Алан Дэвис пребывал в шоке и не смог рассказать родителям о последних словах их старшего сына. Представить страшно, что чувствовал тогда их отец. И что чувствовал сам директор Дэвис, когда у него на глазах так внезапно и трагично умирал родной брат.

По пути домой у меня в голове снова и снова проигрывалась картина с участием двух братьев. И все же мы не могли понять, как во все это вписывается Джаред. Логика попросту ускользала. Эллиот Дэвис умер от аневризмы. Как же его смерть связана с текущими событиями?

Пока Глюк на тренировке, мы с Бруклин решили аккуратно порасспрашивать моих бабушку и дедушку. Понятия не имею, чем занимается помощник тренера, но тренировки Глюк пропускал крайне редко, а уж матчи — и вовсе никогда. Какими бы ни были его обязанности, должно быть, его работа для команды очень важна.

— Привет, бабуль, — поздоровалась я, как только мы с Брук зашли в кухню.

Бабушка всего на пару сантиметров выше нас обеих, худенькая, с седыми волосами и ласковыми голубыми глазами, из-за которых, по словам дедушки, таяли сердца парней. Он поигрывал бровями и настойчиво заверял, что на бабушку буквально охотились все мальчишки в школе. Не знаю почему, но меня это всегда веселило.

— Привет, детки. Я тут осваиваю новый рецепт для банды.

Бандой бабушка называет свою группу по игре в лото. Как минимум раз в неделю они с дедушкой играют в церкви, так что лото давно превратилось для них чуть ли не в религиозный ритуал.

— Пахнет отлично, — заметила я, свалив учебники на стол.

Магазин от кухни отделяла раздвижная дверь, поэтому бабушка могла готовить, пока нет покупателей. На своих сменах я делала то же самое и придумывала всевозможные разновидности сальсы, пока колокольчик не сообщал о появлении очередного посетителя. Лучше всего у меня получался соус из ядреного красного перца.

Бруклин на цыпочках прокралась к кастрюле.

— Дегустаторы нужны? Мы свободны весь вечер, а вкусовые рецепторы у нас что надо.

Бабушка рассмеялась и, вручив нам миску чипсов, помешала варево. Мы с радостью напали на чили кон кесо и вгрызлись в пряные хрустящие кусочки рая.

— Боже мой! — пробормотала Брук с набитым ртом. — Невероятно вкусно.

— Угу, — прогудела я, тут же принимаясь за следующий кусочек.

— Я приготовила целую кучу, так что и вам останется.

— Спасибо, бабуль.

— Вы там одновременно, что ли, в кастрюльку ныряете?

Я повернулась к только что вошедшему дедушке.

— Здравствуйте, пастор, — поздоровалась Бруклин, вытирая рот тыльной стороной ладони.

— Привет, дедушка.

Как всегда, он повесил кепку на положенный ей крючок и обнял нас обеих сразу.

— Раз уж вы попробовали зелье, значит, и мне можно не бояться неминуемой смерти. — Брук удивленно подняла голову, и дедушка добавил, бросив осуждающий взгляд на бабушку: — Да-да, эта женщина годами пытается меня умертвить. Разве звездочка тебе не рассказывала?

— Это правда, — пробубнила я, продолжая жевать. — Однажды бабушка испробовала новое жидкое средство для прочистки труб, но дедушка постоянно улавливал вкус химии в еде. Пришлось бабушке подключать всю свою фантазию.

— Да ладно вам! — отмахнулась бабушка. — Тот случай с химией был одним сплошным недоразумением.

Она подмигнула Бруклин, и мы с подругой рассмеялись над вечными подшучиваниями этой парочки. Они у меня ужасно забавные!

Взять хотя бы дедушкины проповеди. В его исполнении они больше похожи на выступления в жанре стендап, чем на уроки по изучению Библии, так что прихожан в церкви всегда немало. У дедушки густые белые волосы, добрые серые глаза и крепкая фигура. Он тоже не очень высокий, но они с бабушкой вполне видят экран в кинотеатре даже не с первого ряда. А еще они родители моей мамы. Папиных родителей я никогда не видела — они умерли еще до моего рождения. Зато у меня есть эта парочка, и с ними я абсолютно счастлива. Особенно, когда они не читают мне нотации.

— Можно задать вам вопрос? — спросила я.

Наливая нам отдельную миску кесо, бабушка бросила на меня быстрый взгляд:

— Конечно.

— Вы же знаете местечко в каньоне Або, где дорога трижды резко сворачивает, а потом выравнивается?

Дедушка вытер рот салфеткой и уточнил:

— Ты про повороты у старых церквей?

— Про них, ага, — ответила за меня Бруклин, уже копаясь в холодильнике в поисках газировки.

— Знаем, само собой. Далековато отсюда, — сказал дедушка, явно гадая, что мы задумали.

— Мы туда не собираемся, — поспешно заверила я. — Просто интересно, что там находится.

Мне не давала покоя мысль, что Джаред сумел найти себе убежище неподалеку от дороги. Может быть, там есть чей-нибудь амбар или сарай.

Дедушка задумчиво потер подбородок, но бабушка его опередила:

— Там старый особняк Дэвисов. И ферма.

Из-за двери холодильника выскочила голова Бруклин.

— Особняк Дэвисов? Я и забыла.

И я забыла. А ведь именно там я видела Джареда в последний раз.

— Насколько мне известно, в доме никто не жил уже много лет, — проговорил дедушка. — Должно быть, сейчас там одни руины.

— Вы знаете, как туда добраться? — как можно равнодушнее поинтересовалась я.

— Сразу за последним поворотом есть съезд, — ответил дедушка, — но надо быть очень осторожным. Чужаки всегда слишком быстро проезжают по тому участку дороги.

Всех, кто не из Нью-Мексико, дедушка называет чужаками, чем постоянно меня смешит. Жители нашего штата ездят по этой дороге так же быстро, как и все остальные. Однако, как мы ни старались, переубедить дедушку нам не удалось.

— А почему вы спрашиваете? — спросил он, пережевывая очередную покрытую сырным соусом чипсину.

— Для школьной научной ярмарки, — выпалила я раньше, чем успела досадно стиснуть зубы. В конце концов, не так часто я вру по-черному. Предпочитаю маленькие белые враки. — Кстати об этом. Я знаю, что мы наказаны и все такое, но, может быть, вы разрешите нам сегодня вернуться в школу и помочь мисс Маллинз подготовиться к ярмарке?

— Мама сказала, что разрешит, если и вы разрешите, — добавила Бруклин.

Господи! Еще чуть-чуть, и мы станем спецами по лжи.

— Научная ярмарка, говорите? — Бабушка уже второпях прибиралась в кухне, готовясь к посвященному легальным игрищам вечернему загулу. Клянусь, наблюдать за игроками в лото — смех да и только. — Ну, если ради науки… Но чтобы дома была раньше, чем стемнеет.

Дедушка подмигнул мне из-за бабушкиной спины и прошептал:

— Проще простого!

Он прав. Во имя науки бабушка разрешила бы мне и банк ограбить.

***

— Всегда хотела хоть одним глазком глянуть, что там внутри. — От волнения Бруклин едва не подпрыгивала на переднем сиденье машины Глюка.

Пока мы петляли в зарослях можжевельника и желтой сосны, Глюк посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Значит, после Дэвисов там никто не жил?

— По словам бабушки, нет. После смерти Эллиота Дэвиса его родители прикрыли бизнес, заколотили дом, сунули детей в машину и переехали на юг Техаса. Причем здесь ничего не продавали. Думаю, мистер Дэвис в то время учился в девятом классе.

— Интересно, до сих пор ли они владеют домом и землей, — проговорила Брук.

— Хотелось бы знать, ага, — согласилась я и продолжила рассказывать Глюку о том, что мы успели узнать: — Эллиот Дэвис был младше моей бабушки, но она его помнит. И помнит, что тогда произошло. Говорит, Дэвисы были вне себя от горя. Она им очень сочувствовала.

Мы уже немало узнали о Дэвисах, но до сих пор так и не связали Джареда со смертью Эллиота. А ведь буквально завалили вопросами бабушку и дедушку. Я надеялась, что им хоть что-нибудь известно. Или они слышали что-то, чего не печатали в газетах. Меня даже поразило, как много помнит бабушка, но ее слова полностью совпадали с тем, что мы прочли в статьях. Эллиот Дэвис умер по медицинским причинам. Ничего подозрительного.

— Если дом до сих пор принадлежит семье, почему мистер Дэвис не поселился там после возвращения? — спросил Глюк. — Как по мне, это странновато.

Мистер Дэвис вернулся сюда, когда несколько лет назад в школе открылась вакансия директора. Судя по всему, весь город удивился его возвращению.

— Дедушка говорит, от дома почти ничего не осталось, и его дороже ремонтировать, чем снести и построить новый.

Ко мне с пассажирского сиденья повернулась Бруклин и сощурилась:

— И почему мы решили, что парни там?

Я пожала плечами:

— Это всего лишь предположение. В конце концов, дом практически рядом с тем местом, где Джаред выпрыгнул из машины Кэмерона, к тому же там никто не живет. По-моему, вполне подходящее место для убежища.

— Наверное. Если бы я искала, где спрятаться, то выбрала бы классный старый особняк.

— Можете себе представить? — пробормотала я, думая о Джареде и обо всем, что мы узнали. — Первый парень, который мне по-настоящему понравился, — и надо же! Он может оказаться сверхъестественным вестником смерти. Наверное, мне надо завязывать.

— Завязывать с парнями? — уточнила Бруклин. — Вот это будет новость.

— И все же стоило бы. Надо завязывать, пока не поздно.

— Лор, — начала подруга, скептически морща нос, — чтобы завязать, надо убедиться, что еще действительно не поздно. К тому же мальчики есть мальчики. Они большие, неуклюжие, и у них семь пятниц на неделе, из-за чего они кажутся почти интересными. Какой толк завязывать именно сейчас?

— А вдруг она устала от несбывшихся надежд и бесплодных усилий? — поиграл бровями Глюк.

Я прикинулась обиженной:

— Что ты несешь? Мои усилия очень даже плодовитые.

Глюк рассмеялся, а я задумалась, почему он мне помогает, если не верит ни единому слову. Даже с тренировки ради меня ушел пораньше, чего никогда еще не случалось. Вот уж не знаю, как команда справится без него. Что теперь делать бедным футболистикам? Правда, учитывая, что все мы попали под домашний арест, Глюку просто-напросто пришлось сказать родителям, что он идет на тренировку, и в итоге сбежать к нам.

Старенький «субару» возмущенно заворчал, когда мы проехали по выбоине. Бедняжка. Бордовая краска давным-давно выцвела до серо-бурой, а под грохот и скрипы невозможно было слушать радио. Зато машинка доставляла нас туда, куда нужно.

Глюк снова посмотрел в зеркало заднего вида:

— Думаешь, он и правда там?

— Понятия не имею, — нерешительно пожала я плечами. — Просто не знаю, где еще искать.

— Как бы там ни было, я в игре, — заявил Глюк, стараясь, видимо, убедить меня в своей поддержке. И за это я ему была очень благодарна.

Как раз собиралась сказать друзьям, что вспомнила кое-что еще из видения (имя Джареда, то есть настоящее имя), как вдруг Бруклин восхищенно вздохнула:

— Приехали!

Отложив новости на потом, я посмотрела на открывшееся перед нами огромное испанское ранчо. Земные оттенки двухэтажного здания потускнели со временем. Массивные саманные стены осыпались, выставив напоказ внутренние перегородки из цемента и местной красной глины. Балкон на втором этаже поддерживался гигантскими деревянными колоннами. Говорят, миссис Дэвис часами рисовала там пейзажи.

— Обалдеть! — воскликнул Глюк, полностью разделяя восхищение Бруклин. — Красотища!

— Не то слово. Бабушка говорила, что дом в сороковых построил дед мистера Дэвиса.

Машина остановилась перед двумя почти четырехметровыми деревянными дверьми. Мы выскочили на улицу и прошли по огромному крыльцу на веранду, давным-давно занятую ветками и лозами.

— Нужно было еще один фонарик взять, — запыхтела Бруклин, чуть не споткнувшись и ухватив меня под локоть, потому что именно у меня в руке был единственный фонарик. — Вообще ничего не вижу.

— Серьезно, блин, когда солнце успело сесть? — Я уже несколько раз постучала фонариком по ладони, и он наконец включился, взрезав темноту ярким лучом. — Не помню заката. Который час?

Сбоку зажегся неоново-зеленый свет — Глюк проверял часы на руке.

— Начало восьмого.

— Бабушка меня убьет. — От беспокойства и особо мучительного страха внутренности завязались узлом. — Я же обещала вернуться до темноты.

— Ну, ничего хуже, чем мои родители, она придумать не сможет, — вздрогнула Бруклин. — Когда они узнают, что я опять прогуляла…

Глюк толкнул входную дверь, и она открылась.

— Не заперто. Может, он и правда здесь.

Меня молнией ударила вспышка острого волнения. А вдруг Джаред действительно здесь? Что мне делать? Что ему сказать? «Спасибо, что спас мне жизнь; надеюсь, сотрясение тебя не убило» почему-то казалось слегка тривиальным.

Обыскав весь первый этаж, мы втроем остановились у широкой лестницы, ведущей на второй. Дом находился в удручающем состоянии. Его неумолимо разрушали время и отсутствие внимания и заботы. На полу повсюду валялся мусор. На грязных окнах висели рваные занавески. Наверное, так и выглядят дома с привидениями.

Иными словами, дом был по-своему прекрасен.

— Думаете, выдержит? — спросила я, подозрительно осматривая лестницу.

— На вид должна. — Неуверенный голос Глюка надежд нисколько не вселял. — На всякий случай держитесь ближе к перилам.

Мы стали подниматься наверх на цыпочках, друг за другом, — Глюк, я и наконец Бруклин. С каждым шагом от стен эхом отдавались зловещие скрипы. Доски слегка прогибались под ногами, но этого хватало, чтобы наши желудки подскакивали к самому горлу. Подумать было страшно, сколько сотен пауков плели плотную паутину, висевшую над головой. Я все убеждала себя, что пауки наверняка ушли по своим важным паучьим делам.

Бруклин мертвой хваткой держала меня за руку.

— Ключевые слова сегодняшнего вечера — «экстрим» и «опасность».

— Кровь аж в ушах шумит, — поддакнул Глюк.

Добравшись до лестничного пролета, мы вновь развернули поиски. Причем тщательные, потому что между этажами оказалось много пространства. Однако спустя пять комнат, семь шкафов и две ванные надежда стала таять. Я ошиблась. Джареда здесь не было. Интересно, увижу ли я его когда-нибудь снова?

Отчаянно вздохнув, я открыла дверь в одну из комнат поменьше в конце длинного коридора. На подоконнике сидел темный силуэт, который смотрел прямо на меня. В ту же секунду я узнала Джареда. По всему телу разлился восторг. Я его нашла! Более того, он был жив.

— Джаред! — радостно выдохнула я, но стоило лучу фонарика подняться к его лицу, как колени едва меня не подвели.

Лицо Джареда опухло от синяков и гематом. Кожа была покрыта кровью. От света он сощурился и попытался прикрыть глаза рукой, которая выглядела не лучше лица. Футболка уже не была белой. Из-за крови и грязи она превратилась в нечто, что мог притащить в дом кот сразу после того, как это нечто хорошенько потрепала собака.

— Нашла? — спросил Глюк, вваливаясь в комнату на пару с Бруклин.

Не говоря ни слова, Джаред сплюнул в темноту под ногами, сложил на груди руки и не мигая уставился на меня.

Опустив фонарик, я подошла ближе.

— Я надеялась найти тебя здесь.

Несмотря на всю браваду, на избитом, но красивом лице отчетливо читалась боль. С каждым вдохом Джаред стискивал зубы. Он ничего не ответил, но, кажется, был рад, что я его нашла. Даже как будто гордился этим.

Внезапно в комнате стало светло. Мы все одновременно повернулись и увидели Кэмерона с масляной лампой. Он сидел в углу на старом столе и держал в одной руке ружье, будто сторожил заключенного. Избит Кэмерон был не меньше. Свободной рукой с окровавленными пальцами он держался за бок.

От одной лишь мысли, чем занимались эти кретины последние два дня, во мне вспыхнула ярость. Я так волновалась, так нервничала, а эти гении два дня кряду испытывали друг друга на прочность?!

Я посмотрела на Кэмерона:

— Вы что, два дня дрались?

— То да, то нет, — пожал плечами он.

Я ушам своим не верила. Я тут, понимаешь, тону в беспокойстве и чувстве вины, а они…

Проморгав явное потрясение в глазах, я поинтересовалась у Джареда:

— Могу я спросить, почему вы, два придурка, так горите желанием поубивать друг друга? Или до объяснений вы не опуститесь?

— Что скажешь, Ковач? — спросил Кэмерон. — Есть у тебя объяснение? — Невесело рассмеявшись, он вздрогнул и добавил, когда пришел в себя: — Минуточку! Это ведь даже не твое настоящее имя.

— Верно, — сказала я, снова повернувшись к Кэмерону и глядя на него тяжелым взглядом. — Его зовут Азраэль.

Внутри Джареда словно что-то щелкнуло — настал его черед поражаться.

С огромным трудом я сглотнула растущую внутри неуверенность, рожденную беспокойством от того, что может подумать Джаред о моих видениях и о моем даре в целом. Оскорбится ли он? А может быть, насторожится?

— Я кое-что вижу, — нехотя стала объяснять я. — Иногда, когда прикасаюсь к людям, у меня бывают видения. Одно из них было о тебе. И тогда тебя звали Азраэль. — Джаред продолжал молчать, поэтому я добавила: — Поначалу я об этом забыла, потому что была в шоке от увиденного, а потом вспомнила. Я была у тебя в голове. И звали тебя Азраэль.

Пауза затянулась, но постепенно вызванный моими словами шок вроде как начал испаряться. Еще несколько секунд Джаред сверлил меня пристальным взглядом, а потом отвернулся к царящей на улице густой тьме. На этот раз в его глазах улавливалось что-то большее, чем физическая боль. Зато оскорбленным он не выглядел, а это уже хорошо.

— Прошу тебя, расскажи мне, что происходит, — срывающимся голосом попросила я.

Рядом тут же появилась Бруклин. Слава богу, что мои друзья здесь!

Набрав полные легкие воздуха, я снова заговорила:

— Я умирала. Чувствовала, как уходит жизнь, но ты меня вернул. У тебя точно есть какие-то силы.

Я шагнула чуть-чуть ближе и прямо-таки почувствовала, как за спиной напрягся Кэмерон. Даже сейчас он по каким-то нездоровым причинам был готов меня защищать. Бруклин повернулась к нему, всеми полутора метрами роста источая готовность драться, если Кэмерон что-то вытворит. Уделать его ей, конечно, не светит, но это не имело значения. Подруга, как всегда, была рядом, благослови господь ее странную маленькую душу.

— Я права или нет?

Джаред опустил голову. Он слушал, хоть и не отвечал.

— Ты сражаешься с монстрами, — продолжала я, пытаясь собрать из кусочков целую картинку, — и спасаешь девушек, которых сбивают на дороге грузовики. Но почему? Ты пришел, только чтобы спасти меня?

Кэмерон громко рассмеялся, и его смех в тихой комнате прозвучал резко и крайне неуместно.

— Мы ведь это уже прояснили, Лорелея. Эта тварь таким не занимается. — Изучая Джареда, Ласк склонил набок голову. — Скажи ей, жнец. Расскажи, зачем ты пришел.

Мне хотелось подойти и заверить Джареда, что он может рассказать мне что угодно. Но я помнила, какой невероятной силой и ловкостью он обладает, поэтому решила остаться на месте.

— Пожалуйста, Джаред. Я всего лишь хочу понять, что произошло.

В конце концов он посмотрел на меня. Между темными бровями залегла вертикальная складка.

— Я пришел не спасать тебе жизнь, Лорелея. — Несколько долгих секунд он молчал и смотрел мне в глаза, а потом добавил: — Я пришел ее отнять.

— Наконец-то! — насмешливо зааплодировал Кэмерон. Казалось, он так доволен услышанным, что вот-вот растеряет всякое отвращение, которое испытывает к Джареду. — Приз в студию!

— Не понимаю, — в недоумении отшатнулась я. — Я ведь умирала. Точнее чуть не умерла. А ты меня спас. Я знаю это, знаю.

Тыльной стороной ладони Джаред стер со лба струйку крови, капавшей на ресницы.

— Нет, — проговорил он после очередной затянувшейся паузы. — Ты бы не умерла еще сорок восемь минут. Потом было бы уже поздно. Я пришел забрать тебя до назначенного часа.

Совершенно потрясенная, я оцепенела, словно попала в парализующий туман недоумения. Он лжет. Наверняка лжет. Зачем ему меня убивать? Что такого я натворила?

Бруклин обняла меня за плечи и обратилась к Джареду:

— О чем вообще речь? Откуда тебе знать такие вещи?

Его лицо стало таким суровым, что от одного лишь взгляда я словно приросла к месту. А потом он заговорил о том, чего никогда не было. О том, чего я не хотела слышать.

— После аварии тебя везли на вертолете в Альбукерке, но до города ты не дожила. Умерла меньше чем через две минуты после взлета. — Джаред опять замолчал, давая мне время переварить услышанное, а потом добавил мягким голосом: — Но твои бабушка и дедушка этого не знали.

Я громко выдохнула и расправила плечи:

— А они тут причем?

— Они очень расстроились и ехали чересчур быстро. На резком повороте они пересекли сплошную и врезались во встречную машину.

Моя ладонь взлетела к губам. Эмоции зашкаливали, в груди что-то болезненно сжалось. Потекли слезы, и перед глазами все расплылось. Под весом страшных слов ноги подкосились. Меня тут же подхватили Глюк с Бруклин и дотащили до трухлявого деревянного ящика.

— Все участники аварии скончались на месте, — продолжал неправдоподобный рассказ Джаред. — Меня послали забрать тебя до того, как вызвали вертолет. До того, как твои бабушка и дедушка выехали в Альбукерке.

— Ты говоришь в прошедшем времени, будто все уже случилось, — горько вставила Бруклин. — Но ничего этого не было.

Джаред нахмурился, будто ее слова его удивили.

— Время… работает не так, как вы думаете.

Он встал с подоконника и пошел к нам. В тот же миг на его пути возник Кэмерон, явно забывший про всякую боль. Воздух затрещал от едва сдерживаемого гнева. Я была уверена, что драка вот-вот начнется заново.

Из глаз полились свежие потоки слез. Не могла я снова смотреть, как они дерутся. Не могла опять лицом к лицу столкнуться с неописуемой жестокостью, с душераздирающим насилием.

В кино все выглядит легко. Там нет ничего настоящего. Люди, которые должны подраться, дерутся, и хорошие парни всегда побеждают. Но в реальной жизни жестокость вызывает тошноту и оставляет за собой последствия. Здесь нет никакого смысла. Нет черного и белого. Нет сценария, где участвуют хорошие и плохие. Нет четкого морального компаса, помогающего вести счет. Есть лишь оттенки серого. Настоящая боль. Настоящая кровь. И я предпочту умереть, чем снова стать тому свидетелем. Я закрыла глаза. Слезы вовсю текли по щекам и капали с подбородка.

— Мне очень жаль, Лорелея, — поговорил Джаред, не сводя с меня глаз. — Я не хотел причинить тебе боль.

— Ладно, супергерой, — ухмыльнулся Кэмерон, — ты ее спас. — Теперь он шагнул так близко, что между их с Джаредом лицами остались считанные сантиметры. — Так почему бы тебе не взять и не свалить?

Со скоростью атакующей кобры Джаред толкнул Ласка и встал так, что вся его поза требовала от Кэмерона принять ответные меры.

— Думаешь, я не пытался? Думаешь, мне хочется оставаться здесь? Я не знаю, что произошло. Я переместился и оказался прикован к этому измерению. И я понятия не имею почему.

Не представляю как, но Кэмерону удалось устоять на ногах. Теперь на его лице играла торжествующая улыбка. Словно он только этого и ждал.

Однако между ними внезапно оказался Глюк. То ли сам влез, то ли даже не знаю.

— То есть ты не можешь уйти? — спросил он у Джареда. — Почему?

— Сам бы желал узнать. — Наградив Кэмерона мрачным взглядом, Джаред опять присел на подоконник и коснулся ладонью ребер. — Что-то произошло, после того как я тебя спас, Лорелея. Что-то изменилось.

— Что? — опять встряла Бруклин, пытаясь выудить как можно больше информации. — Что изменилось?

— Это! — Джаред поднял руки, показывая на самого себя, и тут же дернулся от боли. — Я. Знаешь, сколько раз в этом мире у меня текла кровь? У меня не течет кровь. Не остаются синяки. И уж точно меня не в состоянии избить мальчишка с зубочисткой в руках.

Кэмерон триумфально улыбнулся от уха до уха, а Бруклин спросила:

— И почему тогда у тебя идет кровь?

— Не знаю, — сквозь зубы процедил Джаред, будто бы злился на самого себя. — Я нарушил закон.

Глубоко вздохнув, я поднялась с ящика и тихо спросила:

— Какой закон?

Глядя во тьму, Джаред прошептал что-то о том, что законы касаются его… профессии. «Профессия» — единственное слово, которое пришло мне на ум.

— Нельзя менять историю. Нельзя вмешиваться в человеческую волю. Нельзя искупить грехи отцов.

Бруклин недоуменно свела брови:

— И что все это значит?

— Что я нарушил закон. Изменил историю. Ты должна была умереть, Лорелея, а я должен был лишь немного вмешаться во время.

Глюк громко вздохнул и задал очевидный вопрос:

— Не считая того, что я просто в ужасе, я обязан спросить. Разве это само по себе не изменило бы историю? — Он задумчиво опустил голову. — В смысле так или иначе ты бы спас от гибели бабушку и дедушку Лорелеи. А это уже изменение.

— Верно. Но историю дано менять лишь людям. Я бы не изменил историю. Ее изменила бы Аманда Паркс.

И снова Глюк задал очевидный вопрос:

— Какая еще Аманда Паркс?

Избитое лицо Джареда смягчилось от улыбки.

— Пятилетняя девочка из Порталеса, штат Нью-Мексико. Она молилась, чтобы ее отец — тот человек, с машиной которого столкнулись бы твои бабушка и дедушка, — вернулся домой из командировки целый и невредимый. — Улыбка стала шире, словно Джаред представлял себе девочку. — Детская вера. Поверьте мне, на всей земле нет ничего сильнее. — Он посмотрел на меня, будто хотел, чтобы я все поняла правильно. — Из-за Аманды меня послали изменить обстоятельства смерти ее отца. А попутно и отменить смерть твоих бабушки и дедушки. Они напрямую были вовлечены в молитву девочки. Вот так бы и изменилась их судьба. Историю должна была изменить Аманда Паркс, а не я, Лорелея.

Я все еще чувствовала себя так, будто пыталась выловить из воды рыбку, а она все ускользала и ускользала между пальцами. Однако намеки на понимание уже начинали пускать корни. Значит, даже у сверхъестественных созданий существуют какие-то законы.

— Но вышло именно так, — твердо, но ласково отозвалась я. — Ты изменил историю.

— Да. — На Джареда внезапно нахлынула печаль. — Ты понятия не имеешь, что я с тобой сделал, Лорелея. Мне очень, очень жаль.

— Ты изменил ради меня историю.

— Ошибаешься. — Он опустил голову, словно ему стало стыдно, и добавил еле слышным охрипшим голосом: — Я изменил историю ради себя.

Глава 10 Посланник

Скрыть замешательство мне не удалось. Значит, Джаред изменил историю, то есть нарушил один из своих законов… ради самого себя?

— Ты так говоришь, будто натворил что-то плохое.

— Ты не понимаешь. — Красивые губы разочарованно сложились в тонкую линию. — И не смогла бы понять, наверное. Место, куда ты должна была отправиться, прекрасное. Настолько, что ты и представить себе не можешь. А я все это у тебя отнял. Всем рискнул. — Джаред заглянул мне в глаза. — Рискнул самой твоей душой.

Согласиться я никак не могла, но вынуждена была спросить:

— Ну и зачем тогда ты так поступил?

— Если бы ты умерла, я бы никогда тебя больше не увидел. Ты бы отправилась на небеса — туда, где я давным-давно не был.

Сердце в груди замерло. Я поверить не могла тому, что услышала. Сверхъестественное создание изменило историю только для того, чтобы иметь возможность видеть меня. Меня, блин!

Минуточку… Джаред бывал в раю?

Враждебность, которую едва сдерживал Кэмерон, вырвалась на свободу. Он снова взялся за ружье.

— По-моему, достаточно причин, чтобы отправить тебя обратно.

Заранее готовая к такой реакции Бруклин полезла в карман пальто и, с большим трудом все-таки вытащив наружу пистолет, наставила его на Ласка.

— Мы как раз ждали, что ты выкинешь что-нибудь идиотское.

Кэмерон удивленно повернулся к ней. Впрочем, удивление быстро испарилось.

Я знала, что Брук возьмет пистолет. Моя лучшая подруга — крепкий орешек. Никто не стал бы с этим спорить.

Она смерила Кэмерона мрачным взглядом:

— Сначала ты хотел его убить, потому что он пришел за Лорелеей. Теперь ты хочешь его убить, потому что он ее не забрал. У тебя в голове совсем заклинило?

Когда Ласк шагнул к Брук, мы с Глюком тут же встали по обе стороны от нее и попытались испепелить Кэмерона взглядом. Пусть я выглядела скорее смешно, а не угрожающе, но изо всех сил сжала кулаки. С капелькой удачи мы втроем, наверное, могли бы справиться с Кэмероном. Да и какой у нас был выбор? Мы должны были его остановить. Или покалечиться в процессе.

Приподняв брови, Ласк зыркнул на Глюка и насмешливо ухмыльнулся:

— Я впечатлен, учитывая то, что ты обо мне знаешь.

Так и знала! Между ними действительно что-то произошло. После похода во втором классе изменились оба — и Глюк, и Кэмерон. Во мне тут же вспыхнуло любопытство, но ему придется подождать. Как сказала бы моя бабушка, нам предстояло поджарить рыбку пожирнее.

Глюк приподнял одно плечо:

— Это было сто лет назад.

— Ага. Слышал, ты плохо спишь по ночам.

— Не хуже, чем ты.

— А мокрые простынки? Очень трагично.

Знать не знала, что Ласк может быть таким жестоким, однако Глюк и бровью не повел, а продолжал стоять лицом к лицу с тем, кто даже в неудачные дни мог наградить его серьезными увечьями.

— Слушай, — Глюк расправил плечи, — мы деремся, или как? Я не могу торчать тут всю ночь.

Я им так гордилась! Беспокоилась за него, конечно, но очень гордилась.

Кэмерон поднял руки, мол, «сдаюсь-сдаюсь!»:

— Мне бы не хотелось огорчать трех мушкетеров. Или все-таки трех слепых мышек?

У Бруклин отвисла челюсть:

— Так ты там был?!

В ответ он пожал плечами, прикидываясь, будто ему все равно.

— Какой же ты козел!

В глазах Кэмерона что-то мелькнуло, и он шагнул еще ближе к Брук. Та подняла пистолет выше, хотя рука заметно дрожала. Но мы с Глюком были рядом. Глюк со своей бравадой, а я — с кулаками. Если Ласк ударит Бруклин, ему придется бить нас всех.

— Меня обзывали и похуже, — наконец сказал он и посмотрел на Брук со смесью интереса и сочувствия.

В первый раз за все время мне представился шанс хорошенько его рассмотреть. Кэмерон был практически отражением Джареда — такой же избитый, с синяками и гематомами. Я покачала головой. Нет, мне никогда в жизни не понять мальчишек.

— Что ж, — нетерпеливо начал Глюк, — с тобой, Джаред, мне все ясно. Не совсем, конечно, но ясно в той мере, в какой дано понять человеку. Но тебя я не понимаю вообще. — Эти слова явно адресовались Ласку. — Почему ты такой сильный? И как тебе удается так драться? В этом не больше человеческого, чем в Джареде, Азраэле или как там его зовут.

Кэмерон переключил внимание на Глюка, но не ответил. Отойдя от нас, он опять припарковался на столе, все так же держа в руке ружье. Три пары наших легких опять заработали. Надолго ли?

Вместо Кэмерона ответил Джаред:

— Он дитя Джофиэля.

— Он — что? — уточнил Глюк.

— Джофиэль — посланник. Кэмерон — нефилим. Лишь отчасти человек, цель которого на земле — защищать пророка.

— Какого еще пророка? — опять спросил Глюк.

Однако тут вмешался Кэмерон, чей гнев, казалось, мог испепелить Джареда даже на расстоянии:

— Ты ничего обо мне не знаешь!

— Напротив. Когда мы узнали, что на земле вот-вот родится потомок Арабет женского пола, — продолжал Джаред, напрочь игнорируя ярость в голосе Кэмерона, — мы… пренебрегли законами нашего отца и отправили к благочестивой Ханне Ноэль посланника.

Кэмерон вскочил на ноги и с опаляющей ненавистью уставился на Джареда. Тут-то до меня и дошло, чье имя было названо. Ханна Ноэль Ласк была матерью Кэмерона.

— Но ее час пробил раньше, чем она успела объяснить Кэмерону из рода Джофиэля его обязанности. А его земной отец отринул учения истинно верующих.

— Как ты смеешь произносить вслух ее имя! — гневно процедил Кэмерон.

Бруклин снова подняла пистолет, и Ласк бросил на нее полный презрения взгляд.

— Так кто такой пророк? — снова спросил Глюк, но лично я была слишком занята тем, что пыталась мысленно установить связи между кусочками информации.

И вдруг меня так мощно осенило, что я резко втянула воздух.

— Посланники? То есть ангелы? Ребята, вы… ангелы?

Джаред свел брови.

— Сын Джофиэля — нефилим. Но я — посланник, да. Я серафим.

Как я умудрилась пропустить такое в видении? Ангел? Самый настоящий, блин, ангел? Здесь, в Райли-Свитч? В Нью-Мексико?! Меня будто под дых ударили.

Со злобной ухмылочкой Кэмерон отвернулся, отказываясь слушать продолжение разговора. Однако я заметила, что возражать он не стал. Неужели знал, кто он такой? Да еще и с самого рождения?

В голове толпилось столько вопросов, что выбрать какой-то один я не могла и в итоге решила задать тот, который в текущий момент беспокоил меня больше других.

— Ты сказал, что не должен здесь быть… и не хочешь, — посмотрев на Джареда, начала я и почувствовала укол острой боли в груди. — У тебя неприятности? Из-за меня?

Несколько секунд он обдумывал мой вопрос, а потом стиснул зубы и нехотя ответил:

— Я солгал.

— Солгал? — Теперь я совсем запуталась. — То есть ты не нарушал закон?

Уголки губ Джареда едва заметно приподнялись.

— Нет. Закон я абсолютно точно нарушил.

Мне стало интересно, что он обо мне думает. Обо всех людях вообще. Ни с того ни с сего я почувствовала себя маленькой и незначительной, словно моя крошечная жизнь в крошечном городишке ровным счетом ничего не значит на фоне существования целого мира. Честно говоря, ощущения отстойные.

— Погодите-ка! — На меня с потрясенным выражением лица уставилась Бруклин. — Лорелея и есть пророк.

— Наконец-то, — проговорил Глюк. — Стоп… Чего?!

Брук моргнула и повернулась к Джареду:

— Ну так как? Она и есть тот пророк, которого должен защищать Кэмерон?

Джаред склонил набок голову:

— Да.

— Да ну вас! — отмахнулась я, отвергая саму идею услышанного. — Такого… такого попросту не может быть.

Пока я выражала все свои сомнения активными мотаниями головой, у Глюка челюсть отвисла до самого пола, а Бруклин громко рассмеялась:

— Супер! — Ее энтузиазм показался мне тревожным. — Боже мой, это же просто шикарно!

Я прямо-таки видела, куда уносит ее мысли, но подруга ошибалась. Они все ошибались.

— А можно мне запросить тайм-аут? — поинтересовалась я, уже сложив руки в характерном жесте. — Серьезно, идея ничего, но вы, ребята, ошиблись барышней. — Я попятилась, и под подошвами захрустели валявшиеся тут годами мусор и грязь. — Никакой я не пророк и никогда им не буду. Я даже не знаю, что делают пророки. Мне очень жаль, но вы капитально просчитались.

Джаред убрал руки за спину.

— Ты последний потомок прорицательницы Арабет. Дар предвидения у тебя в крови.

— Лор, — взволнованно и слегка раздраженно начала Бруклин, — это же круто. У тебя всегда были видения, а теперь мы знаем почему.

— В моих видениях сплошная чепуха, — упрямо возразила я. — В них нет никакого смысла.

— Но они сбываются.

— Не всегда.

— А как насчет Табиты и джипа директора Дэвиса?

Я закрыла глаза.

— Бруклин, ты серьезно считаешь, что в раю создали бы целого нефилима для защиты девушки, чье самое точно сбывшееся видение касалось помешанной чирлидерши за рулем «ниссана»?

— Ну…

— Он прав, — перебил Кэмерон, который вовсю полировал ствол ружья краем изодранной футболки. — Хочешь ты того или нет, ты пророк. — Невозможно было не заметить горечи, прозвучавшей в его словах. — Они создают правила, ведут нас по своим лабиринтам как хотят и когда хотят. А у нас нет никакого выбора. — Голос Ласка звучал так холодно, что я машинально поежилась. — Мы пешки, Лор. Фишки, которыми они играют. Так что начинай привыкать.

— И кто такие эти «они»? Кто устанавливает правила? — спросила я, начиная паниковать.

Один-единственный ответ Кэмерон показал мне указательным пальцем. Я проследила за ним и посмотрела вверх, к небу. Что ж, четко и доходчиво, как обухом по голове.

Я не знала, что сказать. Почему-то в исполнении Кэмерона все казалось правдоподобнее, и все же Бог никогда бы не передал такой дар в мои неумелые руки. Наверняка в мире существуют более подходящие, более квалифицированные люди.

— Видите ли, — я попятилась к дальней стене, — сомневаюсь, что я очень уж… пророчистая.

На лице Джареда сияло сочувствие.

— Я все объясню, — сказал он, — но для начала позволь спросить: на уроках истории вам что-нибудь рассказывают о судах над ведьмами?

Я кивнула, гадая, причем тут это.

Джаред отошел к противоположной стене и прислонился к ней спиной, сверля меня заинтересованным взглядом.

— Задолго до печально известного периода охоты на ведьм, за двенадцать столетий до нашего господина, на рассвете железного века, в маленькой европейской деревне жила женщина по имени Арабет.

Засунув руки в карманы пальто, я тоже прислонилась спиной к стене и внимательно слушала. Бруклин села на ящик. Рядом с ней встал Глюк, которому вдруг стало интересно, что скажет Джаред.

— Как и у тебя, у нее были видения — дар, ставивший под угрозу ее жизнь. Но родители защищали Арабет и держали ее видения в тайне ото всех. Она выросла, вышла замуж и родила собственных детей. Однажды ей было видение, которое она не могла проигнорировать. Вода в главном деревенском колодце была испорчена, и Арабет знала: если люди сделают хоть глоток этой воды, по всем ближайшим селениям пронесется настоящая эпидемия. Арабет помчалась к колодцу и попыталась предупредить жителей деревни, но, разумеется, никто ее не слушал.

Мне ни капельки не нравилось, куда ведет рассказ Джареда. Из всего школьного курса истории труднее всего мне давался именно период, когда женщин и мужчин казнили за колдовство. Я просто-напросто не понимала несправедливости и жестокости, на которую люди шли во имя религии.

— Когда люди начали умирать, целые семьи ударились в панику и стали винить во всем Арабет. Даже муж обвинил ее в нечестивости. В водовороте суеверия и страха Арабет насильно вытащили из дома и казнили прямо на улицах деревни. Ее обвинили в том, что она насылала заклятия и воскрешала мертвых — так люди объясняли себе возникновение болезни.

Я забилась в глубины собственного разума и покачала головой, отказываясь слушать дальше.

— К тому времени муж Арабет узнал, что трое его дочерей обладают тем же даром. Он привез их к родителям Арабет, бросил во дворе и дал обещание теще и тестю: если до рассвета дети останутся живы, он всех убьет. Выбора не оставалось. Родители Арабет забрали внучек и исчезли посреди ночи. Ты, Лорелея Макалистер, потомок первой женщины в истории человечества, которую казнили за колдовство.

Я шумно втянула носом прохладный воздух. Сердце болело за Арабет, за ее родителей и дочерей.

— Что случилось с дочерьми? — спросила Бруклин.

— Родители Арабет уже пребывали в преклонном возрасте и прекрасно понимали, что долго заботиться о внучках не смогут. Поэтому собрали все до последней копейки и отправили дочерей Арабет в три разных конца света. Старшая попала в зажиточную семью и позже родила собственную дочь. Ее наследие просуществовало еще шесть столетий и завершилось на последней провидице по этой линии. Дар ее остался в тени, но талант был признан. Она стала знаменитой поэтессой — Сапфо.

— Сапфо! — восхищенным эхом отозвалась Бруклин и уставилась на меня.

Сапфо была греческой поэтессой. Ее работами восхищались, ее стихи были на пике популярности и расходились нарасхват. И она была одной из героинь Бруклин.

— Младшую дочь, — продолжал Джаред, — приняли в семью бедные фермеры, но она выросла здоровой и счастливой. Ее наследие просуществовало гораздо дольше и завершилось на той, кого причислили к лику святых. Вам она известна под именем Жанна д’Арк.

На этот раз на меня уставились даже Глюк с Кэмероном, и на их лицах явно читался шок.

С широко распахнутыми от удивления глазами Бруклин глянула на Джареда:

— То есть… пусть даже через десятое колено, но Лорелея — родственница Сапфо и Жанны д’Арк?

Джаред смотрел на меня так, будто я какая-то новая форма жизни. А может, просто хотел уловить мою реакцию, когда ответил:

— Верно.

И снова я не нашлась, что сказать. Никогда в жизни мне еще не приходилось чувствовать себя настолько убогой. Оказывается, у меня общие предки не с кем-нибудь, а с признанными во всем мире героинями!

— Это же… удивительно! — вздохнул Глюк. Похоже, впервые в жизни и у него возникли проблемы с подбором слов.

Я прекрасно знала, каково ему сейчас. Обретя наконец дар речи, я спросила:

— А что случилось со средней дочерью?

Черты лица Джареда смягчились. В тусклом свете засияли темные глаза. Казалось, он рад моему вопросу. Рад тому, что мне интересно. А может, даже испытывал нечто вроде облегчения.

— Ее звали Лара Бет, — сказал он. В его устах согласные звучали мягко и легко соскальзывали с языка. — Она росла в рабстве, но ее уважали и любили все окружающие. В шестнадцать лет у нее было видение, которое спасло жизнь сыну местного землевладельца. В знак благодарности землевладелец освободил ее и предложил работу в своем доме. Вскоре его сын и Лара Бет полюбили друг друга и связали себя брачными узами. У них было трое сыновей, один из которых тоже стал твоим предком. Лару Бет бесконечно уважали как целительницу и защитницу рабов. А однажды, — добавил Джаред, — она предотвратила гражданскую войну, но это уже совсем другая история.

— Сыновья, значит? — зачарованно спросила я. — У них тоже были видения?

Джаред покачал головой:

— Похоже, ваш дар наследуется лишь потомками женского пола. Вероятно, стоит отметить, Лорелея, что наследие передалось тебе по линии отца, а не матери.

Уж не знаю почему, но эти слова меня удивили.

— Ты — первая наследница дара по линии Лары Бет за три тысячи двести лет. Первый за все эти годы ее потомок женского пола. И все же ты не менее сильна, чем были сама Лара Бет и ее мать.

Я уставилась себе под ноги, потому что не могла ни понять, ни принять того, что сказал Джаред. Но ведь он ангел. Может быть, он не умеет врать. А даже если и так, все равно его слова не укладывались в голове.

— И все же мне кажется, ты вышел не на ту наследницу, — проговорила я, едва не умоляя его передумать. — Наверняка есть другая, из другой ветки генеалогического древа. Какая-нибудь давно потерянная кузина или еще кто.

— Никаких других ветвей не осталось, Лорелея. Ты — последняя. Небеса давно тебя заждались. И ты вызвала серьезный переполох. — Джаред глубоко вздохнул. — Тебя ждали там еще пару дней назад. Видимо, переполох все-таки вызвал я, а не ты.

— И теперь ты застрял из-за меня. Потому что ради меня преступил закон.

Джаред сложил на груди руки, и в его глазах мелькнуло веселье.

— Они очень серьезно относятся к своим законам.

— Но у тебя же этих законов всего три, — как всегда, гениально вовремя вмешался Глюк. — Разве так сложно их соблюдать?

Бруклин хлопнула его по ноге тыльной стороной ладони и подняла руку, давая понять, что ей нужна помощь. Глюк помог ей подняться на ноги.

— Ну и что будем делать? — спросила Брук, отряхивая попу.

Вопрос подруги поверг меня в ступор. А ведь и правда, что мы будем делать? Представить не могу, что должен чувствовать Джаред, застряв на земле без семьи, без денег, без дома. На его месте я была бы в ужасе. Но ведь я не высшее во всех смыслах существо с силой солнца в левом мизинце. И все же от одной лишь мысли, что Джареду одиноко и страшно, сердце кровью обливалось. Я должна ему помочь. Наверняка вчетвером… Я покосилась на Кэмерона и тут же передумала. Точнее втроем мы найдем выход. Но сперва надо привести в порядок тех, у кого такой вид, будто их только что освободили из пыточной в лагере для военнопленных. То есть отмыть, одеть и накормить.

— Значит, так, — начала я, задвинув все мысли о пророках в дальние уголки сознания и влив в голос столько силы, сколько вообще могла, — для начала надо привести вас в божеский вид. А потом подумаем, что делать. Как вариант, мы все можем поехать ко мне.

— Ты не можешь взять и пригласить эту тварь к себе домой, Лорелея, — опять вошел в режим повышенной готовности Кэмерон.

Только у меня не было времени ни на его паранойю, ни на его дурацкий характер.

— Еще как могу, Кэмерон.

— Да послушай же ты меня! — Он встал и ткнул пальцем в сторону Джареда. — Он застрял здесь из-за того, что спас тебе жизнь. На что, по-твоему, он готов, чтобы вернуться? Может быть, ему всего-то и надо — исправить ошибку.

— Хочешь сказать, чтобы вернуться, он может меня убить?

— А если я убью тебя, — Джаред шагнул к Ласку, — как думаешь, это поможет мне вернуться?

Кэмерон пошел к нему, пока они опять не оказались нос к носу. Назревала очередная драка, и каждый из них был готов сделать первый шаг.

Меня обуяло такое раздражение, что я не задумываясь пнула Кэмерона по колену. Выругавшись, он отшатнулся, а я повернулась к Джареду, у которого на лице было написано очевидное самодовольство, и сделала то же самое с ним. Схватившись за ногу, он стиснул от боли зубы и выдал целую тираду того, что я расценила как ругательства на непонятном языке.

— Хватит! — рявкнула я, чувствуя, как в глазах появляются слезы от злости и боли в большом пальце ноги. — Обоих касается! Никаких больше драк. — Я воззрилась на Кэмерона. — Хоть раз в жизни я просила меня защищать? Просила помогать мне? Нет! И чтоб ты знал, мне до лампочки, почему сюда отправили Джареда. Даже если для того, чтобы порубить меня в винегрет ржавым мачете. Он спас жизнь моим бабушке и дедушке. Даже если бы я умерла, он спас им жизнь!

Изо всех сил я сражалась с эмоциями, которые грозили взять верх. В этом мире у меня нет никого, кроме бабушки и дедушки. И Джаред их спас. Пускай ради их спасения ему пришлось бы забрать меня — неважно. Кэмерон должен это понять.

— Только это имеет значение, Кэмерон, — твердо проговорила я. — Он мог бы быть серийным убийцей с Плутона — мне плевать. А вот на что мне не плевать — так это на вашу взаимную смехотворную жажду помереть в драке. Почему вы так ненавидите друг друга?

Кажется, мой вопрос удивил Джареда. Он шагнул назад, словно ему надо было все обдумать и прийти в себя. Зато Кэмерон как будто закрылся. Я почти увидела, как вокруг него смыкаются створки и падают занавески. Он точно ничего не собирался объяснять.

— Фиг с вами, не отвечайте. Но вы оба прекратите драться раз и навсегда, иначе ни один из вас не сможет нормально сесть, когда я с вами закончу. — Я решительно потопала к выходу. — А теперь живо все в машину!

Глава 11 Горячие бутерброды с сыром

Я велела Глюку пригнать к моему дому пикап Кэмерона, поэтому самой мне пришлось сесть за руль «субару». Глюк не хотел оставлять нас с Бруклин одних, но я пригрозила, что запытаю его до смерти вопросами о весенних каникулах во втором классе, и он мигом прекратил возражать.

Бруклин заняла пассажирское сиденье, поэтому Кэмерону и Джареду досталось заднее. Будь я умнее, ни за что не посадила бы их рядом. Однако мне хотелось иметь возможность наблюдать за ними обоими сразу.

Пока я поправляла зеркало заднего вида, чтобы видеть парней, Брук повернулась ко мне:

— Я в восторге от того, что ты пророк!

— Ага, — сдавленно усмехнулась я. — Я так и поняла.

— Значит, будем звать его Джаред? Я к тому, что менять ему имя на Азраэль прямо сейчас стремно. Ты сама говорила, что директор Дэвис что-то подозревает.

— Помню, поэтому да, пускай пока зовется Джаредом.

— В каком смысле он что-то подозревает? — уточнил Джаред, выпрямляясь на сиденье. — Что именно подозревает?

— Меня вызвали к директору, — начала объяснять я, — а у него на столе валялись школьные ежегодники семидесятых годов. Он нашел фотографию, сделанную в день смерти его брата. И на фото был ты.

— Директор обвел тебя маркером, — добавила Бруклин, — как будто ему что-то известно.

— Это может стать проблемой. — Джаред задумчиво сморщил нос. — Не знаю, почему я здесь застрял, но пока я в этом мире, мне не стоит вмешиваться в естественный порядок вещей сильнее, чем я уже вмешался.

— То есть кто-то тебя сфотографировал? — обалдел Кэмерон.

— Не его, — отозвалась Бруклин. — Фоткали Эллиота Дэвиса, брата директора. В тот день, когда он умер.

— Ну а ты, — Кэмерон уставился на Джареда, — позировал, что ли?

Джаред отвернулся к окну:

— Я ждал.

— Меня, мягко говоря, удивляет, что тебя можно сфотографировать, — заметила Брук. — В том смысле, что ты вообще проявляешься на снимках.

— Перемещаясь в этот мир, я принимаю физическую форму. Я такой же материальный, как ты.

— Очень сомневаюсь, что ты хоть в чем-то такой же, как я, — фыркнула Бруклин.

Кэмерон ухмыльнулся и откинул голову на сиденье.

— Значит, ты пробираешься в этот мир, чтобы выдернуть очередного лузера из его собственной шкуры, а тебя ловят на скрытую камеру. Вряд ли ты самый сообразительный жнец во вселенной.

— Он не мрачный жнец, Кэмерон, — ни с того ни с сего огрызнулась я. А еще меня радовало, что мы все-таки ошибались. — Он ангел.

— Я тебя умоляю, Лорелея! — Ласк покачал головой, явно ошеломленный моей наивностью. — Ну ангел он, и что? Он же долбаный ангел сме…

— Советую тебе заткнуться прямо сейчас, — проговорил Джаред.

— Или что?

— Или я тебе помогу.

— Если бы ты не дрался, как девчонка в розовом платьице с рюшами, я бы, наверное, поразмыслил над угрозой. Минуточку! — Кэмерон резко выпрямился. На его лице отчетливо читалось удивление. — Ты не хочешь, чтобы она знала.

Джаред тоже выпрямился. До сих пор в маленьком салоне машины они сидели плечом к плечу, а теперь смотрели друг на друга. Джаред — угрожающе, а Кэмерон — будто вот-вот рассмеется.

Никто из них не предпринимал попыток развязать очередную драку, но меньше всего на свете мне нужна была потасовка внутри допотопненького «субару».

Я повернулась к заднему сиденью и по очереди ткнула в парней указательным пальцем:

— Мне остановиться, или как?

Оба нахмурились и мрачно уставились в свои окна. Удовлетворившись результатом, я снова сосредоточилась на дороге. Что само по себе хорошо, поскольку именно я сидела за рулем.

— Почему ты пришел за братом мистера Дэвиса? — спросила я, глянув в зеркало заднего вида.

Джаред на мгновение задумался.

— Эллиот Дэвис знал, что умрет. Чувствовал, что это скоро случится, и молился, чтобы ему дали еще хотя бы несколько секунд. Ему нужно было кое-что сказать младшему брату — Алану. Поскольку сообщение было совершенно бескорыстным, а сам Эллиот имел огромную веру, к нему послали меня.

— Чтобы слегка подправить течение времени, — зачарованно пробормотала Бруклин.

— Да. Я дождался, когда он передаст сообщение, а потом забрал его.

— Что было в сообщении?

— Не могу сказать, — улыбнулся Джаред.

— Гадство! — разочарованно вздохнула подруга, зато мои мысли резко свернули в другом направлении.

Я притормозила и остановила машину на обочине. Повезло, что на дороге никого, кроме нас, не было.

— Мистер Дэвис тебя видел? — спросила я, повернувшись к Джареду.

Он медленно выдохнул и признался:

— Видел. На долю секунды я материализовался, чтобы забрать его брата, и он успел меня заметить.

— Класс, — едко бросил Кэмерон.

— Значит, нам лучше не попадаться на глаза Медведю.

Когда мы добрались до дома, было уже начало десятого. Глюк и Бруклин позвонили родителям узнать, можно ли им остаться у меня, чтобы поработать над научным проектом. Поскольку оба были под домашним арестом, меня до глубины души поразило, что они получили разрешение. Что ж, урок усвоен. Упомяни слово «наука» — и тебе все сойдет с рук.

Мы вошли через заднюю дверь. Магазин уже был закрыт. Слава богу за вечера лото!

Пока Глюк готовил свои фирменные горячие бутерброды с сыром, Кэмерон ушел наверх принять душ.

— Воды хочешь? — спросила я у Джареда, собрав для него в магазине набор туалетных принадлежностей.

Все вещи я внесла в список, который оставила у кассового аппарата, чтобы стоимость вычли из моей зарплаты.

— Не знаю, — ответил Джаред. — Наверное.

Я улыбнулась и протянула ему стакан воды. Выглядел он получше. Гематомы уже не были такими распухшими. Кровотечение над глазом остановилось. Может быть, способность быстро исцеляться обуславливалась неземной уникальностью Джареда.

— Ты не знаешь, хочешь пить или нет?

— Честно говоря, не знаю.

Осторожно глотнув, он на полсекунды замер, потом опустошил стакан и попросил еще.

Пять стаканов воды и три бутерброда спустя я обеспокоенно глазела на Джареда.

— Когда ты в последний раз ел?

— Никогда, — ответил он как ни в чем не бывало.

Я в ужасе застыла.

— Ты же сказал, что в тебе что-то изменилось, после того как ты меня вернул.

— Да.

— Это было два дня назад. Ты ничего не ел и не пил два дня?

Он пожал плечами:

— Я не знал, что хочу пить.

— Джаред, это очень опасно! — отчитала я его.

Он посмотрел на меня взглядом, в котором легко угадывалась благодарность за мое беспокойство.

На меня накатила застенчивость, и я отошла в сторонку. Ослепительные красавцы мной не интересуются. Рано или поздно Джаред это поймет. Я отнесла его стакан и тарелку в раковину.

— У нас в магазине есть сувениры для туристов. Я постараюсь подыскать тебе что-нибудь из одежды, но сначала узнаю, что там с душем.

Вконец смутившись от собственного поведения, я оставила Джареда с Глюком и пошла наверх узнать, как дела у Кэмерона и Бруклин. От усталости ныли мышцы и болели покрытые синяками ребра. Но адреналин вовсю тек по венам, потому что я нашла Джареда и он прямо сейчас сидит у меня дома. Мало того, он ангел. Самый настоящий небожитель. Кто бы мог подумать?

Зайдя в свою комнату, я увидела сидящего на моей кровати Кэмерона. Он был без футболки и очевидно страдал от рук Бруклин, которая намазывала антибиотиковой мазью уже заштопанный огромный порез у него на спине.

— Выглядишь фигово, — заявила подруга.

— Все так говорят.

Она поджала губы, как всегда, когда хотела что-то сказать, но не знала, какие подобрать слова. А потом собралась с духом, глубоко вздохнула и спросила:

— Почему ты так сильно ненавидишь Джареда?

Кэмерон окаменел, но продолжал молчать.

Немного подождав, Бруклин опять заговорила:

— Потому, что он пришел за Лорелеей? За той, кого ты должен защищать?

Все еще не глядя на Бруклин, Кэмерон тихо проговорил:

— Ему нельзя доверять.

— Тебе-то откуда знать?

Теперь он посмотрел на нее, но пришлось оглянуться за плечо.

— У нас давняя история.

Брук разгладила бинт на порезе.

— Расскажешь?

— Нет.

— Так и думала. Бутер хочешь? — Очень осторожно, чтобы не задеть рану, она помогла Ласку надеть футболку, которую он принес из пикапа. — Глюк делает потрясные бутерброды с сыром.

— Наверное, — ответил Кэмерон, когда его голова показалась из воротника футболки.

— Ладненько. Тогда я пойду сделаю заказ, а ты и думать не смей, что я на тебя не злюсь.

— Даже и не мечтаю.

Когда Брук выходила из комнаты, я ей подмигнула и сложила руки на груди. Явно с трудом из-за боли Кэмерон поднялся на ноги и повернулся ко мне.

— Не очень-то я ей нравлюсь, да?

— Кому? Бруклин? — переспросила я, пытаясь найти верные слова, чтобы описать лучшую подругу. — Она очень прямолинейна. Если бы ты ей не нравился, то наверняка бы уже знал об этом.

— Что ж, — пожал плечами Ласк, — это уже что-то.

— Я помешал?

Я оглянулась и увидела на пороге комнаты Джареда. Но Кэмерон успел ответить раньше:

— Разве не в этом состоит твоя работа? Беспардонно мешать людям, влезать в их жизни, сеять хаос и отчаяние?

— Кэмерон, — процедил я таким же тоном, какой часто слышала от бабушки и дедушки.

— Я иду вниз.

Он прошел мимо меня и Джареда, слегка задев его плечом.

Однако Джаред не обратил на Ласка ни малейшего внимания, потому что пристально следил за мной. Даже с синяками Джаред был сногсшибательным. Трещина в уголке рта нисколько не умаляла красоты чувственных губ, оттененных темной щетиной. Угольно-черные глаза в обрамлении густых и невозможно длинных ресниц горели даже в тусклом свете, который освещал мою комнату. Джаред был самым притягательным человеком из всех, кого я видела за всю жизнь. Но почему-то он словно не осознавал своей привлекательности, и потому нравился мне еще больше. Настолько, что ужасно хотелось узнать, каково это — ощутить прикосновение его губ к моим.

Мысленно встряхнувшись, я направилась в ванную. Пусть на пороге моей спальни стоит само воплощение красоты, мне не давали на него никаких прав. Ей-богу, я не узнавала саму себя.

— Я включу тебе душ, — сбивчиво пробормотала я. — Глюк держит здесь на всякий случай свой шампунь. Моим ты, наверное, пользоваться не захочешь, если, конечно, не горишь желанием источать ароматы лаванды и абрикоса.

Отодвинув душевую занавеску, я включила воду, попробовала температуру и повернулась посмотреть на Джареда. Оказалось, он пошел за мной и теперь стоял на пороге ванной. Видимо, у него какая-то особая любовь к порогам и дверным проемам. Может быть, потому, что он вписывался туда целиком, занимая все пространство.

Взгляд темных глаз опустился на несколько секунд к моим губам, а потом снова поднялся выше.

— Твои глаза темнее, когда тобой овладевают эмоции. — Джаред шагнул ближе. — Сейчас они тоже темнее. Как дым от лесного пожара, устремившийся к небесам.

— Серьезно? — спросила я, чувствуя, как в груди горят легкие. — Не знала.

На красивом лице был написан такой явный интерес, что от одного лишь взгляда на него у меня закололо во всем теле. Внутренности превратились в желе, подкосились колени. Я поверить не могла, что на свете существует такая могучая, неумолимая и соблазнительная красота.

Джаред протянул мне руку:

— Кажется, это твое.

Я опустила взгляд и увидела на большой ладони свою цепочку с кулоном. Восторженно пискнув, я взяла ее в руки.

— Где ты ее нашел?

От намека на улыбку смягчились красивые черты.

— Она была у меня в руке, когда я спрыгнул с машины Кэмерона.

— Боже мой! Большущее спасибо!

Не веря, что цепочка все это время была у Джареда, я застегнула ее у себя на шее.

Коснувшись моей кожи, Джаред приподнял пальцами кулон. Его кожа показалась мне намного теплее собственной. Если бы я могла, я бы целую вечность смотрела только на него. На сильные челюсти. На чувственные губы. На темные, как океан в ночи, глаза…

Внезапно осознав, что меня капитально заносит, я рывком вернула саму себя в реальность. Елки-палки! Да я думать не могу, когда он рядом!

— В общем, эм-м, я принесла тебе кое-что из магазина. — Я кивнула в сторону раковины. — Зубную щетку, пасту — по мелочи, короче говоря. — Я улыбнулась, прикидываясь, будто намек на улыбку в исполнении Джареда не превращает мои мозги в вату. — Но если тебе нужно что-то еще…

В мгновение ока он изменился в лице:

— Мне нехорошо.

В темных глазах отразилась боль. Джаред обнял себя за живот и схватился за косяк двери, чтобы не упасть.

— В смысле — нехорошо? — спросила я писклявым от волнения голосом.

— Не знаю. Просто нехорошо.

Казалось, что-то внутри него сокращается. Схватившись за живот обеими руками, Джаред упал на колени.

— Джаред!

Не успела я присесть рядом, как он метнулся к унитазу. Несколько раз Джаред сглотнул, и я буквально почувствовала, как желчь сжигает ему горло, но не сдается. Все, что он съел, оказалось в унитазе за несколько мощных рвотных позывов.

Подскочив, я смочила в прохладной воде полотенце и прижала ко лбу Джареда. Тяжело дыша над унитазом, он еле-еле проговорил:

— В таком смысле нехорошо.

Нажав на слив, я осторожно, чтобы не задеть раны, промокнула ему лицо полотенцем и укоризненно проговорила:

— Теперь ты человек, хотя бы отчасти. Тебе нужно быть осторожнее.

— Мне нужно прополоскать рот.

Я помогла Джареду подняться. Он дрожал с ног до головы и был слабым и бледным, как побелка. А еще он был невероятно высоким, но я старалась изо всех сил и все-таки дотащила его до раковины.

Когда он почистил зубы, я набрала в стакан воды и протянула ему, но он лишь посмотрел на него с сомнением.

— У тебя обезвоживание, — сказала я и насильно сунула ему стакан в руки. — Тебе нужно попить, но мелкими глотками.

— Я не чувствую никакого обезвоживания.

— Но у тебя оно есть. Два дня без аш-два-о, на секундочку. — Джаред так и не отпил из стакана, поэтому я поднесла его прямо ко рту. — У нас бойлер маленький, поэтому горячая вода заканчивается быстро. Если хочешь помыться, лучше поспешить.

— Хорошо.

Я отвернулась и стала показывать все, что могло ему понадобиться:

— Мыло, шампунь, кондиционер, бритва, если она тебе нужна. — Стоит признать, мне нравилась небритость на скулах Джареда, но это не значит, что она нравилась ему.

— Спасибо, — тихо сказал он и стал снимать через голову футболку.

Еле слышно вздохнув, я отвернулась. Кто же знал, что кубики пресса могут быть такими сексуальными, блин?!

— Ну, я это… буду внизу.

— Лорелея?

Я застыла, но не обернулась.

А секунду спустя услышала голос Джареда:

— Спасибо за зубную щетку.

Я улыбнулась:

— Не за что. Ты мне все-таки жизнь спас. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

От тихого смеха внутри меня все потеплело. Закрыв дверь, я помчалась вниз, думая лишь о горячих бутербродах. Сыр Глюк плавит просто волшебно. Если бы пришлось, на его бутербродах я могла бы жить день и ночь.

— Как он? — спросил Бруклин.

— Даже не знаю. — Я взяла из холодильника апельсиновую газировку и влезла на табурет рядом с подругой. — Его стошнило.

Глюку хватило наглости оскорбиться:

— То есть он схомячил три моих сэндвича, а потом все вывалил обратно?

— Ну да.

— Вот отстой!

— Для него, — слегка раздраженно отозвалась я, — а не для тебя, бутербродный бог.

— Сама-то будешь?

— Естественно.

Подозрительно сощурившись, Глюк ткнул в мою сторону лопаткой:

— Тебя точно не вырвет?

— Точно.

— Минуточку! — внезапно улыбнулся он. — Где ты его нашла?

Я тоже улыбнулась и коснулась пальцами кулона.

— Он был у Джареда. Наверное, цепочка расстегнулась, когда мы сидели в кузове пикапа Кэмерона.

— Ну конечно, — влез Ласк. — Наверняка это случилось как раз в тот момент, когда он пытался тебя придушить. Теперь все ясно.

Он сидел за маленьким столиком в углу и потягивал из банки «Доктор Пеппер». Я решила не обращать внимания на сарказм и просто спросила:

— Ты уже поел?

— Больше ему не видать! — Глюк замахал лопаткой, как волшебной палочкой. — В этом доме максимум на один рот — пять штук.

Я восторженно присвистнула:

— Ну а я умираю от голода. Угости, пожалуйста, хоть одной штучкой.

Утопая в сырном раю, я слопала сэндвич меньше чем за пять минут, разжевала пару чипсин вдобавок и вместо десерта съела яблоко. Потом я сидела и болтала с Брук и бутербродным мастером, то и дело отсчитывая время, которое Джареду понадобилось на душ. А понадобилось, кстати, немало. Гораздо больше, чем выдержал бы бойлер. Поэтому каждые несколько секунду я смотрела вверх.

Само собой, Брук это заметила:

— Может, поднимешься и узнаешь, как у него дела?

— Ладненько.

Как раз волшебного пиночка мне и не хватало. Я спрыгнула с табуретки и побежала наверх. Вода в душе все еще текла, а дверь в ванную была закрыта.

Я тихонько постучала, не дождалась ответа и приоткрыла дверь.

— Джаред?

В ответ опять не раздалось ни звука, и мое сердце тревожно забилось. Вдруг Джареду снова стало плохо? А может, он потерял сознание? Или еще хуже… Вдруг он исчез и вернулся туда, откуда пришел?!

Подстегнутая паникой, я ворвалась в маленькую комнатку, отдернула занавеску и, громко ахнув, застыла на добрую минуту. Джаред стоял под душем абсолютно голый. Одной рукой он уперся в стену и прижался к предплечью лбом. Другой рукой крепко держался за тонкую трубу, к которой крепился душ. Глаза были закрыты. По плечам и спине стекали потоки ледяной воды.

Усилием воли я запретила своим глазам опускаться ниже.

— Джаред?

Пальцы на трубе сжались крепче. Он оглянулся на меня, и в темных глазах читалась лишь одна эмоция — сожаление.

— Я не должен здесь быть, — тихо сказал он, и на меня мигом нахлынуло чувство вины.

Во всем виновата я и только я. Джареда бы здесь не было, если бы я научилась ходить и одновременно жевать жвачку. Ну серьезно, кто бы еще додумался упасть на дорогу прямо перед грузовиком?

Прижав ладонь к глазам, я на ощупь принялась искать вентили душа, отчаянно стараясь не трогать ничего лишнего.

Закрыв кран и сдернув с полки полотенце, я, не оглядываясь, протянула его Джареду:

— Оберни вокруг талии.

Он забрал полотенце, и сразу же послышалось мягкое шуршание ткани, а до меня только сейчас дошло, что в ванной пахнет мылом и шампунем.

— Готово, — сказал Джаред.

Наконец я повернулась к нему и потеряла дар речи при виде неописуемой, попросту дьявольской красоты. Темные мокрые локоны падали на лоб и заливали лицо и грудь тонкими струйками воды. Узоры вокруг бицепсов почти блестели, потому что оказались чернильно-черными. Мощный торс сужался к стройному, рельефному животу. Джаред ухитрился все-таки прикрыть самые существенные мужские части тела, за что я была ему дико благодарна. Жестом попросив его наклониться, я взяла еще одно полотенце и обернула вокруг его головы, чтобы подсушить волосы.

— Я не должен здесь быть, — повторил Джаред глубоким от горя и отчаяния голосом.

Я же молча продолжала тереть ему волосы, стараясь не замечать возникшей в груди тяжести. Он снова взялся рукой за трубу, а я внезапно поняла, как низко у нас приделан душ. Мне всегда казалось, что он на идеальной высоте.

— Не знаю, почему я здесь застрял. — Джаред взглянул на меня из-под полотенца. — Пока я здесь, я всем рискую.

Я и представить не могла, что он сейчас переживает. Страшно ли ему? Мне бы было страшно. Да я бы вообще была в ужасе. Что бы он сейчас ни чувствовал, в одиночку он через это проходить не будет.

— Мы все исправим, обещаю.

А чего я ждала? Что он захочет здесь остаться? Что новое окружение принесет ему радость? Что он будет счастлив, оказавшись брошенным на произвол судьбы, как ребенок, которого забыли на стоянке посреди ночи?

— По крайней мере, когда я дрался с сыном Джофиэля, — проговорил Джаред резким и грубым из-за эмоций тоном, — все прекратилось. Я думал лишь о том, чтобы выжить.

Во мне вспыхнул страх.

— Джаред, тебе нельзя больше драться. — Я наклонилась увидеть выражение его лица. — Прошу тебя, пообещай мне.

Он посмотрел на меня сощуренными глазами.

— Я бы никогда не причинил тебе вреда, Лорелея. — В глубоком голосе звучала такая печаль, что я чуть не расплакалась. — Когда я схватил тебя в машине Кэмерона… Я бы никогда не сделал того, о чем говорил.

Поколебавшись, я все-таки улыбнулась и продолжила сушить густые волосы.

— Знаю.

— Правда? — На длинных ресницах блестели капли воды. — Ты так испугалась, что было больно. — Он прижал ладонь к широкой груди. — Здесь, внутри.

Такое признание меня удивило.

— Ну, ты говорил очень убедительно.

Джаред опустил голову.

— Извини.

— Тебе не за что извиняться. Тебе тоже было страшно. — Я потерла его волосы полотенцем. Казалось, Джаред целиком заполняет ванную, отчего она кажется совсем крохотной. — Можно задать тебе вопрос?

— Конечно.

От того, что его голову прикрывало полотенце, я чувствовала себе храбрее. Лучше Джареду не видеть меня, когда я снова заговорю.

— Если бы ты захотел, ты и правда мог бы вскипятить мою кровь?

Джаред замер, а секунду спустя выпрямился и посмотрел на меня сверху вниз:

— Не знаю. Тогда я уже полностью переместился в этот мир. Сейчас я не знаю, на что способен. И способен ли вообще хоть на что-то.

У меня опустились руки.

— А если бы не переместился, то смог бы?

Судя по выражению лица, отвечать Джареду не хотелось. Крепко стиснув челюсти, он все же проговорил:

— Да.

Пару секунд я постояла на месте, а потом взяла кончики полотенца и промокнула синяки на избитом лице.

— Должно быть, у тебя очень интересная работа.

— Интересная, говоришь? — переспросил он с любопытством и ослепительно сверкнул белоснежными зубами. — Можно и так сказать. Есть мысли, что мне надеть?

Я все еще висела где-то посреди ядерной вспышки и никак не могла найти обратный путь в настоящее. Сместив вес на другую ногу, я громко откашлялась и ткнула пальцем себе за плечо:

— Я нашла в магазине штаны и футболку. На них наш логотип, но по размеру должны подойти.

Взгляд темных глаз опустился к моим губам и задержался там, как нежнейшая ласка. Джаред наклонился ко мне, и я затаила дыхание, чувствуя, как свежий аромат его тела пробуждает все мои чувства. Когда губы Джареда оказались в миллиметре от моих, он протянул руку и закрыл дверь.

— Ой, чего это я? — нервно хихикнула я. — Только мешаюсь тут.

Он выдал очередную атомную улыбку и перешагнул через бортик ванны.

Теперь места в комнатке почти не осталось, но я все-таки умудрилась резко отвернуться и распахнуть дверь.

— Сейчас одежду принесу, — пробормотала я и так поспешно ринулась в спальню, что чуть не грохнулась через порог.

Клянусь, этот парень настолько восхитителен, что прямо-таки выводит меня из равновесия. Оценка, которую я ему дала в самом начале, полностью описывала действительность.

Самый настоящий взрыв сверхновой.

Взяв одежду, я снова приоткрыла дверь в ванную и просунула стопку в щелочку, а в благодарность услышала тихий смех. Лучше уж так, чем стоять и строить из себя дуру в ожидании сногсшибательного поцелуя. Может быть, в альтернативной реальности…

Простонав нечто нечленораздельное, я упала на свою кровать лицом в мягкую подушку. По нервным окончаниям вовсю гуляла мощная смесь волнения и страха. Чтобы успокоиться, я глубоко вздохнула, перевернулась на спину и уставилась в потолок. И почему я не могу перестать улыбаться?

— Чувствую себя лет на шестнадцать, — проговорил вышедший из ванной Джаред, на котором уже были черные штаны и красная футболка.

— На вид тебе и есть шестнадцать.

Передо мной стоял сильный, мускулистый, красивый, как бог, парень, но выглядел он все равно на упомянутые шестнадцать.

С несчастным выражением лица Джаред осмотрел свой новый наряд.

— Блин, ты все еще мокрый.

Я шагнула вперед, чтобы поправить на Джареде влажную футболку, но вместо этого край сбоку задрался выше, открыв моим глазам здоровенную рваную рану. Чтобы внимательно ее осмотреть, я приподняла футболку.

— Выглядит не очень.

— Согласен. Не помню, от чего это осталось. От лома или от бейсбольной биты.

— Боже ты мой! — вздохнула я и подняла руку. — Лучше не говори такого вслух.

— Извини. У Кэмерона очень творческий подход. В этом мире я никогда не чувствовал боли, хотя чувствую ее в других мирах. Забыл, как это больно.

Я заглянула в глаза, обрамленные темными ресницами. Мог ли мир из моего видения быть среди миров, о которых упомянул Джаред? Может ли тот мир быть настоящим?

— Я поражаюсь тому, как сильно нуждаюсь в кислороде.

Чтобы испытать легкие, Джаред глубоко вздохнул и от боли схватился за ребра.

Я, в свою очередь, схватилась за его руку, будто это могло ему как-то помочь.

— Ты как?

— Кажется, все в порядке.

— А мне кажется, что у тебя ребра сломаны. — Я осторожно потрогала их пальцами. Джаред вздрогнул и резко втянул носом воздух. — Ну да, точно сломаны.

— Ничего страшного. Завтра приду в себя.

— Нужно чем-то тебя перевязать.

Я опустила футболку и выпрямилась во весь рост, но Джаред по-прежнему возвышался надо мной. В его глазах плескались тепло и любопытство.

— Какого ты, кстати, роста?

— По вашим меркам и в этой форме — приблизительно метр девяносто пять.

— Обалдеть! Высоченный, блин.

Джаред тихо усмехнулся и вдруг спросил:

— А ты какого роста?

Казалось, богатый голос касается всех моих укромных уголков. С каждым движением тени по контуру рельефных мышц смещались, оказывая поистине гипнотический эффект.

— У тебя все-таки есть татуировки, — сменила я тему.

Джаред кивнул и закатал повыше рукав, чтобы дать мне посмотреть.

— Раньше я мог их скрыть, а сейчас… нет. Не стоило позволять Алану Дэвису их увидеть.

— Алану Дэвису? — встревожилась я. — Ты о нашем директоре?

— Да. И ты была права. Он меня узнал. Вспомнил, что видел меня в то утро, когда я пришел за его братом, Эллиотом Дэвисом. Как и многие другие, он увидел меня в толпе и заметил татуировки. Даже подошел узнать, что они значат.

— И что ты ему сказал?

— Правду. Что эти знаки отражают дарованную мне силу вместе с рангом, званием и миссией.

— Ясно.

Я снова посмотрела на едва выглядывающие из-под рукавов вычурные, красивые и гладкие полосы. Ярко-черные плавные изгибы перетекали в острые извилистые ряды символов, напоминающие строчки на каком-то древнем языке.

— Думаешь, мистер Дэвис их узнал?

— Успел заметить, прежде чем я вспомнил, что нужно их скрыть. Но раз ты говоришь, что он искал меня в ежегоднике, то наверняка узнал.

— Что ж, будем знать на будущее, что их нужно прятать.

Я взяла мазь, которой пользовалась Бруклин, и стала обрабатывать рану на боку Джареда, пока он сам придерживал футболку. Рана оказалась ужасной и кошмарно глубокой. Вся спина была покрыта царапинами и синяками. В сотый раз я недоуменно покачала головой. Ох уж эти мальчишки!

— Можно кое о чем спросить?

— Милости прошу.

Порой меня удивляла его манера говорить. И еще тот факт, что он рад моим вопросам. Никого мои вопросы еще никогда не радовали — я могу быть очень доставучей.

— Ты говорил, что никогда не чувствовал боли в нашем мире, но чувствовал ее в других мирах.

Я смазала мазью самую страшную царапину на спине, пока Джаред отвлекся.

— Говорил.

Внутренне я содрогнулась. Мне не нравилась сама мысль о том, что ему хоть когда-то было больно.

— В моем видении ты дрался с огромным страшным чудовищем. — Я посмотрела на Джареда в надежде уловить его эмоции. — Это когда-нибудь было по-настоящему?

Он помолчал, раздумывая, стоит ли говорить мне правду, потом поджал губы и ответил:

— Скорее всего да. Я сражался со многими чудовищами.

— Но у тебя на груди нет шрамов. А то чудище разодрало тебя, как бумагу.

Джаред прижал руку к сердцу:

— Ах да! То, что ты видела, произошло на самом деле. Мне поручили уничтожить демона, который сбежал из ада в другое измерение. Но это было много веков назад.

Я в ужасе отшатнулась:

— Демона? В смысле… настоящего?

Джаред с любопытством склонил голову набок:

— По-моему, они все настоящие.

Я присела на край кровати и уставилась на ковер.

— Значит, это был демон. Они все такие… чудовищные?

Матрас продавился, когда рядом сел Джаред.

— Я не хотел тебя напугать.

— Минуточку! А шрамов-то почему не осталось?

Я посмотрела на широкую грудь, но Джаред приподнял мое лицо за подбородок, требуя безраздельного внимания.

— Как бы мы ни выглядели, — начал он многозначительным тоном, — не совершай ошибок, Лорелея Макалистер. Мы — не люди. Наше происхождение и существование нисколько не похоже на ваше. Мы сильны, преданы долгу и исполняем приказы без намека на сочувствие и раскаяние.

Слова прозвучали скорее как предупреждение, а не дружеский совет. И пусть Джаред предупредил меня ради моего же блага, мысли никак не хотели сосредоточиться на важном. Зато я заметила усталость в темных глазах, слегка прикрытые отяжелевшие веки и почувствовала, что в теле Джареда почти не осталось сил.

— Может, снова попробуешь съесть бутерброд? — предложила я. — Или сделать тебе суп?

Он покачал головой. Я встала и аккуратно опустила край футболки поверх обработанной раны. Чувство вины никуда не делось. За то, что Джаред для меня сделал, он заплатил немалую цену. А я тут, видите ли, сижу и предлагаю высшему существу горячий бутерброд с сыром. В сердце просочились горькие сожаления. Джаред здесь из-за меня. И быть здесь ему совершенно не хочется.

— Мне очень жаль, Джаред. Из-за меня ты все потерял.

Я уже поправляла на нем футболку, как вдруг он схватил меня за руки и удивленно спросил:

— То есть ты считаешь, что я не хочу здесь находиться, потому что все потерял?

Тепло от больших ладоней впиталось в мою кожу.

— Конечно. Ты ведь здесь из-за меня. И действительно все потерял.

— Лорелея, я застрял здесь из-за себя самого. Потому что изменил историю, помнишь? И пребывание в этом мире — наименьшая из моих забот.

Сжав мои ладони, он меня отпустил.

— Ничего не понимаю. Ты же сам говорил, что не знаешь, как так получилось.

— Я и правда не знаю. Но это вовсе не является причиной моего нежелания здесь быть.

Я нашла на своей блузке выбившуюся ниточку и накрутила ее на палец.

— Тогда почему ты все-таки не хочешь?

Джаред взялся за ту же ниточку и подтянул меня ближе.

— Потому что мое присутствие, мотивы и намерения представляют огромную опасность для твоей души и твоего спасения, Лорелея.

— Это еще почему?

— Ни серафиму, ни даже архангелу нельзя связываться с людьми. Это строго-настрого запрещено. — Джаред встал и посмотрел на меня сверху вниз. — Я не хочу здесь находиться, потому что одним своим присутствием ставлю под угрозу все, что мне дорого. Но одна лишь мысль о том, чтобы оказаться в любой другой точке вселенной, причиняет мне непереносимую боль.

Он много чего наговорил, но я услышала только одно:

— То есть ты хочешь здесь быть?

В ожидании ответа я затаила дыхание, пока наконец Джаред не сказал:

— Больше всего на свете. — А потом он вдруг нахмурился. — Меня еще никогда не искушали. С тех самых пор, как под моими ногами образовалась земля, я никогда не жаждал вкусить нектар людей — запретный для серафимов плод. Пока не увидел тебя. Всякий раз, когда ты оказываешься рядом, я испытываю голод. — Расправив плечи, он сознался: — Мне остается лишь надеяться, что, когда ты узнаешь все, что должна узнать, ты сумеешь простить мне мои прегрешения.

Пока он говорил, я стояла, боясь пошевелиться, словно под гипнозом от его слов. Как вообще такое возможно, чтобы я была запретным плодом для высшего существа? Святой, блин, ежик! Мысленно встряхнувшись, я приглушила бурлящий внутри восторг и выбрала самый важный для себя аспект в сложившейся ситуации. И пусть я чувствовала себя капризным ребенком, но все же спросила вслух:

— А как насчет Джофиэля? Он же архангел, но все равно пришел к маме Кэмерона. Разве это не было под запретом?

— Его жертва была принесена во благо всего человечества. Мои же мотивы более… корыстны, — с горечью ухмыльнулся Джаред. — Я не должен здесь быть, Лорелея. И тому есть тысячи причин.

— Ну что ж, мы вместе влипли. — Мой мозг отчаянно пытался найти решение, отыскать хоть какую-нибудь лазейку. — Я должна была умереть. Так что выбор такой: или присоединяйся к клубу, или организуй свой собственный.

Я отвернулась закрутить крышку на тюбике мази, а потом снова взглянула на Джареда. Он чуть-чуть помолчал и вдруг спросил:

— Ты в курсе, что от сарказма уголки твоих губ слегка приподнимаются?

— Ты точно уже плохо соображаешь от усталости. — Я потащила его за руку вокруг кровати и, мягко подтолкнув, усадила. Ему и правда нужно отдохнуть. — Можешь занять мою кровать. Я посплю с Бруклин.

— Нет.

Не сказав больше ни слова, Джаред осторожно опустился на пол у кровати, вздрогнув пару раз от боли.

— Тебе нельзя спать на полу! — ошалела я. — Тебе нужно выспаться, а не ворочаться всю ночь.

С лукавой улыбкой он приподнялся и сдернул с кровати одну из двух подушек.

— Я прекрасно высплюсь.

Он лег на спину, положив руки под голову. Я усмехнулась и укрыла его своим одеялом.

— Спасибо, — тихо проговорил Джаред, словно уже засыпал.

Несколько секунд я стояла и смотрела, как он лежит с закрытыми глазами. Даже уставший, он как будто занимал собой все пространство в комнате.

— И передай сыну Джофиэлеву: если, пока я сплю, он придет сюда с бейсбольной битой, я сверну ему шею.

Мигом придя в себя, я залезла на кровать прямо в одежде и обуви. Усталость уже давала о себе знать.

— Обязательно передам.

— Мне нельзя здесь быть, Лорелеря Макалистер, — сонно пробормотал Джаред, — и все же я никогда не испытывал подобного умиротворения.

Мои глаза тут же открылись, и я покосилась в ту сторону, где на полу лежал Джаред.

— Умиротворения?

Однако он уснул раньше, чем я успела договорить.

Я улеглась на самом краю кровати и стала внимательно его рассматривать, ощущая, как покалывает в нервных окончаниях по всему телу. Мне нравилось, что Джаред так близко, нравилось слушать размеренное дыхание и ощущать свежий аромат густых волос. Но, чем дольше я на него смотрела, тем сильнее что-то зудело на задворках сознания. Джаред поразительный. Более того, он самое настоящее высшее существо. Неземное создание. Зачем ему какая-то плоская доска вроде меня? Он в буквальном смысле мог бы заполучить кого угодно во всей вселенной, но застрял на Земле. Не желая мириться с реальностью, я крепко зажмурилась. Пусть настоящие отношения с Джаредом под запретом, а меньше всего на свете мне хотелось доставлять ему еще больше неприятностей, я все же отчаянно молилась, чтобы утром он все еще был здесь.

Глава 12 И не такое привидится

— Не спится?

Я подняла с подушки голову и попыталась разлепить налитые свинцом веки. Спалось мне более чем прекрасно, блин.

— Спится, — ответила Бруклин, — но хочется послушать музыку.

— Серьезно?

Все ясно. Кэмерон. Видимо, они пришли в спальню, когда я уже вырубилась. Собрав все силы, я все-таки приоткрыла глаза и постаралась рассмотреть комнату прямо сквозь спутанные волосы. На банкетке у окна сидел Ласк с прямой, словно кочергу проглотил, спиной. Явно опять на стреме. Этот чувак хоть когда-нибудь отдыхает?

— Когда слишком тихо, мне снятся плохие сны, — объяснила Бруклин, которая лежала на собственной односпалке, втиснутой в угол вплотную к банкетке.

Эту кровать специально для Брук купили бабушка с дедушкой, потому что подруга и так практически жила у нас.

— А ты почему не спишь?

— Не могу, пока он здесь, — кивнул Кэмерон на Джареда.

Я не удержалась и покосилась на крепко спящего на полу у моей кровати парня. Выглядел он гораздо лучше. На месте глубоких трещин и гематом остались только светлые синяки и легкие царапины. Я глянула на Кэмерона — такая же картина. Очевидно, способность быстро исцеляться заложена в их происхождении. У нормального человека такой результат появился бы через несколько дней, если не недель.

Стараясь остаться незамеченной, я чуть-чуть приподнялась и поискала Глюка. Тот дрых на полу в спальном мешке. Итого, почти каждый сантиметр пола в моей комнате был занят.

— Ты вообще в последнее время спал? — спросила Бруклин.

На ней была ее любимая пижама — с маленькими черепашками, которые выводили Глюка из себя.

— Тебе какая разница? — парировал Ласк.

Брук вздохнула и обняла подушку.

— Я знаю, почему ты присматриваешь за Лорелеей, Кэмерон. Ты ведь его уже видел, да? Ты давно знаешь, кто он такой.

Кэмерон прислонился спиной к окну и выглянул на улицу.

— Сначала я почувствовал, а примерно с неделю назад увидел, как эта тварь ее преследует.

— Ты увидел Джареда? Значит, он уже неделю тут?

— Нет. Сначала это был всего лишь полупрозрачный темный туман. Но это так не похоже на Лорелею, что я сразу понял: рядом с ней кто-то есть.

— Что значит «не похоже на Лорелею»?

Кэмерон потер костяшками пальцев стекло.

— Ее аура яркая, как огонь. Я никогда ничего подобного не видел.

— Ты видишь ее ауру? — Брук уперлась локтями в подушку.

— Я вижу ауры всех людей с самого детства.

— Ничего себе! — На несколько секунд Бруклин задумалась. — А когда ты был маленьким и видел ауры людей, ты уже знал, что это такое?

— Нет, конечно, — покачал головой Кэмерон. — Я все спрашивал и спрашивал у отца, почему люди не светятся на фотографиях так же, как в жизни. Только потом до меня дошло, что не все видят это свечение. Отец заставил меня пообещать никому об этом не рассказывать.

— Это же удивительно! — Бруклин задумчиво помолчала, а потом спросила: — А моя какого цвета?

— Ну уж нет. — Ласк повернулся к ней и смерил предупреждающим взглядом. — Поверь мне, лучше тебе не знать.

— Неужто все так плохо? — ахнула Брук.

— Хуже некуда.

Сжав руки у груди, она храбро заявила:

— Валяй. Скажи. Я справлюсь.

По тому, как изогнулись губы Кэмерона, я сразу поняла, что он соврет.

Он наклонился ближе к Бруклин и прошептал:

— Фиолетовая в розовый горошек.

Брук швырнула в него подушку.

— Врешь.

Ласк легко поймал «снаряд».

— Тебе-то откуда знать?

— Говори, как есть, гад!

Кэмерон рассмеялся и бросил подушку обратно Бруклин.

— Что мне за это будет?

— Что тебе за это будет? — переспросила она и села на кровати. — То есть как это — что тебе за это будет? Я для тебя ничего сделать не могу. Ты и сам сильный, как фиг знает кто.

Ласк улыбнулся такой улыбочкой, какой я от него отродясь не видела, и несколько долгих секунд пристально смотрел на Бруклин, которая тоже почувствовала что-то неладное и внутренне приготовилась к любому ответу.

— Ты могла бы поделиться со мной своим самым сокровенным, самым страшным секретом.

Брук разочарованно закатила глаза:

— Нет у меня никаких сокровенных страшных секретов. А если и есть, они не идут ни в какое сравнение с твоими.

— Твоя аура говорит об обратном. — Похоже, Ласк знал то, чего не знала Брук.

— Ага, поверю тебе на слово. Вот интересно, ауры меняют цвет?

— Еще как! Например, когда человек злится или депрессует. Любая сильная эмоция на время меняет цвет ауры. Ты не поверишь, как бурлит аура у тех, кто смеется. Прямо-таки кипит. Это даже… пугает.

— Подумать не могла, что тебя вообще можно испугать.

Кэмерон удивленно заглянул в глаза Брук:

— Шутишь? Я тебя с третьего класса боялся.

Явно застигнутая врасплох, подруга застыла:

— Меня? Иди ты!

— Серьезно. Твоя аура отличалась от всех, что я видел. Я не знал, что и думать.

— Обалдеть. — Брук повела плечами. — Значит, я могу кого-то напугать. Что ж, странное, но приятное чувство. Как будто мне только что поручили роль госпожи. Так ты мне скажешь, какого цвета моя аура, или нет?

— Вряд ли. Когда-нибудь эта информация может понадобиться мне в качестве рычага влияния.

— Фиг с тобой, — разыграла безразличие Брук, но я-то знала, что ей до смерти хотелось получить ответ. Тем более, что цвет ее ауры, оказывается, запугивал и все такое. Но почему-то она решила на время отложить этот разговор. — Тогда приказываю тебе поспать.

— Очередной приказ? — весело приподнял брови Ласк. — Опять наставишь на меня свой водяной пистолет?

Бруклин ахнула:

— Так ты знал, что он водяной?!

Кэмерон самодовольно ухмыльнулся.

— Поверить не могу, что ты меня раскусил! — не унималась подруга.

— Видишь ли, — с сарказмом начал Ласк, — отличить водяной пистолет от «Глока» практически невозможно.

— И почему ты тогда отступил?

Кэмерон опустил голову и тихо спросил:

— Разве ты не этого хотела?

Судя по выражению лица Брук, она была потрясена этим вопросом. Да что там! Вопрос потряс и меня. Кажется, подруга не знала, что сказать.

Через секунду она уже спрыгнула с кровати.

— Сделаем вот как. Я — на банкетку, а ты — на кровать. Я меньше ростом.

Вот блин! Для Бруклин это большая жертва. Она любит свою кровать. Но я полностью поддерживала решение подруги. Кэмерону необходимо поспать. У него и без недосыпа характер не сахар.

Ласк покачал головой:

— Я все равно не смогу уснуть.

Брук подошла к нему и схватила за футболку.

— Пошли уже, Рокки.

Он все же пошел за ней и даже дал себя усадить. А потом, тяжело вздохнув, лег. Бруклин укрыла его одеялом и тихонько рассмеялась, увидев, как длинные ноги свисают с края кровати. Односпалки и очень высокие парни друг другу не подходят однозначно.

— Я даже спать не хочу, — запротестовал Кэмерон.

— Ну еще бы, — отозвалась Бруклин, взяла с полки одеяло и пошла к банкетке.

Я мысленно дала Ласку пятнадцать минут, но он уснул еще до того, как умостилась Бруклин.

Она подняла голову и посмотрела поверх спящего Джареда на меня:

— Спать он не хочет, ага.

В ответ я тихонько рассмеялась.

***

— Она это, точно тебе говорю.

Ну нет. Опять?

— Пророк, — раздался второй приглушенный шепот. — Говорил же, что мы ее увидим.

Да елки-палки! Дайте же мне поспать!

И снова детский голос зашептал:

— Она похожа на огонь.

Я покосилась туда, откуда слышались тихие голоса, и лишь потом взглянула на Джареда. Он не спал, а сидел у стены рядом со мной. На согнутом колене лежала рука. Ну просто райское видение!

— Чувствуешь? — еле слышно спросил он.

Я осмотрелась по сторонам.

— Что чувствую?

— Они идут.

— Кто?

Я попыталась сесть, но меня тут же пронзила боль, заставив стиснуть зубы. Почему-то сегодня ребра болели сильнее, чем вчера.

— Им очень хочется на тебя посмотреть.

— Да кому хочется-то? — опять спросила я.

Не сказав ни слова, Джаред улыбнулся и, не сводя с меня взгляда, кивнул на что-то у меня за спиной.

Я оглянулась и подскочила от неожиданности. На стене, прямо над моей головой, будто на подвешенной в воздухе скамейке, сидел мальчик. Хихикнув, он повернулся к сидящей рядом подружке и что-то шепнул ей на ухо. Девочка глянула на меня и тоже захихикала. Оба прикрыли маленькими ладошками рты, и детский смех рассыпался искрами по комнате, отбрасывая тени на стены.

Мальчик взглянул на Джареда и тут же опустил голову.

— Ш-ш-ш! — прошептал кто-то снова, и я уставилась на спящего Глюка.

Рядом с ним стоял еще один мальчик, который сейчас показывал пальцем куда-то вверх.

— Она вот-вот появится.

Осмотрев комнату, я насчитала с десяток сидящих то тут, то там детей. На всех были белые одежды, как на маленьких ангелочках. Я бы не удивилась, увидев крошечные крылышки и нимбы. Некоторые с любопытством глазели на меня, но все остальные едва ли не с открытыми ртами смотрели на Джареда. В детских глазах я отчетливо увидела страх и сомнения. Дети смотрели на Джареда настороженно и жались друг к другу. Тут я заметила, что и Кэмерон не спит, а смотрит на происходящее широко распахнутыми глазами.

— Ну же! — Один из мальчиков ткнул локтем в бок другого. — Подойди поближе. — Второй покачал головой, и первый вздохнул: — Ну и ладно. Сам подойду.

Он сделал маленький шажок к Джареду, потом еще один, но, как только Джаред посмотрел на него, тут же отпрыгнул назад к другу.

— Подошел ты, как же!

— Уж точно ближе, чем ты.

Джаред заговорщицки мне подмигнул:

— Дети во мне души не чают.

Я уже собиралась спросить, что тут творится, как вдруг комнату залило настолько ослепительным светом, что даже Бруклин и Глюк проснулись и почти одновременно открыли глаза. В этот самый момент появилась пожилая женщина с темной кожей и теплыми, удивительными глазами золотистого цвета. Белая одежда жидким жемчугом струилась к самому полу.

Дети смотрели на женщину с обожанием, словно только и ждали, когда она уделит внимание кому-нибудь из них. Но она вдруг улыбнулась Джареду и неторопливо заговорила приятным голосом:

— Азраэль, благородный сын, сотворенный из великолепия света и бездны тьмы…

Джаред опустил голову в знак приветствия.

— … тебя не оставили на произвол судьбы.

Женщина улыбнулась, и ее улыбка была будто сама жизнь — чистая и яркая, ласковая и опьяняющая.

Пока она говорила, дети эхом тихонько повторяли каждое слово. Все, кроме одного мальчика. Он был меньше остальных и все это время прятался за моим комодом, но вдруг выбрался из убежища и стал медленно пробираться к женщине, не сводя с Джареда глаз, будто боялся, что тот вот-вот вскочит и укусит его.

— У тебя больше могущества и свободы, чем у любого из твоих братьев, — продолжала женщина, в чьих глазах искрилась любовь, — и ты воспользовался своими силами, чтобы спасти ее.

Меня? Я тут же мысленно встрепенулась.

— Но я сделал это из корыстных побуждений, — возразил Джаред.

— Ты — свет и тьма. Лишь тебе одному решать, откуда исходят твои намерения.

— Почему я здесь? — вдруг разозлился Джаред.

— Зачем мне давать ответ, который тебе уже известен?

— Я… не человек, — покачал он головой. — Я не должен здесь быть.

— И все же ты здесь.

— Он зол? — с сожалением спросил Джаред.

В глазах женщины засияло сочувствие.

— На тебя? Ты ведь знаешь, что нет.

— Тогда…

— Он рад, Азраэль.

Казалось, последние слова потрясли Джареда. Задумчиво стиснув челюсти, он сел ровнее, и во взгляде темных глаз отразились сомнения.

— Порой, — сказала женщина, как будто почувствовала, в каком он замешательстве, — чтобы найти истинную цель, нам приходится плыть против течения. Ты проявил себя так, как мы и не надеялись. Ты обладаешь исключительной силой, что превышает силу любого из твоих братьев. И благодаря своей силе ты лучше всех можешь справиться с этой миссией. Ты знаешь, что грядет, и теперь исход зависит лишь от тебя одного.

Джаред недоуменно вскинул голову:

— Не существует способа победить. Все уже написано. — Вскочив на ноги, он крепко сжал кулаки. — Вы отправили меня сюда, заранее зная, что я не достигну успеха.

Женщина шагнула к нему, и каждое ее движение казалось легким ветерком, а к ее ногам все жался мальчик, который поглядывал на Джареда из-за жемчужных одежд. Когда женщина оказалась рядом, Джаред почтительно опустился на одно колено и тихо добавил:

— Давно предрешено, что последний пророк из рода Арабет будет сокрушен и утонет в собственной крови.

Видимо, я издала какой-то звук, потому что Джаред тут же посмотрел на меня. Женщина тоже повернулась ко мне, но лишь на секунду, а потом приподняла лицо Джареда за подбородок:

— Возможно, пришло время переписать судьбу.

Джаред выпрямился и нахмурился, будто пытался понять смысл сказанного.

— Ты сама говорила, что менять историю дано лишь людям.

Он снова посмотрел на женщину, и в его глазах отразилось понимание. А миг спустя его внимание привлек мальчик, прятавшийся за жемчужными юбками.

Мальчик улыбнулся Джареду и протянул руку. Джаред склонил набок голову и тоже протянул руку, ладонью вверх.

— Сайлас, нет! — тревожно зашептали дети, но мальчик продолжал тянуться вперед. — Сайлас! — повторился беспокойный шепот.

Когда пальцы мальчика коснулись пальцев Джареда, дети хором ахнули. Он сделал то, на что не решались остальные. Теперь все смотрели на него с восхищением, а до меня вдруг дошло: эти духи, эти сверхъестественные создания… до ужаса боялись Джареда.

— Мы послали тебе помощь, — проговорила женщина, по очереди посмотрев на наши восторженные лица, а потом повернулась к Кэмерону. — Кэмерон из рода Джофиэля, на тебя возложили огромную ответственность. Для этого тебя избрали и создали. Ты принимаешь свое предназначение?

— Да, — не медля ни секунды, отозвался Кэмерон, будто уже знал, что это за предназначение. Похоже, удивительная женщина совершенно его заворожила.

Лукавым взглядом она посмотрела на меня, на Бруклин, на Глюка и задумчиво сложила на груди руки.

— Ой, — шепнул один из мальчиков, — кого-то ждут неприятности.

— А теперь вы трое. — Женщина притворно нахмурилась. — Я давно хотела с вами познакомиться. Для меня это большая честь.

Для нее? Я благоговейно смотрела на самое поразительное существо из всех, что когда-то видели мои глаза. Она была такая яркая, что больно смотреть. И лучилась такой любовью, что мое сердце готово было лопнуть. И это для нее — большая честь?

Она наклонилась ко мне:

— Ты — последний пророк из рода Арабет. Ты создана из огня — стихии, которая может нести свет и повергать во тьму, творить добро и чинить зло, нарушать и создавать равновесие. Вместе с силой Азраэля твои возможности безграничны. В правильных обстоятельствах ты даже можешь спасти мир. И тебе придется принять решение прямо сейчас. Ты принимаешь свое предназначение?

— Да! — ответила я еще быстрее, чем Кэмерон.

— Лорелея…

— Да. Да, принимаю.

— Лорелея!

Ничего не понимая, я нахмурилась.

— Да сколько же можно, юная леди! — вторгся в мой сон бабушкин голос. — Пора вставать, не то в школу опоздаешь.

Я резко проснулась и заозиралась вокруг. Как и я, все только-только просыпались. Я покосилась на Джареда, который выдал мне сонную, по-мальчишески восхитительную улыбку. На меня накатило такое удовольствие, что я чуть сознание не потеряла.

— Боже ты мой! Вы, наверное, всю ночь работали.

На бабушке была фланелевая рубашка и свободные штаны, известные в нашем кругу под названием «тряпье для уборки». В ласковых голубых глазах светилось беспокойство. Глюк все так же валялся на полу, Бруклин лежала на банкетке у окна, а Кэмерон — в ее кровати. Вкупе со сваленной в ворох одеждой все мы выглядели так, будто всю ночь тусовались на шумной вечеринке. И пусть Джаред и Кэмерон исцелялись невероятно быстро, все равно у них был такой вид, словно они подрались в баре.

Осмотрев всех нас по очереди, бабушка надолго задержалась взглядом на Джареде, а потом снова глянула на меня:

— Ну, детки, собирайтесь в школу, а я пойду приготовлю что-нибудь на завтрак.

— Нет, бабуль! Ты не должна ничего готовить.

Я попыталась сесть, не морщась. Гадские ребра!

— Лорелея Элизабет Макалистер, — строго начала бабушка, — ты никогда не даешь мне накормить тебя завтраком. А у меня это займет всего парочку минут.

— Спасибо, бабуль, — сдалась я.

— Я первый в душ!

Не успела я возразить, как Глюк вскочил на ноги и рванул в ванную, но, прежде чем закрыть за собой дверь, оглянулся и смерил Кэмерона тяжелым взглядом.

— Плакала горячая водичка, — ничего, естественно, не заметив, вздохнула Брук.

***

Утро выдалось на редкость напряженное. Весь завтрак бабушка с дедушкой засыпали нас странными и неловкими вопросами, что на них совершенно не похоже. А еще я заметила непонятные взгляды в сторону Джареда и то, как время от времени бабушка с дедушкой переглядывались. Понять их можно. В конце концов, он спал у меня на полу. Хорошо хоть рукава футболки скрывали татуировки. Парень у меня в комнате — одно дело. Но парень с татуировками у меня в комнате — совсем другое.

В школу мы ехали молча. Глюк снова нехотя согласился сесть за руль пикапа Кэмерона, чтобы у меня была возможность не спускать глаз с ринга, в который превратилось заднее сиденье. Вот только соперники на том самом ринге ни слова друг другу не сказали. Видимо, никто из нас просто не знал, что сказать.

И на Джареде, и на Кэмероне все еще виднелись синяки, но оба и близко не выглядели так, как положено после хорошей драки. От трещин и гематом на идеальных лицах остались только светлые следы. Мне хотелось это как-то прокомментировать, но в машине было так тихо, что не хватило духу заговорить.

А еще мне хотелось спросить про сон, который до сих пор казался до одури реальным, теплым и чарующим. Но царящая в салоне тишина словно превратилась в холодную и непробиваемую кирпичную стену.

Когда мы въехали на стоянку, я заметила собравшуюся у спортзала толпу. А потом увидела чувака с микрофоном, за которым попятам следовал второй — с камерой.

— Это он! — крикнула Бруклин, доказав, что стена не была непробиваемой. — Репортер!

— Какой репортер? — уточнил Джаред.

— Вот блин! — буркнула я и выписала запрещенный разворот.

— Куда ты едешь? — спросил Кэмерон.

Я решила, что проще сначала ответить ему:

— На стоянку для учителей.

— Ученикам там парковаться запрещено, — заметил Ласк. — Впрочем, в последние дни мы все заделались уголовничками, правда?

Не обращая внимания на его сарказм, я ответила на вопрос Джареда:

— А по поводу репортера, он, судя по всему, видел, как меня сбил грузовик, а потом собственными глазами наблюдал, как какой-то Геракл волочит твое бездыханное тело к пикапу. — Сощурившись, я бросила взгляд на Кэмерона, а потом снова сфокусировалась на дороге. — Короче говоря, этого репортера очень заинтересовало увиденное. Настолько, что он даже таскался за нами по городу.

— И у него есть запись, — добавила Брук.

— Запись? — встревожился Джаред. — И что на ней?

Бруклин повернулась к нему:

— Мы не знаем. Но ясно одно: что бы там ни было, репортер для нас очень даже опасен.

Припарковалась я в самом дальнем углу учительской стоянки, но стоило нам выйти из машины, как к нам тут же направилась мисс Маллинз.

— Ну вот, — поцокал языком Ласк. — Любому преступлению — свое наказание.

— Слушай сюда, блондинчик, — раздраженно процедила Брук, ткнув в него указательным пальцем. — Если у тебя нет более или менее приятных комментариев, то…

Кэмерон шагнул к ней и пристально уставился ей в глаза сверху вниз. Явно хотел сбить Бруклин с толку, и ему это удалось.

— То… ну… просто молчи.

— Хорошо, — мягким голосом отозвался Ласк.

Брук отвернулась от него с таким видом, будто ей не хватало воздуха. О да! Это становится все интереснее и интереснее!

Дойдя до нас, мисс Маллинз увидела всю нашу компашку и резко остановилась. Смерила взглядом Джареда, потом Кэмерона и махнула обеими руками, зовя нас за собой:

— Быстрее. Вас вовсю разыскивает жуткий репортеришка с камерами.

— Ничего себе! — обалдела я. — Я уж подумала, нас ждет нагоняй за то, что мы тут припарковались.

— Я и вышла сюда, чтобы организовать вам нагоняй.

И снова мисс Маллинз стала героем дня. Господи, обожаю эту женщину!

Но до двери мы добраться не успели — «жуткий репортеришка» нас таки нашел.

— Мисс Макалистер! — крикнул он прямо на бегу с микрофоном, как это часто показывают по телику.

Сам он оказался невысоким (как для мужчины, разумеется), с прилизанными на макушке темными волосами. Пытавшийся поспеть за ним оператор поскользнулся на влажной траве и чуть не грохнулся. Упади он на самом деле — влетело бы всей съемочной группе в копеечку.

— Лорелея Макалистер?

— Блин, — проворчала я и оглянулась на Джареда с Кэмероном. — Идите. И побыстрее, пока он вас не записал. Опять.

Двери школы, выходящие на стоянку для учителей, всегда были закрыты. Мисс Маллинз бросила ключи Кэмерону и побежала обратно ко мне с поднятыми руками, чтобы притормозить репортера.

— Джентльмены, — начала она тоном, в котором ясно звучал авторитет учителя, — вы находитесь на территории школы. Я вынуждена попросить вас уйти.

— Мне нужно задать мисс Макалистер всего несколько вопросов. Мисс Макалистер, я Джон Делл — спецрепортер канала «Турист». Провожу журналистские расследования.

Меня, мягко говоря, удивило, что у канала «Турист» есть журналисты, которые проводят какие-то расследования.

Мисс Маллинз встала прямо перед ним и чуть не получила микрофоном по лицу. Ее не остановил и тот факт, что ростом она выше меня всего на пару-тройку сантиметров.

— Да будь вы хоть Уолтером Кронкайтом[4] — неважно. Вы находитесь на школьной территории без официального разрешения. — Она оглянулась на нас с Брук. — Девочки, быстро в школу.

Мы незамедлительно послушались. Пока мисс Маллинз отшивала репортера, из-за двери, которую придерживал для нас Кэмерон, выскочил директор Дэвис и смерил Ласка с Джаредом удивленным взглядом:

— Смотрю, вы успели подружиться.

— Не сказал бы, — пробурчал Кэмерон, но мистер Дэвис уже держал оборону перед вторженцами.

— Фух! — выдохнула Бруклин, когда мы оказались в здании и уже бежали на урок. — Нервишки так и шалят.

— Этот чувак нам может попортить крови, — заметила я.

— Ага, будто нам и без него проблем мало. — Брук покосилась на Кэмерона, явно давая понять, о чем речь.

— А я тут при чем? — невозмутимо бросил тот.

После того как нас догнал Глюк, мы условились встретиться в дальнем коридоре между первым и вторым уроками. А перед первым мы с Брук проводили Джареда в кабинет школьного методиста, миссис Гири, чтобы ему выдали расписание.

Я переживала, что мисс Маллинз атакует меня вопросами о «жутком репортеришке», но о нем она и словом не обмолвилась. Зато устроила блиц по параграфу, который я забыла прочитать вчера. Ей-богу, бабушка меня точно прикончит.

Глава 13 Блюз десятого класса

— Значит, он назвал тебя запретным плодом? — уточнила Бруклин по пути к дальнему коридору, где мы договорились встретиться с парнями.

После опроса мисс Маллинз дала нам свободное время, так что я успела рассказать подруге обо всем, что говорил вчера Джаред. Точнее передала самые лучшие отрывки.

— Ага. Сказал, что из-за меня испытывает голод.

Всего лишь вспомнив об этих словах, я порозовела от восторга.

— Господи! Вот бы и мне стать хоть чьим-нибудь запретным плодом!

— Ну, фруктик ты тот еще.

— Есть такое дело.

Когда мы оказались на месте, Глюк вовсю расспрашивал Джареда о том, как становиться прозрачным, а меня не на шутку поразило внимание к нашей компании. Поразило и взбесило одновременно. Нам предстоит обсудить серьезные вещи, и меньше всего на свете нам нужны лишние уши, прислушивающиеся к каждому слову. Мы стояли в нише, покрытой со всех сторон плиткой, из-за которой звук, к сожалению, только усиливался.

— Получил расписание? — спросила я у Джареда, на котором были джинсы Кэмерона (что совершенно не радовало последнего), красно-черная футболка с логотипом Райли-Хай и бомбер Глюка, который Глюк так ни разу и не надел, потому что размер не подошел. В этой куртке друг в прямом смысле слова утопал, но был слишком ленивым, чтобы отослать ее обратно. Зато на Джареде она сидела как влитая.

— Получил. Похоже, меня отправляют в десятый класс.

Он передал мне сложенную вдвое бумажку, а во мне уже вспыхнула искорка восторга. Джаред станет десятиклассником, как и я. Ура!

— Правда, я сомневаюсь, что это хорошая идея, — продолжил он. — Мне кажется, я должен быть старше.

— Не переживай, ты отлично впишешься, — заверила Бруклин. — Кэмерон тоже учится в десятом классе, а вы с ним одного роста. Оба, блин, высоченные!

— Наверное, — с сомнениями пробормотал Джаред.

Казалось, Бруклин тоже бесят взгляды в нашу сторону. Одна из девочек чуть ли не из кожи вон лезла, чтобы выразить свою симпатию новому ученику Райли-Хай.

— Иди куда шла, девятиклашка, — буркнула Брук таким тоном, будто учиться в девятом классе вдруг стало чем-то позорным.

— Чувствуешь себя не в своей тарелке? — спросила я Джареда.

Он опустил голову:

— Да, но не потому, о чем думаешь ты.

В этот момент к нам поближе подошел Кэмерон и с приподнятыми бровями уставился на Бруклин:

— Это было грубо. Я впечатлен.

— Не стоит. — Брук вытянула шею, но девочка уже ушла дальше по коридору, поэтому подруге пришлось кричать: — Извини!

Кэмерон покачал головой:

— Вот так и разбиваются надежды об острые скалы сожалений.

— Ты был прав, — проговорила Бруклин. — Это было грубо.

— Мне ты постоянно грубишь, — встрял Глюк.

— Ты не в счет.

Глюк сложил на груди руки.

— Ну да. Я же всего лишь ил со дна водоема. Крошечный одноклеточный организм в многоклеточном мире.

— А о чем я думаю? — опять спросила я у Джареда.

Он коснулся пальцами моего подбородка и приподнял мое лицо. Я тут же замерла. Уголок красивых губ лукаво изогнулся, и от одного только пристального взгляда я приросла к полу. Может быть, Земля опять перестала вращаться по его воле, а время остановилось?

— Слушай, мальчик-амеба… — откуда-то из-за спины послышался голос Бруклин.

Значит, нет.

— … грубить тебе и совершенно незнакомому человеку — разные вещи. — Она сунула ладонь ему в руку. — Это все равно что подпалить шорты младшего брата, когда они все еще на нем. С незнакомцем ты же так не поступишь?

— Нет, наверное, — отозвался Глюк.

— Теперь тебе полегчало?

— Нет.

— Ты думаешь, что мне стыдно здесь находиться, — тихо, но уверенно проговорил Джаред, — а это очень далеко от истины.

Порой сквозь темные глаза я словно заглядывала ему в душу. Она была древней и знающей так много, что и представить нельзя. И все же Джаред выглядел в точности, как мы. Все его тело так и лучилось юным, невинным очарованием, о котором он будто и не подозревал. Кажется, в темных омутах я разглядела серебристые искорки. Обычно они появлялись, когда Джаред улыбался.

— Ты, ты, ты, ты и ты.

Я чуть не подскочила от неожиданности, услышав голос приближающегося директора.

— Все пятеро — ко мне в кабинет. Сейчас же.

От беспокойства зачастил пульс.

— Все пятеро? — переспросила я.

Брови мистера Дэвиса тут же сошлись над переносицей. Он явно думал, что я пытаюсь умничать, но это не так. Я всего лишь не хотела верить собственным ушам.

Не сказав больше ни слова, он резко развернулся и направился обратно в свой кабинет. Я покосилась на Джареда. Он больше не улыбался, а настороженно смотрел вслед уходящему директору.

Уже у кабинета мы увидели, как мистер Дэвис разговаривает с шерифом Вильянуэвой. Во мне вспыхнул страх. Ну все. Нам крышка. Правда, я не очень понимала почему. В конце концов, что плохого мы сделали? Разве что поиздевались над парочкой машин да разбили витрину в центре.

К нам повернулся директор Дэвис:

— Если вы вчетвером не против пройти в кабинет, мы с шерифом хотели бы поговорить с Лорелеей.

На моем плече тут же оказалась ладонь Джареда, а Кэмерон, Глюк и Бруклин нервно переглянулись.

— Конечно, мистер Дэвис, — наконец отозвалась Брук и шагнула к кабинету.

Проходя мимо, она с самым беззаботным на свете видом ухватила Джареда за рукав и потащила за собой.

Джаред оглянулся, но по его лицу я ничего толком не поняла. Вряд ли он волновался из-за того, что я могу наговорить лишнего. Скорее он больше переживал за меня, чем за себя.

— Похоже, у тебя появился новый друг, — сказал директор.

Я повернулась к нему.

— Есть что сказать по поводу Джареда Ковача?

Я посмотрела на мужчин по очереди. Шериф Вильянуэва не слишком высокий, но я слышала, он был чемпионом «Золотых перчаток»[5]. Выглядел он более чем внушительно, но черты лица смягчали подавляющее ощущение от его присутствия.

— Я рассказала все, что знаю, — пожала я плечами.

— Но вы явно проводите вместе время, — напирал мистер Дэвис. — Узнала что-нибудь новое?

Шериф сверлил меня пристальным взглядом и явно замечал каждый жест, каждую реакцию на вопросы директора. Я решила сотрудничать на все сто. Разве что чуточку уклончиво.

— У родителей Джареда, — начала я тихим голосом, будто собиралась поведать страшную тайну, — трудные времена. Он на время переехал к нам, а уж мы всеми силами стараемся отвлечь его от суицидальных мыслей. Он ужасно расстроен! Родители на грани развода. И вот-вот потеряют дом в Санта-Фе…

— Он же из Лос-Анджелеса был, — вставил мистер Дэвис.

Вот блин!

— Это да, — сбивчиво затараторила я, — я к тому и веду. Дом в Лос-Анджелесе они уже потеряли, а теперь на кону и дом в Санта-Фе.

— У них отберут уже второй дом?

— Могут. — Я мысленно взмолилась, чтобы директор мне поверил. — Если отец Джареда как можно скорее не найдет новую работу.

Повисла долгая пауза, после чего мистер Дэвис проворчал:

— Продолжай.

— В общем, он поживет у нас, пока его родители не решат, что будут делать дальше. Потому-то он и не ходил в школу. Надеялся вернуться домой и оглянуться не успел, как прошла аж целая неделя.

— Вы с ним родственники? — подал наконец голос шериф.

— Нет. То есть не совсем. Его родители близкие друзья моих бабушки и дедушки.

— Я думал, вы с ним только познакомились, — сказал мистер Дэвис.

— Так и есть. Но бабушка с дедушкой давно знают его папу.

Почему я несу такую ахинею?! Я же не хотела впутывать во все это бабушку и дедушку, а теперь один звонок — и мне конец. Все ясно: я сошла с ума. Где-то посреди царящего хаоса я окончательно и бесповоротно спятила.

— И почему же ты не упомянула об этом, когда мы общались у меня в кабинете?

— Мистер Дэвис, мне было не по себе говорить о Джареде и его семье без его же согласия. Надеюсь, вы сумеете это понять. Джаред очень расстроен.

— Это ты уже говорила.

Бросив быстрый взгляд на директора, шериф поинтересовался:

— Тогда, может быть, расскажешь, что тебе известно о драке на Мэйн-стрит и о покалеченном «бьюике»?

— О драке?

— О драке. Между двумя высокими парнями. Один — брюнет, второй — блондин.

— То есть кто-то дрался? А когда это было?

— Во вторник. Приблизительно в то самое время, когда ты вышла из «Ява Лофта».

Набрав в легкие воздуха, я притворилась, будто понимаю, о чем речь:

— А разве там не землетрясение все разнесло? — Я смотрела то на одного, то на другого широко распахнутыми от удивления глазами. Точно надо в актрисы податься. — Я, знаете ли, все пропустила. Мне вечером обо всем рассказали Глюк с Бруклин. Можете у них спросить.

— То есть Джаред Ковач мог участвовать в драке, просто ты этого не видела?

— Шериф Вильянуэва, Джаред был с родителями в Санта-Фе. — Я вопросительно взглянула на директора. — Вы же помните, мистер Дэвис? Вчера у вас в кабинете я говорила, что Джаред расстроен и хочет побыть с родителями. В тот день он поздно вернулся. Так что он никак не причастен ни к драке, ни к землетрясению, ни к чему угодно, что там произошло.

Шериф смерил меня подозрительным взглядом:

— Мисс Макалистер, у меня несколько вполне надежных свидетелей. А если уж быть до конца честным, то и у Ковача, и у Ласка довольно побитый вид.

Знали бы вы хоть толику правды! Вслух я, конечно же, ничего не сказала, зато продолжала строить из себя само воплощение невинности.

Спустя несколько секунд и один дли-и-инный вздох шериф посмотрел на директора:

— Все без толку. Давайте вернемся в кабинет.

Когда мы вошли в кабинет мистера Дэвиса, я застыла прямо на пороге. Там были бабушка и дедушка. В кабинете директора. Не просто были, а сидели. В кабинете. Мистера Дэвиса. Пульс зашкалил.

Дедушка встал.

— А вы тут как оказались? — пробормотала я еле слышным из-за шока голосом.

— Билл, — начал директор Дэвис, — если вы согласитесь присесть, я все объясню.

Дедушка глянул на него, потом на шерифа и, когда все сели, сказал:

— Буду признателен, Алан.

— Но сначала я задам парочку вопросов мистеру Ковачу.

Директор Дэвис помолчал, ожидая возражений.

Я украдкой покосилась на Джареда. Что будет, если директор поймет, кто такой Джаред? Что он станет делать? Да и что он может сделать? Кто, бога ради, ему поверит?

Не знаю почему, но оптимистичный подход к ситуации нисколько не помогал успокоиться. Глядя на мистера Дэвиса, я чувствовала себя так, будто сердце вот-вот выскочит из груди.

Внезапно дедушкина ладонь оказалась на моей. Я глянула на него, и он мне подмигнул. В ясных серых глазах заискрилась улыбка, и я сразу же успокоилась.

— В бланке регистрации, — начал мистер Дэвис, — в графе даты рождения ты написал «Не установлено». Объяснить не потрудишься?

Все спокойствие как ветром сдуло. Он знает! Директор… все знает! Это было очевидно по выражению лица, по тому, как приподнялись его брови, по уверенной линии сжатых губ.

— Честно говоря, — безразлично пожал плечами Джаред, — не думал, что задержусь здесь так долго, чтобы пришлось что-то объяснять.

— И почему же это?

Я деликатно откашлялась:

— Эм-м, мистер Дэвис, разве я уже не прояснила этот момент?

— Прояснила, — отозвался он, не сводя глаз с Джареда.

Обойдя вокруг стола, шериф прислонился к столешнице и в упор посмотрел на дедушку. А потом, повергнув в панику все мои кишки, стал пересказывать все, что я ему наговорила. Слово в слово. Буква в букву. Меня передернуло. Я съежилась и попыталась уползти в саму себя. Прямо сейчас бабушка и дедушка слышали всю ложь, которую исторг мой нечестивый рот. Конец спектаклю. Я падала с каната, и падение обещало быть крайне болезненным.

Паника превратилась в полномасштабную истерику, но каким-то чудом я все еще сидела молча рядом с дедушкой, словно превратилась в статую. Интересно, мне добавят срок за то, что я соврала прямо в глаза шерифу?

— Она сказала, что он поживет у вас. — Шериф вопросительно уставился на дедушку. — Это правда, Билл?

Не колеблясь ни секунды, вот прямо ни на мгновение не замешкавшись, дедушка ответил:

— Конечно, правда! Или, по-твоему, моя внучка станет тебе лгать, Девейн?

— Не думаю, — едва не запнулся в замешательстве шериф.

— Он поживет в квартирке за магазином, как только мы приведем там все в порядок. Нам обоим будет спокойнее, если он будет рядом. Правда, дорогая? — С этими словами дедушка повернулся к бабушке.

Та выдала ему в ответ сердитый взгляд:

— Я все еще считаю, что ему будет лучше в пустующей комнате наверху. В старой квартире сквозняки по всем углам.

— Ну же, милая! Мы уже все обсудили. Молодому человеку необходимо уединение.

— Знаю-знаю. Просто переживаю.

Я сидела, пришибленная по самую макушку. Если бы директор или шериф потрудились обратить на меня внимание, то сразу бы поняли, сколько лапши им только что навешали на уши. Не я ли говорила, что надо податься в актрисы? Если кто и должен покорить Голливуд, то точно бабушка с дедушкой.

Вернув на место собственную челюсть, я повернулась к Джареду и беззвучно спросила:

— Твоих рук дело?

С явно написанным на лице любопытством он покачал головой.

Мне хотелось расцеловать бабушку и дедушку, осыпать их любовью и благодарностью за то, что они у меня такие суперпуперклассные! Но это бы привлекло ненужное внимание со стороны находящихся поблизости властей. Мне и так предстояло объяснить уйму всего, когда мы вернемся домой. Здесь и сейчас я запретила себе об этом думать. Буду решать проблемы по мере их поступления.

А пока я упивалась мыслью, что у меня самые клевые на свете бабушка и дедушка.

И дышала, пока был шанс.

Глава 14 Срочные новости

— И как только тебе удалось выйти сухой из воды?

Я глянула на Бруклин. Мы обедали за привычным столиком, а по моему затылку вовсю ползал страх.

— Круто, ага, — отозвалась я, гадая, буду ли думать так же, когда приду домой.

— Твои бабушка и дедушка… ну просто…

— И не говори.

Мне не на шутку повезло, пусть даже и придется многое объяснять.

Однако, несмотря ни на что, день шел весьма неплохо. Мы сбежали от репортера, умудрились не попасть в наручники, плюс я выяснила, что у меня целых два (вы только представьте, два!) общих урока с неким мистером Джаредом Ковачем. Глядя, как он поглощает обед, я не могла сдержать улыбки. Точно так же он разделался и с завтраком, бедняга. Наверное, просто умирает от голода, раз уж никогда в жизни не ел.

— У нашего ангела-хранителя, — заметила Бруклин, — просыпается мощный энтузиазм, когда дело доходит до еды.

Между укусами Джаред дал себе время ответить:

— Понятия не имел, что еда может быть настолько вкусной.

Охваченные сомнениями и неясным отрицанием, мы все на несколько долгих минут уставились на свои подносы.

Первым очнулся Глюк:

— Значит, у тебя только три закона? А они похожи на заповеди? У нас вот их штук десять.

— Ты все еще можешь становиться прозрачным? — присоединилась к допросу Бруклин. — Как тогда, когда Кэмерон несколько раз выстрелил тебе в грудь? Кстати, это было очень грубо.

— Я бы тоже хотел увидеть фокус с прозрачностью, — добавил Глюк и уставился на Джареда таким взглядом, будто ждал, что тот и впрямь станет прозрачным посреди столовой.

Я прикинулась удивленной:

— Ну надо же! Для того, кто еще вчера не верил ни единому моему слову, ты прямо-таки до неузнаваемости изменился.

— Да ладно! Я тебе верил. Ну, почти. Так как? Можешь? — снова спросил Глюк у Джареда.

— Не знаю. Похоже, теперь я отчасти человек.

Кэмерон громко фыркнул.

Я-то надеялась, что противостояние между ним и Джаредом хоть немого ослабло, однако напряжение никуда не делось. Они по-прежнему бросали друг на друга угрожающие взгляды вкупе с мрачными минами.

Джаред невесело усмехнулся:

— То есть ты не согласен, что я частично стал человеком?

Наклонившись вперед, Кэмерон ответил таким тоном, будто умолял Джареда нанести первый удар:

— А ты хочешь присоединиться к компашке? Стать одним из нас?

В ответ Джаред пожал плечами.

— Так вот тебе срочные новости, жнец. Ты не человек и никогда им не будешь. Но ты уж точно та еще сволочь, а это уже что-то.

— Прекрати, Кэмерон. — Я сурово глянула на обоих.

Почему они никак не завязывают со своей смехотворной враждой? Разве мы уже это не проехали?

— Откуда нам знать, что ты не передумаешь? — спросил Ласк. — Тебе всего-то и надо — убить ее прямо сейчас, и ты вернешься к своей работенке еще до вечера.

На несколько долгих секунд Джаред превратился в статую, а потом неторопливо ответил:

— У нас так не делается.

— Неужели?

— Кроме того, Лорелея тут абсолютно ни при чем.

Тут решила вмешаться Бруклин:

— Вы когда-нибудь перестанете или нет?

— А если вы подеретесь, — взволнованно поинтересовался Глюк, — ты опять остановишь время?

Я закатила глаза.

— Блин, Глюк, мог бы хоть немного помочь, чтобы положить этому конец.

Он чуть не рассмеялся:

— Чтобы мне зад надрали? Ну уж нетушки.

Раздраженно стиснув зубы, я с трудом выдавила:

— Знаете что, мальчики? Если придется, я вам опять по коленкам двину.

— Мальчики? — переспросил Кэмерон.

Я уставила на него:

— Хорошенько подумайте, прежде чем развязывать Третью мировую войну в столовке.

Через пару секунд и Джаред, и Кэмерон развалились на своих стульях и уставились на стоявшие на столе подносы. Вот только я не знала, сколько продлится хрупкое перемирие. Вряд ли угрозы про коленки будут долго иметь эффект.

Само собой, вопрос о перемирии был не единственным, на который я не знала ответа. Еще я понятия не имела, сколько с нами пробудет Джаред, узнал ли его директор, и поверил ли нам шериф.

Да и что теперь будет делать Джаред? Останется ли он с нами на самом деле? Я вспомнила о сне. Была ли та женщина настоящей? Возложили ли на Джареда и правда какую-то миссию? Действительно ли он создан из света и тьмы? Нравится ли ему свитер цвета сливок, который сейчас на мне? А может, ему бы больше понравилось, если бы я убрала волосы наверх? Кого он предпочитает: невзрачных тощих барышень или девушек с шикарной грудью?

— Привет, Лорелея. Привет, Бруклин.

Нагло прервав процесс моих мысленных мучений, к нам подошла бесстрашная лидерша команды поддержки — она же уникальное создание, чье имя лучше не произносить вслух. Рядом с ней, как обычно, стояла Эмбер Гонсалес — ее правая рука. За спиной лидера, как и положено послушным адептам, маячили красотки-близнецы.

В ожидании ответа Табита и Эмбер (известные в узких кругах как Ти и Эй) с притворным дружелюбием глазели на нас с Бруклин.

— Привет, Глюк, — наконец сдалась Табита, поняв, что мы с подругой вовсе не собираемся отвечать.

Глюк выдал ей сияющую улыбку. С тех пор как он за несчастных три минуты починил ее ноутбук, Табита прониклась к нему человеческим отношением.

— Хотела узнать, как поживает новый ученик Райли-Хай.

Ну еще бы! Я раздраженно зыркнула на Эшли и Сидни Сатерн. Перед концертом в честь начала учебного года они надели красно-белую чирлидерскую форму, но все равно выглядели неопрятно. Больше скажу, обе практически прятались за Табитой и Эмбер и смотрели на Джареда так, будто он самый настоящий антихрист.

Любопытненько.

— Кажется, с Табитой ты уже знаком, — вежливо обратился к Джареду Глюк.

— Еще раз привет, Джаред Ковач, — тут же защебетала Табита. — В школе как раз приветственная неделя в честь начала учебного года, так что ты очень вовремя появился.

Ее губы расплылись в пластмассовой, как у Барби, улыбке. Или так, или мой комплекс неполноценности опять поднял свою уродливую голову.

Лицо Джареда превратилось в маску терпеливого благодушия.

— А еще, — вставила Эмбер, едва не пуская слюни в адрес Джареда, — у нас традиция: все новички помогают в подготовке концерта.

— А это — Эмбер Гонсалес, — продолжил процедуру знакомства Глюк.

Ресницы Эмбер трепетали, как крылышки по уши влюбленной бабочки. Понять ее, конечно, можно, но, как бы сказала моя бабушка, меня только что капитально погладили против шерсти.

Губы Бруклин скептически съехали вбок.

— Традиция, говоришь?

— Новая, — выпалила Эмбер.

— Видимо, ты не улавливаешь самого значения этого слова.

Я поцокала языком:

— Ну же, Брук, не будем спорить о семантике. Что конкретно он должен делать?

— Тебе, Джаред Ковач, нужно только прийти. Все остальное мы сделаем сами.

Я ушам своим не верила. Рот Табиты исторг самое натуральное приглашение. Несмотря на жужжащее внутри меня бешенство, я вынудила себя успокоиться. Я ревную, а это жалкое зрелище. Табита с Эмбер подходят Джареду куда больше, чем я, а я тут, понимаешь, сижу неоново-зеленого цвета от зависти.

Внезапно послышался стук — Эшли уронила телефон, и он упал прямо под мой стул. Когда она за ним потянулась, длинный рукав задрался, и я увидела самую странную вещь за… сегодняшний день как минимум. Рука Эшли была вся в ранах. Встревожившись, я схватила ее за запястье и успела закатать рукав чуть выше локтя, но она почти сразу же отдернула руку. Тем не менее, от прикосновения я ощутила прилив страха. И больше ничего. Вот тебе и пророк, блин.

Не сказав ни слова, Эшли наградила меня злым взглядом и ретировалась к близняшке.

— Это еще что было? — шепотом спросила Брук, но мне не хотелось отвечать перед чирлидершами.

— В спортзале, в два часа, — сообщила Табита Джареду, подытожив свой подлый план.

Как только квартет отправился туда, куда отправляются лощеные красотки, Глюку, как обычно, понадобилось прокомментировать имя Табиты.

— Табита Синд! — мечтательно вздохнул он. — Девушку с таким звучным и интригующим именем нельзя не уважать.

Пока я смотрела, как Эмбер, Эшли и Сидни шагают за Табитой к другому столику, у меня в голове начал формироваться план. Мать близняшек бросила их ради какого-то инвестиционного брокера, но с тех пор прошло уже много времени. И Эшли, и Сидни сильно изменились, стали выглядеть подавленно и словно закрылись в себе. А вдруг над ними кто-то издевается? Если так, то нам нужно больше сведений, чтобы хоть как-то им помочь. Вряд ли за доказательство сойдут плохо уложенные волосы. Мало того, Эшли явно начала себя резать, и мне хотелось знать почему. Если с близняшками плохо обращаются дома, мне понадобятся железобетонные аргументы. С этим я смогу обратиться за помощью к бабушке и дедушке и надеяться, что этого хватит, чтобы девушек перевезли в безопасное место. Но сначала нужно точно узнать, кто довел их до такого состояния.

— Ну что ж, народ, — начала я, — пора организовать слежку. Надо выяснить, что происходит с Эш и Сид. Кто свободен сегодня вечером?

— Пятница на дворе! — запротестовал Глюк. — Плюс я под домашним арестом.

— Когда тебя это останавливало?

— Мы уже несколько дней толком не высыпаемся, — продолжал искать оправдания друг.

— Можно подумать, ты собираешься лечь пораньше. Говорю тебе, что-то происходит.

— Сегодня что-то точно произойдет. Футбольный матч. Я должен присутствовать.

— Да нет же, я о Сатернах. Видел руку Эшли? У них наверняка неприятности.

— Поверь мне, — вмешался Кэмерон, — с этими девчонками все нормально, если, конечно, не считать необычайно длинных ног.

Брук выдала ему натянутую улыбку:

— Спасибо за продиктованный членом комментарий.

— Всегда пожалуйста, конфетка, — ухмыльнулся Ласк. — Ревнуешь?

Глюк насмешливо рассмеялся, а Бруклин закатила глаза:

— Мечтать не вредно.

Кэмерон бросил на Глюка удивленный взгляд, а потом снова уставился на свою вилку и проговорил, как будто только что вспомнил:

— А еще их преследует призрак.

— Чего? — Я подалась ближе. — Что ты сказал?

— Призрак, — повторил Ласк и пожал плечами. — Преследует их с тех пор, как они переехали в новый дом.

— Ты серьезно? Настоящий живой призрак?

— Призраки не живые, — как ни в чем не бывало заявил он.

Обалдеть. Знать не знала, что призраки существуют. Само собой, до вчерашнего дня я не была уверена, что существуют и ангелы. Впрочем, как и любые другие сверхъестественные существа. То есть я, конечно, верю в ангелов, но верить и увидеть одного из них собственными глазами — разные вещи. А еще я, блин, точно не знала, что я пророк.

Бруклин подозрительно сощурилась:

— Чушь. В том доме не может быть привидений. Его только что построили.

— Верно, — наконец подал голос Джаред, — но где его построили?

Кэмерон взглянул на него и покачал головой, будто они резко стали закадычными друзьями, а все мы превратились в клинических идиотов.

— Никто никогда не думает о земле.

Джаред повел бровью и согласно кивнул.

— Значит, призраки могут быть на самой земле? — уточнила Брук.

— Призраки могут быть где угодно. Как в доме, так и на земле. — Ласк принялся строить вигвам из столовых приборов. — Но это еще не все. — Он глянул на близняшек, а когда Глюк посмотрел туда же, поправил вилку, поддерживающую сооружение, и тихо добавил: — Они считают, что это их почившая бабушка.

— И это она? — спросила я.

— Нет, — ответил Джаред, поглядывая на результаты трудов Кэмерона. — Все бывает совсем не так.

Я раздраженно вздохнула:

— Однажды, Джаред Ковач, тебе придется объяснить, как именно все бывает, а пока мы должны что-то предпринять. — Наклонившись вперед, я обратилась только к нему: — Им нужно помочь.

Он нахмурился, но я не могла понять почему. Из-за меня или из-за яблочного десерта, который ему явно пришелся по душе.

— Что я должен сделать?

— Ты не задумывался, что, может быть, ты здесь именно поэтому? Чтобы помогать людям и использовать свои супергеройские силы на благо тех, кто… не такой супергеройский?

— Лорелея, — терпеливо начал Джаред, отодвинув поднос, — я здесь потому, что нарушил закон. Теперь я такая же углеродная форма жизни, как ты.

— Ты никогда не будешь такой же углеродной формой жизни, как я. Ты как Кэмерон. Сильный, могучий, практически несокрушимый.

— Практически?

Я откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. Как бы там ни было, Джаред на земле не просто так. Может быть, женщина из сна была настоящей. Может быть, она пыталась мне что-то сказать. Все, что со мной произошло, слишком поразительно и непонятно, чтобы оказаться простой случайностью.

— Неужели тебе самому ни капельки не любопытно?

— Не особенно.

Джаред кивнул на вигвам из нержавейки и лукаво улыбнулся, а секунду спустя стальное сооружение с грохотом развалилось. Что тут скажешь? Столовые приборы, как правило, скользят по скользким поверхностям.

Кэмерон сердито нахмурился, как будто Джаред причастен к уничтожению шедевра, и принялся отстраивать его заново.

— Эй, чувак, — ни с того ни с сего рассердился Глюк, — ты у меня вилку спер?

И тут меня осенило:

— Остерегайся тьмы.

— Что-что? — переспросила Бруклин.

Я удивленно повернулась к ней.

— До меня только что дошло, что написала Эшли у себя на руке. «Остерегайся тьмы».

— Написала на руке?

— Ну, не совсем. — Меня поражал тот факт, что Эшли вообще осмелилась себя покалечить. — Скорее вырезала.

Бруклин сморщилась:

— Это отвратительно. Мало ей, что ли, внимания?

— Не думаю, что она пыталась привлечь к себе внимание, Брук. Мне кажется, она напугана. До ужаса. Вы знаете, что это значит? — спросила я у Джареда и Кэмерона.

Ласк сгорбился, пряча мрачное лицо, и, крепко стиснув зубы, медленно процедил:

— Это значит, что нанесение себе увечий Бруклин считает отвратительным.

Я закатила глаза:

— Да не об этом я! «Остерегайся тьмы». Что это значит?

Кэмерон повел плечом и кивнул на Джареда:

— Спроси у героя-любовничка.

Джаред бросил на него тяжелый взгляд.

— Похоже, у мистера Ковача имеется определенная репутация, — продолжал Кэмерон.

— Какая? — спросила я.

— У меня нет никакой репутации, — резким тоном проговорил Джаред.

— Да ладно тебе, жнец! — тихо рассмеялся Ласк. — Ты вполне можешь им все рассказать.

Джаред наклонился к нему:

— Давай обсудим это на улице.

— Коленки! — предупредила я. — На мне сегодня ботинки со стальными носами. Не советую меня бесить.

Однако никто и не думал отступать. Блин! Так и знала, что угрозы про коленки долго не протянут.

Кэмерон широко улыбнулся:

— Посланники обязаны подчиняться всяческим приказам, отвечать на какие угодно молитвы и исполнять какие угодно просьбы. В том числе и связанные со сверхъестественными существами.

— Вроде призраков? — уточнила Бруклин.

— Вот именно. Как и люди, призраки бывают злыми. Любой дурак может помолиться о том, чтобы изгнать призрака. Достаточно всего лишь верить в Большую Шишку — и бум! — Ласк изобразил судейский жест, означавший, что какому-то игроку пора убираться с поля. — Противного мелкого полтергейста больше нет. И угадайте, кто отсылает их пинком под зад на вечные муки в аду?

Кэмерон вопросительно глянул на меня, но я боялась пошевелиться.

— Все верно, — продолжал он. — Этим занимается наш знакомый жнец. Азраэль в своем деле вроде как эксперт. И призрачный мир не слишком высокого о нем мнения. Я ведь прав, Аз?

Джаред застыл, как статуя. По-моему, даже не дышал. Лично мне сама идея сказанного показалась захватывающей. Это ж надо! Но Джареда, похоже, злило, что Кэмерон вообще об этом заговорил. Бросив на меня украдкой взгляд, он уставился на сложенные на столе руки и крепко стиснул челюсти.

— Значит, призрак, увязавшийся за красотками Сатерн, в курсе, что Джаред здесь?

— Призрак узнал об этом с того самого момента, как жнец начал тебя преследовать.

— Кэмерон, — с намеком на укор начала я, — Джаред меня не преследовал. Он делал свою работу. Мы ведь об этом уже говорили, помнишь?

Усмехнувшись, Кэмерон покачал головой:

— Я тебя умоляю, Лорелея! Включи уже, наконец, мозг.

— В смысле? — оскорбилась я.

— Ангелы, посланники, или как там их, к черту, надо называть с точки зрения политкорректности, мастерски умеют манипулировать пространством и временем.

— Настоятельно рекомендую тебе заткнуться прямо сейчас, — процедил Джаред.

— Они могут появляться и исчезать молниеносно.

— Ласк…

— Он вполне мог нарисоваться, забрать тебя и испариться раньше, чем я его увидел. Да даже раньше, чем я успел почувствовать его присутствие в нашем мире. Но он этого не сделал. Как по-твоему, почему?

Резко оттолкнув стул назад, Джаред встал. Ни секунды не раздумывая, Кэмерон сделал то же самое. Стол чуть не перевернулся, а эти двое стояли и изо всех сил пытались друг друга запугать. Я вскочила на ноги и старательно попыталась втиснуться между ними. Ей-богу, с тем же успехом я могла бы пытаться сдвинуть с места две бетонные стены.

Упершись ладонями в грудь каждому, я сердито прошипела:

— Хотите, чтобы сюда примчался директор? — Я глянула на одного, потом на второго. — Или чтобы у шерифа появился повод для подозрений? Он уже убежден, что причиной сценария с землетрясением были вы. А вы вот так запросто хотите преподнести ему на блюдечке доказательства?

Секунду спустя Джаред посмотрел на меня потемневшими от злости глазами.

— Надень на своего пса намордник, — сказал он и развернулся, явно намереваясь уйти.

Не в этот раз, елки-палки.

Я схватила его за футболку и заставила оглянуться.

— Это правда?

Неужели он действительно меня преследовал? Но зачем? Чтобы наблюдать за мной? Присматривать?

Густые ресницы опустились, и спустя целую вечность прозвучал тихий голос:

— Да.

И так я вернулась к жалкой и печальной версии себя.

Сердце воспарило! Душа вознеслась в рай! Меня с головой захлестнула сумасшедшая эйфория. Джаред преследовал меня потому, что хотел, а не потому, что выполнял порученное ему задание. Мне стало так хорошо, что закололо кожу по всему телу.

В этот момент Джаред заглянул мне в глаза. Честное слово, я пыталась скрыть восторг, но такой подвиг оказался мне не по плечу. Пока я сама не посмотрела в темные омуты. По-настоящему.

И тут реальность треснула меня по темечку.

— Почему? — смутившись, пробормотала я. — Почему я?

Неужели он вообще не в курсе, насколько он потрясающий?

Джаред поджал губы, словно я уже знала ответ на свой вопрос, и шагнул ближе, остановившись почти вплотную. В пристальном взгляде сиял интерес.

— Потому что ты движешься, как мчащийся по полу огонь, — тихим, бархатистым голосом проговорил Джаред, — как сполохи пламени, лижущие стены. — Он приподнял мое лицо за подбородок, и весь окружающий мир испарился. — Твоя энергия жидкая и горячая. Даже издалека ты пылаешь и сжигаешь любого, кто осмелится подойти. Ты — вино на моем языке, мед в моих жилах. Что бы я ни делал, я не могу насытиться. — Он наклонился к самому моему уху, и от теплого дыхания я затрепетала с головы до ног. — Ты опьяняешь меня, Лорелея Макалистер, — прошептал Джаред. — И ты станешь моей погибелью.

— Серьезно, народ, сядьте за стол. Сюда идет тренер Чавес.

Я поморгала. Мы стояли, как и минуту назад. То есть я стояла между двумя готовыми убить друг друга бойцами. Судя по всему, Бруклин говорила с нами тремя, потому что к нашему столику и правда шел тренер Чавес.

— Сядьте уже! — прошипела я, с трудом возвращаясь в реальность.

Парни нехотя послушались, а Глюк вскочил, чтобы отвлечь наставника:

— Здравствуйте, тренер!

Пока они разговаривали, я пришибленно сидела и пыталась понять, что сейчас произошло. Джареда, казалось, намного сильнее интересовал узор на столе, чем я. Так что же это было? Видение? Или я все выдумала — так сказать, приняла желаемое за действительное?

— Если вы закончили, предлагаю вам прибрать за собой и пойти проветриться, — сказал тренер.

Мистер Чавес — крепкий и сильный мужчина с густыми темными волосами и седеющей бородой. Всем, и мне в том числе, он нравился. Не хотелось бы оказаться с ним по разные стороны баррикад.

— Ладненько, — отозвалась Бруклин, разыгрывая из себя воплощение беспечности и беззаботности.

Когда мы встали убрать со стола, ко мне наклонился Кэмерон:

— Да-да, в таких делах он тоже мастер.

Глава 15 Командный дух

— Ну и где он? — спросила Бруклин, поспешно поднимаясь по трибунам.

Скоро начнется концерт, а мне до сих пор так и не удалось собраться с мыслями. Раз Кэмерон видел, что произошло между мной и Джаредом, значит, это было по-настоящему. Но как Джареду удалось такое провернуть?

— Жаль, что я все пропустила, — вздохнула Брук.

И это еще один занимательный факт. Никто, кроме Кэмерона, не слышал того, что сказал мне Джаред. Ни Бруклин, ни Глюк, ни даже стремная барышня за соседним столом, которая пускала слюни прямо на поднос. Никто!

Мог ли Джаред сделать что-то такое, чтобы слышала его только я? Впрочем, Кэмерон же тоже слышал. Я, конечно, отчитала блондинчика, а тот в ответ только фыркнул и ушел. Не то чтобы меня это слишком уж волновало. Я до сих пор не чувствовала земли под ногами. Бруклин оправдалась тем, что разговаривала с Глюком, но блин! Как так получилось, что народ пропустил такую речь?

— Ну и?

Я моргнула и глянула на подругу:

— Что — ну и?

— Где наш сердцеед?

— А-а! — рассеянно отозвалась я. — Его умыкнули Табита и Эмбер.

Джареда действительно похитили, причем именно эти две принцесски.

— Интересно, что у них на уме?

— А мне интересно, каково это — обладать интеллектом беличьих какашек.

— Ух ты! — присвистнула Брук. — Я прямо-таки в шоке. Ты сегодня жжешь.

— Знаю, это неправильно, но они мне не нравятся. С тех самых пор, как они измазали мне волосы зубной пастой на обратном пути из лагеря, я их обеих терпеть не могу.

— Я тебя целиком и полностью поддерживаю, детка. А знаешь, что я заметила?

— Что в глубине души я им дико завидую, и это делает меня жалкой и одинокой неудачницей?

— Эм-м, нет.

— И что тогда?

— С тех самых пор, как Джаред спас тебе жизнь, ты ни разу не воспользовалась ингалятором.

— Ничего себе!

Брук права. А вот я об этом даже не задумывалась.

Подруга осмотрела толпу. С первых рядов, где сидела футбольная команда, обернулся Глюк и помахал. Бруклин помахала ему в ответ, а потом заметила Кэмерона, который сидел совсем один в верхнем ряду. Видимо, местечка еще дальше ото всех он попросту не нашел.

— Ты была права, — заявила Бруклин. — Этот парень совершенно антисоциальный.

Я оглянулась и жестом позвала Кэмерона к нам. Он покачал головой. Я изобразила сердитый взгляд и помахала снова. Раздраженно вздохнув, Ласк встал со своего места и направился к нам сквозь толпу.

— Довольна? — спросил он, когда оказался рядом.

— На все сто, — улыбнулась я.

Концерт шел своим чередом. Как обычно, не без дурацких сценок и викторин. Играла школьная группа, которую собравшиеся бурно приветствовали. Причем каждый класс пытался перекричать других ради небывалой чести свалить из школы на десять минут раньше. Выиграли, как обычно, выпускники — благодаря накопленному опыту и маячившей в ближайшем будущем дате освобождения, известной под названием «выпускной». Это придавало им беспощадности по сравнению с остальными.

По-настоящему веселым был момент, когда командам добровольцев от каждого класса поручили обернуть по одному учителю туалетной бумагой, после чего нужно было добежать до финишной черты. Я ухохатывалась, глядя на похожую на мумию мисс Маллинз.

Однако веселье долго не продлилось — беспокойство дало о себе знать. Концерт подходил к концу, а Джаред так и не появился.

— Куда он запропастился? — спросила я у подруги. — А вдруг его прижал директор Дэвис? Или вообще шериф арестовал?

— Сомневаюсь. Табита точно что-то задумала.

Я рассеянно смотрела последний номер в исполнении команды поддержки. Видимо, по задумке, две чирлидерши, то бишь участницы той самой группы людей, которые должны поднимать командный дух, сами никаким таким поднятым духом похвастать не могли. Обе стояли позади всей команды со сложенными на груди руками и печальными лицами. И, естественно, в самый ответственный и важный для репутации школы момент остальные члены команды потащили одну из опечаленных коллег к огромной и всячески украшенной коробке с надписью «ИСТОЧНИК ВДОХНОВЕНИЯ».

Девушку засунули в коробку и закрыли крышку. Через несколько секунд оттуда выскочила раздражающе «обновленная» чирлидерша — полная жизни и энергии. Хуже только поскрести ногтями по доске.

— Как хомяк на риталине, ей-богу, — заметила Бруклин.

Я улыбнулась и продолжила искать в толпе Джареда.

Тем временем, окрыленные успехом с первой депрессивной чирлидершей, члены команды поддержки потащили к коробке и вторую. И снова девушка, которую засунули в коробку, выскочила из нее, источая во все стороны счастье и жизнелюбие.

— Хм-м, — прогудела в микрофон Табита, — в коробке явно находится нечто, что по-настоящему вдохновляет. Что же это может быть?

Чирлидерши открыли крышку, полезли всей командой в коробку и вытащили оттуда крайне смущенного Джареда Ковача.

Под восторженные крики собравшихся я громко ахнула. Все девочки вокруг меня завизжали, а Табита представляла присутствующим нового ученика Райли-Хай, как будто он какая-то рок-звезда. Эх, знали бы они правду!

В приступе сочувствия Брук обняла меня за плечи и шепнула на ухо:

— Только подумай! Никого из них никогда не называли пламенным лизуном.

— Меня он пламенным лизуном не называл!

— Ну да, точно, — пробормотала подруга, клацая по кнопкам в сотовом.

Вот вам и сочувствие, блин.

***

— Что ж, это было любопытно, — заметила Бруклин, когда мы шли по стоянке.

Глюк отправился на собрание команды перед игрой, а мы до матча решили посидеть в «Ява Лофте».

Технически мы с Бруклин находились под домашним арестом, но мне все-таки удалось выцыганить разрешение пойти на игру. В конце концов, именно этого матча в честь возвращения к учебе вся школа ждала чуть ли не весь предыдущий год.

Ладно, мы слегка преувеличили, зато нам разрешили пойти. Разумеется, с кучей условий. Мы были «обязаны вернуться домой сразу после игры, барышня, и никаких «но» и «если»». Само собой, мы неизбежно опоздаем, поэтому придется объяснять, что сначала мы ждали, пока Глюк разберется с командными делами, потом мисс Маллинз якобы захотела пообщаться с нами о том, как прекрасно мы сдали тесты за два месяца обучения (с акцентом на «прекрасно» и «два месяца»), а еще стоянка была так забита, что мы просидели в машине чуть ли не целую вечность. Мы понятия не имели, что так задержимся, бабуль.

Я буду расстроена, взволнованна и вот-вот расплачусь из-за того, что мы не успели к комендантскому часу. Мы даже и подумать не могли, что опоздаем. Дедушка бросит на бабушку взгляд из оперы «Давай разочек ее простим», бабушка сдастся с почти неохотной улыбкой, и жизнь вернется в привычную колею. Хотя, наверное, нормальной уже никогда не станет.

В общем, мы были готовы на все, лишь бы успеть провести кое-какое сверхъестественное расследование.

Выплыв из размышлений, я попыталась вспомнить, о чем говорила подруга. Ах да, о концерте.

— Ага, любопытно — не то слово. Видела, как чирлидерши пялились на Джареда? Дичь какая-то.

Бруклин свела брови:

— Лор, все ученики пялились на Джареда. Он же стал чем-то вроде местной достопримечательности.

— Это точно. Но ты заметила Эшли и Сидни? Как по мне, они были просто в ужасе.

Быстренько оглянувшись на Джареда, Брук решила меня поддеть:

— Да ты и сама была слегка в ужасе, когда вы познакомились.

Я подалась поближе:

— Скорее я была ослеплена и беспокоилась. А они вроде как просто беспокоились.

В ответ Брук рассмеялась.

Честно говоря, у Джареда тоже был весьма обеспокоенный вид. Когда мы встретились с ним после концерта, Кэмерон не преминул поддразнить его с саркастичной ухмылочкой:

— По-моему, ты на все сто вписываешься в местный контингент. Прямо-таки свой в доску.

Джаред никак не отреагировал, но, пока мы шли по стоянке, ни разу не поднял головы. Казалось, он смущен и чувствует себя крайне неловко. В воздухе плотным туманом висело напряжение между ним и Кэмероном. Интересно, они когда-нибудь смогут находиться под одной крышей и не пытаться друг друга прикончить?

После признаний в столовке мне до потери сознания хотелось, чтобы Джаред поглядывал на меня исподтишка с нежностью в глазах, подмигивал, словно у нас один секрет на двоих. А еще хотелось заверений в вечной любви и готовности до конца жизни делать мне массаж, но с этим придется подождать. Все внимание Джареда было сосредоточено на чокнутом парне по имени Кэмерон. Ей-богу, Ласк буквально лишал меня счастливых моментов.

Дойдя до пикапа, он сунул ключ в замок двери и, ни на кого не глядя, спросил:

— Так кто помолился?

Я озадаченно уставилась на Кэмерона, но прежде, чем спросила, о чем речь, Джаред ответил:

— В конце концов молятся все.

Можно подумать, они разговаривали всю дорогу до машины. Или я что-то пропустила?

— Ну еще бы! — С мрачным выражением лица Ласк оглянулся на Джареда. — Должно быть, тебе все это приносит огромное удовольствие. Отчаянные молитвы, страдания людей…

— Не особенно.

Ни с того ни с сего Кэмерон схватил Джареда за одолженную Глюком куртку и толкнул к пикапу.

Подняв руки, Джаред даже не попытался его остановить, но и напуганным совершенно не выглядел.

— Ты — вор, — гневно процедил Кэмерон. — Худший из худших. Ты приходишь на землю и берешь, что хочешь, даже не задумываясь, какой хаос после себя оставляешь. Ты скрываешься в тенях, прячешься за легендами и слухами и прикидываешься благородненьким.

Выражение лица Джареда оставалось безразличным, зато у меня безразличием и не пахло. Я решила раз и навсегда положить конец их вражде. Поэтому, как последняя идиотка, в которую я превращаюсь в критических ситуациях, я в миллионный раз попыталась влезть между парнями. Но тут ко мне повернулся Кэмерон, и ярость в его глазах была настолько пугающей, что я застыла, как олень в свете фар.

Джаред схватил меня за руку выше локтя и подтащил к себе, явно собираясь защитить. Длинные пальцы крепко сомкнулись вокруг моего бицепса, а безразличие сменилось тяжелым взглядом. Вот только Кэмерон тоже схватил меня за руку и попытался оттолкнуть.

Зря он это сделал.

Эмоции, которые текли по его венам, просочились в меня, смешались с моими и завихрились в бешеном водовороте, тугой лозой сдавив мне грудь. Я старалась вдохнуть, но дышать стало почти невозможно. То же самое происходило и с Джаредом. Я превратилась в какой-то канал, по которому в него огромным потоком перетекали чувства Кэмерона.

— Прекрати, — с трудом выдавил Джаред, оттолкнув Кэмерона. Пока Джаред пытался сделать очередной вдох, я крепко цеплялась за куртку Глюка. — Лорелея, хватит.

Такого никогда раньше не было. По какой-то причине я чувствовала боль Кэмерона и передавала ее прямиком Джареду. И в этой боли была непереносимая смесь мучений и гнева.

— Спрашиваю еще раз, балабол. Кто произнес молитву? — Кэмерон явно не понимал, что происходит. Не замечал, что его боль и гнев текут через меня к Джареду. — Какая-нибудь избалованная девчонка из Тимбукту, которая не хотела, чтобы любимый дядюшка опоздал с подарком на ее день рождения? Боже упаси, чтобы она не успела похвастаться новой куклой перед подружками?

Кэмерон шагнул ближе, и Джаред схватил его за запястье свободной рукой. Боль, бушевавшая во мне, стала попросту сокрушительной. Вцепившись в меня острыми когтями, она раздирала на части и душила.

— Хватит, Кэмерон, — еле-еле проговорил Джаред.

— Кто помолился?!

— Кэмерон, мы не можем дышать.

Тревога Джареда упала на меня тяжелым грузом. Пальцы по-прежнему сжимали мою руку, а я чувствовала невозможное. Окружающий мир завертелся, и сознание стало уплывать сквозь пальцы.

— Лорелея! — послышался откуда-то издалека крик Бруклин.

— Кто помолился и изменил историю? Кто вручил тебе шанс ее убить?!

Тьма, которую Кэмерон хранил глубоко в себе все эти годы, вырвалась на свободу. Я видела ее в голубых глазах, чувствовала, как она меня душит, сжимая щупальцами руки и горло.

Судя по всему, эта тьма то же самое творила и с Джаредом. У него не осталось выбора. Я ощутила момент, когда он принял решение. Он был вынужден показать Кэмерону, что тогда произошло.

Невероятным усилием воли ему удалось преодолеть удушающий туман и сосредоточиться. Положив ладонь на грудь Кэмерону, Джаред заглянул ему в глаза, собрал энергию в единый сгусток и за секунду до того, как прошлое нас поглотило, прошептал правду:

— Молитву вознесла она.

Прошлое нахлынуло бурлящим океаном и поглотило нас с головой. Весь мир перевернулся, закружился и внезапно замер. Мы оказались в другом месте, в другом времени. Щебетали птицы. Сквозь сосновые иголки проглядывало солнце, украшая землю под деревьями ласковыми лучами.

— Смотри, Кэмерон, — сказала какая-то женщина.

Он повернулся с велосипеда в сторону и увидел птицу, убегающую в лесную чащу. Мы были в прошлом. То есть я была в прошлом и смотрела на мир глазами Кэмерона.

— Это земляная кукушка.

Кэмерон развернулся в желтом пластмассовом сиденье и смотрел на птицу, пока женщина ехала вверх по склону горы. Оглянувшись, она подмигнула ему и снова сосредоточилась на дороге. В этот самый момент я поняла, кто она такая, и увидела ее глазами Кэмерона. Красивая, молодая, она смотрела на него с невероятной любовью. Светлые волосы развевались на ветру, словно бабочки вокруг рюкзака на спине. Кэмерон любил ее волосы. Они пахли яблоками.

Женщина остановилась, чтобы посмотреть на каньон, открывавшийся прямо под тропинкой, но близко к краю подъезжать не стала. Справа в глазах Кэмерона бушевала богатая зелень горного склона. Слева маячила темно-красная пасть пропитанной железом бездны.

— Красиво, правда?

Женщина оглянулась на Кэмерона, и от ее улыбки солнечный свет словно стал еще ярче. Прямо как ее аура — теплая и сияющая.

Вдруг, без видимой причины, женщина ахнула и спрыгнула с велосипеда, упав прямо на выступ на самом краю каньона. Пристегнутый ремнями к желтому сиденью, Кэмерон вместе с велосипедом угодил в колючий куст. Шипы тут же отомстили ему за вторжение на их территорию, но ему было наплевать. Что произошло? Почему мама так резко спрыгнула?

Испугавшись, он попытался отстегнуть ремни, но по-детски пухлые пальцы не справлялись с застежками. Снова и снова он вертел головой и наконец увидел мамину макушку. Рюкзак зацепился за руль, и теперь мама висела над красной пропастью. Заднее колесо застряло под упавшим стволом, но под весом мамы рано или поздно велосипед должен был упасть в каньон.

Кэмерон закричал, изо всех сил пытаясь прийти на помощь маме.

— Кэмерон, — срывающимся голосом начала она. Ей было так страшно, что у меня заныло сердце. — Не двигайся, солнышко. Постарайся не шевелиться.

Не желая слушаться, он забился в ремнях еще сильнее.

— Меня укусила гремучая змея. Наверное, я на нее наступила.

Нет. Мама ошибается. Наверняка ошибается. Гремучие змеи издают характерный звук, а Кэмерон ничего не слышал.

Велосипед сдвинулся, и мама машинально потянулась к ветке. Но велосипед сдвинулся еще ниже, и она опустила руки, стараясь вообще не шевелиться. А потом посмотрела в небо и прошептала:

— Пожалуйста… Умоляю!

Кэмерон почувствовал приближение чего-то темного даже раньше, чем оно появилось, и вдруг перестал дышать от страха. Это темное существо приходит лишь по одной причине — забирать людей. Он видел его уже дважды, и оба раза после него оставались смерть, печаль и опустошение.

Темное существо присело у велосипеда и посмотрело на маму. Оно было словно смесью тумана и плоти. Мама посмотрела прямо на него. Кэмерон поразился. Неужели она видит это темное существо? Ведь раньше никогда не видела.

— Ты уверена в своей просьбе? — спросило оно.

Нет!

— Да, — ответила мама. — Как никогда в жизни.

Ни секунды не раздумывая, существо коснулось зацепившегося за руль рюкзака, и лямки соскользнули.

Мама посмотрела на Кэмерон печальным и отчаявшимся взглядом, но в ее ласковых глазах все равно сияла любовь. На Кэмерона накатил такой ужас, что он забился в ремнях изо всех сил, которые нашлись в маленьком трехлетнем теле. Прошло несколько секунд, и вдруг мама тихо соскользнула в каньон и исчезла из виду.

Тишина, рожденная смертью матери, казалась оглушительной. Несколько часов Кэмерон провалялся в ветвях куста, пока его не нашел спасательный отряд. Все это время он терпел острые шипы, которые наказывали его за то, что ему не хватило сил спасти маму. И все это время он ненавидел темного вора, укравшего ее жизнь.

Кэмерон никогда не забудет, как выглядел этот вор, хотя он, конечно, сразу же исчез, как распоследний трус. Но Кэмерон никогда его не забудет и обязательно найдет способ уничтожить его. Всех их. И первым делом — темное существо.

— Хватит, — проговорил Джаред, с трудом переводя дух.

Кэмерон моргнул, возвращаясь в настоящее, и оттолкнул его. Все лицо Ласка было залито слезами.

Отпустив меня, Джаред пошатнулся и упал на колени. А я под натиском шока напрочь окаменела, боясь пошевелиться и даже сделать вдох. Все казалось таким настоящим, будто я сама была там. Будто я сама любила эту женщину, знала ее всю жизнь и умерла вместе с ней.

— Лорелея! — Мне прямо в лицо кричала Брук, но я ее едва слышала. — Лорелея, в чем дело? Что происходит?!

Я посмотрела на Джареда, который сидел на клочке травы и пытался отдышаться. К горлу подступила желчь, и я ее с трудом сглотнула. С каждым ударом сердца во мне билась боль Кэмерона.

Вокруг нас собралась толпа. Искаженные лица кровожадно кричали, подначивая Джареда и Кэмерона подраться.

— Лорелея, — уже намного тише сказала Брук.

В знак того, что со мной все в порядке, я сжала ее плечо. Она помогла мне дойти до Джареда, и я присела рядом с ним.

— Ты мог ее спасти. — От злости на то, что ему показали, Кэмерон тяжело дышал. Несколько секунд спустя он сполз по пикапу на асфальт. — Но ты просто забрал ее. И почему это был именно ты?!

Печаль внутри него переросла во всепоглощающую скорбь, но, кажется, его эмоции уже не так крепко держали Джареда — теперь тот дышал почти нормально.

Он повернулся и тяжело посмотрел на Ласка.

— Она позвала меня по имени.

И вдруг меня осенило. Я вернулась к воспоминаниям Кэмерона и вновь посмотрела его глазами на окутанное тьмой существо, когда оно наклонилось снять рюкзак с велосипедного руля и отправило маму Кэмерона на верную смерть. Сразу после этого существо заглянуло мне в глаза, а через долю секунды исчезло.

Это был Джаред.

Прижав обе руки ко рту, я упала задом на землю, чувствуя, как болит от увиденного сердце.

— Значит, это и есть твоя работа? — спросил Кэмерон, вытирая с лица слезы. — Давать людям то, о чем они просят?

— Нет, — ответил Джаред и закашлялся. — Существуют определенные правила.

Кэмерон невесело рассмеялся:

— Куда же без них!

— Она сделала это ради тебя.

— Ну да, теперь мне намного легче.

— Ты все еще жив.

— А ты все еще сволочь.

Толпа вокруг зашумела, ожидая, как отреагирует Джаред.

Оторвав руки от губ, я сосредоточилась на текущей опасности. Земля вот-вот превратится в место очередного побоища.

— Прошу тебя, Джаред, не нужно драться.

Он посмотрел на меня блестящими от эмоций глазами. Я стерла с его щеки мокрую дорожку, и темные глаза наполнились слезами. Опустив голову, Джаред уткнулся носом в рукав.

— Все в порядке, — сказал он, потерев лицо обеими ладонями. — Теперь все кончено?

Кэмерон фыркнул, снова вытер щеки и, сощурившись, уставился на Джареда:

— Будет кончено, когда ты сдохнешь.

— Я только что сюда пришел, — вздохнул Джаред.

— А я отправлю тебя обратно.

— С меня довольно. — Джаред встал на ноги и снял куртку. Кэмерон последовал его примеру. — Твоя мать пожертвовала собой ради тебя, и вот как ты пытаешься ее отблагодарить? Дуешься и закатываешь истерики, как двухлетний сопляк?

— Ты прямо-таки напрашиваешься, жнец.

Я тоже кое-как встала. На стоянке явно запахло жареным.

— Как ты думаешь, что бы она сказала, если бы была сейчас здесь? — спросил Джаред.

Кэмерон шагнул ближе.

— Что ты сволочь.

— Точно. — Джаред подошел к нему вплотную и расправил плечи, бросая Ласку вызов. — Только смотрела бы она в этот момент на тебя.

— Что я пропустил? — В без пяти минут побоище с взволнованной улыбкой на физиономии просочился Глюк, увидел, на кого уставилась толпа, и взглянул на меня. — Опять, что ли?

— Опять? — прогрохотал сильный мужской голос, и толпа разделилась, пропуская его обладателя. К нам решительно шел директор Дэвис. — Значит, драка все-таки была.

— Они вовсе не дрались, мистер Дэвис, — торопливо заверила его Бруклин.

— Ни сейчас, ни когда бы то ни было, — тут же подключилась я. — Это всего лишь банальный спор.

Мистер Дэвис промолчал, и я проследила за его взглядом. Он смотрел в упор на Джареда. Точнее на татуировки. Потом вдруг побледнел и сделал шаг назад.

Поняв, на что смотрит директор, Джаред стал искать на земле куртку, но было уже поздно. Мистер Дэвис увидел то, что вызвало воспоминания из прошлого. А еще увидел то же лицо того же возраста.

Потянувшись было за курткой, Джаред все же осознал, что это бесполезно, выпрямился и стать ждать реакции директора.

— Мистер Дэвис, — начала я, лихорадочно придумывая хоть какое-нибудь объяснение.

Но что я могла сказать? «Ах да, мистер Дэвис. Мы забыли упомянуть, что это тот самый парень, которого вы видели в день смерти своего брата. Он, видите ли, посланник-ангел-жнец из сверхъестественной справочной службы и вернулся на землю, чтобы утащить мою душу в рай, но вместо этого спас мне жизнь и вроде как тут застрял».

Очень сомневаюсь, что такая речь подойдет к случаю.

Но, очевидно, никакие мои выдумки уже не имели значения. Не успела я толком и рта раскрыть, как директор резко развернулся и пошел прочь, а мы внезапно опять остались одни.

— Вы оба совсем, что ли, спятили? — Бруклин смерила негодующим взглядом Джареда и Кэмерона. — Я слышала, для таких, как вы, давно придумали специальные пилюльки.

До меня вдруг дошло, что она понятия не имеет, что только что случилось. Не зная, что показал Кэмерону Джаред, подруга медленно двинулась к Ласку, и каждое ее движение так и сочилось решительностью.

— Ты сам сказал, что принимаешь, придурок.

Кэмерон взглянул на нее вопросительным взглядом.

— Только не надо тут шлангом прикидываться! Ты принял свое предназначение. Та красивая женщина задала тебе прямой вопрос, и ты без тени сомнения ответил «да».

Я была поражена до глубины души.

— Так ты ее видела? Я думала, она мне приснилась.

— Наверное, она нам всем приснилась, — пробормотал Глюк.

Бруклин рассердилась не на шутку и поднялась на цыпочки, чтобы оказаться нос к носу с Кэмероном, но ей не хватило едва ли не полметра.

— Не беси меня, — четко проговорила подруга. — Моя взбешенная версия тебе точно не понравится.

Я чуть не рассмеялась. Не знаю как, но Невероятный Халк в ее исполнении сработал. Капитально меня удивив, Кэмерон тут же успокоился, как будто Бруклин его зачаровала. Черты лица смягчились, и он вытер лоб рукавом.

А потом улыбнулся:

— Говори что угодно, только не угрожай мне больше водяным пистолетом.

У Глюка отвисла челюсть.

— Водяным пистолетом? Так тот пистолет был водяной? — Почему-то друга этот факт оскорбил. — Ты защищала нас дурацкой водяной стрелялкой?!

— Ну не тащить же с собой в самом деле настоящую пушку, — закатила глаза Бруклин, словно Глюк резко отупел.

— И что ты планировала делать, если бы твоя хорошо продуманная схемка дала сбой? — вконец ошалел Глюк. — Утопить Кэмерона?

— Заткнись, Синий-Паук. — Бруклин обошла пикап с другой стороны. — У меня хоть какой-то план был.

Глюк направился к своей машине, бормоча что-то себе под нос.

У меня же все еще были проблемы с формулированием внятных мыслей. Все-таки я только что пережила опыт с выходом из тела. Конечно, у меня постоянно бывают видения, но на этот раз все было иначе. Увиденное казалось более… осязаемым.

— Лор, — медленно протянула Брук, явно заметив мои «внятномыслительные» проблемы, — может быть, вы с Джаредом поедете с Глюком? А я поеду с парнем-психопатом. Встретимся у твоего дома.

Подняв с земли куртку, Джаред повернулся к нам, но на меня намеренно не смотрел.

— Быть может, Лорелея не захочет сейчас садиться со мной в одну машину.

— Это еще почему? — нахмурилась Брук. — Лорелея? Аллё!

Я вдруг поняла, что тоже избегаю прямых взглядов в сторону Джареда.

— Потому что она только что узнала, кто он такой на самом деле. — Кэмерон открыл дверь пикапа, влез за руль и, повернувшись к Бруклин, спросил о сне, который видели все мы: — Ты, случайно, не заметила, кого боялись дети прошлой ночью? Явно же не меня. — Он завел двигатель и снова уставился на Брук тяжелым взглядом. — Просто хотел отметить этот факт.

— Лор, что у вас произошло?

— Ничего. Потом объясню. — Я заставила себя посмотреть на Джареда и в тщетной попытке поднять всем настроение проговорила: — Ну так как, ты идешь, Азраэль?

Он шагнул ко мне и вдруг остановился, а когда Брук уже собиралась сесть в пикап, сказал:

— Я не хотел, чтобы так случилось. Понятия не имел, что и тебя затянет.

— Знаю.

— В смысле? — сразу же встряла Бруклин.

— В этом и заключается моя работа, Лорелея. Но важнее то, что это было ее решение.

Джаред сказал правду. Это решение приняла мама Кэмерона. Ни Джаред, ни Кэмерон, а она. Она пожертвовал собой, чтобы спасти сына, и рано или поздно Кэмерону придется с этим смириться. А может быть, вся беда именно в этом. Может быть, он чувствует себя виноватым, потому что из-за него мама лишилась жизни, и никак не может этого принять.

— Так что произошло? — снова спросила Бруклин. — Я опять что-то пропустила? Господи, вечно пропускаю все самое интересное!

Она села в пикап, а Глюк нетерпеливо посигналил из своей машины. Я бросила на него мрачный взгляд. Секунду спустя Джаред сказал нечто такое, отчего моим ногам резко расхотелось стоять.

— Я тебя видел. Тринадцать лет назад. Я увидел тебя в лесу в глазах маленького Кэмерона. И увидел тебя такой, как сейчас.

Я заглянула ему в глаза. Ну и что все это значит?

— Ничего не понимаю.

— Я не знал, кто ты, и ничего не мог прочитать, потому что ты смотрела через глаза Кэмерона. Потому что на самом деле тебя там не было.

— То есть ты видел, как я смотрела… пять минут назад?

— Да, только на тринадцать лет раньше. А когда меня отправили сюда за тобой, я тебя сразу вспомнил. Вспомнил, каким ярким огнем ты горела. Таким ярким, что было больно смотреть. Я даже остановил время, чтобы всмотреться в твое лицо. — Джаред шагнул ко мне и провел кончиками пальцев по моей щеке. — У тебя древняя душа, исполненная силы и покоя. Ты же все-таки потомок Арабет. Когда я вновь увидел тебя, мне не хотелось отводить взгляд. Я не мог позволить тебе умереть. Не мог позволить уйти, потому что больше никогда бы тебя не увидел.

Джаред опустил голову, и я изо всех сил вцепилась в его футболку. Пульс зашкалил — Джаред наклонился меня поцеловать. Дрожа от предвкушения, я подняла к нему лицо. Никогда и ничего в жизни мне так не хотелось, как получить этот поцелуй.

Само собой, за секунду до того, как губы Джареда коснулись моих, наш домашний Эйнштейн посигналил во второй раз.

— Глюк!!! — взорвалась я и повернулась к «субару».

Глюк сидел за рулем и всем своим видом выражал веселье. Ей-богу, он сделал это нарочно.

— Клянусь, я тебя во сне прирежу!

Джаред усмехнулся:

— Думаю, нам стоит поговорить об этом позже.

Все мое существо затопило разочарованием.

— Наверное, — пробормотала я, мысленно поклявшись себе во что бы то ни стало заставить Глюка заплатить за содеянное.

Глава 16 Ослепительный свет

Прохладная вечерняя тишина в горах Манцано убаюкала меня до состояния восторженного спокойствия. Светлячки жужжали, вторя любовным серенадам сверчков. Послушные легкому ветру, на ветвях покачивались листья, все еще цеплявшиеся за жизнь после яркого плодородного лета. Все вместе рождало едва уловимый ритм колыбельной, навеянной самой природой. Именно поэтому, когда в вечернем затишье раздался резкий звук, я чуть из кожи вон не выпрыгнула.

— Твою налево, Глюканутый! — прорычал Кэмерон. — А погромче нельзя?

Глюк смерил его сердитым взглядом:

— Тебя вообще сюда звали?

— Конфетка буквально настаивала, — кивнул Ласк в сторону Бруклин, с которой мы прятались за здоровенным вазоном. — Или тебе память отшибло?

— Конфетка?! — оскорбленно прошипела Бруклин.

— А ты ее безоговорочно слушаешься?

В ответ Кэмерон просто пожал плечами.

— Я, конечно, могу ошибаться, — саркастично процедил Глюк, — но по-моему, ты ее при желании легко скрутишь в морской узел.

— Глюк, — я подкралась поближе, — что, бога ради, ты творишь?

— Вот-вот, — поддакнула Бруклин. — Умеешь ты замки вскрывать или нет?

Я покосилась в сторону и мучительно простонала:

— Вот блин! Ты прикончил садового гнома. Нам всем крышка!

Глюк раздраженно вздохнул:

— Разве вы не должны прятаться с Джаредом, пока я не открою дверь?

— Ты уже целую вечность возишься. Мы все испереживались.

Я чуть не рассмеялась, когда Глюк опустил руки, в которых держал свои «отмычки» — заточенную пилку для ногтей и обычную канцелярскую скрепку. Друга я явно взбесила.

— Ты же знаешь, где я сейчас должен быть?

Опять двадцать пять.

— Видимо, в стейк-хаусе, — якобы наобум предположила я, — где тебе пришлось бы в честь победы школьной команды наслаждаться ужином, спонсированным местным молодежным фондом?

— Именно! И почему я до сих пор не там?

Бруклин подняла руку, как на уроке:

— Я знаю! Знаю! Потому что мы уговорили тебя воспользоваться твоими печально известными мужскими навыками, чтобы вломиться в дом Эшли и Сидни, пока сами девчонки наслаждаются победным стейком, спонсированным местным молодежным фондом.

Никак не прокомментировав спич подруги, Глюк отвернулся и продолжил ковыряться в замке.

— Я ведь правильно ответила?

— Суперправильно, — отозвалась я. — И получила дополнительную «суперпятерку».

— У меня идея.

Мы все повернулись к Кэмерону, который сложил на груди руки с таким видом, будто ему невероятно скучно.

— Почему бы нам не дать жнецу взломать замок? Все равно он торчит поблизости и зыркает на нас бешеным взглядом.

Мы глянули на Джареда, которому явно не составило труда найти дорогу к дому. И да — он открыл дверь.

— Спасибо, — бросил Глюк.

— Я уже отпирал замок, но ты его снова запер.

— Ну, пардон.

— Что мы ищем?

Мягко говоря, слегка напуганные призрачной темой, мы с Бруклин в обнимку вошли в огромный трехэтажный дом.

— Проявление, — ответил Джаред.

— Мы же вроде как призрака пришли искать, — пробурчал Глюк, оглядывая помещение широко распахнутыми глазами.

— Это одно и то же.

— Проявление, призрак, фантом — один черт, — добавил Кэмерон. — Но, по-моему, это что-то другое. Слишком эта штука мощная. Может быть, даже полтергейст.

— Я чувствую то же самое, — согласно кивнул Джаред.

А я все еще пыталась осмотреться на местности.

— Кто, блин, кладет на пол в доме белый ковер?

— И кто сует в жилое помещение золоченую лепнину? — поддержала меня подруга. — Этот дом так и орет через безвкусицу: «Мой папочка богаче твоего!».

— В чем разница-то? — спросил Глюк.

— Ну, например, — начала объяснять Бруклин, — деревянные карнизы выглядят намного изящнее и придают роскоши любому интерьеру.

Друг решил направить свое раздражение на нее:

— Я, вообще-то, о призраках и полтергейстах.

— А-а, ну да, — протянула подруга, и я едва сдержала рвущийся наружу смешок.

— Призраки — это скорее энергия, — ответил Кэмерон, — оставшаяся после умерших людей. Как правило, люди при этом умерли не своей смертью. — Он взял с каминной полки вазу и повертел ее в руках. — А полтергейсты — это, ну, полтергейсты. Наверняка вы видели про них фильмы. Они сильнее обычных призраков и могут быть очень сердитыми. Ну или злющими вдоль и поперек. Что думаешь? — спросил Ласк и бросил вазу Глюку, который еле-еле поймал ее дрожащими руками.

Наградив Кэмерона мрачным взглядом, друг прочел надпись на вазе и в ужасе бросил ее обратно Ласку.

— Они хранят бабушку на каминной полке?! — слегка заикаясь, обалдел Глюк. — Да кто так делает?!

Ухмыльнувшись, Кэмерон поставил урну на место.

— Вот на таком диване я могла бы жить хоть целую вечность, — мечтательно вздохнула Бруклин, водя рукой по гладкой, как масло, обивке.

Я согласно кивнула и, лишив себя теплых объятий лучшей подруги, пошла через огромную гостиную к картине, которая выглядела так, будто ее писали в эпоху Возрождения.

— Проявление! — Глюк ткнул пальцем в сторону лестничного пролета наверху, отшатнулся, споткнулся о журнальный столик и грохнулся. — Фантом!!!

— И года не прошло, — буркнул Ласк.

Я посмотрела на лестницу и увидела собравшуюся под потолком тьму. Казалось, она наблюдает за нами и чего-то ждет. Такого ужаса я еще никогда не испытывала. Меня прошибло холодным потом. Страх вцепился леденящими душу щупальцами в ноги, пополз по спине к самому затылку. Это было куда страшнее, чем в кино. Еще никогда в жизни мне так не хотелось бежать без оглядки. Старое правило «дерись или беги» усиленно склонялось к последнему варианту. И вдруг, без всякого предупреждения, тьма под потолком устремилась к нам.

От страха меня чуть не парализовало. Организм затопило литрами адреналина. Заорав, я шмякнулась на испещренный узорами коврик, и темный сгусток промчался мимо. От его энергии, как от наэлектризованного ветра, все волоски на коже встали дыбом.

Фантом скрылся в тенях так же быстро, как и появился. Я в ужасе осматривалась по сторонам, а Джаред тем временем подошел (прогулочным, блин, шагом!) к Глюку и подал ему руку. Интересно, боятся ли высшие существа хоть чего-нибудь?

— На самом деле, — как ни в чем не бывало сказал Джаред Глюку, — это был полтергейст.

Кэмерон пошел (прогулочным, блин, шагом!) к Бруклин, которая пряталась за диваном, укрывшись с головой еще одним ковриком. Ласк явно с трудом сдерживал улыбку.

— Очень сердитый полтергейст, — добавил он. — Маскировочка у тебя, конечно, что надо, но держу пари, эта штука знает, что ты здесь.

— Конечно, знает! — процедила сквозь зубы Брук. — Ты же торчишь тут и выдаешь мое укрытие всем полтергейстам в стране!

Пожав плечами, Кэмерон уже собрался уходить.

— Ты куда? — спросила Бруклин совсем другим, дрожащим от страха голосом.

Ласк усмехнулся и остался рядом с ней.

Очень осторожно я поднялась на ноги и, стараясь держать панику в узде, осмотрела углы и сводчатый потолок.

— Он исчез, — изумилась я, и тут меня осенило. — Минуточку! Как мы все смогли его увидеть? Я никогда в жизни не видела призрака.

— Значит, он захотел, чтобы его увидели, — отозвался Кэмерон, тоже осматривавший потолок. — Призраки стремятся к незаметности, так что за это маленькое шоу можешь поблагодарить своего бойфренда. Эта сущность ведет себя, как зверь, который чует опасность. Рядом жнец, поэтому она чувствует угрозу и всячески выражает свое недовольство. А это делает ее заметной.

— Серьезно? — спросила я.

— Серьезно. И, как загнанный в угол зверь, эта штука сделает что угодно, лишь бы выжить.

Честно говоря, я имела в виду слова о бойфренде, но всем остальным это знать необязательно.

Я сделала полный круг вокруг своей оси, и ко мне подошел Джаред.

— Видишь его?

— Нет, — ответила я, прикидываясь храброй, а потом почувствовала чистый, земной запах Джареда и подошла поближе. — Он может причинить нам вред?

Джаред пожал плечами:

— Только если захочет.

— Класс. Мог бы упомянуть об этом раньше.

— И испортить сюрприз? — весело спросил он.

Куртку он оставил в машине, и теперь его мышцы творили тот самый фокус с перекатыванием под кожей от каждого движения. Клянусь, эффект просто вводил меня в транс.

— По-моему, нам пора отсюда валить, — заявил Глюк, подходя к камину за кочергой. — Вернемся, когда придумаем нормальный план.

Я уже собиралась что-то ответить, но вдруг услышала шум из ниши за спиной. Обернувшись, я была вынуждена признать, что последние несколько дней моей жизни были по-настоящему фантастическими. Меня сбил грузовик, но меня спасли. Я видела, как застывает окружающий мир, прыгала назад во времени и смотрела на прошлое чужими глазами. Ну и, конечно же, успела влюбиться в небожителя.

Однако, даже учитывая все эти факты, глазурью на торте стал здоровенный перевернутый вверх ногами рояль, летящий прямо на меня, как будто полтерштука играла в «Принеси рояль вместо мячика» с огромной призрачной псиной. То есть это стало не только глазурью, но и вишенкой.

Когда меня сбил грузовик, я вообще его не видела. Может быть, когда кто-то должен умереть, он не замечает причин, чтобы не успеть избежать своей участи. И все же смерть не обманешь. Уж точно не дважды.

С каждой секундой рояль казался все больше и больше, но вдруг Джаред поднял мое лицо за подбородок и улыбнулся так, что застонали бы и взрослые женщины. Сердце затрепетало, и нахлынула какая-то неясная тоска.

А потом тоску сменили тепло и непонятно откуда взявшаяся эйфория. Я влюбилась в ангела, в божественное, древнее, как само время, создание. Что может быть страннее?

Внезапно я оказалась в его объятиях — именно там, где уже какое-то время мечтала оказаться, и Джаред закрыл глаза. А потом поднял лицо к небу, и на нас водопадом полилась почти осязаемая, могучая и словно пропитанная током энергия.

— Замри, — шепнул Джаред вселенной.

Воздух тут же сгустился, и планета замедлила ход. Джаред открыл глаза, а я залюбовалась блестящим миром и зачарованно выдохнула:

— У тебя все еще получается!

Кажется, мое восхищение его обрадовало.

И восхищение возросло на порядок, потому что некогда плотный рояль медленно пролетел по воздуху сквозь нас, не причинив ни малейшего вреда. Через мое тело прошли молоточки и струны. Мимо глаз проплыли клавиши и педали. Я уставилась на собственную руку, и сквозь мои пальцы совершенно безобидно просочился ми-бемоль.

— Они боятся моей тьмы, — проговорил Джаред.

Я взглянула на него. Темные глаза превратились в пылающие бездны, словно изнутри его наполняло обжигающее инферно.

— Они всегда боятся тьмы. — Уголок красивого рта изогнулся в лукавой ухмылке. — Но света, — Джаред опустил голову, — они боятся намного сильнее.

В мгновение ока я превратилась в статую. К моим губам приближались губы, достойные шедевра гениального скульптора.

Мне подарили легкий, как летний ветерок, поцелуй.

И вспыхнул такой яркий свет, что я видела его даже с закрытыми глазами. Как ядерный взрыв — сокрушительный, очищающий, исправляющий все ошибки.

А потом с силой сметающего все на своем пути урагана вернулся привычный мир. О стену с грохотом разбился на тысячи щепок рояль. Дом тряхнуло. Полтергейст завыл.

Джаред положил руку мне на спину и вплотную прижал к себе. Поцелуй стал глубже. Горячий язык коснулся моих губ, и я приоткрыла рот, с готовностью его встретив. Когда язык скользнул глубже, по мне промчалась волна острейшего трепета, который собрался горячим жидким клубком внизу живота.

Вопли полтергейста эхом отдавались от стен и вторили моему пульсу. Вместе с кровью во мне билась энергия, пока стихающие крики не растворились в воздухе. Плотным одеялом вокруг нас легла тишина, и я поняла: Джаред светом изгнал злючую сущность. Ее больше не было.

Он обнял меня еще крепче и, шагнув вперед, припечатал к стене. Казалось, крепкое, сильно тело создано из текучей стали. Тяжело дыша, он исследовал мой рот языком, пока я вовсю наслаждалась его сладким, как изысканный десерт, вкусом.

Упершись ладонью в стену, Джаред прервал поцелуй и прижался к стене лбом, но меня не отпустил. Его мышцы были напряжены, словно он испытывал боль.

— Прости, — охрипшим голосом проговорил он.

Прости? За что? Только сейчас до меня дошло, что я тоже тяжело дышу, а ноги так ослабели, что уверена: не прижимай меня Джаред к стене, я давно сползла бы на пол.

— Ты поразительная, — еле слышно прошептал он.

Это я-то поразительная? Он давно себя в зеркало видел?

— Я ослеп! — С вытянутыми вперед руками по комнате топтался Глюк. — Что, мать его за ногу, это было?!

— Свет Джареда, — с гордостью ответила я и всмотрелась в невозможно красивое лицо.

Глаза были закрыты, зубы — крепко стиснуты. Кончиками пальцев я коснулась идеальных губ, и Джаред повернул голову, чтобы поцеловать каждый палец. Потом поднес ко рту ладонь и прямо посередине запечатлел легкий поцелуй. После ладони поцелуй получило запястье, и все это время Джаред смотрел на меня из-под густых ресниц, а от каждого прикосновения по руке мчались толпы мурашек.

— Ну и яркость, блин, — проворчал Глюк. — Кажется, этот свет выжег мне сетчатки.

Еще несколько долгих секунд Джаред не сводил с меня пристального взгляда, отчего я едва дышала, а потом покосился на Глюка:

— Кажется, на тебе наряд из почившей бабушки Сатернов.

Глюк остановился и попытался отряхнуться. Видимо, когда рояль шарахнулся о стену, урна упала с полки и разбилась. С ног до головы Глюк был покрыт пеплом. Точнее прахом.

— Уберите ее с меня! — заорал он и завертелся, отряхивая плечи. — Уберите ее! Уберите!!!

Кэмерон рассмеялся и, легко перепрыгнув через спинку дивана, уселся на подлокотник.

— Чувак, ты визжишь, как девчонка.

— Она повсюду! — жалобно заныл Глюк. — Мне ее из волос в жизни не вымыть!

Я не сдержалась и расхохоталась. Его глаза все еще были зажмурены, но теперь он усиленно мотал головой. Из-за возникшего облака пепла Глюк напоминал персонажа из комиксов.

— Вот блин! — Все еще с ковриком на голове Бруклин метнулась к окну. — Они здесь! Сатерны вернулись! — Она оглянулась и осмотрела поле битвы. — Ну и как мы это объясним?

— Объясняться мне еще не хватало. Я делаю отсюда ноги, — заявил Кэмерон, спрыгнул с дивана и направился к двери, ведущей в патио. Там он обернулся: — Ты идешь?

Без тени сомнения Бруклин сбросила коврик и помчалась за ним.

Я пригнулась и, обойдя журнальный столик, выглянула в окно. По подъездной дорожке приближались две фары. Слава богу, мы остановились подальше и до дома дошли пешком.

Я глянула на Джареда, который тоже уже был у окна.

— Поздно уходить через задний двор, — сказал он. — Они нас увидят, когда заедут в гараж.

— Бога ради, Глюк, пригнись!

Друг все еще стряхивал с себя бедную бабушку Сатернов.

— Я ничего не вижу…

— Пригнись — значит, присядь. Вниз. Доверься гравитации.

— Между прочим, — начал Джаред, — с твоим зрением все в порядке. Попробуй открыть глаза.

Я отвернулась к окну, но услышала голос Глюка:

— И то правда. Спасибо.

Боялась я до потери пульса, но все равно умудрилась рассмеяться. Порой Глюк бывает редким чудиком. Наверное, за это я его и люблю.

— Что нам делать? — спросила я.

— Валить отсюда к чертовой бабушке — вот что, — отозвался застывший за нашими спинами Глюк.

— Вообще-то, — возразил Джаред, — нам нужно подождать. А когда гаражная дверь закроется, сбежим через главный вход и спустимся по горе.

— Это я и имел в виду, — тут же согласился Глюк.

Я посмотрела на Джареда. Темные глаза сияли, как обычно. Губы сложились в полуулыбку.

— На счет три, — сказал он.

Я спустилась на землю и стала ждать отсчета.

— Один, — начал Джаред, следя за тем, как опускается гаражная дверь. — Два. — Он взял меня за руку и наклонился к уху, а потом тихо добавил самым чувственным на свете голосом: — Три.

Мы рванули к парадной двери как раз в тот момент, когда внутренняя дверь в гараж начала открываться.

— Эй! — громко шепнул Глюк. — Ты сказал «три»?

— Быстрее! — приглушенно крикнула я.

Выскочив из дома, мы со всех ног помчались по постриженному газону в лес. Точнее со всех моих ног. Имелось у меня подозрение, что Джаред и Глюк вполне могли бежать намного быстрее, потому что вид у них был такой, будто они вышли на неспешную вечернюю пробежку.

Вот только в лесу Глюк то ли отстал, то ли побежал в другую сторону.

— Пригнись, Глюк! — негромко велел Джаред. — Доверься гравитации.

Я чуть не рассмеялась. Во мне бурлила опьяняющая смесь адреналина и ощущения свободы — нам удалось унести ноги после проникновения со взломом и парочки серьезных актов вандализма. Мы бежали так быстро, что только чудом я еще ни разу не вспахала физиономией землю. Может быть, все благодаря Джареду, который крепко держал меня за руку. Когда я не видела земли, он указывал дорогу. Когда спотыкалась — придерживал под локоть. В общем, несколько раз буквально не дал мне упасть.

Вдруг он резко остановился и четким, выверенным движением затащил меня за дерево, будто что-то его насторожило. Оглянувшись, он присел и потянул меня вниз. Что-то точно было не так.

— В чем дело? — прошептала я.

Джаред прижал указательный палец к губам, отвел меня чуть дальше в лес и только потом сказал:

— Слушай.

— Кажется, на этот раз я все записал, — послышался мужской голос.

В панике я чуть не вскрикнула. Джаред подтащил меня поближе к себе, и вдвоем мы стали наблюдать из-за густого куста за Джоном Деллом — репортером канала «Турист», которому, видимо, поручают какие-то расследования.

С сотовым в руке он стоял, прислонившись к стволу высокой сосны.

— Говорю тебе, ты не поверишь! — Делл мрачно покосился на оператора, который недоуменно пялился на дом, позабыв о висевшей на плече камере.

На маленькой полянке стоял служебный фургон.

— Это она, — продолжал Джон Делл. — Пророк и один из тех двух парней. — На пару секунд он замолчал. — Да-да, брюнет. Тебе надо это увидеть. У него метки посланника, но он им быть не может. Выглядит, как простой смертный.

По спине пополз страх. Как будто толпа пауков из-под кожи вырвалась наружу.

Еще немного помолчав, Делл опять заговорил:

— Уверяю: он будет сотрудничать! У меня на руках такой компромат, что от суда ему не отвертеться. Если ему хоть сколько-нибудь дорога девчонка, будет сотрудничать как миленький.

Я зажала рукой рот. Он все записал! Наверное, они видели нас через огромные окна гостиной. Все, нам крышка. Что будет с Джаредом? Ему придется пуститься в бега. Если запись попадет не в те руки…

Жуткий репортеришка вырубил звонок и уставился на оператора:

— А я тебе говорил! Теперь моя карьера пойдет в гору. Не зря я продал душу тому мужику.

И вдруг, словно Делл услышал бешеное биение моего сердца, его голова повернулась к нам.

Дернув к земле, Джаред прикрыл меня своим телом. Только сейчас я поняла, что он охвачен гневом. Буквально дрожит, едва сдерживая ярость. Челюсти были крепко сжаты, а зубы — обнажены, будто он вот-вот зарычит.

— Кто здесь? — послышался голос репортера, и под чьими-то шагами захрустела лесная земля.

Джаред зажмурился и глубоко вздохнул, словно пытался контролировать собственные действия. Потом закрыл мне ладонью глаза и шепнул на ухо:

— Что бы ни случилось, не смотри.

— Что ты задумал? — прошептала я в ответ.

Но мой вопрос утонул в самом настоящем приглушенном рычании. Я так занервничала, что закололо кожу. Когда шаги Джона Делла послышались рядом с кустом, за которым мы прятались, по мне, растрепав волосы, промчался порыв ветра, и я перестала ощущать на себе вес Джареда.

Не желая слушаться предостережений, я открыла глаза и увидела, как вокруг меня клубится очень даже осязаемая, горячая и непроглядно густая тьма. Она пронеслась по моей коже, подняв дыбом каждый волосок, будто рядом только что ударила молния, и живым, ищущим туманом просочилась сквозь ветви кустарника. Эта тьма напоминала полтергейст, только была темнее, плотнее, и в ней пульсировала жизнь.

С отвисшей челюстью я смотрела, как темное марево стелется по земле. Может быть, именно это видел Кэмерон? А вдруг Джаред теперь уйдет и вернется туда, откуда пришел?

Не успев толком осознать, что происходит, я развернулась и поняла, что смотрю прямо в глаза Джона Делла. Он потянулся ко мне, и его рот насмешливо скривился. Оттолкнув его руку, я поползла назад и с ужасом увидела, как за его спиной материализовался Джаред. Секунду спустя Джон Делл пролетел по воздуху и вписался в фургон как раз в тот момент, когда один из помощников выглянул на улицу, сдвинув боковую дверь.

Чтобы лучше видеть происходящее, я встала на колени. От каждого движения Джареда в воздухе оставались густые дымчатые следы, словно во плоти он был лишь отчасти. Лишь отчасти был человеком. Мельком взглянув на помощника, Джаред коснулся его лба, и мужчина упал на землю лицом вниз. Джаред повернулся к оператору. Тот в ужасе уронил камеру и вслепую попятился, подняв руки. Но в мгновение ока, окруженный дымом и тенями, Джаред оказался перед ним. Еще одно легкое прикосновение — и оператор тоже упал. Так тихо, что слово «зловеще» обрело для меня новый смысл.

Легкие отказали и горели от нехватки воздуха. Неужели эти люди мертвы? Неужели Джаред их убил?!

Через секунду по лесу эхом пронесся громкий треск. Я оглянулась и успела увидеть, как падает на землю Джон Делл с вывернутой под странным углом головой. Ошибки быть не могло — ему свернули шею.

Как только репортер упал, Джаред отступил на шаг назад, а я крепко зажмурилась, боясь увидеть, на что еще он способен. А потом опять послышалось звериное, похоже на раскат грома рычание. От нечеловеческого звука меня прошиб холодный пот. Вскочив на ноги, я отшатнулась. Будто вспомнив, что я здесь, Джаред обернулся, и обжигающая ярость устремилась ко мне. От тяжелого дыхания вздымалась и опускалась широкая грудь. Опустив голову, с горящими, как у хищника, приметившего следующую жертву, глазами Джаред шагнул ближе.

И я побежала. Собрала все имеющиеся силы и побежала так, как никогда в жизни. Меня гнал вперед ослепляющий страх. По лицу беспощадно хлестали ветки деревьев и кустов, но я бежала по склону горы, соскальзывая и спотыкаясь. В ушах шумела кровь. Мозг понимал, что от Джареда мне не убежать, но ногам было наплевать. Они продолжали бежать, спотыкались, чудом сохраняли равновесие и бежали дальше. Честно говоря, я дважды упала, прямо как барышни из фильмов ужасов. Бежать по неровному склону горы не так-то просто. Но снова поднималась и продолжала мчаться к дороге.

Внизу замаячила «субару» Глюка. Осталось совсем чуть-чуть! Ему не удалось меня поймать. Еще немножко, и я окажусь в безопасности. Пусть все это чушь, но именно такие мысли поддерживали меня на бегу.

И в эту самую секунду прямо передо мной возник Джаред. Без намека на дым и туман, полностью из плоти и крови, он смотрел на меня со смесью гнева и тревоги. Я резко затормозила и упала на задницу, но продолжила съезжать по склону прямо к ногам Джареда. Он наклонился ко мне, и я попыталась отползти подальше.

— Лорелея, остановись.

Увернувшись от его рук, я смерила его мрачным взглядом, который должен был убедить не приближаться ко мне. Сейчас Джаред снова казался… нормальным. Нормальным, блин! Как будто минуту назад не превратился в нечто… далеко за пределами нормы.

— Лорелея, я могу все объяснить.

Откуда-то появился Кэмерон и присел рядом со мной.

— Что случилось?

— Народ! — проорал бегущий с горы Глюк. — Там три мужика без сознания. — Подбежав ко мне, он согнулся, чтобы перевести дух. — Клянусь! Кажется, они мертвы.

Значит, он видел трупы. То есть был совсем близко, когда Джаред слетел с нарезки.

Огромными от ужаса глазами я глянула на последнего:

— Он тоже попал бы тебе под горячую руку?

Джаред опустил голову, словно не мог смотреть мне в глаза.

— Если бы ты его увидел, — не унималась я, — его постигла бы та же участь?

Кэмерон заметно напрягся.

— Ты о чем, Лор? — уточнил Глюк, все еще пытаясь отдышаться.

— Его бы ты тоже убил? — снова спросила я еле слышно от страха услышать ответ.

Все еще не глядя на меня, Джаред проговорил:

— Я никого не убивал.

Но разве не в этом заключается его работа? Может быть, смерть для него настолько естественна, что он даже не задумывается о своих поступках. А может, он просто-напросто не умеет контролировать собственные эмоции.

Меня так затрясло, что застучали зубы. В глазах поплыло, и я сердито вытерла слезы. Где-то на задворках сознания зудела мысль, что я впала в шок. В конце концов, на моих глазах умерло трое невинных людей. Все вокруг происходило будто в замедленной съемке. Звуки превратились в приглушенное эхо. Меня целиком поглотила отчаянная, отупляющая скорбь. Я знала то, чего больше не хотела знать. Видела то, чего больше не хотела видеть.

Когда все стало таким серьезным и… настоящим? Джаред не человек. Как и говорил Кэмерон, ему не место в нашем мире. Он застрял здесь из-за меня. И, очевидно, при желании может убивать, глазом не моргнув. До сих пор я не относилась к этому знанию серьезно, а теперь у меня не было выбора.

Я слышала голоса, но не понимала слов. А потом почувствовала, как Кэмерон взял меня на руки и понес вниз по склону к машине. Откуда-то издалека, словно из отголосков давно забытого сна, меня позвал Джаред.

Кэмерон оглянулся и зло бросил:

— Возвращайся туда, откуда пришел, жнец.

Потом мы куда-то ехали. В машине витало настроение не лучше, чем в похоронном бюро. У меня в сердце было еще мертвее — там, где когда-то цвела жизнь, зияла бездна пустоты. В какой-то момент я заплакала, но не знала почему. Глюк обнимал меня на заднем сиденье. Рядом сидела Бруклин, гладила меня по волосам и нашептывала обещания, что все наладится.

Но она не понимала того, что теперь понимала я. Я привела в наш мир высшее существо. Силу настолько могучую, что остальные сверхъестественные создания жались в ужасе по углам. Силу, которая не играла по нашим правилам и не верила в наши моральные принципы. И благодаря мне эта сила свободно разгуливала среди людей.

Ничего уже теперь не наладится.

Глава 17 Неизвестный науке зверь

Через неделю в Райли-Свитч вовсю бушевало расследование дела о нападении на трех сотрудников канала «Турист» с причинением им телесных повреждений различной тяжести. Повреждений. О смерти никто не заикнулся. Все, что с момента приезда сняла съемочная группа, оказалось стерто, включая и любые объяснения того, что именно делали журналисты недалеко от дома, куда вломились злоумышленники. Никто из пострадавших ничего не вспомнил. Мало того, они с трудом помнили свои имена. Копы допросили чуть ли не каждого жителя в городе и исколесили вдоль и поперек всю округу в поисках хоть каких-нибудь зацепок, но результатов по-прежнему не было.

Я понимала, что, пропуская школу, могу вызвать подозрения, но не могла заставить себя даже выйти из дома. Казалось, будто благодаря тому, что я узнала и увидела, земля ушла из-под ног. И вдобавок исчез Джаред. В ту же секунду, когда он показал себя настоящего, я от него отвернулась. Практически прогнала его. И он ушел. Он говорил, что никого не убивал, и, очевидно, не солгал. А я ничего не хотела слышать.

И все-таки человеку свернули шею. Я слышала. Видела, как неестественно была вывернута голова, когда он упал на землю. Однако, если верить полицейским отчетам, никто не умер. Все трое были живы и в сознании. Я обвинила Джареда в худшем преступлении из всех, которые можно вообразить, и вынесла ему приговор раньше, чем он успел объясниться. Я не лучше тех, кто сжег мою прародительницу, провидицу Арабет, на улицах деревни. Без суда, не дав ей шанса защитить себя. Она стала жертвой людей, нафаршированных страхами и суевериями. Чем же я лучше?

В общем, у меня в голове толпились вопросы и сомнения по поводу произошедшего, поэтому я неделю отсиживалась дома. Пропустила целую неделю в школе! Такого не случалось с пятого класса, когда я умудрилась подхватить воспаление легких. Каждый день Брук таскала мне домашку, но та так и валялась на столе. Вместе с нетронутым обедом, который чуть раньше принесли бабушка и дедушка. Периодически они заглядывали узнать, как у меня дела. Я понимала, что им нужны ответы, но пока не могла об этом говорить. А если бы и могла, пришлось бы нагородить уйму лжи. Отговорки с плохим самочувствием рано или поздно потеряют актуальность. Вот только я понятия не имела, что сказать.

Словно этого мало, я опять потеряла цепочку с кулоном. И теперь она либо в доме Сатернов, либо валяется в лесу. Я переживала, что если цепочку найдут, то рано или поздно она приведет следователей к нам.

— Тут она, — сказал Глюк, когда они вместе с Бруклин вошли в мою комнату с пиццей и апельсиновой газировкой.

— Фух! — выдохнула подруга. — Я-то боялась, ты отправилась на гульки. Как-никак, вечер пятницы.

Улыбнувшись, я села. Моя кровать давно превратилась в стремное мятое месиво, как и пижама. Волосы, наверное, тоже, но поход в душ я все-таки осилила.

— Как прошла игра?

Глюк пожал плечами и подтащил к кровати маленький столик.

— Мы выиграли. А у тебя как день прошел?

Вроде бы устаканившаяся внутри меня депрессия опять взбрыкнула. Все, на что я смотрела, что делала и говорила, вызывало приступы глубочайшей тоски. Из-за отсутствия Джареда в сердце зияла дыра. Я повела себя с ним непростительно. После всего, что он для меня сделал, я при первой же возможности бросила его на съедение волкам.

Глубоко вздохнув, я сглотнула подкативший к горлу ком и спросила у Бруклин:

— Может, позовем его?

— Не знаю. Думаешь, надо?

— Ну, «Доктором Пеппером» ты уже запаслась, — я кивнула на упаковку из шести банок у нее в руках.

Брук печально улыбнулась. Из-за меня ей было грустно, и я чувствовала себя виноватой на все сто.

Подойдя к окну, подруга высунулась на улицу.

— Эй, блондинчик! У нас тут пицца. Может, оставишь ненадолго свой пост?

Минуту спустя Кэмерон залез в окно по пожарной лестнице. Брук сунула ему пиццу и газировку. Он закрыл окно и уселся на банкетке. Глюк уже занял место за моим письменным столом, а Брук устроилась в ногах кровати.

Теперь, когда все они были рядом, накатил жуткий голод. Я буквально проглотила два куска пиццы и притормозила, только когда зубы вгрызлись в третий.

— Честно говоря, не думал, что ты будешь есть, — разочарованно вздохнул Глюк, и я даже почти хихикнула. — Теперь придется попкорн делать.

— Ах да! Мы киношку принесли. — Брук вытащила из сумочки диск. — Твоя любимая.

Я глянула на обложку:

— «Шоу ужасов Рокки Хоррора» — не мой любимый фильм, а твой.

— Ага. Но я подумала, раз уж тебя все равно не заинтересовать теликом, так хоть саму себя порадую.

Что бы я делала без своих самых лучших на свете друзей? Минуточку… А что бы я без них делала? Вдруг они внезапно умрут, переедут, или их депортирую? Граждан США вообще могут депортировать в другие страны? Что мне без них делать?!!

В глазах запекло от слез, и я потянулась к тумбочке за ингалятором. Пшикнув в горло, я глубоко задышала и отвернулась, пока не возьму себя в руки.

— Тебе не нужно от нас прятаться, — проговорил Кэмерон.

Я не шелохнулась.

— Знаю. Просто мне стыдно.

— Лор, — начала Бруклин, — посмотри на меня.

Выдав себя с потрохами, я повернулась к подруге с мокрой от слез физиономией.

Брук наклонилась вперед и взяла меня за руки.

— Я не знаю, как тебе помочь.

— Ты уже помогаешь, — возразил Ласк со свойственной ему практичностью.

В глазах собралась новая порция слез. Осталось кому-нибудь только сказать что-то подходящее. Или неподходящее. Или вообще что угодно.

Я посмотрела на Глюка:

— У тебя так же было?

Судя по поджатым губам, вопрос застал его врасплох. Давным-давно мы договорились не спрашивать о весенних каникулах во втором классе, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Глюк уставился на кусок пиццы.

— Нет. Я вроде как… был в шоке. Да и не знаю толком, что произошло. Все как в тумане.

— Может быть, Кэмерон сумеет пролить свет? — Я покосилась на Ласка, приподняв брови.

— Я никогда ничего не рассказывал, — обалдел Глюк. — С чего ты взяла, что Кэмерон как-то в этом замешан?

— Просто предположила. Так я права или нет? — Никто из них не ответил, и я поняла, что не ошиблась. — Глюк, что тогда произошло? Это было похоже на то, что происходило здесь?

— Нет, солнце, — покачал головой Глюк. — И близко нет.

Я повернулась к Кэмерону:

— Это как-то связано с ангелами? С Джаредом?

— Нет, Лорелея, — ответил Ласк. — Это связано с двумя очень злыми людьми.

— Кэмерон! — прошипел Глюк и неловко заерзал на стуле.

Я решила не давить. Если связи с Джаредом нет, то и выпытывать нет смысла. По крайней мере пока.

— Каким он был? — ни с того ни с сего спросила Бруклин.

Я знала, о ком она спрашивает, потому что сама рассказывала друзьям о том, как изменился в лесу Джаред. Наверное, по моим словам они решили, что он превратился в огромное зеленое одноглазое чудище. Ничего такого, конечно, не было, но я честно не имела понятия, как описать Джареда таким, каким он был в лесу.

— Вы все равно мне не поверите.

— Давай-ка кое-что проясним, — начал Глюк. — Значит, мы собственными глазами видели такое, о чем другие люди и помыслить не могут. Остановку времени, фокус с опрозрачиванием, когда здоровенный рояль пролетает насквозь, изгнание бешеного полтергейста, волшебные провалы в памяти у трех человек сразу… но ты права. Тебе мы, ясное дело, не поверим.

— Ну серьезно, Лор, — поддержала друга Бруклин. — Куда уж тут страннее?

— Может, он стал похожим на мультяшного монстра? — предположил Глюк.

— Нет. — На мгновение я задумалась. — Он был… прекрасен.

— Прекрасен? Я думала, он страшным был. — Подруга явно не понимала, почему мне так сложно объяснять.

— А я и не говорю, что он не был страшным. Я лишь сказала, что он был прекрасен.

— Неужели девчонки и правда называют парней прекрасными? — вконец офонарел Кэмерон, и Бруклин усмехнулась.

— Ну ладно, — начала я, — но вы должны отнестись к моим словам непредвзято. Тебя это тоже касается, Глюк.

— Это мы уже проходили. Я на все сто непредвзятый и открытый всему новому. — Убедительности ради друг развел в стороны руки, показывая масштабы своей непредвзятости и открытости. — Как открытая книга. Как распахнутая дверь. Как мигающий красно-синим неоновый знак «ОТКРЫТО».

— Ширинка у тебя, кстати, в том же состоянии, — заметил Кэмерон.

— Вот блин! — Глюк отвернулся, застегнул «молнию» и опять повернулся к нам. — Все, я готов.

— Мы готовы, — поправила Бруклин. — И мы справимся, честно. Мы здесь ради тебя. Вывали эту ношу на нас, детка.

— Что ж, хорошо. — Несколько секунд я помолчала, надеясь, что друзья все-таки не сдадут меня в психушку. — В общем, он выглядел, как… как мрачный жнец.

В комнате воцарилась зловещая тишина. Все трое смотрели на меня с абсолютно пустыми лицами. Может, они меня не слышали?

Первым, как всегда, пришел в себя Глюк и, достав кусок пиццы из коробки, поинтересовался:

— Кто-нибудь пиццу еще будет?

— Глюк… — начала я, но Бруклин меня перебила.

— Как-то это прозвучало не слишком захватывающе, — разочарованно проговорила она.

Уж не знаю почему, но я почувствовала себя оскорбленной.

— А вы когда-нибудь видели хоть одного мрачного жнеца?

— Я видел, — поднял руку Кэмерон. — Но, вообще-то, он один и есть. Других нет.

Я посмотрела на него.

— Когда ты называл Джареда жнецом, я думала, что ты… ну… преувеличиваешь. Так он и правда мрачный жнец?

Ласк пожал плечами:

— Не совсем. То есть я вроде как точно не знаю. В смысле это одно из его названий. И если хочешь знать мое мнение, оно подходит ему лучше других.

— Значит, — вставила Бруклин, — у него есть коса? Ну, как в фильмах?

— Смешно, — буркнул Глюк. — Так пиццу кто-нибудь будет, или как?

Бруклин покосилась на него:

— Глюк! Перестань менять тему, — и повернулась к Ласку: — А если серьезно, ты косу видел?

— Нет у него никакой косы, — ответил тот. — Он и без косы убивает как два пальца об асфальт.

От этих слов что-то неясное словно стиснуло мне горло. Мое второе впечатление от Джареда в лесу было очень похожим на то, что говорил Кэмерон. Джареду не нужна была помощь оружия. А вот первое впечатление весьма конкретно выражалось словом «Офигеть!».

— Зато у него есть чумовой меч, за который я бы правую руку отдал, — продолжал Кэмерон.

— Точно. — Я подтянула колени к груди. — В моем видении у него был меч.

— И все равно он, говоришь, был прекрасен? — переспросила Брук.

— Да, — ответила я. — Поразительно, сногсшибающе прекрасен. Как дым и плоть одновременно. И он был такой сильный, что, наверное, при желании мог бы смять в комок фуру.

— Мог бы, — заметил Кэмерон, рассеянно глядя на свою пиццу, а потом откусил очередной кусок. — Поверь мне на слово.

От его слов стало только хуже.

Чтобы понять реакцию моей аудитории, я осмотрела комнату. Бруклин глубоко задумалась, а вот Глюк, похоже, весьма неплохо принял новости. В одной руке он держал коробку, в другой — кусок пиццы. Откусывая и пережевывая, он слегка щурился, будто пытался представить Джареда по моим рассказам. А вот Кэмерон выглядел спокойным как двери, словно сталкивался с подобными вещами ежедневно. Может быть, так оно и есть. Потихоньку я начинала понимать, какой была его жизнь. Видимо, он давно перестал удивляться таким феноменам.

Покончив с пиццей, он встал и выглянул в окно.

— Кэмерон, — проговорила я, вытирая салфеткой руки.

Он оглянулся и снова повернулся к окну.

— Как Джареду удалось усыпить тех людей? Я видела, как он к ним просто прикасался, а они падали.

— Не знаю, — вздохнул Ласк. — Я такого никогда не видел. — Он протер запотевшее стекло рукавом джинсовой куртки. — А еще я не понимаю, почему ты чувствовала от него тепло.

— Такого раньше не было? — удивилась я.

В ответ он покачал головой.

— Зато, — весомо вставил Глюк, — Джаред стер все улики после нашего визита в дом близняшек.

— А мы уверены, что стер? — с сомнением спросила Бруклин, упершись локтями в колени. — Следователи торчали там довольно долго. Копы не ведут настолько тщательные расследования, если речь не идет об убийстве или похищении. Может быть, пока мы тут с вами разговариваем, шериф сидит и просматривает записи журналистов.

Слова Бруклин тоже лишь усугубили ситуацию. Я и так давно превратилась в комок нервов, вымоченных в густой, липкой печали.

Спустя несколько минут и пару здоровенных глотков «Доктора Пеппера» Кэмерон внезапно заявил:

— Есть кое-что, Лор, с чем тебе рано или поздно придется смириться.

Я выпрямилась и, обнявшись с потрепанной плюшевой обезьянкой, придвинулась к изголовью кровати.

— Слушаю.

Казалось, Ласк колеблется, не зная, как правильно выразить мысли. А когда он заговорил, голос звучал почтительно, а слова явно были тщательно подобраны:

— Ты должна понимать, что изначально Джаред хороший, потому что он — свет. — Голубые глаза в упор посмотрели на меня, и я поняла, что мне не понравится конец этой речи. — Но одновременно он и тьма, Лор. Его создали с очень конкретной целью и наделили силами, превосходящими силы его собратьев. Когда высшие существа говорят о тьме, они имеют в виду полное отсутствие света. Полное отсутствие добра. Ты понимаешь, что это значит? — Я покачала головой, и он добавил: — Отсутствие добра — это вежливый способ ткнуть пальцем в зло. Отчасти Джаред, как ни крути, злой.

— Разве не о каждом можно сказать то же самое? — тут же бросилась я защищать Джареда. — Разве не все живое в нашем мире способно причинять зло?

Кэмерон нахмурился:

— Не так, как он. Даже не в том смысле. Я не говорю, что он может причинять зло, Лорелея. Я пытаюсь донести до тебя, что он и есть зло. Это такая же часть его натуры, как у тебя — рыжие волосы и дымчато-серые глаза. Это внутри него, в его, если хочешь, генетике. Это неотъемлемо и незыблемо прописано в его естестве.

— Как и добро, — возразила я.

— Верно. Но для полной ясности я напомню, что сверхъестественные сущности редко испытывают страх. Чтобы напугать Каспера до того, чтобы он наделал в штаны, надо обладать нехилыми способностями. Банальные полтергейсты не боятся ангелов, Лор. А Джареда они боятся до потери сознания.

Я глотнула газировки, потерла лицо о животик обезьянки и, решительно стоя на своем, заявила:

— Думаю, в нем больше добра, чем зла.

— Может быть. — Кэмерон прислонился спиной в оконной раме. — Я же не утверждаю обратного.

Наверное, нужно было как-то объяснить, почему у меня сложилось такое мнение.

— Когда я увидела его в лесу, — начала я, — то есть когда он изменился, я… я испугалась. И убежала от него. Он был такой огромный, такой сердитый… а я была уверена, что он убил репортера, вот и побежала.

— И правильно сделала, Лор, — кивнула Бруклин.

— Но когда я потом все обдумала, — продолжала я, — я поняла, что он меня защищал.

— Этого ты наверняка знать не можешь, — не согласился Кэмерон.

— В том-то и дело, что могу. Джаред прижал меня к земле, изменился, а потом напал на журналистов, потому что хотел меня защитить. Но я так испугалась, когда увидела его таким… Я такая, блин, девчонка! — Кажется, еще сильнее разочароваться в самой себе просто-напросто невозможно.

Бруклин придвинулась поближе и обняла меня за плечи.

— Жаль, что меня там не было. Извини, что тебе пришлось переживать все это в одиночку.

Я молча положила голову ей на плечо.

— Ты пережила серьезное потрясение, — проговорил Глюк. — Понадобится время, чтобы прийти в себя.

— Знаю, но мне кажется, дело не в этом. Я до сих пор поверить не могу, что Джаред ушел. Понимаю, как это звучит после всего, что случилось, и, наверное, не имею права по нему скучать, но…

— Да никуда он не ушел, тупица! — вздохнул Кэмерон.

Я вся подобралась и с надеждой уставилась на него.

— И не думал уходить, — недовольно пробурчал Ласк. — Все это время тут торчал.

— Где — тут?

— Почему, по-твоему, я днями кисну под твоей пожарной лестницей? До него буквально рукой подать.

И так я вернулась к жалкой и печальной версии себя.

Сердце воспарило! Душа вознеслась в рай! Меня с головой захлестнула сумасшедшая эйфория. Джаред здесь! Он никуда не ушел. Не вернулся к своей работе.

— Ты знаешь, где он? — спросила Брук.

— Нет, но чувствую, что он рядом.

— Что именно ты чувствуешь? — ухватилась я за соломинку. Не зная, увижу ли Джареда снова, я жаждала любого упоминания о нем, любой крохи информации.

Крепко стиснув зубы, Кэмерон наконец еле слышно ответил:

— Я чувствую боль.

Не раздумывая, я рванула к окну и принялась осматривать улицу.

— Он ранен? Или попал в какую-то ловушку?

— Его боль не такая. Она похожа на твою. Глубокая, отчаянная. Честно говоря, с вами двумя я в шаге от самоубийства.

Я положила ладонь на стекло и молча взмолилась, чтобы Джаред вернулся. От одной лишь мысли, что он еще где-то здесь и не ушел на веки вечные, в глазах опять запекло от слез.

— Пожалуйста, не плачь.

— Твою ж… — Глюк свалился со стула, а Бруклин вскрикнула и зажала рот обеими руками.

Я закрыла глаза. Голос Джареда был для меня как дождь в выжженной пустыне — желанный и оживляющий.

— Прости, Лорелея, я не хотел тебя напугать.

Ни о чем не думая, я отвернулась от окна и бросилась к Джареду. Он подхватил меня на лету и крепко прижал к себе, укрыв теплом от всего мира.

— Прости.

— Нет, — еле-еле выдавила я в приступе какого-то истерического смеха. — Это ты меня прости.

— Тебе не за что извиняться.

— Ты снова и снова спасал мне жизнь, а я предала тебя, глазом не моргнув.

— Ты меня не предавала. — Джаред выдохнул, словно все это время задерживал дыхание. — Тебе было страшно.

— Господи! — Я крепко обняла его руками за шею и ногами — за талию. — Ты вернулся… Я так переживала!

— Извини.

— Нет, ты меня извини!

— Да бога ради! — воскликнула Бруклин. — Кончайте уже с извинениями! И кстати, — она смерила Джареда угрожающим взглядом, — где, фиг тебя дери, тебя носило?

Он уткнулся носом мне в шею.

— Я посчитал целесообразным держаться на расстоянии, если ты больше не захочешь меня видеть.

— Я тебя умоляю! — закатил глаза Глюк. — Если тупица и конфетка не захотят тебя больше видеть, тебе об этом сразу сообщат.

Я слегка отстранилась, чтобы посмотреть на Джареда. Челюсти были покрыты темной щетиной, волосы спутались, а глаза горели от бурлящих эмоций. Губы сложились в кривоватую ухмылку, и я, не сдержавшись, громко вздохнула. Ей-богу, Джаред будто только что сошел с глянцевой обложки.

Он покосился на Кэмерона и кивнул в знак приветствия:

— Кэмерон.

— Джаред, — в тон отозвался тот.

Прохладное, конечно, выдалось приветствие, но лучше, чем девять раундов на смерть в доме Макалистеров. Темные глаза заглянули в мои, и на этот раз ждать я не стала. Жизнь слишком коротка. Прижавшись ближе, я поцеловала Джареда прямо в губы. Поцелуй сразу стал серьезнее, глубже, отчаяннее, словно нам обоим нужно было напиться друг другом. Мои губы приоткрылись, и горячий язык тут же воспользовался приглашением. Тепло, которое излучал Джаред, пропитало ткань моей пижамы и льнуло к коже. В порыве страсти он выдохнул, и я вдохнула его дыхание всеми легкими.

— Как-то неудобненько, — послышался издалека голос Глюка.

И сразу же кто-то постучал в дверь.

— Солнышко, можно войти?

Это была бабушка. Я оторвалась от Джареда и спрыгнула на пол. Голова кружилась. Дышалось все еще с трудом. Поспешно осмотревшись в поисках улик, которые нужно срочно спрятать, я поняла, что прятать, собственно, нечего. Ладно, справлюсь.

Глубоко вздохнув и улыбнувшись Джареду, я выпрямилась, расправила на себе пижаму и ответила:

— Заходи, бабуль.

Медленно открыв дверь, бабушка заглянула в комнату и довольным тоном проговорила:

— Ты поела!

Я оглянулась на пустую коробку из-под пиццы.

— Ага. Чувствую себя намного лучше.

Бабушка улыбнулась мне так, как обычно улыбается, когда у нее что-то на уме. Надо было сразу догадаться, что она что-то задумала!

— Вот и славненько, — кивнула она и осмотрела всех собравшихся в моей спальне. — Вам бы, детки, спуститься на минутку вниз.

— Но…

Вот только моих возражений она уже не слышала, потому что закрыла дверь. А потом неожиданно распахнула ее и добавила:

— Всех касается.

— Но…

Зря старалась. Бабушка ушла.

Господи! Эта женщина резвее, чем думает. Но посади ее за руль «бьюика»…

— Эм-м, лучше тебе переодеться, — заметил Глюк.

— Блин, ты прав. — Робко улыбнувшись Джареду, я только сейчас поняла, как выгляжу, и бросилась на поиски джинсов и черной футболки. — Я быстро.

Боясь встретиться взглядом с Джаредом, я рванула в ванную. Клянусь всем святым, что есть на свете, если с волосами что-то не так, в воскресенье в церкви нам с Богом предстоит очень долгий разговор.

Быстренько переодевшись, я почистила зубы и провела мокрыми руками по метелке, которая приделана к моей макушке и у нормальных людей называется волосами. Ничего кошмарного там не было, но, как говорится, нет предела совершенству. Собирать волосы я не стала и молча помолилась о том, чтобы Джареду нравились рыжие. Ну или темно-рыжие. Без разницы. Кажется, он ничего против моего цвета волос не имел, так что пока все в порядке. Однажды в третьем классе мальчик бросил меня потому, что до перемены в школьном дворе понятия не имел, что я рыжая. Наша любовь продлилась аж двадцать минут. Короче говоря, пока мы с Джаредом не выйдем на солнце, можно ничего не бояться.

Я вышла к народу, но мои глаза сразу отыскали Джареда. Он стоял у стены, сложив на груди руки, и одобрительно смотрел на меня.

— Мы готовы? — спросила я дрожащим голосом.

— Я никуда не иду, — заявил Кэмерон.

Брук резко повернулась к нему с отвисшей челюстью.

— Бабушка Лор сказала «всех касается». Значит, и тебя тоже.

— Да плевал я, — бросил Ласк и двинул к пожарной лестнице.

Однако подруга успела схватить его за футболку.

— И не мечтай. Если хоть одному из нас предстоит расстрел, то нас всех расстреляют.

— Разве расстрелы не запрещены законом? — встрял Глюк.

— Думаете, это из-за рояля Сатернов? — нервно спросила я. Наверняка инструмент стоил целое состояние. — Все, народ, нам крышка.

Джаред мрачно поджал губы:

— Сомневаюсь, что кого-то внизу волнует рояль Сатернов.

— Тогда, наверное, все путем.

Я глянула на Брук, и та кивнула, явно нервничая не меньше меня.

Уже у лестницы Джаред взял меня за руку. Бруклин тащила Кэмерона за край футболки, а Глюк замыкал шествие. Лестница вела в кухню, но голоса слышались из гостиной. Причем голоса не бабушки и дедушки.

Обалдев, я покосилась на Джареда:

— Что ты имел в виду, когда сказал про кого-то внизу? Кто там вообще?

Мы уже дошли до двери в гостиную, где он вдруг резко остановился и шагнул ко мне:

— Лорелея, что бы ни было сегодня сказано и сделано, не забывай, кто я.

Улыбнуться мне так и не удалось.

— А кто ты?

Я ничего не понимала. Кто пришел ко мне домой? И как это связано с Джаредом?

Он глубоко вздохнул:

— Я все тот же, кого ты знала пять минут назад. Ничего не изменилось.

Я попыталась подумать рационально. Что вообще я знаю о Джареде? Каждая толика информации, которую я о нем узнавала, противоречила остальным, будто я собирала пазл, в котором кусочки не желали соединяться друг с другом. Зато я знала наверняка, что он спас мне жизнь. И не раз. Разве это не должно что-то значить?

За спиной Джареда возник Кэмерон и с уверенной ухмылочкой поинтересовался:

— Нервничаешь?

— Да что, блин, происходит? — запаниковала я.

Ласк прошел мимо нас, взялся за ручку раздвижной двери и, угрожающе улыбнувшись, объявил:

— Шоу начинается.

Дверь открылась, и мы оказались перед набитой людьми гостиной. Словно кто-то приготовил для нас вечеринку-сюрприз, вот только вечеринкой тут и не пахло.

Глава 18 Санктуарий

В ярком свете я смотрела на лица, большинство из которых узнавала. Был здесь и шериф Вильянуэва, при виде которого накатила волна паники. По сравнению с гостиной Сатернов, наша просто крошечная, но сейчас здесь находилось человек пятьдесят, если не больше.

Я отшатнулась от двери, но Брук взяла меня за руку и повела в комнату.

— Ты была права, — тихо сказала подруга, глядя на шерифа. — Нам крышка. — А потом вдруг резко остановилась. — Мам, пап, а вы что здесь делаете?!

Мама Бруклин протянула к дочери руки. Эта женщина — самая красивая афроамериканка из всех, что я видела. Такая же миниатюрная, как Брук, с такой же изящной фигурой и светло-коричневой кожей. А вот папа у нее высокий, худощавый и почти такой же белый, как я. Зато он суперпривлекательный мужчина, так что маму Брук я прекрасно понимаю.

Оглядывая собравшихся, я заметила и родителей Глюка. Причем в тот же момент, когда их заметил и он сам и в шоке перевел взгляд с одного на другого.

— Пап, что происходит?

— Кэмерон…

Мы все повернулись к отцу Кэмерона. В тот же миг дерзость на лице Ласка сменилась едва ли не смущением.

— Папа, не нужно было приходить.

— Почему? — спросил мистер Ласк, подходя к сыну.

Кэмерон возвышался над отцом, как и над всеми в гостиной, кроме Джареда. Эти двое были как две стороны одной медали — темная и светлая.

— Тебе не кажется, что я и так слишком долго оставался не у дел?

Кэмерон весь напрягся, словно внезапно им овладело раздражение.

— Почему сейчас? — тихо спросил он. — Раньше ты никогда не верил. Что изменилось?

Мистер Ласк положил ладонь ему на плечо.

— Я всегда верил, сынок, и в глубине души всегда знал, кто ты. Мне позвонил пастор Билл. Очевидно, на кону более серьезные вещи, чем предполагала твоя мать. Пора мне выйти на поле, а не отсиживаться на скамейке запасных. — От сожалений его губы сложились в тонкую линию. — Хочу, чтобы ты знал: я здесь ради тебя. — Он посмотрел на нашу компашку. — Ради всех вас.

Явно испытывая неловкость, Кэмерон засунул руки в карманы джинсов.

— Спасибо, пап.

Меня так захватил их разговор, что до сих пор я не замечала, как все, включая и моих бабушку с дедушкой, пялятся на Джареда.

Будто очнувшись от какого-то транса, дедушка улыбнулся ему и протянул руку:

— Мы — Орден Святости, хотя в последнее время называем себя Санктуарий. И мы здесь, чтобы оказать посильную помощь.

Я недоуменно моргнула. Санктуарий — название нашей церкви, куда регулярно приходит большинство из присутствующих.

— Дедушка, что происходит?

Но тот продолжал смотреть на Джареда, а протянутая рука так и висела в воздухе. Знает ли дедушка, кто такой Джаред на самом деле, и на что он способен?

Джаред осмотрел собравшихся, задержавшись на каждом лице всего на пару секунд, а потом снова повернулся к дедушке.

— Вы знаете, кто я?

Бабушка улыбнулась и взяла дедушку за протянутую руку:

— Ты посланник. Ангел.

Разочарованно вздохнув, Джаред закатал рукав футболки, демонстрируя полоску символов на бицепсе, и поправил:

— Архангел.

Дедушка надел висевшие на шее очки и подошел поближе, чтобы рассмотреть татуировку. Внезапно он застыл и, почему-то побледнев, осторожно отступил.

— Ты…

— Азраэль, — безразличным тоном закончил за него Джаред.

От стен эхом отразился общий вздох. Лица в комнате застыли. Люди начали отходить, даже бабушкина подруга Бетти Джо. Всем определенно хотелось оказаться от Джареда как можно дальше. На некоторых лицах читалась паника. А двое, Мортоны, которые в Райли-Свитч совсем недавно, и вовсе попытались сбежать. Бросившись к боковой двери, они едва не наступали друг другу на пятки. А как только оказались у порога, все двери в гостиной с грохотом закрылись. Мортоны замерли и оглянулись на Джареда. В их глазах сиял такой ужас, что мне стало их жалко, хотя и самой было страшно.

Машинально шериф потянулся за пистолетом, но вовремя остановился. Оружие осталось в кобуре. Впрочем, руку шериф так и не опустил.

Дедушка приподнял голову и расправил плечи, будто смирился с судьбой.

— Принц Азраэль, мы просим тебя пощадить нас.

— Ты принц?! — обалдел Глюк, явно не замечая реакции присутствующих.

Джаред не обратил на него внимания, зато пристально посмотрел на шерифа.

— Если просите, значит, ничего обо мне не знаете.

— Мы знаем, что у тебя столько же имен, сколько и у твоего падшего брата Люцифера, — проговорил дедушка. — Некоторые даны тебе из суеверия и невежества, но большинство ты заслужил тяжким трудом. — Он шагнул ближе. — Мы знаем, что тебя так давно не было в раю, что многие оттуда боятся твоего возращения, хотя когда-то праздновали твои победы. — Еще один шаг. — Мы знаем, что ты единственный небожитель, которого при создании наделили правом самостоятельно отнимать человеческие жизни. Ни у кого из твоих братьев, даже среди архангелов, нет такой власти. Тебя создали по этой причине, и эта власть принадлежит тебе безраздельно. — Дедушка шагнул еще ближе, чтобы сделать акцент на следующих словах: — И мы знаем, зачем ты пришел.

— Мы вам не враги, Ваше Высочество, — срывающимся голосом добавила бабушка, у которой заметно дрожали руки. — Мы — ваши верные слуги.

Я бросилась к ней и обняла, молча убеждая, что Джаред не причинит вреда ни ей, ни кому-либо из присутствующих. Она обняла меня в ответ и снова повернулась к Джареду.

Он смотрел на нас с высоты своего роста, и впервые за все время я разглядела в нем безусловное благородство, абсолютную силу и власть. Несколько долгих секунд, показавшихся вечностью, он изучал меня пристальным взглядом, а потом спросил у дедушки:

— Почему она ничего не знает?

Вопрос удивил и дедушку, и меня. Я приподняла брови и вдруг осознала, что устала от загадок и полуправд, которыми, казалось, наполнена вся моя жизнь. Почему я ничего не знала? Что происходит? Зачем все собрались здесь, и откуда они знают о Джареде?

Дедушка ущипнул себя за переносицу.

— Мы собирались все рассказать, когда ей исполнится восемнадцать. Но в последние дни события посыпались одно за другим.

— Так ты принц или нет? — опять спросил Глюк, все еще не замечающий всеобщего напряжения.

— Какой от этого был бы толк, жнец? — вмешался Кэмерон и подошел опасно близко к Джареду. — Ей незачем было знать. — Он кивнул на Бруклин. — Никому из них.

Джаред с любопытством склонил голову набок:

— У них есть право знать, кто они.

Кэмерон подошел почти вплотную.

— И кто же они?

— Опять двадцать пять, — вздохнула Бруклин, но ее родители тут же оттащили ее подальше. — Мам, пап, все в порядке. Они так постоянно.

Мама Глюка махнула ему подойти:

— Кейси!

У нее светло-каштановые волосы и поразительные зеленые глаза. И вообще она совершенно не похожа на мужа-индейца, который тоже позвал сына:

— Кейси, иди сюда.

Глюк пожал плечами и пошел сквозь толпу к родителям, бормоча себе под нос:

— Серьезно, принц он или нет?

Прижав его к себе, мама продолжила наблюдать за происходящим.

Джаред решил ответить Кэмерону, но, как обычно, ничего конкретного в его словах не было:

— Они — одержимые.

— Чья бы корова мычала! — В голубых глазах Кэмерона сияла нешуточная угроза. — Может быть, твоим новым друзьям стоит знать, как тебя называют на самом деле. Принц теней. Пожиратель грехов. Мрачный жнец. — Словно бросая вызов, он шагнул вперед. — Ангел сме…

В этот самый момент Джаред так сильно толкнул Кэмерона, что тот пролетел через всю комнату и врезался в стену. Дом в прямом смысле слова тряхнуло. Все пригнулись, хотя и без надобности. Ласк пролетел над головами собравшихся, а потом упал, приземлившись на четвереньки. Я съежилась — в стене осталась внушительная вмятина. Мне кажется, или Джаред и правда с каждой минутой становится сильнее? Зато Кэмерона этот вопрос совершенно не волновал.

Мистер Ласк бросился к сыну, но несколько человек его остановили. На пару секунд Кэмерон закашлялся, а потом встал и, расправив плечи, смерил Джареда взглядом с такой ненавистью, что внутри меня все заныло.

— Что ж, давай поговорим, — сказал он, явно в восторге от того, что Джаред дал ему повод развязать очередную мировую войну.

Когда оба пошли навстречу друг другу, я влезла между ними и заорала во всю мочь:

— Хватит! — Потом смерила парней сердитым взглядом и краем уха услышала, как ахнула бабушка. — Вы оба меня достали! — Развернувшись, я ткнула Кэмерона пальцем в грудь. — Серьезно? Опять? — А потом повернулась к Джареду. — Сколько тебе, блин, лет?!

— Лор, солнышко… — тихим от страха голосом позвала бабушка.

— Клянусь, если один из вас хоть пальцем другого тронет, я обоих во сне придушу!

Отойдя от родителей, Бруклин двинулась прямиком к Кэмерону.

— Обещаю, тебе будет гораздо больнее, чем мне.

С этими словами она подняла руку и схватила Ласка за ухо.

— Твою налево, — пробормотал тот, мигом подчинившись воле Брук и ее острым ногтям.

Она потащила его к закрытой двери в кухню и оглянулась на Джареда. Он кивнул в знак согласия, и дверь открылась. Усадив Кэмерона за стол, Бруклин села рядом.

Ласк потер ухо:

— Больно, блин.

Некоторые из нас пошли за ними в кухню. Я села рядом с Бруклин и жестом предложила присесть Джареду. А вокруг уже собирались мои бабушка с дедушкой, шериф, Глюк и еще несколько человек. В маленькую кухоньку набилось столько людей, что она едва не трещала по швам. И только сейчас я заметила, что родители той, чье имя лучше не произносить вслух, тоже здесь. Причем оба оказались поразительно… блондинистыми.

— Если мы готовы цивилизованно побеседовать, — начала я, угрожающе глянув на парней, — то мне бы хотелось узнать от бабушки и дедушки, что происходит. А ты, — я в упор посмотрела на Джареда, — ангел, между прочим, смерти (что я поняла еще несколько дней назад, когда Кэмерон впервые поднял эту тему), сейчас же прекратишь попытки убить упомянутого Кэмерона всякий раз, когда он произносит одно из кучи твоих имен.

Мне было понятно, почему Кэмерон называл Джареда жнецом. Я провела кое-какие исследования и выяснила, что во многих культурах ангел смерти и мрачный жнец — одно и то же. Фактически — взаимозаменяемые понятия, когда речь идет о том, кто забирает души людей.

— Ну а ты, — продолжила я, смерив Кэмерона злым взглядом, — прекратишь попытки подраться с ангелом, блин, смерти. — Тут мои брови ошалело поднялись. — Ну серьезно. Ангел смерти! Не мог выбрать для этих целей кого-нибудь из футболистов?

Кэмерон пожал плечами — ему вдруг стало стыдно.

— Они все меня боятся.

Что ж, это очень даже вписывается в историю, которой несколько дней назад поделился с нами Глюк. И все-таки… это уже просто-напросто смешно.

Отец Кэмерона взъерошил ему волосы, и я бы, честное слово, улыбнулась, если бы прямо сейчас не обдумывала ритуальное убийство.

Я посмотрела на бабушку и дедушку:

— Теперь вы расскажете мне, что происходит? И откуда вы знаете о Джареде?

— Наверное, надо кофе сварить, — сказала бабушка, но вместо нее к кофейнику двинулась Бетти Джо.

Пока остальные готовили на всех напитки и перекус (в Санктуарии больше всего на свете любят собраться толпой, чтобы поесть), шериф Вильянуэва и мистер Ласк принесли в кухню стулья из других комнат.

— Дедушка, — я с мольбой заглянула ему в глаза. Слишком много в моей жизни оказалось секретов и белых пятен. Мне всего лишь хотелось найти свое место в мире. И место Джареда, потому что я от души мечтала, чтобы он остался. — Откуда вы знаете, кто такой Джаред?

— Милая, — дедушка сурово поджал губы, — все началось задолго до твоего рождения.

— Я внимательно слушаю.

— Когда твоя мама познакомилась с папой, она вернулась домой с такими сказками! Мы даже решили, что ей промыли мозги в какой-то религиозной секте.

Пока дедушка говорил, Джаред опустил голову и слушал не менее внимательно, чем я. Не знаю, о чем он думал, но разве что-то может быть хуже того, что он сам мне рассказывал? Или страннее? За последнюю неделю я узнала больше, чем за всю жизнь. Оказывается, ангел смерти по-настоящему существует. Кэмерон, ни много ни мало, нефилим. А я — потомок легендарных, едва ли не мистических женщин. Куда дальше-то?

В конце концов я снова сосредоточилась на словах дедушки.

— Но после свадьбы они вернулись сюда, и мы просто радовались, что они наконец дома. Вскоре твой отец представил нас древнему обществу последователей, которые верили, что война, бушующая на небесах между добром и злом, так или иначе затронет землю. И все из-за одного-единственного человека, которого мы называем антихристом. В общем, битва переместится на землю, люди и ангелы объединятся, и на свет появится пророк, который поведет нас к победе.

— Твоему отцу не сразу удалось нас убедить, — подключилась к рассказу бабушка, — но многое из того, что он говорил, воплощалось в жизнь. Он объяснил, что является потомком могущественной провидицы по имени Арабет, которая перед смертью предсказала все эти сражения. Из поколения в поколение весь род Арабет ждал, когда родится пророк — девочка, созданная из огня, которой суждено указать нам путь.

— То есть когда я родилась, мама и папа уже знали, кто я такая? — спросила я, ушам своим не веря.

— Да, солнышко, — ответила бабушка. — Мы годами изучали учение ордена, читали древние тексты, предрекавшие появление антихриста, твое рождение и великую битву. Повсюду появлялись знаки, говорившие о скором рождении пророка, как и описывала Арабет. И тогда архангел Джофиэль пришел к твоей матери, Кэмерон.

Внимание собравшихся сосредоточилось на Ласке, который крепко стиснул зубы.

— А мы тогда поняли, что произойдет в скором времени, — добавил дедушка. — Твоя мать гордилась тем, что ее выбрали, но еще больше она гордилась тем, что ты ее сын.

Кэмерон коротко кивнул, а меня буквально распирало от восторга. Уж лучше короткий кивок, чем его вечный мрачный взгляд. Может быть, для Кэмерона еще не все потеряно.

— Когда ты родилась, — сказал мне дедушка, — был настоящий праздник. Верующие целыми семьями приезжали в Райли-Свитч, и Санктуарий, или Орден Святости, вырос как никогда.

— А потом, — с печальным выражением лица продолжила бабушка, — случилось немыслимое.

Собравшиеся побросали свои дела и придвинулись ближе, чтобы увидеть мою реакцию.

— В два года у тебя стали появляться видения, — объяснила бабушка. — Ты видела не только удивительные вещи, но и такие, которые тебя очень пугали. Ты просто не могла понять, что именно видишь.

Дедушка взял ее за руку.

— В шесть лет ты постоянно видела одно и то же видение. Ты говорила, что дневное небо раскалывается, и в расколе виднеется ночь.

Всплыло смутное воспоминание, и я тяжело сглотнула. Годами мне снился сон о том, как сквозь разверзшееся небо сочится тьма.

— Ты помнишь? — спросил дедушка.

— Смутно, — покачала я головой. — Но ведь в видении ничего настоящего не было.

Словно почувствовав, как я расстроилась (или точнее — как расстроюсь), Джаред накрыл своей ладонью мою. И бабушка, и дедушка заметили, как мы переплели пальцы, но ни слова не сказали. И все же некоторых присутствующих в кухне зрелище шокировало, хотя с этим никак помочь было нельзя.

— Нет, звездочка, — ответил дедушка, — в нем все было настоящее. Ты видела, как открываются врата ада.

Я выпрямилась, и Джаред крепче сжал мою ладонь.

— Их кто-то открыл, и мы до сих пор не знаем кто.

К разговору присоединилась мама Бруклин:

— Но мы считаем, что у него есть сила призывать демонов.

Я покосилась на Джареда, однако тот упорно отказывался на меня смотреть и молчал, стиснув зубы и чего-то выжидая.

Дедушка кивнул:

— Ты действительно видела, как открываются адские врата. Тебе тогда было шесть лет. Твои мама и папа тут же бросились туда, куда ты их отвела. Они пытались остановить того человека, но опоздали.

— Мы полагаем, — снова подключилась бабушка, — что к моменту их появления на землю уже выпустили сотни темных духов.

От услышанного я буквально окаменела.

— Но заметь, — добавил дедушка, — не демонов. Существует определенная разница. Тот, кому по силам открыть врата ада, в состоянии призывать демонов. И он это сделал — призвал демона по имени. Демона, которого зовут Малак-Тук.

Едва прозвучало имя, что-то внутри меня дрогнуло. Лично мне имя было не знакомо. Я покачала головой, чувствуя, как дикий страх проползает во все уголки сознания.

— Откуда вы все это знаете?

Дедушка нахмурился:

— Ты нам рассказала.

Это невозможно. Я ведь ничего такого не помню!

— Зачем кому-то призывать демона? — недоуменно поинтересовалась Бруклин.

Дедушка тяжело вздохнул:

— Чтобы стать одержимым.

— Одержимым? — Я перевела взгляд с Джареда на дедушку. — Что вообще это значит?

— Что в кого-то вселился демон, и этот кто-то знает, как контролировать его с помощью ритуалов и заклинаний. Одержимый становится очень, очень могущественным человеком. Мы думаем, что тот, кто открыл врата ада, намеренно призвал именно Малак-Тука — правую руку Люцифера.

Бруклин словно очнулась от какого-то сна:

— Значит, это со мной и произошло? — Она уставилась на Кэмерона, которому явно было известно куда больше, чем нам. — Джаред сказал, я одержимая. В меня вселялся демон?

Взяв дочь за руки, мама Брук поспешно заверила:

— Не демон, милая. Ты была одержима темным духом.

— Потому-то мы и переехали сюда, — объяснил папа подруги. — В Санктуарии знали, как тебе помочь. Знали то, чего не знали мы.

— Господи, я помню! — воскликнула Бруклин. — Помню, как надо мной кто-то молился, молился и молился, а потом… — Ее сияющие глаза нашли дедушку. — Вы меня освободили!

Дедушка печально улыбнулся, а родители крепко обняли Брук.

— Когда выяснилось, что ты ничего не помнишь, — сказал ее папа, — мы решили ничего не рассказывать, чтобы не вызывать болезненных воспоминаний.

Бруклин разрыдалась прямо в мамину куртку, а потом вдруг застыла, словно на нее снизошло прозрение. Повернувшись к Кэмерону, она со всей дури треснула его по руке.

Он потер место ушиба, прикидываясь, будто ему страшно больно, и мрачно процедил:

— Теперь-то я в чем виноват?

— Так вот почему у меня странная аура, да?

— Аура? — переспросила мама Брук.

Ласк пожал плечами:

— Да, но странная ведь не в плохом смысле. Просто она у тебя другая.

— Ты что-нибудь с тех времен помнишь? — благоговейно пробормотал Глюк.

Бруклин покачала головой:

— Нет. Ничегошеньки не помню, кроме того, что мне снились кошмары и надо мной долго-долго кто-то молился. — Она взглянула на моих бабушку и дедушку. — Вы меня спасли.

— Вовсе нет, — отозвалась бабушка. — Тебя спасли родители. Если бы они не привезли тебя сюда, ты бы долго не продержалась. Когда мы тебя увидели, ты едва дышала.

— В отличие от демонов, — добавил отец Бруклин, — темные духи лишь причиняют боль и провоцируют хаос.

Подруга обняла родителей, а я сидела и варилась в какой-то отупляющей, густой тишине. Выходит, Брук была одержима, когда переехала сюда. Вот интересно, ее спасли до или после нашей драки?

— Мы составили карты, — сообщил шериф Джареду. — Похоже, мы знаем, куда ушло большинство темных духов. Они оставляют за собой весьма заметные следы.

Джаред кивнул:

— Карты пригодятся.

— Минуточку! — сорвала я заседание комитета по стратегическому планированию. — Приготовиться к Третьей мировой войне еще будет время. Что произошло с мамой и папой?

Я посмотрела на бабушку с дедушкой, очень стараясь не выдать ни голосом, ни взглядом горечи. Неужели все это время они знали правду, а мне позволяли верить, будто родители попросту исчезли?

— Честно говоря, милая, до конца мы и сами не знаем, — ответила Бетти Джо, потому что все остальные молчали.

То есть чуть ли не весь город в курсе? Ей-богу, я чувствовала себя полной идиоткой.

— Нам удалось выяснить, — продолжала бабушкина подруга, — что твой отец пытался закрыть врата, пока мать защищала тебя от крадущихся сквозь них темных духов. А потом твои родители исчезли.

— И все сразу же прекратилось, — добавила бабушка. — Насколько нам известно, с тех пор у тебя даже видений не было.

— Шутите? — фыркнул Глюк. — Да они у нее постоянно!

— Как это? — удивилась бабушка, но удивление на ее лице быстро сменилось надеждой.

И все-таки насчет меня она ошибалась. Все ошибались. Наверняка.

— У меня и правда бывают видения, — призналась я, поклявшись прибить Глюка при первой же возможности, — но в них сплошные глупости. Сущая ерунда.

Бабушка с дедушкой улыбнулись друг другу. Что ж, их ждет серьезное разочарование.

Украдкой я взглянула на Джареда, который по-прежнему крепко держал меня за руку, что означало лишь одно: это еще не конец.

Вздохнув, я решила заполнить пробелы и посмотрела на дедушку:

— Ну а со мной что? Я тоже была одержима?

На мгновение он затаил дыхание, не зная, что ответить, а потом нерешительно прошептал:

— Да.

Я зажмурилась. Не знаю как, но где-то в глубине души я уже знала, что со мной было то же самое, что и с Брук. Только я не помнила ни молитв, ни ощущения свободы, ни новообретенной чистоты.

— Мы не сдавались целый год, — с несчастным выражением лица проговорила бабушка. — Все перепробовали.

— Ты его словно впитала в себя, — объяснил дедушка и вдруг, словно хотел меня приободрить, в упор посмотрел на меня с гордостью. — Ты оказалась сильнее, звездочка. Он так и не подчинил тебя себе, зато ты всегда умела его контролировать.

Мысленно я перебрала все, что узнала, включая открытие адских врат, неминуемую битву и одержимость. Вот только Джаред все еще крепко держал меня за руку и чего-то напряженно ждал.

И тут до меня дошло.

Я зажмурилась и тихонько вздохнула:

— Он все еще внутри.

Никто не бросился возражать. Я открыла глаза и дала себе время осознать правду.

— Я все еще одержима.

Внезапно все в кухне решили смотреть куда угодно, лишь бы не на меня. Я встала и прижала свободную руку к груди, поддавшись ослепляющему страху.

— Вытащите его, — пробормотала я, теряя остатки здравомыслия. — Вытащите… сейчас же!

— Он слишком силен, — проговорил наконец Джаред, чей голос был пропитан сожалениями. — Если мы изгоним его сейчас, он тебя убьет. Разобьет на куски твою душу и бросит умирать. Если бы твоим родственникам удалось избавиться от него, тебя бы сейчас здесь не было. Да и их, вероятно, тоже.

— Но ведь из Брук они такого же вытащили! Ничего не понима…

И тут меня осенило. Отчаянные взгляды, пропитанный безнадегой воздух. Я вспомнила, о чем говорила мама Бруклин, и, громко ахнув, посмотрела на всех собравшихся.

— Человек, который открыл адские врата, обладал силой призывать демонов. — Я тяжело сглотнула. — Значит, это демон. В меня вселился демон!

И снова никто не стал возражать.

Я пошатнулась и опять села, вспомнив видение о Джареде, в котором он дрался с демоном — огромным чудовищем с острыми когтями и смертоносными сверкающими зубами.

— Тот человек призвал ближайшего помощника Люцифера для себя, но вместо него демон вселился в меня.

— Мне ужасно жаль, милая, — грустно проговорил дедушка. — Мы все перепробовали.

Вот только я его почти не слышала. От одной только мысли, что во мне сидит нечто отвратительное и невероятно злое, я чувствовала себя почти так же, как когда мне снились кошмары, где я была вся усеяна жуками. Что бы я ни делала — сбросить их не удавалось.

— Теперь ты знаешь все, что должна была узнать, — с сожалением проговорил Джаред. — Знаешь обо всех моих прегрешениях. Если бы ты, Лорелея, умерла, то отправилась бы в рай, где была бы совершенно свободна. Но я вернул тебя. Нарушил закон. И расплачиваться за это придется тебе.

Я опять поднялась. Мне нужно было выйти. Дышать в переполненной людьми комнате стало невозможно. Вот только Джаред тоже встал и положил руку на спинку моего стула, не давая пройти.

— Говорил же, незачем ей рассказывать, — проворчал себе под нос Кэмерон. — Иногда правду лучше не знать.

Я положила ладонь на грудь Джареду:

— Мне нужно подышать свежим воздухом.

— Лорелея, — сказала Брук с огромными от страха глазами, — мы справимся, обещаю.

От ее беспокойства сердце кровью обливалось. Чем тут могут помочь мои друзья? Да и вообще кто угодно?

Я нырнула под руку Джареда, и он не стал меня останавливать.

— Подожди, Лор! — крикнул Глюк. — Ты не одна. Мы с тобой.

Я оглянулась:

— Не в этот раз.

Подойдя к двери, ведущей в магазин, я попробовала ее сдвинуть, но она, естественно, не поддалась. Внезапно возник поток энергии, будто Джаред отпустил контроль над дверью, и она отъехала в сторону.

— Лорелея, — позвала меня бабушка, но, стоило мне оглянуться, тут же поникла под моим умоляющим взглядом.

Видимо, целебного бальзама от одержимости демоном в ее закромах не было.

— Нельзя отпускать ее вот так! — подскочил Глюк. — Зачем ты дверь открыл?

— Я не открывал, — послышался за спиной голос Джареда.

Подгоняемая болью и отчаянием, я прошла через магазин к выходу на улицу, толкнула дверь и услышала, как Кэмерон спорит с Джаредом.

— Дай ей, в конце концов, дух перевести! — потребовал Ласк.

Впервые в жизни мы с ним хоть в чем-то были согласны.

Глава 19 Бес внутри

Почему я ничего не знала? Прошло столько времени, столько лет, а я даже не догадывалась ни о существовании сверхъестественных существ, ни о пророчествах, ни о тайных встречах прямо у меня под носом. Как могла я не знать, что Брук была одержима, а я одержима до сих пор? Судя по всему, если в человека вселяется темный дух, его можно изгнать. Но если вместо темного духа приходит демон, то шансы склоняются в его пользу. Ну разве не отстой?

Я собиралась обойти магазин и посидеть в ближайшей роще, чтобы собраться с мыслями, но дошла только до стоянки, как вдруг в голове замелькали картинки из прошлого. Снова я как будто наяву увидела врата — как зигзаг молнии, расколовшей небеса пополам, и сквозь этот раскол средь бела дня на мир смотрела ночь. Вот только то была не ночь. В маслянистой густой черноте посреди ясного неба толпились сотни темных духов, сбежавших откуда-то в наш мир.

Все это я видела заново глазами шестилетней себя, и под натиском воспоминаний рухнула на колени. По краям неровный раскол в небе мерцал, будто кто-то прорвал ткань реальности. Тогда я не знала, что это такое. Помню, как, ничего не понимая, пыталась объяснить видение родителям. И помню ужас на их лицах. Помню папу — красивого, сильного, с рыжими волосами и колючей щетиной. И маму — невероятно прекрасную женщину с длинными волосами цвета корицы. Я играла с ее локонами часами. Расчесывала, заплетала в косы…

Пока папа готовил на гриле свои знаменитые хот-доги или поливал газон, насвистывая какую-то мелодию, мама рассказывала мне сказки. Только сказки были не совсем обычные. Теперь-то я понимала, что родители готовили меня, рассказывали истории и легенды, которые хранились и передавались в роду Арабет из поколения в поколение. Это были истории о героях и героинях. Все верили, что когда-нибудь я стану такой же. Будто это проще простого. Будто я достойна встать в один ряд со всеми этими людьми.

Я закрылась в самой себе, когда в мыслях внезапно всплыли воспоминания о последнем дне жизни мамы и папы. В яркой вспышке света я разглядела древние руины пуэбло за чертой Райли-Свитч. Папа стоял и читал что-то вслух из незнакомой книги, но вся его сила оказалась ничтожной по сравнению с силой ветра, вызванного открытыми вратами. И в очередном мощном порыве папа упал на колени.

— Он справится, звездочка, — сказала мама, пряча меня за густым кустарником. — Вот увидишь, он закроет врата.

Вот только я смотрела лишь на тени, мчавшиеся мимо нас к холмам, словно дымчатые змеи.

Мама начала что-то напевать, но я не разбирала слов. Она закрыла глаза и крепко прижала меня к себе, а беспощадный ветер трепал ее красивые волосы. Внезапно все закончилось. Исчез ветер, стих шум. Мама подняла голову и оглянулась на раскол. Секунду спустя мы сорвались с места. Спотыкаясь, мама все так же крепко прижимала меня к себе и со всех ног бежала к машине.

На бегу она бормотала какие-то ободряющие слова, но я знала, что все это неправда. Я видела то, что видела она. Раскол в небе завихрился яростным торнадо. Раздался громкий треск, и очередной порыв ветра швырнул нас в сторону.

Мы упали на землю, но мама не собиралась сдаваться. Поднявшись на колени, она изо всех сил боролась с вихрем. Мы уже были у машины, и мама пыталась открыть дверь, но вдруг застыла. Я услышала тихий вздох. Мама отпустила меня и принялась заталкивать под машину. Помню слезы на ее щеках, упавшие на лицо спутанные волосы и наполненные страхом глаза.

А потом она прошептала мне последнее свое слово:

— Прячься.

Долю секунды спустя маму отобрали. Я цеплялась за ее блузку, и меня по инерции швырнуло вперед. Я упала на живот. Там, где только что была мама, оказалась пустая земля.

Ветер отчаянно завыл. Поднявшись на четвереньки, я стала осматриваться в поисках мамы, но ее нигде не было. Зато рядом со мной стояло чудовище. Огромное, как дерево. Оно смотрело на меня и чего-то ждало. Я сжала кулаки и стиснула зубы, стараясь не замечать, как печет от волос в глазах.

А потом случилось нечто странное: чудовище рассеялось, превратилось в туман. И я вдохнула его, ощутив горячий и едкий привкус чуждой сущности. Я проглотила этот привкус, и в горле запекло, а легкие словно обдало огнем. Чудовище исчезло. Его больше не было, но теперь мы были одним целым.

— Нет!!!

Мы обернулись, увидели бегущего к нам человека и подумали, что он выглядит смешно.

— Нет! — снова закричал он, перекрикивая ревущий ветер, и упал возле нас на колени. — Нет, черт возьми! Это я тебя призвал! Я, а не она!

Он кричал нам в лицо, и нам это не понравилось. Мы увидели неподалеку палку и решили проткнуть человека. Даже немножко удивились, когда палка легко порвала ткань рубашки и погрузилась человеку в живот. А еще мы были рады. Мимо нас больше не летали темные духи, которые, приближаясь к нам, тут же меняли направление, как рыбки в аквариуме. Мы смотрели, как закрывались врата в небе, как стихал ветер, и как все вокруг постепенно обретало покой. Мы смотрели, как проткнутый палкой человек с распахнутыми от страха глазами отползает подальше от нас.

Потом мы легли на землю и уснули.

***

Воспоминания потихоньку меркли, и я поняла, что закрыла лицо ладонями. Я не плакала, нет. Стиснув зубы, я не давала себе впасть в исключительно девичью истерику. И все-таки ресницы были мокрые, а по щекам текли и капали с подбородка соленые слезы.

Сквозь пальцы я посмотрела на асфальт под коленями. В абсолютной тишине я пыталась осознать случившееся, принять тот факт, что все это произошло на самом деле, но ничего не получалось. Я пыталась ухватиться за какие-нибудь разумные доводы, но они ускользали. Не шевелясь, я тянулась, хваталась, царапалась, но снова и снова терпела поражение.

— Босс хочет поговорить.

Поговорить? Я нахмурилась.

— И побыстрее.

Под колени себе я больше не смотрела, зато заметила в метре от меня пару дорогих мужских ботинок. Взгляд двинулся выше. Темные штаны. Наполовину заправленная в них голубая рубашка с подвернутыми рукавами. Красный галстук. Тот самый, что был в лесу.

На меня сверху вниз смотрел Джон Делл.

— Этот город и ты мне до смерти надоели. Двигай в фургон!

Он ткнул пальцем в сторону припаркованного неподалеку служебного фургона с логотипом «Туриста». Боковая дверь была открыта, как пасть, готовая проглотить меня в любой момент.

Я моргнула и еле слышно прошептала:

— Пошел ты на фиг.

Похоже, ни на что больше у меня не хватило бы сил. Нахлынула такая усталость, какой не было даже тогда, когда мы с Брук решили не спать двое суток подряд. Если и есть специальное время для энергетических напитков, то оно пришло прямо сейчас.

Не успела я даже подумать о том, чтобы встать, как моя голова резко крутанулась вбок, и в ней взорвалась слепящая боль. Меня развернуло, и я упала. Мир подо мной пошатнулся. Собравшись с мыслями, я кое-как встала на четвереньки и увидела, как с моей головы на землю капает кровь.

Ей-богу, я была сыта всем этим по горло.

Поднявшись на одно колено, я повернулась к Джону Деллу и посмотрела на него исподлобья. А когда заговорила, каждое слово, каждый звук был пропитан угрозой. Буквально на днях я таким же тоном перепугала Глюка.

— Ты хоть представляешь, на что я способна?

На мгновение глаза репортера распахнулись, но он быстро взял себя в руки и подозрительно сощурился:

— Ногти себе накрасить?

Он ударил меня рукоятью ножа, который держал в мясистой лапе. Нож был старый, словно предназначенный для каких-то ритуалов. Не к добру это. Точно не к добру.

— Я тебя умоляю! — фыркнула я. — Почему, по-твоему, босс хочет со мной встретиться? Минуточку! Так он тебе не сказал? — Явно сбив Делла с толку, я продолжила: — Как ты думаешь, кретин, почему я выжила после того, как меня сбил двухтонный грузовик?

Я попыталась встать, но мир упорно кренился куда-то влево, так что пришлось остаться на месте. По-моему, мои угрозы могли подействовать на репортера лишь по одной из двух причин: или у меня и правда есть крутые суперсилы, о которых я ни сном, ни духом, или Джон Делл питает нездоровый страх к миниатюрным барышням с бешеной копной волос.

— Боже мой! — послышался женский голос под аккомпанемент стучавших по тротуару перед магазином каблучков. — Ты опять упала?

Не может быть! Неужели вечером в пятницу у той, чье имя не стоит упоминать вслух, не нашлось дел поинтереснее, чем смотреть, как я заливаю кровью грязь на стоянке?

— Тебя ходить-то вообще учили?

Глянув за спину жуткого репортеришки, я зажмурилась, чтобы хоть как-то прекратить бешеное вращение земли, а потом уставилась на самую глупую в мире девицу. Бога ради! Тут мужик с ножом!

— Я ищу родителей. Ой, а вы, случайно, не репортер? — Табита отбросила блондинистую прядь за плечо и выдала Деллу улыбку на двадцать баксов. — А знаете, я ведь играла в разных постановках.

— Табита, помолчи, — процедила я сквозь зубы.

Мне хотелось ее заткнуть. Отчасти для того, чтобы спасти ее, и отчасти потому, что из-за писклявого голоса голова просто раскалывалась.

Поздно. Мистер Жуткий Репортеришка подтащил Табиту к себе и приставил к ее горлу нож. С того места, где я сидела, ее голова и правда показалась мне огромной.

— Мамочки… — прошептала Табита.

— Двигай в фургон, — повторил Делл.

— Л-ладно.

— Да не ты! — раздраженно гаркнул он на Табиту и злобно уставился на меня. — Шевелись.

Мир все еще швырял меня во все стороны, из-за чего я чувствовала себя совершенно бесполезной и в этот момент была абсолютно уверена: никаких латентных суперсил у меня нет. Наверняка Делл не причинит вреда Табите, а мне сейчас никак нельзя терять преимущество. Я почти убедила его в своей неуязвимости.

Усмехнувшись, я решила поймать репортера на блефе:

— Валяй, убей ее.

Не успела я и глазом моргнуть, как Делл перерезал Табите горло. В полном ужасе я смотрела, как на красивую белую блузку хлынула кровь. Табита схватилась за шею обеими руками. Из ее рта вырывались кошмарные булькающие звуки. Делл отпустил ее, и она сползла по нему на землю. Прямо передо мной. Сквозь пальцы пузырилась темно-красная кровь.

Чтобы не видеть этого ужаса, я закрыла глаза, а когда снова открыла, мы… вернулись назад.

— Шевелись, — сказал Делл, держа перед собой Табиту с приставленным к горлу ножом.

На этот раз я разглядела в его глазах неумолимую жестокость.

От удивления я вскочила на ноги и, пошатнувшись, осмотрелась по сторонам. Мы вернулись назад во времени. Но как?! Возможно, я и правда пророк. Только что я увидела будущее, и ничего хорошего для Табиты там не было.

Может, оно и к лучшему.

Нет. Придушив надежды в зародыше, я решила, что не могу позволить Деллу убить Табиту. Наверняка потом изведусь от чувства вины.

Взглянув на репортера, я предложила альтернативу:

— Что ж, ты прав. Мы можем прямо сейчас пойти в фургон. А можем немножко подождать.

Он еще крепче вцепился в свою заложницу.

— Подождать чего?

— Его, — кивнула я на появившегося Джареда.

И опять, как в прошлый раз, Джаред в мгновение ока взялся большими ладонями за голову Делла и свернул ему шею. От зданий поблизости эхом отдался резкий хруст. Я ахнула. С повернутой под неестественным углом головой и пустым взглядом Делл рухнул на землю. На моих глазах повторилось то же самое, что я видела в лесу. Каждое движение. Каждый звук. Тогда Джаред его не убил. Я лишь увидела будущее Джона Делла. Наверное, это случилось в тот момент, когда он попытался меня схватить, а я оттолкнула его руку. Мне открылись его последние мгновения на земле.

Из магазина высыпали люди. Табита отшатнулась, споткнулась, но сумела удержать равновесие. Учитывая высоту шпилек, это было впечатляющее. А долю секунды спустя она драматично упала прямо в руки Джареду.

— Ты меня спас!

Держите меня семеро! Во мне сидит демон, голова раскалывается, а теперь я еще вынуждена смотреть, как заклятый враг вешается на шею моему парню?!

Ко мне прибежали Бруклин с Глюком, причем Глюк буквально проскользил по грязи, чтобы затормозить.

— Ты как?

Но ответить я не успела. Послышался пронзительный женский крик:

— Табита!

С застывшим на лице шоком из магазина выскочила мама Табиты. Вот только в шоке она была не из-за того, о чем я подумала. Оторвав вместе с мужем Табиту от Джареда, женщина почтительно склонила голову:

— Простите, Ваше Высочество. Она ничего не знает.

Не обратив ни малейшего внимания на ее слова, Джаред присел рядом со мной.

— Мам, — заныла Табита, — тот мужчина угрожал мне ножом!

— Табита, нельзя вот так хвататься за людей! — отчитала ее мама, а тем временем шериф проверял пульс Делла.

— Мам! Ты вообще меня слышишь? Минуточку. Как ты его назвала? Ваше Высочество? — Табита оглянулась на Джареда, и я практически увидела, как из ее глаз посыпались мультяшные сердечки. — Так он королевских кровей?

— Лорелея, — проговорил Джаред и, не дожидаясь ответа, подхватил меня на руки.

Мельком я заметила бабушку и дедушку. Рука бабушки взметнулась ко рту, а дедушка беспокойно свел брови. Зато я почувствовала себя в полной безопасности. Мне стало так хорошо и спокойно, что я прижалась поближе к Джареду и, закрыв глаза, забыла о круговерти целого мира.

***

— Нет.

— И все-таки, Джаред…

— Нет, — повторил он, отказываясь даже просто обдумать мою просьбу.

Вздохнув, я повернулась к бабушке и дедушке, которые стояли с другой стороны больничной койки.

— Дедушка, заставь его выслушать меня.

Дедушка сжал зубы.

— Честно говоря, я и сам считаю, что идея неудачная. Принц Азраэль прав.

Они с бабушкой все еще не привыкли к Джареду. Напрягались всякий раз, когда он оказывался рядом, и настораживались, когда он ко мне прикасался. А когда он отворачивался, в их глазах я замечала страх. Такое положение вещей меня не на шутку расстраивало. Но я всегда был оптимисткой. Поэтому и сейчас старалась не обращать внимания на неприятные детали и надеялась, что когда-нибудь мои родные полюбят Джареда. Тем более что в их присутствии он всегда держался от меня на приличном расстоянии.

— Мы не называем себя принцами, — как бы между прочим заметил он.

— Ясно, — неуверенно отозвалась бабушка. — Я почему-то думала, что архангелы считаются принцами рая.

— Верно, но принцами нас там не зовут.

— А как зовут? Кретинами?

Бруклин треснула Кэмерона по плечу, а Джаред спокойно ответил:

— Нет.

— Может, за глаза и зовут, — съязвил Глюк. — Ну и как оно?

Этим вопросом он третировал меня все утро. Снова и снова. Почти так же, как я третировала Джареда.

— Глюк! — вздохнула Бруклин, сидевшая в ногах койки. — Еще раз задашь ей этот вопрос — врежу тебе промеж глаз.

— Не врежешь. — Друг снова повернулся ко мне. — Ну серьезно, как оно?

Ему хотелось знать, каково это — быть одержимым. Знать, что внутри сидит демон.

— Не знаю, Глюк. Чувствую себя точно так же, как вчера. С той лишь разницей, что теперь я знаю правду. Ну пожалуйста, Джаред!

— Нет.

Это «нет» прозвучало с той же мягкой настойчивостью, с какой звучало с самого начала разговора. Судя по всему, достать Джареда постоянно повторяющимися вопросами не так просто, как бабушку и дедушку.

— Пойми же наконец. Он ведь не в тебе сидит, а во мне. Плюс я тебе доверяю целиком и полностью.

— Лорелея Макалистер, — понимающим тоном проговорил он, — мы не станем рисковать твоей жизнью в попытках изгнать из тебя демона. Как я уже говорил, ты его каким-то непостижимым образом впитала. Он в тебе, но спит. Я еще никогда ничего подобного не видел. Большинство одержимых демонами людей и месяца не живут.

Класс.

— Но из Брук же изгнали духа. — Я скрестила на груди руки и показала подруге язык. — Вечно ей достается все веселье!

Она рассмеялась и пощекотала мне под одеялом пятку.

— Жнец дело говорит, — вмешался Кэмерон.

С капюшоном на голове он стоял в ногах кровати, засунув руки в карманы. Имелось у меня подозрение, что Бруклин притащила его силком. Судя по мрачным взглядам со стороны Глюка, друга этот факт нисколько не радовал.

— Демон тебе душу на кусочки раскрошит. Даже если ты выживешь, то прежней уже никогда не будешь.

Брук глянула на Ласка:

— Моя душа не разбита ни на какие кусочки. А Лорелея сильная. Справится, как нечего делать. — В знак поддержки подруга мне подмигнула.

Кэмерон ссутулился и опустил голову.

— Вообще-то, это не так.

— В смысле? — Бруклин с любопытством приподняла брови.

Бабушка с дедушкой тоже покосились на Кэмерона. При всех их знаниях они не видели того, что видел он.

В конце концов он вздохнул:

— Твоя душа разбита.

Брук вскочила на ноги.

— То есть как это?!

— Вот так. Именно поэтому она такая необычная и удивительная.

— Удивительная? — подозрительно сощурилась подруга.

Ласк еле заметно пожал плечами:

— Никогда ничего подобного не видел. Прямо посреди твоей души огромная трещина. Аура вокруг тебя вполне нормальная, но из трещины сочится такой яркий свет, что когда ты рядом, ты буквально ослепляешь.

— Выходит, — начал Глюк, задумчиво опустив голову, — тебя заинтересовала ее трещина?

Повисла напряженная пауза, а потом мы все расхохотались. То есть почти все. Судя по всему, Глюк не пытался шутить и теперь обвиняющим взглядом смотрел на Кэмерона, который, естественно, отвечал ему тем же. Когда-нибудь я выясню, что между ними произошло, но прямо сейчас я всеми фибрами души цеплялась за хрупкое перемирие, возникшее между двумя сверхъестественными парнями.

Бабушка рассказала мне, что случилось после вчерашнего вечера. Джареда, похоже, провозгласили городским героем, который спас Табиту и предотвратил похищение. Еще бабушка предупредила, что большинство жителей и не догадывается о существовании древнего Ордена, что, конечно же, логично, поскольку дедушка никогда не упоминал о нем в своих проповедях. Санктуарий оказался настоящей тайной, которую хранят последователи по всему свету. Лишь около пятидесяти из них живут в Райли-Свитч.

Бабушка с дедушкой уже наняли людей для ремонта квартирки за магазином. Наверное, они все-таки потихоньку привыкали к присутствию Джареда. Бабушка перестала так сильно нервничать и пару раз даже обменялась с ним шутками, но по-прежнему называла его Ваше Высочество.

Удивительно, но все это произошло, пока я валялась в больнице и ждала выписки, потому что меня оставили на ночь понаблюдать за моим состоянием. Жуткий репортеришка наградил меня сотрясением. Мне почти было жаль, что он умер, но Джаред сказал, что душа Делла больше ему не принадлежала — он продал ее давным-давно. В отчетах шерифа Вильянуэвы подтверждалась наша версия событий, и я начинала понимать, как хорошо, что шериф входит в ряды нашего тайного клуба. Поразительно, что он все знал, даже когда мы были в кабинете мистера Дэвиса. Вот ведь актерище!

Зато директор наверняка подкинет нам проблем. Его ни в какие тайны не посвящали, и с каждой секундой в нем росли подозрения. Придется на какое-то время притихнуть, чтобы усыпить его бдительность.

Выплыв из раздумий, я задала Джареду еще один вопрос, который не давал мне покоя:

— Ты знаешь, что случилось с моими родителями?

Он покачал головой:

— Мне очень жаль, но нет.

— Ничего, все в порядке, — сказала я, скрывая разочарование.

Но Джаред вдруг улыбнулся:

— Кое-что я все-таки знаю. Если твоих родителей затянуло в ад, то никакие врата не удержат там праведников, Лорелея. Существуют правила, помнишь?

Глубоко вздохнув, я ощутила, как внутри меня растет решимость.

— Может быть, так все и есть, но мне нужно знать наверняка. Я должна их найти, Джаред.

В глазах бабушки и дедушки засияла надежда. Видимо, они думали о том же, о чем и я. Наверняка с помощью архангела мы сумеем отыскать их дочь и зятя.

Я коснулась руки Джареда:

— Ты поможешь мне их найти?

Он опустил голову.

— Сделаю все, что в моих силах, но обещать ничего не могу.

— Я понимаю, правда.

Спину закололо от волнения. У нас появился шанс, а это гораздо больше, чем у нас было вчера.

Ни с того ни с сего Джаред помрачнел.

— Теперь ты знаешь, что я натворил. Возможно, помогая тебе, я заслужу немного великодушия. Сейчас еще рано, но однажды я спрошу, сможешь ли ты меня простить.

Поразившись его словам, я перекатилась на бок.

— За что мне тебя прощать? Ты не сделал ничего плохого.

— Лорелея, — медленно вздохнул он, — я оставил тебя на земле узницей. Когда ты это поймешь, я снова попрошу прощения.

— А вот я за это очень благодарен, — проговорил дедушка, взяв бабушку за руку. — Может быть, там, откуда ты пришел, твой поступок назовут ошибкой, но здесь мы зовем это чудом.

С этим я была согласная на все сто.

— Что будем делать дальше? — спросила Бруклин.

И правда. Что нам теперь делать? Одно я знала наверняка: родителей я в беде не брошу. Чтобы защитить меня и целый мир, они всем рискнули. Я найду их во что бы то ни стало.

— Женщина из сна, — вмешался Глюк, — сказала, что тебе поручили какую-то миссию. Может быть, тебе надо найти всех темных духов?

— Я бы с этого и начал, — отозвался Джаред.

Кэмерон согласно кивнул:

— А еще нам нужно найти мужика, который открыл врата. Если он в состоянии вызвать демона, кто знает, на что он еще способен. Или что натворил за последние десять лет.

— Думаете, это он охотится на Лорелею? — спросила бабушка. — Тот человек, которого репортер назвал боссом?

— Возможно, — ответил Джаред.

— Что ж, — проговорила Бруклин, — покой нам и не снится.

И снова я была абсолютно согласна с подругой, вот только прямо сейчас утонула в темных глазах Джареда. Так со мной бывает, когда он смотрит прямо на меня. Или куда-то рядом со мной. Да и вообще — когда его глаза открыты. Я знала, что он брился, но на челюстях уже темнела щетина. Густые волосы падали на лоб и спутывались с невозможно длинными ресницами, когда он моргал. А его губы… Ничего красивее я в жизни не видела. Каждую секунду мне хотелось его поцеловать, но на глазах у бабушки и дедушки это было бы уже чересчур. Особенно если учесть, что они все еще не доверяли Джареду.

— Я тут подумала… — начала Бруклин, пока я вовсю пялилась на сидевшее рядом со мной воплощение красоты. — Если вы, ребятки, в порыве непреодолимой любви вдруг решите смотаться в Лас-Вегас и Джаред обдерет до нитки какое-нибудь казино с помощью своих сил, а потом вы купите где-нибудь в горах Манцано домик на двадцать семь комнат и решите, раз уж денег у вас куры не клюют, обзавестись новеньким компьютером, можно мне забрать твой «аймак»?

— Брук, — вздохнула я и поежилась, когда дедушка громко откашлялся и вдруг очень заинтересовался окном. А вот бабушка даже не шелохнулась и пристально смотрела на меня, ожидая ответа. — Эм-м, нет, моя «аймак» тебе не светит.

— Гадство!

— АйПрелесть останется со мной. Мне нужно все записать. Я же, в конце концов, пророк. Наверное, все пророки занимаются писаниной.

— С тобой точно все в порядке? — усмехнулся Джаред.

Я закрыла глаза и предалась воспоминаниям. О грузовике, который меня сбил. О Джареде, спасшем мне жизнь. О сражениях, древнем ордене, видениях. Засунув все это подальше в глубины памяти, я сосредоточилась на тепле, которое излучал сидевший рядом Джаред.

На поверхность попыталась всплыть какая-то мысль, подсказанная скорее всего моим внутренним бесом. Подавив неясный порыв, я тяжело сглотнула и еле слышно прошептала:

— Да, с нами все в порядке.

Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий. Любое коммерческое использование данного перевода запрещено. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Примечания

1

Нийол (англ. Niyol) — с языка навахо «ветер».

(обратно)

2

Райли-Свитч — старое название города Кловис в штате Нью-Мексико. В Кловисе действительно есть кофейня «Ява Лофт».

(обратно)

3

«Три слепые мышки» (вар. «Три слепых мышонка») — английский детский стишок и песня на него.

(обратно)

4

Уолтер Кронкайт (1916–2009) — американский тележурналист и телеведущий. Наибольшую известность получил как бессменный ведущий вечернего выпуска новостей CBS на протяжении 19 лет с 1962 по 1981 гг. По результатам неоднократных соцопросов, пользовался беспрецедентным доверием зрителей.

(обратно)

5

«Золотые перчатки» — ежегодный турнир в США по любительскому боксу.

(обратно)

Оглавление

Информация о переводе:

Благодарности

Глава 1 Предатель

Глава 2 Взрыв сверхновой

Глава 3 Высокий, загадочный и взрывоопасный

Глава 4 Пробуждение мертвеца

Глава 5 Парадокс

Глава 6 Девушка в отражении

Глава 7 Гибрид

Глава 8 Эллиот

Глава 9 Три закона и «субару»

Глава 10 Посланник

Глава 11 Горячие бутерброды с сыром

Глава 12 И не такое привидится

Глава 13 Блюз десятого класса

Глава 14 Срочные новости

Глава 15 Командный дух

Глава 16 Ослепительный свет

Глава 17 Неизвестный науке зверь

Глава 18 Санктуарий

Глава 19 Бес внутри Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg