«Страждущий веры»

Рыжего забияку постарше звали Драженом, а чернявого молчуна Фанником. Микаш затягивал их пояса с оружием, проверял стрелы в колчанах и мечи в ножнах. Менее знатные, чем Йорден, парни принадлежали к семьям, приближенным к лорду Тедеску, потому с малолетства составляли компанию наследнику.

Повезло им, что все важные вопросы решал не Йорден, а его прозорливый отец, иначе они не пережили бы даже прошлой ночи, когда их за шкирки пришлось вытаскивать из пьяной драки в придорожной корчме. А к тому, что его не замечали, Микаш привык.

— Все готово, можем выдвигаться, — предложил он.

— Я сам решу, когда можно! — прикрикнул на него Йорден и пихнул в живот локтем. Не больно, если вовремя напрячь мышцы. — Знай своё место, дворняга!

В груди поднималась ярость, но Микаш её подавлял. Вспоминал часто мучивший его сон и говорил про себя: «Не стану таким, как бы сильно ни била судьба. Я буду защищать людей от демонов. Я живу только ради этого».

Йорден повернулся к друзьям:

— Выдвигаемся.

Путь на гору Выспу, изрытую разветвлённой сетью пещер, занимал не более часа. Вчера, когда не приходилось тащить на себе обузу из трёх человек, которые то и дело оскальзывались на сыпучих камнях и норовили сверзиться с узких парапетов, Микаш добрался туда вдвое быстрее. Он умел ненадолго перехватывать контроль над чужим телом с помощью телепатии, но растрачивать силы впустую не хотелось: они могут пригодиться в бою.

Крепкое весеннее солнце било в макушку и слепило, но воздух оставался холодным после зимы. Под ногами журчали ручьи, делая скользким и без того опасный грунт. Дышалось сладко, будто пьёшь изысканный нектар, напиток богов. Тело наполнялось лёгкостью, открывалось навстречу бескрайней синеве неба, словно ты падаешь в него и летишь к жиденьким полоскам перистых облаков. Хотелось кричать от восторга вместе с парящими рядом орлами.

Эйфория. Она накрывала всегда, когда происходило единение с материнской стихией и внутренний резерв силы заполнялся так, что кожа горела, как это весеннее солнце. Помыслы взметались ввысь и взирали на сирую землю с презрением.

— Тащиться в такую даль ради каких-то палесков? Вот гыргалицы с Доломитовых гор — это нечто. Жаль, вас тогда не было, — похвастался Йорден, когда дорога ушла с обрыва и принялась петлять между каменных круч и чахлых сосенок.