«Долго и счастливо. День третий»

Лобстеров мне покупать отказались. Увы.

Со знанием дела заявили, что есть оных можно только в каком-то французском ресторане (не в том, где подают блюда французской кухни, а в том, который вообще во Франции) и под какое-то французское вино (которое не из супермаркета, естественно). Но тут же лететь в Париж тоже не предложили.

Предложили нажарить чебуреков.

- Под кефирчик, ага?

Лобстеры под вино или чебуреки под кефирчик? Выбор был очевиден.

Героически выдержав бой со старой бабушкиной мясорубкой, Андрей сам приготовил фарш и отправился в магазин за кисломолочным заменителем "Шардоне", а я взялась за тесто.

- Ох, Настюшка. - Со шкафа на меня с умилением взирала пушистая белка. - Хозяюшка... Только ты это, паспорт у него все же спроси. Проверь, мало ли...

- Петрович, тебе не надоело? Ну нет у него никакой жены. И детей нет. И внуками, тем более, еще не обзавелся. Отстань, будь человеком! И вообще... будь, а? Что-то нервирует меня эта белочка.

Откормленная дымчатая зверюга трансформировалась... в бобра!

- Наивная ты, Настюшка. Доверчивая. Кабы потом снова плакать не пришлось...

- А ну не каркай мне тут! - я замахнулась на домового скалкой.

Но вместо того, чтобы испугаться, бобр алчно примерился к деревяшке в моей руке - ничем не проймешь.

- Петрович, правда, хватит уже. В кои веки все хорошо. Порадовался бы за меня, что ли? Так нет же... Злыдня!

- Это я-то злыдня? - нервно застучал хвостом по шкафу бобр. - Да ты мне еще спасибо скажешь!

...До самого вечера он не показывался, прятался где-то, лелеял обиду.

Выбрался только, когда я вышла на кухню чтобы заварить чай.

- Ох, беда, Настасья, - всхлипнул, запрыгнув на стол, длинноухий зайчишка. - Беда-беда, горюшко.

- Труба в ванной потекла?

- Кабы так, - вздохнул он. - Всем нам труба, Настюшка! Как есть труба! Гляди, кого пригрели-то, кого в дом впустили...

Домовой вынул (откуда только?) темно-красную книжечку с золотым теснением, и у меня от возмущения дыхание перехватило:

- Ты, что, - зашептала я зло, чтобы Андрей не услышал. - В его вещах рылся?! Да как ты...