«Эльфийский для любителей»

Посвящается моему папе.

Суета, воцарившаяся в доме с прибытием высоких гостей, могла посоперничать с ажиотажем в первый торговый день Великой ярмарки. От тишины и размеренности не осталось и следа.

В первый миг мне показалось, что духи штолен рассердились на меня и перенесли в другой, сумасшедший мир. Только лицезрение мрачной физиономии Алеста удержало меня от падения на колени и замаливания грехов. Повлиять на эльфа злопамятные духи не могли, а мысли, что они договорились с Эсталианом, были крамольнее всех иных предположений.

– Началось, – кисло повторил эльф, медленно перебираясь к стеночке.

– Дом выдержит? – практично осведомилась я. Мысли мои вились вокруг старшего эльфа. Что же должно было произойти, чтобы он не явился и не построил в три ряда подчиненных. Гости? Слишком мелко. Магистр Реливиан был способен одним взглядом усовестить аудиторию, неужели не справился бы с обычными гостями? Но пол продолжал дрожать…

– Должен, – так же мрачно отозвался Алест и натянуто улыбнулся: – Не хотелось бы оказаться под завалами вместе с папиной свитой. Не так я мечтал жизнь закончить.

– Вот и отлично.

Я потянулась и подошла к двери. Эльф не рискнул. Пришлось самой выглядывать в коридор, ворочать головой и выбираться к лестнице.

– Ну что там? – не выдержал остроухий, подползая ко мне спустя две минуты. На коленках, приникая головой к ковру и попой устремляясь в потолок.

– Еще не доползла, – шепотом озвучила очевидное я. В отличие от трусишки, я решила не позориться и не собирать пыль с пола. Вместо этого прилипла к стеночке и ни разу от нее не отлипла до самых перил. Тут уж пришлось перегруппироваться в упор лежа и едва-едва высунуть нос из-за угла.

В холле обнаружилась Мирабель, которая радостно повизгивала и хватала одну из эльфиек за уши. Она липла к бедной женщине, как колючки лопуха, тормошила ее волосы, разрушая высокую прическу, и я не представляла, как бедное создание собирается избавляться от внезапного вредителя. Впрочем, улыбка на лице женщины и нежность, с которой та удерживала тяжелую малышку на руках, явно свидетельствовали о другом ее желании.