«Взгляд в бездну»

Каменный пол, каменные стены. Запах сырости и плесени. Царит полумрак, едва разбавленный слабым светом от факелов. Посреди помещения женщина в черном плаще, преклонила колени. Тот, перед кем она пала ниц, сидит в тени на мраморном троне.

– Итак, ты пришла, Магдалена. Чего ждешь от меня? Жалости? Милости? После всего, что ты натворила, я сам лично готов тебя поджарить без капли сожаления.

Голос говорившего срывался на шипение, разносился гулким эхом, отталкиваясь от толстых стен.

– Я пришла служить тебе, Антуан, просить о милости. Король назначил награду за мою голову. Мне больше некуда пойти.

Антуан захохотал неприятно, надтреснуто.

– Он не имеет права на этот титул! Я – король, и скоро трон вернется ко мне!

Влад будет свергнут, станет моим рабом. И ты мне в этом поможешь. Сделаешь так чтобы он сам пришел, по своей воле! Ты знала его триста лет, у него должны быть слабости, точка, нажав, которую мы сможем им управлять. Что скажешь, Магда?

Женщина молчала, раздумывая над предложением.

– Его слабое место – смертная, любовница, которой известно о нашей Великой Тайне и которую он до сих пор не обратил.

В голосе Магды слышался гнев.

– Променял тебя на человека! Как низко с его стороны! Ха-ха-ха! На что он пойдет ради нее?

– На все! У монстра появились чувства! – Магда презрительно скривила губы.

Антуан вышел из мрака, за последнее время его внешность претерпела изменения. Теперь он больше не походил на живой труп, былая красота вернулась к нему и сверкала во всем великолепии.

– Когда – то у меня были чувства, к тебе Магдалена, но ты предала меня, заманила в ловушку и позволила убить.

Его рука сбросила капюшон с головы женщины и нежно провела по черным кудрям. На лице Магды читался искренний ужас, он зажмурила глаза и мелко дрожала. Внезапно пальцы Антуана сжались и он рывком, за волосы, поднял ее на ноги.

– Теперь пришел час расплаты. Твоя жизнь принадлежит отныне мне. Ты моя рабыня.

Ты поможешь мне убить Самуила, ты приведешь ко мне Влада.

Женщина согласно кивала, не в силах произнести ни слова.