«Одно сердце на двоих»

Низкое, укутанное синевато-свинцовыми тучами небо опиралось на раскидистые ветви вековых деревьев. Хмурый лес, темный, дремучий, непролазный, зябко кутался в туман, плотные клубы которого размывали и без того нечеткие очертания, скрадывали звуки и окрашивали весь мир однообразным синеватым оттенком.

Светло-голубая пелена была неотъемлемой частью также и прятавшейся в глуши поляны: мгла таилась по ее краям у старых узловатых корней, ползла по морщинистой коре, цеплялась за вершинки густой травы, растекалась по ложбинам. Застыли ветви деревьев, замерли облака, забыла о самом существовании ветра трава, и только туман оживлял этот странный нереальный синий мир.

Мир Изначальной Тьмы, в котором нет места живым…

Некоторые живые о не желанности своего присутствия здесь, видимо, даже не догадывались. На краю прогалины из ниоткуда возникла фигура, с ног до головы закутанная в плащ. Несколько минут тревожно выжидала, а после двинулась вперед женскими семенящими шагами. Трава неохотно приминалась под узкими стопами, а в центре лужайки проявилась конечная цель короткого пути — подставка с покоящимся на ней раскрытым массивным фолиантом.

Остановившись перед книгой, женщина откинула капюшон плаща, открывая пучок тронутых сединой волос и усталое лицо. Силы и власти незнакомки с лихвой хватало, чтобы предстать как в виде согбенной годами старухи, так и юной жизнерадостной красотки, но по привычке она давно предпочитала именно этот сдержанно-благородный и обманчиво-безопасный облик.

Умелые руки с коротко остриженными ногтями уверенно раскрыли огромную книгу примерно посередине, чтобы было удобно работать. Страница особого значения не имела — умение выбрать содержание значило гораздо больше, чем способность запомнить порядок, которого в этом томе отродясь не было.

Перо для записей появилось само: соткалось из воздуха прямо на листе бумаги. Пальцы незнакомки на миг застыли над пышным ало-оранжевым опахалом и решительно сомкнулись на толстом длинном стержне. Перо засияло, отбрасывая цветные блики на лицо женщины и больно обжигая руки. Капли крови из ранок мгновенно побежали по стержню: записи в Книгу Судеб вносились не чернилами.