«Вступление»

Майкл водил машину, словно самый настоящий маньяк и ненавидел, когда люди пытались

командовать им. Двумя месяцами ранее, он последовал за мной из дома, прекрасно осознавая, что

мною был одержим серийный убийца. А потом в него выстрелили.

Дважды.

Самосохранение не было его сильной стороной.

— Что, если мы ошибаемся насчет этого дела? — спросила я.

Мои мысли вернулись от Майкла к Маккензи, от событий, произошедших шесть недель

назад к тому, чем сейчас где-то там занимались агент Бриггс и его команда.

— Мы не ошибаемся, — мягко ответил Майкл.

Пусть зазвонит телефон, — подумала я. — Пусть позвонит Бриггс, чтобы сказать мне,

что в этот раз… в этот раз… мои инстинкты не подвели.

Первым, что я сделала, стоило агенту Бриггсу передать нам файл Маккензи Макбрайд,

стало профилирование подозреваемого: досрочно освобожденный преступник, исчезнувший

примерно в тоже время, что и Маккензи. В отличие от способностей Майкла, мои навыки не

ограничивались выражениями лица или осанкой. Получив лишь горстку деталей, я могла влезть в

голову другого человека и представить, какого было бы стать им, хотеть того, чего хотел он,

совершать его поступки.

Поведение. Личность. Окружение.

Подозреваемый в деле Маккензи был не слишком внимательным человеком. Похищение

было слишком хорошо спланировано. Что-то здесь не вязалось.

Я просматривала файлы, в поисках кого-то, хоть отдаленно подходящего под составленное

мной описание. Молодой. Мужчина. Умный. Аккуратный. Я наполовину упросила, наполовину

заставила Лию пройтись по показаниям свидетелей, записям допросов и бесед с очевидцами — по

каждой записи, связанной с делом, в надежде на то, что она поймает кого-то на лжи. И, наконец,

так и случилось. Адвокат семьи Макбрайдов сделал заявление для прессы от имени своих

клиентов. Мне оно показалось обыкновенным, но Лие ложь резала слух, как режет слух

фальшивое пение человеку с идеальным слухом.

— Никто не в силах осмыслить подобную трагедию.

Адвокат был молод, умен, аккуратен и он, определенно, был мужчиной… А ещё, произнося

эти слова, он лгал. В мире был лишь один человек, который все же мог осмыслить произошедшее

— человек, не считающий его трагедией.

Человек, похитивший Маккензи.

По словам Майкла, адвокат чувствовал трепет, стоило ему произнести имя маленькой