«Капкан для волка»

… Эмилия сделала шаг назад, споткнувшись обо что-то и матеря это что-то всеми известными ей словами.

— Картер, что с тобой? — судорожно спросила она, чувствуя, что и без того вечно бледная кожа стала белее мела. — Твои глаза…

— Да, мои глаза, Эми. Они устремлены сейчас на тебя, — низким голосом ответил мужчина, вдыхая аромат ее страха. Ноздри щекотал острый запах беспокойства и тревоги, исходивший от Эмилии. Она боялась, что он причинит ей вред. И он тоже этого боялся.

Ее чертово тело манило его уже много дней подряд, выворачивая наизнанку. Неужели спящему в нем волку захотелось человечинки? Картер зловеще оскалился, сверкая в темноте черными глазами, в которых посередине радужной оболочки горело яркой оранжевой точкой пламя.

Больше он не будет ждать, нет сил. Под кожей перекатывались мощные мышцы, взгляд девушки остановился на его груди и ниже — на кубиках пресса. Его кожа словно горела тоже. Картер всегда был слегка того, с температурой. Но она была уверена, что это какая-то врожденная особенность.

— Дэвис, еще шаг, и я… — Она оглянулась вокруг. — Я… ударю тебя вазой! — Эмилия схватила с тумбочки вазу и замахнулась на него, но руки по-прежнему дрожали.

— Хм, — ухмыльнулся он. Его острый взгляд, улавливавший взмах крыльев мухи, за доли секунды оценил пространство комнаты, и мужчина взял в руки школьный кубок девушки. — Смотри, малышка, что будет с вазой. — Сдавил кубок ладонями, и тот буквально потек по его ладоням жидким металлом.

Картер удивился, вновь ощутив в себе волчью силу. Что происходило? Откуда взялось это резкое обострение обоняния и сверхчувствительное зрение? А сила… он не мог сминать в руках кубки с тех пор, как стая изгнала его. Если только сдуть мяч и раздробить кружку, но это было проще, чем превратить кубок в металлическую лужу у себя в ладони…

— Боже мой, с кем я связалась. Дура… — шептала Эмилия, все дальше продвигаясь к выходу из комнаты. — Весь Рендор знает, что ты опасный парень, что у тебя не все дома. Ты известен своей жестокостью и непримиримым характером. И я все равно спасла тебя тогда. Теперь ты убьешь меня за это, да?!

— Убью? — скривился он. — Ты слишком высокого мнения о себе, крошка. Марать об тебя руки я не буду. Всего лишь трахну. Не более того.