«Возвращённые тенью»

Валентина Герман Возвращенные тенью

Часть I

Глава 1. Свадьба

Диадра поправила фату на голове подруги и, отступив на шаг, оценивающе оглядела ее.

— Ты безупречна, Илли.

— Спасибо, — Иллиандра улыбнулась и, с волнением сжимая букет, неуверенно взглянула в зеркало. — Ох, Ди, я никогда не думала, что моя свадьба будет чем-то подобным.

Диадра с усмешкой покачала головой.

— Я до сих пор не верю, что Плоидис смог уговорить тебя на эту авантюру.

— Но ведь он прав, — Иллиандра смущенно опустила глаза. — Так в самом деле будет лучше для всех нас.

Диадра бросила взгляд на часы.

— Ну что ж, пора. Я позову твоего отца.

Оставшись одна, Иллиандра взволнованно прошлась по небольшой комнатке и остановилась у зеркала. Что ж, выглядела она действительно превосходно. Стройная, нежная, в кружевном белом платье, с ниспадающими на плечи завитками темных волос… как бы ей хотелось, чтобы все это великолепие предназначалось сегодня только для него. Для Плоидиса.

Дверь отворилась, и на пороге показался ее отец; но, сделав лишь шаг, он остановился, разглядывая Иллиандру. Легкая улыбка коснулась его губ, однако глаза наполнились печалью.

— Ты прекрасна, Илли, — сказал он наконец.

— Что с тобой, папа?..

— Ничего, — он подошел ближе, чтобы обнять ее. — Я счастлив за тебя. Просто, знаешь… отцу всегда тяжело отдавать дочь другому мужчине.

Иллиандра склонила голову на его плечо и ласково произнесла:

— Я все равно всегда буду любить тебя.

— Я знаю, — он отстранился и серьезно взглянул в ее глаза. — Главное, будь счастлива с ним.

— Я уже счастлива, — мягко улыбнулась Иллиандра и добавила про себя:

«И мне так жаль, папа, что я не могу познакомить тебя с тем, кто истинно делает меня такой…»

Они спустились вниз и, пройдя по короткому коридору, остановились у входа в зал. Иллиандра затаила дыхание. Там, внутри, уже собрались все многочисленные гости; у алтаря в ожидании невесты застыл молодой улыбавшийся юноша. Не пройдет и часа, как он сможет назвать ее своей женой…. Иллиандра обвела взглядом толпу и заметила маму, потом Диадру, рядом — Эстер и Делтона. По другую сторону прохода, среди нарядно разодетых гостей стояли Алиетт и Плоидис. Никто из окружающих не узнавал их: оба они были скрыты магией неприметных колец, надетых на безымянные пальцы.

Отец подал ей руку, и Иллиандра взглянула на него, взволнованно переводя дыхание.

— Ты ведь не дашь мне упасть, правда?..

Она постаралась, чтобы слова прозвучали шутливо, но отец безошибочно распознал ее волнение и ободряюще улыбнулся.

— Не переживай, Илли. Помни о главном: что бы ни случилось, ты всегда будешь его единственной королевой.

Иллиандра усмехнулась от неожиданности. Жаль, что отец не мог понять, насколько красивой в самом деле была его метафора…

Вновь взглянув в зал, Иллиандра поняла, что гости заметили их и замолкли в ожидании, лишь изредка перешептываясь и не отрывая оценивающего взгляда от невесты. Иллиандра подавила новый взволнованный вздох, крепче сжимая локоть отца, и вдруг поймала среди десятков взглядов единственный, который был важен для нее.

Плоидис смотрел на нее с восхищением и едва уловимой печалью и, встретив ее взор, мягко улыбнулся.

«Ты всегда будешь его единственной королевой…»

Иллиандра с нежностью улыбнулась ему в ответ и уверенно ступила на ковровую дорожку.

— …и данной мне властью я объявляю вас мужем и женой! Прошу Вас, граф, теперь Вы можете поцеловать невесту.

Иллиандра, казалось, слегка покраснела и робко подставила Дариану губы.

Плоидис смотрел, как Дариан целует ее, нежную, красивую, его Илли… несмотря на все доводы разума, сердце его невольно бунтовало против этого.

— Теперь я отчетливо понимаю, что Илли чувствовала, видя нас вместе, — тихо сказал он, склоняясь к Алиетт.

Королева усмехнулась.

— Это лучшая партия для нас всех. В конечном счете, ты ведь сам придумал ее.

Плоидис подавил вздох, вспоминая тот день, когда он впервые подумал, что Илли нужно выйти замуж…

…он обернулся на шорох открываемой двери и увидел Иллиандру, вынырнувшую из-за гобелена.

— Ты уже здесь, — улыбнулась она, но, встретив его серьезный взгляд, остановилась на полпути. — Что-то не так?..

— Где ты была, Илли?

— У Делтона.

Плоидис вздохнул.

— Пожалуй, нам все же стоит поговорить об этом.

— О чем? — она слегка нахмурилась.

— Илли, я не хочу, чтобы ты продолжала свое занятие, — Плоидис подошел ближе и пристально посмотрел в ее глаза. — Это опасная игра. Я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности.

— Я тоже не хочу, чтобы ты подвергался опасности, Плоидис, — спокойно ответила Иллиандра, выдерживая его взгляд.

Он вздохнул.

— Илли…

— Плоидис, как ты можешь?.. Я создавала все это своими руками два долгих года, и ты хочешь, чтобы теперь я бросила все?

— Я просто хочу, чтобы ты была со мной.

— Я и так с тобой.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Иллиандра мягко улыбнулась.

— Плоидис, но я вовсе не собираюсь бросаться в пекло. Аура успокоилась, успокоились и люди, нам ведь удалось даже избежать войны… но Архитогор нужен тебе, Плоидис. Он нужен тебе, и пока это так, я буду им.

— А что если я запрещу тебе, Илли? — Плоидис пронзительно взглянул на нее.

— Интересно, как, — она мягко сощурилась.

— Я король. Не забывай об этом.

Иллиандра улыбнулась ему и нежно провела пальцами по его щеке.

— Я всегда помню об этом, Плоидис.

Он досадливо подавил вздох. Ему отнюдь не нравилось сознавать это, но Илли была права: она, пожалуй, была единственным человеком, которому Плоидис не стал бы приказывать.

Взгляд Иллиандры внезапно стал печальным.

— А ведь знаешь, иногда мне так хочется, чтобы все было иначе, — добавила она тихо. — Чтобы политика не владела всецело нашими судьбами, и чтобы когда-нибудь я могла просто выйти за тебя замуж, и жить с тобой где-нибудь у моря спокойно и счастливо, и растить наших детей… но ведь этому не суждено сбыться. И мы должны жить в реальности… в этой реальности, где ты король, а я — Архитогор. Не отнимай у меня хотя бы этого, Плоидис.

Он смотрел на нее неожиданно мягко.

— Ты в самом деле хочешь детей, Илли?..

Иллиандра удивленно уставилась на Плоидиса. Это все, что он услышал?..

— Любая женщина хочет этого рано или поздно, — пожала плечами она. — Разумеется, не сейчас, но когда-нибудь…

Плоидис обнял ее и прошептал в ее ухо:

— Я обещаю тебе, у нас будут дети.

— Нет, Плоидис, — покачала головой Иллиандра, отстраняясь. — Ты ведь понимаешь, что это невозможно.

— Почему? — искренне удивился он.

— Потому что у них никогда не будет законного отца, — ответила Иллиандра, встречая его взгляд. — Ты знаешь, что это значит для света. Я не стану заранее обрекать их на отвержение.

Плоидис мягко улыбнулся.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал он. — Я обещаю, Илли.

Через несколько дней Плоидис позвал к себе Алиетт.

— Я хотел спросить тебя, — начал он, когда девушка опустилась в предложенное им кресло, — скажи, Алиетт, ты уже задумывалась о детях?

Она внезапно опустила глаза.

— Да, разумеется.

— И что же ты думаешь?

— Я полагаю, это мой долг, Плоидис, — тихо сказала она, вновь взглядывая на него.

Король чуть сощурился и поднял одну бровь.

— И вы с Дарианом готовы к этому?..

Алиетт вздохнула, подбирая слова.

— Мы оба понимаем, что это неизбежно, Плоидис. Тебе необходим наследник. Но, признаться, я не думала, что ты заговоришь об этом так скоро.

— Мне уже двадцать восемь, Алиетт.

— Конечно, я понимаю, — Алиетт вновь опустила глаза.

— Я не хочу пока торопить тебя, — сказал Плоидис. — Я пожалуй, могу подождать еще год или два… но едва ли больше, Алиетт.

Она кивнула, не поднимая глаз.

— В конце концов, — продолжил Плоидис, — неужели Дариан настолько против того, чтобы стать отцом?..

Алиетт наконец подняла глаза и непонимающе уставилась на короля.

— Что?..

Плоидис улыбнулся.

— Брось, ты ведь знаешь, что я не стану насильно укладывать тебя в свою постель.

— Но… — Алиетт покраснела. — Я не понимаю… я думала… ведь это наследник, Плоидис, неужели ты не захочешь, чтобы он был твоим?..

— Он будет моим, — ответил Плоидис. — Знаешь, Алиетт, я ведь тоже всю жизнь думал, что я потомок Анторга.

Королева несколько мгновений смотрела на него, потом ошеломленно покачала головой.

— Ты никогда не перестанешь поражать меня, Плоидис.

Он усмехнулся и, облокотившись на стол, взял ее руку.

— Алиетт, признаюсь честно, пока я просто не вижу иных вариантов. Разумеется, я бы хотел увидеть в качестве наследника собственного сына; но требовать подобного с моей стороны было бы жестоко по отношению к вам обеим. В той ситуации, в которой мы оказались, нам в любом случае придется жертвовать чем-то.

— Спасибо, — Алиетт с благодарностью смотрела ему в глаза.

Плоидис усмехнулся.

— Не хочу расстраивать тебя, Алиетт, но в самом деле, сегодня я не совсем бескорыстен. Я хочу кое-что взамен.

Алиетт не смогла скрыть улыбку.

— И что же?..

— Как ты смотришь на то, чтобы Дариан женился на Илли?

Она удивленно воззрилась на Плоидиса, и он улыбнулся.

— Алиетт, ведь моим детям тоже будет нужен законный отец.

Королева вдруг рассмеялась.

— Плоидис… — она, улыбаясь, приблизила к нему свое лицо: — Да ты, оказывается, интриган.

— Я?.. — притворно удивился Плоидис, глаза его смеялись. — Что ты, вовсе нет…

Гости заторопились к выходу, и Плоидис вернулся в реальность.

«Что ж, теперь и она замужем, — подумал он, глядя, как Илли под руку с Дарианом скрывается в дверях. — Все честно».

И все же он с трудом вновь подавил в себе ревность. Еще сложнее ему оказалось сделать это за ужином, когда гости кричали «горько», как ему казалось, не замолкая ни на минуту. Илли и Дариан, похоже, уже привыкли прижиматься друг к другу на публике, и не выказывали более прежней робости. Наблюдая за очередным их поцелуем, Плоидис вдруг почувствовал, как Алиетт мягко коснулась его руки. Он обернулся и встретился с ее смеющимся взглядом.

— Еще немного, и Дариан упадет замертво, — тихо прошептала она. — Прошу тебя, не смотри на него так.

Плоидис виновато улыбнулся.

— Я не думал, что это будет так сложно.

— Представь себе, что чувствовал он, когда в день нашей свадьбы думал не только о поцелуях.

Плоидис сжал руку Алиетт.

— Я удивлен, что он не бросился на меня с мечом сразу по приезду в Авантус.

— Просто помни, что она любит тебя, — улыбнулась Алиетт и мягко похлопала его по руке.

Через полчаса начались танцы. Первый вальс традиционно танцевали молодожены, затем гости присоединились к ним. Плоидис терпеливо выждал два танца и, протиснувшись к столу новобрачных, взглянул на Дариана.

— Вы позволите мне станцевать с Вашей женой, граф?

— Конечно, — Дариан, похоже, с трудом удержался, чтобы не добавить «Ваше Величество».

Плоидис протянул руку Иллиандре. Она нежно улыбнулась ему, и Плоидис, выведя девушку на середину зала, с удовольствием закружил ее в танце. Его пальцы бережно сжимали ее талию, а глаза излучали столь мягкую улыбку, что Иллиандра, не выдержав, смущенно улыбнулась в ответ.

— Что?..

— Тебе так идет быть невестой, Илли. Больше всего на свете я хотел бы сегодня быть на месте Дариана.

Иллиандра нежно улыбнулась ему.

— Я бы тоже больше всего хотела этого.

— И еще, сегодня я понял кое-что, Илли… — продолжил Плоидис тише, чуть крепче прижимая ее к себе. — Черт возьми, я готов разорвать на куски любого, кто посмеет коснуться тебя так, как я.

Иллиандра усмехнулась, ласково глядя на него.

— Мне нравится, когда ты ревнуешь меня, Плоидис.

— Только не заставляй меня ревновать тебя после того, как закончится сегодняшний вечер. Его одного уже слишком много.

— Я обещаю, — прошептала она, прижимаясь к нему непозволительно близко, и он с улыбкой чуть отстранил ее.

— Осторожнее.

— Извини, — смутилась Иллиандра.

Его глаза смеялись.

— Просто постарайся не делать так на балу во дворце, — он отпустил ее и, поцеловав ее руку, тепло сощурился. — Благодарю за танец, Илли.

Дариан внес Иллиандру в спальню и, дождавшись, когда двери за ними закроются, бережно опустил ее на пол. Когда гомон гостей смолк в дальнем конце коридора, юноша обернулся к Иллиандре и улыбнулся.

— Устала?

— Да, — вздохнула она, опускаясь в кресло. — Не привыкла целый день быть в центре внимания.

— Я тоже, — ответил он, устало откидывая со лба пшеничные локоны, спускавшиеся почти до плеч. — И тем более не привык к тому, чтобы целый день целовать свою жену на глазах у своей возлюбленной.

Иллиандра усмехнулась.

— Звучит все еще забавно, — ответила она и задумчиво добавила: — Плоидис сильно ревновал меня сегодня. Я видела это по его глазам.

Дариан улыбнулся.

— Похоже, Его Величество быстро забыл, что сам предложил мне твою руку.

— Он просто не представлял себе, насколько сложно ему будет видеть меня с тобой в такой роли. А вот Алиетт, кажется, воспринимает все совсем иначе.

— Она еще помнит, как я сам ревновал ее, — мягко улыбнулся Дариан. — И она обещала, что не заставит меня проходить через подобное.

— Знаешь, Дариан, по-моему, Алиетт просто поразительно мудра для своих семнадцати.

— Да, — только и сказал он, и на губах его заиграла задумчивая улыбка. Иллиандра тепло сощурилась, глядя на его озаренное любовью лицо.

— Подумать только, — вдруг добавил Дариан, — я до сих пор не могу поверить, что все сложилось столь замечательно. Ты и Его Величество, я и Алиетт… наш союз превосходен — едва ли кто-нибудь сможет заподозрить в чем-то две счастливые пары.

— О да, Плоидис, несомненно, делал ставку и на это, — согласно кивнула Иллиандра, а Дариан вдруг улыбнулся:

— Но не меньше того, по-моему, он хотел оградить тебя от обилия мужского внимания. Несмотря на сегодняшний вечер, думаю, ему все же будет спокойнее видеть рядом с тобой меня, чем наблюдать, как за тобой ухаживают назойливые кавалеры.

Иллиандра смущенно отвела глаза.

— Ты прав. Он знает, как я люблю его, и все же не может до конца поверить, что ему не о чем волноваться.

— Вовсе нет. Я верю тебе, Илли.

Девушка вздрогнула и обернулась. Плоидис с мягкой улыбкой смотрел на нее. Иллиандра нежно улыбнулась ему в ответ, и король перевел взгляд на юношу:

— Алиетт ждет тебя, Дариан.

— Благодарю, Ваше Величество, — кивнул тот и, улыбнувшись Иллиандре, поцеловал ее руку. — До свидания, Илли.

Он бесшумно скрылся за дверьми, и Плоидис подошел ближе к Иллиандре. Девушка с готовностью позволила ему обнять себя за талию.

— Все еще не могу на тебя насмотреться, — улыбнулся он. — Мне так жаль, что этот наряд ты надела не для меня.

— Для тебя, Плоидис, — ответила Иллиандра, с любовью взглядывая в его глаза. — Ты ведь знаешь, только для тебя.

Плоидис нежно провел пальцами по ее щеке.

— Тогда, на мой взгляд, в нем чего-то не хватает, — Иллиандра удивленно взглянула на него, но он, склонившись к ее уху, прошептал: — Закрой глаза.

Она повиновалась с неожиданной улыбкой. Плоидис взял ее за руки и провел несколько шагов. Через мгновение Иллиандра вдруг почувствовала, как на ее грудь ложится что-то тяжелое и холодное. Пальцы Плоидиса коснулись ее шеи, цепляя застежку, а потом мягко легли на ее талию, когда он нежно обнял ее сзади.

— Открывай, — его теплое дыхание приятно согрело ее кожу.

Иллиандра открыла глаза и восторженно охнула. Десятки драгоценных камней, собранных в изящные подвески, увенчанные крупными темно-синими каплями, сверкали на ее шее. Плоидис поймал ее взгляд в отражении и улыбнулся.

— Я знал, что сапфиры будут тебе к лицу, — сказал он, любуясь ею.

— Плоидис… — Иллиандра нерешительно коснулась богатого украшения. — Я… оно великолепно, но…

— Но оно не королевское, Илли, — Плоидис сделал шаг и, оказавшись напротив, заглянул в ее глаза. — Я вовсе не собирался дарить тебе что-то, что может навлечь подозрения.

Иллиандра искоса взглянула в зеркало и вновь коснулась подвесок, старательно скрывая замешательство на лице. О, они поистине были превосходны — у Плоидиса был отменный вкус. Наверное, поэтому он едва ли представлял себе, что на свете могла существовать девушка, которая бы вовсе не испытывала страсти к драгоценностям. Между тем, Иллиандра была одной из таких. Она всегда с непониманием смотрела на женщин, которые с восторгом перебирали содержимое своих шкатулок и застывали у витрин ювелирных магазинов; она никогда не мечтала о том, чтобы любимый мужчина одаривал ее драгоценными подарками. Но вот, теперь, глядя в зеркало, она неожиданно сознавала, что сможет без устали любоваться этими сверкающими подвесками, думая о Плоидисе, вспоминая, с какой нежностью и желанием порадовать ее он надел на нее это колье.

Иллиандра подняла глаза и коснулась пальцами его груди.

— Оно восхитительно, Плоидис. Спасибо тебе.

— Я рад, что тебе нравится, — улыбнулся он и тише добавил: — Оно выглядит на твоей коже точно так, как я представлял себе.

Иллиандра ласково улыбнулась. Когда-нибудь позже она расскажет ему о своих предпочтениях… но не сегодня.

Плоидис нежно проследил пальцами изгиб ее шеи и мягко улыбнулся, любуясь каждой линией ее восхитительных плеч, обрамленных белым кружевом; потом поднял глаза, встречаясь с ней взглядом — и замер, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Иллиандра смотрела на него неожиданно томно из-под длинных ресниц; потом вдруг соблазнительно откинула голову, открывая ему нежную шею — и Плоидис, забывая обо всем, с желанием коснулся ее губами.

Драгоценные сапфировые капли, словно вторя их страсти, заискрились в свечах всеми оттенками ночи.

Глава 2. Крылья в ночи

— …Иллиандра!

Она обернулась.

Кто звал ее?..

Вокруг была лишь мрачная, стылая пустота.

— Иллиандра…

— Я здесь!

Стоило ли ей отзываться?.. Она подумала об этом слишком поздно. Внезапно волосы на ее коже встали дыбом от пронизывающего холода. Или это был не холод?.. Страх?.. Леденящий ужас?.. О Боги, ей так хотелось спрятаться…

— Иллиандра!!

Нет!.. Она не покажется, не раскроет себя… но только где укрыться?… Вокруг ничего… совсем ничего…

— Иди ко мне.

Она не должна — она знает, что это опасно. Только бы ее не заметили, только бы кто-нибудь помог ей выбраться. Плоидис…

Нет!.. Она одернула себя. Ему нельзя сюда. Здесь опасно…

— Плоидис. Где он? — прошелестел голос, и холодный ужас парализовал ее движения.

— Нет! — крикнула она. — Его нет здесь!

— Где он, Иллиандра?

— Я не скажу тебе…

— Он нужен мне. Я все равно найду его.

— Нет!!

Пустота вокруг нее внезапно начала сгущаться. Дрожь охватила ее тело. Страшно… ей так страшно…

— Нет!! — она словно со стороны услышала свой надломленный голос — и внезапно серый вихрь закружил ее, лишая сознания…

Иллиандра резко открыла глаза.

Сон… она быстро обернулась и с облегчением увидела спавшего рядом Плоидиса.

Это всего лишь дурной сон.

Она глубоко вздохнула и оглядела комнату, стараясь выбросить из головы остатки неприятных ощущений. Луна скрылась за облаками, практически лишая возможности видеть, и Иллиандра невольно поежилась, чувствуя, как воображение придает причудливые формы знакомым предметам. Ее свадебное платье на полу, туалетный столик, открытая шкатулка, тяжелые портьеры, возле которых, казалось бы, притаился человек… Иллиандра вгляделась в темноту — и вдруг на ее глазах выдуманная ей фигура шевельнулась — и исчезла.

Иллиандра вскрикнула — и в то же мгновение позади нее приподнялся Плоидис.

— Илли?.. Милая, что случилось? — пробормотал он.

— Плоидис… — дрожащим голосом прошептала она. — Здесь кто-то есть…

Сон мгновенно слетел с Плоидиса. Он быстро сунул руку под подушку и сжал в ладони рукоять кинжала.

— Где?..

— Был возле портьер, — ответила она, дрожа. — Он исчез…

Плоидис вгляделся в то место, куда смотрела Иллиандра, затем быстро оглядел комнату.

— Тебе не померещилось?..

— Нет!..

Он обхватил ее за талию и притянул к себе, настороженно вглядываясь в темноту.

— Не бойся, Илли.

Ответить она не успела — внезапно прямо перед ними из ниоткуда возникла фигура… нет, не человека, с ужасом осознала Иллиандра. Все тело незнакомца скрывал черный, словно расплывавшийся в воздухе балахон, распростертые руки его напоминали огромные крылья, а под капюшоном не было видно ничего — кроме ярких, светившихся зловещим зеленым огнем нечеловеческих глаз.

Иллиандра вскрикнула. Плоидис мгновенно подался вперед, заслоняя ее собой и держа наготове кинжал, хотя они оба сознавали, что он едва ли сможет помочь им.

— Отдай ее… — прошелестел призрак. — Отдай ее мне…

— Кого? — спросил Плоидис, плотнее заслоняя собой Иллиандру.

— Отдай мне Слезу Тени…

— Что??..

— Отдай ее!

— Я не знаю, о чем ты!! — Плоидис пристально смотрел на парившую в воздухе фигуру. Глаза призрака полыхнули зеленым огнем, когда он резко приблизился к Плоидису, заставляя его отшатнуться. Лишь секундой позже Плоидис осознал, что даже в свете вновь показавшейся луны и так близко, как это существо теперь было к нему, он не мог различить на черном призрачном лице, кроме светившихся зеленых глаз. Словно там в действительности не было ничего больше.

— Я чувствую ее в тебе… я слышу ее в твоем сердце… — прошелестел призрак. — Я заберу ее у тебя. Я заберу ее у тебя!! — и в следующий миг, словно призрачная птица, он метнулся к открытым дверям балкона и, распахнув огромные крылья, в несколько взмахов скрылся из виду.

Мгновение Плоидис не шевелился, глядя вслед исчезнувшему призраку; потом наконец сделал вдох и обернулся к Иллиандре. Она дрожала, в глазах ее блестели слезы.

— Не бойся, Илли, — он быстро прижал ее к себе, запуская пальцы в ее волосы, и стараясь одновременно успокоить собственное колотившееся в груди сердце. — Не бойся.

— Плоидис… — слезы брызнули из ее глаз.

— Ш-ш-ш.

Он крепче сжал ее, через ее плечо оглядываясь на распахнутые двери балкона. Нет, ему это не померещилось.

«Я заберу ее у тебя…»

Заберет что?.. Что такое эта Слеза Тени?.. И причем здесь он?..

Плоидис поморщился. Если призрак не ошибся, то, похоже, очередные магические причуды были вновь каким-то образом связаны с его семьей…

Иллиандра отстранилась, взглядывая в его глаза.

— Что он искал, Плоидис?.. Что это?..

— Я не знаю, — он качнул головой.

Иллиандра нахмурилась.

— Мы должны это выяснить, — она вновь прижалась к его плечу. — О Боги, Плоидис, ну почему снова?.. Почему я всегда должна так бояться за тебя?..

Он ласково провел ладонью по ее щеке.

— Не волнуйся, Илли. Завтра мы отправимся к Эстер и все выясним. А сейчас ложись. Не думаю, что оно еще вернется этой ночью.

Иллиандра покорно опустилась на подушки и плотнее прижалась к Плоидису. Его теплые руки обвили ее, даря спокойствие и защиту.

— Я с тобой, Плоидис, — пробормотала она, и он ласково улыбнулся, прижимая ее к себе.

— И это все, что мне нужно.

— …Слеза Тени?.. — Эстер нахмурилась. — Нет, Ваше Величество, я никогда не слышала о подобном. И это существо…

— Призрак?..

Эстер качнула головой.

— Я не знаю. Призраки людей выглядят как люди, — она подняла глаза на короля. — Это существо едва ли было человеком.

— Определенно нет, — кивнул Плоидис. — Но неужели у Вас нет никаких предположений?.. Быть может, существуют какие-то легенды?.. Что-то, связанное с королевским родом? Быть может, с Анторгом?

— Ничего, о чем я бы знала, Ваше Величество. Я не могу представить себе, как Вы можете быть связаны с Тенью.

Плоидис чуть нахмурился.

— Так Вы все же знаете, что это?

— Тень — это обратная сторона Ауры Мира, неподвластная магам. Это энергия смерти, мир ушедших душ… но «Слеза Тени в Вашем сердце»?.. Я не представляю себе, что это может значить. Если только… — Эстер внезапно перевела взгляд на Иллиандру. — Если только что-то не произошло в ту ночь, когда мы возвращали из Тени твою душу.

Плоидис напряженно выпрямился.

— Ее душу?..

— Разумеется, Ваше Величество, — чародейка вновь обернулась к королю. — Илли была мертва, хоть и не слишком долго. И, учитывая, что это была за ночь… Аура Мира сотрясалась… а потом сразу — обмен… кто знает, что могло произойти в это мгновение?..

— Ты держал меня, — прошептала Иллиандра, глядя на Плоидиса. — Что если эта Тень коснулась тебя?.. Проникла в тебя?..

Плоидис ровно взглянул на Эстер.

— Это возможно?

Чародейка сощурилась.

— Я не могу сказать. Маги немногое знают о Тени. Я лишь однажды видела, как ее смешали с душой человека… — глаза Эстер внезапно потускнели. — Но это определенно нечто иное.

— Почему Вы уверены? — спросила Иллиандра и вздрогнула, когда Эстер подняла на нее глаза.

— Потому что Его Величество все еще жив.

Иллиандра с ужасом взглянула на Плоидиса. Он успокаивающе коснулся ее руки и обратился к Эстер.

— Чем это может грозить ей? — Эстер непонимающе подняла брови, и король поправился: — Чем Иллиандре может грозить то, что ее душу вернули из Тени?

— Насколько мне известно, обычно это не влечет каких-либо серьезных последствий. Но я не могу утверждать с уверенностью. Возвращенные — это большая редкость, тем более среди людей.

— Вы должны узнать.

— Плоидис, это нечеловеческое существо жаждет отыскать что-то в твоем сердце, а ты просишь узнать, не может ли быть возвращение опасным для меня?.. — Иллиандра возмущенно уставилась на короля. — Да это последнее, что должно интересовать нас сейчас!

— Отнюдь, — он обратил к ней пронзительный взор, и Иллиандра невольно почувствовала, как мурашки побежали по ее коже. О Боги, она никогда не могла спокойно встречать этот взгляд… Плоидис вновь посмотрел на чародейку. — Госпожа Фрауэр, я прошу Вас выяснить все, что Вы сможете, о последствиях возвращения. И о Слезе Тени.

— Я думаю, Вы понимаете, какой вопрос стоит на первом месте, — упрямо добавила Иллиандра.

Плоидис неожиданно резко взглянул на нее.

— Я думаю, — медленно и холодно произнес он, — что здесь лишь один человек отдает приказы, — он поднялся и коротко поклонился чародейке: — Благодарю, что уделили нам время.

— Не за что, Ваше Величество. Доставить Вас к тайному ходу?

— Буду Вам благодарен.

Когда Эстер оставила их одних возле старого платяного шкафа, Плоидис, не говоря ни слова, раскрыл дверцы и, протиснувшись в узкое отверстие, принялся спускаться по ступеням. Иллиандра быстро привела в порядок шкаф и поспешила за ним, удивленно вглядываясь в его спину, едва различимую в призрачном магическом свете. Всю дорогу он не проронил ни слова; и Иллиандра едва поспевала за его быстрой поступью. Наконец они достигли тяжелой двери, и когда король, не бросив ни единого взгляда на девушку, молча вынырнул в свой кабинет, Иллиандра не выдержала и тихо окликнула его:

— Плоидис.

Он обернулся и, шагнув к ней, гневно сощурился.

— Илли, больше никогда не смей оспаривать мои слова в таком тоне, — веско проговорил он. — Ты понимаешь, что делаешь?

— Я всего лишь…

— Ты всего лишь позволила себе поставить под сомнение приказ короля! — его глаза полыхнули гневом. — Более того, ты попыталась переменить его, так, словно вообще вольна делать это! Но позволь напомнить, что из нас двоих лишь я ношу корону — и ты не смеешь вести себя со мной подобным образом на глазах у других!..

На глаза Иллиандры навернулись слезы.

— Спасибо, что напомнил, что я никто рядом с тобой.

Плоидис сощурился.

— Не передергивай, Илли. Ты знаешь, что я люблю тебя. Ты знаешь, что наедине со мной можешь говорить все, что думаешь, и я всегда уважаю твое мнение. Но я никогда не позволю тебе дерзить мне в присутствии посторонних. Несмотря на то, что Эстер знает, кто ты для меня, — я все равно король, Илли. Я ее король — и твой.

Иллиандра опустила глаза, чувствуя, как тяжелеет сердце.

— Прости, Плоидис.

Он молчал. Иллиандра подняла глаза и, неуверенно коснувшись его груди, прошептала:

— Пожалуйста.

Он одной рукой прижал ее к себе и поцеловал ее волосы.

— Я люблю тебя, Илли, — ответил он тихо. — Но я прошу тебя, не забывай о том, кто я.

Она лишь кивнула, по-прежнему прижимаясь к его груди, и Плоидис, отстранив ее, заглянул ей в глаза. Иллиандра встретила его взор — и ноги ее тут же подкосились. Мягкий, нежный — в нем не было уже ни капли гнева. О Боги, как же она заслужила его любви?..

«Я всегда помню, кто ты, Плоидис, — подумала она, с трепетом вглядываясь в его бархатные глаза. — И я обещаю, что не позволю себе разочаровать тебя. Никогда».

Диадра ошеломленно уставилась на подругу.

— Вы уже спрашивали об этом Эстер?

— Конечно, — кивнула Иллиандра. — Но она мало знает об этом. И она никогда не слышала о Слезе Тени…

— Я тоже, хоть многое знаю об артефактах, — качнула головой Диадра и коснулась руки подруги. — Но я попробую найти что-нибудь в книгах.

Иллиандра с благодарностью подняла глаза:

— В самом деле? Спасибо, Ди, — она вздохнула и посмотрела куда-то в сторону. — Я так тревожусь за него. Этот призрак, или кем бы он ни был, хочет получить что-то от него, а он просит Эстер в первую очередь узнать, может ли что-то грозить мне. Разве это сейчас важно?..

Диадра мягко улыбнулась.

— Я не думаю, что это неважно, Илли. Тем более для него.

Иллиандра вдруг смущенно посмотрела на Диадру и неуклюже постаралась перевести тему.

— Ну а у тебя какие новости, Ди?

Диадра усмехнулась.

— Илли, я в порядке.

— Что?..

— Я могу говорить о нем, если это то, что заставило тебя так смутиться.

Иллиандра удивленно подняла глаза на подругу и, поймав ее взгляд, чуть сощурилась.

— Извини.

Диадра улыбнулась.

— Жаль, что Рагорн исчез так быстро, что мы не успели спросить его о последствиях обмена. Вероятно, он мог бы рассказать об этом больше, чем люди.

— Но Эстер знает его? Она сможет найти его…

— Вероятно, она сделает именно это, — Диадра чуть пожала плечами.

— Он понравился тебе? — вдруг спросила Иллиандра, и Диадра усмехнулась.

— Не то что бы. Он сильно помог мне тогда, в моих видениях… и мне на какое-то время показалось, что я заинтересовала его чем-то; но в любом случае, он ушел, даже толком не попрощавшись. Вероятно, это говорит о том, что я вновь ошиблась в своих предположениях.

Иллиандра внимательно посмотрела на подругу и мягко произнесла:

— Ты так изменилась, Ди.

— Пришлось учиться жить без твоей опеки, — Диадра улыбнулась и чуть склонила голову набок. — Признаться, я даже не сознавала, как ты была нужна мне, пока я тебя не потеряла.

— Прости, — начала Иллиандра, но Диадра качнула головой.

— Все к лучшему, Илли. Я, вероятно, должна была пройти через все это, чтобы спустя годы наконец осознать, насколько глупа была тогда.

— Ты никогда не была глупой, Ди. Разве что… немного наивной. Как и я, впрочем.

— Неважно, как назвать это, — улыбнулась Диадра. — Я в любом случае рада, что те дни остались в прошлом. Мне стыдно даже вспоминать о том, как я тогда вела себя с вами.

— Тебе не в чем винить себя, Ди, — Иллиандра коснулась ее руки. — Я никогда тебя не винила. И мне жаль, что я так долго не могла сказать тебе об этом.

Диадра мягко улыбнулась и обняла подругу.

— В любом случае, теперь мы снова рядом, Илли, — сказала она. — И я не могу передать, как я счастлива сознавать это. Как бы там ни было, мне очень не хватало тебя.

Иллиандра прижалась щекой к ее плечу.

— Как и мне тебя, сестричка.

— Вы звали меня, госпожа Фрауэр? — спросила Диадра, заглядывая в кабинет чародейки.

— Да, заходи, Диадра, — Эстер подождала, пока девушка закроет дверь, и без вступлений спросила: — Иллиандра рассказывала тебе о призраке?

Диадра кивнула.

— И ты, вероятно, тоже не слышала ничего о Слезах Тени.

— Вы правы.

Эстер вздохнула и поднялась.

— Я хочу навестить одного знакомого тебе марсонта, — сказала она с едва заметной улыбкой. — Хочешь отправиться со мной?

Диадра чуть подняла бровь.

— Разумеется, хоть я и удивлена Вашим предложением.

Эстер улыбнулась.

— Я думаю, тебе понравится. Однако в самом деле, я подозреваю, что мне может понадобиться твоя помощь.

Удивление на лице Диадры переросло в изумление.

— Моя помощь? Вам?..

Эстер лишь вновь улыбнулась и протянула руку.

— Пойдем. Ты сама все увидишь.

Спустя несколько мгновений они оказались на мрачной, продуваемой ледяными ветрами скале. Прямо перед ними разверзлась узкая, бездонная расщелина, а за ней… Диадра не смогла сдержать удивленного возгласа.

Посреди скал возвышался огромный, устремленный ввысь замок. Его узкие башни заканчивались высокими шпилями, терявшимися где-то во влажных облаках… Диадра наконец разглядела дорожку, ведшую к воротам, и с обреченностью осознала, что она лежала через ветхий деревянный мостик, перекинутый над бездонной пропастью.

— К сожалению, невозможно переместиться ближе, — сказала Эстер, заметив выражение ее лица. — Впрочем, марсонтам это, очевидно, не доставляет неудобств.

Чародейка, не говоря более ни слова, двинулась к шаткому мостику, и Диадра нехотя поспешила за ней. Она никогда особенно не боялась высоты, однако этот мост был явно за пределами ее храбрости.

— Он прочнее, чем кажется, — заверила ее Эстер, ступая на тонкие доски.

— Я надеюсь, — пробормотала Диадра, хватаясь за веревочные перила.

Несмотря на то, что мост казался ей бесконечным, они преодолели его очень быстро. Диадра с явным облегчением ступила на твердую землю, и спустя минуту они оказались у высоких ворот. Теперь, чтобы рассмотреть замок, ей пришлось высоко закинуть голову.

— Почему он живет в таком странном месте?

— Многие из них живут здесь, — ответила Эстер. — Возможно, большинство существующих ныне марсонтов.

— Признаться, я не ожидала, что это место окажется таким мрачным и… одиноким.

— Марсонты довольно явно обособляют себя от людей. Не забывай об этом, когда мы войдем. И еще, имей в виду… Рагорн — сын их Повелителя.

— Принц, — с усмешкой пробормотала Диадра себе под нос. — Кто бы сомневался.

Они отворили тяжелую дверь, и перед ними предстал унылый серый зал с неимоверно высокими сводами. Огромное пространство едва освещалось тусклым светом, просачивавшимся сквозь узкие запыленные окна. Диадра огляделась и шепнула Эстер:

— Негостеприимное местечко.

— Тс-с, — шикнула чародейка. — Смотри внимательнее.

— Куда?.. — спросила Диадра, и в следующий миг внезапно осознала.

Они были не одни.

Впереди, пронизывая насквозь все пространство от каменного пола и до самых сводов, то тут то там реяли в воздухе едва заметные облачка энергии.

— Ох…

— Ты видишь их?

— Да.

— Много?

— Несколько десятков, вероятно… — Диадра вдруг осеклась и посмотрела на Эстер. — А Вы? Вы не видите?..

Эстер улыбнулась уголками губ.

— Они знают, как скрыть себя от магов… но твое зрение иное.

Диадра вдруг заметила, как из хаоса вынырнуло одно облачко и, приближаясь к ним, начало вытягиваться, принимая человеческую форму. Спустя несколько мгновений перед ними появился Рагорн.

— Мое почтение, — сказала Эстер, и Рагорн улыбнулся ей.

— Здравствуйте, госпожа Фрауэр, — произнес он и обернулся к девушке. — Здравствуйте, Диадра.

Он принял от девушки легкий реверанс и, улыбнувшись, повел рукой.

— Простите за негостеприимный вид. Мы здесь не слишком любим посетителей.

Вслед за движением его руки зал внезапно осветился; по стенам, извиваясь и мерцая, принялись растекаться белоснежные узоры, замыкаясь золотой каймой на высоких сводах. Солнечный свет полился через кристальные окна, и в этом свете десятки едва заметных живых облачков внезапно вспыхнули золотом, заставляя искриться все огромное пространство белоснежного зала.

Диадра, застыв, изумленно оглядывала прекрасную картину.

— О Боги, как красиво, — произнесла она наконец.

Рагорн рассмеялся.

— Прошу Вас, за мной.

Он даже не коснулся их, однако в следующий миг они очутились в просторной круглой беседке, окруженной тонкими колоннами. Впрочем, спустя мгновение Диадра осознала, что это была не беседка. Она оглянулась и почувствовала, как вновь захватывает дух от неописуемого пейзажа.

Они, вероятно, находились на самом верху одной из башен, и Диадра, стоя почти у самого края, могла видеть на десятки верст вокруг. Под ее ногами среди острых скал лежали пушистые облака; вдали, за широкой цепью покрытых лесами гор, расстилались бескрайние равнины, тонувшие в розовой дымке на горизонте. Воздух, казалось, искрился в лучах утреннего солнца, и Диадра с удивлением осознала, что здесь он отчего-то был совсем теплым.

— О чем Вы хотели спросить меня, госпожа Фрауэр? — голос Рагорна вернул девушку в реальность.

— О возвращенных, — ответила Эстер.

Рагорн перевел взгляд на Диадру.

— О Вашей подруге, выходит, — сказал он и добавил, вновь обращаясь к чародейке: — Что Вы сами знаете об этом?

— Немногое. Я полагаю, что Тень может как-то влиять на них — это все.

Рагорн кивнул.

— Тень это часть Ауры, обратная сторона жизни. Возвращенные связаны с ней. В целом, это редко может повлиять на них, но есть определенные правила, которые нужно соблюдать. Тень проявляется в нашем мире вместе со смертью, она забирает себе души умерших. Если в такой момент возвращенный окажется рядом, Тень может поглотить и его.

— Может ли Тень охотиться за кем-то? — тихо спросила Диадра.

— Нет, — Рагорн покачал головой. — Аура ни за кем не охотится… за исключением редких случаев, когда кто-то нарушает все ее законы, — чуть усмехнулся он. — Аура, ее Тень — это всего лишь энергия. Ее можно чувствовать, ею можно управлять, но только Тень часто может оказаться неподвластной. Та часть Ауры, которой пользуются все маги, энергия жизни, которая видна нам и доступна, редко может причинить вред магу, если он окажется недостаточно силен, ибо она течет свободно в нашем мире. Это словно река, из которой мы можем легко зачерпнуть воду и так же легко вернуть ее обратно. Но изнанка Ауры, ее Тень, будучи призванной, либо подчиняется магу, либо поглощает его. Она не агрессивна, не голодна, не нацелена на убийство… это просто ее сущность.

— Значит, маги могут призывать Тень?

— Только возвращенные, — ответил Рагорн.

— А может ли быть, что когда Вы вернули Иллиандру, Тень затронула еще кого-то рядом с ней?

Рагорн пожал плечами.

— Едва ли. К чему Вы клоните, Диадра?

— Какое-то существо явилось к Илли и Его Величеству и…

— …и мы подумали, что это может быть связано с ее возвращением. — оборвала Диадру Эстер.

Рагорн внимательно взглянул на чародейку.

— Что за существо? Призрак?

— Возможно. Но по крайней мере, не призрак человека.

— И чего хотело это существо?

— Мы не знаем, — ответила Эстер.

Рагорн сжал губы в едва уловимой усмешке.

— Что ж, возможно, если Иллиандра довольно чувствительна к магическим полям, она в самом деле может привлекать к себе призраков. Обычно они неопасны, но они несут с собой частичку Тени, и потому возвращенным все же нежелательно сталкиваться с ними.

— Можно ли как-то оградить ее от этого?

Рагорн слегка пожал плечами.

— Если она каким-то образом ощущает Тень, возможно, она способна научиться отталкивать ее от себя. Этого должно быть достаточно. Поскольку Тень никогда не станет нападать, нет нужды брать над ней верх. Но Иллиандра не маг, и я полагаю, что даже это может оказаться для нее слишком сложной задачей.

— Вы могли бы научить ее?..

Рагорн качнул головой.

— Нет, Диадра.

— Но ведь Вы наверняка умеете защищаться от Тени, — заметила Эстер, и Диадра вопросительно взглянула на юношу.

Он усмехнулся.

— Вы правы. Но уметь и научить этому человека… Кроме этого, госпожа Фрауэр, Вам хорошо известно, что марсонты не вмешиваются в человеческие жизни.

Диадра сощурилась от удивления.

— Вы ведь помогли мне вернуть ее. Это, по-Вашему, невмешательство?..

Рагорн взглянул на нее.

— Я не должен был делать этого.

— В самом деле?.. — Диадра удивленно подняла голову, и во взгляде ее неожиданно засквозил холод. — Надо же… я была о Вас лучшего мнения, Рагорн.

Он сощурился и сжал губы.

— Не стоит дерзить мне в моем собственном доме, Диадра. В тот момент я был рад помочь Вам. Но то, что я сделал это один раз, не означает, что теперь я в ответе за последствия.

— Я и не утверждаю этого, — спокойно ответила девушка. — Я лишь просила Вас оказать мне услугу… и разумеется, если Вы пожелаете, я готова отплатить Вам за это.

— Чем?.. — рассмеялся Рагорн.

— Чем пожелаете.

— Я не хочу обижать Вас, Диадра, но боюсь, Вы едва ли можете сделать что-то для меня, — он усмехнулся, но, встретив ее холодный, полный разочарования взгляд, неожиданно глубоко вздохнул и добавил намного мягче: — Я бы сделал это для Вас, если бы мог, Ди. Но я в самом деле не могу. Я уже преступил однажды законы своего мира, и мне довольно ясно дали понять, что не стоит более делать этого.

В глазах Диадры отразилось удивление, а затем она виновато проговорила:

— Простите, Рагорн. Я не знала, что это имело для Вас какие-то последствия.

Он лишь чуть склонил голову, глядя на нее.

— Что ж, думаю, нам не стоит более отнимать у Вас времени, — сказала Эстер. — Благодарю Вас, Рагорн. Вы в любом случае помогли нам.

Спустя несколько мгновений они уже стояли в ее кабинете в Школе Чародейства. Рагорн переместил их, даже не следуя за ними. Диадра обернулась и внимательно посмотрела на Эстер.

— Вы не спросили его о Слезе Тени.

Чародейка кивнула.

— Я не была уверена, стоит ли делать это. Мы не знаем, что это, Диадра; мы не знаем, кому она может быть интересна. И, думаю, теперь ты понимаешь, что марсонты едва ли остановятся в раздумьях о ценности жизни какого-то человеческого короля, если окажется, что он в самом деле скрывает в своем сердце что-то, что им нужно.

Диадра печально отвела взгляд.

— Рагорн показался мне совсем другим тогда.

Эстер улыбнулась.

— И у него в действительности доброе сердце, Диадра. Но он марсонт; и он живет по своим законам. Тем не менее, я все же не ошиблась в своих подозрениях.

— Подозрениях? — Диадра непонимающе взглянула на Эстер, и чародейка усмехнулась.

— Ты понравилась ему. Вероятно, именно поэтому он помог тебе вернуть Илли, хотя знал, что его отец не одобрит этого. И сейчас он, несмотря ни на что, все же сказал нам больше, чем мог бы, приди я туда одна, — Эстер чуть склонила голову. — Но только не пойми меня неверно, Диадра. Я вовсе не хочу, чтобы ты питала какие-то иллюзии на его счет…

— Я и не собиралась, — быстро сказала Диадра.

— …однако ты можешь помнить, что у тебя есть знакомый среди марсонтов, который довольно благосклонен к тебе, — закончила Эстер.

Девушка кивнула.

— Спасибо, что взяли меня с собой, госпожа Фрауэр. Это в самом деле оказалось весьма полезно для меня… — она усмехнулась: — И для моих иллюзий.

Глава 3. Слово Архитогора

— Доброе утро, Лео, — произнесла Иллиандра, входя в небольшой кабинет в замке Архитогора.

— Илли! — Элеонора радостно поднялась из-за стола. — Как я рада тебя видеть!

— Прости, что я давно не заходила, — ответила Иллиандра. — Чувствую себя виноватой, что теперь сваливаю всю работу на вас.

— Брось, Илли, ты ведь теперь замужем, — радостно возразила Элеонора.

— Ну а вы с Реносом скоро собираетесь? — улыбнулась Иллиандра.

Элеонора слегка порозовела.

— Возможно, — ответила она и бросила взгляд через плечо Иллиандры. — А вот и он, кстати.

— Илли! Какой сюрприз, — юноша улыбнулся ей.

— Здравствуй, Ренос. Вот, пришла проведать Вас. Как идут дела?

— Справляемся, — подмигнул ей Ренос.

— Есть новости для меня?

— Возможно, и довольно интересные, — кивнул он. — Ты еще не слышала о народном освобождении?

Иллиандра подняла брови.

— О чем?..

— О группах людей, которые ратуют за всеобщее освобождение несвободных.

Иллиандра с неожиданной усмешкой взглянула в окно.

— Всеобщее освобождение, вот как?.. И кто же эти люди?

Ренос слегка пожал плечами.

— У них нет явного лидера. Тем не менее, эти идеи начинают получать распространение. Отдельные наши Братья уже проповедуют их, считая учениями Архитогора.

Иллиандра вновь взглянула на Реноса.

— Неужели.

Ренос внимательно посмотрел на нее в ответ.

— Никак не могу понять, Илли. Ты, кажется, не одобряешь этого? Я думал, мы поддержим их.

— Поддержим идею всеобщего освобождения? — мягко переспросила Иллиандра.

— Это то, ради чего мы делаем все это, разве не так?

Иллиандра взглянула на Элеонору, но та тоже вопросительно смотрела на нее. Иллиандра вздохнула.

— Не совсем так, — ответила она, стараясь подобрать слова. — Скажите мне, вы представляете, к чему может привести такой шаг?

— К счастью для многих, — немного резко ответил Ренос, сознавая, что Иллиандра почему-то воспротивилась этой идее.

— Это утопия, — покачала головой Иллиандра. — В реальности же я пока с трудом могу представить, что произойдет, прими король в самом деле такое ошеломляющее решение.

— А что может произойти, Илли?.. Люди станут свободными, смогут сами выбирать свой путь… я ощутил это на себе, и я могу с уверенностью сказать тебе, что это и есть счастье!

— Не равняй всех по себе, Ренос. Ты смышлен, инициативен и ты был готов к этой свободе. Но многие слишком привыкли к укладу нашей жизни, и такие перемены могут просто обрушить ее.

Ренос сжал губы.

— Ты удивляешь меня, Илли. Порой мне кажется, что ты вовсе не на стороне народа.

Иллиандра хотела было ответить, но Элеонора опередила ее.

— Ренос, послушай. Я не могу с уверенностью согласиться с Илли, — сказала она, мельком взглядывая на девушку. — Но на мой взгляд, не стоит вспыхивать раньше времени. Такие вопросы не решаются одним днем. Возможно, все это нужно просто хорошенько обдумать.

— Ты права, Лео, — мягко сказала Иллиандра. — Больше того, обдумать это должны не только мы, — и, уловив вопросительные взгляды, с улыбкой добавила: — Я напишу королю.

— …Всеобщее освобождение??.. — переспросил Плоидис, с легкой усмешкой глядя на Иллиандру. Был уже поздний вечер, и они, устроившись вдвоем на мягкой софе в королевских покоях, тихо обсуждали прошедший день, ласково переплетая пальцы. Иллиандра, скинув туфли, забралась на софу, теснее прижимаясь к Плоидису, и теперь, уловив усмешку в его голосе, подняла голову с его плеча и посмотрела в его теплые глаза.

— Похоже, мы все же одинаково смотрим на это, — сказала она, и улыбка тронула ее губы.

— Пока не знаю, — не скрывая улыбки, ответил Плоидис. — И что же ты думаешь об этом, Илли?

— Думаю, что люди не готовы к такому шагу.

— Но ведь это то, чего они хотят, — он слегка поднял брови.

— Они сами не знают, чего хотят, — возразила Иллиандра и вдруг сощурилась. — Плоидис, прекрати играть со мной, я знаю, ты думаешь точно так же.

Он рассмеялся.

— С чего ты взяла?..

— Я вижу по твоим глазам.

— С тобой становится скучно, Илли, — он улыбнулся и ласково коснулся ее щеки. — Помнишь наши беседы тогда, два года назад? Я обожал их. А теперь, кажется, еще немного, и ты будешь знать наперед все, что я скажу.

— Думаю, до Вашего мастерства мне еще далеко, Ваше Величество, — лукаво сощурилась она.

Плоидис мгновение смотрел на нее, потом притянул ее к себе и, прижав к своей груди, принялся нежно поглаживать ее волосы.

— Знаешь, Илли, я уже не представляю, как мог жить столько времени без тебя.

Иллиандра забыла ответить, наслаждаясь его мягкими прикосновениями. Впрочем, Плоидис и не ждал ответа. Он с улыбкой любовался ею, и сердце его сжималось от нежности.

Его Илли.

Сильная, верная, бесстрашная, столь тонко чувствовавшая все перипетии политической игры — Плоидис уже не сомневался в том, что она становилась фигурой весьма влиятельной на политической арене, независимо от его желания уберечь ее от этого. Она была Архитогором; и как бы старательно он ни убеждал ее оставить эту игру, в душе он знал, что гордится и восхищается ею именно поэтому; он знал, что это была неотделимая часть ее, такой, какую он любил.

И в то же самое время она, прижимавшаяся сейчас к его груди, была столь нежна и женственна, что с легкостью заставляла его забыть обо всем вокруг, безо всяких усилий разбивая все его привычные королевские маски, обнажая под ними мужчину, обыкновенного, живого, и наполняя все его существо только ярким, волнительным и теплым ощущением любви.

И это было больше, чем он мог желать.

— …Рагорн сказал, что у тебя, возможно, получится научиться отталкивать Тень от себя, но он отказался помочь нам с этим, — Диадра вела Иллиандру по коридорам Школы Чародейства к кабинету Эстер Фрауэр.

— А Эстер не может научить меня?

— Только возвращенные могут чувствовать Тень, Илли. Ну и еще марсонты и оллы. Но первые слишком уверены в собственном превосходстве, чтобы опускаться до помощи людям, а вторые живут поодиночке, и их сложно найти… тем не менее, у тебя все же оказался один знакомый, который готов помочь нам с этим.

— Илкад?.. — догадалась Иллиандра, и Диадра улыбнулась, раскрывая двери.

— Да.

Они вошли, и Илкад, оглядев Иллиандру, улыбнулся.

— Здравствуй, Илли. Я рад, что ты оправилась.

— Спасибо, — Иллиандра улыбнулась в ответ и невесело добавила: — Но, похоже, без последствий все же не обошлось.

Илкад посерьезнел.

— Госпожа Фрауэр рассказала мне. Это все довольно странно, Илли; обычно возвращение не влечет за собой никаких притязаний со стороны Тени.

— Ты все же думаешь, что это я привлекла того призрака?..

Илкад неуверенно пожал плечами.

— Ведь он вначале нашел тебя в твоем сне, не так ли? Но нужна ему была вовсе не ты, и это приводит меня в замешательство. Слезы Тени… мне кажется, я что-то слышал о них, но не могу точно припомнить. Кажется, это все же был какой-то артефакт, но что тогда значит «Слеза Тени в его сердце»…

— Может ли быть, что Тень затронула Плоидиса, когда вы вернули меня? — тихо спросила Иллиандра.

— Я никогда не слышал о таком. Но что мы знаем о мире, чтобы утверждать с уверенностью, — Илкад внимательно взглянул на девушку. — Илли, ты позволишь мне взглянуть на твою ауру?

— Конечно, — смешалась Иллиандра. — Разве я могу помешать тебе?

Илкад улыбнулся.

— Нет, но я предпочел предупредить тебя.

Он чуть сощурился, и его взгляд словно устремился сквозь нее; и в следующий миг Илкад чуть поднял брови.

— Любопытно. Госпожа Фрауэр, Вы, вероятно, не видите этого?

— Чего именно? — Эстер тоже внимательно взглянула на Иллиандру.

— Тень, — сказал Илкад. — Обычно она остается в ауре возвращенных маленькими крупицами, почти неощутимым эхом произошедшего, но здесь ее очевидно больше, и она… ох, я бы сказал, Тень сливается с ее аурой, так, как обычно Свет сливается с аурой магов.

— Вы хотите сказать, она может быть подвластна ей?.. — неверяще произнесла Эстер, и Илкад, возвращаясь в реальность, взглянул на чародейку.

— Возможно.

— Тень подвластна мне — или наоборот? — тихо спросила Иллиандра, и Илкад улыбнулся.

— И то, и другое, Илли. Я не могу сказать с уверенностью, но вполне вероятно, что ты сможешь использовать Тень так же, как маги используют энергию Света.

— Стать магом?.. — ошарашенно произнесла Иллиандра.

— Не совсем. Свет и Тень дают разные возможности. Все маги могут использовать энергию Света, и некоторым из них подвластна энергия Тени… но таких, кому доступна лишь Тень, я еще не встречал. Я не могу даже представить, во что это может вылиться.

Иллиандра печально усмехнулась.

— Для начала было бы неплохо хотя бы научиться отправлять подальше злобных черных призраков.

Илкад рассмеялся.

— Мы постараемся справиться с этим. Я могу управлять Тенью, находясь в истинном обличье, и я дам тебе почувствовать ее присутствие, чтобы ты могла научиться ощущать и отталкивать ее.

— В истинном обличье? — Диадра чуть подняла брови, и Илкад кивнул.

— В человеческом мы, как и люди, можем иметь власть над Тенью, только вернувшись из ее мира.

— Почему так? — спросила Диадра, но Илкад лишь улыбнулся ей уголками губ.

— Оставим эту лекцию на другой раз, хорошо? — он вновь взглянул на Иллиандру. — Ты готова?

— Прямо сейчас?.. — смешалась она.

— А чего ждать, Илли? Чем быстрее мы начнем, тем лучше.

Иллиандра неуверенно кивнула.

— Хорошо.

Илкад ободряюще улыбнулся ей и начал терять очертания, словно растворяясь в серой дымке — и спустя мгновение исчез — и Диадра увидела, как тысячи иссиня-черных искорок разлетелись в воздухе и собрались в мерцающее облачко.

— Ох… — прошептала она. — А они совсем другие, чем марсонты…

— Ты видишь его? — удивленно спросила Иллиандра — но ответа не услышала.

Все вокруг внезапно померкло, оставляя Иллиандру в зияющей, враждебной пустоте. Леденящий ужас окутал ее, сковывая тело — но только было ли оно у нее?.. Иллиандра закричала, но не услышала собственного голоса…

— Илли!! — Диадра в ужасе сжала руку подруги, но та лишь продолжала кричать, закрываясь от чего-то локтями, и тело ее — о Боги!.. ее тело становилось прозрачным… — Илкад, хватит! Остановись!!..

Диадра в отчаянии взглянула на искрившееся облачко — и увидела лишь, как оно стремительно заметалось в воздухе — а в следующий миг неожиданный магический вихрь закружил их и выбросил на холодную землю…

Диадра тряхнула головой, оглядываясь. Они были во дворе Школы Чародейства; Иллиандра, вновь обретшая материальность, тихо кашлянула и открыла глаза.

— Ди?.. Что произошло?..

— Я не знаю.

Спустя мгновение в шаге от них возникла Эстер, а следом вернувшийся к человеческому обличью Илкад.

— О Боги! — едва заметив девушек, Илкад бросился к Иллиандре. — Ты в порядке?..

— Что случилось?

— Я не знаю, но… ох, Илли, это ведь могло убить тебя. Тень тянется к тебе совсем не так как к возвращенным, но намного, намного сильнее… И потом эта странная яростная волна — клянусь, еще немного и она могла бы разметать по Ауре меня самого. Слава Богам, госпожа Фрауэр, что Вы успели переместить Илли оттуда.

— Я? — подняла брови Эстер, и Илкад непонимающе уставился на нее.

— Не Вы?..

Эстер медленно качнула головой.

— Я не могу перемещать людей, не касаясь их. Я полагала, это были Вы, Илкад.

В воздухе повисло молчание. Илкад медленно обернулся к Иллиандре.

— Ты переместилась сама?.. — неверяще произнес он.

— Я плохо помню, что произошло, — ответила Иллиандра, переводя взгляд с него на Эстер. Оба выглядели смятенными и встревоженными.

Илкад сощурился.

— Тебе больше никогда нельзя встречаться с Тенью, Илли. Та сила, которую ты пробуждаешь, неуправляема. Я не мог совладать с ней, и, боюсь, среди нас едва ли найдется кто-либо, кто сможет.

— Но почему это происходит со мной?..

— Я не знаю. Я никогда раньше не встречал ничего подобного. Эта сила невероятна… и враждебна. Очень враждебна.

Диадра обняла поникшие плечи подруги.

— Рагорн говорил мне, что Тень не может охотиться за кем-то. Что она нейтральна.

— И он прав, — быстро ответил Илкад, сознавая, что своими словами напугал Иллиандру. — Тень нейтральна, но если что-то побуждает ее проникнуть в этот мир, она забирает то, что принадлежит ей. Души умерших, душу мага, не совладавшего с призванной силой, души возвращенных, если они оказались слишком близко. И в случае с Илли ее тяга к возвращенной душе просто невероятно сильна.

— То есть все же опасность грозит Илли, только если кто-то рядом с ней призывает Тень?

— Или если кто-то умирает рядом, — тихо ответил Илкад, переводя взгляд на Иллиандру. — Но возвращенные маги, способные призывать Тень, редкость среди людей, поэтому главное, чего тебе следует остерегаться — это становиться свидетелем чьей-то смерти.

Иллиандра нервно повела плечами.

— Я бы не хотела становиться им в любом случае.

Илкад мягко кивнул.

— Все будет в порядке, Илли. Тень не причинит тебе вреда, если ты не попадешься ей на пути. И избежать этого вполне возможно.

Иллиандра блекло улыбнулась в ответ, а когда спустя несколько минут они распрощались с Илкадом и вернулись в кабинет Эстер, тихо произнесла:

— Не говорите об этом Плоидису.

— Но… — начала Диадра, и Иллиандра резко взглянула на нее.

— Ему незачем знать, Ди. Он либо запрет меня в четырех стенах, либо сойдет с ума от беспокойства.

— Я думаю, Илли права, — сказала Эстер. — Его Величество ничем не сможет помочь. Нет смысла тревожить его, пока мы не найдем способ решить это.

Иллиандра благодарно кивнула и, вздохнув, в отчаянии взглянула на подругу. Диадра встревоженно хмурилась, разглядывая Иллиандру, и та, печально склонив голову, тихо произнесла:

— Зато теперь очевидно, что это я навлекла неприятности на Плоидиса. Ох, что же со мной не так, Ди?..

Последний день зимы выдался неожиданно теплым. В высоком небе приветливо сияло солнце, и, радуясь ему, птицы весело щебетали в ветвях еще не пробудившихся деревьев.

Иллиандра с удовольствием вдыхала пахший весной воздух и, улыбаясь, оглядывала вновь ожившие аллеи городских садов. Степенные супружеские пары, неторопливо прогуливавшиеся по дорожкам, радостно сновавшие наперерез дети, молодые влюбленные, не замечавшие, казалось, никого вокруг…

— Прекрасный день сегодня, — заметил Дариан. — Я думал, эти жуткие холода никогда не закончатся.

Иллиандра чуть подняла бровь, с усмешкой взглядывая на юношу.

— Жуткие холода?..

— В Авернасе климат намного мягче. Снег зимой там большая редкость, — он вдруг улыбнулся. — Впрочем, Алиетт он очень нравится…

— Ш-ш-ш.

Дариан взглянул на Иллиандру и смущенно сжал губы. Она чуть улыбнулась и легонько похлопала его по локтю, на котором покоилась ее рука.

Это была одна из тех театральных прогулок, на которых они старательно изображали влюбленных молодоженов. Плоидис советовал им на первых порах чаще появляться в городе вместе, чтобы упрочить этот ожидаемый образ среди светских сплетниц. Вот и теперь они рука об руку прогуливались по широкой центральной аллее, то и дело улыбаясь друг другу и кивая знакомым.

Игра, впрочем, была несложной для обоих: за те пару месяцев, что прошли с возвращения Иллиандры, они успели узнать друг друга и оказались вполне довольны общением. У них была особая, неизбежная общность, которая тотчас сблизила их, общая тайна, которую они хранили, словно мошенники, понимающе улыбаясь друг другу при встрече. И теперь они без усилий представляли себя публике, улыбаясь, касаясь, бросая друг на друга недвусмысленные взгляды, и в то же время зная, что все это с уверенностью оставалось лишь игрой.

Какой-то малыш, заходясь от смеха, с разбегу врезался в Иллиандру и испуганно остановился, ожидая порицания. Иллиандра улыбнулась и легко потрепала его по плечу.

— Осторожнее, не то ударишься.

— Что нужно сказать? — подошедший старик, очевидно, был его дедушкой.

— Извините… — пролепетал малыш.

— Все в порядке, — Иллиандра вновь улыбнулась, и мальчик вдруг тоже расплылся в улыбке:

— Вы хорошая, — и, взглянув на деда, развернулся и помчался дальше, увлеченный игрой.

Иллиандра проводила его смеющимся взглядом, как вдруг отдаленный стук копыт и испуганные возгласы заставили ее обернуться. По аллее, распугивая прохожих, галопом несла оседланная лошадь без седока.

— Нет!.. — голос старика сорвался, когда он бросился к застывшему посреди аллеи малышу, но в следующий миг неверные ноги подвели его, и он, поскользнувшись, тяжело рухнул на землю. Иллиандра бросилась было к нему, потом, осознав, кому грозила истинная опасность, в ужасе обернулась — и увидела, как Дариан, подхватив ребенка, едва успел увернуться от тяжелых копыт.

Все произошло так быстро.

Иллиандра почувствовала, как холодная волна ужаса окатывает ее. Она видела, как Дариан бережно ставит малыша на землю, но страх не отступал, а лишь становился сильнее… словно что-то жуткое только надвигалось, но она на могла понять, что именно.

— Вы слышите меня?.. Эй, ну же…

Иллиандра обернулась. Рядом опустился какой-то грузный мужчина и, развернув старика, хлопал его по щекам. Старик был без сознания.

Или?..

Девушка, холодея, почувствовала, как становятся ватными ноги, и обессиленно рухнула на колени. Ужас пронизывал ее все глубже, словно сгущаясь в воздухе, но Иллиандра уже не искала причины, не отдавала себе в нем отчета. Все происходило словно во сне. Мертв?.. Нет, не может быть… Ей ведь нельзя быть здесь… Страх пробирался под ее кожу, парализуя мысли, лишая воли; все вокруг превратилось в серую, неясную дымку.

Иллиандра уже не слышала слов, которые мужчина, сидевший возле старика, бросил, резко подняв голову; и словно сквозь туман видела, как он зачерпывает ладонью ледяной воды с тропинки и бросает старику в лицо…

И внезапно черный призрак склонился над стариком, расправляя огромные крылья. Его зеленые глаза зловеще полыхнули, и Иллиандра вскричала; призрак резко обернулся и взглянул на нее, словно удивленный, что его заметили…

…и исчез. И в тот же миг все вдруг вернулось: взволнованный шепот достиг ее ушей, ледяная земля под ладонями обожгла ее пальцы. Дариан встревоженно сжимал ее плечи.

— Илли!.. Илли, посмотри на меня…

Она ошеломленно взглянула на него, потом оглядела собравшуюся вокруг толпу. Когда они оказались здесь?.. Старик вдруг медленно пошевелился и открыл глаза — и в тот же миг малыш, цеплявшийся за плечо Дариана, бросился к нему.

— Я в порядке… в порядке, — старик поднял глаза и через плечо внука взглянул на юношу. — Спасибо…

Дариан бережно поднял Иллиандру с земли.

— Илли, что с тобой?..

— Я… кажется, все в порядке, Дариан.

— Ты кричала… почему?

Иллиандра вздохнула и взглянула в его глаза.

— Я видела призрака, — прошептала она. — Того самого, черного с зелеными глазами. Он склонился над стариком, так, словно хотел забрать его… О Боги, Дариан, может ли быть, что этот призрак и есть сама Смерть?..

Дариан обнял ее дрожащие плечи.

— Брось, Илли, смерть — это не существо. К тому же, старик жив.

— Все потому, что я заметила его и, похоже, нарушила его планы. Но я чувствовала Тень, Дариан. Я уверена. А это значит, смерть была рядом…

Он вновь успокаивающе сжал ее плечи.

— Я должен был увести тебя, — виновато сказал он. — Даже этот мужчина, что привел старика в чувство, заметил, что с тобой что-то не так… он ведь сказал мне, чтобы я отвел тебя подальше…

— И Вам определенно стоило последовать моему совету.

Иллиандра резко обернулась. Перед ними стоял тучный мужчина лет пятидесяти, с круглыми щеками и маленькими блестевшими глазками.

— Женщины бывают довольно впечатлительны, — продолжил он, глядя на Иллиандру. — Созерцание подобных сцен может плохо сказаться на их здоровье. Между прочим, позвольте представиться, барон Каррес Аматье.

— Граф Дариан Ларелье, — ответил юноша. — И моя супруга, Иллиандра.

— Очень рад, — барон кивнул Дариану и вновь перевел взгляд на Иллиандру. — Надо сказать, несмотря на чувствительность, Ваша супруга просто очаровательна, — он сжал ее ладонь и, неотрывно глядя ей в глаза, учтиво коснулся губами ее пальцев. — Счастлив познакомиться с Вами, графиня Ларелье.

Иллиандра вежливо улыбнулась ему.

— Мне также приятно, барон Аматье.

По всем правилам он уже должен был отпустить ее руку, однако вместо этого он вдруг накрыл ее своей ладонью.

— В самом деле, граф, — сказал он, обращаясь к Дариану, — я считаю, Вам бесконечно повезло с супругой…

Иллиандра уже не слышала его. Все ее внимание было неожиданно приковано к руке Карреса, на которой переливался крупный перстень. Это была золотая овальная печатка, изображавшая черного призрака с расправленными крыльями… и сверкавшими зелеными глазами. Иллиандра, не отрываясь, смотрела на него, и перед ее взором вдруг вновь вспыхнули в темноте два ярких, зловещих зеленых огня…

Она вздрогнула, скидывая наваждение, и смятенно взглянула на Дариана. Тот, чуть сощурившись, коснулся ее руки и ненавязчиво высвободил ее из пальцев барона; потом, пристально глядя на Карреса, нежно поцеловал ладонь жены.

— Поверьте, барон, я превосходно знаю, насколько мне повезло, — он произнес это с вежливой улыбкой, однако остерегающий тон его был весьма недвусмысленным.

— Что ж, буду рад следующей встрече с Вами, — Каррес невозмутимо улыбнулся в ответ.

— Странный человек, — тихо проговорил Дариан, когда барон наконец оставил их. — Ты так не считаешь?…Илли?

— Что?.. — она встрепенулась.

— Что с тобой?

— Все в порядке, — она проводила Карреса долгим взглядом.

Дариан внимательно посмотрел на нее.

— Только не говори, что этот малопривлекательный барон очаровал тебя своей донельзя банальной лестью.

Иллиандра скривила губы в усмешке.

— Разумеется, нет, — но тут же вновь посерьезнела и, склонившись совсем близко к нему, прошептала: — Призрак изображен на кольце барона.

— Что??.. — юноша отстранился, ошеломленно взглядывая на нее. Он неожиданно отчетливо осознал ее теплое дыхание, но тотчас тряхнул головой, рассеивая странное ощущение.

— Я уверена.

— И?..

Иллиандра растерянно пожала плечами.

— Я не знаю. Он должен быть как-то связан с этим… но как?.. Я должна выяснить это…

Дариан серьезно посмотрел на нее.

— Может быть, лучше сразу рассказать… ему?

— Нет, — Иллиандра чуть сощурилась. — И, Дариан, прошу, не говори ничего и ей… я знаю людей, которые могут помочь мне в этом. Если он узнает, что я вновь не остаюсь в стороне от подобных дел, я рискую оказаться запертой где-нибудь в башне…

— И это, очевидно, будет абсолютно верным решением, — Дариан усмехнулся. — Не думаю, что девушка должна ввязываться в подобное.

— Дариан, поверь, ты не знаешь многого обо мне, — Иллиандра вздохнула и добавила: — Пожалуй, я должна рассказать тебе, но не здесь.

Юноша заинтересованно взглянул на нее.

— Рассказать о чем?..

— Дома, Дариан, — тихо ответила Иллиандра, уже беспечно улыбаясь, и, словно не замечая его непонимающих взглядов, взяла его под руку. — А сейчас лучше поговорим о погоде.

— …Не могу поверить, — Дариан восхищенно смотрел на Иллиандру.

Она с улыбкой опустила глаза.

— В самом деле, все не столь невероятно, как тебе кажется. Иногда я думаю, сколь много в моей жизни сыграл случай, — она вновь посмотрела на Дариана и сощурилась. — Именно случай свел нас с Плоидисом, случайность дала мне возможность сделать первый шаг на пути Архитогора, потом она же подарила мне самого потрясающего наставника… я не могу назвать тебе его имени, но он великолепный, опытный, преданный королю человек. Он стал вторым отцом для меня.

Дариан все еще удивленно качал головой.

— И все же, Илли, это невообразимо. Я никогда бы не подумал…

— И никто бы не подумал, — улыбнулась Иллиандра. — Как и о многом в нашей с тобой жизни.

Дариан усмехнулся.

— В самом деле. Я, вероятно, уже ничему не должен удивляться.

— Теперь ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы Плоидис узнал об этом?.. Он слишком чувствительно относится к этому моему занятию.

Дариан нахмурился:

— Но возможно, он прав.

— Нет, не прав, — Иллиандра приблизилась к нему, пронзительно глядя в глаза. — Плоидис — король, он политическая фигура, которая неизменно находится в центре событий. Но помимо этого, он — мужчина, которого я люблю. И если я в силах отвратить от него хотя бы часть опасностей, как думаешь, смогу я сидеть спокойно, зная, на что в самом деле способна?..

— Не думаю, что он захочет ради собственной безопасности подвергать угрозе тебя.

— Но ведь я совсем иная фигура, Дариан. Я всегда в тени. Никто не знает о том, кто я в самом деле, и это дает мне столько преимуществ… я не могу не пользоваться ими, зная, насколько это нужно.

Дариан чуть улыбнулся.

— Ты преданна ему. И в любви, и в политике. Он сознает, сколь невероятно его везение?..

— Это не везение, — качнула головой девушка. — Он поистине заслуживает верности. Он благороден, справедлив, он ставит перед собой высокие цели… — Иллиандра осеклась, осознав, что Дариан смотрит на нее с мягкой улыбкой.

— Ты просто светишься своей любовью, — тепло сказал он.

— Ты выглядишь так же, когда дело касается Алиетт, — смущенно заметила Иллиандра. — И все же, насчет барона… не говори им. Я знаю, к кому Плоидис обратится, узнав об этом. Я отправлюсь к тому же человеку. Позже, если мои опасения подтвердятся, он, безусловно, расскажет королю… так будет лучше. Я знаю это.

Дариан смотрел на нее по-прежнему мягко.

— Хорошо, Илли.

— Что?.. — смущенно проговорила Иллиандра, сознавая его взгляд.

— Ты весьма отважна для столь нежной девушки, какой выглядишь, — он подался чуть ближе к ней и добавил: — Если тебе понадобится помощь, знай, что я рядом.

— Спасибо, — Иллиандра с улыбкой подала ему руку. — Пообедаешь со мной, Дариан?..

Спустя несколько дней Иллиандра сидела за письменным столом в своем домашнем кабинете и, прикусывая кончик пера, задумчиво пробегалась глазами по только что написанным строчкам. Звук мужских шагов в коридоре заставил ее отвлечься — а в следующий миг лицо ее озарила радостная улыбка и она быстро поднялась, бросая мимолетный взгляд на руку вошедшего, чтобы убедиться, что маскировавшее внешность кольцо было на своем месте.

— Плоидис, — тихо произнесла она, когда он прикрыл двери. — Что ты делаешь здесь?

— Скучал по тебе, — ответил он с мягкой улыбкой.

— Разве ты не должен был сегодня собирать Совет?..

— Я уже закончил с этим, — ответил он. — Теперь я в твоем распоряжении.

Иллиандра с удовольствием позволила ему обнять себя за талию.

— Я счастлива слышать это.

Плоидис бросил взгляд на стол.

— Ты что-то писала?

— Воззвание Архитогора к народу, — ответила Иллиандра. — Как раз закончила.

— В самом деле? — Плоидис чуть поднял брови. — Позволишь прочесть?

— Конечно, — она взяла со стола листок и протянула королю.

Плоидис на время отпустил ее, пробегаясь глазами по строчкам.

«Мы свободны, о Братья

Я утверждаю это смело, ибо знаю наверняка. Нас называют Несвободными, но подумайте же, кто говорит это? Те люди, что на деле сами связаны бессмысленными запретами, те люди, что не могут ступить и шагу, не нарушив какого-нибудь правила… Свобода господ призрачна. Нам кажется, они могут делать все, что им вздумается — но посмотрите внимательно, Братья, неужто свободны ваши барышни с затянутыми в корсеты телами и душами, живущие лишь той жизнью, которую уготовила им судьба? Неужто свободны ваши господа — и что становится с их свободой, когда они вдруг теряют свое богатство? Нет денег — нет более этой свободы, а значит, она лжива, бессмысленна.

Что же есть свобода настоящая? Я скажу вам. Это уверенность в том, что жизнь твоя устойчива, ибо зависит только от тебя самого, от твоего собственного труда, от умений, которых никто не сможет лишить тебя. Это возможность работать, иметь свой дом, растить своих детей и знать, что никто не может отобрать у тебя этой возможности. Несправедливость господ наказуема, ибо они, кажущиеся нам свободными и всесильными, на деле все до единого подчинены власти и силе нашего справедливого короля. И зная это, мы знаем, что именно мы обладаем истинной свободой, которую никто не может отнять у нас. Господа могут преуспеть или разориться — но наши дома останутся стоять на земле, наши поля будут давать всходы, наши руки будут по-прежнему обеспечивать наши семьи. И перейдя от одного господина другому, мы останемся в своих домах, будем все так же жить своей жизнью, будем всегда уверены в завтрашнем дне, ибо то, что они называют несвободой, в самом деле дает нам главное — возможность прожить свою жизнь спокойно и уверенно.

Так нужна ли нам тогда иная, призрачная, несущая с собой лишь неизвестность и неуверенность свобода?..»

Закончив читать, Плоидис поднял глаза и улыбнулся.

— Я восхищаюсь твоим умением переворачивать все с ног на голову, Илли.

— Тебе нравится?..

— О да, — он положил лист на стол и вновь притянул ее к себе. — Я думаю, это именно то, что нужно сегодня. Ты превосходна.

— Брось, — смутилась Иллиандра. — Все же шито белыми нитками… тем не менее, я все же надеюсь, что для большинства этого должно быть достаточно. Благо для нас, что имя Архитогора для них почти равнозначно истине.

Плоидис мягко улыбнулся.

— В который раз убеждаюсь, что его появление было самым гениальным ходом во всей моей внутренней политике. И сделала этот ход ты, Илли.

— Прекрати уже хвалить меня, Плоидис, — еще более смущаясь, ответила Иллиандра. — Ты слишком неоправданно восхищаешься мной, и я все больше боюсь разочаровать тебя когда-нибудь.

— Едва ли у тебя это получится, — сощурился он.

Стук в дверь заставил их разомкнуть объятия и обернуться.

— Илли? — в комнату заглянул Дариан, однако, заметив короля, смутился. — Ох, простите…

— Входи, Дариан.

— Я лишь хотел предложить Иллиандре прогуляться по городским садам, — сказал юноша, прикрывая двери.

Плоидис улыбнулся.

— Извини, Дариан, но, думаю, сегодня я украду твою жену до обеда.

— Разумеется, Ва… хм… — Дариан осекся и смущенно кивнул. — Разумеется. С Вашего позволения.

Он быстро скрылся за дверями. Плоидис обернулся к Иллиандре и, уловив ее смеющийся взгляд, чуть поднял брови.

— Что, Илли?..

— Я только сейчас поняла, насколько твое присутствие здесь выходит за всякие рамки, — сказала она. — Даже для Дариана. Ты ведь король, Плоидис, и подумать только, ты можешь вот так запросто прийти сюда, без стражи, никем не узнанный, и просто быть со мной…

Он нежно провел пальцами по ее щеке.

— Я бы хотел, чтобы нам вообще не нужно было расставаться. Тем не менее, мне нужно вернуться во дворец к обеду, так что у нас всего пара часов, — он улыбнулся и подал ей руку. — Желаешь прогуляться со мной, Илли?..

— … Ренос, это слово Архитогора! Ты не можешь самовольно решать, что делать с этим!

— Это бессовестная ложь!! Я не собираюсь так лгать людям!

— Но ты — не Архитогор!

Иллиандра вошла в комнату, заставляя Реноса и Элеонору испуганно обернуться. В следующий же миг Ренос нахмурился.

— Вот и ты, Илли! — он гневно потряс в воздухе исписанным листом. — Может, объяснишь, что все это значит?..

— Разумеется, Ренос, если ты перестанешь облаивать меня с порога, — ответила Иллиандра.

Он хмуро уставился на нее и нехотя буркнул:

— Прости.

Иллиандра плотнее закрыла дверь и, опустившись в кресло, спокойно спросила:

— Что именно ты считаешь бессовестной ложью, Ренос?

— Все это, от первой до последней строчки, — ответил он. — Илли, я думал, ты на нашей стороне, я думал, ты поддержишь волю народа…

— Вот именно здесь ты ошибаешься, — заметила Иллиандра. — С чего ты решил, что ваше народное освобождение выражает волю народа?

— А чью же еще??.. Это то, о чем такие, как я, мечтали все эти годы…

Иллиандра улыбнулась.

— Это то, о чем ты мечтал, Ренос.

— Я был среди них, в отличие от тебя, Илли, — он сжал губы.

— Я, кажется, тоже пробыла с Братией достаточно долго, чтобы неплохо узнать тех, кого призвана защищать.

— Так почему же ты идешь против них, Илли? — Ренос криво усмехнулся. — Или же вы, дворяне, в самом деле делаете только то, что выгодно вам, и ради этого даже самые лучшие идеи превращаете в огромную ложь людям?

— Ренос! — возмущенно подала голос Элеонора.

— Я не говорю о тебе, Лео, — повернулся к ней юноша.

— Правильно, — усмехнулась Иллиандра. — Ренос говорит обо мне, и, хотя обещал выслушать, продолжает нападать на меня, даже не зная, что я в самом деле думаю.

Юноша, сощурившись, вновь взглянул на Иллиандру.

— Не думаю, что ты сможешь убедить меня в праведности своих намерений.

— Разрешишь попробовать? — Иллиандра насмешливо смотрела на него, и он вновь сжал губы.

— Разумеется.

— Спасибо. Прошу, выслушай меня внимательно, Ренос. Я не сомневаюсь, что твое освобождение принесло тебе счастье. У тебя есть любимое дело, которому ты искренне готов посвятить всю жизнь, у тебя есть любимая женщина, у тебя есть источники средств на жизнь. Могу ли я спорить, что освобождение изменило твою жизнь к лучшему?.. И я также не стану спорить, что для некоторых людей оно может стать таким же счастливым. Но теперь подумай о других, Ренос. Подумай о тех, кто привычно живет той жизнью, которой жили их отцы и деды, кто содержит семью, и растит детей, и добывает хлеб единственным занятием, которое знает. Будучи несвободным, он уверен, что и завтра, и через месяц, он будет заниматься все тем же и так же кормить своих родных. Есть одно очень большое преимущество в его несвободе: хозяин не может оставить его без крова и средств к существованию… конечно, в действительности случается разное, но ведь мы создавали Братию как раз затем, чтобы следить за этим. Но вот ты добиваешься успеха, и король издает закон о всеобщем освобождении. И что же? — вмиг наш герой оказывается свободным и волен отныне сам выбирать свою судьбу. Если он был доволен своим хозяином, или если он был недоволен, но боится перемен, он останется у своего господина — и что тогда для него изменится?.. Но вдруг окажется, что недоволен был сам хозяин — и вот счастливый освобожденный оказывается безработным, вынужденным искать себе работу. И где же ему искать ее, если его дом стоит на земле, которая во все стороны до горизонта принадлежит его, теперь уже бывшему, хозяину? Куда ему идти, куда вести свою семью и детей? Что ему делать со своей свободной жизнью? И так будет со многими, Ренос. Освободив людей, ты уже не сможешь обязать землевладельцев содержать их, не сможешь запретить им выдворить надоевших — ведь теперь их отношения строятся на свободе и независимости. И большинство людей не готовы к свободе именно потому, что, получив ее, просто не будут знать, что делать с этой новой жизнью. Они никогда не жили иначе, они даже не идут, а катятся по той дороге, которой наделила их судьба. И уверенность в том, что завтра будет то же, что вчера — для них главное. Так подумай, хочешь ли ты в самом деле лишить их единственного, что у них есть, навязывая им свою мечту, Ренос?..

Юноша не шевелился, уставившись в пол и напряженно сцепив пальцы. Иллиандра поймала взгляд Элеоноры и чуть улыбнулась. Лео была на ее стороне, вне сомнений.

— Знаешь, Илли, я все же предлагаю порвать вот это, — Ренос наконец поднял глаза и, сжимая в руках письмо Архитогора, пристально посмотрел на Иллиандру. — Перепиши его так, как только что рассказала мне, потому что, клянусь, из того, что тут написано, я ни черта не понял так, как ты этого хотела.

Иллиандра вдруг рассмеялась.

— В самом деле, Ренос?..

— Да, — он вздохнул. — И… прости, что обидел тебя, Илли.

— Ерунда, — ответила она. — Позволишь мне самой еще раз прочесть его?

— Конечно, — Ренос протянул листок Иллиандре. Она пробежала текст глазами и, задумавшись, спустя мгновение, произнесла:

— Знаешь, пожалуй, ты прав. Я слишком привыкла писать к королю… — она подняла глаза на Реноса. — Я перепишу это. Спасибо.

— Не за что, — улыбнулся он, все еще немного виновато. — Мы все же делаем одно дело.

Глава 4. Вся эта ложь

— Доброе утро, Ронтан, — весело сказала Иллиандра, входя в комнату.

— Доброе утро, Илли, — Делтон улыбнулся ей в ответ.

— Какие новости?

— Одна из моих собак ощенилась. Теперь у меня появились еще шесть прекрасных чистопородных гончих.

— Поздравляю, — усмехнулась Иллиандра. — А что же наши гончие? Выяснили, кто этот барон Аматье?

Делтон слегка пожал плечами.

— Он недавно переехал в Авантус из Паранеи с женой и сыном. Купил дом в восточной части города, живет тихо и ничем особенно не примечателен… разве что, несмотря на семью, слывет ловеласом и любителем дам.

— И это все?.. — чуть нахмурилась Иллиандра. — Вы уверены? И никаких странностей?

— Нет. Я все же не понимаю, почему он так интересует тебя, Илли, — внимательно посмотрел на нее Делтон. — Он едва ли пару месяцев назад впервые появился в Авантусе, до этого всю жизнь прожил в отдаленной стране, с которой у нас никогда не было проблем… почему ты думаешь, что он может каким-то образом угрожать королю?..

Иллиандра вздохнула.

— Король говорил Вам о призраке, не так ли?

Делтон нахмурился.

— Том, что привиделся ему ночью?

— Боюсь, это не ночной кошмар, Ронтан. Призрак изображен на кольце барона.

— Тот самый? — Делтон удивленно поднял брови. — Ты уверена?..

— Это невозможно спутать, — хмуро пробормотала Иллиандра и, внезапно осознав, что только что сказала, резко взглянула на Делтона и быстро добавила: — Его Величество подробно описывал мне его.

Делтон медленно кивнул, скрывая внезапную улыбку.

— Что ж, раз так, ты права. Мы должны выяснить это.

С минуту они оба молчали, раздумывая. Наконец Иллиандра произнесла:

— Вы сказали, барон — ловелас… возможно, это окажется нам полезным.

— Могло бы, — согласно кивнул Делтон, — но у меня, к сожалению, нет подходящих людей.

— Неужели? — Иллиандра вдруг чуть усмехнулась.

— Абсолютно, — Делтон качнул головой. — Да ты и сама знаешь: в Тайной Гвардии не так много женщин, и уж точно нет ни одной, которая обладала бы подходящим положением, чтобы…

— Вы намеренно обижаете меня, Ронтан? — на губах Иллиандры играла уже нескрываемая усмешка.

Делтон посмотрел на нее, и вдруг нахмурился.

— Даже не думай, Илли.

— Считаете, я не справлюсь? — обиделась девушка.

Делтон странно посмотрел на нее.

— Ты всего месяц как замуж вышла.

— Ох, бросьте, Ронтан. Для Вас должно быть очевидно, что я не питаю страсти к Дариану.

— Пожалуй, — Делтон вновь скрыл улыбку.

— И значит, Вы знаете, что я по-прежнему готова на все ради Его Величества, — с нажимом добавила Иллиандра.

— Знаю, Илли, — кивнул Делтон и серьезно продолжил: — Не знаю только, на что будет готов он сам, если узнает, что я позволил тебе сделать это.

Иллиандра напряглась и пристально взглянула на Делтона.

— Что Вы имеете в виду?..

— Ох, брось, Илли, — Делтон усмехнулся, передразнивая ее. — Для меня очевидно даже немного больше, чем ты думаешь.

Иллиандра внезапно покраснела.

— Неужели это все так заметно, Ронтан?..

— Нет, отнюдь. На людях вы держите себя просто прекрасно. И, кстати, в этом смысле твой брак с Дарианом был отменным ходом, — улыбнулся Делтон. — Кто из вас придумал его?

— Плоидис, — ответила Иллиандра смущенно. — Так Вы знаете и о Дариане? Ох, Ронтан… но как же Вы догадались?

— Его Величество сам сказал мне. Он не был до конца уверен в этом юноше, когда узнал об их отношениях с королевой Алиетт, и просил меня убедиться в его надежности.

Иллиандра внимательно взглянула на Делтона.

— И о нас он тоже сказал Вам?..

Делтон чуть улыбнулся.

— Нет.

Иллиандра вопросительно смотрела на него, и он, вздохнув, добавил, касаясь ее плеча:

— Я видел его в ту ночь, Илли. Одного взгляда было достаточно.

— Ох, — прошептала Иллиандра, осознав, о какой ночи говорил Делтон.

Той самой, когда Плоидис не задумывался о том, что кто-то увидит его рыдания.

Той ночи, когда она умерла.

Волна воспоминаний нахлынула на нее. Иллиандра вдруг отчетливо представила, каким Делтон застал тогда Плоидиса, и сердце ее сжалось. Она смятенно взглянула на графа.

— Прости, Илли, я не хотел бередить твои воспоминания.

— Ничего, Ронтан. Все в порядке, — Иллиандра отвернулась и, помолчав какое-то время, наконец добавила: — Не говорите ему о том, что я займусь бароном.

— Илли! — протестующе начал Делтон, но Иллиандра оборвала его, обернувшись:

— Ронтан! Вы ведь сами понимаете, что это самый быстрый путь.

— Я не позволю тебе.

Иллиандра усмехнулась.

— Ну почему все вокруг считают, что могут не позволять мне?..

Делтон улыбнулся, понимая, кого еще имела в виду Иллиандра, и девушка вновь смутилась.

— По крайней мере, мы солидарны во мнении, Илли, — сказал граф.

— Сколько времени нужно, чтобы войти в доверие к барону обычным способом, Ронтан?.. Три, четыре месяца? Полгода?.. — Иллиандра пристально смотрела на него. — У нас может не быть их. А если Вы правы насчет его склонностей, то мне на это понадобится несколько недель. Может быть, меньше.

Делтон вздохнул.

— У тебя и будет не больше, Илли. Я не сомневаюсь, что ты не собираешься заходить слишком далеко, и ты должна понимать, что платонического интереса к тебе барону хватит совсем ненадолго. А когда он поймет, что не сможет затащить тебя в постель, ты уже больше ничего не сможешь выведать.

— Я постараюсь успеть сделать за это время все, что возможно, — Иллиандра была немного смущена его прямолинейностью.

Делтон покачал головой.

— Упрямица Илли. Сколько знаю тебя, ты всегда была такой.

— Тогда зачем спорить, Ронтан? — улыбнулась Иллиандра.

— Чтобы не окончить свою жизнь четвертованным? — предположил он.

Иллиандра рассмеялась.

— Плоидис не узнает. Но если что, Ронтан, Вы понятия не имели об этом. Это было исключительно мое решение, — Иллиандра чуть пожала плечами и с улыбкой склонила голову набок.

Делтон покачал головой.

— Думаю, тебя не переубедит то, что сам я тоже не одобряю этой твоей затеи?

— Отчего же?

— Мне неприятно думать, что ты будешь терпеть приставания этого похотливого старика.

— Я лишь немного повожу его за нос, Ронтан, — удивленно заверила его Иллиандра. — Я ничего не позволю ему. Мне нужно лишь узнать, действительно ли он связан с этим призраком, только и всего. В конце концов, Вы ведь понимаете, что я никогда не стану сидеть сложа руки, зная, что кто-то угрожает Плоидису.

Делтон вздохнул.

— Да, пожалуй, я уже достаточно убедился в этом, — сказал он. — Хорошо, Илли. Но прошу тебя, будь осторожна.

Иллиандра улыбнулась.

— Как всегда, Ронтан.

Всю прогулку Иллиандра чувствовала себя так, словно оказалась меж двух огней. С одной стороны, она должна была каким-то образом привлечь внимание Карреса, с другой — не позволить Плоидису заметить ее действий. Каждый раз, когда, улучив момент, она бросала заинтересованные взгляды на Карреса, ей приходилось ежесекундно проверять, куда в этот момент смотрит король. Между тем, едва ли пару раз ей удалось встретиться с бароном глазами, чтобы тут же, словно в смущении, отвести взгляд.

Иллиандра очень надеялась, что ей повезет в байонте, но, к ее разочарованию, Каррес не попался ей ни в одной партии. Когда пришло время катания на лодках, Иллиандра уже было совсем поникла, однако, ступив на качавшееся суденышко вслед за Диадрой и Дарианом, она неожиданно заметила, как за ней, цепляясь за руку гребца, спускается баронесса Аматье. Иллиандра быстро подняла глаза и увидела Карреса, и ей даже почти не пришлось играть смятение. Краска волнения бросилась ей в лицо, и Иллиандра, смущенно опустив глаза, замерла на подушках между Дарианом и Диадрой.

Лодка покачнулась, отплывая от причала, и Иллиандра услышала голос Карреса.

— Великолепная прогулка, Вы не находите?

Иллиандра, словно наконец осмелившись, подняла глаза, но не произнесла ни слова.

— Да, сегодня отличная погода, необычно тепло для начала весны, — ответила за всех Диадра. — Мы, кажется, не знакомы? Я виконтесса Диадра Монре.

Они поочередно представились; потом Диадра, заметив подплывших к лодкам лебедей, предложила баронессе корзину с кормом. Та учтиво улыбнулась и, зачерпнув хлопьев, принялась кормить птицу.

Иллиандра с трудом удерживалась от того, чтобы перевести взгляд на барона, вот уже минуту непрерывно разглядывавшего ее. Она до сих пор не произнесла ни слова и лишь улыбнувшись Диадре, предложившей ей горсть корма из корзинки, тихо сказала:

— Спасибо.

Наконец она все же посмотрела на Карреса. Тот с неприкрытым интересом рассматривал ее. Иллиандра задержала на нем взгляд, пытаясь одновременно отразить на лице смущение, интерес и словно непонятное ей желание; потом несмело улыбнулась ему и принялась кормить с руки подплывшего лебедя.

За то время, пока лодки сделали круг по озеру, они еще несколько раз посмотрели друг на друга, Иллиандра — робко и томно, Каррес — с явным удовлетворением; но не сказали друг другу ни слова.

Как только они, наконец сойдя с лодки, отошли от причала, Диадра вдруг сжала руку подруги и, извинившись, оттащила ее в сторону от Дариана на добрый десяток шагов.

— Илли, что это было??? — прошептала она, убедившись, что они оказались достаточно далеко от лишних ушей.

— Что?.. — невинно переспросила Иллиандра.

— Этот барон — он же просто пожирал тебя глазами! А ты что же?? Рдела, словно воспылавшая неожиданной порочной страстью девица…

Иллиандра вдруг улыбнулась ей.

— Это правда выглядело именно так?

— Именно так, Илли! — Диадра возмущенно смотрела на нее.

— Отлично, — Иллиандра не смогла скрыть довольной улыбки, и Диадра, застыв, с открытым ртом уставилась на подругу.

— Что??..

— Ди, я потом объясню тебе, — заверила ее Иллиандра, беря под руку. — Не волнуйся — так нужно.

Они вернулись к Дариану, и Иллиандра, вдруг заметив в небольшом отдалении Плоидиса, поймала его взгляд. Король смотрел на нее бесстрастно, словно не узнавая, и лишь едва заметно прищурил бархатные ресницы, прежде чем рассеянно отвести глаза. В ответ сердце Иллиандры тут же наполнилось теплой нежностью.

Он был с ней.

И ему всегда было достаточно лишь мимолетного взгляда, чтобы не дать ей забыть об этом.

Спустя несколько дней, в приятный солнечный полдень Иллиандра направилась в городские сады, где, как выяснили шпионы Делтона, часто перед обедом прогуливался Каррес. Его дом был совсем недалеко от главного паркового входа, и Иллиандра, устроившись с книгой на скамейке центральной аллеи, раскрыла зонтик от солнца и принялась увлеченно перелистывать страницы, время от времени короткими взглядами окидывая окрестности. Пару раз к ней подходили знакомые и, перебросившись с девушкой несколькими вежливыми фразами, продолжали свой путь. Иллиандра не двигалась с места, лишь листая страницы, и спустя пару часов надежда ее стала угасать, когда вдруг она заметила вдалеке знакомую фигуру барона. Девушка взволнованно опустила глаза, с усилием заставляя себя более не поднимать их, и принялась старательно делать вид, будто увлечена чтением, одновременно развернув зонтик так, чтобы Каррес мог издалека заметить ее.

Несколько минут спустя его тень легла на страницы. Иллиандра удивленно подняла глаза, и на лице ее отразилась смесь радости и смятения.

— Барон Аматье, — произнесла она несмело.

Для этой игры она, почти не сомневаясь, выбрала роль наивной и легкомысленной дурочки. Так ей наверняка будет проще задавать неуместные вопросы, да и к тому же, барон будет менее бдителен, если не будет ожидать от нее подвоха.

— Добрый день, графиня Ларелье, — барон улыбался ей, очевидно, предполагая эту улыбку чарующей. — Вы вновь прекрасны, как всегда.

— Благодарю Вас, — Иллиандра улыбнулась так, словно только что услышала самые приятные слова в своей жизни.

— Позволите ненадолго присоединиться к Вам?

— Разумеется! — Иллиандра быстро захлопнула книгу.

Каррес опустился рядом с ней.

— Вы гуляете одна?

Иллиандра слегка пожала плечами.

— Мой муж, как всегда, занят делами где-то во дворце, — небрежно бросила она и со скукой добавила: — Он ведь приближенный Его Величества…

— На его месте, я бы скорее оставил дворец, чем такую прекрасную женщину.

Иллиандра смущенно улыбнулась ему.

— Мой муж явно считает иначе. Он полагает, мужчине необходима карьера.

— А я полагаю, мужчине в первую очередь необходимо уделять достаточно внимания любимой женщине.

Иллиандра опустила глаза.

— Я бы скорее согласилась с Вами.

— Если Вы желаете, я могу развеять Вашу скуку сегодня.

Иллиандра вновь посмотрела на него.

— Вы не шутите? — с изумлением и надеждой спросила она. — Ох, барон, я была бы очень рада этому.

Он обворожительно улыбнулся ей, и Иллиандра, словно вдруг вновь смутившись, опустила глаза.

— Позволите пригласить Вас отобедать со мной? — с явным удовлетворением спросил Каррес. — Мой дом совсем недалеко.

«Ни в коем случае не принимай его приглашений к нему, Илли, — всплыло в ее голове напутствие Делтона. — В собственном доме он сможет позволить себе все, что угодно».

«Но не в первый же день», — подумала девушка и, вновь встретившись с бароном взглядом, обольстительно улыбнулась.

— С удовольствием.

Обед протек в общем русле их завязавшегося знакомства. Иллиандра разыгрывала то плохо скрываемый интерес к барону, то робость и невинную пугливость; Каррес же явно наслаждался ее волнением и желанием, которого она, как ему казалось, сама боялась и пока еще не желала признавать.

Он то и дело с удовольствием смущал ее комплиментами, и в то же время столь часто бросал на нее не оставляющие сомнений взгляды, что Иллиандра уже к десерту почувствовала, что ей все сложнее становится играть благоговение перед ним. Его безоговорочное самодовольство, уверенность в собственной привлекательности и то превосходство, с которым он столь небрежно очаровывал прелестную юную дурочку, уже заставили ее проникнуться к нему презрением и даже ненавистью. Она вдруг подумала, что было бы, будь на ее месте в самом деле наивная девица… впрочем, Иллиандра все же не могла поверить, что барон мог бы вызвать искренние чувства даже у самой пустоголовой и легкомысленной представительницы их пола.

Они закончили обедать, и Каррес поднялся из-за стола вслед за Иллиандрой.

— Благодарю Вас, барон, — сказала она. — Я чудесно провела время. А сейчас, думаю, мне нужно идти. Не смею больше отвлекать Вас от Ваших дел.

— У меня нет более важных дел, чем Вы, графиня, — ответил Каррес, подходя к ней.

Иллиандра подавила в душе испуг, когда он взял ее руку.

— Позвольте мне насладиться Вашим обществом еще некоторое время.

Иллиандра улыбнулась.

— С удовольствием, если Вы действительно желаете этого.

— Поверьте, я желаю этого.

Недвусмысленный намек прозвучал в его голосе, и Иллиандра содрогнулась от отвращения.

«Мерзкий, сальный тип», — подумала она, опуская глаза, чтобы не выдать своих мыслей. Впрочем, она сомневалась, что Каррес может сейчас заметить что-то, кроме собственного превосходства.

Взгляд ее остановился на его руке, в которой он сжимал ее пальцы. С золотой печатки на девушку смотрели зловещие зеленые глаза. Иллиандра слегка повернула руку, давая барону понять, что заинтересовалась украшением.

— Какое необычное кольцо, — сказала она наконец. — Никогда не видела ничего подобного.

— Оно фамильное, — ответил Каррес.

— Что на нем изображено? Похоже на какую-то птицу.

— Это даинь-жи.

— Что?.. — Иллиандра непонимающе подняла глаза, и с удивлением заметила, что впервые за все время из взгляда Карреса вдруг исчезло вожделение. Теперь его глаза были серьезны и полны… ненависти. Эта перемена настолько ошарашила девушку, что она даже на мгновение забыла о своем отвращении к нему.

— Даинь-жи, — повторил Каррес. — Согласно легендам, это дух, который по своей воле возвращается в этот мир.

— А почему он на Вашем фамильном кольце? — Иллиандра постаралась, чтобы ее вопрос звучал наивно.

— Спросите об этом у моих предков, — усмехнулся Каррес, убирая руку, и его взгляд вновь стал привычно самодовольным. — Позвольте я покажу Вам гостиную, графиня.

— Конечно, — Иллиандра беспечно последовала за ним, но, глядя ему в спину, сощурилась.

«Нет, Каррес, ты знаешь, — подумала она. — Ты знаешь — и я обязательно выясню истину».

Вернувшись домой, Иллиандра устало опустилась на софу в гостиной. Барон утомил ее. Его сальные взгляды, льстивые речи, прикосновения, внешне вполне светские, а на самом деле полные вожделения… Иллиандра с отвращением поежилась и вздохнула. Делтон был прав, едва ли у нее будет больше нескольких недель. В любом случае, она просто не выдержит больше.

Иллиандра вдруг заслышала шаги и, обернувшись, увидела Дариана.

— Вот ты где, Илли! — улыбнулся он. — Я искал тебя, где ты была?

Иллиандра улыбнулась ему в ответ, неожиданно осознав, насколько приятно ей было его видеть. После отвратительного осадка, который оставил в ее душе обед с Карресом, искренняя улыбка Дариана показалась ей самой приятной на свете.

— Ну что ты так смотришь? — он, казалось, немного смутился.

— Нет, ничего, — Иллиандра тряхнула головой, и заколотые сзади темные локоны взметнулись вокруг ее шеи. — Ты искал меня? Зачем?

— Диадра заходила, — ответил Дариан. — Она очень хотела видеть тебя.

— Правда? — Иллиандра посерьезнела. — Где она?

— Не дождалась тебя. Вероятно, вернулась в Школу.

— Что ж, тогда я пойду к ней, — Иллиандра заторопилась к выходу, однако, поравнявшись с Дарианом, остановилась и улыбнулась ему. — Спасибо.

— За что? — удивился он.

Иллиандра не ответила, лишь еще раз улыбнулась ему уголками губ и поспешила по коридору, оставив Дариана стоять в растерянности.

— Илли! — Диадра подняла глаза и, захлопнув книгу, поднялась с кровати. — Хорошо, что ты пришла.

— Ты искала меня, Ди. Что случилось?

— Я наконец-то нашла кое-что об этой Слезе Тени.

Иллиандра взволнованно присела в потертое кресло.

— Неужели?..

— Да, — Диадра кивнула и, опустившись в соседнее кресло, взволнованно заговорила: — Слезы Тени — это драгоценные камни, сапфиры, обладающие магической силой. Согласно легенде, одна девушка по имени Даенжи так сильно любила своего суженого, что когда она трагически погибла, она смогла остаться в этом мире в виде призрака… юноша мог видеть и слышать ее, мог признаваться ей в любви, но не мог прикоснуться к ней, так же, как и она не могла больше чувствовать этого мира… и когда Даенжи поняла, что губит жизнь своего возлюбленного, она решилась отпустить его, оставить навсегда. Прощаясь с ним, она плакала, и несколько ее призрачных слез вдруг упали на землю драгоценными камнями… по преданию, Слезы Тени помогают людям общаться с призраками.

— Даенжи… — медленно повторила Иллиандра. — Каррес сказал, на его перстне изображен дух, вернувшийся в этот мир по собственной воле. Он назвал его даинь-жи.

— Каррес сказал?.. — не поняла Диадра.

Иллиандра быстро взглянула на подругу.

— Не говори никому, Ди. Я просто пытаюсь выяснить, что именно угрожает Плоидису.

Диадра вдруг выпрямилась, усмехнувшись.

— Так вот, что это было… тогда, на прогулке, — ее глаза стали серьезными. — Ох, Илли, я надеюсь, ты хорошо понимаешь, что делаешь…

— Достаточно хорошо, Ди, — Иллиандра пристально посмотрела на подругу. — Поверь, это совсем не доставляет мне удовольствия. Каррес отвратителен, но сегодня я окончательно убедилась, что он знает что-то об этом призраке. Я лишь хочу все выяснить, лишь хочу быть уверена, что Плоидис в безопасности…

Диадра смягчилась.

— Я понимаю. Просто… будь осторожна, Илли, хорошо?

Иллиандра кивнула.

— Конечно, — она молчала несколько мгновений, задумчиво глядя в пространство. — Я не понимаю, Ди. Если Слезы Тени — это камни, как они могут быть в сердце Плоидиса?.. Что значат эти слова?..

Диадра покачала головой.

— Я не знаю, Илли. Прости, но это все, что я смогла найти.

Иллиандра улыбнулась и сжала руку подруги.

— Спасибо тебе, Ди. Ты столько времени потратила на это. Я очень благодарна тебе.

— Брось, Илли, — серьезно ответила Диадра. — Я готова потратить и больше, если это поможет.

Иллиандра встала и порывисто обняла ее.

— И за это — спасибо.

— …Через месяц у меня состоится встреча с королем Шамбрена, — сказал Плоидис, обнимая Иллиандру за талию. — Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

Они уединились за запертыми дверями во внутреннем королевском кабинете, наслаждаясь недолгим перерывом между отчетом казначейского совета и часами королевской аудиенции.

— С удовольствием, — усмехнулась Иллиандра, — но, боюсь, это будет выглядеть слишком странно.

— А по-моему, учитывая, что твой муж — помощник канцелярского советника, Ваша поездка вместе с Советом будет более, чем уместна, — улыбнулся Плоидис.

— Дариан??.. — Иллиандра непонимающе нахмурилась. — С каких пор?..

— С сегодняшнего дня, — все еще улыбаясь, ответил Плоидис.

Иллиандра вдруг рассмеялась.

— Значит, теперь Ронтан, занимая фиктивный пост, еще обрастает такими же помощниками, — она чуть склонила голову набок и сощурившись, посмотрела на короля: — Подумать только, насколько просто для тебя устроить все, что захочешь.

— Не все, Илли, — покачал головой Плоидис и, притянув ее к себе, тихо произнес: — Кому как не тебе знать, что я не всесилен. Будь это так, первое, что я бы сделал — отпустил Алиетт и женился бы на тебе.

Иллиандра мягко улыбнулась.

— Я знаю, Плоидис.

Она вдруг приблизилась к нему, так, что их губы оказались в дюйме друг от друга, и с нежностью прошептала:

— Я знаю, кто ты. Я знаю, что ты любишь меня. И я обещаю, что я никогда не попрошу тебя о большем.

Плоидис смотрел на нее, не говоря ни слова. О Боги, она была невероятна… как могла она так тонко чувствовать его?..

Иллиандра прильнула к его губам — и он мгновенно потерял ощущение реальности. Была только она, ее нежность, ее любовь… Плоидис плотнее обхватил ее стройную талию, чувствуя ее ласковые пальцы на своей груди — и вдруг тихий шорох заставил их резко отпрянуть друг от друга и обернуться. В дверях внутреннего кабинета виновато замер Делтон.

— Простите, Ваше Величество.

Плоидис облегченно улыбнулся.

— Бросьте, Ронтан. Я сам виноват, что забыл о внутренней двери, — он бережно отпустил Иллиандру и сделал несколько шагов к графу. — Прошу, входите. Вы, вероятно, хотели что-то сказать мне.

Тот все еще смятенно смотрел на короля, словно забыв, зачем явился, и Плоидис чуть поднял бровь.

— Ронтан, прошу Вас, не делайте вид, будто Вы не знали. Так что же привело Вас ко мне? Я слушаю.

Делтон сделал шаг в комнату и учтиво поклонился королю, мысленно коря себя за промедление. О да, разумеется, он знал об их романе, но… он вдруг осознал, что мгновение назад видел короля совсем иным, чем привык знать его. Лишенный светской маски и неизменной королевской властности, нежный, мягкий, он трепетно сжимал в объятиях любимую женщину… и этот искренний, ненаигранный образ неожиданно поразил Делтона до глубины души.

— Я хотел лишь сообщить Вам, что с моей стороны подготовка встречи с Шамбреном полностью закончена. Люди будут на местах за три дня до Вашего приезда и сделают все, что положено. Кроме этого, я также составил все необходимые бумаги о назначении моего нового помощника, — Делтон чуть улыбнулся и бросил короткий взгляд на Иллиандру. — Они здесь.

— Замечательно, — Плоидис кивнул, когда граф положил на стол запечатанные документы. — Это все?

— Я был готов представить Вам более подробный отчет по Шамбрену, но полагаю, мне лучше сделать это позднее.

Плоидис усмехнулся.

— Незачем ждать, граф. Прошу Вас, присаживайтесь, — и он обернулся к Иллиандре.

Она все еще была смущена, стоя немного позади короля и неуверенно взирая на него. Плоидис улыбнулся ей, и девушка с удивлением заметила, насколько иной была эта улыбка. Как же быстро он был способен вживаться в столь разные роли… теперь перед ней был король, уверенный, бесстрастный, такой, каким он обыкновенно бывал для Делтона. Он, казалось, ни капли не был смущен произошедшей сценой, и вел себя так, словно граф застал его за чтением документов. Вероятно, и ей следовало делать то же самое… Иллиандра старательно стерла с лица смущение и вопросительно взглянула на короля:

— Мне оставить вас, Ваше Величество?

Плоидис вновь усмехнулся.

— Зачем? По-моему, в этой комнате нет лишних людей, — и он указал взглядом на кресло: — Присаживайся, Илли.

Спустя пару дней Иллиандра, дождавшись полудня, вновь отправилась в городские сады. Она устроилась с книгой на одной из затененных скамеек и принялась выглядывать тучную фигуру Карреса на аллее. Ждать ей пришлось недолго.

— Графиня Ларелье, — сладко прозвучал над ней его голос. — Какое счастье вновь видеть Вас.

Она подняла глаза и улыбнулась со смесью радости и застенчивости.

— Желаете отобедать со мной?

— Я бы предпочла прогуляться, — ответила Иллиандра.

— Что ж, желание дамы — закон, — Каррес подал ей руку, помогая встать со скамьи.

Они направились вдоль по аллее.

— Где же Ваш муж? Вновь занят своими делами?

— Как обычно, — она пожала плечами.

— Что ж, тогда позвольте мне вновь развеять Вашу скуку сегодня, прекрасная графиня, — проговорил Каррес, беря ее руку и поднося к своим губам.

— Я буду счастлива, — смущенно пролепетала Иллиандра. Взгляд ее, как бы случайно, упал на его кольцо, и она, взглянув в его глаза, оживленно добавила: — Барон Аматье, знаете, вчера вечером я думала о Вас… — она вдруг осеклась, словно смущенная собственными словами, — Ну, то есть, я…

— Вы думали обо мне? — Каррес попытался скрыть самодовольство за притворной мягкостью. — Графиня, поверьте, я счастлив. И что же Вы думали?..

— Я… я просто вспомнила одну легенду, которую когда-то рассказывала мне бабушка, и я подумала, что хочу рассказать ее Вам, — смущенно проговорила Иллиандра. — Это очень романтичная история, и мне почему-то показалось, что она может быть связана с Вашим кольцом.

— Кольцом? Почему оно Вас так заинтересовало?

Иллиандра невинно взглянула на него.

— Потому что оно Ваше, — ответила она. — Я просто думала о Вас перед тем, как уснуть, и вспомнила эту легенду… и я подумала, вдруг она понравится Вам. Но если я чем-то обидела Вас, барон, просите меня…

Каррес запоздало улыбнулся.

— Что Вы, разумеется, нет, графиня. Чем такое прелестное существо может обидеть меня, особенно, когда думает обо мне перед сном?..

Иллиандра скрыла улыбку. Каррес слышал в ее словах именно то, что хотел слышать.

— Так что же это за легенда? — спросил он, и Иллиандра пересказала ему историю.

— …И я подумала, барон, какое совпадение, что Вы назвали этого духа даинь-жи, а девушку из легенды зовут Даенжи… а вдруг она когда-то давно была среди Ваших предков? — Иллиандра смотрела на него восторженно, словно маленькая девочка. — Подумать только, как это было бы романтично…

Каррес усмехнулся.

— На самом деле, графиня, среди моих предков был тот юноша, который любил ее, — сказал он.

Иллиандра остановилась от неподдельного удивления.

— Что?.. — она не могла понять, что поразило ее больше: то, что Каррес в самом деле был связан с этой легендой, или то, что он вдруг не стал скрывать этого.

— Это было очень давно, — сказал Каррес. — Но эта история правдива.

— И, значит, Вы — потомок этого юноши?.. — повторила она. — А на кольце, выходит, изображен дух девушки?.. И эти ее слезы — тоже правда? И они тоже у Вас? Ох, барон, это просто потрясающе… я всегда верила, что легенды это не сказки…

Карем рассмеялся.

— Сколько вопросов, графиня, — сказал он. — Могу сказать Вам одно. Легенды — не сказки. Но они всегда недосказаны. Вы не задумывались о том, почему юноша, обладая Слезами, не вернул Даенжи?

— Но как?.. — удивилась Иллиандра. — Разве Слезы могли вернуть ее?

— О да, — ответил Каррес. — Но проблема заключалась в том, что Слез у юноши не было. Он даже не видел их, когда они с Даенжи расставались навсегда. А когда, спустя долгое время, он узнал об их существовании, он сбился с ног, отыскивая их. Он не смог найти их за всю свою жизнь. И тогда он завещал это дело своим потомкам.

— И что же случилось?.. — спросила Иллиандра, ошарашенная его неожиданной откровенностью.

— Ничего, — улыбнулся Каррес. — Ни один из его двоих сыновей, разумеется, не нашел Слез, как и следующие поколения. А потом все это забылось… и стало просто легендой.

— То есть, Вы уже не ищете Слезы?..

Каррес рассмеялся.

— Разумеется, нет, графиня. Для чего, скажите, мне искать их?

— Чтобы помочь им… — сказала Иллиандра. — Даенжи и этому юноше…

— Неужели Вы стали бы тратить свою жизнь на то, чтобы воскресить давно умерших? — Каррес усмехнулся. — Бросьте, графиня, это нелепо. У нас своя жизнь, своя любовь, — голос его вновь стал сладким, и он снова взял ее руку. — И мы должны наслаждаться ею, пока нам дана такая возможность.

— Наверное, Вы правы, — пожала плечами Иллиандра. — Но если бы я могла, я бы хотела помочь им… ведь они любили друг друга…

— Едва ли Вы сможете найти то, что многие не могли разыскать веками, графиня, — ответил Каррес. — Поэтому не забивайте этим свою прелестную голову. Мне будет гораздо приятнее, если Ваши мысли перед сном будут обращены ко мне.

«О Боги, какой наглец», — раздраженно подумала Иллиандра, смущенно улыбаясь ему. Даже несмотря на то, что она знала, с кем связалась, его напор шокировал ее. Как такой, как он, мог слыть ловеласом? Да неужели он вообще мог завоевать хоть одну женщину?..

Они гуляли по садам больше часа, но так и не вернулись больше к нужной Иллиандре теме. Впрочем, она понимала, что слишком явный интерес мог бы вызвать у Карреса подозрения, и потому больше не сказала о Слезах ни слова.

Каррес настойчиво приглашал ее отобедать в его доме, однако Иллиандра отказалась, сославшись на то, что к обеду обещал вернуться Дариан. Распрощавшись наконец с бароном, Иллиандра облегченно вздохнула и, внезапно радуясь выглянувшему из-за облаков солнцу, поспешила домой.

— Выходит, он даже не стал скрывать, что связан с этим?.. — удивленно переспросил Делтон, когда Иллиандра, навестив его вечером, рассказала о том, что ей удалось узнать.

— Да, — пожала плечами Иллиандра. — Хотя он сказал, что не ищет Слезы Тени.

— Но ты не веришь ему, — Делтон взглянул на девушку.

— Конечно, нет, Ронтан, — ответила Иллиандра. — Согласитесь, это не может быть совпадением.

— Едва ли, — кивнул он. — Что ж, ты молодец, Илли. Я надеюсь, он еще не слишком откровенно пристает к тебе?

— Ох, — Иллиандра посмотрела в окно. — Он просто отвратителен, Ронтан. Я не представляю себе, какая женщина может повестись на такую пошлую и мерзкую игру.

Делтон мягко рассмеялся.

— Я ведь предупреждал тебя.

Она вновь взглянула на него.

— Не сомневайтесь, что я смогу пережить еще пару таких встреч, Ронтан. Хотя я с трудом представляю себе, как вновь подвести разговор к нужной мне теме. Я ведь не могу просто спросить: барон, не знаете ли Вы, зачем призрак с Вашего кольца заявился ночью к Его Величеству и требовал у него Слезу Тени?..

Делтон усмехнулся.

— Можно попробовать старый верный способ, — ответил он.

— Какой же?

— Напоить его.

— Напоить? — Иллиандра слегка подняла брови. — Выходит, придется пригласить его к себе?..

— Нет, — Делтон качнул головой. — Послезавтра бал во дворце, ты ведь помнишь?

— Ох, — Иллиандра всплеснула руками. — Ну, конечно.

— Я помогу, — сказал Делтон. — Тебе не стоит постоянно крутиться возле него, особенно учитывая, что ты хочешь скрыть это от короля.

Иллиандра чуть смутилась.

— Спасибо, Ронтан. Я обязательно расскажу ему обо всем, но только после того, как это закончится. Если он узнает сейчас, он просто не даст мне довести это до конца.

Делтон усмехнулся.

— Я знаю, Илли.

Глава 5. Только моя

Иллиандра застегнула замок на сережке и взглянула в зеркало. Неплохо. Осталась только одна деталь. Иллиандра открыла шкатулку и, откинув дно, взглянула на засверкавшее украшение. Бриллианты и сапфиры, собранные в изящные подвески, были увенчаны крупными сапфировыми каплями, переливавшимися в отблеске свечей. Колье, которое подарил ей Плоидис.

Иллиандра улыбнулась и осторожно вынула его из шкатулки, как вдруг стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

— Илли?..

— Входи, Дариан!

— Готова? — он заглянул в комнату и, увидев Иллиандру, улыбнулся. — Ох, ты выглядишь превосходно.

— Спасибо, — улыбнулась она в ответ.

— Позволишь помочь? — спросил Дариан, заметив колье в ее руках.

— Конечно.

Она протянула колье Дариану и обернулась к зеркалу. Холодные камни легли на ее грудь, и Дариан оценивающе взглянул на нее в отражении.

— Потрясающе, — тихо произнес он. — Эти слезы великолепны на твоей коже, Илли.

— Что??..

Иллиандра замерла, неожиданная мысль пронзила ее.

«Слезы Тени — это драгоценные камни, сапфиры…»

— Прости, Илли, я вовсе не имел в виду… — Дариан был смущен так, словно произнес что-то неподобающее.

Иллиандра обернулась к нему.

— Дариан, все в порядке! Я просто подумала… может ли быть, что эти камни и есть те самые Слезы Тени, за которыми охотился призрак?

— Почему именно они? — удивленно посмотрел на нее Дариан.

— Я не уверена, но… призрак сказал тогда, что Слезы Тени в сердце Плоидиса… он подарил мне это колье, — Иллиандра посмотрела на Дариана. — В ту самую ночь. Ты понимаешь?

— Да, — медленно проговорил Дариан.

— Что ж, выходит, я проверю это сегодня же вечером, — сказала Иллиандра.

Он нахмурился.

— Илли, прошу тебя, будь осторожна.

— Не волнуйся, — она улыбнулась. — Если я попрошу тебя, ты сможешь ненадолго отвлечь Плоидиса?..

Войдя в зал под руку с Дарианом, Иллиандра быстро огляделась и, заметив невдалеке Делтона, коротко кивнула ему. Он едва заметным движением глаз указал ей куда-то в сторону, и Иллиандра заметила Карреса. Барон стоял спиной к ней и с кем-то беседовал. В руке его был бокал. Иллиандра улыбнулась уголками губ. Делтон ответил ей такой же мимолетной улыбкой и обернувшись, принялся оживленно здороваться с кем-то.

— …Илли!

Она обернулась и улыбнулась Диадре.

— Привет, Ди.

— Привет, — Диадра послала ответную улыбку подруге и Дариану. — Ох, Илли, какое потрясающее колье, — она восторженно уставилась на украшение. — Я раньше не видела его у тебя.

Иллиандра смутилась.

— Я так и знала, что оно будет привлекать слишком много взглядов.

Диадра вдруг подняла глаза на подругу и улыбнулась.

— Он подарил тебе?..

Иллиандра чуть кивнула.

— Ди, ты ничего не чувствуешь? — вдруг спросила она. — Ну, может быть, что-то исходит от этих подвесок?..

— Что? — Диадра удивленно посмотрела на подругу. — Постой… они, что, магические?..

— Я думаю, что это могут быть Слезы Тени, — тихо сказала Иллиандра.

Диадра ошеломленно взглянула на колье, рассматривая его теперь уже совсем другим взглядом.

— Можно мне коснуться их?..

— Конечно.

Диадра осторожно поднесла пальцы к камням. Дариан слегка переместился, закрывая собой девушку от взоров толпы. Иллиандра благодарно взглянула на него, и он чуть улыбнулся в ответ. Диадра коснулась подвесок, готовясь к волне энергии, но ничего не произошло. Она быстро пробежалась пальцами по всем каплям.

— Прости, Илли. Я ничего не чувствую.

Иллиандра чуть вздохнула.

— Что ж…

— Но я не маг. Я могу ошибаться.

Иллиандра улыбнулась.

— Спасибо, Ди. В любом случае, сегодня я проверю это.

— Каррес?..

Иллиандра кивнула.

— Пойдемте, — подал голос Дариан, оглядываясь. — Сейчас будет приветствие.

Они втроем поспешили занять места у ковровой дорожки.

— Их Величества король Плоидис Стер Эдион де Консуэло и королева Алиетт Жанисс Элинетт де Консуэло!

Иллиандра наблюдала, как Плоидис, держа под руку Алиетт, привычно прошел по ковровой дорожке к королевской ложе. Ни он, ни Алиетт не задержали на них с Дарианом взгляда, хотя Иллиандра знала, что они не могли не заметить их в ряду гостей. Оба они, как обычно, превосходно играли свои роли.

После короткого приветственного слова короля начался бал. Иллиандра танцевала первый танец с Дарианом, потом, уступив его Диадре, нашла взглядом Делтона и приблизилась к нему.

— Граф Делтон, — любезно произнесла она.

— Графиня Ларелье, — он поцеловал ей руку и чуть тише добавил: — Позже, Илли. Он не готов.

— Хорошо, — ответила Иллиандра. — Дайте знак.

Они обменялись еще несколькими незначащими фразами, и Иллиандра отошла.

Взяв бокал вина, она слегка пригубила его и, подняв глаза, неожиданно встретилась взглядом с Плоидисом. Он чуть сощурился и, заметив колье на ее груди, улыбнулся уголками губ. Иллиандра ответила ему коротким мягким взглядом и тут же отвела глаза, рассеянно оглядывая толпу, однако невольная улыбка тронула ее губы. Он помнил о ней каждую минуту. И каким бы он ни выглядел, как бы ни играл свою роль, лишь одним коротким взглядом он всегда был способен напомнить ей, что для нее оставался тем самым, настоящим, ее Плоидисом.

На сердце ее было тепло.

Спустя несколько танцев Иллиандра вновь нашла глазами Делтона, но тот, встретив ее взгляд, задумчиво потер правую бровь: нет. Иллиандра слегка нахмурилась. Она уже несколько раз ловила на себе пристальный взгляд Карреса, но лишь дважды ответила на него, когда успевала заметить где-то спину короля. Она не была уверена, заметил ли Каррес ее колье; до сих пор он не проявил к нему никакого интереса. Что ж, быть может, ее догадки были вовсе беспочвенны…

— Желаете потанцевать, графиня?

Улыбка тут же заиграла на губах Иллиандры, и она обернулась.

— С удовольствием, Ваше Величество.

Плоидис мягко сощурился и взял ее руку, а спустя несколько мгновений Иллиандра со сладостным трепетом почувствовала, как его теплая ладонь легла на ее талию. Она знала, что для всех вокруг это выглядело лишь очередным танцем; и его учтивые жесты и сдержанные прикосновения внешне ничем не отличались от тех, которые он дарил десяткам других дам в этот вечер; но Иллиандра всем существом ощущала, насколько в действительности были нежны его руки, насколько в самом деле были отличны от остальных те касания, которые предназначались только ей. И ей никогда не было их достаточно.

— Мне показалось или этот барон действительно странно смотрит на тебя? — тихо спросил Плоидис.

Сердце Иллиандры ухнуло вниз.

— Какой барон? — спросила она, молясь, чтобы Плоидис не успел отметить замешательства на ее лице.

— Аматье, — ответил король. — Я заметил уже дважды, и мне почему-то совсем не нравятся эти взгляды.

— Брось, Плоидис, ты преувеличиваешь, — улыбнулась Иллиандра. — Сегодня многие смотрят на меня, и я подозреваю, что знаю причину.

Взгляд его смягчился.

— Спасибо, что надела его для меня, — чуть улыбнулся он.

— Я надела его для себя, — возразила Иллиандра, радуясь, что разговор ушел от опасной темы. — Мне приятно чувствовать, будто ты совсем рядом.

Он нежно сощурился и вдруг склонился ближе к ней.

— Я и так совсем рядом, Илли.

Мгновение — и он вновь оставил между ними подобающее пространство, но Иллиандра смотрела на него так, словно он только что поцеловал ее на глазах у толпы.

— Плоидис, осторожнее, — прошептала она со смесью предостережения и желания вновь ощутить его дыхание на своей коже.

Он улыбнулся.

— Это всего лишь небольшой флирт, графиня.

Иллиандра рассмеялась.

— Люблю тебя, — шепнула она.

— И я тебя, — ответил он, отпуская ее и касаясь ее руки губами. — Благодарю за танец, графиня Ларелье.

Иллиандра вернулась к столу с закусками, а через минуту ее нашел Дариан.

— Пожалуй, я должен устроить сцену ревности? — весело подмигнул он.

— Ты заметил? — Иллиандра испуганно взглянула на него.

— Трудно не заметить, когда ты так сияешь, — тепло улыбнулся он.

— Ты… видел это? — взволнованно спросила Иллиандра.

— Что — это?..

— Наш танец с Плоидисом.

— Разумеется. О чем ты, Илли?

— Ох, — Иллиандра облегченно вздохнула. — Нет, Дариан, ничего. Забудь.

Он усмехнулся.

— Потанцуешь со мной?

— Конечно.

Еще несколько танцев, и Иллиандра устало опустилась на обитую бархатом скамью. Она вновь отыскала взглядом Делтона и вдруг обнаружила, что он стоит рядом с королем, беседуя… с бароном Аматье. Сердце Иллиандры дрогнуло. Барон льстиво улыбался, руки его были сложены поверх круглого живота, и он, словно невзначай, поглаживал свои пальцы. Даже издалека Иллиандра видела блеск его крупного золотого кольца. Она встревоженно взглянула на Плоидиса, но по его бесстрастному лицу не смогла понять, заметил ли он печатку. Впрочем, она была уверена: заметил.

«Черт возьми, что он делает там?..»

Иллиандра неотрывно наблюдала за тем, как, обменявшись с королем какими-то фразами и фальшивыми улыбками, Каррес наконец покинул его, а спустя какое-то время от короля отдалился и Делтон. Иллиандра встала и неторопливо направилась по залу, по пути остановившись у стола с закусками, и с трудом сдерживалась, чтобы не броситься к Делтону через толпу. Впрочем, он сам через минуту нашел ее.

— Илли, король видел кольцо, — произнес он тихо, останавливаясь рядом и заинтересованно изучая пестрые блюда. — Такое ощущение, что Каррес намеренно демонстрировал его.

— Я видела это. Ох, Ронтан, — она понизила голос. — Что это может значить?..

— Я не знаю, — он чуть нахмурился.

— Я должна выяснить. Когда я смогу?..

— Он еще достаточно трезв. Более того, тебе нужно быть вдвойне осторожной теперь, когда король наблюдает за ним.

— Ронтан, я прошу Вас. Я должна понять, чего он хочет, он ведь может быть опасен для него…

— Илли, — Делтон пристально посмотрел на нее. — Не волнуйся. Еще есть время. Держи себя в руках. Ты можешь испортить все, если станешь поддаваться панике.

— Я знаю, — она глубоко вздохнула.

Делтон улыбнулся.

— Пойдем. Выпьешь со мной чего-нибудь прохладительного.

Спустя еще полчаса, когда Иллиандра раскланялась после танца с очередным кавалером, возле нее неожиданно возник Каррес.

— Графиня Ларелье, — улыбнулся он.

— Барон Аматье! — Иллиандра с трудом изобразила на лице счастливую улыбку, мельком пытаясь найти в толпе Плоидиса.

— Вы выглядите превосходно, — сказал барон. — Даже не думал, что Вы можете быть еще прекраснее, чем я уже видел Вас.

— Спасибо…

— Однако, мне кажется, Вы немного устали, — продолжил Каррес. — Не желаете отдохнуть от душного зала?

— О, я не думаю, что…

— Прошу Вас, графиня, — барон настойчиво улыбнулся. — Я хотел сказать Вам нечто очень важное.

— Неужели?.. — Иллиандра отчаянно пыталась сообразить, как ей действовать. — Что ж, давайте выйдем на балкон…

— Будет лучше, если мы уединимся в более тихом месте, — сказал Каррес.

Иллиандра вздохнула.

— Что ж, тогда встретимся за дверьми через минуту, — сказала она. — Я должна наплести что-нибудь мужу.

Барон довольно улыбнулся.

— Жду Вас с нетерпением, графиня, — и, развернувшись, он направился прямиком к выходу из зала.

«Черт возьми, как все неладно…» — подумала Иллиандра, внезапно замечая и Плоидиса, и Делтона. Оба смотрели на нее. Она улыбнулась королю уголками губ и, взяв с подноса наполненный бокал, пригубила его, показывая, что все в порядке. Плоидис отвел взгляд, не желая привлекать внимание, однако Иллиандра была уверена, что теперь он, встревоженный, едва ли упустит ее из виду. Краем глаза она заметила невдалеке Дариана и поспешила к нему.

— Илли? — улыбнулся он, однако, заметив ее нахмуренные брови, посерьезнел.

— Что случилось?..

— Дариан, — быстро сказала Иллиандра. — Прошу тебя, отвлеки Плоидиса. Придумай все, что угодно, мне очень важно, чтобы он не заметил, как я покину зал.

— Зачем?.. — нахмурился он.

— Каррес, — коротко ответила Иллиандра.

Дариан пристально посмотрел на нее.

— Куда ты собралась с ним? Это может быть опасно…

— Я не одна, — ответила она. — Дариан, прошу, у меня не так много времени.

Он вздохнул.

— Хорошо.

Иллиандра проводила его взглядом и заметила, как он, подойдя к притворно беспечному королю, сказал ему что-то. Они обменялись короткими фразами и король, кивнув, целеустремленным шагом направился в сторону королевской ложи. Иллиандра благодарно улыбнулась Дариану и, поймав его хмурый ответный взгляд, поспешила к выходу из зала. По пути она нашла глазами Делтона и с благодарностью осознала, что он почти неотрывно наблюдал за ней. Взглядом она показала, чтобы он следовал за ней, и Делтон чуть заметно кивнул. Добравшись до дверей, Иллиандра оглянулась и заметила, что Плоидис, подойдя к Алиетт, отдыхавшей в ложе, заботливо наклоняется к ней. Нахмурившись, она почти выскочила за дверь, сознавая, что какой бы предлог ни придумал Дариан, его ложь не продержится долго.

В коридоре, в небольшом отдалении, ее ждал Каррес. Она подошла к нему.

— Я готова выслушать Вас, барон.

— Не здесь, милая графиня, — ответил он.

Брови ее чуть взметнулись.

— А где же?..

— Прошу Вас, пойдемте.

Иллиандра, стараясь унять дрожь, последовала за бароном. На повороте она бросила мимолетный взгляд назад и с теплом заметила возле стены фигуру Делтона.

«Все хорошо, — подумала она. — Ронтан не оставит меня».

И, неслышно переведя дух, она поспешила вслед за Карресом.

Привычно найдя взглядом Иллиандру, Плоидис внезапно застыл на месте, так и не донеся до губ бокал вина. Барон Аматье стоял возле нее и что-то говорил ей, и девушка выглядела слегка взволнованно. Плоидис напряженно сжал губы и лишь через мгновение заставил себя пригубить вино, скрывая тревогу. Иллиандра и Каррес обменялись еще несколькими фразами, после чего он оставил ее и направился прямиком к боковому выходу из залы. Плоидис наконец поймал взгляд Иллиандры, и она чуть улыбнулась ему, явно пытаясь успокоить, однако смятение только сильнее овладело его сердцем.

Что-то важное происходило, и он не мог осознать, что именно. Сначала барон представляется ему, демонстрируя это зловещее кольцо с призраком, потом внезапно оказывается возле Иллиандры и ведет себя так, словно знает ее… Плоидис, нахмурившись, поставил бокал и хотел было вновь найти взором Иллиандру, как вдруг возле него возник Дариан.

— Ваше Величество, — тихо произнес он. — Алиетт нужна Ваша помощь.

— Что случилось? — нахмурился Плоидис.

— Что-то, о чем она хочет сказать Вам прямо сейчас, — ответил Дариан, указывая глазами на королевскую ложу.

Плоидис чуть сощурился.

— Хорошо. Спасибо, Дариан.

Он быстрым шагом направился прямиком в ложу, где в компании трех девушек, смеясь, сидела Алиетт. Поднявшись по ступеням, он наклонился к ней и тихо произнес:

— Что случилось, Алиетт?

— Плоидис? — королева улыбнулась ему. — Все хорошо, я просто немного устала от танцев. Разрешишь мне отдохнуть пару партий?

Он непонимающе воззрился на нее.

— Ты об этом хотела меня спросить?..

— Спросить? — Алиетт удивленно подняла брови, и Плоидис внезапно резко выпрямился.

— Черт! Дариан…

— Что?.. — Алиетт встревоженно поднялась с мягких подушек, но Плоидис уже спешил обратно по ступеням, оглядывая зал.

Иллиандры не было.

Он огляделся еще раз и еще, и внезапно в его памяти молнией вспыхнула картина, когда Каррес, покинув ее, направляется к боковому выходу из зала… Плоидис, с трудом сдерживая шаг, устремился к дверям. На его пути вдруг возник Дариан, и Плоидис едва удержался, чтобы не схватить его за ворот.

— Где она?..

— Кто? — удивленно спросил Дариан, и Плоидис, не ответив, вновь устремился к выходу. У него просто не было на это времени.

Он выскочил в неширокий пустой коридор и, оглядевшись, бросился вперед.

Где искать их?..

Длинный изогнутый коридор не содержал ответвлений, и Плоидис, распахивая каждую незапертую дверь, преодолевал поворот за поворотом, когда, лишь в нескольких шагах до следующей комнаты, он внезапно остановился — и только через мгновение понял, что заставило его сделать это. Пальцы его инстинктивно легли на рукоять кинжала, когда он осознал, что в темной нише позади доспехов стоял человек… а в следующий миг он со смесью облегчения и удивления узнал в нем Делтона.

— Ваше Величество… — Делтон неслышно отделился от стены.

— Что происходит? — спросил Плоидис, стараясь восстановить дыхание. — Где Илли?..

— Прошу Вас, возвращайтесь на бал, Ваше Величество. Все в порядке.

Плоидис вдруг резко приблизился к нему и, уже не сдерживая себя, сжал в руках ворот его рубашки.

— Где она?! — прошипел он сквозь зубы.

— Она с бароном Аматье. Здесь, — Делтон кивнул в сторону той самой двери, до которой Плоидис лишь немного не добрался. — Ваше Величество! — быстро продолжил он, остерегающе сжимая его плечи. — Все в порядке. Она лишь пытается выяснить его связь с этим призраком.

— И Вы позволили ей, — Плоидис пылал холодным гневом. — Убирайтесь, Делтон.

Граф сощурился, не отпуская плеч короля.

— Она знает, что делает.

— Вон!.. — взгляд короля стал стальным.

Делтон по-прежнему держал его. Неслыханная дерзость, но он знал, что это была единственная возможность дать Иллиандре еще немного времени.

— Вы понимаете, что можете испортить все?..

— Вы понимаете, что он может сделать с ней? — ледяным тоном бросил король и, не дожидаясь более ответа Делтона, резко сбросил его руки со своих плеч и, добравшись до двери, быстро повернул ручку.

Каррес провел Иллиандру по нескольким поворотам изогнутого коридора и, вдруг остановившись у одной из дверей, открыл ее и обернулся к девушке.

— Прошу Вас.

Иллиандра нерешительно застыла.

— Я не совсем понимаю, барон…

— Я же сказал Вам, графиня, — Каррес улыбнулся. — Нам предстоит важный интимный разговор.

— Здесь?..

— Довольно уединенное место, верно? — ответил барон. — Но что же? Вы разве боитесь меня?

— Конечно, нет, — ответила Иллиандра, входя в комнату.

Каррес закрыл за собой дверь, и Иллиандра с облегчением заметила, что он не стал запирать замок. Он подошел ближе к ней.

— Я уже говорил Вам, графиня, Вы прекрасны. Особенно сегодня, Вы сияете, словно яркая звезда.

— Вы говорите так из-за этого колье? — быстро нашлась Иллиандра.

Барон чуть приподнял брови.

— Колье?.. Нет, разумеется, я говорю о Вас.

— А знаете, барон, — Иллиандра подошла чуть ближе, — мой муж, надев его на меня, сказал, что эти сапфиры словно слезы на моей коже. Так не могут ли они быть теми самыми Слезами?

Каррес расхохотался.

— Вы столь наивны, графиня, но мне это все же нравится.

— Но вдруг это в самом деле они? — настаивала Иллиандра.

— Нет.

— Вы уверены?

— Я уверен, детка, — Каррес внезапно оказался совсем близко к ней и сжал ее плечи. Иллиандра вздрогнула, но не отстранилась. — Слезы нет среди твоих сверкающих камней. Но если ты так стремишься знать, она намного ближе, чем ты думаешь.

— Вы знаете, где она??.. — пораженно переспросила Иллиандра, и Каррес улыбнулся:

— О да.

Что-то угрожающее было в его улыбке, и Иллиандра, немного запоздало вспомнив о своей роли наивной дурочки, быстро произнесла:

— Так давайте вместе найдем ее! Мы должны помочь Даенжи и ее любимому!

Он усмехнулся:

— Это сейчас не входит в мои планы.

Холодок пробежал по спине Иллиандры.

— Чего же Вы хотите?..

— Тебя, — ответил Каррес, сжимая ее.

— Нет!.. — Иллиандра испуганно сделала шаг назад, но тут же досадливо сощурилась. — То есть… я хотела сказать, не сейчас… Вы… ты… о Боги, Каррес, все это слишком быстро!

Каррес усмехнулся и вновь приблизился вплотную к девушке.

— А ты забавная, детка, — прошептал он, наклоняясь ближе к ее уху. — Строишь из себя недотрогу… но я ведь влеку тебя, — он самодовольно усмехнулся. — Что же, не хватает смелости изменить мужу?..

— Я еще не готова к этому, — пробормотала Иллиандра, опуская глаза. — Прошу тебя, потерпи еще немного… я обещаю тебе, я буду твоей. Но не здесь и не сейчас, Каррес. Дай мне еще немного времени.

Он рассмеялся, ощущая свое превосходство. Эта девочка была в его власти…

— А что если я сделаю вот так… — прошептал Каррес у самого ее уха и склонился к ее шее.

Иллиандра напряглась и зажмурилась, изо всех сил стараясь не отшатнуться от него, но он расценил ее напряжение по-своему и принялся жадно покрывать ее нежную кожу влажными, вожделеющими поцелуями. Иллиандра сжалась, стараясь как можно меньше ощущать его прикосновения, и со стыдом подумала о Плоидисе. Как ей кружили голову его нежные поцелуи, полные страсти — и как отвратительны были эти, мокрые, насыщенные похотливым вожделением… о нет, она не должна, она не в силах была терпеть их…

— Нет, Каррес, прошу тебя, — Иллиандра резко высвободилась из его объятий, открывая глаза — а в следующий миг пронзительно вскрикнула. Сердце ее ухнуло вниз, кровь отхлынула от щек.

В дверях стоял Плоидис.

— Вы позволите узнать, что здесь происходит? — с едва сдерживаемым гневом спросил он, не отводя взгляда от Карреса.

Тот выглядел неожиданно самодовольным.

— Ваше Величество, — улыбнулся он. — Какой сюрприз.

Плоидис сверлил его стальным взглядом.

— Я задал Вам вопрос.

— Извольте, но я не стану отвечать на него, — ответил Каррес, довольно скалясь. — Это личное дело… мое и графини Ларелье.

Ни один мускул не дрогнул на лице короля, но Иллиандра сжалась от сознания того, какие чувства бушевали сейчас в его душе.

— Насколько мне известно, графиня Ларелье замужем, — холодно сказал король, по-прежнему уничтожая Карреса взглядом.

— Выходит, ее муж не настолько хорош, — усмехнулся Каррес.

— Вы смеете дерзить мне, барон?

— Что Вы, Ваше Величество, я всего лишь объяснил Вам причины этого происшествия, — Каррес внезапно сделал шаг к девушке и коснулся пальцами ее шеи, и Иллиандра с ужасом отшатнулась от него. Каррес широко улыбнулся. — А знаете, ведь она хороша. Вам стоит попробовать.

Иллиандра на мгновение забыла, как дышать. Плоидис в ярости устремился к Карресу, но в нескольких шагах от него заставил себя остановиться, сжимая зубы.

— Подлец… — прошептала Иллиандра, глядя на барона. — Что же Вы делаете…

Плоидис стянул с руки перчатку и швырнул ее в лицо Карресу.

— Завтра на рассвете, в королевском парке, — процедил он, едва сдерживаясь. — Ваше право выбрать оружие.

— Мечи, — ответил барон с ухмылкой.

— Превосходно, — король резко развернулся и, не произнеся более ни слова, быстрым шагом вышел из комнаты.

Иллиандра смотрела ему вслед, чувствуя ужасную пустоту внутри. О Боги, что же она наделала?..

— Что с тобой, детка? — насмешливый голос Карреса вернул ее в реальность.

Она резко обернулась к нему.

— Как Вы смели!..

Он расхохотался.

— Подумать только, я даже не представлял, что все в самом деле сложится так удачно… Но что же ты стоишь, беги за ним, удержи его, скажи, что все, что он видел — ложь…

Иллиандра резко взглянула на барона.

— Что??..

— Брось, детка, — он вдруг шагнул к ней, вновь оказываясь совсем близко. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Ты сыграла свою роль. Все оказалось даже проще, чем я думал.

Холодный ужас растекся по спине Иллиандры. Выходит, это была вовсе не ее игра?.. О Боги, Каррес расставил ловушку, и она с радостью ступила в его сети…

Иллиандра выпрямилась и неожиданно спокойно произнесла:

— Ты ведь хочешь Слезу Тени, верно?

Каррес усмехнулся.

— В самом деле. И что же, думаешь, как теперь помешать мне?

— Я могу помочь тебе забрать ее у него, — холодно проговорила она.

Барон сощурился — а в следующий миг резко расхохотался.

— Ты в самом деле думаешь, что я поверю тебе?..

Иллиандра чуть подняла бровь.

— Отчего нет?..

Он приблизился к ней:

— Оттого, что я не глупец, детка.

— Ну, если так, то, думаю, ты понимаешь, ради чего я завела роман с королем, — все так же холодно продолжила Иллиандра, но Каррес вновь лишь хохотнул.

— Ты завела роман с королем, потому что любишь его.

— Видимо, не слишком, раз я так легко влюбилась в тебя, ты не находишь?..

Барон сощурился.

— Брось эту игру. Ты не влюблялась в меня, хоть мне и жаль признавать это.

Иллиандра потерянно сощурилась. Мысли путались у нее в голове.

Как он мог знать обо всем? Что за игру он ведет? Чего хочет от короля?

И что же ей делать?..

Как ей уберечь Плоидиса теперь?..

— Быть может, ты прав, — сказала она тихо и внезапно подалась ближе к барону, касаясь рукой его шеи. — Я не влюблялась в тебя. Но в самом деле, Каррес, сложно устоять перед тем, чтобы не думать о тебе как о мужчине после того, как ты касался меня… — ее пальцы нежно ласкали его шею. — И я хочу больше, Каррес… я прошу тебя, позволь мне…

Внезапно он резко развернул ее и, прижав спиной к своей груди, медленно поднял ее руку, сдавленную в тисках его ладони. Пальцы ее сжимали тонкий кинжал.

— Не кричи, детка, — предупредил он тихо. — Один крик, и я не премину вонзить его в твою нежную шейку.

Иллиандра, дрожа, замерла в его руках.

Ронтан…

Он ждет ее где-то снаружи…

Он не успеет.

— Ты в самом деле думала убить меня? — прошептал Каррес в ее ухо. — Отважилась бы воткнуть лезвие в мое тело?

Слезы страха наполнили ее глаза. О Боги, зачем, зачем она сделала это, здесь, наедине с ним?.. Она могла просто уйти… Делтон помог бы ей… вместе они не дали бы ему причинить зла Плоидису…

— Это не так просто, детка, — продолжил Каррес. — Ты когда-нибудь пробовала сделать это? Убить хотя бы животное? Вонзить острие в живую плоть и почувствовать, как она рвется, как теплая кровь, пульсируя, омывает твои пальцы, неся боль, и смерть…

Иллиандра всхлипнула.

Он убьет ее…

Снова кинжал… снова лезвие в ее теле…

О Боги…

Каррес, сжимая ее пальцы в своих, медленно приблизил острие к ее шее.

— Чтобы убить, нужно быть быстрым. Неожиданным. Не сомневаться.

Лезвие полоснуло ее кожу.

Иллиандра сдавленно вскрикнула — а в следующий миг Каррес отпустил ее, отталкивая на несколько шагов от себя.

Кинжал остался в ее руках.

Иллиандра внезапно осознала, сколь частым было ее дыхание; насмешливый взгляд Карреса отразил ужас, застывший на ее лице. Пальцы ее коснулись шеи… царапина. Лишь тонкая царапина по самой линии лежавшего на ее груди колье.

— Почему?.. — прошептала она, неверяще глядя на него.

Он усмехнулся.

— Ты не убьешь меня, детка. И мне не нужна твоя жизнь.

— Тебе нужна его, — холод растекся по ее спине, но Каррес лишь поднял бровь.

— Нет. Мне нужна только Слеза Тени. И я получу ее.

— Пожалуйста, скажи мне, — со слезами взмолилась Иллиандра. — Прошу, я хочу помочь тебе, я сделаю все, что захочешь, только не причиняй ему вреда…

Каррес усмехнулся и, сделав шаг к ней, коснулся царапины на ее шее. Кровь обагрила его пальцы.

— Ты уже сделала все. Даже больше.

И, не говоря более ни слова, он направился прочь из комнаты. Иллиандра проводила его взглядом и обессиленно рухнула на софу.

Кинжал в ее руках блеснул алыми каплями ее крови.

— Илли!!

Спустя полминуты в комнату влетели Делтон и Дариан.

— О Боги… — Дариан опустился рядом с ней и сжал ее плечи. — Илли, милая…

Он достал из кармана белоснежный платок и осторожно коснулся ее шеи. Иллиандра взглянула на него, и глаза ее расширились.

— Дариан, что с тобой??.. — она с ужасом уставилась на его окровавленную разбитую губу.

— Все в порядке, — ответил юноша, бережно отирая кровь с ее кожи. — Я заслужил это.

— Плоидис??.. — Иллиандра резко выпрямилась. — Ох, Дариан, прости меня…

Делтон мягко коснулся ее руки и осторожно вынул из ее пальцев кинжал, потом присел напротив и внимательно вгляделся в ее глаза.

— Илли, дыши, — сказал он.

— Что?..

— Дыши глубже. Все хорошо. Мы с тобой.

— Я в порядке, Ронтан, — возмутилась Иллиандра, но в следующий миг взглянула на свои руки и осознала, что они дрожат.

Она вся сотрясалась от бившей ее дрожи.

Дариан крепче сжал ее плечи, прижимая ее к себе, и Иллиандра с готовностью спрятала лицо на его груди. Биение его сердца постепенно успокоило ее.

Она жива.

Отстранившись, Иллиандра взглянула на Дариана и уловила его чуткий, полный тревоги взгляд; потом перевела глаза на Делтона.

— Он мог убить меня, — тихо сказала она. — Но он не стал.

— Это твой кинжал, — медленно произнес Делтон, и Иллиандра кивнула.

— Я хотела… О Боги, Ронтан…

— Ты с ума сошла, — пораженно выдохнул он.

— Но он знал, — слезы вновь наполнили ее глаза. — Ронтан, он знал все, с самого начала… видят Боги, я не понимаю, почему он не убил меня…

— Что он знал, Илли?

— О нас. Обо мне и Плоидисе. Он подстроил все это, он играл со мной, пока я думала, что играю с ним… ему нужен был только он… но Ронтан, я не знаю, чего он хочет… — слезы текли из ее глаз. — Я не смогла узнать, чего он хочет от короля… как мне защитить его… что нам делать…

— Илли, — Делтон пристально взглянул на нее. — Прежде всего ты должна взять себя в руки.

— Вы, что, смеетесь? — возмущенно посмотрел на него Дариан. — Этот подонок чуть не убил ее… разумеется, она напугана…

— Я в порядке, Дариан, — тихо пробормотала Иллиандра. — Простите, Ронтан.

Она глубоко вздохнула и проговорила:

— Каррес подстроил все так, чтобы Плоидис застал нас в неподходящее время. Он вызвал барона на дуэль. Завтра на рассвете, в парке.

— Думаешь, Каррес хочет убить его? — Делтон чуть сощурился.

Иллиандра покачала головой.

— Я не знаю, что думать… если бы он хотел, он мог бы сделать это здесь, сейчас, тем более имея меня в своих руках… Зачем ждать, пока Плоидис тоже возьмет в руки оружие?.. К тому же, Каррес сказал, что хочет не его жизнь, но лишь Слезу Тени.

— Что же такое эта чертова Слеза?.. — тихо выругался Дариан.

Иллиандра печально взглянула на него.

— Я не смогла узнать. Но Каррес знает. Он знает, где она, знает, что это такое… знает, как забрать ее — и самое ужасное в том, что мы не можем понять, к чему он ведет все это, каким будет его следующий шаг… и как мне защитить Плоидиса, — закончила она шепотом.

— Полагаю, в первую очередь мы должны не допустить дуэли, — сказал Делтон.

Иллиандра качнула головой.

— Не выйдет, Ронтан. Он будет драться.

— Его Величество разумный человек, Илли. Он способен здраво оценить ситуацию.

— Готова спорить с Вами на что угодно, Ронтан, — Иллиандра печально сощурилась. — Он не отступится. Не после того, что видел.

— А что он видел?.. — спросил Дариан.

Иллиандра на мгновение задержала на нем молчаливый взгляд, потом повернулась к нему вполоборота, приподнимая с плеч темные локоны.

— Зацепи колье повыше, Дариан. Я не хочу, чтобы кто-нибудь заметил последствия этой схватки.

Дариан поправил застежку, и Иллиандра поднялась с дивана.

— Я попробую поговорить с ним, Ронтан, — произнесла она спокойно, затем, отойдя к зеркалу, быстрыми движениями поправила макияж, стирая следы слез с бледного лица. Когда она обернулась, оба они смотрели на нее: Делтон одобрительно, Дариан с удивлением. Иллиандра мягко улыбнулась ему.

— Тебе тоже стоит привести себя в порядок, Дариан. Мы должны вернуться на бал.

Юноша послушно подошел к зеркалу, доставая окрашенный кровью платок. Иллиандра проследила за ним взглядом и, обернувшись, уловила внимательный взор Делтона.

— Я в порядке, Ронтан, — она чуть склонила голову. — В самом деле.

Он улыбнулся, и в глазах его вновь отразилось теплое одобрение.

— Я знаю, Илли.

Глава 6. После краха

Иллиандра вошла в зал под руку с Дарианом, натянув на губы почти правдоподобную улыбку. Ничего не изменилось за время их отсутствия: все та же музыка, вино, то же веселье. Иллиандра чувствовала себя так, словно внезапно попала в другое измерение. Она быстро нашла глазами Плоидиса. Он танцевал с какой-то дамой средних лет и вежливо улыбался ей; и ни один человек в этом зале не мог бы понять по его лицу, что лишь несколько минут назад произошло то, что теперь заставляло разрываться его сердце.

— Что нам делать? — немного неуверенно произнес Дариан, оглядывая зал, и Иллиандра едва слышно вздохнула.

— Брать пример с короля, — ответила она, протягивая ему руку. — Потанцуй со мной, Дариан.

Кружась в объятиях Дариана, Иллиандра почти не спускала глаз с Плоидиса, отчаянно пытаясь поймать его взгляд — но тщетно. Он вел себя так, словно ее вообще не было в зале. Едва закончился танец, возле них вдруг возникла Алиетт.

— Что у вас тут происходит? — шепнула она.

— Расскажу позже, — ответил ей Дариан и добавил: — Извините меня.

Он отпустил руку Иллиандры, вежливо поцеловал пальцы Алиетт и поспешил куда-то сквозь толпу. Иллиандра с тревогой заметила, что он направлялся прямиком к Плоидису.

Добравшись до короля, Дариан поклонился.

— Ваше Величество.

— Вы что-то хотели, граф? — ровно спросил Плоидис, впрочем, взгляд его говорил Дариану, что король едва ли настроен разговаривать.

Вместо ответа юноша, заслонившись плечом от взглядов толпы, протянул королю белоснежную перчатку. Плоидис пронзительно взглянул на него и, вынув из кармана вторую, быстро натянул их на руки. Дариан чуть приблизился к нему и едва слышно спросил:

— Вам потребуется секундант?

Плоидис немного удивленно повел бровью, но тут же кивнул.

— Завтра, за час до рассвета, — произнес он и коротко добавил: — Спасибо.

Дариан кивнул и быстро покинул его, возвращаясь к Иллиандре.

— Поговори с ним, — произнес он тихо.

— Только не сейчас, — ответила Иллиандра, наблюдая за королем. Она знала, что ни один из них не сможет выдержать этого разговора посреди бального зала. Иллиандра глубоко вздохнула и приготовилась с трудом играть беспечное веселье, дожидаясь окончания приема.

Спустя четверть часа после того, как гости наконец разошлись, Иллиандра, пробравшись привычной дорогой по тайному ходу, нашла Плоидиса в покоях. Он стоял у окна и, обернувшись на звук открываемой двери, помрачнел.

— Пришла объясняться?

— Плоидис… — Иллиандра почувствовала, как все сжимается внутри от его взгляда. Куда в один миг подевалась вся ее уверенность?.. — Прошу тебя, просто выслушай меня. Я сделала это только потому, что должна была узнать, что он замышляет…

— Спасибо, что пояснила, Илли, — гневно взглянул на нее король. — А я-то было подумал, что ты влюбилась в этого старого жирного ублюдка.

Иллиандра сощурилась.

— Ты ведь понимаешь… — она осеклась, поймав взгляд Плоидиса, в котором смешались гнев и отвращение.

— О да, я понимаю, — процедил он холодно и добавил, презрительно глядя на нее: — И мне интересно, Илли, ты собираешься теперь ложиться под каждого, кто будет представлять для меня угрозу?..

Иллиандра ошеломленно посмотрела на него.

— Я вовсе не собиралась делать этого.

— А что же тогда ты делала, позволь узнать?

— Плоидис, я лишь пыталась защитить тебя! — воскликнула Иллиандра, подаваясь к нему, но он жестом остановил ее.

— Не смей, — сказал он холодно. — Даже не приближайся ко мне. Не после того, как ты так солгала мне. Не после того, как позволила ему так к себе прикасаться.

Иллиандра застыла на месте. Потом гордо подняла голову.

— Хорошо. Я уйду, но только после того, как ты выслушаешь меня.

Он отвернулся к окну.

— Ты уйдешь сейчас. Это приказ.

— Нет, Плоидис, ты должен меня выслушать! — Иллиандра стремительно бросилась к нему, и король гневно обернулся, однако в следующий миг внезапно сощурился и, сделав шаг к ней, коснулся пальцами колье. Глаза его наполнились тревогой, и он резко поднял взгляд на девушку.

— Что это?..

— Ничего, — хмуро ответила она. — Плоидис…

Взгляд его стал стальным, челюсти сжались.

— Я убью его.

— Плоидис!! В конце концов, дай мне сказать!!

Он пристально взглянул на нее, немного отрезвленный ее тоном.

— Говори.

Иллиандра перевела дыхание.

— Ты не должен драться с ним завтра. Каррес добивается именно этого. Он знал о нас с тобой с самого начала. Я думала, что вожу его за нос, но в самом деле это он использовал меня, чтобы подобраться к тебе.

Плоидис холодно скривил губы.

— Водишь его за нос?.. И сколько же это продолжалось, Илли?

Она со стыдом опустила ресницы, не в силах встречать его взгляд.

— Недолго. Я виделась с ним всего пару раз, — ответила она тихо. — И я клянусь тебе, я никогда не позволяла ему ничего подобного…

— Мне все равно.

Иллиандра подняла глаза.

— Разумеется, тебе не все равно, Плоидис. Но ты знаешь, что я люблю тебя и что я лишь пыталась защитить твою жизнь.

Он провел пальцем по ее царапине.

— Мне не нужна такая защита, — его пальцы поднялись выше и остановились на ее шее. Там, где Каррес целовал ее. Губы его сжались и он, резко убрав руку, отвернулся. — Уходи.

— Прошу тебя, отмени дуэль.

— Я не собираюсь даже обсуждать это.

— Плоидис! Это ловушка! Каррес подстроил это нарочно…

Король неожиданно обернулся и сжал пальцами ее подбородок, заставляя ее замолчать и пристально глядя ей в глаза. Иллиандра со смятением и печалью осознала, что несмотря на весь гнев и властность, выплеснувшиеся в этом его движении, в нем все же не было ни толики грубости. Даже сейчас, разгневанный, обманутый ею, он все же не позволял себе причинить ей боли.

— Мне плевать, зачем он сделал это, — процедил Плоидис, отпуская ее. — Если он хочет убить меня, он выбрал худший способ.

— Он не хочет убить тебя! Я не знаю, чего он хочет… — слезы навернулись на ее глаза. — О Боги, Плоидис, я так боюсь за тебя…

— Если тебе больше нечего сказать мне, то ты свободна.

Она с болью смотрела на него.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Плоидис сощурился.

— Ты солгала мне.

Он отстранился от нее и, развернувшись, направился к дверям своей спальни.

— Оставь меня одного, — он на мгновение обернулся и холодно добавил: — И постарайся больше не попадаться мне на глаза.

— Отец!..

Каррес обернулся и взглянул на юношу.

— Я думал, ты уже в постели, Фатес.

— Ты вернулся рано, — юноша вопросительно смотрел на отца. — Что-нибудь случилось?

Каррес довольно ухмыльнулся.

— Все вышло даже лучше, чем я предполагал. Эта наивная девчонка сделала все так, как нужно… король застал нас, когда я весьма откровенно пробовал на вкус ее лакомую шейку, — Каррес расхохотался. — Видел бы ты его глаза!

— И что теперь?

— Теперь я дерусь с ним на рассвете.

Фатес помрачнел.

— Дерешься?.. Ох, отец, ты помнишь, когда в последний раз держал в руках меч?..

— Не волнуйся. Я думаю, Он уладит это. В конце концов, в его интересах, чтобы я оставался жив теперь… кто как не я может довести это до конца. Более того, я думаю, будет замечательно, если я смогу ранить короля завтра, оставшись невредимым. Это только поможет делу.

— О да, — шелестящий голос позади них заставил обоих обернуться и склонить головы.

— Даинь-жи, — покорно проговорил Каррес, взглядывая в изумрудные глаза реявшего в воздухе призрака. — Мой господин.

— Ты сам озвучил свое задание, — прошелестел призрак. — Я позабочусь, чтобы его меч не причинил тебе вреда… ты радуешь меня. Еще немного, и я получу Слезу Тени… сделай все, как нужно, и я вознагражу тебя чем-то большим, помимо твоей ничтожной жизни.

— Служу Вам, мой господин, — ответил Каррес. — Мне не нужно ничего более.

Призрак не ответил и исчез, сворачиваясь черным вихрем.

Каррес с надеждой взглянул на сына.

— Еще немного, — тихо сказал он. — И мы будем свободны.

Всю ту короткую ночь напролет Иллиандре снились кошмары. Каррес, хватавший ее и, несмотря на ее сопротивление, кусками срывавший с нее платье, и Плоидис, изо всех сил рвавшийся к ней из-за невидимой стены, но бывший не в силах помочь… а потом дуэль, и меч Карреса ранит Плоидиса, раз за разом, но почему-то Плоидис не останавливает бой, и все еще пытается отомстить — за нее, за ее боль, за его страдания, — но он слабее, и вот он падает на колени, поверженный, разбитый, в окровавленной рубашке, и Каррес, возвышаясь над ним, самодовольно хохочет… а потом вдруг оборачивается к ней и шепчет странным, свистящим голосом:

— Ты виновата во всем… ты всегда причиняешь ему боль…

И глаза его становятся вдруг изумрудно-зелеными, и руки его превращаются в черные крылья…

— Это ты?.. — с ужасом шепчет Иллиандра. — Нет, нет… я не отдам его тебе…

Но призрак, сверкая глазами, лишь хохочет зловещим, нечеловеческим смехом.

— Слишком поздно… я заберу Слезу; я вырву ее из его сердца…

— Не трогай его! — голос ее срывается в отчаянии. — Прошу, не делай ему больно!

Хохот становится громче, зеленые глаза сверкают над ней, и внезапно Иллиандра понимает, что лежит в своей комнате, в своей постели… призрак сворачивается черным вихрем и исчезает в окне…

Иллиандра, тяжело дыша, резко поднялась с подушек.

Сон?..

Сон… всего лишь ночной кошмар…

Иллиандра в смятении огляделась. Пустая комната, приоткрытое окно… пальцы ее непроизвольно сжали простыни.

С подоконника с оглушительным грохотом скатилась на пол опрокинутая серебряная ваза.

Влажным, холодным утром в окутанном туманом королевском парке собралось несколько человек. Каррес, завидев Дариана подле Плоидиса, презрительно ухмыльнулся.

— Секундант, а? — сказал он. — Как унизительно, прятаться за спину короля от человека, который чуть было не овладел Вашей женой…

Юноша, мгновенно вспыхнув, сделал шаг к барону, сжимая кулаки.

— Дариан!

Он обернулся, взглядывая в глаза короля. В них бушевала неистовая буря, однако лицо его оставалось каменно бесстрастным.

«Черт возьми, как он терпит это…» — подумал Дариан, сознавая, что слова барона должны были пронзить сердце Плоидиса в тысячу раз больнее, чем его собственное. Он сжал губы и холодно взглянул на Карреса:

— К сожалению, Его Величество первым вызвал Вас, барон. Но если Вы желаете, я готов драться с Вами немедленно после него. Если, конечно, Вы устоите в этом поединке, — добавил он с усмешкой.

— Будьте уверены, — глаза Карреса недобро сверкнули.

— Тогда давайте же перейдем от слов к делу, — процедил Плоидис. Он заметил в некотором отдалении Иллиандру, взволнованно сжимавшую бахрому накинутого на плечи платка, однако быстро отвел глаза, не желая встречаться с ней взглядом.

— До первой крови, — сказал Дариан, напоминая условия дуэли.

Секунданты проверили оружие и подали его дуэлянтам. Плоидис снял камзол, оставаясь в одной рубашке, и холодный воздух на мгновение пронизал его насквозь, однако он знал, что спустя минуту жар схватки заставит его забыть о холоде. Секунданты разошлись, становясь по разные стороны от дуэлянтов. Положенное приветствие; холодный взгляд Плоидиса скрестился с надменным, самоуверенным взглядом противника. Мгновение, другое — и наконец секунданты дали сигнал.

Плоидис атаковал первым, и спустя уже несколько ударов понял, что преимущество на его стороне. Он был моложе, сильнее и, кроме того, постоянно тренировался с королевской гвардией. Каррес обращался с мечом так, как и большинство провинциальных дворян: когда-то давно он учился этому, однако без практики его умения были весьма скромны.

Удар, еще один — и Каррес пропустил атаку, и меч Плоидиса полоснул его по плечу. Король остановился, опуская оружие, однако Каррес, словно не заметив ранения, вновь бросился на него. Плоидис машинально блокировал удар и удивленно взглянул на плечо Карреса: рубашка его была порвана, однако следов крови не было. Король нахмурился. Каррес ухмыльнулся и вновь атаковал, но Плоидис был искуснее. Удар, удар, звон металла — и вновь меч Плоидиса достал Карреса, и вновь ни следа крови на белоснежной ткани. Плоидис сжал зубы. Мечи их скрестились, и Плоидис приблизил лицо к Карресу.

— Вы играете нечестно, — тихо произнес он.

Каррес лишь ухмыльнулся.

— До первой крови, Ваше Величество, — ответил он.

Плоидис не ответил, подаваясь назад и вновь вперед для новой атаки.

Иллиандра, взволнованно хмурясь, приблизилась к Дариану.

— Что происходит? — спросила она. — Я видела, как Плоидис задел его, дважды…

— Я тоже, — Дариан пристально наблюдал за Карресом. — Но крови нет.

— Останови бой, — потребовала Иллиандра. — Что-то не так.

— Я не могу, — покачал головой Дариан. — Это будет означать наше поражение.

— Что-то не так, Дариан!

Он лишь кивнул.

— Я знаю. Илли, король сам остановит бой, если захочет.

Иллиандра сощурилась и вновь отошла на несколько шагов. Интуиция не подвела ее, она не зря позаботилась о помощи. Девушка достала из потайного кармашка кольцо, которое когда-то давно вручила ей Эстер Фрауэр, быстро надела его и повернула на пальце, не отрывая взволнованного взгляда от Плоидиса.

Первый раз она видела его в настоящем бою — не на тренировочной площадке с королевскими гвардейцами, где движения отрабатывались медленно и четко и даже в учебных боях соперники были вежливы и осторожны друг с другом. Теперь это был бой, настоящий, без учтивости и снисхождения, и каждый из них стремился ранить другого. Впрочем, даже Иллиандра видела, что Карресу было далеко до того, чтобы равняться с королем. Плоидис был грациозен и точен, движения его казались столь легкими, он словно танцевал с мечом, и Иллиандра, несмотря на волнение, невольно залюбовалась им.

Он сражался за нее, вдруг подумала Илли. Казалось, любой женщине должно было польстить это, но она чувствовала лишь горечь и сожаление. Он сражался за нее, жаждая мести, ненавидя Карреса за то, что видел… за то, что не мог забыть, не мог исправить это. Иллиандра вдруг вспомнила слова, которые он прошептал ей, танцуя с ней на ее свадьбе. «Я готов разорвать на куски любого, кто посмеет коснуться тебя так, как я». И теперь она смотрела на него, на его тонкую белоснежную рубашку, его сильные руки, его твердые, решительные движения, и сердце ее сжималось от нежности и раскаяния. О Боги, как же могла она сделать ему так больно?..

Их мечи вновь скрестились, и на этот раз Каррес приблизил к королю свое лицо.

— А Вы столь яростно деретесь, Ваше Величество, — тихо сказал он и широко улыбнулся. — Можно подумать, что защищаете свою женщину.

— Я защищаю свою честь, которую Вы посмели оскорбить своим поведением, — холодно ответил Плоидис. Перед его глазами вдруг вновь предстала омерзительная картина: Илли в объятиях Карреса, и он сжимает ее, касается своими мерзкими губами ее кожи…

— А мне было хорошо с ней, — сощурился Каррес, ухмыляясь еще шире.

Лицо Плоидиса исказилось от гнева, и он не смог скрыть этого. Не теперь, когда Каррес был перед ним с мечом в руках и ухмылкой на сальном лице, не теперь, когда Плоидис так жаждал возмездия.

Он резко разбил блок, отступая назад, но тут же ураганом набросился на барона, нанося удары с такой скоростью, что Каррес пропускал их почти один за другим.

Через несколько долгих мгновений в ответ на зов кольца возле Иллиандры бесшумно возникла Эстер. Она была в плаще, из-под которого виднелся ворот ночной рубашки, и Иллиандра запоздало осознала, что лишь недавно минул рассвет.

Эстер окинула быстрым взглядом окрестности и слегка нахмурилась.

— Дуэль?..

— Да, — кивнула Иллиандра. — Госпожа Фрауэр, простите, что разбудила Вас…

Эстер качнула головой, обрывая ее.

— Уверена, что не без причины, Илли.

— Каррес, — Иллиандра быстро указала на соперника короля. — Пло… Его Величество ранил его уже не раз, однако на нем ни капли крови.

Эстер кивнула и сосредоточилась.

— Он не маг, — облегченно сказала она через мгновение. — Это всего лишь амулет.

— Вы можете… — не договорив, Иллиандра пронзительно вскрикнула, увидев, как Каррес полоснул Плоидиса по плечу.

Эстер торопливо повела рукой, и цепочка на шее Карреса со звоном лопнула, и амулет сорвался на землю.

— Нет!.. — в то же мгновение секундант барона бросился к нему.

Каррес застыл, глаза его расширились от ужаса — а в следующий миг вся рубашка его насквозь окрасилась кровью. Он обессиленно опустился на колени.

— Дьявол… — прошептал он и повалился на землю, уткнувшись лицом в траву.

Плоидис досадливо сжал губы и, заметив Эстер, быстро кивнул ей, призывая. Чародейка взмахнула рукой и в одно мгновение оказалась возле короля.

— Можете помочь ему? — тихо спросил он.

Эстер взглянула на изрубленное тело, лежавшее подле их ног, и качнула головой.

— Простите, Ваше Величество. Он мертв.

— Черт возьми, — Плоидис сжал зубы и внезапно, резко подняв голову, выдохнул: — Илли…

В мгновение ока он бросился к ней.

— Дариан, уведи ее!!..

— Нет нужды, Ваше Величество, — раздался позади него голос Эстер. Он непонимающе обернулся, и чародейка указала глазами на то место, где только что лежал Каррес.

Лишь примятая трава со следами крови была там.

Плоидис ошеломленно взглянул на Эстер, и та произнесла:

— Кто-то забрал их.

Плоидис сощурился.

— Кто?..

— Очевидно, тот, кто дал Карресу амулет, — Эстер, наклонившись, подняла с земли медальон на тонкой цепочке. — Я возьму это, Ваше Величество? Возможно, я смогу выяснить что-нибудь о том, кто его создал.

Плоидис кивнул.

— Благодарю Вас, госпожа Фрауэр.

— Благодарите Иллиандру. Это она вызвала меня сюда.

Плоидис чуть сжал губы.

— Разумеется.

— С Вашего позволения, Ваше Величество.

Эстер взмахнула рукой и исчезла, и Плоидис, на мгновение задержав взор на окровавленной траве, развернулся и твердым шагом направился к Дариану. Иллиандра, бледная и взволнованная, стояла рядом с ним, но Плоидис не бросил на нее взгляда.

— Он мертв? — хмуро спросил Дариан, когда король приблизился.

Плоидис лишь кивнул и сдержанно произнес:

— Благодарю за помощь, Дариан.

— Вам стоит благодарить не меня, — мягко заметил юноша.

Плоидис чуть сощурился и равнодушно взглянул на Иллиандру.

— Спасибо.

— Ты ранен, — встревоженно прошептала она в ответ.

Плоидис бросил небрежный взгляд на плечо.

— Царапина, — он вновь обернулся к юноше. — Окажи любезность, Дариан, отнеси меч обратно в оружейную.

— Разумеется, Ваше Величество.

— Благодарю. Всего хорошего.

И, развернувшись, Плоидис направился к замку.

Иллиандра не заметила, как Дариан отошел, и, подняв с земли меч, остановился, молчаливо ожидая ее. Она, не шевелясь, смотрела вслед королю, одиноко удалявшемуся по аллее. Его белая рубашка, его гордая осанка, и этот окрашенный алым рукав…

О Боги, он ведь был готов пролить свою кровь за нее…

— Плоидис!.. — Иллиандра, подхватив юбки, бросилась по каменистой дорожке.

Он остановился и, слегка обернувшись, взглянул на нее через плечо безжизненным взором.

— Вы что-то хотели, графиня?

Она остановилась в шаге от него и тихо произнесла:

— Я лишь хотела сказать, что люблю тебя, Плоидис.

Его глаза сузились.

— Мне показалось, я достаточно ясно выразил вчера свое решение.

— Я не оставлю тебя одного. Я знаю, что ты любишь меня…

— Знаешь?.. — Плоидис вдруг насмешливо поднял одну бровь. — О Боги, и как же ты думаешь, ты можешь знать это, если я и сам не знаю, что чувствую теперь?

Иллиандра неверяще качала головой.

— Плоидис, я понимаю, ты можешь быть безумно разгневан на меня сейчас, но…

Он сощурился.

— Я сказал тебе все, что хотел, вчера вечером. И я прошу тебя хотя бы уважать мое решение, если ты все еще не считаешь себя достаточно земной, чтобы подчиняться моим приказам.

И, не дожидаясь более ее ответа, он развернулся и тяжелой поступью вновь зашагал к замку.

Иллиандра застыла на месте, словно от пощечины.

— Плоидис… — прошептала она потерянно.

Спустя полминуты кто-то тронул ее за плечо, и Иллиандра смятенно обернулась. Рядом стоял Дариан.

— Пойдем, Илли, — сказал он мягко. — Пойдем.

— Нет… — она качнула головой, и прижала руки к губам, стараясь справиться с подступившими слезами. — Дариан… Это все… это конец…

— Нет, нет. Все образуется, Илли, — ответил Дариан, одной рукой обнимая ее за плечи. — Я обещаю тебе.

Иллиандра не ответила, внезапно замечая в другой его руке меч Плоидиса. Она отстранилась, протягивая к нему руку, и Дариан непонимающе подал ей оружие. Иллиандра печально коснулась кожаной рукояти, вспоминая, как лишь несколько минут назад его пальцы сжимали ее… Его оружие казалось огромным и устрашающим в ее нежных руках. Иллиандра с усилием подняла широкое лезвие на ладонь и только теперь осознала его невероятную тяжесть. Как Плоидис мог обращаться с ним так, будто оно было вовсе невесомым?..

Иллиандра, не отрываясь, смотрела на массивное, игравшее темными бликами лезвие, и слезы застилали ее глаза.

Все было кончено. Он не хотел больше видеть ее, никогда.

Его тяжелый, холодный меч лежал в ее руках — но даже он был бессилен против ее безоружной силы непоправимо ранить его сердце.

Внутренняя дверь королевского кабинета открылась, и на пороге возник Делтон.

— Ваше Величество, — он поклонился. — Вы вызывали меня.

Плоидис мрачно взглянул на него и холодно произнес вместо приветствия:

— Потрудитесь объяснить мне, граф Делтон, какого черта Вы посмели устроить подобное за моей спиной.

— Я боюсь, у меня нет объяснения, Ваше Величество, — ровно ответил Делтон.

Плоидис сощурился:

— Нет объяснения?..

Делтон качнул головой.

— Нет. Я виноват, Ваше Величество.

Плоидис поднялся с кресла и с ледяной усмешкой повторил:

— Вы виноваты.

Граф молчал.

Король вдруг стремительно подошел ближе.

— Черт возьми, Делтон, Вы хоть сознаете, что сделали? Вы отправили ее в лапы этого ублюдка, даже не зная, кто он на самом деле, и чего он хочет от меня, и что может сделать с ней…

Делтон качнул головой.

— О Боги, разумеется, я не отправлял ее, Ваше Величество. Я старался отговорить ее, но не смог… Вы и сами знаете, насколько она упряма, когда дело касается Вас.

Плоидис сощурился.

— Вы прекрасно понимаете, что должны были немедленно сообщить мне об этом.

Делтон вздохнул.

— Я дал ей слово… И Ваше Величество, простите за дерзость, но я совершенно не хочу вмешиваться в ваши отношения.

— Это не вопрос наших отношений, Делтон, это вопрос ее безопасности!

Делтон чуть сжал губы.

— Или же Вашей.

— Что?..

— Сколько я знаю Илли, ее всегда заботила только Ваша безопасность. И в этот раз, решив, она уже не передумала бы, и, простите, но даже Вы едва ли смогли бы связать ей руки… я предпочел держать ее игру под наблюдением, ради ее же блага. Если Вы считаете, что я был не прав, Ваше Величество, я готов понести свое наказание.

Плоидис сжал губы и перевел взгляд в окно.

— Вы видели, что случилось в последний раз, когда она заботилась о моей безопасности, Ронтан, — тихо произнес король и вновь пронзительно взглянул на графа. — И я не допущу, чтобы это когда-нибудь повторилось. Отныне я требую, чтобы обо всем, во что она попытается ввязаться, помимо написания своих проповедей, Вы докладывали мне. Немедленно. Вам ясно, Ронтан?

— Вполне, — ответил граф и спустя мгновение добавил: — Однако, боюсь, Вам все же не удастся удержать ее этим.

— Что?.. — Плоидис, предполагавший уже закончить разговор, удивленно поднял бровь.

— Неужели Вы думаете, что Иллиандра будет готова посвятить свою жизнь сочинению поэтических лозунгов?.. В то время, как ее внутренняя сила, ее стремление…

— Граф Делтон! — Плоидис резко оборвал его. — Вам ясен приказ?

Делтон сжал губы.

— Да, Ваше Величество.

— Великолепно. Он не обсуждается.

Делтон чуть поклонился.

— Разумеется, Ваше Величество.

— Вы свободны.

— С Вашего позволения.

Граф вновь поклонился и направился к дверям.

— И имейте в виду, — произнес Плоидис, когда граф уже был у выхода. — Ослушаетесь этого приказания — и кара Ваша будет самой суровой.

За ужином, как, впрочем, и за весь прошедший день, Иллиандра почти не притронулась к еде. Весь день она отчаянно пыталась найти себе занятие, но строчки в книгах расплывались у нее перед глазами, перо застыло над бумагой, так и не излив на нее ни слова; и Иллиандра проводила долгие часы, бесцельно слоняясь по комнатам, останавливаясь у окон, вытаскивая книги с полок и вновь ставя их на место.

— Тебе нужно поесть, Илли, — заметил Дариан, отрывая девушку от ее мыслей.

— Я не хочу. Правда, Дариан.

Он вздохнул и неожиданно накрыл ладонью ее руку.

— Илли, поверь мне, все уладится. Просто дай ему немного времени.

Иллиандра подняла на него глаза и слабо улыбнулась.

— Спасибо. Но я знаю Плоидиса. Едва ли он сможет простить то, что видел.

— Разумеется, сможет. Он любит тебя.

— Я предала его доверие, — Иллиандра сокрушенно покачала головой, чувствуя, как слезы вновь подступают к глазам. — Ох, Дариан, он ведь так доверял мне… и мне так жаль… так безумно жаль, что я уже не могу вернуть все обратно…

Дариан, не ответив, вдруг взял со стола колокольчик и позвонил лакею.

— Да, Ваша Светлость? — слуга почти сразу возник в дверях.

— Амар, принесите нам, пожалуйста, бутылочку двенадцатилетней Долины Авернаса.

— Сию минуту, Ваша Светлость.

— Дариан, — Иллиандра удивленно взглянула на него. — Зачем? Не нужно…

— О нет, Илли. Это именно то, что тебе нужно сейчас.

Иллиандра чуть нахмурилась и шепотом произнесла:

— Не думаю, что Алиетт обрадуется, когда ты заявишься к ней навеселе.

— Я не пойду к ней сегодня, — ответил Дариан, и, поймав удивленный взгляд девушки, пояснил: — Я останусь с тобой.

— Не говори ерунды. Это не твои проблемы.

— Я твой муж, Илли, — усмехнулся Дариан. — И твой друг. Разумеется, это мои проблемы.

— Алиетт обидится. Еще не хватало, чтобы и между вами вышла размолвка.

— Она сама предложила мне это.

Иллиандра неверяще посмотрела на него, а потом вдруг чуть усмехнулась.

— Хочет попытаться поговорить с ним?

— Думаю, не преминет, — с улыбкой ответил Дариан. — И, знаешь, у нее неплохо получалось улаживать конфликты своих сестер в Авернасе.

— У нее их несколько?

— Четыре.

— Ого! — удивилась Иллиандра.

— Да, и все младшие, — Дариан вдруг рассмеялся. — Ох, Илли, если бы ты только видела, какими взбалмошными иногда могут быть принцессы!

— Я видела, поверь, — ответила Иллиандра, вспоминая вдруг принцессу Иоланту.

— Две самые младшие вечно не могли поделить игрушки, — увлеченно продолжил Дариан. — Те, что постарше, решали «взрослые» проблемы: о кавалерах или о том, кто из них опять взял взаймы чужое украшение… и это притом, что драгоценностей у них всегда было хоть отбавляй.

Иллиандра невольно заулыбалась, представляя себе, как Алиетт разнимает маленьких принцесс, поднявших шум из-за плюшевого мишки.

Вошел лакей с бутылкой вина и, бесшумно опустив ее на стол, умелым движением откупорил пробку. Он хотел было наполнить бокалы, однако Дариан остановил его.

— Амар, будьте добры, отнесите его в гостиную вместе с закусками.

— Конечно, Ваша Светлость.

Дариан встал, подавая Иллиандре руку. Они прошли в гостиную, а через минуту лакей поставил на стол вино, фрукты и сыр. Дариан жестом отпустил его, и когда двери за ним закрылись, предложил Иллиандре бокал.

— За твое счастье, Илли.

Она улыбнулась ему и пригубила вино.

— Расскажи мне, как вы познакомились с Алиетт, — попросила она.

— Довольно банально, — ответил Дариан. — Но я все же люблю вспоминать об этом. Мне исполнилось восемнадцать, и я впервые вышел в королевский свет… и, увидев ее, я влюбился с первого взгляда. До этого я лишь слышал от друзей, насколько она была прекрасна в свои пятнадцать, но знаешь, что бы тебе ни говорили, ее красоту сложно описать словами… тем более, в восемнадцать лет чувствуешь себя таким взрослым, и кажется, что пятнадцатилетняя девушка — еще совсем ребенок… Алиетт не была ребенком. Она выглядела, словно ангел — соблазнительно и невинно, но при этом она вела себя исключительно как подобает принцессе, взрослой, сознательной принцессе. Она и сама едва вышла в свет тогда; а ее маленькие сестры присутствовали на балах только во время приветствия. И ее наверняка предупреждали о той волне мужского внимания, которая должна была хлынуть на нее… Но знаешь, Алиетт всегда была необыкновенно преданна Авернасу. Она знала, что отец готовил ее для какой-нибудь выгодной партии, и потому она вовсе не собиралась дарить свое сердце кому-то, кому она не смогла бы принадлежать. Однако сердцу-то, как известно, не прикажешь… Я тогда никак не мог поверить, что из дюжин ярких, обаятельных молодых людей она выбрала меня, желторотого юнца, только что вышедшего в свет и по неопытности делавшего столько ошибок.

— Возможно, именно поэтому, — с улыбкой ответила Иллиандра. — Ты наверняка был просто самым настоящим из всех.

Дариан кивнул.

— Она тоже говорила что-то подобное.

— Выходит, вы пробыли вместе два года, прежде чем приехали сюда.

— Два года, в которые я старался просто не задумываться о том, что она предназначена другому. Вначале мне казалось, что это еще слишком далеко, потом я надеялся, что все как-то обойдется… но Алиетт понимала все слишком хорошо, — Дариан задумчиво посмотрел куда-то в сторону. — Знаешь, в нашей жизни бывали моменты, когда мы были так близко к тому, чтобы… ты понимаешь, пересечь границу; и я видел, что она хочет этого, но она никогда не позволяла мне. Более того, она взяла с меня обещание не пользоваться ситуацией, даже если вдруг у меня окажется такая возможность. Преданность Авернасу всегда была превыше всего для нее. Она любила меня искренне, но всегда помнила, что должна принадлежать другому. И только ему.

Дариан наполнил бокалы и продолжил.

— Когда я узнал о готовящейся свадьбе, ревность взяла свое. Ты не представляешь себе, сколько ссор у нас с ней было… я просил ее сбежать со мной, хотел выкрасть ее и уехать куда угодно, на край света… лишь бы не отдавать ее другому. Она говорила, что это ее долг, и что ее сердце принадлежит только мне. Она предлагала расстаться, чтобы не делать мне больно… я, разумеется, ничего не хотел слышать об этом. Втайне от двора я приехал вслед за ней в Авантус, наблюдал за свадьбой из толпы простых горожан… и в тот момент я всем сердцем ненавидел короля за то, что он оказался так молод и хорош собой. Я просто сходил с ума от поглощавших меня мыслей, и чем ближе к вечеру, тем безумнее я становился. Всю ночь я пробродил по городу…

Иллиандра вдруг тихо рассмеялась.

— Знаешь, Дариан, ведь я в тот день чувствовала то же самое. И я сходила с ума от ревности не одну ночь, пока не узнала правду.

Дариан улыбнулся.

— Ты, очевидно, можешь представить, как я был благодарен Его Величеству за то, что он сделал для Алиетт.

Иллиандра непонимающе подняла глаза:

— А что он сделал?..

— Ну, он ведь не прикоснулся к ней.

Иллиандра чуть пожала плечами:

— Разумеется, он никогда не стал бы, зная, что она любит другого, ведь… — она осеклась, заметив внимательный взгляд Дариана. — Что?..

Юноша улыбнулся уголками губ.

— Он не знал, Илли.

Иллиандра пронзительно посмотрела на Дариана.

— Не знал?..

— А как, по-твоему, он мог узнать? — усмехнулся Дариан. — Алиетт была готова исполнить свой долг, она никогда не сказала бы ему об этом.

Иллиандра вздохнула и удивленно перевела взгляд куда-то в пространство.

На ее памяти как минимум дюжина знакомых ей девушек вышли замуж за мужчин, которых не знали. Это было нормой для многих; и такой же нормой было то, что все эти девушки становились женщинами в свою первую брачную ночь. Разумеется, никто не мог оспорить права мужа на это… но никто не задумывался, что значило для девушки впервые провести ночь с мужчиной, чаще всего много старшим, будучи знакомой с ним всего несколько часов. Чужие руки, незнакомые губы и неизвестные, пугающие ласки… а возможно, даже равнодушие и грубость, осознала Иллиандра, вспоминая омерзительную похотливую настойчивость Карреса. Она содрогнулась от одной мысли о том, что, будь ее родители немного беднее, такое могло бы произойти и с ней.

Но Плоидис… в очередной раз Иллиандра неожиданно убедилась в том, сколько благородства и чести было в его душе. А ведь он так любил ее… самый лучший мужчина на свете так сильно ее любил, а она смогла столь жестоко сломить его, разбить его сердце.

— Илли, — голос Дариана вернул ее в реальность. — Прости, я не хотел вновь напоминать тебе…

— Ох, Дариан, — Иллиандра качнула головой. — Спасибо, что ты не оставил меня сегодня, — она поставила бокал и прижалась к его плечу. — Мне сейчас в самом деле нужна поддержка.

Дариан обнял ее за плечи.

— Все будет хорошо, — тихо сказал он, прижимая ее к себе. — Я знаю, он любит тебя, очень сильно.

Иллиандра сжалась в его теплых объятьях; вино затуманило ее голову, даря умиротворение. Плоидис любит ее… он сможет понять. Дариан прав, она должна просто дать ему немного времени…

Пальцы Дариана легко скользили по ее плечу; потом медленно поднялись чуть выше и, забравшись под заколотые локоны, принялись поглаживать ее шею. Осторожные, нежные прикосновения… Иллиандра вдруг осознала, что он уже не утешал — он ласкал ее.

Она резко отстранилась.

— Дариан!..

Он вздрогнул и, быстро убрав руку, смятенно взглянул на нее.

— Илли, прости, я… я вовсе не…

— Ничего, — ответила она немного отстраненно. — Все нормально.

Он осторожно коснулся ее пальцев.

— Я не хочу, чтобы ты поняла неправильно… я задумался об Алиетт и…

— Дариан, все в порядке, — заверила его Иллиандра.

Он смущенно взялся за бокал.

— Ты хочешь еще вина?..

— Нет, мне, пожалуй, достаточно.

— Хорошо.

Дариан принялся медленно цедить напиток. Иллиандра некоторое время смотрела на него, потом коснулась его руки.

— Дариан.

Он взглянул на нее, и она чуть улыбнулась.

— Пожалуйста, я не хочу сейчас терять еще и тебя из-за этого глупого недоразумения.

— Конечно, Илли. Я просто… понимаешь, я знаю, что ты любишь его; и я люблю Алиетт…

— Дариан! — Иллиандра оборвала его и, коротко вздохнув, вновь прижалась к его плечу. — Забудем об этом.

Он взглянул на нее и наконец улыбнулся.

— Спасибо, Илли.

Иллиандра протянула руку и, взяв уже почти пустой бокал, сделала последний глоток.

— Отличное вино.

— Его делают из винограда с самых южных земель Авернаса, — ответил Дариан. — Алиетт очень любит его…

Они просидели еще долгое время, разговаривая. Дариан следил, чтобы их темы не касались более Плоидиса; и хотя он понимал, что был не в силах полностью отвлечь девушку от печальных мыслей, он все же с удовлетворением наблюдал, как порой она, увлекаясь беседой, светлела, и нежная улыбка на несколько мгновений украшала ее лицо. Но каждый раз, когда он так смотрел на нее, перед его внутренним взором, словно предостережение, вдруг возникало прекрасное, нежное и немного печальное лицо Алиетт.

Плоидис стоял у окна своих покоев и невидящим взором вглядывался в усыпанное звездами ночное небо. Тихо зашуршал гобелен, скрывавший дверь тайного хода, и Плоидис обернулся, ловя себя на мысли, что первой, о ком он подумал, была Иллиандра.

Из-за гобелена показалась Алиетт.

— Я не помешаю? — спросила она, расправляя полотно на место.

— Алиетт?.. Что ты делаешь здесь так поздно?

— Хотела поговорить с тобой, если ты не возражаешь.

Плоидис слегка вздохнул.

— Если я правильно догадываюсь о теме, то возражаю, Алиетт.

Королева подошла ближе и мягко взглянула на него.

— Прошу тебя, присядем, Плоидис.

Он опустился вслед за ней на софу.

— Я в самом деле не расположен обсуждать это.

— Тебе нужно выговориться.

Плоидис усмехнулся.

— Нет.

— Что ж, — Алиетт чуть вздохнула. — Тогда, позволь, скажу я. Илли любит тебя, Плоидис…

— Алиетт, прошу тебя! — король пронзительно взглянул на нее. — Я же сказал, я не хочу говорить об этом.

— Так и будешь держать все в себе?..

— Я привык к этому, — ответил Плоидис.

И тут же осознал, что это было не совсем правдой. Все то время, пока Илли была рядом, он не был вынужден держать в себе свои чувства, он обсуждал с ней все, он открывал ей себя без оглядки. Но говорить о ней, обсуждать с кем-то их отношения, его чувства… нет, он не хотел делать этого. Даже с Алиетт.

Он чуть улыбнулся ей.

— Прости, Алиетт, я знаю, что ты хочешь помочь мне. Но я не стану говорить об этом. Поэтому прошу тебя, не пытайся.

Алиетт с усмешкой сощурилась.

— Упрямцы, вы оба. Ты знаешь, что вы друг друга стоите?..

Плоидис улыбнулся.

— Конечно.

— Что ж, извини, что побеспокоила тебя, — сказала Алиетт, вставая. — Я сомневаюсь, что ты передумаешь, но если что, знай, что я всегда готова выслушать.

Он встал вслед за ней и поцеловал ее пальцы.

— Я знаю. И я действительно благодарен тебе за это.

Алиетт скрылась за дверью тайного хода, и Плоидис вновь отошел к окну. В отражении стекла ему в сотый раз привиделась Иллиандра… и Каррес, жадно смаковавший ее шею.

Черт возьми!.. Как же она могла позволить ему такое… Плоидис сжал зубы, чувствуя, как внутри вновь зарождается буря. Боль, ревность, гнев… и эта картина, теперь как будто навеки застывшая перед его взором, и Каррес, победно прижимавший ее нежное тело к своему, и ее руки, упиравшиеся в его плечи… Плоидис хотел, но не мог забыть, и это сводило его с ума. Словно что-то непоправимо изменилось в нем, что-то, что он вовсе не хотел менять, но не в силах был противостоять этому. И он с ужасом и отчаянием понимал, что ему казалось невозможным теперь вновь коснуться ее после того, что он видел; он не мог отныне не думать о том, что, так же, как его руки, она чувствовала руки Карреса, и там же, где его губы нежно касались ее, она ощущала чужие, мерзкие поцелуи… это причиняло Плоидису такую боль, что он едва был в силах не выказать ее на людях. Он любил ее, о Боги, он ведь так ее любил, как же могла она сделать ему так больно?..

Плоидис сощурился, глядя в оконное стекло, и вспомнил, как этим утром она бросилась к нему по пустой аллее. «Я люблю тебя… и я знаю, ты любишь меня…» О да, она была права. Он по-прежнему любил ее — но было ли этого достаточно теперь, чтобы суметь забыть то, что, казалось, навечно отпечаталось в его памяти?..

Глава 7. Искусство мести

На традиционную еженедельную прогулку по королевскому парку Дариан отправился без Иллиандры. Он, король, граф Делтон и еще несколько мужчин неторопливо шли по дворцовой аллее к прудам и вели непримечательные светские беседы, за ними привычно следовали остальные. Все было как обычно, и Дариан даже не был уверен в том, что король заметил отсутствие Иллиандры в кругу дам. Впрочем, — Дариан усмехнулся про себя, — конечно, он заметил.

Внезапно в нескольких шагах перед ними возник незнакомый юноша и остановился напротив, вынуждая их обратить на себя внимание. Он был совсем молод, одет по-дворянски, но без шика. Король, а вслед за ним остальные, остановились и, прервав беседу, слегка удивленно взглянули на незнакомца. Юноша, не говоря ни слова, стянул с руки темную перчатку и бросил ее под ноги королю.

Повисло молчание. Шедшие сзади обступили их и, увидев перчатку, застыли в изумлении.

Плоидис спокойно взглянул на юношу и произнес:

— Объяснитесь.

— Вы ответите за убийство, Ваше Величество, — произнес юноша, и Плоидис вдруг вспомнил, где видел это юное лицо. Несколько дней назад мальчишка был секундантом у Карреса.

— Я помню Вас, — Плоидис чуть сощурился и невозмутимо улыбнулся уголками губ. — И, пожалуй, Вы не хуже меня знаете, что Ваше обвинение ложно. Однако теперь позвольте узнать Ваше имя. Я хочу знать, кто смеет бросать мне в лицо подобные слова.

Юноша бросил на него полный ненависти взгляд.

— Барон Фатес Аматье, Ваше Величество. Полагаю, теперь Вы понимаете смысл происходящего.

— Вполне, — ответил Плоидис. — Вы уверены в том, что сейчас сделали, барон Аматье?

— Вполне, — вызывающе бросил юноша.

Напряженные взгляды окружающих разом устремились на него. Никто из стоявших здесь не мог представить, сколько дерзости нужно было иметь, чтобы бросить вызов королю. «И смелости», — добавили про себя те, кто хоть раз видел короля на тренировках гвардии. Одного взгляда на запальчивого юнца было достаточно, чтобы понять, что у него не было ни единого шанса.

— Что ж, — Плоидис сощурился. — В таком случае я принимаю Ваш вызов. Однако, позвольте заметить, что я не имел намерения убивать Вашего отца на состоявшейся дуэли, и я также не хочу калечить Вас, юный барон. Поэтому, учитывая Ваш возраст и пыл, я прошу Вас явиться в мой кабинет после этой прогулки. Возможно, мы сможем более мирным путем решить это недоразумение.

— Я не откажусь от своих слов! — запальчиво воскликнул юноша.

Плоидис пристально взглянул на него и тоном, не допускающим возражений, произнес:

— Я буду ждать Вас после прогулки, барон.

Юноша сжал зубы.

— С Вашего позволения, Ваше Величество.

Он бросился в расступившуюся толпу и исчез так же быстро, как появился. Плоидис оглядел вытянувшиеся лица и благосклонно улыбнулся.

— Продолжим прогулку, дамы и господа, — сказал он и первым зашагал к прудам.

— Глупец, — проговорил Делтон, когда они вновь возглавили шествие. — Мальчишка. Бьюсь об заклад, он ведь даже не понимает, что сделал. На моей памяти еще никто никогда не бросал вызов королю.

— Не волнуйтесь, Ронтан, — усмехнулся Плоидис. — Я не собираюсь убивать его за это.

Делтон кивнул, как показалось Плоидису, с облегчением.

— Он еще так юн. Вы полагаете, что сможете отговорить его?..

Плоидис пожал плечами.

— Зависит от того, насколько внимательно он станет меня слушать. Давайте сменим тему, господа, — улыбнулся он. — Это не стоит такого внимания.

Хотя Плоидис и сомневался в этом, Фатес Аматье все же появился в его кабинете после прогулки. Паж, впустив его, плотно закрыл дверь, оставляя короля наедине с посетителем.

— Я рад, что Вы пришли, барон, — начал Плоидис. — Теперь, когда рядом нет лишних ушей, позвольте узнать, что именно заставило Вас совершить этот невероятно дерзкий поступок.

— Вы убили моего отца! — воскликнул Фатес.

Плоидис слегка сощурился.

— В самом деле? Но помилуйте, Вы видели все своими глазами, и я не сомневаюсь, Вы знали о том, что Ваш отец был не совсем честен.

— Не смейте оскорблять память моего отца! — Фатес гневно сжал кулаки, и Плоидис холодно взглянул на него.

— Я попрошу Вас обращаться ко мне в уважительном тоне, барон. Я иду Вам навстречу, пусть сейчас Вы этого не понимаете.

Фатес сжал губы.

— Вы убили его. Вы хотели убить его, потому что он овладел Вашей женщиной…

— Моей женщиной? — Плоидис поднял одну бровь. — Похоже, Вы неверно осведомлены, барон. Я застал Вашего отца с графиней Ларелье. И причиной нашей дуэли стало оскорбительное поведение Вашего отца во время этой сцены.

— Оставьте эту игру, Ваше Величество! — дерзко воскликнул Фатес. — Графиня Ларелье — Ваша любовница, и Вы не можете отрицать этого!

— В самом деле? — улыбнулся Плоидис. — Отчего же?

— Потому что я знаю правду! — воскликнул Фатес. — И я не сомневаюсь, Вы уже не раз убедились в том, насколько она в самом деле хороша…

Плоидис, сощурившись, процедил:

— Вы переходите все границы, барон. Думайте, прежде чем говорить подобное мне.

— Иначе что?.. — Фатес был до крайности возбужден. — Убьете и меня за то, что я знаю?.. Ведь это правда! Мой отец умер потому, что отнял ее у Вас, перешел Вам дорогу! И видят Боги, я раскрою истину всем вокруг!

— Какую истину? — холодно усмехнулся Плоидис. — Это все лишь Ваши безумные предположения. И кто, Вы думаете, поверит Вам? Быть может, моя жена, в чьей постели я провожу каждую ночь? Или муж этой женщины должен поверить в то, что, будучи любовницей короля, его жена решила связаться со старым распутником?..

Фатес прищурился и предпринял последнюю попытку заставить короля выдать себя.

— А что если, — медленно сказал он, — Вашей прекрасной любовнице отныне не будет покоя? Что если я заставлю ее бояться каждой тени?.. Что если как-нибудь темным вечером на пустынной улице она встретит нескольких грязных бродяг, которые смогут сделать с ней все, что захотят?.. Что Вы тогда скажете, Ваше Величество?..

Плоидис сощурился. Взгляд его стал стальным.

— Я скажу, что Вы самый величайший глупец, которого мне доводилось видеть. Чего Вы хотели добиться этими угрозами?

— Правды! Мой отец умер за нее, и я хочу, чтобы Вы сказали правду мне и всем вокруг! Нельзя, чтобы такие, как Вы, переступали через людей ради своих интересов, и Вам спускали это с рук!

Плоидис пристально смотрел на юношу, не говоря ни слова. Он молчал еще несколько мгновений, но Фатес все еще не понимал, что король обдумывает не его предложение.

— Нельзя, барон, — наконец медленно произнес Плоидис, — чтобы кто-то угрожал моей женщине, и я спускал это с рук, — Фатес застыл от удивления, но Плоидис продолжил, не давая ему опомниться: — Я мог бы с легкостью убить Вас завтра, но меня останавливает лишь то, что мне не нужна подобная слава. Поэтому, думаю, мы уладим все быстрее… и проще.

В руке Плоидиса блеснул маленький, неприметный кинжал. Глаза Фатеса расширились, и он инстинктивно потянулся к ножнам, висевшим на его поясе, лишь секундой позже вспоминая, что его оружие осталось у королевской стражи. Фатес в ужасе взглянул на короля. Плоидис зловеще усмехнулся.

— Не волнуйтесь, Фатес. Я все еще не собираюсь убивать Вас. Не здесь.

Внезапно Плоидис резким движением сбросил вазу со стоявшего рядом столика и в тот же миг молниеносно полоснул себя кинжалом по плечу. Рубашка его тут же окрасилась кровью, и Плоидис, осмотрев кинжал, бросил его на пол. Окровавленное лезвие устрашающе сверкнуло. Сделав шаг в сторону, Плоидис резко, словно в панике, задергал красивый шнур с кистью, висевший среди декоративных портьер, при этом прищурено глядя на Фатеса.

Где-то за дверьми кабинета раздался оглушающий звон колокола.

Плоидис холодно усмехнулся, глядя на ошарашенного Фатеса, похоже, только что осознавшего, что происходит, и ледяным тоном произнес:

— Знаете, что делают с государственными изменниками, барон?..

Фатес испуганно оглянулся, ища путь для побега, но в следующий миг за дверьми послышался топот стражников — а еще через мгновение все еще ошеломленного Фатеса скрутили и грубо бросили на колени.

— Вы в порядке, Ваше Величество? — спросил один из стражников.

Фатес поднял голову и не поверил своим глазам. На лице короля не было ни тени усмешки. Он, казалось, охваченный испугом, стоял, опираясь на стену возле декоративных портьер, и прижимал ладонь к ране.

Другой стражник заметил окровавленный кинжал на полу и со смесью непонимания и ужаса поднял глаза на короля.

— Ваше Величество… мы ведь забрали у него оружие…

— Похоже, скоро Вам придется досматривать посетителей с пристрастием, — процедил Плоидис, бросая взгляд на кинжал. — Он достал его из отворота сапога.

— Я позову лекаря, Ваше Величество, — стражник быстро поклонился и исчез в дверях.

— Куда прикажете этого?.. — другой пнул Фатеса в бок, и тот вскрикнул.

— В особую башню, — ответил Плоидис.

— Лжец! — вдруг воскликнул Фатес, словно очнувшись. — Я не делал этого! Да ведь он сам… — еще один удар в ребра заставил Фатеса согнуться пополам и замолчать. Но, даже не дав отдышаться, его грубо подхватили под руки и резко подняли.

Глаза жертвы и победителя встретились, и стальной взгляд Плоидиса вновь сверкнул льдом. Фатес вдруг почувствовал, как холод потек по его спине. Ему не поверят. Его никто не станет слушать. Его просто казнят. Отец был прав… причиной всех их бед была лишь королевская прихоть. Но только теперь уже никто не сможет рассказать людям правду об этом…

Лицо Фатеса исказилось.

— Подлец, — сказал он, глядя в глаза короля, в которых по-прежнему играла надменная усмешка.

Он не успел увидеть ничего более — его грубо толкнули и поволокли к выходу из кабинета.

Он не успел увидеть, как насмешка в глазах Плоидиса сменилась тяжестью, и он не знал, что король, отвернувшись к окну, думал лишь об одном.

«Я никому не позволю причинить тебе боль, Илли».

— Добрый день, Ронтан, — сказала Иллиандра, входя в дверь, услужливо открытую перед ней камердинером.

— Здравствуй, Илли, — граф улыбнулся, но улыбка его получилась вымученной.

Иллиандра сочувственно взглянула на него.

— Вы устали?.. — она печально сощурилась и виновато добавила: — Простите меня, Ронтан, вероятно, Плоидис теперь спускает на Вас собак при каждой возможности.

Делтон чуть усмехнулся.

— Мне не впервой испытывать на себе королевский гнев, Илли.

— Значит, я права, — грустно заключила Иллиандра.

— Нет, на этот раз он прав, — возразил Делтон. — И он прав также в том, что я не должен больше потакать твоим затеям.

— Моим… затеям? — Иллиандра удивленно подняла брови. — Бросьте, Ронтан, уж Вы-то понимаете, что мои затеи не раз приносили пользу Его Величеству.

Делтон вздохнул.

— Илли, выслушай меня. Все это время, с тех пор, как мы познакомились, я знал, что ты была просто создана для этой службы. Ты проницательна, умна, сильна духом, и ты преданна королю, как никто другой… Ты — его ферзь, ты истинный Архитогор, ты фигура, которой сложно найти замену. И помимо своей политической роли ты готова играть совершенно иные, если считаешь, что это необходимо для его безопасности — и ты способна играть их, Илли, — Делтон говорил тихо, но веско, и несмотря на то, что Иллиандра пока не совсем понимала, к чему он ведет, она слушала со всем вниманием. — В тебе заключен огромный потенциал, а соединенный с твоим всепоглощающим стремлением помогать Его Величеству, он выливается в поразительные возможности… И все же есть одно но, Илли. Ты помнишь, когда-то давно я сказал тебе, что твоя любовь к королю может помешать твоей карьере. Я был прав, даже не зная всей правды. Эта любовь рождает в тебе стремление, но она же лишает тебя возможности реализовать его.

— Почему же лишает?.. — попыталась возразить Иллиандра, наконец осознав, к чему граф говорил все это.

— Потому что ты должна сделать выбор, — тихо ответил Делтон. — Ты была моим самым лучшим партнером в Тайной Гвардии, я говорю это без преувеличения. Но теперь ты с ним, Илли. И это значит, что ты больше не можешь продолжать это.

— Я не уверена, что я все еще с ним, Ронтан, — едва слышно ответила Иллиандра, и глаза ее потускнели. — Он не хочет больше видеть меня. Я боюсь, он не сможет простить.

— И именно поэтому он приказывает мне немедленно докладывать ему обо всем, во что ты попытаешься ввязаться, — с усмешкой ответил Делтон. — Илли, его гнев вполне понятен. А поскольку он как король имеет полное право запретить тебе появляться ему на глаза, он делает это, тем самым пытаясь заставить тебя прочувствовать силу этого гнева, — граф мягко улыбнулся. — Все образуется, я ни капли не сомневаюсь в этом. Но будь готова к тому, что в минуты размолвок он может еще не раз прибегнуть к этому приему.

— Не говорите так, будто он делает это с расчетом, — Иллиандра слегка сжала губы.

— Это не чистый расчет, но это и не только эмоции. Поверь мне. Он король, Илли, ты так часто забываешь об этом.

«Вы просто не видели его таким, каким видела я», — подумала Иллиандра, однако вслух сказала только:

— Возможно, Вы правы.

— Что ж, тогда, я подозреваю, твой выбор сделан.

— Вовсе нет, я…

— Илли, пойми, компромисса быть не может.

— Ронтан, я уверена, он привыкнет, — пылко возразила Иллиандра. — Ему просто нужно немного времени…

— Нет, Илли. Он не привыкнет. Невозможно привыкнуть к тому, что твоя любимая женщина намеренно сближается с убийцами, рискует своей жизнью, да хотя бы просто позволяет другому мужчине касаться себя, только ради того, чтобы ты сам был в безопасности.

Иллиандра потерянно смотрела на Делтона.

— Но я не смогу сидеть сложа руки, зная, что ему что-то угрожает… ох, Ронтан, ведь Вы знаете меня…

— Тебе придется сделать это ради него, — ответил Делтон. — Так же, как ты сломя голову бросаешься в омут ради его безопасности, постарайся больше никогда не делать этого ради его счастья.

— А если с ним что-то случится? Я буду всю оставшуюся жизнь винить себя в этом.

— А если с тобой случится что-то, как уже произошло однажды?.. — тихо возразил Делтон. — Илли, ты не видела его в ту ночь, когда он сидел подле твоего тела.

Иллиандра вздохнула и опустила глаза. Несколько мгновений она молчала, потом наконец произнесла.

— Я все же предлагаю компромисс, Ронтан. Я пообещаю отныне не давать Вам повода докладывать обо мне Его Величеству. Но взамен Вы пообещаете мне, что не станете насовсем отгораживать меня от того, что мы с Вами вот уже несколько лет делаем вместе. Я не готова вот так вдруг бросить все и посвятить свою жизнь созерцанию каминной полки в гостиной. Я все еще могу быть полезной Вам, Ронтан. Даже не бросаясь в омут, я могу порой подать ценные идеи.

Делтон улыбнулся.

— Уверена, что сможешь сдержать такое обещание, Илли?

— Разумеется.

— Тогда пообещай мне немного иначе. Ты не станешь ввязываться ни во что опасное, даже если тебе будет казаться, что я об этом не узнаю.

Иллиандра усмехнулась.

— Ох, Ронтан, Вы слишком внимательно меня слушаете. Зачем?..

— Чтобы не окончить свою жизнь четвертованным?.. — повторил Делтон когда-то произнесенную им шутку, и Иллиандра рассмеялась:

— Простите меня. В этот раз я, кажется, в самом деле едва не подвела Вас к этому.

Делтон улыбнулся в ответ.

— Так что же, Илли, по рукам?

Иллиандра вместо ответа молча протянула ему ладонь.

Они обменялись рукопожатием, и лицо Делтона приняло серьезное выражение.

— Теперь, Илли, не забудь о только что данном обещании. Я должен сказать тебе кое-что.

— Да, конечно, — она слегка нахмурилась. — Что?..

— Сегодня сын Карреса пытался убить Его Величество.

— Ох… — Иллиандра резко побледнела и сделала шаг назад. — Как он?..

— В порядке, — ответил Делтон. — Фатес Аматье сейчас находится в тюремной башне. Завтра в полдень его казнят.

— Мы должны поговорить с ним. Он может знать что-нибудь об этом призраке.

— Ты хотела сказать, я должен, да, Илли? — Делтон с усмешкой смотрел на нее.

— Ронтан, что опасного может быть в разговоре?.. — возмутилась Иллиандра.

— В разговоре с убийцей?

— Но он в тюрьме! Завтра его повесят…

— Думаю, если я пущу тебя к нему, меня повесят с ним вместе.

Иллиандра не удержалась от усмешки и печально всплеснула руками.

— Выходит, теперь я и шагу не могу ступить, чтобы не подставить Вас под удар. Замечательно Вы провернули все это, Ронтан… — Иллиандра с трудом подавила в себе нотки раздражения. — Что ж, но Вам тоже придется исполнять свою часть уговора. Вы поговорите с ним один, но после этого немедленно расскажете мне все, что Вам удастся выведать.

Делтон чуть усмехнулся в усы.

— Хорошо, Илли.

Спустя несколько часов Иллиандра обеспокоенно бродила по просторной гостиной, бесцельно переставляя вещи с места на место. По ее расчетам, Ронтан уже давно должен был вернуться; однако текли минуты, а от него по-прежнему не было ни весточки.

В коридоре послышались шаги, и Иллиандра с надеждой обернулась, но спустя мгновение осознала, что стук каблуков был женским. В гостиную заглянула Диадра.

— Илли?.. — она заметила подругу и тут же с сочувствием подошла ближе. — Ох, Илли, на тебе лица нет. Выходит, ты знаешь.

— О чем?.. — Иллиандра почувствовала, как сжимается внутри холодный клубок страха.

— О том, что сын Карреса вызвал короля на дуэль.

К удивлению Диадры, Иллиандра вдруг облегченно рассмеялась и обняла подругу за плечи.

— Ох, Ди, ты напугала меня… разумеется, я знаю. Но только дуэли не будет. Фатес пытался убить Плоидиса сегодня. Завтра его казнят на главной площади.

Диадра ошеломленно глядела на нее.

— Ох… Плоидис в порядке?…

Иллиандра вздохнула.

— Ронтан сказал, что да.

Диадра печально сощурилась и чуть склонила голову.

— Я представляю себе, что творится в твоем сердце, Илли. Ты уверена, что не можешь пойти к нему?..

Иллиандра отрешенно взглянула в окно.

— О да, Ди, я уверена. Я не посмею более показаться ему на глаза, пока он сам не позовет меня.

Диадра вдруг усмехнулась.

— Это говорит твоя гордость или твое смирение?..

Иллиандра взглянула на подругу.

— Я так ранила его, Ди. Причем здесь моя гордость?..

— Она довольно отчетливо прозвучала в твоем тоне, — мягко улыбнулась Диадра. — Но прости, я не хотела обидеть тебя.

Иллиандра лишь качнула головой, показывая, что все в порядке.

— Ты больше ничего не нашла о Слезах Тени? — спросила она. — Каррес мертв, но я не думаю, что это остановит даинь-жи.

— Пока ничего, Илли. Однако недавно у меня появилась мысль о том, как помочь тебе совладать с Тенью… и, думаю, сегодня вечером я выясню, сработает ли это.

— Что ты хочешь сделать?.. — Иллиандра внимательно посмотрела на подругу.

— Я расскажу, если получится.

Иллиандра тревожно сощурилась.

— Это не опасно?

— Нет, — заверила ее Диадра и загадочно улыбнулась: — К тому же, я основательно подготовилась.

Иллиандра беспокойно обняла ее за плечи.

— Ох, Ди, прошу, обещай, что не станешь подвергать себя опасности. После того, как даже Илкад не смог совладать с Тенью, я боюсь ее больше всего на свете…

— Я не собираюсь призывать Тень, — рассмеялась Диадра. — Все будет в порядке. Обещаю.

Спустя четверть часа Диадра покинула ее, и Иллиандра, встревоженно взглянув на часы, вновь нахмурилась. Близилось время ужина. И все еще даже ни записки…

Черт возьми, где же Ронтан?..

После обеда, едва только Плоидис опустился за стол в своем кабинете, в дверь постучали.

— Ваше Величество, к Вам посетительница, — сказал заглянувший паж.

Плоидис слегка поднял бровь.

— Вы же знаете, что я не принимаю посетителей в такое время.

— Дело в том, что это баронесса Аматье, мать арестованного утром юноши… вероятно, это не может ждать.

Плоидис чуть изогнул губы.

— Что ж, зовите ее.

Паж кивнул и исчез. Через несколько минут в дверь вновь постучали, и в кабинет вошла баронесса. Ей было около сорока, волосы ее еще не тронула седина, да и лицо, тронутое печалью, казалось, не утратило до конца своей свежести.

Плоидис встал, приветствуя ее, и женщина почтительно присела в глубоком реверансе.

— Спасибо, что приняли меня, невзирая на несогласованность моего визита, Ваше Величество, — сказала она. — Полагаю, Вы знаете, зачем я здесь… я пришла просить Вас за своего сына.

Плоидис слегка вздохнул.

— Вы ведь понимаете, баронесса. Государственных изменников даже не судят.

— Я молю Вас, Ваше Величество, — в отчаянии произнесла женщина. — Несколько дней назад я потеряла мужа, и я молю Вас, не отнимайте у меня сына. Он все, что у меня осталось. Я уверена, только безмерная скорбь по отцу и юношеский пыл заставили его совершить столь безумный поступок… он не предатель, Ваше Величество. Он никогда не пошел бы на это, будь он в здравом рассудке. И я прошу Вас, оставьте его в живых… я не имею права просить у Вас большего, но Ваше Величество, умоляю, подарите мне хотя бы возможность изредка видеть его, знать, что он жив…

— Вряд ли тюрьма будет жизнью для него, — покачал головой Плоидис. И вдруг спросил: — Сколько лет Вашему сыну?

— Семнадцать, Ваше Величество.

Плоидис отвел глаза.

— Мальчишка.

Он несколько долгих мгновений вглядывался в окно невидящим взором. Этого он не предвидел. Он вдруг понял, что собрался отнять жизнь у ребенка, пылкого, неопытного… не способного еще оценить ни опасного противника, ни последствий своих горячих, бездумных действий.

«Алиетт тоже лишь семнадцать, — мелькнула у него внезапная мысль. — Между тем, она уже совсем не ребенок».

И все же, Плоидис осознал, что не сможет сделать этого. Он не знал, на что был способен этот юноша, хотя был почти уверен, что у него хватило бы глупости и самонадеянности привести в исполнение свои угрозы, — но при этом он знал, что не сможет более спать спокойно, зная, что таким низким образом избавился от столь слабого и беззащитного соперника.

Он вздохнул и вновь взглянул на женщину, едва сдерживавшую слезы.

— Присядьте, баронесса, — сказал он. — Это займет некоторое время.

Он сел за стол, взял чистый лист и принялся писать что-то. Баронесса, затаив дыхание, смотрела на молодого короля. Он один был способен решить судьбу ее сына. Взгляд женщины остановился на его руке, быстро выводившей на бумаге ровные строки. Всего несколько слов этого человека, которые погубят ее сына или спасут ему жизнь…

Король закончил писать, скрепил документ гербовой печатью и протянул баронессе.

— Прошу Вас.

Она с волнением взяла лист и принялась быстро читать. Лицо ее внезапно приняло удивленное выражение и, быстро пробежавшись по оставшимся строчкам, она подняла глаза на короля.

— Благодарю Вас, Ваше Величество, — тихо произнесла она. — Благодарю.

— Вы внимательно прочитали условия, баронесса?

Она кивнула.

— Мы покинем Авантус в тот же час, как Фатеса освободят, Ваше Величество. Конвой не потребовался бы, но если Вы считаете нужным, я повинуюсь безусловно. Родственников здесь у нас не осталось; имуществом распорядится наш управляющий. Я клянусь Вам, мой сын никогда больше не появится в Лиодасе.

— Имейте в виду, баронесса, если он нарушит условия, более пощады ему не будет.

Баронесса кивнула.

— Благодарю Вас, Ваше Величество.

Она поднялась с кресла, вслед за ней поднялся и король.

— С Вашего позволения, — почтительно склонившись в реверансе, она направилась было к дверям, но на полпути остановилась. — Знаете, Ваше Величество, мой сын утверждает, будто не совершал покушения… но я не верю ему. Вы столь благородны и великодушны, Ваше Величество. Я до конца своих дней буду благодарна Вам за то, что Вы сделали.

Плоидис сощурился.

— Мой Вам совет, не давайте Вашему сыну лезть в светские интриги. У него слишком плохо это получается. Прощайте, баронесса.

Она склонила голову.

— Прощайте, Ваше Величество.

Плоидис стоял у окна и вглядывался в густую зелень королевского парка. Он размышлял о том, что произошло, и все больше удивлялся тому, как легко несколько часов назад он принял столь жестокое решение. Он готов был отнять жизнь у этого самонадеянного юнца — без колебаний, без сомнений. Одна неосторожно брошенная фраза чуть не погубила глупого мальчишку.

Но эта фраза слишком много значила для Плоидиса.

Он осознал, что готов был смести со своего пути не только его, но и любого, кто позволил бы себе глупость угрожать Иллиандре. И сегодня он не слишком-то долго размышлял о способе.

Это поразило его. Отец его, Стер, всегда учил Плоидиса здраво оценивать ситуацию, и, по возможности, идти к цели наименее жестокой дорогой. И Плоидис всегда следовал этому совету; по крайней мере, он всегда выбирал тот путь, который казался ему наиболее справедливым.

Но теперь он видел, что на этот раз выбрал самый надежный — и самый беспощадный путь. Угрозы самых серьезных соперников ему самому, его жизни никогда не действовали на него так, как эта угроза причинить боль ей, прозвучавшая из уст бессильного мальчишки. И Плоидис в тот же миг раздавил его, даже не задумываясь о своей жестокости.

Он вдруг подумал об Иллиандре, о том, что она сделала, чтобы защитить его. А ведь она, так же, как он сам, не задумываясь шла на все, только чтобы он был в безопасности. Плоидис сощурился. Она любила его — он знал это. И теперь он так ясно понимал ее мотивы.

И все же… Омерзительная сцена, свидетелем которой он стал, вновь всплыла у него перед глазами. Эти руки, касавшиеся ее так грязно, эти сальные губы, жадно ощупывавшие ее кожу… Плоидиса передернуло от видения, бывшего таким живым, словно он видел это только сегодня. Он вздохнул, сжимая кулаки. Но почему, почему он не может забыть этого? Почему не может представить, как снова касается ее? Ведь он любит ее, любит, как прежде… Но он не мог, он не в силах был принять этого.

И он, глядя в окно невидящим взором, думал о том, как больно сделает ей, не сумев притворяться, если вдруг окажется, что он обнимет ее, а перед глазами у него все так же будет стоять это видение.

Глава 8. Пока бьется мое сердце

— Он — что?.. — Иллиандра пораженно уставилась на Дариана.

— Он отпустил его. Выслал из страны.

— Вероятно, Ронтан решил перехватить его, — задумчиво пробормотала Иллиандра. — Вот почему его нет так долго… — она помолчала мгновение, потом добавила: — Но почему Плоидис отпустил его?..

— Не думаю, что я бы мог спросить его об этом, — чуть улыбнулся Дариан.

— Да, конечно, — Иллиандра едва слышно вздохнула, скрывая волнение.

Подумать только, как быстро она отвыкла быть вдали от Плоидиса. Не знать, что он думает, не понимать подоплеки его решений — как непривычно было ощущать это вновь теперь, когда они провели несколько счастливых месяцев вместе.

— Илли, — Дариан участливо коснулся ее плеча.

Она подняла на него глаза и улыбнулась.

— Все в порядке. Тебе, вероятно, уже пора идти.

Дариан виновато кивнул.

— И все же меня не покидает чувство, что я не должен оставлять тебя.

— Брось, Дариан, — Иллиандра тепло сощурилась. — Ты не можешь нянчить меня бесконечно. Иди, не заставляй Алиетт волноваться.

Дариан сжал у себя ее ладонь и поцеловал ее пальцы.

— Я спрошу, возможно, она знает что-нибудь об этом.

— Спасибо, — Иллиандра благодарно улыбнулась ему.

…Она ужинала в одиночестве, и мысли ее были целиком обращены к Плоидису. О Боги, как же она скучала по нему… Иллиандра в сотый раз подавила в себе желание броситься вслед за Дарианом к тайному ходу, по которому они часто пробирались вместе почти до самых королевских покоев; и, забыв обо всем, привычно вынырнуть из-за гобелена и броситься на шею Плоидису… почувствовать его ласковые руки, его теплое дыхание на своей коже…

Иллиандра сдержала слезы.

Сможет ли все между ними стать как прежде?.. Все вокруг убеждали ее, что все образуется, что пройдет немного времени, и король простит ее… а если нет? Что если он никогда больше не сможет доверять ей, как доверял до этого?.. Горечь сожаления сжигала ее. Ведь он в самом деле верил ей так, как никому другому — и только она знала, насколько счастлив он был оттого, что мог делать это. О Боги, если бы она могла заставить его забыть, вернуть все обратно… если бы она могла хотя бы поговорить с ним… но нет, как бы ей ни хотелось этого, она не позволит себе вновь явиться к нему без приглашения. Иллиандра глубоко вздохнула. Диадра была права, она и сама не могла понять, чего здесь было больше: ее собственной гордости или уважения к его выбору.

После ужина Иллиандра уединилась у себя в спальне, отчаянно пытаясь сосредоточиться на страницах какой-то книги. Это удавалось ей с трудом, однако Иллиандра просидела допоздна, боясь вновь остаться наедине со своими мыслями. Лишь к полуночи она наконец потушила свечи и устало опустилась на подушки.

Сон окутал ее тревожным сизым туманом. Вокруг была пустота, темная, бесконечная.

— Плоидис?.. — позвала она.

Никто не отозвался.

— Плоидис!

Она попыталась идти вперед и отчего-то удивилась, когда ей это удалось. Пустота была одинаковой, и вокруг нее, и под ее ногами.

— Плоидис…

Зачем она звала его? Она ведь обещала себе, что не станет…

— Илли??..

Она резко огляделась и внезапно заметила его, далеко, на горизонте. Он тоже увидел ее — и бросился навстречу.

И внезапно прямо перед Иллиандрой пустота сгустилась, потемнела, и страх мгновенно обволок девушку холодной пеленой, сковывая движения. О Боги, отчего же ей так страшно?..

— Плоидис, где ты?..

Его не было.

— Пожалуйста…

Темная пустота все плотнее сгущалась вокруг нее — бесконечная, голодная… неотвратимая. Иллиандра чувствовала ее силу, ее желание, и неодолимый ужас заполнял ее душу, поглощая, лишая мыслей, превращая ее в бьющийся, дрожащий сгусток страха… она уже не могла двигаться, не могла сопротивляться.

Плоидис не пришел… он не простил ее. Он оставил ее здесь, одну. Навсегда.

И неожиданно страх отступил от нее, уступая место спокойной уверенности. Происходит что-то правильное, что-то, что должно было случиться… Иллиандра подняла руки и бесстрастно осознала, что они стали вдруг совсем прозрачными. Она растворялась в пустоте — она хотела этого.

— Илли!!..

Пустота взвыла и резко отпрянула от нее, принимая свои прежние очертания.

— …Плоидис??.. — Иллиандра удивленно уставилась на него, словно не понимая, что он делает здесь. И вдруг все словно вновь перевернулось для нее… о Боги! Мгновение назад она едва не отдала себя этой чудовищной пустоте, чужой, угрожающей…

— Плоидис… — она, дрожа, прижалась к его груди. — Не оставляй меня… мне так страшно…

— Илли, я здесь, — прошептал он. — Я здесь.

И он обнял ее.

Пустота негодующе заметалась вокруг них с отчаянным воем, поднимая откуда-то вихрь серой, холодной пыли — а в следующий миг все вокруг померкло…

Плоидис резко сел в постели. Сердце его колотилось, в голове был неприятный, тяжелый туман.

Что ему снилось?..

Иллиандра в объятиях Карреса — снова и снова это видение, с каждым разом все отвратительнее, все откровенней… Но было, кажется, что-то еще, что-то, оставившее в его сердце ощущение опасности.

Он поморщился и сжал виски пальцами.

Что, что он видел?..

Нет, пусто — только туман и непреходящее ощущение чего-то жуткого.

Плоидис вздохнул и, поднявшись, распахнул двери балкона в надежде, что глоток свежего воздуха поможет ему прийти в себя. Холодный ветер растрепал его волосы, заставляя содрогнуться и одновременно даря ощущение реальности. Это был всего лишь сон… дурной сон, который надолго оставляет мерзкий осадок в душе.

Но почему он столь неотрывно преследует его? Каждую ночь с того самого вечера, когда он увидел ее с Карресом, он вынужден был заново переживать это видение, которое заходило все дальше и дальше столь настойчиво, что казалось, еще немного, и он поверит, будто наяву наблюдал все то, что отныне неизменно являлось ему во снах… но нет, нет. Он знает, что видел в тот вечер… все остальное — лишь домысел его встревоженного сознания.

Он отвернулся от окна и налил в хрустальный бокал воды из графина.

Чувство опасности, вопреки ожиданиям, не покидало его. Что-то было там, в этом темном тумане его сна, что не давало ему покоя…

Иллиандра…

И вдруг он вспомнил. Туман, и черная пустота, вставшая между ними, и вновь затмившее его взор мерзкое видение, а потом, внезапно — ощущение жуткой, смертельной опасности, и голос Илли, звавшей его издалека… и ее почти осязаемый ужас — и ее прозрачное, исчезающее тело в его руках.

Плоидис резко бросился к дверям, на ходу срывая плащ из шкафа. Чувство страшной, неотвратимой угрозы охватило все его существо.

Илли…

Глупец, как же он мог вновь отдалить ее от себя…

Он молниеносно летел вниз по ступеням тайного хода, едва освещенного призрачным магическим светом, на ходу застегивая плащ. Только теперь он вспомнил, что не надел изменяющее внешность кольцо; но это не остановило его ни на мгновение. Путь, занимавший обычно чуть менее получаса, Плоидис преодолел вдвое быстрее. Черный ход, знакомый коридор, дверь ее спальни… он резко распахнул ее и остановился на входе.

В лунном свете он разглядел испуганно обернувшуюся девушку, ее бледное лицо и заплаканные глаза, которые в тот же миг, когда она узнала его, наполнились почти суеверным ужасом.

— Плоидис?..

Он смотрел на нее несколько мгновений, потом, не говоря ни слова, бросился к ней и, запустив руку в ее волосы, прильнул к ее губам — но Иллиандра лишь вздрогнула и отстранилась.

— Плоидис, что происходит? — прошептала она, проводя пальцами по его влажным волосам, и встревоженно вгляделась в его глаза. — Ты бежал?..

Он внезапно почувствовал себя безумцем. Действительно, что произошло? Что заставило его примчаться сюда среди ночи?.. Какое-то нелепое сновидение?..

Он взглянул на Иллиандру. Полные тревоги глаза, следы слез на бледной коже.

О нет, он не ошибся.

— Я видел сон, — тихо сказал Плоидис. — Темный, полный опасности. Это может звучать странно, но я еще никогда не ощущал такой уверенности в том, что должен быть здесь… должен защитить тебя от чего-то.

— От Тени, — едва слышно прошептала Иллиандра, неверяще вглядываясь в его глаза. — Выходит, это был не сон… Ты в самом деле спас меня…

Он смотрел на нее, не говоря ни слова. Иллиандра вдруг, сделав шаг, прижалась к его груди.

— Плоидис…

— Все хорошо, Илли, — он крепко сжал ее. — Я с тобой.

Дрожь охватила его тело. Прошло всего несколько дней — но он касался ее так, словно это были месяцы. Хрупкая, напуганная, она сжималась в его объятиях, ища защиты… и любви. О Боги, он ведь был нужен ей, здесь, рядом, так как же он мог заставить ее уйти? Что за нелепое наваждение владело его мыслями все это время?..

— Прошу, прости меня, — прошептала Иллиандра, пряча лицо у него на груди и прижимаясь к нему всем телом. — Я клянусь, я люблю только тебя, Плоидис, ты единственный в моей жизни…

— Я знаю, Илли.

Он склонил голову и приник губами к ее обнаженному плечу — и тут же почувствовал, как Иллиандра затрепетала в его руках. Жар стремительно разлился по его груди. О, она в самом деле была его, только его — ничьей более…

Ветер взметнул ее волосы — и странный, шелестящий голос достиг его ушей. Плоидис резко отстранился и столкнулся взглядом с Иллиандрой. Бледная, напуганная, она вцепилась в его рубашку и прошептала:

— Оно здесь…

Пронзительный визг оглушил его — а в следующую секунду что-то с силой отбросило его от Иллиандры. Он услышал ее полный ужаса крик…

— Илли!!.. — Плоидис с усилием рванулся с пола — но его вновь отбросило на лопатки, и в тот же миг над ним угрожающе вспыхнули нечеловеческие изумрудные глаза.

— Отдай ее мне!!

Плоидис перекатился по полу и, молниеносно поднявшись, бросился к Иллиандре — но призрак опередил его, окутывая ее черным туманом.

— Нет!!.. — голос ее был полон ужаса.

— Илли!! Я здесь! — Плоидис бросился к ней сквозь туман.

Шаг, другой, третий… черт возьми, где она?.. Она ведь стояла здесь, совсем близко…

— Плоидис… — надломленный стон, откуда-то издалека…

— Илли! Илли, где ты??..

— Нет… уходи отсюда…

— Илли!!..

Молчание, а потом — протяжный, отчаянный стон заставивший его похолодеть. О Боги, нет, он не отдаст ее…

Не отдаст — ее.

Внезапно словно молния пронзила его.

— Илли, это ты! Это ты в моем сердце… я не отдам тебя ему!! Я люблю тебя, слышишь?..

И внезапно — он буквально наткнулся на нее, содрогавшуюся от ужаса, бледную… почти прозрачную.

— Илли… — он сжал ее, и она, словно не веря, прошептала:

— Плоидис?..

— Я здесь, с тобой. Я люблю тебя, Илли.

Черный туман вокруг них резко взвыл, расступаясь, и Плоидис почувствовал, как чужая ненависть пронзает все вокруг тысячами острейших игл. Призрак отпрянул в бессильной ярости и взревел, сотрясая стены.

— Я заберу ее у тебя!!..

— Теперь я знаю, за чем ты охотишься, — ответил Плоидис, крепче сжимая Иллиандру. — Ты не получишь ее, никогда.

Зеленые глаза полыхнули ненавистью, и призрак, метнувшись к Плоидису, остановился в нескольких дюймах от его лица.

— Ты не удержишь ее. Она принадлежит Тени. Она принадлежит мне.

Плоидис бестрепетно смотрел в горевшие зеленые глаза:

— Черта с два.

Исступленная ярость вновь захлестнула призрака — и Плоидис снова почувствовал ее, словно свою. С чудовищным воем призрак резко поднялся к потолку и мощным порывом устремился прочь из комнаты, оставляя после себя лишь оглушительный звон осыпавшихся оконных стекол.

— …Илли, — Плоидис нежно коснулся ее щеки, и Иллиандра, наконец отстранившись от его груди, смятенно взглянула на него.

Неодолимый ужас только теперь отпустил ее, впуская в ее сознание видения произошедшего.

Зеленые глаза, и черный туман, и Плоидис, заслонивший ее от неотвратимого…

«Это ты в моем сердце».

Немыслимая догадка наконец озарила и Иллиандру.

— Ох… — она задохнулась, глядя в глаза Плоидису. — Это… я? Я — Слеза Тени?..

Плоидис медленно кивнул.

— И он был прав — я никогда не отдам ему то, что он хочет.

— Но я не понимаю… как ты можешь противостоять ему?..

— Я думаю, — Плоидис чуть сощурился, — причина в том, как я люблю тебя, Илли.

Внезапный стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть.

— Ваша Светлость? Вы в порядке?

— Слуги, — прошептала Иллиандра и, обернувшись к двери, крикнула: — Все в порядке! Возвращайтесь в постель!

— Вы уверены?

— Я же сказала!

— Слушаюсь, Ваша Светлость.

Шаги в гостиной затихли. Иллиандра смотрела на Плоидиса, не говоря ни слова, несколько долгих мгновений; потом склонила голову ему на грудь и прошептала:

— Спасибо…

Плоидис обнял ее, внезапно слишком отчетливо сознавая, как близок был к тому, чтобы потерять ее вновь.

«О Боги, какой я глупец… — запоздалый ужас охватил его. — Ослеплен ревностью, пропитан гордостью…»

Он сжал ее сильнее.

— Прости меня, Илли, — его теплое дыхание коснулось ее волос.

О нет, отныне он никому не позволит разлучить их. Кем бы ни был этот призрак, он никогда не получит Иллиандру.

Плоидис зарылся лицом в ее мягкие волосы и трепетно коснулся губами ее шеи.

Никогда, пока бьется его сердце.

Когда Иллиандра проснулась, Плоидиса не было рядом. Зябко поежившись, она бросила взгляд на разбитое окно и, накинув на плечи шелковый халат, вышла в гостиную. Плоидис стоял у окна, скрытый от чужих взглядов в тени портьер, и, заслышав ее шаги, обернулся.

— Доброе утро, Илли.

— Что ты делаешь?..

— Пытаюсь найти безопасный путь, — ответил король, вновь переводя взгляд в окно. — Я забыл свое кольцо вчера. Боюсь, мне не удастся выбраться отсюда незамеченным.

— Возьми мое, — ответила Иллиандра, но, уловив улыбку на губах Плоидиса, сообразила, что он едва ли сможет надеть его.

— Мне следовало уйти до рассвета, но я так не хотел оставлять тебя, — мягко произнес он, по-прежнему занятый изучением внутреннего дворика.

Его пальцы легко касались портьеры; его бархатные ресницы золотились в лучах утреннего солнца, проникавших сквозь прозрачные тюли — и Иллиандра неожиданно почувствовала, как мурашки побежали по ее коже.

Он был вновь здесь, рядом с ней — и словно не было этих тоскливых, полных одиночества дней, казавшихся вечностью. Он был рядом, теплый, нежный, живой… и страх железной рукой сжал ее сердце, когда она вдруг осознала, что уже столько раз могла потерять его. Столько опасностей грозило ему из-за того, кем он являлся, и вот теперь, из-за нее, над ним нависла еще эта неясная, темная угроза… О Боги, ведь она была готова на все ради него — но было ли у нее достаточно сил, чтобы хранить его, уберечь ото всех опасностей?.. Что если она не справится, что если хоть раз проиграет?.. И она вдруг осознала, что молит небеса, отчаянно, всей душою, молит их хранить его, отводя на ее долю любые трудности — лишь бы он жил, дышал, лишь бы его горячее, справедливое сердце билось в груди, даря ему рассветы…

Плоидис, не дождавшись ответа, непонимающе обернулся, однако, поймав взгляд Иллиандры, вновь обратил взор в окно. Улыбка тронула его губы.

— Я тоже люблю тебя, Илли.

Иллиандра приблизилась к нему и, не говоря ни слова, нежно прижалась к его спине. Ей так хотелось просить у него прощения за все, в чем она ошибалась, за каждый раз, когда она ранила его, за то, что она любит его так сильно, но все же невольно причиняет ему боль… Плоидис отпустил портьеру и, обернувшись, прижал Иллиандру к себе.

— Не говори ничего, — прошептала она, не поднимая ресниц.

Ей хотелось просто продлить это мгновение, и как можно дольше — всегда — лишь чувствовать тепло его тела, и ощущать на своей коже его дыхание, и слушать умиротворенное биение его сердца…

Двери гостиной с резким стуком распахнулись, и в комнату взволнованно влетел Дариан — но, заметив короля, резко застыл на входе. Лицо его в один миг отразило сотню эмоций — и спустя мгновение он, не говоря ни слова, протянул назад руки и быстрым движением захлопнул за собой двери, скрывая сцену от посторонних взглядов.

— Ваше Величество, — тихо произнес он и перевел смятенный взгляд на Иллиандру. — Прости, Илли. Весь дом взбудоражен… слуги слышали крики ночью, и твое окно разбито… но ты в порядке, очевидно, — он вновь бросил быстрый взгляд на короля.

— Дариан, Илли не одета, — заметил тот. — Тебе не кажется…

— Брось, Плоидис, — Иллиандра высвободилась из его объятий и подошла к Дариану. — Все в порядке, — она мягко улыбнулась. — Я расскажу тебе позже. А сейчас у меня есть к тебе одна просьба. Ты не мог бы одолжить Плоидису свое кольцо?..

Брови Дариана слегка взметнулись, но он сказал лишь:

— Конечно, — и, выудив из кармана кольцо, протянул его королю. — Прошу, Ваше Величество.

Плоидис благодарно кивнул и быстрым движением надел его на палец.

— Ох, — усмехнулась Иллиандра, и король, улыбнувшись, произнес:

— Это я, Плоидис.

Чары развеялись.

Сделав шаг к Иллиандре, Плоидис коснулся пальцами ее щеки.

— Мне нужно идти, Илли, — он пронзительно смотрел на нее. — Но я жду тебя у себя.

Иллиандра улыбнулась ему.

— Я только разберусь со всем этим, — она кивнула в сторону дверей.

— Хорошо, — Плоидис, наклонившись к ней, мягко коснулся ее губ.

— Будет лучше, если Вы выйдете через мои покои, Ваше Величество, — подал голос Дариан, когда король отпустил Иллиандру. — Здесь есть ход.

Плоидис чуть поднял бровь и с усмешкой взглянул на девушку.

— В самом деле?

— Конечно, — Иллиандра улыбнулась в ответ. — И благодаря ему мы с Дарианом часто выходим к завтраку вместе.

Плоидис лишь мягко сощурился и, обернувшись, последовал за юношей. Дариан пропустил короля в узкую дверцу и, плотно закрыв ее, обернулся к Иллиандре. На губах его играла мягкая улыбка, однако во взгляде все еще сквозило смятение.

— Вы помирились.

— Как видишь, — немного смущенно произнесла Иллиандра, но воспоминания прошлой ночи тут же стерли улыбку с ее лица. — Впрочем, Дариан, это единственная хорошая новость на сегодня…

Спустя час, дождавшись, пока девушка-прислужница поможет Иллиандре одеться, Дариан встретил ее у дверей, чтобы спуститься к завтраку. Неподалеку уже маячили лакеи: он успел распорядиться, чтобы стекло в комнате Иллиандры заменили к вечеру. Любопытные взгляды прислуги не укрылись от внимания юноши, и он, склонившись ближе к Иллиандре, прошептал:

— Боюсь представить, какие слухи разойдутся сегодня к обеду.

— Главное, что никто не видел его в комнате, — также шепотом ответила Иллиандра. — А в остальном пускай говорят, что им угодно.

— Пожалуй, сегодня нам стоит прилежнее сыграть счастливую пару за завтраком.

Иллиандра улыбнулась ему и подалась чуть ближе, позволяя обнять себя за талию; и Дариан, коснувшись ее, внезапно слишком отчетливо почувствовал тепло ее тела сквозь легкий корсет. Он резко отвел глаза, скрывая замешательство.

— Что с тобой?.. — Иллиандра взглянула на него.

— Все в порядке, — смущенно сказал он. — Я просто волнуюсь за тебя после всего, что ты рассказала мне.

Девушка с теплом коснулась его руки.

— Спасибо, Дариан.

После завтрака он проводил ее до парадной и, накинув на ее плечи плащ, шепнул, взглядывая на ее руку:

— Кольцо.

Иллиандра улыбнулась:

— Я еще загляну к Диадре. Хотела рассказать ей обо всем.

Он понимающе кивнул и сжал у себя ее пальцы.

— Будь осторожна, Илли.

— Конечно.

Дариан проводил девушку взглядом и несколько мгновений смотрел на закрывшуюся за ней дверь, потом развернулся и быстрым шагом скрылся в гостиной, уже не в силах скрывать своего смятения.

Что-то немыслимое происходило с ним.

Сегодня утром, целуя Алиетт на прощание, он был уверен, что счастливее них нет никого на свете. И вот, вернувшись домой, он застает Илли в объятиях короля… и что же? О Боги, он не хотел даже на минуту признать, что чувство, захлестнувшее его в тот момент было слишком похоже на ревность.

Черт возьми, что же он делает?.. Что за безумие творится в его душе?.. До сих пор он не верил собственным чувствам, старался не замечать, что с каждым днем его влечение к Иллиандре становится все сильнее. Нет, нет, это ерунда — всего лишь мимолетная вспышка, которой он не мог даже найти причину…

Впрочем, чушь. Он знал.

Он помнил, как Алиетт и Плоидис впервые познакомили их, и тогда он увидел в ней не больше, чем просто красивую девушку. Иногда им случалось столкнуться в свете, и они обменивались короткими понимающими взглядами, но что он знал о ней тогда? Только то, что она, как и он сам, была вынуждена вести непрестанную фальшивую игру, единственной причиной которой были ее искренние чувства.

Но потом он узнал ее ближе — и с удивлением понял, что она была совсем иной, чем он представлял себе. Ее нрав, ее сила, даже ее порой излишнее упрямство привлекали его; она была столь непохожа на его милую, кроткую Алиетт — и в то же время обладала столь чарующей женственностью и обаянием, что он, похоже, оказался не в силах им противостоять.

И он все чаще ловил себя на том, что думает о ней, и тут же виновато заставлял себя обращаться мыслями к Алиетт, и тревожное сомнение зарождалось в его душе. Он ведь любит ее, любит девушку, ради которой бросил все и отправился на край света, и он был готов идти за ней куда угодно и быть для нее там, где она захочет видеть его… но что же тогда это?.. Зачем он думает об Илли, хочет видеть ее, слышать ее голос, отчего сердце бьется чаще, когда она дарит ему свою улыбку?..

О нет, нет, это наваждение. Он должен взять себя в руки. Она любит короля — и он слишком хорошо понимает, как сильно. Дариан вдруг осознал, что до этого утра ни разу не видел их вот так, наедине, когда король, не скрываясь, целовал ее у него на глазах… Он вспомнил, как сам бесстрастно прикасался к ней на их свадьбе. Если бы он знал тогда, как, отказываясь признаваться самому себе, он будет сгорать от желания вновь ощутить вкус ее губ… Дариан сжал кулаки и в смятении оперся локтями на стену.

О Боги, как же он смеет?..

Алиетт…

Нет, он не может, он ни за что не станет предавать ее. Что бы ни творилось в его сердце, он не имеет права так поступить с ней. Она любит его, верит ему. И он любит ее по-прежнему.

Он вспомнил, как этой ночью, лежа без сна, любовался ее волосами, серебрившимися в лунном свете. Он так любил их, эти мягкие белокурые локоны, и Алиетт всегда смеялась над тем, с каким восхищением и осторожностью он перебирал их, когда она, вынув заколки, позволяла им волнами рассыпаться по плечам.

Нет. Он справится с этим. Он знает, в чем его судьба, и он не позволит мимолетному влечению разбить сердце той, кого он по-настоящему любит.

Дариан открыл глаза и, отстранившись от стены, глубоко вздохнул.

Он справится.

Часть II

Глава 9. Возвращение

Диадра сидела на полу пустой чуланной комнаты. Возле нее лежала ветхая раскрытая книга, впереди широким кругом были расставлены несколько десятков зажженных свечей. Они играли теплыми бликами на стенах, и Диадра в очередной раз оглядела их, проверяя, чтобы ни одна не погасла.

Что ж, пора.

Она вздохнула и, закрыв глаза, выудила из памяти облик привлекательного юноши. Удивительно, но спустя столько дней, он по-прежнему представал перед ней так четко, словно она видела его только вчера. Диадра мягко улыбнулась ему, призывая, и принялась тихо читать заклинание.

Получится ли у нее?.. Ведь она не маг, всего лишь сенсоул… Диадра чуть нахмурилась и тряхнула головой, сосредоточенно возвращаясь мыслями к образу юноши. Еще несколько строк заклинания; звук ее голоса прошелестел и затих, и Диадра, осторожно открыв глаза, не удержалась от тихого возгласа.

В круге свечей, туманной, слегка прозрачной фигурой, перед ней стоял Берзадилар. Диадра смотрела на него, не веря своим глазам. У нее получилось… Юноша улыбнулся ей.

— Диадра.

— Ты помнишь меня? Помнишь, кто я? — тихо спросила она.

Он улыбнулся чуть шире.

— Конечно.

— Я имею в виду, что…

— Я помню все, Диадра. И наш разговор там, в Храме Нераздельности, когда ты держала в руках мой кинжал, и то, как ты освободила нас.

Диадра с облегчением улыбнулась.

— Как ты?.. — спросила она, и Берзадилар рассмеялся от неожиданности.

— Интересный вопрос для духа.

— Прости, — смутилась Диадра. — Признаться, ты первый, кого я призвала.

— Значит, практикуешься.

— Нет. Я хотела спросить тебя кое о чем.

— Скажу сразу, духи не могут предсказывать будущее, — Берзадилар усмехался, однако глаза его были теплыми.

Диадра, тем не менее, чуть сощурилась:

— Ты, что, смеешься надо мной?

— Вовсе нет. Спрашивай.

Она чуть вздохнула и тихо произнесла:

— Я подумала, что ты, наверное, можешь знать что-то о возвращенных.

Берзадилар вдруг слегка нахмурился.

— Зачем тебе это?

— Моя подруга — одна из них. И ей нужна помощь.

Юноша внимательно смотрел на Диадру, не говоря ни слова.

— Прошу тебя, — взмолилась Диадра, по-своему расценив его молчание.

— Что ты сама знаешь о возвращенных, Диадра?

— Почти ничего. Я знаю, что Тень опасна для нее, и она должна научиться отталкивать ее от себя… но единственный олл, который согласился помочь нам в этом, чуть было не убил ее, не сумев совладать с Тенью.

Берзадилар удивленно поднял бровь.

— Олл не сумел совладать с Тенью?..

— Он сказал, она тянется к Илли больше обычного. И еще что Тень в ее ауре не похожа на ту, какой она бывает у возвращенных…

— В самом деле?.. — Берзадилар слегка прищурился, и Диадра с надеждой взглянула на него.

— Ты знаешь, что это?..

— Нет. Но это напоминает мне о том, что было с тобой, Диадра. Когда ты была возвращенной, мы с Анторгом долгое время оберегали тебя от Тени.

— Выходит, ты можешь совладать с нею?.. — тихо спросила Диадра.

Берзадилар взглянул на свечи вокруг себя и чуть улыбнулся:

— Знаешь, зачем они? Внутри этого круга энергия Тени проявляется, потому что я нахожусь здесь. Я из ее мира, и я несу ее с собой. Этот круг оберегает тебя от нее.

Диадра вопросительно смотрела на него, ожидая продолжения.

— Убери одну, Диадра.

— Что?.. — она изумленно уставилась на него, инстинктивно подаваясь назад, но он мягко улыбнулся.

— Не бойся. Я смогу удержать ее здесь.

— Нет, — она качнула головой, хмуро глядя на Берзадилара.

В книге, что лежала рядом с ней, было написано об этом. Круг — единственная защита. Дух не сможет пройти сквозь нее. Будьте готовы, что он попытается обманом заставить вас разрушить его — никогда, никогда не поддавайтесь. Кем бы он ни был для вас при жизни, теперь он на той стороне, и он сделает все, чтобы попытаться вновь проникнуть в этот мир…

— Поверь мне, тебе нечего бояться. Большинство духов в самом деле не в силах оградить живых от Тени, но я был сильным магом при жизни, и я могу совладать с нею теперь, находясь в ее мире. Не бойся, Диадра. Ты можешь доверять мне, — его голос был таким мягким.

Диадра сощурилась.

— Я мало знаю о духах, но об этом круге я прочитала, Берзадилар. Я лишь не думала, что ты станешь просить об этом.

— Что же ты прочитала? — он сжал губы в чуть надменной усмешке.

— Что духи пытаются освободиться из него. Любым способом.

Берзадилар качнул головой и улыбнулся с неожиданной грустью.

— Но у меня нет причин освобождаться, Диадра. Мы не принадлежим этому миру, и оставаться в Свете надолго губительно для нас. Освобождение имеет смысл лишь для того, кто преследует какую-то цель в мире живых. Месть, например, или попытку вернуться… Ко мне, очевидно, не относится ни то, ни другое.

Диадра все еще неверяще хмурилась.

— Я не могу этого знать.

Берзадилар чуть поднял бровь.

— Ты ведь, кажется, сама призвала меня, не так ли? К тому же, подумай, если бы кто-то из нас хотел, мы бы могли с легкостью освободиться в ту ночь, когда ты разбила Печать Солнца. Там, в Храме не было никакого защитного круга.

Диадра не отвечала. В самом деле, в его словах был какой-то смысл. И все же, могла ли она поверить ему? Могла ли сделать именно то, о чем так ясно предупреждала книга?..

Глаза Берзадилара вдруг потухли.

— Что ж, если так, тебе лучше отпустить меня, Диадра, — сказал он. — Если ты не веришь мне, я едва ли смогу тебе помочь.

Она молча вглядывалась в его лицо.

Потом вдруг потянулась и вынула одну свечу из круга.

Берзадилар взглянул на нее удивленно, но тут же мягко улыбнулся.

— Спасибо.

Диадра неуверенно повела плечом.

— Я подумала, что ты, наверное, не станешь причинять мне зла.

Он пристально посмотрел на нее.

— Конечно, нет.

Диадра улыбнулась ему уголками губ, и Берзадилар, чуть подняв руки, произнес:

— Почувствуй ее, Диадра.

Мгновение спустя девушка вдруг ощутила, как холодная волна страха касается ее. Она взглянула на Берзадилара: он едва заметно улыбался. Страх окутал ее плотнее, и Диадра вдруг подумала, что зря разомкнула защитный круг… О Боги, вдруг он все же обманывает ее, вдруг он сейчас делает что-то, чего она не должна была ему позволять, но чему уже не помешает… Диадра задрожала от ужаса, и мир вокруг нее начал меркнуть, заполняясь темным туманом… и внезапно все кончилось. Девушка осознала, что все еще сидит на полу возле разорванного круга, а перед ней все так же стоит Берзадилар. Он чуть нахмурился и сказал:

— Прости, кажется, даже этого было слишком много.

Диадра несколько мгновений пристально вглядывалась в его лицо, словно проверяя, не собирается ли он вновь атаковать ее, потом тихо спросила:

— Илли тоже чувствовала это… так?

— Возможно, сильнее.

Она качнула головой.

— Это ужасно.

— Только если не умеешь понимать ее, — ответил Берзадилар. — Тень можно держать на расстоянии. Я могу научить ее.

Диадра несмело улыбнулась.

— Ты правда готов помочь ей? Но почему?

— Глупый вопрос, Диадра, — Берзадилар странно посмотрел на нее. — Потому что ты попросила об этом.

Она удивленно взглянула на него, а он, не дожидаясь ее благодарности, чуть склонил голову.

— Что ж, если у тебя пока больше нет вопросов, ты можешь отпустить меня.

— Твое время здесь уже истекает? — испуганно встрепенулась Диадра, но он рассмеялся:

— Конечно, нет. Даже духи людей могут находиться здесь по нескольку дней. Я сумею продержаться и дольше, если это понадобится.

— Тогда, возможно, тебе будет лучше остаться? Ведь если ты уйдешь, ты забудешь, о чем мы говорили, — внезапно всплыли в голове Диадры еще одни строки из книги. — Духи ведь не могут помнить ничего, что было после их смерти…

Берзадилар улыбнулся.

— Духи людей не могут. Марсонты и оллы способны отчасти сознавать даже свое существование в Тени.

— Ох, — ошеломленно нахмурилась Диадра. — Но… я ведь не мешаю твоей жизни там, призывая тебя?

Берзадилар, вновь не выдержав, рассмеялся.

— Диадра, здесь нет жизни.

Она качнула головой:

— Я имела в виду… что-то, что бы там ни было. Я не слишком беспокою тебя, призывая в этот мир?..

— Я бы сказал, наоборот… когда это касается тебя, мне приятно вернуться.

Она вдруг смущенно посмотрела на него.

— Спасибо. Значит, я позову тебя снова, когда приведу Илли?

— Ты можешь звать меня, когда тебе угодно, — ответил Берзадилар. — В Тени не чувствуешь времени — как во сне; возвращаясь в этот мир, никогда не знаешь, сколько здесь прошло дней… или столетий.

— Значит, тебе… не одиноко, не скучно там?

Берзадилар мягко улыбнулся.

— Это во многом похоже на сон, Диадра. Иногда ты грезишь, иногда забываешься в пустоте… нет времени, нет ощущений, просто… покой. О реальности вспоминаешь только тогда, когда возвращаешься в нее, а уходя — вновь забываешь.

— Я рада, что хотя бы в том мире ты не испытываешь страданий, — сказала Диадра, и Берзадилар мягко посмотрел на нее.

— Спасибо, Ди.

— Что ж, я не стану больше держать тебя здесь. До встречи, Берзадилар. Я отпускаю тебя.

— До встречи, Диадра.

Он улыбнулся ей на прощанье и растворился в воздухе.

— Ты говорила — с кем??.. — Иллиандра ошарашенно уставилась на подругу.

— С Берзадиларом, — повторила Диадра. — С его духом, если быть точной.

Иллиандра неверяще покачала головой.

— С ума сойти, — все еще удивленно произнесла она. — И что же? Он рассказал тебе что-то важное?

— Он согласился помочь тебе справиться с этим.

Иллиандра вновь уставилась на Диадру.

— Я понимаю все меньше. Зачем Берзадилару помогать мне?..

— Ну, скажем так, он помнит, что я помогла им с Анторгом…

Иллиандра чуть подняла одну бровь.

— Ты краснеешь, Ди, — усмехнулась она.

Диадра смущенно взглянула на подругу. Потом вздохнула и неуверенно произнесла:

— Помнишь, я рассказывала тебе всю эту историю? — Иллиандра кивнула, и Диадра продолжила: — Я умолчала тогда об одной детали. Той девушкой, которую они оба любили, была я.

Иллиандра, не выдержав, усмехнулась:

— Ты? Как это возможно?

— Это была моя прошлая жизнь, — серьезно ответила Диадра. — Я совсем не помню ее, но Берзадилар помнит… и меня тогда тоже звали Диадрой, и я была очень похожа на себя — я видела это в своих снах. Поэтому для него я все та же… понимаешь, Илли?

Иллиандра слегка нахмурилась.

— Ди, тебе не кажется нечестным играть на его чувствах? Пусть даже он всего лишь дух…

— Я вовсе не играю! — воскликнула Диадра. — Я столько видела его в своих снах, Илли, что я уже как будто в самом деле знаю его… и он хочет быть мне другом, так отчего же я не могу принять его дружбу?

Иллиандра чуть улыбнулась и повела бровью.

— Ну, если так, Ди…

— Приходи сегодня вечером, Илли. Я познакомлю вас.

— Хорошо, — кивнула Иллиандра, потом запнулась: — Ди, можно мне прийти с Плоидисом?..

— Конечно, — спокойно ответила Диадра.

— Я… я просто очень боюсь этой Тени, — тихо, словно немного виновато произнесла Иллиандра. — А он каким-то образом способен защитить меня от нее, и от даинь-жи, и я…

— Илли, — Диадра мягко посмотрела на подругу и коснулась ее руки. — Мои чувства к нему давно в прошлом. Ты можешь не волноваться об этом.

Иллиандра подняла на нее глаза.

— Извини, Ди, я в самом деле до сих пор чувствую себя неудобно, когда у нас заходит речь о моих с ним отношениях.

Диадра рассмеялась.

— Ты забавная, — она легонько хлопнула подругу по руке. — Приходите сегодня вечером. Я буду ждать вас.

Иллиандра вынырнула из-за плотного гобелена и аккуратно прикрыла дверь тайного хода. Плоидис, вероятно, был занят там, в первом кабинете; но он никогда не пускал посетителей дальше, и Иллиандра знала, что может спокойно дождаться его во внутренней комнате, как делала это обычно.

Она чуть улыбнулась, оглядывая знакомые стены, и счастливо вздохнула. Ох, как же она скучала по ним…

Внезапный шорох открываемой двери заставил ее обернуться, и испуг на мгновение охватил ее, когда она услышала голоса — но он тут же сменился облегчением, когда она узнала в вошедших Плоидиса и Делтона.

— Илли, — Плоидис улыбнулся ей, и Иллиандра вновь ощутила, как тепло разливается по ее сердцу.

Все было как прежде.

— Ронтан, слава Богам, Вы в порядке, — сказала она, переводя взгляд на Делтона, и, чуть нахмурившись, добавила: — Вы выглядите усталым.

— Тяжелая ночь выдалась, — ответил Делтон.

— Как и для нас, — с невеселой усмешкой кивнула Иллиандра. — Вам удалось узнать что-нибудь?

Плоидис чуть поднял бровь и взглядом, не предвещающим ничего хорошего, взглянул на Делтона.

— Ронтан, мне казалось, я предупредил Вас.

— Плоидис, прошу тебя, — мягко произнесла Иллиандра, оборачиваясь к нему. — Весь город знает о вчерашних событиях. Диадра сказала мне. И Дариан. Неужели ты думаешь, что я могла остаться в неведении?

— Вопрос в том, откуда ты знаешь, чем граф Делтон занимался этой ночью, — Плоидис пристально смотрел на нее.

— Я знаю, потому что хотела сделать это сама, — спокойно ответила Иллиандра. — Ронтан отговорил меня.

Плоидис вздохнул, обводя взглядом комнату, и вновь пронзительно взглянул на Иллиандру.

— Я уже сказал графу Делтону и я повторяю это тебе, Илли. Я запрещаю тебе ввязываться в любые дела Тайной Гвардии. Я запрещаю тебе пытаться защищать меня от чего бы то ни было. И если ты не внемлешь наконец моим приказам, я запрещу тебе вообще видеться с графом Делтоном и любыми из его подчиненных.

Иллиандра раздраженно сощурилась.

— И ты в самом деле думаешь, что заперев меня, сможешь превратить в беспечную дурочку, не знающую другого дела, кроме как быть твоей любовницей?..

Она осеклась, встретив стальной взгляд Плоидиса, и краем глаза заметила, как напрягся Делтон. Ох…

— Простите, — она виновато опустила голову.

— Еще одно подобное слово, Илли, и тебе уже не придется беспокоиться об этом, — холодный голос Плоидиса заставил ее сердце сжаться. Она виновато подняла глаза.

— Вы позволите мне хотя бы узнать результаты поездки? — отчего-то она не смогла вновь сказать ему «ты» под этим стальным взором.

— Нет, — равнодушно ответил Плоидис, и Иллиандра с обидой сощурилась.

— Что ж, тогда, думаю, я не смею мешать Вашей беседе.

— Ты останешься, — все так же спокойно произнес Плоидис. — Я хочу сказать тебе несколько слов.

Иллиандра подавила вздох и покорно застыла.

— Хорошо, — ей так и хотелось едко добавить «Ваше Величество», но она с трудом заставила себя прикусить язык. Плоидис не оставит ее после того, что случилось этой ночью, и с ее стороны было бы верхом неуважения дерзить ему, зная об этом.

— Ронтан, у Вас осталось еще что-то, о чем Вы хотели сообщить мне?

— Нет, Ваше Величество.

— Тогда прошу, оставьте нас.

— С Вашего позволения.

Делтон поклонился королю и, обернувшись, направился к тайному ходу. Иллиандра встретила его взгляд, и чувство стыда захлестнуло ее с двойной силой. Он смотрел на нее остерегающе, немного удивленно. О Боги… как же она в самом деле позволила себе при нем сказать такое Плоидису?..

Иллиандра закрыла дверь за Делтоном и старательно расправила гобелен. Потом, не оборачиваясь, опустила голову и тихо произнесла.

— Прости, Плоидис. Я знаю, что не имела права, — она поколебалась немного и добавила: — Но только и ты мог бы не говорить мне подобного при Делтоне.

Он холодно усмехнулся.

— То есть, ты считаешь, я виноват в том, что ты не можешь вести себя надлежащим образом.

Она обернулась.

— Нет, просто ты считаешь, что можешь говорить мне все, что угодно, при ком угодно!

Король невозмутимо улыбнулся.

— Но ведь так и есть.

— Ох, только теперь, прошу, оставь этот тон, Плоидис! — отчаянно воскликнула Иллиандра. — Когда дело касается нас двоих, ты не можешь приказывать мне, что делать! И тем более намеренно говорить мне все это в присутствии Делтона, надеясь, что я не смогу тебе ответить…

Плоидис сделал шаг к ней и сверху вниз взглянул в ее глаза.

— Что бы я ни сказал, ты не имеешь права отвечать мне так при посторонних, Илли. Сколько еще раз я должен объяснять тебе это?

— До тех пор, пока ты сам не поймешь, что личные вопросы лучше решать наедине.

— Не сомневайся, я понимаю. Но если я сказал что-то при Делтоне, значит, я хотел, чтобы он услышал это, — веско произнес Плоидис и тише добавил: — Илли, я не позволю себе снова потерять тебя. И если это значит, что я должен запретить вам обоим пытаться решать что-то у меня за спиной, то я добьюсь, чтобы вы исполняли мое требование.

— Если бы ты не был таким упрямым, Плоидис, мне бы не приходилось решать у тебя за спиной.

Плоидис, не выдержав, рассмеялся.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь, Илли?..

Иллиандра печально улыбнулась и вместо ответа неожиданно склонила голову ему на грудь.

— Нет нужды напоминать мне, что ты король, Плоидис. Но кем бы ты ни был, для меня ты в первую очередь просто человек, которого я люблю больше жизни, — сказала она тихо. — И я тоже боюсь потерять тебя, ты понимаешь?..

— У меня достаточно защитников кроме тебя, — невольно смягчился Плоидис.

— Но я не последняя в списке бесполезных.

Он коснулся ладонью ее щеки, ловя ее взгляд.

— Ты думаешь, я не знаю этого?.. Илли, я не сомневаюсь в том, что ты способна на многое. Но только это же и пугает меня.

— И чего же ты хочешь?.. — спросила Иллиандра, щурясь. — Чтобы я делала вид, что ничего не происходит? Чтобы я забыла, кто я, оставила все, чем занимаюсь, и жила лишь тем, что каждый вечер ждала бы тебя в твоей постели?.. А в остальное время я, вероятно, должна праздно гулять с подружками, перемывать косточки соседям, завидовать чужим драгоценностям или скандалить по пустякам, потому что не находится других поводов потрепать кому-то нервы… Прости, Плоидис, но если так, то ты, кажется, выбрал не ту женщину.

Он невольно рассмеялся.

— Илли, милая, я выбрал ту женщину.

— Тогда позволь мне остаться той, кто я есть, — тихо сказала Иллиандра.

Плоидис вздохнул с улыбкой.

— Пообещай мне хотя бы одно, Илли. Дай слово, что больше не станешь лгать мне. Я хочу знать, если во имя моего спасения ты решишь вновь соблазнить какого-нибудь убийцу.

— Плоидис, — Иллиандра укоризненно посмотрела на него, но уловив его серьезный взгляд, вздохнула: — Хорошо. Я обещаю.

Плоидис улыбнулся и нежно коснулся ее губ.

— Вот и превосходно.

Иллиандра чуть сощурилась в ответ.

— Теперь ты расскажешь мне, что удалось узнать Ронтану?..

— В действительности — ничего, — качнул головой Плоидис. — Делтон смог догнать их только на постоялом дворе, поздно ночью, и когда он добрался туда, оказалось, что Фатес неожиданно бесследно исчез. Его мать и двое стражников были в смятении, никто из них не смог предположить ничего внятного. Было ясно только, что его забрали при помощи магии, поскольку все окна и двери в комнате остались наглухо запертыми.

— О Боги, — прошептала Иллиандра и нахмурилась. — Значит, это был даинь-жи… Но Плоидис, зачем ты вообще отпустил этого Фатеса?.. Ведь если он пытался убить тебя…

— Он всего лишь мальчишка, — ответил Плоидис, отпуская ее и отворачиваясь. — Его мать пришла ко мне с одной мольбой: сохранить ему жизнь. Я не нашел причин, почему я не мог сделать этого.

— Но ведь они наверняка были заодно, — Иллиандра непонимающе смотрела на него. — Ох, Плоидис, если…

— Если это был план даинь-жи, то я с трудом понимаю его мотивы. Зачем ему этот мальчишка? Все это время Фатес вел себя настолько глупо, что был просто обречен на провал. Нет, Илли, я в самом деле не представляю себе его игру частью какого-то хоть сколь-нибудь серьезного плана.

— Каррес тоже выглядел лишь мерзким самодовольным нахалом, пока не оказалось, что он так легко обвел меня вокруг пальца.

Плоидис чуть прищурился.

— Не только тебя, Илли. Я должен был догадаться, что было его целью, я должен был раньше увидеть, к чему он вел это…

— Никто из нас не увидел, Плоидис, — мягко заметила Иллиандра. — И Ронтан тоже, хотя это его работа, раскусывать подобных типов.

— Но я должен был, Илли.

Он вздохнул и, вновь шагнув к ней, притянул к себе.

— В любом случае, я больше никому не позволю так провести меня, — сказал он тихо. — Как же я мог поддаться этому, Илли?.. Как я мог оставить тебя?..

— Но ты все же оказался рядом, когда был так нужен, — мягко ответила Иллиандра и вдруг улыбнулась. — К слову об этом… Плоидис, что ты делаешь сегодня вечером?..

Диадра закончила расставлять свечи и опустилась на пол рядом с Иллиандрой и Плоидисом, раскрывая ветхую книгу. Найдя нужную страницу, она сосредоточилась и принялась тихо читать заклинание. Она едва успела закончить, когда удивленный вздох Иллиандры сообщил ей о том, что все прошло успешно. Девушка закрыла книгу и подняла глаза.

— Здравствуй, Диадра, — на призрачном лице Берзадилара играла легкая улыбка.

— Здравствуй, — она улыбнулась ему в ответ. — Познакомься. Это Илли, моя сестра, и… — Диадра запнулась на мгновение, неуверенно взглядывая на Плоидиса, — Его Величество король Плоидис Стер Эдион де Консуэло.

— Консуэло, — неожиданно улыбнулся Берзадилар, переводя внимательный взгляд на Плоидиса. — Выходит, мы в Лиодасе.

— Конечно, — удивленно ответила Диадра. — Где же еще?..

— Едва ли я мог определить это по ровным стенам, — Берзадилар улыбнулся ей и вновь перевел взгляд на короля: — Мое почтение, Ваше Величество.

Плоидис учтиво кивнул ему.

— Я рад встретить Вас, — ответил он.

Берзадилар посмотрел на Иллиандру.

— А Вы, выходит, и есть возвращенная. Что ж. Диадра рассказала Вам о том, что я хочу попытаться сделать?

— Да, однако она, вероятно, не успела упомянуть Вам еще об одной детали. О Слезах Тени…

Берзадилар слегка поднял брови.

— Слезы Тени? Причем здесь они?

— Вы знаете, что это? — отчего-то удивилась Иллиандра.

— Да, — кивнул Берзадилар. — Драгоценные камни. Они…

— Слезы Тени — это люди, — сказала Иллиандра. — Я одна из них.

Легкая усмешка тронула губы Берзадилара.

— Кто сказал Вам такое?

— Призрак, который охотится за мной. Даинь-жи.

Берзадилар вдруг пристально взглянул на нее.

— Даинь-жи??..

— Вам знакомо это название?..

— Это не название, — ошеломленно качнул головой Берзадилар. — Это имя.

— Имя девушки, которая погибла, но оставалась рядом с любимым, пока не осознала, что этим убивает и его… — тихо продолжила за него Диадра, и Берзадилар пораженно взглянул на нее.

— Ты помнишь?..

— Что? — Диадра непонимающе нахмурилась, а в следующий миг глаза ее расширились: — Ох… так это правда?.. Ты… знал ее?

Берзадилар медленно кивнул.

— Откуда ты знаешь, Ди?

— Я прочла легенду.

— Легенду, — Берзадилар неожиданно рассмеялся. — О Боги…

— Может ли быть, что призрак, который охотится за мной, как-то связан с этой девушкой? — осторожно спросила Иллиандра.

— Я не знаю, — качнул головой Берзадилар. — Но я не верю, что это может быть она. Даенжи была доброй, мягкой девушкой… и совсем юной. Ее призрачные слезы в самом деле обернулись камнями. Мы окрестили их Слезами Тени… и потому я не представляю, отчего призрак назвал так Вас.

Диадру пронзила неожиданная догадка.

— Даенжи… была твоей девушкой?.. — тихо спросила она.

— Нет, — Берзадилар мягко взглянул на нее. — Моего брата.

Он задержал ее взгляд на мгновение; потом обернулся к Иллиандре. Та внимательно смотрела на него.

— Человек, который служил даинь-жи, сказал мне, что был потомком юноши из легенды. И что тот юноша завещал своим сыновьям и внукам искать Слезы Тени.

— Искать?.. — Берзадилар удивленно поднял брови. — Зачем? Слезы и так всегда были у Терлизана. К тому же, брат не мог ничего завещать потомкам. У него никогда не было детей.

— Вот как?.. — удивленно проговорила Иллиандра и чуть сощурилась, глядя в пространство. — Это странно.

— Скорее всего, Каррес просто использовал эту легенду, чтобы увести нас по ложному следу, — сказал Плоидис, и Иллиандра согласно кивнула.

— Ты прав. Быть может даже, я сама подала ему эту идею. Это ведь я рассказала ему историю о Даенжи.

— Нет, Илли. Я думаю, они знали ее и раньше, — возразил Плоидис. — Слезы Тени и даинь-жи — два заимствования из одной истории, это не может быть совпадением.

— Вы правы, Ваше Величество, — согласился Берзадилар и, чуть сощурившись, добавил: — И я постараюсь помочь Вам найти того, кто столь бесцеремонно топчет память моего брата.

Плоидис внимательно посмотрел на призрачного юношу.

— Благодарю, — медленно сказал он. Иллиандре на миг показалось, что она услышала недоверие в его голосе, но Берзадилар уже обратился к ней.

— Сейчас же я здесь, чтобы научить Вас защищаться от Тени. Вы готовы начать, Илли?

— Наверное, — она вздохнула слегка неуверенно, и Берзадилар понимающе улыбнулся уголками губ.

— Я не стану лгать Вам: едва ли это будет легко для Вас, учитывая, что Вы человек без дара к магии. Я даже не могу быть уверен, что у Вас получится… однако мы будем стараться вместе. Вы будете чувствовать тот же страх, который уже ощущали при приближении Тени, но Вы всегда должны помнить, что я могу управлять ею. Пока я здесь, она не опасна для Вас. И Ваша цель — сосредоточиться, попытаться через свой страх почувствовать ее сущность.

— Боюсь, я не слишком понимаю, как сделать это.

Берзадилар вновь улыбнулся уголками губ.

— Вы поймете, когда сможете совладать со страхом. Готовы попробовать?

— Да.

— Диадра, убери свечу, пожалуйста.

Девушка послушно вынула одну свечу из круга.

— Не волнуйтесь, Илли, — сказал Берзадилар, чуть приподнимая пальцы. — Просто постарайтесь не бояться ее.

Иллиандра напряженно следила за ним, готовясь ощутить уже знакомую волну страха, — и внезапно не страх, но леденящий ужас обуял ее, перед глазами моментально потемнело, и Иллиандра услышала где-то в отдалении вскрик Диадры и взволнованный голос Плоидиса:

— Илли!..

Она ощутила, как он обнял ее — не кожей, которой у нее уже словно не было, но сердцем, которое внезапно было окутано его успокаивающим теплом.

— Верните свечу, Диадра!.. — голос Плоидиса был полон ужаса.

— Нет!.. — последовал возглас Берзадилара, и внезапно какие-то обрывочные видения вернулись в ее померкший мир: колебавшееся пламя свечей, и встревоженное лицо Берзадилара, и застывшая в смятении Диадра…

— Немедленно!.. — взревел Плоидис, и Диадра испуганно метнулась к защитному кругу, придвигая на место свечу.

— Нет, Ди!!!.. — Берзадилар в отчаянии бросился вперед — а в следующий миг темнота вновь захлестнула Иллиандру.

Она вскричала, чувствуя, как реальность ускользает, оставляя ее в бесконечной пустоте.

— Выпусти меня!! Вы же убьете ее!!..

— Это он убьет ее!!.. Диадра… нет, не смейте!!!..

Иллиандра вновь вскричала — а в следующий миг все вдруг исчезло.

Она вновь была в знакомой комнате. Плоидис изо всех сил прижимал ее к себе. Диадра сидела возле затушенной опрокинутой свечи и со слезами на глазах смотрела на вновь обретшую материальность подругу.

— Илли… — прошептала она.

— Я в порядке, — выдавила Иллиандра в ответ.

Плоидис резко поднялся, держа в объятиях Иллиандру.

— Довольно. Мы уходим.

— Нет, Плоидис…

— Илли! Он чуть не убил тебя!!..

— Но он смог остановить это, — Иллиандра обернулась и взглянула на мрачно безмолвствовавшего Берзадилара. — Это ведь так? Вы остановили ее?

— О да, — процедил Берзадилар. — Но я не смог бы сделать этого, если бы Диадра не разорвала защитный круг, — он резко обернулся к Плоидису. — Вы хоть понимаете, что могли убить ее??.. Я выпускаю Тень к возвращенной, а Вы запираете меня, оставляя ее наедине с неподвластной ей силой!.. О чем, черт возьми, Вы думали??..

— О том, что Вы и есть даинь-жи?!.. — разгневанно парировал Плоидис. — Я видел то же самое прошлой ночью. Ее тело растворялось прямо в моих руках — так же, как сейчас!

— Потому что Тень проникла слишком глубоко!.. — в отчаянии воскликнул Берзадилар, все еще не пришедший в себя от сознания того, что могло произойти. — И вместо того, чтобы дать мне возможность исправить это, Вы отрезаете меня от беззащитной девушки!..

— Откуда мне было знать, что Вы не пытались убить ее?!

— Оттуда, что если бы я был даинь-жи, какого черта я бы вообще позволил вам запирать меня в этот круг!!..

— Прекратите, — все еще нетвердый голос Иллиандры тем не менее заставил обоих осечься. — Берзадилар не даинь-жи, Плоидис. Он остановил Тень — даинь-жи едва ли стал бы делать это. Более того, никто из живущих ныне магов не способен на подобное.

Берзадилар медленно кивнул.

— Она в самом деле тянется к Вам намного больше обычного. Простите, что не удержал ее, Илли. Я не ожидал от нее такой стремительности.

— Вы удержали ее, — улыбнулась Иллиандра. — И это вселяет в меня надежду.

— Илли, неужели ты хочешь вновь повторить это?.. — неверяще нахмурился Плоидис. — О нет, я не позволю ему еще раз так рисковать твоей жизнью.

— Риска не будет, если Вы будете доверять мне, — произнес Берзадилар. — К тому же, Вы по-прежнему будете рядом.

— Если бы только я мог повлиять на что-то в этой комнате, — саркастически усмехнулся Плоидис, раздраженный непривычным осознанием собственного бессилия.

— Но Вы можете, — серьезно ответил Берзадилар. — Ваша сильная воля и Ваша любовь к ней… Вы оберегаете Иллиандру, Ваше Величество. Вы были бы в силах вообще оградить ее от Тени, если бы не эта странная… заинтересованность, я не могу назвать это иначе. Все возвращенные привлекают к себе Тень, но то, как она тянется к Илли — это больше обычного. Такой настойчивый интерес я, вероятно, действительно встречал лишь однажды: когда Анторг возродил Диадру против законов Ауры Мира.

— Диадру? — немного удивился Плоидис, взглядывая на девушку. — Надо же, какое совпадение.

Берзадилар вдруг улыбнулся Диадре.

— В самом деле.

Девушка смущенно опустила глаза, и Берзадилар вновь обратился к Плоидису.

— Ваше Величество, для Иллиандры будет намного проще преодолеть ее страх, если в первое время она будет ощущать Вас рядом.

— Конечно, я буду с ней, — без колебаний ответил Плоидис.

— Илли, Вы готовы?..

— Да.

— На этот раз я не дам ей окутать Вас так быстро. Постарайтесь почувствовать ее.

Иллиандра ощутила, как Плоидис сжал ее руку, и, поймав его взволнованный взгляд, благодарно улыбнулась уголками губ.

Все будет хорошо.

Он рядом.

…Берзадилар исчез, и Диадра обернулась к Иллиандре.

— Как ты? — спросила она.

Иллиандра кивнула.

— В порядке. Спасибо, Ди. Я думаю, он действительно может помочь мне.

— Что ж, хорошо, — Диадра улыбнулась. — Тогда завтра я жду вас снова.

— Диадра, — вдруг тихо произнес Плоидис.

— Да?..

— Скажите, Вы… Вы ведь можете вызвать любого духа?..

— Вероятно, — слегка пожала плечами Диадра.

— Тогда позвольте попросить Вас… — голос Плоидиса звучал нерешительно, и Иллиандра удивленно взглянула на него: ей, наверное, еще ни разу не приходилось слышать его в таком тоне. Плоидис продолжил: — Могли бы Вы сейчас вызвать… моего отца?..

Диадра внимательно посмотрела на короля.

— Возможно, — наконец сказала она. — Но позвольте я вначале объясню Вам, Ваше Величество. Берзадилар — олл. Духи людей — это совсем другое. Берзадилар, возвращаясь в реальность, помнит все — свою жизнь, свою смерть, Тень и каждое возвращение в этот мир… люди не могут помнить ничего, что было после их смерти. Вы можете увидеть своего отца, поговорить с ним, но как только он уйдет в Тень, он навсегда забудет об этом разговоре. Вы захотите поговорить с ним снова, и обнаружите, что он задает Вам все те же вопросы… — Диадра печально качнула головой. — И, в конце концов, Вы поймете, что это лишь иллюзия… Ваше Величество, он навсегда ушел из этого мира. Он не сможет вернуться к Вам так, как возвращается сюда Берзадилар, — тихо закончила Диадра.

— Я прошу лишь об одной встрече, — ответил Плоидис, пронзительно глядя на нее. — Обещаю Вам, Диадра, я не стану просить более.

Она мгновение колебалась, потом медленно кивнула.

— Хорошо.

Плоидис затаил дыхание и, вдруг почувствовав, как Иллиандра сжала его руку, обернулся к ней. Она смотрела на него встревоженно. Стоило ли ему делать это?.. Плоидис улыбнулся ей, и глаза его светились такой непривычной надеждой, что Иллиандра невольно сдалась. Она сжала в ответ его пальцы и перевела взгляд на подругу.

Диадра восстановила защитный круг и внимательно осмотрела свечи. Все ровно горели. Диадра опустилась на пол и обернулась к королю.

— Думайте о нем, — сказала она, закрывая глаза.

Плоидис переводил взгляд с нее на горевшие свечи, чувствуя, как дрожь охватывает его тело. Отец… неужели он сможет еще раз увидеть его… Диадра тихо шептала заклинание. Перед глазами Плоидиса вставали самые теплые картины: вот отец обнимает его, вот он журит его за какой-то проступок, вот одобрительно смотрит на него, и Плоидис всем существом чувствует, как он им гордится…

Он взглянул в круг — и сердце его на миг остановилось. Перед ним, слегка колыхаясь в отблеске свечей, призрачной фигурой стоял король Стер.

Диадра закончила читать заклинание и, открыв глаза, едва слышно вздохнула.

— Я оставлю Вас, Ваше Величество, — прошептала она, поднимаясь с пола.

Иллиандра встала вслед за ней, и Плоидис на мгновение удержал ее руку, оборачиваясь к ней. Она улыбнулась ему и поспешила к двери вслед за Диадрой.

Плоидис проводил их взглядом и быстро обернулся к отцу. Стер мягко смотрел на него.

— Отец… — прошептал Плоидис.

В глазах у него стояли слезы.

— Плоидис, — Стер улыбнулся ему и неожиданно спросил: — Сколько времени прошло?..

— Почти три года, — Плоидис едва мог говорить, чувствуя, как нарастает ком в горле. — Отец… мне так не хватает тебя… — он вздохнул, пытаясь овладеть собой. — Подумать только, я хотел задать тебе столько вопросов, но теперь ни один не идет в голову.

— Тогда, позволь, я спрошу, — ответил Стер. — Как ты, Плоидис?

Он улыбнулся и слегка кивнул.

— Все… в порядке. Лиодас спокоен, я справляюсь… как могу.

— Не преуменьшай, — Стер мягко смотрел на сына. — Я уверен, что ты справляешься достойно.

— Я лишь надеюсь, что не подведу тебя.

Стер улыбнулся.

— Я знаю это.

Плоидис молча смотрел на отца, и сердце его сжималось от тоски. О Боги, как же ему не хватало лишь его поддержки…

— Ты женат? — вдруг спросил Стер.

— Да, но… — Плоидис запнулся. — На Алиетт, принцессе Авернаса.

— Авернас, — Стер приподнял брови с едва заметной улыбкой. — Что ж…

Плоидис почувствовал его одобрение и чуть склонил голову, улыбнувшись.

— Ты любишь ее?

— Алиетт?.. Она мой верный друг и прекрасная королева…

— Ту девушку, чью руку ты держал, — Стер, чуть прищурившись, смотрел на сына. — Иллиандра, верно?

— Ты помнишь ее??.. — удивился Плоидис. — Откуда?..

Стер едва заметно улыбнулся.

— Рошар представлял мне их обеих не так давно.

— Ох… — Плоидис смятенно качнул головой, но тут же поднял глаза и серьезно посмотрел на отца. — Да. Я люблю ее.

Стер отвечал на его взгляд мягкой улыбкой.

— Если бы ты только мог знать ее, — продолжил Плоидис. — Я уверен, она восхитила бы тебя. Она сделала столь многое для меня… для Лиодаса. Она помогла мне подняться после всего, что случилось той ночью; она пожертвовала своими чувствами ко мне во имя моей безопасности, она стала ученицей Ронтана, сама, без какой-либо моей помощи… Она умерла за меня, отец.

Стер не сдержал удивления.

— Что?..

— Она приняла мою смерть, сознательно оказавшись на моем месте в мое время… маги спасли ее.

Стер вновь мягко сощурился.

— И ты все же не женился на ней?..

Плоидис задохнулся от неожиданности.

— Ты в самом деле считаешь, что… я мог?..

Стер улыбнулся.

— Отчего нет, Плоидис?..

Он ошеломленно вздохнул и спустя мгновение произнес:

— Я хотел сделать это. В самом деле, и в то время я верил, что и ты одобрил бы мой выбор… но Илли, отвергнув мое признание, убедила меня в том, что уехала из Лиодаса, а потом — я уже был женат, когда узнал, что она в действительности никогда не покидала меня, и два года была так близко, работая вместе с Ронтаном, преданно посвящая мне свою жизнь и успешно скрываясь от меня под чужим именем.

Стер сощурился.

— Она в самом деле достойна тебя.

Плоидис усмехнулся.

— Я часто думаю, что я недостоин ее, отец. Она раскрыла мне свои карты, но так и не захотела оставлять свое занятие… она продолжает рисковать жизнью ради меня — а я порой не могу даже по достоинству оценить ее заслуги.

Стер улыбнулся.

— Вероятно, оттого, что ты слишком любишь ее, чтобы позволять ей рисковать собой ради твоей жизни.

Плоидис чуть сощурился.

— Ты прав. О Боги, ты всегда понимал меня с полуслова.

— Я уверен, она понимает тебя так же.

Плоидис пристально взглянул на отца.

— Да, но она все же не может заменить мне тебя.

— Она и не должна, Плоидис, — мягко ответил Стер. — Тебе вовсе не нужно заменять меня. Я сыграл свою роль в твоей жизни, я воспитал сына, которым могу гордиться. И я в самом деле горжусь тобой сейчас.

Плоидис недоверчиво взглянул на отца, и тот продолжил:

— Ты изменился. Ты возмужал, ты стал еще сильнее. Я вижу это в твоих глазах, в твоей осанке, во всем твоем облике. Это облик короля, и я знаю, что ты хороший король, Плоидис, — Стер пронзительно смотрел на сына. — Но помимо этого я вижу в тебе любовь и искренность… и я прошу, береги их. Что бы ни случилось, береги ее. Ты сам знаешь: это редкое счастье для короля — быть любимым.

Плоидис удивленно сощурился.

— Я думал, ты всегда учил меня, что наш долг неизменно стоит на первом месте.

— Верно, — улыбнулся Стер. — И похоже, я достаточно хорошо научил тебя этому. Ты знаешь все о своем долге, ты умеешь слушать его. Но иногда, Плоидис, — Стер чуть склонил голову и мягко взглянул на сына, — оставаясь в целом верным долгу, даже король имеет право все-таки услышать свое сердце.

Глава 10. Призрачный друг

— Здравствуй, Диадра, — Берзадилар улыбнулся и, оглядевшись, добавил: — Где Иллиандра?

Диадра качнула головой.

— Я позвала тебя не для нее сейчас.

Берзадилар чуть удивленно приподнял брови.

— Я хотела… просто поговорить с тобой.

— О чем?

Диадра слегка пожала плечами.

— О чем угодно… ты не против?..

Берзадилар усмехнулся.

— Я уже говорил, мне нравится возвращаться к тебе, Диадра.

Она смущенно улыбнулась.

— Спасибо. Знаешь, если бы я сказала кому-то, что сам Берзадилар рад вернуться из Тени, чтобы провести со мной время, мне бы, наверное, никто не поверил.

Он с усмешкой поднял бровь.

— Сам Берзадилар?..

— О да, о вас с Анторгом ходят легенды, — улыбнулась Диадра, и Берзадилар рассмеялся.

— В самом деле?.. Это ужасно. Не хочу расстраивать тебя, Диадра, но я подозреваю, что совсем не похож на того героя, каким меня описывают сказки.

Диадра странно посмотрела на него.

— Легенды не описывают тебя героем, Берзадилар, — сказала она тихо, словно боясь ранить его. — Но я знаю, что ты в действительности был им. Ты пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы спасти друга, и я не знаю, как назвать это, если не самым благородным поступком, который я встречала в своей жизни.

Он мягко улыбнулся.

— Я сделал это, потому что любил тебя.

Диадра зарделась, смущенно сознавая, как эти слова вдруг согрели ее сердце. Это было странно — ведь она знала, что в действительности он подразумевал не ее, а ту, другую Диадру, которую она никогда не знала и не помнила. И все же, он говорил это ей, он улыбался ей, потому что она напоминала ему ту, кого он любил когда-то… Она вздохнула.

— Молва оказалась так несправедлива к тебе. В легендах о вас нет ни единого правдивого слова, и мне в самом деле жаль сознавать, что люди веками рассказывают детям эти лживые сказки. Я видела тебя, каким ты был, Берзадилар, и я искренне считаю, что ты заслуживаешь по меньшей мере того, чтобы тебя помнили.

— Ты помнишь меня, — ответил он с теплотой. — Что до легенд, то они никогда не бывают правдивы, Диадра. Кто мог бы рассказать правду о нашей жизни с Анторгом? Разве что те, кто не стал бы делать этого — ты, или моя жена, или наши дети…

— Ты был женат? — вдруг осознала Диадра.

Он улыбнулся.

— Ну, конечно.

— Ох, Берзадилар, мне трудно помнить, что тебе в самом деле уже столько лет, когда ты предстаешь передо мной таким юным.

— Я предстаю таким, каким чувствую себя, — ответил Берзадилар. — Это может звучать немного странно, но несмотря на то, что я помню всю свою жизнь, сейчас я уже не ощущаю, что прожил ее. Это словно яркая история, которую я когда-то читал, но я как будто никогда не проживал ее по-настоящему. Ты понимаешь?..

— Не уверена.

Берзадилар вдруг улыбнулся.

— Ты ведь не чувствуешь, что тебе триста с лишним лет?

Она с ужасом взглянула на него.

— Но мне и не триста. Я не помню той жизни. А здесь и сейчас мне только немного за двадцать.

— Вот и мне здесь и сейчас лишь немногим больше двадцати пяти.

— Почему именно так?

— Я не знаю точно. Возможно, потому что ты призвала меня таким, каким видела в своих снах, а может быть, я сам захотел быть таким с тобой, — ответил Берзадилар и улыбнулся. — В конце концов, разве мог я предстать перед тобой древним старцем, если ты, такая юная и прекрасная, каждой своей улыбкой напоминаешь мне о том времени, когда я был счастлив?..

Диадра почувствовала, как вновь пунцовеют щеки, и мягко посмотрела на него.

— Расскажи мне.

— О чем?

— О нас.

Берзадилар грустно улыбнулся.

— «Нас» не было, Диадра. Ты всегда любила только Анторга. Я знал об этом, но тем не менее не смог не полюбить тебя… и ты видела это. Вначале ты не верила, что то жестокое презрение, которое я выказывал тебе, могло вдруг смениться любовью… но у тебя всегда было чуткое сердце, Ди. Ты умела прощать так, как немногие это умеют. И ты простила меня, и даже прониклась ко мне состраданием… мы были своего рода друзьями, хотя, наверное, сложно назвать так отношения, когда мужчина любит, а женщина сочувствует ему за это. Тем не менее, мы с Анторгом уже были связаны всей этой историей, и я не мог оставить ни его, ни тебя. Мы вместе оберегали тебя от Тени, вместе пытались найти способ побороть негодование Ауры…

— А потом ты женился.

Берзадилар кивнул.

— Ты была рада за меня. Надеялась, что она поможет мне забыть тебя… и я в самом деле любил ее, но и тебя забыть был не в силах. Она была слишком умна, чтобы не замечать моих чувств к тебе, но я старался делать все, чтобы она не была несчастной. Она родила мне сына, а спустя девять лет роковая случайность забрала ее у меня… я больше никогда не был женат.

Диадра печально смотрела на него.

— Прости, я не хотела будить в тебе такие воспоминания.

— Они уже довольно далеки от меня теперешнего, — сказал Берзадилар. — Я всего лишь рассказал тебе чью-то давнюю и не слишком счастливую историю.

— И все же мне жаль, что все случилось именно так. Кто знает, что было бы, повернись судьба немного иначе?.. Я хотела бы, чтобы твоя жизнь была другой, счастливой…

— Спасибо, Ди, — улыбнулся Берзадилар. — Но сейчас все это уже в самом деле далеко от меня. Я не испытываю сожалений. Тем более, — мягко добавил он, — что сейчас ты вновь рядом со мной.

— Странно, что ты не ощущаешь ту прежнюю жизнь своей собственной, но при этом сохранил свою привязанность ко мне… к той мне, которую я даже не помню.

— Любовь довольно сильное чувство, Ди.

Она вздохнула.

— Я знаю это.

— Ты любишь кого-то? — Берзадилар чуть улыбнулся.

Диадра опустила глаза.

— Я любила. Он не ответил мне взаимностью.

— Расскажешь мне?

— Может быть, когда-нибудь, — ответила Диадра, вновь взглядывая на него. — Для меня эта история еще слишком свежа и герои ее так близко, что я сейчас совсем не хочу вспоминать об этом.

— Конечно, — кивнул он. — Как захочешь.

— И ты не станешь ревновать? — вдруг спросила Диадра.

— Ревновать? — переспросил он удивленно. — Конечно, нет, Ди. Я всего лишь призрак человека, которого ты даже не помнишь. У тебя совсем другая жизнь, какое право я имею вмешиваться в нее, появляясь из Тени?

— И тем не менее ты говоришь, что рад проводить со мной время.

Он улыбнулся.

— Да.

Диадра поднялась с пола и подошла к разделявшей их границе из зажженных свечей.

— Что ж, спасибо тебе за это, Берзадилар. Мне… тоже нравится проводить время с тобой.

Он мягко посмотрел на нее и, подплыв ближе, коснулся рукой невидимой стены.

— Ты можешь не ставить их, когда зовешь меня, Ди? — тихо попросил он. — Я чувствую себя так, словно заперт в клетке.

Диадра взглянула в его глаза и без колебаний носком туфли быстро затушила одну свечу.

— Прости, — сказала она, глядя на него. — Я не знала, что ты ощущаешь их.

Он чуть сощурился.

— Спасибо.

Диадра вздохнула.

— Мне пора идти, Берзадилар.

— Тогда до встречи, Ди.

— До встречи, — улыбнулась она. — Я отпускаю тебя.

Он исчез, а Диадра еще несколько мгновений смотрела на опустевший круг, потом перевела взгляд на затушенную свечу. Выходит, она запирала его… а что если… она внезапно улыбнулась своим мыслям. Почему ей раньше не пришла в голову эта идея?.. О да, она попробует, сегодня же вечером… Диадра снова улыбнулась и, окрыленная, поспешила к выходу из комнаты.

Был уже поздний вечер, когда Диадра наконец опустилась на скамью на широком бульваре, освещенном несколькими десятками старых кованых фонарей. Обычно оживленный, сейчас он был почти пуст, и лишь редкие прохожие нарушали его тишину. Оглядевшись и не заметив никого вблизи, Диадра закрыла глаза и принялась шептать уже заученное заклинание. Не прошло и минуты, как она услышала знакомый голос.

— Диадра?.. — он звучал слегка удивленно.

Она открыла глаза и улыбнулась.

— Здравствуй, Берзадилар.

— Где мы?.. — он огляделся вокруг. — Я, кажется, узнаю это место… О Боги, но как же все изменилось…

— Ты бывал в Авантусе? — удивилась Диадра.

Берзадилар взглянул на нее и усмехнулся.

— Диадра, Анторг был королем Лиодаса, ты помнишь? Я жил здесь.

— Я думала, вы жили в том городе… там, где стоит Храм Нераздельности…

— Де-Вежкхараль, — сказал Берзадилар, вновь оглядываясь. — Да, и там тоже. Но я много лет провел в Авантусе, — он неверяще качнул головой. — Подумать только! Он стал таким широким… а фонари остались, — и он улыбнулся, оглядывая аллею.

Диадра счастливо наблюдала за ним.

Почему она раньше не додумалась вывести его куда-нибудь из этой глухой чуланной комнаты?..

Берзадилар наконец взглянул на нее.

— Зачем мы здесь? — спросил он.

— Я просто хотела, чтобы ты не чувствовал себя запертым, — ответила Диадра.

Он мягко улыбнулся.

— Ты серьезно?

— Конечно, — она запнулась. — Что-то не так?..

— Отнюдь, — он смотрел на нее, чуть сощурившись. — Спасибо, Диадра.

Она пожала плечами и улыбнулась.

— Не за что. Хочешь, прогуляемся?

Берзадилар смотрел на нее со смесью благодарности и удивления.

— Ты не будешь чувствовать себя странно, гуляя с призраком?..

— Конечно, нет, — ответила Диадра, но потом, подумав о чем-то, огляделась. — Только, если тебя кто-нибудь увидит…

— Я могу скрыть себя от остальных.

Диадра улыбнулась чуть удивленно и поднялась со скамьи.

— Тогда пойдем. Я с удовольствием покажу тебе свой Авантус.

Они прошли вместе половину старого города. Берзадилар удивленно и радостно узнавал знакомые, но так изменившиеся места, Диадра же с удовольствием наблюдала за ним, рассказывая, что знала, о новых зданиях, показывая ему те улочки, которые сама любила.

— Нам нужно будет обязательно прийти сюда днем, — воодушевленно сказала она, присаживаясь на край старого фонтана, стоявшего посреди маленькой, в несколько домов, площади. — В Авантусе достаточно фонарей, чтобы гулять вот так, ночью, но все же днем он совсем иной. Отнюдь не такой пустынный.

Берзадилар смотрел на нее с мягкой улыбкой.

— Почему ты делаешь это для меня, Ди?.. — спросил он вдруг.

Диадра удивленно посмотрела на него.

— Почему?.. Глупый вопрос, Берзадилар. Потому что… — она недоговорила, внезапно посмотрев куда-то сквозь него.

Вынырнув с узкой улочки, на площадь ввалились несколько подвыпивших молодых людей. Диадра резко поднялась с фонтана и юркнула за него, надеясь спрятаться, но поздно — незнакомцы уже заметили ее и, весело галдя, направились к ней. Диадра опустила голову и торопливо зашагала прочь.

— Куда же ты, красавица? — донеслось до нее, и Диадра с ужасом осознала, что они в несколько мгновений пересекли маленькую площадь, а в следующий миг другой голос, испуганный, воскликнул:

— Черт побери!!

Диадра резко обернулась и увидела, как в нескольких шагах между ней и юношами завис в воздухе Берзадилар.

— Оставьте ее, — спокойно произнес он.

— Призрак!! — юноши явно были не из тех людей, кто часто сталкивался с магией. — Сгинь! Не приближайся!..

— Я не трону вас, если вы оставите девушку в покое.

Однако подвыпившие юноши явно утратили возможность трезво соображать.

— Пошел прочь! — один из них схватил с земли небольшой камень и замахнулся, целясь в Берзадилара.

— Нет! — Диадра инстинктивно бросилась вперед, а в следующий миг камень больно ударил ее по плечу. Девушка вскрикнула.

Берзадилар взглянул на нее, и глаза его сузились от гнева. Он резко вскинул руки, и в следующий миг Диадра увидела, как незнакомцы застыли, и в глазах их отразился леденящий ужас. Они дрожали, бледнели, и вдруг Диадра заметила, как тела их становятся чуть прозрачными…

— Берзадилар! — вскрикнула Диадра. — Прекрати!!

Он резко взглянул на нее и опустил руки. Юноши, очнувшись, с нечеловеческим ужасом взглянули на них — и бросились прочь.

— Что ты делал?.. — тихо спросила Диадра, неверящим взором глядя на него. — Берзадилар, ты с ума сошел…

— Я лишь немного напугал их, — успокаивающе ответил он.

— Ты бы убил их!

Он резко взглянул на нее.

— Конечно же нет! За кого ты меня принимаешь?..

Диадра покачала головой.

— Я не знаю… — в ее глазах блеснули слезы испуга. — В самом деле, я ведь совсем не знаю тебя…

Он вдруг приблизился к ней, пристально вглядываясь в ее лицо.

— Ди, ты в самом деле думаешь, что я могу вот так просто убить людей?..

— Я не знаю, — она смотрела на него напуганно.

Берзадилар отпрянул от нее и резко отвернулся.

— Черт возьми, зачем тогда ты делала все это, если настолько не веришь мне?..

Она не отвечала.

В самом деле… перед ее мысленным взором вдруг всплыли картины из ее снов и совсем недавние воспоминания; все, что она видела, все, что он рассказал ей — разве этого не было достаточно? Разве могла она все еще не знать его, когда сама ощутила столь многое из его жизни, когда своими глазами видела его поступки, его решения…

— Прости, — тихо сказала она, и Берзадилар недоверчиво взглянул на нее через плечо, однако, уловив ее взгляд, быстро обернулся.

— Тебе больно?.. — взволнованно спросил он.

— Что?.. — Диадра не сразу поняла, о чем речь, и лишь спустя мгновение ноющее плечо напомнило ей о себе. — Ах, да… немножко.

— Зачем ты сделала это? Едва ли камень смог бы причинить мне вред.

— Я не успела подумать об этом, — ответила она, пожимая плечами и слегка морщась от боли. — Берзадилар, прости, я в самом деле не хотела обидеть тебя, когда сказала, что…

Он оборвал ее, качнув головой.

— Все в порядке, Ди.

— И я знаю, кто ты, Берзадилар, — произнесла она тихо. — Я знаю, что ты не стал бы… причинять им зла.

Он криво усмехнулся.

— Ты и веришь, и не веришь мне, Диадра, — сказал он. — Мне так непривычно ощущать это снова.

— Снова?.. — не поняла она.

— Так уже было, тогда, давно, когда ты осознала, каковы в действительности мои чувства к тебе, — он взглянул на нее. — Хотя, знаешь, сейчас все как будто немного по-другому. Тогда ты не доверяла мне, но все же сочувствовала… сейчас что-то иначе, хоть я и не могу толком понять, что именно.

— Возможно, сейчас у меня просто нет причин не доверять тебе, — заметила Диадра и улыбнулась ему. — Если ты хочешь, давай повторим прогулку завтра вечером. Я покажу тебе городские сады.

Берзадилар внимательно взглянул на нее.

— С удовольствием.

— Отлично, — снова улыбнулась она. — Тогда сейчас я отпускаю тебя…

Он усмехнулся и качнул головой, обрывая ее.

— Спасибо, но пожалуй, учитывая, который сейчас час, я все же провожу тебя до дома.

В последующие дни Берзадилар занимался с Иллиандрой каждый вечер. Ровно в девять они вчетвером собирались в маленькой уютной гостиной — теперь, когда им больше не нужны были свечи, Диадра могла не опасаться за ковры, — и раз за разом вновь приступали к одному упражнению. Берзадилар позволял Тени окутать Иллиандру легкой, невидимой дымкой и удерживал ее, не давая проникнуть глубже. Иллиандра, дрожа от напряжения, старалась не окунуться в черный, парализовавший ужасом туман, Плоидис сжимал в ладони ее руку, напоминая, что он рядом. Диадра молча наблюдала за ними.

Прошло несколько одинаковых дней, но результатов все не было, и Иллиандра с каждым разом становилась все печальней, однако Берзадилар, казалось, не терял уверенности.

— Это не то, чему можно научиться за пару занятий, Илли, — сказал он, когда после очередной встречи она и Плоидис поднялись с дивана, прощаясь. — Поверь мне, я чувствую в тебе Тень, я слышу, как твоя аура реагирует на ее близость. Ты сможешь одолеть ее — я не сомневаюсь в этом.

— Спасибо, Берзадилар, — устало улыбнулась Иллиандра. — Я надеюсь, что ты прав.

Они распрощались, и когда дверь за Илли и Плоидисом закрылась, Диадра обернулась к парившему в воздухе призраку.

— У Илли правда получается? — спросила она тихо, внимательно глядя на него.

— Да, — кивнул Берзадилар. — И весьма неплохо. По-видимому, возвращение сильно повлияло на нее. Я никогда не слышал, чтобы оно было способно сделать обычных людей магами, но Иллиандре, совершенно очевидно, Тень дала какие-то способности.

Диадра улыбнулась уголками губ.

— Что ж, я надеюсь, ты сможешь научить ее пользоваться ими, — сказала она и небрежно добавила, скрывая волнение: — Тебе еще не наскучили ночные прогулки, Берзадилар?..

Он тепло улыбнулся.

— Конечно, нет, Ди. Но перед этим позволь кое-что показать тебе.

Он чуть поднял пальцы, и в воздухе перед Диадрой возник из ниоткуда маленький золотой кулон в форме ангела, висевший на тонкой цепочке. Диадра присмотрелась к нему и непонимающе подняла глаза на Берзадилара.

— Это ведь мой кулон. Откуда он у тебя?

— Из твоей шкатулки.

Непонимание в глазах Диадры сменилось ошеломлением.

— Зачем?..

— Прости, Ди, я бы очень хотел подарить тебе новый, но в моем нынешнем состоянии я едва ли сумел бы пройтись по магазинам. Поэтому я позволил себе взять этот — у него теплая аура, видимо, его подарил тебе кто-то, кто тебя любит.

— Илли, — кивнула Диадра и чуть усмехнулась. — И ты, что же, даришь мне мой собственный кулон?..

— Я бы хотел, чтобы ты надевала его, когда собираешься куда-нибудь одна, особенно вечером. Он отпугнет от тебя мелких воров и… других людей с дурными умыслами.

— Ох, — Диадра вдруг расплылась в улыбке, наконец понимая. — Так ты заколдовал его?..

Берзадилар улыбнулся в ответ.

— Конечно.

Диадра протянула руку, касаясь кулона, и тут же цепочка упала в ее пальцы. Диадра с улыбкой провела пальцем по тонким крылышкам и подняла мягкий взор на Берзадилара.

— Спасибо.

— Не за что, — ответил он и тепло рассмеялся, когда Диадра расстегнула цепочку, чтобы надеть кулон на шею. — Сейчас можешь оставить его в шкатулке, Ди. Он едва ли понадобится тебе, пока я рядом.

Они вернулись в Школу, когда время перевалило далеко за полночь. За разговорами они не заметили, как миновали несколько десятков кварталов, и когда Берзадилар, опомнившись, оглядел незнакомые улицы, Диадра уже едва не падала с ног от усталости.

— Прости, Ди, — Берзадилар прочел утомление на ее лице и виновато сжал губы. — Я совсем забываю, что уже не могу чувствовать так, как люди.

— Все в порядке, — Диадра улыбнулась, оглядываясь в поисках скамьи. — Я лишь немного отдохну, и мы пойдем обратно.

Берзадилар мягко качнул головой.

— Нет нужды, Ди.

Диадра непонимающе подняла брови, и Берзадилар, улыбнувшись, раскрыл призрачную ладонь.

— Иди ко мне.

На мгновение Диадре показалось, что сейчас она протянет руку и его теплые пальцы коснутся ее — но она подалась к нему, и ее рука скользнула сквозь его, словно через туман. Диадра испуганно отшатнулась:

— Ох!.. Прости…

Берзадилар улыбнулся, немного смущенно, немного удивленно.

— Я ведь призрак, Ди. Чего ты ожидала?..

— Я… я не знаю, — она вздохнула и посмотрела на него. — Именно этого, если быть честной, но ты протянул мне руку так, словно…

Он улыбнулся и приблизился к ней.

— Мне просто нужно быть чуть ближе, чтобы…

Он недоговорил, внезапно едва ощутимая волна свежего воздуха коснулась лица Диадры, а в следующий миг она с ошеломлением осознала, что стоит в своей комнате в Школе Чародейства.

— … чтобы переместить тебя, — закончил Берзадилар с улыбкой.

— Ох, — Диадра восхищенно уставилась на него. — Берзадилар, почему ты раньше не сказал, что можешь делать нечто подобное?..

Он рассмеялся от неожиданности.

— Ди, я уже неделю упражняюсь с Тенью у тебя на глазах. Я подарил тебе зачарованный кулон этим вечером. Что сейчас ты имеешь в виду под словами «нечто подобное»?..

— То, что ты можешь перемещать меня вместе с собой. То есть, разумеется, я знаю, что вы, оллы, можете делать это, даже не касаясь нас, но все же… ох, просто это ощущение, что твоя магия может влиять и на меня — я почему-то до сих пор не сознавала этого.

Берзадилар мягко улыбнулся.

— Я надеюсь, ты не станешь теперь бояться меня из-за этого?

— Бояться? — Диадра удивленно подняла брови, и лишь спустя мгновение осознала, что он имел в виду. — Ох… то есть… — она чуть сощурилась, — ты ведь можешь гораздо больше, не так ли?..

Он не смог сдержать улыбки.

— Разумеется, Ди.

Диадра смотрела на него восхищенно, словно ребенок, и он вновь тепло рассмеялся.

— Прости, вероятно, «бояться» это совсем не то слово, которое отражает твою реакцию.

— Почему я должна бояться тебя, Берзадилар? — непонимающе спросила она. — Я знаю, что ты не причинишь мне вреда.

Он внимательно смотрел на нее.

— Ты в самом деле доверяешь мне?

— Конечно, — без колебаний ответила Диадра, но тот же, чуть насторожившись, добавила: — А что?..

Берзадилар успокаивающе качнул головой и опустил глаза.

— Я просто давно хотел попросить тебя кое о чем, Ди, но не был уверен, что могу. Меня не покидает мысль об этом странном призраке, и я очень хочу убедиться, что все это в самом деле не связано с Даенжи и моим братом.

Диадра чуть нахмурилась.

— Как?

— Я хочу призвать его.

Брови Диадры удивленно взметнулись.

— Разве призраки могут призывать призраков?..

— Нет, — улыбнулся Берзадилар, — но ты можешь. И пока я рядом, у тебя есть достаточная связь, чтобы сделать это.

Диадра внимательно посмотрела на него, потом, обернувшись, взяла со стола книгу и опустилась в кресло.

— Ты, кажется называл его имя. Прости, я забыла.

— Терлизан.

Диадра кивнула, находя нужную страницу, и хотела было начать заклинание, но Берзадилар окликнул ее.

— Ди.

Она подняла глаза. Берзадилар мягко смотрел на нее.

— Спасибо.

— За что?.. — она удивленно подняла брови. — Это ведь ты помогаешь нам.

— Спасибо, что доверяешь мне.

Она чуть улыбнулась.

— Мне кажется, у меня нет причин не доверять тебе, Берзадилар.

Она опустила глаза, вновь пытаясь начать заклинание, но он снова остановил ее.

— Постой. Восстанови круг, Ди. На всякий случай.

Диадра, быстро расставив несколько свечей, наконец прочла заклинание, однако ничего не произошло. В комнате по-прежнему были лишь они двое. Берзадилар внимательно всматривался в пространство вокруг себя. Диадра попробовала еще раз, но и вторая попытка не увенчалась успехом.

— Почему не получается?.. — спросила она тихо. — Я что-то делаю не так?

— Все так, Ди. Это просто значит, что его нет в Тени. По крайней мере, в ее известной части.

— И что значит это?.. — непонимающе нахмурилась Диадра. — Может ли он быть этим черным призраком?..

Берзадилар обернулся к ней.

— Нет, Ди. Если бы он был призраком, мы бы смогли призвать его. Но я не чувствую его рядом. Это значит… ох, вероятнее всего, это значит, что он ушел вслед за Даенжи.

— Куда?..

— В глубины Тени. Это то место, откуда уже нет возврата. Даенжи сделала это, чтобы Терлизан больше не мог призвать ее, не пытался вернуть. Чтобы он смог жить дальше.

Диадра внимательно смотрела на Берзадилара.

— И он ушел вслед за ней? Спустя много лет? Зачем?

Берзадилар качнул головой.

— Я не знаю. Возможно, он все еще любил ее… я в самом деле не знаю, Ди. Я просто не ожидал, что мы не сможем призвать его, — он нахмурился. — Вероятно, мне стоит все же проверить записи в семейных архивах. Быть может, там найдется что-то важное.

— Где ты найдешь семейный архив?.. — непонимающе спросила она, и Берзадилар улыбнулся.

— У себя дома.

На следующее утро Диадра, проспав едва ли не до полудня, лениво ходила по комнате, собирая оставленные на столе и полках ученические работы, которые она еще полтора часа читала после ухода Берзадилара. Это был один из тех редких дней, на которые у нее не выпало ни одного занятия, и она могла позволить себе расслабиться и даже совместить поздний завтрак с обедом. Положив стопку бумаг на стол, Диадра мельком взглянула в зеркало и поправила небрежно заколотые волосы, думая о том, что перед выходом их нужно будет привести в порядок, как вдруг тихий голос Берзадилара заставил ее испуганно подскочить на месте.

— Доброе утро, Ди.

Диадра, обернувшись, непонимающе уставилась на него.

— Берзадилар?? Что ты делаешь здесь?..

«Ох, — нелепо пронеслось в голове. — Мне определенно стоило чуть раньше заняться волосами…»

— Прости, если напугал тебя. Я просто… я очень хотел поделиться с тобой, — голос его звучал печально, и Диадра внимательнее вгляделась в его призрачное лицо.

— Что-то случилось?..

— Я был в своем поместье, здесь, неподалеку от Авантуса. Я полагал, что кто-нибудь из моих потомков живет сейчас там, и я смогу найти нужные мне книги, — он сжал губы. — Но там нет ничего, Ди. Дом заброшен, вероятно, уже не менее, чем полвека, и от всего убранства остались голые стены, не говоря уже о библиотеке…

Диадра с сочувствием сощурилась.

— Мне жаль, Берзадилар.

Он отвел глаза.

— Я все еще не могу поверить, что они оставили его. Я любил этот дом.

— Три сотни лет прошло, — мягко заметила Диадра.

Он печально улыбнулся.

— Я знаю. Но мне жаль, что теперь я не смогу ничем больше помочь вам в поисках этого призрака. Семейных книг, очевидно, тоже уже не существует.

— Почему же, — возразила Диадра. — Отнюдь, я полагаю, они должны были сохраниться у твоих потомков.

— Если бы я только знал, где теперь искать их…

Диадра улыбнулась.

— Если ты дашь мне полчаса, чтобы привести себя в порядок, я думаю, я подскажу тебе, где.

В Шарооре был уже вечер, солнце клонилось к закату, и деревья отбрасывали на стены замка длинные тени.

Берзадилар поднял голову, разглядывая строение, и улыбнулся.

— Что ж, в самом деле, замок — лучше чем какое-то поместье.

— Брось, — усмехнулась Диадра. — Надо же, тебе триста лет, а ты дуешься, совсем как ребенок.

Он рассмеялся, но не успел ответить — внезапно позади них с легкой вспышкой возникла темноволосая девушка, а спустя мгновение рядом появился юноша. Диадра обернулась и пара, уже приготовившаяся к защитным заклинаниям, в один голос облегченно выдохнула:

— Диадра!..

Та улыбнулась.

— Похоже, мы все же вторглись без спроса, — сказала она виновато. — Простите, мы не хотели пугать вас и собирались постучать в дверь.

Роэл улыбнулась, а Илкад легким движением руки переместил всех четверых в гостиную.

— Мы просто не ожидали увидеть тебя в столь магической компании, Диадра, — сказала Роэл, улыбаясь, и обернулась к призрачному юноше.

— Я Роэл. Это мой муж, Илкад де Феленро.

Берзадилар невольно перевел взгляд на юношу и не смог сдержать улыбки.

— Берзадилар де Феленро, к Вашим услугам.

Илкад сощурился от неожиданности, а Роэл, напротив, ошеломленно раскрыла глаза.

— Выходит, мне не показалось, — произнес Илкад. — Это Вас мы видели тогда, в Храме Нераздельности.

— То есть… Вы действительно тот самый Берзадилар?.. — глаза Роэл все еще были похожи на две монеты.

— Тот самый?.. — в его взгляде теперь тоже засквозило удивление.

Диадра рассмеялась и искоса взглянула на призрачного юношу.

— Я ведь говорила тебе, твое имя знает каждый ребенок.

— О Боги… — все еще неверяще прошептала Роэл, а Илкад между тем почтительно поклонился.

— Я не предполагал, что когда-нибудь смогу встретить Вас лично. Это большая честь для меня.

Берзадилар усмехнулся.

— Большая честь для меня, что Вы знаете, кто я. И, вероятно, мне остается надеяться, что уста народа не слишком преувеличили наши с Анторгом прегрешения.

Илкад тепло улыбнулся.

— Диадра рассказывала нам правдивую историю. Да и наши семейные архивы, хоть они довольно скудны, все же позволяют получить о Вас представление.

— Если позволите, именно о них мы и хотели поговорить, — кивнул Берзадилар, и лицо его вновь приняло серьезное выражение. — Я хотел бы — разумеется, с Вашего позволения — увидеть эти записи. Те, что связаны с моей семьей, моими родственниками, ближайшими потомками. Эти сведения могут помочь нам с Диадрой понять, что происходит сейчас в жизни ее близкой подруги.

— Иллиандры? — Илкад перевел взгляд на Диадру, и та кивнула.

— Призрак назвал ее Слезой Тени, — пояснила девушка. — Между тем, мы выяснили, что легенда о камнях, которые также зовутся Слезами Тени, правдива, и тем юношей, который получил их от возлюбленной, был брат Берзадилара…

Илкад повел бровями и усмехнулся.

— В самом деле, запутанная история. Как все это связано?

— Это мы и хотим выяснить, — ответил ему Берзадилар, и Илкад чуть кивнул.

— Разумеется.

Едва заметным движением он переместил их в библиотеку и обвел рукой несколько полок.

— Все, что касается нашей семьи, Вы можете найти здесь. Ваш век… — Илкад шагнул к стеллажу, рассматривая выцветшие корешки и бережно вытянул один из альбомов. — Вероятно, вот этот.

Берзадилар благодарно кивнул, когда Илкад опустил книгу на стол.

— Я могу еще чем-то помочь Вам?

— Нет, благодарю. Едва ли мы имеем право долее отнимать Ваше время.

— Что ж, тогда, прошу Вас, располагайтесь, — Илкад улыбнулся и оставил их, исчезая в магическом вихре.

Диадра хотела было помочь Берзадилару с книгой, но не успела сделать и шага, как он легким движением призрачного пальца распахнул страницы. Улыбка тронула его губы.

— Я помню этот почерк. Эту книгу начинал мой писарь.

Он повелительно взмахнул пальцем, и еще одна страница, взметнувшись, послушно легла на обложку. Диадра, забыв обо всем, с внезапным восхищением смотрела на Берзадилара. Он, вероятно, даже не задумывался о том, как делает это, так просто это было для него. А сколько времени ушло у нее на безуспешные попытки почувствовать ту энергию, которой он пользовался так же естественно, как она воздухом?..

Берзадилар поднял глаза и, уловив ее взгляд, непонимающе улыбнулся уголками губ.

— Что?..

Диадра качнула головой, скидывая наваждение.

— Нет, ничего. Я, пожалуй, займусь следующим томом.

Она быстро нашла на полке нужную книгу и, опустившись в кресло, на некоторое время углубилась в чтение.

Это были обычные, непримечательные для стороннего человека записи, которые всегда велись в родовых архивах: ежегодное состояние земель, доходы, количество душ несвободных, изредка в хозяйственные отчеты вклинивались сообщения о рождении наследников, браках или смерти, порой сообщалось о доблестных достижениях членов семьи. Насколько Диадра могла судить, эта книга велась в те годы, когда Берзадилар был уже почтенным пожилым дворянином, заслужившим множество королевских милостей и пожалований, но чем дальше, тем реже упоминалось его имя, все больше отдавая простор героям, уже неизвестным Диадре. Наконец, перелистнув очередную страницу, она наткнулась на короткую запись, которая внезапно заставила сжаться ее сердце.

«Этой ночью скончался хранитель Саркофага, всемилостивейший и великопочтенный герцог Лиодаса, Берзадилар де Феленро. Памятная стелла будет увековечена в семейном склепе близ родного его города Де-Вежкхараль».

Диадра несколько долгих мгновений смотрела на сухие тоскливые строчки, потом тихо проговорила:

— Берзадилар.

— Да? — он поднял голову и посмотрел на нее. — Нашла что-то?

— Нет… то есть, не то, что мы ищем, — поправилась она неуверенно. — Берзадилар, скажи, ты знаешь, где ты был похоронен?

Слова прозвучали ужасно странно, и Диадра опустила глаза в смущении, запоздало сознавая, что ей не стоило задавать этот вопрос, но Берзадилар спокойно ответил:

— Вероятнее всего, в мою память поставили стеллу в семейном склепе.

Диадра неуверенно подняла глаза.

— Да. Здесь написано именно так. Но почему только стелла, Берзадилар? Почему они не написали, где упокоили твое тело?..

Он мягко рассмеялся.

— Потому что когда наша человеческая жизнь заканчивается, от нас не остается ничего, что можно похоронить.

Диадра взглянула на него почти с ужасом, но он лишь тепло улыбнулся.

— Это, в частности, связано с тем, почему мы можем сознавать себя в Тени. Я обязательно расскажу тебе как-нибудь позже, Ди. Но сейчас нам стоит заняться поиском. Я не хотел бы злоупотреблять гостеприимством твоих друзей.

Они в молчании листали страницы еще четверть часа. Диадра, наконец убедившись, что в ее книге не было ничего полезного, вернула ее на полку и принялась рассматривать ветхие корешки. Чем ниже, тем более свежими были книги, чернильные даты на корешках последних не успели даже потускнеть; и среди самых новых, стоявших на нижней полке, Диадра внезапно заметила тоненький ветхий альбом, на корешке которого даже не хватило места для названия. Раздвинув книги, Диадра бережно вытянула его наружу и, взглянув на заглавие, улыбнулась.

— Берзадилар, взгляни на это.

Он обернулся, и лишь заметив альбом в ее руках, улыбнулся.

— В самом деле! Как я мог забыть?..

Диадра раскрыла альбом на широком столе, развернула единственный огромный, сложенный во много раз лист, и перед их глазами предстало обширное, пестревшее многочисленными почерками родословное дерево.

— Ох, — невольно выдохнула Диадра, оглядывая необъятную путаную карту. — Подумать только… В моей карте пять поколений, и мне казалось, она уже огромна.

— В мое время их было семь, — усмехнулся Берзадилар. — Сейчас, вероятно, добавилось еще около дюжины.

— Вот Илкад и Роэл, — улыбнулась Диадра, находя внизу самую свежую запись.

— А вот я, — откликнулся Берзадилар. Его взгляд невольно заскользил ниже, к его сыну, внукам, их детям, и печальная улыбка тронула его губы. Скольких из них он успел узнать, но скольких еще не увидел…

— Он был младше тебя — на сколько??.. — удивленно пробормотала Диадра, вглядываясь в выцветшие цифры.

Берзадилар улыбнулся.

— На двадцать три года. Терлизан был лишь на шесть лет старше моего собственного сына.

— А умер в один год с тобой, — тихо сказала Диадра, и Берзадилар удивленно воззрился на карту:

— Что?.. Ох… и в самом деле…

— Но я отчего-то не видела в книге записи о его смерти. Я посмотрю еще раз.

— Лучше посмотрим следующий том, Ди. Если его судьба была неизвестна, запись о признании погибшим могут сделать даже спустя десятилетие.

Берзадилар оказался прав: спустя четверть часа они нашли то, что искали. Диадра нахмурилась.

— Это та же самая ночь, — сказала она тихо. — Посмотри, он признан пропавшим без вести с той самой ночи, когда ушли вы с Анторгом… что это может значить?..

Берзадилар хмуро качнул головой.

— Я не знаю.

— Это была Ночь Нечисти, — прошептала Диадра, и Берзадилар сощурился.

— Ночь Нечисти?.. Ты говоришь о проклятье Анторга?..

— Да. Позже их назвали так, потому что наутро, после того, как они случались, все кладбища были разрыты.

— Как?.. — непонимающе смотрел на нее Берзадилар, и Диадра ответила ему тяжелым взглядом.

— Мертвецы вставали из могил.

Берзадилар лишь облегченно усмехнулся в ответ.

— Ди, это невозможно.

— В самом деле?.. — чуть улыбнулась Диадра. — Спроси об этом у Роэл. Ее чуть не сожрали заживо, когда она имела несчастье сунуться на кладбище в последнюю из Ночей.

Взгляд Берзадилара отразил ошеломление.

— Похоже, мы с Анторгом натворили куда больше бед, чем могли предположить, — сказал он наконец.

— Главное, что это закончилось, — мягко ответила ему Диадра. — Печать Солнца уничтожена, и Ночи Нечисти больше никогда не случатся.

— Да. Но они успели погубить достаточно людей, — тихо сказал Берзадилар, глядя в пространство. Диадра хотела сочувственно возразить ему, сказать, что он отнюдь не был виноват в этом; но Берзадилар сощурился и, переведя на Диадру полный смятения взгляд, потерянно прошептал: — А первая из них, похоже, погубила и моего брата.

— …Ты не должен винить себя в этом, Берзадилар, — в сотый раз повторила Диадра, когда они вернулись в Школу Чародейства. — Сколько лет тебе было, когда ты умер? Восемьдесят?

— Немного больше.

— Это значит, Терлизану было шестьдесят. Он прожил целую жизнь.

— Он мог бы прожить еще немного больше. Ты поймешь это сама, когда тебе стукнет столько же. Шестьдесят — это еще совсем не старость.

Диадра испуганно взглянула на него.

— Пожалуйста, не говори мне об этом. Для меня даже сорок — страшная цифра.

Берзадилар искренне рассмеялся.

— Ди, поверь, в сорок ты будешь выглядеть превосходно. На тебя будут заглядываться мужчины.

— Ты не знаешь этого, — ответила Диадра, впрочем, польщенная его комплиментом.

— Поверь мне, я знаю, — он мягко улыбался, глядя на нее.

— Значит, я нравилась тебе и в сорок? — невинно спросила она и тут же устыдилась, зная, насколько намеренно задала этот вопрос.

— Ты нравилась мне всегда, — его голос был таким теплым, что Диадра, забывая обо всем, почувствовала, как подгибаются колени. — И дело не в количестве седых волос, Ди. Дело в том, кем ты была для меня.

Диадра со смущением отвела глаза, сознавая, насколько приятны ей были и его слова, и тон его голоса, и в который раз вновь укорила себя.

«Он говорит это не тебе, Ди. Он любил тебя ту, другую, и совершенно глупо представлять, будто на ее месте действительно когда-то была ты».

— Ты кажется, сказал, что твое поместье было недалеко от Авантуса? А почему ты не жил в самом городе?

Диадра произнесла эти слова и тут же подумала, что ужасно неуклюже перевела тему. Берзадилар, очевидно, тоже заметил ее смущение, однако ответил все же весьма непринужденно:

— Нам не были так важны расстояния, ведь мы всегда могли перемещаться туда, куда пожелаем. А Аврелия — моя жена — всегда хотела иметь просторный дом с большим парком. Поэтому мы жили в нескольких милях к северу от столицы, как раз так, чтобы воплотить в реальность свои мечты, и в то же время чтобы друзья и гонцы не считали слишком непосильной дорогу до нас.

Диадра усмехнулась.

— Так хорошо владеть магией и не зависеть от приземленных законов мира.

— Мы все зависим от законов мира, Ди, — рассмеялся Берзадилар. — Магическое перемещение почти не занимает времени, но зато отнимает у мага силы. Обычно не слишком много, однако чем больше расстояние, чем больше людей или вещей ты берешь с собой — тем больше сил ты расходуешь. А если, например, говорить о погоне, когда ты перемещаешься с места на место, а преследователь идет за тобой по пятам, то обычно даже сильные маги истощаются через пару часов. И здесь вопрос остается лишь в том, кто из двоих упадет первым.

Диадра ошеломленно смотрела на Берзадилара.

— И ты когда-нибудь участвовал в подобном?..

— Да, но мы никогда не доходили до предела. Обычно ты убегаешь лишь до тех пор, пока не найдешь подмогу или не придумаешь, как еще выкрутиться из ситуации.

— И на какой стороне ты был? Преследователем или жертвой?

— Бывало и так, и иначе.

Диадра не ответила, лишь глядя на него с неясной смесью чувств на юном лице, и спустя несколько долгих мгновений Берзадилар, не выдержав, улыбнулся:

— Ну что ты так смотришь, Ди?..

Она чуть повела плечами, словно очнувшись.

— Ничего. Я просто думаю о том, как неизменно ты удивляешь меня, Берзадилар. Ты столько знаешь, столько видел и испытал… до нашей встречи я думала, что уже знаю о жизни что-то, но рядом с тобой я ощущаю себя лишь годовалым ребенком, который делает только первые шаги в этот огромный неведомый мир.

Берзадилар мягко улыбнулся.

— Я думаю, ты знаешь о жизни многое, Ди. И ты, как и триста лет назад, тоже неизменно удивляешь меня, — его взор был пронзительным и теплым, и Диадра затаила дыхание, глядя в его глаза. — Ведь пока я, умудренный опытом, раскрываю тебе секреты мира, ты по-прежнему способна безо всяких усилий распахнуть передо мной двери в новую, неожиданную и такую удивительную жизнь.

Глава 11. Неведомый мир

Этой ночью Диадре снился Берзадилар. Ей казалось, будто он сидит возле ее постели и наблюдает за ней с мягкой улыбкой, а потом встает и, нежно коснувшись ее волос призрачными пальцами, исчезает во тьме… Диадра проснулась с улыбкой на губах, и весь день это странное, непримечательное видение отчего-то согревало ее.

Вечером она вновь позвала его, устроив Иллиандру и Плоидиса на софе в уютной гостиной, и, укрывшись пледом в кресле, тихо наблюдала за происходившим. Все было как обычно: Иллиандра была напряжена и собранна, Плоидис, скрывая волнение, держал ее руку; Берзадилар, не отрывая взгляда от Иллиандры, непрестанно контролировал присутствие Тени, терпеливо подсказывая что-то, ободряя. Диадра не могла видеть, что происходило, и какое-то время привычно старалась понять это по их лицам; впрочем, через некоторое время она осознала, что все больше наблюдает лишь за Берзадиларом, задумчиво изучая его мягкие черты. Он был спокоен и сосредоточен, раз за разом повторяя одно и то же упражнение, стремясь побороть страх Иллиандры, раскрыть перед ней свой мир, мир Тени. Для него это было так просто, в очередной раз подумала Диадра. Она помнила, в какой ужас пришел Илкад, когда попытался сделать то же самое, и когда Тень ускользнула из его рук. Берзадилар, казалось, тоже просчитался в первое мгновение — но с какой легкостью вновь вернул себе власть над этой непокорной силой… Насколько же могущественным он был?.. Диадра не могла вообразить. Большинство ее воспоминаний рисовали перед ней красивого юношу, благородного сердцем, сильного духом… любившего ее. И ей так трудно было представить, что этот юноша, стоявший сейчас перед ней, был в самом деле тем могущественным магом, о котором ходили легенды.

Берзадилар вдруг поймал ее взгляд и тепло улыбнулся ей, но тут же вновь сосредоточенно перевел взор на Иллиандру. Диадра почувствовала, как щеки ее с жаром вспыхнули. Ох, не может быть, неужели она все-таки снова… сердце взволнованно застучалось в груди, и она смущенно отвела взгляд, рассматривая вазу на каминной полке. Казалось, она и знала его совсем немного — все больше из видений, изредка посещавших ее в эти годы; но вот теперь, когда он, настоящий, оказался рядом, она уже спустя пару недель начала неизбежно влюбляться в него… Впрочем, вдруг осознала Диадра, сейчас ли — или еще тогда, раскрывая его перед собой в своих видениях?..

— Ох!.. — Берзадилар внезапно удивленно поднял брови. — Молодец, Илли! Ты поняла, что сделала?..

Иллиандра усмехнулась, переводя дыхание.

— Нет.

— Ты оттолкнула ее, — улыбнулся Берзадилар. — Превосходно! Теперь попробуй еще раз…

Иллиандра снова выпрямилась, напряженно хмурясь.

— Не бойся, не бойся, — мягко говорил Берзадилар. — Вспоминай, как ты только что сделала это…

— Я не могу, — прошептала Иллиандра, до боли вцепляясь в руку Плоидиса. Он успокаивающе поглаживал ее по спине ладонью.

— Что ж, ладно, — Берзадилар качнул головой, и Иллиандра облегченно вздохнула. — Ты устала. Попробуем еще раз завтра…

Они проводили Иллиандру и Плоидиса до ворот и, уже не сговариваясь, привычно направились вдоль безлюдной ночной улицы к темнеющим вдали городским паркам.

— Расскажи мне что-нибудь, Берзадилар, — попросила Диадра, когда спустя полчаса они неспешно брели по широкой аллее.

— Что именно ты хочешь услышать?

— Какую-нибудь историю из твоей жизни. У вас с Анторгом была насыщенная жизнь, не так ли?

— Насыщенная — это весьма точное слово, — улыбнулся он. — Однако я в самом деле не могу припомнить интересных историй для рассказа.

— Ну, вы ведь наверняка побеждали каких-нибудь чудищ.

Берзадилар искренне рассмеялся.

— Ты начиталась легенд, Ди?..

Диадра, осознав нелепость сказанного, весело рассмеялась в ответ.

— Нет, мы не победили ни одного чудища, — продолжил Берзадилар. — Даже наоборот, один раз нам пришлось весьма быстро уносить ноги от разозленного дракона.

Диадра остановилась от неожиданности и, словно ребенок, с восхищением взглянула на Берзадилара.

— Дракона???..

Он улыбнулся.

— Достаточное чудище для тебя?

— Понятия не имею, — ошеломленно ответила Диадра. — Я думала, их уже давно не существует.

— О Боги, ну разумеется, они существуют… — Берзадилар осекся и добавил: — То есть, конечно, если ничего не изменилось за три сотни лет. В мое время они жили в горах и вили гнезда на самых неприступных скалах.

— И как вас занесло к этим неприступным скалам? — полюбопытствовала Диадра.

— Там неподалеку стоит Лакхариэль, замок марсонтов. Драконы весьма неравнодушны к ним, что, впрочем, взаимно.

— Замок марсонтов, — повторила Диадра. — Я была там… жаль, если бы я знала, я бы обязательно спросила Рагорна о драконах.

— Ты была там? — удивленно взглянул на нее Берзадилар. — Удивительно, насколько я знаю, марсонты не слишком-то жалуют посетителей в этом жилище.

— Без сомнений, — улыбнулась Диадра. — Когда мы с Эстер пришли туда, они встретили нас серыми стенами и затаившимися туманными облачками, которые не сразу-то и заметишь. И лишь потом Рагорн снял завесу и показал мне истинное обличье замка и его обитателей, — Диадра улыбнулась. — Там в самом деле очень красиво.

Берзадилар странно смотрел на нее, и Диадра, осознав его взгляд, смутилась.

— Я что-то не так сказала?.. Прости…

— Ты видела марсонтов?.. Даже когда они скрывались под завесой??..

— Да, я… ох, Берзадилар, ведь ты же не знаешь. Я сенсоул.

Берзадилар остановился от неожиданности и взглянул на нее с внезапным восхищением.

— О Боги… ты серьезно?

— Да, — Диадра непонимающе взглянула на него. — А в чем дело?..

Он неверяще вглядывался в ее лицо.

— Это очень редкий дар. И очень хороший.

— Вероятно, — кивнула Диадра. — Ведь в конечном счете, именно он помог мне найти ключ к вашей тайне.

— Мне казалось, ты говорила, что видела сны. Я полагал, это были твои неосознанные воспоминания из прежней жизни.

— Большей частью это были видения. И я видела эпизоды не столько из своей жизни, сколько из вашей.

Берзадилар смотрел на нее, мягко сощурившись.

— Это восхитительно, Ди.

— Что?.. — она непонимающе смотрела на него.

— Этот дар. Ты ведь можешь чувствовать мир вокруг себя, так ярко, как не способен ни один человек. Говорят, это немного напоминает эльфийское единение с природой… и если это правда, то я могу лишь представить, каково это, испытывать подобное ощущение, оставаясь при этом человеком.

Диадра печально рассмеялась.

— Если бы я поняла хоть слово из того, что ты сказал, Берзадилар. Я понятия не имею, что испытывают эльфы, соединяясь с природой, и, к сожалению, я не встречала ни одного, который мог бы рассказать мне об этом… что касается меня, то я подозреваю, что чувствую мир так же, как остальные люди. Иначе, вероятно, кто-нибудь заметил бы во мне определенные странности.

Берзадилар усмехнулся.

— То есть ты хочешь сказать, ты просто не умеешь обращаться со своим даром.

— Возможно, он не такой сильный, как ты думаешь?.. — слегка пожала плечами Диадра. — Эстер пыталась научить меня видеть магические поля, но безуспешно… я не понимаю, как сделать это, как увидеть то, что невидимо.

— Марсонты и оллы невидимы для людей, Диадра.

Диадра чуть пожала плечами.

— Я могла видеть Анторга и в прошлой жизни.

— Нет, — качнул головой Берзадилар.

— Но я видела его. Я помню, у меня было видение.

Берзадилар вздохнул и чуть улыбнулся.

— Тогда, в саду?..

Диадра удивленно взглянула на него.

— Да. Откуда ты знаешь?..

— Анторг немного слукавил тогда, Диадра. Люди не могут видеть нас. Анторг знал, что и ты не сможешь. И он создал небольшую иллюзию, чтобы ты видела его таким, каким могла бы…

Диадра расстроенно сощурилась.

— Он, что, обманул меня?..

— Он просто хотел делать тебя счастливой, — мягко ответил Берзадилар. — Теперь дело не в этом… ты видела их в замке. Там они были настоящими.

— Это замечательно, — все еще расстроенно пробормотала Диадра. Ей почему-то было очень жаль того светлого, теплого видения, которое и до сих пор иногда всплывало в ее памяти.

— Да, это замечательно, Ди, — Берзадилар чуть склонил голову, стремясь поймать ее взор, и, когда она взглянула на него, мягко улыбнулся. — Обычные люди не видят нас. Маги чувствуют, но совершенно иначе. Ты же могла в самом деле видеть то, что невидимо.

Диадра все еще недоверчиво смотрела на него, и он с улыбкой выпрямился, отступая на шаг.

— Смотри. Я обещаю, что не буду лукавить.

Его призрачный образ начал еще больше терять очертания, размываясь, растворяясь в воздухе, пока окончательно не исчез, оставляя после себя лишь едва заметную призрачную дымку… а спустя миг перед Диадрой вспыхнули тысячи ярких, иссиня-черных искр. Густое, темное, живое облачко собралось и затрепетало перед ней, искрясь всеми оттенками черного… или все же синего?.. Или обоих сразу?.. Диадра вспомнила, как недавно на ее глазах Илкад принимал истинное обличье, и осознала, что Берзадилар выглядел неожиданно красивее. Те же сине-черные искры были ярче, глубже… возможно, могучее?.. Диадра восхищенно улыбнулась.

— Я надеюсь, ты в самом деле не лукавишь, Берзадилар.

Это было странно, но сверкавшее темными отблесками, искрившееся облачко выглядело даже реальнее, чем его человеческий призрак.

Берзадилар чуть покачнулся в воздухе и погас, на миг исчезая, а через несколько мгновений Диадра вновь увидела перед собой его призрачные улыбавшиеся глаза.

— Скажи, Берзадилар, — вдруг спросила Диадра, — а как вы сами видите мир, когда принимаете истинное обличье?

Берзадилар чуть поднял бровь и улыбнулся.

— Сложно объяснить. Вероятно, немного похоже на ауры, но это все же неточное описание. Мы просто чувствуем магию, ориентируемся в ней, живем в ней, как в пространстве.

— То есть, вы не видите этого, реального мира?..

Он мягко рассмеялся.

— Не только твой мир реален, Ди. Но — да, мы не видим его так, как люди… тем не менее, это не мешает нам ориентироваться в нем. Энергия пронизывает все: живых существ, создания природы и работу человеческих рук; и мы воспринимаем все через эту призму.

Диадра внимательно смотрела на Берзадилара.

— Знаешь, мне показалось, ты выглядел таким реальным в своем истинном облике, — сказала она наконец, и Берзадилар тепло улыбнулся.

— Я знал, что ты почувствуешь это.

Он на мгновение замолчал, потом тихо продолжил:

— Так и есть. Я был реальным, — его глаза были серьезны и пронзительны. — Немногие из людей знают об истинной сущности наших рас, Ди. Мы создания Ауры, мы в каком-то смысле часть ее… ты знаешь, у Ауры две стороны, Свет и Тень. И для всех живых существ это различие принципиально. Свет — сторона жизни, Тень же — пристанище смерти. Но ключевой секрет в том, что для нас это не имеет значения. Для нас Аура — единое целое, для нас она вся — источник магии, источник жизни. Души живых людей обитают в Свете, души мертвых покоятся в Тени. Они меняются местами, возвращаются и снова уходят… одни исчезают, появляются новые. Но наша жизнь совсем иная. В истинном обличье мы способны жить в Свете и Тени одновременно, для нас нет барьера, нет границы. Именно поэтому мы можем помнить всю свою жизнь, независимо от стороны Ауры, для нас обе ее части сливаются воедино. Но это значит также, что когда мы умираем, нам некуда уходить — и мы уходим навсегда. Мы отдаем свою энергию Ауре, безвозвратно.

Диадра внимательно слушала его, чуть сощурившись.

— Я не понимаю, — тихо произнесла она, когда он замолчал. — Почему тогда ты здесь сейчас, почему ты — призрак?..

Берзадилар улыбнулся.

— Потому что я жил и умер человеком, — ответил он. — Нам дана возможность принимать любую форму, но, принимая ее, мы принимаем все ее правила без исключения. Становясь человеком, я живу и умираю, как человек, и моя душа уже не в силах преодолеть барьер Света и Тени. Как олл я по-прежнему жив, и я по-прежнему сочетаю в себе Свет и Тень одновременно… принимая истинную форму, я свободен так же, как был несколькими столетиями раньше. Но возвращаясь к форме человека, я отныне неизбежно попадаю лишь в Тень.

— Почему же ты не хочешь жить в истинном обличье?..

Берзадилар тепло сощурился.

— Потому что это не та жизнь, которую ты выберешь, однажды побывав человеком.

Диадра вздохнула.

— Это сложно.

— Что именно, Ди?

— Сложно поверить, что ты в самом деле так непостижим… ты другое существо, высшее, ты можешь делать столь невероятные вещи, ты знаешь о мире такое, что мне даже и не снилось… и при этом ты все равно здесь, со мной.

Берзадилар улыбнулся.

— Потому что я все равно всего лишь человек.

Он заметил недоверие на лице Диадры и продолжил:

— Я понимаю, что тебе может быть сложно осознать это. Однако поверь, это правда. Я лишь тот, кого ты видишь. Я такой, каким ты знаешь меня, — он чуть понизил голос и тише добавил: — Я всю свою жизнь любил, как человек, Диадра. И теперь, здесь, рядом с тобой я не хочу быть никем иным.

В следующий час Диадра засыпала Берзадилара вопросами.

— Значит, ты можешь превращаться в кого захочешь?..

— Я могу превратиться даже в тебя, — улыбнулся он, — но только это будет уже магия. Что касается наших естественных способностей, то я могу лишь принимать любую форму. При этом я всегда останусь собой, и ты сможешь узнать меня, будь то…

— …эльф или гном или любое человекоподобное обличье, — закончила за него Диадра. — Я помню, Анторг говорил мне об этом в прошлой жизни. Но почему ты не станешь сейчас кем-то другим? Другим существом, я имею в виду? Или ты уже исчерпал все свои жизни?..

Берзадилар рассмеялся.

— У нас всего одна жизнь, как и у всех, Ди. Законы мира одинаковы для всех живых существ, и я могу принимать любую форму теперь — это все равно не поможет мне вернуться к жизни. Я буду призраком-эльфом, призраком-драконом…

— Ты можешь стать драконом??..

— Я могу стать даже деревом, разве только весьма разумным.

Диадра представила себе, как на могучих прозрачных ветвях колышутся призрачные листья и ошеломленно качнула головой.

— Это должно быть впечатляющее зрелище. Но если у вас одна жизнь и вы можете быть кем угодно, то почему выбираете быть человеком? Ведь есть существа, которые живут намного дольше… те же эльфы — ведь они, кажется, могут жить три или четыре века?

— Иногда даже чуть больше, — кивнул Берзадилар. — Но дело не только в веках, Ди. Каждое живое существо обладает своими особенностями, какими-то уникальными свойствами тела, разума, души. Нам требуется некоторое время для того, чтобы принять их, почувствовать, впитать в себя, поэтому мы не меняем форму слишком часто. И как правило, мы довольно быстро останавливаемся на том, что нам поистине близко. Чаще всего это оказывается именно человек.

— Почему?

— Потому что это самое загадочное существо во всем мире. Человеческая жизнь столь многогранна, что мы не можем постичь ее, даже проведя все отведенное нам время в человеческом обличье. Мир любых других существ устроен намного проще. Ни у кого из них нет таких развитых обществ и огромных государств, их жизнь, их цели, их конфликты — все это слишком просто, слишком скучно для нас. Те же эльфы, которые живут сотнями лет — их способность чувствовать природу и сливаться с ней восхитительна, и многие из нас проводили по нескольку лет в их обличье, стремясь сполна насладиться этим ошеломительным впечатлением. Но в конечном счете, эльфы живут лишь природой, они не видят и не стремятся видеть ничего иного. Их не интересует мир за пределами леса, и чем дольше мы остаемся в их обличье, тем больше принимаем эту их сущность. То же самое и с другими. Например, мы с Анторгом всегда любили обращаться в драконов, потому что ни одна птица не даст тебе того упоительного восторга и ощущения полной власти над небом, как это могучее и гибкое тело в металлической чешуе. Но жить драконом все время?.. Это просто не имеет смысла… — он осекся, заметив странный взгляд Диадры. — Что?..

— Во скольких существ ты превращался, Берзадилар?

— Во многих, но никогда надолго. Я бывал кентавром, тритоном… один раз даже единорогом.

— Ох, — Диадра рассмеялась от неожиданности. — А в его обличье я тоже смогла бы узнать тебя?

Он улыбнулся.

— В основном лишь по ауре. Она сохраняет свои черты, какую бы форму мы не принимали.

— А что с вашим истинным обличьем? Почему вы не живете в нем? Сколько, кстати, вы можете просуществовать в своей настоящей форме?

— Сколько угодно, — ответил Берзадилар, и Диадра остановилась.

— Постой. Ты хочешь сказать, вы бессмертны??..

— Не совсем, — он улыбнулся уголками губ. — Нас можно убить… и мы можем уйти сами. Как я уже говорил тебе — просто рассеять себя по Ауре, навсегда.

Диадра ошарашенно покачала головой.

— И вы выбираете одно короткое человеческое мгновение вместо потенциально вечной жизни?..

— Всегда есть цена для всего, Ди, — ответил Берзадилар. — В истинном обличье мы не живем, а лишь существуем. В самом чистом виде мы всего лишь бесстрастные наблюдатели, которые созерцают мир, но не участвуют в нем. Мы остаемся разумны, мы помним все, что видели и кем были; однако чем дольше мы существуем в истинном обличье, тем больше утрачиваем любопытство, лишаемся целей, стремлений, чувств. Это не делает нас несчастными, возможно, даже наоборот; но если вдруг что-то вновь толкнет нас к обращению в материальную форму — тогда мы начинаем понимать, что теряли, и уже никогда не позволяем себе задерживаться в истинном обличье слишком долго. Точно также мы избегаем опасных материальных обличий, которые могут поглотить нас. Можно пробыть деревом несколько лет, например, скрываясь от опасности, но всегда существует вероятность того, что ты станешь им в самом деле. При этом ты не погибнешь, не потеряешь разум, но твоя душа настолько приспособится к твоему обличью, что ты навсегда останешься в его узах.

— Это звучит довольно страшно.

— Это в самом деле страшно, когда ты сознаешь себя. Когда же ты станешь деревом, тебе уже будет все равно. Это сродни тому, как люди боятся смерти.

Диадра внимательно взглянула на Берзадилара.

— А что случается после того, как вы умираете в человеческом обличье?.. Вы проводите остаток вечности в Тени?

— Нет, — Берзадилар качнул головой. — Мы можем жить в истинном обличье, до тех пор, пока не почувствуем, что готовы уйти… или же мы можем покоиться в Тени так же, как человеческие души, ожидая, пока Аура не дарует нам новую жизнь.

Диадра странно посмотрела на него.

— Это возможно?.. И что же происходит, когда вы, прожив одну жизнь и храня ее в памяти, внезапно оказываетесь бессильным младенцем?..

Берзадилар рассмеялся.

— Мы забываем, Ди. Я ведь говорил тебе: принимая какое-либо обличье, мы вбираем в себя его особенности. Разделение мира на Свет и Тень, реинкарнация души — все это вещи, доступные лишь материальным формам жизни. Мы вспомним свою прошлую жизнь только тогда, когда будем готовы к этому — тогда, когда сможем принять истинное обличье.

— А это происходит не сразу?

— Нет. Детство мы проводим в том обличье, которое дается нам от рождения.

— И вы не можете выбирать его?

Берзадилар улыбнулся.

— Едва ли мы можем выбрать, кем появляемся на свет, Ди. Это то обличье, в котором существует наша мать.

— Ох, — Диадра ошарашенно усмехнулась. — В самом деле, я никогда не думала о том, как это происходит. Выходит, вы рождаетесь так же, как и любое существо в этом мире?

— Мы получаем жизнь так же, как любая другая душа, — поправил ее Берзадилар. — Но вот откуда берутся души, откуда появляемся мы сами в своей первоначальной форме — на этот вопрос нет ответа. Существует легенда о том, что нас создает сама Аура. И что раньше марсонты и оллы были едины, но затем, когда появились Свет и Тень, они разделились, вобрав в себя частички каждый своей стороны. И согласно этой легенде, все человеческие души это марсонты и оллы, «забывшие» о том, кто они есть на самом деле. Те, что происходят от марсонтов, по легенде привержены Свету, они более рассудительны, разумны, честны. Души Тени, потомки оллов, напротив, импульсивны, эгоистичны и живут в вечном смятении.

Диадра хмыкнула.

— Наверняка эту легенду тоже сочинили люди, — сказала она, пожимая плечами. — Если бы Свет и Тень были аналогами белого и черного, если бы можно было всех людей разделить на плохих и хороших, то вам не оставалось бы ничего, кроме как жить с эльфами и единорогами.

Берзадилар удивленно усмехнулся, и Диадра продолжила:

— К тому же, если уж говорить о «светлых» и «темных», то, зная вашу с Анторгом историю, я бы, скорее, поменяла местами характеристики.

— Анторг был хорошим человеком, Ди. Не стоит возлагать на него все грехи мира за одну ошибку.

— Вы оба были разными, — Диадра обернулась и пронзительно взглянула в его глаза. — Светлыми и темными, разумными и безрассудными, благородными и эгоистичными. Любой из нас таков. Глупо верить, что человек может быть всегда идеален. Если вы ищете причину сложности человеческого мира, то можете поискать в наших темных сторонах и в том, как мы пытаемся или не пытаемся бороться с ними.

Он внимательно смотрел на нее в ответ.

— Это довольно мудрые слова, Ди.

…Спустя некоторое время они свернули на очередную освещенную редкими фонарями аллею, и Берзадилар, оглядевшись, улыбнулся.

— Знаешь, мы с Диадрой часто бывали здесь, несмотря на то, что она была королевой.

— Она? — Диадра усмехнулась и удивленно подняла одну бровь.

— Что?.. — Берзадилар непонимающе взглянул на девушку.

— Ты только что назвал меня… ту меня Диадрой.

Он мягко сощурился и качнул головой.

— Прости, Ди, я, вероятно, должен был делать это с самого начала. Вы с ней так схожи внешне, что я не мог устоять перед соблазном считать тебя ею. Но ведь ты не она, Ди, — он мягко улыбнулся. — Ты во многом похожа на нее, но в то же время ты совсем другая.

— В самом деле?..

Диадра не сразу поняла, почему это вдруг расстроило ее. Выходит, она не была такой же… а ведь ей были так приятны те теплые чувства, которые питал к ней Берзадилар. Но нет, не к ней — к той Диадре. И теперь он ясно сознавал разницу.

— Что ж, — Диадра натянуто улыбнулась. — Мне жаль, что я не оправдала твои надежды.

— Тебе жаль? — Берзадилар удивленно взглянул на нее. — Брось, Ди, не говори ерунды. Ты такая, какой должна быть. И ты нравишься мне такой.

Диадра вдруг внимательно посмотрела на Берзадилара.

— Что ж, спасибо, — сказала она тихо.

Они прошли еще немного, и Диадра вопросительно кивнула на резную деревянную скамью.

— Разрешишь, я присяду?

— Разумеется, — Берзадилар заботливо взглянул на нее. — Ты устала?

— Немного, — Диадра улыбнулась, опускаясь на скамейку — и внезапно знакомое ощущение иной реальности резкой волной хлынуло на нее.

Она стояла здесь, рядом, возле старого дерева, прижимаясь спиной к шершавому стволу; и Берзадилар был так близко, что ее кровь невольно быстрее струилась по венам… он коснулся ее руки, заводя ее наверх, и взглянул на нее так пронзительно, что волнительный озноб мгновенно разлился по ее телу…

Диадра ошеломленно тряхнула головой, приходя в себя.

Берзадилар встревоженно смотрел на нее.

— Что это было, Ди?..

— Видение, — тихо ответила она, смятенно взглядывая на него.

Так он говорил, что между ними с Диадрой ничего не было?.. Она с трудом скрыла усмешку. Да, едва ли это можно назвать дружеским жестом…

— Что ты видела?..

Она качнула головой.

— Ничего особенного.

Что ж, это было его право, скрывать от нее что-то. Если у них в самом деле ничего не сложилось в той жизни, то, возможно, этот эпизод был не из тех, о которых он хотел вспоминать.

Диадра подняла глаза и улыбнулась ему, легко и непринужденно.

— Лучше расскажи мне еще что-нибудь захватывающее, Берзадилар.

Спустя неделю Берзадилар настоял на том, чтобы отныне Иллиандра приходила на занятия в одиночестве.

— Его Величество защищает тебя от Тени, но это также значит, что его защита не дает тебе полностью ощутить на себе ее влияние. Между тем, ты уже готова к этому, Илли. И если ты хочешь по-настоящему научиться ограждать себя от Тени, то пришло время отбросить страх и встретить ее самостоятельно.

Поэтому на следующее утро Иллиандра появилась в комнате Диадры в одиночестве.

— Здравствуй, Илли, — Диадра улыбнулась подруге и указала ей на одно из кресел. — Присаживайся.

Иллиандра немного взволнованно опустилась в кресло.

— Я все же не совсем уверена, что готова попробовать без Плоидиса.

— Берзадилар знает, что делает, Илли, — ответила Диадра. — Он гораздо опытнее нас с тобой.

Иллиандра улыбнулась.

— Я не сомневаюсь в нем, Ди.

Диадра кивнула и, опустившись в кресло напротив, хотела было начать читать заклинание, но, уловив взгляд Иллиандры, остановилась.

— Что?..

Иллиандра мягко улыбнулась, внимательно глядя на подругу.

— Он тебе нравится?..

Диадра смущенно опустила глаза.

— Мне интересно с ним. Он столько рассказывает мне, столько такого, чего я и представить себе не могла. И он добрый, и внимательный, и мягкий, и… он любил меня когда-то давно, — Диадра вновь взглянула на подругу и несмело улыбнулась. — Ох, Илли, я уже забыла, как это хорошо, чувствовать, что по-настоящему нравишься кому-то.

Иллиандра смотрела на нее внимательно.

— Но ведь он призрак, Ди.

Диадра безразлично качнула головой.

— И что с того?.. — она улыбнулась. — Мне хорошо с ним. К тому же, Илли, он не совсем призрак. Он помнит все, что происходит; он владеет магией лучше, чем многие из живых… Да ты ведь и сама не относишься к нему как к духу.

— Но я и не влюбляюсь в него.

Диадра внезапно посмотрела куда-то в сторону.

— Илли, я не хочу обижать тебя, но это мое дело, ладно? Не нужно заранее налагать вето на мои чувства. Один раз ты уже ошиблась в том, что возможно в нашей жизни.

Иллиандра печально сжала губы.

— Это немного другое, Ди, — сказала она, но Диадра резко взглянула на нее.

— Да, это другое — но это отнюдь не делает возможное невозможным… Илли, прости, но я в самом деле не хочу сейчас говорить об этом.

Диадра сосредоточилась и, не дожидаясь ответа Иллиандры, принялась шептать заклинание призыва. Закончив, она открыла глаза — и непонимающе нахмурилась.

— Где он?..

Иллиандра качнула головой.

— Я не знаю. Я не чувствую его.

Диадра скривила губы.

— Спасибо, но у меня тоже есть глаза, Илли.

Иллиандра мягко улыбнулась.

— Брось. Не злись на меня.

Диадра встала и, взяв со стола ветхую книгу, принялась искать заклинание.

— Я злюсь лишь потому, что ты думаешь, что можешь как прежде решать за меня мою жизнь.

Иллиандра чуть склонила голову и сощурилась.

— Я никогда не думала так, Ди. Но если ты все еще винишь меня в том, что…

Диадра подняла глаза.

— Я не виню тебя ни в чем, Илли! Я рада за вас с Плоидисом, в самом деле; вы созданы друг для друга, и я знаю, что я никогда не смогла бы стать для него той, кем стала ты. Я прошу тебя лишь об одном. Я уже не та маленькая девочка, о которой ты заботилась, поэтому не нужно учить меня жить, Илли.

— Хорошо, — Иллиандра подалась к ней и коснулась ее руки. — Прости меня, Ди. Я лишь хотела предостеречь тебя, чтобы тебе потом не было больно.

— Спасибо. Но лучше пусть мне будет в очередной раз больно оттого, что я попробую, чем бесконечно жаль оттого, что нет, — Диадра нахмурилась. — Странно, что же я сделала не так?.. Я ведь не переврала ни одного слова…

Она сконцентрировалась и вновь прочла заклинание, сверяясь с книгой; и вновь даже воздух в комнате не шелохнулся. Диадра встревоженно взглянула на подругу.

— Я не понимаю, почему у меня не получается, — проговорила она. — Что не так?..

— Быть может, комната не подходит? — спросила Иллиандра, но Диадра качнула головой.

— Я без труда вызываю его даже на аллее в парке. Комната ни при чем. О Боги, что если с ним что-то случилось?..

— Что может случиться с призраком, Ди? — мягко улыбнулась Иллиандра.

— Я не знаю, — Диадра внимательно вслушивалась в недвижимый воздух вокруг. — Илли, прости, но, похоже, сегодня занятие отменяется. Сможешь прийти завтра? Я надеюсь, к этому времени я смогу найти его.

— Завтра мы уезжаем на переговоры с Шамбреном, — ответила Иллиандра. — Нас не будет несколько дней.

Диадра рассеянно кивнула.

— Да, я совсем забыла.

Иллиандра вновь коснулась руки подруги.

— Не волнуйся за него, Ди. Я уверена, с ним все в порядке.

Диадра вновь взглянула на нее с легким раздражением.

— Как ты можешь быть уверена? Ты понятия не имеешь, где он.

Иллиандра улыбнулась.

— Ты ведь сама сказала, он могущественней, чем многие из живых. Где бы он ни был, с ним все в порядке.

Диадра вздохнула и улыбнулась уголками губ.

— Спасибо, Илли. Я очень надеюсь, что ты права.

— Здравствуй, Диадра.

Она вздрогнула и обернулась.

— Берзадилар!.. — в ее голосе смешались удивление и облегчение. — Слава Богам… я звала тебя, где ты был?

Он чуть улыбнулся.

— Прости, Ди, я не мог слышать тебя.

Диадра встревоженно уставилась на него.

— Почему?

— Потому что принимал истинное обличье.

Тревога в ее глазах сменилась непониманием.

— Истинное обличье — зачем?..

Берзадилар улыбнулся.

— Скоро ты все поймешь. Ты можешь пойти со мной сейчас? Я хотел показать тебе кое-что.

— Конечно, — Диадра заинтригованно смотрела на него.

— Тогда одевайся теплее.

Диадра непонимающе взглянула в окно. Весь день светило солнце, и воздух, казалось, раскалился под его палящими лучами. Диадра неуверенно вытянула из шкафа тонкую накидку, но Берзадилар усмехнулся.

— Я сказал, теплее, Ди. У тебя есть зимняя шубка?..

Диадра взглянула на него, словно на ненормального.

— Шубка??..

— Поверь, она пригодится.

Улыбка мелькнула на ее губах.

— Куда ты ведешь меня?..

— Это сюрприз.

Диадра, вздохнув, повиновалась, и спустя минуту стояла перед ним, закутавшись в меховой воротник. Берзадилар улыбнулся.

— Отлично. Теперь закрой глаза.

Диадра с улыбкой опустила ресницы. Спустя мгновение она почувствовала, как магический вихрь закружил ее, и в следующий миг резкий ледяной ветер бросился ей в лицо. Диадра сделала шаг назад от неожиданности и открыла глаза…

— О-ох!!..

Она в ужасе отступила еще немного назад и непонимающе воззрилась на парившего рядом Берзадилара.

— Зачем мы здесь?

Он улыбнулся.

— По-моему, отличный пейзаж.

Диадра с сомнением огляделась. Они стояли на самом краю отвесной скалы, и перед ними простиралась огромная, безжизненная каменная долина. Под ногами уходила вниз бездонная пропасть, вокруг, насколько хватало взгляда, застыли в безмолвии причудливые голые скалы, и лучи солнца, делая таким отчетливым различие света и тени, придавали им особый рельеф. Небо было безоблачным, но ледяной ветер заставлял Диадру плотнее закутаться в шубу. Холодная, каменная пустыня…

— Это и есть то, что ты хотел мне показать?..

Берзадилар улыбнулся.

— Не совсем. Смотри.

Диадра без интереса вновь взглянула на скалы — и внезапно заметила, как вдалеке из-за одной из них вынырнула огромная птица. Гигантские крылья, длинное тело, тонкий хвост…

— Дракон!! — внезапно воскликнула Диадра, и восторженная улыбка озарила ее лицо, когда она неверяще сделала шаг ближе, вглядывалась вдаль. — О Боги! В самом деле, это дракон??..

— Да, — в голосе Берзадилара слышалась улыбка.

Диадра с восторгом взглянула на него.

— Как ты нашел его?

— Я знал, где искать, — с улыбкой ответил Берзадилар. — Спустя сотни лет они все еще здесь. Смотри!

Диадра обернулась и ахнула от восторга.

Их было уже несколько, и намного ближе, и Диадра могла разглядеть их мощные, покрытые блестящей чешуей тела, и огромные кожистые крылья, и длинные морды с загнутыми назад острыми рогами. Черные, красные, золотистые, драконы кружили над пропастью, поднимаясь ввысь мощными взмахами и планируя, так легко, словно были вовсе невесомыми. Диадра, забыв обо всем, восхищенно наблюдала за ними.

Внезапно один из них резко свернул и поднырнув под другого, ударил его снизу. Тот взмахнул крыльями и, изогнув длинную шею, пустил в нижнего струю огня.

— Ох… — Диадра нахмурилась. — Они дерутся…

— Они играют, — улыбнулся Берзадилар, наблюдая за драконами. — Это молодняк.

— Он огнем в него запустил!..

Берзадилар рассмеялся.

— Ди, это драконы. Огонь не причиняет им вреда.

Диадра качнула головой и усмехнулась.

— В самом деле… ох, вся теория мгновенно вылетает из головы, когда воочию наблюдаешь такое, — она перевела взгляд на Берзадилара и благодарно улыбнулась ему. — Это потрясающе.

— Я надеялся, что тебе понравится.

Внезапно тень легла на скалу под их ногами, и Диадра инстинктивно пригнулась — а в следующий миг ее едва не сбило с ног мощным потоком воздуха.

— А вот и мама! — воскликнул Берзадилар, и Диадра, подняв голову, увидела, как все небо над ней на миг заслоняется огромными алыми крыльями. Гигантское тело, мощный хвост — Диадра, казалось, могла бы разглядеть каждую чешуйку на пронесшемся мимо драконе. Еще один воздушный поток накрыл ее, и Диадра, не удержавшись, сделала шаг, оказываясь на самом краю пропасти.

— Ди!..

В следующий миг она почувствовала, как невидимая сила оттягивает ее назад, к Берзадилару.

— Осторожнее.

— О-ох… — Диадра напуганно перевела дух и со смесью благодарности и восхищения взглянула на Берзадилара. — Спасибо…

Он уловил ее взгляд и чуть сжал губы в теплой усмешке.

— Ди, я бы никогда не взял тебя сюда, если бы не мог защитить даже от подобной мелочи.

Диадра мягко улыбнулась.

— Думаю, я могу не сомневаться в этом.

Она обернулась и заметила, как дракон опустился на одну из скал и, взмахнув крыльями, пустил в воздух струю огня.

— Что она делает?

— Зовет их охотиться.

Кружившие в воздухе драконы издали нестройный клич и стаей устремились к дальним скалам. Мать удовлетворенно распахнула крылья и, снявшись со скалы, в несколько взмахов догнала стаю, поднимаясь чуть выше и паря над ними. Диадра, не отрываясь, смотрела, как они, удаляясь, становились все меньше, пока наконец последний не скрылся среди скал.

— Они еще вернутся?

— Да. Тут неподалеку их гнездо. Но я не думаю, что мы дождемся их. Ты совсем замерзнешь.

— Здесь в самом деле очень холодно, — поежилась Диадра и внезапно осознала, что Берзадилар стоял рядом с ней лишь в рубашке и тонком жилете. — Ох, а ты не чувствуешь?

Он улыбнулся.

— Разумеется, нет.

— Это, наверное, довольно странно, — Диадра внимательно смотрела на него.

— Весьма, — в улыбке Берзадилара скользнула едва заметная печаль, но он тут же скрыл ее. — Впрочем, в истинном обличье мы тоже не чувствуем ничего из того, что может ощущать человек.

— Совсем ничего? — удивилась Диадра.

Берзадилар улыбнулся.

— У нас нет тела, чтобы чувствовать. Мы даже не слышим звуки так, как обычно; мы можем воспринимать речь людей — но только через энергию их мыслей.

— То есть, в истинном обличье ты можешь слышать, что я думаю? — с подозрением посмотрела на него Диадра.

— Не дословно, — улыбнулся Берзадилар. — Я могу воспринимать образы, ощущения… например, тогда, в парке я заметил, что тебе понравилось, как я выглядел.

— Да… Это странно, но я уверена, что отличила бы тебя от других, — улыбнулась Диадра и смущенно добавила: — Ты весьма красив.

Берзадилар улыбнулся и кратким вихрем переместил их обратно в Школу Чародейства.

— Ты тоже, — сказал он, мягко улыбаясь. — Особенно когда разрумянишься с мороза.

Диадра смущенно опустила глаза и быстро отвернулась, снимая шубу. Его слова вновь приятно согрели ее сердце. Слава Богам, он хотя бы не сознавал, что щеки ее рдели вовсе не от холода…

Глава 12. Поездка

В следующий полдень Плоидис из окна кабинета наблюдал, как дюжина магов из Школы Чародейства причудливым образом расставляла на фронтальной дворцовой площади какие-то кристаллы, обрамляя мощеную дорогу странным круговым узором.

— Тебе уже приходилось путешествовать таким способом? — спросила Иллиандра, прижимаясь к его плечу и с любопытством следя за магами.

— Пару раз, — ответил Плоидис. — Как правило, подобного рода переговоры проходят без лишней помпезности, и достаточно пары магов, которые перемещают короля и небольшую свиту заклинанием. Но Дамарьен любит размах, — Плоидис сухо улыбнулся.

— Особенно если все происходит не за его счет, — чуть скривила губы Иллиандра. — Неужели он не понимает, что все это выглядит совершенно нелепо?.. Он ведет себя, словно кичливый петух, а между тем, у него за душой нет ничего, что могло бы оправдать его самомнение.

— У него есть шелк, на котором держится весь его тесный остров, и я, к сожалению, не могу отрицать, что благодаря объему, который они производят, Дамарьен отчасти способен диктовать свои условия в отношении цен. Но в остальном Шамбрен настолько мелок на мировой карте, что никто даже ни разу не пытался завоевать его. Остров, на котором нет ни золота, ни алмазов, ни качественного леса; расположенный вдалеке от важных путей… Дамарьен, очевидно, тоже понимает это, и потому единственное, что ему остается — подчеркивать собственную важность в глазах своих придворных. Что до остальных стран, то большинство из нас просто смотрят на это сквозь пальцы.

— Тем не менее, ты согласился на эту пафосную встречу в твоей резиденции.

Плоидис улыбнулся.

— Статус обязывает к определенным вещам, Илли. По той же причине ты шьешь новые наряды к каждому балу. Казалось бы, ничего не случится, надень ты дважды одно и то же платье на королевский прием, но свет не позволит тебе допустить даже мысли об этом.

— Признаюсь честно, это одна из тех немногих норм, которых я так и не могу понять, — скривила губы Иллиандра. — У нас в Борренале никогда не были в ходу подобные глупости, и я искренне жалею, что приходится тратить деньги настолько впустую.

Плоидис пожал плечами.

— Предполагается, что для людей придворного круга эти расходы слишком незначительны, чтобы считать каждую монету.

— Вероятно, я тоже думала бы так, если бы родилась в Авантусе, — усмехнулась Иллиандра.

Плоидис, обернувшись, задержал на ней внимательный взгляд, потом ровно спросил:

— Вам с Дарианом хватает денег, Илли?

— О Боги, разумеется, да, Плоидис, — запоздало спохватилась она, устремляя взгляд в пол. — И нам вполне хватало бы и без того, что ты регулярно добавляешь нам из казны, — Иллиандра не смогла скрыть стыда в голосе, и Плоидис, обняв ее за талию, коснулся пальцами ее подбородка, заставляя взглянуть ему в глаза.

— Мы ведь уже обсуждали это, Илли. Я просто хочу быть уверен, что ты ни в чем не нуждаешься. А учитывая, что значительную часть своей доли ты неизменно тратишь на содержание Братии, то я полагаю, что эти деньги находят определенно лучшее применение, чем если их будет красть у меня какой-нибудь советник.

Иллиандра вздохнула.

— Не могу понять, отчего тогда у меня возникают настойчивые мысли о любовнице на содержании.

Плоидис мягко рассмеялся.

— Брось. Я вовсе не содержу тебя. Я лишь забочусь. Большинство женщин на твоем месте только радовались бы такому положению.

— Наверное, именно поэтому большинство женщин не на моем месте, — раздраженно нахмурилась Иллиандра, упираясь руками в его плечи и пытаясь отстраниться, но Плоидис поймал в ладони ее лицо и мягко прошептал:

— Не злись на меня, Илли. Я все равно не изменю этого решения.

Она вздохнула.

— Я знаю. К сожалению, я уже убедилась, что твое упрямство мне не под силу.

— И это не может не радовать меня, — усмехнулся Плоидис.

Иллиандра улыбнулась в ответ, склоняя голову ему на грудь, и Плоидис нежно провел ладонью по ее спине.

— Тебе стоит поторопиться, — сказал он, взглядывая на часы. — Вы с Дарианом должны быть на площади через час, и, к сожалению, ты не можешь присоединиться к нему, невзначай выскользнув из ворот замка.

— Нам стоило просто приказать извозчику подогнать экипаж к тайному ходу, — усмехнулась Иллиандра. — Дариан наверняка тоже еще здесь.

Она поняла, что не ошиблась, когда спустя полчаса, бегло оправив платье перед зеркалом в своей спальне, вынырнула в широкий коридор, соединявший покои супругов и столкнулась с взъерошенным и слегка запыхавшимся Дарианом. Не сдержав смеха, она подошла ближе и, привстав на цыпочки, пригладила выбившиеся пшеничные кудри.

— Удивительно, что мы не столкнулись по дороге, — произнесла она с улыбкой, и Дариан слегка неловко улыбнулся ей в ответ.

— Я боялся, что ты уже волнуешься. Экипаж готов?

— Полагаю, что да.

Еще через четверть часа они въехали на дворцовую площадь, уже пестревшую богатыми нарядами благородных дам в открытых повозках. Тем не менее, на этот раз взор вновь прибывших едва ли останавливался на дорогих шелках и новых украшениях. Посередине площади, перед фонтаном, приковывая все внимание, колыхалось поддерживаемое дюжиной магов мерцавшее марево магического портала.

— Следующие! — махнул рукой низенький человечек в чародейской мантии, внезапно появляясь из дрогнувшего тумана, и тут же ближайший возница взмахнул поводьями, направляя повозку к порталу.

Лошади боялись. Чародей, руководивший перемещением, ловил брошенные возницей поводья и, проводя рукой перед напуганно фырчавшими мордами, шептал какое-то короткое заклинание, после чего животные послушно ступали за ним и исчезали в искажавшемся тумане.

Всего на площади было чуть меньше двух десятков экипажей — на переговоры с Шамбреном отправлялся только королевский Совет и некоторые ближайшие помощники. Иллиандра заметила Делтона и учтиво кивнула ему и его улыбнувшейся супруге, потом, оглядываясь, поздоровалась с еще несколькими знакомыми. Большинство же тех, кого она знала заочно по рассказам Плоидиса или по делам Тайной Гвардии, едва ли удостаивали ее и Дариана взглядом.

— Вероятно, по их мнению, нам просто сказочно повезло оказаться здесь, — прошептал Дариан, склоняясь к Иллиандре, и та чуть кивнула с легкой улыбкой.

— Это нормально, Дариан. Мы просто непримечательная юная пара средней руки, чего еще нам ждать от них?

— Вероятно, ничего. Но я бы хотел увидеть их лица в тот момент, когда они узнали бы, на кого смотрят с таким пренебрежением.

Иллиандра чуть удивленно взглянула на него и мягко улыбнулась.

— Не будь таким заносчивым. Едва ли мы в действительности представляем собой нечто особенное. В конечном счете, — она указала взглядом в сторону королевского дворца, — кто мы без них, Дариан?..

Он стушевался, не зная, что ответить, и Иллиандра, решив, что была излишне нравоучительна, улыбнулась и похлопала его по руке.

— Я просто хотела сказать, что меня вполне устраивает такое пренебрежение. Быть невидимкой в нашем случае много лучше, чем становиться центром светских скандалов, и в этом смысле истории с Карресом мне вполне хватает…

Они были в очереди одними из последних, и, уже подъезжая к порталу, Иллиандра заметила, как к ожидавшей у ворот золоченой карете выходят Алиетт и Плоидис. Королевский экипаж был совсем налегке: в отличие от придворных, везших с собой сундуки с только что сшитыми платьями, все необходимое для королевской четы уже доставили в резиденцию за несколько дней до их приезда.

Иллиандра еще несколько мгновений наблюдала за тем, как Плоидис, бережно поддерживая под руку Алиетт, спускается по ступеням, а затем белесый туман неожиданно накрыл ее, и Иллиандра зажмурилась, преодолевая резкое головокружение. Когда неприятное ощущение наконец отступило, то она, открыв глаза, в то же мгновение поняла, что они находились очень далеко от Авантуса.

В столице теплый воздух был насквозь пропитан ощущением поздней весны, здесь же уже давно устоялось безоблачное прибрежное лето. Даже несмотря на то, что с дороги, на которой они оказались, не было видно моря, Иллиандра без сомнений могла сказать, что оно было где-то неподалеку. Природа вокруг напомнила ей родной Борреналь, и ее сердце откликнулось на знакомые образы теплыми порывами. Ей всегда так хотелось отправиться к морю с Плоидисом, укрывшись хотя бы на время от света, от долга, от того, кем они были; и сейчас эта мечта, казалось, была так близко — однако в действительности Иллиандра сознавала, что в этой короткой, вплотную забитой обедами и советами поездке им едва ли удастся хотя бы на минуту остаться наедине, не говоря уже о том, чтобы по-настоящему насладиться свежим воздухом и тихим шумом прибоя.

Впрочем, ее надеждам было суждено оправдаться уже в тот самый первый вечер.

Корабль Дамарьена, предпочитавшего путешествовать долго и с роскошью, задерживался до следующего утра, и предполагавшийся приветственным ужин закончился быстро и тихо. Спустя полчаса после того, как Дариан проводил Иллиандру в покои, в дверь бесшумно скользнул Плоидис, одетый неприметно и привычно скрытый завесой магического кольца. Он прижал Иллиандру к себе, легко касаясь ее губ, и лишь потом, оглядев небольшую гостиную, с подозрением уставился на единственную внутреннюю дверь.

— У вас что, здесь общая спальня?..

Иллиандра проследила за его взглядом и усмехнулась.

— Брось, Плоидис. Нам ведь едва ли придется воспользоваться ею.

— Боюсь, что придется, — качнул головой Плоидис. — Этот замок не изобилует тайными ходами. Тот единственный, который соединяет королевские покои, выходит на поверхность далеко в лесу. А у дверей покоев постоянно дежурит стража, так что у нас не будет возможности пройти мимо незамеченными.

Иллиандра чуть удивленно повела бровями и вздохнула, надевая кольцо.

— Что ж, по крайней мере, у нас есть еще несколько часов до тех пор, пока ты не вернулся под неустанное наблюдение своих гвардейцев.

Спустя несколько минут они вышли в зеленый парк, раскинувшийся позади дворца, и, спустившись по ухоженным аллеям, оказались на широкой мощеной набережной, по которой, к удивлению Иллиандры, прогуливалось множество разодетых и несомненно провинциальных щеголей.

— Откуда они здесь?.. — Иллиандра непонимающе оглядывала набережную. — Мне казалось, дворец стоит далеко от города.

— Да, но он со всех сторон окружен дворянскими виллами, — улыбнулся Плоидис. — И, очевидно, все они стеклись сюда из ближайших городов в надежде поглазеть на столичный бомонд.

— Ты имел в виду, на короля, — лукаво усмехнулась Иллиандра. — Что ж, по крайней мере, сегодня они не поймают своей удачи.

Плоидис ласково улыбнулся и подал Иллиандре руку, и она с благодарностью прижалась к его плечу, внезапно с наслаждением сознавая и теплое дуновение вечернего бриза, и давно забытый запах моря, и мерный шелест пенящихся волн, и розовеющее небо на горизонте. И даже высокопарные лица не к месту разряженных дам казались ей чем-то забавным, но не излишним; и во всей этой непривычной атмосфере курортной беспечности она внезапно ощущала себя такой свободной и счастливой, что в этот миг, прижимаясь к теплому родному плечу, она уже доподлинно знала, что надолго сохранит в сердце все краски этих мгновений.

Они гуляли больше часа, никем не замеченные, не интересные ни одной из глазевших по сторонам напыщенных дам, готовых с удовлетворением найти безвкусицу в каждом чужом наряде. Иллиандре казалось, что зачарованные кольца не просто маскировали их, но и делали вовсе невидимыми, и она в который раз улыбнулась своим мыслям, представляя, будто они и в самом деле были лишь самой обычной парой, имевшей такое же право на беспечность, море, солнце и влюбленные объятия на глазах у сотен прохожих…

— …Как же хорошо, Илли, — прошептал Плоидис, когда они, прижавшись друг к другу на резной скамье возле балюстрады, умиротворенно наблюдали за могучим и ровным дыханием волн.

Иллиандра не ответила, лишь ласково скользя пальцами по его груди и все глубже погружаясь в счастливую грезу, где ее наивная мечта внезапно становилась реальностью. И вот они здесь — самая обыкновенная пара, лишь недавно обменявшаяся кольцами и клятвами взаимной верности, и у них домик у моря, недалеко, в тихом местечке, где вся жизнь спокойна и размеренна и где что-то происходит лишь раз в дюжину лет, когда король со всей столичной свитой неожиданно нагрянет в роскошную резиденцию. И они живут в своем светлом доме, и каждый вечер гуляют по набережной, и каждый день читают на веранде после обеда. Каждый их день безмятежен и похож на предыдущий, и они счастливы…

…до тех пор, пока в какой-то момент они внезапно не поймут, что уже давно перестали замечать красоту волн и уют прекрасного дома, и счастье их мечты поблекло, превратившись в такую же неизбежную рутину, как и у всех вокруг.

Иллиандра беззвучно рассмеялась, и Плоидис склонил голову с теплой улыбкой.

— Что ты, Илли?..

— Я просто подумала о том, как я мечтала об этом мгновении, — ответила она, глядя в море. — И оно поистине превосходно, но лишь оставаясь мгновением, о котором мы сможем вспоминать, вернувшись в реальность. Я помню, как жила на побережье, и знаешь, море никогда не казалось мне таким прекрасным, как сейчас, — Иллиандра подняла голову с его плеча и взглянула в его глаза, полнившиеся нежностью. — Я счастлива с тобой, Плоидис, и сейчас я, как никогда, понимаю, что счастлива в том мире, в котором мы живем. Он блестящий снаружи и такой неказистый изнутри, он нескончаемо обрушивает на наши плечи все новые проблемы… но ведь и этот рай, исполнись вдруг моя мечта, очень быстро перестал бы быть раем, а мы бы никогда не могли быть теми, кем нас делает сейчас наша судьба. Я просто думаю о том, как часто издалека чья-то жизнь может казаться тебе легкой и привлекательной, но в действительности абсолютно любая из них не лишена значительной порции тягот, и рутины, и долга. Нужно просто уметь видеть счастье и сполна наслаждаться им, когда оно рядом. А все трудности, которые встречаются нам на пути, от которых мы мечтаем сбежать и навсегда избавиться, в самом деле необходимы нам, потому что, в конечном счете, именно они заставляют нас так ценить мгновения счастья.

Плоидис мягко смотрел на нее.

— И я ценю каждое, которое провожу рядом с тобой, Илли. Знай это.

Он склонился к ней, и их губы соприкоснулись в нежном поцелуе.

— …Темнеет, — прошептала Иллиандра, оглядываясь на фонари, которые медленно зажигались чьей-то невидимой рукой на дальнем краю набережной. — Нам следует поторопиться. Здесь граница между днем и ночью отнюдь не так размыта, как в Авантусе.

Плоидис печально усмехнулся.

— Единственное, что ненавистно мне в таких мгновениях — то, как быстро они заканчиваются. Но наверное, это тоже заставляет нас ценить их еще больше…

Они нехотя поднялись со скамьи и, бросив последний взгляд на темневшие волны, поспешили к замку.

Всю дорогу он нежно держал ее за руку.

Несмотря на то, что королевская резиденция была расположена в нескольких милях от ближайших деревень, утром у кованых ворот собралась многосотенная толпа. Королевские гвардейцы стояли по обе стороны от дороги, сдерживая любопытных зевак, еще дюжина окружала королевскую чету, которая в сопровождении двора направилась в город приветствовать жителей.

— Их Величества король Плоидис Стер Эдион де Консуэло и королева Алиетт Жанисс Элинетт де Консуэло!

Толпа взволнованно затихла, почтительно склонив головы и одновременно пытаясь через плечи гвардейцев разглядеть королевскую чету. Король и королева степенно шагали от дверей замка к воротам, где их ждали оседланные кони и несколько экипажей для двора.

Внезапно какая-то женщина, протиснувшись к самому оцеплению, воскликнула:

— Ваше Величество!.. Прошу Вас!..

Гвардейцы попытались оттеснить ее глубже, однако в следующий момент отчего-то замешкались, словно не решаясь коснуться ее. Плоидис невольно чуть замедлил шаг, пытаясь понять, что происходит.

— Ваше Величество, прошу, благословите… — взмолилась женщина.

Плоидис внезапно заметил у нее в руках темный сверток. Он слегка пошевелился, и из складок ткани показалась маленькая ладошка.

«О Боги… — Плоидис внутренне содрогнулся. — Да у нее ребенок…»

Он резко остановился и кивнул смешавшимся гвардейцам; они тотчас расступились, пропуская женщину, и вновь сомкнулись за ее спиной. Женщина приблизилась к королю и, едва дыша от волнения, протянула ему младенца. Плоидис взглянул на него и встретился с блуждавшим, рассеянным взглядом крохотных глаз. Маленький, со сморщенной красной кожицей, малыш еще даже не видел мира вокруг, и лишь бесцельно шевелился, неосознанно теребя ручками ткань свертка и беззвучно приоткрывая губы.

Плоидис улыбнулся ему и осторожно коснулся ладонью его темени. Кожица его была тонкой, невероятно мягкой и неожиданно горячей. Пальцы легко скользнули по лбу младенца, и король поднял глаза.

Женщина смотрела на него с благоговением.

— Благодарю, Ваше Величество…

Она глубоко поклонилась и, прижимая к себе ребенка, поспешила обратно. Плоидис проводил ее странным взглядом, и спустя мгновение процессия двинулась дальше.

Через несколько шагов Алиетт подалась к нему и прошептала:

— Безумная… с младенцем в такую толчею… ему же едва ли неделя от роду…

Плоидис лишь кивнул, печально взглядывая на девушку.

— Мне всегда было жаль видеть, как вера в короля превращается в идолопоклонство, — ответил он, и Алиетт вздохнула едва слышно.

— О Боги, я надеюсь, он будет в порядке.

Они дошли до ворот и легко вскочили в седла; потом, развернув лошадей, принялись наблюдать, как рассаживаются по экипажам придворные. Плоидис заметил, как Дариан, подав Иллиандре руку, бережно усаживает ее напротив Делтона, и, поймав ее взгляд, едва заметно сощурился. Иллиандра чуть улыбнулась ему в ответ.

Экипажи наконец заполнились; гвардейцы вскочили в седла, и процессия, взбивая дорожную пыль, направилась в город. Двигались медленно, и лишь спустя час королевские кони застучали копытами по мощеной городской площади. Большинство гвардейцев спешились, позволяя горожанам лучше разглядеть королевскую чету и столичных модниц, и лишь несколько продолжили путь верхом, окружая в небольшом отдалении короля и королеву.

Толпа гудела. Слышались приветственные крики и восторженные возгласы, и Плоидис и Алиетт благосклонно улыбались, оглядывая жителей; однако на середине пути внимание короля привлекла какая-то бедно одетая женщина, пробиравшаяся сквозь толпу и старавшаяся поспеть за шествием. Ее голос иногда выбивался из гомона сотен людей.

— Что Вы наделали!.. — кричала она, отмахиваясь от чужих рук и локтей. — Три года назад… освободили… отняли жизнь у них!! Мой сын… служил графу Латтскому, но Вы… ему некуда было идти… некуда… умер бы от голода… и я работаю за троих, ведь они свободные… не нужны никому…

— О чем она говорит, Плоидис? — непонимающе спросила Алиетт, тоже заметившая отчаянную женщину.

Плоидис поднял глаза на королеву.

— О несвободных, которых я три года назад освободил своим указом. Это было первое дело Архитогора, которое и принесло ему славу… — он чуть вздохнул и вновь искоса взглянул на женщину. — Она говорит, что ее сын теперь сидит на ее шее, потому что ему некуда идти.

— Возможно, это лишь значит, что он не слишком хороший работник, раз не может найти работу, будучи свободным?.. — чуть пожала плечами Алиетт, провожая отставшую женщину взглядом.

— Возможно… возможно, нет. Не всегда все так просто, Алиетт, — Плоидис печально усмехнулся. — В любом случае, для нее лишь я виноват в этом.

— Весьма показательная поездка для маленьких принцев, — вдруг мягко усмехнулась Алиетт. — От божественного поклонения до смертельной ненависти — и все без единой на то причины… когда у нас с тобой будут дети, нужно будет как можно чаще вывозить их в подобные места.

Плоидис, рассмеявшись от неожиданности, удивленно поднял брови.

— Когда у нас будут дети?..

— Ох… — Алиетт тут же вспыхнула от смущения. — Но ты ведь понял, что я имею в виду…

Плоидис тепло сощурился.

— Я понял, Алиетт.

Внезапно какая-то суматоха привлекла его внимание. Он обернулся на испуганные крики и успел лишь заметить, как один из пеших стражников, покачнувшись, тяжело падает на землю. В следующий миг взволнованные возгласы толпы потонули в лязге взвившихся из ножен мечей; несколько дюжин гвардейцев принялись теснить толпу к обочинам; еще несколько всадников, стиснув Плоидиса и Алиетт в узкое кольцо, пришпорили коней, уводя королевскую чету с площади. Краем глаза Плоидис увидел, как двое опустились возле упавшего стражника, стараясь привести его в чувство; но был ли он ранен — или мертв?.. Холодная тревога разлилась по его телу, когда он осознал, что Иллиандра осталась там, позади, в одном из экипажей, неподалеку от случившегося… Он резко оглянулся, осаживая коня, и чуть было не разбил сопровождавшее его кольцо.

— Ваше Величество!.. — один из стражников тут же взволнованно подался к нему ближе. — Нужно уходить! О них позаботятся!..

Плоидис, словно не слыша его, нашел взглядом Иллиандру. Дариан сжимал ее плечи, пытаясь поймать ее взгляд, настойчиво повторяя ей что-то; сидевший напротив Делтон, свесившись через дверцу, раздавал какие-то указания гвардейцам. Кто-то вдруг указал рукой в его сторону, и Иллиандра, резко выпрямившись, обернулась и встревоженно взглянула прямо на короля.

Их глаза встретились, и на мгновение желание броситься назад, к ней, затмило разум Плоидиса. Что если стражник мертв?.. Что если Тень настигнет ее, и ни Дариан, ни Делтон не поймут, что ее нужно просто увести оттуда?..

Глаза Иллиандры в ужасе расширились, и она, неверяще качнув головой, с мольбой указала ему взглядом в сторону дальней улицы.

Уходи.

Немедленно.

В тот же миг Плоидис почувствовал, как чьи-то мягкие пальцы коснулись его руки, и над его ухом раздался тихий голос Алиетт.

— Мы не можем, Плоидис.

Он поймал ее взгляд — и холодный рассудок вернулся к нему в то же мгновение.

О Боги, что он делал?.. Ведь Алиетт тоже сходила с ума от беспокойства — но ее лицо было невозмутимым, ее движения — твердыми…

Плоидис виновато нахмурился и, коротко кивнув ей, обернулся к гвардейцам:

— Уходим!

Они пришпорили коней и, больше не оглядываясь, устремились прочь с площади.

— …Вы выяснили, что произошло? — спросил Плоидис спустя час, стоя в просторном кабинете королевской резиденции. Гвардейцы сопровождали их от площади до самых дверей, и сейчас по десятку воинов стояло и у покоев королевы, и за дверьми его кабинета. Остальные дюжинами сновали вдоль высокого кованого забора и по коридорам, внося суматоху в и без того бурливший замок.

— Да, Ваше Величество, — ответил граф Жанно, капитан королевской гвардии. — Один из несвободных швырнул камень в процессию и попал в нашего гвардейца. Мальчик, к счастью, остался жив, сейчас целители осматривают его.

— Слава Богам, — ответил Плоидис. — Удалось поймать виновного?

— Да, Ваше Величество.

— Проследите, чтобы его наказали, но без жестокости. Не убивать, не калечить.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — кивнул граф.

Стук в дверь заставил их обоих обернуться, и возникший в дверях паж негромко произнес:

— Ваше Величество, Его Величество король Дамарьен желает немедленно говорить с Вами.

Плоидис чуть сощурился.

— Ответьте ему, что я несомненно приму его, как только закончу начатую беседу.

Паж коротко поклонился и исчез. Плоидис вновь обернулся к графу.

— Что с остальными? Никто не пострадал?

— К сожалению, Ваше Величество, у меня еще нет этих сведений.

Плоидис коротко кивнул, скрывая тревогу.

— Гвардейцы сработали превосходно, — сказал он после небольшой паузы. — Я прошу Вас в этом месяце выписать полуторное жалованье каждому и отдельно наградить тех, кто был сегодня на площади. Подготовьте указ под мою роспись.

Граф слегка поклонился.

— Благодарю, Ваше Величество. Вы весьма щедры.

Плоидис слегка улыбнулся.

— Хорошая работа заслуживает достойной награды, Лерар. Я полагаю… — он хотел было сказать еще что-то, но его прервал вновь появившийся в дверях паж. Плоидис вопросительно взглянул на него, и мальчик виновато опустил голову.

— Его Величество король Дамарьен просит передать, что он считает ниже своего достоинства ждать, пока Вы беседуете со своими придворными… Его Величество король Дамарьен Жекар Бонавье ле Брилак.

Мальчик отступил на шаг, впуская в зал надувшегося от гнева Дамарьена.

— Вы в самом деле смеете держать меня за дверью, Плоидис?..

Тот чуть улыбнулся.

— А Вы в самом деле смеете врываться сюда, словно обиженная дама?..

Дамарьен застыл.

— На Вашем месте, я бы не стал оскорблять партнера перед переговорами.

— И я полагаю, что Вам в первую очередь стоило последовать своему мудрому совету, Дамарьен, — Плоидис учтиво улыбнулся. — Но раз уж Вы здесь, прошу Вас…

Паж, вновь замаячивший на пороге, заставил короля подавить раздраженный вздох.

— Что еще?..

Мальчик, приблизившись, протянул ему записку.

— От графа Делтона, — шепнул он одними губами.

— Благодарю, — король кивнул и быстро развернул бумажку.

«Все в порядке», — значилось в ней. Всего три слова, но Плоидис с трудом смог скрыть улыбку облегчения.

Записка была не от Делтона.

Это был почерк Архитогора.

— …Это просто недопустимо! — спустя еще четверть часа Дамарьен ле Брилак с наигранной тревогой бродил по комнате. Плоидис стоял возле окна и с невозмутимым спокойствием смотрел на него. — Как я должен чувствовать себя в безопасности здесь, если Вы не можете защитить даже себя от собственного народа?..

— Это было лишь мелкое недоразумение, — с тенью усмешки ответил Плоидис. — Мои гвардейцы не допустили ни единой осечки, выводя нас и весь наш двор из города. Вы можете быть уверены в безопасности каждого, кто находится в замке.

— Могу ли?.. — пробурчал Дамарьен.

Плоидис чуть поднял бровь.

— Если Вы не верите мне, быть может, нам стоит отложить переговоры? Я согласен перенести их в Вашу резиденцию, если Вам так будет спокойнее.

Дамарьен резко взглянул на Плоидиса, и тот с трудом скрыл усмешку. Разумеется, Дамарьена вполне устраивало место: все расходы по приему двух королевских дворов здесь нес Лиодас.

— Я не думаю, что нам стоит тратить время на переезды, — произнес Дамарьен. — Однако, я убежден, что, учитывая сложившиеся тяжелые обстоятельства и неспособность вполне обеспечить надлежащие условия пребывания моего двора, Вам стоит по меньшей мере подумать о некоторых уступках в наших переговорах.

Плоидис рассмеялся.

— Я завидую Вашей логике, Дамарьен.

Он отошел от окна и, приблизившись к собеседнику, взглянул ему в глаза.

— Я думаю, мы беспристрастно и официально обсудим все за столом, в присутствии наших уважаемых Советов. А сейчас прошу Вас, не откажите мне в чести оценить скромные старания моих поваров.

— С удовольствием, — фальшиво улыбнулся Дамарьен.

— Я присоединюсь к Вам через минуту, — добавил Плоидис с ответной восковой улыбкой. — Мечтаю сменить камзол. Этот немного запылился.

Дверь за Дамарьеном закрылась, и Плоидис облегченно перевел дух. Однако он не успел даже дойти до стола, чтобы позвонить пажу, как новый стук в дверь заставил его обернуться, вселяя раздражение.

— Да!..

Дверь отворилась, и в комнату заглянула Иллиандра.

— Ваше Величество?..

Лицо Плоидиса мгновенно сменило выражение, и он молча кивнул ей, приглашая внутрь. Она плотно прикрыла дверь и безмолвно приблизилась к нему. Он пристально смотрел на нее.

— Ты в порядке?..

Иллиандра кивнула и тихо спросила:

— Что это было, Плоидис?

Он чуть поднял брови.

— Делтон не сказал тебе? Всего лишь несвободный, бросивший…

— Что это было, когда ты застыл на месте вместо того, чтобы уходить оттуда?

Плоидис осекся и отвел взгляд, сжав губы.

— Это была слабость, Илли.

Иллиандра шагнула к нему и, обхватив ладонями его лицо, заставила посмотреть ей в глаза.

— Ты с ума сошел, Плоидис. Ты едва не бросился обратно — из-за меня…

Он сощурился.

— Я не знал, жив ли этот гвардеец. Я не знал, достаточно ли ты далеко от него… что если Тень дотянулась бы до тебя, что если бы никто рядом не смог понять, что происходит?..

— Что если бы это был не какой-то незадачливый безумец, бросивший камень?.. — тихо ответила Иллиандра.

Плоидис вздохнул.

— Я знаю, Илли. Можешь не объяснять мне. Я знаю.

Иллиандра отпустила его и отступила на шаг, отворачиваясь к окну.

— Ронтан был вне себя, когда понял, что именно задержало вас. И он был прав, Плоидис. Ты не можешь, ты не имеешь права поступать так.

Он вновь вздохнул.

— Илли…

Она обернулась к нему.

— Я хочу, чтобы ты знал, Плоидис, я вполне понимаю ценность твоей жизни. И в такие моменты ты не можешь забывать о ней.

Он сжал губы.

— Это не значит, что я могу предавать тебя.

— Это значит, что ты не можешь предавать королевство, позволяя себе подобные глупости, — бескомпромиссно заявила она и чуть мягче добавила: — Я была не одна, Плоидис. Ронтан был рядом. И Дариан.

Плоидис сощурился почти с ненавистью.

— Разумеется. Лишь я один должен чувствовать себя гнусным шакалом, поворачиваясь к тебе спиной и улепетывая, поджав хвост. Это ненавистно мне, Илли.

Она мягко коснулась его щеки.

— Но ты должен делать это, Плоидис. Я не вижу в этом трусости — лишь благоразумие, — она поймала его взгляд и тихо продолжила: — Убийцы опасны не для меня и не для Ронтана. Они опасны для тебя. И с твоей стороны это верх безумства, бросаться спасать меня, когда столько людей рискуют своей жизнью ради твоего спасения.

Он смотрел на нее мгновение, потом прижал к себе, проводя рукой по ее волосам.

— Я знаю, — прошептал он. — Прости, Илли.

На миг он сжал ее крепче, потом отстранил от себя и устало вздохнул.

— Я должен поторопиться. Дамарьен со всем двором ждет меня к обеду, и я держу пари, что он уже начал пускать едкие замечания насчет того, сколько времени мне требуется, чтобы застегнуть все пуговицы.

Иллиандра мягко улыбнулась ему.

— Не выходи из себя, Плоидис. Дамарьен ужасен, но будет обидно, если он сможет одолеть тебя своим занудством.

Плоидис, не выдержав, усмехнулся, и благодарно взглянул на нее.

— Я с тобой, — тепло шепнула она и, еще на мгновение задержав его взгляд, повернулась и быстро скрылась за резными дверями.

Лишь только закрыв двери покоев, Плоидис опустился на софу и, закрыв глаза, устало откинулся на подушки. Казалось, Дамарьен высосал из него все силы своими хоть и не слишком умными, но напористыми речами. Все четыре часа, что длились официальные переговоры Советов, Плоидис был вынужден отвечать на бессмысленные вопросы, доказывать факты, которые, казалось, вовсе не должны были касаться чужого иностранного носа — и тем не менее, лишь почувствовав зацепку, министры Шамбрена пытались выжать из нее все, что возможно, до тех пор, пока Плоидис, выслушав собственных советников, в конечном счете не перекрывал Дамарьену светлый путь к ограблению Лиодаса.

Внезапно чьи-то мягкие руки ласково коснулись его шеи, и Плоидис, резко открыв глаза, вскинул голову.

— Это я, — успокаивающе улыбнулась Иллиандра. — Прости, я не хотела пугать тебя.

Он улыбнулся.

— Все в порядке. Я рад, что ты здесь.

Внезапно он осознал, где именно, и слегка напрягся, взглядывая на нее.

— Как ты сумела пробраться?..

— Алиетт провела меня к себе в покои под видом своей служанки. Потом надела такое же платье и мое кольцо и выскользнула обратно, оставляя Ее Величество видеть седьмой сон в своих покоях.

Плоидис устало рассмеялся.

— Маленькие выдумщицы, — проговорил он, вновь откидываясь на подушки, и похлопал ладонью по пустовавшему месту рядом с собой.

— Ты устал? — сочувственно улыбнулась Иллиандра, опускаясь рядом, и Плоидис чуть кивнул.

— Советники Дамарьена словно гиены. Казалось бы, Лиодас не в пример больше и сильнее, но наглости шамбренских министров с лихвой хватило бы на два моих Совета.

— Почему бы тебе просто не разорвать весь договор к черту? — хмыкнула Иллиандра. — Пускай потом попробуют вернуть все обратно.

— К несчастью, он нужен и нам, Илли, — невесело улыбнулся Плоидис. — Шамбрен покрывает больше трети мировых поставок шелка, и он единственный находится достаточно близко к Лиодасу. Разорви мы этот договор, и спустя пару лет разоримся на платьях, которые станут дороже золота. Перекупщики не преминут загнать цены до небес.

— Но и Шамбрену придется несладко без Лиодаса, — заметила Иллиандра, и Плоидис улыбнулся.

— Именно поэтому мы ведем с ними нечто похожее на переговоры.

Иллиандра вздохнула и прижалась к плечу Плоидиса.

— Подумать только, в Лиодасе и без того хватает проблем, которыми нужно заняться, а ты вместо этого вынужден тратить столько времени, чтобы убедить расфуфыренного самодура, что его купцы должны платить хотя бы какие-то пошлины в нашем государстве. Ведь тарифы на шелк в Лиодасе и без того меньше, чем у многих остальных, верно?..

— Да, — улыбнулся Плоидис. — Но Шамбрен пытается давить в первую очередь не на тех, у кого пошлины запредельны, а на тех, кто уже когда-то уступил ему хоть немного.

— Уступил?.. Но, насколько я помню, король Стер снизил пошлины лишь в обмен на то, что Шамбрен обещал ему не поднимать цены сверх какого-то предела, — неуверенно заметила Иллиандра, и Плоидис вдруг рассмеялся.

— Официально — да, — ответил он, сжимая ее плечи. — Но в самом деле за эту уступку отец купил у Дамарьена весьма важную информацию об одном договоре с Эльвеном, которая в итоге позволила нам выиграть гораздо больше, чем мы потеряли на этих пошлинах.

Иллиандра улыбнулась.

— В самом деле?.. И что же, у Дамарьена и теперь есть, что предложить тебе?

— Разумеется, нет. Иначе ему не приходилось бы вести себя столь отчаянно нагло.

— Тогда не сдавайся, Плоидис, — Иллиандра нежно провела пальцами по его шее. — У Дамарьена нет никаких козырей, он не сможет даже установить квоты, не нарушив торговый договор.

— Но он может и нарушить его, Илли, — улыбнулся Плоидис, крепче прижимая ее к себе. Ее ласковые руки тут же заставили его забыть об усталости, и о шелке, и о Дамарьене… — Давай поговорим об этом завтра, — прошептал он, закрывая глаза и находя ее мягкие губы.

Иллиандра уютно сжалась в его теплых объятиях, с готовностью отвечая на его поцелуй, и сердце Плоидиса наполнилось благодарностью. Она могла просто выслушать его, прижимаясь к его плечу, она просто мягко касалась его и с искренностью отвечала на его ласки… она просто была рядом.

Она просто любила его — и это «просто» делало его самым счастливым на свете.

Глава 13. Взор единорога

Королевский Совет вернулся в Авантус лишь спустя неделю, измотанный и обессилевший, и тем не менее, на следующий же день был вынужден вместе с остальными собраться в королевском парке на традиционную еженедельную прогулку. Разница между вернувшимися с переговоров и остававшимися в столице была очевидна; хотя, конечно, по большей части касалось это лишь мужчин. Жены же их, целую неделю наслаждавшиеся обедами, прогулками и прибрежным пейзажем, выглядели счастливыми и посвежевшими и изо всех сил стремились выказать всем вокруг свою причастность к прошедшему мероприятию для избранных.

— Как прошли ваши переговоры? — спросила Диадра у подруги, когда они, немного отделившись от толпы, неторопливо шли по аллее.

— Можно сказать, что успешно, если конечно, Дамарьен действительно будет выполнять все условия нового договора. Впрочем, король испытывает на этот счет определенные сомнения.

— Но разве они могут просто не выполнить то, под чем подписались?..

Иллиандра улыбнулась.

— Они найдут тысячу причин и оправданий, чтобы не запятнать себя в глазах собственного народа, но в целом, это приведет к тому, что всю тягостную процедуру придется начинать заново.

Диадра хмыкнула.

— Никогда не любила политику. По-моему, это ужасно, когда вся твоя жизнь, все эти переговоры, договоры, союзы и пафосные изречения — все это в действительности полная фикция.

Иллиандра кивнула с невеселой улыбкой.

— А главное, ты знаешь, что все вокруг старательно делают вид, будто верят твоим заявлениям, хотя сами в это время неколебимо уверены, что понимают истинную суть происходящего и, дай им власть, могли бы устроить все несомненно лучше.

Диадра бросила взгляд на подругу и рассмеялась.

— Ты, кажется, тоже не любишь политику, Илли.

Та усмехнулась в ответ.

— Я боюсь, что ненавижу все устройство нашего лживого мира, но, к сожалению, глядя на него со своего места, я не могу даже питать иллюзий, будто могла бы построить все иначе. Знаешь, Ди, это ведь только кажется, что король обладает безграничными возможностями. Но на самом деле, наш мир — это полный хаос, состоящий из тысяч маленьких постоянно сталкивающихся мирков, и ни одному человеку не под силу привести это безумие в какой-нибудь порядок. И политика, все это нагромождение ложных и бессмысленных слов и действий, в действительности используется не для того, чтобы сделать мир лучше, но лишь для того, чтобы направлять толпу и удерживать ее в нужном тебе направлении.

Иллиандра осеклась, заметив странный взгляд Диадры.

— Что, Ди?..

— Он, должно быть, поистине счастлив, что ты есть у него, Илли.

Иллиандра смутилась.

— Ну, причем тут это?..

— Притом, что ты в самом деле любишь его. И понимаешь. И снова любишь, еще больше. И я думаю, что при всей вынужденной лицемерности его жизни, ты — единственное, что действительно наполняет ее подлинным смыслом.

Иллиандра почувствовала, как розовеют щеки.

— Спасибо, Ди.

Они прошли немного в молчании, потом Иллиандра улыбнулась и спросила:

— Как насчет тебя, Ди? Как дела у вас с Берзадиларом?

Диадра с подозрением взглянула на нее.

— Я надеюсь, ты спрашиваешь не для того, чтобы вновь напомнить мне, как я ошибаюсь, позволяя себе быть счастливой?

Иллиандра с улыбкой качнула головой.

— Я ведь обещала больше не учить тебя жизни, Ди. И поверь, я буду только рада, если ваша дружба действительно сложится так, как ты этого хочешь.

Диадра еще мгновение внимательно смотрела на подругу и потом вдруг расплылась в счастливой улыбке.

— Ты не представляешь себе, как мне хорошо с ним, Илли. Он показывает мне удивительные вещи. Он рассказывает мне такое, чего я никогда не могла себе представить. Неделю назад он переместил меня в жуткие, неприступные скалы и показал мне — ты поверишь? — настоящих драконов…

— Драконов?.. — восхищенно откликнулась Иллиандра. — О Боги, я думала, их не существует!..

— Я тоже, — Диадра восторженно кивнула. — Но я видела их, Илли, видела так близко — и, знаешь, они умопомрачительно красивы… а вчера он обещал, что постарается найти для меня единорога…

Иллиандра мягко улыбалась, глядя на подругу.

Что ж, в самом деле, быть может, она ошибалась, когда считала, что из этого не выйдет ничего хорошего. Сейчас Диадра выглядела такой счастливой, какой Иллиандра не видела ее уже очень давно. И если Берзадилар был способен делать ее такою, то Иллиандре не оставалось ничего иного, кроме как просить судьбу, чтобы этот странный, невообразимый для нее союз оказался в самом деле способен к существованию.

Вечером, перед тем как отправиться во дворец к Плоидису, Иллиандра наконец, после недельного перерыва, вновь опустилась на уже знакомую софу в Школе Чародейства и, стараясь совладать с волнением, неосознанно повторяла за Диадрой заклинание призыва.

Берзадилар появился сразу и, улыбнувшись Диадре, перевел взгляд на ее подругу.

— Здравствуй, Илли. Рад снова видеть тебя. Что же, готова попробовать, рассчитывая только на собственные силы?

Иллиандра кивнула.

— Пожалуй, да.

Берзадилар улыбнулся.

— Не волнуйся. Его Величества нет рядом, но я все еще здесь. И я обещаю, что не позволю случиться ничему плохому.

Иллиандра благодарно сощурилась.

— Я знаю, Берзадилар. Спасибо.

Она напряглась, чувствуя, как тонкие струйки Тени приближаются к ней и обвивают ее любопытными щупальцами. Берзадилар удерживал их вокруг, и Иллиандра, несмотря на напряжение, ощущала внезапное спокойствие и защиту.

— Чувствуешь ее, Илли? — спросил Берзадилар, и она кивнула. — Хорошо. Теперь постарайся отгородиться от нее. Представь, будто строишь вокруг себя прозрачную непроницаемую стену. И скажи, когда будешь готова принять удар.

Иллиандра изо всех сил напрягла воображение, представляя, как тонкий защитный купол вырастает вокруг нее, надежно отделяя от голодного тумана.

— Сейчас, — сказала она тихо — и в следующий миг почувствовала, как Тень моментально просачивается сквозь ее защиту и устремляется внутрь. — Нет!!..

Спустя еще миг все вернулось обратно. Берзадилар мягко смотрел на нее.

— Ты не веришь в свою защиту, Илли. Я видел, как ты возвела ее, но стоило мне отпустить Тень, как ты тут же подумала, что она не сработает — и так и вышло. В магии главное контроль. И если на начальных уровнях он достигается точностью словесных заклинаний, то для высшей магии все самое важное заключается в силе воли и способности контролировать собственные желания и страхи.

— Может быть, тогда стоило начать с уровней пониже? — невесело усмехнулась Иллиандра, и Берзадилар улыбнулся в ответ.

— Для Тени не существует уровня пониже, Илли. Но ты сможешь освоить и этот. Я верю в тебя. Попробуй еще раз.

Однако вторая попытка не увенчалась успехом, равно как и третья, и четвертая.

— Что ж, — Берзадилар чуть качнул головой и слегка прищурился, глядя на Иллиандру. — Давай попробуем немного иначе.

И он, обернувшись, пронзительно взглянул на Диадру.

— Прости, Ди.

В следующий миг Иллиандра почувствовала, как Тень отступает от нее и жадным порывом устремляется к Диадре.

— Что ты делаешь??..

Глаза Диадры расширились от обуявшего ее ужаса. Она не чувствовала Тень так, как Илли, она не умела защищаться от нее… Ее забило крупной дрожью — и внезапно Иллиандра заметила, как тело ее становится чуть прозрачным.

— Нет!!.. Останови это, Берзадилар!!..

— Останови сама!..

Иллиандра бросила на него обезумевший взгляд — и в следующий миг подскочила и метнулась к терявшей очертания подруге.

— Ди!!..

Она сжала ее ускользавшее тело в своих объятиях, не думая ни о чем, кроме того, что как только остановит это, первое, что она сделает — разорвет Берзадилара на тысячу маленьких призрачных клочьев…

— О-ох!.. — он рассмеялся от неожиданности, ловя мощный разгневанный порыв, устремившийся в его сторону. — Ну! Смотри же, Илли!..

Она открыла глаза, все еще не понимая, что происходит, и увидела, что Диадра смотрит на нее в ответ — удивленная, восхищенная — и живая.

— У тебя получилось?.. — прошептала Диадра, в один миг забывая об ужасе поглощавшего ее черного тумана.

Иллиандра оглянулась вокруг — и осознала, что Тень спокойно реяла в небольшом отдалении, не в силах коснуться их обеих — но вовсе не потому, что Берзадилар удерживал ее теперь. Иллиандра чувствовала вокруг себя невидимую, неосязаемую, но такую надежную защиту.

— Это… я?.. — неверяще спросила Иллиандра, переводя взгляд на Берзадилара.

— Да, — он улыбался ей. — Я скажу тебе больше, ты даже попыталась ударить меня Тенью, и у тебя неплохо получилось.

Он повел рукой, и Тень послушно отступила, сворачиваясь и исчезая серым вихрем.

— Ты молодец, Илли, — серьезно сказал Берзадилар. — И я думаю, на сегодня довольно, а завтра мы постараемся добиться того, чтобы ты могла контролировать расстояние, на котором удерживаешь ее.

Когда Иллиандра, попрощавшись, скрылась за дверями, Берзадилар обернулся к Диадре и виновато сощурился.

— Прости, Ди, что я позволил себе сделать это с тобой…

Но она оборвала его, радостно улыбаясь:

— У Илли получилось! Ты все сделал правильно, Берзадилар… подумать только, у нее получилось!..

Берзадилар мягко улыбнулся:

— Она любит тебя, Ди. Порой страх за любимых позволяет нам совершать невероятные вещи.

Диадра вдруг подозрительно усмехнулась:

— Но я надеюсь, что этот ее страх был все же беспочвенным? Ты ведь контролировал то, что происходит, верно? Потому что, поверь, мой ужас был весьма всеобъятным…

Берзадилар приблизился к ней и серьезно вгляделся в ее глаза:

— Я никогда не причиню тебе вреда, Ди. Пожалуйста, не сомневайся в этом.

Диадра мягко сощурилась.

— Я и не сомневаюсь, — и тут же воодушевленно добавила: — Хотя за этот ужас ты все же должен мне, Берзадилар. Как насчет небольшой прогулки?

Он интригующе улыбнулся.

— О, поверь, Ди, я готов отплатить тебе весьма достойно.

В тот же миг он повел рукой — и они оказались в сумрачном лесу, едва освещавшемся призрачным лунным светом. Диадра огляделась и подумала, что окажись она здесь одна, через минуту, наверное, сошла бы с ума от страха; но Берзадилар был рядом — и она всем своим существом ощущала, как его присутствие успокаивает ее. С ним ей нечего бояться. Он в самом деле защитит ее от любой опасности.

— Зачем мы здесь?..

— Смотри, — прошептал Берзадилар, указывая куда-то вперед, и хотя Диадра едва могла различить его призрачный силуэт в непроглядной темноте леса, в следующий миг она заметила то, что он хотел показать ей.

Впереди, на широкой лесной прогалине начали появляться слабые отблески света, потом в воздухе замерцали белоснежные искры — а в следующий миг из темноты, зашуршав листвой, показался сверкающий витой рог и за ним — потрясающей красоты существо, носившее его гордо, словно корону.

— Ох…

Единорог вдруг остановился и замер, заметив незнакомцев, и Диадра, не шевелясь и затаив дыхание, безмолвно рассматривала его в ответ. Он был белоснежен, грациозен и невыразимо прекрасен в своей застывшей настороженности, и необъяснимое мерцавшее сияние исходило от него, освещая землю вокруг.

— Иди к нему, — прошептал Берзадилар. — Только медленно.

— О, нет. Что если он испугается?

— Только не тебя. Единороги чувствуют невинность.

Диадра ошеломленно уставилась на него:

— Но откуда ты знаешь, что я…

— Потом, Ди. Не заставляй его ждать. Скорее.

Диадра вновь обернулась и, затаив взволнованное дыхание, шагнула в сторону единорога. Он не шевельнулся, лишь пристально наблюдая за ней. Диадра сделала еще шаг и еще, и спустя несколько мгновений оказалась совсем близко. Единорог чуть склонил голову, внимательно рассматривая ее, и Диадра заметила, что у него были изумительные карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Диадра, не шевелясь, смотрела на него, почти ощущая, как исходившее от него сияние касается ее кожи, как вдруг единорог опустил голову и, бережно подцепив рогом ее ладонь, подкинул ее и поймал носом.

— Ты разрешаешь мне погладить тебя? — с улыбкой прошептала Диадра, нежно касаясь пальцами его невероятно мягкой шерсти. — Красавец, — ласково добавила она. — Ты восхитительный.

Единорог ступил к ней, слегка поворачиваясь и позволяя запустить пальцы в гриву, и Диадра касалась его, восхищенно, неверяще, все еще боясь напугать его неловким движением.

— Не бойся меня, — прошептала она. — Я никогда не сделаю тебе больно.

Единорог вдруг отступил назад, и Диадра испуганно отдернула руку, сожалея, что чем-то обидела его, но он, сделав еще шаг от нее, вдруг опустил голову и преклонил колени.

— Ох… — Диадра ошеломленно застыла, не зная, как реагировать на это.

Может быть, она тоже должна поклониться?.. Или это ужасно глупо, делать реверанс лошади?..

Единорог качнул головой, слегка подталкивая ее рогом.

— Он зовет тебя наверх, — донесся до нее ласковый голос Берзадилара. Она удивленно оглянулась, ловя его светившуюся восхищением улыбку, и неверяще взглянула на единорога.

— Можно?..

Его взор показался ей почти укоризненным.

— Прости, — улыбнулась она и, шагнув к нему, осторожно обхватила его шею и перекинула ногу через белоснежную спину.

Единорог тут же поднялся, даже не давая ей устроиться поудобнее, и Диадра испуганно вцепилась в него руками.

— О-ох!..

В ответ он слегка привстал на задние ноги, но тут же вновь опустился, фыркнув и качая головой. Диадра, убедившись, что он не собирается более испытывать ее равновесие, наконец отпустила его шею, поглаживая по гриве, и подняла глаза.

— О Боги!..

В тот же миг дыхание ее перехватило, глаза раскрылись, словно стараясь запечатлеть в памяти всю восхитительную картину.

Она неожиданно видела мир совершенно иначе. Темнота леса больше не пугала ее, напротив, она лишь подчеркивала красоту искрившихся аур, пронизывавших каждое живое создание. Бледно-золотые листья мерцали и шелестели на ветру, изредка осыпаясь маленькими искрами, и эти искры, казалось, наполняли весь воздух вокруг, заставляя и его светиться. Аура единорога была по-прежнему белой, как и его свечение, которое она видела раньше. Чистота и невинность — вот что значило это свечение, и теперь Диадра отчего-то доподлинно знала это. А Берзадилар… он, призрачный, стоял вдалеке, источая вокруг себя целую радугу чувств, которая расходилась от него в стороны тонкими лучиками. Голубые — радость, розовые — нежность и восхищение, и эти, ошеломительные золотисто-красные — о Боги, она не сомневалась в том, что это была любовь…

— Спасибо, — прошептала она с упоением.

Единорог тряхнул гривой и вновь преклонил колени, и теперь Диадра поняла его просьбу без сомнений. Она осторожно спустилась на землю, с сожалением замечая, как погасает вокруг нее потрясающий мир, и, дождавшись, пока он вновь поднимется на ноги, в порыве искренней благодарности обняла его за шею.

— Спасибо…

Он вдруг прильнул к ней в ответ, и Диадра почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы счастья. О Боги, было ли в мире еще нечто столь же восхитительное, как доверие единорога?..

Наконец она нехотя отпустила его и прошептала:

— До встречи. Я очень надеюсь, что она еще случится.

Легкий толчок искрившегося рога был ей ответом.

Диадра отступила на шаг и не отводила глаз до тех самых пор, пока его белоснежное свечение не погасло, скрываясь за темной листвою.

— Это было потрясающе, Ди, — спустя мгновение тихий, счастливый голос Берзадилара вернул ее в реальность. — Ты знаешь, скольким людям доводилось оседлать единорога?.. Я думаю, это были единицы за столетия.

Диадра обернулась, встречая его взгляд.

— Но почему он доверился мне?..

— Вероятно, он увидел в тебе что-то, что позволило ему сделать это.

— Берзадилар… — она вдруг вспомнила ошеломительную картину, представшую перед ее взором. — Я видела… ох, мне кажется, я могла видеть…

— Ауры, — закончил за нее Берзадилар с улыбкой. — Это называется взор единорога, Ди. Они видят мир одновременно как обычные живые существа и как маги — в их взоре оба мира сливаются воедино. Это то, что я имел в виду, когда говорил, что ты когда-нибудь можешь увидеть всю картину мира полной. Говорят, это невероятно красиво…

Диадра непонимающе взглянула на него:

— Ты ведь, кажется, бывал единорогом. Разве ты не видел всего этого?

— Только рожденные единороги обладают этой способностью. Мы, принимая их обличье, видим мир так же, как и обычные люди.

— Но маги все равно могут видеть ауры, разве не так?

— Маги чувствуют их, как энергию. Это совсем иначе.

Диадра качнула головой с задумчивой улыбкой.

— Надо же… Мне правда жаль, что ты не видел этого, Берзадилар. Это и в самом деле просто ошеломительно красиво.

— Я рад, что ты видела это, Ди. И возможно, когда-нибудь твой дар даст тебе возможность самой видеть мир в том же свете.

— Ох… в самом деле?..

Он улыбался.

— Да.

Диадра смотрела на него несколько мгновений, размышляя о чем-то, как вдруг какая-то мысль отразилась на ее лице внезапным смущением.

— Ты так и не ответил, откуда узнал, что я… хм, ты понимаешь.

Берзадилар мягко улыбнулся.

— Я не сказал ни слова о девственности, Ди. Я сказал, что ты невинна. И хотя я вижу в твоей ауре и то, и другое, однако же это весьма распространенное заблуждение, будто единороги подпустят к себе только девушку, чья невинность определяется отсутствием мужчин в ее жизни. Ты можешь быть верной женой и любящей матерью — разве это делает менее невинной твою душу?

— То есть… — Диадра удивленно подняла брови.

— Для этих существ твоя невинность измеряется лишь отсутствием в душе темных пятен. Каждый твой шаг, каждое решение оставляют свой след на ауре, и поверь, близость с мужчиной, если она продиктована любовью, никогда не оставит за собой темных отпечатков. Любовь имеет совсем иную окраску.

— Я бы сказала, золотисто-алую… как лучи цвета свежей крови, щедро усыпанные мерцающей золотой пыльцою.

Берзадилар изумленно уставился на нее. Диадра испуганно осеклась, сознавая, что невольно раскрыла ему, сколь подробно прочитала его ауру, и виновато сжала губы, однако он лишь мягко произнес:

— В действительности, любовь у каждого окрашена по-своему. Но ты права, ее едва ли можно спутать с чем-то иным, когда увидишь.

Диадра все еще полагала, что должна была извиниться, но она так и не успела придумать ответа, потому что вдруг за ее спиной раздался тонкий, мелодичный голос:

— Берзадилар!..

Диадра удивленно обернулась и увидела перед собой очень странную — и в то же время очень красивую девушку. Она была немного ниже ее самой, тонкая, гибкая, с густыми длинными волосами цвета темной оливы — впрочем, таких ведь не бывает, подумала Диадра. Быть может, ей просто показалось в темноте?.. Черты лица незнакомки были тонкими и четкими. Огромные раскосые глаза, невероятно узкий и аккуратный нос, длинные, заостренные уши…

— Эльф!.. — невольно вырвалось у Диадры, и девушка, обернувшись, смерила ее небрежным взглядом.

— Спасибо, что напомнили.

Берзадилар, усмехнувшись, мягко произнес:

— Не обижайся, Тенессия. Диадра впервые видит представителя вашего рода.

— И зачем же ты привел такую дикарку в наш лес?

Он чуть повел бровью.

— Едва ли ты станешь называть ее так после того, как узнаешь, что она только что оседлала единорога.

Тенессия вновь обернулась, и во взгляде ее огромных зеленых глаз отчетливо засквозила зависть.

— В самом деле??..

Диадра почувствовала, как странное злорадство наполняет ее.

— Да.

Что ж, пускай завидует. Не будет в следующий раз называть ее дикаркой перед Берзадиларом.

Тенессия чуть сжала тонкие губы и, обернувшись к призрачному юноше, обворожительно улыбнулась ему.

— Признаться честно, я не ожидала еще когда-нибудь увидеть тебя. Я слышала о вашей истории с Анторгом, тогда, триста лет назад — ох, Берзадилар, помнится, все племя было в возмущении. Отдельные даже прочили миру конец света, но я-то знала, что ты всегда найдешь способ выпутаться из ситуации, — Тенессия придвинулась к Берзадилару чуть ближе, и Диадра могла биться об заклад, что видела, как она стрельнула в него соблазнительным взором.

— Постой, так тебе, что, уже за триста? — спросила она с нарочитым пренебрежением, и весь вид ее громогласно добавлял: «Старуха!..»

Тенессия раздраженно обернулась и ответила ей сладкой улыбкой.

— Да, но в отличие от вас, людей, мы всегда выглядим превосходно, ибо не подвержены столь пагубному влиянию времени.

— Ну и какая разница, если вы все равно никогда не высунете своего превосходного носа дальше собственного леса, — презрительно бросила Диадра, и Берзадилар укоризненно обернулся к ней.

— Ди!.. — и добавил, вновь обращаясь к эльфийке: — Прости, Тенессия.

Но та, похоже, всерьез обиделась.

— Знаешь, Берзадилар, я никогда бы не подумала, что ты позволишь себе привести кого-то подобного в наш дом, — проговорила она, надувая тонкие губы. — Прости, но я, пожалуй, вернусь в свой загнивающий от скуки лес. Если захочешь когда-нибудь увидеть меня, ты знаешь, где меня найти.

И прежде, чем он успел ответить хоть слово, она развернулась и быстро, словно ветер, скрылась в листве.

Берзадилар вздохнул и взмахом руки переместил их с Диадрой в Школу Чародейства.

— Ну и зачем ты так с ней, Ди?.. — спросил он немного опечаленно, но все же мягко.

Диадра, уже принявшая было виноватый вид, вновь ощетинилась.

— Это я? А то, как она себя вела, ты не заметил?..

Берзадилар усмехнулся.

— Тенессия была моим другом те несколько лет, что я провел в их лесу в эльфийском обличье. И когда пришло время, она очень не хотела отпускать меня, но я все-таки ушел и больше никогда не вернулся. Она просто была рада видеть меня после стольких лет, Ди.

— После стольких веков, ты хотел сказать, — пробормотала Диадра, отворачиваясь, и Берзадилар, рассмеявшись, возник перед ней, ловя ее взор.

— Ну, брось, Ди. В самом деле, она не стоит твоей ревности.

Диадра резко подняла на него взгляд.

— Кто сказал тебе, что я ревную?..

— Твои глаза говорят мне о многом, — ответил он и, сощурившись, с неожиданной печалью добавил: — Не возражаешь против еще одной небольшой прогулки, Диадра? Я думаю, нам нужно кое о чем поговорить.

Глава 14. Не прикоснуться к счастью

— …Знаешь, мы почти каждую неделю катаемся на лодках во время королевских прогулок, но я еще ни разу не получала от этого столько удовольствия.

Диадра, устроившись на мягких подушках, счастливо смотрела на Берзадилара, призрачной фигурой парившего напротив. Они тайком отвязали лодку с маленького причала на озере в городских садах и неспешно плыли по тихой зеркально-черной воде, игравшей лишь бликами от мягкого света магического шара. Весла покоились на причале: Берзадилар едва ли мог воспользоваться ими, но зато с легкостью сумел вдохнуть в суденышко немного магии.

— И тебя больше не смущает, что мы взяли ее без спроса, — он опустил подбородок на сцепленные призрачные пальцы и, улыбаясь, тепло смотрел на Диадру. Она качнула головой.

— Мы ведь вернем ее. Иногда можно позволить себе маленькую шалость, если она не причинит никому вреда.

Он не ответил, продолжая лишь мягко смотреть на нее, и Диадра опустила глаза, смущаясь то ли его взгляда, то ли своих ощущений.

— Мне хорошо с тобой, Берзадилар, — сказала она тихо, но, тут же испугавшись собственных слов, взволнованно подняла глаза и встретилась с неожиданно серьезным взглядом Берзадилара.

— Об этом я и хотел поговорить с тобой, Ди. Я должен предупредить тебя кое о чем, — голос его был мягким, однако взор сквозил непонятной печалью. — Ты не должна относиться ко мне, как к человеку.

Брови Диадры взметнулись в удивлении.

— В самом деле?.. Как же я должна, Берзадилар?..

— Как к призраку.

— И как же это, по-твоему? — она усмехнулась, стараясь скрыть смущение.

Берзадилар вздохнул.

— Я говорю серьезно, Ди. Ты ведешь себя так, будто я все еще жив, все еще принадлежу этому миру… но это не так. Я хочу, чтобы ты понимала это.

— Я понимаю, — пожала плечами Диадра. — Не понимаю лишь, как это может помешать нам быть друзьями.

Он печально усмехнулся.

— Поверь, из нас двоих я даже больше тебя хочу этого. Я не знаю, почему ты оказалась так добра ко мне, но только ты в самом деле даешь мне возможность вновь почувствовать себя живым… эти прогулки, и твои взгляды, и твой смех… порой я действительно забываю, что я лишь призрак, Ди.

— Тогда в чем же проблема? — тихо спросила она, взволнованная его пылкими словами.

— Я не должен позволять тебе привязываться к иллюзии.

— Ты думаешь, чувствуешь, ты помнишь… это не иллюзия, Берзадилар.

— Но я — лишь призрак.

— Ты когда-нибудь замечал, что это смущало меня?.. — непонимающе спросила Диадра.

Он качнул головой.

— Ох, Ди… неужели ты в самом деле не понимаешь?.. Я не могу позволить тебе слишком привязаться ко мне… не могу позволить тебе полюбить меня, как человека, потому что я не смогу быть им для тебя.

Диадра улыбнулась с плохо разыгрываемым удивлением.

— Ты, что, думаешь, я влюблюсь в тебя?..

Берзадилар мягко взглянул на нее.

— Ты уже делаешь это, Ди.

— Знаешь, мне кажется, ты слишком самонадеян, — бросила Диадра с внезапным раздражением. — Я всего лишь постаралась отблагодарить тебя за помощь Илли, а ты уже вообразил невесть что о моих чувствах. Считаешь, ты так неотразим?..

Берзадилар усмехнулся.

— Нет, но, возможно, я лишь по-прежнему надеюсь, что ты ответишь мне взаимностью.

Диадра растерялась, не зная, что сказать. Она вдруг вспомнила это восхитительное сияние в его ауре, в котором без всяких сомнений распознала весьма сильное чувство…

— Я вовсе не пытаюсь обидеть тебя, Ди, — продолжил Берзадилар мягко. — Мне лишь кажется, что я понимаю, что происходит между нами… но это неправильно. Этого не должно быть.

— Почему нет, Берзадилар? — тихо спросила Диадра. — Почему мы не можем быть вместе, если хотим этого? Мне интересно с тобой, мне хорошо с тобой, я так легко делюсь с тобой своими мыслями; в конце концов, Берзадилар, с тобой мне не страшно гулять по городу ночами… и если тебе так же приятно быть со мной, здесь, то почему ты считаешь, что мы не можем позволить себе этого?

— Потому что со временем ты захочешь большего.

Диадра чуть сощурилась.

— Что если нет?

— Что если да, Ди?

Диадра вздохнула и воинственно взглянула на Берзадилара.

— Ты всю свою жизнь хотел большего от меня. Ты ведь как-то жил с этим?

Он мягко улыбнулся.

— Это другое, Ди. Мы были друзьями…

— Мы будем друзьями, — настойчиво перебила его она. — Берзадилар, ты не можешь знать, что будет дальше. Почему ты хочешь сдаться уже сейчас, даже не дав нам возможности попробовать? Не дав мне шанса доказать всем вам, что это возможно?

Он удивленно усмехнулся.

— Всем нам?..

Диадра смутилась.

— Илли тоже высказывала мне свои сомнения на этот счет.

— И она права, — сказал Берзадилар печально, но Диадра упрямо качнула головой.

— Нет. Знаешь, когда-то давно она убеждала меня, что нельзя влюбляться в короля, потому что любовь между таким, как он, и такой, как мы, невозможна. И что же?.. Ты прекрасно знаешь, с кем сейчас Илли.

Берзадилар удивленно улыбнулся.

— Так вот в кого ты была влюблена, Ди?.. В Плоидиса?..

Диадра отвела глаза в смущении.

— Это было довольно давно. Я сделала слишком много ошибок и не люблю вспоминать об этом. Но это не меняет того, что я пытаюсь сказать: никто не знает, что возможно в нашей жизни, Берзадилар.

— Я знаю лишь, что привязанность к призраку не оставляет за собой ничего хорошего.

— Но это только один опыт, Берзадилар, — мягко ответила Диадра. — Я понимаю, что ты был свидетелем той истории с Даенжи и твоим братом… но он потерял ее, полюбив живой девушкой; я же полюбила тебя таким, какой ты есть сейчас, и ты не можешь знать, что в нашей истории все не сложится иначе.

Берзадилар смотрел на нее ошеломленно и мягко, и Диадра внезапно, лишь спустя мгновение, осознала, что за слова сорвались с ее языка.

— Ох… — она смятенно отвернулась, устремив взор на черную гладь воды, и сердце ее возбужденно забилось. О Боги, как же она могла забыться так неосторожно…

— Ди, — его голос был мягким, настолько, насколько она еще никогда не слышала его. Она обернулась, встречая его взгляд, и ее колотившееся сердце забилось еще быстрее.

— Ди, ты ведь знаешь, что я тоже люблю тебя. Тебя, какой ты была в прошлой жизни, но еще больше — тебя, такую, какая ты есть здесь, сейчас.

В его глазах пламенела смятенная надежда, безумная, сломившая все доводы разума вера в чудо; но одновременно с ней сливалась тоскливая, отчаянная печаль. О Боги, он так хотел делать ее счастливой — и так опасался, что не сможет… Диадра нежно смотрела на него.

— Если любишь, то будь со мной, Берзадилар. Я счастлива, когда ты рядом.

— Я не могу быть человеком для тебя, — сказал он тихо, но Диадра качнула головой и повторила едва слышно:

— Я счастлива, когда ты рядом. Ты, такой, какой ты есть здесь, сейчас. Мне не нужно ничего другого.

Он молча вглядывался в ее глаза, все еще боясь поверить, боясь позволить себе забыться и просто, не думая ни о чем, любить ее… быть с ней.

— Я бы так хотел сейчас поцеловать тебя, — прошептал он наконец, и Диадра задохнулась от мягкости его голоса.

— Едва ли… едва ли у нас получится, Берзадилар, — смущенно проговорила она в ответ, и он рассмеялся.

— Совсем не получится.

Они смотрели друг на друга, смущенно и ласково, и оба сознавали, насколько проще стало бы им обоим, если бы они могли сейчас коснуться друг друга, нежно переплести пальцы…

— Это неважно, Берзадилар, — тихо произнесла Диадра. — Мне достаточно просто того, что ты рядом. Я чувствую себя целой с тобой.

Он смотрел на нее, не говоря ни слова.

Порыв ветра взметнул ее заколотые волосы, и Диадра невольно сжалась, когда холодный воздух забрался под ее накидку. Берзадилар встрепенулся.

— Ты замерзла, Ди?.. Ох, прости, я должен был догадаться, что уже похолодало.

Диадра улыбнулась.

— Все в порядке. Просто ветер.

— Если хочешь, я перемещу тебя домой, — он внимательно смотрел на нее, но Диадра качнула головой.

— Все хорошо, правда.

— И ты не устала?.. Может быть, проголодалась?..

Диадра рассмеялась.

— Берзадилар!..

Он виновато улыбнулся.

— Прости, но я так часто забываю о том, что у тебя есть нормальные человеческие потребности.

— Тебе и не нужно помнить. Я не ребенок, нет нужды опекать меня.

— Это не опека, — мягко сказал он и усмехнулся. — Я просто привык заботиться о тебе, Ди; в конечном счете, это было единственное, что я мог позволить себе, испытывая любовь к замужней женщине. А теперь это, вероятно, единственное, что я вообще в силах делать для тебя.

— Неправда, — улыбнулась Диадра. — Теперь ты можешь гораздо больше.

Берзадилар нежно смотрел на нее.

— Я так люблю тебя, Ди.

Ее сердце трепетало.

Она протянула руку, и Берзадилар сделал то же самое. Они смотрели на свои соприкасавшиеся ладони, зная, что ни один из них не сможет почувствовать этого, но вопреки всему, этот миг был почти ощутимым, почти настоящим для них. Диадра подняла глаза, встречая взгляд Берзадилара, и он увидел, как неподдельным счастьем осветилось ее лицо.

— Нет невозможного, — прошептала она, глядя на него с такой благодарностью и любовью, что если бы его сердце билось, оно бы пропустило удар. Робкая улыбка тронула ее губы, и она, окончательно растворяя его в призрачном омуте надежды, тихо произнесла: — Я люблю тебя, Берзадилар.

Спустя несколько дней Диадра сидела за учительским столом и задумчиво вглядывалась в пейзаж за окном. Ее подопечные сосредоточенно скрипели перьями, отвечая на вопросы контрольной работы по истории магических артефактов. Диадра время от времени взглядывала на них, но скорее от скуки, чем из желания обнаружить лукавящих. Ученики знали ее кроткий нрав и любили ее, и она предпочитала оставлять им право выбора.

За окном светило искрящееся солнце поздней весны; листва, все еще сочная и свежая, приятно шелестела в теплом воздухе. Задумчиво следя взглядом за птицей, прыгавшей с ветки на ветку, Диадра думала о Берзадиларе. Он так скучал по этому миру… как бы она хотела, чтобы он мог вновь почувствовать то, что ощущала она! Эту весеннюю молодость природы, этот чудный запах, счастливое щебетание птиц и шепот проснувшихся деревьев… это ощущение жизни, полноты красок, неповторимости момента… ей было так жаль, что она никогда не сможет вдохнуть в него все это.

Резкий возглас одной из учениц заставил Диадру подпрыгнуть на месте и взволнованно обернуться. Все как один, ученики с ужасом взирали на что-то позади Диадры. Девушка, почувствовав, как немеют ноги, медленно обернулась — и облегченно выдохнула.

— Берзадилар… — прошептала она, но ее облегчение тут же сменилось удивлением. — Что ты здесь делаешь?

В его глазах отразилась усмешка.

— Я в самом деле должен ответить на этот вопрос?

— Конечно.

— Ты позвала меня, — ответил он с ноткой иронии в голосе и, оглядев комнату, вопросительно взглянул на Диадру. — Демонстрируешь меня ученикам?..

Она взглянула на него так, словно он только что обвинил ее в преступлении.

— Конечно же, нет, — она вдруг обернулась, словно только что вспомнила о наблюдателях. — Не бойтесь. Все в порядке. Это всего лишь дух, он не причинит вам зла.

— Разве духи не должны находиться в круге? — робко спросила одна из девушек.

Диадра улыбнулась.

— Обычно да. Всегда — да, если вы вдруг захотите вызвать кого-то, — в ее голосе появились предостерегающие, наставнические нотки. — Но этот дух — исключение… позже я, возможно, объясню вам, почему. А сейчас, прошу вас, не отвлекайтесь. У вас еще есть немного времени, чтобы закончить задания, — Диадра мгновение поколебалась и добавила: — Я вернусь к концу урока и соберу ваши работы. Постарайтесь, чтобы за это время не все коллективные ошибки перетекли в ваши бумаги, — она улыбнулась в ответ на понимающие ухмылки учеников и, обернувшись к Берзадилару, взглядом позвала его за собой.

Как только они оказались за дверью, Диадра серьезно посмотрела на него.

— Я не вызывала тебя.

— В каком смысле — не вызывала? — не понял Берзадилар. — Я чувствовал твой зов. Я ведь не могу появиться здесь по своему желанию.

— Я не читала заклинания… я даже мысленно не звала тебя, — ответила Диадра. Потом, слегка покраснев, добавила: — Я просто… думала о тебе.

Он вдруг мягко улыбнулся:

— Правда?..

Диадра перевела взгляд в окно и неожиданно тоже улыбнулась.

— Пойдем.

— Куда?..

— Увидишь.

Она поспешила по коридорам, и Берзадилар поплыл вслед за ней, едва касаясь пола призрачными ногами.

Диадра распахнула высокие деревянные двери и с наслаждением подалась навстречу теплому солнцу; потом, спустившись по ступеням, обернулась и улыбнулась Берзадилару, выпорхнувшему вслед за ней.

— Смотри!

Она счастливо наблюдала за тем, как он с легкой улыбкой осматривает широкий двор, и мощеные дорожки, и траву, птиц, деревья, и наконец, сощурившись, переводит взгляд в небо… внезапно лицо его стало печальным. Он, как мог, постарался скрыть это, но Диадре хватило мгновения, чтобы заметить.

— Что?.. — тихо спросила она.

— Знаешь, солнце не может ослепить меня, — ответил он, глядя в небо неприкрытыми глазами. — Но я все же по привычке щурюсь, глядя на него… я не чувствую его тепла, — он вздохнул с печалью. — Я не чувствую запаха, который, должно быть, стоит здесь сейчас, я не могу упасть на траву и ощутить ее холодную свежесть… Я не могу коснуться тебя, Диадра, — голос его дрогнул на последних словах, когда он вновь взглянул на нее. — Видеть и слышать тебя — все, что мне осталось…

Диадра виновато смотрела на него, и сердце ее сжималось от жалости и раскаяния. Безумная, что ты хотела показать ему этим? Что мир есть, что жизнь есть, но она больше не принадлежит ему?.. Диадра в порыве сожаления подалась к нему, но тут же остановила себя. Это ему не поможет. И она, не зная, что сказать и сделать, просто смотрела на него, и в ее взгляде смешались сочувствие, и жалость, и вина за то, что она вернула его в этот мир, за то, что она живет, а он лишь наблюдает ее жизнь, за то, что она, несмотря ни на что, все же не в силах отпустить его…

— Берзадилар, прости меня. Я не должна была приводить тебя сюда. Я не хотела делать тебе больно.

Он качнул головой, выглядя не менее виновато.

— Ты не делаешь мне больно, Ди. Прости, я такой глупец. Ты радуешься солнцу, и я готов любить его теперь лишь за то, что оно согревает тебя… Но только дело не во мне, Ди, — взгляд его был тоскливым и печальным. — Я с каждым днем все больше боюсь, что это я, оставаясь здесь, в конечном счете причиню тебе боль.

Диадра качнула головой.

— Глупости. Я знаю, кто ты, и я люблю тебя таким, каким ты всегда был для меня. В конечном счете, Берзадилар, какая разница?.. Разве те, кто любят людей, влюбляются в их тела, а не в их души?..

— У них есть и то, и другое, чтобы любить, — тихо ответил Берзадилар. Он помолчал мгновение, потом поднял руку и неощутимо коснулся ее щеки призрачными пальцами. — Пожалуйста, услышь меня, Ди. Я люблю тебя больше всех на свете, но я не хочу, чтобы ты потеряла свою жизнь со мной. Это может длиться какое-то время… но не вечно. Я хочу, чтобы ты встретила человека, живого, из твоего мира, Диадра… чтобы ты была счастлива с ним. И я клянусь тебе, что я тоже буду счастлив, зная об этом.

Диадра, сощурившись, смотрела на него.

— Я не знаю, что случится в будущем, — сказала она медленно. — Я знаю лишь то, что здесь и сейчас я люблю тебя. И я хочу быть с тобой.

Берзадилар мягко смотрел на нее, не говоря ни слова.

Внезапно стук каблуков по ступеням заставил их обоих обернуться, возвращая в реальность. Сколько времени прошло, вдруг с ужасом подумала Диадра. Она ведь должна была вернуться…

— Вот вы где, — к ним приблизилась Эстер Фрауэр. Вид у нее был разгневанный. — Диадра, может быть, объяснишь, что происходит? Ты оставляешь урок, исчезая в компании бродячего духа, и не возвращаешься, ученики в панике…

— Простите, госпожа Фрауэр, — покраснела Диадра. — Простите, я очень виновата.

Эстер оглядела их и уже спокойнее проговорила:

— Что случилось, Диадра?

— Ничего, — девушка качнула головой. — Просто… сегодня Берзадилар вдруг появился в классе — без вызова, и мы должны были поговорить…

— Без вызова?.. — непонимающе повторила Эстер. — Ты имеешь в виду, что уже научилась звать без заклинаний… мысленно?..

— Я имею в виду, что вообще не звала его, — сказала Диадра. — Я думала о нем, но не звала. Госпожа Фрауэр, поверьте, я сознаю разницу.

Эстер покачала головой.

— Невозможно. Диадра, иногда мысленный вызов не нужно формулировать словами… достаточно желания позвать. Впрочем, для этого нужно или обладать достаточной силой или… — Эстер вдруг осеклась, переводя удивленный взгляд с девушки на призрака, и тяжело вздохнула. — Похоже, нам нужно поговорить.

— Госпожа Фрауэр, Вы можете… — начала Диадра, но Берзадилар мягко оборвал ее.

— Отпусти меня, Диадра.

Она поймала его взгляд и улыбнулась ему уголками губ. Берзадилар чуть сощурился в ответ — и исчез, оставляя Диадру удивленно смотреть на то место, где он только что находился.

— Вы правы… — сказала она наконец. — Достаточно желания.

— Диадра, — Эстер осторожно смотрела на нее. — Ты ведь знаешь, что я хотела сказать. Чтобы вызвать духа одним желанием, нужна сила или… любовь.

— В самом деле, — подтвердила Диадра, не в силах скрыть улыбки. — И в моем случае это второе.

Эстер сокрушенно покачала головой.

— Ох, малышка… я знаю, сейчас ты не станешь слушать, — тихо произнесла она. — Но поверь мне, у существ из разных миров не может быть будущего… он из мира Тени, девочка моя. Он не сможет быть с тобой.

— Он говорит мне то же самое, — спокойно произнесла Диадра.

— И он прав.

— Возможно, — тихо ответила девушка.

Она огляделась вокруг себя. Двор был по-прежнему освещен солнцем, все так же щебетали птицы и теплый ветер колыхал свежую листву. Диадра улыбнулась им и добавила:

— Но сейчас у меня есть это мгновение.

Диадра опустилась в мягкое театральное кресло и, грациозно сложив руки на балюстраде, оглядела зал. Она была одна в маленькой ложе балкона — и это отнюдь не было случайностью. Ей пришлось выкупить все четыре билета, чтобы убедиться, что рядом не окажется соседей — ведь она знала, что ее кавалер может прийтись не по душе особенно впечатлительным дамам. Зрители постепенно собирались в зале, и Диадра некоторое время занимала себя разглядыванием дамских нарядов, с удовольствием отмечая, что она сегодня выглядела не хуже любой из них.

Спустя четверть часа зал заполнился и свет наконец погас. Диадра улыбнулась и в непродолжительной тишине мысленно позвала Берзадилара.

— Ди?.. — он тихо откликнулся почти сразу. — Где мы? Что происходит?

В следующий миг оркестр резко заиграл вступление, и сцена озарилась слабым светом, бросая едва заметные отблески на зрителей. Диадра повернула голову и смогла разглядеть рядом призрачный силуэт Берзадилара.

— Прости, если напугала тебя, — улыбнулась она. — Ты любишь театр?

Он изумленно смотрел на нее, не говоря ни слова. Диадра смутилась.

— Прости… — расстроено прошептала она. — Я просто подумала, что здесь видеть и слышать — это все, что тебе нужно… и я лишь хотела…

— Ди, ты такая красивая, — прошептал он, не отрывая от нее взгляда.

Диадра подняла глаза. Берзадилар смотрел на нее, и в его взгляде смешались восхищение, благодарность… и любовь. Диадра робко улыбнулась.

— Спасибо. Но мы можем уйти, если ты…

— Я люблю театр, — он мягко улыбался, по-прежнему глядя только на нее. — Ох, Ди, но поверь, больше всего на свете я люблю тебя.

Диадра почувствовала, как тает под его взглядом.

— Мы уже пропустили начало, — смущенно проговорила она.

— Что за пьеса? Я расскажу тебе.

— Едва ли, — Диадра улыбнулась — Она совсем новая.

Она заметила, как Берзадилар положил свою призрачную руку на балюстраду совсем рядом с ее и неощутимо коснулся ее пальцами.

— Что ж, — сказал он, с мягкой улыбкой переводя взгляд на сцену. — Тогда давай не будем отвлекаться.

— В самом деле, искусство сильно меняется со временем, — сказал Берзадилар, когда они, выйдя после спектакля, не спеша брели по пустынной, освещенной редкими фонарями аллее. — В наши дни никто не позволил бы себе подать со сцены подобные фривольности.

Диадра удивленно рассмеялась.

— О Боги, что из этого показалось тебе фривольным?..

— Эти сцены с женой и любовницей были весьма пикантны.

Диадра беззлобно усмехнулась.

— Никогда не думала, что ты такой святоша, Берзадилар.

Она вдруг остановилась возле резной скамьи и, шагнув к росшему позади старому дубу, задумчиво коснулась его рукой.

— К слову об этом… — сказала она. — Помнишь, в прошлый раз, когда мы гуляли здесь, у меня было видение, — она подняла глаза на Берзадилара. — Ты говорил, между вами с Диадрой ничего не было… между тем, я видела вас, здесь, — Диадра усмехнулась, — в весьма нескромном виде.

Берзадилар смотрел на нее неожиданно странно, и Диадра уже было подумала, что, вероятно, сказала лишнее, когда он тихо произнес:

— Нас с ней — или нас с тобой, Ди?..

Диадра ошарашенно застыла.

— Я не лгал тебе, — продолжил он, — я действительно никогда не был волен с нею.

Он вдруг подался ближе к ней и прошептал:

— Но это не значит, что я не могу быть таким с тобой.

Диадра неосознанно прижалась спиной к шершавому стволу и, внезапно задрожав, взглянула в его глаза снизу вверх. Берзадилар бережно приблизил пальцы к ее щеке, лишь немного не касаясь ее — словно вот-вот мог сделать это… Диадра внезапно осознала, что ее рука против ее воли поднимается кверху, и, непонимающе взглянув на нее, ахнула. Ее пальцы словно лежали в ладони Берзадилара. Она по-прежнему не чувствовала его прикосновения — но он, словно в самом деле касаясь ее руки, направлял ее вверх. Диадра пораженно взглянула на него.

— Как… как ты делаешь это?..

Он улыбнулся.

— Лишь немного магии.

Он завел ее руку наверх, прижимая к дереву, и Диадра внезапно осознала, как близко он был к ней… их губы едва не касались друг друга, и он смотрел на нее сверху вниз, и в этот миг Диадра, казалось, почти ощущала его дыхание на своей коже. Глаза его были полны нежности, но в то же время какие-то совсем иные искорки мелькали в них… страсть, внезапно осознала Диадра. О Боги… он желал ее?..

— Мне нравится, как ты реагируешь на это, Ди, — прошептал он, лаская ее взглядом. — Краска на твоих щеках, и это взволнованное дыхание…

Он неощутимо скользнул пальцами вниз по ее вздымавшейся груди, прослеживая взором их движение, и, мягко улыбнувшись, вновь поднял глаза.

— Ты ведь чувствуешь это, Ди, верно?..

— Что?.. — прошептала она пересохшими губами. Странное тепло разливалось по ее телу, пульсируя в таких местах, что лицо ее предательски пылало от стыда. — Берзадилар, прошу, не нужно…

Мгновение — и он отстранился от нее, отступая на несколько шагов. В глазах его мелькнуло раскаяние.

— Прости, — сказал он быстро. — Я не имел права позволять себе…

— Нет, я… — Диадра не могла подобрать слов, стараясь восстановить сбивавшееся дыхание. Она глубоко вздохнула и наконец спросила: — Это тоже была твоя магия?

— Что?.. — непонимающе переспросил Берзадилар.

— Ты с помощью магии заставил меня чувствовать… это?

Он вдруг мягко улыбнулся.

— Я не могу заставить тебя чувствовать, Ди.

Диадра смятенно опустила глаза, потом, вздохнув, посмотрела куда-то в сторону.

— О Боги… ты так легко сводишь меня с ума, Берзадилар. Что было бы, будь ты в самом деле осязаем?..

Он вновь подался чуть ближе к ней и поймал ее взгляд. Его глаза были немного печальны, немного мечтательны.

— Я думаю, я мог бы делать тебя счастливой.

Глава 15. Слезы Тени

— …А теперь попробуй впустить ее в себя, — сказал Берзадилар.

— Что?.. — Иллиандра удивленно взглянула на него.

— Ты уже хорошо справляешься с ней, — ободрил он ее. — Я чувствую твою силу. Ты сможешь ощутить ее, понять ее. Это ключ к тому, чтобы иметь возможность не только оттолкнуть ее от себя, но и направить.

Иллиандра покачала головой.

— Я не маг, чтобы управлять Тенью.

— Маги не могут управлять Тенью, — улыбнулся Берзадилар. — Но ты возвращенная. Ты сможешь.

Иллиандра взволнованно нахмурилась и закрыла глаза.

Впустить ее в себя?.. Означало ли это, что ей вновь придется испытать тот страх, который она с таким трудом преодолела?..

Тень была вокруг нее. Берзадилар удерживал ее рядом, старательно ограждая Диадру от ее потоков, и Иллиандра глубоко вздохнула, успокаивая себя. В самом деле, она ощущала ее так ясно теперь… и Берзадилар ни разу не подвел ее, ни разу не позволил ей окунуться слишком глубоко. Она может доверять ему. Он почувствует, если что-то пойдет не так.

Иллиандра внимательнее прислушалась к реявшей вокруг Тени. Она была спокойна, немного любопытна — как всегда…

«Иди ко мне», — мысленно призвала Иллиандра.

Нет, не так — она и сама спустя мгновение поняла это. Не нужно слов… все, что нужно — захотеть пустить ее.

Мгновение — и Иллиандра ощутила, как энергия заструилась вокруг нее. Тень поняла, услышала… и она не была враждебна. Она просто подчинялась ее воле.

Иллиандра с внезапным удовлетворением ощутила ее совсем близко. Тень словно касалась ее, лаская, окутывая все плотнее, но Иллиандра не испытывала страха. Теперь она говорила с этой силой, понимала ее. Отныне она сама устанавливала границы.

— Молодец, — удовлетворенно прошептал Берзадилар. — Молодец. Теперь осторожно, впусти ее…

Она представила, будто открывает свою душу, словно ворота крепости. Тень тут же метнулась к ней, и Иллиандра инстинктивно закрылась, не ожидая такой стремительности, но спустя мгновение принялась медленно, осторожно впускать ее, каждый миг проверяя, может ли она по-прежнему контролировать ее присутствие.

Она могла.

Иллиандра открыла глаза и посмотрела на Берзадилара.

— Я понимаю, — прошептала она, чувствуя, как Тень наполняет ее, принося с собой ворох новых ощущений.

Берзадилар чуть улыбнулся.

— Что ты ощущаешь?

Иллиандра прислушалась к себе. Тень была вокруг нее — но теперь она была и внутри, и это было совсем иначе. Она могла слышать ее, ощущать, понимать ее существо, ее стремление…

— Я чувствую… пустоту, — тихо проговорила Иллиандра, глядя в пространство невидящим взором. — Не пугающую, как раньше, просто… тоскливую. Словно я знаю, что мир вокруг не принадлежит мне… и я не принадлежу ему… словно я так тоскую по дыханию, по теплу, по живым ощущениям, которые мне больше никогда не испытать… и я так жажду еще хоть раз ощутить себя живой, чтобы только вновь почувствовать… чтобы только прикоснуться… — Иллиандра вдруг изумленно подняла глаза на Берзадилара. Он смотрел на нее так, словно она только что неожиданно вынула душу из него. Девушка ошеломленно сощурилась. — Это — ты…

Берзадилар бросил быстрый встревоженный взгляд на Диадру, и Иллиандра с замиранием сердца обернулась к подруге. Диадра, не отрываясь, смотрела на Берзадилара, и в глазах ее стояли слезы. Сердце Иллиандры дрогнуло.

— Ох… — прошептала она.

Все трое стояли, не говоря ни слова, и внутри у Иллиандры все сжималось от сострадания. Они были влюблены… и они не могли даже прикоснуться друг к другу. Ей было так жаль их, ей так хотелось хоть чем-то помочь им…

Ты можешь.

Иллиандра резко выпрямилась. Она почувствовала эти слова. Никто не произносил их, и Иллиандра даже не была уверена, что то, что она осознала, было словами… скорее, это было похоже на ощущение. Ощущение, которое было не ее собственным.

Но теперь она вдруг знала, и знала без слов, что должна сделать сейчас… она взглянула на Берзадилара. Они с Диадрой по-прежнему смотрели друг на друга, и Иллиандра осознала, что прошло едва ли одно мгновение… ее ощущения словно были вне времени.

Она вздохнула и закрыла глаза, чувствуя, как Тень заполняет все ее существо. Иллиандра свободно впускала ее в себя, давая ей возможность слиться с ее духом.

Диадра смотрела на Берзадилара, едва сдерживая слезы. Он говорил, что счастлив с ней… но как же она могла не понимать, что он все же не может чувствовать иначе?.. Что он каждое мгновение тоскует по жизни, и она каждое мгновение заставляет его терпеть эту боль, лишь бы быть с ним?..

Лицо Берзадилара вдруг приняло настороженное выражение, а в следующий миг словно кто-то толкнул его сзади — и он упал на колени, не удержав равновесия.

Упал на колени.

Диадра застыла на мгновение, пораженно глядя на него. Берзадилар медленно поднял голову, и на его лице отразилось то же изумление. Он поднял руки и неверяще взглянул на свои ладони, которыми уперся в дощатый пол. Потом перевел взгляд на Диадру — и осторожно, словно опасаясь, втянул носом воздух.

Она бросилась к нему и, опустившись рядом, протянула руку. Мимолетный страх охватил ее, когда она подумала, что ее пальцы вновь просочатся сквозь его тело… и она коснулась его теплой кожи. Он накрыл ее руку своей, прижимая к своей щеке, и потрясенно смотрел на нее.

— Диадра… — прошептал он и в следующий миг притянул ее к себе, накрывая ее губы поцелуем.

— Ш-ш-ш… — Диадра отстранилась, смущенно оглядывая пустую комнату, и удивленно взглянула на Берзадилара: — Где Илли?..

— Вероятно, оставила нас наедине, — тихо сказал он со смятенной улыбкой, не отрывая от нее взгляда.

Диадра улыбнулась в ответ и позволила ему вновь прильнуть к ее губам. Он коснулся ее шеи, запуская пальцы в ее мягкие волосы, и голова ее закружилась от его прикосновений. Его мягкие губы, его теплая, живая кожа, его нежные пальцы, ласкавшие ее…

И вдруг что-то отбросило его от Диадры, опрокидывая на спину, и она с ужасом увидела, как силуэт его вновь становится прозрачным… а в следующий миг рядом с ней обессиленно рухнула на пол Иллиандра.

Диадра, не шевелясь, непонимающе смотрела на нее.

— Илли?..

Иллиандра с трудом поднялась на локтях и села, опираясь рукой на пол. Диадра обеспокоенно коснулась ее плеча.

— Илли, что с тобой?

— О Боги, — вдруг выдохнул Берзадилар, и Диадра обернулась к нему, с болью взглядывая на его вновь прозрачное тело. Берзадилар с ужасом смотрел на Иллиандру.

— Что?.. — Диадра непонимающе переводила взгляд с него на подругу, и вдруг глаза ее расширились. — Ох… Илли?..

— Это была ты, — тихо сказал Берзадилар. — Ты отдала мне свою жизнь на несколько мгновений.

Иллиандра подняла глаза и слабо улыбнулась ошеломленной Диадре.

— Я надеюсь, вы успели ими воспользоваться…

— Илли.

Она обернулась к Берзадилару. Он смотрел на нее серьезно, сжав губы, но Иллиандра не могла не заметить боли, сквозившей в его взгляде.

— Ты никогда больше не должна делать этого, — тяжело сказал он. — Это может убить тебя.

Иллиандра улыбнулась.

— По крайней мере, сейчас я все еще здесь. А у вас было это мгновение.

Взгляд Берзадилара смягчился, и лицо его осветилось, когда он произнес:

— И я бесконечно благодарен тебе за него, Илли.

— Это действительно настолько опасно? — вдруг тихо спросила Диадра.

— Что?.. — Берзадилар удивленно взглянул на нее.

— Может быть, этому тоже можно научиться…

— Диадра! — Берзадилар пронзительно посмотрел на девушку. — Никогда больше не смей даже думать об этом!..

Взгляд его вновь стал тяжелым.

— Я не могу вернуться в этот мир, Ди. Есть только один способ, и мы оба знаем это. Но я никогда не отниму чью-то жизнь ради собственной. Никогда — пусть даже это значит, что я никогда не смогу быть с тобой.

Диадра смотрела на него так, словно он вонзил нож в ее сердце.

— Я не прошу тебя отнимать чью-то жизнь, Берзадилар. Но ведь мы могли бы найти человека, который все равно умирает… преступника, осужденного на казнь… смертельно больного…

Берзадилар сощурился.

— Души, забранные в обмен на возвращенных без их желания, исчезают, Диадра. Они не попадают в Тень, они не остаются в этом мире. Принужденный обмен это смерть, настоящая, последняя. Я никогда не пойду на это.

Диадра молчала, опустив глаза. Он был прав, она знала — но все же не могла принять этого. То мгновение, когда она внезапно почувствовала его рядом, перевернуло все для нее. Теперь она знала, каково это, и горечь, сожаление, даже ненависть переполняли ее, когда она сознавала, что ей никогда более не ощутить его прикосновений. Она не могла, не могла этого принять, и только это теперь заполняло все ее мысли. Ей даже не пришло в голову подумать о том, чего ему самому стоил этот выбор.

— Уходи, Берзадилар, — тихо сказала она, не поднимая глаз. — Я отпускаю тебя.

Она почувствовала, как он исчез, и, спустя мгновение, больше не в силах сдерживаться, уронила голову на руки, заливаясь слезами.

— Это так несправедливо, Илли, — Диадра плакала, прижавшись к плечу подруги. — Почему каждый раз, когда я полюблю кого-то, в конечном счете я понимаю, что никогда, никогда не могу быть с ним… — Диадра вдруг осеклась и испуганно подняла голову. — То есть… Илли, прости, я вовсе не имела в виду…

Иллиандра мягко смотрела на нее.

— Ди, я понимаю.

Она обвила руками плечи Диадры и прижала ее к себе.

— Мне так жаль.

— Он… поцеловал меня, — прошептала Диадра. — Это было так нежно, так мягко… ох, Илли, клянусь, я отдала бы все на свете за еще одно его прикосновение…

— Обещаю, я попробую сделать это еще раз, — сказала Иллиандра, но Диадра подняла голову и встревоженно взглянула на нее.

— Нет, Илли. Мое все на свете не включает тебя. Я не позволю тебе рисковать жизнью ради этого.

Иллиандра печально качнула головой.

— Я не представляю, как ты выносишь это, Ди.

Диадра вздохнула.

— Было немного легче, когда я не представляла себе, насколько теплыми могут быть его руки.

Иллиандра виновато сощурилась. Выходит, она не помогла им… она сделала только хуже…

— Прости, Ди, — начала она, но Диадра сжала ее пальцы.

— Нет, Илли, даже не думай об этом. Я бесконечно благодарна тебе за то, что ты подарила нам эти мгновения.

Иллиандра внимательно вгляделась в ее глаза.

— Что ты будешь делать теперь?..

Диадра устремила взгляд в пол.

— Я не знаю, — тихо ответила она. — Я люблю его, Илли… в самом деле люблю. И я найду способ, клянусь, я обязательно отыщу кого-нибудь, кто согласится помочь мне, — Диадра вздохнула. — Вероятно, я не должна звать его какое-то время… мне нужно привыкнуть к мысли, что этот наш поцелуй был единственным… надолго.

Диадра сидела у окна и вглядывалась в непроглядную темноту ночи. Мысли ее неизбежно возвращались к Берзадилару. Она вновь и вновь думала о нем, бережно перебирая воспоминания, словно стараясь сохранить единственное, что у нее осталось от него. Его мягкие взгляды, его улыбки, его полупрозрачные пальцы, которые никогда не могли коснуться ее, хотя он так хотел этого… их прогулки под луной, их долгие разговоры — и их прикосновение, то, единственное, которое Диадра запомнила навсегда… и потом она вновь и вновь одергивала себя и испуганно оглядывалась, боясь, что своими мыслями вновь призвала его.

Комната пустовала.

Диадра сложила локти на окне и печально опустила голову, глядя куда-то невидящим взором. Слезы катились по ее щекам, оставляя влажные следы на коже.

Он ведь любил ее…

Почему же жизнь была так несправедлива к ней? Почему она вновь не могла быть с тем, кого любила — и кто теперь любил и ее в ответ?..

Внезапно Диадра резко подняла голову и огляделась, даже не осознав, что заставило ее сделать это. Лишь спустя мгновение, оглядев пустую комнату, она поняла. Жар разлился по ее груди, когда она прошептала:

— Берзадилар…

Ответа не было.

— Ты здесь, — Диадра поднялась и взволнованно осмотрелась. — Ты здесь, я чувствую тебя…

Он появился с легким вздохом в нескольких шагах от нее.

— Конечно, я здесь, Ди, — грустно произнес он. — Ты ведь непрестанно зовешь меня.

В его голосе не было враждебности, но Диадра впервые почувствовала, что он не был рад ее зову.

Это сломило ее.

— Я не хотела звать тебя!!.. — воскликнула она, опускаясь на софу, и, с трудом сдерживая слезы, тихо прошептала, не поднимая глаз: — Но что же я могу сделать, если люблю тебя, Берзадилар?..

Он смотрел на нее с болью.

— Я тоже люблю тебя, Ди.

Она по-прежнему не отрывала глаз от пола.

Берзадилар присел напротив и протянул к ней призрачную руку. Диадра, вздрогнув, наконец взглянула на него — и внезапно захлебнулась слезами, только теперь сознавая, что он испытывал точно такую же боль, как сама она.

Он хотел коснуться ее.

Его рука застыла в дюйме от ее пальцев.

Диадра взглянула на него сквозь слезы.

— Почему все так несправедливо, Берзадилар?..

Он качнул головой.

— Прости меня, Ди, — тихо сказал он. — Я так виноват перед тобой. Я не должен был позволять тебе этого, я должен был закончить все тогда, когда это еще не причинило бы тебе такой боли.

— Я хочу любить тебя, — прошептала она. — Я хочу быть с тобой.

— Но это невозможно, Ди.

Он протянул руку и с горечью наблюдал, как его прозрачные пальцы беспрепятственно прошли сквозь ее ладонь.

— Это невозможно, — он вновь поднял глаза, и Диадра с ужасом качнула головой, уже зная, что он скажет. — Мы должны закончить это, Ди. Сейчас.

— Нет…

— Я не стану губить твою жизнь. Я уже достаточно сделал для этого, и теперь я ненавижу себя за свою слабость.

— Но я люблю тебя…

— Нельзя любить призрака, Ди.

— Мне все равно! — воскликнула она, поднимаясь. — Я люблю тебя, такого, какой ты есть, люблю твою душу, Берзадилар, и мне все равно, что я не смогу любить твое тело!

— Нет, Ди, не все равно, и мы оба знаем это, — он поднялся вслед за ней. — Я не стану сводить тебя с ума, не стану заставлять тебя всю жизнь жаждать моих прикосновений так, как ты желаешь их сейчас.

— Берзадилар, пожалуйста… — простонала Диадра, бросаясь к нему, но ее пальцы утонули в его призрачной груди. Он опустил глаза, взглядывая на ее руки, сжимавшие воздух, и вновь печально посмотрел на нее.

— Это невозможно.

Он отплыл от нее на несколько шагов.

— Я уйду глубже в Тень, — тихо произнес он. — Так глубоко, как только смогу. Я больше не буду слышать твоего зова, Ди… ничьего зова. Я не вернусь. Никогда больше.

— Нет!.. — взмолилась она, вновь бросаясь к нему, и слезы брызнули из ее глаз. — Берзадилар, нет! Нет, пожалуйста… я не отпущу тебя! Слышишь?.. Я не отпущу тебя!

— Тебе придется, Ди, — печально улыбнулся он. — Через несколько дней тебе все равно придется, или этот мир убьет меня.

Диадра в отчаянии смотрела на него.

— Нет… не оставляй меня, прошу… — прошептала она моляще. — Только не оставляй меня навсегда… я обещаю, я найду способ… я найду кого-то, кто согласится подарить тебе свою угасающую жизнь… так, чтобы его душа не исчезла… ведь можно же найти…

Берзадилар покачал головой.

— Это не так просто, Ди, — он мягко смотрел на нее. — Поверь, я знаю, о чем говорю. Недостаточно, чтобы кто-то просто согласился, нужно, чтобы он пожелал отдать свою жизнь именно мне… а между тем, когда люди узнают о такой возможности, они обычно просят вернуть кого-то, кого они любили. Нет, Ди, я не хочу, чтобы ты тратила свою жизнь на тщетные попытки воскресить меня. Я хочу, чтобы ты жила, чтобы ты была счастлива.

Диадра сокрушенно качала головой. По щекам ее ручьями текли слезы.

— Я не смогу быть счастлива без тебя… прошу тебя… я не хочу… я не смогу без тебя…

Он мягко улыбнулся ей.

— Ты сможешь, — он поднял руку и неощутимо коснулся ее щеки. — Так будет лучше, Ди, любимая.

Она застыла, неверяще глядя в его глаза. О Боги, он не передумает — он в самом деле хочет оставить ее… Взгляд ее наполнился упрямой решимостью.

— Нет, Берзадилар, — сказала она тихо. — Я не отпущу тебя. У меня есть несколько дней, которые ты сможешь продержаться в этом мире, и я ни за что не отпущу тебя, пока не использую последнюю возможность найти выход. Если ты не хочешь бороться за нашу любовь, то я буду делать это за нас обоих.

— Не нужно, Ди. Это лишь бессмысленное мучение.

Она сощурилась.

— Если ты действительно любишь меня, то почему так торопишься бросить?..

Взор его наполнился болью.

— Потому что я боюсь, что у меня не хватит сил сделать это завтра.

Он встретил ее ошеломленный взгляд и вновь приблизил к ее щеке призрачные пальцы.

— Ди…

— Я не отпущу тебя, — упрямо повторила Диадра.

Берзадилар горько улыбнулся.

— Я могу уйти и сам, Ди. Мне достаточно принять истинное обличье.

Диадра задохнулась, ужас отразился в ее глазах.

— Нет…

— Но я не хочу оставлять тебя так, — продолжил Берзадилар тихо. — Я люблю тебя, Ди. Ты знаешь, я люблю тебя больше всех на свете — и поэтому уйду сегодня, пока у меня хватит на это воли. Отпустишь ты меня или нет, неважно… Но я все же молю — отпусти, малышка.

В глазах ее стояли слезы.

— Хочешь, чтобы я простила тебя за то, что ты бросаешь меня… — прошептала она, отступая на шаг. — О Боги, Берзадилар, что же ты делаешь…

Он не говорил не слова. Диадра сощурилась и с болью отвернулась, переводя безжизненный взгляд в окно.

Все было кончено.

Он уйдет навсегда.

Диадра не помнила, сколько времени ей понадобилось, чтобы осознать это. Она невидяще смотрела в окно потухшим взором, и Берзадилар, не шевелясь, стоял позади нее, с тоской всматриваясь в ее отражение.

Наконец она обернулась и вновь посмотрела на него.

— Берзадилар… разреши попросить тебя кое о чем.

— Да?..

— Побудь со мной, пока я не усну. Потом ты можешь уйти… — Диадра глубоко вздохнула. — Я отпускаю тебя.

Он смотрел на нее мягко, скрывая слезы.

— Хорошо, Ди. Я буду здесь, с тобой.

Она, не раздеваясь, легла на постель, и Берзадилар неслышно опустился рядом. Они не отрываясь смотрели друг на друга, не шевелясь, не говоря ни слова.

В последний раз.

Диадра улыбнулась ему и закрыла глаза, чувствуя, как становятся влажными ресницы.

— Я люблю тебя, Берзадилар, — прошептала она. — Знай, я никогда, никого больше так не любила.

— И я люблю тебя, Ди.

Диадра была уверена, что не сможет уснуть в эту ночь, но внезапно сон начал окутывать ее уютным туманом.

«Берзадилар… — подумала она, внезапно радуясь теплу, окружавшему ее. — Это ведь ты…»

Проверять ей уже не хотелось.

— Прощай, — прошептала она едва слышно.

Ей вдруг смутно показалось, будто он нежно коснулся ее руки. Сон… и его любимый, мягкий голос:

— Будь счастлива…

…Диадра проснулась, когда солнце ласково заглянуло в окно ее комнаты. Несколько мгновений прошло, прежде чем она вспомнила события прошедшей ночи, и неудержимая тоска заполнила ее сердце.

Он ушел…

Навсегда.

Диадра приподнялась, с бессмысленной надеждой оглядывая пустую комнату, и слезы отчаяния наполнили ее глаза, заставляя сердце сжиматься от боли и одиночества, когда ее пальцы вдруг нащупали что-то на постели.

Диадра удивленно взглянула на смятые простыни и, тихо ахнув, застыла.

Возле ее руки, искрясь и переливаясь на солнце, покоились три бездонно-синие, завораживающие и как будто живые сапфировые капли.

Часть III

Глава 16. Жить дальше

— Слезы Тени, — прошептала Иллиандра, неверяще разглядывая сиявшие таинственным светом камни на ладони Диадры. Едва уловимые токи столь знакомой энергии исходили от них. Иллиандра улыбнулась: — О да, их едва ли можно спутать с чем-то. И это сияние…

— Сияние? — Диадра непонимающе взглянула на темные сапфировые капли.

— Да, этот свет, — Иллиандра удивленно подняла глаза на подругу. — Они ведь светятся.

— Нет, — Диадра внимательно посмотрела на Иллиандру и медленно добавила: — По крайней мере, не для меня.

Иллиандра чуть повела бровями.

— Выходит, вероятно, лишь для возвращенных.

Диадра отрешенно кивнула, рассматривая камни. Завораживающие, таинственные, словно живые… О Боги, это ведь единственное, что у нее осталось от него…

Рука Иллиандры мягко легла на ее плечо.

— Как ты, Ди?..

— Не слишком хорошо, — Диадра призрачно улыбнулась и, взглянув куда-то в пространство, добавила: — Илли, я не представляю, как мне жить без него.

— Он действительно ушел? — тихо спросила Иллиандра. — Ты пробовала звать его?

— Разумеется, я пробовала. Но его нет, Илли, — слезы вновь навернулись на глаза Диадры. — Его в самом деле нет…

Иллиандра с состраданием сжала ее плечи.

— Он не должен был делать этого… — всхлипнула Диадра. — Он не имел права поступать со мной так…

— Он сделал это из любви к тебе, Ди. И поверь, ему потребовалась исключительная сила для этого.

— Он оставил меня одну.

Иллиандра качнула головой.

— Ты не одна. Я здесь. Я всегда буду здесь для тебя.

Диадра с печальной улыбкой опустила голову на ее плечо.

— Спасибо, Илли. Но ты не хуже меня понимаешь, что это не совсем одно и то же.

Иллиандра обняла ее крепче.

— Знаю, — прошептала она.

Диадра не могла сдержать слез.

— Я не могу поверить в это, Илли… О Боги, он оставил меня, навсегда…

Иллиандра растерянно сжимала ее плечи. Она вдруг представила, каково это было бы для нее, если бы вдруг не стало ее Плоидиса… каково это было для него той ночью, когда он сознавал, что ее больше нет на свете?..

Она не знала, что говорить, что делать; она так хотела помочь Диадре — но понимала, что не в силах. И она лишь тихо поглаживала ее по плечу.

— Я ведь была так счастлива с ним, — прошептала Диадра сквозь слезы. — Он показал мне, что значит по-настоящему быть любимой… он так заботился обо мне, Илли, а я ведь даже не сознавала, насколько привыкла всегда ощущать его рядом… привыкла знать, что он шутя развеет любую опасность, что он всегда защитит и укроет меня, что он будет здесь, чтобы раскрыть передо мной любую тайну, ответить на любой мой вопрос… и мне было так хорошо с ним, так спокойно…

Иллиандра мягко сжимала плечи подруги, не говоря ни слова, и с удивлением сознавая, насколько иной любовь была для Диадры. Берзадилар стремился оберегать ее, и Диадра безмятежно сворачивалась под его крылом, и это делало счастливыми их обоих. Иллиандра попыталась представить себе, каково бы это было, будь она такой же мягкой и беззащитной рядом с Плоидисом. Был бы он более счастлив тогда, чем сейчас, когда она так стремится защищать его, а он вынужден каждый день втайне бояться за ее жизнь больше, чем за свою собственную?.. Все то время, что они провели вместе, бесконечные игры судьбы заставляли их жить в неизменной тревоге за любимого, и каждый из них всеми силами стремился оградить от опасностей другого, убежденный, что только он способен делать это и потому должен взять все в свои руки. И они спорили, соревновались, словно пытаясь доказать любимому свое право быть сильнее, и удерживались в шатком равенстве, где ни один не хотел признавать, что вся его сила, в действительности, заключалась не в нем самом, а в том, кто был рядом… А между Диадрой и Берзадиларом не было сомнений и споров. Кто сильнее — этот вопрос просто не интересовал их. Напротив, она с радостью позволяла ему защищать себя, взамен окутывая его бережной заботой, чуткостью и умением ощущать его, совсем забывая о том, насколько в самом деле неощутимы призраки. И она сделала для него невозможное; будучи мягкой, беззащитной девушкой, она смогла вдохнуть в него жизнь вопреки всем законам Ауры и не нарушая ни одного из них…

Иллиандра крепче сжала ее в порыве сочувствия и тихо прошептала:

— Что мне сделать для тебя, Ди?..

— Ничего, — сказала Диадра, отстраняясь и утирая слезы. — Спасибо, Илли, но не думаю, что кто-нибудь сейчас может помочь мне.

— Может быть, тебе стоит уехать? Сменить обстановку?..

Диадра качнула головой.

— Нет. Здесь у меня, по крайней мере, есть какое-то дело. Кстати об этом, — Диадра взглянула на часы. — Через полчаса у меня урок, думаю, мне стоит поторопиться. Спасибо, что приняла меня так рано, Илли.

Иллиандра лишь укоризненно взглянула на подругу.

— Не говори ерунды, Ди…

Диадра успела в Школу впритык к нужному времени. Уже войдя в класс, она вспомнила, что так и не взяла в библиотеке наглядное пособие, которое хотела показать детям; а потом сообразила, что с трудом может припомнить, о чем вообще хотела рассказывать сегодня. Вздохнув, она кивком разрешила ученикам сесть и опустилась за свой стол.

— Сегодня будем повторять пройденное, — сказала она тихо. — Кто готов ответить?

Дети разом опустили глаза, сосредоточенно изучая что-то в учебниках.

— Не бойтесь, — печально улыбнулась Диадра. — Я не буду ставить плохие оценки.

Впрочем, она едва ли могла ставить хоть какие-то. Наиболее старательные малыши тянули руки и выходили к доске, и, судя по их бойкому тону, они отвечали неплохо; однако Диадра каждую минуту ловила себя на мысли, что совсем не слушает их. Нет, она не думала о Берзадиларе; она не думала вообще ни о чем — она просто исчезала, растворялась в тусклом воздухе длинной классной комнаты…

— Мы плохо отвечаем сегодня, да, госпожа Монре?..

Тоненький голос белокурой девочки, стоявшей у доски, заставил Диадру вернуться в реальность.

— Что?.. Конечно, нет, напротив, очень хорошо. Я ведь ставлю хорошие отметки, верно?..

— Но мы чем-то расстроили Вас, да? У Вас очень, очень грустная аура.

Диадра печально улыбнулась, чуть склонив голову набок.

— Вы здесь ни при чем, Лария. Просто в моей жизни случилось что-то очень грустное, — она вдруг подумала о чем-то, и брови ее удивленно взметнулись. — А откуда ты умеешь читать ауры? Мне казалось, это проходят намного позднее.

— Мама научила, — с детской гордостью улыбнулась девочка. И тут же добавила: — А почему Вы не плачете? Когда грустно, всегда плачут.

— Взрослые не любят плакать на людях, — ответила Диадра. — Даже когда очень грустно. Что ж, ты молодец, Лария. Садись. Я ставлю тебе пять.

— Но я ведь еще не сказала о драконах!..

— О драконах?.. Разве я успела рассказать вам о них?

— Нет. Но я прочитала в учебнике.

Диадра улыбнулась уголками губ.

— Что ж. Тогда рассказывай.

— Драконы — это древние мифические существа, — начала Лария, будто читая по книжке. — Говорят, когда-то они жили в нашем мире…

— Они и сейчас живут, — поправила ее Диадра.

— Нет, — мотнула головой Лария. — В учебнике написано, когда-то жили…

Диадра мягко улыбнулась.

— Значит, в учебнике написано неверно. В действительности, они живут и сейчас, далеко-далеко, в неприступных скалах, там, где стоит красивый и таинственный замок марсонтов Лакхариэль…

Диадра не смогла сдержать улыбки, увидев, как загорелись глаза малышей. Она на миг взглянула в окно, и перед ее взором вновь вспыхнула незабываемая картина. Пустынные скалы, и бездонная пропасть, и грациозный полет прекрасных драконов, и, совсем рядом — Берзадилар, улыбавшийся, счастливый…

Она тряхнула головой, отбрасывая болезненное наваждение, и, не обращая внимания на занывшее от тоски сердце, мягко кивнула Ларии на парту.

— Садись, Лария. Пожалуй, я все же сама расскажу вам о драконах.

Вечером Диадра сидела на постели и, не шевелясь, смотрела на завораживающие камни, покоившиеся на ее ладони. Слезы Тени переливались спокойным, теплым цветом и, казалось, даже грели ее ладонь.

Это все, что осталось у нее от Берзадилара… теперь, здесь, вновь оставшись наедине со своими мыслями, она не могла не думать о нем. Нет, хуже — она не могла думать ни о чем, кроме него. Его образы один за одним всплывали в ее мыслях, и она с болезненной тоской перебирала в памяти его улыбки, его призрачные прикосновения. То, почти настоящее в вечернем парке, и еще одно — которое подарила им Илли, то, которое она не забудет никогда… слезы текли по ее щекам, и Диадра, глядя на расплывавшиеся перед взором камни, вдруг встрепенулась с непонятной надеждой. Кончиком пальца она смахнула со щеки свою слезу и, опустив к камням, дала растечься по сверкающей грани. Ее слеза и его… быть может…

Но ничего не случилось.

Диадра с надеждой смотрела на влажный камень еще несколько мгновений, потом, вздохнув, сжала их в ладони. Но ведь зачем-то они должны быть!.. Они магические, в этом Диадра не сомневалась. Но вот только способны ли они вернуть ей Берзадилара?.. Или все их предназначение, изложенное в туманной легенде, действительно сводилось к тому, чтобы как-то «помогать людям общаться с призраками»?..

Диадра вздохнула и поднялась с постели. Она должна найти кого-то, кто сможет помочь ей разгадать эту тайну. И, сжав камни в ладони, она поспешила к кабинету Эстер.

— Госпожа Фрауэр?.. — Диадра неуверенно постучала. — Вы еще здесь?..

Дверь, повинуясь воле чародейки, медленно открылась. Эстер сидела за столом и внимательно смотрела на девушку.

— Входи, Диадра.

Она неуверенно ступила в комнату.

— Простите, что беспокою Вас так поздно…

— Как ты? — голос Эстер был мягким.

Диадра печально усмехнулась.

— Выходит, Вы уже знаете.

— Как и вся Школа, — немного саркастично заметила Эстер. — Хоть я и уверена, что ты не говорила никому ни слова.

— В самом деле, — Диадра сжала губы в бледном подобии улыбки. — Но неужели все знают и об этом?

Она раскрыла ладонь, и Эстер привстала от неожиданности.

— О Боги, — чародейка несколько мгновений смотрела на камни, потом недоверчиво подняла глаза на Диадру. — Неужто… Слезы Тени??..

Диадра кивнула.

— Я думаю, они должны обладать какой-то силой. И мне бы очень хотелось узнать, какой.

Эстер внимательно посмотрела на девушку.

— Надеешься вновь вернуть его? — она чуть вздохнула. — Диадра, малышка… Если Берзадилар хотел действительно уйти, он почти наверняка заставил себя опуститься в глубины Тени…

— Я знаю. Он сделал именно это, — спокойно сказала Диадра, и Эстер мягко сощурилась.

— Но из глубин Тени нет возврата. В самом деле.

Диадра лишь опустила голову.

— Знаю. Госпожа Фрауэр… я просто хочу узнать, зачем Слезы Тени остались мне. Ведь в этом должен быть смысл.

— Может быть, — неопределенно ответила Эстер и вновь взглянула на камни. — Ты позволишь мне прикоснуться?

— Конечно.

Диадра с готовностью протянула Эстер ладонь. Чародейка бережно взяла один камень и поднесла его к глазам, чтобы рассмотреть ближе.

— Завораживает, — сказала она тихо. — Но я отчего-то совсем не чувствую энергии.

— Скажите, госпожа Фрауэр, они светятся? — вдруг спросила Диадра.

— Что?.. Нет. Конечно, нет. Почему ты спрашиваешь?

Диадра чуть улыбнулась.

— Они светятся для Илли.

Эстер понимающе усмехнулась в ответ.

— Тень. Они напитаны исключительно энергией Тени. Мы с тобой не можем увидеть ее, но Илли может.

— Тогда возможно ли попросить еще кого-то о помощи? Рагорна?..

Эстер кивнула.

— Возможно, Ди. Я попрошу его о встрече.

— Спасибо.

— Пока не за что. Еще, если тебе нужно время, я могу отпустить тебя из Школы…

— Нет, госпожа Фрауэр, — качнула головой Диадра. — Мне лучше здесь.

Эстер внимательно посмотрела на нее.

— Хорошо. Просто скажи мне, если передумаешь. А пока, завтра я могу отвести тебя к одному знакомому магу-ювелиру. Он превосходный мастер и всегда очень бережен с артефактами.

— Зачем к ювелиру? — непонимающе посмотрела на нее Диадра, инстинктивно сжимая камни, словно Эстер хотела отнять их. Та заметила и усмехнулась.

— Чтобы тебе не приходилось всегда носить их с собой в ладони.

Диадра вдруг смутилась. Эстер, похоже, видела ее насквозь…

— Спасибо, — проговорила она.

Эстер мягко смотрела на нее.

— Ты будешь долго помнить его, Диадра. Это естественно.

Диадра вдруг сощурилась, вспоминая что-то.

— Вы ведь… Вы тоже потеряли своего мужа? — подумать только, сколько подробностей порой оседает в памяти из глупых сплетен. Эстер, впрочем, спокойно кивнула.

— Чуть больше двадцати лет назад. Он погиб, — Эстер печально улыбнулась уголками губ. — Я до сих пор вспоминаю его, Диадра. Слезы давно в прошлом, но тоска… она, вероятно, никогда не уходит. Впрочем, ты еще совсем молода. Я знаю, у тебя все сложится иначе, хотя сейчас ты едва ли хочешь думать об этом. Просто чуть позже, когда ты встретишь кого-то, помни: Берзадилар хотел, чтобы ты жила, Диадра. Он совершил сильный поступок, потому что действительно хотел, чтобы ты была счастлива с кем-то живым. Не забывай об этом.

Диадра лишь молча кивнула, чувствуя, как щемящая боль вновь сжимает ее сердце.

Она знала, она и без того прекрасно понимала, чего желал для нее Берзадилар. И он искренне думал, что так будет лучше… Но что если она сама не хотела быть счастливой с кем-то другим?.. Что если теперь, когда она знала его, ей просто не нужны были другие?..

Диадра взглянула на чародейку и улыбнулась ей уголками губ. Эстер тоже хотела для нее только хорошего… всегда — и тогда, когда забрала ее в Школу, пряча от несчастной безответной любви к Плоидису, и теперь, когда своим пониманием старалась хоть на миг успокоить темную ноющую дыру, оставшуюся в сердце после ухода Берзадилара…

— Спасибо, госпожа Фрауэр, — сказала Диадра искренне, глядя в теплые глаза чародейки. — В самом деле, спасибо Вам за все.

Следующим вечером Эстер переместила их к уже знакомому шаткому мостику, за которым в скалах возвышался огромный стремившийся ввысь замок. Рагорн принял их все в том же сером зале и уже без эффектных преображений сразу переместил в беседку, венчавшую крышу одной из башен.

— О чем Вы хотели поговорить, Диадра?

— Вот об этом, — она с готовностью протянула ему изящную цепочку, на которой, обвитые красиво изогнутыми спиралями белого золота, переливались три сапфировые капли. Эстер была права, маг и впрямь оказался превосходным мастером, причем не только в магии, но и в искусстве.

Рагорн внимательно посмотрел на цепочку и поднял глаза на девушку.

— Что это?

— Это Слезы Тени. Вы что-нибудь слышали о них?

Рагорн чуть улыбнулся.

— Да, хоть и немногое. Кажется, это камни, в которые превратились слезы какой-то влюбленной девушки; насколько я помню, они не обладают какой-либо определенной силой. Они просто несут в себе немного энергии Тени, хотя кто-то утверждает, будто Слезы могут помогать общаться с призраками. Впрочем, что это значит, я не знаю. Я никогда не испытывал особых проблем в разговоре с духами.

Диадра кивнула.

— Понимаю. И все же, Рагорн, Вы могли бы посмотреть на них? Я имею в виду, по-настоящему. В истинном обличье.

Рагорн чуть насторожился.

— Почему в истинном?

— Кто-то говорил мне, что вы можете чувствовать Тень лишь в истинном обличье, — сказала Диадра, впрочем, умалчивая о том, что знает и причины. Очевидно, Рагорн был не слишком рад знать, что кто-то ведает об их секретах.

Рагорн медленно кивнул.

— Что ж, Вы правы. Вероятно, мне стоит сделать это, коль уж Вам попался в руки столь невиданный артефакт.

Он с легкостью превратился в туманное облачко и взорвался тысячей золотых искр, и Диадра, держа камни на раскрытой ладони, обернулась и шагнула к краю беседки, оглядывая неописуемо красивый пейзаж. Солнце еще не село, но уже клонилось к горизонту, заставляя удлиняться тени. Диадра помнила, что с другой стороны башни далеко за горами виднелись терявшиеся в голубой дымке равнины; здесь же причудливые скалы начинались где-то глубоко под стенами замка и тянулись расщелинами до самого горизонта. Голые, безжизненные, неприступные… и где-то там, далеко, на одной из них они стояли тогда с Берзадиларом…

— Госпожа Фрауэр! — вдруг воскликнула Диадра. — Смотрите! Вон там, далеко — Вы видите?

— Драконы, — улыбнулась Эстер.

— О да, — Диадра восхищенно вглядывалась в их грациозные тела, сверкавшие на горизонте. Потом вдруг обернулась и посмотрела на чародейку. — Вы не удивлены? Вы видели их раньше?

— Когда-то давно, — кивнула Эстер с улыбкой. — Здесь же, только немного ближе.

Диадра удивленно сощурилась.

— Госпожа Фрауэр, а Вы знаете, что в нескольких наших учебниках написано, что их больше не существует?

— Знаю, — усмехнулась Эстер. — Прости, Диадра, но у меня никак не доходят руки заставить кого-нибудь переписать это. Однако, я полагаю, ты и сама неплохо исправляешь эту оплошность.

— С недавних пор, — сказала Диадра, вновь глядя в небо. — С тех пор, как Берзадилар показал мне их…

— Берзадилар!.. — голос Рагорна заставил их обернуться. — Ох, так вот чья это энергия! Я чувствовал, что она мне знакома… Слезы просто наполнены ею, весьма и весьма сильным отголоском ауры могущественного олла, — Рагорн чуть сощурился. — Но только откуда они у Вас?

— Берзадилар оставил мне их, уходя в глубины Тени.

Рагорн удивленно поднял брови.

— Он ушел в глубины?.. Тогда? В Храме?..

— Чуть позже, — Диадра неопределенно повела плечом и с надеждой взглянула на Рагорна. — Скажите, может ли этот… отголосок его ауры в случае необходимости вернуть его обратно?

Рагорн уверенно качнул головой.

— Нет, Диадра. Совершенно точно. Из глубин Тени уже нет возврата. Невозможно ни призвать душу в виде призрака, ни совершить обмен. Уход в глубины равнозначен последней смерти, если только Вы понимаете, что это значит. Душа исчезает, и энергия, составляющая ее сущность, рассеивается, навсегда отдавая себя Ауре.

Диадра безучастно кивала, неотрывно глядя куда-то в розовеющее небо на горизонте.

— А зачем Вам понадобилось возвращать его, Ди? — спросил Рагорн. — Аура успокоилась с уничтожением Печати, и я могу заверить Вас, что с этой историей навсегда покончено.

«О да, — с тоской подумала Диадра. — Вероятно, Вы правы, Рагорн… с ней навсегда покончено…»

Душа рассеивается, отдает себя Ауре…

Диадра сглотнула подступившие слезы. Неужели он в самом деле ушел навсегда? Нет, не ушел — убил себя, чтобы сделать ее свободной и счастливой?.. О Боги, глупец, как же он мог подумать… как же она могла позволить ему…

Теплая рука Эстер легла на ее плечо.

— Ты узнала все, что хотела, Диадра? — мягко спросила чародейка.

— Вероятно, — Диадра кивнула и взглянула на Рагорна. — Простите меня, Рагорн, я не хотела быть невежливой.

— Вы очень расстроены, — Рагорн внимательно смотрел на нее. — Я могу чем-то помочь Вам, Ди?

Она улыбнулась ему.

— Едва ли. Но благодарю Вас за предложение. Теперь же, полагаю, мы более не вправе задерживать Вас. Позвольте лишь выразить Вам мою признательность за эту беседу.

Рагорн кивнул, все еще внимательно глядя на девушку, и, пожелав им удачи, привычным взмахом руки переместил их в Школу Чародейства.

Одинокий вечер вновь настиг ее, но теперь к ее неутихающей скорби добавилось отчаянное, болезненное осознание непоправимости. Тогда, проснувшись утром и увидев на постели завораживающие камни, Диадра все еще не верила, что потеряла Берзадилара навсегда. Эти Слезы должны были вернуть его. Они должны были, не могло быть иначе…

Но слова Рагорна сломили ее.

«Душа рассеивается, отдает себя Ауре…» Диадра воочию представляла, как медленно, печально отдаляются друг от друга и гаснут навсегда ошеломительно красивые сине-черные искры. Слезы вновь неудержимо текли по ее щекам.

Она отпустила его… она позволила ему уйти навеки…

И Диадра рыдала, кусая губы, сжимаясь на полу от безудержной, сокрушавшей ее боли.

Его не будет — никогда больше, как бы она ни любила его, как бы ни сожалела и ни желала вернуть все назад, исправить непоправимое… его душа рассеялась по Ауре мира, крошечные искры погасли среди тысяч других, словно капли дождя, безвозвратно растворившиеся в океане, и ей уже никогда не собрать их дрожащими пальцами, не сложить вместе, не вернуть его — призрачного, неощутимого, но такого живого… делавшего живой ее…

Его не будет рядом.

Уже никогда.

Никогда.

Никогда.

Никогда…

Диадра не знала, сколько времени прошло, прежде чем у нее не осталось больше слез, чтобы плакать. Она лежала, не шевелясь, невидящим взором глядя в ровный потолок своей спальни. Текли пустые, бессмысленные минуты…

Она проснулась на ковре, и тело ее тут же отозвалось на движение ломящей болью. О Боги, она уснула на полу, в затянутом накрепко корсете… С трудом поднявшись, она подошла к зеркалу и с отвращением взглянула в отражение. Помятое платье, опухшие губы, сбившиеся набок неразобранные с вечера волосы… ох, если бы Берзадилар увидел ее такой…

Но он не увидит.

Диадра тяжело вздохнула и привычно коснулась груди, нащупывая камни. Слезы были теплыми, как всегда, согретые ее теплом. Несколько долгих мгновений Диадра все еще вглядывалась в отражение, потом чуть сощурилась и принялась осторожно распутывать прическу.

О да, он никогда не увидит ее такой… и никто не увидит — потому что она не позволит себе быть такой дальше. Не для того он ушел, не для того пожертвовал своей душою, чтобы она теперь пустила на ветер его жертву…

Диадра вздохнула, беря в руки расческу. Сегодня должна была состояться очередная традиционная прогулка по королевским садам. Иллиандра уговаривала ее пойти, но Диадра и слышать не хотела о развлечениях. Нет, больше ничто в жизни не сможет радовать ее; она просто никогда больше не захочет ничему радоваться…

Однако теперь Диадра вдруг осознала, что должна пойти. Не для Илли и тем более не для себя — но ради Берзадилара.

Он хотел, чтобы она жила — значит, она будет жить. Он хотел, чтобы она по-прежнему радовалась солнцу и, смеясь, кормила лебедей — значит, она будет. Она будет честно проживать ту жизнь, которую он так хотел подарить ей…

…пусть даже незаполнимая пустота будет каждую секунду безжалостно терзать ее сердце.

— …Смотри, Ди, кто это там? — взгляд Иллиандры остановился на привлекательном юноше, беседовавшем с королем.

— Где?..

— Вон там, рядом с Плоидисом.

Диадра проследила за взглядом подруги.

— Понятия не имею. Я раньше не видела его.

— Это граф Рашельз, — ответил им Дариан. — Он недавно приехал из Эльвена.

— А он привлекательный, — заметила Иллиандра, и Диадра искоса посмотрела на подругу.

— Илли, даже не пытайся.

— О чем ты? — Иллиандра изобразила невинность.

— Я едва ли готова сейчас обсуждать смазливых заморских графов.

— Как скажешь, Ди, — ответила Иллиандра, но тут же беспечно добавила: — Однако я бы на твоем месте не мешкала. Такие долго не остаются свободными.

— Такие долго не остаются занятыми, — холодно заметила Диадра, оглядывая графа. — Посмотри на него, Илли. Он же ловелас — у него на лице написано.

Граф внезапно поймал взор Диадры и обворожительно улыбнулся ей. Диадра резко отвела глаза, хмуро взглядывая на подругу.

— Я бы не стала судить по внешности, — все так же беспечно сказала Иллиандра, но, уловив взгляд Диадры, мягко коснулась ее плеча. — Ди, сестричка, я просто думаю, что немного мужского внимания сейчас совсем не повредит тебе.

— Я вовсе не собираюсь топтать память Берзадилара, пытаясь унять свою боль вниманием какого-то выскочки! — вспылила Диадра, но спустя мгновение осеклась и хмуро вздохнула. — …Прости, Илли. Оставим это. Я в самом деле не в настроении сейчас болтать о мужчинах.

Дариан коснулся пальцев Иллиандры и, склонившись к ее уху, прошептал:

— Не нужно, Илли. Ты делаешь ей только хуже.

Иллиандра виновато сощурилась. Она уже и сама поняла это, когда невольно пробила весьма искусно слепленную маску Диадры. Ох, а ведь она и впрямь стала такой сильной, ее маленькая сестричка, еще несколько лет назад излучавшая вокруг лишь неприкрытую наивность… этим утром, появившись на прогулке в милом, так шедшем ей летнем платье, Диадра была свежа и улыбчива, словно ни следа произошедшего и не осталось уже в ее памяти. Она общалась со знакомыми, беспечно смеялась над шутками, обсуждала новую моду на зонтики от солнца, и Иллиандра поверила ее игре почти без сомнений — так непривычно ей было увидеть, что Диадра, оказывается, умеет носить маску не хуже любого в этом парке.

Оркестр заиграл призывные аккорды байонта, и собравшиеся поспешили выстроиться в привычные линии на газоне. Смена, другая — и Диадра, обернувшись, оказалась в объятиях Плоидиса.

— Ваше Величество, — она почтительно улыбнулась.

— Диадра, — в его вежливой улыбке сквозила искренняя печаль. — Как Вы?..

— Все в порядке, Ваше Величество, благодарю Вас.

— Я часто замечал Вас сегодня, — Плоидис мягко смотрел на нее. — Вы превосходно держитесь.

Диадра чуть кивнула.

— Спасибо.

Плоидис обернул ее вокруг руки и вновь притянул к себе.

— Если я могу сделать что-то для Вас, Ди — не стесняйтесь.

— Благодарю, Ваше Величество. Это большая честь для меня.

Плоидис чуть сощурился и улыбнулся ей уголками губ.

— Оставьте, Ди. Я говорю серьезно. Я хочу, чтобы Вы знали, я помню и высоко ценю все, что Вы делали для нас с Илли, поэтому если Вам вдруг понадобится моя помощь, просто скажите об этом.

Диадра мягко улыбнулась.

— Разумеется. Благодарю, Ваше Величество.

Вновь смена — и король отпустил ее, и Диадра, поймав руку нового партнера, неожиданно столкнулась с пронзительным, немного насмешливым взором красивых золотистых глаз. Это был тот самый не понравившийся ей незнакомец, граф Рашельз. Он внимательно смотрел на нее с легкой улыбкой, потом наконец произнес:

— Вас ведь зовут Диадра, верно?

— Откуда Вы знаете? — Диадра равнодушно смотрела на него.

— Считайте это догадкой, прекрасная леди.

— Виконтесса Монре, — холодно поправила его Диадра.

— Граф Терлизан Рашельз, — улыбнулся тот, словно не замечая ее неотзывчивости. Диадра внезапно уставилась на него, едва скрывая неожиданное напряжение.

— Довольно редкое имя для наших дней, — заметила она, изучая его лицо. А ведь он и в самом деле был довольно привлекателен: темные волосы, золотистые, словно расплавленная бронза, глаза, узкий подбородок, точеный нос… Диадра осознала, что пытается найти в его лице сходство с чертами Берзадилара и с трудом подавила отчаянный вздох. Ну отчего она вдруг решила, что первый же встречный с этим именем должен непременно оказаться его воскресшим братом?..

— Ваше имя сегодня тоже встречается нечасто, — заметил Терлизан.

Диадра лишь кивнула. В самом деле, что за навязчивые мысли лезут ей в голову? Все из-за этой боли в ее сердце, из-за этой нестерпимой, всепоглощающей тоски о Берзадиларе… о Боги, она была слишком самоуверенна этим утром, когда думала, будто сможет достаточно убедительно играть свою роль. Она не готова к этому, она не в силах думать ни о чем, кроме него, она пытается найти его отголосок во всем — даже в этом совершенно не похожем на него самодовольном юноше… Диадра фальшиво улыбнулась и, приняв еще несколько льстивых комплиментов, с удовольствием услышала застывшую высокую ноту, означавшую смену партий.

…Байонт закончился, спустя час причалили к берегу лодки. Когда процессия вернулась к фонтанам, Диадра с трудом удержалась, чтобы не покинуть площадь первой, но заставила себя дождаться Дариана с Иллиандрой, вежливо болтавших с какой-то из молодых супружеских пар. Однако, лишь только выйдя за ворота, Диадра распрощалась и с ними и, приняв полные сочувствия объятия Иллиандры, поспешила кликнуть извозчика с пустовавшей коляской.

Они преодолели уже четверть пути до Школы Чародейства, когда Диадра, смотревшая на проплывавшие мимо дома невидящим взором, вдруг скомандовала:

— Разворачивайтесь! Едем на север, по дороге в Латт.

— За городские стены — дороже, — предупредил извозчик, но Диадра лишь кивнула:

— Едем, — и продолжила отрешенно оглядывать равнодушные каменные стены.

Все было напрасно. Вся эта лживая беспечность, веселый смех, катания, танцы… это было слишком для нее, это было невыносимо для ее кровоточившего сердца.

Бежать, бежать… туда, где никто не найдет ее, туда, где она останется наедине со своими мыслями — и с Берзадиларом…

Прошло немногим более часа, когда повозка остановилась у старых, покосившихся ворот. Извозчик странно посмотрел на Диадру.

— Вы уверены, что Вам сюда, леди? Тут… дико как-то.

— Я уверена, — ответила Диадра, расплачиваясь. — Благодарю Вас.

Старый извозчик с опаской покосился на ворота.

— Будьте осторожны, — сказал он и стегнул лошадей.

Диадра подождала, пока он скроется из виду и, тоскливо улыбнувшись воротам, словно старому другу, шагнула внутрь.

Заросший сад встретил ее прохладой и безмолвием. Лишь изредка раздавались короткие птичьи переклики, отдававшиеся едва слышным эхом. Поросшая травой аллея привела ее к большому заброшенному дому, и Диадра, поднявшись по ступеням, застыла у двери. Безумная надежда вдруг охватила ее: вот, сейчас, она откроет дверь — и увидит его, живого, улыбающегося… Диадра вздохнула и повернула старую ручку.

… Дворецкий пропустил ее, учтиво кланяясь, и, закрыв дверь, подчеркнуто обходительно принял ее плащ.

— Прошу Вас, Ваше Величество.

— Благодарю.

Она обернулась, оглядывая убранство знакомого холла и мягко улыбнулась, заметив над лестницей большой портрет, изображавший Берзадилара с женой и маленьким сыном.

— Диадра!.. — Берзадилар появился из арки на одном из расходившихся в обе стороны пролетов и бесшумно поспешил к ней по устланным коврами ступеням. Тепло поцеловав ей руку, он вгляделся в ее лицо и сочувственно усмехнулся.

— Тебе не удалось убедить его, да?..

Диадра печально качнула головой.

— Он упрям, как каменная стена. Я сорвалась, наговорила ему грубостей… конечно, теперь жалею.

Берзадилар рассмеялся и обнял ее за плечи.

— Поверь, я знаю, как трудно порой бывает говорить с ним, Ди.

— Я тоже хороша, — вздохнула Диадра и, чувствуя, как Берзадилар в ответ сжимает ее чуть крепче, отстранилась и бросила взгляд на лестницу: — Превосходный портрет.

Берзадилар проследил за ее взором и улыбнулся.

— Аврелия настояла. Она говорит, это добрая примета для семьи.

— Думаю, она права. Вы все смотритесь очень… любящими друг друга.

— Спасибо, Ди, — тепло сказал Берзадилар и подал ей руку. — Но что же мы стоим у порога, позволь я провожу тебя в гостиную…

… Диадра открыла глаза и медленно огляделась. Пустой темный холл, обветшалые стены, на голых лестницах — смешавшиеся следы чьих-то ног в пыли. Ни ковров, ни роскошной хрустальной люстры с коваными подсвечниками, ни, разумеется, портрета. Диадра печально поднялась по широкой лестнице и коснулась рукой неясного прямоугольника, еще вырисовывавшегося на сохранившейся кое-где штукатурке. Вон там, выше — две большие осыпавшиеся дыры в стене: видимо, тот, кто снимал портрет, был не слишком-то осторожен.

Диадра ласково провела пальцами по стене и, развернувшись, поднялась выше. Везде была все та же картина: унылые стены, с которых давно было снято все, что можно было унести; ссохшиеся скрипучие двери; многолетний слой пыли, хранивший в себе лишь старые следы разграбивших дом мародеров… Кое-где осталась стоять громоздкая мебель — но даже с нее были сняты кованые ручки, а где-то даже и целые двери. Ящики пустовали или были наполнены каким-то хламом.

Миновав несколько одинаковых комнат и отворив очередную дверь, Диадра оказалась в библиотеке. Она смогла узнать ее: несколько шкафов были почти целы, только стекла были разбиты и ручки опять были вырваны чьей-то грубой рукою; но, к удивлению Диадры, почти на всех полках стояли книги. Несколько десятков были разбросаны вокруг, из отдельных были вырваны страницы, а посередине на паркете Диадра заметила черное выжженное пятно.

«Ох, — Диадра печально опустилась на колени и принялась бережно собирать книги. — Бедняжки, кто же это так…»

Она коснулась выжженного круга — и вновь краткое видение настигло ее.

— …Тупица, ты чего делаешь!!.. — один из разбойников набросил плед на занимавшийся костер на полу и, торопливо топчась на нем, в ярости уставился на другого. — Совсем обезумел?? Здесь же до черта дерева!!

— Холодно, — процедил сквозь зубы его напарник.

— Камин тебе какого дьявола поставлен?! Или ты решил спалить все, на чем мы тут можем заработать??

— Там решетка, — равнодушно ответил разбойник. — Я не смог ее оторвать.

Первый с раздраженным рыком сделал шаг к камину и, подняв крючки, демонстративно отставил решетку в сторону.

— Давай сюда! — приказал он.

— Чего? — тот глупо уставился на напарника.

— Книги, черт тебя дери!.. Или ты, что, читать их собрался…

…Диадра открыла глаза и с каким-то печальным ужасом обвела взглядом комнату. Книги… они топили камин книгами… в углу были свалены и разорванные подушки нескольких дорогих кресел, которые, вероятно, тоже безвозвратно погибли в пламени. Диадра вздохнула и принялась бережно собирать уцелевшие книги, осторожно разглаживая смятые страницы. Она вернула на полки уже около дюжины, когда следующая заставила ее вновь на миг застыть, возвращая в прошлое.

… Берзадилар сидел в кресле у мягко теплившегося камина и читал тяжелую, переплетенную темной кожей книгу. Тихо скрипнула дверь, открываясь, и на пороге показалась Аврелия. Берзадилар улыбнулся, закладывая страницу пальцем.

— Он уснул?..

Аврелия кивнула с усталой улыбкой.

— Он хотел видеть именно меня, а никак не няню.

— Ты ведь его мама, — Берзадилар отложил книгу на стол и, подозвав жену, усадил ее на колени. Аврелия благодарно прижалась к его плечу, и Берзадилар с мягкой улыбкой убрал с ее лица упавшую прядь волос. — Ты устала…

— У нас был насыщенный день, — согласилась Аврелия. — А ты?.. Я слышала, Диадра заходила сегодня.

— Да, — ответил Берзадилар спокойно. — Она поссорилась с Анторгом, и ей был нужен мой совет.

Аврелия молча кивнула, пряча лицо на его плече. Потом, сдерживая взволнованное дыхание, тихо спросила:

— Ты все еще любишь ее?..

Берзадилар отстранился, ловя ее взгляд.

— Я люблю тебя, Аврелия.

— А ее?.. — взор ее был наполнен тревожным упрямством.

Берзадилар нежно коснулся ладонью ее щеки.

— Нет, — сказал он мягко. — Аврелия, Диадра — мой друг, она — жена Анторга. Ты знаешь, что нас троих связывает неизбежное прошлое, и оно будет связывать нас до конца жизни, но ты можешь не сомневаться в том, что всю эту жизнь я буду верен лишь одной женщине. И эта женщина — ты. Потому что я люблю и буду любить тебя.

Аврелия вглядывалась в его глаза еще несколько мгновений, потом с облегчением прижалась лбом к его лбу.

— Прости… — шепнула она.

— Верь мне, — ответил Берзадилар и в призрачных отблесках угасавшего камина нашел ее нежные губы…

…Диадра сидела, не шевелясь, держа на коленях тяжелую, обветшалую книгу. Мягкая, печальная улыбка застыла на ее губах, когда она перебирала в памяти картины последнего видения и с удивлением понимала, что увиденное не заронило ни капли ревности в ее сердце. Напротив, оно наполнило ее странным теплом, хоть Диадра и не совсем еще сознавала причины этого чувства.

Он любил ее, он действительно искренне любил ту женщину, на которой женился. И Диадра не сомневалась, что слова, сказанные им там, в полумраке, были правдой: он всегда был верен ей, притом не только телом, но и душою.

«Верь мне…»

Диадра не знала, вняла ли этим словам Аврелия, — но сама она верила, верила без сомнений. И пусть она знала, что любовь к ней самой никогда не покидала сердца Берзадилара; но эта любовь всегда была для него несбыточной, недостижимой.

«Нас не было, Ди, ты всегда любила только Анторга…»

Он знал — и любил ее, словно мадонну, даже в мыслях не позволяя себе мечтать о ней как о возлюбленной; он был готов на все ради нее — но он никогда не позволил бы себе и шага, который мог бы оскорбить ее чувства. Он был женат, она была чужой женою — и он каким-то неведомым образом умел любить ее, оставаясь другом ей и Анторгу, оставаясь поистине верным и любящим мужем для Аврелии…

Слезы текли по щекам Диадры.

Сколького еще она не помнила из той, прошлой жизни, сколько того, что неизбежно заставило бы ее любить его еще сильнее?.. О Боги, ведь она так хотела подарить ему жизнь, новую, иную, ту жизнь, которой он поистине заслуживал — и не смогла. Не смогла удержать его, хотя видела, как светились счастьем его глаза, не смогла убедить его — просто потому, что не могла коснуться…

Слезы закапали на кожаный переплет старой книги, и Диадра, опомнившись, осторожно стерла их рукой.

Нет, она не забудет его. Никогда не забудет. Даже если его в самом деле больше нет, даже если последние искорки его души бесследно растворились в вечной Ауре… он будет жить в ее душе, в ее памяти. Он будет жить до тех пор, пока она жива — ибо его благородное, любящее сердце, с которым судьба вновь обошлась так жестоко, заслуживало теперь хотя бы одного — чтобы его помнили.

Глава 17. Память

Диадра бродила по комнатам до самого вечера. Видения преследовали ее, даруя щедрую пищу алчущему сердцу. Вот он сидит у окна, задумчиво глядя сквозь подернутые дождем стекла; вот он пьет кофе в светлой столовой и, улыбаясь, треплет по волосам радостно прыгающего вокруг сына… не ее воспоминания — чужие, заботливо сохраненные обветшалыми стенами, и все же Диадра никак не могла насытиться; с болезненным трепетом она вновь и вновь погружалась в видения, стремясь воскресить любимые черты и навсегда сохранить их в памяти.

Лишь когда в воздухе отчетливо ощутилось ожидание сумерек, Диадра нехотя вернулась к воротам и поторопилась по дорожке к ближайшей деревне. Идти было чуть больше четверти часа, но начинавший темнеть лес заставлял ее невольно ускорить шаг. Диадра несколько раз касалась пальцами тонкой цепочки, на которой, прячась под мерцавшей сапфировой слезой, скрывался неприметный кулончик в форме ангела.

Тот самый, который Берзадилар зачаровал для нее после их первой ночной прогулки. Диадра улыбнулась воспоминаниям, смахивая с ресниц вновь подступившие слезы. Он все еще продолжал заботиться о ней, даже теперь, когда его не стало…

Диадра добралась до Авантуса, когда уже совсем стемнело, но все же решилась заехать к Иллиандре, надеясь, что застанет ее дома, и, лишь увидев ее, поняла, что не напрасно.

— Ди!.. — Иллиандра, одетая и причесанная, вероятно, уже собиравшаяся к Плоидису, крепко обняла подругу и встревоженно вгляделась в ее глаза. — Ох, слава Богам, с тобой все в порядке… куда ты пропала? Мы волновались за тебя…

— Мне нужно было побыть одной, Илли, — мягко ответила Диадра.

— Я уже начала бояться, что… — Иллиандра осеклась и вновь сжала ее плечи. — Ох, прости, Ди, я уже не знала, что и думать.

— Ты решила, я покончу с собой? — печально усмехнулась Диадра. — Не бойся, Илли. Этого не случится.

Иллиандра покачала головой и облегченно вздохнула.

— В самом деле, хорошо, что ты пришла, — сказала она и встрепенулась. — Ты хотела о чем-то поговорить, Ди?

Диадра немного смущенно опустила глаза.

— Плоидис сказал мне сегодня, что я могу попросить, если мне понадобится помощь.

— Конечно, — тут же ответила Иллиандра.

— Это не то что бы помощь, скорее, просто просьба… — Диадра колебалась еще несколько мгновений, потом вздохнула и подняла глаза. — Илли, пожалуйста, спроси у Плоидиса, позволит ли он мне купить у Лиодаса одно давно заброшенное поместье.

Иллиандра лежала в мягкой постели королевской спальни и, не шевелясь, смотрела на колыхавшиеся тюли. Плоидис обнимал ее, и Иллиандра ощущала тяжесть его мускулистых рук, и успокаивающее тепло его тела, и его тихое горячее дыхание.

Ох, бедная Диадра, как же ей, должно быть, тяжело сейчас… как ей было тяжело все время. Иллиандра не представляла, как можно было любить — и не иметь возможности коснуться любимого. Не ощущать его объятий, не чувствовать его тепла, его родного запаха…

Иллиандра бережно сняла со своей талии руку Плоидиса и, бесшумно поднявшись, отошла к окну.

Почему любовь приносила Диадре только страдания?.. Чем же она заслужила такой несправедливой судьбы?.. Она, такая добрая, мягкая, такая беззащитная… Как она должна была пережить все это?.. Иллиандра пыталась представить себя на ее месте — и не могла. Она не в силах была даже подумать, что было бы, потеряй она Плоидиса. Что бы она делала, как бы жила, оставшись одна?.. Смогла бы она дышать, смогла бы просыпаться каждое утро и делать что-то, что должна была?.. Диадра могла — и Иллиандра не представляла, как ей удавалось это. Она в самом деле боялась за нее сегодня днем, когда не застала ее после прогулки в Школе Чародейства; она действительно думала, что Диадра может не выдержать, сдаться…

Иллиандра вздрогнула, когда руки Плоидиса мягко обвили ее талию.

— Что с тобой, Илли? — прошептал он, согревая дыханием ее кожу.

Она склонила голову.

— Я боюсь за Диадру, — ответила она тихо. — Ох, Плоидис, даже это поместье, о котором она просила… ведь это его дом. Пожалуйста, не отдавай его ей. Она никогда не сможет осознать, что его больше нет, никогда не сможет смириться с этим, если сейчас ты дашь ей возможность неизменно терзать себя воспоминаниями.

— Она в любом случае не готова принять этого, Илли, — ответил Плоидис. — Ни сейчас, ни через месяц. Поверь мне, даже если я не соглашусь отдать ей поместье, она все равно будет возвращаться туда. Потому что там ее сердце.

— Это только сделает ей больнее.

— Нет, — он качнул головой. — Это может утешить ее. Илли, Диадра не ребенок, не нужно решать за нее. Ты думаешь, что знаешь лучше, потому что смотришь со стороны, но в самом деле, только Диадра знает, что ей нужно сейчас. И лучшее, что ты можешь сделать — просто поддерживать ее, а не поучать советами.

Иллиандра сощурилась.

— Наверное, ты прав. Я уже сделала одну глупость сегодня, попытавшись отвлечь ее этим симпатичным графом…

Плоидис удивленно усмехнулся.

— Через три дня после того, как он оставил ее? О Боги, Илли, в самом деле… подумай, как бы ты чувствовала себя на ее месте.

Иллиандра резко обернулась и прижалась к его груди.

— Я не знаю, — прошептала она. — И не хочу знать.

Плоидис нежно провел ладонью по ее спине.

— Просто будь рядом с ней, — тихо сказал он. — И если ей будет нужна твоя помощь, не отказывай, даже если тебе будет казаться, что это сделает ей больнее. Просто… дай ей время оплакать его, Илли.

Иллиандра подняла глаза и внимательно посмотрела на Плоидиса. Ох, ведь он знал, о чем говорил…

— Спасибо за совет, — произнесла она тихо.

Плоидис мягко прижал ее к себе.

— Пожалуйста.

Спустя несколько дней Диадра, окончив урок, подхватила со стола книги, собираясь отнести их в библиотеку, как вдруг негромкий вежливый голос заставил ее остановиться.

— Виконтесса Монре?

Диадра удивленно обернулась: в Школе Чародейства не было принято называть кого-либо по титулу.

— Да?..

Стоявший перед ней невысокий мужчина лет пятидесяти учтиво поклонился.

— Меня зовут Жильбер Анне, я младший советник Королевской канцелярии по земельным делам, — представился старичок. — Я пришел по поводу поместья, которое пожаловано Вашей Светлости Его Величеством.

— Ох… — Диадра опустила книги на стол и указала старичку на пустовавшую парту. — Конечно… Прошу Вас, присаживайтесь.

— Благодарю, Ваша Светлость.

— Выходит, Его Величество дал свое согласие? — спросила Диадра, опускаясь напротив. — Когда я могу купить его?..

Старичок чуть поднял брови.

— Купить? Прошу прощения, Ваша Светлость, в указе написано, что поместье пожаловано Вам.

— Ох, вот как?.. — Диадра смущенно отвела глаза. Выходит, Плоидис подарил ей его?..

— Нам приказано оформить бумаги в кратчайшие сроки, — продолжил старичок. — Однако возникла небольшая проблема. Поместье, о котором идет речь, издавна принадлежало роду герцога Берзадилара де Феленро, однако фактически в нем никто не жил вот уже семьдесят лет. Последним номинальным наследником записан герцог Адрос де Феленро, но, полагаю, Вам известно, что он был казнен Его Величеством королем Плоидисом три года назад. Новых наследников не объявлено, но формально поместье не может принадлежать Лиодасу еще как минимум двадцать два года, либо до тех пор, пока возможно существующий наследник не откажется от него в пользу королевства. Поэтому я вынужден сообщить Вам, что мы не в силах переписать поместье на имя Вашей Светлости, пока оно полноправно не принадлежит Лиодасу.

Диадра чуть улыбнулась.

— Что если я знаю наследника?

Старичок удивленно поднял брови.

— В таком случае, Ваша Светлость, Вам нужно лишь получить его согласие. Я могу чем-то помочь Вам в этом?

— Нет, благодарю. Я думаю, я сделаю это сама, — Диадра поднялась, и старичок суетливо встал вслед за ней.

— Я буду очень рад помочь всем, чем смогу, Ваша Светлость, — сказал он, и Диадра сдержала улыбку.

По его лицу было видно, что он в действительности рад, но лишь тому, что ему не придется писать бумагу о невозможности выполнить указ Его Величества.

Она проводила старичка до двери и поторопилась отнести книги в библиотеку.

Вечером, благодаря Эстер, она сумела встретиться с Илкадом и предложила купить у него поместье — однако тот лишь рассмеялся.

— Диадра, разумеется, я не стану продавать его тебе.

Диадра напряженно выпрямилась.

— Почему?.. Илкад, ведь оно давно заброшено, ты наверняка ни разу и не вспомнил о нем за все это время…

Он улыбнулся и качнул головой, останавливая ее.

— Я первый раз слышу о нем от тебя, Диадра, — сказал он. — И, разумеется, я не стану брать с тебя денег за то, что мне никогда не принадлежало.

— Но оно твое по бумагам, Илкад, — сказала Диадра, хмурясь.

— Значит, мне достаточно переписать его на тебя, — ответил он.

Диадра качнула головой.

— Мне будет неудобно принять такой подарок.

Все же, одно дело — Плоидис, он король, и если он решил отдать ей поместье, было бы смешно навязывать ему свои деньги… и совсем другое — Илкад, семье которого эта земля принадлежала по праву.

Однако Илкад лишь мягко улыбнулся.

— Диадра, если бы не ты, я бы никогда и не узнал о его существовании. И очевидно, что если ты пришла ко мне, то это поместье важно для тебя. А теперь подумай, кем я буду чувствовать себя, продавая тебе за деньги то, о чем я понятия не имел и что принадлежит мне лишь на бумаге?.. О нет, оно твое, Диадра. Без всяких сомнений.

Спустя еще пару дней все было готово.

Диадра держала в руках заверенную гербовой печатью грамоту и печально смотрела в пространство. Его дом теперь принадлежит ей…

«Все будет хорошо, Берзадилар, — подумала она с нежностью. — Я не дам тебе уйти. Я буду помнить тебя».

Иллиандра помогла ей найти хорошего управляющего, тот спустя неделю подобрал для восстановления дома умелых рабочих и представил Диадре несколько полотен для выбора художника. Диадра выбрала одну работу, не слишком пеструю, но глубокую и живую; ее автором оказался весьма молодой юноша, сразу понравившийся Диадре своей простотой и в то же время чуткостью. Диадра взяла его без колебаний, и спустя неделю, когда ее немногочисленная бригада наконец ступила в ворота ждавшего их поместья, работа закипела. Рабочие бережно разбирали покрытый слоями пыли мусор в попытке найти вещи, подлежавшие восстановлению; Диадра ходила по комнатам и, касаясь стен, в одно за другим погружалась в видения, чтобы потом, взяв чистый лист из рук следовавшего за ней художника, набросать на нем былое убранство и орнаменты на стенах.

— Вот здесь портьеры, — говорила она, быстрыми штрихами набрасывая эскиз на листе бумаги. — Темно-синие, с золотой бахромой по всей длине, — ее пальцы живо изобразили густую зигзагообразную линию и черкнули короткие надписи: синие… золото. — А здесь… — Диадра на миг вновь коснулась стены, припоминая. — Ах, да. Стены затянуты синим шелком, а по нему золотом узор… вот такой примерно.

— Вы позволите? — художник на миг взял у нее перо и чуть поправил рисунок. — Возможно, вот так?

— В точности! — Диадра удивленно взглянула на него. — Откуда Вы знаете?..

Художник улыбнулся.

— Это довольно типичный элемент, он был особенно популярен несколько веков назад.

Диадра печально улыбнулась.

— Около трех, вероятно…

Они проводили дни, увешивая стены набросками, останавливаясь только когда управляющий в десятый раз настойчиво приглашал их на обед, приготовленный на отремонтированной в первую очередь кухне, или когда Диадра в очередной раз вспоминала, что вновь опаздывает на урок в Школу Чародейства. Когда она, застряв в толчее возле городских ворот, в очередной раз пропустила почти половину занятия, Эстер вызвала ее к себе в кабинет и спросила мягко, но веско:

— В чем дело, Диадра? За последние две недели ты едва ли пару раз пришла на свои уроки вовремя. Ты ведь больше не живешь в Школе, верно? Насколько далеко твое поместье?

Узнав, что до него почти час езды от городских ворот, Эстер фыркнула.

— Почему ты не сказала мне раньше? И ты каждый день тратишь по три часа и десятку монет на дорогу?..

— Что еще мне делать, госпожа Фрауэр? — пожала плечами Диадра. — Я не маг, чтобы перемещаться, как Вы, по своему желанию.

— И ты, конечно, не подумала о порталах.

— Ох!.. — Диадра радостно улыбнулась. — Госпожа Фрауэр, и правда… спасибо!..

Эстер потратила четверть часа, чтобы создать портал, ведший из поместья прямо в комнату Диадры в Школе Чародейства. Очертив на полу чернилами несложные пентаграммы, она тихо произнесла несколько слов заклинания и, обернувшись к Диадре, добавила:

— Я защитила портал, чтобы никто, кроме тебя, не мог им воспользоваться. Когда захочешь переместиться, просто встань на пентаграмму и скажи эту фразу… — Эстер понизила голос и прошептала Диадре на ухо несколько слов.

Диадра кивнула, запоминая, и, взглянув на пентаграмму, вновь рассыпалась в благодарностях. Эстер улыбнулась и коснулась ее плеча.

— Постарайся больше не опаздывать.

…Прошел месяц, и их первая комната — парадный холл — была почти закончена. Оглядывая свежую отделку на стенах, Диадра в очередной раз порадовалась, что на протяжении всех тех лет, что она провела в Школе Чародейства, отлученная от двора, ей почти некуда было тратить свои деньги — а между тем, родители регулярно пересылали в одно из столичных хранилищ ее долю дохода от семейный земель. И вот теперь, получив в дар дом Берзадилара, она, не задумываясь, принялась опустошать свою личную казну, в которой к ее удивлению скопилась уже немалая сумма.

Диадра вновь критично оглядела холл, отмечая, что он почти идеально повторял собой тот, который она помнила из видения. Вернулись алые ковры на вновь заблестевший мрамор лестниц, вспыхнула под потолком хрустальная люстра с коваными подсвечниками. Не хватало лишь одной детали, которую Диадра так хотела, но не могла восстановить.

На стене, напротив входа, не было его портрета.

Диадра провела безуспешные часы в библиотеке Школы Чародейства и королевских архивах, она вновь получила разрешение Илкада пролистать старые семейные книги — но так и не смогла найти ни одного портрета Берзадилара, с которого Лемар, ее художник, мог бы сделать копию.

Тоска, которая, казалось, немного отступила, вытесняемая заполнявшей все ее мысли работой в поместье, теперь нахлынула на нее с новой силой. Берзадилар ушел навсегда — и, о Боги, в целом мире она не могла найти даже его портрета…

— Ваша Светлость?.. — Лемар участливо опустился рядом с сидевшей на лестнице Диадрой. В холле не было никого из рабочих: их дело здесь было окончено, и теперь стук их молотков тихо отдавался в какой-то из дальних комнат. Диадра подняла голову и с печальной улыбкой взглянула на художника. Тот внимательно смотрел на нее. — Что с Вами? Вам не по душе что-то в этом холле? Прошу Вас, только скажите, я заставлю рабочих довести все до идеала.

Диадра с улыбкой качнула головой.

— Вы сделали все превосходно, Лемар. Здесь не хватает лишь одной детали, но Вы едва ли можете помочь мне. Я нигде не могу достать образца для Вас.

— Образца портрета? — спросил Лемар, и Диадра удивленно вскинула голову.

— Откуда Вы знаете?

— Здесь на стене когда-то определенно висела картина. Я видел это по старой штукатурке. И, судя по месту, это, вероятнее всего, был именно портрет хозяина.

Диадра печально усмехнулась.

— Конечно. Вы совершенно правы.

— Ваша Светлость, Вы ведь видите все, что хранят в памяти эти стены, — сказал вдруг Лемар. — Вы никогда не пробовали сделать обратное — дать кому-то увидеть то, что скрыто в Вашей памяти?..

— Зачем? — непонимающе подняла брови Диадра и вдруг догадалась: — Ох… Вы правы… что если я могла бы просто показать Вам его?..

Лемар улыбнулся.

— Попробуйте, Ваша Светлость.

Диадра сосредоточилась и взяла его руку. Показать ему Берзадилара… не тот портрет, что висел когда-то на этой стене, но его самого, настоящего, такого, каким он был в ее сердце… Диадра сама не поняла, как сделала это — но только она вдруг почувствовала, как видение, струясь, принялось утекать сквозь ее пальцы. Берзадилар, улыбавшийся ей, Берзадилар, касавшийся призрачными пальцами ее щеки, и он, живой, смотревший в ее глаза в тот миг, когда Илли воскресила его…

— Ох!.. — Диадра испуганно отдернула руку и встретилась с ошеломленным взглядом Лемара.

— Ох… — вторил он ей. — Ваша Светлость…

Диадра смятенно опустила глаза. Она знала, что показала Лемару не только образы — она настежь распахнула перед ним свое сердце.

— Вы любили его, — тихо сказал Лемар, подтверждая ее догадки, и сочувственно сощурился. — Что случилось? Он погиб, да?..

— Да, — тихо ответила Диадра, не поднимая взора.

— Мне очень жаль, — искренне сказал Лемар. — Подумать только, я ведь действительно почувствовал это… Вы так любили его… Вы и сейчас его любите…

— Вы напишете его для меня?.. — спросила Диадра, взглядывая на него, и Лемар кивнул.

— О да, Ваша Светлость. Разумеется.

Прошло еще полтора месяца, прежде чем Диадра вновь нашла в себе силы вернуться в королевский свет. Это был роскошный бал в честь дня рождения юной королевы Алиетт, и Иллиандра настояла, чтобы Диадра ни в коем случае не пропускала его.

«Это день рождения королевы, Ди. Будь ты хоть при смерти, ты обязана прийти».

И Диадра пришла. Войдя в зал, она огляделась, рассматривая убранство и ища взором знакомые лица. Зал благоухал свежими цветами, одетые в белое лакеи сновали между гостями с подносами, уставленными шампанским, столы изобиловали закусками. Возле одного из них Диадра заметила Дариана и Иллиандру и едва не рассмеялась от неожиданности. Дариан обнимал жену за талию и, смеясь, кормил ее со шпажки свежими фруктами.

— О Боги, что вы творите?.. — с улыбкой спросила Диадра, оказываясь возле них. — Это ведь бал, а не ваша гостиная.

— Диадра! — Дариан обернулся и, не отпуская Иллиандру, с улыбкой поцеловал ей руку. — Рад видеть тебя.

— Я вас тоже, — Диадра по-прежнему смотрела на них с усмешкой и, не выдержав, ехидно добавила: — Тили-тили-тесто… по-моему, вы переигрываете.

— Ты так считаешь? — подняла бровь Иллиандра и лукаво посмотрела на Дариана. — И ты так считаешь, дорогой?

Все трое прыснули. Диадра махнула рукой.

— Что с вами сделаешь. Развлекайтесь.

Иллиандра мягко коснулась руки Диадры.

— И ты тоже, Ди.

Та кивнула с легкой улыбкой и обернулась, услышав знакомую торжественную мелодию.

— Приветствие.

Все трое поспешили к длинному ряду гостей.

— Их Величества король Плоидис Стер Эдион де Консуэло и королева Алиетт Жанисс Элинетт де Консуэло!

Двери раскрылись, и королевская чета ступила на ковровую дорожку под едва слышный завистливый вздох множества дам. Алиетт была восхитительна в своем белом, расшитом золотом платье; но взгляды модниц, лишь едва скользнув по богатому наряду, останавливались на юном лице, на котором сразу бросались в глаза крупные, игравшие в свете серьги, а среди белокурых локонов сверкала сотнями камней бриллиантовая диадема. Не хватало только ожерелья на открытой груди — казалось, Алиетт просто забыла надеть его.

— Добрый вечер, дамы и господа, — произнес Плоидис, когда они остановились возле королевской ложи и обернулись к гостям, поднявшимся из поклонов. — Я рад приветствовать всех собравшихся на этом балу в честь восемнадцатилетия моей уважаемой жены и вашей королевы Алиетт де Консуэло!

Раздались аплодисменты. Плоидис дал им продлиться несколько мгновений, потом легким движением руки погасил их и продолжил.

— Я надеюсь, вы позволите мне первым поздравить именинницу и вручить ей подарок.

Короткий взгляд на стоявшего в нескольких шагах пажа — и тот тут же протянул королю тяжелую, резную, украшенную драгоценными камнями шкатулку. Она одна, вероятно, стоила несколько сотен золотых — и толпа затаила дыхание в ожидании. Плоидис открыл крышку и осторожно приподнял на пальцах тяжелое бриллиантовое колье.

Дамы взволнованно зашелестели веерами.

— Вот это, Илли, действительно королевское, — шепнул ей в ухо Дариан, и Иллиандра улыбнулась уголками губ.

О да, разница была очевидна.

Плоидис обернулся к Алиетт и, опустив колье на ее грудь, сделал шаг, чтобы зацепить застежки. Краем глаза Иллиандра заметила, как возле нее возник лакей с шампанским, и взяла бокал.

Плоидис закончил, и Алиетт, обернувшись к нему, присела в реверансе.

— Благодарю Вас, Ваше Величество.

Плоидис улыбнулся и, коснувшись пальцами ее щеки, мягко поцеловал ее в губы.

— С днем рождения, — сказал он негромко, но слышимо, и, обернувшись, взял шампанское у подступившего к ним лакея. — За королеву Алиетт!

— За королеву Алиетт! — вторил ему зал, наполняясь звоном хрустальных бокалов.

Когда Плоидис наконец объявил о начале бала и гости рассеялись по залу, Диадра, склонившись к подруге, шепнула:

— Просто поразительно, как спокойно вы все относитесь к этому.

Иллиандра непонимающе подняла брови, и Диадра пояснила:

— Он ведь только что поцеловал ее у тебя на глазах. Неужели тебе в самом деле все равно?..

— Вот ты о чем, Ди, — рассмеялась Иллиандра. — Брось, это ведь всего лишь спектакль.

— И ты правда ничего не чувствуешь? Совсем ничего? — Диадра непонимающе смотрела на подругу.

— Я знаю, что он любит меня, — тихо и мягко ответила Иллиандра. — И я просто верю ему.

Диадра удивленно качала головой.

— Не представляю, — сказала она. — Я бы, наверное, сходила с ума от ревности. Но ведь и вы с Дарианом тоже играете так убедительно, что даже я на миг поверила… Илли, скажи, — Диадра серьезно посмотрела в ее глаза. — Ты ведь не в самом деле флиртовала с ним сегодня?

— Конечно, нет, Ди.

Диадра внимательно вглядывалась в ее глаза, не говоря ни слова, и Иллиандра неуверенно повела плечом.

— Это правда сложно объяснить. Я люблю только его, Ди. А наши отношения с Дарианом… что ж, они не лишены определенной доли показного флирта, и это, может быть, даже приятно нам обоим, но в действительности вся наша игра на людях имеет совершенно четкие границы.

— И вы не боитесь запутаться?.. — взор Диадры был серьезным. — Не заметить, как размоется эта граница?..

— Конечно, нет, — Иллиандра удивленно усмехнулась. — Как она может размыться?.. Мы с Дарианом тепло относимся друг к другу, но дружеский флирт и любовь — это решительно разные вещи. А запутаться в том, кого любишь?.. Как это возможно?

Диадра усмехнулась.

— По крайней мере, меня вам удалось смутить. Подумать только… Супруги, любовники; целуете одних, любите других и при этом остаетесь совершенно честными друг с другом… Ох, Илли, как же вам удается жить таким запутанным союзом?..

Иллиандра шикнула, напоминая, что они находились посреди полного бального зала, потом улыбнулась и тихо произнесла:

— Совсем несложно, Ди. Просто это в действительности идеальный союз.

— …Позволите пригласить Вас на танец, графиня? — Плоидис учтиво поцеловал ей руку, и Иллиандра вежливо склонила голову.

— С удовольствием, Ваше Величество.

Он с улыбкой обхватил ее за талию и закружил по ажурному паркету.

— Как тебе бал, Илли?

— Превосходно, — ответила она. — Мне очень нравятся все эти цветы вокруг, да и приветствие сегодня было весьма эффектным.

Плоидис мягко улыбнулся.

— Я знал, что ты не одобришь. Прости, я не хотел задеть тебя, но…

Иллиандра с усмешкой подняла бровь.

— Плоидис! Я ведь не заморский посол, не ищи подтекста в моих словах. В самом деле, все выглядело довольно правдоподобно… и очень мило. Я видела, каким льдом наполнились взгляды отдельных дам, как только они осознали, какое невероятное количество бриллиантов ты надел на шею Алиетт; и этот нежный спектакль, надеюсь, сумел немного растопить их сердца.

Плоидис удивленно сощурился.

— И ты не ревнуешь?

— Из-за поцелуя или из-за колье?.. — улыбнулась Иллиандра, и Плоидис беззвучно рассмеялся.

— Поверь, последнее не стоит того. Оно невыносимо тяжелое.

— Первое тоже не стоит того, — ответила Иллиандра. — Оно невыносимо фальшивое.

Плоидис смотрел на нее с удивленной улыбкой.

— О Боги, я люблю тебя, Илли, — прошептал он, и Иллиандра мягко улыбнулась ему.

— Я знаю.

Их танец, как обычно, закончился намного быстрее, чем хотелось бы им обоим, и Иллиандра знала, что теперь была предоставлена самой себе по меньшей мере на полвечера. Плоидис редко приглашал ее на танец чаще двух раз за ночь, избегая излишнего внимания, и Иллиандре оставалось лишь наблюдать за тем, как он, выполняя свою рутинную работу, беззаботно поддерживал беседы с мужчинами, смеялся в тон светским шуткам и одну за другой кружил по паркету юных дам, чьи щеки пунцовели каждый раз, когда он дарил им свою обаятельную и совершенно безразличную улыбку…

Спустя некоторое время Иллиандра сидела в большом разновозрастном женском кругу и, едва скрывая копившееся раздражение, молча следила за разговором. Говорили о политике, что было необычно для женской беседы, и теперь Иллиандра отчетливо понимала, почему.

— За последние месяцы цены на шелк поднялись почти в полтора раза, — тоном знающего человека вещала пышная дама лет сорока. — Выходит, те переговоры, которые отняли у всех нас столько времени этой весною, ни к чему не привели. Зачем была вся эта шумиха, если Его Величество и Совет не смогли заставить Шамбрен даже попридержать цены?

— Лучше бы они пересмотрели пошлины, чтобы Шамбрен мог удержать цены на прежнем уровне, — вставила другая.

— Зачем? — усмехнулась третья. — На мой взгляд, позиция короля вполне очевидна. Мы в любом случае будем покупать шелк; и снизив пошлины, он сделает подарок нам, но его казна потерпит убытки. Любому ясно, что Его Величество не пойдет на это. Ему попросту это невыгодно.

— Его Величеству невыгодно, когда деньги впустую уходят из Лиодаса, — не выдержала Иллиандра. — И проблема вовсе не в том, что наш Совет не смог договориться с Шамбреном, а в том, что король Дамарьен сейчас делает все, чтобы не выполнять условия сделки.

Она осеклась, сознавая на себе полные непонимания взгляды.

— Помилуйте, юная графиня, но Вам определенно лучше послушать старших, прежде чем Вы сможете выносить собственные суждения, — сухо заметила полная дама, которая, очевидно, пользовалась авторитетом среди своих слушательниц.

Иллиандра сощурилась и поднялась.

— Пожалуй, Вы правы. Думаю, мне стоит поискать тех, к чьему мнению можно прислушаться.

Она развернулась и твердым шагом направилась к столу с закусками. Взяв бокал, она раздраженно пригубила вино, когда незнакомый голос совсем рядом с ней произнес:

— Непривычно встретить женщину, которая действительно разбирается в политике.

Иллиандра удивленно обернулась и встретилась с мягким взглядом необычных золотистых глаз, слегка прищуренных в теплой улыбке.

— Простите?..

— Прошу извинить, я не представился Вам, графиня. Граф Терлизан Рашельз, — он учтиво поцеловал ее пальцы.

— Иллиандра Ларелье, — откликнулась она.

— Я знаю Ваше имя, — улыбнулся он. — Вы ведь подруга Диадры Монре, не так ли?

— Кузина, — улыбнулась в ответ Иллиандра. Так вот в чем дело…

— Вы весьма смело возмутили этих заносчивых сплетниц, — сказал Терлизан, и Иллиандра рассмеялась.

— Могу поспорить, сейчас они в один голос обсуждают, насколько негодно воспитание в провинции.

Терлизан с усмешкой поднял брови.

— И Вам все равно?

Иллиандра пожала плечами.

— Полагаю, что да. Меня больше угнетает то, с какой уверенностью эти почтенные дамы забивают голову юным подражательницам совершенно несуразной чушью. Пока существуют такие люди, никакой король не дождется благодарности подданных даже за истинно благородные деяния.

Терлизан мягко улыбнулся.

— Вы, очевидно, верите в короля.

— Абсолютно, — ответила Иллиандра, взглядывая на него.

— Это заслуживает уважения, — он улыбнулся ей, едва приоткрывая белоснежные зубы, и Иллиандра невольно отметила, насколько обворожительной была его улыбка. Он вообще был довольно красив, и обаятелен, и весьма обходителен с дамой. И почему Диадра не хотела дать ему шанса?..

— Позволите пригласить Вас на танец? — тем временем спросил Терлизан, подавая ей руку. — Я полагаю, Вам не повредит немного развеяться после столь яркой беседы.

Иллиандра улыбнулась.

— Конечно. Спасибо.

Терлизан танцевал превосходно, и отчего-то мысль о том, что подруге отнюдь не мешало бы познакомиться с ним поближе, вновь невольно возникла в голове Иллиандры.

— Вы давно знакомы с Диадрой? — спросила она с подчеркнутой вежливостью, словно желая поддержать разговор, и Терлизан улыбнулся:

— Я не уверен, что вообще могу назвать это знакомством. Мы обменялись лишь парой фраз, и с тех пор я не видел ее в свете до сегодняшнего бала. Тем не менее я полагаю, она может оказаться совершенно удивительной, и я надеюсь, что мне выпадет удача узнать это.

Иллиандра удивленно подняла брови.

— Весьма смелый ответ, граф. Вы всегда столь прямолинейны?

Он вновь обворожительно улыбнулся.

— Я лишь предпочитаю не лгать, когда в этом нет необходимости.

Иллиандра неожиданно для себя бросила ему вызов ответной улыбкой.

— В самом деле?.. Значит ли это, что Вам нечего скрывать, или же Вы просто чаще других молчите о том, о чем многие бы соврали?

Терлизан рассмеялся.

— А Вы в самом деле остры на язык, — он чуть прищурился и внезапно посерьезнел. — Могу ли я задать Вам вопрос, графиня?

— Пожалуйста.

— Как Вы полагаете, есть ли у меня шанс пригласить Диадру на танец и не получить в ответ один из ее сквозящих холодом взглядов?..

Иллиандра на миг удивленно подняла брови, а потом мягко улыбнулась.

— Я думаю, что Вам в любом случае стоит попробовать. Лишь имейте в виду, что в ее жизни недавно случилось весьма трагическое событие, поэтому не будьте слишком строги к ней.

Терлизан сощурился.

— Она потеряла кого-то?

Иллиандра кивнула.

— Человека, которого любила всем сердцем.

В его глазах мелькнули странные искорки, показавшиеся Иллиандре не то ревностью, не то вспышкой раздражения. Она пристально взглянула на него и тихо произнесла:

— Он в самом деле ушел навсегда. Но Диадра не в силах принять этого. Ей очень нужна помощь кого-то, кто способен исцелить ее раны.

Спустя несколько минут Иллиандра издалека наблюдала, как Диадра, обернувшись, удивленно поднимает брови и, узнав обворожительно улыбавшегося ей юношу, с холодной вежливостью отвечает ему коротким отказом. Терлизан не отступает с мягкой настойчивостью, но его попытки не венчаются успехом, и тогда он, легким движением выхватывая с подноса официанта два бокала, улыбается и протягивает один Диадре.

Иллиандра усмехнулась. Диадра наверняка отказалась от танца, сославшись на безмерную усталость — и теперь просто не сможет придумать другой достойной отговорки, чтобы избежать его общества. Обреченно вздохнув, Диадра приняла бокал и опустилась на резную обитую бархатом скамью.

Иллиандра улыбнулась, отворачиваясь к столу с закусками и наугад выбирая фруктовую шпажку. А Терлизан — юноша не промах. Возможно, судьба все же сжалилась над Диадрой после всех неудач, которые так ранили ее сердце…

Чья-то теплая рука бережно легла на ее талию, и Иллиандра с улыбкой обернулась, лишь секундой позже понимая, что это не мог быть Плоидис.

— Ох, — она коротко усмехнулась от неожиданности. — Дариан.

Он улыбнулся в ответ на ее удивленный взгляд и, склонившись чуть ближе, тихо проговорил:

— Кто еще это может быть, кроме твоего мужа, Илли?..

Она рассмеялась, снимая губами со шпажки сочную виноградину.

— Знаешь, Диадра спросила меня сегодня, не боимся ли мы запутаться в том, кого любим. На мой же взгляд, единственная опасность для нас заключается в том, что в следующий раз, когда ты так обнимешь меня, я рискую прилюдно назвать тебя весьма известным именем.

Иллиандра ожидала, что Дариан усмехнется в ответ, но он вдруг смешался и быстро убрал руку.

— Прости, Илли, если ты считаешь, что я позволяю себе слишком много, то…

Иллиандра в удивленной усмешке подняла брови.

— О чем ты, Дариан? Это бал. Мы оба знаем свои роли. И на мой взгляд, ты играешь свою превосходно.

Он кивнул и улыбнулся, все еще немного натянуто.

— Спасибо. Что ж, раз так, то не желаешь ли ты потанцевать со мной, Илли?..

Было уже далеко за полночь, когда Диадра, бесшумно проскользнув по коридорам Школы Чародейства, заперла изнутри дверь своей комнаты и устало прислонилась к косяку. Портал в углу комнаты, словно почувствовав ее присутствие, призывно замерцал тонкими линиями рун. Диадра улыбнулась, разглядывая причудливый узор, оставленный на досках Эстер Фрауэр. Она никогда не понимала, каким образом этот магический коридор мог улавливать ее настроение. Сейчас она стремилась туда, желая поскорее вернуться в свой маленький мир, свой дом… его дом, поправила себя Диадра. Одно из тех немногих мест, где ее сердце по-прежнему билось.

Она со вздохом стянула с шеи тонкое золотистое ожерелье и, выудив из глубокого потайного кармана длинную цепочку, бережно застегнула ее, оправляя на груди сапфировые капли. Крупные синие слезы не слишком подходили к нежному коралловому платью, которое Илли помогла ей выбрать для сегодняшнего бала, но Диадра все равно взяла их с собой, не желая расставаться с Берзадиларом ни на минуту. Она устало вспомнила, как сегодня на балу вновь столкнулась с этим смазливым графом, Терлизаном Рашельзом. Он был весьма упорен в своих тривиальных комплиментах, и хотя Диадра едва удостаивала его чопорными ответами, он все же провел с ней не меньше четверти часа. Стоило ли говорить о том, что после этого он исхитрился еще и отвоевать у нее один танец?..

Диадра вновь вздохнула и качнула головой.

Нет, она не могла. Она не хотела. Все ее существо противилось этому, и потому, несомненно, любые усилия Терлизана были тщетны. Все его слова, даже весьма удачные, она воспринимала в штыки — вполне сознательно, если не сказать с намерением.

Ее сердце было все еще полно Берзадиларом.

Пульсировавшее мерцание портала вновь привлекло ее взор, и Диадра, сделав несколько шагов, произнесла короткую фразу и оказалась в родной маленькой чуланной за несколько верст от Авантуса. Она отворила узкую дверь, оказываясь в просторном парадном холле, приглушенно освещенном ночными канделябрами, и в следующий миг, заметив на лестнице какое-то движение, узнала Лемара, художника, поднявшегося со ступеней.

— Ваша Светлость, — юноша почтительно поклонился, и на его губах заиграла таинственная улыбка.

— Что-то случилось? — Диадра нахмурилась и вдруг заметила.

На стене над лестницей, завешенная мешковиной, висела огромная картина.

— Ох, — улыбка озарила лицо Диадры. — Лемар, Вы наконец закончили его?..

— Да, Ваша Светлость, — он взлетел по ступеням и, остановившись у картины, обернулся к девушке. — Я ждал специально, чтобы показать Вам.

Он поймал ее полный нетерпения взгляд и взволнованно качнул головой.

— О Боги, я надеюсь, Вам понравится.

Он сдернул ткань — и Диадра застыла в изумлении.

Это был не просто портрет Берзадилара — картина изображала их вместе.

Диадра, не шевелясь, рассматривала полотно и чувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Берзадилар смотрел на нее с портрета тем самым мягким взором, который она так любила, и, обняв за талию, бережно прижимал к себе ее. Ее рука покоилась на его груди, ее голова склонялась к его плечу, и он, мягко улыбаясь, ласково касался ее волос щекою.

— Ох… — прошептала Диадра, внезапно замечая на портрете три мерцавшие сапфировые капли на своей груди, и инстинктивно коснулась пальцами настоящих. — Лемар… как Вы догадались?..

— Вы никогда не снимаете их, Ваша Светлость, — заметил он, спускаясь к ней, и, оказавшись рядом, тише спросил: — Вам нравится?..

— О Боги, да, — ответила Диадра, вновь переводя взгляд на картину. — Я не представляю, как Вам удалось, но это…

Она недоговорила, вновь прослеживая взглядом линии портрета. Его лицо, его глаза, его мягкая улыбка… О, это был он — не просто он, каким его изобразили бы в книгах — но он, такой, каким только она могла знать его; он смотрел с портрета так, как в самом деле смотрел на нее… И он обнимал ее, так бережно, так нежно — так, как никогда не мог коснуться ее наяву, хотя больше всего на свете мечтал об этом… И внезапно Диадра ощутила, как сжимается в его теплых объятиях. Слезы безудержно полились по ее щекам, а он успокаивающе гладил ее плечи, и целовал ее волосы, и его дыхание согревало ее шею, когда он смятенно шептал:

— Диадра… Диадра…

Глотая слезы, она нашла его нежные губы, и прильнула к ним, робко и отчаянно, словно боялась пробудиться от ошеломительного видения, убедиться, что это лишь сон… но он целовал ее, смятенно, несмело, так, будто для него это было не меньшим наваждением. О Боги, ведь он любил ее, восхищенно, безмолвно; так никем не замеченный садовник любит недостижимую принцессу, гуляющую в его саду; и так же, как садовник в безмолвном отчаянии выращивает розы с затаенной надеждой, что их красота однажды согреет сердце любимой, точно так же он, не зная устали, не ожидая ответа, писал для нее, превращая в восхитительные шедевры ее наброски, ее слова, даже ее чувства…

Лишь в это мгновение Диадра внезапно осознала, что ни объятья, ни поцелуй не были видением. Они были реальны — но только принадлежали не Берзадилару…

— Лемар!..

Диадра резко отстранилась, и он мгновенно отпустил ее, отступая на шаг, и в ужасе раскрыл глаза.

— Ваша Светлость… О Боги, простите…

Диадра смятенно качнула головой, все еще не понимая, что происходит. Она забылась в странном наваждении, и, вероятно, сама в какой-то момент прильнула к его груди; она отчетливо помнила, как поцеловала его, думая, что целует Берзадилара… но в какой-то момент она почувствовала его любовь — так ярко, так живо, словно ощущения были ее собственными.

— Садовник… — прошептала она. — Почему садовник?.. Неужели Вы в самом деле думаете, что я похожа на принцессу?..

Лемар застыл, потрясенно глядя на нее.

— Как… как Вы….

— Я не знаю.

Он судорожно перевел дыхание.

— Ваша Светлость, я молю Вас о прощении. Я не имел права…

— Оставьте это, Лемар, — остановила его Диадра. — Это я должна просить у Вас прощения… Мой дорогой друг, поверьте, я так благодарна Вам и так ценю Вас, и быть может, Вы не замечаете, но я восхищаюсь каждой розой, которую Вы вырастили… однако Вы видели, что творится в моем сердце, Лемар, — Диадра шептала сквозь слезы. — Вы знаете, что я не могу… я не готова, не сейчас…

Он вновь подступил к ней и, бережно сжав ее ладонь, поднес ее к своим губам, не отрывая от нее мягкого, полного сострадания взгляда.

— Я не посмею ни о чем просить Вас, Ваша Светлость. Я лишь хочу, чтобы Вы знали, что я всегда буду рядом для Вас.

Диадра качала головой.

— Но это несправедливо, Лемар.

Он улыбнулся.

— Несправедливо оставлять Вас в одиночестве, — ответил он и вдруг осекся, сознавая двусмысленность сказанного. — Ох, Ваша Светлость, простите, я вовсе не имел в виду…

Диадра улыбнулась в ответ.

— Вы правы, Лемар. Это было очень несправедливо… — она вздохнула и, отвернувшись, безжизненно вгляделась куда-то в полумрак холла. — Я все же попрошу Вас оставить меня сейчас. Сегодня одиночество это единственное, что мне нужно.

Диадра не шевелилась до тех пор, пока звук шагов Лемара не стих в дальнем конце коридора. Дом застыл в безмолвии, и лишь отблески свечей на стенах и мраморе лестниц напоминали ей о том, что время не остановилось. О том, что она все еще жива.

Диадра обернулась и, сощурившись, подняла глаза на картину. Берзадилар по-прежнему смотрел на нее неизменным любящим взором, безразличный ко всему, что происходило перед ним на этой сцене.

Слезы поднялись к горлу Диадры тяжелым комом.

— Как ты мог? — прошептала она. — Как же ты мог оставить меня?..

Берзадилар безмолвствовал. Ни единая черточка не дрогнула на его умиротворенном лице. Он с незыблемой верой обнимал свою фальшивую, застывшую Диадру, и никакая тоска, никакая бесконечная боль, вновь разрывавшая ее сердце, уже не могла убедить его в том, что он сделал смертельно неправильный выбор.

Внезапно Диадра в бессильном отчаянии сорвала с шеи тонкую цепочку и сквозь брызнувшие слезы с размаху швырнула ее в сторону портрета. Сверкающие камни, описав кривую дугу, исчезли за перилами и ударились о мрамор с пугающим звоном, эхом откликнувшимся в мрачных стенах, но Диадре, казалось, было все равно, разбейся они сейчас хоть на тысячи осколков.

— Будь ты проклят, Берзадилар!!..

Сдавленный стон вырвался из ее груди, когда она рухнула на ступени и сжалась, закрывая лицо руками.

— Что же ты сделал со мной… что ты наделал…

Слезы душили ее, тело сжималось от непомерного бремени боли, и сквозь туман рыданий Диадра с ужасом сознавала, что ее скорбь была ничуть не менее горькой и сокрушающей, чем в ту ночь, когда она осознала, что Берзадилар в самом деле уже никогда не вернется.

Стихнет ли эта боль вообще когда-нибудь?..

Сможет ли она когда-нибудь вырвать эту любовь из своего сердца?..

…Диадра не знала, сколько просидела так на устланных бархатными коврами ступенях; но в конце концов рыдания ее стихли, слезы обсохли на щеках. Она сидела недвижимо, и взор ее был пуст так же, как ее мысли, дарившие ей временное умиротворение.

Ничего не изменится.

Ей никогда не вернуть его. Ей никогда не забыть его, впрочем, и она должна быть сильнее, еще сильнее, чтобы каждое утро по-прежнему находить в себе силы дышать…

Диадра вздохнула и, наконец поднявшись со ступеней, принялась спускаться к подножию лестницы. Гнев ее уже улетучился, и теперь запоздалая тревога закралась в ее сердце. Что если она в самом деле разбила его слезы?.. Что если…

Она успела сделать лишь несколько шагов, когда внезапно нечто неуловимое в воздухе заставило ее насторожиться.

Опасность. Беги. Беги… Диадра не думала, откуда взялось это чувство, она лишь обернулась — и успела заметить расплывавшееся над лестницей черное марево и леденящие кровь изумрудные глаза…

Обжигающая молния пронзила ее тело, и в голове ее пронеслась только одна страшная мысль.

Даинь-жи убил ее.

В следующий миг ее накрыла зияющая чернота.

Глава 18. Стражи

С глубоким вздохом Диадра открыла глаза и, тяжело дыша, резко села на постели.

Что?..

Она непонимающе огляделась.

Ее комната; мягкий свет утреннего солнца льется сквозь окно… Диадра неверяще оглядела свое тело и провела рукой по животу.

На ней не было ни царапины.

О Боги, неужели это был сон?.. Такой ужасающе реальный… или… Диадра резко выпрямилась. Неужели снова видение?..

Что если она видела собственное будущее?..

Диадра резко поднялась с постели и торопливо направилась к дверям. Что бы это ни было, она должна сейчас же рассказать обо всем Эстер.

Она промчалась по коридору и, вынырнув в холл, наткнулась прямо на портрет Берзадилара — и невольно остановилась, не в силах отвести взгляда. Днем, в солнечном свете, картина смотрелась еще восхитительнее. Диадра зачарованно проследила взором витиеватые узоры на своем платье, представляя, как Лемар выводит их, старательно, бережно, наполняя каждый штрих своей любовью, и улыбка тронула ее губы.

Он был влюблен ее. Она с трудом могла представить себе, чем покорила его — ведь все эти недели с тех пор, как ушел Берзадилар, она была лишь блеклым подобием себя, унылым и безутешным; однако Лемар смог увидеть в ней что-то такое, что тронуло его сердце. Диадра вспомнила их вчерашний поцелуй, здесь, в полумраке. Ей казалось, что она целует Берзадилара, ей так хотелось целовать его, и все же, эти взволнованные губы и бережные руки принадлежали другому. Трепетному, робкому…

Живому.

Диадра улыбнулась и, представляя, как Лемар касается холста кистью, осторожно дотронулась пальцами до застывшей краски.

…Ее рыдания давно стихли, но она по-прежнему недвижимо сидела на ступенях, и он все так же, оставаясь невидимым в тени колонн, безмолвно наблюдал за ней.

Тоска поглощала его. Как было помочь ей? Как излечить ее растерзанное сердце, как помочь ей поверить, что она сможет вновь полюбить?.. Волнительный озноб прокатился по его телу, когда он вспомнил ее отчаянный, горький поцелуй, который она, сама того не желая, подарила ему там, на ступенях. Она думала не о нем, он знал это, и он знал также, что когда пройдет время, не он станет тем, кто вновь вдохнет в нее жизнь — но он обещал себе, что обязательно будет счастлив, когда увидит ее озаренную любовью улыбку.

Диадра внезапно вздохнула и поднялась со ступеней, и он плотнее вжался в колонну, чтобы остаться незамеченным. Но она направилась не в его сторону, а вниз. Вероятно, за ожерельем, которое сорвала с себя в порыве отчаяния, удрученно подумал он. Быть может, он совершил ошибку, написав для нее этот портрет… быть может…

Ее резкий вскрик заставил похолодеть его тело. Он резко обернулся, вылетая из-за колонны, и застыл от ужаса, наблюдая, как Диадра, пронзенная ослепительно-голубой молнией, бездыханно падает на бархатный ковер.

— Нет!.. — вскричал он, бросаясь к ней — и в следующий миг отшатнулся, замечая на лестнице колыхавшееся черное марево. Оно вздрогнуло и обернулось на его голос, и Лемар в ужасе осознал, что это существо было живым. Его изумрудные глаза полыхнули.

— Очень кстати, — шелестевший голос не мог бы принадлежать человеку. — Я только что убил ее.

— За что… — прошептал Лемар. — О Боги, она ведь была невинна…

— И весьма удивительна, ты не находишь?

Лемар сощурился. У него не было и шанса, чтобы противостоять этому неведомому чудовищу — и все же гнев затмевал его разум.

— Зачем ты сделал это с ней?..

— Я надеюсь получить от нее что-то, что мне нужно.

— Убив ее?..

— Нет. Вернув ее к жизни.

Лемар замер, чувствуя, как его гнев мгновенно улетучивается.

— Ты можешь сделать это?..

— Не без твоей помощи, — прошелестел призрак.

— Но… я не маг.

— Мне не нужна магия. Мне нужна твоя жизнь взамен на ее.

Лемар в очередной раз потерял дар речи.

— Я… почему я должен верить тебе? Откуда я знаю, что ты исполнишь обещание?

Призрак сухо рассмеялся.

— Потому что это не сделка. Однако в твоих интересах пожертвовать собой добровольно. В конце концов, ты ведь любишь ее, не так ли?

Лемар приблизился к нему.

— Какое право ты имеешь говорить о любви?.. — бросил он презрительно и бесстрашно протиснулся мимо него. — Моя жизнь в ее распоряжении. Дай мне лишь одну минуту.

Он опустился на колени рядом с бездыханным телом Диадры и взял ее руку.

— Я бы хотел еще хоть раз поцеловать тебя, — прошептал он и вдруг поднял глаза на реявшего рядом призрака. — Что именно ты хочешь получить от нее?

— Силу.

— Как?

Призрак чуть покачнулся в воздухе.

— Твоя минута истекает.

— Я не отдам ее в твои призрачные лапы, если подарив ей жизнь, этим обреку ее на мучения!..

Зеленые глаза призрака внезапно оказались совсем близко.

— Кажется, у тебя нет выбора.

Лемар нахмурился.

— Тебе ведь нужно мое согласие, не так ли?

— Нет. Оно нужно тебе, — встретив непонимание на лице Лемара, призрак продолжил: — Я даю тебе последний шанс. Ты соглашаешься или твоя душа рассеется по Ауре навеки.

Лемар медленно перевел взгляд на Диадру. Ее недвижимое лицо было окутано покоем, страшным и в то же время умиротворяющим. Был ли он в силах спасти ее теперь, должен ли был вернуть ей жизнь, мог ли уберечь от страданий?..

Призрак колыхался в воздухе рядом с ним.

— Каково твое решение? Ты согласен умереть за нее?

Лемар не отводил взгляда от Диадры.

— Нет.

Призрак медленно поднялся чуть выше, разводя черные крылья.

— Очень жаль.

Лемар не почувствовал, как над ним сгущается устрашающее облако. Он не чувствовал и не видел уже ничего, кроме нежных черт, подернутых бледной маской смерти, и представлял, как через несколько мгновений, когда его уже не станет, она вновь вздохнет и откроет глаза… Какая странная, беспощадная вещь эта судьба. Он был готов делать все ради нее, он мог быть рядом с ней каждое мгновение, он мог всегда оберегать ее, не требуя ничего взамен — и вот теперь он уже не сможет быть с ней ни в чем, что ждало ее дальше. Он отдавал свою жизнь за нее, и он знал, что сделал бы это без колебаний, если бы только мог быть уверен, что этим спасет ее, а не погубит…

…Диадра резко отдернула руку от полотна, с трудом сознавая, где находится. Ее сердце колотилось, все тело наполнилось мерзким покалыванием, словно уплотнившийся воздух вокруг был насквозь пронизан сотнями невидимых глазу маленьких молний.

О Боги… Лемар… он погиб за нее?.. Даинь-жи забрал его душу в обмен, против его желания — а значит, убил его навечно?..

— Диадра… что происходит?..

Она вздрогнула и, обернувшись, едва сдержала испуганный возглас.

Лемар стоял перед ней, ошеломленный — и прозрачный.

— Ох… — Диадра в ужасе застыла. — Не может быть…

Он внимательно сощурился и, оглядевшись вокруг, вновь поймал ее взор.

— Он действительно вернул Вас, — Лемар внезапно встрепенулся и быстро заговорил: — Ваша Светлость, это существо, что убило Вас, хочет получить от Вас какую-то силу…

— Я знаю. У меня было видение, — она судорожно вздохнула. Ее тело по-прежнему пронизывали тысячи игл, заставляя дрожать он напряжения. — Лемар, я не могу поверить, что ты здесь… он забрал тебя без твоего желания, а это значит, что твоя душа должна была… — она смятенно качнула головой. — О Боги…

Лемар печально усмехнулся.

— Возможно, я хотел сделать это для Вас даже больше, чем сам мог предполагать.

Диадра взглянула на него и почувствовала, как подступают слезы.

— Почему ты, Лемар?.. Почему ты?..

Он грустно улыбнулся.

— Вероятно, такова моя судьба. Но я не стану сожалеть об этом, если Вы пообещаете не тратить свою жизнь на скорбь по ушедшим.

Диадра содрогнулась и в отчаянии подалась к нему, желая коснуться его щеки, но ее пальцы утонули в его призрачном образе. Она в ужасе отдернула руку.

Нет, не может быть…

Все снова, все снова…

— Лемар, прости меня…

Он сощурился.

— Вы не виноваты ни в чем, Диадра. Но знайте, я не извиню Вас, если Вы станете обвинять себя в том, что случилось. Если Вы станете губить свою жизнь, увязая в воспоминаниях о тех, кого уже нет. Я ни в коем случае не прошу Вас забыть того, кого Вы любили; но Вы можете помнить его и жить дальше, помнить все хорошее, что было между Вами и все же найти свое счастье с кем-то другим.

— Я знаю, Лемар, — тихо сказала Диадра. — Я знаю, но я не в силах.

— Вы должны, — ответил Лемар так же тихо. — Иначе все жертвы — его, моя — все это будет напрасно.

— Слишком много жертв из-за меня, — прошептала Диадра. — Слишком много, с самого начала…

Лемар хотел возразить ей что-то, но она, вздохнув, сощурилась.

— Я не имею права больше мучать тебя. Ты заслужил свой покой, свою новую жизнь когда-то в будущем. Ты не вспомнишь, что знал меня, ты не будешь помнить ничего из этой жизни — и это будет к лучшему… Будь счастлив, Лемар. Я отпускаю тебя.

Он взволнованно раскрыл глаза, вновь собираясь возразить — но не умел сопротивляться ее приказу. Его призрачный образ растворился в воздухе, не оставляя после себя даже дымки — и в тот же миг Диадра внезапно ощутила, как пространство вокруг наполняется теплом и светом. Болезненное покалывание, которое не отпускало ее с того момента, как она очнулась от видения, наконец исчезло — и Диадра вдруг осознала, что причиной его было вовсе не видение.

«Тень!..»

Она почувствовала, как испуг окатывает ее холодной волной.

О Боги, ведь она была возвращенной теперь… Лемар был призраком — его присутствие здесь, без защитного круга, могло убить ее… но она, словно интуитивно чувствуя опасность, каким-то неведомым образом сумела оградить себя от нее.

Как, интересно, она смогла сделать это, если Илли потребовались месяцы, чтобы научиться?..

Мысль об Иллиандре заставила ее вспомнить и о том, кто был ее убийцей. О том, что он определенно собирался вернуться.

Холодная дрожь вновь охватила Диадру.

У Илли был Плоидис, который своей любовью защищал ее от даинь-жи. Но кто сможет защитить ее?.. Диадра с ужасом сознавала, что у нее не было такого человека. Берзадилар оставил ее, Лемар был вынужден пожертвовать своей жизнью… Диадра невольно подумала о родителях. О да, они определенно могли бы стать ее стражами, они, не сомневаясь, отдали бы жизнь за нее… но только что будет с мамой, когда она узнает обо всем, что происходит? Что будет, если узнают и родители Илли?.. Имеет ли она право втягивать их всех в борьбу, которая им не по силам?.. Диадра сощурилась, обводя взглядом зал. Солнечный свет лился через кристальные окна, наполняя цветом привычные предметы, и Диадра с грустью подумала, что в другой день этого было бы достаточно, чтобы поднять ей настроение.

Теперь же каждый лучик солнечного света, казалось, таил в себе скрытую угрозу.

Никто не придет ей на помощь.

Она одна.

Она совсем, совсем одна.

Спустя час Дариан, едва вынырнув из тайного хода в свою гостиную, был застигнут врасплох стуком дворецкого.

— Ваша Светлость!..

Дариан торопливо скинул сапоги и, натянув халат прямо поверх одежды, приоткрыл дверь.

— В чем дело?

— Прошу извинить меня, Ваша Светлость, но Вас ожидает виконтесса Монре. Вернее сказать, она желала видеть Ее Светлость госпожу графиню, однако, боюсь, я не сумел разбудить ее.

— Моя супруга спит весьма крепко, — чуть улыбнулся Дариан, соображая, что Илли, вероятно, еще не успела вернуться из дворца. — К тому же, время весьма раннее для визитов.

— Ее Светлость виконтесса явно чем-то расстроена, — ответил дворецкий. — Я заметил следы слез на ее лице.

Дариан нахмурился.

— Ответьте ей, что я спущусь через минуту.

Закрыв дверь, он торопливо набросал записку Иллиандре и, оставив ее на столике в ее гостиной, спустился вниз.

— Диадра! — увидев слезы на глазах девушки, он обеспокоенно обнял ее за плечи. — Что случилось?..

— Где Илли? — тихо спросила она вместо ответа.

Дариан понизил голос.

— Я думаю, она скоро будет здесь. Так что произошло, Ди?

Диадра вздохнула.

— Меня убили.

— В каком смысле? — нахмурился Дариан. — У тебя было видение?..

Она резко подняла глаза.

— Нет, Дариан! Меня убили! Даинь-жи сделал это, и потом вернул меня, взяв в обмен жизнь Лемара…

— О Боги, — это был голос Иллиандры. Она примчалась в гостиную, даже не успев сменить туфли на домашние, и теперь застыла на пороге, неверяще глядя на Диадру. Спустя миг она бросилась к подруге и сжала ее в своих объятиях. — Не может быть, Ди…

Слезы ручьями потекли по лицу Диадры.

— Я поцеловала его, — прошептала она смятенно.

— Кого?..

— Лемара.

— Ох…

— А через полчаса он отдал свою жизнь за меня… почему, Илли?.. — Диадра всхлипнула. — Почему все, кто любит меня, неизбежно становятся жертвами… Это рок… я приношу людям страдания…

— Брось, — Иллиандра отстранилась и взглянула в глаза подруги. — Один несчастный случай — еще не повод считать себя проклятой.

— Анторг, — с убежденным спокойствием заметила Диадра. — Берзадилар. Теперь Лемар.

— Анторг прожил с тобой целую счастливую жизнь, — возразила Иллиандра, краем глаза замечая непонимание на лице Дариана. Ну разумеется, он ведь не знал ничего о ее прошлой жизни…

Диадра между тем упрямо качнула головой.

— Пусть так. Два тоже считается.

— У каждого из них была причина, — сказала Иллиандра. — И в последнем вообще нет твоей вины. Это сделал даинь-жи, не ты.

— Значит, с Берзадиларом я все же была виновата, — тихо проговорила Диадра, и Иллиандра нахмурилась.

— Я вовсе не это хотела сказать.

Диадра вздохнула.

— Я знаю, Илли, — она отступила на шаг и обернулась, отрешенно рассматривая статуэтки на каминной полке. — Даинь-жи вернул меня, чтобы получить от меня какую-то силу. Он вернется за мной.

— Он сделал тебя Слезой Тени??..

Диадра резко повернулась, ошеломленно взглядывая на подругу.

— О Боги. Я не знаю. Что если так?.. Значит ли… — она на миг запнулась, потом продолжила: — Значит ли это, что забрав меня, он перестанет охотиться за тобой?..

Иллиандра нахмурилась и сжала ее плечи.

— Даже не думай об этом, Ди. Я не отдам тебя ему.

Диадра слабо улыбнулась.

— Признаюсь, я и надеялась на это, Илли. Я подумала, ведь Плоидис защищает тебя, потому что он тот, кто любит тебя больше всех на свете… и сейчас ты, вероятно, единственный человек в моем мире, кто может любить меня достаточно, чтобы стать защитой для меня… — она вдруг осеклась и быстро заговорила: — То есть, конечно, я не прошу тебя подвергать себя опасности ради…

— Ди, я не оставлю тебя, — оборвала ее Иллиандра.

Диадра улыбнулась, благодарно и немного успокоенно.

— Спасибо.

Иллиандра сжала ее руку и, усадив подругу на диван, решительно потребовала:

— Теперь рассказывай все — и подробнее.

Иллиандра провела с Диадрой весь день, написав Плоидису записку о том, что не сможет прийти сегодня. Они все еще пользовались той магической почтой, которую создала для них Эстер, и Иллиандра в который раз мысленно поблагодарила ее за это прекрасное изобретение.

Диадра изо всех сил старалась делать вид, что ничего не случилось, но на этот раз провести сестру ей не удалось: Иллиандра замечала ее тревожные взгляды и беспокойные движения; она видела, как Диадра вздрагивала от любого шума и как порой забывалась, погружаясь в тоскливые воспоминания о Берзадиларе, или о Лемаре — или о них обоих.

Они нанесли визит Эстер, но, как и предполагали, она мало чем могла помочь им. Потом Диадра вдруг резко схватилась за ворот платья, вспоминая, что ночью сорвала с себя ожерелье со слезами Берзадилара, и в ужасе устремилась к своему магическому порталу, едва дождавшись подругу, чтобы переместить ее вместе с собою.

Иллиандра, до того так и не бывавшая в доме, в котором Диадра теперь проводила большую часть своего времени, вышла вслед за ней из чулана и остановилась, оглядывая убранство отремонтированного холла. Взгляд ее остановился на портрете, и она невольно выдохнула:

— О Боги, Ди… ты с ума сошла?..

Диадра обернулась и, проследив за ее взглядом, печально сжала губы.

— Я просила лишь его портрет. Это Лемар нарисовал нас обоих.

— Ди, но ты не можешь…

Диадра вздохнула, обрывая ее.

— Илли, прошу тебя. Не сегодня.

Она дошла до лестницы и остановилась, рассматривая алый ковер под ногами.

— Здесь он убил меня, — сказала она тихо, не уверенная, что вполне понимает смысл этих слов. Потом еще тише добавила: — И Лемара.

Иллиандра обняла ее за плечи.

— Я знаю, это тяжело, Ди. Я чувствовала то же самое, когда узнала, что сделал для меня Корелл.

Диадра подняла глаза.

— Корелл пытался исправить свою ошибку. Он сделал сознательный выбор. Лемару не досталось этой возможности.

— Тем не менее, его душа осталась в Тени, — грустно улыбнулась Иллиандра. — Он выбрал тебя, Ди.

Диадра вздохнула и отвернулась. Она не хотела говорить об этом.

— Ты поможешь мне? Я, кажется, бросила цепочку куда-то под лестницу…

Спустя полчаса они обшарили каждый угол в холле, но не нашли ни следа ожерелья — не было даже осколка. Диадра нервно сжала пальцы, в отчаянии глядя на Иллиандру.

— Этого не может быть. Они ведь не могли просто исчезнуть?..

— Конечно, нет, Ди. Кто-то взял их.

Диадра похолодела.

— Даинь-жи?.. Что если это и есть то, что он искал во мне?..

Иллиандра неуверенно пожала плечами.

— Ты ведь говорила, они не обладают особенной силой.

— Я понятия не имею, чем они обладают, — Диадра явно была на грани. — Ох, Илли, что если я отдала ему…

— Ваша Светлость!.. — управляющий, спешивший по ступеням, заставил девушек вздрогнуть и резко обернуться. Иллиандра заметила, как Диадра судорожно перевела дух. Ох, она и вправду была так напугана… Иллиандра невольно вспомнила, как ее, такую же перепуганную и заплаканную, сжимал в объятиях примчавшийся среди ночи Плоидис. О, если бы не он, она бы, верно, сошла с ума от отчаяния и страха… Она, несомненно, знала, что было нужно сейчас Диадре — но она понимала также, что как бы ни старалась, она не могла стать такой же надежной, ограждающей от всех невзгод защитой для нее… Иллиандра знала лишь одного человека, который мог бы сейчас сделать это для подруги. Разве только он был не совсем человеком.

Или даже он уже вообще не был.

— …Ваша Светлость, у нас происшествие. Пропали два человека.

Диадра, явно ожидавшая услышать о Лемаре, теперь с подозрением напряглась.

— Два?..

— Да, — кивнул управляющий. — Лемар, художник, и Берта, юная горничная. Но из дома, кажется, ничего не пропало. Мы подозреваем, что они сбежали вместе. Ну, Вы понимаете, как влюбленные…

Диадра стояла, словно не слыша его. Потом медленно повернулась к Иллиандре. На лице у той читалось то же ошеломление.

— Горничная…

Диадра резко повернулась к управляющему.

— Когда Вы видели ее в последний раз?

— Берту — сегодня утром, — ответил он. — А вот Лемара… постойте… кажется…

— Благодарю, — Диадра бросилась обратно к чулану, хватая за руку Иллиандру.

— Куда мы?..

— К Эстер. К Рагорну. Куда угодно. Я должна найти их. Я не могу позволить ей… черт побери, Илли, как же я могла быть так бездумна?..

Однако Эстер была вынуждена вновь разочаровать их.

— Диадра, никто из магов не способен найти малознакомый артефакт и уж тем более неизвестного человека. Чтобы найти кого-то, нужно ухватить след или хотя бы знать примерное местонахождение и при этом помнить ауру досконально…

— Неужели Вы не помните совсем ничего?..

Эстер печально качнула головой.

— Я помню лишь образ. Но ничего, за что я могла бы зацепиться. Прости, Диадра. И я боюсь, что Рагорн помнит еще меньше.

Диадра не могла поспорить.

Она уже была готова совсем упасть духом, но Иллиандра протянула ей перо и бумагу.

— Нарисуй их.

Диадра непонимающе посмотрела на нее.

— Чем это поможет?

— Если горничная действительно взяла ожерелье, она наверняка захочет продать его. Мы сегодня же разошлем рисунки ювелирам во все ближайшие города и, разумеется, по Авантусу, и предложим тройную цену, — Иллиандра улыбнулась, видя, как надежда загорается в глазах подруги. — Не переживай, Ди. Мы найдем его.

Следующие два часа они провели за копированием рисунков. Иллиандра снарядила всех лошадей из своей конюшни, дав каждому посыльному по кипе изображений, а сама с Диадрой отправилась в торговый квартал Авантуса: благо, что почти все ювелирные лавки столицы имели свой уголок на главных торговых улицах.

— …Сапфиры в оправе из белого золота, — сказала Иллиандра, протягивая ювелиру рисунок. — Как по-Вашему, сколько оно будет стоить?

Пожилой ювелир склонился, рассматривая изображение.

— Какой величины сапфиры?

— Такой, как на рисунке, — ответила Диадра.

Ювелир с улыбкой поднял глаза.

— В самом деле? Вы уверены?

— Разумеется, — спокойно ответила Диадра.

— В таком случае, если камни достаточно чисты, то я полагаю, около семи сотен.

— Золотых?? — ахнула Диадра, и ювелир, словно передразнивая ее, невозмутимо улыбнулся:

— Разумеется.

— Мы дадим… — Диадра неуверенно взглянула на подругу. — Мы дадим полторы тысячи, если Вы вдруг найдете его для нас.

Ювелир сочувственно улыбнулся.

— Потеряли семейную драгоценность, Ваша Светлость?..

— Больше, — ответила она тихо. — Единственную память.

— Я верну его Вам и за тысячу, если оно вдруг попадется мне в руки, — сказал ювелир, протягивая бумажку и перо, чтобы девушка написала адрес. И, взглянув на ее осунувшееся лицо, добавил со вздохом: — Не предлагайте никому дороже. Краденое скупают за бесценок. Если цепочку, как обычно, принесет кто-то из несвободных, ему никто не даст больше семидесяти монет золотом.

Иллиандра благодарно улыбнулась и кивнула старику.

— Спасибо.

Они обошли почти все лавки до тех пор, пока не стемнело, и когда наконец вернулись домой, уже падали с ног от усталости. Ужинали они втроем вместе с Дарианом, и Диадра, все еще воодушевленная надеждой найти свое колье, была спокойна и даже улыбчива. Однако спустя час, когда Дариан покинул их, отправляясь в свои покои, а оттуда — к Алиетт, тревога вновь начала обволакивать Диадру.

— Илли, прости меня, я знаю, что ты хочешь тоже пойти к Плоидису… — начала она, когда они уединились в спальне Иллиандры, но та бескомпромиссно остановила ее жестом.

— Я не оставлю тебя, Ди. Точка.

Диадра виновато улыбнулась.

— Спасибо.

Иллиандра устроила ее в чистой постели и опустилась в кресло напротив, забираясь с ногами на мягкие подушки.

— Ты не ложишься?..

— Я почитаю немного. Мне нужно отдать Элеоноре и Реносу бумаги, которые я обещала им еще пару дней назад. Теперь у меня есть хорошая возможность наконец закончить с ними.

Диадра улыбнулась.

— Я рада, что могу принести тебе хоть какую-то пользу, — пошутила она и неуверенно добавила: — Но ты ведь не уйдешь, верно?..

Иллиандра успокаивающе качнула головой.

— Конечно, нет, Ди. Я ведь обещала, что не оставлю тебя.

Диадра успокоенно опустилась на подушки, рассматривая убранство непривычной комнаты.

— Помнишь, Илли, — сказала она через минуту, — когда мы были маленькими и нам разрешали остаться друг у друга на ночь, ты всегда пугала меня придуманными привидениями?..

Иллиандра подняла глаза, отрываясь от бумаг, и улыбнулась.

— Прости, Ди, если бы я знала, как повернется наша жизнь, я бы тысячу раз подумала, прежде чем делать это.

Диадра рассмеялась.

— Ну уж нет. Ты бы пугала меня в тысячу раз страшнее, — она улыбнулась, закидывая руки за голову и мечтательно посмотрела в потолок. — Как счастливы мы были тогда, Илли.

— Оставь эти слова до того момента, когда тебе будет шестьдесят, — улыбнулась в ответ Иллиандра. — Пускай сейчас не самое легкое время в нашей жизни, но я уверена, все еще наладится.

— У тебя — разумеется, Илли. У тебя есть любимый человек, и не кто-нибудь — сам король Лиодаса. У тебя есть карьера, цели, даже фиктивный муж… что до меня, то я лишь одинокая, обжегшаяся на любви бесталанная учительница, у которой способностей еще меньше, чем у любого из моих учеников.

— Брось, Ди, — мягко улыбнулась Иллиандра. — Ты вовсе не бесталанна. Дети любят тебя. Эстер говорила, что ты преподаешь теоретические предметы так, что они впервые на ее памяти сравнялись по интересу учеников с занятиями по практической магии.

Диадра опустила голову и внимательно взглянула на подругу.

— В самом деле? Она так сказала?..

— Конечно.

Диадра улыбнулась, польщенная похвалой. Потом отвела глаза.

— И все же. Это не сравнится с тем, чего ты добилась за это же время.

— Это просто несравнимые вещи, сестричка, — мягко ответила Иллиандра. — Мои достижения сводятся к заслугам лишь перед одним человеком. Ты же помогаешь всем, кто нуждается в твоей помощи. Я знаю, как ты переживаешь за своих девочек, влюбившихся первый раз, или за мальчишек, которых дразнят сокурсники. Ты больше чем преподаватель для них, Ди, ты их друг, настоящий, бескорыстный — и незаменимый. Точно так же, как ты незаменима для меня. Конечно, кое в чем ты права: ты едва ли сможешь встать на мое место, однако причина этому вовсе не в том, что моя работа сложнее твоей. Просто это моя жизнь, мой опыт, это то, к чему привела меня судьба за эти годы. Но ведь и я не смогу стать тобой, Ди. Как бы я ни восхищалась твоей самоотверженностью и верой в каждого вокруг тебя, я не смогу стать тобой и помогать всем им так же, как это можешь ты. Все потому, что твой опыт и твоя дорога так же сложны и неповторимы, как и мои, и именно они делают тебя той, уникальной, незаменимой, какой тебя любят близкие тебе люди.

— Не так уж много людей любят меня, — заметила Диадра, впрочем, без упрямства. Слова Иллиандры в самом деле тронули ее. Ей всегда казалось, что Илли просто должна считать себя лучшей: а как иначе, ведь Плоидис выбрал ее, и теперь она была той, кем стала, она добилась столь многого… и Диадра никогда не думала, что с высоты своего полета Иллиандра все еще могла замечать в ней самой что-то, достойное ее любви и уважения.

Иллиандра снова мягко улыбнулась.

— Знаешь, Ди, не так уж много людей любят и меня тоже.

Диадра внимательно вгляделась в ее глаза и тихо произнесла:

— Спасибо тебе, Илли. За все.

…Спустя полчаса Диадра, свернувшись калачиком, мирно спала под теплым мягким одеялом.

Иллиандра, стараясь переворачивать листы как можно тише, устало пыталась вникнуть в сумбурные строки, написанные для нее Реносом.

«…Ты говорила, будто освобождение несвободных невозможно, потому что они останутся ни с чем, и им некуда будет идти, и нечем кормить семью, и еще по тысяче разных потому что. Но нашлись люди, которые рассказали мне, что в других странах этой проблеме существует решение. Несвободных освобождают с землей. Ну, то есть, с землей, на которой стоит их дом, и еще с землей, на которой они могут работать, чтобы прокормить себя и своих близких. И тогда все твои причины сразу исчезают, и мы можем сделать всех свободными и по-настоящему счастливыми! Просто подумай, Илли, ведь это действительно возможно!..

Нет, ну, конечно, дворяне будут жутко недовольны, если отнять у них землю, и короля, наверное, придется уговаривать всякими вескими словами, но ведь ты на это мастер… в конце концов, он уже не раз сваливал все на Архитогора, и в этот раз он может сделать то же…»

Иллиандра резко вздрогнула, когда дверь спальни тихо скрипнула, лишь мгновением позже соображая, что даинь-жи едва ли стал бы пользоваться обычным входом.

Это оказался Плоидис.

Он бросил взгляд на спавшую в постели сестры Диадру, потом заметил в кресле Иллиандру и вопросительно приподнял брови.

— Илли…

— Ш-ш-ш.

Она приложила палец к губам и, отложив бумаги, бесшумно поднялась, оправляя юбки. Они вышли в гостиную и, только плотно притворив дверь, Иллиандра наконец улыбнулась.

— Здравствуй.

Вместо ответа он притянул ее к себе и мягко коснулся ее губ.

— Здравствуй. Как ты?

Она неопределенно качнула головой.

— В порядке… наверное. Диадра сильно напугана. Я тоже, если быть честной.

— Что все-таки случилось? Дариан был весьма сумбурен, когда я расспрашивал его сегодня, сказал только, что даинь-жи убил Диадру, но она жива и он хочет убить ее снова…

Иллиандра качнула головой, останавливая его.

— Нет. Даинь-жи сделал ее возвращенной. Мы полагаем, что она может быть второй Слезой Тени.

— Слезой Тени, — Плоидис ошеломленно качнул головой. — Но если так, то ей нужен кто-то, кто защитил бы ее от… ох, — он осекся, пронзительно взглядывая на Иллиандру. — Илли, нет. Прошу тебя, не говори, что это ты.

— Я не знаю. Но очевидно, я единственная кандидатура на сегодня.

— Но ты сама нуждаешься в защите!

— У меня есть защита, Плоидис. Ты защищаешь меня. Диадра же совсем одна, и это весьма справедливо ввергает ее в ужас.

— И что теперь?.. — нахмурился Плоидис. — Ты будешь вечно дежурить у ее постели?..

Иллиандра сжала губы.

— Не будь таким, прошу. Диадра напугана. Ей сейчас очень нужна моя поддержка. Я не знаю, что будет дальше, но я не могу оставить ее сейчас. Ты ведь понимаешь это.

Он вздохнул.

— Разумеется, я понимаю.

Он прижал ее к себе и провел рукой по ее волосам.

— Но ведь и я не могу оставить тебя, зная, что даинь-жи может прийти за вами обеими.

— Меня защищает твоя любовь, Плоидис, — мягко сказала Иллиандра. — Ты не можешь быть со мной все время, но где бы ты ни был, главное, что я знаю, как ты любишь меня, и это не позволяет даинь-жи забрать меня. Ты знаешь, что если бы было иначе, он бы давно уже сделал это.

Плоидис улыбнулся уголками губ.

— Но это значит, что и с Диадрой должно сработать то же самое. Тебе вовсе не обязательно сторожить ее постоянно.

— Разумеется, нет. Просто ей нужно время, чтобы успокоиться. Чтобы убедиться, что я способна защитить ее.

— Что ж… — он вздохнул. — Если так, то, пожалуй, это немного меняет дело.

Он вновь поцеловал ее, на этот раз чуть плотнее.

— Плоидис… — укоризненно прошептала Иллиандра с улыбкой.

— Что?..

— Ты с ума сошел… мы не можем. Не сейчас, — она опасливо оглянулась на закрытую дверь.

Он чуть поднял бровь с едва заметной провокацией в уголках губ.

— Мне уже не дозволено целовать тебя?..

Иллиандра беззвучно рассмеялась и, шутливо толкнула его ладонью в грудь.

— Вам, очевидно, дозволено все, Ваше Величество, — сказала она и, прижавшись к нему, уже серьезно прошептала: — Спасибо. За то, что ты здесь.

Он нежно обнял ее и поцеловал ее волосы.

— Для тебя, Илли, — всегда пожалуйста.

Глава 19. Даинь-жи

В последующие несколько дней Иллиандра, казалось, не отходила от Диадры ни на минуту. Они проводили вместе все время, и с каждым утром Диадра все больше ощущала себя виноватой за то, что разлучает Иллиандру с Плоидисом. Но в то же время мысль о том, чтобы остаться одной в своем вновь опустевшем доме или даже небольшой, но такой же сиротливой комнате Школы Чародейства, и ожидать, что в любое мгновение даинь-жи, распахнув свои черные крылья, может явиться за ней — одна мысль об этом приводила Диадру в ужас. Она не могла решиться даже спросить Иллиандру о том, не хочет ли она хотя бы на пару часов отлучиться, чтобы увидеть Плоидиса, и несмотря на то, что она, несомненно, понимала, что Илли не станет нянчить ее вечно — все же она была просто не в силах отпустить ее сейчас. Возможно, она сделает это завтра… или послезавтра… или еще чуть позже…

В один из таких казавшихся одинаковыми дней дворецкий сообщил Иллиандре, что их желает видеть какой-то ювелир.

— Ох!.. — взволнованно воскликнула Диадра. — Неужели они нашли его?..

— Я ведь говорила тебе, — улыбнулась Иллиандра.

Они приняли ювелира в гостиной, и он, бережно выкладывая на столик бархатную коробочку, невзначай поинтересовался:

— Вы ведь обещали за это ожерелье тысячу и две сотни золотых, не так ли?

— Ровно тысячу, если быть точным, — спокойно ответила Иллиандра, и ювелир неуверенно остановился.

— В самом деле?.. Ох, какая жалость, я запомнил совершенно другую сумму. Не уверен, что готов отдать его так дешево…

Иллиандра холодно сжала губы.

— Вначале покажите нам его, — ответила она. — Затем мы обсудим цену.

Ювелир открыл коробочку, и Диадра, затаив дыхание, неверяще коснулась сапфировых капель. Потом слегка нахмурилась.

— Мне кажется, цепочка была немного другая.

— Я знал, что Вы заметите, Ваша Светлость, — находчиво улыбнулся ювелир. — Простите меня, но мне пришлось заменить ее на новую. Несвободные — просто варвары, мое сердце порой обливается кровью, когда я вижу, что они творят с бесценными украшениями… но поверьте, эта цепочка ничуть не хуже старой. Золото того же качества и веса; впрочем, если Вам не нравится плетение, я с удовольствием сделаю новую для Вас…

— Это не они, Диадра, — холодный голос Иллиандры заставил лицо ювелира вытянуться в досаде и раздражении.

Диадра с сомнением рассматривала камни.

— Ты уверена, Илли?.. Они в самом деле очень похожи…

— Разумеется, это они, Ваша Светлость. Где еще Вы найдете сапфиры такой чистоты и размера? Я бы сказал, они стоят больше полутора тысяч, но поскольку юная леди была в таком отчаянии, когда пришла ко мне в поисках этого ожерелья…

Иллиандра резко захлопнула крышку, заставляя Диадру испуганно отшатнуться.

— Вон из моего дома, — процедила она. — И клянусь, еще одно слово, я позову стражу, чтобы арестовать Вас за мошенничество.

— Илли!.. — Диадра непонимающе взглянула на нее, но Иллиандра лишь повела рукой, провожая быстро ретировавшегося ювелира ледяным взором.

— Илли, что если он не лгал?.. Вдруг это действительно были они?.. Почему ты не дала мне убедиться?..

Иллиандра наконец обернулась к Диадре.

— Настоящие Слезы светятся для меня, Ди. Это были не больше, чем дешевые стекляшки.

— Ох… — Диадра ошеломленно застыла, ощущая, как неожиданная ревность зарождается в глубине ее сердца.

Она ведь должна была узнать их. Это были его слезы, его частичка, она должна была отличить эти камни среди тысячи других — и вот, теперь оказывается, что Илли знала их лучше, чем она, столько дней носившая их на своем сердце… Рука подруги легла на ее плечо.

— Не волнуйся, Ди. Мы найдем их.

Диадра кивнула и, не в силах скрыть раздражения, удрученно пробормотала:

— И все же не могу поверить, что я не смогла отличить фальшивку.

Иллиандра удивленно улыбнулась.

— Брось, Ди. Если бы не этот особый свет, я бы тоже никогда не заподозрила обмана. Подумать только, на что эти коршуны готовы ради наживы…

На следующее утро была назначена прогулка в королевских садах. Разодетые гости привычно собирались вокруг фонтана, и Иллиандра, оглядываясь вокруг, улыбнулась:

— Смотри, Ди. Кажется, твой кавалер не намерен упускать ни единого случая увидеть тебя.

Диадра проследила за взглядом Иллиандры, уже догадываясь, кого увидит там, и отчаянно вздохнула.

— Он вовсе не мой кавалер.

— Брось, он ведь явно оказывает тебе знаки внимания. Почему ты не хочешь хотя бы дать ему шанс?

— Не знаю, — вздохнула Диадра. — Посмотри на него, Илли. Он слишком… сахарный. У меня складывается впечатление, что из-под этой овечьей шкуры вот-вот покажется волк вот с такими зубами.

Иллиандра рассмеялась и мягко положила руку ей на плечо.

— Ты просто напугана, Ди, — сказала она тихо. — И я понимаю тебя, но если ты будешь видеть волка в каждом встречном, ты просто сойдешь с ума.

— Терлизан недавно в Авантусе, — заметила Диадра. — Ты не знаешь его. Он мог бы оказаться вторым Карресом…

— Посмотри на ту юную девушку с рыжими кудрями. Я вижу ее впервые. Думаю, нам стоит подозревать и ее.

Диадра сжала губы.

— Не делай из меня ненормальную. Я думала, кто-кто, а ты со своей работой знаешь, что подозревать нужно каждого.

Иллиандра мягко улыбнулась.

— В разумных пределах, Ди. И если мужчина просто внимателен к тебе, не нужно обвинять его в эпических планах разрушить вселенную.

Диадра вздохнула.

— Знаешь, Илли, я предлагаю тебе сделку. Ты больше ни слова не скажешь мне о Терлизане, а я соберусь с силами и не стану просить тебя остаться со мной сегодня вечером.

Иллиандра усмехнулась.

— Чарующее предложение, Ди. Но сегодня вечером я в любом случае собиралась остаться дома. Кое-кто будет занят допоздна весьма унылым приемом.

— В самом деле?.. — Диадра отчего-то почувствовала облегчение и тут же устыдилась этого. — Ну, тогда я могу перенести свое предложение на завтра.

— А я, боюсь, не смогу исполнить свою часть сделки, — ответила Иллиандра тихо, с улыбкой глядя куда-то в сторону, и в следующее мгновение возле них раздался бархатный голос:

— Доброе утро, графиня, виконтесса, — Терлизан по очереди поцеловал их пальцы и улыбнулся каждой. — Превосходная погода для прогулки, не правда ли?

— О да, — улыбнулась в ответ Иллиандра. — Прошу извинить меня, граф, но я совершенно забыла, что обещала своему мужу поприветствовать старых знакомых…

Иллиандра высвободила руку из вцепившихся в нее пальцев Диадры и, улыбнувшись в ответ на ее полный выразительных эмоций взгляд, поспешила прочь.

Диадра проводила подругу взглядом и, натянув на лицо улыбку, обреченно обернулась к Терлизану.

— Вы выглядите превосходно, виконтесса, — банально начал он, и Диадра ответила равнодушным вежливым кивком.

— Благодарю.

Внезапный возглас и звон бьющегося стекла заставил ее резко обернуться. Кровь застыла у нее в жилах, в голове пронеслась лишь одна короткая мысль.

Даинь-жи?..

Но это был лишь неловкий лакей, разбивший о каменные плиты целый поднос бокалов. Теперь, пылая от смущения, он торопливо собирал осколки под презрительными взглядами стоявших рядом придворных. Диадра судорожно перевела дыхание. Терлизан внимательно взглянул на нее и заботливо склонился к ней, ища ее взгляда.

— Все в порядке, виконтесса?

— Что?.. Ох… да. Да.

— Вы выглядите так, будто за Вами охотится стая волков, которые вот-вот могут выскочить из-за угла в любую минуту.

Диадра ошеломленно подняла глаза, но в следующий миг осознала, что его метафора была лишь попыткой поднять ей настроение. Она слабо улыбнулась.

— Что Вы, конечно нет.

— Но Вы боитесь чего-то.

— Вам кажется.

— Бросьте, Диадра. Расскажите, что тревожит Вас.

Терлизан смотрел на нее с вниманием, однако при этом губы его были сложены в едва заметной усмешке, а золотистый взор сверкал странными искрами, словно что-то в этом разговоре неожиданно забавляло его, подобно тому, как взрослого забавляет его собственная притворно серьезная игра в беседе с ребенком. Диадра скривила губы. Самодовольный нахал. Он полагает, в ее жизни не может происходить ничего серьезного?.. Что ж, она и не сомневалась, что за его сладкими комплиментами не скрывается ничего, кроме беспочвенного ощущения превосходства над глупыми созданиями в красивых платьях. Ну вот и прекрасно. Посмотрим, как он будет выкручиваться, поняв, что Диадра не просто глупа — но еще и нездорова душевно… Она холодно улыбнулась.

— Хорошо, Вы раскусили меня. Жуткий черный призрак охотится за мной, и я каждую минуту боюсь, что он явится и сделает со мной нечто ужасное.

— Чего он хочет от Вас? — в голосе Терлизана, к ее удивлению, не было ни капли неверия.

Она взглянула в его золотистые глаза и подняла брови.

— Вы верите мне?..

— Отчего мне не верить Вам, Диадра?

Она сощурилась с холодным презрением. Ох, в самом деле?..

— Да потому что подобное заявление звучит умалишенным бредом для человека, не знакомого с магией, — процедила она раздраженно. — Мне претит Ваше запредельное самомнение, граф, и Ваше снисходительное отношение к женщинам, и Ваши примитивные попытки заполучить меня в свою несомненно обширную коллекцию. И мне жаль разочаровывать Вас, но я не намерена становиться одной из Ваших хорошеньких жертв, поэтому настоятельно прошу: оставьте меня в покое.

Терлизан внезапно рассмеялся, искренне и беззлобно.

— Что ж, это было довольно грубо, — заметил он и протянул руку, очевидно, намереваясь взять ее пальцы в свои. Диадра подалась назад, не желая, чтобы он касался ее, однако он все же поймал ее ладонь — и в тот же миг короткое видение затмило ее разум.

Сумрак. Устланная бархатом лестница. Ее холл — и она, пронзенная ледяной молнией… в третий раз она была вынуждена переживать мгновение собственной смерти, однако теперь это были не ее ощущения, и не воспоминания Лемара: теперь она видела себя глазами собственного убийцы.

Диадра отшатнулась, возвращаясь в реальность, и глаза ее широко раскрылись от ужаса.

— Ты… — выдохнула она еле слышно, все еще не в силах поверить тому, что увидела.

Но это был он.

Даинь-жи, улыбаясь, смотрел на нее внимательным золотистым взором и бережно держал ее ладони в своих.

Его брови удивленно взметнулись, и Диадра изо всех сил постаралась скрыть ужас и смятение на своем лице. Она не должна была дать ему понять, что знает правду, она должна была сказать Илли… нет, лучше Плоидису…

— Простите, — прошептала она, с трудом шевеля губами. — Мне нужно идти.

Она хотела было развернуться, но Терлизан не отпустил ее рук. Диадра с холодным ужасом вновь обернулась к нему.

— Отпустите меня. Отпустите, иначе я закричу.

— О, нет, — ласково улыбнулся Терлизан. — Не закричишь, поверь мне.

Он сощурился, вглядываясь в ее побелевшее лицо.

— Поразительно, Диадра. Как же ты догадалась?..

— О чем?.. — выдохнула она едва слышно, чувствуя, как колотится в груди обезумевшее сердце.

— Ну, брось. Я же вижу, ты знаешь, — он усмехнулся. — Однако ты можешь дышать спокойнее. Если бы я хотел убить тебя, я бы уже давно сделал это.

— Ты уже сделал это, — прошептала она. — Ты ведь сделал меня Слезой Тени, верно?..

Терлизан повел бровью.

— Я пытался сделать тебя ею. Однако я уже сказал: если бы мне это удалось, ты не стояла бы здесь сегодня.

— Но тогда что же тебе нужно?.. — Диадра с трудом узнала свой охрипший голос. Осознание того, что он не намеревался убить ее, неожиданно не принесло ей облегчения, тотчас сменившись страшными предположениями о том, что же он собирался сделать взамен.

— Мне нужно то же, что и раньше, малышка. Илли.

…Илли.

Диадра невольно бросила встревоженный взгляд в сторону беспечно смеявшейся в отдалении подруги.

— О, ты не скажешь ей, — Терлизан, ласково улыбнувшись, коснулся ее щеки, и Диадра обернулась, вновь встречая его золотистый взор.

Все происходившее казалось ей таким нереальным. Как же это могло быть?.. Как могло случиться, что ее казавшиеся безумными предположения вдруг оказались даже более, чем правдой?.. Диадра огляделась, словно сквозь стекло наблюдая, как вокруг журчат непрерывные светские беседы, как беспечно смеются разряженные дамы, помахивая веерами и стреляя взорами в стоящих рядом мужчин. Все было так привычно, так безмятежно; и никто не знал, что прямо посреди них, на этой залитой солнцем, смехом и флиртом площади, под обворожительной личиной скрывался нечеловеческий безумец, способный убить любого из них лишь одним движением пальца.

«Ты не скажешь ей».

Слова Терлизана были полны спокойствия и уверенности. Но неужели он думал, что у нее не хватит смелости противостоять ему?.. Неужели полагал, будто она была скована ужасом настолько, что даже не попытается добраться до сестры и раскрыть ей важнейшую правду?.. В конце концов, что он мог сделать с ней посреди этой толпы, что такого, чтобы остановить ее, но не выдать себя Иллиандре?..

— Черта с два, — Диадра решительно сощурилась, разворачиваясь, чтобы направиться к подруге. — Хочешь остановить меня — тебе придется меня убить, но тогда, поверь, Илли и сама обо всем догадается.

Терлизан искренне рассмеялся.

— А ты такая забавная, Диадра. Наивная, совсем юная… я все еще не привык видеть тебя такой.

Диадра пропустила вдох и вновь обернулась к нему, оглядывая его изумленным, неверящим взором.

— Так это ты?.. Ты в самом деле… его брат?..

— Да, если, конечно, под «ним» ты имеешь в виду Берзадилара.

Его имя, произнесенное вслух кем-то совсем чужим, внезапно больно пронзило ее сердце. Диадра смотрела на Терлизана со смесью неверия и разочарования. Этого не могло быть… Даинь-жи, этот мрачный призрак, этот равнодушный и хладнокровный убийца был родным братом самого доброго, самоотверженного, верного человека на земле, человека, которого она так любила…

— Слава Богам, что Берзадилару уже не суждено узнать правду об этом, — проговорила она наконец и, резко развернувшись, твердым шагом направилась прочь.

— Куда ты? — спокойно усмехнулся Терлизан, и Диадра ответила столь же невозмутимо:

— Я уже говорила. Я иду к Илли.

Ужас, который немного отступил, затмеваемый ее горячим стремлением защитить подругу, теперь и вовсе поблек, сменяясь неожиданным для нее самой глубочайшим презрением. Она больше не боялась его — не теперь, когда знала, кто он. Досада и негодование наполняли ее, когда она представляла себе, какую боль испытал бы Берзадилар, узнав, что его родной брат в самом деле был жестоким и хладнокровным безумцем. Как он мог, подумала она с ненавистью и презрением, как сумел стать чем-то подобным, имея перед собой столь восхитительный и чистый образец для подражания?..

— Ты никуда не идешь, — ровно произнес Терлизан, и Диадра усмехнулась.

— Останови меня.

Лишь в следующий миг она поняла, что, развернувшись, сделала несколько шагов ему навстречу.

Терлизан ласково улыбнулся.

— Ты никуда не идешь, — повторил он. — И поверь мне, ты не скажешь Илли ни слова.

Она не боялась его?..

Куда, черт возьми, в один миг подевалась вся ее уверенность?..

— Что ты делаешь со мной?.. — прошептала она, глядя на него широко раскрытыми глазами.

Терлизан с улыбкой склонился к ней, нежно убирая с ее лица выбившуюся прядь волос. Его жесты были такими неестественно ласковыми — и что-то нестерпимо угрожающее было в этом.

— О, это называется преклонением, Диадра. Я вернул тебе жизнь — и теперь ты принадлежишь мне, ты подчинишься любому моему приказу. А поскольку, к моему величайшему сожалению, я не смог возродить в тебе твою бывшую силу, то теперь я воспользуюсь хотя бы тем, что смог получить от этой неудачной затеи.

Диадра, казалось, забыла дышать и лишь смотрела на Терлизана глазами, огромными от страха и ошеломления. Она принадлежала ему??.. Он мог заставить ее делать все, что угодно??.. Он мог использовать ее, чтобы получить Илли… Холод змейкой струился по ее спине. Иллиандра любила ее, верила ей — а она поневоле станет оружием в руках безумца, охотившегося за нею… Что-то еще в словах Терлизана неожиданно зацепило ее, и Диадра, наконец вдохнув, напряженно сощурилась:

— Что значит, ты не смог возродить во мне мою силу?..

Он улыбнулся так, словно разговаривал с ребенком.

— Ты была первой Слезой Тени. Из-за тебя все это началось, из-за тебя и этого проклятого самовлюбленного марсонта.

— Анторга??..

Терлизан презрительно сжал губы.

— Да. Анторга. Он разгневал ауру. Он пробудил силы, которые никогда не должны были просыпаться.

Диадра ошеломленно сощурилась.

— Уведи меня отсюда, — попросила она, теперь ставя Терлизана в тупик.

— Что?..

— Уведи меня. Нам нужно поговорить.

Он рассмеялся.

— Нет, Диадра. Нам не о чем разговаривать.

Он отступил от нее и поцеловал ей руку, так, словно все еще был обходительным кавалером, не смевшим более занимать ее времени.

— Возвращайся к Иллиандре. И помни, ты не скажешь никому ни слова о нашей маленькой тайне, — он улыбнулся надменно и насмешливо и, развернувшись, тотчас растворился среди пестрых нарядов.

Диадра не двигалась с места, будто все еще надеясь, что сейчас очнется от глупого сна и поймет, что все это было лишь плодом ее встревоженного воображения.

— Ди!

Веселый голос подруги вернул ее в реальность, и Диадра с сожалением поняла, что ничего не изменилось.

Это был не сон.

И заговорщическое выражение лица Иллиандры было таким странно беспечным, что Диадре захотелось кричать: Илли!.. Вот он, даинь-жи, Терлизан — даинь-жи, неужели ты не видишь… Илли…

Ее губы не произнесли ни слова.

Иллиандра улыбалась; она явно была внимательным свидетелем недавней сцены — и она, несомненно, так ошибалась в том, что видела.

— Ди, ты просто невыносима, — рассмеялась Иллиандра, беря подругу под локоть. — Он ведь флиртовал с тобой, а ты выглядела столь ошарашенной, будто только что перенеслась сюда из каменного века и понятия не имеешь, что значат подобные жесты мужчины.

— Ты тоже не имеешь об этом понятия, Илли, — тихо ответила Диадра, отводя глаза, и Иллиандра, подумав, что перегнула палку, крепче сжала ее локоть.

— Прости, Ди. Не обижайся. Просто все это в самом деле выглядело весьма забавно.

«Он даинь-жи, Илли… Он даинь-жи…»

Диадра в отчаянии взглянула на подругу.

— В этом не было ничего забавного.

Иллиандра мягко улыбнулась.

— Ну, брось. Знаешь, я понимаю, если ты не готова сейчас принимать ничьи ухаживания, но поверь мне, тебе отнюдь не повредит иметь хотя бы друга.

«Друга?.. Он убийца!.. — Диадра почувствовала, как слезы бессилия подступают к ее глазам. — Он убил меня… убил Лемара…»

— Только не его, Илли.

Иллиандра удивленно подняла бровь.

— Чем он так не угодил тебе? Он, что, сказал нечто двусмысленное?

— О нет. Он был кристально ясен.

Иллиандра наконец встревоженно заглянула подруге в глаза:

— Что произошло? Ты чего-то недоговариваешь?

«Да!..»

— Нет.

«Черт возьми…»

— Илли…

— Что?

«Пожалуйста!.. Я не могу сказать тебе, но ты ведь знаешь меня, как никто другой… Посмотри в мои глаза!.. Посмотри внимательно…»

Диадра устремила взгляд в землю.

— Ничего, — она обернулась к воротам. — Тише. Сейчас будет приветствие.

Вернувшись с прогулки, Диадра первым делом начала собирать по комнате свои немногочисленные пожитки. Иллиандра с минуту наблюдала за ней, потом наконец спросила:

— Что ты делаешь?..

— Собираюсь домой, — ответила Диадра невозмутимо.

Иллиандра чуть сощурилась.

— Я чем-то обидела тебя, Ди?

— Конечно, нет, Илли, с чего ты взяла?

— Просто последний раз ты вела себя так со мной, когда узнала, что я влюблена в Плоидиса.

Диадра наконец остановилась и подняла удивленный взгляд на подругу.

— Илли, разумеется, нет. За что, помилуй, мне обижаться на тебя, если ты вот уже несколько дней не отходишь от меня ни на шаг, стремясь защитить мою жизнь?..

— Тогда почему ты вдруг ни с того ни с сего молча сбегаешь от меня?..

Диадра вздохнула и опустила руки.

— Илли, я просто…

«Я просто думаю, что если Терлизан может управлять мной, то чем дальше я буду от тебя, тем лучше».

— Я не знаю. Я просто все чаще думаю, что даинь-жи не охотится за мной. Ведь если бы было иначе, он уже давно объявился бы, не так ли?.. И я в любом случае не могу вечно ночевать в твоей спальне, лишая кого-то другого этой возможности.

Иллиандра почувствовала, как розовеют щеки.

— Ты не стесняешь меня, Ди. К тому же я говорила, сегодня я в любом случае не смогу пойти к Плоидису.

Диадра чуть улыбнулась.

— Я знаю. Но поверь мне, я готова вернуться к нормальной жизни. Да и мои ученики, вероятно, уже скучают без меня. Я слишком часто обделяла их вниманием в последние месяцы.

Иллиандра внимательно смотрела на Диадру.

— Почему вдруг сейчас, Ди?

Диадра, обняв подругу, прошептала в ее ухо:

— Возможно, что-то случилось со мной сегодня.

«Прошу тебя, догадайся».

Иллиандра отстранилась и, пронзительно взглянув на подругу, вдруг спросила:

— Ты имеешь в виду Терлизана?

«Конечно, Илли!.. Конечно…»

Но вслух она неожиданно рассмеялась.

— О, признаться, я очень надеюсь, что он способен лечить женские сердца так же хорошо, как он флиртует.

«Что??..»

— Что??..

Диадра беспечно пожала плечами.

— Ты была права, Илли. Насчет него, и насчет того, что мне стоит больше внимания уделять настоящему, чем прошлому.

Иллиандра неуверенно качнула головой.

— Это не совсем тот эффект, которого я ожидала от своих слов, но если ты считаешь, что так будет лучше…

— Да. Так будет лучше, — это, наконец, были ее собственные слова, и Диадра с трудом сдержалась, чтобы не перевести дух. Она вновь обняла подругу и жарко прошептала: — Спасибо тебе за все, Илли…

Спустя несколько часов, уладив какие-то дела в Школе Чародейства, Диадра наконец добралась до портала и, вынырнув в холл из чуланной комнаты, вновь невольно остановилась, встречаясь с мягким взором наблюдавшего за ней с портрета Берзадилара.

О Боги, как же ей не хватало его теперь!.. Отчего-то она была уверена, что, будь он здесь сейчас, он бы обязательно знал, что ей делать…

Диадра вспомнила этот странный, двуличный разговор с Иллиандрой. Как Терлизан мог обладать такой властью над ней, чтобы вмешиваться, даже не давая ей почувствовать? Что если он и сейчас по-прежнему наблюдал за ней?..

— Ты не получишь Илли, Терлизан! — крикнула она, оборачиваясь и обводя взглядом пустые стены. И, словно пытаясь убедить саму себя в этом, спустя несколько мгновений повторила: — Слышишь?.. Ты не получишь ее!..

— Разумеется, я слышу, Диадра, — его бархатный голос заставил ее резко обернуться, едва не потеряв равновесия.

— Ты здесь… черт возьми, ты и правда следишь за мной все время??..

Терлизан рассмеялся.

— Помилуй, Диадра, у меня есть дела позанимательней этого. Но что мне интересно, так это то, как он умудрился научить тебя этому.

— Кто? Чему?..

— Берзадилар. Как он смог научить человека без магических способностей безмолвному зову. Нужно быть поистине мастером, чтобы сделать это. Впрочем, конечно, мне ли сомневаться в его возможностях…

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Терлизан. Я не звала тебя, ни громко, ни безмолвно.

— Разумеется. И я совершенно без причины переместился за десятки миль, чтобы побыть с тобой.

— Тебе ведь нужно каким-то образом проверять, не собираюсь ли я затеять очередной опасный разговор с Иллиандрой, — пожала плечами Диадра.

Терлизан повел бровью.

— Я уже говорил тебе сегодня. Ты не сможешь сказать ей ни о чем.

— Особенно если ты будешь нести всякую чепуху вместо меня. Будь осторожен, Терлизан, как-нибудь ты сморозишь такую глупость, что она просто не сможет не догадаться.

Он рассмеялся, словно над удачной шуткой.

— Ты, что, в самом деле думаешь, что я руковожу каждым твоим шагом?.. Диадра, детка, я уже объяснял тебе: все это работает совсем иначе. Как бы ты ни старалась обойти мой запрет, пытаясь намекнуть Илли, написать ей или даже разрисовать мой портрет черными крыльями, другая половина тебя будет защищать мою тайну так же старательно, как первая силится выдать ее. Мне нет необходимости говорить за тебя или дергать ниточки. Ты сделаешь все сама. И если ты будешь слишком настойчива, ты можешь довести даже до того, что лично наложишь на себя руки.

Диадра застыла.

А это было даже хуже, чем она предполагала. Обмануть Терлизана — что ж, если бы удача улыбнулась ей, она бы, возможно, еще смогла исхитриться; но обмануть саму себя… о да, Терлизан прав — это было невозможно…

— Я в самом деле позвала тебя?..

— И весьма отчетливо. Так как же он научил тебя?

Диадра качнула головой. Воспоминания о Берзадиларе вновь наполнили ее, делая ее голос мягким и печальным.

— Он не учил. Я просто… просто могла звать его, без всяких заклинаний. Мысленно.

— Ты имеешь в виду, в этой жизни? Когда он был призраком? — с неожиданным интересом спросил Терлизан, и Диадра странно посмотрела на него.

— Разумеется. Я не слишком помню свою предыдущую жизнь, знаешь ли.

— Ах, да. Я снова забываю, что ты всего лишь человек. Ты ведь всегда была чем-то неизмеримо большим для них обоих.

— А ты, выходит, знал, что Берзадилар был здесь?.. — в свою очередь сообразила Диадра, и Терлизан улыбнулся.

— Что иначе, по-твоему, держало меня вдали от вас столько времени?

Диадра ошеломленно сощурилась и почувствовала, как странная гордость зарождается в ее душе. Берзадилар был сильнее. Он мог бы защитить ее, защитить Иллиандру, он мог бы в один миг заставить исчезнуть все их проблемы, если бы только был здесь, рядом с нею… Ее Берзадилар, мягкий, нежный… такой могущественный…

Терлизан снисходительно улыбнулся уголками губ, очевидно, читая на лице ее мысли.

— Нет, Диадра. Едва ли он был бы в силах одолеть меня теперь, из Тени, особенно учитывая, сколького он не знает обо мне.

— Что же тогда останавливало тебя? — с вызовом спросила Диадра, и Терлизан невозмутимо изогнул губы в усмешке.

— Скажем так, мне претила мысль о том, что придется выслушивать его нудные проповеди.

— Берзадилар не читал нудных проповедей.

— Возможно, не тебе, — заметил Терлизан с той же невозмутимой усмешкой, и Диадра вдруг на мгновение осознала, что когда-то давно он в действительности был просто юношей… просто братом.

Она внимательно вгляделась в его лицо.

— Это твоя настоящая внешность?

Терлизан удивленно рассмеялся от неожиданности.

— Да. Не вижу смысла скрывать ее. Тебе нравится?

Диадра перевела взгляд на портрет, сравнивая.

— Вы с ним не слишком похожи.

Терлизан обернулся, прослеживая направление ее взгляда, и руки его, до того скрещенные на груди, взметнулись, отражая его удивление.

— Что это?..

— Портрет.

Терлизан обернулся к ней, сужая глаза.

— Я вижу, что это портрет, Диадра. Я спрашиваю, откуда он. Я никогда не видел этой картины у Берзадилара.

— Это полотно нарисовал для меня Лемар. Тот самый юноша, которого ты убил, чтобы воскресить меня.

— Нарисовал для тебя, — повторил Терлизан, вглядываясь в ее глаза.

Диадра вздохнула и отвернулась.

— Да. Для меня.

— Что все-таки произошло между вами? — Терлизан вновь оказался перед ней, и Диадра немного удивленно подняла глаза.

— Какая тебе разница?

Он сощурился.

— Просто ответь мне.

Диадра вздохнула.

— Он ушел в глубины, потому что мы любили друг друга, но он посчитал, что не может делать меня счастливой.

— В самом деле?.. — в глазах Терлизана мелькнули неожиданные искры боли, и Диадра внезапно пронзительно взглянула на него.

— Да. Как Даенжи.

Терлизан отшатнулся от неожиданности и тут же вновь натянул на лицо бесстрастную маску.

— Не смей говорить о том, чего не знаешь, Диадра.

— Так расскажи мне.

— Что?.. — он усмехнулся, глядя на нее так, словно она предложила исповедь законченному атеисту. Диадра пожала плечами.

— Почему нет, Терлизан? Ты знаешь, что я не смогу никому рассказать об этом; так почему тебе не воспользоваться шансом и не поделиться своей болью с той, чье сердце оказалось разбито такой же беспощадной судьбою?..

Терлизан усмехнулся.

— Ты понятия не имеешь о моей судьбе, Диадра.

Она внезапно сделала шаг к нему и, движимая каким-то глубинным, неясным ей самой инстинктом, положила руку ему на грудь. Ее глаза были серьезны и пронзительны.

— Так расскажи мне.

И внезапно волна чужих, непонятных ощущений хлынула на нее: ненависть, боль, отчаяние, презрение — они были столь сильными, столь поглощающими, что Диадра не знала, как тот, кто испытывал их, мог не потонуть в этом злобном, бушующем море. Оно захлестывало ее ледяными, бьющими волнами, ослепляя, лишая дыхания, унося с собой в безудержном водовороте…

Храм Нераздельности.

Диадра видит, как Анторг, подняв руки, собирает над головой темное, пылающее энергией облако. Сыплется крошка, Берзадилар кричит что-то из-под защитного купола — но Диадра не слышит, словно уши ее наполнены водой, тяжелой, давящей с напряженным звоном. Девушка на полу резко хватает ртом воздух — и тут же мерцающее молниями облако над головой Анторга сворачивается вихрем — а потом взрывается безудержной волной, которая, кажется, должна разрушить стены, смести с лица земли весь город… никто не замечает ее. Никто не замечает, что в этот самый момент все в мире меняется навечно. И Анторг, бережно поднимающий девушку с каменных плит, и Берзадилар, отчаянно качающий головой под мерцающим куполом… они не знают еще, что ждет их дальше, какая кара уготована им за одну ставшую бесценной жизнь…

Диадра чувствует, как видение вытягивает ее выше, сквозь прозрачную крышу Храма Нераздельности. Она не может сопротивляться, и лишь наблюдает, как гнев Ауры, эта могущественная, неудержимая волна раскатывается дальше, покрывая всю землю до горизонта… и исчезает.

И ночная темнота начинает сгущаться, и Диадра так явственно ощущает пронизывающий холод, хотя у нее вовсе нет тела. Быть может, потому, что это не холод воздуха, но холод страха, леденящего, безотчетного ужаса… темнота сгущается все плотнее, затмевая луну и звезды, и внезапно неестественными вихрями сворачивается в фигуры… такие знакомые, такие ужасающе знакомые — и вспыхивают нечеловеческие глаза, и раскрываются черные крылья, и Диадра наконец может слышать, но единственный звук, который доносится до нее — это скользящий, леденящий визг их полета, едва слышимый цепенящий голос приближающейся смерти…

Они распахивают крылья, устремляясь на поиски жертв, и Диадра следует за одним, лавируя между деревьев, стен, окон. Пылающие изумрудные глаза заглядывают в одно стекло, в другое, третье, до тех пор, пока наконец не застывают у окна, освещенного из глубины несколькими зажженными лампадами. Слышится крик, болезненный, усталый — и одновременно голоса:

— Тише, тише… молодец. Терпи, еще немного…

Снова крик, и Диадра наконец понимает, что кричит в постели женщина, возле которой суетятся фельдшеры.

Голод наполняет призрака, глаза его вспыхивают изумрудным огнем. Двое… две жизни одним вдохом, одна из которых еще поддерживает другую… и он устремляется к постели сквозь нетронутые стекла.

Еще один крик, и руки акушерки заботливо подхватывают ребенка, и облегченный стон матери внезапно прерывается, когда она, вновь сжимая пальцами измятые простыни, начинает бледнеть и хватать губами воздух.

— Что с ней?.. Что с ней?? — непонимающая акушерка, не замечая зависшего над женщиной призрака, пытается разорвать на ней ворот рубашки. — Она задыхается!..

— Режьте пуповину!..

Диадра видит, как призрак высасывает из нее жизнь, ненасытно, капля за каплей, и жаждет, жаждет добраться до новой, невинной, все еще связанной с нею первозданной нитью…

Кривые ножницы смыкаются в дрожащей руке, чьи-то пальцы ловко цепляют зажим, накладывают тампоны — и вот первый вдох, и первый, еще не похожий на человеческий, крик — и призрак над женщиной внезапно вздрагивает. Младенец кричит, неосознанно суча ножками, и вытягивает крохотные ручки, и поворачивает голову…

— Он тянется к ней!.. — пораженно шепчет одна.

— Ерунда, — отвечает другая, омывая ребенка влажным полотенцем, а Диадра видит, как призрак, оглядываясь на младенца, внезапно резко взмывает, прижимаясь к стене над изголовьем — но словно что-то держит его, не давая уйти дальше.

— Он тянется к ней! — повторяет первая и, подхватывая малыша теплым одеялом, бросается к постели матери. — Смотрите! Это мальчик!..

Призрак над изголовьем издает резкий, нечеловеческий визг, изумрудные глаза вспыхивают от боли. Крик ребенка убивает его — или?… Или?.. и внезапно черный туман, темнота, составляющая его расплывчатое тело, начинает струиться к младенцу, все быстрее, быстрее… визг призрака тонет в слабом, отчаянном младенческом крике, и с последней каплей глаза младенца неожиданно раскрываются и вспыхивают изумрудным светом…

Мать с резким всхлипом вдыхает воздух и, закашливаясь, улыбается сквозь слезы и протягивает к голове младенца дрожащую руку.

— Мальчик?.. — шепчет она пересохшими губами.

— Да, Ваша Светлость! Мальчик…

Счастливая улыбка украшает ее бледное лицо, рука устало опускается на простыни. Она закрывает глаза и едва слышимо выдыхает:

— Терлизан…

Диадра с резким вдохом отдернула руку и широко раскрытыми глазами уставилась на стоявшего перед ней юношу.

— Она выжила?.. — прошептала она сквозь сбивавшееся дыхание.

— Кто?..

— Твоя мать… она осталась жива после той ночи, когда родила тебя?

Терлизан сощурился, челюсти его сжались.

— Это какая-то шутка, Диадра? Имей в виду, если…

— Я видела это, Терлизан!.. Ты родился в ту самую ночь, когда Анторг воскресил меня… и это существо… такое же, как ты… призрак с изумрудными глазами, оно высасывало жизнь из твоей матери, но ты остановил его…

— Что?.. — Терлизан ошеломленно отступил на шаг и неверяще взглянул на нее. — Как… Как ты… постой — как я остановил его?..

Диадра неуверенно качнула головой.

— Мне показалось, ты его поглотил.

Терлизан смотрел на нее потрясенно.

— Как ты узнала? — выдавил он наконец.

— У меня было видение.

Он усмехнулся с явным неверием.

— Видение.

— Да. Со мной такое случается.

— Ты провидец?..

Диадра качнула головой.

— Едва ли. Чаще всего я вижу прошлое.

Терлизан ошеломленно отвернулся и, сделав несколько шагов, возбужденно провел рукой по волосам. Диадра, не шевелясь, внимательно наблюдала за ним, слегка прищурив ресницы.

— Так она выжила?..

— Да.

Он вновь обернулся, золотистые глаза его выражали смятение.

— Я не знал, что спас ее. Я думал, что впервые встретился с ними намного позднее.

— С ними? Кто они?..

Терлизан повел плечами.

— Создания Ауры. Одни из тех, которые никогда не должны были появляться. Но благодаря твоему золотоволосому возлюбленному, они полтора века скитались по Тени, восставая в Ночи Нечисти и пожирая невинных.

— Что же случилось потом?.. — тихо спросила Диадра, хотя ей казалось, она уже знала ответ.

— Потом я поглотил последнего из них, — Терлизан резко посмотрел на нее и вновь отвернулся, поднимая глаза к портрету Берзадилара. Диадра проследила за его взором.

— Он не узнал это существо по описанию, — сказала она тихо.

— Потому что он никогда не видел их. Никто не видел. Никто не знал, сколько раз случались эти проклятые Ночи Нечисти до тех пор, пока твой коронованный ублюдок не решил, что пришло его время уйти на покой.

— Ночи Нечисти случались до смерти Анторга?.. — неверяще переспросила Диадра, и Терлизан с презрительной улыбкой вновь обернулся к ней.

— О да, но он весьма умело исхитрялся обманывать Ауру. И ему было плевать на те жизни, которые она забирала взамен его.

Диадра ошеломленно качнула головой.

— Нет… не может быть.

Терлизан внезапно оказался совсем близко к ней.

— О да, — процедил он, возвышаясь над ней и сверкая золотистыми глазами. — Да, и Даенжи, черт побери, была одной из них.

Диадра застыла, глядя в его отчетливо сквозившие болью глаза.

Он вдруг вновь отступил от нее и, разгневанно развернувшись, непонимающе бросил:

— Какого черта я вообще рассказываю тебе все это?..

— Терлизан… — она подалась за ним, но он, обернувшись, отшвырнул ее раскрытой ладонью. Диадру отбросило на пол, и она, ударившись, вскрикнула от боли.

— Не смей приближаться ко мне, — процедил Терлизан.

И, развернувшись, исчез в магическом вихре.

«О Боги, если бы я только могла рассказать тебе, Илли… если бы я могла рассказать хоть кому-то…»

Диадра взволнованно поднялась по ступеням ее дома и постучала в дверь. Приоткрывший створку дворецкий тут же распахнул ее и привычно улыбнулся.

— Прошу Вас, виконтесса Монре.

— Графиня дома?

— Нет, только Его Светлость граф.

— Что ж, хорошо. Если позволите, я дождусь ее в гостиной.

Однако только войдя в залу, Диадра заметила читавшего на диване Дариана и немного смутилась. Не слишком ли она злоупотребляла их гостеприимством… Он поднял глаза и улыбнулся.

— Диадра! Уже решила вернуться?

Она смутилась еще больше.

— Нет, я пришла только поговорить с Илли. Прости, я не хотела мешать тебе.

Дариан закрыл книгу.

— Брось. Хочешь чаю?

— Не отказалась бы. Спасибо.

Дариан позвонил лакею и похлопал по дивану рядом с собой.

— Присаживайся.

Он дал короткие указания появившемуся слуге и обернулся к Диадре.

— Ты выглядишь… взволнованной. Что-то успело случиться?

Диадра неопределенно повела плечами.

— Да, я, кажется… обнаружила в себе новую способность, но еще не совсем уверена в этом.

Брови Дариана взметнулись.

— Новую способность?.. Это как-то связано с тем, что случилось с тобой? Ну, с тем, что ты теперь возвращенная, как Илли?

— Не думаю, — Диадра качнула головой. — Мне кажется, я уже делала это и раньше, только не отличила результат от видения. Тем более, что одно, похоже, тянет за собой и другое…

— Так что это за способность, Диадра?.. — спросил Дариан, обрывая ее задумчивое бормотание.

Она подняла глаза.

— Я полагаю, что я могу слышать человеческие ощущения.

Глаза Дариана расширились.

— Ты хочешь сказать, читать мысли?.. — он немного напрягся, отстраняясь, и Диадра улыбнулась.

— Нет, Дариан. Лишь ощущения. Радость, или боль, или восхищение… быть может, какие-то образы. Правда, я еще не совсем уверена, как остановить это, прежде чем эти ощущения спровоцируют видение, и это именно то, о чем я хотела поговорить с Илли.

— Ты и сейчас можешь читать меня?

— Для этого мне нужно тебя коснуться. И сосредоточиться, вероятно. Я сама еще не понимаю, как это работает. Я лишь дважды сделала это намеренно: сегодня и в ту ночь, когда Корелл…

Она замолчала, замечая в дверях лакея с подносом. Дождавшись, пока он подаст чай и скроется в коридоре, Дариан обернулся к Диадре:

— Ты думаешь, Илли может знать что-то об этой способности?

— Едва ли. Но она может помочь мне разобраться. Она всегда делает это…

Дариан передал Диадре чай, и она, принимая чашку из его рук, невольно коснулась его пальцев — и не успела даже сделать вдох, как в глазах ее потемнело.

…Он прижимал Иллиандру к себе возле каминной полки и, одурманенный страстью, в смятении сознавал мягкий, сладковатый вкус ее губ. О Боги, этого не могло быть… это был странный, недопустимый сон, ведь как иначе она могла вдруг ответить на его чувства… кто-то с силой сжал его плечо и отбросил от Иллиандры, и спустя миг он различил перед собой разъяренные глаза Плоидиса:

— Какого черта, Дариан?..

…Диадра резко отдернула руку, и чашка горячего чая, перевернувшись, со звоном разлетелась по полу мелкими осколками, заливая все вокруг кипящей жидкостью. Оба резко вскочили, отряхивая одежду.

— Ди, что ты творишь??..

Диадра ошеломленно смотрела на Дариана.

— Ты влюблен в нее?.. — спросила она вместо ответа, и его глаза помрачнели в испуге.

— В кого??..

— В Илли. Ты влюблен в Илли.

Дариан застыл, челюсти его сжались.

— Как ты смеешь лезть в мою голову, Диадра?

— Я не нарочно. В самом деле, Дариан, я…

— Черт!.. Только посмей сказать об этом хоть кому-то!

— Ты все еще любишь Алиетт?

Дариан взглянул на нее почти с ненавистью.

— Да, черт побери, я все еще люблю ее!..

— Тогда ты сам должен сказать ей!..

Дариан опешил.

— Что?.. Сказать Алиетт??.. Ты с ума сошла?..

— Не Алиетт. Ты должен рассказать Илли. Вы не можете продолжать вести себя так, как сейчас, если это заставляет тебя влюбляться в нее все сильнее. Расскажи ей, Дариан, поверь, она сможет помочь тебе.

— Каким образом? — голос Дариана все еще был наполнен досадой и раздражением.

— По крайней мере, она больше не позволит тебе касаться ее так, как ты делаешь это, — ответила Диадра, и нерешительно замолчала, переводя взгляд на каминную полку.

— В чем дело?

— У меня было видение, — неуверенно ответила Диадра. — Ты целовал ее, здесь, у камина, и Плоидис застал вас.

— Я целовал ее?.. — ошеломленно прошептал Дариан, и Диадра, обернувшись, пронзительно взглянула на него.

— Ты ведь понимаешь, что это значит. Если ты позволишь себе довести до этого, весь ваш идеальный союз рухнет в одночасье. Что будет с Алиетт, когда ты предашь ее, что станет с Илли, если она потеряет Плоидиса?..

— Но если она ответит мне…

— То это будет ее ошибкой, — оборвала его Диадра. — Ты ведь понимаешь, что она никогда не выберет тебя вместо него.

Дариан резко сощурился.

— Потому что он король, а я — никто?

— Нет, — Диадра запоздало осознала, что слова ее и впрямь были слишком бестактны. — Потому что она любит его. Потому что Алиетт любит тебя. Потому что она никогда не позволит себе пойти на такое.

— Но ты сама сказала, что видела, как я целовал ее. Я ведь не делал это насильно, верно?..

Диадра вздохнула.

— Нет. Но Дариан, пойми, я не знаю, что значит это видение. В последний раз, когда я видела будущее, я полагала, что это прошлое, и лишь когда оно сбылось, я смогла осознать, что оно имело совсем иное значение.

— И какое значение, по-твоему, может иметь взаимный поцелуй?..

— Быть может, как раз то, что я должна предостеречь тебя от этого. Плоидис застанет вас, Дариан, и если это случится, это будет конец всему. Он мог простить ее за ту ложь с Карресом, потому что понимал, что двигало ей в те минуты, но если он застанет ее с тобой… прошу тебя, ты должен остановить это, Дариан.

Юноша смятенно сжал губы. Отвернулся. Потом вновь взглянул на Диадру, и глаза его засквозили холодом.

— Я надеюсь, ты хотя бы позволишь мне самому принять это решение.

— Я никому не расскажу, если ты об этом.

— Да, я об этом, Диадра!.. — взорвался он. — Ты не имеешь права лезть в чужие головы, в чужие жизни!!.. То, что я думаю, что чувствую, это только мое дело, Диадра, и не тебе судить меня!!..

Диадра мягко сощурилась.

— Но ведь я и не сужу тебя, Дариан.

Он открыл рот, собираясь возразить, опровергнуть ее слова — и понял, что не может. Она в самом деле не судила его, не укоряла, не выказывала презрения; все, что она сказала, было лишь искренней попыткой помочь.

Но это разозлило его лишь еще больше.

— Прости, Диадра, но я едва ли составлю тебе компанию за чашкой чая. Тем более, что наслаждаться ею мне уже негде.

Диадра растерянно проводила его взглядом и, оглядев влажное пятно на подушках дивана, со вздохом опустилась в кресло. Спустя минуту безмолвная горничная тихо скользнула в двери и принялась бережно собирать осколки. Диадра придвинула к себе поднос и, наполнив оставшуюся нетронутой чашку Дариана, отрешенно поднесла ее к губам, сжимая ладонями.

Дариан был уже вторым человеком за сегодня, кто в смятении бежал от нее, испытав на себе ее всевидящее прикосновение. И они были правы: никто не должен был вмешиваться в чужие тайны так, как это невольно делала она. Она не была священником, она не имела силы пропускать через себя чужие чувства, грехи, трагедии и оставаться безучастной, и хранить молчание, тогда как их эмоции неизбежно оставляли след в ней самой.

Она вспомнила, как когда-то давно Эстер объясняла ей природу ее дара. «Ты будешь слышать их, ощущать их, так, будто все эти чувства твои собственные — и здесь, Диадра, таится главная опасность. Если ты не научишься контролировать свою способность, ограждать себя от эмоций других людей, то их обилие может просто свести тебя с ума…»

Диадра вздохнула, делая последний глоток из остывшей чашки.

Что ж, похоже, вот и пришел тот час, когда она во что бы то ни стало должна научиться этому — или же безнадежно обречь себя захлебнуться в этом бескрайнем обезумевшем море.

После прогулки, проводив до дверей неожиданно обеспокоенную свободой подруги Диадру, Иллиандра еще несколько мгновений смотрела ей вслед, пытаясь понять, откуда взялось то необъяснимое чувство, будто она упускала из виду нечто очень важное.

Еще этим утром Диадра, изо всех сил храбрившаяся и вздрагивавшая от каждого шороха, боялась даже на шаг отойти от Иллиандры, и вот теперь, внезапно, кто-то словно подменил ее этой странной, улыбавшейся особой с тревожными глазами, которая сейчас с упрямой решимостью скрылась за поворотом.

Иллиандра в десятый раз воспроизвела в мыслях события этого утра, пытаясь выцепить из воспоминаний что-то, что могло бы служить разгадкой, но ничего, кроме той забавной с виду беседы с Терлизаном, не приходило ей на ум. Что такого он сказал ей?.. Что такого, что позволило Диадре разом освободиться от сковывавшего ее ужаса перед даинь-жи? Иллиандра сжала губы в неуверенной усмешке. Уж не мог ли он признаться ей в любви прямо там, посреди площади в дворцовом парке?..

Теплые руки Дариана легли на ее талию, и Иллиандра удивленно обернулась, встречая его взгляд. Позади маячили слуги, и она понимающе улыбнулась ему:

— Соскучился по жене, Дариан?..

Он сощурился в усмешке.

— Зову тебя на супружеский обед.

Два блюда и сладкое растянулись более, чем на час, и когда они наконец, держась за руки, поднялись в свои покои, Иллиандра, оглядев опустевшую без Диадры комнату, вдруг вспомнила о заброшенных в ящик записках Реноса, которые хотела обсудить с ним еще на прошлой неделе. Ехать в такую даль после уютного обеда не хотелось, однако откладывать этот разговор еще более она уже не имела права. Потому спустя четверть часа она, переодевшись и уложив бумаги в седельную сумку, пришпорила коня и направилась в замок Братии.

Дорога, как обычно, заняла чуть больше часа. Уже поднимаясь по винтовой лестнице, Иллиандра издалека услышала взволнованные голоса в кабинете.

— Ренос, это, по меньшей мере, недальновидно! — говорила Элеонора. — Полагать, будто ты можешь просто взять что-то, что сделали другие народы, и насадить это в своей стране — это совершенное заблуждение!.. Полгода назад мы едва избежали гражданской войны, и лишь чудо помогло королю вовремя обезглавить заговорщиков и успокоить королевство; и теперь ты хочешь бездумно поднять народ на серьезнейшее противостояние правящему классу, ты хочешь устроить передел земли, которая веками принадлежала дворянству — и чего, черт возьми, ты хочешь добиться этим??..

— Справедливости!! — гневно воскликнул Ренос. — Скажи мне прямо, Лео, на чьей ты стороне?.. Я полюбил тебя, потому что мне казалось, что ты другая, не такая как все они, я думал, ты по-настоящему понимаешь боль народа и готова бороться за него…

— Я готова бороться, но не так слепо, как это делаешь ты!!.. Нельзя видеть все так однобоко, Ренос!..

— Это не я — это ты смотришь на все с одной стороны, Лео! Ты, как и Илли, видишь только свои проблемы, только то, как любая победа простых людей ущемит ваши благородные права! Но у вас их и так слишком много, Лео! Вы жиреете и слепнете от этих прав, и ты и Илли — вместе со всеми!..

— Прекрати обвинять во всем меня, — в голосе Элеоноры послышались слезы. — Как ты можешь, после всего, что мы делали вместе?..

— Илли тоже делала немало, до тех пор, пока не вернулась в ваше сверкающее общество! И что же?.. Теперь она пресекает любые мои попытки, она так старательно работает на благо кого-то, но только этот кто-то уже давно не народ!..

— Она просто видит больше, чем ты, Ренос!..

— Она просто предала нас, выбрав красивую жизнь вместо заботы о каких-то юродивых!..

— Позвольте узнать, вы всегда оставляете дверь открытой, чтобы весь замок мог слышать ваши ссоры? — холодно спросила Иллиандра, появляясь на пороге.

Ренос гневно сощурился.

— Мне нечего скрывать, в отличие от тебя, Илли. А теперь прошу извинить меня — или как вы там говорите, когда имеете в виду, что вас воротит от собеседника?..

Он вылетел из комнаты так быстро, что ни одна из девушек не успела произнести ни слова.

— Очень мило, — процедила Иллиандра, глядя ему вслед.

— Прости его, Илли, — тихо проговорила Элеонора. — Я не знаю, что находит на него в последнее время. Он думает, будто ты отвернулась от народа, по той лишь причине, что ты не одобряешь его идеи.

— А ты, выходит, считаешь иначе, — Иллиандра обернулась, все еще не в силах унять раздражения. Да кто он такой?.. Что он знает о Лиодасе и о ней, чтобы обвинять ее?..

— Разумеется, я считаю иначе, — подтвердила Элеонора. — Я думаю, что его идея всеобщего освобождения безумна. По крайней мере, здесь и сейчас. Лиодас не готов к этому.

— А на его взгляд, все просто идеально, — заметила Иллиандра. — Отнять землю у дворян, раздать ее крестьянам, которые понятия не имеют об управлении и расчетах, и если при этом те и другие не сожрут друг друга, то Лиодас вернется в счастливое первобытное состояние, где любая экономика и политика рухнет в одночасье, и недолго останется до того момента, когда эту богатую землей анархию подомнет под себя какой-нибудь бывший союзник.

— Ты немного преувеличиваешь, но это не меняет сути. Я понимаю тебя, Илли. Однако я не могу убедить в этом человека, который всю свою жизнь считал свой класс несправедливо угнетенным.

Иллиандра вздохнула.

— Прости, Лео. Я просто немного устала от его упрямства.

— Как и я, — Элеонора отвела глаза, отрешенно рассматривая книги на полке. — Илли, я боюсь, что… я не могу больше жить здесь, в замке.

Иллиандра удивленно подняла брови.

— Ты хочешь уйти из Братии?..

— Нет… не совсем. Я готова по-прежнему помогать тебе, Илли, если, конечно, тебе потребуется моя помощь. Впрочем, в последнее время мне кажется, что я все больше занимаюсь устройством хозяйства да улаживанием конфликтов с Реносом, чем делами Братии, — Элеонора наконец подняла взгляд на подругу. — Я так устала от этого. Я не могу больше терпеть такую жизнь. Я хочу вернуться в свой дом, к родителям, хочу, как ты, вернуться в свет, Илли.

Иллиандра коснулась ее плеча.

— Это твоя жизнь, Лео. Ты вольна поступать так, как считаешь нужным.

— Я посчитала, что должна спросить тебя вначале, — ответила Элеонора. — Ты все же главная здесь.

Иллиандра мягко улыбнулась и обняла ее.

— Не говори ерунды. Ты вольна уйти, когда захочешь, Лео. Я буду рада видеть тебя в свете… и знай, ты можешь говорить правду о том, что делала эти два года. Ты сама понимаешь, какие секреты нужно сохранить… в остальном же ты свободна. Не лишай себя заслуженного уважения.

Элеонора благодарно улыбнулась.

— Спасибо тебе, Илли.

Иллиандра кивнула и посерьезнела.

— Что говорят остальные? В Братии? Что они думают обо всем этом?

Элеонора чуть пожала плечами.

— Ничего, Илли. Они просто делают свою работу, помогают людям, выслушивают обездоленных, разносят в народе речи Архитогора. Немногие стремятся забивать голову несбыточными планами, как Ренос, а у него, слава Богам, еще хватает ума не выносить на обозрение наши разногласия, и среди братьев он безусловно покоряется твоим решениям. Но его уверенность в том, что мы с тобой давно отступили от пути Архитогора, крепнет с каждым днем, — Элеонора вздохнула и отвела глаза. — Я никогда не думала, что скажу это, но боюсь, что с моим уходом тебе придется подумать и о том, чтобы отстранить и его тоже.

Иллиандра оглянулась на закрытую дверь и удивленно посмотрела на Элеонору.

— Но я не могу просто выставить его после всего, что он сделал для Братии. К тому же, Лео, ему некуда идти.

Элеонора сжала губы и печально посмотрела в глаза Иллиандре.

— Тогда по крайней мере, позаботься о том, чтобы кто-то верный сообщал тебе о его действиях.

Иллиандра понимающе кивнула и, сощурившись, сочувственно коснулась плеч подруги.

— Мне жаль, Лео, что у вас все разладилось.

— По-видимому, все должно было случиться именно так. Много ли ты знаешь счастливых неравных союзов, Илли?..

«Целых два, — подумала Иллиандра, отвечая Элеоноре лишь печальной улыбкой. — Мой и моего мужа…»

Глава 20. Идеальный союз

Вернувшись домой, Иллиандра с удивлением застала в гостиной одиноко скучавшую Диадру.

— Ди?.. Что ты делаешь здесь?.. Что-то случилось?..

— Да, я… осторожнее, Илли! — Диадра остерегающе указала подруге на промокший диван, куда Иллиандра уже собиралась опуститься.

— Что это?..

— Я пролила чай. И разбила чашку. Прости, Илли. Надеюсь, это не был твой любимый сервиз.

Иллиандра внимательно вгляделась в лицо подруги.

— Что произошло?.. — спросила она тихо, опускаясь на край дивана совсем рядом с Диадрой.

Та вздохнула.

— Я обнаружила в себе новую способность. И я очень хочу поделиться с тобой, но только прошу, вначале пообещай, что не сбежишь от меня, как это делают все вокруг сегодня.

Иллиандра нахмурилась.

— Я обещаю, — сказала она. — Что за способность?

— Я могу читать чужие чувства, — ответила Диадра и быстро добавила: — Не мысли, и не постоянно, и не на расстоянии. Я не слишком хочу делать это, но иногда это происходит непроизвольно. И обычно заканчивается каким-нибудь видением, которое мне не положено видеть.

Иллиандра внимательно смотрела на подругу.

— И как это происходит? Ты должна сосредоточиться на человеке или…

— Мне нужно его коснуться. Обычно видения настигают меня, когда я касаюсь чего-то, а теперь, когда я прикасаюсь к человеку, я могу услышать, что он чувствует в этот момент.

Иллиандра протянула руку.

— Покажи мне.

Диадра испуганно качнула головой.

— Нет. Я опять увижу что-то, что не должна, и если твой гнев добавится к ярости Дариана и Терлизана, я боюсь не выдержать.

Ошарашенный взгляд Иллиандры заставил Диадру осознать, что она сказала.

«Ох…»

Значит, вот как она может обмануть себя?.. Выплеснуть все случайно, не сознавая того, что нарушает запрет?..

— Ты виделась с Терлизаном?.. — улыбка тронула губы Иллиандры.

Диадра опустила глаза.

— Да, я… мы… он предложил мне увидеться после прогулки, и я согласилась.

Иллиандра вдруг рассмеялась.

— Из-за этого ты так быстро сбежала от меня сегодня? Ди, глупая, почему ты не сказала мне? Я бы волновалась гораздо меньше.

«Или намного больше, если бы узнала правду…»

— Прости, Илли.

— Он все же нравится тебе? — Иллиандра, несомненно, была очень рада этому.

— Я пока не знаю.

— Что за тайну ты увидела? — глаза подруги были полны внимания. — Что-то серьезное?

«Серьезнее некуда».

— Нет. Просто очень личную. Как и с Дарианом, — Диадра подняла глаза. — Я чувствую себя виноватой. Я не имею права влезать в чужие души так, как делаю это, и больше того, Илли, я не уверена, что могу совладать с этим. Все их чувства оставляют след во мне самой, и я боюсь сойти с ума от избытка чужих ощущений.

Иллиандра мягко улыбнулась и вновь раскрыла перед ней ладонь.

— Ну, мне нечего скрывать от тебя, Ди. Не бойся. Попробуй.

Диадра неуверенно протянула пальцы, словно собиралась коснуться раскаленной печи и проверить, действительно ли она обжигает. Она опасливо дотронулась до ладони Иллиандры — но ничего не произошло.

— И?.. — Иллиандра светилась нетерпением. — Что я чувствую?..

Диадра чуть улыбнулась и качнула головой.

— Подожди.

Она мысленно потянулась к подруге — так, как она уже делала сегодня раньше, касаясь груди Терлизана, но теперь была осторожна, уже зная, как ее может внезапно накрыть волной ощущений, унося в неконтролируемое видение.

И она почувствовала ее. Иллиандра была тепла и спокойна, словно уютное пламя камина зимним вечером, она не обжигала и не оглушала, но лишь напротив, согревала и стремилась защитить ее своим теплом. Диадра ощущала ее любопытство, и какую-то отдаленную тревогу, и одновременную гордость за маленькую сестричку. Сила ее духа вновь удивляла Иллиандру, и она уже не в первый раз думала о том, как эта сила могла так неожиданно сочетаться с ее мягкой ранимостью…

— Я всегда знала, что ты заботишься обо мне, как о младшей, хотя разница между нами лишь немногим более года, — улыбнулась Диадра.

— Дело вовсе не в разнице, Ди… Ох, — Иллиандра осеклась и немного смятенно улыбнулась в ответ. — Надо же. Это невероятно.

— И весьма обнадеживающе, потому что с тобой я, по крайней мере, полностью сознавала, что происходит.

Иллиандра усмехнулась.

— С Терлизаном, очевидно, было иначе. И знаешь, сестричка, я даже догадываюсь о причинах.

Диадра укоризненно взглянула на подругу.

— С Дарианом тоже было иначе. И причина в том, что их переживания были окрашены слишком ярко. Меня просто мгновенно оглушало и окунало в видение. Но теперь я, по крайней мере, знаю, что это необязательный атрибут.

— Может быть, тебе стоит попробовать эту способность на своих младших учениках? Едва ли у них найдутся тайны серьезнее списанной работы или безответной влюбленности.

Диадра рассмеялась.

— О нет, Илли, их сумасшедшие переживания из-за какой-нибудь пустяковой ссоры сведут меня с ума быстрее, чем все тайны взрослых. К тому же, ты недооцениваешь детей. Поверь мне, в их жизни порой возникают совсем недетские ситуации, и я не имею права без спроса лезть в их личную жизнь так же, как в любую из взрослых.

Иллиандра понимающе качнула головой.

— Тогда, вероятно, остаюсь только я.

— Вероятно.

— Хочешь попробовать еще раз?

— Нет, Илли. На сегодня мне, пожалуй, достаточно впечатлений, — Диадра вздохнула и поднялась с дивана. — Спасибо, что выслушала меня, сестричка.

— Ты не останешься у меня? — Иллиандра удивленно подняла брови, и Диадра улыбнулась.

— Я не лгала, когда говорила, что готова отпустить тебя, Илли. Со мной все будет в порядке. Правда.

— Ты убеждаешь меня или себя? — мягко сощурилась Иллиандра.

«Как же ты проницательна, — вздохнула про себя Диадра. — Прошу тебя, заметь что-нибудь, догадайся…»

— Конечно, тебя, — ответила она вслух и обняла ее. — Мне пора идти, Илли.

Иллиандра чуть подняла бровь.

— Только не говори, что так торопишься, потому что у тебя еще одно свидание с ним.

Диадра фыркнула.

— Конечно, нет. Тем более, он едва ли хочет видеть меня после нашего последнего разговора.

— Вы сильно поссорились из-за видения?..

«Если это можно назвать так…»

— Я видела, что задела его чувства, — это, впрочем, было правдой.

— Я думаю, тебе стоит попытаться объяснить ему, — сказала Иллиандра. — Расскажи ему, кто ты и…

Диадра оборвала ее, качнув головой. Этот разговор был таким нелепым и бессмысленным, он так настойчиво напоминал Диадре о той власти, которой обладал над ней Терлизан, что ей нестерпимо хотелось побыстрее закончить его. Илли могла помочь ей почти всегда, почти во всем… но не сегодня. В этой игре она была один на один с Терлизаном.

Диадра обняла подругу, словно показывая, что соглашается со всеми ее будущими словами, и мягко улыбнулась.

— Не волнуйся. Все будет в порядке, Илли.

Спустя час, вернувшись домой через мерцавший портал в Школе Чародейства, Диадра в одиночестве сидела на ступенях парадного холла и отрешенно вглядывалась в пространство.

В доме было пусто и одиноко. Диадра только теперь сознавала, насколько часто Лемар оказывался рядом в такие моменты, когда тишина начинала незримо давить на нее. Теперь же она была совсем одна, и тревожные мысли окутывали ее тяжелым туманом.

Терлизан охотился за Илли. Могла ли она узнать, чего он хочет, могла ли как-то помочь сестре, если была не в силах сказать ей ни слова правды об этом? Вероятно, ей стоило попробовать. Тем более, что Терлизан запретил ей говорить Илли лишь о том, кто он, а не о том, как ей защититься от даинь-жи. Тем более, что она видела боль в его глазах, а это значило, что и у него, как у любого, должны найтись какие-то слабости. Тем более, что вся эта история, как оказалось, была связана и с нею, и с Анторгом, и с тем, что, по мнению Рагорна, закончилось навечно… Ночи Нечисти начались задолго до смерти Анторга. Знал ли он об этом? Знал ли об этом Берзадилар?.. И действительно ли они позволили себе закрыть глаза на невинные жертвы?.. Она не верила — не могла поверить… Но боль в глазах Терлизана была неподдельной. И она должна была узнать, что еще случилось тогда, в ее прошлой жизни, что теперь вновь отзывается эхом в нынешней.

— Терлизан, — позвала она негромко.

Быть может, Илли все же была права, даже не зная всей правды, подумала Диадра. И каким бы абсурдным это ни казалось, но если она хотела выведать что-нибудь у Терлизана, то единственным, что она могла сделать сейчас, было попросить прощения за незаконное вторжение в его сердце.

Он появился перед ней лишь после второго зова, в полурасстегнутой рубашке, со скрещенными на груди руками и смазанными следами алого кармина на выражавшем крайнее нетерпение лице.

— Если ты вправду думаешь, что можешь звенеть у меня в голове, когда тебе заблагорассудится, то ты ошибаешься, Диадра. И лучше, если у тебя найдется очень веский повод, из-за которого ты отвлекла меня в столь неподходящее время.

Диадра, ожидавшая увидеть Терлизана все еще смятенным, или разозленным, или даже подавленным, ошарашенно застыла.

— Ты там, что, развлекаешься с женщинами??..

Терлизан скривил губы в усмешке.

— Желаешь присоединиться?

Диадра сжала губы, заставляя себя проигнорировать его насмешку. Она позвала его не для того, чтобы оказаться втянутой в бессмысленное пререкание; к тому же, напомнила она себе, чтобы завоевать его доверие, она должна была сыграть расположение к нему, и сыграть достаточно убедительно.

— Я лишь хотела извиниться за то, что вторглась в твои мысли сегодня. Это было ненамеренно, просто у меня не слишком получается контролировать такие вещи.

Терлизан замер на миг, а потом вдруг расхохотался.

— О Боги, Диадра, тебе не кажется, что это выглядит убого?.. Извиняться перед своим убийцей за то, что задела его чувства?..

Диадра вновь прикусила губу, прежде чем ответить ему.

— По крайней мере, я видела, что чувства эти были искренни.

Терлизан сощурился в усмешке.

— Не держи меня за глупца, Диадра, — он пронзительно взглянул на нее и веско произнес: — Чего в действительности ты хочешь от меня?

Это был приказ — она почувствовала это. И с ужасом осознала, что не может сопротивляться.

— Я хочу узнать, как мне помочь Илли защититься от тебя, — проговорила она против своей воли. — Я хочу узнать, что случилось тогда, триста лет назад, что повлекло за собой столько жертв и разрушенных судеб; и я хочу узнать тебя, потому что в какой-то миг я увидела в тебе нечто живое, и вопреки всему, я все же надеюсь, что ты сможешь напомнить мне своего брата… ох, — Диадра ошеломленно качнула головой. — Что за ерунда?..

Терлизан, не выдержав, усмехнулся.

— Вот видишь, как плохо ты знаешь себя, Диадра.

Он вдруг подошел к ней и опустился на ступени совсем рядом. Диадра взглянула на него с непониманием и внезапным испугом.

— Иллиандре ты не поможешь, — сказал он спокойно. — Даже если бы могла, ты не станешь мешать мне, — он улыбнулся. — Это приказ.

Она и так чувствовала это. О Боги, зачем, зачем она позвала его?.. Неужели она думала, что сумеет перехитрить его?… Или же то, что она сказала, было правдой, и она в самом деле могла надеяться, что в сердце хладнокровного убийцы было еще живо что-то человеческое?..

— К тому же, — тем временем продолжил Терлизан, — ты, наверное, знаешь, что у Иллиандры есть нерушимая защита, которая и без тебя не позволяет мне поглотить ее.

Он говорил это таким обыденным тоном, словно речь шла о погоде или планах на вечер, а не о жизни ее сестры. Диадру невольно пробрала дрожь. Тем не менее, она кивнула.

— Плоидис.

— Именно.

— Но почему ты не… — она начала и в ужасе осеклась, в какой-то миг подумав, что подала Терлизану страшную идею, но он лишь рассмеялся над ее наивностью.

— Если бы я мог просто убить его, я бы уже давно сделал это, ты не находишь?

— Почему же ты не можешь?

— Потому что сила, которая таится в Иллиандре, связана с ними обоими. Плоидис хранит ее, и убей я его, потеряю то, что мне нужно.

— Плоидис хранит часть силы? — непонимающе спросила Диадра.

— Нет. Он хранит Иллиандру, — и, заметив непонимание на ее лице, вздохнул с обреченностью. — Представь себе сосуд с водой, который стоит на столе. Я не могу просто убрать стол, не касаясь сосуда, и сохранить целой воду. Вместо этого я должен взять сосуд со стола и наполнить водой бокал. Проблема лишь в том, что сосуд и стол, похоже, выточены неразрывными из одного куска дерева.

— Значит, ты должен осторожно взять стол вместе с сосудом и постараться не расплескать воду помимо бокала, — усмехнулась Диадра, зачем-то воочию представляя себе странную картину.

— Или же взять нож и откромсать чертову чашу, — усмешка Терлизана была куда более угрожающей. — В чем ты, вероятно, можешь помочь мне, Диадра. Расскажи мне, как должен выглядеть нож.

Приказ.

Диадре захотелось вцепиться руками в лицо, надеясь, что так Терлизан не сможет понять ее бормотания, но преданное ему подсознание не позволяло ей сделать даже этого.

— Ты можешь серьезно поссорить их, если заставишь Плоидиса стать свидетелем измены.

«Ох…»

Но Терлизан лишь рассмеялся.

— Диадра, где ты была в последние полгода? Если ты не заметила, вся моя затея с Карресом была построена именно на этом. Ревности недостаточно. Нужно что-то большее.

— С Карресом результатом была не ревность, а, скорее, жажда мести, — слова срывались с губ против ее воли. — Плоидис знал, почему Илли пошла на это, и то, что произошло, никогда не было для него изменой. Но сегодня у меня было видение… Я видела, как Дариан целует Илли, и Плоидис застает их вместе. Поцелуй был весьма взаимным.

Терлизан поднял бровь.

— Дариан? Ее муж?.. Брось, Диадра. Что может толкнуть их на такое?

— Дариан влюблен в нее. Правда, я не думаю, что Илли ответит ему взаимностью, но существуют разные мотивы. Жалость, например. Или вынуждение.

Терлизан усмехнулся.

— Если даже я заставлю их сыграть эту сцену, то ревности Плоидиса придет конец в тот же миг, когда Илли скажет ему об истинных причинах поцелуя. Нет, Диадра, ты ведь сама сказала, этот способ не приносит результатов.

— Я не могу придумать другого.

«Слава Богам!..»

— Я был бы удивлен, если бы ты смогла опередить меня в этом, — улыбнулся Терлизан, и Диадра ответила ему кривой невеселой улыбкой.

— Зачем тебе вообще нужна Илли? — спросила она тихо.

— Мне нужна сила, которую только она может дать мне.

— Что за сила?

— Возможность свободно переходить границу между Светом и Тенью.

— Что?.. — Диадра непонимающе уставилась на него. — Но ты же олл. Ты и так можешь жить в Свете и Тени одновременно.

Брови Терлизана взметнулись в усмешке.

— А мой братишка не скупился на тайны, не так ли? Что ж, если ты знаешь это, то, вероятно, имеешь представление и о том, почему мы не живем в своем истинном обличье, и почему в человеческом, умирая, неизбежно остаемся в Тени. И я говорю об этом, Диадра, о возможности перейти границу, оставаясь живым человеком, о возможности сознавать себя в Тени и опуститься в такие глубины, откуда бессознательной душе уже никогда не вернуться.

Диадра ошеломленно смотрела на него.

— Но ведь твоя душа умрет, рассеется по Ауре там, в глубинах.

Терлизан усмехнулся.

— Кто сказал тебе такую глупость?

— Один знакомый марсонт… но постой, это… это неправда?.. — голос ее дрогнул.

— Разумеется, нет. Если я захочу рассеять себя по Ауре, я сделаю это. Если же я хочу лишь уйти навеки, чтобы мою душу не тревожили бесконечным зовом, и в недвижимом безвременье ждать своей реинкарнации, я опущусь в глубины, откуда уже ни одно существо на свете не сможет вернуть меня… — голос его был наполнен печалью и горечью, и Диадра, смятенно сознавая смысл его слов, загоралась внезапно расцветающей верой, чувствуя, как вновь наливается жизнью и вспыхивает в сердце обессилевшая любовь — и лишь спустя несколько мгновений она внезапно осознала и тот смысл, который был для него во всем этом.

Сердце ее дрогнуло.

— Ты… хочешь вернуть Даенжи?..

Он резко посмотрел на нее.

— А ты хочешь вернуть Берзадилара?..

— О Боги… — выдохнула она едва слышно.

Это было возможно… это было возможно, и он был все еще жив, там, в глубинах Тени…

— Но почему Илли?.. Почему Слеза Тени?.. Ведь это были камни, слезы Даенжи… Почему теперь ты думаешь, будто Слезы Тени — это люди?..

Терлизан повел плечами.

— Неважно, как называть их, Диадра. Иллиандра — одна из тех, кто способен даровать мне силу. Я окрестил их Слезами Тени, потому что взамен способностей, которые я получал от них, одна слеза Даенжи бесследно исчезала с моей груди.

— И сколько всего их было, до Илли? — тихо спросила Диадра.

— Трое. Четверо, если считать тебя, однако ты каким-то неведомым образом потеряла свою особенность как раз в тот день, когда Даенжи покинула меня, уйдя в глубины. Так что, — Терлизан усмехнулся, — можешь считать, что тебе невероятно повезло, Диадра. Из всех себе подобных ты единственная, кто сумел избежать моего преследования.

Холод окутал сердце Диадры.

— Ты поглощаешь людей так же, как этих призраков?..

— Нет, я делаю это, будучи одним из них.

— Ох. Но ведь они создания Тени. Я думала, вы можете принимать форму только живых существ, тех, что обитают в Свете.

— Я не принимаю их обличье, — чуть улыбнулся Терлизан. — После того, как я поглотил сотни этих тварей, их сущность просто стала частью меня.

— Я не совсем понимаю.

Он вдруг поднялся со ступеней, в один миг обращаясь черным маревом.

— Так понятнее?..

Диадра резко вскрикнула, отшатываясь и отползая назад по ступеням, но в следующий миг черные крылья сложились, превращаясь в белоснежные рукава его рубашки, изумрудные глаза потухли, оставляя после себя насмешливый золотистый взгляд.

— Вижу, я впечатлил тебя.

— О Боги… — она все еще не в силах была унять охватившую ее дрожь.

До этого момента, несмотря на все, что обрушилось на нее за этот долгий день, Диадра все еще не могла связать их всех воедино — этого заносчивого наглеца с надменными золотистыми глазами, сломленного юношу, стремившегося вернуть жизнь возлюбленной, и жуткого черного призрака, убившего ее… теперь же она внезапно видела в нем всех троих — одновременно.

— Но как же ты можешь, Терлизан?.. — прошептала она, вглядываясь в его глаза. — Ты ведь стремился спасать человеческие жизни, веками истребляя этих существ, и в то же время ты сам своими руками убивал невинных… Как ты можешь делать это ради спасения лишь одной, пусть и дорогой тебе жизни?..

На мгновение ей показалось, что усмешка окаменела на его губах, однако глаза его тотчас наполнились лишь еще большим цинизмом.

— Кто сказал тебе, что я стремился спасать жизни, Диадра?.. Все, чего я когда-либо хотел, истребляя этих демонов, это отомстить за смерть Даенжи, — он резко обернулся, скрывая от нее свое лицо. — Довольно откровений на сегодня. Если ты не помнишь, ты отвлекла меня от гораздо более приятного занятия, чем занудные беседы.

И с этим он растворился в воздухе так быстро, что Диадра не успела больше сказать ему ни слова. Она несколько мгновений смотрела на опустевшую лестницу, потом печально улыбнулась и прошептала:

— Но ты ведь тоже задавал себе этот вопрос…

Иллиандра, устроившись на просохшем наконец диване гостиной, читала книгу. Диадра, несмотря на все ее уговоры, отказалась присоединиться к ним за ужином, Дариан отчего-то был молчалив и мрачен, и теперь Иллиандра с тоской считала минуты, мечтая о том, как завтра утром проберется тайным ходом в королевские кабинеты и, заперев двери, наконец бросится в объятия Плоидиса. Сегодня же он и Алиетт допоздна принимали у себя шамбренского посла с супругой, и даже во дворце этот неизбежно одинокий вечер не сулил бы Иллиандре ничего, кроме бесконечно тянущегося ожидания в пустынных королевских покоях.

Дверь отворилась, и в гостиную вошел Дариан, однако, увидев Иллиандру, остановился.

— Ох, прости, Илли, я не знал, что ты здесь.

— Ты едва ли помешаешь, Дариан, — улыбнулась Иллиандра, закрывая книгу. — Признаться, я и так подумывала бросить этот скучный роман.

Он неуверенно взглянул на нее.

— В самом деле?

— Конечно, — она встала и бросила на Дариана веселый взгляд. — Быть может, присоединишься ко мне? Я бы не отказалась от позднего десерта.

— Разумеется, — он улыбнулся, но улыбка получилась натянутой.

Иллиандра остановилась и внимательно взглянула на него:

— Что-то случилось, Дариан?..

— Нет, — он качнул головой, отводя глаза, и Иллиандра подошла ближе, касаясь его плеча.

— Ты уверен?

Он повел плечом, отстраняя ее руку, и Иллиандра, втянув носом воздух, вдруг удивленно подняла брови:

— Дариан… ты пил?..

— Немного, — он сжал губы и взглянул на девушку. — Илли, можно поговорить с тобой?

— Конечно, — она взволнованно нахмурилась и жестом позвала его на диван.

Они присели рядом, и Иллиандра внимательно вглядывалась в лицо Дариана, ожидая, что он заговорит. Но он молчал, устремив взгляд в пол, и Иллиандра вновь коснулась его плеча, заглядывая в глаза:

— Что с тобой?..

Он снова отстранился, и Иллиандра смущенно сцепила пальцы на коленях. Почему он так странно вел себя?.. Дариан вздохнул и вдруг произнес:

— Как думаешь, Илли, может ли быть, что Алиетт испытывает что-то к Плоидису?..

На лице Иллиандры отразилось удивление, смешавшееся с облегчением. Вот в чем дело…

— С чего ты взял, Дариан?..

— Я лишь спрашиваю тебя как женщину. Ты наблюдательна, и я думаю, ты бы заметила, если…

— Я не думаю, что Алиетт испытывает к Плоидису нечто большее, чем дружескую привязанность, — мягко ответила Иллиандра. — Она любит тебя, Дариан.

— Я знаю. Но это не помешает ей любить и его.

Иллиандра вздохнула и улыбнулась.

— Подумай, Дариан, ведь мы с тобой в такой же ситуации. И мы проводим намного больше времени вместе. Тем не менее, ты прекрасно сознаешь, кому принадлежит твое сердце. Алиетт не сомневается в тебе. Не сомневайся и ты в ней.

Дариан не отвечал, по-прежнему глядя в пол. Иллиандра хотела было продолжить, полагая, что не убедила его, как вдруг он тихо произнес, не поднимая глаз:

— Проблема в том, что я не знаю, кому принадлежит мое сердце.

— Что?.. — Иллиандра сощурилась от неожиданности, и мгновение понадобилось ей, чтобы осознать, что именно он имел в виду. В следующий миг она пораженно выдохнула: — Ох, Дариан…

Он резко поднял на нее глаза, и в его взгляде читалось смятение.

— Илли, прошу, прости, что я говорю тебе это… но я не знаю, что мне делать… я так запутался… — он вновь отвел глаза, не в силах встретить ее опечаленный взгляд.

— Но как же Алиетт, Дариан?.. — тихо спросила Иллиандра.

— Я люблю ее. Я не хочу причинить ей боль, — он вновь поднял глаза и с мольбой взглянул на Иллиандру. — Но я не знаю, что мне делать с этим… этим чувством к тебе… а ты рядом, такая красивая, такая ласковая, такая…

— Прекрати, Дариан, — с ужасом оборвала его Иллиандра и, сдержав себя, мягче добавила: — Я не представляю себе, как ты вообще можешь замечать рядом кого-то, кроме нее. Ведь Алиетт потрясающая девушка, она умна, она поразительно красива…

— Как и ты, — тихо ответил он. — Поверь мне, Илли, ты можешь с легкостью свести с ума любого мужчину. В тебе есть что-то, что влечет неудержимо… твоя внутренняя сила… и твоя любовь. Ох, Илли, я вижу ее в тебе каждое мгновение… все, что ты делаешь, пронизано этой любовью к нему, каждая твоя мысль, каждое стремление… ты живешь им, дышишь им, ты готова пойти на любой риск ради него… и хоть я знаю это, я все же смею надеяться, что мог бы испытать на себе такую твою любовь…

— Но Алиетт любит тебя, Дариан, — тихо сказала Иллиандра. — Она любит тебя не меньше, и я уверена, она так же готова на все ради тебя.

— Ей не нужно ничего делать ради меня, — с какой-то досадой произнес Дариан. — А когда было нужно, она отказалась, поставив свой долг на первое место.

— Едва ли она могла поступить иначе, Дариан.

— Ты бы поступила иначе.

— Я не принцесса, — криво усмехнулась Иллиандра. — На мне не лежит ответственность за судьбу целого королевства.

— Неужели? — усмехнулся Дариан. — И это говорит мне девушка, носящая имя Архитогора?..

— Архитогор служит королю, Дариан. И только ему, — она вздохнула. — Бессмысленно сравнивать совершенно разные вещи. И если твои чувства ко мне основаны лишь на заблуждении, будто я умею любить лучше, чем Алиетт, то я с удовольствием развенчаю твои мифы.

— Но это не миф, Илли…

— Это заблуждение, — настойчиво повторила Иллиандра. — И в конечном счете, Дариан, если ты хочешь сравнить со мной кого-то, то лучше выбери себя, а не ее.

— Что? — Дариан непонимающе взглянул на Иллиандру, и она улыбнулась.

— Ты сравниваешь мою любовь к королю с любовью к тебе королевы… заметь, что продолжая встречаться с тобой здесь, в Лиодасе, Алиетт уже рискует многим. Но если уж говорить о жертвенности, то было бы правильнее спросить, на что ты готов ради ее безопасности и счастья.

Дариан молча смотрел на Иллиандру.

— Так на что ты готов, Дариан?.. Готов ли ты понять, как больно ей будет, если она узнает о твоих сомнениях? Что будет, если она не сможет простить тебя? Ты уйдешь, начнешь новую жизнь где-нибудь далеко отсюда, а она останется одна, без надежды обрести когда-нибудь свое счастье, замужем за человеком, сердце которого принадлежит другой…

— Прекрати, Илли, — нахмурился Дариан. — Разумеется, я понимаю… я знаю, что должен сделать все, лишь бы Алиетт не узнала об этом, должен быть с ней рядом… и я хочу этого, потому что я по-прежнему люблю ее, Илли; но я не представляю, как мне быть, когда я так влюблен в тебя, если теперь каждый раз, когда я вижу тебя, я мечтаю лишь о том, чтобы коснуться твоих нежных губ…

— Дариан… — растерянно прошептала Иллиандра.

О Боги, неужели он в самом деле говорил ей все это?.. Что же ей было делать теперь?..

— Илли, пожалуйста, помоги мне, — он коснулся ее пальцев, но теперь Иллиандра отдернула руку — слишком резко, поняла она спустя мгновение.

— Как?.. — она подавленно посмотрела на него.

— Отдались от меня. Прошу тебя. Я знаю, что ты любишь меня только как друга, Илли, но я не в силах оставаться бесстрастным, ощущая твои теплые взгляды, твои невинные прикосновения, твои нежные улыбки… пожалуйста, Илли, перестань еще глубже влюблять меня в себя.

— Я вовсе не делала этого, — чуть сощурилась Иллиандра, но он лишь улыбнулся:

— Тебе даже не нужно было стараться.

Иллиандра вновь смягчилась.

— Дариан, — она по привычке хотела вновь коснуться его руки, но ее пальцы замерли, так и не достигнув цели. Она смущенно сцепила руки на коленях. — Что ж, давай договоримся. Мы постараемся как можно реже видеться дома и будем как можно меньше времени проводить вместе в свете. Но мы должны делать это аккуратно, так, чтобы никто вокруг ничего не заподозрил. Ты почти не будешь приглашать меня танцевать, и на прогулках мы…

— Илли, я вполне понимаю, что мы должны делать, — мягко оборвал ее Дариан. — Я лишь хотел, чтобы ты помогла мне в этом.

Она взглянула на него, печально нахмурившись.

— Алиетт и Плоидис не должны заметить. Особенно Алиетт.

Он кивнул.

— Я знаю. Ох, Илли, прости меня. Мне так жаль. Я испортил все.

— Еще нет, — она печально улыбнулась. — И я надеюсь, ты сможешь найти в себе силы не сделать этого.

Плоидис подавил усталый вздох и едва заметно улыбнулся Алиетт. Она ответила ему понимающим взглядом.

Посол Шамбрена был ужасен.

Весь вечер он и его супруга выглядели настолько кисло, словно им подсунули несвежее блюдо. Посол приехал с поручением, которое, очевидно, ему не нравилось; и Плоидис, выслушав требования короля Шамбрена, мог понять, почему.

Дамарьен Ле Брилак, несмотря на всю абсурдность своего решения, заявлял о желании пойти на попятную, отменяя все договоренности, которых Лиодас с таким трудом добился несколько месяцев назад. Дамарьен знал, что условия договора не позволят ему расторгнуть сделку по своему желанию, и потому всеми силами пытался доказать, что Лиодас, со своей стороны, не выполняет собственных обязательств.

— Ваши дороги небезопасны, — нудно повторил посол. — Наши купцы разоряются, не доезжая до родной границы.

— Где именно их грабят? — уточнил Плоидис.

— Везде.

— Есть какие-либо свидетельства, доказательства?

— Разумеется, Ваше Величество.

— Позволите мне взглянуть на них после ужина?

— К сожалению, у меня нет с собой этих документов…

— Вы приезжаете ко мне с подобными обвинениями и не имеете на руках документов? — Плоидис чуть поднял бровь. — Граф Шенне, при всем уважении, Вам не кажется это абсурдным?

Графу, определенно, казалось, однако он не мог ничего поделать.

Плоидис криво усмехнулся и, сощурившись, взглянул на посла.

— Позвольте говорить начистоту, — сказал он. — Я понимаю, что королю Дамарьену не нравится выполнять условия нашей сделки, — посол протестующе поднял голову, но Плоидис не дал ему заговорить. — Однако отправляя ко мне Вас с туманными обвинениями, он мог бы хотя бы позаботиться об их правдоподобности. В целом же, было бы много лучше, если бы он навестил меня лично, и мы вдвоем смогли бы уладить все недоразумения.

Посол, вначале собиравшийся возразить что-то, с досадой сжал губы.

— Я понял Вашу точку зрения, Ваше Величество.

— Я рад, — улыбнулся Плоидис и любезно обратился к его супруге: — Графиня, как Вам понравился десерт?

— Благодарю, — она натянула на лицо скупую улыбку и, не в силах скрыть раздражения от поражения мужа, надменно добавила: — Однако не могу не заметить, что имела удовольствие пробовать его непосредственно у автора, господина Живалье, и, к сожалению, теперь убедилась, что скопировать его мастерство не под силу ни одному последователю.

— Очень жаль, — внезапно заметила Алиетт. — Вероятно, мне придется уволить господина Живалье, раз его работу стало возможно принять за столь плачевную имитацию.

Графиня застыла, не зная, что сказать. Плоидис поймал взгляд Алиетт и ухмыльнулся, довольный ее выдумкой.

— Простите, Ваше Величество… — пролепетала графиня. — Я, вероятно, ошиблась…

Спустя четверть часа посла с супругой наконец проводили в гостевые покои.

— Устала? — спросил Плоидис, тепло глядя на Алиетт.

Она с улыбкой сощурилась.

— Немного.

— Пойдем, — он предложил ей руку и в ответ на ее вопросительный взгляд добавил: — Полагаю, немного свежего воздуха нам не помешает.

Он провел ее по коридору на открытую террасу и, облокотившись на балюстраду, с наслаждением подставил лицо прохладному ветру.

— Часто тебе приходится тратить время на подобную ерунду, Плоидис? — спросила Алиетт, взглядывая на него, и он улыбнулся.

— К сожалению.

— Наверное, поэтому я никогда не питала страсти к политике.

— У меня никогда не было особенного выбора, — усмехнулся Плоидис и повернулся к ней. — Впрочем, у тебя тоже. К несчастью, именно политика управляет нашими судьбами, хотя многим несведущим кажется иначе.

— По крайней мере, моей судьбой она распорядилась наилучшим образом, — ответила девушка. — Я думала, брак станет концом моей жизни. А он оказался ее началом.

— Мне тоже повезло с тобой, Алиетт, — Плоидис мягко улыбнулся. — Я понял это уже через несколько дней после нашей свадьбы. Ты превосходная королева. Ты словно была создана для этой роли.

— Брось, Плоидис, эта роль мало чем отличается от роли принцессы, которую я играла всю жизнь.

Король рассмеялся:

— Поверь мне, Алиетт, я видел как минимум два примера того, насколько плохо можно подходить для обеих.

— Целых два? И кто же это?

— Моя мачеха и моя сестра. Иоланту ты помнишь.

Алиетт тоже рассмеялась.

— В самом деле, ты прав.

Плоидис внимательно взглянул на нее и, сощурившись, произнес:

— Спасибо, Алиетт.

— За что?..

— За то, что оправдываешь мои надежды. Ты, вероятно, лучшая супруга, которую я мог бы себе представить. Ты умна, очаровательна, ты прекрасно держишься в свете, великолепно чувствуешь мое настроение в переговорах — ты вообще все делаешь настолько верно, что у меня нет даже повода волноваться. И я действительно благодарен тебе за это.

Алиетт усмехнулась, опустив взгляд.

— Спасибо за теплые слова, Плоидис.

— Я говорю искренне.

— Я знаю, — она взглянула в его бархатные глаза. — Но все же я поправлю тебя. Думаю, ты знаешь кое-кого, кто был бы тебе лучшей супругой.

Плоидис улыбнулся.

— Разумеется. Но это другое… Илли — все для меня, и я был бы счастлив, будь у меня возможность называть ее своей женой… но знаешь, ведь даже если бы она вернулась ко мне несколькими месяцами раньше, я едва ли смог бы сделать ей предложение. Мы с твоим отцом оговаривали возможность нашего союза еще за два с лишним года до твоего семнадцатилетия, а за полгода все было уже окончательно решено…

— В самом деле?.. — Алиетт смотрела на Плоидиса сощурившись от удивления.

Плоидис улыбнулся.

— Он не говорил тебе?..

— Нет.

Король перевел взгляд в темное небо.

— Я тоже не рассказывал Илли об этом, — задумчиво произнес он. — Наша первая встреча с Радиеном состоялась за несколько месяцев до того, как я впервые увидел ее при дворе… разумеется, к тому времени я уже не помышлял о том, чтобы заводить романы с кем-то из своего окружения. Мы с отцом уже почти год присматривали мне невесту, и после встречи с Радиеном отец сказал мне, что Авернас — наиболее выгодная партия из всех. Через несколько месяцев он погиб… а меня судьба свела с Илли, и я влюбился в нее без памяти. Тогда мне поистине казалось, что все возможно, и что отец одобрил бы мой выбор… а потом она ушла, и я не мог знать, вернется ли она когда-нибудь. Между тем, долг требовал от меня решения; тем более, что твой отец, как оказалось, тоже был заинтересован во мне. И к тому времени я уже вновь сознавал, что в самом деле, у меня всегда была только одна дорога.

— А если бы она вернулась раньше? — тихо спросила Алиетт. — Ты бы отказал моему отцу, если бы тогда Илли оказалась рядом?..

Плоидис печально покачал головой.

— Боюсь, что нет, Алиетт, — он взглянул на нее и добавил: — Как и ты. Ведь ты не сбежала с Дарианом.

Она мягко улыбнулась, не говоря ни слова, и Плоидис сжал ее руку.

Они понимали друг друга.

Порыв свежего ветра заставил Алиетт зябко поежиться, и Плоидис, заметив это, снял камзол и накинул его на плечи девушки. Она улыбнулась.

— Спасибо. Теперь ты сам замерзнешь.

— Не беспокойся об этом.

Ткань камзола хранила тепло его тела, и Алиетт завернулась чуть плотнее, позволяя ему согреть ее кожу.

— Скажи, Плоидис, ты когда-нибудь думал о том, что было бы, если бы у одного из нас не оказалось бы пары? Смогли бы мы создать такой же удачный союз, окажись нас лишь трое, а не четверо?

Плоидис непонимающе посмотрел на нее.

— Что ты хочешь сказать, Алиетт?..

Она ответила ему немного печальным взглядом.

— Я просто вспоминаю, как беспрепятственно ты отпустил меня, когда узнал, что я встречаюсь с Дарианом. Но ведь тогда ты еще не знал, что Илли вернется к тебе. И я думаю, смогла бы я быть так же справедлива к тебе, если бы все сложилось иначе?

— Я полагаю, нам всем невероятно повезло, что все сложилось так, как сложилось, — ответил Плоидис. — Иначе к возвращению Илли у меня не оставалось бы другого выбора, кроме как сделать ее тайной любовницей… но, учитывая, что она никогда не согласилась бы на это, то я вынужден был бы потерять ее навечно.

— Теперь же мы можем быть уверенными в том, что наши любимые всегда останутся с нами, — Алиетт отрешенно вглядывалась в черное небо, и Плоидис внимательно склонился к ней.

— Что-то тревожит тебя, Алиетт?..

Она взглянула на него, словно очнувшись, и улыбнулась.

— Ничего, Плоидис.

— У тебя с Дарианом все в порядке?

— Конечно.

Он участливо коснулся ее плеча.

— Алиетт, я тоже готов выслушать тебя всегда, когда тебе это нужно.

Она благодарно улыбнулась.

— Все в порядке, Плоидис, в самом деле. Но спасибо за предложение.

— И ты еще упрекала меня в упрямстве, — улыбнулся он, и Алиетт рассмеялась.

— Я просто думаю, что лучше отложить этот разговор на несколько дней, пока мои глупые девичьи терзания не обретут более ощутимую форму.

— Как захочешь, Алиетт, — он подал ей руку. — Позволишь проводить тебя в покои? Сегодня, вероятно, тот редкий случай, когда стражи увидят нас вместе.

— Мы выходим на завтрак вдвоем каждое утро, — улыбнулась Алиетт. — Впрочем, ты прав, нам, вероятно, стоит относиться к этому внимательней не только на приемах.

Плоидис проводил ее до гостиной и, закрыв двери, бережно поцеловал ее пальцы.

— Спокойной ночи, Алиетт.

Он было направился к тайному ходу, но Алиетт окликнула его.

— Плоидис.

— Что?

Она сняла с плеч камзол и протянула ему.

— Это твое.

Он улыбнулся и шагнул к ней.

— Совсем забыл.

Алиетт отдала ему камзол, потом потянулась к нему и легко коснулась губами его щеки.

— Спасибо за вечер, Плоидис.

Он мягко улыбнулся, касаясь ее плеча.

— Если все же захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти, — сказал он, и потом, уже отворяя дверцу тайного хода, добавил: — Спасибо и тебе, Алиетт.

На следующее утро Диадра проснулась, лишь когда показавшееся в окне солнце принялось настойчиво согревать ее своими лучами. Лениво поднявшись, она позволила служанке привести в порядок ее растрепавшиеся волосы, со вздохом перетерпела, пока та затягивала давивший на ребра корсет, и спустя полчаса наконец спустилась в небольшую, уютную, но очень одинокую столовую.

Впрочем, сегодня, неожиданно, она не пустовала.

— Ох… — Диадра замерла на входе и непонимающе нахмурилась. — Что ты здесь делаешь?..

— Знаешь, Диадра, весьма удивительно, как бережно этот дом сохранили его потомки, — сказал Терлизан, внимательно оглядывавший убранство светлой комнаты. — Почти все осталось точно так, как было, когда Берзадилар жил здесь.

— Несколько месяцев назад здесь были лишь обшарпанные стены, — ответила Диадра. — Но он так любил этот дом, что я не могла оставить имение рассыпаться прахом.

Терлизан наконец отвел глаза от узоров на стенах и с интересом взглянул на девушку.

— Ты восстановила его? В самом деле? Но как же ты смогла добиться такого сходства, если не помнишь ничего из своей прошлой жизни?..

— Я, кажется, уже говорила тебе, у меня бывают видения.

— Видения портьер и стульев? — усмехнулся Терлизан, но Диадра не ответила на его усмешку.

— Видения всего, что судьба сочтет нужным. Зачем ты здесь, Терлизан?

— Решил составить тебе компанию за завтраком.

Диадра насмешливо подняла бровь.

— Та девушка, с которой ты провел ночь, не годится для завтраков?

— Совершенно, — Терлизан невозмутимо улыбнулся. — Но я не думаю, что ты захочешь услышать, для чего она действительно годна.

Диадра с отвращением скривила губы.

— Я всегда презирала подобных типов, которые пользуются женщиной, а потом с удовлетворением втаптывают ее в грязь.

— Женщина, которая пользуется тобой для тех же целей, но при этом старательно строит из себя ханжу, едва ли заслуживает большего.

Диадра лишь качнула головой с видимым безразличием.

— Неужели, — произнесла она без всякого выражения, однако спустя секунду все-таки не удержалась и с холодной едкостью добавила: — Надо же. А ведь вчера мне даже на какое-то время показалось, что ты все еще помнишь Даенжи.

Глаза Терлизана внезапно блеснули, резко и темно.

— Причем здесь это?..

— Я просто не понимаю, как ты можешь вести себя подобным образом, если действительно сохранил в сердце какие-то чувства к ней.

Терлизан мгновение смотрел на нее непонимающе и удивленно, затем губы его расплылись в снисходительной улыбке.

— Брось, Диадра. Ты серьезно? Что же, по-твоему, я должен был делать? Три сотни лет изображать из себя непорочного монаха?..

Диадра чуть повела плечами.

— Я не знаю, но…

— К тому же, посмотри на себя, — насмешливо продолжил Терлизан, скрещивая руки на груди. — Мой брат оставил тебя совсем недавно, а ты, кажется, неделю назад уже весьма страстно соблазняла на лестнице своего смазливого художника.

Диадра резко взглянула на него.

— Я не соблазняла его. Я думала, что целую Берзадилара.

Терлизан усмехнулся и повел бровью.

— О, в самом деле. Тогда отчего ты полагаешь, будто я не могу думать о своей возлюбленной, когда кто-то согревает меня в постели?

Диадра отвела глаза, сознавая, что он намеренно стремился сконфузить ее, и, подавив обреченный вздох, направилась к столу.

— Не помню, чтобы я приглашала тебя на завтрак.

— Что мешает тебе сделать это сейчас?

— Возможно, отсутствие желания?

— Хм. Я не предполагал, что твое желание спасти Иллиандру или найти где-то глубоко во мне едва живого тощего ангела уже успело иссякнуть.

Диадра подняла глаза, не в силах сдержать усмешки.

— Сколько самокритики.

Он шагнул к ней и коснулся пальцами ее щеки, обворожительно улыбаясь.

— Брось, Диадра. У нас с тобой немного разные цели, но это не значит, что мы не можем просто поговорить, как двое цивилизованных людей.

Диадра сжала губы и сняла его ладонь со своей щеки, раздраженно сжимая ее в своих тонких пальцах.

— Имей в виду, Терлизан, я не собираюсь строить из себя ханжу. Я говорю сразу: ты ничего не добьешься.

Терлизан рассмеялся.

— Диадра, во имя Богов. Я не собираюсь соблазнять тебя.

— Ты не собираешься соблазнять меня, не собираешься убивать меня. Чего же тогда ты хочешь?..

— Почему ты не можешь понять, что я просто хочу позавтракать? И еще, пожалуйста, отпусти мою руку. Ты делаешь мне больно.

Диадра машинально разжала пальцы и ошарашенно посмотрела на него.

— Только не говори, что ты умеешь быть вежливым, а не швырять меня об пол каждый раз, когда тебе что-то не нравится.

Он ласково улыбнулся.

— Все зависит от моего настроения. Так что же, угостишь меня чашечкой кофе?..

— Расскажи мне, что произошло тогда, Терлизан, — попросила Диадра, старательно разрезая кусочек сыра в своей тарелке.

— Произошло когда? — спросил он, хотя по его тону она могла сказать, что он прекрасно понял ее просьбу.

— Триста лет назад. Ты сказал, Ночи Нечисти начались задолго до смерти Анторга. Они… я имею в виду, Анторг и Берзадилар знали об этом? Они знали, что жертвами становились невинные люди?

— Если бы мы знали об этом тогда, я бы, вероятно, убил Анторга в ту же ночь, когда потерял ее.

Диадра внимательно сощурилась.

— Но раз вы не знали, то почему ты решил, будто Даенжи убил один из этих призраков?..

— Потому что это никогда не спутаешь с чем-то другим, Диадра. Пожиратели высасывают жизнь до последней капли, так быстро, что у тела не остается сил даже на то, чтобы отдать себя Ауре… ты ведь знаешь, что умирая в обличье какого-либо существа, мы не оставляем после себя ничего материального?

Диадра кивнула.

— Так вот, когда кого-то из нас убивали эти призраки, тела оставались нетронутыми. В то время мы не знали, кто мог делать подобное, не знали, почему это случилось — мы лишь нашли несколько десятков тел следующим утром… Даенжи была среди первых. Я нашел ее в ее собственной постели, бледную, бездыханную… — он тяжело сглотнул. Диадра, забыв о еде, неотрывно наблюдала за ним. Он сощурился, не поднимая глаз, и пробормотал: — Надо же, я не думал, что спустя столько лет эта картина будет по-прежнему так отвратительно четко вставать перед глазами.

Он помолчал мгновение, потом уже вновь спокойно продолжил:

— Она была единственной, кто остался существовать призраком после той роковой ночи. Пожиратели не просто забирали жизни, они поглощали сами души, но с Даенжи, по-видимому, что-то спугнуло ее преследователя прежде, чем он сумел закончить… хотя и недостаточно рано для того, чтобы сохранить ей жизнь. Тогда я не мог знать, что случилось с ней, и сама она ничего не помнила. А я не смог надавить на нее, не мог заставить ее вновь пережить то, что оставило на ее безжизненном лице выражение, которого мне никогда не забыть. Понять, что в самом деле произошло, я смог лишь десятилетиями позже. В ту самую ночь, когда Анторг и Берзадилар покинули этот мир, возродилась первая — не считая тебя — Слеза Тени. Я почувствовал ее, но только она влекла меня в тысячу раз сильнее, чем это случалось с тобой: только что возвращенная к жизни, в самый разгар мощнейшей за все времена Ночи Нечисти… и она, разумеется, притягивала не только меня: ее почуяли десятки пожирателей. Тогда я впервые увидел их, и их жертву, мертвенно бледную, почти не дышавшую… я до сих пор плохо помню, что случилось, когда я осознал, кто был виновен в смерти Даенжи. Кажется, я поглощал их одного за другим, до тех пор, пока их голодная бессмысленная сущность не переполнила меня, и тогда я, не сознавая, что происходит, поглотил и ту возвращенную… — Терлизан поднял глаза и пронзительно взглянул на затаившую дыхание девушку. — В первый раз это вышло против моей воли, однако это все же не изменило того, что я убил ее. И пророчество, то самое, которое я обещал себе никогда не исполнять, все-таки начало сбываться.

— Пророчество?.. — Диадра непонимающе уставилась на Терлизана. — Какое пророчество?..

Терлизан повел бровью.

— Ах, да. Я ведь не говорил тебе. Но откуда, по-твоему, я знаю, что именно могу получить от Иллиандры?.. Не то что бы на моих жертвах висели ярлыки с описью содержимого…

— Что это за пророчество, Терлизан? Кто сделал его?

— Вершитель. Когда Даенжи ушла от меня, оставив после себя лишь пару сверкающих камней, я пошел к нему, чтобы узнать, зачем Слезы остались мне и могут ли они вернуть Даенжи из глубин Тени. В ответ я услышал из его уст эту проклятую пару четверостиший.

— И о чем в них говорилось?.. — затаив дыхание, прошептала Диадра.

Терлизан пожал плечами, цитируя холодно и равнодушно.

— Чужие жизни манят, словно пламень, Забрать их, нет ли — все в твоих руках, Цена за силу каждой — кровь и камень, И путь к спасенью в чаше на весах. Возьми одну — вернется юность в теле ветхом, С другою время медленней пойдет, Одна убьет, та что за ней сотрет границу Света, Последняя из всех твою любовь вернет.

Он закончил, слегка прищурившись глядя на ошарашенную Диадру, и с равнодушием продолжил:

— Тогда, помнится, эти строки повергли меня в ужас. Я подумал, что раз ценою спасения Даенжи будет теперь не одна, но даже несколько жизней, то это значит, что я никогда более не смогу вернуть ее назад. С этой мыслью я жил почти полвека… до тех пор, пока случайность не заставила меня поглотить первую из предначертанных мне возвращенных и пророчество не начало сбываться. Взамен же я получил давно забытую молодость и способность чувствовать Тень, хотя тогда еще не был возвращенным.

— Тогда?.. — переспросила Диадра.

— «Одна убьет, та что за ней сотрет границу Света», — еще раз нетерпеливо процитировал Терлизан. — Включи логику, Диадра. Иллиандра — та, что позволит мне переходить границу между Светом и Тенью. Это значит, что последняя из моих жертв исхитрилась убить меня, что, впрочем, не помешало мне поглотить ее сразу вслед за этим. Так как, по-твоему, я могу находиться здесь сейчас — живым?..

— Ох… так ты… — Диадра сощурилась. — О Боги, как же много невинных жизней ты забрал, Терлизан?..

Он сощурился в ответ.

— Не так много, как ты думаешь. И не то что бы у меня был выбор, Диадра. Пророчество Вершителя — не просто слова, это приговор судьбы. Хотя, если уж ты хочешь знать, мне не пришлось забирать ничью жизнь, чтобы вернуться. Появление последней Слезы Тени без моего участия вытянуло меня в этот мир.

— Так Иллиандра — последняя?..

Терлизан пожал плечами.

— Ночи Нечисти закончились. Последняя из них случилась, когда раскололась Печать Солнца, и поскольку дух Анторга наконец упокоился в Тени, то едва ли можно ожидать их повторения. А между тем, только они могли подарить мне моих особенных возвращенных. Я весьма надеялся, что смогу сделать последней тебя и исполнить наконец пророчество без ненужных усилий, однако судьба, по-видимому, полагает иначе.

Он осекся, внезапно замечая странный взгляд Диадры.

— Без ненужных усилий, — тихо, словно неверяще повторила она. — О Боги, неужели чужие жизни вообще ничего не значат для тебя?..

Терлизан сжал губы.

— О, как и для тебя, Диадра. Оглянись вокруг. Люди умирают, так или иначе, с моей помощью или без. И сама судьба полагает, что я должен взять себе несколько жизней. Но я не маньяк и не безумец. Я никогда не забирал их понапрасну.

— Понапрасну??.. — Диадра нервно рассмеялась. — О Боги, Терлизан, неужели ты считаешь, что этому вообще бывает оправдание?..

— Поверь, ты еще слишком юна, чтобы судить об этом.

— Ты убил меня, ты убил Лемара лишь для того, чтобы проверить, не стану ли я Слезой Тени!.. И ты считаешь, я не могу судить об этом??.. — она бросила салфетку на стол и резко поднялась, направляясь к выходу, но он молниеносно возник перед ней, заставляя отшатнуться, и сжал пальцами ее подбородок.

— Я сохранил его душу, не так ли? — прошипел он, вглядываясь в ее глаза, и Диадра застыла, чувствуя, как страх внезапно заставляет подгибаться колени. Что-то такое было в его золотистых глазах, что-то неведомое ей и неизъяснимо угрожающее, словно они вот-вот готовы были вспыхнуть изумрудными огнями…

— Отпусти, — прошептала она, стараясь высвободиться, и потянулась к его цепким пальцам, желая разжать их — но лишь только она коснулась его руки, как черный туман окутал ее, погружая в жуткий омут его ощущений.

…Он никогда не любил ее. Еще бы: она предпочла этого лицемерного марсонта его брату, который без сомнений отдал бы за них обоих свою жизнь. И Терлизан старался убедить Берзадилара в том, насколько глупой и бессмысленной была его преданность, но Берзадилар был влюблен так слепо, так навечно… так, как он сам еще не умел тогда любить. Диадра сквозь сумрак видения чувствовала его досаду, и его ненависть, и неисчерпаемое раздражение оттого, что она, никогда не нарушив верности своему марсонту, в то же время не гнушалась неизменно держать и Берзадилара в узде. Он с презрением называл ее старой стервой — разумеется, за глаза и не в присутствии брата, который все еще верил, что она была идеальна… И вот теперь, спустя три сотни лет, он внезапно увидел ее здесь, юную, невинную — и ему так захотелось отомстить ей за все. За несчастную любовь брата, за сотни жизней, которые забрала Аура, разгневанная безумным поступком ее возлюбленного, за его собственную жизнь, искалеченную одним ее существованием… а потом появился Берзадилар, здесь, рядом с ней, снова с тем же наивным упрямством клевавший на старую удочку… только теперь все вышло иначе. Теперь она, неожиданно, любила его в ответ.

Диадра открыла глаза и столкнулась с пронзительным золотистым взором Терлизана. Опасные искорки в его глазах погасли, теперь он смотрел на нее из-под привычной маски бесчувственного негодяя, с холодной улыбкой способного вонзить нож в ее сердце.

— Ты был прав, — прошептала она.

— Прав в чем? — спокойный голос его был холодным.

— В том, что называл меня старой стервой. Я не знаю, почему тогда я делала это, но я не имела права поступать так с ним. Я должна была понять, должна была отпустить его, дать ему возможность найти свое счастье…

— Черт побери твои видения, Диадра, — ошеломленно процедил Терлизан, наконец освобождая ее от своей болезненной хватки. И, отвернувшись, спустя миг холодно добавил: — Что до Берзадилара, то ты никогда не сделала того, что должна была. Даже в те годы, что он был женат на Аврелии, ты всегда держала его достаточно близко, чтобы не дать ему забыть тебя. Мне не было и пяти, когда он женился, и я мало что понимал в вашем запутанном треугольнике; помнится, какое-то время ты даже весьма нравилась мне; но позже, Диадра, я вырос — и тогда у меня уже не осталось иллюзий.

— Мне так жаль, — прошептала Диадра. — Ты знаешь, что теперь все иначе… и мне в самом деле очень жаль…

— И это, вероятно, единственное, что удерживает меня от мести. Какой бы ты ни была тогда, сейчас ты все же сумела сделать его счастливым хоть на мгновение… И когда мне наконец удастся заполучить себе Илли, то оставив тебя в живых, я, вероятно, смогу сделать Берзадилару самый бесценный подарок в его жизни.

Диадра ошеломленно смотрела на него.

Он хотел вернуть Берзадилара?.. И он в самом деле оставлял ее в живых — для него?..

Впрочем, в тот же миг тревожное сомнение закралось в ее сердце. Она чуть нахмурилась и, неотрывно глядя в его глаза, тихо спросила:

— А если бы я сейчас все же стала Слезой Тени?..

Терлизан улыбнулся.

— О, не сомневайся, Диадра, — сказал он, проводя пальцем по ее щеке. — Я бы забрал тебя, не задумываясь.

Глава 21. Маски

Спустя неделю, на очередной королевской прогулке они сидели в лодке вчетвером: Дариан, Илли, Терлизан и Диадра. Никто из окружающих, очевидно, не замечал этого, но Диадра всем своим существом ощущала, какая пропасть неожиданно зияла между подругой и ее мужем. Они сидели рядом, едва не касаясь друг друга плечами, но руки каждого были сцеплены на коленях, взгляды их никогда не встречались, а дружный смех отчего-то звучал резким диссонансом.

Впрочем, не они одни были вынуждены старательно играть свои роли. Диадра опустила глаза, с внутренним содроганием наблюдая, как Терлизан нежно поглаживает ее ладонь, лежавшую в его пальцах. Он настоял на том, чтобы они изображали из себя влюбленную пару перед Иллиандрой, для верности подкрепив свое требование очередным приказом, и теперь Диадра с отвращением смотрела на своего спутника самым нежным взглядом, который могла исполнить.

Иллиандра наблюдала за ними с едва скрываемой улыбкой на губах.

— Я слышал, завтра состоится еще одна прогулка? — сказал Терлизан, разбавляя затянувшееся молчание. — Весьма любопытно, успеют ли дамы сшить новые платья?

Иллиандра рассмеялась.

— Очевидно, для этого случая разрешено будет сделать исключение. Сегодня ночью приезжает посольская делегация из Эльвена, и завтрашняя прогулка устраивается в их честь.

— Если я не ошибаюсь, Вы родом из Эльвена, граф Рашельз? — спросил Дариан, и Терлизан кивнул.

— Совершенно верно.

«О да», — подумала Диадра.

— Расскажите нам о нем, — попросила она, поднимая глаза на Терлизана. Под деланым интересом в ее взгляде сквозила неприкрытая усмешка. — Что Вы больше всего любили там, на родине?

Терлизан улыбнулся ей, ласково и обворожительно.

— Горы. Вы знаете, Диадра, в моей стране невероятно красивые горные пейзажи. Я всегда обожал эти неприступные скалы, подернутые дымкой вершины, пушистые лесные склоны… в детстве мы жили в просторной долине, между двумя горными цепями, за одной из которых находилась столица. Будь я птицей, до нее было бы рукой подать, но через перевал приходилось три дня терять в пути. А за другой цепью, где-то далеко, за многими горными грядами скрывались волшебные земли. Говорят, где-то там, среди этих скал, стоит замок Лакхариэль. Вы слышали это название, Диадра?

Его ласковый тон наверняка сейчас заставлял Иллиандру таять от нежной радости за подругу, но Диадра слышала в голосе Терлизана лишь надменную усмешку. Что ж, он был прав, было глупо пытаться застать его врасплох таким наивным вопросом.

— Лакхариэль — это замок марсонтов. Я бывала там.

— Серьезно? Неужели, — в его словах не было ни капли удивления, скорее изрядная доля сарказма, которой он хотел не то еще раз подчеркнуть ее неудачную попытку, не то намекнуть на целую жизнь, которую она прожила с одним из этих золотоволосых снобов. Вероятно, тогда она тоже не раз бывала в этом замке…

Лодки причалили к берегу, и гости, ступая на землю, собирались в группки, с интересом обсуждая избитые светские темы. Иллиандра, лишь только сойдя с причала, нетерпеливо отстранилась от шедшего рядом Дариана и с улыбкой взяла Диадру под локоть.

— Вы извините нас? — спросила она, обращаясь, впрочем, только к Терлизану.

— Разумеется.

Они отошли на дюжину шагов, растворяясь в толпе. Диадра безмолвствовала, Иллиандра с улыбкой взирала на подругу. Наконец она не выдержала:

— Ну, не молчи, Ди.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала?

— Ты сама знаешь. У вас все хорошо?

— Наверное.

— Ди!.. — Иллиандра возмущенно воззрилась на подругу. — Теперь, когда он так смотрит на тебя и держит тебя за руку, все, что ты можешь сказать — это «наверное»?.. Он уже поцеловал тебя?..

Диадра едва сдержалась, чтобы не взглянуть на нее с ужасом.

— Еще нет.

— Что ж, я думаю, тебе стоит ждать этого в самом скором времени, — Иллиандра счастливо прижалась к ее плечу. — Ох, Ди, не могу сказать, как я рада за тебя.

«Если бы ты знала правду, Илли, ты бы была в ужасе».

Диадра ощущала, что даже нерушимые приказы Терлизана вскоре не смогут заставить ее улыбаться, изображая глупую влюбленность, и она поспешила переменить тему.

— Я вижу, Дариан рассказал тебе.

— Рассказал о чем? — беспечно спросила Иллиандра.

— О том, что заставляет тебя отныне выстраивать каменную стену на каждом дюйме, что разделяет вас.

Улыбка сползла с лица Иллиандры.

— Ди… — прошептала она. — О Боги, откуда ты знаешь?..

— Ты помнишь, я пролила чай на диван в вашей гостиной?..

— И?.. Ох… ты тогда… видела это??..

— Не совсем, если быть честной, — вздохнула Диадра. Она поколебалась немного, потом наконец произнесла: — Я видела, как Дариан целовал тебя. Дома. Ты отвечала ему взаимностью.

Иллиандра остановилась от неожиданности.

— Что за ерунда, Ди?..

Диадра качнула головой.

— Я не знаю. Я подумала, что этого может и не случиться, если Дариан вовремя расскажет тебе обо всем.

— Разумеется, этого не случится, — бескомпромиссно ответила Иллиандра и добавила, чуть поднимая брови: — Так это ты убедила его признаться?..

— Я посоветовала. Подумала, так будет лучше.

— Несомненно, — Иллиандра благодарно сжала ее локоть. — Спасибо, Ди. Знаешь, похоже, ты была права, когда спрашивала, не боимся ли мы запутаться. Мне стоило серьезно этого опасаться. И я до сих пор не могу простить себе, что не заметила этого раньше. Теперь, когда я вспоминаю все те моменты, когда позволяла ему касаться себя… ох, Ди, меня ужас берет оттого, о чем он, должно быть, думал в такие мгновения.

Диадра мягко улыбнулась.

— Не обвиняй его во всех грехах, Илли. Его чувства к тебе, конечно, недопустимы, но они вовсе не так грязны. Он касался тебя, потому что хотел прикоснуться — как к возлюбленной, понимаешь, без всяких неподобающих мыслей.

Иллиандра неожиданно внимательно смотрела на подругу.

— Каково это, так чувствовать людей, Ди?.. — спросила она с неподдельным интересом. — Ты чувствуешь Терлизана так же? Ты знаешь, что он ощущает, держа тебя за руку?..

«Издевку и надменное самодовольство», — подумала Диадра, а вслух сказала:

— Я стараюсь не делать этого. Если он захочет сказать мне о чем-то, он скажет.

Иллиандра усмехнулась.

— Надо же. Если бы я была способна на подобное, я бы, наверное, не отрывалась от ощущений любимого ни на секунду.

— Так можно забыть о том, что ты сама чувствуешь в действительности. Я ведь говорила тебе, все ощущения, которые я впитываю от других людей, оставляют след во мне на какое-то время.

— То есть, когда ты так почувствовала Дариана, ты, что, ощущала, что влюблена в меня?..

Диадра рассмеялась.

— Нет, я ощущала, как он влюблен в тебя, Илли. И еще сознавала его смятение… да и свое собственное, а потом и этот гнев, и раздражение, и обиду — мне даже не нужно было касаться его, чтобы почувствовать все это.

Иллиандра качнула головой.

— Ты еще ни разу не говорила с ним после этого?

— Не думаю, что он вскоре захочет говорить со мной. И я понимаю его. Ему и так приходится нелегко теперь, и последнее, что ему нужно сейчас — это извиняться передо мной и признавать свою ошибку.

— Но он должен тебе хотя бы это.

Диадра улыбнулась и мягко коснулась плеча подруги.

— Он не должен мне ничего, Илли. А вот тебе стоило бы быть к нему немного помягче.

— Ну уж нет, — нахмурилась Иллиандра. — Я больше не позволю ему ни единого лишнего шага.

— Я говорю не об этом. Разумеется, ты не должна позволять ему ничего, но ты можешь хотя бы дать ему понять, что не испытываешь ненависти к нему за эту ошибку.

— Я не испытываю ненависти. Я просто… расстроена. Разочарована, возможно.

— И тем не менее, ты отгораживаешься от него так яростно, что ненависть — это наверняка единственное, о чем он может подумать.

— Пусть так, если это поможет ему вернуть разум на место.

— Это слишком заметно, Илли.

Иллиандра встревоженно вскинула глаза.

— В самом деле?..

Диадра кивнула.

— Да. Особенно после того, как неразлучны вы были у всех на глазах еще на прошлой неделе.

Иллиандра тревожно сжала губы.

— Мне все равно, что подумают остальные. Важно лишь, чтобы два человека не заметили ничего на этой прогулке.

Диадра успокаивающе сжала ее руку.

— Просто постарайся вернуть немного искренности в ваши отношения. Дай ему понять, что вы по-прежнему партнеры. Ты отгородилась от него непробиваемой стеной, но ведь в действительности вы на одной стороне, Илли, и ваша цель сейчас — спасти ваш идеальный союз.

Иллиандра печально усмехнулась:

— Спасибо за сарказм, Ди. Что ж, пойдем… поможешь мне разобрать эту чертову стену.

После прогулки Иллиандра, привычно нырнув в скрытую магической завесой дверцу тайного хода, спустя несколько минут оказалась в дальнем кабинете Плоидиса.

Он уже ждал ее там.

— Здравствуй, — улыбнулась Иллиандра, подаваясь к нему в ожидании поцелуя.

Они расстались утром, всего несколько часов назад, но она не сомневалась, что Плоидис, как и она, ждал этого момента все утро. Он так любил обнимать ее здесь, за запертыми дверями и надежными стенами своих гостиных и кабинетов, с наслаждением снимая с себя все маски, которые был вынужден носить за их пределами, что порой ей казалось, они оба жили лишь тем, что бесконечно обменивались в толпе краткими тайными взглядами, считая минуты до следующей запертой двери.

Но на этот раз Плоидис лишь мимолетно коснулся ее губ и тут же отстранил ее, сжимая ее плечи.

— Что с тобой? — Иллиандра внимательно вгляделась в его омраченное тревогой лицо.

Плоидис молчал мгновение, потом наконец тяжело произнес:

— Илли, что у вас происходит?

«О Боги, нет».

Сердце ее ухнуло куда-то к пяткам. Диадра была права: все в самом деле было слишком заметно.

Но только уже слишком поздно.

Он знал.

И что, черт возьми, она должна была сейчас сказать ему об этом??..

— У нас? — невинно переспросила она вслух, хотя и понимала, что ей едва ли удавалось скрыть смятение на лице.

— У вас с Дарианом.

— Ничего.

— Ты избегаешь его.

— Вовсе нет, — Иллиандра смятенно сознавала, что явно не была готова к этому разговору.

— Илли! — он пронзительно взглянул ей в глаза. — Не лги мне.

Иллиандра чуть сжала губы.

— Тогда прошу тебя, не заставляй меня.

— Что?.. — опешил Плоидис.

— Пожалуйста, давай оставим это, — ответила она почти моляще. — Поверь, тебе не о чем волноваться.

— Ты что-то скрываешь от меня — и мне не о чем волноваться??.. — Плоидис почувствовал, как ревность мгновенно переполняет его сердце, и сощурившись, тихо произнес: — Между вами было что-то?

Иллиандра удивленно усмехнулась.

— Быть может, ты сам ответишь на свой вопрос?

— Илли!..

— Конечно, нет, Плоидис, — спокойно ответила Иллиандра, глядя ему в глаза. — Ты в самом деле можешь подозревать меня в этом?

— Что тогда? — он буравил ее взглядом.

— Я уже сказала, тебе не о чем волноваться.

Плоидис резко взглянул на нее.

— Илли, довольно! Я требую ответа — немедленно!

Иллиандра раздраженно сощурилась.

— Не нужно говорить со мной в таком тоне, Плоидис!

Он пронзил ее стальным взглядом:

— Не смей повышать на меня голос.

— А ты не смей пенять мне своей властью!!.. — взорвалась Иллиандра, вырываясь из его объятий.

— С каких это пор ты стала выше моей власти??..

— С тех самых пор, как моя личная жизнь не касается твоего властного носа!!

Лицо Плоидиса сделалось каменным.

— Неужели.

— Именно, — распаленно подтвердила Иллиандра, но тут же, сознавая, что необдуманными словами всерьез задела его, перевела дух и тише добавила: — Она всецело касается тебя как мужчины, которого я люблю. Но не тебя как короля. И я прошу тебя уже не впервые, не пренебрегай гранью между делами, где ты имеешь право требовать от меня все, что угодно, и нашей жизнью, где на такие требования ты просто не имеешь власти.

Плоидис не отрываясь смотрел на нее несколько долгих мгновений. Потом наконец вздохнул и нехотя проговорил:

— Прости, Илли.

Его извинение заставило ее чувствовать себя еще более виноватой.

— Плоидис… — Иллиандра коснулась его груди, чувствуя, как внутри у нее все сжимается в тугой клубок. — Прости, я не должна была говорить тебе все это.

— Но ты права, Илли, — ответил он, отводя взгляд. — Ты права.

Он помолчал немного, потом, все еще смотря куда-то в сторону, тихо спросил:

— Почему ты не хочешь говорить мне?

— Это не моя тайна.

— Тайна Дариана? Из-за которой ты избегаешь его? И ты хочешь, чтобы я спокойно оставил тебя с ним, не зная, что происходит?..

Иллиандра лишь вздохнула, печально опустив взгляд.

— Тебе не о чем волноваться, Плоидис. Это правда.

— Я бы предпочел сам решать это.

Иллиандра не отвечала. Плоидис пристально смотрел на нее, а потом, сощурившись, вдруг спросил:

— Он влюблен в тебя?

Иллиандра испуганно подняла глаза; он поймал ее взгляд — и тут же, резко выдохнув, отвернулся:

— Черт возьми, Илли! И это ты называешь «не о чем волноваться»?..

— Плоидис…

— А ты? — спросил он, вновь оборачиваясь и пронзительно взглядывая на нее.

— Что?..

— Ты влюблена в него?

— Нет! — воскликнула Иллиандра.

Король молчал.

— Плоидис, нет, я клянусь тебе! — она вновь подалась к нему, касаясь руками его плеч.

Он хмуро смотрел куда-то в сторону, пытаясь собраться с мыслями.

— Алиетт, бедняжка, — сказал он наконец. — Она ведь все знает.

— Знает?.. — неверяще выдохнула Иллиандра, и Плоидис сжал губы.

— Догадывается. Я уверен. Недавно она спросила меня, что было бы, если бы в этом союзе нас было лишь трое, а не четверо. Тогда я совершенно не понял ее, но теперь… Черт возьми, Илли, и что же вы прикажете нам делать со всем этим?..

— Не говори так, будто я в чем-то виновата, — чуть нахмурилась Иллиандра. — Я всеми силами пытаюсь не допустить, чтобы все развалилось.

— Если Алиетт знает, то считай, что любые твои попытки тщетны.

Иллиандра качнула головой.

— Но Дариан любит ее по-прежнему, — она встретила его недоверчивый взгляд и продолжила: — Он не пытается добиться меня, Плоидис. Он пытается справиться с этими чувствами, потому что знает, что если не сделает этого, то причинит ей боль.

Король все еще скептически смотрел на Иллиандру.

— Ох, Плоидис, прошу тебя, — взмолилась она. — Я говорю правду.

Он вздохнул.

— Я верю тебе, Илли. Я не верю ему.

— Тебе достаточно доверять мне, Плоидис, — тихо сказала Иллиандра.

Он невесело усмехнулся в ответ.

— Я надеюсь.

Взгляд его упал на часы на узком столике, и он вздохнул.

— Через полчаса у меня встреча с Советом. Мы должны подготовить все бумаги к завтрашнему дню, — он коснулся ее губ, нежно и немного опечаленно. — Я напишу тебе, как только закончу, и вечер будет принадлежать только нам двоим. К тому же, я, вероятно, сумею немного успокоиться, и мы сможем спокойно обговорить все это.

Иллиандра мягко улыбнулась ему, не говоря ни слова.

Плоидис ласково коснулся ее шеи, потом, склонившись к ее уху, прошептал:

— Я люблю тебя, Илли.

— Я тоже люблю тебя, Плоидис, — ответила она и, отстранившись, провела пальцами по его щеке, изучая его внимательным, чутким взором. Он чуть поднял брови, и Иллиандра, улыбнувшись, мягко прошептала: — Никогда не сомневайся в этом.

Спустя несколько часов, когда время уже близилось к ужину, Иллиандра неспокойно ерзала на диване в гостиной и старательно пыталась вчитываться в строки лежавшей на ее коленях книги. На столике перед ней стояла тяжелая резная шкатулка, и Иллиандре уже несколько раз казалось, будто она явственно слышала вблизи какой-то шорох, однако подняв глаза на шкатулку, она убеждалась, что крупный камень, дававший знать о пополнении в тайном ящике, оставался неизменно матово-желтым. Несколько раз Иллиандра все же открывала шкатулку, чтобы убедиться, что магический индикатор не дал сбоя, но бархатное дно почтового ящика оставалось равнодушно чистым.

Что ж, разумеется, работы до завтра у Плоидиса оставалось немало, и вероятно, было бы глупо ожидать от него записки раньше, чем она закончит ужинать. И тем не менее, Иллиандра с нетерпеливой тоской считала минуты.

Теперь, когда между ними с Дарианом отношения были до крайности натянуты, находиться дома ей казалось самой трудной задачей.

— Ваша Светлость! — появившийся на пороге гостиной дворецкий заставил ее вздрогнуть, отрываясь от собственных мыслей. — Возле дверей ждет ювелир, он говорит, что нашел некое ожерелье, которое Вы искали.

Иллиандра чуть нахмурилась.

— Не тот ли самый, что уже заходил сюда раньше?

— Нет, Ваша Светлость. Этого человека я вижу впервые.

— Что ж, проводите его ко мне, — кивнула Иллиандра.

Спустя несколько минут вслед за дворецким в гостиную вошел старичок, суетно сжимавший в руках старую шляпу. Иллиандра узнала его: это был тот самый ювелир, который посоветовал им не давать за ожерелье больше тысячи.

— Добрый вечер, Ваша Светлость. Я, кажется, нашел Ваше ожерелье.

Иллиандра кивнула.

— Позволите мне увидеть его?

— Разумеется.

Ювелир вынул из внутреннего кармана холщевый мешочек и, развязав его, осторожно вытянул на свет цепочку.

— Ох… — Иллиандре хватило и доли мгновения, чтобы узнать восхитительные, светившиеся завораживающим светом камни. Она не смогла сдержать улыбки. — Вы вправду нашли его… Вы не можете представить себе, как она будет Вам благодарна. Сколько Вы хотите за него?

— Мы договаривались на тысячу, Ваша Светлость. И поскольку я был не первым, кто выкупил его у вора, то, боюсь, я смогу сбросить еще не более, чем полсотни.

— Я дам Вам тысячу плюс полсотни за Вашу честность, — ответила Иллиандра, и старичок удивленно поднял брови.

— Благодарю Вас, Ваша Светлость. Вы очень щедры.

— Вы заслужили этого хотя бы за то, что не явились сюда с лицемерной маской на лице и фальшивыми камнями в попытке продать нам их на двести золотых дороже, чем было уговорено.

Иллиандра позвала управляющего и распорядилась отсчитать ювелиру положенную сумму, затем протянула управляющему мешочек, приказав тотчас отправить его с гонцом в Школу Чародейства.

— И пускай передаст его виконтессе Монре из рук в руки. Если она не получит свое ожерелье через полчаса, Вы будете отвечать за это лично.

Отдав все распоряжения, Иллиандра еще раз поблагодарила ювелира и, распрощавшись с ним, вернулась в гостиную. Опустившись на диван, она взяла было в руки книгу, как вдруг заметила, что камень на шкатулке наконец сменил свой цвет на алый. Тут же отбросив томик на подушки, Иллиандра торопливо вскрыла ящик и достала короткую записку.

«Я жду тебя».

Улыбка озарила ее губы. Плоидис всегда писал ей так коротко, но каждое слово, написанное его рукой, неизменно светилось любовью.

Какой-то шорох вновь раздался позади нее, но на этот раз Иллиандра даже не обратила на него внимания. Выхватив из специально приготовленной чернильницы перо, она быстро черкнула на обороте:

«Всего полчаса», — и, сложив записку, захлопнула ее в потайном ящичке шкатулки.

А в следующий миг чьи-то руки обхватили ее, прижимая к ее губам влажный, пахучий платок. Иллиандра попыталась вскрикнуть, вывернуться из цепких пальцев, но едкий запах быстро обволок ее, затуманивая сознание.

Последним, что она помнила, был удовлетворенный голос незнакомца.

— Тише, красавица, — сказал он. — Вот и все.

Глава 22. Лицом к лицу

Спустя несколько часов Дариан вошел в гостиную и увидел Иллиандру, заинтересованно вертевшую в руках статуэтку возле каминной полки.

— Илли? — Дариан усмехнулся. — Что ты делаешь?

Она подняла глаза и улыбнулась.

— Дариан.

Поставив статуэтку на место, она облокотилась на камин и, чуть опустив голову, взглянула на него из-под длинных ресниц. Дариан почувствовал, как мурашки побежали по его спине. Он мог биться об заклад, что раньше видел такой взгляд только у Алиетт. Томный. Призывающий.

Он взволнованно подошел ближе и хрипло произнес:

— Илли… что происходит?

Вместо ответа она вдруг обвила руками его шею и жадно прижалась к его губам.

О Боги! В голове Дариана мгновенно вспыхнуло предостережение Диадры: Плоидис застанет Вас… Но в этот миг он не хотел верить каким-то видениям. Он так ясно ощущал ее жар, и давление ее груди на своей, и ее нежные губы… голова его закружилась, и он обхватил девушку за талию и плотнее прижал к себе. Он не знал, сколько длилось это наваждение, казалось, он уже потерял счет времени — и внезапно кто-то резко отбросил его от Иллиандры и придавил к каминной полке. Мрамор больно врезался в его спину, а в следующее мгновение юноша разглядел совсем рядом полные ярости глаза Плоидиса.

— Какого черта, Дариан?! — прошипел король.

«Диадра, — пронеслось в голове юноши. — Вот чертовка, как же она…»

— В самом деле, Дариан, какого черта ты целуешь собственную жену у себя дома? — насмешливо произнесла Иллиандра.

— Илли! — остерегающе начал Дариан, ошеломленно взглядывая на девушку, но, почувствовав, как хватка короля вдруг ослабла, осекся. Плоидис настороженно поймал его взгляд, потом, сощурившись, медленно обернулся и тихо произнес:

— Илли?..

Она смотрела на него с непонятной, торжествующей улыбкой, которой он никогда еще не видел на ее лице. Неясный, смутный страх тонкой змейкой пополз по спине Плоидиса. Он отпустил Дариана и, сделав шаг к Иллиандре, тихо повторил:

— Илли…

Она подняла голову и надменно взглянула в его глаза.

— Ну что же, как Вам нравится терять любимых по чужой прихоти, Ваше Величество?..

Дариан вскрикнул, когда Плоидис вдруг резко схватил Иллиандру и впечатал ее в камин рядом с юношей.

— Где она?!

Дариан непонимающе уставился на короля и лишь спустя мгновение осознал смысл его слов. Ледяная волна ужаса окатила его. Это была не Илли…

— Осторожнее, — девушка усмехнулась, но теперь и Плоидис, и Дариан видели, что это была не ее усмешка. — Мне будет жаль, если Вы испортите это прелестное тело.

Плоидис вдруг резко ослабил хватку, бережно отстраняя девушку от камина, и она неприятно рассмеялась.

— А ведь она действительно хороша, — девушка коснулась рукой груди и медленно провела ладонью вниз по телу. — Эта нежная кожа, прекрасные формы…

Плоидис резко схватил ее руку.

— Не смей касаться ее так! — прошипел он.

Девушка вновь рассмеялась. Плоидис сжал зубы.

— Кто ты? Чего ты хочешь от меня?

— Как и в прошлый раз, — усмехнулась девушка. — Возмездия. Правды. Я ведь предупреждал Вас, Ваше Величество.

Плоидис сощурился и пристально взглянул на нее.

— Фатес Аматье, — медленно произнес он.

Тот самодовольно усмехнулся.

— Собственной персоной, хотел я сказать, но выходит, что это не совсем правда.

— Прекратите этот гнусный спектакль, барон, — процедил Плоидис.

— Нет, — ответил Фатес, улыбаясь. — Мне он нравится. Ведь Вы всю жизнь дурите людям головы, Ваше Величество, — Фатес насмешливо выделил последние слова, — так почувствуйте и Вы себя наконец зрителем этого безвкусного представления!

— Вы не понимаете, Фатес, — Плоидис покачал головой. — Вы ни черта не понимаете, и я полагаю, что уже никогда не поймете. Так что говорите, чего хотите, и отпустите ее. Немедленно.

— Я хочу, чтобы все узнали правду, — улыбнулся Фатес. — Хочу скандала. Хочу, чтобы люди узнали, кто Вы на самом деле, и разочаровались в Вас.

— Каким образом? — презрительно скривил губы Плоидис.

— Обнаружьте себя со своей любовницей на глазах у света.

Плоидис сощурился.

Мгновение он молчал, пристально изучая юношу, потом наконец произнес:

— Я не понимаю, Фатес. Вы действительно настолько глупы или все же Ваши цели далеки от столь наивной мести?

— Что?.. — смешался Фатес.

— Неужели Вы думаете, что народ разочаруется в короле из-за того, что он завел роман с женщиной?.. — усмехнулся Плоидис. — Разве это такая редкость в наше время? Бросьте, Фатес, я не глупец. Чего же Вы хотите? Ссоры с Авернасом? Ведь это первое, к чему действительно приведет Ваш спектакль.

Фатес оторопело смотрел на короля. Плоидис вдруг осознал, что лицо Иллиандры никогда не принимало столь глупого выражения, и ему было неприятно видеть его таким. Фатес наконец непонимающе переспросил:

— Ссоры с Авернасом?..

— Моя жена — принцесса Авернаса, — терпеливо разъяснил Плоидис и вдруг, развернувшись, сжал руками голову и расхохотался: — О Боги! Как же такое возможно?..

— Мне плевать, что Вы думаете, Ваше Величество! — раздраженно воскликнул Фатес. — Вы сделаете это или никогда не увидите свою любовницу!

Плоидис резко обернулся и пронзил Фатеса стальным взглядом.

— Не смейте угрожать мне, — сказал он холодно.

— По-моему, Вы не в том положении, чтобы указывать мне, что делать, — ответил Фатес, и лицо его приняло почти обиженное выражение.

Плоидис сощурился. Этот мальчишка был самым отчаянным глупцом из всех, кого он видел. И сейчас он наверняка не сознавал, что каждым своим словом все глубже вырывал собственную могилу.

— Хорошо, — спокойно сказал король. — Как же Вы представляете себе мои действия?

— Завтра на прогулке Вы уединитесь с ней… то есть со мной там, где Вас смогут вскоре обнаружить, и примете подобающий вид… точнее, неподобающий, — Фатес улыбнулся, и Плоидис подумал, что он, наверное, долгое время лелеял свой нехитрый план. — Я хочу, чтобы нас увидело как можно больше людей. Чтобы все знали. Чтобы Вы были опозорены.

— Превосходно, — равнодушно сказал Плоидис. — Думаю, беседка на холме, что ближе к замку, Вас вполне устроит?

Фатес внимательно смотрел на него.

— Я хочу увидеть это место.

— Пожалуйста, — пожал плечами Плоидис и слегка скривил губы. — Вы, кажется, свободны в перемещении.

Фатес улыбнулся, прищурившись.

— Что ж, хорошо, Ваше Величество.

Он обернулся и, сделав несколько шагов к выходу, вновь взглянул на короля:

— Только, прошу Вас, не делайте глупостей, — и вышел из комнаты.

«Это ты только что сделал еще одну непоправимую глупость в своей жизни, — подумал Плоидис, провожая его взглядом. — И теперь, несомненно, последнюю».

— Ваше Величество, — робко подал голос Дариан. — Зачем Вы…

— Пойдем, — оборвал его король. — Нам нужно немедленно навестить Эстер Фрауэр.

— То есть, сейчас Вы ничего не можете сделать? — переспросил Плоидис.

Эстер опечаленно покачала головой.

— Я не могу найти человека просто так, Ваше Величество.

— Но что же тогда делать?..

— Вы сказали, он завладел ее телом… — размышляя, произнесла Эстер. — Есть только один способ сделать это, и завтра, когда он объявится, я могу попытаться освободить ее от его уз.

— А Илли?.. — взволнованно спросил Дариан, и Плоидис не удержался от ревностного взгляда.

— Я сделаю все, что смогу, не причиняя ей вреда, — ответила Эстер.

Король кивнул, подавляя вздох.

— Хорошо. Благодарю Вас.

Они вышли из кабинета Эстер и направились по пустому коридору. Несколько поворотов они преодолели в молчании, потом Дариан наконец произнес:

— Ваше Величество… прошу Вас, простите меня за то, что видели.

Плоидис бросил на него холодный взгляд.

— Я вовсе не хочу обсуждать это, Дариан.

— Я лишь хотел, чтобы Вы знали, что Илли никогда бы… она любит Вас, Ваше Величество.

Плоидис остановился.

— Я знаю это, — ответил он, пристально глядя на юношу. Дариан поежился от этого взгляда, однако глаз не отвел. — И я думаю, что пора бы и тебе уяснить это наконец. Илли моя, Дариан. Она моя. И если бы не Алиетт, я бы тотчас вышвырнул тебя из этого города. Но знай, даже Алиетт не спасет тебя, если ты еще хоть раз посмеешь прикоснуться к ней так, как сегодня.

— Это была не она, — тихо заметил юноша.

Плоидис сощурился:

— Но ты не знал этого.

— Она… он спровоцировал меня…

— О Боги, Дариан, прошу тебя, избавь меня от оправданий, — презрительно оборвал его Плоидис и, не дожидаясь ответа, вновь направился по коридору.

Дариан вздохнул. «Сноб, — подумал он раздраженно. — То, что ты король, еще не дает тебе права обращаться так со всеми…»

— Дариан! — удивленный голос Диадры заставил их обоих обернуться. — Здравствуй… что ты делаешь здесь? — и, не дожидаясь его ответа, взволнованно продолжила: — Илли еще дома? Я так хотела поблагодарить ее… Ты не поверишь, Дариан, она все-таки смогла найти мое колье… и оно светится теперь и для меня тоже, потому что…

— Илли пропала, — оборвал ее Плоидис. — Фатес Аматье похитил ее. Мы надеялись на помощь Эстер, но безуспешно.

Диадра ошарашенно посмотрела на незнакомого юношу, стоявшего позади Дариана.

— Простите… я Вас знаю?

— Ох, — Плоидис улыбнулся, только теперь вспоминая о кольце, надетом на его руку. Он шагнул к девушке и, склонившись ближе, прошептал: — Это я, Плоидис.

Диадра отстранилась — и едва не вскрикнула от неожиданности.

— О Боги… Ваше Величество…

— Тише. Чары развеялись только для Вас, Диадра.

Она тотчас внимательно сощурилась.

— Мы можем поговорить?

Плоидис на мгновение смешался в неуверенности, и Диадра быстро добавила:

— Я думаю, что смогу помочь Вам.

Король сжал губы и коротко кивнул, бросая Дариану через плечо:

— Ты свободен.

Дариан проводил его полным ревности взором, и Диадра, уловив его взгляд, остерегающе качнула головой.

«О Боги, только этого не хватало…» — в ее голове отчего-то вдруг настойчиво всплыл образ Корелла. Конечно, теперь Ночь Нечисти уже не грозила им, и все же…

Дариан поймал ее взгляд и, сжав зубы, нехотя выдавил положенную фразу и бросился прочь по коридору.

Диадра провела Плоидиса в какую-то небольшую залу, отделенную от коридоров массивными дверями, и, плотно закрыв их, обернулась:

— Вы сказали, Фатес Аматье?

— Да. Он затеял безумную игру для завтрашней прогулки, — Плоидис коротко пересказал Диадре план Фатеса и встревоженно добавил: — Я опасаюсь, что он может делать это по приказу даинь-жи.

— Едва ли, — хмуро качнула головой Диадра.

«Терлизан может сделать все сам, ему совершенно ни к чему этот наивный мальчишка…»

— Терлизан? — переспросил Плоидис, и Диадра ошеломленно подняла глаза.

— Что??..

Плоидис буравил ее взглядом.

— Вы сказали, Терлизан может сделать все сам, Ди. Что это значит?

— Я сказала это?.. — неверяще прошептала она.

«Как?..»

Она внезапно решительно взглянула на короля и выпалила:

— Терлизан — это даинь-жи… О Боги!.. — ее взгляд был ничуть не менее ошеломленным, чем взор Плоидиса.

— Что???..

— Плоидис… то есть… Ваше Величество… — Диадра взволнованно сбивалась, — Терлизан — даинь-жи, я не знаю, как я говорю Вам это, но…

— Терлизан Рашельз? Тот самый, с которым Вы проводите дни в последнее время?.. Вы, что же, крутите роман с человеком, который пытается убить Илли??..

— Я вовсе не… откуда Вы знаете? — смущенно опешила Диадра, и Плоидис, внезапно взорвавшись, шагнул к ней, сжимая ее плечи.

— Черт побери, Диадра, объясните все немедленно!!

Она вцепилась в его руки, стараясь ослабить хватку.

— Терлизан вернул меня к жизни, он обладает властью надо мной. Он запретил мне выдавать его тайну, и я не могла сделать этого, хотя очень старалась сказать Илли…

— Вы шпионили для него??..

— Разумеется, нет! Как Вы могли подумать?!

Плоидис гневно выдохнул.

— Прошу Вас, отпустите, — взмолилась Диадра. — Вы делаете мне больно.

Он, словно только теперь очнувшись, разжал руки и, отступив на шаг, перевел дыхание.

— Простите, Диадра.

Она мягко посмотрела на него.

— Я боюсь, у меня нет времени объяснять Вам все, Ваше Величество, но я прошу Вас, доверьтесь мне. Вы знаете, я не стану причинять зла Илли. Теперь, пожалуйста, снимите кольцо.

— Что?..

— Прошу Вас.

Плоидис стянул кольцо с пальца и сунул его в карман.

— Что теперь?

— Теперь верьте мне. Он не станет причинять Вам вреда — я обещаю.

— Кто — он, Диадра?.. — тревожно сощурился Плоидис, и она улыбнулась уголками губ.

— Даинь-жи.

Плоидис не успел ничего возразить ей — Диадра обернулась и прокричала в воздух:

— Терлизан!!

Он появился спустя несколько мгновений.

— В чем дело, Диадра? Я, кажется, предупреждал тебя, что… Ох, — он нахмурился, заметив Плоидиса, и непонимающе сощурился: — Что происходит?..

— Терлизан, Илли нужна твоя помощь…

Терлизан пристально посмотрел на Диадру, сужая глаза, и внезапно коротким взмахом руки вытянул на свет цепочку, скрывавшуюся под воротом. Сапфировые слезы засияли, отражаясь в его потрясенных глазах.

— Не может быть…

Не отводя завороженного взгляда, Терлизан повелительно сжал пальцы, и камни дернулись, однако не сорвались с ее шеи. Терлизан нахмурился и сдавил сильнее, но сапфиры по-прежнему лишь напряженно дрожали, словно притягиваемые одновременно двумя магнитами.

— Отдай их мне, Диадра!..

— Нет! — она держала цепочку руками, словно могла бы остановить ее, победи Терлизан какую-то неведомую силу, удерживавшую ожерелье на ее шее.

Терлизан непонимающе сощурился и пустил в нее короткую черную молнию.

— Я сказал: отдай их мне!

Диадра вскрикнула, когда молния, словно лезвие, полоснула ее руку, но тут же вновь поймала цепочку и сжала пальцы.

— Черта с два! У тебя более нет власти надо мной, Терлизан!

Он вдруг ошеломленно раскрыл глаза и, опустив руку, прошептал:

— Так они… его? Берзадилара?..

— Чьи еще?.. — тяжело дыша, спросила Диадра, и, внезапно тоже поняв, проговорила: — Так это… они защищают меня от тебя??

Терлизан рассмеялся:

— Определенно. Ох, а мой братец всегда был не промах… Что ж, детка, выходит, теперь придется позаботиться о твоей болтливости другим способом.

— Лучше позаботься о том, чтобы Фатес не убил Илли! — пылко воскликнула Диадра, и Терлизан вновь нахмурился:

— Фатес? Аматье? Брось, Диадра, после всего, что случилось, он в жизни больше не приблизится к Авантусу.

— Он уже сделал это! Он хочет отомстить, и он похитил Илли, чтобы вынудить Его Величество поцеловать ее завтра на прогулке… то есть, не ее, а…

— Без разницы, — процедил Плоидис, обрывая Диадру. — Я не позволю ему сделать этого. И черт возьми, я не знаю, почему Диадра просит о помощи тебя, но если ты можешь найти ее, так сделай это, и быстрее.

Терлизан обернулся к нему и ласково улыбнулся.

— Разумеется, я могу найти ее, Плоидис, — сказал он и, сжав пальцы, резко поднял его в воздух. Приторная улыбка не сходила с его лица. — А вот можешь ли ты указывать мне в том тоне, каким привык говорить со своими подданными — еще большой вопрос.

В следующий миг Плоидис приземлился на пол, едва удержав равновесие. Терлизан развернулся и исчез в кратком магическом вихре. Плоидис потер ладонью шею и все еще непонимающе обернулся к Диадре.

— Что все это значило?.. Ди, Вы с ума сошли? Вы попросили даинь-жи найти Илли?..

Диадра кивнула.

— Да, Ваше Величество. Потому что Терлизан не может убить ни Вас, ни ее. В отличие от Фатеса, безумство которого никто не предскажет.

— Он не может убить нас? Почему?

— Потому что вы вдвоем храните ту силу, которую он хочет получить. Илли воплощает ее, Вы защищаете ее своей любовью — потеряй он хотя бы одного из вас, он потеряет и желаемое навеки.

Плоидис ошеломленно качнул головой.

— И многое еще Вы знаете из того, что могло бы оказаться нам весьма полезным, если бы Вы сказали об этом раньше?..

Диадра сжала губы.

— Я хотела сказать, но не могла, Ваше Величество. В самом деле. Неужели Вы думаете, будто я когда-нибудь хотела бы причинить зло Илли?

Плоидис вздохнул.

— Разумеется, нет, Диадра. Я просто… — он сжал губы.

— Вы просто сходите с ума от беспокойства, — заметила она мягко.

— Именно так, — он поднял на нее глаза с благодарностью за понимание. — И что теперь, Диадра? У Вашего плана было продолжение?

Она вздохнула.

— Боюсь, что нет, Ваше Величество. Теперь нам остается только ждать.

Иллиандра открыла глаза и, превозмогая головокружение, приподнялась на локте, чтобы оглядеться. Она лежала на мягком диване в какой-то маленькой комнате, принадлежавшей, очевидно, к небольшому дворянскому дому. Напротив, возле окна, стояла темноволосая девушка. Заслышав шорох, она обернулась — и Иллиандра напуганно вскрикнула.

У девушки было ее лицо.

— Очнулись, прекрасная графиня? — она улыбнулась какой-то отвратительной улыбкой, и Иллиандра невольно подумала, что ей нужно будет как-нибудь посмотреть на себя в зеркало — не умеет ли она, к ее ужасу, улыбаться так же.

— Кто Вы? — тихо спросила Иллиандра.

— На данный момент я — это Вы, графиня, — расхохоталась девушка, вновь заставляя Иллиандру содрогнуться от отвращения. Она поднялась с дивана, расправляя платье, и подошла ближе к девушке.

— Я — это только я, в любое время, — холодно сказала Иллиандра. — Будьте добры, снимите маску.

— Что ж, как пожелаете, — девушка улыбнулась, стягивая с пальца кольцо — и через миг перед Иллиандрой предстал щуплый светловолосый юноша. — Позвольте представиться, графиня, барон Фатес Аматье. Вы весьма неплохо знали моего отца, не так ли.

Иллиандра сощурилась.

Значит, Аматье…

— Что Вам нужно от меня? — вздохнула она. — Только прошу Вас, Фатес, давайте обойдемся без игр. Возможно, тогда нам будет гораздо проще договориться.

Фатес расхохотался.

— Договориться?.. Выходит, Вы пытались договориться и с моим отцом?..

— Вы можете не верить, но это так, — ответила Иллиандра. — Я предложила ему свою помощь, когда еще не знала, что такое Слеза Тени.

— Ему не нужна была Ваша помощь, красавица, — Фатес приблизил к ней свое лицо, касаясь пальцами ее щеки, и Иллиандра едва удержалась, чтобы не прыснуть от смеха. Возможно, у кого-то этот жест выглядел бы весьма угрожающим — но Фатес выполнил его, словно бесталанный актеришка, играющий могучего и статного злодея.

Иллиандра вспомнила, как Плоидис назвал Фатеса всего лишь глупым мальчишкой — и теперь она бесспорно разделяла его точку зрения.

Фатес между тем сощурился и устрашающе продолжил:

— Всем нам отнюдь не помешала бы просто Ваша жизнь.

Иллиандра с трудом скрыла усмешку. Угроза не произвела на нее никакого впечатления, как и весь тот образ, который старательно чинил себе незадачливый юноша. Но несмотря на это, ей следовало быть осторожнее. Мальчишка был наивен и смешон, но кто мог знать, что творится в голове у безумца…

— Вы хотите убить меня?.. — она придала своему настороженному голосу немного страха.

Фатес расхохотался в ответ.

— Думаете, я глупец?

— Нет, отнюдь. Я лишь хочу знать, зачем я здесь. Очевидно, даинь-жи решил испробовать новый способ забрать мою жизнь?

Фатес усмехнулся.

— Даинь-жи здесь ни при чем, прекрасная графиня. Этот потусторонний ублюдок давно оставил нас в покое. С тех самых пор, как подвел моего отца под меч Вашего коронованного возлюбленного.

Иллиандра медленно сощурилась.

— Значит, Ваша дальнейшая игра в самом деле уже не была его планом.

— Разумеется, нет. Я хотел отомстить за отца.

— И теперь Вы хотите шантажировать короля, похитив меня, — Иллиандра скрыла тревожную усмешку. — Что ж… Чего именно Вы хотите от него?

— Правды.

— Правды, — чуть сощурилась Иллиандра. — Какой правды?

— На данный момент — правды о Вас, — сказал Фатес. — Из-за вашего чертова романа даинь-жи не смог поглотить Вас, из-за этого романа Ваш венценосный любовник убил моего отца и пытался убить меня самого, когда я сказал, что раскрою всем правду об этом…

— Не говорите ерунды, — оборвала его Иллиандра. — Вы ведь сами напали на него. По приказу даинь-жи или нет — я не знаю, но в любом случае это было невероятно глупо. В королевском кабинете, окруженные стражей… я удивлена, почему Плоидис вообще отпустил Вас.

— Потому, что я не делал этого, черт побери!! — в глазах Фатеса было столько отчаяния и обиды, что Иллиандра на миг усомнилась в своем неверии. — Это он, он сам полоснул себя кинжалом по плечу, потом сбросил со стола вазу, позвонил страже… Он сказал, что не хочет убивать меня на дуэли, потому что ему не нужна дурная слава. Чертов коронованный лжец, ведь он знал, что никто даже не подумает об абсурдности всей картины!..

Иллиандра, сощурившись, смотрела на Фатеса. Нет, не может быть — мальчишка врет. Плоидис не мог поступить так…

— Откуда он достал кинжал? — тихо спросила она.

— Да разве я видел!.. — горько усмехнулся Фатес. — Я даже не мог понять, что он не собирался вонзить его мне в сердце, до тех пор, пока не стало слишком поздно… а главное, что мне запомнилось — кинжал был совсем простой, неприметный, словно он и вправду был моим, а не королевским — и в самом деле, разве станет король носить на поясе дешевую деревянную ручку…

— О Боги, — прошептала Иллиандра, глядя куда-то в пространство.

Она была почти уверена, что знала этот кинжал — он и вправду принадлежал Плоидису. Разумеется, он носил именно такой — легкий, незаметный, тот, который можно было молниеносно достать в случае опасности, в то время, как дорогое инкрустированное камнями лезвие оставалось сверкать в тяжелых драгоценных ножнах.

Однако значило ли это, что Фатес говорил правду?.. Мог ли Плоидис в самом деле пытаться убить его — лишь за то, что Фатес узнал их тайну?.. Но тогда почему же он отпустил его, помиловав перед казнью?.. Нет, нет, здесь что-то не вязалось… Так возможно, все это было лишь очередным хитросплетенным планом даинь-жи?..

Иллиандра печально сощурилась и посмотрела на Фатеса без тени насмешки.

— Это его кинжал, — тихо сказала она. — Выходит, это правда — Вы вовсе не пытались убить его?

— Конечно, нет!.. — воскликнул Фатес. — Да если бы я даже попытался — даинь-жи в тот же миг разорвал бы меня в клочья…

Иллиандра непонимающе уставилась на него.

— Даинь-жи? Почему?..

— Потому что если погибнет король, исчезнет и Ваша сила, — ответил Фатес так, словно объяснял ей прописную истину. — Вы, что, не знали?..

Иллиандра ошеломленно повела плечом, не уверенная, что сказать. Фатес усмехнулся.

— Почему иначе, по-Вашему, даинь-жи сразу не убил его, если его любовь — единственное, что защищает Вас?

Иллиандра сощурилась. О Боги, она всегда боялась задать себе этот вопрос…

Фатес фыркнул.

— В самом деле, Вы не так умны, как показались мне вначале. Чем, Вы думаете, занимался в Авантусе мой отец?..

— Пытался разрушить нашу любовь?..

— Не разрушить, — поправил ее Фатес тоном, каким обычно разговаривают с ребенком. — Даинь-жи сказал, что такое чувство невозможно просто погасить бесследно. Отец должен был затмить вашу любовь хотя бы на время, вызвать в сердце короля чувства столь же сильные, но разрушительные — ревность, ненависть…

— И ему это вполне удалось, — тихо сказала Иллиандра.

— Не до конца, к сожалению, — Фатес холодно сощурился, а потом внезапно резко вскинул руки, заставляя Иллиандру вздрогнуть. На его пальцах сверкали два резных кольца из темного металла. — Видите? Вот чем он отплатил мне. Два чертовых магических кольца за жизнь человека, который был всем для меня. Одно дает мне возможность менять внешность по своему желанию, другое — перемещаться в пространстве, как настоящие маги, — он поднял глаза на Иллиандру и резко добавил: — И будь я проклят, если не воспользуюсь хотя бы этим, чтобы отомстить Вашему королю.

— А даинь-жи? — тихо спросила Иллиандра. — Где он сейчас?

— Понятия не имею, — пожал плечами Фатес. — С тех пор, как погиб отец, я больше не видел его — и надеюсь, что не увижу.

— Поэтому, выходит, Вы рассказали мне все? — спросила Иллиандра как можно равнодушнее. Она все больше убеждалась в том, что должна играть наивную дурочку, верящую каждому его слову. Что-то было не так во всем этом: и в неожиданно откровенном разговоре, и в его, вероятно, притворной глупости… О Боги, что если в самом деле сам даинь-жи стоял сейчас перед ней?..

Фатес безразлично пожал плечами.

— Он не меньше Вашего виноват в смерти моего отца. И если он думает, что я буду в страхе хранить его чертовы тайны, то он явно ошибается…

Внезапно Фатес посмотрел куда-то позади нее, а в следующий миг серый магический вихрь поднялся от его ног к глазам, наполнившимся ужасом — и этот ужас был последним, что осталось от него в опустевшей комнате.

Леденящая дрожь охватила тело Иллиандры. О Боги, нет, она вновь ошиблась… Фатес не был даинь-жи… Но только кто же тогда был там, позади нее?..

Она медленно обернулась. Золотистые глаза мага, оказавшегося прямо перед ней, сверкнули насмешкой.

— Надеюсь, теперь он вполне понимает, что ему все же стоило хранить мои чертовы тайны.

Иллиандра застыла, чувствуя, как начинает тревожно колотиться ухнувшее вниз сердце, и, не отрывая от него взгляда, обреченно прошептала:

— Терлизан.

Глава 23. Танго

— Ну что же, Илли, вот мы и встретились, — юноша с обворожительной улыбкой скрестил руки на груди.

Иллиандра молча смотрела на него, и в ее странно пустых мыслях застыла лишь одна картина.

Этим утром он нежно сжимал в своей ладони хрупкие пальцы Диадры.

— Что этот глупец успел наговорить тебе? — продолжил Терлизан невозмутимо. — Очевидно, раскрыл страшную тайну о том, что я не могу убить Плоидиса и потому должен каким-то образом разрушить вашу любовь?.. Право, Илли, я удивлен, если ты сама уже давно не додумалась до всего этого.

Иллиандра безмолвно смотрела на него еще несколько мгновений, потом наконец тихо произнесла:

— Ты убил его?..

Терлизан, усмехнувшись, поднял бровь.

— Нет. Зачем?

— Я не знаю. По той же причине, по которой ты сделал это с его отцом.

— Карреса убил не я, — заметил Терлизан с хладнокровной улыбкой. — И в конце концов, Илли, прошу, объясните мне, что это за странное предубеждение на мой счет? Я не помешанный, и вовсе не в моей привычке убивать всех, кто попадается под руку.

— О да, это, вероятно, касается и Диадры, и Лемара, и того старика в парке… — невольно вырвалось у Иллиандры.

— Старика в парке?.. — переспросил Терлизан и качнул головой, вспоминая. — Ах, того, который разбился на льду, пытаясь спасти внука? И причем здесь я?

— Ты пытался убить его. Я видела тебя, ты же знаешь.

Терлизан рассмеялся.

— О да, и признаться, ты весьма удивила меня этим. Но только зачем, по-твоему, мне было убивать его, когда он и так был уже мертв?

Иллиандра смешалась.

— Что?..

— Старик разбился насмерть на той тропинке, Илли. Поэтому ты чувствовала Тень. И если бы я не вмешался, она поглотила бы тебя. Точно так же, как когда Плоидис искромсал в клочья Карреса на твоих глазах, или как в тот раз, когда тот глупец выпустил Тень прямо на тебя в Школе Чародейства.

— Илкад?.. — Иллиандра внезапно вспомнила то странное перемещение, которого не совершал никто из магов. Так это был Терлизан?.. И он спасал ее от Тени, трижды… — Выходит, ты вернул старика, чтобы спасти меня?..

Терлизан улыбнулся уголками губ.

— Я мог бы просто забрать тебя оттуда, но мне нужно было познакомить тебя с Карресом, так что вся эта суматоха со стариком оказалась вполне удачной. И, кстати, он был единственным опекуном того мальчишки, поэтому вернуть его было весьма милосердно с моей стороны.

— О разумеется, — сощурилась Иллиандра. — Так же милосердно, как и вернуть убитую тобой же Диадру, забрав для этого еще одну невинную жизнь.

— О, поверь, и в этом тоже был смысл. Впрочем, спроси об этом у самой Диадры. Теперь она, вероятно, жаждет рассказать тебе много подробностей из моей жизни.

— Из твоей жизни?.. — непонимающе переспросила Иллиандра, и Терлизан невозмутимо улыбнулся.

— Да. Диадра ведь знает, кто я — неужели она ни разу не упоминала тебе об этом?..

Иллиандра ошарашенно застыла. Она вдруг вспомнила все эти странные взгляды и бессмысленные слова Диадры, которые казались ей лишь плодом неуверенной, робкой влюбленности — а на деле она пыталась сказать ей, дать ей понять что-то настолько важное… О Боги, ее маленькая сестричка… И как же она могла так упорно не замечать, насколько другой Диадра была в последние дни?.. Как могла столь слепо верить в выдуманную ей же самой романтическую глупость?..

— Не трогай ее, прошу, — прошептала она. — Оставь ее в стороне от этого.

Терлизан слегка пожал плечами.

— О, я не думаю, что смогу оставить в стороне кого-то, кто так дорог тебе, Иллиандра, — улыбнулся он, и Иллиандра бессильно сощурилась от ненависти.

— Мерзавец. Ты все равно не получишь меня. Тебе никогда не удастся победить ту любовь, что есть у нас с Плоидисом.

Терлизан рассмеялся в ответ.

— Посмотрим, красавица, — он с улыбкой провел пальцами по ее шее. — Нерушимых вещей не бывает на свете. Вот например, завтра я обязательно завершу эту забавную партию Фатеса. Как думаешь, что станет с вашим маленьким секретом после этого?

— Партию Фатеса? — непонимающе переспросила Иллиандра.

— Ах, так он даже не успел рассказать тебе, — хохотнул Терлизан. — Фатес хотел, чтобы король раскрыл свою тайну на глазах у всех. Чтобы он прилюдно поцеловал тебя завтра на прогулке.

Иллиандра застыла.

— О Боги, нет.

Терлизан рассмеялся.

— По-моему, это будет великолепно. Надо отдать должное, Фатес превосходно выбрал время: завтра на прогулке будет не только весь ваш свет, но и иностранная делегация. Согласись, Илли, это будет искрометное зрелище.

Иллиандра сощурилась.

— Ты не добьешься этого. Ты не можешь убить нас, теперь я знаю это, и я клянусь, ты не получишь ничего от нас.

— Ох, Илли, не будь наивна, — Терлизан улыбнулся. — Я не могу убить вас, но ничто не мешает мне, например, вновь сделать это с Диадрой.

— Нет!.. — задохнулась Иллиандра.

— И теперь у меня уже не будет нужды возвращать ее, — он обворожительно улыбался ей.

Иллиандра подавила тревожный вздох и с трудом приняла холодный вид.

— Пусть так. Ты раскроешь нашу тайну миру. Чем это поможет тебе, Терлизан? Ты ведь не настолько наивен, чтобы думать, будто это сможет разлучить нас с Плоидисом.

— Никто не знает наверняка, — он с улыбкой провел пальцами по ее щеке и, повернувшись к ней вполоборота, невзначай добавил: — Как думаешь, что он сделает, когда ты поставишь его перед этим выбором?..

Иллиандра непонимающе сощурилась.

— Перед каким выбором?

— Между вашей тайной и жизнью Диадры, — Терлизан вновь взглянул на нее. — Ты уверена в том, что он выберет, Илли?

Она усмехнулась от неожиданности.

— О Боги, Терлизан. Так вот чего ты хочешь. Боюсь разочаровать тебя, но ответ — да, я знаю. И поверь, единственным, чего ты сможешь добиться, станет лишь весьма неприятный политический скандал, который неизбежно последует за всем этим представлением.

Терлизан улыбнулся, приоткрывая белоснежные зубы.

— Что ж, это тоже будет неплохо. Придворные интриги — это, вероятно, единственное, что еще не успело наскучить мне за все эти годы.

Иллиандра холодно скривила губы.

— Ты ничего не добьешься. Поверь мне.

— Увидим завтра, — он с улыбкой коснулся пальцами ее подбородка. — Но даже если ты права, Илли, в конечном счете, это ведь всего лишь маленькая партия в начинающейся игре. У нас впереди вся жизнь, и я хочу, чтобы ты знала одно, — он сощурился, и его золотистые глаза блеснули сквозь черные ресницы. — Отныне я всегда буду рядом.

Спустя несколько часов Иллиандра сидела напротив Терлизана в небольшой столовой в доме Фатеса и наблюдала, как он невозмутимо заканчивает свою порцию ужина. Они явно были где-то очень далеко от Авантуса: насколько Иллиандра могла судить, там уже давно должна была наступить поздняя ночь; здесь же солнце едва скрылось за горизонтом.

Внезапно Терлизан поднял глаза и, сощурившись, взглянул куда-то в сторону.

— Черт возьми, она переходит все границы.

Он чуть взмахнул рукой, и в следующий миг короткий магический вихрь опустил посреди столовой ошарашенную Диадру. Иллиандра резко поднялась из-за стола, и ошеломление в глазах Диадры сменилось облегчением.

— Илли…

— Диадра, если ты не прекратишь звенеть у меня в голове по нескольку раз за день, я клянусь, я убью тебя даже раньше, чем планирую сделать это.

Диадра в испуге раскрыла глаза, оборачиваясь к Терлизану.

— Ты ведь говорил, что…

— Планы меняются, — обворожительно улыбнулся ей Терлизан. — И мы с Илли как раз сейчас обсуждаем возможности твоего спасения.

Диадра встревоженно перевела взгляд на подругу.

— Илли…

— Ди, не бойся, я не позволю ему…

Терлизан свел пальцы, словно приказывая им замолчать, и в следующий миг девушки ошарашенно уставились на него. Они и в самом деле не могли произнести ни слова.

— Я, кажется, не разрешал вам переговоры, — Терлизан улыбнулся, поднимаясь из-за стола и переводя взгляд с одной на другую. — Теперь слушайте обе: вы можете верить, будто способны совладать со мной, но в действительности игра идет по моим правилам. И сейчас я хочу, чтобы ты, Диадра, оставила меня в покое и никогда — слышишь, никогда больше не смела пользоваться зовом, если только это не будет в моих же интересах. Ты хорошо понимаешь, о чем я, верно?

Диадра нехотя кивнула.

— Теперь ты, — Терлизан подошел к Иллиандре и, обняв ее за талию, притянул к себе, обворожительно улыбаясь. — У тебя даже есть выбор: сохранить жизнь Диадре или же потерять ее, но оставить нетронутым то, что ты так старательно охраняешь.

Глаза Диадры расширились. Она бросила взгляд на его руки, сжимавшие талию Иллиандры, обвела взглядом стол с накрытым на двоих ужином… О Боги, чего он хотел от Илли??.. Она поймала взгляд подруги и в ужасе качнула головой. Нет, не делай этого. Если Терлизан так воспринял ее совет представить Плоидису свидетельство измены…

Но Иллиандра, очевидно, расценила ее тревогу совсем иначе. Взор ее был успокаивающим. Разумеется, она не даст Терлизану причинить боль Диадре. Она сделает все, чтобы он не тронул ее.

— Я отправлю тебя назад, и ты скажешь Плоидису, что я верну Илли тогда, когда сам захочу, — продолжил Терлизан, вновь обращаясь к Диадре. — И еще скажи, что бессмысленно пытаться найти меня, и что ваша замечательная чародейка, собери она хоть армию себе подобных, будет бессильна против меня. И, если он хочет обойтись меньшими жертвами, то ему лучше послушать моего совета.

В следующий миг Терлизан, не дожидаясь более ее выразительных взглядов, взмахнул рукой, и Диадра, едва удержав равновесие, приземлилась на пол посреди кабинета Эстер.

— Диадра!.. — Плоидис взволнованно шагнул к ней. — Что произошло?

Она подняла на него смятенный, встревоженный взгляд и быстро пересказала все, что случилось, умалчивая лишь о подробностях все еще стоявшей перед ее взором сцены.

— …и он сказал, что госпожа Фрауэр бессильна против него, и что если Вы не хотите жертв, то должны просто ждать, когда он вернет Илли.

— Просто ждать?.. — голос Плоидиса сочился холодным гневом. — О, несомненно. Госпожа Фрауэр, Вы ведь отследили перемещение Диадры?

Эстер ошеломленно покачала головой.

— Разумеется, я попыталась, Ваше Величество. Но эта магия… она за пределами того, что мне доступно.

Плоидис неверяще уставился на нее.

— То есть, Вы хотите сказать, что по-прежнему не знаете, где сейчас Илли.

— Именно так.

Плоидис едва сдержал гневный, встревоженный вздох и отвернулся, стараясь совладать с чувствами. Но они не поддавались его контролю. Это был уже не Фатес, черт возьми, это был даинь-жи, который держал в своих лапах Иллиандру… чья-то мягкая рука легла на его плечо, и он резко обернулся.

— Это Вы виноваты, Диадра!.. Вы позвали его, Вы позволили ему забрать Илли…

Диадра взглянула на него с мимолетной обидой и удивлением, но быстро овладела собой.

— Терлизан мог забрать Илли в любую минуту, если бы захотел. Он уже несколько месяцев находился так близко к вам обоим, как только можно было представить.

Плоидис, казалось, наконец пришел в себя, немного отрезвленный ее спокойным тоном.

— Простите, Ди, — вздохнул он и внимательно вгляделся в ее глаза. — Вы уверены, что не знаете, чего именно Терлизан хочет от Илли?

Диадра качнула головой.

— Нет, Ваше Величество.

О нет, разумеется, она не скажет ему о своих безумных предположениях. Даже если они окажутся правдой, скажи она ему — и Плоидис сойдет с ума от ревности раньше, чем что-нибудь успеет разрешиться. К тому же, кто знает, быть может Терлизан добивался именно этого. Может быть, одной мысли об этом будет достаточно, чтобы ревность Плоидиса ослабила защиту… Диадра вздохнула и успокаивающе коснулась его плеч.

— С Илли все будет в порядке, Плоидис, — тихо сказала она, намеренно позволяя себе неожиданную фамильярность. — Что бы ни случилось, помните, что Терлизан не может причинить ей вреда, пока Вы ее любите.

Ее слова, казалось, возымели свое действие.

— Я стараюсь верить в это, Ди, — вздохнул он. — Но я боюсь, что еще до утра сойду с ума от неведения.

— Просто любите ее, — мягко повторила Диадра. — Это единственное, чем Вы теперь можете помочь ей.

На следующий день Плоидис, выйдя вместе с Алиетт в королевский парк, был едва способен изображать должную беспечность. Он поприветствовал иностранных гостей, обменялся несколькими привычными фразами с приближенными и, извинившись, покинул их и вновь приблизился к Алиетт. Она поймала его взгляд и тут же крепко сжала его руку.

— Держись, Плоидис. Ты не можешь выказывать тревогу перед послами. Они расценят все это совершенно иначе.

— Знаю, Алиетт, — кивнул он в ответ. — Просто помоги мне. Побудь со мной минуту.

Алиетт склонилась чуть ближе к нему и прошептала:

— Насколько я знаю, Илли очень хочет, чтобы эти переговоры прошли успешно. Она говорила мне, что нам действительно нужен этот договор с Эльвеном, и еще она не сомневается, что ты сможешь обыграть их по всем нужным нам пунктам.

Плоидис удивленно взглянул на нее.

— Я не знал, что вы с ней встречаетесь, чтобы обсудить мою политику.

Алиетт улыбнулась, радуясь, что король не усомнился в ее скороспелой выдумке, и бережно коснулась его руки.

— Просто постарайся не разочаровать ее. Она всегда восхищалась твоим умением владеть собой в любых обстоятельствах, и сейчас оно как никогда тебе пригодится.

Плоидис внимательно посмотрел на Алиетт.

— Спасибо, — сказал он, целуя ее пальцы.

— Не за что.

Алиетт проводила его взглядом и улыбнулась уголками губ, наблюдая, как он вежливо вступает в разговор с послами.

«Что ж, по крайней мере, Илли, вероятно, восхищается в тебе тем же, чем и я, Плоидис».

Прогулка шла своим чередом, и король, несмотря на не покидавшую его тревогу, обыденно улыбался, перебрасывался пустыми фразами с мужчинами, благосклонно кивал дамам. Привычка, выработанная годами, позволяла ему даже сейчас играть свою роль, прилагая лишь немного усилий.

— А он весьма неплох, — с улыбкой произнес Терлизан, наблюдая за Плоидисом.

Он и Иллиандра стояли на берегу озера, куда постепенно стекалась толпа, скрытые от посторонних взглядов невидимым куполом.

— И все же он по-прежнему надеется, что ваша чародейка сможет оказаться ему полезной, — продолжил он с усмешкой, указывая взглядом на мелькавшую среди гостей Эстер. — Впрочем, он был бы совершенно прав, будь на моем месте Фатес. Подумать только, этот глупец умудрился прозевать единственный козырь, который у него был — неожиданность. Вместо этого он заботливо предупредил соперника о своем плане… Согласись, Илли, так играть может только ребенок.

— Но он и есть лишь наивный мальчишка, — ответила Иллиандра. — Ты отнял у него все, и не его вина, что он не умеет ответить обидчику.

— Я дал ему достаточные силы, однако он не сумел даже воспользоваться ими. Будь на моем месте он, ваша придворная чародейка оставила бы от него мокрое место, едва бы он появился. Но вот что до меня, то она едва ли сможет поцарапать меня своей магией. Видишь? Она не в силах даже заметить нас. Купол питается энергией Тени, а она попросту не может ощутить эту энергию.

Иллиандра сжала губы. Она вдруг вспомнила, сколько магов Эстер собрала, чтобы противостоять Адросу — и как трудно им всем дался тот бой. А Терлизан… Иллиандра отчего-то была уверена, что он мог бы стереть Адроса в пыль одним движением пальцев.

— Байонт, Илли, — сказал Терлизан с улыбкой, беря ее руку. — Готовься. Сейчас наш выход.

Иллиандра услышала первые стремительные аккорды и удивленно нахмурилась.

— Что это за музыка?..

Терлизан усмехнулся.

— Я позволил себе немного украсить представление. Байонт с элементами танго — ну разве не восхитительно?..

Танцующие, смешавшись, удивленно переглядывались, стараясь приладить четкий танец к непривычному ритму; оркестр ошеломленно взирал на покоившиеся в руках инструменты. Эстер встревоженно озиралась по сторонам.

— Ну что же, готова? — Терлизан улыбнулся и обхватил Иллиандру за талию. — Идем.

Магическая завеса осыпалась, и Терлизан, вливаясь в толпу, закружил Иллиандру в стремительном танце.

Четкие, быстрые, страстные движения, его неотрывный взгляд, поблескивавший затаенной угрозой, едва заметная усмешка на его губах, его настойчивые и, к удивлению Иллиандры, весьма ласковые руки… Терлизан танцевал превосходно, и Иллиандра невольно подчинялась ему, интуитивно угадывая его пассы; он отпускал ее и вновь прижимал к себе, касаясь, словно возлюбленной; его руки жгли ее тело, его пристальный взор завораживал, тревожная музыка звенела, околдовывая, словно песнь сирены, предвосхищавшая неизбежную гибель…

Терлизан внезапно прижал Иллиандру к себе и склонился, заставляя ее соблазнительно изогнуться назад; его рука откровенно скользнула по ее телу, и Иллиандра тут же почувствовала, как жар бросается ей в щеки. Танго; танец стремительной страсти — его никогда не танцевали в Лиодасе, лишь в далеких южных странах, где варварские правители могли позволить себе такое безумие… Иллиандра откинула голову назад и сквозь прикрытые ресницы заметила Плоидиса. Он смотрел на нее с выражением ужаса на лице, машинально кружа Алиетт в танце, и Иллиандра раскрыла глаза, встречая его взгляд — но Терлизан притянул ее к себе, поднимая из выразительного изгиба, и в следующий миг она вновь столкнулась с его надменным взором.

— А вот сейчас он, кажется, действительно напуган, — произнес Терлизан с улыбкой. — Как думаешь, когда он догадается, к чему движется весь этот восхитительный спектакль?

Музыка достигла высшей ноты и на миг застыла, обозначая смену партий; Иллиандра вытянув руку, обернулась — и сердце ее дрогнуло.

— Плоидис…

Их глаза вновь встретились, и на мгновение все вокруг будто исчезло в неясной дымке. Его взгляд был полон бесконечной тревоги; его пальцы коснулись ее ладони — но в следующий миг Терлизан настойчивым движением увлек ее за собой, и пальцы Плоидиса скользнули по ее руке, исчезая…

— Не так скоро, Илли, — прошептал Терлизан, вновь оказываясь непозволительно близко к ней, и она слишком отчетливо почувствовала его руки на своем теле.

Танец становился все стремительней, все отчаянней; уже многие пары остановились поодаль, оставив попытки поспеть за странным ритмом; Терлизан кружил Иллиандру, быстро, эмоционально, то отстраняя ее, то вновь прижимая к себе; его золотистые глаза сверкали, на губах его играла надменная, торжествующая усмешка…

— Как только затихнет музыка, Илли, — сказал он тихо с обворожительной улыбкой. — Помни.

Новая смена — и на этот раз Терлизан отпустил ее, и спустя мгновение Иллиандра оказалась в объятиях Плоидиса.

На площадке осталось всего две пары, внезапно осознала она. Они с Плоидисом… и Терлизан с Диадрой.

— О Боги, Илли, что происходит?..

— Плоидис, он убьет ее, — Иллиандра в ужасе смотрела в его глаза, уже не заботясь о том, чтобы попадать в ритм. Она сбивалась, путаясь в движениях, но Плоидис даже не замечал этого, пристально глядя на нее.

— Кого?..

— Диадру…

Плоидис на миг поднял глаза, встречаясь с ироническим золотистым взглядом.

— Чего он хочет?..

— Чтобы ты поцеловал меня… сейчас…

Тревога отразилась в глазах Плоидиса.

— Илли, мы не можем.

— Я знаю!.. Но Диадра…

— Эстер не позволит ему тронуть ее.

— Эстер никогда не справится с ним! Он ведь даинь-жи, черт возьми…

Музыка стихла.

Иллиандра взглянула на застывшую в руках Терлизана сестру и поймала ее полный ужаса взгляд. О Боги, Терлизан все сказал ей…

И вдруг Плоидис отпустил ее.

Иллиандра неверяще обернулась, взглядывая в его мрачные глаза, и леденящий холод пронизал ее сердце.

— Плоидис, прошу…

О Боги, неужели он просто даст Диадре умереть?.. Ради чего — ради их тайны? Ради проклятого политического брака?.. Нет, нет — Терлизан не мог быть прав… этого не может быть…

Мгновения стремительно утекали сквозь ее пальцы. Надежда угасала, уступая место отчаянию, неверию, леденящему сознанию предательства…

О Боги, нет — она не позволит ему…

Плоидис внезапно резко выдохнул и, шагнув к ней, впился в ее губы отчаянным поцелуем.

Иллиандра вздрогнула. По толпе прокатился взволнованный гул.

Всего мгновение — и Плоидис отпустил ее, но в глазах его явственно отразилось поражение. Иллиандра смятенно сжала его пальцы в своих.

— Спасибо…

Он поверженно смотрел на нее еще несколько долгих мгновений; потом сжал губы и молча обернулся к Алиетт, тихо возникшей рядом. Мрачное выражение застыло на его лице.

— Не тяни, — шепнул он одними губами, встречая ее печальный, почти виноватый взгляд.

Алиетт внезапно размахнулась и с силой отвесила королю звонкую пощечину. Плоидис прижал руку к загоревшейся щеке, вновь взглянул на девушку и улыбнулся ей одними глазами.

— Молодец.

Алиетт развернулась и быстрыми шагами направилась к замку.

Плоидис несколько мгновений смотрел ей вслед; потом глубоко вздохнув, натянул на лицо непроницаемую маску и обернулся, оглядывая застывшую толпу.

— Дамы и господа, — произнес он, так же спокойно, как говорил обыденные речи. — Позвольте представить Вам женщину, которую я люблю. Граф Ларелье, — он встретил взгляд Дариана и чуть насмешливо улыбнулся ему. — Я, несомненно, принимаю Ваш вызов.

По толпе прокатился взволнованный шепот.

— Сейчас же, я полагаю, нам стоит продолжить прогулку, — невозмутимо добавил Плоидис, вновь обращаясь к смятенной публике. — Лодки ждут. Прошу Вас.

Гости мешкали, ошеломленно глядя на короля.

О Боги, это конец — Иллиандра понимала это так же ясно, как и Плоидис, равнодушно и гордо оглядывавший толпу. Конечно, он не позволит им произнести ни слова в его присутствии; и они, зная это, спустя несколько мгновений последуют его неявному, но безусловному приказу; однако какой скандал разразится через пару часов там, за воротами?..

Что теперь станет со всеми ними?..

Присутствующие с едва слышным шепотом двинулись в сторону причалов. Плоидис стоял недвижимо, с восковой маской на лице наблюдая за ними.

К ним внезапно подлетел Дариан и с глазами, полными безумия, тяжело ударил Иллиандру по лицу.

— Верни ее, мерзкий ублюдок!.. Он сделал все, что ты…

В следующий миг он пошатнулся от жесткого удара в челюсть.

— Дариан, ты идиот!! — прошипел Плоидис, едва сдерживаясь, чтобы не обрушиться на него еще раз. — Это и есть Илли… — он обернулся к Иллиандре и нежно накрыл ладонью ее пальцы, прижатые к щеке. — Милая…

— Все в порядке, Плоидис.

— Илли??.. — Дариан в ужасе посмотрел на нее и инстинктивно подался вперед. — О Боги, прости меня…

Плоидис отшвырнул его.

— Убирайся, Дариан. Достаточно спектаклей на сегодня.

— Что Вы, совсем напротив, продолжайте, — раздался насмешливый голос позади них.

Плоидис резко обернулся.

— Браво, Ваше Величество, — Терлизан насмешливо хлопал в ладоши. — Это было великолепно. Что же Вы собираетесь делать дальше? Вероятно, одумаетесь и публично вышлете свою любовницу из страны?.. Что ж, после этого Вам придется постараться, чтобы сохранить в тайне Ваши отношения. Уж, поверьте, я позабочусь о том, чтобы это было непросто.

— Мы сделали, что ты хотел, Терлизан, — холодно сказала Иллиандра, делая шаг вперед. — Теперь оставь Диадру в покое. Она ни при чем здесь.

— О, не волнуйся, Илли, — Терлизан обворожительно улыбнулся ей. — Диадра будет в порядке, по крайней мере сейчас. В конце концов, я добился именно того, чего хотел.

Иллиандра сощурилась, чувствуя, как сознание произошедшего накатывает на ее холодной волной.

— Неужели.

Терлизан внезапно подался к ней и провел пальцами по ее шее, и Иллиандра спиной ощутила, как натянулся струной Плоидис.

«О Боги, — подумала она. — Только не поддавайся…»

Горячее дыхание Терлизана коснулось ее кожи, когда он с улыбкой прошептал в ее ухо.

— Ты ведь знаешь, Илли. Он сомневался.

Иллиандра отстранилась, подавляя смятение.

«Черта с два я позволю тебе играть с моими чувствами», — подумала она раздраженно, заставляя себя улыбнуться с приторной лаской.

— Не вноси путаницу в наш спектакль, Терлизан. Все лодки, без сомнения, сейчас наблюдают за нами.

Он рассмеялся, отстраняясь от нее.

— Что ж, ты права, — он перевел взгляд на Плоидиса и дружески улыбнулся. — Она восхитительна, не так ли?

— О да, — Плоидис зловеще улыбнулся ему в ответ. — И поэтому ты не получишь ее.

Терлизан сощурился и по-братски похлопал короля по плечу.

— Время покажет, Плоидис.

Глава 24. Яды власти

— Прости, Алиетт, — Плоидис удрученно качал головой, глядя в окно. — Прости.

Алиетт мягко коснулась его руки.

— Не извиняйся, Плоидис. Я понимаю.

— Я не знаю, что делать теперь, — он обернулся к ней и взглянул ей в глаза. — Я никогда не хотел так испортить все, и я не представляю, как мне сейчас исправить это…

— Нам, Плоидис, — поправила его Алиетт. — Как нам это исправить.

Плоидис сжал губы.

— Ты можешь просто публично выказывать мне свое презрение. Не слишком явно, чтобы это не выглядело грубо, но достаточно очевидно. Убеди всех в том, что ты глубоко задета и опечалена, и в то же время слишком горда, чтобы показывать это…

Алиетт мягко улыбнулась.

— Я думаю, мне пойдет этот трагический образ.

Плоидис виновато взглянул на нее.

— Ты даже не злишься на меня, и от этого мне еще хуже.

— Злиться на тебя?.. — Алиетт удивленно посмотрела на Плоидиса. — За то, что ты сделал выбор между нашей репутацией и жизнью Диадры?.. А ты бы стал злиться на меня, если бы я поступила так ради Дариана?..

Плоидис рассмеялся:

— Думаю, да.

Алиетт улыбнулась.

— В любом случае, ты бы простил меня — я знаю.

Плоидис мягко посмотрел на нее и вместо ответа вдруг притянул ее к себе и прижал к своей груди.

— Спасибо, Алиетт, — тихо сказал он.

— Не за что… я просто люблю тебя, Плоидис, — ответила она, и он вздрогнул.

— Ох… что?..

Алиетт отстранилась и спокойно посмотрела ему в глаза.

— Я люблю тебя. Как самого близкого друга, как самого удивительного человека, которого я когда-либо встречала. Ты так многому уже научил меня, и я знаю, что твои поступки, твое отношение к жизни никогда не перестанут меня восхищать. В ту, самую первую ночь, когда ты предложил мне дружбу, я не думала, что эта дружба сможет стать такой глубокой… такой дорогой для меня, — Алиетт улыбнулась. — Спасибо тебе за нее.

Плоидис мягко смотрел на нее, улыбаясь в ответ.

— Алиетт… — он поцеловал ее в лоб. — Спасибо и тебе за нее.

Он вновь прижал ее к себе, и Алиетт с готовностью положила голову ему на плечо. Они стояли так, глядя в окно, и Плоидис удивленно сознавал, что даже не задумывался о тех чувствах, которые сейчас выразила ему Алиетт. Он осознал вдруг, что испытывал то же самое — он тоже любил ее. Не так, как Иллиандру, совсем иначе, и он знал, что ей было не о чем волноваться: она единственная занимала в его сердце и в его жизни то место, которое никто больше не смог бы занять. Но Алиетт была его женой, его другом. Она вместе с ним играла ту же роль, что и он; вынужденная всю свою жизнь подавать себя свету, быть в центре внимания, сплетен, интриг, она беспрекословно выполняла свой долг, возложенный на нее от рождения, стараясь при этом не потерять своей человечности, искренности, своей любви. О, безусловно, она была достойна его уважения, его благодарности, его искренней и чистой привязанности к ней.

Плоидис улыбнулся своим мыслям, вглядываясь в пейзаж за окном, как вдруг их идиллия была разрушена звуком распахнувшихся без стука дверей. Плоидис резко обернулся, отстраняя от себя Алиетт, и, увидев вошедшего, напряженно застыл, сжимая губы.

В дверях, оттесняя напуганного пажа и полыхая гневом, стоял Радиен Волоусский, король Авернаса.

— Отец! — тихо воскликнула Алиетт.

Он бросил на нее короткий взгляд.

— Оставь нас.

— Но…

— Я сказал: оставь нас! — властно повысил голос Радиен, подаваясь вперед, но тут же остановился и, сморщившись, раздраженно прижал пальцы к вискам. — Черт побери, как же я ненавижу эти магические перемещения.

Плоидис поймал взгляд девушки.

— Иди, Алиетт.

Она коротко сжала его руку и направилась к дверям, но оказавшись возле Радиена, чуть замедлила шаг.

— Все хорошо, отец, — произнесла она и вышла, закрыв за собой двери.

Радиен хотел было сказать что-то, но Плоидис молча кивнул ему на следующий кабинет. Лишь там, заперев двери и предложив гостю кресло, Плоидис опустился напротив и спокойно произнес:

— Я вижу, у Вас довольно быстрые информаторы. Не прошло еще и нескольких часов.

— Какого черта ты делаешь, Плоидис? — процедил сквозь зубы Радиен. — Или ты совсем обезумел?..

Плоидис сжал губы. Что ж…

— А ты действительно хочешь объяснения?..

— Разумеется, нет!!.. — взорвался Радиен, но тут же совладав с собой, тише добавил: — Мне плевать, с кем ты спишь, Плоидис. Все мы не безгрешны. Но какого черта ты устроил этот спектакль? И чем, по-твоему, я должен ответить тебе?

Плоидис покачал головой.

— Ничем хорошим.

— Вот именно, — процедил Радиен. — И я думаю, мой единственный выход — требовать твоего развенчания с Алиетт.

Плоидис напряженно выпрямился.

— Вот так сразу?

— Сразу??.. — Радиен непонимающе и гневно смотрел на него. — Это ты называешь сразу?.. Плоидис, ты, черт возьми, устроил представление перед всем светом!!.. Как я должен отвечать на то, что ты столь бесцеремонно унизил мою дочь на глазах у сотни человек, среди которых к тому же, столь вовремя оказалась эта свора эльвенских пустозвонов?!..

Плоидис покачал головой.

— Сделай все, что хочешь, Радиен. Наложи санкции, разорви торговый договор, сделай публичное заявление о том, как ты разочарован моими действиями. Но я не дам Алиетт развода. Я не собираюсь бросать ее вот так.

— Думал бы об этом раньше, Плоидис!..

— Радиен, — Плоидис вздохнул. — Ты ведь не хуже меня понимаешь, что никогда больше не сможешь выдать ее замуж в королевскую семью. Как она будет чувствовать себя, вернувшись домой? Отверженная принцесса с разрушенной жизнью… нет, Радиен, я никогда не сделаю этого с ней. Оставь ее со мной. Я могу обеспечить ей безбедное будущее, общество, которого она заслужила, надежный брак… — Радиен криво усмехнулся, и Плоидис с нажимом повторил: — Надежный брак, Радиен. У меня были смертельно веские причины на то, что я сделал, и Алиетт знает, что я не предавал ее — спроси у нее сам, если хочешь.

Радиен пристально смотрел на Плоидиса.

— Ну и как же ты собираешься выпутываться из этой ситуации? — поинтересовался он. — Если ты хочешь оставить Алиетт в Лиодасе, по крайней мере, убеди меня, что она не будет вынуждена терпеть косых взглядов собственных придворных.

Плоидис вздохнул.

— Дай мне время обдумать это.

Король Авернаса какое-то время молчал, потом, вздохнув, поднялся с кресла.

— Хорошо, — сказал он. — Поговорим об этом завтра.

Плоидис улыбнулся.

— Спасибо, Радиен.

Не прошло и получаса после того, как Радиен покинул кабинет Плоидиса, как дверь вновь распахнулась, и в комнату ворвалась Алиетт. Плоидис встал, приветствуя ее, но спустя мгновение улыбка стерлась с его лица, когда он увидел блестевшие в ее глазах слезы. Он стремительно вышел из-за стола и взволнованно обнял ее за плечи.

— Что случилось, Алиетт?..

— Это я хотела спросить у тебя, Плоидис, — ответила она, сощурившись. — Ты с ума сошел? Зачем ты отказал ему?

— Отказал в чем?

— В развенчании.

Плоидис непонимающе смотрел на Алиетт.

— Ты хочешь развенчаться со мной?..

— Ты ведь мог бы жениться на Илли.

Ответом ей была тяжелая тишина.

— Не говори, что ты не хочешь этого, — Алиетт пристально смотрела ему в глаза.

Король вздохнул.

— Конечно, хочу. Но только не так, Алиетт. Я не собираюсь бросать тебя так.

— Другого шанса у тебя не будет, Плоидис.

Его глаза были мрачны.

— Я знаю.

— Тогда скажи ему, что ты согласен на это. Ох, Плоидис, — Алиетт положила руки ему на грудь и не отрываясь, смотрела в его глаза. — Неужели ты не понимаешь, что мы не сможем всю жизнь жить так?.. Все это когда-нибудь рухнет… посмотри, ведь не прошло еще и года, как мы женаты, и что же — Дариан уже влюбляется в Илли, да и кто из нас сможет с уверенностью утверждать, что его собственная дружеская привязанность не грозит когда-нибудь перерасти в нечто большее…

Плоидис печально смотрел на нее.

— Как давно ты знаешь про Дариана?..

— Достаточно давно, — вздохнула Алиетт. — Он пытается скрыть это, но я ведь не слепая, Плоидис. Я слишком хорошо знаю его, чтобы не заметить.

— Алиетт… — он удивленно качнул головой. — И ты — ты готова простить его?..

— Я не знаю. Но дальше будет только хуже. Мы были так наивны, когда полагали, будто этот странный союз может продержаться достаточно долго и даже позволит нам завести детей… но подумай, Плоидис, каково это будет, знать, что твои малыши называют отцом другого? Что будет, когда Дариан и Илли будут растить их, вместе, когда он будет каждый день играть с ними, наблюдать, как они взрослеют… я знаю его — он не сможет не полюбить их, а вместе с ними окончательно полюбит и их мать… Ну а ты? Сможешь ли ты в самом деле принять моих детей, забыв о том, что трон по праву принадлежит твоим собственным?.. Как они будут жить, если когда-нибудь узнают обо всем этом?.. И что будет со всеми нами, когда наши чувства и отношения окончательно запутаются?..

Плоидис печально смотрел на нее.

— Я не знаю, Алиетт. Я в самом деле не знаю. И я боюсь признать, что ты права, во всем… Но я знаю одно: мы не вольны расторгать подобные браки из-за любви.

Алиетт сощурилась:

— И ты готов потерять Илли, Плоидис?.. В самом деле потерять, шаг за шагом убивая вашу любовь… я знаю, как она любит тебя — и поверь мне, ей не будет достаточно навеки остаться лишь твоей любовницей. Пройдет немного времени, и вы оба поймете это… и безысходность начнет убивать вас.

Плоидис сжал губы.

— Прекрати, Алиетт.

— Ты знаешь, что я права, — печально произнесла она. — Ты давно понимаешь это.

В его глазах отразилось отчаяние.

— Я сделаю все, чтобы она была счастлива. Чтобы знала, что я люблю ее.

— Так сделай ее своей женой, Плоидис.

Он тяжело покачал головой.

— Я не могу, Алиетт. Ты представляешь, как будет выглядеть такой мой шаг?..

— О Боги, Плоидис, хоть раз в жизни забудь о политике! — внезапно воскликнула Алиетт. — Какая разница, как это будет выглядеть? Кто посмеет сказать тебе что-то против?.. Мой отец? — нет, ибо я улажу это. Твои придворные? Какое тебе до них дело?.. Другие страны?.. Ну так пускай, если пожелают, выразят свое осуждение — они ведь все равно не пойдут на большее. В конце концов, Плоидис, это, очевидно, не самый сумасбродный поступок в мировой политике.

Плоидис тихо рассмеялся.

— Развестись с принцессой королевской крови из-за обнаружившейся любовницы? Ох, брось, Алиетт, едва ли кто-нибудь сможет опередить меня в сумасбродстве после этого.

— Будет немного лучше, если развода публично потребует мой отец. Конечно, не удастся избежать определенных последствий… но в конце концов, Плоидис, ты ведь понимаешь, что упустив этот шанс, ты своими руками разрушишь собственную жизнь.

Плоидис смотрел на нее, сощурившись, не говоря ни слова. Потом притянул ее к себе и мягко коснулся губами ее лба.

— Но я не хочу разрушать и твою жизнь, Алиетт.

— Мою?.. — она подняла на него глаза. — Плоидис, поверь, этим ты спасешь и мою жизнь тоже.

Он, усмехнувшись, поднял бровь, и Алиетт продолжила:

— Дариан не забудет Илли, находясь с ней рядом — это очевидно. И я совсем не уверена, что смогу простить его, — она опустила глаза. — Я уже думала о том, что будет, если наш великолепный квадрат превратится в кривой треугольник, Плоидис. Едва ли я смогу встретить еще кого-то, кто сможет утешить меня, среди этой своры, жаждущей лишь твоей власти и денег… и разумеется, я никогда не позволю себе претендовать на собственного мужа, который, вероятно, окажется единственным достойным объектом моих мечтаний, — Алиетт взглянула на него с печалью. — Стоит ли мне продолжать, Плоидис?

Он качнул головой.

— Нет.

В отчаянии он устремил взгляд в окно.

Алиетт была права — они не будут счастливы. Крах их идеального союза был лишь вопросом времени. Плоидис с отчаянием, почти с ненавистью сознавал, чего требовал от него долг… и это значило, что когда-нибудь он должен будет потерять Илли.

Он вновь взглянул на Алиетт.

— Ты понимаешь, что развенчавшись со мной, лишишься титула и…

— Плоидис, — Алиетт с улыбкой оборвала его. — Ты знаешь, что в этой ситуации мой титул волнует меня меньше всего. Я в любом случае останусь принцессой Авернаса.

— Однако ты едва ли будешь счастлива, вернувшись домой, — заметил Плоидис.

— Но я и не должна буду возвращаться, — ответила Алиетт и, заметив непонимание в его глазах, улыбнулась: — Я почти уверена, что после развенчания я никогда более не буду нужна Авернасу, чтобы скрепить еще какой-нибудь политический союз. Я буду свободна. Мне всего восемнадцать, и у меня еще вся жизнь впереди. С Дарианом или без, я смогу прожить ее так, как захочу. Я смогу поехать, куда мне вздумается, жить там, где мне понравится… ты представляешь себе, что это значит для меня?.. Свобода, Плоидис… это то, чего такие, как мы с тобой, лишены с рождения.

Плоидис вздохнул.

У Алиетт, похоже, был готов достойный ответ на любой его довод.

Он смятенно нахмурился и неожиданно, сделав шаг к окну, закрыл глаза и уперся лбом в ледяное стекло, словно надеясь, что хотя бы оно вселит в него благоразумие.

О Боги, это неправильно — он знал, что не имел права на это. Он король, и его долг всегда должен стоять на первом месте… но сейчас этот долг требовал от него слишком многого. Он обязан был собственной волей сохранить брак, который в конечном счете погубит каждого из них, медленно, но неизбежно отравляя их счастье. Он должен был обречь Алиетт увядать от одиночества, когда она вычеркнет из своей жизни Дариана; он вынужден был уготовить Иллиандре пылающее горнило ревности, когда стремительное время в конце концов заставит его подумать о законном наследнике. Он должен был затем убедить Илли и самого себя, что она навсегда останется его единственной любовью, в то время, как на ее глазах будут расти его дети от другой женщины; он должен был бездушно закрыть глаза на то, что Алиетт, подарив ему сына, останется брошенной, отверженной женою, которая будет слишком горда, чтобы выказать ему свои чувства, и навсегда останется лишь заложницей собственного долга и несправедливого предательства. О да, он будет молча наблюдать, как их жизнь, их чувства разбиваются о непреклонную стену его проклятого долга, и одним Богам будет известно, сможет ли он остаться разумным, когда поймет, что уже слишком поздно, и что он уже ничего не в силах исправить.

Плоидис отстранился от стекла и обернулся к Алиетт. Она молча смотрела на него, ожидая его решения.

— Я не имею права поступать так, — сказал он тихо. — Я знаю, что не имею права — но если я не сделаю этого, я погублю вас обеих.

Девушка по-прежнему не произносила ни слова. Плоидис вздохнул и, шагнув к ней, коснулся ее щеки.

— Я отпущу тебя, Алиетт. Но только если ты согласишься на мои условия.

— Условия? — она усмехнулась от неожиданности.

— Во-первых, я отдам тебе в доход одну из провинций Лиодаса и любую мою резиденцию в полное распоряжение, — сказал Плоидис. — Тебе лично, не Авернасу и не твоему отцу. Я хочу, чтобы ты жила так, как заслуживает королева. Во-вторых, ты всегда можешь считать Авантус своим домом и возвращаться сюда, когда захочешь. И в-третьих, я прошу тебя помнить, что я навсегда останусь твоим верным другом, Алиетт. Знай, что бы ни случилось в твоей жизни, ты всегда можешь прийти ко мне.

Алиетт мягко смотрела на короля.

— По-моему, неплохие условия, — улыбнулась она.

Плоидис внимательно смотрел на нее.

— Спасибо, — сказал он наконец.

— Брось, Плоидис, прекрати вести себя так, будто я жертвую чем-то, — усмехнулась Алиетт. — Я в самом деле считаю, что это будет лучше для всех нас, — и, отстранившись от него, она добавила: — Мой отец еще здесь. Я позову его, и думаю, на этот раз вам не стоит отсылать меня. Не сомневаюсь, что из нас двоих только я смогу убедить его в том, что ему нет необходимости сжигать все мосты в Лиодас из-за нашего развода…

* * *

За окном почти стемнело, и Плоидис, лишь час назад вернувшийся из совещательного зала, где на весь вечер безнадежно увяз с Советом и эльвенскими послами, наконец отложил бумаги и поднялся с кресла, собираясь направиться в покои. В этот миг внутренняя дверь кабинета бесшумно приотворилась.

— Здравствуй, — спустя мгновение Иллиандра, убедившись, что король один, вошла внутрь. — Я не помешала?

— Конечно нет, Илли, — устало улыбнулся ей Плоидис. — Заходи.

Она прикрыла дверь и подошла к королю.

— Как прошли переговоры?

— Весьма успешно, учитывая всеобщую встревоженность после сегодняшней прогулки. Но мы еще оставили часть вопросов на завтра.

Иллиандра кивнула.

— Хорошо.

Выражение ее лица было серьезным, и Плоидис чуть нахмурился, обнимая ее за талию.

— Что-то случилось?

— Мы можем поговорить, Плоидис?

— Разумеется. Что с тобой?

Она чуть качнула головой, успокаивая.

— Все в порядке. Я… просто хотела задать тебе один вопрос.

— Что ж, я тоже, — чуть улыбнулся король. — Но сначала ты.

Иллиандра вздохнула.

— Фатес сказал мне кое-что… о том покушении, — она взглянула на Плоидиса, ожидая его реакции и молясь, чтобы его взгляд отразил непонимание. Но Плоидис помрачнел, и Иллиандра почувствовала, как руки его напряглись на ее талии. Она несколько мгновений смотрела на него, и во взоре ее читалось неверие.

— Выходит, это правда, — тихо произнесла она наконец.

— Прости, Илли, — Плоидис отвел взгляд.

— Но почему?.. Почему ты не сказал мне?

Он вновь взглянул на нее.

— Не смог.

Она молча смотрела на него. Плоидис вздохнул.

— Как по-твоему я должен был признаться тебе, что, пользуясь своей властью, чуть не отправил на смерть беззащитного мальчишку?

— Беззащитного и невинного, — тихо произнесла Иллиандра, неверяще вглядываясь в его лицо. — Но Плоидис, я не могу поверить… О Боги, на что же ты был бы готов ради сохранения нашей тайны?.. Ты чуть было не убил Фатеса; ты чуть было не дал Терлизану убить Диадру сегодня…

— Но я не сделал ни того, ни другого!.. — внезапно резко ответил Плоидис, отпуская ее и отступая на шаг. Глаза его полыхнули раздражением и гневом. В чем, черт возьми, она пыталась обвинить его?..

— Ты сомневался, — Иллиандра смотрела на него с разочарованием. — Ты сомневался в ценности человеческой жизни против своего собственного спокойствия…

Плоидис гневно сощурился.

— О Боги, Илли, как же после того, на что я пошел сегодня, ты отваживаешься пенять мне этим??..

— Я отваживаюсь, Плоидис, потому что вижу, как король начинает затмевать в тебе человека!! — воскликнула Иллиандра. — Полгода назад Диадра была готова отдать свою жизнь, лишь чтобы вернуть нас друг другу… А ты размышлял, стоит ли пожертвовать нашей тайной, чтобы спасти ее!.. Неужели ты думаешь, твоя политика, твоя власть в самом деле важнее всего на свете??.. И по-твоему, можно спокойно закрыть глаза на подлость, оправдываясь своим долгом перед королевством?!..

— Но я никогда не уйду от этого долга, Илли!! — взорвался Плоидис, и Иллиандра вздрогнула: он еще никогда не повышал голоса на нее. — По-твоему, я оправдываюсь им??.. Но раз так, Илли, тогда подумай хотя бы на мгновение, что если уж говорить о долге, то теперь, следуя ему, я в первую очередь должен был бы окончить наши с тобой отношения!!..

Иллиандра застыла. Потом сощурилась и прошептала:

— Ты хочешь расстаться со мной?..

— О Боги, — Плоидис шагнул к ней и сжал в своих объятиях. — Разумеется, нет… Но Илли, помилуй, как же ты можешь обвинять меня в подлости, в то время как я только что обрушил все в своей жизни ради тебя?..

— Ради меня, не ради Диадры, — тихо ответила Иллиандра, отводя взгляд. — Я слишком хорошо видела это по твоим глазам. И это напугало меня, Плоидис, — она вновь взглянула на него, и печаль сквозила в ее взоре. — Я знаю, что ты готов пожертвовать очень многим ради меня. Я не сомневаюсь, что если бы Терлизан грозил убить меня, ты бы пошел на все, что угодно, не задумываясь. Но в то же время ты уже дважды едва не отдал жизнь невиновного за тайну, единственной причиной которой является чертова политика…

— Я не сделал этого, Илли, — устало повторил Плоидис. — Это никак не влияет на твое суждение обо мне?..

Она вздохнула.

— Я не знаю.

Он поднял пальцами ее подбородок, ловя ее взгляд.

— Я не стану отрицать того, в чем ты права, — тихо сказал он. — Я действительно готов пожертвовать очень многим ради тебя, и я в самом деле не готов жертвовать тем же ради других, Илли. Но ты лучше многих должна понимать, какими ставками я играю. На мне лежит ответственность не только за себя или за сотню душ несвободных. Я — король Лиодаса, Илли, и мои действия, мои решения влияют на тысячи жизней, — он печально сощурился. — Я не имел права делать того, что сделал сегодня. Этот мой выбор, быть может, делает меня порядочным человеком, но он же превращает меня в никуда не годного короля.

— Лучше быть хорошим человеком, чем хорошим королем, Плоидис, — тихо ответила Иллиандра, и Плоидис печально усмехнулся.

— Для тебя это так просто, Илли. Заметь, я, в конечном счете, делаю тот же выбор… но для меня он отнюдь не так легок, — он отвернулся и задумчиво взглянул в окно. — Ты помнишь, когда-то давно я говорил тебе о сильных и слабых королях? Угрозам поддается лишь слабый, и сегодня я сделал именно это, стремясь спасти Диадру.

— По-твоему, сознательно запятнать свою репутацию, обречь себя на скандал, нарушить политическое спокойствие ради спасения одной жизни — это слабость?

Плоидис взглянул на нее и улыбнулся.

— А ты думаешь иначе? Это значит, что в следующий раз ради спасения одной жизни я могу пожертвовать чем-то неизмеримо большим, что находится в моих руках, — он качнул головой, вновь отворачиваясь. — Нет, Илли, король не имеет права поступать так. Ты сама сказала: нарушить политическое спокойствие, пошатнуть устои моей власти… Я испортил отношения с Авернасом, заслужил презрение и недоверие народа. И дело тут не только в моей репутации. Дело в том, как все это повлияет на жизни невинных людей, за которых я в ответе. Когда ты стоишь перед выбором, отдать жизнь одного дорогого для тебя человека или ввергнуть в пучину хаоса тысячи, скажи, Илли, что ты выберешь?..

Иллиандра несколько мгновений смотрела на него.

В самом деле, зачем же она так несправедлива к нему?.. Он пошел на безумие ради нее… ради нее, ради Диадры — неважно. Он сделал шаг в пропасть, заведомо зная последствия; но он все-таки сделал его, потому что его сердце не могло позволить ему решить иначе… а она, та, которая должна была сейчас поддержать его, не дать ему захлебнуться в ненавистном сознании собственной слабости, вместо этого эгоистично упрекает его в том, что он недостаточно решительно принес свою жертву. О Боги, и кто из них был подлецом сейчас?..

Иллиандра шагнула к Плоидису и, обняв его за плечи, прижалась к его спине.

— Прости меня. Я не имела права судить тебя.

Он обернулся и обнял ее.

— Напротив. Пожалуй, ты единственная имеешь право на это, Илли. Однако сейчас ты выбрала не самую легкую тему для суждений.

Иллиандра прижалась к его груди, внезапно вновь, как три года назад, ощущая себя наивной и глупой. О Боги, он был так силен; он так любил ее; его жизнь была такой путаной и противоречивой, но он, несмотря ни на что, все еще стремился делать выбор с благородством и справедливостью; а она смела упрекать его, будто хоть на долю секунды могла понять, сколько сил было нужно ему, чтобы быть таким, каким она его знала.

— Я люблю тебя, Плоидис, — прошептала она. — И я всегда буду с тобой. Даже если тебе придется в самом деле выслать меня из Лиодаса, я вернусь, лишь добравшись до границы, и мне плевать на Терлизана с его угрозами. Что бы ни случилось, я всегда буду рядом. Я — с тобой, Архитогор — с королем. Нас четверо, и мы обязательно найдем приемлемый для всех выход.

Плоидис усмехнулся, отстраняя ее, чтобы взглянуть в глаза.

— В самом деле надеюсь, что ты права, Илли. Что до меня, то я сегодня склонен принимать решения, вовсе игнорируя доводы Его Величества. И пока он бессильно свирепствует где-то в уголке моей души, я сделаю то, чего он никогда бы мне не позволил.

Иллиандра улыбнулась.

— Что же?

— Я задам тебе вопрос.

— Сколько угодно, — непонимающе пожала плечами Иллиандра, но Плоидис улыбнулся и качнул головой:

— Всего один.

Он тепло сощурился и, плотнее обхватив ее за талию, мягко притянул к себе. Иллиандра несколько мгновений наблюдала за неясной, исполненной нежности улыбкой на его губах, потом, не удержавшись, с вопросительной усмешкой подняла брови — и Плоидис, бережно проследив пальцами прядь ее волос, наконец встретил ее взор и счастливо выдохнул:

— Илли, ты станешь моей женой?

2011–2013

Оглавление

Часть I

  Глава 1. Свадьба

  Глава 2. Крылья в ночи

  Глава 3. Слово Архитогора

  Глава 4. Вся эта ложь

  Глава 5. Только моя

  Глава 6. После краха

  Глава 7. Искусство мести

  Глава 8. Пока бьется мое сердце

Часть II

  Глава 9. Возвращение

  Глава 10. Призрачный друг

  Глава 11. Неведомый мир

  Глава 12. Поездка

  Глава 13. Взор единорога

  Глава 14. Не прикоснуться к счастью

  Глава 15. Слезы Тени

Часть III

  Глава 16. Жить дальше

  Глава 17. Память

  Глава 18. Стражи

  Глава 19. Даинь-жи

  Глава 20. Идеальный союз

  Глава 21. Маски

  Глава 22. Лицом к лицу

  Глава 23. Танго

  Глава 24. Яды власти Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg