«Курс настоящей любви (и первых свиданий)»

Кассандра Клэр Курс настоящей любви (и первых свиданий)

В Бруклине наступил вечер пятницы, городские огни отражались в небе: окрашенные оранжевым облака придавливали летний зной к тротуарам, словно цветок между страницами книги. Магнус в одиночестве расхаживал по своей квартире и с легким интересом размышлял, выдержит ли он.

Приглашение Сумеречного охотника на свидание входило в первую десятку самых странных и самых неожиданных вещей, которые когда-либо происходили с Магнусом, а он всегда стремился жить очень неожиданной жизнью.

Своим согласием он удивил сам себя.

Пасмурный день в прошлый вторник он провел дома в компании кошки и перечня, который включал в себя рогатых жаб. Потом у него на пороге появился Алек Лайтвуд, старший сын Сумеречных охотников, возглавлявших Нью-Йоркский Институт, поблагодарил его за спасение своей жизни и пригласил на свидание, при этом сменив пятнадцать оттенков от красно-коричневого до розово-лилового. В ответ Магнус тут же потерял рассудок, поцеловал его и назначил свидание на пятницу.

Вообще все это было чрезвычайно странно. С одной стороны, Алек пришел и поблагодарил Магнуса за спасание жизни. Очень немногие Сумеречные охотники пошли бы на такое. Они считали магию своим правом каждый раз, когда она была им нужна, и относились к магам, как к своим удобствам или помехам. Большинство нефилимов скорее поблагодарят лифт за то, что тот приехал на нужный этаж.

А еще никогда раньше ни один Сумеречный охотник не приглашал Магнуса на свидание. Им нужны были одолжения нескольких видов: магические, сексуальные и странные. Никто из них не хотел проводить с ним время, сходить в кино, поделиться попкорном. Он даже не был уверен, смотрели ли Сумеречные охотники кино.

Такая простая вещь, такая откровенная просьба — как будто ни один Сумеречный охотник никогда не разбивал тарелку, потому что Магнус дотронулся до нее, или не выплевывал слово «маг» словно проклятье. Как будто все старые раны смогли затянуться, словно их и не было, а мир стал таким, какой он есть в ясных голубых глазах Алекса Лайтвуда.

В этот момент Магнус ответил «да», потому что хотел это сказать. Однако, возможно, он сказал «да», потому что был идиотом.

В конце концов, Магнусу пришлось напомнить себе, что Алек даже не был так уж хорош. Он лишь отвечал на единственное мужское внимание, что у него было. Алек был скрытным, застенчивым, очевидно, неуверенным и, очевидно, интересовался своим светловолосым дружком Джейсом Вейландом. Магнус был уверен, что все дело в имени, но Вейланд необъяснимо напоминал ему о Уилле Херондэйле, а он не хотел думать о Уилле. Лучший способ избавить себя от горя — это не думать о потерянных друзьях и не связываться снова с Сумеречными охотниками.

Он сказал себе, что это свидание станет лишь легким волнением, единственным эпизодом в жизни, которая стала слишком однообразной, и ничего больше.

Он пытался не думать о том, как дал согласие Алеку, как тот посмотрел на него и с разрушительной простотой сказал: «Ты мне нравишься». Магнус всегда считал себя тем, кто мог окутать человека словами, подвести его или навешать лапши на уши, если придется. Удивительно, как с какой легкостью Алек смог через все это пробиться. И что более удивительно, похоже, он даже и не пытался.

Как только Алек ушел, Магнус тут же позвонил Катарине, взял с нее обещание хранить тайну и все ей рассказал.

— Ты согласился встретиться с ним, потому что считаешь Лайтвудов придурками и хочешь показать им, что сможешь испортить их маленького сыночка? — спросила Катарина.

Магнус раскачивал на ноге Председателя Мяу.

— Я действительно считаю их придурками, — признался он. — И все это похоже на то, что так я и сделал. Черт!

— Нет, не совсем, — сказала Катарина. — Ты излучаешь сарказм двенадцать часов в день, но ты практически никогда не злишься. Под всей этой мишурой скрывается доброе сердце.

У кого было доброе сердце — так это у Катарины. Магнус точно знал, чей он сын и откуда пришел.

— А даже если это и была злоба, то никто тебя не может винить, только не после Круга, после всего того, что произошло.

Магнус выглянул в окно. Напротив его дома, через улицу, расположился польский ресторан, мерцающие огни обещали борщ и кофе (надеюсь, не вместе) двадцать четыре часа. Он подумал о том, как у Алека дрожали руки, когда тот приглашал его на свидание, каким радостным и удивленным он казался, когда Магнус согласился.

— Нет, — сказал он. — Возможно, это плохая идея — возможно, это моя самая худшая идея за это десятилетие, — но это не имеет никакого отношения к его родителям. Я согласился из-за него.

Катарина на несколько минут замолчала. Если бы Рагнор был рядом, то рассмеялся бы, но он умотал на курорт в Швейцарии за серией сложных процедур по уходу за лицом, чтобы вывести с него зелень. Катарина обладала инстинктом целителя, поэтому знала, когда быть доброй.

— Тогда удачи тебе на свидании, — наконец, сказала она.

— Весьма признателен, но мне не нужна удача, мне нужна помощь, — сказал Магнус. — То, что я иду на это свидание, не значит, что оно пройдет хорошо. Я очень обаятелен, но в танго замешаны двое.

— Магнус, помнишь, что произошло в последний раз, когда ты пытался станцевать танго? У тебя слетели ботинки и чуть кого-то не прибили.

— Это была метафора. Он Сумеречный охотник, он Лайтвуд, и он запал на блондина. Для свиданий он рискован. Так что мне нужна стратегия побега. Если свидание обернется полной катастрофой, я напишу тебе. Я сообщу: «Голубая Белка, это Горячий Лис. Миссия отменяется в связи с сильным ущербом». Затем ты позвонишь мне и скажешь, что произошла ужасна ситуация и требуется моя помощь как мага-специалиста.

— Как-то это излишне сложно. Это же твой телефон, Магнус, не нужно никаких кодовых имен.

— Хорошо. Тогда я просто напишу «Отмена». — Магнус протянул руку и провел пальцами от головы к хвосту Председателя Мяу, тот потянулся восторженно мурлыкнул, одобряя вкус Магнуса в мужчинах. — Ты мне поможешь?

Катарина сделала глубокий раздраженный вдох.

— Помогу, — пообещала она. — Но на этот век ты истратил все одолжения насчет свиданий, так что ты мне должен.

— Это сделка, — сказал Магнус.

— И если все удастся, — хмыкая, проговорила Катарина, — то на твоей свадьбе я хочу быть подружкой жениха.

— Я вешаю трубку, — сообщил ей Магнус.

Он заключил с Катариной сделку. И даже больше: он позвонил и зарезервировал столик в ресторане. Он выбрал наряд для свидания: красные брюки от Феррагамо, подходящие ботинки и черный шелковый жилет, который Магнус носил без рубашки, потому что тот творил удивительные вещи с его руками и плечами. И все это зря.

Алек опаздывал на полчаса. Вероятно, что у него сдали нервы — он взвесил свою жизнь, вкупе со своими драгоценными обязанностями Сумеречного охотника, против свидания с парнем, который не так уж сильно ему и нравился, — и вообще он не придет.

Магнус философски пожал плечами, с небрежностью, которой не ощущал, проследовал к своему домашнему бару и приготовил себе волнующую смесь из слез единорога, энергетического зелья, клюквенного сока и с кусочком лайма. Когда-нибудь он обернется и посмеется над всем произошедшим. Возможно, завтра. Ну, может, послезавтра. Завтра у него будет похмелье.

Должно быть, он подпрыгнул, когда в квартире раздался звонок, но кроме Председателя Мяу этого никто не видел. Магнус сохранял идеальную невозмутимость, когда Алек взбежал по лестнице и влетел в дверь.

* * *

Алека напротив нельзя было назвать идеально невозмутимым. Его черные волосы торчали в разные стороны, как спрут, перемазанный сажей; грудь под бледно-голубой футболкой тяжело поднималась и опускалась; лицо блестело от пота. Нужно было очень постараться, чтобы Сумеречный охотник вспотел. Магнус удивился, как же быстро тот бежал.

— Вот это неожиданность, — вскидывая брови, сказал Магнус. По-прежнему держа на руках кота, он легко опустился на диван, перекинув ноги через один резной деревянный подлокотник. Председатель Мяу улегся на его живот, недоуменно мяукнув из-за резкого изменения своего положения.

Возможно, Магнус чересчур пытался казаться распущенным и беззаботным, но судя по сникшему выражению лица Алека, ему действительно это удалось.

— Мне очень жаль, я опоздал, — тяжело дыша, проговорил Алек. — Джейс хотел немного потренироваться с оружием, а я не знал, как сбежать… то есть, я не мог сказать ему…

— Ах, Джейс, вот оно что, — сказал Магнус.

— Что? — спросил Алек.

— На миг я забыл имя этого блондинчика, — объяснил Магнус с пренебрежительным взмахом пальцев.

Алек выглядел ошеломленным.

— Ох. Я… Я Алек.

Рука Магнуса застыла в пренебрежительном жесте. Сияние городских огней в окне отразилось синими драгоценными камнями на его пальцах, отбросив ярко-синие вспышки, которые загорелись, а потом утонули в темно-синих глазах Алека.

По мнению Магнуса, Алек сделал над собой усилие, хотя глаз должен быть наметан, чтобы такое заметить. Светло-синяя футболка шла ему гораздо лучше, чем та жуткая серая толстовка, которую Алек надевал во вторник. От него исходил слабый аромат одеколона. Неожиданно Магнус оказался тронут.

— Да, — медленно произнес он, а потом так же улыбнулся. — Твое имя я помню.

Алек улыбнулся. Может, не так уж и важно, что у него слабость к Несомненно-Джейсу. Несомненно-Джейс был красив, но он был из тех людей, которые знали об этом и с которыми проблемы возникали чаще, чем они того заслуживали. Если Джейс был золотом, привлекающим свет и внимание, то Алек был серебром — настолько привыкшим, что все смотрят на Джейса, куда и сам он тоже смотрел, настолько привыкшим жить в тени Джейса, что не ожидал, что его заметят. Может, достаточно стать первым человеком, который скажет Алеку, что тот достоин быть увиденным раньше остальных в комнате и достоин, чтобы на нем надолго задержать взгляд.

А серебро, хотя мало кто знал об этом, — более редкий металл, чем золото.

— Не переживай, — сказал Магнус, с легкостью вскочив с дивана и мягко опустив Председателя Мяу на диванные подушки, ужас произошедшего тот отметил жалобным возгласом. — Выпей.

Он гостеприимно сунул стакан со своим напитком Алеку в руку, он даже не сделал глотка и мог приготовить себе новый. Алек выглядел испуганным. Очевидно, что он нервничал гораздо больше, чем предполагал Магнус, потому что мялся, а потом выронил стакан, пролив малиновую жидкость на себя и пол. Раздался треск ударившегося о дерево и разбившегося стекла.

Алек выглядел подвыпившим и очень этого смущался.

— Ух ты, — сказал Магнус. — Твой народ действительно преувеличивает свои хваленые рефлексы нефилимов.

— Ох, ради Ангела. Мне так… Мне так жаль.

Магнус встряхнул головой и взмахнул рукой, оставив в воздухе след голубых вспышек — малиновая лужа и разбитое стекло исчезли.

— Не стоит жалеть, — сказал он. — Я же маг. Нет такого беспорядка, которого я не мог бы убрать. Как думаешь, зачем бы я устраивал столько вечеринок? Позволь поведать тебе, что я не стал бы этого делать, если бы мне пришлось самому оттирать туалеты. Ты когда-нибудь видел рвоту вампира? Отвратительно.

— Вообще-то я, э-э, не знаком ни с одним вампиром неофициально.

Глаза Алека были расширенными и испуганными, как будто он представил себе картину буйствующих вампиров, выблевывающих кровь невинных. Магнус был готов поклясться, что он не был знаком ни с одним жителем Нижнего мира неофициально. Дети Ангела держались своих.

Магнус задавался вопросом, что же на самом деле Алек делал здесь, в его квартире. Он мог поклясться, что Алек спрашивал себя о том же.

Ночь, должно быть, будет долгой, но они, по крайней мере, хорошо одеты. Футболка может и говорила о том, что Алек старался, но Магнус мог намного лучше.

— Я дам тебе новую футболку, — вызвался Магнус и прошел в свою спальню, пока Алек все еще слабо протестовал.

Гардеробная Магнуса занимала половину спальни. И он продолжал ее увеличивать. В ней было полно вещей, которые, по мнению Магнуса, будут отлично сидеть на Алеке, но покопавшись в них, он понял, что Алек может не оценить навязанного им уникального чувства вкуса.

Он решил остановиться на более здравом выборе и предложить ему черную футболку, которую сам одевал во вторник. Наверно, со стороны Магнуса это было немного сентиментально.

Правда, футболка переливалась из-за блесток, но это самое здравое, что мог предложить Магнус. Он снял футболку с вешалки и проплыл обратно в гостиную, обнаружив там Алека, уже снявшего с себя свою футболку и теперь беспомощно стоящего с заляпанной вещью в руках.

Магнус застыл как вкопанный.

Комнату освещала только настольная лампа, остальное освещение исходило из-за окон. Алека покрывал свет уличных фонарей и луны, тени закруглялись вокруг его бицепсов и небольших выемок ключиц, его гладкого блестящего торса, обнаженного до тонкой линии джинсов. На плоской поверхности живота красовались руны, а вокруг ребер извивались серебристые шрамы от старых Знаков, один из которых виднелся на боку. Голова наклонена, волосы черные, как чернила, а светящаяся бледная кожа белая, как бумага. Он был похож на произведение искусства, игра света и тени, красиво и чудесно выполненное.

Магнус множество раз слышал, как создавались нефилимы. Должно быть, они упустили ту часть, где говорилось: «И спустился с высоты Ангел и дал своим избранникам фантастический пресс».

Алек взглянул на Магнуса, и его губы приоткрылись, будто он собирался что-то сказать. Он глядел на мага широко раскрытыми глазами, удивляясь, что его рассматривают.

Магнус проявил героическое самообладание, улыбнулся и протянул футболку.

— Прости… за то, что я такой плохой парень, — пробормотал Алек.

— О чем ты говоришь? — спросил Магнус. — Ты потрясающий парень. Ты здесь всего десять минут, а я уже оставил тебя без половины одежды.

Алек выглядел смущенным и польщенным. Он сказал Магнусу, что для него все это в новинку, так что все, помимо умеренного флирта, может напугать его. Магнус планировал очень спокойное и нормальное свидание: без сюрпризов, ничего неожиданного.

— Пошли, — сказал он и взял красный кожаный плащ. — Мы идем ужинать.

* * *

Первая часть плана Магнуса, добраться до метро, казалась такой простой. Такой безошибочной.

Ему бы и в голову не пришло, что парень, Сумеречный охотник, не привык, чтобы его видели и чтобы он взаимодействовал со смертными.

В пятницу вечером метро было переполнено, что не удивило, но, похоже, встревожило Алека. Он глядел по сторонам на смертных, будто оказался в джунглях в окружении грозных обезьян, а еще он по-прежнему пребывал под впечатлением от футболки Магнуса.

— А можно мне использовать руну чар? — спросил он, когда они пересели в поезд на ветку Ф.

— Нет. Я не хочу в пятницу вечером выглядеть одиноким только потому, что ты не хочешь, чтобы смертные на тебя глазели.

Им удалось занять два места, но это не сильно изменило ситуацию. Они неловко сидели бок о бок, вокруг них витала болтовня остальных людей. Алек все время молчал. Магнус был уверен, что тому ничего так ни хотелось, как отправиться домой.

На них глядели фиолетовые и синие плакаты, которые изображали пожилые пары, грустно глядящие друг на друга. Плакаты содержали приходящие с годами слова… импотенция! Магнус с каким-то отсутствующим ужасом пялился на эти плакаты. Он взглянул на Алека и обнаружил, что тот тоже не может отвести от них взгляда. Интересно, понимал ли Алек, что Магнусу три сотни лет, и размышлял ли он, насколько можно стать импотентом спустя такое время?

На следующей остановке в вагон вошли два парня и расчистили место прямо перед Магнусом и Алеком.

Один из них начал танцевать, эффектно крутясь вокруг вертикального поручня. Другой по-турецки сел и начал отбивать ритм на барабане, который принес с собой.

— Добрый вечер, дамы и господа и кто бы еще там ни был! — выкрикнул чувак с барабаном. — Сейчас мы сыграем песню, чтобы вас развлечь. Надеюсь, вам понравится. Мы называем ее «Песня о заднице».

Вместе они начали читать рэп. Вполне очевидно, что эту песню они написали сами.

«Красные розы говорят, что любовь не длится вечно,

Но я знаю, что мне никогда не будет достаточно этой миленькой попочки.

Все это желе в джинсах, весь этот хлам в твоем багажнике,

Мне просто это нужно — один взгляд и я пропал.

Ты когда-нибудь задумывалась, почему я хочу сделать тебя своей?

А все потому, что ни у одной дамочки нет такой отличной задницы.

Все говорят, что ты не красавица, но мне все равно.

Я лишь наслаждаюсь видом сзади.

Никогда не был романтиком и не знаю, что значит любовь,

Но я балдею от того, как ты носишь джинсы.

Ненавижу, когда ты уходишь, но обожаю смотреть, как ты идешь.

Вернись, а потом снова отойди — детка, делай это медленно.

Я иду прямо за тобой, чтобы оценить сполна,

Что мне никогда не будет достаточно этой миленькой попочки».

Большинство пассажиров были ошеломлены. Магнус не был уверен, то ли Алек тоже потрясен, то ли тоже глубоко возмущен и тайно предает свою душу Богу. На его лице застыло очень своеобразное выражение, а губы плотно сжались.

При нормальных обстоятельствах Магнус расхохотался бы и дал этим уличным музыкантам кучу денег. Сейчас же он был глубоко благодарен, что они прибыли на свою станцию. Выходя из поезда, он уже собрался выудить несколько долларов для певцов.

Магнусу снова напомнили о больших недостатках видимости смертных, когда тощий веснушчатый парнишка протискивался мимо них. Магнус только подумал, что почувствовал руку, скользнувшую к нему в карман, когда парень закричал и завизжал.

Пока Магнус лениво размышлял, не обкрадывают ли его, Алек повел себя как натренированный Сумеречный охотник: он схватил парня за руку и подбросил его в воздухе. Воришка с безвольно раскинутыми руками взлетел, как набитая хлопком кукла. Он с треском приземлился на платформу, ботинок Алека застыл на его горле. С огнями и шумом мимо прогремел еще один поезд; пассажиры вечерней пятницы игнорировали их, образуя вокруг Магнуса и Алека узел из тел в тугих блестящих одеждах и с искусными прическами.

Глаза Алека слегка расширились. Магнус полагал, что тот среагировал рефлекторно и не собирался применять силу, предназначенную для врагов-демонов, против смертного.

Рыжий парень взвизгнул, раскрывая объятья и размахивая руками: его движения были похожи на срочную капитуляцию или образ очень напуганной утки.

— Чувак! — заговорил он. — Прости! Серьезно! Я не знал, что ты ниндзя!

Алек убрал ботинок и бросил затравленный взгляд на зачарованно пялящихся прохожих.

— Я не ниндзя, — пробормотал он.

Красивая девушка с заколками-бабочками в дредах положила руку ему на плечо.

— Ты был великолепен, — вибрирующим голосом сказала она ему. — У тебя рефлексы стремительной змеи. Ты должен быть каскадером. Правда, с такими скулами ты должен быть актером. Множество людей ищет таких красавцев, как ты, которые выполняют свои трюки.

Алек бросил на Магнуса испуганный и умоляющий взгляд, и тот, пожалев его, положил ладонь ему на поясницу и прислонился к нему. Его отношение и взгляд, которым он одарил девушку, четко дали понять, что это его парень.

— Без обид, — сказала девушка, быстро убрав руку, чтобы порыться в своей сумке. — Давай я дам тебе свою визитку. Я из агентства по работе с талантами. Ты мог бы стать звездой.

— Он иностранец, — сказал девушке Магнус. — У него нет номера социального страхования. Вы не можете его нанять.

Девушка наградила Алека тоскливым наклоном головы.

— Какая жалость. Он мог бы стать великим. Такие глаза!

— Я понимаю, что он красавчик, — сказал Магнус. — Но боюсь, мне нужно быстро уводить его отсюда. Его разыскивает Интерпол.

Алек бросил на него странный взгляд.

— Интерпол?

Магнус пожал плечами.

— Красавчик? — проговорил Алек.

Магнус вскинул бровь.

— Ты должен был знать, что я так думаю. Иначе, зачем бы я согласился пойти с тобой на свидание?

Видимо, Алек не знал этого наверняка, хотя и говорил, что Изабель и Джейс оба делились подобными комментариями. Может, все вампиры разошлись по домам и сплетничали о том, что один из Сумеречных охотников — красавчик. Возможно, Магнусу нужно было научиться проницательности, а у Алека, наверно, не было доступа к зеркалам в Институте. Он выглядел удивленным и довольным.

— Я подумал, может… знаешь, ты сказал, что тебе не было неприятно…

— Я не занимаюсь благотворительностью, — сказал Магнус. — Во всех сферах своей жизни.

— Я верну кошелек, — раздался услужливый голос.

Рыжеволосый грабитель нарушил то, что могло стать приятным мгновением, поднявшись на ноги, вытащив бумажник Магнуса и бросив его на землю с болезненным визгом.

— Этот кошелек укусил меня!

«Это чтобы ты не крал кошельки у магов», — подумал Магнус, наклонившись, чтобы извлечь кошелек из леса мелькающих на тротуаре каблуков.

Вслух же он сказал:

— Сегодня у тебя неудачный вечер, да?

— Твой кошелек кусает людей? — спросил Алек.

— Этот кусает, — сказал Магнус, убирая его в карман. Он был рад вернуть его, не только потому что любил деньги, но и потому что кошелек подходил его красным брюкам из крокодильей кожи. — Кошелек Джона Варватоса воспламеняется.

— Кого? — спросил Алек.

Магнус с грустью посмотрел на него.

— Невероятно крутой дизайнер, — вмешалась девушка с заколками-бабочками. — Знаешь, кинозвездам дают дизайнерские вещи бесплатно.

— Я всегда могу загнать кошелек Варватос, — согласился рыжеволосый вор. — Не то чтобы я воровал и продавал что-то принадлежащее кому-нибудь на этой платформе. Особенно ваше, ребята. — Он бросил на Алека взгляд, граничащий с обожанием. — Я и не знал, что гей-парочки могут так драться. Только не в обиду. Это было круто.

— Тебе преподали два важных урока: терпимости и честности, — серьезно сообщил ему Магнус. — А у тебя до сих пор все пальцы на месте после попытки обворовать меня на первом свидании, так что это лучший исход, который ты мог ожидать.

Послышался сочувствующий ропот. Магнус огляделся и увидел Алека с расширенными глазами и беспокойные взгляды остальных. Видимо, толпа, которую они собрали вокруг себя, действительно поверила в их любовь.

— Эй, приятель, мне, правда, жаль, — сказал воришка. — Я не хотел никому портить первое свидание с ниндзей.

— МЫ УЖЕ УХОДИМ, — своим лучшим голосом мага произнес Магнус. Он волновался, что Александр мог броситься под приближающийся поезд.

— Повеселитесь на свидании, мальчики, — сказала Заколки-Бабочки, засовывая свою визитку в карман джинсов Алека. Тот подпрыгнул, как испуганный заяц. — Позвони мне, если передумаешь насчет славы и богатства!

— Еще раз простите! — сказал их бывший грабитель, энергично помахав на прощание.

Они покинули платформу под хор доброжелателей. Алек выглядел так, будто желал лишь сладкого избавления смертью.

* * *

Ресторан располагался на 13-ой и 3-ой Ист, возле магазина «Американ Аппарель» и среди ряда усталых зданий из красного кирпича. В этом ресторане, которым управлял житель Нижнего мира, смешивались эфиопская и итальянская кухни. Он находился в затемненной и бедной части района, так что Сумеречные охотники не часто сюда заходили. Магнус точно знал, что Алек не захочет рисковать, чтобы их вместе увидел какой-нибудь нефилим.

Здесь также проходили его свидания со смертными, дабы было проще познакомить их со своим миром. Ресторану не хватало традиций смертных, основную клиентуру составляли жители Нижнего мира, чары использовались, но по минимуму.

Вывеску закрывал огромный граффити-динозавр. Алек покосился на него, но с охотой прошел за Магнусом внутрь ресторана.

Как только Магнус вошел в ресторан, то понял, что совершил ужасную ошибку.

В ту секунду, когда за ним затворилась дверь, в большом плохо освещенном помещении воцарилась ужасная тишина. Раздался треск, когда один посетитель, ифрит[1] с горящими бровями, нырнул за стол.

Магнус взглянул на Алека и понял, что же увидели посетители: хоть он и был без снаряжения, но его руки покрывали руны, а одежда намекала на то, что при нем было оружие. Нефилим. Магнус мог бы с таким же успехом зайти в запрещенный бар во времена сухого закона, окруженный офицерами полиции, с автоматами Томпсона в руках.

Господи, свидание провалилось.

— Магнус Бейн! — подбежав, прошипел Луиджи. — Ты привел сюда Сумеречного охотника! Это нападение? Я думал, мы друзья! Ты мог хотя бы предупредить меня!

— Мы здесь неофициально, — сказал Магнус и поднял руки вверх, ладонями наружу. — Клянусь. Просто поговорить и поесть.

Луиджи покачал головой.

— Ради тебя, Магнус. Но если он только двинется на кого-то из моих посетителей… — Он показал на Алека.

— Этого не будет, — сказал Алек и прочистил горло. — Я… вне своих служебных обязанностей.

— Сумеречные охотники никогда не бывают вне своих обязанностей, — мрачно произнес Луиджи и повел их к столику в самой отдаленной части ресторана, в углу возле распашных дверей, ведущих на кухню.

Подошел оборотень-официант с неестественным выражением лица, говорящим либо о скуке, либо запоре.

— Здравствуйте, меня зовут Эрик, и я буду обслуживать вас сегодня веч… Боже мой, вы Сумеречный охотник!

На страдальческий миг Магнус прикрыл глаза.

— Мы можем уйти, — сказал он Алеку. — Возможно, это было ошибкой.

Но в голубых глазах Алека загорелся упрямый свет. Несмотря на фарфоровую внешность, Магнус внутри него видел сталь.

— Нет, все нормально, все, кажется… нормально.

— Я чувствую себя под угрозой, — сказал официант Эрик.

— Он ничего не делает, — огрызнулся Магнус.

— Дело не в том, что он делает, а в том, какие ощущения у меня вызывает, — фыркнул Эрик. Он швырнул на стол меню, как будто они лично его обидели. — У меня откроется стрессовая язва.

— Миф о том, что язва вызвана стрессом, развенчан уже много лет назад, — сказал Магнус. — На самом деле, это какие-то бактерии.

— Э-э, а какие у вас блюда дня? — спросил Алек.

— Я их не помню, пока мои эмоции находятся в таком напряжении, — сказал Эрик. — Сумеречный охотник убил моего дядю.

— Я никогда не убивал ничьего дядю, — сказал Алек.

— Откуда вы знаете? — потребовал Эрик. — Когда вы собираетесь кого-то убить, вы останавливаетесь и спрашиваете, есть ли у того племянники?

— Я убиваю демонов, — сказал Алек. — У демонов нет племянников.

Магнус знал, что это лишь формально правда. Он громко откашлялся.

— Может, мне просто заказать за нас обоих, а потом мы можем поделиться?

— Конечно, — сказал Алек, опустив свое меню.

— Хотите выпить? — многозначительно спросил у Алека официант, добавив вполголоса: — Или хотите кого-то ударить? Если необходимо, то можете ударить того парня в углу в красной рубашке. Он оставляет ужасные чаевые.

Алек открыл и захлопнул рот, а потом снова его открыл.

— Это вопрос с подвохом?

— Пожалуйста, уходите, — сказал Магнус.

Алек молчал, даже после ухода раздражающего официанта Эрика. Магнус был уверен, что он ужасно проводит время, и не мог его за это винить. Несколько посетителей ушли, бросив через плечо испуганные взгляды и поспешно расплатившись.

Когда принесли еду, глаза Алека расширились, потому что Магнус заказал им сыр китфо[2].

Луиджи приложил все усилия: тут были и сочные тыбс[3], и доро ват[4], и пряное тушеное блюдо из красного лука, и пюре из чечевицы и листовой капусты, и все это было выложено сверху на толстом рыхлом эфиопском хлебе, известном как ынджера. Итальянские традиции были представлены Луиджи кучкой пенне. Алек расправился с едой и, похоже, знал без слов, что нужно есть руками. Он был ньюйоркцем, хотя и оставался при этом Сумеречным охотником.

— Это самая вкусная эфиопская еда, которую я когда-либо пробовал. Ты много знаешь о еде? — спросил Алек. — Ну, то есть, очевидно, знаешь. Неважно. Было глупо это говорить.

— Нет, не глупо, — нахмурившись, проговорил Магнус.

Алек потянулся к пеннеаррабиата и тут же начал ею давиться. Слезы брызнули из глаз.

— Александр! — позвал Магнус.

— Со мной все в порядке! — ловил ртом Алек, выглядя при этом испуганно. Сначала он схватил свой кусок хлеба и только потом понял, что это хлеб, когда попытался промокнуть им глаза. Он поспешно отбросил хлеб и взял салфетку, скрывая слезящиеся глаза и ярко-красное лицо.

— С тобой явно не все в порядке! — сказал ему Магнус и попробовал совсем немного свою порцию пенне. Она обжигала словно огонь, Алек до сих пор хрипел в свою салфетку. Магнус сделал повелительный жест рукой в сторону официанта, содержащий несколько голубых вспышек, которые щелкали и трещали на скатертях других людей.

Евшие рядом с ними люди слегка отодвинули свои столы.

— Эта паста пенне чересчур аррабиата, и ты сделал это специально, — сказал Магнус, когда в поле зрения оказался угрюмый официант-оборотень.

— Оборотень имеет право, — буркнул Эрик. — Уничтожать мерзких угнетателей.

— Никто никогда не выигрывал революцию пастой, Эрик, — сказал Магнус. — А теперь принеси свежее блюдо, иначе я донесу на тебя Луиджи.

— Я… — дерзко начал Эрик. Магнус прищурил свои кошачьи глаза. Эрик встретился с его взглядом и решил не становиться героем-официантом. — Конечно. Приношу свои извинения.

— Что за зануда, — громко заметил Магнус.

— Ага, — вторил ему Алек, отрывая новую полоску ынджера. — И что вообще Сумеречные охотники сделали ему?

Магнус вскинул бровь.

— Ну, он упоминал убитого дядю.

— О, — проговорил Алек. — Точно.

Он снова уставился на скатерть.

— Хотя он все равно зануда, — высказался Магнус. Алек что-то пробормотал, что маг не смог разобрать.

И в этот момент открылась дверь, и вошел красивый мужчина-человек с глубоко посаженными глазами. Руки засунуты в карман дорогого костюма, а его самого окружала группа из потрясающих молодых фей мужского и женского пола.

Магнус вжался в свое кресло. Ричард. Ричард был тем смертным, кого феи приняли так, как они делали порой, особенно когда эти смертные были музыкантами. А также он был кем-то еще.

Магнус откашлялся.

— Быстрое предупреждение. Парень, который только что вошел, мой бывший, — сказал он. — Ну. Почти бывший. Все это было мимолетным. И мы расстались очень дружелюбно.

В этот момент Ричард его заметил. Все его лицо исказилось, а потом он пересек комнату в два шага.

— Ты подонок! — прошипел Ричард, а потом поднял бокал Магнуса и выплеснул ему вино в лицо. — Убегай, пока можешь, — продолжил он, обращаясь к Алеку. — Никогда не доверяй магу. Они околдуют все годы твоей жизни и любовь из твоего сердца!

— Годы? — пролепетал Магнус. — Это едва длилось двадцать минут!

— Время имеет разное значение для тех, кто из фей, — сказал Ричард, претенциозный идиот. — Ты украл у меня лучшие двадцать минут моей жизни!

Магнус поднял свою салфетку и начал вытирать лицо. Он моргал и сквозь красную размытость различил лицо Ричарда и испуганное лицо Алека.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Возможно, я немного погорячился с дружелюбным расставанием. — Он попытался мило улыбнуться, что было довольно трудно сделать с вином в волосах. — Что ж. Ты же знаешь этих бывших.

Алек изучал скатерть. Многим предметам искусства в музеях уделяли даже меньшее внимание, чем этой скатерти.

— Не совсем, — проговорил он. — Ты мой первый парень.

Не сработало. Магнус не знал, с чего он вообще решил, что должно было сработать. Надо бы ему убираться с этого свидания, чтобы не слишком ранить гордость Алека Лайтвуда. Он жалел, что не чувствовал удовлетворения от того, что на этот случай у него имелся план, но когда он отправил Катарине сообщение из-под стола, то ощутил окутывающее уныние.

Магнус сидел молча, ожидая звонка Катарины, и пытался найти способ, как сказать: «Без обид. Ты мне нравишься больше, чем любой Сумеречный охотник, которого я встречал за век, и надеюсь, что ты найдешь хорошего парня Сумеречного охотника… если рядом с тобой вообще есть хорошие парни Сумеречные охотники».

Его телефон зазвонил в тот момент, когда Магнус по-прежнему мысленно сочинял речь, в тишине между ними раздался резкий звук. Он поспешно ответил на звонок. Руки его не слушались, и он боялся, что уронит телефон, как Алек уронил его бокал, но все-таки смог ответить. На линии прорвался голос Катарины, четкий и неожиданно настойчивый. Катарина явно играла по системе Станиславского.

— Магнус, произошла…

— Чрезвычайная ситуация, Катарина? — спросил Магнус. — Это ужасно! Что случилось?

— На самом деле, произошла чрезвычайная ситуация, Магнус!

Магнус ценил приверженность Катарины своей роли, но ему хотелось бы, чтобы она не орала так громко ему на ухо.

— Это так ужасно, Катарина. То есть я действительно занят, но думаю, если на карту поставлены жизни, то не могу от…

— На карту поставлены жизни, ты законченный идиот! — прокричала Катарина. — Приведи Сумеречного охотника!

Магнус помолчал.

— Катарина, не думаю, что ты в полной мере понимаешь суть того, что должна сейчас делать.

— Магнус, ты уже пьян? — спросила Катарина. — Пьянствуешь сам и спаиваешь одного из нефилимов — одного из нефилимов, которому нет еще и двадцати одного?

— Единственный алкоголь, коснувшийся моих губ, — это вино, которое мне плеснули в лицо, — ответил Магнус. — И даже в этом я был совершенно безупречен.

Повисла пауза.

— Ричард? — проговорила Катарина.

— Ричард, — подтвердил Магнус.

— Послушай, не обращай на него внимания. Слушай внимательно, Магнус, потому что я работаю, и одна моя рука в жидкости, и дважды я повторять не буду.

— Жидкость, — повторил Магнус. — Что за жидкость?

Алек вытаращил на него глаза.

— Дважды повторять не буду, Магнус, — решительно повторила Катарина. — В «Бьюти Баре» в центре города находится один молодой оборотень. Она выходит в ночь полнолуния, потому что хочет доказать себе, что может по-прежнему жить нормальной жизнью. Вампиры это не признают и не собираются как-то ей помогать, потому что вампиры никогда этого не делают. Оборотни изменяются, а она находится в незнакомом и многолюдном месте, так что она, возможно, потеряет контроль и кого-нибудь убьет. Я не могу покинуть больницу. Телефон Люциана Греймарка выключен, в его стае говорят, что он в больнице со своей любимой. Ты же не в больнице — ты на дурацком свидании. Если ты отправился в тот ресторан, о котором мне говорил, то ты из всех знакомых ближе всего, кто может помочь. Ты поможешь или продолжишь тратить мое время?

— Твое время я потрачу в следующий раз, дорогая, — сказал Магнус.

Катарина ответила, и в ее голосе он услышал кривую усмешку:

— Уж не сомневаюсь.

Она повесила трубку. Катарина все время была слишком занята, чтобы прощаться. Магнус понял, что и у него самого не так много времени, но какой-то миг он смотрел на Алека.

Катарина сказала привести Сумеречного охотника, но она не слишком хорошо ладила с нефилимами. Магнус не хотел видеть, как Алек отрезает бедной девушке голову из-за того, что та нарушила Закон: ему не хотелось, чтобы кто-то пострадал из-за его ошибочного мнения, и не хотелось возненавидеть Алека так, как он ненавидел множество нефилимов.

А еще он не хотел, чтобы убивали смертных.

— Я очень сожалею, — сказал он. — Произошла чрезвычайная ситуация.

— Хм, — ссутулив плечи, произнес Алек, — все нормально. Я понимаю.

— В баре, здесь неподалеку, вышедший из-под контроля оборотень.

— Ох, — проговорил Алек.

Внутри Магнуса что-то надломилось.

— Мне нужно попытаться взять ее под контроль. Ты поможешь мне?

— О, это и правда чрезвычайная ситуация? — воскликнул Алек и безмерно просиял. На мгновение Магнус обрадовался, что обезумевший оборотень бушует в центре Манхэттена, если это вызвало у Алека такую реакцию. — Я так полагаю, ты просто договорился со своей подругой, чтобы она позвонила тебе, и ты смог убраться с отстойного свидания.

— Ха-ха, — рассмеялся Магнус. — Я не знал, что люди так делают.

— Угу. — Алек уже вставал, накидывая куртку. — Пошли, Магнус.

Маг ощутил прилив нежности в груди: это было похоже на небольшой взрыв, приятный и в то же время поразительный. Ему нравилось, как Александр произносил те вещи, которые другие люди думали, но никогда не произносили. Ему нравилось, что Алек звал его Магнусом, а не «магом». Ему нравилось, как плечи Алека двигались под курткой (иногда он бывал таким ограниченным).

А еще его обрадовало то, что Алек захотел пойти. Он предположил, что Алек, возможно, в восторге от появившегося предлога закончить неловкое свидание, но, может, он неправильно истолковал ситуацию.

Магнус бросил деньги на стол, а когда Алек издал возглас возражения, усмехнулся.

— Пожалуйста, — сказал он. — Ты и понятия не имеешь, насколько я завышаю нефилимам цены за свои услуги. Это всего лишь справедливость. Пошли.

Как только они вышли за дверь, до них донесся брошенный им в спины крик официанта «Оборотень имеет право!».

* * *

В это время, в пятницу вечером, «Бьюти Бар» всегда был переполнен, но теперь люди без привычного для них вида тех, кто хочет покурить или переспать, высыпали на улицу. Они задерживались под светящимся белым знаком, где слово «Бьюти» было написано остроконечными красными буквами, и картинкой, похожей на золотую голову Медузы, под ним. У всей толпы был вид людей, которые отчаянно пытались сбежать, но при этом замерли, прикованные к месту притяжением ужаса.

В рукав Магнуса вцепилась девушка и посмотрела на него, ее накладные ресницы покрывали серебристые блестки.

— Не входите, — прошептала она. — Там чудовище.

«Я сам чудовище», — подумал Магнус. И чудовища — его специальность.

Но вслух он этого не сказал. Вместо этого он ответил:

— Я тебе не верю, — и вошел внутрь. Это он тоже имел в виду: Сумеречный охотник, даже Алек, мог считать Магнуса чудовищем, но сам он в это не верил. Он научился не верить этому, несмотря на то, что его мать, мужчина, которого он звал своим отцом, и тысячи остальных говорили ему, что это правда.

Магнус не поверил и девушке, что там внутри чудовище, независимо от того, какой она может казаться смертным и нефилиму. У нее есть душа, а это значит, что ее можно спасти.

В баре было темно, и вопреки ожиданиям Магнуса, внутри еще оставались люди. В обычный вечер «Бьюти Бар» представлял собой безвкусное местечко, где было полно счастливых людей, которым персонал делал маникюр, которые сидели на стульях, похожих на старомодные кресла парикмахеров с массивными фенами на спинках, или которые танцевали на черно-белом полу, похожим на шахматную доску.

Сегодня же никто не танцевал, стулья стояли пустыми. Магнус покосился на пятно на шахматном полу и увидел, что черные и белые плитки измазаны ярко-красной кровью.

Он взглянул на Алека, чтобы узнать, заметил ли тот, но обнаружил, что он, очевидно, нервничая, переминается с ноги на ногу.

— С тобой все в порядке?

— Я все время этим занимаюсь с Изабель и Джейсом, — сказал он. — А их здесь нет. И я не могу позвонить им.

— Почему нет? — спросил Магнус.

Алек покраснел, и Магнус понял, что он имел в виду. Алек не мог позвонить свои друзьям, потому что не хотел, чтобы они узнали, что он на свидании с Магнусом. Особенно он не хотел, чтобы знал Джейс. Не самая приятная мысль, но это дело Алека.

И, правда в том, что Магнус, конечно, не хотел здесь видеть еще Сумеречных охотников, намеревающихся вершить свое грубое правосудие, но видел проблему Алека. Из того, что он видел о Джейсе и эффектной сестре Александра, он понял, что Алек привык охранять их, прикрывать от их же собственных необдуманных поступков, а это значило, что он привык защищать, а не нападать.

— Ты отлично справишься и без них, — приободрил его Магнус. — Я тебе помогу.

У Алека имелись сомнения на этот счет, что было смешно, потому что именно Магнус мог творить магию — то, что Сумеречные охотники предпочитали забывать, глубоко погружаясь в созерцание своего превосходства. К чести Алека, тот кивнул и двинулся вперед. С легким недоумением Магнус заметил, что когда бы он ни пытался его опередить, Алек выставлял руку или двигался немного быстрее, оставаясь в защитной позиции впереди Магнуса.

Оставшиеся в баре люди прижимались к стенам, будто пригвождённые, не шевелились от ужаса. Кто-то рыдал.

Из глубины лаунж-бара доносился низкий грохочущий рык.

Алек пополз на звук, как Сумеречный охотник мягко и быстро, и Магнус последовал за ним.

Лаунж-бар был украшен черно-белыми фотографиями женщин 1950-х годов и диско-шаром, от света которого не было никакого толку. Пустая сцена, выполненная из блоков, и настольная лампа, дававшая единственное освещение. В центре комнаты располагались диваны, позади — кресла, и тени вокруг.

Среди всех теней только одна двигалась и рычала. Преследуя ее, Алек бросился вперед, и оборотень с вызовом зарычал.

И тут вдруг появилась стройная девушка с длинными темными вьющимися волосами, развевающимися лентами и капающей прямо с них кровью. Магнус прыгнул вперед и поймал ее руками, пока ее не отвлек и не набросился на нее Алек.

— Не позволяй ему ранить ее! — закричала она, когда в этот же момент Магнус спросил:

— Она тебя сильно ранила?

Магнус помолчал и произнес:

— По-моему мы в тупике. Сейчас отвечай либо да, либо нет: ты сильно ранена?

Он аккуратно взял ее за плечи и оглядел. Через всю гладкую смуглую руку тянулась царапина. Она истекала кровью, которая большими каплями падала на пол, пока они разговаривали; на полу снаружи тоже была ее кровь.

Она посмотрела на него и солгала:

— Нет.

— Ты же смертная, да?

— Да… то есть, я не оборотень или кто-то там еще, если ты это имеешь в виду.

— Но ты знаешь, что она оборотень.

— Да, болван! — огрызнулась девушка. — Она сказала мне. Я все об этом знаю. И мне плевать. Это моя вина. Это я уговорила ее куда-нибудь сходить.

— Я не из тех, кто уговаривает оборотней выходить в полнолуние и нападать на людей на танцполе, — сказал Магнус. — Но, возможно, мы можем решить, кто из нас болван в другое время, когда ничто не будет угрожать жизни.

Девушка вцепилась в его руку. Она видела Алека, хотя Сумеречные охотники почти никогда не показывались смертным. Она видела его оружие. Она сильно истекала кровью, но все же для кого-то другого ее страх стал бы всем.

Магнус держал девушку за руку. С компонентами и зельями он справился бы лучше, но он все равно окутал ее руку голубым потрескивающим разрядом, чтобы успокоить боль и остановить кровотечение. Когда он открыл глаза, то увидел, что девушка пристально смотрит на него, ее губы слегка приоткрыты, на лице застыло удивление. Интересно, она вообще знала, что в мире помимо оборотней существуют люди, способные творить магию?

Поверх ее плеча он заметил, что Алек сделал выпад и вступил в схватку с волчицей.

— Последний вопрос, — сказал Магнус, говоря торопливо и тихо. — Ты можешь мне доверять, чтобы я спас твою подругу?

Помедлив, девушка ответила:

— Да.

— Тогда иди наружу, — сказал Магнус. — Из бара, а не комнаты. Жди на улице, по возможности спровадь всех. Скажи людям, что здесь бродячая собака — найди любой повод, чтобы люди разошлись. Скажи им, что ты не сильно ранена. Как зовут твою подругу?

Она сглотнула.

— Марси.

— Марси захочет знать, что ты в безопасности, как только мы с ней разберемся, — сказал Магнус. — Уходи ради нее.

Девушка кивнула, резкое, отрывистое движение, а потом высвободилась из рук Магнуса. Он слышал, как ее платформы протопали по плитке, когда она уходила. Теперь он, наконец, мог вернуться к Алеку.

Он видел мелькающие в темноте зубы, но самого Алека — нет, потому что тот в движении стал размытой вспышкой, откатывающейся, а потом возвращающейся к волчице.

«К Марси», — подумал Магнус и в то же время увидел, что Алек не забывал, что Марси — человек или, по крайней мере, что Магнус попросил его ей помочь.

Он не использовал свои клинки серафима. Он пытался не ранить того, у кого были клыки и когти. Магнус не хотел рисковать тем, чтобы Алека оцарапали — и, определенно, чтобы его укусили.

— Александр, — позвал Магнус и понял свою ошибку, когда Алек повернул голову, а потом ему пришлось поспешно отскочить назад, чтобы увернуться от ужасного удара оборотня. Он пригнулся и откатился, на корточках приземлившись перед Магнусом.

— Держись позади, — задыхаясь, проговорил он.

Оборотень воспользовался тем, что Алек отвлекся, прорычал и прыгнул. Магнус бросил в нее голубую вспышку, откинув ее назад и перекрутив в воздухе. Раздалось несколько криков людей, все еще находящихся в баре и торопящихся к выходу. Магнусу было все равно. Он знал, что Сумеречные охотники должны были защищать гражданских, а Магнус решительно не из их числа.

— Ты должен помнить, что я маг.

— Я знаю, — сказал Алек, осматривая тени. — Я просто хочу… — Он ничего не объяснил, но следующее предложение все прекрасно прояснило: — Думаю, — четко проговорил он, — думаю, ты взбесил ее.

Магнус проследил за взглядом Алека. Оборотень снова вскочила на ноги и выслеживала их, ее глаза загорелись нечестивым огнем.

— У тебя имеется несколько прекрасных навыков наблюдения, Александр.

Алек попытался оттолкнуть Магнуса назад, но тот ухватился за его черную футболку и потянул за собой. Они оба медленно вышли из лаунж-бара.

Подружка оборотня сдержала слово: бар был пуст — сверкающая затемненная площадка, где их сможет преследовать оборотень.

Тут Алек удивил Магнуса и оборотня тем, что отделился от него и бросился на Марси. Но что бы он ни задумал, это не сработало — на этот раз удар оборотня пришелся прямо ему в грудь. Алек отлетел в ярко-розовую стену, украшенную золотыми блестками. Он ударился о зеркало, висящее на стене и украшенное резным витиеватым золотистым орнаментом, с такой силой, что его поверхность треснула.

— Ох, глупые Сумеречные охотники, — себе под нос простонал Магнус. Но Алек использовал свое влетевшее в стену тело в качестве рычага, оттолкнувшись от нее, уцепившись за сверкающую люстру, раскачавшись, а потом с такой легкостью приземлившись, словно кошка в прыжке, и присев, снова плавным движением атаковал. — Глупые, сексуальные Сумеречные охотники.

— Алек! — выкрикнул Магнус. Но Алек хорошо усвоил тот урок: он не оглянулся и не стал рисковать, чтобы отвлечься. Магнус щелкнул пальцами, между ними заплясало голубое пламя, будто он щелкнул зажигалкой. А вот это привлекло внимание Алека. — Александр. Давай сделаем это вместе.

Магнус поднял руки и выпустил из пальцев паутину ярких голубых линий, чтобы помешать волчице и защитить смертных. Каждая мерцающая полоска света выделит достаточное количество волшебного заряда, чтобы замедлить оборотня.

Алек уворачивался от них, и в то же время Магнус окутывал их светом. Он удивился тому, с какой легкостью Алек двигался с его магией. Почти каждый второй Сумеречный охотник был бы немного осторожен и ошеломлен.

Может, все потому что никогда раньше Магнус не хотел вот так помогать и защищать, но сочетание магии Магнуса и силы Алека сработало.

Волчица рычала, убегала и скулила, ее мир наполнился слепящим светом, и куда бы она ни сунулась, везде был Алек. Отчасти Магнус понимал, что она чувствовала.

Волчица ослабела и захныкала, полоска голубого света врезалась в ее пеструю шкуру, и Алек оказался на ней. Колени вдавились в бока волчицы, рука потянулась к поясу. Несмотря ни на что, по спине Магнуса пробежал липучий страх. Он уже представил нож и то, как Алек перерезает горло оборотня.

Но Алек вытащил веревку. Он обернул ее вокруг шеи оборотня, продолжая удерживать ее своим телом. Она вырывалась, взбрыкивала и рычала. Магнус отпустил волшебные линии и зашептал, магические слова срывались с его губ тающими клубами голубого дыма, заклинания исцеления и облегчения, иллюзии безопасности и спокойствия.

— Давай, Марси, — четко произнес Магнус. — Давай же!

Оборотень вздрогнул и изменился, появились кости, мех исчез, и через несколько долгих мучительных минут Алек оказался удерживающим в руках девушку, одетую только в изорванные полоски платья. Она была почти голой.

Алек почувствовал себя еще более неудобно, чем когда она была волчицей. Он быстро ее отпустил, и Марси тут же села, обхватив себя руками. Она хныкала себе под нос. Магнус снял свой длинный красный кожаный плащ и опустился на колени, чтобы укутать ее. Марси вцепилась в лацканы пальто.

— Большое вам спасибо, — сказала Марси, глядя на Магнуса большими умоляющими глазами. Сама она в человеческом обличье была очаровательной маленькой блондинкой, отчего злобный волк до этого показался веселым. А потом ее лицо исказилось от боли, и веселье испарилось. — Я… пожалуйста, я ранила кого-то?

— Нет, — сильным уверенным голосом, что редкость, сказал Алек. — Ты вообще никого не ранила.

— Со мной кто-то был… — начала Марси.

— Она оцарапана, — сказал Магнус, сохраняя свой голос ровным и спокойным. — С ней все хорошо. Я ее исцелил.

— Но я ранила ее, — сказала Марси и уткнулась лицом в свои испачканные кровью ладони.

Алек протянул руку и дотронулся до спины Марси, нежно ее поглаживая, будто эта незнакомка-оборотень была его собственной сестрой.

— С ней все хорошо, — повторил он. — Ты не… Я знаю, что ты не хотела причинить ей боль, никому не хотела. Ты не можешь перестать быть тем, кто ты есть. Ты поймешь это.

— Она простит тебя, — сказал ей Магнус, но Марси глядела на Алека.

— Боже мой, ты Сумеречный охотник, — прошептала она, как и оборотень-официант Эрик, но со страхом в голосе, а не презрением. — Что ты сделаешь со мной? — Она закрыла глаза. — Нет. Прости. Ты остановил меня. Если бы тебя здесь не было… Что бы ты ни сделал со мной, я это заслужила.

— Я ничего тебе не сделаю, — сказал Алек, и Марси открыла глаза и взглянула в его лицо. — Это так. Я никому не расскажу. Обещаю.

Алек выглядел точно так же, как когда Магнус разговаривал с ним о его детстве на вечеринке, где они впервые познакомились. Такого с Магнусом не происходило, но его раздражал и вызывал защитную реакцию приход всех этих Сумеречных охотников в его дом, дочь Джослин Фрэй, Клэри, появившаяся без своей матери и сомножеством вопросов, на которые она заслуживала ответы. Он не ожидал увидеть в глазах Сумеречного охотника сочувствие.

Марси выпрямилась, подобрав вокруг себя пальто. У нее вдруг появилось достоинство, будто она поняла, что в этой ситуации у нее есть права. Что она личность. Что она душа, и эту душу нужно уважать, как следует.

— Спасибо, — тихо произнесла она. — Спасибо вам обоим.

— Марси? — раздался от двери голос ее подруги.

Марси подняла голову.

— Эдриенн!

Эдриенн влетела внутрь, чуть не поскользнувшись на кафеле, бросилась на пол и обхватила Марси руками.

— Тебе больно? Покажи мне, — шептала ей в плечо Марси.

— Все хорошо, ничего нет, все абсолютно в порядке, — сказала Эдриенн, гладя Марси по волосам.

— Мне так жаль, — проговорила Марси, взяв в ладони лицо Эдриенн. Они поцеловались, не обращая внимания на то, что Алек и Магнус стояли рядом.

Когда они оторвались друг от друга, Эдриенн покачала Марси в своих объятьях и прошептала:

— Мы разберемся со всем, чтобы этого больше не происходило. Обязательно.

Все остальные люди последовали примеру Эдриенн и разбились по двое и трое.

— Для собаколовов вы одеты довольно привлекательно, — сказал мужчина, которого Магнус принял за бармена.

Магнус склонил голову.

— Большое спасибо.

Вернулось еще люди, сначала с опаской, а потом в еще большем количестве. Никто не спрашивал, куда делась собака. Многие из них, похоже, хотели выпить.

Возможно, некоторые зададут вопросы позже, когда шок пройдет, и когда нужно будет разбираться во всем произошедшем. Но Магнус решил оставить эту проблему на потом.

— Мне очень понравилось то, что ты ей сказал, — проговорил Магнус, когда толпа полностью скрыла Марси и Эдриенниз виду.

— Э-э… ерунда, — сказал Алек, переминаясь и выглядя смущенным. Магнус предположил, что Сумеречные охотники не считали нужным проявлять доброту. — Мы же ведь здесь для этого? Я имею в виду Сумеречные охотники. Мы должны помогать всем, кто нуждается в помощи. Мы должны защищать людей.

Нефилимы, которых Магнус знал, похоже, считали, что жители Нижнего мира созданы для того, чтобы помогать им, и проверяли, в достаточной ли мере они им помогают.

Магнус посмотрел на Алека. Он весь вспотел и все еще дышал с трудом, царапины на руках и лице быстро заживали, благодаря рунам иратце[5] на коже.

— Не думаю, что нам удастся здесь выпить, слишком длинная очередь, — медленно проговорил Магнус. — Давай пропустим стаканчик у меня дома?

Они отправились домой. И хотя путь не близок, ночная прогулка в летнюю ночь была приятной: теплый ветер на обнаженных руках Магнуса и луна, превратившая Бруклинский мост в сверкающее белое шоссе.

— Я действительно рад, что тебе позвонила твоя подруга и позвала на помощь этой девочке, — признался Алек, пока они шли. — Я действительно рад, что ты позвал меня с собой. Я… удивился этому после всего того, что было.

— Я беспокоился, что ты ужасно провел время, — сказал ему Магнус. Было похоже на то, что он давал Алеку слишком много власти над собой, но тот был честен с ним, и Магнуса охватил странный импульс быть честным в ответ.

— Нет, — сказал Алек и покраснел. — Нет, все совсем не так. Я показался… Прости.

— Не нужно извиняться, — тихо ответил ему Магнус.

Казалось, слова вырывались из Алека потоком, хотя судя по его выражению лица, он хотел сдержать их.

— Это моя вина. Перед своим появлением я все сделал неправильно, и ты знал, как сделать заказ в ресторане, а я должен был перестать смеяться над песней в метро. Я понятия не имею, что делаю, и ты, э-э, очарователен.

— Что?

Алек с опаской посмотрел на Магнуса, будто опять что-то сделал не так.

Магнусу хотелось ему сказать: «Нет, это я привел тебя в ужасный ресторан и относился к тебе, как к смертному, потому что не знал, как встречаться с Сумеречным охотником, и я чуть не подвел тебя, хотя у тебя хватило храбрости, чтобы первым пригласить меня на свидание».

Но вслух Магнус сказал:

— Та ужасная песенка мне показалась веселой, — он откинул голову назад и рассмеялся. Потом взглянул на Алека и обнаружил, что тот тоже смеется. Во время смеха все его лицо изменилось. Никто не должен ни за что извиняться, только не сегодня.

* * *

Дойдя до дома, Магнус положил ладонь на входную дверь, и та отворилась.

— Я потерял свои ключи, наверно, пятнадцать лет назад, — объяснил Магнус.

На самом деле, ему надо бы найти время, чтобы сделать еще ключи. Хотя они и не были ему нужны, и уже очень давно ему хотелось бы, чтобы они были у кого-то еще — иметь свободный доступ к его дому, потому что он хотел, чтобы они приходили в любое время. С момента Этты, полвека назад, никого больше не было.

Магнус искоса смотрел на Алека, пока они поднимались по шаткой лестнице. Алек поймал его взгляд, и его дыхание ускорилось, голубые глаза ярко засияли. Алек закусил губу, и Магнус остановился.

Это было лишь временное колебание. Но потом Алек протянул руку и крепко схватил его чуть выше локтя.

— Магнус, — низким голосом проговорил он.

Магнус осознал, что сейчас точно так же хватает его за руку, как это делал он во вторник — в день первого поцелуя Алека.

У Магнуса перехватило дыхание.

По-видимому, Алеку было достаточно этого подтверждения. Он наклонился, в темноте лестницы, в тишине этого мгновения выражение его лица было открытым и страстным. Губы Алека встретились с губами Магнуса, мягкие и нежные. Теперь отдышаться было невозможно, да и это больше не являлось приоритетом.

Магнус закрыл глаза, и у него перед глазами возникли непрошенные образы: Алек пытается не засмеяться в метро; удивленное выражение лица Алека при вкусе новой еды; радость Алека, что его не бросили; Алек сидит на полу с оборотнем и говорит ей, что она не может пойти против своей природы. Магнус испугался при мысли, что чуть не оставил Алека еще до окончания вечера. Теперь же это было последнее, что он хотел сделать сейчас. Он притянул Алека за шлевки на его джинсах, чтобы между их телами не осталось расстояния, и поймал губами его крошечный вздох.

Поцелуй разгорался, и за закрытыми глазами он видел только золотые вспышки, ощущал только губы Алека, его сильные нежные руки, которые удерживали оборотня и старались не ранить ее. Алек прижал его к перилам так, что прогнившее дерево заскрипело, но Магнус даже не обратил внимания — Алек здесь, Алек сейчас, вкус Алека на его губах, его руки оттягивают в сторону ткань его собственной поношенной футболки, чтобы добраться под ней до обнаженной кожи Алека.

Им потребовалось ошеломляюще много времени, чтобы вспомнить, что у Магнуса есть квартира, и броситься наверх, не отлепляясь друг от друга. Даже не взглянув, Магнус распахнул дверь — она так сильно ударилась о стену, что ему пришлось приоткрыть один глаз и проверить, не разнес ли он ее случайно.

Алек осторожно и ласково покрывал поцелуями шею Магнуса, начав с уха и закончив впадиной у основания горла. Дверь в порядке. И все остальное тоже.

Магнус потянул Алека за собой на диван, тот безвольно обрушился на него сверху. Магнус приник губами к его шее. Он ощущал на губах пот, мыло, кожу, которую слегка прикусил, надеясь и желая оставить на ней след. Алек хрипло простонал и начал действовать. Ладони Магнуса скользнули под смятую футболку Алека, изучая форму его тела. Он провел пальцами по округлости его плеч, вниз по длинному изгибу подтянутой спины, чувствуя шрамы его профессии и дикость его поцелуев. Алек стыдливо расстегнул пуговицы на жилете Магнуса, раскрыв обнаженную кожу и скользнув внутрь, чтобы коснуться его груди, живота, и Магнус почувствовал, как прохладный шелк сменился теплыми руками, пытливыми и ласкающими. Он чувствовал на своей коже дрожащие пальцы Алека.

Магнус протянул руку и прижал ладонь к щеке Алека, его загорелые пальцы без колец контрастировали с его бледной, как лунный свет, кожей: Алек повернул лицо к изгибу ладони Магнуса и поцеловал ее, и сердце мага разбилось.

— Александр, — прошептал он, желая сказать больше, чем просто «Алек», назвать его по имени, длиннее и отличающимся от имени, которым называют его все остальные, именем с его весом и ценностью. Он прошептал имя, будто давал обещание, что не будет торопиться. — Может, нам стоит немного подождать?

Он слегка оттолкнул Алека, но тот понял намек. Он воспринял все более серьезно, чем имел в виду Магнус. Он слез с дивана и отошел от него.

— Я сделал что-то не так? — спросил Алек, у него дрожал голос.

— Нет, — ответил Магнус. — Это далеко не так.

— Ты прогоняешь меня домой?

Магнус поднял руки.

— Я не заинтересован в том, чтобы говорить, что тебе делать, Александр. Я не хочу уговаривать тебя что-то делать или убеждать этого не делать. Я лишь говорю, что, может, ты хочешь остановиться на мгновение и подумать. А потом ты можешь решить — все, что захочешь решить.

Алек выглядел расстроенным. Магнус мог посочувствовать.

А потом он обеими руками провел по волосам — благодаря Магнусу, это была уже катастрофа, и больше крушения не могло быть, оно уже достигло максимального краха — и стал расхаживать по полу. Он думал, Магнус видел, и задавался вопросом, о чем же он думал: о Джейсе, Магнусе, своей семье или своем долге, как быть добрым к себе.

Дойдя до дверного проема, он перестал расхаживать.

— Наверно, я пойду домой, — наконец, произнес Алек.

— Наверно, — с огромным сожалением сказал Магнус.

— Я не хочу, — проговорил Алек.

— Я тоже не хочу, — сказал Магнус. — Но если ты не…

Алек быстро кивнул.

— Тогда до свидания, — сказал он и наклонился для быстрого поцелуя. По крайней мере, Магнус ожидал, что тот должен быть быстрым. Он не совсем понимал, что произошло после этого, но вот каким-то образом его уже обнимал Алек, а они оба оказались на полу. Алек ловил ртом воздух и цеплялся за него, кто-то ухватился за чью-то пряжку на ремне. Алек целовал Магнуса так сильно, что ощущалась кровь, и Магнус проговорил: «О, Боже», а потом…

А потом Алек снова оказался на ногах и держался за дверной косяк, словно воздух стал потоком, который может отнести его к Магнусу, если он за что-нибудь не ухватится. Казалось, он с чем-то боролся, и Магнус гадал, попросит ли он остаться после всего или скажет, что весь этот вечер был ошибкой. Магнус чувствовал больше страха и предвкушения, чем был в состоянии сыграть, и осознал, что так быстро все это обрело большее значение, чем должно было.

В напряжении он ждал, когда Алек заговорил:

— Мы увидимся снова?

Слова вырывались в спешке, застенчивые, нетерпеливые и совершенно неуверенные в том, что ответит Магнус, а тот ощутил стремительный прилив адреналина и возбуждения от начала нового приключения.

— Да, — все еще лежа на полу, ответил Магнус. — Мне бы хотелось.

— Э-э, — произнес Алек, — значит… в следующую пятницу вечером?

— Ну…

Алек тут же забеспокоился, будто полагал, что Магнус возьмет свои слова обратно и скажет, что передумал. Он был красивым, полным надежды и сомневающимся — сердцеед, носящий свое сердце у себя на рукаве. Магнус осознал, что ему хочется показать свою руку, рискнуть и показаться уязвимым. Он узнал и принял это странное новое чувство: он предпочтет самому чувствовать боль, чем ранить Алека.

— В пятницу вечером будет отлично, — сказал Магнус, и Алек расплылся в своей выдающейся, освещающей весь мир улыбке и попятился из квартиры, не сводя глаз с Магнуса. Так он шел до самой лестницы. Раздался крик, но Магнус уже встал и закрыл дверь, чтобы не видеть, как Алек упал с лестницы, как будто такое человек должен делать без свидетелей.

Он облокотился на подоконник и смотрел, как из входной двери его дома вылетел Алек, высокий, бледный, с взъерошенными волосами, и, фальшиво насвистывая, направился прочь по Гринпойнт-авеню. Магнус осознал, что надеется.

Его уже столько раз учили, что надежда — это глупость, но он не мог удержаться, как неосторожный ребенок, подходящий близко к огню и упорно отказывающийся учиться на собственном опыте. Может, на этот раз все по-другому — может, эта любовь другая. Ощущения были другими; конечно, это что-то значило. Может, наступающий год станет хорошим годом для них обоих. Может, на этот раз все получится так, как хочется Магнусу.

Может, Александр Лайтвуд не разобьет ему сердце.

Примечания

1

Ифрит — сверхъестественное существо в арабской и мусульманской культуре. Часто упоминается в «Тысяче и одной ночи».

(обратно)

2

Китфо — это традиционное блюдо в эфиопской кухне. Блюдо состоит из фарша сырой говядины, жарится и маринуется в митмите, добавляется чили перец и нитеркиббех (топленое масло вместе с травами и специями). Китфо может быть приготовлен с добавлением сыра и варёной зелени.

(обратно)

3

Тыбс — кусочки говядины, жаренные с перцем, эфиопская кухня.

(обратно)

4

Доро ват — известное блюдо израильской кухни. Представляет собой второе блюдо из мяса курицы или индейки с яйцами и большим количеством красного перца. Слово ват объединяет в себе различные эфиопские похлебки, которые долго готовятся на маленьком огне.

(обратно)

5

Руна Иратце — исцеляет от ран, полученных в бою с демонами.

(обратно) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg