«Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор). Книга 1.»

Изольда Северная Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор). Книга 1

1 глава

Из истории великой империи Эливиар.

Тысячу лет накрыла мир великая тень. Сыны Ее пошли против человеческих сыновей, неся с собой кровопролитие и хаос. След пепла и страданий тянулся оставляли они за собой, превращая пройденные ими земли в кладбище. Плач и вопль звучали там, где еще успели остаться живые души. Но смолкали и они под яростным взглядом.

Их сущность — боль и ненависть. Они — зло этого мира, которое разрушит его до основания, чтобы воссоздать в другом свете, суть которого — тьма. Не щадя ни женщин, ни стариков, ни детей сыновья Тени уничтожали его.

Тогда люди вознесли мольбы к небу, предвещая конец сущего. Последние дни — так именовались те времена. Но гласило пророчество, данное оракулом: восемь воинов придут и очистят мир от тьмы. От каждого рода по одному. Сидхи, Альвы, Вейлы, Нефилимы, Банши, Дарьяны, Нимфы, Люди. И разослав гонцов, призвали по одному избранному, и каждый народ откликнулся на зов. И так появился альянс, который был призван победить.

Верховный хранитель знаний Лаудин.

Из окна хижины на окраине небольшого городка Кристар раздавались женский смех и радостные возгласы.

— Да, ты представляешь! — Воскликнула Талида, взволнованно теребя кончик своих длинных роскошных волос, собранных в косу. — Прям так и сказал…

— Остолоп. — Фыркнула в сторону Миша, продолжая покачиваться в кресле-качалке и любуясь плодом трудов своих — роскошным садом, что был разбит перед ее домом. — Слушай, он тебе не пара. Нет, серьезно. Ты на него смотрела? Что ты там нашла?

— Но от него же все девушки без ума! — Не унималась Ли, расхаживая по веранде и в волнении заламывая себе ладони. На ее лице сияла та самая улыбка счастливой до глупости женщины.

— Они без ума от его кошелька, либо просто без ума. — Усмехнулась ей в ответ подруга, чье имя подошло бы больше мужчине. — К тому же, у него очень влиятельный отец. А в наших трущобах больше не на кого глаз положить…

— А на кого? Может на сына кузнеца — Грея?

— Кстати, да, он работящий парень. И стал бы неплохим мужем и отцом.

— Он такая посредственность и серость. — Разочарованно пробормотала Талида, небрежно взмахнув рукой. — Не то что…

— Не то что кобель Лион. Дело хозяйское, конечно. Я свое мнение по этому поводу уже давно огласила. Главное, не пожалей… на всю жизнь, все-таки.

— А как бы ты поступила, Миш? Подумай, он привлекателен, состоятелен. Сам предложение сделал. Грех отказываться от такого шанса. Не в моем состоянии…

— Девочки, яблочный пирог готов. — Раздался голос из дома. Голос любимой мамы. — Налетайте, пока теплый.

— Вот от чего грех отказаться. — Указала Миша на дверь.

Мирный небольшой городок с населением в семь тысяч человек лежал на окраине Великой империи. К слову, Великой она стала только после победы в той самой битве, которая вошла в историю под названием, кто бы мог подумать, «Великой». Поистине, память о тех днях хранили свято, хотя и прошла уже добрая тысяча лет, отчего история обросла легендами и мифами, как столетний камень мхом.

Как и было сказано, Кристар — маленькое поселение, а раз маленькое, значит относительно спокойное. Что сказать, но тут все знали друг друга в лицо, все вокруг были соседями, если не кровными родственниками. И от того к слову «спокойный» можно было подобрать синоним, описывающий Кристар просто идеально, — «скучный». Все-таки, когда изо дня в день не происходит ничего нового, когда раз за разом проживаешь свои однообразные сутки, начинаешь отчаиваться в том, что когда-нибудь что-то измениться. Сплетни — вот главное развлечение этого городка.

Все молодые в поисках счастья или смысла жизни старались податься в столицу империи — Амб. У некоторых выходило. Получив столичное образование, заняв свое место в этой жизни, они становились совершено другими людьми, которых бы и мать с отцом не узнали при встрече. Остальным приходилось проживать свою скучную жизнь здесь.

Однако Миша не была искательницей приключений, именно поэтому ее все устраивало. Покой был главной прерогативой ее жизни.

Ее семья состояла из матери — домохозяйки, отца — фермера и маленького братишки двенадцати лет. Это была самая обыкновенная человеческая семья, которая имела свое уютное маленькое место под солнцем и оттого была вполне счастлива. Сама же Миша была девушкой семнадцати лет, совершеннолетней и готовой к созданию собственной семьи. В чем, тем не менее, совершенно не была заинтересована.

Мама уже все уши прожужжала о будущем и о том, что пора бы над ним подумать. Так она думала! много раз причем. Провести со своей семьей оставшиеся дни — лучшего будущего просто не придумаешь.

Что касается Талиды, то эта девушка была ее подругой детства. Той, на которую парни заглядывались, когда ей было всего тринадцать. Что сказать, кому-то все, а кому-то ничего. Шикарная, правильная фигура подруги вызывала зависть у девушек и вырывала восхищенные вздохи мужской половины городка. Можно было твердо сказать: Талиду природа наградила женской красотой сполна.

В отличие от Миши, у которой до пятнадцати были плоские, мальчишеские формы. Рожденная долгой зимой, она не вобрала в себя сочные яркие краски живой природы. Худышка и на вид хрупкая, словно хрустальная ваза.

Люди не обращали на нее внимания, а Миша подыгрывала им тем, что прятала себя в грубую, простую одежду, которая больше подошла бы для черной работы, чем для прогулки по городу.

Конечно, время постаралось и изменило ее, но такие изменения ей пришлись не по вкусу. Эти все женские проблемы… проблемы, одним словом.

Что касается сегодняшнего дня… сенсация: сынок верховного судьи города Лион сделал Тали предложение руки и сердца…

Миша уплетала пирог, периодически поглядывая на трещавшую без умолку подругу. Похоже, она была счастлива, хотя такого счастья Михаэль бы и врагу не пожелала. Видимо, только она, Миша, чей ум не был затуманен любовным бредом, могла трезво оценить бедственное положение подруги, у которой нет будущего с тем мажором. Талида — наивная и мечтательная и Лион — властный и порочный.

Но отговорить подругу не представлялось возможности. Ей казалось, что вот он — принц на белом коне.

— И когда же твоя свадьба, Тали? — Спросила мама Миши — Нэнси, подливая девочкам ароматного чая с чабрецом.

— Через месяц. — Зажглась девушка, польщенная вниманием. — Я уже заказала у портного изумительное платье. Оно будет нежно-кремового цвета, с атласными бантами на поясе и…

Есть ли смысл слушать это дальше? Нет, она рада за подругу… точнее, была бы, если бы та сделала по-настоящему правильный выбор.

— Миша. — Окликнул ее голос Талиды, когда девушки остались наедине. — Ты непременно должна достойно подготовиться. Я имею в виду твой внешний вид.

— А что не так с моим внешним видом? — Словно не понимая, уставилась на нее девушка, попутно откусывая от пирога.

— Ты выглядишь… как сын свинопаса. — Тихо ответила Тали.

— Ну, во-первых, не сын, а дочь. Во-вторых, фермера. У отца не только свиньи. В-третьих… если ты меня стесняешься, лучше не приглашай.

— Ну, я не хотела тебя обидеть. — Извиняющим тоном произнесла та, слегка потеребив подругу за плечо. — Просто, ты ведь женщина, не стоит так себя уродовать одеждой, которая тебе совершенно не подходит.

— Я поняла. — Устало протянула Миша, откидываясь на спинку стула. — Я постараюсь выглядеть подобающим образом. Специально для тебя.

— Вот это по-нашему! — Взвизгнула Талида, сжимая кулачки в предвкушении праздника. — Я уже жду этого дня не только ради свадьбы. Увидеть тебя в платье… да такое просто грешно пропустить!

Прикрыв глаза, Миша задумчиво улыбнулась.

Подобные праздники были настоящим событием для всего города. Наверняка около собора соберется куча народу, а потом еще в течение доброго года люди будут вспоминать и обсуждать каждую минуту этого дня. Чем же тут еще заниматься, действительно.

* * *

Мужские пальцы скользили по корешкам книг, которые выстроились в строгом порядке, словно послушные солдаты, на полках в этой библиотеке. Его личной библиотеке. И потому он искал и знал, что нужная книга для проведения его досуга, который длится уже около полувека, находится где-то в этом ряду.

— Деймос. — Окликнул его низкий голос посетителя.

— Для тебя я не «Дэймос», майор четвертого ранга Грид. — Непринужденным тоном ответил мужчина, даже не посмотрев в сторону вошедшего, а все так же продолжая медленно идти вдоль стеллажей.

— О, прошу прощения, повелитель. — Исправился с небрежной улыбкой Грид, останавливаясь там, где начинали расти вверх этажи полок. — Тем не менее, важные новости.

Эти слова наполнили красные глаза хозяина дома заинтересованностью, отчего хитрая улыбка на лице посетителя проявилась сильнее. Мужчина, стоящий между стенами из книг выпрямился, поворачиваясь к своему гостю. В взгляде читался вопрос.

— Я только что от Оракула.

А новости, видимо, плохие.

— И что же тебе поведала старая ведьма? — Бесцветно отозвался Дэймос, однако это безразличие было поддельным. Напряжение в голосе выдавало внутреннее состояние хозяина палат сих с головой.

— Повелитель, не называй ее так, это же святотатство. Она жрица Богов…

— Которым я не служу! Те Боги, которым она поклоняется, втоптали меня в грязь… — Дэймос замолчал, понимая, что дальнейшие слова уже сотню раз произносились и потому уже потеряли всякий смысл. — Так что там у тебя?

— В этом году будет церемония… — Начал осторожно Грид, следя за реакцией… которая последовала незамедлительно.

— Как?! — Взгляд зажегся алым. — Почему именно в этом году?! Почему сейчас… Как такое могло получиться, я ведь… Проклятье! — Кулак с грохотом встретился с одной из полок, которая угрожающе пошатнулась. Грид осторожно поднял взгляд выше, наблюдая, как пытаются сохранить равновесие все эти книги на верхних этажах стеллажей.

— Это невозможно! — Гневный голос, срывающийся на угрожающее рычание, вновь завладел вниманием посетителя.

Деймос смотрел в пол. Потом вновь, словно в неверии, медленно покачал головой.

Он ждал столько лет, чтобы его опять клеймили?! Он готовил этот план, прорабатывал каждую деталь, собирал информацию и союзником лишь затем, чтобы узнать о том, что в этом году пройдет очередная церемония? Чтобы осознать, что план вновь сорван?

— О, не переживай так, повелитель. В конце концов…

— Они все знают. Тьма! Они все поняли!

— Но вдруг случиться такое чудо…

— О чудесах заговорил, Лис? — Дэймос вскинул на него свой раздраженный взгляд. — Я тебе скажу, что будет. На этой проклятой церемонии мне назначат нового хозяина. И я вновь стану питомцем какого-нибудь Сидха, Нимфочки или человека. Я вновь стану пресмыкаться перед ними, своими, дьявол бы их драл, хозяевами. Будь все проклято!

— Ну, это наш бич, тут ничего не поделаешь. — Пробормотал тихо Грид.

— Я собирался кое-что «поделать». Получить свободу и дать ее остальным! — Мужчина мучительно выдохнул, закрывая глаза. Находиться сейчас рядом с ним было, воистину, опасно, и все же посетитель заговорил снова.

— Я все понимаю, и я полностью разделяю твои стремления. Однако церемония… неотвратима. Слушай, за столько лет… многие из нас, если не погибли, то смирились…

— А может ты один из тех последних, Лис?! Или ты просто соскучился по острым ощущениям, которые тебе щедро подарит рабство? А, Грид?! — Язвительно усмехнулся Дэймос, замечая, как гость нервно передергивает плечами.

— Настолько же, насколько и ты. Повелитель.

— Серьезно? Ну, значит не так сильно, как могло показаться. И теперь мне придется ждать еще пол столетия, если «повезет». Хорошо если это окажется человек, а что если это будет Сидх?

— Погодь… ты же не хочешь сказать, что отложишь все? — Теперь и в голосе Грида слышалось напряжение. Да нет, откровенный страх.

— А как ты думаешь? Навряд ли мне позволит проворачивать заговор прямо перед его носом мой, чтоб его, благословенный хозяин.

— Но может… может все-таки…

— Не может, Грид. Старуха узнала. Она поняла, поэтому и проводится эта церемония… чтобы вновь заковать меня в цепи проклятья, которые будут меня сдерживать.

— А что если обработать твоего нового хозяина? — Предложил осторожно Грид.

— Мои прошлые добродушием и мягкотелостью не отличались.

— Да, но ведь все меняется. Что если переманить его на свою сторону, что если сделать так, чтобы он верил тебе безгранично? Вдруг это вообще будет женщина… С ними всегда легче…

— Верил безгранично? Я — темный, мать твою. Нам запрещено верить по определению. К тому же я не перед кем не стану пресмыкаться, Лис, не путай меня с собой. — Прорычал угрожающе Дэймос.

— Конечно, конечно. — Поспешно произнес гость. — Я не об этом. Ты понял суть. Ты ведь не собираешься все бросить? Это наша единственная надежда. Последнее, что осталось. Не лишай нас…

А то он сам, можно подумать, хотел этого. Но кто же рассчитывал на такой коварный поворот событий! Чтобы вот так неожиданно, после полвека относительно свободной жизни его вновь вручили очередному ублюдку, который будет называться его хозяином? Передать его в безграничное владение кому попало? Что ж, Теос придумала действительно жуткое проклятье. Ломать его гордость уже в течение тысячи лет… Когда же возникли сумеречные надежды, вновь появилось препятствие.

— Я привык действовать по ситуации, Грид. — Раздался ответ, после чего Дэймос вновь поднял свой взгляд на полки с книгами. — Но я знаю точно, от своей цели я не отступлю. Я и так долго ждал.

* * *

— А это обязательно? — Умоляющим тоном произнесла Миша, рассматривая свое отражение.

— Обязательно, дорогая. — Кивнула уверенно Нэнси. — Ты все же женщина, и ты идешь на праздник. Праздник, на котором соберется весь город. Праздник, который будет проходить в богатейшем доме нашего города. И выглядеть ты должна соответствующе.

— Но с меня будет довольно и платья. — Протестующе пробормотала ее дочь, переступая с ноги на ногу. — Зачем еще и эти туфли? На таком каблуке. Я вроде не на бал в Амб собралась.

— Милая, не упрямься. Это всего лишь на один вечер.

— Только поэтому я это и делаю. — Буркнула Михаэль, разглаживая руками подол платья.

Черное, облегающее, оно обняло ее хрупкую женственную фигурку. Каблуки на тонком каблуке добавляли очарования стройным ногам. Белые (спасибо зиме-матушке) волосы были собранны в замысловатую прическу, а темные тени выделяли ярко-синие глаза.

— Ты изумительна, моя дорогая. — Вынесла свой вердикт касательно ее внешности Нэнси, вставляя в белоснежные волосы заколку-лилию. — Я надеюсь, на такую рыбку точно клюнут.

— Мама! — Вскричала смущенно Миша. — Какую рыбку? Прекрати!

— А что? Я сказала что-то малопонятное или неестественное? Все твои школьные подружки уже давно, если не вышли замуж, то хотя бы присматриваются…

Михаэль обреченно выдохнула, но решила выслушать очередную и далеко не новую мораль молча. В конце концов, сейчас ее больше беспокоило это намечающееся торжество. Она желала поскорее разобраться с этой проблемой, а этот праздник именно проблемой и являлся. Но ведь сценарий так прост и ясен.

Собор находился в центре города, на главной площади. Там сейчас, естественно, яблоку негде было упасть: добрая половина города выбралась в центр, чтобы посмотреть на жениха — сына главного судьи — и его красавицу невесту. И нужно сказать, представление стоило этого внимания, да еще и погода располагала.

Как только Миша сошла, заплатив кучеру, по толпе прошел шепоток. Ну вот, началось. Пробравшись сквозь пестрое скопление людей, девушка быстро взобралась по лестнице наверх, к вратам собора, где ее ждала Талида. Красивая девушка в пышном светлом платье, в окружение родственников и знакомых, все время оглядывалась по сторонам, в поисках своей подруги.

— Где ты была? — прошипела она взволновано, быстро направляясь к ней на встречу.

— Э-э-э… не суть важно. — Бросила Миша, беря ее за руку, смотря как люди, бывшие рядом еще секунду назад, быстро направляются в собор, занимая места, чтобы в торжественную минуту стоя встретить невесту.

— Как это не важно? Ты очень безответственно относишься к своим обязанностям. Я доверила тебе вести себя к алтарю, а ты….

— Стоит ли напоминать почему именно на меня пала такая честь? Хотя тут я с тобой согласна, искать чистую девушку в нашем городе — миссия для императорских гончих, не меньше.

— Ты неисправима. — Покачала головой невеста, поворачиваясь лицом к входу в величественный собор. — Кстати, обалденно выглядишь.

— Кто бы говорил. — Усмехнулась Михаэль, слыша как Талида тихо вдыхает, пытаясь унять волнение и дрожь рук. — Готова?

— Нет. Но черта с два я поверну назад. — Ответила быстро невеста, выпрямляясь и гордо вскидывая подбородок.

— Вот это моя сестренка. — Усмехнулась Миша, направляясь чинным, размеренным шагом к входу в собор.

Под величественным, изукрашенным росписью и орнаментом куполом уже звучал хор. Голоса женщин и детей слились в божественную мелодию, которая смешиваясь с нежным запахом фимиамов, наполняла собор неземной атмосферой. В этих святых стенах собрались лишь родственники и самые влиятельные люди города, что придавало событию еще больше торжественности и официоза. Обычные же жители были обречены остаться за порогом и довольствоваться лишь богатством своего воображения.

В самом конце дорожки, по которой шла невеста под руку с подругой, стоял жених. Стоял и сверкал своей ослепительной фирменной улыбкой.

Взгляды провожали их, пока Миша вела невесту к жениху, думая попутно о том, что кроме праздника и нарядов благословенной пары, у местных кумушек появился еще один повод почесать языками. Все прекрасно знали, что к алтарю невесту могла вести лишь чистая девушка. Так что скоро на весь город она будет известна как «Михаэль, та самая из дома Джелли, старая дева».

Когда это бесконечный путь до святая святых был пройден, когда дрожащая рука невесты была вложена в крепкую мужскую ладонь, Михаэль не скрыла выдоха облегчения, проходя к длинным скамьям, где предназначались места для гостей со стороны невесты. По сути ее обязанности на этом закончились, но что помешало ей шепнуть Талиде на ухо: «я сваливаю». К тому же та смотрела лишь на своего жениха, не замечая никого вокруг. Остальной мир для нее в ту секунду, когда их руки соприкоснулись, перестал существовать. С ума сойти, рассуждала Михаэль, становясь поодаль ото всех, около стены, это же надо так влюбиться. Смотря на таких вот девушек, понимаешь полностью фразу «без ума от любви».

Решая выстоять весь ритуал и тем самым исполнить свой долг, Миша замерла, зная, что после того как священник произнесет торжественное «свершилось», ее здесь уже не будет.

Однако, с этим выводом она все же поспешила…

— Ты куда это собралась? — Окликнул ее голос Талиды, когда Михаэль уже почти вышла из собора. — Иди сюда. Я ведь ошиблась, когда решила, что ты хочешь меня бросить?

— О, бросить — неподходящее слово… — Пробормотала Миша, оборачиваясь с извиняющей улыбкой. — Ты ведь теперь всецело принадлежишь своему мужу.

— Муж… Боги, мне еще долго придется привыкать к этому слову.

— Милая, ты нас не познакомишь? — Раздался за их спинами мужской голос.

— Лион! — Радостно воскликнула Тали, хватая жениха под локоть. — Конечно. Это моя подруга Миша! Удивительно, что вы еще не знакомы.

— Очень приятно. — Протянул самый известный ловелас Кристар, медленно склоняясь, чтобы галантно поцеловать руку девушки. — Мы официально не знакомы, однако, я не раз замечал вас на улицах города. Все же такую девушку невозможно не заметить. — Лион обвел ее фигуру изучающим взглядом. — Хотя, если честно, увидев вас сейчас в таком необычном виде… Я бы точно принял вас за другого человека, если бы не ваши волосы… Не поймите меня неправильно, вы выглядите роскошно.

Да, нет, конечно, она все правильно поняла.

Михаэль сглотнула, чувствуя, как резкие, язвительные слова колют язык. Девушка перевела взгляд на Талиду, но та, кажется, целиком и полностью застряла в плену каких-то своих мечтаний.

— Спасибо. — Коротко бросила она.

— Ах, где мои манеры. Лион Доу…

— Тут каждый знает, кто вы, можете не утруждать себя. — Перебила его Михаэль, стараясь сделать тон вежливым, что давалось ей с трудом. Как и эта натянутая улыбка.

— Иногда это удручает. — Отозвался мужчина, кидая мимолетный взгляд на свою молодую жену. — Я слышал, вы не хотите праздновать с нами. Неужели мы так скучны и назойливы?

— А… вам показалось. Я думаю, что этот вечер обязана посвятить своей подруге. Кто знает… когда еще будет повод для ее радости. — Произнесла Миша, приправляя оскорбление милой улыбкой.

— Вот и чудно. Будет очень весело. Вам точно понравится — Произнес слащаво Лион, словно не заметил эту иголку в его сторону. Его взгляд снова не спеша скользнул сверху вниз, давая заметить какое-то намерение внутри этих глаз. — Идем милая. — Бросил он Талиде, уводя ее за собой, к выходу из собора.

Весело… Точно понравится… Что ж, это папенькин сынок попал прямо в цель.

С бокалом шампанского, Михаэль подпирала стену, одетую в красный бархат, на которой величественным ансамблем разместилось с дюжину картин.

Все шло как по заранее продуманному сценарию. Новобрачные вежливо улыбались и благодарили за поздравления и подарки, а гости ходили по роскошному дому, разглядывая позолоченную мебель, антиквариат и коллекцию статуэток из бронзы, словно находились в музее. Что сказать, дом судьи был богатейшим в городке. Но почему-то зависти у Миши он не вызывал. Многие знали, что судья нечист на руку, но закрывали глаза на это. Конечно, кто хочет лишних неприятностей?! Все это золото было добыто чужими страданиями, восхищаться им было бы низко.

— Мишель. — Прозвучал голос Талиды, перекрывая своим звоном однообразный гул разговоров гостей. — Иди сюда, быстрее.

Девушке ничего не оставалось, как просочиться сквозь пестрое сборище гостей и подойти к невесте. И нет, она не будет делать поправки по поводу своего имени.

— Я знаю, что ты мне не откажешь. — Проговорила Талида, хватая ее за руку, продолжая тихо посмеиваться. — Я все продумала.

— И что же это? — Подозрительно спросила Миша, понимая, что этот блеск в глазах подруги — не лучший знак.

— Ты просто обязана спеть. — Объявила та. — Здесь лучший оркестр, так что уже все готово.

— Что?! — Вскричала девушка, никак не готовая выступать перед публикой. Она осторожно оглянула зал, после чего понизила громкость голоса, зашипев: — Мы же так не договаривались! Я не хочу…

— Эй, у меня сегодня праздник. Ты не можешь мне отказывать, только не в этот день… — Кажется, Тали уже перебрала с шампанским. — Ну, Ми-ми, помнишь как ты мне пела… раньше, а? Мы устраивали маленькие концерты… Ты ведь не откажешь мне теперь?

— Но зачем тебе это…

— Дорогие гости. — Не собираясь выслушивать причитания подруги дальше, обратилась Талида к гостям. — Моя любимая подруга Михаэль хочет подарить мне песню в такой чудесный день. Если честно… — Бывшая невеста пьяненько рассмеялась, — я завидую ее голосу. Вы сейчас поймете, о чем я… Давайте попросим ее…

Тали остервенело захлопала в ладоши, а ее вежливо поддержали остальные, уставившись на Михаэль в ожидании. И той осталось только надеть на лицо вежливую улыбку, тогда как в голове звучали проклятья. Да, надо было убраться еще тогда…

Взойдя на возвышение рядом с оркестром, девушка вышла в центр, оглядывая всех присутствующих. Какое все-таки неприятное чувство рождается в груди, когда одна стоишь перед всеми, словно противопоставляя себя. Или, словно, выделяясь, как экспонат из хозяйской коллекции…

— Что будем играть? — Обратился к ней дирижер.

— Что играть? — Переспросила неловко Миша, продолжая неуклюже осматриваться. — Ах это… — Она отыскала взглядом свою подругу. — Сэр, давайте огненное танго. Я думаю, молодые хотят потанцевать.

— Понял вас. — Рассмеялся тихо мужчина во фраке, возводя руки.

Минута и комнату заполнили звуки плачущей скрипки, в игру вступила нежная флейта, страстная гитара, звонкий аккордеон. И как только зазвучал нежный осторожный женский голос, все гости расступились, приглашая молодых выйти в середину для танца. Талида кинула на Мишу обвиняющий взгляд, а та лишь лукаво улыбнулась, подмигнув подруге.

Голос переплетался с музыкой, наполняя этот дом словами, которые тихо рассказывали о потерянной любви и разбитом сердце, про боль и тоску, про те счастливые моменты, от которых остались лишь горькие воспоминания.

Когда песня затихла, последний аккорд утонул в аплодисментах и одобрительных выкриках.

— Ты специально. — Рассмеялась подруга, сводя с маленькой сценки, когда Миша с улыбкой жала руку дирижеру. — Ты ведь знала, что я ненавижу танцевать.

— Месть сладка. — Улыбнулась в ответ Михаэль.

— При других обстоятельствах я бы нашла способ отыграться. Однако… спела ты превосходно, как и всегда, собственно.

— Что правда, то правда. — Появился из ниоткуда Лион, со своей извечной ослепительной улыбкой. — И почему от нас прятали такой алмаз?

— Наверное, потому что знали, что лучшие вы непременно забираете себе. — Пробормотала в сторону Миша.

— И это тоже истина. — Рассмеялся беззаботно муж подруги.

— Тали, я пойду… осмотрюсь еще, а ты развлекайся. — Обратилась к подруге Михаэль, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Да, но ты скажи, если вдруг захочешь уйти. — Крикнула вслед Талида.

— Непременно. — Бросила через плечо девушка, зная, что ее уже навряд ли расслышат.

— И давно вы общаетесь? — Спросил у своей новоиспеченной жены Лион.

— Мы подруги детства. — Весело ответила Талида, прижимаясь к мужчине. — Миша и я дружим со школы. Правда, она прелесть?

— Не то слово. — Пробормотал он, потянув жену за собой и вручая ей очередной бокал шампанского. — За тебя, любовь моя.

Тем временем Миша нашла уютную комнатку, окутанную тьмой. Она находилась в стороне от зала, поэтому до нее лишь изредка долетали звуки веселья. Опустившись в одно из глубоких кресел, девушка прикрыла глаза, стараясь расслабиться. Ноги жутко устали от этих неудобных туфель, а голова раскалывалась от шума. Что сказать, но она совершено не привыкла к такому веселью, поводов в ее жизни для праздников было раз два и обчелся. Ясное дело, она не выдержит до утра, именно поэтому отдохнет минут пять и отправиться домой.

Темнота и спокойная обстановка этой комнаты, расположенной вдали от зала, в котором продолжался праздник, располагала к отдыху. Именно поэтому уже через пять минут Миша мирно дремала в мягком и таком удобном кресле.

Ей уже снился мирный дом и то, как она дойдет до него и повалится в свою маленькую кровать, которая встретит ее привычным скрипом…. когда ее разбудило настойчивое касание к плечу. Недовольно дернувшись, девушка открыла глаза, устремляя их в темноту. Только спустя полминуты она сумела разглядеть мужские очертания, от чего тут же попыталась вскочить с кресла.

— Тише. — Окоротил ее голос Лиона, а его ладонь настойчиво надавила на плечо.

— А, это… вы. — Успокоилась Михаэль, снова садясь в кресло. — Сколько времени?

— Уже час ночи.

— А гости? Они разъехались?

— Когда они успели? — Усмехнулся Лион, присаживаясь на подлокотник ее кресла. — Ты ведь всего тридцать минут назад нас покинула.

— А где Тали?

— Она перебрала с алкоголем и теперь спит.

— Значит, мне действительно пора. — Пробормотала Миша, собираясь вновь подняться.

И эта попытка провалилась: виной тому была та же сильная рука, которая настойчиво толкнула ее обратно в кресло.

— Что?! — Возмущенно воззрилась на него Миша.

— Зачем так торопиться, ведь можно замечательно провести время. — Проговорил над ее ухом тихий слащавый голос.

— О, я замечательно провела время, правда… а теперь я ухожу. — Новая попытка вырваться опять обернулась неудачей.

— Ты что как маленькая? — Тихо рассмеялся Лион.

— Взрослой себя не считаю…

— Нет, ты уже давно взрослая. — Пальцы назойливо очертила контур женского лица, сжимая подбородок. — И каждый мужчина, бывший тогда в зале, скажет тебе это. Все смотрели на тебя.

— Ч-что?! К чему эта лесть…

— Я говорю правду, тут нечего скрывать. Меня одно только удивляет… как такая девушка как ты до сих пор осталась не тронутой…

— А я предпочитаю оставаться в тени.

— Ну и зря…

— Очень даже не зря. — Резко ответила Миша, вскакивая с кресла и отталкивая мужчину. — Вы пьяны, мистер Доу. Вас наверняка заждались гости и ваш отец, а еще жена, если вы не забыли.

— Жена?! — Рассмеялся Лион. — Ну сейчас-то ее нет.

Не успела Миша сделать и пару шагов в сторону двери, как ее перехватили и прижали к сильной мужской груди, после чего ее губы были заткнуты подобием поцелуя. Вкус спиртного сразу почувствовался на языке. Руки девушки уперлись в мужскую грудь, стараясь отодвинуть от себя неудавшегося Дон-Жуана.

— Никогда не пробовала? — Рассмеялся Доу. — Невинность и чистота так сладки на вкус. В женщине они привлекали мужчин во все времена.

— А ну-ка отпустил меня, Лион! — задыхалась Миша, — иначе я…

— Что ты, милая? И да, называй меня по имени, это возбуждает…

Чего?! Михаэль недоуменно и испуганно смотрела на мужчину.

А как же Тали? У него ведь есть жена, что ему от нее-то надо?! Почему не проделать этого со своей благоверной? Ей казалось, что все женщины устроены одинаково, совершать подобное было крайне глупо! Безумно!

Поток мыслей прервался, когда ее настойчиво прижали к стене. Из звуков были слышны лишь хриплое дыхание мужчины напротив и суета гостей, которые теперь, казалось, находились не под одной с ней крышей, а в соседней галактике. Слишком далеко, чтобы помочь.

— Не бойся, Михаэль. — Прозвучал над ней голос. — Если не будешь сопротивляться, я сделаю приятно и тебе тоже. Я буду аккуратен, тебе нечего бояться…

— Я буду кричать.

— Кричи, тебя вряд ли услышат. Наш особняк довольно большой, а там еще и музыка внизу. Но ты можешь покричать, доставишь мне удовольствие. — Рассмеялся мужчина, наваливаясь на нее всем телом и запуская руку под подол платья.

Паника работала против нее, а физические силы были явно не равны.

Надо что-то делать, нужно что-то придумать…

— Хорошо, Лион. — Миша постаралась сделать голос не пропитанным отвращением, а ласковым. — Можно… можно, я буду сверху?

— О да, нежная, можно.

Стоило ему отклониться, как девушка со всей силы ударила ему ногой в живот, а может быть чуть ниже, но одно то, как взвыл этот ловелас, говорило о том, что целилась она верно. Быстро отскочив в сторону, она принялась вглядываться в темноту, пытаясь найти выход. Но, очевидно, хозяин ориентировался в своем доме лучше, поэтому уже через минуту, оклемавшись, нагнал ее и с силой швырнул в сторону.

— Я тебя предупреждал, сладкая. — Прошипел раздраженный голос в темноте. — Тебе будет очень больно теперь, не стоило меня сердить.

Отлетев назад и наткнувшись на что-то, Михаэль нащупала руками препятствие. Судя по всему… стол. Водя по поверхности руками, Миша со страхом слушала, как раздаются шаги, становясь все громче и ближе. И тут ладонь нащупала нечто длинное и холодное, сделанное из металла. Не раздумывая долго, она схватила предмет в руки, надеясь использовать как оружие для обороны.

— Не подходи, Лион, иначе это тебе будет больно. — Выкрикнула Миша, замахиваясь рукой, в которой был сжат металлический предмет.

— И за угрозы ты тоже заплатишь. — Рассмеялся мужчина совсем близко от нее.

А дальше все развивалось стремительно. Миша почувствовала, как ее грубо хватает чья-то рука, и сама в то же время нанесла удар. Предмет мягко вонзился в тело врага, по всей видимости, в лицо. Раздался дикий, полный боли и неверия крик, который наверняка услышали и за пределами этого дома. Руки, которые секунду назад сжимали ее, исчезли. Резким движением, вытащив оружие, вырвав тем самым еще один крик боли, Миша бросилась к стене, ощупывая ее, и идя полу боком, силясь найти выход. Скулеж продолжался не долго, сменяясь громкими проклятиями. Нащупав ручку, Миша открыла замок, с силой рванув дверь на себя. Не оборачиваясь, она бросилась из комнаты, забывая там свои туфли, несясь по коридору, а потом вниз по лестнице, стараясь удержаться за перила.

Гневные проклятья через пару секунд стали слышны всем гостям, которые как по команде повернули головы сначала на нее, а уже потом наверх, туда, откуда только что вылетел Лион. Музыка оборвалась, и на этот раз это не было финальным торжественным аккордом, а скорее угасающим растерянным плачем и писком.

— Держите ее! — Вскричал Лион не своим голосом. — Быстро схватите эту суку.

Странно то, что его приказ немедленно выполнили. Подбежавшие мужчины из числа гостей грубо схватили Мишу за предплечья, вырывая жалкий болезненный вскрик.

— Боги милосердные, сын, что с тобой?! — Послышался шокированный голос судьи. — Что с твоим лицом?

Только теперь Миша подняла взгляд, находя Лиона, который прикрывал рукой правый глаз.

— Что в ее руке? Что это? — Вскричал старший Доу, подходя к Мише и поднимая оброненное ей оружие — нож для конвертов. — Поверить не могу… ты?! Это ты сделала? Что ты сделала с моим сыном, что ты сделала с Лионом?! О, Боги!..

— Я лишь отобразила его пороки. — Пробормотала сдавлено Миша, превозмогая боль и страх.

Гости столпились вокруг нее и судьи, который остервенело сжимал маленький нож, продолжая испепелять ее совершенно диким взглядом. Шепот и возмущенные вздохи назойливо пробирались через грохот пульса.

— Простите, дамы и господа! — Громко вскрикнул старший Доу. — Сегодняшний… праздник безвозвратно испорчен… Вам придется покинуть это место. — Он опять резко перевел взгляд на Михаэль. — Ты… это возмутительно… Ты пришла под эту крышу, в мой дом и напала на моего сына… В этот светлый праздник осквернить наш дом преступлением.

— Да как она могла?

— Какой кошмар…

— Что там… ты видешь?..

— Посмотрите на его лицо.

— Как подло…

Голоса и возмущение гостей разлетелись по залу мгновенно, словно языки пламени по залитому маслом полу.

— Милый! Что с тобой? — Вскричала Талида, которая неловко пробралась через толпу гостей, подбегая к своему мужу. — Твое лицо… Боги! Твой глаз… — Она закрыла ладонью рот, подавляя жалкий вскрик. — Кто это сделал?

— Твоя дражайшая подружка. — Прошипел мужчина, кривясь от гнева и боли.

— Врача, срочно. — Вскричал отец, вновь начиная что-то громко говорить и размахивать руками.

Миша его уже не слышала, ее внимание было приковано к лицу подруги.

— Ты?! — Талида смотрела в ее глаза, когда подошла к ней стремительно, словно с каким-то намерением, а ее лицо, умытое слезами, уже окрасила злость. — Зачем? Миша… почему ты это сделала?

— Потому что твой муж кобель и просто ублюдок, Тали.

— Он бы не стал трогать тебя. — Покачала головой Талида. — Ему это не нужно. Ты ведь…

— Она пришла и напала на меня. Потребовала денег, а когда я отказался, то схватила нож. — Проговорил во всеуслышание Лион. — Отец, разве такое преступление может остаться безнаказанным?

— Конечно, нет, сын мой. Она будет наказана. Клянусь. Завтра же состоится суд. — Проорал Доу старший на весь зал. — Завтра она будет осуждена, и я хочу, чтобы вы все, дамы и господа, пришли как свидетели ее преступления.

— Правильно…

— Как она посмела…

— Нет, ну вы видели…

— Немыслимо…

— Наказать…

— Отведите ее в участок. До завтрашнего дня она будет находиться там. — Перекрыл все голоса голос верховного судьи, который бросился к своему сыну, над которым уже суетился лекарь. — Это серьезно? Доктор, она не задела ничего жизненно важного? Мне нужно, чтобы вы завтра пришли на заседание. Непременно. Вы должны составить эпикриз…

Отчаянье накрыло подобно волне, подавляя, ударяя в грудь, выбивая воздух из легких, лишая зрения. Перед ее глазами все плыло, когда Мишу буквально тащили к выходу из дома выволакивая на ночной холод. Последнее, что она увидела четко — глаза бывшей подруги.

Боги… неужели любовь лишает напрочь зрения и разума? Если так, то к черту такую любовь.

Среди мира, теряющего свои очертания, пропахшего кровью, болью и на вкус, как слезы, Миша думала над тем, что будет теперь. Что будет завтра?

Определенно то, что изменит ее жизни круто и не в лучшую сторону.

2 глава

Из истории великой империи Эливиар.

И когда надежда угасла, появилось солнце среди тьмы. И осветило оно своими лучами землю, утонувшую в крови, и принесло с собой тепло. Битва длилась три дня, в течение которых ни одна из сторон не получила необходимую передышку. Сражение истощило всех, но враг был сильнее и выносливее. Те, кто объединились под знаменами тени, проводили свою жизнь в войнах, их суть — вечное сражение, в отличие от альянса света, люди которого жили честным трудом, избегая любое противостояние.

И тогда спустилась с небес Теос, чтобы самой повести в бой своих воинов, и пошла она впереди своей армии, неся с собой благодать и благословение всех светлых богов.

Победа далась альянсу с великим трудом. Надежда родилась вновь, а с ней стала возрождаться жизнь. Люди вновь подняли головы и утерли слезы, начиная писать новую страницу своей истории.

Я видел тех, кто понес поражение, и я устрашился их мощи и силы. Даже побежденные они оставались гордыми и непреклонными сынами тени. Они были силой этого мира, их глаза источали огонь и лед.

Истина была ясна: Теос сжалилась над нами, поэтому позволила рассчитывать на свою милость, но без помощи богов мы были немощны перед сыновьями Изначальной Ночи.

Огонь их ярости и ненависти к своим врагам был негасим. Это понимал каждый, об этом знала и светлая Теос. Она наложила на всех выживших в том сражении воинов тьмы проклятье. Страшное и мучительное. И сказал тогда высший из них, что он предпочитает смерть, но Теос не забрала его жизнь, сказав, что он не умрет, пока ему не разрешит этого сделать хозяин. Хозяин. Это слово стало роковым. Они — вечно свободные и гордые, существа для которых свобода дороже жизни, стали принадлежать своим врагам. И в этом была суть проклятья Теос. Каждого воина она отдала в руки другому, его врагу, и тот над ним безграничную власть. Великие темные превратились в рабов своего немощного противника, а хуже участи не было для них. Но даже тогда я понял, что битва не окончена. Они всегда сражались до конца

Верховный хранитель знаний Лаудин.

— Тишина! — Прозвучал громовой голос верховного судьи, заставивший всех присутствующих в зале умолкнуть. — Сегодня проходит слушание по делу Михаэль Джелли, которая вчерашним вечером, то есть пятнадцатого дня Зары, нанесла телесные повреждение Лиону Доу. Вы отвергаете то, что нанесли серьезные раны моему сыну?

— Нет, но… — Начала было Миша, стоящая около трибуны, потирая запястья, закованные в тяжелые кандалы.

— Вы признаете, что нанесли травму, в связи с которой мой сын потерял левый глаз?

— Да, но если бы…

— Уважаемые господа и дамы города Кристар, эта девушка подтверждает свою вину полностью. Она подтвердила и то, что является главной причиной, по которой мой сын, Лион Доу, теперь останется калекой. Михаэль Джелли объявляется виновной, на этом и закончим.

Миша опешила.

— Минуточку. Прошло чуть больше трех минут, а вы уже выносите приговор? Вы ведь не выслушали меня!

— Почему же? Очень даже выслушали. Вы признали свою вину, этого достаточно.

— Но я ударила его потому, что в этом была необходимость.

— Необходимость в убийстве? Вы убить его хотели?

— Я защищалась, поэтому нанесла удар.

— Вы хотите обвинить моего сына в том, что он бандит и разбойник? — Взъярился Доу.

— Но если это действительно так, что же тут поделаешь…

— Довольно! — Четко, морщась от гнева, произнес судья. — Вы воспользовались гостеприимством моего дома, проникли в него под видом благородного гостя, решили обокрасть меня, нанесли увечье моему сыну, а теперь еще клевещите на нас. Хватит! Вы заслужили достойное наказание!

— Но разве вы не служите справедливости? Почему вы не хотите выслушать меня? — Не унималась Миша. — Ведь вы знаете далеко не все! На самом деле…

— Молчи! — Вскричала Талида со слезами на глазах, вскакивая со своего места. — Миша, как ты могла?! Ведь я доверяла тебе… Я слышала как ты говорила с Джиной о том, что хочешь уехать в Амб. Тебе нужны были деньги, которые у твоей семьи никогда и не водились! Ты бы сбежала уже на следующий день! Все знают твое отношение к жизни… эту твою политику… тебе же ни до чего нет дела!.. Не нужно оправдываться теперь, ты могла хотя бы принять свою вину достойно человека, которого я когда-то называла своим… другом.

Михаэль перевела взгляд на подругу, которая, шмыгая носом, вновь упала на скамью, пряча лицо в ладонях. Здесь же находилась половина города, ее родители в том числе: мама тихо рыдала, уткнувшись в плечо отца, смотрел сурово и строго прямо перед собой, в пустоту. Все остальные с презрением и ненавистью исключительно на нее. Казалось, среди присутствующих нет ни одного лица, которое бы хоть немного осветилось сочувствием, если уж не верой в ее правоту.

Конечно, верховный судья здесь авторитет, в отличие от дочери фермера. Теперь ее родной город превратился в сборище ненавистников. И как ей жить дальше с осознанием того, что всю оставшуюся жизнь ее будет ненавидеть и презирать каждый человек, все те, кого она раньше называла соседями, друзьями? Боги, если так подумать, то эти люди — все что она видела в этой жизни, все что знала… Кристар был не просто ее домом, он был ее миром.

Потому, когда Михаэль вновь повернулась лицом к судье, в ее глазах не было той былой решимости сражаться за себя и свою честь до конца.

— Кто за то, чтобы признать ее виновной? — Прозвучал голос судьи, обращенный к присяжным. Девять человек, сидящие за отдельной трибуной, как один подняли правую руку. — Единогласно! Приговор, который получит обвиняемая… Кто предложит?

Хорошая тут система действует, ничего не скажешь. Сейчас, ее участь будут обсуждать, словно она была тем испорченным овощем, который надо было либо выбросить, либо положить в сарай подальше, чтоб не портил общего вида урожая.

— Ваша честь. — Прозвучал голос высокой дамы из присяжных. От этого обращения Миша невесело фыркнула. — Я предлагаю отрубить ей правую руку. Во-первых, это увечие сарозмерно тому, которое было нанесено давеча этой… девушкой. Во-вторых, рука именно за то, что она осмелилась ее поднять на представителя благородного дома Доу.

— Спасибо, Левра. Кто еще?

— Предлагаю десять лет в тюрьме Танд. — Раздался тяжелый мужской бас. Кто-то в зале сдавленно всхлипнул. «Мама» — догадалась Михаэль.

— Мистер Накдау, эта тюрьма для убийц и бродяг. — Напомнил Доу старший недовольным бормотанием. — Мы не можем ее туда поместить, потому что она имеет какой-никакой род.

— Штраф в размере двадцати тысяч греней. — Проговорил костлявый старичок, пощипывая свою редкую бороду.

— В таком случае ее можно сразу продавать в рабство. — Ответил на это судья. — Я же предлагаю другой выход. — Все обратились в слух, кажется, даже тишина застыла в ожидании. Миша же приняла почти скучающее выражение, хотя внутри уже молилась всем мыслимым богам. — Вчера, дамы и господа, когда я слегка оправился от потрясения… я решил рассудить здраво. Я всерьез задумался над причинами такого скверного поступка этой юной девушки. В самом деле, уважаемые, почему Михаэль Джелли совершила это вопиющее преступление? Может из недостатка денег? Нет, господа, все идет от воспитания! Из-за отвратительной дисциплины. — Послышалось одобрительное мычание. — Джелли нельзя оставлять в этом городе, потому что она нанесла оскорбление высшему дому, и с этим каждый согласиться. Она является опасной для общества. Для каждого. Разве вы захотите жить рядом с преступницей, держать рядом с ней своих детей? Михаэль Джелли не может остаться здесь, именно поэтому я предлагаю отправить ее в Амб.

— Но в Амб нет тюрьмы. — Недоуменно заявил один из присяжных.

— Я и не говорил о тюрьме, господин Травиц. — Спокойно ответил Доу. — Там находиться штаб армии императора Визириса.

— Вы предлагаете отправить ее в армию?! — Вскочил какой-то мужчина, а вместе с ним еще несколько человек. — Но ведь она женщина не из знатных, она же с фермы! Как вы можете отправить ее туда, где обучаются лишь леди лордов?

— Кто сказал, что она будет обучаться наравне со знатными леди? Она пойдет в пехоту, туда, где принимают всех без исключения, потому что это расходный материал.

— Но в пехоту не берут женщин.

— Да, — Согласился судья. — Не берут. Поэтому ее следует выдать за мужчину.

Мгновение тишины пропиталось негодованием и недоумением.

— Как это?

— Немыслимо…

— Такое, вообще, возможно…

— Абсурд…

— Тишина! — Проорал судья, стуча что есть сил молотком. — Господа. Дамы. Вы не выслушали меня до конца. Это испытание, которое мисс Джелли придется пройти. Наказание достойное, поверьте. Во-первых, там она научиться дисциплине. Во-вторых, судьба сама решит, достойна она прощения или нет. Если Михаэль сможет выжить, прослужив в армии пять лет, столько, сколько и положено служить в пехоте, она будет признана свободной. Если в течение этих пяти лет она ничем не выдаст себя, если все это время будет вести себя примерно, показав себя достойным учеником и подданным Великой Империи, то она сможет вернуться домой через этот срок, заслужив наше прощение. Она покажет своим поведением то, что раскаивается в своем поступке и сможет продолжать вести свою жизнь дальше. Нет… что может начать новую жизнь, лишенную пороков.

— Но, Ваша Честь. — Подала голос какая-то женщина. — Посылать ее туда, где служат исключительно мужчины… разве это допустимо?

— Значит, в ее интересах сохранить свой пол в тайне. — Спокойно ответил судья. — Господа, уверяю вас, такое решение действительно правильно. Вчера помолившись светлым богам перед сном, я ждал помощи от них, мудрейших, в этом нелегком решении. Идея сия — единственно верная. Мы не можем послать ее в тюрьму или отрубить руку, мы же не варвары. Но мы можем передать ее в руки судьбы, которая сама распорядиться ей. Вы согласны?

Послышалось одобрительное бормотание и кивки.

— Мисс Джелли, вы согласны с наказанием? — Обратился к Мише судья.

— А у меня есть выбор? — Грустно усмехнулась девушка.

— Конечно, можете оплатить штраф в размере двадцати тысяч греней.

* * *

Темнота, окутавшая камеру, скрывавшая в себе запах сырости и отчаянья, отлично справлялась со своей главной задачей — довести до того состояния, когда человек будет уже не способен на эмоции. Даже слезы, которые бы могли принести немного облегчения.

В общем, все так, как и должно быть за решеткой.

На лавке, заменявшей кровать, сидела девушка, уткнувшись в колени, которые были подтянуты к груди.

Ее даже домой вещи собрать не отпустили, сказав, что это лишний повод сбежать. Сказав: много чести.

Боги… подумать только… преступница! Это клеймо позора не стереть и за пять лет.

Пять лет, ха! А потом что? И вообще, будет ли это «потом»? Если учесть, куда она отправиться совсем скоро, ответ очевиден. А может так даже лучше, все же жить по уши увязнув в местной «справедливости»… не вариант.

Талида…

Бедная Тали. Естественно, она не поверила ей. Все эта воспеваемая во все времена «любовь», смысл жизни и единственное счастье на земле. Что ж… теперь, обдумав все, Миша пришла к выводу, что не стоило ей даже пытаться в красках расписывать то, какой ее муж ублюдок. Это разобьет ее ранимое сердце, и вместо одной, будут страдать две…

Ее, Мишу, уже все равно ничего не спасет, и эта правда ничего не изменит. Она, собственно, никому и не нужна в этом городе.

Девушка свернулась калачиком на лавке, а за стенами камеры уже занимался рассвет. Начинался новый день, который станет началом ее новой жизни.

* * *

— Равняйсь! — В тренировочном зале раздался ор, от которого каждый из мальчишек, стоящих в ряд, подскочил и вытянулся в струну. — Смирно! Вольно!

Перед рядом из новобранцев прошел здоровенный мужчина. Коротко стриженные волосы добавляли его лицу, изуродованному большим шрамом, еще большую грозность. Только глубокие карие глаза смягчали его образ, отчего мужчину можно было назвать на свой манер красивым. Хотя это слово явно употреблено не по адресу. Бывалый берсеркер теперь был призван воспитывать молодняк, на который с первых же минут произвел однозначно отталкивающее впечатление.

— Я — старший сержант Кравц, для вас — товарищ старший сержант. Все уяснили?

— Так точно! — Хором ответили новобранцы.

— Оу, прошу прощения. — Послышался тихий голос за спиной сержанта.

Мужчина повернулся одним резким движением, наклоняясь над прибывшим новобранцем, который теперь сжался и виновато улыбался. Неровно стриженные белые волосы свисали из-под черной фуражки, а синие глаза, которыми теперь сопляк невинно хлопал, могли поспорить чистотой с алмазами.

— Я не понял, сосунок. — Прорычал тихо, и оттого еще более угрожающе, старший сержант. — Тебе нужно особое приглашение? Ты что, дама на свидании, чтобы тебя ждали? — По строю прокатился смешок. — Тишина! Имя, новобранец.

— Михаил Джелли. — Отрапортовал парень.

— Причина опоздания, новобранец. — Не меняя тона, спросил Кравц.

Миша сглотнула, уводя взгляд в сторону.

Так, причина, причина… Не могла же она сказать, что прятала грудь под многочисленными бинтами и одеждой, которая на два размера больше?

— Понимаете, сэр…

— Я тебе не «сэр», сосунок, а товарищ старший сержант.

— О конечно, конечно…

— В строй! — Рявкнул мужчина, и Миша тут же метнулась в конец строя. — Обратите внимание на Михаила Джелли, девочки. Теперь ваша подруга заслужила ночное дежурство.

«Проклятье» пронеслось в беловолосой голове «Стоило только появиться. Везение — не иначе.»

— Если такое повториться опять, — продолжал сержант, — тогда вы все вместе будете отправлены на полевые работы. Запомните: здесь не дом, а я — не ваша нянька. Стоит ошибиться одному — пострадают все. Вы теперь в одной команде из двадцати пяти недочеловек, которых мне предстоит привести в порядок. Так сказать, придать глине форму. Сделать из вас мужчин. И не говорите, что я не предупреждал: любая оплошность наказуема. И главное, что вы должны запомнить — не смейте жаловаться. Будет только хуже. Второе: вам предстоит обучаться здесь бок о бок пять лет, так что советую прижиться, потому что гниения внутри роты я не потерплю. Хотите выжить — научитесь сначала доверять друг другу. Конечно, лишь тем, кому следует доверять. Остальные сами отсеются со временем. Третье и самое главное, что вы должны запомнить так это то, что вам выпала огромная честь стать частью армии Великой империи Эливиар. Кто-нибудь из вас знает, что значит великая армия империи?

— Так точно, товарищ старший сержант!

— Да неужели. — Недобро усмехнулся мужчина. — В таком случае… ты. — Он указал кивком головы на длинного рыжего парня. — Расскажешь мне, что знаешь об этом.

— Великая армия империи первая и единственная, кто победил войско Тени, одержав победу в Великой битве тысячу лет назад. Наши солдаты сражались против армии, которая не знала раньше поражений и…

— Достаточно! Что за бабушкины, мать их, сказки? Великая битва, армия. Что ты мямлишь? Мы не одерживали победу в этой битве. Ни ты, ни я, ни любой из вас не был там и не знает, что произошло на самом деле. Но одно я могу вам сказать твердо, что вы бы полегли там в первую же минуту. Кто-нибудь из вас видел хоть одного из народа тени? Никто?

— Я, товарищ старший сержант. — Нерешительно проговорил неуклюжий мальчик, на вид — лет семнадцать, не больше.

— Да?! Очень интересно. — Усмехнулся сержант, подходя к парню, который увлеченно рассматривал пол. — Ты сражался с ним?

Гогот прокатился по ряду из новобранцев.

— Нет, товарищ старший сержант, но я видел его. Говорят, что те, кто выжил в те годы, были прокляты и теперь обязаны нести бремя рабов… Я видел одного такого и… его хозяина. Это был Пума.

— Хм, очень хорошо. — Проговорил серьезно Кравц. — Что ж, парень не солгал. В отличие от вас, сопляков, мне приходилось в свое время наблюдать их чуть ли не каждый день. И знаете, что я вам скажу? Эти твари не способны проигрывать, все это бред насчет того, что победила великая армия. На самом деле мы просто под благословением богини Теос, которая и прокляла этих тварей.

— Сэр… о, простите, товарищ старший сержант. — Прозвучал голос в конце ряда. — Разрешите вопрос?

Кравц быстро перевел взгляд на Мишу, которая тут же сжалась.

— Валяй, Михаил Джелли, который получил уже два наряда на ночное дежурство.

— Почему вы называете их тварями? — Спросила девушка, опуская голову еще ниже.

— Потому что, Джелли, так оно и есть. И я тут не пытаюсь вас напугать, только хочу сказать, что силы между вами и любым из них не равны. Знаете, кто наши главные враги? Именно они.

— Но ведь они не могут причинить нам вред, они же прокляты. — Раздался в ряду голос.

— Имя?

— Сид Вернер.

— Наряд на кухню, Сид Вернер. — Подытожил мужчина. — А теперь ответ на вопрос. Не надо говорить о том, чего они не могут, нужно помнить, что они могут и что в их силах. Никто из вас еще не видел их в действии. А вот мне выпало такое счастье. Это машина для убийств. Вы, Сид Вернер, видимо, слишком наивны, раз полагаете, что они вас не тронут. Вы, каждый из вас, их потенциальный враг. С чего это им не трогать вас, ведь вы отпрыски тех, кто в прошлый раз посмел выступить против них. Они ничего не забыли.

— Неужели они живут уже тысячу лет? — Раздался чей-то недоуменный голос.

— Больше, блондинчик, который теперь на пару с Сидом Вернером идет на кухню. Тысячу лет назад состоялась битва, но жили они намного раньше. — Потом Кравц остановился, оглядывая новобранцев. — Еще вопросы будут? Нет? Дошло, наконец. Вот именно, все ответы вы могли бы получить, на занятиях мистера Листа, который припадает историю империи. Думаю, он вам наряды выписывать не будет. Смирно! Внизу, в холле, на стенде найдете расписание занятий и свой порядковый номер. Распределитель укажет, какую комнату в общежитии вы будете занимать. А теперь разошлись.

Небеса, все началось как нельзя хуже.

3 глава

Штаб армии императора Визириса Амадея Гарольда Этельреда из доблестного рода Алариэн занимал огромную территорию. Стоял он на окраине Амб — столицы империи, и представлял собой комплекс масштабных зданий, над которыми в свое время основательно потрудилось с сотню именитых архитекторов. Например, самое красивое и величественное, больше похожее на дворец, являлось сердцем штаба. Там располагались конторы важных чиновников, архив и совещательный центр.

Остальные здания предназначены для содержания и обучения новобранцев, а также для стажировки уже опытных бойцов. Конечно, такой штаб был в империи не единственным, но тот, что располагался в столице — главным. Заведовал этим всем непосредственно император, который являлся не только главой государства, но еще и верховным командующим своей великой армии — маршалом. Что сказать, но империя держалась на мощи армии.

Вдали ото всех красивых зданий, на отшибе, находилось общежитие, в котором размещались новобранцы. Теперь там царила суета, здание вновь ожило, принимая в свои стены новичков, которым предстоит через многое пройти за эти пять лет.

Миша сидела на своей кровати, расположенной около стены. Уютная небольшая комната под номером 1163 отныне стала ее новым домом. Кроме ее кровати и тумбочки здесь располагались еще три: комната была рассчитана на четверых. И девушке не терпелось увидеть своих новых соседей.

— Ты его видел? — Послышался за дверью возмущенный мальчишеский голос. — Сид Вернер, наряд на кухню. — Перекривлял сержанта парень, толкая дверь и заходя в комнату. — Кто бы мог подумать, что нами будет руководить такой козел.

— Согласен, нам с ним придется нелегко. — Поддакнул другой.

Миша привстала, рассматривая тех, с кем придется делить комнату с этого дня и до конца обучения, то есть все пять лет. Первый — тот самый Сид Вернер — был крупным мускулистым парнем лет восемнадцати с черными, как смоль, волосами, которые были коротко острижены. Вошедший за ним был посветлее, но тоже высокий и хорошо сложенный.

И стоило им переступить порог, как их взгляды сразу переместились на своего нового соседа.

— Привет. — Решила поздороваться она, неуклюже поднимая руку вверх.

— Хай, Михаил. — Поприветствовал ее Сид, проходя вперед и сжимая руку так, что ее пальцы побледнели. — А ты отчаянный. Опоздать, да еще и вопросы ему задавать.

— Честно признаться, я не думал, что все будет… так серьезно.

— Я Сид, а это Салем. — Парень указал на своего товарища с каштановыми волосами, который тоже подошел и пожал ее руку, при этом внимательно ее осмотрев.

— Трудно тебе будет. — В итоге произнес Салем.

— Почему это?

— Ты ведь не готовился?

— Нет. — Призналась Миша. — Я здесь, вообще… случайно.

— Да, по твоим рукам это понятно. — Усмехнулся Салем. — Извини, это не в обиду тебе.

— Я тоже заметил. — Хохотнул Сид. — Рукопожатие у тебя, друг, так себе. А мы с Салемом долго готовились, чтобы попасть сюда.

— Так вы знакомы? — Удивилась Миша.

— Да, мы из одного города. — Подтвердил Салем. — Наши отцы тоже военными были. Мы пошли по их стопам, так сказать.

— Ну знаешь, так обычно и бывает. — Кинул Сид, начиная осматривать комнату. — Моя кровать будет у стенки.

— Ага, щас! — Усмехнулся его приятель. — Поспишь и посередке.

— Как же, обойдешься, сосунок. Попробуй, забери.

— Да что там пробовать…

А дальше пошло подобие мальчишеской драки, во время которой парни поочередно наносили удары и усмехались. Внимание Миши привлек другой субъект, который теперь растерянно топтался на пороге комнаты. Это был тот самый неуклюжий парень лет семнадцати, который говорил, что видел темного — Пуму. Светлые, цвета льна волосы и серые прозрачные глаза. Сам сутулый и худой, а на нос нацеплены очки.

— Ребят. — Обратилась к дерущимся Миша. — Наш последний сосед. Тебя как зовут? Я Михаил.

Девушка подошла и дружелюбно протянула руку парню, которую тот слабо пожал.

— Дэйв. — Представился он тихо.

— Да ладно тебе, не дрейфь, Дэйв. — Хлопнул его по плечу Салем, швыряя свою сумку на выбранную кровать. — Меня, например, Салем, можно просто Сэм, а это Сид. Он придурок временами, но, вообще, хороший парень.

— Ну что, Дэйв, где спать будешь? — Бросил Сид, после того как пихнул друга локтем в бок.

— Без разницы. — Ответил мальчишка, проходя к свободной кровати.

— Кто-нибудь знает, какие у нас вообще предметы? Завтра, например. — Спросил через минуту Сид.

— Это… я записал. — Откликнулся Дейв, показывая лист, вырванный из блокнота.

Сид взял листок, напряженно его рассматривая в течение минуты.

— Почему у нас почти все занятия — военная подготовка? Только в среду и пятницу у нас история империи, а в четверг — физика и алхимия. Ну, еще теория магии в понедельник перед занятиями этого Кравца.

— Потому что мы — только первый курс. — Ответил Дэйв, поправляя очки. — На втором предметов будет гораздо больше.

— Кстати. Мы же не одни в этом общежитии?

— Конечно, нет. Тут еще остальные курсы. Ты не замечал, что этажей шесть? Самый нижний, там все понятно. Столовая, душевые, коридор и холл. А вот остальные по этажам. Наш, самый верхний. Потом, когда пройдем на второй, спустимся на этаж ниже.

— А почему ниже, а не выше? Как-то неправильно все устроено. — Высказал свое мнение Сид.

— Потому что на шестой этаж подниматься тяжелее, чем на второй. — Объяснил Дэйв.

— Ой, ты такой заумный… — Протянул Салем.

— Действительно. — Кивнула Миша. — Ты многое знаешь, Дэйв.

— У моего отца большая библиотека. — Бросил тихо парень.

— Так-с. Пока время есть, давайте, рассказывайте, как произошло, что вы оказались тут? — Спросил Салем, усаживаясь на кровать. — Про нас с Сидом, все ясно. А вот вы — странные типчики.

— Сэм. — Обратилась к парню Миша. — Ты не думал, что твой вопрос не очень корректный?

— И говоришь ты тоже, как женщина. — Не обращая внимания на ее замечание, сказал Салем.

— Майк прав. — Сказал Дэйв. — Я, например, не очень хочу об этом говорить.

— Майк? — Вскрикнула Миша.

— Ты не против, если я буду тебя так называть?

— А-а-а… Да нет. Называй.

— Реально странные. — Покачал головой Сид. — Но мы все равно из вас вытянем всю подноготную, так сказать.

— Салем. — Обратилась к нему Миша. — Может я и похож… на женщину, зато у тебя женское любопытство.

— Ха! — Рассмеялся Сид, похлопывая друга по плечу. — Что правда, то правда.

* * *

Наверное, первая неделя была самой трудной. Предстояло привыкнуть к порядкам этого места, а еще познакомиться с его устоями, жестокими надо сказать. Видимо, судья Доу долго думал, прежде чем предложить такое наказание. Потому что скрывать свою сущность было нелегко, точнее, невероятно трудно. Конечно, душ — самое неприятное испытание. Приходилось дожидаться ночи и там, в рекордно сжатые сроки приводить себя в порядок. Скрывать вполне женскую грудь приходилось за несколькими слоями бинтов, которые основательно мешали дыханию, особенно, если старшему сержанту вздумается устроить кросс. Неудобные жесткие ботинки натирали ноги до кровавых мозолей, которые никак не проходили. Форма была велика, а на то чтобы подшить ее, времени не было. Во-первых, из-за того, что стоило прийти в свою комнату, тут же падаешь на кровать и засыпаешь намертво. Во-вторых, сержант очень любил давать ей наряды на ночное дежурство. Обычно за неделю таких было три. Иногда больше.

Да, первые дни были безумно трудными. А самое противное, что нельзя было плакать. Нужно было притворяться сильным, притворяться мужчиной, которым она не является, и это не в силах переделать даже такое чудовище, как старший, чтоб его, сержант Кравц.

Пожалуй, самым черным днем была первая тренировка.

— Сэр Михаил. — Окликнул его сержант с издевкой. — Вы, вообще, можете подтянуться?

— Нет. — Отозвалась покрасневшая и задыхающаяся Миша.

— Какой же вы солдат, если не можете подтянуться даже раз? — Продолжал сержант, постепенно повышая голос, медленно ходя вокруг турника. — Никакой! Что вы тут оставили? Вы же ведете себя как изнеженный барич. Откуда вы вообще к нам приехали? Отвечать!

— Кристар. — Отозвалась Миша, вися на перекладине.

— Там все мужчины слабые, словно только что рожденные младенцы?

— Нет. — Прохрипела Миша.

— А вы что, исключение?

— Похоже на то.

— Придется нам это исправлять, сэр Михаил. — Тихо рассмеялся сержант. — Когда вы выполняли последний наряд?

— Три дня назад. — С догадкой в голосе ответила Миша.

— Замечательно. Значит, сегодня вам придется повторить вашу вахту. Скоро это станет вашей обязанностью. Но вы не торопитесь. Вам еще много чего нужно успеть. — Потом сержант вновь вернул в свой голос строгость: — Джелли, встал по команде смирно! Сейчас бежишь вокруг полигона четыре круга. Время… даю тебе семь минут.

— Но ведь это нереально… — Попыталась отмежеваться Миша.

— Значит шесть минут. — Просто ответил сержант. — Опоздание на тридцать секунд добавляет еще один круг, опоздание на минуту — два. Ну и так далее. Вы все поняли, сэр Михаил?

— Все. — В отчаянье промолвила девушка.

— Смотри не развались по дороге, чтобы мне потом тебя не собирать. — Усмехнулся Кравц, доставая секундомер. — Время пошло!

Стоит ли говорить о том, что она не успела уложиться в шесть минут. Один круг — километр. Каким образом расстояние данное ей можно пробежать за шесть минут?! Но она бежала и боялась, что ей придется бежать не один и не два штрафных круга. Так и получилось. Назначенную дистанцию она преодолела за восемь минут сорок две секунды.

— Слабовато, Михаил Джелли. — Проговорил сержант, посматривая на часы. — Очень даже. Ты не укладываешься в показатели школьника.

— Не могли бы вы мне показать такого школьника, товарищ старший сержант. — Хрипя, съязвила Миша.

— Нет, не могу. Потому что тебе некогда на него будет смотреть, сэр Михаил. Тебе назначается еще один наряд на ночное дежурство.

— Но за что? — Возопила Миша, после чего поспешно прикусила язык.

— Еще два, Джелли. У удачи нынче появилось имя. Продолжишь в том же духе и получишь еще один сверху. — Пообещал сержант, засекая время. — Тебе еще пять кругов.

— Можно я отдохну? — Умоляюще прошептала Миша.

— Еще шесть, Михаил. — Прервал ее сержант.

Тот день и ночь запомнились ей, как самые кошмарные за всю жизнь. Кое-как на утро она доплелась до своей кровати, предварительно поднявшись на шестой этаж, и когда упала, не раздеваясь, то уже через секунду отключилась на девять часов, переосмысляя полностью понятие «мертвый сон».

Однако, потом стало еще хуже. Все мышцы болели нещадно, встать с кровати было невозможно, что говорить о спуске и подъеме по лестнице или про пробежки с тренировками.

— Почему он так над ним издевается? — Услышала Миша сквозь бред голос Сэма. — На нем же живого места нет. Он гоняет его больше всех остальных, а еще ставит на ночь, не давая восстановиться.

— Может наш сержант просто ненавидит слабость во всех ее проявлениях? — Предположил Сид.

— Знаешь, я тоже не силач. — Откликнулся Дэйв.

— Ну, ты хотя бы пять раз подтянулся.

— Но разве мы здесь не для того, чтобы стать сильнее? Зачем поступать так? Разве это мотивирует? — Не понимал Салем. — Почему бы просто не понять и помочь?

— Вот у него и спроси. — Усмехнулся Сид. — А теперь пошли на занятия. Осталось пятнадцать минут.

— А как же Майк?

— О, парень, думаю ему сейчас не до тренировок.

«Пятнадцать минут» подумала Миша, прежде чем снова провалиться в сон.

* * *

Что сказать, а ее жизнь превратилась в сущий ад, где всем заправлял Кравц — второе имя дьявола. Если повезет, то она могла поспать пять часов, если не везет, а это чаще, то она оставалась на ночное дежурство.

Все вокруг стали замечать слишком предвзятое отношение сержанта к белобрысому рядовому. Если одному нужно было отжаться двадцать раз, то Джелли — двадцать пять, если одним — пять километров бега, то ей — шесть. Михаэль сама не понимала, почему ей достается сильнее мужчин. Почему она, по натуре слабая и которую должны защищать, получает задания тяжелее, чем остальные. Однако с такой несправедливостью приходилось просто мириться. Сказать что-то против, означало навлечь на себя еще большие неприятности.

Дни стали похожи как один. Со временем под этот график подстраиваться стало легче, конечно если не было внеплановых дежурств. По мере своих сил Миша старалась заниматься самостоятельно. Сначала было тяжело до невозможности, потом и это стало частью графика. Тренировки стали приносить свои плоды лишь через четыре месяца. Бегать стало легче и количество подтягиваний увеличилось с ноля до десяти. Когда однажды Миша рассмотрела себя в душе, будучи там одна посреди ночи, то от удивления принялась себя щупать, проверяя ее ли это тело. Твердые мышцы пресса и сильные ноги, с красивым изгибом икр. Потрясающая упругая задница. Прямая спина. Никаких проблем с лишними килограммами и осанкой. Это тело было совершенно не похожим на то, которое было при ней, когда она впервые появилась здесь. Боги Светлые, во что этот монстроподобный сержант ее превратил…

Пять лет? Она полгода еле выдержала. Каждый день прятаться было невыносимой пыткой. Что говорить про старания Кравца… Конечно, был случай, когда Миша посчитала, что ее службе и жизни вообще пришел конец.

Просто, раз в год все курсанты проходят медицинское обследование, она не исключение. Когда пришла ее очередь проверки, девушка обреченно подошла к медсестре для учета.

— Имя? — Спросила та, держа в руках список.

— Михаил Джелли. — Траурным голосом проговорила девушка, считая секунды до своего разоблачения.

— О, вам не сюда, Джелли. — Обратилась к ней медсестра. — Кабинет 359. Это по коридору, справа.

Недоуменно на нее посмотрев, Миша повернулась, быстро направляясь в тот кабинет, на который ей указали. Неуверенно потоптавшись у входа, она все же надавила на ручку двери, входя в помещение. Это был самый обычный медицинский кабинет, вот только человека, ожидающего ее там нельзя было назвать обычным.

— Здравствуйте, Михаэль Джелли. — Проговорил верховный судья Доу, который теперь вольготно разместился в кресле.

Кого-кого, а его она уж точно не ожидала здесь увидеть. Потому не решаясь пройти вперед, Миша еще долго топталась на месте, теребя край простой рубашки.

— Вы так и будете стоять или же все-таки соизволите пройти? Я прибыл сюда не только затем, чтобы посмотреть на вас и убедиться в том, что все идет… как надо.

Миша послушно опустилась на стул, который стоял напротив судьи, и стала выжидающе смотреть на мужчину. Может она и ненавидела этого человека, но одно то, что она увидела кого-то из внешнего знакомого ей мира, давало ей повод для радости.

— Чем обязана такой чести, господин Доу? — Спросила она с полуулыбкой в итоге.

— Ну, так у вас сегодня медицинское обследование. — Спокойно сказал мужчина, закидывая ногу на ногу и поправляя свои сшитые на заказ брюки в тонкую белую полоску. — А вам ни в коем случае нельзя попадаться… по крайней мере, не так скоро. А вы, как я посмотрю, неплохо справляетесь.

— Вашими молитвами.

— Ну, сами заслужили, винить некого. — Беспечно бросил судья, поглядывая за окно. — К тому же в другом вам исключительно повезло…

— Интересно в чем же? — Этот мужчина явно не знал, что ей пришлось пережить. Везением и не пахло.

— А вам еще не рассказывали про церемонию? — Удивился Доу, кидая на нее прищуренный взгляд своих хитрых глаз. — Я думал, курсантам-то точно должны рассказать.

— Какая еще церемония?

— Такая церемония, девочка. Церемония Обретения. Ты и этого не знаешь? Темнота! — Мужчина тихо как будто мечтательно вздохнул. — Она проходит очень редко, иногда промежутки по триста лет. А гражданских туда не пускают…

— А что это за…

— Вот у своих и узнаешь. Я здесь не для этого. — Проворчал судья, явно разочарованный такой несправедливостью. — Это тебе. — Он протянул девушке лист с печатью и мелкой вязью какой-то писанины. — Твоя справка о том, что ты прошла обследование. Тебе вообще лучше постараться не попадать в медпункт. Но, я думаю, ты и сама все прекрасно понимаешь.

— Да, понимаю. Лучше вас. — Ее улыбка была полна яда и презрения.

— Тогда на этом все. — Мужчина прихлопнул себя по коленям и поднялся, направляясь к выходу.

— А как мои родители? — Решила спросить Миша, вставая следом. — Я посылала им письма, они их получили?

— Нет, Джелли. Ваши родители не получают от вас писем. Вы преступница, это часть вашего наказания.

— Но я ведь тоже человек! Они наверняка волнуются. К тому же, поверьте, ваш план удался блестяще… Мне нужно хотя бы это… Неужели вы даже этого не можете понять? Вы же тоже отец.

— Именно поэтому я и не позволю вам общаться с внешним миром. Потому что мой сын теперь калека. Счастливо оставаться, Джелли. — С этими словами Доу вышел, хлопнув дверью.

Постояв еще с минуту в тишине, утопая в тихом отчаянии и жалости к самой себе, сжимая справку в руке, девушка снова села на стул.

Интересно, как они там. Как братик Роберт, как мама и папа. Они либо презирают ее, либо скучают и жалеют. Ведь ей даже не дали с ними попрощаться. У нее нет ни единой вещи, которая бы напоминала о доме. Прошло полгода, а она до сих пор не видела никого из близких, даже просто тех, кого знала. Этот Доу своим появлением разбередил душевную рану, которая чуть зарубцевалась за эти полгода.

К другим курсантам периодически приходят родители: свидания разрешены раз в месяц. Например, к Сэму и Сиду приходили уже три раза. Приятно наблюдать их радостные лица, вот только…

Все хватит! Соберись, тряпка!

Вскочив со стула, Миша решительно вышла за дверь, но, сделав шаг, наткнулась на твердое тело.

— Майк, ты чего, смерти моей хочешь? — Вскричал Сэм, потирая ушибленный бок.

— Прости, правда. — Пробормотала Миша, выпрямляясь.

— Что это с тобой? На тебе лица нет.

— Правда? Потерял, значит где-то.

— Очень смешно. — Сэм двинулся вперед, а Миша пошла рядом, смотря себе под ноги. — Я уже все прошел, как у тебя?

— Нормально. — Буркнула девушка.

— Осталось только ребят найти…

— Эй, парни. — Окликнул их голос Сида. — Вот вы где. А Дэйва не видели?

— Мне кажется, он уже на улице. — Ответил Сэм, проходя к выходу из здания. — Ну и нудятина эти обследования.

— А ты уже по Кравцу соскучился?

— Нет, я уж лучше пойду на повторное. — Усмехнулся Салем. — Тем более там такие медсестрички.

— О да. — Мечтательно закатил глаза Сид. — А то перед нами постоянно парни маячат. Так и ориентацию поменять не долго.

— А как же Мила, Сид? — Спросил у него друг.

— Мила там, а я тут. Что поделаешь? — Развел руками парень. — Майк, а у тебе есть девчонка?

— Нет. — Безразлично бросила Миша, смотря в землю.

— А была когда-нибудь?

— Нет.

— А секс?

Опасную интимную тему, которая у мужчин, почему-то была ллюбимой, следовало быстренько свернуть.

— Парни, а вы что-нибудь слышали про церемонию? — Взбодрилась Миша.

— Церемония? — Задумчиво переспросил Сэм. — Это та, что должна состояться в конце нашего учебного года?

— Вероятно.

— Думаю, об этом нужно спрашивать не меня.

— Точно, для этого есть справочник. Где у нас Дэйв? — Осмотрелся Салем.

— Кто это еще справочник, бабник? — Спросил возникший из ниоткуда Дэйв.

— Бабник? Я?!

— Я видел, как ты глядел на ту рыженькую.

— Бред, такого не было.

— Стоп, тайм-аут. — Встала между ними Миша. — Дэйв, что ты знаешь о церемонии… как это… обручения, что ли.

— Обретения?

— Вот, точно! Обретения.

— Только не говори мне, что ты об этом не знаешь.

— А что, похоже, что знаю?

— Да ладно, про нее же вся империя говорит, быть не может, чтобы вы об этом не слышали. — С улыбкой осмотрел парней перед собой Дэйв.

— Мы не такие умники, как ты, Сова. — Это прозвище закрепилось за Дэйвом железно.

— И мы не слушаем, что говорят другие. — Поддакнул Сид.

— Ты вообще слушаешь только себя, Сид. — Кинул Дэйв.

— Итак… — Выжидающе уставилась на него Миша.

— Ага. Так вот. — Как будто собираясь с мыслями, произнес парень, поправляя очки. — Церемония, на которой темные получают себе хозяина.

— Неужели она до сих пор проводится? — Удивился Сэм.

— Ну да. Просто их осталось довольно мало, но те кто еще жив обязаны нести эту ношу до самой смерти. — Пожал плечами Сова. — Только эти церемонии проходят все реже и реже. В любом случае, все те, кто имел в своей власти темного уже умерли, пришла пора выбирать новых.

— Выбирать? Там что, демократия?

— Смешно. — Снисходительно пробормотал Дэйв. — Нет, если верить книгам, то это происходит при жрице, которая и называет темному имя его нового хозяина.

— То есть все происходит по желанию жрицы?

— Нет. Жрица — оракул, который общается с богами. Теос сама говорит ей то, что предначертано судьбой.

— И что, она никогда не ошибалась? А как же коррупция? — С сомнением в голосе спросил Сэм. — Многие хотят владеть этими парнями, знаешь ли…

— Она оракул, Бабник. Служительница Богов.

— Не называй меня так, Сова.

— Да пошел ты, как хочу, так и называю…

Хм, и эта церемония пройдет в этом году. Действительно великая редкость. Мало кому будет позволено увидеть это воочию. Чтобы присутствовать в ритуальном зале, где темного соединяют узами долга с его будущим хозяином… за возможность участвовать в подобном некоторые дадут руку на отсечение.

— Что, девочки? — Послышался голос Кравца, от которого парни замерли на месте, вытягиваясь в струны. — Я не в парк развлечений вас привел. Почему же я теперь вижу вас в таком виде, мило прогуливающимися, как по тенистой, мать ее, алее? Салем, застегнул верхние пуговицы. Сид, быстро затянул ремень, Дэйв… сделай лицо попроще. Шагом марш до штаба, дамы.

4 глава

.

А ведь день начинался как нельзя лучше. Хотя бы тем, что Михаэль удалось выспаться.

— Смирно, девочки! — Раздался над головами курсантов голос сержанта. — Сегодня приезжает начальство в количестве трех человек. Именно поэтому сегодня особенный день для вас. Время показать, чему вы научились за эти дни, проведенные в наших стенах. Вы прибыли сюда неотесанными болванами и вот, спустя одиннадцать месяцев, вы стали похожи на мужчин. Но «похожи» здесь ключевое слово, так что не обольщайтесь. Сегодня сдаем нормативы по всем показателям. Кто-нибудь знает, что будет после этого?

— Так точно, товарищ старший сержант. — Четко и громко ответил Сид.

— Н-да? Ну и что же?

— Отбор. Те, кто уложился в показатели проходят на второй курс, а те, кто нет…

— А те, кто нет. — Прервал его сержант. — Выкатываются отсюда ко всем чертям. Все так, курсант Сид Вернер. Я надеюсь, среди вас, дамочки, таких «счастливчиков» нет. — Осмотрев внимательно каждого, Кравц заложил руки за спину. — Вопросы?

— Вопросов нет! — Хором ответили курсанты.

— Да неужели? Даже у вас, сэр Михаил?

— У меня… нет. Никак нет!

— У тебя все на лице написано. — Беспечно ответил сержант. — Давай выкладывай, пока я добрый.

«Добрый?! Не смешно».

— Правда ли то, что через неделю мы поедем на Церемонию Обретения? — Задала Миша вопрос, который мучил ее уже в течение многих недель.

— Только те из вас, кто сдаст нормативы. — Ответил односложно сержант. — Вот вам еще один стимул.

— А это…

— Можно было задавать только один вопрос, сэр Михаил. — Оборвал ее на полуслове Кравц. — Еще вопросы есть? Вопросов нет и быть не должно! Разойтись.

Строй ребят сразу же рассыпался. У них было время до назначенного часа, когда их снова соберут на экзаменовку.

Тестирование по теории магии и истории империи уже прошло. Эти предметы не требовали физических нагрузок, поэтому Миша написала их довольно сносно для человека, который спит по пять часов в сутки и то, если повезет. Как и сказал сержант, осталось сдать только нормативы по военной подготовке, из которых основными будет бег, подтягивание, отжимание, пресс, стрельба из огнестрельного оружия, фехтование и последнее — полоса препятствий. И если Миша хотела вернуться домой, то сегодня предстояло выложиться на все сто и, скрипя зубы, сдать эти нормативы.

Через час после роспуска, курсантов вновь собрали, на этот раз на полигоне. Огромное пространство, поросшее коротко стриженной и местами вытоптанной травой. На краю поля располагались своеобразные защищенные возвышения, где и располагалась делегация, прибывшая из центра. Но на них Миша внимания не обращала. Поставив перед собой цель, она думала лишь о ней.

И вот, спустя бесконечность, наполненную болью и яростью, наступил самый напряженный момент.

— Равнясь! Смирно! — Возник перед тяжело дышащими, раскрасневшимися, еле стоящими на ногах парнями старый добрый сержант. — Что ж, девчонки. Вы уже сдали все, кроме полосы препятствий. Значит так, дойти до конца обязаны все, если я увижу, что кто-то из вас упал и не поднимается, я закопаю, даже не разбираясь, живы вы или нет. Уяснили?

— Так точно!

— Я на это надеюсь. — Пробормотал Кравц. — Первая пятерка: Вернер, Сабин, Мюлери, Джелли и Каверин. Выйти из строя. Момент истины настал.

— Сейчас я вам оглашу список тех, кто уложился во время, дамы. — Расхаживал через час перед рядом задыхающихся курсантов Кравц, вертя в руке секундамер. — Проходное — восемь минут. Лучший результат у Джеймса Вирина, за ним идет Джон Рейн, третий Сид Вернер, потом Салем Крон, Питер Гарв, шестой Дэн Джуд, седьмой Михаил Джелли, за ним Раэль…

Дальше Миша не слушала, так как все звуки из этого мира вывел ее собственный тихий шокированный выдох. Быть не может, она в семерке лучших! Может, их всего двадцать пять, но она вроде женщина. Как приятно осознавать, что изнурительные тренировки не прошли даром.

— Какие хорошие ребята. — Ворвался в ее размягченное радостной вестью сознание чужой густой голос. — Какие молодые и сильные мальчики.

Только теперь Миша вскинула голову, чтобы увидеть обладателя этого неприятного елейного голоска. Перед рядом молодых солдат расхаживал полный мужчина, упакованный в форму, по которой можно было определить звание старшего лейтенанта третьего ранга. На мясистом лице играла странная улыбочка, а глаза бегали по ребятам так, словно это товар на прилавке.

Первое (да и, кажется, единственное возможное) впечатление от этого человека — отталкивающее, это даже слабо сказано. Миша недоуменно перевела глаза на сержанта Кравца и вздрогнула от того, сколько в этом человеке, в его взгляде, было презрения к своему начальству. Он смотрел на этого лейтенанта так, как не смотрел даже на Тода — толстого парня, который не мог пробежать больше пяти километров. Отвращение, омерзение, гнев.

— Сынок, как твое имя? — Выдернул ее из наблюдения за сержантом густой голос.

Миша вздрогнула и недоуменно посмотрела на того, кто стоял перед ней.

— Курсант, отвечать, когда тебя спрашивают. — Рявкнул сержант, а в его голосе было раздражения больше, чем обычно.

— Михаил Джелли.

— Михаил. — Повторил лейтенант, хлопая мясистыми губами. — Ты не плохо показал себя, я за тобой наблюдал. Ты станешь хорошим бойцом, не так ли?

— Я приложу все усилия.

— Я надеюсь, что все. — Гаденько рассмеялся мужчина.

— Михаил Джелли, — Снова раздался громкий голос Кравца. — Наряд вне очереди.

Миша вновь вздрогнула и с непонимание уставилась в лицо сержанта. То же самое проделал и лейтенант.

— Простите, старший сержант. — Пробормотал он. — Мальчик сделал что-то не так?

— Так точно, старший лейтенант Стикс. — Непоколебимо ответил сержант. — У курсанта развязаны шнурки. Недопустимое пренебрежение к форме, которую мы должны так же беречь, как и свою честь.

— Действительно. — Согласился лейтенант, смотря на ботинки Миши. — Что ж, боец, впредь будь внимательнее.

Разом с полного лица слетела вся заинтересованность, ушла и мерзкая улыбочка. А Миша все стояла и недоуменно смотрела в глубокие карие глаза сержанта.

— Что уставился, Джелли? — Рявкнул Кравц. — Не слышал приказ? Выполнять! На кухню бегом марш!

— Есть! — Только и смогла выдавить Миша перед тем, как броситься бегом от того места.

Отбежав от полигона метров пятьсот, она остановилась, чтобы завязать эти проклятые шнурки, из-за которых ей теперь придется до ночи сидеть за чисткой овощей и отскребанием кастрюль. Этот Кравц… Конечно, шнурки развязались! Она же бежала, это вроде как в порядке вещей. Сколько уже можно ее мучить?! Она уже умеет подтягиваться и отжиматься! Да она на седьмом месте среди их роты! Так чем он теперь недоволен? Личная неприязнь? Впрочем, выяснять это она не собиралась, поэтому с большой неохотой поплелась выполнять приказ. Видимо, сегодня ей опять не придется выспаться.

* * *

Сидя над большущей кастрюлей с картошкой, куда бросались очищенные овощи, Миша думала над тем, как они, всем отрядом, поедут на церемонию. Всяко лучше, чем о своей несправедливой жизни. О да, она предвкушала это грандиозное событие. Событие, о которомговорила вся столица. Да что там, вся империя! Вот только мнения на этот счет у каждого были разные. Некоторые хотели узнать тех, кто теперь станет сильнейшими мира сего, то есть обладателем темного — сокрушающей силы и небывалой власти. Кто-то хотел просто увидеть сынов Тени — эту живую легенду. Были личности и вроде нее, которым бы подошла любая возможность, чтобы поглазеть на императора и его хоромы. А кто-то, в частности сержант Кравц, ненавистно относился как к темным, так и ко всему, что с ними связано — церемония, естественно, не была исключением. И последних «кто-то», по понятным причинам, было немного.

Тем не менее важности событие от чужих мнений не теряло. Настроение сержант ей все равно не испортит, Мише не привыкать постоянно прибывать в нарядах. Будь то ночное дежурство или кухня.

Когда с картошкой было покончено, Мише разрешили уйти раньше. Собственно раньше — это даже не то слово. Уже стояла ночь, все спали, поэтому общежитие наполняла благословенная усталая тишина. Мертвая. Ну, почти мертвая.

Проходя по коридору первого этажа, Миша уже собралась свернуть за угол, чтобы подняться по лестнице в свою комнату и обрести там заслуженный отдых. Тем более после наряда и испытаний ей было не до чего. Но стоило ей пройти два прилегающих к коридору крыла, как до ее слуха донеслись очень подозрительные звуки. Не обратить на них внимания было трудно, а еще это присущее всем женщинам любопытство… Именно любопытство и недоумение пересилили усталость, заставляя девушку повернуть в сторону противоположную лестнице.

Делая шаг невесомым, Миша кралась по маленькому ответвлению от коридора, стараясь прижиматься к стене. Почему-то, она была уверенна, что совершает недопустимое, о чем лучше никому не знать. Сует нос не в свои дела и тому подобное.

Звуки с каждым шагом становились все отчетливее, и теперь походили не то на стоны, не то на крики, а еще какое-то пыхтение и хрип. И все это в каком-то быстром ритме, больше похожем…

Стиснув зубы, Миша отшатнулась от приоткрытой двери, в которую только что заглянула.

В маленькой комнате насиловали бедного парня. Лиц она разглядеть не могла, во всяком случае, остальных, но вот одного просто нельзя было не заметить. Старший лейтенант, с которым она разговаривала накануне. Этот обрюзгший, широкий, отвратительный мужик теперь обрабатывал какого-то несчастного парнишку.

Не в состоянии посмотреть на это еще раз, Миша закусила ладонь, силясь не закричать. Скорее всего, они ее не услышали просто потому, что слишком увлекшись своим «делом».

Напряженно переступая с ноги на ногу, Миша тихо направлялась к выходу из коридорчика, но стоило ей оказаться в холле, она припустилась что есть духу, не думая о том, сколько шуму может наделать. Не обращая внимания на слезы, текущие из ее глаз, она бежала к тому единственному, кто мог бы это все остановить. Перелетая ступени и путаясь в лабиринте проходов, Миша наконец отыскала нужную комнату, влетая в нее без стука. Тогда ей вообще было наплевать на то, как на это отреагирует хозяин помещения.

— Товарищ старший сержант. — Вскричала она, подлетая к столу, на которой горела масляная лампа.

— Заткнись! — Прошипел на нее мужчина, сидящий за столом. — Закрой дверь и сядь.

Миша сначала растерялась, но потом последовательно исполнила команды, садясь на стул напротив сержанта.

— Михаил Джелли, соскучились по ночному дежурству? — Спокойно спросил Кравц, рассматривая какие-то бумаги — отчеты, рапорты, доклады.

— Товарищ ста… Да какая нахрен разница! — Вскочила она, тыкая пальцем в дверь. — Там… там бедного парня… насилуют, там этот… толстый и его… они… Боже. — Не договорив до конца, Миша зашлась такими рыданиями, которых сама от себя не ожидала.

Упав на стул, она все ревела, судорожно хватая ртом воздух. А вокруг почему-то царила тишина. Сержант так и сидел на месте, не собираясь ни спасать парня, ни орать на нее за неподобающее поведение, ни вообще как-то на это все реагировать. Только спустя минуту Кравц достал пачку сигарет, чиркая спичкой.

— Я… пожалуйста, помогите ему. — Попросила Миша сбивчиво. — Это просто… ужасно… отвратительно.

— Отвратительно, не то слово, Джелли. — Пробормотал сержант, уставившись в одну точку за ее спиной. — Но я ничего не могу сделать. Я не могу изменить мир. Даже если бы я был императором этой долбаной империи.

— Но вы ведь не хотите сказать, что так это и оставите… — Промямлила Миша, вытирая рукавом лицо.

— Не хочу.

— Вы что не… — Кравц даже не пошевелился. — Но… как… как вы можете?! Он ведь там… страдает! — Вскричала Миша, вновь вскакивая со стула. — Не вам ли доверили этих детей? Вы отвечаете за них! Тогда почему вы сейчас…

— Сесть! — Этот приказ прозвучал не громогласно, а твердо и тихо, но эффект произвел куда больший. — Что ты хочешь? Чтобы нас здесь всех переимели? Что ты предлагаешь сделать?

— Остановить. Любым способом!

Цинично усмехнувшись, Кравц потянулся рукой вниз, открывая ящик стола и извлекая оттуда небольшой, видавший виды пистолет, кладя его на стол.

— Вперед с песней.

— Вы думаете это смешно?!

— А я и не смеюсь, Джелли. Я предлагаю выход. — Когда слезы полились с новой силой из ясно-синих глаз, Кравц не выдержал, рявкнув: — Прекрати истерику! Тут тебе не у мамы дома.

— А может вы просто такой же, как и они?! — Не успокаивалась Миша, смерив мужчину презрительным взглядом. — Вам ведь нравится издеваться над людьми! Вы самоутверждаетесь за счет тех, кто слабее. Поэтому вы сейчас так спокойно тут сидите, когда под одной крышей с вами эти ублюдки издеваются над парнем?

— Тогда что мне мешает проделать то же самое с тобой прямо сейчас, Джелли? — Флегматично спросил сержант, пуская клубы терпкого дыма, который навязчиво лез в нос.

Михаэль отшатнулась, не сводя взгляда с мужчины, вид которого так и оставался бесстрастным.

Этот вопрос выбил ее из колеи, потому что он был… логичным. Она тут одна, все спят, а сержант вдвое больше. Но, видимо, это было просто намеком на ее глупость, потому что Кравц даже не пошевелился, чтобы выполнить свою угрозу, продолжая курить и смотреть в пустоту.

И тут Мишу как током ударило. Внезапно ей вспомнился тот момент, когда сальный взгляд лейтенанта Стикса был направлен на нее. Тут ей припомнилась и его гадкая улыбочка и медовый голосок. Девушку пробил холодный пот от осознания того, что претендентом на роль сексуальной игрушки для того «высшего начальства» была именно она.

То есть сейчас, именно она должна была быть там?

Шнурки?

— Это вы… Но почему? — Спросила Миша, всматриваясь в изуродованное шрамом лицо. — Вы помогли мне…

— Ага. Помог на свою голову. — Невесело усмехнулся Кравц. — Ты же не думаешь, Джелли, что я к тебе как-то по-особому отношусь?

Миша оставила этот вопрос без ответа, потому что сама не понимала причину такого его поступка. Если не особое отношение, тогда что?

— Для меня все равны, Джелли. Что ты, что тот мальчик. Просто после того как его отымеют, он еще сможет жить, а вот ты нет. И я вместе с тобой. Потому что полечу со своего места за укрывательство.

— Какое укрывательство? — Пролепетала Миша.

— Я похож на дурака, Джелли? — Серьезно спросил сержант и только теперь посмотрел прямо в глаза девушке. — Или ты думаешь, что я не смогу мужика от бабы отличить?

Глаза девушки расширились, а губы приоткрылись. Сердце билось где-то в районе горла.

Вот теперь, реально, конец истории.

— И что теперь? — Прошептала Миша через минуту, еле шевеля губами.

— Расслабься. — Фыркнул Кравц. — Чего напряглась?

— И давно вы знаете?

— Довольно давно. — Беспечно отвечал сержант.

— И все это время скрывали?

— А что мне еще оставалось. Или же я зря это сделал?

— Спасибо? — Неуверенно, еле слышно пробормотала Миша.

— Первый раз мне за наряд спасибо говорят.

— И тем не менее… — Пробормотала девушка, а мольба застыла в ее взгляде.

— Не хотел я этого делать… Так ведь и под трибунал не долго. — С досадой в голосе проворчал Кравц, поднимаясь из-за стола и беря в руки листок белой бумаги. Миша не успела возразить, как вдруг сержант поджог от фитиля в масляной лампе лист, который тут же полыхнул ярким пламенем. Забрав стул с собой, мужчина вышел в коридор. Добравшись до датчика дыма на потолке коридора, Кравц поднес к нему горящий лист бумаги, заорав, при этом с такой силой, что наверняка разбудил не только этот корпус, но еще и соседний. — Пожарная тревога, всем покинуть здание!

— Товарищ… — Начала было испуганно Миша, выбежав в коридор.

— Ты что?! Не расслышал, Джелли?! Я сказал, покинуть здание!

Вторя мужскому голосу забила сирена на все общежитие. Где-то вдалеке послышались ворчание и грохот, потом уже оживленная суета и топот ног. Под гул тревоги Миша неслась по коридору, с грустной улыбкой думая, что мир не без добрых людей.

5 глава

Утро принесло с собой осознание того, что сегодня тот самый, долгожданный день. Тот когда их отряд, как и все прочие, будут присутствовать на Церемонии Обретения. Весь штаб от мала до велика, так сказать, обсуждали эту новость с самого утра. Конечно, это ведь блестящая возможность увидеть императора и весь высший свет. А еще, и это не менее грандиозно, им доведется лицезреть Оракула, или главную жрицу богини Теос, как ее по-другому величают. Ну и, конечно же, тех самых легендарных темных, о которых с таким презрением отзывался старший сержант. Хотелось бы понять, почему…

Но кроме Церемонии на сегодня было назначено еще одно приятное событие.

— Строиться! — Прозвучал громкий приказ старшего сержанта Кравца. — Сегодня последний день вашего обучения в этом году. Конечно, это не значит, что вы поедите, как малые детки на каникулы. Это лишь означает, что у нас будет отпуск, нам дадут время отдохнуть от вас — молокососов. Вы же будете получать увольнительную каждую неделю. Неплохие условия, не так ли? Остальное время потратите на благо штаба. Да-да, общественные работы, дамы. Обязанности вам помогут распределить заведующие каждым отделением. Я к тому, что мне мозги этим не еб… в общем, не ко мне с этим вопросом. А теперь самая важная часть нашего собрания. Некоторые из вас вели себя в этом году подобающим образом, а некоторые нет. Это говориться к тому, что сегодня некоторые отличившиеся получат свои первые звания. А я оглашу короткий список этик счастливчиков. — Кравц внимательно осмотрел каждого из новобранцев, в душах которых теплилась надежда, что отличившийся — именно он. — Вернер, Рейн, выйти из строя. Вам присуждаются звание ефрейтора. Что надо сказать, ефрейторы?

— Служу отчизне? — Предположил Сид.

— Спасибо за такую снисходительность. — Поправил с абсолютно серьезным лицом Кварц. — Встать в строй. Джелли, Вирин шаг вперед. Вам, девчонки, повезло больше. Вы отныне сержанты. Конечно, до меня вам далеко… Вы знаете, как распределяются звания?

— Сначала ефрейтор, потом сержант, далее младший сержант первого ранга. А всего их три, потом старший сержант, рангов пять. — Ответила Миша.

— Правильно, Джелли. — Подтвердил Кварц. — Так что, если хотите добраться до старшего сержанта четвертого ранга, который сейчас перед вами распинается, вам нужно пройти минимум две войны, либо служить в течение десяти лет. — Потом он посмотрел на двух новоиспеченных сержантов. — Встать в строй.

— Но почему Джелли получил звание сержанта? У него же максимальное количество нарядов и штрафов? — Раздался в ряду возмущенный голос.

— Потому что, Дэн Бук, я свои решения не обсуждаю с кем-то вроде вас. — Просто ответил сержант, даже не поворачиваясь в его сторону. — Но ваше рвение поощряется нарядом на полевые работы.

— Но ведь сегодня Церемония! — Возмутился рядовой.

— Да, нам будет вас не хватать. — Кивнул бесстрастно Кварц. — Сбор у общежития в девять часов. Те, кто придет позже, останутся в штабе. Разойтись!

Стоило старшему сержанту покинуть помещение, как по толпе прошелся шепоток.

— Джелли, какого хрена? — Возник за спиной Миши голос Дэна. — Какими заслугами ты заработал себе сержанта?

— По-моему, тебя это касаться не должно. — Ответила сдержано девушка, поворачиваясь лицом к парню. — Однако, если тебе это так не дает покоя, пойди и спроси у Кравца.

— Я вот что подумал. — Проговорил парень, словно всерьез размышляя над чем-то. — Что же это за наряды, после которых дают сержанта? Это какие-то «углубленные» работы?

— Оставь свои мерзкие намеки при себе.

— Какие намеки? Я просто подумал, что в новой форме, ты будешь выглядеть еще более возбуждающе… Наверное, вот и причина, да?

Тишина.

— Пошел ты, Дэн Бук. Меня от тебя тошнит — Бросила Миша, разворачиваясь спиной к парням, которые теперь залились откровенным хохотом.

Доказывать что-то Дэну было бесполезно. Это не тот человек, который будет слушать других. Но тем не менее от этого легче не стало. Эта щекотливая тема была, пожалуй, самой болезненной. Прежде всего, потому, что именно по причине тесно связанной с этим щекотливым вопросом она загремела сюда. А еще то, что она увидела не так давно… эта картинка вообще очень часто всплывала в мозгу. Конечно, парень оклемается со временем, но ведь прошлого уже не измениться, это не забудется…

— Эй, Майк. Стой! Ну, стой ты! — Послышался за спиной голос Сэма. — Ты чего? Да забей ты, это же Дэн. Он всегда такой. Его не берут на церемонию, вот он и срывает на тебе злость.

— Дело не в этом, Салем. — Проговорила Миша, не останавливаясь. — Он ведь в чем-то прав. Тебе, например, не кажется, что это странно? Тебе вообще звания не дали, а у меня сразу сержант, наряду с Вирином. Ведь он был лучшим по боевым показателям.

— Но зато у тебя тестовые оценки лучше. — Попытался утешить ее Сэм.

— И что? Когда будет война, я врагу бумажки покажу?

— А я думаю, ты заслужил сержанта. — Пожал плечами парень. — Серьезно. Дэн просто завидует. Может Кравц и сволочь, но он не дурак, он бы не стал давать звание просто так. Сколько он тебя по нарядам гонял, так что ты самый что ни на есть достойный. Я правда так считаю.

Миша остановилась и внимательно посмотрела на чистосердечно улыбающегося друга.

— Сэм, цены тебе нет… умеешь же ты успокоить.

— На то и нужны друзья, не так ли? — Хмыкнул парень, положив свою руку ей на плечо. — Кстати, как будешь проводить свободные дни?

— Без понятия. Мне все равно некуда идти. Думаю, в библиотеке и тренировках.

— То есть, как обычно. А я, наверное, на денек к своим съезжу. Ты кстати можешь поехать со мной.

— Да ладно? — Шокировано уставилась на него Миша, а мысленно уже ухватилась за эту потрясающую идею. — Я ведь никто… чужой.

— Как раз в дороге расскажешь мне, с каких пор ты стал «никем».

Девушка улыбнулась, продолжая подниматься в свою комнату.

— Знаешь, это было бы не плохо, поэтому я подумаю. А пока… Мне что-то жутко хочется спать.

— Эй. — Подтолкнул ее Сэм, когда девушка зевнула. — Проспишь — на церемонию не попадешь.

— Ну, ты ведь этого не допустишь, правда? Для этого же созданы друзья.

Но долго спать ей не пришлось. Во всяком случае, так показалось. Вот она положила голову на подушку, а в следующий момент ее теребит за плечо Салем.

— Ну, давай, что разлегся?! Это бывает раз в сто лет при хорошем раскладе, а ты не можешь встать. Я бы вообще не ложился ради такого дела.

— Так ты и не ложился. — Фыркнула сонно Миша, приоткрывая глаза.

— Ваша новая парадная форма, сержант. — Пафосно произнес Сид, кидая на кровать одежду.

— Спасибо. — Пробормотала Михаэль, приподнимаясь, находя взглядом чехол с одеждой.

Любопытство и предвкушение подняли ее с кровати, заставляя достать белоснежную парадную форму.

— Красивая. — Прошептала тихо Миша, проводя руками по грубой ткани мундира.

— Конечно, на то она и парадная. — Бросил Сэм, застегивая пуговицы черного кителя.

— Я буду белой вороной. — Отметила девушка, смотря на черную парадную форму друзей.

— Не только ты, еще и Вирин. — Усмехнулся Дэйв.

Оставив реплику без внимания, направив его все на свою новую форму. Приталенный китель был действительно очень хорош. Новенький, с серебряными пуговицами, аксельбантами и погонами сержанта… Странно, но в груди шевельнулось чувство, присущее женщинам — любовь к красивым вещам.

Кинув быстрый взгляд на переодевающихся друзей, она выскользнула из комнаты, направляясь в душевые. Когда же форма была надета, то Миша еще с минуту рассматривала себя с разных ракурсов в зеркале.

Китель сидела по фигуре, некрупной надо сказать. М-да, сплошное белое пятно. Лицо нетронутое загаром, хотя у ее друзей кожа уже давно приняла темный оттенок от бесконечных тренировок на солнце. А еще эти остриженные белые пряди и большие синие глаза. Она так вообще на мужчину не похожа, где ее суровость и грозность бравого солдата Великой империи?

— Джелли, хватит любоваться собой и прихорашиваться. — Окрикнул ее голос Кравца, который, видимо, проходил мимо, когда все это заметил. На миг его взгляд задержался на девушке. — У нас не рождество и не костюмированный бал. Наряжаться будешь, когда уйдешь отсюда.

С этими словами мужчина пошел дальше, оставляя ее в смятении. Ха?! Прихорашиваться?!

Встряхнув головой, Миша пошла к выходу. Как оказалось, на улице уже царил хаос и суета. Курсанты в парадной форме черного цвета пытались выстроиться в ряд. И в этом им помог голос старшего сержанта.

— Что вы копаетесь?! Строиться!

Уже через пятнадцать секунд курсанты замерли, разделенные две шеренги.

— Вам предстоит сегодня посетить императорский дворец, девчонки. — Раздался в нетерпеливой тишине голос Кравца. — А значит, вы должны благодарить судьбу за такую возможность. Потому что я сам был там всего раз. Жуткое место, надо сказать… Но это тоже кому как. Все это говориться к тому, что вы должны вести себя подобающе образованным и дисциплинированным людям. Уяснили?

— Так точно! — Иного ответа не ожидалось.

Сержант кивнул, после чего было долгое распределение по средствам передвижения. Да, в городе была техника, такая непривычная для Миши, которая выросла вдали от современных технологий, присущих столице. Но поездка все равно была утомительной, во-первых, потому что штаб располагался очень далеко от дворца императора, во-вторых, за все это время, проведенное в ожидании, каждый успел измучиться от любопытства. Ну, Миша судила лично по себе, ей уже не терпелось посмотреть на придворных, как и на самого императора.

* * *

— Вот это пипец, ребятки… Сколько лет это строили? — Задрав голову, уставился на дворец Сид, когда они прибыли на место.

Удивляться было чему. Огромное архитектурное сооружение возвышалось над пацанами, которые еще света божьего не видели, а такое — уж точно впервые, подавляя своими размерами. Некоторые из курсантов вообще прибыли из захолустных мест, таких как Кристар.

Миша застыла и изумленными детскими глазами полными восторга смотрела на огромный дворец, который занимал собой, наверное, столько же территории, сколько весь армейский штаб. Затейливый орнамент покрывал фронтальную часть здания, величественные колонны и статуи подпирали потолки и балкончики с резными перилами. Огромные окна были украшены золоченными наличниками. Широченная лестница вела к огромным вратам, отделанным ковкой, через которые проходили многочисленные гости.

— Вот этих видишь. — Указал Дэйв на колонну ребят в синей форме. — Это наши, только с третьего курса. Значит второй и первый тоже здесь. (прим.:1 курс — самый старший, т. е. 5 — самый младший).

— Чего уставились? Шагом марш до входа в эту цитадель, девочки. — Гаркнул Кравц за их спинами.

Ребята вздрогнули и послушно присоединились к своей колонне. Однако идти в ногу с остальными Мише никак не удавалось, потому что весь путь до врат, она оглядывалась по сторонам, изумляясь красоте паркового ансамбля. А стоило зайти под свод дворца, как сердце припустилось голопом от обилия золота, которое могло поспорить яркостью с солнцем, и сверкающих драгоценных камней, которые тысячами мертвых искрящихся глаз наблюдали за гостями со стен и потолка. Торжественная атмосфера была наполненна звуками разговоров, звонами бокалов и тихим смехом.

— Майк. — Окрикнул девушку Сэм. — Давай, не зевай.

Миша перевела на него взгляд, замечая, как их группа поднимается по лестнице.

— А разве нам наверх? — Неохотно скривилась она.

— А ты думал, нам места в первом ряду дадут? — Усмехнулся парень, быстро считая ногами ступеньки.

— Я бы не отказался.

Идти им пришлось довольно долго, прежде чем они поднялись под самый потолок ритуального зала, проходя через огромные двойные двери. Похожее, наверное, можно увидеть в театре. Во всяком случае, если исходить из такого представления, то они находились на галерке. На самых дальних, высоких местах, предназначенных для низких чинов и званий. Там не было даже стульев, хотя они бы и не понадобились. Расположившись на своеобразном балкончике, ребята облокотились на перила, смотря вниз. Находясь на огромной высоте, смотря сверху, они могли увидеть в деталях то, что творилось внизу, конечно, если зрение позволяло.

Гости продолжали располагаться, поэтому везде стоял шум голосов, шуршание одежды еле уловимый в этом аккустическом хоре звук шагов. И даже эта суета была пропитана этой особой царственной торжественностью и возвышенностью.

Толпа гостей обозначила собой границы: все встали в своеобразный огромный овал, который огораживал свободную площадку. Вдали, у самой стены, расписанной какими-то сюжетами из истории, на возвышении располагался императорский престол, рядом с ним еще один, но поменьше. В трех шагах от него стояло тронное кресло, но не на возвышении, а ниже тех двух, чуть ближе к гостям. К нему вела широкая красная дорожка, окаймленная по краям золотой бахромой.

— Наверное, тут вся империя собралась. — Пробормотал Дэйв, а Миша лишь молча с ним согласиться. Людей было столько, словно сегодня будет великий потом, а это помещение — ковчег.

И все здесь было до того новым и невероятным, словно не с ней и не про не, потому девушка во все глаза рассматривала гостей, впитывая в себя эмоции настоящего.

Тут было так много прекрасных женщин в роскошных платьях, соотвествующих последнему писку моды, которые достойны носить лишь королевы. Одна такая леди, которую Миша долго рассматривала, поймала ее взгляд и послала ей воздушный поцелуй, кокетливо улыбаясь. Михаэль залилась краской и поспешно отвернулась.

— Ты ей понравился, парень. — Вздохнул Сид, подпирая щеку рукой. — Повезло.

— Я не заинтересован. — Обнадежила его Миша, продолжая оглядываться по сторонам, но на этот раз с большей аккуратностью.

— Вот смотри. — Дернул ее внезапно за рукав Дэйв. — Вот этот. — Он указал на здорового мужика с пышными усами, который расположился в первых рядах приглашенных в самом низу. — Это полковник Страйдер. Он прошел Саулинскую войну. Его награждал сам император. А этот. — Он кивнул в сторону высокого статного воина в сером кителе и с орденами на груди. — Сильвер Генджи, он майор. Говорят, служит уже в течение ста сорока лет.

— Стоп. — Недоуменно остановила его Миша. — Но ему на вид сорок, не больше.

— Конечно, ведь он не человек. — Усмехнулся Дэйв.

— Не… человек?

— Народ Дарьяны. — Ответил Дэйв с гордостью в голосе. Да, парень много чего знал, и сейчас это было Мише на руку. К тому же, Дэйв и сам был рад устроить ей экскурсию.

— А это кто?

— Итри Ленц, он Сидх. Один из Верховных советников императора.

— А вон тот.

— Грегори Гунн — нефилим. С ним его жена Хлоя.

— Немыслимо… — Прошептала девушка, неверя качая головой. — Скажи, Дэйв, почему здесь так много народностей? Я думал, здесь будут лишь люди.

— Ты забываешь, почему все тут собрались. Это Церемония Обретения. Пришли представители всех народов, которые участвовали в Великой войне, тысячу лет назад. И каждый, кто сюда пришел, преследует свои собственные цели. Понимаешь, здесь каждый из них может сейчас обрести себе раба. Причем не простого раба, а из народа тени. Это почти так же ценно, как получить за даром множество полномочий.

— Это как джин и желания?

— Джин?! Ха! Ну, почти так. С различием только, что желаний у тебя не три, а неопределенное количество. — Обычно тусклые глаза парня теперь горели. — Так просто и не объяснишь. Темные — это… всё. Сила. Власть. Положение. Ты обретаешь всё, о чем мечтал, но что было недоступно, получая такого слугу в свое безграничное пользование. Все присутствующие тешат себя надеждой стать обладателем такой мощи.

— То есть это своеобразная лотерея? Рулетка, да?

— Точно, похоже на то. — Кивнул Дэйв, увлеченно осматривая зал.

Теперь Миша была согласна со старшим сержантом — место ужасное. Они прикрыли нарядной мишурой суть этой Церемонии, с которой вообще стало трудно мириться. Открытый аукцион, рынок, казино.

— А что насчет тех, кому все же посчастливится оказаться владельцем темного? — Спросила девушка через пару минут.

— Ну, это, прежде всего, большая шишка. То есть тот, кто имеет высокое звание. Я знаю, что самое низкое звание у человека, получившего темного, было подполковник. Обычно это влиятельные личности, приближенные к императору. Те, кто получает такого слугу, автоматически становиться членом совета двенадцати. То есть от него зависит судьба страны.

— Похоже на игру фортуны.

— Так оно и есть. Собственно, — это выбор судьбы. Именно потому это такое захватывающее зрелище. Именно поэтому сюда стекаются военные со всей империи, некоторые посмотреть, некоторые попытать счастья.

— А у императора был когда-нибудь слуга — темный?

— Нет. Действительно странно, но такого ни разу не было.

— А как вообще так получается, что темные не могут нарушить приказа своего хозяина?

— Это все проклятье. Сам не знаю, как это работает, думаю, сегодня мы это увидим.

— А как же так происходит, что слуга теряет хозяина? Почему ему назначают каждый раз другого, нового?

— Хозяин должен умереть своей смертью. Слуга тут ничего не может поделать. Против естественной смерти даже он бессилен. То есть обычно это старость, или какая-нибудь неизлечимая болезнь.

— А как же преданность? Она есть? — Методично засыпала его вопросами девушка.

— Преданность? А как ты думаешь? Мы же их враги.

— И тем не менее они обязаны выполнять каждое желание своего ненавистного господина.

— На их беду, да. Они не могут навредить своему хозяину или ослушаться его. Проклятье, оно на то и проклятье…

— Звучит довольно… печально.

— Нет. — Покачал головой Дэйв. — Ты просто не понимаешь, сколько людей они убили. Просто уничтожили за раз в той битве. Они заслужили это.

— Не знаю, скольких нужно порешить, чтобы заслужить подобное. — Тихо пробормотала Миша, наблюдая за суетой пестрого моря внизу.

Однако это не продолжалось долго, в один момент, когда обстановка накалилась добела, все смолкли как по команде. Раздалась торжественная музыка, а люди, кто сидел — встали, направляя взгляд в одну сторону. Туда же посмотрела и Михаэль.

Перед людьми предстал статный мужчина, на вид лет двадцати пяти-шести. Он выглядел очень молодо, однако весь внешний вид говорил о его власти и собственном статусе. Император.

Облаченный в сложное парадное облачение красного цвета, он вел за руку молодую женщину. Все присутствующие почтительно склонились, а курсанты облепили перила, обвиснув на балкончиках с раскрытыми ртами.

Медленно прошествовав по красной дорожке, царственная пара заняла свои места на возвышении. Трон для императора и…

— Я не знала, что у императора есть жена. — Обратилась Миша к Дэйву.

— Это его фаворитка. Он еще не собирается жениться, хотя все говорят, что давно пора… — Ответил парень, напряженно следя за событиями, которые стремительно набирали обороты. — А вот и она.

Миша подалась вперед. Внизу, по ковровой дорожке шла пожилая женщина в длинном белом балахоне, позади нее семенили еще две молоденькие девушки, покорно склонив головы.

— Оракул?

— Она самая. — Кивнул Дэйв.

— Не такая уж она и старая. Выглядит очень даже неплохо для своих… сколько ей там. Значит, эта женщина будет называть имена тех счастливчиков, которые теперь получат в распоряжение новую бесценную собственность.

Пройдя к своему месту, жрица медленно опустилась в свое тронное кресло, а девушки служительницы расположились по бокам от нее. Оракул выглядела как самый обычный человек. Кое-где ее лицо тронуло время, покрывая мелкими морщинами, но в остальном она была очень хорошо сложена и держалась с достоинством королевы. Распущенные черные волосы с проседью покрывали плечи, а темные глаза, заключившие в себе мудрость и знание этого мира и его законов, смотрели строго перед собой. И в этих глазах не было ни злости, ни радости, а лишь какое-то снисхождение, доброта и истина.

— Вот они! — Восторженно прошипел Дэйв, дергая волнительно рукав Миши.

Девушка стремительно стала обегать глазами помещение, ожидая увидеть тех самых легендарных рабов. Каково же было ее удивление, когда вместо грязных, оборванных забитых существ в цепях или же могущественных чудовищ, закованных в клетки, вышли статные мужчины, чья аура силы и благородной ярости отпугивала настолько же, насколько привлекала, вселяя некое подобие уважения, которое граничит с трепетом.

Стоило появиться одному из них, как толпа сразу отпрянула, нервно перешептываясь. Их было довольно много, и все они были облачены в строгую черную одежду, напоминающую форму военных, отчего их и без того суровый вид становился откровенно угрожающим.

— Что-то они не похожи на рабов. — Прошептала Миша, наблюдая гордо выпрямленные спины, расправленные плечи и колкий взгляд.

— Конечно, они же темные. — Раболепно ответил Дэйв, словно этим словом было все сказано и объяснено. — Они очень гордые существа. Вот смотри — это Пума.

Миша посмотрела туда, куда указал парень. Это был высокий стройный мужчина, лет тридцати, не массивный как, например тот, что стоял рядом с ним, а как будто элегантный и изящный. Но почему-то Мише казалось, что от этого он не менее опасен.

— А почему Пума? — Спросила девушка, не понимая, причем тут названия животных.

— Ты и этого не знаешь? — Удивлено посмотрел на нее Дэйв, принимаясь быстро объяснять: — Потому что он из народа такого. Темные — это лишь общее название. А есть еще и рассы, род по-другому. Род волков, их представитель этот тот который с длинными седыми волосами. А еще медведи… Это вон тот грузный и большой. А вон там лис, тот что пятый, если считать сначала. Третий лев.

— Лев — царь зверей? Я имею в виду, он главный?

— Нет. — Покачал головой парень. — Самый главный — дракон.

И он указал на темного, стоящего в самом начале шеренги. Черные волосы и кровожадный взгляд красных глаз, который был заметен даже на их балконе.

— У них там тоже своя иерархия?

— Ага, так и есть. Вот, например, Пума — старший лейтенант третьего ранга, Лис — майор пятого ранга, а дракон — генерал-лейтенант.

— Генерал-лейтенант? — Вскрикнула Миша, поспешно закрывая рот рукой. — Но ведь этого звания удостаивались лишь единицы.

— Да за всю историю таких лишь трое. — Поддакнул Дэйв.

— Почему же так вышло, что враги старше званием многих из людей? — Недоуменно спросила девушка.

— Ну, знаешь, они все же тысячу лет прожили. За это время можно и императором стать. — Поверхностно объяснил Дэйв, не отрывая своего восторженного взгляда от темных. — К тому же… они свободны здесь, я имею в виду они рабы только для своего господина, не для кого кроме.

— Нет, ну вы посмотрите, как на них женщины смотрят. — Раздался над ухом недовольный голос Сэма. — Если я встану рядом с ним, на меня так же будут смотреть?

— Ты по формату не подходишь. — Ответил ему Сид.

— Ну, меня утешает то, что ты ниже меня, да и слабее тоже.

— А ну-ка рот закрой, иначе я тебе даже с таким ростом зубы выбью.

— Заткнулись оба. — Прошипел на них Кравц, который находился в стороне и предпочитал не смотреть на церемонию, а расслабленно покачиваться на стуле за спинами своих воспитанников. — Придете в общежитие и пойдете отчищать пол в душевой. Зубными щетками.

Послышался мучительный стон, но ни слова возражения не прозвучало. Внимание вновь было приковано к тем, ради кого все собрались.

Миша отстранено отметила, что Темные были не похожи внешне, но их всех объединяла эта непокорность в глазах. Непокорность и гордость, несвойственные рабам.

— Господа. Дамы. Приветствую вас в моем доме. — Прозвучал голос императора, который встал, чтобы поприветствовать гостей. — Как вы все знаете, мы сегодня собрались, чтобы удостоиться чести наблюдать Церемонию Обретения. Церемонию, которая проходит волей великой Теос. Сегодня здесь царствует судьба, а огласит нам ее великая жрица Теос — Моргана.

Женщина в балахоне тихо поклонилась, не вставая с трона.

— Сегодня вновь свершиться справедливость, возмездие и наказание, которое твориться волей Светлой богини уже тысячу лет. Мы будем свидетелями ее справедливости, пусть же начнется Церемония.

После этих слов в зале воцарилась тишина, которая, казалась искусственной, совершенно неестественной, особенно если учесть тот гул, который стоял в зале до слов императора.

Напряженный взгляд каждого самонавелся на жрицу. Каждый из присутствующих замер, ожидая ее слов, среди которых может проскользнуть именно его имя.

Миша же облокотилась на перила и принялась смотреть вниз с какой-то апатичной тоской и усталостью. Ей явно не нравилась суть этого собрания. Это было как-то… дико, по-варварски примитивно. Люди и нелюди пришли с единственной корыстной целью — получить главный приз. Они, наверняка, за это и глотки друг другу порвать готовы.

— Лис. — Обратилась жрица к высокому мужчине с заостренными чертами лица. — Подойди.

— Почему вы начали с меня? — Удивленно спросил один из темных, в его протяжном голосе звучала насмешка.

— Кто знает. Судьба. — Пожала плечами женщина. — Тем более ты здесь самый нетерпеливый.

— Что верно, то верно. — Кивнул с извечной ухмылкой Лис, проходя вперед.

— Твой хозяин умер тридцать лет назад. — Продолжила женщина. — Он ведь был из благородной семьи Уорон?

— О да, из самой благородной. — Протянул он, а по ряду темных прокатился недобрый смех.

— Значит, тебе снова повезло. — Ответила оракул. — Джейми Уорон твой новый хозяин.

После этих слов с лица мужчины сошла улыбочка, а вместо этого там проявилось отвращение и бессильная ненависть. Миша перевела взгляд и посмотрела на направляющегося к нему пожилого мужчину. Благородная седина покрывала его уложенные волосы, лицо было покрыто тонкими морщинами. Он встал перед Оракулом, а потом посмотрел на своего нового слугу, можно поклясться, в глазах господина Уорона застыло торжество.

Женщина махнула рукой, а одна из ее прислужниц поднесла ей чашку с кинжалом на ней.

— Давай свою руку, Грид. Ты же знаешь суть, не так ли? — Проговорила оракул, обращаясь к Лису.

Тот послушно подставил запястье, по которому тут же прошлось лезвие, в чашу закапала темная кровь. Но не прошло и десяти секунд, как порез затянулась.

То же самое женщина проделала с его новоявленным хозяином. Когда кровь смешалась, закрывая собой дно, жрица вручила чашу пожилому мужчине, кивая. Тот принял ее в свои руки и подошел к Гриду, на лице которого уже не было и тени прежней улыбки. Дальше пошел какой-то разговор, который остался только между ними.

— Что это они делают? — Потеребила Дэйва за рукав Миша.

— А, это Лис называет свое имя хозяину. — Ответил парень, не сводя завороженных глаз с пары.

— Да? Но мы же уже знаем его имя. Грид, кажется?

— Это не то имя. Нужно истинное, понимаешь? Знание истинного имени и дает хозяину такую власть.

— Но если он солжет и скажет неверное имя?

— Тогда ничего не получиться. Все поймут, что темный солгал…

Миша покивала в знак того, что все поняла, и принялась наблюдать дальше. Когда разговор был закончен, то Моргана вновь приняла чашу, пробормотав какие-то непонятные слова над ней, после чего встала, подходя к мужчинам.

Тут произошло что-то такое, чего Миша не поняла совершенно. Оракул просто вылила половину крови на руку Лису, а другую на запястье Джейми. Причем кровь, вопреки всему не стекла на прекрасную ковровую дорожку, а вдруг словно ожила и стала обрисовывать запястья каждого, складываясь в замысловатые красные узоры. Появилось два браслета с заурядным рисунком, кровь впиталась в кожу, оставаясь на ней в виде татуировки. Да, так от него точно избавиться будет трудно.

— Поздравляю, Лис. — Сказала оракул, вновь садясь на свое место.

— Было бы с чем. — Бросил едва слышно Грид, направляясь вслед за своим новым хозяином, на которого кидали завистливые взгляды некоторые из присутствующих.

— Пума, ты следующий. — Позвала оракул, и тот неспешно, плавно прошел к ней. — А твой умер не так уж давно… два года назад, кажется.

— Все так. — Произнес Пума, и этот голос очаровывал. — Это был Сидх, из рода Дарелла.

— Да, да, помню. Тор, достойный представитель своей расы.

— Не могу спорить. — Учтиво ответил мужчина.

— Теперь ты будешь служить его дочери, герцогине Сабрине. — Заключила женщина, и после ее слов вперед вышла прекрасная девушка.

— Вау, вот это… — Начал, было Сид.

— Даже не думай. — Окоротил его Дэйв. — Ей уже двести и она герцогиня.

— Да я и не думал. — Буркнул парень. — Кому нужна эта старуха.

Дальше пошло то же самое, что и в первый раз, с той только разницей, что теперь там были другие лица. Выходит, не только старые мужики имеют право получить джина в свое безграничное пользование…

Все двигалось как по заранее поставленному сценарию. Оракул называла темного, тот выходил, получал хозяина и скреплял союз кровью. Всего Миша насчитала тридцать семь. Те, кто остался в живых после той битвы, и кто дожил до наших дней. И она была обречена смотреть на все это. Голова клонилась от усталости, потому что уже давно перевалило за полночь. И если остальные гости терпеливо, с нарастающим отчаяньем, ждали следующего кандидата, то девушка, относясь к происходящему с прохладцей, мечтала лишь о своей кровати. Оставалось еще пятнадцать, когда она уже не скрывала свою усталость и скуку. Прислонившись к перилам и закрыв глаза, Миша слушала убаюкивающий голос жрицы…

А на что смотреть-то? Ее все происходящее все равно никаким боком не касается. К тому же это зрелище совсем не увлекало. Она не хотела наблюдать за тем, как сжимаются кулаки гостей в бессильной злобе, когда вместо их имен звучат другие. Или смотреть в сверкающие ненавистью глаза темных. Этот мир ей, вообще, с некоторых пор не казался прекрасным, а сегодняшние пороки, выставленные всем на обозрение, словно подчеркивали несправедливость и уродство мира красной линией.

А вот Дэйв смотрел во все глаза, словно боялся упустить из виду любую мелочь. Для него это было событием всей его жизни, не иначе. Сова считал, что ему исключительно повезло попасть на эту церемонию. Про это можно рассказывать всю свою оставшуюся жизнь, этим можно гордится.

Сид и Салем, уселись на полу и предпочли рассматривать гостей женского пола, только изредка бросая взгляды на редеющий строй темных.

Старший сержант Кравц откровенно спал, скрестив руки на груди, не понимая, почему именно ему приказали везти сюда этих сопляков.

Наконец настал самый напряженный момент. Момент, когда в ритуальном зале остался последний из народа тени.

— Дракон. — Обратилась к нему жрица с улыбкой на старческом лице.

Мужчина медленно пошел вперед, вставая перед ней и смотря так, словно это он хозяин положения, но никак не Оракул.

— Давно не виделись. — Добавила женщина дружелюбно.

— Не могу сказать, что соскучился.

— Да, я на это и не рассчитывала. — Жрица покачала головой. — Ты все такой же гордый. Собственно, как и подобает дракону.

— Вашими стараниями, я давно втоптан в грязь. — Прошипел мужчина, оскаливаясь. Кажется, подобная эмоция на его лице, заставила многих в пестрой толпе схватиться за горло.

— Да, еще мы знакомы с твоей яростью, которую под силу обуздать только твоему хозяину. — Улыбка не сходила с лица женщины. — Именно поэтому давай я тебе его назову. Могу сказать, что это довольно необычно… ну ты сам скоро поймешь. — Жрица улыбнулась еще шире и выпрямилась на троне. — Дэймос, твой хозяин отошел в мир иной пятьдесят лет назад. И это был советник императора из богатейшего дома Грэдов.

— Да… будь он проклят. Может, хватит натягивать нервы?

Дэймос внимательно смотрел в темные глаза старухи, пытаясь добраться до тайны в ее голове, но ведьма лишь усмехалась, словно издеваясь над ним.

Хотя к чему это? Дракон знал, что его опять обрекут на служение этому гребаному дому. Потому что в течение трех поколений он принадлежал представителям именно этой семьи. Если он достанется не этому трижды проклятому Григорию, то тогда точно внучке Адама Грэда, его прошлого хозяина. Наверняка старуха назовет ее. Ну, так даже лучше. С этой женщиной он сможет совладать, это видно хотя бы из того, как она сейчас на него смотрит. Так могут прожигать нетерпеливым взглядом лишь вожделенную вещь, которую совсем скоро получишь в безграничное пользование. Глупцы, он никому не принадлежал и не будет принадлежать… Вот ведь наивные люди.

Тем временем, Алиса Грэд пробиралась ближе к красной дорожке через толпу людей, чтобы когда прозвучит ее имя в священной тишине зала, не терять лишнего времени, а сразу гордо пройти вперед, как и подобает хозяйке этого монстра. По-другому его и не назовешь, легенды слагают о нем и его свирепой силе, и теперь всем этим будет обладать лишь она, безраздельно властвовать. Сколько возможностей сразу представиться, сколько дверей будет открыто перед ней…

— Михаэль Джелли. — Раздался в зале голос оракула, который увел из атмосферы малейший звук.

Казалось, люди перестали дышать, а время идти в тот момент, когда стих последний аккорд звонкого и никому неизвестного имени.

— Чего?! — Шокировано прошептал Дэйв, через пару мгновений.

— В сторону. — Проговорил не менее шокированный сержант Кравц, отталкивая парня. Казалось, это был первый раз за всю церемонию, когда на его лице отразилась заинтересованность.

Он посмотрел вниз, потом на Мишу, которая мирно дремала, положив голову на поручень, потом снова вниз.

— Сержант Джелли. — Проорал он ей на ухо, так что девушка вскочила, распахивая глаза, в которых теперь плескался откровенный ужас. — Чего ты на меня так уставился, Джелли?

— Что? — Спросила тихо Миша, проводя ладонью по лицу.

— Михаэль Джелли. — Вновь раздался внизу голос оракула.

Только теперь Миша повернулась, смотря вниз, на жрицу, из губ которой только что, кажется, вылетело ее имя.

— Видимо, тут есть мой однофамилец, ну и имена у нас… одинаковые тоже. Вот это совпадение…

— Вниз. Спускайся. Живо! — Прошипел Кравц, сжимая кулаки так, что побелели костяшки.

Девушка вздрогнула, но все же поспешила исполнить приказ, попятившись к дверям, удивляясь про себя странному поведению старшего сержанта. Такого с ним не бывало даже в крайних случаях, а теперь он смотрел на нее так, словно она ему кровную обиду нанесла. Несясь по лестнице, перепрыгивая через ступени, она больше думала о том, как ее теперь накажет старший сержант, когда они вновь окажутся в штабе, сколько нарядов он ей выпишет на этот раз. То, что только что ее имя было оглашено оракулом, ее не волновало ни сколько. Она даже не думала об этом, все еще силясь окончательно проснуться.

Когда Миша спустилась на первый этаж, то без раздумий пошла по дорожке, рассматривая красную ковровую поверхность.

— Кто это?

— А я знаю…

— Сержант какой-то…

— Безродный…

— Вы слышали…

Михаэль окутал многоголосый шепот, который ползучими ядовитыми змеями пробирался в душу. Только теперь она стала понемногу приходить в себя, позволяя себе оглядеться. Вокруг нее находились люди и не только, которые теперь обсуждали между собой ее нелепое появление.

И в этот момент девушку пробила дрожь от поразительной схожести ситуации. Да, так уже было однажды, в тот раз… Перед тем как приговор разобьет ее мирную жизнь вдребезги, расколет мечты о спокойном будущем со своей семьей как хрустальную вазу.

Душа содрогнулась в предчувствии беды.

— Подойди ближе, Михаэль. — Протянула руку Оракул, приветливо улыбаясь. — Все в порядке.

Миша недоуменно перевела взгляд на женщину в белом балахоне и в итоге стремительно пошла в ее сторону, в итоге вложив руку в протянутую морщинистую ладонь. Хотя она не была согласна со словами про «все в порядке».

Жрица перевернула ладонь девушки внутренней стороной к себе, поглаживая кожу пальцами.

— Такая необычная судьба. — Тихо проговорила оракул, очерчивая пальцами пересекающиеся линии. — Знаешь, я много чего повидала, но ты и твоя судьба меня поразили. Правда. Случившееся с тобой удивило меня. Еще больше я удивилась, когда узнала, что хозяином должна стать ты…

— Каким хозяином, простите?

— Хозяином темного. Дракона. Дэймоса. — Пояснила женщина.

— Я все еще сплю?

Рядом с ней послышался тихий резкий смешок, и только теперь Миша обратила внимание на того, кто стоял чуть поодаль от нее.

— Что тут происходит? — Прошептала она, возвращая свой взгляд на жрицу.

— Михаэль, я объявляю тебя хозяйкой дракона. — Ответила жрица так, чтобы слышала лишь она.

— Откуда вы знаете меня, откуда знаете, что я… Откуда?

— Я многое знаю, такова уж моя роль в этом мире. А у тебя, Михаэль, будет своя. И она далеко не маловажная. От тебя многое зависит, поверь.

— Вы говорите загадками… я вас не понимаю.

— Со временем поймешь.

— Я протестую. — Послышался за спиной настойчивый женский голос, на который Миша обернулась.

За ее спиной, посреди зала стояла красивая женщина. Грубая ткань военной формы, в которую дама была облачена, не скрывала достоинств ее тела, а лишь подчеркивала их. Миша невольно поднесла руку к своей груди, исключительно плоской под слоями многочисленных бинтов и свободной формой. Золотые роскошные волосы женщины были распущены, а руки с красным лаком на ногтях, уперты в стройную талию.

— Что-то не так, Алиса? — Беззаботно поинтересовалась оракул.

— Все не так! — Голос недовольной звучал четко и уверенно. — Почему вы назвали его? Это же… все границы переходит! Во-первых, его звание — сержант. Считай, что рядовой. Во-вторых, мы даже не знаем его рода, а значит он не из знатных. В-третьих, дракон в течение веков служил нашему дому.

— Все меняется. — Пожала плечами жрица, голос которой звучал на удивление спокойно. Как будто она между делом решила поговорить о погоде. — Тем более, кто сказал, что хозяином должен быть знатный? Не помню такого правила. К тому же, у судьбы нет правил, границ и рамок. Я только объявляю волю Теос.

— Ваше величество. — Обратилась Алиса к императору, который теперь встал и наблюдал за происходящим со смесью недоумения и шока. — Как может слуга быть генералом-лейтенантом, а хозяин сержантом?

— Действительно. — Согласился император.

— Точно…

— Недопустимо…

— Почему он…

— Без звания… — Поддержали Алису голоса в толпе.

— Тишина. — На этот раз голос жрицы приказывал. И благоразумие заставило всех умолкнуть, продолжая следить за этим небывалым доселе инцидентом во все глаза, но молча. — Правда ваша, Алиса. Это недопустимо, чтобы хозяин был сержантом, когда слуга — генерал-лейтенант.

— Вот именно. — Победоносно взглянула на Мишу женщина, скрещивая руки на роскошной груди.

— Именно поэтому, Ваше Величество, вы провозгласите Михаэля Джелли генералом. — Объявила жрица.

— Как?! — Вскричала Алиса, совершенно сбитая с толку. — Но генералом был лишь один человек. И он умер триста пятьдесят лет назад.

— Я знаю историю своей империи, милая.

— Но как это понимать? — Раздался возмущенный голос в толпе. — Это значит, что парень будет первым после императора.

— Невозможно…

— Возмутительно…

— Берд…

— Кто он такой…

— Совсем еще мальчик…

— Тишина. — На этот раз раздался голос императора. — Моргана, неужели это воля Теос?

— Визирис, я бы не стала лгать тебе. — Ответила оракул, поворачиваясь лицом к императору. — Тем более, ты знаешь. Если мальчик не его истинный хозяин, значит, обряд не совершится.

— Вот и повод проверить. — Кивнул Визирис, опускаясь обратно в свой трон. — Моргана, приступай.

Жрица почтительно поклонилась и махнула рукой, в которую прислужница вновь вложила чистую чашу с кинжалом. Притянув Мишу к себе за руку, Моргана ловким движением рассекла тонкую кожу запястья. Девушка не удержалась от вскрика, чем вызвала смех за своей спиной. То же самое жрица проделала с драконом, который казалось, оставался беспристрастен все это время ко тому, что здесь происходило. Словно, это не его судьба решалась…

Когда кровь смешалась, оракул передала чашу Мише, а та ее недоуменно приняла, после чего кинула взгляд на мужчину, который смотрел на нее безразлично и надменно. Одним шагом он сократил расстояние между ними, хватая ее за предплечье и резко притягивая к себе.

— Эрион, мое имя Эрион. — Его горячее дыхание обдало жаром кожу щеки и уха. — Тебе следует запомнить это имя, и ни при каких обстоятельствах не разглашать его. Для своего же блага.

Девушка еще находилась под большим впечатлением, но имя запомнила. Словно это слово она знала всю свою жизнь, и теперь его не выскребешь из ее памяти уже никогда.

Моргана забрала чашу из ее слабых дрожащих рук и, как полагалось, прошептала малопонятные, заветные слова. Схватив ладонь Миши в очередной раз, жрица вылила половину содержимого чаши на ее запястье, оставшуюся часть — на запястье дракона. И вновь свершилось это необъяснимое таинство: кровь ожила и стала свиваться в узоры, оплетая запястье руки, превращаясь в красный браслет, который тут же впитался в кожу, оставаясь там навечно. Такой же рисунок украшал руку Дэймоса, рассматривающего свое запястье со смесью презрения и отвращения. Миша резко отвернулась от него, предпочитая смотреть на жрицу перед собой.

— Теперь дело за вами, император. — Обратилась к мужчине на троне Моргана.

— Мастер Джелли, подойдите ко мне. — Позвал Мишу император, который сам по-видимому отходил от произошедшего.

Быть не может, чтобы этого мальчишку признала как хозяина кровь самого дракона. Первый раз за всю тысячелетнюю историю проклятья происходит что-то подобное.

Миша послушно побрела к возвышению, просто за неимением других вариантов, хотя в душе она хотела все бросить и рвануть в противоположную сторону, к выходу. А еще забыть этот день как страшный сон.

Император встал перед ней, воздевая руки над головой.

— Михаил Джелли из рода… который мы не знаем и, наверное, не узнаем никогда. Провозглашаю тебя перед этими людьми и Светлыми и Темными Богами генералом великой армии империи Эливиар. Служи отныне и до конца своих дней на благо своей родине и своему императору. Клянешься ли ты оберегать людей своей страны?

Абсолютно точно, эта священная торжественная церемония должна была происходить иначе и при других обстоятельствах. Но… да, кажется, весь мир сошел с ума.

— Клянусь. — Выдавила из себя Миша.

— Клянешься ли ты защищать свою великую отчизну и своего императора?

— Клянусь.

— Чтить законы, порядки и традиции, хранить их и соблюдать?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты нести свой чин с честью и достоинством?

— Клянусь. — Как заведенная повторяла девушка, смотря в пол.

— Отныне ты, Михаил Джелли, являешься генералом армии великой империи Эливиар. — Заключил со вздохом мужчина, опуская руки и кивая советнику рядом с собой. Тот быстренько засуетился и исчез. — Скажу тебе только, что ты самый молодой обладатель темного и такого высокого чина. Такого не было за всю историю империи. И многие, наверное, в этот самый момент подумали: и слава Богам за это.

* * *

— Возмутительно! — Раздался тот самый голос женщины, которую, кажется, Алисой зовут. — Это позор для всей армии, для всей империи! Неужели вы не видите, что он безродный?! Вы что, не понимаете, что свинопас не может стать царем? Тогда, что здесь происходит? Объясните. Почему он, когда тут есть масса достойнейших людей? Вот, например вы, Гризли Стоун. — Она подошла к высокому мужчине, увешанному орденами. — Вы согласны с таким раскладом?

— Решительно, нет! — Отрезал человек. — Я, безусловно, согласен с вами. Ради такого звания наши предки проливали кровь, защищая империю ценой своих жизней. То, что такой чин дали мальчишке за просто так — само по себе вопиюще и невероятно.

— А вы, Гостон Флиц? — Подошла она к полному низенькому старичку с острой козлиной бородкой. — Ваш отец был достойнейшим подданным Империи, который свято чтил устав и закон. Он всю жизнь посветил служению Империи и посмертно получил звание полковника. Как вы смотрите на то, что парень, еще вчерашний сержант, стал генералом армии?

— Я думаю, что недалеки очередные Последние дни, раз генералами становятся, кто попало. — Прохрипел тот в ответ.

— Тогда почему вы допускаете это?! — Раздался на всю залу ее обличающий голос. — Почему происходит такой произвол? Почему вы, Ваше Величество, позволяете этому твориться?

— Потому что это воля богини Теос. — Попытался урезонить ее Визирис спокойным тоном.

— А может просто это воля Оракула, может это все подстроено? Кто не хочет взлететь на небеса из самой грязи?

— Замолчи! — Тихо и четко бросила Миша, резко оборачиваясь к ней. Да, эта женщина наплевала ей в самую душу, ее талант нельзя не отметить. — Я хочу? Откуда ты можешь знать, что я хочу? Кто-нибудь из вас вообще что-нибудь обо мне знает? Если не знаменит, значит, не достоин?! Вот из-за этих-то взглядов вы сейчас и находитесь здесь. В этой яме, в которую сами себя запихали. Посмотрите на себя. Вы ведь друг другу глотки готовы перегрызть за возможность обладать большей силой и властью, чем есть у вас сейчас. Не нужно прикрываться честью империи, которая теперь якобы запятнана, по-настоящему вы все преследуете свои интересы. Вам просто гадко от мысли, что какой-то безродный малец будет стоять выше вас самих. Каждый из вас не привык уступать, тем более кому-то вроде меня. Однако, я вам благодарен. За то, что блестяще проиллюстрировали поведение имперской аристократии. Ее достойных представителей. — Миша остановилась, пытаясь отдышаться.

Она резко подняла голову туда, откуда на нее смотрели ее сокурсники. Поймала пораженные взгляды Сида и Сэма, неверящий Дэйва и какой-то обеспокоенный (и это поразительно) старшего сержанта. — Старший сержант Кравц, мы возвращаемся в штаб! — Кинув взгляд через плечо на Оракула, Миша вновь отвернулась. — Я так понимаю, церемония закончена. Счастливо оставаться.

Не удостоив больше ни словом, ни взглядом никого из присутствующих, Михаэль стремительно направилась к выходу. Казалось, воцарилось опять то самое мертвое молчание, во время которого все бояться нарушить эту тишину даже дыханием. Только четкие и громкие на фоне общего безмолвия шаги.

Никто не попытался остановить ее или сказать что-то против, в их глазах застыла лишь немощная ненависть и то самое «возмущение», о котором так долго и старательно распиналась Алиса. Тут уж ничего не попишешь, они ее никогда не примут. Что бы над ними возвышался и командовал зеленый безродный пацан?

В душе Миши опять поселилось это отвратительное чувство отчаянья и безысходности. Это все напоминало тот день, когда от нее отвернулась даже подруга, когда для всех в родном городе она стала преступницей и злодейкой. Когда против тебя стоит целая толпа, ей очень трудно противостоять.

Император недоуменно и растеряно стоял, смотря вслед мальчику, который только что стал генералом. А парень-то с характером, и на безродного он не похож, так смело высказываться… Тем не менее Алиса права, он по всем правилам не должен был оказаться тут. Тогда как же так получилось…

— Моргана, почему именно он? — Обратился к жрице император, когда мальчик скрылся за вратами.

— Вот увидишь, Визирис, этот парень еще покажет себя. — Обнадеживающе улыбнулась Оракул.

— Пропади все пропадом. — Вскричала Алиса, разворачиваясь и выходя прочь.

Мало-помалу гости стали отходить от шока и принялись обсуждать небывалое доселе явление. Вновь, подобно волне, поднялся многоголосый шепот, а на лицах гостей застыло изумление. Тут к императору подошел его советник, держа в руках сверток с генеральской формой и знаками отличия.

— Ваше величество, а где же… — Пролепетал он, недоуменно осматриваясь.

— Генерал нас неожиданно покинул. Но у нас остался его слуга. — Визирис посмотрел на дракона, который скучал в стороне и с некоей усталостью лицезрел все происходящее — Передашь это своему господину. — Величество тяжело вздохнул. — Парню теперь нелегко придется.

6 глава

Солнце, кажется, запрыгнуло в ее комнату через окно с разбега: свет резанул по глазам, которые внезапно распахнулись, начиная заново привыкать к краскам этого мира.

О… проклятый сон… но сон, все же, слава богам.

Михаэль, лежа на животе, утопая в подушке, медленно провела ладонью по лицу, словно пыталась стереть воспоминания о недавнем кошмаре и следующие за ним результаты: испуг, отчаянье, неверие, несогласие. Теперь осталось лишь благословенное облегчение и блаженное безразличие ко всему, что твориться за пределами этих стен.

Мирное утро. Первое спокойное солнечное утро за весь этот год, во время которого она существовала, иллюстрируя фразу «работать, как проклятый».

И теперь она чувствует себя выспавшейся и почти умиротворенной…

Ее собственная нирвана не продлилась долго: грубый голос старшего сержанта в извечной манере сущего дьявола долетел откуда-то с первого этажа до нее, действуя лучше плети. Потому уже через секунду она стояла посреди пустой комнаты, припоминая, что сегодня должны были начаться полевые работы. И если ей не изменяет память, в восемь, тогда как сейчас…

— О боги… — Прошептала девушка, щурясь рассматривая циферблат часов, что висели над дверью. — Одиннадцать… он меня убьет… теперь точно…

Почему ее не разбудили? Хотя бы тот же Дейв — блюститель порядка, непререкаемый защитник правил? Ребята просто ушли без нее.

Холодок пробежался по позвоночнику, когда Миша представила, что сделает с ней Кравц за подобное пренебрежение прямыми обязанностями курсанта. М-да, а ведь в том чокнутом сне она ему приказы отдавала. Кому расскажешь, не поверят.

Истерический смешок сорвался с губ, когда девушка поднесла руку к голове, чтобы убрать навязчивый локон, лезший в глаза. И вот тогда ее взгляд уцепился за красные узоры, обвивавшие запястье, заставляя тело заледенеть.

Сон?

Рука медленно сползла со лба, затыкая рот, дабы не пустить жалкий протестующий вопль наружу.

Церемония. Оракул. Темные. Дракон.

Иииии, контрольный удар — Генерал.

В солнечной тишине раздался тихий истерический смех, который больше походил на рыдания. Все «почему?» и «как?» скопившиеся в беловолосой голове теперь устроили бунт. И Миша не могла найти в себе силы отразить это нападение.

Ор старшего сержанта вновь зазвучал приглушенно с нижних уровней, на мгновение заставляя подумать о том, кто тот счастливчик, который довел его до такого состояния. Вывести из себя его могло что-то поистине масштабное…. Ну, например, поворот судьбы, в результате которого курсант-первогодка внезапно становиться старше его на ряд званий.

Миша кинулась к шкафу, быстро стягивая с себя парадную форму, в которой вчера грохнулась на кровать, даже не думая переодеваться, достав с полки сменную рубашку.

Вот кто ей нужен. В таких вот ситуациях понимаешь, что единственный человек, к которому можно прийти даже не за советом, а хотя бы просто выговориться — Кравц. Старший сержант Дьявол, может, и был плохой нянькой и еще худшей жилеткой, но, кажется, пока только он знал правду о ее немужской сути. И то, что они делили эту тайну на двоих, по мнению Миши, их чертовски объединяло.

На ходу застегивая пуговицы рубашки, девушка кинулась по коридору, который, кажется, за эту ночь стал длиной в бесконечность. Ее скорость уже была близка к первой космической, когда Миша достигла лестницы, перескакивая через ступени.

Пятый этаж. Четвертый. Третий. Второй…

— …здесь не зоопарк, животное, ты, кажется, по дороге свернул не туда. — Раздался откуда-то снизу голос старшего сержанта. — И на обратном пути подумай вот над чем: если тебя там оставили, может ты никому на хрен не сдался? Здесь, я тебя уверяю, точно.

Ого, если бы Кравц разговаривал в такой манере с ней, Миша бы уже умерла от осознания собственного ничтожества и бессилия. Мужчина все же был из тех редких людей, которые могли словом убить, буквально.

— Попридержи язык, человек. От тебя разит страхом, тебе не обмануть меня. — Ответил ему глубокий незнакомый голос, в котором звучали удивительные рокочущие аккорды. И все это произносилось с неизменным надменным спокойствием. — Твое остроумие и отчаянная храбрость — фикция, дым, маска. Лучше не дразни меня.

— Еще раз повторюсь, хотя и не привык. Проваливай туда, откуда пришел.

— Конечно, как только, так сразу. Как я и сказал, я пришел за тем, что с некоторых пор является моим. Пусть даже речь идет о моем господине.

— И как твой длинный язык до сих пор не укоротил кто-нибудь из твоих бывших? Это кажется удивительным уже после минуты общения с тобой.

— Сочту за комплимент.

Отдышавшись, понимая, что выжидать теперь нет смысла, Миша сделала один решительный шаг, появляясь из-за угла.

— Господин генерал. — Кравц, стоило ему заметить девушку, встал по стойке смирно, как и полагается, когда приветствуешь старшего по званию.

— Господин… кто? — Пролепетала она, выходя вперед. Слышать подобное от Кравца в свою сторону… да такое душевнобольному в бреду не привидеться.

Следя краем глаза за большой мужской фигурой, которая чернела где-то справа от нее, Миша подошла ближе к сержанту. Почему-то бывалый головорез, ее мучитель, заведующий ее персональным адом теперь на фоне Дракона казался ангелом-хранителем.

— Вам ли не знать какой из меня «генерал» — Добавила она бормотанием.

— Как из меня великая жрица. — Вздохнул Кравц, заметно расслабляясь.

— Все настолько плохо?

— Куда хуже, Джелли. — Усмехнулся невесело старший сержант, видя ее кислую улыбку. — И, может ты не заметил, но вон тот малоприметный посетитель явился за тобой, как он соизволил выразиться.

Малоприметный. Очень смешно. И она бы оценила черный юмор своего командира, если бы не была так напряжена, прилагая все усилия на то, чтобы сдержать явную дрожь. Страха.

И она до сих пор отказывалась смотреть в сторону этого посетителя, по понятным причинам. Ее вообще удивляло, что он стоит тут. Это поразительно, если учесть его скучающий вид на вчерашней церемонии.

— Я ваш покорный слуга, господин, и я вас приветствую. — Произнес церемониально мужчина, склоняясь перед ней в легком поклоне. И это выглядело до того дико и неестественно, что Миша сделала еле заметный шаг назад.

Чтобы кто-то подобный ему склонял голову перед подобными ей?

И это словечко… «покорный»… его, вообще, нужно было исключить из лексикона этого мужчины. Оно с ним не сопоставимо, ни в каких вариациях. С таким же успехом покорным можно было назвать лесной пожар.

Михаэль растерянно молчала, не зная как лучше продолжить этот разговор… Слова «очень приятно» были бы наглой ложью, а те, которые бы начинались с «держитесь от меня подальше» не расположили бы к беседе, а скорее всего вызвали реакцию, в результате которой от этого места осталась бы только светлая память.

— Господин, я пришел за вами. — Раздался в неприличном молчании голос Дракона. — Если бы я мог, я бы настаивал на то, чтобы вы почтили своим присутствием ваш новый дом.

Ее дом? Священное слово, от которого потянуло теплом и уютом, которое пахло как мамин яблочный пирог и чистое постельное белье, было той самой морковкой, за которой ослик готов идти на край света.

Ее дом. Никаких пробежек в семь утра. Никаких отжиманий от пола или подтягиваний. Никакой утомительной зубрежки. Никаких дежурств, нарядов и бессонных ночей. Никакого «Строиться, девочки»…

— У вас теперь есть дом, в который вы можете отправиться прямо сейчас. — Повторил мужчина, словно выражение ее лица не оставляло надежд на то, что она может понять хоть что-то с первого раза.

Миша бросила на темного мимолетный взгляд.

Боги, она ведь никогда к нему не привыкнет. А уж повелевать им не сможет тем более. Вот он стоит, смотрит и словно ожидает ее ответа, приказов, команд. Какая нелепость, в самом деле. Кто она такая, чтоб ему приказывать? У нее язык не повернется сказать что-то в четком приказном тоне, как и подобает хозяйке, этому нелюдю. Тут даже не нужно причины искать, все объяснил за нее инстинкт самосохранения, а еще очевидная правда, согласно которой он стоит на пару ступенек выше в эволюционном развитии.

Да, при обычных обстоятельствах, если когда-нибудь им пришлось случайно встретиться, то Миша опустила голову и прибавила шагу, никаких взглядов и уж точно слов. А тут… приказы, серьезно?

— Господин? Вы позволите проводить вас в Ваш дом? — В который раз повторил этот темный, что говорило о его королевском терпении.

Миша видела краем глаза застывшую фигуру старшего сержанта, который сложил руки на груди и явно не собирался никуда уходить, чтобы оставить их наедине. Славно, он не считал их разговор приватным, ну, или ему просто хотелось досадить незваному гостю. В любом случае, Миша была ему благодарна. В ее голове даже на мгновение родилась сценка, в которой она виснет у Кравца на шее, причитая: «Пожалуйста, товарищ старший сержант, не отдавайте меня ему! Нам же было так хорошо вместе все это время».

Вместо этого, она несмело проговорила:

— А дом — это логово дракона?

— Уверяю, вам оно понравится. — Оскалился темный.

Ну еще бы. Кто спорит.

— А ребята… — Михаэль повернулась к сержанту, который все это время не спускал своих глаз с чужака.

— Они на полевых работах.

— Ну, тогда, передайте… — Миша запнулась.

Передайте что? Любые слова звучали бы сейчас нелепо и… как прощание. К тому же, Кравц — не тот человек, который будет вести слезные беседы в тесном кругу своих курсантов, вспоминая былые дни. Она даже сомневалась, что он будет ее помнить после того, как она уйдет. Что-то передавать от ее имени он не будет тем более.

— Хотя ничего не говорите. Забудьте. — Заключила девушка, заглядывая в карие глаза, которые, удивительно, теперь тоже смотрели на нее. — До… встречи? — Она ведь действительно надеялась еще встретиться с этим временами жестоким, с замашками садиста, но честным и принципиальным человеком. Потому Миша неловко протянула ему свою руку, которая уже через пару секунд исчезла в широкой и твердой мужской ладони.

— Прощай, Джелли — Проговорил сержант сухо, отпуская ее руку уже через мгновение.

Вот и все.

Кинув взгляд в сторону лестницы, решив, что здесь нет ничего из того, что она хотела бы забрать с собой в свою новую сумасшедшую жизнь, Миша развернулась, твердым (насколько возможно) шагом направляясь к выходу из общежития. И она не слышала, но чувствовала, как за ней следует ее якобы слуга.

И когда она проходила мимо ворот, ее никто не задержал.

— Дракон. — Она сумасшедшая, раз решила заговорить с ним, однако эта тишина действовала на нее убийственно, почти так же как его прямой взгляд. К тому же, нужно было налаживать отношения, хотя подобная мысль и вызывала бурю «ох-черт-только-не-это». — Ты знаешь, где обитает жрица?

— Да, господин. — Прозвучал спокойный ответ.

Она, однозначно, никогда не привыкнет к этому «господин» с его стороны.

— Мне необходимо навестить ее. Прямо сейчас. Думаю, она вчера была не в форме.

— Как пожелаете. — Вот и все. Ничего лишнего. Просто как она пожелает.

Просто?! Если бы…

* * *

Место, выбранное оракулом в качестве пристанища, было не чем иным, как астрономических размеров храмом. Ну, собственно, это не было удивительным.

Михаэль сначала долго рассматривала величественное сооружение, задрав голову вверх. Шпиль храма, покрытый позолотой, протыкал небеса, отражая свет солнца. Мраморные белоснежные статуи, с застывшей благодатью на лицах, яркий, сложный орнамент витражей, барельефы с изображением мифических сюжетов, — этот дворец могла бы признать своим домом и сама богиня.

А Миша задумалась над тем, что прибывая в столице уже целый год, она, тем не менее, не могла похвастаться большими знаниями об Амб. Ну, кроме штаба армии Визириса; это место она, кажется, знала как свои пять пальцев. И только теперь она понимает, почему люди, описывая столицу, не скупятся на эпитеты вроде «прекрасная», «богатая», «лучезарная» и извечное «Великая». Все это было оправдано и полностью заслужено. А изящная, буквально воздушная архитектура города лучше всего подчеркивала статус Амб.

Спустя минут пять, сглотнув и одернув рубашку, Миша все же сделала заветный шаг, направляясь вглубь святилища.

— Господин, я не могу пойти с вами. — Раздался голос за ее спиной.

— Как хочешь. — Бросила Михаэль, не оборачиваясь.

— Как хочу? — Тихо и слегка недоуменно переспросил Дракон, провожая Мишу прищуренным взглядом.

В здании не было ни души, ни звука, единственным предметом интерьера была только величественных размеров статуя богини Теос, которая располагалась в самом конце зала, окруженная сотней подтаявших свечей.

Миша осторожно прошла вперед, слушая собственные шаги, которые отдавались эхом от стен, собираясь под куполом.

— Михаэль, что привело тебя? — Голос раздался в этой тишине непозволительно громко, заставляя вздрогнуть и обернуться. Недоуменно осмотреть всю залу и никого не найти.

— Мне нужны ответы. — Проговорила девушка тихо.

— Ответы на вопросы, которые тебя мучают, можешь найти только ты сама.

— Мои поиски завели меня сюда.

— Девочка. — Возникшая из неоткуда Моргана оказалась прямо перед носом Миши, заставляя ее отшатнутся. — Я понимаю, ты боишься…

— При всем уважении, вы не понимаете. — Выпалила Михаэль, собираясь с мыслями. — Зачем? Почему именно я? — Оглянувшись и удостоверившись, что в храме находится только она, девушка продолжила, понижая голос до яростного шепота. — Почему бы было просто не отдать его в руки той стерве? Все были бы довольны и конец истории. Посмотрите, что происходит теперь. Все ненавидят меня — раз. Я — Генерал, хотя не мыслю себя в этой роли — два. А еще рядом со мной ошивается тот, от которого меня, мягко говоря, в дрожь бросает — три, четыре, пять.

— Ну, вы друг друга стоите. — Рассмеялась жрица, и ее смех звоном бубенцов прокатился по священной тишине храма.

— Я… я не хотела оскорблять вас. — Спохватилась девушка, поднося ладонь к горлу. — Я просто… это все слишком сложно.

— Все в порядке. — Дружелюбная улыбка жрицы была свойственна, скорее, матери, которая пытается успокоить опечаленное, испуганное дитя. — Твой страх обоснован, он логичен, Михаэль. Ты боишься ответственности, осуждения. Ты боишься допустить ошибку. Но эти страхи отступят, если ты вспомнишь о том, что в данный момент находится в твоих руках.

— Мои руки пусты. — Бросила тихо Миша. — Поймите, если на корову надеть седло, она от этого лошадью не станет…

— Не нужно так цинично, дитя. Или ты думаешь, что Теос указала на тебя по глупости? Не ставишь ли ты себя выше богов?

— Простите мою дерзость, но, возможно, богам плохо видно с такой-то высоты. Иного объяснения пока не нахожу.

Моргана покачала головой.

— Все куда серьезнее. Ты не хочешь видеть этого, но совсем скоро то, что сейчас тебе кажется сумрачным и эфемерным, станет очевидным и четким. — Миша мысленно закатила глаза в знаке обреченности. Нравоучения в стиле священнослужителей и проповедников ей сейчас были нужны меньше всего. — … кроме прочего, тебе стоит твердо уяснить одну вещь. Темные — живые существа. Это не вещь, как принято судить в высших заносчивых кругах. Вот одна из многих причин, по которой на твоей руке знак вашей связи. — Моргана схватила ее запястье, поднося его к лицу Миши. — Ты можешь это понять. Для тебя это очевидно, не так ли? То что они дышат, как обычные люди. То, что они чувствуют боль, как ты или я. Им свойственна ненависть, так же как и радость. — Жрица отпустила ее руку. — Они обречены до скончания веков принадлежать тем, кого ненавидят с силой, которая могла бы уже давно испепелить наш мир, если бы была материальна. Озлобленные, проклятые, приговоренные. Навряд ли ты когда-нибудь сможешь постигнуть смысл моих слов, особенно, когда тебя заботит лишь собственная участь. Я и не призываю тебя к жалости, о нет. Я призываю тебя быть сильной, подобно нашим врагам. Будет непозволительно и кощунственно уступать в силе духа, в мужественности и стойкости тем, кого мы осмелились называть своими рабами. К тому же, у тебя перед глазами находиться такой пример. — Моргана раскованно похлопала ее по плечу. — Вот и все, что тебе нужно, Михаэль. Быть сильной духом. А остальное сделает тот, от кого тебя в дрожь бросает.

Чистый звонкий смех, не свойственный почтенному возрасту, в котором прибывала нынче жрица, вновь раздался в храме. Миша моргнула и за это мгновение темноты великая жрица успела раствориться в воздухе. Буквально, потому что исчезнуть за секунду иным способом нереально.

— Эй! — Вскричала в отчаянии девушка, оглядываясь по сторонам. — Но вы ведь меня даже не выслушали до конца! А как же… Почему всегда так происходит?

Ей красноречиво ответило молчание.

Потоптавшись в нерешительности и глупой надежде еще с минуту, Миша в итоге развернулась, направляясь к выходу. Ее шаги звучали ругательствами и обвинениями в этой благословенной тишине.

Когда она вышла из врат, ее взгляд быстро отыскивал стоящего внизу, перед лестницей в святилище, Дракона. Сейчас это чудовище выглядело безобидно, подкидывая и ловя монету, перекатывая ее между пальцами, пока проходящие мимо люди рассматривали его с очевидным любопытством, которое уже через секунду перетекало в банальную панику.

Дэймос же, кажется, совершенно не обращал на это внимания. Либо из-за иммунитета к чужому интересу, выработавшегося за тысячу лет, либо из-за безразличия ко всему происходящему, которое появилось тогда же.

Миша остановилась, не зная, заметил ли ее мужчина или еще нет, так как пока он никак на ее появление не отреагировал. Она замерла в стороне, глядя на него глазами обычного человека, прохожего, который прибавит шаг, если его взгляд случайно наткнется на мощную фигуру сына Тени.

Она смотрела на Дракона так же как и остальные, и судила о нем так же, согласно каким-то шаблонам, словно читая навешанный ярлык.

Темный, Монстр, Убийца, Проклятый, Раб — краткий набор слов, которыми можно его описать. Ранее.

Неужели слова Морганы так повлияли на нее? Миша не помнит, чтобы особо прислушивалась к чужим советам ранее, но теперь…

Теперь, стоя на той лестнице, она заставила себя посмотреть на него иначе. Не глазами хозяина, который видит в этом существе собственное превосходство, власть, могущество и средство для достижения собственных целей. Она не видела в нем и своего злейшего ненавистного врага, ставшего грязным рабом.

Все было куда серьезнее. Она видела перед собой мужчину, уставшего от мучений, от такой жизни в целом. Перед ней словно стояло само безразличие, заключенное в тело и имеющее собственное имя. Она смотрела на мужчину, который бы с удовольствием умер сотни и сотни лет назад в той битве. Того, кто жестокой волею судьбы в одночасье потерял все, даже самого себя. И который убил бы ее, свою никудышную госпожу, при первой же возможности.

Это осознание заставило Михаэль сглотнуть и протрезветь.

И Дракон выбрал именно этот момент, чтобы кинуть на не свой яркий взгляд. Его красные глаза прищурились, словно он почувствовал ее страх и смятение.

— Твой дом… он далеко отсюда? — Спросила Миша, сбегая со ступеней. И она старалась быть сильной, как и насоветовала жрица. Пусть оценит, она говорит почти без заикания.

— Господин хотел сказать — его дом?

— Мой? — Усмехнулась девушка, засовывая руки в карманы и сжимая их там в кулаки. — Если бы.

Здесь ей ничего не принадлежало, и эта правда не изменилась после того, как она узнала священную тайну дракона — его имя, которая якобы давала ей огромные полномочия.

— В Амб господину принадлежат два особняка. Один находится в самом городе. Другой на окраине столицы.

— Значит на окраине. — Кивнула Миша, предпочитая находиться подальше от Амб и ее почтенных представителей, у которых вчера появилась причина сговориться и хотя бы попытаться исправить досадную ошибку богов. Знали бы эти люди, да та же Стерва Грэд, как Михаэль согласна с ними в отношении к решению Теос.

Кажется, Дэймос ожидал иного ответа; некоторое время он молчал, а когда все же заговорил в его голосе уже не было прошлой хладнокровной уверенности.

— Там… долгое время никто не жил. К тому же, мне казалось, люди предпочитают находиться ближе к другим людям. В окрестностях усадьбы нет ни души на расстоянии в лигу.

— Это не проблема.

— Возможно, господину так кажется сейчас. Люди изменчивы в своих решениях. К тому же, усадьбы не такая большая и надежная, как например, Александровский замок. Вам бы больше понравился особняк, что был спроектирован…

— Мне больше понравится особняк, который будет находиться так далеко от этого самого места, как это вообще возможно. — Резко оборвала его Миша, поспешно затыкаясь. Вспышки неконтролируемого раздражения точно доведут ее до могилы. Особенно если учесть на кого они направлены. — Не бери в голову, просто доставь меня туда.

— Как пожелает мой господин. — К нему вновь вернулось безразличное спокойствие.

Когда он отошел от нее, поднимая руку вверх, Миша приоткрыла рот и прищурилась в предвкушении. Быть не может, она сейчас станет свидетелем использования настоящей древней магии темных. А ведь лицезреть подобное было доступно лишь третьекурсникам, когда дело доходило до практических занятий по искусству магии. Конечно, она знала кое-что по теории, но пустые слова ее никогда не впечатляли. Как говориться, лучше один раз увидеть.

Поговаривали, что в Империи еще остались человеческие маги: люди, обладающие силой, подобной той, которой владеют древние. Но то люди… их способности никогда не дотянут до силы и чистоты сплетения заклятий таких народов, как, например, Сидхи или же… Темные.

Небеса и Преисподняя, это было волшебством, на которое Миша уставилась глазами взволнованного, изумленного ребенка.

Дракон ее восторга не разделял, все происходящее он проворачивал сотню, если не тысячу раз, потому теперь с отстраненным видом совершал все эти сложные движения пальцами, словно рисуя в воздухе, в котором вспыхивали знаки из синего пламени, складываясь в арку.

И Миша очнулась только когда ее самовольно и бесцеремонно подхватили. А потом темный сделал шаг вперед, по направлению к образовавшейся двери. Плотно закрыв глаза, девушка почувствовала, как ее ужалил холод, заставляя сильно вздрогнуть.

Однако длилось это всего мгновение, после которого она снова оказалась в тепле. Причем в каком-то очень… горячем. Это даже не тепло, а жар, и исходил он от того, кто сейчас держал ее на руках.

— Опусти меня. — Четко произнесла Миша, предпочитая находиться от него на расстоянии и на своих двоих.

Дэймос послушно поставил ее на ноги, после чего Миша сделала два шага в сторону. Хотя да, тут любое расстояние нельзя назвать безопасным, когда речь идет о сыне Тени.

— Люди плохо переносят воздействие инородной силы. Особенно в первый раз. — Отозвался холодно мужчина. — Я прикоснулся к вам лишь потому, что в том была необходимость.

Миша выругалась про себя, отворачиваясь от Дракона.

Отлично, он явно решил, что она его презирает и считает грязным животным, как и остальная аристократия. Истина была куда проще — она его откровенно боялась.

Когда она вновь повернулась, поднимая глаза от земли, мужчина всходил по мраморным ступеням, останавливаясь у двойных дверей, что вели внутрь этой по-королевски авантажной усадьбы. Дракон остановился перед входом, поворачиваясь к Мише. Его рука толкнула одну из створок дверей, которая визгливо отворилась, сверкнув на солнце многоцветным стеклом витражей.

— Добро пожаловать домой, господин.

* * *

Он его не держит, ну это ж надо!

Эти слова… их значение… этот тон… все это было просто немыслимо! Потому даже по прошествии девяти дней он вспоминал о них с откровенным недоумением.

Дэймос прибавил шаг, стараясь не обращать внимания на косящихся на него с нездоровым интересом прохожих. Гуляющие в этот мирный солнечный день в центре Амб люди явно не ожидали, что их спокойствие будет так грубо нарушено внезапным появлением темного. Естественно, они бы предпочли простому маячинию его на горизонте граду, ливню, грозе… всему этому одновременно.

И это правильно… он сейчас не в настроении, потому так исключительно рад тому, что люди сами убираются с его дороги, поспешно переходя на другую сторону улицы.

Дьявол. Ему нужно было увидеть друга, и так уж получилось, что Грид, а точнее его хозяин, а если еще точнее предок последнего, выбрал самое людное место, чтобы забабахать свой особнячок. Все они… все эти люди, горделиво мнящие себя сильными мира сего, любили покуражиться и выделиться, потому белые помпезные хоромы Уорона стояли на видном месте — всего в квартале от резиденции императора.

Именно по этой причине он теперь терпит эти мещанские расширенные взгляды, цепляющиеся за его фигуру. Но взгляды — пускай, к подобному он привык. Куда больше его беспокоила нелогичность тех самых слов…

Его хозяин, кажется, чокнутый… Хуже быть не может.

Дракон кинул взгляд вдаль, пытаясь рассмотреть среди пестроты низеньких домов простых горожан высокие белые стены, попутно припоминая недалекое прошлое.

— Большие окна, а значит… — Его хозяин мотался по полуразвалившейся усадьбе, обходя ее вдоль и поперек, скрипя напольными досками и поднимая облака пыли. — Эта сторона смотрит на восток. Утром будет очень светло, а та… наоборот. Если мы разобьем сад с высокими деревьями, то здесь будет слишком темно. Не выйдет. Но можно просто клумбы. Так даже лучше. Места очень много… Много места… беседка! Точно тут будет беседка. А тут розарий. — Парень уже ходил вокруг дома, меряя шагами территорию усадьбы и рассуждая сам с собой.

Дэймос же застыл на крыльце и прищуренными глазами следил за этим чудаковатым мальцом.

Первый раз такое происходит. Вместо того чтобы попросить у него золота, женщин, приказать, чтобы выпивка лилась рекой, дабы отметить собственный взлет, он ходит, собираясь облагораживать усадьбу, заброшенную полвека назад.

И он до последнего ждал того момента, когда парень одумается и потребует что-нибудь обычное для ситуации, в которой он оказался, то есть что-то из ряда вон выходящее.

— Дракон, ты можешь…

Вот оно.

— Не спрашивайте, могу я или нет, просто приказывайте.

— В таком случае мне нужны люди… — ага, люди, началось. — …которые могли бы работать. Здесь нужно все основательно переделать.

Дьявол, этот парень его разочаровывает. Дэймос правда ждал момента, который бы позволил поставить этого ребенка в один ряд с его прошлыми хозяевами. Так было бы куда проще…

— Вам нужны именно люди? — Кривовато улыбнулся Дэймос в итоге, получая в ответ недоуменный взгляд.

— Мне нужны те, кто сможет работать.

Парень отвернулся, очевидно, решив, что на выполнение приказа уйдет день или два, но пятерка лучших слуг всех времен и народов стояла перед ним уже через пару мгновений. У господ дракона всегда все лучшее. Этому мальчику придется привыкать, если учитывать его нынешнюю реакцию.

— М-мм, а…это… он же еще ребенок. — Недоуменно указал на Пэни, мальчика на вид лет двенадцати, Михаил.

— Не совсем, господин. — Покачал головой Дракон. — Этот парень очень талантлив. И не смотрите на его молодость, он старше вас втрое.

Парень вновь перевел взгляд на Пэни, который стоял в ряду из пяти: светловолосая голова едва доставала до плеча молодого господина.

— Я выбрал лучших. — Отметил Дэймос.

— Я надеюсь еще и самых понятливых. Но их только пятеро…

— Уверяю вас, каждый из них стоит сотни.

Кажется, его не нужно было долго уговаривать, потому уже через минуту его юный хозяин на пальцах объяснял пятерке план по возвращению усадьбы к жизни.

— Мебель в утиль. — Он сделал круг по зале. — А полы вроде крепкие. Лестницу же придется перестраивать. От сырости доски совершенно прогнили. Так же вы можете обратить внимание на потолок, с ним тоже нужно что-то делать. — Остановившись перед прислугой, он продолжил: — Все старье выкинуть, как и то, что принадлежало прежнему хозяину. Постельное белье, если такое осталось, как и посуду, мебель, картины, ковры, гобелены — все выносим. — Господин прошел к стене, проводя по ней пальцами. Дорогие обои, заказанные в далеких землях южного Даоса, отсырели и где-то отошли от стены. И если ранее они имели яркий насыщенный алый цвет, то теперь это был — грязно-розовый оттенок. — Отодрать. Наверху тоже. Все что больше не сможет послужить — утилизируем, все, что еще в приличном состоянии, выносим во двор и откладываем. То, что пригодно можно будет отдать в детские дома или дома престарелых. — Парень прошел к служанке с синими волосами. — Твое имя…

— Мой хозяин называет меня так, как считает нужным. — Ответила она, смотря покорно вниз.

— Отлично. — Пробормотал Михаил, устало потирая переносицу. — Тогда я считаю нужным узнать твое настоящее имя.

Служанка кинула недоуменный взгляд на своего нового владельца. — Сэлли.

— Чудно, Сэлли, нам с тобой предстоит отдельная работа…

Дэймос криво ухмыльнулся, понимая, о чем сейчас пойдет речь. Ну, хоть в этом он похож на остальных. Да, люди так порочны…

— Нам предстоит закупить мебель и фурнитуру. Разберемся насчет цветовой гаммы. Но сначала нужно будет распланировать каждый этаж… А еще мне нужна гражданская одежда. Лучше простые брюки и рубашку.

— Господин, я мигом. — Вскрикнул Пэни, исчезая со скоростью, которой мог бы позавидовать и ветер.

Господин еще не пришел в себя, недоуменно поглядывая по сторонам, как мальчик снова оказался перед ним со свертком в руках.

— Прошу, Господин. — Поклонился он, протягивая одежду.

— А ты способный. — Улыбнулся удивленно Михаил, забирая одежду. — Как и сказал Дракон — настоящий талант. Спасибо.

И стоило ему уйти, как слуги расслабились, недоуменно переглядываясь между собой.

— Спасибо?! — Повторил обескуражено Дракон.

— Хозяин, вам попался очень странный повелитель. — Проговорил Клауд, посматривая в ту сторону, где скрылся Михаил.

— Это только сейчас. — Усмехнулся недобро Дэймос, словно убеждая себя: — Я уверен… нет, я знаю и готов поставить на то, что через неделю он будет вести себя иначе. Сущность людей я изучил за это тысячелетие превосходно, я знаю их даже лучше, чем они сами себя.

Но, боги, как он ошибся. Прошла неделя, а его господин был занят исключительно благоустройством дома. Он просыпался для этого вместе с солнцем и завершал работу лишь когда света не хватало даже на то, чтобы ровно вбить гвоздь.

И то, как он при этом обращался со своими рабами, вызывало сначала недоумение, потом откровенное беспокойство. Это было ненормально, неправильно, нелепо. Дэймос не услышал еще ни одного оскорбления в свою сторону или же в сторону своих слуг.

— Ранее от фонтана отходили дорожки, не так ли? — Михаэль обращался к красноволосой Джине, которая разбиралась в архитектуре и дизайне.

— Да, здесь была лучевая планировка, господин. — Проговорила женщина, во все глаза наблюдая за тем, как мальчик пробирается через заросли к старому пересохшему фонтану.

— Боги Неба и Земли. — Пробормотал парень, влезая на мраморный бортик, начиная внимательно и с интересом рассматривать фонтан. — Откуда подавалась вода?

— Колодец пересох, господин. Придется рыть новый. — Откликнулся издалека Клауд.

— То есть вода поступала из источника? Из-под земли? — Удивленно проговорил молодой господин.

— Все так. Рядом нет ни реки, ни озера, потому…

— Это просто невероятно. — Постоянно удивлялся парень, тем самым еще больше походя на ребенка.

Именно это чистое неподдельное удивление и открытость делали его таким непохожим на его бывших… Хотя, что за бред, он был не похож на прошлых господ по всем параметрам.

И сейчас Дракон гадал над вопросом «почему?».

Но что его больше всего добило, так это его слова в конце третьего дня работы в усадьбе.

— Я тебя не держу. — Бросил парень, проходя мимо слоняющегося без дела Дэймоса. — Если тебе есть чем себя занять, лучше сделать это пока есть такая возможность. Я это к тому, что потом такой возможности уже не будет.

Дракон еще долго смотрел в след этому чудаку, который, можно сказать, развязал ему руки. Дал свободу. Вот так просто… Он что, ненормальный? Во всяком случае, в его нормальности, сомневались все слуги, которым предоставлялась возможность его увидеть.

И вообще, кто он такой? Откуда этот парень взялся? С этой своей неуместной вежливостью и странными взглядами на жизнь. На власть и силу, которую ему на блюдечке преподнесли, а он, вместо того, чтобы использовать это добро во благо своим интересам, говорит, что… не держит его.

Тем не менее, только дурак в такой ситуации будет спорить, потому Дракон поспешил воспользоваться столь щедрым, хотя и основательно безрассудным, предложением. Он не появлялся в усадьбе уже больше недели, и все это время он думал, что вот на следующий-то день этот немощный пацан его призовет.

Однако прошел день. И следующий. И последующий за следующим.

Три дня посвященные исключительно своей древней жаждавшей свободы персоне. Три дня глухого молчания со стороны новоявленного господина.

Потом?

После этих трех суток, которые подходили на попытку надышаться перед смертью, Дэймос расправил крылья полностью, ловя ветер свободы. Вот оно. Почти то, что он так долго ждал. Никакого дерганого ожидания момента, когда левой пятке человека что-то захочется от своего темного слуги. Никаких приказов. Никакого унижения. Никакой боли.

Он даже временами, а особенно по утрам, забывал о том, что он по-настоящему всего лишь раб. Просыпаясь в компании очаровательной женщины, а иногда и двух, Дэймос думал не о том, что нужно спешить к ненавистному ублюдку Грэду, а о том, как бы провести этот день с пользой для себя. Как факт появилось это «Я» после десяти веков.

Но проходили часы, складываясь в сутки, а его хозяин, казалось, забыл о нем. Не было даже шепота его имени, который бы сообщил о том, что он наконец понадобился. Господин не звал его, даже когда закончилась одна неделя и началась другая.

Поначалу Дракон был исключительно доволен тем, как все складывается. Ну еще бы! А потом…

Смысл проклятья не только в безоговорочном подчинении своему хозяину, но еще и в том, что слуга не может находиться вдали от него слишком долго. Дэймос невольно вспомнил Кота, которого господин запер без возможности его видеть. Бедный парень умер уже через месяц, зато человек потешил свою гордыню.

Связь, которая возникает на этой проклятой церемонии… она слишком прочная, разрывается только смертью одного из них.

Дракон уже проклинал себя за эту безумную нужду просто увидеть того полоумного парня. В голове вновь завертелись это «почему?», до которых ему не было дела вот уже девять дней.

Может, он не зовет его, ожидая, когда его раб сам приползет? Он решил над ним поиздеваться? Не дождется, сосунок! Дракон не пресмыкается перед человеком.

И сейчас ему, кроме очевидного, нужно было просто поговорить с кем-то о своей проблеме под названием «Чокнутый-Михаил-Джелли-Мой-Хозяин». К тому же Лис был тем, кто его поймет, хотя бы по той причине, что сам был темным, участвовавшим в той треклятой войне, а ныне — просто половой тряпкой для очередного зажравшегося человека.

Благо то, что хозяин лиса был всего полковником, так что пройти в его дом без приглашения не было проблемой.

— И что же привело темного самого Мастера Джелли в мою скромную обитель? — Ядовито усмехаясь, проговорил Джейме, осматривая Дракона с ног до головы. — Господин Генерал заинтересовался жителями грешной земли? С высоты его чина плохо видны такие недостойные как я, согласен.

— Мне нужен ваш слуга — Лис. — Ответил спокойно Дэймос, не собираясь вдаваться в подробности.

— Ну, если только это необходимость. — Недовольно промямлил мужчина, отходя в сторону.

Не церемонясь, Дракон прошел в фойе, без труда улавливая нить энергии Лиса, взлетая по ступеням лестницы и устремляясь в комнату, где и находился Грид. Толкнув дверь душного помещения, он поморщился, заходя внутрь.

— Тут все провоняло этим ублюдком. — Пробормотал Дэймос, подходя к окну и резко его открывая.

— Аккуратнее, Дэймос, ты о моем хозяине говоришь. — Прохрипел изможденный мужчина, откидываясь обратно на подушки.

— Да, но от этого он ублюдком быть не перестал. — Проговорил Дракон, обходя кровать, на которой развалился Лис и садясь на стул неподалеку. — Ты как?

— О, великолепно. — Пробормотал Грид, подтягиваясь к изголовью и начиная рассматривать свое тело на наличие повреждений.

— За что он тебя так?

— Причины, по которой я жив, вполне достаточно, не считаешь? — Не смотря на него ответил мужчина. — А вот ты выглядишь бодренько. Зачем явился?

— Грид, сбавь обороты.

— Так у меня теперь один господин, и это не ты. Так что, увы…

— Ладно. — Выдохнул Дэймос. — Просто… мне надо было как-то потратить свободное время, которого у меня в последнее время появилось как-то слишком много.

Грид замер, резко поднимая глаза на мужчину.

— Шутить изволишь?

— С чего это?

— Тут такое слово промелькнуло… если я не ошибаюсь, что-то со свободой связано. Мне казалось, это-то словечко исключено из нашего словарного запаса. Тем более, по отношению к времени.

— Тем не менее.

— Твой хозяин не очень-то тебя утруждает? — Ухмыльнулся Лис, потянувшись за сигаретами, все время морщась от боли.

— Нет. — Покачал головой Дэймос, забирая с тумбы пачку и кидая ее другу. — Он сказал, что меня не держит, и что я могу заниматься тем, чем захочу, пока он не позовет меня.

Минута прошла прежде, чем Лис вернул себе дар речи.

— Он дал тебе свободу передвижения и свободу выбора?! — Мужчина покачал головой в неверии, делая первую глубокую затяжку. — И давно ты так гуляешь без дела?

— Уже неделю и два дня.

— Неделю и два дня. — Повторил как эхо Лис. — Я бы этому… Уорону памятник воздвиг за один свободный день, а твой дал тебе девять.

— Нет. Он сказал, пока не позовет.

— И что? Не позвал еще?

— Как видишь. И что-то мне подсказывает, он вообще не собирается.

— Что это он так расщедрился? — Прищурился Грид, смотря на тлеющий кончик сигареты. — Тебе не кажется это… странным, что ли.

— Странным?! Ну если только чуть-чуть, действительно.

— Слушай, я тут краем уха уловил, как Уорон клял все, на чем свет стоит из-за того, что мальчишку назначил генералом сам император. А еще что этот мальчишка твой новый хозяин. Так значит он… больной на голову?

— Лис, он все же мой хозяин. — Тихо, но угрожающе произнес Дракон.

— Да, но это не меняет того, что он так себя ведет. Хм… слушай, прости за такой вопрос, но вы уже..?

— Нет.

— А что насчет торжественного посвящения? Коллекция шрамов уже пополнилась?

— И тут чисто.

— Он святой, твой хозяин.

— Знаешь, он вообще ушел, когда император назначил его генералом армии. Послал всех по матери и ушел. А меня там оставил.

— Вот бы мне такое счастье…

— А когда я явился за ним на следующий день, предложив выбрать дом, в котором он будет проживать… как ты думаешь, какой он выбрал?

— Естественно тот, что рядом со зданием двенадцати советов. Я помню эти палаты. Особенно комнату для девочек…

— Он сказал, что хочет пойти в усадьбу, которая расположена рядом с Эйлинским лесом.

На этот раз Грид посмотрел недоверчиво.

— Зачем ему эти руины?

— Он пришел и стал планировать, как обставит особняк. Мебель там, фурнитура, зеркала, мать их, квадратные или круглые.

— А вы для чего? Почему он не приказал это делать вам?

— Подожди, дальше лучше. Он решил посадить розарий и поставить беседки. Когда Пэни принес ему одежду, он сказал «спасибо».

— Спасибо?! — Грид произнес это слово неуверенно, словно Дракон разговаривал с ним на иностранном языке.

— Я еще специально вызвал для работы Сэлли, ну, чтобы проверить… Его аура не изменилась совершенно. Вот он смотрит на старое дерево, вот он смотрит на красивую женщину. Нет разницы.

— А может он предпочитает…

— Тогда я бы сейчас с тобой не сидел.

— Тогда он евнух или импотент. — Развел руками Лис. — А значит, тебе трудно придется. Одной кровью сыт не будешь.

— Знаешь, я в его штаны не заглядывал.

— А стоило бы. Он у тебя, видимо, парень простой, против не будет.

— Думаю, после этого его доброта иссякнет. А я пока этого не хочу. — Дракон задумался. — Но есть одна проблема.

— Да?! Какая же?! Ты любишь жесткий секс, который тебе теперь явно не светит?

— Почти. Я уже не могу ждать, когда он позовет меня, я хочу его увидеть. Понимаешь?! Хочу. Такого не было никогда. Может это такой изощренный способ показать мне мое место?

— Ну, естественно, ты хочешь его увидеть, и не только увидеть. — Усмехнулся горько Лис. — Такова суть нашего проклятья. Я ненавижу себя за это, но даже этого… Уорона я захочу увидеть, пробыв вдалеке неделю. Как бы жестоко он не обращался со мной. — Лис вздохнул, забирая из рук Дракона предложенную пепельницу и туша окурок. — Тц, только душу разбередил. Мне и так хреново, а тут ты.

— Так я и не…

— Тем не менее я завидую тебе.

— Я не пойду к нему.

— Ну и осел.

— Я дракон, если ты забыл!

— Ничего не меняет. Тебе он нужен. И, похоже, ты, вместе со своей гордостью, уже проиграл со счетом девять — ноль.

Молчание, пропитанное недовольством и откровенной злостью на саму ситуацию не длилось долго.

— Счастливо оставаться, Лис. — Бросил через плечо Дракон, направляясь к двери.

Усмехнувшись, Грид устало закрыл глаза. — И тебе того же.

7 глава

Солнце уже давно перелезло через забор черного леса, осматривая теперь фронтальную часть усадьбы, которая вот уже две недели к ряду восстанавливается из руин. В нее упорным трудом и силами каждого из шести вливалась жизнь по капле. И теперь особняк задышал и расцвел, сияя позолотой на фонтанных статуях и наличниках окон, дыша свежей краской и скошенной травой.

И если поначалу работа шла вяло, причем не из-за лени или недостаточного рвения самих работников, а из-за их странного шуганого, недоверчивого отношения к хозяину поместья сего, то уже через два дня их без преувеличения можно было назвать командой. Работа и общие цели сближают, воистину.

— Мне нужны бумага и карандаш. — Михаэль ходила по раскопанной земле, следя за тем, как мужчины оттаскивают выкорчеванные деревья на задний двор, чтобы потом пустить на дрова. И, кажется, не успела она договорить, как быстрый пацаненок сорвался с места, за пять секунд обегая все поместье, чтобы вернуться с альбомом и карандашом. — Пэни, ты просто чудо.

Мальчик широко улыбнулся, когда девушка провела ладонью по его волосам. Он уже свыкся с ролью пажа у своего господина, исполняя эту должность, как ей казалось, с большой охотой.

И когда она села на крыльце своего нового дома, рядом с ней устроился Пэни, молча наблюдая за работой по облагораживанию сада, которая велась полным ходом.

— Пэни, а сколько тебе? — Решила спросила Миша, начиная чертить на листе план розария.

— Шестьдесят пять… скоро будет.

Миша шокировано вскинула голову.

— Да-а? А по тебе и не скажешь.

— Я еще совсем ребенок — Пожал плечиками мальчик.

— Не человек. — Прищурилась Миша. — А кто же?

— Господин, может быть, слышал о народе Вейлы.

— Очень много чего, но только про их прекрасных женщин.

— Да, нас всегда обходят вниманием.

Только теперь Миша поняла, от кого мальчику достались белокурые локоны и небесного цвета глаза. И когда девушка вновь склонилась над альбомом, Пэни придвинулся поближе, заглядывая в листок. Во всяком случае, она так думала…

— Господин, у тебя рана? — Спросил он, смотря на Мишу.

— С чего ты взял? — Не поняла она, продолжая рисовать.

— Ну. У тебя все бинтами перевязано.

Девушка резко выпрямилась, заглядывая в вырез рубашки. Оплошность не простительная…

— Типа того. — Кивнула быстро Михаэль, застегивая рубашку до последней пуговицы. Поправив ее, разгладив ткань руками, девушка посмотрела вперед, чтобы оценить степень продвижения работы. Ребята справлялись великолепно. И когда Миша медленно обвела взглядом все свои угодья, то заметила темную фигуру вдали. Даже присматриваться не надо было, чтобы понять, кого сюда ветром занесло. А ведь она специально отправила его подальше от себя, потому что… ладно, потому что она боялась его до колик. До дрожи в коленках, до смерти, до заикания, до темноты в глазах и так далее, и так далее.

И почему-то он опять здесь.

— А вот и дракон. — Проговорила тихо Миша, вновь утыкаясь в лист.

— Почему ты его так называешь? — Спросил Пэни. — У него же есть имя.

— Да, но оно, вроде как, ненастоящее. К тому же его имя звучит не так… ёмко.

Они помолчали пару мгновений.

— Знаешь, господин, ты… очень хороший. Хороший человек.

— Чего это ты? — Удивленно вздохнула Миша.

— Просто прошлый хозяин… он был другим. Не таким, как ты. Все познается в сравнении, так говорят люди.

— Ну, так все разные, ничего удивительного.

— Нет. Дело не в этом. Все люди разные, но все они похожи в одном.

— Пэни, ты завел не детскую тему. — Миша заглянула в голубые, не по-детски серьезные глаза. — Я знаю… точнее, я догадываюсь о том, что вам пришлось нелегко. Постарайся забыть. Если прошлый хозяин причинил тебе боль, то ты можешь себя утешить лишь тем, что он уже давно мертв.

— Так просто это и не забудешь…

В глазах мальчишки зажглась грусть вселенских масштабов.

— Пэни, а где же твоя семья?

— Семья?! — Удивленно переспросил мальчик, после чего покачал головой. — Я не знаю, последний раз мы виделись… очень давно. Я ничего не знаю о них.

— А ты их хоть помнишь?

— Смутно.

— А хотел бы их увидеть еще раз?

Мальчик посмотрел себе под ноги, пожав плечами.

— Наверное… это ведь моя семья, моя кровь… единственное родное в этом мире.

Миша еще долго рассматривала его задумчивое лицо, прежде чем перевести свой взгляд. И то только потому, что кто-то загораживал свет. Кто-то, ну да.

— Дракон. — Миша состроила бесцветную улыбку, смотря в глаза мужчине, стоящему напротив. — Как провел время?

— Блестяще, господин. — Проговорил глухо Дэймос.

— М-мм, ну я рад за тебя. — Потом Миша обратилась к мальчику. — Пэни, нам с Драконом нужно кое-что обсудить, ты не мог бы погулять минут десять? — И когда мальчик кинул «без проблем», через секунду исчезая из виду, Миша похлопала по месту рядом с собой: — Садись, Дракон. У меня к тебе есть дело. — Девушка подождала пока он сядет, после чего продолжила. — Как так получилось, что твоим слугой стал этот парень?

— Я его купил. — Просто ответил Дэймос, кладя руки на колени. — Он же раб.

— И сколько ему было, когда ты его купил?

— Десять. Мне как раз требовались молодые, которых можно будет обучать.

— Ну и как? Ты остался доволен результатом? — Спросила Миша, смотря нахмуренно в альбом.

— Дело не во мне. К тому же… он больше не растет.

— А как насчет его родителей. Ты их видел?

— Да. Ведь именно они его продавали.

Михаэль замерла, резко оборачиваясь к мужчине лицом. В глазах стоял вопрос «Я не ослышалась?».

— Не нужно так смотреть, Господин. — Невесело хохотнул Дракон. — Увы, но не всем везет так же, как вам. Некоторые живут в очень жестоком мире, не отгороженные от него стенами из мрамора и золота. И им приходится на что-то существовать.

Миша пропустила это неприкрытое оскорбление мимо ушей, хотя нельзя было не заметить, как Дракон ждет ее реакции, надеясь увидеть что-то, что заставит приравнять ее к группе «такой-же-как-и-остальные».

— Ты им хорошо заплатил?

Дракон вздохнул, расслабляясь.

— Столько, сколько они сказали. Не больше, не меньше.

— Ты ведь тогда принадлежал Грэду?

— Да.

— Это он тебе приказал?

— Да.

Миша уставилась в белый лист бумаги, с отстраненным выражением лица. Не нужно быть Оракулом чтобы знать, зачем хозяину понадобились маленькие мальчики. И, Боги, неужели им приходилось мириться с этим?

М-да, глупый вопрос.

— Дракон, я хочу, чтобы ты нашел его родителей, если они еще живы. Конечно, отдавать обратно я его не собираюсь. Не знаю, что это за семья такая, которая продала собственного ребенка. Тем не менее. Я хочу увидеть их. Или узнать о том, что их уже нет в живых. Ты сделаешь это?

— Сделаю, господин. — Просто ответил дракон, снова прищурено рассматривая ее.

— О первых же успехах скажешь мне. И еще, если ничего не получится, если вдруг случится непредвиденное… если ты не сможешь…

— Я смогу, господин.

— Когда приступишь?

— Когда пожелает господин.

— Ты меня не понял, Дракон. Я у тебя спрашиваю, когда ты собираешься заняться этим?

— Я? — Переспросил Дэймос, все еще не понимая причину такого отношения. Когда он собирается? — Может, завтра.

— Значит, завтра. — Кивнула Миша, продолжая расчерчивать белоснежный альбомный лист.

Но вместо того, чтобы уйти, мужчина так и сидел, внимательно смотря на нее. Сначала она попыталась не обращаться на это внимание, но уже через минуту это стало невыносимым.

— Что-то не так? — Спросила Михаэль, поднимая голову.

— Все в полном порядке, господин. — Проговорил Дракон, продолжая на нее смотреть.

— Может, ты хочешь мне о чем-то сказать? — Предположила она. — Поговорить?

— Есть такое дело… Я не понимаю, зачем вам это.

— Ах, это. Просто, я подумал, что тебе нужно заняться делом. Вы, темные, ведь привыкли к своему сумасшедшему графику. Безделье вас убивает. А еще это принесет взаимную выгоду. Не только тебе, но и мальчику.

— Да, но что от этого выиграете вы?

— Я?! Очень многое, Дракон. Например, благодарность и преданность. — Ответила Миша, поднимаясь со ступеней. — Мне не нужны рабы, которые будут меня ненавидеть. Я бы предпочел иметь друзей.

— Но друзья не будут исполнять приказы. — Усмехнулся Дракон.

— Но друзья и предавать не будут, устраивая бунт.

— А вы боитесь предательства? — В миг глаза дракона стали колкими и яркими, от чего сердце облило вязкое чувство страха. А еще появились сомнения по поводу его преданности. В который раз.

— А это ты мне скажи. Стоит ли мне бояться.

Но Миша не стала дожидаться его ответа, разворачиваясь, чтобы зайти внутрь усадьбы.

От этой встречи остался неприятный осадок. Этот… Эрион — опасный тип, может, он и называет себя «покорным» слугой, но тем не менее в его глазах написано совсем другое. Что-то типа «почаще оглядывайся». Хотя тут все было предельно ясно. Дракон не то существо, которое будет служить человеку. Слишком гордый и сильный, чтобы подчиняться кому-то вроде нее. А значит, всегда следует ожидать нож в спину.

* * *

На следующий день уже с рассвета Миша находилась во дворе своей обретенной недавно усадьбы по колено в земле. Осталась самая малость: посадить саженцы, а эту тонкую работу она любила еще со времен… да, тех самых далеких времен, которые бы она отчаянно хотела вернуть. Но, увы, с этой задачей не справится даже ее всесильный темный.

В помощницы она взяла себе Сэлли, которая теперь аккуратно, боясь сделать лишнее движение, помещала росток розы в лунку.

— Нет, погоди. — Крикнула Миша, подбегая к девушке, которая сжалась в предчувствии удара. — Слишком много земли, не нужно сажать так глубоко.

Михаэль присела перед служанкой, а синеволосая принялась опасливо на нее поглядывать.

— Если ты его полностью засыплешь, то до ростка не будет доходить необходимый кислород и свет. Понимаешь? — Увидев как она легонько кивает головой, Миша продолжила. — Ты раньше никогда этим не занималась, так? Без солнца саженец погибнет, вода — лишь часть того необходимого, что нужно для здорового роста цветка.

Сэлли внимательно и напряженно следила за движениями молодого господина, сжимая руки в кулачки, словно все еще ожидая подвоха. Но когда парень встал и отошел, она могла лишь недоуменно проводить его взглядом. Он не ударил ее, даже не накричал. Напротив его чистый молодой голос успокаивал…

Нет! О чем она думает?! Он такой же, как и они. Он же человек, эти все сказано. И время это докажет. Именно так бы сказал ей Дэймос, который теперь так не кстати отсутствует.

Опустив свой взгляд, Сэлли вновь принялась за работу, как и прежде напряженно, опасаясь допустить ошибку. Но ее рука все же дрогнула, когда за воротами послышался угрожающий рев мотора.

Подъехала машина, а это означает, что пожаловал кто-то немаловажный из города. Только в Амб использовали современную технику.

Миша недоуменно и несколько возмущенно вскинула голову, направляя свой прищуренный взгляд вдаль, туда, где раздался звук торможения шин о землю.

Машина остановилась перед кованными воротами, из салона вышел молодой человек в военной форме, резко захлопнув за собой дверцу. Быстро окинув критическим взглядом здание усадьбы, посетитель решительно направился к воротам.

Михаэль выпрямилась, вытирая свои руки об и без того грязную рубашку. Проследив передвижения военного, она медленно пошла ему на встречу, решая узнать цель его визита. Молодой человек, если судить по погонам, являлся младшим сержантом второго ранга. Стремительным шагом он миновал ворота, останавливая свой брезгливый взгляд на беловолосом парне в грязной поношенной одежде, который теперь загородил ему дорогу. Да, сказать об этом месте можно было многое, если судить по внешнему виду слуг. Выглядят как оборванные бродяги.

— Где твой господин? — Спросил младший сержант, поправляя на руках белоснежные перчатки.

— Господин? — Недоуменно переспросил мальчишка.

— Ты что оглох, или я недостаточно ясно выразился?! Где господин генерал? — Повысил голос мужчина недовольный такой наглостью.

— Ну, так сразу бы и сказали. — Усмехнулся белобрысый, вытирая руки о порванные в нескольких местах брюки. — Вы, собственно, с ним разговариваете.

О, так тут слуги не только оборванцы, так еще и наглецы, каких поискать. Отличное место, ничего скажешь. Его сюда начальство прислало, чтобы какой-то нищеброд над ним потешался? Благо он любит ставить таких вот проходимцев на место.

Мужчина, не долго думая, занес руку для удара, который, однако, был в итоге перехвачен чужой рукой. Недоуменный взгляд расширенных глаз переметнулся на возникшего из неоткуда мужчину, который теперь стоял перед ним, загораживая собой беловолосого мальца. Железная хватка сжалась на запястье младшего сержанта и через секунду до его слуха донесся тошнотворный хруст, а потом крик. Его собственный.

Отшатнувшись и упав на колени, младший сержант, прижимая сломанную руку к груди, поднял свой яростный взгляд на виновника своих страданий. Тот невозмутимо отошел и поклонился белобрысому мальчишке.

— Господин, с вами все в порядке?

— Клауд, это было лишним. — Сухо ответил на это парень.

— Он поднял на вас свою руку. — Попытался спокойно оправдаться другой. — Причина достойная, чтобы лишить его жизни.

— Ага, а так ты ему «всего лишь» руку сломал. — Мальчик угрюмо кивнул своему телохранителю, который после этого знака удалился с поклоном, успев одарить младшего сержанта прищуренным взглядом а-ля «я слежу за тобой». — Тем не менее, вернемся к нашему разговору. У вас какое-то дело ко мне, не так ли?

Мужчина, стоя на коленях, еще с минуту пялился на этого мальца, с лица которого теперь пропала та приветливая улыбка, которая цвела на его бледном лице в самом начале их знакомства.

— Господин, простите. — Не поднимаясь, пролепетал младший сержант.

— Принимается. А теперь к делу.

И как этому парню удается выглядеть так уверенно? Еще минуту назад он был не больше чем дворовый мальчишка, бродяга, а теперь ведет себя как и подобает гордому представителю благородного дома.

Решая не мешкать, молодой человек попытался достать из внутреннего кармана кителя конверт, что получилось у него с трудом. Протянув его здоровой рукой, он кое-как поднялся на ноги.

Миша несколько секунд рассматривала конверт, закрепленный сургучовой гербовой печатью. Что это за символ, какому дому принадлежит греб, она понятия не имела, тем не менее, подцепив ногтем, провела по месту скрепления бумаги. Печать поддалась, и конверт раскрылся, откуда Миша извлекла тончайший лист желтоватой бумаги, исписанной ровным каллиграфическим почерком. Пробегая глазами по строчкам, Михаэль с каждой секундой хмурилась сильнее, сжимая кончиками пальцев края бумаги, оставляя на ней грязные отпечатки.

— Неужели это такая необходимость? — Спросила она, закончив читать.

— Это всего лишь приглашение. — Ответил ей сержант, сжимая свою поврежденную руку.

— Передай, что я буду. — Проговорила она, разворачиваясь и идя в сторону своей усадьбы, давая понять, что разговор окончен.

И это дало гонцу возможность облегченно вздохнуть и стремительно вернуться к машине, надеясь, что судьба больше не столкнет его с чокнутыми обитателями этого дома.

* * *

Одинокая свеча трескуче шептала, обличая густую темноту, заполнявшую эту комнату от стены до стены. Плача от страха и обиды на древнюю ночь, она роняла крупные капли сладко-пахнущего воска на подсвечник. Ее слабое пламя постоянно вздрагивало, словно от испуга, и с ним вместе дрожали тени, ползущие от мебели, пары томов по истории империи и геральдике, от бокала, на дне которого осталось пара кровавых капель сливового вина. Часть скупого света падала на задумчивое вечно-бледное лицо, искрясь в бездонных глазах цвета ясного неба, отраженного в море.

Итак, ее пригласили на раут к влиятельному лорду Стансу. Интересно, какие истинные цели преследовал благородный лорд, скрывая их под видом безобидной праздничной встречи?

Он ведь знал ее, ровно настолько же, насколько и она его. То есть, вообще нисколько.

В смысле, всем было известно, что этот мужик ни мало ни много — владелец земель, на которых добывали алмазы. Владелец монополий и фабрик. Богатый и властный мужчина за сорок, у которого есть жена, сын пятнадцати лет и дочь семнадцати. Огромный дом, в лучшем районе империи и с сотню слуг. Но на этом ее знания заканчивались.

Не прийти туда означало нанести оскорбление представителю благородного дома Стансов. Идти туда означало стерпеть все косые взгляды и насмешки в свою сторону.

Сев по-турецки на своей кровати, Миша недовольно поморщилась.

Да идти одной туда не вариант. В конце концов, кто знал, что за публика там соберется, и что задумал этот лорд. Однако, просить его… к тому же, Миша еще не была уверена в том, что с ним ей безопаснее.

* * *

«Эрион» возникло в голове Дракона заветное слово, вспыхивая подобно зарнице на востоке. Неужели о нем вспомнили. Событие из разряда тех, которые заставляют верить в чудеса.

Остановившись на полпути, Дэймос бросил свой взгляд в сторону, откуда исходил этот призыв. Приказ явиться, которому он подчиниться незамедлительно, потому что его позвал хозяин, наконец.

Кажется, парень вздрогнул, когда его обдало потоком ветра и соленого запаха моря. Его прищуренные глаза устремились в темноту, находя взглядом большую темную фигуру, которая быстро приблизилась к кровати, опускаясь на одно колено.

— Ой, давай только без формальностей. — Пробормотал Михаил, смотря на покорно склоненную голову Дракона.

Мужчина поднял на человека свои пронзительные глаза, словно стараясь рассмотреть причину, по которой он тут.

Мальчик сидел на кровати в холщовых брюках и чистой рубашке, которая оголяла его тонкую шею. Хрупкая фигурка чуть согнулась, прижимаясь к изголовью кровати.

В голове Дэймоса промелькнула догадка, от которой он почувствовал нечто такое, что упрямо растягивало его губы в ухмылку. Хотя в прошлые разы подобная мысль вызвала бы только отвращение и гнев.

Парень тоже рассматривал его, внимательно и чуть нахмурившись.

Его взгляд скользнул по мокрым черным прядям и лицу, с которого лениво сползали дождевые капли, переливаясь многоцветами в свете свечи. Вся одежда промокла и теперь прилипала к мощному мужскому телу.

Кажется, на бледном лице вспыхнул стыдливый румянец, когда мальчик поспешно поднял взгляд на лицо слуги.

— Как успехи? — Раздался его тихий голос в сумраке.

— Я не нашел их, пока. — Ответил Дракон, нажимая на последнее слово. — Я над этим работаю, господин.

— Там где ты был… чудная погода. — Усмехнулся беловолосый, все еще наблюдая за тем, как капли пропитывают ворс узорчатого ковра.

Дэймос не ответил. Он просто не понимал, зачем эти лишние слова. Почему бы просто не перейти сразу к делу? Просто сделать то, для чего он, собственно, и был вызван? Что скрывать, он и сам этого ждал…

— Теперь к тому, зачем я тебя позвал. — Начал Михаил, кажется, улавливая эту вспышку в красных глазах. — Э-э-э, мне сегодня принесли вот это письмо. — Он протянул конверт, который Дракон взял не сразу. — Я сказал, что приду. И я хочу, чтобы ты сопровождал меня. Мне будет не очень комфортно ощущать себя чужаком в их тесном рафинированном кругу. Я думаю, мы не сойдемся во взглядах. А так хотя бы рядом будет тот, кто по идее должен… служить и охранять.

— Конечно, как вы пожелаете. — Ответил Дэймос, после того как дочитал приглашение.

— Хм. Теперь, дракон, у меня будет к тебе не просьба, а целый приказ. — Произнес серьезно парень, на которого мужчина уставился в напряженном ожидании. — Я… не люблю, когда ко мне обращаются на «вы». Понимаешь? Меня коробит от такого обращения. Помниться, ты старше меня как минимум на десять… веков. Я сразу ощущаю себя древней ста… развалиной. Ты же знаешь, мне всего восемнадцать. Если так принято, называй меня господином сколько влезет, но не на «вы». Договорились?

— Как пожелаешь, господин. — Исправился Дэймос, смотря на то, как на лице парня появляется довольная улыбка.

— Уже лучше. Что ж, раз мы с тобой во всем разобрались, может отправляться… ну, куда там тебе надо. В общем, до следующей недели.

Дэймос, все еще не поднимаясь с колен, смотрел на своего хозяина с легким недоумением.

И… все? То есть ему нужно было только это? Сказать, что через неделю он понадобиться? А как же…

Резко мотнув головой, Дэймос встал и быстро вышел из темной комнаты, оставляя Мишу в недоумении.

Что это с ним? Раньше он хотя бы какие-то слова прощания говорил, даже поклон отвешивал, а теперь… Такое ощущение, словно он ушел недовольным. Но решив, что для него это в порядке вещей — быть недовольным своей жизнью в целом, она спокойно легла спать.

Что-что, а спать она любила. Особенно тут, где можно было заниматься этим сколько угодно. Ее никто не будил, никакой старший сержант не орал над ухом, никто не теребил за плечо, вынуждая открыть глаза. Темнота окутала ее как второе одеяло, а мерный шепот леса, чернеющего за окном, сошел за лучшую колыбельную.

8 глава

Собственно, кто бы сомневался в том, что дом владельца крупной алмазодобывающей компании представляет собой роскошный особняк в лучших традициях дворцов империи. А если говорить проще, это был типичный дом типичного богача, которому некуда девать свои деньги, которых, тем не менее, всегда не хватает.

Образ хозяина был так же типичен. Чистый отглаженный костюм без единого пятнышка, на манжетах запонки с бриллиантами. Однако возраст берет свое: например, теперь это было видно по блестящей лысине. На гладко выбритом лице видны морщины, особенно на покатом лбу. И стоило Мише появилась на этом дорогостоящем гостеприимном пороге, как лицо хозяина растянула вежливая, услужливая улыбочка, которая там и оставалась весь вечер.

Госпожа этого дома оказалась почтенной дамой с сухим выражением лица и вымученной улыбкой, которая не была искренней, но была обязательной, как маска на маскараде. Женщина была одета в строгое полосатое платье, которое было так же примечательно своей дорогостоимостью. На шее блестело алмазное колье, которое теперь отбрасывало свечение на ее гордое, с легкой надменностью, лицо.

Хозяйский сын был военным, не смотря на свои пятнадцать лет. Этот парень расхаживал в форме младшего сержанта третьего ранга, а Миша была уверена в том, что это звание ему купил богатенький отец. Как же просто все решается с помощью денег…

— Я видел! Это было потрясающе. — Парень возбужденно делился своими впечатлениями от Церемонии. — Тебе дали темного, я о таком даже мечтать не мог!

«Конечно» — подумала Миша, — «Не все решается при помощи денег».

— Однако, каково это? — Перешел на шепот Дориан, наклоняясь ближе к Мише, которая располагалась в соседнем кресле с бокалом шампанского в руке, скучающим взглядом изучая пеструю толпу гостей.

— Что именно? — Она посмотрела на парня.

— Владеть темным?

— Да откуда ему знать?! — Послышался совсем рядом женский голос, который заставил Мишу резко дернуться и скривиться. — Он же ничего об этом не знает. Ни о темных, ни об их потенциале.

Всматриваясь в фигуру Алисы, облаченную в элегантное черное платье, Миша передернула плечами. На эту женщину у нее аллергия.

Тем временем мисс Грэд, обошла свободное кресло и села в него, принимая у официанта бокал шампанского.

— Он ведь еще совсем мальчик. — Продолжила она так, словно Миши не было даже поблизости. — Столь сильное оружие, Дориан, должно находиться только в умелых руках достойнейших.

— А вы себя считаете достойной? — Хмыкнула Михаэль.

— Достойнее вас, во всяком случае. — Спокойно пожала плечами женщина, отпивая из бокала, не маскируя свое хамство абсолютно.

— Видимо, оракул так не посчитала.

— Сбой системы. — Усмехнулась женщина. — Старуха не в своем уме, об этом уже все поговаривают. А в последнее время всё чаще. Давно пора ее заменить подходящей кандидатурой.

— Наверное, подходящая кандидатура — снова вы?

— Я еще и слова не сказала, а вы уже делаете выводы.

— Так этот вывод сам напрашивается. Я так понял, что когда речь заходит о достойных, то это исключительно носители доблестной фамилии Грэд.

— Я в числе тех немногих, которые являются достойными. Во всех отношениях. — Надменно ответила Алиса.

— Конечно. — Кивнула Миша с грустной улыбкой. — Я вспомнил вашего деда, вот он то подходит под это определение как никто другой.

— Это верно. Никому из ваших знакомых и друзей, которыми вы можете похвастаться, не сравниться с ним ни в чем.

Девушка медленно поднялась с кресла, подходя к женщине.

— Ни в чем, это точно. И знаете почему я об этом ни разу не жалею? Потому что, как вы и сказали, не могу похвастаться знакомыми, которые бы имели такое увлечение — насиловать маленьких мальчиков. — Проговорила Миша тихо, так, чтобы слышала лишь она. — Теперь я многое знаю о достойных людях. Вы мне просто глаза открыли.

Отсалютировав бокалом оторопевшей Алисе, Михаэль отошла, предпочитая находиться от этой женщины так далеко, как только можно в пределах этого дома. Но не прошла она и нескольких метров, пытаясь слиться с толпой, как ее вновь нагнал елейный хозяин Станс, ведя под локоть молодую хорошенькую девушку.

— Михаэль. — Крякнул Станс, переходя на неформальный тон. — Позвольте представить вам мою любимую дочь, Клавдию. Она очаровательна, не так ли?

— Как и мои розы. — Кивнула Миша с вежливой улыбкой и, подчиняясь этикету, прикоснулась губами к руке девушки.

— У вас есть розы? — Ухватилась за тему разговора девушка, кокетливо улыбаясь.

— Да, целый розарий.

— Как интересно! Вы один из немногих мужчин, которые увлекаются цветами.

— Я вас оставлю. Веселитесь. — Глаза Станса горели, словно сейчас произошло что-то по-настоящему хорошее. Там просто светилось «план удался», когда мужчина потерялся в толпе.

— Цветы, Михаил. Розы. Довольно странное увлечение. — Продолжила Клавдия, идя рядом с Мишей.

— Это не увлечение. Просто, я считаю их обязательной частью своего сада. Цветы необходимы… — Миша чуть было не добавила: «особенно теперь, кода все считают мой дом — логовом чудовища».

— Все верно, я тоже так считаю! — Поддакнула Клавдия. — Например, совсем недавно мы с отцом посетили Аларион. Вы были там?

— Нет. — Покачала головой Михаэль, выходя на маленький балкончик.

— Чудесное место. Там растут лучшие тюльпаны. Там такой чудесный воздух, он буквально пропитан ароматом цветов и возвышенных мечтаний.

— Значит, вы замечательно провели время.

— Пожалуй. Но там было скучно. С цветами не поговоришь. Не то, что сейчас. — Мягко улыбаясь, произнесла девушка, подходя ближе к Мише. — Так трудно найти хорошего собеседника в наше время.

— Да, практически невозможно. — Пробормотала Миша, смотря в ночную даль.

— А я, кажется, нашла самого лучшего. — Хихикнула девушка рядом. — И это вы.

— Какая честь. — Не переводя на нее взгляда, ответила Михаэль, думая о своем.

Эта Алиса…все испортила, как всегда. Хотя настрой надо сказать, и без того не лучшим был. Вся эта праздничная мишура с самого начала не вызывала у девушки восторга. Здесь все смотрели на нее как на выставочный экспонат, каждый гость, находящийся здесь, считал себя обязанным облапать ее взглядом с ног до головы.

Некоторые из них подходили и вежливо кланялись, представляясь. Как будто она могла запомнить все эти длинные вычурно-заковыристые имена. А чего стоил этот льстивый хозяин? Было видно, что его натянутая улыбка не больше, чем фальшивка. Его жена, которая вообще была не в восторге от нее, считала, как и большинство здесь, Мишу — просто ошибкой Оракула. Или маленький богатенький сыночек, который помешан на сражениях, темных и власти. Или его дочь, которая была явно недалекой и легкомысленной, постоянно что-то говорила и постоянно хлопала своими длинными ресницами. На ее милом лице цвела пышным цветом кокетливая улыбка с оттенком хитрости и коварства. В общем, не нужно было быть великой жрицей, чтобы догадаться, для чего ее сюда пригласили. Все было написано на лицах членов богатенькой семейки.

Папаша уже все продумал: казалось, весь этот прием — просто декорации, а представление… ну вот, собственно, и оно. Конечно, дочке пора замуж, и естественно, такой товар не должен продаваться задешево.

— …это было бы великолепно. Собственно, я говорила ей, как это здорово. Но ведь Луциния никого не слушает. — Ворвался в сознание Миши голос Клавдии, которая очень оживленно о чем-то рассказывала. — А вы как думаете?

— Я думаю, что все в ваших руках. — Улыбнулась вежливо Миша, даже не собираясь выяснять суть разговора. — Я пойду, осмотрю еще раз ваш особняк, если вы не против.

— Не против. — Недоуменно пролепетала девушка, надувая губки. — А вам помочь…

— Нет, я сам. Так будет лучше. — Миша, развернулась и стремительно вышла с балкона.

Клавдия озадачено смотрела ей вслед, очевидно не понимая, почему такой перспективный жених ее внезапно покинул.

А Михаэль тем временем шла сквозь толпу людей, которые, стоило девушке пройти мимо, ей почтительно кивали.

Ей просто нужна тишина и покой. Ничего больше. А то сначала эта Алиса, потом Клавдия со своим отцом. Очень не глупый мужик, надо сказать. По крайне мере он первый, кто настолько быстро свыкся с мыслью о назначении генералом безродного юнца. Кроме прочего, после такой скоростной адаптации, он уже подсуетился с сетями, в которые должна была залететь такая желанная пташка.

И кстати, все это не лишено смысла. Девчонка действительно не дурна. Но постоянно болтать…

Блуждая среди гостей, Миша искала глазами лестницу, чтобы подняться наверх. Может там она найдет уютный тихий уголок. Дэймоса она отпустила сразу после того, как прибыла сюда. Просто гости на него смотрели так, словно она привела льва на поводке. Даже не льва, а целого дракона. Тем не менее он в этом здании, они договорились, что он будет поблизости. Взлетев по лестнице, Миша торопливо скрылась в коридоре, благоговейно ощущая, как смолкает шум разговоров. Уйти отсюда через два часа было неприлично и означало бы, что она не довольна приемом. Проклятый этикет.

Но как же это утомляло, вся эта блистательная искусственность и неискренность. Тем более она до сих пор слишком ярко помнила то, чем окончился для нее подобный праздник жизни в прошлый раз.

Опираясь на стену, Миша прикрыла глаза, передвигаясь по коридору. Чуть шепчущая тишина спустилась на нее как благословение светлых богов.

Она бы отправилась домой немедленно, но позволит себе это только через один час. Всего час. Что плохого может случиться за час?

Наверное, стоит осмотреть особняк. Во всяком случае, еще пяти минут в присутствии Клавдии она не выдержит. Уж лучше она будет размышлять о том, что нужно сделать по пришествии обратно в…

Девушка замерла на месте, пораженная схожестью одной ситуации.

Ее взгляд рассматривал черноту коридора, откуда доносились эти звуки, которые она уже где-то слышала. Да-да, это определенно ей что-то напоминает. Однако тут есть кое-какие отличия…

Женские приглушенные, рваные стоны. Тяжелое дыхание. Что-то еще похожее на какую-то возню…

Да, но ведь здесь не мог иметь место акт насилия?

Миша оглянулась назад, оценивая то, как далеко ушла от лестницы. Далеко, достаточно для того, чтобы «этого» никто не слышал. Ну, она не в счет.

То, что творилось в комнате через семь-восемь метров, и так было очевидным. Вот только оставалось не ясным, зачем она туда пошла.

Возможно, это все проклятое любопытство. Но в тот раз Миша даже не задумывалась над тем, по какой причине идет по коридору до этой чертовой приоткрытой двери.

Кстати, она не стояла возле нее долго. Не более трех секунд, после которых Миша отпрянула от двери с молниеносной скоростью. Стараясь не создавать лишнего шума и одновременно успокоить себя, Михаэль стремительно направилась обратно по коридору. Однако с каждым пройденным метром темп шага становился более ускоренным и четким, в нем читались злость и возмущение, которые ее теперь переполняли. Вылетев из коридора, Миша сбежала по лестнице, привлекая тем самым внимание некоторых гостей.

— Михаэль, что с вами? — Поспешно подошел к ней угодливый Станс.

— Я ухожу. — Бросила Миша, направляясь к выходу. К черту этикет, и вежливость туда же.

— Но вы ведь пришли совсем недавно… как… — Забеспокоился хозяин, разводя руками, но Миша прошла мимо, не удостаивая его ответом и объяснением своего поведения.

Да она и сама не понимала, почему так зла. Взбешена, откровенно говоря.

Хотя нет, понимала. Понимала и ненавидела себя за это.

«Ну, Дракон… у меня просто слов нет! Чертов ты ублюдок!..» Миша шла по темной улице, даже не думая нанять извозчика или машину. Ей вообще было не до этого в данный момент, она была полностью поглощена собственным гневом. «Что бы ты… да еще в чужом доме, да еще когда в этом доме нахожусь я, да еще и с ней!»

Михаэль помотала головой пытаясь прогнать навязчивую картинку, которая закрепилась там железно: Около стены, прижатая к ней чужим телом, стоит Алиса с оголенной грудью и задранным платье, ее глаза закрыты, а из полуоткрытых губ вырываются сладострастные стоны. Миша заметила только спину того ублюдка, который сейчас обрабатывал эту достойнейшую, чтоб ее так. И Мише хватило трех секунд, чтобы основательно выйти из себя. Однако она не понимала, почему ее это так задело. Даже не просто задело, а… обидело до слез. Детский сад, какой-то!

Миша буквально перешла на бег, сжимая ладони в кулаки. Она не помнила, чтобы в ее жизни происходило что-то настолько же масштабное, что могло ее так задеть. Ладно, та подстава с Лионом не в счет.

Ночь уже давно вступила в свои права, мешая выбрать правильный путь. Не в этот раз, поняла Михаэль, блуждая не разбирая дороги и не особо задумываясь над своим маршрутом.

Да, она сейчас думала немного о другом, ненавидя себя за это.

«Ну почему именно она? Разве она не внучка его ненавистного хозяина? Почему она, которая откровенно сожрать меня готова? Почему?»

Это просто… предательство!

А что?! У них, очевидно, любовь, страсть и вся прочая ерунда, от которой ее в последнее время тошнит по понятным причинам.

А что если они заодно? Вполне вероятно. Получается, Дракон тоже недоволен решением оракула? Тоже ненавидит ее, как и все прочие? Значит вся эта чушь про верность — обычная ересь? Значит, она не может никому доверять? Следовательно, она одна во всем мире…

Ну, естественно, а на что она рассчитывала?! Боги всесильные, неужели за этот месяц она расклеилась настолько, что стала доверять своему врагу? Да, все так, если уж он считает ее своим главным врагом, то почему она должна считать иначе, когда речь заходит о нем? И не она начала эту войну! Война длилась уже тысячу лет, с тех самых пор. И да, черт возьми, появление ее — бестолковой идиотки — в его жизни, не может что-то изменить.

Ну, мы принимаем бой, сукин сын.

Ощутив на лице неприятных холод, Миша только теперь поняла, что по щекам ползут слезы. Стерев их рукавом, она возненавидела себя еще больше. Плакать из-за подобного?!

— Эй, парень, время не подскажешь? — Окликнул ее нагловатый голосок, который поддержали чьи-то смешки.

Девушка оглянулась, замечая четырех парней, которые приближались к ней походкой вразвалочку и с мерзкими ухмылками на лицах.

И почему-то у нее не возникло мысли о побеге. Или еще пуще: о том, чтобы позвать на помощь. О нет, эти парни заявились как раз кстати…

— Время спать, мальчики. — Бросила Миша, поворачиваясь к ним полностью.

— Это ты кому сказал, сосунок? — Развязно протянул один верзила, выхватывая из кармана нож с зазубринами. — Ты что тут вообще делаешь, малек? Слыхал о комендантском часе? Придется тебе заплатить, ты находишься на нашей улице в неположенное время.

— Не помню, чтобы улицы объявляли платными. — Спокойно ответила Миша, смотря прямо в глаза парню.

— Ты, кажется, не понял. Гони деньги. Как я посмотрю, ты не из бедненьких. Доставай из карманов все, что есть. — Приказал громила, а его дружки стали медленно окружать девушку.

— Ой, ребят, как же вы не во время все это начали. У меня сейчас просто отвратительное настроение.

Миша стала судорожно оценивать обстановку. Их четверо, она одна. У двоих ножи, у нее… ничего.

Отстегнув пряжку ремня, она сняла кожаную ленту, складывая вдвое, попутно припоминая родную армию и сержанта Кравца. Парни не заставили себя долго ждать: напал сначала тот, что с ножом, тут же получая по нахальному лицу пряжкой от ремня, а уже потом один за другим — его дружки.

Что сказать, парни были простыми хулиганами, которые в боевых навыках не смыслили ровным счетом ничего. Нападали не слажено, даже правильно ударить не могли. Один такой нарвался на блок. Наверняка обошелся простой трещиной в кости, хотя если посмотреть, как он скулил, сжимая свою ладонь…

Другой завтра обратиться за помощью к лекарю со своей отбитой почкой. Третий сейчас больше был заинтересован в том, чтобы остановить кровавый гейзер, который бил из носа. Четвертый… а где четвертый?

Да, численное превосходство — мощный аргумент: Миша не успела уследить за тем, как за ее спиной замахиваются ножом, резко опуская лезвие.

Девушка дернулась и быстро отскочила, отчего острие ножа проделало длинный путь по кителю, рубашке и коже, вместо одного решающего колющего удара. Спину обожгло, а Михаэль почувствовала, как рубашка пропитывается кровью и прилипает к телу. В прочем, парень за это поплатился. Одним быстрым движением Миша накинула ему на шею ремень, принимаясь его затягивать, стоя за мужской спиной. Через несколько секунд лицо парня стало багровым, а из руки выпал нож. На убийство она бы все равно не пошла в виду своей моральной слабости, поэтому, когда парень уже начал хрипеть, посинев, девушка разомкнула руки, давая его телу упасть на тротуар.

Рана стала ощутимее, когда Михаэль пошла прочь от этого злачного места, оставляя парней с их новоприобретенными красочными сувенирами за своей спиной.

Идя по переулкам и улицам с уже остуженной головой, она только теперь задумалась над тем, каким образом попадет домой. За ней тянулась дорожка из красных капель, а в глазах уже все плыло, то ли от усталости, то ли от боли.

Блуждая по непонятным закоулкам, Миша наконец вышла на большую, пустынную, но, слава богам, освещенную фонарями улицу. Досадовала она теперь лишь на то, что новенький беленький костюм был испорчен. Во-первых, дырой, во-вторых, кровью.

Идя вперед, Миша смотрела по сторонам, надеясь найти хоть одну живую душу, но таких не было… вообще.

Славно, зато теперь ее не так уж и сильно волновало то, что у Дракона интимная связь с ее потенциальным врагом, больше ее заботило собственное местонахождение.

— Быть не может. — Ахнула Михаэль, поднимая глаза на величественное здание храма Теос.

Как-то странно получилось, что она вышла именно сюда. Особенно это казалось странным потому, что ее дом находить в совершенно противоположной стороне, на другом конце города.

Хотя это очень кстати. Ей нужно перекинуться парочкой слов с оракулом. Плевать, что время не подходящее.

Быстро преодолев все ступеньки, пройдя в двери храма, Миша не забыла возблагодарить небо за то, что врата святилища открыты круглосуточно. Заходя под огромный свод, она вновь устремила свой взгляд на величественную статую богини в самом конце зала. Воздух был наполнен ароматом жженых благовоний, который переплетался с божественным молчанием. Пройдя чуть вперед, Михаэль стала молча присматриваться к витражам и рельефам. Нарушать эту тишину казалось святотатственным.

— Михаэль. — Разнесся голос жрицы по храму, заставляя девушку вздрогнуть. — Ты выглядишь не лучшим образом. Что случилось с тобой?

Перед Мишей вновь появилась та самая женщина, которая как всегда благожелательно улыбалась.

— Случилось. — Прошипела Михаэль, и если еще мгновение назад она была преисполнена благодати, то теперь ее душа горела в пламени гнева. — Кое-что. Вы же говорили, что ему не везло с хозяином все это время.

— Все так. — Кивнула оракул.

— Именно поэтому он сейчас… трахается с его внучкой?! Именно поэтому он сейчас там, а не здесь, со мной?! Именно поэтому она сейчас обрабатывает ее, моего врага, когда должен служить мне, как говориться, верой и правдой? Так? Вы… забирайте это все назад! Мне хватает этой дряни по горло. Мне надоело, что мне постоянно лгут. Мне надоело, что меня ненавидят и презирают. Я устала, я просто устала от этого! Вы обрекли меня на это! На то, в чем я не смыслю ровным счетом ничего. Хозяйка темного, который сейчас с моим врагом занимается не двусмысленными вещами, Генерал, который на самом деле является восемнадцатилетней дочерью фермера. Это ведь абсурд! И я не просила этого! Я не хотела это! — Уже орала Миша, не стесняясь ни громогласного эха, ни давно умершей тишины. — Я хотела просто жить! Все что мне надо было — только спокойная жизнь! Тогда почему вы одними словами разбили то, что у меня еще оставалось — мечты о мирной жизни? — Михаэль остановилась, набирая в грудь воздуха. — Я отказываюсь! Мне надоело!

— Миша. — Прошептала нежно оракул, покачивая головой, стирая с щеки девушки капли слез. — Милая, не нужно. Это судьба…

— Значит и судьба против меня. — Бросила Михаэль, убирая ее руку от своего лица. — Мне не нужен чин, который никто не уважает. Мне не нужен слуга, который спит с моим врагом. И мне не нужны подданные, которые смеются надо мной. Мне не нужно этого!

— Но этого уже не изменить. — Пожала плечами женщина. — Тут уж ничего не поделаешь. Вы связаны…

— Чем?! Он теперь больше связан с этой… Алисой, чем со мной. Я ему никто, как и он мне! И знаете, я даже рада, правда. Я хотя бы узнала, какой он ублюдок на самом деле.

— Михаэль, признайся, что ты зла на него именно потому, что увидела его с женщиной. — Просто проговорила жрица, а от этих слов Миша лишилась дара речи. Она оторопело смотрела на женщину, после чего сделала пару шагов назад.

— Прощайте. — Кинула глухо Михаэль, разворачиваясь к выходу.

— Миша, ты должна разобраться в себе, прежде всего. — Сказала ей в след оракул. — И ты ранена, позволь мне помочь.

— Вы уже помогли. — Хмыкнула Михаэль тихо, выходя под холодное ночное небо. — Вы помогли.

9 глава

— Я и не знала, что ты так умеешь. — Промурлыкала довольно Алиса, одергивая свое платье. — Теперь я еще больше жалею о том, что ты принадлежишь не мне.

— Хорошо, что я так не считаю. — Спокойно бросил дракон, докуривая самокрутку.

Женщина на миг растерялась, но потом вновь приобрела свое надменное выражение лица с извечной дерзко-коварной улыбкой.

— Интересно. — Протянула она, поправляя прическу. — А мне казалось, хозяин у тебя, мягко говоря, так себе. Даже не кормит. Нельзя отпускать без поводка голодного дракона.

— Ты говоришь о моем хозяине. — Посмотрел на нее Дэймос, а за его напускным спокойствием скрывалась угроза.

— Я знаю. Но ведь он всего лишь мальчик. Представь, как бы мы с тобой поладили. Тебе было бы лучше, если бы выбрали меня. Я бы не допускала таких оплошностей. Он еще совсем маленький, неопытный ребенок. Тебе нужен другой хозяин, ты сам знаешь это…

— Мне вообще не нужен хозяин, женщина. — Четко ответил Дэймос, отходя от нее. — И тебе исключительно повезло, что хозяйкой оказалась не ты. Потому что ты бы этого не пережила.

Алиса недоуменно уставилась в спину мужчины, который вышел из комнаты и скрылся в темноте коридора. Почему-то ей казалось, что толковать его слова нужно буквально. Речь шла не о смерти от наслаждения и счастья, это точно…

Но ведь слуга не может убить хозяина… разве не так?

Почему-то от этих его слов Алису пробрал холод, и когда она посмотрела на свои руки, то заметила в них несвойственную ей слабую дрожь страха.

Тем временем Дэймос спустился вниз, чуть щурясь от света. Стоя на третьей ступеньке, он рассматривал гостей, пытаясь отыскать среди них своего хозяина. Пестрые наряды дам, опрятные костюмы джентльменов, но не было никого, кто бы даже отдаленно напомнил ему его господина. Не было в этой толпе той хрупкой фигуры, облаченной в белоснежную форму, не было белых прядей, которые он смог бы заметить даже издалека, и не было тех пронзительных синих глаз.

Его не было тут, его господина здесь не было.

Нахмурившись, Дракон стремительным шагом пошел к Стансу, который теперь разговаривал с каким-то полноватым мужчиной во фраке.

— Где мой господин? — Требовательно спросил Дэймос, прерывая их разговор.

— Ах, это вы, Дэймос. — Проговорил немного напуганный такой внезапностью Станс. — Михаэль покинул нас уже… верных полчаса назад.

— Что?! — Недоуменно пробормотал Дракон, и этот вопрос адресовался самому себе.

— Мастер Джелли не соизволил нам объяснить, а мы не смели настаивать. Но я думал, что вы уж точно последуете за ним. — Пожал плечами невозмутимый Станс, а Дэймос уставился на его пухлую шею, которую так отчаянно желал свернуть.

Развернувшись, Дракон метнулся к выходу, вылетая на улицу.

Почему парень не позвал его? По какой причине, не сказав и слова, оставил тут? И главное, где он теперь? Опять эти его причуды… в его мыслях уже черт башку свернул! Нельзя и на минуту оставить одного. Как ребенок, честное слово.

Тем не менее без энергии Дэймос бы и трех дней не протянул, женщина была необходимостью. К тому же, когда она сама себя предложила.

Да но что ему теперь делать?

— Не видел парня с белыми волосами и в белой форме генерала? — Спросил он одного из охраны.

— Видел. — Кивнул тот. — Такой странный, вышел и даже машину не взял, прям так потопал.

— Куда? — Дэймос схватил мужчину за шиворот и приблизил к своему лицу. — Куда он пошел?

— Я не… не знаю, я ведь не запоминаю всех… Он… вроде бы к Центральной улице. — Пролепетал тот с расширенными от ужаса глазами.

Дракон разомкнул руку, рванув в ту сторону, куда ему указали, но искать мальчика в городе было все равно, что иголку в стоге сена. Они не были связаны кровью, потому время, ушедшее на его поиски, было потрачено в пустую. Да, он не найдет его, если парень сам этого не захочет. Хотя разве желания этого вспыльчивого чудака на этот счет не очевидны? И опять же, почему? Что заставило его уйти?

Неожиданно Дракона пронзила догадка, которая заставила его смачно выругаться.

Он все видел, так? Он видел его с той женщиной. Хотя даже если так, какое парню дело? Он ведь мужчина… ну, в будущем будет, он должен понять, что к чему. И тем не менее…

Боги, Дракон чувствовал себя последним идиотом, слоняясь по ночным улицам столицы и пытаясь найти среди всей этой черноты белую искру.

Ладно, парень хотя бы жив, это чувствуется.

Вскинув руку, мужчина начертил в воздухе ряд символов, которые полыхнули синим. Шагнув в образовавшуюся арку, Дэймос уже через секунду находился возле усадьбы на окраине Амб. Да, магия всегда отнимала много сил. Теперь всего за несколько переходов он растратил почти всю энергию, которую получил сегодня. А все этот невыносимый мальчишка…

Дом был погружен в предрассветный сумрак, но присутствия парня он не ощущал. Его тут попросту не было.

Дракон начал оглядываться, а взгляд стал каким-то немыслимо беспомощным и загнанным. Если хозяин пострадает, то… это самое тяжелое преступление, которое только может совершить темный раб. Дракон должен защищать своего господина, а сейчас он даже не знает, где тот находится.

Где он?!

Даже Дэймосу стало страшно от осознания того, что произойдет с ним, если парень погибнет из-за его халатности. Это хуже чем смерть… нет ничего хуже этого. Он просто будет медленно сходить с ума, мучаясь в нескончаемой агонии. Чертово проклятье…

— Хозяин? — Послышался рядом с ним молодой женский голос. — Что-то случилось?

Дэймос взглянул на Сэлли, которая теперь в ожидании смотрела на него.

— А где же господин?

— Я… не знаю. — Проговорил тихо Дракон, чувствуя как смысл этих слов тихим ужасом проходит по телу.

— Как это? — Всполошилась Сэлли, которая тоже понимала, что означает это «я не знаю». — Как… как такое вообще могло произойти?!

— Он просто ушел. — Бросил раздраженно мужчина, проходя к креслу и обессилено падая в него. — Пока я был с женщиной. Я был слишком голоден…

— Хозяин не кормит тебя? — Нахмурившись, спросила она, увидев, как Дракон отрицательно качает головой. — В таком случае, тут нет ничего предосудительного…

— Да?! Так какого дьявола он ушел?! — Прорычал Дэймос, после чего прикрыл глаза, откидываясь на спинку кресла. — Он снова оставил меня там одного, прямо как в тот раз. Видимо, он единственный человек, которому на меня глубоко наплевать.

— Да, он… необычный. — Согласилась Сэлли, нахмурившись. — И тем не менее, ты должен был… ты должен был быть рядом ним.

— Я знаю! — Рявкнул Дракон. — Но он сам сказал, что позовет меня. А потом смылся… Если из-за этого парня я пойду на дно… Дьявол!

Сэлли могла лишь сочувственно глядеть на своего вспыльчивого хозяина.

Дэймос был для них единственной родной душой в этом жестоком мире, он был их благодетелем. И Сэлли не хотела знать о том, что всех их ждет, если Господин Джелли погибнет. В таком случае Дракона ждут муки, которые совершенно точно приведут его к гибели…

Почему господин так с ним поступает? Даже Грэд, каким бы он подонком не был, сохранял Дракону жизнь, зная ему цену, а этот мальчик ведет себя так, словно не нуждается в ее хозяине. Может Дэймос прав? Может, он просто не нужен парню? Как еще объяснишь такое отношение? Если их господин продолжит в том же духе, то Дэймос не продержится и месяца, даже если будет использовать чужую кровь.

Михаил может не чувствовать этой связи, зато ее чувствует его темный. Он страдает от одиночества, если не видит хозяина дольше одной недели, он не может насытить свой голод никем, кроме своего господина.

Но, видимо, мальчика это не волнует.

— Неужели ты не почувствовал, когда он стоял прямо за дверью? — Спросила осторожно Сэлли.

— Нет. Не почувствовал. Я вообще его не чувствую, он еще не давал мне своей крови. Ни капли.

— Почему ты не попросишь у него? Он ведь так и продолжит…

— Я не буду у него просить! Никогда и ничего! — Рявкнул Дракон, сверкая огненно-красным взглядом. — Даже если мне придется подохнуть, я не приду к нему.

— А вот это правильно. — Прохрипела Миша, переступая порог, тем самым привлекая к себе взгляды. Чей-то испуганный, чей-то откровенно ошарашенный. — Я помешал? Извините! — Раздался непонятный смешок, после чего Миша выпрямилась, но, почувствовав боль в спине, тут же поморщилась, снова ссутулившись. — Ну и городок, скажу я вам. Как люди могут в нем спокойно жить с такими дикими нравами? Нет, серьезно. Это же жутко, по улице спокойно не пройдешь.

Миша пошла к лестнице, мечтая лишь о том, чтобы добраться до кровати и заснуть, но стоило ей повернуться к этим двоим спиной, как раздался тихий женский всхлип.

Сэлли зажала руками рот, а из глаз брызнули слезы.

Господина ранили… Это означало лишь одно. Дракону это с рук не сойдет. Он может даже не выжить после этого.

Сэлли вспомнила, как когда-то одному из его хозяев в ходе сражения стрела пробила плечо. Такая оплошность Дэймосу очень дорого стоила. Чем только не тешился тогда его хозяин. Сэлли сама потом выхаживала Дракона, уже не надеясь на его спасение. Но в нем всегда была воля к жизни. А теперь… Он не защитил господина, он позволил кому-то его ранить, причем настолько сильно. Он позволил пролиться его крови, а это — смертный грех для темного раба.

Сэлли взволнованно посмотрела на Дракона, чей взгляд теперь был прикован к спине Михаила, рубашка которого насквозь пропиталась кровью. Она не успела его остановить, когда Дэймос, движимый голодом, рванул к взбирающемуся по лестнице парню.

— Руки прочь! — Прошипела тихо Миша, резко оборачиваясь. Дракон замер на второй ступеньке не в состоянии пошевелиться, наверное, больше от шока, нежели из-за приказа. — Ты не смеешь подходить ко мне. — Потом она наклонилась так близко, что чуть не задевала его носом. — Ты не смеешь подходить и прикасаться ко мне, Эрион. Я тебе запрещаю. Уходи. Вон.

Последнее, что она увидела, перед тем как отвернуться, — шокированный взгляд кроваво-красных глаз, откровенное неверие, недоумение застывшее в чертах его лица.

Михаэль поковыляла наверх. Добравшись до последней верхней ступени, девушка глубоко вдохнула, пытаясь выровнять дыхание. Это восхождение далось ей с великим трудом. И куда только силы девались, действительно.

* * *

Она не помнила, как добралась до своей комнаты, а там и до кровати. Как обрабатывала рану, шипя и ругаясь такими словами, за которые мама бы в прошлом надавала ей по губам.

Когда она упала в кровать, за окном уже смеялось солнце. Потом был закат, огонь которого достиг и ее, очевидно. Потому все тело так жгло…

Она помнила рассвет. Комната окрасилась алым. А может это был закат уже следующего дня. Мир встал с ног на голову.

К тому времени как Миша окончательно пришла в себя, озноб и жар уже прекратили борьбу за ее тело. Ее комната уже не меняла свои очертания и была пустой, как и кувшин на ее прикроватной тумбе.

Чувствовалось лишь, как сквозняк бегает по ее спине, вызывая своими едва ощутимыми прикосновениями саднящую боль.

— Пить. — Прошептала неслышно девушка, еле шевеля пересохшими губами.

О да, жажда была ужасной, просто нестерпимой. Ради этого можно было ползти до кухни на животе.

Жажда — мощнейший стимул. Именно он заставил выставить перед собой руки и приподняться. Сесть, спустить ноги с края кровати, медленно подняться.

Постояв минуту, стараясь привыкнуть к вертикальному положению, Михаэль выпрямилась, скрипя зубами от боли. Неторопливо, пошатываясь, Миша побрела к зеркалу, все время цепляясь за предметы, которые помогали ей сохранять равновесие. Повернувшись к зеркальной поверхности спиной, она осторожно посмотрела за спину. Зрелище было то еще. Без достойной обработки, рана не только не зарубцевалась, но теперь еще и загноилась.

Окинув взглядом свою душную комнату, Миша побрела к окну, нисколько не смущаясь того, что ходит обнаженной. Прийти сюда все равно никто не смеет, что сказать, этот приказ, по поводу нарушения границ ее комнаты без предварительного позволения, они исполняли хорошо.

Открыв створки окна настежь, она вдохнула полной грудью прохладный свежий воздух новорожденного утра. Туман неторопливо слезал с верхушек елей, перетекая на ее молодой сад.

Странно, откуда у нее вообще появились новые силы. Желание дышать, гулять, просто вырваться отсюда…

Когда Михаэль обернулась, снова осматривая свою спальню, возникла мысль об одежде. Которая тут же вызвала боль в спине.

Потому схватив грязную от крови и чего-то алкогольного простыню и укутавшись в нее с ног до головы, девушка медленно побрела из комнаты. Плевать. Не тот момент, когда у нее были силы поддерживать маскировку.

Ее счастье — никто не встретился ей по пути до столовой, а от туда — до ее роскошной ванной. Голосов не было слышно, а значит либо все умерли, либо во дворе.

Добравшись до нужной двери, зайдя внутрь комнаты, выложенной маленькой синей плиткой, Миша закрыла замок, проходя вперед. Сначала она уловила звуки всплесков воды, затем стал ощутим влажный пар, только потом она кинула недоуменный взгляд вперед, туда, где находился сам резервуар с водой.

Миша застыла, не зная теперь как правильно поступить. Посреди круглого бассейна стояла Сэлли, которая, видимо, решила быстро принять ванну, оставшись незамеченной. Ну, сюрприз-сюрприз.

— Господин. — Вспыхнула она, опуская глаза и закрывая свою высокую грудь руками.

Миша увидела, как все лицо служанки заливает стыдливая краска, а глаза начинают блестеть от выступивших слез.

Сэлли сжалась в предчувствии беды.

Боги, ну почему именно сейчас, в такой вот ситуации? Она не хочет больше вспоминать своего прошлого, только не с ним. Да, она была сексуальной рабыней у прежних хозяев, но в последнее время начала упрямо убеждать себя в том, что ее нынешний повелитель не такой. А теперь… в такой ситуации… Неужели она снова обречена терпеть унижения, чувствовать себя использованной, никчемной и ненавидеть себя за это?

— Дверь была не заперта. — Пробормотала Миша, проходя чуть вперед, но девушка так и не подняла головы, впившись в свои плечи пальцами. — Но ты не переживай, ладно?

— Да, господин. — Проговорила тихо Сэлли, а в голосе не было и намека на понимание. — Господин что-нибудь хочет от меня? Говорите, я все сделаю, я привыкла быть покорной. Просто скажите, что вы хотите.

— Опять. — Устало вздохнула Миша. — Мы же это проходили, не обращайся ко мне на «вы».

— Конечно, господин. — Промолвила служанка, а Миша наблюдала за тем, как с ее ресниц спрыгивает первая слеза, разбиваясь о поверхность воды.

Обреченно вздохнув, Михаэль закрыла глаза. Да, тут был только один выход…

— Слушай. — Начала она, проходя вперед. — Я жутко не хотел этого делать. Понимаешь, это было большим секретом, который я отчаянно пытался сохранить. Но, знаешь, наблюдать за твоими терзаниями — поистине жутко.

Конечно, давайте уже, переходите к делу, для нее он это делает. Кобель, как и все остальные.

— Сэлли, подними глаза. — Девушка медленно исполнила приказ, и теперь на Мишу смотрели наполненные слезами и злостью глаза служанки. — Вот и чудно. Знаешь, это, пожалуй, даже лучше. Хоть кто-то сможет обработать мою рану, другим я это не доверю. — Михаэль скинула с себя простыню, проходя к купальне.

Попробовав воду на ощупь, она забралась внутрь, заходя глубже, но так чтобы вода не задела рану.

— Сэлли, помоги мне. — Попросила Миша, протягивая ей губку. — Она загноилась… и сама я не справлюсь.

В зелени глаз напротив медленно разгоралось удивление, близкое к шоковому состоянию. Состоянию, когда можешь просто смотреть широко-распахнутыми глазами, замерев на месте с приоткрытым ртом.

— Сэлли. — Позвала Миша, помахав губкой перед ее лицом. — Ты меня слышишь? Мне нужна твоя помощь.

— Господин… жа? — Шокировано проговорила служанка.

— Ну да. — Пожала плечами Михаэль, поворачиваясь к ней спиной. — Не ожидала?

— Я… как такое может быть?! — Взволнованно воскликнула Сэлли. — Вы женщина? Все это время?! Но почему вы…

— Почему я ничего не сказала? Причин слишком много, чтобы объяснить сходу.

— Женщина. — Вскрикнула Сэлли, обходя Мишу. Та заметила на лице служанки облегчение и еле заметную улыбку. Словно эта новость была лучшей за всю ее жизнь. Миша охнула, когда служанка схватила ее грудь, словно проверяя ее подлинность. — Женщина! Госпожа.

— Да, Сэлли, а теперь помоги мне. — Усмехнулась Миша.

Уже через секунду служанка медленными аккуратными движениями смывала с кожи грязь, кровь и пот. А Михаэль попыталась расслабиться под этими касаниями, закусив губу.

— Госпожа, позволит мне залечить рану? — Попросила девушка, а Миша не узнавала этот голос. Оживленный, а не загнанный и глухой, как эхо.

— Я же сказала, я теперь подобные случаи доверяю только тебе. — Вздохнула Миша. — Только у меня к тебе очень важное поручение. Никому не говори о том, что я… не мужчина, в общем. Никто об этом не должен знать. Это будет нашей тайной, ладно?

— Как пожелаешь, госпожа.

Другого ответа и не ожидалось.

И когда Сэлли, выбравшись из воды, бросилась за лекарствами и бинтами, Михаэль с тихой улыбкой думала о том, что поделившись этой ношей, которая, кажется, с каждым днем становилась все тяжелее, она перестала быть одинокой.

* * *

— Сэлли, я уже жалею, что не попросила тебя заняться раной раньше. Теперь намного лучше. — Пробормотала Миша, не стесняясь своего набитого рта, пока служанка подавала все новые и новые блюда.

Пусть она и отказалась есть в обеденной зале, предпочитая простую кухню, Сэлли все равно решила, что даже при таком раскладе все должно быть по высшему разряду.

— Не дай боги подобное произойдет с вами еще раз, однако, если небо все же это допустит, вы будете знать, к кому обратиться. Я всегда к вашим услугам. — От чистого сердца произнесла служанка, с улыбкой смотря на то, как ее госпожа наслаждается едой.

— Боги, это лучший грибной пирог, который я пробовала, без преувеличения.

— Я передам Франсуа, он будет очень рад вашей похвале…

— Да я сама. — Михаэль откашлялась, повышая голос: — Франсуа, ты — лучший повар после моей матушки, слышишь?

— Благодарю, господин. — Раздалось приглушенно из соседней комнаты, где гремела посуда и клокотала вода. — В ответ могу только сказать, что это лучшая похвала, которую мне доводилось слышать.

— Ты шутишь? — Усмехнулась тихо Миша, продолжая трапезу.

— Госпожа, прости мне мое любопытство. — Тихо проговорила Сэлли, становясь рядом со столом. — Но как же так получилось, что никто не знает, что ты женщина? Это ведь… довольно трудно скрывать.

— Очень трудно. Особенно, когда живешь в одной комнате с мужчинами. В течение года я постоянно бегала тайком в ванну, и если нужно было переодеться. Особенно тяжело было в эти дни… ну ты поняла. Со временем ко всему привыкаешь, у тебя появляется определенный график. — Миша выдвинула стул из-под стола, пододвигая его к Сэлли и давая знаком понять просьбу не нависать над ней. Сэлли же нерешительно опустилась на краешек, все еще не веря в то, что госпожа позволила ей сесть за один с ней стол. — Я приехала в армию совсем неподготовленная. Может я и работала на ферме отца, но это не сравниться с военной подготовкой в армии. Я соскребала с рук ошметки кожи первые недели. Но если хочешь жить, приходиться приспосабливаться к любым условиям.

— Но как же так произошло… Это чудо не иначе, что ты стала нашим хозяином. Ведь подобного раньше не случалось. Ты не должна была ни при каких обстоятельствах стать нашей госпожой и тем не менее, слава светлым богам, выбрали именно тебя.

— Я сама до сих пор не понимаю, почему так получилось. Ведь это должна была быть Алиса Грэд.

— Нет! — Вскрикнула Сэлли, резко отводя взгляд в сторону. — Нет, госпожа, не говори так. Эта семья… она причинила много боли, и не только мне. И один звук их гнусной фамилии заставляет меня вспоминать то, что… я так отчаянно хочу оставить в прошлом. Окончательно забыть.

— Ты в безопасности, Сэлли. Здесь тебе ничего не грозит. — Миша положила свою ладонь сверху на ее руку, заставляя девушку вздрогнуть и взволнованно перевести благодарный взгляд. — И, кстати, Дракон с тобой не согласен. Ему очень нравятся представители этой семьи, особенно те, у которых грудь четвертого размера.

— Госпожа, вы… накажете его? — Напряглась Сэлли неожиданно.

— Я? Хм…скажем так, он не виноват в том, что ему нравятся красивые женщины. Это во-первых. Во-вторых, наказывать его за то, что он переспал с женщиной… нелогично и глупо. В-третьих, рану я получила из-за собственной гордости. Я могла бы его позвать, но… желания не было. Ну и последнее: я ничего не смыслю в наказаниях. Я чертовски зла на него, верно. В конце концов, он мог это сделать с любой, а получилось именно с той, с которой у нас отношения не задались с самого начала. Прямо перед моим носом. Как будто специально.

— Госпожа, он виноват в том, что твоя кровь коснулась земли…

— Нет, в этом виновата я, и я готова это признать. Тем более, до этого моей крови проливалось намного больше. Я сержусь не за то, что на меня напали, а за то, что он с этой… Алисой. Это неприятно. Было. Кому-то. Не Алисе, конечно… это же очевидно.

Ага. Так же очевидно, как и то, что сам факт их близости ей до сих пор не дает покоя.

— Госпожа, это может прозвучать… глупо, но наказание нужно темному. Физическая боль порой облегчает боль души, на которую давит проклятье… И если ты хочешь…

— Я не хочу. Я хочу спать. — Бросила Миша, подпирая щеку рукой, когда ее плотный завтрак подошел к концу.

С этого дня ее жизнь немного изменилась. Удивительно, но на этот раз в лучшую сторону. Стало как будто легче дышать, да и рана быстро заживала, так что уже через неделю Сэлли настаивала на том, чтобы госпожа выходила на прогулку.

— Сэлли, ты сияешь. — Улыбнулась Миша, идя вдоль кромки леса. — А я тебя помню вечно хмурой. Ты совсем не улыбалась.

— По-настоящему, госпожа, я… ненавижу мужчин. — Бросила неохотно девушка, собирая в корзинку редкую землянику, что встречалась на окраине лесной нивы. — Я еще не успела прийти в себя после нашего последнего… Адама Грэда. — Было видно с каким отвращением она это имя произносит. — И то, что у нас вновь появился хозяин… прости.

— А разве Дэймос не мужчина?

— Люди. — Объяснила девушка. — В прошлом мне пришлось много всего пережить, много нехорошего. А Дэймос, понимаешь, госпожа, он мне не просто хозяин, но и… друг.

— Конечно, понимаю. Он умеет дружить с женщинами. — Усмехнулась иронично Миша. — Но в одном мы солидарны, Сэлли. Ведь именно из-за одного такого, я и получила то, что… не заслужила.

— Госпожа, ты не простишь его?

— Бог простит, я ему и так глаз выколола.

— О, боги светлые… — Прошептала испуганно Сэлли. — Но я говорю о Дэймосе, госпожа.

— Какая разница? Ему мое прощение даром не нужно, он может утешиться, с кем захочет.

— Это не так. — Сэлли подбежала к ней. — Вы ведь связаны, он страдает…

— Сэлли. Он больше связан с Алисой Грэд, чем со мной. И это не так уж и плохо, потому что я не хочу иметь с ним что-то общее. Не теперь.

Служанка нахмурилась и отвернулась, разглядывая кровавые капли ягод в корзинке. Было видно, что она переживает. Дэймос приобрел в ее лице отличного защитника, и тем не менее Миша не собиралась отменять свой приказ. Она не хотела видеть этого темного, так было спокойнее и проще. Проще для нее.

Но не для ее слуги.

В течение двух недель Дэймос находился в особняке хозяина, что размещался в элитном районе, почти в центре Амб. В этом ухоженном роскошном доме, одиноком в такой же степени, как и прекрасном.

И с каждым днем Дракону становилось только хуже, а все из-за того, что он не мог видеть этого чертового мальчишку. Он — Дракон, темный, предводитель армии Тени, избежавший смерти сто тысяч раз, умрет от того, что какой-то пацан запретил к себе подходить. Какая жалкая кончина. Это даже звучит бредово.

И все же это жестокая правда. Он умирает, медленно, но верно, при этом желая только одного — увидеть этого сопляка. Это последнее желание осужденного на казнь, так сказать.

А ведь первую неделю он еще надеялся на то, что хозяин может позвать его. Ну, хотя бы для того, чтобы наказать. Парень точно должен был призвать его к себе. Должен был истязать в течение добрых пяти суток, но потом устать и все равно успокоиться, так было и со всеми прошлыми. Грэд, например, просто не мог обходиться без его услуг. Уже через день он звал его обратно, требуя исполнить новую прихоть.

Дракон надеялся, что с этим парнем будет также. Надеялся, что мальчишка придет в ярость, подвергнет наказанию настолько жестокому, насколько хватит его детского ума, а потом все равно оставит рядом с собой. Но Дэймос никак не мог предположить, что когда мальчик говорил, что запрещает ему подходить, то это всерьез и надолго. Что он действительно бросит его умирать.

День проходил за днем, а парень, казалось, совершенно забыл о том, что у него есть темный в услужении. Темный который из-за проклятья, а не потому, что ему так хочется, не может жить без своего хозяина. Благо еще, что в этом доме были девочки из гарема. Они тут надежно прижились, и это помогало выживать. Именно выживать, а не жить.

— Пресвятые… угодники. — Пробормотал в один из таких мучительных дней Лис, заходя в душную комнату к другу, который сидел в глубоком кресле с женщиной в обнимку и початой бутылкой, стоящей рядом на полу. — Выйди. — Кинул он шлюхе, которая поторопилась выполнить приказание. — Друг мой, ты неважно выглядишь.

— Ты бы тоже так выглядел, если бы тебя оставили на три недели без допуска к Уорону. — Усмехнулся Дэймос, методично напиваясь.

— Что?! Опять?! — Вскрикнул мужчина, направляясь к окну и одним резким движением убирая шторы в сторону.

— Он любит это вид наказания. — Зажмурился Дракон. — Лучше и не придумаешь.

— Но это же неразумно. Зачем ему мертвый темный? От него же совершенно нет пользы.

— Вот и я о том же…

— И что ты натворил на этот раз? Что нужно было сделать, чтобы заслужить такое «счастье»?

— Я переспал с женщиной, с которой у них… не очень теплые отношения. Он меня увидел, не сказал ни слова, ушел, там его ранили. Я искал его всю чертову ночь, но безуспешно. Потом он сам заявился весь в крови и с таким видом, словно весь город пешком исходил. Я кинулся было ему помочь, а он сказал, что запрещает прикасаться к себе и подходить тоже. Вот такая история. — Однотонно произнес Дракон, приникая к горлышку бутылки.

— Ты что не почувствовал, что он за дверью стоит? — Повторил Грид вопрос Сэлли.

— Я не мог его почувствовать. — Ответил, усмехаясь, Дэймос. — Во мне нет и капли его крови.

На это заявление Лис отреагировал шокированным, диким взглядом.

— Но ведь этого не может быть! Ты же здесь, живой, дышишь, разговариваешь. Если бы это было правдой, то ты бы скопытился уже через месяц. Может быть, протянул чуть больше. Но ведь прошло уже почти два! Два месяца без крови и энергии своего хозяина не выдержал бы даже ты.

— Тем не менее, это так. Парень предпочтет кровь на землю лить, чем со мной поделиться.

— Ни крови, ни энергии. И ты все еще жив. Вот почему ты и был нашим командиром.

— Жив, но не надолго. Я не продержусь еще неделю. Я абсолютно истощен. Я больше не могу использовать магию, я теперь бессилен как… как человек. А мальчик и не собирается думать о том, чтобы меня призвать. Да хотя бы просто за тем, чтобы наказать…

— У тебя проблемы, друг. — Заметался по комнате Грид. — У нас проблемы. Если ты умрешь, что будет с нами? На тебя была вся надежда. Я еще поначалу так обрадовался, что парень дает тебе свободу. Ты мог заниматься приготовлениями, а теперь… Что будет, если ты умрешь? Я не хочу оставаться в рабстве пожизненно, мне нужна надежда! Ты был нашей надеждой, а теперь… теперь… Что теперь?

— Ну, даже не знаю, что тебе посоветовать, Лис. — Беспечно отозвался Дэймос. — Может, тебе стоит смириться со своей судьбой. А может самому попытаться что-то сделать.

— Тебе смешно?!

— Похоже на то, что мне весело, Лис? Я вроде умирать собрался. И знаешь, это довольно необычно, если учесть, что мы практически бессмертны. Это немного… даже немного… ужасно. — Пробормотал Дракон, опуская голову.

— Друг, ты пойди и кинься ему в ноги. Пусть делает с тобой, что хочет, но только не прогоняет. — Оживленно начал расписывать Лис. — Пусть хоть в Деву, на дыбу или гарроту. Без разницы, ты хоть выживешь после этого…

— Лис, сбавь обороты. — Прервал его Дракон. — Я — не ты, я не буду у него выпрашивать жизнь.

— И поэтому сдохнешь! — Вскричал мужчина. — Ты хоть…

— Ты чего вообще пришел? — Снова перебил его Дэймос.

— Знаешь, мимо проходил!

— Вот и иди дальше.

Лис внимательно посмотрел на изможденное лицо друга, в глазах которого застыли апатия и безразличие, после чего развернулся, стремительно покидая душную комнату.

Дракон, а упертый, как баран. Доведет своим упрямством и святого! Хотя что тут скажешь, парень действительно жестоко с ним поступает. И пора бы с этим что-то делать…

10 глава

Кажется, она любила это поместье больше, чем собственное тело, потому заботилась тщательнее и усерднее о первом, нежели о втором.

Сэлли задумчиво улыбалась, нежно полируя бархатной тряпочкой каждую стеклянную грань этого хрустального сервиза. Молодая госпожа приобрела его по баснословной цене у Фийских торговцев на недавней прогулке по столице.

На данный момент в ее руках находилась изящная ваза, которая равна по цене маленькому домику на берегу лазурного моря-океана. И потому движения девушки были полны аккуратности и точности, а глаза — откровенного восхищения: стекло сияло бриллиантами в свете масляных ламп.

И Сэлли была исключительно сосредоточена и напряжена, потому, когда в дверь мерно и громко постучали, сердце девушки ухнуло вниз. Она вздрогнула, в последний момент успевая схватить покачнувшуюся вазу, прежде чем та окажется на полу, превращаясь в прошлое. И… не хотелось думать о том, что произошло бы, если б хозяйка проснулась от такого грохота.

Сэлли сглотнула, замирая с вазой в руках. Обошлось.

Новый стук вывел ее из ступора, заставляя торопливо, но бережно поставить большую вазу в центр круглого столика. Для белоснежных роз — отметила она про себя, когда направилась к двери, не допуская очередную громкую дробь, которую отбивал чей-то настойчивый кулак.

— Грид. — Ахнула радостно девушка, открывая дверь настежь и обнимая мужчину, появившегося в дверях. — Я тебя сто лет не видела.

— Ну, не сто, а пятьдесят. — Поправил Лис, улыбаясь. — Так ты меня впустишь?

— Конечно, проходи. — Потом девушка вздрогнула и поспешно сбавила тон голоса. — Только тише, мой господин спит.

— Да, пожалуйста. — Тихо усмехнулся Лис, переступая порог. — Я собственно не к нему пришел, а к тебе.

— Ко мне?! — Удивилась Сэлли, после чего добавила. — Как же так получилось, что тебя отпустил Уорон?

— По-настоящему он мне поручил забрать из министерства бумаги, а я отлыниваю. Мне, наверное, достанется потом, но дело важнее.

— Бумаги? Сейчас уже за полночь. — Пробормотала девушка, но заметив выражении лица Лиса, решила перейти непосредственно к причине его прихода: — И какое же это дело?

— Сэлли, когда ты последний раз видела Дэймоса?

— Две, почти три недели назад. — Ответила тихо она, смотря с появившейся в напуганных глазах догадкой.

— Я только что был у него и знаешь, он собрался умирать. Нет, серьезно, он выглядит как мертвец. Если ему верить, то парень не давал ему свою кровь еще ни разу, а в это вообще трудно поверить. У меня начинается ломка уже через неделю, он же прожил два месяца. Если так продолжиться, то я не думаю, что мы еще когда-нибудь увидим Дэймоса. Живым. Он не протянет долго — неделю максимум. Я это тебе к тому, чтобы ты поговорила со своим господином. Может в ногах у него кататься, все что угодно, но нельзя допустить, чтобы Дэймос умер. Ему нельзя сейчас умирать. Сам он просить не станет, он не ослушается приказа напрямую. А ты можешь попросить мальчика о милости? Ты должна попробовать спасти этого упрямца.

Сэлли с тихо слушала мужчину, прикрывая ладонью рот.

Неужели все настолько плохо?

— Да. Да, я попробую. — Пролепетала она в итоге, опуская взгляд и со страхом думая о том, что будет с ними, если Дэймос погибнет. — Я обязательно… я постараюсь.

— Попробуй. Я сам ничего сделать не могу. Только если тебя попросить. — Мужчина вновь огляделся и пошел в сторону двери. — Постарайся, Сэлли.

Дверь хлопнула, а девушка так и стояла на прежнем месте.

Неужели сейчас ее хозяин умирает. Неужели он страдает в эту самую минуту, а она даже не может ему помочь. Что будет, если Дракон уйдет к предкам? Как они будут жить дальше? Что же будет…

— Сэлли, кто приходил? — Послышался голос госпожи, которая теперь медленно, держась за поручни, спускалась по лестнице.

— Это… это… никто, ничего важного, Госпожа. Ветер… сквозняк. — Пролепетала Сэлли, а Миша на нее внимательно посмотрела.

— М-м-м. Понятно. В таком случае я пойду в беседку. Принеси мне чай.

— Госпожа, сейчас… поздно. Вы не спите… вам что-то мешает?

— Бессонница. Обычное дело. — Усмехнулась неловко Михаэль. — Знаешь, я просто еще не привыкла к новой жизни. В прошлом мне можно было спать лишь по пять-десять часов в неделю. — Девушка вздохнула, задумываясь о своем. — М-да. Просто принеси чай, хорошо?

— Да, Госпожа. — Кивнула Сэлли, быстро скрываясь на кухне.

Миша внимательно проследила ее передвижение, после чего вышла во двор, который теперь был покрыт иссиня-черным покрывалом ночи. И помимо звезд и полной луны, ее веранду освещали фонари, расставленные вдоль дорожек.

Вот что значит жить в пригороде. Ночи здесь были очень похожи на ночи в Кристар. Тихие, спокойные, невероятно глубокие.

Воспоминания больно кольнули сердце, потому пришлось поспешно отогнать их. Так же как и навалившуюся невыносимую тоску по дому, который с некоторых пор таковым не являлся.

Через десять минут Сэлли принесла поднос с чаем. Поставив его на маленький столик, она принялась выставлять сахарницу, конфетницу, чашку с блюдцем и чайник.

Миша недоуменно смотрела на то, как дрожащими руками девушка берет ложечку и баночку с чаем, засыпая заварку в чайник. Как пару раз роняет крышечку. Как заливает заварку кипятком, промахиваясь и выливая воду на стол.

— Сэлли. — Миша положила свою руку поверх ее ладони, из-за чего девушка вздрогнула, вскидывая на нее свой загнанный взгляд. — Садись. — Михаэль подвинулась, усаживая служанку рядом с собой. Девушка дрожала, а из глаз — того гляди польются слезы. — Ну-ка, рассказывай, что случилось. Что с тобой?

— Ничего, госпожа. — Пролепетала она. — Прости мне мою неловкость.

Так, она не хотела использовать свое положение.

— Сэлли, я приказываю тебе рассказать правду.

Именно в этот момент девушка сорвалась, уже не сдерживая рыданий, цепляясь за Мишину рубашку.

— Госпожааа, пожалуйстааа. Пожаааалуйстаааа… скажи, п-почему ты не кормишь Дэймоса? Ты злишься на него? Ты не можешь его простить? Поэтому? Он дурак, Госпожа! Он невероятно гордый, абсолютно несносный! Все так, но, прошу, умоляю тебя, прости его…

— Кормить? — Недоуменно повторила Миша. — Как это Сэлли? Он что маленький? Сам не умеет?

Служанка подняла свою до этого низко склоненную голову, смотря на свою госпожу.

— Ты не знала? — Догадалась она, пораженно выдыхая. — Ты не знала, что они не признают человеческую пищу?

— А чем же они тогда питаются? — Тихо спросила Михаэль.

— Энергией и кровью. — Стала поспешно объяснять служанка, глотая слезы. — Они питаются кровью и энергией своего хозяина. Но если хозяин не дает им этого, то они ищут их на стороне. Но все равно в итоге погибают, если не… если не…

Миша в ступоре уставилась в одну точку перед собой, когда Сэлли вновь зашлась рыданиями.

То есть все это время она должна была делиться своей кровью с Драконом? То есть все это время, он обходился без нее. Как? Она и понятия не имела о том, что от нее требуется что-то подобное. Чтобы пить кровь… это же мерзко!

Передернув плечами, Миша кинула взгляд на горничную.

— Слушай, Сэлли, а энергия это случайно не…

— Секс. Ну, да. — Подтвердила та, вытирая слезы и всхлипывая. — Это нормально. Между хозяином и темным очень крепкая связь.

Дальше Миша не слушала.

То есть эта Алиса была простой заменой? Так как господин не давал ему свою кровь Дракон находил то, в чем нуждался у других. То есть это было не… любовью, а питанием, так что ли? То есть вся эта паника и истерика была глупой выходкой мнительной девчонки? Получается, она просто отвратительный хозяин, который не в состоянии уследить за своим питомцем, о котором, как выяснилось, еще и не знает ровным счетом ничего?

— Сэлли, сколько темный может продержаться без крови хозяина?

— Месяц. Иногда дольше.

— Но я не давала Дэймосу крови с самого начала, а это около двух…

— Именно поэтому он теперь умирает. — Вновь залилась слезами Сэлли. — Госпожа, пожалуйста. Накажите, как угодно. Что хотите делайте, но не позвольте ему умереть. Пожалуйста…

— Тихо, не причитай, я и так все поняла. Боги поднебесной, какого черта он мне ничего не сказал?! — Вскричала Миша, вскакивая со скамьи. — На перемещение много энергии затрачивается?

— Да, очень. Это все же магия.

— Значит, звать его сюда не вариант. Тогда где нам его искать?

— Он в вашем особняке, в центре Амб. — Оживленно ответила Сэлли. — Он точно там, это его любимое место.

— Любимое, значит. — Пробормотала Михаэль. — Сэлли, ты знаешь, где оно находиться?

— Да, госпожа. — Кивнула девушка, утирая слезы и с надеждой смотря на Мишу.

— Нам надо нанести визит Дракону. Думаю, он заждался.

* * *

Деймос сидел в кресле в комнате, окутанной тьмой. Эта комната была в прошлом гостиной его хозяина Грэда, но теперь-то подонок умер, и его тело едят черви. Но даже этот ублюдок не позволял себе держать в голоде Дракона, потому что понимал всю серьезность ситуации. Он его хотя бы кормил, так сказать… Неприятно, конечно, было, но такова его жизнь, приходилось мириться. А теперь он чувствует, как эта жизнь вытекает из его тела по капле, с каждой секундой. Эти нервно тикающие часы как будто дробят его время, которого осталось… так мало…

— Сладкий, ты о чем задумался? — Спросила сидевшая на его коленях женщина.

— Я не сладкий. — Прорычал Дракон на нее, не терпя слюнявых сентиментальностей.

— Как хочешь. — Улыбнулась беспечно женщина. — Но для меня то ты все равно сладкий.

— А для кого-то нет. — Пробормотал угрюмый Дэймос в сторону.

Почему так не хочется умирать? Почему он все равно так отчаянно хватается за жизнь?

Потому что у него есть цель… точнее была. Теперь-то явно все пошло прахом…

Энергии женщин, этих бесконечных, однотипных, просто «не тех» женщин не хватало. Нельзя постоянно жить на сплошной траве.

А теперь он умрет, так и не попробовав, какова на вкус кровь его юного хозяина. Это будет впервые в истории, когда хозяин ни разу не покормил Дракона, отчего тот помер через два месяца. Об этом, наверное, будет много разговоров. Хотя тут тоже есть доля того, над чем можно посмеяться: Михаил Джелли — человек который стал первым буквально во всем…

Дэймос почувствовал, как женщина медленно сползает вниз, оставляя на груди дорожку из поцелуев, после чего размещается между его ногами. Останавливать ее он не стал, просто не хотелось, просто было лень, просто было все равно.

Его глаза закрылись, а голова откинулась, но весь этот покой был таким сумрачным, таким не долгим.

Через минуту за дверью послышались стремительные четкие шаги. «Чертов Грид» пронеслось в голове Дракона, когда дверь резко открылась, хлопая о стену.

Дэймос лениво открыл глаза спустя пару молчаливых секунд, смотря на фигуру в проеме двери. Эта фигура в свою очередь смотрела на него. Хрупкая фигура, затянутая в черную военную форму, которая совсем не сочеталась с белыми волосами.

Миша посмотрела на дракона, быстро прошла внутрь, громкая хлопая дверью, которая чуть не сошла с петель.

— Ты ведь никогда не исправишься! — Прошипела Михаэль, смотря прямо в красные глаза. — Я уже чувствую себя лишним. — Потом она посмотрела на женщину у его ног, которая, кажется, была в шоке от сложившейся ситуации. — Вон!

Женщина быстро вскочила, подхватив свою одежду и скрываясь за дверью.

Миша еще раз окинула взглядом Дэймоса, после чего поспешно отвела глаза.

— Смотреть противно. — Пробормотала она, подбирая какую-то тряпку и швыряя ему. — Приведи себя в порядок. — Девушка отошла к окну, предпочитая разглядывать ночную улицу, чем на то, как Дэймос натягивает штаны. — Я так смотрю, ты тут не плохо устроился. Мне уже кажется, что я зря пришел.

— А зачем ты пришел, господин? — Спросил за ее спиной Дракон. Да. Не в его положении думать о приличиях и правилах хорошего тона.

— А это не очевидно?! Затем, чтобы не дать тебе помереть, Дракон. — Повернулась к нему Михаэль, только теперь в тусклом свете фонаря за окном замечая изменения, произошедшие в темном.

Худое тело, бледное лицо, круги под глазами, сами глаза какие-то дикие, голодные.

— Ты что, раньше не мог сказать, что тебе нужно? — Вздохнула Михаэль, блуждая взглядом по комнате, в которой оказалась. — Я не разбираюсь в вас и вашей анатомии, я не знаю, чем вы питаетесь! Как ты уже понял, я не ожидал такого… подарка. Потому ты мог бы мне и сам сказать о… крови.

— Я думаю, мы друг друга недопоняли. — Проговорил с легким недоумением Дракон после короткого молчания.

— Недопоняли, не то слово. — Девушка провела ладонью по лицу, убирая челку с глаз. — Ладно, просто… прости за это. Не бери в голову.

— Простить? — Тихо переспросил Дэймос.

— Я причинил тебе боль неосознанно. Я понимаю, ты чуть не погиб… но все же, согласись, твоя вина в этом тоже есть. Забудем?

— Забудем. — Повторил как эхо Дракон, находясь в глубокой прострации от происходящего. Нет, сейчас господин извинился перед ним, так? Парень вообще в своем уме?!

— Значит, мы договорились. — Миша откашлялась, так, словно чувствовала себя крайне неуютно. — А теперь то, из-за чего я, собственно, тут и нахожусь. Как-то никогда не рассматривал себя в качестве еды. Это немного странно, что ли… Давай остальное ты сам сделаешь. А то я просто… жутко себя ощущаю.

— Это только в первый раз, потом нормально. — Проговорил Дэймос, сам не зная зачем.

— Не знаю как «потом», но сейчас это просто… давай побыстрее закончим с этим и все. И да, слушай меня внимательно, только кровь, ты понял? Трахать можешь своих девок, а обо мне даже думать не смей. Ты как предпочитаешь? Из сонной артерии? Может из запястной вены? Или тебе в бокал нацедить?

— Из тела будет лучше. На воздухе кровь быстро свертывается. — Ответил Дракон, не ожидая, что с его предпочтениями вообще будут считаться.

— Вот и порешили. — Пробормотала Михаэль усаживаясь в ближайшее кресло. — Из запястья. Только смотри, чтобы я потом выжил.

— Конечно, господин. — Миша была готова поклясться, что увидела на его лице мимолетную хищную улыбку.

Напрягшись всем телом, она выставила вперед левую руку, зажмуриваясь.

Наверное, будет больно… А она от нее уже успела отвыкнуть…

Дракон быстро подошел к господину, все еще не веря в свое счастье. Может это вообще его больной бред, галлюцинации? Как еще объяснить данную ситуацию?

Парень не только не наказал его, так еще и кровь свою предлагает. От такого щедрого предложения трудно отказаться, просто грешно. Да и не в его состоянии.

Опустившись на колени, Дэймос вскинул взгляд на мальчика. Глаза закрыл, прям как маленький, да еще напрягся так, что сейчас ему все мышцы судорогой сведет.

— Господин, расслабься. — Прошептал он, а Миша распахнула глаза от удивления. Слишком спокойный для зверя, слишком ласковый…

— Я передумал. — Проговорила Михаэль, отнимая у него руку, замечая, как Дракон нахмурился. — Бери из шеи. Только прошу, быстрее. Иначе я снова передумаю.

Глаза полыхнули красным огнем, когда его рука опустилась на затылок девушки, а лицо стремительно приблизилось к ее шее. Слишком тонкой, чтобы быть мужской.

Миша вздрогнула, когда ощутила горячее дыхание на своей коже, но вместо того, чтобы отстраниться, лишь придвинула его голову, своей рукой. Уже через секунду ее кожу пронзили острые зубы, которые вонзились в шею глубоко, неся с собой массу боли. Тихо вскрикнув, она лишь запустила пальцы в его волосы, притягивая к себе плотнее, чувствуя, как по шее начинает стекать кровь. Но он не дал упасть ни капле, собрав языком, припадая к ране снова.

Михаэль чувствовала, как вместе с кровью утекает и сила, ее жизнь. Уже через минуту потемнело в глазах, которые Миша тут же обессилено закрыла. Голова пошла кругом, а тело безвольно откинулось на спинку кресла.

Дэймос сделал новый большой глоток, сдерживая стон наслаждения. Боги подземного мира, это лучше, чем он представлял. За это можно душу продать. И нет, дело не в том, что он голодал в течение этих месяцев. Дело в человеке, которому кровь сия принадлежит.

И еще кое-что… эта кровь… с ней было что-то не так. Это даже слабо сказано. Она была другой, вообще не такой, как у прежних хозяев. Не такая как у тех стариков. Молодая, чистая, теплая. А еще с каким-то тонким сладковатым пряным привкусом, который пьянил. В чем дело? Откуда такой вкус? Такого не было ни у кого прежде, еще никогда он не пробовал подобного. Но в чем причина?

Дракон, пытаясь понять, сделал еще один жадный глоток.

Парень девственник? Да, это совершенно точно. Это было странно, но тем не менее факт оставался фактом: мальчик был чист, как чертов первый снег.

Но было еще что-то, что-то намного таинственнее, сокровеннее. Было еще что-то в крови этого мальчика, что в принципе мужчинам не присуще. Кровь была не похожа на мужскую… больше на… женскую?

Именно так. Бред конечно, но кровь была определенно женской. Скольких он перепробовал, это он бы сумел различить. Парень… не парень?

Дэймос оторвался от шеи господина, смотря на его закрытые глаза и бледное лицо, тронутое усталостью.

Ему просто надо узнать… он просто должен проверить, чтобы потом его не мучили сомнения.

Миша не успела даже дернуться, когда ее пиджак распахнули одним резким движением, а рубашку просто порвали. Глаза уставились на Дракона с шоком и недоумением. А тот в свою очередь добрался до бинтов, стягивая их, открывая своему взору вполне себе женскую грудь… надо сказать, очень неплохую.

Но смотреть на это долго он не смог, потому что на его лицо опустился удар, но он был до того слабый, что даже не оглушил. Парень… а точнее, девушка основательно ослабла.

— Ты видимо не расслышал меня, Дракон. Я тебе сказал — только кровь. Тогда что это было за рукоприкладство? Ты что себе позволяешь?! С шлюхой своей меня перепутал?

Но Дракон не отвечал, смотря на своего хозяина, который теперь запахнулся в пиджак.

Женщина? Господин?!

Дэймос перевел свой взгляд на строгое лицо повелителя, начиная в него внимательно всматриваться.

Только теперь он увидел эти слишком тонкие и нежные для мужчины черты, хрупкость фигуры, изящность запястий и округлость форм. Ее кожа была слишком нежной для мужчины. Ее манера ходьбы, речи.

Почему же он раньше этого не увидел?

Он просто не хотел видеть. Все говорили «мальчик», и он повторял за всеми, даже не пытаясь присмотреться пристальнее. Неужели он был настолько слеп, что не смог в своем хозяине разглядеть девушку? Она же вообще не похожа на мужчину, ни в чем.

Ах да, ему было просто глубоко на это наплевать, — вот и ответ.

Но не теперь. Это открытие ошарашило его. Не просто вызвало интерес — а шокировало.

В каком месте это слабое создание напоминает мужчину? Это смазливое личико или тонкие пальцы?

А теперь она смотрела так строго и осуждающе, хотя была не в силах даже подняться с кресла. Он взял у нее слишком много…

— Госпожа. — Дэймос встал на одно колено, склоняясь.

— Понял, да? — Обреченно вздохнула Миша. — Конечно, ведь в крови женщин и мужчин разный набор хромосом. Да и гормоны… Было глупо не понимать, на что идешь. Скоро вся страна узнает, кто ее генерал.

— Прости меня, госпожа. — Произнес Дракон, так и не поднимая взгляда.

— За то, что на мою грудь пялился?

— Не совсем, но за это тоже. За то, что позволил себе слабость поддаться голоду в тот вечер. За то, что потерял тебя. За то, что не смог защитить, когда ты в этом нуждалась. За то, что подверг тебя опасности и позволил другим причинить тебе боль. За то, что сейчас тебе было больно.

— Да ты грешник, Дракон. — Усмехнулась слабо Миша, закрывая глаза. — А все потому, что я себя глупо повела… Это кресло всегда было таким удобным?

— Госпожа устала. На кровати будет удобнее.

— На той кровати, где ты валялся со шлюхами, я спать не собираюсь.

— Поверь, в этом доме найдется кровать, которой я еще не касался.

Миша тихо рассмеялась на это заявление, пытаясь встать… чтобы уже через секунду вновь упасть в кресло с тихим проклятьем.

— Госпожа позволит? — Ей показалось или в его голосе звучит самодовольство?

— От тебя до сих пор несет той теткой, но, похоже, у меня нет выбора. — Пробормотала Миша. — Только давай поскорее. Эх, никогда бы не подумала, что это отнимает столько сил. За все приходиться платить… да?

— Да. — Коротко кивнул Дэймос, осторожно беря девушку на руки.

Миша закрыла глаза, чувствуя головокружение и жуткую усталость. А еще жар. Но опять же, это нормально рядом с ним.

Когда Дракон дошел до нужной комнаты и опустил госпожу на постель, то та уже мирно спала.

Он забрал слишком много ее сил, теперь она будет еще долго приходить в себя.

Она. Так непривычно это «она». Или «госпожа».

Дракон смотрел на спящую девушку, которая теперь, кажется, была мыслями в иных мирах. Лицо, которое еще минуту назад было напряженным и строгим, теперь — расслабленное и спокойное. Так, наверное, спят дети, не заботясь ни о чем. Это значит, что она ему доверяет, доверяет своему врагу.

Она ведь еще не знает о том, что готовится план против нее и ее страны. Ее власти, ее Империи. Ее рода, как такового. Они все являются врагами, и он их не простит, ни их, ни их потомков. Ни ее…

Немигающий взгляд красных глаз остановился на молодом лице.

Но она другая, совсем не похожа на остальных, и да, ее кровь — высший сорт, опьяняет как лучшее вино. Хотя к черту вино, ни одно не сравниться с этим.

Сейчас он чувствовал, как по венам разливается жизнь. Ее жизнь. Это наркотик, и если Лис говорил, что ломка настанет через неделю, то Дракон не сомневался — оная придет через три дня.

Этого мало, это маленькое тело не может дать ему достаточно, чтобы утолить его вечный голод. Однако он был согласен, такие деликатесы можно принимать только по праздникам и в малых количествах.

И все же, как получилось, что она не выдала себя? И как она попала в армию? А если короче, как она жила, что делала до их встречи?

Хотя, минуту, какая ему разница? Она же его враг номер один, его хозяйка. Ненависть к ней — его негласная обязанностью. Но, дьявол, как он может ее ненавидеть, если уже подсел на ее кровь?

Дэймос опустился на край кровати, стараясь не делать резких движений, которые бы потревожили сон госпожи, но стоило кровати прогнуться, как девушка повернулась на бок, сворачиваясь в клубок.

Поза абсолютной беззащитности и забитости. Трудно ей пришлось, наверное…

Дракон отвернулся, сгорбившись, упираясь локтями в колени.

Хм. А он думал, что не сегодня-завтра умрет. Ан нет. Пришел-таки за ним его господин — госпожа. Пожалела.

Неужели она, правда, ничего не знала? Святая простота и наивность. Зато когда узнала, сразу прибежала сюда. Интересно только, кто же ей об этом рассказал.

Почему-то Дракон не сомневался, что в этом каким-то образом замешан Лис. Этот плут всегда совался не в свои дела… Это получается он ему жизнью обязан? Самый неприятный долг.

* * *

— Воды… — Простонало тихо в комнате.

Мужчина, сидевший рядом с кроватью на полу, тут же вскочил, исчезая из комнаты, но вскоре вернулся, неся с собой кувшин, наполненный чистой водой.

Миша поднялась на кровати с взлохмаченными волосами и сонными глазами, забирая кувшин у Дракона, который явно собирался сказать что-то, начинающиеся со слов: «а не лучше ли будет, если…» Ей чертовски хотелось пить, так что слова в сторону.

Боги земли и неба, откуда такая жажда? Ах да, вчера у нее высосали половину всего запаса крови, и теперь организм требует свое.

Девушка открыла глаза, смотря из-за обода стекла на Дракона перед ней. А выглядит он бодро, не то, что вчера — ходячий мертвец. Ну, теперь то все позади, теперь его жизнь вне опасности, а значит от нее больше ничего не требуется. Хотя…

— И сколько тебе требуется… крови. — Проговорила Миша, отдавая полупустой кувшин обратно. — Я имею в виду в месяц.

— Три раза в неделю. — Решил брать свое Дэймос, пропуская ее «месяц» мимо ушей.

— Сколько?! — Выдохнула ошарашено Михаэль. — Такие кровопотери, Дракон, несоизмеримы с жизнью. Моей.

— Я только ответил на твой вопрос. Давать или нет, решать тебе.

— А как же ты раньше жил? У тебя же были замены.

— Это было до того, как я попробовал кровь госпожи. Теперь мне будет тяжело брать чужую. Это как ваш рис и мясо. Разница очень чувствуется.

— А! Ну в таком случае все отлично. — Оживилась девушка. — Сделаем своеобразный график. Выбирай один день на неделе, когда можешь потребовать у меня кровь.

— Один день в неделю?! — Недовольно переспросил Дэймос.

— Я тоже жить хочу. — Это было железным оправданием.

— Пусть будет седьмой. — Пробормотал после пятисекундного молчания мужчина.

— Значит, седьмой. И… раз это нужно именно тебе, ты сам будешь следить за этим расписанием. Договорились?

— Госпожа. — Глухо отозвался мужчина.

— Слушай. — Сдалась она, видя его мрачность. — Если это так важно, то можно ввести… систему поощрений. Вроде… премиальных. — Ну что за бред она несет?! — Сам пойми, я маленькая, а ты… нет. — Миша потерла свою шею, удивленно замирая. Она не чувствовала боли…

Соскочив с кровати, сама поражаясь своей прыти, девушка подбежала к зеркалу, откидывая с шеи отросшие пряди волос. Там не было раны. Даже следа, даже намека на то, что вчера у нее прокусили артерию.

— Дракон, как объяснишь то, что у меня нет шрама?

— Так и должно быть. — Прозвучал беспечный голос за ее спиной. — Все же, согласно моему рабскому положению, навредить тебе не в моих силах. Я не могу… убить тебя.

— Хм. — Усмехнулась она, после чего добавила. — А хотелось бы?

Задав вопрос, Миша обернулась, заглядывая в кровавые радужки глаз мужчины. Все же стоит смотреть на него, когда он будет лгать. Правды от него на этот вопрос ждать не стоит…

— В последнее время все меньше. — Тихо проговорил он, а Миша этому слабо улыбнулась.

— Ценю честность в людях. Не будешь верным, то хотя бы не лицемерным и лживым. — Потом ее взгляд стал предельно серьезным. — Но я не собираюсь умирать, Дракон. От руки того, кого боги нарекли моим слугой, тем более.

— Этого и не случиться. — Заверил ее Дэймос.

— Тебе очень хочется верить. Будет нелепо, если это окажешься именно ты… — Потом она повернулась к выходу, делая несколько шагов в ту сторону. — Стоит ли говорить о том, чтобы ты держал в тайне мою принадлежность к женскому полу? Пусть все это останется в стенах нашего дома. Ясно?

— Яснее некуда. Если госпожа так хочет — пожалуйста. Я никому не скажу об этом. Тем не менее, вечно скрывать это не получится. Не у меня, а у тебя, госпожа.

— Я и не собираюсь скрывать это вечно, Дракон. Так не интересно. Все узнают об этом, обязательно узнают. Но в свое время. — Через мгновение молчания, она добавила: — Дракон, это ведь тоже мой дом?

— Да.

— Ты не представляешь, но я так торопилась сюда, что впопыхах даже не стала разглядывать планировку и интерьер. — Миша медленно осмотрела комнату, в которой находилась. — Если это место ты посещал неоднократно, то надеюсь, ты сможешь устроить экскурсию.

— Все, что пожелает госпожа. — Проговорил прямо рядом с ней голос, который заставил ее резко обернуться.

Эти его быстрые передвижения иногда нагоняли какое-то животное чувство страха и заставляли вспоминать о превосходстве. К сожалению, не ее собственном.

Он был лучше человека во всем, это пугало. В такие моменты она не чувствовала себя его госпожой абсолютно. Не было чувства, что он подчинится любому ее слову, что он ее раб, что она может его сломить в любой момент. Не было ничего из этого, потому что она знала: он был сильнее, умнее, опаснее. И он никогда не будет покорным. Сколько бы раз он ни повторял, что является ее слугой. Он верен лишь себе и свободе. А за последнюю он может и убить. И его незадачливый легковерный господин будет первым в черном списке.

Дэймос смотрел в глаза своей хозяйки и пытался разглядеть в них то, что так разительно отличает ее от всех предыдущих. Может, это недоверие, близкое к страху, которое она испытывает по отношению к нему? Да. Она ему не доверяла, в отличие от всех тех, кому он принадлежал раньше. У тех в глазах была вечная самоуверенность, они слепо верили в собственные силы и силы проклятья. С ней иначе… Она знает, что ее силы — пустой звук, если их сравнить с возможностями того, кто сейчас перед ней.

Они так стояли где-то около минуты, изучая друг друга. Миша считала, что отвести взгляд означало дать слабину, поэтому смело глядела в глаза напротив, вскинув голову.

«Ну и глаза» Размышляла она, чувствуя как сердце колотиться где-то в районе горла. «Красные, словно собрали в себя всю кровь убитых им врагов. И к этой крови добавиться еще и моя, если я не буду внимательна. Что же имела в виду оракул, когда намекала на его приручение? Он ведь Дракон! Чудовище нельзя приручить. Да он мне глотку готов порвать хотя бы за осознание того, что умрет без меня, буквально. И смотрит он не как раб. И не как на Господина. Слишком смело, слишком остро и пронзительно. Под этим взглядом хочется уменьшиться и сбежать. Повторяет из раза в раз «госпожа», а сам грезит о моем убийстве. И что же нам теперь делать? Мне не нужны ненавистники в услужении. Особенно такие опасные… Хм…» Взгляд девушки стал изучающим и даже оценивающим. «Это так странно… такой необычный. Нет, не то слово. Глаза, черты лица. Резкие и четкие. В нем есть то, что заставляет признать мужчину красивым. Соблазнительно очерченные губы, и ярко выделяющиеся скулы. Слегка нахмуренные брови. Привлекательная прямая линия носа, несколько черных прядей, падающих на лоб. А тело… мамочка…»

Михаэль вздрогнула от осознания того, что уже давно не смотрит в его глаза, а нахально рассматривает всего мужчину. Залившись краской, она резко подняла свои расширенные глаза к его лицу, увидев в красных лишь насмешку. Он смеялся над ней? Что ж, справедливо.

Поспешно отвернувшись, Миша предпочла первой выйти за дверь, позволяя своему взгляду бегать от предмета к предмету. Ваза, столик, вышитая салфетка, картина настенная, цветы, рисунок ковра.

— Госпожа? — Прозвучал за ее спиной голос, на который она в этот раз не обернулась. Не хотелось ей больше на него смотреть.

— Вперед. Я хочу, увидеть этот дом. — Миша попыталась сделать свой голос безразличным, будничным. Ха-ха, кого она пыталась обмануть.

* * *

Да, ее усадьба на окраине Амб была где-то втрое меньше, чем этот «дом» — большой особняк, отделанный со вкусом и шиком. Она уже устала считать комнаты, постоянно переходя из одной в другую и задаваясь вопросом: сколько потребовалось сил, времени и денег на то, чтобы создать это произведение искусства?

Четыре этажа могли свободно вместить около двухсот человек. Дом в прошлом явно пользовался успехом и был предназначен для пышных балов и важных встреч. Особняк мог смело спорить с богатейшими домами Амб, это точно.

— Дракон, я в нетерпении. — С лукавой улыбкой проговорила Миша, останавливаясь перед очередными двойными дверями.

Нет, это были даже своеобразные врата, из-за которых доносились женские голоса. Какой-то говор и смех. Причем их там было не две и даже не три.

— Госпожа… — Мужчина откашлялся, поглядывая то на дверь, то на хозяйку. — Тут, собственно, ничего интересного.

— О, да что ты. Как это ничего интересного?! Ты не прибедняйся. Мне, например, очень интересно. — Ответила ему Михаэль, все так же улыбаясь. — Но я тебе, пожалуй, помогу. Раз ты такой стеснительный.

Кинув последний взгляд на мужчину, она повернулась к дверям, взявшись за резные ручки и дергая их на себя. В нос сразу же ударил сладкий запах духов и пряного дыма, который навязчиво лез в глаза. Взору девушки предстала очень откровенная картина. Она насчитала пятнадцать девушек в огромной по размерам комнате, которые размещались кто на коврах, кто на кроватях, кто на пуфиках. Все они были в соблазнительных нарядах, все разной масти. Рыжая в летящих тканях, блондинка, затянутая в кожу, шатенка в бюстье из меха. На любой вкус, в общем.

Стоило двери открыться, как внимание всех девушек обратилось на посетителей. Одна из них, темненькая, с ослепительной улыбкой сразу же подпрыгнула и подбежала к Дракону, обвивая его шею.

— Дэймос, ты нас заставил ждать. — Протянула она плаксивым голосом. — Почему так долго? Ты нас больше не любишь?

Миша поперхнулась смешком, смотря на то, как, феноменально качая бедрами, к ней подплывает жгучая брюнетка.

— Какой милый мальчик. Хочешь развлечься? — Произнесла она слащавым голосом.

— Развлечься?! — переспросила Миша дрожащим от беззвучного смеха голосом. — Каким образом?

— Есть много способов. — Многообещающе произнесла путана. — Какой предпочитаешь ты?

— О, подожди, сейчас мы развлечемся. Все вместе. — Сказала Миша, поворачиваясь с мужчине. — Дракон?

— Господин. — Отозвался мужчина, отцепляя от себя недоуменную девицу.

— Слушай, мы тут осматривали мой дом и так совершенно незаметно забрели в бордель. Как так получилось? Это одна из твоих удивительных способностей?

— Господин…

— Достаточно! — Холодно оборвала его она, сама не узнавая свой голос. — Ты повторяешь это из раза в раз, но, кажется, сам не придаешь этому слово и малой доли того, что оно должно значить!

— Прошу прощения, и в мыслях не было вас оскорбить. — Судя по голосу, в мыслях у него сейчас точно были не оскорбления. Что-то более действенное, с применением топора, к примеру.

— Если это правда, как ты объяснишь то, что этот особняк превратился в такого рода… «монастырь»? Называя это место подходящим для меня домом, ты, очевидно, имел в виду что-то конкретное.

— Эта комната всегда предназначалась для содержания женщин. — Не без раздражения принялся объяснять Дэймос. — В этом доме всегда было место, где хозяин или гости могли расслабиться.

— А это логично. — Словно задумавшись, пробормотала Миша. — Дракон, эти женщины люди?

— Почти все — да.

— Давай подумаем. Ты говорил про хозяина и гостей. Но хозяин умер пятьдесят лет назад, а гостей здесь не было примерно столько же. Так?

— Да.

— Тогда почему я вижу перед собой молодых девушек, а не старух семидесяти лет?

Воцарилось молчание.

— Я могу предположить, что они тут оказались случайно. — Продолжила Михаэль, после чего обратилась к одной из шлюх. — Сколько ты здесь находишься?

— Уже три года. — Беспечно ответила та.

— Три года. — Повторила протяжно Михаэль. — Дракон, ты можешь сказать, что не заметил их, и это будет звучат в полной мере убедительно. Ведь ты меня держишь за идиота.

— Они тут оказались не случайно. — Интересно, говоря о том, что он ее не может убить, он был до конца честен? Потому что, кажется, Дэймос готов к убийству полностью в данный момент.

— Следовательно, ты прекрасно знал о том, что здесь за комната?

— Да.

— Следовательно, ты ничуть не был против этого. Следовательно, ты вовсю пользовался услугами этих женщин. Следовательно, ты устроил из моего дома, пусть и элитный, притон. Ведь они тут по твоей инициативе?

— Похоже на то.

— Похоже. — Повторила Михаэль, отказываясь разбираться в природе того чувства, которое сейчас пожирало ее душу. Все ссылая на банальную злость, она продолжила: — Похоже на насмешку, на самом деле. И она удалась. А так же, похоже на то, что я не хочу больше содержать здесь дом… комнату терпимости. И раз ты несешь ответственность за этих милых дам, ты же займешься устройством их дальнейшей жизни вне этих стен. А это место отныне называется «Закрытая школа-пансион». Государству нужны талантливые люди, а то мне надоело смотреть на то, как к верхушке власти выбиваются лишь богатенькие папенькины сынки, этого абсолютно недостойные. — Кто бы говорил, конечно. Досадуя на ситуацию, чувствуя себя крайне неуютно под всеми этими недовольными ее речью взглядами, Миша заключила. — Думаю, двух недель тебе на это хватит. И в это время можешь забыть о моем существовании. Не приказ, а мечта для вас, темных, не так ли?

— Чертовски коварна, как и обязывает положение и род. — Пробормотал в сторону Дракон, явно не собираясь извиняться. Не за шлюх, не за свое нынешнее поведение.

— Дело не в коварстве. Ты знаешь, почему я так поступаю…

— Конечно. Потому что ты женщина. — Наклонился к ней Дэймос. — Будь ты мужчиной, то рассуждала бы иначе.

— Иначе? Кто спорит. Но дело тут не во мне, а в том, что ты выбираешь места для… для удовлетворения своих извращенных потребностей… — Кажется, он улыбнулся. Сукин сын откровенно смеялся над ней и ее очевидным смущением. — …места в непосредственной близости со мной. Создается такое ощущение, что тебе нравится надо мной издеваться.

— Издеваться? — Фыркнул Дэймос. — Поверь, о тебе в такие моменты я думаю меньше всего.

До девушки долетела парочка веселых смешков.

— Чертовски остроумно. — Прошипела Михаэль, кидая взгляд на совершенно не раскаивающегося в своем хамстве Дракона. — В течение этих двух недель можешь обо мне вообще не вспоминать. Приятно провести время.

— Госпожа. — Судя по тону, он этому все же не был рад. Судя по взгляду, которым он ее проводил, тоже. Ее же беспокоило не его мнение в этот момент. А то чувство, которое она предпочитала принимать за злость, а так же наглость и хамство слуги, которым ей нечего было противопоставить. И еще… школа-пансион, серьезно?!

11 глава

— Френсис, заверь вот эти бумаги. — Послышался в коридоре голос госпожи. Через пару секунд появилась и она сама, а рядом с ней семенил пожилой мужчина, который исполнял обязанности ее секретаря. — Вот тут должен поставить подпись Губернатор. А вот эту копию передай в отдел регистрации. Только смотри, чтобы стояла еще подпись Стоуна, все же он верховный советник. Вот эти листы отдашь на копии. Три штуки. Сделаешь еще один акт. Сначала разберемся с регистрацией, а потом будет купля недвижимости в Амб. Я еще не выбрал, что конкретно, но время терпит. Я могу на тебя рассчитывать?

— Всегда, господин. — Заверил ее старичок, забирая бумаги.

— Вот и отлично. — Похлопала его по плечу Миша. — Сколько времени это займет?

— Думаю, около трех дней, господин. Это не делается быстро…

— Мы не торопимся. — Улыбнулась девушка. — Нам главное, чтобы все правильно и качественно. Приступай, Френсис.

— Господин. — Поклонился снова слуга, после чего торопливо пошел к лестнице, оставляя девушку за своей спиной.

Миша спустилась следом за ним, оказываясь в фойе, которое осмотрела прищуренным взглядом. С минуты на минуту в ее усадьбу должен был прибыть учитель, взявший на себя такую тяжелую ношу, которой не позавидуют и атланты: поднять ее знания в области истории, культуры и военной стратегии на должный уровень. Появляющийся здесь три раза в неделю, теперь он определенно опаздывал, потому вместо высушенной сгорбленной фигуры профессора Базилиса, Миша заметила совсем другую.

— Дракон. — Она старалась выглядеть дружелюбно, когда заметила мрачного мужчину. — Неважно выглядишь. Что-то случилось?

— Да, есть кое-что, госпожа. — Проговорил как будто задумчиво Дэймос, выходя из тени. — Прошло уже десять дней, а я так и не получил кое-что крайне мне необходимое. Кровь.

— И почему же?

— Ты сама запретила мне.

— Ты что?! Когда я тебе запрещала подобное? Запрет касался только меня, но мы оба знаем, что все необходимое, кровь в том числе, ты можешь получить у жаждущих оказаться тебе полезными. Так в чем дело?

— Издеваешься? Я не хочу чужую кровь. — Прошипел он тихо, наклоняясь к ней. — Только твою. Я не могу пить другую, когда знаю вкус самой лучшей.

О… а это могло бы прозвучать лестно, произнеси он это не таким откровенно недовольным, плотоядным тоном. Хотя, с другой стороны, что она хочет?

— Советую потратить свои оставшиеся четыре свободных дня с пользой. Я думала энтузиазма должно быть чуть больше, все же речь идет именно о твоей пользе. — Ответила Миша, обходя его и направляясь в сторону гостиной.

— Наказываешь меня за то, что я спал со шлюхами? — Прорычал за ее спиной Дэймос.

— Конечно, нет. Ты меня не правильно понял. — Остановилась Миша, наигранно тяжело вздыхая. — Как выяснилось не так давно, проклятье при любой оплошности требует наказание, дабы уравновесить чаши весов и не сжечь вас изнутри. Это может показаться глупостью, но я хочу помочь тебе, потому и нашла самую безобидную альтернативу. Для тебя стараюсь, и потому это твое недовольство…

— Безобидную? Недовольство? — Переспросил раздраженно мужчина. — Я привык к боли. Но не к голоду.

— Значит, придется привыкать и к нему тоже, потому что на первое я не способна. — Бросила его госпожа и, чувствуя себя полностью отомщенной, зашла в гостиную. — Сэлли, какие красивые цветы! А эта ваза…

Дальше Дракон не стал слушать, с тихим рычанием уходя прочь в комнату, которую сам себе определил. Госпожа все равно не была против этого, ей же, как они успели выяснить, наплевать на него.

Госпожа… настоящая стерва! Просто прикидывается добренькой, но на самом деле фурия воплоти. Женщина, чье поведение вообще не поддается никакому объяснению.

И да, почему она до сих пор не приказала ему сделать что-нибудь обычное? Золото, украшение, платья, людей. Да что угодно! Зачем она таскается с бумажками и возиться в грязи? Почему она, в конце концов, не приказала разделить с ней ложе? Он ведь прекрасно знает, как на него реагируют женщины. Им нравится его внешность. Они всегда были без ума от темных, за их телосложение истинных воинов, за аристократическую красоту. Да он по приказу своего хозяина не раз соблазнял и имел таких «леди».

Что с ней не так? Кровь, безусловно, великолепна, но она не приносит и половины того, что дает секс. Вот это истинное наслаждение… которое ему, кажется, не светит.

Последние десять дней, проведенные за такими раздумьями, грозили свести с ума. Но в действительности… каково это? Если ее кровь настолько великолепна, так сильна и чиста, то каково будет соединиться с ней?

Опять эти ненужные воспоминания лезли в голову. Прошло уже больше недели, пора бы успокоиться…

Дэймос прикрыл глаза, падая в глубокое кресло.

Боги подземного мира, это было похоже на афродизиак. Теперь, стоит ему почуять ее на расстоянии, просто аромат ветра, который смешался с запахом ее кожи, как его тело напрягается в предвкушении.

Проклятье, а ведь еще четыре дня. Он слабеет… Но кровь ее желает уже даже не поэтому. Просто ему хочется вновь ощутить этот вкус на языке. Ее вкус. Прикоснуться губами к ее тонкой коже, потереться об нее клыками, после чего резко вонзить их, вырывая из ее горла крик, похожий на стон наслаждения. А потом пить до тех пор, пока ее тело не ослабеет, становясь таким мягким и податливым в его руках…

Дэймос резко одернул себя, начиная чувствовать болезненное напряжение в паху.

Девчонка сама не понимает, чего себя лишает.

На губах мужчины заиграла довольная улыбка.

Стоит ей намекнуть. Она еще совсем молодая, к тому же, как выяснилось, ничего в этом не смыслит. Но ведь он не собирается отдавать такой лакомый кусочек кому-то еще. Стоит убить двух зайцев одним выстрелом, как говорят люди. Завоевать ее доверие и желание и получить от нее вожделенную энергию.

* * *

Этот солнечный день обещал быть хорошим во всем, не только в погоде. Казалось, в воздухе витали флюиды радости и гармонии. Рана уже практически зажила, давая знать о себе крайне редко. В душе прибывала какая-то несвойственная легкость, а в теле расслабленность, и это в ее-то положении. И сегодня однозначно ничего плохого произойти не могло. Точно-точно.

Михаэль сидела в кресле в гостиной, читая учебник по военной тактике, с такой вдумчивостью и интересом, какие вообще возможны при таком увлекательном чтиве. Эх, профессор Базилис… учитель только с виду казался добрым сказочным старцем, на самом же деле, когда речь заходила о его излюбленном предмете, он превращался в настоящего демона. Славно, что он забывал в такие моменты о ее положении, не гнушаясь уничижительными и порицающими словечками, которые могли бы стать мотивирующими… но, боги, иногда ей не хватало времени даже на сон, если профессору вздумается задать до их следующей встречи проштудировать все десять томов истории империи, ну или вот эту книжку. Всего лишь, действительно.

Но понимая всю необходимость дальнейшего ускоренного обучения, а также питая огромное уважение к профессору, Миша покорно выполняла все задания. Вот и теперь, в тишине и покое, она решила посвятить этой книге еще пару часов, зная, что сейчас ничто на свете не в состоянии прервать ее…

— Господин, к вам мисс Станс. — Успела пробормотать еле внятно Сэлли, прежде чем ее загородило тело Клавдии.

В ярко красном платье с глубоким вырезом, она выглядела как дорогое украшение, выставленное на витрине. Цвет вызывал и бросался в глаза, как и идеальная прическа с макияжем.

Миша подняла свой взгляд от книги на женское лицо, которое теперь озаряла белоснежная улыбка. Клавдия легко и чуть развязно, вошла в комнату и, придерживая пышные юбки, устроилась в противоположном кресле.

— Михаил, как я рада видеть вас! Я, надеюсь, не помешала?

— Ну что вы, Клавдия. — Мишу никто не мог бы упрекнуть в гостеприимстве и радушии… ну, если только совесть. — Какими судьбами забрались так далеко от дома?

Девушка, все так же улыбаясь, рассматривала комнату, где они находились, словно уже прикидывала, куда стоит передвинуть этот большой шкаф, или какую гамму лучше выбрать для занавесок, взамен этих темно-синих…

— Михаэль, я возвращалась из тура по городам Империи. Вот и решила заехать к вам по пути. — Беспечно ответила она. — Я так устала, потому решила заглянуть в ваше поместье. Вы же меня не прогоните?

— Что вы! Вы уйдете, если только сами сочтете этот дом недостаточно гостеприимным. — Ответила ей Миша, вежливо улыбаясь. Прогнать эту женщину она не могла, увы.

— Это похоже на предложение руки и сердца. — Кокетливо проговорила Клавдия, проводя пальцами по алмазам, мерцающим на груди.

— Это всего лишь предложение гостеприимного хозяина. — Произнесла Михаэль как можно услужливее. — Я не смею отнимать надежду у тех, чье сердце похищено вами.

— А разве вы не один из них? — Пристально посмотрела на него Клавдия, ожидая ответа.

— Мое сердце надежно охраняется. У меня очень хорошие слуги.

Было видно, как девушка разочаровалась из-за этого уклончивого ответа. Ее губы поджались, а взгляд опустился. Но не надолго…

— Настолько хорошие, что могут защитить от любви к красивой женщине?

— Я думаю, ни один мужчина от этого не защищен. Однако со мной все иначе.

— Вы особенный?

— Я себя таким не считаю. Просто, со мной все по-другому. — «И тебе пора бы уже перестать играть в эту игру. Ведь я в ней — исключение из правил».

Клавдия замолчала, не зная, что на это ответить, а Миша воспользовалась этой тишиной, чтобы окликнуть Сэлли.

— Думаю, мисс Станс не откажется разделить со мной обед. Вы согласны, Клавдия?

— О да. — Оживилась девушка. — С удовольствием.

— Сэлли, устрой, пожалуйста. — Обратилась к служанке Миша, а та понимающе улыбнулась. — Мисс Станс, когда вы планируете отправиться в дом своего отца?

Казалось, этот вопрос был для нее неожиданным. Девушка растерянно взглянула на Михаэль.

— Э-э-э. К моему отцу? Домой. Я не… Думаю вечером. — Собралась она наконец. — Мне очень хотелось осмотреть ваш дом, а еще розарий.

— Не смею вам отказывать. Если хотите, то можете оставить своих лошадей в конюшне, их накормят.

— Лошадей? О, у меня нет сопровождения.

— В смысле? Вы же сами сказали, что прибыли из тура по империи.

— Да. Так оно и было. — Поспешно сказала девушка, комкая в руках подол платья. — Я их отпустила. Со мной был отец и он… я решила его не задерживать. У него всегда полно дел.

— Ах, вот оно что. — Понимающе проговорила Михаэль. — В таком случае мои люди отвезут вас.

— Спасибо. Я вам очень признательна. — Кокетливо произнесла Клавдия, плавно поднимаясь из кресла.

Не стоило ходить к оракулу, чтобы узнать, зачем эта женщина пришла в ее дом, упакованная, как подарок. Бесспорно, Клавдия была прекрасна в полном смысле этого слова. Она сочилась молодостью и живым очарованием, и это все было совершенным оружием по похищению сердца какого-нибудь мужчины. Но да, в случае с ней она немного промахнулась.

Забавная ситуация, на самом деле. Михаэль Джелли, вроде как, самый завидный жених империи теперь. Мисс Станс не единственная, кто пытался с ней флиртовать, но, безусловно, самая настойчивая.

Вот и теперь она тут пытается предпринять попытки очаровать молодого генерала.

Когда они сидели за столом, Клавдия постоянно бросала на Мишу томные взгляды из-под пушистых ресниц, от которых той становилось не по себе. Когда дочка Станса наклонялась над столом, то вырез платья не скрывал ее красиво очерченную грудь. Иногда девушка «случайно» задевала своей рукой, руку Миши, после чего сладко улыбалась.

Под конец обеда Михаэль уже была как на иголках, иногда просто не зная, как повести себя в очередной пикантной ситуации.

И ей пришлось весь день потратить на Клавдию и исполнение ее прихотей. То показать дом и розарий, то погулять по лесу, то покататься на лошадях, то попить чай на веранде. И это все сопровождалось какими-то намеками, вздохами, ахами, прижиманиями и «нечаянными» касаниями. Миша пару раз замечала улыбку полную веселья на лице Сэлли, которая за всем этим следила. Да, служанка тоже понимала, как напрасны старания Клавдии, и ей было забавно наблюдать за этими попытками.

— Ах, с вами так хорошо, Михаэль. — Промурлыкала Клавдия, придвигаясь ближе. — Вы такой любезный и обходительный.

Миша смотрела в сторону темнеющего леса, сидя на своей веранде. Рядом разместилась эта неутомимая высокородная гостья.

— Так бы поступил любой на моем месте. — «А некоторые даже не так…»

— Нет. Вы один такой… — Девушка наклонилась так близко, что Миша уже ощущала ее дыхание на своей щеке. — Вам никогда не говорили, что вы очень красивый?

— Мне?! — Недоуменно переспросила Миша. Нет, ну это уже все границы переходит! — Мне говорят об это чаще мужчины.

— Как это? — Всполошилась Клавдия, отодвигаясь.

— Говорят, что я не слишком мужествен. — Понимаешь ты или нет?!

— Что вы! Они просто вам завидуют! Точно-точно. — Улыбнулась девушка, снова приближаясь. — Ни один из них не сравниться с вами ни в чем, будьте уверены. Скажите, Михаэль, а я красива?

— Конечно, вы и сами знаете об этом, Клавдия. — Беспечно бросила Миша.

— Это не то. Это нужно слышать от мужчины. Тогда это имеет эффект. — Прошептала Клавдия. — Скажите, я вам нравлюсь?

Боже, ну что это за ситуация такая?! Что она ожидает от нее услышать? Что она покорила ее сердце? Может, стоит встать на одно колено и пропеть серенаду?

Проклиная все на свете, Михаэль заметила, как девушка медленно наклоняется к ее губам. Только этого сейчас не хватало. Как она ее оттолкнет? Это же будет еще тот скандал. Но все это… как-то неправильно. Что ей делать? Что же ей делать…

Сердце Миши ускорило свой ход, а мысли беспорядочно путались, когда девушка склонялась к ней. Сейчас ее может спасти лишь чудо…

— Господин. — Прозвучал совсем рядом глубокий мужской голос, который был самым лучшим на свете. Он был голосом ее спасения.

Миша стремительно вскочила. Если бы она сейчас заглянула в зеркало, то увидела самое дурацкое выражение лица, какое только может у нее быть.

— Дракон. — Миша резко повернулась к мужчине, замечая на его лице угрюмую серьезность и недовольство в прищуренных глазах. Но ей было глубоко на все это наплевать, она была готова ему на шею броситься от радости. Он спас ее буквально. — Ты…

— Не вовремя. — Перебила Мишу Клавдия, поднимаясь со скамьи и устремляя свой раздосадованный взгляд на Дэймоса. — Михаэль, почему ваш слуга позволяет себе мешать нам?

— Так я и не мешал. — Не дал ей ответить Дэймос, сохраняя свое мрачное спокойствие. — Или тебе кажется, что господин мечтал о том, чтобы твой язык оказался в его глотке? Не обольщайся.

— Ах ты… — Она подошла к нему и замахнулась для удара, но Дэймос спокойно перехватил ее руку.

Миша, нахмурившись, следила за тем, как Клавдия пытается вырваться, а Дракон спокойно сжимает ее запястье. В итоге на глазах Клавдии появились слезы.

— Дракон, отпустил ее! — Резко и строго приказала Михаэль, подходя и заключая девушку в объятья, поглаживая ее по спине — Никогда не смей так говорить. И трогать ее тоже не смей. Это не в твоей компетенции.

— Господин. — Изобразил легкий поклон мужчина.

Миша уже чувствовала, как девушка беззвучно рыдает на ее плече, цепляясь за рубашку. Что ж, это довольно удачный момент.

— Клавдия, пойдемте, я отведу вас к экипажу. Он уже готов, так что вы можете вернуться к своему отцу.

— Нет. — Встрепенулась девушка. — Это не обязательно, я в порядке…

— Я не сомневаюсь. Но молодой девушке нельзя перенапрягаться. Это вредно. Тем более уже давно вечер.

Клавдия недовольно склонила голову.

— Вы правы. Но я надеюсь, что наша встреча не последняя, правда?

— Конечно. — Скрепя сердце ответила Михаэль, начиная вести ее в сторону ворот.

Еще долго Клавдия что-то лепетала, а она только поддакивала и кивала, окончательно разочаровавшись в попытках ее упокоить. Это было просто невозможно, учитывая ее характер. Но когда Миша, наконец, заставила Клавдию сесть в экипаж и закрыла за ней дверцу, то смогла вздохнуть с облегчением.

Эта женщина просто невозможна…

— Дракон. — Вскричала Миша, оборачиваясь лицом к мужчине, который все это время следовал за ней. — Ты что себе позволяешь?

— Что конкретно имеет в виду госпожа? — Беспечно осведомился он.

— Почему ты с ней так себя вел? Она же женщина.

— Я просто невоспитанный ублюдок. — Спокойно ответил тот, а на губах появилась слабая улыбка.

Миша вздохнула и обреченно покачала головой.

— Ты меня спас. — Рассмеялась она в итоге. — Я действительно думала, что она это сделает. Я совершенно отчаялась отвадить ее от себя. Упертая какая. Это у них наследственное.

— А я уже подумал, что вы предпочитаете женщин.

Миша резко подняла голову.

— Не делай поспешных выводов, Дракон. К мужчинам я тоже симпатии не питаю. — Съязвила она. — Кстати, я надеюсь, что у тебя действительно что-то важное, раз ты так внезапно объявился.

— Думаю, вам будет интересно узнать, что я исполнил ваш приказ.

— Какой именно?

— Тот, в котором сказано о семье Пэни.

Миша застыла на мгновение, после чего кинула удивленный взгляд на лицо Дракона. Довольное ее реакцией лицо.

— Да неужели. — Губы Михаэль растянулись в улыбке. — Ты нашел их?

— Да.

— Могу я знать, где они?

— У меня в комнате. — Проговорил Дэймос, подходя к Мише. — Ты позволишь?

— Нет. Я пешком. — Михаэль быстро обошла его, оставляя позади.

Она поспешила в усадьбу, уже через несколько минут убедившись собственными глазами в том, что Дракон говорил правду. Переступив порог темной, зашторенной комнаты, напоминающей изолированную палату больного, Миша отыскала в сумраке фигуры, которые сидели в углу.

«Как он может жить в кромешной темноте. Тут же ни черта не видно. Или это только мне так кажется?»

— Сэлли, свет. — Позвала она служанку, которая очень быстро появилась с канделябром в руке.

И после этого Миша устремила свой взгляд на фигуры, сжавшиеся в углу. Жалкие, напуганные выражения лиц, глаза сверкают дикостью и немощной злостью…

— Дракон, ты им объяснил, куда собираешься их доставить? — Поинтересовалась Михаэль, замечая, как глаза женщины и парня лет пятнадцати смотрят ей за спину с откровенным страхом.

— Я сказал, что их хочет видеть мой господин.

— А как насчет того, что ты им не причинишь вреда?

— Я не привык лгать.

Миша выразительно посмотрела на него, а тот лишь вопросительно поднял бровь.

— На выход. — Произнесла Миша, но никто не двинулся с места. — Повторюсь: на выход.

Женщина и мальчик медленно встали.

— Нет, вы двое — сидите. Я это тебе, Дракон. Выходи.

— Прошу прощения? Господин, может ты не знаешь…

— Я знаю, что самый опасный в этой комнате — ты. Этого достаточно. — Потом она повернулась к служанке. — Сэлли, принеси поесть что-нибудь и горячий чай с ромашкой.

Та быстро кивнула и исчезла за дверью, а Дэймос тем временем все так же рассматривал свою госпожу, не собираясь выполнять приказ.

— Дракон, почему мне приходится повторять?

— Я отвечаю за безопасность хозяина, я не оставлю тебя с ними.

— То есть ты отказываешься выполнять приказ? Саботаж? — С легким недоумением спросила Миша. Такое вообще возможно, чтобы он ее ослушался?

— Я не смею тебе перечить, но я хочу, чтобы ты еще раз подумал над своим приказом. — Нажимая на каждое слово, произнес мужчина.

Промолчав, Миша красноречиво указала на дверь.

Прошли еще три секунды, прежде чем Дракон повернулся и покинул комнату, успев внимательно осмотреть бедолаг, забившихся в угол.

Первой была женщина лет сорока или около того. Если верить Пэни, то его мать — Вейла. Но почему-то она не была похожа на тех прекрасных светловолосых, голубоглазых девушек, которые звучностью своего голоса могут свести с ума.

Вместо хваленой красоты — только горе в глазах и мелкие морщины на изможденном лице. Нищенская, давно изношенная одежда висела лохмотьями на исхудавшем теле, кое-где на коже просматривались синяки.

Рядом с ней жался парень, тоже забитый, хилый и хрупкий. Его глаза колко смотрели на Мишу, словно она была волком, который сейчас на них скалился. Понятно, Дракон и им слова не сказал о том, с какой целью их забирает.

Они считают ее еще одним богатеньким ублюдком, который решил над ними поиздеваться.

— Вы можете меня… — Не успела она договорить, как мальчик вскочил и с нечеловеческой скоростью подлетел к ней. Блеснул нож, который прошелся в сантиметре от ее лица.

Миша отскочила к стене, уставившись на парня, который теперь схватился за нож и смотрел на нее так, словно уже видел, как перерезает ей глотку.

— Не подходи к нам, похотливый ублюдок. — Прорычал парень.

— Кто?! — Вскричала удивленно Миша. — Немедленно успокойся и сядь на место…

— Только через мой труп. — Прошипел парень, выставляя вперед лезвие.

— Это я тебе могу обеспечить. — Прозвучал за его спиной тихий угрожающий голос. — Хочешь умереть? Ты мог бы мне сказать об этом раньше, прежде чем делать что-то настолько глупое, как нападать на моего хозяина прямо у меня под носом.

Миша уже собралась напомнить мужчине о приказе, который она ему недавно отдала. Но потом ее взгляд коснулся напуганного, ощутиневшегося мальца.

— Думаю, я тебе не помешаю, господин. — Елейно произнес Дракон, явно наслаждаясь своей победой.

Сглотнув, Миша коротко кивнула.

Семейка была какая-то дикая. Хотя в этом мало удивительного, если учесть, что им пришлось пережить.

— Что ж, попытаемся заново. — Проговорила тихо Миша, садясь на стул и смотря на женщину, прижимающую к своей груди сына. — Вы не должны меня бояться…

— Лучше скажи, что мы не должны бояться его. — Кивнула в сторону Дэймоса женщина. Ее словно звучали быстро и с явным акцентом.

— Он вас не тронет. Если вы не дадите ему повода. — Она осмотрела притихших в миг женщину и мальчика. — Это я попросил Дракона найти вас, потому что у меня появились очень серьезные причины на очень серьезный разговор. С вами.

— Эльвира. — Гордо ответила та на взгляд, требующий назвать свое имя.

— Я хотел спросить у вас насчет вашей нынешней жизни.

— Вы о том, кто сейчас является нашим хозяином? Мы уже сорок лет в рабстве.

— Мы — это…

— Я и мой сын. Это все что осталось от нашей семьи. Раньше у меня был муж и трое сыновей. Старший из них… — Она сглотнула, словно что-то мешало ей говорить. Скорее всего, слезы. — Я продала его… сама, потому что ни я, ни мой муж могли прокормить семью, а мой средний смертельно заболел. Но тех денег не хватило, чтобы оплатить долги и лекарства. Мой мальчик умер. Потом в долговую яму бросили моего мужа, где он скончался от голода. Наше имущество продали вместе с нами. Вот и вся история, вы это хотели узнать? — В глазах женщины застыли слезы ненависти.

— А вы помните, кому продали вашего ребенка?

— Конечно, помню. — Вскричала она. — Или вы думаете, что я не запомнила бы лицо этого чудовища. — Она ткнула пальцем в сторону Дэймоса. — Я все помню. Будь я проклята, но я запомнила все, каждую секунду. Мой сын… Я продала собственного ребенка! Неужели вы думаете, что такое забывается?

— Конечно, я так не думаю…

— Что вы хотите от нас? Что вам надо?! Отвечайте! Решили копаться у нас в душе? Или вы думаете, я себя недостаточно наказала за содеянное… Нет мне прощения! Нет! Будь я проклята!

— Успокойтесь. — Вздохнула ошарашено Миша, смотря как женщина буквально рвет волосы на своей голове. — Как вы и сказали, этот… мужчина — тот кто купил в прошлый раз вашего сына. Я к тому, что послал его за вами, чтобы вы… свиделись с Пэни. — Окончательно расстерявшись, Миша пробормотала: — Ну, в общем, по-моему это не плохо, если вы хотя бы попробуете попросить у него прощения. Вас это, очевидно, тяготит…

Михаэль замолчала, замечая, как глаза женщины округляются от удивления.

Она вскочила с пола.

— Мой сын… он жив? Мой мальчик… Я могу его увидеть? Я могу…

— Можете, можете. Вы только не волнуйтесь. — Попыталась успокоить ее Миша. — Он сейчас придет. Дракон, приведи Пэни.

— Господин, вы уверены….

— Абсолютно. — Перебила его Михаэль.

Мужчина в очередной раз медленно оглядел женщину и парня, после чего вышел из комнаты. Но уже через пару секунду появился в ней вместе с мальчиком десяти лет.

— Пэни. Я, может, многое на себя беру, тем не менее, я пригласил тебя сюда, чтобы ты увиделся со своей семьей. — Сразу перешла к делу Миша, указывая на своих гостей. — Это твоя мать и младший брат.

Послышался сдавленный вскрик, женщина закрыла рот рукой, подавляя рыдания. Пэни перевел свой взгляд на женщину и застыл в изумлении.

Он уже забыл, как она выглядит, он ее почти не помнил, слишком давно они расстались. Но теперь, когда он на нее смотрел, то постепенно вспоминал эти черты. Улыбку, заботливые руки, нежный голос. Все это было так давно… эта женщина — его мать, которая продала собственного сына в рабство…

Эльвира, покачиваясь, побрела к мальчику, который так и не сдвинулся с места. Он стоял и смотрел на нее со смесью удивления и растерянности, не зная как поступить. Женщина упала на колени и прижала к себе сына, покачиваясь на месте.

Такой маленький, ее мальчик ничуть не вырос. Прижимая к своей груди ребенка, Эльвира судорожно рыдала. Бедный, маленький мальчик, ее сын. Они сделали с ним это. Эти люди, они чудовищны! Пэни…

Женщина вздрогнула, когда ощутила маленькие руки на своей спине.

— Мам, ну ты чего расплакалась? — Проговорил тихо мальчик над ее ухом. — Я тут, все хорошо. Не плачь.

— Пэни, прости меня. — Прорыдала Эльвира. — Я не хотела… мне пришлось. Я люблю тебя. Всегда любила… Все так сложно…

— Все в порядке. Все прошло, не плачь. Я здесь, с тобой. — Погладил он ее по волосам.

Миша недолго смотрела на эту душещипательную картину, переводя взгляд с Эльвиры на Пэни.

— Э-э-э, мне, конечно, очень не хочется вам мешать, тем не менее. Пэни, если хочешь, я разрешаю тебе побыть с твоими родственниками. Этот вечер в вашем распоряжении. Но учти, твоя мама и брат очень устали и голодны. Поможешь им привести себя в порядок. Еда… где Сэлли? И еще, Пэни, я тебя очень прошу, не уходите, не сказав мне. Понял?

— Конечно, Господин. — Кивнул мальчик, а Миша, прежде чем оказаться в коридоре, заметила в его глазах тоску и, да, благодарность.

* * *

Она неторопливо брела по коридору в сторону своей комнаты. Ее вымотали события сегодняшнего дня. Хотя бы та же Клавдия, которая упала как снег на голову с этими своими назойливыми намеками.

Потом это семейное воссоединение.

Наверное, неплохо, что Пэни все же повстречался со своей родней. И если Пэни был не в восторге от этой встречи, то Миша верила, что Эльвира нуждалась в этом все это время больше, чем в воздухе. Нуждалась в прощении… Боги, ей трудно даже представить, что пережила эта женщина. Она сама наказала себя. Наказывала все эти бесконечные годы, просыпаясь среди ночи от удушающего чувства вины.

Теперь нужно решить, как поступить утром. Дать Пэни вольную? Отпустить к своей семье? Согласиться ли он?

А, все потом! Пока она хочет погостить в царстве сна, подальше от всех проблем.

Миша схватилась за ручку двери, собираясь зайти в свою комнату, но помедлила.

Что ж, от одной своей «проблемы» ей скрыться никогда не удастся — факт.

— Дракон, ты что-то хотел? — Проговорила девушка, так и не оборачиваясь, но ощущая этот пронзительный взгляд.

— Солгу, если отвечу «нет», госпожа. — Прозвучал за ее спиной звучный голос.

— Ну так говори правду, я слушаю.

— Госпожа, я же выполнил твое поручение. — Начал Дракон мягко и вкрадчиво. — Я сделал то, что ты приказывала. Причем согласись, сделал хорошо.

— Ах это. — Вздохнула Михаэль, задумываясь. — В этом есть логика. И да, результаты хорошие, я ведь уже не надеялась на успех моей задумки. Ты, наверное, потратил на это немало сил.

— Очень, все же применение магии отнимает много энергии. Найти их было, действительно, непросто. Я бы сказал даже, трудно.

— Даже так. Тебе и трудно? Плоды твоих трудов стоит ценить. Моя тебе благодарность…

— Благодарность, это, конечно, здорово. Слышать эти слова от тебя, госпожа, — просто дар Богов, но все-таки я пришел не за этим. — Выдохнул мужчина, упираясь рукой в дверь. Рядом с ее лицом. Слишком близко. — Давай сэкономим время: мы оба знаем зачем именно.

— Очевидно. Так же, как и мой ответ.

— Твое «нет» меня очень, очень расстроит. — Прозвучало это как мягкая угроза. Кто знает, что обычно делает Дракон, когда «расстраивается».

— Тогда тебе лучше взять курс на безотказных. Ведь мы так же оба знаем, что ты можешь удовлетворить свои потребности при помощи тех, кого ненавидишь чуть меньше.

— Удовлетворить меня может только мой обожаемый хозяин. — Слабо улыбаясь, произнес Дэймос, а звучало это как-то… не правильно. Красиво, с явным вызовом, как будто даже соблазнительно — Ты.

— И почему я отличаюсь от них? — Спросила Миша вслух спустя пару секунд молчания. — Твои прошлые владельцы были в разы умнее, признаю. Но их методы — не мои. Однако это не стоит трактовать как расположенность с мой стороны и уж тем более как симпатию. В одной с тобой постели я окажусь, когда земля и небо поменяются местами, а белое станет черным.

— Мне льстит, что ты рассматриваешь подобную возможность. Но, поверь, для этого не нужно что-то настолько грандиозное, хватит и твоих слов. — Кажется, он над ней смеялся.

— Моя кровь — единственное, на что ты можешь рассчитывать.

— Я терпелив.

— Надеюсь, еще и достаточно понятлив. — Бросила Миша, отпирая дверь и заходя внутрь.

В комнате тускло горели свечи, те немногие, которые еще не успели растаять от собственного пламени. И она была рада этому сумраку, возможно, пунцовый цвет ее щек не так заметен…

Сбросив с себя верхнюю одежду, Михаэль расстегнула первые пуговицы рубашки, оттягивая ворот.

Сегодня было жарко… или ей жарко от недавнего разговора?

Усевшись на край кровати, она посмотрела на мужчину перед собой. Большого, самоуверенного, безмерно опасного.

— Терпение — качество, которым я, в отличие от некоторых, не обладаю в полной мере, понимаешь? — Начиная чувствовать себя неуютно в этом молчании, длившемся верную минуту, проговорила Михаэль. — А может ты передумал?

— Нет. — Покачал головой Дэймос, осматривая ее медленно раз за разом. — Я думаю, как это сделать лучше.

— Лучше… для кого?

— Для нас обоих.

Это слово «нас» словно обухом ударило по голове. Когда это он и она превратилось в «нас»? Их нельзя ставить вместе. Объединять противоположности? Ни в коем случае!

— Кажется, у тебя нет на это времени. Потому что если не передумал ты, то скоро передумаю я.

Дэймос тихо усмехнулся, проходя вперед и опускаясь на колени. Как же странно было видеть его здесь, рядом, да еще и склоненным.

— Побольше терпения, госпожа. Или когда речь заходит обо мне терпеть становиться невыносимо? — Он лишь улыбнулся ее неверию в такую наглость, отразившемуся в женских глазах, и очевидными смущением и злостью, окрасившими ее лицо румянцем.

Когда его рука прошлась по ее бедру, Михаэль вздрогнула.

— Ты… ты что себе позволяешь?! — Вскричала она, отбрасывая его ладонь.

— Госпожа сама сказала о том, чтобы я все закончил побыстрее.

— Вот именно! Тогда какого…

— Тут. — Он провел пальцем по внутренней стороне ее бедра. — Находиться бедренная артерия.

— Знаешь, Дракон, в моем теле полным полно вен и артерий, но это не значит, что ты попробуешь их все.

— А я бы очень этого хотел. Тем более что от секса со мной ты уже отказалась.

Это слово засело в ее голове. Он произнес его так спокойно и легко, словно рассуждал о ценах на соль, вопреки смыслу.

Секс с ним…

Девушка внимательно смотрела на то, как его лицо приближается к ней, после чего почувствовала чужие, горячие губы на своей шее. В ожидании боли, она напряглась и зажмурилась.

Дракон заметил, как ее руки комкают покрывало, как костяшки побелели, а все мышцы напряглись. Она боится. Боится боли и тем не менее предпочитает ее наслаждению.

Глаза Миши распахнулись, когда вместо боли, она почувствовала легкое прикосновение чужих губ. Едва ощутимое касание к ее коже, горячий выдох, который прошел по телу чувственной лаской. И как бы она ни хотела оттолкнуть его, закричать, ударить и спросить, какого черта он себе позволяет, ее тело, кажется, имело на этот счет свое мнение.

Не почувствовав сопротивления, Дэймос оставил на коже легкий поцелуй, дразня себя вкусом женской кожи, после чего сделал глубокий вдох.

Положив на ее шею свою руку, он притянул девушку к себе, а она безропотно подчинилась, откидывая голову набок. Следующий поцелуй был уже не легким, а откровенным, ласкающим.

Миша, сама не понимая, что делает, запустила свои пальцы в черные пряди, мягкие и густые, притягивая его голову плотнее. Если бы сама процедура была такой же приятной…

А еще это чувство, похожее на странное волнение, которое каждый раз подобно всполоху освещает ее душу, которое теплом распространяется по телу.

Глаза закрылись, когда чужие твердые губы вновь коснулись кожи. Миша уже, кажется, забыла, зачем он здесь, всерьез задумавшись над силой эмоции, которая полностью захватила ее.

Вернувшись к бьющейся под кожей вене, Дэймос медленно лизнул это место, млея от вкуса. Его большой палец прижался к женским губам, когда его клыки вонзились в мягкую кожу, прорывая артерию, из которой стала сочиться кровь. Миша вскрикнула, сжимая зубы, а мужчина только нежно погладил ее нижнюю губу, не отрываясь от раны.

Если в прошлый раз он был груб, то сегодня постарается сделать это как можно нежнее.

Позволяя крови вытечь, он собирал ее языком, проводил по коже губами, потом снова припадал к ране, запечатывая ее долгим поцелуем.

Почувствовав, как ее губы прихватывают его палец, Дэймос довольно улыбнулся.

Она невинна, и эти чувства, которые она, очевидно, испытывает впервые, ей нравятся. И он ее понимает, потому что сам хочет зайти куда дальше простых поцелуев. Вот только ради чего? Энергии или самой женщины? Запечатлеть в памяти картину ее удовольствия, лицезреть экстаз и слушать собственное имя, сплетающееся с требовательными криками и стонами наслаждения… Кровь стекла под рубашку, начиная прочерчивать красную дорожку по ее груди. Главный закон темного — не позволить крови хозяина пролиться на землю. Он, собственно, этого и не позволит.

Не отрываясь от раны, Дэймос потянулся к пуговицам белой рубашки, стараясь расстегнуть ее быстро и как можно незаметнее. Хотя Михаэль не обращала на это внимания и так, полностью поглощенная незнакомым чувством.

Надо было остановить его. Запретить. Может даже наказать… Да, она так и сделает… позже…

Откуда-то вновь навалилась эта ужасающая слабость, которая притянула девушку к кровати. Миша прикрытыми глазами следила за тем, как мужчина оказывается над ней. Стало вмиг не по себе от того, что кто-то настолько опасный сейчас над ней нависает. Но не в силах ни пошевелиться, ни сопротивляться, она лишь устало закрыла глаза. На границе сна она почувствовала, как его пальцы прошлись по ее шее, пробежались по груди и плоскому животу, после чего вновь опустились на лицо. Один из них очертил подбородок, коснулся губ. Ее рот инстинктивно приоткрылся, после чего она ощутила на своих губах медленное нежное движение. Он… целовал ее? Да что… что он себе позволяет?! Как такое возможно?! Он не смеет…

Ему за это всенепременно достанется.

Дракон на мгновение отклонился, смотря на девушку под собой. Ее глаза были закрыты, а лицо расслабленным, она казалась опьяненной и неимоверно уставшей.

Она спала.

Гнев полыхнул в красных глазах.

Как она могла уснуть в такой момент, когда он был с ней?! Это что, так утомляет?

Хотя с другой стороны, он забрал почти все ее оставшиеся силы. Это не мудрено, что она уснула… но это обидно, черт возьми.

Обидно?! Чушь! С чего это? Он еще успеет наверстать свое…

К тому же, все прошло, как нельзя лучше. Превосходно, просто и легко. Такого даже он не ожидал. Прогресс на лицо. Значит, он может разрабатывать свой план дальше…

Сев на кровати рядом с ней, Дэймос пустился в глубокие размышления. Еще с полчаса он сидел, не шевелясь, уставившись в одну точку своим нахмуренным взглядом. Но после все равно обернулся к девушке, лежавшей на кровати. Словно гадая над чем-то, он, в конце концов, осторожно пододвинулся к ней, ложась рядом. Она не шевелилась, видимо, сон полностью завладел ей. Оценив расстояние между ними, мужчина придвинулся теснее, так, что их тела теперь соприкосались.

Боги, он подсел на нее, это точно.

Боясь нарушить женский сон, Дэймос замер, всматриваясь в ее лицо, после чего позволил взгляду скользнуть ниже, и… как же хотелось сорвать эти ненужные тряпки, чтобы увидеть ее всю.

Грубая, простая одежда мужского покроя. Она же женщина, призвана соблазнять, украшать жизнь, смеяться и нести всякие глупости. Такими он знал обычных женщин, которые ему попадались на пути. Почему она не такая? И почему она даже в этой мужской одежде выглядит так, словно намеренно пытается его соблазнить? Почему ее вид возбуждает, а не отталкивает? Может, он сошел с ума? Очевидно, раз думает о ней в таком ключе.

И все-таки ему действительно интересно, когда настанет этот сокровенный желанный момент ее капитуляции. Во всяком случае, он постарается приблизить его всеми возможными способами.

* * *

— Дракон, ты же знаешь, что сейчас последует? — Пробормотала Миша сонным голосом, закрывая глаза ладонью от навязчивого взгляда утреннего солнца.

— Догадываюсь. Тебе опять нужна вода?

— Две недели без крови, Дракон, твое наказание. — Спокойно ответила Миша. — Хочешь спросить, почему я так поступаю?

— Кроме того, что тебе нравится чувствовать надо мной власть? — Раздался рядом нахальный голос. — Потому что вчера я имел наглость доставить тебе немного удовольствия.

— Я не буду вдаваться в пространные рассуждения о том, что твои явные насмешки и издевательства надо мной не делают тебе чести, а скорее даже наоборот… Вчера ты имел наглость забрать мой первый осознанный поцелуй, который приличные девушки Империи берегут для своего единственного.

Мужчина фыркнул, словно удивлялся ее наивности.

— Так это можно исправить. Если, конечно, я стану тем самым единственным…

— Тебе лучше не продолжать в том же духе, дабы не увеличивать срок своего наказания до месяца…

— Да хоть целую вечность, госпожа. Я все равно бы сделал это. — Произнес глубокий голос, который почему-то совершенно не был похож на голос чудовища.

— Встань с моей кровати.

Мужчина беспрекословно поднялся, смотря на свою госпожу с какой-то непонятной слабой ухмылкой. И эта его несерьезность беспокоила…

— Если тебе нечем заняться, только скажи. — Добавила она.

— Нет, это ты скажи мне, моя госпожа. — Нажим на притяжательное местоимение заставил душу содрогнуться.

— Ты… ты наверняка неплохо разбираешься в людях, не так ли? — Откашлялась она, стараясь забить свою голову повседневными делами.

— Это приходит со временем. — Согласился Дэймос, понимая, что его игра ненадолго откладывается.

— В таком случае, ты займешься набором персонала в мою академию. Только лучших, Дракон. Я не хочу содержать шарлатанов. — Миша, поднялась с кровати, избегая его прямого взгляда. — Это должны быть специалисты, знающие свое дело.

— Еще какие-нибудь предпочтения?

— Только те, что уже обозначены.

— Я сделаю то, о чем ты просишь. Скажи сроки.

— У тебя твои две недели, в течение которых ты не должен отвлекаться на что-то еще. Справишься и получишь свою…э-э-э… дозу.

— А если я справлюсь раньше?

Девушка недоуменно уставилась на него, через мгновение понимая, к чему он клонит.

— Вышивка крестом тебя устроит? Не знаю, чем вы там занимаетесь на досуге, но тебе лучше использовать свой отпуск с умом. — Мужчина не сдвинулся с места. — Это все. Можешь идти.

И когда Миша осталась одна, то первым делом понеслась в душевую, соединенную с ее спальной, скидывая с себя одежду. Включив холодную воду, она сдержала себя от протестующего визга, плотно стиснув зубы. Жутко хотелось сбежать из-под безжалостных колющих струй, но она все же продолжала стоять, словно наказывая себя.

Вот же… дура! О чем думает?

Все его действия, каждое движение, каждый взгляд, даже голос, были направлены на то, чтобы победить ее. Это же лабиринт: чем дальше заходишь, тем сильнее блуждаешь. Это же паучья сеть: чем сильнее дергаешься, тем меньше шансов выбраться. Он просто пытается уничтожить ее…

Черта с два. Он слуга. Она его хозяйка. В связи с этим, кое-кому из них нужно четко запомнить свое место. А именно — ей.

12 глава

Разговор членов семьи, которые так и сидели, бодрствуя, в комнате Дракона всю ночь, прервался, когда в проеме двери показалась фигура господина усадьбы сей. Двое из гостей — женщина и пятнадцатилетний парень — немедленно напряглись в предчувствии беды, тогда как Пэни, наоборот, преисполненный радости, вскочил на ноги, подбегая к своему молодому повелителю.

— Господин, прими мою благодарность. — Воскликнул мальчик, поднимая свои сверкающие глаза. — Ты позволил мне встретиться с ними.

— Я рад, что ты рад. — Улыбнулась Миша, проходя вперед. — Вы поладили?

— Зачем вы это делаете? — Встала женщина, сверля Мишу подозрительным взглядом.

— Я? Ну это… причин, на самом деле, несколько. Пэни…

— Вы что, делаете это ради раба?

— Ради вас тоже. Вы ведь мечтали об этой встрече, хотя и потеряли всякую надежду.

Женщина всматривалась в этого беловолосого мальчика с синими глазами, пытаясь разобраться в причинах его нелогичных поступков. Этот парень словно прекрасно знал, что она была вынуждена испытывать изо дня в день. Все верно, она не надеялась больше увидеть своего сына, проклиная себя за то, какой участи его подвергла. А этот парень вот так просто позволил ей снять этот груз с души. Да он сам ее нашел!

Либо он святой, либо он что-то затевает.

— Мой хозяин сурово накажет меня. — Пролепетала в итоге Эльвира, низко опуская голову.

— Твой хозяин, он…

— Крупный рабовладелец. Мы работаем на его плантациях хлопка.

— Я бы хотел с вами поговорить насчет этого тоже. Точнее, насчет вашей дальнейшей жизни. — Начала Миша. — Как вы смотрите на то, чтобы я вас выкупил?

— Вы хотите, чтобы мы работали на вас? — Жестоко усмехнулась женщина.

— Ну да. Так ваша семья будет целой. У меня, по правде говоря, тоже много владений в империи… как оказалось. Я могу отправить вас в Южную Грандию, там плантации винограда. Рядом есть море и поселения, которые построены для работающих семей. У вас будет свой дом и доход. Я обеспечиваю вас работой, а вы получаете деньги. Там неплохо, на самом деле.

Михаэль замолчала, ожидая слов Эльвиры, в то время как тело женщины сковал шок.

Он предлагал им уехать в Грандию? В один из богатейших и благополучный районов Империи, где суд защищает даже таких отверженных как они? Где можно найти свой дом? Содержать свою маленькую семью? Быть просто вместе? Где она, наконец, забудет, что значит бояться? Где она сможет трудиться и получать за свой труд плату?

— Господин. — Женщина встала на одно колено и склонила голову, признавая его власть.

— Значит, решено. — Хлопнула в ладоши Миша. — У вас есть вещи, которые бы вы хотели взять из своего прошлого дома?

— У нас нет дома. Мы жили в камерах. Там только амулет и кольцо мужа. — Проговорила Эльвира. — Но я… — Она резко замолчала, не решаясь сказать, что жутко не хочет вновь возвращаться в то место.

— Вам и не нужно. — Догадалась Михаэль. — Я отправлю туда своих людей. Они оформят все бумаги и привезут ваши вещи. Но это будет где-то через неделю, не раньше, все же дорога неблизкая. Я скажу Сэлли, чтобы определила вам комнаты на это время. К счастью, их у нас достаточно. Пэни, поможешь своей родне во всем разобраться.

Под пристальным взглядом трех пар глаз Миша повернулась и направилась к выходу из комнаты. Двигаясь по коридору, она уже через несколько метров почувствовала, как ее настойчиво дернули за рукав.

— Пэни, ты что-то хотел?

— Господин. — Глаза парня блестели, а брови были нахмурены. — Ты хочешь, чтобы я уехал? Я чем-то не угодил тебе? Ты хочешь прогнать меня? Избавиться?

Девушка недоуменно на него смотрела. Она и предположить себе не могла, что это вызовет такую реакцию.

— Пэни, ты же понимаешь, что нет…

— Тогда зачем ты заставляешь меня уехать? — Строго спросил мальчик.

— Потому что там твоя семья, они хотят быть с тобой вместе.

— Но я их не видел уже более пятидесяти лет. Они мне все равно что чужие. Эта женщина продала меня в рабство.

— Да, но она этого не хотела. Пэни, она твоя мать.

— Может и так, но тебе не кажется, что от этого тот ее поступок можно назвать не просто плохим, а откровенно чудовищным. Я не хочу уезжать отсюда. Тут мой Господин.

— Пэни, я не могу оставить вас тут, понимаешь? Твоя мама была рабыней, ее жизнь — это работа. Это уже в крови. Тем более, она сама не хочет оставаться тут…

— Значит, пусть едут без меня. — Четко сказал мальчик, а в голосе была не детская серьезность и настойчивость.

Миша выпрямилась и посмотрела на ребенка перед собой.

— Пэни, ты, видимо, забыл, кто здесь отдает приказы. Ты разговариваешь со своим господином, а не с равным себе. Ты не смеешь мне указывать. Ты не смеешь так разговаривать со мной.

Мальчик вздрогнул, а в глазах вспыхнул откровенный ужас. Быстро опустив глаза, он встал смирно, боясь пошевелиться.

— Совершенно не годиться. — Пробормотала отчаянно девушка спустя пару секунд. — Я так не могу. Отдавать приказы? Наказывать? Метод кнута и пряника? Моя неуклюжесть и несостоятельность в этой роли веселят нашу светлую богиню Теос, не иначе. Как еще объяснить происходящее? Я выгляжу откровенно смешно, не так ли?

— Господин? — Робко отозвался мальчик, изображая само недоумение.

— Знаю, что смешно. — Михаэль положила ладонь мальчику на плечо, ободряюще его сжимая. — Забудь, Пэни. Я рад, что это место стало для тебя дорогим домом, который ты не хочешь покидать. Возможно, в этом есть моя заслуга, что делает мне честь. Не хочешь уезжать — оставайся. И пока бумаги, касающиеся твоих родных, не оформлены, поговори со своими родственниками. Возможно, ты сможешь убедить их в том, что я не такой уж и плохой… парень.

— Д-да, господин. — Заикаясь проговорил служка.

— Отдохни сегодня. Покажи брату и матери усадьбу, устрой им эту экскурсию. Возможно, они поймут, что ты не хочешь покидать этот дом вполне оправдано. — Миша потрепала его по волосам, а этот привычный жест окончательно развеял все опасения мальчика, давая ему свободно вздохнуть.

* * *

Неужели мирные дни все-таки настали? Хотя, что удивительного? Покой навещает этот дом, лишь когда ему место уступает Дэймос, убираясь из этой усадьбы. Словно спокойствие боялось его так же, как и все прочие люди этой империи, но стоило мужчине уйти, как тишина и благодать вступали в свои права.

Миша умиротворенно сидела в просторной библиотеке с учебником в руках. Ничто не предвещало беду, как вдруг за дверью раздались звуки оживленной суеты.

— А вдруг он…

— Вот и узнаем…

— Думаю, все же не стоит…

— А ты не думай, у тебя вообще это не плохо получается.

— Нарываешься?

Голоса ворвались в уединенную библиотеку, когда дверь открылась и на пороге появилась Сэлли.

— Господин, к вам посетители. — Произнесла неуверенно она, чуть склоняя голову.

Миша недоуменно приподняла бровь и повернулась всем телом к двери. Отойдя, служанка пропустила в комнату трех парней, чьи удивленные взгляды живо забегали по комнате.

— Сэм? Сид? Дэйв? — Как на духу воскликнула Миша, вскакивая со стула.

— Привет, Майк. — Пошел в ее сторону беззаботный Сэм без следа стеснения на лице. За что Миша любила этого парня, так это за его открытость и простоту. — Мы с парнями посовещались и решили к тебе заглянуть. Не выгонишь?

Миша перевела взгляд на остальных двоих. Дэйв смотрел на нее с опаской и явным недоверием. Сид был растерян и ожидал, что их всех немедленно выкинут вон за такую дерзость, как незапланированный визит. И только Сэм подходил с широченной улыбкой во все тридцать два зуба.

— Салем, вам тут всегда рады! — Воскликнула Миша, подбегая к парню и заключая его в объятия. Тот этого явно не ожидал, но все же не растерялся, похлопывая друга по спине. Когда Миша разомкнула объятья, то подошла к Сиду, а потом и к Дэйву, на лице которого появилась слабая растерянная улыбка. — Парни, как же я рад вас видеть. Как хорошо, что вы пришли! А то здесь в последнее время просто ужасно.

— Хм, а так и не скажешь. — Оживился Сид. — Ты, вроде, не бедно живешь. Обстоновочка — что надо.

— Я этого не заказывал, но, если на чистоту, то и отказываться теперь не собираюсь. — Ответила Миша усмехаясь.

— Еще бы. — Присоединился к разговору Дэйв. — Если честно, мы сильно сомневались: идти или нет…

— Ну, это ты за себя говори. — Прервал его Сэм. — Я парням все уши прожужжал про то, что пора бы к тебе наведаться…

— Точно. — Кивнул Сид. — Это его идея. Хотя я тоже был не против. Тем более, когда старый друг стал Генералом.

— Вот-вот. — Поддакнул Дэйв.

— Ничего не изменилось. — Покачала головой Михаэль. — Я такой же, как и раньше, парни. Ну, если убрать в сторону все эти дома, земли, плантации, деньги и слуг.

По комнате прокатился дружный смех, после которого исчезло всякое напряжение. Салем прошел по комнате, после чего плюхнулся в кресло, закидывая ногу на ногу.

— Блин, как же мы без тебя… скучаем, что ли. Нет серьезно. Без тебя наша рота, словно, не та, что прежде. Как ты ушел, все стало как-то сухо… серо. Кравцу стало не на ком срываться, теперь все наряды получает Дэн.

— Да, не слышно больше его извечного: Джелли, наряд вне очереди. — Поддержал его Сид. — Так скучно.

— Ах вы сволочи! — Вскричала возмущенно Миша. — Так, значит, вам просто не над кем глумиться.

— Глумиться всегда есть над кем. Просто теперь не хватает тех ощущений. Когда звучит твое имя, всегда ожидаешь чего-нибудь интересного. Все-таки Кравц в тебя всю душу вкладывал.

— Парни, я по вам тоже очень скучаю. — Разоткровенничалась Михаэль. — К тому же, не поверите, но мне легче не стало. На место Кравцу пришел кое-кто другой. И он тоже с явными садистскими замашками…

— Так ты возвращайся к нам. — Предложил Дэйв. — Думаю, Кравц теперь не сможет сказать что-то против Генералу.

Его слова вновь поддержали хохотом.

Пошли разговоры и шутки о всякой ерунде, как и бывало в академии.

Вот чего Миша уж точно не ожидала, так это что ребята сами навестят ее. Теперь увидеть их было настоящим подарком судьбы. И все то время, пока они ходили по поместью, смотрели комнаты и двор, она внимательно рассматривала парней.

Может и прошло всего-то три месяца, они заметно изменились.

Например, Дэйв из заумного сутулого ботаника стал похож на взрослого мужчину. Ему было уже восемнадцать, тело приобрело осанку солдата, которым он стремился стать. Хрупкий зубрила стал одним из тех молодых, но уже подготовленных курсантов, которым академия будет домом еще в течение долгих четырех лет.

Или Сид, старый добрый Сид, который всегда мог разрулить напряженную ситуацию простыми словами, дать действительно полезный дружеский совет. Этот парень был практичным, на него можно было положиться. Иногда прямолинейный, а иногда до безрассудства смелый.

Ну и наконец самая яркая фигура этой компании — Салем. По нему просто невозможно было не скучать. По его легкомысленным высказываниям или пошлым шуточкам. Какой бы тяжелой не была ситуация на его лице казалось всегда оставалась эта простоватая улыбочка, которую можно было назвать очаровательной. Несмотря ни на что, этот парень сохранял свою репутацию зубоскала и бабника.

За это время он стал еще более мужественным и привлекательным. Что же с ним будет, когда он пробудет в академии еще четыре года? Они слепят из него бога?

Под конец дня они все вчетвером собрались в огромной зале. Всей дружной компанией забрали из погреба четыре бутылки вина, того самого, с плантаций в Грандии. Смех раздавался в помещении, когда парни образовали на полу круг. Из света был лишь огонь, горящий в камине, что создавало уютную домашнюю обстановку.

— Ну ты прикинь, что творилось с ним, когда прозвучал голос оракула. — Взахлеб рассказывал Сид. — Я его таким ни разу не видел. Такого интереса к происходящему у Кравца? Никогда!

— Ага, как будто с нами было по-другому. — Вмешался Дэйв. — Да все буквально остолбенели. И мне кажется, что самым шокированным тогда был я.

— Да ладно тебе, Сова. Ты и вполовину не был так удивлен как я. — Высказался Сэм, делая внушительный глоток.

— Ребят, вы, видимо, про меня забыли. — Усмехнулась Миша. — Вы представьте такую ситуацию. Картина маслом: я сплю, мне сниться синее море и белый песок, а тут над ухом орет Кравц «Джелли, подъем». У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Я внепонятках вскакиваю, уставившись на него, стараясь понять, что он от меня хочет на этот раз. А он мне говорит, чтобы я вниз шел. Ну, я не задумываясь, просто по привычке исполнять любые его, даже самые бредовые приказы, послушно иду. Только когда я подошел к оракулу, до меня стало доходить, что это не сон, и дело — дрянь. Я выглядел как полный идиот, задавая вопросы типа: Кто вы? Как я тут оказался?

— Точно. — Расхохотался Сид. — Ты бы видел свое лицо в тот момент.

— Поверь, Сид, твое было не лучше. — Отозвался Салем. — Я вообще долго понять не мог: шутка это или нет. Такое ведь невозможно!

— Ага, невозможно. — Согласился Дейв. — По всем правилам. По всем законам.

— На мне работает один закон, парни. — Рассмеялась Миша, отпивая из своей бутылки. — И это закон подлости.

— Ты считаешь это подлостью? — Взвился Сэм. — Да я бы за эту подлость душу отдал.

— Эй, Сэм, поаккуратнее. — Предупредила Миша. — Тебя могут и услышать.

— Кто? Твой темный? — Спросил парень значительно охмелевшим голосом. — Кстати, мы его так и не увидели. Ты его уволил?

— Нет. Он на задании. — Отозвалась девушка, смотря в горлышко бутылки.

— На каком интересно? — Раздался голос Дэйва.

— Очень важном. — Не стала вдаваться в подробности она.

— Блин, а я так надеялся его увидеть. — Разочарованно вздохнул Дэйв, ложась на пол.

— Неужели ты так ими интересуешься? — Спросила Михаэль, припоминая его нездоровый интерес к сынам Тени.

— Еще бы. Они ведь совершенно другие. Они — легенда, загадка, тайна. Они — чудо.

— Да ты влюбился. — Как будто шокировано пробормотал Сэм. — Парень, я тебе сочувствую.

— Заткнись, бабник. — Прозвучал ответ Совы.

— Нет, серьезно. Он ведь принадлежит другому. Кстати… — Салем повернулся к Мише, подмигивая. — Как там у вас.

— Что именно?

— Ну… черт, вечно тебе в лоб говорить нужно. Сам не догадываешься?

— Без понятия. — Отозвалась Миша, делая очередной глоток полусладкого.

— Секс, друг, я о сексе.

От этих слов Михаэль поперхнулась вином, которое только что хотела проглотить. Судорожный кашель заполнил всю комнату.

— Ну а что? Что я таково сказал? — Обиженно проговорил Сэм.

— Боги. Милосердные. — Между позывами кашля бормотала Михаэль. — Сэм, ты как себе это вообще представляешь?

— А мне надо представить? — Парень задумался, после чего на его губах появилась кривоватая улыбочка. — Хм… думаю, было бы здорово, если ты был снизу.

Его слова прервал кулак, который впечатался в лицо парня. Сэм откинулся на спину, запрокидывая голову, в то время как Михаэль села ему на грудь, отпуская новый удар.

— Заткнись, Сэм. — Вскричала она, задыхаясь. — Или я тебе помогу.

Однако парень был мощнее и сильнее ее, поэтому после второго удара, сбросил девушку с себя, придавливая к земле.

— Черт, Майк, ты что делаешь? — Рассмеялся Салем, сжимая ее руки. — Я же пошутил…

— Ни хрена не смешно, козел! — Прорычала Михаэль, приподнимаясь и впечатывая свой лоб ему в нос.

Парень резко разомкнул руки, хватаясь за лицо. Выбравшись из-под его тела, Миша встала в боевую стойку.

— Ну, давай, посмотрим, чему тебя научили в академии. — Улыбаясь, проговорила она.

— Ну ты сам нарвался. — Салем встал, тихо посмеиваясь. — Всегда хотел посмотреть, на что ты способен. Жаль, нас ведь никогда не ставили в пару.

— К счастью для тебя. Поверь, я уложу тебя с легкостью и удовольствием. Только смотри, когда будешь харкать кровью, постарайся не запачкать ковер, он из Виливии. Там сейчас кризис, вещь обошлась мне дорого.

— О, так ты превратился в сноба, как я погляжу. Ну, тогда я сделаю это еще с большим удовольствием.

Дэйв и Сид с улыбками следили за друзьями, не собираясь их останавливать. А чего? Обычная мальчишеская драка.

Миша уклонилась от очередного прямого удара, но не заметила другую руку, целившуюся в шею. Пальцы опустились прямо в центр болевой точки, вызывая острую боль.

— Ха?! Это было подло. — Прошипела она, отскакивая.

— Не-а, очень даже не подло. — Покачал головой Сэм, ехидно улыбаясь. — Знаешь, ты сдаешь позиции. Медлителен, как старушка.

Он еще не успел договорить, когда девушка рванула вперед. Мощный кулак Сэма целился в лицо, и Михаэль еле успела поднырнуть под руку противника, ударяя в солнечное сплетение. Парень задохнулся, воздух быстро покинул его легкие. Воспользовавшись заминкой, Миша съездила кулаком по скуле Сэма, завершив все это апперкотом. Парень пошатнулся и отскочил к стене, стирая с подбородка кровь, текущую из разбитой губы. Миша оказалась у противоположной стены, тяжело дыша.

— Что-то не особо видно, что ты стараешься, Сэми. У тебя, кажется, кровь вот тут. Тебе не больно?

— О, дорогой, твои попытки только заводят. Тебе так нужно девок соблазнять. — Ухмыльнулся парень в ответ.

— Значит, тебе есть чему у меня поучиться. — Рассмеялась она, встречая новый удар блоком.

Резко схватив запястье парня, она завела ему руку за спину, слушая, как хрустнул сустав. Однако Сэм не издал ни звука. Ловко вывернувшись из захвата, он быстрым движением сбил Мишу с ног, придавливая к земле и садясь сверху. Приковав ее руки над головой своими, он склонился тихо посмеиваясь.

— Вот ты и попался, Джелли.

— Слезай с меня, ты тяжелый. — Прорычала девушка. — Будешь так со своими подружками обращаться.

— Ну, прости. Однако, ты тут проигравший. Знаешь, что это значит?

— Что ты теперь меня задавишь?

— Нет. Что ты теперь в моей безграничной власти. — Зловеще рассмеялся парень.

— Дай-ка подумать. — Проговорила она, чувствуя тяжесть чужого тела на себе. — А не пошел бы ты по известному адресу?

— Хм? — Лицо Сэма наклонилась к Мише, и он принялся внимательно ее рассматривать.

В свете огня этот распростертый под ним Майк был похож на милую и очень хорошенькую девушку. Нет, серьезно. Может он перебрал с алкоголем? Скорее всего. Как он может сравнивать своего боевого товарища с женщиной? Бред какой-то…

— Ты труп, человек. — Раздался за его спиной сдавленный рык. — Я убью тебя, это точно. Но только когда ты меня сам об этом попросишь. А ты попросишь. Ты меня будешь на коленях об этом просить…

Салем дернулся, расширенными глазами смотря на Майка, который теперь глядел за его спину. И судя по его взгляду, ничего хорошего их в ближайшем будущем не ждало…

Сэм быстро скатился с Михаила, который оттолкнул его, вскакивая на ноги и загораживая друга собой.

Ох ты ж черт, там было от чего загораживать.

Салем сидел на полу, зная, что в ближайшую минуту подняться не сможет, и смотрел на мужчину перед собой. Высокий, мощный и, очевидно, чертовски сильный. Этот темный выглядел именно так, как изображались монстры в сказках с плохим концом: Убийца, пришедший по ваши души.

Ага, позвольте представить, великий и ужасный, беспощадный командир темных Дэймос, раб Михаила Джелли.

Им нельзя было не восхищаться, даже когда этот испепеляющий взгляд нацелен на тебя.

Салем очнулся, только когда в комнате послышался шокированный выдох. «Дэйв» понял он.

— Дракон, у тебя было задание, которое я тебе поручил, не так ли? — Прозвучал отрезвляющий голос Майка. — Тогда почему я сейчас вижу тебя тут?

Сэм недоуменно уставился на парня перед собой, чей подбородок был вздернут, а глаза смотрели вызывающе. Черт, Майк совсем свихнулся?! Кто этот парень, если может так прямо и нагло разговаривать с этим чудовищем?

— Господин, тебе было больно. — Прорычал мужчина, так и не сводя глаз с Салема, делая нетерпеливый шаг к нему. — И я пришел устраниться причину этой боли. Позволь мне.

— Стой на месте, Дракон! — Отрезала Михаэль, заставляя мужчину замереть. — Со мной, как видешь полный порядок. Что не могу сказать о тебе. Тебя здесь быть не должно. Это нарушение приказа, не так ли? Разве ты нашел всех, кого я просил?

— Нет. — Бросил тот.

— Тогда почему ты тут?

— Я чувствовал твою боль. — Повторил Дэймос, сверля гневным взглядом парня за спиной госпожи. — А это не приемлемо…

— Зато нарушать приказы напрямую приемлемо для тебя, так?

Что это? Страх? Боже, да она боялась его.

— Нарушать? — Усмехнулся Дэймос, находя данную ситуацию несколько забавной. Эта девочка стоит прямо и смотрит на него с напускной смелостью, хотя лихорадочно стучащее сердце умоляет ее отступить. — Разве ты запрещал мне появляться здесь?

— Разве я тебя звал?

— Отлично! Можешь считать, что я его нарушил. — Было видно, с каким трудом ему даются эти слова. Чтобы Дракон признавал собственные ошибки?.. — Однако, когда твоя жизнь в опасности, я считаю отклонения от заданной цели полностью оправданными. Твоя жизнь для меня, уж извини, поважнее твоих приказов.

Миша невольно вздрогнула от этих слов, растеряв свою уверенность. В его последней фразе лежал скрытый смысл.

Двинувшись вперед, она медленно приблизилась к нему.

— Моя жизнь, Дракон, действительно очень важная вещь. Именно поэтому я не позволю кому-то забрать ее. Никому, Дракон. И знаешь, ты чертовски верно подметил, что моя жизнь для тебя важнее моих приказов. — Прошипела тихо Михаэль. — Именно поэтому мне хочется держать тебя на расстоянии. Сейчас здесь самый опасный — ты. И я сомневаюсь, что когда-нибудь мне будет грозить большая опасность, чем сейчас от тебя.

Дэймос смотрел на нее со смесью того гнева, который еще не успел испариться и с недоумением, которое появилось только что.

Он чувствовал, ей было больно. Он пришел сюда, увидел этого человека — причину ее страданий. И то их положение тел… вообще было не позволительно!

Так какого же дьявола она злиться теперь? Боги, как вообще понимать эту женщину? А ее последние слова? Дэймос уже успел забыть за ночь, кем для нее является. Она до сих пор видит в нем исключительно зверя.

— В чем я ошибся, господин? Я не должен был приходить, когда чувствовал твою боль?

— Заминка в другом. Поверь, в моей жизни будет много ситуаций, когда я буду чувствовать боль, и когда тебя рядом со мной быть не должно. Понимаешь, о чем я?

Дэймос с трудом подавил рвущееся из груди рычание. Намек был прозрачен достаточно, чтобы вызвать новую волну гнева. И почему эти слова так раздражают?

— Значит, я совершил огромную ошибку. — С огромным трудом выговорил Дэймос.

— Точно. И дай-ка мне подумать, как теперь поступить.

Только не кровь. Две недели и без того — чертовски длинный срок. Она не может лишить его еще на…

— Дэйв. — Повернулась Михаэль к парню в очках. — Ты не мог бы последить за моим слугой в течение завтрашнего дня?

Молчание было наполнено недоумением трех парней, которые сейчас больше напоминали восковые фигуры.

— Майк, ты это о чем? — Тихо спросил Сова, не сводя с Дракона своего пораженного, напуганного взгляда.

— Я о том, что предлагаю тебе темного на один день. И спрашиваю, согласен ли ты.

Что-что? Что там ему только что предложил Майк? Взять его темного на один день? Просто взять и использовать? То есть приказывать ему, быть его владельцем? Владельцем темного? Это можно еще по-другому назвать: властелином всего мира.

— Погодите-ка. — Вступил в разговор недовольный голос Сида. — Я тоже хочу. Почему именно Дэйв?

— Потому что он мечтает об этом.

— Ну, я тоже. — Раздался голос Сэма. — Майк, почему…

— О, Салем, ты бы вообще помолчал. Пока не получил снова. — Перебила его Миша.

— Тьфу, ну ты и сволочь.

Только теперь Миша обратила внимание на его разбитую губу.

— Сэм, прости за это.

— Ерунда. Бывало и похуже.

Когда она снова повернулась к своему слуге, в ее глазах застыли острые грани льда.

— Дракон, вот твое наказание. С завтрашнего дня ты принадлежишь Дэйву. Целый день ты будешь слушать его и выполнять его приказы, считая его своим полноценным господином. Это мой приказ.

Дракон кинул на очкастого пацана пренебрежительный взгляд, в котором не было и капли заинтересованности. Потом вновь прищурено посмотрел на Михаэль.

— Да. Господин. — Ответил мужчина, нажимая на каждое слово.

— Твой хозяин будет ждать тебя завтра. — Миша окинула его быстрым взглядом. — Не заставляй меня сомневаться в тебе больше, чем сейчас.

Не сказав ни слова, Дракон исчез из комнаты, оставляя после себя лишь эту напряженную тишину… которую, однако, уже через мгновения прервал хоровой выдох облегчения.

— Святые угодники. — Проговорил сдавлено Сид. — Я уже собрался маму звать.

— А я всех богов нашего мира. — Согласился с ним Салем. — Не хотел бы я быть врагом этому парню. Мне казалось, что он меня сейчас одним взглядом порешит. Майк, я больше к тебе вообще не подойду. Если бы я знал, чем все это закончиться…

— Он не тронет тебя. — Произнесла Миша, располагаясь на полу и беря в руки бутылку.

— Да?! А мне так не показалось. Ты что, не слышал, что он мне сказал? Он пообещал мне мучительную смерть.

— А как ты думаешь, если он может нарушать мои приказы, кто в большей опасности? — Хмыкнула Миша, смотря на то, как пляшет пламя в камине.

Только теперь Сэм задумался над этим всерьез. Если этот темный действительно настолько силен, что может противиться господину, то его хозяин — первый, по чью душу он явится. Дракон определенно не в восторге от своей доли, потому при первой же возможности он убьет Майка, это точно.

— Парень, тогда почему ты так обращаешься с ним? Он ведь тебя действительно может…

— Боги дали мне его как раба, и если я покажу слабость, скорее всего, уже на следующий день он сделает так, что моя голова будет отделена от тела. Он об этом день и ночь мечтает… Однако, если он захочет посмотреть на мои мольбы о пощаде, то пусть сначала заснет. Наяву такого не будет. — Михаэль тихо вздохнула оборачиваясь к Сэму. — К тому же, как бы я к нему не относился, он все равно будет ненавидеть меня. За одно то, что я человек. И если придет такой день, то я буду именно тем, кто расплатиться за грехи всех его прошлых господ. Тут уж ничего не поделаешь…

— Хм. Я тебя уважаю. — Твердо сказал Салем в итоге, садясь с ней рядом. — Нет, даже больше. Ты мне как брат.

— Брат. — Повторила Миша с грустью. — Еще один.

— У тебя есть брат?

— Да. В моем родном городе. Роберт, ему сейчас тринадцать.

— Так. — Сид в предвкушении истории потер руки, подсаживаясь ближе. — Наконец мы добрались и до твоего прошлого.

— Даже не думай. — Усмехнулась Михаэль. — Я тебе больше и слова не скажу.

— Зря — Хмыкнул парень. — Я бы послушал. Вот я, например всю жизнь прожил со своей семьей. У меня тоже есть брат, только старший. Блин, я ему завидую. Он тоже служит. Сейчас на Великой стене, он — командующий пятой гвардией. Всего добился сам, как и наш отец. У нас вся семья по мужской линии — военные. И я, надеюсь, тоже, в скором будущем. Однако я не знал, что это будет настолько трудно. Чего только Кравц стоит. Поменьше бы на моем пути таких людей…

Было видно, как парень еле заметно вздрогнул, как будто припоминая что-то малоприятное.

— Ну, если дело дошло до откровенностей, то я тоже могу вам кое-что поведать. — Произнес Салем, постукивая пальцами по бутылке — Я жил только с матерью и младшей сестрой. Ей сейчас пятнадцать. Лана. Наш отец пропал без вести прошлой зимой, когда находился в дозоре. Потому я был их единственной надеждой с тех пор. Работал постоянно как проклятый. Бегал, вечно искал работу. Пытался раздобыть денег побольше, концы с концами свести. Этого все равно не хватало. Тогда мама… она была красивой женщиной, молодой еще… она решила выйти замуж во второй раз. Не знаю, что ее привлекло в том мужчине. У нас с ним, в общем, с самого начала не заладилось. Потому после ряда некоторых событий, я решил уйти. Так я и попал в академию. И вот я перед вами. — Он отвесил шутливый поклон.

Повисла тишина. Миша смотрела на Салема с тихой грустью, понимая, что ему досталось не меньше. Этого парня тоже, считай, выгнали из собственного дома.

— А твоя история, Дэйв. — Обратился к Сове Сид.

— Моя? — Поднял голову парень, размышляя над словами друга. — Хм. Это не так уж интересно…

— Давай, колись. — Хлопнул его по плечу Вернер. — Тут все свои. Уже год вместе. Тем более, мы с Сэмом вам, так сказать, душу уже излили.

— Я тебя предупреждал. — Поправил очки Дэйв, собираясь с мыслями. — У меня самая обыкновенная семья. Ну почти. Мой отец — один из паланиусов, отвечающих за благосостояние храмов. У нас довольно не бедный дом, в котором настоящей роскошью является библиотека. Э-э-э… Моя мама — добрая женщина. Об отце я такого сказать не могу. Он всегда считал, что деньги превратились в нового бога. Что материальные блага стали важнее духовных. Жаль, но он в чем-то прав. Люди, имеющие деньги, имеют и то, что хотят. Власть, славу, благосостояние. Они управляют страной, они обладают реальной властью и положением в обществе. А это еще больше выводило из себя отца. Стоило ему увидеть на улице богатого сановника, он просто багровел от злости. Так медленно но верно в нем родилась мания власти и денег. Он копил их, постоянно вдалбливая мне, что только богатый сможет прожить эту жизнь достойно. Что я должен постоянно трудиться, как угодно, любыми способами, но добиваться власти. Потому что, когда она у тебя в руках, то ты уже ясно видишь: мир создан для тебя.

— Как же ты тогда в академию попал? — Удивился Салем.

— Потому что я хотел пробиться наверх. С помощью своих сил, Сэм. — Объяснил Сова. — Посмотри, кто стоит во главе империи?

— Ну, — Парень задумался. — Военные. Вся власть сосредоточена в руках тех, кто руководит армией.

— Вот именно. Власть держится на грубой силе. Все вокруг принадлежит армейским шишкам. Однако это еще не все. У военных есть очень важная привилегия, которой нет у гражданских.

— Они могут стать обладателями темных. — Догадался Сид.

— Да. Они могут получить в свое пользование темного. И вот тогда, ты становишься царем этого мира. Когда у тебя в подчинении кто-то из сынов тени, тех немногих которые остались в живых, ты всесилен, буквально. Я пошел сюда с целью подняться из грязи. Стать тем, кто мог бы гордо нести свою голову. Тем, кем меня хотел видеть мой отец. И знаете, я ведь во многом согласен с ним, он отчасти прав… Именно поэтому я так много читал, постоянно накапливая знания, которые бы могли оказаться полезными. Темные, они стали чем-то… недоступным и таинственным. Чем-то далеким и, тем не менее, очень желанным. Они — сила и власть. Они — достижение любой цели…

Глаза парня лихорадочно заблестели, после чего он резко остановился, понимая, что сболтнул много лишнего. Три пары глаз смотрели на него, ожидая продолжения, а он замер, пытаясь отдышаться.

— Вау. — Миша начала хлопать в ладоши. — Браво, Сова. Это что-то. Однако я с тобой во многом не согласен, но ведь у каждого свое мнение на все, не так ли.

Ее голос был тихим, а еще в нем отражались все те глотки выпитого вина, которое было открыто сегодня.

— Да. — Поддержал ее Салем, закидывая руку на плечо Миши. — Я тоже так думаю, Майк. Мы все разные, однако все оказались в одной комнате, с разными судьбами и целями. Мы разные, но мы вместе.

— Алюминь. — Кивнул Сид, салютируя друзьям.

Стукнувшись со всеми по очереди, парень осушил бутылку, как и его товарищи. У Миши уже двоилось в глазах и ей жутко хотелось спать. И она точно знала, что если бы стояла на ногах, то тут же упала бы. Первым на пол рухнул Дэйв, потом уже Сэм, утянув за собой Михаэль. И уже через десять минут в комнате царила тишина, только иногда прерываемая тихим бормотанием Сида, устроившегося в кресле.

13 глава

Шквальный ветер и огромные морские валы делали панораму вокруг довольно таки грозной. Но как же эта погода сочеталась с его настроением. Буквально то же самое творилось сейчас в его душе. То же неистовство, что бушевало внутри, было перенято природой. Небо закрылось черным пологом, которое лишь иногда освещалось всполохами резкого холодного света, после которых следовало гневное рычание грома.

Дэймос шел вдоль отвесных скал. Шел, предпочитая прогулку перемещению. Его энергии и так надолго не хватит, тем более, что он лишен крови на две недели. Не стоит растрачивать силы, когда они в опасный момент могут пригодиться. Хотя дело тут не столько в нехватке энергии, сколько в событиях недавнего прошлого.

Увидев в скале проделанные еле заметные ступени, мужчина направился к ним, с легкостью перескакивая с одной на другую. Где-то там, высоко в горной пещере должен жить еще один кандидат. И этот — последний, лучший, как и пожелала госпожа. Госпожа…

Расстояние между землей и мужчиной быстро увеличивалось, грозя неосторожным и опасным шагам привести его к гибели. Но тот, казалось, не раз проделывал и не такие трюки, поэтому не оборачиваясь, стремился на самый пик вершины с невероятной легкостью. Когда же мужчина остановился на последнем выступе, то замер, прислушиваясь.

Ветер и шум волн, которые разбиваются о камень, извечное журчание и свист — ничего кроме.

Внимательный взгляд красных глаз устремился вперед, туда, где в скале зияла черная дыра входа в пещеру.

Стоило мужчине оказаться под каменным навесом, как вокруг словно убавили громкость.

Он тут… это чувствуется. Сделав несколько осторожных шагов, незваный гость вдохнул в себя воздух. Морской запах соли и тины, а еще аромат цветущего миндаля, который принес ветер с гор. Но есть еще кое-что. Сила… он всегда был чертовски силен, этого у него не отнять.

Замерев на месте, мужчина закрыл глаза, прислушиваясь. Что сказать, зрение не всегда может быть полезно.

В это время тень на одной из шершавых стен колыхнулась, начиная свое бесшумное движение. Скользя и перетекая по выступам, она стала принимать очертания, обретая форму.

Враг, здесь был враг. Чужак. Посторонний.

Мужчина еще не успел открыть глаза или шевельнуться, когда в его сторону полетел огромный шар огня. Последнее, что отразилось в красных удивленных глазах — огненные крылья летящей смерти.

Темная тень окончательно приобрела форму, ступая на землю. Одного победоносного взгляда на полыхающую фигуру было достаточно, чтобы возликовать. Бедняга обречен на долгую смерть в огне, какая жалкая и глупая гибель. Блестящие черные глаза следили за тем, как мужчина сгорает, как пламя обугливает его кости. Казалось вот он, запах жженой плоти…

На лице, прикрытом черным капюшоном, показалась довольная улыбка, обнажающая острые зубы, но прошло мгновение и она превратилась в оскал.

Огонь последний раз полыхнул, после чего опал с врага и ушел в землю. Тень смотрела на то, как мужчина распрямляется, ничуть не задетый пламенем.

Какого….

— Энгер, что это? Огонь? — Обратился к тени незваный гость. — Я рожден в огне.

Черная фигура заметно вздрогнула, услышав этот голос. Такой знакомый, оставшийся в далеком прошлом…

— Твоя память все равно что у девицы. — Вновь проговорил мужчина.

— Дэймос?

— Хватит жаться и дергаться. — Ворчливо пробормотал Дракон. — Я тут по делу.

— По делу?! — Взъярилась фигура, выходя вперед. — После твоих дел у меня всегда бывает куча неприятностей! Чего это ты приперся после ста тридцати лет?! Поздороваться и передать приветы?

— Это тоже. — Кивнул Дэймос, осматриваясь вокруг. — Ты забыл, кем являешься, Энгер.

— А ты?! Разве ты не забыл?! — Не унимался силуэт мужчины, завернутого в черный балахон. — Кто ты теперь, Дэймос? Кто теперь я? Напомнить?

— Ты лучший по части магии. — Белозубо улыбаясь, ответил ему Дракон. — Кстати, то кричащее пламя было так себе.

— Спасибо. — Пробормотал мрачно Энгер, чуть поднимая голову.

Только теперь Дракону представилась возможность рассмотреть хозяина сих «палат» более тщательным образом. Черное полотно, подранное во множестве мест, окутывало высокую фигуру с ног до головы, значительная часть лица так же была скрыта. Видны только бледные бескровные губы, сжатые в одну тонкую линию. Хотя эта тряпка не скрывала того, как похудела и осунулась фигура Энгера. Сильно выступающие кости, острые углы локтей и обтянутые кожей скулы.

Только когда взгляд тени обратился на Дракона, он весело хмыкнул. Старый добрый взгляд Энгера. Колкий, пронзительный, черный, содержащий в себе всю тьму запретной магии.

— Чего притащился? — Прошипел сквозь стиснутые зубы мужчина.

— Ах, да. — Словно вспомнив проговорил Дэймос. — Может ты слышал последние новости…

— Это ты видимо не слышал. — Перебил его Энгер, не обращая внимания на угрожающий взгляд. — Я не слушаю новостей. Я не верю людям и их пустой болтовне. Я живу отдельно от всех, кстати, не без причин.

— С тобой еще твое безумие. Не можешь умереть, но и жить не хочешь, так?

— Чего притащился? — Вновь повторил вопрос Энгер.

— Я спущу это тебе с рук и во второй раз. — Снисходительно пробормотал Дэймос. — Не поверишь, но я пришел за тобой.

— За моей жизнью? Давно пора.

— Я сказал «за тобой». Ты мне нужен.

— Очень интересно. — Протянул Энгер, скрещивая костлявые руки на груди. — Значит, после стольких лет ты явился за тем, чтобы я тебе помог, так?

— Нет. Мне не нужна твоя помощь. Мне нужны твои услуги. — Поправил его другой мужчина. — Ты маг. А сейчас прозябаешь в этой дыре. Вспомни, тебя ведь носили на руках. Ты был велик и почитаем.

— Да. Как и ты. — Вскричал его собеседник. — Как и все мы. Но теперь ведь другие времена! Теперь все по-другому! Теперь ты — темный слуга без хозяина, а я всего лишь тень самого себя!

— Кстати, насчет моего хозяина. Он у меня есть.

— Стоп. Разве он не помер?

— Это все потому, что ты не веришь пустой болтовне. — Повторил Дракон его слова. — Прошла очередная церемония.

— Когда? — Было видно, что эта тема его захватила.

— Более чем три месяца назад. — Ответил Дэймос. — На ней мне выбрали нового господина.

— Поздравляю. — Недобро усмехнулся Энгер.

— Было бы с чем. — Проворчал ему в ответ Дракон.

— И кто же это? Очередной Грэд?

— Тебе предоставляется возможность узнать это самому. — Беспечно бросил Дэймос, делая свой тон нарочито небрежным. — Я предлагаю тебе работу у моего Господина.

— Чего?! — Казалось это окончательно вывело из себя и без того нервного мага. — Ты что только что сказал? Может ты и сын Гарона, потомок своих великих предков, но это еще не значит, что я позволю тебе унижать меня. Я не стану шавкой Грэда! Никогда!

— Чего орешь? — Спокойно спросил Дэймос. — Я еще тебе не сказал, в чем эта работа будет заключаться. Наберись терпения, которое уже должно было скопиться почти за полтора века, и послушай уже. — Не обращая внимания на попытку собеседника опять вступить в перепалку, он продолжил. — Мой господин приказал мне найти самых лучших для работы в академии, которую он основал. Понимаешь? Ему нужны учителя для обучения детишек. Лучшие учителя.

— Бред какой-то. Ты думаешь, я на это поведусь? — Фыркнул Энгер.

— С тобой всегда было трудно договориться. Но, во всяком случае, на это повелись Кросс, Минилай, Джуд, Хлой, Тендер и Таф. Ты последний.

От такого заявления у мужчины отвисла челюсть. Чтобы лучшие представители своих рас, которых не без причин боялись и уважали, пошли на это?

— Ты мне лжешь. — Решительно отрезал Энгер.

— Ты знаешь, что нет. — Так же решительно ответил Дракон.

А ведь он действительно не лжет. Дэймос не из тех, кто имеет привычку лгать. Во всяком случае, такого точно не было при нем. Уклонение или обход правил — было такое дело, но не прямая ложь.

— Значит, они предали себя и свой народ. Значит, они все до последнего ублюдки, которые забыли свою честь.

— Зато ты прогниваешь здесь, со своей честью — Начал выходить из себя Дэймос. — Что такого постыдного в том, чтобы учить детей?

— Знаем мы, что там за обучение такое. С Грэдами так всегда! — Взъярился мужчина в черном балахоне. — Это ведь все отмазка, чтобы вытащить меня отсюда так? Ты и твой долбаный хозяин что-то хотят от меня, вот ты и приперся сюда, чтобы…

Не успел он договорить, как его шею обхватила сильная рука, сжимая и впечатывая в стену. Ноги Энгера повисли в воздухе, а все тело прижалось в каменной стене, удерживаемое рукой Дэймоса, чье лицо теперь находилось так близко к нему, что он отлично мог рассмотреть ярость, полыхавшую в кровавых глазах.

— Никогда не говори так о моем господине. — Четко и ровно, буквально по словам произнес Дэймос. — Иначе я не посмотрю на то, что мы с тобой неплохо ладили в прошлом.

Энгер пораженно смотрел на Дэймоса, который совершенно необъяснимо вышел из себя и теперь с силой сжимал его горло. Да что это с ним? Энгер себе такое позволял и раньше говорить о Грэдах. Да и не только такое, если уж на то пошло. Раньше Дракон только одергивал его, даже когда количество таких оплошностей и фразочек в сторону его хозяина доходило до десятков.

Энгер смог только кивнуть, после чего рука разжалась, а он повалился на землю, хватая ртом воздух. Черт, почему когда Дракон тут, то великий маг забывает о том, что он не зря прозван великим? Дэймос всегда мог заставить бояться себя, а следовательно, и своего хозяина.

— Последний раз говорю тебе, Энгер. — Проговорил уже абсолютно спокойно Дракон, отходя от мужчины. — Я хочу, чтобы ты присоединился к нам. Хозяин ищет лучших, ты таким являешься. Я исполню его приказ, даже если мне придется тащить тебя туда силой. Поверь, у меня получиться, но придется попотеть. Я помню тебя и твою силу. Вспомни и ты. Тебе не место в этой прогнившей дыре. Ты живешь как червь в своей норе, не видя ни света, ни жизни. Ты можешь сколько угодно говорить о том, что тебе нет до этого дела, но меня ты не обманешь. Еще раз повторю: я не хочу заставлять тебя силой, я хочу, чтобы ты пришел сам. Могу только сказать, ты многое упустил из своей жизни. Очень. Что ты имеешь тут? Есть ли тут что-то, что ты боишься потерять, что ты охраняешь, чем дорожишь? Зачем ты здесь? Можешь продолжать гнить тут, а можешь принять предложение моего господина и, наконец, заняться тем, чем занимался всегда. Ты ведь знаешь свое дело отлично. Каждый, кто был твоим учеником, стал выдающимся представителем своего рода. Но он никогда не станет более великим, чем его учитель. Поднимись уже, Энгер, и перестань выглядеть жалко. Ты ведь другой, я знаю это. — Дракон помедлил прежде чем сказать: — И кстати, скоро зима…

С этими словами Дэймос направился к выходу из пещеры, а Энгер еще долго недоуменно смотрел Дракону вслед, потирая шею.

Ну и что это было? Почему до сих пор дрожат пальцы? Почему он не может подняться?

Хотя это все вполне объяснимо. Дракон получает от своего господина энергию, а Энгер не питался уже в течение полутора века. А прожил он так только потому, что уже давно считается мертвым. Потому что разорвал эту связь не без помощи, кстати, заявившегося сюда Дракона.

Да он жалок. Но его действия имеют под собой железное основание. Он свободен сейчас. Он сам себе хозяин.

Он устал от своей прошлой жизни. Жизни игрушки в чужих руках. Да, он подстроил свою смерть, да, он сумел одурачить своего хозяина, а вместе с ним и Оракула. И он сбежал. Это можно назвать предательством, конечно. Но тогда ему было наплевать. На всех и вся.

И так он жил почти сто тридцать лет. Стоит ли говорить, что эти дни были ужасными? Но все же не ужаснее тех, которые он проводил под властью своего хозяина. Делать то, что пожелает погрязший в грехах распутный старик или сучка, вообразившие себя властелинами вселенной.

Эти годы унижения и рабства были проклятыми, с него хватило, он больше не может так жить. Не может… Но и так жить он тоже устал, будь все проклято! Сотни лет в одиночестве, без света и тепла, в вечном страхе, что его найдут. Так тоже не может продолжаться вечно. Он воин, по своей натуре. Он жил сражениями и великими свершениями, покорениями недосягаемых вершин. А теперь? Что он имеет теперь? Он жалкий беглец, который боится выйти на свет.

Да, но если он появиться в империи его сразу разоблачат. Немедленно схватят и отдадут под суд. Опять будет эта пресловутая жрица со своей справедливостью и судьбой. Хорошо, если его убьют, плохо, если назначат нового хозяина.

Нет! Он однозначно никуда не пойдет!

Однако… здесь он живет как помойная крыса.

Мужчина, сидящий на полу, обхватил голову руками, начиная судорожно соображать.

Дэймос, чертов Дэймос. Сам предложил ему выйти. Учить детей в академии, так? Что за бред вообще такой? С каких это пор Грэды занялись благотворительностью?

И тем не менее Дракон не солгал ни словом.

Энгер закрыл глаза, вспоминая свое доблестное прошлое.

Верно, как и сказал Дэймос, его учениками были те, кто в будущем становились прославленными воинами или наследниками престола. А теперь их учитель на дне колодца…

Скоро зима. Так сказал Дэймос. Скоро зима…

На губах мужчины заиграла зловещая, хищная улыбка полная понимания.

Если это правда, то дела обстоят не так уж плохо.

* * *

Зарница послушно расползалась по небу, как и было приказано природой, медленно, но уверенно оттесняя темноту непререкаемой яркостью. Преобладающие красные и алые краски сочным пятном растекались по холодному небу, на которое солнце пролило свою акварель. Солнце обозначило день.

Целый день.

Дракон вернулся в усадьбу своей госпожи с неприятным осознанием того, что этот самый день он проводит в компании какого-то сопляка.

И зачем ей это? Сколько уже раз он повторял этот вопрос самому себе? Десятки. А смысл? Он так и не нашел ответов ни на один.

Что это вообще за наказание такое? Отдать его в услужение другому. Отдать на день. Понятное дело, скорее всего, она просто хотела угодить тому четырехглазому, который в тот раз не сводил с него прилипчивого взгляда. Да, стоило тогда Дэймосу появиться в комнате, как глаза, прикрытые стеклами, принялись с восхищением рассматривать каждый сантиметр его фигуры. Парень явно одержим.

Тем не менее приказы госпожи не обсуждаются. Даже если это работа няньки. Вот если бы она его снова крови лишила…

Неслышно ступив в комнату, где он оставил госпожу, Дракон замер, смотря себе под ноги.

Низкий тихий рык прокатился по комнате.

Глаза Дэймоса нашли того парня, которого вчера он обещал убить. Он очень хотел это сделать тогда, но сейчас это желание сделалось просто невыносимым. Мало того, что сопляк причинил боль госпоже, так теперь он еще и прижимает ее к себе. Его рука обхватила ее по-хозяйски, тело вплотную прижато к ней, а его подбородок был на ее макушке. Словно этот парень имеет на это какое-то права. А она тоже хороша, такая расслабленная и беззаботная.

Черт, сколько раз он отказывал себе в удовольствиях по вполне понятным причинам. Но отказывать себе сейчас хотя бы от маленького акта насилия над этим крошечным человеком было несравнимо тяжело.

Дэймос отвернулся, не желая больше наблюдать эту их идиллию.

Красные глаза встретились с блеклыми серыми, спрятанными за стеклом. Настороженный и болезненно восхищенный взгляд детских глаз.

Дэймос посмотрел на ауру парня, которая окутывала его зеленоватым облаком зависти.

Хм. Может Дракон и не умел читать мысли, но видеть эмоции он мог отлично. Это мальчик был явно в какому-то нездоровом восторге от осознания того, что Дэймос перейдет к нему хотя бы на один день.

* * *

Дэйв только недавно проснулся и толчком тому послужил посторонний шум, напоминающий… рычание?

Он не ошибся. Дракон уже был тут и теперь испепеляющим взглядом смотрел на своего господина, на Майка. Боги, сколько ненависти было в этих пылающих глазах. Как Майк живет с ним, если темный постоянно смотрит на него с такой жаждой убийства?

Его нужно усмирять, делать все для его покорности, взяв за правило принцип: все средства хороши. Они рабы все-таки, здесь не стоит вспоминать о их доблестном прошлом свободных и безмерно опасных чудовищ. Пусть в последнем они не изменились, но вот в первом…

И вообще, зачем Майку темный? Он ведь не использует весь его потенциал. Дракон — идеальный убийца, не ведающий жалости, а Майк растрачивает его талант по пустякам. Вот если бы его хозяином был…

Дэйв поправил очки и поднялся на ноги. Его еще пошатывало от вчерашней попойки, а голова пульсировала как один сплошной комок воспаленных нервов, но осознание того, что сегодня он — властелин всего мира, подействовало лучше, чем десяток чашек крепкого кофе. Этот день войдет в историю, мать ее…

Посмотрев на Дракона, Дэйв заметил ответный взгляд, от которого стало неуютно. Однако он довольно быстро вспомнил, кем поставлен сегодня над этим монстром.

Пройдя к выходу из комнаты парень кивнул темному, давая понять, чтобы тот следовал за ним. Как ни странно, Дэймос беспрепятственно подчинился, не издав и звука против.

На сегодня запланировано исключительно много дел. Дэйв знал, что сегодня будет невероятно занят. И плевать, что ему нужно вернуться в академию нынешним утром. Да он взорвет эту академию ко всем чертям, если захочет. У него в руках совершенное оружие.

Оказавшись во дворе, Дэйв осмотрел стремительно теплеющее небо. День только начинается. Его день…

Так, ему нужен план.

В голове Дэйва мелькали красочные сцены: картины его самых заветных мечтаний и несбыточных желаний.

Теперь все будет по-другому, иначе, лучше…

Парень растянул губы в безумной ухмылке.

— Дэймос, у меня к тебе первый приказ. — Обратился Дэйв к рабу, стоящему за его спиной.

— Слушаю. — Небрежно отозвался тот.

Парень дернулся, а в следующий момент его лицо искривила гримаса гнева.

— Когда обращаешься ко мне, не забывай добавлять «господин». — Поправил его Дэйв понижая голос и сжимая кулаки — Ты всего лишь раб, запомни это, темный.

Дракон сверкнул в его сторону пренебрежительным взглядом.

— Конечно, господин. — Усмехнулся он в итоге.

Дэйв замер. Он что… смеется над ним?! Да… да кем он себя возомнил?!

— Заткнись. Немедленно. — Прошипел парень. — Ты нарушаешь приказ своего хозяина, между прочим. Ты ведь знаешь, какие за этим идут последствия?

Эти слова заставили Дракона принять серьезный вид. Мальчишка прав, как бы прискорбно это не звучало. Приказ. Госпожа приказала ему.

— Так намного лучше. — Ухмыльнулся Дэйв, довольный реакцией мужчины. — Майк справляется плохо раз распустил тебя до такой степени. Я ему окажу услугу… но чуть позже. А сейчас мне нужно попасть в Лаодокию. Доставь меня туда.

— Непременно. Господин. — Это последнее слово Дракон особенно выделил, отчего парень вновь побледнел от гнева.

А Дэймосу было на это глубоко наплевать. Он сейчас с очевидным недовольством думал о том, что придется тратить свои силы. Кровь госпожи — ценная штука, не хотелось ее пускать в расход, особенно на этого зазнавшегося сопляка.

Да, его госпожа не умеет выбирать друзей. Эта маленькая женщина совершенно не разбирается в людях.

Повернувшись на восток, мужчина принялся пальцами чертить в воздухе символы, которые стали расползаться и приобретать форму двери. Вспыхнув синим пламенем, они открыли проход в нужную ему местность.

Человек прошел с гордо вздернутым подбородком мимо Дракона, входя в портал.

Надменный гордец.

Дэймос шагнул следом за своим новоприобретенным «господином», оказываясь на главной площади Лаодокии.

Это был один из тех богатеньких ухоженных городков империи, которым достается мало внимания потому, что их затмевает своей красотой Амб.

Сейчас город спал, еще не разбуженный ранним светом. В воздухе царил тот самый неповторимый чуть сладковатый, пряный запах утра. По улицам бродил аромат свежего хлеба и кунжута с пудрой. Базар начнет свою шумную жизнь лишь часа через три, не раньше, поэтому сейчас город был одет в хрупкую тишину.

— Хм. — Дэйва оглядел площадь критическим взглядом. — Следуй за мной.

Парень двинулся вперед, а Дэймосу ничего не оставалось, как пойти следом. И пока они шли вдоль озябших улиц, Дракон погрузился в собственные мысли.

Теос. Светлая богиня, которая наложила на них проклятье. В течение тысячи лет она ломала его гордость, низводя до положения червя. Стремясь из гордого сына Тени сделать раба, она подсовывала ему исключительных господ. Чего только стоят эти Грэды. Семья тщеславных ублюдков, исключительных в своем душевном уродстве. О да, он отлично помнит каждый из дней, проведенных под началом этих людей.

А потом оракул указала ему на Михаэль Джелли. Эту девушку с мужским именем. И да, он возненавидел ее сразу же. Возненавидел просто за то, что указали нее. За то, что жрица назвала именно ее имя. За то что именно в ее руку вложили поводок от его ошейника.

И вот она — хозяин, а он — слуга. Все было расставлено на свои места, разграничено, как черное и белое. И тем не менее, будь все проклято, дело пошло не так с первых секунд.

Он прожил будучи ее слугой уже больше трех месяцев, однако это время не помогло ему разобраться в тех многочисленных непонятных вещах, связанных с ней.

При всей ее стервозности и очевидном страхе, почему она не оскорбляет его? Почему не отыгрывается на нем за свои неудачи или обиды нанесенные другими людьми? Зачем дает ему свободу действий, зачем жалеет остальных слуг? Взять хотя бы ту историю с Пэни.

Почему она позволяет ему обращаться к ней на «ты»? Такого не было вообще никогда. Прочих владельцев не останавливала такая ерунда как то, что он старше их на тысячелетия. Да это даже звучит бредово. Господин и на «ты» — вообще не вяжется.

Почему она живет в этом проеденном жуками доме, когда у нее роскошный особняк в Амб? Почему она сделала из этого особняка академию? Бесплатную академию для детей, опуская такую мелочь как материальное благосостояние и сословия оных.

Почему она претворяется мужчиной, наконец? Почему она пошла в армию, да еще в пехоту? Почему она не осталась в своем городе и не завела семью, как нормальная женщина? А что больше всего беспокоит Дэймоса, так это почему она его не наказывает? Нет, ее наказание насчет крови или нынешнее положение вещей, всё это принимается. Это очень… специфично, но всё-таки, где традиционные средства наказания с использованием богатого арсенала орудий пыток?

Почему, в конце концов, так много «почему», на которые у него нет ответов?

Этой девочке нужно понять, что они ее слуги, и начать вести себя соответствующе. Иначе ему будет по-настоящему трудно убить ее в роковой день, который, он надеется, не за горами.

Чудная она. И, кажется, ей не нужен темный для достижения целей. Создается такое впечатление, что она могла бы всего добиться сама, но дает слуге эти «задания», чтобы он не скучал.

Дэймос издал веселый смешок.

— Что смешного? — Раздался голос Дэйва. Парень теперь остановился и внимательно следил за ним прищуренными глазами.

«Мальчик хочет знать?»

— Я думал о том, что мой господин по-настоящему исключительный человек. — Ответил Дэймос, останавливаясь и беспечно смотря в глаза парня. — И, ах да, речь идет не о тебе. Не обессудь.

Аура Дэйва полыхнула красным, когда тот подошел и отвесил удар. Кулак вспыхнул болью, тогда как мужская голова едва дернулась.

— Я твой господин, раб. — Прорычал парень, хватая мужчину за отворот рубашки и притягивая к себе. Тот не сопротивлялся. — И ты должен обращаться ко мне на «вы».

— Как пожелает господин. — Посмеиваясь, ответил Дракон.

О да, ему нравилось выводить этого сосунка из себя.

Только теперь Дэймос заметил, где они остановились.

Перед ними выросло пятиэтажное здание, которое, судя по всему, было чем-то средним между баром и домом терпимости.

Дэйв, бормоча под нос ругательства, отпустил его рубашку и сам уставился на дом.

В миг в голове парня пронеслись воспоминания. Ненавистные воспоминания, которые бы он хотел стереть. Увы, даже темный раб не в силах с подобным справиться. Однако, он знает выход. Ничего стирать не надо. Он просто замажет те воспоминания новыми. Куда более приятными.

— Мне нужно попасть внутрь. Без шума. — Отдал он четкий приказ, поднимая взгляд на верхние этажи.

Чертово прошлое, он слишком хорошо знал это место. «Красная комната» — так называли заведение в народе.

И эти ублюдки, которых он сейчас навестит, тут буквально поселились. Навряд ли что-то изменилось за год.

Настало время мести. Интересно, она действительно сладка? Во всяком случае, то волшебное чувство предвкушения, которое приятными покалываниями пробегает по коже, ему нравится.

Номер комнаты…

У них все время одинаковый выбор, никакого разнообразия. Шестьдесят девять.

Дэйв шел до заветной комнаты, слушая как шагам вторит сердце, захлебывающееся адреналином. Дойдя до нужного номера, парень подергал ручку. Дверь заперта, естественно.

Дэйв повернулся, встречаясь глазами с Драконом.

— Внутри этой комнаты трое парней примерно моего возраста. Ты должен проникнуть внутрь и проверить так ли это. Если это окажется правдой, забери у них оружие. Когда закончишь с этим, откроешь дверь. — Проинструктировал он раба, не сдерживая улыбку торжества. Теперь он понимает каково это, когда «сердце поет». — Это мои старые друзья.

— А вы всегда так поступаете со своими друзьями, господин? — Ухмыльнулся Дэймос.

Дэйв наградил его очередным разъяренным взглядом, собираясь сказать, что Дэймосу лучше на сегодня приготовиться к «острым ощущениям», но не успел он и рта раскрыть, как Дракона уже не было рядом. Зато уже через минуту замок негромко щелкнул, и дверь отворилась, впуская Дэйва внутрь.

* * *

В нос ударило смешение запахов: алкоголя, секса и наркотиков. Затхлый воздух действовал раздражающе, окутывая словно липкий, тонкий слой грязи.

— Я не хочу, чтобы нас слышали остальные. — Обратился Дэйв к Дэймосу. — Никто не должен появиться тут, пока я не уйду отсюда.

— Как пожелаете, господин. — Отвесил шутливый поклон Дракон, направляясь обратно к двери, потом проходя к окнам, накидывая полог тишины.

«Пора» пронеслось в голове парня, когда он истошно заорал:

— Подъем, девочки!

Его голос довольно быстро достиг еще пьяных умов троих парней, которые спали, кто на полу, кто на диване, кто на продавленной кровати. Рядом с ними лежали шлюхи, работающие в этом заведении.

Первым очнулся толстый грузный парень, волосы которого были коротко острижены, а глаза походили на тонкие щелки. Подняться он не мог, поэтому недоуменно вертел головой.

Потом уже проснулся длинный и худощавый, что-то бормоча и шевелясь на полу. Его сальные патлы закрывали прыщавое лицо и длинный нос. Под конец раздались гневные проклятья главаря этой банды шутов. Высокий и хорошо сложенный парень, который казался старше своих лет из-за откровенно бандитской физиономии, поднялся на кровати, продирая свои пьяные глаза.

— Чтоб меня. — Протянул спросонья толстяк. — Ты глянь, это же слюнявчик.

— Да ладно тебе, Винс, откуда ему здесь взяться. — Сонно пробормотал другой. — Дик, к нам какой-то камикадзе заявился.

Дэйв смотрел на все это со смесью торжества и отвращения. Однако он уже знал, чем все закончиться, поэтому позволил улыбке просочиться сквозь волнение.

— Заткнитесь. — Рявкнул самый главный — Дик. Откинув с себя шлюху, он встал потряхивая головой. — Парень явно ищет приключений на свою задницу. Так давайте ему их устроим.

С этими словами он подошел к Дэйву, доставая раскладной нож, который в итоге был направлен в грудь непрошеному гостю. Взгляд хулигана еще долго оставался на лице Дэйва, прежде чем Дик рассмеялся грубым, пьяным смехом.

— Ребята, это и в правду слюнявчик! Ба, вот это нежданчик. А я-то думал, ты свалил отсюда. Чего приперся, жить надоело? Если так, то ты выбрал очень подходящее время.

Парень сделал пару развязных шагов в его сторону, помахивая холодным оружие в руке. Но когда расстояние между ними ограничивалось парой метров, Дэйв сделал еле заметный кивок, после чего и появился… он. До этого он стоял в углу, в тени, скрестив руки на груди и смотря на спектакль со стороны. Скучающе, безразлично, словно наблюдал подобное десятки, а может — сотни раз. Словно происходящее ему знакомо, так же как и знакома концовка пьесы сей.

И когда он прошел вперед, заставляя Дика недоуменно замереть, одного взгляда красных глаз хватило, чтобы понять: они в полной… беде.

Глупо, но какое-то чувство, вроде инстинкта самосохранения, приказало Дику рвануть вперед… не к мужчине, нет. Он выбрал более легкую мишень… и все равно промахнулся.

Его кулак с ножом был перехвачен мимолетным движением чужой руки. Хруст. Крик. И в эти секунды в кровавых радужках не промелькнуло ни одной эмоции. Этот мужик даже бровью не повел, когда поймал его вторую руку, заводя ее за спину. Так просто, без напряга. Откуда вообще вылез этот монстр?!

Дэйв следил за тем, как темный перехватывает кулак Дика. Как тот кричит от боли, когда Дэймос ломает ему вторую руку и отшвыривает к стене.

Высокий и прыщавый Трей, вскочил на ноги так, словно его током шибануло. Его большие остекленевшие глаза стали еще больше, когда он смотрел на поверженного Дика и на беззаботно стоящего над ним Дракона.

— Ч-что п-п-происходит? Что ты тут делаешь?! — Залепетал парень с длинными патлами, пятясь назад, пока не наткнулся на диван, куда и повалился.

— Он пришел со мной, мальчики. — Усмехнулся Дэйв, наслаждаясь представлением. — Позвольте представить, мой слуга, Дэймос. — Потом он обратился к Дракону. — Я думаю, им будет интересно послушать мою историю. Они должны сидеть на этом диване, все трое, и не шевелиться. Шлюх можешь убить.

Получив приказ, мужчина быстрым движением дернул Дика, который еще секунду назад валялся на полу, пытаясь отойти от удара о стену. Парень застонал от боли, когда его сломанную конечность снова задели.

Дэймос одним быстрым движением швырнул его на диван к его дружкам, которым дважды повторять не надо было. И да, они не были такими идиотами, какими показались на первый взгляд, — замерли как монашки в церкви, даже не думая о возможности побега.

Распомаженных и одурманенных от наркотической травы женщин, темный выволок на затертый ковер, что лежал перед диваном.

— Как вы предпочитаете, чтобы я их убил?

— Глотки перережь. — Просто ответил Дэйв, наслаждаясь страхом в расширенных глазах троицы, жавшейся на диване.

Взяв стул, Дэйв перенес его на середину комнаты, садясь лицом к своим зрителям. Кажется, представление они уже оценили. Ничего, дальше — лучше, это он им может обещать.

Дракон поднял нож, который раньше принадлежал Дику, с пола, после чего прошел к женщинам, которые даже не вскрикнули.

Дэйв прищурено смотрел на лицо Дэймоса, когда тот провел лезвием по женскому горлу. Никаких эмоций. Ни сожаления, ни раскаяния, ни удовольствия. Складывалось впечатление, что он и не такое вытворял с людьми.

Тогда Дэйв перевел глаза на парней на диване. Вот там было на что посмотреть. Таких эмоций на этих лицах ему еще не приходилось наблюдать. Винс вжался в спинку дивана глотая слезы и задыхаясь от того, что слишком долго сдерживал рвущийся вопль ужаса. Собственно, почти такая же картина наблюдалась и на физиономии Трея, который дрожал крупной дрожью, вцепившись побелевшими пальцами в свои колени.

Как же они боялись…

Дик сидел более с выражением откровенного шока, нежели страха на своем загорелом грубом лице. Хотя и эта эмоция появился там, стоило парню медленно поднять взгляд на Дракона, руки которого теперь были окрашены кровью женщин. Тех самых, которые еще совсем недавно были с ними в постели. Боги, он сделал это с женщинами…

— Каково черта? — Пролепетал Дик, переводя глаза с мужика на Дэйва.

— Какого? — переспросил тот беспечно, закидывая ногу на ногу. — Хорошо, расскажу, раз у вас память девичья. Вспомни, Дик, как ты с парнями любил развлекаться. Как любил вымогать деньги у тех, кто не может тебе сопротивляться. Или обижать беззащитных. Или убить моего пса. Или избить меня и Фрэнка. Безобидного Фрэнка, который тебе даже взглядом не перечил. Или разбить витражи и исписать стены храма, за которым смотрит мой отец. Ты такая зараза, Дик. Ты и твои парни — большая зараза этого мира. И я, кажется, нашел лекарство. Понимаешь, ты не обижайся, но я просто спать не могу, зная, что ты все еще дышишь.

— Лекарство? — Усмехнулся зло Дик. — Да ты себя кем вообразил? Героем? «Я очищу мир от зла!» — Парень истерично рассмеялся, однако вскоре смех перешел в болезненный стон. — Да ты просто придурок и неудачник.

— Заткнись. Не в твоем положении мнение свое высказывать. И, кстати, теперь другие времена. Кое-что изменилось.

— Да? У тебя появились деньги? И ты заказал себе охранника в лице этого Педро? Сколько ты ему отвалил за наши жизни? Небось немало. Долго копил или выпросил у папочки?

— Боги, ты такой придурок, Дик. Глаза раскрой.

— Черт, Черт. — Прохныкал толстый Винс. — Дик, мы в дерьме, мы просто по уши в дерьме. Дэйв, ты… Откуда…

— Заткнись! — Рявкнул на него главарь, после чего обратился к Дэйву. — Знаешь, мне чертовски хорошо от осознания, что тебе пришлось попотеть, чтобы убить нас. Деньги сейчас решают все.

— Темный. — Не унимался Винс. — С ним темный, Дик. Он притащил с собой темного.

Это хныканье все же заставило Дика задуматься и кинуть взгляд на того, с кем пришел слюнявчик.

Расслабленный, непринужденный, безразличный. Взгляд прожженного убийцы. А чего стоит эта сила «убеждения», которая сейчас держит их на месте или та, с которой мужик приложил его об стену. Этот тип точно не человек, но чтобы темный… Откуда у Дэйва может быть кто-то настолько редкий, даже мифический? Дик вообще их легендой считал. Персонажем из бабушкиных сказок и страшилок перед костром.

— Все верно. — Подтвердил Дэйв, лениво улыбаясь. — Все так, Винс. Ты хоть и придурок, но временами до тебя быстро доходит. Особенно если тебе что-то угрожает. — Потом он повернулся к напряженному Дику, наслаждаясь его страхом. О да, вот теперь-то парень боялся. — И, кстати, я не заплатил ему ни гроша. Потому что он мой слуга. Мой раб, Дик. Понимает, что это значит? Это значит, что он повинуется моим приказам. И угадай, что я ему сейчас прикажу?

— Нет. — Пролепетал Трей, качая головой, мотая длинными патлами. — Не надо, Дэйв. Может мы с тобой раньше и не очень хорошо ладили, но ведь все меняется. Я всегда был против того, что делал Дик. Честно! Давай… все забудем…

— Конечно. — Рассмеялся Сова, смотря на искривленное ненавистью лицо Дика. — Ты такой умный, Трей. Все меняется, это точно. Видишь, как все поменялось. Раньше я на вас так смотрел, а теперь вы на меня. Словно помрете от страха. И еще раз — конечно: мы все забудем. Когда вы сдохните.

— Прошу, Дэйв. Не надо. — Продолжал ныть Трей. — Ты ведь другой, я знаю. Ну, прости. Слышишь? Прости меня, я не хотел, правда! Дик заставлял меня, я бы сам никогда…

— Да я тебя сам пришью! — Взревел Дик, смотря безумными глазами на своего сотоварища в прошлом.

Дэйв заливисто расхохотался.

Вы только посмотрите на них! Эти друзья-собутыльники друг другу глотки готовы перегрызть.

— Дик, жить хочешь?

— Ты думаешь, я у тебя буду на коленях жизнь выпрашивать? А не пошел бы ты? — Проорал парень в ответ.

— Дэйв, давай лучше я. — Предложил Трей. — Пожалуйста, дай мне шанс. Я все сделаю. Прошу…

Дэйв горько усмехнулся, тихо покачав головой.

Боги, какие они все-таки мерзкие.

Его лицо, которое еще минуту назад отражало веселье и интерес, теперь было окрашено презрением. Ему было противно смотреть на то, как проявляются людские пороки, да еще в таких вот ублюдках. Отвращение затопило его душу, поэтому он твердо решил, что пора с этим заканчивать.

Встав со стула, Дэйв посмотрел на то, как сотрясается рыданиями Винс, как смотрит Трей, с надеждой и безумной улыбкой самой угодливости.

— Убей их. — Приказал Дэйв, разворачиваясь к выходу. — И сожги. Все сожги.

— Дэйв! — Раздался крик за его спиной. — Прошу! Я тебе обещаю… я не…

— Горите в аду, ублюдки. — Бросил через плечо Сова, так и не останавливаясь.

Захлопнув дверь за собой, он уже не слышал предсмертных криков и звука произнесенного заклятья. Ему сразу захотелось поскорее покинуть это место, душное, грязное, пропитанное пороками, приправленное ароматом смерти. И только когда он вышел на улицу, отходя от бара, то почувствовал облегчение.

Город уже проснулся. Люди оживленной пестрой рекой текли в руслах улиц.

Сколько же времени он провел там? Хотя, что уж там, время — это единственное, что он затратил на этих ублюдков, которые получили по заслугам. Наконец. Даже не вериться, что их больше нет…

Дэйв издал выдох облегчения, пытаясь свыкнуться с мыслью, что его несбыточная мечта осуществилась. Одна из многих. Теперь, когда он завершил столь важное дело с успехом, можно отправиться тешить себя и свою душу. У него мало времени, нужно использовать возможности, пока они у него есть.

— Пожар! — Раздался истошный крик внутри здания. — Скорее, воды! Мы горим! Быстрее тушите!

Улыбнувшись, Дэйв пошел прочь от борделя, поворачивая за угол. Но в итоге не смог себе отказать в удовольствие, останавливаясь и наблюдая за столбом черного дыма. Порыв ветра, принесший с собой запах жженого дерева и плоти, вызвал на лице Совы очередную удовлетворенную улыбку.

— Дэймос, ты справился неплохо. — Проговорил Дэйв, чувствуя на своей спине колкий взгляд красных глаз. — Хотя, собственно, ты ведь создан для убийства. Майк посылал уже тебя убивать?

— Нет. — Ответил Дракон, раздражаясь тем, что от него теперь несет смертью тех сопляков.

— Я попытаюсь вдолбить в тебя, что ко мне нужно обращаться «господин» — Пробормотал Дэйв себе под нос. — Но сейчас я хочу заняться другим…

* * *

Занятие «другим» продолжалось целый день. И это был день рая на земле для Дэйва. Ему принадлежало все, что только душа могла пожелать, стоило ему просто рукой махнуть.

За один день он получил то, чего не мог добиться за всю жизнь. Кажется, что все двери были открыты перед ним. Ему не нужен был пригласительный билет, в его роли выступал темный. А это чувство восторга и гордости, которое возникает, когда другие люди смотрят на твоего смертоносного слугу, а потом медленно переводят взгляд на его хозяина. Боги, что за чувство. Лучшее! Лучшее, что испытывал Дэйв за свои короткие восемнадцать.

Границы между невозможным и возможным отныне были стерты высокородным слугой — Дэймосом. Да, Дэйв успел в свое время прочитать парочку статеек, посвященных командиру армии Тени, ныне поверженному и закованному в цепи рабства. Его потенциал был, поистине, огромен… а достался он Майку.

Почему-то мысль о том, что весь этот потенциал все же принадлежит не ему, выводила Дэйва из себя.

Он поспешно отгонял эти мысли, повторяя себе, что важен только данный момент. И все равно проклятущая мысль возвращалась, врываясь без стука, как бы настойчиво он ее ни прогонял.

А ведь прогонял действительно старательно, забивая голову вещами иного рода. Империя все же была богатейшей страной мира, потому посмотреть действительно было на что. Где только он не побывал за все это время, пытаясь успеть везде и всюду. В лучших городах, в местах, где могли оказаться только богатейшие аристократы Эливиар. Там, куда он никогда бы не смог попасть, если бы был простым смертным, коим являлся раньше. Не теперь.

И Дэйв был счастлив. Он упивался этим непривычным чувством эйфории от собственного могущества с утра и до самого вечера, мотаясь из одного города в другой. Он мог оказаться в любой точке на карте в мгновение ока. И, небо, каким же сильным он тогда себя чувствовал.

Что же имеет Михаил, если в его распоряжении не один день, а целая жизнь? Целая жизнь, состоящая из таких вот потрясающих дней. Он явно самый счастливый человек на этой гребаной несправедливой планете…

Несмотря на великолепие и яркость дня Его Всевластия, время пролетело слишком быстро. Просто щелчок пальцев. Мгновение ока. И Дэйва действительно убивала сама мысль, что все «это» больше не повторится. Что «это» только раз. Что «это» уже почти в прошлом. Что уже завтра восторженные и испуганные взгляды прохожих будут принадлежать не ему. Что стоит стрелкам в жесте неумолимого судьи отметить полночь, как он, Дэйв, станет таким же простым смертным, завистью и восхищением которых он упивался сегодня. Что станет таким же, каким и был все эти жалкие восемнадцать лет.

Несправедливо.

Однако Дэйв понимал, что доказывать кому-то свою правду бессмысленно. Особенно Дракону, который явно торопился вернуться к своему настоящему хозяину. Весь день он прибывал в какой-то задумчивости, смотря себе под ноги, либо на горизонт. А когда Дэйв ему отдавал приказ, то темный не упускал возможности отпустить какую-нибудь колкость.

Да, будь все неладно, но всему приходит конец. И под этот конец у парня осталось еще одно незаконченное дело. Родители. Он так и не навестил их за все это время. Они не виделись уже целый год, потому что его предки не утруждали себя свиданиями. Да и он, признаться, тоже. Немудрено, если вспомнить, в какой глуши старики живут.

Именно поэтому, когда на часах центральной площади портового городка — Силении — пробило девять часов вечера, Дэйв отдал очередной приказ. В конце концов, ему не терпелось увидеть лицо своего отца…

Оказавшись перед крыльцом дома, парень внимательно осмотрелся. Боги, трудно поверить, что он не переступал этого порога уже целый год.

Все так знакомо. Совершенно не изменилось. Вот это резное крыльцо. Высаженные перед окнами цветы — астры, за которыми тщательно следит мама. Низкий, аккуратный заборчик, выкрашенный в белый. Капли краски на подстриженной траве.

Из окон небольшого дома льется слабый свет.

Потоптавшись в нерешительности, Дэйв все же взошел по ступеням, стуча в дверь. Тут же послышались суета и шарканье ног. Приглушенные голоса стали звучать отчетливее по мере того, как к двери подходили люди.

— Кого там черт принес? — Проворчал мужской грубый бас, несвойственный священнослужителю. — Кто?

— Я могу уйти, если у тебя плохое настроение, отец. — Усмехнулся Дэйв. — Однако что-то мне подсказывает: я смогу его тебе поднять.

Торопливыми движениями мужчина отпер замок, распахивая дверь настежь. Взору Дэйва предстали расширенные от удивления глаза отца — тучного лысеющего мужчины за пятьдесят. За ним из-за угла выглядывала мать — дама небольшого роста с светлой копной волос.

Стоило женщине увидеть лицо сына, как из груди вылетел вскрик удивления и неподдельной радости.

— Сын? — Очнулся отец. — Откуда ты такой? У вас что, каникулы, что ли? Что-то не помню, чтобы в армии были такие.

Что сказать, папочка никогда не воспринимал его всерьез. И всегда находил причину опустить ниже плинтуса.

Отец, откровенно, не питал к нему той любви, какой была преисполнена мать. Сын, по его мнению, был слабаком и слюнтяем, который ничего не может добиться самостоятельно. И сейчас его даже немного удивило то, что парень целый год в армии продержался.

— Ну же, Тим, отойди. — Поспешила женщина. — Что ты его на пороге держишь? Отойди, слышишь?

Мужчина пробормотал еще что-то еле внятное, уходя с дороги, давая матери заключить сына в объятья.

Смотреть противно! Возиться с ним как с пятилетним. Потому-то сын и вырос размазней.

— Милый? — Взволнованный голос жены заставил Тима вновь посмотреть в их сторону. И только теперь он заметил темную тень, стоящую позади сына, там, куда не падал свет.

— Кто там еще?

— Ах, это. — Нарочито небрежно проговорил Дэйв, предвкушая момент. — Отец, я хочу, чтобы ты на это посмотрел. Мой слуга. Дэймос.

Дракон втянул в легкие холодный воздух, словно пытался остыть. Да, он должен держать себя в руках. Но, черт! Этот парень много на себя берет.

Он надеется, госпожа оценит силу его воли.

Скрипя сердцем, Дэймос вышел на свет, льющийся из дверного проема, осматривая людей перед собой. Жалкие смертные отреагировали на его появление немедленно и вполне логично. Казалось, страх источает даже их кожа, страх сочился из их глаз. Страх, а еще благоговение.

— Сынок, кто этот человек? — Беспокойно спросила женщина, сглотнув.

— Это не человек. — Ухмыльнулся Дэйв, смотря исключительно на отца. — Это темный.

— Темный… — Повторила шепотом женщина, а Дэймос был готов рассмеяться.

Боже, как она его боится, даже назад отшатнулась. Зато ее супруг повел себя несколько иначе. Он быстро свыкся с этой мыслью, демонстрируя надменную улыбку.

— И откуда же здесь темный? — Поинтересовался Тим.

— Как я уже сказал, он мой слуга. — С явной гордостью в голосе произнес Дэйв. — Кстати.

Его рука нащупала увесистый кошель, прикрепленный на поясе.

Уже через секунду парень развязал его, высыпая на пол содержимое. Золотые монеты звякнули об деревянные доски, осыпаясь драгоценным дождем.

— Святые угодники! — Вскрикнула мать, становясь на колени и принимаясь собирать золото. — Откуда? Откуда столько?

Сын не ответил, следя за отцом со слабой улыбкой торжества. Он ждал, что ему скажет этот мужчина. Что теперь ему скажет отец, после того, что увидел.

Неожиданно домик содрогнулся от смеха. Долгого, откровенного, полного восторга. Тим смеялся, кажется, не собираясь останавливаться.

— Ха! Сын привел домой темного. — Вскричал он в итоге. — Как же так получилось? Мне как-то трудно в это поверить.

— Я могу тебе доказать. — Ответил надменно Дэйв — Требуй.

Тим задумался, вздыхая.

— Тогда пусть встанет на колени. Они до того гордые твари: если уж склонятся, то только перед своими хозяевами, никак иначе.

— Логично. — Согласился сын, поворачиваясь к Дэймосу. — Ты слышал? На колени, раб.

О, как же он хотел тогда убить этого зазнавшегося мальчишку. Вопреки правилу «детей не трогать», просто взять и размазать по стене. И чтобы это было отлично видно его папаше, который бы тут же понял, что его ждет та же участь.

Чтобы какой-то сопляк указывал ему? Приказывал вставать на колени? Да кем он себя возомнил?

— Я отдал тебе приказ. — Прорычал парень.

Приказ. Госпожа. Черт, он ошибся, девчонка кое-что понимает в наказаниях…

Но как же это тяжело, особенно сейчас. Придется намекнуть ей на то, как нелегко прошел его день.

Закрыв глаза и вздохнув поглубже, Дэймос завязал в узел свою гордость, которая вопила и отбивалась, и преклонил одно колено.

— На оба.

— А не пойти бы тебе? — Не сдержался Дракон, вскидывая свою голову.

После этих слов на его лицо обрушился удар.

Слабо, но все равно недопустимо.

— Хм. Да, он темный. — Пробормотал отец мальчишки. — Но какой-то он непокорный, что ли. И все же он тебе подчиняется, это очевидно. Просто ему нужно преподать урок. Нужно научить его смирению.

— Истинно. — Кинул Дэйв. — Я уже давно считал это необходимым. Но все же хотел вначале показать его тебе.

— Правильно. Сын мой. — Усмехнулся Тим.

Сын. Да, теперь он мог его так называть. Мальчик принес в их дом всю силу мира. Проклятье! Да в голове не укладывается то, насколько этот раб драгоценен. И он будет дураком, если не опробует его возможности прямо сейчас.

* * *

Дэйв совершенно потерял себя в выпивке. Да, вот это настоящий кайф.

Один день — это просто насмешка, издевательство. Видимо, Майк все продумал. Наверняка, он поступил так специально, чтобы поглумиться над ним. Сказать, что-то типа: попробуй, каково это, быть таким как я, потому что у тебя такого никогда не будет…

Дал ему понять, а сам отберет. Возьмет обратно то, что его по праву. По какому, к чертям, праву? Кто вообще давал ему эти права?! Чем он, Дэйв, хуже Майка?

Зависть черным пологом застелила его глаза.

Стоит сказать пару слов о том, где они, собственно, находились. В раю, конечно, но если конкретнее — в городке на востоке империи — Туриме, который за свой роскошный вид и здешние утонченные удовольствия прозвался второй столицей.

Сейчас они лежали на огромной мягкой шкуре, окруженные мягкими подушками, пока три красавицы в легких одеждах развлекали их танцами, подливали вино в чаши и набивали наркотической травой трубки.

— Милая, иди сюда. — Пропел его отец, обращаясь к одной из обслуживающих их женщин. К той, что с рыжими волосами и звенящими браслетами на руках.

Девушка подошла, покачивая бедрами, порочно улыбаясь при этом. Дэйв смотрел на то, как отец притягивает ее к себе, тихо посмеиваясь.

— Детка, ты что-нибудь знаешь о темных?

— Темные что? Ночи или мысли? — Рассмеялась та.

— О, красавица, посмотри вон туда. — Он указал на фигуру, что стояла в углу, закутанная в тень. — Вот он — темный. Безжалостный убийца, сын Тени, проклятый раб.

— Теперь припоминаю. — Протянула она, смотря с интересом туда, куда ей указали. — Но разве они не миф?

— Не совсем. Один из них, самый опасный, сейчас в этой комнате. — Объяснил ей Тим, делая свой голос тихим и таинственным.

— Нам надо бежать с криками? — рассмеялась соблазнительница.

— Если бы он не был нашим слугой, то поверь — это было бы логично. Хотя далеко бы ты все равно свою очаровательную попку не унесла.

Женщина странно отреагировала на это заявление. Страх вспыхнул в ее глазах внезапно, как искра, но так же быстро погас, уступая место какому-то нездоровому интересу. Опасность слово подхлестнула ее.

— Неужели он действительно выполняет приказы?

— Да, милая. — Кивнул мужчина, задерживая дым в легких. — Кстати об этом. Мы как раз хотели затронуть тему послушания и неподчинения. И наказания за неподчинение.

— Наказания?! — Зажглась рыжая, готовая визжать от восторга. — Я… я хочу это увидеть. Это… честно сказать, это возбуждает.

— Тише, милая. Ты можешь не только посмотреть, но и поучаствовать. Хочешь?

— Я правда могу? — Рыжая кинула взгляд на черную тень. — Он не укусит меня?

— Ну что ты! — Тим оглянулся через плечо. — Сын, давай, прикажи своему псу…

Дэйв лениво раскрыл глаза.

— Дэймос, ты не смеешь причинять вред никому в этой комнате. Все что сейчас будет происходить, ты встретишь с абсолютным смирением. — Пробормотал парень пьяным голосом. — Ты понял?

— Да. Господин. — Ответил Дракон, выходя на свет.

Стоило мужчине показаться, как женские взгляды к нему, буквально, прилипли.

Дэймос встретился эту реакцию собственным безразличием, посчитав, что эти люди уже давно подписали себе смертный приговор. Хотят развлечься напоследок? Вперед. Потом придет его черед развлекаться. И им это не понравится.

— Можно, да? — Проговорила шепотом рыжая.

— Можно, милая, можно. Вот, это тебе. — Он вложил в руку девушки короткий нож, которым не так давно резали фрукты. — Как ты думаешь развлечься?

— Хм. — Девушка задумалась, прихватывая зубами нижнюю губу. — Боги, он такой большой… Просто доставить боль — это не интересно… Я хочу… хочу оставить на нем свой след. Написать что-нибудь. Чтобы он меня запомнил.

— Неплохо. — Хмыкнул Тим — Но у темных очень быстро заживают раны, даже глубокие. Тебе понадобиться соль.

— Так это не проблема. — Рассмеялась она, хватая с низкого столика, на котором громоздились всевозможные яства, стеклянную солонку.

Помахав ей, женщина довольно улыбнулась, после чего плавно и осторожно направилась к мужчине, который вызывал в ней какие-то животные чувства. Одного взгляда на него хватило, чтобы завестись до крайности. Такого клиента у нее еще никогда не было, это точно. Да и зачем ему к шлюхам ходить, если на него и без того женщины вешаются?

И… боги, почувствовать себя хоть на мгновение его госпожой? Наказывать такого зверя? Предел мечтаний!

Обойдя Дэймоса вокруг, женщина в итоге остановилась напротив, заглядывая в мужские глаза. Безразличные глаза цвета жгучего пламени.

— Снимай. — Приказала она тихо, кивая на его одежду.

Итого, до смерти людишек осталось полтора часа. Не так уж и много. В конце концов, терпение — одно из тех качеств, которое железно закрепилось в нем за последнее тысячелетие.

Сбросив с себя плащ, а потом рубашку, Дракон выпрямился, чувствуя, как хрустит позвоночник. Послышался тихий восторженный женский выдох…

Рыжая путана, стоящая напротив, с нескрываемым восхищением рассматривала обнаженный торс мужчины.

Этот темный… он был великолепен. Мощное тело воина, с красивым рельефом мышц под золотистой кожей. А эти бесчисленные шрамы на его груди предавали какое-то особое очарование, приправленное нотками дикости и опасности. Шрамы красят мужчину, теперь она была с этим согласна.

Ее рука потянулась вперед, медленно проходясь по коже, так же как внимательный взгляд. И в этот момент она заметила на его шее татуировки. Обойдя вокруг, женщина чуть не вскрикнула от восторга.

Если грудь мужчины была разукрашена шрамами, то спину всю целиком усеивали знаки и замысловатые символы, которые сплетались, образовывая симметричный рисунок. Ее пальцы принялись обводить узоры, наслаждаясь прикосновениями к горячей коже.

Кто бы мог подумать, она касается самого опасного зверя на свете.

— Господин. — Обратилась обольстительница к развалившемуся на кровати Тиму. — Почему на его спине нет шрамов? На груди их полным-полно…

— На это есть важная причина, милая. — Ответил тот неторопливо. — Эти татуировки — далеко не простое украшение. Они ритуальные. У каждого темного раба своя. И никогда, если господин в своем уме, он не будет нарушать единство рисунка этой татуировки. Потому что нарушить ее — означает освободить темного. Когда распадается связь между узорами, то разрушаются те цепи рабства, которые удерживали темного. То есть поранить, оставить шрам на месте татуировки, означает подписать себе смертный приговор. — Женщина вздрогнула, отдергивая руку и отступая на шаг, чем вызвала хохот Тима. — Тебе это не грозит. Шрам на его теле в состоянии оставить лишь истинный хозяин темного.

— И всегда… им всегда приходилось делать это с солью?

— Нет. — Усмехнулся мужчина, отрываясь от кубка с лучшим вином. — Я вообще сомневаюсь, что твои каракули там останутся. Просто если посыпать солью процесс регенерации будет идти медленнее. Но они все равно заживут бесследно. Шрамы, которые ты видишь, достались ему на память от прошлых его господ. Вот они-то останутся там навсегда.

— Как жалко. — Надула губки женщина, однако уже через мгновение прочная улыбка засияла на ее лице вновь.

Эту ее затею можно назвать игрой с огнем. Что ж, она любит рисковать.

Улыбнувшись, рыжая оставила на спине мужчины легкий поцелуй, проводя по узорам языком. Тот никак на это не отреагировал, не было даже сокращения мышц.

— Садись на пол. — Приказала она, становясь к Дракону лицом.

— Подчиняйся, чтоб тебя. — Бросил пьяно Дэйв, следя за представлением во все глаза.

Когда темный опустился, путана села перед ним, вертя в руках нож.

— Знаешь, что мне про вас рассказывали? — Начала девушка, поигрывая лезвием в руке. — Что вы безжалостные ублюдки, которые положили сотню тысяч людей в той битве. Вы убивали мужчин, женщин и детей, и реки крови текли, а земля уже отказывалась впитывать ее… Вы были такими надменными, заносчивыми, на людей свысока смотрели, а теперь… А теперь ты просто жалкий раб. Как и все вы. Простые рабы, которыми помыкают, как хотят.

Она тихо рассмеялась, придвигаясь поближе. Дэймос молча следил за тем, как она проводит пальцами по его груди, словно примеряясь.

— Выпрямись. Мне понадобиться много места. — Протянула женщина с коварной улыбкой.

Пробежав взглядом по гладкой мужской груди, она в следующую секунду резко вонзила острие лезвия в кожу. Она ожидала услышать крик, прекрасно зная, насколько сильна боль этого мужчины. Но тот словно никак на это не отреагировал.

Женщина посмотрела на его лицо, с удовольствием отмечая, как оно напряглось. Как сжались челюсти, а брови нахмурились. Что ж, не такой уж он и бесчувственный.

Старательно вырисовывая на мужской груди буквы, путана не забывала их обильно присыпать солью, прежде чем они успевали затягиваться.

Дракон шумно втянул воздух, стараясь слиться с болью. Черт, он от этого успел отвыкнуть. Все-таки госпожа такого себе не позволяла. Он не чувствовал такой боли уже лет пятьдесят. Но боль — пускай. Сам факт того, кто это делает с ним, — вот что заставляло зверя внутри него рычать и метаться.

Через двадцать минут, шлюха отклонилась, оценивая свою работу. Жирно нацарапанное слово «раб» красовалось на великолепной мужской груди поверх старых шрамов. Отвратительные свежие рубцы нашли свое место на этой «стене почета».

Когда женщина достаточно налюбовалась своей работой, то подняла свои глаза на лицо Дэймоса. И стоило их взглядам встретиться, как улыбка быстро сошла с ее лица. Путана вздрогнула, поспешно отползая назад. И если еще минуту назад ей было весело, то теперь — страшно до головокружения. Да она была в ужасе от этого взгляда!

Так не смотрят рабы.

— Господин. — Тихо обратилась она к Тиму. — Почему он так смотрит? Почему он так смотрит на меня?

— Потому что ты только что причинила ему боль, дорогуша. — Посмеиваясь, ответил тот. — А он ненавидит, когда люди касаются его, а тем более — боль причиняют.

— Но ты ведь сказал, что он твой слуга… — Пролепетала она.

— Он слуга моего сына.

— Да? И где это видно? Я имею в виду, ведь должно быть какое-то доказательство…

— Конечно, милая. У каждого темного и у его хозяина на запястье есть особая татуировка-браслет. Одинаковая, что у господина, что у его слуги. Вон видишь, у Дэймоса такая есть. — Потом мужчина подполз к своему сыну. — Дэйв, покажи свою.

Дэйв сглотнул, готовый в этот самый момент проклясть весь мир.

— Дэйв. Ты меня слышишь? — Проорал над его ухом отец. В итоге, не дожидаясь действий своего сына, он сам схватил его правую руку.

Притянув к себе запястье, мужчина оголил его, задирая рукав рубашки.

Пусто. Там не было никакой татуировки, только чистая кожа.

Тим медленно поднял взгляд на лицо своего сына. В глазах застыл немой вопрос.

— Вон. — Прошипел мужчина через пару мгновений, но никто не шелохнулся. — Я сказал: вон! — Проорал отец, вскакивая на ноги выпихивая из комнаты шлюх.

И когда ошарашенные вопящие от возмущения женщины оказались за порогом, он запер комнату, наваливаясь на дверь спиной.

Тим замер так на минуту, пытаясь отдышаться и привести мысли в порядок. Потом он размашистым шагом прошел обратно к своему сыну, одним грубым движением ставя его на ноги.

— Как?! — Проорал он в лицо парня, сжимая его плечи. — Как так получилось, что у тебя нет татуировки? И как получилось, что он тебя слушается при этом?

— Он не принадлежит мне, на самом деле. — Пробормотал Дэйв, отводя взгляд в сторону.

Лицо отца побелело от ужаса.

Его сын — идиот. Как он мог притащить сюда темного, да еще без поводка?! Они ведь теперь все покойники! Боги, почему он сразу не проверил? Почему сразу не посмотрел на его руку?

— Но он не тронет тебя. — Добавил Дэйв, потирая виски, словно у него началась мигрень.

— Почему это? — Вскричал Тим, у которого явно сдали нервы. — Что-то я не припомню, чтобы темные отличались милосердием.

— Потому что… это довольно трудно объяснить… На самом деле, он принадлежит мне, но только сегодня. Понимаешь? Только один день, сегодняшний, в течение которого я могу отдавать ему любые приказы. Командовать им, как его полноправный господин.

Тут Дэйв как на духу рассказал отцу все, что произошло с ним вчера, да и до этого тоже. Как он познакомился с Михаилом, простым парнем, у которого все задатки конченого неудачника. Про церемонию, на которой хозяином дракона назначили Майка, прибавив к этому еще чин генерала, дом и слуг. Про то, как он со следующего дня ушел из академии. Про то, как он его три месяца не видел, а вчера они собрались с парнями его навестить. И про то, как Майк в качестве наказания отдал своего Дракона в пользование Дэйву. На один день.

— Ты — идиот. — Заключил отчаянным воплем мужчина в итоге, начиная беспокойно метаться по комнате. — Ты о последствиях подумал? Ты что считаешь, что он тебя простит, после этого? Что он забудет, как ты тут развлекался? Стоит часам показать полночь, как ты покойник, сынок. Ты, я, мать и эти шлюхи. Все мы.

— Но… Майк не позволит ему… он не разрешит… — Залепетал парень, как будто только сейчас подумал об этих последствиях.

— Ты в двойне идиот, если так думаешь. — Не унимался Тим. — Разве Дэймос будет спрашивать на это разрешение у своего хозяина? Он просто пришьет нас, и дело с концом.

Идиот — это про него, точно. Отец говорил верно, и Дэйв содрогнулся от осознания того, какая участь его ждет через каких-то полчаса. А он еще так молод…

— Что… что мне делать?

— Что нам делать, критин! — Оборвал его ор отца. — Тут уж ничего не поделаешь… — Потом мужчина резко остановился, смотря куда-то вдаль и словно над чем-то размышляя. — Хотя выход есть…

— Да? — Встрепенулся парень. — Какой? Скажи, какой?

— Ты сказал, что этот день он исполняет твои приказы, как приказы своего истинного хозяина?

— Да. Так и было оговорено…

— Значит, у тебя лишь один выход, сынок. — Проговорил тихо мужчина. — Убить твоего дружка.

— Майка?! — Прошептал шокировано Дэйв. — Но… зачем? Он ведь…

— Потому что он его хозяин, дурья твоя башка! — Резко сказал Тим. — Его истинный хозяин! Причем, ты не думал, что на его месте мог бы запросто оказаться сам? Согласись, старуха явно просчитала, сделав повелителем темного этого Майка. Ты не задавал себе вопрос: «почему?» Почему он, а не ты? Так что если ты его устранишь, ничего плохого не случится. Даже лучше станет. Во-первых, ты спасешь свою шкуру и жизнь своей семьи. Во-вторых, сын, у тебя будет темный. Могу поспорить, что ты мечтал об этом. В-третьих, твой Майк, по твоим же словам, наивный идиот. Недопустимо, чтобы по правую руку от императора сидел кто-то подобный этому Джелли. Или тебя все устраивает? Нравится жизнь никчемного слабака?

Дэйв, нахмурившись, слушал то, что говорил ему отец.

Как не прискорбно признавать, он был прав. Во всем. Просто от начала до конца. И вообще, этот его голос так походил на тот, что звучал в голове Дэйва из раза в раз в течение этого дня.

— Сын, не разочаровывай меня. Сделай правильный выбор. У тебя осталось полчаса. Полчаса твоей жизни и мучительная смерть, или же вся оставшаяся жизнь в роскоши. Темный принадлежит тебе сейчас, просто убей его хозяина. Ты его господин сегодня, он тебе подчиняется. Если устранить Майка, который приказал темному служить тебе как истинному господину, то ты станешь полноправным хозяином. Автоматически. Понимаешь?

Дэйв в упор посмотрел на отца, кивая.

— Вот и умница. — Облегченно вздохнул Тим. — Давай, сынок. Время не ждет.

Дэйв быстро окинул взглядом комнату, подходя к Дэймосу.

Тот все слышал, еще бы. Теперь в его взгляде было еще больше этой пробирающей до костей ненависти. Но он не причинит ему вреда, только не сегодня. А его «сегодня» не закончиться теперь никогда.

14 глава

Утренний свет упрямо лез сквозь задернутые темные шторы, настойчиво отыскивая щелки в ткани. Такие нашлись, именно поэтому один из самых проворных лучей влез в комнату, прыгая на ковер. Луч пополз вперед, подбираясь к фигурам, которые сейчас наслаждались покоем и сном.

Трое мальчишек лежали на полу рядом с пустыми бутылками. И стоило свету прикоснуться к сонному лицу одного из них, как тот недовольно забормотал, закрывая глаза рукой. Однако покой уже был разбит, потому спустя минуту мальчик недовольно приоткрыл свои синие глаза. Его взгляд медленно фокусировался, пока не встретился с зеленым стеклом бутылки перед собой.

«Как последний алкаш…» — пронеслось в беловолосой голове.

Пошевелившись, Миша недовольно отметила, что на нее что-то давит. Недолго думая, она откинула с себя это «что-то», после чего услышала недовольное бормотание.

— Майк, как ты можешь со мной так поступать… — Проворчал Салем, перекатываясь на спину.

— Я бы тебе с удовольствием по морде съездил за то, что ты прижимаешь меня как свою подружку. — Раздался хриплый ответ.

— А вы не могли бы заткнуться? — Послышался сонный голос Сида. — Дайте поспать.

— Кравца на тебя нет. — Усмехнулась Миша, осторожно поднимаясь.

Встать на ноги дорогого стоило. В глазах потемнело. Голову наполнял назойливый звон.

— А сколько времени? — Решил уточнить Сид через пару секунд.

— Я тебя обрадую. — Проговорила Михаэль, смотря на большие напольные часы. — Но уже полдень.

— Полдень?! — Вскричали Сид и Салем в один голос, оказываясь на ногах с небывалой прытью. — Мы покойники, он нас по стене размажет. Полдень?! Уже обед прошел. Военная подготовка и стрельбище мы проспали. Стрельбище! Теперь нам точно кранты.

Миша с удивлением смотрела на то, как парни мечутся по комнате с реактивной скоростью. Как поднимают свою верхнюю одежду, как надевают кители, как застегивают пуговицы и затягивают ремни.

— Стоять. — Проорала она так громко, как только могла, но потом сразу же схватилась за свою больную голову. — Стойте на месте. Замрите, короче.

Парни застыли, но скорее от удивления, чем от обязанности выполнять приказ старшего по званию.

— Чего вы засуетились? — Пробормотала Миша, распрямляясь, продолжая держаться за голову. — Вы и так уже опоздали, и ваши причитания ничего не дадут. И вообще, будем считать, что я вас задержал…

— Знаешь, я почему-то теперь по-настоящему рад, что ты Генерал. — Выдохнул благодарно Сэм. — Теперь вы можете вызывать меня когда угодно, я вам не посмею отказать, господин Генерал.

— И меня тоже, господин Генерал. — Поддержал его Сид. — Когда угодно, хотелось бы почаще.

— Сид, обо мне и так много плохого говорят. Так еще и пройдет слух, что я пользуюсь своим положением, чтобы отмазывать рядовых. Нет уж. — Рассмеялась тихо Миша. — Однако вы просто обязаны со мной позавтракать. И кстати, от похмелья очень помогает кофе…

— Кофе? Ну раз вы так настаиваете. Кто я такой, чтобы перечить.

— А меня можете забрать хоть на пожизненное. — Проговорил Сэм. — Я не откажусь.

— Значит решено. Да, к слову, я думаю проводить вас.

— Проводить? — Не понял Вернер. — Мы что, дамы, чтобы нас провожать?

— Ну, во-первых, у вас нет транспорта, а отсюда до академии порядочно лиг. Во-вторых… я хочу навестить старшего сержанта.

— Сид, по-моему, он сошел с ума. — Проговорил Салем, пихнув своего товарища в бок локтем. — Он хочет увидеть Кравца.

— Да, я слышал. — Кивнул Сид другу. — Парень явно сумасшедший… — Потом он вдруг дернулся, как будто что-то вспомнил. — А где Сова?

Миша оглянула комнату, не находя Дэйва поблизости.

— Думаю, он не теряет времени даром. — Пробормотала девушка, вспоминая вчерашнюю сцену. — Он с Драконом.

— А ну да. Он же теперь его «господин». — Проворчал недовольно Сид, явно задетый таким несправедливым положением дел.

— Сид, поверь мне. Нам лучше не связываться с тем парнем. — Отозвался Сэм. — Он душкой не выглядел. Навряд ли мужик спустит тебе с рук то, что ты им будешь помыкать. Я уж не говорю о целом дне.

Стол в роскошной обеденной зале был накрыт в считанные минуты. Белые скатерти, хрустальные фужеры и серебряные приборы. Сэлли, как всегда, все устроила лучшим образом, со своей командой горничных и штатом поваров. Потому немудрено, что каждое блюдо оказалось настоящим шедевром кулинарного искусства.

— Если бы мне так кормили в академии, то я бы даже на Кравца не сердился. — Пробормотал Сид, увлеченно макая очередную креветку в сливочный соус.

— О, друг, не говори. — Поддержал его Салем. — Господин генерал, может вы…

— Нет. Я не позволю вам халтурить. — Решительно отрезала Михаэль. — Труба зовёт, парни.

Всю дорогу до академии Миша пребывала в глубоком раздумье, в то время как парни вертели своими головами, высовываясь из окон машины.

— Не, ну ты глянь…

— Это первый раз, когда я вот так. В генеральской тачке…

— Эй, смотри…

— Молодые люди, а вы не могли бы вести себя потише? — Перекрыл все голоса баритон дворецкого Бертока.

— Весь кайф обломал…

— Нам можно. Мы с генералом. Так, Майк? Эй, Майк. Земля вызывает!

Миша недоуменно посмотрела на Сэма, махающего рукой перед ее лицом.

— Что это с тобой, парень? — Удивленно пробормотал Салем, внимательно смотря на задумчивого друга.

— Все в полном порядке. — Раздался стандартный скупой ответ.

Собственно, рассказывать о своих мыслях им она точно не собиралась. Да таких людей, кажется, вообще не было. И в этом заключалась главная проблема: ей не с кем было поделиться своими переживаниями. Она была человеком, который просто иногда хотел поддержки, совета, но в силу сложившихся самым поганым образом обстоятельств, таких людей не было… Точнее, почти не было.

Да, с тем решением оракула, с ее последним словом, вся жизнь Михаэль изменилась. Прошлая жизнь разрушилась, а строить новую было сложно — титанический труд. Тем более, когда эту работу приходиться выполнять одной.

Быть сильной душой? Да это легче сказать, чем сделать.

Боги, сколько раз она хотела просто сбежать. Особенно по ночам. Она уже представляла, как неслышно открывает дверь, спускается по ступеням лестницы. Выходит во двор, который наполнен холодным ночным воздухом и безразличной тишиной. А потом бежит, стремительно, во весь дух. Но да, от себя не убежишь.

Все это было только глупыми мечтами. Стоило ей проснуться, как она возвращалась в ненавистную реальность.

Конечно, вся трудность была только в принятии решений. Но ведь в этом и заключается вся соль. Она не привыкла, что от ее решений зависит что-то больше, чем оттенок цветов в огороде.

Проклятье! Ей просто нужно с кем-то поговорить. Просто спросить совета… Кто бы это мог быть?

Машина плавно затормозила перед кованными воротами, заставляя Михаэль оторваться от размышлений и посмотреть за окно. Перед ней возвышался комплекс зданий, принадлежащих военной академии.

— Почему я волнуюсь так, словно опоздавший курсант? — Спросила Миша, выбираясь из салона машины.

Обежав машину, дворецкий в итоге мог лишь разочарованно вздохнуть. Его господин привык все делать сам. Открывать себе дверь в том числе.

— Может потому что за этой оградой нас ожидает Кравц? — Предположил Сид.

— Вас, а не меня. Но тут ты прав… словно ничего и не менялось.

Михаэль стремительно пошла к входу на территорию штаба, а парни угрюмо побрели за ней. Но стоило ей пройти за ограду, как два огромных борова в виде дежурных загородили ей путь.

— Куда это?

— А… Я… — Молодец, сразу не сообразила, потому оделась как гражданский. А проходной билет в лице Дракона она с собой не захватила. — Я задержался. В общем, ездил домой и, понимаете, опоздал на поезд. Вот и пришлось нанимать машину…

— Рота?

— Седьмая. — Отозвалась Михаэль, припоминая былые дни.

— Ха. Тебя Кравц, наверняка, уже заждался. Не завидую. — Заулыбался мужик, пропуская девушку вперед.

— А мы с ним. Мы, собственно, тоже… — Послышались за спиной голоса Сида и Салема.

Миша направилась к входу в огромное здание общежития, где проходили все сборы курсантов. Там сейчас и должен хозяйничать старший сержант.

— О, девчонки, вы очень вовремя. — Раздался в коридоре голос Кравца, от которого Миша инстинктивно вздрогнула. — Сид и Салем — наряд на кухню. Бегом марш.

Миша не удивилась, когда парни не посмели даже слово против сказать, направляясь бегом по коридору.

— Увидимся. — Бросил Сэм, и, дабы не мозолить Кравцу глаза, решил быстренько сделать ноги. Гневить сержанта было себе дороже, особенно когда он и так не в лучшем расположении духа.

Не зная как себя вести, Михаэль смотрела на то как Кравц идет вдоль коридора своим размашистым решительным шагом. Бросает на нее быстрый взгляд и проходит мимо.

«Ха?! И что это только что было?»

Сорвавшись с места, Миша бросилась следом за мужчиной, никак не ожидая от него подобной реакции. Пренебрежение? Безразличие?

— Старший сержант. — Окликнула она его, подбегая и идя рядом.

— Я вас слушаю, господин Генерал. — Пробормотал Кравц, через секунду резко останавливаясь. — Хотя на территории общежития должны находиться исключительно те, кто обучается в академии. Вы таковым не являетесь, а значит вам здесь делать нечего. Конечно, если вас не понизили до рядового.

— Не понизили. А вы… очень заняты, да? — Робко спросила Михаэль, думая, что никогда не привыкнет к этому человеку и его замашкам. Являйся она хоть самим императором, все равно этот человек будет заставлять ее чувствовать себя робким курсантом-неудачником.

— Я всегда очень занят. — Ответил сержант, продолжая свой путь.

— А как насчет того, чтобы уделить мне немного времени?

Миша не ожидала того, что он вновь резко остановиться, потому налетела на мужчину, тут же отскакивая назад.

— Это приказ? — Наконец спросил он.

— Это скорее просьба.

Послышался обреченный вздох.

— Джелли, ты ведь никогда не исправишься, так? Вечно ведешь себя как забитая девочка. Чем думала Теос, когда указывала на тебя? Какой из тебя генерал?! Ну, это как мне в оперу податься, а император станет жрицей, а оракул станет старшим сержантом. Что вообще происходит с этим миром? — Потом он вновь вздохнул, словно пытался затянуться дымом несуществующей сигареты. Привычка, которая помогала успокоиться. — Лучше бы ты мне приказала. Я бы тогда понял, что ты влилась в компанию тех ублюдков, протирающих свои штаны на стульях совета. Пойдем, Джелли, я тебе просто не могу отказать, когда ты делаешь такое лицо. Тебе милостыню просить надо, а не армию возглавлять.

Он быстро развернулся и пошел в сторону своего кабинета — комнаты, из которой, кажется, вообще не выходил, кроме как на занятия и построения. Мише ничего не оставалось, как проследовать за ним, смотря в широкую спину. Почему-то рядом с ним она чувствовала себя далеко не генералом. Так-то плохо уживалась с этой мыслью, а при сержанте эта правда ей казалось исключительно бредовой.

Мужчина вызывал в ней чувство глубокого уважения и боязни. Это не было похоже на тот животный страх, которое чувствует, когда поблизости находится Дракон. Это было более чувство почтения к учителю.

Вопреки убеждению Михаэль, они пошли вовсе не в его кабинет. Пройдя по коридору, мимо всех ответвлений, сержант направился прямиком к пожарному выходу, переступив порог которого, Миша оказалась на пустынной площади. Кое-где из подстриженного газона торчали выбеленные стволы деревьев. Вокруг — тишина. Нелогичная, почти мертвая, если бы не шуршание ветра в листве.

Этого место она не знала, потому что не была тут за свой год обучения. Видимо, здесь не положено было находиться кому-то помимо посвященных. Таких как сержант.

Михаэль украдкой посмотрела на Кравца, который теперь стоял поодаль и смотрел куда-то вдаль. Таким она его еще не видела. Для нее этот человек был решительным и строгим до безрассудства циничным типом. А теперь он был задумчивым и даже… печальным. Ха! Да это словно никогда бы не могло стоять рядом с фамилией сержанта. И тем не менее…

— Твой пес не с тобой. — Нарушил молчание Кравц через какое-то время.

— Он Дракон… вообще-то.

— Раньше был.

Миша шмыгнула носом, не собираясь спорить.

— Ну да. — Хмыкнула она, присаживаясь на аккуратный бордюрчик. — Может, вы не заметили, но одного из ваших курсантов тоже нет.

— Дэйва. — Кивнул Кравц, стоя к ней спиной и все также смотря вдаль, заведя руки за спину. — И мне действительно интересно почему? Ты мне не подскажешь?

— Мой слуга… очень своенравный. В общем-то, это его наказание. Провести день с Дэйвом, в качестве его слуги.

— Бред. — Фыркнул сержант.

— Почему это?

— Ты сказала бред. — Мужчина повернулся к ней. — Зачем тебе это? Ты ведь не просто так дала его Дэйву. Ты не стала бы совершать настолько бездумные поступки.

Миша напряглась, через мгновение тихо рассмеявшись.

— Откуда вы это знаете? Я много чего делаю бездумно.

— Мне хватило года не только на то, чтобы понять, что ты женщина, но еще и на то, чтобы понять, что ты не глупая женщина.

Миша опустила голову, начиная разглядывать свои сапоги.

— Что ж, старший сержант, вы снова правы. Честно признаться, мне нужно кое-что проверить. Хотя я уже ненавижу себя за такое спонтанное решение. Иногда… со мной происходят непонятные вещи. Приступы какие-то, когда я начинаю вести себя… как-то не так.

— Это когда ты начинаешь дерзить и задавать вопросы?

— Не совсем. — Усмехнулась она. — Это когда я начинаю вести себя не естественно. Так, как бы я себе не позволила вести вообще никогда. Словно я действительно госпожа темного. Во мне из неоткуда появляется нелогичная смелость, когда я стою нос к носу с ним. Я вижу ненависть и опасность в его глазах. Я прекрасно знаю, что он не упустит ни единого шанса забрать мою жизнь. Я боюсь, но все равно делаю… то, что не должна. Забавно.

— Ни черта не забавно, Джелли. — Покачал головой Кравц, вновь отворачиваясь. — Это вполне естественно. Вот почему я в бешенстве. Потому что он достался тебе. Тебе, а не очередному моральному уроду. Ты ведь совершенно не готова. Твои какие-никакие принципы не позволяют тебе вести себя как те же подонки Грэды. Могу поспорить, что все это время ты старалась держаться от него подальше. Никогда не думала о телесных наказаниях и прямых оскорблениях. Постоянно старалась укрыться где-нибудь от его взгляда. Наверняка, со слугами ты вела себя слишком мягко. Просто недопустимо мягко для того положения, которое ты теперь занимаешь.

— О, да из вас неплохой оракул. — Ухмыльнулась Михаэль, но увидев строгий взгляд Кравца, тут же вновь принялась изучать асфальт. — Все так, старший сержант.

— Скажи, Джелли. Он уже убивал по твоему приказу?

— Нет.

— Вот поэтому ты и не подходишь. Каждый, кто получил темного в свое пользование, убил своих врагов и ненавистников в первый же день. Порой число таких жертв за день составляло десятки. Неужели у тебя нет врагов, Джелли?

Миша непроизвольно вспомнила судью, его сынка, а заодно всех своих ненавистников в Кристар, которые так старались засадить ее за решетку.

— Я думаю, у каждого человека такие имеются.

— Да. Но в твоем случае они до сих пор живы. — Казалось, эта новость его раздражает. — И почему-то мне кажется, что ничего не измениться.

— Я не собираюсь ничего менять. Пока.

— Да ты никогда ничего не поменяешь, такой уж ты человек. — Сержант устало побрел к ней, после чего опустился рядом, кладя локти на колени. — Что они в тебе нашли, а? Непомерную злость? Может ненависть? Садистские замашки? Любовь к насилию? Жадность? Корысть? Честолюбие? Да ты же как младенец! Я могу поспорить, что когда ты отдаешь приказы, то говоришь «пожалуйста», а когда приказы выполнены, то прибавляешь «спасибо».

— Разве это плохо?

— Для тебя — это путь к гибели. В том мире, куда ты попала, ты погибнешь со своей вежливостью и мягкотелостью раньше, чем если бы пошла на войну. Это тоже война. Твое сердце… у него нет бронежилета. Ты все такая же ранимая, плачешь в подушку по ночам, проклиная оракула за то, что он дал тебе все это «богатство», которое тебе, собственно, и не нужно вовсе. Тебе не место среди всего того дерьма в которое тебя окунули, дав этого темного. Так что если ты хочешь жить, Джелли, тебе лучше всего стать другим человеком. Стать таким же, как они.

Миша заливисто рассмеялась. Кто бы мог подумать, но жестокий сержант волновался за нее. Нет, это правда. Все время пока он рассказывал, то сжимал руки в кулаки, тогда как его голос звучал отрывисто, словно мужчина ненавидел те слова, которые произносил.

Стоило прозвучать чистому смеху девушки, как карие глаза кинули на нее недоуменный взгляд.

— Чего смешного?! — Проговорил Кравц в итоге с угрозой в голосе.

— Спасибо. — Произнесла Миша, между смехом. — Спасибо огромное, товарищ старший сержант. Можно я вам отдам приказ?

— Джелли, твой вопрос очень глупый. Ты спрашиваешь разрешение у меня?

— Да. Просто мне очень интересно узнать. Но когда я нахожусь рядом, то непроизвольно боюсь оступиться. Я боюсь вновь получить наряд на ночное дежурство. Раньше бы я даже не подумала вот так просто разговаривать с вами.

— Валяй, Джелли. Я бы тоже раньше не подумал, что смогу вот так просто разговаривать с генералом армии.

— Имя. Я хочу знать ваше имя. Обращение «товарищ старший сержант» слишком длинное.

— Клэймор. — Бросил тот, отворачиваясь.

— Ну а если я теперь буду обращаться по имени, то вы разрешите мне?

— Тогда еще и на «ты», а то я чувствую себя просто отвратительно, когда соблюдается этот гребаный этикет. Вроде бы ты больше не мой курсант, а я не твой командир. Я не джентльмен, а ты далеко не леди. И я еще не старый, мне только тридцать.

— Значит, договорились. Спасибо, Клэймор.

Казалось, от такого обращения сержанта передернуло.

— Постарайся избегать произношения моего имени.

— Ладно. — Пожала плечами Миша, замечая, как сержант достает сигарету, чиркая зажигалкой. — Но я хочу тебя огорчить. Я не собираюсь меняться. Я буду говорить «спасибо» и «пожалуйста» не зависимо от того, кем буду. И я буду обращаться со своими слугами, так как захочу.

— На другое и не рассчитывал. — Усмехнулся Кравц. — Из меня никудышный советчик.

— Однако я пришла сюда именно затем, чтобы встретиться с тобой. Потому что, если честно, то ты пока единственный человек, который может сказать мне прямо то, что обо мне думает. Остальные меня считают генералом и неприкосновенной личностью. Круг моего общения целиком и полностью состоит из слуг. Из знакомых тут только те, с кем я жила в общежитии. Но они сами нуждаются в совете. Так что остаешься только ты.

Они немного помолчали, прежде чем тишину прервал голос старшего сержанта.

— Знаешь, я думал, что ты спустишь на меня своих собак. Мне казалось, что я абсолютно точно закрепился в черном списке твоих врагов, поэтому ждал своей смерти. А ты ко мне советоваться пришла. Ты что совсем не зла на меня за то, что я ставил тебя на ночные дежурства, орал и заставлял работать сверх нормы?

— Хм. Конечно, я была зла. Да я просто в бешенстве была. Но все же ты мне жизнь спас. Серьезно. Я тебе обязана. Я у тебя в долгу. В связи с этим скажи, я могу что-нибудь сделать для тебя?

— Ха, да ты, Джелли, теперь все что угодно можешь. — Потом подобие ухмылки сошло с его лица. — Но для меня, ровным счетом, ничего.

— Такого не может быть! У каждого есть хоть какие-то желания. И если мои возможности действительно огромные, то я могу решить твои проблемы, к примеру.

— У меня нет проблем, Джелли. — Твердо сказал сержант. — И мне ничего от тебя не нужно.

Миша вновь не удержалась от смеха.

— Клэймор, ты просто удивительный человек. А еще про меня что-то говоришь. Таких как ты — единицы! Мне повезло встретиться с тобой.

— Таких как я больше нет. — Ответил мрачно мужчина.

— Значит, мне исключительно повезло. — Проговорила Миша улыбаясь. Она не могла лгать себе, общение с этим человеком доставляло ей удовольствие. — Хотя я все же расстроена тем, что ты отказываешься от предложения. Но ведь тебя не изменить, да?

— Как и тебя. — Бросил тот, затягиваясь сигаретой. — Но это к лучшему. Я бы не хотел знать, что мой курсант пополнил ряды лучших ублюдков империи. Однако, досадно, что ты вообще ввязалась во все это. Тем более, когда на носу война…

Минута молчания.

— Чего?! — Вскричала Миша, шокировано смотря на Кравца.

— В смысле? — Не понял он причину ее удивления. — Это же вы решили. Всем миром, всем народом, так сказать. Вся верховная власть должна была вынести такое решение.

— Стоп! — Вскочила девушка на ноги. — Я об этом вообще впервые слышу. Какая война? О чем ты?!

— Ты прекрасно расслышала, не нужно прикидываться. Двенадцать советов уже наверное с месяц принимают решение о нападении на империю Аскар. Вот только я не понимаю, почему ты на меня так смотришь, словно услышала об этом впервые. Договор будет совсем скоро подписан всеми двенадцатью. Ты, между прочим, одна из них. Без тебя такое решения просто не могли принимать. Ты там точно должна была присутствовать. И твоя реакция сейчас просто неуместна.

Миша замерла, смотря мимо мужчины и размышляя над его словами.

Война? Двенадцать советов? Договор? Да о чем говорит сейчас этот человек?

— Ты действительно не знаешь. — И это было скорее утверждением, нежели вопросом.

Но Михаэль все же отрицательно покачала головой.

— Они тебя не известили. — Усмехнулся Кравц. — Они решили, что ты не должна там присутствовать. Вот же… все просчитали. Я в бешенстве, Джелли, но я ничего не могу с этим сделать. По их плану ты и не должна была об этом узнать.

— Меня ведь должны были об этом известить?

— Конечно. Так всегда делают, когда созывают совет. Тем более если все зависит от решения таких важных персон, как ты.

— А я то удивлялась, почему в течение трех месяцев никто меня не трогал. Тишина неправдоподобная, если учесть, кем меня поставили. Ни ответа, ни привета. Получается я просто не должна была там появляться.

— Видимо, Джелли, не только я недоволен твоим назначением. — Хмыкнул мужчина.

— О, спасибо.

— Всегда, пожалуйста. Просто, я сейчас подумал над тем, как ты поведешь войско в бой. Ты как себе это сама представляешь?

Миша посмотрела на Кравца, который явно ожидал ответа. Но почему-то у нее сейчас в голове роились совершенно другие мысли. Ей нужно было принимать решение. Срочно.

— Я дам тебе билеты в первый ряд, Клэймор. Ты сам все увидишь. — Пообещала Миша, направляясь к выходу.

— Я надеюсь, Михаэль. — Проговорил тихо он, прежде чем за девушкой закрылась дверь.

Ее имя прозвучало от него очень неожиданно, если учесть, что сержант называл ее исключительно по фамилии.

Но Миша уже через минуту забыла об этом. Теперь ее мысли занимала только одна новость.

Война. Слово буквально врезалось в ее сознание, переворачивая ее мир с ног на голову, оно улеглось в голове, отбивая набат, вызывая в душе холодные порывы ужаса.

Война. И от кого она об этом узнала?

И что важнее, что ей теперь делать. К кому обратиться, куда идти? Хотя… она кажется, знает ответ.

Всю дорогу до храма Миша была как на иголках, постоянно пытаясь сесть поудобнее, что, кажется, было невозможным в ее ситуации. Это чувство, которое укоренилось в ней, она бы назвала сомнением. Ужасное чувство, которое обычно приводит к большим проблемам, а в особых случаях — к смерти. А ей нельзя было сомневаться тем более, не в ее положении, так любезно подаренном богами.

Стоило машине подъехать к святилищу, как Миша выскочила из нее, даже не дожидаясь, пока автомобиль полностью затормозил. Дворецкий только взволнованно охнул, смотря в след своему хозяину, который быстро взлетел по ступенькам.

Святилище как всегда встретило ее тишиной и пустотой. Видимо, люди действительно отказались почитать своих богов, периодически наведываясь в этот храм. Надобность отпала. Может, Теос и помогла им в великой битве, но за тысячу лет люди успешно забыли об этом.

Миша прошла к статуе красивой величественной женщины, сделанной из белого мрамора. Выглядела она тут довольно одиноко, несмотря на всю свою божественную доблесть.

— Михаэль. Я рада, что ты вновь пришла сюда. — Раздался за ее спиной голос оракула, которая появилась в своей извечной неожиданной манере. — И я вновь вижу твою тревогу. Ты пришла с тяжелой ношей.

— А как иначе? — Пробормотала Миша, предпочитая разглядывать белоснежные складки одежды оракула, нежели смотреть в ее чистые всезнающие глаза. — Мне кажется, что меня не воспринимают всерьез.

— Конечно. А почему они должны тебя воспринимать всерьез? Ты маленький безродный мальчик, который ничего не мыслит в государственных делах.

— Хм. Так зачем вы тогда назвали мое имя, раз так рассуждаете?

— Я рассуждаю так, как рассудит каждый в здравом уме. Но я же говорила тебе — судьба. Все судьба. Ее не изменить. Это как остановить огромную волну в одиночку — невозможно. Волна все равно сметет тебя.

— Так вы мне предлагаете плыть по течению?

— Я предлагаю тебе не барахтаться, выбиваясь из сил. Ты постоянно спрашиваешь меня, зачем и почему. Смысл? Прошлое не изменить. Как не изменить событий, начертанных десницей судьбы.

— Так может, вы мне тогда скажите, что ожидает меня в будущем? Чтобы мне уже не пытаться изменить судьбу, чтобы не быть смытой волной.

— Дорогая, люди страшатся своего будущего.

— Именно поэтому они сюда не ходят?

— Поэтому тоже. К тому же, твое будущее оно очень размыто.

— Так же, как и ваше, так называемое, предсказание.

— Я жрица Теос и я говорю ее волю. Не нужно путать меня с гадалкой. Хотя кое-что я могу тебе сказать. Утром на твое крыльцо прилетит дикий ворон. Прогнать его или оставить — вот еще одно решение, которое тебе придется принять.

— Предсказание о том, что ко мне прилетит птица — предвестник смерти? Так я умру? Мне ее прогнать?

— Я же сказала, это только твое решение. — Развела руками оракул.

— Простите мою дерзость, но вы всегда даете такие полезные советы? Мне кажется, что даже Кравц справляется лучше.

— Ах, да. Этот мужчина. Честный и смелый, однако, прямо скажу, не твой.

— Умоляю, не надо вновь затрагивать тему моей личной жизни. Вот в чем мне не нужен оракул, так это именно в этом разделе моего существования. — Остановила ее Михаэль. — Я все же пришла не за этим.

— Да-да. Говори.

— Только что я узнала, что над нами висит угроза войны. Меня об этом не оповестили, мои «подчиненные» не посчитали нужным поставить меня в известность. Как это понимать?

— Ну, все логично. Ты же для них не более чем человек, к которому поговорка «дуракам везет» имеет непосредственное отношение.

— То есть, в стране нет Генерала.

— Формально он есть, на деле его нет. Думаю, он им просто не нужен.

— Но разве этот их договор вступит в силу без меня и моего согласия?

— Незаменимых людей не бывает. Они могут обойтись и без тебя.

— Я их заставлю себя слушать. — Решительно отрезала Михаэль, слушая пятисекундную тишину.

— Вот! — Улыбнулась жрица, потирая ладони. — Вот такой ты должна быть. Именно так, Михаэль. Не забывай, кем тебя назначила Теос. Ты достойна этого, не забывай. Кто-то вроде тебя должен был появиться в главенствующих верхах Империи, чтобы расшевелить их. Ты не изменишься. Не смей меняться!

— Я пока не собиралась. — Усмехнулась такой триаде Миша. — Надеюсь, все пройдет… хорошо.

— Ты генерал, Михаэль. Если они пока не уважают тебя, то уважают твой чин. Именно твое звание закроет им рты, пока ты будешь доказывать каждому в совете, что твои слова, как и ты сама, достойны их внимания, как минимум.

— Ну, спасибо. Теперь мне стало… еще беспокойнее.

— Тебе станет спокойнее, если я скажу, что от тебя зависит дальнейшая жизнь всей Империи?

— Нет.

— Тогда крепись, милая. Это действительно так. Кстати, я бы на твоем месте не прогоняла ворона. — Потом она оглядела свой храм, запрокинула голову, изучая небо за стеклянным куполом. — Думаю, будет дождь.

Миша посмотрела вверх, где за стеклом смеялось ясное небо.

— Дождь?! — Скептически проговорила девушка, после чего вновь перевела взгляд на женщину.

Той уже не было рядом. И это было так на нее похоже.

* * *

Миша вернулась домой лишь к позднему вечеру — Клауд уже зажигал фонари вдоль дорожек. Она специально попросила Бертока покружить по столице. Надо было развеется, блистательная горделивая красота Амб была в этом отличной помощницей.

Теперь направляясь к себе в комнату, Михаэль смотрела себе под ноги, разглядывая узоры ковра, который яркой дорожкой вел ее по коридору. На стенах горели свечи, а Миша с удовольствием отметила, что они не трещат. Сэлли закупила действительно хорошие.

Войдя в свою комнату, она сразу ощутила сладковатый запах роз, которые, по всей видимости, были срезаны жарким полднем. Шикарный букет белоснежных цветов красовался на низком журнальном столике.

Миша подошла и глубоко вдохнула в себя цветочный пьянящий аромат, прикрывая глаза от удовольствия. Подойдя к зашторенным окнам, девушка решительно распахнула створки, чувствуя, как в лицо ударяет ночной ветер. Зажмурившись, она позволила ему растрепать свои волосы, которые, кстати, непозволительно отросли. Но отстригать их теперь не хотелось.

До слуха из леса донесся мерный стрекот, а еще печальное ауканье совы.

Эта ночь была прекрасна.

И, как и во все прошлые, ей не удалось заснуть.

Разобравшись со всеми письмами, которые в основном приходили от управляющих ее полями и плантациями, а так же просмотрев расписки от ремесленников, получивших достойную плату за свои труды, Михаэль поднялась из-за массивного стола.

В усадьбе царила угнетенная тишина и холодная ночь.

— Госпожа? — Прошептала рядом с ней Сэлли, когда девушка оказалась в фойе, пробираясь вперед с единственной свечой. Вздрогнув, Миша резко обернулась. — О, прости меня, Госпожа, я не хотела тебя пугать.

— Все хорошо, Сэлли. Ты почему не спишь?

— Я? А… уже собиралась. — Ответила та шепотом. — А ты, госпожа?

— Бессонница. Обычное дело. — Пожала плечами Миша. — Думаю, это пройдет, когда я немного погуляю. Подышу свежим воздухом.

— Хорошо, Госпожа. Вот, возьми. — Она быстренько метнулась и вернулась обратно с клетчатым пледом. — Там прохладно. Стоит ли мне принести что-нибудь еще?

— А. Да, если можно, завари чай. — Попросила Миша, идя к дверям. — И я хочу кусковой сахар.

— Как угодно. — Кивнула Сэлли и бросилась выполнять поручение, когда Михаэль вышла из дома.

Там было действительно холодно, поэтому Миша обмоталась пледом чуть ли не с головой.

Во дворе горело несколько фонарей, которые освещали крыльцо, дорожку и веранду, в сторону которой и побрела девушка.

Ночь была так нежна, беззаботна и ярка. Пропитанная шепотом чернеющего леса и ароматом спящих роз.

Через пару минут вдали мелькнула фигура с подносом, от которого отразился свет фонарей, в руках. Осторожно поставив его это на маленький столик перед госпожой, Сэлли налила в маленькую чашечку горячий напиток.

— Спасибо, Сэлли. Можешь идти спать. Со мной все в порядке. — Проговорила Миша, забираясь в кресло с ногами и беря чашку в руки. — Это приказ, понятно? Иди спать.

— Слушаюсь, Госпожа. — Улыбнулась служанка, опять скрываясь в темноте.

Когда вдали послышался стук закрывающейся двери, Миша позволила себе окончательно расслабиться.

Очарованием этой ночи можно было наслаждаться вечно. Наверное, прошло три часа к ряду, потому что чай в чайнике уже закончился, а на столе возвышалась хрупкая башенка из кускового сахара.

Вот что ей нужно на самом деле. Вот такие мирные, тихие ночи. Никаких денег, слуг, тем более темных…

Миша вздрогнула, когда пламя всех фонарей внезапно потухло. Словно сильный порыв ветра погасил все свечи разом. Кроме одной.

Девушка осторожно подняла взгляд, смотря в сторону освещенного круглого участка, что находился не так далеко от веранды. Посреди света стоял парень с белесыми волосами и очками, которые добавляли его образу особую вычурную заумность. Миша перевела взгляд за его спину, замечая еще одну фигуру, большую, сливающуюся с тьмой.

Когда она вновь посмотрела на парня, то сумела разлить напряженные черты лица и нахмуренный его нахмуренный, решительный взгляд.

— Дэйв, чаю хочешь? — Предложила она тихо, словно боясь спугнуть покой.

— Нет. — Ответ прозвучал слишком резко. — Мне не нужен чай. Мне ничего от тебя не надо, Майк. Ни чай, ни деньги, ни все то, что ты мне можешь предложить. Потому что… потому что у меня скоро будет все. Даже больше…

— Тише, Дэйв. — Приложила палец к губам Миша. — Зачем ты так громко? Семью мою разбудишь.

— Чего?! — Кажется, парень растерялся.

— Я просил тебя говорить потише.

— Ты сказал «семью»? — Недоуменно спросил Дэйв. — Сюда приехали твои родители? Брат?

— Нет. Я о своей новой семье.

— Издеваешься? — Прошипел Дэйв, но тон все же сбавил. — Ты просишь меня говорить тише из-за слуг?

— Да. Видишь ли, я не могу заснуть, поэтому прекрасно знаю, что сон — это порой дорогое удовольствие. Не отнимай его у них.

— Да пошел ты! — Прорычал парень, делая шаг вперед.

— Куда это?

— В ад.

— Далеко. А я ведь еще так молод, Дэйв. Ты точно чай не будешь?

Дэйв недоуменно прищурился. Майк в своем уме? Какой чай? Они о его смерти, вроде как, толкуют.

— У меня будет скоро все, Майк. И чай и все остальное. Мне не нужны подачки от тебя.

— Ты говоришь, как убийца. — Улыбнулась Миша, отпивая из чашки.

— Я и есть убийца.

— Нет. Я знаю, ты не такой, Дэйв.

— Откуда? Ты ничего обо мне не знаешь! Ты не знаешь, сколько сил я вложил в то, чтобы… стать достойным. А что в итоге? Ты! Почему именно ты?! — Дэйв грубо выругался. — Я убил сегодня троих, Майк. Убивать легко, на самом деле. И угадай, кто будет следующим?

— Может, я?

— Точно. Ты прямо-таки очень проницателен. Вот только я не пойму, почему ты так спокоен?

— Тебе только кажется. По-настоящему я сейчас испытываю массу чувств… от разочарования и до облегчения. — Сказала Миша, запахиваясь в плед. — Как прошел день, Дэйв?

— Великолепно. — Бросил парень.

— Скажи, неужели темные действительно так ценны, что за них можно предать?

— За них можно предать и убить. Даже друга…

— Думаю, Дэйв, ты идеально вписываешься в этот кружок верховной власти. Они тебя с распростертыми объятьями встретят, серьезно. Потому что они разделяют твое мнение. Жаль, я — нет. Но это мелочи.

— Почему ты не просишь меня сохранить тебе жизнь? — Казалось, этот вопрос парня давно беспокоил.

Послышался тихий горький смех.

— Дэйв, ты же человек. Кто ты, чтобы я просил у тебя что-то настолько великое, как дар жизни? Ты такой же смертный, как и я.

— Я не такой как ты! Не надо нас сравнивать! Я знаю, чего хочу, поэтому всегда достигаю своих целей, в отличие от тебя, Майк. Черт! Ты ведь вообще не пользуешься тем, что у тебя есть. Ты ведь растрачиваешь то, за что другой бы душу продал!

— Видимо у нас разные понятия о целях и их достижениях. В отличие от тебя, я никогда не думал о возможности попасть в армию. Я не собирался сюда идти и никогда бы не пошел, если бы не стечение довольно неприятных обстоятельств.

— Тогда я тем более не понимаю, почему жрица выбрала тебя. Это не справедливо, черт возьми.

— Не нам судить о справедливости.

— Ты специально меня заговариваешь? Хочешь время потянуть? — Сощурился парень.

— Как говориться, перед смертью не надышишься. Можешь приступать. Вот только мне интересно. Неужели это все из-за темного, Дэйв?

— Да, Майк, из-за него. Он ключ к тому, что я хочу. Он ключ к моему счастью.

— Счастье на чужих смертях не построишь, Дэйв. Ты когда-нибудь поймешь это.

— Сегодня я убедился в обратном.

— Это не так, Дэйв. Ты не счастлив. Вот только… когда волна восторга от своего поступка отхлынет, ты все поймешь. Ты поймешь, когда вот в такие тихие ночи тени твоих грехов будут душить тебя, не давая заснуть. И от этого тебя не избавит даже темный.

— Ты говоришь, как священник. Я не на проповедь пришел! Сейчас все по-другому. И я наконец понял, что мне нужно. Я обрел себя.

— Ну, хоть кому-то Дракон сможет принести счастье. Это радует.

— Ты скоро умрешь. Так что можешь не радоваться. — Напомнил Дэйв, после чего великодушно добавил: — Скажи свое последнее слово, если такое еще имеется. Хотя ты и так много лишнего сказал.

Последнее слово?

Миша вздохнула, смотря на небо. Захотелось плакать. Очень некстати.

Что ж, как и сказал Кравц, она затеяла все это с определенной целью.

Дэйв. Он всегда был отстранен и замкнут. Его умная голова помимо уймы знаний носила в себе еще много мечтаний и желаний, которые оставались тайной для других и ради которых парень мог пойти буквально на все.

Однако Мише из последних сил хотелось верить в то, что он ее друг.

Хотя, собственно, чего она ожидала. Она ведь предполагала, что все случиться именно таким образом.

Все это она сделала не для Дэйва и не для его проверки на прочность дружеских уз.

Она сделала это, чтобы узнать, как поступит Эрион. Испытать именно его. Он ведь не упустит возможности убить ее, тем более, когда формально не нарушит ее приказа. Она сама сказала ему в течение дня слушаться Дэйва как своего истинного господина. Если сегодня она будет убита, то только потому, что Дракон выполнял приказ хозяина.

Интересно, он убьет ее быстро или медленно и мучительно? Наверное, последнее, все же его фантазия, безусловно, богата. Да и времени было достаточно, чтобы все продумать, — тысяча лет как-никак.

— Ну что призадумался? — Вернул ее к реальности голос Дэйва.

— Подумал, что ты еще можешь отказаться от этой затеи.

— Ну это уж навряд ли. — Ответил парень, принимая сухое выражение лица. — Дэймос, убей его.

— Как вы предпочитаете? — Ухмыльнулся Дракон, выходя на свет. И теперь Мише представилась возможность заглянуть в горящие жаждой крови глаза.

— Это право Майка, не стоит отступать от правил. Как хочешь умереть, Майк?

Хочешь умереть… какое странное словосочетание.

Миша мотнула головой, проясняя мысли, пытаясь сосредоточиться. Однако паника работала против нее. Может Миша и задумала это, тем не менее, умирать ей не хотелось.

— Если уж ты у меня спросил… Если темные действительно умелые убийцы, то пусть сделает это быстро.

— Как насчет отрубания головы? Это считалось казнью исключительно представителей королевских кровей.

— Ты так мил, Дэйв. — Улыбнулась нервно Миша.

— Значит решено. — Парень хлопнул в ладоши, отходя назад. — Ты все слышал, Дэймос. Можешь приступать.

* * *

Миша подняла взгляд, следя за тем, как к ней медленно подбирается Эрион. В его глазах играло торжество. Наверное, так выглядит счастливый темный. С осознанием того, что вот сейчас настанет этот долгожданный момент — умрет его господин. Не просто умрет, а будет убит. Убит им.

Миша постаралась убрать это щемящее чувство из груди, которое готово было вот-вот пролиться слезами.

Ей нужно выглядеть достойно. Но, боги, это действительно трудно.

Так, наверное, чувствовали себя люди перед казнью. Такая острая эмоция, которая грозит свести с ума.

Но неужели оно того стоило?

Еще бы!

Медленная горькая улыбка, которая была совершенно неуместна в данной ситуации, искривила ее губы.

Жить рядом с врагом, к которому уже начала привязываться? Или считать другом человека, который на самом деле готов на твое убийство? Думать и гадать над тем, можно ли доверять первому и последнему? Уж лучше она узнает здесь и сейчас… Хотя, кажется, все и так предельно ясно.

Когда большая фигура заслонила свет, то Миша решила встать. Скинув с себя плед, она выпрямилась, заглядывая в довольное лицо Дракона. Под рубашку пробрался холодный ветер, от чего девушку пробила мелкая дрожь.

Нервное напряжение сделало свое дело вкупе с холодом, потому через пару секунд тело буквально колотило. Миша обхватила себя руками, все еще смотря в горящие красным глаза, боясь моргнуть. Потому что это мгновение тьмы могло стать последним…

Но, кажется, темный решил брать свое, издеваясь, пытая своей намеренной медлительностью.

Скорее. Чего тянуть?

— Я так долго мечтал об этом. — Проговорил над ней Дракон, а его хищная улыбка только добавила масла в огонь страха и отчаянья.

— Тогда зачем ждать? — Прошептала Миша, боясь сорваться на крик.

Она твердо решила, что ее глаза будут открыты, когда она встретит смерть. Она увидит и блеск равнодушной стали и такой же равнодушный огненный взгляд. Собственно, это будет последнее в жизни, что она увидит…

Улыбка убийцы стала еще шире после ее слов, а потом его рука опустилась на затылок девушки, рывком придвигая ее к себе. В предчувствии встречи с холодным лезвием, которое пробежит по горлу или резко вонзится в сердце, Миша широко раскрыла глаза.

Но вместо того, чтобы одним точным движением оборвать ей жизнь, мужчина резко притянул ее к своему лицу, наклоняясь и впиваясь в мягкие дрожащие губы своими. И это… во всяком случае, это не было похоже на те поцелуи, о которых может мечтать наивная девушка восемнадцати лет. Никакой нежности, медлительности и ласки. В мужских движениях присутствовали лишь дикая страсть, жажда и ярость.

Миша задохнулась, выставляя руки, упираясь в его грудь, чувствуя липкую влагу под ладонями.

И теперь она зажмурилась, не зная как себя повести. Она, все еще полностью дезориентированная и растерянная, ждала боли, когда схватилась за влажную рубашку мужчины, словно стараясь устоять на ногах.

Дэймос не обратил внимания на то, что госпожа только что задела довольно таки болезненную рану. К черту это. Само осознание, что он целует эту женщину, было экстазом…

Как же давно он хотел вот так, без опасения подойти и завладеть ее губами. Когда она будет в сознании, когда уже не сможет отрицать того, что сама была не против, когда он сможет это сделать так, как хочет сам.

Обхватив ее подбородок пальцами, заставляя открыть все еще напряженные рот, он углубил поцелуй. Сладкая невинность вперемешку с солеными слезами.

Когда Миша прохныкала в его губы, мужчина отклонился, заглядывая в синие глаза.

Она боялась и страдала, отчего Дэймосу особенно остро захотелось убить того онемевшего мальчишку, стоящего за его спиной. И он уже дернулся в его сторону, когда Михаэль схватила ворот его рубашки, настойчиво придвигая обратно к себе.

— Еще. — Прошептала она, тяжело дыша.

Как тут откажешь. Не в его положении, и, да, его статус ее слуги тут ни при чем.

И если в прошлый раз она не смогла ответить ему из-за растерянности и неожиданности, то теперь ее губы двигались синхронно с его. Боль от раны и страсть этих прикосновений сделали свое дело. Уже через несколько секунд он ярко чувствовал, как восторженно реагирует на сложившуюся ситуацию все его тело.

Девушка вплотную придвинулась к нему, словно ища опору, защиту. Ее пальцы запутались в его волосах, когда она отвечала ему с такой поразительной нежностью, словно он никогда и не был ее цепным псом, недостойным проклятым темным. Она каждым движением признавала в нем своего мужчину. Позволив себе так думать, Дэймос с удовольствием отдался этому поцелую.

— Какого…?! — Прошептал шокированный Дэйв. — Ты… ты что позволяешь себе?! Быстро отошел… от него!

Послышалось низкое рычание, когда Дракон оставил губы своей госпожи. Но этот парень напомнил ему о том, что осталось одно незаконченное дело. Очень важное дело. Ненавидя себя за то, что он должен оставить ее в такой момент, Дэймос резко отошел от Михаэль.

Миша, все еще стараясь отойти от шока, смотрела на то, как в руке Дракона появляется длинный меч, черная сталь которого блеснула в тусклом свете луны и единственного фонаря свете. Видение скорого будущего пришло быстро, и тогда Михаэль захотела закричать, остановить его, но слова словно встали поперек горла.

Она рухнула на колени, удерживая себя от дальнейшего падения руками. Последнее, что она увидела это несогласный, полный ужаса взгляд Дэйва, а потом на его шею опустилось то самое длинное лезвие.

«Как нож по маслу» пронеслось в ее голове, когда Миша расширенными от страха глазами смотрела на то, как подкашивается тело парня, как кровь окрашивает белые лепестки роз в алый.

* * *

Михаэль обхватила себя руками, уставившись широко распахнутыми глазами в пол.

Он убил его. Он его убил…

Боги, это первый раз, когда на ее глазах зверски убивают человека. Даже не просто человека, а того, с кем она делила комнату целый год. Дэйва. Она видела его только что, живого, разговаривающего с ней. Дерзкого, нахального, ненавидящего, но живого. А теперь, с одним этим ударом прекратилось его существование. Вот эта красная жизнь выливается из его тела, блестя черным глянцем в холодном скупом свете. Эта кровь пропитывает землю, на которой она не так давно сажала розы.

Дэйв мертв, его убили. Это не укладывается в голове.

Почему? Ведь по идее все должно было быть иначе. Наоборот.

Дракон быстро подошел к ней, опускаясь рядом. Его руки подняли ее голову. Синие глаза бегали, не задерживаясь долго на одном предмете, не замечая его.

— Посмотри на меня. Ну же, посмотри на меня. — Говорил он, грубо обхватив ее плечи и с силой встряхнув. — Он хотел тебя убить, понимаешь? Смотри на меня.

Наконец его слова дошли до ее сознания, и Миша перевела взгляд на мужчину.

Ее лицо было напряжено, а по щекам тянулись влажные дорожки.

— Ты убил его. — Прошептала она в ужасе.

— Да, убил. И с удовольствием сделал бы это еще раз, но более медленно. — Прорычал Дракон. — Он посмел приказывать мне! Приказывать мне убить тебя! Разве ты согласна с этим? Скажи мне, что нет. Скажи, что я поступил верно!

Михаэль посмотрела за его спину, там, где теперь лежало тело, после чего поспешно перевела взгляд на лицо Дэймоса.

— Сколько времени?

— Без семи минут двенадцать. — Ответил Дэймос, так словно всегда знал, который час.

— Ты нарушил мой приказ, Дракон. — Прошептала Миша, пытаясь встать, что далось ей лишь со второй попытки. — Ты убил своего хозяина, тем самым не выполнив его приказ. И мой заодно.

— Мне надо было убить тебя? — Рычание заставило Мишу вздрогнуть.

— По крайней мере, я была уверена в том, что именно так ты и поступишь! — Теперь она упрямо смотрела на мертвое тело, словно наказывая себя, заставляя поверить и запомнить результат своего поступка.

— Ты сделала это специально, так?! Ты знала, что все так произойдет!

— Конечно, нет! — Вскричала Миша, уже не в состоянии держать себя в руках. — Все должно было быть наоборот! Почему ты не убил меня? Ты бы не был виноват в этом. Ты бы просто выполнил мой приказ. День еще не закончился. Почему ты ослушался своего господина?

— Потому что твоя жизнь для меня важнее твоих приказов. — Вновь повторил он, сжимая ладони в кулаки. — И я уже говорил это тебе.

— Но так бы ты был свободен. Разве нет? — Не понимала Миша. — Ты ведь хочешь этого. Ты хочешь убить меня! Я тебе буквально создала все условия.

— Да, ты абсолютно права в том, что я хочу свободы. Это было бы логично, учитывая кем я рожден. Мне не нужен хозяин, я создан повелевать, а не быть в подчинении. Как ты думаешь, логично ли то, что я хочу свободы?

— Так почему я еще жива, Дракон? Почему ты не убил меня, когда у тебя была такая прекрасная возможность?

— О, я бы убил. — Твердо сказал мужчина, подходя вплотную. — Убил бы любого, кто встал на пути к моей свободе. Безжалостно и жестоко. Но неужели ты думаешь, что после твоей смерти что-нибудь измениться? Думаешь, что если я тебя убью, то обрету свободу?

— Ты мог бы жить спокойно еще примерно сотню лет, а может больше.

— Я буду жить спокойно, только когда полностью избавлюсь от проклятья, от своего клейма. Мне не нужно лишнее время, во время которого я буду ожидать нового приговора. Своего нового хозяина, который окажется хуже предыдущего.

Миша рассмеялась, а в смехе слышались истерические нотки.

— Так я хуже всех предыдущих!

— Да! — Вскричал Дэймос, хватая ее за плечи. — Да, ты не просто хуже. Ты несоизмеримо безрассуднее и безумнее всех вместе взятых! Я просто не видел таких людей, а повидал я многих. Что ты делаешь?! Зачем ты это делаешь?! Проклятье! Просто объясни мне! Я еще мог понять твою жалость ко всему живому. То, что ты обходишься со слугами, не как с вещами. То, что не истязаешь меня хотя бы за то, что я до сих пор жив. Я еще могу объяснить это. Но то, что ты только что сделала, не поддается объяснению. — Он резко опустил свои руки, начиная расхаживать по веранде. — А я то думал, зачем ты приказала мне стать слугой того мальчишки. Может потому, что он был испорченным завистливым ребенком. Потому что он без труда сможет позволить себе убить или причинить боль, в отличие от тебя. Чтобы я вновь вспомнил, что такое унижение. Снова испытал гнев по отношению к людям. Вспомнил, что значит быть рабом у порочного человека. Рабом, который как бы ни ненавидел своего господина, все равно обязан подчиняться его прихотям. Весь день я думал, что ты сделала это именно поэтому. И только теперь я понял твою истинную цель. — Дэймос вновь подошел к ней. — Ты действительно думала, что я исполню тот приказ этого сопляка? Что я убью тебя, потому что он мне приказал?

— Я думала, что ты в состоянии это сделать, потому что сам этого хочешь не меньше!

— Откуда тебе знать, чего я хочу?

— Да это видно! Ты постоянно смотришь на меня так, словно горло перерезать готов. Словно, дай тебе малейшую возможность, и ты зарежешь меня. Да у тебя на лице все написано. Еще скажи, что это не так!

Дэймос замер, недоуменно смотря на нее. Михаэль же вытерла рукавом набежавшие слезы, следя за тем, как застывает мужчина. А потом… потом Дракон начал смеяться. Сначала тихо, а затем уже откровенно, не скрывая внезапного приступа веселья. И эта его реакция вызвала откровенный шок.

Дракон никогда не смеялся.

Дэймос покачал головой, продолжая хохотать.

Вы только подумайте, она сказала, что все прочитала по его глазам. Ха! Да она явно разбирается в его желаниях настолько же хорошо, насколько и в тактике боя. У него на лице написано? Что же там написано было, раз она так решила? Дэймос никогда не думал, что выглядит настолько страшным, когда желает женщину.

— Что смешного, Дракон? — Прошипела госпожа, а он просто не мог прекратить смеяться. — Перспектива моей смерти тебя веселит?

— Неужели ты никогда не ощущала на себе такие взгляды раньше? — Прищурился Дракон, тяжело дыша.

— Тебя я вижу чаще других своих ненавистников.

— Не ненавистников. «Поклонников» было бы вернее.

Девушка замерла, смотря на него с невероятно растерянным выражением лица. Она застыла с открытым ртом, словно собиралась бросить что-то едкое ему в ответ, но эти его слова лишили ее дара речи совершенно.

— Господин. — Миша резко обернулась на голос, доносящийся с крыльца.

Они все-таки разбудили всю усадьбу. Ну еще бы.

Девушка смотрела на то, как из дома выбегает Клауд, а за ним спешит Сэлли. Там же был и Пэни, который быстрее всех оказался рядом с Мишей.

— Господин, что с тобой? — В ужасе спросил мальчик, оглядывая ее.

— Все нормально — Проговорила она, проклиная себя за то, что тут появились свидетели. — Чего не скажешь о Дэйве.

Послышался шокированный выдох, принадлежащий Сэлли. Служанка смотрела на обезглавленное тело парня, тогда как Клауд возвышался над ним, с его же головой в руках. Приступ тошноты вновь подкатил к горлу, из-за чего Миша быстро перевела взгляд на Пэни, который все так же обеспокоенно ее рассматривал.

— Господин, тебе больно? — Начал спрашивать он, а в его глазах появились слезы. — Ты ранен?

— Да нет же. — Повторила Михаэль. — Со мной все хорошо.

— Но у тебя кровь. Везде.

Пэни был прав, она вся была в чем-то мокром и липком. Решая выйти на свет, Миша побрела к единственному горевшему фонарю. Стоило свету попасть на ее одежду, как девушка принялась внимательно рассматривать себя, отлепляя от тела ткань — рубашка была буквально насквозь пропитана кровью.

— Дракон, подойди. — А голос звучал не так уверено, как хотелось бы.

Стоило ему оказаться рядом, как Миша, схватив его за край плаща, рывком притянула к себе.

— Откуда? — Шокировано выдохнула она, осматривая его раз за разом. — Откуда так много?

— Господин, тебе не нужно волноваться. — Проговорил мягко Дэймос, смотря на ее беспокойство с нескрываемым удовольствием.

— Господин. — Голос принадлежал Клауду. — Что делать с телом?

Телом. Это слово больно хлестнуло. С недавних пор Дэйв стал просто телом.

— Я не знаю… я не… наверное… его нужно отдать родителям…

— Положите в амбар. И гроб закажите. — Ответил за нее будничным тоном Дракон.

— Как угодно. — Поклонился Клауд, когда Миша промолчала.

И она не смогла долго наблюдать за тем, как слуги убирают кровь и поднимают тело. Признав себя безвольной слабачкой, она развернулась, стремительно идя к дому.

— Госпожа, тебе что-нибудь нужно? — Спросила подбежавшая Сэлли, на плечи которой был накинут платок.

— Да, мне нужен пистолет.

— Пистолет? — Недоуменно переспросила служанка.

— Забудь. Я сморозила чушь. — Пробормотала Миша, устало прикрывая глаза. — Дракон, следуй за мной.

Сэлли замерла, провожая госпожу растерянным взглядом. Через мгновение мимо нее неслышно как тень прошел Дэймос, послушно идя за своей хозяйкой.

Михаэль нетвердым шагом поднималась наверх, смотря себе под ноги.

По ее вине случилась настоящая катастрофа. Из-за нее погиб молодой парень, который может и был подонком, но такой смерти все же не заслуживал. Если уж на то пошло, то можно перерезать половину населения этой Империи, у которых взгляды не сильно отличаются от взглядов Дэйва.

Она не предвещала такой кровавый исход. Проклятье! Она должна была остановить Дракона. Должна была сказать «нет». Она должна была спасти парня, а не растекаться по полу как тряпка.

Чтоб его! Зачем было ее целовать? Зачем он дал ей попробовать на вкус эту особую мужскую страсть? Зачем путать ее и без того запутанные мысли?

Что за день такой? То на нее сыплются эти новости о войне, то в ее саду происходит убийство. А эту сцену она вообще никогда не сможет стереть из своей памяти.

Ее комната была заполнена тьмой, и эта темнота теперь совершенно не располагала к отдыху, как если то было всего полчаса назад.

— Свет. Устрой мне свет. — Кажется, свечи вспыхнули все разом, прежде чем она закончила говорить.

Дракон стоял на пороге, рассматривая ее с таким видом, словно очень ждал получить ответ на вопрос «какого черта ты меня сюда привела».

— Снимай одежду.

— Всю? — Ей показалось, или он насмехался?

Михаэль подошла к нему вплотную. — Только плащ и рубашку, Дракон.

— Как угодно. — Медленно произнес тот.

После минуты бесцельного хождения по комнате в попытке успокоится и собраться с мыслями, Миша бросила быстрый взгляд на Дэймоса, который уже ждал дальнейших указаний. Девушка быстро подошла к нему, осматривая мужскую грудь и живот, покрытый запекшейся кровью. По краям свежих шрамов сверкало что-то белое, похожее на… соль.

Дэйв… а еще темных обвиняют в жестокости.

— Садись на кровать. — Бросила Миша, исчезая в ванной.

Отыскав небольшую чашу, девушка набрала туда чистой воды, отрывая от своей окровавленной рубашки порядочный кусок ткани. Вернувшись назад, Михаэль уселась на кровать рядом с мужчиной, вновь оглядывая его рану. И когда девушка представила себе эту картину наказания, то поморщилась, словно ощутив его боль.

— Кто это сделал?

— Госпожа, зачем тебе…

— Можешь считать это приказом, Дракон. Рассказывай, как провел этот день. И, кстати, будет больно.

С этими словами, она окунула ткань в воду, начиная обмывать рану. Тело напряглось, когда по нему потекли холодные капли. Полоща тряпку, Миша вновь принялась стирать с его кожи кровь и соль, слушая рассказ с нескрываемой ненавистью. С ненавистью к самой себе.

Это все произошло из-за ее идиотских решений.

Осторожно водя тканью по мужской груди, Миша нахмуренно смотрела на все эти бесчисленные шрамы всех возможных видов. Одни — белые, давнишние, похожие на узлы, другие — багровые, как след от ожога. Тонкие аккуратные порезы или же рваные рубцы, зашитые грубой рукой.

Можно было только удивляться его терпению. В прошлом. Или теперь. Во все время рассказа голос Дракона даже не дрогнул, словно он не предавал значения боли, которая рождалась каждым касанием к живой ране.

Кинув тряпку в чашу, Михаэль осмотрела мужской торс. Из горла девушки вылетело гневное проклятье, когда она прочитала на его коже слово «раб».

— Кто..? Кто это сделал? — Тихо спросила она, сжимая кулаки.

— Это произошло в Туриме. Мой новый хозяин оказался донельзя примитивен.

— Это сделал Дэйв?

— Нет, это была одна из шлюх.

Михаэль словно молнией ослепило после этого заявления. Чтобы какая-то шлюха трогала Дракона? Чтобы она смела причинять ему боль? Чтобы она писала на нем ножом что-то типа этого «раб»?

Дэймос с удовольствием отметил, что гнев нашел свое место среди прочих чувств в глазах его госпожи. Главенствующее место.

Она была зла на то, что к нему кто-то прикасался, да еще в такой манере. Это было так похоже на ревность, из-за чего нестерпимо захотелось поцеловать ее снова. Примитивно доказать, что он принадлежит лишь ей и что он сам с таким раскладом согласен. Нужно было увести из ее взгляда страх и беспокойство… и он знал только один верный способ.

Дэймос посмотрел на ее губы, сжатые в тонкую линию. Поднял взгляд к ее глазам.

Жалела его. Забавно.

Однако когда ее рука вновь прошла по его груди, ему стало далеко не весело. От такого нежного, невесомого прикосновения он еле сдержал откровенный стон. Опять эта головокружительная смесь боли и удовольствия. И это положение вещей, в результате которых он и она оказались заперты в одной комнате, сидя на этой кровати… нужно быть действительно наивным ребенком, чтобы не понимать, к чему дело движется. И, увы, она не понимала.

Когда девушка вновь обмакнула тряпку, начиная осторожно водить ей по коже, Дэймос прикрыл глаза, представляя, что все это далеко от помощи пострадавшему. Это откровенная ласка. Что все это она делает не для того, чтобы смыть соль, пот и кровь, а чтобы доставить ему удовольствие. Представлять, как ее тонкие пальцы обводят его шрамы, как она целует каждый, опускаясь ниже, как проводит своими ладоням по его телу…

Михаэль замерла, когда из горла Дракона вырвалось глубокое рычание.

— Больно?! — Обеспокоенно спросила она. — Черт! Из меня лекарь-то никудышный, какой там генерал… Сейчас, погоди, я позову Сэлли…

Миша вскочила с кровати, поворачиваясь в сторону двери. Но не успела она сделать и шага, как ее руку перехватили, не давая отойти. Вопрос «какого черта?» пришлось ненадолго отложить. Повернувшись к нему, девушка заглянула в потемневшие глаза. Ну вот, опять он смотрит так, словно в своих мыслях уже вырывает из ее груди сердце.

Немудрено, она ему все-таки боль причинила, пусть даже в надежде помочь и извиниться.

— Не уходи, госпожа. — Проговорил Дракон тихо, а Михаэль не узнавала этот голос. Глубокий, тихий, звучащий именно как просьба. — Боль сейчас значения не имеет.

Миша вновь опустилась на кровать.

— Скажи, где особенно болит. — Попросила девушка, надеясь узнать, где еще осталась не вымытая соль.

Дэймос, не отпуская ее руку, подтянул ладонь к себе. Миша следила за тем, как он опускает ее ладонь себе на грудь, после чего тянет вниз. Ощущая под пальцами его разгоряченную влажную кожу, Михаэль напряженно смотрела, как ее рука уже соскользнула с груди на живот, как проходит по рельефному прессу, сползая еще ниже. Дракон накрыл руку девушки своей, опуская ее ладонь на свой напряженный пах.

Глаза Миши расширились. Дернувшись, она лишь почувствовала, как рука мужчины сильнее сжимает ее ладонь, заставляя чувствовать эту большую, напряженную штуковину в его штанах.

— Дракон, ты… ты что… себе позволяешь?! — Прошипела Михаэль, поднимая на него свой шокированный взгляд.

— Какой вопрос, такой ответ. — Улыбнулся Дэймос слабо. — Мне чертовски больно хотеть тебя.

Растерявшись от такого заявления, девушка сглотнула, не зная как себя вести.

Встать. Закричать. Проорать ему в лицо о том, что он совсем охамел. Что это был предел ее терпения. Чтобы катился ко всем чертям. Что она лишает его крови уже на месяц и что ничуть не расстроиться, если он подохнет за это время. Что он грязный извращенец. Что он может делать это со своими шлюхами, а к ней не смеет даже прикасаться. Что у него не получиться соблазнить ее. Что она сейчас влепит ему по его наглому лицу и сама вырежет что-нибудь на груди.

Но почему-то она просто застыла, молча смотря в эти потемневшие алые глаза и пытаясь найти название тому чувству, которое так внезапно родилось в ее душе. Она вновь чувствовала свое сердце. Почему-то рядом с Драконом она не могла забыть о существовании этого органа, которое и теперь громко давало о себе знать.

— Знаешь, Дракон. — Проговорила она тихо в итоге. — Подобный прецедент уже имел место. Парень в итоге остался без глаза.

— Мне нужно знать его имя. А еще причину, по которой он все еще жив.

— Я сказала это к тому, что еще немного и то же самое может случиться с тобой.

— Пожалуйста. — Протянул Дэймос тихо. — Делай что хочешь. Завтра. А сейчас останься со мной.

Как будто у нее был выбор. Эта рука, которая сжимала ее ладонь, разместившуюся на таком пикантном месте, не собиралась ее отпускать.

— Сколько раз ты перемещался за сегодняшний день? — Она задала этот вопрос только для того, чтобы ответ заставил ее капитулировать.

— Я сбился со счета после пятидесяти.

Девушка шумно вздохнула.

Он изможденный. Она виноватая. Железные причины.

— Мечтать не вредно, Эрион. — Пробормотала Михаэль, наклоняясь ближе к мужчине. — Но сегодня ты получишь только кровь.

Она буквально слышала, как зазвенела ее душа, когда увидела промелькнувший в ярких глазах хищный блеск.

Мужчина убрал свой руку с ее ладони, обхватывая женский подбородок, приближая ее лицо к себе. Он не хотел спрашивать разрешения. Она не будет против, так зачем портить момент формальностями? Прижавшись к мягким губам, он с удовольствием заметил, что она сразу начинает ему отвечать.

Через минуту решив, что такая поза совершенно не удобна, Дэймос быстрым движением посадил девушку на колени к себе лицом.

От неожиданности Миша резко выдохнула, обхватывая его плечи руками. Чувствуя кожей его горячее прерывистое дыхание, она думала лишь о том, что всего каких-то пару месяцев назад подобное входило в разряд невозможного. Такое положение их тел, когда ее пальцы впиваются в напряженные плечи, когда чужое горячее дыхание обжигает ее шею, когда уверенные теплые руки ползут по ее спине, все ниже, чтобы потом резко притянуть еще ближе к мужскому телу.

И у нее не возникало мысли оттолкнуть его, даже когда одна из рук скользнула под рубашку, стягивая бинты, чтобы в следующий момент обвести большим пальцем ореол соска. И эти его неторопливые, почти ленивые движения так ярко противопоставлялись нетерпеливым жадным поцелуям.

— Почему ты не берешь мою кровь? — Прошептала Михаэль, когда страх перед неизвестными ей чувствами притупил наслаждение.

Этот вопрос заставил его замереть.

— Тебе будет больно. — Проговорил Дэймос в итоге.

— Я знаю это лучше тебя, Дракон.

— Тогда почему?

— Потому что… я не люблю тебя. — Ее принципы могли показаться ему смешными.

Но все что сделал мужчина — прикоснулся губами к ее уху прошептав простую правду, от которой по телу прошла дрожь:

— Ты хочешь меня.

— Это… не одно и то же. — Глупо было отрицать. Смысл лгать, когда это очевидно для них обоих? — И за тысячу лет ты должен был это понять. — Он все еще медлил, поэтому Михаэль добавила: — Ты понадобишься мне. Совсем скоро.

Рука, запутавшаяся в его волосах, подтолкнула мужчину к тонкой шее, однако, все что Миша почувствовала — новый жаркий поцелуй. Мужские губы спустились по ее шее к ключице, а в следующую секунду, не сдержав жалкого вскрика, Миша оказалась лежащей на спине. Мужские руки прошли вдоль тела, вырывая несмелый стон.

— Я же тебе сказала… — Начала неуверенно девушка, чувствуя, как его пальцы расстегивают пуговицу ее брюк.

— Я все прекрасно понял, госпожа. — Усмехнулся Дракон, замечая ее откровенную боязнь.

Вздохнув и прикрыв глаза, Миша откинулась на спину:

— Бедренная артерия.

15 глава

И снова письма, письма, письма.

Кажется, ее чин обязывает только разгребать вот эти бумажки раз за разом. Собственно, что еще связывает ее с внешним миром? Особенно, когда недавно выяснилось, что никто из ее «подчиненных» видеть генерала рядом с собой не желает.

И все эти конверты были похожи один на один… кроме одного.

Письмо от господина Станса, который поздравлял ее с… помолвкой.

И Мише пришлось прочитать послание сие раза три, чтобы поверить в то, что речь идет именно о ее свадьбе. Собственно, слова «поздравляю вас и мою любимую дочь с помолвкой» просто нельзя было истолковать превратно. Вот только непонятно, как такое событие могло пройти мимо нее. Помолвка раньше не казалась Мише явлением незаметным или незначительным, тем, о чем можно так легко забыть.

— Эрион. — Прошипела Михаэль тихо, сжимая дорогую плотную бумагу в своих руках.

Уже через секунду мужчина был рядом с ней, чуть кланяясь.

— Читай. — Она протянула ему письмо, которое тот тут же взял. — Что ты об этом думаешь?

Через минуту послышался смешок.

— Поздравляю, госпожа. — Проговорил Дракон с улыбкой, кидая на нее быстрый взгляд.

— И ты туда же? — Миша принялась ходить по комнате, а Дэймос следил за ней исподлобья. — Мои желания здесь никого не волнуют. Это письмо, потом еще заявление о том, что без меня подписываются какие-то договоры. Неужели только я одна клялась перед императором чтить законы и устои империи? Остальным на них откровенно наплевать? Еще эта помолвка… свадьбу придется отложить, как думаешь?

— М-м-м. Пожалуй, госпожа, все же скоро война.

— А значит, я не смогу соединиться со своей будущей супругой, пока не выполню долг перед отечеством. — Продолжила Михаэль. — Нужно дать ответ этой самовлюбленной семейке, о том, что помолвка откладывается.

— Госпожа, твоя будущая супруга расстроиться.

— Ничего страшного. Я ее утешу. Потом. — Пообещала девушка, останавливаясь перед окном. — Кстати, что насчет всех этих собраний, на которые меня не собираются приглашать?

— Хочешь знать?

— Абсолютно все.

— Слышала что-нибудь о Совете Двенадцати? Его считают высшим органом власти при императоре. — Начал рассказывать Дракон, подходя ближе к госпоже. — Выше только сам Визирис. Эти двенадцать являются самыми богатыми и влиятельными людьми империи. От их решений зависит все. Особенно, если речь идет о безопасности империи. Эти люди делятся по своеобразному принципу: на тех кто имеет темного в подчинении, и у кого такой привилегии нет. Владельцев темных среди двенадцати называют Мастерами. Всего Мастеров пять, вместе с тобой.

— А остальные тридцать два?

— Остальные тоже являются немаловажными персонами. Их называют Избранным кругом. Они тоже имеют высокие положения в имперской армии.

— В прошлом тебе доводилось посещать такие мероприятия, не так ли?

— И не раз. Темный должен сопровождать своего господина — это правило.

— А происходит это…

— Особо важные заседания в императорском дворце. Остальные — в главном штабе армии в Амб.

— Как думаешь, угроза войны достаточно важная причина собрать совет во дворце?

— Вполне.

— А что там насчет этой войны и договора?

— Первое собрание по этому поводу состоялось две недели назад. Тогда было принято решение напасть на империю Аскар, в связи с исходящей от нее угрозы. Что-то типа заговора с целью сместить императора и включить земли Эливиар в свой состав. Дабы предотвратить эту угрозу, было решено нанести удар первыми, пока противник еще не подготовлен.

— Дракон, ты так много знаешь. — Едко заметила Михаэль, поворачиваясь к темному. — Не находишь странным то, что этого не знаю я? Почему я узнаю это от Клэймора, который вообще не собирался мне ничего рассказывать?

Стоило Дэймосу услышать это имя, как он сразу же напрягся, втянув в себя побольше воздуха. Теперь ему тоже хотелось узнать «почему». Что она вообще делала рядом с другим мужчиной, который ей так много рассказывает?

— Ты не спрашивала, я не говорил.

— Ах вот оно что. Отлично. Как насчет того, чтобы сказать мне, когда состоится это подписание акта о нападении?

— Последнее собрание будет проводиться через два дня, госпожа.

— И что-то мне подсказывает, что меня туда снова не пригласят. Слушай мою команду, Дракон: мы обязаны посетить этот праздник жизни. Так что в назначенное время ты должен быть здесь, чтобы проводить меня до места. Тем более, как оказалось, ты там тоже должен находиться.

— Госпожа займет свое место. — Довольно отметил Дэймос.

— Давно бы пора. — Кивнула девушка, проходя обратно к столу и собирая листы в стопку. — Можешь идти.

Когда Дракон не сдвинулся с места, она недовольно оглянулась, встречая взгляд полный жажды убийства… или нет. В любом случае, когда этот мужчина смотрел на нее так, все тело начинало дрожать. И если раньше казалось, что от страха, теперь Михаэль была уверена, что то чувство, которое она к нему начинает испытывать — куда хуже.

— Дракон? Что-то не так?

— Ты сказала, что я могу идти. Но я не хочу. — Просто ответил он.

— Зато я хочу. И, мне кажется, если ты скажешь «твое желание для меня — закон», то не ошибешься.

— Твое желание — закон.

Слова еще звенели в воздухе, когда самого мужчины уже не было поблизости.

Боги, ей нужно держать его подальше от себя. Точно-точно. То, что произошло с ними вчера… это определенно как-то повлияло на нее. Это делает ее слабой, непозволительно, если учесть кем она поставлена. Над ним, в частности.

Да, она не хотела его видеть. Только не после вчерашнего. Дракон слишком хорошо изучил ее за эти три с небольшим месяца. Он словно знает, чего ей хочется увидеть, чего она ждет от мужчины. Он знает о ней то, что она сама о себе не знает. Эта его пошловатость или особая изысканная грубость. Он ходит по краю, но не перегибает палку.

Так-так-так. Эти мысли совершенно не сподвигают ее на соблюдение негласного правила «держаться подальше».

И все-таки… вероятно, он использует какую-нибудь магию. А что? Вполне разумное объяснение ее неразумному поведению.

Михаэль стояла так, зависнув над своим столом, заваленным письмами и конвертами, верных десять минут. Пока немое молчание не разбил стук в дверь.

— Да? — Вздрогнула Миша, оборачиваясь к открывшейся двери.

— Госпожа, я не помешала? — Заглянула Сэлли.

— Нет, ты как раз во время. В смысле… все в порядке?

— Я пришла сообщить, что вас хочет видеть… посетитель.

— Дай-ка угадаю. Это Клавдия?

— Нет.

— Может, ее папаша?

— Не знаю, как выглядит лорд Станс, но, по-моему, этот для него слишком молод.

— Так это мужчина?

— Да. И выглядит он… подозрительно. Довольно… странно.

Михаэль полностью повернулась к служанке, чей взгляд уставился в пол, а руки сжимались, теребя край фартука.

— Как интересно. Я сейчас подойду.

— Как скажешь, госпожа. — Девушка кинула на нее еще один обеспокоенный взгляд, после чего скрылась за дверью.

Михаэль не стала выжидать, быстро переодеваясь в приличную рубашку.

Заявился подозрительный тип, да? А вдруг это кто-нибудь из родственников Дэйва? Пришли потому что ищут своего пропавшего мальчика. Отец, например. Отличное напоминание. Святые небеса, в ее амбаре сейчас лежит труп.

Спускалась Миша неторопливо, сомнительно поглядывая в фойе. И когда спустилась, то ее скорее удивило то, что гость стоит за порогом, а не то, что он был… обмотан черным потертым, грязным балахоном. И да, как и сказала Сэлли, он выглядел более чем просто подозрительным.

Михаэль подошла к дверям, осматривая человека перед собой раз за разом. Но разглядеть там хоть что-то было довольно трудно, особенно если учесть, что свое лицо он старательно прятал.

— Эм. Я могу вам чем-нибудь помочь? — Решила нарушить тишину Миша, следя за тем, как поднимаются глаза человека. Черные и пустые как смерть. И если Миша едва сдержала крик, то этот позорный шаг назад точно сделала.

— Нет. Кто-то вроде желтого цыпленочка ничем мне помочь не может. — Произнес хрипло и очень тихо мужчина. — Вообще-то, я пришел к Дэймосу, или к его хозяину, но это на крайний случай. Я же все сказал той девице!

Заносчивый какой. И если он пришел к «господину», то пока лучше будет оставаться в тени. Кто знает, с чем таким этот тип к ней явился.

— Его нет сейчас. — Ответила девушка. — А его хозяин не хочет разговаривать с вами. Если вы не торопитесь, то можете подождать его…

— Я очень тороплюсь, мальчик. — Проговорил мужчина, и было видно, что он не шутит. Дерганый, напряженный, а взгляд постоянно бегает. — Однако твое предложение я приму.

Миша отошла в сторону, ожидая, когда мужчина сделает шаг, но тот так и стоял на месте.

— Я жду, мальчик. — В нетерпении произнес он.

— Чего конкретно?

— Когда ты меня пригласишь в свой дом! — Рявкнул незнакомец и быстро оглянулся по сторонам. — Здесь повсюду барьеры. Мне не пройти без приглашения кого-то с той стороны. — Он указал головой за спину Миши.

Михаэль еще раз подозрительно на него посмотрела. Этот человек, мягко говоря, — темная лошадка. Возможно, вообще преступник, который сбежал из заключения и теперь пытается скрыться. Сейчас перережет всех в доме, заберет все самое ценное и с успехом покинет империю.

— Заходите.

— Почему его господин не хочет меня видеть? — Спросил мужчина, сразу направляясь в гостиную.

— Он… спит до сих пор. — Поспешила за ним Миша.

Энгер подозрительно глянул на мальчика лет шестнадцати. Какой-то этот парень странный, что-то скрывает, это точно. Хотя ему много что странным показалось. Например то, что хозяин Дэймоса живет тут. Ведь раньше Грэды предпочитали роскошь и внимание, а если короче — особняк в центре Амб. А еще он не видел здесь портретов этой «доблестной семьи». Они же так любили везде развесить свои рожи. Что же изменилось теперь? Но одно было похоже на Грэдов. Этот напыщенный хозяин любил дрыхнуть до полудня.

Миша смотрела на то, как мужчина проходит вперед, а потертое, грязное покрывало скользит по полу шлейфом. И она предпочла идти за ним следом, нежели впереди, подставляя ему свою спину.

Пройдя в комнату, мужчина без церемоний сел в кресло, закидывая ногу на ногу и опуская руки на подлокотники. Миша расположилась в кресле напротив, радуясь тому, что их разделяет журнальный столик.

Только теперь ей представилась возможность получше разглядеть лицо посетителя, хотя этот балахон и был натянут на голову до бровей. Эти глаза она уже успела оценить, а еще исхудавшее лицо с впалыми щеками, и губы сжатые в одну тонкую бескровную линию. Тонкие пальцы только чуть выглядывают из-под черной ткани.

Миша окинула его всего взглядом, только теперь отмечая, что он сидит не как бродяга, а как аристократ. Словно, это не она его в дом пригласила, а он ей такую честь оказал. Прямая статная осанка и гордый вид.

Михаэль не удержалась от смешка.

— Что смешного, мальчик? — Тихо спросил гость с угрозой в голосе.

— Прошу прощения. А вы, кстати, не хотите чай? Или кофе. Или…

— Ваша человеческая еда мне не нужна. — Проговорил он, а от этого заявления Мише стало не по себе.

А она то думала, на кого же похож этот тип. Да, он не человек, совсем не человек. Он темный! Она готова была клясться, что перед ней сидит еще один представитель этой опасной расы. Колкий взгляд и гордый вид, это же их отличительная черта.

— И с какой целью вы нас посетили? — Решилась спросить Михаэль.

— Этот вопрос я буду решать исключительно с Дэймосом или с его хозяином, мальчик. Тебе этого знать не надо. — Как бы вежливо его фразы не были построены, звучало все это отрывисто, словно посетитель пытался от нее отделаться.

— Но Дракона может не быть еще очень долго…

— Я подожду. — Спокойно ответил мужчина, продолжая неторопливо осматривать дом.

— А вы откуда пришли?

— Издалека. — Бросил он.

— Это очень точное определение, конечно. Но, может, у этого места есть название…

— Мальчик, какая тебе разница, откуда я пришел? Я пришел не к тебе. — Отрезал мужчина, сверкнув в ее сторону недобрым взглядом.

— Просто пытаюсь поддержать разговор. — Не выдержала Миша. — А вы ведете себя как… заносчивый старик! Почему бы не поговорить, если все равно делать нечего?

— Во-первых, я и есть старик. Во-вторых, я знаю вес словам, в отличие от людей, и не хочу растрачивать их на кого-то вроде тебя.

— Кого-то вроде меня? Это кого?

— Надоедливого пацана.

— Ну все. — Миша вскочила из кресла. — Знаете, есть такое понятие — «приличия», о котором вы, очевидно, не слышали. Хотите разговаривать с Драконом? О да, у него же так исключительно хорошо получается вешать лапшу на уши. Одно удовольствие его слушать, не так ли? — Миша отошла от растерянного мужчины. — Получите, распишитесь!

Энгер вскочил, когда в комнате появился Дэймос, принесший с собой сухое жаркое дыхание пустыни.

— Госпожа. — Дракон подошел к Мише со слабой улыбкой.

— К вам посетитель. — Она указала на мужчину, стоящего теперь с шокированным видом.

Дэймос глянул в ту сторону, куда она указала. Улыбка на его лице стала еще шире, когда он увидел растерянного Энгера.

— Госпожа?! — Переспросил гость.

— Энгер, ты хотел меня видеть?

— Я?! А… это. Да. Вот только…

— Отлично. — Приторно улыбнулась Михаэль. — Получили, что хотели? Разговаривайте, а потом выкатывайтесь отсюда ко всем чертям.

* * *

— Дэймос. — Первым нарушил молчание Энгер, когда вспыльчивый мальчик оставил их наедине. — Ты же не хочешь сказать, что…

— Что это мой господин? Да. Это она. И черт, ее гнев так горяч. — Рассмеялся тихо Дэймос, все еще смотря в ту сторону, где скрылась Михаэль.

Мужчина, укутанный в черное полотно, покачнулся с выражением откровенного ужаса на лице.

Он только что разговаривал с господином Дракона. Так неприкрыто нагло и вызывающе. Он совершил огромную ошибку. Этот господин мог свободно приказать своему питомцу перегрызть горло хамоватому гостю, и Дракон бы не посмел ослушаться. Все же владельцы темных любят смотреть на сражения своих рабов. А этот парень любит? Если да, то Энгеру крупно не повезло.

— Дэймос. Ты…

— Садись. — Хлопнул его по плечу Дракон, располагаясь в кресле, которое недавно было занято его госпожой. — Ты все-таки пришел.

— Я теперь умру, так? — Задал прямой вопрос мужчина, решая узнать свою участь немедленно.

— А ты собрался умирать?

— Твой господин…

— Если бы она хотела твоей смерти, то уже давно бы приказала тебя пришить.

— Она? Не мальчик?

— Девушка. — Продолжил за него Дэймос. — И она очень ранимая, Энгер. Я это к тому, что тебе лучше быть более… обходительным, что ли.

— Чего? А как же Грэд?

— Они оказались в пролете.

— А она… из какого рода?

— Без понятия. Я о ней сам толком ничего не знаю. Просто оракул указала на нее. Я сам был под впечатлением. Особенно когда узнал, что она женщина.

— Почему ты мне сразу все не сказал?

— Энгер, у тебя есть очень хорошая черта присущая всем тем, кто стремиться к истине. Ты любопытен. Я знал, что ты придешь сюда рано или поздно.

— Ты все просчитал… — Обвиняюще пробормотал Энгер. — Значит, ты знал, что я приду.

— Я на это рассчитывал. Все же ты мне действительно нужен.

— Тебе, но не твоему господину: она сказала мне проваливать. — Напомнил ему Энгер.

— Она так часто говорит. К тому же, ты даже меня можешь достать, что говорить о людях. Но я постараюсь ей объяснить, что к чему.

— Она тебя не будет слушать. — Уверенно сказал тот.

— Будет.

— Что-то не похоже, чтобы ты боялся наказания за дерзость, Дэймос. Или ты стал мазохистом?

— О, я бы с удовольствием посмотрел на то, как она причиняет мне боль. — Пробормотал Дракон ухмыляясь. — Но, кажется, ее не заставишь сделать это даже в качестве наказания.

— Теперь понятно, почему ты пригласил меня. Скоро зима, и, вдобавок, у тебя такой лояльный хозяин. Значит, тебе ничего не мешает развивать свой план дальше.

— Да. Но мне основательно не хватает магов. А ты лучший из них. Госпожа относится ко мне прохладно, и это слабо сказано. Она не принуждает постоянно находиться рядом. Я вижу ее от силы раз в день. Так что созданы все условия, чтобы осуществить то, что было задумано. Осталось только набрать достойную команду. А тут как раз создается эта школа, в которую она требует нанять лучших. Она не следит за мной, она просто создала все условия для того, чтобы я спланировал заговор. И ты знаешь, я ей благодарен за это.

— То есть, ты лжешь ей. — Заключил Энгер.

— Нет. Она меня ни о чем не спрашивает. По-моему, ей просто все равно. Мне кажется, что для нее нет особой разницы: есть я у нее или меня нет. А я не в том положении, чтобы быть недовольным этим.

— Неужели ты думаешь, что она не заметит?

— Если ты будешь держать язык за зубами. — Предупредил его Дэймос. — Тем более, ей нет никакого дела до меня и моих проблем. Она отпускает меня до тех пор, пока я ей не понадоблюсь, а это очень редкие случаи. Когда же я прихожу, ее не интересует, где я проводил время.

— Значит, ее наивность ее же погубит.

— Тише, сбавь обороты, Энгер. — Проговорил угрожающе Дэймос. — Тем более она не погибнет.

— Не понял. — Вопросительно поднял бровь мужчина.

— Я оставлю ее для себя. — Произнес с улыбкой Дракон. — Убить ее, будет слишком просто.

— С тобой опасно иметь дело. — Усмехнулся Энгер, после чего кивнул. — Но я в деле.

* * *

Прошло десять дерганых молчаливых минут, прежде чем Дэймос вернулся со своим господином… госпожой. Отчего Энгер еще больше напрягся, проходя вперед, складывая руки за спиной. Весь вид выражал готовность понести наказание за дерзость.

— Дракон, представь нас. — Попросила Миша, вставая напротив мужчины в черном.

— С удовольствием, Госпожа. — Дэймос вышел чуть вперед. — Бывший темный раб. Ворон, известный более как Энгер. — Потом он обратился к мужчине. — Энгер, это моя госпожа. Ты не смеешь называть ее по имени.

— Миледи. — Мужчина взял ее протянутую для рукопожатия руку и оставил на ней легкий поцелуй.

И если бы ранее она на этот галантный жест отреагировала парочкой смущенных фраз, теперь Михаэль просто застыла с отстраненным выражением лица.

Что он там только что сказал? Ворон? Ворон на ее пороге этим утром.

Мужчины же недоуменно смотрели на нее, ожидая хоть какой-то реакции.

— Ворон. На моем пороге. — Пробормотала Миша в итоге. — Ну… Моргана. Ведь нельзя было сказать все прямо, так? — Девушка перевела взгляд на гостя. Тот смотрел на нее сосредоточенно, с волнением, словно ожидая приговора. — Я рада познакомиться с тем, кого Дракон признал лучшим. Однако… Дракон, ты обронил слово «темный».

— Я тебе прямо сказал, госпожа.

— Даже если так. Помниться, все темные находятся в рабстве у своих светлейших господ, чтоб их… Я это к тому, что не вижу его господина. Ворон, ты его… по дороге обронил?

— У меня нет господина. — Ответил напряженно мужчина. — Уже довольно давно.

— Неплохо. А такое возможно? Я хочу напомнить, церемония прошла не так давно. Может, вам пригласительный не выслали.

— Нет. — Прошипел он.

— Нет? Просто, у них там зачастую так и бывает. Вот меня, например уже забывают пригласить трижды на этот треклятый совет. Что там за система такая? Надо будет узнать…

— Госпожа. — Подал голос Дракон. — Так как ты просила самых лучших, я таких и нашел. Энгер лучший среди магов, но вся проблема в том, что он скрывается уже около ста тридцати лет.

— С этого места поподробнее. — Попросила Миша. — Так значит Ворон беглый?

— Почти так. Сто тридцать лет назад, он подстроил свою смерть и скрылся далеко за пределами империи. Даже его хозяин не знал о том, что он жив. Ни его хозяин, ни жрица, никто.

— Кроме тебя. — Добавила Миша. — Очень интересно почему же он теперь вышел из своего убежища. Или твой талант красноречия действует на всех без исключения?

— Я сам захотел. — Вступился за себя Энгер. — Или вы думаете, что жизнь отшельника в сырой пещере без доступа к цивилизации — настоящий рай?

— Ну, так… никто не заставлял.

— Да! Потому что жить с хозяином еще хуже! — Рявкнул Ворон, после чего поспешно умерил свой пыл. — Так больше не могло продолжаться.

— Нет, мне все равно не верится, что предложение Дракона заставило вас прийти сюда. Это как-то… странно, что ли.

— Нет. Все логично. Я пришел сюда, потому что устал от жизни крысы. И еще потому что Дэймос обещал мне защиту под этой крышей. — Потом он еле заметно, словно виновато, улыбнулся. — Потому что она мне понадобиться.

— В смысле? — Не поняла Михаэль.

Энгер пожал плечами, чувствуя опасность, которая преодолела черту барьера.

— Они уже тут.

* * *

Миша недоуменно посмотрела на Ворона, краем глаза замечая, как напрягся Дэймос, начиная неторопливо осматриваться. И Михаэль не успела проследить за тем, как он бросился к дверям, оказываясь во дворе.

— Что за?!

Девушка кинула взгляд на Энгера, а тот лишь руками развел. Выбежав на улицу, она осмотрела двор: так же тихо и спокойно как и десять минут назад.

— Дракон?

— Не подходи. — Прорычал он так, что Миша вздрогнула.

— Ты что себе…

— Госпожа, просто оставайся на месте. — Стараясь сделать тон мягче, произнес он.

— Я бы сделал так, как он говорит. — Посоветовал подошедший Ворон.

— Ну, так сделай и засунься обратно. — Рявкнул в его сторону Дэймос.

— А что это даст? Они уже знают, что я тут. — Пожал плечами Энгер, оставаясь все таким же беспечным.

— Как они узнали?

— Может, ты забыл, но чтобы попасть на территорию империи, нужно преодолеть ее защитный барьер. Так что они уже давно знают, что я в Эливиар. А теперь узнали, где конкретно.

— У тебя же не было энергии. Ты был все равно что человек, а барьер реагирует только на тех у кого большой запас. Кто является потенциально опасным.

— Я опасен в любом виде.

— Чем ты думал, когда пришел прямо сюда? — Не унимался Дракон.

— А как ты думаешь? Рассчитывал на твою помощь.

— Что-то мне не хочется выступать против императорской армии из-за тебя. — Проворчал Дракон, вглядываясь вдаль. — Их там сотни.

— Сотни? Так мало? — Хмыкнул Энгер.

— Дело не в количестве, а в том, что я становлюсь твоим сообщником, нападая хоть на одного солдатика.

— Да но ведь оно того стоит. Тем более, когда я…

— Тихо! — Не выдержала Михаэль. — Может быть, вы не заметили, но тут еще я стою. Дракон, живо объясняй, что происходит.

— Понимаете, госпожа. Так как Энгер беглый темный, следовательно, он автоматически приравнивается к преступнику. Так что теперь сюда направляется отряд императорской гвардии, дабы забрать его под стражу и судить. А в случае сопротивления убить.

— Ха. Как будто такое возможно. — Сверкнул зубами Энгер.

— Дракон, отойди. — Приказала Михаэль, спускаясь по ступеням.

— Госпожа… — Кажется, он сейчас будет кричать на нее.

— Отойди. — Повторила она громче. — Лучше попридержи своего дружка, чтоб не дергался.

— Чего?! — Недовольно вскричал Энгер. — А я то думал, что твой хозяин действительно порядочный человек. Как же я жестоко ошибся… Полегче. Ну не надо так сильно…

Михаэль спустилась, направляясь вперед по дорожке. Тишина пугала… не дольше минуты.

Топот многочисленных тяжелых сапог, шорох листвы, крики команд, скрежет оружия; а потом на территорию усадьбы из неоткуда вбежали вооруженные солдаты. Люди с артиллерией быстро окружили ее дом, наставляя оружие.

За спиной послышалось гневное рычание.

— Мои розы. — Простонала Миша, смотря, как под ногами солдат гибнут цветы. Однако, в данной ситуации пришлось быстро взять себя в руки и прокричать: — Кто у вас главный? — Ответа не последовало. — Я не ясно спросил?

— Очень ясно, господин генерал. — Проговорил один, выходя вперед. По форме можно было определить звание старшего лейтенанта третьего ранга. — Однако мои люди не опустят оружия.

— Тогда объясните, почему ваши люди позволяют себе вваливаться в мой двор и… топтать мой сад. — Прошипела на него Михаэль, приближаясь вплотную к этому высокому, с фигурой, словно высеченной из камня, мужчине.

— Потому что вы скрываете на территории своей усадьбы опасного преступника.

— Из самых опасных здесь пока что только вы. Почему я затылком чувствую нацеленное на меня оружие? Вы захотели уйти на пенсию раньше времени, лейтенант?

— Во-первых, не лейтенант, а старший лейтенант. Во-вторых, это приказ императора.

— А может, вы удосужитесь его озвучить.

— Забрать темного и под конвоем доставить в Джаил. Там его будет ждать немедленный суд. — Однотонно ответил мужчина. — Или уничтожить в случае сопротивления.

— Можешь попробовать, мальчик. — Проорало за ее спиной. — Силенок не хватит.

— Я могу расценить это как неподчинение. — Проговорил мужчина.

— Можете, лейтенант…

— Я старший лейт…

— Да мне плевать. — Твердо произнесла Миша, подходя так близко, что чуть ли не утыкалась носом в его грудь. И это выглядело смешно, на самом деле, однако высота роста сейчас имела куда меньшее значение, чем высота звания. — И если вы скажете что-то подобное еще раз, то я расценю это как угрозу с вашей стороны. Угрозу моей жизни. И тогда я спущу с цепи своих псов. И вы, лейтенант, и все ваши люди полягут тут, в моем саду. Вас тут же похоронить или как?

Глаза мужчины расширились от неожиданности.

Малец не шутил. Да вообще откуда в такой хрупкой фигуре столько смелости и дерзости?

Лейтенант перевел взгляд на крыльцо, где сейчас стояли двое мужчин. Этот парень прав. Им не справиться с двумя темными, даже если у них будет три сотни людей. Они рассчитывали на одного обессиленного, но никак не ожидали, что нагрянут в гости к Дракону и его хозяину.

— Господин генерал. — Мужчина отступил. — Я рассчитываю на ваше понимание и содействие.

— Надо было сразу с этого начинать. — Резко сказала Миша. — Теперь все мои розы погибли, что б вас… Дракон, веди сюда своего приятеля.

— Меня зовут Энгер… — Проворчал Ворон, когда Дэймос сжал его предплечье, толкая перед собой. — Аккуратнее.

— Господин генерал, вам нужен конвой? — Спросил сделавшийся вдруг шелковым лейтенант.

— Конвой? У меня свой личный коновой. — Бросила Михаэль, направляясь к воротам. — Я еду с вами.

— Позвольте проводить вас к машине…

Девушка кивнула, боковым зрением отмечая, как начинают отступать все те солдаты, которые не так давно стояли на ее цветах. А через секунду она чувствовала на себе ненавистный взгляд черных глаз.

— Тебе не сюда. — Грубо произнес старший лейтенант, когда Дракон подошел к машине.

— Да пошел ты, сосунок. — Прорычал на него Дэймос. — Я пойду со своим господином или мой господин никуда не пойдет с вами.

— Да как ты… — Задохнулся от такой наглости мужчина, после чего посмотрел на Михаэль.

— Они поедут со мной. Заднее место вроде как рассчитывается на троих. — Произнесла Миша, садясь с краю.

Но она сильно просчиталась, когда говорила о троих. Теперь она буквально впечатывалась в дверцу машины, когда в салон забрались Эрион и Энгер. Их большие фигуры нельзя было назвать стандартными. Места основательно не хватало.

— Госпожа, садитесь на колени. — Прошептал с улыбочкой Дэймос.

— Скорее ты побежишь рядом с машиной, чем это произойдет. — Проворчала Миша, старясь устроиться поудобнее, чтобы избежать такого тесного контакта. Однако как бы она не ворочалась, все равно прижималась к нему вплотную.

В итоге пришлось смириться с таким положением вещей.

Старший лейтенант сел на переднее, за рулем был шофер — молодой парень лет двадцати, у которого теперь руки тряслись от осознания, какая сила сейчас сидит на заднем сидении его машины. Два темных дышат ему в затылок.

Михаэль с грустью наблюдала за тем, как трясутся пальцы парня, когда тот поворачивал ключ в замке зажигания.

Они направлялись в Джаил. Что-то знакомое. А слышала она это из уроков в Академии, на лекциях по истории Империи.

Своеобразное судилище, то самое место, в котором боятся оказаться даже самые отпетые преступники, а имена тех, кто прошел через него произносят шепотом, с благоговейным страхом. И, видимо, Ворон хуже всех вместе взятых, раз его сразу отвозят судить именно туда.

Тц. Дракон сказал, что этот парень лучший маг. А такую драгоценность не хочется пускать в расход. Конечно у Ворона три варианта. Либо его убьют из-за попытки сопротивления. Второе — его отдадут новому хозяину, а почему-то Миша была уверена, что Ворон предпочтет смерть такой участи. Ну и последнее: его засадят в какую-нибудь сверх крутую тюрьму, из которой никому еще не удавалось сбежать.

Ехать пришлось долго, и Мишу жутко раздражало, что вся поездка проходила в абсолютном молчании. Было видно, как напряжен старший лейтенант, как взволнован шофер, как удручен Энгер, как задумчив Дракон. А Михаэль старалась смотреть в окно, в которое буквально носом утыкалась.

Эта жрица со своими советами, которые не помогают, а только путают. Что она имела под этим «прими»? Как она может принять преступника? Кто ей позволит, собственно? Но как же жалко терять такого талантливого мага. Михаэль прекрасно понимала, чего стоят такие кадры в армии: ценны — не то слово. На счету вооруженных сил империи всего лишь триста магов. Из всей империи! А этот — самый лучший.

Уже через час поездки в лобовое стекло стали видны очертания какого-то сооружения. Сначала оно казалось крошечным, а контуры его были размыты, но по мере приближения, оно увеличивалось, приобретая очертания массивной неприступной крепости. Странно что так выглядит здание суда, оставалось только гадать, какой будет сама тюрьма. Вон уже показалась стена с вооруженными людьми на ней, а еще эти огромного вида тяжелые ворота. Везде дозорные.

— Как-то тут слишком много народа, лейтенант. — Проговорила Михаэль. — Там сегодня какое-то торжество?

— В Джаил прибыл император. — Ответил мужчина, досадуя на то, что его полное звание не считают должным озвучивать.

— Какая честь. — Ухмыльнулся Энгер. — Я таки важная персона.

— Можешь похвастаться этим, когда прибудешь в Аттермост. — Кинул через плечо лейтенант.

— Даже так. — Протянул Ворон.

Аттермост — легенда преступной истории империи. Огромная тюрьма, непреодолимая цитадель, расположенная посреди пустыни. Чтобы до нее добраться используют только порталы, по-другому — никак. Пески протяженностью в тысячи лиг обеспечивают полнейшую изоляцию от остального мира. И логично будет предположить, что содержатся там не простые убийцы и воры. Большинство заключенных вообще не люди, хотя там нашли себе место все расы. И объединяет их всех одно — они опаснейшие преступники империи.

Когда машина въехала на территорию Джаила, Михаэль попыталась обернуться. Огромной величины ворота закрылись за ними с жутким гулом.

Напряженный шофер остановил автомобиль, облегченно выдыхая, и Миша была готова спорить, что это была его самая трудная поездка. Парень буквально насквозь промок от пота. Чего не скажешь о Энгере. Тот, кажется, воспринимал все это с небывалым спокойствием, словно это не по его душу приехали все эти солдаты с пушками. Его спокойному виду завидовала даже Михаэль, потому что ее саму сейчас съедало не одно сомнение.

— Дракон. — Миша вылезла из машины, выпрямляясь. — Я хочу, чтобы ты попросил своего друга о благоразумии.

Дэймос лишь коротко кивнул, после чего девушка направилась за лейтенантом, который показывал ей дорогу.

Дэмос обхватил предплечье Энгера, притягивая к себе.

— Я думал мы друзья. — Усмехнулся Ворон.

— Энгер, я тебе искренне советую не делать глупостей. Моя госпожа…

— Твоя госпожа сдала меня.

— Пока еще нет. — Покачал головой Дракон, понижая голос. — Если бы она хотела избавиться от тебя, то не поехала бы с нами. Она бы просто отдала тебя этим людям и, поверь, они бы не обращались с тобой настолько лояльно. Ты нужен ей, поэтому она пришла сюда, чтобы забрать, но уже к себе.

— Откуда ты это знаешь? — Подозрительно спросил Ворон.

— Потому что я нахожусь подле нее уже три месяца, а ты еще и дня не пробыл.

— И я об этом не жалею.

— А зря.

Лейтенант остановился перед огромными дверями зала Высшего суда, ожидая, когда те откроются. Того же ждала и Миша, слушая свое колотящееся сердце и все еще не понимая, зачем отправилась в это место. Как будто она сможет сказать что-то против императору…

Когда врата раскрылись, при этом не издавая даже малейшего шума, Михаэль устремила взгляд вперед, где сейчас расположились самые важные персоны этого мероприятия.

Девушка сделала уверенный (насколько это возможно) шаг вперед, ощущая на себе пристальные взгляды. Потом послышались шепотки: под свод зала вошел Дэймос, держа Энгера, который, кажется, не собирался сопротивляться. Ему же лучше.

Оглядевшись, Михаэль оценила обстановку. Огромный круглый зал, и ярусно расположенные скамьи. Это было похоже на сцену в театре. Вот зрители, а вот она, посередине круга. Миша посмотрела на пол, на котором действительно был изображен широкий круг, исписанный древними письменами и рунами, излучающими зеленоватое свечение. Поняв, что стоит не там, где нужно, она вышла из этого очерченного кольца, останавливаясь за его пределами. Как и ожидалось туда втолкнули Энгера, который выпрямился, потирая плечо. Как и предполагалось: своеобразная клетка, только без прутьев.

Многочисленная охрана. Люди с оружием стояли по всему периметру и рядом с присяжными. Кстати, последних тут было только пятеро. Все поголовно — древние старики с длинными седыми бородами и морщинистыми лицами. «Мудрейшие» так их называли в империи. Они вершили самый трудный и справедливый суд и считались большими авторитетами в Эливиар.

Император занимал роскошное кресло на почетном возвышении, отделенный от остальных.

Но был тут еще кое-кто, а от присутствия здесь этой персоны у Миши расширились глаза.

— Вы?!

— Да, я тоже рада тебя видеть. — Проговорила Оракул с молодой улыбкой на немолодом лице. — Как неожиданно, что судьба собрала нас здесь всех вместе.

Миша хотела что-то сказать по поводу судьбы, предсказаний и непонятности предсказаний, однако стоило императору подняться из кресла, как подобные мысли пропали. Все приобрело напряженность и какую-то торжественность, погружаясь в тишину.

— Сегодня мы собрались в этом зале, дабы судить темного под именем Энгер, которого вот уже сто двадцать восемь лет считали погибшим в битве под Страндом. — Раздался молодой голос Императора. — Следовательно, Энгер подстроил свою смерть, тем самым избежав своего проклятия на сто двадцать восемь тех самых лет, которые он считался погибшим. А теперь он является в империю и его обнаруживают на территории владений Михаила Джелли. Неужели вы не знали, что вас обнаружат?

— Конечно, знал. — Усмехнулся непринужденно Ворон. — Я похож на дурака?

— Немного. Особенно если учесть, что вы сами явились сюда. У вас были на то причины?

— Естественно были. Я пришел по просьбе своего бывшего друга Дэймоса.

— Почему бывшего?

— Посмотрите, где я, и сами подумайте.

— И о чем же просил вас ваш бывший друг? — Казалось с каждым словом обстановка в зале накаляется все больше.

— Я должен был стать учителем в этой новой школе, которую основал его господин. Понимаете, я не плохо знаю магию.

— Я понимаю. — Проговорил Визирис, садясь на свое место. — Вот только я не могу разбирать это дело. Потому что меня еще не было к тому времени. Это произошло слишком давно.

— Вот это правильно. — Кивнул Энгер. — Я старше тебя, мальчик, уже на добрый порядок цифр.

— Именно поэтому я хочу, чтобы этим делом занялись вы, Моргана. — Обратился к жрице император, а та кивнула ему, поднимаясь с кресла.

— Конечно, Визирис. Я помню то время. — Произнесла женщина. — Ворон, ты действительно отличный маг. Даже я тебя не заподозрила. Ты умело скрывался все это время, и то, что тебя вынудило выйти на свет приглашение Дракона, удивляет. Особенно если учесть, что ты знал, к чему это приведет. Ты ведь совершил преступление против своего хозяина, против Империи, против Теос.

— Да, все так. Я не отрицаю, что сбежал. Но на то были причины. — Ответил Ворон, вдруг приобретая не бывалую серьезность.

— Плохое отношение к тебе хозяина — это вовсе не причина. — Покачала головой жрица, а на ее лице уже не было и тени той приветливо улыбки. — Так было задумано с самого начала. Неужели ты думаешь, что проклятье должно приносить радость?

— Да ты бы сама попробовала горбатиться на самовлюбленных прогнивших подонков, а я бы посмотрел на тебя! — Проорал Энгер, но внезапно покачнулся и рухнул на колени, словно его заставил согнуться удар.

«Действие круга. Магия» Поняла Михаэль, напряженно следя за развитием событий.

— Ты не смеешь так разговаривать, Энгер. — Спокойно проговорила Оракул, а Михаэль просто не узнавала в ней ту беззаботную дружелюбную женщину. — Ты — раб. У тебя был господин. Ты предал его. А значит, ты виновен. Здесь будет выноситься твой приговор и, кстати, твои желания учитываться не будут.

— Да иди ты. — Прошипел Ворон, так и не поднимая головы.

— Я призываю совет к справедливости и прошу прийти к единому решению. Перед нами Энгер, темный раб, который проклят так же, как и остальные из его народа. Однако он сумел избежать своего проклятья на сто двадцать восемь лет. Его преступление — ложь простив своего господина, который теперь мертв. К сожалению, у него не осталось наследников по прямой линии. Что предлагает совет мудрейших империи?

— Позвольте мне. — Прокряхтел один из присяжных. — Думаю, все согласятся с тем, что преступление темного недопустимо. Я предлагаю отправить его во всем известную тюрьму Аттермост, на последний уровень. Там ему самое место. Это логично, если учитывать его предательство.

— Спасибо, кто-нибудь еще? — Спросила, оглядывая присутствующих, Моргана.

— Я предлагаю забвение. — Раздался новый старческий голос. — Он нарушил закон. Высшая мера наказания — смерть.

— Согласен. — Поднял ладонь другой. — Погребение заживо будет лучший платой за его преступление.

— Да…

— Верно…

— Кто согласен с этим решением, поднимите ладонь вверх. — Попросила жрица, наблюдая за тем, как трое поднимают руки. — Значит реше…

— Подождите. — Громко сказала Михаэль, выходя вперед. — Я не согласен.

— Но вас и не спрашивали. — Произнес возмущенно один из старейшин.

— И все-таки. — Миша посмотрела на оракула. — Вы позволите?

Моргана слабо улыбнулась, кивая.

— Конечно. Говори, Михаэль.

— Темный искал защиту под моей крышей. Я не могу отдать его. — Произнесла она твердо. — Я клялся перед императором и людьми, что буду чтить и соблюдать законы и традиции своей отчизны. Своей и Вашей, господа. Всем нам известно, что хозяин не может позволить кому-либо причинить вред своему гостю, пока тот находится под крышей хозяина. Ворон искал убежище в моем доме, я не могу отдать его. Так я предам свою честь.

— Вы ее предадите, если примите его. — Высказался один из недовольных ее наглостью стариков.

— Тише. — Оборвала его Оракул. — Продолжай, Михаэль.

— Как и сказал Ворон, это я хотел, чтобы он появился в империи. Конечно, стоит уточнить: я не знал, что он преступник или беглец. Я просто попросил своего слугу Дэймоса найти лучших, таким оказался Энгер. И он принял его предложения, придя в мой дом. Очевидно, он надеялся на защиту с моей стороны, раз решился на такой шаг. Вы сами понимаете, что он мог продолжать скрываться, и тогда бы вы никогда не узнали об его якобы «предательстве». Для вас он бы так и был забытым мертвецом. Вы должны быть благосклонны, потому что он сам решил предстать перед вами.

— Но это не меняет того, что он сбежал. — Произнес Император.

— Да не меняет. — Согласилась Михаэль. — Но ведь он сбежал не от лучшей жизни. Как бы не было тяжело проклятье, всему есть предел, Ваше Величество. Он прослужил почти тысячу лет, а вы судите его за сто тридцать лет свободы. «Свобода» это даже громко сказано. Многие из людей предпочли бы настоящую смерть тому холоду, темноте и одиночеству, в которых пребывал Энгер все это время. Это было тоже рабство, только рабство страха. И теперь, когда он стоит перед вами по собственной воле, разве это не достойно одобрения с вашей стороны, Ваше Величество?

— Он преступник… — Начал было один мудрейший.

— И в чем же его преступление? — Резко спросила девушка. — Он не убивал, не промышлял разбоем за это время. Он предпочитал места подальше от людей, потому его никто не видел, и о нем не было слышно. Если вы правда ищете справедливость, подумайте о том, что ему пришлось вынести от своего «честного», «порядочного» хозяина. Что заставило его пойти на риск и подстроить свою смерть. Конечно, вы скажете, что это дело хозяина — как обращаться со своим рабом. И все же, я уверен, всему есть предел, наказание — не исключение. Тысяча лет — немыслимая цифра. Разве за это время он проявил себя не достойно? Сколько войн он прошел, защищая ваших предков, Ваше Величество, храня подданных империи и ее земли? Он не убийца, чтобы отсылать его в Аттермост или отправлять в забвение. Вы хоть можете себе представить, что будет с бессмертным после погребения? Он проживет еще пару лет, прежде чем умереть в жутких мучениях. Если уж вы такой справедливый суд, тогда объясните мне, чем обосновываются ваши решения. Он не причинял вред своему хозяину, он просто ушел от него. Он даже не нарушал его приказа. Формально, он просто погиб. То, что вы не знали об этом — уже не его вина. Так скажите мне, в чем его обвиняют?

Михаэль стояла посреди зала рядом с ошарашенным Энгером, который уже успел подняться и теперь с недоумением на нее поглядывал.

Вы только посмотрите, она защищает его. Она так громко доказывает его невиновность вопреки всеобщему мнению. Да, Дэймос, определенно, прав насчет нее. Она очень… неординарная личность.

Абсолютная тишина уже начинала давить, а Миша все стояла и ждала ответа, как вдруг послышался тихий звук аплодисментов. Девушка шокировано отметила, что это император. После чего его поддержали все остальные, даже те, кто был недоволен такой прямотой.

— Вы просто оратор, Михаил. — Проговорил Визирис, а в его голосе звенела раскованность и веселость. — Вы умеете убеждать.

— Я здесь, чтобы свершилась справедливость, Ваше Величество. — Склонилась Миша в почтительном поклоне.

— Так же как и мы. — Кивнул Визирис, после чего обратился к жрице. — Моргана, нужно вынести решение.

— Да, Визирис. — Улыбнулась она, смотря на Мишу. — Михаэль, я согласна с тобой. И я очень рада, что здесь нашелся кто-то, кто умеет говорить правду без опасений. Однако наказания этому темному не избежать. Возможно, он не нарушал приказа, не лгал напрямую, но это не меняет того, что он подстроил свою смерть, с умыслом избежать проклятья. Что ты предлагаешь?

— Предлагаю… — Теперь Миша окончательно растерялась. Она была абсолютно не согласна с предложенными наказаниями, но чтобы предложить что-то свое?..

— Господин.

Михаэль недоуменно оглянулась на этот голос. Странно то, что он принадлежал вовсе не Дракону. А если не Дракону, то кому? Вроде бы у нее только один слуга.

То что предстало перед ее глазами было до того обескураживающим, что она даже шаг назад сделала. Энгер встал на одно колено, положив руку на сердце, и склонил свою голову перед ней. Так словно она была его госпожой.

Что это за бред?

В зале раздался тихий молодой смех, принадлежащий оракулу, что еще больше смутило Мишу.

— Первый раз… — Проговорила жрица, посмеиваясь. — Первый раз вижу, чтобы темный просился стать слугой определенного хозяина.

— Что, простите? — Недоуменно уточнила Михаэль.

— Энгер просит быть твоим слугой. Просит принять его как своего раба, Михаэль. Он хочет видеть тебя своим господином. — Объяснила с улыбкой жрица. — Такого не было никогда!

Миша вновь перевела глаза на склоненного Ворона.

Он в своем уме? Какой господин?! Какой слуга?!

— А ведь это выход. — Продолжила Моргана. — Ну что, Визирис, ты согласен?

— Я вообще слабо понимаю, что сейчас происходит. Но доверяю вам. — Ответил не менее шокированный император.

— Зато я не согласен. — Встал один из старейшин. — Чтобы у кого-то была два темных в услужении?! Это невозможно!

— Почему это невозможно? — Удивилась жрица. — Такого не было, но это еще не значит, что это невозможно.

— Представьте, что об этом скажут в обществе! — Не уступал тот. — Это же абсурд! Они будут против!

— Но они всегда против, если что-то идет в разрез с их интересами. — Пожала плечами оракул. — И в мои обязанности не входит считаться с их желаниями, я озвучиваю волю Теос, только и всего.

— Да вы все свои поступки так объясняете. Эта фраза уже устарела.

— Тем не менее не устарело ее значение. Или вы забыли, благодаря кому живы?

— Да я и не помнил. Меня не было на свете, когда произошла та битва.

— Именно поэтому вы так говорите. Зато я там была. И я бы очень советовала…

Михаэль уже давно не слушала, что говорят за ее спиной, уставившись только на замотанную в черное покрывало склоненную фигуру. Ее мысли были слишком далеко, чтобы разумно оценивать ту ситуацию, в которой она оказалась.

Она просто хотела помочь. Она не хотела, чтобы все обернулось подобным образом.

— Михаэль. — Повторила ее имя в который раз Моргана. — Подойди ко мне, дитя.

Миша перевела свой недоуменный взгляд, после чего побрела к оракулу, которая теперь спустилась к ней.

— Милая, что с тобой?

— Со мной все в полнейшем… беспорядке. — Пробормотала девушка, смотря куда-то мимо нее. — Вы мне лучше объясните, что сейчас происходит?

— Ворон просит тебя стать его хозяйкой.

— А как это вообще расценивать? У меня уже есть один. И знаете, с ним далеко не просто.

— Я понимаю, однако ты сама вызвалась помочь Энгеру. На это тебя толкнула несправедливость и твое доброе сердце. Все как ты и сказала, милая. Он очень несчастен. Пойми, у него просто нет выбора. Перспектива быть твоим слугой его устраивает в большей степени, чем быть погребенным заживо. Так почему бы не помочь ему и себе заодно. Он действительно талантливый. Ты ничего не потеряешь, если возьмешь его к себе. Скорее даже наоборот.

Принять ворона… м-да.

— Но мне хватает и Дракона, который своим своеволием и наглостью скоро доведет меня до ручки. — Тихо прошептала Миша, стараясь держать себя в руках. — Вы хотите, чтобы у меня теперь тикала еще одна бомба? Я боюсь подорваться на ней сама. Это игры с огнем.

— Либо так, либо он умрет.

— Но как я могу брать еще одного темного? Вы представьте, что будет с народом? Меня и так ненавидели, а теперь меня будут ненавидеть в два раза больше. Может вам и все равно, но мне от этого больно. Я не привыкла к этому.

— Что для тебя важно, Михаэль? Мнение общества или жизнь невиновного? Решай. Сейчас.

Голос жрицы звучал требовательно и твердо. Молчание не продержалось и полминуты.

— Я принимаю его.

* * *

Эта процедура была ей знакома. Быстро проходящая боль. Смешанная кровь, олицетворяющая сплетенные воедино жизни слуги и его хозяина.

Его имя «Рейвен» еще долго стояло в ушах обилием резких сочных звуков.

— Приятно познакомиться. — Пробормотала Михаэль, отдавая чашу жрице, над которой та стала читать свои молитвы.

Когда же слова стихли, то Моргана вылила половину содержимого чаши на левое запястье Миши, и часть на руку Энгера.

Когда кровь впиталась в кожу, Михаэль сблизила вместе две свои руки.

Рисунки отличались. Если у браслета Дракона было много острых углов и пик, то у татуировки Ворона было больше плавных изящных линий.

— Михаэль Джелли, я объявляю тебя волей Теос хозяином Ворона, более известного как Энгер. — Заключила Оракул. — Но осталось еще кое-что.

— Например? — Поинтересовалась Михаэль.

— Наказание. — Напомнила Моргана. — Ворон не может остаться без наказания.

— Да. Но он теперь только мой слуга. А значит, его наказанием займусь я. Я обещаю, он его получит.

— Я надеюсь. — Кивнула жрица, поворачиваясь к императору. — Визирис. Можно считать, что судебное заседание завершилось?

— Да, Моргана. — Император встал, а за ним поднялись и все остальные. — И я считаю, что ты хорошо справилась.

— Спасибо, родной. — Поклонилась она. — Не сомневайтесь, это лучшее решение.

— Если бы я сомневался, то не просил бы тебя возглавить суд. — Произнес император, направляясь в сторону выхода. — Снимите барьер. Жизнь темного теперь не в нашей власти. У него есть хозяин.

По его команде исчезли руны и зеленый отсвет, после чего Энгер вышел, подходя к Михаэль, которая теперь уставилась в пол. Император прошел мимо, за ним поспешили все те, кто присутствовал на суде. Так же как и охрана, в которой теперь отпала надобность. Все же у темного появился господин, который сможет обуздать его силу простыми словами.

Михаэль чувствовала на себе взгляды проходящих мимо старейшин, которые видимо сами были под большим впечатлением от такого решения оракула.

Когда в зале не осталось никого кроме Миши и ее слуг, послышался тяжелый вздох.

Она устала. Боже, как она от всего этого устала. Если бы сейчас обратить время вспять и вернуться в те беззаботные дни, где не надо было принимать таких решений. Где не было Клавдии и зависти, не было Алисы и ее семьи, не было войны и темных, не было Дэйва и его смерти. Не было ничего из того, что сейчас ее так гнетет.

— Госпожа. — Прозвучал голос Дэймоса прямо рядом с ней. — Тебе больно.

— Разве? А мне казалось, я только что подошла к понятию «счастье» вплотную. У меня звание генерала, я единственный обладатель двух темных… Что там еще?

— Госпожа, вы говорили насчет моего наказания. — Напомнил о своем присутствии Энгер. Кажется, этот темный хотел знать свою судьбу прямо сейчас.

— Да. И я собираюсь с этим что-то делать. — Устало пробормотала Миша, выходя из зала и направляясь по коридору.

— Ты лишишь его крови? — Усмехнулся Дракон.

— Нет. — Этот ответ прозвучал неожиданно. — Его наказанием будет боль.

— Госпожа? — Голос Дэймоса звучал недоуменно. Все-таки она еще никогда не прибегала к помощи орудия пыток. Что-то изменилось?

— И этим займешься ты. — Добавила Михаэль, выходя во двор. — Строй портал, Дракон. Мы возвращаемся домой.

16 глава

Это слово «домой»… непривычное и далекое, оно раздалось нежной мелодией в его голове.

Дом? Разве это теперь про него? С некоторых пор на это слово наложено табу: дом остался там, в недоступном прошлом, за тысячи лиг от его нынешнего места пребывания.

Энгер следил за тем, как Дэймос быстро строит портал, как галантно подает руку своей госпоже. Его новой госпоже…

Какая нелепость. Он никогда не был согласен с людьми и оракулом, но тут они, черт их дери, правы: чтобы у одного человека было два темных в подчинении?

Судьба в последнее время выделывает какие-то странные и порой пугающие пируэты.

— Все хорошо, Сэлли. — Михаэль прошла к служанке, льющей слезы над погибшим палисадником. — Мы посадим новые. Я думаю на этот раз выберем сорт Нил Блю.

— Конечно, госпожа. — Всхлипнула Сэлли, провожая взглядом свою повелительницу, за которой неслышно и плавно проследовал Дэймос. Рядом с ним шел утренний гость, облаченный в черное. И Сэлли действительно показалось, что стоило ему пройти мимо, как ее обдало холодом.

Процессия не воспользовалась главным входом, обходя дом, направляясь на задний двор.

Остановившись напротив тяжелой кованной двери, ведущей в подвал, Михаэль поежилась, запахивая ворот кителя.

— Открывай. — Кивнула она Дракону, все еще пытаясь свыкнуться с мыслью, что наказание в данном случае обязательно, и его не избежать Энгеру, даже если Ворон невиновен.

Трудно было свыкнуться еще с одной мыслью, и так уже на протяжении трех месяцев: в ее подвале была отличная камера пыток. Да, стоило задуматься, как тут любил развлекаться прошлый хозяин. И это место ее пугало настолько, что Миша просто повелела запечатать вход в подвал. И она правда думала, что это навсегда, что ей не придется больше спуститься вниз, по этим крутым ступеням, нащупывая во мраке холодную стену…

— Дракон. Ты хорошо видишь в темноте?

— Как и все темные. — Последовал ответ.

— Я это к тому, что я темным не являюсь. Устрой мне свет. — Пробормотала она, уже через секунду зажмурившись от света, который резанул глаза.

Факелы. Тут не было свеч. Закоптившиеся стены, выложенные серым камнем, были усеяны факелами.

— Госпожа будет наказывать меня. — Усмехнулся нервно Энгер, идя следом.

— Не я, а Дракон. — Поправила Миша, осторожно спускаясь. — Прости, Энгер, но ты должен быть наказан.

— Я должен вас простить? Я слуга. Я подчиняюсь вашей воле.

— Воля… черт, ты должен знать: я не считаю тебя виноватым. И кстати, в этом доме принято разговаривать со мной на «ты».

— Мне нравятся правила этого дома. — Послышался смешок за ее спиной.

Только спустя пять нервных минут, Михаэль толкнула деревянную шаткую дверь, неохотно проходя в зал, так же освещенный факелами. И она не стала, как то было в первый раз, когда она только обнаружила эту комнату скорби, рассматривать все эти столы, цепи, наручники, дыбы, растяжки и многочисленные полки со всевозможными приспособлениями, способными без труда вырвать крик из глотки. Становиться дурно, если всерьез задуматься над тем, сколько крови впитали в себя камень и дерево этой комнаты и сколько молитв о пощаде услышали эти стены. Кажется, сам воздух здесь звенел криками, пропитанный страданиями.

Михаэль прошла к стулу, таща его за спинку к стене. Она села, закидывая ногу на ногу, откровенно ненавидя себя за то, что сейчас должно произойти. Она скрестила руки на груди, пытаясь унять дрожь.

Холод или волнение?

— Дракон. Его место у той стены. — Кивнула Миша, пытаясь выровнять голос.

Дэймос кинул взгляд на свисающие кандалы, потом выразительно посмотрел на друга. Тот без лишних слов побрел к стене, вставая к ней спиной, даже не думая что-то говорить или сопротивляться, когда его тонкие руки закрепляли над головой. Странное дело, но, кажется, на бледном изможденном лице Энгера то и дело проскальзывала ухмылка.

— Госпожа, почему ты предпочитаешь поручить это мне? — Решил узнать Дэймос.

— Потому что от меня на его теле останутся следы.

— В этом и есть весь смысл наказания. Ему будет больнее, если это сделает госпожа.

— Кто сказал, что я хочу, чтобы ему было больнее? — Вопросительно подняла бровь Миша.

— Ты такая лояльная. — Протянул Дракон тихо. — Как предпочитаешь? Что мне нужно делать?

— Дракон, я похожа на палача? Я никогда не занималась чем-то подобным.

— Тогда зачем ты тут? Это будет… не очень приятно наблюдать.

— Я знаю это. Но так получилось, что он мой слуга. Я должна нести за это ответственность. — Михаэль откинулась на спинку стула. — Приступай.

— Как угодно. — Ухмыльнулся он, заглядывая в глаза Энгера.

Тот смотрел на него с кривоватой улыбкой на бескровных губах.

— Я надеюсь, ты будешь со мной исключительно нежен.

— Конечно. — Усмехнулся Дэймос, отходя к полкам, пробегая по инструментам пальцами.

Его выбор остановился на простом непримечательном наборе длинных металлических игл, которые лежали в запыленной коробочке.

— Да ты гурман. — Пробормотал Энгер, смотря на то, как Дракон достает одну из игл. — Это же свинец.

— Да. — Вернулся к нему Дэймос, покручивая тончайшую иглу в пальцах. — А мы ведь просто не переносим свинец, не так ли?

— Ублюдок. — Вздохнул Ворон, закрывая глаза.

Это длилось пятнадцать минут. Не дольше, если верить часам. Всего каких-то пятнадцать минут… которые растянулись на вечность.

Миша следила за тем, как Дэймос в очередной раз внимательно, чуть нахмурено осматривает истощенное тело Ворона, прежде чем найти новую акупунктурную точку. И когда такая находилась, то новая игла застревала в ней наполовину. Да, по части пыток Дракону фантазии было не занимать, стоило признать: этот способ был изощренным и мучительно медленным. Какой-нибудь извращенец сказал бы: изящным. Не было рек крови и увечий, была только боль в чистом виде.

Михаэль с содрогание слушала, как через стиснутые зубы Энгера вырываются резкие выдохи и сдавленные хрипы. Истощенный и измученный он еще каким-то образом держался, не позволяя издать звук, который бы свидетельствовал о его поражении. Они слишком гордые, чтобы кричать, не так ли?

И да, Миша за этот вечер узнала много нового о Драконе. Много из того, что холодом пробралось до костей. Ее слуга был мастером по части палачества. Иногда казалось, что его глаза блестят именно от удовольствия, а не от того, что в кровавой глубине отразился блеск пламени. Того самого изощренного безумного удовольствия, которое получает хищник добравшись до своей жертвы.

Наверное, именно поэтому она не смогла на это долго смотреть. Хотя, стоит признать, она боялась услышать крик Энгера. Он бы не простил себе эту слабость, а она бы себя за это винила. Их гордость итак была растоптана тысячелетие назад, не стоит ломать этого сильного, но доведенного до такого откровенно жалкого состояния жестокой судьбой и еще более жестокими людьми, мужчину теперь.

— Дракон. Хватит. — Твердо сказала Миша, решительно поднимаясь со стула.

Заметив, что ее руки дрожат, она сжала их в кулаки.

Дэймос замер с иглой в руках, которую только что хотел засадить чуть пониже живота, ближе к тазовой кости.

— Госпожа, ты что-то хотела? — Спросил хрипло Дракон, так и не оборачиваясь.

— Уходи. — Приказала она, проходя вперед. — Твои услуги больше не нужны.

Дэймос медленно выпрямился, поворачиваясь к ней лицом. Его недовольство было очевидно.

— Это «наказание» таковым не является, госпожа. — Сдержано произнес мужчина. — Оно заняло чуть больше пятнадцати минут, во время которых, заметь, не пролилось и капли крови. А если учесть, что это делала не госпожа… У него не останется и следа уже завтра.

— Ты, видимо, не расслышал меня, Дракон. — Тихо прошипела Михаэль. — Я сказала тебе уходить. Ты сделал все, что мне от тебя надо было, теперь можешь быть свободен до тех пор, пока ты не понадобишься снова. Все ясно?

Блеск откровенной непокорности и гнева заставил бы любого отступить.

Дракон прищурился, смотря с высоты своего роста на девчонку, что стояла перед ним, пытаясь ему противостоять. Сжимая кулаки и не пряча взгляда. Кажется это ранимое человеческое существо начинает превращаться в истинного хозяина, а что главное — в решительную женщину. Что ж, уверенность и решительность понадобятся ей на ее нелегком жизненном пути… в котором он, кстати, собирается сыграть решающую роль.

Когда Дракон исчез, прежде одарив ее пронзительным взглядом, Миша посмотрела на Энгера, обвисшего в цепях. Она уловила еле заметную дрожь тела, его дыхание было тихим и неровным, длинные спутанные черные волосы закрывали лицо.

Быстро подойдя к мужчине, Михаэль, шипя под нос проклятья, вытащила все иглы, застрявшие в исхудавшем теле. Каждая брошенная на каменный пол игла издавала тихий мелодичный вскрик, а на месте прокола выступала кровавая капля.

Миша пару секунд смотрела на мужчину, который, кажется, потерял от боли сознания… а может он умер? Такое возможно?.. в его состоянии.

Осторожно обхватив его голову руками, Михаэль заставила мужчину поднять глаза на себя. Черные, пустые, холодные, они были открыты, заставляя невольно вздрогнуть от боли, отраженной в этой тьме.

— Энгер. Все прошло… — Проговорила Миша неуверенно. — Ты все выдержал, все закончилось. И я… я действительно горжусь тем, что… что мне достался такой стойкий и сильный темный, как ты. Я горжусь… тобой.

Кажется, эти слова заставили его взгляд измениться. В черных глазах вспыхнула осознанность, потом проскользнули удивление и интерес. Очевидно, он никогда не слышал подобных слов в свой адрес.

Вздохнув, прекрасно понимая эту необходимость, Михаэль забрала с ближайшей полки наточенный нож, вытирая его от пыли, следя за блеском огня на стальном лезвии.

Сжав губы, девушка поднесла острие к шее и, досчитав до трех, царапнула им по коже, давая крови выступить маленькими бисеринками над порезом. Подойдя ближе к Энгеру, Миша притянула его голову к себе, уставившись в каменную стену перед собой. Ожидая.

Первые секунды темный никак не реагировал, до тех пор пока яркий аромат крови заново обретенного хозяина, тонкий, сладковато-пряный, нежный и чистый, не достиг его. Мужчина глубоко вздохнул, дернувшись вперед.

Замерев, Миша чувствовала, как по порезу скользит язык. Как кожу обжигает удовлетворенный стон. Как чужие губы прижимаются к ее шее, как спустя мгновение клыки вонзаются в тело, заставляя задохнуться от боли.

Боги, она опять вынуждена терпеть этот ненавистный ритуал.

За все приходится платить, конечно. И цена тут стандартная — кровь и боль.

Стиснув зубы, Миша считала секунды до того момента, когда темный восстановит свои силы. Однако этот момент, кажется, оттягивался.

Во рту появился металлический привкус, в глазах потемнело, дышать с каждой секундой было труднее. Слабость охватила все тело, а на шею словно надели петлю с камнем. Ее тянуло вниз, в какую-то бездонную бездну…

Где-то вдалеке приглушенно заскрежетал металл, раздался звон. В плечи вцепились сильные руки, прижимая плотнее к чужому телу.

Дэймос был уже далеко за пределами усадьбы, когда на него обрушилась ошеломляющая волна боли. И естественно, не его собственной. Инородная, острая, вынуждающая быстро обернуться и оказаться в пыточной уже через минуту.

И, дьявол, то, что открылось перед ним, ощутимо толкнуло его к грани под названием «жесткое убийство». Остатки разума, которые еще не успели сгореть в диком инферно ярости, напомнили, что Энгер когда-то носил почетное звание его друга. Наверное, только это и спасло ублюдка, прижавшегося к шее его молодой госпожи и по-хозяйски обхватившего ее юное тело.

Оказываясь рядом с Вороном, Дэймос ударил мужчину в по болевой точке в районе шеи, заставляя того разомкнуть руки и рухнуть на колени. Подхватив девушку, Дэймос нахмурено осмотрел ее побледневшее лицо и изжеванную, залитую кровью, тонкую шею.

— Энгер, я займусь тобой всерьез, клянусь. — Прорычал Дэймос.

Ворон вскинул свою голову, стирая с губ чужую кровь. Черные глаза блестели от эйфории, жадно вглядываясь в источник его удовольствия, который теперь держал другой… Энгер дернулся вперед, но в итоге был грубо отшвырнут ногой к стене.

— Сэлли. — Проорал Дэймос на всю усадьбу, оказываясь в фойе. — Где тебя черти носят…

— Хозяин. — Растерянная и недоуменная служанка выбежала из кухни, но стоило ей увидеть тело госпожи, как Сэлли вскрикнула: — Боги, она мертва! Ты убил ее! Что ты наделал…

— Не ори! — Рявкнул Дракон, приближаясь. — Помоги ей, она очень ослабла. Ты слышишь меня? Помоги ей.

Кажется до Сэлли с трудом доходили его слова, пока она смотрела на окровавленное тело своей молодой госпожи.

— Сэлли, не заставляй меня причинять тебе боль. — Прорычал тихо мужчина. — Скажи, что мне делать.

Кажется, это привело служанку в чувства, поэтому она быстро закивала.

— Да. Нужно… нужно положить ее. Вот. Диван. Клади ее сюда. — Она бросилась в гостиную.

Когда Дракон бережно уложил девушку, то Сэлли бросилась за бинтами и целебными мазями, которые должны были продезинфицировать рану и ускорить процесс регенерации. И когда она вернулась, то не удержалась от нового вскрика.

— Уходи! — Крикнула Сэлли, видя откровенный блеск жажды в глазах Дракона. — Не сейчас, хозяин. Не трогай ее!

Мужчина обернулся, прожигая ее голодным диким взглядом. И все же через пару секунд он резко отвернулся, стремительно выходя из гостиной, оставляя Сэлли с госпожой.

* * *

Она сейчас больше походила на камень, чем на человека. Недвижимая, безвольная и, боги, ее тело точно было неподъемным. Она даже не могла сама дотянуться до тумбы, на которой стоял кувшин.

Миша помнила Сэлли, отрывочно и нечетко. Трудная ночь, наполненная ее заботой и собственной слабостью.

Однако эти голоса или свет, настойчиво лезущий сквозь закрытые веки… все это основательно раздражало.

— … и если она скажет мне отрезать тебе какую-нибудь часть тела, то я это сделаю.

— Тебе дороже девчонка, чем лучший маг империи?

— Она моя госпожа, я, буквально, живу ей. И то, что ты сделал…

— Я просто был истощен. — Прозвучал раздраженный ответ. — И по-моему ты уже отыгрался… сволочь.

— Не нужно оправдываться.

— Оправдываться? Ты забываешь откуда я явился сюда, и как я до этого жил, Дэймос. И я не виноват, что мое тело так реагирует на кровь госпожи… это естественно.

— А то, что ты ей чуть горло не перегрыз — естественно?

— Я не хотел…

— Не стоит мне говорить о том, что ты не хотел. О твоих желаниях я знаю лучше тебя.

Миша слушала это со смесью веселья и недовольства. Веселья, потому что эти темные бранились как старые супруги. Недовольства… Какого черта они делают в ее комнате?

Однако собственное тело отказывалось ей подчиняться. Но, о небо, реальность так быстро заявила о себе. Появились эти потребности: в уборную, в душ, завтрак. Ну и самое главное — чертов совет. А еще Дэйв…

— Дэйв. — Простонала Миша словно от боли.

Дракон напрягся, пытаясь понять, почему это имя — первое, что он слышит от своей госпожи после такой беспокойной ночи.

— Дэйв? Ее парень? — Поинтересовался Энгер, замечая, как Дэймос на него выразительно смотрит. Достаточно выразительно, чтобы отвести взгляд и уставиться в пол.

— Госпожа. — Тихо проговорил Дракон, присаживаясь рядом с кроватью. — Тебе нужно что-нибудь?

— О да. — Протянула Миша, так и не открывая глаз. — Например, объяснение того, что ты тут делаешь?

— Ответ, что я беспокоился, тебя устроит?

— Какая красивая ложь. — Усмехнулась она, медленно открывая глаза, направляя взгляд в потолок. — Как там Ворон?

— Я здесь, госпожа. — Послышался виноватый голос, обладатель которого, видимо, уже ожидал наказания.

— Значит, все в порядке.

— Госпожа, почему ты не интересуешься моим состоянием? — Спросил совершенно неожиданно Дракон.

— А что с тобой может случиться? Неделя еще не прошла. — Михаэль попыталась подтянуться на кровати, чтобы принять сидячее положение.

И выглядела она, видимо, по-настоящему жалко, потому в следующую секунду сильные руки бережно приподняли ее и прислонили к изголовью.

Боги благословите понятливость Дракона.

А потом она открыла глаза, отыскав взглядом своего нового слугу. И тогда, еще сонные и сощуренные, они резко распахнулись, созерцая настоящее чудо.

Миша недоверчиво помотала головой, после чего в очередной раз медленно осмотрела мужчину, сидящего на стуле рядом с кроватью. С ног до головы. С головы до ног. Еще раз.

В синих недоверчивых глазах читалось недоуменное: кто это?

Где тот вчерашний Энгер — оборванный подозрительный беглец, который в своих черных тряпках был похож на нищего проходимца? Где то рванье, истощенное тело, подозрительный взгляд, измученный вид?

Почему сейчас перед ней сидит некто, обладающий такой потрясающей, без преувеличений, великолепной внешностью? Чего только стоит этот длинный черный плащ с множеством перетяжек, заклепок и цепочек. Белоснежная рубашка или длинные доходящие до колена лакированные сапоги.

Его руки покоились на коленях, с переплетенными меж собой длинными пальцами. Руки истинного аристократа, которые украшал массивный перстень, и Миша могла поспорить: этот черный камень — благородный алмаз, который во все времена высоко ценился магами.

Аристократическая бледность лица мужчины никак не сочеталась с черной глубиной глаз и волос цвета вороньего крыла. Длинные, спускающиеся ниже лопаток пряди были собраны высоко на затылке серебряной заколкой.

Михаэль сглотнула и еще раз осмотрела этого до невозможности элегантного незнакомца, который каким-то волшебным образом оказался здесь. Так близко к ней.

Дракон проследил остекленевший взгляд девушки.

Чего это госпожа на него так уставилась? Что это с ней? Что она в нем нашла, раз смотрит на Энгера почти так же, как на десерт, который угодливый Франсуа готовит ей каждый выходной? Что с того, что Энгер красавчик? Может в магии ему и нет равных, но когда дело доходит до «близкого контакта» в бою он не продержится и минуты.

Черт, он определенно должен положить этому конец.

— Энгер? — Наконец произнесла Миша недоверчиво.

— Да, моя госпожа. — Улыбнулся виновато мужчина в черном, поднимаясь со своего места и преклоняя одно колено. — Я прошу простить мою грубость и алчность. Я приму любое наказание, которое ты выберешь. Хотя я уверен, что моя боль не сможет стоять наравне с той, что я тебе невольно причинил.

— Вставай. — Усмехнулась Миша, а Дэймос нахмурившись отметил, что эта улыбка принадлежит не ему. Что он вообще не помнит, чтобы она ему когда-нибудь так искренне улыбалась. И, увы, теперь Дракон не может похвастаться тем, что он для нее незаменим. — С тебя и извинения хватит.

Ничего себе поворот событий. Хватит извинения? Она в своем уме? Ему она не может с рук спустить малейшую наглость, а Энгеру…

— Госпожа, твоя доброта для меня очень многое значит. Я могу поклясться тебе, что больше я не позволю себе подобную неосторожность. — Дракон отвернулся, пытаясь устоять на месте а не прижучить льстивого сукина сына. Черт, зачем он позвал его сюда? Приказ, мать его.

— Энгер, так все-таки, почему ты ушел от хозяина? — Спросила тихо девчонка, после чего, вежливая какая, поспешно добавила: — Но если ты не хочешь говорить, я пойму.

— Он предпочитал мужчин в постели, а еще у него садистские замашки. — Ответил спокойно Энгер.

— А я слышала, что… ну, энергия… она необходима… бывает.

— Сила, она важна, госпожа. Но гордость у меня всегда стояла на первом месте.

— А… я все поняла. Спасибо, что сказал. Просто мне надо было знать… чтобы не допускать таких же ошибок. В общем-то, я не хочу, чтобы ты и от меня сбежал.

— О, госпожа. — Тихо рассмеялся Ворон. — Для тебя я сделаю, что угодно.

— Стоять. — Не выдержал Дракон. — Ты уже переходишь все границы, мать твою.

— Дракон. — Раздался голос госпожи, от которого теперь почему-то веяло холодом полярных льдов. — Приказывать Энгеру, вроде бы, могу только я.

Дэймос продолжал прожигать Ворона недовольным взглядом, а тот только развел руками.

— Почему ты называешь его по имени? — Повернулся к госпоже Дракон.

Кажется, этот вопрос был для нее настоящей неожиданностью.

— Потому что… мне нравится его имя. — Ляпнула Миша, после чего добавила, чувствуя себя полной дурой. — Очень звонкое… и мелодичное.

— Разве это ответ?

— А какой ответ ты хочешь услышать?

— Правдивый.

— Так ты меня во лжи обвиняешь?

— Я пока еще не обвинял.

— А собирался?

— Как будто ты мне позволишь. Ты ведь моя госпожа.

— Да, но вот, похоже, что ты это забыл.

— Забыл? — Голос Дэймоса сорвался на рычание. — Это что шутка? Ты думаешь, что это можно забыть? Я бы душу за это продал, однако я все отлично помню. Я никогда не забуду, что обязан быть рабом у ничтожных, прогнивших до самой сердцевины людей! Как по-твоему, я могу забыть то, что должен пресмыкаться перед своими ничтожными врагами, перед теми, чьи боги втоптали меня в грязь?! Я никогда не забуду этого!

В комнате воцарилось молчание. Дракон сжимал руки в кулаки, следя за своей госпожой, очевидно, ожидая от нее реакции. Энгер же смотрел на своего друга с беспокойством, а точнее с неприкрытым ужасом.

Чтобы кто-то разговаривал в подобном тоне со своим хозяином… Это было не просто недопустимо. Это было преступлением. А за преступления обычно жестоко карали.

Михаэль же глядела на своего зарвавшегося слугу с самым спокойным выражением лица, синий взгляд был непроницаем. Словно ей было все равно, словно она уже привыкла к подобным закидонам со стороны этого высокородного раба.

Дэймос терпеливо ждал, когда ему (хотя бы) прикажут выкатываться вон.

— Стой на месте. — Произнесла его госпожа в итоге, свешивая ноги с кровати.

Она стянула с кровати простынь, укутываясь в ткань и начиная неуверенное движение в его сторону. И это были до того слабые и нетвердые шаги, что Дракон еле удержался от того, чтобы подойти и просто помочь.

Он стоял на месте, как ему и было приказано, ожидая момента, когда госпожа подойдет и отвесит по его наглому лицу. Когда раскричится, проклянет, прикажет Энгеру заняться его наказанием, которое продлится куда больше пятнадцати минут.

Однако ничего из этого не произошло. Госпожа просто прошла мимо него, открывая дверь и выходя в коридор. И подобное показное безразличие ударило больнее плети.

17 глава

В роскошном зале, который имел первоочередное значение после тронного, стоял неуемный гул сотни голосов. И когда речь идет о значении, в виду имеется не культурное или историческое, так как главная функция этого богато украшенного золотом и живописью зала — сугубо политическая. Именно на этом месте вершилась судьба империи, именно здесь принимались решения глобального масштаба. И все это, всенепременно, в присутствии Императора.

Хотя его присутствие — формальность, не более. Главе империи было всего-то двадцать пять лет, и пусть он и считался взрослым мужчиной по меркам общества, увы, Визириса можно было назвать таковым с натяжкой.

Император быстро уставал от нудных многочасовых переговоров, во время которых советники могли так и не прийти к окончательному решению. Он ненавидел сидеть на одном месте, объясняя это своей молодостью и юношеской ветреностью. И, надо сказать, это вполне устраивало совет, ведь при таком раскладе верховной властью пользовался круг лиц, особо приближенных к императору.

Очевидно, высочество это устраивало тоже, поэтому он не предавал особого значения громким словам о нарушении границ и несоблюдении конвенций. Его Величество целиком и полностью доверял людям, которые были «куда более сведущими в государственных делах такого масштаба, так как они занимали свой пост дольше, чем он успел прожить… и справлялись они со своими обязанностями очень хорошо».

Вот и теперь это заседание, которому предстоит растянутся на часы пустой вычурной болтовни и споров, действовало ему на нервы. Император уже успел выучить эту утомительную схему: одни будут придерживаться своей позиции, а другие займут противоположную сторону относительно первых. Вновь пойдет перепалка, отстаивание точек зрения, с применением «веских» аргументов и пространных доказательств. Все будут бороться (естественно) за внимание его величества, убеждая его поступить именно так, а не иначе. И, в конце концов, заседание опять отложат на определенный день. И все повторится сначала. Как это утомляет…

Помещение неторопливо заполняли новоприбывшие люди, которые теперь здоровались с каждым мимо проходящим, переговаривались с союзниками и подозрительно смотрели на конкурентов.

Особым почетом и уважением здесь пользовались те, кто имел в услужении темных. Их места, кроме избранных пяти, находились в первом ряду трибун. За овальным огромным столом, на котором была нарисована карта Эливиар, сидели те двенадцать, которые были особо приближены к императору.

И ясное дело, что место за овальным столом Совета Двенадцати указывало на высокое положение человека, который это место занимал. И все-таки, даже здесь существовала своя иерархия, во главе которой, естественно, находились владельцы темных. За столом их было пятеро: два по одну сторону от императора, два по другую. И оставалось еще одно. Особенное. Самое почетное. Которое находилось по правую руку высочества, совсем рядом с ним.

Наверняка, любой, кто все это услышит, задастся вопросом: почему расположению членам совета уделяется такое внимание? Ответ прост и логичен: места в зале располагались в порядке уменьшения родовитости и знатности. И не дай великая Теос, кто-нибудь займет не свое место. Это считалось личным оскорблением, которое могло искупиться только пролитой кровью.

В связи с этим, можно представить степень негодования чиновников по поводу назначения генералом Мастера Джелли. Однако эти волнения на удивление быстро утихли. Как раз в тот момент, когда мальчик не явился на первое заседание. А потом и на второе. Словом: ни на одно из прошедших за эти почти четыре месяца.

Надо сказать, это основательно радовало аристократию. Если парень плюнул на свои обязанности и развлекается у себя в особняке, это основательно упрощает ситуацию и «не наводит тень позора на великий совет империи».

Визирис со своего места с усталостью следил за тем, как в зал заходят то молодые люди, то зрелые мужчины, то уже почтенные старики. Приветствия перерастали в разговоры о политике и ценах на мировом рынке, о внешней и внутренней торговле и всякой прочей малопонятной туфте, которая забивала эти занудные умы.

Император кинул очередной скучающий взгляд на огромные часы. Уже без трех двенадцать, а значит, пора начинать.

Он кивнул своему личному секретарю — долговязому худосочному мужчине, с реденькой козлиной бородкой и в смешной шапке с кисточкой на лысеющей голове. Тот понял приказ, поэтому поднялся со своего кресла, громко откашлявшись.

— Господа, прошу занять свои места. — Прозвучал его громкий голос, который был не свойственен такой щуплой фигуре.

Император недовольно отметил, что это займет еще несколько минут.

После прозвучавшей просьбы толпа еще громче зашумела, началось неторопливое движение.

Три минуты ушли за это неуклюжей суетой и толкотней, за которой Визирис наблюдал с самым прискорбным видом.

Их, видимо, даже могила не исправит.

Когда же людское море утихло, когда собравшиеся заняли свои места, то все головы повернулись к императору. Ну, за исключением темных. Им вообще можно было смотреть строго прямо, не шевелясь.

Визирис оглядел всех присутствующих, отмечая, что все как один выглядят серьезными и важными. Как же он устал от этих постных лиц…

— Присутствуют все, кроме… Михаила Джелли. В очередной раз. — Проговорил личный секретарь, смотря на почетное место по правую руку императора. — Следовательно, это место автоматически занимает Григорий Грэд. Полковник пятого ранга. Третий человек после императора.

После этих слов мужчина лет сорока пяти с каштановыми стрижеными волосами и бакенбардами чинно поднялся, прошествовав к «своему» месту. На его лице мелькнула едва заметная довольная улыбка. Нарочито медленно, триумфально он занял кресло и выпрямился, словно стараясь в очередной раз почувствовать себя на вершине. Вершине власти. Отсюда до Императора трона рукой подать.

Секретарь его величества еще раз окинул всех надменным взглядом, после чего открыл рот, чтобы оповестить о начале совещания. И он бы сделал это, если бы не шум, который нарушил тишину зала в самый неподходящий момент. Шум отворяющихся врат, которые были закрыты пять минут назад и не должны были открываться до окончания заседания.

Все головы как по команде повернулись туда, ожидая увидеть причину такого наглого вмешательства. Император тоже устремил взгляд в сторону выхода, в душе радуясь тому, что наконец произошло хоть что-то необычное.

В огромном проеме дверей показалась белоснежная фигура, которая стремительно приближалась до тех пор, пока не подошла к самому столу. Вмиг воцарилась такая тишина, какой можно было добиться лишь при многократных призывах к молчанию или продолжительном использовании автомата по назначению.

Теперь же все в зале буквально затаили дыхание, а Визирис готов был рассмеяться, смотря на эти лица. Удивление — слабое определение эмоции, отобразившейся на их физиономиях. Они просто застыли в тихом ужасе и откровенном шоке. Император в очередной раз порадовался тому, что не рассказал всю правду о Михаиле. То впечатление, которое Джелли произвел, стоило его терпения.

Высокий изящный парень на вид лет семнадцати стоял в зале, облаченный в белоснежную форму со знаками отличия, по которым можно было определить звание генерала. Точеная фигура выглядела хрупкой, а лицо, обрамленное белоснежными локонами, можно было без стеснения назвать привлекательным. Его юность и необычная внешность производили эффект, схожий с реакцией на приход зимы. Такой же редкий гость, такой же неожиданный и от того — очень волнующий. Да вы посмотрите на эти лица! О, Визирис, был просто счастлив увидеть окрашенные удивлением и недоумением побагровевшие лица, которые минуту назад были такими надменными и хладнокровными.

Дьявол, ему правда нравился этот парень! Михаил отличался от всех в этом зале. Он не был занудным, надменным и не кичился своим положением, и он мог одним своим появлением произвести впечатление на любого. Хотя слово «впечатление» слишком занижает то воздействие, которое он оказал на совет.

Стоит признать привлекло их не только его внезапное появление. Эти двое, стоявшие за его спиной — вот то, что повергло совет в состояние близкое к истерическому.

Дракона, могущественного и жестокого предводителя армии Тени, от которого постоянно веет страхом и болью, все присутствующие знали. Облаченный в черную форму генерал-лейтенанта, он смотрел пронзительно и колко, с несвойственной ему ухмылочкой типа «посмотрите косо на моего господина и я вырву вам глаза».

Именно поэтому людские взгляды быстро перебежали с него, избегая фигуру Мастера Джелли, направляясь на человека, которого не видел еще ни один из них. И что им подсказывало, что от этого мужчину не стоит сразу списывать со счетов. Не столько невероятный, поистине восхитительный внешний вид, сколько откровенная угроза, таящаяся в темноте глаз.

— Кто это еще такой? — Раздалось возмущенно в зале, и эта реплика стала своеобразным стартовым флажком, следом за которым посыпались новые недоуменные вопросы.

— Вы видели?..

— Двое?..

— Откуда?..

— Джелли?..

— Почему?..

— Тишина! — Проорал личный секретарь императора. — Вы нарушаете порядок заседания. Соблюдайте тишину!

— Мы бы ее соблюдали, если бы не заявился этот парень. — Заявил один из сидевших за столом мужчин. За его спиной смирно стоял облаченный в серую форму лейтенанта Лис.

— Я не «этот парень», мистер Уорон. — Проговорил спокойно Джелли, чей голос установил гробовое молчание в зале. — Вы должны обращаться ко мне «господин генерал». Приличий еще никто не отменял.

— Как скажете, господин генерал. — Прошипел Джейме, поднимаясь со своего места. Это его движение повторили и все остальные, неохотно приветствуя внезапно появившегося генерала.

Михаил снисходительно смотрел на это, тогда как Джейме никак не мог понять, откуда в этом безродном столько смелости и наглой уверенности. Он вел себя так, как и подобает человеку его звания. И это было просто недопустимо.

— Вот только я не помню, чтобы на совет допускали посторонних. — Продолжи Уорон, скрипя зубами от злости. Чтобы какой-то малец унижал его?! Да еще при всех.

— Смотря, кого вы считаете посторонним. — Беспечно произнес Михаил.

— Того, кто стоит позади вас.

— Но позади меня стоят двое.

— Да. Но вам лучше знать, кто из них лишний. — Джейме побагровел от злости.

— Они нужны мне оба. В одинаковой степени. — Усмехнулся мальчик. — Если вы к тому, что я собираюсь их кому-нибудь уступать.

— Вы издеваетесь? — Мужчина сжал руки в кулаки, напрягаясь еще и от того, что весь зал смотрит и слушает их, затаив дыхание.

— Нет. А с чего вы это взяли? — Парень определенно издевался.

— Почему с вами еще и этот человек? — Прорычал Джейме, указывая на красавчика. — Сюда можно являться только со своим темным, который является доказательством вашего превосходства. Своих фаворитов могли оставить дома. Или вам не терпелось показать нам его смазливое личико?

— Я рад, что вы оценили его внешний вид. — Поперхнулся смешком Михаил. — Но все дело в том, что он и есть — мой темный. Как вы сказали — доказательство моего превосходства.

— Не смешно. — Не унимался мужчина. — Всем прекрасно известно, что ваш темный — Дэймос.

— Да. Но не всем известно, что он не единственный мой темный. — Выдал Джелли. — Ваше Высочество, я думал, вы известите совет.

Теперь все взгляды устремились на императора, который уже не скрывал своей дрожащей улыбки.

Визирис поманил парня рукой, кинув выразительный взгляд на Грэда. Григорий виновато улыбнулся, неуклюже вставая, в то время как в его глазах полыхал гнев.

Боги, как унизительно! На глазах у всего совета так опозориться! Медленно пройдя на свое прежнее место, Грэд перебирал в своей голове всевозможные проклятия на голову проклятого сосунка.

— Я рад вам, Михаил. — Произнес искренне Император.

— Благодарю, Ваше Величество. — Поклонился Джелли, проходя к своему месту.

Следом за ним двинулись неслышно как две тени его спутники, за которыми во все глаза следил каждый, находящийся в зале. И когда парень занял свое почетное место, все присутствующие так же сели, однако теперь нельзя было не заметить этого явного напряжения.

— Продолжайте. — Обратился к секретарю Визирис, а тот поспешно начал перебирать бумажки, ища нужную страницу. Взволнованные руки шарили по столу, и его растерянность была видна всем. Этим воспользовался грузный плотно сбитый мужчина с густыми усами. По форме можно было определить майора пятого ранга.

Он встал, почтительно кланяясь императору и явно собираясь что-то сказать. За его спиной, вытянувшись в струну, стоял его слуга — Волк, мужчина с коротко стриженными седыми волосами и ужасным шрамом, который тянулся ото лба прочерчивая бровь и скулу, пересекал губы и подбородок, уходя по шее за ворот военного кителя.

— Ваше Высочество. — Прокашлял майор. — Позволите?

— Конечно, Мастер Крус. Говорите. — Кивнул Визирис.

— Со всем уважением, Ваше Величество, но вы сами видите, что между нами осталась неясность. Я уверен, что мало кто в этом зале понимает, что сейчас произошло. И я, как и каждый в этом зале, хотел бы услышать объяснения. Объяснения того, почему Мастер Джелли пришел не только со своим темным, но еще и с этим… молодым человеком. Правилами совета на собрания такого рода разрешено приходить лишь представителям верховной власти, таковым является Михаил Джелли, и их приближенным слугам, таким является Дракон. Но появление в зале императорского дворца этого человека является грубым нарушением порядка заседания. — Заключил мужчина, а его голос был действительно пропитан уважением, словно он опасался сделать ошибку и сказать лишнее.

— Все верно. — Кивнул император. — Я согласен с вами, Мастер Крус. Михаил, объясните всем присутствующим. Простите мне такую шалость, я не мог портить сюрприз.

— Что вы, Ваше Величество. — Улыбнулся юный генерал, поднимаясь со своего места. — Я вас прекрасно понимаю. Цель оправдывает средства.

Михаил выпрямился и оглядел всех присутствующих, и Визирис невольно удивился тому, как непринужденно этот парень себя ведет.

— Господа, прошу внимательно выслушать меня, и я удовлетворю ваше любопытство, если этого не сделал Его Высочество. Я не буду вас долго томить, только скажу, что отныне в моем подчинении находятся два темных. Дракона вы все знаете. Тот, кто стоит рядом с ним — Энгер. Он считался погибшим сто тридцать лет назад, но в свете последних событий является теперь моим слугой. Если вы не верите… — Михаил завернул рукава, оголяя свои запястья. На обоих были видны браслеты, которые лучше слов доказали правдивость слов парня.

— Невозможно. — Вскочил один мужчина из зала. — Как такое может быть?

— Очень просто. Или вам оттуда не видно? — Осведомился Джелли.

— Тогда почему об этом не знаем мы? Тем более церемония давно прошла. Лишь на ней избирается хозяин темному. Так как же так получилось, что вы получили темного после церемонии?

— Ну. Если бы тут была жрица, она бы вам сказала, что все решает судьба, и что у нее нет правил и законов.

— Да. Но жрицы тут нет.

— В таком случае, я могу лишь сказать, что Ворон сам предложил себя мне в услужение.

После этого заявления в зале раздался дружный шокированный выдох.

— Ложь. — Вскричал Джейме. — Нам ли не знать, что темные до того гордые твари, что даже перед своим хозяином на колени не опустятся. Что говорить о том, чтобы один из них сам себя предлагал.

— Мистер Уорон, не судите о других по себе. — Голос мальчика стал твердым и резким. — Если у вас проблемы с коммуникабельностью, это еще не значит, что этим страдают остальные.

— Отдавайте себе отчет. — Прорычал гневно Уорон. — Ваши слова переходят всякие границы.

— Зато вы уже давно их перешли. — Даже Джейме стало неуютно от этого холодного тона. — Не стоит обвинять меня во лжи. Это может не очень хорошо закончиться. Что конкретно вы считаете ложью?

— Я… Ваше Высочество? — Джейме умоляюще посмотрел на императора.

— Все что сказал Михаил — правда. — Кивнул Визирис. — Темный действительно является собственностью Джелли. В его власти находится как Дракон, так и Ворон. Вы сами видели татуировки.

— Но… как такое возможно… — С самым прискорбным видом Джейме плюхнулся на свое место, в то время как его слуга смотрел на беловолосого мальчика, как на небывалый парадокс. Потом Грид кинул взгляд на Ворона.

Да, Лис помнил его. Но ведь Энгер погиб. Точно, на его глазах. Он сам видел, как маг получил смертельные ранения. Там была такая мясорубка, что вообще мало что можно было разобрать. Однако понять, что Ворон мертв ему ума хватило. Тогда что он делает сейчас здесь, рядом с этим пацаном? Слуга? Сам попросил? Ворон жив?

— Энгер? — Прошептал пораженный Лис, после чего получил сильный удар локтем в живот от своего господина Уорона.

И все-таки это был Энгер. Без сомнения, настоящий, живой, стопроцентный Ворон. И удивлен этим был не только Лис. Все сыновья Тени, которые присутствовали в зале, сейчас прибывали в том состоянии близком к шоковому. Воскресший мертвец — это что-то новое.

— Господа, мы, видимо, забыли, зачем собрались. — Решил напомнить императорское величество. — Продолжайте. — Кивнул Визирис своему секретарю, который уже успел привести свои мысли и документы в порядок.

— Да, Ваше Высочество. Это собрание должно положить конец дискуссиям, которые сложились вследствие активных военных действий на территории Аскар, направленных против империи Эливиар. Договор Двенадцати Советов и Избранного Круга должен будет вступить в силу после этого заседания. Поэтому предлагается вынести окончательное решение. Высказываемся «за» и «против». Прошу поднять руки тем, кто выступает за объявление войны.

Слова затихли в зале, после чего люди один за другим стали поднимать ладони в воздух. Вот так просто и ясно они здесь принимают решения.

Секретарь начал судорожно считать, но, когда количество подсчитанных рук превысило половину присутствующих, бросил это занятие, остановившись на тридцати четырех.

— Кто «против»?

Его взгляд пробежал по залу, насчитав с десять ладоней, после чего он посмотрел на сидящих за столом. Среди них только один Крус с Волком за спиной. Что ж выступление этого человека против может усложнить положение. Его взгляд вновь обвел стол, после чего расширился, когда наткнулся на Джелли. Мальчик против?

— Эээ. Ваше Величество. Большинство зала «за». — Заключил секретарь.

— Я вижу. — Кивнул император. — Однако это большинство может похвастаться званиями не выше подполковника. Ну и полковник Грэд. Мне важно их мнение, однако мне так же важно мнение майора Круса, так как на его счету три штурмовые дивизии. Я уже не говорю о Михаиле.

Секретарь недовольно поморщился от этого обращения к генералу. Почему-то император всех называл исключительно по фамилии, а к Джелли обращался как к старому другу.

— В таком случае, давайте послушаем, чем объясняется такое мнение. — Проговорил недовольно секретарь, поворачиваясь к мальчику. — Господин Генерал, вы не могли бы объяснить, чем обоснованно ваше решение?

— Конечно, могу. — Ответил парень, поднимаясь и нависая над столом, облокотившись на него руками. — Очень даже могу, господа. Первая и основная причина: финансы. Бюджет империи навряд ли сможет потянуть долголетнюю войну.

— А кто сказал, что война будет продолжительной? — Решил выступить оскорбленный Джейме.

— А как вы думаете, мистер Уорон, почему я так считаю? Прежде всего, империя Аскар — богатейшее из государств. Она может обеспечить себя оружием на долгие годы. Насколько мне известно, их бюджет держится на тяжелой промышленности. Добыча руд и обработка металлов автоматически делают Аскар серьезным противником. В отличие от нас, они сами себя обеспечивают оружием. Основой капитала Эливиар является торговля. Мы переправляем зерно, вино, мед, тростник, бумагу, ткани и так далее в другие страны. Но мы не сможем использовать это в качестве оружия, господа. Вы можете сказать, что материал мы можем закупить, но тех, кто умеет его обрабатывать — единицы. Если вы помните, то уже прошло четыре века как от империи отделились народы Дарьяны и Сидхов. Нифелимы не будут оказывать нам помощь, потому что для них дороже всего мир. Война без союзников — вот еще одна веская причина. В отличие от нас империи Аскар помогают южные Касбары. Вместе с Соединенными Островами Самиры они подписали соглашение о сотрудничестве. Они уже приобрели двух сильнейших союзников.

— Нет. — Встал с места Григорий. — Они приобрели в нашем лице врагов.

Его высказывание зал поддержал рядом одобрительных реплик.

— Лорд Грэд, не ведите себя как ребенок. — Попросил его юный генерал, отчего у Григория глаза на лоб полезли. — Я прекрасно понял ваше желание с кем-нибудь подраться, однако, будьте так любезны, дайте мне договорить. Так вот, господа. Вы собираетесь выступать против объединенной армии, а это абсурдно. Хорошо, я понимаю, лорд, вы хотите сказать, что наша империя превосходит численностью всех вместе взятых. Я с вами абсолютно согласен. Допустим, вы добудете оружие, но подумайте сами, ввоз на территорию империи большой партии металла и оружия привлечет внимание соседних стран. Все поймут, что вы готовитесь к военным действиям, а значит, начнут преследовать свои цели в то время, когда империя будет ослаблена войной. Когда наше внимание будет отвлечено. А мы не потянем войну на два фронта. Разделение армии повысит риск потерпеть поражение. Мы становимся отличной мишенью для своих завистливых соседей.

— Мы и раньше таковыми являлись. — Вступил другой седовласый мужчина. — Однако до сих пор живы и едины. Наша империя не зря называется Великой, ее армия — непобедима. А ваши слова говорят лишь о вашем сомнении в этом.

— Я сомневаюсь не в величие империи. — Поправил его мальчик с недетской серьезностью. — Я просто уверен в том, что всему приходит конец.

— Ваши слова похожи на слова… предателя. — Отметил Грэд.

— Я не знал, что опасение и радение за свою родину теперь называется предательством. — Обратился к нему Михаил, слыша тихое рычание за своей спиной. — Спасибо, что объяснили, лорд. Тем не менее я продолжу. Еще один минус в том, что вы собирались начать войну на территории врага. Это преимущество, которое вы им свободно даете. Тем более, начиная войну, мы несем за это решение огромную ответственность перед народом. Это не оборона, а нападение.

— Лучшая защита — нападение. — Возразил один из двенадцати. — Мы не собираемся ждать, когда они нам нанесут оскорбление.

Вновь одобрительный гул поднялся в зале.

— Хорошо. Я понял вашу политику, но если вы пойдете на них сами, то как вы будете добираться до места? Помниться путь к Аскар лежит через пустыню.

— На это есть маги. — Ответил кто-то из зала.

— Маги вам понадобятся в сражении, а вы истощите их перед ним. Тем более, сколько магов потребуется, чтобы перевести все императорское войско? Три сотни на триста тысяч? К тому же еще не известно, что будет ждать вас по ту сторону.

— Нас будет ждать победа и слава. — Гордо ответил Грэд.

— А если нет?

— Именно из-за таких как вы и происходит брожение в обществе. Когда нет уверенности, нет и силы. Без уверенности в себе вы пойдете на дно.

— Если бы все уверенные в себе одерживали победы, то от нашей империи ничего не осталось. Можно верить в себя, когда на то есть повод. После того как просчитаны все «за» и «против». Глупая самоуверенность лишь мешает судить здраво.

— Мы просчитали все «за» уже тысячу лет назад. В тот раз, когда под нашей силой пала темная раса.

— С тех пор прошла тысяча лет как вы и сказали. Тем более, я не думаю, что вы там присутствовали. Как известно людям помогла Теос.

— Божественное вмешательство — это всего лишь легенда.

— Прошлое всегда становиться легендами, однако, не стоит забывать, что они откуда-то появились. Из истины…

— Лишь трусы рассчитывают на божественную помощь. — Возразил гнусавый старичок с костлявыми длинными пальцами, которыми он барабанил по крышке стола. — Мы же рассчитываем на собственную силу.

— Чем же объясняется эта уверенность?

— Численным превосходством, прежде всего. Тем, что мы обладаем сильнейшей армией мира.

— Это если сравнивать со всеми остальными странами поодиночке. Однако они могут объединиться.

— Это не дает им право называть себя сильнейшими. Великая империя такой останется навечно.

— Она такой останется только в том случае, если не дискредитирует себя в войне. Если она одержит победу.

— Так она и одержит. — Опять встрял Григорий. — У нас хватит военной мощи, чтобы противостоять всему миру.

— Да вас хоть одного туда пустите. — Не выдержал Джелли. — Мне кажется, что вы и в одиночку справитесь.

— Только дайте саблю. — Улыбнулся очаровательно Грэд.

— Мы выступим, и мы победим. — Поддержал его статный мужчина с грубыми чертами лица. — За нами пойдет вся империя.

— А вы у империи спросили? — Взмахнул руками Михаил. — Не забывайте, что основная часть вашей армии — обычные солдаты. Расставаться с женами и детьми ради войны не многие захотят, особенно когда она ведется из-за корыстных побуждений. Мало того, что вы своим решением разобьете миллионы семей, так вы еще и должны будете каждого обеспечивать доходом. Заработком. Если вы помните, то солдаты не терпят, когда им задерживают жалование. Начнутся волнения, которые превратятся в массовые восстания. Население быстро устает от войны. Они не поддержат ваше решение. Чем вы собираетесь соблазнить их? Богатыми территориями? Славой? Национальной идеей?

— Тем, что на их родные земли идет сильный враг, который должен быть побежден. Они пойдут защищать свои дома, свои семьи, как вы и сказали, господин генерал. — Проговорил слащаво Джейме.

— Это просто слухи. Где доказательства?

— Наша разведка никогда не ошибалась.

— И все равны, войны можно и нужно избежать. — Покачал головой Мастер Джелли.

— Нет. Нельзя. Я, например, не собираюсь закрывать глаза на то, как за моей спиной собираются мои враги. Я не хочу получить нож в спину. Я хочу нанести первый удар. — Красноречиво сказал Григорий Грэд, с довольной улыбкой слушая одобрительные возгласы советников.

— А как вам такой аргумент: Аскарийцы — превосходные воины ближнего боя. — Попытался в очередной раз Михаил. — Если вы выйдите на бой с ними, пусть даже с численным перевесом, вы можете встретить достойный отпор. Они превосходные мечники. Драгунская конница…

— Не нужно недооценивать нас, господин генерал. — С достоинством произнес Джейме. — У нас есть темные.

— У вас — только один. — Согласился парень. — На всю империю их около сорока. Это получается, что на каждого темного приходиться около двенадцати тысяч вражеских солдат. По-моему, силы не равны.

— Наши солдаты… — Начал было Уорон.

— Ваши человеческие солдаты. — Оборвал его Джелли. — Империя не вступала в войну уже около шестидесяти лет. Основная часть армии — новички. Они психически не выдержат сражения. Начнется паника, которая приведет к массовому дезертирству. После чего пойдут репрессии и аресты. Население будет утомлено войной, а финансы истощены. Промышленность разрушиться, страна впадет в кризис. Еще лет пять вы будете ее восстанавливать. — Михаил глубоко вздохнул прикрывая глаза, после чего выпрямился. — Мое мнение: мы не должны выступать против Аскар, даже если те готовят нападение. Наша стена — высокая и крепкая, мы смогли бы отбить любые атаки в случае штурма, а так потеряем тысячи людей и разорим казну. Это разумное решение, на мой взгляд.

— А на мой — нет. — Твердо ответил Грэд. — За стенами прячутся трусы и женщины. Мужчины предпочитают их защищать.

— Спасибо, Михаил. — Произнес Император, который все это время слушал с несвойственным ему вниманием. — Майор Крус?

— Да, Ваше Высочество. — Пробасил мужчина, вставая, когда Михаил опустился в свое кресло. — Я согласен с господином генералом. Сейчас нам меньше всего нужна война. Тем более, когда половина урожая картофеля и тридцать процентов посевов пшеницы в Дуви погибло из-за обильных дождей. Мы не получили той прибыли, которую ожидали. Бюджет страны потерял почти десять процентов от всей суммы. Об этом может сказать вам министр финансов.

— Можно повысить налоги. — Предложил щуплый старичок.

— Если вы повысите налоги, то создадите себе врага в лице низших слоев общества. — Вскочил Михаил, явно задетый таким предложением. — Вы собрались бороться с врагами, или будете наживать новых?

— Значит нужно усилить гнет на колонии.

— То же самое! Недовольство перерастет в бунт, который совсем не нужен стране. Кроме внешней войны вы получите еще и внутреннюю. Вы рискуете развалить страну.

Зал разразился громким ропотом, который попытался унять секретарь императора, призывая совет к порядку.

— Господа! — Встал Визирис, заставляя присутствующих замолчать — Я предлагаю снова голосовать. Кто «за»? — В зале появились поднятые ладони, а их лес заметно поредел теперь, после выступления Михаила. — Кто «против»?

— Большинство за войну. — Заключил его секретарь. — А значит, войне быть!

— Ура. — Твердо сказал Грэд, смотря с наглой ухмылкой на молодого генерала.

— В моей руке находиться договор, который официально станет началом войны. — Произнес император, демонстрируя сверток, обвязанный алой лентой, закрепленный императорской печатью. — Так как большая часть совета выступает за начало войны, значит, войне быть.

Это заявление встретили с небывалым восторгом те, кто придерживался той же точки зрения, что и Григорий Грэд. Сам же он выглядел так, словно уже победил всех своих врагов. Ну, по крайней мере, одного точно.

Этот мелкий засранец лезет, куда его не просят. Как он тут оказался уже не столь важно. Но он сумел пошатнуть уверенность массы, а значит, этот парень опасен. Но, слава поднебесной, все прошло гладко. Парень слишком юн, и эта юность мешает ему получить влиятельных союзников. Многие в стране думают, что мальчик не способен тянуть лямку своего звания, однако, как оказалось, они ошиблись. Нужно будет иметь это в виду.

Михаил сидел в глубокой задумчивости, когда прозвучал, как выстрел, приговор: войне быть. Император громко зачитал договор о нападении перед советом, после чего передал его своему секретарю, который должен был обойти каждого, собрав подписи. Первым кто удостоился такой чести был Михаил.

Парень внимательно прочитал текст, после чего встал с места.

— Тут написано с согласия всех двенадцати. — Проговорил он. — Я не согласен. И если все остальные — не против, то я не являюсь таковым. Именно поэтому все войска, которые принадлежат мне, остаются в империи. Я и мои люди не участвуют в этой войне.

С этими словами он быстро пошел к выходу, за ним проследовали его слуги. И никто не посмел остановить его, пока Михаил шел к открывающимся перед ним вратам.

— Это предательство! — Вскричал Грэд, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки. Он посмотрел на императора, ставшего внезапно таким мрачным и задумчивым. — Это предательство. — Повторил Григорий.

18 глава

— Госпожа, может, ты хочешь, чтобы я построил портал? — Предложил осторожно Энгер, с беспокойством смотря на то, как стремительно несется по улице его хозяйка.

Кажется, она еще долго будет находиться под впечатлением от встречи с императором и важнейшими людьми империи. Потому в попытке успокоится, девушка ускорила шаг, начиная глубоко и часто дышать.

— Нет. — Ответ прозвучал резко, после чего Михаэль внезапно остановилась. — Нет, Энгер, мне нужно пройтись.

— Тогда… может стоит сбросить темп?

— Мне нужно… мне нужно с этим… напряжением. Боги, неужели я правда, сказала им это? Императору? Я? И теперь… — Девушка начала заламывать себе руки, оглядывая многолюдную улицу. — Мне нужно… избавиться от этой формы. — Выдала она, быстро снимая белоснежный китель. — Почему на меня все так пялятся?

— Может, потому что встретить генерала — редкость? — Предположил Ворон. — В конце концов, ты — легенда этого города. Хотя, думаю, масштабы твоей популярности уже давно вышли за пределы Амб.

— Моя внешность достаточно человечна, чтобы слиться с толпой. — Пробормотала Миша, окунаясь в людской поток.

— Госпожа что-нибудь хочет? — Через минуту вновь обратился к ней Энгер.

— Мне нужно прийти в себя. — Пробормотала Миша, расстегивая первую пуговицу на идеально белой рубашке. — Я бы никогда не подумала, что пойду в императорский дворец и буду что-то доказывать самому Визирису. Перед всеми этими людьми. Их же было больше сотни! Я… я, наверное, выглядела… как я выглядела?

— Как моя госпожа. — Улыбнулся Ворон.

— Это хорошо или плохо?

— Это восхитительно.

— Я не хотела восхищать. — Буркнула она. — Если бы мне это понадобилось, то я бы надела мини платье.

— Хм. — Подал голос Дракон. — Я уже вижу его на тебе.

Миша прищурилась и бросила в его сторону взгляд, сверкнувший злостью.

— Дракон, если тебе хочется женщину, то иди к Алисе, я так поняла вы неплохо с ней… ладите. Кстати, ее отец произвел на меня огромное впечатление. Впечатление отпетого ублюдка. Ты не согласен со мной, Дракон?

— Я согласен со всем, что скажет моя госпожа. — Елейным, тихим голосом произнес Дэймос.

— А жаль. Я бы послушала, как ты отстаиваешь вашу старую «дружбу». Все-таки, ты так тесно был связан с их семьей в прошлом. Ах, извини, не только в прошлом.

— Тебя это задевает за живое?

— Что конкретно? То, что Григорий Грэд превратил все мои доказательства в прах или то, что ты… трахался с его дочерью?

— Второе.

— Меня это бесит, Дракон. — Честно призналась Михаэль, лавируя в потоке людей.

— Потому что ты хотела оказаться на ее месте? — Промурлыкал Дэймос, наклоняясь вперед, слушая, как Ворон за его спиной задохнулся от проявления подобной наглости.

— Нет, потому что она — мой враг и дочь моего врага. — Спокойно ответила Михаэль, даже не оборачиваясь.

— Госпожа, твои враги — мои враги.

— Мне все равно, какие у вас там отношения. Просто не вздумай повторить это, когда я буду находиться от этого действа в радиусе километра.

— Как скажешь. — Пробормотал Дэймос, досадуя на то, что не смог вывести ее из себя.

Ее чувства по отношению к его скромной персоне стали на удивление однообразны. Но, пусть будет хотя бы гнев, но не безразличие.

После того треклятого раза, когда он позволил себе наглость на нее наорать, они не разговаривали. Госпожа теперь не вызывала его. Конечно, у нее же теперь есть в услужении Энгер. Красавчик, от которого женщины, она в частности (это очевидно), без ума.

Черт, пусть это прозвучит глупо, но он, Дэймос, был у нее первым. Именно его избрали для нее на Церемонии. Разве из-за этого его статус не должен быть пусть хоть на ступеньку, но выше, чем у Ворона?

А Энгер тоже хорош. Такой вежливый и угодливый, мать его.

— Сколько солдат у меня в подчинении? — Решила узнать Миша.

— Насколько мне известно: три стрелковые дивизии, четыре конных полка и легион пеших воинов. — Пробормотал Ворон, на мгновение задумавшись.

— У императорской армии будут большие проблемы, если они потеряют столько бойцов. И эти проблемы создала я.

— Не стоит забывать про нас. — Напомнил как бы между делом бредущий сзади Дэймос.

— А что с вами? Тут все понятно…

— Я про наших ребят. У каждого темного есть в подчинении свой собственный отряд. Порой не многочисленный, но, как известно, в бою любая палка пригодиться.

— Но… — Миша недоуменно замерла на месте. — Разве после того, как вы… ну…

— Стали рабами? Мы да — они нет. Их наше проклятье не касается.

— Но… они же тоже темные?

— Не совсем, их скорее можно назвать фамильярами. Только они не появляются по щелчку пальцев. — Видя непонимание своей госпожи, Дракон добавил: — К чему делать из них рабов, когда их хозяин — раб? Они уже автоматически принадлежат тебе.

— Численность?

— Числом похвастать не могу. Всего сотня. Но, ручаюсь, каждый стоит тысячи.

— А что с тобой, Энгер?

— У меня полсотни магов. — Ворон задумался. — В целом получается, от имперской армии после вашего «нет» отделилась пятая часть.

— Лучшая пятая часть. — Усмехнулся Дракон.

— Пятая? Сто тысяч? — Энгер спокойно кивнул. — С ума сойти! — Покачала головой Миша. — Предатель… А Грэд оказался прав, это теперь про меня.

— М-да — Протянул Дэймос беспечно. — Все, что осталось от «великой» императорской армии — это кучка людских недомерков. Не думаю, что наши братья смогут исправить ситуацию к лучшему. Особенно, когда под ногами будут путаться слабаки и придурки.

— Но я же с самого начала высказала свое мнение. — Бормотала сама с собой Миша, бредя вдоль улицы. — И я до сих пор уверена, война — крайняя и необязательная мера.

— Они были уверены, что выиграет большинство, и тогда ты, подчиняясь правилам, подпишешь договор. — Объяснил Энгер. — Ты должна была его подписать, потому что так было решено Советом и императором.

— То есть я действительно предатель?

— Официально — нет. Но только до тех пор, пока не окончиться война. Как только будет подписан мир, ты станешь врагом империи номер один.

— Я влипла. — Заключила Михаэль. — Но, я уверена, что знай это, все равно бы поступила бы так же. Однако… я никогда бы не подумала, что моя жизнь закончится на плахе.

— Ты не умрешь, госпожа. — Прозвучал уверенный голос Дракона. — Империя будет ослаблена после войны, и еще долгое время побоится подходить к тебе, тем более нападать и угрожать.

— Тут Дэймос прав. Им навряд ли захочется устраивать войну еще и на территории Амб. — Кивнул Энгер.

— Я погорячилась, когда сказала, что не стану вступать в войну. — Не могла успокоиться Михаэль. — Это неизбежно. Только нужно сделать это… по-другому. Сколько у нас осталось времени?

— До официального нападения? Пару недель, может, больше. Пока император соберет все войска в столице, пока обеспечат солдат оружием и продовольствием. — Начал подсчитывать Ворон.

— А что насчет вас?

— Это тоже займет какое-то время. Путь неблизкий… — Размыто объяснил Энгер.

Их дальнейший путь прошел в задумчивом молчании.

Ей был необходим план. Нужно спланировать стратегию и тактику, просчитать варианты, продумать ходы. А это так «просто», если вспомнить, что она, будь все неладно, всего-навсего дочь простого фермера. И то, что теперь, от ее решений зависит судьба империи, это… угнетает. Совсем немного, ага.

Война — тонкое искусство отъявленных хитрецов и, что скрывать, мерзавцев. То, что она не хотела принимать в этом участие, объясняется не страхом, хотя, к чему скрывать: она боялась. Очень многого. С одной стороны ответственности. С другой смерти. Про такие случаи говорят: палка о двух концах.

Под конец прогулки, Михаэль даже начала думать, что ее присутствие на этом совете было излишним. Блаженное забвение еще бы окутывало ее день-другой, договор подписали бы за нее, она бы не несла ответственность за жизни тысячи солдат, и, что вполне вероятно, за разгромное поражение имперской армии.

В беспокойные мысли неторопливо, но назойливо стали проникать звуки жизни вечернего города: пьяный смех, грубые выкрики, женские взвизгивания. Они пропитали прохладный воздух широкой тускло освещенной улицы, становясь с каждым шагом ярче и отчетливее. И когда Михаэль повернула за ближайший угол, то ее озарила своим светом «ночная жизнь» Амб. А точнее, улица вольной жизни и пороков, которая только начала свою жизнь.

И вместо того, чтобы повернуть назад (она бы так и сделала год назад), Миша медленно пошла вперед, удивленно оглядываясь по сторонам. Боги, разве она могла бы увидеть что-то подобное в Кристар? Даже грехи здесь, в столице, преподносились людям в нарядной упаковке. Эти узорчатые чистые крылечки борделей, одетые в красивые, вызывающие платья ночные бабочки, яркие светящиеся вывески ресторанов, зазывные витрины круглосуточных магазинов, музыка, неторопливо льющаяся из баров.

Но смотря на эту пестроту и беспечность, Михаэль почувствовала гнетущую тоску. Она даже постаралась припомнить, когда испытывала подобное. Наверное, в первые дни в академии… Тогда словно кто-то нашептывал ей на ухо, перечисляя все ошибки, которые были допущены, все беды, которые пришлось и еще предстоит испытать, имена людей, оставленных в прошлом.

А сейчас проблемы совершенно внезапно выросли до астрономических масштабов и казались непреодолимее имперской пограничной стены. Мелкие неудачи прошлой жизни, катастрофа годичной давности, сегодняшнее поражение.

Наверное, так чувствовали себя падшие люди, видевшие свет в конце туннеля лишь на дне стакана.

Засунув руки в карманы, Миша остановилась перед одним из высоких украшенных витиеватой лепниной и резьбой зданий, из-за двери которого доносился гул разговоров и надрывные звуки скрипки, спорящей с гитарой. На ярко-красной вывеске большими черными буквами было выгравировано «Черная Дыра». Очень своеобразное название для борделя, зато какое говорящее. Прямо раскрывает суть, очень метко, в точку.

Посмотрев на дверь с пару секунд, девушка все же переступила порог, заходя внутрь, чем повергла в крайнюю степень недоумения мужчин, стоящих за ее спиной.

— Госпожа… — Пробормотал взволнованно Энгер, после чего поспешил за ней, собираясь сказать, что та явно перепутала дверь.

Дракон же еще с минуту прищурено глядел на вход в питейное заведение, стараясь понять смысл ее поступка. Но сказав себе в очередной раз, что пытаться понять ее — занятие никуда не приводящее, абсолютно бесполезное, напрасно тратящее время, вошел вслед за другом.

* * *

Как только Михаэль переступила порог борделя, на нее хлынула свойственная таким заведениям волна удушья. Здешняя атмосфера состояла из паров спирта, запаха сладких духов и пота, сплетений наркотического дыма и звуков музыки, разговоров, секса.

Быстро оглядевшись, она пошла вперед, стараясь не напороться на кого-нибудь в темноте, которая рассеивалась только несколькими ароматическими свечами. Гостей в заведении было дольно много, что давало свои преимущества. На нее здесь мало кто обращал внимания, поэтому она спокойно прошла к столикам, отыскивая глазами свободный. Такой нашелся у стенки.

Поставив свой стул в самый угол, Миша села, скрестив руки на груди, наблюдая, как сквозь толпу идут ее слуги. А на них внимание почему-то обратили все. Тайком, несмело, но все же каждый здесь коснулся их взглядом.

— Госпожа, что заставило тебя прийти сюда? — Спросил серьезно с долей беспокойства Энгер, останавливаясь рядом с ней.

— Не знаю. — Пожала плечами Миша. — Просто я… я обычный человек, у которого в жизни черная полоса. Мне хреново, поэтому я пришла туда, где полно тех, кому так же хреново. Они не видят выхода, так же как и я… впрочем, если тебе тут не нравится, то ты можешь уйти. Я вас не держу.

Энгер еще раз взглянул на нее, после чего поставил стул рядом, садясь на него.

— Хорошо, госпожа. — Тон его голоса больше подходил для разговора взрослого с ребенком. — Тебе просто интересно, так?

— Может быть. — Кивнула Михаэль. — Знаешь, Энегр, после того, как… все это случилось со мной… после этого я больше не находилась в кругу людей мне подобных. В смысле… я так устала от этой напыщенной аристократии. Мне мозолит глаза их вычурная ученость, чистота, отглаженость, такая фальшивая правильность. Я боюсь, что скоро сама такой стану. А здесь… это место собирает людей и их житейские проблемы вместе. А мне не помешает доза чего-то обычного.

Молча, пристально глядя на свою госпожу, к столику подошел Дракон. В отличие от Энгера, он не сказал ни слова, садясь напротив и закидывая ногу на ногу.

Миша невольно отметила, что если Энгер — изящный, благородный и интеллигентный с виду — абсолютно не вписывался в эту картину порока и греха, то Дракон словно дополнял ее… нет, скорее он был главным элементом, вокруг которого все и вращалось. Словно только его греховной мужской грубоватой красоты, порочности и опасности в глазах, силы и уверенности во всей фигуре и не хватало этому месту.

Когда мысли стали уходить в неприятную сторону, Миша отвела взгляд в сторону, предпочитая рассматривать интерьер заведения, все эти в прошлом яркие обои, которые теперь кое-где отошли от стен, канделябры со свечами, плотные бардовые шторы, красный пол…

Стук каблуков был отчетливо слышен даже через пьяненькое музыкальное сопровождение местного «оркестра». Миша медленно подняла взгляд с пола, на подошедшую официантку.

— Что закажете? — Игриво протянула девушка, совершенно не стеснявшаяся своей короткой юбки и вызывающих чулках в крупную сетку. Ах да, ведь все так и задумано.

Миша кинула взгляд на соседний столик, за которым сидел какой-то горемыка, топя свои проблемы в граненом стакане.

— А… то же, что и у того господина. — Ответила быстро Михаэль.

— Бутылку виски. — Записала девушка, кидая сомнительный взгляд на хрупкую фигурку клиента. После чего повернулась к мужчинам. — Вам?

— Это все. — Бросил резко Энгер, который, до сих пор был не лучшего мнения о внезапном решении своей госпожи.

— Передумаете — дайте знать. — Официантка отработанной походкой отправилась организовывать напитки.

— Госпожа желает напиться? — С улыбкой поинтересовался Дэймос.

— Я уже все объяснила. К тому же, напиваются, только пьяницы, Дракон. А я… пробую.

— Мне нравиться, как звучит твое «пробую». Так невинно. — Проговорил мужчина тихо, однако ему не ответили. Либо госпожа его не расслышала, либо она упрямо продолжала его игнорировать.

Через минуту вернулась женщина с их заказом.

— Прошу. — Она выставила на стол бутылку и мутные стаканы. — Только свистните, если понадобиться что-нибудь еще.

Михаэль кинула ей золотую монету, которую девушка приняла с удивлением и радостью. Она перевела взгляд полный интереса на сидящих за столом.

Эти мужчины явно не были вторым сортом, как большинство местных гостей. Ей попались по-настоящему хорошие клиенты.

Придвинув к себе бутылку, Миша посмотрела сквозь желтоватое стекло. Через мгновение рывком открыла пробку, наливая пойло в стакан. Поднеся его к лицу, она вдохнула, недовольно поморщившись. В нос ударил резкий запах, пробирающий до затылочной части мозга.

И, боги, какая же это была гадость! Некачественная, горькая, противная дрянь. С ее вином и рядом не стоит. Ее вино нежное и сладкое. Оно мягкое, тонкое, ароматное, а это пойло грубое и злое, словно сдирающее с тебя плоть изнутри.

Чуть подняв голову, Миша вновь посмотрела сквозь бутылку на искривленный мир. Краем глаза она видела, с какой растерянностью за ней наблюдает Энгер, который, кажется, до этого момента был уверен, что его госпожа не способна на такие закидоны.

— Госпожа, скажи мне, что я могу сделать для тебя? — Спросил осторожно Ворон.

— Помолчать. — Проговорила она тихо, поднося к губам очередной стакан.

— Энгер, ты мешаешь. — Усмехнулся Дэймос, следя за девушкой. — Пусть госпожа получит то, что хочет.

Ворон поймал его взгляд, который остановился на губах девушки. И уловив этот жадный красный блеск, мужчина недовольно нахмурился.

— Дэймос. — Тихо прошипел он, нависая над столом. — Даже не думай, мать твою, об этом.

— Все, что я могу, это только об этом думать. — Ухмыльнулся Дракон, забирая бутылку из уже ослабевших рук госпожи и делая пару глотков.

Михаэль тяжело вздохнула, облокачиваясь на стол. Кажется, все голоса слились в один поток, а контуры очертаний этого мира размылись.

Спиртное действовало с поразительной быстротой. Вот уже на душе не так погано, все как будто происходит в каком-то ярком сне. О проблемах и думать не хочется…

Дэймос оторвался от бутылки, кидая взгляд на девушку, сидящую перед ним. Госпожа выглядела очень… соблазнительно. Расслабленная, непринужденная фигура, никакого жеманства или фальшивости. Она всегда все делала открыто, не притворяясь и, порой, не думая о последствиях. И в этом она так отличалась от того, что ее окружало. Она как белое пятно на черном. Буквально и фигурально.

Губы, сложившиеся в легкую полуулыбку, покраснели, еще ярче выделяясь на ее бледном лице, веки чуть прикрылись, длинные ресницы скрывали тихий блеск ярких глаз…

— Мальчики, вам скучно? — Пропел над ними кокетливый звонкий голосок.

Дэймос почувствовал, как на его плечо ложиться чья-то маленькая ладонь. Все тело напряглось, а сам он стиснул зубы, ощетинившись. Он терпеть не мог, когда его касаются. Особенно люди. Тем более без спроса.

— Дракон. — Он быстро повернулся на этот голос, смотря на то, как госпожа медленно качает головой. — Не обижай ее.

Он проследил ее взгляд, обращенный к девушке за его спиной. Низкая, болезненно худая. Ее хрупкая фигура была облачена в полупрозрачное платье, которое доставало до пят. Ткань не скрывала ни развилку ее бедер, ни молодую грудь. На ее оголенные плечи падали длинные блондинистые пряди, которые завивались на концах в колечки. На ярко накрашенных губах играла соблазнительная, но такая фальшивая улыбка.

— Как тебя зовут? — Поинтересовалась Михаэль, смотря на проститутку.

— Лили. — Ответила та, покручивая пальцем свой локон. — Позволите мне помочь вам развеяться?

— Садись. — Кивнула Миша, указывая в сторону Дракона, который кинул в сторону своей госпожи недоуменный взгляд.

Девушка скользнула к нему на колени, обвивая его шею своей рукой. В нос ударил запах дешевого мыла, пудры и старых духов. А еще мужчины. Она явно недавно была с кем-то.

Михаэль протянула ей золотую монету, которую Лили охотно приняла, обрадованная тем, что ей попались богатые клиенты.

— Ты красивая. — Проговорила тихо Михаэль, подпирая голову рукой.

— Ты тоже, милый. — Кажется, путана немного растерялась от того, что ее будут использовать не сразу по назначению, а для разговора по душам. Но за деньги она могла бы этому парню и исповедоваться. — Я первый раз вижу кого-то вроде тебя в таком месте. Пойми меня правильно, ты слишком… лощеный для этого места. — Произнесла девушка, перебирая черные пряди волос Дэймоса, который это терпел. Именно терпел, всем своим видом это показывая. — Ты ведь из верхов?

— Я из самых низов, Лили. — Ответила Миша, покручивая стакан, гоняя каплю по дну. — А из них довольно трудно подняться. Особенно, когда завяз там по колено.

— То как ты говоришь — еще одно доказательство твоего, что ты в эту дыру забрел случайно Как мне называть тебя?

— Михаэль… это имя я слышу слишком редко. В основном, ко мне обращаются «господин». — Проговорила Миша, слыша недовольное рычание Дэймоса.

— Какое мелодичное и нежное. Оно звучит ласково и в то же время довольно величественно. — Проговорила задумчиво Лили, с удивлением отмечая, что ей уже начинает нравиться этот разговор… и еще тело мужчины, у которого она сидела на коленях. — Мне кажется, это имя тебе очень подходит. Твоя внешность… очень необычная. Я никогда не видела подобного сочетания цветов: белые волосы и синие глаза.

— Я родился зимой. — Ответила ей Миша, проводя пальцем по бутылке.

— Но ты не единственный кто родился зимой. Не все же ходят с белыми волосами. — Рассмеялась Лили.

— Не все. — Кивнула Михаэль, смотря на нее с внезапно накатившейся серьезностью. — Все-таки зимой очень много новорожденных умирает. Зимой вместе с воем вьюги слышен стон матерей, которые оплакивают своих мертвых младенцев. Я родился зимой. Белой и беспощадной, когда льды были синими, как губы мертвеца. И зима отметила меня.

— Необычно. — Прошептала шлюха, наклоняясь чуть вперед. — Неужели лед твоей души никто не сможет растопить?

— Холод — это покой, Лили. Огонь — беспокойное горение, тление, умирание. Пламя вечно только в аду.

— Но зимой очень хочется тепла. Разве нет?

— Вино меня греет лучше всего.

— Вино не может быть лучше тепла женского тела. — Прошептала зазывно Лили, поведя плечом.

— Женское тепло изменчиво. — Усмехнулся ее собеседник. — Оно не постоянно. Сейчас тут, потом там.

— Боги, ты такой печальный. Я даже начинаю думать, что у тебя проблемы с какой-то конкретной женщиной.

Синеглазый гость непонятно улыбнулся.

— У меня никогда не было проблем с женщинами, Лили. И предвосхищая твой вопрос: у меня не было проблем с женщинами, потому что у меня не было женщин.

Лили приоткрыла губы, тихо удивленно выдыхая.

Парень девственник? Какая редкость. Какая невинность и красота, какая чистота. Идеальная, не тронутая и не прельщенная. Она просто обязана стать у него первой, той кто покажет ему путь в рай. Он так рассуждает, потому что еще не знает, чего себя лишает.

— Ты отталкивал их, избегал? — Поинтересовалась она как бы ненавязчиво.

— Нет. Я… не в их вкусе.

— А если я скажу, что ты в моем вкусе? — Тогда я тебя поправлю и скажу, что тебе по вкусу мои деньги. — Улыбнулся парень, а в глазах полыхнули грани льда.

— Честно. Ты задел меня за живое. Я многих клиентов повидала, такого как ты — впервые. И то, что ты вызываешь простыми словами…

— Скажи, Лили, что ты предпочитаешь, лед или огонь? — Спросил парень неожиданно, откидываясь на спинку стула.

— Я не люблю крайности.

— А если бы пришлось выбирать?

— Я как бабочка, летящая на пламя. Все равно сгорю. — Усмехнулась Лили. — Я предпочту вечным льдам одиночества, пожар чувств. Знаешь, мой девиз: брать от жизни все. Разве с тобой не так?

— Все? — Михаэль рассмеялся. — Мне не нужно так много лишнего. Я не настолько жадный. Тем более, когда все будут хотеть «всего», кому-то, определенно, не достанется.

— Я хочу всего.

— А по ночам?

— Покоя. — Сдалась Лили этому очаровательному пьяному философу.

И почему основной поток ее клиентов не похож на этого парня? Дело даже не внешности, хотя… смотря на него, она всерьез задумалась, а не изо льда ли мальчик сделан.

Ее рука поднялась и потянулась к его лицу, но уже через мгновение Лили почувствовала на своей шее горячую ладонь. Мужские пальцы угрожающе сжались, заставляя девушку выпрямится, и замереть от страха.

— Дракон, я сказал тебе не обижать ее. — Проговорил недовольно мальчик, и после его слов мужчина разжал свою руку, давая Лили сделать необходимый вдох.

Что ж, она привыкла к побоям клиентов, это не было редкостью. Но этот мужчина, на коленях которого она сидела, слишком отличался от всех, с кем ей приходилось «иметь дело». Создавалось устойчивое впечатление, что если ты осмелишься перейти дорогу этому парню, то слово «боль» заиграет для тебя совершенно новыми красками. Что он откроет для тебя всю полноту этого значения, после чего окажется достаточно любезным, чтобы отправить в ад, отдохнуть.

И… небо, почему это ее лишь возбуждает? Это так похоже на игру с огнем.

Ее рука возобновила движение, после чего путана провела кончиками пальцев по лицу синеглазого паренька. Однако вместо ожидаемого холода она почувствовала нежное тепло и мягкость бархатной кожи. Ее пальцы скользнули ниже, к его покрасневшим губам… и тогда ее руку перехватили, сильно сжимая.

— Не смей. — Прорычал мужчина с глазами цвета крови, разбавленной огнем. — Не смей прикасаться к нему.

И она могла только активно закивать в ответ, потому что ее горло сковала на этот раз рука собственного страха.

И ей правда было интересно, кто этот мальчик, если мужчина относится к нему с таким трепетом, что даже запрещает прикасаться посторонним.

— Дракон, ты все-таки ее обидел. — Пробормотал парень недовольно.

— Ничего страшного. — Продолжил мужчина, смотря на Лили с ухмылкой, похожей на звериный оскал. — Я искуплю эту вину.

Путана вздрогнула, так как перспектива искупления его вины ничуть не радовала, а скорее пугала до колик.

— Не бойся. — Продолжил Михаэль, и этому голосу очень хотелось верить. — Он не причинит тебе боли, не так ли, Дракон?

— Если этого хочет мой господин. — Ответил Дэймос, все еще смотря на напуганную девушку.

— Поцелуй ее.

Дракон перевел шокированный взгляд на свою госпожу, для которой два стакана, видимо, оказались слишком большой дозой. Она приказывает ему целовать шлюху? Смысл? Помниться, в прошлый раз, когда госпожа застала его с одной такой, довольной она не выглядела.

Поэтому он смотрел на нее и не понимал.

Облокотившись на стол, госпожа ждала. И в итоге он сделает то, о чем его просили.

— Нет-нет-нет. Это все не то. — Замахала руками Миша. — Вот Энгер… скажи мне, у тебя есть женщина, которую ты желаешь?

— Я… как сказать… то есть…я… — Ворон не ожидал подобного вопроса.

— Понятно. — Бросила Михаэль — А у тебя, Дракон, есть желанная женщина?

— Мне назвать ее имя?

— Нет. Мне это ни к чему. — Михаэль кивнула в сторону путаны. — Если такая у тебя есть, то поцелуй Лили так, как будто целуешь ту, которую желаешь.

Дэймос недоуменно прищурился.

Ему было по статусу не положено задавать все эти «зачем?», но сейчас это стало потребностью. Ему действительно нужно было знать мотивы этой девушки. Причины, которые объяснили бы этот приказ. То, что она ходячая аномалия — не в счет.

Повернувшись к путане, Дракон взял ее за подбородок, притянув к себе. Он чувствовал, как тяжелеет ее дыхание, видел, как в ее взгляде со страхом мешается предвкушение.

Что ж, госпожа должна видеть и оценить его старания.

Лили закрыла глаза, придвигая мужчину к себе, когда он оставил ее губы. Ей было мало, надо было еще. В умелых движениях горячих твердых губ можно было потеряться, забыться. И, святые небеса, ее еще никто никогда так не целовал. С такой бережностью и нежностью, с такой осторожной страстью, словно вызывая, подталкивая к чему-то, умоляя. В поцелуе так явно читались нетерпение, плохо сдерживаемая похоть и, да, любовь, которая для нее оставалась тайной. А сейчас… он показал ей…

— Так нормально? — Осведомился, отклоняясь, мужчина у своего молодого хозяина, а Лили захотелось разрыдаться.

— Видишь, Лили, Дракон умеет быть нежным. — Проговорил беловолосый парень, когда Лили уже была готова отдаться ему задаром. — Но ты, кажется, обожглась.

— Я хочу сгореть. — Произнесла тихо Лили, пытаясь не показывать откровенное возбуждение. Впрочем, это было видно по ее глазам, это же слышалось в ее словах.

Парень покачал головой.

— Желаю тебе обрести покой, Лили. — Он поднялся из-за стола, а это движение повторили и двое мужчин.

Лили вскочила на ноги, сжимая пальцами подол платья. Нет. Они не могут вот так уйти и оставить ее… в таком состоянии. Они же ничего не получили от нее.

Путана следила за тем, как мальчик медленным шагом идет в сторону выхода, как за ним следует его эскорт. И он даже не обернулся.

Девушка кинула взгляд на стол, который они только что занимали, привлеченная блеском пары золотых монет. Металл не сможет ее согреть…

* * *

Пошатываясь, Миша вышла на улицу, втягивая ночной воздух глубоко в легкие. О, так определенно лучше.

Ее голова теперь ей словно не принадлежала — полный бардак. Мир завертелся каруселью… она и не знала, что в мире так много ярких красок… и все это сливается в одно многоцветное пятно…

Давай, соберись, тряпка!

Миша запрокинула голову, всматриваясь в бездонное черное небо. Тело перевесило назад, и она чуть не упала, если бы не чужие руки, которые помогли ей устоять.

— Госпожа. — Проговорил Энгер, становясь напротив.

— Домой, Энгер. Пошли домой. — Пробормотала Михаэль, устало потирая переносицу. — Прости… за все это.

— Тебе не за что извиняться. — Покачал головой Ворон, начиная строить портал.

— Есть за что. — Бросила Миша, следя за разноцветными точками, бегающими перед глазами.

Из-за этого она вновь потеряла равновесие, через мгновение почувствовав как ее подхватывают, прижимая… ей стало так тепло, что сомнений, в том, кто поднял ее на руки, просто не было.

Но Миша была не в том состоянии, чтобы сопротивляться, потому позволила донести себя до своей комнаты.

Фойе и лестница были преодолены Драконом бесшумно. Когда он оказался в коридоре, то на мгновение задумался. Что-то заставляло его колебаться… Однако, после того как он в очередной раз посмотрел на девушку в своих руках, в его взгляде не осталось месту сомнениям.

— Куда? — ворвался в его сознание голос Энгера, который без труда мог общаться с ним телепатически, — Комната госпожи в другой стороне.

— Я знаю.

— Тогда какого черта?

— Там моя комната.

— Ты… с ума сошел?!

— А разве не видно, что да!

Дальше была лишь тишина.

Энгер понимал, что читать нотации Дэймосу не в его компетенции, да и вообще, является занятием бесполезным. Тем более что госпожа может остановить Дракона одним своим словом, тогда как он не справился бы с этим, даже если применит все силы.

Скользя в темноте, Дэймос слушал мирное дыхание своей маленькой госпожи. Он конечно был последним ублюдком, хотя бы просто потому, что допускает мысль… Но гори все синим пламенем! Он устал. Он не может больше терпеть и ждать. Особенно когда его терпение и ожидание ни к чему не приводят.

Сейчас или никогда. Хватит одного слова. Неопределенность выносить сложнее, чем ее очередное «нет».

Михаэль почувствовала, как ее положили на кровать, как под ее спиной сминаются простыни, а голова касается подушки.

Наконец-то она дома. В своей комнате, в своей постели. Тьма была — глаз выколи, но к чему ей свет? Ей сейчас был нужен только сон, и темнота этому способствовала.

Подтянувшись к изголовью, Миша смяла лежащую под головой подушку, утыкаясь в нее носом.

Запах. Непонятные ноты похожие на острые специи и корицу… Странно, но от ее подушек так не пахло. Это все из-за виски? У нее галлюцинации. Отвратительное пойло, она больше не будет пить его. Ни-ни…

Откинувшись на спину, Миша глубоко вздохнула, приоткрывая веки. Эта темнота… не просачивается даже свет фонарей, что довольно необычно.

Михаэль вздрогнула, почувствовав слабое прикосновение. Горячие, осторожные чужие пальцы скользнули по шее к плечу. Замерев с широко распахнутыми глазами, девушка прислушалась. Темнота и тишина — по-настоящему убийственная смесь. И потому она снова не сдержала дрожи, когда горячие пальцы скользнули к ключице, спускаясь за ворот рубашки.

Внезапно стало невыносимо жарко. Словно поняв это, чужие руки неторопливо расстегнули ее рубашку, после чего мужская ладонь прошлась вдоль ее тела.

Боги, это же как надо было напиться…

Михаэль протянула руки в темноту, натыкаясь на препятствие, большое, широкое, похожее на… плечи. Вот изгиб шеи… пряди волос.

— Свет. Мне нужен свет. — Пробормотала Миша устало. Она поморщилась, когда вспыхнула пара свеч. И… ну, конечно, она знала, кого увидит. — Дракон… какого черта ты меня сюда притащил?

— Ты знаешь. — Интересно, куда делось его красноречие?

— Знаю? Откуда? — Она попыталась отодвинуться от мужчины, который сел рядом с ней с край кровати. — Ты ведешь себя… довольно странно.

— Тебе смешно?

— Что?!

— Ты же специально издеваешься. Тебе нравиться мучить меня. — Продолжил мужчина, тихо усмехаясь. — Поначалу… поначалу я думал, что ты просто маленькая неопытная дурочка, которая притворяется добренькой. Все оказалось куда серьезнее. Ты чертовски умная и просто дьявольски расчетливая. А это недоумение в глазах и святая наивность? Знаешь, тем, кому я принадлежал в прошлом… ни одному с тобой не сравниться. Их методы были слишком примитивны. Унижение. Боль. Приказы. Все это так… просто, обычно. Все повторяется из раза в раз. Я уже стал считать, что люди ни на что больше не способны. Какая ошибка с моей стороны. То, как меня умеешь наказывать ты… никому с тобой не сравниться.

Михаэль помотала головой, словно пытаясь проснуться или хотя бы прояснить мысли.

То, что здесь происходило, было слишком безумным, чтобы быть реальностью.

— Дракон, ты…

— Даже когда ты называешь меня так. — Перебил он ее. — Даже такая мелочь. Это просто невероятно, это… поразительно. Ты можешь сломать мою гордость, не применяя плеть.

— Тебе… нехорошо?

— Мне очень нехорошо. Почему ты не причиняешь мне физическую боль? Почему ты не поставишь меня на мое «место»? Почему спускаешь с рук хамство и дерзость? Тебе все равно, так? Я тебе безразличен. Скажи, я нужен тебе?

— Ты что… сошел с ума?! — Попятилась от него Михаэль.

— Я хочу трахнуть тебя.

Если бы она стояла, то после этого заявления точно бы грохнулась на пол.

Ее глаза расширились, губы приоткрылись, сердце тут же напомнило о своем существовании. И столько ударов в минуту определенно не являлись нормой.

— Ну же, госпожа. Ударь меня. Наори. Сделай, хоть что-нибудь. Ты должна наказать меня, разве нет?

Она молчала. Михаэль просто лишилась дара речи после тех его слов. Это тоже из-за виски? У нее галлюцинации, она уже поняла это. Но чтобы такие!

Она закрыла глаза. Но и когда открыла их, перед ней все еще сидел мужчина, внимательно следящий за ее реакцией, выглядевший слишком спокойным для тех слов, которые говорил.

— Госпожа, ты не расслышала меня? Я хочу трахнуть тебя. Довольно давно. И довольно сильно. Хочу видеть тебя под собой и слушать твои крики. И так всю ночь. Я хочу, чтобы ты почувствовала меня, чтобы встречала восторгом и стоном каждое мое движение. Я хочу услышать от тебя свое имя. Настоящее. И я его услышу. Непременно.

Вот теперь ей стало по-настоящему плохо.

Миша шумно сглотнула, смотря на мужчину напротив, как на полоумного маньяка. Что за хрень он ей говорит?

— Дракон, ты напился, да? — «Догадалась» она. — А я-то думала, что это только я перебрала. Однако нет, очевидно, ты перебрал больше меня.

— Напился? Госпожа, я сейчас абсолютно трезв. В здравом уме и твердой памяти. Или ты думаешь, что тебя может хотеть только мужчина под градусом?

— Знаешь, Дракон, ты сейчас говоришь очень странные вещи… и я думаю…

Ее перебил тихий смех.

— Что же в этом странного? Ты ведь этого и добивалась.

— Чего?! Ты совсем сдурел?! — Боги, к чему эти слова?! Она просто должна сказать ему убираться к черту…

— Нет. Я, может, и обезумел, но не настолько, чтобы не понять. Все же прошло почти четыре месяца, во время которых каждое твое слово и каждый твой взгляд были направлены на то, чтобы сломить меня. И уж лучше бы ты наказывала меня болью. Лучше бы ты показывала мне свою ненависть. — Он снова непонятно усмехнулся. — Теос очень постаралась, когда послала именно тебя. Она все продумала, как и ты. Все мои владельцы были ублюдками, но ни один из них не поступал так, как ты. Ты превзошла их всех.

— Да о чем ты?!

— О том, госпожа. О том, что ты сломила меня. Теперь ты довольна? Ты этого добивалась? Я хочу, чтобы ты кое-что узнала: я никогда не признавал своего поражения, даже когда проиграл ту «великую» битву, а сейчас я говорю тебе: ты победила. Я готов подчиняться тебе. Ты можешь попросить от меня что угодно, и я сделаю это. С радостью, довольный тем, что делаю это для тебя.

Нет, подобного этому еще не было. И потому, все что она сейчас испытывала, — чистой воды ужас.

— Не пугай меня. Дракон, успокойся, ладно? Все в порядке. Тебе нужно отдохнуть. Все будет хорошо, когда ты…

— Мне не будет хорошо. — Прорычал он, заставляя вздрогнуть. — Уже никогда. Ты оставила очень болезненный шрам, госпожа. Который, кстати, не заживает.

— Боги! Дракон, да что с тобой? — Вскричала Михаэль, совершенно сбитая с толку. — В чем ты меня обвиняешь?

— Ты залезла в мою душу. А этого, черт возьми, никто до тебя не делал. Ты устроила там хаос, полнейший бардак.

— Хорошо, ладно. Давай мы просто договоримся, что ты…

— Накажи меня. — В очередной раз перебил ее Дракон. — Прошу, причини мне боль. Такую, какую только сможешь.

— Ты же знаешь, что я не сделаю этого…

— Дьявол! Ты ничему не учишься. — Бросил Дэймос, резко поднимаясь с кровати и идя к выходу.

— Стой! Не уходи. Подожди, Дракон. — Позвала его Миша дрожащим голосом, заставляя мужчину резко обернутся.

— Что?! — Рявкнул он, смотря на нее с ненавистью и болью, которые скопились в нем за все это проклятое тысячелетие. — Что ты хочешь, госпожа?! Тебе мало? Что же она делает? Что же она делает? Что же…

— Поцелуй меня. — Прошептала Михаэль, приподнимаясь к изголовью кровати. — Пожалуйста, поцелуй меня. Как сегодня… ту девушку, в тот раз.

Эта просьба была неожиданной не только для него. Но… неужели она в тот момент не понимала, что пути обратно не будет?..

19 глава

Сквозь плотные задернутые шторы уже начал просачиваться свет. Назойливый, дневной свет, который он вынужден переносить. Который он переносить привык.

Потому что его стихией была ночь.

Сыны тени…

Дэймос слабо улыбнулся и, медленно, наслаждаясь прикосновением, провел рукой по женскому телу, прижатому к нему вплотную. Обнаженное желанное тело девушки, которая разрешила прикасаться к себе. Которая снизошла до него и осталась здесь, рядом с ним. С грязным, разбитым и сломленным, но все еще живым. Он хотел жить.

Стоило его руке задеть ее кожу, как Михаэль пошевелилась, прижимаясь к нему плотнее. Ее грудь касалась его предплечья, а бедро было закинуто на его живот. Пряди белоснежных волос щекотали подбородок и шею, но мужчина замер боясь пошевелиться. Он не смел будить ее, он не нарушит это волшебное таинство. Не смотря на то, что сам не может заснуть. Только не теперь, после того что произошло… жаль, все прошло не совсем по его плану. Но ведь и то, что она сейчас находится в его кровати обнаженной, можно с уверенностью назвать победой.

Дэймос нахмурился, в очередной раз думая над тем, что те его слова… увы, они не были ложью. Кажется, обстоятельства продолжают складываться самым поганым образом для него образом, в результате чего, именно он оказывается в зависимости от нее. Да, черт, с появлением Энгера его услуги поразительно упали в цене.

Собственно, ничего страшного. У него еще есть время, чтобы доказать свою исключительность и полезность.

— Михаэль. — Прошептал мужчина, пробуя ее имя. Звенящее, мелодичное, тонкое, хрупкое, легкое.

Женские ресницы дрогнули, выдох скользнул по коже, ее рука опустилась с его шеи на грудь.

Этот глубокий, красивый голос, с низкими нотами. В бездне прошлого, Миша пыталась отыскать этот голос… да-да, она где-то слышала его уже. Не так давно. Темнота была наполнена голосом, повторяющим ее имя и произносящим удивительно-сплетенные неизвестные ей слова. И все это звучало так невероятно, так красиво…

Ох, кажется, она начинает припоминать. Там было жарко, как-то по-особенному жарко и… хорошо. Приятно. Наверное, подойдет слово «сладко». Там было что-то… удивительные прикосновения, которые заставляли ее чувствовать себя по-настоящему живой.

Точно, все так и было. Довольно необычно, но как будто правильно. Вот только…

Для Дэймоса было абсолютной неожиданностью то, как быстро вскочила его госпожа, отбегая к стене. Резко поднявшись на кровати, он посмотрел на нее с недоумением. Разве он что-то сделал не так?

Михаэль ошалелыми глазами, смотрела на мужчину, сидящего на кровати. На кровати со смятыми простынями сидел Дракон. Но, почему-то на нем не было… ничего!

Только теперь она посмотрела на себя, отмечая, что и сама выглядит не лучшим образом.

О, Боги… нет, она же не могла совершить подобную глупость?

Найдя взглядом свою рубашку, лежащую на полу, Миша немедленно подбежала к ней, одевая одним быстрым движением. Сведя края вместе, девушка почувствовала себя лучше. Но ненамного.

Судорожно соображая над тем, что происходит, Миша бегло осмотрела комнату, в которой находилась. Ей она не принадлежала. Следовательно, это спальня Дракона. Хорошо, тогда как насчет того, чтобы ответить на вопрос повышенной, мать его, сложности: что она делает голая в одной кровати с Драконом, когда его вид не многим лучше? Хм. На что же это похоже…

— Дракон… скажи мне, у меня… у нас с тобой… что-нибудь было? — Проговорила она моментально осипшим голосом, постоянно запинаясь.

Последовала небольшая пауза.

— Ты не помнишь. — Рассмеялся мужчина. — Проклятье, а я все помню.

— Я задала вопрос. — Прошипела Миша, сжимая кулаки в бессильной злобе.

— А… ты хочешь знать, был ли у нас секс? — Разыгрывал он искреннее недоумение.

— Черт! Отвечай! Немедленно отвечай мне, Дракон! — Вскричала Михаэль.

— А что если «да»?

Миша оперлась на стену, смотря в пол.

Она не помнит ровным счетом ничего. Но разве это важно теперь? Все-таки ситуация довольно красноречиво объясняет, что произошло этой ночью.

Дракон… сволочь, воспользовался ее беспомощностью. Как еще объяснить то, что она просыпается в одной кровати с этим опасным ублюдком, который из кожи вон лез, чтобы соблазнить ее. О, он, наверное, очень постарался. Наговорил ей какую-нибудь любовную хрень, а она и растаяла. Дура, она же знает, чем все это может закончиться. Чем это закончится, если она не будет мыслить хладнокровно и здраво.

— Между нами ничего не было. — Прозвучал его спокойный голос. — Ты девственница, если тебя это так заботит.

Кажется, после этого заявления прозвучал ее облегченный выдох.

— Меня заботит не только это. — Бросила Миша через мгновение, начиная метаться по комнате, собирая все свои вещи разбросанные по полу. — Меня заботит одна деталь. Очень простая, а именно, как и почему я сейчас проснулась в твоей кровати?

— Так получилось. — Беспечно пожал плечами Дэймос.

— Получилось?! Очень интересно получилось. — Она резко повернулась к нему. — Как так получилось, Дракон?

— Все так сложно, госпожа. Не знаю с чего начать. — Он продолжал строить из себя саму невинность. — С того, как я сказал, что хочу тебя или с того, как ты попросила тебя поцеловать?

Дракон… жестокий ублюдок, говорить о таких вещах в подобном пренебрежительном тоне.

Закрыв глаза и глубоко вдохнув, Миша попыталась успокоиться.

— Блестяще, Дракон. — Тихо проговорила она чрез минуту. — Ты доволен? Лучше тебе ответить «да». Потому что в этом случае я буду знать, что во всем произошедшем, была хоть какая-то польза.

— Я был доволен. — Михаэль не узнавала этот голос. Слащавый и издевательский. — Особенно когда мой рот был на твоем теле. Например, в самом низу. Госпожа, может ты и не помнишь этого, но твое тело, я уверен, запомнило меня прекрасно.

Уголок ее губы нервно дернулся, пока она старалась удерживать в узде ураган эмоций.

— Можешь теперь только мечтать об этом. Потому что такого больше не повториться. — Она повернулась к нему спиной и нарочито медленно пошла к двери.

Дэймос смотрел ей в след, замечая, как соблазнительно покачиваются ее бедра даже при такой, пропитанной гневом, стремительной ходьбе.

Не повторится? Это вряд ли.

Все повторится и обязательно зайдет дальше. В этот раз он позволил себе так мало, жаль, что она не оценила этот жест благородства.

Не страшно, терпение выработалось в нем за это тысячелетие. Впрочем, стоит признать, когда дело касается этой женщины, тысячелетнее терпение куда-то пропадает.

Не суть. Дэймос знает, что момент ее полной капитуляции не за горами. Она умная и расчетливая, но она кое-чего не знает о себе. Почувствовав единожды, ей захочется снова. А кто он такой, чтобы ей отказывать?

* * *

От горячей воды и грубой мочалки кожу до сих пор жгло. Но Миша все равно не осталась довольна результатом. Ей до сих пор казалось, что от нее пахнет этим расчетливым ублюдком.

И она, дура, тоже хороша. Почему она не остановила его? Что ей помешало? Неужели она могла за один вечер обезумить до такой степени, что действительно позволила всему этому произойти. Она не была против, так?

Михаэль мерила шагами свою комнату, пытаясь переключить внимание с утренних событий на письма. Школа, война, Станс.

Как много писем, присланных влиятельными людьми империи, которые поздравляли Михаила Джелли с помолвкой. Большое, чтоб вас, спасибо.

Дьявол, это ли не знак — все сговорились против нее.

Пройдя за стол, она взяла перо, обмакнув кончик в чернила, склоняясь над листом дорогой бумаги.

Ей пришлось начинать заново раза три, потому что руки дрожали. А еще потому, что она до сих пор пыталась вспомнить и понять. Боги, ну что же там было?!

Готовая зарыдать от отчаянья, Миша взяла новый лист. Почерк у нее был далек от каллиграфического, строки чуть съезжали вниз, но как же ей было тогда на это наплевать.

Уважаемый лорд. Благодарю вас за столь уместное поздравление, которое невозможно не оценить соответствующе. Вы так своевременно напомнили мне о моей помолвке, а то это событие, прошедшее для меня совершенно незаметно, вылетело из головы. Приношу свои извинения за то, что оставил торжество сие без внимания. Не знаю, как оправдаться перед вами за провалы в моей памяти.

Миша закусила губу до боли.

Провалы в памяти, мать их.

Ваша очаровательная дочь будет прекрасной невестой и женой, я уверен в этом. Рад, что ее взгляд обратился и на мою скромную персону.

Но, боюсь огорчить вас, лорд Станс, с официальным объявлении помолвки вы все же поторопились. Советом Двенадцати накануне был подписан договор о нападении на империю Аскар. Это горестное известие вынуждает меня заявить с болью в сердце о том, что свадьбу придется отложить до тех пор, пока на империю Эливиар не снизойдут мир и благосостояние. Я не могу предаваться радости, когда моя страна страдает, надеюсь, вы разделяете мои чувства. Но я уверен, вы утешитесь мыслью о том, как мы все будем счастливы, когда отметим сразу два праздника. Свадьбу вашей дочери и победу в войне.

Потому прошу набраться терпения прекрасную Клавдию и вас, уважаемый лорд. Да помогут нам Боги Поднебесной. Со всем уважением.

Михаил Джелли.

Просмотрев текст еще пару раз, Миша свернула письмо, коварно улыбаясь при этом. Отплатить лорду его же монетой будет интересным зрелищем. И она насладиться им полностью.

Ее злорадство прервал стук в дверь.

— Госпожа, прости меня. — Заглянула в комнату Сэлли. — Я не хотела мешать… но там к тебе посетитель.

— Посетитель. — Повторила обреченно Миша, запечатывая конверт.

— Да. Мне сказать, что ты не можешь принять его?

— Нет. Проводи его в гостиную. Я скоро спущусь. — Она обернулась к служанке, протягивая конверт. — Отправь это. Чем быстрее, тем лучше.

— Как скажешь. — Кивнула служанка, забирая письмо и поспешно скрываясь за дверью.

Михаэль кинула быстрый взгляд на свое отражение, после чего застегнула каждую пуговицу на рубашке, расправляя ее руками.

О том, кто это гость, долго гадать не приходилось. Тут вариантов немного. Вероятно, это нетерпеливый лорд Станс, торопящийся поздравить генерала с помолвкой. Или же это кто-нибудь из посыльных с очередным письмом… например с приглашением на ее собственную казнь.

Что ж, уж лучше бы это был лорд Станс, она от него быстро отделается.

Преодолев спуск лестницы, Миша повернула в гостиную, делая выражение лица подобным всему ее внешнему виду — откровенно безразличный.

— Клэймор? — Вскричала Михаэль, открывая рот от удивления, когда в одном из кресел увидела хмурого старшего сержанта.

Кравц в ее доме, да еще и в гражданской одежде? Это было что-то из разряда невероятных вещей.

— Здравствуй, Джелли. — Проговорил он официальным тоном, поднимаясь с кресла и протягивая руку.

Но вместо того, чтобы пожать ее, Михаэль быстро подошла к мужчине и порывисто его обняла. Она не ожидала увидеть здесь этого человека, но как же рада она ему была. Гадая над тем, кто может помочь ей советом, она все время натыкалась в мыслях на его имя. Однако идти самой к строгому, вечно занятому сержанту, который еще так явно показывает свое отвращение к людям из высших кругов общества…

То, что он сам пришел к ней, было просто подарком судьбы.

Однако зная его натуру, Миша в любой момент ждала, когда он грубо оттолкнет ее, потому что нарушать его личное пространство было запредельной наглостью.

— Прости за это. — Пробормотала Михаэль отклоняясь. — Но… как же я рада тебя видеть.

— Да? А вид у тебя был, когда ты зашла…

— Так я думала, что это пришел лорд Станс. — Передернула плечами девушка.

— Прихлебатель?

— Проблема. — Отмахнулась Миша. — Пожалуйста, садись. Выпьешь что-нибудь? — Когда мужчина отрицательно покачал головой, она продолжила, опускаясь в кресло напротив: — Я бы хотела думать иначе, но что-то мне подсказывает, что ты пришел сюда не просто так. У тебя же довольно плотный рабочий график.

— Не совсем. — Усмехнулся сержант. — По-настоящему я хотел узнать… правдивы ли слухи.

— Но ты же не обращаешь внимание на слухи? — Недоуменно проговорила Миша.

— Так и есть. Я ненавижу сплетни, но еще больше я ненавижу, когда они оказываются правдивыми.

— Э-э-э, ну, я не знаю, о чем конкретно ты хочешь узнать. Но валяй, спрашивай.

— Тут на днях прошел последний совет, на котором было принят указ о нападении на империю Аскар. Ты подписывала его?

— Нет.

— Значит, это правда. — Вздохнул обреченно сержант. — Ты, вообще, чем думаешь? Разве твое упрямство стоит твоей жизни?

— Ты беспокоишься? — Улыбнулась Миша.

— Мне противно от мысли, что все тебя будут считать предателем.

— Ну, так предатели это те, кто думает не так, как большинство в Совете. Так что ты чуть опоздал.

— Почему ты относишься к этому так несерьезно? — Спросил Кравц, инстинктивно потянувшись к карману брюк. Миша увидела, как он достает пачку сигарет. — Черт, я… ты ведь не куришь…

— Ничего, Клэймор, тебе можно. Тем более я еще не успела поговорить с тобой, а идти на холод мне жутко не хочется. Переживу.

— А, забей. — Он засунул сигареты обратно, сцепляя пальцы вместе. — Значит, ты была там?

— Да. И знаешь, это было довольно… страшно. Я все же не привыкла выступать перед таким количеством важных людей. Перед императором. Хотя тот оказался неплохим человеком. Не таким занудным, как его советники.

— Наш император — сосунок, который хочет славы и од в свою честь, как собственно и все в его возрасте. Он наделен властью, а значит, имеет полное право пускать людей в расход. В том числе и на свои собственные цели.

— Но с чего ты взял, что война — это затея императора?

— Я такого не говорил. Это не его затея, а затея его советников. Они основательно запудрили ему мозги «вескими доводами», а ему нужно было просто кивнуть.

— Но для чего это советникам?

— Ох, Джелли, ты сама наивность. У них полным-полно причин развязать войну. Территории, деньги, богатства чужой страны. Свержение Императора, в конце концов.

— Как?!

— Посуди сама. Император молод, неопытен, и у него еще и наследника нет.

— Но ты же не хочешь сказать, что Визирис пойдет на войну? — Почему-то эта мысль вызывала у нее смех.

— Он маршал, Джелли. Он обязан вести свою армию в бой. А ты думала, что он лишь трон своей задницей полирует?

Миша, нахмурившись, разглядывала пол. — То есть, все это бред, что на нас готовится нападение?

— Нет. Все дело в том, что ведется активная пропагандистская деятельность. В одной стране говорят, что другая собирается напасть на нее, а в другой идет разговор о том, что собирается напасть первая. Такие слухи обычно приводят к войне.

— Даже не вериться. — Миша устало потерла глаза. — Значит эта война — просто очередная попытка переворота?

— Это можно считать одной из целей. Ведь от шальной пули никто не защищен, даже император.

— Но… Кто же тогда займет место Визириса в случае его смерти?

— Второй человек в империи. — Спокойно заявил Кравц. — Ты Джелли.

— Смешно. — Кривовато улыбнулась Миша.

— Не очень. Ты теперь предатель, а значит, подлежишь аресту и суду. А там и смертная казнь. Твое место автоматически займет третий человек в империи.

— Григорий Грэд. — Вздохнула Михаэль, откидываясь в кресле. — Он — гений, если сумел все просчитать.

— Ну, так, он явно долго разрабатывал этот план. Пока ты занималась всякой… фигней.

— Я не знала, что за моей спиной зреет заговор. — Развела руками Миша, грустно усмехаясь. — Увы, но я забочусь еще и о том, как бы не получить нож в спину. Дело в том, что существует целая очередь из тех, кто мечтает от меня избавиться.

— В таком случае, тебе следует опасаться того, что твои враги объединяться. — Проговорил Клэймор, а Михаэль невольно вспомнила Алису Грэд и Дракона вместе.

— Хм. В твоих словах есть смысл.

— Очень жаль. Потому что, при таком раскладе, ты в большой… беде.

— Я там уже довольно давно. — Она вновь невесело усмехнулась. — Но я даже не могла себе представить, что все сложится подобным образом. Всего день… один день и вся моя жизнь катиться под уклон, как поезд без тормозов.

— Хотя для многих этот день стал праздником. — Проговорил Кравц, припоминая довольные рожи обладателей темных и эту гребаную церемонию.

— Я не про день, когда произошла церемония. Я про тот день, когда я совершила самую большую ошибку в своей жизни. — Ее лицо вмиг обрело невероятную серьезность и задумчивость, а в груди поселилось ноющее чувство печали и тоски.

Через секунду она резко вскинула голову, смотря на мужчину перед собой и ожидая, когда он скажет нечто вроде: «Хватит ныть, Джелли! Мне глубоко наплевать на то, что с тобой случилось». Но сержант этого не сказал, а только стал смотреть на нее пристальнее.

— Ужасное чувство. — Наконец сказал сержант. — Я его терпеть не могу, но мне интересно. Мне любопытно, Джелли. Я все время думал, что могло привести тебя в пехоту. И знаешь, пока вразумительных вариантов нет. Однако я уверен, что ты пошла туда не по своему желанию.

— Нет, конечно! Особенно если вспомнить, как ты много внимания мне уделял. Идти учится в военную академию? Да я бы в мыслях не допустила подобного. — Миша вздохнула, теребя край воротничка своей рубашки. — Это мое наказание. Такой приговор вынес мне суд города Кристар. Им показалось, что такое решение — наилучшее. Штраф я оплатить была не в состоянии, а противиться всему городу — тем более.

— Ты была осуждена?! За что?! — Сержант даже удивляться умеет? Вот это сюрприз.

— Это долгая история. — Наконец-то ей представилась возможность с кем-то поделиться своим горем и нажаловаться на людскую несправедливость хоть кому-то. Пусть даже это будет Кравц. К тому же, в отличие от всех остальных, ему она доверяла безгранично, как ребенок. — …поэтому я выколола ему глаз ножом для резки бумаги. И знаешь, он этому не обрадовался.

— Представляю. — Усмехнулся кривовато Кравц. — Но вместо глаза надо было выбрать другую часть тела, которая, собственно, поднялась на тебя.

— Почему мне кажется, что ты говоришь не о руке? — Как будто удивленно спросила Михаэль. — Тем не менее, его отец пришел в бешенство. Ну, меня и отправили в армию, сказав, что для моей же пользы будет скрывать свой пол. — Девушка грустно усмехнулась. — Очень предусмотрительно с их стороны предупреждать меня об этом. А как ты понял, что я — девушка?

Сержант одарил ее взглядом, в котором явственно читалось — не держи меня за дурака.

— Теперь то какая разница. Хотя для меня это открытие было… шоком.

— Как жаль, что я этого не видела. Хотелось бы посмотреть на старшего сержанта в шокированном состоянии.

— Там не на что было смотреть. — Он отвернулся в бок, словно стараясь спрятать свое лицо.

— Клэймор… а, этот шрам… он у тебя давно? — Миша знала, что вопрос не корректный.

Но ведь она своей тайной она поделилась, будет честно, если и он ответит тем же.

Мужчина долго смотрел на нее, а потом опустил взгляд, проводя рукой по шраму.

— Давно. Прошло уже десять лет.

— Ты получил его на войне, так?

— Конечно. Где же еще? Во время ликвидации бунта в маленьком городе на юге империи. — Кравц невесело рассмеялся. — Это только так звучит. По-настоящему эта «ликвидация» была похожа на бойню. Пострадало много мирных жителей… женщин… стариков. — Михаэль снова увидела, как его рука тянется к карману, после чего он быстрым движением извлекает сигарету. Щелкнув зажигалкой, мужчина глубоко затянулся. — А шрам от одного из мятежников. Не знаю, может его отец был мясником… Хорошо заточенный тесак. Он был первым человеком, которого я убил. Отличный сувенир на память. — Мужчина вновь затянулся, смотря куда-то в сторону. — И его глаза в момент смерти… Не знаю, что он видел перед тем как умереть, мне лично кажется бредом, что вся жизнь проносится перед глазами. Хотя… тот миг был очень долгим. Самым долгим за всю мою жизнь. Черт! — Кравц стряхнул со штанины упавший пепел. — Прости, Джелли…

— Возьми. — Миша протянула ему декоративное блюдце, что стояло на столике рядом.

— Теперь ты еще долго будешь выветривать следы моего присутствия. — Проговорил Клэймор, стряхивая пепел.

— Эй, ты тут всегда желанный гость. Честно. Из всех лиц, которые я вижу, ты единственный, кому я по-настоящему рада. — Ответила она, забираясь в кресло с ногами. — Так что я буду только рада, если у тебя найдется время, чтобы заглянуть. Хотя бы на минуту.

Кравц хмыкнул, докуривая сигарету.

Эта девушка ненормальная, точно. Мало того, что он поиздевался над ней в свое время, так он еще, вроде как, не красавчик. Его женщины стараются обходить десятой дорогой. Хотя, что сказать, его грубость отталкивала дамочек посильнее пугающей внешности.

Да и вообще, разве теперь, когда жизнь расставила их слишком далеко друг от друга на иерархической лестнице, Михаэль должна радоваться тому, что он переступает порог ее дома?

Не подходит по формату, по всем параметрам.

— А хотя… у тебя ведь много дел, так что я не обижусь, если ты… ну….

— Нет. Ты… нет. Я с радостью. — Поспешно начал Клэймор, а вид его при этом был такой… милый? — Тем более, когда ты рада.

— Ты просто не понимаешь, Клэймор. Здесь ужасно. Не с кем поговорить по душам.

— А темный?

— Дракон? — Миша передернула плечами, словно он сказал что-то непозволительно грубое.

— Я не должен был его упоминать?

— Нет, просто… его лучше обойти вниманием в нашем разговоре.

— Тем более, когда моя госпожа так хорошо с этим справляется. — Послышался в дверном проеме насмешливый голос.

Кравц перевел туда свой взгляд, тогда как Миша не поменяла своего положения абсолютно.

Дверной косяк небрежно подпирал плечом мужчина, облаченный в длинный темно-красный плащ. Просто как бог войны, у которого одежда сшита из кожи погибших воинов.

— Прости, госпожа, совершенно случайно уловил ваш разговор. — Продолжил он, неторопливо проходя в комнату. — Я почувствовал запах человеческого мужчины, поэтому сразу пришел сюда. А тут такая беседа по душам. Я так понял, госпоже не хватает мужского внимания, надеюсь, что этот человек хорошо справляется. Раз меня предпочли ему.

— Для раба ты очень многословен. — Заметно напрягаясь, проговорил Кравц. — И нагл.

— Да. Но ведь я не твой раб, человек. — Пожал плечами Дэймос. — Остается не ясным, почему ты до сих пор жив…

— Знаешь, я уверен, то так просто не проиграю кому-то вроде тебя. Ты выглядишь довольно жалко.

— Ну, слава богам, не так жалко, как человек. Кстати, какого черта ты тут оставил?

— Это тебе какого черта надо? Я пришел не к тебе.

— О, так я тебе помешал?

— Не более чем Михаэль. — Ответил Кравц, смотря с ухмылкой на Дракона, у которого на лице после этого заявления появился оскал.

Имя. Он сказал ее имя. Почему этот жалкий человек может называть ее по имени, когда ему это запрещено?

— Увы, по формату не подхожу. Так что я ей постоянно мешаю. — Усмехнулся Дэймос, стараясь скрыть откровенный гнев за беспечной ухмылкой.

— Нет, просто ты очень стараешься, не так ли? — Кажется, сержанту эта перепалка доставляла удовольствие.

— А ты тоже стараешься. Только в обратном направлении. Не хочу тебя расстраивать, приятель, но тут тебе перепих не светит.

— Клэймор, остановись. — Прозвучал голос Миши, когда мужчина дернулся вперед.

Кравц видел, как она поднимается из кресла, кажется, абсолютно безразличная к происходящему.

— Пойдем, я тебя провожу, тут душно. — И когда она проходила мимо Дракона, то на мгновение остановилась, проговорив: — Уходи. И не появляйся в этом поместье до тех пор, пока я не позову тебя. А это, будь уверен, случиться очень не скоро. Но я уверена, что ты найдешь, чем себя занять.

— Ты не накажешь меня? — Ухмыльнулся Дракон. — А я так надеялся. Тебе внезапно стало противно прикасаться ко мне?

— Вон.

Кажется, этого слова было достаточно для сурового наказания, потому что в таком состоянии темного, Кравц еще не видел. Гнев Дэймоса был очевиден, так же как отчаянье и бессильная ярость. Было видно, что он не хотел такого поворота. Темный предпочел бы боль свободе?

Старший сержант слабо разбирался в этих делах, но то, что Дракону предоставленная свобода являлась наказанием, даже для него было очевидно. Похоже, именно из-за этого он и злился. С этим парнем явно что-то не так.

20 глава

— Прости… то, что он устроил… — Пробормотала Миша, распахивая дверь и выходя на улицу.

— У вас не все гладко, так? — Вздохнул Кравц, доставая новую сигарету.

— У нас… ничего нет. Нечему быть гладким. — Произнесла она, бредя в сторону ворот.

— А мне показалось, что он считает иначе. — Возразил старший сержант, но увидев, что девушка остановилась и смотрит на него, поспешно добавил: — Прости, это тебя, наверное, задевает.

— Просто, давай оставим эту тему. — Михаэль, повернулась и пошла дальше. — Тем более, когда в разгаре такой замечательный день. Не стоит его портить. — Она сама быстро сменила тему: — Как там ребята?

— Ты про Сида и Салема? Думаю, им сегодня не удастся выспаться.

— Ты поставил их на ночное дежурство? — Догадалась она и улыбнулась, когда Кравц кивнул.

— Парни решили устроить в своей комнате пирушку. Не знаю, откуда у них оказалось две бутылки вина с полей Грандии.

Упс. Она же просила их быть аккуратными.

— Ну… я думаю, парни раскаются. Они уже сказали, кто тот злодей, являющийся их сообщником?

— Нет. Молчат как партизаны. Но у меня есть пара предположений, откуда у них вино с твоих плантаций. — Усмехнулся Кравц.

— Скажи мне, и обещаю, я накажу виновных. — Пообещала Миша, хитро улыбаясь.

— Зачем? Я и сам могу.

— То есть… я ничем не могу тебе помочь?

— Ну почему же. Можешь.

— Так кто это?

— Думаю, ты ее знаешь.

— Женщина? — Наигранно удивилась Миша.

— Да. Рост примерно метр семьдесят. Стройная. Отличительные черты: белые волосы и синие глаза. А еще очаровательная улыбка.

Михаэль обернулась и посмотрела на Кравца, но тот лишь еще сильнее затянулся сигаретным дымом, глядя мимо нее.

Сержант стал каким-то… непохожим на себя. И это удивляло. Но удивляло приятно.

— Я ее вижу каждый день.

— Если увидишь еще раз, передай, что это было великолепное вино. — Ответил Клэймор, выходя из ворот на дорогу.

— Я надеюсь, ты придешь еще раз. И мы разопьем бутылку вместе. — Предложила девушка, идя рядом.

— Я тоже на это надеюсь. — Вот только прозвучало это как-то неуверенно.

— Ты что, сомневаешься? Из-за этого случая?

— Нет. Причем тут это. — Новая глубокая затяжка, во время которой воцарилось молчание, показавшееся Мише слишком долгим. — Просто, я сомневаюсь, что мы с тобой скоро увидимся.

— Почему?

— Война, Михаэль. Скоро война. Нас уже перебрасывают. Хотя у меня еще осталось три дня, во время которых я собираюсь втолковать мальчишкам-выпускникам какие-никакие понятия о силе и чести.

После этих слов на душу девушки словно упал камень.

Почему она так быстро забывает о том, что над ними висит угроза войны? Хотя какая там угроза, все, ведь уже решено.

— Значит, мы выпьем ее после войны. Выпьем за победу. — Уверено сказала Миша, смотря на Кравца. — Так?

— Не знаю. — Бросил он, смотря мимо нее.

— Скажи, что да.

— Не хочется разбрасываться громкими словами. Война — это не то время, когда можно о чем-то говорить с уверенностью. Особенно, когда война будет не на твоей территории.

— Ты не понял меня, Клэймор. — Михаэль подошла к нему, пытаясь заглянуть в глаза. — Ты должен выжить, понимаешь? Для того чтобы мы распили эту бутылку, для того, чтобы ты еще раз меня навестил, для того, чтобы вернулся и вновь поставил на ночное дежурство какого-нибудь провинившегося пацана. Тебе еще нужно перечислять или ты уже понял, что должен вернуться?

— Можешь просто сказать, что ты будешь меня ждать. — Предложил Кравц, а его лицо стало каким-то слишком серьезным.

— А без этого не понятно? Я, по-моему, тебе так и сказала. Конечно, я буду ждать тебя. Ты ведь единственный человек, с которым я могу поговорить по душам. Я даже представить себе не могу, что ты можешь погибнуть. Это… немыслимо просто.

— Хм. — Кравц вновь затянулся сигаретой. Он хотел это услышать в ином ключе.

Откуда появилось это странное желание увидеть в ее глазах страх за него? Страх его смерти?

Конечно, эта война была для него не первой, однако, раньше он не задумывался над тем, что может погибнуть. Конечно, смерть страшила его, но это было инстинктом, не более. Ведь весь смысл его жизни был именно в этом: выиграть или умереть. Его жизнь — война. А вот за пределами владений этой кровожадной стервы он становился обычным человеком — пылью под ногами надутой аристократии. Вечная депрессия и тоска, существование превращенное в график. В чертово расписание занятий у курсантов.

— Думаю, я не могу отказывать генералу. — Произнес Кравц, наконец, замечая, как на девичьем лице вновь появляется улыбка.

— Никак не смеешь. — Кивнула Миша, после чего продолжила путь. — Получается, вас перебрасывают…

Кажется, Кравц обрадовался смене темы разговора.

— Да. Как и сказал, через три дня. Три дня… я их за пять лет мало чему смог научить! И как мне за три дня объяснить им, что совсем скоро они должны будут сложить свои головы за «величие империи»? Это даже не смешно. Особенно, если учесть, что я сам в эту хрень не верю. Величие империи, мать ее. Скорее, величие старых маразматиков, полирующих стулья в зале Советов. Так что, знаешь? Я даже рад, что ты послала этих индюков.

Кравц кинул взгляд на девушку, которая теперь задумчиво брела рядом.

— Михаэль?

— Я погорячилась, когда сказала, что отказываюсь вступать в войну. — Ответила она через минуту. — Сказав, что генеральские войска остаются в империи, я подписала смертный приговор тысячам молодых ребят. Мне придется…

— Ты ведь не хочешь сказать, что пойдешь на войну? — Перебил ее Кравц.

— Я только что так и сказала.

— Нет. — Остановился мужчина, кладя руки ей на плечи. — Ты не пойдешь.

— Пойду.

— Не пойдешь! Ты не пойдешь, потому что там тебе делать нечего. Это война, Михаэль! Что ты забыла посреди крови и страданий? Зачем тебе это? Ты же даже не разбираешься в этом.

— Эй, поаккуратнее! Я вообще-то генерал.

— К черту! — Кажется, он вышел из себя. — Ты женщина, прежде всего. А на войну идут мужчины, понимаешь?

— Так для всех я мужчина. — Пожала плечами девушка.

— Я к этому и веду. Пора бы уже сворачивать этот маскарад. Тебе уже никто не сможет и слова против сказать…

— Да, меня просто сожрут живьем! Ты что, не понимаешь?

— Это ты не понимаешь. Из двух зол, обычно, выбирают меньшее. Что с тобой? Я уже начинаю думать, что ты хочешь умереть, раз так рвешься туда.

— Ну, так от пули никто не защищен. — Повторила она его слова.

— Издеваешься?

— Клэймор, я — генерал. И я выполняю свои обязанности. Мой долг — защищать империю, какими бы мелочными и продажными не были ее подданные. Я принесла клятву.

— Скажешь это мне с того света.

— Всенепременно.

— Ты точно издеваешься. — Он глубоко вздохнул, отпуская ее и вытаскивая из кармана очередную сигарету. — Самоубийца. Решила помереть? Так сделала бы это до появления в моей жизни.

— Я решила одержать победу. Это не такой уж и абсурд, если вспомнить численность моей собственной армии. И то, что в моем подчинении темные.

— Люди будут трястись за собственные шкуры… Ты сказала «темные»? Их что, несколько?

— Двое.

— Значит, и это правда. — Кравц обреченно покачал головой, поднося к губам сигарету. — Я не могу в это поверить, но слухи оказались чистой правдой.

— Фильтр в таком деле все равно не помешает. — Ответила Михаэль, засовывая руки в карманы.

— Ты заслуживаешь большего.

— Куда уж больше. Два — уже выше крыши.

— Я не об этом. Этот Дэймос еще тот ублюдок. Прости, если это тебя задевает, но он может кого угодно вывести из себя. Ты не заслуживаешь такого. Ты слишком… ты слишком добрая и мягкая, чтобы управлять тем, кто по природе своей никому и никогда не подчинится. Он слишком нахальный, своевольный и жестокий… а тебе приходиться терпеть это. На твоем месте я бы уже давно его укокошил.

— Это все из-за скуки, Клэймор. Дракон беситься, потому что ему не дают разгуляться. Но теперь я знаю, куда деть его прыть. Война даст ему отличный повод потратить те силы, которые он прилагает на то, чтобы вывести меня из себя.

— Вот и пусть идет туда один. Ты-то там зачем?

— Я его господин, если ты не забыл.

— Забудешь тут. И все-таки…

— О. Не начинай только снова. Клэймор, я очень ценю твою заботу, однако ты не мой отец.

— Да. Я твой бывший наставник.

— Как мне нравиться это слово «бывший». — Усмехнулась Миша — Слушай, Клэймор, у меня двое темных. Сильнейших темных. Может дракон, как ты выразился, и ублюдок, но если я прикажу, он будет защищать меня.

— А ты прикажешь?

— Пока еще не решила. Думаю, доверить это Энгеру. Он все-таки маг.

— Это еще один твой раб?

— Да. И он намного более сговорчивый, чем Дракон.

— Если ты погибнешь, то я не посмотрю на свою человечность и обоих живьем закопаю.

— Вот тебе еще одна причина выжить. — Заметила девушка, после чего остановилась, оглядывая местность. — Хм. Я и не знала, что мы уже так много зашли.

Кравц, кажется, только теперь обратил на это внимание, после чего грубо выругался.

— Теперь мне тебя обратно провожать.

— Зачем это? — Не поняла Михаэль.

— Ты думаешь, я отпущу тебя одну? К тому же уже вечереет.

— Хорошо, пойду не одна. Я позову Энгера. Все же два болезненных удара по твоему эго за сегодняшний день — это будет слишком.

Пару секунд Клэймор думал, после чего кивнул: — Я надеюсь, он адекватный.

— Он самый адекватный из них двоих.

— Тебе лучше знать. — Усмехнулся мужчина.

— А ты сам-то один дойдешь? — Усмехнулась Михаэль.

— Ты за кого меня принимаешь? — С напущенной угрозой проговорил Кравц.

— Кажется, ответ «да». — Рассмеялась она, после чего подошла, чтобы обнять мужчину. — До встречи, Клэймор.

— До встречи.

— Ага, ты все-таки сказал это. Я запомнила.

— Мужик сказал — мужик сделал. С тебя бутылка вина.

Михаэль заглянула в карие глаза.

— Мы тебя ждем.

Хорошо звучит. Даже как-то неправдоподобно хорошо. Однако, все сказанное ей — правда, она ждет. Потому он уже спешит вернуться.

* * *

Миша предпочла быстрому перемещению прогулку.

— Госпожа, прости меня за такой вопрос. — Произнес Энгер, через пять минут неуютного молчания. — Кто этот мужчина? Он твой знакомый, так?

— Да. Он был моим наставником в академии. Человек жесткий, принципиальный, очень требовательный, и все-таки очень хороший. Он не выдал меня, когда узнал, что я женщина.

— Так он знал? — Кажется, это Ворона обеспокоило.

— Да. Но кроме этого, я ему многим обязан. Он уберег меня от одного мужика, который любил смазливых мальчиков. Извращенец уже был близок к тому, чтобы пригласить меня к себе в кабинет, как вдруг сержант назначил мне внеочередной наряд за развязанные шнурки. — Миша усмехнулась, вспоминая этот случай. — Я тогда жутко зла на него была…

— Ты любишь его?

Миша замерла, изумлено смотря на Ворона.

— Госпожа, я сказал что-то не то, так?

— Не то слово — не так. — Проговорила Михаэль, продолжая свой путь. — Я его безмерно уважаю. Но он для меня как старший брат. Лучший друг. К тому же у нас ощутимая разница в возрасте.

— Ну и что? — Пожал плечами Энгер. — Вот я например… а, хотя ладно.

Его голова опустилась, глаза потускнели, а брови нахмурились. Кажется, он вспомнил что-то, чего не хотел вспоминать.

— Энгер, ты можешь поделиться со мной. — Предложила осторожно Миша. — Скажи, что тебя тревожит. И, возможно, я смогу тебе помочь.

— Зачем тебе это, госпожа? Это не веселая развлекательная история.

— Энгер, я и не просила рассказать мне веселую историю. Я предложила поделиться тяготящей тебя болью со мной. Потому что я знаю, как порой это нужно. — Сказала девушка. — А я расскажу тебе свой секрет. Как тебе такое предложение? Мы будем квиты.

Мужчина посмотрел на Мишу, давая увидеть муку, поселившуюся в черных глазах.

— Я так старался не думать об этом. — Проговорил он тихо, начиная вновь рассматривать камни под ногами. — Но когда ты была с тем мужчиной, я невольно вспомнил Беллу.

«Ох ты ж мать честная… у Ворона есть женщина».

— Не знаю, кто он для тебя, но смотрел он не как друг. Может, ты и не замечаешь этого, но этот человек точно что-то чувствует к тебе. — Продолжил Энгер, а Миша пропустила эти слова мимо ушей, дожидаясь истории. — Я тоже так смотрел однажды на женщину. Это было давно, да и я тогда был совершенно другим. Имел то, о чем остальные могли только мечтать — положение в обществе, статус придворного мага на службе у короля, деньги, успех, почитателей и завистников. У меня было буквально все. А если чего-то не было, то я свободно мог это получить. Пока не увидел Изабеллу. — Кажется, Ворон теперь, ударившись в воспоминания, разговаривал сам с собой. — Хотя и была небольшая проблема. Девушка была обручена. А мне как всегда захотелось того, что недоступно. Тогда я думал, что все это обычная прихоть. Что это из-за скуки, мол, захотелось новизны, захотелось развеяться.

Первый раз я увидел ее при дворе, когда шел к наследнику на очередной урок. Наследник был полным болваном, который напрочь отказывался воспринимать знания. В тот день он пригласил к себе друзей, а я в очередной раз был на грани из-за его наглости и своеволия. Войдя в комнату, я первым делом увидел принца и его близкого приятеля, сынка богатенького землевладельца. И вот рядом с ним-то и сидел этот ангел. О да, она была прекрасна. В тонком платье из белого шелка, который подчеркивал каждый изгиб ее тела. Ее светлые волосы разметались по плечам, доходили до пояса. А ее глаза… я до сих пор помню эти глаза. Я никогда не видел таких. Они были фиолетовыми. Глубокие, похожие на драгоценный аметист. Я, наверное, очень глупо выглядел, когда зашел туда и уставился на нее, не в силах пошевелиться. Я просто не мог оторвать от нее взгляд, только когда мое имя прозвучало из уст моего ученика трижды, я опомнился.

Зависть — страшный грех. А я позавидовал. И не просто позавидовал, а возжелал чужое. Для меня это было игрой. Только потом уже я понял, что не могу без нее жить. Сначала это были мимолетные встречи, потом разговоры, потом уже прогулки. Конечно, это делалось втайне от ее жениха. Но вскоре я уже не мог мириться с тем, что она принадлежит другому. Именно поэтому я вызвал его на поединок. Да, это было глупым. Сражение из-за женщины, да еще и с каким-то сосунком. А для меня еще и ударом по репутации. Но если честно мне тогда было глубоко на это наплевать. Естественно, мальчик не решился выйти против меня. Он отказался от прав на нее, и я поразился тому, как он просто сделал это.

Я влюбился в нее… как сопливый юнец.

Ну а потом… потом я ушел на ту «великую» битву, на которую меня послал мой король. Мы проиграли. И я был обращен в раба. — Миша с ужасом отмечала, как вокруг Ворона собирается темная энергия, а руки сжимаются в кулаки. Кажется, сейчас молния будет полыхать и гром греметь. — В раба, с которым могут делать все, что только захотят. Я лишился ее. Лишился ее света. Она осталась так далеко. Я ее не мог видеть, не мог чувствовать. Я не знал, что с ней. Пока надо мной измывались всеми возможными способами, я мог об этом лишь догадываться.

Я осквернен, кажется, эта грязь и мерзость забрались под мою кожу. Я уже никогда не посмею коснуться такой чистой Беллы. Она свет, а я тьма и все нечистоты этого мира.

Миша с напряжением слушала эту историю, боясь издать нечаянный звук, ступая тихо и дыша неслышно. Но, кажется, Ворон так увлекся воспоминаниями, что даже не думал о ней в тот момент.

О, каким же несчастным он выглядел в этот момент. Кажется, что он нес на себе всю печаль этого мира, из-за чего на фоне его беды Миша почувствовала себя бессовестной эгоисткой.

— Неужели ты так и не навестил ее за эту тысячу лет? — Подала голос Миша, когда наступило продолжительное молчание. Ворон поднял на нее взгляд с таким видом, словно не ожидал ее тут увидеть.

— А. Да. — Словно опомнился он. — Я ходил пару раз, втайне от хозяина. Но это было очень давно. И то я не подходил к ней, а наблюдал издалека.

— Почему? — Не поняла Михаэль.

— А как ты думаешь, госпожа? Я ведь раб. Да еще вдобавок непокорный, который бегает в тайне от господина. Смысл мне там появляться? Что бы я сказал ей? Как объяснил свое положение? Она бы не посмотрела на меня. Я не достоин ее взгляда. Тем более, если бы я начал что-то объяснять, то в любой момент меня бы мог позвать хозяин. Я не мог быть с ней в любом случае. Что я мог дать ей, когда был самым бедным из нищих? Она имеет право на большее счастье. У нее наверняка уже наладилась новая жизнь. Я не хочу рушить ее покой своим неуместным появлением. Она забыла меня за тысячу лет. Это все же огромный срок даже для нас.

— Ну ты и дурак, Энгер! — Вскричала Миша, заставляя Ворона недоуменно на нее уставиться. — Ты хоть сам веришь в этот бред? Грязный, не нужный. Что за чушь ты несешь? Ты на себя в зеркало смотрелся? Если нет, то я скажу тебе, что ты там увидишь. Обалденно красивого мужчину, с которым по силе мало кто может сравниться. И знаешь, если она тебя любит, значит, точно ждет. Поверь, тебя можно ждать вечность, ты этого стоишь. Можешь рассматривать свои века, как испытание. Раз она сказала, что любит — значит, любит. А раз любит, то ей никто не нужен кроме тебя. И ты — полнейший идиот, раз не подошел к ней, когда имел такую возможность. Хотя я тебя понимаю… у меня, все же ситуация не лучше.

Выжидающий взгляд Ворона, который хотел позабыть о своем вновь поднятом наружу горе, заставил Мишу припомнить былые дни. Ее рассказ не был красочен и трогателен на фоне истории Энгера, она попыталась даже предать истории долю цинизма и сарказма, хотя смешного во всем этом было довольно мало. И все же ее беззаботный тон и глуповатая улыбка сделали свое дело — напряжение развеялось быстро, как по волшебству.

— Так я стала первым человеком после императора. Так я нажила себе массу проблем и ненавистников. — Закончила Миша. — Вот так, Энгер.

— Госпожа. — Выдохнул поражено Ворон, который кажется, слушал ее, затаив дыхание. — Такого не бывает. Неужели это правда?

— О да, эта моя жуткая правда.

— Это похоже на чей-то хорошо продуманный план.

— И не говори. Сначала с этим было очень трудно мириться, потом уже не так. Особенно, когда ты появился.

— Спасибо, Госпожа. — Кивнул благодарно Ворон. — Я признателен тебе за твое доверие.

— Кстати, насчет доверия. — Вспомнила Михаэль. — Я хочу поручить тебе свою школу. Дракон нашел учителей, дело осталось за малым. И я подумала… тебе ведь не впервой обучать детей. Займешься?

— Хм. Школа. Конечно. Да. Если ты хочешь, то да. — Проговорил поспешно Энгер.

— Именно поэтому, когда ты приступишь к своей работе, она станет для тебя основной. Я освобожу тебя от остальных обязательств передо мной. Твоей главной задачей станет содержать училище и следить за порядком в нем. Ну кроме того ты будешь преподавать магию.

Кажется, это известие его немало обрадовало. Еще бы, если сравнивать с его прошлой жизнью и прошлыми «обязательствами».

— Все что скажешь, Госпожа.

— Я рада, что ты согласен. Потому что без тебя бы ничего не вышло. — Сказала девушка, вспоминая основную деталь. — Еще кое-что. Так как скоро война, я хочу знать все действия Императора. Энгер, ты ведь сын тени. И я надеюсь, ты такой же неуловимый и незаметный, как она. Потому что мне надо знать всё. Все военные действия и планы императора и его советников. Вплоть до того, во сколько у солдат отбой.

— Это не проблема. Ты можешь на меня положиться, госпожа. С такой задачей я справлюсь. — Заверил ее Энгер. — Когда приступать?

— Ну, уж не сейчас, точно. С завтрашнего дня. — Ответила Миша, смотря на свои кованые ворота, к которым они уже успели подойти. — Тем более ты — единственный, кого я пока могу попросить об этом. Дракон из-за своего непомерного хамства отправлен в отпуск. Так что он выходит из игры на неопределенный срок.

Энгер с недоумением прослушал последние реплики.

Что-то в последнее время Дэймос делает ошибки особенно часто. Так бывает только когда командир сомневается. Но утром-то дракон выглядел уверенным!

Все это довольно странно… надо будет узнать у него, по какой причине, он уже в который раз доводит госпожу.

21 глава

Склонившись над огромной картой мира, которая занимала без малого половину пола ее рабочего кабинета, Миша слушала отчет Энгера о последних новостях.

— Третий и четвертый батальоны графа Лоа будут размещены к юго-западу от мыса Акаси. Тут, — он обвел контур берега Южного моря, — удобная позиция, чтобы встретить флот неприятеля, которым будут командовать союзники Аскар. Увы, но нам еще не известно точное число противника. Но, тем не менее, сюда и будет перенесена мощнейшая артиллерия. Вроде бы позиция не плохая. Если бы не то, что вот тут, — он провел пальцем по цепи гор Гранд — они хотят расположить свои основные войска. Не знаю, чем думает император, перекрывая себе все пути к отступлению. Там же будут расставлены лучники. Драгунские всадники, как и мечники, пойдут в лобовую атаку, которая развернется на равнине Омин. Там довольно много места.

— Да. — Кивнула Михаэль. — С одной стороны горы, а с другой море. Может места им и хватит, а вот отступать действительно некуда. Это глупо.

— Это смело. — Поправил с улыбкой Ворон. — И довольно самоуверенно.

— Это не уверенность. — Взмахнула руками Михаэль, поднимаясь с пола и смотря на карту сверху. — Это… билет в один конец.

— У них не такие уж и плохие позиции, госпожа. Лучники на возвышении и артиллерия у моря. Конечно, будь я там, то все бы переиначил, однако… и такое расположение войск нельзя назвать заранее проигрышным. К тому же, я, кажется, понимаю императора, он ставит на то, что отступать будет некуда, а значит сражаться будут до последнего.

— До последнего живого. — Бросила Миша, резко отходя от карты к окну. — Они там все полягут.

— Тем не менее, они выступают уже завтра. — Закончил свой отчет Ворон.

Завтра.

Миша стояла у окна и смотрела в сторону чернеющего леса, перечеркивающего горизонт.

Прошло уже почти две недели. Все войска уже были приведены в боевую готовность, оставалось только перебросить их на арену военных действий и дать стартовый залп.

За это время Миша неоднократно получала сведения, которые помогли ей увидеть всю картину подготовки к войне. Конечно, план неоднократно менялся и дополнялся новыми деталями, однако в итоге совет во главе с императором решил не рассредоточивать свои войска, а нанести один большой удар. Это было довольно глупо. Ведь аскарийцы блестящие воины ближнего боя, и у обычных солдат империи победить в схватке с ними нет и шанса. А если учесть еще союзников, одни из которых предоставят магов, а значит должную защиту и прикрытие, а другие блестящих снайперов… М-да, из кусочков полученной информации складывается довольно траурная картина ближайшего будущего ее империи.

— Энгер. Хочешь еще раз увидеть Беллу? — Спросила Миша неожиданно, поворачиваясь к нему лицом.

Ворон явно такого вопроса не ожидал, поэтому недоуменно нахмурился.

— Госпожа, к чему такие вопросы? Ты знаешь ответ. Я хочу, вот только…

— Вот и славно. — Хлопнула в ладоши Михаэль. — У тебя есть время до завтрашнего утра. Вернешься в десять. Это получается…у тебя есть шестнадцать часов, двадцать три минуты, чтобы ты нашел ее и поговорил с ней… по-мужски. Что ты все время бегаешь? Разве тебе самому не интересно узнать, как она живет, чем дышит?

— Я не могу. — Пробормотал растерянно Ворон. — Она не примет меня. Посмотри на меня, я осквернен…

— О, святые небеса, да что ж ты заладил одно и то же. Ладно, даже если ты сомневаешься в ней, разве ты не мечтаешь положить этим сомнениям конец? Давай, я даю тебе идеальный шанс разобраться в себе и своих чувствах. Тем более ты мне сегодня больше ни для чего не нужен.

— Ты отпускаешь меня? — Кажется, это его удивляло.

— Только до завтрашнего дня. А перед этим ты можешь посвятить время себе и своим проблемам. Тем более, мне кажется, ты сам был бы не против.

— Я не против, но мне… страшно. — Проговорил он откровенно. — Я боюсь, что она оттолкнет меня. Я не хочу знать, что не нужен ей.

— О. А вот это уже не твои думы. Тем более что, если она тебя оттолкнет, я пойму, что ты выбрал не ту женщину. Если она тебя действительно любит, то всенепременно ждет. Если нет, то забудь и прости. Серьезно, пусть это даже будет больно. — Михаэль потерла устало переносицу. — Повторюсь, Энгер, — ты тот, кого можно ждать вечно. Помни, кто ты есть на самом деле, а не то, кем тебя принудили быть. — Потом она вскинула голову, словно что-то вспомнила. — И кстати. Она на тебя будет очень сильно кричать первое время. Проклинать, говорить всякие оскорбительные вещи, может даже пару раз ударит. Будет рыдать, и бить посуду с зеркалами, но ты лучше просто молчи. Это нервы и это пройдет. Так обычно женщины радуются своим заблудшим мужчинам. А когда она уже успокоиться, можешь… ну короче ты там сам по ситуации разберешься.

Все это время Энгер смотрел на свою госпожу со смесью недоумения и растерянности. Когда же она замолчала, то еще с минуту стоял в раздумье, словно принимая самое тяжелое решение в своей жизни.

— Да. Ты права, госпожа. Во всем. — Кивнул мужчина, а потом его лицо озарила счастливая улыбка. Словно он подумал о чем-то прекрасном. — Ты права. Меня это гнетет, я должен избавиться от этого чувства. Я должен узнать… — Потом он замолчал, и растеряно посмотрел на Мишу. — Но, госпожа, я оставлю тебя…

— Ну да. Ты все-таки довольно долго горбатился на меня без отдыха. Считай это своим маленьким отпуском. — Неожиданно она тихо выругалась. — Ты насчет крови, да?

— Нет. — Покачал головой Энгер. — Я о том, что я оставлю тебя. Я буду далеко, если что-то случиться, то я не смогу сразу прийти к тебе. Тем более чем дальше я от тебя, тем слабее я тебя чувствую.

— Это не проблема. Я не собираюсь сегодня выходить из дома, а что может со мной случиться в этих стенах? — Потом она приобрела шутливо-серьезное выражение лица. — Ты что, собираешься меня ослушаться?

— А. Ну… я тогда…

— Да проваливай уже. — Вздохнула Михаэль.

— Госпожа. — Энгер склонил голову, а Миша заметила на его лице довольную улыбку.

И когда Ворон исчез из комнаты, Миша вновь склонилась над картой, начиная водить по ней пальцами и расставлять цветные флажки.

Ей нужен план.

* * *

Переживания последних дней и постоянное недосыпание сделали свое дело — она спала как убитая, стараясь не думать о том, что уже завтра на кон будут поставлены тысячи жизней. Да, мыслями она была далеко.

Не здесь, не в уютной спальне, погруженной в ночь. Не в комнате, в которую под покровом ночи, открывая створку окна, неслышно забрался человек.

Подавая жест рукой своим сообщникам, неизвестный прошел вперед, осматриваясь и прислушиваясь. Что ж, как им и было сказано — никаких темных поблизости. А малец-то, кажется, свою жизнь не высоко ценит.

Главный подал какие-то знаки остальным, после чего один из пришедших метнулся к шкафу, забирая кое-что из одежды, а другой достал припрятанный шприц, направляясь к кровати. На лицо спящего упала черная тень, загородившая свет, льющийся от фонаря. Жертва недовольно поморщилась, приоткрывая глаза. Она все еще пыталась сбросить с себя наваждение сна, когда в шею вонзилась игла, а пальцы руки, одетой в черную перчатку, нажали на поршень.

Миша дернулась, когда резкая боль пронзила тело. Боль, выдернувшая ее из сна, заставляющая резко распахнуть глаза. Рассекая темноту, к ее кровати приблизились большие черные фигуры. Все происходящее было похоже на ночной кошмар. Крик застрял в горле, которое сковало какой-то непомерной силой…

Когда «заказ» наемников рухнул обратно на подушки, главный из банды, подхватил его на руки, кивая остальным. Через окно была перекинут канат, по которому каждый из трех быстро спустился, пускаясь неслышным бегом, под покровом ночи, в сторону ворот, за которыми их ждала машина.

* * *

Люди, пришедшие в ее дом, были вовсе не похитителями. Нет, ими преследовались куда более высокие цели. Ведь они выполняли заказ высокопоставленного нанимателя. И вот этот мистер денежные карманы купил наемных убийц, которые должны провернуть дело, естественно, тихо, быстро и незаметно. Главное, все подстроить как случайность.

Впрочем, им сопутствовала удача. Все прошло просто невероятно гладко.

Сначала они нашли подходящего человека, ключницу, которая питала не совсем теплые чувства к хозяину сего дома. А точнее просто и примитивно завидовала, что сыграло им на руку. По глупости своей он еще разогнал свою охрану, о чем они узнали так же от своего подкупленного информатора. В результате добраться до цели труда не составило, так же как и забрать эту цель из спящего дома.

— Гони. — Приказал главный, кидая парня на заднее сиденье и садясь рядом.

Ожидающий их все это время в машине шофер рванул с места, постоянно поглядывая в зеркало заднего вида. Кажется, и не заметили.

— Как он? — Кинул один из четверки на мальчика, стягивая с лица капюшон.

— В отключке. — Отозвался главный, проводя рукой по своим волосам. — Все же мы ему такую дозу наркоты вкололи, что он теперь не скоро очнется. — Он грубовато толкнул парня в бок, отчего тот завалился как сноп. — Ох уж эти хозяева темных.

— А его слуга… он точно не почувствует, что мальчику больно?

— Ему не больно. Когда он очнется, ему будет кайфово. Так что все, что почувствует его слуга, так это кайф своего господина. Он ничего не заподозрит, мало ли что парень может делать в его отсутствие. Например, с подружкой развлекаться…

— Ха. — Усмехнулся его сообщник. — Как он расстроиться, когда обнаружит своего хозяина мертвым.

— Не думаю, что он расстроиться. Они же ненавидят своих господ, терпеть их не могут, глотки им готовы перегрызть. Так что он нам даже спасибо скажет.

— О, так мы делаем общеполезное дело. — Мужчина ненадолго замолчал, смотря на беловолосого мальчика рядом с собой. — Но знаешь, мне кое-что показалось, когда я его на спине нес.

— Например?

— Ну… — Наемник, заглянул в вырез рубашки мальчика и резко отдернулся. Потом снова.

— У нас проблема. — Заключил он, отодвигаясь.

— Чего? — Не понял главарь.

— Мы взяли не того. Это девушка.

— Совсем свихнулся?! На руки его посмотри. У него там татуировки.

— А ты на ее грудь посмотри. — Ответил он, поднимая рубашку.

Последовало долгое молчание, во время которого командир отвернулся, уставившись в лобовое стекло.

— Поздравляю, ребятки. Наш генерал — женщина. — Рассмеялся он в итоге. — Вы прикиньте парни. Они провозгласили генералом бабу. Господин двух темных — баба. О, мы делаем великое дело. Исправляем ошибки государства.

— Черт. Даже не вериться. — Пробормотал один из них, так и не отрывая глаз от девушки. — Ну ведь видно, что не мужик. Вон… красивая ведь…

— Эй. Аккуратнее. — Одернул его главарь. — Когда она умрет на ней не должно быть следов. Это смерть — несчастный случай, а не изнасилование.

— Ну, так она все равно будет мертва. Зачем упускать такую возможность?

— Если из-за тебя сорвется все дело, я тебя пристрелю. Мы должны выполнить свою работу чисто и получить за это деньги. Больше меня ничего не интересует.

— Да у тебя только на деньги и встает. — Буркнул ему в ответ соучастник.

— А ты представь, что мы будем делать с вознаграждением, и у тебя тоже встанет. — Потом он подался вперед, смотря в лобовое стекло. — Действуем по плану. Подъедим к мосту, рядом с этим борделем… печально известным. Так, шмотье ее где? Ну, так чего сидишь без дела? — Мужчина наиграно грустно вздохнул. — Генерал упал с моста, будучи в сильнейшем наркотическом угаре. М-да. Что только деньги и власть не делают с людьми. — Потом он вновь обернулся к пособнику. — Только смотри, чтобы на ней не было ничего из того, что принадлежит тебе. Даже волоса.

— Вода все равно все смоет.

— Тем не менее. — Главарь поправил свое оружие на поясе. — Мы скоро будем на месте, так что будь готов.

— Всегда готов.

Десять минут они ехали в угрюмом молчании, которое потом прервалось болезненным стоном.

— Очухалась, кажется. — Пробормотал один.

— Вижу, не слепой. — Главарь кинул быстрый взгляд на бледное лицо девушки. Совершенно расслабленный, одурманенный, безразличный ко всему вид.

— Приехали. — Огласил тихо водитель, плавно затормозив.

— Понеслись. Ты бери ее за ноги. — Кивнул один другому. — Только аккуратно.

Девушка что-то еле слышно пробормотала, начиная недовольно отмахиваться.

Почему так шумно? И что это за назойливые прикосновения. Подвешенное состояние, холод, и… покачивания, словно ее куда-то несут.

Где она? Что с ней? Одна мысль сливалась с другой, они путались, бессмысленные и бессвязные. В голове был абсолютный хаос.

И все же, что-то далекое, какая-то мысль, запрятанная в глубине охватившей ее бессознательности, говорила о том, что это… конец. Что это именно то, что принято понимать под смертью. Что вот сейчас, через секунду или две это произойдет с ней.

Она умрет?

Как нелепо и абсурдно… особенно, если задуматься над тем, что… что даже у Дракона не получилось сжить ее со свету. Тогда почему должно получиться у них? У людей, лиц которых она даже не видела. Какая… жалкая смерть. Глупая и абсолютно не соответствующая званию и статусу, которыми она располагает.

Какая жалось…

В это мгновение Мише казалось, что даже смерть собаки выглядела бы более достойной. Животное хотя бы сопротивление оказало. А она не могла даже глаза открыть шире, чем сейчас, поэтому и видела лишь безразличное холодное ночное небо. Она слышала неразборчивое бормотание и какую-то ругань. Словно не она, не здесь и не сейчас, чувствовала чужие руки, ветер, пробирающий до дрожи и… падение в пустоту.

22 глава

Голова болела. То ли от того удара об каменную мостовую. То ли от пережитого стресса. То ли от все еще действующего наркотика.

Тяжесть и жар тела, ноющее, тянущее чувство между бедер… похоже, она еще жива, раз может чувствовать боль… боль ли?

Миша вздрогнула, испугано открывая глаза, когда холодная влага коснулась висков. Чужая ладонь отдернулась, давая бегло осмотреть тускло освещенную комнату (не принадлежащую ей), а потом и фигуру, спрятанную в ночи, — мужчину, который сидел на краю кровати, сжимая в руке тряпку, смоченную в травяном отваре.

— Д-дракон? Ты что это… де-делаешь? — Прошептала сбивчиво и довольно хрипло Михаэль, делая глубокий вдох.

Но вместо того, чтобы почувствовать облегчение, ей стало только хуже. Вместо того чтобы прийти в себя, упорядочить ход мыслей, очнуться, она, уловив этот особенный, отлично знакомый ей (с некоторых пор, о которых она пыталась не вспоминать) запах, кажется, только усугубил ситуацию. С ее телом и без того происходило нечто такое, что основательно ее пугало, а этот аромат, оставшийся на подушках, витавший в воздухе, исходящий от кожи… он словно подстегивал ее, вызывал и что-то требовал… Да, она определенно должна что-то сделать, что-то получить…

— Возвращаю долг.

Боги, что с его голосом не так? И что не так с ней? С каких пор этот темный может влиять на нее настолько сильно, применяя такие незначительные мелочи? Тон голоса, запах… это вид. Что-то пугающее и дикое застыло в этой фигуре, скрытой тенью.

— Что? — Недоуменно вздохнула Миша спустя пару секунд.

— Я пытаюсь помочь, разве это не очевидно? — И все же его голос звучал не так как обычно.

Негромко, неторопливо, спокойно, серьезно. А она ведь так привыкла к его язвительности или неприкрытой грубости.

— Помочь… — Повторила зачем-то Миша, вновь осматривая комнату.

Шутка судьбы. Она вновь просыпается в этой кровати.

— Как ты себя чувствуешь, госпожа? — Обеспокоенный голос. Словно он действительно за нее переживал. Если бы она не знала этого мужчину, то так бы и подумала.

И… как она себя чувствует? Если учесть, что она была похищена, и, что ее собирались убить, а она, вопреки всему, этому почему-то дико возбуждена…

— Дракон, ты спас мне жизнь. — Вместо ответа прошептала Михаэль, заглядывая в темно-красные глаза, в которых искрилось пламя единственной свечи, стоящей у кровати.

— В который раз, не так ли. — Он даже не улыбнулся, хотя это было явной насмешкой.

— Ты нарушил мой приказ. — Добавила Миша. — Я же запрещала тебе появляться… пока я тебя не позову.

Недоумение на его лице было искренним.

— Я не нарушал приказа.

— Если ты можешь так легко обходить прямые приказы своего господина, ты ведь и убить его можешь, не так ли? — Проигнорировала его слова Миша. — Ты ведь не раз над этим думал…

— Я не нарушал твоего приказа.

— Небось, спишь и видишь, как отомстишь мне за всех тех, кто…

Обличающее бормотание резко оборвалось, когда мужчина, швырнув тряпку в чашку, стоящую на тумбе, резко наклонился к девушке, процедив:

— Я не нарушал приказ, госпожа, потому что ты звала меня. Ты умоляла меня прийти. Понимаешь?

— Этого… быть не могло, я была без сознания! Все происходило как во сне… и то, что я чувствовала…

— То, что ты чувствовала, было до того неправильным и недопустимым, что мне действительно было трудно сдерживать себя первые секунды. А потом это и не понадобилось. — Мужчина отклонился, сосредотачивая взгляд на пламени свечи. — Знаешь, тогда я чувствовал себя по-настоящему тебе нужным. Жизненно необходимым… буквально. После недель игнорирования это было настоящим подарком.

— Ты… убил их?

Дракон одарил ее таким взглядом, словно спрашивать об этом было глупо.

— У тебя кровь. — Пробормотала она снова, смотря на глянцевые застывшие пятна, покрывавшие его кожаный плащ.

— Это не моя. По большей части.

Кажется, он был очень напряжен. В этом серьезном, немногословном, угрюмом мужчине было трудно узнать ее непокорного нагловатого слугу.

Миша чуть спустилась с подушек, протянув руку вперед, что заставило Дракона резко перевести на нее взгляд. Конечно, прикасаться к нему в таком ее состоянии, было опасно, однако… она должна была убедиться. Убедить себя в том, что это необходимо не только ей.

Отодвинув край плаща в сторону, Миша нахмурено осмотрела окровавленную рубашку. В ткани, залитой кровью, чернели две аккуратные дырочки. У наемников было оружие такого высокого ранга… впрочем, это лишь подтверждает высокое положение и богатство их заказчика.

— Ты… так умрешь. — Интонация больше бы подошла вопросу.

— Естественно, если госпожа не поможет мне. Я все-таки не бессмертен. — Подтвердил Дракон, которого словно не волновала боль, которую он уже испытал и испытывает до сих пор.

— Это довольно печально… у меня на тебя такие грандиозные планы, такие высокие ставки в завтрашнем сражении.

— Ну конечно. Госпожа не была бы самой собой, если бы не помогла тем людям. — Ухмыльнулся Дэймос.

— Завтра ты поведешь моих людей на равнину Омин. И твоя основная задача — защищать императора.

Кажется, он не ожидал услышать что-то подобное, потому так напрягся, прищурено смотря в ее сторону.

— Ты хочешь, чтобы я оставил тебя в Амб? Может, ты и слабо разбираешься в политике и искусстве ведения войны, но ты не могла не понять такую вещь: битва на Омин — отвлекающий маневр. Флот союзников Аскар придет прямо под стены Амб, когда столица будет беззащитна и открыта для врага.

— На это и рассчитываю.

— Смеешься?

— Со мной будет Энгер…

— Да мне наплевать! — Прорычал Дэймос, вновь резко к ней наклоняясь. — Где был Энгер сегодня?

— Я дала ему выходной. — Беспечно ответила Миша.

— Выходной? — Словно не веря своим ушам, повторил Дракон. — Это точно шутка.

— Это не шутка, а приказ. И ты не смеешь мне говорить «нет».

Он наклонился так близко к ней, что его дыхание обжигало губы.

— Как пожелаешь, госпожа. — Процедил Дракон, склоняя голову набок. — Но мне интересно, почему ты не можешь приказать это Энгеру?

— Он мне нужен здесь.

— А я нет?

— Ты нужнее там. Тем людям и императору.

— Да плевать я хотел на людей и императора. — Прорычал тихо мужчина, резко отстраняясь. — Скажи лучше, что ты хочешь избавиться от меня. Тебе что, противно мое общество? Бесит, когда я рядом?

— А, кстати. — Оставила без внимания его слова Михаэль. — Насчет моей крови. Я не смогу ее дать тебе.

— Ну, это неудивительно. — Ухмыльнулся он жестоко. — Твое отвращение ко мне очевидно. Ты ведь даже на краю смерти, зная, что только я спасу тебя, не хочешь просто произнести мое настоящее имя. Имя, черт! Это так трудно для тебя?! Кажется, жизни, сохраненной именно мной, ты предпочтешь смерть. Знаешь, тут ты обставила их всех… даже чертовы Грэды не испытывали ко мне такой ненависти. Да, собственно, если бы и испытывали, мне было бы на это наплевать. Но ведь с тобой, черт возьми, все иначе.

— Именно поэтому — игнорируя его, продолжила девушка — я дам тебе свою энергию. Причин для этого, к сожалению, слишком много, чтобы их перечислять.

А точнее, она просто пыталась таким вот завуалированным способом сказать, что… да, она очень низко пала, но она хочет его. И, кажется (себе она готова была в этом признаться), дело тут было даже не в наркотике.

Наверное, он ее правильно понял, потому уже через мгновение, наполненное его недоумением, быстро перетекающим в сомнение, она отвечала на страстный глубокий поцелуй. Пару секунд, прежде чем окончательно забыться, она думала над тем, почему одного его прикосновения хватает, чтобы забыть о том, кем она является для него на самом деле.

— Тот мужчина… — Отклонился на пару сантиметров Дракон, тяжело выдыхая. — Кто он для тебя?

Миша не сразу поняла, о ком он, недоуменно смотря в глаза напротив.

— Клэймор?

— Не нужно имен. — Процедил Дэймос тихо. — Ты поняла, о ком я.

О, боги… это что, ревность?

— Зачем тебе?

— Потому что после этой ночи… — Дракон прижался к ней вплотную, понижая громкость голоса до вкрадчивого шепота — если я еще раз увижу его рядом с тобой и услышу, как он называет тебя по имени, я, скорее всего, убью ублюдка.

То, как она отреагировала на эти слова было до того неправильным и нелогичным… Вместо гнева, вместо того, чтобы оттолкнуть и в довольно грубой форме сказать о том, что она думает на этот счет, Миша запустила пальцы в черные волосы, притягивая мужчину обратно к своим губам.

— Он… просто мой друг. — Прошептала она дрожащим голосом, когда Дэймос, стянув простынь с ее тела, опустил свою руку между ее бедер.

— Кем бы он ни был, госпожа, я могу тебе пообещать еще кое-что. — Его губы касались кожи ее шеи, когда он произнес то, от чего Миша вздрогнула, непроизвольно сжав колени вместе. — Ты никогда уже не сможешь лечь с другим мужчиной и не вспомнить меня. Если такое произойдет, я буду очень расстроен, но я буду утешаться мыслью о том, что в прикосновениях других ты ищешь меня.

— Воображала. — Усмехнулась она неуверенно и тихо.

— Подожди, госпожа, скажешь мне это после нашей ночи.

— Михаэль. — Поправила она его. — Сегодня… для тебя я просто Михаэль.

— Михаэль. — Повторил медленно, наслаждаясь ее именем как чем-то сладким и изысканным, Дракон. Повторяя его снова и снова, тихо и благоговейно, как заклинание, он спускался по ее телу ниже, оставляя на коже следы от поцелуев.

Этой ночью Миша впервые была абсолютно, целиком и полностью согласна и с богами, и с оракулом, и с судьбой: этот мужчина должен принадлежать исключительно ей.

23 глава

Энгер вбежал в фойе усадьбы, являя собой наглядную иллюстрацию к выражению «окрыленное состояние». Да-да, сегодня это было полностью про него.

Он взлетел по ступенькам лестницы на второй этаж за секунду, не используя магию только потому, что надеялся немного остыть и прийти в себя. Боги, как много и как сильно он чувствовал. Эмоции были настолько всепоглощающими, что он по-настоящему боялся задушить в объятьях свою госпожу.

Ему нужно было ее увидеть, чтобы в словах (скудных и не несущих в себе и сотой доли его благодарности) выразить признательность и заверить ее в вечной верности за то, что она вернула ему смысл жизни. Что теперь он чувствует жизнь, сладковатый вкус надежды и веры, аромат предвкушения новой встречи со своей женщиной…

Хотя госпожа, наверняка, еще спит… Но Боги! Он должен поделиться своей радостью хоть с кем-то! И почему в такой радостный солнечный день, день его обновления, его возрождения, в поместье так поразительно тихо?

Ворон направился по коридору быстрым размашистым шагом. Он знает, к кому может обратиться. Дракон в особняке, он чувствует его присутствие. Наверное, госпожа позвала Дэймоса, чтобы рассказать суть плана и роль своего темного в нем. Собственно, хорошо, что Ворон еще успел застать своего командира в прошлом, а теперь просто друга по несчастью, здесь, в особняке. Особенно если учесть, что в последнее время в этих стенах Дракон надолго не задерживается.

Оглушенный и опьяненный счастьем Энгер надавил на ручку и толкнул дверь от себя. Он переступил порог, открывая рот, чтобы известить хозяина апартаментов о том, что…

Ворон забыл обо всем на свете, когда его блестящий восторгом и благодарностью взгляд нашел Дэймоса. Мало того что он до сих пор валялся в кровати, так с ним рядом, запутавшись в простынях лежала женщина!

Хотя через секунду оказалось, что самое ужасное не в том, что Дракон притащил женщину в дом госпожи, а то, что этой женщиной являлась сама госпожа.

Энгер резко выдохнул. В утренней тишине послышался металлический скрежет, после которого ручка двери оказалась отломанной и зажатой в стиснутом мужском кулаке.

Женщину шум не разбудил. Она была слишком утомлена, и, кажется, заснула не так давно. Действительно, с чего бы это?!

Переведя взгляд с госпожи на Дэймоса, Энгер отшатнулся, выпуская латунную ручку из руки. Молчание нарушил звонкий стук и долгий звук качения. Все это время Дракон не спускал с Энгера своего прищуренного кровожадного взгляда.

Сглотнув, Ворон попятился назад, оказываясь за порогом. Он и правда, пытался не смотреть на картину перед ним развернувшуюся, но черт! Увидеть нечто подобное нынешним утром он все-таки не ожидал…а если так подумать, то вообще никогда! Учитывая отношение госпожи к своему наглому и непредсказуемому рабу.

Красноречивый взгляд Дэймоса не помог, — Энгер все еще продолжал пялиться на явившееся ему откровение — потому Дракон быстро соскользнул с кровати, словно боясь нарушить женский сон, после чего абсолютно неслышно пошел к выходу, по пути забирая свою одежду.

Когда мужчина оказался за порогом, закрывая за собой дверь, Ворон медленно перевел на друга взгляд, в черной глубине которого читалось невысказанное — «какого черта?».

— Вперед. — Бросил тихо Дэймос, пихая Ворона вперед по коридору. Такая грубость быстро нашла себе объяснение. — Ну что, Энгер? Где ты шатался целый день? Не хочешь мне рассказать?

— Я? — Энгер не сопротивлялся, когда его так же грубо впихнули в одну из комнат второго этажа. — Я был с Беллой. Госпожа дала мне выходной, она сказала, что у меня есть время до сегодняшнего дня. И естественно я пошел к Белле. Я давно хотел…

— Да мне плевать, что ты там хотел. — Прорычал тихо Дэймос, разбираясь с одеждой. — Ты, Энгер, оставался тут и ты должен был защищать Михаэль, потому что меня не было. Вместо этого ты пошел к своей подружке. Сдаешь позиции, черт возьми.

— Дэймос, ты же знаешь, что я бы не допустил…

— Чего не допустил? — Резко повернулся к нему Дракон. — Ее смерти? А что бы ты мог сделать? Ты ведь не почувствовал, когда ее забрали из дома, накачав какой-то дрянью. Ее похитили прямо из-под вашего носа четверо наемных убийц, а ты в это время развлекался, мать твою. И если ты сейчас собирался оправдываться передо мной или сказать, что думал в то время совсем о другом, то лучше сразу заткнись.

Энгер отшатнулся, и на этот раз не из-за откровенно угрожающего вида и тона мужчины, а из-за смысла его слов.

Госпоже угрожали? Она была при смерти? И он узнает об этом только сейчас и даже не из первых рук.

— Ты убил их? — Тихо, сдерживая ярость, проговорил Ворон спустя мгновение.

— Да. — Бросил Дракон, застегивая пуговицы на рубашке. — Увы, но тогда доводы разума были слабее желания размазать ублюдков. Теперь их соскребают с тротуара, а я так и не узнал имя заказчика. Это меня чертовски злит. Но один факт бесит меня намного сильнее — ты и твоя безответственность. Поскольку именно ты допустил это!

— Я был далеко, да и не думал, что…

— Вот именно. Ты не думал. Когда ты перестал думать?

— Тогда, когда вновь почувствовал себя живым. — Решился ответить Энгер. — Тогда, когда вновь увидел ее. Когда увидел мою Беллу. Живой, такой же прекрасной, как и тысячу лет назад, такой же нежной и любящей. Когда снова ощутил ее прикосновение. Вот тогда я перестал думать, Дэймос. И знаешь? Мне не стыдно признаться в том, что тогда мне было глубоко на всех наплевать.

— Я заметил. — Прорычал Дракон, подходя к нему и резко придвигая к себе за ворот рубашки. — Тебе было наплевать, а вот мне — нет. И если бы с ней что-нибудь случилось, я бы тебе этого не простил. — Разжав кулак, Дэймос отошел к окну. — Я не могу доверить тебе ее жизнь. Не теперь.

— Ты уходишь? — Повернулся к нему Ворон, поправляя рубашку.

— Я должен отправляться на генеральное сражение. — То как резко прозвучали слова, говорило о том, насколько Дракон с таким решением не согласен. — Она приказала мне защищать императора.

— У нее есть план?

— По которому я буду на Омин, а ты здесь. А это, черт возьми, меня не устраивает. Пока император будет неуклюже помахивать своей сабелькой, к стенам Амб подойдет флот илирийцев…

— Они за Аскар? У них отличные маги… — Пробормотал обеспокоено Энгер, после чего добавил: — О, она все просчитала. Я буду действительно полезен…

— Когда ты мог быть полезен, тебя не было. Мы это уже выяснили.

— Хватит говорить мне о том, что и без тебя известно. И обвинять меня ты не смеешь! Хотя бы потому, что и сам покорностью и расторопностью не отличаешься. Стоит ли напоминать о том, что тебя бы не выставили за дверь, если бы ты вел себя немного поприличнее? Так что, придется согласиться, виноват тут не только я. И раз уж сложилось все наилучшим образом, может, стоит «обратить свой взор в будущее». И подумать о войне, например? — Повысил голос на полтона Энгер, игнорируя откровенно угрожающий взгляд Дракона. — Госпожа рассудила верно. Посылая тебя и лучших мечников на Омин, она обеспечивает достойным прикрытием войска императора. Тогда как я и мои ребята защитят Амб со стороны моря, где стена наиболее уязвима. Это рационально.

— Рационально. Хм. Энгер раз ты такой логичный и, как я понял, догадливый, ты должен понимать, что будет с тобой, если я обнаружу свою госпожу не такой, какой оставил сегодня.

— Я буду защищать ее ценой собственной жизни, и ты это знаешь.

— Твоя жизнь, Энгер, безусловно, ценна, но, увы, не настолько, чтобы приравнивать ее цену к жизни Михаэль. Ты будешь оберегать ее как весь свой мир. Пойми, она — твой путь к свободе и к твоей женщине. Ты обязан сохранить ее.

Ворон напряженно смотрел на своего друга, в черных глазах проглядывало беспокойство. — Друг, я так понимаю ты в большой беде.

— О чем ты? — Не понял Дэймос.

— О том. О том, что ты, похоже, запал на нашу госпожу. Причем конкретно. Боишься нарушить ее сон, рвешь и мечешь от осознания, что ее похитили какие-то самоубийцы, бесишься из-за того, что именно я остаюсь рядом с ней… да ты меня придушить готов, кажется. — Ворон подошел к Дэймосу, понизив свой голос до тихого говора. — Ты вообще в своем уме, друг мой? Я пошел за тобой лишь потому, что надеялся получить свободу. А ты теперь…

— Кто сказал, что я отказываюсь от своих слов?

— Но как ты будешь строить заговор против нее? Ты сможешь лгать ей? Я, например, не могу врать Белле, а мне кажется, что у тебя там все серьезнее, чем хотелось бы.

— Я не буду говорить ей. — Ответил коротко Дэймос, отворачиваясь.

— Да? И как долго?

— Когда все свершиться, она сама все узнает.

— В таком случае, с твоей стороны будет благородно убить ее. — Проговорил Ворон, а в следующую секунду почувствовал на своей шее сжимающуюся руку Дракона.

— Я тебе уже говорил об этом. Она не умрет. — Прорычал мужчина.

— Ты чем думаешь? — Прохрипел Ворон. — Ты будешь предателем в ее глазах. Неужели ты думаешь, что такое прощают?

Кажется, Дэймос уже задумывался над этим не раз. И каждый раз он стремительно отгонял подобные мысли, как только те возникали. Однако теперь, когда об этом сказал Энгер, когда этот пугающий факт вновь всплыл перед ним…

Дракон опустил свою руку, быстро разворачиваясь и скрываясь в коридоре, оставляя задыхающегося Энгера за своей спиной. Но Ворон понимал, сейчас другу больше всего нужна кровь. Чужая. Ему необходима война, которая с жадностью примет его ярость и боль.

* * *

Михаэль медленно просыпалась, нежась в своей постели. Сладкое чувство томления и удовлетворения лениво покидали ее тело, пока сама девушка, слабо улыбаясь, вспоминала неправдоподобную нежность мужчины и его изумительные умелые ласки.

А в этот самый момент войска империи Эливиар, выстраивались командующими на равнине для боя, который, как они верили, всенепременно войдет в историю, как их величайший триумф.

Взволнованные солдаты осторожно перетаптывались, стискивая оружие в руках и следя за тем, как главнокомандующие совещаются и суетятся.

Молодой император смотрел вдаль, на горизонт, откуда должен был появиться его враг. Первый в его жизни. Визирис впервые вел свой народ на войну. Теорию он знал на отлично. Но сейчас даже он понимал, что в реальности все будет иначе, куда сложнее, чем в книгах и на тренировках.

Именно поэтому в данный момент он рассчитывал на поддержку и помощь более опытных командиров и на мудрость своих советников.

Да, он император для всех этих людей, которые сейчас огромной, облаченной в блестящую амуницию толпой покрывают равнину за его спиной. Но ведь на самом деле, он был обычным человеком. Просто парнем, совсем молодым мужчиной, на которого свалилось так много обязанностей после смерти его венценосного отца.

Естественно, он боялся. В этот самый момент ему было по-настоящему страшно. Страшно сделать ошибку, страшно подвести своих людей, страшно умереть и увидеть смерть. Но, без этого никак. На таких мероприятиях эта старуха — главная гостья.

24 глава

Ночь глянцевой чернотой разливалась на востоке, прогоняя раскаленное солнце за горизонт. Холодное спокойное дыхание морского бриза скользило по воде, забираясь на отполированные волнами прибрежные скалы и стены дозорных башен.

Напряженная атмосфера ожидания, словно замерзшее, медлительное время и эта угрюмая темнота сочетались, являя собой довольно мрачную картину. Картину предчувствия неизбежной катастрофы.

Но, очевидно, так казалось только ей, поэтому, когда Миша слушала отчет дозорных на стене, те поглядывали на генерала с недоумением и очевидным опасением… за ее душевное и умственное состояние.

Сейчас девушка сидела на краю смотровой башни, свесив ноги вниз, и осматривала в бинокль окрестности. На некоторых башнях уже зажгли огни, отражения которых теперь расплывчатыми пятнами бегали по рябой глади моря. Там же, внизу, по приказу генерала топили старые суда, дабы враг не смог подойти к стене достаточно близко для штурма.

— Слушай, Энгер. — Обратилась тихо Миша к Ворону, что неслышно стоял за ее спиной. — Может, моя просьба покажется тебе нелепой и… бестактной, но ты оказал бы мне огромную услугу, если бы рассказал о себе чуть больше. Мы все-таки бок о бок уже почти месяц живем. Но если ты хочешь помолчать, то у нас вся ночь впереди. Кто знает, когда они пожалуют…

— Что хочет услышать госпожа? — Поинтересовался услужливо Ворон.

— Например, о том, откуда ты так много знаешь? Как ты изучал магию. Насколько мне известно, данное искусство познают с самого детства.

— Да. Все-таки магия — наука тонкая и требующая постоянного упорного труда. Во главу угла тут ставится практика.

— Ты ходил в какую-то школу?

— Не совсем. Я начинал как подмастерье.

— О, а я думала, что ты родовит. — Протянула Михаэль, так и не отрывая взгляда от горизонта.

— Нет. В отличие от Дэймоса, я не могу похвастаться древним родом. Я был в услужении у одного мага в своем королевстве. Он то меня и обучал на первых порах. Потом ужеон отметил мои удивительные способности и решил, что я просто обязан отправиться в столицу, дабы найти себе достойного учителя. Посоветовал мне обратиться к одному из его хороших знакомых, туда я и отправился. Первое время этот знакомый держал меня у себя, потом посоветовал найти работу. Ну, я отправился в поисках, пока не нашел одну, у королевского оружейника. Заговоренный металл — самый прочный, и чем сильнее маг наложивший заклятье, тем крепче и смертоноснее оружие. В итоге все стали замечать, что заговоренное мной оружие служит дольше остальных. Об этом стало известно королю, он то и оплатил мое обучение в академии для детей знати. — Ворон непонятно усмехнулся. — На меня там все смотрели, как на изгоя. Безродный нищеброд среди высшей аристократии… меня там не очень любили, в общем. Но мне было без разницы, я пришел туда учиться и, надо сказать, мне это действительно нравилось. Учителя ставили меня в пример… хотя зря они это делали, потому что всеобщая ненависть ко мне лишь усиливалась. В итоге я окончил академию с отличием и стал служить при дворе, пока не сделал себе репутацию первого мага королевства. Конечно, это был тернистый путь, но, когда я добился этого, у меня появилось буквально все. Я забыл, кем был раньше. Из пустого места я стал тем, перед кем кланялись, кого уважали, кому завидовали…

— Ты очень многое успел. — Проговорила девушка, когда его голос затих.

— Можно и так сказать. — Усмехнулся Ворон. — Знаешь, я ведь ни о чем не жалею. Даже о том, что пошел на ту «Великую» битву.

— Ты — большая редкость. — Ответила Миша, провожая взглядом свет, гаснущий за морем. — То, что ты не хочешь исправить свою жизнь… это поразительно.

— А ты хочешь?

После этого вопроса возникла неловкая пауза.

— Ну, не думаю, что это имеет хоть какое-то значение. — Пробормотала Миша, после чего как можно более живо спросила: — Ну и как там при дворе?

— Роскошно, ярко, пестро, помпезно. — Проговорил Энгер. — Жизнь — сплошной праздник. Сначала это поражало и радовало глаз, потом приелось. Я довольно быстро освоился и стал принимать роскошь как должное.

— Ты изменился.

— Люди в кругу моего общения изменились, изменился и я. Раньше был стеснительным и боязливым, а потом стал уверенным в себе и раскованным. Хотя никогда бы не подумал о такой жизни, будучи мальчиком. Когда я появился при дворе, меня сначала не замечали. Потом уже заметили мои способности. Я стал привыкать и в итоге стал смелее. Смелее во всем, в поступках, в словах… Как только у меня появились деньги, я понял, что могу многое. Деньги, они вообще имеют большую силу в мире. Потом уже когда на меня стали обращать внимания с чисто внешнего плана, я понял, что не такой уж я и забитый сельский мальчик.

Миша поперхнулась смешком.

И это Энгер про себя говорит?

— Ну а потом как и полагается: власть, слава, успех и все в том же роде.

— А что там насчет вашего короля? — Обернулась к мужчине Миша — У вас ведь королевство.

— Ну да. Королевство. Соединенное. Во главестоит король и его супруга, если такая иметься. Обычно, власть передается от отца к сыну, но иногда король может сам назначить себе приемника, даже если у него будет сын. Но это редко. Король… когда я уходил на битву во главе государства стоял Латион, Великий Король из рода Драконов…

— Чего?! — Вскрик раздался в тишине и разнесся далеко вперед, из-за чего Миша мысленно стукнула себя по голове. — Дракон? Еще один?

— Ах, ты об этом. — Выдохнул Ворон, удивленный ее реакцией. — Неужели ты думаешь, что Дэймос единственный из рода драконов? Просто они считаются высшей элитой. Семья короля, в частности, и его самое ближайшее окружение. Понимаешь… у нас в стране все немного иначе. Вот у вас император — маршал армии, то есть глава и государства и своего войска. Совмещается государственная власть и военная сила. А у нас все иначе: государство отдельно, а армия отдельно. Во главе государства стоит Король, во главе армии — Приест. И их власть не сильно отличается. Однако король все же по положению выше, на то он и король. Приест должен оберегать свою землю и свой народ, своего короля в частности. Это его основная задача. Король не должен сражаться, только управлять.

— О-о-о. — Протянула пораженная Миша. — А как же насчет такого изречения, как «власть сильнейшим»?

— У нас есть понятия чести. Командующий армией никогда не нападет на своего короля.

— Даже так. А мне ведь каждый твердил, что вы твари без чести и достоинства. — Пробормотала Михаэль, смотря в бинокль.

Наступила напряженная тишина, из-за которой Миша почувствовала себя неловко. Резко обернувшись, она уставилась в темноту, в которой блестели черные глаза Энгера. И то, как он смотрел на нее…

— Но я не верила им. — Попыталась разрядить обстановку она. — Слушай, я не это имела в виду. Правда.

Молчание и все такой же взгляд.

— Прости за это. — Пробормотала Миша, отворачиваясь, не в силах выносить этот взгляд.

Очевидно, понятий о чести у них было куда больше, чем у людей. Так реагировать на простые слова…

— Я не сержусь на твои слова, госпожа. — Прозвучал в итоге спокойный ответ. — Я даже как раб не имею на это права. Однако честь — это то, чего лучше не касаться. К тому же, она у меня и без того запятнана.

Миша виновато опустила голову, смотря себе под ноги.

— Энгер, я не считаю тебя оскверненным или обесчещенным. В конце концов, именно люди сделали это с тобой. Они старались опустить тебя до своего уровня, но я тебе говор абсолютно честно — у них не получилось. Я могу представить, как тебе тяжело все это выносить, но… ты не виноват. Я хочу, чтобы ты это услышал и понял. Во всем произошедшем твоей вины нет. — Обернувшись, Миша посмотрела на Ворона. Взгляд мужчины смягчился, на губах появилась слабая улыбка, от которой Мишины щеки вспыхнули румянцем. Девушка поспешно отвернулась, пробормотав: — И давай больше не будем касаться этой темы. Я не хочу наступать на одни и те же грабли дважды.

Словно пытаясь спрятать свое очевидное смущение, Миша закрылась биноклем, устремляя взгляд вдаль.

— Энгер! — Вскричала она через мгновение, махая рукой. — Смотри? Это они?

— Да. Определенно. — Последовал напряженный ответ.

Постепенно, но с каждой секундой все стремительнее и гуще, маленькие, еле различимые на тонкой полоске уходящего света точки, заполняли горизонт. Десятки… сотни кораблей, которые на всех парусах, подгоняемые союзником ветром, шли на столицу вражеской империи.

Ее империи.

— Почему на них нет огней? — Спросила тихо Миша, смотря в увеличительные стекла.

— Очевидно, они хотели остаться незамеченными.

— Ну, сюрприз-сюрприз. — Бросила Михаэль, соскакивая с парапета, на ходу кидая Энгеру:- Зови своих.

Подбегая к колоколу, девушка схватилась за веревку, оглашая всю стену громогласным требовательным звоном тревоги. По цепочке этот звук передался по всей стене, на которой тут же потушили все факелы, скрываясь от неприятеля пологом ночи.

* * *

А на равнине Омин уже несколько часов как шел бой. «Театр» военных действий поистине поражал красочностью своих представлений. Основным цветом которых был насыщенно алый. Аскарийцыза это время сумели заметно потеснить императорскую гвардию. Солдаты отступали под острыми мечами противника.

Растерянный и напуганный император, неровно держался на своей лошади, успевая лишь отражать удары, попутно вспоминая слова Михаила о том, что аскарийцы — блестящие мечники. И их было слишком много. Враги усеяли все поле, и казалось, им мало места на этой равнине.

Визирис видел краем глаза, как командующее отдают приказы солдатам, которые их не слушают, заботясь больше о спасением собственной жизни, нежели очередным боевым построением.

Крики, молитвы, брань и скрежет металла слились в единый душераздирающий оркестр. Ошалелые глаза Визириса искали вдали то место, маленький остров спасения в этом бескрайнем море боли и страха.

Кстати, насчет моря. Артилерия справлялась хуже некуда, из-за чего ряды имперской армии были основательно прорежены пушечными залпами.

Ад. Преисподняя. Хаос.

И боги, Визирису в тот момент казалось, что избавлением может служить только смерть. Спасением от страха, отдыхом от невыносимых криков и лязга.

Ор команд сливался с молитвами и проклятьями. Одни приказывали наступать по центру, другие поворачивать и идти в обход, третьи прорываться к востоку, четвертые рассредоточиться. И потому, не зная кого слушать, люди в итоге смотрели на императора.

Сейчас император был не более, чем напуганным мальчишкой, который не то что отдавать обдуманные приказы, но и сохранить свою жизнь уже был не в состоянии.

Визирис повернул напуганного коня, неуклюже отбивая очередной удар. Однако на этот раз его рука предательски дрогнула, лезвие соскользнуло и проехало по боку его лошади. Конь дико заржал, рванув в сторону, скидывая седока прямо в гущу схватки.

Визирис с размаху рухнул вниз. Нет не на землю, а в мешанину из грязи и крови, которая забрызгала его форму и попала в лицо. К горлу подступил приступ тошноты, однако парень нашел в себе силы подняться, сжимая в руках саблю. А уже через мгновение на него обрушился новый удар, который он неловко отбил, только теперь понимая насколько уроки фехтования были далеки от того, что творилось здесь и сейчас, в реальности.

Новый мощный удар сбил императора с ног, заставляя снова упасть в эту тошнотворную жижу. Сабля с золотым эфесом и узорчатой филигранью затерялась среди мешанины из живых и уже мертвых тел. Со взглядом полным ужаса и осознание близкого конца Визирис уставился перед собой, замечая, как один огромный аскариец замахивается, опуская на него тяжелый меч. Свист воздуха, рассекаемого отлично заточенным металлом, в этот момент был самым громким звуком во всей вселенной…

Визирис закрыл глаза. Испугано, трусливо, зная, что подобная смерть — позор для его звания. Хотя, кого это сейчас волнует.

Однако вопреки всему, вместо мягкого звука разрубаемой плоти, послышался звон. Громкий, оглушительный, бренчащий, который заставил императора не веря распахнуть глаза.

Перед его носом было выставлено черное лезвие, покрытое рунами и символами, по которому стекали багровые капли крови. Визирис уставился на меч, который остановил недавний смертоносный удар, предназначавшийся ему.

Парень вздрогнул, когда лезвие пришло в движение, отбрасывая вражеский меч, и медленно поднял свой взгляд, смотря на своего неудавшегося убийцу, который теперь глядел прямо перед собой… с ужасом? Да. Этот крепкий, мощный, бывалый воин был в ужасе от того, кто стоял перед ним. А потом на его шею опустилось то самое черное лезвие изящного меча неправильной формы.

Вскрикнув, радуясь в душе тому, что этот жалкий звук никому не был слышен, Визирис завозился, пытаясь подняться, но лишь больше запачкался в грязи. Однако через мгновение он почувствовал на вороте своего кителя крепкую сильную руку, которая грубо дернула его наверх. Переведя расширенные глаза на своего спасителя, император открыл рот.

Он? Но… Михаил? Разве он тут?

— Ты должен благодарить моего господина на коленях. — Прорычал Дракон прямо в его лицо. — Сбежать собрался, ваше величество? А может мне прямо сейчас вас прирезать? Вы скажите… я ведь в любое время укорочу вас на голову.

Мужчина чудовищно ухмыльнулся, следя за тем, как Визирис сглатывает, после чего, зачем-то, кивает.

Дэймос перевел свой прищуренный взгляд за спину императора, рассматривая противников, которые теперь, по необъяснимой причине, остановились. Солдаты застыли, но, очевидно, не из-за команды своих не менее шокированных командиров. И император уже давно бы узнал причину, если бы Дэймос не держал его за шкирку как котенка.

Ненормальная тишина и внезапно обрушившийся покой. И это пугало почему-то больше, чем вылезший на землю ад, царивший на этой равнине не так давно.

Дэймос подмигнул императору, уставившемуся на него расширенными глазами испуганного младенца, после чего швырнул парня свою спину. Там его подхватили чьи-то заботливые руки. Это был Григорий Грэд, который теперь пятился назад, прожигая Дэймоса взглядом полным ненависти, граничащей с восхищением.

— Вы. — Дракон ткнул пальцем, обтянутым в черную кожу перчаток, в их сторону. — Поднимайтесь наверх. Каждый, кто не хочет участвовать в этом. С возвышения вам будет великолепно видно все происходящее.

Никто не шелохнулся, продолжая недоуменно хлопать глазами.

— Вон! — Отчетливо прорычал Дэймос.

Визирис почувствовал, как Грэд начинает волочить его в сторону, считая разумным исполнить это требование. Император кое-как переставляя ноги, начал продвигаться к ближайшему возвышению, иногда кидая робкие взгляды на темного.

И только когда Грэд и прочие не желающие участвовать в сражении, расположились на холмах, император позволил себе осмотреть расстилающееся перед ним поле, заполненное теперь людьми Михаила и нелюдями, принадлежащими его слуге.

И, боги подземелья. Их там было тысячи. Тысячи воинов с улыбками на жестоких лицах, которые отражали их явное предвкушение и нетерпение. И все-таки, даже при таком раскладе, аскарийцев было больше, раза в три, если учитывать флот.

Тишина.

Император обежал взглядом все войско, не понимая, почему темный Михаила находиться здесь? Джелли передумал? Он приказал ему, так? В таком случае Визирис задолжал этому парню огромный долг, помимо сохранения жизни и чести, хотя о последнем можно было поспорить.

— Кто еще остался из наших? — Спросил за спиной императора чей-то голос.

— Там рота Кравца и дивизия Круса. Ну еще темные, те что в нашем подчинении. — Прозвучал ответ.

Напряженно наблюдая за тем, что происходит внизу, Визирис заметил, как Дракон делает пару шагов вперед.

— Как давно… Как давно я не выходил на битву по своему желанию. — Проговорил мужчина негромко, но отчетливо, так, что слышно было каждому. — Но сражаться за этих людей? За их жизни? За их страну? Ради их славы? Я никогда не буду делать что-то подобное.

— Ну и наглость. — Прошипел кто-то.

— Командир мы с тобой. — Крикнули из рядов темных.

— А я с вами. — Отозвался Дэймос, а на лице вновь появилась эта ужасная хищная улыбка. — Головы. Мне нужны головы каждого, кого вы видите перед собой. — Потом он неторопливо пошел вперед, негромко добавив: — Это для моей госпожи.

Визирис зажал уши, когда тишина вновь взорвалась, вот только теперь были явные перемены. Крики были… радостными, а это поражало, если учесть, что армия Эливиар только что проигрывала, что воины империи бежали, как крысы с тонущего корабля.

Император, замерев на месте, слыша комментарии людей, стоящих рядом с ним, с ужасом наблюдал, как темные безжалостно расправляются со своими врагами, рубя головы. Странно, но они слушались приказа своего командира с поразительной точностью. За их спинами уже через полчаса расстилалось поле обезглавленных трупов.

— Он чудовищен. — Пробормотал кто-то за спиной императора.

— А вы что хотели увидеть? — Это точно был Грэд. — По мне лучше видеть, как он расправляется с ними, чем они с нами. — Потом раздался разочарованный выдох. — И ведь этот темный принадлежал нам поколениями.

— Я не удивляюсь тому, что ваша семья считалась самой влиятельной и могущественной после императорской. — Отметил еще один.

— О да. Моя семья из поколения в…. — Дальше Император не стал прислушиваться к этим самодовольным речам, нахмуренно наблюдая за боем.

Боем? Больше походило на резню… которой, надо сказать, кое-кто откровенно наслаждался, даже не пытаясь скрыть удовольствие, получаемое от боли и крови людей. Ему ведь было все равно, кого настигнет его меч — противника или союзника. Главное сам факт — убийство.

Да, он и вправду был чудовищен.

25 глава

Они живы. Они уцелели. Они победили.

Неверное прошло не менее десяти минут с тех пор, как отгремели последние залпы башенных орудий. И минута после того, как Энгер согласился с тем, что защитный барьер стоит снять.

Напряженный и изможденный Ворон опустил руки, кивая своим магам, чьи бледные лица были скрыты капюшонами. Те, правильно растолковав жест, также опустили изящные ладони, покрытые сложными узорами татуировок, устремляя лица в сторону моря, над которым расцветал восход.

Миша, которая во время схватки, была не в состоянии отвести взгляд от чародеев с дальних Темных земель, превративших такое отвратительное, кровавое, жестокое действо, как война, в настоящее волшебное представление, по-прежнему смотрела за парапет. Вдаль, туда, где теперь на слегка колеблющихся волнах качалось то, что осталось от илирийского флота. Деревянные обломки, порванные паруса, и три уцелевших корабля, мачты которых теперь венчали белые флаги.

Когда к Мише вернулась возможность слышать, то она отметила, что теперь мир разрывался не грохотом орудий, звоном барьера или криком команд, а радостными возгласами: артиллеристы, лучники и простые дозорные с нижних уровней. Облегченный, тяжелый выдох соскользнул с ее губ, растворяясь облачком пара в холоде рассветного утра.

Боги, она ведь до конца не верила в то, что ей это удастся. Что у нее получится противостоять врагу, а главное, собственному страху. Что ж, она может признать, год упорной учебы в академии прошел не зря…

За ее спиной послышался негромкий стук, на который Миша резко обернулась: Энгер, которого ноги уже не держали, упал на колени, однако слабая самодовольная улыбка не покинула его лица.

— Энгер, ты живой? — Спросила Михаэль тихо, быстро проходя к мужчине, чтобы сесть напротив.

— Живее всех живых, госпожа. — Пробормотал Ворон, усмехаясь.

Миша с улыбкой покачала головой, словно до сих пор не веря в происходящее.

— Энгер, ты просто ангел хранитель всех нас. Я не знаю, что было бы с нами… с городом сейчас, если бы не ты и твои парни. У нас нет потерь. Вообще! Как такое возможно…

— Я просто твой верный слуга.

— Ты… ты просто… теперь я понимаю, что звание лучшего мага всех времен и народов ты носишь не за красивые глаза. — Тихо рассмеялась Миша.

— Это приятно слышать. Похвала госпожи — лучшая награда.

— Брось, лесть сейчас не уместна. — Отмахнулась Миша, кидая осторожный взгляд на магов, которые еще не ушли, очевидно, ожидая приказа. — Энгер, ты…

Ворон повернулся к фигурам в черных балахонах, после чего бросил несколько причудливо переливающихся слов на языке, звучащем как тайна. После короткого учтивого ответа одного из полусотни и поклона каждого, личный отряд магистра магии поспешил удалиться, оставляя в воздухе лишь тихий звон от используемого заклинания.

— Я не совсем это имела в виду. — Продолжила Михаэль, смотря на Энгера. — Я хотела спросить, ты… идти можешь?

— Обижаешь. — Хмыкнул мужчина, собираясь встать. Однако ему помешала ладонь, которая осторожно легла ему на плечо.

— Другого ответа от тебя и не ожидалось. — Проговорила Миша, неловко усмехаясь, пододвигаясь ближе к темному. — Я в огромном долгу перед тобой… как и весь город, однако все что я могу сделать для тебя сейчас — предложить свою кровь.

Боги, как она ненавидела эту часть их симбиоза, однако сейчас состояние Ворона было важнее ее отношения к данному процессу.

— Госпожа… здесь..?

Процесс интимный и сугубо личный, кто спорит. Но пока на верхнем уровне стены, под открытым небом, были только они…

— Не думаю, что на этом триумфальном аккорде все закончится. Ты мне еще понадобишься… не пытаюсь сказать, что ты слаб или что-то подобное… — Поспешно пробормотала Миша, замечая слабую улыбку.

Мужчину не пришлось долго уговаривать. Энгер приблизился, кладя ладонь на шею девушки и отодвигая ворот рубашки вниз. Вцепившись пальцами в мужские плечи, Миша напряглась, когда прохладные губы коснулись кожи ее шеи. На этот раз Ворон действовал с максимальной осторожностью, а потому каждое его движение было исполнено бережности и аккуратной торопливости.

Чувствуя мерное движение губ на шее и саднящую боль, Михаэль смотрела прямо перед собой. На то, как солнце лениво и тяжело перелезает через границу горизонта, осматривая окрестности горячим взглядом. На то, как внезапный порыв ветра, ударившийся в стену прогоняет испуганных крикливых чаек, важно сидящих на парапетах. На то, как по лестнице на верхний уровень взлетает весь командный состав от дозорных до артиллеристов. Как служивые с улыбками на лицах идут к ней и замирают в смущении, не дойдя пару метров, глядя на то, как мужчина припал к шее генерала. Вояки замялись, размышляя над тем, чтобы уйти.

Миша же, увидев это смущение, осторожно приложила палец к губам, запрещая шевелится. Однако уже через пару мгновений, слизав последнюю каплю крови, Ворон отклонился, удовлетворенно выдыхая. Ему было абсолютно наплевать на то, что у них так внезапно появились свидетели. Напоминающий чем-то сытого кота, мужчина прислонился к парапету блаженно закрывая глаза.

— Господин генерал. — Решился один из командиров, когда Михаэль поднялась с камня, поправляя рубашку и китель. — Я… то есть все мы хотим принести вам, Ваше высокопревосходительство, благодарность… Хотя никогда бы не подумали, чтобы будем вот так просто говорить вам это или сражаться под вашим началом. Мы люди простые… потому хотим сказать наше чистосердечное «спасибо». Вы город спасли…

— Уважаемые, вы кому это говорите? — Усмехнулась Миша, ставя руки на талию. — Забыли, кто сражался сегодня? Так что, это не вы меня благодарить должны, а я вас.

Кажется, эти ее слова людей окончательно растрогали, потому те, кто стояли в головных уборах, стянули шапки, неуклюже комкая их в руках.

— Все в порядке. Теперь все в порядке. — Проговорила утомленно Миша, поворачиваясь к морю.

Три корабля по-прежнему дрейфовали на волнах, поддаваясь ритму моря.

— Что это еще за… — Резко оказавшись у парапета, Миша прищурено глянула вниз. — Бинокль, быстро.

Не оборачиваясь, она протянула руку, куда ей вложили бинокль.

— Опять? — Вскричала Михаэль, наблюдая за внезапно появившимся, стремительно приближающимся кораблем. — Энгер, скольких ты видишь?

— Э-э-э. Один. — Проговорил тут же подскочивший Ворон.

— Один? — переспросила Миша. — Это точно?

— Да. Всего один. Но судя по его скорости, они прибыли не сражаться. А говорить.

— И что это значит?

— Кто знает. — Энгер следил за тем, как с корабля на воду спускают шлюпку. — Господин… возможно, нам стоит встретить гостей.

— Тут ты прав.

— Ты позволишь? — Ворон обернулся к своей госпоже, протягивая руку.

— Нет, я пешком. — Поспешно ответила она, направляясь к башне.

Энгер поспешил за ней.

Сбегая по длинной винтовой лестнице, Михаэль задумалась над тем, что может означать этот корабль. Может, купцы заблудились? Бред. В Амб было объявлено чрезвычайное положение неделю назад, порт попросту закрыт. Если судно вражеское, то с какой стати оно вошло в воды противника в одиночку?

Спустившись, Миша выбежала на мощную дорожку, тянущуюся вдоль стены, смотря на то, как шлюпка быстро подходит к берегу. Когда ей до земли оставалось пять метров, девушка могла рассмотреть гостя — высокий, смуглый мужчина, облаченный в яркий дорогой наряд, покрикивавший на гребцов, приказывая пошевеливаться. Да, они явно куда-то спешат и бояться не успеть.

Скрестив руки на груди, Михаэль напряженно ожидала момента, когда ей объяснят причины такого неожиданного визита. Надо сказать, ее в данной ситуации заставляло держать себя уверено и спокойно лишь присутствие Энгера, уже восстановившего свои силы.

Шлюпка еще не успела причалить, как из нее выскочил тот самый — нарядный, и понесся к Мише, сверкая темными глазами самой одержимости.

— Мене нушен хинерал. — Проговорил он быстро, задыхаясь, делая свои слова совершенно непонятными.

Потому ему ответило лишь недоуменно молчание.

— Хте хинерал? Шели?

Еще лучше.

— Ммм. Энгер ты знаешь илирийский? — Спросила Миша у Ворона, смотря на то, как мужик перед ней начинает закипать от того, что до беловолосого мальчика не доходит смысл его слов.

— Судя по всему, он все же из Аскар. Так что… — Пошли дребезжащие звуки языка южной страны, который Миша, естественно, не понимала. — Он говорит, ему нужен генерал. Мастер Джелли. Да. Я уже сказал, что это ты…

Опять набор слов, какие-то жесты, по которым можно было понять, что мужчина очень взволнован и как будто испуган.

— Он представился послом своего императора. Его имя Эншель Наир. И он просит тебя отплыть с ним. — Проговорил Энгер, после чего, обратившись к послу, произнес что-то резкое и грубое.

— Энгер, только переводи. — Приказала Миша, а Ворон неохотно подчинился.

— Он просит тебя проследовать с ним, клянясь всеми своими богами не причинять вреда.

— Зачем?

— Terefa? — повернулся к нему Ворон с вопросом.

Выкрикивая неясные слова, мужчина замахал руками и ткнул пальцем в Мишу.

— В общем, у них проблемы с Дэймосом. — Усмехнулся тихо Энгер. — Он говорит, что тот не слушается приказа командиров Эливиар. Даже императора. Что темный не подчинится никому кроме своего господина, которого так не кстати не оказалось рядом с ним в нужный момент. Когда его необходимо было остановить. Некоторым удалось убежать на кораблях, но у них не было времени забрать своих раненых и плененных собратьев. В общем-то, я им не завидую… — Ворон замолчал, слушая посла, который что-то завопил в отчаянии. — Главнокомандующих, всех мужчин знатных родов он оставил в живых для публичной казни… Что ж, это на него похоже. И да, там остался единственный сын императора, его наследник. Потому его отец умоляет сохранить жизнь мальчику.

— Где он? — Этот едва слышный вопрос был адресован Энгеру.

— Очевидно, на равнине Омин.

— Передай этому… Эншелю, что я не поеду с ними. — Ответила Михаэль.

— Конечно. — На лице Ворона появилась довольная улыбка, после чего он посмотрел на посла, разводя руками: — Daria narea vio najagi.

— Fea? Ia ja gaesy.

— Почему? Он же убьет всех. — Однотонно перевел Энгер.

— Мы отправляемся туда не на корабле, Ворон. Строй портал. — Приказала Миша, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони.

Парламентер явно не понял ее, поэтому вновь начал что-то взволнованно выкрикивать, размахивая руками. Ворон отвернулся от него, с разочарованным видом начиная чертить в воздухе символы. Когда же арка была открыта, то Миша толкнула туда взволнованного мужчину в яркой накидке, после чего зашла сама. За ней последовал Ворон, который тут же закрыл портал, стряхнув символы рукой.

26 глава

Михаэль закрыла глаза, когда в лицо ударил ветер, царапнув кожу песком. В нос бросился тошнотворный тяжелый запах, подогретый беспощадным солнцем.

Прикрыв лицо ладонью, Миша приоткрыла веки, осматриваясь вокруг.

— Чтоб меня — Выдохнула она испугано.

В метрах десяти от нее возвышалась гора… Мертвые головы, громоздясь одна на другую, образовали ужасающую до тошноты пирамиду. Обескровленные останки с открытыми безразличными глазами и дырами ртов, над которыми теперь кружили падальщики.

Миша покачнулась, обхватывая горло ладонями и стараясь выровнять дыхание. Песок жег ступни даже через подошву, ветер омывал ее запахом разлагающейся плоти и пылью. Тяжело дыша через рот, девушка отвела взгляд, уводя его в сторону.

Но когда взор синих глаз наткнулся на очередную пирамиду, от которой ручьями уходила кровь, медленно пропитывая песок, в молчаливой пустыне раздался обреченный стон.

Миша огляделась вокруг, чувствуя как земля уходит у нее из под ног. Энгер… он что-то основательно перепутал и закинул ее в ад. Другого объяснения этому ужасу у нее просто нет.

Сделав над собой усилие, Миша сглотнула, закрывая рукавом нос, после чего быстро пошла вперед, огибая гору, которая смотрела на нее сотней мертвых глаз, пока еще не ставших добычей птиц.

Пытаясь успокоить свой желудок, Михаэль скинула китель, переходя на бег, стараясь оставить картину, которая упрямо возникала перед глазами, за своей спиной.

Боги… кто способен на подобное зверство? Эта гора… она была метров пять в высоту и столько же в диаметре! И это все люди… жизни, отнятые подобным чудовищным способом.

Энгер, оставшийся за ее спиной, кажется, ей что-то кричал. Однако, Миша даже не обернулась, направляясь к чернеющему вдали лагерю, и уже через десять минут ворвалась в ряды палаток, не обращая внимания на бойцов, провожавших появившегося из неоткуда парня недоуменными взглядами.

Ей необходимо найти… хотя, долго искать не пришлось, потому что крики были такими, что их слышал каждый в радиусе полсотни метров. Слышал, но старался игнорировать.

Уже через пару минут, Миша заметила вдали место, рядом с которым толпились фигуры в черных одеждах. Их было около сотни, и все они тихо посмеивались и переговаривались меж собой.

Не церемонясь, Миша кинулась вперед, активно работая локтями, прорываясь сквозь возмущенную толпу. Она не остановилась, чтобы рассмотреть поподробнее тела уже замученных до смерти людей, или человека, которым Дракон активно занимался сейчас. Оставив зрителей за своей спиной, Миша, не собираясь объяснять свою внезапную вспышку ярости, зарычала, кинувшись на мучителя, что навис над своей жертвой.

Оказавшись рядом с Драконом, который, заметив ее, вскинул свой безумный взгляд, девушка сжала руку в кулак, ударив со всей силы в лицо мужчине. Темноволосая голова резко откинулась назад, а из горла вылетел звук удивления и… наслаждения?

— Наконец-то. — Протянул тихо Дэймос, утирая выступившую из носа кровь. — Я думал, ты никогда не ударишь меня. Попробуй еще, это чертовски возбуждает.

Позади нее раздалось недовольное бормотание. Миша обернулась, смотря на темных и их фамильяров, которые нахмуренными, возмущенными, гневными взглядами ее рассматривали.

— Чего встали, кровожадные ублюдки? — Заорала она на них. — Катитесь в ад. Проваливайте!

Странно, но они подчинились. Неохотно, отпуская какие-то недовольные фразочки, они все же развернулись и разбрелись в разные стороны.

Пытаясь отдышаться, Миша бросилась к парню, который сидел на пыточном стуле, издавая страдальческие стоны. Краем глаза можно было заметить еще с десяток связанных тел, дергающиеся в темном углу шатра. Тех, что ждали своей очереди.

— Сейчас. Потерпи. Я сейчас. — Бормотала Миша, пытаясь справиться с зажимами, и чувствуя, как дрожат ее руки.

— Энгер. — Закричала она, когда полностью осознала свою бесполезность в данной ситуации. — Энгер. Чтоб тебя, Энгер!

— Госпожа, я здесь. Тише. Я рядом. — Проговорил тихо появившийся Ворон, обхватывая ее лицо, по которому текли слезы.

— Помоги ему. Помоги.

— Госпожа, можно я помогу ему? — Раздался напряженный голос Дракона за ее спиной.

— Я убью тебя! — Проорала Миша, вырываясь из рук Энгера, который не стал ее удерживать. — Ты… Ты! — Она подошла к темному вплотную, тыкая пальцем. — За что?! Зачем ты сделал это? Никто не заслуживает подобного! Никто! Они же… люди!

— Они мои враги. Вот что важно. Ты приказала — я сделал.

— Я не приказывала тебе такого! Я не просила тебя издеваться над ними!

— Нет. Но ты и не приказала не делать этого.

Эти слова были подобны удару наотмашь.

— Ах вот оно что. — Прорычала она тихо. — Тебе нужно было детали оговорить. Ты же ведь «не знал», как я на это отреагирую.

— Ты не должна была появляться здесь…

— Но я появилась! И ты… я… Пошел к черту!

— Давай. Еще. Кричи на меня. — Прошептал склоняясь Дракон, словно происходящее ему доставляло удовольствие. — Ударь, ну же, госпожа. А лучше просто дай мне тебя трахнуть. — Миша отшатнулась, однако чужая крепкая рука не дала ей далеко отойти, притягивая обратно к мужскому телу. — Ты даже не представляешь, как мне это сейчас нужно.

— Михаэль. — Ее имя, прозвучавшее за ее спиной громко, отчетливо, этим низким знакомым голосом…

Она должна была обернуться на него, однако Дэймос удерживал ее взгляд своим, еле заметно покачав головой: «я предупреждал тебя».

Прищурившись, отталкивая его руку от себя, Миша обернулась, бросившись к мужчине, который стоял неподалеку.

— Клэймор. — Вскричала она, и без лишних церемоний, не думая об этикете, буквально кинулась к старшему сержанту. — Клйэмор, ты жив!

— Эй, Джелли… — Растерялся Кравц, поглаживая ее по спине. — Что случилось? Что с тобой? — Миша уткнулась в его рубашку, всхлипнув. — О нет…. Только не плачь. Слышишь, Джелли? Не надо. — Он начал покачиваться, совершенно растерянный, не знающий, как себя вести. — Черт! Давай, Михаэль, успокойся. Пойдем со мной. Пошли.

Кравц развернулся, удерживая девушку рядом с собой, и пошел в сторону своего лагеря, оставляя взбешенного Дракона за своей спиной.

Дракон яростно зарычал, продолжая смотреть в спину этого ублюдка-человека, который уводит то, что ему не принадлежит. Черт возьми, этот назойливый, наглый, вездесущий человек вечно появляется в моменты, которые должны принадлежать только ему, Дэймосу, и его жен… госпоже!

Какого дьявола человеческий мужчина трогает то, что не его и не будет его ни при каких обстоятельствах?! Эта женщина принадлежит Дракону, пусть и в качестве госпожи. Она его госпожа.

И вообще, что с ней не так? Эта кровь и боль для нее. Здесь ВСЕ ради нее. Все эти убийства, смерти, отнятые жизни — ради нее одной. В ее славу и честь. Война во имя нее. И… эта реакция… и то, что она сейчас не с ним, то, что она демонстративно выбрала другого, выбрала человека, который слишком часто произносит ее имя…

Этот человек вновь касается ее, вновь говорит с ней, слышит и видит ее. Снова.

А он не может этого остановить.

* * *

— На. Пей. — Клэймор протянул Мише флягу, когда они добрались до его палатки, садясь рядом с входом.

Думая, что там вода, которая поможет ей успокоиться, Михаэль без задней мысли сделала большой глоток.

— Тише. — Кравц легко похлопал девушку по спине, когда та разразилась кашлем. Забрав фляжку, мужчина сам отпил, заключив: — Все в порядке.

— Не в порядке. — Бросила Миша, подтягивая ноги к груди и утыкаясь в колени.

— Михаэль, это война. Я говорил тебе…

— Это не война! Не нужно считать меня наивной дурой, Клэймор. Я видела войну этой ночью. Смерти, крики, страх, боль — куда без этого. Но, то что я увидела здесь… Есть различия между сражением и жестоким, извращенным убийством.

— Он не человек. — Проговорил Кравц, отпивая из фляги. — Тем более, он убивал наших врагов.

— Ты… ты защищаешь его? — Выдохнула возмущено Михаэль.

— Ты просто не знаешь, какое облегчение я испытал, когда он появился, ведя за собой твою армию. Михаэль… я видел, как аскарийцы рубят мальчишек. И знаешь, я ему благодарен. Будь я проклят, но он нас спас.

— Между прочим, он не собирался сюда. Он был против. Решительно. — Пробормотала зачем-то Миша.

— Значит, нас спасла ты.

— Я и пальцем не пошевелила.

— Тебя не поймешь. — Усмехнулся сержант. — Благодарить его я не буду, а вот тебе я говорю «спасибо».

— Было бы за что. — Фыркнула Михаэль.

— Ты так расстроилась из-за того, что он мучил парня?

— Да. Кроме прочего.

— Не нужно думать, что мальчик — ангел небесный.

— Это не дает повод Дракону распускать руки.

— Михаэль, если бы ты была здесь в тот момент, ты бы судила иначе. — Проговорил Клэймор тихо. — Я смотрел на это. И я не смею осуждать его. Он жесток. С твоей колокольни — просто чудовищен. Но он воин, он по природе такой. Ему нравится война, это его призвание…

— Стоять! Клэймор, не смей защищать его! Слышишь?!

— Черт! Ты не понимаешь, Михаэль. Наши войска уже бежали, сматывались как последние трусы. Треть выкосили уже за первый час этого «сражения». Как ты думаешь, что я испытал, когда увидел его? Каким бы ублюдком я его не считал, но тогда он сражался за нас. Может он и не хотел этого, но он спас жизни сотням мальчишек, Джелли. Уж лучше о наших парнях подумай, чем об одном королевском сынке, который знал, куда идет. Не в парк развлечений. И твоя жалость… она не уместна. — Потом мужчина тяжело вздохнул. — Никогда бы не подумал, что буду так рассуждать.

— Забудь. — Она легонько хлопнула его по плечу. — Просто я не привыкла видеть отрубленные головы, сложенные в кучу.

— О. Это, вообще, еще та картина была. Как они туда это все таскали…

— Клэймор…

— Господин Генерал, вот вы где. — Писклявый голос, заставил Мишу кинуть взгляд в ту сторону, откуда он доносился. Императорский секретарь, мужичок с козлиной бородкой, спешил к ней, брезгливо оглядываясь по сторонам. — Прошу, Ваше Высокопревосходительство, пройдемте со мной. Вас ожидает Его Величество.

Прежде чем встать, Михаэль кинула недоуменный и даже обеспокоенный взгляд на Кравца, словно ища у него поддержки или же спрашивая разрешения.

Тот лишь кивнул, делая из фляжки очередной глоток, а Миша встала на ноги, отряхнувшись от пыли, после чего проследовала за семенящим впереди секретарем его величества.

27 глава

Ее вызвал к себе император. Сомневаться, по какому конкретно поводу, не приходилось. Увы. Она все еще считается предателем, выступившим против Совета. А теперь, вдобавок к этому, еще и хозяином темного, спустившим своего монстра с поводка, и оставившим эту машину для убийств без присмотра.

Какой способ экзекуции выберет Его величество?

Строгий выговор? Понижение в звании? Изгнание? Смертный приговор?

У Миши было достаточно времени, чтобы подумать над каждым вариантом, пока она шла за секретарем императора сквозь ряды палаток, шатров и навесов. Она старалась держать себя в руках, когда в очередной раз замечала внезапно вскочившего солдата, вытянувшегося по стойке смирно. Боги, к концу пути это начало ее раздражать. Такое внимание ничуть не льстило, а, скорее, выводило из себя.

Наверное, именно особое отношение незнакомых людей, которые порой были старше ее в разы, а еще разъедающее чувство неопределенности, заставили ее быстро зайти внутрь шатра, а не мяться перед входом в предчувствии неминуемого наказания. Что может быть хуже неизвестности?

— Ваше Вели…

— Михаил! — Ее произнесенную покорным голосом фразу, оборвало радостное восклицание Визириса, вскочившего со своего мечта, и, быстро подошедшего к Мише.

У девушки перехватило дыхание, а глаза расширились, когда он крепко ее обнял.

— Я рад тебя видеть! — Продолжил император, делая ситуацию еще более шокирующей. — Садись, прошу. Вина?

Когда первое оцепенение спало, Миша покачала головой.

— Нет… Спасибо, Ваше Величество — Пробормотала она, покорно проходя к стулу.

— А что такое?

— Настроения… нет, как-то. — Заикаясь пробормотала Миша.

— Жаль. — Бросил император, доливая в свой бокал. — Михаил, как только я узнал, что ты был замечен в лагере, то незамедлительно приказал тебя доставить ко мне.

— Ну, еще бы… — еле слышно пробормотала Михаэль.

— Ситуация накалилась… — Продолжил напряженно Визирис, смотря на Мишу прищуренным внимательным взглядом. — Наше положение было безвыходным. Мы понесли огромные потери. Знаешь, совет обвиняет в этом именно тебя.

— Неудивительно, — собственно, она уже должна была привыкнуть к роли козла отпущения.

— Все-таки человеческих жертв в таком количестве можно было избежать, если бы ты поддержал совет изначально. И знаешь, что я им ответил? Честно признаться, я сам от себя такого не ожидал, но я приказал им заткнуться. Потому что, именно ты спас мне жизнь, а не они.

Резко переведя взгляд со своих коленок, на императора, Миша открыла рот, чтобы возразить. Однако, когда смысл его слов полностью дошел до нее, Михаэль замерла, а слова застряли в горле.

В Драконе она не сомневалась, темный знает свое дело отлично, это не удивительно, а вот… Император послал по матери свой Совет?! Мудрейший, Светлейший Совет? Всех этих важных, серьезных, властных мужей, убеленных сединами?

— Он успел в последний момент. — Горько усмехнулся Визирис, отводя взгляд в сторону. Кажется, его величество не привык признавать свои ошибки, но этот случай был исключением. Произошедшее его определенно очень впечатлило. — А может он просто выжидал? Чтобы его появление выглядело максимально эффектно? Потому что то, что чувствовал тогда я… да каждый на поле боя… это непередаваемо, Михаил! Да, когда речь идет об их командире, ни в чем нельзя быть уверенным. Если верить слухам и книгам. — Визирис отсалютовал оторопевшей Мише, осушая бокал. — Ты спас мне жизнь, Михаил, я в неоплатном долгу перед тобой. И это не пустые слова.

— О… спасибо, Ваше Величество. — Проговорила еще тише Михаэль, когда пришла в себя от действия слов высочайшего монарха.

В долгу? Он? Перед ней? Боги, да это даже не смешно…

Кажется, Визирис ожидал от нее реакции, возможно, удивления, радости, благодарности за такое особое отношение к ее скромной персоне. Но Миша молчала, потому что происходящее в данный момент слишком отличалось от того, что она себе представляла.

Неловкое молчание через пару мгновений нарушил голос императора:

— Как я и сказал, Михаил, я благодарен тебе… нет-нет, ты сиди. Это не официально, а так… по-дружески, понимаешь? Я хочу, чтобы мы стали друзьями.

А вот это уже совсем плохо.

Когда ее молчание стало просто возмутительно неприличным, Михаэль нашла в себе силы подняться и выпалить:

— Это… огромная честь для меня, Ваше Величество. Но я совершенно ее не достоин… — Ведь помимо того, что она не исполнила свой святой долг перед людьми империи, которых поклялась защищать, она ведь еще и… женщина!

— Брось, Михаил. Недостоин? Из всего моего совета ты достоин этого больше остальных. Ты самый достойный! — Визирис хлопнул ее по плечу, отчего девушка чуть покачнулась. — Ты садись. Собственно, статус моего друга позволяет тебе, делать в моем присутствии все, что хочешь. Не так уж и плохо, не так ли?

Миша сглотнула, растеряв всю свою уверенность, которая когда-то сопровождала ее на том самом Совете. И теперь эту тишину с ее стороны можно было рассматривать как откровенное оскорбление.

— Михаил? — Тон голоса императора намекал на ее неподобающую реакцию на эту «огромную честь».

— Простите, Ваше Величество. Это так… неожиданно, и я… не самая лучшая кандидатура в ваши друзья. В виду того, что я… никто. Я не родовит, не знатен. Я безмерно благодарен Вашему Величеству, но вряд ли Совет и аристократия позволят продолжаться моему возвышению…

— Да, кстати, насчет возвышения нам еще предстоит поговорить более подробно. — Кивнул Визирис, уходя в угол шатра, чтобы налить себе еще вина.

Да, он явно ее не слушал.

— Приближая к себе безродного, вы обращаете на себя гнев знати.

— А разве у меня нет причин его приближать? — Кинул на нее взгляд император, усмехнувшись, — К тому же, разве ты не стоишь наравне с этой знатью, Михаил? Мне кажется, с некоторых пор, ты даже чуть выше.

— В том-то и проблема.

— Проблема? Разве? Не помню, чтобы в мои обязанности входило потакать желаниям высших сословий. К тому же, друзей я могу себе выбирать сам, не спрашивая разрешения у Совета. Так же как и вы, Михаил.

— Вы… — Миша наткнулась на выжидающий взгляд императора, и следующие слова еле смогла выдавить из себя, — …не пожалеете.

— И ты тоже, Михаил. Ты тоже! — Одарил ее хмельной улыбкой Визирис. — Я ведь слышал о том, что произошло в Амб. Так что у меня целых два долга перед тобой. Помимо моей жизни, ты сохранил в целостности и сохранности мой дом, мою столицу.

— Свою тоже.

— Рад, что ты так чтишь свои обязанности. Верность — качество, которое я очень высоко ценю в людях. А я, как правитель, должен быть справедливым по отношению к моим верным подданным. Следовательно, моя благодарность и благожелательность отныне навсегда с тобой, друг мой. — Император разлил остатки вина по двум бокалам, поднося один из них Мише. — А за это стоит выпить.

Выпили. Точнее, Миша просто пригубила напиток, следя за тем, как император большим глотком осушает свой бокал. Было непонятно, праздновал Визирис или пытался забыть о том, что еще несколько часов назад был на краю гибели.

— Боги! Твой темный — нечто. — Воскликнул совсем неожиданно Визирис, сверкая улыбкой.

— Это точно… — Отозвалась тихо Миша, отставляя фужер в сторону.

— Знаешь, в тот момент… когда он появился среди сражения, как сам бог войны, тебе позавидовал каждый! Так сражаться может только отчаявшийся безумец. Как у тебя получилось достичь таких результатов? И впрошлом темные были полезны, но сейчас чтобы зачистить поле им хватило полчаса. Не припомню, чтобы они так старались…

— Он просто отыгрался на этих людях. — Бросила резко Миша. — Ему дали волю выпустить на свободу свою ненависть и жажду крови, что он и сделал.

— Зато как полезно это для нас! У империи не останется врагов, если он будет так же стараться.

— Скорее всего, не останется самой империи. — Миша поспешно замолчала, понимая, что эти слова были лишними.

— Мой друг, этот темный, безусловно, чудовище. Сильное чудовище. Но пока ты жив, он служит тебе. И, зная тебя, я могу с уверенностью сказать, что мой народ обрел в твоем лице надежного защитника. Нет, ничего не говори. Никогда не сомневайся, Михаил. Ведь я в тебе уверен. Ты ведь веришь своему другу?

На подобные вопросы, адресованные от императора «простым смертным» разрешено было давать только один ответ.

— Безусловно, Ваше Ве… — Миша заметила, как император тихо качает головой, потому поспешно исправилась: — Визирис. — Силы небесные, разве она могла себе представить что будет называть императора Эливиар по имени и разговаривать с ним на равных?

— Развивая дальше эту тему… насчет твоего темного. — Продолжил Визирис, проводя пальцем по стеклянным граням хрустального фужера. — Я слышал ты забрал трофей у своего раба.

— Мальчика?

— Мужчину двадцати пяти лет. — Поправил Визирис.

— Скажите, что мне не надо было этого делать.

— Скажу лишь, что я не стал бы этого делать.

— Ваше… Визирис, у нас сын императора. Скажи, разве логично убивать его? Не подумай, что это жалость, это дипломатический ход. У нас его сын, его наследник.

— Даже если бы Дэймос убил его, все равно мирный договор был бы подписан.

— Да. Но этот мир был бы хрупок. Они бы не простили нам его убийства.

— А с какой стати я должен прощать им смерти своих людей? — Теперь голос монарха источал раздражение.

— О прощении и речи не идет. Думаешь, жизнь этого парня для меня важнее жизни других солдат? Моих соотечественников? Ты знаешь, что это не так. Но это война, Визирис, и наш противник тоже понес огромные потери. И я уверен, что жизнь парня будет стоить дороже его смерти.

— С твоим голосом что-то не так. — Миша напряглась, смотря на императора широко распахнутыми глазами. Визирис нахмурился, продолжая: — Стоит тебе заговорить, и мне почему-то хочется всему этому верить. Дело даже не в том, что все сказанное тобой — логично, хотя с этим не поспоришь. Возможно, ты и прав, насчет этого наследника… Однако ты же знаешь, как отнесутся к этому суеверные люди — столь богатая добыча должна была быть принесена богам.

— Принесена богам? Да он бы просто замучил его до смерти.

— Суть не важна, к тому же… отбирать добычу у Дракона — довольно смело с твоей стороны. Но, собственно, кому еще это позволено.

— Ваше Величество. — Прервал их разговор внезапно вошедший в шатер секретарь, который склонился пополам перед императором. — Простите мою дерзость.

— Что ты хотел? Отвечай. — Миша не поверила этому ледяному тону. Еще секунду назад этот голос был теплым как масло в лампаде, а теперь холодный, словно лед.

— К вам прибыл посол из Аскар, для переговоров.

— Останься, Михаил. — Удержал ее на месте император, когда Михаэль уже приподнялась, чтобы удалиться. — А ты приведи его.

Приказание было поспешно исполнено, потому через секунду в шатре стоял аскарийский посол, медленно и низко склоняясь перед монархом. Низкий, худой мужчина со смуглой кожей, облаченный в длинные красные одежды. Он прошел чуть вперед, но его остановила рука стражника, который был призван охранять императора.

Посол остановился, щелкнув пальцами. По этому сигналу в шатер внесли довольно большой сундук, который принесшие его слуги тотчас открыли, демонстрируя золото и драгоценные камни.

— Ваше Величество. — Начал мужчина, чуть растягивая и приправляя их южным акцентом. — Я прибыл к вам по приказу своего господина — императора Аскар. Эти дары он прислал вам в знак своего уважения и собственной доброжелательности. Он надеется на ваше понимание и милость.

— Продолжай. — Позволил Визирис.

— Прежде всего, Ваше Величество, позвольте узнать о состоянии сына его императорского величества.

— Он жив. — Бросил император.

— Благодарю вас. Жизнь наследника невероятно цена для моего господина и всего народа нашей земли.

— Твоя благодарность обращена не к тому человеку. — Визирис указал на Мишу, которая теперь сидела тише воды, ниже травы. — Жизнь вашего принца в руках Михаила Джелли.

— Да будут благословенны твои дни, Михаил Джелли. — Проговорил почтительно посол, склоняя голову перед ней. — Прошу вас быть милосердными.

— Так же как я прошу вас быть благоразумными. — Ответила Миша, распрямляя плечи. — Мальчик жив и его жизнь вне опасности. А теперь излагайте суть дела.

— Как пожелаете. Я пришел, чтобы нести волю моего императора. Он просит вас о встрече, на которой вы сможете оговорить условия заключения договора.

— Вы запрашиваете мир. — Уточнила Миша.

— Да. Мы просим у вас мира. Поэтому хотели бы надеяться на то, что вы пойдете на встречу и подпишите его. Выбор места, безусловно, остается за вами.

— Давно хотел побывать в империи Аскар. — Проговорил Визирис задумчиво.

— Мы примем вас как дорогого гостя.

— Я на это надеюсь.

— Ваше величество предпочитает выбрать столицу?

— Да. Императорский дворец подойдет.

— Как будет угодно. Когда нам ожидать вас?

— К чему тянуть? Мы прибудем завтра. — Отозвался Визирис, следя за тем, как человек перед ним снова сгибается.

— Мы будем ждать вас и вашу свиту.

— Можешь идти. — Кинул император, махнув рукой.

Поклонившись в последний раз, посол исчез за пологом. Миша шумно выдохнула.

— Визирис. Ты пойдешь на вражескую территорию. — Она устало потерла переносицу. — Зачем ты назначил аудиенцию в императорском дворце?

— Мне хотелось посетить их столицу — Пожал плечами Визирис.

— Это не причина так рисковать. Ведь там все вокруг — потенциальные враги. — Было благоразумным не оспаривать его решения при посторонних ушах. Но сейчас предостеречь юношу стоило.

— Именно поэтому ты пойдешь со мной, Михаил.

— …В качестве кого?

— В качестве дипломата империи. Я так понял, у тебя талант от бога. А с твоими темными мы будем в полной безопасности.

Ее не спрашивали. Просто ставили в известность.

Да, император явно предавал слову «дружба» какое-то свое, особое значение.

28 глава

Этот разговор окончательно выбил ее из колеи.

Откуда такое радушие? Разве оно заслужено? А даже если и так, то, что будет с ней, когда люди отреагируют на эту императорскую прихоть — приблизить к себе безродного. Воля богини, Теос — одно дело. С этим они смирились, пусть и скрепя сердце. Но император — человек. Причем многие в Совете обосновано думают, что Визирис — все еще просто мальчишка…

Если одним из поводов к войне было намерение его убить, хотя парень еще не успел никому основательно насолить, то что будет теперь? Когда он приблизит к себе человека, изначально не имеющего ни титула, ни громкой фамилии, ни денег, ни гениального ума. Ведь тем самым он откровенно оскорбляет тех, у кого имеется хоть один из вышеперечисленных пунктов.

Мише нужно было проветриться, привести в порядок беспокойные мысли… Жаль, но пустыня, уже покинутая солнцем, была плохим местом для прогулок. Особенно, если учесть эти чернеющие на горизонте конусы, собранные из человеческих останков.

— Госпожа, подожди, пожалуйста. — Раздался за ее спиной голос Ворона, заставляя остановиться.

— Что такое, Энгер? — Спросила Михаэль, оборачиваясь к подошедшему мужчине. — Что-то с парнем?

— С парнем? Нет. С ним полный порядок. Я вколол ему успокоительное и обезболивающее, так что он теперь очнется только к завтрашнему утру. Обработал его раны… там ничего серьезного, пара переломов, вырванные ногти… Дэймос не успел преступить к главной части. — Кажется, он правильно растолковал ее взгляд. — Так что, все в полном порядке, госпожа. На данный момент я сделал все что мог, пленник спит.

— Хорошо. — Пробормотала Миша, после чего вновь пошла вперед. — Ты что-то хотел?

— Да. — Начал осторожно Ворон, идя рядом. — Я хотел бы просить тебя об услуге.

— Для тебя, Энгер, все что угодно. Когда я говорила, что мы все в долгу перед тобой, это не было пустыми словами.

— Что ж, тогда, пусть госпожа почтит своим визитом Дэймоса. Оторопело уставившись на него, Михаэль замерла на месте.

— Энгер, что ты только что сказал?

— Он попросил меня, я не могу отказывать. — Спокойно ответил темный.

— Я не хочу его видеть. — Бросила Миша, продолжая свой бесцельный путь. — Может быть, завтра…

— Госпожа, если ты правда у меня в долгу, то ты сделаешь это сейчас.

— Ты манипулятор. — Она ткнула ему пальцем в грудь. — И речь шла именно о твоей просьбе.

— Но это и есть моя просьба. Я тебя очень прошу.

— Нет. Энгер, ты… зачем ты это делаешь?

— Он мой друг. — Просто ответил Ворон. — И когда-то я был в его подчинении.

— Он тобой пользуется.

— Я задолжал ему свою жизнь, госпожа. Кроме прочего.

— Энгер… — Миша покачала головой.

— Госпожа.

Встретив настойчивый взгляд сына Тени, девушка сдалась:

— Больше никогда не проси у меня подобного. И не позволяй другим собой помыкать.

— Это и мое желание, госпожа. Я не привык оставаться в долгу.

— Я тоже. — Бросила через плечо Миша, направляясь к палаточному городу.

— Спасибо. Это многое значит для меня. — Крикнул ей вслед Энгер, а Миша только головой покачала.

Шантажист. Впрочем, Дракон тоже хорош, этот мастер игры всегда добивается своего.

Приближаясь к лагерю, с каждым шагом Михаэль понимала, что идет туда не ради Энгера. Не из-за его просьбы. Но принять это, ей сил не хватало…

Она запомнила место, рядом с которым пытали сына императора. Еще бы, ее ведь это так впечатлило… Кровавая картина чужих страданий всплыла перед глазами, когда Миша откинув полог, прошла в заполненный сумраком, который рассеивался светом одной единственной свечи, шатер. Пустой.

Внимательно осмотревшись, девушка прошла вперед, позволяя себе глубокий вдох. Прошел всего один день, а она, кажется, уже успела забыть… Темнота чужой комнаты, наполненной таким же запахом: терпкий, острый, сладковато-пряный аромат чувственной тайн. Гладкость простыней, мягкость подушек, жар чужих прикосновений, голос…

— Знаешь, что меня заводит больше твоей показушной злости? Это когда ты, разыгрывая из себя само недовольство, находишься на моей территории, пытаясь противостоять самой себе.

Еле сдержав себя от испуганного вскрика, Миша, вздрагивая, молниеносно обернулась. Она уже успела подготовить слова полные холодного безразличия по дороге сюда, и теперь была готова озвучить их, потому, надев на свое лицо маску фальшивого равнодушия, она открыла рот. Однако слова не успели прозвучать в этой напряженной мимолетной тишине. Стоило Мише обернуться, как мужские пальцы, обхватив ее подбородок, резко притянули ее лицо к Дракону, который накрыл ее губы своими.

Это длилось не дольше секунды, после которой Михаэль очнулась, начиная вырываться.

Послышался резкий звук пощечины.

— Т-ты…

— Начинаешь входить во вкус, госпожа? — Усмехнулся Дэймос, слизывая каплю крови с прокушенной губы. — Что ж, боль и кровь мне еще в постели не мешали.

— Ты что себе, мать твою, позволяешь! — Собралась с силами Миша.

— Помогаю тебе, разве это не очевидно?

— Какая помощь?! Ты вообще о чем? Лучше скажи, зачем ты просил Энгера?! Зачем я тут?

— Вот-вот. Меня это тоже интересует. Ты здесь, но все равно пытаешься убедить себя в том, что испытываешь ко мне ненависть.

— Пытаюсь? Да ты сам этого добиваешься!

— Ты права только на половину. — Улыбнулся порочно мужчина, отчего Миша резко увела взгляд в сторону. — Я добиваюсь, но не совсем ненависти…

— Как ты… как ты можешь быть таким! — Вскричала девушка, отходя в угол. — Тебе бы не помешало немного подумать об убитых тобой сегодня. А еще о замученных насмерть.

— Я орудие в твоих руках. Если кому и думать об этом, то точно не мне.

Миша покачнулась, поднимая свой шокированный взгляд на Дэймоса.

— Я… то есть ты хочешь сказать, что в том… что теперь головы этих бедняг сложены пирамидкой, моя вина? Что все эти люди, замученные тобой уже после того, как они добровольно сдались, — мой грех? Это, черт возьми, не я делала! Я бы никогда не сделала подобного! Это гадко… чудовищно!

— Конечно. — Рассмеялся Дракон, чем еще больше ее ошарашил. — Чудовищно. Гадко. На фоне тебя, такой милой, маленькой, чистенькой, я — настоящее чудовище. — Дэймос словно в удивлении покачал головой. — Будь все проклято, какого же дьявола я достался именно тебе. Что ты вообще забыла на этой земле? Такая правильная и благородная. Ладно, черт с ней с землей, лучше объясни, почему ты пришла сюда?

— Ч-что?!

— Это война, черт возьми. Как ты себе это представляла? Начиталась книжек про рыцарей и героев? Доблестный путь воина? Свершение великих подвигов? Благородство? Честь? Боги, ты еще такая девочка.

— Я, может, и молода, особенно если сравнивать с тобой, древний, но я не дура! — Прорычала Миша. — Не нужно мне объяснять, что война — сама по себе огромная жестокость. Но то, что сделал с этими людьми ты… выходит за рамки этого понятия! Они люди! Такие же, как и я. У них тоже есть семьи, матери, жены, дети. Они сражались за своего царя, за свою правду, так же, как сражались и мы. Они заслужили быструю благородную смерть воинов на поле боя, а не на твоем долбанном пыточном стуле!

— Серьезно? — Мужчина непонятно усмехнулся, с размаху опускаясь на тот самый пыточный стул. Закинув ногу на ногу, он принял позу короля на своем троне. — Они заслужили мучения, боль, страх, смерть — все это, потому что встали против того, кого я признал своим хозяином. Они назвались врагом моей госпожи. Они верили и надеялись на то, что возьмут ее людей и ее землю силой. Что отберут у нее то, что ей дорого. Что спалят мир, которым она жила, дотла. И раз я — преступник после того, как уничтожил ублюдков, доказав им тщетность и глупость их стараний, — отлично. Я, собственно, никогда не был праведником.

Она была ошарашена. Наверное, потому молчала с пару секунд, прежде чем тихо выдать:

— Это не оправдание.

— Я и не оправдываюсь! — Рявкнул Дракон. — Я пытаюсь до тебя достучаться, потому что, будь я проклят, я делал это для тебя. Я знал, на что иду. А ты, ребенок, все еще веришь в то, что в мире живет такое редкое животное, как благородство. Его нет в твоей стране, моя госпожа. Его убили твои «люди» еще задолго до твоего рождения. — Откидываясь на спинку стула, мужчина снова усмехнулся: — Оправдываться? Зачем? Я люблю сражаться. Я не скрываю, что мне это нравится. Собственно, вся моя жизнь — сражение. Это то, что я умею лучше всего — убивать.

— Вот с этого и надо было начинать! Тебе просто нравиться мучить людей, ты наслаждаешься убийством!

— Наслаждаюсь? Ну да. — Он даже не стал опровергать это, проводя пальцами по окровавленным деревянным подлокотникам с фиксирующими зажимами. — Но, честно признаться, раньше это не приносило такого удовольствия. Убивать врагов своих господ было все равно, что убивать своих союзников, понимаешь? Я ненавидел напыщенных ублюдков так же, как те, кого я в итоге должен был прикончить. Но с тобой все иначе. — От его пристального взгляда захотелось поежиться. — Я был исключительно счастлив нести боль и страх от твоего имени. Как жаль, что мы не сошлись во мнениях. — Заключил Дэймос, плавно поднимаясь со стула. — Что ж, я рад, что мы с этим наконец разобрались. А то я уже чертовски устал от слов.

Миша сделала шаг назад, когда мужчина неторопливо пошел в ее сторону.

— Брось, госпожа. Мы уже прошли ту стадию, где ты все еще меня боишься. Когда же ты поймешь, что из всех людей именно ты меня бояться не должна? Неужели после нашей ночи это для тебя не очевидно?

Он подошел в плотную, протягивая к ней свою руку, которую Миша грубо откинула своей. И, боги, она ведь еще проклянет себя за слова, которые произнесет ему через секунду:

— Не смей ко мне прикасаться. Меня тошнит, когда я думаю о том, столько жизней ты отнял. Наверное, мне за век не сосчитать. Но мне хватает и того, что этими руками на моих глазах ты мучил парня, который был немногим старше меня! Можешь собой гордиться.

Дракон прищурился.

— Вот оно что. Отвращение. — Мужчина посмотрел на свои руки. — Я даже не знаю, что меня раздражает больше: твое безразличие или вот такое отношение. Ты действительно удивительная женщина, госпожа. То, что я был у тебя первым, для тебя ничего не значит?

— Ты мой раб, и в мои обязанности входит следить за тем, чтобы ты не помер с голодухи. Неужели тебе нужно объяснять, зачем я это сделала?

— «Это» — Рассмеялся тихо Дэймос. — Что «это»? Когда речь заходит обо мне, трудно называть вещи своими именами?

— Ты и так все понял. — Прошипела Миша.

— Конечно, понял. — Усмехнулся иронично Дракон. — Жаль, что ты пока не поняла. Но ничего, я подожду. Собственно, оно того стоит. — Мужчина наклонился к ней, прошептав: — Когда твое тело соскучится по мне, дай знать. Я с удовольствием напомню тебе ночь, во время которой я был для тебя всем, что ты хотела. И раз уж у нас будет много свободного времени, подумай вот над чем: я еще ни разу так не старался доставить женщине удовольствие. И мои старания были не напрасны, не так ли?

— Не дождешься! — Выпалила Миша, быстро направляясь к выходу, слыша, как через грохот собственного пульса доносится голос Дракона:

— Дождусь. И можешь мне поверить: до этого момента, как ты и приказала, я к тебе не притронусь. Ты сама попросишь меня об этом.

Вынося свои пылающие щеки на холодный ночной воздух, Миша готова была клясться, что в этом споре проиграет не она.

* * *

Четким размашистым шагом Кравц вошел под навес своей небольшой палатки, проклиная сегодняшний день.

Ему так и не удалось отдохнуть от событий, которые длились вот уже второй день. Сначала леденящая кровь бойня, от которой даже у отпетого убийцы случился бы инфаркт, а потом разгребание этих искалеченных тел. Поиски еще живых, доставка в больничные палатки раненых, опознание убитых.

А еще эта гора голов, которая спустя сутки выглядит еще более тошнотворно. Кто это будет разбирать? Почему-то Кравц был уверен, что никто. К этому памятнику жестокости и беспощадности никто не осмелиться притронуться. В том числе и он.

Да уж, он многое повидал на своем веку, но такое?…

Пройдя чуть вперед, Клэймор стянул мокрую от пота футболку через голову, откидывая ее в сторону. Все что ему надо — сон. Забыть хотя бы на пару часов обо всей этой гребаной реальной жизни.

Проведя рукой по лицу, словно пытаясь снять с него маску напряжения и усталости, мужчина взялся за пряжку ремня, когда услышал тактичное покашливание. Резко выпрямившись, Кравц оглядел палатку, погруженную в темноту, после чего быстро прошел в угол, срывая с лежащей фигуры собственный китель, которым та нагло укрылась.

— Михаэль? — Выдохнул мужчина шокировано, отступая на шаг.

— Клэймор. — Простонала девушка, как от боли. — Отдай… Боги, я, конечно, понимала, что в пустыне ночью холодно, но не настолько же.

— Ты… что тут делаешь? — Выдохнул сержант, выпуская из рук китель.

— Выгоняешь меня, да? — Грустно протянула Миша, приподнимаясь. — Мне некуда было пойти.

— А как же Дэймос…

— Молчать! — Рявкнула она, после чего добавила спокойно: — Что Дэймос?

— У него там очень много места. Хватит на вас двоих с головой.

— Что значит «нас» и «двоих»?

— А… Нет. Я просто… просто подумал, что ты предпочтешь остаться со своим темным. — Произнес он сбивчиво, потирая шею.

— С чего это? Или ты думаешь, что мне будет спокойно спаться под одной крышей с тем, кто сложил пирамиду из людских голов?

— Но тебя-то он не тронет. К тому же, у тебя есть еще один… ну тот, Ромео.

— Энгер сегодня занят с ранеными. — Вздохнула Миша. — Если я тебе мешаю, так и скажи.

— Ты…нет, просто я… — Сержант тряхнул головой, после чего сел с ней рядом. — Я чертовски устал.

— Как и я.

— Просто это немного… странно. Ты могла попросить императора…

— Спокойной ночи. — Оборвала его Миша, вновь заворачиваясь в китель. — Я много места не займу. Можешь считать, что меня здесь нет.

— Как будто это так просто. — Пробормотал мужчина, поднимаясь и вновь выходя наружу.

Оказавшись на прохладном вечернем воздухе, Клэймор достал из кармана брюк помятую пачку сигарет, доставая одну из оставшихся трех. Шумно вздохнув, он чиркнул зажигалкой, после чего глубоко затянулся терпким дымом.

Ну и как это расценивать? Единственная женщина, которая ему не безразлична, считай, залезла в его кровать. Конечно, она думает иначе, однако для него это выглядит… как предложение. Черт! Она вообще когда-нибудь думает о последствиях?

Кравц обреченно покачал головой, печально усмехаясь.

И на что он надеется? Она изначально была недоступна, являясь его курсантом. А теперь она носит звание генерала, что делает ее совершенно недосягаемой. К тому же он…

Мужчина медленно провел рукой по своему шраму на лице.

Он никогда не нравился женщинам, и разве их можно за это осуждать? Особенно если учесть, что он сам ненавидел свое отражение, хотя уже давно смирился с тем, что таким останется на всю свою долбанную жизнь. А сейчас он хотел быть другим…

Ха. Кто бы мог подумать, старший сержант сходит с ума по женщине. Любовь? Для него это было не более чем простым пушистым словом, звучащим из уст сопляков.

Он не верил в любовь, потому что никогда ее не встречал. И в этом нет ничего удивительного: он мог отпугнуть кого угодно.

29 глава

Энгер кинул очередной взгляд на парня, за которым должен был присматривать. Сейчас сынок аскарийского императора был погружен в глубокий оздоровительный сон. Собственно, больше всего этому искалеченному телу нужен был отдых.

Да, мальчику определенно повезло, — госпожа подоспела, когда Дэймос только за него взялся. И это ее поведение… эта жалость к врагу абсолютно необъяснима и неоправданна.

Осмотрев своего пациента в последний раз, Энгер вышел из палатки лазарета, уходя дальше от лагеря. Холодная ночь с тонким серпом месяца была поистине прекрасна здесь, где голая, пустынная земля не могла соперничать с небом в красоте.

Медленно прогуливаясь по быстро остывшей каменистой земле, Энгер уже через десять минут заметил на возвышении одинокую фигуру. Пройдя чуть ближе, Ворон узнал в сидящем мужчине своего друга.

— Дэймос. — Позвал его Энгер, садясь рядом, но тот никак не отреагировал. — Что с тобой, друг мой? Ты говорил с госпожой?

— А разве по мне не видно?

Энгер понимающе покивал, устремляя взгляд к горизонту.

— Не понимаю я тебя. — Проговорил он через пару секунд. — С каких пор разговоры для тебя стали такой необходимой вещью? Не припомню, чтобы ты очень жаждал поболтать со своими господами. А это твое поведение… она не наказывает тебя, спускает все с рук, но ты выглядишь на удивление потрепанным. Меня все это основательно волнует…

— Тебя это точно касаться не должно. — Бросил мрачно Дэймос, продолжая изучать пустым взглядом темноту.

— И тем не менее, меня это касается! — Прошипел Энгер. — Мы повязаны, Дэймос. Мы в одной лодке, которую ты, между прочим, начинаешь раскачивать. И мне это не нравится.

— Обожаю, когда ты говоришь метафорами. — Хохотнул Дракон.

— Твоя несерьезность и ирония — тоже ничего в определенных ситуациях. Но не сейчас! Пора бы уже посмотреть на ситуацию трезво, друг мой.

— Намек на то, что я несерьезен? Свобода — все чего я хочу, тебе ли не знать…

— Да, я тут кое-что новое о тебе узнал. И о твоих желаниях.

— А вот это тебя не касается тем более.

— Она моя госпожа…

— Она моя женщина.

— Ч…чего? — Отпрянул Энгер. — Прости, я ослышался?

— А что именно тебя так удивляет?

— И то правда! — Воскликнул Ворон, поспешно перейдя на тихий говор: — Ты ее раб, хотя бы это. Она человек, кроме прочего.

— Но она все же женщина, не так ли? — Усмехнулся криво Дэймос.

— Еще совсем девочка! Ей восемнадцать.

— Насколько мне известно, совершеннолетие у них наступает с шестнадцати.

— Я не об этом, и ты меня понял.

— Я тебя понял, можешь проваливать. — Кивнул Дракон, слыша как Энгер грубо выругался.

— Слушай, ты что, совсем забыл, за что мы называли тебя командиром? Работай головой, Дэймос, думай. Она твоя госпожа, ты ее по определению должен ненавидеть. Согласен, случай не тот, но это не дает тебе право испытывать к ней что-то помимо здорового уважения. Я ее уважаю, как человека, и отношусь к ней как к ребенку. Черт, тебе что, захотелось острых ощущений? Хотя какие к черту острые ощущения?! Ей ведь всего восемнадцать!

— Знаешь, Энгер. — Невесело рассмеялся Дракон. — Ты говоришь в точности то, что я говорил себе все это время. Рассмотрев в ней женщину, я захотел ее получить, это нормально. Но когда получил, понял, что мне этого недостаточно… а это уже отклонение от нормы. Не надо на меня так смотреть, с тобой было тоже самое. Ты знаешь, чем отличается спонтанный секс с первой поперечной, от близости с любимой женщиной. С тобой все происходит как будто в первый раз… — Дэймос лег на землю, закидывая руки за голову. — Это просто с ума сводит… но тебе лучше об этом не думать слишком долго, дружище.

— У меня есть моя Изабелла. — Напомнил Энгер.

— Вот и оставайся рядом со своей женщиной. Потому что я убью тебя, если ты прикоснешься к Михаэль.

— Какого ты называешь ее по имени?

— Довольно трудно говорить о ней и использовать определение всех тех ублюдков, которым я принадлежал.

— М-м-м. Ты точно спятил. Очнись, Дэймос. Ты же жестокий Дракон, гордый и непокорный предводитель армии Тени. Что ты делаешь? Боги, посмотри на себя: ты сохнешь по человеческой девчонке. Докатились.

— Не совсем понимаю, почему тебя это так задевает?

— Я уже сказал почему! Ведь мы с тобой прекрасно знаем, что для моих волнений есть и еще один повод, не так ли? Например, то, что ты помолвлен.

— Винари уже раз сто разорвала эту помолвку, в этом нет сомнений. Прошло слишком много времени, она не будет ждать.

— Откуда тебе знать? Согласно предсмертной воле короля, именно ты должен будешь занять его престол и взять в жены его дочь. После того, как ты получишь свободу, ты обязан будешь занять свое место.

Тишина.

— К черту трон. А насчет Винари… зачем ей такой муж? Если вспомнить, в каких выгребных ямах я побывал по воле гребаных людей, и если вспомнить, что Винари никогда не была дурой, она примет верное решение.

— Какое решение? Следуя воле короля…

— Король мертв.

— Зато жива его дочь. Твоя будущая пара и королева! Да что с тобой, Дэймос, мать твою?! Ради чего ты всем этим пренебрегаешь? Королевство, долг, семья. Неужели это того стоит?

— Да, Энгер, тут ты прав. — Проговорил, вздыхая, Дракон. — К тому же, если подумать, мало ли женщин есть на свете.

— Вот именно.

— А что скажут на родине, после того, как я официально назову ее своей.

— Трудно представить.

— Я нарушу долг, волю своего короля.

— Точно.

— Но раз уж ты спросил… — Дэймос поднялся с земли, распрямляя плечи. — Да, это того стоит.

* * *

Легкое касание к плечу, заставило грезы испугано разбежаться, а разноцветное стекло сна разбиться.

Михаэль недовольно простонала, закрывая сонное лицо воротом кителя.

— Клэймор, ты — садист.

— Ты это только сейчас поняла? Поднимайся, уже давно утро. — Бросил мрачно старший сержант.

— Хорошо. Дай мне минутку. — Пробормотала Михаэль, устраиваясь поудобнее.

— Нет у тебя минутки.

— Спорим, что есть…

— Джелли, быстро встать! — Рявкнул на нее Кравц, и от этого давно забытого тона Миша вскочила, как ошпаренная. — Смотри-ка, а на тебя это все еще действует.

— Хм. — Девушка потерла рукой лицо, после чего кинула на Кравца пронзительный тяжелый взгляд. — Я могу сейчас назначить вам наказание, старший сержант Кравц. Вы отдаете себе отчет в том, с кем сейчас говорите? Вы явно забываетесь, раз позволяете себе разговаривать со мной в подобном тоне.

Смотреть на его недоуменное, слегка ошарашенное лицо дольше трех секунд она не смогла. Уже через это короткое время Миша разразилась хохотом, выбегая из палатки.

— Ой, не могу! — Смеялась она. — Ты бы себя видел! Ха! Это просто… просто… обхохотаться.

— Чертовски смешно, Джелли. — Пробормотал Кравц, натягивая футболку, выходя следом за ней к умывальнику.

— А разве нет? Это просто незабываемо…

— Вот и не забывай.

— Ты что, обиделся? — Усмехнулась девушка, подходя ближе к склонившемуся над ведром с водой мужчине.

— Нет.

— Ложь.

— Я не лгу.

— Опять ложь. — Хмыкнула она. — Ну, прости. Ладно?

— Я не обижался на тебя, Джелли. Мне не пять лет. Я уже давно не мальчик.

— Я знаю тебя, Клэймор. Ты когда предельно серьезен и строг, то называешь меня по фамилии.

— У нас разница в возрасте… почти десять лет. Я могу называть тебя по фамилии.

— А я старше тебя на порядок званий, Кравц. — Произнесла Миша.

— Вот и разобрались.

— Но это же не меняет того, что мы с тобой прекрасно ладим?

— Сейчас, нет.

— Потом тоже.

— Откуда тебе знать, что будет потом.

— Да что с тобой? Тебе будет легче, если я скажу, что ты мне станешь не нужен?

— Если это случиться, то я просто уйду.

— Смысл?

— Потом мне будет сделать это труднее. — Бросил резко Кравц, смотря в ее глаза. Однако через секунду его взгляд ушел куда-то в сторону. — К тебе, кажется, посетитель.

Немного обескураженная этим напряженным разговором, Михаэль обернулась, отыскивая глазами «посетителя».

Пробормотав под нос какие-то проклятья, она поспешно к нему подошла.

— Почему я тебя здесь вижу, Дракон?

— Что такое госпожа? Я помешал? — Усмехнулся кривовато Дэймос, смотря Мише за спину.

— Я же сказала тебе…

— Ты приказала, не дотрагиваться до тебя, не так ли? Смотреть на тебя, мне все еще позволено.

— Посмотрел? А теперь катись…

— Не так скоро, моя госпожа. — Остановил ее Дэймос, загораживая дорогу. — Я хочу тебе кое-что напомнить. Кое-что касательно того назойливого человека.

— Если ты его тронешь… — Начала угрожающе Миша, сжимая руки в кулаки.

— А все серьезнее, чем я думал. — Проговорил недовольно Дракон. — Ты спала с ним? На тебе его запах.

— А какая тебе разница? Не вмешивайся в мою жизнь.

— Я в нее уже довольно давно вмешался. И так просто оставлять ее не собираюсь.

— Ты многое на себя берешь…

— Ну так как? Не хватает мужского внимания, госпожа?

— У меня его в избытке, благодаря тебе! Ты меня, похоже, преследуешь!

— Я просто за тобой присматриваю. Чтобы ты вдруг не сделала глупость, которая обернется чьей-нибудь смертью. А если вспомнить наш недавний разговор, тебе это вряд ли понравится.

— Ты кто такой, чтобы мне угрожать?!

— Угрожать? Я только ставлю тебя в известность, и говорю о возможных последствиях. — Дракон кинул взгляд мимо нее. — И кстати, этот парень, кажется, догадливее тебя…

Забыв оскорбления, которые припасла для Дракона, Миша обернулась, смотря в сторону уходящего Кравцу.

— Эй! Клэймор! — Сорвалась с места она, подбегая к старшему сержанту. — Клэймор, какого ты даже не попрощался?

— Не хотел мешать. — Кинул тот, даже не глядя на нее.

— Чему мешать?

— Вашей задушевной беседе.

— Да что с тобой не так? С самого утра! — Спросила Михаэль, обегая его и вставая напротив, тем самым заставляя Кравца остановиться. — То, как ты себя ведешь…

— Как, Джелли? Как я себя веду?

— Как обиженный ребенок.

— В сторону, Джелли.

— Это что, приказ?

— А я могу? — Усмехнулся он, обходя ее и продолжая свой путь. — Мы с тобой, как говорится, с разных планет, Джелли.

— Вы что все, издеваетесь?! У всех есть ко мне какие-то претензии, да? — Крикнула Миша, смотря в удаляющуюся спину Кравца.

— У меня нет к тебе претензий. Ты, вроде, мое начальство. — Кинул он через плечо.

— Да пошел ты, старший сержант! — Отчаянно бросила она ему вслед.

— Уже иду. — Хмыкнул Кравц, так и не оборачиваясь.

Остановившись, Михаэль еще долго смотрела на то, как он скрывается из вида, затерявшись в толпе людей и палаток. От боли, которую вызвало его показное безразличие и отстраненность, захотелось завыть.

День не задался с самого утра.

30 глава

Михаэль зашла в шатер императора, оставляя снаружи Дэймоса и Энгера, который следил за очнувшимся наследником. Первый шок, настигший парня после пробуждения, прошел. Криков больше не было, он просто напряженно осматривался по сторонам, предпочитая не задавать лишних вопросов. Понятливый.

Визирис был не один. Кроме императора под навесом собрались незаменимый секретарь его величества, лорд Грэд и еще один длинный худощавый мужик с сухим выражением лица и залысиной. Его Миша уже видела на собрании за столом двенадцати.

— Михаил. — Воскликнул император, проходя к девушке. — Я приветствую тебя этим замечательным утром. Ты ведь не против попутчиков?

— Его Величество спрашивает у меня? — Усмехнулась она.

— Твой друг, Михаил. Мне казалось, мы с этим разобрались. — Проговорил Визирис, легонько похлопывая по плечу. — Так что ты скажешь?

— Честно признаться, я был уверен, что ваша свита, будет чуть больше. — Улыбнулась Михаэль, замечая открытые от удивления рты людей в шатре. Кажется, они были несколько озадачены возмутительной неофициальностью их разговора.

— Здесь важно не количество, а качество. То есть, ты, мой друг. — Император прошел к выходу. — Господа, прошу за нами.

Выйдя на палящее солнце, император медленно осмотрелся вокруг, потом кинул взгляд на ожидающих темных.

— Господа, я вас приветствую. — Проговорил Визирис, после чего обратился к Дракону. — Дэймос, как вам вчерашняя битва? Остались довольны жатвой?

— Я доволен, когда доволен мой господин. — Ответил неторопливо мужчина, смотря на Мишу.

— Это просто поразительно. Откуда такая покорность? Либо слухи врут, либо Михаил блестяще справляется с ролью хозяина. И мне кажется, что верно второе. Что скажите, лорд Грэд? Помнится, Дракон одно время числился за вашей семьей.

— О, Ваше Величество. Все так. — Протянул лорд напыщенно. — И я хочу сказать, что доблестный предок нашей семьи использовал очень эффективные методы. Не знаю, что приходится применять Михаилу, чтобы добиться подобных результатов. — Потом он гаденько ухмыльнулся, обратившись к Михаэль: — Может вы только снаружи миленький мальчик? Как говорится, в тихом омуте…

— Не беспокойтесь, лорд. До доблестного предка вашей семьи мне далеко, можете поверить. — Ответила Миша, замечая, как багровеет лицо Грэда. — Энгер, строй портал. Мы отправляемся в Джаути.

Уже давно известная ей процедура прошла по старому сценарию, после чего все по очереди прошли через портал. Переступив порог, Миша зажмурилась от слепящего солнца, ударившего ей прямо в глаза. Прикрыв их рукой, Михаэль неторопливо огляделась. И после этого ей сразу стало понятно, почему столицу империи Аскар называют одним из богатейших городов мира.

Они оказались на главной площади города, находящейся перед императорской резиденцией. Широкой, вымощенной белым камнем площади, от которой лучами отходили просторные прямые улицы, вдоль которых высились дома. Легкая, изящная архитектура и белый цвет делали их похожими на облака, спустившиеся с небес на землю.

Вокруг гостей, двигалась и переливалась пестрая масса людей. Гуляющие дамы, с ног до головы укутанные в легчайшие тканые золотом шелка, развевающиеся под едва ощутимым ветерком. Их темные глаза смотрели с неприкрытым интересом, завораживали, манили. Золотые украшения: сережки, браслеты, бубенцы на одежде, издавали певучую мелодию при каждом шаге их плавной неторопливой ходьбы.

Крепкие сильные мужчины, похожие на воинов. Тучные, обширные тела купцов, обтянутых яркими тканями. Худые и тощие фигуры рабов. Маленькие и ловкие — уличных бродяг и воров.

Толпа менялась, как узор в калейдоскопе, не позволяя взгляду задержаться на одном конкретном человеке.

Миша посмотрела на небо без единого облака, затем на фонтан, около которого они появились, а потом вдаль, на дворец. «Дом» подошел бы больше божеству, нежели человеку. Дворец, сверкающий золотом, поражающий размахом, пугающий высотой, восхищающий тонкостью резьбы и красочностью витражей.

Господа. Этот город великолепен. — Отозвался лорд Грэд, оглядываясь по сторонам. — Вы только посмотрите на их прекрасных женщин.

— А я-то все гадал, зачем вы с нами отправились. — Пробормотала Миша, огибая фонтан. — Но я не могу не согласиться с вами — город великолепен.

* * *

С каждым их шагом дворец проявлялся себя по-новому, проступали новые мелкие детали. Почти игрушечные балкончики. Скульптуры и барельефы, украшающие фронтон дворца. Мощные колонны, отделанные резьбой. Широкая мраморная лестница. Вход, в который бы прошел даже слон. Роскошные сады, окружающие все это великолепие. Неподвижно стоящая стража, доспехи коей отражали солнце и слепили глаза. Еще какая-то вечно беспокойная фигура, ходящая из стороны в сторону у врат.

— Ваше Высочество. — Маячащий у ворот человек был никем иным, как уже знакомым им послом. И теперь мужчина поспешно спускался гостям навстречу по широкой лестнице, устланной красным узорчатым ковром. Оставалось только гадать, сколько дней и ночей полотно с замысловатым орнаментом ткалось несчастными рукодельницами. — Мы приветствуем вас и ваших спутников в Джаути. Вас ожидают, прошу следовать за мной.

Потом его взгляд коснулся сына императора, но он лишь поклонился ему, не пытаясь подойти, понимая, что жизнь наследного принца до сих пор находится в руках Михаила Джелли.

Посол быстро развернулся, направляясь к входу во дворец, а за ним последовали все остальные.

Под крышей дворца было необычайно прохладно, а в воздухе витал аромат цветов и нежных благовоний.

Всю дорогу Миша внимательно и удивленно рассматривала убранство дворца изнутри: мозаики на стенах и полах, начищенные до блеска золотые предметы интерьера, сложные узоры гобеленов, ковры, резная мебель. Рабов, которые казалось, тоже являлись частью интерьера, стоя с низко опущенными головами вдоль стен.

Проходя мимо палат, из которых доносились красивый женский смех и веселые разговоры, Миша сбавила шаг. Григорий Грэд же умудрился заглянуть в комнату.

— Господа желают отдохнуть? — Осведомился угодливо посол.

— Д…

— Нет. — Отрезала Миша, заставляя остальных недовольно на нее посмотреть. — Мы можем отдохнуть и дома. Сюда мы пришли не за этим.

— Тогда, прошу за мной. Император ожидает вас в обеденной зале. — Поклонился ей мужчина, продолжая путь.

— Господин Джелли. — Послышался за ее спиной недовольный голос Грэда. — Почему вы решаете за всех?

— Потому что, лорд, как только вы переступите тот порог, вас не спасут даже мои темные.

Ее слова заставили Визириса рассмеяться, а Грэда что-то возмущенно пробормотать.

Долго им идти не пришлось: уже через несколько минут гости оказались перед высокими двойными дверями, у которых стояла стража. Сопровождающий свиты сделал жест рукой, приказывая пропустить гостей внутрь.

Император вошел первым, за ним последовала Михаэль, быстрым взглядом окинувшая помещение, в котором оказалась. Предназначенная для приема важных гостей эта зала полностью оправдывала свой статус. Но что больше удивляло — стиль этой комнаты. Никакого длинного стола и стульев, здесь были лишь мягчайшие подушки и ковер, заставленный разными яствами.

В блестящем, лоснящемся одеянии пурпурного цвета на почетном месте расположился сам император. Длинная черная борода, пронзительный сверкающий взгляд, сабля, прикрепленная на левом боку — это помешало Мише рассмеяться, хотя внешний вид низкого полноватого человека, пестро разряженного и обутого в тапки с загнутыми носами, вызывал смех.

— Господа, перед вами император величайшей империи Аскар — Арилла Каин Гауси. Он приветствует вас в своем доме. — Произнес посол, делая гостеприимный жест рукой. — Прошу господа, садитесь. Сегодня вы гости в этом доме, наслаждайтесь виной и пищей.

Пришедшие заняли свои места. Михаэль так же опустилась на мягкую подушку, продолжая поглядывать на императора напротив, который теперь выпрямился и смотрел на своего сына. Кажется, он был искренне рад его появлению, раз там появился такой влажный блеск.

Парень дернулся вперед, на что Миша сделала жест рукой, приказывая ему остановиться. Принц подчинился, но скорее всего, не из-за ее жестов, а из-за того, что Дэймос положил руку ему на плечо.

Отец мальчика недовольно посмотрел на Мишу, после чего произнес какие-то резкие слова своим густым, жестким голосом человека в годах.

— Светлейший говорит… — Начал было переводить посол.

— Нет. — Оборвала его Михаэль, после чего обратилась к Ворону. — Энгер, будь так добр.

— Всегда, господин. — Проговорил тот, проходя чуть вперед. — Светлейший недоволен тем, что ты командуешь в его доме.

— Только тем, что принадлежит мне. — Ответила Миша, смотря на мужчину перед собой.

В его глазах полыхнул гнев, когда Энгер перевел ее слова.

— Его сын принадлежит лишь ему. — Продолжил Ворон.

— Его сын перестал принадлежать ему с тех самых пор, как был взят в плен моим слугой. Стоит ли напоминать, что он бы уже отправился к предкам, будь на то моя воля.

— Что ты хочешь за его сына?

— Мира.

— Да будет так, как ты говоришь. Если хочешь мира, то пусть в сердце твоем будет мир. Он просит отдать сына.

Миша кинула взгляд через плечо, на парнишку, который сейчас больше всего на свете хотел самостоятельно пройти эти пять метров, чтобы оказаться, наконец, в безопасности, дома, подальше от монстра, чья рука сейчас лежала на его плече.

Когда Михаэль повернулась обратно к властителю Аскар, то заметила краем глаза, как на нее уставились четыре пары глаз, что принадлежали ее спутникам. Кажется, никто из них — от императора и до советника — не собирался ее перебивать или вступать в полемику с властителем Аскар. Мужчины предпочли роль простых зрителей.

— Когда мы будем уходить, то оставим его сына ему. — Бросила Михаэль Ворону.

— Он недоволен.

— Если буду недоволен я, то его сыном дело не обойдется. — Четко ответила Миша. — Пусть решает сам чье недовольство важнее в данной ситуации.

Михаэль смотрела на то, как меняется лицо правителя Аскар, когда Энгер переводит ее слова. Однако какие бы бури чувств ее слова не вызвали у него, император все же кивнул.

— Он не хочет войны. Он хочет мира для себя и своего народа. Поэтому просит тебя быть великодушным и благоразумным. Война ни к чему не приведет, кроме новых, уже ненужных жертв. — Перевел Ворон звучные слова. Светлейший замолчал, смотря за спину Миши. В итоге, она поняла, что на этот раз взгляд предназначался не сыну. — О жестокости твоего ручного чудовища слагают легенды. Его присутствие здесь крайне нежелательно.

— И все-таки он останется здесь.

— Пусть будет так, как ты хочешь. — Аскарийский владыка, усмехнулся, махнув рукой. — Даже в доме своего противника ты ведешь себя, как хозяин.

— Я веду себя по ситуации.

— Сколько тебе лет?

Этот вопрос ее несколько смутил, однако Михаэль не подала вида, сразу отвечая:

— Я жду свою четвертую зиму.

— Так юн. — Ворон перевел взгляд с хозяина дворца на Мишу. — У него есть предложение для тебя.

— У меня тоже. — Кивнула она, замечая на лице Ариллы слабую улыбку.

— Начинай ты, мальчик. — Это произнес уже сам император, искажая слова акцентом.

— Эта война принесла нам огромные потери. Человеческие и, безусловно, финансовые. Как насчет того, чтобы оговорить условия нашего мира?

— Он дает тебе богатый выкуп за своего сына. На каждого мертвого солдата твоей армии придется по три лании. Устроит тебя такая сделка? — Перевел Энгер.

— Ты оцениваешь их жизни в три лании? — Нахмурилась Михаэль. — А во сколько ты оцениваешь жизнь своего сына? Или твой ребенок сделан не из плоти и крови, как мои люди? Они тоже были чьими-то сыновьями. Три лании им не хватит даже на то, чтобы добраться до Вечной Обители.

Хозяин дворца резко рассмеялся.

— Ты мне нравишься, холодный мальчик. — Пробасил он с хрипотой в голосе, после чего что-то добавил на аскарийском.

— Он оценивает своего сына в сотню. — Продолжил Ворон. — Он дает за каждого твоего солдата половину от цены наследника.

Главный аскарийский советник, что сидел в углу, и записывал условия мирного договора шумно сглотнул, кидая на дипломата возмущенный взгляд из-под седых бровей.

— Мы можем договориться. — Кивнула Михаэль, после чего продолжила: — А как насчет того, что флот ваших союзников вторгся на нашу территорию? Это было довольно неожиданно.

— Не для тебя.

— Очевидно, не для меня. Тем не менее, не хотелось бы, чтобы это повторилось снова. — Произнесла Миша. — Империя Эливиар требует отдать территории, прилегающие к Южному морю. Крепость Вира, земли от Сапо и пустыни Эль-Каир и до реки Файно, которая станет своеобразной границей.

После перевода Арилла сильно нахмурился. Молчание длилось довольно долго, пока император взвешивал все «за» и «против». Его советник же, вскинув голову и выпучив глаза, смотрел на обнаглевшего беловолосого мальчишку. Хоть им теперь и придется принимать любые, даже самые позорные условия мира, так как их армия разгромлена, такие требования со стороны Эливиар — запредельная наглость.

— Аскар держится на торговле. — Осмелился советник. — Наши суда… морской путь…

— Да. Мы установим налог за проход по морю. — Малец задумался, после чего повернулся к своему императору. — Визирис, ты когда-нибудь пробовал шоколад?

— Шо-шоколад?! — Переспросил его тот. — Д-да. Да, пробовал.

— Ну и как?

— Вкусно. — Пробормотал так же недоуменно император, после чего Михаэль согласно кивнула.

— У нас не приживаются какао-бобы. Так что купцы будут выплачивать натуральный налог, в размере… триста унций с корабля.

Советник поперхнулся, но его, уже открывшего рот для новых возражений, остановил император Аскар взмахом руки. Проговорив непонятные слова, он щелкнул пальцами, после чего советник коротко поклонился, продолжая что-то судорожно записывать с самым прискорбным выражением лица. Когда же все требования Эливиар были перенесены на бумагу, Аррила что-то крикнул рабыням, стоящим поодаль, которые тут же удалились.

— Он согласен, господин. — Проговорил Энгер. — Твои условия очень тяжелые, но он принимает их. Все ли у тебя?

— Требовать больше — самоубийство. — Пробормотала Михаэль, кивая Ворону. — Каковы его условия.

— У него не условия, а подарок. Бесценный дар, который он вручает тебе, господин. За ним охотились многие, но он хочет преподнести его тебе, дабы скрепить ваш союз.

У Миши возникло дурное предчувствие.

Ее опасения подтвердились, когда в помещение в сопровождении недавно ушедших рабынь зашла укутанная с ног до головы в черное фигура.

— Моя дочь. — Проговорил хозяин дворца. — Прекрасная Кинара. Будет твоей, если ты согласишься заключить союз с нашей империей.

Закусив губу до боли, Миша замерла, смотря на закрытую фигуру девушки.

Ее «нет», вызовет масштабный скандал мирового размаха. Оскорбление, которое ей точно не простят, потому что такое искупляется исключительно кровью…

— У Михаила уже есть невеста. — Выдал Грэд, прерывая ее размышления. — Дочка Станса — Клавдия.

— Как? — Не понял Визирис, кидая взгляд на Грэда, а потом поворачиваясь к Мише. — Почему ты мне не сказал, Михаил?

— А? Это… это… — Ну и где ее красноречие в такой момент? — Визирис, я тебе постараюсь объяснить. Но позже, хорошо?

— Грэд прав? — настаивал Император.

— Частично да. — Вздохнула Миша.

— Что значит, частично? Тут либо «да», либо «нет». И мне нужны объяснения.

— Как угодно. Ты получишь их, друг мой. — Потом она повернулась к Энгеру. — Скажи, что у меня уже есть невеста.

Эта новость явно вывела из себя правителя южной империи.

— Значит, ты отказываешься?!

— Как я скажу моей избраннице, что я выбрал другую? Я испорчу свою репутацию. Запятнаю честь.

— О. У вас ведь другие порядки.

— У них разрешено многоженство. — Сообщил Энгер.

— Прошу, покажите ее лицо. — Попросила Миша.

— Она будет показана лишь в присутствии своего жениха. — Отрезал светлейший.

— А что, если жених сидит рядом со мной? — Девушка указала на Визириса.

— Михаил. Ты что себе позволяешь?! — Прошипел с угрозой в голосе император.

— Ваше Величество, если она так прекрасна, как ее описывают, то ты можешь вообще не волноваться. Получишь мир для страны, найдешь красивую жену, от тебя отстанут советники, а еще у тебя появится наследник и сильный союзник. Сам посуди, что ты теряешь?

— Император Эливиар. — Обратился к нему владыка Аскар. — Ты примешь мою дочь?

— Да… Да, приму. — Кивнул после секундного замешательства Визирис, отворачиваясь от Миши. — Покажите ее лицо.

Вздох мужского восхищения раздался в зале, когда изящные женские руки убрали с лица чалму. Прекрасная дева смотрела на собравшихся из-под опущенных густых ресниц, окаймлявших ее большие темные глаза. На ровной коже был виден свежий румянец, плавная линия носа придавала ее лицу еще больше очарования. И чего только стоили эти пухлые яркие губы. Или волосы, черные как смоль, сложенные в высокую прическу, украшенную золотыми заколками и шпильками.

Девушка была на вид чуть старше Миши, и она была слишком красива для простой смертной. Из-за чего Михаэль сразу почувствовала себя рядом с ней и ее яркой, вызывающей красотой, бледной нищенкой.

Она кинула взгляд на Визириса, который смотрел на этот «дар» с неприкрытым восторгом. Его губы приоткрылись, а глаза прищурились, когда он разглядывал ее, застыв на месте. Михаэль легонько толкнула его локтем в бок, откашлявшись, заставляя Визириса прийти в себя, поспешно выпрямиться и вернуть себе вид истинного правителя.

— Ваша дочь действительно великолепна. — Заключил Визирис.

Миша мысленно хлопнула в ладоши, понимая, что дело сделано.

— Скажи мне, Михаил Джелли. Разве моя дочь хуже твоей избранницы? — Спросил Арилла.

— Ваша дочь прекрасна, каждый, у кого есть глаза, подтвердит это. Но так уж получилось, что… — я женщина, — нам не суждено быть вместе. Но уверяю вас, Визирис — партия для вашей дочери куда более достойная.

— Хорошо. Да будет твоя воля.

— Которая осуществится вашими руки. — Выдавила улыбку Миша.

— Он спрашивает, где будет проводиться церемония. — Произнес Энгер.

— Для начала у вас, по вашим правилам, а на следующий день — в нашей империи, согласно нашим традициям. — Отозвалась Михаэль, посмотрев на своего императора. Тому, похоже, было глубоко наплевать. — Через неделю. Нам, как и вам, нужно похоронить погибших и провести три дня в трауре.

— Да. Все так. — Кивнул Арилла, подтягиваясь на своих подушках. — Эта неделя будет черной для всех нас. Пусть будет так, как ты сказал, Михаил Джелли. Бумаги будут подготовлены. — Он кивнул своему советнику, который до сих пор что-то остервенело писал. — Ты получишь контрибуцию и территории. Я сдержу свое слово. Теперь ты отдашь моего сына.

— Дракон, отпусти парня. Он нам больше не нужен — Проговорила Михаэль, беря в руки бокал с вином. — Дело сделано, господа.

* * *

— Михаил. Куда ты так торопишься, друг мой? — Крикнул Император, подбегая к Мише, которая сейчас размашистым быстрым шагом спешила оставить Джаутский дворец в прошлом… или хотя бы за своей спиной. — Я тебе еще не сказал, как прекрасно ты справился со своей задачей.

— Хм. Уже сказал.

— А теперь, дружище, ты мне расскажешь, как так получилось, что я не знаю о твоей помолвке, когда о ней знает Грэд. — Тон повелителя стал строгим и властным.

— Визирис, не всем слухам стоит верить. — Пробормотала Миша, пытаясь унять эту внезапно появившуюся внутреннюю дрожь. Только теперь стала понятно, как она была напряжена в течение всего часа, проведенного в обществе «светлейшего».

— Так это просто слухи?

— Да. Я не собираюсь жениться. Так получилось, что все решили за меня. Эта помолвка на Клавдии Станс — не более, чем фантазия ее отца.

— Да? — Возмутился Император. — Мне стоит что-нибудь предпринять?

— Нет. — Покачала головой Миша. — Можешь мне поверить, дело не дойдет до свадьбы, хотя о ней уже все говорят. Сожалею, но этого шоу они не увидят. — Через мгновение Миша добавила: — Они увидят другое.

— Люблю сюрпризы. И когда нам его ожидать? — Заинтересовался Визирис.

— Через неделю. На твоей свадьбе, друг мой.

— О. Моя свадьба. — Усмехнулся неловко император. — Никогда бы не подумал, что это произойдет настолько скоро. И так внезапно… — Он покачал головой. — Нет. Кто бы мог подумать. Но она красива, не так ли?

— Ты сам все видел.

— Но я вот чего не понимаю. Если у тебя нет невесты, то почему ты отказался? О таком браке многие мечтают…

— Сам посуди. Ты император, глава нашего государства, представитель великого рода Алариэн. А кто я? Я ей не ровня. И… она старше меня. — Миша хлопнула Визириса по плечу. — Женись, друг мой. И пусть помрут от зависти все ее незадачливые женихи. Рядом со мной идет лучший.

— Михаил. Можно ли быть благодарным тебе больше, чем сейчас. — Император внезапно остановился. — И знаешь… насчет рода…

— Я не из знатной семьи. Ты ведь знаешь, как я получил то, что имею сейчас.

— Именно поэтому я хочу назначить тебе титул.

— Титул?! — Шокировано воскликнула Миша, резко останавливаясь. — Ты хочешь всю аристократию до ручки довести?

— Какое мне дело до аристократии?! Пусть хоть удавятся от зависти. — Он размышлял несколько секунд. — Как насчет барона?

— Ммм. А может сразу назначишь меня лордом Семи Королевств.

— А ты хочешь?

— Визирис. — Протянула Миша печально. — Это не мое. Понимаешь? Я не просил этого. Никогда не просил. Ни чина, ни денег, ни темных. И я не прошу у тебя титула…

— Ты никогда бы и не попросил, потому что никогда к нему не стремился. Именно поэтому ты достоин этого больше остальных. — Император закинул руку ей на плечо, продолжая путь. — Я хочу, чтобы ты был рядом, и чтобы все вокруг уважали тебя и твой титул, который достался тебе за огромные заслуги перед отечеством. И я хочу, чтобы впредь самой громкой фамилией после «Алариэн», стала «Джелли». — Выйдя к парадной лестнице император остановился, рассматривая центр столицы с возвышения. — А ведь звучит, не так ли?

31 глава

Михаэль расположилась в кресле в своей комнате, ожидая посетителя. Нежеланного, но в данный момент необходимого.

И все же не он был сейчас причиной ее головной боли.

Допивая очередную чашку крепкого чая и периодически поглаживая ноющие виски, Миша старательно боролась со сном.

Эта ночь вновь была беспокойной. Как и все прошлые за минувшую неделю. Борясь с усталостью, Миша сидела допоздна, коротая время за книгой или заполнением бумаг и сортировкой писем. Обычно, в этой войне она проигрывала к рассвету.

— Чертов ты ублюдок. — Простонала тихо девушка, запивая обиду горячим чаем.

Дракон не лгал. Всю эту неделю он действительно не касался ее. Удивительно, но не было даже никаких намеков. Это казалось невероятным, однако мужчина все эти семь дней был исполнителен и серьезен, как никогда ранее.

И это… несколько озадачило ее поначалу. Складывалось такое впечатление, словно он потерял всякий интерес… тьфу ты! Просто она привыкла к его ядовитому сарказму и вымораживающей прямоте, а без них Дракон не был похож на себя… Но нет, это не то, что ее волнует. Если бы все ограничилось его ненормальной серьезностью, появившейся так внезапно, — пусть. Но она теперь не могла спать по ночам.

Нет, дело не в бессоннице, с ней уже давно было покончено. Вся проблема в чертовых снах! Да, она уже не была той наивной девочкой, которой снились воздушные замки и единороги. Все стало куда серьезнее и опаснее…

Нет, это не означает, что ей не хватает по ночам этого мужчины! Это означает, что Дракон использует какую-то запретную, грязную магию, притворяясь в остальное время таким на удивление правильным и серьезным. Весь такой покорный и спокойный, что даже придраться не к чему. Как же он ее раздражает!

Однако было кое-что такое, что волновало Мишу больше аномального поведения Дракона. А именно, ее собственное поведение. Ну почему их отношения ее беспокоят куда больше, чем то, что уже сегодня вечером она поведет себя на собственную казнь?

А что? Бал в честь свадьбы Императора и победы в войне — отличная возможность оглушить свет империи одной новостью.

И потому сейчас Михаэль ожидала стилиста, который занимался все это время созданием ее образа. Женского образа.

Боги, она боялась. И эти семь дней стали для нее персональным адом, главной пыткой которого (кроме прочего) было время, проведенное в сомнениях. Стоит ли? А как отреагирует на это император? Он убьет ее сразу или просто лишит всех званий и имущества? А что насчет аристократии? А ее враги в совете? Они ведь живьем ее сожрут…

После трех дней подобных мыслей ее нервы сдали — она покинула свое поместье (что само по себе было большой редкостью), и отправилась в столицу. Нет, не к жрице. В тех случаях, когда ей нужны были трезвое суждение и поддержка, она обращалась к Кравцу. Но, кажется, сержант не разделял ее дружеские чувства, потому в этот раз мужчина отказался с ней видеться.

Так ее прогулка свелась к визиту к парням. Ребята были рады ее видеть, задавая вопросы исключительно по поводу отгремевшей войны. Сэм и Сид так же упомянули внезапное исчезновение Дэйва, однако увидев выражение Мишиного лица, поспешно ушли от этой темы.

Небо, ей нужен был друг. Не император, который все еще учился этому искусству «доверять и поддерживать», а именно Клэймор. Жесткий, прямолинейный, уверенный, сильный… добрый. В то утро на той равнине в их отношениях произошел надлом. Она явно допустила какую-то ошибку, а теперь мучилась, гадая — какую именно. Боги, как ей его не хватало…

Угнетенная и уставшая, Миша позволила себе отпуск, и потому не поехала на брачную церемонию в Аскар, мужественно выдержав на себе осуждающий взгляд Визириса. Ей тогда было наплевать… А, собственно, и теперь тоже. В конце концов, она решилась сделать кое-что, что перечеркнет ее прошлые «грехи» жирной линией. Красной. Двойной.

Кинув взволнованный взгляд на часы, Михаэль, отметила, что часовая стрелка остановилась на семи. В десять вечера будет церемония. Три часа? Это слишком долго! И все же так мало…

— Госпожа, мы пришли. — Раздался голос Сэлли, после стука в дверь.

— Ваше Сиятельство — Протянул кутюрье тоненьким голосом, подходя к Мише и чмокая ее в обе щеки. — То, что я сделал для тебя — шедевр, конфетка моя. Все заплачут от того, что ты скрывала такую красоту от посторонних глаз раньше, это я тебе обещаю. С великолепием моего творения, в котором ты будешь блистать, может поспорить лишь богиня любви Аора.

— Конечно, заплачут. — Пробормотала Миша, не собираясь добавлять, что это будут не совсем слезы радости.

— А теперь, крошка, ступай, пусть тебя подготовят. Так-с… — Мужчинка потрогал волосы девушки, которые едва скрывали шею. — О, вижу! Это будет нечто! Уложим все на левую сторону и украсим ниткой с бриллиантами… Ну все, ступай! У нас еще много работы.

Нечто… не то слово.

После теплой ванны с ароматными маслами, Миша вернулась в комнату, рассматривая наряд, приготовленный для нее этим дорогостоящим портным. Подцепив пальцами невесомое кружево нижнего белья, девушка прищурилась. А ведь о подобной роскоши в прошлом она даже не могла мечтать…

— Что-то не так? — Взволновано осведомился кутюрье. — Форма не нравится?

— Нет, просто… оно такое красивое… такая тонкая работа…

— О, благодарю, сударыня. Но тебе лучше обратить свое внимание на платье.

Да, там действительно было на что «обратить внимание».

— Шелк привезен из далекого Офрана. Белоснежную ткань расшили серебром и украсили жемчугом сорок девственниц. — Расписывал мужчинка, пока Миша справлялась со складками платья. — У тебя просто замечательные бедра, узкая талия, тебе идеально подойдет такой силуэт. Обтягивающая юбка, расходящаяся ниже колена. Этот вырез обязателен, твои ноги — не то, что стоит скрывать. Да, тот вырез, что вверху, обязателен тоже. Ты все-таки сама захотела выглядеть, как женщина. Заметь, такого узора кружева ты больше нигде не найдешь, он придуман специально для тебя.

Девушка повернулась спиной, продолжая смотреться в зеркало.

— Не удержался. Красивая обнаженная женская спина — моя слабость. — Пожал плечами портной, считая глубокий вырез на спине полностью оправданным.

Миша промолчала, осматривая себя раз за разом. Мужчина же продолжал что-то доказывать и расписывать преимущества именно этого образа, однако его голос стал просто фоном для ее размышлений.

Она ведь никогда еще не носила что-то настолько дорогостоящее и изящное. Платье можно было бы назвать простым: никаких пышных бесчисленных юбок, утяжеляющих крупных драгоценных камней, роскошных мехов. Но никому и в голову не придет из-за этого назвать его недостойным самой королевы.

— Милая, маленький штрих.

Он протянул ей белоснежные чулки в мелкую сеточку. Сеточка. Это что за нота стервозности в ее невинном образе?

Потом все пошло по обычному сценарию. Макияж, украшения и прическа. Бедные женщины высшего света. Неужели они должны терпеть это каждый раз, когда собираются на встречу?

Туфли на высоком каблуке с чуть заостренным носом стали последней каплей ее терпения. А точнее его исчезновения. Она ненавидела чувствовать себя стесненно, а на такой шпильке это было неминуемо.

— Но красота требует жертв. — Развел руками стилист. — Зато посмотри, какое кружево. Тем более они беленькие, и так подходят твоему образу.

— Я вроде не собиралась замуж, а, получается, на мне подвенечное платье. — Пробормотала Миша, все же надевая туфли.

Пройдя пару раз по комнате, она решила, что два часа выдержать сможет. Но не больше.

— Госпожа, ты так прелестна — Захлопала в ладоши Сэлли, с восхищенной улыбкой рассматривая свою хозяйку. — Смотря на тебя, я понимаю, что скрывать все это было абсолютно логично с твоей стороны.

— Да, потому что я чертов генерал — Кинула хмуро Миша, смотря на часы. — Узнай насчет машины. А вы… — Она подошла к портному, выписывая ему кругленькую сумму. — Вот вам чек. Спасибо за ваш труд.

— О, милая. Ты просто чудо-конфетка. А. Последняя деталь. — Он достал из кармана маленький флакончик, прыснув на ее грудь. — Чувствуешь? Пахнешь и выглядишь ты теперь невероятно аппетитно, так что будь осторожна, моя дорогая.

Будь осторожна? Эти предупреждения были неуместны ввиду того, что она уже решилась на самоубийство. До которого остался всего час.

* * *

Цокот каблуков заставил Дэймоса, стоящего в фойе рядом с Энгером, недоуменно вскинуть голову. Госпожа что, заказала себе новые сапоги? Он что-то не припомнит, чтобы прошлые издавали столько шума.

Потом уже до него донесся ее запах, смешанный с цветочными нотами, такой вызывающий и дразнящий…

Но настоящим ударом стала открывшаяся его зрению картина, от которой бы любой онемел. Он в том числе. Дракон застыл на месте, не моргая, смотря на явившееся ему откровение.

— Боги, Энгер, помоги мне. Это не туфли, а кара небесная. Женщины империи умом двинулись, если это нынче у них в моде — Пробормотала госпожа, хватаясь за перила.

Кажется, от девушки исходил свет. Она определенно сияла. Светлая кожа и белые волосы, белоснежная ткань великолепного платья, и только ее глаза спорили глубиной и яркостью с синими алмазами.

Мимо застывшего Дракона промелькнул Энгер, быстро подлетая к Михаэль. Ворон этим вечером остановил свой выбор на черном. И потому теперь так сочетался с ней…

— Знаешь, ты просто потрясающе выглядишь. — Улыбнулась Миша, осматривая мужчину.

— Госпожа, это мои слова. Ведь сейчас в моей руке лежит ладонь самой очаровательной женщины империи. Я думаю, вы сегодня разобьете сердца многих.

— Не только сердца. — Пробормотала девушка, спускаясь по лестнице. — Нам нужно поспешить, Визирис навряд ли спустит с рук мое опоздание… хотя, не думаю, что в сложившейся ситуации стоит заботиться об этом.

— Госпожа наконец-то решилась. — Проговорил Ворон, ободряюще улыбаясь.

— Как видишь. Пора положить конец этой лжи. И лучше сделать это сейчас самой, торжественно и гордо, чем когда это откроется каким-нибудь нелепым образом, в результате моей неловкости. К тому же, теперь никто уже не будет, так остервенело искать мне невесту… — Михаэль замерла на месте, когда ее взгляд наткнулся на фигуру Дракона. Ей пришлось стиснуть зубы вместе, чтобы не пустить наружу выдох восхищения. Чертов мужчина был наяву куда великолепнее, чем во сне, в этом она позволила себе признаться. И потому, нужно было держаться от него подальше. — Дракон, помниться, у тебя были какие-то дела в посольстве…

— Ты, правда, думаешь, что я оставлю тебя с Энгером и всеми высокородными ублюдками империи? — Проговорил с очевидной хрипотцой мужчина, медленно осматривая ее пристальным взглядом.

— Стоит ли напоминать, что поводов держаться подальше от тебя у меня больше, чем от людей, которые…

— Уже однажды подослали к тебе наемных убийц. — Кивнул Дэймос, после чего добавил: — А насчет поводов… твоя гордыня и страх перед собственными желаниями вовсе не «повод» держаться от меня на расстоянии.

— Собственными желаниями? — Прищурилась Миша, возмущенно выдыхая. — Откуда такая уверенность…

— Тебе лучше знать. — Слабо улыбнулся Дракон, придерживая перед ней дверь. — Прошу, моя госпожа.

Тем временем Император нервно посматривал на напольные часы каждые пять минут. Его нареченная стояла рядом: прекрасная Кинара, взволнованно теребила подол красного платья, которое ей было очень к лицу, отлично сочетаясь со смуглой кожей и черными волосами.

Люди неторопливо заполняли зал, пока Визирис вслушивался в монотонный голос слуги, который оглашал имена приглашенных гостей.

Михаила до сих пор не было. Мало того, что он пропустил всю церемонию, так он теперь еще и не удосужился на бал приехать пораньше. А ведь императору основательно не хватало друга. Он устал. От лести, поздравлений, фальшивых улыбок и угодливости, даже от стыдливых взглядов своей новоиспеченной жены. И только Михаил мог разрядить эту напряженную обстановку, обряженную пестрой мишурой, своим присутствием. Он чувствовал себя рядом с этим человеком на удивление естественно и свободно…

— Михаэль Джелли. — Произнес высокопарно голос, который уже через секунду оборвался. Глашатай откашлялся, словно произошла какая-то заминка.

— Все так. Все так. — Отозвался Михаил, заставляя императора стремительно повернуться к долгожданному гостю.

Однако… перед ним стоял не Михаил. Очевидно, его сестра, может, даже близнец, если учесть эту сверхъестественную схожесть черт. Хотя Визирис не помнил, чтобы Михаил упоминал о ней. Те же волосы, глаза, да и телосложение. Ну, если только не учитывать ее грудь, которая так красиво обрисована облегающим лифом платья. И эта девушка смотрела на Визириса с той самой очаровательной улыбкой, которая была присуща Михаилу.

Император сделал над собой усилие, оторвав от нее взгляд и кинув его ей за спину. Ее сопровождали Дэймос и Энгер, темные, принадлежащие Михаилу.

— Миледи, а где ваш брат? — Недоуменно спросил Визирис.

— Мой брат? — Как эхо повторила она. — Он в Кристар. В моем родном городе.

— Как?! Он ведь обещал приехать сюда сегодня.

— Такого не может быть, друг мой. Мой брат Роберт — тринадцатилетний мальчик. Он не мог обещать тебе подобного. — Ответила девушка, и это ее «друг мой» положило конец всем сомнениям.

— Михаил? — Прошептал тихо Визирис.

— Я ужасно выгляжу, да?

— Ты… Это ты? Скажи, что нет. Скажи, что ты его сестра. — Он почти умолял.

— Увы, Визирис. Я не его сестра. Я — Михаэль Джелли, генерал армии Эливиар, хозяйка двух темных. И я явилась сюда по твоему приглашению. — Ответила гостья, почтительно склоняя голову перед императором.

Визирис замер, продолжая смотреть на склонившуюся девушку, на запястьях которой багровым узором темнели татуировки. Михаил Джелли… Он только что потерял своего лучшего друга.

Император не обращал внимание на то, что задерживает гостей. И на то, что в зале воцарилась тишина, которая больше подошла бы похоронам, а не балу.

— То есть все это время ты… ты… женщина? Михаил. Ты… Как ты… — Император глубоко вздохнул, замечая как напрягаются темные рядом с ней, готовые в любой момент перегрызть горло за свою хозяйку. — Проходи, Михаэль. Ты желанная гостья.

— Благодарю, Ваше Величество. Императрица. — Поклонилась Кинаре Миша, проходя мимо императорской четы.

Если бы не Энгер, ладонь которого она сейчас крепко сжимала, Михаэль бы точно свалилась, потому что ноги ее не держали. Коленки внезапно ослабели, стоило Визирису наградить ее самым жалким и отчаявшимся взглядом, который может только изобразить мужчина.

Черт! Она ведь знала, на что идет. Сегодня император потерял друга в ее лице и приобрел врага — ее же.

— Госпожа, ты в порядке? — Осведомился Энгер, останавливаясь у колонны, к которой Михаэль прислонилась.

— Черт возьми, нет. — Призналась она, судорожно вздыхая. — Я знала, что ничего хорошего из этого не выйдет….

— Госпожа, посмотри на себя. Ты прекрасна. — Произнес участливо Ворон. — И то, как принимать тебя — дело людей. Тебя не должно беспокоить то, как они расценят правду, ты такая, какая есть. Ты моя госпожа и моя гордость.

— Энгер. — Протянула тихо Миша, грустно улыбаясь. — Ты такой милый. Спасибо, твоя поддержка многое значит для меня.

— Выпей. — Появился Дракон, протягивая ей бокал шампанского.

Что ж, стоило признать, этот мужчина знал способ, который мог ее успокоить лучше любых слов. Потому Миша без лишних препирательств приняла фужер, выглядывая из-за колонны, чтобы увидеть императора.

Визирис по-прежнему выглядел удрученным и шокированным, отвечая гостям скупыми, отрывистыми фразами.

В его голове просто не укладывалась эта внезапно открывшаяся правда. Восемнадцатилетняя девушка — генерал его армии, хозяйка двух темных. А ведь Моргана все это время знала… И это воля Теос?

— Господа. — Прозвучал голос императора, когда зал наполнился приглашенными, которые теперь устремили свои взгляды на венценосную супружескую пару. — Я рад приветствовать вас здесь, в этом зале, на этом празднике. И для нашей радости в этот день, кроме моей свадьбы, есть еще один важный повод — победа в войне. Она далась нам с огромным трудом и с большими потерями. И мы все скорбим по павшим в этой битве. Но также мы должны помнить и о выживших. О тех, кто дрался, приближая эту победу. Самые достойные люди империи собрались здесь, среди них есть те, кто отличился своей смелостью и решительностью, мужеством и отвагой на поле брани. Список этих людей, слава Небесам, огромен, но я хочу особенно выделить в этот день моего друга. Михаэль Джелли. Прошу, поднимись сюда.

— Госпожа, тебе помочь? — Спросил Энгер, увидев, как Миша вздрогнула, прячась обратно за колонну.

— Нет… — Бросила она тихо, залпом выпивая остатки шампанского и отдавая бокал Ворону. — Нет. Я сама.

Гости расступились, когда вперед вышла девушка в белоснежном легком платье, неторопливо, но решительно поднимаясь к императору и его супруге. Представ перед семьей монархов она присела в реверансе, склоняя голову.

— Не тебе кланяться, друг мой. — Произнес император, поддевая подбородок девушки, заставляя поднять голову. — Мы все в долгу перед тобой. — С этими словами он сам отвесил церемониальный поклон, вырывая у собравшихся гостей удивленный выдох. И все же им всем тоже пришлось повторить это движение, как бы унизительно это не выглядело в глазах аристократии. — Михаэль, сколько еще сюрпризов можно ожидать от тебя в будущем?

— Кто знает, Визирис. В любом случае, тебе, друг мой, скучать не придется.

— На это вся надежда. — Усмехнулся император. — Боги, до сих пор не верится.

— Я больше не буду так тебя шокировать, клянусь. Никаких платьев больше.

— Нет уж. — Рассмеялся тихо Визирис. — Кто бы мог подумать, что я скажу тебе что-то подобное, но в платье ты выглядишь потрясающе, Михаил Джелли. — Все еще продолжая улыбаться, император подал жест своему человеку, который уже через пару мгновений внес в зал довольно крупную шкатулку, обитую бархатом. — Михаэль Джелли, в этот славный вечер я вручаю тебе Гродосский орден первой степени. За заслуги перед своим Императором и своей родиной. — Громко объявил Визирис, доставая из шкатулки красную атласную ленту, которую украшал орден в виде многоугольной звезды. Капли алмазов и рубинов сверкали звездной россыпью в свете тысячи свеч, когда мужчина надел ленту Мише через голову. Красная полоска атласа шла наискосок по груди справа налево, ярко выделяясь на фоне белоснежного платья. — Отныне я объявляю тебя баронессой Семи Королевств, входящих в империю Эливиар.

Миша сглотнула, думая о том, что если бы здесь были ее родители…

— Ты испортишь такой великолепный макияж, если разрыдаешься. — Предупредил Визирис, смотря в ее блестящие глаза.

К черту макияж, подумалось Мише, когда она снова присела в реверансе, выдавливая из себя тихое «спасибо, Ваше Величество».

— Веселись, Михаэль. Это твой вечер. — Кажется, доброжелательность императора не была фальшивкой.

Улыбнувшись в ответ слабо и немного нервно, Миша сошла с возвышения, хватаясь за руку подоспевшего Энгера. Боги благословите его понятливость.

— Самое страшное позади, госпожа.

— Что, все было настолько плохо? — Усмехнулась Миша, услышав тихий смех Ворона.

— Кто знает. Некоторые из этих людей уже потеряли свои головы. — Миша не стала доказывать себе правдивость этих слов и рассматривать людей, мимо которых они проходили. Колкие, пристальные взгляды сиятельных гостей чувствовались и без того.

— Энгер, у меня осталось одно важное незаконченное дело…

— Ваша невеста, госпожа? — Догадался мужчина, хищно ухмыляясь.

— Именно. Нам нужно найти лорда Станса и его дочь.

— Тогда нам стоит поспешить. — Ответил Энгер, потянув Мишу к выходу. — А то мы рискуем опоздать…

Тут Энгер был прав, Лорд Станс и его семья неожиданно решили покинуть бал, и теперь пробирались через толпу гостей к выходу. Именно там их и встретила Миша, одаривая побагровевшего лорда приветливой улыбкой.

— Ваше Сиятельство. — Крякнул лорд, за которым пряталась пунцовая Клавдия, быстро обмахиваясь веером.

— Лорд Станс. — Ответила Миша на приветствие. — Чудесный вечер, вы не находите?

— Великолепный. Божественный. — Чеканил слова мужчина, смотря мимо нее.

— Что же заставляет вас так спешить уйти? Я думала, мы с вами еще успеем более подробно оговорить детали помолвки…

— Простите, баронесса, очень жаль… у меня больная печень. — Теперь лорд стал мертвенно бледным. — Не могу остаться на этом чудесном вечере. Прошу простить.

— Очень жаль. — Повторила Миша, провожая взглядом мужчину, рванувшего к выходу. — Лорд, я надеюсь, вы пригласите меня на свадьбу своей дочери.

— Конечно, Ваше Сиятельство. — Крикнул Станс, спеша затеряться в толпе снующих приглашенных.

— Будем ждать. — Улыбнулась Миша Клавдии, которая быстро пробежала мимо нее, пряча свое пылающее лицо за веером.

— Что это с ними, Энгер? — Усмехнулась Михаэль, провожая взглядом беспокойную семейку. — Станс выглядел нездорово…

— Как и сказал лорд, госпожа. У него больная печень. — Поддержал ее игру Ворон, сочувственно качая головой.

— Баронесса. — От наслаждения моментом расплаты ее отвлек незнакомый мужской голос, на который Миша обернулась. Рядом с ней стоял блондин со слащавой улыбкой и бокалом шампанского. Типичный мажор, которых так ненавидит Кравц. Мужчина самовольно взял ее ладонь в руку, поднося к губам. — Вы изумительно выглядите, миледи.

— Благодарю. С кем имею честь? — Сухо поинтересовалась Михаэль.

— Александр Грэд. — Представился мужчина, улыбаясь еще шире. А у Миши, кажется, на фамилию «Грэд» выработался рефлекс — тошнота.

— Рада знакомству. — Солгала Михаэль. — Я не ошибусь, если скажу, что лорд Григорий Грэд — ваш отец.

— Не ошибетесь, миледи. И я много слышал от него о вас. — Мужчина предложил ей свою руку. — Вы позволите? — Он перевел взгляд на Ворона. — Я не кусаюсь.

— Моя госпожа? — Темный не сводил своего пристального взгляда с блондина.

— Все хорошо, Энгер. Можешь идти и наслаждаться вечером. — Проговорила Миша, отпуская руку Ворона. Тот поклонился и отошел, однако не слишком далеко, чтобы держать слащавого кавалера в поле зрения.

— У вас ко мне какое-то дело?

— Нет, что вы. — Рассмеялся Александр. — Я просто хотел познакомиться, представиться лично, так сказать. Многие хотят этого, но не все осмелятся.

— А вы, стало быть, смельчак.

— Люблю рисковать. — Очаровательно улыбнулся Грэд младший. — Вы — очень притягательная личность, баронесса. Загадка, до конца не разгаданная. А тайны, они во все времена…

— Мы говорили о вашей семье. — Оборвала поток его лести Миша.

— Разве? А вы хотите что-то узнать?

— Мне довелось встречаться с вашей сестрой, не знала, что у нее есть брат.

— Как видите, есть. Я младший. Алиса старшая из детей в нашей семье. Дорогая сестрица решила посветить себя служению в армии, в отличие от меня, которому больше по душе мир и красота… во всех ее проявлениях.

— Михаэль Джелли. — Из толпы гостей вышел мужчина в парадной форме, которому блондин коротко кивнул.

— Отец.

— Сын, ты положил глаз не на ту драгоценность.

— Господа, я не помешаю? — Напомнила о своем присутствии Михаэль недовольно.

— Не было и в мыслях оскорблять вас, баронесса… или Господин Генерал… как вам больше по вкусу? — Поклонился лорд Грэд, а Миша заметила его гаденькую улыбочку. — Хотя, как мы выяснили, «господин» это больше не про вас.

— Обращайтесь «Ваше Сиятельство», не ошибетесь. — Ей все таки удалось стереть ухмылку с этого лица.

— Как скажете, Ваше Сиятельство. — Пробормотал Григорий. — Что за невероятная удача, вам вручили орден Гродосса первой степени. А меня император удостоил лишь медалью Сана.

«Да тебе и этого много» Подумала Михаэль.

— Зато Кравцу присвоили звание лейтенанта второго ранга. — Проговорил Грэд младший, кивая в сторону возвышения.

Туда же посмотрела и Миша, замечая большую фигуру Клэймора, который, кажется, только что получил свою награду и теперь стремился убраться подальше из этого места.

— Прошу прощения. — Бросила Михаэль, отходя от Грэдов.

Ей было все равно, что там говорили за ее спиной, когда она бросилась следом за теперь уже лейтенантом. Клэймор шел быстро и стремительно, рассекая толпу гостей и явно ненавидя их за пристальное внимание. Преодолев все препятствия, Миша выбежала за ним в коридор, где одиноко звучали глухие мужские шаги.

— Клэймор! Клэймор, стой. Да подожди ты! — Крикнула она, переходя на бег. Чертовы каблуки! — Проклятье. Приказываю тебе остановиться!

Клэймор резко замер, но так и не повернулся. Потому Мише пришлось преодолеть весь путь, вставая напротив мужчины.

— Ваше Сиятельство. — Произнес он ровным тоном, смотря мимо Миши.

— К черту Сиятельство! — Вскричала она. — Клэймор, это же я.

— Я вижу. — Кравц глубоко вздохнул, после чего мучительно закрыл глаза. — Я вижу, что это ты, Михаэль.

— Что с тобой? Почему ты уходишь?

— Потому что не подхожу по формату. — Ухмыльнулся он. — Проклятье, я все-таки не животное.

— Клэймор, да что происходит? Ты ведь знаешь, что я так не считаю…

— Откуда мне знать, что ты там считаешь? — Не выдержал он. — Я же ничего не знаю о тебе.

— Ты знаешь меня лучше и дольше, чем любой в этом городе. Лейтенант, какого черта происходит? Что это за прятки? Я приходила к тебе…

— Я знаю.

— Тогда почему…

— Разве не очевидно? Я не хотел тебя видеть.

— Ч-что? — Не поняла Миша, пытаясь заглянуть в карие глаза. — Это еще почему?

— Да полно причин, Джелли. Лучше скажи какие у тебя причины? Чего ты носишься со мной?

— Я… я хотела… поздравить тебя… Вот, я хотела тебя поздравить с повышением. Ты… крутой.

— Крутой, Джелли? — Усмехнулся Кравц.

— Да. Ты нереально крут. — Неловко улыбнулась она. — И я думаю, многие тебе завидуют.

— Тут нечему завидовать. — Бросил он, отворачиваясь.

— Да хватит уже! Ты — это ты. Между прочим, шрамы мужчин украшают! И война с самим собой ни к чему хорошему не приводит, по себе сужу.

— Советы даешь, Джелли? Ты теперь заделалась моим пастырем?

— А это разве реально?! — Не выдержала Михаэль. — Ты же никого к себе не подпускаешь! Забился в свою нору, оправдываясь чрезвычайной занятостью. Кому ты это рассказываешь!

— Значит, так будет лучше.

— Кому? Тебе, что ли?

— Мне в частности. — Кравц резко выдохнул. — Джелли, уйди с дороги. Я тебя настоятельно прошу.

— Ты теперь не можешь указывать мне, Клэймор. Сложно, наверное?

— Очень. Я бы уже давно придумал, что делать с твоей наглостью и самоуверенностью. А теперь отойди в сторону.

— И что дальше, Клэймор? Что ты будешь делать потом? Забьешься в угол? Тебе станет легче?

— Что, черт возьми, тебе надо от меня, Джелли?

— Мне нужен мой друг! А еще объяснения, какого дьявола ты так себя ведешь.

— Объяснения? Может, тебе рапорт написать, господин генерал?

— Что?…Да… да пошел ты к черту со своим рапортом!

Чувствуя, как слезы обиды застывают в горле, Михаэль грубо толкнула мужчину, собираясь уйти прочь. Однако ее остановила крепкая рука сержанта в прошлом уже на втором шаге.

— А настроение у тебя меняется поразительно быстро.

— К черту настроение. — Резко бросил Клэймор, сжимая ее запястье. — Ты сказала мне однажды, что я могу потребовать у тебя все, что захочу. Ты сказала, что в долгу у меня, помнишь?

— Конечно. Я еще помню, как ты сказал, что тебе ничего не нужно. — Ядовито ответила девушка.

— Так и было. До этого момента. — Он глубоко вздохнул, словно ему катастрофически не хватало сигареты. — У меня есть к тебе просьба.

— О как! Интересно. Прикажешь мне убираться и не появляться на глаза?

— Нет. Хотя частично — да… Это ведь никому из нас не нужно и ни к чему не приведет.

— Боги, да что с тобой не так? — Обеспокоенно пробормотала Миша.

— Это лишь создает проблемы. — Продолжал Клэймор. — И я хочу их решить раз и навсегда, ясно? Помолчи, пожалуйста. Просто дай мне… дай мне поцеловать тебя. Прошу, Михаэль. Это первый и последний раз.

— Чего? — Шокировано выдохнула она, смотря на Кравца. — Ты… ты… все это время… Боги, Клэймор, я не хотела… я…

— А я то, как не хотел. — Усмехнулся мужчина жестоко. — Потому и пытался держаться подальше, а ты… Похоже, было глупо просить у тебя подобное.

Он отпустил ее руку, разворачиваясь, но Михаэль перехватила его, вновь вставая напротив. Возблагодарив каблуки, она положила руки на мужские плечи, притягивая Кравца к себе.

Кажется, мужчина до последнего не верил, что это все-таки происходит с ним. Он очнулся лишь спустя пару секунду, обвивая одной рукой женскую талию, а другой зарываясь в короткие белые волосы.

Дьявол, как долго он думал о том, на что это будет похоже. Думал, каково это — целовать желанную женщину. И когда он решил, что от этого станет легче, когда подумал, что одного поцелуя будет достаточно, он сильно ошибся.

— Михаэль. — Прошептал Клэймор, отклоняясь и проводя большим пальцем по женским губам. — Ты не моя. И никогда не будешь моей.

После этих слов он отпустил ее и, развернувшись, пошел к выходу. Миша же застыла на месте, слушая четкие шаги, которые становились все глуше и тише. Стоять в этом коридоре, не в силах пошевелиться, и слышать то, как он уходит, было отличным наказанием за ее глупость. Это было пыткой.

И Миша знала, что не побежит за ним, что не станет уговаривать остаться, что-то доказывать, просто пытаться удержать. Он тоже знал это, потому и ненавидел себя и то, что испытывает.

— Как он чертовски верно подметил. — Раздался неподалеку знакомый глубокий голос с хрипотцой.

Михаэль вздрогнула, резко оборачиваясь.

Вот только его тут не хватало.

Дэймос подпирал плечом ближайшую колонну, смотря мимо Миши, туда, где только что исчез Клэймор. Дракон был мрачнее тени, источая волны гнева и… презрения?

Миша почувствовала, как по телу проходит едва ощутимая дрожь. Внезапное чувство страха сменилось мыслью о том, что она обязана подойти и доказать ему, что ей никто не нужен кроме него. Что от его поцелуев она тает и горит, а здесь не было ничего, кроме сожаления и вины. И что ей хочется почувствовать именно его. Сейчас.

— Я помешал, госпожа? Хотя не похоже, что дело зашло бы слишком далеко. — Дэймос выпрямился, переводя взгляд на девушку. — Да и кто бы ему позволил.

— Я, например! — Бросила Миша, возвращая себе возможность говорить и двигаться. — Тебя не звали, Дракон. Почему я вижу тебя здесь?

— Я же уже объяснял: я присматриваю за тобой. Слежу за тем, чтобы ты не наделала глупостей.

— Да кто ты…

— Потому что ты еще маленькая девочка, которая может не осознавать всю серьезность последствий совершенной глупости. — Этот его взгляд заставил ее замолчать и сжаться. — А после этой глупости, ты будешь долго жалеть о содеянном. И я, как твой верный раб, пытаюсь это предотвратить. Однако, виноват, я плохо справляюсь.

— Если ты его тронешь…

— Не нужно громких слов, моя госпожа. Я и с первого раза понял, что этот человек кое-что для тебя значит. Но, кажется, ты меня не поняла. — Мужчина отошел от колонны, направляясь к Мише. — В тот раз я сказал тебе не появляться рядом с ним.

— Это что, приказ? — Усмехнулась нервно Михаэль, пытаясь не выдать собственную дрожь.

— Это была смиренная просьба твоего слуги. Не играть. С огнем. — Прорычал тихо Дракон, наклоняясь к девушке. — Если этот человек тебе действительно так дорог, ты будешь держаться от него подальше. Госпожа. — Взгляд красных глаз скользнул на ее губы. — Жизнь так коварна, кто знает, что может произойти с хрупким, слабым человеком через минуту. Любая нелепая случайность, которая станет роковой…

— Если вдруг эта «случайность» будет носить твое имя, Дракон, я тебе этого никогда не прощу. — Прошипела яростно Миша, разворачиваясь и быстро уходя в сторону зала. Чувствуя пристальный взгляд своей спиной, она направилась туда, где уже вовсю гремела музыка.

32 глава

— Эй, Дэймос. Я тебя повсюду высматривал. — Прервал размышления угрюмого Дракона, стоящего в углу зала, подошедший Лис. — Давно искал возможность переброситься парой слов, однако мой господин был со мной не солидарен. Теперь же, когда он наслаждается обществом дам… Дэймос, ты здесь?

— Я слушаю тебя, Грид. — Проговорил однотонно мужчина, взгляд которого был направлен мимо сотоварища. — Что ты хотел?

— Чего?! — Не понял Лис. — В смысле? Я что, не могу подойти просто так? — Он проследил взгляд друга. Среди танцующих пар можно было легко заметить баронессу, вальсирующую с Энгером. — А, вот оно что. Да, я тоже оценил видок твоего господина. Ха! Ты бы видел мое лицо, когда он заявился с вами на Совет двенадцати…

— Я видел.

— Ну да. Слушай, а ей больше не нужны слуги? А то я с удовольствием… А, ладно, забудь. — Заметил красноречивый взгляд Лис. — Как там… твои дела?

— Все идет по плану.

— Хочется верить. Потому что как только настанет зима, нужно действовать. — Лис встал рядом с другом, рассматривая важно расхаживающих гостей и снующих официантов. — Зимой люди ослабнут, ослабнет и их бдительность. Ночь и холод — отличное прикрытие для нас. Боги, как давно я мечтаю уничтожить их всех. Каждого. Спалить их в огне, любуясь их слабостью и немощностью. Я вернусь домой… Говорят в королевстве очень мало мужчин. Особенно если учесть, что почти все ушли на войну тысячу лет назад. Там они сейчас как «священные животные». — Ухмыльнулся Грид, кидая взгляд на Дракона. — Что это с тобой? Что-то опять с твоим господином, так? Для простой девчонки она слишком коварна. Хотя для человека — самое то.

— С моим господином… — Усмехнулся слабо Дракон, отпивая из своего бокала с шампанским. — С ней не соскучишься.

— Черт! Тебе так везет. — Протянул Лис, смотря на то, как госпожа Дэймоса после танца, направляется под руку с Энгером к выходу из зала. — Кажется, ты ей не нужен, полный игнор. Мне бы такое счастье от Уорона. — Лис посмотрел на друга, который сжал бокал до треска. — Я сказал что-то не то?

— Тебе лучше просто помолчать, Лис. — Угроза и гнев в его голосе должны были его заткнуть.

— Так нет, я просто… В общем хотел узнать, как продвигаются дела. Неплохо, как я понял. — Потом он довольно усмехнулся. — Конечно, они продвигаются неплохо, когда твой господин проводит свои дни и ночи напролет с таким красавчиком как Энгер. Естественно, времени будет…

Бокал лопнул в руке Дракона со звоном, заставляя Лиса отскочить в сторону. Стряхнув осколки с руки, Дэймос молча отошел от Грида, который провожал друга недоуменным взглядом. Ближайшие гости, привлеченные шумом, поспешили убраться с дороги темного. И напряжение в воздухе сохранялось до тех пор, пока Дракон не покинул зал, оставляя растерянного Лиса среди пестрой толпы приглашенных.

Забрав с подноса проходящего мимо слуги бокал с шампанским, Лис залпом выпил напиток, задумываясь.

Что-то тут определенно не чисто…

* * *

Машина подъехала к самым воротам усадьбы, осторожно останавливаясь. Михаэль была довольна быстрой ездой, которая помогала развеется, и, определенно, была за машину, нежели за медлительные трясущиеся кареты.

Позволив Энгеру соблюсти приличия, она подождала пока мужчина обойдет машину и откроет дверцу, после чего подаст руку, помогая девушке выйти.

— Как дела в школе, Энгер? — Решила узнать Миша, проходя в ворота.

— Школа… Все в порядке, госпожа. — Ответил Ворон, идя рядом. — Я уже почти набрал учеников на первый год. Это очень талантливые молодые люди. Самому младшему — десять, а всего их около трехсот. Полагаю, они сделают большие успехи в обучении, тем более команда учителей просто великолепна. Думаю, через месяц стоит провести первое занятие. С бумагами я разобрался, так что тебе не стоит беспокоиться…

— Я и не беспокоюсь, потому что полностью тебе доверяю. — Проговорила Миша, переступая порог усадьбы. — В конце концов, если бы я в тебе сомневалась, то не возложила на твои плечи такую ответственность.

— Я польщен твоим доверием, госпожа. — Улыбнулся Ворон, оставаясь внизу, когда девушка ступила на лестницу.

— Спасибо за сегодняшний вечер, Энгер. Твоя помощь была неоценима. — Сказала Миша напоследок, замечая краем глаза легкий поклон мужчины.

Оказавшись в своей комнате, девушка первым делом скинула туфли, откидывая их в сторону. Прежде чем она позволит себе отдых, ей стоит посетить кабинет…

Неужели все закончилось? Она сделала это, она открыла ужасную правду, на которую люди отреагировали… не совсем так, как она ожидала. И слава за это Богам. Она все еще жива, а не растерзана и предана всем самым страшным проклятьям.

Ага, у нее, кажется, еще и орден теперь есть.

Сняв ленту, Миша побрела к столу, открывая верхний ящик и укладывая знак отличия на кипу писем. Алмазы холодным огнем сверкнули в свете одинокой луны и фонарей за окном.

— Баронесса. Ваше Сиятельство. — Тихо усмехнулась Миша, резко задвигая ящик.

Опираясь бедром на стол, Миша сняла бриллиантовое колье и тяжелые серьги, вытащила из коротких волос все заколки. Собрав все эти драгоценности в ладонь, она отошла от стола, чтобы убрать украшения в соответствующее им место: в шкатулку, что стояла на полке…

— Что ты здесь делаешь?! — Испуганно вскрикнула Миша, когда наткнулась взглядом на темную фигуру, занимающую кресло в углу ее кабинета. Девушка совершенно не заметила сидящего беззвучно Дракона, который, не шевелясь, следил за ней из тени.

— Хочешь знать? — Его хищная улыбка была мимолетной.

— Да, определенно. Это все-таки моя комната. — Ответила как можно более твердо Михаэль, все-таки добираясь до полки и складывая драгоценности в первую попавшуюся шкатулку.

— Я всерьез задумался кое над чем. — Проговорил медленно Дэймос, сцепляя пальцы вместе. — И это место… особенно этот стол за твоей спиной, они помогли мне определиться.

— Определиться? С чем это?

— С тем, что я хочу. — Ответил мужчина, сохраняя свой серьезный, невозмутимый вид.

— У тебя и свой есть. — Бросила Миша, слыша в ответ мужской смех.

— Сама невинность. — Проговорил Дракон, откидываясь в кресле и медленно осматривая девушку с ног до головы. — К черту стол, речь не о нем. Речь о женщине, которую я хочу поиметь на этом столе. То есть о тебе, Михаэль.

Вцепившись пальцами в полку, рядом с которой стояла, Миша зашипела, словно собиралась сказать что-то отменно грубое, однако ее перебили.

— И, да, раз уж ты так хотела знать подробности. — Продолжил безмятежно Дэймос. — Я тебе их любезно предоставлю. Я довольно давно сижу здесь и представляю, как посажу тебя на этот стол к себе лицом. Сниму это платье, правда не могу ручаться за его сохранность, все-таки прошла целая неделя. Долбаная неделя, во время которой я не мог к тебе даже прикоснуться. Я, конечно, постараюсь быть терпеливым, поэтому вначале разведу твои бедра и медленно сниму чулки зубами. Потом это потрясающее белье. Сначала верх, затем низ. Зная о том, как тебе нравится чувствовать на своем теле мои губы, я уделю внимание твоей чудесной груди. Когда на тебе ничего не останется, я встану на колени и разведу твои ноги. Пододвину тебя на самый край. Ты знаешь, что будет потом, не так ли? Ты очень любишь, когда я ласкаю тебя ртом, когда мой язык и губы доводят тебя до оргазма раз за разом. Так будет и теперь. И ты произнесешь мое имя. Мое настоящее имя. И оно будет звучать как стон, как крик, как мольба о пощаде. Конечно, после этого я не смогу долго удерживать себя вдали от тебя. Потому, целуя тебя, давая попробовать твой сладкий вкус, который я помню до сих пор, я наконец войду в тебя. Я заполню тебя резко и быстро, полностью, как мечтаю вот уже который день. Мне продолжать?

Миша резко выдохнула, не понимая, как мужчина может оставаться таким спокойным, произнося все это. Потому что она, слушая и отчетливо представляя все им сказанное, уже готова была кричать и молить о пощаде.

— Я что, сплю? — Пробормотала она, не веря собственным ушам.

— Нет, а похоже? — Его безразличный тон был сейчас совершенно неуместен. Слушая ее тяжелое дыхание, Дэймос догадался. — Так вот в чем дело. Я снился тебе? И судя по твоей реакции, не раз.

— Да! — Не видела смысла скрывать Миша. — И ты об этом знаешь! Хватит строить из себя невинного идиота.

— Знаю? Откуда? Ты же мне не рассказываешь. Расскажи, Михаэль. — Протянул мужчина, чуть сползая в кресле и медленно ведя свою руку вниз живота. Какого дьявола она вообще туда смотрит?! — То, что я делаю с тобой, тебе нравиться?

Очнись, приди в себя. Боги, она сходит с ума. Она должна приказать ему убраться… или уйти сама. Сейчас же. Немедленно.

— Это… все ты! Это все было тобой подстроено! — Прозвучало скорее обижено, чем обличительно. Миша следила за тем, как мужчина, не отводя от нее взгляда, проводит ладонью по бугру на своих брюках. — Что… что ты делаешь?!

— А на что похоже? — Усмехнулся Дракон. — Пытаюсь представить, что это могла бы быть твоя рука. Ты прикасаешься ко мне в своих снах, девочка? Ты вспоминаешь обо мне по ночам, не так ли? — Закрыв глаза, Миша покачала головой. От падения ее удерживала лишь эта полка, в которую она вцепилась. — Расскажи, как я делаю это с тобой?

Судорожно выдохнув, Миша осмелилась посмотреть в его глаза. Сияющие, алые, в которых заключено так много обещаний. Она помнит, насколько он прекрасен, когда предается страсти. Когда резко сажает ее сверху, заставляя оседлать его бедра. Когда смотрит на то, как она плавно двигается, упираясь ладонями в его грудь, украшенную шрамами…

— Прикоснись к себе. — Прорычал тихо мужчина, продолжая смотреть в ее глаза. — Давай, Михаэль, дотронься до себя там, где хочешь меня почувствовать. — Боги, ее имя, когда он произносит его таким голосом, становится синонимом слову «наслаждение». И то, как он смотрит на нее… словно она — единственное важное и осмысленное во всем мире. Наверняка, она смотрела на него так же в тот раз…

— Ты. — Прошептала она еле слышно, смотря на то, как мужчина замер, словно не поверив, что она все-таки это произнесла. Его глаза прищурились, взгляд потемнел. — Прикоснись ко мне.

Когда он медленно, плавно встал, выпрямляясь, Миша готова была броситься ему навстречу. Если бы у нее были на это силы.

— Повтори. — Она следила за тем, как Дэймос скидывает красный плащ, потом снимает рубашку. Когда он вышел на холодный тусклый свет, льющийся из окна, Миша не сдержала тихого выдоха предвкушения. — Давай, Михаэль, повтори это.

— Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, Эрион. — Она даже не думала сопротивляться.

Дэймос приближался нарочито медленно, наслаждаясь ее очевидным нетерпением. И когда он прислонился своей грудью к ее спине, обвивая женскую талию руками, притягивая, давая прочувствовать его напряженное тело, девушка облегченно простонала. Вот что ей было нужно всю эту неделю… кроме прочего.

Мужская рука неторопливо прошлась по ее бедру вверх, задирая подол платья, чтобы потом скользнуть в трусики.

— Боги, девочка. — Прошептал Дэймос, опустив свою ладонь между ее бедер, вырывая жалобный женских вскрик. — Ты ведь могла просто позвать меня. В любой момент. И я бы пришел, чтобы воплотить твои фантазии обо мне в жизнь. Чувствуешь? — Он медленно скользнул своей ладонью по ее плоти. — Я рядом, и это не сон. Скажи мне.

Вцепившись своей рукой в его ладонь, которая теперь замерла, удерживая женские бедра рядом с ним, Миша перевела свой затуманенный взгляд на стол.

— Ты знаешь, что делать, не так ли?

* * *

Она лежала с закрытыми глазами на своей кровати, не в силах пошевелиться. Ее век касался слабый свет, перебравшийся через лес, преодолевший поле и сад, добравшийся до ее окон — рассвет.

— Виноград. — Пробормотала Миша, когда мужские пальцы провели по ее губам ягодой.

— Ты подглядываешь?

— Я хочу клубнику… или персик. — Пробормотала Михаэль, чувствуя, как к ее губам поднесли новое сочное лакомство. — М-м-м, персик… — Слизав с губ сок, она почувствовала нежное прикосновение чужих губ, а потом поцелуй. — Эрион. — Ответила Миша, слыша, как усмехнулся ее любовник.

В это трудно поверить. В такое его отношение. Неправдоподобно осторожное и нежное, словно Дракон сам наслаждается тем, что сейчас происходит. Он, словно, пытался ей что-то показать…

Лениво приоткрыв глаза, Миша посмотрела на мужчину. Сейчас Дэймос сидел на краю ее кровати и смотрел в окно, за которым зарождался новый день. И то, как он выглядел… Это было вопиюще неправильно. Слишком серьезный, слишком заботливый, слишком… другой. Не такой, каким она его привыкла видеть.

Почувствовав ее взгляд, Дракон обернулся. Кажется, он что-то увидел в ее глазах, так как через секунду произнес:

— Тот человек знает о тебе больше, чем я.

— Потому что «тот человек» знает меня дольше, чем ты. — Ответила тихо Миша, отворачиваясь от мужчины, ложась на бок и подминая под голову подушку.

— Ты ничего не рассказываешь о себе…

— А ты ничего не хочешь знать.

Дракон тихо усмехнулся, ложась рядом.

— Теперь хочу. — Когда Миша промолчала, он продолжил: — Расскажи мне.

— Что конкретно?

— Что угодно. — Он наклонился, оставляя поцелуй на ее плече. — Я хочу слышать твой голос.

— После моей истории, ты меня возненавидишь… еще больше.

Дэймос мучительно простонал, откидываясь на спину.

— Девочка, мне придется доказывать тебе заново… но я не против. Думаю, ты тоже. Ты ведь этого и добиваешься. — Теплая ладонь скользнула по ее бедру. — Я слушаю.

— Я не родовита.

— Вот это сюрприз.

— Я не из Амб. Мой родной город даже рядом с ним не стоял.

— Продолжай. — Проговорил мужчина, водя пальцами по ее коже. И если бы Миша уже не была истощена и удовлетворена, то на этом бы ее рассказ кончился.

— Кристар. Довольно далеко отсюда.

— На западе, не так ли?

— Угу.

— Чертовски интересно узнать, как тебя занесло в Амб. Да еще и в армию.

— Кое-что произошло. Но об этом позже. — Закрыв глаза, Миша впустила в себя воспоминания, разлившееся в душе щемящей ностальгией. — Кристар… беспокойный, маленький, живой город. Настоящая глушь. Пока новости дойдут до нас, они уже станут легендами, обрастая невероятными подробностями и слухами. Например, живя там, я иногда могла услышать об особом народе… Раса сильных, гордых существ, проигравших в войне богине, которая заклеймила их проклятьем. Могущественные, прекрасные чудовища из сказок с плохим концом. Когда я была еще совсем маленькой, меня очень впечатляли истории о них…

— Тебе было страшно? — Прижался Дэймос губами к ее шее, слабо улыбаясь.

— После таких ночных посиделок у костра, я боялась спать еще с неделю. — Ответила Миша. — Но потом я выросла. Страшные сказки больше не пугали…

— Михаэль, твой кошмар реален. — Мужчина притянул ее к своему телу, прошептав: — Прикоснись.

— Ты меня не слушаешь. — Пробормотала она недовольно, стараясь держать руки при себе. Потому что после его просьбы, у нее внезапно откуда-то появились силы и желание ее исполнить.

— Я весь внимание. И так, маленькая девочка Михаэль жила в своем уютном домике с мамочкой и папочкой.

— У моего отца есть ферма. Я дочь фермера, понимаешь? Рано утром я поднималась, чтобы… кормить кур или… пасти коз. Да что угодно. У меня не благородная кровь.

— О, твоя кровь. — Протянул Дракон, оставляя поцелуй на женской шее. — Да. Я хочу ее…

— Ты превращаешь серьезный разговор в шутку.

— Если ты хочешь вызвать во мне отвращение или презрение, то эта затея заранее обречена на провал. Благородное происхождение не значит ровным счетом ничего. Посмотри на меня, я занимал не последнее место у себя на родине, и кто я теперь? И кто теперь ты.

— Этого не должно было произойти. — Пробормотала Миша. — Мне не стоило идти туда. Наверное, за всю свою жизнь я не совершу более грубой ошибки. Вся жизнь полетела под откос.

— Ты пошла в армию не добровольно? — Кажется, это его удивило. Его ладонь, гладящая ее плечо, замерла, сам мужчина напрягся.

— Конечно, нет. Меня запихнули в пехоту, искренне веря в то, что я там загнусь. И, надо сказать, эта вера не была безосновательной. — Миша стиснула в кулаке простынь. — Я любила свой дом, своих родителей, своего брата. Все то, что окружало меня, было моим миром. Моей вселенной. За всю свою жизнь я видела лишь Кристар с его ухоженными улицами, клумбами и магазинчиками. Я привыкла выходить с утра из дома и дышать чистым воздухом, пропитанным ароматом свежих цветов и хлеба. Я привыкла говорить «доброе утро» и «здравствуйте» на каждом шагу. Я привыкла видеть простые лица обычных людей, заглядывать в их добродушные глаза. И я не мыслила себя отдельно от своего уютного маленького мирка. Мне этого хватало для счастья, я верила, что встречу там старость и смерть… — Мужчина молчал, однако эта тишина была наполнена его ожиданием. — Меня изгнали. Меня выгнали оттуда, как чумную, даже не позволив попрощаться с домом.

— В этом виновен конкретный человек? — Напряженно спросил Дракон.

— Ага. Так и есть. — Чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы, Миша продолжила: — На свадьбе моей подруги, куда я естественно была приглашена, ее жених, начал распускать свои грязные руки. И получил за это по заслугам. Разумеется, его отец — судья — мне этого не простил. Справедливость восторжествовала, меня отправили в армию, дабы я научилась покорности и дисциплине. Естественно, с таким верным решением был согласен каждый. — Миша шмыгнула носом, утыкаясь в подушку. — Вот и все. Конец истории. Не очень интересно, конечно, но посмеяться можно…

Сильные руки повернули ее на спину, и когда Миша попыталась отвернутся, Дракон обхватил ее подбородок, заставляя посмотреть на себя. Он смотрел на нее долго, пока Миша пыталась бороться со слезами. Кажется, она могла перенести любое испытание стойко, кроме воспоминаний о родном доме и оставленной там семье.

— Имя. — Раздался в итоге голос, поражающий своим ледяным тоном.

Миша покачала головой, вытирая влажные щеки.

— Скажи. — Настойчиво произнес мужчина, нависая над ней. — Скажи, кто это был?

Миша зажмурилась, накрывая глаза предплечьем, пытаясь отгородиться не столько от него, сколько от своих мыслей. В ее голове настойчиво звучало — «Лион! Это был Лион! Прошу причини ему столько же страданий, сколько и он мне. Этот ублюдок и его отец разрушили мне жизнь. Они уничтожили мой мир, заставляя пройти через все круги ада. Бессильный гнев, унижение, вина, жажда мести и истиной справедливости — малая часть того, что я чувствовала. Но я ничего не могла сделать! Лишь наблюдать за тем, как мне озвучивают приговор, который не оспорила ни я, ни любой из присутствующих в зале. Я потеряла все! Убей его, прошу. Убей. Причини ему столько же боли, сколько вынуждена была испытать я по его вине».

— Не заставляй меня жалеть о том, что я тебе рассказала. — Обуреваемая чувствами, она смогла выговорить лишь это, глубоко вздыхая и вновь поворачиваясь на бок.

Дракон долго, внимательно смотрел на нее, после чего встал с постели, начиная собирать свою одежду.

— Ты не убьешь его. — Приподнялась на кровати Миша, следя за тем, как мужчина застегивает рубашку. — Ни его, ни его родственников, никого из его окружения. Ты понял?

Ей ответило гнетущее молчание.

— Это приказ, Эрион.

— Зачем? — Прорычал Дракон тихо. — Разве он не заслуживает смерти? Таких людей может исправить лишь могила. Поверь, ты не единственная, кому этот человек исковеркал жизнь. Но для того, чтобы уложить его в гроб, мне достаточно факта, что он хотел засунуть в тебя свой член.

— Кто я такая, чтобы вершить судьбы людей? Не я давала ему жизнь, чтобы ее теперь отнимать. Я не буду убийцей.

— Ты поздновато спохватилась, Михаэль. — Усмехнулся жестоко Дракон, проходя к двери. — Ты госпожа убийцы. И между этими понятиями разницы никакой.

Дверь с легким стуком захлопнулась за мужчиной. Оставшись наедине с тишиной, Миша упала обратно на подушки, закутываясь в простыню. На этот раз она не стала себя сдерживать, пропуская боль через себя, нарушая молчаливое утро тихим всхлипом.

33 глава

Провалявшись в кровати до полудня, Миша встала лишь потому, что ее тело имело свои нужды. Обязанности, навязанные званием, можно было отложить до завтрашнего дня, а приведение себя в порядок и поздний завтрак — навряд ли.

Направившись к своему шкафу, она переоделась в свою повседневную мужскую одежду, думая о том, что теперь рубашки и брюки ей ни к чему. Наверное, стоит обновить свой гардероб, хотя за эти полтора года она так привыкла к одежде простого, свободного покроя. А еще к этим ухищрениям с бинтами…

Закрыв дверцу, и собрав отросшие волосы в хвост, Миша вышла из спальни, проходя по коридору. И уже через пару секунд она уловила свежий цветочный запах. Розы? Но ведь в ее саду они еще не распустились.

Ускорив шаг, Михаэль дошла до лестницы, бросая недоуменный взгляд вниз. В следующую секунду она схватилась за перила, смотря и не узнавая свое фойе.

Цветы. Они были повсюду. Весь пол был заставлен вазами и банками с роскошными букетами. Орхидеи, лилии, тюльпаны, хризантемы, гладиолусы и розы всевозможных цветов и сортов. Еще какие-то, совершенно невероятные, названия которых она не знала.

— Сэлли. — Тихо позвала Миша, спускаясь по лестнице. — Сэлли!

— Госпожа. — Вынырнула служанка из этого цветочного моря.

— Откуда. Это. Все?

— Ах. Это… Вот этот от мистера Кадиса. — Произнесла девушка, тыкая пальцем в букет белых роскошных роз. — Это от… — Она прочитала бирку на соседнем букете. — …Джеймса Рэдклифа.

— Стоп… — Миша обхватила свою голову, медленно осматриваясь. — Боги, почему так много?

— У твоего звания и положения есть свои плюсы. — Улыбнулась Сэлли.

Миша сокрушенно покачала головой, но, осмотревшись в очередной раз, не смогла сдержать улыбки.

— Размести их по всему дому. Ох, они божественно пахнут. — Сэлли поклонилась, собираясь удалиться. — Погоди. Не ставь ничего из этого в мою комнату.

— Как пожелаешь, госпожа. — Несколько недоуменно проговорила служанка.

— Госпожа, у тебя появились поклонники. — Вошел в фойе Энгер, рассматривая подарки.

— Да. И меня это не радует. — Пробормотала Миша, направляясь в столовую, которая так же была наполовину заставлена роскошными букетами.

— Разве такое внимание неприятно? — Проследовал за ней Ворон.

— Не в данной ситуации. — Покачала головой Михаэль. — Поразительно, как они быстро свыклись с этой мыслью.

— Свыклись? Не думаю. — Ухмыльнулся Энгер, занимая место напротив своей госпожи. — Свет империи понимает, что открытое возмущение и недовольство ни к чему не приведет. Некоторые оказались достаточно хитры, чтобы извлечь из ситуации свою выгоду. — Мужчина провел пальцами по упругим лепесткам лилий, стоящих в центре обеденного стола. — И все же, я бы не советовал тебе ослаблять бдительность. Люди коварны. Особенно те, кто мнит себя выше остальных, и с чьим мнением вдруг не стали считаться.

— Тц, опять каша. — Пробормотала недовольно Миша, следя за тем, как служанка несет ее завтрак.

— Госпожа, Франсуа настаивает. В связи с последними новостями… — Девушка сглотнула, выразительно смотря Мише в вырез рубашки. — В общем, овсянка очень полезна для женского здоровья. Особенно для кожи.

— Что на десерт? — Поинтересовалась Миша, придвигая тарелку к себе.

— Вишневое желе. Желатин полезен для волос и ногтей…

— Свои плюсы. — Повторила Михаэль слова Сэлли, кивая служанке, которая поспешила удалиться. — Я правда думала, что станет легче… — Энгер только руками развел. — Какие планы на сегодня?

— Это напрямую связано с тем, какие планы на сегодня у тебя. — Миша покачала головой, выжидающе смотря на мужчину: — Пару дней назад уволил вороватого бухгалтера. В столице днем с огнем не найти порядочного человека, который бы еще и хорошо знал свое дело. А ведь нам еще столько нужно закупить… а налоги…

— Деньги сейчас — не проблема. Отгремевшая война пополнила не только казну императора, но и нашу. Да и мои земли приносят хороший доход.

— Не забывай, госпожа, оракулы каждого из семи королевств предсказывают скорый приход зимы. Дни становятся короче, а ночи — длиннее.

— Да, и это очевидно не только оракулам. — Согласилась Михаэль, принимая из рук служанки горячий чай: — Тогда можешь быть свободен на сегодня.

— Если госпожа хотела…

— Нет, с этим мне поможет Дракон. Кстати, ты не знаешь, где он?

Энгер медленно перевел взгляд с Миши за ее спину.

— Знаю.

— Госпожа.

И почему звук его голоса так на нее действует?!

Боясь расплескать чай, Миша поспешно поставила чашку на стол, замечая краем глаза, как Дэймос садиться на соседний стул. Слишком близко…

— И где ты…

— Пытался смириться с тем, что запах купленных высокородными ублюдками цветов задержится здесь еще на целую неделю. — Спокойно отозвался Дракон, после чего кинул на стол свежий выпуск столичной газеты. — А еще узнал «последние» новости. Какой поворот: генерал армии Эливиар — женщина. Об этом говорит весь мир.

— И он будет говорить об этом еще очень долго. — Усмехнулся Энгер, читая заголовок, а потом опуская взгляд ниже. — Подумать только, столько привилегий и заслуг… и все это принадлежит молодой девушке. Какой скандал.

— Совет в ярости. — Нервно улыбнулась Миша.

— Слабо сказано. — Отозвался Дэймос, медленно осматривая комнату, заполненную цветами.

— Совету придется спрятать свое недовольство в карман. — Продолжил Ворон, листая газету. — Потому что император объявил тебя лицом полностью неприкосновенным. К тому же, для простого народа — ты национальная героиня.

— То есть они не смогут меня привлечь к ответственности, обвинить во лжи, лишить всех прав…?

— Абсолютно. — Мужчина отложил газету. — Хотел бы я посмотреть на их попытки.

— Их просто поставили перед фактом. — Протянул тихо Дракон, закидывая ногу на ногу. — А насколько мне известно, люди загнанные в угол, визжат и отбиваются, как свиньи. — Миша кинула на него возмущенный взгляд. — Просто пытаюсь сказать, что они не смирятся с таким положением дел. Они могут смотреть тебе в глаза, улыбаться, разливаться потоками лести, а уже через минуту готовить план по твоему убийству. Увы, но теперь только твоя смерть сможет что-то исправить. Тебе следует быть настороже…

— Это тебе следует быть настороже. — Перебила его Михаэль, слыша в ответ тихий смех. — Энгер, надеюсь ты сегодня разберешься со своими проблемами.

— Считай, что уже все сделано, госпожа. — Ворон встал вслед за ней. — Но, повторюсь, если тебе необходимо…

— Уже нет. — Бросила Миша, пробираясь через цветочный сад, устроенный теперь прямо в ее усадьбе, к выходу. — С тем, чтобы сопроводить меня в Кристар справиться и Дракон.

— О… вот оно что. — Вздохнул Энгер. — Возможно, тебе стоит…

— Мне уже давно стоило навестить их. — Вновь оборвала его девушка, спускаясь по ступенькам невысокой лестницы. — А теперь, когда мне уже нечего скрывать от императора и общественности, пришло время поставить все точки над i… Возможно, они меня даже на порог не пустят.

— Госпожа, они твои родители, твоя семья, твоя кровь. Это что-то да значит.

— Хочется верить… — Миша остановилась, лишь когда дошла до ворот. — Все это время… весь этот год с половиной я думала о том, как пройдет эта встреча. Все-таки меня изгнали, даже не дав попрощаться и извиниться перед своей семьей. То чувство вины и обиды… оно не стало меньше со временем. Просто к нему еще добавилось сомнение… Прощают ли такое, Энгер? Из-за меня они были опозорены, их жизнь точно изменилась после того случая, и точно не в лучшую сторону. Жить с подобной ношей в таком тесном городе, как Кристар… Это настоящее проклятье, и в этом виновата я.

— Я уже говорил тебе это, не так ли? В произошедшем твоей вины нет…

— Черт возьми, это точно. — Произнес резко Дракон, который все это время стоял рядом молча. — Но ты зря распинаешься, Энгер. Того, кто в этом виноват на самом деле, она наказывать не хочет. Дьявол! Разве ты не об этом мечтала все это время? Не о мести? Разве ты сейчас не хочешь отомстить тому, кто сделал это с тобой? Ладно, я понял, что тебе плевать на себя, но что насчет твоей семьи?

— На чужом горе счастья не построишь. — Ответила на это Миша, отворачиваясь. — Новая смерть принесет лишь новую боль. Она не излечит старую.

— Святая простота. — У него это получилось настоящим ругательством.

— Это ее решение. — Пожал плечами Энгер, на что Дэймос поднял ладони вверх в жесте «вопрос снят». — С твоего позволения, госпожа. — Поклонился Ворон, прежде чем исчезнуть.

— Какое тебе дело, умрет он или будет жить? — Спросила через несколько секунд Миша, обхватывая ладонями прутья кованной решетки врат, устремляя взгляд в сторону леса. — Разве что-то изменилось? Я по-прежнему твоя хозяйка, а человек, по чьей вине я лишилась дома и семьи… он причинил твоему господину боль, которую ты причинить волей судьбы никогда не сможешь. Ты должен быть ему благодарен.

— Свою «благодарность» я ему передать не смогу. Ты запретила. — Его слова прозвучали жестко и негромко у самого ее уха. — Возможно, когда-нибудь ты поймешь, что боль врагов исцеляет.

Миша усмехнулась.

— Интересно, что станет со мной и всеми этими людьми, когда ты приступишь к собственному «исцелению».

— Ты ждешь ответа? — Через молчаливую минуту раздался его напряженный голос.

— Нет. — Повернулась девушка, отряхивая ладони. — Жду, когда ты построишь портал. Сегодня в Кристар праздник — первый сбор яблочного урожая. Нам надо поспешить, а то пропустим все веселье.

* * *

Ему явно было очень весело.

— Просто смирись с этим. — Проговорила Миша, прихватывая губами соломку и делая очередной глоток молочного коктейля. — В этом заведении прошли самые лучшие дни моего детства, скудного на впечатления. Потому, пока я ностальгирую, тебе придется терпеть. Конечно, есть еще один вариант: ты можешь уйти.

Дракон, скрестив руки на груди, промолчал, продолжая прищурено на нее смотреть.

Конечно, в этой «войне» она проиграла: отведя взгляд в сторону, Миша предпочла в очередной раз, но теперь более тщательно, осмотреть помещение, в котором находилась, и его посетителей.

Детское кафе-кондитерская. Что ж, недовольство Дракона вполне обосновано: это не его уровень и… стиль. Такое обилие розового, что аж в глазах рябит: розовые стены в белый горошек, круглые столы и стулья, розовый воздушный тюль, подвязанный атласными лентами с крупными бантами, официантки, одетые в розовое. Исключение — белые чулки и фартуки.

Конечно, основную часть посетителей составляли родители с маленькими детьми. Были так же округлые девчонки-сладкоежки. Несколько влюбленных парочек, которые делали здешнюю атмосферу еще более слащавой. Просто приторной.

И… Боги, она им так завидовала. Этой простоте, беспечности, сентиментальности. Этой жизни.

— Ваш клубничный десерт. — Подплыла к их столику официантка, из-за чего Михаэль еще ниже натянула капюшон своей куртки, скрывая лицо.

— Спасибо. — Ответила Миша, узнавая в девушке свою бывшую одноклассницу. М-да, что делает с нами время. Сью Битти стала настоящей красавицей с роскошными формами и вьющимися волосами цвета спелой пшеницы. И эта розовая форма ей была очень к лицу.

— Эм… а мы с вами случайно раньше не встречались? — Помедлила у столика Сью, стараясь заглянуть посетительнице в лицо.

— Навряд ли. — Улыбнулась вежливо Михаэль.

— Ох, вы правы… глупо получилось. Я сама никогда не покидала этот город, а вы, определенно, нездешние. — Официантка кинула опасливый мимолетный взгляд на Дэймоса. — Может вам будет интересно: у нас сегодня праздник.

— Неужели?

— Д-да. Первый сбор яблок. Возможно, вам захочется попробовать наши карамельные яблоки. Оно того стоит.

— В следующий раз обязательно, дорогая. — Улыбнувшись, Миша следила за тем как Сью быстро отдаляется от них, начиная обслуживать более… нормальных клиентов.

Подмигнув пятилетнему малышу, который с открытым ртом пристально смотрел в их сторону, Миша перевела взгляд на Дракона.

— Что? Ты так смотришь на меня, словно обиделся на то, что я тебе ничего не заказала. — Попыталась она разрядить обстановку, съедая клубничку, венчавшую взбитые сливки. — Если так хочется, закажи себе десерт… Вот это будет зрелище.

— Свой десерт я получу. Обязательно. — Протянул негромко Дэймос, чуть склонив голову набок. — И да, там будет на что посмотреть, госпожа.

Черт! Он отлично знал, как сбить с нее язвительность и самоуверенность.

— Задумалась над этим? — Усмехнулся мужчина, подавшись вперед. — Ты же не будешь повторять своих ошибок? Если хочешь — просто скажи.

— Сказать? Да, пожалуй, мне есть, что тебе сказать. Например… — Миша захлебнулась вдохом, когда ее взгляд скользнул с Дракона на вход в кондитерскую. Закашлявшись, она резко опустила глаза, натягивая капюшон еще ниже. — Черт его дери, почему здесь?! И что это за сука?!

Не пытаясь обернуться, чтобы узнать причину такого поведения, Дэймос продолжал смотреть на Мишу, которая теперь уставилась в пол, сжав десертную ложечку до побелевших костяшек.

— Люсинда, детка, мы опоздаем, если ты продолжишь перелетать из одного магазина в другой. — Раздался выбивающийся из общего фона тихих разговоров мужской голос.

— Ну, милый! — Протянула женщина. — Ты сказал, что я сегодня могу просить у тебя все, что захочу. Одно мороженное, а потом мы пойдем, куда ты хочешь. Твои друзья никуда не денутся.

— Опаздывать — признак дурного тона, крошка.

— Тебе ли говорить о приличиях. — Рассмеялась его спутница, проходя за свободный столик — как раз тот, что стоял слева от того, что занимала Михаэль.

Красивая блондинка в сногсшибательном алом платье еще не успела опуститься на стул, как Миша уже выходила через двери, спеша убраться из детского кафе.

Проследив внезапный маневр своей госпожи, Дэймос неторопливо встал, оставляя деньги на столе. Внимательно осмотрев девушку и ее спутника — брюнета, обладающего слащавой внешностью и, безусловно, деньгами, на которые во все времена клевали женщины — Дракон под пристальными взглядами посетителей направился за своей хозяйкой.

* * *

— Это был он, не так ли? — Послышался голос за ее спиной, пока Миша пыталась унести себя подальше от детского кафе.

— Какая разница?! — Бросила она поспешно, пытаясь не выдать дрожь голоса. Боги, кто бы знал, что на нее это произведет такое впечатление? Страх и ярость поистине взрывная смесь.

— Если разницы никакой, почему ты так несешься? — Прорычал Дракон, а через секунду ее остановила его рука. — Посмотри на меня. Давай, Михаэль. — Он повернул ее лицо к себе, заглядывая в блестящие глаза. — И после этого ты мне говоришь не трогать ублюдка?

— Ты многое на себя берешь. — Отрезала она, убирая его руки. — Мало твоих издевательств и насмешек, теперь решил покопаться у меня в душе? Какое тебе, черт возьми, дело до того, кого я ненавижу, а кого люблю?! Если вспомнить, я — твоя госпожа. По определению, тебе должно быть наплевать на… ты… ты что делаешь?! — Пискнула Миша, когда мужчина, подхватив ее под локоть, потащил прочь с людной улицы подальше от любопытных взглядов. — Ты опять…

Заведя девушку за угол, прижав ее к стене своим телом, Дэймос заглушил поток возмущения и протеста долгим поцелуем. Ожидая от нее в первые секунды яростного сопротивления, может быть, пощечины, и уж точно — ругательств, Дракон несколько удивился тому, что ничего из этого не последовало. Отклонившись через минуту, мужчина тихо выругался — она плакала. Слезы обиды и боли медленно ползли по ее щекам к подбородку, пока Миша упрямо пыталась спрятать глаза.

— Михаэль. — Дракон стянул с ее головы капюшон. И… дьявол, откуда появилось это чувство? Ненависть, боль, ярость перед собственным бессилием в сложившейся ситуации.

— Отстань! — Вскричала она, снова отталкивая его руку. Вытерев слезы рукавом, Миша нервно усмехнулась. — Моргана крупно ошиблась, я ведь абсолютно не справляюсь. Это убивает меня… Мне и так чертовски нелегко, а тут еще ты. Что тебе нужно от меня?! Это что, какой-то изощренный способ издевательства над своим недалеким хозяином? Спорю, все прошлые были в разы умнее, потому и не позволяли тебе… забраться к себе в душу! Я — идиотка, раз продолжаю верить тебе и… — На этот раз она быстро очнулась, отталкивая его от себя уже через секунду. — Не смей! Для тебя ведь это ничего не значит! Для тебя ведь это всего лишь игра и способ пропитания. А эти твои слова, касающиеся Лиона… ты представить себе не можешь, что я чувствую… что он сделал со мной и с теми, кто мне дорог, той своей выходкой. Ты понятия не имеешь, как я мучаюсь от воспоминаний. Что я испытала только что, увидев его… И твое долбаное притворство… это представление… спектакль… засунь его знаешь куда?! Тебе плевать! Я знаю, тебе наплевать на меня! Полгода в моем наивном обществе и тысяча лет ненависти и ожидания расплаты. Я, «святая простота», могу расставить приоритеты и понять, что я для тебя никто.

Застыв и пытаясь отдышаться, Миша ждала его оправданий. Громких слов, которые бы могли развеять ее страх. Страх быть обманутой. Остаться одной. Потерять его. Ненавидя себя, она тем не менее понимала, что теперь больше всего на свете боится его предательства.

Кого она пыталась обмануть, когда говорила, что проводит с ним ночи исключительно из-за необходимости, которая ее, между прочим, очень напрягает? Это было ложью с самого начала. Но правда была такой пугающей и возмутительно неправильной, что принять ее было выше Мишиных сил.

— Но я тебя не виню. — Она горько усмехнулась спустя минуту, прошедшую в полном молчании. — Это нормально. Это я, видимо, окончательно чокнулась. Строю себе воздушные замки… совсем не выросла.

Отойти ей не дали. Снова прижав девушку к стене, Дэймос перехватил Мишину руку, положив ее ладонь себе на грудь.

Желая сейчас больше всего сбежать и забиться в угол, девушка вновь дернулась, чувствуя, как мужская рука сильнее прижимает ее ладонь к широкой груди, заставляя прочувствовать каждый четкий, громкий удар чужого сердца.

Сглотнув, Михаэль подняла свой взгляд на спокойное, серьезное мужское лицо.

Этот его жест… он был куда красноречивее любых слов. Его жизнь, его боль, надежда, стремления, а еще все то, что касается непосредственно ее — его госпожи — звучало часто и отчетливо под ее ладонью.

И это можно было бы назвать признанием, если бы не факт, согласно которому они не могут быть вместе иначе, чем хозяйка и раб.

Проклиная судьбу за несправедливость, Миша в который раз отвела руку, держащую ее ладонь над его сердцем, но на этот раз для того, чтобы притянуть мужчину к себе. И в этом поцелуе было слишком много отчаянья и нужды… для того места, в котором они находились.

Ее пальцы запутались в черных волосах, тогда как мужские руки быстро расстегнули ее куртку.

— Я всегда буду рядом. Слышишь? — Прошептал Дракон у ее губ, услышав в ответ одобряющий тихий стон. — Михаэль, ты ведь не понимаешь, что делаешь со мной… — Ее поцелуй говорил об обратном. Она все прекрасно понимала. Она именно этого и добивалась. — Я хочу тебя. Прямо здесь и сейчас. — Прорычал тихо Дракон, стаскивая с девушки куртку. — Скажи мне.

Она готова была сказать. Утихнувшая боль, благодарность, страсть — чувства, переполнявшие ее, толкали за черту, перейдя которую она скажет ему слова, что сейчас так отчетливо и громко звучали в голове. Да, теперь она готова признаться себе и ему в том, что уже довольно давно, вот так глупо и наивно, безрассудно и безумно…

— Эрион, я…

Грохот разбивающегося ящика и раскатывающихся в разные стороны яблок, прервал ее, заставляя вздрогнуть и резко обернуться. Мужские руки сильнее сжались на ее талии. До Миши донеслось тихое угрожающее рычание Дракона, явно взбешенного тем, что их так грубо прервали.

Миша же замерла, зная, что сейчас на ее лице застыло самое жалкое выражение: плотно сжатые губы, нахмуренные брови, шок и вина в глазах и стыдливый румянец на щеках. Человек, невольно ставший свидетелем сцены «не для посторонних» и уронивший ящик яблок, так и продолжал молча стоять на месте и ошарашено разглядывать любовников.

Сглотнув, Миша все же решилась первой нарушить неловкое молчание.

— П-привет, пап.

34 глава

Такое ощущение, что она ждала эту встречу вечность. Со страхом и надеждой представляя себе подробности того дня, когда их семья вновь воссоединиться. Момент, когда падут все преграды, исчезнут сомнения и недоразумения… но, кажется, последних стало только больше. А еще… думая все полтора года над тем, какие слова лучше подойдут для этой встречи, Миша теперь не смогла вымолвить ни одного. Ни одного слова, раскаяния или радости, сожаления или восторга, вины или искреннего счастья. Только напряженное, бессмысленное молчание…

Произошло именно то, чего она так ждала и чего боялась: они сидят за деревянным, старым, потертым, родным обеденным столом, за которым проводились семейные советы и праздники. И всегда вместе, сообща, всей семьей. Так и теперь, но… Боги, как много прошло времени. И сидя здесь с еще большей очевидностью Михаэль понимала как сильно это время изменило ее и ее жизнь.

Очередной тяжелый вздох отца, который теперь неподвижно сидел, положив руки на стол и сцепив пальцы вместе, стал последней каплей.

— Как будто сто лет прошло, правда? — Неловко улыбнулась Миша, посмотрев на маму, которая сейчас сидела напротив, утирая слезы уголком платка.

— Не сто. Всего каких-то полтора года. — Ответил отец таким тоном, который дал понять что для них эти «полтора года» ровнялись бесконечности. — И за эти полтора года ты не написала ни строчки.

— Фрэд… — Попыталась обуздать все возрастающий гнев отца мама.

— Нэн. — Перебил ее мужчина, кидая очередной взгляд в сторону Дэймоса, который предпочел стоять в стороне, следя за ними из тени. — Мы с твоей матерью, наверное, писем сто отправили. Представь, как это было нелегко — не получить ответа ни на одно.

— Фрэд…

— Нэнси, ты каждый месяц отправляла по конверту. И да, Миша, она бы отправила его и через неделю, и на следующий месяц. Это могло бы продолжаться бесконечно, потому что мы с твоей мамой чуть с ума не сошли, когда тебя забрали. И мы продолжали надеяться на твое возвращение. А ты…

— А я прогнивала в армии целый год. — Повысила голос Миша, думая попутно о том, что в прошлом никогда бы себе такого не позволила. — И если ты думаешь, что я позабыла о вас от безумного счастья и радости, что сопровождали меня весь этот год, то ты… крупно ошибаешься.

— О, так вот что это было полчаса назад. Мне довелось лицезреть твое безудержное горе.

Кровь бросилась к лицу. От этого воспоминания захотелось провалиться сквозь землю. И почему из всех людей, которые могли ее увидеть в той ситуации, из всех соседей и знакомых, на мнение которых Мише было наплевать, это оказался именно ее отец?

— Это не то…

— О чем я подумал. Конечно. А о чем я должен был подумать? По-моему, вариантов не очень-то много. Если, конечно, таким образом он не делал тебе искусственное дыхание, пытаясь привести в чувство, когда ты потеряла сознание от безумной печали и тоски по дому.

— Папа.

— Я, черт возьми, не прав?

— В чем ты меня пытаешься обвинить? В том, что я не писала? — Вскричала Миша, вскакивая со стула. — Каждую неделю, папа, по два листа. Но с чего ты решил, что мне кто-то позволил бы общаться с теми, кто мне дорог и чья поддержка может меня спасти? Вы были моей надеждой, моей силой, тем, что помогало мне вставать каждое утро и что помогало выживать. Потому что я понимала, что через пять лет мой ад закончится, и я смогу снова вернуться к вам.

— Доу все просчитал. — Всхлипнула мама. — Я знала, что он нам и этого не позволит. Ведь он нам даже проститься не разрешил… Все произошло так внезапно, так стремительно… Мы так испугались, дорогая, когда это случилось с тобой… и с нами. Узнали от соседей, что случилось… Я тогда подумала: Миша? Только не моя девочка! Чтобы ты могла кому-то навредить? Но их хлебом не корми, дай посудачить… Боги милосердные, шум вокруг этого дела не смолкал верных полгода. И каких только подробностей к этому «преступлению» не придумали наши кумушки… А мне приходилось выслушивать все это… за хлебом спокойно не выйдешь. Да и Роберту в школе досталось…

— Нужна мне эта школа. — Усмехнулся мальчик, который, наверняка, был точной копией своего отца в молодости. Те же карие глаза и каштановые волосы. — Там учатся и преподают сплошные придурки.

— Роб. — Окоротил его отец, выпрямляясь на своем стуле. — Вся наша жизнь пошла под откос…

— И ты меня в этом не смеешь обвинять! — Нависла над столом Миша. — Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти…

— Ты тоже не знаешь, через что пришлось пройти нам. — Отец использовал на ней один из своих грозных взглядов, которые действовали на его детей во все времена. — Обрати внимание, я и слова не сказал о том, что считаю тебя преступницей, как говорил на каждом углу Доу. Я прекрасно знаю, какой он ублюдок и какой ублюдок его сынок. Поверь, мне было очень тяжело смириться с таким положением вещей. Я целый месяц одергивал себя, когда замечал, как моя рука тянется к ружью. Но… Миша, я правда думал, что при первой же возможности ты вернешься к нам. И то, что я увидел…

— Ты хотел меня увидеть жалкой и забитой.

— Ну, извини, уж точно не сосущейся с этим… черт, почему он до сих пор находится в моем доме?! — Мама вздрогнула, положив ладонь на сжатую в кулак руку отца. — Лучше держись подальше от моей дочери!

— Папа…

— Если еще хоть раз я увижу…

— Дракон, тебе лучше уйти. — Кинула обеспокоенный, умоляющий взгляд на Дэймоса Миша.

— …рядом с ней, я тебе твой… — Фрэд поперхнулся воздухом, когда мужчина, которому предназначались все эти слова и еще те, которые он еще не успел произнести, внезапно исчез. — Святые небеса…

Послышался стук, — опрокинувшийся табурет — когда Роберт вскочил на ноги, чуть отходя назад и быстро осматриваясь. Мама всхлипнула, зажимая рот рукой.

— Боги поднебесной. — Прошептала женщина, продолжая смотреть в ту сторону, где еще совсем недавно стоял мужчина, чье присутствие основательно напрягало всю семью. И теперь выяснилось, что не без причин. — Демон…

— Темный. — Поправила Миша, со вздохом опускаясь обратно на табуретку. — И если бы он, папа, держался от меня подальше, я бы уже давно была мертва.

— Темный? — Первым пришел в себя Роберт. — Так это ты, Эль?

— Что? — Не понял отец. Его голос теперь звучал глухо и хрипло.

— В школе рассказывали. — Продолжил Роб, сглатывая. — Ну… насчет церемонии. Это-то вы хоть знаете? Самый молодой обладатель темного и звания генерала армии. Святые печеньки, так это ты?! Все это время… — Парень заливисто рассмеялся. — Мишка, клянусь, это был Дэймос! Их командир, да?!

— Что происходит? — Повысил голос отец, кажется, немало встревоженный таким поворотом дел.

Миша вздохнула, осмотрев дорогих ей людей.

— Со мной кое-что случилось… в армии. И это «кое-что» не входило в планы судьи. Да и в мои тоже. — После недолгой молчаливой паузы она выдала всю правду, которая для ее родных больше походила на красивую фантазию. Начиная с первого дня своего пребывания в качестве курсанта и заканчивая последними событиями, в результате которых общественность узнала, что имперский генерал — девушка. — … и если учесть, что они раньше не были в восторге от того, что их генералом стал незнатный неуч из захолустья, то теперь… ну, теперь они просто в бешенстве. Высший свет во главе с Григорием Грэдом не штурмует мой особняк лишь потому, что у меня есть собственная армия…

— У тебя есть особняк?! — Вскочил Роб снова. — И, наверное, сотня слуг! Да еще и темные! Ух ты! Я представляю, что будет с нашими, когда они все это узнают! — Мальчик внезапно замолчал, улыбка медленно сползла с его лица. — Но если так… почему ты не появилась? Все это время…

— А кому мы нужны? — Усмехнулся горько Фрэд. — Позориться с нами только…

— Ты прекрасно знаешь, что я так не считаю!

— Откуда? Чай, не день прошел, а год и половина. Откуда мне знать, кем стала моя дочь за это время. Ну, кроме того, что генералом и…

— Фрэд… — Рука мамы легла отцу на плечо.

— Это ничего не меняет!

— Разве? Тогда почему все это время о тебе ни слуху, ни духу?

— Увы, но причин несколько.

— Ну-ка. Кроме того, что мы тебе стали не нужны.

— Вы моя семья! Вы — все что у меня есть, папа! — Вскричала Миша голосом, в котором уже звучали слезы.

Отец выдал очередной тяжелый вздох.

— В это хочется верить. Но безумно трудно, когда вспоминаешь, сколько прошло времени, принесшего тебе куда более… весомые вещи.

— Я бы отдала это, чтобы вернуть все то, что было отобрано. Вас. Тихую жизнь здесь, в Кристар. Папа, неужели ты не понимаешь, что за эти «весомые вещи» нужно платить свою цену. И она высока. И если бы мне пришлось выбирать…

— Ну, если бы мне пришлось выбирать… выбор был бы очевиден. — Хохотнул Роб. — Теперь Брэд и его парни заткнуться, когда узнают…

— Роб, об этом мы потом поговорим. — Миша вновь посмотрела на отца. — Я не приходила лишь потому, что боялась показаться тебе на глаза, после того как меня смешали с грязью. После того как объявили перед всем городом, в котором ты вырос и прожил всю жизнь, преступницей. После того как я подняла руку на члена самой уважаемой семьи в этом городе. Я видела вас в тот раз… в зале суда… и я не знала, что подумать. Я была одна, один на один с толпой, желавшей мне смерти. И вы сидели там же, среди этих лиц, среди глаз, смотревших на меня, как на чумную… Нам не дали увидеться, и потому весь год я думала: а вдруг они считают так же.

— Миша, ты же наша дочь. — прошептала Нэнси, качая головой.

— Есть и вторая причина. У меня очень много врагов, мама. И эти враги… Доу им в подметки не годятся. Я жива лишь потому, что у меня есть те, кто может меня защитить… Но я не могу гарантировать вашу безопасность. Если люди узнают ваши лица, если увидят вас рядом со мной и поймут, как вы мне дороги, вы превратитесь в мишени.

— А вот это не твоя забота… — Начал отец.

— Моя. Потому что, если, не дай небо, с вами что-нибудь случится, я буду корить за это себя до конца своих дней. — Взмахнув руками, Миша продолжила: — Возможно, вам кажется, что моя жизнь — предел мечтаний. Но на самом деле, тут нечему завидовать.

— Ну да, конечно. — Протянул Роберт.

— Мое существование свелось к разбору завалов на моем рабочем столе. Письмами, которые я приняла за эти полгода, можно отапливать поместье в течение всей зимы. — Вздохнув, Миша все же решилась: — Пап, мам… вы согласны поехать со мной? Я… я признаю свою ошибку… я знаю, мне стоило сделать это раньше. Но, увы… для генерала я слишком труслива. Если бы вы не пустили меня на порог… я, скорее всего, этого бы не пережила. Вы поедите?

— Нет. — Без раздумий произнес отец, а мама согласно закивала, погладив мужа по плечу. — Как ты и сказала, здесь жили наши предки. Здесь наш дом. А моя ферма? Это дело всей моей жизни, я не брошу его. Да и что нам делать в столице?

— Праздная, помпезная жизнь Амб не по нам. — Улыбнулась Нэнси. — Мы привыкли к постоянному труду, к жизни простых крестьян. Амб… это… это не наша среда обитания. Мы будем очень скучать по Кристар… — Мама слабо улыбнулась, смотря на своего мужа. — К тому же, мне сейчас противопоказано резкая смена местожительства.

— И другие переживания. — Посмотрел на нее Фрэд с такой же светлой улыбкой. — Однако сегодня они были неизбежны.

— Это приятные потрясения. Миша, дай мне тебя обнять. Наконец-то ты вернулась… Боги, я ждала этого, кажется, лет сто. — Произнесла мама, вставая из-за стола.

Немного ошарашенная разговором родителей, Михаэль все-таки встала и подошла к матери. Тепло и нежность объятия, кажется, принесли те желанные покой и мир, которых ей так не хватало во все время разлуки с семьей.

— О, боги… — Прошептала Миша, чуть отклоняясь от женщины, опуская взгляд вниз… — Святые небеса, мама, ты ждешь малыша?

— Четвертый месяц. — Улыбнулась женщина, отчего тонкие морщинки в уголках ее глаз стали глубже и четче. Нэнси сняла толстую вязанную кофту, оставаясь в льняном просторном платье. — Местный оракул предсказала девочку.

— Я… я… я просто не знаю, что сказать. — Прошептала Михаэль, поднимая слезящиеся от восторга глаза на светящееся счастьем лицо матери. — Я так за вас… за нас рада. Это просто невероятно. Это просто…

— Петра говорит, что тридцать семь — поздно. — Усмехнулась Нэнси, кладя руки на чуть округлившийся живот.

— Глупости! Ты ее меньше слушай! Она будет настоящей красавицей, мама.

— И умницей. — Добавил отец. — И у нее точно не будет… темных и прочих неприятностей.

Пропустив слова отца мимо ушей, Миша продолжила причитания:

— Это такая новость! Это обязательно нужно отметить! Сегодня! Да, точно! Пусть сегодня у нас будет настоящий праздник! Мама, какое счастье! И… неужели она тоже родится зимой? Возможно, у нее тоже будут белые волосы… — Внезапно Миша замолчала. Улыбка погасла, брови нахмурились. — Насчет пополнения. Мам, а что с Талидой? Прошло столько времени, у них уже должен был появиться первенец. Но я сегодня видела Лиона с какой-то… с другой женщиной. И ее поведение не оставило сомнений. Неужели он настолько плохо с Тали обращается?

— Миша… — Нэнси вздохнула, опускаясь на стол. Посмотрев на мужа, она неловко продолжила: — Ты только не… не переживай. Присядь, пожалуйста.

— Ч-что? — Недоуменно пробормотала девушка, переводя взгляд с мамы на отца. — Что значит «присядь, пожалуйста».

— Миша, Талида… она…

— Она умерла. Уже четыре месяца как. — Ответил за Нэнси Фрэд.

Да, ей лучше было присесть. Вынести эту новость стоя было задачей трудно выполнимой. Это трагическое известие, как удар, заставило ее пошатнуться. Миша схватилась за рубашку на груди, стиснув зубы, старясь не пустить наружу вопль полный несогласия и горя. Невероятно, но даже после того предательства… после того, как Талида отвернулась от нее в тот раз, Миша относилась к ней, если не с прежней любовью, то с доброжелательностью. Она искренне желала ей счастья. Тали все равно оставалась ее незаменимой подругой детства, мечтательной, наивной, ветреной, единственной. И мысль о том, что ее не стало, была неприемлемой.

Внезапное счастье окупилось сполна внезапным горем.

— Ты в этом не виновата. — Понял ход ее мыслей отец, похлопав по стулу, что стоял рядом с ним.

— Я должна была ее убедить. Прошло бы время, и, она бы поняла… — Прошептала Миша, садясь обратно за стол.

— Она никого никогда не слушала. — Продолжил Фрэд. — Ты видела ее глаза в тот момент, когда она говорила на каждом шагу о свадьбе? Она была влюбленной дурочкой…

— Она была моей подругой!

— Которая сама выбрала свою судьбу.

Миша покачала головой.

— Это он убил ее. Ублюдок, он не выглядит так, как должен выглядеть сломленный горем вдовец!

— Лион бы никогда не стал порядочным семьянином. — Вздохнула тяжело мама. — Она долго болела. Ее было не узнать уже после трех месяцев семейной жизни. Не представляю, что ей пришлось натерпеться в этом проклятом доме.

— Она не заслужила этого.

— Что сказать, справедливость и Доу — понятия несовместимые. Забавно, если учесть, что именно они поставлены вершить суд. Ирония судьбы. — Хохотнул невесело Фрэд.

Закрыв лицо руками, Миша глубоко вздохнула, пытаясь подавить рвущиеся из груди рыдания. Осознание того, что если бы она позволила своей мести свершиться, Талида бы сейчас была жива (а, возможно, и не только она, если вспомнить, что Лион не очень высоко ценит человеческую жизнь) и так же улыбчива и ветрена, как раньше, разливало в груди жгучее, как кислота, чувство собственной вины.

— Боги, если бы я…

— Тук-тук-тук. — Раздался в коридоре чужой пьяный голос, который поддержал дружный смех. — Не заперто, наверное, нас ждали, ребята.

— Ты что, дверь не закрыл?! — Прошептала испугано мама, хватаясь за край стола.

— Извини, голова не этим занята была. — Ответил ей отец, вставая со стула и направляясь к серванту. Но прежде чем он успел достать старое ружье — гордость их семьи — незваные гости уже ввалились в гостиную.

Четыре хорошо одетых молодых человека, уже изрядно пьяные, и, явно надеющиеся на продолжение «веселья».

— Какого черта вам нужно в моем доме? — Рявкнул отец, направляя дуло ружья на парней.

— Эй-эй, ты поаккуратнее с этой штукой, папаша. — Хохотнул блондин. — Тебе ли не знать, что с вами сделает судья, если ты нам хотя бы костюмчики помнешь.

— Тогда разворачивайтесь и уносите свои задницы подальше от моего дома.

— Как пожелаете, господин Джелли. — Пафосно произнес заводила. — Мы только заберем компенсацию, которую вы должны выплачивать каждый месяц. Поймите правильно, праздник еще только начался, а карманы уже пусты. Мы передадим Лиону, что деньги у нас, можете не беспокоиться.

— Какую, к чертям собачьим, компенсацию?! — Прорычала Миша, поднимаясь из-за стола и поворачиваясь к дружкам сынка судьи лицом. — Ты, Джордж, совсем стыд потерял!

— Опа… — Протянул высокий блондин. — А я-то все гадаю, чья это белесая шевелюра. Думал — пьяный бред. Ребята, вы все ее видите? Ба! Мишань, я так понял, в армии скучно стало. Ты там уже каждого знаешь, затосковала по родному, захотелось попробовать…

— Ну все, сосунок. — Прошипел отец, спуская курок.

Михаэль вовремя успела отвести дуло ружья рукой: пуля не задела незваных гостей, пробив стекло окна.

— Да… да ты че делаешь, старик?! С ума сошел?! Да мы тебя засудим! Тебя… да всех вас сошлют на север! — Заверещали парни. — Мы по-хорошему хотели! Но если ты хочешь по-плохому…

— Миша! — Прорычал взбешенный отец. — Не вмешивайся. У тебя было время прийти и все это прекратить, а теперь не лезь!

— Сколько это продолжается? — Посмотрела Михаэль на мать, которая зажала рот руками.

— Все это время.

— Ну все, ты — покойник! — Продолжал меж тем яриться блондин. — Вам всем конец. Ты, папаша, не на того руку поднял. Я тебе устрою… — Он развернулся, чтобы покинуть дом, однако уже через секунду отшатнулся назад, наткнувшись взглядом на Дэймоса, небрежно подпиравшего косяк двери. — Ты… ты еще кто такой, а ну-ка…

— Заткнись. — Спокойно произнес Дракон, однако одно это слово лишило квартет дара речи. — Госпожа, я услышал шум… я, конечно, не сомневаюсь, что у тебя, как всегда, все под контролем…

— Ты собой доволен. — Утверждающе произнесла Миша.

— Наверное, я зря стараюсь. Спорю, ты сейчас скажешь, что они ни в чем не виноваты и все дело в плохом воспитании. — Продолжил будничным тоном Дэймос, скрестив руки на груди. — И что мне нельзя трогать этих сопляков, потому что это не в твоей компетенции — лечить людскую глупость.

— Нет. — Ответила Михаэль, после чего хладнокровно улыбнулась. — Я скажу лишь — не в этом доме. Не хочется потом собирать их зубы с пола и кровь убирать. Хлопотно.

— Ч-что? — Пискнул один из четверки.

Дракон довольно оскалился, переводя пылающий взгляд с Миши на ошибившихся дверью парней.

— Как пожелает моя госпожа.

35 глава

А ведь она уже не мечтала вновь попробовать мамин яблочный пирог.

Удовлетворенно закрыв глаза, Миша повернулась на бок, слыша, как скрипнула при этом кровать.

Ее комната на чердаке пахла старыми досками, созревшими яблоками, детскими мечтами и ностальгией. И, кажется, ничего не изменилось… словно еще вчерашним вечером она лежала на этой кровати, глядя в потолок, обдумывая планы на завтрашний день.

Внезапный порыв ветра задул единственную свечу и захлопнул открытую створку окна, заставляя стекло зазвенеть. Миша вздрогнула, поднимая голову от подушки, но уже через секунду, тихо вздыхая, опустилась обратно.

— Тебя долго не было.

— Я тоже скучал. — Усмехнулся Дэймос, опускаясь на пол, и, прислоняясь спиной к кровати.

— Я это к тому, что… ты их закапывал в лесу?

— Откуда такие мысли, госпожа? Я не убил их. — Молчание, наполненное ее недоумением, не продлилось долго. — Парни должны для меня кое-что сделать.

— Я боюсь предположить…

— Зачем мне убивать таких хороших свидетелей? Весь этот тесный порочный городишко должен уяснить, что к твоей семье лучше не лезть. К тому же, как оказалось, этому захолустью нет дела до того, что твориться в остальной империи. Я любезно просветил Джорджа и его компанию, теперь они разнесут эти новости по всему городу. Они ребята понятливые, распишут детали в верных красках.

Откинувшись на спину, Михаэль шумно вздохнула, накрыв глаза предплечьем.

— Я не думала, что все будет так… нелегко. Они все это время вымогали деньги у моей семьи, а я… никчемная дочь, если не могла этого предугадать. А еще… этот год был так богат на события. Боги, я все это время думала лишь о себе. Я так изменилась. Столица заразила меня эгоизмом. А ты научил меня жестокости.

Дэймос тихо рассмеялся.

— Я многому тебя научил, не спорю. Но жестокость не входит в число этих вещей.

— Интересно. — Хмыкнула Миша, закидывая руку за голову и смотря на Дракона.

— Посмотри на себя.

— Что?

— Белые волосы, синие глаза — внешность экзотическая для человека.

— К чему ты клонишь? — Напряглась Михаэль, привставая на кровати.

— Возможно, у тебя в роду были…

— Нет, даже не заикайся! — Оборвала его она, падая обратно на подушки.

— Воспитание, Михаэль, оно сделало свое дело. — Продолжил беспечно Дэймос, глядя в пустоту. — Твоя неуместная жалость и впечатлительность тому пример. Ты покорная дочь, ты законопослушна и верна своим обещаниям и клятвам. Ты выглядишь со стороны как порядочный человек, который, тем не менее, никогда стандартным не станет. Ты ненормальна.

— Ну спасибо…

— Брось, ты знаешь это и без меня. — Дракон навис над девушкой, заглядывая ей в глаза. — Тебя пугают вспышки всепоглощающей ненависти, жестокие картины мести, которую ты хочешь свершить. Ты желаешь этого, но воспитание приказывает тебе остановиться, и ты подчиняешься. Расчетливость и логичность твоих поступков поражают людей, которые окружают тебя. Возможно, иногда ты и сама с удивлением думаешь над тем, как смогла преодолеть непреодолимое. А твоя самостоятельность? Ты предпочитаешь все делать сама, словно пытаясь удовлетворить собственную гордыню, доказать себе, что ты справишься и в этот раз. Твоя гордость, расчетливость и хладнокровие, которые проявляются редко, но ярко, они так не свойственны людям.

— Видимо, ты плохо знаешь людей.

— Я достаточно прожил в их окружении. — Усмехнулся Дэймос, наклоняясь ниже. — Я отлично знаю людей. Я хорошо изучил эту особую человеческую породу…

— Говоришь о нас, как о животных.

— Не понимаю это стремление убедить себя и других в ином. Наличие худо-бедного интеллекта не ставит род людской на пьедестал.

— Ты пытаешься меня оскорбить? — Нахмурилась Михаэль, пытаясь разгадать смысл его слабой загадочной улыбки. — К чему этот разговор? И не смотри на меня так, я вообще-то сейчас…

— Я тебе говорил, что обожаю твой запах? Ты божественно пахнешь, Михаэль. — Продолжил шепотом Дракон. — Я хочу его на своих простынях.

Борьба с самой собой не продлилась дольше двух секунд.

— В сторону. — Бросила Миша, вместо того чтобы притянуть мужчину к себе и поцеловать губы, которые остановились всего в нескольких сантиметров от ее губ.

— И борьба с желаниями — тоже от воспитания.

— И слава богам, меня хорошо воспитали. — Бросила Миша, отворачиваясь к стене.

— Возможно, когда-нибудь, кроме прочего, я научу тебя не бояться собственных желаний. Особенно тех, которые касаются меня. — Рассмеялся тихо Дэймос, отходя от ее кровати и падая в кресло, что стояло в углу.

— Самодоволен, как всегда…

— Я доволен, когда ты довольна.

— Значит, не без причин. — Улыбнулась Миша, слушая минутную тишину.

— Ты не изменишь своего решения, я прав?

— Насчет чего? — Нахмурилась девушка, рассматривая в сумраке стену перед собой.

— Ты прекрасно знаешь, насчет чего. — Резко ответил Дэймос. — Насчет человека, который неоправданно задерживается на этой земле на секунду… и еще одну… и еще. Пока мы с тобой мило болтаем, госпожа.

— Ты прав. Я не изменю своего решения. И тебе следует с этим смириться. — Четко ответила Миша, быстро поднимаясь с кровати. — Не затрагивай больше эту тему. У нас с тобой разные представления о мести. Меня это не излечит, а принесет лишь еще больше боли. Принимать грех убийства за справедливость — безумие. Лион, бесспорно, подонок, но я не хочу опускаться до его уровня…

— О, вот в чем дело. — Протянул насмешливо Дракон.

— На мне и так много смертей. Я — не ты, для меня отнять чужую жизнь — это, представь себе, проблема.

— Помниться, твои проблемы должен решать я, так почему…

— Остановись. — Перебила его Михаэль. — Всё. Хватит. Я не хочу больше говорить об этом. Боги, почему Энгер… — Взгляд, брошенный Драконом в ее сторону, говорил о том, что благоразумнее будет остановиться и не сравнивать его с другими. — С ним всегда было легче договориться. И с ним спокойнее.

— Не могу не согласиться. — Ухмыльнулся Дэймос, на что Миша обреченно покачала головой.

Отойдя к небольшому столу, она вновь зажгла свечу, пламя которой дернулось и задрожало, когда в небольшой комнате появился Ворон. Запах холода и дождя наполнил пространство между стенами.

— Госпожа. — Поклонился мужчина, осматривая помещение, в котором оказался.

— Энгер… — Миша смотрела на то, как капли дождя сползают с волос, лица и плаща мужчины, падая на пол. — Добро пожаловать в мой родной дом.

— Госпожа, это честь. — Улыбнулся Ворон, после чего посмотрел на мрачного Дэймоса, молча сидящего в кресле. — Я надеюсь у тебя все сложилось удачно.

— Не так, как я себе представляла…

— В столице меняется погода. — Усмехнулся Энгер, проследив взгляд девушки. — Этот дождь говорит нам о скором приближении зимы.

— И тяжелых для нас дней. Однако… я пригласила тебя сюда с определенной целью.

— Это очевидно, госпожа.

— Я хотела, чтобы ты познакомился с моей семьей, а особенно с Робертом. Это мой младший брат, я тебе говорила…и, в общем, он всю жизнь мечтал учиться в столице. С местной школой у него не задалось, потому… я подумала… это не пользование положением, ни в коем случае, он очень способный мальчик. Я уверена, он подготовится, и сдаст все вступительные экзамены. Правда иногда Роб может лезть не в свои дела. Но ведь это нормально у детей в его возрасте…

— Госпожа, твое доверие льстит мне. Я верю, твой брат достоин того, чтобы его обучали лучшие учителя современности. Без преувеличения.

Миша вздохнула, поджав губы.

— Энгер, ну почему ты такой идеальный?.. Дракон?

— Пойду прогуляюсь. Не буду мешать вашей идиллии. — Бросил безразлично Дэймос, поднимаясь с кресла, чтобы уже через секунду исчезнуть.

— И все-таки, что-то случилось, госпожа. — Спустя недолгое молчание проговорил Ворон, на что Миша покачала головой.

— Нет… все прошло так, как и должно было. Я бы даже сказала: наилучшим образом. Просто за это время… многое изменилось, Энгер. Много из того, что я хотела бы исправить… но тут мне не поможешь даже ты.

— Увы, госпожа. — Печальная улыбка мужчины была полна понимания. Потому, благодарно похлопав его по плечу, Миша подхватила Ворона под локоть, направляясь к лестнице.

— Пойдем. Я хочу познакомить Роба с его ректором.

* * *

Побольше бы таких замечательных, сумасшедших, ярких дней — думал Лион, находясь в своей богато обставленной просторной гостинице, заполненной громкой музыкой и разговорами сотни гостей.

Расположившись на длинной софе, окруженный прекрасными дамами и верными друзьями, с бокалом дорогого шампанского он наслаждался дивным вечером. Он наслаждался самой жизнью в эту самую минуту, словно лучшим вином, имеющим терпкий, сладковатый, богатый вкус.

Каких богов ему надо благодарить за то, что он имеет все? Буквально все, что может пожелать его душа. Он богат, уважаем, привлекателен, умен и пользуется успехом у прекрасных дам. И совсем скоро, как и настаивает его отец, отправится в столицу, чтобы получить достойное образование. О, столица… он совершенно точно покорит этот величественный город. В конце концов, он был рожден, чтобы взять от этой жизни все.

Однако на этот раз витать в облаках, среди своих воздушных замков, имеющих цвет мечты, Лиону долго не пришлось. Музыка и беззаботные разговоры смолкли, словно напуганные чьим-то присутствием, и точно: уже через минуту, наплевав на этикет и вежливость, через нарядную элегантную толпу к столу, за которым Лион сидел, играя в вист, проковылял, хромая на обе ноги, Джордж. Наступая гостям на ноги, расталкивая тех, кто замешкался, не успев во время убраться с его дороги, парень направлялся строго к хозяину этого праздника. И с каждым новым шагом своего друга у Лиона все шире о больше становились глаза.

Смотря на него, этого постоянно ухоженного, отглаженного, одетого «с иголочки», единственного и любимейшего сына Пирсов, Доу теперь не узнавал Джорджа. Изможденный вид, взлохмаченные волосы, опухшее лицо, на котором отлично виднелась пара синяков и кровоподтеков. Порванный пиджак, заляпанный кровью и грязью, словно парень пешком исходил всю империю вдоль и поперек, собрав по пути все углы и придорожные камни. Что ж, Лион никак не ожидал, что его приятель заявиться на вечеринку в таком виде.

И эта тишина… теперь все гости перевели взгляд с Джорджа на него, словно ожидая, требуя, от него каких-то действий, каких-то слов… Каких?! В тот момент, когда Лион увидел парня, он буквально лишился дара речи!

Когда Джордж наконец доплелся до их стола, толпа взорвалась негодованием: зашелестели шепотки, Лион чувствовал кожей удивленные, пытливые взгляды ошарашенных гостей. Сидящий рядом, толкнул его локтем в бок, словно пытаясь привести в чувство.

— Лион, я должен… тебе сказать… — Зашепелявил опухшими губами Джордж, пугливо озираясь по сторонам.

— Приятель, ты ужасно выглядишь. — Хохотнул неуклюже, но громко, так чтобы было слышно присутствующим, Лион. — Пойдем, тебе явно нужна помощь. Но мы не смеем мешать вашему веселью. Прошу, продолжайте. Музыка!

Когда шокированные музыканты неуверенно тронули струны, и зал наполнила музыка, быстро разгоняя людское недоумение, Лион сорвался с места, хватая Джорджа под локоть и утаскивая несчастного парня за ближайший угол.

— Какого черта с тобой произошло, Джордж?! — Зашипел Лион, посматривая из-за угла на гостей, у которых теперь, кажется, появилась свежая новость для обсуждения. Черт, этот идиот выставил его посмешищем. — Если тебя обокрали и тебе нужны деньги, то мог бы сразу отправляться к своим старикам. А лучше в лазарет. Ты себя в зеркало видел?

— Ты всегда был козлом, Лион. — Усмехнулся тихо Джордж, а Лион с ужасом заметил, что у парня не хватает парочки зубов. — Не понимаю, что заставило меня прийти сюда.

— Мне тоже интересно… Так же мне любопытно узнать, какого черта с тобой случилось.

— Хех. Не знаю даже с чего начать… до сих пор не верится.

— Ну так начни с самого начала! — Повысил голос Лион, тряхнув беднягу за плечо, отчего тот болезненно поморщился.

— Руки! Дьявол! Я только от Петсов, сдал им Тони и решил, что ты должен кое-что знать. Тот парень, который нас отделал, он очень интересовался тобой.

— Ч-что?! Какой парень? — Лион побледнел, чувствуя, как кровь начинает громко пульсировать в голове и кончиках пальцев. — Тебя и Тони отделал какой-то урод?

— Нет. Нас было четверо. Еще Пит и Дарви.

— Кто это? Ты его знаешь? Почему он напал на вас? Я не понимаю, вы же… вас все знают в городе, только идиот захочет иметь проблемы с вашими семьями. — Паника в его голосе была очевидна.

— Нет. Он явно не из наших. В любом случае, ни я, ни парни его ни разу не видели. Да, черт, его один раз увидишь, запомнишь на всю жизнь.

— Так какого же…

— Тц! Все началось с этой чокнутой семейки. С этих Джелли. Мы с парнями навестили их, сказали, что передадим тебе деньги, а там… ты не поверишь, но Миша вернулась.

— Чего?! Что ты несешь?! Этого быть не может! Если даже она выжила, ей отец запретил появляться в городе еще четыре года!

— И тем не менее. А потом появился этот… не знаю, кем он ей приходится, у них там какие-то явно нездоровые отношения. Он постоянно повторял, что она — его госпожа, представляешь? Этот мужик абсолютно чокнутый. — Голос Джорджа постоянно срывался на хрип, словно парню было трудно говорить. — Он что-то говорил… вопросы какие-то задавал. А я мог только кивать. Мне тогда вообще не до этого было, я думал только о том, как бы убраться подальше. Одно я вынес из его слов, что нам лучше больше не подходить к их дому. А еще… он про тебя говорил, спрашивал где ты живешь… про отца твоего что-то.

— И ты ему сказал? — Тихо, словно боясь услышать правду, спросил Лион.

— Ты что, смеешься? Твой дом любой бродяга в городе знает. Спасибо твоему папаше-судье. Кстати, я бы советовал тебе уносить ноги подальше отсюда. Ну или попросить твоего отца… он все таки лицо неприкосновенное, вас должны обеспечить защитой… наверно, это поможет.

— А ты уже ходил в участок?

— Нет. И не пойду. Он мне прозрачно намекнул, что сделает со мной, если я буду распускать свой язык не по делу. И знаешь, я намерен сделать так, как он сказал.

— Ч-что же… что же делать… Черт, Джордж, ты вечно влипаешь в неприятности, которые в итоге разгребаю я!

— Ну извини! Может, мне вообще не стоило сюда идти и предупреждать об опасности, которая грозит твоей заднице? Не стоит обвинять меня. Мы оба знаем, откуда берут корни все проблемы, связанные с этими Джелли. Если бы ты не распускал руки…

— Ладно, заткнись. — Оборвал его Лион, нервно постукивая ногой. — И что я скажу гостям? Может… может, он не сунется, пока здесь столько народу. Точно! Он не сможет тронуть меня при свидетелях.

— Ну-ну, может, ты и прав. — Джордж прочистил горло. — Слушай, можно я глотну чего-нибудь?

— Да без проблем, только… видок у тебя… Он тебя не слабо помял, дружище. — нервно хохотнул Лион, снимая с себя пиджак и отдавая его Джорджу. — Пойдем. И этот парень… я уверен, он меня не тронет. Я сын судьи, если он не хочет неприятностей, то не сунется сюда. Тц! Как не вовремя отец покинул город! А эта дрянь… как она вообще посмела здесь показаться?! Ничего, как только он приедет, мы примем меры.

— Хотелось бы верить. — Пробормотал Джордж, забирая с подноса слуги бокал с шампанским и следуя за своим другом.

Однако Лион так и не дошел до стола, за которым сидел ранее, останавливаясь и выдавая возмущенный выдох. На его месте окруженный дамами и их веселой болтовней, сидел мужчина ему не знакомый.

Черные волосы, почти достигающие плеч, были словно взъерошены ветром. Кроме мощного телосложения он отличался от остальных гостей тем, что был полностью одет в черное. В кожу. Но апогеем этого по-настоящему устрашающего образа были глаза незнакомца. Ярко-красные, как сама боль, и, кажется, кроме как с угрозой, они смотреть на человека не могли.

Люсинда, смотрящая на мужчину с неприкрытым восхищением и интересом, что-то щебетала на своем бестолковом женском языке, явно пытаясь его удивить или заинтересовать. Эта дура, кажется, приняла его слабую улыбку на свой счет, считая это проявление эмоций одобрением с его стороны. Кажется, только Лион понимал, что этот изгиб губ — ухмылка, насмешка над каждым, находящимся в этом зале.

— … вы не представляете, как я хочу попасть в столицу! Я вам так завидую! Вот Лион совсем скоро поедет туда на учебу. И как бы я его не уговаривала взять меня с собой, он непреклонен. Он никогда не был в Амб, но мечтает поскорее туда попасть.

— Мечты сбываются. — Оскалился мужчина, направляя свой пронзительный яркий взгляд в их сторону. — Не так ли, Джордж?

— С кем имею честь? — Небрежно поинтересовался Лион, чувствуя как стоящий рядом друг теребит его за руку.

— Это он. — Прошипел Джордж, отступая на шаг. — Это он. Дьявол! Я ничего не делал… я просто…

— Эй, Джордж, что ты так разнервничался? — Ухмыльнулся мужчина, плавно поднимаясь со своего места. Лион сглотнул, понимая, что достает этому человеку лишь до подбородка. Боги, он никогда еще не ощущал себя таким незначительным.

— Я уже ухожу. — Пискнул парень, без прощаний разворачиваясь и быстро, насколько это возможно в его состоянии, пошел в сторону выхода.

— Эй… — Крикнул ему в след растерянный Лион. Музыка опять смолкла, недоуменные взгляды гостей вновь обратились к нему. — Черт! Что вам здесь надо? Не помню, чтобы я вас приглашал! Вам здесь не рады, так что п-попрошу уйти. По-хорошему.

Кажется, мужчина пытался сдержать смех.

— Ты меня приглашал, мальчик. Ты просто забыл. — От ухмылки мужчины веяло ледяным холодом. — Ты пригласил меня сюда в тот самый момент, когда протянул руки к тому, что принадлежит не тебе. Когда ты по глупости посягнул на то, что впоследствии, я, назову своим.

Он не понял ни единого слова из того, что этот одержимый произнес. Но тон его голоса, откровенная угроза во взгляде, волны жестокости и обещанной боли, исходящие от мужчины, сказали куда больше любых слов. Они говорили «беги». Потому Лион развернулся, метнувшись через толпу, расталкивая гостей, которые, как он надеялся, могли бы стать для него надежным укрытием. Не теперь — понял он — и не от него.

Слушая возмущенные и удивленные возгласы, возникающие в толпе, Доу выбежал в ночь, чувствуя, как ветер безжалостно ударил в лицо. Не разбирая дороги, подчиняясь только инстинктам, парень рванул вдоль улицы, утонувшей во тьме, стараясь унести себя как можно дальше от собственного дома, в котором оставил этого… этого… Боги, он сам не знал кого. Однако одно он знал точно — этот человек пришел за ним, и его намерения более чем ясны. Человек ли?

Задыхающийся и изможденный, Лион остановился лишь когда достиг другого конца улицы. Прислонившись спиной к холодной стене дома, он пытался отдышаться и собраться с мыслями. Он должен найти отца… но сначала необходимо сообщить о случившемся капитану местной гвардии. Ему обеспечат защиту… наверное…

— Ты так быстро ушел, что я даже не успел представиться. — Возник рядом с ним голос, от которого бросило в холодный пот.

Лион закричал, отскакивая в сторону. Тусклый свет единственного фонаря не достигал лица мужчины, небрежно откинувшегося на стену дома и скрестившего руки на груди.

— Если ты сейчас вновь побежишь, я сломаю тебе ногу. Правую. — Однотонно произнес незнакомец, услышав в ответ тихий всхлип.

— Ч-что тебе нужно? Деньги? Забирай хоть все! Оставь меня в покое! Я… я ничего тебе не сделал. Я тебя даже не знаю! — Заверещал Лион, стараясь удержать себя на месте.

— Деньги? — Смех незнакомца пробрал до костей. — Я — раб, деньги ничего не значат для меня.

— Кто твой хозяин? Кто послал тебя?! Мой отец — судья, и если…

— Заткнись. — Бросил мужчина, отходя от стены. — Я знаю, кто твой отец. И причина, по которой он останется жив лишь в том, что я придумал наказание для него куда более действенное и поучительное, нежели смерть.

— Я заплачу больше, чем тот, кто тебя нанял… — Неизвестный лишь покачал головой, продемонстрировав улыбку чистого наслаждения и триумфа. — Если тебе не нужны деньги, то, скажи, что? Я дам все…

— Я расскажу. Обязательно. В конце концов, у нас полно времени. — Прозвучавший тихий удовлетворенный смех был совершенно не уместен в данной ситуации. — Знаешь, я ведь очень ждал эту встречу.

— Да кто ты, черт тебя дери, такой?! — Взвыл Лион, дернувшись в сторону, словно пытаясь доказать себе, что еще может спастись.

Однако уже в следующую секунду он почувствовал рывок. За ним последовало падение в пустоту, а потом ощутимый удар, когда, споткнувшись о ступень возникшей из неоткуда лестницы, Лион упал, не сумев удержать равновесие.

Резкая смена освещения ударила по глазам. Роскошное фойе, в котором он оказался, было едва тронуто красками заката.

— Добро пожаловать в Амб. — Громко объявил сумасшедший, который каким-то невероятным образом притащил его с улицы ночного Кристар… сюда.

— Амб? — Выдохнул испугано Лион, схватившись руками за столбики перил. — Ч-что происходит?! Я… я… клянусь, если ты немедленно не…

— Дэймос. — Раздался недовольный голос сверху, что заставило Лиона подскочить и кинуться к мужчине, облаченному в элегантный черный костюм. Однако когда Доу споткнулся, падая в очередной раз, тот даже не обратил на него внимания, проходя мимо.

— Умоляю, позовите гвардейцев! Он сумасшедший! Вы слышите меня? Боги, да меня же убить хотят!

— Дэймос, ты в своем уме, друг мой? Какого черта ты заявился сюда с этим человеком? Это теперь не твой дом, если ты запамятовал. Это школа.

— Пока еще нет.

— Что это значит? — Нахмурился выглядящий, как аристократ.

— Ты ведь знаешь, какая великолепная комната досуга находилась в подвале этого особняка? Надеюсь, ты ее не перестроил под какое-нибудь подсобное помещение.

— Нет. Нет, даже не думай, мать твою. — Покачал головой длинноволосый. — Какие подсобные помещения, друг? Там людей пытали, я просто запечатал туда вход.

— На это я и рассчитывал. Пойдем, Энгер, проводишь нас. Нам с Лионом нужно тихое место, где мы сможем пообщаться по душам.

— Чего?!

— А ты думал, я этого человека на экскурсию привел?

— Я это и пытаюсь выяснить! А заодно образумить тебя.

— Можешь не стараться. Образумить? Я прекрасно знаю, что делаю. Проклятье, я ждал этого слишком долго, Энгер, чтобы теперь передумать. Нет, этот человек получит то, что заслужил. — Алый взгляд скользнул по онемевшему Лиону. — А заслужил он, если не смерть, то боль, которая окупит страдания моей госпожи. И меру искупления, естественно, буду определять я. Так что, поверь, Лион Доу, мало тебе не покажется.

— Я… я же… кто вы такие?!

— Только не говори, что это наш одноглазый приятель.

— Ага. Он самый. Папаша видимо потратил кругленькую сумму, чтобы сделать сынку такой качественный протез. — Дэймос наигранно задумался. — Не знаю, хватит ли денег у твоего отца, чтобы заказать так много протезов…

— Так вот оно что… — Протянул второй, прищурившись осматривая парня. — С этого и надо было начинать, друг мой. Мистер Доу, какая честь! И да, вам лучше подготовиться заранее…

— Энгер. Этот парень — мой. У меня с ним личные счеты.

— Умываю руки, Дэймос. Зная твой талант, я могу спать спокойно. Но умоляю, не позволяй вашей «беседе» выйти за пределы тех стен. У меня еще назначено собеседование на сегодня.

— Не вопрос. Ты же меня знаешь. — Усмехнулся хищно Дэймос, проходя к перепуганному до полусмерти Лиону. — Пойдем, приятель, тебе понравится столица. Обещаю, эту экскурсию ты на всю жизнь запомнишь.

36 глава

Темнота никогда его не пугала.

«Не в этот раз», думал Лион, считая спиной ступеньки, пока его тащил за шиворот тот самый красноглазый, переговариваясь попутно со своим сотоварищем. Непроглядная тьма, царившая вокруг, их не смущала, словно мужчины спокойно могли обходиться без света, тогда как Лиона она приводила в откровенный ужас. Черный — цвет пустоты и мучительной неизвестности.

Он уже не сопротивлялся, обессилив еще тогда, в фойе, когда отбивался и кричал, изо всех сил. Теперь их не было, потому он позволил своему мучителю беспрепятственно протащить его по всем бесконечным подземным коридорам, собрав его телом все углы и выступы.

— …она уже дома?

— Да, мы вернулись часа два назад. — Голос принадлежал длинноволосому аристократу. — Перемены, произошедшие с ней в последнее время, явно сказались не лучшим образом. Она стала молчалива и задумчива. А когда она на меня смотрит, в ее глазах читается тысяча вопросов. И все же она молчит каждый раз… Она начинает понимать, Дэймос.

— Она с самого начала понимала, просто не хотела думать об этом слишком часто. Но тут ты прав, многое изменилось.

— Она написала завещание…

— Чего?! — Рука мужчины сжалась на вороте Лиона сильнее, отчего парень захрипел.

— Пару дней назад она приказала мне привести нотариуса. Он заверил ее завещание, согласно которому особняк и все земли отходят ее отцу. Круглая сумма должна быть пожертвована на ее школу, а остальные деньги — в императорскую казну. — Тот, кто звался Энгером тяжело вздохнул. — Она все чаще задумывается о смерти. И знаешь, что я думаю по этому поводу? Не без причин. Эти мысли сказываются на ней, Дэймос. Черт возьми, когда ты одумаешься? Нам надо убираться к себе поскорее и оставить ее и ее семью в покое. Они достойные люди, которые не заслуживают того, что с ними произошло. В конце концов, мы не амулеты, приносящие счастье.

— Энгер, не будь идиотом! — Прорычал Дэймос, — Ты прекрасно знаешь, что случится с ней после того, как она останется одна. Ты думаешь, они закроют на это глаза? Совет? Грэды? Оставив ее «в покое», ты оставишь ее умирать. А я этого, чтоб ты знал, не допущу. Потому что она — единственное светлое и чистое, что случилось со мной за эту тысячу лет. Ты понятия не имеешь, что я… чувствую к ней.

— Забрав ее с собой, ты сделаешь лишь хуже.

— Может быть. — Мужчина остановился и рывком поставил Лиона на ноги. — Но так она будет жива, и у нее будет достаточно времени, чтобы смириться с мыслью, что ее жизнь нераздельно связана с моей.

— Ты окончательно свихнулся, брат мой. — Пробормотал Энгер, останавливаясь перед кованной дверью, которую уже через секунду дернул на себя.

— Сегодня я слышу это с поразительной частотой.

— И еще не раз услышишь. — Бросил мрачно аристократ, оставаясь за порогом.

Лиона втолкнули внутрь холодной комнаты, в которой мгновенно вспыхнули факелы. Привыкая к свету, жмурясь, он слышал, как удаляются шаги сопровождающего. И он правда готов был умолять этого человека, или кем он там был, не оставлять его, Лиона, наедине с этим… монстром.

— Мистер Доу, советую вам осмотреться. В этой чудной зале вы проведете ближайшие три часа. — Прозвучал насмешливый грубый голос, от которого Лион дернулся, распахивая глаза и отползая к стене.

Он посмотрел на дверь — заперта. Один на один с палачом.

Когда Лион осмотрелся, перед его глазами все плыло и дрожало, и от увиденного он пришел в еще больший ужас. Услышав собственный жалобный вопль, парень закусил губу, останавливая взгляд на Дэймосе, который снял с себя тяжелый плащ, а затем и рубашку. Его образ сочетался с камерой пыток отлично, мужчина явно был в своей стихии, ходя от одной полки к другой, рассматривая богатый выбор приспособлений.

— Знаешь, кто такие Грэды? — Нелепость вопроса повергла напуганного Лиона в еще больший ступор.

— Я задал вопрос. — Напомнил мучитель через минуту, наполненную сопением и тихим плачем.

— Д-да…

— Расскажи мне поподробнее. — Звук его голоса и тихий звон металла сливались в по-настоящему душераздирающую симфонию.

Рассказать? Он бы с радостью. Боги, да он бы разговаривал с ним всю оставшуюся жизнь, если бы этот псих так и оставался на том конце комнаты. Но рвущиеся рыдания и мольбы о пощаде мешали сосредоточиться и выдать что-то кроме зубной дроби и всхлипов.

— Э-э-это… самая богатая семья в и-империи, после императора…Древний род… они… посвятили себя службе… во-во-во все в-времена… Боги, отпусти меня! Я-я… я ведь ничего не делал! Ничего! Я п-просто… я…

— Тихо. — Это негромко произнесенное слово все же заставило Лиона замолчать и закусить губу. Молясь небесам, он продолжал смотреть мужчине в спину, на которой загадочным сложным узором чернела татуировка. — Мы говорим о Грэдах. Ты, наверное, думаешь над тем, почему речь зашла именно о них?

— Э-это они… по-послали тебя? Но я ничего им не делал! Я их не видел даже… не знаю их…

— Проклятье! Нет! — Прорычал внезапно его палач, резко оборачиваясь. — Я теперь не имею к этим людям никакого отношения. Но этот особняк… он ими провонял до основания. Это здание принадлежало Грэдам много поколений. Я основал его, я знаю его как свои пять пальцев, а это место особенно… Я бы назвал это ностальгией. И знаешь? Это ни черта не радует. У моих господ было очень много врагов. У каждого человека они есть, но у Грэдов… — Мужчина присвистнул, после чего тихо рассмеялся, проходя к умывальнику. — Потому у меня всегда было много работы. Иногда я сутками отсюда не вылезал. Кровь со своих рук после этого я стирал с неделю. Да, было время. — Раздался плеск воды. — Но бывали случаи, когда я находился здесь не в качестве палача, а в качестве жертвы. Зависело от ситуации. Как раб, выполняющий приказы, и как раб, который плохо выполняет приказы.

— Нет-нет-нет… такого не бывает… — Прошептала Лион, протестующе качая головой. — Неужели… неужели ты, правда… не человек… т-ты темный?

— Да, я не человек. — Как эхо повторил мужчина, отходя от рукомойника и беря в руки полотенце. — Различия очевидны, слава богам, даже таким недалеким животным, вроде тебя. Тут ты прав: я, как ты выразился, темный. Сыны Тени, так нас называют. И да, мы, якобы, вам проиграли в тот раз. Тебе не кажется это странным, Лион? Представь, ты и я сошлись на поле боя… у кого больше шансов выйти из сражения живым? — Парень сглотнул, смотря на то, как мужчина к нему приближается. — Ваши умственные способности ужасно ограничены, однако, даже тебе ума хватит понять, что силы не равны. И все-таки я продолжаю встречать людей, уверенных в том, что их сила и власть что-то значат в этом мире. Или что они что-то значат для меня. Великая, мать ее, империя. Каждый раз пытаюсь сдержать смех… — Мужчина прошел к двери, чертя пальцами в воздухе пылающие руны. — Не переживай, Лион, нас никто не потревожит. Только ты, я и чистая боль. Я тебе дам попробовать ее квинтэссенцию, поверь, ты не останешься равнодушным…

— Ты… п-полный псих. — Прошептал Лион, пытаясь отползти, когда Дэймос подошел к нему, вновь хватая за ворот рубашки. — На помощь! Помогите!

— И как она может говорить, что месть не исцеляет?! — Рассмеялся мужчина, швыряя Лиона на длинный стол, фиксируя его запястья и щиколотки зажимами. — Слышала бы она, как ты поешь…

— Ты… для чего тебе это?! — Лион дернулся в оковах, но только причинил себе новую боль. — Что ты получишь с этого?!

— Я примитивен, мистер Доу. Это элементарная месть.

— Ме… месть?! — Его губы задрожали, рот искривился в гримасе страха. — Да кто… кто ты такой?! Кто тобой управляет?!

— Лион, я, правда, думал, что ты и твой папаша следите за последними новостями. Все-таки уже почти полгода прошло. — Мужчина присел на край стола, устало потирая переносицу. — Я всецело, душой и телом, так сказать, принадлежу Михаэль Джелли — генералу армии Эливиар. Спорю, тебе знакомо это имя.

— Михаэль….

— Заткнись! — Прошипел неожиданно палач, а его кулак с размаху опустился на стол, всего в нескольких сантиметрах от лица пленника. — У нас с именами все очень строго, Лион. Пойми мою одержимость и больше не распускай свой язык, идет? — Дэймос чуть наклонился к лицу своей жертвы. — Иначе я тебе его к чертям отрежу.

Глаза Лиона медленно расширились до размеров крупной монеты.

Послышался звук качения, когда его мучитель пододвинул к себе небольшой столик с инструментами.

— Если честно… я сейчас чувствую себя немного… неправильно. Если смотреть со стороны, ты — просто нашкодивший сопляк. Ты даже не мужчина, а так… жалкое подобие. И то, что я сделаю с тобой, похоже скорее на избиение младенца. Но увы, отпустить я тебя тоже не могу. Вспоминая о том, что ты сделал с ней, чему подверг, через что заставил пройти, я понимаю, что обязан тебя наказать. Я не смогу спокойно спать, Лион, зная, что ты живешь все такой же беззаботной веселой жизнью богатенького папенькиного сынка, тогда как она по твоей вине изведала боль и страх, грозившие свести ее с ума. Это, определенно, повлияло на нее не в лучшую сторону. Сам подумай, все это время она была вынуждена скрывать правду от других, иначе бы люди… вот такие же точно мерзкие животные, как ты, причинили бы ей еще больше страданий. Но ведь ты вместе со своим отцом этого и добивался. Я знаю, Лион, не отнекивайся. Конечно, узнав, что она женщина, никто бы правительству правду не выдал. Дальше штаба полка дело бы не пошло, кому нужен такой громкий скандал? Пошли бы увольнения и понижения, поползли разные слухи. Как вы люди выражаетесь, полетели бы головы, а этого местный начальник, конечно бы, не допустил. Нет, он бы просто нашел ей «достойное» применение. — Мужчина замолчал, пристально смотря на хныкающего пленника. — Мысль о том, что это могло с ней произойти… она рождает во мне такие чувства, Лион, которые заставляют желать сделать с тобой многое из того, что тебе не понравится. И я не намерен себе отказывать в этом удовольствии. Несмотря на твою немощность и глупость, ты понимал, что делаешь. Ты так же должен был понимать, что у каждого поступка, есть свои последствия. И вот он я, перед тобой, то самое последствие твоего необдуманного поступка.

Откровенные, громкие рыдания раздались в тишине камеры пыток.

— Э-это… это она приказала тебе? Я… я извинюсь, я на коленях попрошу у нее прощения! Клянусь, я сделаю все, что она захочет! Я не хотел… я не думал, что все будет так… я же не знал, что… такого ведь не бывает! Почему?!

— Не поверишь, Лион. Но она не отдавала мне такого приказа. Напротив, когда я узнал про твое существование, она приказала мне не убивать тебя.

— Ч-что? — Внезапная смена эмоций, с ужаса на облегчение, заставила Дэймоса рассмеяться. — Ты… отпустишь меня? — Мужчина покачал головой, услышав в ответ новый всхлип: — Ты нарушаешь ее приказ! Позови ее…

— Она не захочет тебя видеть, поверь мне. — Усмехнулся палач, беря в руки стеклянный шприц и маленький пузырек с желтоватой жидкостью. — Ты не помнишь меня, очевидно, но мы встречались с тобой в той дурацкой кондитерской. Ты постоянно пялился на задницу своей спутницы, остальной мир для тебя, кажется, не существовал. Я тогда сопровождал свою госпожу. Она была там в тот раз, и когда она увидела тебя… — Мужчина покачал головой, чуть нажимая на поршень. — Именно в тот момент я ясно понял, что приду за тобой вопреки ее словам. Моя женщина слишком много плачет из-за тебя. Это непозволительно.

— Ты ослушаешься ее… ты не смеешь…

— Тише. — Мужчина наклонился к Лиону, поднося иглу к его шее. — Я не нарушу ее приказа. Никогда. Она сказала не убивать тебя — это мои рамки. И я не выйду за их пределы, даже если ты будешь меня об этом умолять.

Вскрикнув от внезапной боли, когда игла вонзилась ему в яремную вену, Лион попытался отстраниться, чувствуя, как зажимы впиваются в кожу.

— Знаешь что это? — Мужчина продемонстрировал ему пустой шприц. — Жизель. Послушай, как звучит. Нежно, красиво, как имя любовницы. Средство повышает чувствительность. И если боль тебя не возбуждает, сладко тебе не придется. Но прежде чем оно подействует, а это минут через десять, я хочу услышать от тебя правду.

— Я… я ничего тебе не расскажу. — Проговорил еле слышно Лион. И нет, это не было упрямством или гордостью. Он просто знал, что эта «правда» окончательно сорвет этому психу башню.

Дэймос вновь тихо рассмеялся, кидая шприц на маленький столик.

— Наивный. Я живу очень, очень долго, приятель. И последнюю тысячу лет я только и делал, что находил, пытал и убивал врагов своих хозяев. Неужели ты думаешь, что за это время я не научился развязывать языки своим жертвам? Тем более человеку, который боится боли куда сильнее смерти.

— Т-ты просто… чудовищен! Урод ты проклятый.

— Чудовищен? Пожалуй. Но таким меня сделали люди. — Взяв в руки ножницы, Дэймос продолжил. — Люди слабы, но в жестокости и извращенности они никому не уступят. Им нравиться наблюдать за мучениями и агонией своих врагов. Эти крики и молитвы — они слаще любой музыки для них. Каждый мой хозяин ценил во мне этот «талант». Я должен был превращать пытку в шоу, которое понравится моему господину. И превращал. Поверь, им нравилось, Лион. Тебе еще предстоит оценить мой талант сегодня. Но только после того как ты расскажешь то, что я хочу от тебя услышать. Что произошло в тот раз, на твоей свадьбе, Лион? Михаэль рассказала мне только суть. Никаких подробностей и деталей, такая смутная картина событий не может меня удовлетворить. Я хочу знать, что случилось на самом деле, а особенно — ход твоих грязных мыслей.

Будничный тон палача совершенно не сочетался с его действиями: аккуратно разрезав прямо на жертве одежду и убрав ее в сторону, мужчина взял в руки маленькую иглу, начиная ее накалять над пламенем свечи.

Широко распахнутыми глазами Лион смотрел на то, как медленно краснеет металл.

— Она будет долго остывать. — Проговорил Дэймос, заметив лихорадочно блестящий взгляд своей жертвы. — В твоем теле — минуты три. Ты у меня как на ладони, парень. Я вижу все твои слабые места.

— Я… я все расскажу, клянусь. Я расскажу! — Поспешно произнес Лион, надеясь отсрочить пытку.

— Я слушаю.

— Ч-что ты хочешь услышать?

— Всё. Абсолютно. Черт, я ведь практически ничего о ней не знаю. Знаешь, это ведь ты виноват в том, что она стала такой пугливой, замкнутой и недоверчивой. Она боится меня, до сих пор боится. — «Не без причин», подумал Лион, вбирая побольше воздуха в грудь. — Ты представляешь? Я ничего не знаю о прошлом самой дорогой для меня женщины. Это неправильно.

— Я… я… встречал ее пару раз до той свадьбы. На улице… иногда на рынке, она помогала отцу с торговлей. Дьявол, да они же простые фермеры, нищеброды! Знаю, ее в детстве все дразнили… мальчишки за эту чудаковатую внешность… седая с младенчества… И глаза такие большие… А девчонки за то, что у нее так и не появился парень, и за семнадцать лет не было ни одного поцелуя. Мне рассказывала Талида… Говорила о том, что совершенно ее не понимает, мол, как можно быть такой бесчувственной и безразличной ко всему. Именно тогда я и заинтересовался ей… — Судорожно вздохнув, закрыв глаза, дабы не видеть этот пристальный алый взгляд, Лион продолжил: — А потом эта свадьба… полтора года назад. Она вела Тали к алтарю на том венчании. Там было столько народу и каждая женщина, присутствующая на церемонии, пыталась выделиться перед своими подругами и соперницами. А она… простое черное платье… никаких украшений, никакой косметики. Она была… совершенна. Проста и чиста, и никому не принадлежала. Я… мне просто захотелось попробовать, посмотреть… Только в этот момент я понял, как она отличается от остальных, это было так очевидно… это так поразило меня. Я вообще не понимал, как мог не замечать ее раньше. Эта ее холодность, отстраненность, а особенно, ее невинность… мне захотелось забрать ее себе, это же нормально, естественно для мужчины… Черт, она именно этого и добивалась! На том празднике она словно специально меня заводила. Каждый небрежный взгляд, каждое безразличное слово, явное нежелание задерживаться в моем доме дольше, чем это нужно ее подруге. Она меня словно не замечала, мне нужно было объяснить ей… И потому, когда она ушла, я пошел за ней. Я не собирался причинять ей боль, если бы она по-хорошему согласилась… А она начала сопротивляться, изуродовала мне лицо… Выбежала из комнаты, внизу ее схватили… отец увидел меня. Все гости видели, что это со мной сделала именно она. Столько свидетелей… На следующий день ее судили, мы с отцом заранее придумали наказание. Она должна была понять, как глупо было отвергать меня и мои чувства… Для такой гордой сучки стать армейской шлюхой — наказание похуже штрафа. — Лион внезапно замолчал, когда понял, что сболтнул лишнее. Распахнув глаза, он быстро отыскал мужчину, сидящего на краешке пыточного стола и смотрящего в пустоту. — О Боги…

— Не угадал. — Прошептал палач, выпрямляясь и кидая иглу в кипу инструментов. Вместо нее он взял со столика небольшие клещи, кидая взгляд на Лиона. — Мое имя Дэймос. И я раб женщины, которую ты хотел сделать «армейской шлюхой». Но прикончить тебя в данный момент я хочу не потому, что ты захотел трахнуть мою госпожу, хотя причина достойная. И даже не потому, что после ее отказа ты хотел ее принудить. Я хочу чтобы ты сдох, истекая кровью на этом столе, потому, что из-за тебя она потеряла свою прошлую жизнь. Свою семью, свой мир, любовь своих близких, их тепло и поддержку. А мне известно не понаслышке, каково это — пережить подобное. Однако, тут мне повезло больше — я был не один. В отличии от нее. И мне не надо было скрывать от других свою суть. В отличии от нее. Из-за тебя, Лион Доу, она потеряла саму себя.

— Ты… тоже мне — сравнил! Повезло?! Она же… ее никто не трогал!

— Именно поэтому я еще не переломал тебе все суставы.

— Я… я не хотел! — Простонал парень, зажмуривая уже опухшие от слез глаза. — Она простит, я знаю… позови…

— Она простит. — Согласился Дэймос, прихватывая клещами один из пальцев на правой руке застывшего в предчувствии боли Лиона. — А вот я — нет.

* * *

— Позвольте, я вас провожу до двери. — Любезно предложил Энгер, поднимаясь из-за своего большого стола — нового рабочего места.

Да будет здравствовать его госпожа вовеки, — это самая лучшая работа, которую ему когда-либо поручали. Работа, которой он посвятил себя еще до той проклятой битвы. Работа, которая приносила ему удовольствие, просто дело, которое он знал и любил.

Женщина, претендовавшая на место методиста в этой школе-пансионе, тоже встала, активно кивая. Кажется, она в очередной раз покраснела, когда позволила себе смелость заглянуть в его глаза.

— Я сообщу вам о результатах через три дня, миссис Кингсли. — Продолжил Энгер, придерживая дверь, давая женщине пройти в коридор. — Сейчас могу сказать только то, что ваше резюме я нашел соответствующим нашим требованиям. Поверьте, ответственность, внимательность и безграничное терпение — то, что требуется в первую очередь на нашем нелегком посту.

— Д-да… — Неуверенно произнесла Лиза Кингсли, украдкой осматриваясь. — А вечером здесь довольно… мрачновато. — Улыбнулась она неловко спустя секунду. — Спасибо за то, что провожаете меня, магистр. Особняк огромен, я бы точно заблудилась.

— Не стоит. — Последовал ответ, приправленный вежливой улыбкой.

Лиза сглотнула.

Что сказать, этот мужчина был великолепен. От манер до внешнего вида. И да, тот факт, что он носит звание магистра магии, возводило эту сумму великолепий в степень бесконечности.

Боги, эти глаза… Ах, нет, ей нельзя думать об этом! Она же замужняя дама.

— Просто поразительно… так быстро. — Тихо рассмеялась миссис Кингсли, когда они спустились в фойе, освещенное сотней свеч. — Вы очень хорошо знаете этот особняк. А я ведь и не мечтала когда-нибудь здесь побывать… Знаете, я нахожу замечательной идею основать здесь школу. Леди Михаэль… она наш благодетель. Всем известно, как мало средств из казны выделяется на образование и культуру. Получить достойное обучение могут лишь состоятельные, но не всегда способные люди. То, что в Амб открывается такая школа… это радость для всех нас. И я… уверена, что одним из ее лучших решений было назначить ректором вас… магистр.

— Тогда, вероятно, я продолжу ее традицию «лучших решений» и назначу вас на место методиста. — Улыбнулся мужчина, целуя Лизе руку.

Ну вот, ее щеки опять вспыхнули смущением.

— С-спасибо… вы не пожалеете, если все же… Ах! — Женщина вздрогнула, отступая на шаг назад. — Боги, как вы… напугали меня.

Энгер быстро обернулся, наблюдая за тем, как из темноты коридора выходит Дэймос, держа в руке аккуратную шкатулку из красного дуба.

— Не было и в мыслях. — Проговорил Дракон, осматривая пылающим взглядом сжавшуюся женщину.

Энгер мысленно выругался. Он ведь знал, каковы будут последствия. Что поделать, но в последнее время (века эдак три) мужчину заводят подобные кровавые игры с человеческим телом. И теперь видок у Дэймоса был откровенно дикий.

— О… я вас знаю. Точно! Вы — первый темный леди Михаэль. — Воскликнула удивленно Лиза, но подходить ближе не собиралась. — Ну что за день… я теперь смогу всю жизнь рассказывать о нем родственникам и друзьям. Мне… было очень приятно познакомиться с вами.

— Мне тоже, миссис Кингсли. Будьте осторожны. — Любезно произнес Энгер.

— Да… да, хорошо… — Лиза бросила очередной быстрый взгляд на Дракона. — У вас кровь… вот здесь… — Она указала на свою щеку.

— Какая неожиданность. Наверное, порезался. — Оскалился Дэймос, демонстрируя свои заострившиеся клыки.

Женщина вздрогнула, после чего поспешно кинулась к двери, стремительно вылетая под вечернее небо Амб.

— Ты с ума сошел. — Бросил обреченно и устало Ворон, смотря через стеклянные двери на то, как Лиза Кингсли ловит извозчика, продолжая опасливо оглядываться на особняк.

— Повторяешься, Энгер.

— Я только что потерял перспективного работника.

— Насчет этого ты точно беспокоиться не должен. Я видел, как она на тебя смотрела. Судя по этому взгляду миссис Кингсли готова на какую угодно работу. — Дэймос провел пальцами по лицу, стирая попавшую на кожу каплю крови. — Теряю форму…

— Он жив? — Звучащие в голосе Энгера сомнения заставили Дракона ухмыльнуться.

— Ты меня недооцениваешь.

— Наоборот.

— Что ж, ладно, скажем так, он не мертв…

— Ага, вот это ближе к истине.

— … но явно собирается. Поэтому мне нужна твоя помощь.

— Так и знал.

— Значит, мне не придется тратить время на лишние объяснения. — Бросил через плечо Дэймос, направляясь к выходу. — Мне пока нужно немного остыть…

— А что за коробка? — Кивнул Энгер на шкатулку, зажатую в руке друга.

— Подарок его папаше. Занесу по дороге. Только сперва, открытку напишу. — Усмехнулся мужчина, выходя на улицу.

Постояв еще с минуту после того, как дверь за Драконом закрылась, Энгер пошел в подвал. Он быстро преодолел расстояние до пыточной, пропахшей кровью и другими выделениями человеческого тела. Тишина, кажется, до сих пор звенела от криков. Догорающие факелы бликами танцевали на цепях, ножах, иглах, сверлах и других приспособлений для творения Боли и добычи тайной информации по совместительству. Тени ползли от пыточных стульев, дыбы, шкафов с препаратами и стола, с которого до сих пор длинными вязкими каплями стекала кровь, падая с плеском в ржавые ведра.

Тело, лежащее здесь, еще дышало. Кровь пузырилась на прокушенных губах, которые шевелились, шепча что-то бессвязное.

Пройдя к столу, Ворон медленно и внимательно осмотрел тело парня… Тело, м-да. Что ж, он знал, что у палача с тысячелетним стажем богатая фантазия на пытки. А если учесть эту сумасшедшую одержимость Дэймоса госпожой…

Остановив взгляд на правой руке Лиона, Энгер понял, что именно лежало в той шкатулке.

— Деньги твоего отца… я знаю, на что вы их будете тратить ближайшие лет десять. — Пробормотал Энгер, смотря на то, как парень слабо дернулся, словно пытаясь от него отстраниться. — Лежи спокойно, я сейчас вколю обезболивающее.

Опухшие веки приоткрылись. Набирая шприц, Энгер смотрел в глаза полные слез и боли. Там была полная готовность к смерти, в глубине этих человеческих глаз застыла мольба о кончине. Даже сейчас он просил, вот так без слов, просто смотря в черные глаза, не излечить его, а убить.

Энгер покачал головой, осматривая Лиона, пытаясь найти более-менее целый участок кожи.

Вот она — наглядная картина энтузиазма Дракона. Его не принуждали в этот раз, он действовал не по приказу очередного ненавистного хозяина. Этой боли и крови он хотел сам. Он желал лицезреть муки этого человека, он наслаждался его страданиями. И, кажется, остановиться ему было тяжело… Он даже не позаботился о жгутах.

Понимая, что человеческая медицина в данном случае бессильна, и парня может спасти только магия, Энгер снял перчатки с рук, простирая ладони над человеком. Лион же дернулся в очередной раз, а из его горла вышел еле слышный хрип.

— Я не трону тебя. Лежи смирно. Я помогу, слышишь?

Его глаза обреченно закрылись.

Энгер сосредоточился, чувствуя, как тепло медленно наполняет его ладони, стремятся к кончикам пальцев.

Его пациент дурак. Вот его ошибка. Сейчас, смотря на этого молодого парня, Ворон задумался над тем, каким сильным должен был быть гнев командира, чтобы он довел тело мальчишки до такого состояния. Дэймос расценил преступление Лиона по высшему разряду, дело не ограничилось одной болью. А ведь вся беда Лиона состояла в том, что он был обычным самовлюбленным дураком, которому уверенности добавляли отцовские деньги. Лион не был убийцей, отступником, вором или педофилом, однако, Дэймос наказал его так, словно парень преуспел в каждом из этих грехов. И это… это было по-настоящему жестоко, черт возьми.

Потирая ладони, Энгер горько усмехнулся.

Ну, вы только посмотрите, он чувствует к этому человеку жалость. Что за времена настали…

37 глава

Да, теперь она вспомнила, как ее мама, радушная хозяйка Нэнси Джелли, пыталась привить любовь к гостям и совместным задушевным посиделкам своей дочери. Добрая, улыбчивая миссис Джелли постоянно твердила ей, что женщина обязана быть хлебосольной хозяйкой, для которой гости — высший приоритет.

Но, боги, даже она не смогла бы терпеть дольше двадцати минут этого лощенного, приторного Александра Грэда, который оказался здесь, естественно, «совершенно случайно».

Закрыв устало глаза, Миша невольно вспомнила этот момент.

Холодный дождь стекал с небесного купола цвета свинца и тоски сильным потоком, разбиваясь о землю. Перешептываясь с листьями, травой, покатой крышей, ступенями ее особняка этот ливень, как и говорил Энгер, нес вести о зиме, идущей с севера размашистым шагом завоевателя.

В ее ладонях, наполненных небесной водой, отдавалась пульсация жизни испуганного, долгого и теперь уходящего, лета.

В тот раз Миша стояла на дорожке, ведущей через палисадник к усадьбе, слушая разговор ветра и дождя. А потом появился нежеланный гость. Александр Грэд бежал к ней со стороны ворот, прикрываясь своим дорогущим шерстяным пальто белого цвета и улыбаясь во все тридцать два зуба. Наверняка, он в этот момент думал над тем, какое счастье несет ей своим визитом.

— Не поверите, миледи, моя машина сломалась всего в лиге от вашего поместья. — Ответил мужчина на вежливую форму вопроса «какого черта я тебя здесь вижу?».

И да, тут парень был прав. Она не поверила.

Но, мама, она подчинилась родительскому наставлению и долгу хозяина, приглашая Грэда под крышу своего дома. Хотя Миша прекрасно знала, что от него так просто не избавишься.

В общем, вечер был испорчен окончательно. Мало того, что отец отказался от помощи в любом виде (что говорить о переезде), так теперь еще и этот слащавый красавчик строит на нее какие-то планы. А как еще растолковать его действия? А эта улыбка «ослепительное сияние»? Визитная карточка всех Грэдов — сто процентов фальшивости.

Но Миша исполнила свой долг.

Франсуа постарался на славу — ужин, сделанный в рекордно короткие сроки, был поистине великолепен. А Сэлли предоставила своей госпоже достойный этого вечера наряд.

— Ну… чтобы не сливалось, так сказал Клод. — Улыбнулась служанка, когда Миша приняла из ее рук черное платье.

— Ты опять ходила к этому петуху. — Вздохнула Михаэль.

— Что поделать, в делах стиля — он лучший.

И ведь не поспоришь!

Мельком осмотрев свой обновившийся гардероб, Миша могла лишь в очередной раз согласиться с Сэлли. Но туфли… о, эти туфли — кара небесная.

— … вы не считаете? — Что-то увлеченно щебетал Грэд, сидя на другом конце стола. — Ведь раньше эта усадьба, принадлежала нашей семье. Это удивительно!

— Что вы хотите этим сказать? — Не очень вежливо поинтересовалась Миша.

— Поверьте, я не хотел обидеть вас, миледи. — Рассмеялся Александр, поднимаясь из-за стола с бокалом вина и подходя ближе к девушке.

А она не нашла в себе силы и смелость сказать мужчине держать дистанцию.

Потому Грэд опустился на стул рядом с ней, обдавая запахом какого-то дорогого парфюма. — Просто… меня поражают повороты судьбы. Все это похоже на отлаженную игру, Михаэль, понимаете? Боги словно намекают нам…

— На что, интересно?

— Взгляните на ситуацию со стороны. — Александр сделал какой-то вычурный жест рукой, в которой был зажат фужер. — Эта усадьба, как и особняк рядом с Советами, все это принадлежало когда-то моим предкам. Не одно поколение. Да и ваш темный, Дэймос, тоже…

Миша закусила губу, пытаясь сдержать себя от порыва проорать в лицо этому зарвавшемуся человеку о том, что Дэймос — не предмет, кочующий от одного хозяина к другому. И что даже если Грэд так считает, то пусть засунет себе свое мнение… в карман.

— Возможно, богам угодно, чтобы наши семьи…

— Госпожа, машина для господина Александра Грэда подана. — Возник в дверях дворецкий.

— Кажется, богам угодно соединить вашу дружную семью. Отец наверняка беспокоится о вас, милорд. — Поднялась из-за стола Михаэль, явно показывая своим видом, что на этом их «случайная» встреча закончилась. — Берток проводит вас, а шофер любезно отвезет туда, куда вы скажете.

Ладно, выражение лица этого пижона в тот момент, стоило всех затраченных усилий.

И теперь, вспоминая все это, Миша позволила себе рассмеяться. Однако, вспомнив, где именно находится сейчас, она поспешно загасила вспышку веселья.

Выпрямившись в этом совершенно неудобном высоком кресле, Миша открыла очередной ящик чужого стола. Да, естественно, она чувствовала себя в процессе настоящей преступницей. И мысли вроде «что такого, он, вообще-то, мой слуга», не помогали ей отделаться от чувства стыда и страха быть пойманной.

Да, она вот так нагло и бесстыже копалась в столе Дракона. И снова да, она перед этим внимательно осмотрела его комнату.

Паранойя, Михаэль? — пропищал внутренний голос, когда Миша достала из выдвижного ящика кипу бумаг и писем.

Боги, ну что она делает?!

Пытается понять его? Чем он живет? Что делает большую часть суток?

Нет, это все — второстепенное.

Она ведь ищет именно доказательства его предательства. Ну и… м-да, примитивное любопытство, оно самое.

С каждой минутой, проведенной в тишине и темноте, разгоняемой парой свеч, горящих в настольном канделябре, этот панических страх, нагоняемый адреналином, становился лишь сильнее. Все-таки забираться к нему в логово без приглашения было глупой идеей.

И еще… почему ее взгляд постоянно натыкается на эту королевских размеров кровать, стоящую слева от его стола?

Что сказать, комната не поражала размерами, и, тем не менее, обстановка в ней не была безвкусной. Нет, у Дракона все вещи хоть и были простыми, без вычурности и пафоса, но качественными и дорогими. Наверное, таким образом, он, противопоставлял себя Грэдам… да и всей аристократии, цель которой — выделяться и радовать глаз при помощи роскошных, ярких, зачастую бесполезных, предметов интерьера.

Бумаги, бумаги, бумаги, исписанные ровным, аккуратным почерком. Слова полны острых углов и отрывистых линий, выступающих за пределы расчерченных строк. Отчеты, доклады, приказы. А ведь Миша знала, как Дракон ненавидит эту бумажную работу.

Письма, письма, письма. Очень много как полученных, распечатанных, так и еще не отправленных конвертов, большая часть которых имела содержание, зашифрованное в витиеватых, сложных символах чужого языка.

Со вздохом, Миша сгребла желтоватые листы в стопку, убирая их на прежнее место. Кто бы сомневался, Дракон не будет писать об ее убийстве и, вообще, запланированном бунте прямым текстом. Мол, так и так, я убью ее тогда-то, там-то и во столько-то, вы все приглашены, форма одежды — неофициальная.

И нет, она точно знает, что это все не ее выдумки! Потому что… черт, потому что она сама бы поступила на его месте так же. Она бы наизнанку вывернулась, чтобы лишиться этой подавляющей власти того, кто возомнил себя ее хозяином. Тем более, если этот «тот» ниже ее по всем возможным показателям.

К тому же, она своей непозволительной привязанностью создала ему отличные условия.

Вот, например, сейчас. Мужчина определенно занят делом и не собирается появляться здесь… ну, явно еще очень долго. Возможно, в этот самый момент он обсуждает план действий на каком-нибудь тайном сборе вместе со своими подельниками.

А может он вообще… с женщиной. Ну да, в этом же нет ничего необычного. У них же не любовь. Ха-ха, любовь! Слово, которое нельзя ставить рядом с Драконом ни в каких сочетаний кроме «любовь к чужой боли». И все в том же духе.

Кисло улыбнувшись, Миша поднялась из кресла, медленно обходя стол.

Не смотри на кровать — предупредил внутренний голос.

«Поздновато», подумала Михаэль, размышляя над тем, что уже однажды ей приходилось просыпаться в этой комнате, в этой постели. Кажется, в тот раз она была умнее — смогла уйти, еще говорила что-то уверенно, холодно и четко. Произойди это сейчас, она бы точно не сумела повторить тот маневр к двери и уж тем более сказать те слова снова.

Небо, ее убивают эти отношения. И Миша не сомневалась, что в итоге убьют. Потому что если это не сделает Дракон, то это сделает время. Сейчас она словно стоит над пропастью… и, кажется, совсем скоро произойдет нечто такое, что и станет роковым толчком за край.

Пройдя по периметру комнаты, твердо уверенная в том, что хозяина сих апартаментов не стоит ждать сегодня, Миша подошла к шкафу с одеждой. Да, она крупно влипла, если один только запах, заставляющий вспоминать о мужчине, так на нее влияет. Гамма цветов не была богата — черный и красный, как символично.

Опустив взгляд ниже, Михаэль нахмурилась. Довольно крупный сундук, украшенный ковкой и чеканкой, совершенно естественно стал предметом ее интереса. Миша пыхтя подтянула его к себе, садясь напротив и открывая крышку.

Шокированное, чуть приправленное страхом, «ах» вылетело из ее приоткрытых губ, когда девушка заглянула внутрь. Что ж, такому набору холодного оружия мог позавидовать любой мясник. Хотя она всегда знала, что Дракон предпочитает в бою «близкий контакт». Он любил видеть отражение себя и смерти в чужих глазах, потому всегда выбирал мечи и ножи. Ну и еще, он считал огнестрельное оружие — выбором трусов, то есть, людей.

Осторожно, словно боясь прикоснуться к холодной стали, Миша взяла в руку тяжелый тесак, проверяя большим пальцем остроту лезвия. Именно в этот момент дверь с тихим хлопком закрылась, заставляя Мишу вздрогнуть.

Мимолетная боль не шла в сравнение со страхом, который сейчас накрыл ее с головой. Как… как он… так быстро.?!

— Что ты…

— Тут делаю? — Закончил за нее Дракон, прислоняясь спиной к закрытой двери.

И что не так с голосом мужчины? Там появились какие-то новые грубые, глубокие интонации, которые… пугали? Да, если с этого момента «пугать» и «возбуждать» стали синонимами. — Если ты позволишь крови упасть, в этом буду виноват я. Следовательно, тебе придется меня наказать, госпожа.

Кровь?

Михаэль посмотрела на порезанный палец, с которого медленно сползала крупная бардовая капля. Дэймос понял всю степень шока своей госпожи, потому прошел вперед, присаживаясь перед девушкой, беря ее порезанную руку в свою.

— Здесь был другой мужчина. — Проговорил как бы между делом Дракон, поднося ее ладонь к своему лицу. Михаэль ошарашено смотрела на то, как он целует ее запястье, после чего прихватывает порезанный большой палец губами.

Когда кровь попала ему на язык, Дэймос закрыл глаза, думая над тем, что он выбрал не самое подходящее время для этого. Проклятье, он и так был на взводе, так еще и она… тут, в его комнате, в этом платье… и эта кровь…

— Кто это был? — Спросил тихо Дракон, проведя языком по ранке.

Прежде чем Миша ответила прошло не меньше минуты, во время которой она пыталась понять, где был мужчина. И что он делал там, если успел так завестись.

— Александр Грэд.

Кажется, прозвучавшая фамилия вызвала в нем определенную реакцию. Отпустив ее руку, мужчина шумно выдохнул, медленно осмотрев Мишу с ног до головы.

— Это платье для него?

— А что если да? — Самоубийца. Непонятно откуда вдруг взялось это желание пощекотать себе нервы. Однако, прошла пара секунд, а Дракон никак на это не отреагировал. — Слушай, я оказалась тут… не поверишь, чисто случайно… у меня… чернила закончились… и еще… те самые доклады…

Ее невнятный лепет оборвался на полуслове. Прежде чем Миша успела озвучить все свои бредовые оправдания, она лежала на спине, придавленная мужским телом, а ее рот был накрыт чужими губами.

Чувствуя его ладони, которые быстро поднялись по ее ногам к бедрам, впиваясь в кожу пальцами, она даже не думала сопротивляться. Почему-то теперь создалось безумное впечатление, что именно за этим она сюда и пришла…

— Ударь. — Выдохнул Дракон, отклоняясь от нее.

— Ч-что..? — Недоуменно прошептала Миша, когда смогла выровнять дыхание.

— Я сказал, ударь меня. — Тихо процедил мужчина, обнажая клыки и втягивая с шумом воздух возле ее шеи. — Михаэль, ты не представляешь, что я сейчас хочу с тобой сделать. Я просто обязан…

Тихое яростное рычание раздалось в комнате после звонкого удара.

Михаэль следила за тем, как медленно на нее возвращается пылающий взгляд. И вместо того, чтобы, ощущая примитивный страх, защитить себя приказом, она толкнула мужчину, пытаясь выбраться из-под его тела, пуская в ход зубы и ногти.

Очень скоро ее платье было порвано, оставаясь бесполезной черной тканью в руке Дэймоса. Тяжело дыша, отползая от мужчины, который, следя за ней с полуулыбкой, кажется, пока не собирался приближаться, Миша готова была проклясть саму себя, потому что… ей нравилось то, что здесь намечается. Нежный и осторожный он был великолепен, но такой, как сейчас… Дракон был собой. И поэтому… она готова была себе признаться, она хотела его. Именно такого.

— Михаэль, зачем ты здесь? — Его голос звучал глубже и резче, давая понять степень его возбуждения. — Проклятье. Ты выбрала не самое удачное время…

О да, это было очевидно, если смотреть на него.

Мужчина приподнялся, вставая на колени и снимая рубашку через голову.

А хотя… может, наоборот? Возможно, она пришла как раз вовремя?

— Черное идет тебе. — Продолжил Дракон, медленно ее осматривая. — Наконец-то ты пришла ко мне сама. — Их взгляды встретились. — Интересно, почему именно сейчас.

— Подумала насчет того твоего предложения. — Интонация была далека от уверенной, и все же Миша выдержала его взгляд, договорив: — Там, где я и твои простыни.

* * *

Что ж, она сегодня многое о себе узнала. И все узнанное можно уложить в два слова.

Долбаная извращенка.

Все еще пытаясь отдышаться, Миша смотрела в черный квадрат потолка. Свечи уже давно догорели, а плотные шторы практически не пускали свет фонарей с улицы.

Тело горело. Она, как будто, до сих пор чувствовала мужские прикосновения. Настойчивые, уверенные, их можно было бы назвать грубыми, если бы… будь все проклято, если бы только она не была от них в таком восторге. И это проблема.

Теперь стоило на мгновение закрыть глаза, как на обратной стороне век ярко вырисовывалась картина недалекого прошлого. Того самого, в котором она предпочла стоять на коленях и локтях, в то время как… небеса, она ведь считала эту позу самой постыдной. Однако неуместный восторг, с которым встретило эти воспоминания тело, говорил об обратном.

Накрыв лицо ладонями, Миша тяжело выдохнула. Вот теперь она зашла в окончательный тупик. Точнее, она сама осознанно загнала себя в этот угол. Однако разве такой исход был не логичен с самого начала? Возможно, у мужчин с этим дела обстоят проще, тогда как она не может делить с кем-то постель и ничего при этом к нему не чувствовать. Да, но ведь вся проблема не в этом, а в том, кем является этот «кто-то».

Боги, а ведь это никогда и не было «обязанностью» и «долгом господина».

Ее прикосновения и стоны, переходящие в крики, сегодня Дракону об этом ясно рассказали. Возможно, он рассуждал сейчас именно об этом сам с собой, сидя на полу, прислонившись к кровати.

— Эрион. — Тихо позвала Миша, словно пытаясь убедиться в том, что он еще здесь, а не оставил ее наедине с отчаяньем.

Ей ответило молчание. Однако когда Михаэль уже собралась подняться, чтобы окинуть комнату тем самым жалким взглядом брошенной женщины, с ее тела стянули простынь. Теплая рука обхватила ее лодыжку, быстро придвигая девушку на край кровати.

— Эрион!

— Я слушаю, моя госпожа. — Кажется, он улыбался. Его голос звучал тихо и все еще возбужденно.

И она едва не потеряла мысль, когда теплые ладони прошлись вверх по ее ногам, раскрывая бедра.

— От тебя… пахнет страданиями.

— Твоими?

Его чувство юмора в данный момент было совершенно не уместно, и все же Миша улыбнулась, теряя нить мысли…

— Нет-нет-нет. — Собралась она с силами, садясь на кровати.

Подтолкнув мужчину, заставляя лечь на пол, Миша оседлала его грудь.

Полоска тусклого света, пробравшаяся сквозь брешь в стыке штор, легла на красивое мужское лицо.

— Что ж, согласен… — Довольно улыбнулся Дракон, опуская свои ладони на женские ягодицы.

— Когда ты вернулся… то, что было с тобой… что это? — Наклонилась Миша, всматриваясь в его лицо.

— Это когда я обнаружил тебя в своей комнате, исследующей мои вещи? — Какая подлость с его стороны говорить об этом в таком насмешливом тоне.

Закусив губу, Миша покачала головой.

— Что было до этого? Где ты был все это время?

Мужчина увел взгляд в сторону, а когда вновь посмотрел на Мишу, там не было и намека на прошлое веселье.

— Нет… нет, только не говори мне… — Обреченно простонав, девушка сползла с его тела, хватая с пола простыню. — Это был Лион, да?

— Да, черт возьми. И я до этого самого момента был всем исключительно доволен. — Бросил Дэймос, смотря на то, как Михаэль садится на постель. — Ты знала, что это произойдет.

— Я тебе сказала не убивать его! Я приказала тебе!

— Ну так он жив. — Мужчина тяжело вздохнул, вновь облокачиваясь на кровать. — Все как ты хотела…

— Очень смешно. Как я хотела? Ты как раз делаешь то, чего я не хочу…

— Да брось.

— Не нужно переводить разговор в сторону… — Она все еще не решалась произносить этого слова при нем. — Ты… ты не делаешь то, чего я прошу.

— Разве? Я не нарушил ни одного твоего приказа, госпожа. И вообще, что тебя не устраивает? Ублюдок жив, пусть меня это и жутко раздражает, но он еще дышит. Ты не причастна к его мучениям, это решение я принял сам. Твоя совесть чиста, если ты беспокоишься об этом…

— Нет, не об этом! Если так подумать, что тебе мешает убить… да кого угодно. Мне что, нужно составить огромный свод правил и запретов?

— Некоторые так и делают. — Усмехнулся Дракон, закрывая глаза. — Черт, ты так ничего и не поняла.

— Я поняла, что совершенно… абсолютно не могу доверять тебе. — Прошептала Миша, подтягивая колени к груди. — А если тебе захочется убить… Визириса или… моих родителей… или…

— Я не могу убить их по двум причинам. — Повысил голос Дракон, вставая с пола и отходя к окну. Рывком он отдернул занавеску, поднимая глаза к ночному небу. — Во-первых, потому что даже на таких, как я, распространяется закон. Потому что я, представь себе, не всесилен. Потому что я не единственный темный в рабстве и, обычно, при нарушении закона одним, на него как цепных собак натравливают других.

Миша вздрогнула, оборачиваясь к мужчине. Тот, замерев, смотрел за окно, словно вспоминая не лучшие моменты из своего прошлого. И в этом молчании создалось такое впечатление, что ему самому приходилось не раз участвовать в этой «травле».

— А во-вторых? — Решила спросить она через минуту.

— А это «во-вторых» как раз то, чего ты так и не поняла. — Произнес медленно Дракон, поворачиваясь к Мише.

Прежде чем до нее дошел смысл его слов, Михаэль задумалась над тем, какое это кощунство — обратить настолько великолепное, гордое, сильное, прекрасное существо в рабство. Заставить служить, и главное кому…

— Что? — Выдохнула она тихо, поднимая глаза.

— Ты хоть раз допускала мысль, что я делаю это не просто из-за прихоти? Не просто потому что мне нравится, как ты думаешь… наверное, не без причин, убивать и калечить. И не для того, чтобы досадить тебе. Я не издеваюсь над тобой, как тебе могло показаться. Я делаю это все, потому что хочу увидеть на твоем лице хоть раз искреннюю благодарность. Я хочу, чтобы твои враги, черт возьми, поняли, что если не ты укажешь мне на них, то я сам их найду. А этот случай с Лионом… можешь думать что угодно, я бы все равно достал подонка. Мне жить мешало осознание, что он так же наивен и спокоен, как пятилетняя девочка. Ублюдка, по понятным причинам, не мог достать закон, поэтому его достал я. И я не раскаиваюсь.

Миша приоткрыла губы. Она практически не слышала того, что он говорил. В ушах звенело лишь это его «во-вторых». Ей показалось, или он намекнул на… Он?! Дракон?! Дэймос? Ей?! Она спит?

— Это не я не поняла. — Резко ответила Миша, поднимаясь с постели. — Это ты так этого и не сказал.

— Этого? Чего? — Усмехнулся Дракон, однако теперь его улыбка была такой фальшивой.

— Твоего «во-вторых». — Бросила Михаэль, стискивая в кулаках простынь на груди. — И знаешь, что?..

— Сказать? — Мужчина, прищурившись, приблизился на шаг. — Что ж, отлично…

— …У меня тоже есть парочка слов для тебя…

— …Если тебе так трудно самой признать очевидное…

— …Возможно… точнее, скорее всего, я буду жалеть об этом до конца своих дней…

— Женщины любой расы ни при каких обстоятельствах не произнесут это первыми. Ваша гордость…

— …но это хотя бы будет правдой…

— …а особенно твоя никогда не позволит мне…

— … над которой ты можешь смеяться. Да это, безусловно, очень смешно, ведь…

— … услышать это. Однако, я всегда был честен сам с собой. Потому могу сказать прямо, что…

— …да простят меня боги земли и неба, я люблю тебя!

— …Я, будь все проклято, люблю тебя!

Миша резко выдохнула, слыша нарастающий шум в ушах. И нет, не от того, что только что произнесла самые главные слова в своей жизни, а потому что одновременно с ней их произнес Дракон. И они предназначались, ну ничего себе, ей.

— «Будь все проклято»?! — Прошептала Миша в итоге.

— «Да простят меня боги неба и земли»?! — Ответил ей тем же Дэймос, усмехаясь.

— Вообще-то, я сказала, что… лю… люблю тебя. — Сглотнув, она нашла в себе силы, посмотреть ему прямо в глаза.

— В это трудно поверить, но пару секунд назад я сказал то же самое.

— Но тебя это бесит, не так ли? — Нахмурилась она, слушая его чистосердечный смех. — Что?! Это по-твоему смешно?

— О да. — Протянул мужчина, глубоко вздыхая. — Мне чертовски смешно. Потому что впервые за все время, проведенное в рабстве, я по-настоящему счастлив.

Миша вновь сглотнула, неловко переступая с ноги на ногу. Ну что за момент.

— Мне… мне нужно немного… проветриться… побыть одной…

— Черта с два. — Дракон приближался к ней, тихо посмеиваясь. — Теперь-то ты точно никуда не пойдешь.

38 глава

— Что с тобой не так?

Говоря это, Энгер отбросил в сторону недописанный отчет.

— Ты же знаешь, бумажки — не моя сфера деятельности. — Ответил ему Дракон.

Мужчина, читающий доклады, написанные командирами трех дивизий, сейчас сидел в стороне от рабочего стола Энгера, пока Ворон пытался дописать отчет. Третья попытка, а все дело в этой ненормальной улыбке друга, которую он ловил краем глаза уже который раз. Почему это было проблемой? Ну… может, потому что сам по себе факт улыбки у этого темного был возмутительно шокирующим. Нет, конечно, Дэймос мог проявлять подобную эмоцию. Например, во время сражения, похожего скорее на кровавую мясорубку, безумный оскал не сходил с его жестокого лица.

Но теперь? У Энгера были некоторые сомнения по поводу того, что Дракона заставили так лыбиться эти доклады. Черт бы все побрал, мужчина был сегодня сам на себя не похож и это… ну, если не пугало, то определенно настораживало.

— В преисподнюю бумажки. — Энгер с резким выдохом откинулся в своем кресле. — Что не так конкретно с тобой? Ты явился сюда, наверное, час назад, и спорю, не прочитал еще ни строчки из того, что держишь в руках. — Выпрямляясь, Дэймос кинул на Энгера нахмуренный взгляд, в котором явно читалось «что за..?» — Ты смотришь между строк, в пустоту, и… с твоим лицом что-то не так, понимаешь? Ты, чтоб меня, улыбаешься… по-настоящему.

— Черт, а ведь это реальная проблема…

— Ты в последнее время стал как-то ненормально весел.

— Не имею права?

— Ну… вообще-то, нет. Если учесть, что мы до сих пор в рабстве. — Понизил громкость голоса Ворон, наклоняясь над столом. — Я, черт возьми, секунды считаю, Дэймос. После того, как я встретился с Беллой, я очень жду момента, когда проклятье падет. И мне нужна хоть одна причина, которая объяснит мне, почему я сейчас сижу здесь, а не держу в объятьях свою женщину.

Когда Дэймос медленно перевел взгляд в сторону, Энгер понял, что правдивого ответа можно уже не ждать.

— Я еще не нашел его.

— Что?

— Артефакт. Я еще не нашел его.

— К дьяволу артефакт, нашей силы хватит…

— Я не хочу рисковать.

— Нет! Дело не в этом. — Те гнев и отчаянье, которые Энгер сейчас испытывал позволили ему повысить голос на своего бывшего командира. — Я знаю, чего ты на самом деле не хочешь. Ты не хочешь уходить отсюда.

— Энгер, мать твою… — Откровенно угрожающая интонация должна была его остановить.

— Я этого и боялся. Все это время я пытался остановить тебя. Кажется, только один я понимал, куда все это катится. Даже когда ты говорил, что такое положение дел нам на руку, даже когда ты пытался убедить меня и себя заодно в том, что происходящее между тобой и ней — всего лишь игра. Я понимал, что это ни хрена не так.

— Все так и было…

— Прошедшее время, друг мой, в данной ситуации не уместно. Мне важно то, что мы имеем сейчас. А сейчас мы имеем огромную проблему.

— Нет никаких проблем.

— Ты в зеркало смотрел? Потому что у тебя на лице написано, что проблема есть. И она заметна, спорю, не только мне. И мне не понятно…

— Мне тоже кое-что не понятно. Почему я, черт возьми, позволяю себя отчитывать как юнца.

— Я знаю. Потому что ты, друг мой, ведешь себя как юнец. Эти твои чувства… я боюсь назвать их влюбленностью…в женщину… в девчонку, которая к тому же никогда и не при каких обстоятельствах тебе принадлежать не… — На самом деле, рука Дэймоса обхватила аккуратно повязанный черный шейный платок уже на жалких «не при каких». Все остальное вышло по инерции тихим шипением.

— Энгер. Ты мой друг. — Спокойствие и холод голоса мужчины в данной ситуации ужасали даже больше его открытого гнева. Дракон наклонился над столом, притянув хрипящего Ворона, который вцепился в его руку, к себе. — Я ценю тебя не только как сильнейшего мага, но и как друга, на которого можно положиться. Ты же знаешь как трудно сейчас, особенно здесь, найти того, кому можно доверять. Но я не посмотрю на твою исключительную ценность, если ты еще раз скажешь, что женщина, которую я назвал своей, не сможет быть со мной. Это вызывает во мне чувства… которые могут очень губительно отразиться на твоей персоне.

— Ты… ты тронулся, друг мой. — Прошипел Энгер, наконец находя в себе физические и душевные силы, оттолкнуть руку командира. — Не смотри на меня так, я это буду повторять снова и снова, пока до тебя не дойдет вся полнота безумия твоего решения. В который раз повторяю, одумайся. Что это даст? Тебе? Нам? Ей, в конце концов. Ты лжешь ей. Время идет, ты сомневаешься. А твое сомнение сказывается на нас. Мы ждем уже гребанное тысячелетие, и мне, кажется, что за это время можно было бы определиться. Пора с этим кончать.

— Я все решил…

— Она не может идти с нами! У нее здесь семья. У тебя семья там. Ты помолвлен, в конце концов! Я уже не говорю о том, что роль твоей фаворитки навряд ли ее устроит.

— Фаворитки? — Тихо проговорил Дракон, опираясь обеими руками на стол. — Ты за кого меня, мать твою, принимаешь.

— Да она же человек. К тому же, она была никем полтора года назад… держи руки при себе! Иначе я не посмотрю на то, что у нас с тобой сложились неплохие отношения.

— Это не имеет…

— Это имеет огромное значение! — Рявкнул Ворон. — Сомневаясь, ты тянешь время. Ты… я же вижу, Дэймос. Тебе нужно трезво посмотреть на ситуацию. Ты столько раз уходил от этого разговора. Ты избегал этих мыслей. Отрешись от эмоций и взгляни на ситуацию со стороны, оцени масштабы проблемы, которая…

— У нас нет никаких проблем, Энгер. А вчера это стало еще более очевидно. Так что, будь так добр… — Мужчина вздохнул, наклонившись и демонстративно неторопливо поправив Энгеру ворот накрахмаленной рубашки и платок, — … заткнуться и никогда больше не поднимать эту тему. А когда нестерпимо захочется вновь прочитать мне мораль, вспомни себя и свое прошлое. Я ни единого раза не произнес ни слова о твоей женщине и безрассудности твоих действий ее касающихся. Хотя поверь, мне было что сказать.

Сглотнув, Энгер проследил взглядом весь путь Дракона от стола до двери.

— Эй! А как же… этот твой клиент? Как долго я еще должен буду играть роль его няньки? — Крикнул он ему в спину, когда мужчина приоткрыл дверь.

— Еще три дня.

— Три дня?! Ты что…

— Не думаю, что он сейчас сможет пережить перемещение. Его организм с некоторых пор очень восприимчив к моей магии.

— К чему ты это… — Ворон захлопнул рот, когда до него дошел смысл слов бывшего командира. — Только не говори мне, что ты использовал внутренний контроль.

— Мне нужно было, чтобы он запомнил нашу ночь, чтобы видел ее во снах каждую ночь. — Дракон усмехнулся, запрокидывая голову и глубоко вздыхая. — Он должен вынести урок, так любезно мной ему предоставленный. Я сделал работу качественно, запечатав только яркие воспоминания.

— Он сойдет с ума.

— Уже. — Бросил Дэймос, оказывая за порогом. — Я лично доставлю его отцу «подарок» и популярно объясню мистеру Доу причину отсутствия его сына. Губернатора я тоже беру на себя.

— Как бы нам это боком не вышло.

— Люди пожинают плоды дел своих.

— Неужели ты думаешь, что она об этом не узнает…

— Стоит ли напоминать о том, ради чего я это все делаю. — Энгер приготовился к возражениям. — Ни слова, мать твою. — Ткнул в его сторону пальцем Дракон, прежде чем скрыться в коридоре.

Прочистив горло, магистр опустил взгляд на стол, заваленный листами и конвертами.

Не сегодня, — понял Ворон. Утро рабочего дня было безвозвратно испорчено.

* * *

Последние солнечные, теплые дни. Стоявшее преградой на пути света тяжелое небо обещало жителям империи в ближайшем будущем не самое лучшее время.

И, наверное, стоило взять свое у сегодняшнего дня, располагающего к прогулкам. Возможно, даже откликнуться хоть на одно приглашение, которыми был забит один из ящиков комода в ее рабочем кабинете. Что говорить о том, что ее личного присутствия требовали несколько деловых встреч, назначенных расторопным Френсисом на сегодня.

Нет. Не в этот раз. — Поняла Миша, после того как проснулась в чужой комнате и осознала события прошлой ночи. — Не после того, что произошло.

Возможно, через неделю она будет достаточно адекватна, чтобы слушать чью-то заумную речь «крайней важности» и как-то осмысливать услышанное. Да, наверное, семи дней хватит, чтобы прийти в себя после тех слов Дракона, обращенных к ней.

Небо и земля, это до сих пор не могло уложиться в ее голове. Все случившееся не так давно больше походило на сон. А может так оно и было? Дракон — не тот мужчина, который будет говорить что-то подобное. А она — явно не та женщина, к которой могут быть обращены эти слова. Он и она… ну, это не вяжется между собой, абсолютно не вяжется.

Нет, симпатия с ее стороны логична и понятна. В конце концов, Миша еще никогда в своей жизни не встречала мужчину похоже на него. И дело тут не во внешности и даже не в том, что он, простите папа и мама, не человек. Дело в его отношении к жизни, в ходе его мыслей, в том, как он ведет дела.

Вначале это пугало до дрожи. Далее, привыкнув и смирившись с мыслью о том, что ей придется жить с его проклятьем, которое удивительным образом коснулось ее, Миша почувствовала к мужчине интерес. А потом…

Но разве не логично то, что она нашла его по-настоящему удивительным?

То, что сделала с ним судьба, жизнь, боги, люди… Дэймос оказался сильнее их всех, раз выстоял и продолжал бороться. Его не сломило ни время, ни хозяин… а их было много за прошедшую тысячу лет. Он не потерял себя абсолютно. Мише правда казалось, что и раньше, не зная горечи поражения и тяжести проклятья, Дракон был таким же — чуть разнузданным, абсолютно непокорным, гордым, жестоким и вспыльчивым. В этом он был подобен стихии, безжалостному огню, который считается его прародителем. Да, он действительно невероятен.

Что касается ее? Девчонка из мест настолько отдаленных, что о них мало кто знает, на которую свалилось «богатство» и «успех» по какой-то жестокой ошибке небесной канцелярии. Миша никогда не считала себя чем-то второсортным, и, тем не менее, таковой она была в глазах остальных. И не случайно, если присмотреться к обитателям Амб — этой роскошной, помпезной локации «избранных». Она не входила и никогда не будет входить в их число… ну если только формально. Она, как бы грубо это не звучало, не той породы.

Эти вчерашние слова с его стороны… это было поразительным образом похоже на все случившееся с ней в ту Церемониальную ночь. Особенно ощущение нереальности происходящего. И… теперь Миша могла себе признаться, она, правда, боялась того, что услышанное в итоге окажется ее выдумкой, простым сном.

Когда она проснулась Дракона рядом не было. Он явно ушел много часов назад, так как постель была холодна. Но… дьявол! Ей действительно нужен был сейчас этот мужчина. Ей нужно было вновь услышать от него эти слова и было бы желательно, если бы он приложил к сказанному кое-какие действия в качестве доказательства их правдивости.

— … и все же тебе не стоит есть так много сладкого, госпожа. — Ворвался в ее мысли несмелый голос Сэлли.

Подняв взгляд на служанку, Миша сглотнула, запивая очередное пироженое чаем. Ах, она о том, что тарелка с десертом так быстро опустела.

— У меня стресс. — Ответила тихо Михаэль, вновь направляя свой взгляд за окно. — Так много произошло за последнее время. Просто в голове не укладывается…

Внезапный звон дверного колокольчика, заставил Мишу вздрогнуть, Сэлли же сорвалась с места, исчезая в фойе. Оставалось только гадать над тем, что из себя представлял сей посетитель. В конце концов, за прошедшую в ожидании минуту, Миша окончательно поняла, что, на самом деле, никого не хочет видеть. Конечно, из каждого правила есть исключения, потому стоило сказать так: она хотела видеть исключительно Дракона.

— Госпожа, тебе цветы. — Обреченный выдох с ее стороны сопроводил слова Сэлли. — Судя по приложенной к букету открытке, подарок от Александра Грэда.

Миша кинула взгляд на шикарные пышные бутоны алых роз, которые появились в поле ее зрения, вместе со служанкой их несущей.

Выкинь их к чертовой матери.

— Поставь их в свою комнату, Сэлли. А то у тебя там слишком мрачно.

— Но госпожа… эти цветы твои… такой роскошный букет… я не могу…

— Это мое распоряжение. — Тяжело вздохнув, Миша закрыла лицо руками. — Вот увидишь, завтра они дадут божественный аромат…

— Госпожа…

— Налей мне еще чая, пожалуйста. — Боги, она буквально чувствовала на себе этот жалостливый взгляд. Неужели она выглядела настолько плохо? Или ее отчаянье и сомнения теперь обрели материальную форму и всем очевидны? — И скажи Франсуа…эти пироженые — нечто.

— Госпожа. — С привычным поклоном Сэлли удалилась на кухню, захватив с собой цветы.

Грэды сменили тактику. Расчетливые черти. Впрочем, что еще ожидать от этих мастеров игры, у которых подлость, эгоизм и тщеславие передаются на генном уровне. Да, если ранее ей пришлось отбивать лишенные всякого смысла атаки со стороны Стансов, то теперь их место сменили уже вполне обоснованные притязания Грэдов. Семейка непоколебимо верила в то, что Дракон и все «добро» к нему прилагающееся, должно всю вечность принадлежать исключительно им. И раз уж по воле богов произошла такая возмутительная ошибка, то Грэды сочли своим долгом исправить ее, но уже своими человеческими силами. И надо же, как удачно сложились обстоятельства, их сынок, смазливый дамский угодник, — самое то, для простоватой, но богатой и обладающей большой властью в империи, Михаэль Джелли. И, вроде бы, все сходиться, если бы не одно «но» — Грэдам было наплевать на то, что думает по этому поводу их «цель». Поинтересуйся они хоть раз, то поняли бы, как тщетны и глупы их попытки.

В конце концов, дело даже не в ее ненависти к этой семейке. Дело в том, что Александр Грэд и рядом не стоял с тем, кого она действительно хотела видеть подле себя в качестве…

Сглотнув, Миша перевела свой затуманенный взгляд на Сэлли. Кажется, девушка, в данный момент доливающая кипяток в изящный фарфоровый чайник, чувствовала себя крайне неловко рядом с госпожой. Поджатые губы, нахмуренные брови, напряженное, словно вынужденное молчание. Такое молчание просило слов утешения и доброго совета, но Сэлли прекрасно понимала, что в данный момент, продемонстрировав свою непрошенную жалость и понимание, она сделает ситуацию лишь более напряженной и мрачной. Потому она молчала, подавая чашку с горячим ароматным напитком своей госпоже.

Теперь, вспоминая нелегкое прошлое, Сэлли могла с уверенностью сказать, что еще никогда не видела свою хозяйку настолько задумчивой и сосредоточенной. Казалось, что возникшая проблема затронула каким-то образом чисто личную сторону жизни Михаэль, потому что в иной ситуации она бы уже давно обратилась за советом к Френсису или Энгеру. А теперь складывалось впечатление, что она ищет одиночества, пространства для мысли, которая в итоге найдет путь к верному решению…

Очередной приветливый звон колокольчика заставил руку Михаэль дрогнуть. Девушка едва не расплескала чай, поспешно ставя фарфоровую чашку на блюдце. Сэлли же, уже решившая скрыться на кухне с подносом из-под сервиза и десерта, теперь поставила его на место, двинувшись по направлению к двери.

— Сэлли. Я сама открою. — Остановил ее голос госпожи. — Это, скорее всего, очередной курьер. Мне необходимо объяснить службе доставки, что этот дом для них закрыт. — С обреченным вдохом, Михаэль встала из-за стола, вытирая губы салфеткой. — Боги, я никогда не просила у вас все то, что по вашей воле все же получила. Теперь же я прошу всего лишь тишины, чуть-чуть покоя…

Ее слова затихли, когда дверь медленно отворилась. Миша приготовила несколько иную речь для гостя… но забыла все слова, когда ее взгляд нашел посетителя. Точнее, посетительницу.

Ладно, стоит сказать, что совершая весь этот короткий путь от столовой до входной двери, открывая замки, убирая цепочку, Михаэль не была уверена на все сто в том, что увидит за порогом именно курьера. Судьба могла преподнести ей подарочек в лице представителя доблестного рода Грэдов, а может и их всех разом. Была вероятность увидеть за дверью какого-нибудь нового знакомого, «случайно» оказавшегося поблизости и решившего занести ей свое почтение и поклон. В душе Миши даже промелькнуло волнующее предположение того, что гость — ее семья во главе с отцом, который передумал и решил навестить свою дочь раньше чем через месяц, как обещался. В конце концов, это могли быть Сэм и Сид. Да хоть сам император! Но уж точно не ангел, спустившаяся с небес и решившая, что скромная обитель Михаэль Джелли — самое то, для ее пристанища.

Кажется, Миша покачнулась. Рука сжалась на дверной ручке, онемев так же как и все тело. Похоже, молодая женщина, стоящая за порогом, ждала от хозяйки дома банального «здравствуйте, чем могу помочь?» Но ее терпения хватило только на минуту, протянувшуюся в молчании, которое можно было бы назвать неприличным.

— Прошу прощения… — Начала было гостья, заглядывая Мише за плечо. — Мне бы хотелось поговорить…

«Конечно-конечно, говорите, пожалуйста» — подумалось Мише в этот момент. О, ее голос успокаивал почти так же как нежный, мягкий звук текущей родниковой воды, навевая мысли о каком-то далеком безмятежном крае, в котором вечное лето, синее небо и легендарные птицы, исцеляющие своим пением.

И образ женщины… он был словно соткан из тонких нитей видений и мечтаний, она явна была нереальна, окруженная ласковым светом. Солнце играло с ее волосами, цвета горного меда, касалось светлой, аристократически-бледной кожи. В аметистовых глазах светилось стремление, твердое намерение и… немного страха.

— Я прошу извинить меня за этот неожиданный визит, но дело, по которому я прибыла сюда… дело чрезвычайной важности. Оно неотложно. Срочное… совершенно срочное. — Женщина сглотнула, что еще больше выделило ее опасения. — Это же пригородный дом генерала?

Ну, да…

— Я должна поговорить… с кем-то, кто может мне помочь. Но не с хозяином дома. Нет, только не с ним.

Миша слабо улыбнулась, слушая, но не слыша ее тихую, мелодичную речь. Голоса небес слились в этих словах…

— Скажите, я могу обратиться за помощью к вам? Мне… мне правда нужна ваша помощь.

— Помощь. — Как эхо повторила, Миша, опуская взгляд ниже. И когда она рассмотрела ее платье нежного лавандового оттенка, то заметила чемодан у ее ног. Тряхнув головой, Михаэль попыталась сосредоточиться. — О… как грубо с моей стороны, вы проходите. Чего на пороге стоять…

Женщина не стала спорить, подхватив чемодан и проходя в фойе.

— Сюда, в гостиную пожалуйста. Что я могу вам предложить? — Миша все еще внимательно рассматривала женщину, ведя ее в залу для гостей.

— У вас здесь так замечательно пахнет цветами и чаем… — Улыбнулась женщина вежливо, осматривая помещение в котором оказалась. — Это же… черный байховый… Фалерский?

— Точно. — Удивилась Миша, копируя ее улыбку. — Вы, видимо, настоящий знаток. Располагайтесь, пожалуйста, я сейчас распоряжусь насчет чая.

Это не заняло много времени. Отдав распоряжение, Михаэль вернулась.

— Я не представилась. — Вновь поднялась женщина, на что Миша произнесла поспешное «сидите, не вставайте». — Вы меня, конечно, не знаете… я… пришла к вам по очень деликатному, личному вопросу.

— Вы можете мне доверять. — Чистосердечно ответила Миша, опускаясь в кресло напротив. — С чем бы не пришли. В любом случае, это очень смелый поступок с вашей стороны… вы же не местная?

— О, нет. — Покачала головой гостья с грустной улыбкой. — Я прибыла из очень… далеких краев с одной целью — мне необходимо увидеть своего… э-э-э… мужа. Он… служит в этом доме. Мое полное имя вам ни о чем не скажет, потому можете обращаться ко мне просто Белла.

Белла. И как она сразу не поняла, что столь прекрасное создание не может принадлежать этим краям? Женщина не просто гостья империи, она из легендарных «темных» земель. И да, вдобавок возлюбленная Энгера.

Когда Михаэль подняла на женщину свой растерянный, шокированный взгляд, то заметила вопрос в ее невероятных глазах. Кажется, Белла ждала ответного представления.

— Михаэль. — Выпалила девушка, сцепляя вместе пальцы. — Для вас — просто по имени. И… эта ваша проблема, думаю, я смогу вам помочь.

Ну да, еще бы.

— Вы живете здесь?

Кажется, Энгер не счел нужным просветить свою супругу насчет имени того, кому он теперь принадлежит.

— Ох… мне так неуютно, когда ко мне… с таким официозом… Но да, я здесь живу.

— Что ж, тогда слушай, Михаэль. Я пришла сюда, как ты поняла, издалека, и мой поступок можно назвать отчаянным и довольно опасным. Потому я не буду рассказывать тебе суть своего визита и из каких мест я прибыла в империю. Но мне очень нужно, чтобы ты передала кое-что Энгеру… ты же знаешь Энгера?

— Ага.

— Я… у меня есть одно письмо, ты можешь передать его ему лично в руки? Я могу на тебя рассчитывать? — Она начала открывать свой чемодан. — Это очень важно.

— Прошу подождите. О, вот и чай. Белла… Белла, вы не должны бояться ни этого места, ни его обитателей. Тем более относиться с недоверием ко мне. Я понимаю, что так просто вас не переубедить, я так же понимаю почему. Скорее всего, слухи об империи, ходящие за нашими границами, далеко не лестные…

— Слабо сказано. — Усмехнулась горько Белла, принимая из рук прислуги чашку с чаем. — Это может прозвучать… странно, но я не вижу в тебе зла, потому и обращаюсь с этой просьбой к тебе.

— Письмо… я не думаю, что в нем есть необходимость.

— Нет-нет. Я очень благодарна за твое гостеприимство, Михаэль, но я не могу оставаться в этом доме дольше десяти минут. — Белла отпила из чашки, опуская глаза. — И ты, наверное, понимаешь почему…

— Если честно, не очень.

— Энгер… О Боги всесильные, до сих пор трудно это произнести. — Пробормотала женщина, вздыхая, словно собираясь с силами. — Мой… муж, он… просто слуга здесь… то, что я пришла к нему — можно назвать глупостью.

— Нет… нет, вы поступили… очень смело и верно. Я… нахожу это удивительным, невероятным и правильным!

— Но он навряд ли согласиться с этим. Тем более с этим не согласиться его… его хозяин. — Слова дались ей через силу. И ненависть, проскользнувшая в ее прекрасном голосе, убрала в сторону все благородные порывы Миши рассказать правду. — Так что, мне нельзя здесь задерживаться. Возможно, слухи о… характере здешних людей преувеличенны, но, не в обиду тебе, я не хочу встречаться с человеком, посмевшим назвать моего мужчину своим рабом.

— Не… нет, ну что вы.

— Ты передашь письмо? Возможно, я многое прошу…

— Вы не должны так спешить, потому что… потому что… хозяин этой усадьбы… он… в общем, вам не стоит опасаться встречи с ним.

— Почему? — Нахмурилась женщина.

— Ну, он… человек очень замкнутый, нелюдимый. Я думаю, вы уже не столкнетесь с ним сегодня… это точно. К тому же, я уверена, Энгер может вернуться с минуту на минуту. — Миша вытерла внезапно вспотевшие ладони об свои простоватые холщовые брюки. Ну, собственно, неудивительно, что ее приняли за прислугу. — Вы ведь недавно в городе, мало что знаете. Вам будет безопаснее остаться здесь… я ни на что не намекаю.

— Да, я понимаю, однако… — Женщина со вздохом осмотрелась. — Боги, здесь такое милое место, даже не вериться в то, что тут живет очередной тиран. Я не могу находиться под этой крышей долго, понимаешь, Михаэль? Мысль о том, что я сейчас пребываю в доме человека, помыкающего дорогим мне мужчиной, спутником моей вечности, делает меня по-настоящему злой… — Миша сглотнула, беря в руки чашку с чаем, дабы спрятать за фарфоровым ободом свою очевидную растерянность и смятение. — …поэтому я не думаю, что оставаться здесь — хорошая идея.

— Но я могу обещать, что встреча с этим «хозяином» тебе не угрожает… К тому же, разве тебе хочется ждать? Пока я передам письмо, пока Энгер тебя найдет… — Кажется, она жала на нужные кнопки. — Ты устала с дороги, Белла. Потому… будь как дома.

— Ты выполняешь функции здешнего смотрителя? — Поинтересовалась гостья. — Я бы приняла твое приглашение, если бы…

— Да. Да. — Поспешно ответила Миша. — Я… управляю… щая. Могу тебя заверить — мой дом — твой дом… в смысле, ты не должна ни о чем беспокоиться.

— Ты так молода, потому это показалось мне удивительным. — Объяснила Белла, кажется, немного расслабившись. — Я не хочу тебя обидеть, Михаэль, возможно, твое отношение к здешнему господину и отличается от моего, но ведь не без причин. — Видимо, Белла по своему растолковала ее выражение лица. — Я до сих пор… не смирилась и никогда не смирюсь с тем, на что обрекли его Боги. На что они обрекли меня. И нашего сына.

Миша подскочила на месте. Благо, чай уже был практически допит. Как-то не хотелось становиться причиной бессонной ночи прислуги, которой бы пришлось оттирать пятна с ворсистой обивки цвета взбитых сливок.

— Сы… сына?! — Тон голоса Миша выбрала из гаммы самых «да как такое вообще может быть, а если это и есть на самом деле, то почему об этом не знаю я?!».

Белла недоуменно на нее посмотрела.

— Почему тебя это так удивляет? — Ее глаза подозрительно сощурились. — А ты часом не…

— Нет. Нет-нет-нет. — Поспешно затараторила Михаэль, ставя чашку на низенький журнальный столик. — Я и Энгер… никогда, нет, что вы.

— Мой вопрос не лишен смысла, Михаэль. — Усмехнулась виновато Белла. — И если ты видела этого мужчину, ты меня понимаешь.

— Ну да. — Протянула она тихо, уводя взгляд в сторону. Что сказать, с этими словами Беллы было трудно поспорить. Но… сын, серьезно?! — Прости, что лезу не в свои дела, но… ваш сын… он…

— Я растила Ская одна. — Ответила глухо гостья, пряча свои прекрасные глаза. — Энгер пробыл со мной после рождения мальчика не больше двух месяцев. Я еще не успела полностью восстановиться после тяжелых родов, а тут эта новость… я не знаю, как я выжила после того, как узнала про… про их поражение. — Она шмыгнула носом, словно готова была расплакаться. — Боги, я его на коленях просила не уходить. Я умоляла его остаться с нами! Если не ради меня, то ради сына. — Тонкие пальцы левой руки впились в мягкие подлокотники кресла, когда она нарочито пафосно произнесла: — Но это же Энгер, магистр, прославленный боевой маг, подчиняющийся лишь королю и его приесту. Он… всегда был невероятно гордым. Честь и долг ставил превыше всего, и… ну, нам, женщинам, это довольно трудно понять. Мужчины. — Белла горько усмехнулась, делая новый глоток из чашки. — Скай уже давно вырос. Он очень талантлив, некоторые сравнивают его с отцом… а он ведь даже не знает, как его отец выглядит. Потому… я никогда не прощу ни судьбу, ни богов, ни каждого проклятого «хозяина» моего мужчины. Они отняли у меня все, чем я жила. И если бы не Скай… не думаю, что сейчас сидела бы здесь.

Михаэль сглотнула после этих слов, обхватывая свою шею. Видимо, о хороших отношениях можно и не мечтать, женщина изначально настроена не самым дружелюбным образом по отношению к господину Энгера. Собственно, не без причин, но все же…

— А у вас там с этим все серьезно, да? — Нужно было срочно менять эту катастрофически опасную тему. — Ну, с отношениями.

— Серьезно? — Ее новая горькая усмешка сказала все лучше слов. — Заключая союз, женщина и мужчина принадлежат только друг другу. Они становятся действительно половинами одного целого. Если союз одобрен небесами, то наша создательница благословит пару потомством.

— То есть… у вас никогда не может быть потомства на стороне? Случайно?

— Нет. Это дико. — Поморщилась Белла. — Но именно поэтому мы… вымираем. После того, как практически все наши мужчины ушли на ту войну… Мы под угрозой исчезновения, как вида, если говорит грубым языком фактов.

— Это просто… ужасно. — Все что могла выговорить Михаэль.

— На самом деле, самое ужасное то, что мы теряем чистоту своей крови. Не трудно догадаться, что многие из наших женщин предпочли заключить союз с представителями… других рас, нежели оставаться в одиночестве.

— Чистокровные… то есть их не осталось?

— Только наша королева и семья Приеста.

— Семья… — Кажется, ее реакция удивила Беллу.

— Младшие брат и сестра повелителя. — Объяснила женщина. — Они были слишком малы, когда произошло… то, что произошло.

— А его отец… — Глухо произнесла Миша, разглядывая светлый ворс ковра.

— Великий Гарон к тому времени ушел в вечность. Счастливец… он не увидел падение своего наследника. — В голосе гостьи звенела сталь. — Его младший сын… Сэвидж, теперь занимает место своего старшего брата. Слава богам, они не отняли у нас хотя бы его. Он — защита и надежда рода… Небеса, он ведь так рвался на ту войну. А наш повелитель… он словно понимал, знал наперед… — Тяжело вздохнув, Белла подняла взгляд на напряженную «управляющую». — Не знаю, почему рассказываю тебе все это… — Когда Миша не ответила, продолжая мрачно разглядывать однотонный ковер, не представляющий из себя во все времена что-то достойное такого пристального внимания, Белла откашлялась. — Что ж, я благодарна за твое гостеприимство. Вероятно… мне лучше уйти. Эти воспоминания… мне нужно немного прийти в себя. И я все еще прошу тебя насчет письма…

Недоуменно нахмурившись, Белла прислушалась к тихому бормотанию девушки.

— Три, два, один…

— Госпожа, я не смогу предоставить тебе сегодня эти отчеты. — Раздался в фойе усталый голос Энгера. Уже через секунду мужчина проходил через двери гостиной. — Не пытаюсь оправдаться, но сегодня выдался… — Судя по тому, как внезапно оборвалась его речь, сопровождаясь резким выдохом, словно Ворону с силой ударили под дых, мужчина заметил ту, о встрече с которой мог только мечтать.

— К дьяволу отчеты, Энгер. — Миша прочистила горло, поднимаясь с кресла. Естественно, никто из этих двоих не обратил на ее передвижение в сторону дверей никакого внимания. Мужчина и женщина смотрели лишь друг на друга. — Кстати. — Она остановилась на пороге, поворачиваясь к паре. — Будет лучше, если вы займете одну из дальних комнат. Ну, вы понимаете.

Возможно, ее слова так до них и не дошли, она и не пыталась дождаться какого-то ответа, прекрасно понимая, что ее присутствие сейчас крайне нежелательно. Им явно есть что сказать друг другу, и этот разговор должен проходить без посторонних свидетелей.

А она…

На этот раз Миша была очень рада наличию перил на лестнице, ведущей на второй этаж. Потому что обрушившиеся на нее неожиданным ураганом новости действительно грозили сбить с ног. Кажется, появление здесь Беллы каким-то магическим образом заставило мир остановиться и завертеться с удвоенной силой, но уже в обратную сторону.

Но что поразило Михаэль больше известий о сыне Энгера и семье Дэймоса, оставшихся на их родине, так это слова Беллы, касающиеся непосредственно ее, Миши. Все сказанное этой женщиной, теперь пыталось уложиться в голове и казалось таким… логичным, на самом деле. Теперь-то она могла себе признаться, что поначалу, желая отказаться от чести быть хозяйкой темных, она думала прежде всего именно о себе. Это были далеко не благородные порывы души, вроде рьяного несогласия с причиной их рабства. Сам факт того, что их клеймили на всю вечность, и что они обязаны подчиняться людям, ее не смущал. Ее беспокоила лишь собственная персона и то, что с появлением таких опасных чудовищ в ее жизни возникнут ненужные проблемы. Она хотела от этого отгородиться.

Боги, она была такой эгоисткой, даже не задумываясь над тем, что все это время в своих руках держала чужие жизни и управляла ими. Она ведь никогда не думала об ответственности, которую несет перед теми, у кого судьба украла их родных и близких. И если судьба была понятием абстрактным и безликим, то она — хозяйка, госпожа — была достаточно материальна, чтобы стать объектом ненависти. Не судьба забрала у Беллы мужа, или у семьи Дэймоса их старшего брата. Это была она, Михаэль Джелли, которая очень легко свыклась с ролью вершительницы чужих жизней.

Чем она отличается от всех остальных господ, эксплуатирующих своих темных рабов? Ее попытки проявлять уважение и дружелюбие к своим слугам походили больше на подслащивание пилюли.

В конце концов, кто вообще дал ей право распоряжаться чужими судьбами? Боги? А с какой, собственно, стати?!

Закрывая за собой дверь собственной комнаты, Михаэль не могла понять только одного, почему осознание масштабов собственных, порой необдуманных поступков пришло настолько поздно. Неужели для этого ей нужна была наглядная демонстрация чужих страданий?

Теос… кем бы эта богиня не была, в расчетливости и жестокости она не уступит и властителям преисподней. Она наказывала не только воинов, якобы «посягнувших» на народы, находящиеся под ее покровительством. Она наказывала всю расу и каждого в отдельности. Причины… Миша была уверена, что для столь жестокого проклятья должны были быть причины посерьезнее тех, о которых она знала. Люди, убивающие друг друга, — в порядке вещей, тогда как темный, поднявший руку на человека, автоматически становится рабом последнего? Такая божественная философия ей была не совсем понятна.

Сползая вниз по двери, к которой прислонилась спиной, Миша готова была закончить то предложение за Ворона.

Сегодня выдался не самый удачный день.

39 глава

…и хотя последние три часа он убеждался в том, что это не сон, Энгер все равно с трудном верил в реальность происходящего. В то, что любовь всей его жизни, его свет, его пристанище, его Белла действительно сейчас с ним. В этой комнате, в этой кровати. Смотрит на него со своей нежной любящей улыбкой, во все времена предназначавшейся исключительно ему. И эти глаза… заглянув в них еще тогда, просто единожды в них посмотрев, он навсегда понял, где на самом деле заключено его счастье.

— Ты смотришь на меня так, словно увидел впервые. — Прошептала Белла, проводя кончиками пальцев по его скуле. — Светлейшая Дева, я помню этот момент так живо, так ясно… словно это было только вчера. Ты тогда выглядел по-настоящему… забавно. — На ее нежных губах заиграла хитрая улыбка.

— Забавно? Так я тебя забавлял тогда, да? — Коварно усмехнулся Энгер, перекатываясь, нависая над желанным телом. Женщина рассмеялась, обвивая его шею руками. — Белла, моя Белла. Зачем ты пришла сюда? Ты не представляешь…

— Я представляю. Именно поэтому и пришла.

— Милая, ты хоть понимаешь, что могло с тобой здесь произойти, если бы не дай боги…

— Я не маленькая девочка и могу за себя постоять. — В ее голосе зазвучали нотки обиды. — Если ты продолжишь в том же духе, Рейвен, я подумаю, что ты мне не рад.

— Эйла, ты же знаешь… — Энгер закрыл глаза, тихо вздыхая. — Ты прекрасно знаешь, что значишь для меня. Именно поэтому я говорю это — тебе не стоило приезжать. Нет, послушай… тише, любимая, просто послушай. Если я потеряю еще и тебя… ты понимаешь, почему я выжил? Я дышу только ради тебя и Ская. Но я здесь… я здесь раб, любимая.

— Ты принадлежишь только мне, ясно? — Его довольная улыбка сказала, что он с ней полностью согласен. — И если какой-то человек попытается это оспорить…

— Ты такая смелая. — Долгий поцелуй, которому он положил начало, был полон нежности и отчаянья. — Ты должна уехать.

— Ни за что! Я могу жить в столице, моих денег хватит. Никто не узнает, Рейвен. — Прошептала женщина с мольбой в голосе, притягивая своего супруга для нового поцелуя. — Я не смогу больше так. Я гибну там, любимый. Поначалу, пытаясь научиться жить заново, я сосредоточилась на сыне. Но он вырос. Я совершенно одна, понимаешь? А после того, как ты пришел… после стольких лет неизвестности, молчания и муки, после стольких веков отчаянья… когда я вновь тебя увидела, я поняла: я больше не могу так жить. Либо с тобой, либо никак.

— Нет, не говори так.

— Ты оставил меня там, Рейвен. — Прошептала Белла, а ее сияющие глаза начали блестеть от слез. — Не смей поступать так снова! Ты не имеешь права вновь бросать меня. Не отвергай меня…

Будь он проклят, если бы смог. Но… дьявол! Тут не многое от него зависело. И теперь смотря на то, как слезы мольбы и обиды светятся в уголках глаз его женщины, он готов был выть от отчаянья.

— Эйла. Время, когда я был силен, когда моя власть имела реальный вес, прошло. Я не могу позволить тебе остаться здесь, где я не в силах тебя защитить. — Обреченно вздохнув, Ворон отвел взгляд в сторону. — Боги, я не должен был приходить к тебе…

— Что?! — Шокировано выдохнула Белла. — Ты… жалеешь?!

— Я подвергаю тебя опасности. Пойми же, ты для меня — все. И когда речь идет о твоей безопасности, я готов убрать в сторону собственные желания… Эйла, пойми, мои руки связаны здесь. А ты… ты такая прекрасная, чистая, светлая, нежная и добрая… тебе не место тут.

— Все дело в твоем хозяине, так? — Горько усмехнулась Белла, отворачиваясь. — Ты боишься, что он увидит меня и… заставит тебя сделать что-то очень плохое, чему ты тем не менее не сможешь сопротивляться.

— Мой… хозяин? — Недоумение в голосе Энгера заставило ее вновь повернуться.

— Ты ничего не рассказал мне в тот раз… я понимаю, тяжелым мыслям тем днем не было места… да и думали мы не о том, однако… я имею право знать об этом человеке хоть что-то… мне было довольно трудно найти этот дом, зная только то, что ты… в подчинении у генерала. — Когда Энгер нахмурился еще сильнее, Белла продолжила. — Я не хотела обращаться за помощью к людям, даже разговаривать с ними. Но это стало неизбежно, когда я пришла сюда… Я была предельно аккуратна, Рейвен. И эта… ваша управляющая, она хорошая девушка. Я это вижу, она ничего не скажет этому… человеку, который опрометчиво считает себя твоим господином.

— Какая… управляющая? — Его голос звучал тихо и хрипло.

— Такая милая девушка со странной внешностью. Рейвен, в конце концов, ты тут живешь или кто? Ты назвал ее госпожой. Михаэль, ее зовут Михаэль.

Ворон отстранился от женщины, садясь на край кровати. Положив руки на колени, он уставился в пустоту глазами, наполненными чем-то похожим на… страх?

— Я назвал ее госпожой. — Повторил тихим бормотанием мужчина, с силой проведя рукой по лицу. — А я не стану называть госпожой какую-то управляющую.

— Ч-что?

— Михаэль… — Энгер грустно рассмеялся. — Она не просто управляющая. Потому что дом — не единственное, чем она управляет. Она управляет также и мной, потому что я ее темный раб.

Кажется, если бы сейчас небо начало рушиться на землю, никто из них этого бы не заметил. Тишина пропиталась неверием, несогласием, шоком Беллы, в голове которой до сих пор не могла ужиться эта неожиданная правда.

— Ей от силы лет двадцать.

— Ага.

— Она не может быть генералом.

— Ну да.

— Нет, она не может… я ее видела, она просто не может… Боги светлые, я ей такого наговорила. — Прошептала Белла, услышав болезненный стон Энгера.

— Милая, я надеюсь, ты не дошла до оскорблений?

— Ну…

— Вот к этому я и веду.

— Боги, Рейвен… Рейвен? — Белла подползла к своему мужчине, смотря на его мрачное лицо. — Ты… ты… теперь… убьешь меня по п-приказу?

— Дьявол! Конечно, нет! — Кажется, его вывела одна только мысль. — Но дело тут не во мне и моих желаниях. Теперь ты понимаешь? Любое слово моего господина, и я подчинюсь ему. Каким бы приказ не был. Даже если он будет касаться тебя.

— Не смотри на меня так! Это ты мне ни слова не сказал о том, кто это.

— Да. Наверное, потому что не думал, что ты способна на такое безумие…

— Безумие?! Желание быть рядом с тем, кто назначен судьбой, кто является частью твоей души, теперь называется безумием? Что ж, отлично! И знаешь, что? Та жизнь, которая меня ждет в краях мной оставленных, не лучше смерти…

— Не говори так.

— … и если твой… твоя… если Михаэль попросит у тебя демонстрации моих страданий…

— Она никогда этого не попросит. — Ответил Ворон. — Хотя бы потому, что, придя к тебе в тот самый раз, я следовал именно ее приказу.

— Ч-чего?! — Возмущенно протянула Белла.

— Я недостоин тебя… не теперь. Не после того, что со мной сделали, во что меня превратили.

— То есть… тем, что я вновь увидела тебя, я обязана другой женщине?

— Возможно, мне не стоило… ты бы забыла меня рано или поздно…

— Ты в своем уме?! Забыла? Ты — моя пара, мой спутник вечности. О таком не забывают!

Что ж, с этим он согласен. Но его появление подтолкнуло женщину к смелым, отчаянным действиям. А подвергать ее опасности он хотел меньше всего.

— Я ведь знаю тебя, Эйла. Я знал, что это произойдет. Что ты придешь сюда. Если бы я пришел к тебе раньше, и если бы об этом узнал мой хозяин… — Ворон покачал головой, словно даже просто думать об этом было для него непосильно. — Я бы не просил себе, если бы ты пострадала по моей вине и неосторожности. Никогда бы не простил.

Последовавшее минутное молчание было напряженным и полным муки.

— Ты спал с ней? — Прищурившись спросила Белла.

— Нет.

— Значит, это правда.

— Ты спрашивала у нее?!

— А что? Она вела себя… странно, когда речь зашла о тебе.

— Ну, это неудивительно.

— А теперь когда ты сказал, про то, что… ну, у вас же…

— О, я знаю, милая, что мне необходимо, чтобы продолжать влачить свое жалкое существование. Но она дает мне только кровь. — Он глубоко вздохнул, ссутулившись. — К тому же, я не единственный ее раб.

— Еще один темный?! Такое бывает?

— Ты даже этого не знаешь… — Горько усмехнулся Ворон.

— Стоит ли напоминать почему? Ты мне ничего не рассказываешь! — Белла подтянула простынь, закрепляя ее на груди, и села рядом со своим мужчиной. — А я… я его знаю?

— Если учесть, что ты приближена ко двору…

— Боги. Так он не простой солдат… скажи…

— Не хочу портить первое впечатление. — Пробормотал Энгер, вставая с кровати и начиная одеваться. — Мне… мне пока нужно как-то решить эту… проблему.

— Проблему? С каких пор я — проблема?

— Я не это хотел сказать, милая. Но то, что произошло…

— Дай мне поговорить с ней. — Встала Белла, смотря серьезно и уверенно.

— Нет. — Энгер покачал головой. — Нет, я…

— Не доверяешь ей?

— Только не в делах, касающихся тебя. Она… порядочный, хороший человек, но…

— Я сказала правду в тот раз, Энгер. Жестокую, но правду. И если я не обманулась в этой девушке, она прекрасно понимает, что сказанное мной — не оскорбление, а истина, которую она должна принять к сведению. Я не хочу больше делить тебя с кем бы то ни было.

— Эйла, ты хоть понимаешь, что было бы с тобой и мной, если бы на ее месте был другой человек? Такое отношение к своей персоне люди не прощают. Тем более тем, кого считают своими рабами.

— Я могу извиниться. — Энгер покачал головой. — Я пойду с тобой.

— Ты… любимая, ты должна понимать, если она скажет, что тебе нужно уехать… тебе придется подчиниться.

Белла скрестила руки на груди, а Ворон замер, готовясь к новой волне несогласия и бессильной злости своей возлюбленной.

— Хорошо. — Выдала через пару секунд Белла, видя как сомнение и удивление отражаются на лице мужчины. — Если она так скажет, я уеду. Но прежде, я сама поговорю с ней.

Ворон тихо обреченно рассмеялся.

— А я-то думал, что потерпел поражение только однажды, в той битве. Ан нет, я всегда проигрывал тебе. Каждый раз.

Белла победно улыбнулась.

— Я так понимаю, этот не исключение?

* * *

Когда Энгер прошел внутрь кабинета своей хозяйки, он был целиком и полностью готов к любому наказанию. Да, он знал свою госпожу, знал, что такие методы, как боль и унижение, — это не про нее. Однако только небесные вседержители знали, что наговорила ей Белла. И… ну он помнил, как реагируют люди, если кто-то задевает их гордость и самолюбие…

Он зашел без стука, потому теперь она смотрела на него так удивленно. Конечно, раньше он соблюдал этикет «от» и «до», так что этот вопрос в ее синих глазах был логичен.

Дойдя до письменного стола, за которым Михаэль сидела, разбираясь с почтой, Энгер без лишних слов упал на колени.

— Госпожа, накажи меня. — Проговорил он после пятисекундного шокированного молчания.

— Энгер… — Потом она «догадалась». — Роб не сдал экзамены, да? Тц, так и знала. Я же ему говорила, как это важно…

— Нет, нет, госпожа. — Поспешно произнес Ворон. — Ваш брат набрал хороший балл на общих тестах. Его уровень знаний выше среднего.

— Правда?! — Кажется, это известие ее очень обрадовало. Ее ранее хмурое лицо осветилось улыбкой… которая, однако, быстро исчезла, прогоняемая вернувшимся недоумением. — Ты что… насчет тех отчетов? Так время еще есть…

— Боги, нет.

— Так какого же черта ты все еще на коленях?!

— Госпожа, я прошу тебя простить меня и мою невнимательность. Моей опрометчивости нет объяснения, и я…

— И поэтому ты встанешь и все же попытаешься мне объяснишь, что вообще сейчас происходит. — Когда он подчинился первому пункту, девушка тяжело вздохнула. — Хотя, очевидно, я знаю, зачем ты пришел.

— Прошу… не трогай ее…

Медленно подняв на него свои глаза, молодая госпожа горько усмехнулась.

— Хорошо же ты обо мне думаешь.

— Госпожа…

— Я тебя не виню. — Бросила она, вновь склоняясь над письмами. И только теперь он понял, что девушка не сортирует почту, как ему показалось вначале, а делает из исписанных листов… самолетики. — Таким тебя сделала жизнь и люди.

— Она скоро уедет, моя госпожа. — Проговорил с огромной долей благодарности и облегчения Энгер. — Ты не должна беспокоиться об этом…

— А вот теперь я беспокоюсь. — Ее глаза вновь поднялись к нему. — Уедет?

— Да… обратно… к себе домой.

— То есть она приехала, чтобы уехать? Видимо, в этом заключен слишком глубокий смысл, раз я его не понимаю.

— Ее поступок был отчаянным и спонтанным. И она не хотела обидеть тебя, госпожа. Никогда.

— Так. — Михаэль сложила руки на столе, переплетая пальцы. — Можешь идти, Энгер. И приведи ко мне свою женщину. Я думаю, с ней разговаривать будет проще.

Ладно, он знал, что это напряженное молчание она может растолковать, как оскорбление почище того, за что он уже извинялся.

— Я не съем ее, Рэйвен. — Произнесла его госпожа тихо, но отчетливо. — Я жду.

Прежде чем выйти, Ворон смотрел на свою госпожу еще пару мгновений, словно пытаясь убедить ее в том, что эта мера не обязательна. И все-таки в итоге он подчинился, исчезая за дверью, через которую спустя минуту вошла Белла.

— Здравствуй еще раз. — Улыбнулась ей Миша, указывая кивком на стул, находящийся рядом с письменным столом. — Присаживайся, пожалуйста. Ничего что я перешла на «ты»?

Кажется, женщина, вошедшая в комнату, ожидала несколько иное «приветствие». Потому была немного растеряна, услышав такой радушный тон.

— Конечно. — Ответила она в итоге, проходя к столу. — Я… я хочу сразу сказать, что знай я ваш статус… я бы никогда не позволила себе тех слов.

— К сожалению. — Поджала губы Миша. — Что бы вы там с Энгером не подумали, я тебе благодарна, Белла. Те слова, они были мне очень нужны. Я многое переосмыслила. — Произнесла девушка. После короткого молчания, она вновь сосредоточилась на оригами. — Знаешь… а ведь это действенный способ наказания… для него. — Когда Белла подняла на нее полные предчувствия страшной, но неминуемой участи глаза, Михаэль покачала головой: — Нет, нет… речь не о тебе или Энгере. Эти письма…

— Любовные? — Догадалась Белла, рассматривая конверты и листы. Нежные постельные тона бумаги, украшенной узорами или теснением… вид такой почты не оставлял альтернативы.

— Угу. — Улыбнулась слабо девушка, запуская самолетик, который, врезавшись в противоположную стену, упал на ковер. — Буду читать ему эти письма… его реакция на других мужчин всегда была довольна… забавной.

— Он любит вас. — Это не было вопросом.

— Он… — Девушка тяжело вздохнула, вертя новый конверт в руках. Ее слова, очевидно, оборвало сомнение.

— Я слышала от Энгера… у вас два темных в подчинении. Этот мужчина… он сын Тени? — Когда Михаэль кивнула, сгибая очередной лист пополам, женщина уверенно продолжила: — Поверьте, добиться признания от них — задача практически непосильная. — Девушка резко подняла на нее свой взгляд, словно желая услышать подробности. — Сами представьте, эти мужчины гордые и абсолютно не покорные. Создания, у которых, кажется, в жилах течет не кровь, а сама свобода. И если темный решил связать себя с женщиной, отдать свою волю, свободу, саму жизнь в ее руки… на это должны быть серьезные причины. Значит, мужчина уверен, что она стоит дороже всего того, чем он жил раньше. Слова играют очень важную роль в нашей жизни, мы знаем им цену, потому сказав это, мужчина действительно рассчитывает на формальную церемонию связи. Даже больше… — Белла неловко рассмеялась, словно вспоминая что-то свое. — Они относятся к этому так серьезно… даже одержимо. Так что это ваше наказание… не знаю, стоит ли его мучить настолько жестоко.

Девушка улыбнулась, о чем-то задумавшись. И эта улыбка… она рассеяла последние сомнения Беллы.

— Ты уже выбрала себе комнату? — Спросила неожиданно Миша. И да, Белла была не в том положении, чтобы говорить что-то в стиле «кто я, что я, как я могу».

— Думаю, мой супруг не отпустит меня от себя далеко. Вы…

— Мы же перешли на «ты», не так ли? — Как бы между делом заметила Миша. — Я уже объявила всем о твоем приезде. Ты можешь оставаться здесь сколько хочешь, и уйти, если это место тебе покажется… не без причин, не самым лучшим вариантом жилья.

— Михаэль…

— Прости. — Выдала Миша неожиданно, смотря в глаза женщине. — Я знаю, что эти слова бесполезны и могут ничего для тебя не значить. Но я… я правда хочу попросить прощение у тебя.

— Михаэль, ты позволила мне увидеться с моим мужчиной. Ты позволяешь мне находиться с ним рядом, разве я могу…

— Ты имеешь на это полное право. Ненависть ко мне с твоей стороны, она абсолютно оправдана, Белла. Я просто хочу, чтобы между нами не осталось неясностей.

— Скажи, что я могу сделать для тебя? — Кажется, этот вопрос генерала несколько удивил.

— П-прости?

— Я чувствую, что остаюсь у тебя в огромном долгу. Нет, послушай, Михаэль, то, что ты делаешь для меня… ты просто представить себе не можешь, как многое это значит для нас. Для меня и Энгера…

— Увы. Но это… это все, что я вообще в состоянии сделать. — Прошептала девушка, уводя взгляд в сторону.

— Я не смела просить и этого. Потому скажи, что я могу сделать для тебя.

— Ну… — Она поджала губы. — Эм… я давно хотела выучить ваш язык.

— Что? — Кажется, Белла не могла предположить такое развитие событий. — Но… зачем тебе?

— Э… — Михаэль неловко рассмеялась. — Ну… понимаешь, когда мы остаемся одни… я и мой…

— Любовник. — Подсказала Белла, видя какие трудности испытывает девушка с произнесением этого слова.

— Да… он разговаривает со мной… и я… мало того, что не понимаю его слов, я не могу ему ответить…

— О. — Протянула многозначительно Белла, после чего понимающе улыбнулась. — Мои знания в твоем распоряжении. Но я должна сразу сказать, это будет нелегко.

— Я на это и не рассчитывала. — Довольно произнесла Михаэль, сворачивая очередной самолетик. — Надеюсь на твою помощь.

— Всегда. — Ответила Белла, следя за тем, как Мишина рука запускает самолетик.

Тот плавно пролетел по воздуху, прочертив дугу, после чего замер, схваченный чужой рукой. Белла вздрогнула, когда большой мужчина, незаметно возникший в комнате, схватил бумагу налету.

И смотря в его красивое на мужской, суровый манер лицо, она быстро вспомнила имя того, кому принадлежат эти черты. И вспомнив, Белла вскочила со своего места, склоняя голову в знак почтения.

— Повелитель…

— Приветствую тебя, Белла из дома Соэз. — Официально произнес мужчина, разворачивая бумажный самолетик. — Стоять передо мной и уж точно кланяться уже нет необходимости.

Она не ответила, но голову подняла. Она так же не села обратно на стул, предпочитая стоя наблюдать за тем, как бывший предводитель темной армии разглаживает бумагу, начиная читать содержание письма. И по мере прочтения его лицо становилось все мрачнее, а в груди зарождалось откровенно угрожающее рычание. В той же прогрессии улыбка Миши становилась шире.

В то мгновение, когда письмо было дочитано Дэймосом до конца, бумага вспыхнула в его руках, опадая на пол пеплом. И следя за седыми хлопьями, Белла задумалась над тем, что на месте бумаги могло оказаться что-то более одушевленное. Например, тот, кто писал всю эту любовную чушь.

— Белла. Я думаю, нам лучше уйти. — Отрезвляющий голос Энгера, возникшего на пороге, привел ее в чувства. И да, тут он был прав, ей действительно стоило уйти.

Быстро покинув комнату и заперев за собой дверь, Белла вздохнула, словно пыталась перевести дух.

— Только не говори мне, что повелитель — ее раб. — Пробормотала она через минуту.

— Хорошо, не скажу. — Ворон вышел в коридор, оставляя покои госпожи за своей спиной.

— Силы небесные. Он?! Повелитель?! Он жив… и ты… подобное могущество в ее руках… — Прошептала Белла в ужасе. — Это просто немыслимо.

— О. Ты находишь меня могущественным. — Улыбнулся порочно Энгер.

— Но иногда упертым и просто… невыносимым.

— Невыносимым? — Усмехнулся Ворон, неожиданно останавливаясь и нависая над Беллой, прижавшейся к стене. Расставив руки по обе стороны от ее головы, мужчина наклонился к женскому лицу, прошептав: — Мне казалось, тебе очень нравится выносить меня.

О да, именно такой реакции он добивался.

Судорожно вздохнув, Белла скользнула потяжелевшим взглядом на притягательные мужские губы.

— Я остаюсь. — Произнесла она как можно увереннее. — Нравится тебе это или нет. Твое мнение в этот раз не играет никакой роли.

— Мое мнение. — Протянул тихо Энгер, наклоняясь к женской шее. — Позволь мне высказать свое мнение.

О, она и так все прекрасно знала. Все стало совершенно очевидным, когда мужчина прижался к ней вплотную, давая прочувствовать полностью свое «отношение» к происходящему.

И прижимаясь к такому родному, желанному телу, Белла не могла поверить в то, что это происходит с ней. Даже после всех его прикосновений и слов, реальность была так похожа на мечту.

— Я здесь, любимая. — Он словно почувствовал, какие слова ей нужны. Обнимая женщину, крепко прижимая ее к своему телу, Энгер уткнулся в светлое облако ее волос. — Я здесь и никуда больше не уйду.

Закрыв глаза, наслаждаясь знакомым теплом и надежностью, которые окутали ее, Белла могла только поверить в эти слова и произнести:

— Наконец-то.

40 глава

Разглядывая сложный узор черной татуироки, клеймившей его спину, Миша не смогла удержаться и в очередной раз провела пальцами по горячей коже, очерчивая острые грани и плавные изгибы рисунка. В конце концов, смотреть на мужчину можно было так же долго, как и на стихию, его породившую, — бесконечно. Но теперь, сидя на бортике роскошной купели, среди звуков плеска воды и дыхания, когда Дракон стоял практически вплотную к ней, это было настоящим наслаждением, это было так… правильно.

Блаженство и спокойствие, которое с ним никогда раньше не уживалось, теперь, словно заключив негласный союз с его непокорной силой, образовали гармонию. И Миша могла с уверенностью сказать, что никогда не видела Дракона настолько… умиротворенным. Да, наверное, дело в том, что сама суть этого воина была прямым противопоставлением этому понятию. Он, казалось, избегал мира и покоя…

— Ты сегодня молчалива. — Проговорил негромко Дэймос, чуть поворачивая к ней голову. Когда женская рука скользнула ему на плечо, а потом массирующими движениями достигла шеи, мужчина издал такой эротичный звук, похожий на удовлетворенный стон, от которого бы у любой женщины подогнулись бы коленки. Какая удача, что она сейчас сидит. — И он говорит мне отказаться от этого?

Услышав незнакомую речь, Миша в очередной раз убедилась в том, что ее просьба к Белле была более чем оправдана. Когда Дракон говорил на древнем языке темных земель, когда его голос становился резче и глубже из-за акцента, центр ее мироздания смещался. И ей было жизненно необходимо, знать смысл этих, по-настоящему красивых, но неизвестных слов.

— А ты слишком спокоен. — Миша все-таки озвучила то, что ее если не беспокоило, то точно удивляло.

— В данный момент этому есть объяснение, не так ли? — Усмехнулся Дэймос, прикрывая веки, когда женские пальцы перешли от шеи к плечам. Чувство было настолько незнакомым, непередаваемо чувственным и приятным, что он предпочел ощущать ее прикосновения с закрытыми глазами.

— Та твоя реакция на Беллу… ты словно и не удивился.

— Это было лишь вопросом времени. — Ему действительно было лень говорить.

Конечно, разговоры важны, а если учесть, кем являлась его госпожа и он соответственно, времени на них оставалось катастрофически мало… но даже при таком раскладе Дэймос бы предпочел слова делу. Скорее всего, Михаэль, прежде чем сдаться, бросила бы что-то насчет того, что они «потратили на это» почти сутки… Но разве не так должно быть у тех, кто решил связать себя самыми крепкими узами, когда-либо существующими между мужчиной и женщиной, встретившихся по задумке случайности? Ах да, она же еще не знает…

— … это было неожиданно. Действительно невероятно. И я… я не знаю, что мне теперь делать.

— Я хочу тебя. — Выдохнул Дэймос, открывая глаза и поворачиваясь к женщине.

Утратив нить мысли, Михаэль опустила свой взгляд вниз, убеждаясь в том, что эти его слова — чистая правда.

— Я… я не об этом! — Когда трезвость ума с боем была вновь возвращена, Миша посмотрела ему прямо в глаза.

И то, что Дэймос разглядел в глубокой синеве чужого взгляда, ему не понравилось. Отчаянье. Она действительно не знала, что делать. Наверное, этим можно объяснить ее крайнюю молчаливость. Но, слава богам, причиной был не он. Причина ее беспокойства на этот раз заключалась в Энгере и его женщине.

Продолжая смотреть в глаза Дракона, возвышающегося над ней, Мише правда казалось, что вот таким образом они ведут некий безмолвный диалог. Его взгляд говорил, что ее беспокойство бессмысленно, потому что он, Дэймос, всегда будет рядом, как и обещал. А значит, ей просто стоит сказать ему о проблеме, которую он тут же устранит…

Боги, на этот раз все было не так просто. На этот раз решение должно быть принято лишь ею, исключая любые советы. Потому что это касается только ее. Сейчас это не дело государственной важности, все куда проще… и от того намного сложнее.

— М-м-м. — Протянул понимающе Дракон, нежно обхватывая женское лицо ладонями. — Я так хорошо тебя знаю…

— Тогда может ты скажешь мне?

— Нет. — Когда он улыбнулся, Миша невольно отметила, что этот изгиб губ теперь действительно подходит под это определение. — Ты все сделаешь верно.

— Откуда такая уверенность? Я же… сама себе не доверяю.

— Но ты можешь доверять мне. — Когда он наклонился, останавливаясь всего в паре сантиметров от ее губ, Миша поняла, что это было своеобразным вопросом, предложением. Ответом на который стал ее поцелуй. — Ты не должна думать об этом сейчас. — Проговорил Дракон, прежде чем снова взять ее губы. Однако уже через минуту умелые, нежные движения оборвались: — Дьявол! Энгеру тут не место, Михаэль.

Что ж, он действительно ее очень хорошо знал.

— Я не…

— Я понял. — Бросил мужчина, поднимая руки вверх, словно в знак капитуляции, и отходя к мраморным ступеням. — Но что бы там тебя не волновало, сейчас это абсолютно бесполезно. Не думаю, что Энгеру в этот момент есть какое-то дело до тебя и твоих мыслей на его счет.

— То-то и оно. — Пробормотала Миша, подтягивая колени к груди.

— О, так вот в чем причина твоей крайней задумчивости? — Рассмеялся Дэймос за ее спиной, высушивая свое тело полотенцем. — Недостаточно внимания?

— Дело в том, что его цель… раньше она была непреодолимо далека, она была недоступна. — Миша провела пальцами по уже остывшей глади воды. — Он стремился к ней, словно держа курс на полярную звезду… Но совершенно неожиданно, полярная звезда сама пришла к нему. Теперь его цель находится перед глазами. И эта цель всем своим видом говорит ему о том, к чему он стремился и чего он так и не достиг.

Когда Миша обернулась, Дракон стоял к ней полу боком, смотря в пустоту. Выражение его лица, спокойное, но жестокое, говорило о том, что мужчина прекрасно понимает, в какое опасное русло зашел их разговор.

— Ты отреагировал на ее появление слишком спокойно. Я не понимаю, как такое возможно, ведь в землях, из которых она прибыла, ты оставил самое дорогое сокровище своего сердца. Разве Белла не напомнила тебе о доме, в котором тебя ждет твоя семья?

Мужчина промолчал, так и не посмотрев в ее сторону, и Миша отвернулась, нарушая спокойствие воды ладонью, слушая тихий всплеск.

— Она сказала тебе? — Прозвучал его напряженный голос через минуту.

— Там твои брат и сестра. — Кивнула девушка, продолжая смотреть через толщу прозрачной воды на выложенный мелкой плиткой пол купели.

Дэймос сдержал облегченный выдох, но то, как его напряженные плечи опустились и расслабились, нельзя было не заметить. Что ж, несмотря на опасность темы их разговора, он был действительно рад тому, что Михаэль не знала самых неприглядных подробностей. Тех самых, согласно которым, на родине он оставил не только брата и сестру.

— Самое дорогое сокровище моего сердца… — Мужчина непонятно усмехнулся, начиная резкими движениями натягивать на себя одежду. — … находится не в тех землях, из которых прибыла Белла. Оно тут, со мной. Правда, так и не хочет этого понять.

Ее шокированное молчание не продлилось долго.

— Дракон… — Он бросил взгляд, который заставил Мишу тихо мучительно простонать. — Эрион, такого не бывает.

— Хотел бы я вернуться в те времена, когда думал так же. — Ответил резко Дэймос, направляясь к выходу. — Буду завтра. — Миша смотрела в его широкую спину, чувствуя тянущую боль в сердце, которое было категорически против такого ухода любовника. А еще то, как оно замерло, споткнувшись, когда мужчина остановился в дверях, не оборачиваясь, произнеся: — Я люблю тебя, Михаэль. Тебе стоит полностью осознать смысл этих слов.

— Я люблю тебя. — Прошептала в ответ Миша, кладя подбородок на подтянутые колени.

Краем глаза она видела, как плечи мужчины поднимаются и опускаются, словно он делает глубокий вдох, стараясь привести мысли в порядок, после чего исчезает за двойными дверями, которые закрылись с тихим стуком. Разделяя ее с тем, чье присутствие придавало силы.

Теперь к тревожным мыслям, связанным с Энгером и его женщиной, добавилась еще одна.

Выходя из прохладной воды, вытираясь полотенцем и облачаясь в повседневную одежду, Миша не могла понять, почему слова признания каждый раз даются ей с таким трудом. Почему в голосе Дракона никогда не было сомнений, три слова, венчавшиеся ее именем, всегда звучали как утверждение, непоколебимая истина, аксиома. А каждый ее раз — как предположение или вопрос, звучащий словно «боги, неужели это и правда со мной происходит?». Она словно озвучивала то, что ее ужасает, заставляет паниковать, но от чего ей, тем не менее, не сбежать.

И, естественно, Дэймос это слышал. Все ее сомнения, страхи, обреченность и отчаянье.

Покидая влажное теплое помещения купальни, Михаэль правда надеялась встретить те времена, когда ее голос, несущий в себе этот священный смысл, будет лишен всяких сомнений и страхов.

* * *

В один из пасмурных дней, похожих один на другой настолько, что нельзя было с твердой уверенностью сказать, перешагнул ли ты порог «завтра» или так и остался по воле жестоких богов, стоять на месте, Миша вспомнила свои слова, обращенные к Энгеру.

В тот раз, в один из таких же одинаковых, как спички, дней, мужчина навестил ее в ее же кабинете. Застав ее, как и бывало уже не раз, в такие однотипные дни, за разбором сотни писем, половина из которых требовала ее немедленного ответа, Ворон прошел к ее столу с улыбкой истинного счастья на губах.

Миша даже заметила, что в его извечно напряженном, сильном теле поселилась слабость — та, что обычно сопровождает опьянение. Но нет, причины такого поведения крылись не в алкоголе. Энгер был пьян от счастья, от любви. Белла заставила его буквально ожить и расцвести. Улыбка не сходила с его красивого лица, глаза сияли словно ограненные черные бриллианты. Он был, в полном смысле этого слова, прекрасен.

— Неделя, Энгер. — Сказала она ему тогда. — Семь дней, после которых, если ты мне не поможешь, я утону в письмах. Я уже не говорю о школе, в которой ты поставлен ректором.

Он пришел не за этим. Он был рад отпуску, но явно на него не рассчитывал, когда направлялся сюда.

Ворон чистосердечно, но сдержанно рассмеялся, подходя ближе к ее столу, говоря, что не ожидал проявления такой щедрости.

Он пришел, чтобы отдать подарок.

— По… дарок?! — Прошептала Миша, отклоняясь от стола и вопросительно смотря на мужчину.

Ей не дарили подарков, вот так просто, без причины, из рук в руки, от чистого сердца… вечность.

Когда Энгер, предвкушая ее реакцию, положил на стол плоскую, длинную, обитую черным бархатом шкатулку, Миша не сдержала восхищенный выдох. Что ж, если смотреть на Ворона, подарок должен был быть соответствующим. Таким же по-настоящему потрясающим.

И когда она открыла крышку, то поняла, что была права «от» и «до». В окружении черного бархата, словно на роскошном ложе, покоился прекраснейший, идеальный, восхитительный на свой жестокий манер стальной клинок. Шокированное «ах» раздалось в нетерпеливом молчании.

— Энгер… он прекрасен. — Прошептала Миша, беря в руки кинжал. Боги, он был сделан словно для ее руки, балансировка и центровка — выше всех похвал.

Это оружие действительно создавалось исключительно для нее. Очевидным это стало, когда Ворон указал на мелкие символы, выгравированные на металле.

«Возмездие несущий…»

— Я подумал, что для полного набора, тебе не хватает еще одного верного слуги, госпожа. — Улыбнулся Энгер. — Тебе только осталось дать ему имя.

Ничего громогласного, благозвучного, утонченного или тщеславного. Просто Пастырь — защитник, ведущий тебя по жизни.

Энгер одобряюще кивнул, забирая оружие из рук госпожи.

— Я творил над ним свои самые усердные и чистые молитвы, моя госпожа. — Проговорил Ворон, когда надпись была нанесена при помощи магии его рукой. — Надежнее оружия не найти в этом мире. И это имя… оно ему подходит, воистину.

— Я… я теперь всегда буду носить его с собой. — Поклялась Миша, поднимая блестящие от признательности глаза на Энгера.

— На это и рассчитывал. Пусть он приглядывает за тобой эту неделю.

И он приглядывал. Оружие, выглядящее холодным и бездушным, никогда не было таковым на самом деле. Как живое существо, оно несло в себе частичку силы лучшего мага нынешних времен, оттого, вероятно, никогда не было холодным, что удивляло, а поначалу попросту пугало. Клинок был теплым всегда, словно имел собственное сердце и душу.

— А я-то думал, что мне придется делить тебя только с Энгером. — Пробормотал на следующий день Дракон, смотря на то, как Миша любуется бликами от горящих свеч, танцующими на стальной поверхности подарка другого мужчины.

Когда девушка не отреагировала на его слова, поворачивая клинок под новым углом, Дэймос перешел к плану «б». А именно — от слов к делу. Да, он прекрасно знал, как заставить ее забыть о вещах, интересовавших ее за секунду до его чувственного прикосновения.

— Эрион. — Позвала мужчину Миша, когда восстановила дыхание, и когда комната перестала вращаться.

— Ртом или рукой? — Прошептал Дракон, спускаясь по ее телу шажками поцелуев и нежных укусов.

— Я не… — Ох, какое заманчивое предложение. Но она все же нашла в себе силы продолжить. — Я не об этом. Ты… научишь меня фехтовать?

Кажется, это заявление ему не понравилось. Мягко сказано. И зря Дракон думал, что эта мысль зародилась в ее голове недавно, спонтанно и не задержится там надолго.

Впрочем, на такие случаи Дэймос имел проверенную и беспроигрышную тактику, которая лишала ее способности связно мыслить, выветривая из ее головы ненужные, абсурдные мысли. Повернув девушку на живот и приподняв ее бедра, мужчина резко соединял их тела, вырывая из женского горла громкий стон наслаждения и облегчения.

Боги, она была очень чувствительной. Никогда не имея дел с девственницами или попросту не искушенными в сексуальных утехах женщинами, привыкший к диким, требовательным любовницам, Дэймос был действительно поражен и абсолютно покорен отзывчивостью ее тела. То, как она встречала его прикосновения… да даже то, как она реагировала на простой взгляд, который говорит женщине о тех вещах, что намерен осуществить ее любовник уже через минуту, давало ему больше, чем неистовая ночь с любой другой женщиной. Он наслаждался тем, что просто являлся объектом ее желания, и, как следствие, тем, кто мог это желание удовлетворить.

В последнее время он заметил именно эту тенденцию в их сексуальных отношениях — он меньше брал. Жадность и неистовство проявлялись время от времени, когда дело касалось ее, но то были редкие случаи. Сейчас все происходило неторопливо, основательно, он словно ставил перед собой задачу — как можно лучше обслужить ее. Как факт — его персона и его удовлетворение отходили на второй план.

Это о чем-то говорит, не так ли?

— Эрион. — Протянула Михаэль спустя час, когда Дракон вернулся с подносом, наполненным едой.

Этот голос, такой тихий, требовательный, невероятно эротичный… прикажи она ему таким голосом пойти и скинуться с крыши, он с улыбкой развернется, спеша исполнить приказ.

Энгер, долбаный идиот, раз не понимает, насколько сильно эта женщина забралась в ранее пустую, выскобленную проклятьем и людьми душу Дракона. Оставить ее здесь означало остаться самому. Когда Дэймос смотрел на нее, обнаженную, уставшую, но довольную, лежащую на его кровати это становилось ясно как день. Он никуда без нее не уйдет.

— Ты научишь меня фехтовать. — Проговорила она так же соблазнительно.

О, боги, кто он, чтобы отказывать ей?

— Тебе это не нужно. — Он смог сказать только это. И его слова, естественно, не означали отказ, несмотря на откровенно недовольный тон.

— За год в академии я многому научилась, так что не подумай, что я буду выглядеть жалко с оружием в руках. — Пробормотала Миша устало, принимая из его рук один из мудреных мясных рулетиков, на которые был так хорош Франсуа.

— Я — твое оружие. — Произнес Дракон, вынуждая ее, уставшую, но вновь возбужденную, обвести его фигуру недвусмысленным взглядом. Взглядом, в котором читалась просьба оказаться в ее руках, буквально.

— Госпожа, к вам посетители. — Голос Сэлли заставил Мишу прийти в себя и вернуться из мира грез.

Подумать только, она не расслышала даже стука в дверь. Но что поделать, эти унылые будни буквально заставляли витать в облаках. Южных, теплых, наполненных лучшими воспоминаниями и мечтами, сотканных из убывающего лета.

Спускаясь по лестнице, пересекая фойе, направляясь в гостевую, Михаэль абсолютно не заботило то, кем являлись эти «посетители». Однако, прежде чем пройти через двойные двери, она все же разгладила юбку легкого платья персикового цвета, которое надела, чтобы не шокировать гостей своим запущенным, простоватым видом, не уживающимся с ее званием и титулом.

И все-таки, когда Миша переступила порог комнаты, в ее голове проскользнула мысль о том, что ее старания были не обязательны. Точнее, совершенно противопоказаны. Остановившись в дверях, рассматривая этих двух «гостей», которые в свою очередь не моргая пялились на нее, Миша виновато улыбнулась.

Послышался глухой стук — Сэм выронил книгу, которую листал со скуки минуту назад. Казалось, совсем скоро к учебнику по географии присоединится и его челюсть.

— Твою налево… — Прошептал Сид, раз за разом оглядывая старого друга, который полгода назад сорвал свой джек-пот. — Я просто отказываюсь в это верить.

— Михаил? — Салема было не узнать: этот тихий, неуверенный голос ни при каких обстоятельствах не мог принадлежать этому непробиваемому, безбашенному парню. — Я никогда бы не думал, что скажу это, но… это платье слишком хорошо на тебе смотрится. Просто непозволительно для того, кого я считал своим академическим другом. Сечешь?

41 глава

Когда в холле огромные напольные часы звонко отсчитывали десять вечера, Роб, как и положено, находился в своей комнате, растянувшись на кровати. Подоткнув под голову подушку, впитавшую в себя сны прошедших семи дней — того короткого срока, который он провел в новой школе — мальчик закрыл глаза. И в тот момент, когда прошлое и будущее, воспоминания и мечты начали переплетаться в его мыслях, губы сами собой расплылись в самодовольной улыбке.

Хотя разве у него не было причин вот так улыбаться?

Если так подумать, вместо подсчета овец при бессоннице, он мог бы с таким же успехом перечислять в уме вещи, заставляющие его так улыбаться.

Для начала то, что он засыпает на огромной кровати, заправленной чистейшим постельным бельем из лучшего хлопка. В просторной комнате, обставленной резной мебелью из махагони. В этой престижной школе, куда попали лишь лучшие из лучших. В Амб, конце концов! В роскошной, горделивой столице великой империи, в городе, в который он и не мечтал попасть.

И все это, от учителей, которым платят баснословное жалование, до последней позолоченной дверной ручки, принадлежит генералу армии Эливиар, Михаэль Джелли, то есть его сестре.

Черт возьми, Роберт знал, что когда-нибудь ему должно повезти!

И он не особо стеснялся своей популярности. Пусть гениальностью или родословной, к которой подмешаны не только люди, он похвастаться не мог, зато он отличался от остальных тем, что… силы небесные, сам ректор школы-пансиона — темный раб его сестры! Сильнейший маг современности, по которому сходила с ума половина учениц, был в подчинении у Миши — баронессы Семи Королевств.

К слову, то почтение и уважение, которое оказывал Робу каждый встречный-поперечный, казалось совершенно неуместным и непривычным… поначалу. Роб довольно быстро свыкся с правдой, согласно которой он теперь не просто «эй, ты», а ни много ни мало — милорд. У которого в гардеробе полным полно модных, дорогущих шмоток, которые раньше могли ему только сниться, а это еще один повод быть довольным, не так ли?

Но, на самом деле, если расставлять приоритеты, он бы предпочел обойти вниманием дорогую одежду и обстановку, ведь это лишь прилагающиеся «бонусы» его статуса. Самым важным было именно собственное социальное положение, которое открывает все двери и устраняет врагов…

Хотя, стоит признать, врагов устраняет не его положение, а всем известная правда, согласно которой его сестре подчиняется еще один темный — Дэймос — полная противоположность интеллигентному красавчику Энгеру. Так что, теперь навряд ли в этой школе появиться хоть один псих, осмелившийся назваться врагом Роба. Точно не после того, как его сестра привела Дракона с собой на церемонию открытия. Это была более чем наглядная демонстрация собственной силы и власти.

Да уж, Роберта (да и всех, точно) больше впечатлило присутствие этого темного, а не самого императора, который произносил перед публикой какую-то высокопарную речь. Нет, Роб пробовал слушать, честно. Он изо всех сил старался вникать в смысл громких слов императорской речи… и все же уже через секунду его взгляд упрямо уходил с монаршей фигуры, в сторону Михаэль, которая сидела в первом ряду в актовом зале, небрежно закинув ногу на ногу, рядом с… монстром, если честно. Роб до сих пор не мог понять, как она может держаться так уверенно и спокойно рядом с Дэймосом. Его присутствие угнетало Роберта, даже когда от мужчины его отделяли пять метров, и взгляд кровожадный алых глаз не был на него направлен. Сидеть с ним бок о бок? Он бы предпочел соседство с чем-нибудь менее опасным… например, с ядовитой змеей.

Когда дверь в комнату открылась, Роб поднялся, садясь на край кровати. Сон не шел по понятным причинам. Ему действительно не стоило вспоминать о безумном предводителе армии Тьмы, особенно на ночь глядя.

— Ну и видок у тебя. — Пробормотал со смешком его сосед по комнате, закрывая за собой дверь.

— Опять в библиотеке торчал, Дэн? — Усмехнулся тихо Роб, смотря на то, как рыжий парень проходит к своему столу, складывая в стопку с десяток принесенных книг. — И как тебя комендант не застукал.

— Забываешься. Я кое-что умею, все-таки в моем роду были сидхи. — Когда парень обернулся, его зеленые глаза сверкнули, словно в подтверждение произнесенных слов. — Кстати, сегодня я намерен доказать тебе, как иногда полезно заглядывать в нашу библиотеку.

— Каким это образом? — Не понял Робер, но все же подался вперед, опираясь локтями на колени.

— Я тут такое нашел, дружище. — Дэннис помахал довольно ветхой книгой, с хитрой улыбкой приближаясь к кровати соседа. — «Памятники архитектуры Амб», том первый, очень занятная книжка.

— Да уж, кто спорит.

— Твой скептицизм неуместен…

Голос Дэна прервал громкий стук и последовавший за ним голос коменданта:

— Джелли и Майлер, вам каждый день нужно напоминать, что после десяти часов разговоры запрещены?

— Сейчас не время, давай… — Бормотание Роба оборвал шепот друга.

— Сейчас самое время! — Парень сел на кровать соседа, раскрывая пожелтевшую от сырости и времени книгу на нужной странице. — И тебе предстоит в этом убедиться. Глянь.

— Это же… наша школа?

— Ага. Александровский замок. Он был так назван в честь первого из Грэдов.

— Можешь не продолжать. Я знаю, кто здесь жил до нас. — Поморщился Роберт, разглядывая иллюстрации на ветхих страницах. — Ты решил, что чтение меня прельстит настолько, что я предпочту его сну? Если ты, правда, так думаешь, то ты ошибаешься.

— Поверь, за эту неделю я узнал о тебе и твоей «любви» к чтению достаточно, чтобы с подобными предложениями к тебе не подкатывать.

— Тогда какого…

— Вот. — Парень перелистнул страницу, указывая на другую иллюстрацию — план особняка, его подробную схему. — Здесь каждый ярус. Каждая комната.

— Ого. — Протянул Роберт, интонацией показывая уровень своей заинтересованности. Точнее, полного отсутствия оной. — Слушай, завтра рано вставать…

— Я тебе расскажу такое, отчего ты точно спать не захочешь. — Что ж, это заставило парня замолчать и пристально посмотреть на своего беспокойного соседа. — Видишь это? — Дэннис ткнул пальцем на последний чертеж, под которым шла размытая надпись.

— Катакомбы?

— Схемы подвалов, парень. Здесь есть подземный этаж. Целый этаж.

— Ну и что? — Фыркнул Роберт, забираясь на кровать с ногами. — Наверняка, его приспособили под какие-нибудь… погреба или склады всякого барахла.

— Э, нет. — Тихо рассмеялся Дэн, рассматривая план особняка. — Я в первый же день обошел здание вдоль и поперек. Здесь нет никакого подземного этажа. Точнее, я не нашел туда входа. Складские и инвентарные помещения, размещены в восточном крыле. Вот наш этаж, тут — мы с тобой. В южном крыле — комнаты преподавателей. Два этажа сверху — классы, тут тренировочный зал. Левее — столовка, в противоположной стороне — душевые.

— На что ты намекаешь?

— Кто-то спрятал от любопытных глаз целый этаж. Спрашивается, зачем? — Стоит признаться, в этой темноте голос друга звучал в полной мере таинственно и заговорщицки.

— Может там… система канализации.

— Я тоже так подумал вначале. Потому и спросил у домоправителя. Трубы находятся под землей, они зарыты. Этот этаж… там находиться что-то поинтереснее труб, это точно. И мне надо узнать немедленно, что именно.

— Слушай, а это больное любопытство в тебе тоже от эльфов?

— Когда я совершал свой экскурсионный обзор в первый день, я почувствовал след высокоуровневой магии возле одной из стен… Понимаешь? В этом подвале находиться нечто такое, что скрыли сильнейшей магией. Зачем так заморачиваться из-за труб?

— Слушай… это, конечно, очень интересно. — Что скрывать, Роберт сам хотел знать ответы на эти вопросы. — Давай завтра…

— Я иду туда прямо сейчас. А значит, ты пойдешь со мной.

— С какой стати?

— Все-то тебе на пальцах нужно объяснять. — Обреченно закатил глаза Дэн. — Ты же знаешь, на чем держится самая сильная магия?

— На крови, это ежу понятно.

— Ага. — С улыбкой кивнул Дэн, продолжая внимательно изучать планировку особняка. — Могу спорить, что вход в катакомбы запечатал сам ректор.

— Ну, тогда тебе точно туда не пройти. Он магистр, знаешь ли…

— Я и не собираюсь с ним силами мериться…

— Потому что это бесполезно. — Вставил с тихим смешком Роб.

— … именно поэтому мне нужен ты. Точнее немного твоей крови.

— Ч-чего?!

— Боги, ты всегда такой недогадливый? Ректор — темный раб твоей сестры. Их проклятье замешено на крови. Если говорить примитивно: его кровь подчиняется ей. А ты — ее кровный родственник? Чуешь связь?

— Не… нет, это не прокатит. — Покачал головой парень.

— Откуда такая уверенность?

— То же самое хотел у тебя спросить!

— Тц, это элементарная математика. Это как… карта более высокой масти. Если представить что Энгер — Валет, то твоя сестра — Дама.

— Да, но я — не моя сестра.

— И это, поверь мне, заметно. Не важно, кто, Роб. Главное — кровь, уяснил? Заклинание, каким бы сильным оно не было, если оно нанесено Энгером, сломается, потому что, так же как и мастер его нанесший, подчиняется вашей крови. Крови Джелли. Ясно?

— По твоим словам, я с таким же успехом могу командовать Энгером. — Прищурился Роберт.

— Размечтался. Мы говорим о барьерах и их границах. Точнее в их нарушении. — Потом Деннис тихо рассмеялся. — Ты, конечно, можешь попробовать… вдруг из этого, что и выйдет.

— Пошел ты. — Бросил Роб, слезая с кровати.

Он знал, что не будет даже пытаться. Отдавать приказы Энгеру? Спасибо, он еще жить хочет…

— Так ты идешь? — Поинтересовался Дэн, проходя к двери. — Если ты струсил, можешь просто дать мне свою кровь… совсем немного.

Ладно, его примитивно взяли на слабо.

— И как ты собрался разгуливать по школе во время комендантского часа?

Дэн растянул губы в победной улыбке, понимая, что полдела уже сделано.

— Я не плох в магии. Во мне кровь сидхов, помнишь?

— Лучше бы ты сказал, что у тебя заныкана шапка-невидимка. — Пробормотал Роберт, выходя следом за другом в коридор.

— Веди себя тихо и шевелись. — Прошипел рыжий, прислушиваясь и на цыпочках направляясь к лестнице западного крыла.

Роберту оставалось лишь послушаться совета, потому что… ну, ему не хотелось думать о том, что с ними сделают, если обнаружат вне комнаты в столь позднее время. А что хуже выговора учителей, так это полный разочарования взгляд сестры.

— Давай. Уколи палец, не веди себя как девчонка. — Подначивал Дэн, смотря на то, как Роберт в нерешительности остановился перед нужной им стеной. — Нам нужно торопиться, мы не можем стоять здесь вечность, пока ты наберешься смелости.

— Это плохая идея. — Озвучил свои мысли Роб, когда иголка все же кольнула его палец, выпуская небольшую алую каплю из кожи. — Энгер — не идиот, он точно заметит.

— Никто не заметит. — Бросил Дэн, прислоняя уколотый палец друга к стене, которая буквально впитала в себя алый след. И когда это произошло, рыжеволосый принялся чертить пальцами на стене замысловатые невидимые символы. — Это же не сигнализация. Это как… дверь открыть, понимаешь?

— Угу.

— Если ты ее обратно закроешь, будет так, словно ничего и не произошло. — Отойдя на шаг назад, парень отряхнул руки. — Так-с, преступим.

— А ты много знаешь. — С уважением в голосе пробормотал Роберт, когда увидел, как начертанные недавно знаки вспыхивают зеленоватым пламенем.

— Если бы было иначе, меня бы сюда не приняли. — Усмехнулся Дэннис, без страха ступая в открывшуюся темноту. — Свет захвати.

Что ж, стоило признать, этот парень был не только умнее и способнее, но еще и смелее в разы. Однако если говорить о степени адекватности, Роберт был куда разумнее своего соседа. И все-таки он снял со стены масляную лампу, ступая следом за другом в темноту.

— Зажги факел. — Проговорил Дэн, оглядываясь по сторонам, когда они оказались на крутой лестнице, ведущей в темные глубины подземелий особняка. — А лампу надо обратно поставить, а то заподозрят…

— Тут холодно. — Прошептал с отчетливо слышимой боязнью в голосе Роберт, когда друзья с факелами в руках спускались по длинной лестнице.

Скудный свет огня освещал лишь ближайшие два метра, давая воображению достаточно пространства для размышления над тем, какие ужасы могли таиться за этой световой границей. И этот могильный холод, пробирающий буквально до костей, залезающий в душу, вкупе с темнотой и кладбищенским молчанием не сулил им веселых приключений, это точно. Однако что-то объяснять Дэну, когда тот захвачен в плен любопытства, было абсолютно бесполезно, даже если все указывало на то, что им было лучше не соваться сюда.

— Впечатляет, да? — Дэн с интересом осматривал высокие стены коридора, в который они спустились.

— Ага, очень. — Бросил тихо Роберт, не сдержав ругательства, когда огромная крыса прошмыгнула прямо перед ним. — Давай прибавим шагу? Не хочется как-то провести здесь всю ночь.

Дэннис молча с этим согласился, потому уже через минуту, завернув за угол, они оказались в новом коридоре. Стены которого состояли из ряда зарешеченных камер.

Роберт вновь тихо выругался, делая невольный шаг назад, словно отступая, а Дэн присвистнул, как будто считал обнаруженное ими чем-то удивительным и крайне интересным, а не страшным до колик.

— Я так и знал. Нет, точно. Я ведь так и знал. — Продолжал воодушевленно повторять рыжий парень, проходя по коридору, слушая свои глухие шаги, звук которых словно застревал в темноте, не долетая до стен. Здесь не было эха, здесь кроме крыс, словно вообще ничего не обитало. — Подвалы особняков того времени частенько оборудовали под темницы.

— Твою же… — Прошептал Роб, поднимая факел выше. — Это просто… безумие какое-то. Пошли отсюда, Дэн…

— Ты чего? Боишься? — Парень обреченно выдохнул. — Это просто пустые клетки…

— Это они сейчас пустые! Возможно, неделю назад они были более чем… полные.

— Здесь нет крови и останков. — Спокойно объяснил Дэннис. — А значит, тюрьма не использовалась уже очень долго.

— Не понимаю… неужели моя сестра не знает об этом месте.

— Конечно, знает, это же ее дом. — Хохотнул Дэн, проходя вперед по коридору. — Именно поэтому этаж запечатали.

— Лучше бы залили цементом. — Пробормотал Роб, нехотя последовав за соседом по комнате. — Или хотя бы водой.

— Кроме членов вашей семьи сюда никто не может попасть. Так что то заклинание более чем надежно.

— Ты только что сам назвал причину, по которой нам не следовало сюда приходить.

— Ладно. — Протянул раздраженно Дэн, останавливаясь перед большой кованой дверью, выглядящей совершенно неподъемной. — Заглянем сюда и тут же пойдем обратно. Умоляю, только без нытья.

— Это инстинкт самосохранения, а не нытье. Хотя, чего я распинаюсь, это понятие явно тебе не знакомо. — Проговорил негромко Роберт, проходя к другу, пыхтящему над дверью. — Мы пришли в гости к Дэймосу, причем без приглашения.

— Я и так… знаю… что это… его покои. Черт! — Дэн тяжело вздохнул, отпуская ручку двери. — Ее не сдвинешь. Тяжелая, дрянь. Давай вместе… факел повесь…

Ладно, вопреки всем воплям здравого смысла, что-то глубоко внутри искренне желало знать, что скрыто за этой дверью. Будь проклято это подростковое любопытство.

Вытерев вспотевшие ладони о брюки, Роб подошел к двери, хватаясь за ручку выше того места, где ее обхватил ладонями Дэннис. С угрюмым гулом она подалась, открывая небольшой проход. Сантиметров двадцать — на больше их сил не хватило.

— Фу… боги, ну и вонь. — Прошипел Роберт, скользнув в щель после того, как в помещение зашел Дэн, держа факел над своей головой. — Проклятье…

Открывшееся его взору, своим чудовищным видом громко заявило о том, что мальчикам самое время разворачиваться и уносить свои ноги подальше от этого места.

— Да это же камера пыток! — Восхищенные интонации здесь были совершенно не уместны.

Но, очевидно, Дэннису это открытие пришлось по душе. Хотя, Роб ведь знал, что парень совершенно безбашенный искатель приключений на свою пятую точку. И да, он верил, что если они не смотаются отсюда сию же секунду, эти приключения им обеспечены, причем сверх нормы.

— Кому расскажу — не поверят. — Продолжал бормотать увлеченно Дэн, перебегая от шкафа с какими-то консервантами, к хирургическому столу, а от него к дыбе. — Ну что ж, теперь ясно, что скрывали учителя. И да… в отличие от тех камер, этой комнаткой пользуются вовсю. — В подтверждение своих слов парень пнул ногой какое-то старое корыто, почерневшее от засохшей крови. — На инструментах нет пыли. Они отлично заточены…

— Не трогай, чтоб тебя! — Прошипел Роберт, хватая друга за руку. — Ими людей пытали.

— Я знаю. Это очевидно, мы все-таки с тобой находимся в пыточной. — Пробормотал Дэн, но нож на место все же положил. — Тц! С ума сойти, я себя чувствую просто… героем страшной истории. Будет что рассказать зимой перед камином.

— Ага. Расскажи об этом ректору. А хотя нет, подожди. Почему бы тебе сразу не рассказать об этом Дэймосу? Как тебе понравился стиль, интерьер, меблировка. Ему будет очень интересно узнать о том, какой ты нашел его комнату развлечений… Черт возьми, и моя сестра живет с ним под одной крышей.

— Ты только глянь! — М-да, он его абсолютно не слушал. — Здесь ванна. — Дэн отдернул какую-то шуршащую штору, демонстрируя старую ванну, с потрескавшейся и проржавевшей эмалью. — И она не для того, чтобы принимать водные процедуры.

— Ну, это очевидно. — Пробормотал Роб, подходя ближе.

— Когда вырезают один из органов, чаще всего почку, человека погружают в холод. В ванну со льдом. Этот ваш Дэймос… мастер на все руки.

— Да. И ему не придется далеко идти, если он нас здесь застукает. Все, так сказать, под рукой.

— Да брось. Он темный твоей сестры.

— Но не мой… — Внезапно замолчав, Роб сглотнул. — Ты… ты тоже это слышишь?

— Дверь. — Шикнул Дэн, подбегая к кованой двери и хватаясь за ручку. — Давай, нам нужно закрыть ее.

Не совсем то, что он ожидал услышать. И все же Роб подбежал к другу, помогая вернуть дверь в исходное положение. Разговоры, доносившиеся из далекой темноты коридора стали глуше.

— Твою мать. Просто, твою мать! — Роберт еще раз внимательно осмотрелся вокруг, пытаясь отдышаться. — Давай сюда!

— Дело дрянь. — Вот теперь-то в голосе Дэнниса появилась дрожь. Но, увы, его страх пришел с роковым опозданием. — Они точно идут сюда…

— Конечно, куда же им еще идти. — Роберт залез в ванну, туша факел в стоящей рядом кадке с водой. — Ты так и будешь там стоять?

— Черт возьми! Что им тут нужно?! — Когда Майлер забрался в ванну, затушив огонь, Роб задернул занавеску.

— А как ты думаешь? Где мы находимся? Вид этой комнаты тебе уже обо всем прозрачно намекнул… — Пытаясь восстановить дыхание, Роберт сделал глубокий вдох. — Ладно, сообрази что-нибудь, Дэн.

— А что я…

— В твоем роду были сидхи. — Повторил его слова Роб, прислоняясь спиной к шершавой стене. — Еще раз ты меня втянешь во что-то подобное…

— Ладно-ладно! Дай сосредоточиться.

Рыжеволосый тяжело вздохнул, после чего начал что-то бормотать и чертить пальцем невидимые символы. Оставалось только надеяться, что говоря о себе как о способном маге, парень не просто сотрясал воздух.

Тем временем, шаги становились все громче и четче, так же как и сопровождавший их звук волочения… чужого тела, очевидно.

Закусив губу до боли, Роберт застыл, боясь пошевелиться, когда дверь в камеру открылась. Быстро и легко, будто ничего не весила. Потом вспыхнул свет, словно все факелы, находящиеся в комнате, зажглись разом.

— … поэтому я говорю, что ты переходишь все границы. — Раздраженный, даже взбешенный, голос принадлежал ректору. И этот тон… если бы мужчина разговаривал так с ним, Роб бы уже давно умер от сознания собственного ничтожества.

Однако его собеседник абсолютно не считал слова Энгера чем-то достойным своего внимания. Впрочем, Дэймос с самого начала не показался Роберту парнем, который будет прислушиваться к чужому мнению.

— Тут живут дети, Дэймос. Поэтому я позволю себе эти слова: забирай этого человека и убирайся к черту.

— Дети. — От этого голоса у Роберта по спине пробежала ледяная дрожь. И он мог поспорить, что сейчас не одинок в своих ощущениях. — Хм.

— П-пожалуйста… я… я ничего не знаю… я же просто помощник… мне не доверяют до такой степени… — Залепетал пленник, задыхаясь от собственных рыданий. И Роберту пришлось зажать рот рукой, чтобы не пустить наружу трусливый крик. Хотя сейчас он не считал свой страх чем-то позорным. Эта эмоция была логична, если речь заходила о Драконе. И, собственно, Дэн бы теперь с ним точно согласился.

— Ш-ш-ш. — Протянул палач тихо. — Тише, мистер Уилфрэд. У нас еще будет время, чтобы это обсудить, будьте терпеливы.

— Дэймос…

— Я тебя не понимаю, Энгер. — Бросил безразлично Дракон, вновь начиная волочить скулящего пленника. — То ты не доволен тем, что я сижу, сложа руки. Когда же я начинаю действовать, ты вопишь как потерпевший о том, что мои методы тебя не устраивают. Даже не знаю, что сказать…

— Твои методы… — Резкий выдох. — … они меня не устраивают по вполне понятным причинам. Зачем трогать этих людей? Наша госпожа — генерал, ты можешь узнать то, что тебе нужно от нее непосредственно.

— Ну да. — Хохотнул его собеседник, судя по скрежету и возросшим рыданиям, прикрепляя жертву к столу. — Любовь моя, а что вы там решили на тайном совете с мудрейшими и императором по поводу расстановки войск на стене и положении гвардейцев в городе? А то я тут как раз собрался предать тебя и избавиться от проклятья, осталось только выбрать удобный день. Ты мне не поможешь?

П-предать? Избавиться от проклятья?!

— Слушай, мне плевать. Делай что хочешь, но не здесь.

— У меня есть только две комнаты дознания. Эта. И в доме, где сейчас живет твоя женщина. Если ты против этого варианта… — Его слова утонули в диком рычании. — Очевидно, выбора у меня нет… Твою мать, он сознание потерял… эй, мистер Уилфред, работа советника влияет на сердце, не так ли? Адреналин нам в помощь.

— Погоди… ты слышишь? — Роберт замер, задерживая дыхание.

— Если бы ты меньше орал, то услышал бы с самого начала. — Тихий, словно разочарованный вдох с шумом покинул легкие палача. — Парни, вылезайте оттуда. — Эти слова совершенно точно предназначались им. Потому мальчишки вздрогнули, переглядываясь между собой. — Роберт, твое сердце бьется так, что тебя можно отправлять прямо сейчас вместо ударных на марш. И передай своему другу, который, кажется, собрался отключиться, что ему не стоит прикасаться к моим вещам. У меня отличное обоняние и меня раздражает, когда на инструментах остаются посторонние запахи…

Зеленые глаза Дэнниса затуманились, взгляд стал невидящим, и уже через мгновение Роберт наблюдал за тем, как парень слабодушно грохнулся в обморок, оставив его одно среди этих… чудовищ.

Занавеску резко отдернула рука Энгера. И на минуту Роб почувствовал себя по-настоящему виноватым, когда увидел своего ректора. Однако уже совсем скоро голос совести ушел на задний план. Оттолкнув от себя шокированного мужчину, Роберт вылетел из этой проклятой ванны, становясь перед Драконом.

Обнаженный по пояс мужчина выглядел еще более устрашающе с этими бесчисленными шрамами на груди, нависая над беззащитным телом своей жертвы с уже пустым шприцем. И все же парня (будь прокляты его несдержанность и гнев) это не остановило.

— Ты… ты… ублюдок! — Проорал Роберт, тыкая пальцем в Дэймоса, который вопреки логике слабо улыбался. — А ну-ка отпусти его! Немедленно!

Дракон рассмеялся.

— Роб, а ты смельчак. Приказы мне отдаешь.

— Я ей все расскажу, ясно?! Чем ты тут занимаешь! Она обо всем узнает и… не трогайте меня! — Рявкнул мальчик, отшатываясь от подошедшего Энгера. — Вы… Она доверяла вам! Не подходи, я сказал! Я хочу ее видеть. Немедленно! Я сейчас же отправляюсь к Эль.

— Никуда ты не пойдешь. — Выпрямился Дэймос, отчего Роберт сглотнул, отступая назад.

— А ты попробуй меня остановить. — Нервно усмехнулся парень, сам не веря в то, что разговаривает с ним в подобном тоне. — Она все узнает и самолично прикончит тебя. П-подонок! Меня тошнит от одной мысли, что такая тварь, как ты, находится рядом с ней. А уж тем более к ней прикасается. Ты этого совершенно не достоин, и если бы ты ее знал вполовину также хорошо как я, это бы стало ясно как божий день даже такому прогнившему мерзавцу вроде тебя. Пора бы ей открыть глаза на правду.

— Роб, тебе лучше заткнуться. — С ума сойти, но эта фраза принадлежала Энгеру, который теперь подобрался поближе к Роберту. Но не для того, чтобы, как могло показаться, попытаться остановить, а для защиты. Потому что она явно парню понадобиться после таких слов.

— Я сказал, держись от меня подальше. — Его голос срывался на хрип, а сам парень был готов последовать примеру Дэна. Роберт понимал, что держится лишь на силе собственной злости. — Я не собираюсь молчать, пока вы проворачиваете здесь свои грязные делишки. Я-то думал ее доверие что-то значит для вас. Оказалось, это просто средство достижения собственных целей. Знаешь что, сволочь? Миша ведь лекцию мне прочла по поводу того, как люди ошибаются, считая вас бесчестными кровожадными ублюдками с ампутированной душой и совестью. Я не поверил. И, оказывается, правильно сделал. — Роб смерил Дракона самым смелым взглядом, какой мог себе позволить в этой ситуации. — Мерзкий, опустившийся предатель. Гребаное чудовище.

Ох ты ж черт…

— Друг, он всего лишь ребенок. Мальчишка. — Проговорил поспешно Энгер, вытягивая руку перед Робертом, словно пытаясь его защитить.

И если судить по дикому взгляду ярких алых глаз, эта попытка не лишена смысла.

— Я позабочусь о нем. Он ничего не вспомнит. — Добавил через мгновение Ворон мягким тоном, словно пытался достучаться до Дэймоса, позабывшего о своей жертве, которая теперь начала приходить в себя.

И именно тихий скулеж прикованного мужчины привел Дракона в чувства. Он отвел свой взгляд от Роба, сосредотачиваясь на своей блестящей коллекции холодного оружия, размещенного на передвижном столике. Проведя пальцами по лезвиям разной формы и размера, он выбрал одно — тонкое и загнутое.

— Убирайтесь. — Его голос был тихим и хриплым. — Забирай мальчишек и проваливай отсюда. Быстро.

Роб не сдержал крика, которому вторил вопль жертвы, с которой принялись снимать полоски кожи. Черт возьми, он прекрасно знал, почему Дэймос не стал ждать их ухода. Дело не в его нетерпении, дело в том, что это было уроком, демонстрацией ему, Роберту. Он не мог трогать брата своей госпожи, но он мог показать ему наглядно, как глупо и нелепо отпускать в его сторону такие громкие слова.

Когда Энгер загородил собой кровавое зрелище, схватив Роба за плечи, мальчик рванул в сторону, начиная отбиваться. Бесполезное и абсолютно неблагодарное занятие, особенно если твой противник — Энгер, однако, инстинкт вопил о том, что ему необходимо оказаться как можно дальше от этого места и этих парней. А особенно от того, кого он по-настоящему сильно расстроил.

Когда до слуха Роберта сквозь рыдания жертвы и собственное сбивчивое дыхание донеслись звучные слова заклинания, творимого Энгером, тело ослабело, а поле зрение стала застилать темнота. Забвение слишком быстро накатило на него, разрастаясь пустотой в голове, прогоняя страх и гнев, удерживающие в его сознании твердый приказ: «Он должен рассказать ей…»

42 глава

— …а потом эта новость…

— … ну, мы, конечно, всех послали по матери…

— …понимаешь? Я тому парню чуть все зубы не выбил, когда он такое заявил…

— … чтобы наш Майк и вдруг женщина? Да я им прямым текстом…

— … а этот товарищ, чтоб его так, бывший сержант молчит…

— …пока своими глазами, говорю, не увижу — не поверю…

Миша с улыбкой тихо покачала головой. Сид и Салем были абсолютно неутомимы и уже который час без перерыва рассказывали ей о собственных впечатлениях. Их шок был очевиден, когда парни убедились в правдивости слухов о принадлежности генерала к женскому полу. Но Михаэль, правда, не думала, что это впечатлит их настолько сильно: прошло полдня, а ребята до сих пор не могли смириться с этой мыслью… но, все же, в хорошем смысле.

Никаких проклятий, ругательств и обвинений. Безусловно, открывшаяся правда их ошарашила, но, слава богам, не вызывала гнева и обиды, с которыми Миша не была готова столкнуться. Хотя, даже при таком неприятном повороте она бы отнеслась к сказанному с пониманием. Все-таки это было ложью, как не крути парни имели полное право быть если не взбешенными, то хоть немного… расстроенными, что ли.

Так что пусть уж они переводят каждый разговор (который Миша при удобном случае пыталась увести в более мирное русло) в сторону этого невероятного открытия, чем проклинают ее и ее «коварный обман» на чем свет стоит.

— … но тот твой удар, знаешь ли. — Посмеиваясь, Сэм потер подбородок. — Ты ведь ни в чем нам не уступала. Ха, мужчины, утверждающие, что женщины — слабый пол, явно не встречались с тобой.

— Салем, Сид. — Курсанты, сидящие на ковре в ее гостиной, направили свои блестящие, чуть смущенные взгляды на нее. — Ваша поддержка, парни, она неоценима. Была, есть и будет. Во все времена. Я верю… даже знаю, что никто не может похвастаться такими друзьями, какие есть у меня.

— Да брось…

— Скажешь тоже…

О, они так мило покраснели, отводя взгляды в сторону, начиная внимательно изучать интерьер комнаты. В очередной раз.

— Значит… вас перебрасывают? — Вздохнула Миша, возвращаясь к теме, которая интересовала ее, и которую парни усердно задвигали своими «ты представляешь!» и «нет, ты не представляешь!».

— Ага. С первым снегом. — Кивнул Сид, отпивая из своего высокого бокала с дымящимся пуншем.

— Наконец-то. — Хмыкнул Салем, наблюдая за танцем огня в камине. — Как мне надоело протирать штаны в академии, кто бы знал. Я не для этого в армию пошел.

— Возможно… Сэм, возможно, вам не стоило так спешить? — Взглянула на него обеспокоенно Миша, замечая, как парни переглядываются.

Она знала, что отбор в гвардию идет на добровольной основе. Она так же могла понять рвение ребят, но они были слишком молоды для той службы, с которой им предстоит столкнуться в дни суровой долгой зимы.

— Нет. Нет, мы сами так решили. — Пожал плечами Сид. — Сэм прав, мы ни черта не делаем в штабе. От нас там никакой пользы. Да если честно мы и сами устали от нашего унылого распорядка.

— А особенно от этого чокнутого Кравца. — Пробормотал Салем, запивая злость пуншем.

— А что с ним? — Возможно, они не заметили, как дрогнул ее голос.

— Да его просто с катушек сорвало. — Бросил Сид, вылавливая из бокала ломтик яблока. — В последнее время он сам не свой. Все чаще его замещают на занятиях по боевой подготовке. Прошел слушок, что он хочет подать рапорт. Но если честно, мне кажется, что его скоро попрут и без всяких рапортов.

— Это точно. — Вздохнул Сэм. — Никогда бы не подумал, что это скажу, но… немного жаль его, он вроде мужик неплохой, я могу понять его одержимое желание слепить из нас солдат. Даже его садистские методы. Обидно, что он так себя гробит.

— В смысле? — Она сама себя едва слышала.

— Ну… видок у него, скажем так, не самый лучший. Такое ощущение, что он уже которую неделю не спит. — Объяснил Сид. — И я его без сигареты больше не вижу. Что-то определенно случилось.

— Может с семьей что. — Предположил Салем.

— С семьей? У него нет никого. — Кинул Сид.

— Ну… это все объясняет. Может, если б была, он бы помягче с нами обращался.

— О! Я знаю. — Рассмеялся внезапно Сид. — Это он так расстроился потому, что Майк ушел… ла. Прикипел он к тебе, да и курсант нынче не тот пошел.

Миша горько усмехнулась, не собираясь объяснять беззаботно болтающим парням о том, насколько близко они подошли к истине. Возможно, она ошибалась (боги, она бы правда хотела, чтобы все так и было), но почему-то Мише казалось, что причиной такого поведения Кравца были именно ее глупость и легкомысленность.

О боги, Клэймор был достойным мужчиной и потому абсолютно не заслуживающим то, чему сейчас себя подвергает. В конце концов, такое крайне тяжелое положение его дел, можно было объяснить тем, что мужчина никогда не сталкивался с проблемой неразделенной любви. Точнее, вообще с любовью, насколько Миша знает. Кравц всегда был хмур, холоден и отстранен. Он никого не подпускал к себе, и тот секрет, который они делили на двоих… он явно связал их. А потом… это.

Громкий стук в парадную дверь, раздавшийся в беззаботной тишине, стал буквально громом среди ясного неба.

— Ох ты ж… — Прошипел Сид, кидая взгляд на настенные часы.

— Блин, уже почти полночь…

— Быть не может. Он прямо сюда заявился…

— Мы должны были вернуться к десяти…

Ого, Миша просто не узнавала этих голосов. Уверенные, веселые интонации выветрились оттуда мгновенно, не прошло и минуты после громкого заявления нежданного гостя о своем прибытии. Парни присмирели, поднимаясь с ковра, расправляя рубашки, поправляя ремни. Ошарашено за этим наблюдая, встала и Миша.

— Госпожа, тут… — Немного встревоженная Сэлли, начала свою несмелую речь, которую оборвал вошедший в гостиную Кравц.

— Сам разберусь.

— Сэлли, ты можешь идти. — Проговорила Михаэль, краем глаза замечая, как неуверенно кивает служанка. — Клэймор… — Это слово сегодня приобрело новое значение, а именно «пожалуйста, прости за все, что я сделала и не сделала по своей слабости».

— Крон. Вирин. Шагом марш на выход, до машины, которая ждет ваши блудные задницы у ворот. И вам сразу стоит подготовиться к бессонной ночи. Не только этой, но и следующей. — Однотонно произнес мужчина, смотря мимо Миши. Он словно намеренно ее игнорировал. Складывалось такое ощущение, что он готовил себя к этой встрече, потому теперь пытался сохранить напущенное безразличие в течение тех минут, которые понадобятся для того, чтобы забрать своих курсантов.

— Майк.

— Покеда. — Попрощались парни, прошмыгнув мимо изрядно похудевшего тела лейтенанта второго ранга. Мрачный, бледный, угрюмый, он выглядел по-настоящему разбитым. И Мише не хотелось верить в то, что причина такого его состояния кроется в ней.

— Клэймор! — Повторила Миша, но уже более требовательно, когда мужчина развернулся, стоило парням выйти за пределы особняка.

— Прошу прощения, миледи, за поздний визит. Но устав академии не допускает, чтобы курсанты находились вне ее стен после десяти вечера. Дико жаль, что я прервал ваш милый междусобойчик… — Он небрежно махнул рукой, указывая на место на ковре перед камином. — … но устав для солдата — святое. И вы должны это знать. Разрешите откланяться.

— Не разрешаю. — Скрестила руки на груди Миша.

— Михаэль… — Тихое рычание Кравца сказало о том, что в последнее время мужчину очень легко вывести из себя.

— Ты не сдержал своего слова. Ты не распил со мной бутылку вина, как обещал.

Смачно выругавшись, он вобрал в грудь воздух, словно пытался собраться с силами.

— Замкнутый, мать его, круг. — Пробормотал в итоге Кравц, с силой потерев рукой лицо. — Я не хотел сюда приходить…

— Неужели. Если бы это было правдой, тебя бы здесь не было. Я тебя знаю, Клэймор.

— Да? С каких пор?! Проклятье. Я должен поскорее убраться отсюда. — Пробормотал мужчина, быстро направляясь к выходу.

— Как же ты не поймешь! — Вскричала Миша, заставляя его остановиться напротив двойных дверей. — Ты очень дорог мне, Клэймор. Я не хочу тебя терять.

— Но и видеть меня рядом с собой ты тоже не хочешь. — Усмехнулся горько он, оборачиваясь к девушке. — Ты говоришь о том, как много я для тебя значу, какой я хороший и замечательный парень, что ты у меня в долгу и бла-бла-бла. И, тем не менее, на деле я там, а ты тут. И ты не собираешься что-то менять.

— Ты не можешь у меня этого требовать…

— И ты тоже! — Ткнул в ее сторону пальцем Кравц. — Не нужно просить прощения или пытаться убедить меня в том, что я тебе дорог. Сердцу не прикажешь, и я не такой идиот, чтобы о чем-то еще просить, когда меня отшили…

— Клэймор…

— Не нужно требовать у меня «дружбу». Она мне на хрен не нужна. — Миша поперхнулась вдохом. — Я не собираюсь лицемерить и лгать. Ни тебе. Ни уж тем более себе. Я хочу тебя. Как женщину. При таком раскладе, ни о какой дружбе речи идти не может, уж извини. И я очень хочу, чтобы между нами кое-что прояснилось: я не собираюсь находиться рядом, улыбаться, притворяться, что все хорошо, когда это ни черта не так. Меня устраивают лишь два выхода: тот, согласно которому я называю тебя своей полноправно. И тот, когда я нахожусь как можно дальше, старательно вычеркивая тебя из своей жизни. Я себя знаю, у меня это получиться, но только если ты больше не будешь лезть ко мне со всей этой миротворческой хренью.

Что ж, он всегда был прямолинеен. В этом весь Кравц.

— Не лезь в мою душу, Михаэль. Там и без тебя черт голову сломит. — Тяжело вздохнул мужчина, засовывая руки в карманы защитных брюк. — Тебе лучше послать меня сейчас. Это было бы самым лучшим твоим решением.

— Ты же знаешь… я так не могу. — Покачала головой Миша, обнимая себя за плечи. — Ты слишком многое сделал для меня…

— Черт, только не начинай.

— Ты нужен мне, Клэймор! Почему ты не поймешь? Ты нужен мне, как…

— Как друг! Но мне нужна от тебя совсем не дружба. И я достаточно честен, чтобы сказать тебе об этом прямо. Было бы справедливо надеется на такую же прямоту с твоей стороны.

— Ты говоришь, что не можешь мне лгать. Ну, так я не могу тоже! — Отчаянно вскричала девушка. — Я никогда не смогу оттолкнуть тебя. Эти слова ты от меня не услышишь. Клэймор, я бы могла полюбить тебя…

— Сослагательное наклонение в данном случае не совсем уместно.

— Если бы не встретила его.

Кажется, мужчина вздрогнул. Видимо, Клэймор не ожидал, что дело не только в нем и в ней. Что, как оказалось, тут стоит еще и третий. Которого Михаэль приняла как своего мужчину. Которого любила, которому показывала, каково это, быть любимым ею.

— Что ж… это то, что надо. — Осипшим голосом произнес Кравц.

Ее слова, воистину, подействовали на него лучше, чем самые грубые формы «пошел ты».

— Нет, Клэймор. Послушай, прошу… — Он не сдвинулся с места не из-за ее просьбы, а потому что, кажется, разучился ходить после той новости. — Я не лгу тебе, когда говорю, что ты важен для меня. Это не пустые слова. Любовь… она тоже разная бывает. И я люблю тебя… — Двери с шумом распахнулись, и на пороге предстал тяжело дышащий Дракон. И смотря в эти горящие яростью и болью глаза, Миша едва смогла закончить: — … как брата.

Хотя… навряд ли это уже кто-нибудь слышал.

43 глава

— Дьявол. — Пробормотал Клэймор, переводя взгляд с Миши на Дэймоса и обратно. — Так… все это время, это был… он?! Он?! — Мужчина тихо, немного безумно рассмеялся. И этот смех больше походил на отчаянный стон — Будь я проклят. Из всех мужчин ты выбрала именно его. А я-то… я думал, что ты его ненавидишь. После всех твоих слов, я тешил себя надеждой, что на него-то ты точно не посмотришь, как на мужчину, тебя достойного. Что ж… я многое о себе сегодня узнал. Отлично. Этого и добивался. — Развернувшись, Кравц, смотря лишь строго себе под ноги, пошел к выходу, обходя Дракона. — Счастливо оставаться. — Бросил он, прежде чем скрыться за дверями, чтобы уже через минуту сесть в машину, оставляя генеральскую усадьбу далеко позади.

— Эрион…

— Ни слова. — Прохрипел Дракон, смотря прямо ей в глаза. Он до сих пор тяжело дышал, замерев на месте, словно не в состоянии пошевелиться.

О, боги… ей уже так много раз доводилось лицезреть его в гневе. Она успела изучить так много оттенков его ярости. Но в этот раз… в глубине его глаз читалась не только злость. Наверное, впервые за все это время Дэймос позволил ей увидеть в своем взгляде боль. Он стоял так, наверное, с минуту, просто смотря на нее, молча, не двигаясь, не моргая.

— Черт возьми. — Произнес в итоге мужчина. — Боги сегодня занялись моим воспитанием всерьез. Уже который раз пытаются показать мне, насколько мои старания бесполезны.

Миша недоуменно слушала его лишенные всякого смысла слова, желая подойти и объяснить. Если не словами, то действиями… Силы небесные, видимо, это должно было произойти, чтобы она, наконец-то полностью осознала насколько этот мужчина и его мнение дороги ей. Она должна была увести эту боль, должна была повторить нужные ему слова столько раз, сколько потребуется, чтобы он ей поверил.

— Я люблю тебя…

— Ни слова, Михаэль. Молчи, девочка, молчи. — Покачал головой Дракон, срываясь с места и проходя мимо нее в сторону лестницы. — Эти слова для тебя ничего не значат, раз ты раскидываешься ими направо и налево.

Михаэль устремилась за ним.

— Это было…

— Не то, о чем я подумал. — Закончил за нее мужчина, срываясь на рычание. — Я пришел сюда… — Судорожный выдох прервал его фразу. — … ты была нужна мне. После того, что я услышал, я знал, что помочь мне можешь только ты. Я пришел, чтобы убедить себя в том, что живу не напрасно. Чертова месть… будь она трижды проклята, опустошила меня. Она испепелила мою душу. Месть — хреновый двигатель, она ничего не дает, кроме боли и ненависти. Это не смысл жизни… никогда таковой и не являлась. Я живу для тебя! Так же как Энгер живет для своей женщины. И он мне пытается что-то доказать? А этот твой брат? Что он знает, мальчишка! Никто не знает, что я испытал, через что я прошел… и никто не смеет меня обвинять в том, что я хочу тебя. Разве я многого прошу? — Переходя с Эливиарианского на древний, превращая слова в дикое рычание, Дэймос дошел до своей комнаты, рывком открывая дверь. — Мне нужно было услышать это от тебя. Понять, что все, что я делаю — правильно. А ты… весь дом провонял этим мужчиной. Опять он. Это был чертовски неприятный сюрприз.

Миша переступила порог, смотря на то, как мужчина останавливается посреди комнаты спиной к ней.

— Эрион…

— Тебе лучше уйти. Я сейчас не в духе. Не могу себя контролировать. Только не в делах, касающихся тебя.

— Эрион, я люблю тебя. — Миша закрыла дверь, прислоняясь к ней спиной.

— После того, как ты это признала. — Рявкнул Дэймос, резко оборачиваясь. — После того, как ты их произнесла. С тех самых пор, эти слова должны были предназначаться только мне. Я не знал, что ты с такой легкостью отдашь их тому человеку… особенно если вспомнить, с каким надрывом ты говоришь это мне. Хотя, если подумать, каждый раз, произнося их, ты словно обвиняла меня. — Мужчина обреченно закрыл глаза. — Черт возьми, Энгер прав, любовь превратила меня в идиота. А я и рад стараться.

— Я люблю тебя.

— А каких-то пару месяцев назад ненавидела. Собственно, тот парень прав… чем я заслужил этот дар? Возможно, я сам себя обманываю. Возможно, мне просто хочется в это верить. Возможно, это ложь, в которой люди очень искусны. Но, дьявол! Даже если это ложь, знала бы ты, как мне хочется ее слышать. Снова и снова. Я… проклятье, я ведь пришел сюда, именно за этим. Это и есть мой смысл…

— Люблю тебя.

— …черт возьми, Михаэль. — Мужчина вновь посмотрел ей прямо в глаза. — Все время моего проклятья люди использовали меня, как хотели. Я был в таких местах, которые особо впечатлительные называли адскими землями. Мое тело носит отпечаток того времени, там подпись каждого моего хозяина. Постепенно я научился относиться к своему рабскому положению беспристрастно. В наказаниях и редких поощрениях мое сердце не участвовало. Никогда. Но ты… я отдал тебе свое сердце. Не смей разбивать его. — Покачал головой Дракон, распрямляя плечи, смотря строго и сосредоточенно. — Не играй со мной.

— Я люблю тебя. — Она могла повторять лишь это. Потому что это было правдой. Это было и оправданием, и мольбой о прощении, и положительным ответом на все его требования.

— Уходи, Михаэль. — Произнес тихо темный. — Иди.

— Я хочу быть с тобой. Сейчас. — В подтверждение своих слов, девушка расстегнула первую перламутровую пуговицу из ряда, что шел впереди ее персикового платья.

— Тебе будет больно, девочка… — Сдавленно прорычал Дэймос, пристально следя за ее действиями. — Я не смогу сдержать себя. Только не после того, чему стал свидетелем.

— Слова для людей важны, что бы ты ни думал. — Ее руки развязали атласный пояс. — Но ты прав, многие уже давно потеряли им цену. К тому же сейчас все мною сказанное не будет звучать в полной мере убедительно. Поэтому я хочу показать тебе. — Она позволила платью упасть на пол, после чего перешагнула через легкую ткань, оставаясь в одном белье. — Я хочу, чтобы ты почувствовал и понял: все сказанное мной — правда. Я люблю тебя, слышишь?

Он старательно пытался сдержать себя от примитивного насилия, когда девушка медленно подошла к нему, стягивая с его плеч тяжелый кожаный плащ, который с грохотом упал на пол, заставляя задуматься над тем, что было припрятано в его карманах.

— Ты не имеешь права сомневаться во мне, потому что я выбрала тебя. — Ее руки сняли с широкого кожаного ремня кобуру с метательными ножами, давая им присоединиться со звоном к плащу. — Ты был у меня первым, помнишь? — Когда он тяжело выдохнул, Михаэль улыбнулась, проводя ладонями по его правому бедру, отстегивая чехол с тесаком. — Я тогда еще пыталась убедить себя в том, что желание к тебе — действие афродизиака. Все было куда серьезнее. Постоянно ища новые отговорки, я боялась признаться себе в том, что с самого начала, впервые увидев, я… захотела тебя. — Девушка медленно повела ладонями по мужской груди, которая поднялась под этим прикосновением. Его тело невероятно твердое и горячее, кажется, только и ждало момента, когда она полностью освободит его от одежды. — В тот раз, на церемонии, ты стоял там, дьявольски красивый…

Ее нежные губы оставили легкий поцелуй на шее, вырывая из его груди глухое рычание. Не доверяя самому себе, чувствуя, как кровь закипает в жилах, Дэймос сжал руки в кулаки, стараясь держать их при себе.

— Смотря на тебя… — Женские руки пробрались под его рубашку, пальцы очерчивали узлы шрамов, мышцы и ребра. — …я не могла поверить в то, что кто-то подобный тебе может подчиняться человеку. Это противоестественно. Это дико. Значительно позже, сгорая со стыда, я смогла признаться в том, что я захотела тебя. Не как раба, не как вещь, не как средство для достижения корыстных целей. А как мужчину. Почему никто из них не видел в тебе то, что видела я? То, что пугало меня. То, что заставляло меня отшатываться от тебя, когда ты был рядом. Избегать тебя. Боги, я просто не могла себе признаться в том, что все это время меня влекло к тебе. — Он помог ей снять с себя рубашку, после чего девушка прижалась к нему вплотную, оставляя новый поцелуй, на этот раз на его плече. Проклятье, а он-то думал, что изведал уже все виды пыток. — Твое настоящее имя… ты сказал мне его тогда. Это был первый раз, когда я услышала твой голос. И я знала, что никогда не смогу забыть ни его, ни это имя, ни тебя. — Ее пальцы расстегнули пуговицу на его брюках. — Эрион, твое имя принадлежит лишь мне.

— Оно только твое. — Он сам не узнавал свой голос, такой тихий и хриплый. Его тело напряглось до предела, когда женская рука, скользнув по прессу его живота, скрылась за поясом кожаных брюк, прикасаясь к нему, обхватывая ладонью.

— Я не могу тебе ответить тем же, мое имя знает каждый. — Прошептала Михаэль, сближая их губы под его внимательным, пылающим взглядом. — Но я сама… я твоя, Эрион, слышишь?

Шумно дыша и впитывая ее соблазнительный образ пылающим взглядом, он вникал в смысл слов лишь мгновение.

— Повтори. — Его откровенно дикий вид должен был вызвать в ней хоть немного страха.

Это было логично, если учесть, кем он являлся, и кем была она. Но вместо страха, Миша почувствовала, как на фоне возбуждения всплывает эта дикая потребность подчиниться ему: сказать это снова. Казалось, это нужно ей настолько же, насколько и ему.

— Я твоя. — Она подтянулась к его лицу, пробуя мужские губы, которые оставались напряженными и неподвижными, словно Дракон изо всех сил сдерживал себя. — Твоя, Эрион.

И прежде чем последний слог его звучного, гордого имени слетел с ее губ, девушка лежала на огромной кровати, под мужчиной, который быстрыми движениями избавился от последней одежды на их телах.

— Ты сказала это. Трижды. — Прорычал нетерпеливо Дэймос, нависая над ней. — Знаешь, что это значит, любовь?

Ее стон сказал, что женщина ожидает от него не слов. Ее руки скользнули с его спины на поясницу, а потом на бедра, надавливая, привлекая к себе.

— Что это значит для меня? — Прошептал Дракон, давая их телам соприкоснуться. — Возможно, когда-нибудь ты решишь, что произнесенные тобой слова не играют роли, не имеют веса и вообще ничего не значат. Но для меня они значат все, Михаэль. — Ее ноги обвили его бедра, отчего мужчина едва не потерял мысль, которую должен был донести до нее. — Ты понимаешь, что только что сделала, девочка? Ты дала мне то, что я желал больше всего в этом проклятом мире. То, о чем я мечтал, и чего одержимо жаждал. Ты дала мне себя. И да, я чертовски с тобой согласен. Ты моя. Потому прошу… — Страстный нетерпеливый поцелуй оборвал его слова на минуту, после которой, нехотя отстранившись, Дэймос проговорил тихо, но напряженно, словно пытаясь укоренить слова в ее памяти: — …я умоляю тебя, Михаэль, ни на секунду не забывай об этом.

Ее глаза, сияющие желанием и любовью, наполненные предвкушением того момента, когда он наконец решит, что слов на сегодня более чем достаточно, заверили Дракона лучше любых клятв в том, что она полностью согласна с ним. В том, что она понимает его и его одержимость и находит ее логичной и правильной. Потому что в своих чувствах Дракон был не одинок. И чтобы понять это, слова были не нужны.

* * *

Секс после ссоры и впрямь грандиозен.

И почему ее голова была забита именно такого рода мыслями? Почему генерал армии думал не о делах насущных, или хотя бы о цене на зерновые, которые резко поднялись в связи с наступившими холодами… Какие зерновые, когда рядом с тобой умиротворенно лежит любимый мужчина?! Его глаза были закрыты, дыхание — спокойное и едва различимое в тишине изолированной комнаты. Закрытая, зашторенная, она походила на остров… на Рай.

— Я знаю, что ты не спишь. — Проговорила тихо Миша, решаясь сдаться чувству долга.

Мужская рука, лежавшая на ее животе, медленно скользнула вниз, под простынь, заставляя девушку резко выдохнуть. Так и не открывая глаз, Дэймос самодовольно улыбнулся.

— Даже если бы спал, Михаэль, ты могла бы…

— У меня сегодня назначена встреча с императором.

— В пекло. Встречу. И императора туда же. — Вздохнул Дракон, придвигаясь к ней вплотную. — Этот мальчишка никогда не вырастет…

— Не говори так. Он мой император…

— Неужели. — Насмешливый взгляд, которым он ее наградил, намекнул на то, что прошедшей ночью для нее не существовало таких понятий. Не существовало вообще ничего, кроме мужчины, который не так давно был для нее и небом, и землей, и воздухом, а если коротко — миром, полным чувственных удовольствий. — Я передам ему, что ты не смогла прийти по очень важной причине…

— Удовлетворение твоего либидо не покажется ему достойной причиной.

— А что насчет тебя? — Его ладонь скользнула между ее бедер, заставляя девушку согласно простонать. — Визирис — ребенок, и его страх очевиден. Но я понимаю, все-таки это первая зима в его беззаботном летнем правлении.

Визирис? Кто это? Что-то знакомое…

— Не думай об этом. — Бросил Дракон, проводя пальцами по горячему, влажному женскому лону. — Посмотри на меня, Михаэль.

Его желанию запечатлеть миг ее высшего наслаждения, отразившегося в глазах, затуманенных дымкой эйфории, не суждено было сбыться. Вежливый стук заставил Мишу вздрогнуть и отвести взгляд в сторону.

— Прошу прощения, господин. — Голос дворецкого был действительно полон раскаяния.

Резкое слово на древнем, вырвавшееся рычанием из груди Дэймоса, определенно было ругательством.

— Дело чрезвычайной важности. Госпожа Михаэль… ее нет в усадьбе, и потому я подумал…

— Я здесь, Берток. — Бросила Миша, зная, что воспитание дворецкого не позволит говорить ему о столь интимных вещах прямым текстом. Хотя тут точно каждый знал, где она провела эту ночь.

— Госпожа, я прошу меня извинить, но к вам прибыл гонец его величества…

— Я скоро спущусь… — наверное.

— Это не по поводу вашей запланированной встречи, госпожа. — Проговорил обеспокоенно слуга, которого Михаэль действительно пыталась слушать. — Тот молодой человек, который ждет вас в фойе, просил передать, что дело срочное.

— Пусть идет к черту. — Прорычал тихо Дэймос, царапнув кожу женской шеи клыками.

— Но, господин…

— Берток, одну минуту. — Вздохнула Миша, выбираясь из-под тела Дракона, который явно не понимал, что может быть в данный момент важнее их удовольствия. — Разве ты не идешь со мной? — Посмотрела на лежащего мужчину, Миша, надевая изрядно помятое платье. И оно сгодится, прежде чем она дойдет до своей комнаты, где переоденется в генеральскую форму.

— А разве ты куда-то идешь? — С хищной улыбкой мужчина откинулся на спину, обхватывая себя внизу рукой.

Приоткрыв губы, с пальцами, замершими на предпоследней пуговице, Миша застыла, пытаясь вспомнить о том, какое важное дело вытащило ее из его постели. Конец света, вероятно.

— Одевайся. — Хрипло бросила она, направляясь к двери. Берток терпеливо ждал свою госпожу в коридоре, изображая на лице высшую степень раскаяния. — Что случилось?

— Госпожа, меня посветили лишь в детали. — Пробормотал дворецкий, провожая девушку до двери ее покоев. — Из слов того почтенного господина, приехавшего за вами, я понял, что вчера пропал советник Уилфрэд, который должен был привезти императору ценные бумаги. Его нет ни в доме, ни в загородной усадьбе, слугам он ничего не сообщил, а его сейф пуст. В связи с этим, Его величество срочно собирает совет. Вам стоит поторопиться.

44 глава

Месяц спустя.

— Святые небеса. — Вот уже который час не переставала восклицать Нэнси, осматривая очередную комнату. — Мне очень нравиться эта цветовая гамма. А меблировка… это бук? И фурнитура… серебрение очень хорошо сочетается с этим голубоватым оттенком. — Женщина всплеснула руками, поворачиваясь к Мише, следящей за своей матерью с радостной улыбкой. — Детка, этот будуар роскошен…

— Если хочешь, то я прикажу принести сюда твои вещи…

— Это было бы замечательно! Но… — Погладив округлившийся живот, женщина задумалась. — Цвет комнаты больше бы подошел мальчику, вдруг это скажется на характере ребенка.

— О, ты всегда была очень впечатлительной. — Миша обернулась к Сэлли, умильно за ними наблюдающей. — Сэлли, будь так добра распорядиться насчет вещей матушки.

— Сию секунду, госпожа. — Поклонилась служанка, спеша удалиться.

— Только скажи, чтобы были поосторожнее с синей сумкой, там банки с необходимыми травами и настоями. И варенье. — Крикнула ей в след Нэнси.

— Мама, ты могла бы купить все это здесь. Это же столица. Стоило ли везти?

— Столица. — Вздохнула женщина, подходя к окну. — Я была в Амб очень, очень давно… Маленькой девочкой, восхищенно смотрящей на мир, я посетила город вместе с родителями. Этот день я запомнила навсегда. Думаю, столица ничуть не изменилась… — Осмотрев заснеженный двор и сад, женщина вновь повернулась к дочери. — Хорошо тут. Тихо, спокойно. И дышится легко.

— То, что тебе сейчас надо, не так ли? — Тихо рассмеялась Миша, следя за тем, как мама подходит к ней, поправляя ворот ее накрахмаленной рубашки.

— Покой нам только сниться, милая. На мою дочь взвалили непосильную ношу. Мое сердце болит за тебя. — Осмотрев черный приталенный китель, женщина стряхнула пылинки с военной формы. — Абсолютно тебе не идет. Ты… просто сама на себя не похожа.

— Во время ужина на мне будет платье. — Она попыталась разрядить внезапно опустившееся на комнату напряжение веселой улыбкой. — Мам…

— Почему он не может оставить тебя даже в такой день? Ты сегодня должна быть только с нами, с твоей семьей.

— Потому что он мой император. — Мягко проговорила Миша, заглядывая женщине в глаза. — Потому что я принесла присягу…

— Согласно которой семья уже ничего не значит. — Шмыгнула носом Нэнси.

— Мам, ты же знаешь, что это не так. Ты представить себе не можешь, как я рада, что вы приехали. Что мы наконец-то вместе…

— Нэн! Стоило ли брать столько вещей? — Раздался голос отца в коридоре, а через мгновение показался и сам мужчина, неся в руках тяжелые сумки.

— До рождения ребенка еще около двух месяцев, и взяла я только самое необходимое. — Отозвалась женщина, слушая в ответ обреченный выдох своего мужа.

— А такое ощущение, что на пару лет. — Бросил Фрэд, прежде чем вновь скрыться за дверью.

— Я рада, что ты приняла мое приглашение. Тебе будет хорошо здесь. — Продолжила Миша. — Тебе обеспечат достойный уход и внимание. И тебе понравиться тут, уверяю.

— Жаль, что отца не будет с нами. — Вздохнула Нэнси, присаживаясь на край стоящей здесь кровати.

Да, Миша понимала тоску матери. Носящей ребенка женщине больше всего нужна поддержка любимого мужчины. Однако отец не мог оставить ферму и дом без присмотра в эти суровые зимние времена. Настояв на отбытии своей жены в столицу, где ей, окруженной заботой и теплом, будет лучше, и где ей смогут оказать своевременную помощь в крайнем случае, он сам предпочел остаться в Кристар. И прибыл лишь сегодня, проводить супругу и заодно поприсутствовать на девятнадцатом дне рождения дочери.

— Когда придет срок, он будет рядом. Обещаю. — Проговорила Миша, останавливаясь перед матерью. — Это будет тяжелое время для всех нас, а папа… он всегда был мудрее и сильнее нас. Он знает, что так лучше.

— Когда придет срок. — Женщина со вздохом погладила живот. — Знаешь, я все чаще задумываюсь над тем, когда же придет срок внуков…

— Нет, мама. Умоляю, я не готова к этому разговору. Не сейчас. — Взмолилась Миша, собираясь отойти, однако Нэнси удержала ее за руку.

— Тебе нужен муж, милая. Особенно теперь. Не в твоих силах нести такую ношу в одиночку…

— Дэймос и Энгер…

— Дэймос и Энгер — темные. Твои слуги. Ни один слуга не заменит родную душу, ни один слуга не заменит женщине мужа — опору, стену, советчика и друга. Особенно те, кто вырезал младенцев и стариков без малейшей жалости…

— Мама, как ты можешь говорить с такой уверенностью о том, чему мы не были свидетелями? Что вообще было, тысячу лет назад? Ты не знаешь их…

— Очевидно, я знаю их лучше тебя, которой они кажутся белыми и пушистыми. Не мудрено, ведь они изо всех сил стараются выслужиться…

— Мама!

— Речь не о них. А о тебе. Месяц назад замуж вышла твоя одноклассница Фиона Ренди. А на следующий день в соборе проходили крестины первенца Дарси, а она училась в классе на год младше, чем ты. Я хочу увидеть внуков прежде, чем умру, милая…

— Боги, ты так поразительно быстро меняешь темы. От рождения к смерти…

— Мне было бы спокойнее, если бы у тебя появились собственная семья. Это якорь, удерживающий человека в буре происходящего, не дающий потеряться в потоке этой сумасшедшей жизни. Тебе нужно это.

Поджав губы, Миша тихо покачала головой.

— Нет. Прости… но в этот раз я не согласна с тобой. Я не готова… Это огромная ответственность, которую я не потяну. — Она нашла причину, на которую мама среагирует уж точно гораздо спокойнее, чем на слова — «я уже полюбила одного мужчину, и, да, кстати, это Дэймос». Миссис Джелли сейчас были противопоказаны сильные волнения. — И я… я опаздываю, так что…

— Тебе лишь бы от меня отделаться.

— Мама, я тебя прошу… — Ее прервал стук костяшек о дверной косяк.

— Миссис Джелли. — Дэймос остановился на пороге, посмотрев на замершую Нэнси. — Моя госпожа. — Алый взгляд скользнул на Мишу. — Уже три часа.

Да, а ты просто потрясающе смотришься в военной форме — чуть было не ляпнула Миша, поспешно отворачиваясь от мужчины.

— Твои вещи принесут и распакуют. Если что-то понадобиться, немедленно сообщи об этом Сэлли. Я прибуду через час, а пока… поговорю с Беллой о том, чтобы составила тебе компанию. Энгер все равно сейчас в школе. Она очень милая, вы поладите.

— Мы еще вернемся к этому разговору. — Проговорила Нэнси, целуя щеку наклонившейся к ней дочери. — Береги себя, милая. — Набравшись сил, женщина посмотрела на ожидающего в дверях Дракона, следящего за ними как-то чересчур пристально. — Мы ждем тебя, дорогая. Поторопись.

Отклонившись, Миша могла лишь улыбнуться, полностью принимая поражение. Мама была мастером в словесных баталиях такого типа, никогда еще не проигрывала и не сдавалась. Ни отцу, ни уж тем более своей дочери.

* * *

Подкидывая монетку, наблюдая быстрый взлет и стремительное падение, Дракон ловил ее, чтобы вновь повторить все сначала. Ненавидя больше всего две вещи в этом мире: собственное положение и ждать, мужчину в данный момент больше выводило из себя последнее.

Прислонившись к одной из колонн, которые стройным рядом поддерживали свод потолка коридора, ведущего прямиком в кабинет императора, Дэймос пытался смириться с собственным бессилием в данной ситуации: его женщина один на один с мужчиной, который в отличие от него, древнего раба, вполне молодой… император. Нет, это конечно же не причина для ревности… дьявол! Кого он пытается обмануть?!

Визирис был на манер людей высокого звания немного честолюбивым и немного заносчивым слугой своих мимолетных желаний. Глупость, вспыльчивость и впечатлительность, продиктованные столь юным возрастом, так же были опасны в ситуации тет-а-тет, когда речь заходит о женщине Дракона… Боги, неужели он действительно оставил ее там один на один с другим? Но, да, его мнения на этот счет не спрашивали.

Не страшно. Он успокоил себя мыслью о том, что совсем скоро все встанет на свои места. И уже совсем скоро мужчины будут спрашивать его позволения, прежде чем подойти к Михаэль. И черта с два он позволит!

Лакей открыл золоченые, резные двери императорского кабинета, позволяя баронессе стремительно выйти из комнаты. Отстранившись от колонны, Дэймос пошел навстречу девушке, замечая на прекрасном лице тень беспокойства и заботы. Но нет, он не станет лезть с вопросами. Дракон знал, что Миша расскажет все сама, когда успокоится и если сочтет нужным.

— Домой? — Предложил он, на что она покачала головой.

— Мне нужно… нужно немного прийти в себя. — Пробормотала Михаэль, направляясь по коридору. — Ее Величество ждет ребенка, Дракон.

— Наследник. — Понимающе протянул мужчина. — Что ж, его беспокойство обосновано.

— И если беспокоиться государь, нам стоит беспокоиться тоже. — Вздохнула Миша, бросив что-то в ответ на приветствия проходящих мимо придворных. — Зима. Некоторые члены совета пропали без вести и до сих пор о них нет ни слуху, ни духу. Хитрая физиономия невероятно молчаливого Грэда на последнем совете сказала мне, что мужчинка что-то замышляет. Сложив эти факторы вместе, мы получим, к оракулу не ходи, картину не очень радужного будущего.

— Он должен держать беременность своей жены в секрете. — Произнес Дэймос, придерживая дверь перед своей госпожой, которая плотнее закуталась в военный китель.

— Я сказала ему то же самое. — Проговорила Миша, спускаясь по лестнице, запорошенной свежим снегом. — До тех пор пока это вообще возможно. Хотя я почти уверена, что у типов вроде Грэда в императорском доме сидят свои шестерки.

— Как только эта правда всплывет, люди, не желающие видеть на троне отпрыска Алариэн, начнут действовать. — Дракон помог ей забраться в подоспевшую карету, после чего сел напротив. Перемещению Миша сейчас предпочла спокойную прогулку по стремительно погружающемуся в сумерки городу. Пусть и унылый, но городской пейзаж за окном поможет ей спокойно обдумать полученные от императора новости. — Народ, когда Зимняя Ночь спуститься на империю, будет занят исключительно собой. Кроме еды и тепла людей не будет волновать что-то еще, даже наследник императора и он сам.

— Что не скажешь о Грэдах и иже с ними. — Бросила тихо Миша, смотря за окно. — Возможно, я и ошибаюсь… мне, правда, хотелось бы так думать, но… Терпение Григория Грэда было исчерпано в тот момент, когда мне присвоили титул Баронессы. И нелегкое время, идущее с севера, ему на руку. Он — мастер игры, его нельзя недооценивать.

— Если он и будет действовать, то только чужими руками. Ты не сможешь поймать его с поличным.

— Да, и это все осложняет. — Вздохнув, Миша откинулась на своем сидении. — Страшно это признавать, но мне кажется, что для безопасности императорской семьи я бы даже… пошла на убийство. Если бы Грэд не был одним из двенадцати неприкосновенных. Не хочется на плаху. — Откашлявшись, она поправила ворот рубашки, словно на мгновение почувствовав давление петли. — А ведь он только этого и ждет…

— Без доказательств ты не сможешь подойти к нему. — Согласился Дракон.

— Я и не найду этих доказательств. Григорий — умный и осторожный сукин сын. — Выдохнув, Миша закрыла глаза, словно пыталась в мысленной темноте отыскать выход. — И что мне остается? Ждать, сложа руки?

— Если он и задумал сместить нынешнюю власть, это будет что-то крупнее, чем банальное убийство. — Проговорил со знанием дела Дракон. — Травить императора и его жену никто не станет, так же как и подсылать наемных убийц. Это вызовет скандал и долгие ненужные волнения в кругах совета, треть которого тоже не в восторге от нашего знакомого. Грэду это ни к чему.

— А если это будет… война? — Предположила Миша, на что Дракон с улыбкой кивнул. — Зима, защита империи ослабеет, темнота зимней ночи станет отличным прикрытием для врагов… Это безумие! Григорий хоть и подонок, но он не станет сговариваться с врагами империи…

— Ты так думаешь? — Усмехнулся мужчина. — Грэды достаточно богаты, чтобы купить собственную армию… а теперь подумай, как много солдат останется на стене и улицах Амб, когда от холода будет трескаться тротуарный камень?

— Наемники? Нелюди? — Дэймос неопределенно пожал плечами, словно показывая, что это лишь догадки, которым она может предавать значение или оставить без внимания. — Если так… целая армия же не сможет незаметно проскочить мимо нас?

— А это смотря с какой стороны скакать. — Проговорил Дракон, чуть сползая на своем сидении.

Ах да, она же знала, как он ненавидит тесные, замкнутые пространства. И теперь, когда Дэймос помог ей расставить фигуры на этой воображаемой шахматной доске, смысла мучить его утомительной поездкой дольше не было. К тому же… да, Миша предвкушала встречу с мамой, которой обещала вернуться час назад.

* * *

Когда Михаэль переступила порог своей усадьбы, последнюю было не узнать. Украшенный цветами, сверкающий чистотой, и золотом отполированных канделябров особняк явно готовился последние два часа к праздничной встрече со своей хозяйкой. К которой сама Миша была абсолютно не готова. Потому слегка смущенное, растерянное выражение застыло на ее лице.

— Госпожа. — Сэлли поспешно приняла ее китель, стряхивая с одежды снег. — Присланные подарки и письма с поздравлениями находятся в вашем кабинете. Гости ждут в парадной столовой, где уже все готово к…

— Гости? — Переспросила недоуменно Михаэль, точно зная, что никаких приглашений не высылала.

Судя по тому, как Сэлли отвела взгляд, она тоже была не рада тому, что эти «гости» соизволили сегодня появиться в этом доме.

— Вас ожидают, госпожа. — Поклонилась служанка, удаляясь с ее кителем, который, вероятно, решила почистить: все что угодно, только не появляться в той зале.

Выбор был невелик. И все же, зная почти наверняка, кого она увидит за праздничным столом, Миша поспешно прошла в обеденную залу, останавливаясь в дверях. Она понимала, какой вид являет гостям: влажные растрепанные волосы, покрасневшие от мороза щеки, наряд — военная форма, единственное украшение — подаренные сегодня императором именные золотые часы.

— Миша! Я ошиблась, когда верила, что генеральское слово твердо. Ты опоздала на час и, если бы не эти милые джентльмены, я бы уже совершенно отчаялась… — Голос матери постепенно растворялся в гуле, нарастающем в голове.

«Милые джентльмены» привстали со своих мест, выказывая свое фальшивое почтение. Деланные улыбки сверкнули ярче, чем бриллианты на их запонках.

— Лорд Грэд. — Пробормотала Миша, даже не пытаясь продемонстрировать хоть маломальское радушие. Сухая улыбка, прищуренный взгляд человека откровенно недовольного положением нынешних дел. — Вы и сына… — притащили — привели в мою скромную обитель.

— Баронесса! Именно Александр был инициатором нашего визита к вам. — Рассмеялся беззаботно Грэд, усаживаясь обратно на место, которое предусмотрительно занял рядом с ее матерью.

Сукин сын шел в наступление. И свой козырь — сынка — с собой прихватил. И вот уже час, как пить дать, нашептывал Нэнси Джелли о том, какой Александр отличный парень — лучшая кандидатура для ее простоватой дочери, несущей непомерный груз долга, с которым они, Грэды, всю жизнь на «ты». Просвещенные в политике, как внутренней так и внешней, они точно — та самая карта, которой не хватает в их пестрой колоде. Что они, великодушные Грэды, помогут и поддержат несведущих, непросветленных, откровенно недостойных Джелли всегда, везде и во всем, и даже больше — позволят рассчитывать на объединение их семей.

Именно в таком духе, в завуалированной форме, словно пытаясь толкнуть незадачливому покупателю бракованный товар, Грэд расписывал себя, свою семью и их многочисленные привилегии, от родословной до нынешнего положения при императорском дворце. И все это так ненавязчиво, с отлично подделанным простодушием, с лицом веселого добряка, если не сказать больше — святого. И будь все проклято, Григорий стремительно одерживал победу в этой игре. Найдя нужный подход к ее матери, мягкосердечной и простой женщине, готовой на все ради счастья своего ребенка, которое, якобы, на блюдечке хотят преподнести эти щедрые улыбчивые гости, Грэд старший в течение целого часа продолжал свой гипнотический сеанс. И, очевидно, он удался — Нэнси отвечала с улыбкой и явным радушием, наслаждаясь обществом «джентльменов».

— Дорогая, Григорий любезно согласился устроить нам экскурсию по этому чудесному особняку. — О, так он теперь еще и «Григорий»?! — Я и не знала, что раньше это место принадлежало их семье! Так же как и тот дом… где сейчас учится Роберт. Почему ты мне ничего не писал об этом, сынок?

Роб пробормотал что-то невнятное себе под нос, стараясь смотреть строго в свою тарелку. Казалось, с появлением в зале Дэймоса парень сник и сжался, не в состоянии объяснить самому себе причину такого поведения. Хотя к чему объяснения? Мужчина — темный Дракон, страх пропитывает сам воздух с его появлением.

— О… как мило с вашей стороны, лорд. — Пробормотала Миша, так и не решаясь сдвинуться с места.

Она еще раз осмотрела помещение — за роскошно накрытым столом сидела ее семья: молчаливый Роберт, угрюмый отец рядом с оживленной матерью, которая была в восторге от своего соседа — Григория Грэда, сидящего справа от своего сыночка. На противоположной стороне сидели Энгер и Белла, лица которых прямо говорили о том, что этим незваным гостям здесь не рады. Ну хоть кто-то здесь был с ней полностью солидарен.

— Баронесса… о, я прошу прощения за наш неожиданный визит. — Подлец полностью вошел в роль растерянного благодетеля. — Мы хотели от своей семьи поздравить вас с этим праздником… но если вам неприятно наше присутствие…

— Нет-нет, что вы. — Конечно, лорд не к ней обращался. Он все это время разговаривал с Нэнси Джелли, зная, какое воздействие та имеет на свою послушную дочь. — Вы дорогой гость, не так ли, Миша? Григорий рассказал мне, как тяжело дается тебе эта служба. А еще эта война… как хорошо, что рядом всегда находятся такие замечательные люди, готовые в любой момент прийти на помощь.

— Ну что вы. — Добродушно рассмеялся мужчина. — Это мой долг — помогать нашему императору, да даруют ему Боги свое благословение, и нашей прекрасной Баронессе. И я, поверьте, делаю это с огромной радостью. Наш Генерал — девушка очень талантливая, но молодая. Наше же дело — старшего поколения, посвятившего всю свою жизнь служению родине и императору — помогать светлейшей госпоже советом. Вам ли не знать?

— Святая истина, лорд. — Покивала согласно Нэнси. — Миша, почему ты до сих пор…

— Пойду переоденусь. — Сквозь зубы произнесла Михаэль, но прежде чем она успела развернуться, лорд Грэд вставил свое слово.

— Не стоит, миледи! Зачем лишать нас вашего великолепного общества даже на минуту! Ваши родные и мы с Александром так долго ждали вас, что настаиваем на вашем присутствии в этой великолепной парадной форме. Я уверен, этот наряд больше всего подходит к этому, не побоюсь этого слова, — народному празднику. Все-таки после той победы на равнине Омин, вы — национальная героиня, и… боги, не мне ли знать, насколько это звание оправдано!

Да что ты несешь?!

Михаэль прищурилась, все же проходя к столу. Подлетевший дворецкий отодвинул для нее стул, на который Миша опустилась, беря в руки белоснежную салфетку. Спустя пару секунд рядом с девушкой сел Дэймос, демонстративно скрестив руки на груди и откинувшись на спинку. Ладно, его откровенно вызывающий вид был абсолютно оправдан — у мужчины с этой семейкой были свои старые счеты.

Григорий Грэд вежливо откашлялся, пытаясь намекнуть… однако его жест оставили без внимания. Наступило неловкое молчание, во время которого лорд все еще ожидал от баронессы конкретных действий. Неужели она не понимает, что им не подобает сидеть за одним столом с этими мерзкими животными, с этими грязными рабами?! Наравне со слугами? С какой стати!

— Что-то не так, лорд? — Приподняла бровь Михаэль, принимая бокал охлажденного шампанского из руки слуги. — Вы побледнели…

— О… думал над тостом, миледи.

— Вы уже достаточно сказали сегодня. Спасибо.

— Михаэль… — Обличающим тоном прошептала мама, кидая на дочь взгляд, которым частенько пользуются родители, когда пытаются достучаться до совести своих напакостивших детей. — Лорд проделал долгий путь по такому холоду. Его внимание… этот поступок, очень многое значит для нас. Ведь так?

У нее не было права голоса.

— Конечно, лорд. Ваш визит — настоящий сюрприз! — Улыбнулась Миша, не добавляя к своим словам еще и то, что сюрприз этот — крайне неприятный.

— Рад слышать!

Прозвучал (совершенно точно, отрепетированный заранее) тост, исполненный его слащавым сыночком. Мама, кажется, готова была расплакаться. Отец же все это время смотрел на семейку откровенно косо, не собираясь лезть к этим людям, потому что всю свою жизнь не доверял богатеям и старался держаться от них подальше. Довольно тепло поздравив дочь, но явно смущаясь присутствия посторонних, не привыкший к таким собраниям, Фрэд все оставшееся время сидел молча, тем не менее со стороны внимательно наблюдая за происходящим. В умном, бесхитростном взгляде читалась откровенная неприязнь к этим внезапным посетителям.

— Возвращаясь к разговору о сюрпризах! — Чуть охмелевший после трех бокалов шампанского голос Грэда звучал теперь выше и звонче. — Какой сюрприз, баронесса, видеть за этим столом столько прекрасное, уточненное, совершенное создание. Вы так и не сказали вашего имени, сударыня. — Он обращался к Белле, которая, кажется, растерялась под этим взглядом. Взглядом мужчины, который находил ее невероятно привлекательной и не стеснялся этого показывать.

— Она моя супруга. — Ответил за женщину Энгер ледяным тоном. И эти слова должны были пресечь все остальные вопросы.

Но только не в том случае, когда речь не идет о самоуверенных, горделивых Грэдах, чье эго к тому моменту уже было подогрето четвертым бокалом вина.

— О, вот оно как! Я и не знал, что темным теперь позволено вступать в какие-то социальные отношения на территории империи или же привозить сюда свои семьи! Сплошные сюрпризы, не так ли, миледи?

— Не понимаю, почему вас это так волнует, лорд. — Как можно более вежливо произнесла Михаэль, зная, что портить отношения с этой семьей не в ее интересах.

— Я послушный подданный империи, чту ее законы… Рабы они и есть рабы. Потому мне немного не понятно… — Пожал плечами Грэд, услышав в ответ угрожающее шипение. Энгер напрягся, подаваясь вперед, и Миша увидела, как его руки сжимаются в кулаки, словно мужчина едва сдерживает себя от кровопролития.

Да, она понимала. Энгер был спокойным, сдержанным, уравновешенным мужчиной, его поступки всегда были обдуманы и логичны. Но только если речь не заходила о святом — его женщине.

— Белла — гость в моем доме. Проявляйте уважение. — Произнесла Миша, не обращая внимания на взгляды матери, кажется, возмущенной таким неприкрыто враждебным тоном своей дочери.

— Белла. — Произнес медленно Григорий, будто смакуя изысканное лакомство. — Я счастлив с вами познакомится, прекрасная сударыня. Этот бокал за вас.

Краем глаза Михаэль видела, как рука Беллы легла на колено Ворона, словно в успокаивающем и, в то же время, умоляющем не совершать глупости, жесте.

— Благодарю. — Проговорила вежливо женщина, явно не имея это в виду. — Но ваше внимание должно быть обращено к имениннице в этот день, не так ли, лорд?

Что ж, зато она отвела огонь от себя, и тут Михаэль была согласна — злить Ворона таким коварным способом не лучшая идея. И лорд явно был чересчур уверен в себе и своем статусе, раз думал, что находится в безопасности здесь. И что имеет полное право на оскорбление тех, кого опрометчиво считает грязными рабами. Очевидно, он до сих пор был уверен, что разницы между его несчастными слугами — бесправными, забитыми, жалкими существами из дома Грэдов — и гордыми темными Михаэль Джелли нет никакой. Григорий ходил по лезвию ножа и, очевидно, по своей глупости и самоуверенности не замечал этого.

Но, стоит признать, что даже такой случай как «Григорий Грэд» оказался не безнадежным. И это стало понятно уже через десять минут, когда охмелевший лорд опрометчиво позволил себе еще одну ошибку. Хотя, вероятно, дело не в Грэде, а Драконе, который во все времена славился своим «дидактическим» талантом.

— … и потому я так рад присутствовать здесь. — Заливался соловьем Григорий, поднимая в честь госпожи дома уже который бокал.

С каждой новой порцией спиртного речь лорда становилось все пространнее, запутаннее и горячее. К словам подключились жесты и мимика. Мужчина вошел в кураж.

— Какое счастье находится в обществе таких замечательных людей. — При этом лорд посчитал обязательным выдержать паузу и попробовать уничтожить взглядом тех, кто не был объединен этим понятием и потому, не являлись причиной «безумного счастья» Грэда, которое он продолжал изливать: — Как много мы пережили вместе, не так ли, миледи? Были и разногласия, кто спорит, ведь я, как человек умудренный годами, как человек с опытом, пытался удержать вас от поступков, продиктованных вашей молодостью. Ведь я и сам был таким когда-то, готовым на все ради славы и признания…

Миша обреченно закатила глаза, даже не пытаясь прервать Грэда старшего, которому активно поддакивал сынок.

— Миледи, ваше общество — солнце в холодные, беспросветные зимние дни. — Старался Александр. И если Григорий выбрал своей целью миссис Джелли, то его сын надеялся покорить своей лестью и романтической натурой саму Мишу.

Кто спорит, смазливое лицо парня наверняка пользовалось в женском обществе популярностью. Вполне вероятно, младший из Грэдов имел даже узкий круг поклонниц… а может, и не узкий. Одно оставалось неизменным: он был избалованным мальчишкой, мечтающим о власти, славе, деньгах. Выйти из тени отца, в конце концов. И согласно философии Григория Грэда, все дороги на пути к этому «добру» ведут куда? Туда, где они сейчас и собрались.

— …потому позвольте вручить вам этот скромный дар. — Продолжал Александр, отходя стол. Мама ахнула (к сожалению, от восторга), когда молодой человек достал из кармана маленькую бархатную шкатулку. И, увы, внешний вид вещицы не оставлял надежды…

Папаша парня промокнул уголки глаз платком, умильно следя за сыном, веря, что сейчас свершится исторический момент. Нэнси тихо, поспешно шептала о том, что ее молитвы услышаны богами.

Михаэль же замерла на своем месте, куда недавно опустилась после утомительной последней речи лорда. Все происходило словно в замедленной съемке: слащавый блондин подходил к ней, твердо уверенный в своей победе, предвкушая момент. Слуги и гости переводили взгляды с него на Мишу, которая, кажется, забыла как дышать.

Лорд и здесь все просчитал. Он прекрасно знал, что подобный брак будет одобрен императором, так же он знал, что откажись Михаэль от подобной «чести» и она обеспечит себе недобрую славу на много лет вперед, а так же обретет в лице их семьи надежного врага. А становится их врагом…

Но прежде чем Александр успел совершить глупость, когда до его «цели» оставалось не больше метра, произошло то, что навсегда отвадило Грэдов от этого дома.

Раздавшийся резкий металлический скрежет, мгновенно переходящий в громкий треск, заставил Михаэль вздрогнуть, а Александра замереть на месте и перевести свой расширенный взгляд за ее спину. Сначала на темного, потом на жуткого вида разделочный нож, вонзенный в праздничный стол. Каждый из присутствующих теперь смотрел на Дэймоса, который вопреки ситуации сохранял спокойное выражение лица. Несмотря на его жест и дальнейшие слова, глаза мужчины сохранили хладнокровие.

— Тронешь — убью.

Про такие ситуации говорят: коротко и ясно.

— Да как… да как ты… посмел, мерзкое ты животное! — Закудахтал очухавшийся Григорий, вскакивая со своего места. И теперь уже Мише пришлось, взяв пример с Беллы, положить руку на колено Дракона. — Я требую немедленного наказания. При свидетелях. Я требую удовлетворения…

Мама зажала рот руками, кажется, очень напуганная происходящим. Отец и Роберт, вероятно, еще не определились с той гаммой чувств, которые им довелось испытать минуту назад, потому теперь остановились на растерянности. Слуги же, а так же Белла и Энгер, с плохо скрываемыми довольными улыбками наблюдали бессильный гнев лорда и очевидный страх его сынка, сделавшего трусливый шаг назад.

— Вы его не получите, лорд. — Проговорила Михаэль, смотря в прищуренные глаза Григория.

— Да что… что происходит?! Как вы смеете?! Почему вы позволяете… я требую…

— Как я смею, лорд? Вопрос не по адресу. Вы гость в моем доме, причем гость не званый и нежеланный. И вы прекрасно знаете это. Вы посмели лгать в присутствии моей семьи, открыто оскорбляя нас своей дешевой лестью. Вы так же неприкрыто оскорбляли тех, кого я ценю выше вас и всего Совета вместе взятых, потому что вы сидели сложа руки, в то время как они спасали мне жизнь. В конце концов, вы умело рыли мне яму, начиная с того момента, как мы впервые встретились, и до сегодняшнего дня, опрометчиво решив, что праздник моей семьи — отличный повод для кульминации вашего дешевого спектакля. — Поднявшись со своего стула, Михаэль выдержала его взгляд. — Вы не смеете у меня что-то требовать. — В наступившей паузе было слышно лишь гневное громкое дыхание Григория Грэда. — Вас не будут провожать. Дорогу до двери найдете сами.

Стоит признать, лорд быстро вернул себе самообладание — высокомерие, гордыня, презрение снизошли на него, даруя хрупкое хладнокровие. Судя по его раскрасневшемуся лицу и тяжело опустившейся грудной клетке, он готов был вот-вот разразиться проклятиями.

— Вы отдаете себе отчет? — Проскрежетал Грэд, быстро теряя свою маску угодливого добродетеля.

— Полностью.

— Что ж… отлично. — Резкими движениями одернув свой пиджак, лорд вздернул подбородок. — Вы не верно растолковали нашу доброту и внимание к вам… к тебе! Недостойной, грязной, оборваной девчонке, жрущей вместе со своими собаками из одной миски! — Вскричал Григорий неожиданно, тыкая пальцем в Мишу, старавшуюся сохранять спокойствие. — Там тебе и место! С какой стати мне стараться поднять тебя на достойный уровень, когда ты, неблагодарная нищебродка, этого не хочешь?! Не заслуживаешь! Отныне я официально нарекаю тебя, баронесса Семи королевств Михаэль Джелли, своим врагом! И если ты думаешь, что твои цепные псы меня напугали — ты крупно ошибаешься. Я — неприкосновенен, охраняем богами и императором. И каждый будет знать, что если смерть настигнет меня, то исключительно от твоей руки. Тебе не оправдаться. Так что бойся меня, Михаэль Джелли! Я никогда ничего не забываю и не прощаю. Никогда!

Мише пришлось с силой сжать плечо Дэймоса, который сидел рядом, кажется, в любую секунду готовый сорваться со своего места и перерезать горло этому соловью, богатому на лесть и оскорбления в равной мере. Дракон провожал лорда пылающим взглядом самого возмездия, которого не остановят громкие слова, хоть в них и было слишком много правды.

Грэд знал, что говорит, лорд был одним из Избранного Круга, неприкосновенным и недоступным совершенно еще и потому, что после его смерти подозрения совершенно справедливо падут на Михаэль. Возможно, он даже подготовился к такому исходу и заверил нотариально специальный документ, в котором черным по белому написана причина его смерти, если такая случится. Никто другой не осмелился бы противостоять Грэдам, исключительно баронесса, у которой с самого начала не задались отношения с этой семьей.

Напряженно молчание и горький осадок скандала наполнил пространство между стенами. Тишину прервал резкий звук вынимаемого из дерева клинка.

Судорожно вздохнув, Михаэль кинула взгляд на прорезь в белоснежной скатерти.

— Между прочим… это был эксклюзивный заказ. Ансамбль из бука.

— Поверь, я бы тоже хотел, чтобы на его месте оказался чертов Грэд. — Ответил Дракон, под шокированными взглядами убирая нож обратно в кобуру на ремне. — Хотя его сынок тоже сгодился бы.

Было слышно, как мама сглотнула, поднося ладонь к своему горлу. Бедная женщина явно не привыкла к подобным драмам. И уж точно она не привыкла к выходкам Дракона.

— Все в порядке, мам. — Ладно, ее лжи никто не поверил, однако ее голос, кажется, привел женщину в чувства. Немного дрожащий, но претендующий на беззаботность, он оказал свое воздействие: коллективный выдох облегчения прозвучал в зале. — Не стоит волноваться, наша «дружба» должна была окончиться именно так. Это было лишь вопросом времени… Кстати, насчет времени — настал час именинного пирога!

45 глава

Час спустя она сидела за небольшим круглым столиком вместе с мамой в комнате досуга. Миша распорядилась насчет вечернего чая, за которым теперь проходила их неторопливая беседа… такой бы она и осталась, если бы Нэнси Джелли не решила в очередной раз выказать свою заботу о будущем дочери. Взяв ее корреспонденцию, женщина начала зачитывать каждое пришедшее Мише любовное письмо, говоря при этом о важности происходящего.

— Поверить не могу, что ты позволила себе те слова… — Причитала Нэнси между делом, распечатывая очередной розовый конверт. — Они к тебе со всей душой…

— Они — лжецы и льстецы. — Бросила Михаэль, доливая чаю себе и маме. — Ты же видела его… пап, ну хоть ты скажи.

Отец и Роберт сидели возле камина за карточным столом, кажется, больше увлеченные игрой нежели женскими разговорами.

— Этот Григорий — слащавый шут. — Бросил мужчина, вновь сосредотачиваясь на картах.

— А его сын какой-то пришибленный. — Решил вставить Роберт, отбиваясь козырями. — Я бы тебя никогда не простил, если бы ты сказала этому пижону «да».

«Не ты один» — подумала Миша, возвращая взгляд на матушку.

— Тебе всегда было сложно угодить. — Говорила мама, успевая еще меж строк читать письмо. — Как проникновенно, нежно и благородно. О таких вот письмах и таких поклонниках мечтает любая девушка. А что ты? Бери — не хочу.

— Вот-вот. Не хочу. — Пробормотала Михаэль, думая над тем, куда именно ушел Дракон. Конечно, ей необходимо было исключительно семейное общество, так же как и эти женские разговоры, по которым она успела безумно соскучиться, но… Странное дело, стоило мужчине уйти, как она начинала тосковать, словно Дракон забирал с собой часть ее души. А может так оно и было?

Так что старания Нэнси были тщетны изначально, ведь дочь не придавала ее словам никакого значения. Она даже не думала о замужестве, на котором настаивала ее мама, перечисляя «веские» аргументы.

— … и если причина тут в другом мужчине, то я сразу говорю тебе, что этот твой… — Ворвался в ее мысли женский голос. И прежде чем продолжить, Нэнси мельком осмотрела комнату. — … темный, совершенно точно — самый неподходящий из всех возможных и невозможных вариантов.

— Мам…

Кажется, тут затевается то, чего она опасалась — начало неизбежного разговора «мать-дочь».

— Хорошо, я могу тебя понять. — Женщина понизила громкость голоса, откладывая письма в сторону. — Все это похоже на сказку — клятвенные заверения в любви, внимание и прочее… Мне это кое-что напоминает: меня в молодости. Вот в точно таком же возрасте. Я была молодой и глупой, и подчинялась не разуму, а чувствам. И моя ошибка… она мне дорого обошлась. — Судя по голосу, время до сих пор не излечило старую рану, о которой Миша, увы, знала не слишком много. Лишь то, что ее мама испытала на себе муки предательства любимого. — И я меньше всего хочу видеть повторение своей ошибки, только уже в твоем исполнении. Я не собираюсь смотреть на то, как кто-то играет твоими чувствами, слышишь? — Нежная материнская рука легла на ее щеку. — Но именно это я наблюдаю сейчас…

— Нет. Не говори так. — Покачала головой Миша, уводя взгляд в сторону. Что сказать, она больше всего боялась услышать именно это. Тем более, от своей матери.

— Я вижу, Миша. Вижу как ты смотришь на него… И я знаю, что если бы мне в прошлом сказали то же самое — то, что я сейчас говорю тебе — я бы не послушала. Я знаю, ты тоже не послушаешь меня. Но он — не тот, кто подарит тебе мир и простое женское счастье… Он рожден не для семьи, Миша. Я уже не говорю о том, что он просто играет тобой.

— Это не так. Ты же не знаешь… — Повысила голос девушка, оставляя чашку в сторону.

— Он же твой раб, милая. Подумай, почему он испытывает к тебе «любовь»? — Прошептала женщина.

— Почему ты не можешь допустить мысль, что все так и есть на самом деле?

— Потому что, в отличие от тебя, могу оценить ситуацию. Трезво.

— То есть, я свихнулась, раз считаю, что могу быть кем-то любима? — Горько усмехнулась Миша, смотря на свои колени.

— Не переворачивай все с ног на голову! — Нэнси поддела ее подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Дарить свою любовь стоит лишь людям, которые готовы на нее ответить. Я не неволю тебя, я просто говорю, что этот твой выбор — выбор в сторону боли от предательства. А эту боль мало кому удается стойко вынести, дорогая.

— Боль. — Усмехнулась Миша, поднимаясь со своего места. — Боль — это что-то новенькое.

— Миша…

— Мне нужно побыть одной.

— Михаэль!

— Я рада, что вы приехали. Что мы провели этот день вместе. Это многое значит для меня. — Сухие шаблонные фразы старательно пытались завуалировать обиду и отчаянье. — Доброй ночи.

— Правду, особенно жестокую, всегда трудно принять. Но ты должна понимать, что я хочу тебе только добра. Подумай над этим, дорогая. Просто однажды спокойно подумай над моими словами. — Проговорила Нэнси, прежде чем Миша отвернулась и покинула комнату.

Думать над ее словами? Ей хотелось забыть о них, а уж точно не обдумывать их в одиночестве, раз за разом, сводя себя с ума подозрениями и страхами. Вероятно, все так и было — ей пытались открыть глаза на ту самую правду, которая очевидна всем, кроме нее. Наивной, глупой, молодой, как и сказала мама.

Миша быстро шла по коридору, словно стараясь оставить свои сомнения за спиной. А точнее, пытаясь быстрее оказаться рядом с тем, кто уничтожит сомнения, заверяя каждым прикосновением и движением в том, что единственная истина в этом мире — то, что между ними происходит.

Скорее всего, Дракон почувствовал ее нужду, потому он оказался рядом с ней прежде чем, Миша дошла до собственной комнаты.

— Я ждал целый день. — Проговорил нетерпеливо Дэймос между поцелуями, прижимая девушку к стене.

И судя по тому, что он начал снимать с нее одежду там же, в коридоре, темный был не намерен ждать больше ни секунды.

— Не здесь. — Выдохнула Миша, вопреки словам притягивая мужчину к себе.

Когда земля ушла из-под ног, Михаэль верила, что окажется в своей комнате. В крайнем (и, бесспорно, лучшем) случае — в его. Однако когда мужские руки бережно опустили ее, то под ее спиной оказался не мягкий шелк простыней, а горячий песок, пропитанный запахом солнца и моря.

— На островах Живого огня самые красивые закаты. Ты должна в этом убедиться сегодня. — Ответил Дракон на вопрос, застывший в синих глазах. — Но до этого момента у нас еще есть время.

И она знала, как он собрался его провести.

Устремив взгляд в бирюзу неба, подернутую нежными лавандово-розовыми оттенками, Миша со слабой восхищенной улыбкой подчинялась рукам, быстро избавляющим ее от одежды.

Ласковое южное тепло, щедрое тропическое солнце, любимый мужчина, собирающийся довести ее до экстаза — кажется, она попала в настоящий рай.

Боги… она и представить себе не могла, что заниматься любовью под открытым небом настолько великолепно… хотя, наверное, дело даже не в обстановке, а в мужчине, который открыл для нее мир чувственных удовольствий, заставляя волей-неволей согласится с тем, что он действительно создан для нее.

Успокаивающий шум прибоя, яркая палитра ароматов растений дикой земли, едва касающийся кожи южный ветер, тихое блаженство, которое пришло на место теперь уже удовлетворенной дикой потребности. Самый лучший день ее мрачного бытия.

Слабо улыбаясь, Миша слушала тихий голос мужчины, мысленно благодаря Беллу и ее педагогический талант.

— Иди ко мне, Михаэль. — Промурлыкал Дэймос, притягивая девушку к своей груди. — Ты такая красивая…

Кажется, ее удивление было слишком очевидным.

— Мне… мне никто не говорил этого… — Прошептала Миша, отвечая на вопрос Дракона.

— Женщины. — Рассмеялся он тихо. — Разве это не очевидно? — Очевидно, конечно, ведь когда мужчина касался ее, она действительно считала себя красивой. Пусть не слова, но прикосновения довольно ясно давали понять, насколько восхитительной он ее находит. — Ты уже успела подчинить себе древний язык?

Довольно забавно… однако сравнение языка с диким непокорным зверем было очень точным.

— Не совсем, но Белла не опускает руки. У нее золотое терпение… а у меня есть отличная мотивация.

В алых глазах, наполненных неподдельным счастьем, отражалось уходящее солнце, проводить которое они сюда пришли. Но сейчас оторвать свой взгляд от мужчины было выше ее сил.

— Знаешь… закат и ты… вы в чем-то похожи. — Проговорила задумчиво Миша, нависая над Драконом. — Кровавый, яркий, неумолимый… в этом моменте есть что-то пугающе неизбежное и грандиозное.

— Продолжишь в том же духе, и мы отсюда никогда не уйдем. — Порочные нотки в его голосе заставили девушку тихо рассмеяться.

— Обещаешь?

Дэймос задумчиво прищурился.

— И все-таки он подчиняется тебе.

— Ты мне льстишь? — Мужчина покачал головой. — Это странно… но Белла говорит, что у меня талант…

— Талант. — Тихо усмехнулся темный, явно имея свое мнение на причины ее успеха в изучении древнего. — Твой талант… он уже позволил тебе узнать самые главные слова?

— О… а такие есть? — Ухмылка сошла с ее лица, когда Дракон быстрым движением перевернул ее на спину, оказываясь сверху.

— Скажи мне то, что я хочу от тебя услышать. — Не просьба — требование. Которому она с удовольствием подчинилась, запуская пальцы в черные волосы и притягивая мужчину к себе.

— Я люблю тебя. — Прошептала девушка, касаясь его губ своими.

— Да. — Самодовольно улыбнулся Дэймос. — Теперь это звучит так, как надо.

* * *

А ведь он знал, что когда-нибудь это случится.

С самым жалким выражением лица Энгер покорно переносил очередной скандал. Конечно, ссоры неизбежны в супружеской жизни, но, боги, кто бы знал, как каждая резко брошенная фраза любимой режет его сердце. Тем более, когда ее слова не были лишены смысла. Но если бы он мог что-нибудь исправить…

— …неужели так будет всегда? — Кричала женщина, беспокойно ходя по комнате. — Это не ты проклят, а я! Жить столько лет в одиночестве, растить сына, все глубже погружаться в пучину отчаянья, чтобы потом… Когда я увидела тебя после вечности проведенной в одиночестве и горе, я верила, что Боги услышали мои молитвы.

— Эйла, это мое проклятье… ты обвиняешь меня в том, что я…

— Я умоляла тебя остаться! Поэтому да, я обвиняю тебя в гордости! Ты клялся мне в любви, говорил, что я — дороже всего на свете, а сам променял меня на… это!

— Не я выбирал свою участь! Я солдат! — Прорычал Энгер, хоть и дал изначально сам себе слово не повышать голос на любимую. — Думаешь, я приятно проводил время последнюю тысячу лет? Ты понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти! И… ты сама пришла сюда! Ты тоже сделала свой выбор! Ты могла остаться рядом с нашим сыном, при дворе, в роскоши и удобстве, но ты пришла сюда. Так что смотри! Что ты ожидала увидеть?! Поверь, если бы ты появилась здесь пару веков назад, то, возможно, вообще меня не узнала. Однако что тогда, что теперь я — всего лишь раб. И это не мое желание!

— Ты… ты говоришь так, словно теперь тебя все устраивает.

— А тебя нет?! Сама подумай, я имею то, о чем и мечтать не мог после того, как меня клеймили. У меня есть свое дело, меня ни к чему не принуждают и с моим мнением считаются. А самое главное — у меня есть ты! Мы снова вместе, а ты…

— Вместе? Между нами всегда будет стоять твоя… Михаэль!

— Она великая женщина, Эйла, которой я многим обязан. Не смей говорить о ней так…

— Как?! — Белла резко подошла к нему, демонстрируя свои блестящие от слез глаза. — Ты меня не правильно понял. Я люблю эту девочку хотя бы за то, что она дала мне вновь тебя увидеть. Я благодарна ей за тебя, и за все то, за что ей благодарен ты. Но… Рейвен, я не властна над своей душой… ты же знаешь, ты был обещан только мне. Боги сплели наши души и судьбы, ты должен быть только моим, и то, что мне приходится делить тебя с ней… — Она горько усмехнулась, отводя взгляд в сторону. — Делить. Когда речь заходит о ней, я автоматически отхожу на второй план. Без меня ты прожил тысячу лет, без нее не протянешь и месяца.

— Эйла, любовь… — Она быстро отошла, не давая обнять себя. — Что ты хочешь от меня?! — Отчаянно вскричал Энгер, чувствуя, как душа буквально горит огнем.

— Я беременна. Сам реши, что я хочу. — Бросила холодно Белла, заставляя Ворона покачнуться.

Ему нужно… ему нужно присесть.

Схватившись за рубашку на груди, Энгер принялся глубоко дышать в надежде прийти в себя, однако… Боги, какой там в себя прийти! Ему бы в сознании остаться!

— Любимая… ты… ты ждешь ребенка? — Осёл. Она же ему только что об этом сказала. Очевидно, новость была из разряда совершенно немыслимых, раз он не мог поверить в это с первого раза.

— Тебя это удивляет? — Усмехнулась она горько, откидывая длинные волосы за плечи. — Врач подтвердил мои догадки вчера.

— Почему… почему ты мне сразу не сказала?

— А что бы это дало?! Ты бы меня силой отправил домой, приговаривая свое «так безопаснее, так лучше для тебя». — Да именно так бы он и сделал… сделает. — А я бы не сдержалась и влепила тебе пощечину…

— Можешь приступать, потому что ты уезжаешь. — Проговорил как можно более спокойно Энгер. — Мой ребенок не будет рожден здесь. И уж точно я не позволю оставаться здесь тебе. Я могу быть у черта на рогах, выполняя очередное поручение, когда ты будешь нуждаться в защите или элементарной помощи…

— Да ты… да ты не слушаешь меня! Я никуда не поеду! Я не переживу еще одно твое предательство! Я не буду вновь растить ребенка в одиночестве! Тебе что… совсем наплевать?!

— Нет. Именно поэтому мы сделаем так, как я сказал.

— Не смей поступать так со мной! Не смей! — Уже откровенно плакала Белла. — Боги, за что?! — Она села на кровать, закрывая лицо руками. — Почему… почему, Славная Дева? Тот, кто обещан мне… кого ты отдала мне, принадлежит другой? А что будет дальше? Умрет она, на ее место придет новый. К черту хозяев, ты должен принадлежать своей семье! Мне плевать на твоих господ! На каждого в отдельности и на всех вместе взятых! И ты должен кое-что понять — я не собираюсь вновь проходить через свой собственный ад. Ни за что. И тебе пора бы определиться с тем, кто дороже для тебя.

Определиться?! Он уже готов был прочитать длинный монолог по поводу того, кем она является для него, что значит и почему он до сих пор жив. И что дело тут не в госпоже, что не она дает ему жизнь, а она, Белла. К черту кровь, ведь все это время, время проклятого рабства, он жил надеждой. Он жил мыслями о любимой женщине и своем маленьком сыне. И стоит он тут точно не благодаря крови господ, а благодаря той, которая его сейчас обвиняет в том, в чем он не виноват. Но разве он мог ее осуждать? Если бы кара, которая постигла его, волей жестоких богов коснулась Беллу… Если бы он должен был мириться с мыслью о том, что она принадлежит другому, что кто-то распоряжается ей, буквально, владеет…

Его гнев был охлажден резко и беспощадно. И, увы, стремлению высказаться тоже не суждено было осуществиться.

Дверь их комнаты резко распахнулась и с громким стуком ударилась об стену. Ворон быстро перевел свой взгляд в сторону выхода, туда же теперь напугано смотрела и Белла. Будь все проклято! Она не должна была вернуться так скоро. И уж точно она не должна была стать свидетелем их разговора. Естественно, Энгер, захваченный собственными чувствами, не получавший кровь своей госпожи уже почти три недели (становиться причиной боли Беллы чаще чем один раз в месяц не хотелось), шокированный, злой, растерянный, не заметил ее приближения и потому… кажется, его глупость станет для них роковой.

— Госпожа… — Его умоляющий тихий тон, кажется, никак на нее не подействовал.

Михаэль переступила порог комнаты, выглядя неумолимо и спокойно. Хладнокровие, уверенность, твердое намерение… ее ледяные глаза прямо сказали ему, что просить о чем-то бесполезно.

— Миша… Миша, прости. — Пролепетала Белла, явно не в состоянии подняться с кровати. — Я не должна была…

— Раздевайся по пояс. — Прозвучал приказ, предназначенный Ворону, который заставил его женщину всхлипнуть.

Когда же девушка достала из ножен, прикрепленных к ремню, кинжал, сделанный рукой Энгера, рыдания было сдерживать просто невозможно. Хотя разве она, Белла, не заслужила этого? Неблагодарная и требовательная, она не ценила тот дар, который эта девушка преподнесла ей. Она требовала невозможного и потому обязана понести наказание. Но… если Михаэль будет истязать ее мужа на глазах у нее, Белла вряд ли это вынесет стойко.

— Миша… умоляю, я прошу тебя… не надо…

А что если это будет не просто наказание, а убийство?

Кажется, тихие женские рыдания ничуть не разжалобили ее. Нахмуренно смотря на поверхность клинка, девушка подошла к Энгеру, который мужественно ожидал заслуженную боль. Раскаянье блеснуло в его черных глазах, когда Миша обошла мужчину, становясь за его спиной.

И ожидание не продлилось долго, уже через секунду мучительная боль пронзила его. Со спины, кожу которой резко рассекло лезвие клинка, она распространилась по всему телу, проносясь по венам дикой агонией… которая, однако, быстро исчезла, уступая место блаженству. Боль от раны отступила на второй план, мир и покой снизошли на мужчину, а огромный камень долга и верности рассыпался в прах, когда проклятье пало. Когда он стал свободен.

Михаэль отошла на шаг, и Ворон рухнул на колени, низко опуская голову. Татуировка, покрывавшая его спину, вспыхнула красным, через секунду исчезая полностью, бесследно. Ощутив покалывание в своем запястье, Миша подняла левую руку, кидая на нее быстрый взгляд. Узор браслета Ворона ожил и кровью стек на пол.

Проклятье пало. Так же как и их связь.

Конец их короткой истории.

Энгер не слышал, как ушла его госпожа. Торопливо, гонимая обрушившимися на нее мыслями и чувствами в одиночество и тишину, она ушла, так же, как и появилась здесь, — неожиданно и молча.

Но… да, он думал теперь не об этом. Замерев, смотря в пол, он сейчас пытался запомнить, полностью прочувствовать желанный миг, который наконец наступил. Секунду назад. Вот он. Свобода. Кажется, уже забытое, недосягаемое слово, наполнило его, его душу… свободную душу, не скованную никакими обязательствами. Он принадлежал теперь исключительно сам себе.

Не в силах поверить в реальность происходящего, Энгер произнес это в слух:

— Я свободен. — Тихо. Неуверенно. Вопросительно.

Сквозь шум пульса и тяжелого дыхания, он слышал тихий плач Беллы, которая, очевидно, еще не поняла, что с ним произошло. Естественно, чтобы не обнадеживать ее и мучить неоправданной надеждой, Энгер не сказал, что существует такая возможность — сломать цепи рабства. Но то во власти господина, а какой нормальный господин будет отпускать с поводка такое дикое, озлобленное, могущественное, непредсказуемое, жаждущее мести чудовище, как древний темный?

— Боги. — Причитала Белла, упав на колени рядом с ним. — Я… это я виновата. Это все я… прости меня, любимый… я сейчас помогу… я помогу тебе…

Глаза защипало и, не веря в то, что это сейчас с ним происходит, мужчина потер веки. Ну что за ребячество, в самом деле. Он не позволял себе такую слабость, как слезы, вот уже тысячу лет, а теперь…

— Любимый… — Прошептала Белла, обхватывая ладонями его лицо.

— Я свободен. — Вздохнул благодарно Энгер, закрывая глаза.

Очевидно, именно шум привел к их порогу еще одного свидетеля. Тихий свист, а потом откровенный (когда такое было последний раз?!) смех, без сомнения принадлежали Дэймосу.

— Еще раз скажешь мне, что я должен отпустить эту женщину, и рабство покажется тебе сказкой, дружище. — Сказал Дракон, после чего закрыл дверь, оставляя наедине супругов, теперь уже абсолютно точно принадлежащих лишь друг другу.

* * *

Он знал, что сейчас нужно его женщине, а именно — он сам и его поддержка, потому, переступив порог ее комнаты, потонувшей в непривычной темноте, рассеиваемой лишь огнем камина, Дэймос раскрыл объятья.

— Иди сюда, моя девочка. — Уже через пару секунд она была в его руках, прижимаясь, тихо шмыгая носом. — Я же говорил, что ты все сделаешь правильно.

— Это… это произошло само собой. — Пробормотала Миша, обвивая его шею, когда мужчина поднял девушку на руки, проходя к креслу. — Мне нужно было сделать это давным-давно… но каждый раз, когда я думала о том, что могу потерять его, его поддержку, помощь и бесценные советы… что он может уйти, оставив Амб, школу… и беспомощную меня… я такая эгоистка и ужасная трусиха. Но когда я услышала их ссору, я… я просто не могла пройти мимо. Я виновата перед ним и перед Беллой… она права, я подвергла их ужасному испытанию, хотя не имела на это никаких прав. Я должна была освободить его еще тогда… я такая слабодушная… но, пойми, на Энгере держится школа, я уже не говорю о ворохе документации, в которой я буду погребена заживо… он — мое доверенное лицо, все важные аудиенции, на которые я не могла явиться, брал на себя именно он…

— А все потому, что ты сказала, что из меня хреновый дипломат. — Усмехнулся Дракон, проводя ладонью по волосам девушки, устроившейся на его коленях.

— Что… что теперь будет со мной… — Чуть отстранившись от Дэймоса, Миша заглянула в его глаза. — Ты…

— Даже не думай. — Ответил мужчина, увидев решительность в синем взгляде. — Свободу от тебя я не приму.

— Ты сумасшедший? — Прошептала тихо она. — Моя жизнь такова, что я… будем реалистами, я — человек, я могу умереть в любой момент. А что потом? Ты сильный, ты переживешь всех своих господ, но ведь именно в этом заключено проклятье. Время… как долго еще это должно продолжаться? Тебе лучше… Эрион, я готова сделать это сейчас для тебя. Понимаешь?

Сейчас был просто идеальный момент. Самый лучший для той истины, которую он не без боли скрывал от нее. И если она любит его… она ведь поймет? Она поймет, примет и поддержит. Она согласится уйти с ним, несмотря на свое положение, статус. Согласится оставить родные земли, семью, привычный образ жизни ради… него.

— Ты думаешь я тебя оставлю?

— Думаю… это будет логично. — Проговорила она, отводя взгляд в сторону.

В воздухе словно повисло недосказанное «ведь именно так сделала бы на твоем месте я». Она не готова была выбрать его. А он явно не готов был открыть ей правду.

— Мне нравиться эта связь между нами. Такой крепкой зависимостью друг от друга не может похвастаться ни одна пара. Я и ты… жестокие боги связали нас не просто как мужчину и женщину, но как раба и госпожу. Пускай. К тому же мне исключительно нравиться улавливать малейшее изменение твоего настроения… а секс, девочка, если бы ты только знала, что я чувствую когда…

Его голос стал ниже, Дракон развернул девушку на своих коленях, заставляя оседлать свои бедра. Очевидно, он бы развил эту мысль дальше, если бы дверь в комнату не распахнулась, внезапно и бесцеремонно, являя его взгляду Беллу. Ворвавшаяся женщина явно не сразу поняла исключительную интимность ситуации, в отличие от Энгера, который остался стоять за порогом, кидая виноватые взгляды то на Дэймоса, то на обернувшуюся Мишу.

— О… п-прости… те, повелитель. — Промолвила растерянно Белла, останавливаясь в нескольких метрах от пары. Явная необходимость оставить влюбленных наедине и, в то же время, нужда высказать слова раскаяния и благодарности, заставили женщину в нерешительности замереть на месте.

— Все в порядке, Белла. — Проговорила Миша, сползая с колен мужчины, который обреченно закрыл глаза. — Я… слышала, вы ждете ребенка. Поздравляю. Я больше всего на свете хочу, чтобы у вас родился здоровый малыш, и чтобы он был окружен заботой обоих родителей. И я… я понимаю ваше нетерпение, но, может, вы отправитесь домой завтра? Это, конечно, не аргумент, но моя мама… она бы хотела попрощаться с вами и… школа, Энгер, возможно ты… я не в праве у тебя что-то требовать, но…

Ее сбивчивая речь оборвалась, когда женщина заключила Мишу в крепкие объятья.

— Мы никуда не уедем, милая. — Проговорила Изабелла, поглаживая ее спину. — Мы тебя здесь не бросим. Не после того, что ты сделала для нас. Ты спасла нас, Миша, ты нас спасла.

Не веря своим ушам, Миша судорожно вздохнула, обнимая женщину в ответ. Ее растерянный блестящий от слез взгляд нашел Энгера.

— Не прогоняйте меня так скоро, миледи. — Проговорил с улыбкой Ворон, скрещивая руки на груди. — К тому же, если я теперь не твой слуга, я в праве сам выбирать свой путь. И я думаю в суровые зимние дни моя помощь не будет лишней.

— Энгер… — В ее голосе отчетливо слышались слезы благодарности.

И Миша не сказала больше ни слова. Ее признательность, раскаяние в промедлении и собственной слабости, радость за них — все это так очевидно зависло в наступившем трогательном молчании. К тому же, словами не измерить счастье, которое обрели эти двое.

46 глава

День сорок первый с наступления Зимней ночи.

— Интересно, почему именно так… — Пробормотал задумчиво Дракон, сидя в кресле. Закинув ногу на ногу, мужчина прищурено наблюдал из темного угла за тем, как Миша и Энгер, склонившись над картой, оговаривают последние поставки лекарств, продовольствия и теплого обмундирования для стрелковой дивизии, что волей императора была переброшена в самое жестокое из мест сегодняшней империи — на Северные границы.

— Что ты имеешь в виду? — Девушка даже не посмотрела на него, попутно слушая отчет Энгера о затратах на зерновые и лекарства, а так же о жертвах, численность которых уже шла на тысячи.

— Странная закономерность. — Беспечно продолжил Дэймос. — Чем темнее и ожесточеннее становиться Зима, тем живее и бодрее становишься ты.

— На тебя она тоже влияет. — Усмехнулась Миша, обозначая красной краской населенные пункты, в которые должны доставить через порталы возы с необходимыми продуктами и лекарствами. — Ты начал больше философствовать.

— Это простое наблюдение. — Дракон взглядом проследил за тем, как в комнату зашла одна из горничных, неся чай.

Сонная, еле живая, укутанная в шерстяную кофту, она неторопливо прошла к журнальному столику, ставя серебряный поднос. Бледные, слабые руки едва подняли чайник, наливая горячий травяной напиток в чашку, которой в итоге не суждено было оказаться в руках Михаэль.

— Простите, моя госпожа! — Вскрикнула служанка, когда чашка выскользнула из ее дрожащих, некрепких пальцев, разбиваясь об пол. — Я немедленно все уберу…

— Не торопись. — Миша не предала этому инциденту никакого значения, самостоятельно наливая себе чай, пока служанка собирала осколки. — Поразительно, как на нас сказывается холод и темнота. С природой не поспоришь…

— Это точно. — Бросил Дэймос, отводя взгляд в сторону. — Люди стали жутко медлительными, мертвая природа тянет их за собой. Депрессия и апатия надежно задержаться в этом доме до следующего лета, однако, к тебе это явно не относится. Создается странное впечатление, словно зима — твоя стихия. Наводит на мысли…

— Я родилась Зимой, она ко мне более благосклонна. — Бросила Миша, не особо задумываясь над словами Дракона, тогда как он сам явно был озадачен этой нелогичной энергичностью своей женщины, все домашние которой большую часть смешавшихся в одну бесконечную ночь суток проводили в натопленных комнатах, предпочитая вялой активности сон.

— Наверное. — Хмыкнул Дэймос, очевидно, имея на этот счет свою теорию.

Уходящая горничная неуклюже споткнулась на пороге, словно в подтверждение его догадок. Обычные люди сейчас по законам природы должны выглядеть именно так — бледными, полуживыми, сонными куклами.

— …хотя эта работа скоро загонит меня в могилу. — Сворачивая карту, бормотала Михаэль. — Надеюсь, в этот раз боги будут благосклоннее, чем в прошлый.

— Верить в их благосклонность — пустая трата времени. — Заявил Энгер, забирая с собой листы с распоряжениями и ключи от генеральской сокровищницы. — Жертвы уже исчисляются тысячами, и это далеко не предел. Кажется, богам нравиться наблюдать за чужой болью…

— Тебе не кажется. — Кинул с ухмылкой Дракон.

— И нам с тобой об этом известно. — Усмехнулся горько Ворон, направляясь к выходу из комнаты. — Буду завтра, госпожа.

— Я на тебя рассчитываю. — Кивнула Миша, закрывая за мужчиной дверь, после чего прислонилась к ней спиной. — Я больше так не могу. Я изучила каждый угол дома, еще неделя, и я сойду с ума в этом замкнутом пространстве.

— Тропическое солнце, белый песок и ласковые воды океана. — Промурлыкал Дэймос, лениво улыбаясь. Мужчина в данный момент олицетворял самый сладкий грех.

— Зная, что в этот момент гибнут мои люди, а Амб скован льдами Зимы, я не смогу наслаждаться тропическим солнцем… что там дальше, по сценарию?

— Согласен, зачем далеко ходить. Я перед тобой.

Слабо улыбаясь, Миша припомнила каждый из тех замечательных моментов, что были наполнены нежным теплом и удовольствием. В такое счастливое время она забывала о том, что за пределами ее дома — страдания, холод и голод, одним словом — Зима.

— И ты сейчас пойдешь со мной. — Протянула тихо Михаэль. — Два часа, которые мы посвятим друг другу и…

— Два? Слишком мало для нас…

— …фехтованию.

— И слишком много для фехтования. — Вздохнул мужчина. — Время, которое можно было провести с большей пользой…

— Ты считаешь меня бездарной?

— …мы тратим на… нет, я не считаю твою затею бесполезной. Твои навыки уже находятся на высоком уровне. Если ты не планируешь превзойти своего учителя, тебе стоит остановиться.

— Как будто это возможно. — Пробормотала Миша, понимая, что ей никогда не подняться до его уровня: сила, скорость, ловкость, молниеносная реакция — она оставалась и останется далеко позади мужчины по этим показателям. — Если ты мне откажешь, я буду просить Энгера.

— Черт возьми, и тут Энгер. — Недовольно проговорил Дракон, поднимаясь из кресла и неторопливо направляясь к своей женщине. — Я зря надеялся, что после его освобождения, ты будешь думать о птахе чуть меньше. — Увидев ее победную улыбку, мужчина усмехнулся. — Коварная, брать в союзницы мою ревность…

— О, так ты ревнуешь? — Подтянувшись на носочках, Михаэль обвила его шею руками. — Брось, я знаю, тебе это тоже нравится. К тому же, все наши тренировки заканчиваются вполне… логично.

— Зачем тебе это? — В который раз повторил Дэймос, отвечая на нежный поцелуй.

— Положение обязывает.

— Я все равно не позволю тебе выйти на поле боя. — Он заглянул в ее глаза, словно требуя согласия. Ее молчание же говорило о другом.

Михаэль не ответила ему. И не из-за внезапно раздавшегося стука в дверь, что заставил ее резко перенаправить ход мыслей, а потому что изначально она была намерена применить свои умения на практике. Ее понятия о справедливости не терпели бездействия, которое было просто непростительно при ее-то звании. Люди, говорившие направо и налево о том, что она не заслуживает генеральских пагон, добились своего: генерал был готов доказать им обратное.

— Михаэль. — Ее имя прозвучало требованием, однако девушка просто молча отступила от Дракона на шаг, совершенно точно, не собирая заверять его в том, что не будет осознано подвергать свою жизнь опасности.

— Госпожа? — Голос Сэлли как будто оправдывал ее молчание. — Тут к вам… Эй, я же сказала, что вы должны оставаться внизу… Вам сюда нельзя!

— Это дело чрезвычайной важности. С дороги! — Рявкнуло за дверью.

Переведя недоуменный взгляд на Дракона, Миша все же открыла дверь, сталкиваясь лицом к лицу с нежданным посетителем. Покрасневшее от холода и долгой скачки лицо с еще не растаявшим инеем на пышных усах и бровях несло на себе отпечаток тревожных новостей. И спешка гонца была полностью оправдана.

— П-прошу простить меня, Ваше высокопревосходительство. — Протараторил рядовой, тиская в руках шапку. — Но то, что… то, что сейчас твориться на стене… Я еле вырвался и сразу к вам…

Хоть догадка и поспешно сменяющий ее страх сбивали с толку, Миша довольно быстро собралась с мыслями.

— Сэлли, неси ром. — Бросила она, беря гонца под локоть и подводя его прямиком к камину. — Рассказывайте, спокойно и по порядку.

Мужчина не стал отпираться, лишь кинул недоверчивый взгляд в сторону Дракона, напряженно и сосредоточенно смотрящего в его сторону.

— Как из ниоткуда появились. — Хриплым голосом торопливо начал рассказывать солдат, присаживаясь рядом с огнем. — Прям из-за стены…

— Из-за стены? — Нахмурилась Михаэль. — Но море замерзло…

— У них маги. — Приняв из рук служанки бокал, мужчина залпом выпил спиртное. — Никогда таких не видел… одежка красная и замотаны они… лишь глаза открыты и это… у них у всех пальца безымянного нет на левой руке.

— Черная смерть. — Вставил Дракон со знанием дела.

— Наемники? — Кинула на него быстрый взгляд Миша, замечая короткий кивок. — Как много?

— Не знаю… сотни, может, тысячи… Очень много, госпожа. — Прохрипел гонец, утирая рукавом обмороженный нос. — Наши не справляются… и никто не знает, что им нужно…

— Я знаю. — Бросила Михаэль, отходя к двери. — Ждите здесь. Дракон, немедленно отправляйся к императору. Твоя задача, доставить его и его жену сюда в целостности и сохранности. Так же тех людей, что будут с ними в дворце…

— А история, черт возьми, повторяется! — Рявкнул внезапно Дэймос, идя за ней следом по коридору. — Я оставляю тебя здесь, а сам иду за этим мальчишкой.

— Он мой император! — Резко ответила Миша, оказываясь в своей комнате. — Мой долг — защищать его.

— А мой долг защищать тебя!

— Не совсем. — Она позволила себе дальнейшие слова скрепя сердце. — Твой долг — подчиняться мне.

Черт, она же знала, как он на это отреагирует.

Прищурившись, Дэймос замер на месте, смотря на то, как она оказывается перед гардеробом со своей одеждой.

— Почему ты еще здесь?

— Я не оставлю тебя тут.

— Конечно, нет. Ведь я сама тут не останусь. — Достав черную генеральскую форму, Михаэль кинула на Дракона взгляд полный решимости. — Я отправляюсь на стену.

— Черта с два! — Прорычал он после секундной паузы абсолютного неверия. — Ты не понимаешь…

— Я понимаю! Боги дали мне все это не случайно! И мне надоело слышать от каждого о том, что я не достойна носить эту форму. Надоело слышать правду! Я не сделала ничего, чем бы заслужила эту честь! Я собираюсь хотя бы попытаться.

— Ты собираешься умереть!

— Я смогу за себя постоять…

— Только не в этом случае. — Быстро подошел к ней Дракон, хватая за плечи. — Ты не знаешь, с кем тебе придется иметь дело. Они — не люди. Этот клан — легенда, преступники и отщепенцы сильнейших рас. Ты и минуты там не продержишься!

— Мы теряем время…

— Тебе не нужно идти туда. Да пойми ты, твое присутствие ничего не изменит!

Стряхнув его руки, девушка отошла к кровати, начиная быстро переодеваться в военную форму.

— Я не собираюсь сидеть в тепле и безопасности, когда люди, которых я поклялась оберегать, складывают головы за мою страну. Если они сражаются за нее, с какой стати я, поставленная над ними, должна трусливо здесь отсиживаться?

— Потому что ты, черт возьми, моя женщина! И я не позволю тебе умереть!

— Тебе нужно поторопиться и привести сюда императора. Нельзя допустить его смерть, а так же гибель его еще не родившегося наследника. Дракон, иди. Немедленно!

— Ты хоть понимаешь, что делаешь со мной? — Прорычал мужчина, прожигая ее взглядом, в котором смешались ненависть, боль и страх. Страх потерять ее.

— Я не могу… — Шумно вздохнув, Миша закрыла глаза. — Эрион, пойми, я не могу иначе.

— Тогда пусть с тобой идет Энгер…

Миша покачала головой.

— Я пошлю за Энгером. Но он останется здесь. С Беллой и моей матерью. Есть вероятность, что помимо императорской семьи у них заказ еще и на меня.

— И ты им предоставишь себя на блюдечке. — Больно схватив ее за предплечье, Дэймос развернул девушку к себе лицом — Если ты… если ты умрешь, я тебя, черт возьми, никогда не прощу. Из-под земли достану.

— Я знаю. — Грустно улыбнулась Миша, уже в следующую секунду отвечая на грубый, быстрый поцелуй.

Подчиняясь приказу, Дэймос исчез из комнаты, оставляя Мишу наедине с собственной виной. Она знала, насколько жестоко было напоминать ему о положении, которое не позволяет ему даже защитить самое дорогое. Говорить ему все это было настоящим испытанием, но иначе Дракон бы никогда не согласился оставить ее. И смерть императора, а так же всех тех людей, была бы именно на ее совести…

— Госпожа. Госпожа, что происходит? — В дверь, предварительно постучав, зашел дворецкий.

— Чрезвычайная ситуация, Берток. На Амб напали. — Проговорила Михаэль, застегивая последние пуговицы теплого бушлата и натягивая перчатки. — Готовь самую лучшую лошадь.

— С-слушаюсь, госпожа. — Он явно ничего не понял, кроме того, что приказание нужно исполнить немедленно и в лучшем виде.

Миша вышла из комнаты, быстрым шагом возвращаясь в залу, в которой оставила продрогшего гонца.

— Госпожа… — О боги, денек задался убойный.

— Не сейчас, Мира. — Бросила Михаэль, входя в нужную комнату, где перед камином грелся солдат. — Поднимайтесь. Вы знаете, где находиться Александровский замок?

— Так точно. Кто не знает.

— Госпожа, вам все же стоит выслушать меня…

— Вам нужно найти Энгера и передать ему все то, что вы сказали мне. Он и преподаватели должен эвакуировать детей. Будет лучше, если Ворон соберет их всех здесь, там где находиться моя семья.

— Сделаю, Ваше высокопревосходительство. — Отдал честь мужчина, срываясь с места и исчезая за порогом.

— Госпожа…

— Мира. — Не без раздражения обернулась к девушке Михаэль. — Сейчас не подходящее время. Я уезжаю…

— Но ваша матушка… У нее схватки, госпожа. — Обеспокоенно заявила служанка, замечая, как баронесса отшатывается назад.

Положив ладонь на свой пылающий лоб, Миша думала над тем, что может быть ужасней разрывающейся души, которая не в состоянии выбрать между долгом перед семьей и перед императором.

Что ж, зато теперь все встало на свои места. Некогда боги одарили ее, теперь же, очевидно, решили взять цену за свои непрошеные дары.

* * *

Громкий женский плач, переходящий в крик, раздался в опустевшей бальной зале императорской резиденции. Те, кто успел сбежать, сейчас прятались наверху по комнатам. Те, кто не успел… лежали здесь, добавляя красных красок в цветовую гамму роскошного интерьера.

— Пряталась за гобеленом. — Один из явившейся во дворец пятерки, вытянул скулящую женщину из ее укрытия. Та упала, пытаясь отползти от мужчин, облаченных в красное.

— Я… я прошу… я всего лишь служу здесь… я служу императрице…

— Где они? — Спросил ее другой, вытирая окровавленный нож.

— Я не… я не знаю.

— Врешь. — Улыбнулся хищно третий, делая шаг к своей жертве. — Вижу, что врешь…

Фрейлина вскрикнула, шарахаясь от убийцы, который наклонился, потянувшись к ней своей окровавленной рукой. Однако ему не суждено было достичь цели: уже в следующий момент рука вздрогнула, метнувшись к его горлу, которое пронзил метко пущенный нож.

Женский крик облетел весь дворец, когда красный убийца рухнул возле нее, хрипя и дрожа в агонии.

— Черт тебя дери! — Выругался кто-то.

В любом случае, теперь внимание врагов было сосредоточено не на ней. И этим следовало воспользоваться незамедлительно.

— Найди всех выживших и собери их в одной комнате. — Прозвучал над ней голос нетерпящий возражений, а потом ее резко вздернули вверх, давая рассмотреть того, кому эти слова принадлежали. — Скажи мне, где Визирис?

— Его Величество в потайной комнате. — Прошептала фрейлина дрожащими губами, понимая, что этому мужчине следует дать правдивый ответ прямо сейчас. Потому что весь вид этого темного говорил о том, что он не потерпит задержки.

— Иди. — Дракон подтолкнул ее к лестнице, преграждая оставшейся четверке дорогу к верхним ярусам.

И кто она такая чтобы спорить? С ним? В ее-то положении?

Один из наемников присвистнул, стаскивая с головы капюшон. Дарт был поставлен главным в этой небольшой штурмовой группе. Глаза цвета стали блеснули в сторону внезапно появившегося противника удивлением и обещанием боли.

— Еще один темный? Да это удача, встретить сегодня ни одного, ни двух, а аж трех. — Проговорил убийца, подбрасывая свой нож и ловя его за рукоять. — Оцените это внимание с их стороны, парни. Кстати, забыл сказать, тех двоих мы убили, ага. Ты будешь следующим…

Прежде чем говорливый успел закончить свой монолог, темный крепче сжал рукоять черного меча и сорвался с места. И, нет, этот парень не был похож на тех, кого им довелось встретить сегодня. Слишком быстрый и чертовски сильный, потому уже через минуту двое из группы наемных убийц, кто с отрубленной головой, кто с проткнутой грудью, валялись на мраморном полу зала для танцулек.

— А ты… не промах. — Сплюнул главарь, кидая быстрый взгляд на своего уцелевшего соратника. — Может, представишься? Чтобы я нашел твоего господина, и как следует отымел его этим. — Посмеиваясь, Дарт поднял вверх свой клинок. — Ты еще будешь жив, когда я с ним закончу… Я наслышан о том, какие муки испытывают темные, когда их никчемный господин погибает по вине своего раба. Хочу убедиться в этом. Воочию, так сказать.

Кажется, какая-то мимолетная эмоция проскользнула по мрачному лицу, прежде чем темный вновь напал. Резкие, быстрые, сильные удары черного меча кричали о том, что мужчина не настроен на разговоры. Что он определенно куда-то торопиться. А значит, стоит потянуть время до прихода подкрепления и до того момента, наступление которого так боялся этот раб.

Трейдер, идиот, напал на него со спины, за что и поплатился. Темный снял ему голову с разворота, давая время Дарту отскочить назад.

— Да кто ты такой, черт возьми? — Прошипел мужчина, не в силах поверить в то, что противник, с которым он теперь остался один на один, в разы его сильнее. Он еще не встречал того, кто мог бы его превзойти на мечах. До этого дня. — Тебе не выбраться отсюда, даже если ты покончишь со мной. Уже через десять минут здесь будет сотня наших. Как ты собираешься забрать отсюда этих людей? Ты не маг, твоих сил не хватит, чтобы провести через портал всех. И твоих сил не хватит на то, чтобы справиться со всеми нами. — Словно в подтверждение его слов в огромные двери входа ввалилось с десяток воинов, одетых в красное. — Кажется, сегодня не твой день, приятель.

— А он не один, кретин. — Раздалось за его спиной, после чего клинок вошел между лопаток Дарта, пронзая сердце. Оттолкнув шокированного таким поворотом дел наемника, возникший из ниоткуда молодой мужчина, стряхнул со своей сабли кровь, поднимая взгляд на своего господина.

Дэймос тяжело выдохнул, стирая с щеки засохшую кровь, приветствуя кивком появившегося Дариса — одного из сотни его личных фамильяров.

— Энгер сказал? — Прохрипел Дракон, разминая плечи, наблюдая за тем, как к ним приближается враг.

— Да, повелитель. — Ответил Дарис, становясь справа от мужчины. — Полсотни наших сейчас сражаются у подходов к резиденции. Нижний ярус нами зачищен, остались лишь эти.

— Остальные наши?

— На стене.

— Михаэль…

— Я знаю, повелитель. Они будут защищать ее ценой собственных жизней. С вашей госпожой ничего не случиться пока хоть один из нас с ней. — Голос Дариса звучал в полной мере убедительно, потому Дракон разрешил себе поверить в это.

Если его женщина в (насколько это вообще возможно) безопасности, он может позволить себе сосредоточиться на собственной задаче.

* * *

Визирис кричал и вырывался, как безумный. Ладно, стоит сказать, он до последнего пытался сохранять мужество, спокойствие и стойкость. Он понимал, что если о жизни уже речи идти не может, он должен хотя бы умереть достойно, как диктует ему императорская честь.

Так оно и было. До поры до времени.

Эта совершенно шокирующая, внезапная новость о нападении, спешная эвакуация, точнее ее попытки, которые ни к чему не привели. И куда, спрашивается, внезапно подевались придворные маги? Кто-то из советников, провожавших Визириса в тайную комнату, задыхаясь, твердил о заговоре, подкупе и чрезвычайной опасности. Ну, про опасность он упомянул явно поздно — это было очевидно и без его слов. Но… заговор?

Когда он оказался в относительной безопасности со своей супругой, держащей себя, надо сказать, истинно по-королевски, то весь ужас происходящего настиг его. Пусть убийцы и не добрались до него, но само осознание творящегося в его доме, в доме его предков, в городе, врученном ему богами и отцом в его… совсем не твердые руки. Он не справился. Он не смог защитить свой народ, даже свою семью, сам себя в своем доме.

И когда Визирис стоял в полумраке, обнимая жену за плечи, и думал, что хуже уже быть не может, он сильно ошибался. Дверь, запертую изнутри, толкнули. Два десятка придворных, которые укрылись в этой маленькой комнате вместе с императором, разом замолкли, боясь пошевелиться или вздохнуть. Напряженное молчание не продлилось и пары секунд — сильный удар и последующий за ним треск заставили всех вскрикнуть, сбиться в кучу и вцепиться друг в друга.

И если вы думаете, что Визирис решил, так сказать, отдать последнюю дань собственной чести и долгу, выхватить шпагу и хотя бы попытаться сохранить свою жизнь, вы ошибетесь. Обученный, подготовленный, воспитанный в лучших традициях высокородной семьи, сейчас он просто отступил назад, когда звякнул, отскакивая от пола выбитый замок и дверь резко распахнулась, являя его взору… из-за света, валившего со спины человека, рассмотреть черты его лица было невозможно. Первое время. Потом большая высокая фигура двинулась вперед, заметно прихрамывая. За ней в комнату вошел еще один.

— Дэймос… вы? — Вздохнул Визирис, на самом деле еще не определившись с чувствами, которые ему следует в данный момент испытывать.

Радость и облегчение? Или скорее, страх смерти и жалость к себе?

Дракон никогда и ни при каких обстоятельствах не выглядел, как спаситель. По формату этот темный не подходил на роль ангела, особенно теперь: раненный, с одеждой испачканной кровью и кое-где подранной, являя собой вид откровенно дикий.

И пусть Визирис не мог допустить этой мысли и в страшном сне, но что если именно этот темный послан забрать жизнь императора? Его подозрения не были лишены смысла, любой взглянувший на мужчину в тот момент с этим бы согласился: алые глаза светились яростью и жаждой убийства, абсолютная решимость и уверенность на жестоком лице. Молча, не говоря ни слова о том, с какой целью сюда явился, Дракон шел к нему… а может, за ним.

И когда его рука грубо и бесцеремонно схватила Визириса за ворот камзола, как котенка за шкирку, дернув на себя, лишая равновесия, крик вырвался из горла императора сам собой.

Он видел яркий свет, пробивающийся даже через плотно сжатые веки, попутно думая о том, что эта ситуация ему напоминает кое-какие события прошлого. Равнина Омин, предчувствие боли и смерти. То чувство облегчения и благодарности, которое он испытал увидев Дэймоса в тот раз, никогда и никто не сможет передать словами. Очевидно, боги не допустят повторения истории: теперь Дракон определенно явился не как спаситель.

Боль была сильной… Однако, не совсем такой, какая ассоциировалась у Визириса со смертью.

— Ваше Величество, скорее поднимайтесь. — Оказывается, шум в его голове был не голосом призывающих к себе предков.

Открыв глаза, Визирис медленно осмотрелся. В поле зрения находилась мужская рука, увенчанная перстнями.

— Энгер… что… что п-происходит? — Заикаясь пробормотал Визирис, благодарно принимая руку, которая быстро поставила его на ноги.

Да, это совершенно точно были не голоса предков. Все просторное фойе и холл особняка, в котором он оказался, были заполнены… детьми. Ученики разных возрастов, кто сидя на ступенях лестницы, кто прислонившись к стенам, кто расположившись на коврах, тихо перешептывались между собой, немного растерянно посматривая в сторону нежданно прибывшего императора.

— Вы ранены, Ваше Величество? — Участливо спросила супруга Ворона, кажется, вместе со служанками этого дома и женщинами из школы, взявшая на себя заботу о пострадавших.

— Не… нет. — Откашлявшись, Визирис одернул рубашку и камзол, очевидно, пытаясь вернуть себе достойный вид. — Моя… моя супруга…

— Она будет с минуту на минуту. — Заверил его Энгер, беря под локоть и подводя к креслу, что стояло возле камина. — Дэймосу приказано доставить вас в целости и сохранности в безопасное место. А он всегда очень исполнителен, и, поверьте, здесь вы в безопасности.

— Охотно верю… — Вздохнул Визирис, все еще пытаясь выровнять дыхание.

Ну, может, с «охотно» он и переборщил. Вера в то, что происходящее, — не кошмар, а реальность, которую, кстати, допустил именно он, еще не укрепилась в хаосе его мыслей. Что касается безопасности — только до тех пор, пока здесь не появиться совершенно бешеный темный Михаэль. Хотя его тоже можно понять: думать об этикете в тот раз было не ко времени да и не к месту.

Как и сказал Энгер: не прошло и минуты, свечение вновь наполнило особняк, являя взору, словно грациозно спустившуюся с небес, Кинару, которую сопровождала ее личная служанка.

Вскочив со своего места, Визирис прошел к жене, беря ее за руки, подводя к креслу.

Портал за ее спиной, светящийся ранее синеватым пламенем, внезапно закрылся, заставляя детей дружно удивленно выдохнуть.

— Там еще люди… — Подошел к Энгеру Визирис.

— Сам не понимаю… — Пробормотал Ворон, находя взглядом прибывшую с Кинарой служанку.

Темный рассудил верно: по взгляду девушки было понятно, что ей есть что сказать, но она была слишком напугана и шокирована происходящим, чтобы вот так сходу спокойно передать слова Дэймоса.

— Что-то случилось… — Бормотала она, обнимая себя за плечи. — Что-то очень плохое, вероятно…

— На вас напали? Они нашли вас? — Обеспокоенно спросил Визирис, замечая легкое движение головы в жесте отрицания.

— Нет… с ним были еще воины, они очистили резиденцию и привели еще выживших в порталу… А потом что-то пошло не так с… с…

— Дэймосом. — Помог ей напряженно слушающий Энгер.

— Да, с ним. Он выглядел… — Девушка сглотнула, отводя взгляд в сторону. — Он исчез, но прежде просил передать вам, что… вы сами справитесь.

— Черт возьми. — Выдохнул Энгер, кидая взгляд в сторону своей возлюбленной, которая так же сосредоточенно слушала этот сбивчивый рассказ. И когда девушка замолчала, Белла подняла испуганные глаза к мужу.

— Михаэль…

— Дьявол! Я не могу уйти… — Начал было Ворон, которого остановили подошедшие Тендер и Таф.

— Расслабься, мы все сделаем. — Бросил один из близнецов, преподававших под началом Энгера. Сидхи, в конце концов, во все времена славились как умелые и сильные маги, потому Дэймос и выбрал Тендера и Таф на места преподавателей алхимии и теории заклинаний соответственно.

— Поторопитесь, парни. — Вздохнул Ворон, смотря на светловолосых близнецов с благодарностью.

Те лишь понимающе синхронно кивнули, очевидно, зная причину, по которой Энгер не мог покинуть усадьбу. И по которой им действительно стоило поторопиться.

— Что… что это значит, Энгер? — Шепотом спросила Белла, оказываясь рядом с замершим на месте мужчиной. Тот лишь мог покачать головой. — Она же не могла… с ней же не могло…

— Ты просто не встречалась с этими ублюдками. Их не зря называют чумой. — Бросил тихим рычанием Ворон, смотря себе под ноги. Горький, полный боли и отчаянья выдох покинул его легкие, блестящие черные глаза обреченно закрылись. — Проклятье, когда я просил Богов наставить Дэймоса на путь истинный, я имел в виду совсем не это.

Напряженной тишине, нарушаемой лишь мерным гулом детских голосов, не суждено было долго продлиться.

— Где она? — Громогласный вопрос Фрэда, быстро спускающегося с лестницы, заставил Энгера вздрогнуть. Не то что бы он испугался мужчины или же его присутствие было неожиданностью (все же, когда Ворон узнал последние новости, касающиеся не нападения, а тяжелого состояния миссис Джелли, он сделал так, чтобы обещание, данное некогда госпожой, было исполнено — Фрэд находился рядом со своей женой в тяжелое для их семьи время). И казалось теперь, когда кризис прошел, отец Михаэль был намерен услышать вразумительный ответ, который бы объяснил ему, по какой причине его дочь находиться не рядом со своей семьей. — Я спрашиваю, черт вас дери, где моя дочь?

Что ж, человек достоин уважения: молчаливый и рассудительный обычно, теперь Фрэд готов был вытрясти из Энгеру душу, если это понадобиться, чтобы получить ответ. И его явно не заботил тот факт, что силы не равны.

— Сейчас вам лучше позаботиться о своей супруге…

— Я знаю, что для меня и моей семьи лучше. — Мужчина остановился в метре от Ворона, пытаясь сохранять спокойствие. — С моей супругой все в порядке, что я не могу сказать о своей дочери, потому что ее здесь нет!

— И вы должны понять, что это было не моим решением. — На полтона повысил голос Энгер. — Не я хозяин в этом доме, вам ли не знать.

Кажется, его слова достигли Фрэда, взгляд которого из откровенно требовательного стал потерянным.

— Как… как давно она ушла? — Мужчина выругался, явно понимая, что хочет услышать ответ совсем на другой вопрос. — Что с ней? У тебя должны быть хоть какие-то… догадки. Нэнси и я… нам сейчас нужно хоть что-то.

Догадки? Будь он проклят, но они были. И им сейчас меньше всего было нужно, чтобы Энгер эти догадки озвучивал.

— Вам все же стоит подняться к своей жене. — Проговорил как можно более ровно Ворон, заглядывая в карие глаза. — Она сейчас нуждается в вашей поддержке и помощи. И вы можете ей дать это. В отличие от своей дочери. Ее судьба сейчас не в ваших руках… мне жаль.

Фрэд никогда не был дураком, он быстро и верно истолковал услышанные слова. Его и без того мрачное лицо, стало просто каменным, а дыхание замерло в груди. Определенно, когда мужчина спускался сюда по лестнице, он готовил себя к тому, что может услышать именно это. Очевидно, он подготовил себя не достаточно.

И как бы Энгер не хотел убрать ужас и боль с его лица подбадривающими словами, которые бы начинали с ничего не значащего «возможно», он промолчал, зная, как надежда бывает губительна.

Два часа на холоде среди безжалостных врагов? Когда речь идет о молодой девушке, не отличающейся силой и опытом? Поведение Дэймоса, который исчез сразу же после того, как императорское семейство оказалось в безопасности? Всё это вкупе перечеркивает любое «возможно», не оставляя места надежде.

47 глава

Когда-то давным-давно, лет тринадцать назад она сильно заболела. Миша помнила это время… дело было жарким летом, все дети, как и полагается в эту пору, брали свое от щедрого солнца, купаясь в тепле и яркой зелени лугов, а она слегла с высокой температурой, жуткой слабостью и болью, прожигающей до костей. Маленьким ребенком она подошла к осознанию понятия смерти вплотную в тот раз. Определенно, ее родители считали так же.

Чудо случилось, она выздоровела, но речь сейчас не о том…

Сейчас она тоже стояла на пороге смерти. Даже больше, от этого порога ее отделял один шаг. Ее положение было теперь куда опаснее, чем тогда, в детстве. Но все же, она была еще жива — факт.

Это стало очевидно, когда Михаэль пришла в себя после того оглушительного удара о землю, чувствуя боль и привкус крови на языке. В бездне темноты закрытых век Миша вспомнила последние секунды. Ту жуткую мясорубку, которую только безумец мог бы назвать битвой. Красное заполнило собой все поле зрения — одежда врагов и кровь… Так много убитых и раненных. Вопли страха, крики команд и стоны молитв смешались в звучный марш Смерти, несущейся на них на бледном коне.

Тогда Мише стал предельно ясен масштаб ее глупости и детской наивности. И смысл слов Дэймоса дошел до нее лишь тогда. Она ничего не могла сделать. Что-то изменить? Ее силы, определенно, было для этого недостаточно. Недостаточно даже для того, чтобы сохранить свою жизнь.

Когда к быстро сокращающемуся людскому войску присоединились фамильяры, всего несколько десятков сильных опытных воинов, она, как и каждый человек на стене, вознесли богам благодарность. Как оказалось — преждевременно. Появившихся союзников было слишком мало, чтобы перевесить силу тысячи безжалостных головорезов.

И теперь… это. Кажется, она была нужна врагу живой. Не зная, стоит ли добавлять «к сожалению» Миша открыла глаза, распрямляясь на стуле, к которому была привязана. Затекшая шея вспыхнула болью, как и плечи. Подвигав запястьями, которые были крепко закреплены грубой веревкой у нее за спиной, девушка быстро осмотрелась.

И да, теперь она была уверена, что выжила «к сожалению».

— И почему я не удивлена? — Прохрипела Михаэль, еле шевеля обмороженными сухими губами.

— Потому что мы к этому шли все это время. — Ответил Александр Грэд, закидывая ногу на ногу.

Занимающий стул, что стоял напротив нее, парень выглядел немного взволнованным и нервным. Ему явно не приходилось еще сталкиваться с чем-то подобным и потому сейчас, пытаясь выдать откровенный страх за развязность, младший из Грэдов кривовато улыбался.

В наступившей паузе, Михаэль изучила взглядом помещение, в котором оказалась. Обшитое металлическими пластинами оно было небольшим, но и не слишком маленьким. Лишенным всякой мебели кроме их стульев. Никаких окон. Комната освещалась лишь десятком масляных ламп, огни которых теперь плясали на зеркальной поверхности стен.

— Это все… твой папаша, да? — Боль в горле совершенно не располагала к разговору.

— Мой отец мне доверяет. Я здесь, чтобы закончить его дело. Но если честно, я и сам хотел этого. — Голос Александра отдавался от стен холодным эхом. — В тот раз… когда ты себе позволила выставить нас посмешищем… С тех пор я мечтал о расплате. Славно, долго ждать не пришлось. Возможно, тебе это знание уже не пригодиться, но Грэды никогда не тянут с местью.

— Ладно… это очень лестно. Такое внимание с вашей стороны. — Протянула Миша, разминая шею, стараясь выглядеть максимально беззаботно, игнорируя тот факт, что этот парень настроен всерьез. И, к сожалению, не на разговоры. — Но что-то мне подсказывает, что все это было затеяно не ради меня.

— Не прикидывайся дурой! — Выплюнул Александр, вскакивая со своего места и начиная взволнованно расхаживать по комнате. — Я изначально говорил отцу, что с тобой бесполезно говорить. Вероятно, мир совершенно свихнулся, раз тебе подарили темных, а потом и титул баронессы, но я в отличие от мира еще достаточно в себе, чтобы понять — пытаться достучаться до тебя бесполезно. В тот раз, когда мы пришли к тебе, это был твой последний шанс, который ты благополучно упустила. И потому теперь ты здесь.

— Шанс? — Усмехнулась цинично Михаэль, следя за быстрыми передвижениями Александра. — Это не мой шанс, а ваш. Вы не привыкли к подобным фокусам судьбы — Дэймос достался не вам, как и то добро, которое Дракон успел накопить. Тот замок вы считали своим родовым имением, даже имя ему дали, а оно и прижилось…

— Смеешься? — Резко затормозил перед ней парень. — Ты думаешь у нас мало денег? Мало имений? А что касается темного — нужен не он, а его уникальные способности. То, что он достался не нам — огорчает. В конце концов, ты же даже не знаешь, что с ним делать. Ты даже представить себе не можешь весь его потенциал… Но речь не об этом. Мой отец, чтоб ты знала, человек гениальный. Когда сошла первая волна ужасного шума вокруг твоей недостойной персоны, он принялся за новый план. Пришлось вносить коррективы, потому что раньше все дело было замешано на Драконе. Однако… — Александр весело, немного нервно рассмеялся. — Деньги, они хоть и не темные, но силы у них достаточно даже для того, чтобы небо спустить на землю.

— Ну или чтобы совершить государственный переворот.

— Что ж, тебе хватило ума, чтобы это понять. — Усмехнулся Грэд, вновь опускаясь на свой стул. — Из-за тебя возникли некоторые проблемы. Насовала своих шпионов, отслеживала каждый наш шаг. И к чему это привело? — Он осмотрел ее говорящим взглядом, словно указывая на ее нынешнее незавидное положение. — Если бы ты согласилась в тот раз, все не зашло бы настолько далеко. Наши семьи бы объединились под доблестной фамилией Грэд, и мой отец стал бы единственным возможным претендентом на трон после Визириса, у которого нет наследника. Потом бы его место автоматически занял я… Кому нужен чертов темный, когда ты управляешь его хозяином? Когда ты — наместник богов, их святая воля на этой грешной земле? — Парень вздохнул, протянув руку и отбрасывая со лба девушки белые пряди. — Я бы относился к тебе с… уважением, возможно даже, я смог бы тебя полюбить. В тебе что-то есть, что-то такое, что привлекает… Ты бы стала со временем королевой. Вместо этого ты выбрала смерть.

— Возможно, еще не поздно все исправить…

— Не держи меня за идиота. — Резко усмехнулся Александр. — Я сделаю то, что мне доверил отец. Я его не подведу. — Непонятно рассмеявшись, он продолжил: — Знаешь, как трудно быть младшим в семье? Если тебе выпадает такой шанс, нужно проявить себя и сделать все, как полагается.

В подтверждение своих слов Грэд потянулся, доставая из-за спины не оставляющий никаких альтернатив на то, что произойдет в ближайшем будущем, нож.

— Брось, Алекс, ты же не убийца… — Попыталась Миша, не сводя взгляд с блестящего в свете ламп лезвия.

— Ты, определенно, очень плохо меня знаешь. — Ответил на это парень, рассматривая оружие в своих руках. — Ты не подумай, что мне приятно убивать связанную, беззащитную женщину. Но ты сама сделала свой выбор, в тот раз тебя никто за язык не тянул. Разговаривать с нами в подобном тоне… ты должна была понимать что все закончиться именно так. — Он сделал говорящий жест рукой, сжимающей нож. — В конце концов, Михаэль, ты можешь утешиться тем, что ты — не единственная жертва, принесенная во благо.

— Кому во благо?

— Очевидно, не тебе. — Кивнул Александр, но убивать ее не торопился. — Знаешь… если бы ты пошла по пути наименьшего сопротивления, то жертв было бы меньше. В том, что сейчас происходит, есть и твоя вина. Своим грубым отказом ты обрекла бедолаг на смерть, а нас на ужасные финансовые затраты. Но, в конце концов, цель оправдывает средства. После твоей смерти и смерти императорской семьи, мой отец автоматически становиться первым в империи. Кроме того, по плану: он сейчас должен как истинный спаситель своего народа возглавить армию в отсутствие маршала и генерала, с которым я сейчас имею честь беседовать, и разбить «врага». Народ — слепое стадо, послушно пойдет за ним, рукоплеща и благодаря за спасение. Совет его поддержит. Отца коронуют. Отличное завершение этой сумасшедшей истории. Все встанет на свои места. — Сынок Григория устало вздохнул. — Ты — настоящая головная боль, Михаэль. Так надоело, что разговоры в семье только об императоре и о тебе. Наконец-то ты и твое имя очистят пространство нашего дома, уходя далеко в прошлое.

Он прихлопнул себя по коленям, явно собираясь встать и сделать из нее то самое прошлое, о котором говорил секунду назад.

— Одумайся, Алекс, это не твое. Ты же знаешь, кто твой отец, он не подходит на роль императора. Уверена, ты знаешь его лучше меня и не питаешь к нему той любви, которую пытаешь тут продемонстрировать…

— Твое желание потянуть время мне не совсем понятно. Надышаться перед смертью все равно не получится. — Внимательно всматриваясь в ее лицо, Александр не сдержал тихого смеха. — Ясно, ты все еще надеешься, что за тобой придет твой темный. Глупая, ты так и не поняла, где мы находимся. — Острие ножа обвело пространство. — Это все свинец, Михаэль. Темные свинец на дух не переносят, и знаешь почему? Я толком не разбираюсь в их физиологии, но рядом с этим металлом они теряют свои способности, становятся слабыми. Он приглушает их суть. А тут им все обито. — Парень удовлетворенно осмотрелся. — Связь между слугой и господином сильна, однако даже она не поможет ему выследить тебя. Металл блокирует его силы. Ты для него потеряна. Верю по ощущениям, он думает, что ты умерла. Но, собственно, в чем-то он прав.

— Знаешь. — Миша сглотнула, приподнимая подбородок. — За мою смерть отомстят. Он с тебя и твоего отца кожу снимет по ленточкам. И меня не будет рядом, чтобы его остановить.

Увы, ее громкая фраза не произвела должный эффект. Вместо страха, она вызвала совершенно противоположную реакцию у парня — Александр расхохотался.

— Ты… ты что, вообще ни черта о них не знаешь? Как такое может быть? — Пододвинув стул ближе к ней, парень наклонился вперед. — Вот скажи мне… когда проходит церемония Обретения?

— Что за…

— Ответь, это важно.

— Такой даты нет.

— Да. Но есть закономерность.

— После смерти последнего хозяина. — Выплюнула Миша.

— Точно. Когда у темных рабов умирают их сиятельные господа, приходит время новой церемонии. Так вот скажи мне: почему же когда этих монстров уже не удерживают цепи долга и обязательств перед своим господином, они послушно бредут на следующую церемонию?

— Проклятье заставляет их.

— Каким же это образом? Всех разом? Таких сильных тварей? Лучшего времени не придумаешь, чтобы совершить возмездие и избавиться от оков рабства. И все же что-то им не дает этого сделать вот уже тысячу лет. — Заметив ее напряженное ожидание ответа, Грэд рассмеялся. — Вместе с твоей смертью, Михаэль, он утратит свою силу. Он станет подобен слабому, никчемному человеку. От его сути мало что останется. И только потом, если он переживет (в чем я лично сомневаюсь) ужасные муки, последующие за самым страшным грехом, который только можно вообразить для темного раба, только потом, когда ему назначат нового хозяина, его могущественная сущность к нему вернется. Он вновь станет темным в полном смысле этого слова. Понимаешь? — Наклонившись почти вплотную к ней, Александр прошептал: — Когда я убью тебя, он превратиться в хнычущее, сожалеющее ничто. Мне самому не составит труда его прикончить. Возможно, я окажу ему милость, и так и сделаю. Хотя… — Облокотившись на спинку стула, парень задумался: — Хотя думаю, стоит совершить публичную казнь. В назидание всем тем, кто захочет пойти против нас. А так же непослушным рабам, которые даже за своими хозяевами не могут уследить. М-да, кто же мог подумать, что ты одна на стену попрешься. Облегчила нам задачу донельзя.

Теперь пришел ее черед смеяться.

— Хнычущий? Ты его явно не знаешь. Ему не нужна вся его сила, чтоб раздавить тебя, как таракана. А насчет меня… знаешь, почему я тут, а он не со мной? Потому что он с императором и его беременной супругой. Которые, теперь, я готова в этом поклясться, в самом безопасном месте, какое только можно найти на этой земле. И вам до них не добраться.

Кажется, Александра эта новость озадачила. Но молчал он не долго, быстро найдя ответ:

— Даже если Визирис жив, он уже не будет выглядеть достойным правителем в глазах своих подданных. Мой отец и совет, недовольный нынешним монархом, сделают свое дело. Его дни все равно сочтены, даже если ему удалось выжить.

— Удалось, можешь не сомневаться. — Огрызнулась Михаэль, наблюдая за тем, как парень поднимается, сжимая в руке оружие. — Не думай, что с моей смертью все ваши проблемы закончатся. Поверь, они только начнутся.

— Это тебе так кажется. К тому же, чего ты так беспокоишься? Тебя это уже не будет волновать, поверь мне. — Александр нахмурился, уловив какое-то движение за дверью. Скорее всего, главарь пришел сказать ему, что пора сворачиваться. — Будет почти не больно.

— Я тебя с того света достану. — Рявкнула Михаэль, следя за тем, как он быстро оказывается рядом. — И твоего папашу. Думаешь, что избавишься от меня? Как бы не так…

Ее голос сорвался на крик, когда лезвие без колебаний плавно вошло в ее тело, прорезая грязную мокрую от растаявшего снега рубашку.

Нож вонзился в ее живот до самой рукояти, неся дикий холод и боль. Слезы брызнули из глаз, а в ушах звенело так сильно, что Миша не слышала собственного предсмертного вопля.

Второго удара не было, потому рассчитывать на быструю смерть не пришлось. Однако дело было совсем не в том, что Александр решил продлить ее агонию. В стремительно теряющей очертания реальности, Михаэль не видела внезапно распахнувшейся двери и застывшего на пороге израненного, тяжело дышащего мужчину, с обнаженным мечом, с металла которого черными каплями стекала чужая кровь. И она не слышала протестующий крик, в который превратилось ее имя.

Александр Грэд резко вытащил нож из раны девушки. Переведя взгляд со стремительно расползающемуся по белому хлопку пятну крови на замершего в неверии темного, парень отшатнулся назад.

По всем правилам и законам Дракон не должен был оказаться здесь. Но даже если каким-то чудом он и выяснил их местонахождение, как, скажите? Каким образом, он смог прийти сюда, достичь этой комнаты, минуя коридоры, забитые врагами под завязку?

И, тем не менее, Дэймос стоял на пороге камеры, на мгновение совершенно выпав из реальности. Утратив возможность дышать и двигаться, мужчина вцепился одной рукой в косяк двери, а другой до хруста сжал рукоять меча. И смотрел он лишь на девушку, которая теперь обмякла на стуле, мучительно закрыв глаза. Кажется, Дракон не мог поверить, что опоздал всего на какую-то секунду, ставшую роковой.

Когда же темный вернул себе самообладание, его потемневший, ставший багрово-кровавым взгляд, метнулся на виновника случившегося. И в тот момент, когда Дэймос посмотрел на него, Александр слабодушно выронил из рук оружие, делая пугливый шаг назад.

Клянясь отцу в верности, заверяя его в том, что Григорий Грэд может полностью положиться на своего сына, обещая исполнить все лучшим образом, Александр не готов был столкнуться с такими последствиями своего поступка.

* * *

Пульсирующая боль растеклась из центра живота по всему телу, лишая возможности думать связно о чем-то другом кроме муки медленно приближающейся смерти. Миша не чувствовала, как быстрым движением ее руки освобождают, разрезая веревку. Слова, наполненные мольбой и отчаяньем, не достигали ее через грохот пульса и собственное тяжелое дыхание, перебиваемое всхлипами.

Ее положили на холодный пол, тогда как руки на ее лице казались просто огненными.

— Девочка, открой глаза. Ты не умрешь, клянусь, ты останешься со мной. Смотри на меня.

Когда он так просит ему невозможно отказать.

Пытаясь выдавить жалкую улыбку, Миша с трудом подчинилась. В свете огня ламп, размноженных в зеркалах металлических пластин, Дракон выглядел в полном смысле этого слова прекрасно. Но сосредоточенность и боль на его лице, страх и отчаянье в глазах, портили всю картину.

— Прости… — Прошептала Миша, когда он приподнял ее голову.

— Молчи, Михаэль. Я сейчас подниму тебя и буду нести очень осторожно, ты должна молчать и прижимать это к ране. — Мужчина осторожно приложил к ее животу большой кусок плотной ткани, кажется, некогда бывший его рубашкой. — Мы выберемся отсюда.

— Я… не…

— Молчи.

— Я не смогу… перемещение… убьет меня… ты знаешь…

Он готов был рискнуть, хотя и действительно понимал что малейшее колебание энергии, тем более такая перегрузка для ее умирающего тела, как перемещение, может оказаться фатальной ошибкой.

— Я приведу сюда помощь…

— Нет… — Простонала Миша, щурясь, пытаясь удержать в поле зрения его лицо, теряющее очертание. — Не уходи…

— Я вернусь, слышишь? Сейчас. Потерпи, любовь. — Прошептал мужчина, наклоняясь к ней.

Он правда собирался сорваться с места и, воспользовавшись последними силами, привести помощь.

Вцепившись пальцами в его запястье, Миша заглянула в глаза мужчине, стоявшему рядом с ней на коленях. Он должен был увидеть, должен был понять, что любая помощь в данном случае будет совершенно бесполезной. И что она это знает, и что последнее ее желание — умереть, пусть и в столь жутком месте, но хотя бы не в одиночестве.

— Нож… дай мне нож… — Прохрипела Миша, закашлявшись. — Пока я жива… дай мне…

— Что ты делаешь со мной… — Прошептал мужчина, качая головой, словно не веря в то, что это все же сейчас с ним происходит. И смотря на него, Мише казалось, что она чувствует боль не от раны, а от его отчаянья и вины, ставших вдруг достаточно материальными, чтобы заставить кровь закипеть в ее венах. — Ты не смеешь оставлять меня! — Прорычал яростно Дэймос, продолжая прижимать к ее животу уже промокшую насквозь от крови тряпку.

— Освободить… — Еле шевелила губами Миша, взглядом умоляя мужчину подчиниться.

Она знала, сколь мало времени у нее осталось, чувствуя, как неумолимо жизнь вытекает из ее тела. Однако, ее слова мужчину явно не достигали. Вероятно, Дракон просто не мог воспринимать сейчас что-то кроме этой уничтожающей его картины.

Видеть как любимую женщину забирает смерть, которую подпустил к ней именно ты? Лицезреть эти боль и страх в глубоких глазах, слышать слабый голос. И он будет обречен носить это в своей памяти оставшуюся вечность.

— Нож… дай мне освободить тебя… — Ворвался в его воспаленный разум ее тихий требовательный голос. Синие глаза умоляли подчиниться и исполнить ее последнюю волю.

Наверное, покориться его заставило не собственное желание свободы, а ее приказ, приведший его тело в движение. Дракон быстро достал кинжал из ножен, однако, когда девушка отпустила его запястье, пытаясь дотянуться до оружия, Дэймос не вложил рукоять в ее ладонь. Смотря в ее лицо, искаженное болью и усилием, он решительно произнес:

— В тот раз… ты признала меня своим мужчиной, а сейчас требуешь у меня добровольно сдаться и смириться с твоим уходом? Да я лучше сдохну, чем позволю тебе меня оставить. Не после того, что ты сделала со мной. Ты не смеешь так поступать теперь… — Миша мучительно закрыла глаза, и из уголков ее век скатились две крупные слезы.

— Про… сти… — Как будто у нее был другой выбор.

Но, очевидно, у мужчины было свое мнение на этот счет.

— Доверься мне, Михаэль. — Судя по его голосу, Дэймос сам был не уверен в том, что его идея будет иметь успех.

Приоткрыв глаза, пытаясь отрешить от боли и пронзающего холода, Миша смотрела на то, как темный быстро проводит лезвием по своему левому запястью, достаточно глубоко, чтобы задеть вены и сухожилия. Выругавшись, стиснув зубы, Дракон поднес кровоточащую руку к ее губам.

— Пей. Давай, Михаэль, это должно помочь тебе… — если мои предположения верны.

Предположения, черт. Сейчас не время для сомнений, Дракон готов был сделать что угодно, чтобы исправить свою ошибку. Чтобы спасти любимую он отдаст всю свою кровь. Если та в силах помочь…

Тяжело дыша, делая неуверенные, причиняющие ей боль, глотки, Миша послушно прижалась ртом к его запястью. Когда она закрыла блестящие от слез глаза, Дэймос понял, что она считает его затею заранее обреченной на провал. Это выглядело глупо, как отчаянная попытка борьбы с жестокой реальностью. И не спорила она с ним только из-за слабости, а еще потому, что понимала его чувства — чертова надежда, которая уверенно говорила ему, что шанс еще есть.

Если его теория верна, если она и в правду не человек хотя бы на четвертую часть, существует такая вероятность, что его кровь, чистая кровь сына Тени, пробудит ее нечеловеческую сущность, доселе спящую. И тогда ее силы хватит, чтобы залечить… прямое ранение в живот.

Когда ее губы замерли, Дэймос медленно отклонил свою порезанную руку, смотря на лицо женщины. Затуманенные синие глаза смотрели прямо на него, с любовью, мольбой о прощении, с досадой на то, что она все-таки не успела…

Последний выдох слетел с ее бледных губ, последний стук сердца раздался в сосредоточенной тишине, а взгляд, ранее живой, понимающий, утонувший в боли, страхе и несогласии, медленно становился пустым, не видящим, пока окончательно не остекленел.

Дэймос стоял рядом с телом женщины на коленях, наверное, целую вечность, не веря в то, что это все же произошло. С ней. С ним.

Кажется, до последнего он не верил в то, что смерть может коснуться его святыни. Он все это время, зная опасности должности и статуса своей госпожи, радел за ее безопасность, понимая, как велик риск ее гибели, если он позволит себе неосторожность и невнимательность. И лишь теперь Дэймос понял, что даже допуская мысль о возможности ее смерти, думая о ее хрупкой, человеческой, смертной сущности вообще, он никогда по-настоящему над этим не задумывался. Он не мог себе представить, не мог вообразить этого. Он не видел ее вне своей жизни. Тем более, мертвой.

До этого самого момента.

Как только жизнь соскользнула с ее губ последним выдохом, Дракон начал отсчитывать секунды. Чертова надежда не умерла вместе с ней. Голос подлой эмоции все еще продолжал ранить его душу бесполезными — «а вдруг?». Наивный, он и правда ждал, что вот через эту секунду, или возможно следующую, ее сердце вновь отзовется стуком. Что этот удар обозначит начало нового времени. Что она вернется, переродившись для новой жизни с ним. Что она просто вернется к нему.

Задерживая дыхание, заставляя себя пристально смотреть на ее тело, зная, что эта картина навсегда врежется в его память, Дракон продолжал ждать. И даже если бы сейчас с неба спустились сами боги и сказали ему, что его надежда бесполезна, совершенно напрасна и попросту глупа, потому что его женщину к жизни уже не вернуть, он бы все равно не сдвинулся с места. Он никому бы не поверил, пусть это будет трижды очевидно. Он не верил своим глазам, не верил разъедающему чувству вины, которое усиливалось под действием проклятья стократно, не верил слуху, до которого не доносился звук ее сердцебиения и дыхания. Он не верил сам себе.

Он ждал.

Оглавление

1 глава

2 глава

3 глава

4 глава

5 глава

6 глава

7 глава

8 глава

9 глава

10 глава

11 глава

12 глава

13 глава

14 глава

15 глава

16 глава

17 глава

18 глава

19 глава

20 глава

21 глава

22 глава

23 глава

24 глава

25 глава

26 глава

27 глава

28 глава

29 глава

30 глава

31 глава

32 глава

33 глава

34 глава

35 глава

36 глава

37 глава

38 глава

39 глава

40 глава

41 глава

42 глава

43 глава

44 глава

45 глава

46 глава

47 глава Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg