«Костры Сентегира»

На выступе, что торчал из почти отвесного склона горы, как прилепившийся гриб-трутовик, человек чувствовал себя почти защищённым. Плотный покров травы без обыкновенных в здешних местах колючек. Ясные дни с несильным прохладным ветром. Тёплые ночи — две таких он уже пережил, завернувшись с ног до головы в войлочный плащ, который милосердно ему оставили. Тонкая жилка воды, растекшейся по стоячему камню, чтобы почти тотчас же исчезнуть рядом с его ложем — в отверстии шириной с женское запястье. Неясно, откуда истекал родник, но вода в нем была в меру холодной и сладкой, а струя совсем ненамного проточила здешний гранит. С противоположного края выступ исторгал из себя несколько гранитных же валунов с острыми краями — достаточно, чтобы не сорваться во сне или потеряв сознание от жары. А перешагнуть через камни по своей воле очень легко. Хотя это смертный грех. Даже и помышлять об этом — грех непростительный. Когда кончится сытость от хлеба, которым снабдили единоверцы… И пройдет боль от толчков и ушибов, которыми они вооружили его на прощанье, чтобы поменьше чувствовал иные колики и судороги…

— Что же, голодать мне не в новинку, — громко сказал человек огромному безоблачному пространству, которое повисло на вершине горы, как огромная синяя шляпа. — Хоть всухую, хоть «вмокрую». Говорят, последнее куда легче. Вот пройти сей путь до конца не случалось, и правда. Интересно, сознание я тогда сумею потерять?

— Если не натянешь капюшон на умную голову, — факт сумеешь. Минимум часа через два, — отозвалось пространство. — Мои старые кости нынче антициклон предсказывали.

Он поднял голову, насколько смог, и вытянул шею. На фоне голубого сияния тёмной кляксой выступила голова в полупрозрачном ореоле: черт не разобрать.

— Осторожнее. Ты, по-моему, лежишь на краю и можешь упасть.

— А тебе, я так понимаю, вовсе не хочется компании в моем лице, — голова убралась. По-видимому, собеседник отполз и поднялся на колени, ибо голос по-прежнему слышался так отчетливо, словно тот стоял рядом на площадке:

— Извини за назойливость. Ты, часом, не из последователей Григория Великого будешь? Ну, аскетизм градус гравис, покаяние там сугубое, млеко земли и залётные акриды в качестве пропитания?

— Католического папы?

— Отвечай в одно слово, а не переспрашивай в два.

— Правоглав.