«Свихнувшаяся луна»

Стэнли Вейнбаум Свихнувшаяся луна

От бешенства Грант Колтроп буквально лишился речи: выкрикнув все известные ему ругательства, он умолк, шипя и плюясь, словно рассерженный кот, и с остервенением топнул оземь обутой в тяжелый ботинок ногой.

Сила отдачи оказалась настолько велика, что тело разгневанного мужчины совершило великолепное сальто и приземлилось на ту самую кучу жухлой растительности, которая и вызвала ярость Колтропа. Только тогда он вспомнил, что на Ио не стоит злоупотреблять резкими движениями, поскольку гравитация на этом спутнике Юпитера была втрое меньше земной.

Грант поднялся, проклиная собственную забывчивость, и повернулся к тройке хихикавших большеголовиков, с интересом наблюдавших за его полетом.

— Вот что, голубчики! — свирепо сверкая глазами, проговорил он. — Вы не получите больше ни кусочка сластей, если вместо листьев февры снова притащите подобный сор. — На этот раз Грант осторожно поворошил носком ботинка пресловутую кучу. — А теперь ступайте прочь, недотепы! И не вздумайте вернуться без добычи!

Казалось, до его слушателей не сразу дошел смысл сказанного. Эти коренные обитатели Ио, прозванные людьми просто иоликами, хотя и имели звучное латинское наименование, больше других обитателей планеты напоминали своим видом землян, правда, тех, кто достиг высшей степени идиотизма. Эту их особенность подчеркивали и не умолкающее хихиканье, и не сходящее с луноподобных лиц выражение блаженства, и вялое покачивание тяжелых круглых голов на тонких непомерно длинных шеях.

В конце концов грозный смысл сказанного проник в сознание иоликов, и их привычный смех приобрел грустноватый оттенок. Наиболее чувствительный из компании в отчаянии так треснул головой о ствол каменного дерева, что лишился чувств. Его товарищи подхватили падавшее тело и бережно повели пострадавшего в заросли, время от времени поворачивая к человеку безмятежно улыбающиеся лица.

Стараясь успокоиться, Грант потер кулаками виски и медленно направился к приоткрытой двери своего убогого жилища, сложенного из стволов все тех же каменных деревьев — единственного строительного материала на Ио. Внезапно он увидел, как из дома выскользнул один из самых неприятных обитателей планеты, известный как «мышь разумная».

На взгляд Гранта, эти существа больше напоминали не поумневших мышей, а злобных карликов, в целях маскировки принявших обличье грызунов, — настолько невероятно коварными были все их поступки. Если остальные живые существа Ио — тоже весьма малосимпатичные — беспокоили землян в силу своих чисто физиологических особенностей, то эти мерзкие недомерки сознательно вредили людям, доставляя им массу неприятностей.

Вот и сейчас шустрый карлик покидал дом Гранта с добычей: он сжимал руками-лапками цилиндрический стержень термометра. Схватив камень, Колтроп запустил его в вора, но тот ловко увернулся и, оскалив зубы, погрозил человеку кулаком. Этот жест означал объявление войны, но Гранту сейчас было не до того: похоже, на него опять накатывала волна безумия.

Затворив за собой дверь и несколько привыкнув к темноте мрачноватого помещения, Грант с возмущением увидел, что его домашнее животное — крупный, с лоснящийся шкуркой эхокот по имени Оливер — только что продрало глаза.

— По дому разгуливают мыши, а ты впал в спячку, негодник! — возмутился Грант. — Я, вероятно, слишком сытно кормлю этого лодыря.

Эхокот выгнул спину и распушил хвост, скользнув по человеку спокойным взглядом загадочных глаз — это трехлапое существо ничуть не боялось наказания, ни на минуту не сомневаясь в своем безмерном обаянии. Опершись о пол хвостом и единственной задней лапой, он вцепился когтями передних в край стола и вкрадчиво проговорил:

— Куда это, к черту, делся туз? Ступайте прочь, негодники!

Подтверждая свое прозвище, эхокот повторил фразы, услышанные во время раскладывания пасьянса накануне и нынешней ссоры с поставщиками февры. Обычно болтовня кота развлекала Гранта, но сейчас он лишь автоматически отметил абсолютную точность воспроизведения собственных слов и снова потер лоб: с каждой минутой боль усиливалась.

Запив водой пару таблеток, он присел на край кровати, решив не покидать дом до окончания приступа, поскольку всегда существовала опасность не отличить реальность от видений, обычно сопровождавших усиление болезни. Не хватало еще влипнуть в беспамятстве в какую-нибудь историю!

Как и всегда перед началом приступа, Колтропа терзало раскаяние за свое решение отправиться на Ио, но теперь он твердо знал, что с первой же оказией вернется на Землю. Конечно, это вызовет осложнения с фирмой «Лекарственные препараты Нилана», с которой заключен контракт на добычу февры, и он опять останется без гроша в кармане. Однако пусть это, чем пожизненная психушка! Правда, говорят, что сумасшедшие не осознают своего положения, но лучше не проверять этого на личном опыте.

Если бы по прибытии на Ио он сумел отыскать работу в Нордвиле или Зюйдвиле, таких проблем не возникло бы: эти города, расположенные на полюсах планеты, не таили в себе опасности для психики. Но, к несчастью, самой выгодной — с точки зрения оплаты — работой оказалась добыча февры, которая растет только в экваториальной зоне, где сам воздух заражен флюидами безумия. Но понял он это, лишь какое-то время прожив тут.

С точки зрения человека, всех обитателей этого поганого местечка никак нельзя было назвать нормальными: взять хотя бы идиотов-иоликов, или говорящих котов, бессмысленно повторявших единожды услышанные слова, или патологически злобных мышевидных карликов. Даже пусть они — для себя — вполне нормальны, но безумие жило в них, и теперь в армию чокнутых готовился вступить и Грант. Именно поэтому вопрос о скорейшем возвращении на Землю следовало решать незамедлительно.

Грант ни на минуту не забывал о прошлом. Еще два года назад он, наследник огромного состояния, вел рассеянный образ жизни типичного представителя так называемой золотой молодежи. Богатый и свободный, он думал вовсе не о том, как заработать на жизнь, а скорее — на что ее потратить. В поисках острых ощущений он стал заядлым охотником, и репортажи о его невероятных подвигах и удивительных трофеях с Титана или Венеры не сходили с первых полос светской хроники.

Все закончилось, когда Колтропу едва перевалило за двадцать пять. Разразившийся экономический кризис лишил его не только привычных удовольствий, но и куска хлеба. Не имея за душой никакой пригодной для заработка профессии, он решил продать свой инопланетный опыт, который с радостью и востребовала фирма Нилана: ей нужны были агенты на Ио.

Судьба охотника ни разу не заносила его в эту часть Солнечной системы, поскольку на мелких спутниках Юпитера не водилась завидная дичь. Именно незнание местных условий и привело его сюда, в сумасшедший хоровод планет, которые постоянно изменяли магнитную, да и гравитационную обстановку маленького сателлита гигантского космического тела. Вероятно, это добавляло остроту в тот коктейль воздействий, что вызывали периодические приступы безумия. Скорее всего, нервы человека, привычного к восходам и закатам Солнца, травмировало то обстоятельство, что подчас вместе с Солнцем на небе красовался Юпитер, а то — только Юпитер, или — временами — другой спутник Юпитера, Европа. Мало того: бывали в сорокадвухдневном орбитальном цикле планетки и мрачные звездные дни без светил, что тоже не добавляло оптимизма.

Неподвижно замерев в ожидании действия лекарства, Грант подумал, что непредвиденный приступ болезни спровоцировало появление в небесах двух светил сразу, раскаленного Солнца и пышущего жаром Юпитера. Именно в такой день, когда от двойного облучения безмерно усиливаются испарения джунглей возле Поганых гор, на человека и накатывает безумие.

Голову по-прежнему сжимали обручи боли, и Грант проглотил еще одну таблетку, мимоходом заметив, что склянка почти опустела. Прежде подобный факт серьезно обеспокоил бы его, но теперь, окончательно решив с первым же грузовым челноком отправиться в Зюйдвил, он равнодушно поставил пузырек на стол.

Неслышно подкравшийся Оливер дотронулся лапой до его колена и, когда Грант посмотрел на него, произнес:

— И зачем только мне понадобилась веселая вечеринка?

Грант даже несколько опешил.

— Ну, знаешь! По-моему, вечеринки — это не мой профиль! Неужели я такое говорил?

Сделав пару кругов по комнате, эхокот снова уставился на хозяина и сказал:

— Немедленно перестань реветь! Отец обязательно отыщет меня.

— Это что-то из области фантастики, — покачал головой Грант, поскольку его отец умер несколько лет назад. Его удивление безмерно возросло, когда кот, вспрыгнув на стол, вдруг громко зарыдал, выговаривая сквозь всхлипы:

— Ах, если бы ты мог мне помочь!.. Ты ласковая зверушка, но что с того проку?.. Только болтаешь, как попугай!.. Ну где же отец?.. Ох, голова раскалывается!..

Эхокот прекрасно передавал не только слова, но и все интонации, и Грант уловил в его речи подлинное отчаяние. Наверняка он повторял слова другого человека, находящегося где-то поблизости, поскольку Оливер предпочитал не уходить далеко от дома. Но кто бы это мог быть?

На мгновение Грант забыл даже о боли в висках.

— Вот уж точно — попугай! — Он стукнул кулаком по столу, от чего кот подпрыгнул и нервно захихикал, словно обиженный иолик. — Нет того, чтобы сказать, чьи слова повторяешь. Говорить научился, а мозгов — кот наплакал!

Оливер молча спрыгнул на пол и гордо прошествовал к двери.

— Немедленно вернись! — закричал Грант. Но кот, поцарапав дверь, отворил ее и вывалился наружу, бросив на прощание:

— Вы не получите больше ни кусочка сластей.

Грант вскочил с постели и едва не упал от немыслимого колотья в висках. Постояв немного, он ринулся следом за котом в слабой надежде, что тот приведет его к нуждавшемуся в помощи человеку. Остатки здравого смысла подсказывали ему, что все происшедшее могло оказаться бредом: Оливер говорил совсем не то, а возможно, и вовсе молчал. Но тем не менее Грант старался не упустить из виду распушенный хвост — реальный он или вымышленный. Да и окружающий пейзаж в равной степени мог относиться как к яви, так и к бреду, настолько далеким от реальности был весь мир планеты Ио.

Торопливо шагая между стенами высоких травянистых растений, мясистых от переполнявшего их сока, весьма похожего на кровь, Грант старался не обращать внимания на блиноподобные рожи иоликов. Их головы на тонких шеях выступали из-за стены зелени словно подсолнухи, поворачиваясь вслед за путником, как будто именно он был их солнышком. К похохатыванию иоликов постепенно присоединился хор высоких писклявых голосов — в своей погоне за котом Грант приблизился к поселению мышеподобных карликов.

Каждое их племя строило свой поселок, удивительно напоминавший старинную крепость с ее высокими стенами и сторожевыми башнями. Внутри крепостного двора располагались небольшие жилые постройки, сложенные из камня и по форме напоминавшие человеческие жилища — покрытые островерхими крышами дома с окнами и дверями. Грант никогда не интересовался укладом жизни карликов — уж очень недоброжелательным слыл этот народец — но знатоки в Зюйдвиле поговаривали, что их быт весьма напоминает людской и они склонны досаждать не только землянам, но и родственным кланам, находясь с ними в состоянии перманентной войны.

Стараясь не привлекать к себе внимание карликов, Колтроп миновал мышиную крепость и спустя несколько минут понял, что приступ болезни все-таки начался: только этим можно было объяснить представшую перед ним невероятную картину.

На упавшем стволе каменного дерева сидела красивая девушка в экстравагантном наряде, пригодном разве что для молодежной вечеринки, но никак не для джунглей возле Поганых гор. Рядышком примостился Оливер, мурлыкая от переполнявших его чувств: рука девушки рассеянно теребила и поглаживала его шелковистую шерстку.

Придя к выводу, что это видение приятно отличается от привычных горячечных бредней, Грант приблизился к девушке и приветствовал ее изысканным полупоклоном, мысленно посетовав на отсутствие в его гардеробе шляпы с перьями.

— Добро пожаловать в мой сон, мисс Ли Нилан, — сказал он.

Призрачное видение подняло к нему прекрасное лицо, бледные щеки которого свидетельствовали о том, что болезням могут подвергаться даже галлюцинации, и удивленно проговорило мелодичным голосом:

— Вы не относитесь к кругу моих друзей, но кажетесь мне знакомым. И вы назвали мое имя… Мы когда-то знали другу друга?.. Впрочем, во сне и не такое случается.

— Значит, вы уверены, что я вам привиделся? Вот как! — в свою очередь удивился Грант и тут же предложил: — Могу побиться об заклад, что все наоборот.

— Не стоит и стараться! Все равно я не смогу получить выигрыш с привидения, — рассмеялась девушка.

«Какое-то странное наваждение, — подумал Грант. — Ничего подобного прежде не случалось. Во всяком случае, мои „гости“ не утверждали, что они настоящие. А! Как-нибудь разберусь».

Девушка тем временем решила уточнить, откуда незнакомцу известно ее имя. Грант удовлетворил ее любопытство, ответив, что почерпнул эти сведения из раздела светской хроники в «Таймс».

— Там часто появляются ваши фотографии, — пояснил он. — Самую удачную я вырезал и повесил в своем домишке, мечтая когда-нибудь лично познакомиться с вами. Надеюсь, вы не в претензии?

— Что вы! Я польщена, что привидения интересуются объектами светских сплетен. Но теперь, когда личная встреча состоялась, вы, может быть, тоже представитесь? — лукаво спросила девушка.

Удивленный подобным предложением, Грант все же решил подыграть прекрасному призраку: мало ли в кого тот может превратиться, если рассердится. Поэтому он представился по всей форме:

— Я — Грант Колтроп, агент фирмы «Лекарственные препараты Нилана», главой которой является ваш отец. Я занимаюсь заготовкой февры, то есть попросту скупаю ее у местных иоликов.

— А-а, так вот вы кто! — воскликнула девушка. — Я не узнала вас сразу, потому что вы выглядите старше, чем на фотографиях в моем альбоме.

Она на минуту задумалась, а потом заговорила, словно беседуя сама с собой:

— Какие странные шутки вытворяет иногда подсознание. Я уже года три не заглядывала в альбом, куда вклеивала все, что только могла отыскать о Гранте Колтропе, охотнике и спортсмене, окруженном ореолом славы и романтики. Я тогда была до безумия влюблена в него, дурочка! Как и многие девчонки… Еще бы! Такой молодой, а уже успел побывать и на Титане, и на Венере! И отовсюду возвращался победителем! — Она нервно рассмеялась и тут же схватилась за голову: вероятно, смех вызвал приступ боли.

Некоторое время она задумчиво поглаживала голову кота, а затем, подняв глаза на Гранта, удивленно проговорила:

— Как? Вы еще здесь? Обычно все видения быстро исчезают. Но мне приятно, что вы пока не растаяли, мистер Колтроп.

Тот тем временем буквально онемел от услышанного признания. Если бы это говорил реальный человек, Грант Колтроп оказался бы наверху блаженства: по этой девушке он тайно вздыхал вот уже несколько лет. Как знать, может быть, он и работать-то на Нилана согласился только потому, что тот был ее отцом. Как уже неоднократно убеждался Грант, горячечный бред обычно обнажал все тайные помыслы больного, и значит, это прекрасное видение олицетворяло сейчас его мечту. Что ж, в таком случае он благодарен нынешнему приступу недуга!

С нахмурившегося неба упали первые капли дождя, тут же жадно поглощенные губчатой почвой. Дождь означал прекращение безумной жары и скорое выздоровление, но этому обычно предшествовал второй, самый неприятный всплеск болезни. Поэтому Грант решил поскорее вернуться домой.

— Мне пора, — сказал он. — До свидания во время следующего приступа. Вы мне очень помогли нынче, благодарю вас. Появляйтесь еще.

— Вы говорите так, словно призрак это я, а не вы, — задумчиво произнесла девушка. — Но у меня так болит голова, что нет сил разобраться. Во всяком случае, я тоже не буду против, если вы посетите мой сон.

Взмахнув рукой, Грант направился в сторону дома, уверенный, что Оливер последует за ним. Но тот и ухом не повел. Рассерженный поведением своего домашнего животного, Грант строго приказал:

— Немедленно домой, Оливер!

— Почему вы называете эту зверушку Оливером? — поинтересовалась девушка. — Это Полли. Вот уже два дня она скрашивает мое одиночество. Поверьте, без нее я умерла бы от страха.

— И ты отзываешься на эту кличку, Оливер? Постыдился бы! — укоризненно заметил Грант.

— У меня так болит голова, что нет сил разобраться, — капризно изрек Оливер-Полли, удаляясь в сторону зарослей. Издали донеслось: — Могу побиться об заклад, что все наоборот.

Посмотрев вслед эхокоту, Грант обернулся к девушке:

— Жаль отказываться от такого сна, но я все же пойду. Очень приятно было познакомиться с вами, Ли, хотя бы мысленно.

Она кивнула, но, увидев, что молодой человек повернул налево, окликнула его:

— Зря выбрали этот путь, Грант. Там вы можете наткнуться на поселение карликов. Я видела, как началось его строительство.

— Вы ошибаетесь, мисс. Мышиная крепость справа, поэтому я и свернул сюда, — остановившись, возразил он.

Она обхватила голову руками, почти притянув ее к коленям, и глухо произнесла:

— Ах, идите куда хотите, ведь призракам не страшны ни мыши, ни любые другие твари.

Пожав плечами, он двинулся в выбранном направлении с единственной мыслью — как можно быстрее добраться до постели.

Дождь между тем набирал силу, заливая струями лицо, и Грант не заметил, как неожиданно оказался на краю лужайки, где на освобожденном от растительности пространстве кипела бурная деятельность. Мышекарлики уже возвели крепостные стены со сторожевыми башнями и воротами и теперь копошились внутри защищенного пространства, сооружая жилые дома, казармы, служебные помещения. Стража на крепостной стене заметила чужака, и в сторону Гранта полетели стрелы с отравленными наконечниками.

Он уже не впервые сталкивался с проявлением необъяснимой агрессии карликов и поэтому старался, по возможности, не попадаться им на пути. В этом гнилом климате не затягивались даже безобидные царапины, а уж следы от отравленных стрел превращались в труднозаживаемые язвы. Чтобы как-то отвлечь от себя назойливых преследователей, он решил пройти мимо компании иоликов, головы которых виднелись выше травяного барьера. Грант знал, что уколы стрел им не вредили, а лишь усиливали приступы идиотического веселья.

Один из аборигенов, верзила с багровым лицом, отделился от своих сородичей и качающейся походкой заковылял к человеку, суматошно жестикулируя костлявыми руками. Любопытный по натуре, Грант уже было направился к нему, но внезапная мысль заставила его резко остановиться. Он вспомнил, что услышал о новом поселении карликов от призрака Ли Нилан! Но ведь привидения из горячечного бреда не могут знать больше того, что содержится в затуманенном безумием подсознании больного! Выходит — она реальная девушка? С силой отталкиваясь от губчатой почвы, Грант огромными прыжками помчался обратно, кляня себя за собственную близорукость.

Выскочив из зарослей к поваленному стволу, он не увидел на нем сидящей фигуры. В панике Грант громко позвал свою недавнюю собеседницу, но в ответ из-за ствола выглянула лишь усатая морда явно чем-то обеспокоенного Оливера. Подскочив к эхокоту, Грант увидел соскользнувшую на траву девушку и поспешно удиравших к зарослям карликов с цветными лоскутками в руках. Она, очевидно, потеряла сознание, и этим тут же воспользовались мародеры-карлики, чтобы разжиться кусочками ее платья. Следы когтей на траве свидетельствовали о том, что Оливер пытался отбиваться от них, но, по-видимому, отступил под натиском превосходящих сил.

До появления на Ио землян мышелюди не имели представления о тканях, изготавливая себе одежду из листьев и трав. Смышленые и умелые, они, конечно же, научились бы ткать, если бы овладели секретами этого мастерства. Но, естественно, поселенцам с Земли даже в голову не приходило основать на планете ткацкое производство, поэтому добывание материи стало для карликов своеобразным хобби.

Вот и сейчас они уже успели отхватить порядочный кусок от подола нарядного платья Ли. Возможно, ущерб стал бы еще больше, если бы не вмешательство сначала Оливера, а потом и Гранта.

Колтроп опустился на корточки возле Ли и осторожно дотронулся до ее плеча. Она очнулась и с улыбкой прошептала:

— Какие приятные видения… Сначала меня навестил отец, а теперь пожаловал и сам великий охотник…

Грант помог ей снова сесть на ствол и, примостившись рядом, сказал, медленно выговаривая слова, чтобы девушка успела уловить их смысл:

— Я не видение, а реальный человек! Отец вам пригрезился, а я — настоящий! Вы слышите меня? — Она слабо кивнула.

— Сам великий охотник, — подхватил Оливер, тыкаясь носом в колено Гранта.

Нелепое высказывание эхокота вызвало улыбку на бледных губах девушки. Она почти осмысленно взглянула на сидящего возле нее молодого человека и недоверчиво спросила:

— Настоящий?

— Конечно! А в том, что и вы тоже реальный человек, я убедился, когда наткнулся на новую крепость карликов, о которой рассказали мне вы. Я-то сам прежде ее не видел. Вам нельзя оставаться в джунглях одной: вы нуждаетесь в крыше над головой и лекарстве. Пойдемте, я провожу вас в мою хижину — там безопаснее!

— А это кто? Мне страшно! — воскликнула девушка и показала в сторону зарослей: там возвышался багроволицый иолик.

— Не пугайтесь! Он совершенно безобидный, и я уже привык, что он постоянно увязывается за мной. Пойдемте же: дождь усиливается. — Он помог Ли встать, и они медленно направились к дому Гранта.

Внезапно девушка пошатнулась и стала медленно оседать на траву. Колтроп успел подхватить ее, прежде чем она упала, и, не тратя времени на «оживление», продолжил путь — но теперь уже с девушкой на руках. Он вспомнил ее слова о том, что вот уже два дня ее одиночество скрашивала Полли, то есть Оливер. Значит, обморок вызван не только болезнью, но и голодом.

Стараясь не угодить в заросли колючих низкорослых пальм, Грант несколько изменил маршрут: там, где мог проскользнуть один ловкий человек, двоим делать нечего, решил он, опасаясь болезненных уколов ядовитых растений. Правда, путь удлинился, но от всех треволнений последних часов Грант даже несколько взбодрился, и расстояние не пугало его.

До сих пор спокойно бредущий за людьми эхокот вдруг заволновался: он то убегал вперед, то возвращался, словно заставляя Гранта поторапливаться. Вскоре стала ясна и причина его беспокойства: позади послышался нарастающий гомон писклявых голосов — их преследовали карлики. Не отстававший от компании иолик обернулся на шум и принялся швырять в них камни.

С больной девушкой на руках Грант не мог вступить в сражение, да и вряд ли его оружие стало бы более эффективным, чем камни иолика. Стрельба из пистолета напоминала бы пальбу из пушки по воробьям, а огонь бластера смог бы уничтожить сотню — другую мышей, но все равно не остановил бы остальных. Однако для того, чтобы стрелять, Грант вынужден был бы положить девушку на траву, а там уже кишмя кишели мерзкие твари. Поэтому он решительно двинулся вперед, попросту отшвыривая карликов тяжелыми сапогами и прикрывая лицо Ли от ядовитых стрел. Он решил, вернувшись в хижину, использовать против нападавших газовые гранаты — довольно эффективное средство, но, к сожалению, равно опасное и для мышей, и для человека.

Взятый в кольцо визжавшими карликами, Грант с трудом продирался сквозь копошившиеся тела, время от времени наступая на них и опасаясь одного: как бы не поскользнуться и не рухнуть вниз. Тогда участь и его, и девушки была бы решена. Позади он слышал азартное шипение кота и громкий смех иолика — битва шла и там.

Наконец он достиг хижины — и едва сам не хлопнулся в обморок: убегая за Оливером, он оставил дверь приоткрытой, и теперь там хозяйничали мышелюди. С яростным ревом он ринулся в набитый мышами дом и, едва не уронив Ли, схватил с полки у двери пару гранат и чудом уцелевшее полотенце. Выскочив наружу, он заметил, что полчище мышей несколько поредело: преследователи поспешили присоединиться к мародерам.

Воспользовавшись передышкой, он прислонил девушку к углу дома, разорвал полотенце надвое, замотал тканью голову Ли и, прежде чем прикрыть рот и нос себе, приказал иолику и коту убраться как можно дальше. Те не торопились уйти, но яростный вопль Гранта все же заставил их скрыться в зарослях. Тогда он швырнул одну гранату в дом, а другую — в оставшихся на лужайке тварей.

Взорвавшиеся бомбы окутали ядовитым туманом и дом, и поляну перед ним, и прижавшихся к стене людей. Когда ветер унес прочь остатки смертельного газа, лужайка напоминала поле битвы: повсюду валялись трупы мышей-мародеров, так и не выпустивших из лап украденное «богатство».

Грант снял повязку с лица, сдернул полотенце с головы Ли и пошел посмотреть, что же творится в доме, подбирая по пути остатки своего скарба. В помещении царил полный разгром: все, что не было спрятано под замком, бесследно исчезло, от одежды и одеял остались жалкие лоскутья. Утешало лишь то, что карлики не смогли — или не успели — добраться до содержимого большого металлического ящика со скудными запасами еды и одежды, да чудом уцелела склянка с лекарством.

Как и снаружи, здесь тоже было полно мышиных тел. Грант вымел их за порог, справедливо полагая, что разнообразные любители дарового угощения за считанные часы очистят лужайку, и внес в дом все еще бесчувственную Ли. Он опустил девушку на разоренную постель и запер на засов дверь: еще ни разу мышиные полчища не оставляли безнаказанным тех, кто причинил им вред. И Грант приготовился к осаде.

Но пока весть о поражении еще не достигла мышиного поселения, он занялся лечением девушки. Достав из заветного ящика неприкосновенный запас воды, он растворил в стакане две чудодейственные таблетки и влил жидкость в рот больной, с трудом разжав стиснутые зубы. Следом за водой из ящика была извлечена запасная куртка Гранта: теперь ей надлежало послужить одеялом девушки. Поставив в ряд грубо сколоченные табуретки, он критически оглядел свою импровизированную лежанку и решил, что безопаснее устроиться на полу.

Однако едва Грант успел улечься, как снаружи послышался скрежет когтей по камню и вслед за ним голос суматошно орущего Оливера:

— Мне страшно!

Чертыхнувшись, Грант впустил кота, тот благостно огляделся и прошествовал к кровати. Там, устроившись в ногах лежавшей девушки, Оливер безапелляционно заявил:

— Вы нуждаетесь в крыше над головой и лекарстве.

Разглагольствования кота — как всегда и бывало — успокоили напряженные нервы Гранта, и он безмятежно уснул.

* * *

В течение семи часов ничто не нарушало покой одинокой хижины в жунглях Ио. Когда в небо над зарослями взошли Юпитер и Европа, один из обитателей дома поднялся с пола, потирая травмированные голыми досками бока. Он выглянул наружу и удовлетворенно хмыкнул, не заметив никаких признаков происшедшей накануне бойни, затем взглянул на кровать. И эхокот, и девушка все еще спали, причем румянец на личике мисс Ли свидетельствовал о том, что кризис болезни миновал.

Для того чтобы закрепить эффект, он приготовил еще один раствор лекарства и негромко окликнул девушку. Та тотчас же открыла глаза и улыбнулась, удивленно проговорив:

— Опять вы? У моего бреда завидное постоянство!

— Да никакой это не бред, — досадливо отмахнулся Грант, ногой пододвигая к кровати табурет. Он уселся на него и протянул девушке стакан. — Выпейте-ка это, а потом поговорим.

Она послушно проглотила содержимое склянки и обвела взглядом хижину.

— Я никогда не бывала здесь, — растерянно проговорила она.

— Это мой дом, — терпеливо, словно малому ребенку, объяснил Гант. — И это не бред: вы в самом деле гостите у меня, потому что нельзя оставлять больных под открытым небом. Вы хоть помните, как оказались на Ио? Ну же! Очнитесь! Все вокруг самое настоящее — и я, и эхокот, и эта хижина.

Тем временем проснувшийся Оливер перебрался на стол и теперь рассматривал беседующих людей с высоты.

— Все подлинное? Меня нашли? — все так же нерешительно сказала девушка и, вдруг поверив, радостно засмеялась. — Какое счастье! Мне было ужасно страшно и одиноко в джунглях… — Будто в ознобе, она передернула плечами и плотнее завернулась в куртку.

— Но теперь все позади, — успокаивающим тоном прервал ее Грант. — Расскажите лучше, как вы оказались в самом гадком местечке на Ио. Если судить по светской хронике, вам больше пристало посещать всякие там Парижи или Нью-Йорки.

— Это все моя глупость, — нахмурилась она и вдруг, словно вспомнив что-то забавное, спросила: — А где фотография? Привидение в лесу, помнится, упоминало о ней.

— Эти поганые твари унесли из дома все, что смогли. К сожалению, смели и ее, вот только гвоздик остался, — ткнул Грант в сторону голой стены. — Но и они внакладе не остались, — мрачно проворчал он. — Лучше расскажите о себе.

— Знаете, все-таки противно говорить о собственной недальновидности, — призналась она. — Но если по порядку, то дело обстояло так. Мне надоело, как вы выражаетесь, посещать Парижи и прочие фешенебельные места, да и по отцу соскучилась. Вот и прилетела к нему, в Нордвил, где его фирма затеяла что-то с плантациями февры. Я на Ио уже три месяца… В сущности, и здесь скука смертная, а не романтика…

— Ну да, и в поисках романтики вы отправились пешком из Нордвила в сторону Поганых гор, куда же еще, — в тон ей заметил Грант.

Ли снова рассмеялась и села в постели, привалившись спиной к стене: вторая порция снадобья полностью вернула ей силы.

— Просто я решила посетить дансинг в Зюйдвиле: мне рассказывали, что там бывает очень весело и интересно. Да и захотелось пообщаться с новыми людьми — за три месяца мне уже все примелькались. Отец не разрешал отправляться одной, хотя я пилотирую не хуже профессионалов… — Она осеклась и уныло промолвила: — Все-таки, выходит, хуже…

Девушка надолго замолчала, переживая, по-видимому, свое поражение, но понуждаемая Грантом снова заговорила:

— Одним словом, заупрямилась и полетела без сопровождающих. Чтобы меня не вернули, я выбрала новый маршрут. Неожиданно впереди возникли горы…

— Это пресловутые Поганые горы, и они вполне отвечают своему названию, — заметил Грант. — Любой пилот предпочитает сделать крюк, лишь бы не оказаться над ними.

— А что в них такого страшного? — удивилась Ли.

— Дело, собственно, не в них, а в атмосфере Ио, — ответил Колтроп. — Она ниже вершин гор, их пики выступают в безвоздушное пространство, так что преодолевать горный массив можно лишь на челноках. А пилотирование на легких летательных аппаратах — весьма рискованное предприятие.

— Ну, об этом-то я знала, но думала, что, выскочив в космос, тут же смогу снова нырнуть в атмосферу. Мне подробно рассказал об этом маневре секретарь отца, Харви, опытный пилот, который обычно сам водит его самолет.

— Думается, одного объяснения мало, — с сомнением проговорил Грант. — Там очень важна стартовая скорость выхода в космос и угол наклона при входе в атмосферу. Если угол выбран неверно, самолет просто расшибется о плотный слой воздуха, совсем как неумелый прыгун с вышки — о поверхность воды.

— В атмосферу-то я вошла, — уныло проговорила девушка, — но не смогла выровнять самолетик, и он врезался в заросли кустарника у подножия гор. Довольно мягкая посадка, — нервно хихикнула она и продолжила повествование: — После этого нужно было выбраться из джунглей на открытый участок, чтобы меня легче было найти, и поэтому я направилась к югу — прочь от гор. Все это время я старалась не есть и не пить, чтобы не заболеть нервной горячкой, но в конце концов не выдержала и напилась из какого-то ручейка. После этого явь и видения переплелись настолько, что я уже не отличала одно от другого.

Менторским тоном Грант произнес:

— Перед тем как пить воду, надо было пожевать листья февры.

— Я об этом просто забыла, да и вряд ли сумела бы отыскать их, — призналась Ли. — И кроме того, надеялась, что меня вот-вот найдут.

Грант возмущенно хлопнул себя по колену.

— Какая наивность! — воскликнул он. — Джунгли занимают площадь в тридцать миллионов акров! О выбранном вами маршруте никто не знал, а полетов над Погаными горами практически не бывает! И вы думали, что вас здесь найдут?

— Что же делать? — чуть не плача, проговорила девушка.

При виде ее слез Грант смягчился.

— Успокойтесь же. Самое страшное позади. Теперь просто придется подождать транстпортного судна, регулярно забирающего февру у меня и других поставщиков. Оно совершает облет джунглей ежемесячно, так что недели через три вы сможете улететь отсюда. — Он не стал уточнять, что и сам не задержится здесь. — Ну, как план?

— Думается, это единственно правильное решение, — согласилась Ли, но тут же ее лицо вновь затуманилось, и она прошептала: — Отец, наверное, решил, что я погибла…

— Но вы-то знаете, что живы! — рассмеялся Грант.

Молчавший до сих пор Оливер радостно завопил:

— Какое счастье! Самое страшное позади!

— Я не стану для вас обузой, — сказала повеселевшая девушка, выпутываясь из куртки Гранта. — Я умею прибираться и кое-как готовить. Но что делать с платьем и обувью? В этих лохмотьях я напоминаю огородное пугало! А каблуки, как я убедилась, не совсем годятся для джунглей.

Грант критически оглядел девушку и нашел, что ее очарование вовсе не зависит от того, какой на ней наряд, но вслух сказал:

— Посмотрите в ящике — может, что и удастся перешить. А каблуки я немного укорочу ножом.

Он показал Ли, где лежат иголки, нитки и ножницы, и на какое-то время его хижина превратилась в пошивочную мастерскую. Девушка что-то ушивала и отрезала, время от времени прикладывая к себе результаты моделирования. Повсюду валялись лоскутки и обрезки ниток, а посреди этого хаоса важно ходил эхокот, предлагая всем укоротить каблуки.

Когда одежда стала приобретать законченный вид, Грант вышел из домика, чтобы не смущать девушку во время последней примерки. Через некоторое время Ли присоединилась к нему, чтобы продемонстрировать результаты своего труда: перед молодым человеком стоял, кокетливо склонив головку, прелестный мальчик в джинсах и ковбойке.

— Браво! — искренне воскликнул Кол троп. — Никак не ожидал, что мое барахло может выглядеть так неплохо. Вот что значит умелые руки!

Девушка покрутилась перед ним, словно на подиуме, но внезапно снова побледнела: Грант понял, что близок второй приступ болезни. Он помог мисс Ли вернуться в дом и заботливо укутал опустившуюся на постель девушку своей курткой.

Приготовив очередную порцию лекарства, он с сожалением взглянул на жалкие остатки целительного препарата и заметил:

— Придется где-то раздобыть листья февры: мои поставщики-иолики здорово подвели меня, притащив вовсе не те растения. Ладно, займусь этим позднее, а вы пока выпейте то, что есть, и постарайтесь уснуть.

Колтроп достал из ящика таблицы движения небесных тел и углубился в их изучение, время от времени поглядывая то на часы, то на небосклон. Юпитер медленно закатывался за горизонт. На его поверхности, испещренной жемчужными и охряными полосами, ярко выделялось огненное пятно, смещенное к западу, а над гигантской планетой серебрился шарик Европы.

Еще раз сверившись с таблицей, Грант определил, что Юпитер исчезнет с неба Ио через пятнадцать минут, а еще десять минут спустя за ним последует и Европа: впервые за две недели планету окутает настоящая ночь.

«Надо будет воспользоваться тьмой, чтобы добыть февру, — подумал Грант. — Больше такого случая не представится».

Он убрал таблицы, запер ящик и взглянул на девушку. Та мирно спала, обхватив рукой шею прикорнувшего возле нее Оливера. Стараясь не шуметь, Грант проверил оружие, отворил дверь и сел у порога, ожидая наступления ночи. Это было самое опасное время за весь цикл обращения Ио вокруг Юпитера: именно тогда из окрестных джунглей выходили на добычу невероятные по силе и жестокости твари. К счастью, Грант никогда не встречался с ними, но слышал от опытных охотников, что местные чудовища превосходили даже жутких хищников Венеры.

Тем не менее лишь под покровом абсолютной тьмы Грант надеялся незаметно и беззвучно подкрасться к крепостным стенам поселения мышелюдей, потому что именно там находились плантации февры. Даже иоли-ки не рисковали добывать вожделенные листья вблизи крепостей, с большей охотой предпочитая отыскивать растения в чащах ядовитых пальм, чем подвергаться нападению мышей. Но Грант, полагаясь на многолетний охотничий опыт, решил наведаться именно туда, полагая, что сможет обмануть бдительность стражей, на которых непривычно темная ночь с ее неведомыми опасностями наверняка оказывала свое магическое воздействие.

Когда на небе угас последний отсвет Европы, Грант поднялся, плотно прикрыл дверь и направился к старой крепости карликов, поскольку в новой, которую обнаружила Ли, еще не успели вырастить февру. Неожиданно он заметил, что у него имеется провожатый: за ним неотступно следовал все тот же багроволицый иолик. Стараясь не шуметь, Грант жестами велел ему убираться, и тот беззвучно скрылся в зарослях.

Грант подобрался к крепостной стене и остановился под прикрытием какого-то развесистого растения. Он увидел, как в домиках карликов зажглись огни, их отсветы ложились на пустынную площадь: по-видимому, мышелюди тоже не горели желанием оказаться под темными небесами. Вспомнив, где он приметил посадки февры, Грант согнулся почти пополам и двинулся к крепости.

До сих пор все шло как по маслу: он не уловил присутствия хищников, карлики не услышали его крадущихся шагов. Но именно тишина и подвела Гранта: хруст отрываемых от стеблей листьев февры прозвучал словно серия пистолетных выстрелов. Мгновенно в домах захлопали двери, и площадь наполнилась возбужденной толпой карликов.

Грант решил не дожидаться развития событий и, сжимая в руках добычу, помчался к хижине. Едва успел он захлопнуть за собой дверь, как поляну перед ней заполнили полчища визжавших мышей. Шум разбудил девушку и кота, и они вопросительно уставились на Гранта.

— Это мыши, — чуть задыхаясь от быстрого бега, объяснил Грант. — Я украл у них немного февры, и теперь они жаждут отмщения. Но еще не бывало случая, чтобы мышелюди одолели железное дерево, так что мы пока в безопасности.

— Именно пока, — подчеркнула последнее слово девушка. — Я слышала, что они невероятно коварны и умны. Это так?

Грант был вынужден согласиться.

— Да, они уже многое переняли от нас, например, способы добывания огня и обработки металлов. Не дай бог, овладеют и тайнами создания оружия! Тогда у человечества появится могучий враг, поскольку их численность идет в сравнение разве что с кроликами.

— Да, перспективы мрачные, — согласилась Ли и вдруг с удивлением добавила: — А я, оказывается, хочу есть!

Обрадованный этим явным признаком выздоровления, Грант вывалил на стол неприкосновенный запас еды из ящика, и вся компания — в том числе и Оливер — отдала должное неприхотливым яствам.

Тем временем шум за стенами дома постепенно утих, и Ли предположила, что карлики оставили землян в покое. Однако Грант разглядел в тусклом свете звезд поблескивание наконечников копий — армия мышей и не думала отступать.

— Вероятно, они решили поменять тактику, — предположил Грант. — Но до восхода нового светила у нас еще есть несколько часов. Воспользуемся тьмой для отдыха — мало ли что ожидает нас впереди.

Как показало будущее, эти слова оказались пророческими.

* * *

Какое-то неясное беспокойство заставило Гранта проснуться. Тьму за окном сменил новый рассвет и, казалось бы, все вокруг дышало покоем. Но Оливер так не считал: стуча о пол когтями, он бродил по комнате, взволнованно кидая хвост из стороны в сторону, и, как только заметил, что хозяин проснулся, сообщил ему:

— Они решили поменять тактику.

Грант повернулся на бок, собираясь отчитать эхокота за преждевременный подъем, но ухо, оказавшееся прижатым к полу, неожиданно уловило странный рокот, напоминавший раскаты далекого грома. Землетрясение? Но на Ио не бывало землетрясений. В этот момент пол завибрировал, раздался подозрительный треск.

Вскочив на ноги, Грант схватил пояс с оружием, сдвинул засов на двери и ногой распахнул ее настежь. Затем бросился к кровати, одним движением подхватил недоумевающую девушку и выскочил на лужайку. Там уже ожидал землян Оливер, первым удравший из дома.

— Если бы не эта зверушка, нам всем конец, — проговорил Грант, погладив Оливера по спине.

— Да что случилось? — спросила Ли, но вместо ответа Грант указал на только что покинутое жилье: дом стремительно проваливался вниз, и вскоре в центре лужайки зияла лишь глубокая яма.

— Мерзкие мыши устроили подкоп, чтобы одним махом избавиться от нас, — сказал Грант онемевшей девушке.

В этот момент на людей посыпались стрелы: окружившие хижину карлики предусмотрели даже возможную осечку в выполнении своего злодейского замысла! Вслед за стрелами из зарослей выскочили несметные толпы мышевидных тварей. Они мгновенно заполнили лужайку, словно приливная волна, наступавшая на берег. Людям остался единственный путь к спасению — тропа, ведущая к отрогам Поганых гор.

Казалось бы, совсем недавно Грант в сопровождении иолика и Оливера шел по ней к дому, мечтая избавить самое дорогое для него существо от невзгод и лишений. А теперь оба они, преследуемые и бездомные, мчались прочь от исчезнувшего дома, и впереди их ждали все те же невзгоды и лишения. Но в их трагический исход вплелась и комическая нотка: за ними поспешно скакал эхокот, а вдали виднелся ковыляющий иолик с багровым лицом.

Когда они оторвались от карликов на значительное расстояние, Грант замедлил шаги и обратился к девушке:

— Придется где-то соорудить новое жилище и подумать о сигнализации, иначе пилот, обнаружив вместо дома яму, решит, что я просто сгинул. Конечно, незавидное положение…

— А я вовсе не боюсь, — заявила Ли, сжав кулачки. — Вдвоем мы как-нибудь выкрутимся, верно ведь?

Когда к ним подошли отставшие кот и иолик, в воздухе снова засвистели стрелы: упорные преследователи не отставали. Люди снова ускорили шаги, но теперь впереди шел абориген: по его жестам Грант понял, что он пытается указать какую-то дорогу.

Постепенно Грант заметил, что их маленький отряд движется по совершенно незнакомой ему местности: здесь он наверняка никогда не был. Тропа вилась между каменистыми отвалами, поднимаясь все выше и выше. Воздух становился все более разреженным, что затрудняло дыхание. И странное дело: чем тяжелее становилось людям, тем, казалось, лучше чувствовал себя иолик. Движения рук утратили угловатую неловкость, ковыляющая походка стала более плавной, изменилось даже выражение лица. Прежний увалень скользил по тропе, легкий и невесомый, и когда он оглядывался на людей, те видели не идиотическую гримасу, а отблеск подлинного счастья, сиявшего в широко открытых глазах.

Остановившись, чтобы дать отдышаться Ли, Грант оглянулся и заметил далеко внизу серо-зеленую ленту: карлики ожесточенно карабкались вверх, доведенные до остервенения неудавшейся попыткой уничтожения людей. Только этим можно было объяснить их маниакальное стремление в горы, где не может выжить ни одна мышь.

Но не это удивило Гранта: эскорт землян теперь состоял из нескольких иоликов, которые как-то незаметно присоединились к Оливеру. В их облике молодой человек заметил те же изменения, что поразили его в багроволицем проводнике.

Передохнув, беглецы двинулись дальше. Теперь иолик вел их к узкой щели, расколовшей надвое некогда монолитный остроконечный пик, вздымавшийся в невероятную высь. Бесконечно долго, как показалось Гранту, они шли вдоль гладких вертикальных стен древнего раскола, пока наконец впереди не забрезжил свет.

Выйдя из ущелья, они оказались перед спускавшейся вниз долиной, где высился прекрасный белокаменный город. Гранту припомнились великолепные строения древней Эллады, уничтожить красоту которых оказалось не под силу даже неумолимому времени. Однако, спустившись к первым строениям, земляне заметили, что и здесь зодчий-время поработал на славу: удивительный город лежал в руинах.

— Вряд ли это принадлежало мышам, — с сомнением проговорила Ли. — Для них он слишком велик и роскошен. Если уцелеем, надо будет рассмотреть его получше.

— Давай-ка сначала выберем позицию для обороны, — предложил Грант. — Желательно с хорошим сектором обстрела. А архитектурными шедеврами еще успеем полюбоваться.

Но им не суждено было выполнить свой замысел: позади послышался многоголосый визг, сопровождаемый трубными звуками, напомнившими Гранту крики журавлей. Помогая друг другу, молодые люди поспешно вскарабкались к выходу из разлома, где их глазам предстало невероятное зрелище.

Иолики, выстроившись в шеренгу, перекрыли узкое ущелье по всей ширине и теперь руками и ногами отпихивали наседавшие на них полчища мышей. Подбадривая себя воинственными криками, они не давали нападавшим проникнуть в долину, к чудному городу. А те, словно река, встретившая каменные пороги, штурмовали преграду, разбиваясь о нее волна за волной, но упорно кидались на неожиданное препятствие, как одержимые. Однако разреженный горный воздух делал свое дело: карлики явно ослабли, но они по-прежнему оставались грозной силой, хотя бы из-за своего безмерного количества.

Выхватывая на ходу бластер, Грант обернулся к девушке и указал стволом в сторону ущелья.

— Взгляни только, — возбужденно закричал он, — эти грызуны заполнили все ущелье! Вот теперь-то им точно крышка!

Поднявшись по каменным уступам как можно выше, чтобы головы сражавшихся иоликов не помешали прицельной стрельбе, Грант тщательно выверил угол наклона ствола бластера и нажал на спуск. Огненный смерч мгновенно заполнил ущелье, и в реве его пламени потонули как победные крики иоликов, так и предсмертный визг сжигаемых заживо мышей.

Спасаясь от смрада горящей плоти, земляне, сопровождаемые свитой иоликов, спустились в долину. Багроволицый проводник по-прежнему манил их за собой, и молодые люди направились за ним, по пути рассматривая причудливые колоннады, остатки пандусов, изломанные ступени величественных лестниц, расколотые обелиски.

Неожиданно перед ними возникло строение, напоминавшее древнегреческий храм. Оно уцелело лучше других, и именно к нему вел беглецов их гид. По широкой лестнице люди вступили в многоколонный портик, украшенный мраморными статуями — в них потрясенные земляне узнали изображения иоликов, точнее, тех созданий, какими некогда были их предки.

Ли прижала руки к груди и благоговейно обвела взглядом величественный портик.

— Ах, какую нее прекрасную жизнь видели стены этого города! — воскликнула она.

— Да, — согласился Грант. — Как жаль, что мощные цивилизации не могут противостоять ни времени, ни обстоятельствам. Вспомни хотя бы инков или легендарную Атлантиду. Всем грозит вымирание, гибель или вырождение! В сущности, история всех миров является перечнем этих печальных событий. А здесь, возможно, могильщиками высокоразвитой культуры стали злобные карлики, чьи останки дотлевают сейчас в ущелье. Вероятно, обособленность мира иоликов — а вместе с ней и само их существование — закончились после гигантского катаклизма, расколовшего этот горный пик. Во всяком случае, с открытием белокаменного города интерес к Ио среди археологов существенно возрастет.

— Я думаю, нам следует обосноваться где-нибудь здесь, — предложила Ли. — Сюда не проникают испарения джунглей, так что рецидива болезни бояться нечего.

«Интересно, — думал между тем Грант, — почему иолик все время манил меня за собой? Вероятно, хотел помочь. А может быть, рассказать о своем народе, утратившем ныне даже речь. Может быть, он страдал от неуважительного отношения к своему племени? Как знать».

Покидая вместе с девушкой портик, Грант успел заметить, как цепочка аборигенов исчезла за живописными развалинами. Оглядев безлюдный город, он обернулся к Ли и виновато проговорил:

— Извините, я задумался и не ответил вам. Да, здесь вполне подходящее место для жилья: хотя бы не придется строить дом — вон их тут сколько!

На последней ступеньке лестницы их терпеливо ждал Оливер. Увидев, что люди, наконец, заметили его, он безапелляционно предложил:

— Выберем позицию для обороны.

— Ты, как всегда, прав, — рассмеялся Грант. — Пошли выбирать жилье!

Неожиданно какой-то звук заставил кота ощетиниться. Люди закрутили головами, не понимая, откуда идет этот гул: эхо, многократно отраженное горами и стенами домов, не позволяло выявить его источник. Вдруг по белым стенам мелькнула тень. Грант поднял голову и увидел челнок, делавший вираж над городом.

Девушка пронзительно закричала и стала бегать по площади перед храмом, размахивая руками, а Грант сдернул рубашку и завертел ею над головой, словно пропеллером. К общей суматохе присоединился и Оливер, принявшийся скакать по белоснежной лестнице, выписывая замысловатые кренделя.

Вероятно, на челноке заметили их маневры, потому что он стал медленно снижаться и наконец опустился на окраине города — перед местом недавней битвы с мышами. Запыхавшиеся молодые люди примчались к нему как раз в тот момент, когда из отворенного люка опускался трап. Минуту спустя в проеме появился человек, к которому с суматошным воплем: «Отец!» — бросилась Ли.

Когда с упреками, поцелуями и слезами наконец было покончено, мистер Нилан обернулся к молчаливому свидетелю бурной встречи и проговорил:

— Чем я смогу отплатить вам за спасение дочери, мистер Колтроп?

— Разрешите мне вернуться на Землю! — ответил Грант. — Правда, за аннулирование контракта в одностороннем порядке мне заплатить нечем, но вы можете вычесть неустойку из моего полугодового жалованья. Вероятно, оставшегося хватит на билет в один конец.

— Откровенно говоря, в отношении вас у меня были свои планы, — проговорил глава фирмы «Лекарственные препараты Нилана». — Через полгода мы предполагаем организовать поставки февры с собственных плантаций, расположенных неподалеку от городов. Опыты уже подтвердили возможность подобного предприятия, хотя многим оно казалось абсурдным. И вот тогда мне понадобятся опытные люди для управления всем этим хозяйством.

— Предложение, конечно, заманчивое, да есть одна неувязка: через полгода я, скорее всего, стану пригоден лишь для смирительной рубашки, — усмехнувшись, возразил Грант. — Обстановка здесь, знаете ли, не курортная. Кстати, а как вы отыскали нас?

Нилан рассмеялся.

— Представьте себе, это оказалось вполне решаемой задачей. Мы проверили все маршруты, пригодные для легких самолетов, и базы всех сборщиков февры, отыскивая какие-нибудь необычные факты. Такой факт мы обнаружили только у вас — провалившаяся хижина свидетельствовала о том, что здесь произошел серьезный конфликт. Обычно такого не бывает, поскольку опасное пребывание в джунглях заставляет охотников-одиночек вести себя крайне осторожно. Мы стали обшаривать окрестности Поганых гор неподалеку от вашего жилья и нашли обломки самолета, а затем и широкую тропу, оставленную армией карликов. Это помогло сузить зону поисков до минимума: теперь мы барражировали вокруг этого пика. — Он указал в сторону раздвоенной вершины. — А огонь вашего бластера поставил последнюю точку в поисках.

Во время рассказа отца Ли старалась привлечь к себе внимание Гранта, а когда Нилан умолк, оттащила молодого человека в сторону и смущенно проговорила:

— Не улетайте, Грант. Я понимаю, как страшно оставаться один на один с этим жутким местом, но если рядом с вами будет жена, мы вместе как-нибудь продержимся эти полгода.

Колтроп резким движением повернул девушку к себе и заглянул ей в глаза.

— Вы это серьезно, мисс Нилан? — строго спросил он, и, когда она кивнула в ответ, Грант обернулся к ее отцу: — Прошу у вас разрешения на брак с вашей дочерью, сударь.

— Согласен, — ответил тот. — Она давно нуждается в строгом присмотре.

— Это все моя глупость, — голосом Ли подвел итог Оливер.