«Лед и зеркало»

Бренда Купер Ларри Нивен Лед и зеркало

Лед хрустел у нее под ногами — оглушительно громко в неподвижном безмолвии. Резкое солнце Трина играло на гранях бесчисленных ледяных кристаллов, и всюду плясали радуги. Она была слишком измучена, чтобы по достоинству оценить представление… но, черт, это было красиво! Голубое небо, солнце, ослепляющее даже сквозь синие стекла очков — удивительная и отчасти пугающая картина. Страшно подумать, сколько на самом деле нужно затрат, чтобы согреть этот мир.

Она поежилась. Голод все же настиг ее. В первые ночи она так не мерзла. И еще одиночество. Она была единственным человеком на планете, окруженной врагами; от этого она чувствовала себя ребенком, потерявшим дорогу к дому. Шею укололи иголочки льда: шарф и воротник парки никак не хотели прилегать плотно. Может, надо было остаться в скафандре?

Сверкающее солнце коснулось горизонта и скрылось.

Кимбер подняла голову к темнеющему небу. Скоро должен взойти корабль треев. Она прислонилась спиной к скале, торчащей из льда, и пристроила рюкзак между ногами. Пусть будет поближе. Из-за того, что в нем лежит, она может и умереть…

Интересно, будут ли треи удивлены? Ее они уже удивили. Что же любопытного инопланетяне узнали о Кимбер Уолкер, чтобы выбрать ее для миссии на Трине?

В кафетерии Института планетарной экологии и геологии яблоку было негде упасть. Студенты последнего курса толклись между столиками, сражались за кресла, плюхались друг другу на колени, когда свободных мест не было, и озабоченно рыскали в толпе, мешая тем, кто хотел спокойно поговорить. Кимбер и ее друзья, Рик и Джулия, сидели как на иголках: выпускников больше тридцати человек, а планет, куда можно было получить назначение — только три. Кимбер боялась, что ее оставят в институте помощником преподавателя или «прислугой за все». Последний год был для нее тяжелым; с третьего места она съехала в середину списка.

Студенты сдали анкеты и теперь мучались ожиданием. Услышать свой приговор можно было в любом месте университетского городка, но конкуренты предпочитали томиться в компании за чашечкой кофе.

Две из трех поисковых партий могли взять по одному студенту; эти счастливцы попали бы в общество самых опытных изыскателей, которые работали на обитаемых планетах. Одна была сплошь покрыта водой; другую населяли существа, живущие в пустыне под толщей песка. Еще двое выпускников должны представлять человечество в совместной экспедиции с треями, древнейшей звездной расой. Треи собирались терраформировать, а потом заселить Трин, в настоящее время пустующую планету.

Среди цивилизаций, способных к межзвездным путешествиям, была своя иерархия. Организация Объединенных Наций не раз пыталась купить, а секретные службы — выкрасть секрет эффекта смещения, но никто из инопланетян, посещающих Землю, не хотел даже говорить на эту тему. Люди могли только принимать участие в проектах других космических рас, имеющих в своем распоряжении межзвездные корабли. Звездолеты треев тоже использовали эффект смещения; но, видно, над треями стояли какие-то незримые существа, которые и устанавливали межзвездные законы.

Согласно этим законам, треи не могли просто взять и занять планету. В сделке с космической недвижимостью непременно требовалось заручиться поддержкой какой-нибудь незаинтересованной расы. Треи бросили монетку, и выбор пал на людей. Теперь они должны были назначить старшего инспектора и его помощника из числа дипломированных специалистов.

Произвести осмотр, потом передать планету треям. Не так уж и сложно, но — межзвездное путешествие! Новый, неизведанный мир!

Скованная льдами планета полностью преобразится. На Земле треи разыгрывали из себя туристов: неизменные широкополые шляпы и на каждом глазу — по дымчатому стеклянному полушарию, которые они снимали, только когда спускались с экскурсией в земные пещеры. Треи мечтали о планете, похожей на Землю. Но каким образом они собираются ее сотворить?

Впрочем, когда-нибудь и человечество будет на это способно.

Кимбер лелеяла надежду попасть на Трин в качестве помощника инспектора. Не слишком престижно, но это намного лучше, чем торчать на Земле. После шести лет учебы ей не терпелось испытать себя в полевых условиях.

Кафетерий затих: начали объявлять результаты. Водная планета досталась Эрону Хантеру, уроженцу Гавайев. Он застонал. Эрон был непревзойденный пловец и ныряльщик, но он, как многие, кто увлекается серфингом, не очень хорошо слышал и не мог определить направление на источник звука. Софонты — обитатели морских пучин, и Эрону придется жить под водой… но Кимбер знала, что он не откажется от назначения.

Песчаные жители достались Венди Лиллиан, которая проявила во время учебы поразительную способность к языкам. Эрик Кинен получил должность помощника в вожделенной экспедиции с треями, но даже не дал себе труда скрыть разочарование. Все шесть лет он был первым на курсе и теперь ожидал, что его назначат главным инспектором.

У Кимбер упало сердце. Она накрутила на палец прядь своих черных волос и скривилась от боли, когда волосы зацепились за колечко. Надеясь, что никто не заметит, как она расстроена, Кимбер встала, собираясь уходить…

И споткнулась от неожиданности, услышав свое имя.

— Уолкер Кимбер, Трин, главный инспектор.

Она с такой силой дернула прядку, что взвизгнула. Только когда Джулия с Риком принялись ее поздравлять, Кимбер поняла, что это не сон.

Эрик бросил на нее тяжелый взгляд.

Она ступит на поверхность нового мира! Эрик тоже полетит к звездам, но высадиться на планету ему вряд ли удастся.

Он не из тех, кто способен достойно встретить такой удар судьбы. Они с Эриком враждовали почти все шесть лет, разругавшись еще на первом курсе, а последний семестр она его почти не видела.

Неприятный момент; впрочем, сейчас ничто не могло омрачить ее счастья. Всю ночь, забыв о сне, она просидела у окна, глядя на звезды, пока они не исчезли с рассветом.

Пролетел месяц, заполненный приготовлениями, прощанием с друзьями и подготовкой плана исследований. Теперь они с Эриком виделись регулярно, но всегда в присутствии консультанта, доктора Дженис Ричардсон.

«Звездный Топограф — II» — так назывался специальный модуль на шаттле, состоящий из каюты и грузового отсека. Шаттл был прикреплен к огромному серебристому цилиндру, на гладкой поверхности которого не оказалось ни дюз, ни входных люков, ни иллюминаторов, ни антенн или иных сенсорных устройств, — ничего. Челнок прилепился к его торцу, словно кот, вспрыгнувший на шляпную коробку. В кабинете доктора Ричардсон одна стена представляла собой дисплей, и комплекс корабль-шаттл высвечивался на нем две недели. Изображение можно было увеличить или даже смоделировать полет комплекса до самого Трина.

Кимбер все время казалось, что доктору Ричардсон немного неловко за «Звездный Топограф».

— Людям запрещено входить на основной корабль. В контракте это оговаривается специально, так что нечего и думать об этом — сказала она. — Шаттл собирали не мы, а пилюльники. Корабль тоже построен ими. Но летать на нем нам разрешается.

— Подробнее, пожалуйста, — возник Эрик.

Пока она объясняла, он переспрашивал, спорил, обсуждал, возмущался. В присутствии Дженис Эрик становился разговорчив необычайно. Но ни разу не обратился непосредственно к Кимбер.

— А связь? Свои выводы мы сообщим прямо на Трей?

— Ни в коем случае! Закончив, вы просто отправите заключение. Верификационная линия связи, ВЛ, смонтирована между люками и соединена с кораблем. Вы столкнетесь с невероятным обилием всяких датчиков; гнезда для них мы маркировали. Меня предупредили, что нет лимита на объем хранимой или запрашиваемой информации, так что записывайте все, что вам покажется интересным, на любой частоте. Не стесняйтесь делать примечания, предположения и выражать недовольство. Ваша задача — хранение, систематизация и анализ данных и образцов, которые Кимбер соберет на планете. ВЛ дает вам доступ к самым разнообразным библиотекам и возможность мгновенно получить нужные сведения. Но вам, Эрик, запрещено посылать любые сообщения, вы можете только запрашивать библиотеки.

Эрик отвел взгляд. Его темные глаза бесцельно уставились в точку, где соединялись две стойки. Кимбер смотрела на его напряженную спину, а доктор Ричардсон как ни в чем не бывало продолжала:

— Кимбер, именно вы — главный инспектор. Можете советоваться с Эриком, но помните, что решение принимать вам. Только вы можете отправить результат ваших исследований по каналу связи, но лишь один раз. Посылайте все данные, которые могут иметь отношение к делу, и свой приговор: начинать процесс или не начинать. Если ответа не будет, то единственное, что вам останется — это еще раз отправить то же самое сообщение. — Она выразительно поглядела на них. — Или стандартный низкоуровневый сигнал SOS.

— Не любят, чтобы к ним приставали? — полюбопытствовал Эрик. Дженис пожала плечами.

— Информационный поток через галактику, триллионы, если не больше, желающих посплетничать, обменяться слухами и рецептами… У вас есть регулярный доступ низкого уровня к библиотекам и возможность сообщить треям все, что вы пожелаете, но любой иной обмен информацией, даже с нами, запрещен. Код однократного доступа позволяет вам послать сообщение о результатах исследования. Куда именно оно попадет и каким образом, мы не знаем. Пилюльники — вы их, наверное, видели? — построили корабль, ВЛ и сделали еще много разных устройств. Нам представляется, что они работают на некую иную цивилизацию, достигшую уровня сферы Дайсона.[1] Впрочем, это не моя область.

Пилюльники, жукообразные существа, похожие на облатку — в два с половиной фута длиной и снабженную бесчисленным количеством лапок, — никогда не встречались поодиночке. Они были покрыты прочной серебристой броней, которая смыкалась намертво, когда они сворачивались в шар. Очутившись в вакууме, пилюльник мог запечатать себя в эту непроницаемую оболочку и дождаться спасения. Кимбер своими глазами видела, как это происходит: мгновенно и с оглушительным треском.

Пока доктор Ричардсон учила Эрика управлять звездолетом, он только раз глянул в сторону Кимбер. Мол, а тебе хоть что-нибудь понятно? И по-прежнему не заговаривал с ней. После инструктажа Эрик ежедневно, едва доктор Ричардсон покидала кабинет, усаживался за тренажер. Если Кимбер выражала желание «полетать», он уступал ей кресло пилота, но сам куда-нибудь уходил.

За день до отлета все изменилось. Он стал таким въедливым, когда дело касалось припасов и снаряжения, что Кимбер пришлось напомнить ему о том, кто из них главный. Эрик не уступил: В результате доктор Ричардсон поднялась на борт и прочла лекцию о субординации и уважении к командиру.

«Звездный Топограф — II» не был собственностью станции «Свобода». Пилюльники как бы сдали его в аренду вместе с основным кораблем и имели право востребовать назад, уведомив о своем желании за десять месяцев. А без этого модуля шаттл превращался в кусок железа.

Но Кимбер научилась пилотировать корабль на тренажере, а Эрик «летал» еще лучше. Пусть политиканы беспокоятся о контрактах с внеземными цивилизациями, образ мыслей которых не понимают — Кимбер были нужны только звезды и космос.

Они больше не думали о гравитационных полях, пересекающихся орбитах и сложных маневрах. Эти дни миновали. Эрик просто нацелил корабль прочь от Солнца и полетел. Величайший момент в жизни Кимбер — и Эрика тоже — прошел в суете всяких формальностей и полном молчании.

Утром второго дня они сидели в кабине управления. Корабль шел с небольшим ускорением, и сила тяжести была вдвое ниже земной. Кимбер любовалась величественным зрелищем двух полумесяцев, плывущих среди россыпи звезд. Эрик лично сварил кофе — сложная процедура, потому что кофеварка была сконструирована для почти нулевой гравитации — и принес Кимбер чашку.

— Капитан?

— Я думала, что буду на твоем месте, — сказала Кимбер.

— Знаю. Я тоже так думал. И что же ты сделала такого, чтобы, они тебя выбрали?

— Сам знаешь. Конечно, он знал. Ничего.

— Дженис считает, что и я вполне мог бы справиться. Но вчера она напомнила мне, что треи — не люди. У них совсем иной взгляд на то, какими качествами должен обладать командир.

— Или команда, — Кимбер задумалась, подбирая слова. — Сейчас между нами все не так, как было во время учебы. А ведь как я тебя ненавидела, когда год назад ты бросил Джули! Она была просто убита…

— Она притворялась…

— Или меня, еще раньше.

— Я тебя не…

— Ладно, оставим это. Пусть я не рассчитывала стать командиром, но я им стала. На моем месте, Эрик, ты из кожи бы лез, доказывая, на что способен. У нас есть шанс создать себе имя. Получить известность. И я намерена им воспользоваться.

— Тут я целиком с тобой согласен, капитан… Но кое-что мне по-прежнему не нравится.

— То, что меня назначили командиром?

— И это тоже.

— Ну, а я пока на седьмом небе от счастья, — она присела за маленький столик и начала осторожно прихлебывать горячий кофе: со стороны Эрика это была невиданная любезность. — А теперь давай посмотрим, не изменился ли список дел на сегодня, пока мы болтали.

Девять дней «Звездный Топограф» набирал нужную скорость. Большого внимания корабль не требовал. Помещения были просторными, и практиканты за многие годы добавили немало удобств.

Эрик и Кимбер забавлялись с инопланетным телескопом, учились им пользоваться и рассматривали в него сначала пояс астероидов, а потом — Сатурн и Ио. Им даже удалось разглядеть крошечную базу на Титане. Зрелище было необыкновенное.

Верификационная линия занимала почти все пространство между двумя люками в нижнем отсеке шаттла и представляла собой почти правильный куб с большим отверстием в центре, диаметром полметра. Грани куба были покрыты ажурной резьбой. Одни ее элементы служили гнездами для подключения камер и датчиков, другие — кнопками, вызывающими на экран тот или иной вид виртуальной клавиатуры, а некоторые, возможно, были просто узором.

Над центральным отверстием красовался витой символ, означающий НЕ ТРОГАТЬ. Этот символ, напоминающий корректорский значок удаления, похоже, был в ходу у всех звездных рас. Из-за какой-то оптической иллюзии при взгляде на отверстие создавалось впечатление, что оно глубже, чем позволяют размеры шаттла. Доктор Ричардсон, непонятно почему, называла эту дыру «резонансной впадиной».

«Безусловно, ее пытались исследовать, — говорила она. — Но как именно и с каким результатом, мне неизвестно. Не советую вам совать в нее руки».

Эрик, как одержимый, играл с BJI. Кимбер уже доводилось видеть его в таком состоянии. На первом курсе из-за компьютерных игр он даже ненадолго съехал с первого места, и ей пришлось с ним серьезно поговорить. Но теперь ставка была куда выше. Когда Эрик находил в себе силы оторваться от ВЛ, на его место усаживалась Кимбер. Линия давала доступ к огромному количеству «библиотек», из которых только одна была земной — информационный центр Смитсоновского института в Вашингтоне. Остальные кружились вокруг неведомых звезд. Кимбер обнаружила кучу ошибок в переводе, неверных ссылок и адресов, а когда наконец добилась чего-то, оказалось, что в этом море информации проще утонуть, чем выудить из него что-то полезное. Как Эрик с этим справляется?

Зато она выяснила, что с помощью ВЛ можно связаться с кораблем треев под названием «Фембрлиш», и теперь частенько обменивалась шутками с Альтаредом. Альтаред, помощник посла в Организации Объединенных Наций, приезжал в институт, чтобы отобрать команду на Трин; но «Фембрлиш» никогда не приближался к Солнечной системе. Он должен был встречать их у Трина. А до Трина было еще много световых лет.

Альтаред снабдил ее кодом для доступа к информационной базе на своей родной планете. Эрик через плечо Кимбер смотрел, как она пытается разобраться в принципе ее организации. Это было убийственно трудно. Предки треев жили в пещерах и со временем научились превращать их в сеть лабиринтов размером с небольшой город. Безусловно, это не могло не отразиться на образе их мышления. Они обожали подземные «муравейники» на Марсе и сами вызвались помогать марсианской колонии. Трин они собирались переделать в соответствии со своими вкусами. Это был их первый межзвездный проект.

К сожалению, не было никакой возможности проверить, позволяет ли ВЛ связаться непосредственно с Повелителем… или с расой Повелителей, Советом Миров, программой искусственного интеллекта — одним словом, с источником тех законов, которым обязаны повиноваться даже самые развитые цивилизации. Кимбер попробовала — и отказалась от дальнейших попыток. Такое чувство, что пытаешься лбом пробить стену…

На орбите Урана, но на большом расстоянии от самой планеты, Эрик приготовился произвести эффект смещения. Кимбер попросила его подождать, чтобы она успела поговорить с Альтаредом, но как раз на середине их разговора Эрик сделал свой ход. Звезды вокруг корабля закружились и тут же исчезли, но экран с Альтаредом — и сам Альтаред — даже не мигнул.

Затаив дыхание, Кимбер ждала, когда звезды вернутся. И звезды возникли — миллиард белых точек, рассеянных за иллюминаторами шаттла. Одна была ярче других. Тринстар, солнце Трина.

— Готов продать себя в вечное рабство, лишь бы узнать, как эта штука работает, — пробормотал Эрик.

Теперь оставалось лишь войти в систему и, сбросив скорость на отрицательной тяге, лечь в дрейф чуть выше плоскости эклиптики. Тринстар был окружен плотным поясом астероидов; этот пояс представлял опасность для навигации, зато был незаменим в качестве источника сырья и, возможно, мог упростить процесс терраформирования.

Белая точка в пространстве — замороженная планета — постепенно превращалась в белую жемчужину. «Звездный Топограф» лег на орбиту, прежде чем на экранах начала проявляться топография поверхности Трина. Возвышения и углубления — рельеф не менее ярко выраженный, чем земной — под ледяной коркой выглядели чередованием светлых и темных теней. Вершины гор, прорвавшиеся сквозь ледяные водовороты, казались россыпью черного жемчуга на белой скатерти. Чуть сбоку, в зоне дифракции, притулилось разрисованное красными и черными полосами пасхальное яичко с отверстиями причудливой формы в «скорлупе». «Фембрлиш». Дрейфуя, он постепенно уходил за край планеты.

С невесомостью Кимбер справилась быстро: главное — правильно воспринимать вещи. «Я не падаю, — сказала она себе. — Я плыву». Паря у иллюминатора, она смотрела на Трин, словно богиня, озирающая свой мир. Она любовалась Трином не меньше пятнадцати минут и только потом сообразила, что нужно достать из кармана электронный секретарь и записать свои впечатления.

Эрик поплыл вперед. Кимбер не стала его останавливать, даже не окликнула. Его подчеркнутые старания сохранить дистанцию уже успели ей надоесть.

Корабль треев начал дрейфовать в обратном направлении… Ну конечно! Эрик согласовал курс. Серебристый цилиндр выплыл из темно-красного ореола и, покрутившись, приник к воздушному шлюзу шаттла.

Инструкция предписывала, чтобы один из них оставался на борту. Кимбер поплыла к шлюзу, а Эрик с обиженным видом остался на шаттле.

Попав на корабль треев, она пошла по лабиринту извилистых коридоров шириной не более полутора метров: если бы Кимбер развела руки, то коснулась бы стен. Золотистая полоска на полу отмечала фарватер — зону искусственной гравитации. Сойдя с нее, Кимбер тут же взлетела бы. Мимо проплывали треи; казалось, они не замечают гостьи, но никто ни разу ее не задел. На треях были скафандры — не для работы в вакууме, а просто защитные. Конечности инопланетян сгибались в суставах под непривычным углом; за исключением этого треи выглядели почти как люди. Она встретила не меньше десятка членов экипажа, прежде чем коридор внезапно расширился.

Обзорная палуба «Фембрлиша» была настолько огромна, что «Звездный Топограф — II» поместился бы там целиком, и еще осталось бы место. Следуя за золотистой полосой, Кимбер обошла палубу и кивнула, приветствуя трея, с которым уже была знакома.

Молочно-белое лицо Альтареда было полупрозрачным и словно подсвеченным изнутри. По венам, пульсирующим прямо под кожей, бежала голубая жидкость; ближе ко рту она становилась темнее. Глубоко, посаженные миндалевидные глаза были расположены по бокам головы. Альтаред тоже кивнул в знак приветствия, потом повернул голову и долго рассматривал Кимбер правым глазом. Затем шагнул вперед, одной рукой взял ее за руку, другой обнял за талию, повернулся и подпрыгнул.

У него были большие ладони, но пальцы — длинные и хрупкие. Кимбер невольно подумала о тарантуле, но невесомость отвлекала ее от этой мысли. Она вздрогнула от неожиданности и не сразу смогла напомнить себе, что это полет, а не падение.

Альтаред, казалось, не заметил ее состояния. Вместе с Кимбер он подплыл к иллюминатору и негромко — так, что был слышен только голос переводчика у него на горле — проговорил:

— Когда-то эта планета была зеленой. Мы хотим вернуть ей прежний облик.

— Каким образом?

— Через миллион лет она согрелась бы и сама. Но мы ждать не станем. На окружности в сто тысяч кликов мы разместим зеркала, чтобы ловить солнечные лучи и направлять на поверхность Трина. Мы будем лить на планету жару, пока льды не растают. Даже при нашей нелюбви к холоду мы полагаем, что сможем жить возле экватора уже через сто лет. Основная часть суши сосредоточена там. Мы начнем сразу, как только получим ваш положительный отзыв, — он сделал жест, и на фоне реальной планеты в иллюминаторе перед ними возникла голограмма Трина. Изображение неторопливо вращалось, и Кимбер видела, как отступают льды — сначала медленно, потом все быстрее, и наконец между полярными шапками начинают вырисовываться океаны и континенты. — Вот наш пункт назначения, Кимбер. Ваши исследования дадут нам возможность отправиться в путь. Базовый лагерь уже подготовлен. Ожидая вас, мы составили карты.

— Моя планета тоже покрывалась льдом, — сказала Кимбер. — Дважды.

— На заре эволюции, я полагаю, — Альтареду это явно было неинтересно.

Голографический глобус продолжал неторопливо вращаться. Линии горных хребтов, два континента, один поменьше, другой покрупнее и оба вблизи экватора, белые глыбы на полюсах.

Внезапно ее словно ударило. На тренировках Кимбер сама выбирала место для лагеря. Она невольно скривилась.

— Куда вы нас определили?

Она не видела движения Альтареда, но весь глобус заняла область к северу от экватора. Две красные точки на белом безжизненном фоне превратились в два приземистых купола, разрисованные красными и черными полосами, такими же, как на корпусе «Фембрлиша». От них неуклюже разбегались дорожки, белые на белом. Кимбер моргнула.

— Альтаред! Вы разместили базовый лагерь над океаном?

— Да, в свое время здесь будет океан. В этом месте было легче сделать посадочную площадку.

— И что, по-вашему, мы там сможем исследовать?

— Неподалеку есть острова, да и слой льда не такой уж мощный… Нет? Тогда выберите место. Мы перенесем лагерь.

Вдоль экватора пролегли темные тени. Две большие континентальные массы, разделенные узким проливом, на севере достигали пятнадцатой широты, а на юге — двадцатой. Третье пятно, гораздо меньше размером, лежало западнее, но тоже вблизи экватора. Дальше на север — горстка островов. Треи дадут им свои названия, но пока имена им придумывала Кимбер. Например, Клякса. Материк был размером с Азию, а то и больше. Второй материк потоки магмы растянули, словно ириску, изогнули и превратили в некое подобие значка интеграла. Черная цепочка горных вершин повторяла его изгиб. Пусть будет Интегра. Тень, не похожую ни на что в особенности, она окрестила Исландией. Черт с ним, потом можно будет придумать что-нибудь пооригинальнее.

Кимбер почти наугад ткнула пальцем чуть ниже черной цепочки вершин — спинного хребта Интегры.

— Здесь.

— Солнечный свет, отраженный от такой необъятной поверхности льда, может повредить зрению. Кроме того, из атмосферы многие составляющие выморозились. Солнечный свет практически ничем не ослаблен.

Кимбер взглянула на Альтареда. Его профиль был абсолютно невыразителен. Говорят, что человеческая мимика способна заменить речь; вероятно, для других разумных существ это не так.

— Я взяла с собой специальные очки, — сказала Кимбер.

— Чтобы перенести лагерь, необходимо около тридцати часов. Следуйте на свой корабль.

— Ты уже вернулась?

Кимбер показалось, что она оправдывается: — Они разместили лагерь посреди океана!

— Поподробнее.

— И что я буду там исследовать?

— М-м-м.

— Словом, они переносят лагерь.

— Куда? — судя по требовательному тону, Эрик опять забыл, кто из них главный. — А… вижу. Похоже на горы… Это ты выбрала место?

— А что?

— Я бы разбил лагерь… здесь, — он показал на схематичное светлое Y, почти неразличимое на белом фоне. — Вероятно, когда-то здесь сливались две реки… Но выбирала ты.

— Эрик, я сказала Альтареду, что Землю дважды покрывали льды. Ведь ты рассказывал мне об этом? Давным-давно? От полюса до полюса, через экватор — это твои собственные слова.

Он усмехнулся.

— Я думал, в то, время ты уже перестала меня слушать.

— Это не так. Просто у меня появились свои интересы.

— Это уж точно… Капитан, как расположены континенты? Прямо на экваторе?

— Да.

— Всем известно, что сейчас состояние Земли стабильное. Ледниковые периоды были и миновали — но если бы Земля однажды покрылась льдом вся, полностью, то альбедо, коэффициент отражения земной поверхности, взлетел бы до ста процентов. Земля по-прежнему получала бы солнечный свет, но лед отражал бы его назад в космос. И планета замерзла бы навсегда.

— Угу.

— Мы это знали так же, как в свое время были уверены, что материки неподвижны. Потом кое-кто из геологов обнаружил свидетельства того, что Земля все-таки замерзала. Дважды. Это запечатлено в камнях — но подобное открытие противоречит здравому смыслу. Если Земля дважды в своей истории превращалась в сверкающую ледяную жемчужину, как же она сумела оттаять?

Кимбер задумалась.

— Вспышка на солнце. Или гигантский метеорит.

— Два раза?.. Ну хорошо, подумай вот о чем. Ты знаешь, что углекислый газ — обязательный компонент любой оранжереи?

— Так же, как и водяной пар. Эрик махнул рукой.

— Во время оледенения водяной пар вымерзает. При образовании известняковых пород двуокись углерода поглощается камнем. Но если ты покрываешь материки льдом, то покрываешь им и все камни. Процесс образования известняка прекращается, содержание углекислоты в атмосфере начинает расти, а это влечет за собой парниковый эффект и конец оледенения.

— О… О! А если все континенты сосредоточены на экваторе?

— Да! Конечно же! — Неужели так удивительно, что она способна это понять? — На Земле в то время был единый материк, почти как на Трине, но здесь образование известняка начало замедляться в последний момент, когда льды дошли до экватора. Вопрос: как треи собираются растопить льды?

— Солнцем, — сказала она. — Зеркала вокруг планеты. Сто тысяч кликов зеркал, так говорил Альтаред.

— Это же тридцать миллиардов квадратных километров! Она лишь пожала плечами.

«Орел» — посадочная капсула, тоже сделанная пилюльниками — напоминал хоккейную шайбу с маленькой каютой внутри и прикрепленными снаружи грузовыми отсеками. «Звездный Топограф» привез его в грузовом отсеке. Из четырех кресел, имевшихся в каюте, одно предназначалось для треев. Два из оставшихся трех оказались опущены.

Альтаред был в скафандре полной защиты системы EVA. В нем он напоминал связку воздушных шариков и занимал очень много места. Кимбер тоже надела скафандр — лунный.

Альтаред показал рукой на базовый лагерь — два больших купола, доставленные сюда с помощью мощных подъемников. Когда «Орел» подлетел ближе, Кимбер разглядела рядом с куполами четыре большие неповоротливые машины — индивидуальные транспортные средства, называемые скиддерами. Отражатели, отмечающие границы лагеря, с высоты казались мощными прожекторами. Перед тем как выйти из капсулы, Альтаред затемнил лицевую пластину шлема, а Кимбер опустила фильтр.

Ну что же, начнем. Она почувствовала на шее струйку пота. В соответствии со строгой доктриной биогеологических изысканий,

Кимбер являлась независимым представителем незаинтересованной стороны. Но треи были могущественной галактической цивилизацией, и она чувствовала себя ребенком, который боится огорчить взрослых. С другой стороны, люди в подобны» делах действительно сущие дети.

К счастью, все, что от нее требовалось, это доказать, что на Трине нет разумных существ, и что Трин, в принципе, пригоден для заселения. Не такое уж сложное дело. Треи уже проделали всю предварительную работу. Она ознакомится с их примечаниями, проведет собственное обследование, и институт удовлетворит заявку треев. Кимбер и Эрик прекрасно справятся с этой работой, чем заложат хорошую основу для будущей карьеры.

Из-за биологических особенностей треям требовалась хорошая защита от постоянного холода. Альтаред проработал с Кимбер три дни, но она видела, как он мучается. Он научил ее читать карты треев и управлять скиддером. Она с нетерпением ждала каждого нового дня, даже несмотря на то, что по-прежнему чувствовала себя ребенком по сравнению с величественными и мудрыми треями.; Альтаред помог свести воедино свои и ее данные о холодном сухом климате Трина и свирепых бурях, нередких на этой планете. Он составил карты эхолокации льда вокруг лагеря и охотно обсуждал с ней детали процесса терраформации, который задумали треи. В свою очередь, он задавал многочисленные вопросы о Земле и ее обитателях, хотя и так уже знал немало об истории человечества.

По вечерам Кимбер валилась на кровать слишком усталая, чтобы раздеться. На четвертый день она набралась храбрости объявить, что теперь будет работать сама.

Альтаред вежливо устранился, и Кимбер наконец почувствовала приятное волнение в предвкушении начала работы. Эрик постоянно находился на связи, и, по существу, они трудились бок о бок, пусть и не в физическом смысле. Кимбер надеялась, что это улучшит их рабочие отношения.

На пятое утро она вышла из купола без скафандра.

Мороз был нешуточный. Кимбер экипировалась, словно для лыжной прогулки в Неваде или Вермонте: два свитера, двое щтанов, парка, лыжная маска, меховая шапка, синие очки под козырьком и лыжи для кросса по пересеченной местности. Ей было интересно, сумеет ли она выудить из запахов Трина какую-нибудь информацию, но в воздухе не пахло ничем, кроме холода. Зато теперь она могла двигаться свободнее, могла перекусить на ходу… И кроме того, теперь Кимбер не чувствовала себя такой чужой на этой планете.

Две недели Кимбер ходила по картам треев. Сотни цифр — показания датчиков и результаты проб — сновали между скиддером и кораблем, от которого она не отъезжала за пределы прямой видимости, между полевыми приборами и стационарными, на «Звездном Топографе». Эрик обрабатывал их и отправлял в ВЛ.

На скальных обнажениях Кимбер нашла окаменелые останки мертвых растений. Треи уже собрали обширную коллекцию таких окаменелостей; но некоторые из разновидностей не упоминались в их отчетах. Кимбер дала им названия. Теперь они принадлежали ей.

Она путешествовала в одиночку, если не считать связи с Эриком. С орбиты ее, наверное, было отлично видно: яркая оранжевая парка на фоне ослепительной белизны. С Альтаредом они встречались лишь изредка й только в базовом лагере.

Кимбер отправила окаменелости Эрику, но он не спешил высказывать свое мнение по поводу ее находок. Они выходили на связь ежедневно, но сеансы были короткими, если только не нужно было откалибровать приборы.

Кимбер вспомнила время, когда они с Эриком жили вместе. Тогда у них были одинаковые увлечения. Они разговаривали… Вообще-то, говорил он, а она слушала и училась. А потом началась специализация. Эрик по-прежнему рассуждал о том, что было ему интересно, но она уже не могла позволить себе отвлекаться. В конце концов она так ему и сказала. И он вообще перестал с ней общаться.

Но теперь Эрик снова разговорился, и запас, который он накопил за эти годы, выплеснулся наружу. Считается, что заставить парня заткнуться — легче легкого. Черт побери.

Все же она попыталась:

— Бури тут просто ужасные. Это, наверное, потому, что для ветра здесь нет барьеров, один плоский лед по всей планете.

— М-м-м.

— Двуокись углерода. Ты обратил внимание? Три процента.

— Да. Странно. А каков разброс?

— Не больше процента. Бури хорошо перемешивают атмосферу. Все континенты под тоннами льда, верно? Известняк не образуется. Где же весь углекислый газ?

— Слушай, ты не можешь полдня обойтись без меня? Я хочу поменять орбиту и пройти над полюсами — проверить, может, СО2 вымораживается.

— Валяй.

На следующее утро Кимбер решила забраться подальше. Альтаред дал ей понять, что желательно оставаться в пределах отмеченной рефлекторами зоны, и до сих пор она так и делала, ко на карте локации оказалась большая область, где ветер вроде был тише, у Кимбер появился свой план исследований, и к тому же юридически она имела право осматривать любую точку планеты.

Она оставила приблизительную схему своего маршрута в компьютере лагеря и со спокойной душой уехала.

Кимбер направила скиддер в сектор, который, находился между горной грядой и предполагаемым океаном; на карте он был обозначен желтым, как тундра. Ее расчет таков: встретить подходящее обнажение геологических пластов и, быть может, подолбить вечную мерзлоту в поисках свидетельств того, что когда-то климат в этом районе был теплым. Целый час она ехала по голому и плоскому ледяному полю. Через два часа Кимбер удалилась от лагеря на вдвое большее расстояние, чем намеревалась.

Въехав на вершину невысокого холма, она вдруг почувствовала, что начинает соскальзывать. Ломая острые иглы льда, с вкраплениями горных пород, скиддер все быстрее и быстрее обрушивался в пропасть. По пути он дважды разбил своим весом тонкие ледяные стены: вода замерзла сверкающими листами, словно водопад, застигнутый внезапно вернувшейся зимой. По кривым расщелинам Кимбер сползла в узкую ледяную долину.

Ее ошибки здесь не было: на карте область с этими координатами обозначалась как тундра. Странно… Впрочем, наиболее подробно треи картографировали совсем другой район — там, где был первый лагерь.

Кимбер позвала:

— Эрик?

— Ага, я вернулся. Ты где?.. Слушай, ты только что опустилась на триста метров!

— Я в каком-то каньоне. Его нет на карте, хотя он очень глубокий. И отличается от других: здесь больше камня и меньше льда.

— Рад, что ты цела. Знаешь, на полюсах слишком тепло, чтобы углекислый газ мог замерзнуть. Не могу представить себе, куда он девается.

— Ладно. Потом. Просмотри, пожалуйста, область к югу и к востоку от меня.

— Oui, mon Capitairie![2]

Кимбер послала Эрику несколько фотоснимков, чтобы он оценил нагую красоту каньона, потом завела двигатель и пустила скиддер вперед. Сцепление с поверхностью было хорошим, и она могла без помех любоваться пейзажем. Из склонов каньона, закованных в лед, торчали высокие каменные шпили. Ледовая броня показалась ей странной: обычно при постепенном оледенении такие ровные стены не образуются. Но, быть может, их сгладил водяной поток, когда-то бежавший через ущелье?

В наушниках зазвучал голос Эрика:

— Отлично. Я тебя вижу. Каньон тянется на две мили. Увеличение. Так… Эй — по-моему, я вижу что-то похожее на каверны. Ты, наверное, над водой?

— Вряд ли. При обычных темпах оледенения вода начинает замерзать у поверхности. Может, воздушные пузыри?

— Уж очень большие.

Кимбер внимательно осмотрела лед впереди, но ничего, кроме обычных оттенков белого, не заметила. Она поехала дальше и, когда скиддер проткнул еще один тонкий ледяной лист, очутилась перед толстым наплывом льда над скальным навесом. Под навесом не было ни камня, ни льда — только глубокая черная тень.

— Эрик, — сказала она в передатчик. — Я нашла пещеру. Никакого ответа.

Кимбер подала скиддер назад и выехала обратно за дыру в ледяном занавесе.

— Эрик?

— Я здесь.

— Отлично. Я нашла пещеру. И собираюсь ее исследовать. Скала экранирует, так что связи не будет. Ты услышишь меня приблизительно через час.

Перед тем как углубиться в пещеру, она пристегнула поверх парки пояс с приборами и инструментами и включила головной фонарь. С каждым шагом луч света подпрыгивал, и ей было трудно сосредоточиться. Стена пещеры — неестественно гладкая — у самого входа поворачивала вправо. Придерживаясь за стену рукой в перчатке, чтобы не потерять равновесия в скачущем свете, Кимбер прошла через проем, оказавшийся за поворотом. Там она остановилась и щелкнула выключателем ручного фонарика, чтобы добавить света. На мгновение сердце у нее замерло — и бешено заколотилось. Обегая пещеру, луч высвечивал грубые рисунки на стенах и наконец выхватил из тьмы скелет у дальней стены.

Существо было вдвое выше человека и, черт возьми, явно не являлось треем. Полые кости напомнили Кимбер о птицах; их сочленения — о картинах Эшера. Строение скелета не вызывало в памяти аналогий ни с одним из видов, обитающих на Земле. У существа был удлиненный позвоночный столб — позвонки длиной сантиметров десять скреплялись каким-то диковинным способом, — а вместо рук длинные кости, наводящие на мысль о крыльях. На скелете сохранились остатки плоти, мумифицированной, словно трупы священных жертв в Андах. Как треи могли пропустить такой факт? Наверняка это не единственные сохранившиеся останки представителей этого вида.

Наверное, просто какая-то птица, гнездящаяся в пещерах, подумала Кимбер. Треи, безусловно, исследовали эту пещеру; и стены разрисовал их геолог, которому стало скучно.

Скучно, когда у них было всего тридцать часов?

Она еще раз осмотрелась.

Угловатые линии были выбиты в камне. Поискав, Кимбер нашла четыре грубых рубила, которые явно не раз подтесывали до нужной остроты. В руке Альтареда они выглядели бы нелепо. Зато у птичьего существа кисть была одновременно ступней: мощной, с короткими, но гибкими пальцами — такой рубила пришлись бы впору. Кимбер приложила мерзлую кость к рубилу. Так оно и есть!

Осветив центральный рисунок, она сделала снимки. Остальные линии показались ей только набросками. Лабиринт… или абстрактный узор… Но что-то в этом узоре не давало ей покоя. И внезапно она увидела — птица в полете, такая же, чей скелет лежал у стены.

Выйдя наружу, Кимбер отправила снимки Эрику. Потом вернулась в пещеру и тщательно уложила в рюкзак кусочки костей и плоти, взятые со скелета, и рубила. Послушаем, что скажет Эрик.

Уже стемнело. Кимбер решила, что безопаснее переночевать в пещере, чем добираться до лагеря. Она послала свои координаты на «Звездный Топограф» и в свете звезд принялась ставить палатку. Потом улеглась, но вопросы не давали ей заснуть. А если треи ничего не пропустили? А вдруг они знали об этой пещере и специально обозначили на карте ровную тундру? Но зачем им это скрывать?

В бледном свете утра ночные подозрения показались ей никчемными призраками. Разумеется, она случайно наткнулась на пещеру, которую треи просто-напросто не заметили. У них было меньше тридцати часов, чтобы обследовать этот район.

На голом льду спать не слишком приятно. Кимбер торопливо собрала палатку и на максимальной скорости, которую позволяли условия, повела скиддер к базе. Возле посадочной площадки два трея долбили пещеру. Альтареда среди них не было, поэтому разговора не получилось. Но они догадались помочь ей погрузить ящики с образцами в капсулу.

Вплыв на «Звездный Топограф» (полет, не падение!), она позвала:

— Эрик! Помоги разгрузиться.

Эрик спустился к ней из кабины управления. За это время он весьма поднаторел в умении передвигаться в невесомости.

— Иду, мой капитан! — и, не останавливаясь, проскользнул мимо.

Кимбер не понравился его тон. Впрочем, собственный тоже: чересчур командирский. И тем не менее продолжала она в прежней интонации:

— Почему я не слышу от тебя ни слова о собранных материалах? С таким же успехом я могу отсылать их в черную дыру.

Он молча вынырнул из люка, придерживая ящик с образцами — не меньше, чем сам Эрик. Вытащив ящик из шлюза, Эрик заплыл с другой стороны и принялся толкать его к лаборатории.

Кимбер вытянула второй ящик. Эрик вернулся и помог ей отбуксировать его на нужное место. Наконец он заговорил, и на сей раз тон его был вполне сносным:

— Я пока не могу сказать ничего умного. Ищу в библиотеках перекрестные ссылки… Ну а то, что ты прислала вчера, многое меняет.

— У нас осталось всего две недели.

— Я знаю.

— Мне нужно сравнить прежнюю информацию с новыми данными. Там может быть ключ, который мы пропустили при первом анализе. У меня, такое ощущение, будто все это время я бродила по образцово-показательному дворику!

— В нашем распоряжении уйма библиотек. Я уже научился с ними работать. Кимбер, неужели это тебя не волнует? Они знают. Они знают ответы на все вопросы, которые беспокоят людей. Вот что главное!

— Эрик, что с тобой? Не знала, что ты способен отступать.

— А кто говорит об отступлении? Просто смерть не слишком меня привлекает. Давай поглядим, что ты привезла, капитан.

Смерть? Кимбер разложила перед ним образцы и снимки и привалилась спиной к интерактивному велкро-дисплею, занимающему всю стену.

— Есть идеи?

Эрик лишь покачал головой.

— Давай же, — сказала она с упреком. — У тебя была пятерка по ксенобиологии. Вот это, например, что такое? Тебе знаком этот предмет?

— Ни разу не видел. Это и в самом деле орудие труда?

— Да. Линии в пещере… точнее, царапины. Сделаны этим камнем. А вот кусочек кожи; я подумала, что это, может быть, и не его кожа, но взята она с черепа, вот он, кстати. Надо сравнить генетический код. И попробовать выяснить, было ли это существо одето.

— Ты рассказала Альтареду об этой находке?

— Нет. Я хочу сначала побольше узнать. И не желаю оскорблять Альтареда. Я выясню все, что смогу, а потом уже буду с ним беседовать.

— Стоит ли сейчас беспокоиться о его чувствах, Кимбер? Не сообщай Альтареду ничего.

— Эрик, — сказала она осторожно. — Когда мы беседовали с Альтаредом, ты ни разу не подходил к экрану. Или я ошибаюсь?

— Не думал, что ты заметишь. Я не могу смотреть на… и на инвалидов тоже.

— Он уродливый?

— Отвратительный.

— Все инопланетяне уродливы?

— Ну что ты! Пилюльники красивы. Вот это да, взгляни, какой размах крыльев. Птицы прекрасны.

— Терпеть не могу канюков.

— Ты видела их в полете?.. А, понял. Ты намекаешь, что я хочу выставить треев злодеями? Подсознательно? Потому что они кажутся мне уродами?

— Этого нельзя исключить.

— Как треи могли не знать об этих существах? — Эрик обвел рукой аккуратные кучки на столе. — А если знали, то почему скрывали? Планета покрылась льдом. Вся жизнь выше одноклеточного уровня погибла. Потом прилетели треи. Трагично, конечно, но в чем проблема?

— Эрик, а в чем проблема?

— Проблема в том, что мы с тобой должны продолжать работу. И можем найти что-нибудь еще. Я думаю, нам обоим очень повезет, если мы останемся в живых.

Паранойя.

Кимбер принялась искать в базах данных биологический вид, представители которого напоминают больших птиц. Впрочем, даже если существо, чьи останки она нашла, было разумным, его раса вряд ли доросла до космических полетов. Скорее всего, этого вида нет ни в одном каталоге. Кимбер не нашла ничего, соответствующего описанию, и это укрепило ее в уверенности, что останки принадлежат аборигену.

— Кимбер, — окликнул ее Эрик. — Пока ты развлекалась, я наткнулся на ссылку, которая указывает, что треи высаживались на Трин еще около тысячи лет тому назад. То есть задолго до того, как помер этот крылатый.

— Это невозможно. Трин был впервые обследован меньше ста лет назад, — сказала она.

— Конечно, ведь инструкции для нас готовили треи. И всю информацию поставляли тоже они. Я запросил другие библиотеки и в архиве нашел еще одну ссылку. Там планета не называется Трином и не покрыта льдом, но координаты совпадают.

— Почему же они это скрывают?

— Из-за углекислого газа. Возможно, Трин замерз не так уж давно, — Эрик взглянул на ее окаменевшее лицо. — На полюсах слишком тепло. СО2 не вымерзает. Если материки не были покрыты льдом больше тысячи лет, значит, образование известняковых пород прекратилось, когда…

— Когда треи заморозили планету? Черт побери, Эрик! Ты обвиняешь целую расу в предумышленном геноциде! Если мы обвиним треев в столь ужасном преступлении, радуйся, коли нам дадут место ассистентов в каком-нибудь болоте, а не упекут в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Или не отправят к треям, чтобы мы предстали перед их правосудием! О котором, кстати, нам ничего не известно.

Кимбер не собиралась этого говорить. Она даже не подозревала, что у нее в голове могут появиться такие мысли. Эрик спросил:

— Ты когда-нибудь задумывалась, почему они выбрали именно тебя? Из всех выпускников факультета ты самая покладистая. Во всяком случае, когда речь идет об авторитетах. Я знаю, о чем говорю: изучал твой психический профиль, когда меня определили тебе в подчиненные.

— Ну, значит, они прихлопнут нас, словно двух бабочек, — сказала Кимбер. — Но Эрик… в их поведении нет ничего угрожающего. Альтаред неизменно дружелюбен. И не раз мне уступал…

Эрик молча показал на снимки костей неизвестного летуна.

Будь он проклят!

Кимбер занялась картой магнитного поля планеты. Больше они не разговаривали.

Она проработала всю ночь. Эрик спал. Утром она собрала запасы еще на четыре дня. У нее слезились глаза, тело было словно свинцовое, мышцы ныли.

Эрик спустился к ней с верхнего уровня.

— Кимбер, я думаю, тебе нужно остаться еще на несколько дней, Кимбер вздохнула. Теперь она боялась всерьез: боялась того, что нашла, и того, что еще может найти. Боялась, что видит призраков там, где их нет. Безопаснее всего было бы закончить исследования. Отправить, положительное заключение. Хрупкая скорлупа «Звездного Топографа» способна защитить их не больше, чем далекий Институт на Земле.

— Послушай, — сказал Эрик, — я уверен, что треи были здесь до того, как планета замерзла. Но, так или иначе, они тщательно это скрывают. Они пытаются нас надуть.

— Если они хотели провернуть аферу, то почему выбрали мне в помощники тебя? — возразила она.

— Я был лучшим на курсе. Им пришлось меня выбрать, иначе любой мог спросить, почему они этого не сделали. А вот при чем тут ты?

Кимбер почувствовала, что краснеет.

— Мы были любовниками. Жили вместе. Даже инопланетянам ясно, что мы с тобой пара.

— Интересная мысль, — медленно проговорил он. — Они узнали об этом из нашей переписки?

— Возможно… — Разумеется, незаконно; с другой стороны, после их горячих сражений он-лайн были три года молчания. — Но более вероятно, что они ознакомились с результатами наших психологических тестов. И, наверное, все неправильно поняли.

— А может быть, как раз правильно, — заметил Эрик.

— О, Боже! Ведь ты ксенофоб, разве не так? И вот ты пытаешься мне советовать, а я делаю прямо противоположное. Треи назначили главной меня. И если ты говоришь, что нужно сказать «нет» проекту треев, мне придется сделать наоборот.

У Эрика был такой вид, словно он идет по минному полю. Очень осторожно он заметил:

— Может, они на это и рассчитывали.

— Эрик, я боюсь, — призналась Кимбер. — Но нельзя, чтобы мои поступки слишком сильно отличались от тех, которых от меня ждут. Если треи решат, что нам все известно, не избежать беды. Лучше прикинуться дурачками.

Эрик прищурился:

— Кимбер, ведь мы думаем об одном и том же. Эта планета покрылась льдом быстро, и случилось подобное не так давно. Небесных тел, настолько похожих на Землю, крайне мало. Это большой дефицит. Если на планете зарождается разум, Повелители берут его под свою защиту. Терраформация… Слово ласкает язык, и его легко произнести, но… Это же переделка целой планеты. При ближайшем рассмотрении — не такое уж легкое дело. Ну а если планета уже обитаема? Тогда задача значительно упрощается.

— Треи — подземные жители. Они не любят птиц, — заметила Кимбер.

— Предположим, треи обнаружили эту планету и заморозили ее…

— Заморозили целый мир? Эрик вспыхнул:

— Они же надеются его отогреть!

— Хорошо, я согласна. Но как?

— Я думаю, что они преградили путь лучам солнца. Изменили уровень инсоляции.[3]

— Тот же вопрос.

— Подожди… Что сказал тебе Альтаред? Отражающее кольцо окружностью в сто тысяч кликов? Это десять в шестнадцатой квадратных метров. Триста тысяч триллионов. Зеркало размером с небольшую планету. Теперь можешь смеяться.

Но Кимбер совсем не хотелось смеяться.

— Вот так, — подвел итог Эрик. — Их проект вполне осуществим, потому что такое зеркало у них уже есть!

— Такое большое зеркало не так-то легко спрятать.

— Ты хочешь спросить — где? Вот этого я пока не знаю.

— Ладно, неважно… Итак, мы вычислили преступника и теперь думаем, как его посадить. Эрик, почему они нас до сих пор не прихлопнули?

— Может, рассчитывают на наши противоречия. Или твой конформизм.

— Слушай, а нельзя это зеркало просто скатать?

— Если зеркало толщиной в несколько атомов… тогда конечно. Скатать или сложить. По площади это будет… небольшой город, так? Эй, Кимбер, ты когда-нибудь пробовала сложить карту по старым сгибам?

— Лучше скажи, что зеркала больше нет, — взмолилась она. — Что треи разломали его, сбросили на солнце. Мы все равно ничего не докажем. На планете не осталось никаких следов — не считая самого льда.

Он не ответил.

— Эрик, как ты делаешь кофе? Покажи мне.

Он показал, не торопясь, осторожно. На это ушло пятнадцать минут. Потом они пили кофе и разговаривали обо всем, кроме треев. Через несколько часов Кимбер должна была вернуться на Трин; об этом она тоже не. напоминала.

Внезапно Эрик сказал:

— Ты сама понимаешь: они не уничтожили зеркало. Ведь оно необходимо для фазы нагрева.

— Да.

— Не отпустишь в командировку?

— Куда?

— Хочу взглянуть на точку Л1. Вернусь, как только что-нибудь отыщу. — Он видел, что она не поняла, и пояснил: — Первая точка Лагранжа, между Трином и звездой. Приблизительно в миллионе кликов от планеты. Это точка равновесия сил. Что бы ты ни поместила в точку Лагранжа, эта штука будет висеть там, пока ее не подтолкнут. Метаустойчивое равновесие. Мы думали об одном большом-большом зеркале, а если они использовали много маленьких? Мы…

— Они увидят, что корабль сходит с орбиты! Как мы отвертимся? Эрик впился в нее взглядом.

— По-моему, мы теряем время.

— Но что мы им скажем? Он задумался. Кимбер ждала.

— Я вообще не стал бы ничего говорить, — наконец сказал Эрик. — Допустим, они оставили что-то — не обязательно зеркало, любое доказательство — где-нибудь возле Трина, и как только я начну там шарить… Им вовсе не надо выяснять, зачем я там ошиваюсь, так что к чему утруждать себя придумыванием объяснений? Они должны всего лишь решить, стоит ли оставлять меня в живых, чтобы потом допросить. Меня спасает то, что я не могу отослать заключение. Только ты. В крайнем случае, стану заложником.

Кимбер сморгнула слезы и отвернулась, чтобы Эрик не видел. Она твердила себе, что это от усталости и нервного напряжения, но сама понимала, что все гораздо хуже. Они попали в ловушку. Если сыграть правильно, их отпустят. Но для этого придется лгать, и достаточно изобретательно…

А может, Эрик просто свихнулся? Тогда и она вместе с ним…

— Эрик! Я хочу сбить их с толку беготней за сенсациями. Они обсудили ее план. Один пункт Эрику не понравился:

— Лыжи? Ты сошла с ума! Лед на этой планете оседал сотни лет. Там сплошные валуны, а не снег!

— Зато они никогда не поверят, что разумное существо отправилось в ледяную пустыню добровольно, — возразила Кимбер. — Треи не выносят холода. Они ненавидят снег. Им не по душе любое открытое пространство. Альтаред будет уверен, что я покушаюсь на самоубийство. На самом же деле это будет небольшой лыжный кросс по пересеченной местности. И это тоже нам на руку. Она объясняла. Он слушал. Потом сказал:

— Ладно. Надеюсь, я смогу их отвлечь… Следующий вопрос: что тебя задержало на корабле?

— Мы целовались, наверстывая упущенное, и не только. — Она бросила взгляд на дисплей. — Три часа спаривания.

Эрик не посмотрел на нее с вожделением; его губы даже не дрогнули в улыбке.

— Хорошо, — буднично сказал он. — В любом случае, прежде всего они будут следить за тобой. Вызывай его.

Альтаред покрутил головой и уставился на Кимбер левым глазом.

— Я надеюсь закончить обследование через две недели, — сказала Кимбер.

— Принимается.

— Пожалуйста, откройте свою карту.

— Минуту. Готово.

Карта Кимбер уже была на экране. Она увеличила Интегру. Согласно ее указаниям, треи построили свою базу почти в самом центре континента, в миле от горного хребта. Кимбер посадила зеленую точку на самый хвостик Интегры.

— Я хочу высадиться здесь и за следующие десять дней пройти оттуда до базового лагеря. У меня будет в запасе четыре дня, чтобы или заблудиться, или получше изучить то, что я, возможно, сумею обнаружить. Вы можете устроить, чтобы мне сбросили туда скиддер, а «Орел» забрали на базу?

Альтаред посмотрел на нее правым глазом, потом снова левым.

— Кимбер, вы утратили разум?

Она отвела взгляд в сторону, и Эрик ухмыльнулся в ответ. Кимбер разыграла возмущение:

— И что, это ваше общее мнение? Вести исследования лишь вокруг лагеря — это бегать по кругу! Нет смысла дублировать вашу работу. До сих пор я видела только центр материка! Теперь я хочу осмотреть район, который ни вы, ни я не исследовали.

— Это большой риск, а надежда что-то найти — минимальна.

— Скиддеры — ваши машины. Вы сомневаетесь в их надежности? Скорость скиддера — пятьдесят миль по ровной местности, а мне достаточно и двадцати. Я могу двигаться по десять часов в день. За десять дней я покрою две тысячи миль и вернусь на базу.

— Главный инспектор, будет прискорбно, если вы сойдете с ума в течение путешествия. И будет не менее печально, если вы пропадете во льдах. Нам придется вернуться к началу, и решение нашей судьбы отодвинется еще на двадцать лет.

— Я буду осторожна. — Кимбер ждала.

— Хорошо. Через два часа жду вас на корабле.

На сей раз все было сугубо по-деловому. Когда Кимбер пристыковалась, Альтаред поднялся на борт «Орла» и велел ей опускаться на планету. Кимбер оставила канал связи открытым, чтобы Эрик мог все слышать. С одной стороны, это рождало в ней неприятное чувство, будто за ней шпионят, с другой стороны — успокаивало.

— Я надеялся увидеть хотя бы черновик вашего отчета о первом этапе работы, — сказал Альтаред.

Что она должна ответить?

— Данные еще не систематизированы. Я займусь этим во время похода.

— Могу ли я помочь? У нас есть соответствующие программы. Кимбер растерялась. Дать треям систематизировать данные, полученные ею?

— Но ведь это против правил, не так ли? Впрочем, я готова. Один лишь вопрос: если я не буду соблюдать правила, кого это может огорчить?

Кимбер понимала, что это опасный вопрос, но вдруг Альтаред ответит? Кто же все-таки Повелители?

— Вы дали верный ответ. Разумеется, мы должны соблюдать законы… Я забыл, что это ваша первая экспедиция, так, может быть, вам нужно больше времени?

Кимбер не верила, будто он что-то забыл. Раздутый скафандр Альтареда, его черты за стеклом круглого шлема казались такими чужими, такими пугающими… Кимбер внезапно вспомнила большие ладони, поворачивающие ее к окну. Может быть, они впрямь хотел ее запугать?

— Через десять дней все будет готово. Самое большее — через четырнадцать.

Внизу проносилась Клякса — темная тень под многокилометровой толщей льда. Потом она сменилась гладью застывшего океана, наконец в рыжих сполохах пламени, отметивших вход капсулы в атмосферу, показалась западная оконечность Интегры.

— Альтаред, а когда треи впервые побывали на Трине?

— Почему вы спрашиваете? Проклятие, подумала она.

— Я пытаюсь прикинуть, когда началось оледенение. Воздух слишком сухой, чтобы где-то могла быть вода в жидком состоянии, но я нашла растения, которые выглядят так, словно погибли не так уж давно… И кстати, куда делся весь углекислый газ? — Она должна была об этом спросить, не так ли? Земля пережила два таких же оледенения, и Альтаред наверняка понимал, что Кимбер знает…

Альтаред посмотрел ей прямо в глаза.

— Мы тоже обратили на это внимание. Нам представляется, что оледенение распространилось достаточно быстро; последний участок почвы покрылся льдом приблизительно тысячу лет назад. Возможно, некое событие геологического характера ускорило этот процесс. Например, извержение вулканов. Или падение большого метеорита. Но достаточно геологии. Пожалуйста, расскажите мне о растениях, которые вы нашли.

— Я обнаружила не меньше десятка различных видов. Пожалуйста, контролируйте полет.

Альтаред взял управление на себя, а Кимбер вывела на экран свои материалы. Она осторожно перебирала их: скальное обнажение, остатки растений, странная паутинка — корневая система… Снимки скелета и наскальных рисунков она благоразумно не стала показывать.

Неприятное чувство росло с каждой минутой. Кимбер продемонстрировала видеозаписи своих путешествий и предварительные попытки классифицировать находки. Она позволила себе выразить гордость проделанной работой; пробормотала какие-то замечания; потом высказала недовольство Эриком, который медлит со своим заключением, и не стала скрывать, что злится на него.

Трей не сделал никаких комментариев, и на его лице невозможно было что-то прочесть; левым глазом он наблюдал за экраном, правым следил за показаниями приборов. Внизу промелькнула база треев, потом ледяное поле стремительно понеслось навстречу, и — вот оно! — черно-красная палатка, скиддер и два трея в скафандрах.

Треи помогли ей перегрузить снаряжение в скиддер. Альтаред сначала левым, потом правым глазом воззрился на пару широких лыж. Видно было, что эти предметы ему незнакомы, но он не стал расспрашивать. Треи подождали, пока Кимбер проверит скиддер, и когда она отправилась в путь, улетели.

«Фембрлиш» всходил в небе каждые два часа — причудливой формы луна в стиле барокко. «Звездный Топограф», естественно, исчез.

Кимбер вела скиддер так, чтобы горная цепь оставалась слева. Лед был неровным, порой попадались нагромождения валунов, иногда — большие трещины. Дважды она чуть было не свалилась в глубокую расселину. На ночь она поставила палатку, но скафандр снимать не стала.

Ярким солнечным утром это показалось ей глупостью. Она переоделась в палатке и стала похожей на покорителя Эвереста. Из-за низкого содержания в воздухе углекислого газа она дышала с трудом и все время пыхтела, но кислорода на этой небольшой высоте было вполне достаточно.

На четвертый день холод пробрал ее до костей. Кимбер с тоской вспоминала теплые купола лагеря. Она не нашла ничего, кроме сплошного льда, и начала сомневаться, что выбрала верный маршрут: если местные летуны строили морские корабли, то изогнутый хвост континента был бы для них удобной бухтой.

Утром пятого дня дорога пошла под уклон, а через несколько часов Кимбер заметила большую пещеру. Она направила туда скиддер, и фары осветили длинный туннель; льда на стенах почти не было. Потом туннель резко сузился, и скиддер застрял. Здесь стены тоже были подозрительно гладкими и скорее напоминали песок, переплавленный в стекло, нежели камень. Кимбер с трудом удержалась от искушения снять перчатку и провести пальцем по этой поверхности; но она понимала, что на таком морозе кожа просто примерзнет.

Она с опаской ступила в узкий коридор и, миновав его, оказалась в огромной пещере. Фары скиддера освещали дальнюю стену, и Кимбер разглядела на ней какие-то пятна. Она сделала еще несколько шагов и включила ручной фонарик.

Это оказался рисунок — на этот раз цветной. Летуны — широкие крылья с густыми перьями, изящные, легкие тела. Они казались существами из мифов — может быть, ангелами, но никак не людьми. Кимбер торопливо вернулась в туннель и дрожащими пальцами перенастроила фары скиддера, осветив потолок.

В их лучах она увидела изображение яйца, разрисованного красными и черными полосами.

Ошибиться в том, что это такое, было невозможно.

Корабль треев.

Кимбер медленно поворачивалась, оглядывая пещеру, пока взгляд ее не наткнулся на выступ скалы. На нем лежали трупы трех летунов — насквозь промерзшие, мумифицированные, но целые. Они были разной величины. Семья? Кимбер прикрыла глаза и постаралась унять сердцебиение.

Все это еще не доказывало, что треи заморозили планету или хотя бы причинили вред аборигенам. Но летуны выглядели разумными, и треи прилетали сюда, когда планета была еще теплой.

Кимбер тщательно засняла пещеру, даже дважды, и оба раза проверила запись Потом уложила камеру й диски в рюкзак.

Скиддер пришлось освобождать вручную. К тому времени, когда Кимбер все-таки сбила лед вокруг него, она шаталась от напряжения. Лед впереди был ровным, яркое солнце давало по крайней мере иллюзию тепла, Кимбер разогнала скиддер до пятидесяти миль в час, и он сдох.

Она попыталась отобрать только самое необходимое.

Палатка. Одежда; лучше оставить скафандр, чем зависеть от систем регенерации воздуха и обогрева. Лыжная маска и шарф, чтобы дышать через него. Все, что есть, надо надеть на себя.

Данные: видеодиски, заметки, записи показаний приборов. Большая видеокамера была слишком тяжелой, и она решила ее оставить. Зато взяла череп и крыло самого маленького трупа. И еще одно кремневое рубило.

Продовольствие. Подумав, Кимбер поставила палатку, включила переносную печку и постаралась съесть как можно больше. Кимбер взяла с собой только сублимированные продукты, а все остальные оставила.

Лыжи.

Она шла три часа — двадцать пять кликов, — прежде чем остановилась на ночлег.

С рассветом она снова пустилась в путь, смеясь над «Фембрлишем», проплывающем в небе. Оранжевая парка хорошо видна сверху, так же, как и лыжня, но разве треи станут ее искать? Рядом со взорванным скиддером остался скрученный в позе «савасана» скафандр с дырой на спине и опущенным светофильтром.

Весь седьмой день Кимбер боролась не столько за расстояние, сколько за высоту. Ее поле зрения было чересчур ограничено; она должна больше узнать о том, что ее окружает, обо всем, что может убить ее или спасти.

Пока она шла точно по графику и могла позволить себе задержку.

Она удобно устроилась на гребне скалы, привалившись спиной к валуну и поставив в ногах включенную печь. После этого она достала бинокль. На востоке, хорошо заметное на фоне ослепительной белизны, парило красное двоеточие.

Потом оно медленно поползло вверх, а на смену ему появилось другое.

Сначала Кимбер не поняла, что это такое, потом ее осенило: треи решили перенести базу.

Она смотрела, как ее надежда на спасение поднимается в небо и исчезает.

Мысли треев понятны. Лишенная не только помощи, но даже цели, Кимбер Уолкер погибнет гораздо быстрее.

Разумеется, там, где рассчитывает Альтаред, ее не окажется. Лыжи — гораздо более скоростное средство передвижения, чем ему представляется. Однако если Эрик не прилетит, именно так все и закончится.

Не останавливайся. Держись прямее. Есть кое-что, о чем треи не знают.

Ночью мороз стал сильнее. Кимбер вынула из рюкзака тонкий чехол, покрытый отражающим слоем, и разорвала его. Потом заверну-

лась в него и прислонилась к скале: она была хотя бы чуточку теплее голого льда. Камень вобрал в себя немного холодного жара солнца.

На востоке, над самым гребнем, взошел «Фембрлиш». При виде него Кимбер почувствовала одновременно обиду и ярость. Как она могла допустить, чтобы Альтаред так гнусно ее использовал?

Циничный Эрик в ответ на это спросил бы: к чему эти интеллектуальные игры?

Забавно было оставить треям скрюченный, словно труп, скафандр, но вместе с тем это было сообщение для Альтареда: Кимбер знает. Впрочем, Альтаред и так знал, что она знает. Почему же он сразу ее не убил, и дело с концом?

Кимбер знала, что есть люди, для которых это непросто. Вот ей, наверное, было бы нелегко кого-то убить — но зачем же тогда посылать такого на эту миссию? Если только…

Если только эти сукины дети не более славные парни, чем персонажи из «Крестного отца» или фильмов о Джеймсе Бонде.

Все мускулы ныли. Кимбер умудрилась порвать штанину. Теперь иголочки холода медленно, но верно лишали кожу чувствительности, и ей чудилось, что она замерзает навеки под корочкой льда. Только не сегодня… Но у нее не было сил поставить палатку. Ладно, и так сойдет. Она провалилась в сон.

Когда солнечный свет расплескался по ледяному полю, Кимбер поднялась и обвела окрестности одобрительным взглядом. Отличное утро для последнего дня. Над жемчугом льда раскинулось синее небо. Она вспомнила, каким нежным и чистым казался Трин с обзорной палубы «Фембрлиша», когда Альтаред стоял рядом с ней и разглагольствовал о теплом будущем этой планеты.

Кимбер принялась карабкаться на скалу. Когда она останавливалась передохнуть, остывающий пот неприятно холодил кожу. Ладно, неважно. Похоже, ей все равно не успеть умереть от холода. Какая простая мысль. Она знала, что когда-то у нее были более сложные мысли. Она знала, что было время, когда она не ждала смерти. Она знала, что было время, когда ей было тепло и не приходилось судорожно глотать воздух.

На полпути она позволила себе отдохнуть и полюбоваться солнцем последнего дня; ледяные грани превращали его лучи в пестрые радуги. Кимбер была благодарна за эту игру цвета, за возможность хоть чему-то порадоваться. Треи оставили этому миру так мало хорошего. Она представила себе зеленую планету, населенную крылатыми существами, и гнев заставил ее продолжить восхождение. Альтаред добродушно шутил с ней, когда учил ее управлять скиддером и читать карты, составленные треями. Господи, какой глупой она была всего три месяца назад… Ого, эта мысль уже посложнее!

Она переползла через последнюю кромку и очутилась на самой вершине. Там обнаружилась небольшая площадка.

Вытянись во весь рост! Не прячься! Треи в последнюю очередь станут искать тебя здесь; а Эрик должен тебя увидеть… Если только он не появится через несколько дней. Или уже несколько дней он мертв.

Кимбер вытянула из рюкзака сигнальную вспышку и положила себе на живот. Она включит ее, только когда заметит капсулу. Нет смысла подавать сигнал треям.

Она задремала. Очнувшись, решила, что прошло много часов, но оказалось — всего тридцать минут. В следующий раз она может вообще не проснуться.

— Кимбер?

Она дернулась, как ужаленная.

— Эрик! Что ты нашел?

— Потом. У нас мало времени. Ты меня видишь? Я прямо над тобой.

Она схватилась за бинокль, но он и не требовался. «Звездный Топограф — II» висел прямо над головой — крошечное, но яркое пятнышко. От него отделилась светлая точка.

Голос Эрика вновь зазвучал в наушниках:

— Просто поразительно, Кимбер, что можно вытворять, когда не боишься, что кончится топливо! Я оставил корабль на автопилоте, а треи сейчас на другой стороне. Это значит, что у нас есть как минимум полчаса. «Орел» может выдать два g. Видишь меня теперь?

— Да. — К черту вспышку. — Ты нашел что-нибудь?

— Я же сказал, что вернусь, когда найду что-нибудь. И я вернулся. Была минута, когда я испугался, что ты застряла в скиддере. Что случилось?

— Он скис.

— Саботаж?

— Кто его знает.

Точка превратилась в серебристое пятнышко. Оно стремительно понеслось к планете, потом замедлило ход. Кимбер попыталась подняться. Не вышло.

«Орел» приземлился. Эрик выбрался из него и припустился бегом.

— Слава Богу, я тебя отыскал! — кричал он на бегу. — Я боялся, что ты погибла, — Он упал в снег, но тут же вскочил. — Надо послать сообщение. Я бы сам это сделал, но меня, как сама знаешь, лишили такой возможности. Зато я его сочинил.

— У меня есть еще фотографии.

— Надо убираться, пока треи не пронюхали, где мы. — Эрик ухватал ее и поставил на ноги. Он оттащил Кимбер в капсулу, потом сбегал за рюкзаком.

— Похоже, ты был прав, — сказала Кимбер, когда «Орел» поднялся в воздух. — Треи хотят от меня избавиться. Но они не пытались меня попросту убить, и знаешь, Эрик, я думаю, они этого не могут.

Эрик расхохотался:

— Ну разве не славно? — он сунул руку в пакету лежавший с ним рядом. — Вот что я нашел, — он достал оттуда какой-то квадрат и бросил его Кимбер, словно чей-то портрет.

Она протянула руку и поймала квадрат. Он был почти невесомым и удивительно светлым. Кимбер сначала увидела себя — грязную, с отвратительной усмешкой на губах и злостью в глазах — и только потом разглядела то, что держала в руках.

Плоское квадратное зеркало размером полметра на полметра, удивительно чистое. Его края шевелились под рукой, словно живые. Кимбер повертела зеркало, пытаясь понять, что это значит. Откидные створки, шириной сантиметров пять — они откидывались, когда зеркало смотрело точно на солнце, и поднимались на разную величину, когда угол падения лучей был не прямой.

— Я нацелил судно на точку Лагранжа, но по пути заметил на солнце черное пятнышко и сообразил, что кое-чего не учел, — сказал Эрик. — Понимаешь, солнечный ветер сдвинет любой артефакт из точки Лагранжа. Но пока я над этим раздумывал, корабль шел прежним курсом. Может быть, только благодаря этому я еще жив. Если бы треи поняли; что я иду к верному месту, они меня бы прихлопнули.

— И?..

— Им были нужны сотни триллионов этих смертоносных зеркал. Маленьких зеркал, снабженных створками для регулирования отражательной способности и микропроцессорами с программой, позволяющей маневрировать с учетом солнечного ветра и изменений гравитационного поля. Треи поместили их всего в нескольких миллионах миль от звезды, где ее притяжение компенсирует давление света. Они заморозили Трин, а потом послали зеркалам сигнал рассредоточиться… не знаю уж, каким образом. Все зависит от того, что им было нужно. Например, они могли приказать зеркалам отойти от звезды. Тогда солнечный ветер унес бы их в гало,[4] откуда их потом можно было бы вернуть и использовать для нагрева. Только ведь из сотен триллионов элементов никогда не будут исправными абсолютно все. В каких-то неизбежно случится сбой программы. И они-то — скажем, несколько сотен зеркал — болтаются между Трином и солнцем и потихоньку плывут в эту гравитационную урну под названием точка Лагранжа… Так я и нашел это зеркало. Правда, красивое?

— Да уж.

Эрик взял у нее зеркало и снова убрал в пакет.

— А ты что добыла?

— Рисунок на потолке пещеры. Снимки в пакете, Теперь треев можно прищучить.

На борту была легкая гравитация: «Звездный Топограф» все еще шел с ускорением. Кимбер сразу принялась втыкать все, что втыкается, в дырки на гранях ВЛ. Гнезда были маркированы, и это здорово помогало в работе. Эрик поднялся наверх.

Палуба накренилась. Кимбер продолжала работать. Эрик вытащит их отсюда. Ей надо только послать приговор.

Гравитация исчезла.

Кимбер завопила и судорожно задергалась. Ей показалось, что она падает в пропасть. Она вцепилась в поручень, как обезьяна, и услышала вопль Эрика, вторящий ее крику.

— Не спешите, — произнес знакомый голос.

На экране появился Альтаред; его нечеловеческая голова была повернута в профиль. Синие вены пульсировали вокруг круглого рта с рядом крошечных ровных зубов.

— Главный инспектор, вы, кажется, неверно интерпретируете факты. Вы должны были дать нам возможность объясниться, прежде чем выносить приговор, — заявил он.

— Не вижу смысла, — ответила Кимбер. Голос Эрика сверху повторил эти слова. Он тоже участвовал в беседе.

— Вы падаете, — сказал Альтаред.

— Достаточно медленно. — Пока не появился трей, Кимбер видела на экране меню — универсальные символы НЕ ТРОГАТЬ, ПОДТВЕРЖДЕНИЕ и ОТПРАВИТЬ. Теперь она пыталась вернуть его на экран.

— Я вижу, что вы нашли один из наших зеркальных модулей, — сказал инопланетянин. — Мы доставили их сюда заранее — в надежде, что ваш вердикт позволит нам действовать. Мы должны были проверить их, да? Теперь получается, что мы поспешили.

— Пожалуй. — Вот оно. Кимбер коснулась НЕ ТРОГАТЬ.

На экране появилась надпись: ваш выбор отрицает возможность выполнения проекта.

— Высокомерие, — сказал Альтаред, — самонадеянность, гордыня. Как вы смели предположить, что имеете право судить нас?

— Вы сами отобрали меня, — сказала Кимбер. Она коснулась ПОДТВЕРДИТЬ, потом — ОТПРАВИТЬ.

Альтаред, должно быть, это увидел. Он выкрикнул что-то на своем языке, а потом спросил:

— Почему вы хотите причинить нам вред?

Сообщение отправлено. Летуны будут отомщены. Кимбер потратила несколько лишних секунд, чтобы послать Альтареду снимок рисунка на потолке пещеры. Летуны и космический корабль треев.

«Я сделала это ради них».

Эрик позвал:

— Кимбер?

Здесь ей больше нечего делать. Внезапно ей захотелось быть сейчас рядом с Эриком. Она взлетела на верхний уровень — и замерла.

«Фембрлиш» в иллюминаторах казался огромным; но Трин занимал все видимое пространство. Они падали на него, и корабль треев сопровождал их в падении.

Вновь обретя способность, дышать, Кимбер подплыла к Эрику и коснулась его плеча. Здесь на экране тоже маячил левый профиль Альтареда. Казалось, инопланетянин сейчас задохнется. Не обращая на него внимания, Кимбер спросила Эрика:

— Сколько нам осталось?

— Двадцать, тридцать минут… Не знаю. Этот корабль не приспособлен для входа в атмосферу, Кимбер. Да, собственно, никакой корабль не может выдержать падения сквозь нее.

Корабль треев развернулся и начал удаляться. Кимбер видела, как перегрузка исказила черты лица Альтареда.

— Альтаред, — сказала она, — верните нам двигатель. Инопланетянин сухо ответил:

— Я не могу. Я не капитан «Фембрлиша». Ваша смерть предопределена.

Бумс.

— Что такое? — спросил Эрик.

— Это внизу. Я посмотрю. — Кимбер оттолкнулась от стены и нырнула на нижний уровень.

Бумс.

Колодец ВЛ выплюнул серебристый шарик, похожий на пилюлю. Ударившись о стенку, шар развернулся и превратился в пилюльника, который, извиваясь и дергаясь, тут же отлетел обратно. Два его собрата уже трудились над филигранью символов на корпусе Линии. Третий присоединился к ним, и все трое принялись сноровисто совать свои бесчисленные лапки в крошечные отверстия. Из колодца появился четвертый и набросился на оставшуюся грань. Потом все четыре пилюльника соединились в цепочку, нос к хвосту, и Линия заговорила тем же синтезированным голосом переводчика, которым говорил Альтаред:

— Мы прибыли, чтобы найти объяснение вашему заключению…

Голос умолк, и тут же из БД (Большой Дыры) начали одна за другой выскакивать детали, из которых три пилюльника, разъединившись, принялись собирать какое-то устройство, имеющее форму тороида.

Кимбер глядела на все это, разинув рот. Один из пилюльников подбежал к ней. Он явно смотрел на нее, но она, как ни старалась, не могла понять, где у него глаза.

Внезапно ее бросило на пол.

Едва Кимбер почувствовала под ногами опору, как Эрик крикнул сверху:

— Эй! Кимбер, есть тяга!

Ускорение росло. Кимбер попыталась опуститься на колени, но тяга была слишком большой. Пол больно ударил ее.

Пилюльники вернулись к станции связи. Казалось, они говорят с Альтаредом; по крайней мере, Кимбер слышала какие-то жужжащие трели.

Она хотела подойти к иллюминатору, но не смогла. Сила тяжести в два, а то и в три раза больше земной прижала ее к полу. Кимбер чувствовала, как содрогается корпус, и слышала рев, с которым «Звездный Топограф» погружался в атмосферу Трина. Потом она услышала, что рев прекратился. Четыре пилюльника залезли в БД и исчезли.

— Вот, возьми еще эти таблетки. Ну как, лучше? Кимбер проглотила таблетку, запила водой.

— Шея почти не болит.

Левый глаз у нее заплыл. Она не могла его открыть. Подбородок опирался на воротник из затвердевшей пены. Эрик накладывал ей повязку на голову и на глаз.

— Красивый фингал, главный инспектор. Не могу гарантировать, что шея не повреждена, так что придется тебе поносить воротник… Мы вернемся так же быстро, как прилетели сюда, и дома тебя осмотрит кто-нибудь более квалифицированный, чем я.

— Следующий вопрос. Пилюльники, — сказала Кимбер.

— Я их не видел, а ты не догадалась заснять.

— Мне было не до того! Он пожал плечами:

— Ты думаешь, пилюльники и есть Повелители?

— Они едва умеют говорить. Эрик, пилюльники слишком маленькие, чтобы у них был мозг, похожий на человеческий. Но, может быть, они — частицы коллективного разума? Я видела, как они соединялись.

Эрик задумался.

— Жесткая сцепка, нерв к нерву, — наконец сказал он.

— А речь у них не развилась, потому что им не нужно было разговаривать друг с другом — и уж тем более с нами.

— Мы даже не можем спросить их, не служат ли они какой-то более развитой цивилизации.

— Эрик! У них есть ВЛ. Мгновенная связь! С ее помощью можно соединить сразу всех! Безгранично сложный мозг. Они запросто могут быть Повелителями.

— Зато мои мозги уже набекрень, — сказал Эрик.

— А где «Фембрлиш»?

— Улетел с ускорением в два g. Они уже произвели эффект смещения. Вряд ли у них есть возможность убежать далеко, но треи решили попробовать. Проклятие, ты оказалась права. Они просто не могут протянуть руку и убить.

— Это им не слишком мешает.

— Кстати, я тут заглянул в файлы Института. Кимбер, наши котировки на рынке труда выросли неимоверно.

Она улыбнулась.

— Пилюльники пришли нам на выручку.

— Только после того, как мы сделали выбор. Кимбер слабо улыбнулась при слове «мы».

Примечания

1

Понятие, введенное в астрономию астрофизиком Франком Дайсоном. По его мнению, цивилизация, достигшая определенного уровня развития, вынуждена (прежде всего из-за роста численности населения) создавать вокруг своей звезды полую сферу, построенную из материала больших планет и удаленную от нее на расстояние одной космической единицы. В более широком смысле — область в пространстве, в пределах которой обнаруживаются следы деятельности такой цивилизации. (Здесь и далее прим. перев.)

(обратно)

2

Да, мой капитан! (фр.)

(обратно)

3

Количество тепла, которое поступает к поверхности планеты.

(обратно)

4

Гало — здесь имеются в виду кольца вокруг планет или звезд.

(обратно)

Оглавление

. . . . . .

Реклама на сайте