Кассандра Клэр и Морин Джонсон Глубочайшая любовь
Информация о переводе:
Перевод выполнен группой: (Тёмные Искусства | The Dark Artifices)
Переводчики: Екатерина Лобан, Ольга Бурдова, Юлия Зотова, Виктория Астафьева.
Редакторы: Виктория Александрова, Саша Тарасова.
Копирование разрешается только со ссылкой на источник.
Уважайте чужой труд!
* * *
29 декабря, 1940.
— Думаю, в первую очередь, — сказала Катарина, — лимонный торт. О, лимоны. Думаю, я скучаю по ним больше всего.
Катарина Лосс и Тесса Грей шли по холму Ладгейт, мимо Олд-Бейли. Это была игра, в которую они иногда играли — что ты будешь есть в первую очередь, когда эта война закончится? Среди всех происходящих ужасных вещей, иногда самые обычные были важнее серьезных. Еда была нормирована, и порции были небольшими — унция сыра, четыре тонких куска бекона и одно яйцо в неделю. Все выдавалось в крошечных количествах. Некоторые вещи просто исчезли, такие как лимоны. Иногда были апельсины, Тесса видела их на фруктовом и овощном рынке, но они были только для детей, и то они могли получать их по одному. Медсестер кормили в больнице, но порции всегда были маленькими, и никогда не хватало, чтобы не отставать от работы, которую они выполняли. Тессе повезло, что у нее хватало сил. Это была не вся физическая сила сумеречного охотника, но какой-то след ангельской выносливости достался и ей и поддерживал ее; она понятия не имела, как медсестры примитивных держались.
— Или бананы, — сказала Катарина. — Раньше они мне никогда не нравились, но теперь, когда их не стало, я чувствую, что хочу их. Это всегда так, не так ли?
Катарина Лосс не заботилась о еде. Она почти ничего не ела. Но она разговаривала, когда они шли по улице. Это то, что вы делали — притворялись, что жизнь была нормальной, даже когда сверху шел дождь смерти. Это был Лондонский дух. Вы придерживались своей повседневной жизни настолько, насколько могли, даже если вы спали на станции метро, или вернулись домой, чтобы найти дом соседа или ваш, а его там больше не было. Предприятия старались оставаться открытыми, даже если все стекла вылетели из окон или бомба залетела через крышу. Некоторые вывешивали таблички с надписью: «Открыто больше, чем обычно».
Вы продолжали. Вы говорили о бананах и лимонах.
В это время в декабре Лондон был самым темным местом. Солнце заходило сразу после трех часов дня. Из-за воздушных налетов Лондон был под запретительными приказами каждую ночь. Плотные шторы скрывали свет от окон. Уличные фонари были выключены. Машины приглушали свет. Люди шли по улицам с фонариками, чтобы найти свой путь через бархатистую темноту. Весь Лондон был тенью, и каждый угол, закоулок, переулок были слепыми, каждая стена темной и пустой. Это сделало город таинственным и скорбным.
Тессе казалось, что Лондон сам скорбит о её Уилле, что он потерял его, что каждый огонек в мире погас из-за этого.
Тесса Грей не особо наслаждалась Рождеством в этом году. Было трудно наслаждаться вещами, когда немцы сыпали бомбами над головой, когда им было удобно. Блиц, как его называли, был задуман для того, чтобы терроризировать Лондон, поставить город на колени. Там были смертоносные бомбы, которые могли снести дом, оставив груду дымящихся обломков, где дети когда-то спали, а семьи смеялись вместе. По утрам вы видели отсутствующие стены и внутреннюю обстановку домов, выставленную как кукольный дом, обрывки ткани, касающиеся сломанных кирпичей, игрушки и книги, разбросанные в грудах щебня. Она не раз видела ванны, свисающие с того, что осталось от дома. Необычные вещи случались, например, в доме, где падал дымоход, разбивая кухонный стол, где семья ела, разбивая его, но не причиняя никому вреда. Автобусы переворачивались. Обломки падали, мгновенно убивая одного члена семьи, оставляя другого ошеломленным и невредимым. Это был вопрос случая, дюймов.
Нет ничего хуже, чем остаться в одиночестве, когда того, кого ты любила, вырвали из тебя.
— Ты хорошо провела этот день? — спросила Катарина.
— Молодое поколение все еще пытается уговорить меня уехать, — ответила Тесса, обойдя дыру в тротуаре, часть его была снесена. — Они думают, что я должна поехать в Нью-Йорк.
— Это твои дети, — мягко сказала Катарина. — Они хотят лучшего для тебя. Они ничего не понимают.
Когда Уилл умер, Тесса знала, что ей не будет места среди сумеречных охотников. Какое-то время казалось, что ей нет места во всем мире, когда такая большая часть ее сердца в холодной земле. Затем Магнус Бэйн отвел Тессу в свой дом, когда она почти сошла с ума от горя, и пока Тесса медленно приходила в себя, друзья Магнуса, Катарина Лосс и Рагнор Фелл окружили ее.
Никто не понимал боли бессмертия, кроме другого бессмертного. Она могла быть только благодарна, что они приняли ее.
Именно Катарина научила Тессу врачеванию, когда началась война. Катарина всегда была целителем: она лечила Нефилимов, обитателей Нижнего Мира и даже людей. Если кто-то нуждался в ней, то она всегда протягивала им руку помощи. В Первую мировую Катарина также работала в больнице, а спустя каких-то двадцать лет началась другая война, которой вообще не должно было быть. Обе девушки делили общую маленькую квартиру на Фарингтон-стрит, которая находилась близко к Лондонскому Институту и больнице Святого Барта. Хоть квартирка и не была такой роскошной, в каких Тесса жила ранее, зато была небольшой, располагалась на втором этаже с общей маленькой ванной комнатой в холле. Она была простой, но уютной. Тесса и Катарина спали в одной крошечной спальне, разделенной на две части простыней, дабы дать хоть немного личного пространства. Чаще всего они работали по ночам, а днем отсыпались. По крайней мере, рейды были только ночью — в полдень же не было никаких сирен, самолетов, бомб или зенитных орудий.
Война послужила усилению демонической активности (как, собственно, во время каждой войны), демоны используют хаос, что появляется после битв, и последствия этих действий являются почти непосильными для Сумеречных Охотников. Хоть это была и страшная мысль, но Тесса считала, что эта война была своего рода личным благословлением. Здесь и сейчас она была полезна. Одна из самых положительных сторон профессии медсестры — это много работы, всегда найдется что-нибудь, что нужно сделать. Всегда. Переезд в Нью-Йорк, отсидка в безопасном месте, всё это было бы невыносимым для неё. Ведь Тессе тогда ничего бы не оставалось, кроме как думать о своей семье. Но она не знала, как сделать это, как продолжать жить с мыслью о том, все её потомки стали старше её самой, как жить, если ты никогда не сможешь постареть.
Она посмотрела на купол Собора Святого Павла, который возвышался над Лондоном точно так же, как это было в течение многих лет. Интересно, что чувствует собор, смотря на город сверху, выглядит ли Лондон как растянувшийся ребёнок, разорванный на куски?
— Тесса?
— Я в порядке, — ответила Тесса, ускоряя шаг.
В тот же самый момент по городу пронесся крик. Прозвучала воздушная сирена. Несколько секунд спустя послышался гудящий шум. Создавалось такое ощущение, будто приближалась армия, состоящая из злых пчел. Люфтваффе был прямо над головой. Скоро должны упасть бомбы.
— Я так надеялась, что хотя бы несколько дней будет тишина, — мрачно сказала Катарина, — В течение недели было только два налета. Мне кажется, что Люфтваффе хочет отметить знаменательную дату.
Они сразу же ускорили свой шаг. Но затем пришел он — тот самый звук. Когда бомбы падали, то издавали какие-то свистящие звуки. Тесса и Катарина незамедлительно остановились. Свист был повсюду, он буквально окружал их со всех сторон. Однако он не являлся такой уж большой проблемой, проблемы начинались сразу же, когда этот звук пропадал. Тишина означала, что бомбы находились менее чем в ста футах над их головами. Прямо над тем местом, где они стояли. Они собираются стать следующими? И куда ты сможешь пойти, если твоя смерть отдает тишиной, а затем падает на тебя с воздуха?
Впереди раздался лязг и шипящий звук, и на улице внезапно засветился плюющий, фосфоресцирующий свет.
— Зажигательные бомбы, — всё, что смогла сказать Катарина.
И они тут же бросились бежать. Зажигательные бомбы были похожи на канистры, которые выглядели, если подойти близко, безвредно; были подобны длинной тепловой колбе. Когда они падали на землю, то из них вырывался огонь. Их выбрасывали по всей улице с помощью самолетов, подсвечивая дорогу и охватывая здания огнем. Пожарные начали сбегаться со всех сторон, стараясь как можно быстрее потушить пожар. Катарина наклонилась над одной из бомб. Тесса увидела синюю вспышку, и бомба тот же час потухла. Тесса подбежала к другой и остановила искры, пока пожарный не вылил на бомбы ведро с водой. Однако сотни других были уже по всей дороге.
— Нам нужно идти, — сказала Катарина, — Судя по всему, это надолго.
Прошедшие мимо них лондонцы снимали шляпы. Они видели то, что Катарина и Тесса хотели, чтобы они видели: двух молодых и храбрых медсестр, которые лечат людей в больнице, а не двух бессмертных существ, которые пытались остановить бесконечный прилив страданий.
На другой стороне Темзы неизвестная фигура пробиралась сквозь темноту ниже виадука, где обычно проводился процветающий рынок Боро. Обычно это место ломилось от избытка какой-либо активности. Однако сегодня вечером здесь было тихо, а на земле почти ничего не осталось. Вся старая капуста и все помятые фрукты были сорваны голодными людьми. Занавеси темноты, недостаток уличного освещения, отсутствие ходивших здесь примитивных заставили этот уголок Лондона стать предвестником беды. Но скрытая фигура шла без колебаний, даже когда воздушная сирена прорвалась сквозь ночь. Его направление было более или менее понятно.
Даже с войной Теневой рынок продолжал свою работу, хотя и фрагментарно. Как и примитивные со своей системой карточек на их ограниченные запасы пищи, одежды и даже воды для купания, продовольствия здесь также не хватало. Старинные киоски были почти опустошены. Вместо сотен названий зелий и порошков только десятки или около того украшали таблички продавцов. Искра и огонь были практически ничем по сравнению с пламенем, бушевавшим на противоположном берегу, или машины, которые были сброшены с неба, чтобы сеять смерть, так что, смыла в освящении было мало. Но дети все еще бегали — молодые оборотни, уличные дети и сироты, которых обратили в такое темное время, а теперь только и могли, что бродить, ища себе пропитание и родительскую опеку. Маленького роста вампир, которого, судя по всему, превратили в ещё достаточно юном возрасте, плелся рядом с Братом Захария, весело то натягивая, то отпуская его мантию. Захария не обращал на это никакого внимания. Ребенок был грязным и одиноким, поэтому если ему нравилось ходить за Безмолвным Братом хвостиком, то Брат Захария позволит ему это.
— Что ты такое? — спросил мальчик.
«Я — Сумеречный Охотник», — ответил Брат Захария.
— Ты пришел сюда, чтобы убить нас? Я слышал, что именно этим вы и занимаетесь.
«Нет. И это не то, что мы делаем. А где твоя семья?»
— Погибли. На нас была сброшена бомба, а затем пришел мой мастер и забрал меня.
Это ведь слишком легко брать таких малышей, доставать их из обломков, уносить их в какой-нибудь темный переулок, а затем превращать в Нежить. К тому же высокая демоническая активность тоже играла свою роль. В конце концов, кто мог бы с точностью различить конечность, оторванную от человека, убитого бомбой, от конечности, чей владелец был разорван демонами? Была ли между ними какая-нибудь разница? У примитивных были собственные демонические способности.
Затем сбежалась толпа других детей-вампиров, и мальчик убежал вместе с ними. Небо взревело, укутанное звуками самолетов. Брат Захария прислушивался к этому шуму с музыкальной точки зрения. При падении бомбы свистели, однако по мере приближения к земле появлялась странная прерывистая тишина. Тишина в музыке была также важна, как и сам звук. В этом случае тишина говорила очень многое. Сегодня, например, бомбы падали по ту сторону реки, словно капли дождя — громогласная симфония с большим количеством нот. Эти бомбы падали бы около Института, около больницы Святого Барта, где работала Тесса. Страх пробежал по телу Брата Захарии, будто холодная река через весь город. В эти пустые дни со смерти Уилла его эмоции были заморожены, но как только что-то угрожало Тессе, они возвращались с ещё большей силой.
— Сегодня всё очень плохо, — произнесла женщина-фэйри с серебряной, чешуйчатой кожей, которая продавала игрушечных заколдованных жаб. Они прыгнули на стол, показывая всем свои длинные золотые языки. — Нравится?
Она указала на одну из жаб. Сначала одна из них посинела, потом покраснела, а затем позеленела и после этого перевернулась на спину, скрючилась и превратилась в камень. Однако вскоре она превратилась в жабу обратно, и цикл возобновился снова.
«Нет, благодарю», — отказался Брат Захария.
Он уже было хотел пойти дальше, как женщина заговорила снова:
— Он ждет тебя.
«Кто «он»?»
— Тот, с кем ты уже встречался.
В течение нескольких месяцев Брат Захария пытался найти хоть какую-нибудь информацию о потерянных Эрондейлах, используя разные контакты из мира фэйри; об Эрондейлах он узнал только на Теневом рынке на карнавале в Теннесси. Сегодня он специально ни с кем не встречался: у него имелось несколько контактов, которые предоставляли информацию по мере их поступления. И кто-то пошел ему навстречу.
«Спасибо», — сказал он вежливо, — «Куда я должен идти?»
— На Кингс-хед-ярд, — сказала она, широко улыбаясь. Её зубы были маленькими, но заостренными.
Брат Захария кивнул. Место встречи было расположено вблизи аллеи — подковообразное сооружение на Баро-хай-стрит. Вход был через арку между зданиями. Когда он подошел к ней, то сразу услышал звук самолетов над головой, а затем свист бомбы.
Ничего не оставалось, кроме как идти дальше. Захария пересек арку, а затем остановился.
«Я здесь», — сказал он темноте.
— Сумеречный Охотник, — произнес голос.
Из-за поворота в конце двора появилась фигура. Это был фэйри и, скорее всего, с одного из дворов. Он был очень высоким, по внешнему виду очень напоминал человека, но с коричнево-белыми, широко расставленными крыльями, что почти касались стен.
«Я так понимаю, что вы хотели поговорить со мной», — учтиво сказал Брат Захария.
Фэйри подошел ближе, Захария смог разглядеть медную маску в виде орла, закрывающую верхнюю часть его лица.
— Ты вмешиваешься, — всё, что сказал фэйри.
«А во что именно?» — поинтересовался Захария. Он не отступил назад, но сильнее сжал рукоятку своего посоха.
— В то, что тебя никаким образом не касается.
«Я всего лишь искал информацию о потерянной семье Сумеречных Охотников. Это как раз то, что действительно касается меня».
— Ты приходишь к моим собратьям. Ты задаешь вопросы фэйри.
Это была правда. С той самой встречи с Белиалом на карнавале в Теннесси Брат Захария преследовал многих шпионов в Мире Фэйри. Он, в конце концов, видел потомка Тобиаса Эрондейла с его женой-фэйри и ребенком. Они сразу же сбежали, как только Эрондейл заметил и распознал их. Но убежали они не потому, что боялись. Какая бы угроза не преследовала потерянную линию семьи Эрондейлов, Захария знал, что она шла от фэйри.
— Ты знаешь, что это такое? — спросил фэйри, сделав шаг вперед.
«Я вам настоятельно рекомендую не подходить ближе».
— Ты и понятия не имеешь об опасности того, что ты ищешь. Это личное дело фэйри. Хватит вмешиваться в то, что касается наших земель.
«Повторюсь», — спокойно произнес Брат Захария, хотя хватка на посохе стала тверже, — «Я спрашиваю от лица Сумеречных Охотников. Это очень важно для меня».
— Тогда делай это на свой страх и риск.
В руке фэйри промелькнуло лезвие. Он бросился на Брата Захарию, который повершил резкий рывок, и, прокатившись по земле, подошел к фэйри и, ударив его того по руке, выбил меч.
Свист падающих бомб прекратился. Значит, они уже прямо над головой.
А затем они упали. Три бомбы стукнулись о камни и, как только открылся сводчатый проход, начали плеваться своим фосфоресцирующим пламенем. Это мгновенно отвлекло фэйри, и Захария воспользовался этой возможностью, чтобы добраться до другой стороны подковообразной арки. У него не было никакого желания продолжать этот бой, ибо это могло создать проблемы между Безмолвными Братьями и фэйри. Захария понятия не имел, почему фэйри стал таким жестоким. Брат Захария наделся, что фэйри просто вернется туда, откуда он пришел. Захария выскользнул на Баро-хай-стрит, уклоняясь от падающих бомб. Но как только он хотел перейти на бег, как заметил, что за ним стоял фэйри. Захария развернулся, его посох был в состоянии боевой готовности.
«У меня нет никакого желания ссориться с тобой. Позволь мне уйти».
Под маской орла фэйри сильно стиснул зубы. Он взял меч, разрезая воздух перед братом Захарией, и сбросил плащ. Захария подпрыгнул и развернулся, его посох совершил винт по воздуху и ударился об меч. В то время, как они сражались, бомбы падали всё ближе и ближе, оставляя за собой огонь. Никто даже не вздрогнул.
Брат Захария старался не ранить фэйри, поэтому только бойкотировал удары. Его цель должна была остаться в секрете, но фэйри начал атаковать с ещё большей силой. Он поднял свой меч вверх, видимо, желая перерезать Брату Захарии горло, но тот смог выбить его из рук фэйри и отправить в долгий полет над дорогой.
«Давай покончим с этим. Закончим этот честный бой. Уходи».
Фэйри явно запыхался, из раны на его виске текла кровь.
— Как пожелаешь, — выдохнул он, — Но прими во внимание мое предупреждение.
Затем он развернулся и ушел. На мгновение Брат Захария ослабил хватку на своем посохе. В этот же момент фэйри развернулся, в его руку блеснул короткий клинок, он ударил им Брата Захарию, целясь в его сердце. Со скоростью рефлексов Безмолвных Братьев он увернулся, однако сделал это недостаточно быстро. Лезвие погрузилось глубоко в плечо и вышло, с другой стороны.
А затем пришла боль. И рану сразу же начало щипать, будто кислота растворялась само тело Брата Захарии. Боль и какое-то онемение пробежали по руке, и Брат Захария бросил свой посох, не в силах его больше держать. Он отшатнулся, а фэйри тем временем забрал свой меч и подошел к нему.
— В последний раз ты вмешиваешься в дела фэйри, Григори, — сказал он, — Наши люди — это наши люди, а наши враги — это наши враги. И они никогда не примут твою сторону!
В этот же момент зажигательные бомбы упали рядом с ними, громко хлопнувшись об тротуар и булыжник, и вспыхнули, обхватив огнем всё здание. Захария предпринял попытку сбежать, но ему не хватило сил. Он не мог бежать, у него получалось только шататься, словно он пребывал в состоянии алкогольного опьянения. Определенно это рана не является обычной. Яд буквально захлестнул его тело. А фэйри всё приближался, явно не собираясь уходить.
Нет, только не сейчас. Не увидев Тессу хотя бы ещё раз.
Он посмотрел вниз и увидел упавшую с неба зажигательную бомбу, которая не детонировала.
Брат Захария использовал последние силы, что у него оставались, и размахнулся с канистрой в руках. Небольшие бомбы всё продолжали падать. Ещё несколько упали рядом. Канистра пролетела по воздуху и приземлилась фэйри прямо на грудь. Она раскололась, и фэйри пронзительно закричал, когда железо, находящиеся внутри бомбы, вылезло наружу. Захария упал на колени, после того как железное пламя потухло.
Больница грохотала.
В больнице Святого Барта верхние этажи не использовались, так как считались небезопасными. И врачи, и медсестры работали на нижних этажах, и даже в подвале. Пожарных доставили совсем недавно, их кожа была покрыта сажей, она будто просила ещё немного свежего воздуха. Также были ранения от нападений — ожоги, ранения после падения с высоты, люди, прорезанные взрывающимся стеклом или пораженные обломками. Кроме того, обыденные проблемы жителей Лондона не спешили уходить: у людей все еще были дети, они болели и были жертвами разных несчастных случаев. Но война увеличила количество этих инцидентов. Люди падали или разбивались в темноте. Были также сердечные приступы, когда бомбы падали с неба. Было так много людей, которые нуждались в помощи.
С того момента, как они пришли, Катарина и Тесса бегали от одного конца больницы к другому, ухаживая за ранеными, забирали предметы снабжения, несли окровавленные чаши с водой, обматывали и удаляли повязки. Будучи Сумеречным Охотником, Тесса легко справлялась с некоторыми из более мрачных аспектов этой работы, например, то, что, как бы вы ни старались сохранить свой фартук в чистоте, вы все равно были бы покрыты кровью и грязью в течение нескольких минут. И многочисленная стирка здесь не поможет. Как только вымоете свои руки, как вдруг придет другой пациент, и ваша кожа снова будет грязной. Благодаря этому все медсестры стремились сохранить спокойную компетентность. Вы двигались быстро, но не поспешно. Вы говорите громко, когда вам нужна помощь, но вы никогда не кричите.
Тесса стояла у двери, направляя санитаров, которые привезли ещё десяток новых пациентов. Сейчас это были пожарные, некоторые были ранены, а других тащили на носилках.
— Вон туда, — сказала Тесса, когда санитары принесли пожарных с ожогами, — к сестре Лосс.
— Один просил вас, сестра, — ответил санитар, поставив носилки с человеком, обернутым в серое одеяло.
— Уже иду, — отозвалась она. Она поспешила к носилкам и наклонилась. Одеяло было натянуто на лицо мужчины.
— Всё будет в порядке, — подбодрила она, откидывая одеяло. — Теперь всё будет в порядке. Вы в больнице. Вы в больнице Святого Барт…
Ей понадобилось мгновение, чтобы понять, кто лежит перед ней. Отметки на его коже не были ранами. И его лицо, хотя и покрытое сажей и пронизанное кровью, было ей знакомо, даже больше, чем ее собственное.
«Тесса», — сказал Джем, в её голове отражалось эхо его слов, словно звон колокола.
А затем он пошатнулся.
— Джем! — Это просто невозможно. Она схватила его за руку, надеясь, что он ей просто снится. Война полностью поглотила ее чувство восприятия реальности. Но тонкая, потрескавшаяся рука была ей знакома, даже гуляющая из стороны в сторону и без сил. Это Джем, ее Джем, одетый в одежду Безмолвных Братьев цвета слоновой кости, отметины на его шее пульсировали, а его сердце часто билось. Его кожа горела под ее прикосновением.
— Он в очень плохом состоянии, — вмешался санитар, — Я позову доктора.
— Нет, — быстро сказала Тесса, — Оставь его мне.
Хоть Джем и был под гламуром, но осматривать его было нельзя. Ни один врач из числа примитивных не смог бы вылечить эти раны, они бы просто потряслись, увидев эти руны, шрамы или его кровь.
Она надорвала одежду. Поиск травмы занял минуту — ею оказалась массивная сквозная рана на плече. Она была черной с серебристыми краями, а туника пропиталась кровью аж до самого пояса.
Тесса окинула взглядом коридор. Людей было так много, что сразу выхватить взглядом Катарину не удалось. А кричать она не могла.
— Джем, — шепнула она ему на ухо. — Я здесь. Я приведу помощь.
Спокойно, как только получалось, она поднялась на ноги и поспешно пробралась сквозь толпу; сердце билось так быстро, словно намеревалось вырваться через горло наружу.
Катарина склонилась над обожженным человеком, держа руки над его ранами. Только Тесса могла разглядеть белоснежное свечение, исходящее из-под покрывала, когда та исцеляла раны.
— Сестра Лосс, — она пыталась контролировать свой голос. — Вы мне нужны. Немедленно.
— Одну минуту, — отозвалась Катарина.
— Дело не ждет.
Катарина оглянулась через плечо. Свечение прекратилось.
— Сейчас вам станет получше, — обратилась она к мужчине. — К вам подойдет одна из сестер.
— Мне уже лучше, — проговорил мужчина, удивленно ощупывая свою руку.
Тесса поспешила отвести Катарину к Джему. Катарина, видя напряженное лицо подруги, вопросов не задавала: лишь наклонилась и откинула одеяло.
И взглянула на Теccу.
— Сумеречный охотник? — тихим голосом осведомилась она. — Здесь?
— Скорее. Помоги мне его перенести.
Тесса ухватилась за один конец носилок, Катарина — за другой, и они потащили Джема вниз по коридору. Прогремел еще один взрыв, на этот раз поближе. Здание вздрогнуло. Освещение на миг погасло, вызывая панику и крики. Тесса, застыв на месте, пыталась убедить себя, что потолок не обвалится и не похоронит их всех под собой. Когда освещение вернулось, все движение возобновилось.
— Идем, — сказала она.
В конце коридора находилась маленькая комната, которую медсестры использовали для отдыха или перекуса, либо же когда не могли вернуться домой из-за бомбежек. Они осторожно опустили носилки с Джемом на пустую койку в углу. Тот лежал тихо, не двигаясь, слышно было лишь прерывистое дыхание. Кожа теряла свой цвет.
— Посвети, — попросила Катарина. — Мне надо изучить его.
Тесса потянулась к карману с ведьминым огнем. Он был надежнее и ярче, но использовать его они могли лишь наедине. Катарина тем временем, схватив ножницы, обрезала ткань, обнажая рану. Вены на груди и руках Джема успели почернеть.
— Что это? — дрожащим голосом спросила Тесса. — Выглядит ужасно.
— Давно я такого не встречала. Думаю, это катаплазма.
— Что-что?
— Ничего хорошего. Потерпи.
Она сошла с ума, подумалось Тессе. Потерпи? Как можно было терпеть? Это ведь Джем, а не какой-нибудь там безымянный пациент под серым одеялом.
Но каждый безымянный пациент был кому-то дорог. И она заставила себя дышать глубже.
— Возьми его за руку, — заговорила Катарина. — Лучше, если это сделаешь ты. Думай о нем, о том, кто он для тебя. Поделись с ним своей силой.
Тесса немного практиковала магию, хотя особых успехов и не добилась. Под надзором Катарины девушка ухватила тонкую ладонь Джема. Переплела их пальцы — его пальцы скрипача невольно притягивали взгляд, напоминая, как красиво он когда-то играл. Как сочинял для нее мелодии. Его голос эхом отдался в ее сердце.
«Люди все еще используют выражение ‘zhi yin’ для обозначения «близких друзей» или «родственных душ», но на самом деле это означает «понимание музыки». Когда я играл, ты видела то же самое, что и я. Ты понимаешь мою музыку».
Она почувствовала запах жженого сахара. Горячие губы Джема на ее собственных, ковер под ними, сильные руки, прижимающие его к ее сердцу. Ох, мой Джем.
Его тело дернулось на носилках, спина выгнулась дугой. Он резко вдохнул воздух, и этот звук напрочь шокировал Тессу. Джем так долго молчал.
— Ты нас слышишь? — спросила Катарина.
«Я… слышу», — последовал ответ с запинкой в голове у Тессы.
— Тебе нужно к Безмолвным Братьям, — продолжила Лосс.
«Я не могу пойти к моим братьям с подобной раной».
— Ты умрешь, если не пойдешь.
Слова ударили Тессу под дых.
«Отправиться в таком виде в Город Костей не представляется возможным. Я пришел сюда, надеясь, что вы сумеете помочь».
— Сейчас не время для гордости, — строго заметила Катарина.
«Это не гордость», — ответил Джем. И Тесса знала, что это правда: он был наименее горделивым человеком из всех, кого она когда-либо видела.
— Джем! Ты должен пойти! — бросилась умолять она.
Катарина вздрогнула.
— Это Джеймс Карстаирс?
Само собой, она знала имя парабатая Уилла Эрондейла, хоть лично и не встречалась с ним. И не понимала всего, что произошло между Тессой и Джемом. Ей не было известно, что они были помолвлены. Что до Тессы и Уилла существовали Тесса и Джем. Тесса не рассказывала об этом из-за Уилла, а позже — из-за потери Уилла.
«Я пришел сюда, потому что это единственное место, куда я мог пойти, — продолжил Джем. — Если рассказать Братьям правду, я поставлю под угрозу чужую жизнь. И не пойду на это».
Тесса в отчаянии подняла глаза на Катарину.
— Это правда. Он ни за что не обратится за помощью, если кто-то другой может пострадать. Катарина… он не может погибнуть. Не может.
Та, резко вздохнув, приоткрыла дверь, выглядывая в коридор.
— Придется донести его до квартиры. Я не могу работать здесь. Все, что мне нужно, осталось дома. Захвати наши плащи. Придется передвигаться быстро.
Тесса ухватилась за носилки. Она прекрасно осознавала все сложности. Они были медсестрами, отвечающими за жизни множества людей. Город постоянно бомбардировали. Он выгорал дотла. Добраться домой не представлялось простой задачей.
Но именно это они и собирались сделать.
Город, в котором они очутились, разительно отличался от того, что они видели еще час назад. В воздухе стоял такой жар, что обжигало даже легкие при вдохе. Из окружающих их зданий вырывались языки пламени, и лишь силуэт собора Святого Павла четко выделялся на этом фоне. Картина была одновременно прекрасной и ужасной, словно изображения из сна Блейка, поэта, которого так любил ее сын Джеймс.
«Как дерзал он так парить?
Кто посмел огонь схватить?»
Но на раздумья о горящем Лондоне не оставалось времени. На улице стояли две кареты скорой помощи. Рядом с одной из них водитель, куривший сигарету, разговаривал с пожарным.
— Чарли! — позвала Катарина.
Мужчина, отбросив сигарету, подбежал к ним.
— Нам нужна твоя помощь, — заговорила девушка. — У этого мужчины инфекция. Мы не можем держать его здесь.
— Его необходимо отвезти в Сент-Томас, сестра? Дорога будет тяжелой. Пожары почти на каждой улице.
— Так далеко мы не уедем, — не согласилась Катарина. — Его надо увезти быстро. Наша квартира стоит прямо на Фаррингтон-стрит. Достаточно близко.
— Хорошо, сестра. Давайте погрузим его.
Открыв заднюю дверцу, он помог им уложить Джема на сидение.
— Я вернусь через мгновение, — проговорила Катарина. — Надо забрать кое-что.
И ринулась обратно в больницу. Тесса забралась на заднее сидение к Джему, а Чарли занял водительское место.
— Обычно пациентов не возят домой к медсестрам, — заметил он, — но приходится, когда черт гонит. Сестра Лосс всегда за ними присматривает. Когда моя Мэйбл рожала второго ребенка, ее схватил страшный недуг. Я думал, потеряю их обоих. Благослови Господи сестру Лосс. Она их спасла. Без нее я бы потерял и Мэйбл, и Эдди.
Тесса слышала много подобных историй. Катарина была одновременно магом и медсестрой с более чем столетним опытом. Она работала в предыдущую великую войну. Старые солдаты, подходя к ней, всегда говорили, что она была «той самой, кто спас их в прошлый раз». Но этого, разумеется, не могло произойти. Та война закончилась двадцать лет назад, а Катарина все еще была столь молода. И выделялась среди всех своей темной кожей. Они не видели голубокожую женщину с белыми волосами — они видели медсестру из Вест-Индии. Разумеется, она сталкивалась с предубеждениями, однако всем было ясно, что Катарина не просто отличная — лучшая медсестра во всем Лондоне. И любой, кто с ней пересекался, был неимоверным счастливчиком. Даже самые несчастные жаждали жить, а Катарина лечила всех, кто к ней попадал, с полной невозмутимостью. Всех, разумеется, спасти не удавалось, однако всегда были люди, хотя бы один человек за день, которые переживали невозможное лишь потому, что сестра Лосс была с ними все это время. Некоторые называли ее Ангелом Сент-Барта.
Джем, пошевелившись, едва слышно застонал.
— Не волнуйся, приятель, — окликнул его Чарли. — Это лучшие медсестры в городе. Более надежных рук не сыщешь.
Джем попытался улыбнуться, однако вместо этого зашелся кашлем — сильным, сопровождавшимся кровью, полившейся из уголка рта. Тесса моментально вытерла кровь краем плаща и склонилась ближе к нему.
— Держись, Джеймс Карстаирс, — она пыталась звучать бодро и храбро. Схватила его руки. Ей уже удалось забыть, насколько это замечательное ощущение — держать его руки в своих. Его длинные, грациозные пальцы, воспроизводившие такую прекрасную скрипичную музыку. — Джем, — прошептала она, — ты должен держаться. Должен. Это нужно Уиллу. Это нужно мне.
Пальцы Джема слабо сжали ее ладонь.
Катарина выбежала из больницы с маленькой холщовой сумкой. Запрыгнув на заднее сидение машины, она захлопнула дверцу и дернула Тессу обратно.
— Жми, Чарли.
Чарли переключил рычаг передач, и они тронулись. Над их головами был слышен гул вернувшихся обратно Люфтваффе. Катарина передала Тессе бинт, кивнув на Джема.
Машина вздрогнула, и Джема тряхнуло на носилках. Тесса с трудом удержала его на месте.
— Катарина, — пробормотала она. — Что это? Что с ним произошло?
— Похоже на катаплазму, — тихо отозвалась та. — Редкий концентрат белладонны с демоническим ядом. Пока я не сделаю противоядие, надо остановить распространение его в крови. Или хотя бы замедлить. Наложим жгуты, перекроем кровоток.
Это звучало опасно. Перевязка конечностей могла привести к их потере. Катарина, однако, знала, что делает.
— Будет неудобно, — добавила Лосс, разматывая жгут, — но зато поможет. Держи его.
Тесса прижалась к Джему еще сильнее, позволяя Катарине обмотать жгут вокруг раненого предплечья. Она завязала узел и наложила поверх бинт, резко потянув за концы. Джем выгнулся дугой.
— Все хорошо, Джем, — шептала она. — Ты в порядке. Мы здесь. Я здесь. Это я, Тесса. Я.
«Тесса», — пробормотал он.
Слово получилось похожим на вопрос. Он морщился, когда Катарина обматывала его плечо бинтами. Примитивный не выдержал бы такой боли; даже Джем с трудом ее выносил. Все его лицо было усеяно бисеринками пота.
— Будет тяжело, сестры, — донесся до них голос Чарли. — Эти ублюдки пытался сжечь Святого Павла. Придется ехать в объезд длинным путем. Огонь повсюду.
И Чарли не преувеличивал. Напротив них здания выделялись угольно-черным цветом на фоне оранжевых языков пламени. Огонь достигал самых небес, словно солнце, поднимающееся из-за горизонта. По мере их движения создавалось впечатление, что они врежутся в эту горящую стену. Ветер усилился, и теперь пламя наталкивалось на пламя, создавая самые настоящие преграды. Воздух словно мерцал. Несколько раз они сворачивали на улицы, которых, казалось, раньше не существовало.
— Этим путем не лучше, — Чарли вновь повернул руль. — Попробую иначе.
Раздался резкий свист. Атака оказалась иной. На этот раз бомба была не зажигательной — взрывной. После пожара основной целью было уничтожение. Чарли, остановив машину, высунул голову, пытаясь понять, куда упадет снаряд. Все они замерли, прислушиваясь к свисту. Тишина означала, что бомба была менее чем в ста футах над их головами и падала невероятно быстро.
Момент длился бесконечно. И очень резко оборвался. Взрывная волна донеслась с другой стороны улицы, сметая щебень с тротуара. Чарли вновь тронулся.
— Ублюдки, — пробормотал он себе под нос. — Чертовы ублюдки. Вы там в порядке, сестры?
— Все хорошо, — ответила Катарина.
Она держала руки на плече Джема, и из-под ее пальцев виднелось синее свечение. Что бы там ни было, она сдерживала это от распространения в его теле.
Они только-только повернули в очередной раз, как раздался еще один свист, затем вновь тишина. Пришлось вновь остановиться. Волна в этот раз возникла справа, из-за угла. Машину покачнуло, когда угол одного здания взорвался. Земля затряслась. Чарли развернул машину в другую сторону.
— Тут не проехать. Попробую по Шу-Лейн.
Скорая вновь развернулась. Джем перестал дергаться. Тесса не могла различить, откуда исходит пульсирующий жар — от него или от воздуха. По обеим сторонам улицы горел огонь, однако сама дорога выглядела почти что ясной. Двое пожарных поливали водой горящий склад. Послышался резкий скрип. Пламя начало перекрывать дорогу.
— Черт подери. Держитесь, сестры.
Машина развернулась и двинулась дальше задним ходом. Тесса услышала жуткий треск и невозможный, почти что веселый звон. Затем в один момент взорвалось кирпичное здание и его остатки поглотил огонь, взрываясь могучим ревом. Люди со шлангом исчезли из вида.
— Боже всемогущий, — Чарли остановил машину. Выскочив наружу, он побежал к мужчинам, пытавшимся сбить с себя пламя. Катарина глянула в лобовое стекло.
— Эти люди, — прошептала она. — На них обрушилось здание.
«Ты должна им помочь», — заговорил Джем.
Катарина перевела взгляд с него на Тессу. Та почувствовала невыносимое беспокойство. Она должна была доставить Джема в безопасное место, но прямо сейчас напротив них люди буквально горели в огне.
— Я быстро, — решилась Катарина, и девушка кивнула ей. Оставшись в машине, она перевела взгляд на Джема.
«Иди, если нужна им».
— Им нужна Катарина. Я нужна тебе, а ты — мне. Я тебя не оставлю. Что бы ни случилось, не оставлю.
Машина нагревалась, словно духовка, зажатая в ловушке огня. Под рукой не было воды, чтобы охладить Джема, поэтому Тесса рукой утерла пот с его лба.
Минуту спустя Катарина распахнула заднюю дверцу автомобиля. Она была покрыта копотью и водой.
— Я сделала все, что могла, — сказала она. — Они выживут. По крайней мере, дотянут до больницы. Чарли придется забрать машину.
По глазам было видно, как больно ей говорить это.
«Да», — проговорил Джем. Каким-то образом он нашел в себе силы приподняться на локтях. — «Вы должны отвезти их в безопасное место. А я — Сумеречный охотник. И сильнее этих мужчин».
Он всегда был сильнее всех остальных. И не потому, что был Сумеречным охотником, а потому, что его сила воли была неукротимой, словно свет звезд, прожигающий тьму и отказывающийся гаснуть.
Чарли притащил раненых пожарных, неся одного из них, перекинув через плечо.
— Вы справитесь, сестры? — спросил водитель. — А то поехали со мной.
— Нет, — ответила Катарина, забираясь внутрь скорой помощи, чтобы помочь Тессе поставить Джема на ноги.
Тесса перекинула через себя его раненую руку, заставив вздрогнуть от боли. Было ясно, что Джем не в состоянии ходить, но полон решимости все равно сделать это. Усилием воли он принял стоячее положение. Катарина поспешила подпереть его с одной стороны, а Тесса — с другой, напрягая все силы, чтобы принять на себя большую часть его веса. Так странно было чувствовать его тело рядом спустя все эти годы. Они выбрались из переулка и вернулись на дорогу.
«Великолепная ночь для прогулки», — прошептал Джем, очевидно, стараясь ободрить ее. Он был весь в поту и не мог держать голову прямо, а ноги уже подгибались, как у марионетки, нитки которой ослабили.
Чарли проехал мимо того места, где они жили, поэтому им пришлось вернуться обратно в переулок. Здания вокруг тоже были объяты пламенем, но оно еще не вырвалось за стены. Тесса истекала потом, они словно варились заживо от жары. Воздух раскалился и каждый вдох обжигал легкие и горло. Она чувствовала себя, как тогда, когда только училась изменять внешность, испытывая неописуемую, странную боль.
Улочка сузилась так, что они втроем едва могли идти бок о бок. Катарина с Тессой уже задевали за горячие стены домов. Ноги Джема тащились по земле, так как он больше не мог сделать ни шагу. Когда они, наконец, вышли на Флит-стрит, Тесса вдохнула относительно прохладного воздуха полной грудью. Пот на лице стал прохладным на секунду.
— Сюда, — сказала Катарина, подводя к скамье. — Давай ненадолго опустим его.
Они осторожно положили Джема на пустую скамью. Его кожа была мокрой от пота, а рана просочилась сквозь тунику. Катарина расстегнула рубашку, чтобы обнажить грудь и дать приток свежему воздуху, и Тесса увидела у него на коже руны Безмолвных Братьев и вздутые вены на шее.
— Не знаю, далеко ли мы сможем его унести в таком состоянии, — отметила Катарина. — Слишком много это требует усилий.
Когда Джем оказался на скамье, его конечности начали подергиваться в судорогах, так как яд опять стал распространяться по телу. Катарина вновь занялась им, положив руки на рану. Тесса же осмотрела дорогу. Она разглядела большую тень с двумя тусклыми фарами, похожими на полузакрытые глаза, движущуюся в их направлении.
Автобус. Огромный красный двухэтажный английский автобус уверенно пробирался в ночи, потому что лондонские автобусы не могла остановить даже война. Они были не на остановке, но Тесса выскочила на дорогу и замахала руками. Водитель открыл дверь и крикнул им:
— Вы как, сестры? — спросил он. — Ваш друг неважно выглядит.
— Он ранен, — отозвалась Катарина.
— Ну так проходите, сестры, — сказал водитель, закрыв двери автобуса сразу после того, как они приняли приглашения, таща на себе Джема. — Лучшая частная скорая Лондона к вашим услугам. Вас отвезти в больницу Св. Барта?
— Мы как раз оттуда — и там уже нет мест. Мы хотим отвезти его домой, чтобы позаботиться о ранах там, но нужно торопиться.
— Тогда скажите мне адрес, и я доставлю вас туда.
Перекрикивая звук взрыва, раздавшегося неподалеку, Катарина назвала адрес, и они поднесли Джема к сиденью. Сразу стало понятно, что он не сможет сохранять сидячее положение, так как был слишком истощен от приложенных усилий в попытках идти самому. Поэтому они уложили его на широкий пол автобуса и уселись по бокам.
«Только в Лондоне», — произнес Джем, слабо улыбаясь, — «автобусы способны, как ни в чем не бывало, ездить по маршруту даже во время массированного авиаудара».
— Не волнуйся, терпеть осталось недолго, — успокоила Катарина, нащупывая пульс Джема. — Ну вот, мы уже почти на месте. Будем в квартире — не успеешь оглянуться.
По тому, как Катарина старалась говорить все более жизнерадостным тоном, Тесса понимала, что положение ухудшается, и быстро.
Автобус не мог ехать быстро — все же это был обычный автобус глухой ночью под обстрелом, но все же они ехали куда быстрее любого из автобусов, которыми она когда-либо пользовалась.
Девушка не тешила себя пустой уверенностью, что автобус сможет обеспечить им безопасность: как-то она видела один такой после столкновения. Он лежал на дороге опрокинутый, словно слон на спине. Но они продолжали движение, а Джем отдыхал на полу с закрытыми глазами. Тесса рассматривала развешанные на стенах рекламные плакаты — изображения счастливых людей, пользующихся кубиками для подливки Бисто, по соседству от постеров, в которых рекомендовали вывозить детей из Лондона, подальше от опасности.
Лондон никогда бы не сдался, и Тесса тоже не собиралась.
В квартире, расположенной в мансарде маленького домика, где жили Тесса с Катариной, им снова повезло. Их соседи, похоже, ушли в бомбоубежище, и не осталось никого, кто мог бы увидеть, как они затаскивали по ступенькам окровавленного мужчину.
— В ванную, — распорядилась Катарина, пока они укладывали Джема на неосвещенном полу лестничного пролета. — И наполни ее водой. До краев. Холодной. Я возьму все необходимое.
Тесса бросилась в ванную по коридору, молясь про себя, чтобы водоснабжение не было нарушено бомбами. Когда из крана полилась вода, облегчение затопило ее. Разрешалось наполнять ванну не более чем на 13 см, эта линия была проведена внутри краской, но Тесса проигнорировала отметку. Она распахнула окно, чтобы впустить немного свежего воздуха с противоположной от пожаров стороны, а затем поспешила обратно. Катарина срезала тунику Джема, обнажив грудь, и уже сняла повязки. Рана была хорошо видна и выглядела очень плохо: яд черными отметинами снова растекся по венам.
— Возьми его с другой стороны, — попросила Катарина.
Вместе они смогли его приподнять. Джем лежал у них на руках мертвым грузом, пока они несли его по коридору и осторожно опускали в ванну. Катарина выпростала его раненую руку и плечо поверх бортика, затем достала из кармана передника две склянки. Вылила содержимое одной из них в воду, немедленно принявшую светло-голубой оттенок. Тесса понимала, что бессмысленно спрашивать у подруги, выживет ли Джем. Он выживет, потому что они сделают для этого все, что потребуется. А еще, не стоит задавать вопросы, ответ на которые тебя так волнует.
— Продолжай обтирать его, — сказала Катарина. — Нужно его охладить.
Тесса встала на колени и намочила в голубоватой воде губку, затем провела ей по груди и голове Джема. От воды шел запах странного сочетания серы и жасмина, казалось, она помогает сбить температуру. Катарина натерла содержимым второй баночки руки и приступила к лечению раны на руке и груди, массажными движениями отгоняя распространившуюся черноту обратно к месту пореза. Джем запрокинул голову и тяжело дышал. Все это время Тессе оставалось только протирать его лоб губкой в попытках поддержать.
Это продолжалось час. Тесса вскоре перестала обращать внимание на звук падающих снаружи бомб, дым и залетающий внутрь пепел. Она полностью сосредоточилась на движении воды и губки на коже Джема, его лице, которое то искажалось от боли, то вновь становилось неподвижным и мокрым от пота. Обе волшебницы тоже вымокли насквозь, повсюду на полу стояли лужи воды.
«Уилл», — проговорил Джем, и его голос в голове у Тессы казался потерянным, но ищущим. — «Уилл, это ты?»
Тесса с трудом проглотила ком в горле, когда Джем улыбнулся в пустоту. Если он видит Уилла, то она мешать не собирается. Может, он на самом деле пришел напоследок помочь парабатаю.
«Уилл», — подумала про себя Тесса, — «если ты здесь, то просто обязан помочь. Я не могу потерять и его тоже. Вместе мы сможем его спасти».
Возможно, ей только показалось, но девушка почувствовала, как что-то направляет ее руку, пока она занималась делом. Теперь она стала сильнее.
Джем внезапно накренился в воде и наполовину высунулся из ванной, изогнув спину под невообразимым углом и запрокинув голову.
— Держи его, — приказала Катарина. — Не дай навредить себе! Сейчас будет самое худшее!
Вместе, и с той силой, что помогала Тессе, они удерживали Джема, пока он вырывался и кричал. Он был весь покрыт водой, и им пришлось повиснуть у него на руках и ногах, чтобы не дать размахивать ими и колотиться головой о керамические бортики. Он откинул Катарину, и та упала на пол и ударилась головой о стену, однако вернулась и снова обхватила его за грудь. Крики Джема слились с ночным хаосом — вода разлеталась брызгами, а дым, наоборот, проникал внутрь. Джем умолял дать ему инь-фень. Он лягался так сильно, что отшвырнул Тессу спиной на раковину.
Затем, он внезапно перестал двигаться и свалился в ванну, словно мертвый. Тесса подползла обратно по мокрому полу и протянула к нему руку.
— Джем? Катарина…
— Он жив, — выговорила она, ее грудь вздымалась так, словно она никак не могла отдышаться, затем прижала пальцы к его запястью. — Мы сделали все, что смогли. Давай отнесем его в кровать. Скоро все будет ясно.
Сигнал «Все спокойно» пронесся по Лондону сразу после одиннадцати, но вокруг ничто не могло быть спокойно или безопасно. Люфтваффе, может, и улетели домой, и бомбы прекратили падать на несколько часов, но пожары все распространялись, а ветер только раздувал и направлял их. Воздух был наполнен тлеющей копотью и летающим пеплом, и Лондон был весь в огнях.
Они перенесли Джема в маленькую спальню. Остатки его промокшей одежды нужно было снять. Тесса раздевала и одевала бессчетное количество мужчин, будучи медсестрой, да и для Безмолвных Братьев такого понятия как «близость» не существовало, а Джем был одним из них. Наверное, она должна была сделать это со спокойным профессионализмом, но Тесса не могла быть все лишь медсестрой с Джемом. Когда-то она думала, что увидит его, вернее, они увидят друг друга обнаженными в брачную ночь. Этот момент был слишком интимным и странным — Джем не пожелал бы, чтобы Тесса увидела его таким в первый раз. Поэтому она предоставила эту задачу Катарине, которая со сноровкой медсестры раздела и вытерла его. Они уложили его в кровать и укрыли всеми одеялами, что были в квартире. Одежду было легко высушить — достаточно было вывесить ее из окна, подставив иссушающе горячему воздуху от пожаров. Потом Катарина удалилась в гостиную, оставив Тессу стоять рядом с Джемом и держать его за руку. Так странно было снова оказаться в этом положении — стоять возле кровати любимого мужчины, когда остается только ждать и надеться. Джем был… Джемом. В точности таким, как многие годы назад, если не считать отметок Безмолвных Братьев. Это был Джем, мальчик со скрипкой. Ее Джем. Годы не коснулись его, как было с Уиллом, но она точно так же могла его потерять.
Тесса прикоснулась к нефритовому кулону, спрятанному под воротником платья. Она сидела и ждала, слушая рев и завывания снаружи, держа его за руку.
«Я здесь, Джеймс», — проговорила она про себя, — «я здесь, и всегда буду рядом».
Тесса выпускала руку Джема лишь иногда, чтобы подойти к окну и убедиться: пожары еще не подобрались слишком близко к ним. Со всех сторон был виден оранжевый ореол. Пожары горели всего в нескольких улицах отсюда. Как ни странно, оно было красивым — это ужасное зарево. Город полыхал; столетия истории, древнейшие столпы и книги были объяты пламенем.
— В этот раз они хотели сжечь нас, — заметила Катарина, подходя сзади. Тесса не слышала, как она вошла. — Огонь окружил собор Св. Павла. Они хотят его спалить, чтобы сломить наш дух.
— Ну, — сказала Тесса, запахивая занавеси, — у них ничего не вышло.
— Почему бы не пойти на кухню и не выпить по чашечке кофе? — предложила Катарина. — Он проспит еще какое-то время.
— Нет. Я должна быть рядом, когда он проснется.
Катарина взглянула подруге в глаза.
— Он много для тебя значит, — прокомментировала она.
— Джем, брат Захария, и я всегда были очень близки.
— Ты его любишь, — констатировала Катарина голосом, в котором не было вопроса.
Тесса сжала в кулак занавеску, которую держала. Они постояли молча несколько минут, а затем Катарина утешительно погладила подругу по плечу.
— Я сделаю чаю, — произнесла она. — И даже разрешу тебе взять последние бисквиты в жестянке.
«Бисквиты?»
Тесса обернулась: Джем сидел на кровати. Они с Катариной бросились к нему, Катарина начала проверять пульс, осматривать кожу. Тесса же просто смотрела на его лицо, такое знакомое и дорогое. Джем вернулся; он был здесь.
Ее Джем.
— Заживает, — сказала Катарина. — Тебе еще нужно отдохнуть, но жить будешь. Хотя ты ходил по самому краю.
«Именно поэтому я и пришел к лучшим медсестрам во всем Лондоне», — ответил ей Джем.
— Может быть, расскажешь, откуда у тебя эта рана? — спросила Катарина. — Я знаю, чем она была нанесена, но почему тебя атаковали фейри?
«Я искал информацию, — признался ей Джем, смещаясь с болезненным стоном, чтобы сесть повыше. — Однако моим расспросам были не рады».
— Само собой, раз на тебя напали с ядовитым кинжалом, который сделан с намерением убить, а не ранить. Такие раны обычно смертельны. Твои руны Безмолвных братьев обеспечили тебе преимущество, однако…
Катарина опять измерила ему пульс.
«Однако что?» — переспросил Джем с любопытством.
— Я не думала, что ты переживешь эту ночь, — просто ответила Катарина.
Тесса моргнула. Она знала, что ситуация была серьезной, но слова Катарины причинили ей почти физическую боль.
— Думаю, тебе следует в дальнейшем избегать подобных расспросов, — порекомендовала Катарина, снова укутывая Джема одеялами. — Я пойду заварить чай.
И она тихонько вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь и оставив Тессу с Джемом вдвоем в темноте.
«Этот авианалет, кажется, был хуже предыдущих», — наконец произнес Джем. — «Иногда я думаю, что смертные причиняют друг другу вреда больше, чем смог бы любой из демонов».
Тесса ощутила, как ее накрывает волной эмоций — все произошедшее сегодня всплыло на поверхность. Она опустила голову на кровать Джема и зарыдала. Он сел и притянул ее к себе, тогда она положила голову ему на грудь, ощущая тепло и ровно бьющееся теперь сердце.
— Ты мог умереть, — всхлипнула Тесса. — Я могла потерять и тебя.
«Тесса», — сказал он, — «Тесса, это ведь я. Я здесь. Я никуда не ушел».
— Джем, — наконец смогла выдавить она. — Где ты был? Прошло так много времени, с тех пор…
Она взяла себя в руки и вытерла слезы. Она до сих пор не могла произнести этих слов «С тех пор, как умер Уилл». С тех пор, как она сидела на кровати подле него, а он мягко отошел ко сну и больше уже не просыпался. Тогда Джем был там, конечно же, но за три прошедших года она видела его все реже и реже. Они по-прежнему встречались на мосту Блэкфраерз, но в остальном он избегал ее.
«Я думал, что лучше будет держаться от тебя в стороне. Я ведь Безмолвный брат», — сказал он, и его голос в ее сознании был совсем тихим. — «И я для тебя бесполезен».
— Ты о чем? — беспомощно спросила Тесса. — Для меня всегда было лучше быть с тобой.
«Как я могу утешить тебя, когда я такой?» — задал Джем ей вопрос.
— Если ты не можешь, — ответила Тесса, — то на всем свете нет больше такого человека.
Она всегда это знала. Магнус и Катарина оба пытались тактично поговорить с ней про жизнь бессмертного и возможность другой любви, но даже если бы она дожила до конца света, для нее никогда не было бы никого другого, помимо Уилла и Джема, которые делили одну душу на двоих, единственных, кого она когда-либо любила.
«Я не знаю, как существо вроде меня может кого-либо утешить», — промолвил Джем. — «Если бы я мог променять свою жизнь на его, то так и сделал бы, но он умер, и с его потерей мир тоже начал от меня ускользать. Я сражаюсь за каждую толику эмоций, которые у меня остались, но в то же время, Тесса, я не могу видеть тебя в одиночестве и не жаждать быть с тобой вместе. Я уже не тот, каким был раньше, и не хотел причинять тебе еще больше боли».
— Весь мир, кажется, сошел с ума, — воскликнула она со слезами на глазах. — Уилл покинул меня, и ты тоже, или я так думала в течение долгого времени. И все же сегодня я поняла, что я все еще могла потерять тебя, Джем. Я могла потерять надежду, призрачную возможность, что когда-нибудь…
Слова повисли в воздухе. Это были те самые слова, которые они никогда не произносили вслух, ни до смерти Уилла, ни после. Она откроила ту часть своего сердца, которая любила Джема яростно и страстно, и заперла в потайной глубине души: она продолжала любить Уилла, а Джем был ей лучшим другом, и они никогда, ни разу не заговаривали о том, что могло бы случиться, если бы он перестал быть Безмолвным братом. Если бы каким-то образом смог избавиться от проклятия этой холодной судьбой. Если бы безмолвие исчезло, и он снова стал человеком, способным жить, дышать и чувствовать. Что произошло бы тогда? Что бы они стали делать?
«Я знаю, о чем ты думаешь», — голос в ее сознании был нежным, а кожа под руками — такой теплой. Она знала, что это от горячки, но могла убедить себя в обратном. Она подняла голову и заглянула Джему в лицо. Жестокие руны навсегда запечатали любимые глаза, оставшиеся неизменными черты лица. — «Я тоже об этом думаю. Что, если это закончится? Что, если для нас это еще возможно? Совместное будущее? Что бы мы тогда делали?»
— Я бы вцепилась в это будущее обеими руками, — объявила она. — Я бы пошла за тобой на край света. Даже если бы весь мир был объят пламенем, а Безмолвные братья охотились за нами повсюду, я была бы счастлива, если бы была с тобой.
Она не могла слышать его в своей голове, но чувствовала его: хаос эмоций, его тоску, теперь столь же отчаянную, как когда они упали на ковер музыкальной комнаты, ночь, когда она умоляла его жениться на ней как можно скорее.
Он привлек ее к себе. Он был Безмолвным Братом, Григорием, наблюдателем, едва человеком. И все же он чувствовал себя достаточно человеком — его тощая грудь была горячей, когда она наклонила лицо. Его губы встретились с ее губами, мягкие и такие сладкие, что это причиняло боль. Прошло так много, много лет, но это все равно было то же самое.
«Почти то же самое. Я не такой, какой был раньше».
Почти огонь потерянных ночей, звук его страстной музыки в ушах. Она обняла его за тонкие плечи и яростно прижалась к нему. Она могла любить достаточно для них обоих. Любая часть Джема была лучше любого другого живого человека.
Руки музыканта тянулись к ее лицу, волосам, плечам, как будто он воспользовался последним шансом запомнить то, к чему больше никогда не сможет прикоснуться. Даже когда она поцеловала его и отчаянно твердила себе, что это возможно, она знала, что это не так.
«Тесса», — сказал он. — «Даже когда я не вижу, ты такая красивая».
Затем он схватил ее за плечи своими прекрасными руками и осторожно убрал от себя.
«Прости, дорогая», — произнес он. — «Это было нечестно с моей стороны. Когда я с тобой, я хочу забыть, кто я, но я не могу изменить это. Безмолвный брат не может иметь ни жены, ни любви».
Сердце Тессы колотилось, ее кожа горела, как огни по всему Лондону. Она не чувствовала такого желания со времен Уилла. Она знала, что никогда не почувствует этого ни к кому другому, только к Уиллу или Джему.
— Не уходи от меня, — прошептала она. — Не прекращай говорить со мной. Не отступай в тишину. Ты расскажешь мне, как был ранен? — спросила она, поймав его за руку. Он притянул руку к своему сердцу. Она чувствовала, как он стучит в его грудной клетке. — Пожалуйста. Джем, что ты там делал?
Джем вздохнул.
«Я искал потерянных Эрондейлов», — проговорил он.
— Потерянных Эрондейлов?
Это прозвучало от Катарины, которая стояла в дверях спальни, держа поднос с двумя чашками чая. Поднос дрожал в ее руках, трясущихся, как почувствовала Тесса. Она даже не подумала о присутствии Катарины.
Катарина усилила хватку и быстро поставила поднос на комод. Брови Джема поднялись.
«Да» — сказал Джем. — «Ты что-нибудь знаешь о них?»
Катарина все еще была заметно потрясена. Она ничего не ответила.
— Катарина? — Спросила Тесса.
— Вы слышали о Тобиасе Эрондейле.
«Конечно», — ответил Джем. — «Его история печально известна. Он бежал с поля боя, и его товарищи сумеречные охотники были убиты».
— Это история, — сказала Катарина. — Реальность такова, что Тобиас был под заклятием, его заставили поверить, что его жена и нерожденный ребенок в опасности. Он сбежал, чтобы помочь им. Он опасался за их безопасность, но, тем не менее, нарушил закон. Когда его не смогли найти, Клэйв наказал вместо него жену Тобиаса. Они убили ее, но не раньше, чем я помогла ей родить ребенка. Я заколдовала ее так, что казалось, что она еще не родила, когда ее казнили. На самом деле, у нее был сын. Его звали Ефраим.
Она вздохнула и прислонилась к стене, сложив руки вместе.
— Я забрала Ефраима в Америку и вырастила его там. Он никогда не знал, кем он был. Он был счастливым мальчиком, хорошим мальчиком. Он был моим мальчиком.
— У тебя был сын? — Спросила Тесса.
— Я никогда не говорила тебе, — ответила Катарина, глядя вниз. — Я должна была это сделать. Это просто… это было так давно. Но это был замечательный период в моей жизни. Время, когда не было никакого хаоса. Не было никакой борьбы. Мы были одной семьей. Я сделала только одну вещь, чтобы связать с его тайным наследием — дала ему ожерелье с выгравированной на нем цаплей. Я не могла позволить, чтобы его родословная сумеречных охотников была полностью вычеркнута. Но, конечно, он повзрослел. У него была собственная семья. И у его семьи были свои семьи. Я осталась прежней и постепенно исчезла из их жизни. Это то, что мы, бессмертные, должны делать. Один из его потомков был мальчик по имени Роланд. Он стал волшебником и прославился в Нижнем мире. Я пыталась предостеречь его от использования магии, но он не слушал. Мы сильно поссорились и плохо расстались. Я пыталась найти его, но он исчез. Я так и не смогла найти никаких следов. Я прогнала его, когда пыталась спасти.
«Нет», — сказал Джем. — «Он сбежал не из-за этого. Он женился на беглянке. Роланд спрятался, чтобы защитить ее».
Катарина взглянула на него.
— Что? — сказала она.
«Недавно я был в Америке с Железной Сестрой», — сказал он, — «чтобы найти адамас. Там мы столкнулись с Теневым рынком, связанным с карнавалом. Им управлял демон. Мы столкнулись с ним, и он сказал нам, что в мире пропали Эрондейлы, что они в опасности и что они очень близко. Он сказал, что они скрывались от врага — ни смертного, ни демона. Также на его рынке я видел фейри со смертным мужчиной. У них родился ребенок. Этого человека звали Роланд».
Тесса была ошеломлена потоком информации, поступающей со всех сторон, но она поймала себя на мысли, что мужчина выбросил всю свою жизнь, чтобы бежать с женщиной, которую он любил, делая все, что он должен, чтобы защитить ее, и считая это пустяком. Это похоже на Эрондейлов.
— Он был жив? — спросила Катарина. — Роланд? На карнавале?
«Когда я понял, что происходит, я попытался найти его, но не смог. Пожалуйста, знай, что он убегал не от тебя. Высший Демон сказал мне, что их преследуют и что они в большой опасности. Теперь я знаю, что это правда. Фейри, который пришел ко мне сегодня, хотел убить меня. Силы, ищущие Эрондейлов — ни смертный, ни демон— это фейри, и фейри хотел сохранить это в тайне».
— Так… Разве я не прогнала его прочь? — сказала Катарина. — Все это время… Роланд…
Катарина встряхнулась и успокоилась. Она взяла поднос с чаем и поднесла его к кровати, поставив на край.
— Пей чай, — сказала она. — Я использовала последний из нашей порции молока и печенья.
«Ты знаешь, что Безмолвные Братья не пьют», — сказал Джем.
Катарина грустно улыбнулась ему.
— Я подумала, что ты еще можешь найти утешение в том, чтобы держать теплую чашку.
Она тайно вытерла глаза, повернулась и вышла из комнаты.
«Ты не знала об этом?» — Сказал Джем.
— Она никогда не говорила, — ответила Тесса. — Столько проблем возникает из-за ненужных секретов.
Джем отвернулся и провел пальцем по краю чашки. Она поймала его за руку. Если бы это было все, что она могла иметь, она бы держалась за это.
— Почему ты так далеко? — Сказала Тесса. — Мы оба горевали о Уилле. Почему по отдельности?
«Я — Безмолвный Брат, а Безмолвные Братья не могут…»
Джем сам себя оборвал. Тесса сжала его руку до такой степени, что, возможно, сломала ее.
— Ты Джем — мой Джем. Всегда мой Джем.
«Я — Брат Захария». — Джем отвернулся.
— Да будет так! — сказала Тесса. — Ты брат Захария и мой Джем. Ты Безмолвный Брат. Это не значит, что ты мне не дорог, как был всегда, и всегда будешь. Думаешь, нас что-то может разлучить? Кто-нибудь из нас настолько слаб? После всего, что мы видели и что мы сделали? Я каждый день благодарна за то, что ты есть в мире. И пока ты жив, мы сохраним Уилла живым.
Она видела, как эти слова повлияли на Джема. Быть Безмолвным братом означало уничтожить некоторые части себя, те, которые делают тебя человеком, сжечь их, но Джем все еще был там.
— У нас так много времени, Джем. Ты должен пообещать мне, что мы не проведем его порознь. Не держись от меня подальше. Сделай меня частью этого задания. Я могу помочь. Ты должен быть осторожнее.
«Я не подвергну тебя опасности», — сказал он.
На этом Тесса рассмеялась — настоящим, звонким смехом.
— Опасность? — сказала она. — Джем, я бессмертная. И выгляни наружу. Посмотрите на горящий город. Единственное, чего я боюсь — это быть без тех, кого люблю.
Наконец, она почувствовала давление его пальцев, держащих ее руку.
На улице горел Лондон. Внутри, в этот момент, все было хорошо.
Наступило утро, холодное и серое, с запахом все еще горящих огней. Лондон проснулся, встряхнулся, поднял метлы и ведра, и начал ежедневный акт ремонта. Затемняющие шторы были открыты для утреннего воздуха. Люди отправились на работу. Автобусы начали движение, чайники закипели, магазины открылись. Страх еще не победил. Смерть, огонь и война не победили.
Тесса уснула с рассветом, сидя рядом с Джемом, держа его руку; ее голова опиралась на стену. Когда она проснулась, то обнаружила, что кровать пуста. Одеяло было аккуратно приподнято, и одежда исчезла с подоконника.
— Джем — в бешенстве сказала Тесса.
Катарина спала в их маленькой гостиной, с корзинкой в руках на кухонном столе.
— Он ушел, — сказала Тесса. — Ты видела, как он уходил?
— Нет, — сказала Катарина, потирая глаза.
Тесса вернулась в спальню и огляделась. Неужели все это было сном? Война свела ее с ума? Повернувшись, она увидела на комоде свернутую записку с надписью Тесса. Она открыла её:
«Моя Тесса,
Между нами не будет разделения. Где ты, там и я. Где мы находимся, там и Уилл.
Кем бы я ни был, я остаюсь всегда
Твоим Джемом».
Брат Захария прошел через Лондон. Город был серым от ночи, его здания превратились в руины того, чем они когда-то были, но пока он не казался городом из пепла и костей. Возможно, все города однажды станут Безмолвными Городами.
Он смог скрыть некоторые вещи от своих братьев, хотя у них был свободный доступ к его разуму. Они не знали всех его секретов, но знали достаточно. Сегодня вечером каждый голос в его голове затих, переполненный тем, что он чувствовал и что он почти сделал.
Ему было горько стыдно за то, что он сказал этой ночью. Тесса все еще оплакивала Уилла. Они разделяли это горе и любили друг друга. Она все еще любила его. Он верил в это. Но однажды она не почувствовала того, что чувствовала к нему. Она не жила, слава Ангелу, так, как жил он, в костях, тишине и в воспоминаниях о любви. У нее был Уилл, и она любила его так долго, а теперь Уилл пропал. Он беспокоился, что воспользовался ее страданиями. Она вполне могла бы цепляться за то, что было знакомо в мире, сошедшем с ума и странном.
Но она была так храбра, его Тесса, вырезая новую жизнь, теперь старая жизнь была потеряна. Она уже делала это однажды, будучи девочкой, приехавшей из Америки. Он давно почувствовал связь между ними, что они оба пересекли моря, чтобы найти новый дом. Он думал, что они смогут найти друг другу новый дом.
Теперь он знал, что это были грезы, но то, что было мечтой для него, может быть реальным для Тессы. Она была бессмертной и бесстрашной. Она снова будет жить в этом новом мире, и строить новую жизнь. Возможно, она полюбила бы снова, если бы смогла найти мужчину, который соответствовал бы Уиллу, хотя почти сто лет Захария не знал никого, кто смог бы. Тесса заслужила богатейшую жизнь и величайшую любовь, которую только можно представить.
Тесса заслуживала большего, чем быть с тем, кто никогда больше не сможет быть мужчиной, кто не сможет любить ее всем сердцем. Несмотря на то, что он любил ее со всеми осколками сердца, что остались, этого было недостаточно. Она заслуживала большего, чем он мог предложить.
Ему не следовало этого делать.
Тем не менее, в нем была эгоистичная радость, тепло, которое он мог нести даже в смертельный холод Города Костей. Она поцеловала его и прижалась к нему. В одну яркую ночь он снова держал ее на руках.
«Тесса, Тесса, Тесса», — думал он. Она никогда не могла быть его снова, но он принадлежал ей навсегда. Этого было достаточно, чтобы жить дальше.
В тот вечер Катарина и Тесса пошли в направлении церкви Святого Барта.
— Сэндвич с беконом, — сказала Катарина. — Такой высокий, что едва удерживаешь. И толстый, с большим количеством масла, бекон соскальзывает с хлеба. Вот что я хочу в первую очередь. Как насчет тебя?
Тесса улыбнулась и посветила фонарем на тротуар, перешагнув через завалы. Вокруг них были обломки зданий. Все вокруг превратилось в обугленный кирпич и пепел. Но Лондон уже подбирал, отбрасывал обломки обратно. Темнота была похожа на объятия. Весь Лондон был как будто под одеялом, укрыто было все.
— Мороженое, — сказала Тесса. — С клубникой. Куча и куча клубники.
— О, мне это нравится, — сказала Катарина. — Я собираюсь изменить свой выбор.
Человек, идущий им навстречу, снял шляпу.
— Добрый вечер, сестры, — сказал он. — Вы видите это?
Он показал на Собор Святого Павла, великое здание, которое охраняло Лондон сотни лет.
— Они хотели отнять его прошлой ночью, но не смогли, не так ли? — Человек улыбнулся. — Нет, они этого не сделали. Они не могут сломить нас. Приятного вечера, сестры. Держитесь молодцом.
Мужчина ушел, и Тесса взглянула на собор. Все вокруг исчезло, но собор был спасен — невероятно, невероятно, спасен от тысяч бомб. Лондон не позволил бы ему умереть, и он выжил.
Она коснулась нефритового кулона на шее.
Комментарии к книге «Глубочайшая любовь», Кассандра Клэр
Всего 0 комментариев