«Следы на воде»

Я живу в ожидании чуда,

Как маузер в кобуре.

Словно я паук в паутине,

Словно дерево в пустыне,

Словно черная лиса в норе.

Холодно мне в горнице,

Двери не откроются,

Ключи у рака, а рак на горе.

У Алины Алтуфьевой выдался тяжелый день.

Все-таки мало хорошего в том, что твои родители преподают в той же самой школе, где учишься ты. Географичка, новенькая и на редкость сволочная особа, вкатила Алине пару за опрос по экономике родного региона. Это неприятно само по себе; вдобавок Алла Анатольевна в ближайшую перемену не поленилась добраться до Алининых родителей и сообщить им, что чадо Маргариты Сергеевны и Антона Михайловича катится в пропасть неуспеваемости.

Мама орала на Алину в коридоре. При всех.

Мимо проходили люди, смотрели и сочувствующе, и с интересом. Трое старшеклассников встали поодаль поглазеть; среди них затесался и Максим, и это было невыносимо. Алина молчала, стараясь удержать набегающие слезы и сцепить трясущиеся губы, смотрела в пол, на бежевый линолеум, истертый тысячами ног, весь в заплатках какого-то бурого цвета; теребила лямку рюкзака.

Звонок проквакал гимн области. Мама спохватилась, треснула Алину линейкой по лбу и побежала в класс, бросив напоследок: «Дрянь безмозглая». Алина стояла неподвижно, глядя ей вслед. Ученики растекались по кабинетам, учительскую покидали преподаватели, и Алине казалось, будто она отделена от всех невидимой пленкой. Веки жгло, словно в глаза бросили щедрую горсть песку, но губы уже не дрожали, и то хорошо.

Она умела брать себя в руки.

Вскоре коридор опустел. Последней из канцелярии выскочила Хамса в обнимку с журналом и стопкой тетрадей, рассеянная, но добродушная и ленивая дама за пятьдесят.

— Алтуфьева! Почему до сих пор не в классе?

Алина покраснела.

— Нина Леонидовна, у меня… ну… это… — она замялась, чувствуя, что краснеет еще сильнее.

У тебя что? Личная драма? Идиоты допекли?

— В общем, я не могу…

По счастью Хамса была догадлива.

— Иди тогда домой. Уроки еще есть?

— Нету.

— Иди, Алина, иди.

И она умчалась на урок. Алина постояла еще немного, слушая звонкий Хамсин голос: «Что орем-то? Открыли книгу, повторяем!», а потом поплелась в раздевалку.