«Врата дракона»

Андрей Чернецов, Валентин Леженда Врата дракона (археологический роман-фантазия)

Все события, происходящие в романе, вымышлены. Любое сходство с реально существующими людьми, местностями, сооружениями – случайно.

Авторы

Мы выходим из устья

И поплыли рекою.

Где Ворота Дракона?

Их уже я не вижу.

Только сердцем тянусь к ним,

Только думой тревожусь.

Путь далек, и не знаю,

Где ступлю я на землю.

Гонит странника ветер

За бегущей волною.

Цюй Юань

Глава первая Уроки поэзии

– Ваша почта, миледи!

Ну вот, начинается.

Сколько раз она безуспешно пыталась перепрограммировать настройки своей электронной почты. Но компьютер был неумолим. Словно бес в него вселился. Едва в её ящик поступало новое сообщение, на экране монитора высвечивалась эта самая надпись: «Ваша почта, миледи!».

А все проделки Макса. Не нужно было подпускать его к своему компьютеру.

Ох уж эти родственнички! От них одни убытки и нервное расстройство.

Месяц, который провел у нее в гостях кузен Максимилиан фон Гросс, показался Бетси сущим адом. Юное компьютерное дарование перевернуло родовой замок МакДугалов буквально вверх дном. Теперь шагу нельзя было ступить, чтобы не угодить в какую-нибудь хитроумную ловушку. Старый дворецкий Сэдрик только за сердце хватался, когда из-за угла или из-под дивана, любезно расшаркиваясь и скаля зубы, появлялся очередной виртуальный монстр.

И как это всё так ловко удалось обстряпать пронырливому барону фон Гроссу? Мисс МакДугал поняла как только тогда, когда через две недели после отъезда Макса домой, в Германию, получила счет от компьютерной фирмы «Веселый хакер». Количество нолей было впечатляющим. Девушка чуть было не помчалась на землю своих тевтонских предков, чтобы устроить Максимилиану второй Сталинград. Но потом поразмыслила и махнула рукой. В конце концов, мальчишка хотел сделать как лучше. Давно пора было оживить этот музей древностей, нимало не напоминавший жилище конца девяностых.

Только вот с её собственным компьютером шутить не стоило. Наверняка кузен заметил, как дергалась Бетси всякий раз, когда в её кабинет величественно вплывал Сэдрик с серебряным подносом, на котором лежал ворох бумаг, и торжественно возвещал о приходе почты. Заметил и не преминул отколоть очередную хакерскую приморочку. Ну не нахал ли? Вот и делай после этого людям добро.

И что там пишут?

«Миледи!

Если Вас интересует клад Великого Юя, а именно: светящаяся жемчужина, служившая герою фонарем, когда он прорывал тоннель в горе Лунмынь, а также его знаменитый нефритовый угольник, то мы могли бы обсудить это дело.

Жду Вас ровно через неделю, 3 июня 199.. года около полудня в баре отеля «Айленд Пасифик» в Гонконге. Меня можно будет узнать по томику Цюй Юаня, который я положу на край стола. Уверяю, что все, о чем пойдет речь, совершенно серьезно».

И никакой подписи. Даже непонятно кто писал: мужчина или женщина.

Бетси задумалась.

…Она уже с самого детства хотела стать археологом – настоящим, профессиональным. Очень хотела.

Единственная дочь вестфальского барона Генриха фон Эссенхауза и истинно британской леди Эмили МакДугал появилась на свет божий в самый разгар «сексуальной революции» и бунтов хиппи.

Ветер Эпохи ворвался даже в ее детскую, где у колыбели молодые родители вели отчаянный спор о том, как называть наследницу. Мать хотела, чтобы девочке дали «настоящее», то есть английское имя. Барон, чей отец сложил голову под Тобруком, яростно махал в воздухе тевтонскими кулаками, но, в конце концов, был вынужден смириться, рассудив, что по-немецки «Элизабет» звучит вполне пристойно – «Эльза». Так он и называл дочь, когда поблизости не было супруги.

Разочарованный Ветер Эпохи выпорхнул в окошко и помчался по своим делам дальше, а для маленькой Элизабет-Эльзы началась обычная жизнь. Обычная, конечно же, для таких как она. Чьи имена вписывают в Готский альманах и чьи родители не успели еще растратить достояние предков. Правда, ее прадед по линии отца сколотил капитал на поставках в прусскую армию, а предки по материнской линии нажились в британских колониях, главным образом в Индии, но в таких кругах «это» полагалась не вспоминать. Достаточно того, что семья живет «как должно», что отцовский замок красуется на берегу Рейна, а особняк МакДугалов украшает графство Перт. Приемы, высшее общество, скачки, «роллс-ройс» у подъезда…

Первая трещина расколола семью, когда Элизабет исполнилось семь. Тогда она думала, что все дело в школе, куда ее собирались отдать, и очень удивлялась, отчего папа впервые в жизни кричит на маму, а та не спорит, как обычно, а плачет. Не все ли равно, где учиться, в Германии или в Англии? Тем более, девочка вовсе не торопилась покидать родной дом и куда-то ехать. Почему бы не учиться прямо здесь, в соседней деревенской школе, ведь по-немецки она говорила ничуть не хуже, чем по-английски и по-французски!

Пришлось. Мать увезла Эльзу в Великобританию. К сожалению, не в Англию, как думала девочка, а в Шотландию, ибо графство Перт, как выяснилось, находится именно там. С тех пор отца она видела всего несколько раз, да и письма от него приходили исключительно к очередному Рождеству. Уже очень скоро маленькая леди МакДугал поняла, что ее мама плакала отнюдь не из-за педагогических проблем.

Когда после совершеннолетия Элизабет-Эльза приняла британское подданство, барон фон Эссенхауз не стал возражать. Он даже прислал деньги на ее первую экспедицию в Египет, посоветовав, однако, найти более достойное занятие для молодой девушки, чем археология – а заодно и альпинизм, которым Бетси в это время всерьез увлеклась. На этом барон счел отцовские обязанности завершенными.

Естественно, Элизабет не прислушалась ни к совету отца, ни к разноголосому хору родственников, пытавшихся убедить непокорное чадо, что представительнице рода, занимающего не последнее место в «Готском Альманахе», негоже заниматься гробокопательством.

Она таки стала археологом.

Увы, не профессиональным, как ей хотелось, а «черным». Но для начала карьеры и это неплохо. Бетси еще так молода. У нее еще все впереди. Ведь хотя бы тот же великий Шлиман, разве он не начинал свою карьеру как обыкновенный «расхититель гробниц»?

Куда только не забрасывала девушку за это время судьба. Элизабет МакДугал побывала в индийских Гималаях, где отыскала давно утерянную реликвию индуистов – бивень слоноголового бога Ганеши. На маленьком черноморском острове Змеиный ей посчастливилось найти остатки храма Ахилла Понтарха. Самой же своей большой удачей Бетси считала открытие сокровищ гробницы фараона Сети I и находку легендарного камня Бен-Бен. Ну, и самые свежие события, связанные с поисками золотого сердца Уицилопочтли в Мексике и сокровищ легендарного Эльдорадо в Колумбии…

И вот теперь Китай.

Насколько можно верить этому безликому посланию, чтобы вот так, сломя голову мчаться за тридевять земель? Поднебесная пока была для Бетси terra incognita. Ей никогда прежде не доводилось там бывать. Да и китайский язык не входил в перечень лингвистических познаний девушки.

Но заманчиво. Чертовски заманчиво.

Еще бы! Ведь речь идет о сокровищах, принадлежавших Великому Юю. Тому самому культурному герою, который, согласно преданиям, спас Китай от всемирного потопа.

В Интернете через поисковую службу Элизабет нашла информацию о гонконгской гостинице «Айленд Пасифик». Четыре звезды. Ну, положим, одну можно снять. Знаем мы эти восточные обычаи – раздавать звездочки налево и направо. Хотя, впрочем… Номер стоит примерно сто двадцать фунтов в сутки. Неплохо. Не какая-нибудь дешевая ночлежка. Возможно, и впрямь может выгореть что-то стоящее. В подобное заведение уличного бомжа или мелкого жулика не пустят. Об этом позаботится служба охраны.

А язык? Как быть с проблемой языкового барьера?

«Ладно, – отмахнулась от невеселых мыслей. – Что-нибудь придумаем на месте. Не дикие же аборигены там живут. После смерти Мао многие стали понимать и говорить по-английски. А Гонконг так и вовсе пока еще наша колония»…

Бетси с любопытством разглядывала современный гигантский мегаполис, мелькавший за окном такси. Она даже не представляла себе, что в Азии может быть такое. Как-то привыкла уже к грязи и убожеству и в то же время претензиям на роскошь, с которыми ей приходилось сталкиваться, бывая в крупных восточных городах. Каир, Дели, Бомбей – огромные старые муравейники.

Гонконг тоже был муравейником. Но не полуразрушенным, рассыпавшимся, а новеньким, гордо взметнувшимся ввысь стеклянно-бетонными башнями небоскребов.

Глядя на все это, мисс МакДугал испытывала детский восторг.

Несмотря на свою профессию, предполагавшую любовь к заброшенным руинам и древним памятникам, Бетси была заядлой урбанисткой и обожала современную архитектуру.

Иногда, чтобы окончательно не задохнуться от удушающей атмосферы провинции, она убегала из Перта, чтобы прошвырнуться по Лондону или своему любимому Берлину. И бродила не по центральным улицам и площадям, а именно в районах новостроек. Там девушка восстанавливала равновесие, баланс между седой древностью, с которой ей приходилось сталкиваться по работе, и современностью, частью которой была сама Элизабет МакДугал.

Но куда там самодовольным европейским столицам до буйства архитектурных форм, с которыми столкнулась молодая англичанка в Гонконге. Тут и заокеанский гордец Нью-Йорк должен бы скромненько помолчать в сторонке.

Однако жаль, что все это вскоре отойдет к Китаю. Кто его знает, что сделают коммунисты с бывшим «капиталистическим» городом. Насажают везде комиссаров, экспроприируют экспроприаторов или как это там у них называется. Заставят всех ходить в полувоенной форме и зубрить крикливые цитаты из пухлой книжицы, сочиненной покойным Мао Цзэдуном. И плевать им на «Декларацию о Сянгане», подписанную в 1984 году, согласно которой правительство Народного Китая обязалось в течение полувека ничего не менять в социально-экономической системе, законах и образе жизни населения Гонконга.

Такси, проскочив по подводному тоннелю, соединявшему материковую часть города с островной, подкатило к роскошному многоэтажному зданию-игле.

– «Айленд Пасифик», – приветливо улыбнулся водитель китаец.

Расплатившись банкнотой с портретом Елизаветы II, Бетси вышла из машины и направилась к входу в отель, где монументальной статуей застыл швейцар-сикх в шитой золотом ливрее, огромном тюрбане и с залихватски закрученными вверх усами.

Покосившись на стройную белокурую девушку с большими голубыми глазами и профессионально оценив её платежеспособность, сикх оскалился и с низким поклоном распахнул перед Элизабет дверь. Щелчком пальцев подозвал мальчишку-носильщика и указал на багаж уважаемой гостьи. С достоинством принял чаевые.

Девушка заметила, что на некоторых монетах, особенно новой чеканки, уже не было гордого профиля королевы. Его заменила пятилепестковая белая орхидея – герб Особого административного района Сянган. Гонконгцы загодя готовились к hand over – переходу своего города под протекторат КНР.

Зарегистрировавшись на рецепции, Бетси поднялась в свой номер. До полудня оставалось полтора часа, так что у неё еще было время принять душ, переодеться и немного передохнуть с дороги.

Номер не блестел роскошью, но был вполне комфортным. Пожалуй, можно и остаться в «Айленд Пасифик» на пару дней. Если даже ничего не выгорит из ее сегодняшней встречи не беда. Будет повод осмотреть этот удивительный город. Мало ли когда придется вновь здесь побывать. Особенно после 1 июля 1997 года, когда Гонконг перестанет быть колонией Великобритании.

В баре отеля было не людно. Наверное, из-за раннего времени.

Бетси осмотрелась по сторонам.

Пятеро мужчин за столиками потягивали пиво из высоких бокалов, с интересом рассматривая роскошную блондинку, возникшую в поле их зрения. Кто же из пяти посетителей был её клиентом?

У двоих на столах лежали книги. Но поди тут узнай, какая из них написана поэтом четвертого века до рождества Христова Цюй Юанем. Элизабет совсем не разбирала иероглифическую вязь китайцев.

«Будем действовать на ощупь!» – решила девушка и уверенно зашагала к стойке бара. Проходя мимо одного из книгочеев, она как бы невзначай задела лежавший на краю стола томик. Книга слетела на пол.

– Ох, извините, пожалуйста! – смущенно воскликнула англичанка, поднимая том и протягивая его улыбающемуся китайцу.

При этом она ухитрилась раскрыть книгу и взглянуть на страницу. По расположению на ней иероглифов было непохоже, что это поэзия. Слишком уж густо теснились черные червячки на белой бумаге. Скорее всего, это проза. Может быть даже цитатник Мао. Вон, обложка красного цвета.

Подойдя ко второму любителю чтения, Бетси широко улыбнулась и спросила:

– У вас свободно?

Худощавый парень лет двадцати пяти или около того метнул на неё затравленный взгляд, и мисс МакДугал отчего-то сразу поняла, что перед нею тот, кто ей нужен. Уж больно взвинченным и напряженным был этот китаец. Словно за ним черти гнались.

Парень быстро кивнул и огляделся по сторонам. Его лицо выражало крайнюю степень беспокойства.

– За вами не было хвоста? – хрипло осведомился он по-английски, когда Бетси уселась и сделала заказ: стакан минеральной воды «Перье».

Англичанка пожала плечами.

– Вы не предупреждали, что я должна принять меры повышенной бдительности. Что, наше дело сопряжено с такой секретностью?

«Перепуганный» несколько раз энергично кивнул.

– Понимаете, я только что оттуда…

Он кивнул куда-то в сторону окон.

Бетси непонимающе подняла брови.

– Ну, из-за линии… От коммунистов…

– И?

– Они охотятся за мной. Им тоже нужны сокровища Великого Юя. Кто бы мог подумать, безбожники проклятые!

– Да, но здесь вы в безопасности, уважаемый…

Тут девушка запнулась. Собеседник не назвал своего имени.

– Зовите меня Чжан, – представился молодой человек. – А что до безопасности, то она весьма относительна, миледи, весьма относительна. Город буквально наводнен агентами коммунистов. Тоже готовятся к переходу города в их руки.

Парень отхлебнул из своего стакана.

Начало их беседы мисс МакДугал не нравилось. Она уже пожалела, что приняла это приглашение. Её собеседник явно страдал нервным расстройством, манией преследования. Нужно расплатиться и уходить.

– Вот план, – китаец выудил из кармана смятую бумажку и положил её перед девушкой. – Я указал здесь место тайника, где хранится клад. Это стоит десять тысяч фунтов.

– А нельзя ли поподробнее узнать, о чем, собственно, идет речь? – осадила его прыть Бетси.

Выкладывать деньги за кусок бумаги с линиями и иероглифами она не собиралась. Нашел дуру.

– Вы знакомы с китайской мифологией? – нервно поинтересовался собеседник.

– В общих чертах, – уклончиво ответила девушка.

Не будет же она сообщать этому неучу о том, что хорошо подготовилась к разговору.

– Ну, так слушайте…

Когда земля покрылась водами потопа, Верховный владыка Шан-ди призвал к себе героя Гуня и приказал тому осушить Поднебесную. Девять лет бился Гунь со стихией, однако не справился с задачей. В конце концов, Шан-ди казнил неудачника на Горе птичьих перьев – Юйшань и поручил усмирить наводнение сыну Гуня Юю…

– Кстати, Гунь был выдающейся личностью, – отвлекся Чжан. – Он, как греческий Прометей, хотел помочь людям, для чего похитил у Повелителя Небес волшебную землю сижан, которая была способна быстро остановить потоп. Естественно, это не входило в планы повелителя небес. С помощью сижана люди могли стать очень могущественными. Вот что писал о Гуне в «Вопросах к небу» великий Цюй Юань.

Парень открыл книгу и процитировал:

– Стремился Гунь, но не сумел Смирить потоки!.. Почему Великий опыт повторить Мешали все-таки ему? Ведь черепаха-великан И совы ведьмовской игрой Труд Гуня рушили!.. За что Казнён владыкою герой?

– Юй прибегнул к несколько иной, чем его отец, тактике. Гунь возводил на пути вод дамбы. А его сын рыл каналы, чтобы отвести воды. В этом нелегком труде ему помогал дракон Ин-лун.

Когда Юй прокладывал проход через Гору драконовых ворот Лунмынь, то случайно зашёл в огромную пещеру. В ней было очень темно и сыро. Чем дальше шёл Юй, тем становилось темнее, и скоро уже нельзя было сделать ни шагу.

Юй зажёг факел и пошёл вперед. Вдруг впереди забрезжил свет, и это мерцание наполнило всю пещеру. Герой внимательно осмотрелся и заметил большую чёрную змею длиной десять чжанов. На голове у неё были рога, во рту она держала огромную светящуюся жемчужину.

Змея поползла впереди, указывая Юю путь. Он бросил факел и пошёл вслед за чёрным гадом. Через некоторое время герой подошел к освещённому помещению, похожему на зал. Люди, одетые в чёрные платья, толпились вокруг божества с человечьим лицом и змеиным туловищем, сидящего в центре. Юй догадался, кто это, и спросил:

– Уж не Фу-си ли вы, сын Хуасюй?

– Да, – ответил бог, – я Фу-си, сын богини девяти рек Хуасюй.

Они почувствовали симпатию друг к другу. При Фу-си тоже был потоп. Поэтому он выразил глубокое уважение Юю, выполнявшему великий труд, и хотел помочь ему. Фу-си вытащил из-за пазухи нефритовую пластинку и подарил её Юю. По форме она напоминала бамбуковую планку длиной один чи и шириной два цуня. Фу-си объяснил, что ею можно измерять небо и землю. После этой встречи Юй всегда носил пластинку при себе, чтобы укреплять землю и усмирять воду.

На протяжении многих веков сберегались жемчужина и нефритовая пластинка при императорском дворе, представляя великую ценность для владык Поднебесной. Артефакты символизировали передачу власти от самих богов Сыну неба. Напомню, что Юй основал первую императорскую династию Китая – Ся.

В конце концов, сокровища попали в руки властолюбивой императрицы Цыси. Незадолго до своей кончины, последовавшей в 1908 году, Мудрая, Возвышенная, Лучезарная государыня, как бы предчувствуя скорое падение династии Цин, приказала верным слугам хорошенько спрятать артефакты. Её повеление было выполнено, а самой Цыси доставили план расположения тайника. Потом он перешел в руки малолетнего императора Пу И, низложенного в 1912 году в результате Синьхайской революции. Ну, о судьбе Пу И вам должно быть известно по фильму Бертолуччи…

Элизабет кивнула. «Последнего императора» она смотрела несколько раз.

– Пу И так и не рассказал о кладе ни своим покровителям японцам, ни пленившим его коммунистам. Тайну сокровищ Юя он унес с собой в могилу. А план остался в его бумагах, засекреченных маоистским правительством.

Мне удалось раздобыть копию плана. Каким образом, не спрашивайте. Знаю только, что за мной снаряжена погоня. Коммунисты не ведают, что это за бумага, но догадываются, что она связана с каким-то важным секретом императорского дома…

– Знаете, – он заговорщицки понизил голос, – мне кажется, что за мной охотятся не только красные.

– Кто же еще?

– Может быть, местная мафия? – предположил Чжан.

– А как вам самому стало известно о сокровищах и плане?

Китаец замялся.

– Это не моя тайна.

– Неужели вы думаете, – язвительно уставилась на него девушка, – что я поверю во все, сказанное вами, только на основании каких-то мифов, цитат из древнего поэта да подозрительного клочка бумаги? Не считаете ли вы меня наивной глупенькой девочкой?

– Ни в коей мере! – замахал руками молодой человек. – Я прекрасно осведомлен, кто передо мной. Потому и написал именно вам.

Мисс МакДугал была польщена, но не уподобилась Ворону из басни Лафонтена.

– Итак?..

– Вам нужны доказательства? – обреченно сник Чжан.

– Именно!

Парень насупился. На его лице отразилась гамма разнообразных чувств. Наконец, он решился.

– Пойдемте со мной. Я представлю вам доказательства.

– Какого свойства?

– Увидите.

– Это далеко?

– Нет, совсем рядом. Я так и предполагал, что вы мне не поверите на слово.

Бетси расплатилась за пиво, и они спустились вниз, к выходу из отеля.

Очутившись на улице, Чжан совсем потерял голову. Некоторое время он просто не мог сдвинуться с места. Вертелся, как юла, вглядываясь в окрестные дома, присматриваясь к прохожим.

Девушку всё это необычайно раздражало.

– Послушайте, – она тронула китайца за руку, отчего тот шарахнулся в сторону, будто от удара тока, – давайте возьмем такси. Так будет безопаснее.

Не дожидаясь согласия нового знакомого, выбросила правую руку вперед, пытаясь привлечь внимание водителя такси, стоявшего неподалеку от входа в «Айленд Пасифик».

– Не нужно! – взвился Чжан. – Нам не нужно такси!

Рядом раздался визг тормозов.

Элизабет заметила, как мгновенно посерело лицо молодого человека, и посмотрела в ту же сторону, что и он.

Из новенького черного «Мерседеса», остановившегося в нескольких ярдах от них, выбирались наружу мрачные молодые люди в строгих деловых костюмах и в чёрных очках, похожие друг на друга как братья близнецы или, скорее, уж как клоны. Их было четверо. Судя по тому, как парни смотрели на господина Чжана, у китайца назревали крупные неприятности.

– Подвезти? – косо ухмыляясь, спросил один из «клонов».

Чжан резко ответил по-китайски.

Ребятишки посуровели еще больше.

– Коммунисты? – тихо спросила Бетси.

– Нет, это те, другие. Вам нужно спасаться. Им не нужны лишние свидетели. Я отвлеку их.

– Может, вызвать полицию? – Бетси неуверенно оглянулась на швейцара-сикха, все так же невозмутимо стоявшего на своем посту.

– Бесполезно, – с выражением крайней обреченности ответил Чжан и вдруг с громким криком прыгнул вперед.

Всё произошло за какие-то доли секунды.

Один из парней в строгом костюме сложился пополам и со стоном свалился на землю. Его коллеги от неожиданности слегка растерялись. Пока они приходили в себя, новый знакомый Бетси уложил еще одного и приготовился отразить натиск остальных.

Но тут фортуна слегка изменила Чжану. К нему подскочил рослый крепыш, который никак не хотел падать, несмотря на серию молниеносных ударов, проведенных юрким знатоком Цюй Юаня. Наоборот, он схватил Чжана спереди левой рукой за пояс и размахнулся, чтобы нанести увесистый удар…

Симпатичный, с тонкими щегольскими усиками парень, расставив руки, ринулся прямо на Элизабет. Девушка хмыкнула. Видели, мол, таких героев.

– Что, красавчик, есть проблемы? – съязвила англичанка.

Усатый не ответил.

– Ну, смотри, милый, сам нарвался! – предупредила равнодушно Бетси.

И сразу же нанесла ему резкий удар правым локтем вперед по ребрам, а затем – удар левым локтем в челюсть. Усатый клацнул зубами и кулем сполз по стене.

Элизабет гадливо вытерла руки платком и глянула, что там у её невольного напарника.

Похоже, пока выигрывал крепыш. Всё так же держа рукой Чжана за пояс, он один за другим наносил парню удары в лицо. Не все они попадали в цель. Молодой человек ловко уворачивался. И все же было видно, что ему приходится несладко.

В один из моментов, когда крепыш замахивался, чтобы нанести Чжану очередной удар, тот отвел левую ногу назад и выполнил верхний блок.

Затем Чжан, немыслимым образом извернувшись, нанес крепышу удар в нос, резко вынеся вперед-вверх основание ладони. Нападающий зашатался.

Не дожидаясь падения голиафа, китаец подскочил к Элизабет и, схватив ее за руку, крикнул:

– За мной!

Молодые люди бросились к такси, все так же стоявшему на обочине. Водитель с интересом уставился на лихую парочку и на всякий случай повернул ключ. Мотор весело заурчал.

Чжан уже схватился за ручку двери такси и даже успел открыть ее, как вдруг зашатался и стал медленно оседать на землю. Из уголка его рта потянулась тоненькая красная струйка.

– Эй, приятель, что с тобой? – тревожно окликнул его водитель.

Бетси подхватила парня под руки. Он оказался неожиданно тяжелым. Левая ладонь девушки вдруг стала влажной и липкой. Поднеся её к глазам, англичанка с ужасом убедилась, что рука стала красной.

Кровь!

Но откуда? Ведь она могла поклясться, что никто не стрелял.

Посмотрела на четверку из «Мерседеса». Громилы только-только начинали приходить в себя.

Значит, стрелял кто-то другой? Кто-то, спрятавшийся в расположенных поблизости домах.

Чжан слабо сжал её руку. Он пытался что-то сказать. Наклонившись к нему, Бетси услышала:

– Сиань… Пагода… гуся…

По телу молодого человека прошла судорога, и он умолк навсегда.

Мисс МакДугал беспомощно сидела на корточках, сжимая в объятиях мертвого Чжана. На неё напало какое-то оцепенение, из которого Бетси вывел резкий щелчок.

На желтом крыле такси, в нескольких дюймах от головы девушки образовалась небольшая круглая дырочка. Новый щелчок, и рядом с первым появилось второе отверстие.

Таксист грязно выругался.

– Леди, по-моему, по вас лупит снайпер! – крикнул он Элизабет. – Это, конечно, не моё дело, но лучше бы вам сейчас убраться отсюда подальше!

Англичанка запрыгнула на переднее сидение.

– Газуй! – скомандовала она.

Глава вторая Крутые виражи

– Газуй! – велела пассажирка.

– Легко, – отозвался водитель. – Очень легко. И с удовольствием.

Машина, несмотря на свою внешнюю неуклюжесть, дернула вперед с удивительной резвостью. Водитель обернулся и, положив одну руку на спинку соседнего сидения, решил познакомиться.

– Я – Джимми Чен! – с восторженной мимикой сообщил он, глядя прямо в расширившиеся от испуга глаза девушки. – Между прочим, лучший водитель Гонконга. И лучший таксист! А вообще эта машина очень быстрая и крепкая.

Он постучал по рулю, и такси отозвалось каким-то жалобным не то всхлипом, не то стоном.

Англичанка выразительно хмыкнула.

Уловив ее скептическое настроение, китаец продолжил самовосхваления:

– Конечно, на первый взгляд все может показаться не так, но на самом деле это лучшее такси Гонконга. Могут найтись разные люди, которые скажут вам, что они самый лучшие водители, но это будет вранье, потому что лучший водитель это я и только я. Вообще, я очень много чего умею, потому что очень часто имею дело с иностранцами, и много им помогаю, советую, рассказываю, как гид, проводник, переводчик…

Бетси принялась бесцеремонно рассматривать своего нового знакомого.

Лукавое круглое лицо с носом-картошкой. Густые, стриженые «под горшок» черные волосы. Широкие плечи. Сколько же ему лет? Кто их, этих китайцев поймет. Мистеру Чену с равной легкостью могло быть и двадцать пять, и тридцать пять. И вообще, было в нем что-то киношное. Словно сошел с экрана непобедимый герой гонконгских боевиков Джеки Чан. Вон, даже имена похожи. Правда, она еще не видела парня в деле. Может, он вовсе не знаком ни с одним из восточных единоборств?

Полно. Теперь ей на каждом шагу будут мерещиться бойцы кун-фу. Она просто еще не отошла от недавней потасовки.

– А за руль держаться ты умеешь?

– За руль?

– Ага!

Джимми отвлекся от очаровательной пассажирки и скосился на лобовое стекло.

– А-а-а!!

– А-а-а-а!! – закричал амбал, ухватившийся за дворники и болтающийся на капоте, как мешок картошки.

– А-а-а-а-а!! – взвизгнула Элизабет вроде бы за компанию, но на самом деле ей было страшно.

Неизвестно, что было хуже – эдакий лихач из местных в качестве спасителя или те здоровяки, от которых таксист ее спасал.

Джимми Чен, тем временем дергал и поворачивал разнообразные ручки и переключатели на «торпеде».

– Убирайся! Убирайся! – кричал Джимми. – Пошел вон!

Наконец заработали дворники и омыватели одновременно.

Амбалу прищемило палец, он забулькал, пытаясь увернуться от струй воды.

Такси с исключительной прытью вписалось в крутой поворот, и здоровяк, что-то крича, слетел с капота. Бетси обернулась и еще успела разглядеть, как амбал, словно пушечное ядро, врезается в лоток с какой-то экзотической пищей. В стороны брызнули разноцветные брызги: красные креветки, желтые креветки, тигровые креветки… Полная палитра соусов. Тяжело подпрыгнула и неторопливо опрокинулась огромная бадья с вермишелью.

– Лапша по-гонгконгски! – радостно воскликнул водитель и снова повернулся к девушке. – Кстати, вы обратили внимание, с какой легкостью мы вписались в поворот? Ни один из здешних таксистов не смог бы провернуть такой маневр!

– Это отлично, – согласилась пассажирка, хватаясь за ручку двери. Машину мотало немилосердно. – Но нельзя ли сбросить немного скорость?

– Конечно можно, – покладисто согласился Джимми. – Но тогда нас быстро догонят.

– Кто?

Вместо ответа водитель начал делать невероятные знаки бровями. Бетси задумчиво склонила голову набок. У нее возникли сильные сомнения насчет вменяемости таксиста.

Наконец, устав от своей мимики, Джимми пояснил:

– Те, кто едет сзади.

Элизабет обернулась. Через грязное заднее стекло она увидела хищный оскал решетки черного «Мерседеса».

Погоня.

– Ого!

– То-то и оно! – обрадовано воскликнул таксист. – Но вы не беспокойтесь, этой машине нас никогда не догнать. Мощности не хватит.

Бетси с сомнением оглядела такси. Судя по всему, автомобиль видал лучшие времена. И было это очень, очень давно. Может быть, раньше она и представляла из себя что-то особенное, но сейчас… По крайней мере, соперничать с «Мерседесом» потертая таксишка никак не могла.

Однако водитель явно не разделял скептического настроя девушки.

Джимми Чен весело крутил баранку, укладываясь в крутые повороты на предельной скорости. Удивительно, но при этом он ухитрился ни разу не зацепить многочисленные лотки; в то время как преследователи на «Мерседесе» уже выглядели довольно помято. И грязно.

– Интересно, насколько их хватит? – пробормотала Бетси, тихонько сползая на сидении вниз.

– Чего хватит? – поинтересовался китаец, в очередной раз поворачиваясь к пассажирке.

Он посмотрел назад.

– А-а-а!

Если бы кто догадался в этот момент снять с лица Джимми Чена гипсовую маску, то ее можно было бы легко показывать на курсах повышения театрального мастерства в качестве примера мимики, отражающей высшую стадию испуга. Брови подняты вверх настолько, что едва ли не касаются кромки волос; рот открыт так, что видна качественная работа китайских стоматологов; глаза расширены до пределов своих возможностей и даже чуть больше.

«Вообще китайские мимы самые выразительные, – отрешенно подумала Бетси, посильнее вжимаясь в подушку сидения. Она уже знала, что увидел водитель в заднее стекло. – Странно, что никто до этого не додумался».

Чен, не прекращая кричать, нырнул куда-то вниз, и только его руки торчали над спинкой сидения, удерживая руль. Как уж он управлялся там внизу с педалями, оставалось загадкой. В тот же момент на мисс МакДугал посыпались осколки стекла. Преследователи вовсю палили по такси из автоматического оружия.

– Моя машина! Моя машина! – вопил Джимми, скорчившись на переднем сидении. – Моя машина!!

В промежутке между очередями он, как суслик, высунулся из укрытия, посмотрел на дорогу и вывернул руль вправо. Такси занесло, противно заскрипели по асфальту скаты. На какой-то миг машина застыла на двух колесах, но вот двигатель взревел, амортизаторы весело скрипнули, и мимо замелькали красочные вывески, иероглифы, вперемежку с английскими буквами.

– Значит так! Значит, не хотите по-хорошему! – кипятился водитель. – Хорошо! Я с вами сейчас поиграю! Поиграю! Вы у меня еще узнаете, что такое гонконгский бильярд! Вы узнаете!

Сзади нарастал рев двигателя приближающегося «Мерседеса».

– Догоняют! – завизжала Бетси, стараясь переорать шум.

Джимми не ответил. На его лице отражалась та степень решимости, когда человеку свойственно с презрением смотреть на опасность. На всякий случай девушка еще сильнее вжалась в сидение.

Несколько раз подошедший вплотную «Мерседес» преследователей пытался прижать потрепанное такси к стене. Но Чен ловко уходил в ближайший переулок, настолько узкий, что в нем могла поместиться только одна машина. Позади слышался визг. Высунувшись из-за сидения, Элизабет видела, как от более широкого «Мерседеса» сыплются снопами искры. Металл терся о каменные стенки домов. Качки внутри испуганно кричали и закрывали лица руками.

– Погодите, – бормотал Джимми. – Бильярд… Где же они…

Он притормозил на какой-то улочке, вертя головой.

– Ага!

И истерзанная машина снова рванулась вперед.

Вытянув шею, Бетси успела разглядеть, как по параллельной улице, тяжело урча, движется что-то жутко огромное.

«Что-то будет», – обеспокоено подумала она, прикидывая, что лучше: пристегнуть ремни, или же не делать этого, чтобы успеть покинуть машину в самый последний момент.

Они еще некоторое время петляли по улицам, пока совсем не потеряли «Мерседес» из вида. Такой исход дела удовлетворил бы Элизабет. Но не Джимми. Водитель, сурово прищурив и без того узкие глаза, чего-то ждал. Мисс МакДугал даже не отважилась спросить, чего именно.

Потрепанная и побитая таксишка натужно взревывала, готовая прыгнуть с места в карьер. И вот на противоположном конце улицы показался не менее потрепанный «Мерседес». Бандитская компания внутри него радостно заголосила, увидев добычу, загнанную, как им показалось, в угол. «Мерседес» торопливо развернулся и, увеличивая скорость, помчался по направлению к жертве. Джимми прокашлялся и утопил педаль газа в пол.

«Мексиканская дуэль! – сообразила Бетси. – Кто смелее! Вот угораздило!»

Машины мчались навстречу друг другу с диким ревом. Дым выхлопных газов смешивался с дымом горящих покрышек. Еще мгновение! Еще миг и они врежутся, сомнется металл, пылающий двигатель влетит в салон, сокрушая все на своем пути… Осталось немного! Сосредоточенные лица китайцев за рулем, уже готовых умереть! Элизабет показалось, что она видит, как расширились зрачки у водителя «Мерседеса». До столкновения оставались считанные мгновения.

И тут!!!

Джимми утопил тормоз, опираясь грудью на баранку руля. Бетси швырнуло вперед, она, едва не сорвав ногти, ухватилась за спинку переднего кресла. Такси встало, как вкопанное, а «Мерседес», грозно рыча, выскочил на середину перпендикулярной улицы, где и был в одно мгновение снесен огромным многоколесным грузовиком!

Еще сыпались на асфальт осколки стекла, а мистер Чен уже повернулся к Бетси, чтобы радостно сообщить:

– Гонконгский бильярд! Куда бы вы хотели, чтобы я вас доставил?

Надо отметить, что распространяться о своей биографии Джимми Чен не любил. Та же ее версия, которую он иногда выдавал приятелям, была весьма примечательной, хоть и противоречивой.

Он де родился в очень бедной гонконгской семье. Даже для того, чтобы рассчитаться с доктором, принимавшим роды, родителям пришлось залезть в долги. Свое первое образование Джимми получил в беднейших кварталах Гонконга. До семи лет он проходил жестокую школу жизни под руководством самых суровых учителей: Голода и Нищеты. Однако на восьмом году жизни удача все же улыбнулась ему и его семье. Родители получили выгодную работу, появились деньги, и Джимми отдали в престижную школу, где он и жил, поскольку работа родителей была связана с постоянными разъездами.

Занятия в школе начинались в пять утра, с ежедневного ведра холодной воды, выливаемого на ученика, и продолжались до полуночи. Дисциплина поддерживалась при помощи древнейшего и действеннейшего метода – телесных наказаний. Такой оборот событий, однако, только укрепил дух мальчика, сделал его более выносливым, крепким физически и развил его сообразительность. Еще бы, попробуйте остаться тугодумом, когда за нерасторопность учитель хватает палку и начинает гоняться за вами по всему классу. От учителей, кстати, тоже требовалось многое. Обучать детей, которые уже после первого класса мастерски увертываются из-под палки, а в случае, когда наказания избежать не удается, скулят так жалобно, будто у них умерли все ближайшие родственники, вместе с дальними, очень дальними, а также с любимыми собачками, кошечками и хомячками.

В общем, парню в школе пришлось нелегко, но еще тяжелее было его учителям.

Закончив школу, Джимми нашел себе работу в съемочной группе знаменитого в Гонконге Вей Лоя. Но на должности каскадера он задержался недолго. Молодого Чена манили другие страны. Путешествия. Будучи человеком действия, он нанялся грузчиком в труппу гонконгского театра, который как раз отправлялся на гастроли по Европе.

Насмотревшись на чужие страны, Джимми вернулся в Китай совсем другим человеком. Он занялся бизнесом. Прогорел. Возил в Большой Китай мелкую контрабанду. Едва не попался. Но все же продолжал возить до тех пор, пока это приносило прибыль, и было ему интересно. Однако полученные деньги Джимми не тратил, а старательно сберегал, чтобы через четыре года открыть маленькую школу боевых искусств и акробатики для бедных детей при знаменитой школе Китайской Оперы. Вскоре этот проект встал на самостоятельную основу и начал функционировать независимо от своего основателя. Никаких доходов сие предприятие Джимми не принесло, да он к этому особенно и не стремился.

Жизнь несла Чена как полноводная Янцзы, которую в свое время частенько, если верить слухам, доходящим из Большого Китая, переплывал Председатель Мао Цзэдун. Иногда все происходящее вокруг казалось Джимми слишком пресным. Хотелось остроты, бурных событий. Но играть в излишне рискованные игры с законом, как было это во времена контрабандистской молодости, не хотелось. Вероятно, поэтому мистер Чен и зарабатывал на жизнь поисками приключений. Такой подход обеспечивал вполне безбедные периоды существования и огромное количество впечатлений. Работа, которую избрал для повседневного существования Джимми, была наиболее подходящей и будто притягивала неприятности. Таксист.

– Так куда же вас отвезти? – снова спросил улыбающийся водитель.

Бетси вытерла со лба испарину.

– Туда, где можно спокойно подумать.

– Я знаю такое место! – радостно откликнулся Джимми.

«Кто бы сомневался», – подумала англичанка.

И буквально через несколько минут избитая, вся в дырах и вмятинах машина лихо тормознулась около ворот темного дерева с иероглифической вывеской над створками.

– Что это?

– То, что вы и хотели! – Чен указал пальцем на вывеску и, тыча в каждый иероглиф по отдельности, прочитал:

– Место, где думают. Очень хорошее место.

– Ну, ладно, – вздохнула Элизабет. – Пойдем, подумаем.

Внутри оказалось вполне уютно. Седой, с длинной бородой старик встретил их и вежливо проводил в маленькую комнатку, отгороженную от всего остального пространства резными деревянными стенами, за которыми от легкого сквозняка трепетали красные шторы.

– Где мы? – тихо спросила Бетси.

На удивление Джимми тоже ответил шепотом:

– Тут можно подумать. Сюда приходят люди, чтобы посидеть в тишине и пораскинуть мозгами. Можно говорить, но тихо. Считается, что те, кто говорит тут громко, уже придумали все, что хотели, и должны уходить. Еще можно поесть. Если хотите.

– А вкусно? – спросила девушка, у которой от дневных приключений разыгрался аппетит.

– Вкусно. И много, – делая загадочные знаки бровями, ответил Джимми.

– Тогда закажи, а я пока подумаю. Но если много, то только себе. Мне же чего-нибудь… Чтобы не очень большое.

Мистер Чен радостно кивнул и исчез за портьерами, а когда появился, в его руках был поднос, доверху заставленный всякими чашечками, пиалушками, кувшинчиками и прочими предметами, от которых одуряюще пахло едой.

– Это все мне? – испуганно пискнула Бетси.

– Ну, в некотором смысле, – ответил китаец.

После этого на некоторое время думать стало невозможно, потому что голодный желудок требовал к себе внимания, а разные вкусности желали быть съеденными.

Когда, наконец, принесли чай, и можно было удовлетворенно откинуться на мягкую спинку низкого дивана, девушка присмотрелась к своему водителю.

– Джимми, ты бывал в Европе?

– Да, а как вы догадались?

– Ты не бросаешь объедки на пол, а складываешь их на краешек тарелочки. К тому же стараешься говорить тише, чем обычно говорят китайцы.

– Вы очень наблюдательны! – воскликнул Чен. – Я действительно путешествовал, вместе с театром. Очень интересно. Я знаю три языка!

– А в Китае был? Я имею в виду, за чертой, у коммунистов?

– Конечно, и не один раз. Только не всегда по визе, если вы понимаете…

– Понимаю. Но и по визе тоже?

– Конечно!

– Прекрасно! – кивнула Элизабет. – Скажи, трудно получить визу в Большой Китай?

– Как посмотреть, – пожал плечами Джимми. – Если знать, куда и к кому идти, то, пожалуй, даже очень легко. Кстати, говорите тише, мы все-таки в месте, где думают.

– Сможешь помочь?

– Ну… – парень неопределенно покрутил в воздухе пальцами.

– А насколько хорошо ты знаком с коммунистическим Китаем?

– О! Очень хорошо! Я провел там много времени.

– Тогда, – Бетси немного помедлила, прикидывая в уме правильность своего решения. – Тогда, может быть, ты согласишься стать моим проводником? О цене договоримся.

– Договоримся! – обрадовался Джимми, но, вспомнив, в каком месте находится, закрыл рот ладонями. Он уже давно понял к чему идет дело, но боялся спугнуть удачу.

– Для начала мне нужно знать все про Сиань. И о том, что мне необходимо, чтобы попасть в Большой Китай и иметь там свободу передвижения.

– Сущая ерунда! – заявил Чен. – Визы – это вообще безделица. Нужны только документы и деньги.

– Вот меня и интересует, какие документы…

– Паспорт, конечно, – немного удивился таксист. – Конечно, можно и без паспорта, но это значительно дороже.

– Нет, нет. Паспорт, так паспорт. А Сиань?

– О! – Джимми закатил глаза. – Про Сиань можно рассказывать долго. Очень долго. И лучше, если мы пойдем куда-нибудь, потому что тут делать больше нечего. Куда бы вы хотели, чтобы я отвез вас?

– Сейчас, пожалуй, в гостиницу, там документы и все прочее, я бы хотела выехать незамедлительно.

– Это как пойдет, – в сомнении потер подбородок Чен. – С коммунистами не так просто договориться.

– Но отправиться в течение недели, это реально?

– О да! Конечно. Вполне вероятно, мы сможем продолжить путешествие уже завтра или послезавтра. Но не сегодня. Сегодня очень трудно.

– Хорошо. Тогда в гостиницу.

– Прекрасно! – легко согласился Джимми. – Только сначала заедем к моему автомеханику. Боюсь, что путешествие с такой машиной будет несколько затруднительно. А по пути я расскажу вам про Сиань.

Странно, но автомобиль завелся. И даже поехал. Чен некоторое время что-то бормотал про рулевые тяги, про покрышки и двигатель, про ремонт, все время дергался, прислушивался и волновался. Однако, после того как потрепанное такси ухитрилось лихо вписаться в совершенно невозможный, с точки зрения Бетси, поворот, водитель немного успокоился, уверившись, что уж до механика они доедут.

– Так вы хотели, чтобы я рассказал вам о Сиане? – повернулся Чен к Бетси. – Это удивительное место. Он был столицей двенадцати династий, от эпохи Западная Чжоу до династии Тан. Более 1100 лет Сиань был политическим и культурным центром Древнего Китая. Расцвет Сианя пришелся как раз на династию Тан. Это был золотой век феодального Китая. Общая площадь города доходила до восьмидесяти пяти квадратных километров! Это очень много. Фактически это в семь раз превышает площадь нынешнего Сианя. Там есть все! Я считаю, что это одно из чудес света. Грандиозные царские гробницы, дворцы, все для увеселения и забав царской семьи. Красота! Удивительно, во время раскопок гробницы Цинь Шихуанди обнаружили целое глиняное войско. Шесть тысяч всадников и пехотинцев! Все выполнены в полный рост, в доспехах и при оружии. Сейчас этот похоронный курган достигает в высоту семьдесят шесть метров, а раньше, говорят, он был еще выше, более сотни метров. Опасаясь, что мастера, которые строили эту гробницу, разболтают о ее сокровищах, всех, кто работал над ее созданием, замуровали в стену. А к Северу от Сианя располагается Спящее поле императоров, их жен и наложниц. Там тоже многочисленные захоронения и воины, выполненные из дерева и одетые в шелка. Говорят, что не всех этих воинов нашли. И многие из них так же стоят на страже покоя своих повелителей. Ведь никто не нашел пока воинов в тяжелых доспехах и с тяжелым вооружением, только одна колесница. А ведь императора должны сопровождать лучшие части его войска. Местность вокруг Сианя очень плотно засеяна разными сельскохозяйственными культурами. Растет буквально все, и урожай снимают два раза в год. Конечно, лучший рис и лучший чай выращивается севернее, но Сиань по праву занимает ведущее место в экономике Китая. Надо отметить, что чем-то этот город напоминает Пекин. Вы не были в Пекине?

– Ни разу, – честно призналась Элизабет.

Большая часть из того, что рассказывал Джимми, была ей, конечно же, хорошо известна. Уровень дешевых путеводителей и популярных брошюр по истории Древнего Востока. Но англичанка терпеливо, не перебивая, слушала разглагольствования парня, потому что ей было любопытно узнать, насколько правильным было решение нанять мистера Чена в качестве гида-проводника. Следовало признать, таксист был неглупым малым. И кое-что смыслил в истории.

Но до чего же болтлив!

– Отели похуже, чем здесь, но вполне удачные. В основном класс «эконом». Но можно решить эту проблему. Старая городская стена, шириной пятнадцать метров! Удивительное зрелище, как будто древнее шоссе! Кстати, о глиняных воинах. Там же, в Сиане, располагается фабрика, где по старинным рецептам производят этих воинов. От десяти сантиметров, до натуральной величины. Очень ценный сувенир. Кстати, с этими солдатами вышла странная история. Когда умер император, началось восстание крестьян. Так сейчас говорят. Как было на самом деле, никто не знает, но среди и глиняных воинов и среди крестьян, когда они ворвались во дворец, были потери.

– Как так? Потери среди глиняных воинов?

– Да-да. Часть из них была перебита. Но! Если бы крестьянам было нужно оружие, то почему не тронуты остальные воины, стоявшие, как в фаланге? И откуда жертвы среди крестьян?

– Может быть, кто-то защищал гробницу?

– Кто? Наследники делили власть. Гвардия занималась усмирением крестьян.

– Возможно, армия и отбивала гробницу у крестьян?

– Но зачем?

– Чтобы оружие глиняной армии не пошло гулять по рукам.

– Конечно, это возможно, – нехотя согласился Чен. – Но уж очень странно все выглядело.

– Откуда у тебя такая информация?

– Говорили знающие люди, – пожал плечами Джимми. – Вот, например, гробницу Цинь Шихуана не тронули даже грабители. И до сих пор ее не вскрыли, хотя слухи о хранящихся там сокровищах ходят до сих пор.

– А чего же боятся?

– Ловушек, конечно! И страшных зверей, которые могут там водиться.

– Зверей? – девушка рассмеялась.

– Зря вы так смеетесь, в гробнице Цинь Шихуана сделаны реки, по преданию, из чистой ртути. Кто знает, как она может повлиять даже на безобидных сколопендр?!

– А Пагоды Диких Гусей?

– Ну, – Джимми снова пожал плечами. – Пагоды такие. Монахи там… Это не самые красочные места. Кстати, мы приехали.

– Но это же гостиница, а ты собирался к механику.

– Я решил, что после такого напряженного дня вам следует отдохнуть. А я уж поеду к автомеханику сам. К тому же мне еще сегодня нужно обежать некоторых людей и Посольство. А завтра в восемь утра, я приеду к вам, и мы вместе поедем получать визу. Хорошо?

И Джимми улыбнулся так сладко, что Бетси тут же захотелось выпить чего-нибудь, вроде терпкого зеленого чая.

Пожалуй, на сегодня хватит и приключений и информации.

Неизвестно, как прошла ночь для миссис МакДугал, но для Джимми она выдалась на редкость неспокойной.

– Совсем плохая, совсем плохая… – третий час качал головой маленький толстенький китаец, размазывая масляные пятна по синему комбинезону. – Совсем, совсем.

– Вей, ты меня знаешь. И я тебя знаю, – терпеливо говорил Джимми. Ему уже трудно было вспомнить, в который раз за вечер он начинал все с начала. – Ты ремонтируешь мою тачку уже семь лет. Семь лет я тебе плачу и семь лет ты ее ремонтируешь. И все остаются довольны. Я одного не могу понять, Вей, зачем ты отказываешься от такого перспективного клиента как я? Что я тебе сделал?

– Совсем плохая, – бормотал Вей. – Совсем плохая машина. Я тебе семь лет говорю, чтобы ты купил себе новую. Чтобы ты перестал наконец приезжать ко мне на последнем издыхании и выклянчивать у меня копеечный ремонт, который позволит тебе прокататься еще один день. Я говорил тебе это семь лет…

– Вей…

– Не перебивай. Семь лет я тебе говорил. Но сегодня я говорю это в последний раз. Все. Хватит. Сегодня я не буду ремонтировать эту машину. Потому что это надругательство. Надругательство над всей автомобильной индустрией планеты. Потому что такие машины должны умирать, как достойные люди. Они заслуживают покоя, эти патриархи на четырех колесах. Нельзя вечно поддерживать жизнь в теле, когда мозг уже умер. Нельзя надеяться на чудо, когда его нет и быть не может. Невозможно отремонтировать машину в ТАКОМ состоянии, если ее владелец не может оплатить счет…

– Ах, вот ты о чем… – Чен облегченно вздохнул.

– Я всегда тебе говорю, Джимми, на протяжении этих долгих семи лет, что ремонт машины стоит денег. Маленьких, как обычно, или больших, как сейчас, но стоит денег.

– Не знаю, как по поводу семи лет, но последние три часа ты ни разу не упомянул слова деньги. Ты рассуждал о каких-то материях и о своем Машинном Боге, которому ты тут молишься.

– Никакому Машинному Богу я не молюсь.

– Молишься!

– Не молюсь!

– Хорошо. Но про деньги ты ничего не говорил.

– Какой смысл рассуждать о том, чего нет. Я не даос, чтобы болтать о святой пустоте ночи напролет.

– Мне кажется, ты о ней и говоришь.

– Совсем нет.

– Да.

– Нет.

– А о чем?

– О деньгах!!! – Внезапно взорвался невозмутимый Вей. – О деньгах я говорю, Джимми. О тех деньгах, которые ты мне должен за год постоянных переделок и ремонтов твоей колымаги! Пойми Джимми, мне нужно платить за аренду, за материалы, за инструмент! У меня сверлильный станок сломан! Меня кредиторы трясут! Джимми, я не буду ремонтировать твою тачку в кредит. И скоро вообще ничего не буду ремонтировать. Никогда, никогда! Понимаешь?

Таксист удовлетворенно улыбнулся.

– Понимаю. Но у меня есть план…

– О нет, Джимми, только не план! – Вей замахал руками с которых полетели капли масла. Чен слегка отодвинулся в сторону. – Последний раз я едва не потерял своей мастерской. Она это все, что у меня есть, Джимми.

– Никакого риска. Только маленькое путешествие.

– К коммунистам, – резюмировал Вей.

– Откуда ты знаешь?

– Если ты говоришь, маленькое путешествие, значит, ты снова взялся за контрабанду.

– Вей, – Чен укоризненно покачал головой. – Вей… Я же давно в завязке. Ты же знаешь. Ты же сам вытаскивал меня из…

– Я помню, из чего я тебя вытаскивал, Джимми. Я не хочу снова начинать.

– Одна поездка. Официальная. Легальная.

– Ты слишком сладкий.

– Зато я честный.

– Я не поеду. Никуда не поеду. Но только для интереса, для того, чтобы знать, откуда тебя нужно вытаскивать, я спрошу у тебя. Что это за план?

– Элементарно. Поездка в Большой Китай. На экскурсию с одной взбалмошной особой, которая все время попадает в неприятности. Ну, обеспечим ей там некоторое количество экзотики. Приключений. Мистический Восток. Ты понимаешь…

Чен благоразумно промолчал, что его новое знакомство началось с трупа. Он сегодня вообще был на диво благоразумен. Не стал, например, интересоваться у леди подробностями инцидента у отеля: кто, да как, да почему. И даже не заикнулся о надбавке за риск. А ведь наверняка предстоящая поездка отнюдь не будет легкой увеселительной экскурсией.

С чего бы это? Неужели его так зацепила эта симпатичная синеглазая блондинка с потрясающей грудью?

– Как с Дальтоном? – перебил его размышления Вей.

– Что? – сначала не понял «лучший таксист Гонконга».

– Я спрашиваю: прогулка такая же как тогда, с Дальтоном?

– Ага… – и Джимми подмигнул настолько заговорщицки, насколько это вообще было возможно. – Но для этого, мне нужна машина.

Вей вздохнул и изо всей дури обрушил на колымагу мистера Чена чудовищный удар своего молотка.

Глава третья Кошки-мышки

Бетси не знала, как прошла ночь для мистера Джимми Чена, но для нее она выдалась на редкость неспокойной.

Стоило Элизабет переступить порог своего номера в «Айленд Пасифик», как ей сразу же стало очевидным – за время ее отсутствия здесь кто-то побывал. Все вещи девушки были самым бесцеремонным образом перерыты и в беспорядке валялись, где попало. Непрошенные гости явно не скрывались. Они даже не попытались замести следы обыска. Такое мог себе позволить только тот, кто ничего и никого не боялся в этом городе. Кто был полностью уверен в своей безнаказанности.

Терпеть откровенное хамство было не в правилах мисс МакДугал. Поэтому она, не долго думая, закатила жуткий скандал администрации отеля.

– Я полагала, что нахожусь в цивилизованной и дружественной стране! – бушевала англичанка. – И поселилась в приличном заведении, которое не стыдно будет порекомендовать всем своим знакомым! А оказывается, что у вас здесь настоящий бедлам! Да я даже в Индии и Египте чувствовала себя в большей безопасности и жила гораздо комфортнее! Это не гостиница, а гнездо бандитов и террористов! Немедленно вызывайте полицию!

Бледно-зеленый управляющий обливался холодным потом. Господи, какой скандал. Хозяин отеля ему этого никогда не простит. Уволит. Как пить дать уволит. Без рекомендаций и выходного пособия.

– Мэм, ради всего святого! – бормотал несчастный китаец. – Ради всего святого, мэм… Любая компенсация. Все, что в наших силах. Хотите, мы переселим вас в другой номер? В люкс?

– Кому давали ключ от моего номера? – грозно надвинулась на него Бетси.

Управляющий позеленел еще больше.

– А почему вы думаете, что открыли родным ключом? Может быть, у взломщиков была отмычка?

Элизабет презрительно скривилась:

– Замок открывается с помощью ключа-карточки. Вы хотите сказать, что замки в вашем отеле можно вскрывать самым примитивным способом?

Китаец судорожно сглотнул слюну.

– Итак?

«Бледно-зеленый» повернулся к горничной, словно мышка, притаившейся у окна.

– Отвечай! Был тут кто посторонний?

Тоненькая, как тростинка, девушка испуганно вжалась в стену. Казалось, что она хочет завернуться в портьеру. Постреляв черными глазенками то в начальство, то в разгневанную гостью, горничная часто закивала. Да, мол, были посторонние.

– Кто? Сколько? – допытывался управляющий.

Девушка отрицательно затрясла головой.

– Язык проглотила, негодная?! – вспылил представитель администрации отеля и сделал попытку схватить горничную за руку.

Та отшатнулась.

За ее спиной что-то жалобно звякнуло.

Сложившись пополам, словно перочинный нож, горничная с негромким всхлипом осела на пол.

– Эй, ты чего? – оторопел управляющий и склонился над упавшей.

Внезапно он громко икнул, и его стошнило прямо на ковер.

Бетси уже догадалась, что произошло. Достаточно было посмотреть на оконное стекло, в котором зияла круглая аккуратная дырочка.

Кто-то убирал ненужных свидетелей.

Весь остаток ночи и даже утро прошло в неприятных объяснениях с местной полицией.

Мисс МакДугал, наверное, уже в сотый раз пересказывала инспектору Лоу, что и как с ней произошло, а тот все не унимался, заставляя англичанку вновь и вновь переживать события вчерашнего дня.

Наверное, он просто не любил блондинок, этот старый толстый полицейский. Или был ксенофобом, высокомерно считающим всех не китайцев «варварами», не заслуживающими уважения.

О том, что служитель закона мог просто устать, как и она сама, Бетси не подумала.

– Значит, вы утверждаете, – уныло тянул свое мистер Лоу, – что до вчерашнего дня не были знакомы с убитым Чжаном Ву?

– Да! – раздраженно рявкнула Элизабет.

– Так и запишем.

Полицейский старательно заскрипел ручкой. Англичанка с удивлением отметила, что страж порядка пользовался не компьютером, не пишущей машинкой и даже не обычной шариковой ручкой, а старомодной перьевой. Он то и дело макал ее в стоявшую на столе чернильницу-неразливайку, потом пристально разглядывал перо, стряхивал лишние чернила на промокашку и только после этого прикасался пером к бумаге. И строчки выводил как-то по-ученически старательно, при этом высунув кончик языка.

Процедура утомляла. Бетси очень хотелось спать. Но кто знает, сколько еще ей придется торчать в этом кабинете.

Огляделась по сторонам.

Да, бедновато. Сразу видно, что хозяин апартаментов не берет взяток. Ничего лишнего. Стол, стулья, сейф. На стене портрет королевы Елизаветы и календарь за прошлый год. На краю стола плюшевая игрушка. Какой-то зверь из китайской мифологии: рогатый, хвостатый, весь в чешуе. То ли дракон, то ли олень. Вероятно, подарок для детей или внуков. Не талисман же на счастье, в самом деле. Ну никак не похож инспектор на человека, верящего в могущественную силу амулетов.

– Чаю не желаете? – в который раз осведомился Лоу.

Нет, все-таки в нем еще остались какие-то крохи человеколюбия.

– Спасибо, – в который же раз отказалась мисс МакДугал.

Старый толстый китаец развел руками, мол, на нет и суда нет. Потом налил себе чашечку ароматного зеленого чая из крохотного, красной глины заварочного чайника. Изумительный запах напитка разнесся по всему кабинету. Полицейский плотоядно сощурился, хлебнул и крякнул от удовольствия.

Отставив недопитый чай на край стола, он вновь склонился над протоколом допроса.

– Сколько было людей, напавших на вас и мистера Ву у входа в отель?

– Четверо или пятеро. Точно не разобрала. Один, по-моему, оставался в машине.

– Какой марки машина?

– «Мерседес» черного цвета.

– Отлично.

«Да уж, отлично! – передразнила его девушка. – Один труп, потом второй. Милое дело».

Она уже собиралась съязвить что-нибудь вслух, но тут ее внимание привлекла плюшевая игрушка.

До этого мирно стоявшая на месте, потешная зверушка вдруг… зашевелилась.

«Ого! Да она, похоже, механическая. Умеют же делать!» – восхитилась Бетси.

Игрушки были ее слабостью с самого детства. Отец баловал дочку, порой скупая в подарок для своей любимицы Эльзы целые полки с игрушками – на радость малышке и магазинным менеджерам. Даже теперь, повзрослев, мисс МакДугал не отказывала себе в удовольствии выбросить иногда пару сотен на особо приглянувшийся экземпляр. Например, на такой, как этот милый дракончик.

«Милый дракончик» тем временем бочком, бочком приблизился к дымящейся чашке и… принялся лакать из нее чай. У Элизабет невольно отвисла челюсть. Понятно, что совсем не пристало благовоспитанной и титулованной британской молодой леди вести себя так по-простонародному. Но что тут поделаешь, поведение игрушки сразило ее наповал.

Рогатое и хвостатое существо ни с того ни с сего прекратило свое занятие и застыло.

«Ага, – догадалась англичанка, – завод кончился».

Дракончик (или олешек) повернул голову в ее сторону и что-то пробурчал.

– Что? – не поняла Бетси.

– Чего пялишься, спрашиваю, – глухо пробулькала игрушка по-английски. – Никогда живого цилиня не видела?

– Нет, – призналась обалдевшая Элизабет.

– Твои проблемы, – равнодушно сказало существо и вновь занялось чаепитием.

«Неужели я схожу с ума? – пришло в голову Бетси. – Это от усталости».

А странная игрушка, оторвавшись от чашки, проковыляла в угол стола и, как ни в чем не бывало, вновь застыла. Милый, потешный плюшевый зверек.

– Откуда он у вас? – поинтересовалась девушка у инспектора.

Проследив за ее взглядом, мистер Лоу улыбнулся. И сразу же превратился в обычного старого толстого и очень усталого человека.

– А, цилинь! Правда, симпатяга? Обнаружил при обыске на квартире Чжана Ву. И прихватил с собой. В качестве вещественного доказательства, конечно, – тут же оговорился инспектор. – Занятная игрушка. Передвигается, пищит. Наверное, там внутри имеется какой-то механизм. Может быть, Ву привез ее из Китая. У нас таких не делают. Я справлялся. Нужно будет отдать на экспертизу. Вдруг чего специалисты нароют…

«Квартира Ву?» – подумалось Элизабет.

Не туда ли хотел ее отвести Чжан, чтобы продемонстрировать некое «доказательство»? Хорошо бы раздобыть адресочек. Но как подъехать с подобной просьбой к этому бессребренику?

Помог, как всегда, случай.

В кабинет заглянул сержант и сказал, что инспектора срочно вызывает начальник. Лоу опять посуровел, насупился и, грозно взглянув на англичанку, вышел вон.

Девушка метнулась к столу.

Слава богу, делопроизводство тут велось на английском.

Лихорадочно перерыв стопку бумаг, лежавших на столе, Бетси вскоре нашла необходимую ей информацию.

Когда через пять минут в кабинет вернулся его хозяин, мисс МакДугал с выражением ангельской невинности на лице скучала на своем стуле.

– Вы можете быть свободны! – процедил сквозь зубы инспектор. – И впредь не ввязывайтесь в сомнительные предприятия, недостойные такой, оказывается, всемирно известной особы.

Последние слова Лоу произнес с явной издевкой. Наверняка, начальство только что объяснило ему, с кем он имеет дело, и посоветовало как можно скорее отпустить восвояси неудобную свидетельницу. Однако инспектор и тут не мог допустить, чтобы последнее слово осталось не за ним.

– До свидания, – мило улыбнулась полицейскому Элизабет.

Проходя мимо стола, она коснулась рукой плюшевого цилиня, и ей показалось, что игрушка недовольно пискнула.

Привратник-сикх у входа в отель показался Элизабет уж слишком услужливым. Смотрел на нее такими преданными глазами, словно пять поколений его предков верой и правдой служили семейству МакДугал. И кланялся, кланялся, кланялся. У девушки даже слегка закружилась голова от этого мельтешения.

Сунув усачу какую-то мелкую купюру, Бетси гордо прошествовала в холл. И здесь повторилось то же самое. Управляющий чуть ли не половым ковриком стелился ей под ноги. И тоже кланялся, кланялся, кланялся, кланялся…

Однако поколебать оскорбленную гостью в ее намерении выехать из отеля не удалось.

– Мой счет, немедленно! – не допускающим возражения тоном сказала она.

– Какой счет?! – ужаснулся администратор и картинно всплеснул руками. – Отель просто обязан возместить вам моральный ущерб! Это в традициях нашего гостеприимства.

Разгневанная пантера медленно втянула когти.

– Да? – рассеянно улыбнулась.

– Да! Да! – радостно закивал китаец.

– Что ж, ладно. Вижу, ваш отель не без достоинств. И все же мне придется съехать.

– Понимаю, понимаю, – завздыхал управляющий. – Такое потрясение. Редкая женщина способна перенести подобное с большей стойкостью, госпожа баронесса!

«Ага! – констатировала Бетси. – Уже и сюда дошла информация. Лихо».

В окрестностях ее номера уже уныло околачивался Джимми Чен. Завидев девушку, таксист мигом повеселел и, подскочив к ней, стал по стойке смирно и отдал честь:

– Машина подана, мэм! Какие будут указания?

– Вольно! Поможешь мне с вещами. Я выезжаю из этого отеля.

– И правильно, – заговорщицки зашептал Джимми, когда они вошли в номер. – Я как раз и хотел это вам предложить. Мне тут с утреца удалось раздобыть кое-какую информацию…

Он сделал красноречивую паузу.

– Что за информация? – поинтересовалась Бетси, не прекращая паковать чемоданы.

– Не здесь.

Мистер Чен напустил на себя такой загадочный вид, что, увидь его сейчас Пирс Броснан, непременно бы позаимствовал это выражение лица для своего Джеймса Бонда. Джимми был само воплощение Вселенской Тайны.

– Да, леди, угораздило же вас влипнуть в историю, – прекратил он играть в молчанку, уже сидя за рулем.

Машина, как заметила Элизабет, была не та, что вчера. Гораздо новее и приличней. Девушка даже попыталась сделать таксисту комплимент, однако тот лишь досадливо отмахнулся. Тачка не его, а приятеля. Взял напрокат на пару дней. А его «зверь» сейчас находится в ремонте, готовясь к Великому Походу.

– Работа у меня такая – ввязываться в истории, – вздохнула англичанка. – Что на этот раз?

– Триада! – веско сказал китаец.

Помолчав, он добавил:

– И не только она.

Итак, зловещая китайская мафия и коммунисты. Как и предполагал покойный Чжан.

– Вы не удивлены?! – поразился Джимми и чуть не врезался в ехавший впереди джип. – Проклятье! Этого только не хватало. Сэм с меня шкуру спустит за свою колымагу!

– Меня уже предупредили. Вчера.

– Ну вот, – пригорюнился водитель, – опять опередили. Полиция?

Бетси рассказала ему о своих злоключениях, случившихся вчера после их расставания.

– Нет. Тот парень, которого убили. Он подозревал нечто подобное.

– С мафией шутки плохи. Да и с коммунистическими спецслужбами тоже. Даже не знаю, что похлеще.

– Хочешь выйти из игры? – осведомилась Элизабет. – Еще не поздно.

Чен упрямо покачал головой.

– Кости брошены. Расклад уже не изменить.

– Скажи мне лучше, что такое «цилинь», – поспешила сменить тему девушка. – И вообще, куда мы едем?

– Есть одно место, – лаконично молвил Джимми. – Там вы будете в безопасности. Через два дня подготовим машину, я утрясу проблему с визами, и отправимся.

– А это далеко? – Бетси протянула ему бумажку, на которой был записан адрес Чжана Ву.

– Рукой подать, а что?

– Давай заедем на минутку.

– Как прикажете.

Мистер Чен сделал крутой вираж и в очередной раз чудом избежал автокатастрофы. Блестящий серый «форд», подрезанный их автомобилем, испуганно прижался к обочине. Оттуда вылезла миниатюрная китаянка и, размахивая руками, закричала что-то явно оскорбительное по адресу Джимми. Таксист улыбнулся ей во все тридцать два и нажал клаксон. Машина издала звук, напоминающий рев ишака. Миниатюрная китаянка чуть не грохнулась в обморок от испуга.

– Психическая атака, – гордо пояснил довольный собой Чен, а потом спросил:

– А с чего это вам понадобился цилинь?

– Да так.

Ей не захотелось рассказывать парню о своих глюках. Еще засмеет. Говорящая игрушка? Бред!

– Это одно из наших мифологических существ. Что-то типа вашего единорога. Символизирует мир и процветание, а также мудрых и искусных правителей. Полагают, что цилинь является людям лишь раз в несколько столетий. Обычно его появление возвещает о рождении великого мудреца или иной выдающейся личности. А еще он охраняет атрибуты императорской власти.

«Вот оно что!»

– Ни фига себе! – присвистнул Джимми, когда они вошли в квартиру, где до недавнего времени обитал Чжан Ву.

Попасть в помещение, опечатанное полицией, было делом не из простых. Кошелек Бетси после разговора с домовладельцем опустел почти на ту сумму, которую девушке удалось сэкономить на оплате номера в отеле «Айленд Пасифик». Теперь, уныло разглядывая то, что некогда было двухкомнатной меблирашкой, мисс МакДугал пожалела о потраченных впустую деньгах.

По квартире словно смерч пронесся. Не осталось ни одного целого предмета мебели. С платьевого шкафа безжалостно сорвали дверцы и выворотили полки. То же проделали и с прикроватной и телевизорной тумбочками. Оба стола – письменный и кухонный – лишились ножек. Обезножели и стулья. У мягких к тому же была вспорота обивка.

Потоптавшись по полу, покрытому «снегом» из перьев, вывалившихся из растерзанных подушек и перины, молодые люди переглянулись.

– Тут сам Янь Ван ногу сломит, – помянул китайского Вельзевула мистер Чен.

Элизабет была с ним полностью согласна. И все же, повинуясь какому-то упрямому чувству, попыталась обыскать квартиру. Джимми скептически наблюдал за ее действиями. Но не вмешивался. И свою помощь тоже не предлагал. У босса блажь, зачем ему (или ей?) мешать.

Через полтора часа бесплодных поисков Бетси сдалась.

Таксист к этому времени уже окончательно освоился на кухне покойного Чжана. И когда хмурая англичанка туда зашла, Джимми гостеприимно предложил ей чашку чая.

– Вот! – радостно сказал парень. – Этот господин Ву был страстным любителем и, следует отдать ему должное, неплохим знатоком нашего национального напитка. У него тут такая коллекция!..

– Была, – поправился он и посмотрел на разделочный стол.

Там возвышался десяток пирамидок из чая. Погромщики не поленились проверить пачки и коробочки, вытряхнув их содержимое и поковырявшись в нем.

– Рекомендую!

Бетси отказалась от угощения. Она испытывала чувство брезгливости, представляя, как в этой кучке чая роются грязные пальцы убийц.

– Зря! – с сожалением зацокал языком Чен. – Это очень дорогой сорт. Почти триста долларов за грамм! Между прочим, называется «Золотой Цилинь». По преданию, его вывела в глубокой древности сама владычица Запада матушка Си-Ванму для того, чтобы поить своих ездовых цилиней…

Таксист отхлебнул и поморщился:

– Не знаю, что в нем нашел покойник? По-моему, вкус специфический. Может быть, для цилиня и ничего, но для человека есть множество куда более вкусных и, главное, более дешевых сортов.

Он вылил содержимое своей чашки в раковину.

«Хм, «Золотой Цилинь»? – размышляла Элизабет. – Любимый напиток единорогов? Триста долларов за грамм? Любопытно, любопытно. Не это ли то «доказательство», которое мне хотел продемонстрировать мистер Ву? Кажется, мы идем по горячему следу».

Выйдя в коридор, молодые люди направились было к лифту, но тут девушка заметила, что навстречу им движутся трое парней, в которых Бетси без труда узнала тех, кто вчера был в черном «Мерседесе»-преследователе.

– У нас проблемы, – громко прошептал Джимми.

– Вижу. Что делать?

– Попытаемся улизнуть через пожарную лестницу. За мной!

Сделав поворот в сто восемьдесят градусов, они рванули в конец коридора. Троица сперва опешила, но затем с громкими ругательствами поспешила за беглецами.

Коридор был явно узковат для мощных габаритов громил, и потому они замешкались, дав Бетси и Джимми возможность выскочить на пожарную лестницу. Благо дверь, выходящая на нее, оказалась незапертой.

Пропустив Элизабет вперед, таксист заблокировал выход ломиком, сорванным им с пожарного щита. За стеклом нарисовалась разъяренная рожа первого из преследователей. Джимми показал мордовороту язык и чуть не угодил под пулю.

– Эй, полегче! – обиделся «лучший таксист Гонконга» и со всех ног бросился догонять свою леди-босс.

– Ты, вонючка! – неслось ему вслед. – Я не знаю, что с тобой сделаю, когда поймаю, кретин!

– А ты сначала поймай! – проорал, закинув голову вверх, Джимми, уже вступивший на грешную землю.

– И еще не известно, кто из нас кретин, – добавил он, садясь за руль своей машины.

– Ты о чем? – не поняла Бетси.

– Да так, – пожал плечами мистер Чен.

– Где это мы? – поинтересовалась Элизабет.

Их автомобиль притормозил у традиционных для древнекитайской архитектуры ворот с двускатной крышей, покрытой зеленой черепицей, и иероглифическими надписями над входом и по обоим бокам от него. Мисс МакДугал сразу определила, что все это просто хорошая стилизация. На самом деле воротам было лет двадцать, ну, от силы тридцать.

– Этот район называется Новые Территории. А перед нами Чин Чун Кун – самый знаменитый даосский монастырь Гонконга. Его название переводится как Монастырь Вечнозеленой Сосны.

– И что нам здесь нужно? По-моему, ты выбрал не самое лучшее время для осмотра исторических достопримечательностей.

Джимми плутовато ухмыльнулся.

– Тут и впрямь есть на что посмотреть, хотя обитель основана относительно недавно, в начале шестидесятых. Впрочем, сами увидите. Ведь вам предстоит здесь перекантоваться пару дней.

– Как это? – оторопела девушка.

– Чин Чун Кун сейчас самое безопасное для вас убежище в Гонконге. Бандюки и коммунисты сюда не сунутся.

– Что так?

– Есть причины, – уклончиво ответил таксист.

– Да, но ведь это, по-моему, мужской монастырь?

Бетси указала на бородатого монаха, появившегося из ворот и застывшего, словно нефритовая статуя, неподалеку от их машины.

– Ну, да, – согласился Чен, – мужской. Но пусть это вас не беспокоит. Здесь имеются пристанища и для гостей. Мой дядя помощник настоятеля обители. Он уже переговорил обо всем с кем нужно, и нас ждут.

«Да, мне просто повезло с таким замечательным компаньоном, – констатировала Элизабет. – Парень сущий клад».

«Сущий клад» между тем успел перемолвиться с бородатым монахом и тот жестом пригласил гостей следовать за ним.

Они прошли по великолепному саду, где произрастали раскидистые деревья-великаны и карликовые деревья-бонсай. То тут, то там мелькали квадраты прудов, заросших лотосами, многочисленные пагоды, павильоны. Наконец, проведя гостей через высокие двухъярусные ворота, монах остановился у красного цвета двухъярусного же строения.

– Дворец Чистого Сияния, – пояснил Джимми. – Здесь живет настоятель.

Бетси немного замешкалась у входа. Ее взгляд задержался на двух каменных изваяниях стилизованных львов, притаившихся по обе стороны лестницы. Нахмурив брови и оскалив пасти, цари зверей смотрели на пришельцев. Странно, но в их облике практически не было ничего звериного. Больше всего они напоминали утомленных делами и посетителями чиновников. «Ну, чего вам еще от нас нужно?» – казалось, вопрошали львы. Почему-то вдруг вспомнился инспектор Лоу. Старый, толстый полицейский, не берущий взяток.

Настоятель монастыря Чин Чун Кун, преподобный Бань, принял их довольно приветливо.

Несмотря на свой почтенный возраст, приближающийся к восьмому десятку, это был очень живой и подвижный старичок. Усадив гостей за стол, ломившийся от яств, преимущественно, вегетарианских, он с превеликим любопытством принялся расспрашивать Элизабет о тех странах, где ей довелось побывать, о верованиях и обычаях разных народов.

Его желтые тигриные глаза пристально глядели на девушку, словно пытаясь просветить ее насквозь. Мисс МакДугал чувствовала себя студенткой, пришедшей на экзамен к строгому профессору.

После часовой беседы, немного утомленный ею, старец, наконец, отпустил англичанку и ее спутника, многозначительно сказав на прощанье:

– Мы рады приветствовать тебя в стенах нашей обители, о много повидавшая. Спи спокойно и ничего не бойся. Боги защитят тебя от всех напастей. Думаю, у нас еще будет возможность поговорить.

– А вы понравились преподобному Баню, – хохотнул Джимми, выйдя на порог дворца. – Он никогда столь долго не разговаривает с обычными гостями. Ему уже не до людей. Его собеседниками являются боги…

Все тот же бородатый монах, встретивший их у ворот монастыря, проводил Бетси в ее покои. Здесь мистер Чен распрощался с девушкой, пообещав в ближайшие два дня утрясти все дела, чтобы можно было отправиться в Красный Китай.

После ухода мужчин девушка, не раздеваясь, завалилась на кровать, чтобы немного отдохнуть. Да так и проспала, как убитая, до самого утра…

Глухая ночь опустилась на монастырь Чин Чун Кун.

Братия отошла ко сну. Бодрствуют лишь сторожа да старый настоятель.

Преподобный Бань смотрит в большое блюдо с водой, стоящее перед ним на низеньком лакированном столике. Его желтое, покрытое сеткой морщин лицо сосредоточено.

Кажется, в обитель вторглись непрошенные гости.

Да, вот три темные тени перебрались через стену в западном притворе и, осторожно крадучись, движутся в сторону гостевых келий. Вот глупцы-то! Или им неизвестно, куда они посмели забраться? Чему только учат современную молодежь?

Давненько такого уже не случалось. Вероятно, забылись уроки, преподанные мирянам четверть века назад предшественником Баня, преподобным Лунем. Что ж, видать придется освежить чью-то память. Хоть и не охотник он до подобного, а что делать? Обещал же златовласой чужеземке, что с нею здесь ничего не случится. Обещал, уже зная, что этой ночью покой монастыря будет потревожен.

Настоятель достает из расписной деревянной коробочки, покоящейся у ног золотого изваяния матушки Си-Ванму, несколько перышек и два клочка шерсти. С сожалением глядит на них, как на великую драгоценность, а затем швыряет в блюдо. Сложив ладони лодочкой и прикрыв глаза веками, шепчет слова заклинания. Потом вновь открывает очи и всматривается в водяную поверхность.

Вот рядом с тремя человеческими фигурами из темноты, из небытия возникают еще две. Люди в испуге шарахаются от оживших каменных львов. Только бы убежать, только бы не оказаться в острых зубах и когтях.

Напрасные надежды!

Двое пришлецов безвольными куклами падают, подминаемые тяжелыми лапами. Неумолимы кинжалы когтей, разрывающих кожу. Щелкают каменные челюсти, вгрызаясь в плоть.

Пока звериные цари пируют, третий из непрошенных гостей успевает достичь стены, через которую они сюда пробрались. Быстро взбирается по веревке на ее гребень. Кажется, ему удастся избежать печальной участи своих друзей.

Но что это за светящаяся точка закружились рядом с ним?

В неверном сиянии можно разглядеть некрупную птицу, напоминающую лебедя. У нее шея змеи, хвост рыбы, окраска дракона, туловище черепахи, горло ласточки и петушиный клюв. Ишь ты, парню посчастливилось увидеть самого фэнхуана.

И это было его последним видением перед тем, как птица-феникс вырвала бедолаге оба глаза.

С громким стоном парень свалился по ту сторону стены. Фэнхуан не стал его преследовать. Пусть убирается. Надо же хоть кому-то поведать приславшим его в монастырь о том, что случилось этой ночью здесь, в Чин Чун Куне.

А старый Бань распростерся ниц у ног Си-Ванму, моля владычицу Запада о милости к заблудшим душам тех, кто посмел нарушить покой святой обители.

Утром Элизабет чувствовала себя такой бодрой и полной сил, как будто и не было этих двух бешеных суток с их трупами, погонями и допросами.

Совершив утреннее омовение и выпив традиционную чашку чая, она отправилась на прогулку.

С любопытством осматривала памятники средневековой китайской архитектуры, умело сымитированные искусными современными мастерами.

Особенно ее заинтересовала стена, на которой было установлено огромное панно с керамическими глазированными фигурами даосских святых. Вот бородатый монах, оседлавший черепаху. Второй, жизнерадостный толстяк, взгромоздился верхом на огромного черного буйвола. Еще семеро монахов плывут по бурному морю на бревне.

Отчего-то девушке больше всего понравилось изображение стройного молодого парня, пашущего землю на драконе.

– Великий Юй, – раздался у нее за спиной старческий, чуть надтреснутый голос настоятеля. – Усмиритель потопа.

Глава четвертая Сын Неба (Интерлюдия-1)

…Так рассказывают. А правда ли это, ложь, кто знает?

Беда пришла на третий год правления владыки Шан-ди.

В ту пору воды вышли из своих берегов и затопили землю. С каждым месяцем неукротимая стихия отвоёвывала себе всё больше и больше суши. Никто не знал, что стало причиной катастрофы. Говаривали многое. Но кто будет верить смертным глупцам? Что они могут понимать в деяниях Небесного Правителя, чей гнев подобен рокоту пустот Страны Мёртвых.

Неукротимая смерть разливалась по земле. В воде гибли люди, скот, волны смывали целые посёлки. Начался голод, ждать спасения было неоткуда.

По ночам из воды выходили жуткие двуногие чудовища, которые забирали тех, кого ещё не успела поглотить разбушевавшаяся стихия. Никто не видел и никто не слышал, как они приходили. Лишь на утро с первыми лучами солнца люди находили влажные следы и засохшую кровь своих растерзанных братьев.

Дни гнева казались бесконечными. Кто-то там наверху перековывал небо, и ему было глубоко безразлично, что происходит на земле.

Чудовищный жребий брошен…

Владыка Шан-ди оказался бессилен перед стихией. Сколько раз по ночам он пытался говорить с Небесным Правителем при помощи древнего Железного Камня. Он молил небо сжалиться над смертными и послать им долгожданное освобождение от воды. Но видно не до смертных было Небесному Правителю, никак не отвечал он на мольбы Шан-ди. Стихия продолжала наступать. Окончательно отчаявшись, владыка созвал четырёх наместников своего государства, а также удельных князей, чтобы испросить у них совета.

Не многие прибыли во дворец Шан-ди. Часть славных мужей погибла в Месяцы Ураганов, часть сложила головы, пытаясь остановить выбирающуюся по ночам из воды Безликую Смерть.

Лишь три корабля приплыли к дворцу владыки, раскинувшемуся на высокой заснеженной горе, куда вода ещё не посмела добраться.

На зов Шан-ди откликнулся наместник северных провинций Джун Че, управитель южных земель Сяо-ло и удельный князь Джень, по прозвищу Огненная Стрела.

Слёзы навернулись на глаза владыки, когда увидел он остатки своих верных храбрых вассалов. Воистину, когда гневается само Небо, реки печали навсегда выходят из своих берегов.

– Наверное, вы уже догадались, зачем я вас собрал? – тихим уставшим голосом спросил Шан-ди, чувствуя себя старым и бесконечно больным человеком.

– К сожалению, нам нечем тебя порадовать, Владыка, – учтиво поклонился князь Джень. – Мы откликнулись на твой зов, но, пожалуй, нам нет смысла возвращаться.

– С каждым днём северные провинции теряют по деревне, – добавил Джун Че. – Недавно в небе видели Чёрного Дракона, а это плохой знак, владыка. Мои земли обречены.

Шан-ди молча кивнул. Он и не ожидал услышать от своих вассалов иного.

– А что скажешь нам ты, наместник Сяо-ло?

– Я больше не смею называться этим почётным титулом, – ответил управитель южных земель. – Южные земли погибли, и лишь твой зов, Владыка, помешал мне достойно завершить свою жизнь на острие холодного клинка. Но я готов хоть сейчас искупить свою вину перед тобой.

– Тебе нечего искупать Сяо-ло, – Шан-ди тяжело опустился на разноцветные шёлковые подушки, – ты правильно сделал, повременив с уходом. Все вы нужны мне здесь.

– Мы слушаем тебя, Владыка.

Шан-ди задумался. Это была агония. Вряд ли вассалы могли посоветовать ему что-то дельное. Но не спросить их владыка не мог. Даже в погибающем мире следовало чтить традиции. Где ещё найти островок постоянства в царящем вокруг хаосе, как не в законах мудрых предков?

– Беда, постигшая нас, безгранична, – владыка смежил очи, чтобы не видеть бессильного отчаяния на лицах вассалов.

Не видеть было легче.

– Перед тем, как уйти, я обязан вопросить вас, может быть, кто-то знает, как избавиться от постигшей наши земли беды? Понимаю, что это бесполезно, но таковы традиции наших предков. Я виноват перед вами. Я собрал вас слишком поздно и всё же жду совета.

Ответом ему было молчание.

Шан-ди открыл глаза.

Сяо-ло и Джун Че потупили взор.

Князь Джень сделал шаг вперёд:

– Только один человек сможет нам помочь.

Густые брови владыки взметнулись под расшитую золотом шапку.

– О ком ты говоришь, князь?!! Опомнись, в своём ли ты уме? Разве посильно обыкновенному человеку остановить потоп?!!

– Не совсем человеку, – осторожно добавил князь.

– Соизволь пояснить.

– Я имею в виду Гуня, правителя удела в местности Чун.

Удивлению Шан-ди не было границ.

– Не тот ли это Гунь, который считается сыном речного дракона Семи Гор?

– Тот самый, – подтвердил князь. – Его удел, единственный во всех северных землях, каким-то немыслимым образом не поддается наступающей воде. Стихия просто обходит его, словно перед ней стоит могучее невидимое препятствие. Джун Че подтвердит мои слова.

– Да, это так, – согласился наместник северных провинций. – Говорят, что этот Гунь могучий колдун. Многие стремятся в его удел, но он никого не принимает, выставив на берегу сотню искусных лучников.

– Я слышал об этом Гуне, – нахмурился владыка. – Он славится непокорным нравом, очень горд и самолюбив. Был бы его удел чуть ближе к столице, и я бы уже давно… впрочем.… Скажи, князь, почему ты решил, что Гунь поможет нам?

– Говорят, у него есть могущественные покровители в царстве мёртвых Юду, – прошептал Джень, машинально взявшись за амулет, висевший поверх кожаных доспехов.

– Что?!! – Шан-ди резко вскочил с подушек. – И ты предлагаешь мне обратиться за помощью к мерзавцу, не гнушающемуся общением с тёмными силами?!!

Князь смутился:

– Но ведь у нас нет другого выхода, Владыка.

Остальные вассалы понуро молчали, и их молчание означало одно – они все поддерживали предложение князя, наверняка переговорив обо всём ещё на своих кораблях.

– Значит, иного выхода нет, – тяжело вздохнул владыка. – Кто знает, какую цену придется заплатить нам за эту помощь. Что ж, немедля зовите Гуня ко мне, я попробую с ним договориться, хотя большой камень сомнений лежит у меня на душе…

* * *

В тот же день в северные провинции был послан вещий сокол с повелением владыки немедля прибыть Гуню во дворец. Удивительно, но гордый вассал откликнулся сразу, приплыв на роскошном десятивёсельном корабле, в виде летающего красного дракона. Воистину был этот Гунь великим магом, ибо ни одно судно, сколь быстроходным оно не являлось, не смогло бы за такой короткий срок достичь дворца Шан-ди.

Владыка принял князя сдержанно.

Он не мог понять, почему вассал, обычно игнорировавший высочайшие повеления, так быстро прибыл к нему во дворец? Ведь вещий сокол ещё не успел скрыться в тёмных грозовых облаках.

Могучим богатырём был Гунь. В ярко красной одежде он напоминал своего прародителя – дракона. В насмешливых синих глазах играли озорные огоньки, надменная улыбка едва кривила тонкие губы. Шан-ди вдруг вспомнил, что Гунь славился не только своим увлечением магией, но и сложением превосходных стихов. И не было равных князю в этом благородном деле во всех северных землях.

– Великая беда вынудила меня обратиться к тебе, – не очень дружелюбно начал владыка. – Готов я простить и гордость твою, и насмешки, если поможешь остановить обрушившееся на нас горе.

– Эта беда, о которой вы говорите, Владыка, в равной мере угрожает и мне, – деликатно ответил Гунь.

Насмешливой улыбки на его устах как не бывало.

– Но мне говорили, что тебе удалось остановить стихию в своём уделе?!! – возразил Шан-ди. – Разве это не чудо? И я тогда подумал, а что если ты сможешь проделать то же самое на всей земле.

– Владыка, – глаза Гуня нехорошо блеснули, – неужели ты думаешь, что если бы я мог это сделать, то я бы этого уже не совершил? Мне жаль, что мои достоинства вызывают у тебя сомнения. Да я горд, да я честолюбив, но кто из твоих вассалов не страдает этими недугами? К сожалению, моё волшебство слишком слабо, дабы очистить от воды все земли. Есть, правда, один способ, но он невероятно опасен.

– Что же за способ? – оживился, упавший было духом, Шан-ди. – Говори, что молчишь, ведь за этим и позвал я тебя сюда.

Но Гунь не спешил с ответом. Словно чёрная птица накрыла его тенью своих крыльев, так мрачен был князь в тот момент. Богатырь мучительно решал, какой дать ответ.

– Есть один способ, – снова нехотя повторил Гунь, – но слишком велика цена. Ведь мне в любом случае придется платить и неважно, смогу ли я остановить потоп или нет.

– Ну так почему бы нам не рискнуть? – владыка подошёл к князю и заглянул в его напряжённое лицо. – Ведь от этого многое зависит. Да что многое… через несколько месяцев здесь будет морская пустыня и ни одной живой души на тысячи ли. Как сможешь ты жить с этим на своём клочке земли, если ты мог спасти всех этих несчастных?

Но было видно, что князь по-прежнему колеблется. В его глазах поселился страх. Страх не перед потопом или угрызениями совести, страх перед чем-то ещё, страх перед тем, куда можно заглянуть и уже никогда оттуда не вернуться.

Шан-ди вздохнул:

– Если тебе удастся остановить потоп, я уступлю тебе спасённые земли, и ты по праву займёшь мой место.

Это было нелёгким решением для владыки, но чем он станет править, когда последние остатки суши скроются под водой?

Страх в глазах Гуня исчез, уступив место алчности. Всё-таки Шан-ди не ошибся в этом странном человеке.

– Хорошо, – черты лица князя обрели былую решимость, – я попробую помочь. Но и ты, Владыка, помни о данном мне сегодня слове. Драконы Семи Гор свидетели, если я прекращу потоп, ты освободишь свой дворец.

– Да будет так, – печально кивнул владыка.

* * *

Ещё не успел быстроходный корабль Гуня достичь северных провинций, как князь приказал поднять вёсла и свернуть парус.

Спустившись в трюм «Дракона Ди» (так звали его прекрасный корабль) князь достал из самого тёмного угла небольшой резной ларец и при свете факела осторожно открыл его, предварительно посыпав замок тёмным порошком из маленького кожаного мешочка, висящего на правом запястье.

В устланном красным шёлком ларце на прозрачной паутине висел мерцающий белый кристалл, острые грани которого были покрыты морозным инеем.

Отогнав двух чёрных пауков в угол ларца, Гунь бережно извлёк кристалл, шипя и морщась от боли в обжигаемых холодом пальцах. Вне ларца кристалл засветился, поймав огненные блики горящего факела. Иней растаял, и князь смог сосредоточиться. Прикрыв глаза, он трижды беззвучно повторил слова древнего неизвестного ему языка, на котором говорили слуги и сыновья Небесного Правителя.

В лицо Гуня дохнуло холодом.

Князь открыл глаза и увидел перед собой двух седых стариков, сидящих в позе лотоса. Незнакомцы парили на небольшом расстоянии от дощатого пола трюма, находясь, судя по всему, в медитативном трансе.

Гунь не стал их будить, он лишь осторожно опустил кристалл обратно в ларчик.

Прозрачная паутина едва слышно зазвенела, и старики очнулись.

– Я, Суэ Мо, по прозвищу Чёрная Черепаха, – неожиданно громко сказал тот, что находился справа от князя.

– А я, Цзяо-Цзе, по прозвищу Пещерная Сова, – добавил второй, и старики неприятно рассмеялись.

Князь немного растерялся, так как на первый взгляд старички казались совершенно одинаковыми.

– Вы братья? – удивленно спросил он.

– Какая разница, – захихикал Цзяо-Цзе, – говори, дурак, зачем ты нас позвал? Платить-то тебе теперь в любом случае придётся.

И старики снова дружно засмеялись.

По спине Гуня поползли мурашки, но отступать было поздно.

– Я хочу… – начал князь.

– Мы знаем, чего ты хочешь, – довольно бесцеремонно перебили его старички. – Тут всё зависит от тебя. Мы скажем, как остановить потоп, а дальше решай сам.

Князь приготовился внимательно слушать.

– В Небесном Дворце хранится одно сокровище, – сказал Суэ Мо по прозвищу Чёрная Черепаха, – зовётся это сокровище сижан. Никто не знает, что это такое. Похоже оно на комок земли и, если его бросить через левое плечо, то вырастут горы, а если бросить через правое, то поднимутся земляные стены. Если пользоваться сижаном мудро, то можно остановить потоп.

– Но как мне добыть это чудо? – в сердцах закричал Гунь.

В ответ старички очередной раз ехидно рассмеялись.

– Не будь дураком, – сказал Цзяо-Цзе.

– Не смей перебивать нас, – добавил Суэ Мо. – Мы поможем тебе попасть в Небесный Дворец. Там ты легко найдёшь сижан, следуя за клубком шёлковых ниток. Запомни наш совет, пользуйся этим чудом с умом, иначе у тебя ничего не выйдет. Как только ты найдёшь сижан, тут же вернешься на землю.

– Да, и готовься заплатить цену, – хрипло с угрозой напомнил Цзяо-Цзе. – Мы не ведаем, где тебе удалось раздобыть ретранслятор, но, открывая ларец, ты должен был знать, что за оказанную услугу, придётся хорошенько с нами рассчитаться.

– Да-да, рассчитаться, – обрадовано повторил Суэ Мо и довольно, словно в предвкушении обильной трапезы, потёр маленькие ручки.

Гунь набрал в грудь воздуха, чтобы спросить старичков о цене, которую ему придется заплатить, но те уже исчезли и лишь светящиеся белые мухи какое-то время плясали в воздухе там, где недавно хихикали древние маги.

Гунь закрыл волшебный ларец и попытался встать с колен. Неожиданно он почувствовал головокружение. Не удержав равновесия, князь упал, с удивлением увидев, как в падении проваливается сквозь борт, покачивающегося на волнах корабля.

* * *

Очнулся князь уже в совсем другом месте.

Сначала долго вспоминал, кто он, затем принялся мучительно размышлять, зачем это он попал в этот прекрасный дворец.

Князь вспомнил всё, но вспомнил не сразу…

Архитектура невиданного строения глубоко потрясла его. Гунь ни разу не видел ничего подобного. Неведомый маг, создавший Небесный Дворец, был искусным художником. Многочисленные анфилады переходов он сделал из виртуозно обтёсанного льда. Пол тускло светился под ногами. Круглый свод дворца был чернее ночи, и эту ночь то тут то там, прорезали яркие огоньки звёзд.

Гунь долго не мог сдвинуться с места, он был раздавлен величием и красотой Небесного Дворца. Когда же князь, наконец, сделал первый шаг и вышел из тёмного круга на светящемся полу, то почувствовал странную тяжесть, словно нёс на спине мешок с камнями.

Каждое движение давалось с трудом, но Гунь, помня о своей цели, преодолел ледяную анфиладу, выйдя в просторный зал, заросший тёмно-красными деревьями, по стволам которых бежали вверх разноцветные огоньки. Ориентироваться в этом зале было совершенно невозможно. Гунь замер в нерешительности. Он не знал, куда идти. И тут князь вспомнил о клубке шёлковых ниток, о котором говорили древние маги. Клубок тут же подкатился к ногам Гуня, вынырнув из багрового сумрака, словно подслушав чужие тревожные мысли.

Гунь наклонился, попытавшись взять клубок в руку, но тот ему не дался, резво отскочив в сторону. Пообещав себе ничему больше не удивляться, князь покорно двинулся за своим волшебным поводырём.

Трудно сказать, сколько они шли. Сначала Гунь пытался считать залы, через которые его вёл шёлковый клубок. Но вскоре сбился и лишь с благоговейным страхом смотрел по сторонам, стараясь подмечать любые детали.

Особенно ему запомнился громадный зал, наполненный каменными статуями четырёхруких великанов. Великаны держали свод зала. Было видно, что делать им это нелегко. Каменные мышцы лопались от напряжения, на лицах застыла страдальческая гримаса.

Всё то время, пока Гунь проходил через этот зал, его не покидала кошмарная уверенность, что статуи великанов живые.

В следующем зале на полу лежал мёртвый жёлтый речной дракон. Вокруг поверженного чудища возились странные существа, похожие на громадных термитов. Их блестящие спины красиво переливались, а двигались они, издавая тихое монотонное жужжание. Князь мало что понял но, похоже, термиты пожирали дракона. В одном месте чешуйки на панцире чудовища были приподняты и из открывшейся раны торчали разноцветные лоскутки какой-то материи. Термиты сновали туда-сюда, нося в мощных жвалах, кусочки мёртвой плоти. Гунь поспешно отвёл глаза…

Наконец клубок остановился, закатившись в узкий ярко освещённый коридор.

Князь всё удивлялся безжизненности Небесного Дворца. Кроме суетящихся у мёртвого дракона термитов, он не встретил по пути ни одной живой души.

Войдя в узкий коридор, Гунь обратил внимание на небольшое круглое окошко, закрытое твёрдой, прозрачной как поверхность горного озера, пластинкой.

За окном далеко внизу он увидел землю. Вода уже полностью завоевала сушу. Лишь кое-где темнели маленькие островки – последний оплот отчаявшихся смертных. Затем налетел ветер, и прозрачное окно затянуло клубящимися облаками.

Князь взглянул на клубок.

Тот по-прежнему не двигался с места. Гунь догадался, что они уже пришли. Сижан был где-то рядом. И, действительно, как это он сразу не заметил? По обеим сторонам узкого коридора тянулись длинные полки, уставленные диковинными вещами, многие из которых совершенно не поддавались описанию.

Князь подошёл именно к той полке, у которой на полу застыл клубок шёлковых ниток. Похоже, древние маги его действительно не обманули. Под прозрачным колпаком лежал обыкновенный комок чёрной земли, без сомнения, это и был волшебный сижан.

Осторожно коснулся прозрачной полусферы, оказавшейся на ощупь холодной, словно камень. Как только князь отдёрнул руку, колпак бесшумно раскололся пополам, прозрачные стенки опустились. Казалось, сижан сам предлагал себя взять.

Гунь колебался. Его мучила мысль о неизбежном проклятии Небесного Правителя. Возмездие последует незамедлительно, в этом не было никаких сомнений. Ведь при помощи древних магов князь сейчас украдёт самую ценную в Небесном Дворце вещь!

Князь вздохнул и, протянув руку, взял сижан. В ту же секунду окружающий его мир исчез, и Гунь снова оказался в трюме своего корабля. На этот раз волшебное мгновенное перемещение не сопровождалось временным беспамятством.

В свете горящего факела Гунь с удивлением рассматривал магический предмет, способный остановить потоп.

Странно, но в сижане не ощущалась скрытая сила. Князь умел обращаться с волшебными предметами, умел чувствовать их, но здесь он столкнулся с чем-то настолько чуждым, что на минуту ему показалось – на ладони лежит обыкновенный никчемный кусочек земли.

Но это было не так.

Далеко не так.

Спрятав твёрдый комочек в рукаве, Гунь поднялся на палубу и приказал немедля развернуть парус. К вечеру он уже сходил на берег своего маленького удела. Магический барьер, воздвигнутый князем, всё так же успешно удерживал воду, но кто знает, что будет завтра?

Солдаты сбрасывали в море, вынесенные на берег волнами тела тех несчастных, которые имели неосторожность слишком настойчиво просить убежища, подплывая к острову на лодках. Лучники отлично знали своё дело. Это было жестоко, но в противном случае удел князя не просуществовал бы и дня, погребённый потоком обезумевших беженцев. Небо требовало новых жертв, и оно их исправно получало. Вот только, скоро ли насытится Небесный Правитель?

Гунь не стал дожидаться утра, решив испытать сижан, как только спустится на родной берег.

Став спиной к морю, князь бережно достал из рукава твёрдый комок земли. Немного помедлил и бросил его через левое плечо. Тут же раздался раскат оглушительного грома. Встревожено закричали воины, отчаянно жестикулируя, они указывали куда-то за спину Гуня.

Гунь обернулся. У самого берега прямо из моря торчала серая гигантская скала. Волны с яростью разбивались об неё и покорно отступали перед непоколебимой монолитной мощью.

Князь улыбнулся и снова нащупал в рукаве заветный твёрдый комочек. На этот раз он швырнул сижан через правое плечо и сразу же оглянулся. Земля у берега закипела, напомнив бушующее неподалёку море. Огромная земляная волна поднялась к небу и застыла рядом с родившейся по прихоти Гуня скалой.

Древние маги и тут ему не соврали.

В рукаве снова лежал заветный сижан.

Родившуюся у берегов своего удела скалу Гунь торжественно нарёк Горой Птичьих Перьев. За короткий срок на этой горе был возведён новый прекрасный дворец, не уступающий своей красотой дворцу владыки Шан-ди.

Князь предусмотрительно обнёс свой новый дом неприступными земляными валами и спускался сверху на гигантской, специально прирученной птице.

На протяжении девяти лет при помощи сижана усмирял Гунь взбесившуюся стихию. Много мест он облетел на своём пернатом коне. Во многих ещё недоступных воде местах он побывал. И везде Гуня поджидала неудача. Видно раньше времени узнал о пропаже Небесный Правитель и стал мстить похитившему сижан наглецу. По-другому объяснить свои неудачи князь не мог.

Там, где создавал он земляные дамбы, вода поднималась ещё выше. Обрушивал Гунь на стихию чёрные скалы, но море ухитрялось и в них находить скрытые лазейки, снова затопляя стонущую землю.

С печалью и тревогой следил за отчаянными попытками князя владыка Шан-ди. Всё меньше и меньше оставалось суши, бесценное время безудержно уходило, а с ним прибывала всё новая и новая вода.

Страшным проклятием, а не спасением явился чудесный сижан для несчастного Гуня. Окончательно отчаявшись, князь снова пытался позвать древних магов. Но хитрые старички ни разу не явились на его зов.

И вот в один ужасный день терпение Небесного Правителя истекло. Много людей видело, как в облаке огня спустился прямо с расколовшегося неба на верхушку Горы Птичьих Перьев сам бог Чжу-жун.

Страшная буря обрушилась в тот день на землю. Разбуженная стихия бушевала всю ночь и утихла только на следующее утро.

А утром, когда люди выбрались из своих укрытий, то увидели, что нет больше на верхушке Горы Птичьих Перьев прекрасного дворца князя Гуня. Нет сижана, нет последней надежды на спасение.

Но никто из смертных не подозревал тогда, что долгожданное спасение придёт вместе с наследником Гуня, Сыном Неба Юем.

* * *

Старый владыка Шан-ди неспешно обходил покои своего дворца.

Вокруг было тихо, словно в древнем, заброшенном склепе. Последние слуги владыки уплыли спасать свои семьи полгода назад. Шан-ди сам отпустил их, но никто так и не вернулся. Лишь верный Ванг, самый старый слуга владыки остался во дворце, ибо не имел, бедняга, семьи, и беспокоиться Вангу было не за кого.

Вот уже год прошёл с того ужасного дня, когда небо забрало князя Гуня и волшебный сижан.

Гунь ничего не говорил владыке, но Шан-ди догадывался, что обманом завладел князь драгоценным магическим предметом, принадлежащим самому Небесному Правителю.

Всё случилось довольно странно. Очевидцы рассказывали, что с неба спустился бог огня Чжу-жун, который убил Гуня и отнял у него волшебный сижан. Владыка был слишком стар, чтобы верить глупым россказням. На самом деле солдаты и крестьяне, конечно же, не видели никакого бога огня. Они видели всего лишь пылающий шар, опустившийся с небес.

Покойный отец Шан-ди, владыка Поднебесной Ван Чунг Ли, много раз рассказывал сыну о Небесном Дворце, и о тех диковинных механизмах, которые время от времени с него спускались. Отец говорил о высокой горе, с которой в безоблачную погоду можно было увидеть, висящий в небе дворец, но Шан-ди, к сожалению, забыл название этой горы. Так же Ван Чунг Ли утверждал, что собственными глазами видел, как с Небесного Дворца спускались в огненных шарах боги. Именно они и подарили владыке Железный Камень, при помощи которого можно было говорить с небом. Но сейчас этот камень оказался бесполезным. Что-то случилось там, наверху. Небесный Правитель был глух к мольбам смертных.

В последнее время Шан-ди часто думал о смерти Гуня. Почему-то ему казалось, что боги не стали убивать князя, забрав его живым прямо в Небесный Дворец. Владыка понял, что не обретет спокойный сон, пока не выяснит, что случилось с неудачливым героем.

Вернувшись в главные покои дворца, Шан-ди позвонил в маленький золотой колокольчик, вызывая Ванга.

Когда Ванг семенящей походкой зашёл в опочивальню, владыка окончательно уверился в правильности только что принятого решения.

– Скажи мне, Ванг, у нас ещё остались вещие соколы? – тихо спросил Шан-ди, удобно устраиваясь на шёлковых подушках.

– Да, владыка, – слуга учтиво поклонился, – серый Тай готов лететь с вашим посланием в любую минуту.

– Это хорошо, – владыка благосклонно кивнул, – немедленно вызови ко мне во дворец Ин-луна. Моё дело к нему не терпит отлагательства…

Ин-лун был могущественным волшебником. Никто не знал, сколько ему лет, но по слухам он нянчил ещё самого отца Шан-ди, владыку Ван Чунг Ли. Ин-лун всегда старался советом или делом помогать владыке. Но с началом потопа волшебник куда-то исчез и Шан-ди мысленно отругал себя за то, что не догадался обратиться к Ин-луну раньше. Может быть, князь Гунь был бы сейчас жив.

Стрелою взвился в небо вещий сокол, устремившись на север к тем горам, что успел воздвигнуть, проигравший битву со стихией, Гунь.

Ин-лун прибыл во дворец на следующий день, приплыв на спине гигантской чёрной черепахи. За все эти годы волшебник совсем не изменился. Он был, как и десятки лет назад, по-прежнему седобород и добродушен. Время не властно было над Ин-луном, по слухам, давно разгадавшим его секрет.

– Почему ты не позвал меня раньше, маленький По? – с укоризной спросил волшебник, присаживаясь на расшитые золотом подушки рядом с владыкой.

Шан-ди мысленно улыбнулся. Ин-лун назвал его детским прозвищем, волшебник всё помнил.

– Время убивает мой разум, – с сожалением развёл руками владыка. – Я чувствую, что приближается час, когда придётся мне спускаться на рисовые поля царства мёртвых.

– Боюсь тебя огорчить, – возразил Ин-лун, – но твоё время уходить ещё не пришло. Я смотрел вчера ночью на звёзды. Там было много ответов, я выбрал лишь самые важные.

– И, может быть, ты знаешь, почему начался потоп? – оживился Шан-ди.

Волшебник покачал головой.

– Я не имею права рассказывать об этом даже тебе. Шёлковые покрывала тайны слишком плотны. Скажу лишь, что не смертные в этом виноваты. Обитатели Небесного Дворца чего-то не учли, но разве смеем мы придавать их помыслы сомнению?

– Скажи мне, Ин-лун, – владыка нервно теребил золотой перстень, – может, ты знаешь и о том, как остановить беду? Князь Гунь потерпел неудачу, на него была единственная надежда.

Волшебник лукаво прищурился:

– Эти ответы я оставил среди звёзд. Думаю, вода не вечно будет разливаться по земле. Можешь быть спокоен, спасение придёт оттуда, откуда ты меньше всего будешь его ожидать. Но ведь не за этим ты позвал меня. Я чувствую, что тревожит тебя что-то ещё.

Шан-ди кивнул:

– Мне всё время кажется, что князь Гунь вовсе не погиб. Слуги Небесного Правителя забрали его на небо. Я виноват перед Гунем. Это я обратился к нему за помощью. Я настоял на том, что повлекло его преждевременную кончину. Прошу тебя, Ин-лун, ты всегда был другом нашей семьи. Выясни, что произошло с Гунем после того, как на Гору Птичьих Перьев спустилось то, что невежественные крестьяне назвали богом огня Чжу-жаном.

– Вижу, не безразлична тебе судьба этого князя, – ответил волшебник. – Гунь был глуп и недальновиден. Он понапрасну тратил сижан в тех местах, где строить платины бесполезно. В его действиях не было порядка, не было последовательности, а где нет порядка, там царит Хаос. Хаос восседает на троне огненной земли мёртвых Юду. Извини меня за эти слова, но я должен был их произнести. Гунь был совсем не тот человек, который способен укротить потоп. Да, он увлекался магией и смог кое-чего достичь, но никакая магия не может прибавить человеку ума, если тот отсутствует у него изначально.

Ин-лун грустно вздохнул.

– Я помогу тебе, маленький По. Я поднимусь в Небесный Дворец и всё разузнаю. Этот Гунь не достоин твоего беспокойства. Воистину ты столь же благороден и чистосердечен, как и твой покойный отец…

И, сказав это, волшебник исчез.

* * *

Однако Ин-лун отправился в Небесный Дворец не тотчас после разговора с владыкой Шан-ди. Волшебнику требовались особые приготовления, кои он и проделал в маленьком домике, на спине своей гигантской черепахи.

Для начала Ин-лун облачился в лёгкие белые одежды и белые сандалии. Взяв магическую трость из тысячелетнего древа Ин, волшебник уселся у небольшого плетёного столика, на котором был разложен полупрозрачный кусочек шёлка с нанесённой чёрной тушью картой звёздного неба. Небесный Дворец был обозначен на карте чёрной орхидеей. Ин-лун что-то долго сверял, водя указательным пальцем по мягкой поверхности карты. Сначала положение звёзд и чёрной орхидеи немного не совпадало, но волшебник сложил кусочек ткани пополам и лишь затем удовлетворённо кивнул.

Подождав, пока зайдёт солнце, Ин-лун взошел на спину медленно перебирающей плавниками черепахи и, забравшись к ней на голову, тростью нарисовал в воздухе замысловатый иероглиф.

В следующую секунду волшебник уже стоял в коридоре Небесного Дворца.

Последний раз Ин-лун был здесь больше двух столетий назад. С тех пор во дворце мало что изменилось. Он был всё таким же холодным и пустым, чужим и отталкивающим своей непостижимой сущностью.

Волшебник знал, что встретить здесь кого-нибудь из слуг или даже самого Небесного Правителя невозможно. Обитатели дворца и жители Поднебесной существовали в по-разному текущем времени. Они никак не могли встретиться. Лишь дворец был незыблем и неизменяем в любом восприятии вечности. Правда Ин-лун допускал мысль, что если кто-то из жителей дворца сильно захочет, то он может по желанию выпасть из своего времени в чужое. Но свидетелем подобного, волшебнику ещё ни разу не доводилось быть.

Пройдя несколькими коридорами, Ин-лун безошибочно вошёл в небольшой сводчатый зал, посередине которого на каменных постаментах стояли два прозрачных саркофага.

В том, что был побольше лежал обнажённый князь Гунь. Глаза его были закрыты, на лице разлилась мертвенная бледность, но волшебник догадывался, что князь жив. Он просто очень глубоко и крепко спал, о чём свидетельствовал светящийся зелёный глаз у кромки каменного постамента.

Во втором саркофаге Ин-лун с удивлением обнаружил розового младенца. Ребёнок шевелился, держа в маленьких ручках деревянную погремушку. К его пуповине из стенки саркофага тянулась чёрная рубчатая змея, которая едва заметно пульсировала.

– Сегодня ты попал сюда отнюдь не случайно, – громко произнёс кто-то за спиной волшебника.

Ин-лун не испугался.

Он уже давно ничего не боялся, его седые брови лишь поднялись чуть-чуть выше обычного.

Волшебник обернулся.

С ним говорил невысокий полупрозрачный незнакомец в ниспадающей блестящей одежде. Ин-лун понял, что видит не живого человека, а одушевлённую неведомой магией картинку. Что ж, подобные штучки были вполне в духе обитателей Небесного Дворца.

– Случайность – это лишь цепь былых предопределенностей, – спокойно ответил волшебник. – Меня поразил этот младенец, кто он?

– Ты всегда сразу задаёшь самые важные вопросы? – удивился полупрозрачный незнакомец. – Что ж, я отвечу. Тебе придется забрать его. Это сын князя Гуня по имени Юй.

– Но?..

– Я понимаю, у тебя сразу возникает масса новых вопросов, но, боюсь, на ответы отведено не так уж много времени, поэтому я буду краток. Этого ребёнка создал сам Небесный Правитель. Он просто взял часть Гуня и зародил новую жизнь. Именно ему, этому семимесячному малышу, предстоит спасти Поднебесную от потопа.

– А что случилось с князем?

– Гуню был дан шанс, которым он так и не сумел воспользоваться, – ответил полупрозрачный незнакомец. – Он думал, что похитил сижан у самого Небесного Правителя, но это далеко не так. Ничто в Поднебесной не происходит без ведома Владыки этого дворца. Смешно полагать, что можно его перехитрить. Когда стало ясно, что Гунь не оправдал возложенные на него надежды, мы решили его забрать. В конце концов, он был всего лишь обыкновенный человек.

– А это? – Ин-лун медленно повернулся к младенцу. – Ты хочешь сказать, что это уже не…

– Нет, ты меня неверно понял, – перебил волшебника незнакомец, – это тоже человек, человеческий ребёнок. Он совершенно такой же, как и его отец, но лишь с небольшим отличием. Это отличие кроется в миссии, которую понесёт Юй, страдающим от потопа людям. Он всё исправит. Исправит и наши ошибки и ошибки своего отца. Вот долгожданное спасение, которого вы все так страстно желали.

Прозрачный купол над ребёнком исчез, извивающаяся змея уползла в маленькую круглую норку, и волшебник смог взять голого малыша на руки.

– Он станет очень быстро расти, – добавил незнакомец, – у нас слишком мало времени. Через месяц это уже будет сильный взрослый мужчина. Его не надо ничему учить. Всё, что нужно он уже знает заранее, об этом побеспокоился сам Небесный Правитель. Отнеси младенца в безопасное место, проследи, чтобы за этот месяц с ним ничего не случилось, и твои заслуги вознаградятся.

Ин-лун почтительно поклонился:

– Уже осознание одного того, что потоп будет скоро прекращен, является для меня неоценимой наградой.

Когда волшебник поднял глаза, полупрозрачный человек уже исчез. Ин-лун так и не узнал, кто это был: один из слуг или сам Небесный Правитель. Вместе с бесценным подарком волшебник поспешно спустился обратно на спину гигантской черепахи, укрыв ребёнка в уютном плавучем домике.

Роковой месяц пролетел, словно холодный порыв осеннего ветра.

* * *

Обещанное чудо произошло.

Ровно через месяц Юй превратился в прекрасного юношу. Ин-лун был поражён этой неведомой ему могущественной магией. Воистину Небесный Правитель был самым сильным чародеем во всей Поднебесной. Наверное, так оно и должно было быть.

Радовался старый волшебник столь быстрому преображению Юя. Как только юноша стал говорить, Ин-лун тут же повёз его во дворец томящегося в ожидании новостей Шан-ди.

Сначала владыка отказывался верить в историю с сыном Гуня. Но волшебник всё-таки сумел убедить его и вот Юй, наконец, предстал перед Шан-ди во всей своей красе.

Да, именно такой человек и должен был победить неукротимую стихию. В юноше чувствовалась скрытая сила, словно он нёс в себе частицу Небесного Правителя, след его непостижимой магии.

– Если не возражаешь, я буду звать тебя Сыном Неба, – торжественно произнёс Шан-ди, обнимая растерявшегося юношу.

– Это большая честь для меня, Владыка, – смущённо ответил Юй, и щёки его залились румянцем.

– Разве он не прекрасен? – в сердечном порыве воскликнул Ин-лун. – Вот кто спасёт нас от потопа. Скажи нам, Юй, готов ли ты совершить этот подвиг?

– Я чувствую себя очень странно, – осторожно ответил юноша, – с каждой минутой во мне крепнет уверенность, что я действительно могу сделать это. Я ощущаю в себе скрытую силу, но, к сожалению, пока не знаю, как ею воспользоваться.

– Думаю, с этим не стоит спешить, мой мальчик, – ласково заметил владыка, – всему своё время. Твоё предназначение слишком велико, чтобы осуществиться немедленно.

– Порой я не понимаю сам себя, – продолжил Юй. – Когда вы задаёте мне какие-то вопросы, я уже заранее знаю готовые ответы на них. Но откуда они берутся, сказать не могу. Я знаю много того, что пока не способен объяснить и это пугает меня.

Владыка и волшебник тревожно переглянулись.

– Ты помнишь своего отца? – осторожно спросил Шан-ди.

Юноша нахмурился.

– Я знаю лишь то, что он проиграл и не смог укротить потоп. Отец заплатил за сижан своей душой и, когда отведённый ему срок истёк, огненный демон Чжу-жун забрал его душу, ввергнув её в пылающий хаос царства мёртвых Юду.

– Ты послан на землю закончить дело своего отца, – кивнул Ин-лун, – и я буду помогать тебе во всем, ибо так хочет сам Небесный Правитель.

– Прежде, чем ты приступишь к осуществлению возложенной на тебя богами миссии, я хотел бы тебе кое о чём рассказать, – поспешно добавил владыка Шан-ди. – Ты, наверное, не знаешь, но перед тем как твой отец начал усмирять потоп, я дал ему одно обещание. Я сказал, что если он остановит стихию, я уступлю ему свой дворец, и он станет полноправным правителем Поднебесной. Так вот…

Владыка сделал паузу.

– Сын Неба Юй, то, что я обещал твоему отцу, распространяется и на тебя. Усмири потоп и правь спасёнными землями так, как посчитаешь нужным.

– Спасибо, Владыка, – юноша почтительно преклонил колено, – о лучшей награде я не смел и мечтать. Пусть всё так и будет и пусть в случае неудачи я буду низвергнут в самые страшные пустоты царства мёртвых Юду.

* * *

Мудрый Ин-лун стал наставником Сына Неба.

Вместе они решили плыть к Чёрным Скалам, где обитали могучие морские драконы, без которых начать усмирение потопа было невозможно.

Эти драконы считались самыми свирепыми и самыми неукротимыми в Поднебесной. Горе и смерть ждали того, кто бы осмелился сунуться в их страшное логово.

Сделав себя и Юя невидимым, Ин-лун приказал гигантской черепахе плыть к Чёрным Скалам, где сияла в ночи Пещера Вечного Огня. Многие корабли во время шторма безрассудно стремились на этот губительный свет. Никто потом не возвращался.

– Нам нужно найти в этой пещере Алмазный Глаз дракона Су и разбить его, – сказал юноше хитрый волшебник. – Лишь тогда удастся подчинить своей воле свирепых морских драконов.

Юй хмуро кивнул и они, продолжая оставаться невидимыми, сошли со спины черепахи к подножию Чёрных Скал.

Много разбитых кораблей громоздилось повсюду. Трудно было представить ту чудовищную силу, которая некогда крошила их крепкие борта. Ни одного человеческого скелета не нашли невидимые путешественники на этом кладбище кораблей, драконы не оставляли от людей даже обглоданных костей.

– Страшное место, – Юй зябко поёжился, – скорее бы найти этот Глаз. Скажи мне Ин-лун, как же мы его разобьем, ведь он сделан из алмаза?!!

– Об этом не беспокойся, – волшебник осторожно заглянул в небольшую пещеру, – главное, добраться до алтаря…

Внутри пещеры то тут, то там, валялось брошенное приплывшими сюда моряками оружие. Драконы умели подчинять людей своей воле, и те сами шли в сердце их логова, как жертвенный скот, бредущий на убой.

Алтарь располагался в самом начале пещеры.

Огромный прорубленный в камне колодец изрыгал столб гудящего пламени и в центре этого огненного столба без видимой опоры висел Алмазный Глаз дракона Су.

Ин-лун огляделся и осторожно подвёл Юя к краю колодца.

– Дальше ты всё должен сделать сам, – с сожалением произнёс волшебник. – Главное верь и не бойся. Протяни руку и возьми Глаз.

– Но как же…

– Я же сказал, верь и ничего не бойся. Ты избран самим Небесным Правителем. В тебя он вложил часть своей силы. Если ты не сможешь вытащить из огня Алмазный Глаз, значит, вода скоро окончательно погубит землю, а ты вовсе не Сын Неба, а обыкновенный человек, как и твой отец. Моя магия бессильна перед магией драконов. Ну же, что ты медлишь?

Юй зажмурился и резко сунул руку в огонь.

Юноша ничего не почувствовал.

Пальцы ловко выхватили из пламени заветный талисман. Потрясенный Юй протянул добытый трофей волшебнику. В ту же секунду Чёрные Скалы содрогнулись.

Это просыпались разбуженные драконы.

– Скорее, – закричал Ин-лун, выхватывая из руки Юя Алмазный Глаз.

Отскочив в сторону, волшебник подбросил драгоценный камень в воздух и с силой ударил по нему своим посохом. Раздался тонкий мелодичный звон, сверкающая алмазная пыль осыпала Ин-луна и юношу с головы до ног.

Волшебник торжествующе улыбнулся:

– Теперь морские драконы твои…

* * *

Подчинив морских драконов, Юй принялся укрощать потоп.

Драконы, повинуясь мысленным приказам юноши, самостоятельно рыли в ещё незатопленной земле каналы для отвода воды, пробивали скалы, ровняли холмы. Но вскоре они наткнулись на непреодолимое препятствие – волшебную гору Лунмынь.

Как ни уговаривал Юй Ин-луна, но волшебник наотрез отказывался идти вместе с ним на поклон к непостижимым существам, обитающим в недрах этой горы.

– Только ты сам можешь туда спуститься, причём один, – наставлял Юя волшебник. – Никто не знает кто они. Никто их даже ни разу не видел. Это странное место. Здесь часто раскалывается небо и горит земля. Мы не в силах самостоятельно преодолеть гору Лунмынь. Иди и проси у её обитателей помощи. Скажи им, что тебя послал сам Небесный Правитель, а я пока успокою наших драконов.

Что ж, ничего не поделать, пришлось Юю спускаться в недра горы Лунмынь одному.

Юноша взял факел и не спеша побрёл по прорубленным в камне ступенькам вниз. Через некоторое время он увидел затаившуюся во тьме ужасную клыкастую морду. Юй закричал, пытаясь отпрянуть от чудовища, но тут же рассмеялся, так как перед ним была всего-навсего каменная статуя. Статуя изображала большую рогатую змею длиной в десять чжанов. Во рту змея держала тускло засветившуюся в свете факела жемчужину.

Юноша вспомнил, как совсем недавно с лёгкостью добыл алмазный глаз и, улыбнувшись, выдернул жемчужину из каменной пасти. Последовавшая за этим вспышка света ослепила его.

Казалось, прошло немало времени, прежде чем Юй, наконец, обрёл способность видеть. Он находился в незнакомом помещении, окружённый высокими людьми в чёрном. Лица незнакомцев скрывали безликие каменные маски.

– Кто ты и зачем к нам пришёл? – раздалось прямо в голове юноши.

Он мог поклясться чем угодно, что незнакомцы в чёрном не издали при этом ни звука. Тот, кто с ним говорил, на время поселился в голове Юя. Это было неприятно, но юноша нашёл в себе силы ответить.

– Меня зовут Юй, я Сын Неба, посланный Небесным Правителем усмирять потоп.

– Ты Сын Неба?!! – безликий собеседник рассмеялся. – Что ж, когда-то и я усмирял разбушевавшуюся стихию и я, так же как и ты был тогда молод и полон сил. Скажи, чего ты хочешь от обитателей пещеры Лунмынь. Мы всегда жили с людьми в мире. Никому не было до нас дела, и мы никого не трогали. Что же вынудило тебя нарушить традиции?

– Морские драконы отказываются рыть туннель под вашей горой, потоп разрастается, гибнут люди, драгоценное время уходит.

– Тебе незачем рыть проход под нашей горой, – ответил безликий, – ты поступишь проще. Мы дадим тебе особый план, пользуясь им, ты построишь много отводящих воду каналов, и потоп вскоре прекратится. Надеюсь, после этого вы люди снова надолго оставите нас в покое.

Один из безмолвных незнакомцев протянул Юю удивительную нефритовую пластинку. По форме пластинка напоминала бамбуковую планку длинной полтора чи и два цуня.

– Как только ты захочешь взглянуть на неё, мысленно представь землю с высоты соколиного полёта, – добавил бестелесный голос, – тут же ты увидишь рисунок нужных тебе каналов, они будут светиться.

– Я должен знать, кому обязан за столь бесценный дар, – набравшись смелости, произнёс Юй, бережно принимая подарок.

– Если хочешь, называй меня Фу-си, сыном богини Девяти Рек Хуасюй, – ответил голос, – хотя какое в конце концов это имеет значение. Но раз для тебя это так важно.… И ещё одно. Можешь оставить у себя и ту жемчужину, которую ты без спроса вынул из пасти рогатой змеи. Удивительно, но ты безошибочно нашёл единственный способ спуститься к нам сюда. Эта жемчужина открывает особый потайной ход. Береги наши дары, смертный, и помни, пока они находятся в руках Сына Неба, Поднебесная будет существовать вечно…

Впоследствии Юй полагал, что всё, произошедшее с ним в недрах горы Лунмынь, ему попросту приснилось.

Ин-лун нашёл юношу на следующее утро мирно спящим у входа в пещеру на груде каких-то сгнивших досок.

Но как тогда объяснить, что в левой руке Юй сжимал прекрасную жемчужину, а в правой тонкую нефритовую дощечку? Юноша утверждал, что видит на этой дощечке план отводящих воду каналов, но, сколько не присматривался к бесценному подарку волшебник Ин-лун, никаких рисунков на дощечке он так и не увидел.

В конце концов, Юю удалось остановить потоп. Прорытые драконами каналы с жадностью пожирали воду, светящийся рисунок на нефритовой дощечке время от времени менялся, и юноша даже на пол ли не смел отклонятся от созданного магией обитателей горы Лунмынь плана.

Владыка Шан-ди сдержал своё слово и вскоре возмужавший победитель потопа Юй основал первую императорскую династию Ся. А титул Сына Неба стал официальным титулом владык Поднебесной.

Но это уже совсем другая история…

…Так рассказывают. А правда ли это, ложь, кто знает?

Глава пятая Великий поход (Начало)

Они выехали из Гуанчжоу рано утром.

Машина Чена с ревом разрезала прозрачный туман, который не успел еще растаять под лучами встающего солнца. По-настоящему жарко станет лишь ближе к полудню, а пока можно было во всю наслаждаться приятной утренней прохладой.

– Едем до Циньюаня, потом будет Шаогуань, Ганьчжоу, Юньсинь, Липин, а затем Чанша, Сянинь и Ухань, – скороговоркой выпалил Чен, обернувшись к Бетси.

На такую мелочь, как наблюдение за дорогой, Джимми, конечно, плевал.

– Так мы и поедем! Можете даже на карту не смотреть!

К слову сказать, именно этим и занималась мисс МакДугал.

«Конечно, – мысленно рассуждала она, – мистер Чен отличный водитель, но что я знаю о его способностях гида? То, что он проявил себя с лучшей стороны при пересечении границы, еще ничего не значит. Может быть, нам просто дружелюбные пограничники попались».

Джимми тем временем трещал, не переставая.

– Вот, например, если мы захотим позавтракать, то я сразу же вам могу сказать, что именно можно есть, а что нет. Я точно знаю, какое блюдо пригодно для европейского желудка, а какое нет, – на миг отвлекшись от этой интересной темы, водитель рывком вернул машину в левую полосу; как раз перед носом у отчаянно сигналящего грузовика. – Скажем, «завтрак велорикши»: сердце, макароны, жир, водка, соевый соус, перец и лук. Есть совершенно невозможно, если это приготовлено в придорожной лавке Юньсиня. Но все то же самое чрезвычайно вкусно, когда вы покупаете это в Липине. А все почему, спросите вы?! Почему?

– Почему? – не отрываясь от карты, буркнула Бетси.

Она легко нашла город Чанша, но никак не могла обнаружить по пути следования пункты, названные Ченом. Или в туристическом агентстве ей продали недостаточно детальную карту, или Джимми что-то напутал. Второе казалось более правдоподобным.

– Все дело в воде! – важно заявил водитель. – В воде, которую пьют животные! Это удивительно, но факт. Под Юньсинем и под Липином проходят совершенно разные водяные пласты. Города находятся друг от друга в нескольких десятках километров… – посмотрев на удивленную Бетси, Чен поправился, – может быть, чуть больше, но дело в том, что они берут воду с разных глубин. В Липине не поленились, и пробурили скважины поглубже, в то время как в Юньсине…

– Скажи, Джимми, – перебила словоохотливого водителя Бетси, – твои родственники с материкового Китая?

– Очень дальние, – изумленно ответил водитель.

– Они все живут в провинции Хунань?

– Как вы догадались?

– Дедукция, – заявила Элизабет. – Смотри на дорогу.

Джимми в очередной раз вернул машину на нужную полосу и громко прокомментировал свои действия:

– Удивительно плохо отбалансированы рулевые тяги у этого рыдвана! И все-таки, мисс МакДугал, как вы догадались?

– Я же сказала, дедукция.

– Удивительно! – взмахнул руками Чен, но снова вовремя ухватился за баранку поплывшей вправо машины.

Навстречу двигались нескончаемые колонны тяжёлых грузовиков, и китаец решил больше не рисковать. Постоянное поглядывание через плечо на симпатичную пассажирку могло плохо закончиться. Скажем, под колёсами грузовика, способного превратить машину Джимми в консервную банку. Потом только автогеном трупы и извлечёшь.

– Но, все-таки, подскажите мне, каким образом… – продолжал канючить настырный китаец.

– Хорошо, – согласилась девушка. – Я дам одну подсказку, но за это ты ответишь мне на один вопрос.

– Все что угодно! – радостно закивал водитель.

– Итак, логическая цепочка начинается с того, что город Липин находится в провинции Хунань. А город Юньсин, в провинции Цзянси.

Джимми молчал.

Но через некоторое время он все-таки не выдержал:

– И это все?

– Да.

– Хм… Я все равно ничего не понял, – расстроился китаец.

– Ничего страшного, – успокоила его Бетси. – Понимание придет со временем. А теперь вопрос.

– Да, да…

– Почему мы едем в Ганьчжоу?

– Э-э-э… – водитель замялся. – А что такое?

– Это огромный крюк.

– Разве?

– Точно.

Джимми задумался. Бетси видела в зеркало заднего обзора, как бегают его глаза. Паршивец снова плохо следил за дорогой.

– Было бы, конечно, проще ехать через Цзысин, но… – Чен с сомнением почесал взъерошенный затылок.

– Но?..

– Но там…

– Не тяните, мистер Чен!

– Там проживают люди, видеть которых я бы м… м… не очень хотел!

– То есть? Неужели у тебя такая бурная биография?

– Нет, дело в том… – водитель замялся.

– Послушай, милейший, чем больше ты тянешь кота за хвост, тем больше у меня оснований начать сомневаться в своем выборе. Может быть, мне стоит поискать другого проводника? Отвечай в чем дело?

– Дело в том, что там живут мои родственники! – выпалил китаец.

– И?..

– Наши отношения не слишком… как бы это так сказать… не слишком хорошие.

– Настолько, что мы делаем крюк длиной в сотню километров, только чтобы не проезжать через их город?

– Да…

– Чен! Это же просто город, а это обыкновенная машина, которая едет дальше… Я не понимаю.

– Да, конечно, просто город, просто машина. Но у меня не простые родственники! Вы даже себе не представляете, что это за люди!

– Боже мой, что же ты мог такого натворить?

– Ну… Дело в том, что некогда я был обручен. И даже собирался жениться, но вышла одна неприятная история, и все развалилось, а я бежал в Гонконг.

– Что ещё за история?

– О! – Джимми не удержался, всплеснул руками и произнес дрожащим голосом. – Это была самая большая любовь в моей жизни. Это была такая любовь!.. О, бедняжка Мэй Лин!

– Что с ней случилось?

– Она оглохла.

– Как так?..

– И ослепла!

– Боже мой.

– Лишилась правой ноги, а потом умерла от горя.

– Кажется, я не хочу слушать эту кошмарную историю, – пробормотала Бетси себе под нос.

Но китайца, неожиданно впавшего в сентиментальность, было уже не остановить.

– Когда-то давно, когда я был совсем молодым и беззаботным, я жил у своих дальних родственников в Чэньчжоу. Это совсем неподалеку от Цзысина. Маленький городок, основной гордостью которого была железная дорога, проложенная из Гуанчжоу в Ухань. Этот огромный железнодорожный узел был для нас, мальчишек, большой игрушкой. Ведь никаких других развлечений у нас не было. В это же время, в Цзысине, куда мои родственники частенько ездили, жила девушка сказочной красоты, Мэй Лин. До сих пор я не могу вспоминать ее без слез! Каждый мой приезд был для нее радостью и праздником. Стоит ли говорить, что вскоре мы сильно полюбили друг друга. И даже подумывали о женитьбе. По понятным причинам мы старались скрывать наши чувства. Но когда скрывать их было уже невозможно, выяснилась страшная тайна.

– Что ты имеешь в виду под этим невозможно?

– Ну… – молодой англичанке показалось, что Чен смутился. – Ну… Так получилось, что… в общем, скрывать дальше было уже невозможно. И мы узнали страшную тайну! Оказывается, родители Мэй Лин, были заправилами местной Триады! А мои родственники ни за что бы не согласились на такой брак. Впрочем, как и деспотичный отец возлюбленной…

Мисс МакДугал почувствовала легкую дурноту. То ли дорога, по которой они ехали, была излишне неровной, то ли рассказ водителя, чересчур смахивающий на низкопробный любовно-сентиментальный роман, изобиловал уж очень тошнотворно-сладкими эпитетами.

– Тогда-то и вспыхнула, подобно сухому хворосту, вражда, которая долгие годы шла между нашими семьями…

Ну прямо Шекспир какой-то.

Бетси почувствовала, что начинает клевать носом. Беспокойная ночь, ранний подъем, вкрадчивая речь водителя – все это действовало на неё усыпляюще.

– Я пробрался к ее балкону… – доносился сквозь дрему исполненный трагизма голос Чена. – …вышла ко мне в ослепительном платье…

«Что-то мне это все напоминает, – уже засыпая, подумала Бетси. – Где-то я слышала эту историю…»

– … мой друг был смертельно ранен. А ее брат…

«Точно слышала, только там речь шла о Европе».

– …Я не хотел его убивать. Ведь это был единственный и обожаемый брат моей воздушной феи, Мэй Лин. Но неумолимый рок…..И, умирая, он сказал…

Бетси провалилась в беспокойный сон, где ее преследовали персонажи Шекспира. Ромео и Джульетта были почему-то одеты в традиционные китайские халаты, принимали вычурные позы из у-шу, гортанно кричали и неистово размахивали катанами. В роли Ромео выступал покойный Брюс Ли, а в роли Джульетты, почему-то Вуппи Голдберг.

Ромео и Джульетта только что закончили очередной акробатический номер и раскланивались перед зрительским залом. После того, как стихли аплодисменты, артисты начали читать какой-то удивительно занудный диалог о любви. Брюс Ли, в роли Ромео, похотливо тянулся к Вуппи Голдберг, а та, в свою очередь, с деланным кокетством отбегала от него как можно дальше, норовя свалиться в будку суфлёра. Наконец, на сцену, встреченный бурными овациями, выбежал Тибальд, которого почему-то изображал Арнольд Шварценеггер. Зловеще ухмыльнувшись, Арни закричал: «Твое кун-фу не такое хорошее, как мое! Готовься сдохнуть!»

«Это классическая китайская опера», – произнес кто-то рядом с Бетси. Она обернулась и с удивлением обнаружила сидящего рядом с ней в зрительном зале своего университетского преподавателя профессора Алекса Енски. Одет Енски был в белоснежное кимоно, но лишь по пояс, дальше на нём были надеты семейные безразмерные трусы в мелкий белый и красный горошек. Сон Бетси принимал опасную эротическую окраску.

Профессор с интересом смотрел на сцену: «Классический китайский сюжет. Посмотрите, какой пластики и выразительности исполнено каждое движение».

Мисс МакДугал посмотрела. На залитой прожекторами сцене Брюс Ли и Вуппи Голдберг ногами били связанного корабельным канатом Шварценеггера. Тот плевался и громогласно матерился на китайском. Обижать Терминатора дело опасное, кровавый финал всего этого бреда сомнений у Бетси не вызывал.

Забив Тибальда-Шварценеггера, а также его друзей и родственников, возлюбленные нежно обнялись. Но не тут то было. В самый решающий момент Арни восстал из мёртвых и, закурив непонятно откуда извлечённую сигару, принялся в капусту крошить актёров маленькой портативной бензопилой. Последним Шварц замочил режиссера, живо смахивающего на японца Такеши Катано…

К счастью для Элизабет, машину тряхнуло как раз в тот момент, когда Терминатор, ловко спрыгнув в зал, набросился на сидящих в первом ряду, обалдевших от ужаса, зрителей.

– Боже мой… – пробормотала Бетси, просыпаясь – Какой кошмар…

– Так я дорасскажу, – весело обернулся к ней водитель.

– Нет! – закричала англичанка. – Нет. Спасибо! В следующий раз. Смотри на дорогу. Если нам лучше ехать через Ганьчжоу, пусть так и будет. Эта история слишком ужасна для меня.

И она откинулась на сидение, чувствуя себя смертельно усталой.

– Что-то не так с рулевыми тягами, – бормотал китаец. – Совсем плохо с ними. Поверьте лучшему водителю в Гонконге.

И действительно, машину швыряло по дороге от одной обочины к другой. Один раз Джимми Чену с трудом удалось избежать катастрофы, когда их вынесло на встречную полосу, и из-за поворота тут как тут, в лоб выскочил очередной грузовик.

– Эй! Что за колымагу ты нашел?! – крикнула Бетси, подпрыгивая на заднем сидении.

– Какая была, – огрызнулся Чен, но тут же поправился. – Она показалась мне вполне надежной, но вот рулевые тяги – дрянь. Это очень странно, потому что я осматривал все сам, лично. Я никому не доверю такое важное дело… Но…

– Что но?

– Но нам все-таки нужен автомеханик.

– Тогда давай найдем его!

– Как скажете, – смиренно согласился Джимми. – Я знаю одного, очень хорошего.

Ганьчжоу, по словам Чена, был маленьким городишкой. Маленьким по китайским стандартам.

В перенаселенном Китае, где миллиард с чем-то людей жалось, наступая друг другу на пятки, вокруг центров цивилизации, любой городок превращался в кипящий людской котел. Промышленные кварталы сменялись спальными, вокруг машины, которая двигалась с черепашьей скоростью на улицах, заполненных в основном велосипедами, суетились дети. Многие справляли нужду прямо здесь же. Бетси слегка подняла бровь, когда поняла, что у китайских детей штаны устроены самым удобным для этих целей образом. С разрезом по шву сзади. Присел… и готово.

– Как тут можно ориентироваться? – спросила англичанка.

– Очень просто, – невозмутимо ответил водитель. – По названиям улиц.

И он указал на иероглифы, на стенах.

«Безусловно, это обнадеживает», – мысленно хмыкнула Бетси.

– Тут уже близко, – пообещал Джимми, яростно давя на клаксон. – Совсем недалеко.

Когда через час они все-таки добрались до «близкой» автомастерской, мисс МакДугал уже была готова проклясть свою страсть к приключениям и научным изысканиям. От дорожной пыли, духоты и постоянного шума ее тошнило.

– Эй, кто тут может отремонтировать большую поломку рулевой тяги!! – заорал Чен, колотя в огромную железную дверь подобранным гаечным ключом. – Эй! Просыпайтесь!

Проходивший мимо пожилой китаец что-то коротко сказал ему. Джимми ответил. Старик пожал плечами и направился дальше.

– Что он сказал?

– Да… – послышалось в ответ какое-то блеяние.

– Что?

Чен странно гримасничал, словно обращаясь к кому-то за спиной англичанки.

Мис МакДугал резко повернулась, но никого в пестрой толпе не заметила. Ее проводник снова принялся яростно колотить в дверь, словно стараясь произвести как можно больше грохота.

– Эй! – властно прикрикнула Бетси. – Что он сказал?!

– Ну, – Джимми пожал плечами. – Он сказал, что в этом доме уже год никто не живет. И мастерская закрыта.

– Так может быть, он говорит правду? Может быть, поищем где-нибудь в другом месте?

– Нет, нет. Я никому не доверю такой важный процесс… Никому! Эти ганьчжоусцы известные проныры!

Водитель решительно швырнул гаечный ключ в пыль.

– Я сам! Сам разберусь с этой проблемой!

И, топая с самым решительным видом, он направился к автомобилю. Открыл багажник и начал выкидывать на землю какие-то железяки. При этом Чен яростно выкрикивал:

– Где эти инструменты!? Я сам все сделаю!? Мне не нужны никакие механики! В конце концов, я Джимми Чен, лучший автомастер в Гонконге!

Элизабет удобно устроилась в тени, на разложенных дорожных сумках. Тут было не жарко, к тому же ее водитель сбегал куда-то и принес множество бутылок с холодным лимонадом и какие-то экзотические вкусности.

От самого Джимми к этому моменту остались только одни ноги, уныло торчащие из-под днища автомобиля. Иногда оттуда же вылетали ругательства на двух языках и разнообразные инструменты. Ремонт явно грозил затянуться надолго, и Бетси поспешно распрощалась со своими планами закончить путешествие как можно быстрее.

И вот, когда солнце уже перевалило через свою небесную вершину, жара сделалась окончательно невыносимой, а лимонад и терпение истощились. Огромные железные ворота раскрылись, подобно вратам прохладного рая перед измученными жаждой грешниками. Ужасный скрип проржавевших петель показался молодой англичанке прекрасной музыкой. Воротины визжали, скрипели, трещали. Звук был похож на все самое отвратительное, что может быть в этом мире. Железо о стекло, мел о доску, скрежет зубовный. Но после нескольких часов на жаре в ожидании автомеханика… Это просто волшебная песня.

Однако Джимми Чену так не показалось. Услышав, что ворота, наконец, открываются, он выскочил из-под машины и, размахивая домкратом, кинулся к толстенькому человечку, выходящему из гаража.

Бетси ничего не успела понять, а ее водитель уже проделал массу нелепых вещей: треснул домкратом по голове владельца гаража, ткнул кулаком ему под дых, ухватил за щеки, яростно гримасничая при этом и сопровождая каждое свое движение неразборчивым потоком слов.

После этой удивительной сцены Джимми взлохматил обалдевшему китайцу волосы, повернул его спиной к Элизабет и, обняв за плечи, представил:

– Это Вей Линь! Очень хороший механик в этой провинции, и даже в этой стране. Самый известный. У него очень много заказов…

Чен осекся, озадаченный реакцией мисс МакДугал.

– Что смешного?

Китаец посмотрел на механика, развернул того лицом к англичанке, отряхнул и снова представил:

– Лучший механик.

Толстый Вей открыл было рот, но Джимми его опередил:

– Немой к тому же.

Механик закрыл рот и выразительно посмотрел на водителя.

– Он немного стесняется этого своего недуга, но зато он очень хороший механик. Один момент. Мы очень быстро все сделаем, – затараторил Чен, уводя Вея куда-то в недра гаража.

– Эй, – крикнула Бетси. – А машина?..

– Момент, – эхом донеслось из темноты.

Когда Вей и Чен все-таки появились из ворот, оба имели довольно потрепанный вид. У Джимми под глазом виднелся синяк, а Вей немного прихрамывал.

– Сейчас мы все исправим.

Еще через час, измазанные маслом горе-ремонтники выбрались из-под автомобиля. Вей хмуро глядел на Джимми, явно страдая от своей неспособности говорить.

– Он сказал, – обратился водитель к англичанке, – что я все очень хорошо подготовил к ремонту.

– Как это сказал? Он же немой! – изумилась Бетси, глядя на округлившиеся глаза механика.

– А… жестами. Мы очень хорошо понимаем друг друга. Я знаю его уже давно, – Джимми важно подбоченился. – И всегда подгоняю ему какую-нибудь работёнку. Иначе он помер бы от голода. Точно. Я вот что предлагаю…

Водитель отвел девушку в сторону.

– Я вот что предлагаю. Давайте возьмем его с собой, на случай каких-нибудь поломок или неисправностей. Хороший механик всегда пригодится. Особенно тут, в Большом Китае. Знаете, у коммунистов… – китаец испуганно посмотрел по сторонам, – совсем нет хороших механиков. Они все покупают в России и ничего не ремонтируют. За городом даже есть огромная свалка, там лежат все механизмы, которые сломались и их уже не возможно починить. Огромная свалка машин, тракторов, комбайнов… Проще купить новый. Дешевле. Поэтому тут такое правило, не ремонтировать. И совсем нет механиков. А те, кто есть, находятся под охраной государства. Думаете, почему он нам не открывал? Он боялся, что мы агенты коммунистов. Это надежный человек, я его знаю. К тому же, нем, как рыба.

– Какую удивительную чушь ты несёшь! – возмутилась англичанка.

Джимми заморгал с видом оскорбленной невинности.

– Но механика мы, все же, возьмем. Потому что в твоей способности ремонтировать автомобиль я уже убедилась, – язвительно добавила мисс МакДугал.

Посмотрев на горестное лицо Чена, она, чуть смягчилась:

– Хотя водишь машину ты и несравнимо лучше…

– Лучшего водителя… – нагло вставил китаец.

– Но оплачивать услуги механика, – перебила его Бетси, – будешь из своего кармана!

До города Чанша они добрались уже вечером.

Чен, активно жестикулируя, отпуская руль и делая страшные гримасы, отсоветовал Бетси останавливаться в этом городе на ночь.

– Это нехороший город! Тут нет никаких пристойных отелей. Тут только рабочие районы, сплошная свалка и нет воды.

– Горячей? – наивно поинтересовалась мисс МакДугал.

– Никакой! – отрезал Чен, и это решило дело. – И вы только посмотрите, какие тут дороги!

Водитель отвернулся от англичанки, перехватил руль у Вея, который невозмутимо вел машину все это время, и указал на дорогу. Действительно, ямы, рытвины и колдобины обильно усеивали старый, посеревший асфальт.

– Вы только посмотрите!! – кричал Чен, бешено вращая руль. – Только…

КРАК!

Автомобиль ухнул куда-то вниз. С ужасающим грохотом бухнулся днищем и завилял по дороге.

– Ой!

– Ай!

– Только посмотрите!

Толстячок Вей взвыл и потянулся к шее Чена.

– Тише, тише! Спокойней! Ничего не случилось, – верещал последний, с трудом удерживая машину на дороге. – Это всего лишь маленькая ямка. Тут полно маленьких ямок…

– Черт побери, Джимми, ты можешь не попадать в приключения!? – зло огрызнулась Бетси. – Если ты даже машину вести не способен…

Вей зарычал громче.

– Я способен! Я способен! Простите! – орал Джимми.

– Останови, наконец, эту проклятую машину, черт побери! Нужно же посмотреть что случилось.

– Я пытаюсь!!!

– Что значит, пытаюсь?

– Я торможу… – жалостно проблеял водитель, вращая рулем и неистово дергая рукоять переключения скоростей. – Я торможу…

Автомобиль тем временем метался, как взбесившийся кенгуру, от одной ямы к другой, и чудом избежал столкновения с единственным на этой дороге фонарным столбом.

– Тормоз-а-а-а-а!!! – вдруг заорал Чен.

– Да вы что, с ума сошли! – завопила Бетси, нервы которой находились в изрядном напряжении после столь сложной дороги.

Сломанные тормоза оказались для нее «последней каплей».

– ЫЫЫЫЫ! – мычал толстяк Вей, и в этом нескладном мычании мисс МакДугал даже расслышала китайскую речь.

Вероятно, просто показалось…

– А, а! Дошло! – вдруг непонятно кому прокричал Чен, дернул какой-то рычаг, и машина встала как вкопанная. – Все, все… Как вы сказали, так я и сделал.

Толстый механик уже выскочил из машины, и что-то делал с колесами. Джимми и Бетси выбрались из салона на свежий ночной воздух.

– Ну, и что же мне с тобой сделать? – подбоченилась англичанка.

– Я не при чем, это все дорога, – пожал плечами водитель. – С каждым могло…

Он осекся, увидев, какой взгляд кинул на него Вей.

– Это можно починить? – обратилась к толстяку Бетси.

– Он не знает английского, – попытался влезть в разговор Чен, но механик швырнул в него грязную тряпку, и горе-водителю пришлось умолкнуть.

Из последовавшей пантомимы мисс МакДугал поняла, что ремонт машины дело затяжное, и лучше всего им будет заночевать в ближайшем мотеле.

– Но где?

– Вот тут, вот тут… – поспешил отвести ее от толстяка Джимми. – Очень хороший мотель…

– Но ты же сам говорил, что в этом городе останавливаться нельзя?

– Посмотрите сюда… – Чен указал куда-то пальцем.

Под ржавым фонарным столбом торчала покосившаяся табличка с иероглифами и, о чудо, английской надписью «Chansha». Знак был перечеркнут красной полосой.

– Это означает, что город остался позади. Нам очень повезло! Вот, кстати, и мотель. Называется «У лисицы»… Прекрасное место… Тут есть горячая вода, утренний завтрак…

– Откуда ты знаешь? – с подозрением спросила англичанка.

– Из вывески, – ответил водитель с такими честными глазами, что не поверить ему было никак не возможно.

Мотель выглядел довольно обыкновенно. Двухэтажное здание с яркой неоновой вывеской, на которой прыгала оранжевая лиса в переднике и в такт ей плясала зеленая надпись «24h». Некоторые окошки еще горели. За занавесками можно было рассмотреть силуэты постояльцев.

– Ну, что ж… – вздохнула Бетси и направилась в сторону приветливо светящихся окон.

Девушка не могла видеть, что как только она с водителем пересекла порог мотеля, свет во всех окнах странным образом погас, здание погрузилось во тьму, а вывеска, вместо нежно-оранжевого, налилась пугающе красным светом…

– Вот так-так… – только и нашелся толстяк Вей, который мог видеть эту метаморфозу, но был стеснен бурной фантазией своего друга, сделавшей его немым.

– Ни-хао… – поклонилась пожилая хозяйка мотеля. – Здравствуйте…

– Добрый вечер, – бодро начал Чен.

– Здравствуйте…

– Глухая, наверное, – пробормотал Джимми и повторил погромче. – Добрый вечер! Нам нужно две комнаты. Одна одноместная, а другая дву…

– Здравствуйте… – хозяйка невозмутимо била поклоны.

– Эй!! – Чен помахал руками.

– Мы можем войти? – спросила Бетси по-английски.

Ответом был жест, указывающий на внутренние двери.

– Ключи там.

И хозяйка удалилась.

– Вот тебе на. Ничего не понимаю, – удивился водитель.

За дверью они нашли стенд, весь увешанный ключами. И, что было самым необычным, все ключи оказались разных форм и размеров. От совершенно маленьких, чемоданных, до огромных, амбарных…

– И что же выбрать? – озадачилась англичанка, привыкшая к порядку в подобных заведениях. – Это что, местный колорит?

– Сам ничего не понимаю. Я возьму, пожалуй, вот этот! – и Джимми ухватил средней величины медный ключ с завитушками.

– А я вот этот рядом… – Бетси выбрала стандартный дверной ключик с квадратной головкой. – Если что, кричите.

– Я вас умоляю, – хвастливо ответил водитель. – Я знаю кун-фу!

– Ну, ну… Кун-фу, так кун-фу…

Номера на удивление были самыми обычными. Бетси зашла в номер к Джимми, который, высунувшись по пояс в открытое окно, что-то злобно кричал механику, затем девушка осмотрела и свои апартаменты. Все как обычно. Душ, где была, кстати, горячая вода, мини-бар, кровать, стол…

К чему были нужны выкрутасы с ключами, непонятно.

«Ну, да ладно, – решила про себя мисс МакДугал. – В чудной монастырь… Или как там русские говорят, чужой монастырь?.. В общем, не лезут со своей библией».

По коридору плыли два привидения.

Два классических белых облака.

Они двигались, покачиваясь из стороны в сторону.

– Сейчас, главное не переборщить, – заявило приведение номер один голосом Джимми.

– Да уж, сегодня и так денек был… – нервно ответило второе привидение, в котором, судя по комплекции, можно было угадать толстяка Вея. – Не самый легкий. Зачем ты меня немым сделал?

– Так надо! – ответил Чен, высовываясь из-под покрывала. – Иначе ты бы все испортил!

– Я? – в ответ Вей тоже задрал подол и зло посмотрел на друга. – Я все чинил! В то время как ты…

– Т-с-с-с… – прошипел водитель.

Они снова натянули на себя балахоны и двинулись дальше по коридору.

Вскоре дорогу им преградили две белые тени.

– Джимми…

– Что?

– Зачем эти придурки поставили посреди коридора зеркало?

– Не знаю. Вообще странное место, – ответило приведение номер один и покачалось из стороны в сторону. Его «отражение» повторило эти движения. – Действительно зеркало. Глупость.

– Давай обойдем…

– Давай.

Они двинулись в разные стороны, но «отражения» снова преградили им путь.

– Что за черт? Зеркало во весь коридор!

– Вей…

– Что?

– А откуда ты взял такую маску?

– Какую?

– Ну, – Чен пригляделся к «отражению» друга. – С лисьей мордой.

– С какой мордой? – Вей снова задрал балахон и посмотрел на привидение-Чена.

– С лисьей, – прошептал Джимми, указывая куда-то пальцем.

Вей повернулся…

И нос к носу столкнулся с оскаленной лисьей пастью…

Значительно позже он будет клясться, что у лисы глаза горели адским огнем, а из пасти доносились крики мучимых грешников. Но сейчас… Но сейчас ему было не до этого.

Неожиданно осознав, что посреди коридора нет никакого зеркала, а дорогу им преграждает…неизвестно что, друзья с воплями бросились в разные стороны.

– А-а-а!! – орал Чен, несясь по коридору и путаясь в складках бутафорского костюма.

Он явственно слышал, как позади него цокают об исцарапанный (теперь-то он понял, ЧЕМ исцарапано старое дерево) паркет, лисьи когти!

– О-о-о… – выл насмерть перепуганный Вей, кружась вокруг страшного призрака.

Вскоре, как и следовало ожидать, они столкнулись. Отчего испугались еще больше, кинулись в противоположенные стороны, но, к несчастью, их балахоны запутались, и друзья с грохотом упали на пол.

– Помогите!! Помогите!!

Оскаленные лисьи морды склонились над ними, с клыков падала слюна… Чен от ужаса закрыл глаза.

Еще мгновение…

– Что тут происходит? – спросила заспанная Бетси, выглядывая из дверей.

Джимми открыл сначала один глаз, затем второй.

– Здравствуйте, здравствуйте… – кланялась и отступая спиной вперед по коридору, бормотала старушка-хозяйка. – Здравствуйте…

– Добрый вечер! – поздоровалась с ней Элизабет и снова обратилась к распростертым на полу друзьям. – Я жду объяснений!

– Э-э-э-э, – Чен указал пальцем на Вея, словно ожидая, что тот за него ответит, – э-э-э…

Повернувшись, дабы получить хоть какую-то моральную поддержку от механика, Джимми на миг увидел, как за коридорным поворотом исчезает огромный рыжий хвост. Чен взвизгнул, схватил Вея за грудки, но, посмотрев тому в лицо, обнаружил страшную белую маску, что испугало его еще больше. Водитель попытался вскочить, упал, забился, как пойманная в сети рыба.

Наконец, толстяк-механик стянул с головы покрывало и мрачно указал Бетси на водителя. Он, мол, все объяснит.

– Итак?

– Мы… Мы… гуляли… Ночью…

– Вдвоем, – подсказала Бетси.

– Ну да. И… И так получилось… В общем… Может быть… – вдруг Чена осенила, как ему показалось гениальная мысль. – Мы можем остаться у вас в номере, чтобы охранять… А то… незнакомая страна!..

Вей энергично закивал.

– Ну, уж дудки! – отрезала Бетси. – Я отлично спала и собираюсь спать дальше. В одиночестве! А вы… гуляйте себе! Я надеюсь, вам понравится…

Вей, в это время глазеющий по сторонам, увидел два красных глаза, которые пристально и очень зло, как ему показалось, наблюдали из темноты. Как раз оттуда, куда ушла странная старушка-хозяйка…

Механик с удивительной прытью, довольно странной для его тучной комплекции, вскочил на колени и с невнятным мычанием и мольбой в глазах кинулся к ногам Бетси. Та чуть взвизгнула и по понятным причинам, (поскольку была не совсем одета) еще дальше спряталась за дверь.

– Пойдите прочь! Что за клоунада?!

Не известно чем бы все это закончилось, но на шум отворилась соседняя дверь, и из нее решительно вышел джентльмен, задавший «настоящий джентльменский вопрос»:

– Какого, blin, hrena вы не даете нормальному русскому человеку поспать?

– Вы кто?.. – удивленно спросила мисс МакДугал, приглядевшись.

– Никто никому не мешает, – пропищал Чен и, верно сориентировавшись в опасной обстановке, ужом юркнул в номер к джентльмену, где и заперся.

Вместе с Веем.

– Ничего себе bazar, – только и произнес незнакомый здоровяк. – Это че, такой местный обычай? Ну, сейчас я вас.

И с этими словами он играючи высадил плечом дверь своего номера.

Глава шестая Заразительный ветер странствий

Прежде чем отправиться в Китай, Сергей Черкасский прямо из Шереметьево вылетел в Ганновер…

Страсть к путешествиям одолевала Серёгу каждый раз ближе к лету, когда все дела на фирме были более-менее решены, сотрудники отправлены в отпуск, а многочисленные конкуренты заказаны оптом и поштучно крутым киллерским конторам.

Вернётся к осени Серега, глядишь, а Слава Буффало и Жорик Шрам уже на дне Москвы-реки в цементных кроссовках планктон кормят. Лучший подарок трудно себе представить.

Что и говорить, любил Черкасский путешествовать. И где только он не побывал. В Африке на сафари отрывался, в Египте верблюдов отстреливал, в Мексике охотился на мифического монстра Эль-Чупокабру, а в Колумбии пытался поймать гигантскую анаконду.

Конечно, не всегда охотничьи вылазки ему удавались. Но в охоте главное что? Правильно – азарт. Как говорится, важна не победа, а участие. Ну и что, если Эль-Чупокабра оказалась выдумкой мексиканских текильерос, а гигантская анаконда была неуловимой, словно призрак. Зато кайф Серёга от своих поездок получал просто незабываемый. И уже одно это стоило всех затрат. К слову сказать, немалых.

Пока держится на плаву в России средний и крупный бизнес, кататься Черкасскому по свету, не перекататься…

В Ганновер Серёга полетел по очень важному делу: встретиться со своим старым знакомым, знаменитым (в тесных кругах) охотником за артефактами или, как ещё называли таких людей, «чёрным археологом» Адамом фон Крюгером.

Многое связывало Черкасского с этим педантичным, авантюрного склада немцем. Об их совместных приключениях в Латинской Америке можно было снять не один остросюжетный фильм. Но вряд ли Стивен Спилберг заинтересовался бы таким сюжетом. Ему размах подавай, динозавров там всяких или, на худой конец, инопланетян. А о Латинской Америке в последнее время снимали преимущественно боевики о наркоторговцах. Хотя щедрый Серёга отстегнул бы Стивену несколько лимонов баксов на фильм о себе любимом. Влез бы в долги по уши, но киноискусство – это святое…

С Адамом фон Крюгером Черкасский связался через Интернет уже в полёте, воспользовавшись верным ноутбуком. Серёга очень любил всё делать в самый последний момент, что не раз спасало ему жизнь. А жизнь у российских бизнесменов была весьма опасная.

Черкасскому повезло, Адам оказался в Ганновере. Крюгер сразу вспомнил своего старого знакомого, любезно согласившись встретиться с ним в кафе Ганноверского аэропорта.

Всё у Серёги пока складывалось весьма удачно.

В самолёте бизнесмен коротал время, слушая CD-плеер, в котором крутился недавно купленный в музыкальном магазине диск немецкой группы «Oomph!». Альбом назывался «Plastik» и от заглавной композиции «Das Weisse Licht» у Черкасского прямо мурашки по коже бежали. Что и говорить, умели фрицы нарезать альтернативный металл, этого у них не отнимешь…

В Ганновере шёл дождь.

Непогода Серёгу совершенно не смутила, хотя контраст с солнечной приветливой Москвой был впечатляющий.

Как и обещал, Адам ждал русского фроинда в кафе аэропорта, меланхолично попивая чёрный кофе. На встречу Крюгер пришёл без своего верного напарника Фрица Думкопфа, что Черкасского немного огорчило. Фриц был меломаном со стажем и большим фанатом тяжёлой андеграундной музыки, поговорить с ним о металле – одно удовольствие.

– Рад видеть тебя в добром здравии, – по-английски приветствовал Серёгу вставший из-за столика Адам.

– Адьёс, bratelo, – Черкасский обменялся с немцем крепким рукопожатием. – А где Фриц? Я думал, он с тобой придёт.

– Именно сегодня Фриц, к сожалению, занят, – развёл руками Крюгер.

– А в чём дело, если не секрет? – Серёга тяжело опустился за маленький пластиковый столик.

– Он уехал в Берлин на концерт «Rammstein», они играют как раз сегодня.

– А, «Rammstein», – Черкасский понимающе кивнул. – Крутые ребята, с имиджем! Их последний альбом «Mutter» – это что-то.

– Ты удивишься, но даже я его на досуге с удовольствием послушал, – улыбнулся Адам. – Сказывается влияние Фрица. Парень решил и меня приобщить к своему хобби, но на концерт я не поехал. В Гаване намечается одно выгодное дельце.… Тебе повезло, что ты меня застал.

– Да, дела, – кивнул Серега, потирая бритый затылок. – Я вообще-то прилетел к тебе не просто, а по делу.

– Я так и понял, – Крюгер заказал для себя и Сергея две чашки горячего капучино. – Завтра утром я улетаю в Гавану, так что до вечера я в полном твоём распоряжении.

– Да мне собственно, – Черкасский замялся. – Понимаешь, тут такое дело…

– Ну-ну, смелее, – подбодрил русского Адам. – Что там у тебя за проблема?

– Понимаешь, Адам, – Серёга глубоко вздохнул, – ты только не смейся, но я решил стать таким, как ты.

– То есть?!!

– Ну, этим… как его, blin,… чёрным археологом.

– Вот это номер!!!

– Я так и знал, что ты будешь смеяться…

– Извини, друг, – Крюгер утёр салфеткой выступившие слёзы. – Ну, ты меня и развеселил. Ладно, не обращай внимания. В конце концов, почему бы тебе не попробовать? Чем ты хуже того же Фрица. А Фриц уже, можно сказать, ветеран среди чёрных археологов его возраста и комплекции.

– Что, неужели он до сих пор не похудел? – искренне изумился Серёга.

– Кто, Фриц? – Адам снова рассмеялся. – Что ты, он стал ещё больше, чем раньше. Человек-гора. Владельцы местных закусочных боятся его как огня. Он своим видом им клиентов отпугивает. Особенно, когда в обклёпанной косухе и в бандане с черепами в закусочную входит. Посетители сразу на улицу бегут, думают, парень пришёл кассу брать.

– Жаль, что мы с ним не встретились, – сокрушённо покачал головой Черкасский.

– Да ладно, ещё увидитесь, – заверил его Крюгер. – Вот станешь профессиональным охотником за артефактами, и мы будем тебя вместе с собой в экспедиции брать, причём в самые рискованные.

– Что, правда? – сразу воспрянул духом Серёга.

– Конечно, – кивнул Адам. – Как там у вас в России говорят… м… м… bez bazara.

– Ну, тогда для начала дай мне пару дельных советов, – попросил Черкасский. – Я ведь в этой вашей чёрной археологии ни бум-бум. Я даже раньше думал, что чёрные археологи, это негры. Ну, типа Индианы Джонсы, но из Гарлема.

– Чёрные археологи, – Крюгер наставительно поднял вверх указательный палец, – это самые авантюрные люди на земле. Запоминай, чтобы стать одним из них нужно хорошо разбираться в древней истории, археологии, этнографии, мифологии. Ну и уметь, если что, постоять за себя, за своих коллег, друзей. Главное в нашей профессии – это азарт. Без него ничего у тебя не выйдет.

– Ну, азарта у меня на двоих хватит, – улыбнулся Серёга, быстро стуча пальцами по клавиатуре ноутбука. – Я в русскую рулетку часто с друзьями играю. Вот возьму помповик…

– Помповик!!! – ужаснулся немец. – Но там ведь нет барабана?!!

– А зачем он нам нужен? – удивился Черкасский. – Один патрон холостой, второй боевой с картечью. Соберёмся за городом выпьем и в задницы друг другу стреляем. Веселимся до самого утра. Ну а утром кто в офис на работу, кто в больницу, а кто в морг…

– Да, умом вас русских не понять, – уважительно заметил Крюгер. – Я вижу, ты всё в ноутбук записываешь. Что ж, правильно делаешь. Да, кстати, всё хочу спросить… – голос Адама опустился до таинственного полушёпота, – а где твоя вторая тень?

– Кто, мой киллер? – радостно уточнил Серега, улыбаясь во весь рот.

Крюгер едва заметно кивнул.

– Да вон же он за соседним столиком сидит, – Черкасский, не скрываясь, указал направление пальцем. – Куда я, туда и он. У него ведь помесячная оплата. Хлопнет меня и денег ноль, а так, вроде, всё время при деле, выслеживает как бы. Отличный парень, хочешь, я вас познакомлю?..

Адам опасливо покосился на соседний столик.

Уже виденный им однажды в Колумбии молодой человек во всём чёрном приветливо помахал немцу рукой в кожаной перчатке. Крюгер судорожно сглотнул, но русский киллер тут же отвернулся, занявшись поеданием разноцветного сливочного мороженного в большой хрустальной вазочке.

– Я уже и не представляю, как без него буду, – пожаловался Серёга. – Он как наручные часы, часть моего прикида. Вот перестанет ему бабки платить Санёк Ордынский, что меня заказал, что тогда будет?

– А ты в таком случае сам себя ему закажи, – остроумно предложил Адам, но русский шутки не понял, и это немца здорово напугало.

– А что, классная мысль! – снова обрадовался Черкасский.

«М-да, посоветовал на свою голову».

Допив капучино, Крюгер задумчиво посмотрел на сосредоточенно вглядывающегося в мерцающий экран ноутбука Серёгу, и, немного поколебавшись, сказал:

– Ладно, давай пиши. Правило первое…

Черкасский послушно застучал по клавишам.

– Правило первое… м… м… Никому не доверять.

– Даже друзьям?

– Мне и Фрицу можно, остальным ни-ни. Особенно будь осторожен с одной ушлой дамочкой. Её зовут Бетси МакДугал. Это основной твой конкурент. Давай записывай её имя. Если совсем плохо будет она, конечно, поможет, но артефакт из-под носа запросто умыкнёт. Я с ней работал одно время в паре… м… м… хорошее было времечко…

– А сколько всего этих самых правил? – поинтересовался Черкасский, отрываясь от ноутбука.

– Пять, ровно пять, – быстро выпалил Адам, только что эти правила придумавший. – Именно они и составляют знаменитый неписаный Кодекс Чёрных Археологов, сокращённо КЧА.

– Чхи?

– Нет, КЧА, – Крюгер поморщился. – Пожалуйста, не перепутай. Итак, правило второе: любой ценой, повторяю, любой ценой добиваться поставленной цели. В данном случае артефакта.

– Понял, дальше.

– Правило третье… чёрт, что же за третье правило… – Адам мучительно выдумывал третье правило, но правило никак не выдумывалось.

Нужно было ограничиться двумя, но ведь Крюгер пообещал пять! Ох, кто его только тянул за язык.

Серёга выжидательно смотрел на археолога.

Киллер за соседним столом взял вторую порцию мороженого, и Адам подумал, как бы бедняга не простудился ненароком и не огорчил бы своей внезапной болезнью Черкасского.

– Правило третье… э… э.… Никаких дел с местной полицией. Да, именно, никаких. Особенно на востоке. Гиблое дело. Срубят кучу денег, а если найдут у тебя артефакт, посадят в тюрьму и тогда раскошелиться придётся по полной.

Серёга записал.

– Четвёртое: всегда проверяй заказчика. Кто он, коллекционер или посредник. Среди этих ребят много уголовников или искусных мошенников. И пятое… Не лезть на рожон. Никакой артефакт не стоит драгоценного здоровья и уж тем более жизни…

Ну, тут Крюгер, конечно, окончательно заврался, ибо данное правило никогда не выполнял, за что неоднократно сам себя ругал, но такая уж у него была натура. Натура человека, который вряд ли когда-нибудь умрёт своей смертью на мягкой уютной постели.

– Всё, записал! – довольный Черкасский закрыл ноутбук. – Эх, Адам, дружище, ты и не представляешь, как мне помог. Как говорят у нас в Люберцах: blja budu, ne zabudu!

– А перевести на английский можешь?

– Это вряд ли, – Серёга неуверенно качнул бритой головой. – В английском ругательств матерных маловато.

– Куда теперь подашься? – с нескрываемым интересом спросил Адам, думая о том, что собственными руками взрастил очередного конкурента.

– Да вот в Китай лечу, в провинцию Сыху… Сыгу…

– Сычуань, – пришёл на помощь русскому Крюгер.

– Точно Сычуань!

– А что ты там, собственно, хочешь найти? Мне-то ты можешь сказать?

– Да ничего особенного, – пожал крутыми плечами Черкасский. – Я в Интернете прочёл, что там, в Долине Чёрного Бамбука, исчезают люди. Опускается на землю розовый туман и все, кто в него попадают, навеки теряются в этой долине.

– Я тоже кое-что об этом слышал, – решил блеснуть интеллектом Крюгер. – В 1950-ом году в Сычуани разбился пассажирский самолёт, бесследно исчезло больше ста человек. Даже их тела не нашли. С этого случая всё и началось. А в 1962-ом пропала группа китайских геологов. В 1966-ом из долины не вернулась научная экспедиция военных картографов. Были и другие случаи массовых исчезновений. Думаю, этим феноменом должны заниматься всякие там уфологи с экстрасенсами. Они такие загадки любят. Но к чему тебе туда лететь, Сергей? Никакими артефактами в Долине Чёрного Бамбука и не пахнет, тебя-то я не стал бы обманывать.

– Всё равно, – упрямо набычился Черкасский, – мне интересно, а вдруг это инопланетяне людей похищают?!!

– Ну да, – усмехнулся Адам, – а потом ставят над нами всякие садистские эксперименты. Ты, наверное, большой поклонник «Х-файлов», раз решил эти слухи проверить.

– А чем я хуже агента Малдера? – внезапно вспылил Серёга. – Меня, может быть, в детстве тоже, как и его сестру, пришельцы похищали.

– Что?!!

– Ну, не совсем, чтобы похищали, – тут же поправился Черкасский. – Пытались похитить. Я как сейчас помню их зелёные вытянутые морды, антеннки на длинных лысых головах и чёрные фасетчатые глазища. Они меня с корешами прямо в подвале накрыли, до сих пор бока ноют, когда вспоминаю их дубинки и кирзовые сапоги. Слава Богу, что они нас в ментуру отволокли, а не на свою летающую тарелку.… После того случая клей я больше не нюхал.

Крюгер дал себе слово, что запишет эту историю в свой знаменитый походный дневник, или лучше выложит её в Интернете на каком-нибудь юмористическом сайте в качестве анекдота.

– Ладно, не буду больше тебя задерживать, – хрипло сказал Серега, пряча ноутбук в массивный камуфлированный рюкзак. – Надеюсь, ты сдержишь слово и когда-нибудь возьмёшь меня в одну из своих экспедиций.

– Непременно возьму, – с явным энтузиазмом заверил русского Адам. – Можешь в этом ни на секунду не сомневаться. Я пригласил бы тебя в Гавану, но там дело уж больно деликатное, больше по ювелирной части, нежели по археологии. Я даже Фрица с собой не беру, лучше быть одному, так незаметней.

– Что ж, – Черкасский с чувством пожал немцу руку, – желаю тебе удачно съездить и заработать на своей поездке кучу денег и немножечко славы.

– Желаю и тебе того же, – улыбнулся в ответ Крюгер, провожая старого приятеля к выходу из кафе.

Невозмутимый киллер проскользнул мимо Адама через несколько секунд, после того как русский покинул кафе.

Или Крюгеру показалось, или на него действительно пахнуло смертельным холодом от чёрной подтянутой фигуры? Хотя, скорее всего, у Адама просто, как всегда не в меру, разыгралось воображение. Всё в жизни объясняется довольно банально. Ведь киллер ел в кафе мороженное!

Улыбнувшись своим мыслям, Крюгер не спеша вернулся к своему столику и заказал у подошедшего официанта рюмочку кальвадоса – традиционного напитка героев Ремарка, любимого писателя Адама. Сегодня ему ещё можно было, а вот завтра ни-ни…

В Гонконг Черкасский прибыл с большим опозданием, так как ему пришлось занять денег на билет киллеру, который почему-то был уверен, что Серёга из Ганновера полетит в Рязань.

В этом азиатском Вавилоне Серёга бывал уже не раз, ибо город славился своими казино и самыми искусными китайскими проститутками. Русский питал к хрупким азиатским женщинам тщательно скрываемую слабость и даже одно время был женат на несовершеннолетней дочке крупного японского бизнесмена.

По возвращении из Китая в Россию Серёга регулярно ложился в частный кожно-венерологический диспансер, но это уже, так сказать, были издержки приятного времяпрепровождения в Гонконге.

На этот раз секс-экскурсия по китайским борделям в планы Черкасского не входила. С кутежом и гульками на некоторое время придется завязать. Работа есть работа. Нужно осваивать нелегкое ремесло «черного археолога». А это, как он понял из рассказа Крюгера, не цацки-пецки.

Остановившись на сутки в гостинице «Дракон Джу», где для русского предпринимателя всегда на всякий случай был забронирован роскошный четырехкомнатный номер, Серёга принялся ждать свой багаж, который как всегда немного задерживался на таможне.

С багажом в Гонконг из России шёл верный Серёгин помповик и прочая необходимая ему в путешествии экипировка.

Понятное дело, что простому смертному в жизни бы не позволили перевозить через многочисленные границы оружие. Но Черкасский решил эту проблему для себя раз и навсегда, вступив несколько лет назад в Охотничий Профсоюз Африканских Рейнджеров.

Естественно, профсоюз был полной липой, красивым прикрытием для азартных толстосумов, желающих всегда путешествовать по миру при оружии.

Особенно Серёгу восхищал один нефтяной магнат, регулярно шокирующий таможенников ранцем с противотанковым гранатомётом. На резонный вопрос, зачем африканскому рейнджеру понадобилось такое оружие, находчивый янки, не вынимая сигары из презрительно искривлённого рта, спокойно отвечал: «А что, если в Индии на меня нападёт бешеный слон? Как вы думаете, я успею добежать при моей комплекции до американского посольства?»

Да, эти миллионеры все с причудами.

Взять того же Шварценеггера, разъезжающего на армейском бронированном «Хаммере» и имеющего, по слухам, в гараже американский истребитель F-16.

И на кой он ему?

Недаром говорят, что большие деньги залог всяких шизофренических фобий.

Черкасский, Слава Богу, никакими фобиями сроду не страдал, но и до миллиардера ему пока ещё было далеко. Но с совершенно умопомрачительной (с точки зрения рядового обывателя) суммой на членский вступительный взнос в Охотничий Профсоюз Африканских Рейнджеров он расстался без особой грусти.

А чего деньги жалеть?

Легко пришли, легко ушли.

Что русскому человеку с его щедрой душой какие-то там нули….

Багаж прибыл, как положено, в целости и сохранности. Помповик был на месте, сопроводительные документы, как и следовало ожидать, произвели на таможенников своё магическое действие. Хотя Серёга и не исключал, что Гонконгский аэропорт оцепили, когда во время досмотра вещей обнаружили в багаже оружие. Сейчас везде террористы, мало ли что? Но на чеченца или араба Черкасский был похож с таким же успехом, как и на китайца.

Взяв напрокат здоровый, словно броневик, белый «Гранд Чероки», русский уже было собрался отбыть в Сычуань, но внезапно встретил в гостинице своего старого кореша Васю Шнобеля из Питера, владельца целой сети игорных домов в Можайске.

Вася от встречи с Серёгой пришёл в поистине неописуемый восторг, тут же по старинному русскому обычаю предложив земляку выпить.

– Братан, в Гонконге, в натуре, море народа, а мы с тобой встретились, – веселился Вася, вальяжно развалившись за столиком чёрного дерева в ресторане «Дракона Джу». – Ты вот сколько раз типа в Питере бывал, ну? А вот мы с тобой ни разу, короче, там не столкнулись.

– Карма, – с умным видом заметил Черкасский, наливая в крошечную рюмочку золотую текилу.

– Ух ты, каких слов нахватался, – восхитился Вася. – Небось, типа в Индии был?

– Да нет, – пожал плечами Серёга, – в игрушку одну компьютерную недавно резался, «Кармагедон» называется.

Вася удивлённо крякнул и, тяпнув текилы, заел выпитое кусочком сочного лайма.

– Ну, как ты, рассказывай, – Черкасский не спеша разлил по новой.

Вася помрачнел.

– Да вот, понимаешь, домой лечу. Вся поездка накрылась. Мне, короче, дружбан на трубу звякнул. Жанка, блин, жена моя, с каким-то уродом связалась. В Венецию укатила со всем баблом, стерва. Найду, конкретно, кишки выпущу!

Посидели.

Помолчали.

«А ведь я говорил тебе, лосю мичуринскому, – весело подумал Серёга, – не женись на модели, у неё все мозги типа в шпильках. Лучше бы брал себе стриптизёршу, у той хоть сиськи конкретные есть».

– Слушай! – Васю, после третьей рюмки текилы, внезапно осенило. – Я сегодня типа улетаю, уже не успею туда сходить. Вот, держи визитку. Китаёзу зовут Хунгом, он мне, короче, одну древнюю вещичку продать обещал. Может тебя это заинтересует, в натуре?

– А ну-ка, ну-ка! – Черкасский решительным жестом отодвинул в сторону бутылку с текилой. – Расскажи подробней…

– Да ваза у него какая-то древняя, короче. Китайской династии Мин. Жутко знаменитая вещь в натуре. Там кто-то кого-то из-за нее замочил. Всего за десять кусков зелени отдаёт. Вот его телефон.

Что называется, подфартило.

Серёга взял у друга визитку, ощущая некую внутреннюю эйфорию.

Вот он, его первый артефакт!

Распрощавшись с немного охмелевшим приятелем, Черкасский покинул гостиницу и уже из джипа позвонил мистеру Хунгу, представившись русским коллекционером, интересующимся древностями.

Хунг назвал свой адрес, но Серёга сказал, что плохо знает город, и китаец согласился подъехать к гостинице «Дракон Джу», чтобы лично проводить клиента к месту сделки.

Прибыл торговец древностями довольно быстро, на лёгком спортивном велосипеде. Был он, как и все китайцы, немного жуликоват и по мальчишески мелок. Длинные чёрные усища делали его схожим с буддийским монахом из какого-нибудь китайского боевика.

– Садись в машину, покажешь дорогу, – по-английски бросил Черкасский, и мистер Хунг, кивнув, при помощи цепочки с маленьким замком, пристегнул велосипед к ближайшему фонарному столбу.

– Что, неужели и у вас воруют? – удивился Серега, распахивая перед китайцем боковую дверь.

– В этой гостинице очень много русских, – невозмутимо ответил мистер Хунг и Черкасский понимающе улыбнулся.

Даже он, удачливый зажиточный бизнесмен, не всегда мог удержаться и чего-нибудь не стибрить, например, полотенце из гостиницы. Наверное, это была национальная болезнь или, правильней сказать, постсоветская шизофрения.

К изумлению Серёги китаец привёз его не к своему дому, а к другой гостинице, выглядевшей намного скромнее пятизвёздочного «Дракона Джу».

Внутри стало ясно, что вовсе это никакая не гостиница, а дешёвый дом для свиданий с уютными номерами, как правило, сдающимися перевозбужденным парочкам на час.

Черкасский с подозрением посмотрел на семенящего впереди мистера Хунга, заподозрив в китайце адепта нетрадиционных восточных сексуальных ориентаций. В этом случае китайца ждала неминуемая смерть. У Серёги с извращенцами разговор был короткий.

Верный помповик приятно утяжелял заплечную сумку.

В тесной комнате, куда завёл русского мистер Хунг, царило интимное освещение. На большой кровати в виде атласного сердечка восседал щуплый китаец, точная копия мистера Хунга, одетый в красный халат с желтыми драконами.

Китайцы перебросились парой коротких фраз, и тот, что был в халате, достал из-под кровати огромную сумку. Вжикнула молния, и Серёга с замершим сердцем уставился на дивной красоты вазу, покрытую удивительными замысловатыми голубыми узорами.

– Вы ведь коллекционер и сразу можете определить, что перед вами не подделка, – затарахтел мистер Хунг, бережно принимая у своего двойника вазу. – Это подлинник, пятнадцатый век. Из собрания предпоследнего китайского императора Гуансюя. Именно из-за нее 14 ноября 1908 года император был отравлен правительницей Цыси. Та позавидовала, что у нее нет такой. Но перед смертью Гуансюй проклял вазу. И Цыси, не успев как следует нарадоваться приобретению, умерла буквально через день после кончины своей жертвы.

– Да, вещь конкретная! – скорчил значительную мину покупатель.

– И цена вполне приемлемая. Просто так получилось, что нам срочно понадобились деньги.

– Она ворованная? – быстро спросил Черкасский, уже выписывая китайцам чек.

Хунги переглянулись.

– С вами, русскими, всегда приятно иметь дело, – произнёс по-английски тот, что был в халате. – Если я скажу, что мы украли вазу, вы ведь все равно её купите?

– Я даже добавлю сверху пару тысяч, – заржал Серега, отдавая китайцам чек.

Мистер Хунг принялся поспешно запаковывать артефакт.

– Эй, погоди! – остановил его Черкасский. – Лучше поставь вон на тот столик у кровати.

Китаец пожал плечами, бережно установив вазу по центру бамбуковой тумбочки.

Русский прикинул расстояние.

– А теперь отойдите…

Китайцы послушно стали за спиной покупателя. Они уже давно ничему не удивлялись. Им попадались клиенты из России и не с такими тараканами в голове.

Черкасский довольно усмехнулся, ловким движением руки выхватил из-за спины помповик и с одного выстрела разнёс древнюю вазу.

Вместе с вазой обрушилась часть гипсокартонной стены.

Раздался истошный женский визг, и в проломе промелькнула чья-то раскрасневшаяся, перекошенная от гнева и испуга физиономия.

Серёга обернулся.

Китаец в халате с драконами лежал в обмороке. Мистер Хунг медленно пятился к двери.

– Зачем, – дрожащим голосом прошептал он, – зачем вы это сделали?!!

– Я охотник на артефакты! – гордо ответил Серёга Черкасский, передёргивая затвор на верном помповике.

Несчастный Хунг схватился руками за голову. Он вдруг во всех красках представил, что было бы с нею, вздумай русский, перед тем как совершить акт вандализма, взглянуть на дно вазы. Полузатертое клеймо «Made in Hong Kong» ему вряд ли бы понравилось.

Где-то рядом взвыла полицейская сирена…

Русский очень вовремя покинул дешевую гостиницу, хотя китайские полицейские не особенно и спешили, не желая лезть под шальные бандитские пули. К месту перестрелки подъехала всего лишь одна патрульная машина.

Но Черкасский уже давно мчался на белоснежном «Гранд Чероки» через вечерний Гонконг. Плевать ему было на пробки и светофоры, машину он как всегда достал с правительственными номерами.

Серёга очень кстати захватил с собой из ресторана бутылку текилы и теперь с весёлым бульканьем опорожнял ее, празднуя первую, так удачно завершившуюся охоту. Жаль, что у него не оказалось с собой фотоаппарата. Уж больно были забавные рожи у этих китайцев, когда он разнёс на куски древнюю вазу.

Охотничий сезон Черкасский открыл прямо в Гонконге.

Чего пропадать такой чудесной текиле?

Именно выпитая текила и стала причиной небольшого казуса, когда Серега, вместо того чтобы поехать в провинцию Гуйчжоу, а затем в Сычуань, отправился в совершенно противоположном направлении.

А всё эти проклятые англоязычные указатели и схожесть многих местных топонимов.

Так новоявленный охотник на артефакты попал в Ганьчжоу, в ту самую маленькую гостиницу, где и был разбужен среди ночи жуткими душераздирающими криками.

Глава седьмая Тёмная ночь

– Так, – обвёл злобным взглядом комнату Серёга.

Проклятые «китаёзы» как будто растворились в воздухе.

– Я вам покажу, как русского бизнесмена будить, – Черкасский не спеша достал из камуфлированного рюкзака верный помповик. – А ну вылазьте, mudaki косоглазые! Всё равно найду. Хуже будет!

Номер у Серёги был двухкомнатным, по местным стандартам вроде как люкс. Во всяком случае, так уверяли его владельцы этой маленькой гостиницы.

– Последний раз предупреждаю, – Черкасский многозначительно передёрнул затвор.

Но и это не помогло. Сумасшедшие китаёзы были чем-то до смерти напуганы.

Русский демонстративно прошёл во вторую комнату, где собственно и стояла кровать. Из-под нее виднелись чьи-то тихонько подрагивающие ботинки.

– Ага! – взревел Серега, вытаскивая за ногу щуплого визжащего парня.

Парень визжал на китайском и Черкасскому, дабы вразумить явно сумасшедшего незнакомца, пришлось его несколько раз с силой встряхнуть.

– Ду ю спик инглиш? – поинтересовался русский, кровожадно щёлкая зубами. – Отвечай, обезьяна, желтомордая!

Китаец ещё раз нервно дёрнулся в могучих лапах Сереги, после чего затих.

«Неужели помер?!!» – с лёгким разочарованием подумал Черкасский.

Но он глубоко ошибался.

– Кий-я! – вдруг заорал обманчиво расслабленный «китаёза», ударяя русского ногой в пах.

– У-у-у-у… О-о-о-о… – взвыл китаец, схватившись за правую ногу и падая на пол номера.

– То-то, узкоглазый! – усмехнулся Серёга. – Знаю я вас, Брюсов Ли, каратист hrenov!

И сказав это, Черкасский спокойно расстегнул ширинку на джинсах, извлекая оттуда маленькую металлическую флягу.

– Текила! – русский торжественно потряс фляжкой над головой. – Я как из Мексики два года назад приехал, только её и пью.

В подтверждение своих слов Серёга открутил блестящий колпачок и сделал маленький глоток.

Китаец на полу перестал выть, с опаской косясь на зажатый под мышкой у русского помповик.

– Ты английский знаешь, мартышка? – уже более дружелюбно поинтересовался Черкасский.

– Знаю, – осторожно ответил китаец.

– Так чего же ты драться тогда начал?

– Чего-чего? – огрызнулся китаёза. – А может ты из русской мафии.

В ответ Серёга утробно заржал.

Хоть он и казался расслабленным, но на самом деле Черкасский в любой момент был готов выстрелить.

– На кой вы ворвались ко мне в номер? – отсмеявшись, спросил он.

Встав с пола, китаец забавно отряхнул одежду.

– Меня зовут Джимми Чен, – деликатно представился он.

– Кто? – опешил русский. – Джеки Чан?

– Нет, – китаец поморщился, как будто раскусил лимон. – Джимми Чен, попрошу на будущее не путать. А это Вей…

Наклонившись, Джимми заглянул под кровать.

– Вей, вылезай…

В ответ послышалось недовольное бурчание.

– Он вас боится, – пояснил китаец, с сожалением разводя руками. – Он думает, что вы хотите нас застрелить.

– Хотел, – Серёга тяжело опустился в кресло у стены, положив помповик себе на колени, – но теперь передумал. Спать, blin, ни в одном глазу. А всё из-за вас, уродов.

– Вей, вылезай! – Джимми в ярости ударил ногой по ножке кровати, из-под которой нехотя выбрался второй незнакомец. Красный и потный, словно борец сумо недавно сошедший с ринга.

Комплекция для борца у него была подходящая, вот только в плечах узковат.

– Ага, а вот и второй! – обрадовался русский. – Ну что ж, раз у меня бессонница.… Давайте, рассказывайте, na fig вы ворвались среди ночи в мой номер?

– Мы спасались? – шёпотом пояснил Вей и почему-то оглянулся на открытую дверь комнаты.

Черкасский нахмурил брови:

– От кого это, blin?

– От лис-оборотней! – ответил Джимми и был буквально сметён вскочившим с перевернувшегося кресла русским.

Серёга стремительно выскочил в коридор, но там никого не оказалось. Лишь из-за угла, где начиналась лестница на следующий этаж, торчали чьи-то босые ноги и слышалось приглушенное чавканье.

– А… – разочарованно протянул русский, почёсывая прикладом помповика широкую спину. – Очередной Брюс Ли нажрался рисовой водки.

Вернувшись в свой номер, Серёга недовольно хлопнул дверью, перепугав чересчур нервных гостей.

– Там никого нет, – Черкасский, подобрав кресло, утвердился в нём. – Если вы мне ещё раз соврёте, то я пристрелю одного из вас… Тебя, или… вот тебя…

Русский довольно бесцеремонно ткнул дулом ружья в сторону Джимми.

– Нет-нет, не надо нас убивать, господин мафиози, – затараторил Джимми, пятясь к дверям.

Но тут он вовремя вспомнил о том, что его может поджидать в ночном коридоре, и резко остановился.

– Так-так, значит, вы действительно чего-то боитесь, – сделал вывод Серёга, зловеще ухмыляясь. – Китаёзы, не испытывайте моего терпения, рассказывайте, кто вы, мать вашу, такие?

Китайцы переглянулись.

«Сейчас снова будут врать», – как-то безразлично подумал Черкасский, многозначительно поигрывая помповиком.

– Мы бедные, несчастные наёмники, волей злого рока оказавшиеся в этом ужасном месте, – ответил Джимми, пихая Вея локтём в бок.

– Да-да, всё так и есть, – быстро закивал толстяк. – Джимми – шофёр, а я механик. Нас наняла одна иностранка для… м… м… путешествия по Китаю.

– Скукотища, – Серёга протяжно зевнул. – Как зовут эту бабу, которая вас наняла?

Черкасский спросил это машинально. Ему было глубоко наплевать и на этих двух сумасшедших, и на их путешествующую нанимательницу, но ответ косоглазых заставил его насторожиться.

– Элизабет МакДугал, – перейдя на полушепот, ответил Джимми. – Она англичанка, учёная, археолог…

– Стоп! – Серёга снова вскочил с кресла, китайцы шарахнулись в сторону, но русский лишь достал из-под подушки изящный ноутбук.

Включил, погонял по светящемуся экрану курсор, открыл какой-то файл.

Пару минут Черкасский с напряжением вглядывался в мелкий текст, задумчиво шевеля губами.

– Вот так совпадение! – наконец, оторвавшись от ноутбука, ошарашено молвил он. – А ведь Крюгер меня, blin, предупреждал насчёт этой курицы, – добавил Серёга уже по-русски.

Ствол помповика снова смотрел на двух перепуганных китайцев.

– А ну-ка, по порядку и без запинки, – скомандовал Черкасский. – На вопросы отвечать чётко, без пауз.

Косоглазые слаженно кивнули.

«В крайнем случае, – подумал русский, – пригрожу выгнать их из номера. Уж тогда-то они точно расколются».

Но прибегать к столь радикальным мерам не пришлось.

– Куда вы конкретно едете?

– В Сиань, – хором ответили китайцы.

– Цель поездки?

– Англичанка желает осмотреть там две пагоды Диких Гусей, – пояснил Джимми, виновато шмыгая носом.

– Это чё, ресторан такой? – не понял Серёга. – Там уток жаренных подают?

Китайцы очумело уставились на русского.

– А чё такое? – взвился Черкасский, угрожающе поднимаясь с кресла. – Я же, blin, кажется, ясно сказал, отвечать без пауз.

– Пагода – это древняя колокольня! – выпалил Вей.

– Что-то типа церкви? – хмуро спросил Серёга.

Джимми кивнул.

– Ну, так бы, мать вашу, и сказали. Что эта МакДугал там ищет?

– Мы не знаем, – прошептал Вей, оглянувшись на дверь, так как ему вдруг показалось, что она тихонько заскрипела.

Но всё вроде было в порядке.

Хоть и выглядел Черкасский внешне хмурым, внутри новоявленный охотник за древностями весь ликовал. Удача снова сопутствовала ему.

Увести артефакт из-под самого носа знаменитой Бетси МакДугал?

О, ради этого стоило лететь в Китай.

Чёрт с ней, с Сычуанью, вместе с её непонятными загадками. Серёга понял, что если он немедленно не отправится в Сиань, то никогда потом себе этого не простит.

Русский поднял глаза на чинно сидящих на кровати китайцев.

«Китаёзов» можно было бы с умом использовать, но об этом он подумает потом.

Утром.

Настроение у Серёги улучшилось, а вместе с ним пришла и долгожданная сонливость.

– Ладно, хунвейбины, можете заночевать в соседней комнате, а завтра с утра мы ещё с вами pobaklanim.

Джимми с Веем благодарно посмотрели на своего спасителя.

Русский мафиози, да ещё с помповиком! О лучшей охране можно было только мечтать.

* * *

– Тут?

– Да.

Двое китайцев стояли у обочины дороги и курили, щурясь от дыма. Огоньки сигарет выдергивали из темноты сосредоточенные лица. В неровном свете было видно, как ходят под кожей желваки.

– Сколько их там?

– Максимум пятеро. По крайней мере, так сказали наблюдатели.

– В прошлый раз наблюдатели тоже ни черта не видели.

– То было в прошлый раз.

– Смотри… – китаец, тот, что повыше, сплюнул.

– Не беспокойся, – ответил другой, низенький и полный, выкидывая окурок. – Все будет в норме. Входим, берем бабу и вперед.

– Не знаю…

– Что тебя волнует?

– Все волнует, – раздраженно рыкнул высокий. – Плана дома нет, контакта с хозяевами нет. Машина у них сломалась раньше срока. Ведь договаривались ждать дальше по дороге!

– Да какая разница?! Дом – не дом, мотель какой-то. Если надо, мы всю эту забегаловку в воздух подымем.

– Шеф сказал, без пальбы.

– И без пальбы тоже. Успокойся.

Оба замолчали.

Следует отметить, что оптимистично настроенный толстячок имел для уверенности все основания. Его звали Пен Ян, и именно он со своими ребятами участвовал в недавнем погроме сети японских ресторанов, принадлежащих не кому-нибудь, а якудза. Скандал, связанный с этими разбойными нападениями, был огромный, и слава Пен Яна, как человека, для которого нет невозможных дел, поплыла по всей Триаде. Он и его люди ворвались одновременно в несколько разных ресторанов и, вооруженные только широкими мясницкими ножами, устроили такую бойню, которую якудза запомнили надолго. Более того, Пен Ян после этой операции еще и сумел бесследно раствориться, выскользнув из-под носа бдительной китайской полиции.

Возможно, это удалось благодаря его внешности, которая меньше всего подходила под описание «беспредельщика-мафиози». Аккуратно одетый толстячок, носящий дорогой костюм-тройку в самую жаркую погоду, безупречно причесан, умыт и наодеколонен. Такой человек больше напоминает бизнесмена средней руки, занимающегося каким-нибудь прибыльным, но сугубо мирным делом.

Его партнер в этом деле, руководивший операцией, звался Кен Чжоу и носил прозвище Долговязый. Это была полная противоположность Пен Яну. Всегда нервный, необычно высокий для китайца Кен выглядел откровенно подозрительно. Носил черные одежды, мрачно присматривался к каждому встречному и мог вспылить на ровном месте. В среде Триады он поднялся довольно высоко исключительно за счет своей удачливости. Участвуя в ряде весьма сомнительных махинаций, он буквально чудесным образом почти всегда выходил сухим из воды. Кое-кто из преступной верхушки даже подумывал, не снюхался ли Кен Чжоу с полицией. Но нет. Все проверки, в том числе и через продажных полицейских чиновников, показали, что Долговязый чист. Если не перед Законом, то перед своими коллегами по мастерству ножа и топора уж точно.

Эти два бандита топтались перед мотелем «У лисицы». Приветливо мигала оранжевая вывеска, на дороге было пусто и тихо. Где-то сзади стоял припаркованный джип с традиционно затемненными стеклами, в котором сидели еще трое головорезов. Крепкие мышцы и никаких лишних эмоций.

– Не нравится мне все это, – повторил Кен Чжоу.

– И что будем делать, – поинтересовался Пен Ян, – сворачиваться?

Долговязый покачал головой.

– Нельзя.

– Ну, тогда мы пошли.

Кен пожал плечами, идите, мол.

Когда команда бандитов вошла в здание, приветливая оранжевая лисица на вывеске неожиданно налилась угрожающей багровостью. Может быть, если бы это видел толстячок Пен Ян, он бы прислушался к недобрым предчувствиям своего коллеги. Но… увы, толстяк был уже внутри и ничего видеть не мог. Оставшийся снаружи Кен только покачал головой и закурил новую сигарету.

Тем временем Пен Ян уже вовсю хозяйничал в холле мотеля. В первую очередь бандиты проверили все столы в поисках журналов регистрации. Но к своему большому удивлению ничего не нашли. Никаких принадлежностей для письма, ни бумаг, ни журналов, ни уж тем более компьютеров.

– Ерунда какая-то, – побурчал толстяк. – Как же они тут дела ведут? Кстати, кто-нибудь нашел деньги?

– Нет, босс, – отозвался один из бандитов. – Пусто…

– Ну, хорошо, допустим, они хранят все свое барахло в сейфе… Но, где же, черт возьми, хозяева? К ним, можно сказать пришел клиент…

– Эй, босс, посмотрите сюда.

Когда толстый мафиози подошел к двери, за которой стоял его подчиненный и посмотрел на стену, из его губ вырвался удивленный свист.

– Ничего себе…

На стенке, каждый на особом крючочке, висели ключи. Столько разных и непохожих друг на друга ключей Пен Ян не видел в своей жизни. Тут были и огромные ключи от амбарных замков, и маленькие ключики от «дипломатов», и обыкновенные квартирные, и резные со сложными вензелями. В том, что это ключи от номеров, сомневаться не приходилось. К каждому крючочку и к каждому ключику была приделана бирочка с цифрой, обозначавшей, по видимому, номер комнаты.

– Зачем им столько?

Вопрос повис в воздухе.

– А меня волнует другое, – задумчиво произнес толстяк. – Кто-нибудь видит свободный крючочек?

– Нет.

– Вот и я не вижу, – сказал Пен Ян и пошел по коридору.

Бандиты переглянулись между собой и синхронно пожали плечами. Что так удивило их начальника? Ну, ключи, ну нет свободных крючочков…

– Эй! – вдруг воскликнул один. – Я понял! А как же постояльцы? Им же должны выдать ключи! Да, босс?

– Идиоты…

Четверо китайцев осторожно двигались по мотелю, который оказался неожиданно большим. Кто бы мог подумать, что в таком невеликом с виду здании масса поворотов, лесенок, длиннющих коридоров, дверей?

Для Пен Яна уже давно было очевидно то, чего пока не поняли его подчиненные.

Они заблудились. Глупо, по-детски заблудились в незнакомом здании.

Куда идти, в какие коридоры сворачивать? И дурацкая команда «не шуметь», никак не вязалась с обстоятельствами. Сейчас бы достать пистолеты, повышибать двери к чертовой матери, положить всех мордой в пол! Но нельзя. Босс говорит – мы делаем. Этого кодекса придерживаются Триады от самого своего создания.

В это время Джимми Чен и его друг Вей Линь, под мощный храп русского мафиози, тихонечко шептались в темной комнате. Храп был таким жутким, что мог отпугнуть не только лис-оборотней, но и самого графа Дракулу.

– Ты заметил, Вей, эта нечисть не тронула европейцев. Понял в чем дело?

– Нет, – на ухо другу прошипел механик. – Ничего я не заметил. И нечего об этом…

– Э-э-э… Тут дело важное! – пихнул локтем друга Чен. – Лисица-оборотень. Это лисица-оборотень. Хитрая лисица.

– Ну и что?

– Ты когда-нибудь слышал о том, чтобы в Европе водились лисы-оборотни?

– Я не слышал даже, чтобы они водились у нас. Все это сказки.

– Эти «сказки» чуть мне нос не откусили… Хороши сказки. Я тебе вот что скажу. Пока мы с иностранцами, нас не тронут. Понял? Эти оборотни… Они… Они коммунисты. У них тут туристов трогать не положено, понял. Иначе экономика того… Понял?

– Чен, – чуть громче чем следовало произнес Вей Линь. – Ты, по-моему, бредишь!

– Тихо ты…

– Коммунисты в бога не верят, а ты говоришь, оборотни.

– Ерунда это все. Верят, не верят. Можно подумать оборотням от этого что-то сделается… Главное нам теперь от туристов ни на шаг.

Когда из-за поворота показалась человеческая фигура, Пен Ян испытал облегчение. Теперь все будет, как обычно. Мордобой, кровь, драка. Все понятно и не лишено смысла.

– Давайте ребята, – кивнул он своим головорезам. – Только без лишнего шума. Взять, скрутить, растрясти.

Предполагаемая жертва отреагировала на приближение трех головорезов предсказуемо. Она замерла и бросилась назад.

– Догнать! – крикнул Пен Ян.

Фигура скрылась за поворотом, следом за ней кинулись двое. Третий почему-то отстал. Это его и спасло.

То, что произошло дальше, показалось Пен Яну, повидавшему много крови в жизни, сущим кошмаром.

За поворотом неожиданно закричали! Потом кто-то взревел и раздался хруст, настолько омерзительный, что Яна чуть не стошнило.

«О тишине можно забыть», – решил Пен и, вытащив пистолет, побежал на помощь своим подчиненным.

Зрелище, открывшееся его глазам, заставило его желудок подняться к самому горлу. Только тот факт, что начальнику не положено терять лицо перед подчиненными ни при каких обстоятельствах, удерживало толстяка Яна.

Кровь, обрывки, именно обрывки, тела. Какие-то кости. Залитый кровью с ног до головы уцелевший боевик, бился в истерике. Того, который шел третьим, тихо рвало около стены.

– А где же Линь? – ошалело спросил Пен Ян.

– Оно!!! – кричал выживший головорез. – Оно утащило его! Оно повернулось и порвало его как тряпичную куклу! Пополам! Пополам!!

– Полный бред! – толстяк что было сил треснул истерика по лицу. – Ну-ка встать! Расскажи толком!

Но добиться связного ответа от пострадавшего не получилось. Парень бросался на стены, пытался открыть комнаты и шарахался от каждой тени.

– Окна! Окна!

– Что он несет? Какие окна? – спросил Пен Ян у оправившегося бандита.

– Не знаю, босс. Наверное, хочет найти окно…

– А ты видел какое-нибудь окно, пока мы шли?

– Нет, босс…

– Вот и я не видел… А снаружи они есть.

– А я и снаружи их не видел.

– Куда ж ты смотрел?

– Кучерявый журнал с девками приволок…

– Кто?

– Кучерявый. Ну, Линь. Его… того…

– Понятно, – Ян устало потер лицо. – Успокой этого идиота…

По всему выходила скверная история из страшилок, которые рассказывают друг другу дети. Какое-то существо напало на Кучерявого Линя, убило его и утащило остатки трупа в неизвестном направлении. К тому же, Ян с группой ухитрились заблудиться в неизвестном здании, где это существо обитает.

Пен Ян не достиг бы того положения в Триаде, если бы туго соображал. Сейчас инстинкты подсказывали ему только один выход из положения. Удивительно, но слова впавшего в истерику бандита были на удивление логичны.

– Окна.

– Что, босс?

– Если это мотель, пусть даже и устроенный по идиотски, то должны иметься комнаты.

– Ага.

– А если есть комнаты, то в них имеются окна. Логично?

– Логично, босс. Если только…

– А значит окна… Что, если?

– Если только комнаты не внутренние?

– ?!

– Ну, если они внутри здания. Как кладовка, босс…

Пен Ян поскреб затылок. Явно сегодня ночь открытий. Подчиненные умнеют на глазах.

«Или это я тупею?»

– Ладно… Пойдем назад и займемся дверями. Вам всё понятно?

Головорезы кивнули.

Через несколько поворотов и лесенок, ведущих вниз, Пен осознал, что заблудился окончательно, потому что не представляет, куда дальше идти.

– Хорошо, ребята, – решительно махнул он рукой. – Вот вам коридор. Вот вам двери. О шуме не беспокойтесь. Стволы держать наготове. Я хочу, чтобы ни одна из этих дверей не осталась закрытой. Поняли?

– Поняли, босс!

Выбив первую дверь, бандиты были озадачены.

Пустой пенал два метра в высоту и едва ли метр в ширину, больше похожий на поставленный на попа гроб. Вот и все, что обнаружилось за выбитой дверью.

– Вот так номер… Дальше, мальчики, дальше…

Из десяти комнат пять были пусты. А вот в остальных пяти…

Сняв с петель неплотно сидящую дверь, бандиты обнаружили кости. Чей-то полусгнивший скелет непонятно как стоял вертикально и пялился в свет своими пустыми глазницами.

– Да что же это?! – пораженно воскликнул Пен Ян.

Он в ярости пнул скелет. Позвоночник подломился, и кости высыпались наружу.

– Куда же мы попали!?

За остальными дверями тоже обнаружились трупы. Очень старые, уже сгнившие.

– Что делать, босс?

– Дальше, дальше, мужики, дверей много. Не может же быть, чтобы тут было все замуровано! Вперед! Вперед!

Пен Ян передернул затвор, и сам двинулся по коридору, вышибая дверные замки.

Некоторые двери не поддавались, тогда он делал несколько выстрелов в дерево и добавлял увесистый пинок.

Гробы, гробы, гробы. Пустые, с костями. Одни гробы…

Вскоре они нашли лестницу и поднялись наверх. Снова двери. Снова гробы, но на этот раз все пустые.

– Мы никогда не выберемся отсюда, – поскуливал один из громил. – Никогда…

– Заткнись, идиот! Мы ведь как-то вошли сюда!

– Ну и что?

– Значит, можем и выйти! Вперед! – Пен Ян уже сам не верил в свои слова, но отлично понимал, что пока в его подчиненных жива надежда, они будут слушать его, оставаться командой.

Таким образом, бандиты прошли несколько этажей вверх.

– Стойте! – вдруг закричал Бао Ли, один из подчиненных Пен Яна. – Мы тут были…

И действительно. Выбитые двери, валяющиеся в коридоре кости.

– Они водят нас по кругу…

Пен Яна вдруг оставили силы. Он плюхнулся на пол и привалился к стене.

– Все, парни. Кажется, мы действительно влипли… Нас водят по кругу.

– Кто водит, босс?

– Если б я знал…

– Это духи, – неожиданно заявил Бао Ли. – Злые духи живут в этом здании…

«Бред», – хотел было сказать Ян, но на какой-то момент эта идиотская идея показалась ему вполне здравой. Он вспомнил, как погиб Кучерявый Линь.

«Мы все уже мертвецы», – подвел неутешительные итоги главарь.

Он особенно не удивился, когда из-за поворота вынырнула чья-то фигура. И не пригибаясь, не прячась, двинулась к ним.

Нервы у Бао Ли не выдержали и он начал пальбу. Пен Ян видел, как пули нашпиговывают тело… кого?

Только сейчас Ян разглядел, ЧТО приближается к ним. Существо, замотанное в черный саван, из складок которого высовывалась огромная оскаленная лисья морда и растопыренные лапы с когтями. Оно, не обращая никакого внимания на пули, сделало несколько длинных шагов и ухватило Бао Ли за горло. Брызнула кровь.

Ощущая странную и глубокую отстраненность, Пен Ян поднялся с пола, подошел ближе к раздирающему Бао Ли монстру, приставил ствол своей «беретты» прямо к блестящему, выпученному глазу и выстрелил, разворотив оборотню полголовы.

Позади жутко закричал, захлебываясь, второй бандит.

«Обложили…» – это была последняя мысль Пен Яна.

Он выстрелил еще дважды, прежде чем крепкие клыки сомкнулись на его шее.

Долговязый Кен Чжоу ждал долго. Он здорово нервничал, скурив полную пачку сигарет и теперь, к утру, чувствовал себя плохо.

Группа, ушедшая в мотель, не подавала признаков жизни. Молчали телефоны, на пейджер не доходили сообщения, а последняя надежда, коротковолновая рация, не подавала никаких признаков жизни. Складывалось впечатление, что Пен Ян и трое боевиков, крепких ребят, безвозвратно канули в воду. Пропали, растворились.

Только мигала зазывно реклама мотеля, горело окошко холла. И ничего. Ни выстрелов, ни криков. Ни одно окно даже не загорелось в темноте.

Когда солнце уже встало, Кен сделал несколько шагов в сторону входа… Но остановился посреди дороги, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

Что-то подсказывало ему, что с группой уже все кончено. Иностранцы оказались значительно круче, чем о них думали, и теперь к планированию операций следует подходить более тщательно.

Но проверить… Надо, или…

Что он скажет боссам, когда те поинтересуются судьбой Пен Яна и троих боевиков?

Кен сморщился, поискал по карманам сигареты, вспомнил, что они закончились, и сплюнул.

Потом развернулся и направился к машине.

«Не в первый раз, – думал Долговязый. – Что-нибудь да скажу. Но потом… Потом я вернусь сюда и сравняю этот гадючник с землей!»

В розовом свете встающего солнца от мотеля «У лисицы» отъехал джип с затемненными стеклами, который направился строго на Север.

Глава восьмая Пагоды диких гусей

«Слава богу, она опять сломалась!» – мысленно ликовала Бетси, захлопывая дверцу такси.

Да, их колымага, едва дотянув до Сианя, вновь пришла в негодность. И, судя по хмурым и озабоченным взглядам, которыми обменивались Чен и Вей, поломка была нешуточной. Хотя Джимми по своему обыкновению начал заверять «леди-босса», что починить «зверя» им с приятелем будет раз плюнуть.

Элизабет особенно и не переживала. Наоборот, эта авария случилась как нельзя кстати. Девушка все ломала голову, как бы ей хоть на время избавиться от своих попутчиков. Работа, которой предстояло заняться мисс МакДугал, требовала полного сосредоточения и отсутствия лишних глаз.

Нужно было обследовать Большую и Малую пагоды Диких Гусей, которые находились неподалеку от отеля, в котором остановились мисс МакДугал и ее спутники. Девушка специально выбрала «Донфан», может и не такой роскошный, как «Гранд отель» или «Хиат Сиань», но зато расположенный как раз на полпути к каждой из пагод. С балкона ее номера были хорошо видны оба архитектурных памятника эпохи Тан.

Проблема языкового барьера Бетси почти не беспокоила. Чтобы добраться до места и прикинуть фронт будущих работ ей, вполне вероятно, пока хватит и английского. А ночью, когда, собственно, и предполагалось проводить эти самые работы, болтать будет не с кем и незачем.

Все свободное время, которое выпадало ей по дороге в Сиань, Элизабет посвятила расшифровке документа, попавшего в руки девушки при столь драматических обстоятельствах. К сожалению, таковые оказии, когда можно было спокойно поработать с ноутбуком, представлялись лишь во время ночевок.

Конечно, следовало бы сделать все это еще в Гонконге. Бетси так и хотела поступить, но компьютер заерепенился и запросил обновления базы данных. Чтобы получить необходимое понадобилось связаться с разработчиками и вести их в курс того, что именно от них требуется. Нужные файлы пришли уже в Ганьчжоу.

Программа «Клио-5», которой был оснащен электронный помощник мисс МакДугал, требовала особых навыков и знаний, специальной подготовки. Расшифровать компьютерную абракадабру мог только профессионал высшей категории. Таких по всей планете раз-два, и обчелся. Бетси сама полгода осваивала хитроумный программный продукт. Но зато какие перспективы он открывал перед археологом!

Отсканировав план, девушка предоставила компьютеру возможность «пошевелить мозгами». На полную обработку данных у умной машины ушло не меньше трех часов. После этого «Клио-5» начала выдавать плоды своих «раздумий».

– Ничего себе! – озабоченно присвистнула англичанка, ознакомившись с результатами дешифровки.

Оказалось, что бумага была написана старинным стилем багу, который не использовался в Китае с конца XIX века. Речь в ней, как и утверждал Чжан, шла о сокровищах великого Юя, зарытых в подземельях пагод Диких Гусей. Причем под каждой из башен был спрятан один из артефактов. Не указывалось, где и какой именно.

Но главное было не это. Машина утверждала, что бумаге… не больше тридцати лет. То есть, составлена она где-то в средине шестидесятых. И писал ее человек, неизлечимо больной. На это указывали особенности начертания иероглифов.

«Возможно, автором документа является последний китайский император Пу И».

– Хм, и из чего же ты это понял? – совсем как у живого человека поинтересовалась у ноутбука девушка.

Машина, конечно, ее не слышала, но невозмутимо продолжала выдавать на дисплее информацию:

«Данные получены в результате графологической экспертизы. Графика документа была сопоставлена с образцами почерков более тысячи известных деятелей китайской истории, хранящихся в базе данных. Наиболее подходит почерк человека по имени Айсинь Цзюэло Пу И».

Значит, Пу И. Но ведь Чжан говорил о том, что документ относится ко времени правления Цыси. Что ж, это ничего не меняет. Бумага от времени могла испортиться или обветшать, и последний цинский государь снял с нее собственноручную копию. Главное, чтобы при этом он ничего не напутал. Ведь вон чего наковырял комп. Что человек, написавший иероглифы, был тяжело болен. А в китайском языке твердость руки и острота глаза имеют немаловажное значение. Стоит поставить не там точку или изменить наклон одной из черточек, составляющих иероглиф, и смысл его может в корне измениться.

В любом случае, утешилась Бетси, внакладе она не останется. Даже если поездка окажется безрезультатной, все равно ее коллекция пополнится уникальным документом: автографом последнего императора Поднебесной. Такой раритет на «Сотбис» или «Кристи», пожалуй, потянет на пару тысяч фунтов.

Из окна такси Элизабет с любопытством осматривала городские пейзажи. Улицы Сианя были запружены огромными толпами людей. Среди них, маневрируя с удивительной ловкостью, двигалось множество автомобилей, автобусов, мотороллеров. Но больше всего было велосипедов и велосипедных тележек, груженных мебелью, овощами, фруктами, коробками, ящиками. В этом на вид беспорядочном и бесконечном потоке мелькали потертые бархатные балдахины, укрывавшие от жаркого солнца тележки велорикш. Как правило, это были пожилые, до черноты загорелые крестьяне в соломенных шляпах. Они лавировали среди роскошных машин, развозя своих модно одетых молодых седоков с портфелями на коленях и сотовыми телефонами возле уха.

В воздухе висела странная сероватая дымка. Водитель такси объяснил, что это цементная пыль, которая вздымается колесами многочисленного транспорта. Дороги в Сиане покрывают не асфальтом, а цементом, потому что в условиях здешнего жаркого и сухого климата асфальт плавится. Так что горожанам из-за этого «тумана» нечасто приходится видеть чистое голубое небо.

Гигантский город впечатлял. Среди ультрасовременных, с зеркальными стеклами громад банков, финансово-промышленных компаний порой виднелись дома в национальном стиле, с изогнутыми вверх карнизами красных черепичных крыш. В череду роскошных супермаркетов неожиданно врезались живописные маленькие лавчонки, дорогие рестораны мирно соседствовали с многочисленными закусочными под открытым небом, занимающими порой все пространство вдоль улиц и призывно влекущими своими немыслимо аппетитными ароматами.

Машина резво доставила девушку на южную окраину Сианя, где в конце улицы Яньталу находилась первая из двух интересующих Бетси пагод, Даяньта. Большая Пагода Диких Гусей – самый прекрасный памятник танской архитектуры.

В 647 году император Гаоцзун возвел на этом месте Храм Материнской Любви в честь своей матери. Здесь знаменитый монах Сюань Цзун, первым познакомивший Китай с буддийской мудростью, собрал почти полторы тысячи свитков, содержавших сокровища учения Гаутамы. Чтобы уберечь драгоценные манускрипты от огня, Гаоцзун приказал возвести для них специальную пагоду. Затем в 704 году императрица У Цзэтянь воздвигла рядом семиэтажную башню. В XI и XIII веках памятник сильно пострадал и был восстановлен в 1580 году во времена династии Мин.

Квадратная в плане шестидесятиметровая башня, возвышающаяся над окрестным ландшафтом, напоминала крепость. Наружные украшения из строгих ступенчатых карнизов были крайне скромны. И эта благородная простота свидетельствовала о величавом духе зодчества династии Тан. Благодаря четкому ритму уменьшающихся кверху пропорций семи одинаковых ярусов, арочных окон и конической крыше, венчающей здание, создавалась иллюзия необыкновенной легкости всего сооружения.

– Мадам, – кто-то осторожно дотронулся до ее руки.

Рядом стоял паренек лет тринадцати.

– Что такое?

– Можино сфотографировать сы мадам? – спросил мальчик на ломаном английском.

В нескольких ярдах от них застыла группа подростков, вероятно, приятелей юноши. Парни и девушки с интересом наблюдали за разворачивающимися событиями.

– Давай, – усмехнулась Бетси и приосанилась.

Подросток обалдело уставился на ее всколыхнувшийся под топиком роскошный бюст и чуть не выронил свой «Поляроид».

– А кто же будет фотографировать? – лукаво поинтересовалась англичанка и еще раз повела плечами.

Проходивший мимо старик в традиционном синем китайском френче до того заинтересовался ее гимнастическими упражнениями, что едва не сбил с ног целующуюся молодую пару. Стройный мускулистый парень, с трудом оторвавшись от уст возлюбленной, постучал себя пальцем по голове и что-то сердито крикнул дедуле. Тот пробурчал в ответ нечто невразумительное и снова принялся бесцеремонно пялиться на белокурую иностранку.

Бетси призывно махнула ему рукой, и когда старик подошел, она жестами показала ему, что хочет сфотографироваться с мальчиком. Подросток, по-видимому, повторил то же самое на китайском. Дедушка энергично кивнул, дескать, понял.

Расположившись так, чтобы на снимке оказалась и Даяньта, Элизабет приобняла паренька за плечи и сделала голливудскую улыбку.

Щелк.

Из прорези «Поляроида» полезла фотография.

Схватив ее, счастливый мальчуган, поклонившись поочередно Бетси и старику, изо всех ног бросился к своим товарищам. Те сразу же обступили парня и принялись рассматривать снимок, выхватывая его друг у друга и восхищенно цокая языками.

– Тада! Тада! – то и дело повторяли подростки.

Затем они гурьбой устремились к англичанке и наперебой стали упрашивать ее сфотографироваться с каждым из них. Делать нечего, пришлось мисс МакДугал немного попозировать перед подрастающим поколением Китая, хотя Элизабет несколько озадачил подобный интерес, неизвестно почему проявленный к ее персоне. (Уже потом, несколько позже она поняла, что значит быть блондинкой в Поднебесной и узнала, как переводится слово «тада», означающее «большая»).

Внимательно осмотрев сам памятник и подходы к нему, и сделав необходимые записи в блокноте, Бетси отправилась ко второй пагоде.

Малая Пагода Диких Гусей, или Сяояньта, находилась на пересечении улиц Наньгуаньчжэнцзе и Юисилу, на территории плохо сохранившегося древнего храма Цзяньфу. Его воздвигла в 684 году все та же императрица У Цзэтань в честь умершего императора Гаоцзуна. А сама Сяояньта была построена всего двумя годами позже, чем Большой Гусь, в 706. При всем том, что в ней почти в два раза больше ярусов, чем в Даяньте, она на двадцать метров ниже «старшей сестры». Верхушка Малого Гуся была разрушена в XVI веке во время землетрясения, так что башня казалась незавершенной. Может быть, именно из-за этого она и произвела на Бетси гораздо меньшее впечатление, чем первый памятник.

Зато здесь мисс МакДугал имела случай увидеть, как работают местные карманники.

Прогуливаясь вокруг башни и присматривая место, откуда вечером будет удобнее забираться в ее подвалы, Бетси вдруг почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Осторожно оглянувшись по сторонам, она заметила в двух или трех шагах от себя велосипедиста – молодого человека с неприметной внешностью. Их взгляды на какое-то мгновение перекрестились, и китаец поспешил потупиться, сделав вид, что ищет нечто под колесами своего «коня».

Элизабет хмыкнула. Мало ли что у парня на уме. Вдруг и он заинтересовался ее прелестями, как те подростки у Даяньты.

Однако вскоре выяснилось, что невзрачный молодой человек имел виды отнюдь не на саму Бетси.

Стоило девушке на мгновение позабыть о зеваке, отвлекшись на премиленький пролом у основания пагоды, выкроенный тютелька в тютельку по фигуре англичанки, как она чуть не свалилась с ног. Кто-то грубо рванул за ремешок сумочки, висевшей на плече Элизабет.

Молниеносно развернувшись на сто восемьдесят градусов, Бетси одновременно нанесла удары правой рукой и левой ногой. Рука угодила в мягкое, а вот ноге повезло меньше. Девушка пребольно стукнулась коленкой о тонкую металлическую трубку.

Но грохоту было! Как от военного духового оркестра.

Незадачливый воришка грянулся оземь вместе со своим двухколесным товарищем. По всей видимости, он сильно повредил ногу. Потому как пару раз пытался, но так и не сумел вылезти из-под велосипеда.

Откуда-то из воздуха вынырнул тщедушный старичок, в котором Элизабет с удивлением узнала того самого, что снимал ее «Поляроидом» у Пагоды Большого Гуся. И как это он сумел так быстро сюда добраться? Не иначе, тоже воспользовался услугами такси.

«Следит он за мной, что ли? – подумалось Бетси. – Только старых сексуально озабоченных китайцев мне сейчас и не хватало! В придачу к моим двум «помощничкам».

Между тем дедушка, не обращая никакого внимания на мисс МакДугал, преспокойно просеменил к распластавшемуся на земле охающему воришке, взял его за шиворот и без видимых усилий поднял на ноги. Парень взвыл и схватился за левую ногу. По его лицу было видно, что он не симулирует.

Старик покачал головой, пригладил рукой длинные усы и бородку и впился взглядом в глаза «невзрачного». Секунду-другую ничего не происходило. А потом…

Потом парень резво вскочил на велосипед и, виляя тощим задом, завертел педали. Не успела Бетси и глазом моргнуть, как воришки уже не было на площади.

– Что же вы? – обратилась девушка к старичку. – Нужно было его в полицию сдать.

Китаец непонимающе смотрел ей в рот.

– Не понимаете по-английски?

Дедок молчал и, словно фарфоровый болванчик, тряс обритой налысо головой.

– Полиция! Полиция! – пыталась втолковать ему Бетси, тыча пальцем в маячивших посреди площади двух стражей порядка.

Ноль эмоций. Старик как будто ушел в себя. Неподвижный взгляд его выцветших желтых глаз отчего-то приковывал и навевал дрему. Немилосердно захотелось спать.

Спать…

В голове возникла отчетливая картинка.

Черная кошка прошмыгнула в полуоткрытую дверь. Куда же ты, дурочка? Иди сюда. Киска не отозвалась. Девушка снова окликнула зверька. В ответ откуда-то из глубины комнаты донеслось жалобное мяуканье. Бетси распахнула дверь пошире и вошла. Темнота. Кромешная. Непроглядная. Поди, найди здесь непослушную любительницу играть в прятки. Эй, где ты там? Кис-кис! Тьма.

Потрясла головой, отгоняя наваждение. Привидится же.

А где старичок? Куда он делся?

Или он тоже был всего лишь видением? Таким же, как черная кошка, забежавшая в темную комнату.

Нет, нужно хоть немного отдохнуть. Вечером предстоит много работы.

Вернувшись в «Донфан», Бетси поинтересовалась у портье, не возвращались ли ее китайские друзья. Получив отрицательный ответ, она поднялась к себе в номер и проспала почти до самого вечера.

Во сне Элизабет видела все ту же черную кошку и гоняющегося за ней старика. Но сейчас дедуля был одет не в синий полувоенный костюм, а в желто-оранжевое облачение буддийских монахов. Всякий раз, настигая пушистого зверька, он тряс перед киской указательным пальцем и приговаривал: «Не туда, не туда! Пройди через Врата Дракона! Пройди через Врата Дракона!».

Самым странным было то, что говорил монах по-китайски, но девушка почему-то понимала его.

Проснувшись, Бетси еще некоторое время слышала надтреснутое, дребезжащее: «Лунмынь – Врата Дракона».

«Вот привязалось!» – недовольно хмурилась мисс МакДугал, переодеваясь в эластичный спортивный костюм черного цвета. Поверх него она накинула элегантный небесно-голубой плащ и, повертевшись перед зеркалом, осталась вполне довольной своим внешним видом.

Теперь главное – снаряжение. В дорожный саквояж от «Samsonite» легли моток сверхпрочной бечевы с карабинами, охотничий нож, фонари, ручной арбалет, саперская лопатка и хитроумный приборчик, припасенный Бетси специально для таких случаев.

На рецепции ей вновь ответили, что господа Чен и Линь в своем номере так и не появлялись.

«Надо же! – умилилась Элизабет. – Заработались, бедняги».

Она решила начать поиски с Сяояньты, резонно полагая, что ее подвалы должны быть меньше, чем в Большой Пагоде Диких Гусей. На это указывали и отметки в плане Пу И.

Отпустив такси в полуквартале от места назначения, девушка крадущимися, осторожными шагами подошла к башне. Та была скудно освещена. Вероятно, у коммунистов имелись проблемы с электроэнергией.

Еще днем Элизабет срисовала расположение постов охраны. Два из трех ею замеченных в ночное время почему-то не работали. Как будто днем существовала большая опасность нападения на ценный архитектурный памятник. Или просто в народном Китае нет проблем с происками «черных археологов»? Что ж, придется поучить местных стражей порядка уму-разуму.

Нырнула в облюбованный накануне пролом и оказалась в подвальном помещении. Судя по тому, что здесь было достаточно чисто, оно не являлось заброшенным. В углу высился штабель из пустых деревянных ящиков. У противоположной стены стоял верстак с аккуратно разложенными на нем инструментами. Ай-ай-ай! Куда же смотрит пожарная инспекция? Приспособить подвал охраняемого законом объекта под столярную мастерскую!

Но где же тут выход в нижние ярусы подвала? Вот эта дверь явно ведет наружу. Нам не сюда.

Бетси направила луч фонаря на пол. После недолгих поисков ей удалось обнаружить плохо замаскированный металлический люк. Подковырнув его с помощью ножа, девушка сдвинула тяжелый диск в сторону и спустилась вниз по металлической лестнице.

А вот здесь, похоже, люди бывают нечасто. Пыль, паутина, сырые стены. Типичные признаки запущенности.

Нужно попробовать сориентироваться на местности.

Девушка сверилась с планом.

Ага, так. Вон на стене большой знак, напоминающий паука. Такой же есть и в бумаге. До места назначения остается пройти еще четыре комнаты, расположенные под прямым углом. Две, поворот направо, и еще две.

Бетси шагнула в пролом и почувствовала, что из-под ее ног уходит земля. К счастью, она успела схватиться за выступ в стене и удержать равновесие. В противном случае ей наверняка пришлось бы лежать со сломанной шеей в глубокой яме, разверзшей пасть сразу же у входа в следующую комнату.

«Ничего себе! – ужаснулась мисс МакДугал, освещая фонариком неожиданное препятствие. – А ведь на плане эта яма не обозначена».

Нужно быть осторожнее. Мало ли чего можно ожидать от этих коварных китайцев. А тут сама Цыси руку приложила. Большая мастерица была по части всевозможных «розыгрышей».

Вернувшись в мастерскую, Элизабет вооружилась длинной и прочной доской, которая послужила ей мостками. Перебралась на ту сторону ямы и присмотрелась к стене и полу.

Вот, например, семь едва заметных отверстий в стене, расположенных в трех футах от пола. К чему бы это им здесь быть? И не связаны ли они с тем невысоким квадратным выступом в двух шагах от нее? Ну-ка, посмотрим.

Подняла с пола камень поувесистей, благо их тут было полным-полно, и с размаху бросила навесом на выступ. Из трех отверстий вылетели металлические стрелы и со звоном ударились о противоположную стену. Бросила второй камень. Но стрелы больше не летели. То ли потайной механизм от времени пришел в негодность, то ли…

Она отогнала неприятную мысль, пришедшую ей в голову. Если бы кто-либо до нее уже пробовал пройти тем же путем, то непременно остались бы хоть какие-то следы. Сколько раз Бетси приходилось хаживать вот такими же тайными тропами, утыканными разнообразными ловушками. И как часто ей попадались печальные свидетельства тщетных попыток ее предшественников добраться до вожделенной цели. Здесь же их пока не было. Ни на дне ямы, ни в комнате с дротиками.

Разве что предтеча Элизабет имел более подробный план, чем тот, который был в руках у нее самой.

На оставшемся отрезке пути видимых и невидимых препятствий ей больше не попадалось.

В комнате, обозначенной на плане иероглифическим значком солнца, девушка достала из саквояжа свой заветный прибор и включила его.

Это была хитроумная машинка из серии тех разработок, которые в значительной мере облегчали жизнь «черного археолога» Элизабет МакДугал. Многие из ее коллег по ремеслу отдали бы все на свете, чтобы заполучить хоть что-нибудь из арсенала Пертской красавицы (такую кличку имела Бетси в кругах охотников за артефактами). Ту же программу «Клио-5». Или вот этот сканер, который его обладательница шутливо называла «Охотником за привидениями».

Впервые она опробовала его на крохотном черноморском островке Змеиный, где Бетси исследовала остатки храма Ахилла Понтарха. Ее наниматель, потомок русских эмигрантов и казначей Русского Монархического Центра, Иван Петрович Джунковский, поручивший девушке отыскать для него легендарный щит героя, преподнес ей небольшую шкатулку с микрорадаром на внешней стороне крышки и со шкалой на внутренней. Сибарит-миллионер на полном серьезе утверждал, что это прибор для обнаружения привидений. Точнее, аномальных биополей. Элизабет тогда рассмеялась Ивану Петровичу в лицо и посоветовала обратиться к психиатру. Впоследствии, ознакомившись с действием прибора в «полевых условиях», мисс МакДугал была вынуждена резко изменить свое мнение по поводу возможностей современной электроники.

Девушка откинула крышку прибора и щелкнула тумблером на панели. Стрелка на шкале едва отклонилась от нулевой отметки.

Налево…

Это говорило о наличии крайне слабого остаточного паранормального излучения. И означало, что никаких артефактов поблизости, увы, не имелось. Да, что-то такое здесь прежде находилось. Но вот когда его отсюда изъяли?.. На этот вопрос «Охотник за привидениями» ответить не мог.

Не желая окончательно расстаться с мечтой, Бетси все-таки поковырялась саперской лопаткой в земле. Зря, что ли тащила ее с собой? Но проведенные «раскопки» только подтвердили выводы прибора.

И что теперь? Стоит ли тратить силы и время на обследование второй пагоды? Уже приблизительно догадываясь об ожидающих ее поиски результатах.

Элизабет решила, что стоит. Она не была бы самой собой, если бы не довела начатое дело до конца. Каков бы он ни был. И отрицательный результат – это тоже результат. Он вполне может стать отправной точкой для нового витка поисков. Так уже не раз бывало в практике «белокурой бестии» Бетси МакДугал.

Уходя из подвала, она не забыла замести за собой следы. Доска-мостик была благоразумно возвращена на прежнее место.

И это стало причиной трагедии, разыгравшейся через пять минут после того, как Элизабет выбралась из Сяояньты…

Черная густая тень метнулась с той стороны ямы к пролому в стене, ведущему в комнату с железной лестницей. Но не долетела до него и на полпути рухнула вниз. Оттуда донесся короткий вскрик боли. И потом наступила тишина, лишь изредка прерываемая звоном капли, сорвавшейся с сырого потолка и разбившейся о каменный пол…

Долговязый Кен Чжоу снова имел повод нервничать.

Уже полчаса, как Дэн Бяо должен был выйти на связь. Но что-то не звонит. Или опять у него в мобильнике батарейки сели? Сколько раз ему, болвану, было говорено, что на дело нужно идти с проверенной техникой, а не с дешевыми тайваньскими подделками.

И, главное, самому никак нельзя позвонить, чтобы не демаскировать коллегу. Вдруг в это самое время он стоит всего в каких-нибудь двух шагах от объекта наблюдения.

Да, кошмарная поездка. Каких-то шесть дней прошло, как Долговязый получил от шефа новое задание, а уже столько потерь. Трое человек исчезли в монастыре Чин Чун Кун. Еще четверо не вернулись из мотеля «У лисицы». Не многовато ли?

А всего-то и делов было, что присмотреть за тем человеком, с которым выйдет на связь Чжан Ву.

Когда объектом оказалась грудастая блондинистая иностранка, Кен испытал неимоверное облегчение. Следить за бабой – это не сложно. Не Джеймс же Бонд она, в самом деле. Скорее уж Мата Хари. Но, поковырявшись в Интернете, мистер Чжоу вынужден был изменить свое первоначальное мнение о блондинке. Ее послужной список впечатлял: Гималаи, Египет, Мексика, Колумбия. И всегда Бетси МакДугал удавалось выходить сухой из воды. Да еще и с добычей. Нет, с такой особой положительно следует держать ухо востро.

Ну, где же этот кретин Дэн? С каким сбродом приходится работать! Просто ужас!

А это еще что за явление?

Долговязый даже глаза протер для верности.

К Даяньте крадучись пробиралась… мисс Элизабет МакДугал собственной персоной.

Но ведь ей, кажется, сейчас полагается быть в Малой Пагоде? Неужели раззява Дэн ее таки проморгал? Или?..

Кену не хотелось додумывать, что там дальше за этим «или».

Ладно. Но уж он-то объект не упустит.

Китаец бесшумной кошкой проскользнул следом за англичанкой, скрывшейся за дверцей, ведущей в подвалы Большой Пагоды Диких Гусей.

Добравшись до помещения, отмеченного на плане иероглифом луны, Бетси вновь настроила «Охотника за привидениями».

На этот раз ее путь по подвальным лабиринтам прошел без осложнений. Никаких ловушек. Возможно, тот артефакт, который был закопан в Даяньте, показался прятавшим его менее ценным, чем предыдущий и они не захотели морочиться с устройством западней. Или просто не имели на это времени.

Как бы то ни было, она на месте.

Ну, чем ты порадуешь на сей раз, «Охотничек»?

Ого! Стрелка, отклонившись направо, буквально зашкалила. Избыточное паранормальное излучение! Что же здесь может таиться?

Бетси взялась за саперскую лопатку и уже намерилась вонзить ее в мягкий сырой грунт, как у нее за спиной раздалось громкое:

– Руки вверх, красавица! И не вздумай выкинуть какой-нибудь фортель!

Англичанка медленно выполнила приказ.

Кто-то подошел к ней сзади. Девушка почувствовала, как ей в спину уперлось дуло пистолета. Невидимый отобрал лопатку, отшвырнув ее подальше. Свободной рукой профессионально ощупал девушку на предмет наличия у нее оружия.

– Можешь поворачиваться! – разрешил милостиво.

Элизабет обернулась к нему лицом.

Высокий стройный парень в таком же, как и у нее самой, эластичном черном костюме. Лицо скрывала шапочка с прорезями для глаз.

– Убери фонарь! – попросила Бетси, жмурясь от яркого света, бившего прямо в глаза.

Длинный послушался.

– За чем промышляем? – поинтересовался он невинным голосом.

– Да вот, червей решила накопать, – дерзко ответила англичанка. – Завтра с утра собираюсь половить рыбку в Хуанхэ. Всю жизнь мечтала порыбачить на этой великой реке. Хобби у меня такое. Как куда приеду, так сразу же и отправляюсь на рыбную ловлю. На Ниле удила, на Ганге, на Амазонке тоже…

– Хватит чушь пороть! – приказал долговязый.

– Как скажешь! – пожала плечами Бетси. – Могу и заткнуться.

– Что это у тебя за прибор? – ткнул парень пистолетом в ее шкатулку с радаром.

– «Охотник за привидениями», – честно созналась мисс МакДугал. – Фильм видел? Ну, вот. Я тоже из отряда охотников.

– Снова голову морочишь? – грозно рявкнул парень.

– Да нет! Взгляни сам. Вон одно из них.

Сказала просто так, наобум, не веря, что ловушка сработает. Но парень ей поверил. Он опасливо оглянулся себе за спину, как будто и впрямь почувствовал приближение потусторонних сил.

Естественно, что Бетси воспользовалась моментом и в два удара уложила долговязого наземь. Еще и пристукнула для верности по голове его же собственным пистолетом. А потом и благоразумно связала прихваченной бечевкой. Словом, через пять минут на полу у стеночки лежала такая себе симпатичная мумия.

– Вот так-то будет лучше! – удовлетворенно полюбовалась Элизабет на свою работу.

Отыскала лопатку и занялась раскопками – привычным делом археолога.

– Не здесь! – пробурчали сзади.

– Тебя не спрашивают! – огрызнулась блондинка. – Лежи себе и помалкивай!

Лопатка с чавканьем вгрызлась в вязкий грунт.

– Не здесь! – повторили уже настойчивей.

Вот привязался. Надо раз и навсегда показать ему, кто здесь босс.

– Послушай, умник!.. – подбоченившись, повернулась Бетси к «мумии».

Да так и замерла с открытым ртом.

Перед ней, опершись о посох, увенчанный причудливой загогулиной, стоял старик, одетый в желто-оранжевое облачение буддийских монахов. Точь-в-точь как в ее сегодняшнем сне. И лицом он тоже напоминал того дедулю, с которым Элизабет сталкивалась у обеих пагод.

– Вы что-то сказали? – пробормотала растерянно девушка.

– Не здесь! – в третий раз изрек старик. – Пройди через Врата Дракона!

Развернулся, переступив через спеленатого бандита, шагнул в стену и… исчез.

Глава девятая Вот так подфартило!

– Куда?!!

Джимми с Веем дружно вздрогнули. Вей даже успел слегка приоткрыть дверь номера.

Сквозь зашторенные окна ярко светило утреннее солнышко.

– Вы это куда, мать вашу? – повторил свой вопрос Серега Черкасский, с ленцой поигрывая помповым ружьем.

Хорошо выспавшийся русский был свеж и полон неиссякаемой энергии. Спал он, судя по всему, в одежде.

– Э… э… э… – неуверенно протянул Чен.

– Я в восемьдесят восьмом, когда на зоне срок за торговлю оружием мотал, – доверительно сообщил китайцам Серега, – научился так чутко спать, что даже если таракан по стене проползет, я его слышу. Пытались меня там несколько раз на перо посадить, но я всегда был быстрее…

И Черкасский сделал странное движение левой рукой, будто сворачивал невидимому противнику шею.

Китайцы нервно переглянулись.

Глубоко вздохнув, Вей закрыл дверь. Незаметно ускользнуть из номера им не удалось.

– Что, хунвейбины, сбежать думали? – Серега протяжно зевнул. – Уйдете, когда я вам разрешу. Я тут накануне подумал…

Убрав ружье, русский достал из маленького холодильника запотевшую бутылку пива.

– Есть у меня к вам одно деловое предложение.

– Э… э… э… – Джимми сглотнул, облизывая пересохшие губы.

За бутылку холодного пива он был готов отдать даже свой верный многострадальный драндулет.

Серега с удовольствием икнул. Предложить пива «китаезам» ему даже в голову не пришло.

– Сколько вам платит эта англичанка?

– Что?!!

– Я говорю, сколько вам отстегнула МакДугал за экскурсию по Китаю?

Джимми замялся, но сумму все-таки назвал, хотя говорить об этом при Вее ему не хотелось. Брови у механика полезли на лоб, ибо раньше Чен называл ему совсем иную цифру.

– Сколько?!! – Черкасский басовито заржал. – Да я за такие бабки даже в сортире не помочусь.

– Джимми! – пронзительно завопил Вей. – Лживая черепаха, ты обманул меня! Намеренно занизил сумму, чтобы меньше со мной делиться!

Чен опасливо попятился.

– Ладно ты, звезда боевиков Само Хунг, заткнись, – осадил механика русский. – Разборки между собой будете устраивать потом, без меня. Короче, я дам вам вдесятеро больше.

Китайцы решили, что ослышались.

– Могу выписать чек прямо сейчас? – предложил Черкасский. – Или нет, а то вы еще, blin, сбежите.… Хотя… в любой момент я могу аннулировать чек…

Серега серьезно задумался.

– Что мы должны сделать? – голос у Вея слегка дрожал.

В воспаленном воображении бедняги уже рисовалась собственная автомастерская или даже… Вот-вот, именно, целый автосалон!

– С этого дня вы будете работать на меня, только и всего, – пояснил русский. – Формально вы продолжаете помогать англичанке, докладывая мне о каждом ее шаге.

– Как в шпионском триллере! – обрадовался Вей.

– Ага! – Черкасский громко отрыгнул. – Ты, китаеза, все правильно сечешь.

– А если мы не согласимся? – вдруг выпалил Джимми.

Вей посмотрел на приятеля, как на сумасшедшего.

– Дело ваше, – Серега демонстративно допил пиво и, повернувшись к китайцам спиной, стал рыться в большом камуфлированном рюкзаке.

– Ты что, Чен, совсем обалдел? – яростно зашептал Вей, пихая напарника локтем в бок. – Ты забыл, сколько должен мне за машину?

Напоминание о немалом долге несколько отрезвило Чена, возмущенного гнусным предложением Черкасского.

– Он хочет, чтобы мы шпионили за мисс МакДугал!!!

– Ну и что с того? – удивился Вей. – Она тебе кто, родная сестра?

Чен нахмурился.

– Ладно, кончайте на китайском трепаться, – резко оборвал гостей Серега. – Выметайтесь из моего номера, надоели.

– Мы согласны, – приняв, наконец, решение ответил Джимми.

– Вот это уже другой разговор, – улыбнулся русский. – Где сейчас эта ваша МакДугал?

– В своем номере, наверное, – отчеканили китайцы, оглядываясь на прикрытую дверь.

– Идите к ней прямо сейчас, – распорядился Черкасский, – и выясните, куда она сегодня утром собирается ехать, а затем живо ко мне доложите ответ.

– Да в Сиань она, вроде, сегодня собиралась, я уже говорил, – почесал макушку Джимми.

– Значит, уточните, – бескомпромиссно отрезал русский.

– А чек? – деликатно напомнил Вей.

– Чек потом, – ответил Серега, – в Сиане. Все, пошли. Через пять минут, чтобы я обо всем уже знал…

Конечно же, Черкасский не доверял этим двум жуликам.

Не доверял и правильно делал. С этими хунвейбинами нужно держать ухо востро.

Восток все-таки! Азия, мать ее за ногу. Эти косоглазые, они ведь как? Кланяются, улыбаются, а только ты отвернулся.… Бац! И нет бумажника.

Серега вдруг вспомнил мудрые слова одного знакомого арабского шейха, навсегда запавшие русскому в душу.

«Запомни, Сергей, – заплетающимся языком произнес тогда шейх, после четвертой бутылки отличного французского конька. – Никогда не верь плачущему мужчине и смеющейся женщине!».

Вот она, великая восточная мудрость!

Давно это было, в далеком Египте, куда Черкасский регулярно наведывался стрелять местных верблюдов. Славные времена…

Проверив помповое ружье, Серега засунул его в особый карман на рюкзаке. Этот карман был удобен тем, что позволял в любой момент выхватить из-за спины оружие.

Хотя в жизни Черкасский больше полагался на свои чугунные кулаки. Во всяком случае, тем двум китайцам, если они посмеют его обмануть, он всыплет по первое число их идиотского календаря. Вдоль и поперек изъездит весь Китай, но найдет мерзавцев.

В дверь номера постучали.

Серега открыл.

На пороге стоял улыбающийся Чен.

– А… Чан, заходи…

– Не Чан, а Чен, – обиженно поправил Джимми.

– А не один hren? – удивился русский. – Ну что там?

– Англичанка прямо сейчас отправляется в Сиань.

– Смотреть эти… как их… церкви диких уток, – догадался Черкасский.

– Пагоды Диких Гусей, – поморщился Джимми. – Вы довольно оскорбительно относитесь к нашей истории.

– Да плевал я на вас, хунвейбинов недорезанных! – вспылил Серега. – Мне, главное, артефакт добыть.

Чен не стал возражать.

– Значит расклад такой, – русский ловко застегнул рюкзак. – Вы везете англичанку в Сиань, но по дороге ваша машина ломается.

– Как это ломается? – несколько опешил Джимми. – Зачем ломается?

– Затем, – огрызнулся Черкасский. – Я за что вам деньги плачу?

– Н-у-у-у-у… – неопределенно начал Чен.

– Баранки гну, – перейдя на русский, заржал Серега, – согну, дам одну.

– Что, простите?

– Я не смогу поехать вслед за вами немедленно, – принялся пояснять Черкасский. – Мне нужно сперва заехать на автомойку. Я видел ее тут недалеко. Не терплю загаженных джипов. А вы пока по главной дороге в Сиань езжайте, затем поломка, вынужденная задержка. Там я вас и нагоню.

Русский достал из кармана карту и ткнул пальцем в место их встречи.

Джимми озадачено шмыгнул носом.

– А чек когда выпишете?

– Ну, blin, – взвился Серега, – задолбали с этим чеком.

Вытащив из-за пазухи чековую книжку, Черкасский коряво заполнил длинную бумажку и, вырвав ее, протянул листок алчно сопящему Чену.

– Здесь половина суммы, – пояснил русский, – остальное выпишу позже. Посмотрим, как вы будете себя вести в Сиане. Сбежите, и я сразу же аннулирую чек. Получить по нему зеленые можно лишь в одном из банков Гонконга.

Джимми присвистнул.

– А ты что думал? – заржал Серега. – Я не loh какой-нибудь, а реальный пацан. У меня знаешь, какая кличка в Тамбове была?

Чен растерянно покачал головой.

– Супермозг! – Черкасский постучал себя кулаком по бритой макушке. – Правда, после того, как меня один мент ломом по башке саданул, я таблицу умножения забыл. Но na fig мне она, когда есть ноутбук!

Джимми мало что понял из бредового монолога русского мафиози. Он лишь еще раз убедился, что этот иностранный турист очень опасен, и что лучше с ним сотрудничать. Тем более деньги он (если, конечно, не обманывал) платил просто сумасшедшие. За такую сумму можно поработать и на психа, и на русскую мафию, и даже на Усаму Бен Ладена, если понадобится.

– Так мы договорились? – с угрозой поинтересовался Серега, взваливая рюкзак на правое плечо.

Чен покорно кивнул.

– Вот и чудненько… – хлопнул в ладоши Черкасский, выходя из номера. – До встречи на дороге в Сиань…

Насвистывая себе под нос навязчивый хит Валерия Меладзе про маскарад, русский вышел на улицу, отметив, что мотель выглядит каким-то зловеще безлюдным.

Пожав плечами, Серега вывел с маленькой автостоянки свой мощный джип, направившись в центр городка, где как ему показалось, была автомойка.

Автомойку Черкасский так и не нашел.

Настроение у него слегка испортилось, особенно когда он в четвертый раз выехал к мотелю, где сегодня ночевал. От всего этого веяло чертовщиной, но Серега, поборов желание перекреститься, с досадой направил запыленный джип на дорогу в Сиань.

Маленький городок без проблем отпустил его и русский, немного успокоившись, принял для поднятия настроения сто грамм текилы.

Проглотив обжигающую пищевод мексиканскую огненную воду, Черкасский довольно крякнул, засунув в магнитолу компакт-диск с новым альбомом шведских брутальщиков «Soilwork».

Настроение поднялось на несколько градусов (чему в немалой степени способствовала выпитая текила, где этих самых градусов было очень много). Потрясывая головой в такт жестким гитарным рифам, Серега мчался почти за двести. А когда через час вдалеке показалась виденная им у мотеля «У лисицы» таратайка жуликоватых китайцев, Серега даже улыбнулся.

Вот она, волшебная сила американской капусты! Косоглазые все-таки его не обманули.

Русский сбросил скорость, притормаживая у обочины пыльной дороги.

Возмущенно засигналил какой-то маленький грузовичок, груженный алюминиевыми бидонами. Черкасский усмехнулся и, выставив в открытое окно левую руку, продемонстрировал водителю грузовичка красноречивый международный жест.

Китаезы сделали все на высшем уровне.

Их жалкая колымага застыла прямо посередине широкой дороги.

Англичанка невозмутимо сидела в машине. Чен с Веем бегали вокруг издохшего автомобиля, гневно размахивая руками. Джимми орал так, что некоторые из проезжающих мимо сограждан любопытно высовывались из кабин и, цокая языками, нагло лыбились, бурно радуясь чужому несчастью.

Ритуальная пляска Джимми с Веем длилась до того момента, пока они не заметили притормозивший рядом белый джип. Перестав ругаться, Чен влез обратно в свою машину и, сказав что-то англичанке, побежал через дорогу к обшарпанной телефонной будке, которая не то недавно горела, не то подверглась длительному воздействию соляной кислоты.

«Ага! – догадался Серега, – Вызывают техслужбу. Молодцы хунвейбины, чисто сработали».

Что ж, пожалуй, с этими китаезами он найдет общий язык, и даже заплатит им больше, чем обещал. Впрочем…

Поживем – увидим.

Ярко-красный тягач местной станции аварийного обслуживания пришлось ждать около часа. Выключив магнитолу, Серега откинул назад водительское сидение и слегка задремал.

Разбудил его возмущенный крик Чена.

Черкасский открыл глаза и увидел на дороге небольшой тягач с лебедкой. На желтом крючке лебедки весело раскачивался только что оторванный от заглохшей таратайки бампер. Работник техслужбы в оранжевом комбинезоне озадачено потирал лоб. Стоящая в стороне Бетси МакДугал едва сдерживалась от смеха.

Серега посмотрел на часы.

Дело шло к обеду.

Липовая поломка что-то сильно затянулась.

Тягач с урчанием развернулся. Поломанная таратайка была с успехом закреплена задом наперед. Затем горе-путешественники погрузились в кабину тягача и, не спеша покатили в сторону Сианя.

Черкасский облегченно вздохнул. Через полчаса они уже были на месте.

Центр древнего города по всему периметру оказался обнесен высокой кирпичной стеной с огромными надвратными башнями. Но Сереге на все эти пережитки старины было глубоко наплевать.

Тягач остановился у очередного отеля, чье название состояло из двух светящихся желтым иероглифов. Обычное английское название на фасаде здания почему-то отсутствовало.

МакДугал и китайцы скрылись в полутемном холле, а тягач с дребезжащей таратайкой Чена проследовал дальше, по всей видимости, на аварийную стоянку. Серега подумал, что теперь-то подержанному рыдвану точно понадобится серьезный ремонт. Впрочем, это были не его проблемы.

Затормозив у отеля, Черкасский принялся ждать, с каждой минутой медленно зверея. Больше всего в своей авантюрной жизни он не терпел неопределенности.

В багажнике джипа что-то с шумом заворочалось. Серега смачно выматерился и, выйдя из машины, обошел джип кругом. Порылся в карманах, затем снова влез в кабину и, выдернув ключи из зажигания, отпер багажник.

Из багажного отделения на русского оторопело таращился сонный киллер.

– Мы как с тобой договаривались?!! – зло прошептал русский. – Вылазь немедленно. Ты забыл, что должен пасти меня на расстоянии?

Протерев заспанные глаза, киллер сладко зевнул, после чего тяжело выбрался из багажника. Потянулся, отряхнул одежду, недоуменно похлопал себя по карманам.

– Ты что-то потерял? – участливо поинтересовался Черкасский.

Согнувшись пополам, киллер снова полез в багажник, вытащив из самого дальнего угла блестящий новенький глушитель.

– Балбес, – беззлобно хмыкнул Серега, протягивая земляку несколько зеленых банкнот. – На, возьми напрокат приличную тачку и побрейся.

Киллер смущенно улыбнулся и, еще раз сладко зевнув, устремился на другую сторону улицы, где располагалось маленькое летнее кафе.

– Господин мафиози? – донеслось из-за спины Черкасского.

Русский обернулся, увидев Чена, со всех ног бегущего к нему.

– Господин мафиози?

– Ну-ну, – Серега недовольно посмотрел на китайца. – Вы что там делали, обедали, наверное?

– Никак нет, господин мафиози, – прошептал Джимми. – Мисс МакДугал нас с Веем отпустила. Пагоды она осмотрит сама, при этом англичанка обмолвилась, что пойдет туда еще раз вечером и тогда ей, возможно, понадобится наша помощь.

– Какая помощь? – насторожился Черкасский.

В ответ Чен пожал плечами.

– Ладно, – русский тяжело вздохнул. – Зови Вея, прокатимся по Сианю.

Серега уже ощущал в руках некоторый охотничий зуд. Если он сегодня не «пристрелит» какой-нибудь артефакт, то вряд ли сможет спокойно заснуть.

Китайцы задерживались.

Мысленно чертыхаясь, русский выбрался из джипа и, подойдя к газетному киоску рядом с отелем, купил наугад какую-то англоязычную газету.

– Ух, ты! – восхитился Черкасский, прочитав броский заголовок первой статьи.

«В Китае началась сексуальная революция!»

– Ну-ка, ну-ка…

В статье говорилось о том, что в Пекине открылась очень смелая экспозиция. В огромном выставочном зале было представлено 700 предметов из частной коллекции врача пекинской больницы Юйцюань при университете Цинхуа Ма Сяоняня. Среди многочисленных экспонатов красовались картины, фарфоровые статуэтки и прочие предметы, отражающие сексуальную культуру древнего Китая. Особой популярностью пользовался стенд с керамическими копиями фаллосов китайских императоров.

– Вот это да! – мечтательно произнес Серега, представляя как он разносит эту самую экспозицию из своего верного помповика.

Но Пекин, к сожалению, был далеко.

Оторвавшись от газеты, русский увидел, что Чен с Веем уже ждут его у машины.

– Ага! – хмыкнул Черкасский, выбрасывая газету. – Явились, хунвейбины! Садитесь в машину, повезете меня туда, где много артефактов.

– Туда, где много артефактов? – китайцы переглянулись.

– Вы имеете в виду гробницу императора Цинь Шихуана? – спросил Чен, протискиваясь на заднее сидение джипа.

– Во-во, именно, – обрадовался Серега. – Чин Цихуана!

– Езжайте, мы покажем вам дорогу, – сказал Вей, одним глазом поглядывая на вход в отель.

Будет не очень хорошо, если англичанка застукает их вместе с этим русским.

Черкасский рванул джип с места.

– Сиань был столицей Китая с третьего века до нашей эры до десятого века нашей эры, – с интонацией заправского экскурсовода начал рассказывать Джимми.

Но Серега не стал его слушать, громко включив магнитолу.

– Сюда налево, – командовал Вей, тыкая пальцем в широкое лобовое стекло, – а теперь направо, вон в тот узкий квартал.

Через полчаса они были на месте.

Гробница императора Цинь Шихуана оказалась высоким сорокаметровым курганом.

– Вон видите крышу, это выставочный зал, – указал Джимми.

Черкасский плавно припарковал машину.

Купив билеты, колоритная троица спустилась в мини-музей, представляющий собой древнее подземелье величиной с небольшой футбольный стадион.

Все это время русский пребывал в довольно меланхолическом настроении, но как только он увидел главную достопримечательность гробницы…

– Blja budu lohom!!! – непроизвольно вырвалось у Сереги, и челюсть его на время приняла отвисшее состояние.

Весь выставочный зал занимали выстроенные в боевом порядке каменные воины. Они были сделаны из обожженной глины в натуральную величину на конях, с оружием и детально выполненной амуницией. У всех разные лица и совершенно разные детали одежды.

– Здесь их ровно шесть тысяч, – принялся пояснять Чен. – Видите, они выстроены в строгом боевом порядке, прямоугольником. Впереди три ряда лучников с деревянными арбалетами, за ними основная армия солдат в броне с копьями и топорами. А вон колесницы. Их тридцать пять. Все это войско охраняет покой императора Цинь Шихуана. На самом деле их намного больше, просто курган еще не раскопан.

– Blja!.. – снова прошептал Серега, потянувшись к заветному карману на рюкзаке.

– Эту терракотовую армию обнаружили совершенно случайно местные крестьяне, – продолжал разглагольствовать Джимми. – Это произошло в 1973 году, когда они копали колодец.

– Эй, да вы что?!! – воскликнул Вей, хватая русского за руку.

Черкасский недоуменно вытаращился на китайца.

Безумный блеск в глазах Сереги немного потускнел, и он нехотя запихнул наполовину извлеченный помповик обратно в рюкзак.

Слава Богу, кроме Вея никто этого больше не заметил.

– Я хочу одного из них, – хрипло прошептал Серега. – Плачу любые деньги.

Китайцы переглянулись.

– Джимми, отойдем, – коротко предложил Вей и чуть в сторонке заявил. – У меня здесь экскурсоводом свояк работает.

– Что?!!

– Свояк, говорю, работает.

– Но почему ты раньше молчал?!!

– Но ведь ты меня об этом не спрашивал?

– Ладно, ну и что с того?

– Есть возможность хорошо заработать, – и Вей противно захихикал, хищно потирая маленькие ладошки.

– Мы сейчас все устроим, – крикнул Чен нетерпеливо переминающемуся с ноги на ногу русскому. – Ну, Вей, не подведи!

Вей не подвел.

Со словами «ждите меня снаружи» он исчез в толпе праздно шатающихся по выставочному залу туристов.

Черкасский с Ченом вернулись к машине, где были атакованы бойким типом, берущим деньги за парковку. Серега брезгливо расплатился.

Раскрасневшийся Вей примчался к джипу через час.

– Ну что? – испуганно поинтересовался Чен, ибо вся эта затея ему с самого начала сильно не нравилась.

– Я все устроил, – механик просто сиял от счастья. – С вас, мистер мафиози, две тысячи долларов.

– Всего-то? – удивился русский, доставая из рюкзака смятые банкноты.

Джимми незаметно погрозил Вею кулаком, ты, мол, болван сильно продешевил. В ответ Вей лишь весело подмигнул приятелю.

Взяв деньги, механик указал на курган.

– Вон видите, где поворачивает дорога, езжайте туда. Серое одноэтажное здание – это спецзапасник музея, ждите нас там. Мы с Джимми вынесем статую.

От происходящего веяло полным идиотизмом, но Чен не стал возражать явно свихнувшемуся другу.

Когда преисполненный важности русский укатил к спецзапаснику, Джимми схватил толстяка за шиворот и неистово затряс.

– Ты что, совсем сдурел, червяк дождевой?! – заорал Чен. – Ты хочешь, чтобы этот верзила нас застрелил? Я ведь тебе уже объяснял, что в любую минуту он может аннулировать чек.

– Спокойно, приятель, – Вей грубо оттолкнул от себя чересчур импульсивного напарника. – Сейчас ты все увидишь. Идем…

Они снова спустились в выставочный зал, прошли сквозь ряд тесных служебных помещений и вышли наружу с другого конца экспозиции, в аккурат к серому зданию спецзапасника.

Белого джипа Сереги еще не было видно.

Вей повелительно махнул рукой.

– Давай скорее сюда…

За тяжелой железной дверью их встретил седой охранник. Он лишь коротко кивнул Вею, беспрепятственно пропуская вовнутрь здания.

– Ну, где вы ходите? – возмутился молодой смуглолицый парень с блестящими набриолиненными волосами. – У меня через десять минут экскурсия.

– Где товар? – быстро спросил Вей.

– А где деньги? – ехидно ухмыльнулся набриолиненный.

Механик протянул ему пачку баксов.

– Здесь ровно тысяча, как и договаривались.

Чен озадаченно хмыкнул, благоразумно промолчав.

Набриолиненный тихо рассмеялся, открыв ключом маленькую кладовку, на полу которой лежал громадный терракотовый воин с копьем.

– Джимми, бери его и пошли, – скомандовал Вей.

– Как это бери его и пошли? – не понял Чен. – Слушай ты, больная бешенством летучая мышь, как же я его сам подниму?

– А ты попробуй, – ехидно настоял Вей.

Покраснев, Джимми зашел в кладовку и со злостью пнул терракотового воина ногой.

Древняя статуя дернулась и, подпрыгнув над полом, легко отлетела к стене.

Удивленно вытаращив глаза, Чен наклонился, потрогав терракотового воина рукой.

– Да он же из папье-маше!!!

– Конечно, – подтвердил набриолиненный. – А вы думали, что я вам настоящего продам? Знаете, в тюрьму мне что-то в последнее время не очень то хочется.

– Но он из папье-маше?!! – как завороженный повторил Джимми.

– Пока не потрогаешь, от оригинала не отличишь, – высокомерно заявил предприимчивый родственник Вея. – Все, берите товар, я опаздываю.

Подняв с пола картонную подделку, Чен с Веем вынесли ее в узкий коридор.

– Проклятье! – взглянув на часы выругался набриолиненный, и, не прощаясь, исчез за дверью с надписью: «Только для сотрудников экспозиции!».

– Но ведь обман наверняка раскроется! – закричал Джимми, с ненавистью глядя на Вея.

Вей невозмутимо протянул приятелю пятьсот долларов. Чен подумал и, махнув рукой, поволок куклу к выходу. Охранник у дверей даже не посмотрел на них, листая какой-то засаленный комикс…

Русский уже поджидал на улице.

– Давайте я вам помогу? – радостно предложил он, открывая багажник.

– Нет-нет, мы сами, – с натугой ответил Джимми, демонстрируя адское напряжение мышц. – Ох, и тяжелый он, сволочь…

Сзади него шумно пыхтел Вей, причем судя по внешнему виду, механик уже заработал себе грыжу.

Еле-еле погрузили.

Багажник, естественно, не закрылся, и его пришлось привязать к заднему бамперу веревкой.

– Теперь поехали, – сказал Черкасский, плюхаясь на переднее сидение джипа. – Сейчас мы его…

Чен с Веем на заднем сидении тревожно переглянулись.

Вечерело.

Искоса поглядывая на лежащую на коленях карту, Серега яростно давил на клаксон.

– Он едет в городской парк, – как бы невзначай прошептал Джимми на ухо Вею.

Вей так же сильно нервничал, но содеянного уже не воротишь.

– Ты точно вызвал милицию? – по-китайски спросил Чен.

Вместо ответа механик осторожно указал за спину. Джимми обернулся и увидел, пристроившуюся в соседнем автомобильном ряду патрульную машину.

– А сработает?

– Должно, – Вей нервно зевнул. – Я же тебе уже объяснял. Хищение артефакта серьезное преступление, но он-то у нас ненастоящий! Нам нужно, чтобы русский ничего об этом не узнал. Нас арестуют, а когда поймут, что статуя картонная, отпустят.

– Так уж сразу и отпустят? – засомневался Чен.

– А куда они денутся? Туриста наверняка оштрафуют, но нам-то какое дело? – пожал плечами механик. – Зато на чистом месте мы заработали с тобой тысячу долларов!

М-да, неплохая компенсация за предстоящие неудобства.

Весьма неплохая.

Ничего не подозревая, Черкасский весело насвистывал себе что-то под нос.

– Куда это он нас, интересно, везет? – все происходящее Чену сильно не нравилось.

Джип уже ехал по вечернему парку. По всему выходило, что русский выбирал как можно более безлюдное место.

Чена стали терзать очень плохие предчувствия.

Джип остановился.

– Вылезайте, – Черкасский вышел из машины и достал заранее припрятанный под сидением помповик.

Китайцы побледнели.

– За что, господин мафиози? – запричитал Джимми. – Что мы такого вам сделали?

«Наверное, он заранее узнал об обмане? – ужаснулся Чен, глядя в страхе на сумасшедшего туриста. – Но как же он догадался?».

– Вылезайте! – злобно взревел Серега.

Сейчас, да именно сейчас, он расстреляет этот великолепный экземпляр – глиняную статую древнего китаезы. О, это будет его второй «подстреленный» в Китае артефакт.

– Стоять! – раздалось над головой. – Немедленно бросить оружие!

Говорили через мегафон, причем говорили на китайском. Серега растерянно закрутил по сторонам бритой головой.

– Это милиция, мистер мафиози, – пролепетал Джимми, с заднего сидения джипа. – Бросайте оружие!

– Менты, – с презрением плюнул в сторону Серега, – волки позорные…

Но помповик он все-таки бросил.

Их арестовали.

Всех троих.

Ничего толком не объясняя, посадили в черный микроавтобус и повезли в местное отделение милиции.

Черкасский так и не понял, что же, в конце концов, произошло.

Был допрос, во время которого главному следователю позвонили по телефону. После этого звонка следователь долго и громко хохотал, а затем, утерев слезы, назвал русскому туристу сумму штрафа и, получив чек на десять зеленых кусков, еще больше развеселился, отпустив туриста и двух своих соплеменников восвояси.

Но случилось это лишь под самое утро.

Серега в тот день так и не выспался…

Статуи терракотового воина в джипе не оказалось, но Черкасский не особо горевал по этому поводу. Главное, что от ментов так легко удалось откупиться. А артефактов в Китае еще много. В конце концов, ведь не даром сюда приехала сама Бетси МакДугал!

То-то и оно!

Чувствуя себя смертельно уставшим, русский отвез Чена с Веем в отель, где они остановились вместе с англичанкой и именно там Серегу ожидал приятный сюрприз.

Как сообщил спустившийся вниз после завтрака Вей, мисс МакДугал теперь собралась в Пекин. В тот самый город, где недавно открылась потрясающая экспозиция, посвященная сексуальной культуре древнего Китая.

Вот так подфартило!

Глава десятая Сын Неба (Интерлюдия-2)

…Так рассказывают. А правда ли это, ложь, кто знает?

– «Эта жемчужина, – сказал Юю Фу-си, сын богини Девяти Рек Хуасюй, – открывает особый потайной ход. Береги наши дары, смертный, и помни, пока они находятся в руках Сына Неба, Поднебесная будет существовать вечно…

Впоследствии Юй полагал, что всё, произошедшее с ним в недрах горы Лунмынь, ему попросту приснилось», – женщина, сидевшая у изголовья кровати, закрыла книгу. – Это все, Сюаньтун.

– Спасибо, Сянь. Ты сегодня замечательно читала.

Лежащий на кровати худой мужчина в очках слабо улыбнулся бескровными, пересохшими губами и накрыл своей ладонью кисть женщины. Его рука была сухой и горячей.

Ли Шусянь тревожно посмотрела на мужа. Тот не любил, когда она называла его этим именем, и обычно сердился в таких случаях. Сейчас же никакой реакции не последовало. Неужели это и впрямь конец, как и говорил ей врач?

– Сянь… – тихо прошелестел голос больного.

– Да, милый? – вскинулась она.

– Пожалуйста, пожалуйста, схорони мой прах рядом с моим приемным отцом императором Гуансюем, вместе с матушкой Юй Лин…

– Ну что ты, что ты, Сюаньтун! Что за мрачные мысли? Ты обязательно поправишься!

Но мужчина уже не слышал ее надрывных всхлипов. Он вновь потерял сознание.

В который раз за эти ужасные сутки.

С самого раннего детства император любил слушать именно это место из «Наставлений Предков». Историю получения Юем, усмирителем потопа, чудесных артефактов: светящейся жемчужины и нефритовой пластинки-измерителя. Эти удивительные вещи, как говорил юному Сыну Неба наставник Чэнь, до недавнего времени хранились среди сокровищ цинского двора, собранных государями двух династий – Мин и Цин – и имели огромное сакральное значение. Легенда гласила, что пока владыки Поднебесной обладают жемчужиной и пластиной, до тех пор будет непоколебимо держаться императорская власть в Срединном государстве.

К сожалению, в 1908 году, незадолго до своей смерти, выжившая из ума императрица Цыси приказала спрятать сокровища. Что ею двигало? Может быть, старуха полагала, что в тайнике они сохранятся куда надежнее, чем в Запретном городе, где процветало воровство. Пока была жива Старая, или Почтенная, Будда (такой титул придумала себе сама государыня), она беспощадно боролась с расхитителями. После же ее кончины от грабителей просто спасу не стало. Грабили все без исключения. Каждый, кто находился во дворце и имел хоть малейшую возможность тащить, тащил без зазрения совести. Крали по-разному. Одни взламывали замки и крали потихоньку, другие использовали легальные методы и крали средь бела дня. Евнухи больше использовали первый способ, в то время как мандарины и служащие Департамента двора прибегали ко второму.

А что тут сделаешь? Беспорядок и неустройство, наступившие в стране после Синьхайской революции 1911 года, неизбежно сказывались и на жизни двора. Государь юн и лишен всякой власти, оказавшись фактически узником Запретного города, откуда ему выходить категорически возбранялось. Только и того, что согласно «Льготным условиям для цинского двора», за ним сохранился его почетный титул. А на деле Сюаньтун бессилен что-либо предпринять даже против собственной распоясавшейся дворни. Вот недавно только попытался учинить расследование очередной кражи из сокровищницы императора Цзяцина во дворце Цзяньфугун, так сразу же ночью приключился пожар, который уничтожил все дотла.

А ведь именно среди этих сокровищ Сын Неба и обнаружил тот самый документ, с которого все и началось.

Однажды, императору тогда только-только исполнилось шестнадцать лет, он из простого любопытства попросил евнуха Гунь Сяотина открыть хранилище возле дворца Цзяньфугун. Вход в хранилище был опечатан и, по крайней мере, лет пятнадцать не открывался. Войдя в помещение, молодой государь увидел, что оно до потолка сплошь заставлено большими ящиками, на которых были наклеены ярлыки, датированные годами правления Цзяцина (1796–1820). Что находилось внутри, никто сказать не мог. Сюаньтун велел евнухам открыть один из них. В ящике обнаружились свитки надписей и картин и необычайно изящные изделия из нефрита. В другом оказалась ритуальная утварь из золота, в третьем – фарфор.

Выяснилось, что это были драгоценности, которые собрал император Цяньлун, правивший в 1736–1796 годах. После его смерти Цзяцин приказал опечатать все эти драгоценности и заполнил ими хранилище.

Внимание Сына Неба привлек один из золотых сосудов, выполненный в виде священного зверя цилиня. Взяв его в руки, богдыхан заметил, что внутри единорога что-то есть. Этим что-то оказался лист бумаги, свернутый в трубочку и перевитый шелковой лентой. Концы ленты были залиты желтым императорским сургучом, на котором стоял оттиск печати. Государь без труда разобрал, что печать принадлежала покойной императрице Цыси.

Развернув свиток, Сюаньтун увидел, что бумага испещрена иероглифами, плясавшими вокруг каких-то рисунков или чертежей. План? Но чего? Кто бы мог помочь ему выяснить это?

За спиной императора раздался невнятный шорох и то ли вздох, то ли всхлип. Сын Неба стремительно обернулся и успел заметить, каким испуганным взглядом смотрел Гунь Сяотин на таинственную бумагу. Это продолжалось всего одно неуловимое мгновение, после чего евнух вновь придал лицу бесстрастное выражение.

– Ты знаешь, что это такое? – сунул ему свиток под нос государь.

– Нет, о Будда наших дней, – почтительно согнулся в поклоне Гунь Сяотин. – Раб не ведает, что держит в своих руках почтенный предок.

– Мы полагаем, что ты лжешь! – возмутился Сюаньтун.

Евнух отрицательно замотал головой.

– Ладно, не хочешь по-хорошему, – с этими словами император вытащил из кармана халата револьвер и направил его в грудь слуги.

Окружающие испуганно шарахнулись в разные стороны. Разом позеленевший Гунь Сяотин бухнулся перед повелителем на колени и ткнулся лбом в разноцветную плитку пола.

– Итак, мы ждем! – приставил револьвер к его затылку Сын Неба. – Говори, презренный!

Запуганный до смерти евнух, биясь лбом об пол, заплетающимся языком поведал государю, что, по его ничтожному разумению, в бумаге сокрыта тайна сокровищ Юя, спрятанных по приказу Цыси. Когда он, Гунь Сяотин, был еще мальчишкой и прислуживал в покоях императрицы-регентши, то однажды стал случайным свидетелем того, как тогдашний главный евнух двора Ли Ляньин явился к Цыси с докладом о некоем выполненном им «поручении». Речь, насколько понял малолетний Чунь, шла о жемчужине и нефритовой дощечке Юя. Ли Ляньин показал государыне лист бумаги с чертежами, после чего Цыси, свернув бумагу в свиток и запечатав его сургучом, приказала своему любимцу «получше спрятать план».

– И ты думаешь, что это та самая бумага?

– Рабу почтенного предка так показалось…

– Посмотрим, посмотрим, – быстро пробормотал Сюаньтун и нажал на курок.

Раздался глухой щелчок. Император улыбнулся и, разведя руками, обратился к присутствующим:

– Да я просто пошутил над ним! Револьвер-то на самом деле был не заряжен!

Таинственный свиток оказался весьма крепким орешком. Пару месяцев Сын Неба бился над его расшифровкой, но так до конца и не сумел понять, о чем же идет речь в плане. Не оттого ль, что бумага была написана устаревшим и тяжеловесным стилем багу, упраздненным еще в 1898 году указом императора Гуансюя? Сюаньтун слабо владел этой грамотой. Его наставники обучали его иным, более легким стилям. Обратиться же к кому-нибудь за помощью император не решался. Дело было чересчур важным для судеб династии и всей Поднебесной, чтобы доверить его кому-нибудь. Даже ближайшим родственникам, таким, как отец, Цзай Фэн, или младший брат, Пу Цзэ. Человек слаб. Уже сколько раз за свою короткую жизнь государь мог убедиться в этой простой истине.

В конце концов, из того, что удалось расшифровать, Сюаньтун понял, что тайник находится в Сиане и как-то связан с тамошними двумя знаменитыми храмами: Большой и Малой пагодами Диких Гусей.

Дело было за малым. Нужно отправиться в Сиань и обследовать эти самые пагоды. Однако сделать это при своем теперешнем положении император никак не мог. Он был почетным узником, которому категорически воспрещалось покидать территорию своей роскошной тюрьмы.

«Что ж, подождем», – с конфуцианским спокойствием рассудил Гуа-жэнь – «Единственный человек» Срединного государства.

На исходе 1924 года лишенный престола владыка лишился и наследственного прибежища. Республиканские власти по инициативе генерала Фен Юйсяна приняли решение о пересмотре «Льготных условий для цинского двора» и изгнании бывшего императора из дворца Гугун.

«Императорский титул императора великих Цинов Сюаньтуна, – гласила бумага, присланная исполняющим обязанности премьер-министра Китая Хуан Фу, – отныне упраздняется навечно. Согласно третьему пункту «Льготных условий», цинский двор сегодня покинет дворец».

Для того чтобы Сын Неба и его двор убрались из Запретного города, им было выделено три часа.

– Это невозможно! – метался по комнате государь-изгнанник. – А как же быть с моим имуществом? Как быть с императорскими наложницами? Позвоните англичанам, Джонстону!

– Телефонные провода перерезаны!

– Пошлите за его высочеством, князем Чунем! – вспомнил император об отце. – Он обязательно найдет выход, он договорится с бунтовщиками!

Цзай Фэн, князь-регент и брат покойного императора Гуансюя, вероломно отравленного злобной Цыси в 1908 году, пользовался большим авторитетом у республиканцев. К его мнению прислушивался сам президент.

– Не стоит так волноваться, ваше величество, – успокаивала мужа императрица Вань Жун.

Сюаньтун раздраженно окрысился на нелюбимую супругу. Они поженились, когда им было всего-то по шестнадцать лет. Император уступил настояниям озабоченных его холостым положением тетушек. Ему предложили четыре фотографии и он, практически не глядя, так как все кандидатки показались ему одинаковыми, взял и поставил карандашом кружочек на первом попавшемся снимке. Семейная жизнь не задалась с первой же брачной ночи, которую молодой супруг предпочел провести в одиночестве. И впоследствии император редко наведывался ночами в покои императрицы. Иногда он приходил к ней, просто так, поболтать, и через короткое время вновь уходил.

Прибывший во дворец Цзай Фэн, он же великий князь Чунь, печально посмотрел на сына и, опустив плечи, словно от непосильной ноши, выдавил из себя:

– Нужно… подчиниться… указу.

Вскоре двор облетела ошеломляющая новость: император дал согласие покинуть Запретный город. Теперь оставалось только побыстрее собрать и уложить вещи, а то срок ультиматума истечет, и нагрянут войска.

Унести удалось немногое. Однако бесценный манускрипт с планом Сын Неба не забыл, как будто бы чувствуя, что, наконец, приходит время вплотную заняться поисками драгоценных вещей Юя.

Сначала император обосновался в Северной резиденции князя Чуня, находившейся в столице на берегу озера Шичахай, а в феврале 1925 года он бежал в Тяньцзинь, где целых семь лет прожил на территории японской миссии. За эти годы Сюаньтун потратил много денег и драгоценностей на подкуп военных разного уровня, надеясь на их помощь при восстановлении монархии.

Несколько раз он посылал специальных эмиссаров и в Сиань. Безрезультатно. Все они были изловлены гоминдановцами и расстреляны, как иностранные шпионы. Хорошо еще, что богдыхан догадался снабжать их не настоящим планом, а копиями. Сам свиток по-прежнему хранился в том же месте, где и был найден. Внутри золотого цилиня. Этот ритуальный сосуд относился к тем немногим фамильным реликвиям, с которыми император поклялся не расставаться ни при каких условиях.

Сюаньтун все порывался отправиться в Сиань собственной персоной. Уж кому-кому, а Сыну Неба точно должно повезти в поисках. К счастью, Пу Цзэ, посвященному в подробности этой авантюры, удалось отговорить брата от безумного шага.

Новые попытки отыскать сокровища Юя были предприняты Шэн-чжу – «Августейшим владыкой» уже в средине тридцатых годов, когда он стал монархом созданного японскими агрессорами марионеточного государства Маньчжоу-Ди-Го.

Страна, измученная интервенцией и сварами между Гоминьданом Чан Кайши и Народно-освободительной армией Мао Цзэдуна, представляла собой развороченный улей. Или омутом с мутной водой, в которой удобно было ловить рыбку.

Император женился во второй раз. На сей раз его избранницей стала семнадцатилетняя девушка из старинного маньчжурского рода. Тань Юйлин терпеть не могла японцев, о чем открыто говорила супругу, осыпая его упреками в излишней мягкотелости и податливости.

– Что ты стоишь перед ними навытяжку и козыряешь, словно дрессированный медведь?

Сюаньтуну нечего было возразить. Что правда, то правда.

Согласившись в 1931 году возглавить Маньчжоу-Го, он полагал, что это будет началом возрождения монархии во всей Поднебесной. Но годы шли, а о возвращении в Запретный город можно было только мечтать. Японцы не предпринимали никаких решительных действий для полного и окончательного очищения страны от гнусных республиканцев. И все кормили «союзника» сладкими обещаниями да манили призрачными надеждами.

– У меня есть план, – как-то поделился император сокровенным с Тань Юйлин.

Вместе они до мельчайших деталей разработали операцию.

Сюаньтун сказался больным, чему поверили и японцы, и придворные, ибо в последнее время здоровье монарха и впрямь сильно ухудшилось. После приезда в столицу Маньчжурии Чанчунь он пристрастился к чтению книг о дьяволах и духах. Вычитав из теологических трудов, что все живое происходит от Будды, император почти перестал есть мясо, полагая, что оно – результат трансформации его же предков или родственников. Богдыхан запретил убивать мух, разрешив слугам только выгонять их из комнат. Из-за постов, молитв и многочасовых созерцаний он сильно ослаб и даже порой терял сознание.

Тань Юйлин переселилась в покои супруга, заперлась изнутри и строго-настрого запретила кому бы то ни было видеться с государем вплоть до его окончательного выздоровления.

А сам Сын Неба в это время уже находился на пути в Сиань.

Никогда и никому, кроме, разумеется, Тань Юйлин, он не рассказывал об этой кошмарной поездке. Несколько раз Сюаньтун находился на грани гибели. И не потому, что в любую минуту мог быть опознанным и схваченным республиканцами. Его официальные портреты мало походили на оригинал.

Нет. Просто император фактически никогда до этого не сталкивался с реальной жизнью. Он ничего не умел и не знал даже самых элементарных вещей. Например, как попросить в ресторане принести обед. Чуть было не обратившись к официанту в привычной манере с употреблением особого личного местоимения «чжэнь» («мы»), применяемым только для обозначения особы императора, владыка поспешно закрыл рот и буквально сбежал из ресторана.

Не удивительно, что через два дня злой и голодный незадачливый монарх вернулся в Чанчунь, так и не доехав до Сианя. Он не добрался даже до границы Маньчжоу-Го. Тань Юйлин ничего не сказала горе-путешественнику. Только тихо заплакала у него на плече, наблюдая, как Сюаньтун, позабыв о своем воздержании, уплетал огромный кусок копченого свиного окорока.

А потом…

Потом последовала таинственная смерть Тань Юйлин и третья женитьба (на Ли Юйцин). А после было поражение японцев в войне. Плен. Долгие годы заключения сначала в советских, а затем в китайских лагерях для военных преступников.

За те пять лет, что венценосный пленник провел в Советском Союзе, он так и не смог избавиться от своих императорских привычек. За ним по-прежнему кто-нибудь да ухаживал. То обслуживающий персонал, то родственники, также оказавшиеся в плену. Они прибирали комнату, стелили ему постель, стирали и чинили одежду, подносили еду. Домашние не осмеливались в новых условиях именовать Сюаньтуна императором и обращались к нему: «Высочайший». Каждое утро они входили в комнату Сына Неба и, согласно древнему дворцовому этикету, кланялись своему владыке в ноги.

Чтобы избежать наказания, грозившего ему как военному преступнику, император передал Советскому правительству драгоценности, привезенные им с собой и хранившиеся в его кожаном черном саквояже с двойным дном. Рассыпной жемчуг, золотые и серебряные украшения, украшенные рубинами, сапфирами, бриллиантами и гранатами. Увы, пришлось расстаться и с золотым цилинем. Но не с его содержимым. План был надежно зашит в подкладку арестантской телогрейки богдыхана.

Однако отдано было далеко не все. Лучшую часть император оставил и велел своему племяннику надежно припрятать под второе дно чемодана. Оно оказалось узким, и вместить туда все было невозможно. Поэтому сокровища заталкивались, куда попало, даже в мыло. И все же места не хватило, многое пришлось просто выкинуть.

Однажды в вестибюль вошли переводчик и офицер. Держа в руке нечто блестящее, офицер обратился ко всем:

– Что это? Кто сунул это в испорченный радиатор машины, лежащий во дворе?

Сюаньтун тут же узнал украшения, которые по его просьбе выбросили племянники, но решил не признаваться. Качая головой, он сказал:

– Странно, странно, кто же это положил?

Русские не знали, как поступить. Потоптавшись некоторое время на месте, они ушли.

В 1950 году Правительство СССР подписало постановление о передаче бывшего императора властям КНР. Узнав об этом, Сын Неба в отчаянии едва не покончил с собой.

Девять лет, до конца 1959 года, он томился в тюремном заключении на родине. За это время научился работать физически. Дробил уголь молотком на небольшом предприятии по выработке кокса, занимался разведением овощей на тюремном огороде.

И боялся.

Дико боялся смерти. Страшился пыток, которые, как он считал, были неотъемлемым атрибутом коммунистических застенков. Ловил на себе косые взгляды родственников и тоже опасался, что племянники и братья донесут тюремщикам о том, что в заветном саквояже еще хранятся 468 специально отобранных украшений из золота, платины, жемчуга и бриллиантов.

Отдал сокровища сам.

Потребовал встречи с начальником тюрьмы и выложил на стол перед ним драгоценности.

– Вы, наверное, испытываете угрызения совести? – поинтересовался тюремщик.

– Да, я очень виноват перед китайским народом. Я совершил преступления! И им нет достойной кары! Я прошу прощения у народа, прошу прощения у компартии. Желаю своей работой искупить свою вину, стать новым человеком.

– Вижу, что вы перевоспитываетесь! – довольно воскликнул начальник.

Да, бывший император перевоспитался. Он даже «забыл» свое тронное имя Сюаньтун – «Всеобщее единение», приказав всем именовать его просто Пу И.

4 декабря 1959 года Верховный народный суд КНР принял решение об амнистии военного преступника Маньчжоу-Го.

Когда ему зачитывали постановление об освобождении, Пу И разрыдался.

Вернувшись в Пекин через тридцать пять лет после своего бегства из столицы, он зажил жизнью обычного гражданина КНР. Устроился на работу в Ботанический сад Института ботаники Академии наук Китая. Участвовал в «субботниках чистоты», трудился в теплице, изучал классическую китайскую медицину и сочинения Мао Цзэдуна.

Сам Великий Кормчий и его соратники тоже не оставляли реабилитированного без внимания. Из всего коммунистического руководства ему более всего импонировал премьер Чжоу Эньлай приветливый и простой в обращении с людьми. От встреч с ним на душе оставалось радостное чувство легкости, словно пообщался с близким родственником.

Осенью 1961 года гражданина Пу И в своей резиденции в Чжунаньхае принял Председатель Мао.

Со смешанным чувством переступил он порог Запретного города, столь хорошо знакомого ему с младенческих лет. Здесь почти ничего не изменилось. Разве что старые императорские дворцы и подсобные помещения после реставрации стали чуточку новее, а место многочисленных евнухов заняли не менее многочисленные секретари и телохранители главы китайских коммунистов.

Вальяжный и барственный красный богдыхан не произвел на гостя того впечатления, которого он ожидал от этой встречи. Толстый сибарит, любящий хорошо покушать и покутить с красивыми женщинами.

– Ты еще не женился? – спросил он, лукаво прищурившись.

– Еще нет, да я и не думаю…

Со своей третьей женой он давно расстался. Та уже успела снова выйти замуж.

– Как можно не думать? – расплылся в похотливой улыбке Мао. – Император не может не иметь женщины, ты можешь еще раз жениться!

Сам Председатель был женат четырежды.

– Это дело ты должен хорошенько обдумать и провернуть! Жениться надо осмотрительно, нельзя это делать кое-как, надо подобрать подходящий объект, создать семью. Это большое дело, которое связано с твоей последующей жизнью!

И вдруг без какого-либо перехода Великий Кормчий поинтересовался:

– Ну как, нашел что-нибудь в старых хрониках?

Пу И похолодел. Недавно он стал сотрудником Комитета по изучению исторических материалов при Народном политическом консультативном совете Китая. Большую часть времени просиживал над документами, относящимися к началу века и связанными с периодом правления Цыси и императора Гуансюя, своего предшественника и приемного отца.

– Я пишу автобиографическую книгу, – промямлил было.

– Знаю, знаю, – досадливо прервал его Мао. – Но не стоит слишком увлекаться описанием жизни своих предков. Это никому не интересно! Или ты ищешь что-то особенное?

В его голосе послышалась плохо скрытая угроза.

– Нет! Нет! – замахал руками Пу И.

– А то смотри, может, помощь нужна? Так я прикажу товарищу Кан Шэну, он живо все организует.

Глядя, как побледнело лицо собеседника при упоминании грозного имени секретаря ЦК КПК, курирующего органы госбезопасности, Председатель весело расхохотался.

– Ладно, ладно, расслабься. Лучше подумай о женитьбе.

Через полгода Пу И женился. Его четвертой и последней супругой стала тридцатисемилетняя медсестра Ли Шусянь.

Работа по расшифровке свитка императрицы Цыси медленно, но верно продвигалась к успешному завершению. Очень помогли материалы, собранные в архивах НПКСК.

Совершенно неожиданно появилась возможность лично побывать в Сиане. Как раз вышла его книга «Первая половина моей жизни», вызвавшая широкий общественный резонанс. Пу И стал получать огромное количество писем, встречался с читателями. Но, главное, ему разрешили совершить поездку по стране, чтобы он воочию увидел процветание, наступившее при коммунистическом режиме.

В Сиане, оторвавшись от назойливых сопровождающих, он очутился у вожделенных Пагод Диких Гусей. И вдруг ощутил такой прилив сил, такой всплеск внутренней энергии, что едва не задохнулся.

«Боги милостивые! Неужели нашел?!»

Ему почудилось, что от пагод исходит неверное, мерцающее сияние, в котором преобладали желто-розовый и темно-зеленый оттенки. Цвета жемчуга и нефрита.

Рванулся навстречу этому сиянию, желая нырнуть, с головой погрузиться в него…

Тяжелая рука легла на плечо, больно сжав его:

– Гражданин Пу И, вы куда? Пора ехать дальше!

После этой поездки он как будто сломался. Резко обострилась его болезнь, развившаяся два года назад. Врачи поставили диагноз: рак почек. За полтора года Пу И перенес три сложнейшие операции.

День ото дня ему становилось хуже.

А тут еще и эти несносные хунвейбины, дети «культурной революции», начатой в стране по инициативе Мао. Они не давали покоя бывшему императору даже в больнице. Врывались в палату, бесновались у постели умирающего, выкрикивая:

– Мы страстно желаем схватить тебя и вернуть в Северо-восточный Китай, разбить твою собачью голову!

Несколько раз наведывались и сотрудники Министерства общественной безопасности, особенно интересуясь его личными записями, а также «инцидентом в Сиане».

Опасаясь, чтобы бесценный документ не исчез в бездонных архивах ведомства Кан Шэна, Пу И слабеющей рукой снял со свитка копию и через супругу передал младшему из своих братьев Пу Жэню. И лишь вчера, почувствовав неумолимое приближение смерти и желая навести порядок в бумагах, больной заметил, что по ошибке отдал оригинал плана.

«Нужно сказать Пу Жэню, нужно обязательно предупредить его. Пусть не он, так кто-либо из его сыновей или наших ближайших родственников найдет сокровища Юя. Только бы коммунисты не узнали. Будь они все такие, как премьер Чжоу, а то ведь…»

Перед его взором всплыло самодовольно улыбающееся жирное лицо:

«Ну что, послать за товарищем Кан Шэном? Или сам во всем признаешься? Так где же спрятаны дары Фу-си?»…

– Премьер Чжоу… – бессвязно лепетал умирающий. – Перевоспитание… гражданин…

– Что? – наклонилась к нему Ли Шусянь, чтобы лучше расслышать.

– Я так и не нашел их, – неожиданно четко и явственно произнес супруг. – Ни жемчужину, ни дощечку. Бедная, бедная Поднебесная. Сянь, передай Пу Жэню…

– Что сказать, милый?

Мужчина устало смежил веки.

– Милый?..

Через два дня, 19 октября 1967 года, газета «Жэньминь жибао» опубликовала краткое сообщение агентства Синьхуа:

«В два часа тридцать минут 17 октября 1967 года на шестидесятом году жизни в Пекине после тяжелой и продолжительной болезни скончался член Всекитайского комитета Народного Политического Консультативного Совета Китая, господин Айсинь Цзюэло Пу И».

…Так рассказывают. А правда ли это, ложь, кто знает?

Глава одиннадцатая Тени прошлого

– Это безумие! – с отчаянным видом схватился за голову Джимми. – Вы просто не представляете себе, с какими силами вам предстоит схлестнуться!

– Отчего же, – спокойно возразила Элизабет. – Я прекрасно знаю, что такое спецслужбы. Мне не раз приходилось иметь с ними дело.

– Да, но не с Министерством общественной безопасности КНР!

Произнося это название, Чен словно погрузился в священный транс и даже встал навытяжку.

– Господи! – уже с раздражением фыркнула Бетси. – На дворе конец двадцатого века, Мао Цзэдун с Кан Шеном давно отошли в небытие, а ты по-прежнему сакрализируешь охранку. И с чего бы это?

Девушка подозрительно прищурилась:

– Откуда ты, подданный Гонконга, знаешь о методах работы коммунистических органов безопасности? Или имел с ними дело?

Водитель в ужасе затряс головой.

– Ну-ну, я пошутила! – примирительно похлопала напарника по спине мисс МакДугал. – Да и что такого мы делаем? Просто-напросто хотим встретиться с одной старой китаянкой.

– Ага-ага! – в такт ей подхватил Джимми. – Всего-навсего со вдовой последнего китайского императора.

– И что здесь запретного?

– Да вы и вообразить не можете, сколько агентов сейчас пасет дом вдовушки, желая узнать, кто хочет войти с ней в контакт?! После того, как этот олух… то есть, покойный Чжан украл у старухи бумагу, тут, наверняка, такой переполох начался!.. И еще не известно, чья именно пуля настигла вашего приятеля в Гонконге.

– Он такой же мой приятель, как и твой! – огрызнулась англичанка. – Но что же нам делать? Я специально приехала в Пекин, чтобы встретиться с этой леди и выяснить у нее кое-что по поводу документа.

Чен развел руками, дескать, ничем не могу помочь.

– Нужно все хорошенько разведать, – рассуждала вслух Бетси. – Осмотреться на месте, прикинуть, что к чему. Итак, проведем разведку боем.

– Э-э-э… – только и выдавил из себя Джимми.

На несчастного китайца было жалко смотреть. Он весь посерел и съежился, как будто пытаясь затеряться в этом роскошном люксе. При иных обстоятельствах это, может быть, ему и удалось – номер был поистине огромен. Элизабет, как видно, решила наверстать упущенное в «Великом походе» и в Сиане и, что называется, оторвалась по полной программе, остановившись в одном из самых дорогих отелей Северной столицы. Весь вчерашний день, загрузив своего «ординарца» всевозможными поручениями (Вей, как всегда, возился с их машиной), она сама предавалась сладкому ничегонеделанью. Китайский массаж, джакузи, горячая ванна… Подобное в работе «черных археологов» бывает нечасто. Так отчего же не воспользоваться благами цивилизации? Кто знает, когда еще раз представится такая возможность.

– Ты выяснил, где живет наша старушка?

Шофер обреченно кивнул:

– Это в районе Гугуна.

– Вот как?! – обрадовалась Бетси. – Всегда мечтала осмотреть Запретный город!

– Да уж, – буркнул гонконгец, – веселенькая будет экскурсия…

После того, как Китай в 1644 году был завоеван маньчжурами, столицей государства стал Пекин, имевший несколько ансамблей городских строений, отделенных друг от друга высокими кирпичными стенами, сохранившимися и до наших дней. Столица состояла из Внутреннего города, где обитали маньчжурские императоры и их челядь, и Внешнего города, в котором проживали коренные китайцы.

Сердцем Внутреннего города был Императорский город, включавший в себя город Запретный, состоящий из собственно дворцового комплекса (Гугуна), Храма предков, Храма урожая, искусственной горы Цзиншань и Западного парка с озерами.

Гугун почти полтысячелетия был резиденцией императоров Поднебесной. Сначала из династии Мин, а затем из династии Цин. Его общая площадь составляет семьсот двадцать тысяч квадратных метров, а площадь построек – сто пятьдесят тысяч квадратных метров. На территории Запретного города находится девять тысяч строений, окруженных кирпичной стеной высотой до десяти метров и обводным каналом Тунцзыхе, шириной около шестидесяти метров. Здесь расположены тронные палаты, дворцы, дворцовые залы, павильоны, беседки и различные служебные помещения. Дворцы, соединенные друг с другом проходами, воротами и двориками, делились на две части: официальные палаты, занимавшие две трети всей территории, и личную резиденцию Сына Неба и его семьи.

Естественно, не могло быть и речи о том, чтобы осмотреть все это великолепие за один раз. Как ни хотелось Элизабет побродить по Гугуну, воплотившему в себе традиционные формы китайского зодчества, в котором красота сочеталась со строгостью форм, но дело было превыше всего.

Чен сообщил ей, что ровно в десять вечера милиция перекрывает подходы к Запретному городу. Значит, на все про все у них было около семи часов. Ведь нужно еще вернуться в отель и экипироваться соответствующим образом.

Дом, в котором жила вдова Пу И, был расположен возле Храма неба. Это как раз поблизости от площади Тяньаньмэнь, где они сейчас находились.

– Два часа на экскурсию по Гугуну, – решила Бетси, – а потом в храм! Кстати, ты не забыл захватить бинокль?

Она решительно направилась к воротам, носящим то же имя, что и площадь, лишь фыркнув в ответ на робкое предложение Джимми посетить мавзолей Мао Цзэдуна. Выстоять несколько часов в длиннющей очереди, под немилосердно палящим солнцем, чтобы посмотреть на забальзамированного Великого кормчего? Увольте! Здесь найдутся объекты и полюбопытнее.

Ворота Тяньаньмэнь – «Ворота небесного спокойствия» – главный вход в бывшую императорскую резиденцию. Величественная надвратная башня с двухъярусной крышей, покрытой глазурованной черепицей, возвышалась над массивной темно-красного цвета стеной. Углы карнизов башни, украшенные миниатюрными изваяниями фантастических животных, имели несколько изогнутую форму, чтобы затруднить проникновение в Запретный город злых духов, которые, как известно, двигаются только по прямой. Перед воротами покоились два огромных каменных льва. В свое время отсюда оглашались императорские указы, а в 1949 году Мао провозгласил декларацию об образовании КНР.

От ворот, прямо на север Запретного города, протянулась вымощенная каменными плитами широкая Юйлу – Императорская дорога. К покоям Сына Неба вел целый каскад ворот. И практически у каждых по обеим сторонам располагалась все та же пара царственных животных – лев и львица. Звери ничем не напоминали своих живых прототипов. Традиционно китайская стилизация. Отличить их друг от друга можно было лишь по тому, что у самца под лапой находился шар – символ державы, а у самки – львенок. Чем ближе к Тронной палате высшей гармонии, тем дороже становились изваяния: каменные, металлические, наконец, золоченные.

Перед Тронной палатой застыли бронзовые черепаха – символ долголетия и стройный журавль – символ мудрости. А рядом с ними высились большие медные треножники, символизирующие императорский трон. Обширный двор, высокая мраморная терраса и вознесшееся над ней огромное здание создавали поистине величественную картину.

И всё-таки наибольшее впечатление в громадном дворцовом комплексе среди кучи построек и павильонов на Бетси произвел небольшой дворик у северных ворот – императорский сад. Пятисотлетние деревья, живописные беседки под плакучими ивами, маленькие прудики с лилиями, лотосами и золотыми рыбками, заросли бамбука – всё это есть в каждом китайском парке. Но Западный парк был первым. Эталоном, по которому создавались все позднейшие сооружения подобного типа.

– Пора возвращаться! – вернул ее к действительности голос Чена.

Да, действительно, пора.

Уже при первом беглом осмотре местности Элизабет насчитала не менее шести соглядатаев, топтавшихся у нужного ей дома. Джимми, взглянув в бинокль, указал ей еще на троих.

Явный перебор. Хотя для страны с миллиардным населением девять шпиков, сосредоточившихся на площади в пару десятков квадратных ярдов – это, наверное, не предел. Могло бы быть и больше.

Бетси организовала наблюдательный пункт в одном из строений, входящих в комплекс Храма неба. Расположенный в пределах пекинской внешней городской стены, храм раскинулся на целых двести восемьдесят гектаров. Два ряда стен красного цвета окружали и делили это грандиозное сооружение на внешний и внутренний храмы. Главные объекты внутреннего кольца: Цинняньдань – Храм моления об урожае, Хуанцюнъюй – Храм небесного свода и Хуаньюй – Алтарь неба. Они были спланированы в соответствии с древними космогоническими представлениями китайцев: «небо – круглое, земля – квадратная» и вытянуты по прямой линии с севера на юг.

Мисс МакДугал выбрала служебное помещение, расположенное прямо у стены, к которой примыкал жилой комплекс с интересующим ее домом. Это был, как пояснил ей Чен, цзайшэн тин – павильон для закалывания священных животных. Ну, кого там закалывали, это дело прошлое. Главное было то, что изогнутый карниз павильона выглядывал за стену, нависая прямо над крышей трехэтажного здания, где находилась квартира вдовы последнего цинского императора.

Старушка переехала сюда совсем недавно, после перезахоронения урны с прахом Пу И на Цинсилине, рядом с гигантским мавзолеем императора Гуансюя. До этого она жила в маленьком одноэтажном домике во дворе Народного Политического Консультативного Совета Китая, членом которого был ее покойный супруг. Гонконгский бизнесмен, давший деньги на организацию третьих похорон Пу И (сначала тот был похоронен в народном зале крематория Бабаошань в Пекине, а затем, уже в начале восьмидесятых, в первом мемориальном Зале героев революции), позаботился и о его вдове. Похлопотав, где надо, он купил для нее квартиру в комфортабельном доме, построенном для работников правительственного аппарата.

Все это успел вчера выяснить вездесущий Джимми Чен. Мало того, он даже раздобыл план здания. Где и какой ценой ему это удалось сделать, шофер не говорил. Однако сумма, представленная им своему боссу к оплате, Бетси впечатлила. Нельзя сказать, что потеря тысячи фунтов стерлингов ее слишком расстроила, но все же.… Эта поездка пока приносила одни убытки. А всех полезных приобретений – всего-то листок бумаги, исписанный старым больным китайцем по имени Айсинь Цзюэло Пу И.

Девушка взглянула вниз.

Высоковато. Футов тридцать, не меньше. Но, если закрепить альпинистский шнур вот за этот изгиб карниза, а второй конец перекинуть на крышу дома, то, пожалуй, можно и рискнуть. Вот только что делать со шпиками? Как бы отвлечь их внимание. Особенно вот этих двоих, устроившихся прямо возле стены, выходящей на Храм неба.

И отчего так мало? Двое. Сразу видно, что не тот менталитет у сотрудников китайских спецслужб. Американцы или ее соотечественники, наоборот, уделили бы максимум внимания именно этому участку, рассудив, что атаковать в лоб решится только полоумный. Пекинские же «безопасники» основные силы сосредоточили у парадного входа. Бетси снова, как и в Сиане, подумала, что ей придется поучить местных стражей порядка уму-разуму. Пусть знают, что такое «черные археологи» мирового класса!

– Нужно убираться, – процедила она сквозь зубы, заметив, что к ним уже начинают с интересом приглядываться смотрители павильона.

Очутившись на площади Тяньаньмэнь, по-прежнему людной, Элизабет оценивающе осмотрела Чена с ног до головы. Как тогда, в их первую встречу.

– Кажется, у меня появилась идея, – медленно сказала англичанка.

Ни ее взгляд, ни, тем более, слова настроения Джимми не прибавили.

– Не слыхали, – поинтересовался лейтенант Цзинь Хунчжи у своего начальника, капитана Лю Сычана, – долго нам еще пасти этот дом?

– Кто его знает, – пожал плечами капитан. – Полковник на вчерашней оперативке сообщил, что вроде бы контакт должен состояться со дня на день. Даже обещал завтра прислать подкрепление.

– Хорошо бы, – мечтательно сказал Цзинь. – Может, в две смены дежурить будем. А то прямо сил уже никаких нет. Дома почти не бываю. Жена грозится уйти к другому.

– Да, ты ведь у нас молодожен! – хохотнул Лю. – Ну, и как оно, быть женатым?

– А! – отмахнулся лейтенант. – И угораздило же меня жениться как раз накануне этой операции!

Помолчали.

– Эх, выпить бы сейчас, – начал старший.

– И не говорите, – поддакнул Цзинь Хунчжи.

– Давай хоть закурим.

– На посту? Нельзя же! Вдруг начальство нагрянет, крику будет…

Капитан скривился, как от зубной боли.

– Достали! Перестраховщики. Подняли панику как во время студенческих волнений восемьдесят девятого.

Цзинь с уважением глянул на собеседника.

– Вы тоже тогда там были?

– На площади Тяньаньмэнь? А как же. Мне и капитана дали через неделю после четвертого июня.

– И… стреляли?

Лю Сычан кивнул.

– Приказ есть приказ.

– Да, конечно, – согласился лейтенант, но в голосе его не было энтузиазма.

Какой-то громкий шум привлек к себе внимание «безопасников».

– Это что?

– Не знаю. Кажется, у парадного подъезда потасовка! – крикнул капитан, выглянув за угол. – Сбегаю, посмотрю. Будь начеку!

За пятнадцать минут до этого во двор жилого правительственного дома по улице Тяньтаньлу ввалилась странная парочка. Один стройный спортивного телосложения молодой человек, второй низкорослый толстячок-кругляш неопределенного возраста. Оба одеты в просторные идиотские балахоны до самых пят, и оба явно навеселе.

Что они тут забыли, удивились парни из группы наружного наблюдения. Наверняка, не местные. Пекинцы-то уж точно знают, что в этот район лучше не соваться. Себе дороже выйдет. Кому нужны лишние неприятности со службой общественной безопасности, которой вверено охранять покой ответственных работников китайского правительства и их семей. Необходимо популярно объяснить пришлецам, что их присутствие здесь, мягко говоря, нежелательно.

Нет, а вот это уже верх наглости. Толстяк вытащил из складок балахона бутылку, взболтал ее содержимое и протянул своему компаньону. Они что собираются распивать спиртные напитки? Нужно немедленно прекратить безобразие!

Один из сержантов подбежал к парням и попытался унять их словесно. Не помогло. Коротышка тупо уставился ему в переносицу и, пробормотав нечто нечленораздельное, предложил правоохранителю стать третьим. Сержант раздраженно оттолкнул руку с бутылкой, отчего та упала на землю и со звоном разбилась. Толстяк обиженно зарычал и, не долго думая, заехал «безопаснику» в ухо. То ли сержант не ожидал нападения, то ли не успел вовремя поставить блок, но от удара он, смешно взмахнув руками, свалился под ноги «худому».

Этого уже не могли потерпеть его коллеги, поспешив на выручку бедолаге. Всем скопом навалились они на обоих хулиганов, но, что за нелепица, словно ураганом были разбросаны в разные стороны.

Ого, да это крепкие орешки! Не их ли появления ждали слуги правопорядка все это время? Атака возобновилась, но снова закончилась тем же результатом.

А не применить ли оружие, задумались «безопасники». Хотя нет, полученный от начальства приказ строго гласил: брать только живьем, любой ценой. Но не ценой же собственных зубов, простите! И разбитых носов! И свороченных набок челюстей!

Неужели никто не в состоянии дать отпор двум зарвавшимся пьяницам? Тем более что «худой», вроде бы выдохся. Да, точно. Вот и удары стал реже наносить. Следует оттеснить их друг от друга и дожать поодиночке. Капитан Лю Сычан отдал соответствующую команду.

И тут началось светопреставление. Толстяк завертелся волчком. Полы и рукава его халата облаками замелькали в воздухе. И всякий раз, касаясь очередного офицера службы безопасности, эти «облака» повергали его наземь. Потом из пальцев коротышки посыпались искры и маленькие молнии. Подобного не ожидал от сотоварища и худой. Отскочив в сторону, он разом превратился в наблюдателя.

В довершение всего, из карманов халата толстяка повалил дым. Такой густой и ядовитый, что сразу же застил все поле боя и заставил всех, не исключая и самого коротышки, закашляться.

Через минуту, когда дым улетучился, на дворе осталось лежать восемь неподвижных тел. Парни из группы наружного наблюдения Министерства общественной безопасности КНР были в глубокой отключке.

На следующее утро, сочиняя рапорта о случившемся, никто из них, включая и самого опытного оперативника, капитана Лю Сычана, не смог толком описать внешность преступников.

Бетси, наблюдавшая за задним двором «объекта» через прибор ночного видения, заметила, как один из соглядатаев оставил свой пост. Второй тоже отвлекся, явно заинтересованный тем, что происходило перед домом. Он удалился к самому углу, едва-едва не заходя за него.

Девушка решила, что пришла пора действовать.

Один конец шнура она уже закрепила на карнизе, а свободный привязала к арбалетной стреле и, прицелившись, выпустила стальной штырь в сторону дома. Послышался резкий свист. Стрела впилась в одну из ставен чердачного окна. Элизабет попробовала натяжение шнура. По идее, должен бы выдержать. И угол вполне подходит для нормального «полета». Защелкнув карабины, она оттолкнулась ногами от крыши павильона и стремительно понеслась над темной бездной.

Душная пекинская ночь объяла Храм неба. Безмолвие и спокойствие воцарились над Цинняньдань, Хуанцюнъюй и Хуаньюй. До самого завтрашнего утра, когда толпы зевак – жителей Поднебесной и иностранцев устремятся сюда, чтобы удовлетворить свое любопытство.

Но что это за сгусток тьмы, чернее, чем сама ночь, появился над изогнутым карнизом павильона для закалывания священных животных? Если бы владыка неба изволил озарить свой храм лунным светом, то можно было бы рассмотреть, что над крышей цзайшэн тин парит огромная, величиной с кошку, летучая мышь. Вот она опустилась на самый карниз и принялась там что-то выискивать.

Нашла и деловито закопошилась возле находки. Ее маленькие, но острые как бритвы зубы с усердием заработали, измельчая добычу.

Справившись здесь, нетопырь взмахнул крыльями и подался дальше, на поиски новой поживы. И душная ночь поглотила его без остатка.

Элизабет была уже на полпути к цели, как неожиданно вполне надежная «коммуникация», наведенная ею, была нарушена. Тот конец шнура, что был привязан к карнизу, отвязался. Мисс МакДугал почувствовала, что летит вниз и вперед.

«Только бы не выпустить из рук шнур!» – мелькнуло в голове.

Инстинктивно согнула ноги под углом в девяносто градусов. И вовремя. Иначе расшиблась бы о стену.

Переведя дух, она посмотрела, что там делает оставшийся шпик. Ага, все так же стоит у угла дома. Молодец. Бдительный малый. Хорошо бы ему наведаться к отоларингологу, слух проверить. Ладно, парень, бди дальше. А нам нужно наверх.

Через пару мгновений Бетси оказалась перед вожделенным окном. Подергала ставни и убедилась, что агенты китайской безопасности все-таки не даром получают жалованье. Закрыто. Пришлось пускать в ход верный нож, некогда полученный ею в подарок от друга, спецагента ЦРУ Персиваля Лоуренса. Заодно обрезала и шнур, чтобы не оставлять следов. Все равно назад придется выбираться иным путем.

Теперь лишь бы никого не оказалось в коридорах здания. О том, что там могут быть натыканы камеры наблюдения, Элизабет не беспокоилась. Была у нее в запасе одна маленькая хитрая штучка, делающая ее обладателя «невидимкой». Точнее, выводящая на время из строя подслушивающие и подглядывающие устройства. Милый сувенирчик, тоже преподнесенный мисс МакДугал мистером Лоуренсом в память о совместных действиях против колумбийских парамилитарес.

К счастью, коридоры были безлюдны. Наверное, в красном Китае люди рано ложатся спать.

Нужная ей квартира располагалась на первом этаже. С замирающим сердцем Бетси подошла к обитой коричневым дерматином двери и нажала кнопку звонка.

Вот это и было самым главным моментом в ее операции. Захочет ли старая женщина разговаривать с незнакомкой? Да и просто, откроет ли дверь?

Джимми выяснил, что дама понимает и изъясняется по-английски. После смерти Мао и наступления в стране эпохи либерализации, вдову стали часто навещать зарубежные корреспонденты, интересуясь обстоятельствами жизни ее покойного супруга. Так что волей-неволей ей пришлось изучить самый распространенный среди иностранных «варваров» язык. Тут проблем возникнуть не должно. Однако как убедить старушку, чтобы она впустила к себе в квартиру совершенно постороннего человека? У мисс МакДугал была одна-единственная домашняя заготовка, но вот сработает ли она?

– Кто там? – донеслось из-за дверей по-китайски.

– Я пришла, чтобы вернуть документ, похищенный из вашего дома. Он написан покойным императором.

Эти фразы ей перевел на китайский язык и записал на бумажке латиницей Чен. Теперь Бетси старательно прочитала их.

«Пароль» сработал.

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге встала сухонькая невысокая старушка с широкими, четко очерченными скулами. Внимательно оглядев нежданную визитершу, она посторонилась, пропуская девушку вглубь квартиры.

Пройдя недлинным коридором, они вошли в комнату, по всей видимости, служившую хозяйке гостиной. Скромная, но вполне добротная мебель китайского производства: сервант, книжный шкаф, стол и пару кресел. И фотографии на стенах. Большинство из них были знакомы Элизабет по книжным и газетным публикациям. Пу И в мундире правителя Маньчжоу Го, Пу И и премьер Чжоу Эньлай, Пу И и Председатель Мао…

– Как вам удалось пройти мимо этих?..

Женщина не договорила, лишь презрительно кивнув в сторону окон. Бетси поняла, что речь идет о «безопасниках».

– Мне помогли друзья.

Дама кивнула. Она наверняка тоже слышала шумиху, поднятую во дворе Джимми и Веем.

– Итак? – вопросительно взглянула вдова.

Девушка протянула ей ставший ненужным план. Все равно сокровищ в Пагодах Диких Гусей нет. Их кто-то нашел и перепрятал. Но кто и куда? Хоть какую-нибудь, хоть самую тоненькую ниточку англичанка надеялась зацепить в Пекине.

– Да, это рука Сюаньтуна, – взволнованно прошептала старушка и отвернулась к стене, где висел большой портрет последнего цинского императора.

– Вы не могли бы мне сказать, – немного выждав, обратилась к ней мисс МакДугал, – что это за документ?

Китаянка покачала головой. Она ровным счетом ничего не знает о содержании бумаги. Но Сюаньтун отчего-то дорожил ею, придавал ей какое-то, одному ему известное значение. Даже снял с нее копию незадолго до своей кончины.

– Копию?! – напряглась Бетси.

Да, вот эту самую. А оригинал документа, очень-очень старый, по ошибке передал своему младшему брату Пу Жэню. Она сама видела его у родственника, причем совсем недавно. Как раз после того, как этот нечестный молодой человек, втершийся к ней в доверие, украл вот этот листок из ее дома. Он и к Пу Жэню подъезжал. Но тот сразу же раскусил его и прогнал.

Элизабет поняла, что речь идет о Чжане.

– Этот парень умер. Его убили в Гонконге. Перед своей смертью он передал мне документ и просил вернуть его вам.

– Убили? Как жаль. Молодые не должны умирать. Это удел стариков.

– А вы не могли бы мне помочь встретиться с вашим деверем? Мне очень нужно взглянуть на этот документ!

Вдова долго не отвечала. Очень долго. Кажется, целую вечность. Затем кивнула головой.

– Я позвоню Пу Жэню и попрошу, чтобы он выслушал вас. Это все, что я могу сделать. Договаривайтесь с ним сами. Но предупреждаю, мой деверь очень сложный человек. Ему много пришлось выстрадать в жизни.

– И на том спасибо! – быстро поблагодарила Элизабет. – А вы не боитесь тех?..

Кивок в сторону окон.

– Нет, – ответила, помедлив, китаянка. – Я уже давно ничего не боюсь. Живу прошлым, в мире теней. Мне порой кажется, что я и сама всего лишь тень… А эти… Их я просто презираю после событий восемьдесят девятого. Они безжалостно убили бедных детей, не захотевших жить по-старому. Молодые не должны умирать, – повторила старая женщина.

Распрощавшись, она выпустила гостью через черный ход, порекомендовав воспользоваться одной лазейкой, которую она сама нашла в подвале дома и частенько сбегает через нее в город, дурача «неусыпных» стражей общественной безопасности. Элизабет и сама полагала уходить через подвал, но по канализационной шахте. Путь, указанный хозяйкой квартиры, оказался намного короче и приятнее. Так что уже через каких-то полчаса она была у себя в отеле и выслушивала рапорт своего «ординарца».

К ее немалому удивлению, лихой парочке удалось беспрепятственно покинуть двор, заполненный «безопасниками». Джимми и сам толком не мог объяснить, как так вышло. Что-то мямлил о чудесах героизма, проявленных им и Веем, о некой таинственной завесе, поставленной его немым приятелем. Бетси только головой качала и сожалела, что нельзя допросить самого механика.

Ждать пришлось недолго. Уже на следующий день раздался звонок ее мобильника, и из трубки донесся тихий старческий голос:

– Мисс МакДугал? Это Пу Жэнь. Я готов встретиться с вами.

– Когда и где?

– Сегодня в пять пополудни в парке Бэйхай.

– Договорились!

Свой номер Бетси вчера предусмотрительно сообщила вдове Пу И, посоветовав и ей при переговорах с деверем пользоваться не квартирным телефоном. Пожилая дама скептически посмотрела на англичанку и выразилась в том смысле, что Китай уже давно не закрытая страна и в неё проникают технические новинки. При этом она гордо продемонстрировала Элизабет новенький мобильный телефон, не упустив случая лишний раз съязвить по адресу ротозеев-соглядатаев. Девушка подумала, что играть в кошки-мышки со своими шпиками доставляет китаянке неимоверное наслаждение.

Наверное, ночная посетительница таки пришлась по сердцу старушке. По крайней мере, она сумела настроить своего деверя на любезный тон в отношении просительницы. Семидесятипятилетний брат последнего китайского императора дал это Бетси понять, подчеркнув несколько раз, что согласился на эту встречу только исключительно из уважения к почтенной родственнице.

Изъяснялся он ясно, но изысканно, словно придворный вельможа. Джимми пришлось изрядно попотеть, переводя его речи. Пу Жэнь не знал английского.

В знак особого расположения старец продемонстрировал Элизабет интересующий ее документ и даже разрешил девушке подержать его в руках.

Уже с первого взгляда мисс МакДугал поняла, что перед ней оригинал. Старинная бумага высшего сорта, выцветшая тушь, которой были выполнены рисунки и иероглифы. Даже не прибегая к услугам дешифратора археолог смогла найти несколько различий между этим документом и копией, побывавшей у нее в руках. Пу И действительно ошибся, и не только в иероглифах, но и в планах. Всего на пару футов, но ошибся. Впрочем, это не меняло ситуации. Сокровища из Пагод Гусей исчезли.

– А вы не припомните, интересовался ли кто-нибудь этим планом?

– Да-да. Совсем недавно. Тот парень, который украл у моей невестки копию. Очень неприятный тип. Мне сказали, что он погиб?

Бетси кивнула.

В отличие от своей родственницы, Пу Жэнь не стал горевать по поводу безвременной кончины господина Чжана Ву.

– А еще кто-нибудь? – с надеждой спросила девушка. – Может, это случилось давно?

Бывший цинский принц задумался.

Элизабет невольно залюбовалась этим человеком, сумевшим в таком солидном возрасте сохранить остроту рассудка и прекрасную физическую форму. И это после всех бед и невзгод, которые выпали на его долю.

– В конце шестидесятых, – неуверенно начал брат императора, – ко мне приезжал Гунь Сяотин. Бывший придворный евнух. У них с Сюаньтуном в юности была какая-то размолвка. И как раз из-за этого документа. Гунь Сяотин хотел примириться с духом покойного императора, просил показать бумагу и даже снял с нее копию. Сказал, что положит ее в поминальном храме предков. Я тогда не придал этому особого значения. Культурная революция, знаете ли. Отказать несчастному было нельзя. Он мог причинить мне немало хлопот. Вы же помните, как досаждали Сюаньтуну хунвейбины, подстрекаемые его вероломной третьей женой? Вот и Гунь Сяотин мог выкинуть шутку в том же духе…

В воздухе явственно запахло разгадкой тайны.

– Больше вы с ним не встречались?

– Нет. Он уехал в провинцию, откуда был родом. Говорил, что прижился при местном монастыре. Устроился там смотрителем.

– Что за монастырь?

– По-моему, Гунь Сяотин назвал Лунмынь. Это под Лояном.

«Лунмынь! Врата Дракона!»

«Не здесь! – вспомнились ей слова, услышанные от призрака в подземелье Даяньты. – Пройди через Врата Дракона».

Глава двенадцатая Город контрастов

Отличный город этот Пекин.

Попав туда, Серёга позволил себе на время забыть и о Бетси МакДугал и о высокой цели, приведшей его в Китай.

Хотя нет, как раз о своей цели Черкасский не забыл. Запала ему в душу та самая статья из случайно прочитанной газеты, круто можно сказать, запала.

Но вот незадача, как ему найти эту недавно открывшуюся экспозицию? И как она называется? Что-то, типа, «Сексуальная культура древнего Китая»? Да, точно, именно так! Жаль, что он тогда не сохранил ту газету.

Черкасский недовольно надавил на клаксон.

Что в Гонконге, что в Пекине уличное движение было просто отвратительным. Особенно Серёгу раздражали велосипедисты, так и норовящие поцарапать борта новенького внедорожника.

– М-м-мудаки! – с чувством выругался Черкасский, нагло проезжая на зелёный свет.

По всему выходило, что без машины ему в центре города передвигаться будет намного удобней.

Припарковав джип у Макдоналдса с уродливым надувным клоуном на крыше, русский спустился в метро, которое встретило Серёгу поражающей воображение безлюдностью. В окошке, где по идее должны были продаваться жетоны, Черкасскому выдали странный бумажный билетик, какие выдавали в общественном транспорте родной России.

Серёга удивился и принялся искать турникет. Но вместо него нашёл полусонную девушку в форме, которая механически надорвала билетик, пропуская туриста вглубь метрополитена.

Что за страна?

Дикие нравы.

Практически безлюдные переходы пекинского метро действовали умиротворяюще. Черкасский спустился на станцию. Поезд пришёл симпатичный, весь какой-то ромбообразный, аккуратный, с ярко освещенными вагонами.

Людей внутри было немного.

У кого же спросить?

Русский хмуро всмотрелся в пассажиров. На тайного эротомана, по его мнению, походил лишь один из них. Строгий китаец средних лет с окладистой бородкой и в чёрном деловом костюме. Дорогой кейс в его руках внушал определённое доверие.

Черкасский тут же представил, как этот самый китаец в каком-нибудь уединённом местном парке достаёт из кейса хирургические перчатки, наручники и острый скальпель, а затем прячется в кустах, подстерегая какую-нибудь молоденькую девушку.

«Интересно, в Китае есть маньяки?», – усмехнувшись, подумал Серёга.

Конечно, в коммунистической части страны их наверняка официально не существует, а вот.… Хотя, секундочку! Русский хорошо знал одного знаменитого китайского маньяка, и звали того… Конфуцием. Да, точно! Как же он мог об этом забыть?!!

– Здрасьте, – Серёга тяжело плюхнулся на сидение рядом с невозмутимым бородачом. – Вы говорите по-английски?

Китаёза едва заметно кивнул.

– У меня к вам вопрос, любезнейший, – с энтузиазмом продолжил Серёга.

– Вы турист?

– Точно, турист.

– Я вас слушаю.

«Вот чего не хватает нам в России, – с сожалением подумал Черкасский, – вежливости, деликатности».

Хотя сам он, как говорится, высокой культурой не отличался, но иногда и его тошнило от вечно перекошенных физиономий, постоянно чем-то недовольных сограждан.

– Я слышал, что где-то здесь в Пекине недавно открылась музейная экспозиция, посвящённая… м… м… сексуальной культуре древнего Китая.

– Всё верно, – кивнул китаец. – Объявления об этом расклеены по всему городу. Выйдете через одну остановку по ходу поезда и налево. А там, на поверхности, спросите любого, и вам сразу укажут. Экспозиция выставлена в здании университета Цинхуа Ма Сяонянь.

– Спасибо.

Русский зловеще ухмыльнулся.

Ну, сегодня он с лихвой наверстает упущенное. Отыграется по полной и за терракотовых воинов и за дурацкий арест, и.… А кстати, как там поживает его верный помповик? Серёга потянул молнию на потайном кармане рюкзака и ошарашено уставился на чёрный японский зонтик, который обычно лежал в совсем другом отделении заплечной сумки.

– Твою мать!

Ружья не было.

Черкасский полез уже непосредственно в рюкзак. Поиски увенчались тем же нулевым результатом.

– Да что же это?!! – русский побледнел, впервые в жизни почувствовав себя совершенно безоружным.

– Вам плохо? – участливо осведомился бородатый сосед, нервно барабаня пальцами по блестящим замкам кейса.

Серёга судорожно сглотнул, отчётливо представив, как этот узкоглазый Чикатило достаёт сейчас из дипломата сияющий скальпель и меланхолично, с холодной улыбкой, перерезает иностранцу горло.

Проклятое воображение. Что это с ним вообще происходит? Наверное, во всём виновата местная экзотическая пища. Ох, и не следовало Черкасскому пробовать этих чёртовых сушёных змей. Кто их знает, хунвейбинов этих, может быть, они в специи тёртые мухоморы добавляют.

– Нет, bratelo, со мной всё о’кей, – успокоил бородача Серега, застёгивая рюкзак.

И чего это он вдруг решил, что этот приятный во всех отношениях китаёза, маньяк?

«Всё, с сушёными змеями пора завязывать», – мысленно принял решение Черкасский, мрачно пялясь на струящиеся в чёрных окнах кабели подземного туннеля.

Ничто не могло так испортить настроение, как пропажа любимого ружья. Сколько с ним было связано приключений, воспоминаний, в конце концов. Нет, просто так он это дело не оставит. Помповик вполне могли украсть. Так, хорошо. Но, скорее всего.… Ну, конечно же! Ружьё наверняка конфисковали прошлой ночью в местной ментуре, пока Серёга доказывал, что он не верблюд. Вот верный ответ! Ведь коммунякам наверняка наплевать на все эти навороченные ксивы, которые имелись у предусмотрительного туриста.

С другой стороны, зачем китайским ментам делать это тайком?

Могли бы и прямо сказать, конфискуем и всё тут. У нас, мол, оружие носить положено лишь работникам правоохранительных органов, военным и членам «триады».

Что-то здесь было не так и, возможно, Серёга докопался бы до сути, но тут как на грех объявили его станцию. Естественно, по-китайски. Черкасский ничегошеньки не понял, но вмешался его попутчик.

– Господин иностранец, вам выходить, – любезно напомнил бородач, что-то перебирая в своём немного приоткрытом кейсе, и Черкасский мог поклясться, что увидел там мелькнувшие на секунду хирургические перчатки.

Глаза у русского полезли на лоб, но китаец уже со щелчком захлопнул кейс.

– Всего доброго, – деликатно пожелал он.

Это было настоящей катастрофой.

Русский охотник на артефакты остался без самого важного. Он чувствовал себя альпинистом, забывшим дома ледоруб, ныряльщиком, потерявшим акваланг, футболистом, лишившимся ноги…. Список при желании можно было продолжать до бесконечности.

Как он теперь явится на эту выставку? Без верного помповика. Как он посмотрит в глаза братве в Тамбове? Следовало что-то срочно предпринять.

Черкасский с натугой зашевелил извилинами.

Сейчас он выйдет из метро на поверхность. И что дальше?

Киллер! Ну, конечно же. У него ведь наверняка полный комплект оружия. Вот у кого можно одолжить на время пушку.

Серёга с надеждой огляделся, но молодого человека в чёрном нигде поблизости не наблюдалось. Черкасский попытался вспомнить, когда он видел «своего убийцу» в последний раз. Вроде вчера. По всему выходило, что сегодня киллер просто взял и испарился. Ни утром, ни днём Серёга не чувствовал за спиной, приятно щекочущего нервы, молчаливого присутствия.

Что же могло произойти?

Русского передёрнуло. Не дай Бог! Если этот убийца вдруг пропадёт, то вместо него Санёк Ордынский пошлёт нового, и тогда.… Вряд ли Черкасский успеет с ним договориться. Проклятье! Ещё и это. Сначала ружьё, теперь вот киллер.

Серёга вышел из метро.

Улица была ему совершенно незнакома, впрочем, как и весь город. Но у русского в кармане лежала карта Пекина, на которой Макдоналдс с припаркованным там джипом был помечен жёлтым маркером. Черкасский не боялся заблудиться. Любой таксист, взглянув на карту, без проблем отвезёт его куда надо. А цены на такси в Пекине просто смехотворные.

Странный бородач в вагоне метро сказал, что университет находится где-то поблизости. Но Серёга не спешил расспрашивать прохожих. Соваться на экспозицию без помповика? Да об этом не могло идти и речи.

Черкасский напряжённо думал, но выход никак не находился. Перейдя узкую улицу, русский с интересом уставился на остановившегося у перекрёстка велорикшу.

«Ну, блин! – весело подумал Серёга. – Сейчас хоть прокачусь».

Подойдя к хрупкой на вид плетёной кабинке, Черкасский без приглашения залез внутрь. Велорикша на это никак не отреагировал. По всей видимости, русский поступил вполне в соответствии с местными обычаями.

– Эй, хунвейбин! – Серёга недовольно посмотрел на китайца. – Трогай, давай.

– Да, господина.

Велорикша с натугой закрутил педали.

Кабинка жалобно вздрогнула.

Черкасский испуганно схватился за хлипкие поручни по бокам.

«Надо бы мне, блин, немного похудеть, – решил Серёга. – Фитнесом, что ли по возвращении в Россию заняться?».

Кабинка покачнулась и нехотя тронулась с места. Велорикша уже частично взмок.

– Куда, господина?

– В ближайший оружейный магазин.

– КУДА?!!

– Куда слышал, макака, плачу сто долларов.

Велорикша ошарашено зыркнул на иностранного клиента и тут до него, наконец, дошла последняя, небрежно брошенная туристом фраза.

– Сиколька платите?

– Сто зелёных! – повторил Черкасский.

Достав из барсетки хрустящую купюру, он поплевал на неё и наклеил китаёзе прямо на взмыленную шею.

Рикша дёрнулся, и ловко сграбастав купюру, так припустил по улице, что на них стали оглядываться прохожие.

– Wash-h-h-hu mat’h-h-h-h!!! – взревел русский, ударяясь головой об плетёный навес кабинки. – Угомонись, урод, я же себе задницу отобью!

Но куда там!

Обезумевший от щедрого подарка рикша, привстав над своим сидением, вовсю крутил скрипящие педали, словно мчался не по городской улице, а по скоростному велотреку.

Не следовало давать деньги вперёд, ох не следовало. Но свою ошибку Черкасский понял слишком поздно. Откуда ему было знать, что за одну короткую поездку он заплатил китаёзе его трехмесячный заработок.

– Mudilo-o-o!!!..

Повозка опасно накренилась, влетая в узкий не очень опрятный переулок. Между угрюмыми домами на верёвках сушилось выцветшее убогое бельё, у стен громоздились кучи гниющего мусора.

Ещё один поворот.

Взявшись за нательный крестик, Серёга шепотом молился.

Следующая улица оказалась куда приличней.

Велорикша наехал на приоткрытый канализационный люк. Челюсть у русского оглушительно щёлкнула. Немного прикусив язык Черкасский со стоном выматерился, но к счастью их поездка уже закончилась.

Китаёза, с красным отёкшим лицом страдающего запором, испуганно тыкал пальцем в скромную вывеску.

– All Gun Blazing! – прочёл Черкасский и, выбравшись из повозки, с ненавистью посмотрел на рикшу. – Я тебя, padla, ещё раз встречу, убью!

Но сказал это Серёга по-русски, посему китаец его не понял, расплывшись в дурацкой подобострастной улыбке.

Потирая саднящий зад, русский вошёл в магазин.

Очень не к месту вспомнилась далёкая молодость, армия и кирзовые сапоги прапорщика Дебиленко, невзлюбившего Черкасского с самого первого дня службы…

Оружейный магазин был ничего.

Маленький, наверняка, полукриминальный. Здесь из-под полы вполне можно было купить израильский танк «Миркава» или небольшую ракетную установку.

В общем, всё это было написано на роже габаритного продавца, как ни странно оказавшегося европейцем. Продавец был одет в зеленую камуфляжную форму, чёрный берет с черепом-нашивкой и лёгкий кожаный жилет с множеством полезных карманов. В жёлтых зубах тлела короткая гаванская сигара.

Нарочито зевая, Черкасский прошёлся вдоль прилавка.

Сплошные газовые пистолеты – барахло. Револьвер, переделанный под резиновые пули – фигня. Газовые баллончики – ну это вообще детский сад. Так. Охотничьи ружья! Дорогие и достаточно навороченные от известных производителей. Но Серёге они не подходили.

Над прилавком на стене висел огромный плакат с волосатыми парнями из треш – металл группы «Slayer».

Однако этот продавец серьёзный мужик!

– Мне нужна крутая пушка, – с блатной хрипотцой заявил русский, презрительно глядя на прилавки с газовиками. – Это всё полное дерьмо!

Продавец усмехнулся.

– Вижу, я впервые встретил в этой гадючьей стране настоящего ценителя, – на чистом английском ответил он.

Дверь в подсобное помещение оказалась открыта, и Черкасский увидел, стоящий у стены красный нацистский флаг. Что ж, он действительно не ошибся, магазинчик был то, что надо.

– Нигеры и китаёзы лишь засоряют нашу планету, – Серёга стукнул кулаком по дребезжащему прилавку. – Помоги, друг, мне нужен американский помповик.

Продавец, коротко кивнув, исчез в подсобке.

Русский прислушался. В подсобке звучали фашистские марши. Это ж надо, даже в Китае от этих уродов спасу нет. При других обстоятельствах Черкасский с удовольствием засадил бы этому арийцу свинец промеж глаз. Но сейчас ему, прежде всего, требовался помоповик. Да и снова оказаться в местной ментуре не очень хотелось. Убийство, это вам не покупка ворованного артефакта. Тут так просто не откупишься.

– Чего только не сделаешь ради белого брата, – с улыбкой проговорил продавец, возвращаясь из подсобки с новеньким, пахнущим маслом ружьём.

– О-о-о! – Серёга бережно принял оружие.

Пожалуй, этот помповик был более новой модели, чем тот, что у него недавно украли неизвестные беспредельщики.

– Сколько?

– Для арийского брата отдам почти бесплатно!

– Сколько?

Продавец назвал сумму. Растроганный Черкасский покачал головой и заплатил на пол штуки больше.

– Сдачу оставь для нужд белого движения, – весело добавил он. – И если можно, пятьдесят патронов.

Пыхтя душистой сигарой, продавец порылся под прилавком, достав оттуда две чёрные тяжёлые коробки.

– Хайль Гитлер! – запоздало крикнул он, повернувшемуся к дверям туристу.

– Ленин жив! – отозвался Серега, досылая в новенький карабин первый патрон.

Прикрыв оружие рюкзаком, Черкасский вышел на улицу.

Воровато огляделся, словно ожидая ментовской засады. Но всё вроде было спокойно. У обочины дороги высилась отвратительная куча мусора. Из соседнего переулка кто-то по-английски звал на помощь. У овощной лавки два немытых головореза разгружали маленький фургон, заполненный ящиками с апельсинами.

Местная жизнь шла своим чередом и до хмурого туриста из далёкой России, только что нелегально купившего оружие, никому не было дела.

– Господина туриста?!!

Вздрогнув, Черкасский обернулся.

Со всей возможной скоростью к нему мчался давешний велорикша.

– Господина туриста я довести вас до метро за новые сто долларов!

Серёга побагровел.

Увидев в руках «господины туристы» помповик, велорикша попытался затормозить, но это у него не получилось.

– Разве я тебя не предупреждал?!! – взревел Черкасский, нажимая на курок.

В плетёной кабинке чуда велосипедной инженерии образовалась аккуратная дымящаяся дыра.

Китаёза истошно завизжал, резко поворачивая в сторону.

– Так их, косоглазых!!! – заорал выскочивший из оружейного магазина продавец с М-16 наперевес. – Возьмем реванш за Пёрл-Харбор!!!

Русский благоразумно отпрыгнул в сторону.

Новый помповик отлично функционировал, это он только что проверил на практике. Больше Серёгу в этом вонючем квартале ничего не держало.

– Стой, желтомордый ублюдок! – продолжал орать свихнувшийся продавец оружия, короткими очередями поливая, к счастью, безлюдную улицу.

Велорикша улепётывал.

Издав нечленораздельный вопль, продавец оружия бросился следом за ним.

Двое головорезов у овощной лавки, спокойно куря, с интересом наблюдали за погоней, делая непонятные Черкасскому комментарии на китайском.

Пожав плечами, Серёга поспешил в противоположную сторону.

Новенький помповик он засунул в потайной карман на рюкзаке. Теперь следовало поймать такси.

Выйдя на широкую улицу, турист принялся голосовать. Перед ним тут же затормозили сразу три машины. Черкасский выбрал ту, что была поопрятней.

Услышав, что иностранцу нужно в университет, расположенный где-то поблизости, водитель быстро закивал и только теперь Серёга смог вздохнуть с облегчением.

Всё оказывается не так плохо, как порой представляется на первый взгляд.

Через пару кварталов Черкасский увидел очень занимательную картину. Трое милиционеров волокли к патрульной машине беснующегося продавца из оружейной лавки. Велоповозка рикши застряла в разбитой витрине небольшого магазина, возле которого на тротуаре лежало несколько накрытых белыми простынями тел.

От всей этой картины веяло чистым сюрреализмом. Серёга тряхнул головой, подумав мимоходом, что продавец оружия возможно вовсе и не табак курил, а кое-чего покрепче…

– Хайль Гитлер!!! – донеслось из патрульной машины.

Таксист сокрушённо покачал головой:

– Плохая американа, – с укоризной сказал он. – Вся сумасшедшая. Едут сюда, стреляют. А всё от кока-колы. Вы, случайно, не американа?

– Я русский, – не очень дружелюбно буркнул Черкасский.

– А, Россия, – тут же подхватил водитель. – Подмосковные вечьера. Водка, холёсый напиток! Распутин! Ленин…

– Заткнись! – с угрозой прорычал охотник за артефактами и таксист угомонился.

Ехать в университет почему-то расхотелось, но Серёга был не из тех, кто отступает на полпути. Раз он уже решил посетить экспозицию, то непременно её посетит. Хотя приключений на сегодняшний день было и так вполне достаточно.

Университет Цинхуа Ма Сяонянь располагался в аккуратном сером здании, окружённом многочисленными цветочными клумбами. Тут же были и удобные скамеечки для студентов, и небольшое уютное кафе.

Серёга подошёл к главному входу, где тщательно изучил огромную вывеску на двух языках. К сожалению, ему не повезло, и экспозиция закрылась полчаса назад. Что ж, может это и к лучшему. Ведь в любом случае «подстрели» он сегодня хоть один экспонат, его тут же арестуют.

В фойе университета дежурили два милиционера.

«Великую китайскую стену что ли, блин, посмотреть?», – без особого энтузиазма подумал Серега, пребывая в состоянии необычной для себя меланхолии.

Он грустно вздохнул и отправился в ближайший ресторанчик, так как почувствовал острый приступ голода. Пробежав глазами меню, составленное на трех языках: китайском, английском и, о чудо, русском, решил заказать себе утку по-пекински. Еще бы, побывать в Пекине и не отведать знаменитое на весь мир блюдо – такого Черкасский допустить не мог.

Официант попробовал было пролепетать по-английски, что, дескать, утка по-пекински – это особое блюдо, которое необходимо заказывать за три дня, но Серега с помощью очередной бумажки с портретом обрюзгшего Франклина убедил парнишку, что заказ был сделан как раз три дня назад. Китайца как ветром сдуло, а русский охотник за артефактами только вздохнул, пригорюнившись, что родные рубли, увы, не имеют столь магической силы.

Пока же суть да дело он положил глаз на странное зелёное пиво. Ну-ка, ну-ка, попробуем.

Пиво было просто отличным. По виду напоминая тархун, оно на голову превосходило свои «золотистые» аналоги.

Где-то через час на столе перед ним появилось несколько блюд. Одно огромное, подогретое, на котором горкой возвышалось порезанное на маленькие кусочки, остро пахнущее утиное мясо. На втором желтело штук двадцать блинов или оладий. Официант пояснил, что это «блинчики мандаринов». Еще на одном блюдце горкой лежал зеленый лучок, собранный в крохотные «метелочки». Завершал композицию соусник, до краев налитый густой, вязкой жидкостью, пахнущей сливами.

Услужливый парнишка-подавальщик попробовал было растолковать уважаемому посетителю, как нужно «правильно есть утку по-пекински».

– Ты че, меня совсем за loha держишь? – окрысился Черкасский. – Что я, по-твоему, сроду в китайских ресторанах не был?! Гляди: берем блинчик, мажем соусом, кладем мяско и лучок и все это кушаем! Правильно? То-то. Ну, иди, родной, иди. Не мешай пищеварению.

На двух подсевших к нему китайцев увлеченный кулинарными священнодействиями русский поначалу никакого внимания не обратил. Ну, мало ли китаёзы в чёрных френчах, может преподы из универа? Но то, что произошло вслед за этим, мгновенно вывело Черкасского из скучного минорного настроения.

– Не двигаться!

В правый бок Серёги уткнулось что-то круглое и твёрдое. Русский осторожно посмотрел вниз.

Пистолет с глушителем.

Однако весёленькое начало, а он, дурак, раскис.

– Убери волыну, сука! – с угрозой прохрипел Черкасский на русском.

Второй китаец слева противно рассмеялся.

– Зачем ты, иностранец, следишь за англичанкой? – с ходу задал он вопрос, продолжая улыбаться.

– За МакДугал? – не понял Серёга.

– Да, придурок, – прошипел тот что был справа, больно вдавив глушитель в бок туриста.

– Мы давно тебя пасём, кто ты та…

Договорить китаец не успел.

Его рот так и остался приоткрыт. Из уголков губ потекла вязкая слюна. Рука с пистолетом медленно съехала на стул.

Черкасский очумело посмотрел на второго китаёзу.

Косоглазый не двигался. Лишь в правом стекле его чёрных очков зияла маленькая дырочка, обрамлённая тонкими лучами-трещинами.

Серёга сразу всё понял, и беззаботно рассмеявшись, доел очередной блинчик, не забыв запить его вкусным пивом.

Из-за столика, расположенного в самом дальнем углу зала, встал высокий худощавый европеец в строгой тёмной одежде и, не спеша, направился к скамейке с русским. В левой руке европеец нёс сумку с торчащими наружу клюшками для гольфа.

Черкасский приветливо махнул киллеру. В ответ молодой человек застенчиво улыбнулся.

– У меня тут, пока я пил кофе, возникла одна отличная идея, – проговорил он, любуясь дыркой во лбу одного из мёртвых китайцев.

– Валяй, – русский зевнул, задвигая пустую бутылку под стул.

Киллер хмыкнул и в двух словах описал задуманное.

– Отлично! – Серёга басом заржал. – У тебя есть при себе чёрный маркер?

Молодой человек кивнул, достав из кармана толстый фломастер.

– Водостойкий?

– Ага!

– Хрен потом смоешь.

– Ну, это, пожалуй, единственное неудобство.

– А, ладно, давай…

Киллер снял колпачок и осторожно нарисовал, аккурат промеж глаз Серёги, маленькую симпатичную дырочку.

– Смотри сюда, – молодой человек щёлкнул пальцами. – Всё, так и замри!

– А дышать можно?

– Можно, только не шевелись.

Спрятав маркер, киллер извлёк из того же кармана маленький фотоаппарат и сделал несколько снимков, запечатлев на плёнку не только Черкасского, но и сидящих рядом с ним за столом мёртвых китайцев.

– Всё, сегодня же вечером отправлю их е-мейлом в Россию.

– То-то Санёк Ордынский обрадуется, хряк мичуринский, – снова заржал Серега, удивляясь находчивости своего «личного убийцы».

– Ну, так, – довольно ухмыльнулся киллер, пряча в сумку для гольфа пистолет одного из узкоглазых.

Затем он довольно профессионально обыскал трупы, но ничего кроме пачки китайских презервативов «Twin lotus» не нашёл.

– Ты только не забудь, что я выжил, – напомнил русский, нехотя вставая с удобного стула.

– Ну, конечно же, – кивнул киллер. – Пуля прошла навылет, но мозг не задела! Скажу, что ошибся.

– Но только утром! – Черкасский потёр поясницу. – Этот дурак, наверное, сегодня напьётся от счастья. А утром, бац, новое письмо, так и так ошибочка, мол, братело, вышла. Слушай, а может мне Санька тебе заказать?

– А что, это идея! – оживился молодой человек. – Я на досуге её обдумаю.

И купив по бутылке зелёного пива, они отправились ловить такси для Серёги, который уже порядком соскучился по своему оставленному на произвол судьбы джипу.

Глава тринадцатая Великий поход (продолжение)

Еще более похудевший, после последних событий, Кен Чжоу мрачно смотрел, с каким решительным видом грузится в машину злополучная троица. Вокруг суетилась китайская столица, разноцветные одежды, разные возраста, акценты, обычаи, вся эта разномастная круговерть сливалась в огромную, удивительную и неразрешимую головоломку, под названием Китайская Народная Республика. Кену казалось, что он такая же часть единой шарады, многомиллионного кубика Рубика, вписан в формулы, выведен полоской в графиках, учтен в цифрах и подшит к какому-то неведомому «Делу Номер…». Его жизнь уже ему не принадлежит, она часть государственной машины и даже то сопротивление, которое Кен Чжоу оказывает обществу, вся его преступная деятельность, все эти мелкие, по большому счету, гадости сделанные им, тоже укладываются в некие нормы и допуски. Именно поэтому он еще жив, именно поэтому все еще существует, думает, следит за этими удачливыми идиотами.

«Виновато утро», – решил Кен.

По утрам на него всегда нападала непонятная тоска. Все казалось предрешенным.

«И Пекин, конечно, тоже. Город, в котором невозможно не почувствовать себя маленьким человеком».

Пекин воплощал в себе все представления Кена о государственной махине. В улицах, площадях, воротах, было что-то невероятно величественное, подавляющее. Площадь Тяньаньмэнь, которую каждое утро драили по квадратам усердные рабочие, сдирая маленькими шпательками жевательную резинку, налипшую на камни, драя едва ли не каждый камушек специальным шампунем, – такое место не может не внушать трепет.

Кен поежился, сплюнул на мостовую и широким шагом направился в сторону черного джипа. Его подопечные, похоже, собирались в дальнюю дорогу, значит, следовало приготовиться.

Долговязый Кен даже не подозревал, что государственная машина стояла от него совсем неподалеку, олицетворенная двумя фигурами, закутанными не по погоде в серые плащи. Цзинь Хунчжи топтался на месте, чуть не подпрыгивая от нетерпения, в то время как его начальник, Лю Сычан, был неподвижен, как памятник Великому Кормчему.

– По-моему, они сейчас поедут, – нервничал Цзинь. – Точно поедут, товарищ капитан. Надо бы…

– Кому надо, пусть тот и делает, – хмуро ответил капитан. – Приказа не помнишь?

– Помню.

– Ну-ка, проверим.

– Производить наружное наблюдение по форме пять. В случае необходимости…

– Что такое форма пять? – прервал подчиненного Лю.

– С особым вниманием.

– Правильно. А ты что предлагаешь?

– Я предлагаю – по машинам.

– А где у нас машина?

– В двух кварталах от этого места.

– Почему?

– Там парковка бесплатная. Хотя я не понимаю, почему мы должны стоять там, когда могли бы стоять тут. Мы же на государственной службе.

– У тебя какое звание?

– Лейтенант.

– Вот именно. Если будешь думать в таких тонах и дальше, то до капитана тебе будет, как до неба.

– Почему это? – в голосе Цзиня прозвучало недоверие, вполне оправданное, если учесть тот разнос, который устроило Высокое Руководство капитану за провал последней операции.

Контакт императорской вдовы состоялся и теперь, помимо вопросов государственной безопасности, работники МОБ КНР боролись за честь мундира. По правде сказать, капитанство Лю Сычана было под большим вопросом.

– Потому что форма пять подразумевает: «не привлекая к себе внимания». А если мы с тобой, с мигалками и сиренами прикатим прямо вот сюда, то ни о какой тайной слежке речи быть не может. Это понятно?

– Но ведь можно же без мигалок?

– Можно. Но тогда мы будем платить штраф за парковку не по правилам. А у меня денег нет.

– Тогда давайте я за машиной слетаю!

– Все-таки ты дурак, – покачал головой капитан. – А если подопечные что-нибудь выкинут в это время? А если стрельба, и я погибну геройской смертью? Кто тогда доложит руководству о моем подвиге? А если мы с тобой пойдем за машиной оба, то кто же будет следить за подопечными?

– Да они же сейчас отправляются уже!

– Ну и что?

– Ну и то, что нам до машины бежать еще два квартала… А тот костлявый в черном, уже за руль сел. Он что, не по форме пять работает?

– Какой костлявый? – удивился Лю.

– Ну, тот, что через улицу от нас стоял и на эту европейку пялился. Вон он окурок бросил.

– Где стоял!? Какой костлявый?! Ты куда смотрел?! Почему не доложил?! – взорвался капитан.

– Так я… – начал было оправдываться Цзинь, – Так ведь… Я же…

– Убью! Ты не то, что в капитаны, ты у меня сейчас в регулировщики пойдешь! В восьмой отдел направлю, психов пасти! Почему не доложил?! Куда смотрел?! Где окурок?!

– В мусорщице.

– Почему к делу не подшит?! Сгною!!!

– Отъезжают, товарищ капитан! – закричал Цзинь, указывая пальцем на машину Бетси и Чена, проезжавшую мимо. В окошке мелькнуло удивленное лицо Вея.

– Руки в карманы, идиот! – рявкнул капитан, срываясь с места.

– Зашиты же… – вяло возразил на бегу лейтенант.

Два работника Министерства Общественной Безопасности Китайской Народной Республики бодрой рысью рванули к казенной машине.

Вей что-то промычал и пхнул Чена локтем.

– Эй, аккуратней, – проворчал не выспавшийся Чен. – Если ты увидел какую-нибудь столичную штучку, то это еще не повод бить меня по ребрам.

Вей посмотрел на своего друга, как на идиота, но промолчал. Немой, он и есть немой. Непонимание со стороны общества его карма.

– Итак, – обратился Чен к Бетси. – Куда мы направляемся теперь?

– А ты выполнил все, что я тебе говорила?

– Конечно!

– И карту Лояна купил?

– О нет! – Джимми всплеснул руками, под правое переднее колесо попал какой-то камень, машина вильнула влево, Вей с протестующим мычанием ухватился за руль. – Мы едем в Лоян?!

– Совершенно верно.

– О нет! – Чен повернулся к Бетси, бросив руль на Вея. – Ну, пожалуйста, ну не надо в Лоян!

– Почему это?

– У нас и так навалом неприятностей, неужели без Лояна никак не обойтись?

– Никак!

Чен вздохнул, отвернулся, шлепнул Вея по рукам:

– Нечего за руль хвататься. Я тут водитель.

Его друг закатил глаза, но промолчал.

– А чем тебе так не угодил Лоян? – поинтересовалась Элизабет.

– Там же Шаолинь… – простонал Чен.

– Ну и замечательно, посетим Шаолинь тоже. Я столько слышала об этом монастыре… А сколько фильмов смотрела, пока была девчонкой! «33 монаха Шаолиня», «Кулак Шаолиня», «Монахи Шаолиня против Ниндзя», «Шаолинь и Триада», «Терминатор из Шаолиня», «Кинг-Конг против Шаолиня», совсем недавний фильм, еще не смотрела. Мне так нравится эта ерунда…

– Боже…

– Что?

– Я ничего про это не знаю! – неожиданно сказал Чен.

– Про что?

К Бетси повернулся сияющий Вей и начал делать ей странные знаки бровями. Он закатывал глаза, вращал ими в разные стороны, по-идиотски улыбался, корчил гримасы и всячески указывал на водителя.

– Заткнись, – закричал Джимми.

– А что он хочет мне сказать? – заинтересовалась Бетси.

– Ничего, – отрезал Чен. – Ничего он не может сказать, он немой. К тому же болен. Сильно.

– Чем же?

– У него болезнь головы. Страшная и неизлечимая. Возможно, он скоро умрет! – последнее водитель произнес с особым ударением и внимательно посмотрел на своего друга. – Особенно, если не заткнется.

– Но ведь он же немой, как он может еще и заткнуться? – удивилась англичанка.

– Это самый болтливый из всех немых!

Однако, веселящийся Вей и не думал «замолкать». Он продолжал свою талантливую пантомиму и каким-то странным, непонятным образом Бетси стала понимать смысл послания.

– Вот это да! – потрясенно произнесла мисс МакДугал.

– Что да? Что да?! – заволновался Чен.

– Я его понимаю!

– Ну, конечно, понимаете, он был лучшим учеником в классе пантомимы. Еще бы!

– В Китайской Опере?

– Да, да!

– Тогда, значит, ты тоже понимаешь его?

– Иногда. Потому что он, хоть и был лучшим учеником в классе пантомимы, но все же не самым-самым лучшим. А это очень большая разница. Только на первый взгляд может показаться, что быть лучшим, уже само по себе достижение. Нет! На самом деле лучших учеников вообще много. А вот самых-самых или лучших из лучших или лучших-лучших или самых-самых лучших из лучших…

– Я поняла, – подвела итог Бетси, почувствовав, что ушлый водитель собирается перескочить на другую тему. – Так что же он говорит?

– Вы же сказали, что все понятно?!

– Не настолько…

– Ну, я же объяснял, – радостно заявил Чен. – Он не самый-самый лучший, потому что…

– Стоп! Тогда я переведу… Тот фильм…

Чен застонал.

– Тот фильм, что я назвала последним.

Чен закрыл лицо руками.

– Держись за руль!!! Тот фильм, что я назвала последним, «Шаолинь против Годзиллы»… – В этот момент мимика Вея сделалась невероятно бурной, на миг показалось, что все его черты лицо перемешались. – То есть наоборот, «Кинг-Конг против Шаолиня», он ведь был снят в Гонконге?

– Ну… – Чен пожал плечами. – Все фильмы снимаются в Гонконге. Особенно такие, про Шаолинь или про ниндзя. Все фильмы снимаются в Гонконге. Если мы вернемся туда, я смогу провести вас по всем студиям, познакомить с режиссерами, сценаристами, артистами, статистами, гримерами, монтерами… Только не надо слушать этого немого болтуна.

– Значит, ты снимался там.

– А! Чертово трепло! – Джимми плюнул на приборную панель и тут же протер ее тряпочкой. – Да! Да, я снимался в этом фильме… И что?! Ничего особенного, маленькая роль… Мне нужны были деньги. Каждый бы согласился. Ничего страшного!

– И что это была за роль?

– Неважно…

– Но все-таки.

Вей радостно кивал и улыбался так, что его глаза из щелочек превратились в две тонюсенькие полосочки.

– Хорошо! – Чен всплеснул руками, и машина вильнула. – Я играл роль… Кинг-Конга.

– Кинг-Конга?!! Но ведь он такой большой!!!

– Ну, неважно…

– Нет объясни!

– Ну-у-у-у… размер актёра тут главной роли не играет. Макеты, комбинированные съёмки… и прочие киношные хитрости.

– С ума сойти, – Бетси сотрясалась в приступе неистового смеха, в её глазах уже блестели слёзы.

– И чего это вы смеётесь? Разве я виноват, что у меня была такая роль, мне были нужны деньги, в конце концов некоторых, – Джимми мстительно посмотрел на Вея, – даже на пробы не взяли.

Вей скорчил рожу по которой читалось, что он и не слишком то просился.

– Как же ты играл его?

– Как, как… Просто. Залез внутрь большой резиновой куклы и двигал там, руками и ногами. И всем остальным.

– Чем же еще?

– Хвостом… Я им дрался.

– Боже мой! Как же Кинг-Конг может драться хвостом? Ведь у горилл его нет!

– Нет? М-да, действительно. М… м… м… а это был мутант. Кинг-Конг новой генетической модели. Смесь мартышки с павианом. Видели бы вы, какие я кульбиты ухитрялся выполнить в этом костюме, не каждая обезьяна на такое способна. Я прыгал через голову, делал стойку на хвосте, ходил на передних лапах, танцевал на одной ноге, висел вверх ногами на железной трапеции…

– Погоди, погоди. Но при чем тут Шаолинь?

– У сценариста спросите. Гигантская обезьяна, науськанная американцами, нападает на монастырь Шаолинь.

– То есть как это?

– Ну-у-у… Кинг-Конга натравили японские мафиози, которые вместе с американцами хотели захватить коммунистический Китай, но им помешали отважные монахи Шаолиня…

– Бред какой-то! – воскликнула Бетси восхищенно. – А дальше?

– Дальше… Дальше несколько любовных сцен с бессмертным духом Брюса Ли…

– А что, Кинг-Конг был женщиной?

– Именно так, этим мы символизировали, что великая китайская культура оплодотворила отсталую американскую культуру. От чего и пошло…

– Через любовь Брюса Ли и Кинг-Конгши?

– А через что же еще?! Это же детское кино, не снимать же эпос о особенностях взаимоотношений творчества Басе и Ли Бо. Это фильм для детей…

– Для детей? А, по-моему, это пародийная комедия вроде «Голого пистолета» и «Горячих голов». Брюса Ли у вас случайно не Лесли Нильсон играл?

– Не вижу ничего смешного, – явно обиделся Джимми.

– А что же было дальше?

– Дальше, обезьяниха билась с призраком Брюса Ли. Не помню, что они там не поделили. Хотя.… Ну да, Брюс был против возведения в коммунистическом Китае Макдоналдсов, мол, с их помощью Америка завоюет Поднебесную. Вот они и повздорили. А затем я… То есть Кинг-Конг, сразился с монастырем Шаолинь. Монахи естественно не преминули заступиться за дух великого мастера киношных единоборств.

– Один?

– Да, против всего монастыря. Хорошо, кстати, дрался.

– И чем все это кончилось?

– Брюсу Ли всё это надоело и он поспешно вознёсся обратно на небо, а меня, то есть Кинг-Конга, убили монахи.

– Ничего себе, детское кино. А почему, собственно, отступила великая китайская культура, то есть Брюс Ли?

– Ну, надо же понимать, мы живем в мире, где действуют законы, копирайты, торговые марки. У нас был только разовый патент. Родственники актёра разрешили нам использовать его образ на экране не больше чем на тридцать минут плёнки. Мол, иначе это глумление над покойным.

– Да! Надо будет посмотреть…

Чен вздохнул.

– Хорошо, – наконец подвела итог беседы Бетси. – Уважая твои чувства, мы заскочим в Шаолинь, ненадолго. Устраивает?

– А у меня есть выбор? – поинтересовался Джимми.

– Нет.

– Тогда устраивает.

– Очень позитивная жизненная философия, – похвалила его англичанка. – Значит, двигаемся через Баодин, Тайшань в Лоян. А я пока посплю.

И она откинулась на спинку кресла. Нелепая болтовня Джимми как всегда утомила ее.

Машину легко потряхивало, мотор работал ровно, не дергался, кондиционер, на скорую руку сооруженный золоторуким Веем из подручных инструментов, обеспечивал приятную прохладу. От всего этого происшествия и приключения становились далекими и совсем не страшными. Бетси уже давно заметила за собой эту особенность. Она хорошо спала только тогда, когда вокруг нее бушевал водоворот событий. Как только воды реки Жизни выносили ее в более-менее спокойную заводь, сон пропадал, уступая место тоскливой, изматывающей бессоннице.

Они так и шли по широкому шоссе. Впереди ни о чем не подозревающая троица путешественников. Следом за ними на некотором отдалении двигался черный джип, в котором за рулем сидел Долговязый Кен Чжоу, а на заднем сидении дрыхли, на всякий случай, два боевика из Триады. Замыкала процессию, отчаянно дымящая немытым карбюратором, казенная машина с двумя решительными агентами МОБ КНР. При этом беспечально ехала только первая машина. Кен, обладая самой приметной в кавалькаде машиной, нервничал больше всех. Он часто тормозил, держался на грани пределе прямой видимости, перестраивался из ряда в ряд, прятался за грузовиками, чем вызывал к себе крайне пристальное внимание двух агентов Министерства Безопасности.

Лю Сычан уже послал запрос по поводу подозрительного джипа, явно идущего по следу Объекта. Ответ озадачил капитана. Большой, могучий джип с затемненными окнами, ощетинившийся ежиком антенн мобильной связи, принадлежал скромному садовнику из Пекина. Принявший эту информацию лейтенант Цзинь Хунчжи предположил, что они неправильно выбрали специальность, раз продажа гиацинтов, гладиолусов и пионов позволяет кататься на таких машинах по всей стране. Лю проигнорировал мнение коллеги и задумался настолько крепко, что чуть было не пропустил поворот на Баодин. После чего пришлось истязать битый жизнью движок и догонять подопечных.

– Хорошенький садовник, – пробормотал Лю, разглядывая пассажиров джипа, когда те вышли размять косточки на бензозаправке. – А это тогда кто? Землепашцы?

– Ну, землю, может быть, они и копали… – сказал Цзинь. – Только вот, по какому поводу?

Лю Сычан посмотрел на лейтенанта. Он не приветствовал юмор и повышенную сообразительность в подчиненных.

– Ты бы лучше смотрел внимательнее, может, заметишь, что-нибудь особенное.

– А чего в них особенного? Типичные триадовцы.

– Это с какой же такой стати?

– Ну… А кто же еще?

– Тебе сколько лет?

– Тридцать.

– Уже взрослый человек, сколько лет в нашем деле… А все как маленький, везде Триада мерещится. Ты б еще Якудзу углядел. Или русскую мафию.

– Не, – лейтенант покачал головой. – Русская мафия на джипах не ездит.

– Да ты что?! – капитан не скрывал сарказма. – А на чем? На лошадях?

– Нет, я стажировался во Владивостоке. С дружественным визитом. Их милиция к нам, а мы туда. На месяц. Там же тайга. На джипе не проедешь… Русская мафия на вертолетах летает. Их только зениткой и сбивают.

Капитан некоторое время молча разглядывал Цзинь Хунчжи. Хотел что-то сказать, но передумал, буркнул только:

– Теперь ты поведешь.

– Куда они давят, Долговязый? – поинтересовался один из «телохранителей».

Этот малый раздражал Кена всю дорогу. Во-первых, Долговязый совершенно не знал его. Во-вторых, его ввели в операцию в самый последний момент, и сам Чжоу об этом никого не просил. Да и на «быка», парнишка не очень то смахивал. Даже человек, не страдающий такой развитой паранойей, как Кен, предположил бы недоброе. Как минимум это была «крыса», которую приставили, чтобы следить за Долговязым, а значит, что кто-то там, наверху, недоволен тем, как ведутся дела. А уж если брать по максимуму… то получалось, что эта операция может запросто стать для Чжоу последним.

– Откуда я знаю, – зло буркнул Кен. – Тебе ли не все равно?

Парнишка ничего не ответил, только ухмыльнулся. Эта ухмылочка лишь подлила масла в огонь.

– Чего лыбишься? Что-то не нравится? Может быть, ты хочешь сам все сделать, а?!

– Нет, нет, Долговязый, все нормально, – улыбочка не исчезла, но сделалась менее самоуверенной.

«Первую пулю, ему! – решил Кен. – Крыса! А второй, вроде, нормальный…»

Второй «бык», по прозвищу Жаба, действительно был невозмутим. Он ничего не говорил, ничего не спрашивал, а просто дремал, привалившись к дверце, но Кен видел, что его веки предательски подрагивают. Жабу Долговязый знал по нескольким делам и доверял ему, конечно настолько, насколько можно вообще доверять «быку».

– Куда поедут, туда и поедут, и нечего тут базары разводить. Ваше дело маленькое. Бабу возьмете, а этих двоих задавите. Понятно?

– Понятно, понятно, – миролюбиво ответил «крыса». – Не волнуйся.

– А я и не волнуюсь.

Кен соврал. Он волновался. После мотеля, ставшего ловушкой для его людей, после подземелий с их ужасами, уверенность Чжоу в собственных силах дала течь, как «Титаник» после столкновения с айсбергом. Долговязый по ночам плохо спал, шарахался от каждой непонятной тени, вздрагивал от громких звуков. К тому же у него практически не осталось подчиненных. В это путешествие он отправился, захватив только одного оставшегося под рукой «силовика». Второго его заставили взять, прислав буквально в последнюю минуту. И это нервировало Кена Чжоу еще больше.

К монастырю они подошли, когда солнце уже висело над горизонтом, медленно и устало собираясь погрузиться в него, но, словно раздумывая, стоит ли…

Согласно легенде, Шаолинь был основан в V веке н. э. монахом из Индии, Бодхидхармой, проповедовавшим чань (дзэн) буддизм. В промежутках между долгими периодами медитации ученики Бодхидхармы имитировали естественные движения птиц и зверей, с течением столетий эти имитации превратились в высшую форму боя без оружия. Предполагается, что монахи Шаолиня участвовали практически во всех войнах и восстаниях в Китае – всегда, конечно, на стороне правого дела. В результате всех этих выступлений монастырь неоднократно сжигали и разрушали победители с другой стороны. В XX веке монастырь дважды подвергся разрушениям: в 1928 году, во время визита одного из многочисленных военных вождей гражданской войны, и в 1970 году, во время набега банд хунвейбинов в ходе Культурной революции. Несмотря на пожары и вандализм, многие здания монастыря сохранились в первоначальном виде.

Массивные ворота Шаолиня были приветливо распахнуты для посетителей.

– Вот видишь, Чен, – радостно заявила Бетси. – Мы пришли под вечер, долго тут не пробудем.

– Ага… – вяло согласился Джимми.

Он старательно отворачивался от двух монахов в шафрановых одеждах, которые так же старательно присматривались к нему. Внезапно монахи переглянулись, хлопнули себя по бедрам и резвой рысью рванули в сторону главного здания.

– Чего это они?

– Не надо мне сюда было приезжать, – грустно заявил водитель.

– Ладно, ладно. Ничего страшного тут с тобой не произойдет.

Чен только вздохнул, проходя через ворота.

– Товарищ капитан, а зачем они посещают монастырь? – поинтересовался лейтенант Цзинь.

– Бог их знает, может быть, у них есть какое-нибудь секретное послание от вдовы к настоятелю монастыря.

– Не может быть.

– Почему это?

– Настоятель монастыря коммунист с бог знает каким стажем. Он не станет связываться с такой рискованной аферой.

– С чего ты взял?! – глаза капитана Лю округлились.

– Ну, ведь все, что касается вдовы императора, держится под нашим контролем и…

– Нет! С чего ты взял, что настоятель храма – коммунист?!

– Ну… – Цзинь потупился. – Слухи. Иначе, говорят, с чего бы это ему разрешили воссоздать монастырь на старом месте?

– Кто говорит?!! Кто?!

– Ну, люди… А что?

Капитан обалдело смотрел перед собой и молчал.

– А что? – повторил вопрос лейтенант.

– Ничего! Ты хотя бы представляешь, что говоришь, и что с тобой сделают, если узнают? И что я должен с тобой сделать?!

– Ничего…

– Ничего!? Это из тебя сделают ничего? Смирно!! Что еще говорят?

Лейтенант молчал, вытянувшись в струнку, насколько это было возможно в тесной машине.

– Говори!

– Говорят, что очередь в мавзолей товарища Мао стоит на зарплате.

– Чего? – у капитана отвисла челюсть.

– Ну, что им платят, чтобы они создавали ажиотаж. Что они все работники…э-э-э… нашего министерства. Говорят, что наше правительство не может позволить, чтобы в мавзолей мог попасть каждый человек, который прогуливается по площади, безо всякой цели. Это снижает роль Великого Кормчего в истории…

– Откуда ты это взял? – прошептал Лю. – Откуда…

Лейтенант молчал.

– Кто тебе это сказал, зараза!? – завопил вдруг капитан и кинулся на подчиненного. – Говори! Убью!

– Помогите!!!

– Убью!!! Говори!!!

Капитан тряс, сидящего по стойке «смирно», лейтенанта, как терьер тряпку.

Наконец тот сдался.

– Хорошо! Хорошо! Я скажу… Я слушал… Я слушал радио «Свободная Азия»…

– Оно же глушится.

– Мне… записали.

Капитан долго молчал, и лейтенант решил пояснить:

– Когда я во Владивосток ездил…

– Идиот, – тихо прошептал Лю. – Полный идиот. Ты же…

От неизбежной расправы Цзиня спас все тот же шикарный джип, принадлежащий, официально, садовнику из Пекина.

Из машины вышли трое и, воровато озираясь, направились к храму.

– Так, лейтенант, вольно. Мы на задании. О ваших антикоммунистических высказываниях мы поговорим позже в другом месте. Вперед.

– Я правильно понимаю, что теперь нас интересуют эти бандиты, и мы следим за ними?

– Неправильно! Мы следим за всеми!

– Пошли, незаметно, – Долговязый Кен в сопровождении двух громил вошел в монастырь. – Ходим, рассматриваем все. Но глаз с них не спускаем. Понятно?

– Понятно, босс, – хором отозвались «быки».

В это время Бетси и компания рассматривали удивительные молельные залы монастыря. Чен неожиданно взял на себя роль гида. Оказалось, что он знал множество историй о Шаолине, не входящих в официальную историю этого уникального комплекса. Водитель говорил громко, иногда даже кричал. Девушка никак не могла понять почему, но неожиданно услышав за спиной приглушенный смешок, обернулась и увидела разбегающихся в разные стороны монахов. При этом некоторые буквально держались за живот от распиравшего их хохота.

«Странно, – подумала Элизабет. – Что смешного?»

На всякий случай она осмотрела себя и своих попутчиков. Беспорядка в одежде ни у кого не обнаружилось. Все как обычно.

Ситуация прояснилась, когда они вышли на внутреннюю площадь, использовавшуюся монахами для ежеутренних тренировок. По вытертым временем камням носилось удивительное существо, больше всего похожее на огромного гамадрила. Вокруг него бегали с криками мальчишки, они тыкали куклу палками и кувыркались от хохота, когда обезьяна очень натурально огрызалась, пытаясь в пародийной форме ударить кого-либо из них ногой. Неудачно сшитый костюм невероятно мешал сидящему внутри человеку. Зрелище было на редкость комичным, и Бетси не удержалась от смеха.

– Продажные мерзавцы! – воскликнул Чен.

– О ком это ты? – поинтересовалась англичанка.

– О режиссере и сценаристе! Они все-таки продали ее! Мерзавцы!

– Не понимаю!

– Не понимаете?! – возмущенно воскликнул Джимми. – Это же мой костюм!!! Это моя Кинг-Конгша! Эти чертовы монахи хотели купить ее у кинокомпании после съемок! Дело в том, что режиссёра со сценаристом свезли после премьеры в психиатрическую лечебницу в Сиане. Им нужны были деньги на лечение вот они куклу и продали.

– Зачем?

– Что, зачем?

– Зачем продали именно монахам?

– Затем! Чтобы сделать из меня посмешище!!! Ну, я им сейчас покажу!

И он кинулся на площадь к нелепой кукле. Монахи вокруг едва не лежали в пыли от смеха.

Кукольная Кинг-Конгша в притворном ужасе всплеснула лапами, увидев приближающегося Чена, и попыталась убежать. Но водитель настиг ее, и стал лупить по коричневой морде. Обезьяна отбивалась, пыталась ударить китайца лапой, неизменно падала, но, как заметила Бетси, ни один из ударов Чена не достиг цели. Страдала только кукла, но не человек внутри нее.

Наконец монахи оттащили запыхавшегося Джимми от куклы и, весело болтая, повлекли всю компанию куда-то во внутренние покои.

– Куда это мы? – спросила Элизабет.

– Они приглашают нас на чай… – хмуро ответил водитель. – Говорят, что им с самых съемок не было так весело.

– Не обижайся на них, это было действительно потешно.

– Я заметил, – еще более посуровел Чен.

– За ними, – прошептал Долговязый Кен, когда вся веселая компания скрылась в здании.

Удивительно, но войдя в двери, бандиты увидели только лестницу ведущую вниз. Ничего похожего на зал или комнаты.

– Ерунда какая-то, не потащили же они их в подвал, – выразил свое мнение Крыса.

– Тебя забыли спросить, – отрезал Кен. – Вперед. Точнее вниз! Марш!

Когда они добрались до подножия лестницы и осторожно открыли дверь, то их ждал сюрприз. Такая же лестница, но ведущая вверх.

– Вперед! То есть вверх…

После четвертой двери Кен сел и задумался. Тем более что умаявшиеся «быки» уже вряд ли бы преодолели очередную лестницу.

– За ними! – скомандовал капитан, и первым устремился к закрывшейся за Долговязым Кеном двери.

– Надо же, – прошептал лейтенант, когда заглянул внутрь.

– Вот так архитектура.

Перед ними была огромная лестница, ведущая вверх. Никаких следов предполагаемых членов Триады не было и в помине.

– Эй, Долговязый… – Крыса неприятно оскалился. – Ты того…

Кен повернулся к нему с невозмутимым видом. За спиной его рука ухватила рифленую рукоять «Береты».

«Первая пуля твоя», – подумал он.

– Что?

– Не нравится мне все это. Вот.

– И что?

– Ты зачем нас сюда приволок, Долговязый? Назад пошли.

– Никуда мы не пойдем. У нас есть работа, и я хочу ее сделать. А значит, и вы ее сделаете… Понятно.

– Понятно, Долговязый. Но ты…

– Что?

– Ты, кажется, зарвался.

– Это твое мнение?

– Нет, – ответил Крыса.

– Хорошо, – кивнул Кен Чжоу.

Тяжело вздохнул и словно невзначай выстрелил «быку» в лицо. Тело покатилось вниз по ступенькам. Кен перевел пистолет на Жабу.

– Ты тоже так считаешь?

– Я?.. – глаза Жабы забегали. – Нет, босс… Ты что?..

«И этого прикормили», – понял Кен.

– Слышал?! – воскликнул капитан Лю.

– Что? – прошептал лейтенант.

Он сидел у стены и тупо смотрел в потолок. Иногда ему вдруг начинало мерещиться, что стены двигаются, норовя стиснуть двух агентов, сплюснуть их в лепешку. Тогда Цзинь Хунчжи устремлял глаза вверх, от этого становилось легче.

– Стреляли. Дважды! Тут кто-то есть!

– Где? – на Цзиня навалилась апатия.

– Там! Вперед!

– О боже…

И агенты кинулись вверх. Они не заметили двух тел, что лежали у них под ногами. Так же и Кен Чжоу не увидел двух работников Министерства Общественной Безопасности, которые пробежали мимо него вверх по лестнице. Он вздохнул, радуясь, что снова остался один и побрел вниз. У него еще имелись кое-какие делишки в Шаолине.

Монахи оказались на редкость вежливыми. Они долго и внимательно слушали рассказы Бетси о ее приключениях, в переводе Чена. Интересовались каждой деталью, рассказывали какие-то интересные факты из жизни монастыря. С ними было просто и легко. Так, как бывает, когда собирается компания близких и хорошо знакомых тебе друзей, которые умеют вести непринужденную беседу.

Кроме чая к столу было подано подогретое вино и блюдо с вареными яйцами. Мисс МакДугал никогда прежде не доводилось пробовать подобное блюдо. Яйца были какого-то сине-черного цвета и пахли весьма специфически.

– Это что? – тихонько спросила она у Чена.

– О! – по своему обыкновению закатил глаза водитель. – Перед вами необычный деликатес – тысячелетние яйца! Такие в старину подавались к императорскому столу. Это знак особого уважения к нам.

– А что, им и правда тысяча лет? – усомнилась девушка.

– Нет, что вы! В лучшем случае, два или три года. Берите, не сомневайтесь. Вкусно и необычно. Китайская экзотика!

Бетси с сомнением положила себе на тарелку одно яйцо. Краем глаза она заметила, что монахи с неприкрытым интересом следят за ее действиями.

– Сами-то они почему не едят? – с подозрением поинтересовалась мисс МакДугал.

– Им нельзя есть яйца по уставу, – пояснил Джимми. – Подобное блюдо держат специально для гостей. Для особых гостей…

Зажмурившись, девушка отправила в рот, кусочек необычного яйца.

Ничего. Вкус необычный, но есть можно.

Монахи заулыбались и стали подбадривающе кивать.

– Существует два основных способа консервирования яиц, – разглагольствовал всезнающий водитель. – Первый заключается в том, что свежие утиные или куриные яйца складывают в глиняный чан на пшеничную солому и покрывают бамбуковой трухой. Затем делают отвар из чая, соли, соды, хвои и смешивают его с глиной, золой и известью. Охлажденным отваром заливают яйца и больше месяца выдерживают в тепле. Второй способ…

Только перед самым закрытием монастыря их проводили до ворот.

– Какие, все-таки, приятные люди! – сказала Элизабет, глядя в заднее стекло машины.

– Я же говорил. Меня тут все любят! – радостно откликнулся Чен.

Вей, повернувшись к Бетси, скорчил такую рожу, что девушка не удержалась от смеха.

– Что такого? Что я такого сказал?! – заволновался водитель.

– Ничего, ничего, – успокоила его англичанка. – Разбуди меня, когда мы подъедем к Лояну. Я устала.

И она выключилась, с улыбкой погрузившись в сон. Это был самый приятный день в ее путешествии по Китаю.

Убедившись, что пассажирка спит, Джимми ткнул в бок Вея, тоже было задремавшего.

– Ты вот мне скажи, толстяк. Ответь мне. Как ты так выкрутился в Пекине? А?

– Что ты имеешь ввиду? – тихонько пробормотал Вей.

– Ну, эти все фокусы с искрами, туман этот… Ты давай, скажи! Я же свой! Что это за новогодняя елка была такая? Я уж думал, что нас заметут на пару суток… А ты… Ты хоть понимаешь, кого ты там лупил?

Толстяк неопределенно хмыкнул.

– Нечего было школу прогуливать.

– Какую такую школу? – обиделся Чен.

– Школу Китайской Оперы, – прошептал толстяк и сдавленно захихикал.

Джимми грустно вздохнул.

Глава четырнадцатая Последний евнух

– Ты знаешь, что это такое? – совал ему свиток под нос император.

– Нет, о Будда наших дней, – почтительно сгибался в поклонах Гунь Сяотин. – Раб не ведает, что держит в своих руках почтенный предок.

– Мы полагаем, что ты лжешь! – орал Пу И.

Гунь Сяотин, прикрыв лицо руками, отрицательно мотал головой.

– Ладно, не хочешь по-хорошему, – с этими словами император вытащил из кармана халата револьвер и направил его в грудь слуги.

Окружающие испуганно шарахнулись в разные стороны. Побледневший Гунь Сяотин упал перед повелителем на колени и ткнулся лбом в разноцветную плитку пола.

– Итак, мы ждем! – приставил револьвер к его затылку Сын Неба. – Говори, презренный!

Гунь Сяотин заплетающимся языком поведал государю, что, по его ничтожному разумению, в бумаге сокрыта тайна сокровищ Юя, спрятанных по приказу Цыси. В 1908 г. он стал нечаянным свидетелем разговора императрицы-регентши с главным евнухом двора Ли Ляньином. Беседа велась как раз по поводу некого свитка, похожего на тот, который держит в своих руках государь.

– И ты думаешь, что это та самая бумага?

– Рабу почтенного предка так показалось…

– Посмотрим, посмотрим, – быстро пробормотал Сюаньтун и нажал на курок.

Раздался глухой щелчок. Император улыбнулся и, разведя руками, обратился к присутствующим:

– Да я просто пошутил над ним! Револьвер-то на самом деле был не заряжен!

Уже без малого семьдесят лет прошло, а у него все стоит перед глазами эта сцена. И так живо и ярко все видится, словно приключилось только вчера. И с чего бы это? Он ведь так надеялся, что со временем все пройдет, забудется, как дурной сон.

Не забылось.

Уже и к врачам обращался, уповая на их искусство. Но то ли ему одни шарлатаны-недоучки попадались, то ли кошмар запечатлелся в его сознании где-то на самых глубинах – ничего не помогало.

Правда, один раз он уже совсем было посчитал, что исцелился. Это когда в шестьдесят седьмом узнал о смерти императора. Видения как рукой сняло. То почти еженощно приходили, а тут три месяца сряду не беспокоили. Даже благодарственный молебен заказал в храме предков.

А потом Янь-ван его надоумил примириться с покойным…

Как последний дурак отправился в столицу, разыскал родственников покойного императора и выпросил у его брата ту бумагу. Вернее, снял с нее копию. Злой дух нашептал, что это всенепременно нужно сделать. Следовало взять бумагу и сжечь ее на жертвенном огне в храме предков. Дескать, именно тогда его душа успокоится окончательно.

Ну, привез бумагу домой. Начал готовиться к церемонии примирения. И тут снова Янь-ван стал его мучить своими сладкими речами.

В ушах раздавался змеиный свист:

«Загляни в бумагу».

Заглянул.

«Прочти ее».

А как тут прочтешь, если написано старинным стилем багу, который не использовался в Китае с конца XIX века?

«Читай, читай», – подзуживал злобный дух преисподней.

– А вот и не стану! – воспротивился он и, скомкав бумагу, побежал искать душевного равновесия у ног священной статуи Будды Вайрочаны.

Пять дней провел в молитве и воздержании от пищи. На шестой не выдержал. Сдался. Вернувшись домой, поднял с пола дьявольский листок и… начал читать.

Как это у него вышло – сам никак не мог взять в толк. Вот так, ни с того ни с сего стал понимать хитросплетения жучков-иероглифов.

И открылась ему Великая Тайна. Тайна, могущая поднять его, ничтожного евнуха, до тех самых сияющих вершин, о которых он мечтал с тех самых пор, как впервые осознал себя способным мыслить…

Евнухи при императорском дворе играли большую роль. Они одновременно использовались и как надзиратели, и как слуги, и как сводники, и как шпионы. Некоторые из них становились доверенными лицами государя и высших сановников и оказывали значительное влияние на политическую жизнь государства.

Во времена династии Цин ежегодно к императорскому двору поставляли до сорока изувеченных мальчиков. Для китайцев это была одна из вернейших возможностей получить службу при дворе и хоть как-то приблизиться к вожделенным рычагам власти.

Большей частью евнухи происходили из бедных семей и набирались из определенных областей Поднебесной. Во дворце их делали учениками старых евнухов и платили им небольшое жалованье. Заслуженные евнухи часто имели собственные дворцы, слуг, лошадей, экипажи.

Гунь Сяотин попал в Запретный город в пятилетнем возрасте. Его семья, жившая под Лояном, очень нуждалась в деньгах, и отец продал малыша уездному начальнику, а тот, в свою очередь, преподнес мальчика в дар губернатору. Ребенок был миловидным, не по возрасту смышленым и это решило его судьбу. Губернатор передал Гунь Сяотина в «Шэньсинсы» – Департамент внутренних дел, где над карапузом была проведена соответствующая операция, а затем его определили ко двору вдовствующей императрицы-регентши Цыси.

Такие как Гунь Сяотин маленькие евнухи в Запретном городе были в особенной цене у женского пола. Они использовались для забав и развлечений у придворных дам, которые держали таких мальчиков при себе до десятилетнего возраста. Они даже имели свое особое название – «непорочные» и приравнивались к девочкам, прислуживая молодым дамам. Затем их сменяли, и евнухи-подростки переходили в разряд обычных слуг во дворце.

Он прошел через все эти ступени придворной иерархии, дослужившись к двадцати годам до начальника отделения евнухов (таковых при дворе было сто пятьдесят два человека при общем количестве придворных скопцов в три тысячи человек). Однако честолюбивая душа Гунь Сяотина жаждала несравненно большего. Хотелось для начала попасть в круг шестнадцати главных управляющих придворными евнухами. А затем…

Чем Янь-ван не шутит. Может быть, удастся ему достичь положения главного евнуха при правлении Цыси, Ли Ляньина, который был удостоен второго государственного ранга и носил на своей шапке красный шарик и разноцветное перо.

Юноша изо всех сил старался втереться в доверие к молодому императору Сюаньтуну. Но Сын Неба предпочел дружбу другого молодого евнуха, Ван Саньэра. Красивый, статный и высокий, белокожий, с овальным тонким безусым лицом, тот был похож на юную прекрасную девушку. Некоторые евнухи говорили даже, что он женственнее и красивее любой девушки. Государь приблизил его к себе и дал ему официальное имя Ван Фэнчи. Вскоре, став неразлучными друзьями, они всегда и везде были вместе. Гунь Сяотин только бессильно скрежетал зубами, наблюдая за веселыми совместными проказами и попойками молодых людей. У него самого так и не появилось ни одного друга в огромном и мрачном Запретном городе.

Несколько раз он предпринимал попытки оклеветать Ван Саньэра в глазах императора. Тщетно. Сюаньтун оставался глух к злобным наветам. Тогда Сяотин попытался отравить соперника. И тоже неудачно. Чуть сам не умер, надышавшись ядовитым паром, исходившим от котла, в котором готовилось кушанье для государева фаворита.

А потом произошел тот самый случай с проклятой бумагой. И все разом рухнуло. Не осталось ни тщеславия, ни честолюбия. Одна уязвленная гордость. Отравленная ненавистью душа.

Как радовался Гунь Сяотин, когда император лишился крова, изгнанный республиканцами за пределы Запретного города. То, что он и сам был выставлен вон, его не волновало. Вернулся в родной Лоян, где еще жила его семья. Поселился в старом отцовском доме, вскоре похоронил престарелых родителей и стал жить, лелея планы мести.

А его враг, как назло, не унывал. Оправившись от удара, нанесенного гоминдановцами, он стал правителем Маньчжоу-Го. Когда красные разгромили Японию и ликвидировали марионеточное государство, Гунь с затаенным дыханием ждал, когда Сына Неба поведут на казнь. Не повели. Пройдя через застенки коммунистов, Великий Цин благополучно вернулся к нормальной жизни и даже занял высокий пост в народном правительстве.

И вот недавно император умер.

А Гунь Сяотин так и не успел отомстить. Разве же смерть от болезни – это достойное воздаяние за муки и унижения, которые пришлось перетерпеть бедному евнуху?

«Найди сокровища Юя, – нашептывал злобный дух, – и тогда ты отомстишь своему обидчику так, как тебе даже не могло присниться. Завладев ими, ты навсегда закажешь Цинам дорогу к престолу. Кто знает, вдруг ты и сам станешь императором…»

– Замолчи! – зажал руками уши. – Ну, какой из меня, старого калеки, Сын Неба?!

«Как знать, как знать… Переменчив жребий людской».

– Кто ты? – взывал Гунь Сяотин к голосу, но тот предпочитал отмалчиваться.

Старый евнух таки поехал в Сиань и, руководствуясь планом, отыскал клад Цыси. При этом в Сяояньте, не доглядев, он угодил в хитроумную ловушку. Хорошо еще, что вовремя успел сгруппироваться и прыгнуть. Из четырех металлических стрел, внезапно вылетевших из стены, его задела только одна, насквозь пробив левую руку. Наверное, штырь был смазан какой-то гадостью. Рана долго и упорно не заживала. Думал даже, что придется распрощаться с рукой. Слава всемилостивым богам, выздоровел. Но его счет к Цинам значительно вырос.

Найденные сокровища он привез на родину, где и спрятал, вверив их опеке Будды Вайрочаны. Так ему велел все тот же таинственный голос, впрочем, сразу же после всего происшедшего умолкший и больше не появлявшийся.

Уже почти четверть века прошло с тех пор.

Гунь Сяотин поначалу ждал, когда сладкоречивый голос объявится вновь и исполнится то, что им было обещано.

Но вернулись только страшные сны. Сразу же после того, как были перепрятаны драгоценности Юя.

И почти каждую ночь к старику являлся его покойный молодой государь и направлял дуло револьвера прямо в лоб нерадивого слуги. Странно, однако все чаще евнуху хотелось, чтобы Сюаньтун нажал на курок и револьвер выстрелил…

* * *

– Лоян – одно из самых богатых в историческом плане мест Китая, – увлеченно щебетал Джимми, продолжая исполнять добровольно принятые на себя обязанности гида. – Основанный в тысяча двухсотом году до рождества Христова, город служил столицей десяти династиям, пока не потерял свой статус в десятом веке, когда династия Цзинь перенесла столицу в Кайфэн. В двенадцатом веке в Лоян ворвались орды чжурчжэней, и город так полностью и не оправился от этой катастрофы. Веками потом он оставался маленьким провинциальным городком, растущим на месте исчезнувшей имперской столицы.

– Sic transit gloria mundi, – констатировал Чен с довольной улыбкой. – Так проходит слава земная.

Бетси хмыкнула.

Большая часть из того, что обыкновенно нес «лучший водитель Гонконга», напоминала бред сивой кобылы. Какие-то мелодраматические истории о многочисленных родственниках, описания его любовных похождений, впечатления от увиденного и пережитого во время дальних странствий, воспоминания об артистической карьере и тому подобное. Как правило, мисс МакДугал, пропускала все это мимо ушей, особенно не вникая в суть произносимого Джимми, и лишь иногда вставляла реплики, чтобы создать видимость беседы. Она знала, что водителям, прежде всего, во время дальних поездок, просто необходимо вести с пассажиром разговор, чтобы ненароком не заснуть. Так девушка и относилась к дорожному трепу мистера Чена.

Правда, иногда ее попутчик озадачивал ее. Как, например, вчера во время их визита в монастырь. Она-то снова посчитала рассказ Джимми об участии в съемках фильма «Кинг-Конг против Шаолиня» очередной уткой и не придала ей значения. Оказалось, зря. В байке Чена были крупицы истины. Нужно все-таки хоть иногда отбрасывать свой скептицизм.

В то же время рассказы Джимми об исторических достопримечательностях мест, которые они проезжали, отличались поразительной точностью. Как будто Чен специально вызубрил кучу путеводителей, словно заранее готовился к этой поездке.

«Да нет же, – одергивала себя Бетси. – Это полный нонсенс. Мы познакомились совершенно случайно. Я вполне могла нанять себе в компаньоны-переводчики кого-нибудь другого. Маршрута нашего следования он не знал наверняка. Ведь я ему только и сообщила, что собираюсь в Сиань. Ни Пекин, ни Лоян не планировались. Нет, я просто страдаю манией преследования. Эти маленькие стычки в Сиане и Пекине сделали меня подозрительной. Уж скорее немой Вей подходит на роль «темной лошадки»».

Посмотрев на толстяка, мирно кунявшего на заднем сидении, девушка улыбнулась. Хорош шпион, нечего сказать. С его грацией и расторопностью только Винни Пуха играть в детских спектаклях.

Разглядывая просторы широких проспектов и бесконечные кварталы бетонных и кирпичных одинаковых домов Лояна, англичанка с удивлением обратилась к Джимми:

– Что-то непохоже на мелкий провинциальный городишко.

– Это все красные. Именно им Лоян обязан своим вторым рождением. Они построили фактически новый город. Представляете, в тысяча девятьсот двадцатом году здесь проживало всего двадцать тысяч человек. А сейчас население перевалило за миллион!

«Ага, запел славу коммунистам! – нахмурилась девушка, но тут же устыдилась. – Боже, снова я взялась за свое. Лучше бы подумала, как найти в таком огромном муравейнике старого евнуха. Вдруг он уже давно умер. Тогда все пропало».

Удивительно, но на сей раз все обошлось без аварий и поломок. Они благополучно добрались до отеля, разместились в нем и стали заниматься каждый своим делом. Бетси, как она сообщила своим попутчикам, отправилась осматривать исторические памятники. Чен пошел наводить справки о том, проживает ли в Лояне и где именно некий гражданин Гунь Сяотин. Ну а Вей… Он как всегда полез под их колымагу.

Ну и что с того, что не обломались. Профилактика автотранспорту никогда не помешает. Не зря учил мудрый Конфуций: «Когда усердны в труде, добиваются благих результатов». Так чего же такому ценному механику, как Вей Линь попусту терять время и пребывать в праздности?

Примерно с такой аргументацией выступил Джимми в ответ на нерешительное предложение мисс МакДугал взять толстяка с собой на прогулку.

Бетси не стала настаивать. Ей хотелось побыть одной, поразмыслить о том, о сем.

Даже беглый анализ ситуации показывал, что до сих пор все шло как-то уж слишком гладко. Словно некий невидимый, но всемогущий кукловод, тщательно отрежиссировавший спектакль, манипулировал ею, как марионеткой.

Куда, интересно, подевались бандиты из «Триады»? Не может быть, чтобы они так легко сдались. Ведь поначалу она буквально ощущала их дыхание на своем затылке. Потом, после Сианя, иллюзия присутствия мафиози пропала. Или они замаскировались получше, притаились, чтобы нанести последний удар? Выжидают, пока Бетси приведет их к заветному кладу, а там…

И где хваленые красные «безопасники»? Проворонили ее контакт со вдовой императора, позволили встретиться с его братом. Странно, очень странно.

Долговязый Кен Чжоу с неприкрытой ненавистью следил за пышногрудой блондинкой, осматривавшей гробницу полководца Гуань Юя, казненного в III веке основателем царства У, но впоследствии, во времена династии Тан, реабилитированного и возведенного в ранг святого.

Вот она, причина всех его неудач. До встречи с этой дамочкой в работе Кена никогда не случалось проколов. А теперь…

Сколько замечательных парней зря сложили головы. Начальство рвет и мечет. Грозится в случае провала операции разобраться с ним самим и со всеми его родственниками. С них станется. Не впервой.

И из-за чего весь шум поднялся? Из-за каких-то древних вещиц, принадлежавших императорам Китая. Неужели они стоят пролитой крови? И кто за нее ответит, за эту священную кровь его братьев?

Он вчера так и спросил у старшего брата. На что тот ему ответил, что, дескать, кровь, пролитая за святое дело, будет непременно отомщена. Но не сейчас. Теперь дело близится к финалу. Нужно еще немного потерпеть. Скоро все закончится, и Кен получит право на благородную месть.

Ишь, благочестивый монашек. Так и чесались руки выстрелить прямо в его мерзкую бритую харю. Надел оранжевую рясу и думает, что может распоряжаться чужими жизнями.

Ничего, ничего, красотка. Побегай, порезвись напоследок. Думаешь, забыл, как прокололся там, в подвалах Даяньты? Такое не прощается. Связала, как последнего идиота. Еще и по голове треснула так, что всякие глюки начали мерещиться.

– Ума не приложу, – пожал плечами Цзинь Хунчжи, – что в этом деле заинтересовало «Триаду»?

Они с капитаном Лю уже полчаса наблюдали за иностранкой и долговязым субъектом из «садовничьего» джипа, следовавшим за нею по пятам. На этот раз парень был один. Двое его шкафообразных спутников куда-то подевались.

– А что ты, собственно, знаешь о нашем задании? – покосился на подчиненного Лю Сычан.

– Ну-у, – заюлил лейтенант, – задание как задание. Что-то там найти. Древние сокровища какие-то.

– Не какие-то, а реликвии Юя, – ядовито уточнил капитан.

– Неужели они так дорого стоят, что за ними охотится гонконгская мафия? – усомнился Цзинь.

– Ты просто представить не можешь, насколько дорого. Я, признаться, до сих пор сомневаюсь не столько в том, что с помощью этой девчонки мы сможем выйти на след сокровищ, но, главным образом, что они вообще существуют.

Лю Сычан помолчал, как бы взвешивая, стоит ли продолжать начатый разговор.

– А что касается «Триады», то что тебе о ней известно?

– Ну, мафия такая. Наркотики, оружие, игорный бизнес…

– Да-да, – досадливо прервал капитан. – Однако не все так просто. Это не только преступная организация, но и духовный орден…

«Общество Сань-хо-гуэй» или «Союз трех» возникло еще в XVIII веке и быстро распространилось по провинциям и городам, получив всеобщее признание и став во главе борьбы китайского народа с маньчжурскими завоевателями и династией Цин. «Прочь Цинов, восстановим Минов» – вот девиз, под которым выступал «Союз трех».

С самого начала «Триада» была организацией, подчиняющейся сочиненному давно ритуалу, братством, опирающимся на бережно хранимые традиции предков, легенды, мифологию. Она предлагала своим членам поклоняться троице: небу, земле и человеку, соединяя их в единое целое – «правитель». Во главе «Союза» стояли «учителя», хранители мудрости, руководившие организованными низовыми отрядами или бандами, боровшимися с цинской администрацией. Эта структура в целом сохранилась и до наших дней. То, что мы привыкли видеть на поверхности – результат деятельности именно низовых банд. Все, что связано с верхушкой братства, покрыто тайной.

Одним из главных духовных центров «Триады» был Шаолиньский монастырь. По преданию, когда в XVIII веке правительственные войска осадили обитель и сожгли ее, пятерым монахам удалось бежать, унеся с собой древний меч основателя монастыря. Этот меч с выгравированными на его рукоятке двумя драконами, борющимися за жемчужину, и надписью «Свергнем Цин, восстановим Мин» стал боевым талисманом пятерки, основавшей «Сань-хо-гуэй» и получившей звание «старших братьев». До сих пор при вступлении новичка в члены братства обязательным элементом ритуала является поклонение «старшим братьям» из Шаолиня.

– Эге, – хмыкнул Цзинь Хунчжи, – так, выходит, посещение монастыря таки было не случайным. А не связана ли и эта наша дамочка с «Триадой»?

– Судя по нашим данным, нет. Она вообще ни с кем не связана. Работает, обычно, в одиночку. Иногда выполняет заказы богатых коллекционеров.

– И все же какая связь между всей этой религиозной чепухой, «Триадой» и конкретными древностями?

– И как тебя только в наш отдел взяли? – окрысился Лю Сычан. – Надо же быть таким тупым! По преданию, империя будет стоять до тех пор, пока Сын Неба обладает сокровищами Юя. Потомки Цинов еще живы. Если клад будет найден и случайно попадет в их руки, то возможна реставрация в Китае империи. «Триада» исторически ненавидит Цинов. Понимаешь теперь, почему она заинтересована в том, чтобы реликвии не прошли мимо них?

– Теперь понимаю.

– Вот и хорошо. И не зевай. По-моему, иностранка закончила осмотр этого объекта.

* * *

Как выяснил всемогущий Джимми Чен, последний императорский евнух жил неподалеку от гротов Лунмынь. Найти его не составило большого труда. Гунь Сяотин был в Лояне чуть ли не местной достопримечательностью.

– Правда, меня смущает одно обстоятельство, – добавил Чен ложку дегтя в медовую бочку. – Старику уже без малого сто лет. Может быть, он полностью выжил из ума.

– Проверим, – парировала Бетси. – Чего гадать на кофейной гуще.

Уже на подходе к нужному ей дому Элизабет почувствовала некоторое беспокойство. И не потому, что заметила за собой слежку или что-то в этом роде. Здесь, кажется, все было чисто.

Нет.

Просто самый воздух вокруг обиталища евнуха был пронизан флюидами зла. Даже без помощи ее верного «Охотника за привидениями» можно было сказать о присутствии в этом месте мощной некробиотики.

В чем же тут загвоздка? Неужели старик держит сокровища Юя прямо в доме. Почему бы и нет? С него станется. Старые люди вообще любят все свои ценности держать под рукой, чтобы в любое время иметь возможность полюбоваться ими. Как дети малые.

Однако дары Фу-си не могли обладать такой ярко выраженной отрицательной полярностью. Тут явно что-то не то.

С замирающим сердцем постучалась в обшарпанную, давно некрашеную дверь.

Сначала никто не отозвался. Бетси даже подумала, что в доме нет никого живого, и уже хотела было развернуться и уйти, но тут вмешался мистер Чен. С яростной энергией он принялся колотить в дверь, выкрикивая нечто по-китайски.

Внезапно с той стороны ответили, а затем дверь со скрипом отворилась.

На пороге стоял человек.… Нет, скорее живая мумия. Скелет, обтянутый кожей. При виде его Элизабет содрогнулась, а Вей, тоже увязавшийся вместе с ними, опасливо спрятался за спину Джимми.

– Ни хао! – почтительно поздоровалась девушка.

Евнух не ответил. Лишь посмотрел на нее выцветшими глазами, а затем перевел взгляд на Чена.

– Здорово, папаша! – радостно завопил «лучший водитель Гонконга».

«Мумия» не ответила и ему, теперь взирая на Вей Линя. Толстяк, верный своей роли «немого», промычал что-то похожее на приветствие.

– Убирайтесь! – категорично проскрипел старик.

Джимми лихорадочно переводил.

– Думаете, я не знаю, за чем вы пришли? Как же!

Гунь Сяотин рассмеялся нежданным посетителям прямо в лицо. Его смех больше походил на кудахтанье потревоженной наседки.

– Вы их не получите, так и знайте! Презренные слуги негодяев Цинов! Передайте им, своим повелителям, что им никогда и ни за что не повернуть время вспять и не возродить свою жалкую династию. Тайна сокровищ Юя умрет вместе со мной. Один лишь Вайрочана знает о них. Но вам ни за что не открыть уста Просветленного!

– И тебе тоже не удастся, будь ты проклят! – неведомо кому погрозил старец кулаком, а затем развернулся и, хлопнув дверью, скрылся в доме.

Охотники за сокровищами застыли в изумлении, не зная, что делать. Бетси растерянно смотрела то на дверь, то на Чена, то на Вея, снова на дверь.

– Ну не старый ли кретин?! – выругался Джимми.

Толстый механик знаками показал, что вполне солидарен с приятелем.

– Что будем делать? – деловито осведомился водитель у леди-босса. – Возьмем халупу штурмом, или как?

– А потом что? Пытать его будем?

– Вы тут командуете, вам виднее.

– Нет. Пожалуй, на сегодня хватит. Завтра попробуем еще раз. Может, за ночь старик передумает и станет посговорчивее.

– Это вряд ли, – усомнился Чен.

– Вот ты и снова явился! – проскрипел Гунь Сяотин в темноту. – Теперь-то что тебе от меня нужно?

«Отдай мне сокровища Юя».

– Как бы не так! – презрительно закудахтал евнух. – Сначала выполни то, что ты мне обещал.

«Отдай по-хорошему!»

– Мерзкий голос! Ты угрожаешь мне?

«Как ты догадлив».

– Ты глуп, голос. Хоть и явился из преисподней. Ужели ты полагаешь, что меня можно чем-то испугать? Меня, одной ногой уже стоящего в могиле!

«А вот поглядим».

– Не нравится мне все это! – скривился Джимми, тыча пальцем вперед.

Да, Бетси тоже не нравилось то, что творилось у дома евнуха.

Там собралась огромная толпа, в которой мелькали мундиры местных служителей закона. Тут же стояло несколько машин с мигалками и карета скорой помощи.

Двое санитаров вынесли из дома носилки, покрытые белой простыней. Под ней явно угадывались очертания человеческого тела.

– Что тут произошло? – распихивая локтями зевак, поинтересовался Чен.

– Ночью кто-то убил нашего Гунь Сяотина, – всхлипнула какая-то старушка.

– Убили?

– Да. Выстрелили из ружья прямо в сердце. А сначала поиздевались над стариком. Всего изрезали, искололи. Вот изверги!

Водитель перевел для Бетси слова пожилой дамы.

– А она откуда знает?

– Говорит, что сама и вызвала милицию. Иногда по-соседски заходила к евнуху. Помочь прибраться по дому или принести что-нибудь вкусненькое. Вот и сегодня купила на рынке свежего соевого творога тофу и решила угостить соседа. Пришла, глядит, а двери распахнуты настежь. В коридоре и комнатах беспорядок. А на кровати лежит окровавленное тело…

«Что же теперь делать? – в отчаянии кусала губы Элизабет. – Как найти тайник, в котором евнух спрятал сокровища Юя? Здесь, в гротах Лунмыня, не одна квадратная миля».

– Вот и все, пташка! – со злобой прошептал Кен Чжоу. – Отлеталась. Ничего не нашла, значит, моя миссия окончена. И руки мои теперь тоже развязаны! Так-то вот, «старший братец»!

Глава пятнадцатая Праздник пионов

Эх, несправедливая судьба.

Или, правильней сказать, несправедливые китайские боги!

Так и не удалось отважному охотнику за артефактами из России как следует оторваться в Пекине. Выставку вот древних эротических предметов пропустил, с трудом приобрёл утерянное оружие, и самое главное, едва не потерял след англичанки.

Но были, правда, в Пекине и приятные моменты, как скажем, весьма весёлая охота на сумасшедшего велорикшу и совершенно потрясающая (щекочущая нервы!) встреча с двумя представителями местной мафии. Или кто они там были? Короче, это неважно.

Кайф, хоть и частично, Серёга Черкасский всё-таки получил. Планировал одно, а вышло другое. Но ведь так всегда и бывает в жизни!

Увлёкшись своими пекинскими приключениями, Серёга едва не потерял из виду Бетси МакДугал. И если бы не продажные Чен с Веем… М-да. В этом случае поездка в Китай была бы безвозвратно омрачена.

Черкасский совсем уже было отчаялся, но тут на мобилу ему звякнул Чен и они договорились встретиться у какой-то бензоколонки, благо у Серёги была подробная карта города…

Чен с Веем жутко спешили и, как показалось русскому, немного нервничали.

– Ну, чё там уже произошло? – недовольно спросил Черкасский, нехотя вываливаясь из джипа.

– Англичанка едет в Лоян! – заговорщицким шепотом сообщил Джимми.

– На кой?

– Хочет отыскать там какого-то евнуха!

– Кого?

– Евнуха.

– А… гомика, – понятливо закивал Серёга.

– Да нет же, – Джимми поморщился и с надеждой посмотрел на Вея, который всё всегда объяснял достаточно внятно.

– Ы-ы-ы-ы… – непонятно отозвался толстяк.

– Эй, Вей, ты чего? – испугался Чен.

– Ы-ы-ы-ы… э-э-э-э…

– Ну, blin! – изумился Черкасский. – Он у тебя что, клей нюхает?

– Что ты, разве Вей похож на такого? – ещё больше испугался Джимми. – Эй, дружище, очнись, Бетси ведь рядом нет! Кончай мычать!

– Что?!! – Вей вздрогнул и испуганно заозирался по сторонам.

– Вошёл в роль, – понятливо закивал Чен. – Это с ним часто бывает.

– Что, паранойя? – весело поинтересовался Серёга.

– Да нет, шизофрения, – Джимми ехидно засмеялся, глядя на покрасневшего от обиды друга. – Он время от времени изображает немого.

– Ну, я же сказал, что паранойя, – настаивал на своём русский. – Вот у меня друган один манией преследования страдал. Всё ему чей-то недобрый взгляд на затылке мерещился. К известному психиатру ходил, лечился.

– Ну и что вылечился? – заинтересованно спросил Вей.

– Ага, – кивнул Черкасский. – Только его потом застрелили. Киллер из снайперской винтовки и точно в затылок.

– М-да, плохие у вас в России доктора, – подвёл итог рассказу Джимми.

– И не говори, bratelo, – грустно вздохнул Серёга. – Ну, так значит в Лоян?

– Всё верно, – подтвердил Вей. – Мы сейчас заправляем нашу машину, забираем из кафе англичанку… она там завтракает, и в Лоян. А вы прямо сейчас за нами пристраивайтесь.

– Эй, kakogo hrena?!! – громогласно возмутился русский, заметив, что Чен, открыв багажник джипа, нагло в чём-то роется.

– Ой, простите, господин мафиози, – всплеснул руками Джимми. – Мне показалось, что у вас рюкзак расстегнулся. А то не заметите, вещи ценные вывалятся.

– А то, – ухмыльнулся Черкасский. – Отойди от машины, я сам проверю.

Китаёза не врал. Шнуровка на главном кармане разошлась и оттуда почти уже выпала цифровая японская видеокамера.

– Вам нужно быть осторожней, – наставительно произнёс Чен. – В Китае столько жуликов.

Фраза прозвучала довольно двусмысленно, если учитывать то, что Джимми с Веем этими самыми жуликами и являлись.

* * *

«Китаёзы» исправно отрабатывали свой солидный гонорар.

Держась на порядочном расстоянии от их ужасной таратайки, Серёга направился вслед за англичанкой в Лоян.

Он всё не мог понять, зачем эта, судя по всему состоятельная дама, путешествует по Китаю на таком кошмарном драндулете, причём в компании довольно сомнительных проныр. Терпит неудобства и прочее. Вывод напрашивался сам собой.

Это всё маскировка!

Но маскировка от кого?

Правда, был и иной вариант. Возможно, англичанка принадлежала к редкой породе туристок – мазохисток, которые считают: чем больше трудностей в пути, тем лучше.

В общем, значительную часть пути Черкасский размышлял исключительно на эту тему. Затем тупиковые размышления пришлось прервать, так как охотник за артефактами с изумлением заметил, что таратайку кроме него пасут ещё две странные машины. Причём Серёга пас МакДугал вполне профессионально, соблюдая все возможные меры предосторожности, включая поддержание довольно значительного расстояния от цели. А эти.… Пёрли нагло, буквально сев драндулету на хвост.

Только полный кретин мог их не заметить.

Либо англичанке было на всё наплевать, либо появление «хвоста» воспринималось ею как нечто само собой разумеющееся. Или она всё-таки не замечала слежки? Черкасский погрузился в новые раздумья.

Сложившаяся ситуация нравилась ему всё больше и больше. За МакДугал следили, следовательно, где-то совсем рядом бродила опасность, всплеск адреналина и возможно (дай Бог!) очень скоро над головой англичанки засвистят пули.

Конечно, Серёга не мог оставаться в стороне. Если начнётся перестрелка, то он непременно вмешается и с удовольствием пристрелит парочку косоглазых. Или нет, лучше пятерых. Да, именно! Это будет просто таки великолепным завершением несколько затянувшегося отдыха.

В принципе, небольшую разборку можно было бы устроить и прямо сейчас, но уж больно не хотелось Черкасскому портить машину. Пулевые отверстия в широком лобовом стекле её бы явно не украсили…

«Какой вместимости у них баки? – ошарашено подумал русский, когда таратайка китаёзов затормозила у очередной заправочной станции. – Или она у них бензин жрёт, как “Кировец”?!!».

Вей занялся заправочным шлангом, а Джимми направился в кабинку местного туалета. Как раз именно оттуда он и позвонил Серёге на сотовый.

– Планы немного поменялись, – с натугой произнёс он.

Русский недовольно скривился.

– Вы не едете в Лоян?

– Едем, но по дороге заскочим в монастырь Шаолинь.

– Куда?!!

– В Шаолинь, говорю,… заскочим. Ох, чего это я поел?

Раздался оглушительный смыв.

Черкасский отключил сотовый.

Шаолинь! Эка невидаль. Сколько он об этом монастыре посмотрел фильмов! Не меряно. Особенно ему запомнились прикольные монахи: все в жёлто-оранжевом, лысые, как Котовский, и орудующие преимущественно бамбуковыми шестами. Жаль только, что не летали, как в поздних китайских боевиках.

Нет уж, в Шаолинь он ни за какие коврижки не поедет.

Вернее поедет, но в сам монастырь ни за что не пойдет. Тошнило Серёгу от этих бритоголовых. Того и гляди, не сдержится он и кого-нибудь из помповика хлопнет. Лучше перестраховаться.

Так он и поступил.

В монастыре англичанка пробыла сравнительно недолго. Висевшие у неё на хвосте незнакомцы не стали отсиживаться в машинах. Как понял Черкасский, ребята были из разных «контор». Так или иначе, но из монастыря они больше не вернулись, что было довольно странно. МакДугал вернулась, а вот «сопровождающие» нет.

Неизвестно, что там с англичанкой приключилось, но была она на редкость весёлой и жизнерадостной и, как показалось Серёге, всё время шутила, издеваясь над неправдоподобно хмурым Ченом.

После посещения Шаолиня колоритная троица (наконец-то!) отправилась непосредственно в Лоян.

Что знал Черкасский о Лояне?

Да ровным счётом ничего.

У въезда в город он остановился у газетного киоска, где приобрёл местную англоязычную газету. Поступок был опрометчивым, ибо Серёга сразу же потерял из виду таратайку с МакДугал. Но разве это серьёзная проблема? Черкасский был уверен, что очень скоро ему звякнет на мобилу Чен и всё сразу разъяснится.

В последнее время этот косоглазый прямо из шкуры лез только бы угодить «господину мафиози». Воистину баксы творят чудеса вне зависимости от того, где ты находишься: в Индии, Китае или на Северном Полюсе.

Честно говоря, надоела Серёге вся эта игра в Джеймса Бонда, потому, наверное, и притормозил он у киоска. Хотелось развлечься, осмотреть какие-нибудь местные достопримечательности.

Русский развернул газету.

– Ага! – обрадовался Серёга. – Вот оно!

Как раз в эти дни в городе проводился Фестиваль пионов. Проходил он в неком парке Ванчэн, где и демонстрировались цветы, а, кроме того, в этом парке только что открылась выставка новых автомобилей. Также в Ванчэн шли общегородские соревнования по пинг-понгу.

«Вот куда я загляну в первую очередь!», – окончательно решил Черкасский, но тут его внимание привлекла ещё одна статья.

Вернее не сама статья, а фотография, помещённая в её центре.

Глядевший на Серёгу из газеты старикашка, был охотнику за артефактами решительно знаком. Черкасский натужно зашевелил извилинами. В памяти всплыли совсем свежие пекинские воспоминания.

Университет? Не то. Два головореза во френчах? Тоже не то. Оружейная лавка? Нет. Раньше.

«Вспомнил!!!», – русский аж подпрыгнул на сидении джипа.

Подземка метрополитена! Приятный во всех отношениях китаёза с кейсом. Он! Вылитый. Серёга по слогам перевёл заголовок статьи. На русском всё это звучало примерно так: «ПЯТНАДЦАТАЯ ЖЕРТВА КРОВАВОГО ЛИНЬ БАО!».

Черкасский углубился в чтение и по мере того как он это делал, его брови медленно лезли на лоб.

Линь Бао был сексуальным маньяком, бывшим хирургом одной Пекинской больницы (уж не той ли, где выставлялась знаменитая эротическая экспозиция?). Уже больше двух месяцев доктор терроризировал окрестности Пекина, а совсем недавно был замечен в Лояне. Как оказалось, нападал эскулап исключительно на старушек, и Серёга искренне не мог врубиться, о чём, собственно, тут базар.

Своих жертв этот свихнувшийся Асклепий вроде как отпускал. Таким образом, старые дуры должны были быть ему благодарны, а тут милиция, расследование, возмущённая общественность…

Однако, как же он точно тогда в метро определил в этом благообразном старикашке тайного эротомана. Что и говорить на всяких там извращенцев у Черкасского всегда был особый нюх. Кстати, и зрительная память у русского была отличная. Иной бы в жизни не отличил одного престарелого китайца от другого, даже если один из них лысый как колено, а второй не имеет пол уха и правой ноги…

Пятнадцать старушек за два месяца?

Однако этот дедок силён. Ниже фотографии доктора Линь Бао шло подробное описание последнего преступления, которое маньяк совершил в телефонной кабинке.

Русский смачно сплюнул в опущенное боковое окно джипа, через секунду туда же полетела и смятая газета.

Взревев, внедорожник стремительно рванул с места, насмерть перепугав подкрадывающегося сзади китайца, берущего плату за парковку.

Китаец громко выругался и погрозил вслед роскошной машине маленьким кулачком. Впрочем, особо возмущаться он не стал, так как сборщиком платы за стоянку был липовым…

Чен, как ни странно, не объявился ни в этот день, ни утром следующего. Серега твердо пообещал себе, что при первой же встрече всыплет необязательному «кроту» по первое число. А пока решил чуток расслабиться и оттянулся на полную катушку…

Утром, уныло осматривая гостиничный номер, напоминавший Куликово поле на второй день после битвы с Мамаем, русский подумал, что, пожалуй, малость переборщил с расслабухой. Тайский массаж и танцы на столе были явно лишними. Да и стрельба по «летающим тарелочкам» после двух пузырей текилы – это все равно, что водка без закуси.

И куда только этот чертов киллер глядел? Не мог вовремя остановить, что ли? (Серега смутно помнил, что вроде бы его личный убийца тоже участвовал во всем этом безобразии, но утверждать наверняка не брался).

Вроде бы и еще кто-то знакомый нарисовывался. А кто и зачем? Хоть убей, не мог сказать точно.

В дверь осторожно поскреблись.

– Кто? – рявкнул грозно.

Дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова менеджера отеля. На усатом лице застыло благоговейно-испуганное выражение.

– Тебе чего? – насупился постоялец, памятуя о том, что лучший способ обороны – нападение.

«Интересно, сколько он меня содрал ночью за то, чтобы не ввязывать в это дело полицию?»

– Как здоровье мистера? – подобострастно осведомился менеджер.

«Да, видать слупил бабок как с родного».

– Твоими молитвами.

– Не желаете поправиться?

– С утра не пью.

Китаец испуганно замахал руками. Ему и в голову не пришло предлагать дорогому гостю в столь ранний час гробить свой драгоценный организм спиртным. Он имел в виду джакузи или массаж.

– Нет! – испугался русский. – Только не массаж! Давай уж лучше свое джакузи.

Погрузив свое тело в ванну с пузырящейся теплой водой, Серега блаженно расслабился. Что ни говори, а баксы, они и в коммунистическом Китае баксы.

Настойчивое треньканье сотового вывело Черкасского из нирваны.

Конечно же, это был Джимми.

– Где тебя черти носили? – сразу же взял быка за рога Серега.

– Извините, – заюлил Чен мелким бесом. – У нас тут были небольшие проблемы.

– Что за проблемы?

– Да так, – ушел от ответа Джимми. – Мы сейчас в парке Ванчэн. Англичанка захотела успокоить нервы и осматривает выставку пионов.

– Уже лечу! – радостно отозвался Черкасский, хотя где находится этот самый парк он, естественно, не знал.

Но разве это препятствие для приятного времяпрепровождения? В конце концов, у Серёги была его верная карта и помповик. А что ещё нужно бравому охотнику за артефактами кроме этих двух простых вещей? Ну, разве что удача.

С этим у Черкасского в последнее время стали возникать небольшие проблемы.

* * *

Праздник был в самом разгаре.

Народу в парке Ванчэн тусовалось совершенно немыслимое количество. В основном это, конечно же, были туристы. Как оказалось, фестиваль пионов был известен далеко за границами Лояна, собирая каждый год приличное количество любителей и праздно шатающихся по миру туристов.

Да, на фестивале было на что посмотреть.

Вот хотя бы сами пионы. Серёга не был силён в биологии, точнее в её обширном разделе под названием «Флора». Единственное доступное его пониманию растение, которое он более-менее уважал, это конопля. Полезность данного представителя пресловутой флоры никогда у Черкасского сомнений не вызывала. Был еще, правда, такой цветок как мак, но этим делом увлекались законченные отморозки, к которым русский питал вполне оправданное отвращение.

Ещё цветы обычно несказанно радовали противоположный пол. Непонятно, правда, почему, но это уже не мужского ума дело. Цветы дамам Серёга, как правило, не дарил, так как те дамы, с которыми он преимущественно общался, предпочитали несколько иную зелень, не имевшую ни малейшего отношения к растительному покрову планеты.

Единственной женщиной, которой Черкасский дарил (иногда) цветы, была его любимая мамочка, ударница Красноярского колхоза «Стопы Ильича» Дарина Вениаминовна Черкасская. Так что определённый интерес к выставке Серёга всё-таки испытывал.

Что ни говори, много цветов – это всегда красиво.

Больше всего пионы напомнили охотнику за артефактами обыкновенные астры. Впрочем, он быстро потерял к цветам интерес, добравшись до выставки автомобилей, которая каким-то совершенно непостижимым образом входила в программу мероприятий фестиваля. Какое отношение автомобили имели к пионам, оставалось загадкой.

Тачки были так себе. Серёга такие не любил. Дешёвые, компактные, средней надёжности. Короче, для широкого потребителя. Сплошные азиатские марки, ни одного «бумера» или «мерина». Так что к праздничному автосалону Черкасский тоже как-то очень быстро охладел.

Плюнув на всё (и в частности, на довольно безуспешную попытку разыскать в этом людском море англичанку), русский принялся бесцельно слоняться, выбирая более-менее спокойные аллеи парка Ванчэн, на которых не было ни пионов, ни малолитражных автомобилей.

Наткнувшись на очередную, что-то азартно выкрикивающую толпу, Серёга быстро повернул обратно. Судя по всему, в центре парка шёл чемпионат по пинг-понгу. Зрители орали так, словно земляне проигрывали сборной Марса по пинг-понгу с сокрушительным счётом 100:0.

Черкасский уже готов был впасть в состояние полной апатии, как вдруг увидел.… Нет, в это невозможно было поверить.

Решительно невозможно.

По широкой аллее спокойно, с ленцой прогуливался кровавый Линь Бао. Вид у маньяка был умиротворённый, из этого следовало, что он либо совсем недавно совершил своё гнусное действо, либо собирался его совершить в самое ближайшее время.

Черкасский опасливо зыркнул по сторонам в поисках неосмотрительных старушек. В любом случае, у эскулапа явно были не все дома. Охотиться при ТАКОМ скоплении народа? Да ещё когда твоя порочная рожа светится чуть ли не в каждой газете?

Риск на грани фола!

«Вот это по-нашему, – весело подумал Серёга, – по-русски!».

Что предпринимать в этой ситуации, было не ясно. То ли пристрелить извращенца, то ли сдать его в милицию. Первое сулило тюрьму, второе определённую долю славы.

Пока охотник за артефактами колебался, Линь Бао скрылся в густых зарослях, резко свернув на соседнюю аллею.

Черкасский было ринулся за ним, но тут он увидел англичанку и круто изменил свои намерения.

Бетси МакДугал шла одна без своих жуликоватых спутников. По всей видимости, она любовалась местной национальной игрой в пинг-понг.

Серёга замер на месте, не зная, что делать.

Хотя, чего ему бояться?

Ведь англичанка его не знает. Умнее всего было бы сейчас остаться в тени и осторожно за ней проследить. Что русский и сделал.

«Где же эти два лоботряса? – недовольно думал он, прогулочной походкой двигаясь за стройной конкуренткой. – Оставили её одну! Неужели они тоже не заметили длинного «хвоста», внезапно оборвавшегося в Шаолине?».

Что-то Черкасскому подсказывало – МакДугал находится в большой опасности.

А что тогда в Ганновере говорил Адам по поводу помощи коллегам? Что-то да говорил. Серёга наморщил лоб. Лезть сейчас в рюкзак за ноутбуком было бы верхом идиотизма.

Англичанка направилась к лоткам с цветами, значит, ещё не всё посмотрела.

Черкасскому вдруг показалось, что в толпе праздно гуляющих снова мелькнула всклокоченная бородёнка Линь Бао. А что если свихнутый докторишка выслеживает Бетси? Серёга с замиранием сердца представил, как маньяк в длинных семейных трусах выпрыгивает на англичанку из-за автомата с кока-колой и как он, Серёга, спокойно с ленцой откручивает старикашке его безумную голову. Великолепный повод для знакомства!

Но, к сожалению, МакДугал была для психопата слишком молода…

Всё, что произошло через несколько минут, доказало, что маньяков в коммунистическом Китае не меньше, чем в Голливудских триллерах.

Новый персонаж явно охотился на англичанку. Черкасский его заметил только потому, что персонаж был одет в тот же чёрный френч, что и два покойных ныне кадра, опрометчиво решивших поугрожать русскому в Пекине. Похоже, у этих придурков имелось что-то вроде униформы.

Вид у парня был совершенно безумный. Вытаращенные глаза. Бледное лицо. Словно он совсем недавно повстречал призрак самого великого Мао, обедающего в американском Макдоналдсе.

Налюбовавшись пионами, англичанка шла теперь по менее многолюдной части парка. Тут-то очередной сумасшедший и перешёл к решительным действиям.

«Это у них, наверное, от острой пищи катушки слетают», – ещё успел подумать Серёга.

Что-то инстинктивно почувствовав, МакДугал резко обернулась. Глаза её округлились, сумасшедший «китаёза» направлял на неё пистолет с навинченным на дуло толстым глушителем. От происходящего веяло дешёвой театральщиной.

Черкасский понял, что выхватить свой помповик в любом случае уже не успеет. Поэтому он сделал самое разумное, что вообще мог сделать. Поднял над головой правую руку и щёлкнул пальцами.

Пожалуй, англичанка даже не успела как следует испугаться.

Китаец во френче дёрнулся и, взглянув в последний раз на окружающий его мир кровавым третьим глазом, рухнул на землю. Секунду назад открывшееся у него во лбу лишнее око теперь глядело в абсолютную пустоту.

Русский облегчённо вздохнул и, подбежав к трупу, на всякий случай попинал его ногой, а то ещё оживёт вдруг, словно Фредди Крюгер.

Но китаец был мёртв, как заклёпка.

Из соседних кустов появился киллер. Свою снайперскую винтовку он уже успел спрятать в сумку для гольфа, перекинутую через плечо. Подойдя к телу, молодой человек с интересом уставился на творение своих рук.

Через минуту к ним присоединилась англичанка.

– Кого же из вас мне благодарить? – немного с хрипотцой спросила она, ещё не оправившись от шока.

– Обоих, – ответил Серега, думая о том, что мёртвый косоглазый больше всего походит сейчас на впавшего в анабиоз вампира.

– Это должно быть ваш знакомый? – осторожно спросил киллер, демонстрируя отличное знание английского.

– Нет, – удрученно буркнула Бетси. – Я вижу этого… этого человека в первый раз.

– В первый и последний, – усмехнулся Черкасский. – Кстати, мы не представились.

Русский был сама деликатность.

– Бетси МакДугал, – немного запинаясь, представилась англичанка. – Археолог.

– Сергей Черкасский, охотник за артефактами, – русский слегка поклонился.

– О! – не сдержала удивлённый возглас Бетси. – Какое совпадение!

– Валентин, – киллер галантно поцеловал протянутую англичанкой ручку. – Любитель.

Мёртвый китаец служил для знакомства не очень удачным фоном. Картина была абстрактной, а местами даже абсурдной.

Бетси подавлено замолчала. Молодой человек, по-прежнему бережно держал её за руку.

«Чего это он?», – недовольно подумал Серега, глядя на слегка пришибленное выражение, застывшее на аскетическом лице убийцы.

Затем Черкасский узрел бегущих по парку милиционеров.

Киллер сориентировался молниеносно, без колебаний резко увлекая Бетси в сторону. Впавший в непонятный ступор Серёга только очумело моргнул.

Местные менты действовали на редкость оперативно. На запястьях Черкасского как по волшебству возникли тугие браслеты.

Остальное происходило с ним в каком-то непонятном сумраке, лишь изредка озаряющемся светом окружающей действительности.

Чуть позже выяснилось, что Серёга тогда схлопотал первый в своей жизни солнечный удар…

Милиционеры обыскали труп китайца.

– Да это же сам Кен Чжоу! – радостно закричал кто-то над самым ухом Черкасского. – Вот так удача. Интерпол его уже второй год ищет.

Сказано всё это было на китайском, но Серёга каким-то непостижимым образом всё понимал. И это была ещё одна ошеломляющая загадка его пребывания в Китае.

Картинка перед глазами плыла, протаивая лишь местами и являя взору куски не то какого-то фильма, не то спектакля. Во всяком случае, поначалу вся эта суета Черкасского как бы не касалась.

Мертвеца, именовавшегося при жизни неким Кеном Чжоу, засунули в чёрный полиэтиленовый пакет, отчего тот стал напоминать испорченную куклу или, скорее, кустарно размалеванный манекен.

Серёгу куда-то повели.

Вокруг мелькали пионы, чьи-то раскосые лица. Многие из них улыбались и, как показалось Серёге, улыбались злорадно. Затем на него нашло некое временное прозрение, и он отчётливо увидел за спинами любопытных зевак кровавого Линь Бао. Пользуясь всеобщим замешательством и воровато озираясь, маньяк тащил в парковые заросли изо всех сил упирающуюся маленькую старушку.

Черкасский закричал, указывая на психопата, но на это никто не обратил внимания. Тогда Серёга врезал в рыло ближайшему китаёзе в форме.

Нелепо раскинув руки, милиционер упал на клумбу. Конечно же, там росли пионы. Второй мент тоже получил в ухо. Происходящее стало приобретать необычайный азарт. Но кайф, как всегда, не мог длиться вечно.

Обрушившаяся на затылок Сереги милицейская дубинка нагло оборвала такой интересный захватывающий кинофильм.

* * *

Следователь был нервный и какой-то не выспавшийся.

– Что со мной произошло? – Черкасский осторожно ощупывал на макушке здоровую шишку.

– У вас случился солнечный удар, – нехотя пояснил следователь.

– Так это солнце меня так…

– Нет, наши оперативники.

– Чего?!!

– Вы оказали сопротивление при аресте.

– Каком, blin, аресте?!!

Следователь сладко зевнул, деликатно прикрыв рот ладошкой.

– Вы обвиняетесь в убийстве.

– В убийстве? – русский оторопело вытаращился на китайца. – В убийстве этого… Кена Чжоу?

– Кена Чжоу? – следователь искренне удивился. – Отнюдь. Вы подозреваетесь в убийстве Гунь Сяотина.

– Кого? – услышанное имя ровным счетом ничего не говорило.

– Последнего императорского евнуха.

– Гомика?

– Нет, евнуха!

– А вы уверены?

– Уверен. Это ваше ружьё?

Следователь показал Серёге его верный помповик.

Черкасский кивнул:

– Моё.

– Именно из него и был убит евнух, – торжествующе закончил следователь. – Ружьё лежало у вас в рюкзаке. Стало быть, вы убийца.

Серёга хлопнул себя по лбу и весело рассмеялся.

Следователь посмотрел на него с опаской, так обычно смотрят на сумасшедшего.

– Я сплю, – весело пояснил ему Черкасский и радостно улыбнулся.

Глава шестнадцатая Врата дракона

Камера была уютной.

Аккуратные узкие скамеечки, двухъярусные кровати. Отхожее место деликатно отгорожено фанерной ширмой. На стене напротив железной двери плакат с полуобнаженной Бритни Спирс из какого-то мужского журнала. Маленькое зарешеченное окошечко под самым потолком служило вкрадчивым напоминанием, что свобода близка но, увы, пока недоступна.

Серёга мрачно обвёл взглядом казенное помещение. Кроме него в камере сидело ещё два зека… то есть.… Какие, к чёрту, зеки? Подозреваемые!

Подозреваемые были колоритны.

В одном из них Черкасский с весёлым недоумением узнал кровавого Линь Бао. Второй нарушитель закона оказался буддистским монахом и смотрелся на фоне тюремной обстановки довольно дико.

Линь Бао грустно дремал на верхней секции двухъярусной кровати и на вошедшего новичка никакого внимания не обратил. Всклокоченная бородёнка маньяка обвисла и выглядела уныло и даже как-то жалко.

Буддистский монах на русского также совершенно не отреагировал. Он сидел на полу в позе лотоса и, судя по отрешённому выражению на умиротворённой физиономии, пребывал где-то на задворках нирваны.

«Всё-таки взяли голубчика!», – мысленно усмехнулся Серега, с интересом разглядывая босые пятки спящего психа.

Но в данный момент буддистский монах почему-то интересовал Черкасского больше, чем Линь Бао.

Русский часто слышал о всяких там йогах и прочих ненормальных, но вживую видел такое впервые. Ему страшно захотелось расшевелить монаха, а заодно и выяснить, как он сюда попал.

Сначала Серёга дружески похлопал буддиста по плечу.

Тот не отреагировал.

Охотник за артефактами озадаченно хмыкнул и, немного призадумавшись, щёлкнул монаха по лысой голове.

Не помогло.

Помахал рукой перед широко открытыми глазами, с, казалось, навеки остановившимся на одной точке взглядом. Но с таким же успехом русский мог бы размахивать руками перед каменным ликом какой-нибудь древней статуи.

Похоже, местные менты по ошибке арестовали манекен. С них, косоглазых, станется.

Копившееся в Черкасском раздражение искало выход.

Достав из кармана спички (которые почему-то у него не конфисковали) русский, беззаботно посвистывая, оторвал кусок бумаги от плаката с Бритни Спирс и, разделив его на четыре части, зловеще улыбнулся.

Линь Бао уже не дремал, а с интересом следил за загадочными манипуляциями крупногабаритного сокамерника.

Но Серёга этого не заметил.

Закусив губу, он аккуратно засунул длинные бумажки между пальцами на правой ноге монаха. Осторожно чиркнул спичку и зажёг импровизированные праздничные свечи.

В пионерском лагере «Солнышко», где в детстве Серёга отдыхал от тяжёлых будней учёбы, этот болезненный прикол назывался «Праздничный тортик».

– Зря вы это, – подал голос Линь Бао.

Черкасский недовольно обернулся.

– В смысле?

– Всё равно не поможет.

И действительно не успев догореть до конца, маленькие язычки пламени неким мистическим образом одновременно потухли.

– Я уже сколько раз пытался, – маньяк сладко зевнул. – И нос ему крутил, и за уши тягал. Поговорить ведь не с кем, скучно. Но этот даже не шелохнулся.

– Kruto, blin! А он долго здесь сидит? – поинтересоввлся Серега, с сожалением пряча спички обратно в карман.

– Уже почти пять лет.

– Что?!!

– А разве вы не слышали о деле Невозмутимого монаха Дзё?

– Каком деле?!!

– Об этом одно время много писали газеты, – принялся пояснять доктор, – что, мол, в тюрьме города Лоян сидит один странный монах. Не ест, не пьёт, лишь медитирует, находясь в постоянном трансе. И так вот уже на протяжении пяти лет.

– Врёшь!

– Нет, честное слово, всё так и есть, – быстро закивал Линь Бао. – Он что-то вроде местной достопримечательности. Надзиратели за деньги разрешают туристам смотреть на него в глазок железной двери.

Тут же глазок на двери камеры со скрежетом приоткрылся и в круглой дырке возник любопытный выпуклый глаз.

Став на цыпочки, Черкасский осторожно сбоку, чтобы не было видно, подкрался к двери и, набрав побольше слюны, с удовольствием плюнул прямо в мигающее око любопытного незнакомца.

В коридоре раздался дикий вопль, затем нецензурная брань (судя по интонациям).

Дверь камеры резко приоткрылась, и в проём задвинулся зверообразный надзиратель. Гневно оглядел подозреваемых и, не сказав ни слова, заехал по почкам крякнувшему от неожиданности Линь Бао.

Серега, спрятавшись за фанерной ширмой, трясся от душераздирающего хохота.

– Вот так всегда, – с грустью констатировал маньяк, когда надзиратель, грозно сопя, удалился. – Мне всю жизнь не везет, особенно с женщинами.

Справив малую нужду, Черкасский сел на узкую скамеечку у стены.

Буддистский монах, по-прежнему, изображал восковое изваяние самому себе.

– А за что его посадили, не знаешь?

– Кого его? – не понял доктор.

– Ну, монаха этого.

– Да в том-то всё и дело, – Линь Бао морщась, потирал поясницу. – Он тут собственно столько и сидит лишь потому, что местные бюрократы потеряли его дело. За что, про что арестовали, никто не знает. Ни начальник милиции, ни прокурор. А выпустить просто так нельзя, за что-то ведь его сюда пять лет назад посадили!

– Да, дела, – немного расстроился Серёга. – Похоже, застрял я тут конкретно.

– А вас за что взяли? – деликатно поинтересовался Линь Бао.

Русский внимательно посмотрел на сумасшедшего докторишку. Странно, но этот старик был чем-то ему симпатичен.

– Говорят, что я гея какого-то убил, – нехотя ответил Серёга. – Застрелил из помпового ружья.

– А вы действительно застрелили?

Странный вопрос. Хотя на осведомителя китаёза явно не тянул и уж тем более на подсадную утку.

– Да никого я не убивал, – честно признался Черкасский. – Ясное дело, глухаря вешают. Я вот в посольство русское с жалобой обращусь и посмотрю тогда на их раскосые mentovskie рожи.

Линь Бао в ответ сочувственно покивал.

– А меня вот за сексуального маньяка принимают, – грустно добавил он.

– То есть, как это принимают? – встрепенулся Серёга. – А разве ты не этот, не местный насильник?!!

– Да какое там, – сокрушённо махнул рукой старикашка. – Я мужскую силу утратил сразу после второй мировой войны.

– Контузило, наверное?

– Ага, в голову.

– Так, а причём тут старушки?

Линь Бао печально вздохнул.

– Вы мне не поверите, но до того как меня по сокращению уволили из Центральной пекинской больницы, я занимался проблемами геронтологии…

– Дегенератами, что ли? – ошарашено спросил русский.

– Да нет, геронтологией, проблемой старения человеческого организма, – разъяснил доктор. – Уйдя на пенсию, я продолжил исследования, но мне нужна была свежая кровь лиц… м… м… моего возраста и желательно женщин…

«Эка завернул, – восхитился Серёга. – Заумно чешет!».

– Но человеческая злоба воистину не знает границ. Одна из старух, у которой я насильно взял анализ крови из пальца, заявила в милицию об изнасиловании. Ну а газетчики.… Сами понимаете, им только дай повод облить кого-нибудь помоями, добыть очередную шокирующую сенсацию…

– Да дела, – снова повторил Черкасский. – Как же тебя поймали?

– О, они спланировали целую операцию, – горько усмехнулся Линь Бао. – Кстати, вы им чуть её не сорвали. Все старушки на фестивале пионов были переодетыми милиционерами. Вот так меня и сцапали…

– Сочувствую, – мрачно буркнул Серёга.

А что ещё он мог ответить? Сам то влип в дерьмо по самые уши, а то и больше. И чековой книжки как назло при себе не было, в бардачке джипа осталась, и налички ноль. Да и сколько можно отстёгивать местным ментам? Не отпуск, а какая-то черная бездонная дыра, в которую как пылесосом затягивает нажитые непосильным кровным трудом деньги. Линять нужно было из Китая, линять пока не поздно.

Чёрт с ними, с артефактами. Проще их не самому добывать, а покупать, заказывая через Интернет, и дома в спокойной обстановке с ними «разбираться». В конце концов, можно нанять особого человека, да мало ли что ещё…

«Не хочу быть охотником за древностями! – решительно подумал Черкасский. – Не хочу и точка. Надоело!!!».

И действительно, больше Серёга не чувствовал в себе того боевого запала, который он испытывал перед поездкой в Китай. В нём словно что-то перегорело. И вообще, создавалось впечатление, что будни среднестатистического охотника за артефактами – это сплошное сидение по тюрьмам в каких-нибудь вшивых третьих странах. Нет уж, такое времяпрепровождение было не для Серёги.

Всё, баста!

Настал вечер.

Определить это оказалось легко по зарешеченному квадратному окошку у самого потолка. Кусок синего неба в окошке слегка потемнел, будто внезапно намокшая цветная бумага.

Заскрипела заглушка на глазке.

Черкасский зловеще усмехнулся и набрал в рот побольше слюны. Но дверь к его большому сожалению тут же открылась, и на пороге возник…

– Валёк, blin, неужели это ты?!! – Серёга расплылся в счастливой улыбке.

Киллер в дверях галантно поклонился:

– Как всегда появляюсь в конце третьего акта под самый занавес.

– Вы пришли очень своевременно, молодой человек, – заявил сильно оживившийся Линь Бао.

– А это кто? – киллер неприязненно оглядел старика.

– Да доктор один, – ответил Черкасский, выглядывая в коридор. – По ошибке сюда попал из-за собственной глупости.

В коридоре было тихо, как в фамильном склепе китайской императорской династии. М-да, лучше и не скажешь. Гробовая тишина.

«Неужели он их всех завалил?!!» – испуганно подумал Серёга, чувствуя, что его опасения отнюдь небезосновательны.

Затем он увидел сидящего на полу надзирателя, связанного по рукам и ногам чёрной верёвкой, и на сердце немного отлегло. Надзиратель держал в зубах внушительную пачку долларов, заменявшую ему кляп.

– Дорогостоящая затычка, – кивнул Черкасский на гориллообразного китайца.

– Я обо всём договорился, – тихо проговорил киллер. – Всем всё заплачено. Можем уходить. Этот оказался самым несговорчивым. Ничего, сейчас мы поставим его перед фактом.

Злобно вращая глазами, надзиратель мычал нечто весьма невразумительное.

– А можно с вами? – робко спросил из приоткрытой камеры Линь Бао.

Киллер с русским переглянулись.

– А… ладно, – махнул рукой Серёга. – Валяй, bratelo.

И все они вопросительно посмотрели на невозмутимого буддистского монаха. Вернее посмотрели на то место, где он только что был.

Монах исчез.

Возможно, он просто испарился, хотя, скорее всего, окончательно переместился в нирвану.

На улице они расстались.

Линь Бао поспешил в одну сторону, киллер с Черкасским в другую, противоположную. Убийца проводил Серёгу до его любимого белоснежного джипа, в салоне которого томилась в нетерпеливом ожидании Бетси МакДугал.

– И кого из вас двоих я должен благодарить? – лукаво поинтересовался Черкасский, с удовольствием плюхаясь на удобное водительское сидение.

– Бет, скажи ему, – нежно произнёс киллер, присаживаясь рядом с немного смущённой англичанкой.

– Ну… я… – Бетси немного замялась, – по просьбе Валентина одолжила ему деньги на… э… э… залог.

– Ага, – хмыкнул Серёга. – Я всё обязательно верну.

– Нет-нет, что вы? – возмутилась девушка. – Как я могу, ведь мы коллеги и должны выручать друг друга. Вы помогли мне в парке, неужели я могла остаться равнодушной?!!

– Но я всё же сделаю вам небольшой подарок, – Черкасский снова был сама деликатность. – Торжественно клянусь в ближайшее время завязать с охотой на артефакты. В конце концов, зачем вам такой бестолковый конкурент?

– Я и это предусмотрел! – кивнул киллер, словно фокусник извлекая из-под лёгкой кожаной куртки бутылку шампанского и три изящных бокала. – Это решение нужно непременно отметить!

Серёга с Бетси не возражали.

* * *

Девушка с восхищением взглянула на Валентина. Мало того, что красив (впрочем, для мужчины это не главное), ловок, как снежный барс, галантен и обходителен, словно придворный кавалер, так еще и в голове что-то имеется. И чего это судьба-злодейка не свела ее с этим парнем прежде? Например, в самом начале китайской эпопеи. Или еще раньше.

Как у него все так легко и складно получается? Сразу же наметил план действий по освобождению Сереги из тюрьмы. Нет, она, конечно, представляла себе могущество твердой валюты, но тут важно было понять как, когда и кому эту самую валюту ввернуть.

Вот и теперь. У нее уже три дня буквально раскалывалась голова от нелегких дум: где именно искать сокровища Юя? Шутка ли облазить полторы тысячи пещер общей протяженностью больше мили? С чего начать?

Бетси вся извелась. В раздражении чуть не поругалась с Джимми, окрысилась на несчастного Вея и обозвала ни в чем не повинного Черкасского «алкоголиком».

– А че я? – оправдывался Серега, смущенно пряча за спину бутылку с текилой. – Че я? Ну, расслабился чуток. Так для мужчины бутылочка-другая спиртного – это не проблема.

– Вы мне помогать должны! Для чего я мозговую атаку придумала?

– Ох, уж мне эти западные штучки-дрючки! – крякнул Черкасский. – Ты мне конкретно скажи: Серега, вот этого гада нужно уделать, а этой вещице следует приделать ноги. И нет bazara! А по части мозговой атаки – это к Валентину. Он у нас умный. Как-никак университет кончил.

– Кто тут вспомнил о бедном гусаре? – раздался с порога бодрый голос.

Киллер отсутствовал почти целый день. Как он пояснил, разнюхивал обстановку.

– Да вот, Валёк, кое-кто тут права качает! Разборки, blin, лоянского уровня!

– Ну, в чем дело? – ласково посмотрел парень на Элизабет.

Она уже не раз замечала, как меняется его взгляд, когда Валентин смотрит на нее. Из настороженно-колючего становится восково-мягким.

Девушка по пунктам изложила суть проблемы. Молодой человек, пожевав тонкими губами, попросил рассказать все, что произошло во время встречи с императорским евнухом. В мельчайших деталях. Мисс МакДугал, отличающаяся исключительной памятью, едва ли не с точностью магнитофонной записи воспроизвела весь разговор с Гунь Сяотином. Пару раз вмешивался Джимми Чен, поправляя и уточняя сказанное «леди-боссом».

– Понятно, – подвел итог Валентин. – Начнем, пожалуй, с той пещеры, в которой находится статуя Будды Вайрочаны.

А ведь точно, хлопнула себя по лбу Бетси. Как же она могла не обратить внимание на слова, оброненные стариком: «Тайна сокровищ Юя умрет вместе со мной. Один лишь Вайрочана знает о них. Но вам ни за что не открыть уста Просветленного!»

– Собираемся! – скомандовала мисс МакДугал.

Начало строительства пещер Лунмыня датируется 493 или 494 годом. В конце V в. императорская династия Северная Вэй перенесла столицу в г. Лоян. В то время буддизм был уже заимствован из Индии и получил распространение среди имперской знати. Под влиянием буддизма создание пещер в горах вошло в моду. При императоре Сяовэне начались работы по созданию пещер, предназначенных для проведения буддийских ритуалов в горах Лунмынь к югу от Лояна. В течение четырехсот последующих лет при династиях Тан, Сун и последовательных четырех династиях проводились крупномасштабные строительные работы. Таким образом, история Лунмыньских пещер насчитывает полторы тысячи лет.

На скалах и склонах расположенных по берегам реки И к югу от Лояна гор Лунмыншань (Западные горы) и Сяншань (Восточные горы) сохраняются до сегодняшнего дня тысяча триста пятьдесят две пещеры, семьсот восемьдесят пять киотов, девяносто семь тысяч статуй будд, и более трех тысяч семисот памятников и скульптур с каллиграфическими надписями. Ниши с изображением будд, высеченные в период династии Северная Вэй, занимают примерно треть от общего количества киотов, а ниши периода династии Тан – около двух третей.

Пещерный грот с семнадцатиметровой статуей Будды, куда пришли охотники за артефактами, был сооружен в Танскую эпоху (618–907 годы). Вырубленная высоко в горах фигура Вайрочаны – божества космического света, воплотила идеал красоты времени, в которое она была создана. В облике Будды, в свободной мягкости его лица, в свободной трактовке струящихся складок одежд, в уравновешенности позы выразились представления средневековых китайцев о человеческом достоинстве.

Вокруг погруженного в нирвану колосса разместилась свита разнообразных божеств. Тут были и свирепые стражи, стоявшие у входа в грот, и полные земной красоты фигуры знатных жертвователей, одетых в пышные многослойные одежды по моде того времени. На каменном фризе, нависающем над входом, был вырезан тонкий рельеф, где плавной неотрывной линией изображался полет прекрасных, гибких небожительниц, словно плывущих по небу с охапками цветов в руках.

Эта картина просто завораживала. Даже такой толстокожий человек как Серега Черкасский, воспитанный в духе новорусского православия, слегка притих и почти не матерился. Что же говорить о Бетси и китайцах. Вей, так тот сразу бухнулся на колени перед Вайрочаной и стал отбивать поклоны. Джимми, сложив руки лодочкой, застыл у какого-то уродливого толстого бодхисатвы. А Элизабет…

Элизабет особенно заинтересовалась одной скульптурной группой.

Двое ужасных пятипалых драконов, вздыбленных на задних лапах, охраняли огромные Врата. Каменные створки были настолько искусно вырезаны, что создавалась иллюзия их подлинности. Казалось, стоит только толкнуть посильнее, и Врата распахнутся, открывая проход в Неведомое.

Девушка не удержалась от искушения и таки попыталась надавить на одну из створок.

– Что, не получается?

Она резко обернулась. Смеющиеся карие глаза.

– Хочешь помочь? – бросила вызов.

– Боюсь, силенок не хватит, – развел руками Валентин.

– Да взорвать их на фиг, и все дела! – пошутил подошедший к ним Серега. – Может, как раз за ними и спрятал свои цацки этот гомик.

– Евнух! – поправил Джимми.

– Не один ли hren?

Черкасский уныло обвел глазами пещеру. Первое потрясение, испытанное им при виде Будды и его свиты, прошло, и теперь у Сереги чесались руки.

– И где копать будем?

– Подождите, – попросила Бетси. – Мне нужно кое-что проверить.

Из походной сумки она достала верного «охотника за привидениями» и стала проверять биополярный фон грота. Стрелка бешено закачалась, как маятник, то в одну, то в другую сторону. Странно. Прибор показал присутствие положительного и отрицательного паранормального излучения. И было неясно, которого же из них тут больше.

– Это что за фиговина? – сунул нос Серега. – Похоже на стабилизатор для телевизора.

– Компас, который укажет нам, где спрятано сокровище, – пошутил Валентин.

Девушка удивилась, насколько он был близок к истине.

– По-моему, он не работает, blin! – предположил здоровяк. – Видите, как стрелка бегает.

– Когда-то, да успокоится, – философски изрек киллер.

Такое положение дел Черкасского не устраивало. Его кипучая натура требовала выхода, жаждала немедленных действий. Осторожно оглядевшись по сторонам, он вытащил из своего заплечного рюкзака… помповик. Да-да. Серега снова был вооружен. По его личной просьбе Валентин раздобыл Черкасскому любимый род оружия, без которого русский чувствовал себя как будто раздетым.

Хитро улыбнувшись, Серега направил ствол на Драконьи Врата. Ну да, он обещал Бетси завязать с охотой на артефакты. Но ведь завязывать нужно не сразу, а постепенно, а то еще какое-нибудь нервное расстройство приключиться может.

– А ну-ка, v Boga dushu mat’, Сезам, откройся!

Его указательный палец лег на спусковой крючок.

– Что это? Зачем?! – вскричала Элизабет.

– Серега, брось! – присоединился к ней Валентин.

– Не боись, ребята! – подмигнул им охотник за артефактами.

Помповик выстрелил. Но буквально за долю секунды до того, как ружейный ствол выплюнул порцию свинца, кто-то молнией метнулся к Сереге и отбил ружье в сторону. Врата Дракона не пострадали.

– Ты чего, kozel?! – схватил Черкасский за грудки тяжело дышащего Вея. – Oburel совсем?

– Оставь его, – заступилась за китайца мисс МакДугал. – Несчастный немой хотел защитить национальную святыню.

– Немой, – зловеще осклабился Серега. – Немой… Сейчас я этого немого говорить заставлю.

Его правая рука сжалась в огромный кулак.

– Смотрите! – раздался вдруг крик Джимми Чена. – Что это?!

«Лучший водитель Гонконга» тыкал пальцем куда-то в сторону. Все посмотрели в том направлении.

По-прежнему погруженный в нирвану восседал гигантский Вайрочана. Но что-то неуловимо изменилось в его величественно-спокойном облике. Присмотревшись, Бетси поняла, что именно. Вместо аккуратно вырезанного пупка в животе Будды зияла круглая дыра. В воздухе стояла белая пыль, вероятно поднятая выстрелом.

– Ни фига себе! – присвистнул Черкасский. – Это я так статую изуродовал?

– Ты ведь хотел подстрелить нечто особенное, – съехидничал Валентин. – Полюбуйся на дело рук своих, Герострат ты наш российский!

– Я же не хотел, – потупился здоровяк. – Это все он, kozlyara!

– А может, – вдруг повеселел Серега, – его еще починить можно? Ну-ка, посмотрим.

Пыхтя, он вскарабкался сначала на пьедестал статуи, потом на скрещенные ноги и, наконец, очутился у живота Просветленного. Пощупал рукой камень, присмотрелся. Что-то было не так. Не похоже на пулевое отверстие. Даже от разрывного заряда не могло получиться такой ровной и аккуратной дырки.

Посмотрим, посмотрим. Черкасский запустил руку в дыру и…

– Ба, да тут что-то есть! – закричал он на всю пещеру.

Элизабет мигом взобралась к нему.

Глава семнадцатая И заговорят немые

«Все врут», – подумала Бетси.

За свою многолетнюю археологическую практику она часто сталкивалась с таким положением дел. Легенды говорят одно, а на поверку все оказывается совсем не так. Не так ярко, не так величественно.

Путь к сокровищам обычно лежит через грязь, пыль, кровь и деньги. В конечном итоге оказывается, что сокровища стоят значительно меньше, чем все то, что было на них затрачено. Но, наверное, так уж повелось издавна, еще со времен открытия Шлиманом Трои, что сокровище – это не просто объект, а удивительная совокупность затрат, приложенных при поиске оного. Как материальных, так и душевных. А уж если во время поиска еще и прервалась чья-то жизнь, то искомое становится совсем уж бесценным.

Что, в сущности, значила та самая Елена, ради которой под Троей навалили кучу народа? Просто женщина. Не будь этой великой бойни, где погибли практически все герои древней Греции, она не значила бы ничего. Обыкновенный адюльтер. Банальная ситуация. Но смерть, борьба и война, превратили ее, обычную, по сути, гречанку, в Историю, а саму Трою, не самый важный в то время населенный пункт, в таинственный город, поисками которого занимались все ведущие археологи современности.

И что же нашел Шлиман в тех чертовых песках? Да, собственно, все то же самое, что находят археологи везде по всему миру. Развалины стен, помойки, пепелища, кости, ржавчину мечей и зеленую патину бронзовых украшений. Пыль? Но нет! Он выкопал из песка, из грязи, своими руками и потом, Историю! Ту самую! «Слышали про Трою?» «Ну, конечно… Елена, там, Приам, Конь…». «Ага! Точно! Так раскопали». «Да вы что? Удивительно…».

А скажи им, про то, что какой-нибудь Джон или Сэм, обычный археолог, раскопал какую-нибудь Миддл-Саммерс, никто же и внимания не обратит. Настоящее сокровище должно иметь за собой историю и кровь. Чем больше, тем лучше. И того и другого. В совсем уж особенных случаях, когда крови было особенно много, Артефакт становился чем-то особенным. Так обломки креста, на котором две тысячи лет распяли одного иудейского равви, теперь, после столетий крестовых походов, представляют собой объект невероятной силы. Необъяснимой с точки зрения физики, химии и вообще всей современной науки.

С жемчужиной и табличкой не произошло ничего подобного. Слава богу.

Это была самая обычная на вид, покрытая пылью и довольно крупная жемчужина. Действительно большая, таких Бетси не видела ни разу, с куриное яйцо. Пластинка с мелкой иероглифической вязью вообще никак не бросалась в глаза. Она не левитировала, не светилась и не читала вслух откровения. Просто тяжелая нефритовая, а какой же ей еще быть, пластина и надпись на ней.

«Все врут, – снова подумала Элизабет. – Но я их нашла!»

Она протянула руки в тайник, в небольшую нишу, полную воздушной, невесомой пыли, и взяла в руки артефакты, отметив их тяжесть.

«Боже мой, – мелькнуло в голове у юной англичанки. – Я все-таки это сделала! В центре коммунистического, материалистического Китая обнаружила древние и мистические предметы, относящиеся к каким-то невероятным годам! Я самая лучшая!»

Она неловко оступилась и едва не выронила из рук жемчужину, но удержалась. Навернулись слезы, все вокруг смазалось. Вероятно пыль, поднятая при падении кладки, попала в глаза. По крайней мере, так решила Бетси.

Признаваться в собственной сентиментальности, не хотелось.

«Кину письмецо профессору Енски, сон и аппетит потеряет от зависти!» – радовалась девушка, поворачиваясь к спутникам.

Она лучезарно улыбалась, ей почему-то казалось, что те, кто пришел с ней сюда, через столько приключений и опасностей, должны разделить ее радость, ее удачу.

Однако ее ждал сюрприз!

– Стоять всем и не двигаться!

Помповое ружье уверенно лязгнуло, словно подтверждая слова своего хозяина.

– Я не шучу! Кто сделает лишнее движение, получит от меня картечью в брюхо! Уж что-что, а стрелять я умею. Ясно?

– Все ясно, – успокаивающе выставил вперед руки Серега. – Ты только Ваньку не валяй, оно заряжено, все-таки. Тихо, все тебя поняли… Hren kosoglazyi.

– По-английски говорить!

– Bez bazara, то есть не проблема, только не дергайся.

– Я сам знаю, что делать! Стоять на местах и без шуток!

– Чен? – удивленно выдавила Бетси.

Джимми оскалился. Отчего-то его улыбка не показалась девушке растерянно-наивной, как раньше. Оскал был злой и презрительный.

– Удивлены? – спросил Джимми Чен, направляя помповик на девушку.

– Эй, ты… – пробормотал Серега. – Может, договоримся и разойдемся полюбовно? Какая сумма тебя устроит?

– Заткнись! А вы, – Чен обратился к мисс МакДугал. – Спускайтесь оттуда. Медленно. Держите артефакты в руках. Не уроните.

Элизабет осторожно сошла вниз.

– Я думала ты за ними…

– Думала она! Думать должен кто?

– Кто? – зловеще тихо спросил Валентин, делая шаг в сторону.

– Стоять на местах. Думать должен тот, у кого звание выше! Так-то! Товарищ полковник!

В этот момент в грот вбежало несколько китайцев, одетых в форму. Они встали около незадачливых археологов. Один из военных осторожно взял из рук Бетси сокровища Юя.

– Спасибо, капитан Чен Цзыминь!

– Не за что, капитан Лю Сычан! – с улыбкой козырнул Чен.

Следом за «безопасниками», вошел мужчина, на плечах которого были полковничьи погоны.

– Пожалуй, с этой минуты мне следует вас называть майор. Как вы считаете? Будем хлопотать?

– Служу китайскому народу! – Чен встал по стойке смирно.

– Ах ты, сука! – прохрипел Черкасский.

– Ne nuzno volnovatsja, – неожиданно ответил полковник по-русски.

Рассмеялся и продолжил по-английски:

– В СССР ведь была серьезная служба безопасности, мистер Черкасский. Как вы могли подумать, что в Китае она чем-то хуже?

Он посмотрел на жемчужину и пластинку, не прикасаясь к ним. Улыбнулся.

– Да… Это реликвии, которые должны принадлежать Народной Республике, – полковник посмотрел на Бетси. – Вам бы полагалась премия и общенародная слава. Ведь вы вернули Китаю богатства, утерянные в смутные времена. Но, увы. Вы неоднократно нарушали закон, правда? За это надо отвечать.

– Между прочим, – продолжил он после небольшой паузы, – каждый ваш шаг был под нашим контролем. И от нас уж никак не укрылась ваша жажда славы и богатства. Ваши антикоммунистические воззрения и контакты с императорской семьей!

Полковник сурово насупил брови и погрозил ей пальцем.

– Думали, что сумели нас обмануть? Ха! Да ваша встреча с вдовой императора была санкционирована нами! И вы смело, я должен это признать, ринулись в эту аферу. В эту ловушку. Я получил несказанное удовольствие, просматривая видеозапись с вашим проникновением в дом вдовы. Настоящий голливудский боевик. А вы в главной роли просто бесподобны. Какая гибкость, пластика. Вылитая Лара Крофт!

– Вы блефуете, – поджала англичанка губы.

– Ничуть, – развел руками полковник. – Товарищ Чен делал свои доклады всегда в положенное время. Мы сделали на вас ставку! Ваше фантастическое везение должно было сработать и вывести нас к удачному финалу. Рискованно! Но получилось же… К тому же, сейчас мы ведем победоносную войну с внутренним врагом.

– Вы имеете в виду контрреволюционеров? – спросила Бетси, которой уже виделся некий китайский аналог «ГУЛАГа» в будущем.

– Я имею в виду Триаду, – нехотя ответил «безопасник». – Скоро Гонконг вновь воссоединится с Китаем. Нужно наводить порядок и законность. А то бандиты распоясались. Ведь был действительно реальный шанс, что эти бесценные сокровища попадут в руки гангстеров. К сожалению, пришлось пойти на определенные жертвы.

Вдруг англичанку осенило.

– Так убийство Чжана…

– Безукоризненно выполнено капитаном Цзыминем. – перебил ее полковник. – Надо же было как-то к вам подобраться. И я бы хотел, чтобы между нами не осталось неясностей. Вы должны понимать всю серьезность наших намерений. Как видите, мы неплохо работаем. Хотя и для нас есть несколько загадок.

Он повернулся к молчащему Вею.

– Вы на кого работаете? Странно, исключительно странно, но на пленке, где записана ваша драка у дома вдовы, есть только туманное пятно, вспышки, руки и ноги, но нет вашего лица. Что это за фокусы? Новое оборудование? На кого вы работаете?!

– Высокому небу и Нефритовому Владыке! – неожиданно ответил Вей.

У Бетси поднялись брови.

«Немой заговорил?! Он же не может! Или он не немой? Подозревала же…».

– Маньяк какой-то, – удивленно посмотрел полковник на Чена. – Что это за вздор?

Чен Цзыминь хотел что-то сказать. Он на миг опустил ружье и сделал шаг к полковнику. И в этот момент случилось неожиданное.

Валентин, до этого мирно стоявший у стены, вдруг ожил, дернулся в сторону. В его руке, откуда ни возьмись, очутился пистолет.

Время замедлилось.

Бетси показалось, что она даже видит след от пули, что пронеслась по воздуху.

Киллер бросился на землю, понимая, что после его выстрела последует ответ. Он кубарем покатился куда-то в темноту, а пуля закончила свой полет в груди Чена Цзыминя, так и не ставшего майором.

Мисс МакДугал видела, как дернул из кобуры пистолет капитан Лю, как он выцеливает Валентина.

Все происходило так медленно.

Удивление на глазах Чена сменилось болью, а затем он начал валиться на бок.

То, что случилось дальше, вообще превосходило все ожидания. Ружье в руках капитана Цзыминя выстрелило. То ли судорога свела умирающие пальцы, то ли от удара об пол механизм сработал… Но ружье выстрелило.

Прямо в голову полковника.

Кровавые брызги!

И тут время вернулось к своей привычной скорости.

Бабахнул выстрел капитана Лю. Валентин вскрикнул где-то в темноте. Вей закричал что-то по-птичьи и прыгнул вперед, выбивая оружие.

– Poneslas! – закричал Серега и кинулся сразу на двух безопасников.

Элизабет впервые увидела, то, о чем говорил покойный полковник.

Дерущийся Вей был страшен. Он вертелся волчком, рукава его странной одежды развевались, из них летели искры и валил дым. Агенты отлетали от него, как кегли от шара! Правда, следует отметить, что они и вставали с точно такой же легкостью.

Девушке, которая по какой-то невероятной причине не участвовала в драке, показалось, что у китайцев это такой национальный способ развлечения. Драться долго с минимумом повреждений. Прыгать, вставать в красивые позы, что-то кричать. Мордобой по-китайски.

С Серегой все обстояло несколько иначе.

Здоровенный русский фактически бил только один раз. Маленькие китайцы, попав под удар его кулаков-молотов, уже не вставали. В лучшем случае они пытались отползти, чтобы не получить напоследок пинок по ребрам. Сказывалась разница в весе.

Англичанка даже вспомнила, удивившись своему умению думать о глупостях в такие ответственные моменты, одну историю о русско-китайском конфликте, произошедшем вокруг какого-то острова на границе.

Каждая страна претендовала на него в равной степени. Сначала это исчерпывалось потасовками между пограничными нарядами. В этой простой драке русские солдаты оказывались сильнее и крепко удерживали конфликтную территорию. Тогда китайские пограничники взялись за бамбуковые палки. Что поделать, историческая традиция. Драться палками китайцы умели лучше, чем русские саперными лопатками. Русские подогнали спецназ.

Кто, в конце концов, начал стрелять первым, было не понятно. Простой пограничный мордобой грозил перейти в настоящую войну.

Тогда, в нависшей над тайгой тишине взревели моторы и в конфликтную зону въехали «Kat’ushi». Был дан залп. И проблемный островок скрылся под водой реки.

Инцидент был исчерпан.

Однако сейчас численное преимущество дало себя знать. Кто-то пнул Серегу под колено, и тот покачнулся. Какой-то полненький китаец, разогнавшись, боднул русского в грудь, и вот он уже, как медведь, заворочался под грудой верещащих агентов.

– Не двигаться! – предупредил дернувшуюся было Бетси подоспевший капитан Лю Сычан.

«Теперь всем крышка, – решила англичанка. – Убийства полковника нам никто не простит».

И тут началось натуральное светопреставление, потому что…

Из глаз Вея… полилось зеленое сияние! Он вскинул руки и забормотал быстрой скороговоркой!

«Что-то будет!» – поняла мисс МакДугал.

«Не смотри!» – раздался у нее в голове голос Вея.

– Прячьтесь! – крикнула девушка по-русски, так, чтобы ее поняли только Серега и Валентин.

Этот трудный язык она несколько семестров изучала в университете. Вот, сейчас пригодилось:

– И постарайтесь не открывать глаза!

И сама улеглась за пьедесталом статуи какого-то бодхисатвы.

Она еще успела увидеть, как над сокровищами Юя, о которых в пылу схватки все забыли, взвились яркие желто-зеленые язычки. Сначала маленькие, робкие, они вскоре разрослись до огромных размеров.

Постепенно зеленое сияние затопило почти все помещение, опасливо обходя стороной лишь гигантскую статую Вайрочаны, который все так же бесстрастно улыбался, глядя на бессмысленную возню, затеянную людьми у его ног.

Двумя сгустками сияние сконцентрировалось на мордах огромных каменных драконов-стражей, охраняющих Врата в Неведомое.

И могучие чудо-звери ожили!

Под каменными шкурами зашевелились бугры мышц, посыпалась каменная крошка, и люди попадали от оглушительного рева, потрясшего грот.

Бетси зажала руками уши, но это слабо помогло.

«Не бойся, – вновь послышался все тот же ласковый голос. – Рык луней не причинит тебе вреда».

И правда, звук стал раз в пять тише, словно кто повернул тумблер радио.

Один из драконов ударил хвостом, и капитана Лю Сычана придавило огромным камнем. Его подчиненные, как испуганные зайцы, бросились к выходу из пещеры, спасаясь от каменных ядер.

Не тут-то было.

Дорогу им преградил второй звероящер и хищно оскалил усатую пасть. Подняв свою пятипалую лапищу, он легонько ударил по рельефному каменному карнизу, нависшему над входом в грот.

Люди в камуфляже заворожено смотрели в потолок. Несколько мгновений ничего не происходило. А затем гигантская прямоугольная глыба аккуратно опустилась вниз, став надгробным памятником взвода борцов за безопасность державы.

Англичанка ничего этого, к счастью, не видела. Она лежала, уткнувшись лицом вниз, и дрожала, понимая, что попала в такую переделку, в которой легендарные застенки Министерства общественной безопасности КНР были бы вполне удачным исходом.

«Боже мой, прости меня за то, что я так пренебрежительно думала об этих артефактах. Дура, дура. Снобка и дура!»

– Спасибо вам! – раздался голос Вея, напоминающий рык драконов.

– Не за что, Паньгуань! – рявкнули каменные монстры и вновь застыли на своем бессменном посту у Врат Дракона.

Только раздавленные тела и камни, валяющиеся вокруг, напоминали о былой бойне.

– Ni hrena sebe! – констатировал Серега, отряхиваясь от пыли.

Он первым из людей, уцелевших в этой мясорубке, успел стать на ноги и осмотреться. Затем, как истинно галантный кавалер, Черкасский помог подняться даме, и уже вместе они проковыляли к телу Валентина, распростертому у ног Будды Вайрочаны.

– Эй, приятель, ты как? – склонился над «личным убийцей» Серега.

Парень открыл сначала один, потом второй глаз и, увидев перепуганное и измазанное пылью лицо Бетси, слабо улыбнулся девушке.

– Нормально. Вот только руку задело чуток. И ребра, кажется, тоже. Но это ничего. До свадьбы заживет.

Он бросил выразительный взгляд на Элизабет, и та отчего-то покраснела.

– А где же наш толстый друг? – заозирался Черкасский.

Из-за каменного параллелепипеда, выросшего у входа в грот, вышел Вей Линь. Вернее, тот, кого они до недавнего времени называли этим именем.

Сейчас он разительно переменился. Нет, «Вей» по-прежнему остался таким же, как и был, толстеньким коротышкой. Однако теперь он был облачен не в обычные линялые джинсы и гавайскую рубашку навыпуск, а в красный шелковый халат с широким поясом, украшенным большим нефритом. Из-под халата выглядывала кольчуга. В руках толстяк держал древний меч с изображением семи звезд Большой Медведицы.

– Я, Паньгуань, распорядитель человеческих судеб, приветствую вас, люди! – произнес он, гордо выпятив нижнюю губу.

По роду своей деятельности Бетси довольно часто приходилось сталкиваться с необъяснимыми, странными вещами. Из многих мест, которые интересны и перспективны для археолога, она, как правило, выбирала те, что были связаны с некоей тайной, чудом. То ли это заброшенные или исчезнувшие святилища. Или известные из анналов древности мощные мифические и полулегендарные артефакты. Никакой нормальный, трезво мыслящий ученый не стал бы на ее месте гоняться за подобными химерами. Но такой уж у нее характер…

И вот, когда она оказывалась в очередном таком месте, с нею начинали приключаться таинственные происшествия. Казалось, что оживают древние, до этого мирно покоившиеся силы, и властно вмешиваются в ход исследований. Некоторые из них помогали, как бы желая, чтобы и эта тайна, хранимая Клио, была раскрыта. Другие, напротив, ревниво оберегали свои секреты, всячески вредя раскопкам.

У нее даже специальный термин родился: «Сакральная археология». Девушка втайне мечтала, что когда-нибудь, когда она станет такой же тяжелой на подъем и ворчливой, как её учитель профессор Алекс Енски, то обязательно напишет об этом специальное исследование.

То, что происходило с ней в гроте Лунмыня, прекрасно укладывалось в уже привычную схему.

– Кончай придуриваться, bratelo, – неуверенно предложил толстяку Серега.

Было видно, что его сильно озадачила непривычная ситуация.

– Классные спецэффекты! – продолжал русский, несколько приободрившись. – Где взял оборудование?

– На гонконгской киностудии, – съязвил коротышка.

– Сколько мы тебе должны? – деловито осведомился Черкасский, почувствовав себя в своей стихии.

Толстяк одарил его презрительным взглядом.

– Ты лучше подумай, как нам выбраться отсюда, – посоветовал Сереге Валентин. – И вообще, как будем выкручиваться из всей этой передряги? Ухлопать взвод китайских «безопасников» – это тебе не по глиняным гвардейцам Цинь Шихуана палить.

– Будь спок! – сделал пальцы веером Черкасский. – Razrulim ситуацию как-нибудь. Не из такого дерьма вылезали. Полагаешь, наши менты добрее китайских?

– Вы не о том думаете, – прервала приятелей Бетси. – Мне кажется, что битва еще не выиграна.

– Ты права, о белокурая девушка с далекого Севера, – перешел на велеречивый слог «Вей». – Зло пока не покинуло это место.

– О чем это он? – не понял Черкасский.

Вместо ответа толстяк ткнул своим мечом в кучку мертвых тел, валявшихся на полу. Полковник, капитан Лю Сычан и… Чен.

– Полно притворяться, Цзян-Ван, – молвил коротышка.

Тело Чена зашевелилось.

Сначала оно встало на четвереньки. Застыло так на некоторое время, как пьяница, приходящий в себя после хорошего перепоя. Затем оживший мертвец выпрямился и обратил к людям то, что еще недавно было человеческим лицом. Теперь это была жуткая маска. Перекошенный дикой злобой рот, из которого текла кровавая пена. Впавшие щеки, изрезанные глубокими морщинами. Горящие ненавистью желтые глаза.

– Ни hrena себе! – присвистнул Серега. – Ну, Голливуд, blin.

Валентин прицелился в монстра из подобранного с пола пистолета. Молодой человек держал его в левой, здоровой руке.

Нелюдь злобно окрысилась и зашипела, обнажив несколько рядов острых как бритвы зубов.

Элизабет с сомнением покачала головой:

– Боюсь, его обычная пуля не возьмет.

– Ты права, – подтвердил толстяк.

– А вот попробуем! – заупрямился киллер и открыл прицельный огонь.

С левой руки он стрелял столь же мастерски, как и с правой, «рабочей». Все пули легли ровнехонько в цель, но не причинили зомби никаких видимых повреждений. Наоборот, проклятая тварь стала больших размеров, разросшись уже до мастиффа или пятнистого дога.

– Попытка не пытка, – пожал плечами Валентин, запустив в монстра пистолетом. Но и от этого «томагавка» существо не пострадало.

– Отойдите-ка, – приказал лже-Вей людям.

Те послушались.

Толстяк неторопливо скинул халат, отложил в сторону меч и стал на четвереньки.

– Че это с ним? – поинтересовался уже ничему не удивляющийся Черкасский.

– Наверное, тоже будет трансформироваться, – предположил Валентин, и Серега с уважением покосился на своего такого умного «личного убийцу».

Тот, которого драконы назвали Паньгуанем, затрясся мелкой дрожью и, действительно, стал быстро терять человеческий облик. Его кольчуга превратилась в чешуйчатую броню, покрывавшую мощное тело не то льва, не то оленя. На лбу вырос острый витой рог.

– Цилинь! – узнала волшебного зверя девушка. – Охранник императорских регалий!

Единорог нетерпеливо забил копытом, выпуская из ноздрей огненные струи. В ответ оживший мертвец взмахнул рукой, и в сторону его противника полетели сине-алые молнии.

Такого зрелища слабые нервы людей не выдержали, и благая тьма покрыла их сознание…

– Отступись, – мирно предложил толстяк, вновь принявший человеческий облик.

Цзян-Ван, также выйдя из роли восставшего мертвеца, устало прислонился к подножию статуи Будды Вайрочаны.

– Не могу, – покачал головой. – Столько сил было положено, столько долгих лет истрачено, и все зря? Нет, Паньгуань, не проси.

– Да зачем тебе эти цацки? Мне, например, до того надоело присматривать за ними. Как я расслабился, когда они очутились здесь, под присмотром Владыки Света. Если бы не эти проклятые хунвейбины, осквернившие святое место, тебе ни за что не удалось бы отыскать дары Фу-си. И для чего ты привлек к этому делу людей?

– А кто наложил на сокровища великое заклятие, я, что ли?

Цзян-Ван передразнил:

– «Только руки человека, видевшего и не боящегося богов, могут коснуться жемчужины и дощечки». Скольких трудов мне стоило найти такого человека!

Он кивнул в сторону лежащей в беспамятстве Элизабет МакДугал.

– А не подарить ли реликвии ей, а страж? Как-то неудобно оставить девушку без утешительного приза.

– Уж лучше отдать ей, чем позволить тебе свершить задуманное! Неужели ты и впрямь хочешь открыть Врата Дракона? – ужаснулся Паньгуань. – Даже сам Шан-ди в свое время на это не решился, хотя ему и очень хотелось. Хвала богам, мудрец Ин-лун вовремя отговорил своего воспитанника от этого опрометчивого шага. Одно Высокое Небо знает, что ждет наш мир, если Врата вновь откроются. Ты уверен, что сумеешь закрыть их?

– А стоит ли? Может быть, этот мир давно нужно было уничтожить.

– Вряд ли. В нем далеко не все так плохо. Да и кто дал тебе право вершить судьбы мира? Шан-ди? Владыки из Небесного Дворца?

– Их давно уже нет, – зло процедил сквозь зубы Цзян-Ван. – Они сбежали, устрашившись дела рук своих. Бросили нас, бедных и глупых слуг, на произвол судьбы. Выкручивайтесь, дескать, сами.

– Отступись, – повторил коротышка. – Иначе мне придется прибегнуть к крайним мерам. А не хотелось бы. За столько лет со времени, как мы оба по воле Небесного Правителя вышли из саркофагов, я успел привыкнуть к тебе.

– Давай закончим то, что начали, хранитель сокровищ! – упрямо мотнул головой его собеседник. – И пусть Высокое Небо нас рассудит.

– Ты сам выбрал! – крикнул Паньгуань, хватаясь за свой чудесный меч.

Вскинув правую руку высоко к небу, он начертал в воздухе несколько сложных фигур. Выведенные им знаки обрели материальную форму и, превратившись в огненные ленты, обвили по рукам и ногам тело Цзян-Вана. Несчастный закричал, тщетно пытаясь вырваться из их цепких тисков.

Толстяк в кольчуге медлил, не находя в себе сил нанести последний удар своему собрату. Он в отчаянии смотрел вокруг себя, ища и не находя того, кто мог бы за него закончить это дело.

Люди? Им не дано справиться с не-рожденным.

Стражи Врат? Но он уже использовал их помощь. Более одного раза обращаться к ним нельзя.

С сомнением поглядел на Вайрочану. Этому-то и вовсе нет никакого дела до дрязг людей и не-людей. Хорошо ему было проповедовать благое недеяние. Погрузился в вечную нирвану и был таков.

– Высокое Небо!

– Ну, бей же! – взывал несчастный Цзян-Ван, не в силах выдерживать муку, приносимую объятиями Огненных Змей. – Чего ты ждешь? Будь ты проклят вместе со своим Высоким Небом!

Два небесно-голубых луча прорезали полумрак пещеры.

То раскрыл свои очи улыбающийся Вайрочана.

Лучи уперлись в тяжелые каменные створки Врат Дракона и те… приоткрылись. Из образовавшейся щели повеяло замогильным холодом. Струя белого ледяного пара устремилась к забившемуся в конвульсиях Цзян-Вану и обволокла его непроницаемым облаком.

Паньгуань, забыв обо всем на свете, бросился к Вратам, намереваясь собственной грудью закрыть щель.

Но никакого зазора уже не было. Створки ворот были так же надежно захлопнуты как тогда, много веков назад, когда они закрылись за спиной великого Юя, усмирителя потопа.

Толстяк оглянулся назад.

Гигант Вайрочана неподвижно сидел на своем постаменте, все так же отрешенно улыбаясь. Безучастный ко всему на свете. И глаза его были закрыты.

А в гроте стало одной статуей больше.

Это был уродливый демон, обвитый змеями. И на лице его застыла такая же, как и у Будды, умиротворенная улыбка праведника.

Эпилог

– Эй, любезный, принеси-ка еще коньячку! – велел Черкасский старику-дворецкому.

Развалившись в огромном георгианском кресле, он с наслаждением курил кальян, наполненный ароматизированным, привезенным из Египта табаком.

«Похоже, он окончательно освоился в имении», – с удовлетворением констатировала Бетси.

Глядя на Сергея, можно было подумать, что он рожден в семье, имеющей многолетние колониальные традиции. Гены рабовладельца так и бурлили в этом огромном, похожем на медведя парне.

Едва появившись в Пертских владениях МакДугалов, русский поначалу оробел. Он явно не привык к такой размеренной и упорядоченной жизни, где все подчинялось Их Величествам Традициям. Вышколенные слуги, дворецкий в ливрее и с бакенбардами, огромный особняк с разбитым вокруг него регулярным английским парком – все приводило Серегу в безумный восторг.

Элизабет забавлялась, наблюдая, как бывший охотник за артефактами то и дело звонит в колокольчик, вызывая прислугу. Та уже просто шарахалась, завидев на горизонте мощную фигуру русского. Бог его знает, что ему придет в голову на этот раз.

Вот и теперь он попросил себе коньяку не потому, что и впрямь хотел выпить (практически нетронутый бокал стоял рядом с ним на журнальном столике), а просто так, из ребячества.

– Вернусь домой, – мечтательно закатил глаза Черкасский, – обязательно построю себе такую же хибару, lohom budu! Где-нибудь в средней полосе России.

– Ага! – не отрываясь от компьютера, подпел ему Валентин. – Купишь себе княжеский или графский титул, пригласишь меня в гости. И будем мы с тобой пить чай или текилу в беседке над Волгой-матушкой. И, узнав о такой нашей дружбе, президент пожалует нас генералами.

– Прикалываешься? – с подозрением уставился на него Серега. – На фиг мне титул? Да и генеральские погоны ни к чему. Я же не Жириновский.

– Просто подумал, до чего жизненны характеры Гоголя. В каждом из нас, русских, сидит чуточку Манилова. Давно ли мы вышли из небывалой передряги, а уже на барскую жизнь потянуло…

– Нет! – решительно нажал он «escape». – В этой чертовой машине все гораздо сложнее, чем в жизни. Второй час бьюсь над новым «Tomb Raider», а все не могу выйти на четвертый уровень! Реальному «черному археологу» намного легче!

Бетси фыркнула.

Странные они, эти русские.

Вот хотя бы та парочка, которая сидит перед нею. Настоящие голубки. Мирно беседуют о том, о сем. И не подумаешь, что один из них профессиональный убийца, нанятый конкурентами второго для операции по его устранению. Причем второй хорошо осведомлен о миссии первого.

Но это все в прошлом. Сейчас, после «успешного» выполнения заказа, Валентин решил отойти от дел и заняться какой-нибудь мирной профессией. В деньгах он уже давно не нуждался.

– Кстати, тебе в имении не нужен садовник? – прошептал он, склонившись к самому уху Элизабет.

Ощутив жар его дыхания, девушка зарделась. За тот месяц, что русские гостили у нее в Перте, она успела достаточно близко познакомиться с этим красивым парнем, похожим на итальянского киноактера Рауля Бова.

Когда они пришли в себя там, в гроте Лунмыня, вокруг стояла мертвая тишина.

Двое русских парней и девушка-англичанка с удивлением смотрели по сторонам. А где же Паньгуань и его жуткий противник? Ни того, ни другого.

Полно, да не приснилось ли им все это? Оживший мертвец, мечущий молнии в единорога цилиня. Бред!

Но вон, в сторонке, лежат тела полковника и капитана. И вырастает из пола многотонная глыба, ставшая надгробным памятником нескольким десяткам китайских «безопасников».

«А артефакты?» – вскинулась Бетси.

Где они? Или тоже исчезли вместе с существами из другого мира?

Да нет. Лежат себе преспокойненько там, куда их положила Элизабет, достав из тайника Гунь Сяотина. И большая жемчужина, и нефритовая табличка.

– Хватит на них пялиться, – вернул ее к реальности Серега. – Дырку протрешь. Давайте-ка лучше прикинем, как нам выбраться из этой dolbanoy гробницы. Сдается мне, что тут придется попотеть. Это не лоянская тюрьма. Под залог не выпустят.

– Zamurovali demony, – сказал по-русски киллер.

Черкасский к изумлению Элизабет заржал. Девушка не поняла, в чем соль шутки, ведь Валентин только констатировал факт.

– Не обращай внимания, – улыбнулся ей молодой человек. – Это цитата из одного нашего фильма. Комедии.

– Так что все-таки делать будем? – жалобно посмотрела она на него.

За пару дней их знакомства она до того прониклась верой в сверхъестественное везение и всемогущество Валентина, что ни капли не сомневалась, что он обязательно найдет выход.

– Прежде всего, нужно осмотреться, – рассудительно изрек парень. – Девочки налево, мальчики направо, шагом марш!

Мисс МакДугал охотно поддержала предложенную игру.

Осмотр маршрута для ретирады показал, что обрушившийся карниз не совсем заблокировал выход. Между глыбой и стеной оставалась небольшая щель, узкий зазор, в который хоть и с трудом, но все же можно было протиснуться человеку. Даже такому крупному, как господин Черкасский.

Очутившись на воле, охотники за артефактами стали думать, как им избежать прочих неприятностей.

Валентин был прав, говоря, что смерть взвода сотрудников Министерства общественной безопасности может сильно осложнить их отъезд из красного Китая. Ведь, наверняка, не на одном покойном полковнике заканчивалась цепь проинформированных об этой операции людей. Над полковником стоял кто-то повыше чином и обладающий большей властью. Уже через пару часов к нему поступит сигнал тревоги, и многие сотни бойцов получат приказ разыскать и задержать преступников.

Главным образом, опасность угрожала Элизабет, которая была основным объектом разработки спецслужб. Но и Черкасский не был застрахован от неожиданностей. Мало ли что писал в своих отчетах покойный «Джимми Чен». Из их троицы лишь Валентин мог чувствовать себя в относительной безопасности. Ему удалось практически нигде не засветиться. Ну, разве что в парке Ванчэн.

Опять же, «Триада». Не захотят ли ее боссы тоже отомстить за срыв своих планов и гибель десятка «братьев»?

Да, ситуация вырисовывалась непростой. Если только…

– А что, – расхохотался Серега, услышав остроумный план, предложенный его «личным убийцей». – Мне по приколу! Всегда чувствовал, что во мне погибает великий артист. Только не забудь всех моих корешей оповестить о происшедшем.

Бетси же поначалу воспротивилась.

Ни за что на свете! Дурная примета! Ни один уважающий себя «черный археолог»…

Через пять дней в аэропорт китайской столицы, прямо к рейсу «Пекин-Лондон» были доставлены два запечатанных цинковых гроба. Худощавый симпатичный молодой человек, сопровождавший печальный груз, протянул чиновнику документы.

Пробежав глазами бумаги, заполненные на двух языках, китайском и английском, таможенник взглянул на юношу.

– Значит, покойников звали Элизабет МакДугал и Сергей Черкасский? – уточнил он.

– Именно, – подтвердил кареглазый красавец.

– Подданная Великобритании и гражданин России. Так-так. Причина смерти?

Все это было указано в бумагах, но парень терпеливо отвечал на все вопросы.

– Несчастный случай во время экскурсии. Обвал в одном из гротов Лунмыня. Да вы, наверняка, об этом читали. Газеты до сих пор не умолкают.

– Да-да, – закивал чиновник. – Я всегда говорил, что нужно лучше финансировать реконструкцию наших достопримечательностей. Многие из них прямо таки в ужасающем состоянии. А вы кем приходитесь покойным?

– Я был женихом баронессы МакДугал, а моему другу господину Черкасскому предстояло стать шафером на нашей свадьбе.

– Такая потеря, такая потеря! – посочувствовал китаец. – Вы меня извините, но придется вскрывать.

Молодой человек болезненно поморщился.

– Правила есть правила.

– Там довольно жуткое зрелище, – предупредил красавчик. – Может, обойдемся поверхностным осмотром?

В его руках появилась увесистая пачка банкнот. Причем не юаней, а полновесных американских долларов. Эти бумаги показались таможеннику куда более солидными и авторитетными, чем те, которые парень ему передал прежде. Он быстренько поставил штамп, разрешающий «грузу № 300» покинуть пределы КНР.

«Восстание мертвых из гроба» произошло уже в Перте.

Впервые в жизни Сэдрик потерял свою хваленую невозмутимость, видя, как из цинкового гроба вылезает на свет божий Нечто, отдаленно напоминающее его хозяйку. А жуткое существо, стерев со лба грим, нанесенный столь реалистично, что прямо оторопь брала, знакомым звонким голосом потребовало приготовить ванну и две комнаты для ее гостей…

– А что бы ты сделал, если бы таможенник таки настоял на своем? – спросила как-то Бетси у Валентина.

Парень проводил взглядом сокровища Юя, которые Элизабет после очередного осмотра и фотографирования прятала в сейфе, скрытом за портретом самого знаменитого из ее предков, сэра Роберта МакДугала, прославившегося своими подвигами в колониальной Индии во времена восстания сипаев.

– У меня были варианты.

И сказано это было таким тоном, что девушка предпочла далее не уточнять.

– Так как же насчет вакансии садовника? – настойчиво повторил Валентин.

– Боюсь, что не понравлюсь тебе в роли хозяйки, – лукаво ответила мисс МакДугал. – Я слишком требовательна к слугам.

– Между прочим, – гордо выпятил грудь молодой человек, – у меня диплом профессионального садовода. Как-никак, Timiryaz’evky закончил. Это у нас в Москве такой знаменитый университет, – пояснил он. – Готовящий специалистов для сельского хозяйства.

– Ладно, подумаю, – обнадежила его Бетси. – А как насчет жалованья?

– Договоримся.

Его взгляд был слишком красноречив.

– Тебе чего, дед? – грубо прервал их идиллию грозный голос Черкасского.

Седой дворецкий почтительно согнулся в выжидательном полупоклоне.

– Что случилось, Сэдрик?

Ответ не требовался. Серебряный поднос, на нем конверты. Много конвертов, подписанных знакомыми и незнакомыми почерками.

Снова соболезнования по поводу ее «безвременной кончины»? Да уж, газетчики постарались на славу, лия горькие слезы над хладным телом «ярчайшей звезды мировой археологии». Не хватит ли? Может быть, пора воскреснуть из мертвых?

– Ваша почта, миледи.

Харьков – Таллинноктябрь 2003 – январь 2004

Оглавление

.

Глава первая . Уроки поэзии

Глава вторая . Крутые виражи

Глава третья . Кошки-мышки

Глава четвертая . Сын Неба . (Интерлюдия-1)

Глава пятая . Великий поход . (Начало)

Глава шестая . Заразительный ветер странствий

Глава седьмая . Тёмная ночь

Глава восьмая . Пагоды диких гусей

Глава девятая . Вот так подфартило!

Глава десятая . Сын Неба . (Интерлюдия-2)

Глава одиннадцатая . Тени прошлого

Глава двенадцатая . Город контрастов

Глава тринадцатая . Великий поход . (продолжение)

Глава четырнадцатая . Последний евнух

Глава пятнадцатая . Праздник пионов

Глава шестнадцатая . Врата дракона

Глава семнадцатая . И заговорят немые

Эпилог

Реклама на сайте