«Вестники Митры»

Пин Эбель был доволен. Позапрошлым утром он наконец нанял именно такого охранника, какого искал давно, с самого того дня, как прибыл в Шадизар по своим неотложным купеческим делам. Правда, парень был слишком молод, но это — считал Эбель — даже к лучшему. Он так легко согласился на четырнадцать медяков в день, что сразу стало понятно: дурень ничего не соображает в ценах, а значит, и вообще в жизни. Лет этак через семь или восемь он, возможно, и сумеет понять, чем отличаются четырнадцать медяков от одного полновесного золотого, а пока пусть служит достопочтенному пину почти задаром и набирается опыта рядом с таким мудрым хозяином.

Пожалуй, он даже должен бы был приплатить Эбелю за несомненную удачу наслаждаться общением с ним в течение целой луны, ну да ладно: не настолько жаден шемитский купец, как про него толкуют…

Придя к такому утешительному выводу, пин в душе своей плюнул и растер остатки совести и с добродушной, совсем чуть-чуть высокомерной улыбкой обратился к новому охраннику:

— А что, Конан, побьешь ли ты того верзилу, что сторожит бренные останки Нассета?

— Бренные останки?

— Только так могу сказать об этой развалине. Да будут тому свидетели прекрасный Адонис и луноликая Иштар, он и десять лет назад выглядел точь-в-точь как хвост от дохлого ишака, обгрызенный голодной собакой. Ну, побьешь или нет?

— Кром! Еще бы!

Пин благосклонно кивнул и отвернулся. Воистину ему повезло. Этот киммерийский волчонок ростом в два Эбеля и половину Нассета стоит десятка чванливых шадизарских стражников, разжиревших на доходной службе отечеству. Те только и знают, что жрать да спать, а до хозяйского добра им и дела нет.

— Не вздремнуть ли мне, Конан? Усталость сковала члены.

Если Конан и удивился, то виду не подал. Пин Эбель продрых с прошлого вечера до нынешнего полудня, потом встал, подкрепился двумя мисками овощей и огромным телячьим окороком, и вот теперь неведомо откуда взявшаяся усталость сковала, оказывается, его жирные члены, и он снова собрался спать.

— Почему бы нет?

— Ты добрый малый, — довольно улыбнулся пин. — Жалеешь хозяина. Понимаешь, что хозяин крутится как белка в колесе, дабы какая-либо наглая гнида не обвела его вокруг пальца. И то — иной так и норовит урвать лишнюю монету, лишний кусок… Ох, как я утомился…