«Архон»

Прошлой ночью я стал рыбой в море.

Я плавал в глубине, мое тело рябило и трепетало, и длинные усики, отходившие от крохотного рта, тянулись позади и щекотали мне бока.

Вверху светила луна, огромная и белая. Внизу устрицы, дыша, приоткрыли свои раковины. А внутри раковин мерцали жемчужины, крохотные и блестящие, и в них я увидел свое отражение.

В глубинах воды красота рождается из боли.

Это должны знать все боги.

Значит, молва была правдива. Вот они какие, слоны. Их громадные туши поразили Мирани. В жарком вечернем мареве двенадцать исполинских зверей выстроились полукругом. Взмахивали хвостами, раздраженно подергивали ушами, отгоняя мух. На спинах у них высились паланкины, настоящие башни из дерева с ярко расписанными дверями и окнами. Внутри этих башен, под балдахинами, украшенными золотом и драгоценными камнями, восседали темнокожие купцы.

Мирани сидела напротив Моста, по левую руку от Гласительницы, и в сумерках разглядывала животных. Над Островом нависала большая полная луна — праздничное зеркало Царицы Дождя. В ее призрачных лучах серебрилась бескрайняя пустыня, пылали костры на дорогах, чернели неприступные бастионы Города Мертвых. Тронутая ветерком мантия щекотала руку; позвякивали чьи-то тонкие серебряные браслеты. И больше никаких звуков, только далеко внизу размеренно бились о камень неумолчные волны.

Слон, стоявший посередине, тяжело выступил вперед. Толстые ноги, увешанные браслетами, увязали в мягком песке; мерцали в лунном свете бесчисленные серебряные цепи, увивавшие шею, спину и уши. Алая сбруя была усеяна крошечными колокольчиками и крупным жемчугом, а самая большая жемчужина, бесценный шар величиной с кулак, свисала между глазами.

Скрытая под маской, Мирани слизнула выступивший над верхней губой пот. Прорези для глаз ограничивали поле зрения, но она хорошо видела Гласительницу Гермию и остальных Девятерых. Девушки сидели очень прямо, будто оцепенев от ужаса, а бронзовые маски безмятежно улыбались приближающемуся чудовищу. Рядом с Мирани беспокойно ерзала Ретия. Рослая девушка была настороже, внимательно всматривалась в толпу. Ее пальцы, легкие, как пыль, тронули запястье Мирани.

— Он смотрит на тебя, — шепнула она.