«Часы Ираза»

В республике Ир, одном из двенадцати городов-государств Новарии, шел тринадцатый день месяца Единорога.

В городе Оринксе, в таверне под названием «Алый Мамонт» сидел стройный, хорошо одетый юноша; он вертел в руках стакан с вином и глядел на дверь. Несмотря на новарскую одежду, что-то выдавало в посетителе чужеземца. Может быть, слишком смуглая кожа – у новарцев в большинстве своем черноволосых, она была все же светлее. Да еще броские украшения, каких не носили в Стране Двенадцати Городов.

В другом конце комнаты сидел мужчина постарше – среднего роста, коренастый, с простым неприметным лицом и одетый в невзрачное черное платье. По сравнению с молодым щеголем он выглядел подчеркнуто аскетично.

Пока высокий юноша разглядывал дверь, крепыш, прихлебывая эль из просмоленной кожаной кружки, разглядывал высокого юношу. У обоих на лбу блестели капельки пота – погода стояла не по сезону жаркая.

Дверь распахнулась. С шумом и топотом в таверну ввалились шестеро грубоватых на вид мужчин – потных, черных от пыли и на чем свет стоит ругающих жару. Они заняли самый большой стол и принялись барабанить по нему кулаками. Самый рослый из всей компании, краснощекий детина с короткой черной бородой и глубоко посаженными темными глазками под нависшими черными бровями зычно закричал:

– Эй, Тедус! Можно наконец честным работягам промочить глотки? А то у нас там пыли – хоть урожай выращивай!

– Иду, иду, мастер Никко, прекратите только этот дьявольский грохот, – проворчал хозяин таверны; он появился с добрым десятком кружек в руках, удерживая каждую за ручку толстым согнутым пальцем.

Поставив кружки с элем на стол, он спросил:

– Последний день здесь работаете?

– Да, – ответил здоровяк; его лицо пересекал шрам, оставшийся от удара мечом, и нос был перебит. – Завтра отправляемся в Эвродиум. Нам велено вести водопровод на юг – сделать крюк по возвышенности, а уже потом рыть на Ир.

– А по-моему, рыть надо прямо к Иру, – возразил Тедус. – Чем короче, тем лучше.

– Мы бы так и сделали, но тогда синдикату пришлось бы платить за опоры протяженностью в несколько лиг. А какие они щедрые – сам знаешь: за лишнюю монету удавятся. Когда все будет готово, само собой, станут жаловаться, что наклон слишком мал и желоб засоряется. Я их предупреждал, но они не пожелали и слушать. Словом, куда ни рой, все равно сам будешь виноват. Горе бедным землемерам!