«Тень мага»

Посвящается тому, кто просил не называть его имени, но без чьей помощи эти повести не были бы написаны

Хантер осторожно, так чтобы не скрипнула, закрыл дверь коттеджа.

Быстро осмотревшись, он сошел с крыльца на посыпанную желтым песком дорожку и вдруг, сделав несколько шагов, остановился. Ветер донес до него чуть горьковатый, тягучий запах прелых листьев и увядающих цветов, желтеющей травы и перезревших ягод шиповника – запах осени. Прищурившись, Хантер посмотрел на красноватое, совсем не жаркое солнце.

Вот так. А потом будет зима. И все уже кончилось. Можно возвращаться домой, к жарко натопленному камину, старому креслу и пенковой трубке. Наверняка в почтовом ящике накопилась куча газет, а в ближайшем книжном магазине ему уже отложена, ждет – не дождется, стопка книжечек в ярких, лаковых обложках. Все это нужно просмотреть и прочитать. И отныне это будет его единственная работа. По крайней мере, до будущего лета.

Ему надо было уходить от этого коттеджа прочь – и чем скорее, тем лучше, но он стоял, дышал осенним, пропитанным запахом безнадежности и увядания воздухом и думал о предстоящей зиме, о своем старом, покрытом облупившейся краской доме, который, словно левиафан примет его в свое нутро. До будущей весны. До будущей весны. Где – то, глубоко – глубоко, в нем проснулась привычная, сладкая и безнадежная тоска, ни по чему конкретному – просто.

Хантер вздохнул и подумал о будущей весне. О том, что настанет день, когда подуют весенние ветры, и шустрые ящерицы покрикки вылезут из своих нор, издавая радостные пронзительные вопли, а в небе будут кружить птички – врушки и протяжно кричать “Вру, вру, вру!”. И старый тиранозавр-рекс – гроза ближайшего леса, выйдет на опушку и будет долго стоять, подставляя весеннему, теплому солнцу морщинистые, шершавые, словно кора столетнего дуба бока, то и дело настороженно оглядываясь, проверяя – не подкрадываются ли к нему вооруженные крупнокалиберными пулеметами охотники.