«Фуга Баха в D-миноре: Интерпретация»

Солнце взошло над миром из безжизненных гор, что не могли похвастаться ни пиками, ни зубцами — лишь округлыми, словно изогнутая бровь, вершинами, ярко-пурпурными от залившего их солнечного света. Все они вздымались на одинаковую высоту, поэтому взору представали разом сотни и тысячи горных вершин, простирающихся вплоть до самого окоема.

А где-то глубоко в долине между ними спал Мерзейший Дракон; он лежал, наполовину погрузившись в болото — а его бесконечное тело тянулось сквозь долины все дальше и дальше. Люди говорили:

— Если Дракон проснется, мир сгинет от его чудовищного дыхания… ибо в нем таится смертельный холод.

Ничто на всех семи континентах не вызывало большего ужаса, чем возможное пробуждение Дракона.

Но Солнечный Принц думал иначе. Он решил разбудить Дракона.

Поэтому, когда его солнечная колесница взошла над Горами, где покоился Дракон, на полпути между зарей и полднем, он спрыгнул с нее на округлую поверхность ближайшей вершины.

На голове Принца красовался шлем из сияющего золота с высоким гребнем; облачен он был в блестящие доспехи, искусно сработанные и прихотливо украшенные, что ощетинились на плечах и наколенниках острыми пиками. Каждый дюйм их поверхности испускал ослепительное сияние — и вся фигура Принца, казалось, искрилась и дрожала. Он скорее протанцевал, чем просто спрыгнул с солнца на вершину горы, проделав это в быстром, едва уловимом ритме. Его пояс, единственный предмет облачения, что не испускал золотого сияния, был изукрашен блестящими, полыхающими огнем сапфирами и топазами, рубинами, изумрудами и аметистами, хризопразами, бриллиантами и бериллами. Поэтому, когда Принц двигался, вокруг него разлетались мириады ломаных радуг.