«Дочь богини»

Дочь богини (fb2) - Дочь богини 782K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ивлин Хоуп

Ивлин Хоуп Дочь богини

Введение

Краткие выдержки из доклада Армина Корратара, хранящегося в библиотеке Латрейи-2

«Уважаемое собрание, прежде чем я перейду к основной информации, содержащейся в докладе, я хотел бы принести извинения за сорванную разведывательную миссию. Признаюсь, приземляясь на Алару, я руководствовался исключительно любопытством, забыв о долге, добровольно принятом мной. Тем не менее, я считаю, что информация, полученная в этом путешествии, чрезвычайно полезна нам и может предостеречь будущих разведчиков от неосмотрительных поступков.

Я начну с описания положения Алары в эльде. Солнце Алары довольно велико и, на мой взгляд, относительно молодо. Во всяком случае, точно моложе нашего. Год Алары равен полутора годам Латрейи, аборигены делят его на четыреста полных дней и одну ночь. Ночь эту принято звать временем свободы и посвящать уединению и созерцанию. Привычное нам деление на месяцы и времена года отсутствует, каждому дню присвоен номер от единицы до четырёхсот, соответственно. Вокруг Алары вращается маленький спутник, называемый Эхо. Рои считают, что там живут Вечные Судьи и находятся души, ожидающие перерождения.

Алара, мир, который я увидел из наблюдательного просвета моего эргельда, привлекла меня необычностью своей окраски, видимой из космоса. Два материка, расположенных на одной стороне планеты, оказались окрашены по-разному. Северный представлял собой жуткую мешанину цветов, найти которой логичного объяснения я не смог. Южный, как и материк, расположенный в другом полушарии, был окрашен в серебристо-зелёные тона. Это позволило мне предположить, что именно это состояние является стандартным для местной природы. Перед приземлением я тщательно просканировал пространство с помощью чувствительных зон эргельда и нашёл, что оно вполне пригодно для существ нашего строения. Первое время я испытывал небольшой дискомфорт, который связывал с непривычной атмосферой, но позже понял, что дело совершенно в другом. Как я выяснил, вступив в контакт с местными жителями, северный материк назывался Ройэтом, южный Реталом. Господствующая раса на обоих — рои. Рои в целом похожи на аллатов, имеют сходное наружное (центральная симметрия тела, одна голова, по две пары верхних и нижних конечностей, прямоходящие) и внутреннее (мозг — главный контролирующий орган, нервная система присутствует, сходное строение костей и т. п., подробнее — в приложении) строение…»

«Культура роев значительно отличается от нашей, что может быть обусловлено полным отсутствием внешних врагов. Эта культура никогда не знала государственных переворотов, внешних и внутренних войн и прочих неприятных вещей, сопровождавших становление нашей цивилизации. Единственный смутный период — время, когда первый король из династии Орелов собирал под свою руку разрозненные кланы, городки и деревеньки. Так как письменных свидетельств сохранилось мало, эта тема была весьма популярна у писателей, поэтов и прочих художников, творивших до войны с Иными (о войне подробнее в приложении). Вторая излюбленная тема здешних творцов — боги. Я посвятил описанию богов Алары отдельный доклад, так как до сих пор не понимаю, как могут существовать настолько могущественные, связанные малым количеством законов сущности…»

«Изящные искусства были чрезвычайно распространены среди роев. Хорошим тоном считалось иметь более одного хобби, связанного с музыкой, архитектурой, живописью, конструированием одежд, литературой. Что интересно, рои относили садоводство к изящным искусствам…»

«Также на Алларе есть магия. Проявляется она неоднородно и не имеет ничего общего с известной нам силой звёзд. Самыми мощными способностями, не поддающимися никакому разумному объяснению, обладают Орелы, следом за ними — священнослужители, получающие силу непосредственно от богов. Прочие рои способны ощущать силы других, немного предвидеть будущее, влиять на совпадения и вероятности. Как правило, их способности нематериальны, даже простое боевое сияние, продемонстрированное мной однажды, было воспринято окружающими как нечто из ряда вон выходящее. К сожалению, мне нечего рассказать о их техническом прогрессе, так как война с Иными унесла большую часть учёных, а выжившие рои имеют весьма слабое представление о том, как работали достижения их предков. В числе известных мне артефактов — ткань, способная заживить очень серьёзные раны, устройство для переговоров на дальние расстояния, устройства, влияющие на погоду в небольшой области. Отдельного упоминания заслуживают архитектурные артефакты (полный список в приложении). Не обладая достаточными знаниями в строительстве и архитектуре, я не рискну утверждать, являются ли они чем-то выдающимся. Тем не менее, на меня многие из них произвели глубочайшее впечатление. Со слов старейших встреченных мною роев, для строительства и создания перечисленных мною артефактов использовался сплав магии и технологий…»

«Животный и растительный мир обоих материков весьма разнообразен. В связи с тем, что Ройэт и Ретал находятся в разных климатических зонах, природу каждого из них следует описывать отдельно. Значение среде годовых температур между ними колеблется в пределах 10 единиц, причём Ройэт холоднее. На северном материке преобладают леса и небольшие кустарники, животные мелкие. Крупных хищников почти нет, прирост популяции травоядных контролируется холодами. Эта информация записана мной с слов роев, заставших Ройэт в нормальном состоянии, так как увиденное мной зрелище проблематично описать в рамках установленных терминов. Ретал — более опасный материк, населённый множеством видов хищников, опасных растений, плотоядных насекомых, и т. д. (описание видов — в приложении). Именно трудностями колонизации я склонен объяснить тот факт, что за сотню лет после переселения, рои так и не смогли восстановить уровень развития цивилизации. Должен отметить, что Ретал населён также воинственными племенами дикарей, о происхождении которых роям доподлинно ничего неизвестно. Свои соображения об этом я изложу высокому собранию лично…»

«Институт власти, принятый среди роев, значительно изменился после их вынужденного переселения. О власти, существовавшей на Ройэте, я подробно упомянул в приложении, здесь же хочу кратко коснуться органов власти, сформировавшихся на Ретале. В основе государства оказался Храм Алы, как орган контролирующий и направляющий. Избранные жрицы следят за тем, чтобы рои равномерно участвовали в восстановлении цивилизации и обеспечении безопасности. Законов у них на удивление немного, жизнью роев издревле управляет кодекс Совести, созданный, по легенде, одним из Вечных Судей. Среди населения настолько велик страх оказаться после смерти жуком-могильщиком или чем-то столь же неприятным, что это кодекс с успехом заменяет большинство нормативных актов и установлений, принятых, к примеру, у нас. Таким образом, Храм в основном следит за безопасностью колонии, лечит, оказывает помощь больным и нуждающимся. Специальная храмовая школа обучает сирот, которые в дальнейшем становятся посланниками мира среди дикарей или же выполняют полезные функции в поселениях…»

«В обществе роев есть два возраста, являющиеся своеобразными переломными моментами. Возраст согласия наступает с первого дня семнадцатого года жизни. С этого момента рой может вступать в половые связи, но ещё не имеет права создавать семью и владеть имуществом или собственным делом. Возраст владения обычно определяют родители, но принято не затягивать с его объявлением дольше, чем до первого дня двадцать пятого года жизни роя. С наступлением возраста владения юноша или девушка становятся полностью самостоятельными и имеют право создавать семью, заниматься собственной деятельностью и т. п…..»

«Институт семьи произвёл на меня огромное впечатление. Начнём с того, что в цивилизации Ройэта практически не существует разницы между моногамией и полигамией. Каждый мужчина имеет столько жён, сколько смоет прокормить, и каждая женщина может иметь столько мужей, о скольких сможет одинаково заботиться. В случае, если в существующую пару входят новые члены, необходимо согласие и мужа и жены. Однополые союзы отсутствуют. Полигамные ячейки воспитывают детей сообща, не делая различий между тем, кто является их биологическим родителем. Дети, рождённые в таких союзах, не делают различий между родителями. Имущество делится поровну. В условиях Ретала такая форма организации семьи нежизнеспособна, в связи со сложными условиями жизни. Тем не менее, мне встречались такие семьи и там. Ещё одна интересная форма семьи — «брат и сестра — возлюбленные». Здесь не предполагается кровного родства, прямой инцест среди роев недопустим, вступать в любовные отношения разрешено лишь тем родственникам, в ком нет общей крови. Например, сын вдовы вполне может взять в жёны дочь её второго мужа от предыдущей жены. Таким образом, понятия брат-возлюбленный и сестра-возлюбленная указывают на пару, духовно близкую, словно кровные родственники, и при этом имеющую возможность состоять в любовных отношениях. Считается, что такие пары наделены особой милостью богов и обладают некими способностями, превосходящими способности других роев».

Выдержки из сопутствующего доклада «О богах Алары»

«Несмотря на то, что в Аларе поклоняются одному богу (Лару) и пяти богиням, я бы назвал эту религию единобожием. Во-первых, все пять богинь — персонификации одной женской сущности (Алы). Такое разделение принято от того, что богиня, по вере роев, настолько всеобъемлюща, что смертные неспособны объять всё её величие своим разумом. У каждой из ипостасей Алы есть своя символика, свой чин служения, своя зона ответственности.

Тейтола — богиня-девочка, её цвета — белый и фиолетовый. Покровительница всех детей от рождения и до наступления возраста согласия (у роев — 16 лет). Символы — лоскут белого полотна и гроздь фиолетовых цветов. Полотно символизирует, что каждая новая жизнь, пришедшая в этот мир, чиста и невинна, и дальнейшая её судьба зависит лишь от неё. Цветы, называемые на Ройэте «толати», считаются одновременно символами мудрости и беззаботности, так как их запах дарит лёгкую эйфорию, а форма цветка похожа на голову. Если с беззаботностью мне всё понятно, то символ мудрости, принадлежащий детской богине, удивил меня. Жрицы разъяснили, что детям, по их убеждениям, свойственна некая неосознанная мудрость, проистекающая от чистоты мировосприятия. Храмы Тейтолы строят также часто, как и храмы остальных ипостасей, но, естественно, ни о каких жрицах столь юного возраста речи не идёт. В храмах находятся умудрённые опытом жрицы и жрецы из других Храмов, желающие посвятить себя воспитанию детей. Сами храмы полны игрушек, книг и прочих вещей, интересных детям. Побегать и поиграть в храме обычно собираются все дети в округе.

Тейгера — Невеста, покровительствует роям, достигшим возраста согласия, но ещё не зачавшим ребёнка. С учётом того, что рои обычно вступают в брак только ради продолжения рода, можно сказать, что Тейгера — богиня всех взрослых, неженатых роев. Символы — свадебный пояс и свадебный щит голубого цвета. Эти подарки дарят друг другу жених и невеста в завершение свадебного ритуала. Символизм — готовность поддержать и защитить своего партнёра. Что интересно, женщина дарит такие же подарки, как и мужчина. На мой взгляд, это в полной мере отражает странное равенство полов, принятое среди роев.

Теймиала — Мать. Оранжевый и синий. Символ — колыбель. Стать жрицей или жрецом Теймиалы может любой рой, воспитавший хотя бы двух детей. При этом служителю совершенно необязательно постоянно находиться при Храме. Теймиала — единственная ипостась Алы, связанная с похоронными обрядами. Так как скорбь родственников о умершем не поощряется, последователи Матери оплакивают его так, как оплакала бы мать. Или отец. Это ещё один интересный момент в верованиях роев: несмотря на то, что Ала — женщина, все её ипостаси в равной мере покровительствуют и мужчинам и женщинам.

Летейя — богиня плодородия. Цвет — зелёный и жёлтый. Символ — корзина, полная съедобных плодов. Служители Летейи редко возводят храмы, предпочитая возносить хвалу богине на полях и в лесах.

Хатейя — богиня войны. Цвет — красный. Символ до войны с Иными — пламя. После войны её символом, скорее всего, станет горящая птица. Служители Хатей редко проводят всю свою жизнь в храмах. Большая часть их служения — борьба с опасными хищниками, угрожающими горожанам и селянам, и с изредка появляющимися разбойничьими шайками.

Лар — самый странный и непонятный для меня бог Ройэта. Его цвет — чёрный, вмещающий в себя все другие, а символ — стрела. Считается богом воли и свободы, познания и смерти. На самом деле, это довольно лаконичное описание, так как служители Лара занимаются практически всем, чем вообще может заниматься рой. На мой взгляд, его жрецами становятся те, кому нечего терять, кто готов рискнуть всем ради некоей высшей цели. Следует уточнить, что верховный жрец Лара с моей позицией не согласен. Служители этого бога не имеют храмов и узнают друг друга по каким-то малозаметным колебаниям энергии. По их мнению, храм Лара — весь мир».

Глава 1. Начало

В ювелирной лавке всегда царила полутьма. Хозяин лавки — почтённый мастер Абано — не переносил яркого света, поэтому всегда тщательно занавешивал окна, и только зажжённые по углам витрин светильники разгоняли темноту. Впрочем, товар, выложенный в этих витринах, только выигрывал от такого скудного освещения. Броши, кольца и кулоны исключительно тонкой работы были украшены россыпями мелких драгоценных камней и в неверном, трепещущем пламени свечей выглядели ещё изящнее, ещё более живыми.

Мастер Абано не был потомственным ювелиром — доводилось ему в молодости и побыть наёмником Храма, и постранствовать по селениям дикарей, сопровождая купцов, выменивающих одежду и инструменты на редкостные благовония и удивительных зверей. Но в жизни каждого солдата, если ему не повезло уйти на поле битвы, наступает момент, когда уже нет сил сражаться. Очень часто такие ветераны находят приют в трактирах, где работают вышибалами (если руки-ноги целы), или потихоньку топятся в чаше горькой настойки. Гореду Абано повезло — в храмовом прибежище для больных, куда он попал, потеряв ногу в сражении с дикарями Кера, на соседней койке лежал умирающий ювелир. У него не было родных, которым старик мог бы завещать своё дело, а служители Храма отказались принять такой щедрый дар. И тогда мастер в отчаянии завещал всё соседу, о котором он не знал ничего, ни имени, ни рода занятий. Сам Абано тогда находился во власти сонного отвара, которым целители поили больных, потерявших конечности. Считалось, что, пока сознание пребывает в руках милостивой Алы, тело приспосабливается к увечью или же умирает. Абано повезло дважды — его тело оказалось достаточно сильным, чтобы пережить потерю ноги без заражения, а пришёл в себя он уже хозяином небольшой ювелирной лавочки, необходимых инструментов и приличных запасов драгоценных камней и металлов.

Первые несколько лет новоявленный мастер учился работать с металлами, живя продажей готовых украшений, сделанных его предшественником. Предыдущий хозяин лавки предпочитал делать тяжёлые, солидные украшения, зримо подчёркивавшие статус и авторитет их хозяина. А вот Абано внезапно понял, что ему не хватает изящества редких цветов, растущих на землях дикарей, прихотливой элегантности тамошних птиц и зверей, нежности и лёгкости бабочек и стрекоз. И Горед начал учиться создавать их копии в золоте и серебре. На память бывший солдат никогда не жаловался, руки его к тонкой работе приспособились довольно быстро, так что спустя всего два года после смерти предыдущего хозяина, лавочка завоевала бешеную популярность у женщин со всей области Аллер.

Теперь, спустя десять лет после появления в лавочке нового хозяина, в витринах лежала только одна вещь, сделанная не Горедом. Изящная маленькая птичка, усыпанная разноцветными камнями и держащая в клюве ветку прихотливо изогнутых белых цветов, была предназначена особому покупателю. Все остальные просто не обращали на неё внимания.

* * *

— Тария, как здоровье твоей матушки?

Миниатюрная девочка лет семи на вид остановилась и вежливо поклонилась тётушке Барро, жене начальника храмовой стражи. Одетая в белое платье малышка с длинными тёмно-русыми волосами, придерживаемыми у лба белой же лентой, напоминала воплощение Алы Тейтолы, детской ипостаси богини.

— Спасибо, госпожа. Мама чувствует себя всё так же. У неё сегодня день рождения и я иду за подарком.

Девочка очаровательно улыбнулась и, поклонившись ещё раз, пошла дальше. Тётушка Барро с грустью смотрела ей вслед. За последние полтора года у постели Легойи, матери Тарии, побывали лучшие целители внутренней храмовой области Аллер и самые титулованные жрецы. Увы, ни тем, ни другим так и не удалось понять, что за загадочная болезнь обездвижила бывшую жрицу Алы.

Живи мать и дочь в какой-то другой области — им бы пришлось тяжело. Жизнь на колонизируемом материке Ретале не предоставляла возможностей для лишнего милосердия. Легойе уже выдали бы отвар цветов гледии, позволяющий быстро и безболезненно отправиться за Грань, а Тарию спешно отдали бы младшей женой кому-то из жрецов или отправили бы в школу, где готовили посланниц Храма. Но жизнь во внутренней храмовой области очень отличалась от жизни на остальном континенте. Во-первых, сюда доставляли множество товаров и добычи, приличная часть которых добровольно жертвовалась хозяевами на нужды Храма. Во-вторых, здесь всё было подчинено пяти ипостасям Алы: Тейтоле — девочке, Тейгере — невесте, Теймиале — матери, Хатейе — войне и Летейе — плодородию. И многим казалось, что болезнь Легойи — то ли благословение, то ли проклятие самой Алы. Поэтому мать и дочь получали небольшое содержание от Храма, тихо жили в своём маленьком домике и надеялись, что однажды свершится чудо.

Сегодня у Легойи был день рождения — ей исполнялось тридцать четыре года — и дочь решила купить матери не просто подарок, но талисман, который исцелил бы её. Обычный ребёнок отправился бы со своими накопленными за полгода карманными деньгами в храм Алы Теймиалы, но Тария почему-то захотела купить украшение. А лучшие украшения, по словам всех её знакомых женщин, продавались в лавке одноногого Абано. Именно туда девочка и поспешила сразу после того, как они с матерью позавтракали.

Ювелирная лавка Гореда Абано как всегда была погружена в полумрак. Ювелир, уже почти забывший о своей солдатской жизни, сидел за прилавком с книгой в руках. Сегодня он не ожидал наплыва покупателей в свою лавку и рассчитывал спокойно ознакомиться с новыми идеями обработки металлов, высказанными коллегией ювелиров. Абано ещё не знал, что в этот день произойдёт то, ради чего Храм на самом деле отказался от наследства бывшего хозяина этой лавочки. Когда дверь открылась, впуская внутрь немного нелюбимого мастером солнечного света, он инстинктивно прикрыл глаза рукой, а когда открыл их — не поверил собственным глазам. На пороге стояла и отчаянно трусила Тария, девочка, которую в Аллере знали все. Знали, уважали и любили, потому что ребёнок, в одиночку ухаживающий за тяжелобольной матерью без сомнения заслуживал и любви, и уважения, и посильной помощи.

— Да будет с тобой благословение Всемилостивой, малышка. Я могу тебе чем-то помочь?

— Да будет Она милостива к вам, уважаемый мастер. — Тария запнулась, восхищённо оглядывая витрины. В них мерцали и переливались настолько прекрасные вещи, что девочка засомневалась, хватит ли у неё денег купить хоть что-нибудь. Она, конечно, понимала, что любой житель Аллера с радостью снизит для неё цену или вовсе бесплатно отдаст приглянувшийся товар. Но Тария была гордой девочкой, такое отношение казалось ей безумно унизительным и ставящим её на один уровень с домашними животными. Нужно было придумать, что сказать ювелиру, чтобы он не догадался, насколько сильно она хочет купить украшение для матери.

— Вы знаете, сегодня у нас особенный день, мама сказала мне взять денег и пойти купить что-нибудь красивое. Но я никак не могу решить, чтобы это могло быть. Вот, захожу во все лавки, думаю, может что-то понравится. Вы не будете возражать, если я посмотрю, что у вас есть?

Горед сделал вид, что поверил неуклюжей лжи. Выразительное лицо девочки выдавало её намерения лучше, чем могли бы это сделать самые искренние слова. Да и о том, что сегодня день рождения одной из его бывших покупательниц, мастер ещё помнил.

— Конечно, походи, посмотри. Если что-то понравится — скажи, я достану. Цены указаны рядом с украшениями.

Мастер Абано сделал вид, что вновь погрузился в книгу, исподтишка наблюдая за Тарией. Девочка с очаровательно серьёзным видом ходила возле витрин. Иногда она замирала, разглядывая понравившееся украшение, затем шла дальше. Абано старательно запоминал все вещи, возле которых останавливалась девочка, чтобы потом попытаться ненавязчиво скинуть цену на какую-нибудь из них. Но внезапно Тария задала вопрос, услышав который, мастер решил, что ослышался.

— Скажите, а почему та изумительная птичка с цветами в клюве стоит всего одну серебряную монету?

Горед поднял голову от книги, внимательно вглядываясь в личико девочки. Неужели это она — та, о которой говорилось в древнем пророчестве? Неужели этой девочке суждена страшная и нелёгкая участь? О всемилостивая Ала, неужели ей мало досталось? Но вопрос был задан, птица увидена, и дальнейшее совсем не зависело от простого ювелира.

— Это необычное украшение. Уже десять лет оно ждёт того единственного человека, который сможет его заметить. А за такие вещи берут только символическую плату. Она нравится тебе, Тария?

— Да, мастер. Но, наверное, раз она ждёт одного единственного человека, это не могу быть я?

Девочка не выглядела удивлённой или испуганной, она считала себя самым обычным ребёнком и была уверена, что просто произошла ошибка. Гореду очень хотелось, чтобы так оно и было, но… Кто он такой, чтобы идти против воли Алы Хатейи?

— Нет, раз уж ты её увидела, значит, птичка твоя. — Абано осторожно достал изящную вещицу из самого тёмного угла витрины и протянул девочке. Крылья птицы на минуту вспыхнули так, словно в камнях, которыми они были усыпаны, отразилось солнце. Девочка смотрела на брошь безумно счастливыми глазами и не замечала грустной улыбки ювелира. Спешно расплатившись и скомкано поблагодарив Абано, она выбежала на улицу. Деньги остались, можно было отправиться в кондитерскую и выбрать самый вкусный торт. У них с матерью будет отличный праздник.

Верховная жрица Алы Хатейи, светлая Ада, напряжённо вглядывалась в священный огонь, день и ночь горящий у статуи богини. Эта ипостась, отражающая войну за выживание рода и ту воительницу, что оживает в любой сильной женщине, загнанной в угол, всегда изображалась с двумя обнажёнными клинками и растрёпанными распущенными волосами. Её одеяние развевалось, а на лице застыло самоотверженное и непреклонное выражение женщины, защищающей самое дорогое. Ада запрокинула голову, вглядываясь в лицо статуи. Работа жреца Хатейи, ставшего на склоне лет скульптором, поражала мастерством. Ему удалось передать даже отчаянный и непреклонный взгляд Алы. Богини? Или просто женщины, вынужденной взять на себя мужскую работу? Ада закуталась в белое одеяние и присела на мраморное подножье статуи, вспоминая. Она была единственной живой свидетельницей событий, после которых народу роев пришлось спешно переселяться на новый материк. Впрочем, слово «переселение» подходило не очень хорошо. Было бы правильнее назвать это бегством. Их прежнее место жительства теперь было занято безжалостными пришельцами, а рои были уверены, что нашли новый дом. Но священное пламя Хатейи горело всё ярче и Ада понимала, что это ещё не конец. Скоро, очень скоро, вестник богини встретится с достойной, и кто знает, чем всё закончится в этот раз? Пламя взметнулось до самого потолка, на мгновение приобретя очертания огненной птицы, и тяжёлые храмовые двери распахнулись. Ада спешно поднялась. Младшие жрицы и прихожане не должны видеть её слабость.

— Моя госпожа, птица обрела хозяйку! — Горед Абано запыхался, он всю дорогу передвигался так быстро, насколько мог.

— Присядь, мастер. Ты принёс мне важную весть. Кто же будет избранницей богини?

Горед устало опустился на жёсткую мраморную скамью. Он неотрывно смотрел на статую Хатейи, словно пытаясь найти сходство между ней и женщиной, пожелавшей брошь богини. Ада решила, что это кто-то, хорошо знакомый ювелиру. Но его ответ оказался неожиданностью даже для многое повидавшей жрицы.

— Тария, дочь Легойи. За что, светлая? За что это девчонке?

Ада уже не слушала ювелира. Она прекрасно помнила скандал в главном храме Тейгеры, разразившийся после того, как одна из младших жриц нарушила завет Невесты и допустила мужчину на своё ложе. Она так и не открыла имя преступника, но это не имело значения — главную ответственность за клятвопреступление несла Легойя, осознанно давшая обет целомудрия и также осознанно его нарушившая. По законам Храма её должны были казнить, но Ада, увидевшая в отчаявшейся женщине нечто очень похожее на статую Воительницы, настояла на отлучении от Храма. С авторитетом старейшей жрицы никто не осмелился спорить, и Легойя отправилась в родительский дом доживать отпущенное ей время. В положенный срок она родила малышку, названную Тарией, зарабатывала себе на жизнь, выращивая и продавая цветы, и была вполне довольна жизнью. До тех пор, пока на седьмом году жизни дочери, её не сковала непонятная слабость, не дающая ни самостоятельно передвигаться, ни делать что-либо руками. От красивой жизнерадостной женщины остались лишь пустая оболочка и острый ум, практически бессильный в сложившейся ситуации. Ада не могла себе представить, каково Легойе осознавать, что она приговорена и лишает своей болезнью нормального детства дочь, но от всей души сочувствовала бывшей жрице. Служительницы Тейгеры даже не пытались объяснить заболевание местью богини — для влюблённой в жизнь радостной Невесты это было попросту невозможно. Поэтому Храм оказывал необходимую помощь Легойе и Тарии, но особо ни во что не вмешивался. И вот теперь девочка получила брошь, артефакт Воительницы, который могло носить только её земное воплощение. Как причудливо иногда свиваются нити судьбы! Ада взглянула на изваяние Хатейи, словно надеясь на подсказку, но богиня как всегда промолчала.

— Горед! Посиди в Храме, сколько сочтёшь нужным, и отправляйся в лавку. Я приду к тебе позже. Сейчас у меня будет очень много дел.

Ада исчезла в незаметной дверке позади статуи. Забирать воплощение Воительницы из дома следовало с максимальными почестями.

* * *

Внутренняя храмовая область Аллер не имела стен и границ и была устроена так, чтобы походить на легендарное царство бессмертных — Алий. На огромном пространстве, ограниченном двумя величественными реками, росли практически все деревья и цветы, встречающиеся на Ретале. Прижились здесь и некоторые растения, привезённые первыми колонизаторами с прародины роев. На этом материке не знали зимы, и круглый год Аллер утопала в пышной зелени и цветочном благоухании. Храмовая область делилась на пять зон, сердцем которых являлись храмы, посвящённые одной из ипостасей Всемилостивой Алы. Вокруг Храмов селились учёные и ремесленники, чья деятельность благословлялась тем или иным именем богини. Так, садовники и фермеры жили поблизости от храма Летейи, школам покровительствовала Тейтола, служителям искусств, портным и ювелирам — Тейгера. Но не бывает правила без исключений — сад Легойи, равно как и мастерская Абано, находился на территории кузнецов и воителей, которым покровительствовала Ала Хатейя.

Торжественная процессия, состоящая из вооружённых церемониальными мечами служителей, возглавляемых светлой Адой, должна была торжественно пройти от Храма до домика Легойи и, объяснив всё Тарии и её матери, забрать девочку с собой. Но Ада предпочла поступить по-другому. Сообщив жрецам и жрицам о грядущем появлении земного воплощения Алы Хатейи и попросив их подготовить торжественное шествие, Ада незаметно выскользнула из Храма, сменив одежду жриц на повседневное платье жительниц Аллер. Интуиция упорно твердила, что ей лучше самой поговорить с Легойей и её дочерью до того, как начнётся праздник, и сделать это как можно быстрее. Это удивляло жрицу, но своим предчувствиям она верила и всё ускоряла шаг. К маленькому бежевому домику, увитому остро пахнущими алыми цветами, Ада почти подбежала.

На осторожный стук в дверь никто не ответил, и жрица толкнула дверь, тут же распахнувшуюся с едва слышным скрипом. Ледяная рука тревоги сжала сердце светлой Ады.

Тария вернулась домой примерно в то же время, когда в двери Храма вошёл мастер Абано. Девочка неторопливо прогулялась до кондитерской, расположенной на границе зоны Хатейи и зоны Теймиалы, выбрала и купила самый вкусный торт, обильно украшенный свежими фруктами, и, абсолютно счастливая, отправилась домой. В правой руке она изо всех сил сжимала брошь, боясь нечаянно потерять её. Тария забыла о том, что мастер сказал, что эта птица выбрала именно её, и воображала, как маме понравится эта брошка, как она пойдёт на поправку, любуясь на птичку. Войти в дом девочка постаралась как можно тише. Она не стала запирать дверь, так как засов двигался с неимоверным грохотом и сразу же сообщил бы о том, что девочка дома. К тому же, мама могла спать. Тария бесшумно проскользнула на кухню, аккуратно отрезала самый красивый кусочек торта, пристроила рядом брошку и пошла в комнату матери.

В последнее время казалось, что Легойя идёт на поправку. Она со смехом рассказывала дочери и гостям, что иногда ноги дёргаются сами по себе, что ей пару раз удалось даже пошевелить мизинцем… Тария была уверена, что мама скоро выздоровеет и всё будет хорошо. Поэтому, зайдя в комнату, она не сразу поняла, что происходит. Легойя странно и очень тоскливо смотрела на дочь, её грудь слишком резко и обречённо вздымалась, но женщина не могла сказать ни слова. Только в карих глазах ещё светилась жизнь, но и её хватило ненадолго. Тария навсегда запомнила последний взгляд матери и одинокую слезу, сбегающую по её щеке. А потом всё закончилось. Глаза плавно закрылись, грудь перестала подниматься и опускаться и девочка как-то сразу и остро осознала, что случилось.

Именно в этот момент в комнату тихо вошла Ада. Она, старейшая из жриц, ещё с порога почувствовала, что в доме кто-то умирает. Но, зная об утренних событиях, решила, что так происходит обретение Тарией божественных сил. Ада стала невольным свидетелем последнего безмолвного прощания матери и дочери и проявления жизни в вестнике богини. Потрясённая девочка, выглядевшая сейчас немногим живее матери, выронила из рук тарелку с тортом, просто забыв о ней. В этот момент птица взлетела и крепко вцепилась в кофточку девочки на плече. Впрочем, земное воплощение богини странное поведение брошки не заметила. Она загнанным зверьком метнулась в боковую дверь, откуда сразу же донеслись безудержные рыдания. Ада решила пока не беспокоить девочку. Она подошла к лежащей Легойе и ласково провела рукой по её лицу. Жрица видела множество смертей — на поле боя и в собственной постели, в окружении любящих родственников и будучи единственным живым человеком, находившимся рядом с умирающим. Видела, и никак не могла привыкнуть. Наверное, подобное мягкосердечие не очень подходило старейшей жрице Воительницы, но богиня, кажется, не возражала. Ада накрыла остывающее тело своим покрывалом и села рядом, ожидая, пока Тария придёт в себя.

Говорят, что скорбеть по ушедшим слишком долго и слишком отчаянно нельзя. Они не исчезают, а ненадолго отправляются в Аллий, где их судьбу определяют беспристрастные судьи, от чьего взгляда не укроется ни одна мысль, ни один поступок. Те, кто жил по чести и не творил осознанного зла, уходят в иные миры, где их Ро — та нематериальная часть, что делает материю живой, обретает новое тело и живёт дальше, изучая новые уроки. Те, кто не знал ни чести, ни благородства, и в жизни руководствовался лишь низменными побуждениями, возвращаются в свой мир, обязанные исправить причинённое ими зло. А те, чью жизнь невозможно измерить общей мерой, становятся бестелесными духами, хранящими вверенные им области материального и ждущими возможности совершить поступок, который окончательно решит их судьбу. Хуже всего приходится тем, чьи родственники слишком сильно горюют по ушедшим. Слёзы и боль живых удерживают Ро в материальном мире, не давая ей отправиться на суд Вечных.

Ада опасалась, что объяснить это всё девочке, только что потерявшей единственного близкого человека, будет невозможно. Но поведение Тарии было безупречным. Проплакав в своей комнате около часа, девочка вышла спокойной и сосредоточенной, словно и не было совсем недавно тяжёлого, безмолвного прощания. Она даже не очень удивилась, увидев в комнате Аду. Только спросила:

— Скажите, светлая, куда меня теперь отправят?

Ада решила, что инициация началась. Тем более, вестник богини надёжно устроился на плече девочки и даже немного уменьшился, чтобы не очень бросаться в глаза.

— Тария, я пришла к тебе, чтобы рассказать что-то очень важное. Но сейчас для этого нет времени. Да и обстоятельства неподходящие. Скажу только, что теперь ты будешь жить в храме Хатейи, но не как послушница. Ты же не против?

— Мне всё равно больше некуда идти. Я теперь одна, госпожа Ада, и рассчитывать мне не на кого. — Тария безразлично пожала плечами. — Вы расскажете мне, как организовать похороны? Я не знаю.

Глядя на девочку, жрица начала понимать, почему Хатейя выбрала именно её. Внезапное несчастье обычно или ломает или закаливает подобно тому, как кузнец закаливает клинок. Тария не сломалась. Понять бы ещё теперь, было ли совпадение случайным? Впрочем, нет. Ада отказывалась даже на минуту допустить возможность того, что Ала Хатейя целенаправленно протянула нить судьбы Легойи и её дочери именно так. Скорее, богиня предвидела ближайшее будущее и поняла, что Тария — та, кто сможет выдержать все испытания, что выпадут на долю воплощения Воительницы.

— Я сделаю всё необходимое. Но тебе лучше не оставаться здесь. Иди в храм Хатейи и скажи, что я просила срочно послать к служителям Лара. Скажи ещё, что я просила найти тебе комнату и что теперь ты живёшь в Храме.

— А если они спросят, почему?

— Они думают, что знают. Впрочем, лучше скажи им правду. Если сможешь.

— Я поняла, госпожа Ада.

Девочка коротко поклонилась и вышла.

Ада перенесла тело Легойи в соседнюю комнату, оказавшуюся детской, села на низенькую скамейку в бывшей комнате Легойи и сосредоточилась. Мало кто знал о том, что она может обмениваться мыслями с главным жрецом Лара, но жрица и не использовала своё знание зря.

— Ред, ты слышишь меня? — При мысленном общении следовало сосредоточиться, детально представив образ вызываемого, и очень чётко сформулировать мысль, направив её к образу. Обмениваться мыслями могли только люди, обладающие определённым духовным сродством и высокодисциплинированными разумами. Именно такой парой являлись Ред и Ада. Рождённые на старом материке и помнящие ещё времена расцвета империи роев, они точно знали, что боги существуют, будучи прокляты ими на очень долгую жизнь. Почти сто лет прошло с тех пор, как началась вынужденная колонизация Ретала, а в чёрных волосах Ады так и не появилось ни одной седой пряди, а кожа всё также нежна, как в тот день, когда жрица говорила с Алой Хатейей. Ред тоже совершенно не изменился. Только улыбка, изредка появляющаяся на его лице, никогда не касалась глаз.

— Да, Ада. Ты поговорить или случилось что?

— Мне нужно срочно тебя увидеть. Камень ещё настроен на моё кольцо?

— Жди. Скоро буду.

Ада улыбнулась. Как хорошо, когда есть с кем посоветоваться.

— Сестра-возлюбленная? — Ред как всегда стремительно вошёл в домик Легойи и сразу же подхватил Аду на руки, закружив её по комнате. Высокий и статный, он был одет как храмовый наёмник и, очевидно, сейчас странствовал по материку, охраняя какого-то купца.

— Вы так и не построили свой Храм, брат мой? — Ада отлично знала, что Лар требует от своих последователей служения не в Храмах, но не могла отказать себе в удовольствии поддразнить Реда. Он всегда так очаровательно злился.

— Храм Лара весь мир. Это вам, девочкам, нужны строгие обряды, красивые домики и всеобщее почитание. Мы, мужчины, предпочитаем делать своё дело незаметно и без лишнего пафоса.

Ред наконец опустил Аду на скамью и, быстро поцеловав жрицу в губы, сел напротив неё прямо на пол.

— Что стряслось, Ада? Ты сегодня сама не своя.

— Вестник Алы нашёл себе хозяйку. И как нашёл…

Ред слушал молча, не прерывая и практически не шевелясь. Только в карих глазах вспыхнули искры, когда жрица рассказала историю Абано и описала события, совсем недавно произошедшие в этом домике.

— Ты же понимаешь, что Тария решит, что Хатейя специально подстроила всё это?

— Да. — Ада медленно склонила голову, словно видела перед собой колоду и отточенное лезвие палаческого меча. — Но страшнее то, что я боюсь, что Ала могла это сделать. Понимаешь, Ред? Я привыкла считать, что служу справедливой и милосердной богине.

— Я уверен, что не сделала бы. Не верю в то, что ей понадобилось бы специально отправлять кого-то соблазнять Легойю, потом насылать на неё болезнь… Бред всё это. Не нужно быть богом, чтобы догадаться, что рано или поздно родится очень гордая девочка, которая пройдёт через что-то подобное. К тому же, это не единственный вариант, как можно закалить человека. Просто вестник почувствовал, что обстоятельства совпали. — Видя, что Ада всё ещё сомневается, Ред продолжил. — Если бы Хатейя лично контролировала пророчество, оно бы исполнилось не сейчас. Напомни мне текст.

— Теперь мы слабы, а народ роев бежит со своей Родины. Наши силы скованы борьбой с безжалостным противником, но есть то, что доступно только смертным. Когда мы будем готовы, вещая птица укажет ту, что сможет выдержать мои силы. И тогда из союза богов и смертных родится освобождение.

— А теперь, Ада, пойми очень важную вещь. Мы не готовы. — В глазах жрицы мелькнул ужас, но Ред безжалостно продолжил. — Народ роев не готов к новой битве. Я был пару лет назад у берегов Старого материка. Мощь захватчиков растёт, они уже практически полностью обустроились на руинах империи. А мы ещё и вполовину не так сильны, как были когда-то. Но и ту битву мы проиграли. А что будет теперь? Ты же не думаешь, что девочка, пусть даже с силами богини, в одиночку перебьёт захватчиков?

— Но неужели всё настолько плохо?

— Да, Ада. Более того, даже дикари Кера теперь представляют для нас серьёзную угрозу. В джунглях нашёлся сильный лидер, который сможет объединить разрозненные племена. А у них есть странная, непривычная нам магия. Как ты думаешь, кто победит при таком раскладе?

— То есть, мы обречены, с воплощением Хатейи ли без?

— Не знаю. Но я точно уверен: управляй богиня своим воплощением — оно появилось бы или намного раньше или в каких-то других условиях. Здесь и сейчас её появление бессмысленно. — Ред пожал плечами. — Другой вопрос, что Тария этого не поймёт. Зато легко придёт к мысли, что Хатейя специально не вылечила Легойю или даже сама наслала на неё болезнь, чтобы получить подходящий сосуд для своей силы. Так что рассчитывать на девочку не приходится. Единственное, что ты можешь сделать, это постараться обучить Тарию как можно лучше, чтобы, если она когда-нибудь передумает, справилась без наших подсказок. Насколько я понимаю, всеведение не входит в число способностей воплощения.

— Я так надеюсь, что ты ошибаешься.

— Дополнительные знания в любом случае не помешают. Показывай давай, где тело Легойи? Ты же меня ещё и ради погребения позвала?

— В соседней комнате. Я помогу тебе всё подготовить.

Погребальные обряды роев никогда не отличались особой сложностью. Тело умершего выносили на улицу и жрец Лара делал несколько ритуальных разрезов, призванных помочь Ро быстрее покинуть прежнее вместилище. Не произносилось никаких молитв — роям никогда не приходила в голову идея, что можно попросить что-то у своих богов, уподобившись тем самым дикарям. Да и зачем просить о чём-то Вечных, не знающих жалости и меряющих лишь мерой справедливости? Так что, после того, как присутствующие жрецы убеждались, что Ро покинула тело, разжигался костёр Лара, в котором и сгорал покойник и вся его одежда. Родственники и близкие друзья на церемонию не допускались.

Три жрицы, желавшие присутствовать на погребении Легойи, пришли вечером, когда в небесах взошла яркая зелёная звезда, называемая Цветок Ночи. К их приходу уже всё было готово — тело лежало в охапке благоухающих фиолетовых цветов, собранных в саду, за которым Легойя тщательно ухаживала пока была здорова, одежда усопшей была аккуратно связана в узел и уложена ей в ноги, у тела ждал старший жрец Лара — Ред Орел, последний выживший потомок императорской семьи старого материка. Облачённый в струящиеся тёмные одежды, он напоминал статую, высеченную из чёрного камня и оттенённую несколькими штрихами светлого. Так величественно жрец не выглядел даже во время коронации старшего брата. Когда Ада, наблюдавшая за переодеванием, спросила, к чему это, жрец только загадочно улыбнулся и коротко сказал: «Чувствую, что так надо».

Наконец Цветок Ночи заняла нужное положение на небосводе, и Ред взмахнул остро отточенным кинжалом, вырезанным в незапамятные времена из кости какого-то зверя. Первый разрез всегда проходил в середине лба, второй — по горлу, третий — под рёбрами. Окончательно отсечь лишнюю память, разрезать путы слов и обещаний, оставить эмоции с телом, в котором они был прожиты. Когда жрец выпрямился, сжимая в руках окровавленный кинжал, жрицы дружно склонили головы, ожидая его вердикта. Только служителям Лара было дано увидеть, куда отправится Ро.

— Легойя не уйдёт в вечность. Судьба её Ро не может быть решена сейчас. Клятвопреступление отягощает его. Не вижу, куда направился дух, но, мне кажется, куда-то в сторону старого материка.

Жрицы потрясённо переглянулись.

Глава 2. Ихэро

Этот день обещал выдаться прекрасным. Нежное голубое небо и облака на нём, похожие на пирожки, разложенные по противню. Миниатюрная девушка, лежащая на палубе небольшого корабля, тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли о еде. Уже третий день двухмачтовое судно, украшенное фигурой керского орла, дрейфовало где-то неподалёку от пролива Веры, отделявшего Ретал от старого материка. Дул лёгкий свежий ветерок, которого хватило бы, чтобы наполнить паруса и погнать «Орла» навстречу новым приключениям. Но те рваные тряпки, которые висели на мачтах корабля, были не способны поймать и удержать ветер, а новые сшить было не из чего. И некому. Мечтающая о еде юная девушка была единственным живым существом на борту корабля, и жить ей оставалось недолго. Небольшая рана на плече опухла, плоть вокруг неё начала чернеть, появился тонкий аромат гнили, сопровождающий раны, оставленные оружием Иных. Впрочем, даже не будь девушка ранена, она всё равно была бы обречена. Не умея управлять кораблём, не ориентируясь в навигации и астрономии, она просто не смогла бы добраться до обитаемого берега Ретала. А приплыть на старый материк было бы равносильно очень мучительному самоубийству. Девушка знала, как обходятся Иные с попавшими к ним в руки роями.

Самым плохим в происходящем было то, что в находящемся между жизнью и смертью сознании шла битва, превосходящая по ожесточённости ту, что разыгралась на море три дня назад. Два голоса, один — женский и величественный, звучащий подобно боевой трубе, и второй — безумный, тихий, похожий на шелест увядшей и начавшей разлагаться осенней листвы. И каждый из них куда-то звал, что-то хотел, обещал милости и награды или грозил страшными карами. Девушка же не хотела ничего. Только смерти.

Поначалу прозванная на корабле Дичкой за опасливость и недоверчивость, она пришла в море, надеясь спрятаться от себя и, в первую очередь, того, что называли её предназначением. Тария, дочь Легойи, не верила ни в каких богов. А уж если они существовали, особенно Ала Хатейя, им не стоило попадаться ей на пути. Целых десть лет она жила словно во сне, постигая тайны истории и целительства, обучаясь бою на мечах, стрельбе из лука и храмовой борьбе без оружия. Девочка, а затем девушка, безропотно училась правилам поведения среди дикарей Кера, умению выживать на ледяных равнинах старого материка и в южных топях Ретала, укрощать самых диких и опасных зверей, очаровывать мужчин и женщин… Её наставницы старались передать ученице всё, что знали сами, что, по их мнению, могло понадобиться сосуду, полному божественных сил, для выполнения своей нелёгкой миссии. Тария училась, не спрашивая для чего, не ставя под сомнение слова наставниц.

Ада попыталась сохранить от Тарии секрет её необычной судьбы. Любую другую сироту уже отдали бы в храмовую школу, или посвятили Але, к тому же, в их первую встречу жрица сказала слишком многое и старалась не давать повода для новых вопросов. Но об исполнении пророчества узнали многие. А девочка, не таясь, носила чудесную брошку, украшенную никому не известными камнями. Секрет удавалось хранить целых десять лет. О своём предназначении Тария узнала случайно, услышав разговор двух жриц в саду, неподалёку от того места, где поливала роскошную клумбу. Спустя год, Тария задала свой первый и последний вопрос, дождавшись момента, когда все служительницы Хатейи соберутся на вечернюю трапезу. Она говорила громко, так, чтобы слышали все.

— Скажи, светлая Ада, если я должна стать воплощением милостивой, — последнее слово Тария произнесла так, словно это было отборное ругательство, — Алы Хатейи, то почему моя мать умерла у меня на глазах? Или боги на самом деле — лишь выдумка для глупцов и слабаков?

Не дожидаясь ответа, девушка ушла из обеденной залы и заперлась в своей комнате. Утром в конюшне недосчитались коня, на кухне — мешочка с вяленым мясом и нескольких дорожных хлебов, а в оружейной лука и меча. Птицу богини, вопреки ожиданиям Ады, Тария тоже взяла с собой. Ей она напоминала о матери.

Сейчас, одиноко умирая от голода и яда на борту дрейфующего в открытом море корабля, Тария не жалела ни о чём.

Тххурмаас, отшельник и величайший волшебник племени Ихэро носился над волнами в образе гигантской белой птицы. Он был мастером трансформаций, и его искусство не ограничивалось превращением в уже существующих животных. Тххурмаас мог принять облик любого зверя или птицы, подкинутый его воображением. Чаще всего он превращался в морских птиц и часами летал над водой, благо на его звериные формы проклятие Ихэро не действовало. В этот день он с самого утра летал над морем. Крылья уже начали уставать, и мудрец собрался повернуть к берегу, где его ждала уютная пещера и приготовленный внучкой вкусный ужин. Но в его планы вмешалась случайность — увидев на воде странную тень, Тххурмаас заинтересовался, что же её отбрасывает. Изящный двухмачтовый корабль, чьи изодранные в клочья паруса свисали безжизненными тряпками, мерно покачивался на волнах. Волшебник, зрение человеческой оболочки которого было непоправимо испорчено годами изменений, не отказывал себе в удовольствии наделять птичьи тела действительно хорошим зрением. И сейчас он во всех подробностях видел разметавшиеся по палубе русые волосы, широко раскрытые карие глаза, чей взгляд был направлен куда-то далеко, изорванную мужскую одежду и болезненно бледную кожу, видимую в прорехах ткани. Девушка, бесспорно, умирала, к тому же принадлежала к роям, которых Ихэро ненавидели со всей страстью недолюбленного младшего ребёнка. Но мудрец потому и стал отшельником, что категорически не разделял некоторые убеждения своих соплеменников.

Огромная белая птица опустилась на палубу мёртвого корабля, схватила когтями Тарию, приближавшуюся всё ближе к миру духов, и, с видимым усилием взлетев, потащила свою добычу куда-то на север, к старому материку. Будь девушка в сознании, она попыталась бы вырваться или убить себя, лишь бы не попасть в руки Иных. Но сейчас ей казалось, что это очередная галлюцинация, или же её Ро освободилось и летит к Вечным судьям.

Пробуждение было довольно приятным и очень странным. Первым, что увидела Тария, был земляной потолок и которого торчал древесный корень. На корне висела лампада, горящая ровным зеленоватым пламенем, украшенная так, словно находилась в каком-то дворце. Стены тоже были земляными, но постель была безумно мягкой и удобной, а покрывало, которым была тщательно укутана девушка, переливалось всеми оттенками красного и оранжевого. Память услужливо подсказала, что это особый целительный материал, который давным-давно ткали на старом материке. С переселением на Ретал его секрет был утерян.

Тарии стало по-настоящему страшно. Она находилась в руках у самых страшных врагов роев, больная и беспомощная. Целительную ткань невозможно было скинуть с себя до того, как она выполнит своё предназначение. А, судя по жару в правом плече, покрывало совсем недавно принялось за работу. Девушка в панике ощупала себя. Иные, вытащившие её с корабля, раздели свою жертву до лёгкой нижней рубашки, расчесали и заплели её волосы и всё… Хотя наставницы в Храме рассказывали о нравах врагов поистине ужасные вещи. Даже её брошка аккуратно лежала на деревянном ящике, стоявшем у кровати. Но дотянуться до неё Тария не могла, находясь в целительном плену. Оставалось лежать и ждать, пока к ней не придут неизвестные спасители.

— Дедушка, а зачем ты притащил к нам эту ройку? Я вижу — она сильная, сильнее тебя. Она убьёт нас и не задумается.

Юная Тахиэро была не на шутку встревожена. Наделённая от природы способностью чувствовать силу, она опасалась этой странной незнакомки, которая, будучи обладательницей невероятной мощи, почему-то чуть не умерла от слабенького яда. Откуда дедушка может быть уверен, что это не ловушка Ожидающих? Тахиэро ещё помнила, как они пять лет назад с боем уходили на побережье. Тогда засады ждали их почти под каждым деревом, а текущие во множестве ручейки были отравлены или осквернены. Беглецам было негде взять воду и еду, да ещё и приходилось постоянно отбиваться от нападений. Несколько раз всё висело на волоске, но они выжили. А потом их оставили в покое, и это очень настораживало девушку.

— Таха, это не ловушка. Сила, которую ты чувствуешь в нашей гостье, дана их богиней.

— Тогда почему она ею не пользуется? Не знает о ней? Да быть такого не может!

Мысленный голос Тахи звенел от возмущения. Почему дедушка подвергает их опасности ради какой-то ройки? Особенно, ради той, которая отмечена этой их Алой. Да, ей тоже не нравилось то, что творили Ожидающие, окончательно подчинив себе землю. Но это не означает, что надо любить роев!

— Всё, внучка. — Успокаивающая волна мягко коснулась её разума. — Я уверен, она не станет врагом. К тому же, ты разве забыла, что я пообещал, уходя?

— Нет. Но как ты думаешь с ней договариваться? Их разумы молчат.

— Услышать нас она сможет. А отвечать. — Мысли Тххурмааса подёрнулись дымкой задумчивости. — Отвечать она сможет, я думаю. Или будем читать по губам. Заодно попрактикуешься в языке роев. Мне кажется, наша гостья проснулась. Пойду, поговорю с ней.

Тария лежала, стараясь ни о чём не думать. Её наставницы в Храме утверждали, что нельзя допускать в мысли слишком много тревоги — сознание затуманится, и она будет ошибаться, пытаясь принять решение. Поэтому сейчас девушка просто смотрела в потолок и вспоминала историю бегства роев на новый материк. В другое время она оплакивала бы погибших, ведь за полтора года плаваний, её связала тесная дружба с командой корабля. Был среди них и мужчина, ставший большим, чем просто друг… Но сейчас все моральные силы Тарии были отданы на борьбу с паническим страхом, пытавшимся захватить её разум.

— Здравствуй, девочка. Меня зовут Тххурмаас.

Нескладная фигура, появившаяся в проходе, заставила Тарию усомниться в том, что она у Иных. В самом деле, не могли же сильные, рослые рои бежать от этих созданий. Длинное худое тело, всё словно изломанное и бледное настолько, что светится в неверном свете лампады. Череп похож на человеческий, но лицо… Вытянутое к низу, лишённое растительности и — Тария не поверила своим глазам — носа и рта. Только огромные узкие глаза, прорезавшие череп почти посередине. Руки неведомого существа были тонкими и худыми, а пальцы, которых было по семь на каждой руке, короткими, состоящими из двух фаланг каждый. Девушка в ужасе смотрела за приближавшимся к ней кошмаром, очевидно, страдающим какой-то болезнью — при ходьбе он подволакивал одну ногу. Когда он почти подошёл, Тария наконец поняла, что напугало её больше всего. У него не было рта, но она отчётливо слышала чей-то голос. Впору было сойти с ума.

Она попыталась сбросить проклятое одеяло, но тщетно — живая ткань чувствовала, что человек ещё не здоров и не собиралась ослаблять объятия.

— Не бойся меня, девочка. Я клянусь знаниями, жизнью своей и единственного родного мне существа, что не причиню тебе зла.

Тххурмаас мысленно проклял себя за то, что не стал прибегать к превращениям и сразу показался в своём истинном обличье. Не приемлющий ложь в любом её проявлении, мудрец готов был сейчас согласиться, что иногда она оправдана. Во всяком случае, в глазах у гостьи царил такой ужас, что надеяться на разумную беседу с ней явно не стоило.

— Кто ты?! Как ты говоришь со мной?? — Тария кричала, бешено барахтаясь в одеяле. Внезапно она затихла и спокойно, как то обречённо спросила. — Или я сошла с ума?

А он-то полагал, что напугал её своей внешностью. Тххурмаас был готов дать самому себе подзатыльника. Ну что стоило объяснить всё сразу?

— Ты слышишь мой голос у себя в голове. Мы, Ихэро, или Иные, как нас прозвали твои соплеменники, можем общаться с себе подобными только так. Чтобы мне ответить, ты можешь просто говорить вслух — я тебя не услышу, но смогу уловить твою мысль. Ты могла бы пообщаться со мной и чистой мыслью, но твой разум пока не настолько дисциплинирован.

— То есть, я всё-таки у Иных… — она странно съежилась под одеялом, пытаясь защититься хоть так. Страху роев перед Иными было не так уж много лет, но они впитывали его ещё с детства. — Что ты со мной сделаешь?

— Расскажу сказку. — Тххурмаас задумался и честно добавил:- Страшную сказку.

«Изначально Универсум был пуст. Пуст и полон одновременно, словно кувшин с молоком, если счесть молоком некую субстанцию, больше всего напоминающую густой кисель. Так длилось до тех пор, пока не родился Абсолют — неосознанное творящее начало Универсума. Никто не знает, было ли его рождение инициировано какой-то более разумной и могучей силой, или же в какой-то момент концентрация силы в Универсуме достигла своего пика, но Абсолют родился и начал преобразовывать материю, лепя из неё звёзды и окружающие их планеты. Нет смысла утверждать, что это сверхсущество было наделено своеобразной фантазией, но тяга к разнообразию ему точно не была чужда. Чем ещё объяснить огромное количество миров и звёзд, абсолютно не похожих один на другой? Наконец, творение было завершено, Универсум оказался заполнен вместилищами для самых причудливых форм жизни, и вот тут-то произошло самое удивительное. Абсолют распался на мириады сознаний, оказавшихся намертво связанными с мирами, сотворёнными их «родителем». Сохранившие в себе часть стремления творить, но обладающие сознанием и фантазией, они радовались жизни, создавая причудливые, прекрасные и отвратительные формы. Ибо никто не мудр от рождения и те, кого принято называть богами, не исключение. Кто-то из них взрослел раньше и, преисполнившись любви к беззащитным свои созданиям, начинал заботиться о отданном ему мире, кто-то покидал своё владение и пускался в странствия… Ала и Лар, волею судьбы оказавшиеся привязаны к одному миру, где из богов были только они, довольно скоро поняли, что им интереснее всего создать какое-нибудь разумное существо и понаблюдать за его развитием. Так появились рои — высокая раса, имевшая голову, две руки и две ноги, красную кровь и нуждавшаяся в воздухе для поддержания жизни. Боги отдали своим творениям свойственное им самим стремление познавать новое и идти вперёд, Лар поделился стремлением к свободе, считавшейся им самым важным даром, а Ала наделила ответственностью и стремлением быть не в одиночестве. И божественная пара начала наблюдать за своими созданиями. О, как они были интересны! Вскоре даже Лар, до крайности разозлённый тем, что он привязан к одному миру, да ещё и играет роль бога смерти, смирился со своей участью. Ему же принадлежала идея обзавестись материальными телами и попробовать повторить процесс размножения, к которому питали такую привязанность рои. Так впервые Божественные брат и сестра стали ещё и любовниками.

А в положенное время, приняв снова облик ройки, Ала родила. И было их дитя горем для родителей. Боги, даже самые эгоистичные из них, всё же обладают определённой этикой, не дающей им творить самые чёрные поступки без нужды. Их жестокость — жестокость северной зимы, а гнев — гнев палящего солнца пустыни. Но они всё же справедливы. По-своему, иной раз так, что смертные предпочли бы не иметь никакого суда, чем такой, но справедливы. И у них есть цель. Рождённый же Алой, не бог и не смертный, был хаотичен и непредсказуем. Жестокое дитя, дёргающее кошку за хвост без нужды или отрывающее жукам лапки и поджаривающее их на костерке. Дети смертных имеют обыкновение взрослеть и Ала и Лар надеялись, что их дитя тоже рано или поздно повзрослеет, обретёт способность сопереживать или хотя бы действовать осознанно. Но шли годы, а ничего не менялось. Ала горевала, но ни ей, ни отцу ущербного бога не приходило в голову, что же можно сделать. И они решились отправиться в путешествие по другим мирам, в поисках совета других бессмертных. Дитя пришлось оставить в Аларе, надеясь, что он ничего не натворит. Но они вернулись слишком поздно…

Дитя, не имевшее до той поры имени, было просто счастливо отсутствию родителей. Он обрёл радость искажения и научился находить счастье в чужих муках. Его заперли на отдалённом материке, куда не заплывали корабли роев, но родители отсутствовали слишком долго. Однажды один отважный капитан рискнул прийти к землям, почитавшимся запретными. Он не нашёл там ни металлов, ни камней, ни диковинных животных — лишь бесконечную агонию для себя и экипажа. А потом Ущербному стало скучно и он заставил капитана написать и отправить письмо, призывавшее к нему всех, кто знал и любил его. Капитан не мог противиться богу, хоть и пытался. И ещё десятки кораблей отправились к запретным берегам, прямо в руки Ущербного. Долго он не терял интереса к своим новым игрушкам, но однажды вернулись Ала и Лар. Пришедшие в ужас от того, что они увидели, родители попытались наказать непослушное дитя, но не преуспели в этом. Он мастерски прятался, как и все дети, а почувствовать его боги не могли, так как его сила оказалась более схожей с силой живых существ, чем родительская. В суматохе все забыли о Ихэро, научившихся к тому моменту получать неестественное удовольствие от присутствия их бога. Горе изменённых было велико. Но однажды кто-то сказал, что, возможно, бога удастся умилостивить, если делать тоже, что иногда делал он. И запылали костры. И полилась кровь. А потом кто-то вспомнил о роях и решил, что это они украли бога. Эти слова были объявлены божественным откровением и Ихэро начали готовиться к войне. А Ала и Лар, тем временем, всё пытались поймать дитя, в страхе, что оно натворит ещё больших бед.»

— Так были созданы мы, и наше существование причиняет нам боли не меньше, чем тем, кто стал невинными жертвами моих соплеменников. — Мудрец замолчал, предоставив гостье обдумать рассказ. Он ждал её вопросов, по которым мог бы понять, чего от неё ожидать и поможет ли она ему исполнить обещание.

— Почтённый, мне непонятно, для чего вы всё это мне рассказали, но, очевидно, причина есть. Есть причина и у того, то вы спасли меня. Надеюсь, рано или поздно вы мне об этом расскажете. — Тария прервалась, обдумывая свои дальнейшие слова. — Тем не менее, я у вас в долгу. И я обещаю отдать этот долг в той форме, в которой вы этого захотите.

— Ну что ты. Если ты сможешь мне помочь, то в долгу у тебя будем мы все. Но сейчас не время для этого разговора. Я вижу, скоро ткань Ран тебя вылечит, тогда моя внучка принесёт тебе поесть. Да, твоё оружие я не смог унести, но здесь есть несколько мечей и луков. Я в них не разбираюсь, но думаю, что они неплохи. Выберешь себе подходящий. А попозже мы с тобой поговорим ещё раз, и я расскажу, какой помощи жду от тебя.

Тххурмаас вышел, оставив Тарию наедине с мыслями. История, рассказанная мудрецом, была настолько удивительна и непохожа на то, что говорили в Храме, что девушка была готова ей поверить. Девушка попыталась как можно подробнее вспомнить, о чём говорила наставница, обучавшая её истории Алары.

— Мир, дорогие мои девочки, был создан неким существом, обладавшим огромной мощью даже по божественным меркам. Он ушёл, оставив прекрасную, но безжизненную оболочку, полную растений и животных, но не имевшую существ, наделённых Мыслью. И тогда мир родил богов — милостивую Алу и Лара-Странника. Будучи братом и сестрой, так как мир, родивший их, стал им матерью, они стали и любовниками. От их союза родились все племена смертных кроме тех, о ком мы предпочитаем не говорить. Ибо был рождён ещё и третий бог, не уступающий в силе божественной паре. Но захотел он править единолично и создал Иных, которые должны были уничтожить роев, чтобы никто не вспомнил имён Алы и Лара. А сам тот бог, именуемый Безумцем, вероломно атаковал не ждавших подвоха богов. И не смогли те прийти на помощь своим детям, а рои были вынуждены отступить перед натиском Иных, владеющих смертной магией… — на это моменте наставница всегда скорбно качала головой так, что было понятно — магия Иных была чем-то действительно отвратительным.

Тария вздохнула. Она честно пыталась не верить в богов, но игнорировать доказательства их существования была не в силах. Она никогда и никому этого не говорила, но её брошь, называемая Адой вестником Хатейи, иногда оживала и летала по комнате. Сейчас девушка вспоминала, что чаще всего птица садилась на северную сторону. Было ли это знаком? Тария не думала об этом тогда, а за время, прошедшее с тех пор, как она узнала правду о своём предназначении, девушка вообще старалась поменьше думать о богах. Но теперь, услышав рассказ Тххурмааса, она почти поверила в их существование. Но если Ала существует, значит ей можно отомстить?

Дни сменялись днями. Тария выздоровела и начала выходить из пещеры, в которой жил приютивший её волшебник. Его внучка, Тахиэро, относилась к девушке настороженно, словно в любую минуту ожидала нападения. И Тария стала часто уходить на охоту или на прогулку, стремясь остаться наедине со своими мыслями. Лук, найденный в запасах отшельника, был действительно хорош, лучше всех, которые она когда-либо видела. Чёрный, сделанный из какого-то неведомого дерева, он бил далеко и точно, но был лёгок в натяжении. Его тетива казалось цельной, не сплетённой из конского волоса, не трепалась и отлично удерживала правильное расстояние между собой и рукоятью. Тххурмаас сказал, что это работа одного из оружейников старой империи, и девушка поняла, что рои действительно потеряли многое, панически убегая из дома. Ей было интересно, как такое могло получиться, но спросить было не у кого.

Дичи тут было много. По заснеженным просторам летали крупные яркие птицы с тонкими шеями и длинными острыми клювами. Их перья были покрыты слоем яда, убивавшего быстро и болезненно от одного прикосновения к нему, но под кожей скрывалось нежное сочное мясо, и Тария вскоре научилась добывать этих птиц к столу. Это было единственное, чем она могла отплатить хозяевам за гостеприимство. К готовке и уборке Тахиэро её не подпускала, видимо, считая, что гостья постарается навредить. Впрочем, Тария прекрасно её понимала. Она тоже не отличалась лишней доверчивостью. Часами просиживая в заснеженном лесу, девушка наконец-таки оплакала друзей, погибших в схватке с неведомым порождением магии Иных. Особенно часто она вспоминала Рердо — коренастого невысокого мужчину, ставшего ей больше, чем просто другом.

— Эй, малец, ты что тут забыл?

Красивый корабль, украшенный орлом, стоял в гавани совсем недолго. Ещё день, и вновь укомплектованная команда отправится в долгое плавание на поиски Потерянной земли, края легенд и преданий. Рассказывали, что там нет хищников, всегда царит ласковая весна, и сокровища просто выступают из земли. Тария точно знала, что никакой потерянной земли нет, но, глядя в серые глаза капитана, к которому её привели, готова была поверить в существование чего угодно. Во всяком случае, в то, что он способен туда доплыть. Капитанская каюта была обставлена очень просто — привинченная к полу кровать в углу, застеленная тёмным покрывалом, стол, заваленный картами, и пара грубых деревянных стульев. Сперва Тария засомневалась, точно ли это самый лучший корабль, стоящий сейчас в гавани, но, увидев капитана, убедилась — ей не соврали.

Рердо было лет тридцать пять — сорок на вид. Невысокий и коренастый, он двигался с грацией танцора и опытного бойца. Короткие тёмные волосы не прикрывали ушей, а черты лица были не то, чтобы очень красивыми, но излучали спокойную уверенность в себе и команде. Та же уверенность светилась и в глубоко посаженных серых глазах, окружённых длинными чёрными ресницами. Тария пожалела, что она сейчас одета в мужскую одежду, купленную за бесценок у трактирного мальчишки. Впрочем, она всё равно собиралась сказать правду.

— Я не мальчик. — Она отодвинула повязку, закрывающую нижнюю часть лица, и сняла надвинутую на лоб шапку. Теперь её за парня не принял бы никто. — Мне надо уплыть подальше от Аллер. Я заплачу.

— Преступница?

— Нет, капитан. Я была служительницей Невесты и нарушила обет. — Эта часть плана была самой рискованной. Все знали, что за сбежавшими девчонками, не выдержавшими обет невинности, Храм не охотится, Тария даже могла бы рассказать, почему мнение Храма на этот счёт внезапно изменилось. Но капитан мог оказаться суеверным и отказаться брать на борт клятвопреступницу. Но это была самая подходящая легенда и пришлось надеяться на удачу.

— И чем же ты собралась платить за проезд? Я надеюсь, не тем же способом, которым нарушила обет? — В глазах капитана мелькнули искорки смеха. — Впрочем, я понимаю того, кто сбил тебя с пути истинного.

— У меня есть деньги! Я хорошая целительница, а здесь, на дальнем побережье, очень мало лекарей. Я заработала, прежде чем прийти сюда!

Тария была оскорблена до глубины души, но честно признавалась себе, что с этим человеком, она была бы не прочь нарушить несуществующий обет. Жаль только, нельзя, иначе её ложь выплывет наружу.

— Ну что же. Иди к боцману, отдашь ему плату, и он покажет тебе каюту. Если что-то понадобится — я к твоим услугам.

Капитан подмигнул и улыбнулся открытой и тёплой улыбкой, сделавшей его почти красавцем. Тария поклонилась и спешно выскользнула из каюты. Она твёрдо решила держаться от Рердо подальше.

Естественно, не прошло и семи дней плаванья, как она оказалась в постели капитана. А потом стала его первой помощницей. Целых полтора года она была почти счастлива, но так и не рассказала Рердо свою историю. А потом на их корабль напали огромные, скользкие чёрные твари, вышедшие из моря. У каждой из них было по девять лап, четыре из которых сжимали изящные хрупкие клинки, светящиеся серым даже при свете дня, другие четыре держали громадный щит, прикрывавший всё тело твари, а девятая, росшая на голове, рука сама светилась серым светом. Бой был неравным, противопоставить этим тварям команда ничего не могла. Их всех убили и забрали с собой, а её, Тарию, зачем-то оставили на палубе, предварительно превратив все паруса в лохмотья.

— Ройка, возвращайся. Мой дед хочет поговорить с тобой.

Ощутив прикосновение к своему разуму, девушка подняла голову. Перед ней стояла Тахиэро, которую Тария впервые видела при свете дня. Иная выглядела странно. Её тело, обычно бывшее бледным, теперь светилось мягким жемчужно-серым светом. Это могло бы быть красиво, не напоминай её силуэт изломанную в трёх местах линию. Странно, вроде бы в пещере она выглядела более прямой.

— Быстрее. Я не могу долго находиться на свету. Ещё немного, и начнётся трансформация, тогда тебе не пережить сегодняшний день.

Тария пожала плечами и аккуратно встала. Оружия при ней не было, сегодня она не собиралась охотиться. А силами Хатейи она не станет пользоваться даже на пороге смерти. Так что, не стоит игнорировать предупреждение.

Тахиэро повернулась и пошла вперёд, даже не глядя под ноги и, очевидно, совершенно не боясь поскользнуться на покрытом льдом склоне холма. Засмотревшись на неё, Тария неосторожно наступила, потеряла равновесие и моментально скатилась вниз, пару раз чувствительно приложившись головой и рукой и о холодную и гладкую поверхность. Иная, увидев это, вернулась и протянула девушке руку. Слов не требовалось, она предлагала помощь, но Тария, закусив губу, упрямо поднялась самостоятельно и медленно зашагала в сторону пещеры. Тахиэро догнала девушку и пошла рядом, иногда поворачивая голову в её сторону.

— Сама дойду, не переживай. Не нужна мне помощь. Ни от кого. И деду твоему за спасение я отплачу, не люблю в долгу быть.

Наконец, они добрались до пещеры. Тария не стала тратить время на переодевание и тому подобные глупости, а сразу прошла в комнату, где жил Тххурмаас. Она никогда не была здесь и с любопытством разглядывала окружающую обстановку. Впрочем, осматривать было особо и нечего. На земляной стене висел гамак, сплетённый из чего-то, похожего на тонкую паутину. Мудрец сидел прямо на полу, вытянув ноги и задумчиво глядя куда-то сквозь стену. Тария подошла и присела на корточки напротив него. Ей удалось овладеть основами мысленной речи, и теперь девушка могла первой обращаться к собеседнику. Другое дело, что она ещё ни разу не пользовалась этой возможностью.

— Мудрейший, ты звал меня?

— Да, мне кажется, настало время поговорить о том, что мне нужно от тебя.

Тххурмаас не спрашивал её о последствиях падения, несмотря на то, что Тахиэро точно рассказала ему сразу же, как оказалась достаточно близко от пещеры. Что ж, возможно, хотя бы он понимает, что к Тарии не стоит лезть с навязчивой помощью.

— Я готова тебя выслушать, Мудрейший. И очень рада, что, наконец, смогу отдать тебе долг.

— Ты нравишься мне, девочка. Хотя, буду откровенен, я бы не хотел своей внучки такой судьбы, как у тебя.

Теперь Тария поняла, зачем Иным мысленная речь. На их жутких лицах не отражалось никаких эмоций, и только по оттенку мыслей можно было догадаться, что чувствует собеседник. Сейчас она ощущала грусть Тххурмааса и — Тария не поверила своим ощущениям — его страх.

— Будь ты обычной девушкой, я бы попросил тебя натаскать в мой дом запас пищи на год и сказал бы, что ты мне больше ничего не должна. Причём сделал бы это чтобы не ранить твою гордость. Но ты, Тария, ты духовная дочь богини и в твоих венах бежит достаточно силы, чтобы отомстить. И помочь мне выполнить мою клятву.

— Я не дочь ей. Мою мать звали Легойя. А Хатейя — её убийца, если всё так, как ты говорил. — Тария судорожно вздохнула и резко выпрямилась, не позволяя себе расплакаться. — Если во мне действительно есть какая-то сила, то однажды я найду Алу. И убью. Или умру сама.

— Девочка моя… — мысли Тххурмааса теперь были полны печали и сострадания. — Я знаю Алу достаточно, чтобы понимать, что она не стала бы калечить твою душу, стремясь получить подходящий сосуд. Но ты мне не поверишь и, возможно, будешь права. Твоя гордость и ненависть сейчас нужнее, чем боль и раскаяние.

Когда мы разговаривали в прошлый раз, я открыл тебе всё, что знал о истории Алары и о появлении в ней Ихэро. Но так и не сказал, откуда мне это известно. Помнишь ли ты о капитане корабля, отправившемся к запретной земле?

Это плавание с самого начала пошло наперекосяк. Сначала Родая, его третья жена, не захотела оставаться дома с сёстрами-возлюбленными и взошла на палубу, сообщив мужу о своём решении таким тоном, что бравому капитану захотелось спрятаться в самом тёмном трюме. Конечно, женщиной на борту никого не удивить, многие моряки брали с собой боевых подруг. Но они были именно боевыми подругами! Умевшими смирять свой язык и способными отбиваться от пиратов Ретала не хуже мужчин. Родая же, художница и музыкантша, могла разве что до смерти заговорить врага. А уж её острый язычок был притчей во языцех у половины столичных жителей. Тем не менее, капитану Гродару пришлось смириться с наличием на борту жены, особенно после того, как она сообщила, что поругалась со старшей их них, Мирой. От взбешённой воительницы, некогда взятой Гродаром в плен в Кере и обладавшей характером не змеи, но матёрой хатоты (огромное животное, похожее на льва, но более разумное и в два раза крупнее, известно своим буйным нравом и неумением жить в неволе), сбежишь хоть с мужем в плавание, хоть в Кер пешком. Собственно говоря, даже влюбилась в Гродара она потому, что тот имел неосторожность выбить у неё из рук меч, когда дикарка попыталась поживиться его припасами.

Едва корабль вышел из гавани — произошло второе несчастье, куда существенней первого. С носа корабля отвалилась и упала фигура, изображавшая суровое и в то же время насмешливое мужское лицо. Мало кот знал, что капитан Гродар был ещё и жрецом Лара и лицо на его корабле изображало бога таким, каким он являлся своим последователям. После такой подсказки Гродар с удовольствием повернул бы назад, но ему мешала третья проблема, которая и проблемой-то изначально не была.

Наследник империи Карро Орел выбрал море местом традиционного Испытания и Гродара своим Судьёй. Теперь вернуться на землю означает уничтожить честь и доброе имя принца, да и свои вместе с ним. И наплевать на это было никак нельзя. Сцепив зубы, капитан встал к штурвалу и отдал первую команду.

Через сто дней на горизонте показались странные, прихотливо изломанные очертания горных хребтов. Капитан знал, что ни одна земля, населённая людьми, так не выглядит, и с нетерпением ждал высадки и знакомства с аборигенами. Если они там, конечно, есть. От размышлений Гродара оторвала подошедшая сзади жена. Она опёрлась о поручни и мечтательно вгляделась вдаль.

— Как красиво! Я так рада, что побывала в море с тобой! А теперь ещё и эти горы. Мне набросков, которые я сделала здесь, хватит лет на десять. Мы же увидим их ближе?

— Да. Я думаю, это и есть та самая запретная земля. Во всяком случае, никто не рассказывал о таких горах.

— И это мне очень не нравится.

Принц, которого во время Испытания все звали просто Каро, незаметно подошёл справа и теперь тоже вглядывался в далёкие горы.

— Они неправильные, капитан. Всем слишком сильно хочется подплыть к ним поближе… Да и форма их настораживает. Я никогда не отлынивал от изучения землеописания и знаю законы, по которым образуются горы. Не может быть у них таких тонких и острых шпилей сверху. И большие они слишком, такое ощущение, что недавно появились. А ведь наш мир уже тысячи лет не знал никаких преобразований. Гродар, я прошу вас, давайте свернём в сторону! Я готов принять на себя клеймо труса, но приближаться к этим горам нельзя.

— Каро, ты не прав. Если наши учёные чего-то не знают, это не значит, что этого не существует. А горы так манят нас потому что прекрасны, а красота — сила, не уступающая мощью божественной. — Родая мечтательно улыбнулась. — Каждое сердце трепещет при виде такой мощи, и твоё не исключение. К тому же, ты привык прятать свои эмоции, сохраняя достойную наследника трона невозмутимость. Понятно, почему ты боишься своих чувств. Расслабься, дай своей душе взлететь.

Женщина мягко улыбнулась и ушла, предоставив дальнейшее решение мужчинам. Гродар не ожидал от жены такой вдохновенной речи, но был в глубине души согласен с ней. Пусть не красота, но мощь и тайна притягивают всех и всегда. А принц? Что ж, сейчас он не может приказывать, а, сойдя на берег, первым поймёт, как неправ был.

— Каро, там нет опасности. Я уже сорок лет болтаюсь по волнам и всегда чувствовал, когда приходила пора уносить ноги. Но здесь и сейчас я не чувствую опасности, только тайну. А неведомое пугает всегда, особенно, когда касаешься его впервые. Нет причин для беспокойства. Мы вернёмся со славой.

— Я надеюсь, вы правы, мой капитан.

Каро склонил в голову, но во взгляде читалось несогласие с Годаром. Принц развернулся и ушёл, а капитан остался стоять на палубе, вглядываясь в приближающиеся горы.

Через восемь дней Родая закончила первую картину. Внизу полотна клубился туман, казавшийся живым и бывший, почему-то, насыщенного фиолетового оттенка. Из него вырастали горы точь в точь такие, как стоявшие на горизонте. Из их массивных оснований вырастали тонкие острые шпили, кое-где раздваивавшиеся или увенчанные зубчатыми коронами. За горами угадывалось смутное изображение человека, полное тайны, зовущее к себе и обещающее множество загадок и ответов. Годар впервые счёл рисунок жены чем-то стоящим. А вот Каро провёл у картины всего минуту, затем развернулся и ушёл. Капитан втайне порадовался тому, что принц не оценил картину. В последнее время его всё сильнее мучали подозрения о том, что красавец, чьи волосы отливали серебром, а в глазах плескалась морская лазурь, однажды станет его молодой жене интереснее старого, успевшего поседеть мужа. Но Родая ни за что не будет с человеком, открыто презирающим её творчество. Очень, очень хорошо. Нужно поспешить поздравить жену, пока этого не сделал помощник. А то ведь Рабор тоже очень хорош собой.

Плаванье продолжалось. Родая продолжала писать картины. Гор больше повторялось, но каждый образ, оказавшийся на её полотнах, был наполнен тайной и мощью, ждущей только того, кто сможет подчинить её себе. А капитан замечал на картинах беспокоившие его мотивы — там всё раздваивалось. Жена часто говорила, что художником и поэтом руководит подсознание, часто заставляющее изливать на полотна и бумагу самые сокровенные мысли. Она явно знала, о чём говорила, и Гродар начал понимать, что в её сердце поселился другой. Но кто? Неужели всё-таки принц? Или помощник капитана Рабор? А может быть Гретра — бывшая подруга помощника, оставшаяся на корабле и сохранившая добрые отношения с бывшим любовником? Говорят же, что у этих творческих людей всё не так. Гродар бесился, но молчал, зная, что рано или поздно поймает любовников. И тогда… Тогда он покажет, что моряки не просто так считаются жестокими.

А потом внезапно, словно бы сдёрнув с себя покрывало, перед кораблём появилась земля. Узкая полоса побережья, покрытого странным красным песком, лиловые горы, оказавшиеся вблизи ещё выше и загадочней, уходящий от побережья к подножиям гор жёлтый лес. Словно безумный собрат этой беспутной твари выплеснул на палитру несколько красок разом. Родая сразу же вытащила деревянную раму, на которой писала свои, с позволения сказать, картины, и принялась сосредоточенно малевать всякую чушь, не имеющую никакого отношения к открывшейся им картине. Да и разве может жалкая смертная тварь запечатлеть истинное величие? Гродар теперь был уверен, что жена спит с принцем, с этим малолетним ничтожеством, готовым игнорировать законы богини и законы своего собственного государства. И вот теперь он захотел остаться на палубе, не участвуя в высадке, отговорившись тем, что Родайе нужна защита. Знает он таких защитничков. Но ничего, пойдёт на берег как все. А Родайю он сам защитит… Губы капитана, наблюдавшего за выгрузкой на берег вещей, необходимых для экспедиции в лес, искривила страшная улыбка. Гулящая девка, которую он по недоразумению считал верной женой, должна быть сейчас в каюте, отдыхая от непонятно чего. Быстро взяв в хозяйственной каюте иголку и нитку, капитан прошёл к жене. Вскоре из каюты раздался полный боли и непонимания женский вопль.

Покидая измученную женщину с окровавленными бёдрами, Гродар на всякий случай привязал одну её руку к кровати. А над дверью установил тяжёлую чугунную чушку, которая должна была поприветствовать каждого, кто рискнёт войти в каюту без разрешения капитана.

— И вот вы здесь. — Голос шёл словно бы из ниоткуда. Экспедиция, легко миновавшая редкий жёлтый лес, в котором росли причудливые деревья, некоторые из которых были закручены спиралью, вышла в долину, лучше всего которую можно было охарактеризовать словом «странная». Земля в ней спеклась до состояния застывшей лавы, а перед вышедшими из леса путниками высилась стена из скал, переливающихся всем оттенками голубого и оранжевого. Неба почему-то не было видно, казалось, что стена перекрывает собой всё сущее, словно она — единственное, что реально в этом мире. Карро в ужасе отшатнулся, глядя на неё, но Гродар схватил его за шиворот, не давая развернуться и уйти. Капитан уже не помнил о том, как два дня назад обошёлся со своей женой, не думал о том, что сейчас Родая умирает от голода и жажды на опустевшем корабле. Вся его неизвестно откуда взявшаяся ревность и жестокость выветрились, теперь он хотел одного — попасть за проклятую каменную стену, ибо там была сокрыта величайшая тайна. Откуда-то капитан знал, что ни один из его спутников не должен уйти. И он стальной хваткой держал рискнувшего оказать неповиновение капитану моряка. О том, что Каро был ещё и принцем, Гродар тоже забыл.

А из-за стены тем временем вырастал гигантский полупрозрачный силуэт. Если бы моряки находились в здравом уме трезвой памяти, они бы приняли его за гигантскую медузу. Но теперь им казалось, что этот жемчужно-серый купол, подсвеченный изнутри всеми красками, которые только мог получить безумный художник, смешав всю палитру, есть воплощение Божества прекрасного и ужасного. Единственного, заслуживающего поклонения. А потом принц Каро закричал, и этот крик стал сигналом, спустившим с поводков стаю разъярённых собак, некогда бывших людьми. Они рвали принца на мелкие части, пожирая его плоть и наслаждаясь льющейся по рукам тёплой кровью. Его предсмертный крик всё длился и длился, лишь раззадоривая двадцать пять мужчин, бывших ещё недавно верными друзьями Каро. А потом крик оборвался, и силуэт в небе принял очертания гигантской женщины, обнажённой, с изуродованной правой рукой и торчащими в промежности огромными нитями. И вся свора, внезапно осознав, что капитан сотворил с женой и что он оставил её на растерзание голоду и жажде, кинулась на Гродара, который не мог даже кричать и с ужасом смотрел на огромную фигуру, стремясь понять, зачем он сделал то, что сделал. А потом в накинувшейся на него толпе капитан увидел лицо Карро и реальность померкла перед ним…

Тххурмаас закашлялся и с усилием приподнялся. Как никогда сильно припадая на ногу, он вышел из кухни и вернулся с двумя кубками прозрачного напитка, отдававшего лёгкой кислинкой. Один он выпил залпом, второй протянул Тарии. Девушка слышала о воде памяти, заставлявшей отступать самые тяжёлые воспоминания, но никогда её не пила. Она пригубила напиток и отставила кубок в сторону, ожидая продолжения рассказа. Мудрец, выглядевший сейчас очень старым и слабым, опустился на прежнее место у стены и, невидяще глядя в стену, заговорил вновь.

— Тогда меня звали Гродар. Ущербный играл с нами, словно жестокое дитя со своими глиняными фигурками. Он силён, безумно силён, но ему чуждо само понимание этики. Любопытство Ущербного воплотилось в безудержную страсть к искажению, и он довольно быстро понял, что боль имеет тысячи оттенков и впечатывается в душу сильнее, чем счастье. Сначала он играл нашими душами. Родая не умерла на корабле, он перенёс её к нам и на какое-то время бог удовлетворился, разыгрывая самые безумные сценарии. А потом он начал менять наши тела. Я думаю, Ущербный хотел походить на родителей и одновременно ненавидел нас, существ, из-за которых мать и отец заточили его. Его игры с нами были похожи на то, как девочка судорожно красится утащенными у матери красками, пытаясь быть на неё похожей. Однажды он захотел новых игрушек, но перепрыгнуть через заложенную родителями систему размножения он не смог, а искажать уже сформированный организм ему то ли наскучило, то ли это давало меньший простор воображению. Единственное, то он смог сделать — исправить механизм, благодаря которому женщина может одновременно родить лишь от одного мужчины. Тогда для моей жены начались новые испытания. Иногда он отпускал её, тогда Родая молила не трогать её, иногда заставлял просить..

Тххурмаас снова поперхнулся, и Тария протянула ему свой кубок. Ихэро залпом осушил его и посмотрел на девушку.

— Думаю, основу истории ты поняла. Теперь спрашивай, ибо вспоминать абсолютно всё… — в его мыслях застыли такая мольба и тоска, что Тария еле сдержалась, чтобы не подойти и не обнять его. Но она никогда не умела выражать сочувствие, помня, какой безумно унизительной казалась ей жалость окружающих. Девушка кивнула и попыталась собраться с мыслями.

— О чём ты хотел попросить меня? Убить Ущербного?

— Нет. Когда я почувствовал, что свободен и могу жить без присутствия бога, я предложил моим родичам уничтожить муравейники. Я бы помог им пройти моей дорогой и забыть радость искажений, но они сначала не поняли меня, затем приговорили к смерти. Я хочу, чтобы ты уничтожила муравейники и освободила их узников.

— Мудрейший, возможно, я не очень хорошо понимаю тебя…

— Муравейники — места, где держат выживших после последней битвы роев. Ну и украденных с кораблей тоже. Я не знаю, как они выглядят сейчас, за несколько лет многое могло измениться. Запомни главное — если не сможешь освободить — убей. Их нынешнее существование много хуже смерти.

— И юная ройка скоро в этом убедится.

Слова, сказанные вслух, прозвучали настолько резко и неожиданно, что Тария вскочила, резко обернувшись и приняв боевую стойку Храма. Возле прохода, прислонившись к земляной стене, стоял некто, напоминающий улитку на двух ногах. Все семь его рук сжимали клинки, а огромный рот скалился в нехорошей ухмылке.

— Я наконец нашёл тебя, Гродар.

— Каро?

Мысленный шёпот старика прозвучал одновременно со свистом меча, пролетевшего сквозь комнатку и вонзившегося в грудь мудрецу. Тария бросилась было на Ихэро, но бывший принц легко подхватил её рукой и отправился к выходу из пещеры. Когда они проходили через кухню, Тария увидела разорванную напополам Тахиэро. Ещё никогда в жизни ей так не хотелось упасть в обморок, как сейчас.

Глава 3. «Книга Пряников»

Когда-то давным-давно Тария видела дома абсолютно замечательную книгу. Она была большая, переплетённая в бордовую кожу и закрывалась на маленький замочек. На передней обложке каким-то жёлтым металлом были выложены слова «Книга Пряников». Девочка тогда чрезвычайно возбудилась, решив, что эта восхитительная книга умеет печь пряники, и прибежала со своим открытием к матери. Легойя только ласково улыбнулась и рассказала дочери, что это — Храмовая книга для юных послушниц. А пряниками в ней называются поступки, приносящие временное удовольствие, но способные повлечь за собой неприятности. Рассказ в ней был построен в виде сотни забавных и поучительных историй, каждая из которых называлась примерно так «Позолоченный пряник с начинкой из слёз». Эта история рассказывала о замужестве без любви, выборе самого богатого жениха. И так ещё девяносто девять. Уходя из Храма Легойя, попросила разрешения сохранить эту книгу как память о счастливых годах, проведённых там. Ада разрешила.

Сначала Тария была немного разочарована, но потом рассудила, что истории — это очень хорошо, а пряники мама и сама вкусно печёт. И успокоилась. Теперь она снова видела перед собой эту книгу. Огромная, с горящими золотом буквами на обложке, она манила к себе девушку. Тарии почему-то казалось, что открой её — и можно будет вернуться в тот день, когда мать ещё смеялась и пекла пряники, чтобы дочка не очень расстроилась из-за того, что книга не оправдала её ожиданий. И девушка изо всех сил тянулась к книге, но чем ближе она подносила руку, тем ярче и сильнее начинали гореть буквы. Руку обжигало невыносимым жаром, но она терпела. Терпела до тех пор, пока не начинала обугливаться кожа, до запаха сгоревшего мяса, до тех пор, пока жуткая боль не отправлял в забвение. А потом сознание возвращалось, рука снова была целой, а книга манила несбыточной надеждой. И снова огонь, снова боль и многократно более сильная боль от того, что не смогла. Это тянулось вечность, но в один момент пришло новое ощущение — кто-то ласково перебирал её волосы, и девушка поняла — всё хорошо, мать жива, ведь кто ещё может так гладить по голове? И тогда Тария очнулась.

Она была в самом странном месте, которое только могла себе вообразить. Насколько глаз хватало, вокруг тянулись ряды кроватей, на которых лежали рои. Они кричали, дёргались, по крайней мере, те, которых Тария могла видеть, но их глаза были плотно закрыты, а на лицах была написана безумная, неописуемая тоска. Они метались по кроватям, но почему-то не падали с них, словно бились в невидимой паутине. Крыши над головой девушки не было — только странное небо, покрытое лиловыми тучами, между которыми виднелись звёзды. Стен, насколько она могла судить, не было тоже. Тария недоумённо провела рукой по голове — что могло вызвать ощущение ласковой руки, вытащившее её из кошмара? И с удивлением ощутила под рукой перья. С её головы слетела маленькая птица, чьё оперенье было голубым с вкраплениями красного и белого цветов, а к лапке был привязан небольшой белый цветок. Тария несколько мгновений рассматривала птицу, пытаясь понять, откуда та взялась, пока не сообразила, что оперенье такого же цвета было у её талисмана. Но откуда? Он же должен был остаться в пещере Тххурмааса. Птица быстро-быстро работала крыльями, зависнув перед лицом девушки. Она тихо попискивала, то поворачиваясь боком, то снова глядя в глаза хозяйке. Она явно что-то хотела. Но что? Наконец, птица, очевидно уставшая от глупости человека, подлетела вплотную к её лицу и повернулась так, чтобы привязанный к её лапе цветок завис перед глазами Тарии. Девушка наконец поняла, что от неё хотят. Она аккуратно сняла цветок, и птица сразу же села ей на куртку, слившись с материалом. Теперь на одежде красовалось искусно выполненная вышивка, изображавшая чайку. Тария встала с кровати. Вся одежда, в которой она была в пещере, осталась при ней. Даже сапоги не сняли. Впрочем, радоваться этому было глупо — очевидно, хозяева этого места были уверены, что сбежать у неё не выйдет. И скорее всего у них были на то основания. Где же она? Неужели в одном из этих самых муравейников, уничтожить которые просил Тххурмаас? Если да, то она его прекрасно понимает. Неважно, что Тария думает об Але, эту дрянь нужно уничтожить. Не ради богов — ради собственной совести. Девушка мысленно обозвала себя дурой, понимая, что думать о совести можно будет тогда, когда она окажется на свободе.

Рассеянно повертев в руках цветок, она засунула его в карман куртки и решила посмотреть на других узников. На ближайшей кровати лежала молоденькая девушка, не старше самой Тарии. У неё было необыкновенно нежное и одухотворённое лицо, неуловимо напоминающее кого-то. Сосредоточившись, Тария вспомнила — когда умерла Атра, одна из жриц Хатейи, отпускать её Ро пришёл мужчина, очень похожий на пленницу Ихэро. Сходства не убивало даже то, что волосы девушки были какого-то странного серебристого оттенка, а жрец Лара мог похвастаться гривой чёрных волос.

Тария осторожно наклонилась над девушкой. Она лежала смирно и лишь изредка тихо, как-то безнадёжно всхлипывала. В такие моменты она закусывала губу, но крови почему-то не оставалось. Сначала Тария надеялась, что птица ощутит, что нужна её помощь, и соизволит ожить. Но вышивка оставалась недвижима. Тогда девушка решила попробовать потрясти спящую за плечо. Но едва она сжала пальцы на худеньком плече пленницы Ихэро, как немедленно отдёрнула их, кривясь от ужаса и отвращения. Её кожа была упругой и жёсткой, а под ней, судя по ощущениям, был кисель. Во всяком случае, пальцы девушки вдавили кожу глубоко внутрь и ощутили студенистую массу, расходившуюся под давлением. Тария не знала, чего в ней сейчас больше: жалости к пленнице или ненависти к изуродовавшим её существам. Она осторожно приподняла покрывало, закрывающее несчастную. Ног у девушки не было — вместо них нижняя часть её тела была покрыта множеством нежно-розовых слабо шевелящихся отростков. Тария вздрогнула. Она неплохо разбиралась в целительстве и знала, как устроено тело человека, но даже не могла предположить, как можно сотворить такое? Может, Ихэро способны управлять какими-то неведомыми силами? Или их ущербный бог всё-таки помогает своим детям?

Растерянная девушка стояла над кроватью изуродованной пленницы. Она не могла оставить её в таком положении. Тария понимала, что вокруг неё лежат и мучаются рои, возможно, пережившие ещё более жуткие искажения. Но до тех пор, пока она их не касалась, они оставались безликой толпой, заслуживающей и жалости, и помощи, но не адресного сочувствия. В отличие от этой несчастной. К тому же, она так похожа на жреца, бывшего, что уж греха таить, героем грёз юной храмовой воспитанницы целых двадцать дней. Потом кто-то рассказал девушке, что Ред — брат-возлюбленный Ады, и девушка сочла недостойным мечтать о нём. Тогда она ещё уважала наставницу.

По давней детской привычке Тария ссутулилась, засунув руки в карманы куртки. Эта поза почему-то всегда ассоциировалась у неё с защищённостью и покоем. Она даже немного сожалела о том, что так и не ощутила в себе никаких сверхъестественных сил. Вряд ли они бы оказались целительными, всё-таки она вроде как воплощение Воительницы, а не Матери, но быстрая смерть в любом случае лучше такой жизни. Размышляя, девушка неосознанно теребила что-то, находящееся в правом кармане куртки. Что-то было мягким и податливым, но оторвать от него даже кусочек почему-то не получалось. Тария разозлилась и рывком вытащила из кармана руку, зажав в ней непонятный предмет. К её огромному удивлению, из кармана показался маленький белый цветок с похожей на колокольчик чашечкой. Девушка с несказанным удовольствием отвлеклась от тяжёлых раздумий и начала вспоминать, откуда в кармане её куртки оказалось свежее растение. Наконец, она вспомнила о том, что недавно сама сняла его с лапы бывшей брошки. Интересно, зачем он нужен?

Скорее от отчаяния, чем действительно надеясь на что-то, девушка поднесла цветок к лицу пленницы Ихэро. Сначала ничего не происходило, но внезапно пальцы Тарии обожгла жуткая боль, и цветок упал на лоб безымянной ройки, наливаясь в полёте ярко-алым цветом. Упав на кожу, растение повело себя несколько непривычно. Используя чашелистик как подобие щупалец, цветок начал целеустремлённо ползать по коже, оставляя за собой зелёные следы, впрочем, быстро исчезавшие. Вдоволь наползавшись по лицу пленницы, растение переползло на шею, а Тария, буквально остолбеневшая от такого зрелища, наконец решилась пошевелиться. Ей было безумно интересно, изменилось ли что-то благодаря цветку. Очень медленно и осторожно Тария прикоснулась пальцем к щеке девушки. Тёплая нежная кожа, под которой чувствуется кость скулы. Тария нажала чуть сильнее — ничего не изменилось. Цветок каким-то чудесным образом умудрился вернуть организм девушки в естественное состояние. Под покрывалом начали проступать очертания ног. Заворожённая избранница богини, не отрывая глаз, смотрела, как впервые на её глазах происходит настоящее чудо. И начинала вместо Алы Хатейи ненавидеть себя. Что если цветок мог излечить её мать? А она, несчастная дурочка, побежала за тортом. Тем временем, цветок вновь переполз на лоб пленницы, и, в последний раз вспыхнув насыщенным алым, вновь стал белым. Тария подхватила его и убрала в карман, а затем, повинуясь внезапному желанию, произнесла:

— Пробудись!

И пленница Ихэро открыла глаза.

Разговор пришлось оставить на потом. Тария справедливо полагала, что, после учинённых талисманом бесчинств, их вполне могут обнаружить. Она не очень понимала, как именно действовал цветок, но не могли же Иные оставить муравейник совсем без присмотра? Поэтому, наскоро соорудив спасённой подобие платья из покрывала, Тария потащила её вперёд. К счастью, земля в муравейнике была мягкая, покрытая розоватой травой, так что спешно придумывать, из чего делать обувь, девушке не пришлось. Тария не раз видела больных, вставших на ноги в первый раз после долгой болезни, и была уже готова нести, сколько сил хватит, нечаянную спутницу, но этого не понадобилось, девушка бежала также резво, как и её спасительница. Тария решила обдумать это позже. Единственным разговором, состоявшимся между ними, было знакомство. Девушка назвалась Риадой Орел, и Тария не поверила своим ушам. Так могли звать только дочь последнего короля роев, которой только исполнилось шестнадцать, когда началась война.

Девушки бежали, изредка переходя на шаг, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Им не было холодно или жарко, не хотелось есть и пить. Только иногда обеих накрывало тяжёлое давящее чувство, а в ушах звучал безумный смех. Но им не было страшно. После первой тысячи кроватей, занятых роями, иной раз искажёнными настолько, что Тария затруднялась сказать, какого пола при жизни был тот или иной пленник, её чувства подёрнулись льдом. Она и кровати считать начала исключительно для того, чтобы отвлечься от страшного зрелища. А Риада, казалось, не замечала ничего вокруг. Она сосредоточенно смотрела пере собой, изредка поднимая взгляд на бегущую впереди Тарию. Эти моменты спасительница ощущала так, словно в её спину воткнулся раскалённый гвоздь. Перед ними уже виднелся странный зеленовато-жёлтый барьер, который, по всей видимости, ограждал зону искажения от нормального мира, когда Тария услышала глухой звук падающего тела. Риада не выдержала гонки и упала навзничь прямо на голую землю. Тария наклонилась и закинула руку бывшей изменённой себе на плечи. Надо было подумать о отдыхе.

Здесь, в конце муравейника, кровати стояли не так густо. Девушка подтащила спутницу к одной из них, на которой лежал меч. То есть человек, которому зачем-то придали форму меча. Особенно поразила Тарию его голова, точно повторявшая форму острия двуручника. Девушка аккуратно положила Риаду на кровать и, по привычке ссутулившись и засунув руки в карманы, присела возле головы искажённого. Она не устала физически, но чувствовала себя даже хуже, чем в тот день, когда узнала о своей избранности. Они были одни в центре враждебной страны, жители которой считают роев чем-то вроде гончарной глины. Тария помнила слова Тххурмааса о том, что Ихэро таким образом пытаются призвать бога, но так и не смогла найти взаимосвязь. Ей было проще думать, что Иные просто издеваются над роями, получая от этого удовольствие. Куда идти? Как справится с барьером? Где брать еду и воду, когда они окажутся в безопасности? Тария знала, что старый материк лежал намного севернее, чем Ретал. Значит, ей будет очень сложно здесь выжить. Риаде будет проще, но, если она действительно была наследницей короля…

Тария решила проверить, не отзовётся ли птица на её зов рядом с барьером, и достала руку из кармана. Краем глаза девушка уловила алый огонёк, вспыхнувший на коже «меча», лежащего на кровати. Цветок, оказавшись на коже изменённого, немного увеличился в размерах и вновь принялся за работу. Постепенно чудовищно исковерканное тело стало возвращаться к своему изначальному состоянию. На кровати теперь лежал немолодой мужчина, обладавший поистине богатырским телосложением. У него не хватало кисти правой руки, левая глазница была пуста, лицо пересекал тонкий, еле заметный шрам. Тарии почему-то казалось, что все три увечья были нанесены за один удар.

— Пробудись. — Тария зачарованно наблюдала, как, подчиняясь её слову, медленно открывается единственный глаз мужчины, как в его взгляде вспыхивает недоверие и безумная радость. Мужчина заговорил, и Тария удивилась тому, что язык роев почти не изменился за то время, что они жили на Ретале. С Риадой они почти не разговаривали, так что до этого возможности выяснить, поймёт ли она древних роев, у девушки не было.

— Кто ты? Где я? Что происходит? — Он приподнялся и сел, не заметив даже лежащую рядом Риаду. По его лицу было видно, что возможность самостоятельно двигаться кажется ему небывалым наслаждением.

— Меня зовут Тария. Я — бывшая ученица Храма. Ты в муравейнике, это такое место…

— Стой, взыскующая. Я вспомнил. Я всё вспомнил. — С глухим стоном мужчина обхватил голову руками и принялся раскачиваться на кровати.

— Какой знакомый голос. Неужели мне приснились все эти ужасы, и мы снова на корабле плывём к Розовым островам?

Риада спросонья ещё не осознала, где она находится, и довольно потянулась, открывая глаза. Впрочем, безмятежность быстро оставила её, когда принцесса распахнула глаза и увидела всё те же ряды кроватей, сидящего рядом с ней искалеченного мужчину, и очень удивлённую Тарию, стоявшую рядом.

— Деве дома Орел пожелания долгой и счастливой жизни. — Мужчина склонил голову в знак уважения к королевской крови. — Но я никогда не был моряком, хранительница. Я был скромным плотником, имевшим несчастье воспитать непутёвого сына, сбежавшего из дома в юности. Быть может, именно он отплыл к Розовым островам.

— Я уже поняла, что Ихэро — кошмарная правда, а не сон. — Королевна встала с кровати. — Тария, прости меня за то, что я не поблагодарила тебя сразу. Я клянусь быть тебе верной спутницей и помощницей, ибо ты спасла меня от участи худшей, чем смерть.

Но избранница Алы не слушала, внимательно глядя на барьер, наливавшийся жемчужно-серым светом. Она чувствовала присутствие чего-то страшного и враждебного, обладавшего поистине огромной мощью.

— Нам надо бежать. И быстро. Скоро сюда придёт кто-то очень страшный. — Она нерешительно взглянула на мужчину. — Ты сможешь идти? Мы могли бы попробовать успеть сделать костыль.

— Нет. Я останусь здесь и попытаюсь задержать их. Я могу немного, но у вас двоих будет шанс спастись и спасти остальных.

— Я не оставлю роя на растерзание этим чудовищам. — В голосе Риады прозвучали поистине королевские нотки. — Ты пойдёшь с нами.

— Хранительница, я потерял всё, что имел. Мне осталась лишь честь. Не лишайте меня и её.

— Никогда не понимала, почему некоторые люди ценят честь выше жизни. Мёртвым она бесполезна. — Тария недовольно взглянула на так и не назвавшегося мужчину. — Риада права. Я не могу оставить спасённого мной человека на растерзание Иным.

— Честь, взыскующая, это то единственное, над чем мы имеем полную власть. Жизнь же может оборваться внезапно, и это ни в коей мере не будет зависеть от меня. — Мужчина лёг на кровать и повернулся спиной к девушкам. — Бегите, если вы не хотите, чтобы моя жертва стала напрасной.

Девушки переглянулись. Нести крупного мужчину, не желающего идти самостоятельно, они бы не смогли. Риада наклонилась и коротко поцеловала в лоб человека, решившего принести себя в жертву.

— Если я действительно воплощение богини — я сделаю всё, что спасти тебя или отомстить. И память твоя не будет забыта вовек.

Тария коротко поклонилась и, схватив Риаду за руку, кинулась к барьеру. Жемчужное сияние становилось всё ближе и всё ощутимее. Девушке казалось, что она продирается через плоды работы тысячи пауков, с каждым шагом становившиеся всё плотнее. Наконец, дальше идти стало невозможно. Королевна в отчаянии сжимала кулаки, видимо, пытаясь воззвать к каким-то силам. Тария сосредоточенно стояла, прислушиваясь к себе и пытаясь понять, как справиться с этой преградой. Самой разумной идеей, приходившей ей в голову, было попытаться воспользоваться цветком. Возможно, он смог бы поглотить барьер, как уже два раза смог вытянуть силу, искажающую тело и погружающую разум в кошмары, из двух человек. Но на то, чтобы справится с последним случаем, чудесному растению понадобилось очень много времени. Издалека послышались крики: низкий, человеческий, очевидно принадлежавший плотнику, и какие-то странные визгливые. Тария до этого момента была уверена, что Ихэро не умеют издавать звуки голосом. Впрочем, у того же Карро рот всё-таки был. Звать на помощь Алу или Лара смысла не было. Если бы они могли сами справиться с обезумевшим чадом, они бы это сделали.

— Что мы знаем об этом барьере? Он создан, чтобы не пропускать наружу тех, на кого не подействовало Искажение.

— Или не впускать кого-то внутрь. — Риада включилась в обсуждение. Ей было очень сложно сосредоточиться, слыша дикие крики за спиной, но королевна понимала, что они должны найти выход из ловушки. — Через барьер могут пройти Иные или их рабы, я это видела.

— У Ихэро есть рабы?

— Да. Они раньше были роями, но потом добровольно согласились принять искажение и добиваться великой цели вместе с новыми хозяевами.

— Отвратительно. — Тария презрительно скривилась. — А ты не видела, у них есть какие-то талисманы или что-то похожее?

— Нет. Мне кажется, барьер пропускает их потому, что они являются его частью.

— Разумно. Зачем защищаться от тех, кто точно не попытается сбежать. А чем отличается искажённый от нормального живого существа? Наличием в нём какой-то непонятной силы. Правильно?

— Ты предлагаешь прикрыться кем-то из них? — Риада окинул взглядом лежащих поблизости искажённых.

Ответить Тарии не дали. Из-за ближайшей кровати, на которой виднелось что-то, очень похожее на груду сырого мяса, поднялась белёсая изломанная фигура, сильно напомнившая девушке Тххурмааса. Но этот представитель Иных явно разделял отношение своих собратьев к роям. Он безумно быстро скользнул к стоящим у барьера девушкам и на мгновение замер, соображая, какую из них выбрать. Тария успела удивиться тому, что Риада всё ещё смотрит в то место, где был враг пару ударов сердца назад, но обдумывать сей поразительный факт времени не было. Теперь она понимала, почему приёмы борьбы без оружия, практиковавшейся в Храме, были явно не приспособлены против людей. Их создавали против Ихэро!

Мягкие текучие движения, прыжки, плавные касания, которые не являлись ударами в привычном понимании этого слова. И все они были направлены в верхнюю треть туловища. Тария помнила все эти приёмы, и в Храме считалась не само плохой ученицей. Но как же ей было страшно. В её жизни был ещё только один бой, но тогда у неё в руках был короткий меч, рядом были друзья, готовые прикрыть спину, а, главное, она не знала страха поражения, так как ещё ни разу не оказывалась побеждённой. Но теперь девушка знала, что каково проигрывать и безумно этого боялась.

Ихэро тем временем выбрал себе противника и начал неторопливо подходить к Тарии. В голове девушки ещё мелькнула мысль: «Интересно, он считает меня самой опасной или самой безвредной?». Враг попытался схватить её за пояс длинными белыми руками, покрытыми какими-то вздутиями и Тария, отшатнувшись от отвращения, наконец-то вспомнила приёмы, заученные в Храме. Собравшись с духом, она решила попробовать самый простой приём. Высоко подпрыгнуть, пригрозить правой рукой и, дождавшись пока враг любезно отойдёт влево, нанести ему не ломающий, а словно бы продавливающий удар в голову. К огромному удивлению Тарии враг не разгадал её манёвр и упал на землю словно подкошенный. Девушка подскочила к Риаде и встряхнула её за плечи, выдернув и похожего на транс состояния, в котором та пребывала всю недолгую схватку.

— Хватаем это чудище, прикрываемся им, словно щитом, и бежим!

Королевна недоумённо оглянулась вокруг, словно уже успела позабыть, где находится, затем резко кивнула головой и девушки кинулись к лежащему Ихэро. Изломанное тело оказалось неожиданно лёгким, так что девушки без труда поставили пленника стоймя, стали боком позади него, прижавшись вплотную к искажённому (у Риады при этом сделалось такое лицо, словно она сейчас лишится чувств)и пошли вперёд, пробивая телом врага проход в барьере.

Теперь граница, отделяющая муравейник, казалась живой. Волны жемчужно-серой мути расступались перед Ихэро и не торопились смыкаться за его спиной. Самым противным было о, что они расступались лишь немногим шире, чем нужно было, чтобы пропустить собрата, так что девушкам, даже при том, что обе были худыми и невысокими, приходилось то и дело то волосами, то спиной, то локтем цеплять отвратительную субстанцию. Риада поминутно шипела и фыркала, морщась и призывая Лара. А Тария внимательно прислушивалась к своим ощущениям. Дотрагиваться до барьера ей тоже было неприятно — ну кому понравится трогать склизкий, колеблющийся студень, почему-то пахнущий разогретыми скалами и пирожными? Но одновременно она ощущала себя очень уютно, словно в объятиях любящего и понимающего старшего брата.

Наконец барьер закончился. Девушки с облегчением отпустили Ихэро, весьма неаккуратно уронив его на пожухшую траву: за пределами муравейника год уже подходил к концу. Высокие деревья, покрытые нежно-жёлтыми фигурно вырезанными листьями, стояли в отдалении от барьера, с его стороны их ветки были безумно искривлены, кое-где даже завязаны узлами. Листьев на них не было. То же самое происходило и с травой. Она росла рядом с жёлто-зелёной сферой, но приобретала странный желтоватый оттенок и выглядела так, словно сейчас было начало зимы. Девушки переглянулись. Их обеих занимал вопрос, что делать с пленником?

— Он нам нужен. Надо расспросить его, мы слишком мало знаем. — Риада явно чувствовала себя намного лучше, чем в муравейнике. Её серебристые волосы словно впитывали в себя солнечный свет, золото листьев и тёплую глубину коричневой коры. Они переливались и сияли, окутывая голову девушки почти божественным ореолом. Тария подошла к дереву и села на землю, прижавшись спиной к стволу.

— Нужен. А как мы его караулить будем? Надо же хоть связать чем-то, чтобы не сбежал. А нам нечем, у тебя даже одежды нормальной нет.

— Сейчас что-то увидишь. — Риада зажмурилась, и из земли потянулись зелёные травяные жгуты, крепко опутывающие лежащего пленника. Вскоре на земле остался лежать кокон, из которого торчала лишь странная белесая овальная голова, лишённая рта, глаз и носа. — Вот так. И ужин. — Рядом с королевной выросло невысокое деревце, усеянное плодами с оранжевой твёрдой шкуркой. Она сорвала пару и подошла к Тарии, села рядом, протянула плод.

— Ешь. Они вкусные и сытные.

— Верю. Но нам бы сейчас что-то серьёзнее. Мяса, например. Ты сможешь вырастить мне лук?

— Зачем нам мясо? Эти фрукты содержат всё необходимое, попробуй.

Тария недоверчиво взяла протянутый плод и внимательно осмотрела его. Ярко-оранжевый, овальный, он пах резко и очень приятно. Девушка украдкой посмотрела, что делает Риада. Та не стала снимать шкурку и с явным удовольствием откусила небольшой кусок. Мякоть фрукта оказалась белой, с множеством зеленоватых семян. Родившейся на Ретале девушке было страшно есть незнакомые растения — этому учили детей с младенчества, но Риада ела с удовольствием и Тария решила рискнуть.

— Мы редко убивали ради еды. Видимо, вам теперь приходится. — Королевна печально посмотрела на Тарию. — Где вы живёте?

— Ретал. Риада, расскажи мне, что мы потеряли? Я изучала историю в Храме, но там ни слова не было сказано о том, что рои когда-то умели выращивать растения вот так, одним мысленным напряжением.

— Не все. Мы, Орелы, потому и правили столько времени, что когда-то смешали свою кровь с этой землёй. Мы не можем жить без неё, защищаем, оберегаем, лечим, а она помогает нам, откликается на наши просьбы. Находясь на земле Ройэта, мы были почти непобедимы. До тех пор, пока не пришли Иные.

Весеннее утро дышало свежестью и чистотой. Величественное здание королевского дворца, возвышающееся над крышами столицы империи роев, сегодня сверкало как никогда ярко. В первый день весны рои праздновали день рождения Риады, хранительницы империи, старшей дочери Трея Великолепного. Не было в империи девы, щедрее одарённой свыше — красота в ней сочеталась с острым умом, врождённым благородством и верностью. Никто не учил её, как должно поступать той, что однажды примет из рук отца сияющий венец — науку справедливо и мудро править людьми она словно бы впитала с молоком матери.

Королевна уже стояла в огромном зале, чей потолок беспрепятственно пропускал солнечные лучи, и ждала, пока небесный колокол ударит шестнадцать раз. Слева и справа от неё, сохраняя достоинство и скрывая радостные улыбки, стояли многочисленные родственники императора, искренне радующиеся за достойную дочь рода Орел. Позади стояли двое мужчин, Трей и Ред, братья, чья любовь друг к друг была воспета балладами, исполнявшимися по всему Ройэту. Однажды, когда Трей умирал, укушенный ядовитой змеёй, его брат, получивший наследное родство с материком, отдал всю умирающему свою силу без остатка, чтобы тот вернулся к жизни. С тех пор волосы Реда стали чернее ночи, а Трей после смерти отца взошёл на престол империи. Правда, говорили, что за свою самоотверженность Ред был награждён Ларом, но… знающие люди поймут, что не так просто отказаться от единения со всем живущим. Даже ради жизни брата. А теперь Трей и Ред стояли, скрывая волнение, и ждали, как с шестнадцатым ударом колокола проснётся наследная мощь в королевне Риаде.

Колокол загудел низко и торжественно. Купол зала истаивал, раскрывались стены, подобно лепесткам огромного цветка. Зелёно-золотистое сияние нарастало вокруг солнца, падая с его лучами вниз на стройную девичью фигурку, вдохновенно вскинувшую тонкие руки к небу. Раздался последний удар колокола, невиданно низкий и грозный, но собравшиеся в зале рои и их подданные, собравшиеся на улицах и с замиранием сердца следившие за происходящим во дворце, не придали этому значения. Яркий, плотный, почти материальный луч ударил во дворец, на миг залив всю столицу праздничным зелёно-золотым огнём. И всё закончилось, крыша зала медленно вернулась в своё прежнее положение, стены снова сошлись, закрывая от любопытных взоров оседающую на пол Риаду. На улицах столицы начиналось грандиозное празднество. А ночью города империи наполнились смертоносными чёрными, белесыми и жемчужно-серыми тенями, несшими ужас, боль и искажение. Ихэро пришли мстить за своего бога.

— Тогда мы пытались узнать, что это за напасть. Никто: ни мудрецы, ни учёные, ни самые усердные летописцы не могли понять, что это за твари и почему они с такой лёгкостью побеждают наших сильнейших воителей. Мои отец и дядя отдали свою жизнь, чтобы сотворить над столицей защитный купол, не подпускающий захватчиков. На большее их сил не хватило.

Ройэт, прекрасная и изобильная страна за, один день обратился в царство ужаса и безнадёжности. Потоки беженцев со всех сторон стекались к столице, пытаясь проникнуть под защиту купола сквозь поджидающих беспомощную добычу Иных. Юная королевна, не успевшая принять из рук отца золотой обруч, символ власти на роями, изо всех сил пыталась спасти своих подданных. Но она не прошла должного обучения и могла распоряжаться своим даром лишь по наитию, не всегда приходившему вовремя. Армии у неё не было — первым делом захватчики истребили солдат, собранных ради торжественного шествия в столице.

Вскоре выяснилось, что Иные почему-то особо тщательно охотятся за детьми, прожившими меньше одиннадцати лет. Спешно собранный совет из жриц и выживших советников решил, что нужно отправить всех детей на недавно открытый материк Ретал. Сопровождать их должны были жрицы Храма Матери. В день отплытия корабля было явлено чудо богов.

— Вы, отплывающие, должны сберечь нас, роев. Мы остаёмся здесь и отправляем вас в неизвестность, будучи уверенными, что вы сможете выжить и отомстить.

Звонкий голос Риады был слышен на всей пристани, куда вышли все жители столицы, провожающие своих детей в далёкий и опасный путь. Королевна стояла на возвышении, простирая руки к морю. У неё не было власти над водной стихией, но она отчаянно молила Алу и Лара о чуде, которое спасёт роев от полного уничтожения. И чудо было явлено.

Небо над кораблём засияло неистовым алым светом, перемежавшимся всполохами чёрного пламени. И с небес спустились четверо. Не узнать Алу Хатейю не смог бы никто — прекрасное решительное лицо в вихре алых одеяний было одинаково запечатлено на каждой статуе храма Воительницы. Но самые внимательные видели во взгляде богини тяжёлое горе. И отчаяние, не свойственное неукротимой воительнице. Рядом шагал высокий мужчина в чёрных одеждах путешественника. В честь Лара не возводили статуй, не высекали его изображений в камне и дереве, но кто ещё мог встать рядом со своей сестрой-возлюбленной в день великой битвы? Не Вечные же судьи? Тем, надо полагать, хватало работы по решению судеб погибших от рук Иных роев. А рядом с богами шли, мёртвые, но неизъяснимым образом живые, брат покойного императора Ред и главная жрица столичного храма Хатейи Ада, до последнего пытавшаяся защитить девчонок, служивших Тейтоле. На пристани разнёсся глубокий голос богини, исполненный величайшей печали.

— Теперь мы слабы, а народ роев бежит со своей Родины. Наши силы скованы борьбой с безжалостным противником, но есть то, что доступно только смертным. Когда мы будем готовы, вещая птица укажет ту, что сможет выдержать мои силы. И тогда из союза богов и смертных родится освобождение.

Ада и Ред встали на палубу корабля, и тотчас же его паруса надул свежий попутный ветер, якорная цепь взметнулась из воды и последняя надежда роев на выживание отправилась на юг. Риада, так и не обнявшая внезапно ожившего дядю, сжала кулаки и обратилась к народу с последними словами.

— Вы слышали слова милостивой Алы. Надежда есть. Пусть не мы, но наши потомки увидят освобождённую от захватчиков родину! А мы сделаем всё, чтобы Иные надолго запомнили, как умеют сражаться рои!

Единый рёв тысяч голосов завершил вдохновенную речь королевны. А спустя сорок дней барьер пал и последние жители Ройэта стали игрушками в руках Иных.

— Ты, наверное, хотела бы узнать, какие чудеса пришлось покинуть твоим предкам, уходящим с Ройэта? — Риада задумчиво смотрела куда-то вдаль, сквозь свою нечаянную спасительницу. — Вряд ли дети, даже сопровождаемые жрицами, могли бы восстановить вещи, которые были ведомы лишь избранным.

— Сейчас более важно было бы узнать, как Ихэро ухитрились пройти барьер. И как вообще можно бороться с ними. Храмовая борьба хороша, но против Каро она мне не помогла.

— Ты видела Каро? Он где-то здесь? — королевна спросила это таким неестественно спокойным голосом, что Тария сообразила, что окончательное падение империи явно не обошлось без помощи бывшего принца.

— Видела. Он убил Иного, спасшего меня с корабля… — Увидев поистине непередаваемое выражение, появившееся на лице Риады, Тария поняла, что надо начинать рассказ сначала. — Риада, пророчество исполнено. Я — та, кто сможет воспринять силы Хатейи. Послушай…

День медленно сменялся ночью. На небосводе загорались звёзды, сияющие на Ройэте тусклее, чем на Ретале. Тария рассказывала историю своей жизни и в первый раз за много лет оплакивала мать и потерянное детство. Её спутница, королевна без королевства, внимательно слушала историю воплощения богини и пыталась выудить из скудной информации понимание, как победить Иных. Она была уверена, что зелёные путы крепко держат пленника. Но девушки находились слишком близко к барьеру и Безумец давал силы своему созданию. В час, когда на небе засияла зелёная звезда, Ихэро освободился от пут и одним бешеным рывком подскочил к сидящим под деревьями девушкам. Они не были воительницами и, будучи застигнуты врасплох, не смогли ничего предпринять. Иной схватил Тарию и гигантским прыжком скрылся за барьером, немедленно приобретшим твёрдость скалы. Безумному было наплевать на уже наскучившую Риаду, которая, по его мнению, всё равно долго не протянула бы одна в лесах Ройэта. А вот захватить ройку, приходившуюся ему почти сестрой, богу было интересно.

Едва Тария соприкоснулась с барьером, реальность померкла перед ней. Перед внутренним взором девушки медленно покачивались волны жемчужно-серого света. Ласковые, зовущие, обещавшие дом, где её никогда не обманут и не предадут. Тария не могла понять, почему раньше она так боялась источника этого света. Наконец, она услышала голос.

— Они дали мне силы, но не научили меня творить… они сказали, что всё уже сделано и мне нечего создавать… они отнимали у меня то, что слаще всего… разве они правы? Они говорили, что рои — их дети. Но я же тоже их ребёнок. Разве не так? Скажи, дева, ставшая моей сестрой, почему они так поступили со мной?

Сияние становилось всё плотнее, скручивалось кольцами, в нём начали появляться островки глубокого чёрного цвета. Голос, невнятный, бормочущий и кричащий одновременно, был слышен со всех сторон, и Тарии казалось, что он отдаётся в каждой клеточке её тела.

— Они сказали, что будут искать совета, как справиться со мной у других. У тех, чьи дети послушно выполняют родительскую волю. Они не дали мне игрушек, но я нашёл их сам. А потом они отобрали у меня мои игрушки. — Речь сменилась булькающим, таким же странным смехом. — У меня уже были очень умные, преданные мне игрушки. И они смогли спрятать меня. И отобрать игрушки у моих родителей. Но ты не игрушка, в тебе есть божественная мощь. Слышишь, сестра? Ты будешь со мной?

Тария начала понимать, что слышит голос Безумца. Она разрывалась между почти забытым ощущением уюта и покоя и памятью о том, что происходит в муравейниках. Мысли девушки метались, словно встревоженные людьми птицы, и, чтобы выиграть время, она решила поговорить.

— Как твоё имя? И почему ты называешься меня сестрой?

— У меня нет имени. Мне, понимаешь ли, забыли его дать. Я был слишком непослушным ребёнком. Может, ты хочешь дать мне имя?

Потоки света, уже ставшие густыми настолько, что напоминали облака, заколебались, нервно и возбуждённо. Густая масса вокруг Тарии то сжималась, мешая ей дышать, то расширялась, точно боясь прикоснуться к девушке. С огромным удивлением Тария поняла, что Безумец волнуется, ожидая её приговора.

— Не знаю. Мой народ говорит, что у брата и сестры должны быть схожие имена. Может, ты согласишься назваться Тарридом?

— Таррид? Мне нравится. Но твой народ — не рои. Твой народ — я и мои Ихэро, твой дом — мой мир искажений. Ты поняла меня, сестра?

— Расскажи, почему ты называешь меня сестрой?

— А ты так и не поняла? Легойя, родившая тебя, должна была умереть намного раньше, болезнь была в ней с детства. Она воззвала к богине, прося подарить ей жизнь, и Але как-то удалось договориться с Судьями, чтобы они оставили Ро в теле. Чтобы поддержать умирающий организм, Ред, избранник Лара, совершил с ней акт любви, итогом которого стало твоё рождение. После того, как родилась ты, Ала смогла передавать Легойе жизненные силы через тебя. А потом… Потом я решил пощекотать нервы моим дорогим родителям и на мгновение контакт Алы со смертной прервался. Тогда Легойя заболела. Вторично изменить путь её Ро уже не смог никто. Так что, Тария, мы с тобой родственники в силе, как это и принято у бессмертных. И ты можешь стать моей сестрой-возлюбленной.

Неведомая субстанция уже достигла густоты варенья или домашней сметаны. Она вновь сжала Тарию со всех сторон, но теперь в прикосновениях чувствовалось нечто чувственное, волнующее. Тария с трудом выкинула из головы порочные картины, навеваемые прикосновениями братца. Впрочем… В Книге Пряников была легенда и на этот случай. О прянике спасения с начинкой из самопожертвования. Там говорилось о разбившемся у берегов Ретала корабле, команда которого смогла спастись, но вышла прямиком в поселение дикарей. Моряков уже собирались скормить хатотам, но одна из путешествовавших на корабле девушек покорила вождя племени своей красотой и покорностью, и он отпустил команду, вняв просьбам своей новой наложницы. В книге полунамёками говорилось о том, что, оставшись, девушка обрекла себя на омерзительную участь, противную любой свободной и гордой женщине. Добровольно повторить её судьбу? Тария решила для начала попытаться перехитрить Таррида.

— Я слышала о тебе многое, брат. И чаще всего — плохое. Но если бы ты отпустил меня и мой народ, я бы могла думать о тебе получше и, со временем, стать тебе сестрой-возлюбленной. Подумай, ведь будет лучше, если я буду с тобой не по принуждению…

Тария хотела договорить ещё что-то, но ласковые объятия густого света сменились давящим захватом, грозящим переломать все кости.

— Значит, ты упорно считаешь роев своим народом? Будь по-твоему.

Глава 4. Каньон Бессмертия

Оставшись одна, Риада отошла в лес подальше от барьера, удобно устроилась на поваленном дереве и долго размышляла, что же ей теперь делать. Без умения Тарии обращать вспять силу искажения, соваться к Ихэро было бессмысленно. Во всяком случае, в одиночку. Плыть на Ретал королевна тоже не считала нужным. Если бы тамошние жители могли что-то сделать с Иными, они бы уже начали кампанию против захватчиков. Не могло же быть так, то ни один рой не знал о том, что творится в муравейниках? Тот же дядюшка Ред вполне мог бывать на Ройэте, сил посвящённого Лара для этого хватило бы. Но раз даже он ничего не сделал, значит искать помощи в этом направлении бессмысленно. Тем более, её скорее всего будут ждать на побережье. А драться с Иными подобно Тарии она не умеет. И то, сильно ли помогла Тарии эта самая борьба против Каро?

Риаде безумно хотелось побывать в столице, снова взглянуть на увитые цветами склоны Стеклянной горы, подняться по Сияющей лестнице ко дворцу, но девушка отдавала себе отчёт, что это глупо. Если и осталось что от былого величия роев, оно искажено захватчиками и лишь вселит в её душу слабость и ощущение безнадёжности. Размышляя о возможных вариантах, Риада неосознанно рисовала пальцем на земле линии и окружности. Мельком посмотрев на картину, вышедшую из-под её пальцев, королевна увидела схематичный рисунок, отдалённо напоминающий реку, текущую между двумя почти отвесными склонами. Дядя Ред всегда говорил, что голосом подсознания иногда говорит Лар и глупо отмахиваться от его слов. Второе за недолгое время воспоминание о друге, наставнике и родственнике заставило Риаду зажмуриться, пытаясь сдержать нахлынувшие слёзы. Несколько капель всё-таки успели вырваться из-за завесы век и прочертили коротенькие дорожки по щекам королевны. Она открыла глаза и с поразительной кристальной ясностью увидела, как капля падает на землю, вздымая вверх мельчайшие частицы почвы. Как будто упала в реку. Жители Каньона Бессмертия уподобляли всю человеческую жизнь такой капле.

Жители Каньона Бессмертия… Риада вскочила, не в силах усидеть на месте. Ведь это же шанс! О Каньоне ходило столько легенд и жутковатых преданий, что часть из них могла оказаться правдой. Тогда есть шанс, что Ихэро были вынуждены убраться восвояси. Каньон находится на небольшом полуострове, это самое северное место Ройэта. Туда могли попросту не добраться! Туда ушла тётка, когда потеряла мужа и сына. Говорят, там живут те, чья мудрость и способность прозревать будущее отделили их от обычных смертных и сняли с них проклятье конечности бытия. Как же она сразу не сообразила? Только как же добраться до бессмертных? Риада с трудом представляла себе, где находится сейчас. Её учили землеописанию, рассказывали, чем богаты крупнейшие города империи. Но разве могли учителя предположить, что однажды эти знания станут не нужны ученице, что не будет ни городов, ни шахт, ни ремесленных посёлков?

Риада легла на землю и прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Когда-то отец говорил ей, что наследная связь с Ройэтом позволяет чувствовать материк словно своё тело. Орелам никогда не требовались карты, чтобы понимать, где они находятся и как попасть в нужное место. Земля могла создавать для них коридоры, идти по которым можно было легко, просто, а главное, быстро. Но это обученным Орелам, знающим, как пользоваться своей силой. Риада изо всех сил сосредотачивалась, пытаясь уловить энергию материка и слиться с ней. Но ничего не выходило, только снизу словно шло мягкое согревающее тепло, не давая замёрзнуть. Риада поняла бесплотность попыток и прекратила их, бездумно глядя в высокое тёмно-фиолетовое небо. Они с Тарией вышли из-за барьера ранним вечером, а сейчас над Ройэтом занимался робкий рассвет. Королевна любила эти часы, когда на небе видно и солнце, ещё не превратившееся в пылающий шар и последние звёзды, светящиеся мягким, нежным светом. Сколько же лет она не видела рассвета?

Лежащая девушка сильнее распахнула глаза, вглядываясь в небо. В её голове царила мягкая, обволакивающая пустота, сознание словно покачивалось в волнах ласкового тёплого моря. Перед мысленным взором Риады медленно стали появляться очертания Ройэта. Большая его часть была затянута жемчужной дымкой, под которой явственно угадывался какой-то грязно-чёрный цвет. Видимо, это были области, подвергшиеся искажению. У северного края одной из таких областей горела золотым и серебряным огнями маленькая точка, в которой девушка не без удивления узнала себя. Оказывается, муравейник, из которого её спасла Тария, находился совсем недалеко от побережья. А на северо-востоке от сияющей точки горел глубоким фиолетовым пламенем полуостров, который Риада мгновенно узнала — именно там находился Каньон Бессмертия. Между Риадой и полуостровом медленно загоралась тонкая коричневая линия и каким-то подсознательным чувством девушка поняла, что это и есть та дорога, пройдя которой, она избежит тягот пути и сможет быстро попасть к бессмертным.

Повинуясь тому же подсознательному чувству, очевидно, лучше понимающему суть наследной силы Орелов, Риада поднялась и, по-прежнему не имея в голове ни одной оформленной мысли, сделала первый шаг. Мимо неё пронеслись деревья леса, под сенью которого королевна размышляла о своей дальнейшей судьбе, и Риада торжествующе рассмеялась. Дорога к Бессмертным больше не казалась чем-то труднопреодолимым.

Каньон, который когда-то называли просто Глубоким, возник в результате чудовищного землетрясения, почти расколовшего полуостров на две неравные части. Но земля всё-таки устояла, а в том месте, где подземные толчки чувствовались сильнее всего, речное русло опустилось вниз, оставив привычные берега сверху. Расходясь, пласты земли не оставались ровными, словно рассечёнными ножом. Добавляли хаоса и камни, катящиеся с гор, в которых брала начало река, отныне навечно ставшая бирюзовой.

Тогда полуостров ещё не был заселён и за катастрофой наблюдал только один человек — Реадор Орел, наследник престола, выбравший испытание одиночеством. Он стоял на вершине горы и, наблюдая за величественным катаклизмом, понимал, насколько мала и незначительна жизнь любого из смертных перед лицом богов и Природы, их дитя. Принц вернулся домой и целый год пытался потушить в сердце пожар, зажжённый небывалым зрелищем. Наконец он понял, что пережитое навсегда изменило его разум и ему уже не найти счастья ни в управлении роями, ни в усилении империи, ни в развитии науки. Реадор передал силу своему племяннику и ушёл, сопровождаемый двумя лучшими друзьями и девушкой, наотрез отказавшейся оставить любимого. Так началась история Каньона Бессмертных. Первым делом четверо отшельников прорыли тоннель, ставший единственной дорогой в Каньон. Они специально выбрали место, с которого открывался самый впечатляющий вид на неспешно текущую внизу реку и уходящие к небу скалы. Впервые приходящие сюда люди говорили потом, что, проходя тоннель, чувствовали себя так, словно попали в другой мир. В мир величественный и спокойный, залитый торжественным солнечным светом и абсолютно не интересующийся бедами и тревогами мира внешнего, суетного и серого. А потом Реадор сделал нечто, заставившее людей называть его безумцем, или же гением. Он нашёл способ навсегда разорвать связь Орелов с Каньоном и полуостровом.

Реадор и его спутники изначально не собирались никого учить. И то, кого и чему могли научить четверо молодых людей, лишь недавно вступивших в возраст владения? Но спустя несколько десятилетий к жителям гор потянулись ученики и просто любопытствующие, желавшие поглядеть на новое чудо Ройэта. И многие оставались в горах, строили себе каменный дом, почти нависающий над рекой, и больше никогда не возвращались на материк. Очень скоро жителей Каньона стали называть бессмертными. Говорили, что им покровительствуют даже не Ала и Лар, а Вечные Судьи, определяющие пути Ро после смерти тела. Что время в Каньоне течёт как-то по-другому и совершенно не властно над его обитателями. Что там царит вечное лето, удивительное для самого северного полуострова империи. Многое говорили, но рассказывать правду о себе бессмертные не спешили, одинаково радушно принимая и знатных роев и бедняков.

Шли годы. Уже даже Орелы забыли о том, что первым жителем Каньона был их родственник. Рои привыкли считать это место одним из божественных чудес. Так повелось, что уходить в Каньон стали все, не нашедшие себе места в активно расширяющей границы ведомого мира империи. Один из известных в столице поэтов назвал Каньон «хрустальное мгновение благости, остановленное навек». И посвятил ему такие строки:

«Пиков, вознёсшихся к небу, и стен, оградивших Дивное чудо — теченье воды бирюзовой, Ты сочетание. Как не устать удивляться Той тишине, что разлита повсюду богами…»

Доподлинно неизвестно, знали ли сами Бессмертные о посвящённых их дому строках, но по Ройэту ходили слухи, что своей небывалой плодовитостью (больше сотни поэм и тысячи малых стихов!) и долголетием (умер своей смертью, перешагнув полуторавековой рубеж) поэт обязан именно милости Бессмертных и их покровителей.

Риада стояла у входа в тоннель и отчаянно трусила. Что, если и там она встретит лишь пепелище? Или, того хуже, муравейник, в котором мучаются Бессмертные, разделяющие со своим народом горе поражения? До её слуха донеслось негромкое пение, затем из тоннеля вышел мужчина лет сорока на вид, одетый в простую чёрную одежду, на его поясе висел охотничий нож, а за плечами виднелось плечо лука. Не очень высокий — всего на полголовы выше девушки, почти лысый, безусый и безбородый. Королевна мысленно возблагодарила Лара — в Каньоне остались рои, не пережившие искажения. Мужчина выглядел вполне довольным собой и жизнью, и совершенно не замечал притихшую девушку.

— Здравствуй, охотник. Ты идёшь из Каньона Бессмертия?

Мужчина неспешно остановился и удивлённо взглянул на так неожиданно появившуюся девушку. Было видно, что он не ожидал увидеть здесь никого чужого.

— Я действительно живу там, красавица. Но откуда пришла ты? Мне известно, что нынче Ройэт принадлежит Ихэро и оставшиеся там рои не имеют возможности передвигаться по своей воле. Неужели они освобождены?

— Нет… Я расскажу обо всём позже. Скажи, далеко ли живут самые мудрые жители вашей общины?

— В горах. У истока реки. Если ты готова подождать пока я закончу свои дела здесь, я мог бы проводить тебя к ним. Не беспокойся, ждать на голых камнях тебе не придётся — недалеко стоит моя хижина, в которой я храню все необходимые для охоты припасы, и где живут мои лошади. Там можно отдохнуть, согреться и поесть. Да и шубка для тебя найдётся.

Охотник смотрел на Риаду с неприкрытым интересом. Не с естественным для такой встречи любопытством, а именно с интересом мужчины к красивой и попавшей в беду девушке. Королевна покраснела под этим пристальным взглядом и, не желая отступать, вскинула голову, чтобы срезать наглеца величественным взором потомственной правительницы Ройэта. И тут же снова опустила голову, потерявшись в зелёных глазах, смотревших на неё с ласковой насмешкой.

— Ты принимаешь моё приглашение? Моё имя — Армин, я целитель и охотник. Теперь ты не нарушаешь этикет, запрещающий даме приходить в дом незнакомого мужчины.

— Я — Риада. — Девушка замолчала, сомневаясь, стоит ли продолжать. Если в честь принцессы называли многих девочек, то её родовое имя точно не повторялось. Но Армин опередил королевну.

— Риада Орел? Хранительница? Я рад, что ты жива и свободна.

Мужчина с достоинством поклонился, и Риаде не оставалось ничего иного, кроме как протянуть ему запястье для поцелуя. Горячие губы, коснувшиеся нежной кожи, всколыхнули в девушке сотню противоречивых чувств, и она быстро отдёрнула руку, не в силах понять, что происходит.

— Идём уже в твою хижину. У тебя найдётcя немного еды? — Королева внезапно ощутила голод невероятной силы и резкое головокружение. Очевидно, она отдала слишком много сил. Сейчас её бы устроила любая еда, неважно, росла она или бегала.

— Вяленое мясо. Вы, Орелы, кажется, не едите такое.

— Сейчас я ем всё.

— Идём.

Армин вежливо обнял девушку за плечи и повёл к укрытой за ближайшей скалой хижине.

Симпатичный бревенчатый домик, незаслуженно названный хозяином хижиной, понравился Риаде. И снаружи и внутри он производил впечатление хоть и временного, но любимого и тщательно ухоженного жилища. Домик был сложен из каких-то светлых брёвен, не прорезанных окнами, а крыша была покрыта дёрном. Массивная деревянная дверь не имела ручек и задвижек и закрывалась каким-то хитрым способом. Внутри горел очаг, дым из которого уходил в треугольное отверстие на потолке. На полу лежали шкуры неизвестных Риаде зверей. Едва переступив через порог, хозяин жилища разулся и босиком прошёл внутрь к небольшой дверце, за которой, очевидно, скрывалась кладовая. Королевна последовала примеру Армина и скинула у порога грубые башмаки из коры, сделанные ей перед уходом на поиски бессмертных. Густой мех приятно ласкал ноги, тепло очага манило и расслабляло. Риада села на шкуру поближе к огню и вытянула руки, наслаждаясь потоками тёплого воздуха.

Дорога по тайным путям, позволяющим преодолевать за день огромные расстояния, вымотала королевну почти до обморока. Она шла, зная лишь то, что должна дойти, не чувствуя ни голода, ни жажды, ни холода. Только теперь, когда Риада убедилась в том, что находится в безопасности, и предельное напряжение отпустило, пришли пробирающий до костей холод и усталость, бывшая сильнее всего, что чувствовала сейчас девушка. Она закрыла глаза, и мир померк вокруг.

Армин вернулся с внушительным куском вяленого мяса, кувшином сока и ломтем хлеба. Он пришёл как раз вовремя, чтобы увидеть, как спасённая девушка клонится в огонь, языки пламени жадно бросаются к небрежно заплетённым косам… Выронив еду, мужчина ринулся к падающей девушке, подхватил её и лёгким напряжением мысли потушил пламя, уничтожившее половину роскошной иссиня-чёрной гривы. Армин краешком сознания отметил, что в первый момент, когда он увидел девушку, её волосы отливали золотом, но не сосредоточился на этой мысли. Риада Орел была близка к порогу, перешагнув который не возвращаются. Представитель древней и могущественной расы, запертый в чужом мире волей безумного бога, бережно положил пальцы на виски девушки и сосредоточился. Истощение жизненных сил было известным ему случаем, не представлявшим особых хлопот. Главное уже было сделано — он успел вовремя.

Королевна открыла глаза, потревоженная дразнящим ароматом жарящегося на углях мяса. Она лежала, укутанная в огромную пушистую шкуру, и полностью обнажённая. У очага, склонившись на огнём, хлопотал Армин. Риада уже собиралась высказать ему всё, что думает о привычке раздевать девушек, пользуясь их бессознательным состоянием, но решила повременить и выяснить, что произошло.

— Армин, что со мной было?

Сильнее всего Риада боялась услышать какую-то пошлую шутку или отвратительный намёк, но мужчина обернулся и спокойно сказал:

— Ты отдала все силы, чтобы добраться до этого острова. А поддержать тебя здешняя земля не смогла, здесь уже не совсем Ройэт. К счастью, я неплохой целитель. А раздел я тебя потому, что тебе нужно было хорошо отдохнуть и полностью отогреться, а тряпка, заменявшая тебе платье, этому мешала. Кстати, она вытянула из тебя приличную часть сил. Как можно было забыть о том, что эта тряпка была взята из муравейника?

— Я… — Риаде было мучительно стыдно за то, насколько глупой и безответственной она оказалась.

— Ты просто юная девушка, вынужденная взвалить на себя непосильную ношу. Неопытная и необученная. Сколько тебе лет?

— Шестнадцать. Было. — Риада, придерживая шкуру так, чтобы не остаться обнажённой, подошла поближе к очагу. Армин жестом указал ей на миску с кусками сочного мяса, возле которой лежали аккуратно нарезанные ломти хлеба. Королевна не завтавила себя долго ждать, и, бросив благодарный взгляд на мужчину, принялась за еду.

— Значит, шестнадцать и есть. Годы, которые ты провела в муравейнике, считать точно не стоит. Как ты спаслась?

В домике было тепло и уютно. Риада закончила рассказывать и смотрела в огонь очага, видя в пляшущих огнях величественный дворец, её навсегда потерянный дом. Армин сел позади девушки, его руки плавно скользнули по её плечам, всё ещё укрытым мехом, и легли на тонкие ладони, придерживающие шкуру. Риада не стала сопротивляться, позволив мужчине опустить её руки. Мех соскользнул вниз, открывая Армину тонкую шею и худенькие плечи, казавшиеся ещё более хрупкими на фоне пляшущих языков огня. Он с трудом нашёл в себе силы задать всего один вопрос.

— Тебе уже можно?

— Женщины моего рода взрослеют быстрее обычных роек. Но я ещё невинна.

Страстный поцелуй обжёг шею девушки, руки Армина мягко, но настойчиво, привлекли Риаду поближе, и на долгое время беды и тревоги Ройэта перестали существовать для королевны без королевства.

— Армин, откуда ты родом?

Томная нега окутывала лежащих на меховом покрывале мужчину и девушку плотным, почти ощутимым физически, облаком. Риада рассеянно гладила руку своего нечаянного любовника и очень хотела не думать о странностях в его поведении. Но привычка обращать внимание на малейшие несоответствия и холодное логическое мышление оказались сильнее желания расслабиться и забыть обо всём.

— Ты не рой, это очевидно. Но и не дикарь из джунглей Кера. Других разумных рас, насколько мне известно, в нашем мире нет.

— Может, я Ихэро? — Мужчина иронично улыбнулся. — Или сам Безумец. Не пугает тебя такая возможность?

— Я бы почувствовала.

— Думаешь, бог не смог бы обмануть тебя?

Риада ненадолго задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Бог не ощущался бы столь чуждым этой земле. Кто ты, Армин?

— Это не так важно. Спи, королевна.

Риада послушно закрыла глаза, погружаясь в глубокий сон, наполненный яркими, светлыми образами. Армин, пославший этот сон чрезмерно догадливой девушке, легко встал и, одевшись, вышел на улицу.

В этой части Ройэта ночное небо имело не настолько насыщенный фиолетовый оттенок, как на юге и звёзды были видны лучше. Армин быстро нашёл яркую розовую точку, венчавшую созвездие Стрелы. Двадцать лет назад он покинул её, направив свой живой корабль к этому несчастному миру, заинтересовавшись, что за странная пелена окутывает его части. Безумец не заметил две крохотные искры разума, проскользнувшие в его владения. Только благодаря этому Армин остался жив, и даже смог приземлиться в Каньон бессмертия. Тамошние жители быстро опознали в нём чужака, но, к счастью, убивать не стали. Наоборот — приняли весьма радушно, помогли отстроить жильё и рассказали, что происходит в этом мире. А когда они узнали, что пришелец — целитель, радости их не было предела. Ибо жили в Каньоне долго, но болезни и несчастные случаи способны прервать сколь угодно долгую жизнь.

Армин смотрел в небо и не ощущал привычной тоски по дому. В охотничьем домике, построенном мужчиной специально для тех случаев, когда хотелось побыть одному, спала чудесная девушка, нуждающаяся в помощи и защите. А аллаты, народ звёзд, никогда не оставляли в беде женщин. Особенно тех, с которыми их что-то связывало. Всё-таки хорошо, что он не успел жениться на родине. Но стоит ли рассказывать Риаде правду о себе? Армин прекрасно бы понял, если бы девушка захотела сбежать от тяжкой борьбы за освобождение Ройэта в какое-то тихое и красивое место. Да и не женское это дело — война. Разве можно позволять тем, кто воспитывает детей, видеть те ужасы, что влечёт за собой убийство разумных разумными? Если бы это было возможно, он немедленно переправил бы её в безопасное место, к себе на родину. Но улететь из Алары до тех пор, пока Безумец силён, невозможно. Как невозможно и освободить Ройэт без сил Риады. Бросив последний взгляд в небо, Армин отправился на охоту. Всё-таки легенду стоило сохранять. Да и нравилось ему это занятие — честный поединок со зверем один на один. Сила против силы, хитрость против хитрости.

Риада проснулась поздно. Несмотря на то, что солнечный свет не имел доступа в избушку, она чувствовала, что уже далеко за полдень. Первым, что она услышала, были звуки топора, доносившиеся с улицы. Риада решила, что Армин рубит дрова для очага. Рядом с ней лежала шуба из тёмного меха, принадлежавшего неизвестному королевне животному. Грустно проведя пальцами по меху, и попрощавшись с Ро зверя, убитого ради того, чтобы она, хранительница, могла согреться, королевна накинула шубу на голое тело, надела свою самодельную обувь и вышла на улицу. Очевидно, Армин встал намного раньше и уже успел поохотиться, вернуться с добычей и начать её разделывать. На деревянную раму была натянута шкура сбира — огромного морского хищника, по ночам выбирающегося на сушу. Чуть поодаль стояла колода, в которую бы воткнут окровавленный топор, возле неё стояла ёмкость с мясом. Армин расположился чуть в стороне от избушки, видимо, пытаясь не разбудить Риаду звуком топора. Его руки мерно поднимались и опускались, зажатый в них топор с одного удара раскалывал полено на две части, затем, повинуясь взгляду Армина, подлетало новое полено, и всё повторялось. Риада была искренне удивлена способностями своего нового знакомого. Удивлена настолько, что не ощущала даже следа неловкости, которую должна была бы испытывать, проведя ночь с малознакомым мужчиной. Она тихо стояла, дожидаясь, пока Армин закончит рубить дрова. Когда последнее бревно превратилось в пару аккуратных поленьев, королевна подошла поближе и уже собралась было заговорить, но не успела. Охотник отложил топор, отряхнул руки и в два шага оказался рядом с Риадой. Он легко прикоснулся губами к её щеке и тут же отстранился, явно ожидая реакцию. Королевна позволила радостной улыбке осветить лицо, затем резко опустила глаза.

— Армин, мне было с тобой очень хорошо, правда. Но в первую очередь я принадлежу Ройэту, и, если я не смогу быть уверена, что ты не враг моему дому… — Риада замялась, ещё ниже опустив голову. Могло показаться, что она почти спокойна, но дрожащий голос и непрерывно движущиеся пальцы рук говорили об обратном. Армин был достаточно опытен, чтобы распознать симптомы приближающейся истерики. Он привлёк девушку к себе и некоторое время просто стоял, поглаживая её по волосам.

— Давай договоримся. Сегодня мы отправимся к мудрым, и, после того, как они выскажут своё мнение, я расскажу правду о себе. Клянусь.

— Хорошо! — Риада подняла голову и светло и радостно улыбнулась Армину. — Благодарю тебя. За всё.

В путь отправились через пару часов. Армин закончил все свои дела, привёл откуда-то двух невысоких лошадок, покрытых густой шерстью, и запер домик. Риада, сидя на лошади, с лёгкой грустью посмотрела удаляющийся домик, уже почти незаметный среди камней.

Тоннель миновали быстро. Лошади сорвались в галоп, едва увидев невысокую круглую арку за которой начиналось царство каменной тьмы. Риада была уверена, что горные лошадки не умеют быстро скакать, но эти животные принадлежали Армину, а от него можно было ожидать чего угодно. Тоннель закончился неожиданно. Мгновение назад королевну окутывала густая тьма и холод камня и внезапно за поворотом отрылось светлое пятно и лошади вылетели на каменную площадку над обрывом. Вылтели и замерли как вкопанные, давай всадникам время привыкнуть к ослепительному солнечному свету.

Небольшая каменная площадка заканчивалась отвесным обрывом над ленивой бирюзовой рекой. Справа начиналась узкая извилистая тропа, ведущая куда-то за неровную, выщербленную ветром и, возможно, водой, скалу. Солнце стояло в зените, заливая скалы на другой стороне каньона волнами неистового золотого света. Ничто не нарушало торжественного зрелища: ни пение птиц, ни журчание воды, ни людские разговоры. Риаде внезапно стало страшно, она обернулась к Армину в поисках поддержки. В этом храме, посвящённому неведомому богу, он казался родным и понятным и не имело никакого значения, откуда он прибыл в Алару. Мужчина поймал взгляд королевны, легко спрыгнул с коня и подошёл к Риаде, протягивая руки. Он снял королевну с лошади, но отпускать не торопился, всё также задумчиво глядя прямо на солнце. Потом он опустил голову и медленно и очень нежно поцеловал девушку. Торопиться им было некуда — в Каньоне не ждали его раньше завтрашнего утра, а упускать такой шанс не хотелось. К вечеру всадники добрались до дома Армина. Риада, отвыкшая долго ездить верхом, прилегла ненадолго отдохнуть, дожидаясь ужина, и немедленно заснула. Армин ласково улыбнулся, накрыл королевну одеялом и отправился в гости. Прежде чем отправляться к Мудрейшим, следовало обеспечить девушку какой-нибудь одеждой.

Вдова Айрен уже выпила традиционный вечерний стаканчик ягодной наливки и начала расплетать в волосы, готовясь ко сну, как в дверь постучали. Порадовавшись, что ещё не успела снять платье, Айрен не спеша подошла к двери и распахнула её, сделав как можно более недовольное лицо. Но тут же её гримаса, призванная продемонстрировать незваному гостю, что ему здесь не рады, сменилась радостной улыбкой. Армина в Каньоне знали и любили все женщины. Целитель не был особенно красив, но тонкое чувство юмора, обходительность и умение говорить комплименты сделали его одним из самых завидных кавалеров. Впрочем, Армин не злоупотреблял — за всё время жизни в Каньоне, он завёл только три романа, каждый из которых заканчивался мирным расходом парочки в разные стороны. Айрен не относилась к числу счастливиц, которые принимали лекаря в своей постели и ни мало об этом не жалела. Лучше долгая дружба, чем недолгий роман.

— Ты только вернулся? И сразу ко мне! Неужто влюбился? Так без букета не пущу. — Айрен расхохоталась и отступила от двери, давая гостю проход. Армин быстро вошёл и захлопнул за собой дверь. Небрежно поцеловав в щёку хозяйку дома, он прошёл к столу и, отогнув расшитую цветами скатерть, положил на столешницу довольно крупный свёрток.

— Это тебе. Вкусное, свежее, только что со сбира снятое. А мне помощь твоя нужна. Точнее, не мне.

— А кому? Неужто твои родичи прилетели?

— Девушке. Ей одежда нужна хоть какая-то и обувь.

— Какая девушка? Какая одежда? Какая обувь? Так, сядь за стол, выпей наливки и расскажи обо всём по порядку.

Дослушав рассказ Армина, вдова Айрен развила бурную деятельность. Достала из сундука старую одежду дочери, вышедшей замуж пару лет назад, замучила Армина требованиями показать объём талии девушки хоть на пальцах, сложила в корзинку сладостей для «бедной девочки». И всё это, ни на минуту не переставая грозить целителю страшнейшими карами, если он хоть немного обидит бедняжку. Наконец Армину это надоело, и он, дождавшись, пока Айрен прервётся, чтобы набрать в грудь воздуха, решительно сказал.

— Во-первых, я не собираюсь её обижать. Во-вторых, она дочь и внучка правителей, почти полгода правившая осаждённым городом. В-третьих, я честно расскажу ей всё после совета у Мудрых. Она ещё не привязалась ко мне, так что сможет решить, нужен ли ей такой спутник жизни. И прекрати, наконец, меня отчитывать. Самому как-то не по себе.

— Почему? Ты что-то чувствуешь? — Айрен чуть не уронила мешочек с сушёными ягодами, который как раз пыталась уложить в и без того переполненную корзинку. Предчувствиям Армина в каньоне привыкли верить.

— Нет. Просто по законам моего мира воюют только те женщины, которые потом не будут воспитывать детей. Считается, что убивавшая женщина уже не способна стать настоящей матерью. А те мужчины, которые позволили свершиться такому непотребству, изгоняются навечно. А оградить Риаду от войны я не могу.

— Глупости всё это. Может твои аллатии и такие изнеженные, а мы, ройки, вполне можем воспитать своих детей даже после войны. Тем более, не садисткой же какой она станет. Всё, я сложила вещи. Передавай девочке моё приглашение в гости. Познакомиться хочу.

— Хорошо. — Армин подхватил корзинку со сладостями и свёрток с одеждой, коротко кивнул вдове и ушёл. Айрен потянулась за бутылкой наливки. Сногсшибательную новость следовало запить.

Утро Риады началось весьма приятно — с ласковых поглаживаний по голове. Девушка медленно открыла глаза и очень удивилась, увидев перед собой длинное зелёное платье и белую блузу под него.

— Бельё и прочие нужные вещи лежат на табурете. Я сейчас положу одежду на кровать и выйду, не стану тебя смущать. Умыться можно в соседней комнатке за той дверью. Я буду ждать тебя в кухне, ты её вчера мельком видела. Позавтракаем и пойдём к Мудрейшим, нас ждут.

Армин аккуратно сложил вещи на одеяло и быстро вышел из комнаты. Риада пожала плечами, вспоминая, как целитель вёл себя у выхода из туннеля. Неужели внезапно начал стесняться?

Помимо перечисленных Армином вещей, на полу стояли небольшие сапожки, доставшие королевне до середины икры. Почему-то нормальная, пришедшаяся почти впору, обувь порадовала девушку сильнее, чем нижняя юбка и нательная рубашка. Наскоро помывшись в соседней комнате, оказавшейся ванной, и одевшись, Риада отправилась на кухню. Там её уже ждали кусочки мяса, запечённые с каким-то неизвестным овощем, баночка мёда и свежий хлеб.

— Армин, а что у тебя такое интересное в ванной? Как ты заставил постоянно течь горячую воду? Даже во дворце такого не было.

Мужчина как-то очень грустно посмотрел на королевну, выглядевшую в крестьянской одежде симпатично, но странно, и тихонько вздохнул.

— Давай завтракать. Я всё объясню тебе после того, как мы поговорим с Мудрейшими. Обещаю.

Глава 5. Ада и Ред. Совет Мудрейших. Терзания Тарии

— Ред, ты был прав. Она обвинила во всём Алу.

После безобразной сцены в трапезной Ада долго не могла прийти в себя. Жрица искала причину, заставившую девочку обвинить во всём Хатейю, и не находила её. Разве мало слов было сказано о том, что богиня милостива даже к врагам? Разве мало доказательств её милосердия было приведено? Ада лично изменила программу обучения в храмовой школе, чтобы дать девочке самую полную информацию о той, чьим воплощением она является. Но всё оказалось напрасно.

Тогда Ада не стала вызывать Реда, рассчитывая справиться с горем самостоятельно. И справилась, два года — долгий срок. Она знала, что на одном из кораблей ушла в море беглая жрица из храма Девы и понимала, что это и есть Тария. Но прошло время, а о том корабле не было никаких известий и Ада начала волноваться. Только тогда она воспользовалась мысленной связью с Редом и позвала его для совета. И вот теперь, вынужденная рассказать обо всём, что произошло, Ада позволила себе немного слёз. Ред, знающий, что сестре-возлюбленной лучше дать выплакаться, спокойно сидел на невысокой кушетке и ждал, пока Ада успокоится. Дождавшись, он обнял жрицу и долго не разжимал объятий. Новости, которые он должен был ей рассказать, становились ещё более отвратительными.

— Ада, послушай. Меня не было здесь четыре года потому, что я был в Кере. Это ты знаешь. Но ты не знаешь, что там пропало десять купеческих делегаций. Это были не самые богатые и известные торговцы, поэтому начальник стражи рубежей не стал сообщать о пропаже. Но, к счастью, в одной из делегаций был жрец Лара. Он смог послать весть мне, и я сразу же отправился в путь. К сожалению, я опоздал.

— Дикари всегда жестоко расправлялись с купцами, если им предоставлялась такая возможность. Я скорблю о их смертях, но почему это так взволновало тебя?

— Их Ро не существует. Вообще. Такого не творил даже Безумец. И я не знаю, кто и зачем мог сотворить подобное.

Ада опустилась на кушетку. Сейчас она чувствовала себя как никогда старой и уставшей.

— У нас появился новый враг?

— Возможно. Или же дикари нашли какие-то новые формы использования силы.

— И что нам теперь делать?

Вопрос повис в воздухе. Ред с жалостью смотрел на женщину, ставшую ему и сестрой, и возлюбленной. Он с удовольствием бы оградил её от новых трудностей, но без сил Алы решить проблему не мог. А другая жрица не обладала бы ни нужными знаниями, ни достаточными силами. Да и не позволила бы Ада кому-либо ограждать её от опасностей. Он присел на корточки и наклонил голову набок, снизу вверх заглядывая в лицо Алы.

— Мы справимся, родная. Отправимся в Кер, осторожно всё выясним, а потом и Тарию найдём. Ты мне веришь?

— Верю. Только… Ред, я так устала. Я помню свою смерть под мечами Ихэро. Это больно и страшно. А потом Ала и много пространства. И я почему-то ощущала её боль как свою. А потом я вернулась в своё тело, находящееся в небе над кораблём, отплывающим к Реталу. А потом мы выживали, как могли, пытались спасти роев, возродить культуру, сохранить оставшиеся нам знания. Но это ведь бесполезно. Сколько секретов погибло вместе с империей? Сколько прекрасных вещей, сработанных мастерами, досталось чужакам? Они захватили наш мир только ради того, чтобы его разрушить. Мы с тобой решили не рассказывать правду об Ихэро, потому что это слишком очеловечивает богов. Но когда люди, пусть и бывшие, ведут себя не как люди, не лучше ли богам оставаться человечными?

* * *

Заседание совета Мудрейших продолжалось уже несколько часов. Его глава, благообразный старец, по имени Моним, очень внимательно слушал рассказ Риады. И выглядел при этом так, что королевна преисполнилась уверенности: не помогут. Армин остался внутри зала совета, а её попросили удалиться на то время, пока мудрецы будут совещаться. К тому моменту, как из-за двери донеслись возмущённые голоса, Риада уже успела попытаться вырастить себе какой-нибудь вкусный фрукт, понять, что в Каньоне это не получается, и сосчитать все фрагменты красного цвета из потолочной мозаики, представлявшей собой хаос переплетённых разноцветных линий.

— Моним, ты обнаглел! Ты вообще помнишь, кто я?

— Жалкий беглец, не имевший, где голову преклонить и что поесть! Мы подобрали тебя, дали тебе дом и еду, из милости, Армин, исключительно из милости! Мы даже позволяли тебе портить наших девушек, хотя ты должен был жениться уже на первой опозоренной! А теперь ты приводишь сюда эту малолетнюю распутницу и требуешь помочь ей?! Да, должно быть, считаешь нас умалишёнными??!

Голоса на минуту затихли. Риада безразлично пожала плечами — её предупреждали, что власть развращает, и её обладатель должен очень тщательно следить за своими поступками и действиями, чтобы не превратиться в жалкого, неспособного ни на что полезное правителя. Моним об этом, скорее всего, не знал. Да и кто сказал, что жизнь в Каньоне Бессмертия делает роя мудрецом?

Деревянная дверь, украшенная затейливой резьбой, разломилась пополам. В дверном проёме стоял Армин, окутанный ореолом прозрачного пламени, сзади него маячил Моним, выглядевший уже не таким благообразным. Что ж, это было логично — смертельный ужас на лице редко кого украшает. Риада поднялась с пола, на котором сидела, поджав под себя ноги, так как о лавках для посетителей в здании совета почему-то не позаботились, и схватила Армина за руку.

— Идём, не стоит его убивать.

Армин протянул руку королевне, окружающий его ореол стал медленно угасать. Но, когда целитель обернулся к Мониму, в его зрачках снова вспыхнуло прозрачное пламя.

— Ты поплатишься за свои слова, ничтожество!

Мудрейший благоразумно промолчал, и Риада наконец смогла увести взбешённого Армина из здания совета.

— Вроде взрослый, уважаемый целитель, жизнь повидал. На опасных зверей охотишься. И чего ты так перенервничал? Моним не опаснее того же сбира.

— Он назвал тебя распутницей.

— И что с того? — Риада ласково погладила Армина по руке. — Вот то, что они не помогут, это действительно плохо. Хотя и не смертельно. Я не думаю, что они могли бы сделать что-то действительно полезное. Так что придётся мне отправиться на Ретал.

— Тебе? Никуда ты одна не отправишься.

Риада легонько вздохнула. За несколько дней, прошедших после её вызволения из плена Ихэро, королевна успела вернуться в состояние полной гармонии с собой, свойственное ей в прошлой жизни. Словно с разума сошла тонкая плёнка, искажающая восприятие и не дающая чётко и логично мыслить. Теперь Риада понимала, что идея искать помощи в Каньоне была ошибочной, но ни капельки не сожалела о путешествии. Это было действительно красивое и величественное место, стоившее тех усилий, которые она приложила, чтобы добраться туда. И впечатление о нём не мог испортить никакой Моним. Впрочем, у поездки в Каньон был и ещё один положительный момент. Осталось только понять, сохранится ли этот момент в будущем.

— Армин, я действительно благодарна тебе за помощь и заботу. И за стремление оградить мою честь. Но до тех пор, пока ты не расскажешь мне, кто ты и откуда, я просто не смогу тебе доверять. Понимаешь? Я не принадлежу себе, мои подданные, потомки тех, кто клялся своей кровью моим предкам, подвергаются ужасающим мукам в муравейниках. Я обязана спасти их. И я не могу рисковать, доверяя тому, о ком ничего не знаю.

— Я расскажу тебе. Но тебе может показаться, что есть возможность начать жизнь заново, избавиться от своей ноши. А её на самом деле нет. Я боялся дать тебе ложную надежду и разрушить её.

Армин и Риада стояли на краю обрыва, которым заканчивалась деревня. Заходящее солнце заливало выщербленные скалы мягким красноватым светом, отражалось в водах ленивой бирюзовой реки. На другой стороне Каньона прямо из воды поднимались каменные ступени, словно какой-то великан вырубал себе собственную дорогу к небу.

— Я не могу захотеть сбросить эту ношу. — Риада говорила тихо, словно боялась спугнуть что-то неосязаемое, разлитое между скалами и водой. — Я часть Ройэта так же, как эта река — часть Каньона. И я сделаю всё, для того, чтобы освободить моих людей и мою землю от Иных, от их безумного Божества. От кого угодно.

— Понимаю. Пойдём к вдове Айрен, она уже беспокоится. Заодно перекусим и я тебе всё расскажу.

— Идём.

Армин и Риада повернулись спиной к Каньону и не видели, как золотистая дорожка света на реке странно дрогнула, словно кто-то под водой улыбнулся, глядя на них.

Вдова Айрен начала волноваться с утра. Мало кто знал, что на самом деле её муж был жив и здоров. И хорошо известен в Каньоне как мудрейший Моним. Давным-давно он инсценировал свою смерть, чтобы избавиться от жены, которая, по его собственным словам, не давала ему развиваться и вообще всячески душила. То, что при этом он избавляется и от двухлетней дочери, Монима не волновало. Конечно, можно было просто бросить в воды реки свадебные повязки и объявить духам о расторжении союза, но Моним не хотел, чтобы кто-то знал о таком «постыдном эпизоде его жизни, как женитьба на абсолютно невежественной и приземлённой дуре». На том и порешили. После своей мнимой гибели Моним, впрочем, тогда его звали по-другому, ещё пару лет побродил где-то в лесах, а потом торжественно вышел к людям. Грязным, небритым, но очень мудрым.

Айрен, в одиночку вырастившая дочку, мужественно пыталась не плакать, когда подросшая дочь трогательно приносила цветы и сладости к папиной могиле (в Каньоне придерживались собственных взглядов на погребальные обряды), и не наброситься с кулаками на бывшего мужа, когда он вещал о семейных ценностях и ответственности каждого мужчины за своих детей. Так что теперь вдова с ужасом ждала вестей о решении совета Мудрейших. В то, что Моним добровольно решит помочь Риаде в безнадёжном деле, Айрен не верила. И в то, что оскорблённый Армин сдержится — тоже. Вот в том, что Моним оскорбит, женщина не сомневалась.

Так что, когда мимо окна промелькнули две головы: Армина и незнакомой симпатичной девушки, а в дверь привычно постучали дважды, Айрен почувствовала себя так, словно с её души свалился огромный такой камешек. И кинулась открывать дверь.

Впустив гостей в дом, Айрен первым делом внимательно рассмотрела спутницу Армина. Невысока, довольно хрупкая. Лицо овальное, но подбородок чуть уже, чем надо бы, черты лица в целом правильные, но носик чуть меньше, чем хотелось бы, и слишком вздёрнутый. Большие зелёные глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, небольшие губки довольно красивой формы. И роскошные волосы, словно вобравшие в себя мощь и силу полуденных лучей. Айрен затруднилась бы сказать, красива ли девушка, но определённый шарм у неё точно был.

В это же время Риада с любопытством разглядывала домик и его хозяйку. В домике не было ничего дорогого, но царила идеальная чистота, а все подушечки и салфетки, были искусно вышиты цветами. На занавесках, до половины прикрывавших окна, угадывались какие-то сложные сюжеты. Сама Айрен, среднего роста, полноватая, с радушной улыбкой на губах и цепким внимательным взглядом серо-голубых глаз, Риаде понравилась. Чувствовалось, что в прошлом женщина была настоящей красавицей, весёлой и беззаботной. Но годы нелёгкой жизни почти полностью уничтожили все следы красоты, оставив лишь чёткие, словно высеченные из мрамора черты лица. Впрочем, об изначальной форме носа можно было только догадываться. Когда-то он был не просто сломан, но почти расплющен. Королевна улыбнулась и приложила руку к сердцу в традиционном жесте приветствия взрослой женщине, вырастившей детей. Айрен, никогда в жизни не видевшая такого приветствия, смущённо улыбнулась и на всякий случай повторила жест девушки. Ситуацию спас Армин, сообразивший представить женщин друг другу более традиционным способом.

— Айрен, это Риада Орел, королевна Ройэта. Риада, это вдова Айрен, моя хорошая подруга. Надеюсь, вы подружитесь.

Айрен облегчённо улыбнулась и приветливо кивнула новой знакомой.

— Вы садитесь за стол, я сейчас вас накормлю, вы проголодались, наверное. Наших Мудрейших уговаривать много сил надо.

На столе стали появляться тарелки, наполненные аппетитно пахнущей едой и Риада тихонько вздохнула. После того, как выяснилось, что силы Орелов дают возможность выращивать вкусные и питательные плоды, способные полностью поддерживать силы каждого роя, чем бы он ни занимался, большинство жителей Ройэта отказались от мяса животных. Сделано это было в основном из причин разумной экономии времени (деревья, названные Орелиадами, не требовали особых усилий по уходу) и ресурсов (домашних животных ещё прокормить надо, а Орелиады были неприхотливы — поливай раз в два дня и ты обеспечен едой). Постепенно это развилось в культ уважения к животным как к почти равноправным жителям материка. Поэтому, хоть Риада и понимала, что здесь её силы не действуют, а выживать как-то надо, ей было искренне жаль птиц и зверей. И людей, вынужденных растить на убой зверят, тратя силы и время.

— Уважаемая Айрен, не поделитесь ли вы со мной рецептами своих изумительных блюд?

Вдова просияла, гордая похвалой девушки, которая, с её точки зрения, питалась до этого момента только блюдами, приготовленными лучшими поварами, и упоённо начала описывать состав и способ приготовления каждого из выставленных на стол блюд. Услышав в списке ингредиентов заветно слово «дичь», Риада пододвинула к себе это блюдо и положила на тарелку солидную порцию рагу. Охоту, как борьбу двух равных противников, рои уважали.

Армин тихо посмеивался, глядя на проблемы королевны. Он знал, что жители Ройэта не ели мяса, и сочувствовал Риаде каждый раз, как той приходилось употреблять непривычную пищу. Хотя, как целитель, он не понимал, почему организм королевны так хорошо переносит животные блюда, привычки к которым иметь не должен был. Решив расспросить её позднее, он с аппетитом принялся за еду, одновременно думая о том, как лучше и понятнее всего рассказать Риаде свою историю.

* * *

Всё время, пока Тарию нёс Ихэро, оказавшийся проводником воли Безумного Таррида (именно так про себя называла братца девушка), слилось в один непрекращающийся бред, полный шёпота, стонов и неразборчивого бормотания. После того, как Тария отказалась стать сестрой-возлюбленной Безумца, он больше не удостаивал её разговором, но находящаяся в полубессознательном состоянии девушка, всё равно чувствовала отголоски его мыслей и чувств. Правда, воспринимала она их словно морской прибой или шуршание листвы — монотонный звук, не имеющий под собой внятного смысла. Внезапно Тария почувствовала, как звук резко отдалился, почти затих, а над головой раздался омерзительно знакомый голос.

— Какая встреча.

Голос Каро, убившего безвредного мудреца и разорвавшего напополам ни в чём не повинную девчонку, Тария узнала сразу же, несмотря на то, что слышала его один раз и достаточно давно. Девушка открыла глаза и увидела перед собой огромную голову, безглазую, но с огромной зубастой пастью. Поверхность тела Каро была покрыта чем-то шершавым, напоминающим жёсткую корку фруктов. Девушке хотелось закричать и вцепиться ему в глотку, но здравый смысл подсказывал, что это будет бесполезно. Несмотря на то, что руки и ноги Тарии не были ничем связаны, она всем телом ощущала давящую мощь, контролирующую каждый её шаг. Причём она была лишь похожа на те волны, которые Тария ощущала от брата.

— Где я?

— Ты удостоена величайшей чести побывать в покоях королевы Ройэта. Гордись. Мой господин сказал, что ты должна ощутить, какую власть и величие он тебе предлагает. И познать ужас и боль, которые ты получишь, отвергнув его предложение. Впрочем, тебя в любом случае придётся наказать за непослушание. Сестра ведь должна слушаться старшего брата.

Мысли Тарии заметались, словно мелкие птички в силках, расставленных жестокими мальчишками. Она никогда не мечтала о судьбе, выпавшей на долю величайших героинь прошлого. Ни Кесайя, сестра первого императора Орел, мужественно перенёсшая пытки, которым ё подверг Аннораций, тиран и клятвопреступник; ни ещё более древняя Керулина, жившая в то время, когда Ройэт ещё не был единым и материк раздирали междоусобные войны. Никто из великих женщин, перенёсших пытки и издевательства врагов никогда не вызывал не то, что желания подражать, но даже восхищения. Тария не верила, что абстрактная честь заслуживает таких жертв, да и в то, что мучения действительно были столь жестоки. И теперь, кажется, ей предстояло проверить на практике все свои убеждения. Тем временем Каро отдёрнул одеяло, которым была накрыта девушка и медленно, словно с неохотой, потянулся к её обнажённой груди. Тария взвизгнула и отдёрнулась. Сейчас вид серовато-сиреневой конечности, увенчивающейся семь отростками, слабо похожими на пальцы, казался страшнее любых пыток, ожидаемых в будущем.

— Убери от меня свои лапы, выродок! Тебе приказали наказать меня, а не… не вот это!

Каро на мгновение замер, удивлённый такой эмоциональной реакцией. Затем хищно усмехнулся (Тарии его усмешка напомнила оскал хищной морской рыбы) и рывком сдёрнул одеяло её ниже. И тут девушку осенило.

— Таррид! Я заслужила наказание, но как это ничтожество смеет касаться меня, полубогини?!

Каро замер, если бы у него были глаза, Тария была уверена, что он смотрел бы на неё с непередаваемым изумлением. В помещении довольно долго царила тишина, из позы Ихэро постепенно стало уходить напряжение, как вдруг в углу комнаты сгустилось грязно-оранжевое облако, напоминающее силуэт роя. Каро вскочил, его огромное тело заколыхалось, руки и ноги втягивались внутрь, превращая бывшего принца в шар, украшенный зубастой пастью.

— Мой бог, мой господин…

— И чем тут развлекается моя самая полезная игрушка? Каро, я сказал, что сестричку надо наказать, а не испортить. Ты бы лучше поимкой своей племянницы занялся. Вот с ней делать можешь всё, что пожелаешь. Понял меня?

Сейчас голос Таррида звучал настолько властно и серьёзно, что Тарии показалось, что рассказ Тххурмааса был ошибочным, или же брат успел повзрослеть. Но, когда фигура Безумного бога начала таять, так и не двинувшись с места, на котором появилась, раздался голос, который мог принадлежать только обиженному двух или трёхлетнему мальчишке.

— А с тобой, Тари, я не разговариваю.

Таррид окончательно исчез, а Каро схватил сестру своего господина в охапку и потащил вниз, туда, где много лет его предки и потомки пытали преступников и шпионов.

Мастерство Каро в допросе пленных и наказании провинившихся Тария ощутила ещё с первым ударом кнута. На десятом она уже всерьёз обдумывала полное согласие с Тарридом, ибо тяжеленая длинная полоса, увенчанная металлическим грузиком на конце, раз за разом опускающаяся на обнажённую спину, — весьма убедительный аргумент для девушки, всю жизнь не знавшей серьёзных физических наказаний. Тария с ужасом представляла, как будет выглядеть её спина, после того, как она всё-таки сломается и согласится стать верной спутницей брата. К тому же, было понятно, что Каро не остановится на порке. А это грозило ещё худшими увечьями. Тария видела некоторых увечных купцов, обращавшихся в храм Теймиалы после неудачных экспедиций в джунгли. Эти несчастные калеки, безрукие, безногие, с ужасными шрамами на лице и теле вызывали у юной послушницы безумную жалость, смешанную со странным страхом. Со страхом стать такой же, беспомощной и неспособной обслуживать себя самостоятельно.

После порки последовало прикрепление к странному агрегату, тянувшему руки и ноги Тарии в разные стороны. Чувствуя, как до предела напрягаются суставы и связки, девушка поняла, что боль становится невыносимой, и крик мог б хоть немного облегчить её страдания. Но радовать палача, внушающего ей инстинктивное отвращение, Тария не хотела. Она попыталась отвлечься, вспоминая чудесные ночи на корабле, ночи, полные нежных прикосновений и сладких стонов. И тут Тарию осенило: ведь можно издавать звуки, схожие со стонами наслаждения. Наградой ей стал ошеломлённый палач, недоверчиво разглядывающий страстно постанывающую жертву. Такого несоответствия реакции Тарии и болезненной процедуры, которой была подвергнута девушка, Каро не выдержал. Вскоре он переложил Тарию на узкую лежанку, завернул её в уже знакомую ткань Ран и ушёл. Девушка поздравила себя с маленькой победой и задремала, расслабленная и убаюканная теплом, идущим от ткани.

Пробуждение было неприятным: горло девушки сжали чьи-то холодные руки, а у самого уха послышался угрожающий шёпот:

— Сегодня я не смогу продолжить твоё воспитание. Этим займётся моя наложница. Если ты попробуешь повторить то, что выкидывала вчера, то моё возвращение покажется тебе хуже любого кошмарного сна. Поняла меня?

— Конечно. — Тария решила пока не спорить, чтобы Каро не решил изменить планы. Ей было очень интересно познакомиться с наложницей бывшего принца.

Вообще у девушки начало складываться впечатление, что не всё так просто. Не могла целая раса разумных, хоть и странных существ столько лет заниматься исключительно искажением пойманных роев. Это противоречило элементарной логике. Взять того же Тххурмааса. Откуда-то же взялись его познания в магии, умение трансформироваться и делать те вещи, которыми была заставлена его пещера. Не тащили же они с внучкой на себе все эти светильники, одеяла, посуду и прочие нужные в хозяйстве вещи. Пока Тария размышляла над вопросами, которые необходимо было выяснить у какого-нибудь вменяемого Ихэро, Каро успел уложить её на вчерашний агрегат и зафиксировать на нём. Теперь принц нависал над ней, снова жутко ухмыляясь.

— И только попробуй рассказать кому-нибудь о том, кто ты такая. Иначе я найду способ поиграть с тобой так, как мне того хочется, не сообщая это богу.

С этими словами Каро снова превратился в зубастый шар и резко покатился к входу из камеры. Тария безразлично уставилась в потолок и принялась ждать наложницу палача. Было у неё одно интересное предположение, которое стоило проверить.

Ожидание затягивалось, и Тария стала с интересом разглядывать камеру. Пол и потолок были сделан из какого-то красного камня с коричневыми вкраплениями. Причём то ли плиты были настолько хорошо подогнаны друг к другу, то ли использовались цельные куски камня, но никаких стыков видно не было. На стенах висели маленькие круглые светильники, заливающие помещение мягким чуть красноватым светом. Девушка с грустью констатировала, что даже пыточные камеры старого Ройэта выглядели лучше, чем нынешняя архитектура роев Ретала. Это открытие было слишком неприятным, поэтому Тария решила подумать о чём-то другом. Например, о том, почему её вчера завернули в ткань Ран. В жалость Каро верилось с трудом. Скорее уж Таррид отдал приказ воспитывать, но не калечить. Это было хорошо, переносить боль, зная, что за ней последует исцеление, было намного легче. Теперь она не поддастся Каро. Каро? Получается, она воспринимает главным врагом не брата, приказавшего наказать непослушную сестру, а исполнителя? Что-то в этом было, но додумать Тария не успела. Дверь камеры распахнулась и в неё вошла… обычная ройка. Вошла и замерла в дверях камеры, словно не могла сделать ни шагу вперёд.

— Мой бог, ты здесь? Каро приказал мне продолжить наказание шпионки, пробравшейся к нам с Ретала.

Тария старалась ничем не выдать своего удивления. У вошедшей были длинные, беспорядочно рассыпавшиеся по плечам чёрные волосы, маленькое кукольное личико и огромные голубые глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами. Она была бы настоящей красавицей, если бы не выражение смертельного ужаса, застывшее в глазах. Высокая, но слишком худая по нынешним меркам, девушка выглядела так, словно ни разу не подвергалась искажению. Впрочем, Риада говорила о рабах Ихэро. Может быть, это одна из них?

— Таррида здесь нет. А ты, прости, кто? Каро сказал, что пришлёт свою наложницу. Но ты слишком уж нормально выглядишь для Иной. У тебя есть имя?

— Я Родая, наложница младшего господина Каро. — Женщина сначала ответила, потом сообразила, что сделала что-то запрещённое, и начала с утроенными ужасом озираться по сторонам. Тарии стало смешно.

— Нет здесь Таррида, или как вы его называете? Мой бог, да? Здесь есть только я. И ощущаешь ты меня, мы же с ним вроде бы родственники. Так ты, получается, была на том самом первом корабле? Или просто имя такое же?

— Я была не первом корабле, достигшем Запретной земли. Ты и бог, вы родственники?! Но как? — Родая в немом изумлении обводила глазами пыточную, явно не понимая, как родственница божества могла оказаться в столь неудобных условиях. Да и откуда могла появиться родственница у бога?

— Это сложно объяснить. Я ношу в себе силы Алы и в какой-то степени являюсь потомком Лара, как я поняла. Таррид считает, что мы брат и сестра. Давай договариваться?

Родая закивала так быстро, словно от скорости движения головы зависела её жизнь.

— Вот и отлично. Ты сейчас чуть-чуть натянешь эту штуку, чтобы тебя не наказали, и мы с тобой поговорим. Я намного младше Таррида и ничего не понимаю, честно говоря. Я никому не скажу, о том, что мы с тобой разговаривали. Клянусь своими силами.

В воздухе на Тарией сгустилось небольшое розоватое облачко, немного повисело и растаяло в воздухе. Девушка изо всех сил постаралась не выдать своего изумления. Выходит, у неё действительно есть какие-то силы? Но почему они не давали о себе знать раньше? И где птица, хотелось бы знать? Выяснение последнего вопроса Тария решила отложить на потом, тем более, что Родая, очевидно, полностью удостоверившаяся в божественном происхождении девушки, стала осторожно накручивать рычаги машины. Установив их так, чтобы Тария чувствовала только небольшое неудобство, Родая встала сбоку и наклонила голову, крепко сжав руки перед собой. Тария сочла, что это поза покорности, принятая среди Ихэро.

— Что желает узнать младшая богиня?

— Для начала расскажи мне об устройстве вашего общества. И кто вами правит? Каро или Таррид?

Из вороха сведений, рассказанного Родаей, Тария поняла, что положение среди Ихэро зависит от степени приближенности к божеству. Вполне логичное, надо сказать, устройство религиозного общества. Каких-то общих производств у Иных нет, так как все изменены по-разному. Одним не нужна пища, другим сон, третьи легко обходятся без питья. Иные предпочитают группироваться кучками по признаку изменённости и вместе вести какое-то хозяйство, обеспечивая себя всем необходимым. В муравейники и для военных операций Каро отбирает кандидатов сам, руководствуясь какими-то одному ему понятными принципами. Солдаты и палачи считаются высшей кастой, чьи действия приближают возвращение бога. Каро кто-то вроде некоронованного короля, так как из всех в нём больше всего сил бога и он лучше понимает, что нужно сделать для его возвращения.

Второй раз услышав слово «возвращение», Тария не выдержала и перебила Родаю.

— О каком возвращении ты вообще говоришь?

* * *

Зелёная стена, внезапно показавшаяся на горизонте, ясно показывала, что путешествие закончено. Ада не могла использовать силу перемещающего камня, поэтому им с Редом пришлось предпринять морское путешествие. Они обогнули южную сторону Ретала и должны были высадиться в самой восточной точке материка, на мысе Керрат, откуда открывалась дорога в сердце джунглей Кера. Джунгли эти занимали всю восточную часть континента и были отделены от колонизированной его части высокими, почти непроходимыми горами. Фактически, это было единственной причиной того, что состоявший из детей и жриц экипаж корабля не был сразу уничтожен аборигенами. Роям хватило сообразительность высадиться на западе Ретала и до поры до времени ничем не выдавать дикарям своего присутствия. Впрочем, любопытство разумных не знает предела, и около тридцати лет назад в Кер потянулись искатели приключений и купцы. К чести как первых, так и вторых, стоит отметить, что никто из них не имел намерений поработить или ещё как-то ущемить в правах местных жителей. Купцы хотели торговать, искатели приключений — сражаться с чудовищами и отыскивать древние сокровища. Мечты и тех и других оказались весьма далеки от реальности. Торговать купцам, конечно, было с кем. Рои знали, что джунгли заселены высоким, желтокожим народом. Имелись даже старинные развалины, таящие в себе загадки, сокровища и прочие привлекательные для авантюристов вещи. Но вот сами аборигены были категорически не согласны с тем, что рои будут раскапывать клады, продавать товары и вообще каким-либо образом присутствовать на территории Кера.

Если бы жрицы и жрецы, ныне правящие Реталом, были уверены в том, что все аборигены против присутствия роев в джунглях, все контакты с Кером были бы немедленно оборваны. Но некоторые из племён, а дикари не были единым народом, хотели торговать и могли предложить чудесные вещи, крайне необходимые роям. К тому же, они признали Лара и Алу, а бросить единоверцев на произвол судьбы духовные власти никак не могли. И началась война.

Всё осложнялось тем, что аборигены Кера владели какой-то страной силой, незнакомой служителям божественной пары. Сила эта влияла на чувства, сбивая с толку, заставляя видеть и слышать то, чего не было. Поэтому, несмотря на все те преимущества, которые давали роям остатки знаний старого Ройэта, победить или просто закончить войну никак не удавалось. Более того, в последние десять лет стали поступать донесения, что дикари ищут проход через горы, собираясь выгнать роев с уже обжитых мест.

Информация, о происходящем в Кере всегда приходила от жрецов Лара, которые бывали там под видом охранников купеческих караванов или в экспедициях искателей сокровищ. Только одна жрица Алы побывала в джунглях — Кира, удостоенная памятной таблички у стен храма Теймиалы. Именно благодаря её стараниям некоторые племена приняли веру в Алу и Лара. Было это целых двадцать пять лет назад, так что Ада, стоявшая у борта и вглядывавшаяся в стену зелени, должна была стать первой за долгое время служительницей Алы, посетившей Кер. Это нервировало жрицу и заставляло мучительно просчитывать каждый шаг, слово, взгляд. И временами от всей души завидовать спутнику. Ред не смог усидеть в каюте и с первого дня путешествия выполнял работу наравне с простыми матросами. Опытный моряк, он с удовольствием учил новичков непростой науке мореплавания и быстро влился в их компанию. Представлялся он Реком, телохранителем госпожи жрицы. Иногда Аде казалось, что из них двоих более правильный путь выбрал именно Ред. Пребывая всегда в движении, вечно бросая вызов обстоятельствам и находя новые цели, он сделал почти невесомым груз прожитых лет, так сильно давящий на Аду.

Жрица так глубоко задумалась, что непроизвольно вздрогнула, услышав над ухом голос брата-возлюбленного.

— Тебе не кажется, что за эти три дня мы провели вместе больше времени, чем за предыдущие пять лет?

— Думаю, ты прав. Это хорошо? — Сохраняя легенду, Ада осталась стоять на месте, не придвигаясь ближе к Реду. Тот же наоборот подошёл поближе и обнял женщину.

— Все дамы делят ложе со своими телохранителями. К тому же, ты служишь Воительнице, тебе можно.

Ада расслабилась, положив голову на плечо мужчине.

— Я сейчас думала о том, что ты мудрее меня. Я заперлась в храме, решая безумно важные вопрос, и сама не заметила, как постарела, оставшись при этом молодой и красивой. А ты сохранил интерес, сохранив с ним и молодость.

— Ты не могла по-другому. Знаешь, я никогда не думал, что женщина, никогда не воспитывавшая собственных детей и пришедшая служить Хатейе, сможет стать воплощением Теймиалы. И не потерять при этом черт остальных ипостасей богини. Я бы не смог сделать то, что сделала ты. Кстати, а почему ты пришла к Хатейе?

Ада не выдержала и рассмеялась. За столько лет более чем близких отношений Ред ни разу не задался вопросом, что за женщина находится рядом с ним.

— Мой отец был мастером меча, возглавлял королевскую охрану. Мать довольно рано оставила нас, уйдя в уединённый храм Летейи. Я не обижалась на неё, так как всегда больше любила отца. Но мы встречались, и мне нравилось то, что мать рассказывает о служении Але. А отец учил меня владеть оружием, и это мне нравилось тоже. Когда мне исполнилось шестнадцать, я решила совместить. В храме Хатейи меня приняли без долгих раздумий. Когда пришли Ихэро — я как раз собиралась в своё первое путешествие, отгонять пиратов от берегов Ройэта. Дальше ты знаешь.

Откуда-то сверху донёсся истошный крик.

— Рееек! Срочно к капитану.

Ада испуганно повернулась к Реду.

— Как ты думаешь, что-то случилось?

— Нет, тут просто сложное течение и рисунок дна, а я знаю эти места лучше команды. Через несколько часов будем на берегу.

Он быстро поцеловал Аду в щёку и лёгкой походкой направился к мостику. Жрица снова вгляделась в зелёную стену на горизонте. Что же ждёт их там?

Глава 6. История Армина. В джунглях Кера

Небольшой золотой шарик медленно вращался в бескрайней пустоте. По его поверхности иногда пробегали быстрые вспышки, словно какой-то шаловливый мальчишка пробежал с зажжённым факелом. Ненадолго зависнув над шариком, Риада начала стремительно падать вниз. Внезапно какая-то сила остановила падения и королевна увидела, что поверхность шарика покрыта странным песком, блестящим, словно золото в лучах солнца. Песок перед королевной задрожал, и вверх взвился фонтан алого пламени. Пламя быстро ушло под землю, чтобы снова взвиться фонтаном в сотне шагов от места первого прорыва. Внезапно Риада услышала красивый, но холодный женский голос.

— Ты видишь перед собой мир Латрейи, мир, почти уничтоженный собственной звездой. Сошедшее с ума светило внезапно стало слишком сильно притягивать к себе планеты, которым некогда дарило свет и тепло. Оно выжгло все растения и погубило всех животных, которые не смогли уйти вглубь пещер; он сдвинуло подземные пласты так, что огонь глубин теперь пытается вырваться на поверхность. К счастью, аллаты, народ звёзд, смогли уцелеть и спасти свой дом. Они могли сбежать на огромных живых кораблях, с лёгкостью путешествующих по безвоздушному пространству, но вместо этого рискнули собственной цивилизацией и победили. Мир выжил, но жить на поверхности Латрейи оказалось невозможно. Сила звезды, обрушившаяся на неё, оказалась слишком велика. Тогда народ звёзд ушёл вглубь земли. Долго аллаты оплакивали потерянные здания, построенные лучшими скульпторами, прекрасные сады и могилы предков. Но однажды они поняли, что подобное может повториться и неизвестно, смогут ли аллаты противопоставить что-то новой угрозе. Тогда мудрейшие решили, что в каждом пустом мире надлежит основать колонию, чтобы знания и мудрость не были уничтожены стихийными, неразумными силами. Были выбраны третьи, находящиеся в возрасте мужества, и отправлены на живых кораблях к каждому ведомому миру. Ибо может погибнуть любой хранитель, но мудрость, собранная веками, должна пережить его.

Золотой шарик снова стал отдаляться и наконец пропал совсем, Риада открыла глаза и увидела перед собой лицо Армина, озабоченно склонившегося над ней.

— Так вкратце выглядит история моего родного мира. Со времён того катаклизма прошло много лет, но до сих пор к каждому открытому миру летят разведчики. И если мир пуст, остаются там, сохраняя и преумножая знания. Я был одним из них.

Риада села на кровати, придерживая одной рукой толстоt одеяло. Королевна была одета, но так казалось уютнее. После ужина и рассказа о совете Мудрейших, Армин привёл её в гостевую спальню вдовы и предложил лечь. Стоило голове королевны коснуться подушки, как Риада сразу же провалилась в сон, наполненный образами Латрейи. Риада поёжилась — иногда умения целителя ставили её в тупик.

— А почему ты не предупредил меня о том, что собираешься сделать?

— Я хотел, что бы ты увидела мой мир своими глазами. О том, что я умею передавать информацию в сон, все хорошо знают. Я часто лечу таким образом.

Риада откинулась на подушки.

— Армин, откуда об этом могла узнать я?

На лице целителя отразилось понимание, резко сменившееся огорчением. Пока он думал, какими словами лучше извиниться за подобный произвол, Риада улыбнулась и поднесла палец к его губам.

— Я не держу на тебя зла. Просто напомнила. Объясни лучше, что означает эта фраза «третьи в возрасте мужества»?

— Понимаешь, аллаты развиваются немного не так, как вы. — Армин даже немного покраснел, силясь подобрать описание, которое не испугало бы королевну. — Вот смотри, рой проходит две стадии: зародыш, находящийся в материнской утробе, и собственно сам рождённый рой. При этом неважно, ребёнок это, взрослый или старик. Основные характеристики всё равно одинаковы. А у нас три стадии развития. Зародыш, крелат и аллат. Вторая стадия нужна для того, чтобы организм приспособился к звёздам и их силе. Будучи крелатами, мы существуем в виде бестелесных духов, играющих над вершинами самых высоких гор. Наши детские тела становятся энергетической оболочкой, защищающей дух и впитывающей силу звёзд. Тогда же происходит зачатие новых аллатов. В таком состоянии мы пребываем около десяти оборотов планеты, затем возвращаемся в материальный мир и дальше всё как у роев.

— Всё поняла, кроме одного. — Риада сосредоточенно нахмурилась. — Как может происходить зачатие новых аллатов в то время, когда вы — энергия?

— Это сложно объяснить. Я всё-таки специализируюсь на лечении тела. Говорят, что зачатый по-другому аллат, потеряет связь со звёздами. — Армин улыбнулся и пожал плечами. — У нас этими вопросами занимаются представители особой касты. Я мог, конечно, стать одни из них, но захотел отправиться покорять эльд. Так мы называем пространство, разделяющее миры.

— Ты должен вернуться, так?

— Ненадолго. Но у меня осталось не так много времени. Через пять лет по вашему времени меня начнут искать. И тогда в ловушку попадут другие аллаты.

— В ловушку?

— Да. Я должен был пролететь чуть дальше, к более тёплому миру. Но заинтересовался, что тут происходит. Хочешь увидеть, как ваш мир выглядит из эльда?

— И хочу узнать, что это за сила звёзд, о которой ты постоянно говоришь. Это проще показать во сне?

— Да.

Риада улеглась поудобнее и закрыла глаза. Она надеялась почувствовать момент, когда Армин вклинится в её сознание, но не смогла. Короткий момент засыпания и снова чувство резкого падения.

Теперь королевна видела вытянутый сверху и снизу шар. На его поверхности преобладал насыщенный синий цвет, только в двух местах разбавленный разноцветными пятнами. Причём нижнее пятно было понятного зеленовато-серебристого цвета. Риада сообразила, что это Ретал. А вот второе пятно, расположенное выше и левее, было расцвечено самыми разными оттенками, от жемчужно-серого до грязно-оранжевого. Королевна внутренне поёжилась, понимая, что так сейчас выглядит Ройэт. Шарик пару раз повернулся вокруг своей оси, давая увидеть ещё одно пятно на противоположной стороне, и пропал.

Теперь перед лицом Риады полыхал огромный розовый шар. Тот же женский голос, который рассказывал о катастрофе Латрейи, начал рассказывать новую историю.

— Каждая звезда отдаёт энергию. Мы пока не смогли выяснить, с чем это связано, но разумные, выросшие в мирах, плохо защищённых от этой энергии, имеют два пути. Или умереть, или научиться воспринимать и преобразовывать её. Каждый раз, когда аллат находится под лучами звезды, его тело накапливает доступную энергию и сохраняет её. Какая-то часть сразу преобразуется в психическую энергию, благодаря которой возможно погружать разумных в сон и послать им видения. Часть остаётся в теле и при необходимости может быть использована для атаки или обороны.

Звезда отдалилась и Риада распахнула глаза. Возвращаться в реальность после такого погружения было несколько странно. Казалось, что подушка под головой, деревянный потолок и озабоченное лицо Армина над головой, это продолжение странных снов.

— Я просто плохо умею рассказывать. — Армин виновато улыбнулся. — Ты скажи, что ещё хочешь увидеть, я новое видение сформирую. И пошлю его тебе, когда будешь спать. А сейчас, если ты не возражаешь…

Армин наклонился ещё ближе и легко прикоснулся губами к губам Риады. Королевна ответила на поцелуй, но, спустя несколько мгновений, аккуратно отодвинулась.

— Я хочу узнать о истории вашего народа. И о том, как вы путешествуете по эльду. И мне, наверное, надо раздеться.

Риада откинул одеяло и села на кровати, собираясь стянуть платье через голову. Но её остановили руки Армина, опустившиеся на плечи и мягко скользнувшие под вырез платья. Целитель мягко сжал грудь королевны, лаская пальцами напрягшиеся соски. Его губы прошлись по шее, целуя и слегка покусывая, затем спустились к ключицам. Армин ненадолго отпустил грудь, чтобы опустить лиф платья на талию. Теперь шея, грудь и живот Риады были полностью открыты для ласк языком и руками. Некоторое время девушка откровенно наслаждалась, но затем попыталась снять хотя бы рубашку с любовника и была остановлена. Армин нежно, но твёрдо поймал её руку и поднёс к губам.

— Я понимаю, ты тоже хочешь что-то делать. Попозже. Должен же я показать тебе всё, чему я научился дома.

Армин осторожно опустил Риаду на кровать и склонился над её грудью. Королевна расслабилась, отдаваясь во власть мужчины. Когда довольные и насытившиеся друг другом любовники уже засыпали, у Риады мелькнула неожиданная мысль: «Я нужна ему, будучи слабой и нуждающейся в помощи. Но что будет, когда я стану королевой?».

Утро наступило внезапно. Волшебные сновидения, насылаемые Армином, заставляли полностью погружаться в разворачивающееся перед мысленным взором действо. Риаде казалось, что она лишь на секунду закрыла глаза, как настало утро и в щели между оконными ставнями начал пробиваться свет. Армина уже не было рядом и Риада, не вставая с кровати, принялась обдумывать историю аллатов. Больше всего королевну поразило то, что в их мире не было богов. Поколения разумных жили и умирали без какой бы то ни было помощи и защиты от высших сил. Королевне было страшно представить себе такую жизнь.

Впрочем, аллаты явно не страдали от своего одиночества. Они создавали прекрасные здания, развивали науки и ремёсла. Причём в отличие от роев, у которых права на изобретение принадлежали мастеру, его семье и тем, кому он захочет подарить знания, аллаты считали любое усовершенствование принадлежащим всему народу. Мастер получал вознаграждение, размер которого зависел от полезности открытия, его имя вписывали в книгу Благодетелей и начинали обучать всех подмастерьев и ремесленников, работающих над похожими вещами. Развитие науки у аллатов тоже отличалось от империи роев. Риада точно помнила, что к моменту крушения цивилизации учёные работали над созданием устройств дальней связи и совершенно забросили разработку новых атакующих техник и вооружений. У могущественной империи, занявшей один континент и потихоньку осваивающей второй, не было сильных врагов, но была необходимость быстро связываться с удалёнными городами и селениями. Аллатов эти проблемы не волновали, но арсенал оружия, как материального, так и атакующих техник, основанных на использовании силы звёзд, у них был огромен. В сновидении не было сказано, для чего им понадобилось столько оружия, но королевна подозревала, что миры, в которые посылали разведчиков, далеко не всегда оказвались пустыми.

Ещё одна область, в которой аллаты достигли огромных успехов, не интересовала роев вообще. Звездознание всегда оставалось уделом кучки энтузиастов, по неизвестной причине мечтавших найти себе новое жилище, а не обустраивать родной мир. Аллаты же отлично разбирались в законах жизни звёзд, развития планет и тому подобных вещах. Риада списала это на постоянную опасность, грозящую народу от их собственной звезды. Больше всего её заинтересовали эргэльды — огромные животные, способные перемещаться в пространстве, лишённом воздуха и воды. Аллаты, выяснив эту интересную особенность, стали экспериментировать с эргэльдами, стараясь вывести огромных зверей, внутри которых был бы особый орган, в котором мог бы сидеть пилот. К моменту отлёта Армина из родного мира существовали сотни разновидностей эргэльдов, предназначенные для разных путешествий. Королевна немного позавидовала аллатам. Ей тоже хотелось увидеть своими глазами огромные звёзды, похожие на сгустки раскалённой лавы, и величественные планеты. Но у неё был Ройэт, её дом и часть, место силы, то, что Риада обязалась хранить и оберегать. Полежав ещё немного, королевна быстро оделась, умылась и пришла на кухню, откуда доносилось негромкое пение.

Я однажды гуляла по берега краю, Мне приснился той ночью сон, Что мой милый, устал и изранен, Придёт снова ко мне из далёких сторон.

Некоторое несовершенство текста полностью компенсировалось тем, с какой страстью в голосе пела вдова Айрен, засовывающая в печь поднос с аппетитно выглядящими кругляшами. Риада предположила, что это будут булочки.

— Могу ли я помочь? — Королевна так до конца и не разобралась, как правильно обращаться к Айрен, поэтому решила не искушать судьбу. Обидеть гостеприимную хозяйку считалось у роев худшим поступком, который только можно было вообразить.

— Ты присаживайся, кушай. Армин ушёл за своим кораблём, тебя будить не захотел. Сказал, что к вечеру вернётся.

Айрен пододвинула к краю стола, возле которого стоял единственный стул, тарелку, наполненную кашей из зёрен райша. Риада порадовалась, что видит на столе знакомое блюдо, и послушно села за стол. Умение не навязываться с ненужной помощью считалось на Ройэте такой же добродетелью, как и верность короне.

— Хозяйка, скажи, не знаешь ли ты Иглессию Рарел? Она похожа на меня, но её глаза голубые, а губы больше и пухлее моих. Она ушла в Каньон за три года до пришествия Ихэро и мне хотелось бы знать, что с ней стало. Быть может, она ещё жива.

— Иглессия? Такой у нас точно нет. Под твоё описание может подойти Рейга, отшельница. Ей больше ста лет и живёт она на той стороне реки, только изредка приходя в селение. Если представить, какой она могла бы быть в молодости, то вы с ней будете очень похожи. И глаза у неё голубые. Если хочешь — я расскажу тебе, как туда добраться.

Риада благодарно наклонила голову.

— Я буду искренне благодарна радушной хозяйке за помощь.

Дорога к предполагаемому жилищу тётушки изобиловала кустиками, на которых висели крупные, спелые ягоды, пением птиц и ленивым журчанием реки. Королевне предстояло дойти до единственного брода, где река разливалась так широко, что в самом глубоком месте доходила до колена ребёнку. Перейдя реку, Риада должна была подняться на пять огромных каменных уступов, которые жители Каньона называли Ступенями Духов. По последнему уступу нужно было идти направо, до тех пор, пока не упрёшься в домик. Как осознала Риада, подойдя к первому уступу, приятным было только начало пути, когда можно было есть вкусные ягоды, наслаждаться пением маленьких птичек и окунать ноги в приятную прохладу речной воды. Карабкаться же на уступы оказалось весьма неприятным занятием. Острые камни царапали руки, ноги и даже щёки девушки. Риада успела мысленно согласиться с каждым положением философского трактата «О вещах нечеловеческих», в котором древний автор доказывал, что если что-то в мире слишком велико для человека, то это есть божественный промысел, и нет нужды оскорблять великих, посягая на их задумку. Жрецы Алы объявили трактат оскорбительным для милостивой богини, но не мешали знакомиться с его содержанием всем желающим, благо, писал мыслитель, чьё имя затерялось в веках вместе с первой страницей трактата, таким заумным языком, что желающих прочитать это творение было ничтожно мало.

Вскарабкавшись на пятый уступ, Риада мысленно поблагодарила Лара за ниспосланное упорство и вгляделась вдаль. Справа, не так уж и далеко от неё, виднелся небольшой домик. Так как Айрен ни слова не сказала о других отшельниках, живущих на этом берегу, Риада обрадованно зашагала вперёд, радуясь, что хотя бы подошвы её сапог не пострадали от зловредных камней.

Домик Иглессии Рарел, бывшей первой красавицы Ройэта, поражал своим убожеством. Покосившаяся крыша, дверь, кое-как висящая на одной петле, отсутствие даже небольших окон — всё производило впечатление, что живущему здесь человеку абсолютно безразлично, как выглядит его жилище. Риада осторожно толкнула дверь и приготовилась задержать дыхание, ожидая почувствовать вонь отходов, годами не убираемых из комнаты. Но ожидания не оправдались — в домике сильно и остро пахло пряными травами, мёдом и фруктами. Впрочем, выглядело внутреннее убранство жилища ничуть не лучше, чем наружная часть домика. Грубо сколоченная кровать, кое как прикрытая рваными тряпками, покосившийся стол и и колченогий табурет в другом углу. И огромное зеркало в роскошной оправе, висящее на противоположной от двери стене. Перед ним стояла полностью обнажённая женщина, чьим единственным прикрытием служили прекрасные рыжие волосы, доходящие до бёдер. Риада в немом изумлении созерцала тётушку Иглессию, чья рыжая грива служила предметом восхищения половины придворных кавалеров и зависти половины придворных дам.

Тем временем, хозяйка странного жилища поняла, что кто-то рискнул нарушить её покой, и медленно обернулась в двери. Её лицо, изрезанное глубокими морщинами, но озарённое каким-то странным внутренним светом, напоминало старинные изваяния Алы, сделанные в те времена, когда рои ещё не поняли, что богиня едина в пяти ипостасях. Та, что некогда звалась Цветком столицы, стремительно подошла к двери и стиснула в объятиях племянницу.

— Девочка моя, как я рада тебя видеть.

Риада немного скованно обняла тётю в ответ. Она не была щепетильной особой и считала, что наедине с собой каждый имеет право заниматься тем, чем считает нужным, но нагота Иглесси её всё-таки смущала. Уловив напряжённость родственницы, Иглессия отошла к зеркалу и провела пальцами по гладкой поверхности, отсвечивающей странными золотистыми бликами. В зеркале отразилась женщина, одетая в роскошное алое платье. Ещё одно касание, и на женщине появилось точь в точь такое же. Риада изумлённо поняла, что это платье ей знакомо. В нём Иглессия Орел, сестра короля, выходила замуж за талантливого изобретателя Кайра. В нём же, согласно традиции, она предавала огню вещи мужа и сына после их страшной гибели. Риада с трудом подавила желание протереть глаза и ещё раз внимательнее присмотрелась к платью. Высокий воротник, отделанный искусно вышитыми цветами, небольшое декольте (невеста должна быть скромной), чуть завышенная талия и тяжёлый подол с разрезом до колена. Даже небольшой дефект одного из камней, украшавших лиф. Но как? Оно же сгорело в тот день, когда Иглессия покинула дворец.

Не сдержавшись, королевна выпалила вслух мучающий её вопрос и тут же замолкла, устыдившись сама себя. Её слова прозвучали абсолютно неподобающе. А тётушка была известной ревнительницей безукоризненного поведения. Но Иглессия ничем не продемонстрировала недовольства, лишь поманила племянницу ближе к зеркалу. Риада послушно подошла и в ужасе отшатнулась: поверхность, издали казавшаяся обычным стеклом, хоть и отсвечивающим золотом, вблизи оказалась абсолютно чёрной. И этот мрак был живым. Он перемещался и пульсировал, словно внутри зеркала билось чьё-то чёрное сердце, скрытое мрачными тучами.

— Смотри. — Иглессия прикоснулась пальцами к стеклу и мрак раздался, вместо прорехи появилось блюдце с аппетитной булкой, украшенной розовым кремом. Ещё одно касание, и блюдце уже в руках у Иглессии, с улыбкой протягивающей племяннице угощение. — Ешь. Оно вкуснее всего, что могли приготовить дворцовые повара.

Риада послушно взяла блюдце. Эта булочка выглядела такой аппетитной, такой вкусной. Королевне безумно хотелось вонзить зубы мягкое тесто или, ещё лучше, проглотить угощение целиком. В голосе мелькнула странная мысль: «Подумать только. Ройэт захвачен Ихэро, меня спасло воплощение Алы, от всей семьи остались только я и Иглессия. А мы, как ни в чём не бывало, едим соблазнительные булочки.» Уже поднёсшая булочку ко рту королевна, резко разжала пальцы. Упавшая на каменный пол булка взорвалась, розовый крем заляпал подолы платьев Риады и Иглессии. Королевна отшвырнула блюдце и, развернувшись, рванула к выходу. До неё только сейчас дошло, что тётушка была обязана как минимум удивиться появлению племянницы. Даже не знай она о нападении Иных, вопросы должно было вызвать хотя бы то, как Риада ухитрилась прожить столько лет, навсегда оставшись шестнадцатилетней. Долгожительство и вечная молодость никогда не были отличительными семейными чертами.

Лже-Иглессия, сообразив, что добыча до чего-то догадалась и уходит, скинула с себя маскировку. Теперь за Риадой гналось невысокое существо, покрытое серебристое шерстью. Оно издавало странные жужжащие звуки и при беге опиралось на все четыре конечности. Голова у зверя была вытянута вверх и заканчивалась приплюснутой шишкой, постоянно дёргающейся из стороны в сторону. С каждой стороны морды располагалось по пять глаз. Одиннадцатый и, очевидно, самый важный, был точно в центре лба. Короткие кривые лапы заканчивались внушающими уважение когтями. Всё это Риада умудрилась разглядеть в один краткий миг, когда позволила любопытству пересилить ужас. Увидев, что гонится за ней, королевна побежала ещё быстрее, лихорадочно обдумывая ситуацию. Наследные силы не действуют, бегать она умеет не так уж хорошо. Эта тварь точно догонит её. Взгляд королевны упал не неспешно катящиеся к выходу из Каньона воды реки. Это могло быть спасением. Плавать Риада умеет очень хорошо, нырять тоже. Главное — не разбиться и не потерять сознание при соприкосновении с водой. В любом случае, это лучше, чем играть роль загнанного оленя. Не давая себе засомневаться и задуматься о том, что она будет делать, если тварь умеет плавать, королевна, что было сил, оттолкнулась от уступа и с невольным визгом упала в реку. Гнавшееся за ней существо резко остановилось, грустно посмотрело на круги, расходившиеся по воде там, куда упала его несостоявшаяся добыча, и медленно побрело обратно в хижину.

* * *

Небольшой городок, построенный купцами на самом далёком от линии джунглей берегу, выглядел одновременно и богато и запущенно. Дома, сложенные из красивого голубоватого камня, высоко ценившегося жителями колонизированного Ретала, были покрыты выбоинами, оставленными, как сходу определила Ада, копьями и стрелами. Окна домов были наглухо заколочены деревом, а двери, окованные железом, были покрыты теми же следами, что и стены. Барельефы, украшавшие дома, были либо сорваны со стен и разбиты, либо изрядно испорчены. На улицах валялись осколки камней, широкие листья, использующиеся дикарями для шитья одежды, шерсть и другой мелкий мусор. Но самым странным и страшным было то, что в городке царила абсолютно неестественная тишина.

Ада не сразу поняла, что именно беспокоит её, а, поняв, что не слышит ни ветра, ни пения птиц, вообще ничего, недоумённо остановилась. Она хотела попытаться почувствовать, есть ли хоть кто-то живой поблизости, но лёгкое касание к плечу прервало её сосредоточение. Шедший позади Ред, прикоснулся к её плечу и махнул рукой вперёд, показывая, что надо идти дальше. Ада беззвучно повиновалась, понимая, что спутник намного лучше знает Кер и его обитателей. Так в тишине они и дошли до края городка, встречая по пути лишь мусор и следы битвы. А на окраине городка, там, где джунгли вплотную подступали к домам, их ждало отвратительное и печальное зрелище. Сотни безжизненных тел были свалены в кучу, словно отходы после какого-то безумного пиршества. Ада не смогла бы сказать, почему неё возникла именно такая ассоциация, но, чем дольше она смотрела, тем сильнее трупы напоминали ей пустые зёрна райша, выброшенные небрежной хозяйкой после приготовления каши. И была ещё одна странность, заставившая Аду недоумённо взглянуть на Реда. Несмотря на то, что в Кере всегда было влажно и жарко, трупы не издавали привычного запаха разложения.

— Я не знаю, почему нет запаха. — Ред правильно понял причину удивления Ады. — Я чувствую, что их Ро было вырвано из тела до того, как они умерли. И не ушло к Вечным Судьям. Но почему они не смогли отбиться от нападения?

— Ред, мне кажется, что они — пища.

— Что?

— Ну… — Ада замялась, не в силах подобрать слова. — Они напоминают мне шелуху райша. Помнишь, на Ройэте росли такие зёрнышки. Их чистили, а потом варили кашу. Вот мне все эти трупы напоминают горсть райшевой шелухи. И, кажется, я поняла, почему нет запаха.

— Почему?

— Их убили недавно.

— Но город выглядит так, словно побоище было дня два назад как минимум. — Ред обернулся, глядя на сад, разбитый возле ближайшего дома. — Видишь, возле ворот валяются части от лиственной одежды дикарей. Они так выглядят после того, как полежат на солнце два — три дня.

— Значит, жителей города убили утром. А до того где-то держали.

— Возможно. Но тогда получается, что то, что уничтожает Ро, не пришло вместе с воинами. И им пришлось ждать его здесь, чтобы накормить, если ты права.

Ада осторожно подошла к груде тел. Присела, рассматривая лежащее с краю тело крупного мужчины, всё ещё сжимающего бесполезный меч. Затем встала и удивлённо покачала головой. На теле убитого не было ни одной раны. Казалось, что он просто заснул с оружием в руках.

— Что происходит, если Ро насильно вырвать у живого человека?

— Не знаю, Ада. Пригнись! — Ред без особых усилий подхватил крупный камень, лежавший на краю поляны и метнул его куда-то за спину жрицы. Ада обернулась и тут же выхватила меч из руки ближайшего трупа. Из джунглей к ним бежало десятка два полуголых дикарей. Их сильные тела были раскрашены красной и зелёной красками, а бёдра прикрывали лишь набедренные повязки из листьев. В руках каждый держал короткое копьё со странным широким и плоским наконечником, а за спинами некоторых были устроены луки и колчаны со стрелами. Почему-то дикари даже не пытались расстрелять пришельцев, предпочитая тихо и сосредоточено бежать к ним.

Камень, брошенный Редом, сбил с ног двух лесных воинов и слегка задел третьего, но особых результатов это не дало. Только один из них остался лежать на земле, второй сбитый прыжком взвился с земли и, как ни в чём ни бывало, продолжил бежать. Ред выхватил из ножен длинный тонкий меч, которым в случае необходимости можно было сражаться как одной, так и двумя руками, и, схватив Аду за руку, потянул её к ближайшему дому.

— Бежим, там у нас есть шанс!

Ада беспрекословно послушалась Реда, подбирая на бегу подол длинного жреческого одеяния. Подобранный меч она крепко сжимала в руках.

Как убедилась Ада, в телесной силе дикари далеко превосходили роев. Несмотря на то, что она, как и положено служительнице Хатейи, ежедневно уделяла несколько часов развитию тела и владению оружием, бежать настолько быстро, чтобы не быть настигнутой дикарями, было нелегко. Влетев в дом и заперев дверь за собой, Ред устало привалился спиной к дверному косяку. Ада села прямо на пол, ничуть не заботясь о приличиях.

— Думаешь, отобьёмся?

— Не знаю. Хорошо, что моряки с нами не пошли.

— Почему? Будь здесь ещё хотя бы десяток бойцов — мы бы отбились.

— От этих — нет. Это «посвятившие себя битве», лучшие воины самого многочисленного племени. Я однажды дрался с одним таким и победил только чудом. Моряки бы бессмысленно погибли. — Ред подошёл к Аде и сел на корточки напротив неё. — Прости меня. Я почувствовал слежку ещё в середине города, но решил сделать вид, что ничего не подозреваю. Проверить хотел.

Ред говорил спокойно, на его лице не отражалось ничего, кроме сожаления, но Ада достаточно хорош успела изучить любовника и видела, как нервно он сжимает пальцы на рукоятке меча.

— Ты не виноват. Я бы тоже так сделала. Послушай, а где наши преследователи? Они уже должны были прибежать к дому.

— За калиткой. Я их слышу. Выковыривать нас из дома не будут пока, чего-то ждут. У них вообще-то табу на присутствие в домах роев. Я думал, что мы пересидим тут несколько дней, пока им не надоест, но, кажется, загнали нас в ловушку.

— Почему ты так думаешь?

— Они говорят о том, то послана весть к… — Ред замялся, пытаясь наиболее точно перевести слово керрского диалекта. — Ну скажем «тому, кто имеет право войти». — И весть, как я понимаю, придёт завтра. Так что у нас с тобой есть два дня на то, чтобы придумать, как выжить.

— Или погибнуть с честью. — Ада встала и теперь стояла, гордо вскинув голову, готовая бросить вызов любому врагу. Ред с трудом подавил улыбку.

— Выжить, дорогая моя. — О том, что, если они проиграют, то лучше бы живыми в руки не попадаться, Ред промолчал, мысленно поклявшись себе убить Аду быстро и безболезненно, если возникнет необходимость. Ибо ту часть разговора дикарей, в которой говорилось о их дальнейшей участи, Ред переводить не стал. Вместо этого он встал, взял Аду за руку и потянул её вглубь дома.

— Пошли, посмотрим, как тут рои жили.

* * *

Из реки изрядно промокшую и замёрзшую Риаду выловил Армин. Девушка с первых минут, прошедших после погружения в воду, поняла, что плавать в спокойной равнинной реке и непредсказуемой горной — два совершенно разных занятия. Сил хватало только на то, чтобы держаться на плаву, о том, чтобы свернуть к берегу, речи не шло. Поэтому, увидев на левом берегу Армина, Риада пришла в неописуемый восторг и начала активно размахивать руками, привлекая внимание любовника. К счастью, он явно ждал её там — толстая верёвка, зажатая в руке, и пристальное разглядывание реки были тому надёжным доказательством. Поймать брошенный конец верёвки королевна смогла с первого раза и совсем скоро очутилась на берегу. Возле ног Армина лежала шуба, в которой Риада ехала в Каньон и королевна, не медля ни минуты, скинула с себя мокрую одежду и накинула тёплую сухую шубу.

— Как ты меня нашёл?

— Забрал корабль быстрее, чем думал, Айрен сказала, что ты тётку искать пошла. Я попрощался за нас двоих и полетел искать твою тётку. Увидел, как ты убегаешь от какой-то твари, но внутри корабля ничего сделать не мог, у меня не боевая модель. К счастью, ты сообразила спрятаться в воде. Я приземлился чуть ниже по течению и стал ждать. Дождался.

Армин внезапно стиснул девушку в объятиях так, что ей показалось, что она задыхается. Немного ослабив хватку, целитель начал покрывать быстрыми поцелуями лицо, шею и руки Риады. Он бормотал что-то неразборчивое, напомнившее королевне то ли молитву, то ли стих. В свою очередь, девушка, только сейчас окончательно осознавшая, что чуть не стала обедом странной твари, укравшей облик её тётушки, изо всех сил обняла Армина, лихорадочно поцеловала его в губы и разрыдалась. Так они и стояли на берегу реки, крепко обнявшись: чуждый этому миру гость-пленник и девушка из семьи, кровно связавшей себя с судьбой своей земли. Их уединени нарушил огромный коричневый мешок, выпрыгнувший из воды и рванувшийся на сушу, к влюблённой паре. Королевна вскрикнула и попыталась отскочить, но Армин удержал её за талию.

— Не бойся, это мой корабль. Он просто хотел сообщить, что уже наплавался и нам пора лететь. — Армин разочарованно вздохнул, поднял мокрые вещи Риады и направился к коричневому чуду. Королевна пошла за ним, искренне недоумевая, как они попадут внутрь.

Всё оказалось просто — на боку у чудища была спрятана ручка, потянув за которую можно было оказаться в маленьком тесном помещении, в котором было только одно кресло. И выглядело это кресло так, что Риада ни за какие подарки в него не села бы. Коричневое, покрытое тысячами шевелящихся отростков, оно внушало королевне отвращение, сравнимое с тем, которое она испытывала к Каро. Армин же безбоязненно уселся в него и подмигнул Риаде.

— Я бы хотел продолжить то, что мы начали на берегу, но испытывать терпение эргельда опасно. Прости, тут нет второго кресла или кровати, но ты можешь присесть на пол, он чистый. Я открою тебе нижний люк, сможешь любоваться видами. Теперь слушай внимательно: я сейчас сольюсь сознанием с эргельдом и мы полетим. Между мои креслом и остальной частью кабины появится тонкая перегородка. Меня можно отвлекать только в случае крайней необходимости, чтобы попасть в мою часть кабины, нужно кулаком несильно ударить по перегородке. — Армин ободряюще подмигнул девушке. — Надеюсь, вид с высоты тебе понравится.

В полушаге от Риады открылось отверстие, прикрытое каким-то прозрачным материалом, а Армин закрыл глаза и обмяк в кресле. Королевна пожала плечами и легла на живот — изучать наследные земли вживую.

Они миновали Ройэт, чей вид с высоты птичьего полёта вызвал у Риады только горечь и отвратительное ощущение собственного бессилия, и теперь двигались над Реталом, который королевна знал только по урокам землеописания. Запретные земли располагались на юго-западе от нового дома роев, поэтому Армин вёл корабль через весь материк, по горизонтали. Риада жадно вглядывалась в непривычные зелёные заросли, покрывавшие большую часть Ретала. Каково живётся здесь роям, привыкшим к равнинам и снегам родины?

Корабль уже почти миновал материк, как вдруг Риаду кольнуло ощущение, которого она не испытывала давным-давно. Присутствие родной крови не возможно было перепутать ни с чем, и, что хуже всего, этот неизвестный родственник был сейчас в нешуточной опасности. Его зов звучал слишком тихо, слишком безнадёжно. Риада вскочила, изо всех сил ударила по перегородке и и отчаянно затрясла Армина за плечи. Цеелитель медленно открыл глаза так, словно с трудом возвращался к реальности.

— Что случилось?

— Там внизу мой родич. Он в беде!

— Какой ещё родич? Как тётка в Каньоне?

Риада судорожно закусила губу. Недоверие Армина было понятно, с учётом того, как ей пришлось спасаться бегством от мнимой родственницы. Но теперь она не могла ошибиться.

— Нет. Не знаю, кто это, но чувствую зов. Это невозможно подделать.

— Ладно, дай посмотрю. Только быстро, эргельд может лететь без меня не так уж долго.

Риада сконцентрировалась на ощущении зова и взглянула в глаза Армину. Целитель, удерживая зрительный контакт, прикоснулся рукой к креслу и замер. Те мгновения, что они стояли, показались королевне вечностью. Но вот Армин моргнул, отвёл глаза, и эргельд пошёл на снижение.

— Хорошо, что эта порода со спасательным модулем поведения. Умеет искать источники сигналов.

Армин открыл люк, через который они попали внутрь живого корабля, и выглянул наружу.

— Вижу какое-то селение, и двух человек на крыше дома. Вокруг них крашеные желтокожие типы. Я надеюсь, твой родственник на крыше?

— Скорее всего. Желтокожие, это обитатели джунглей, дикари.

— И на основании чего вы их так почётно прозвали? Может, они более развиты, чем вы, только в другую сторону? — Армин ещё сильнее высунулся в люк. — Ладно, спускаться ниже опасно, тебя я к люку не пущу. Сейчас поднимем обоих с крыши, затем будем разбираться, кто тебя звал. Отойди за кресло, чтобы гости не вывалились. Скоро тут будет тесновато.

Риада только успела шмыгнуть за кресло, как в кабину влетела женщина в изодранном жреческом одеянии, в которой королевна опознала Аду, воскрешённую Алой. Она уже начала догадываться о том, кто будет следующим, но всё равно не смогла сдержать счастливого всхлипа, когда в кабину влетел её дядя, Ред Орелл. Не помня себя, Риада кинулась к дяде, чуть не сбив по дороге кресло, Аду и Армина. Повиснув на шее у Реда, она взахлёб смеялась и плакала, не в силах поверить, что снова видит его живым.

Ада, с ласковой усмешкой наблюдающая эту картину, легко кивнула головой в сторону Реда и тихо сказала.

— Брат её отца. Сначала пожертвовал даром, чтобы спасти брата, затем вместе с ним — жизнью, чтобы дать роям отсрочку. Не ревнуй.

Армин, с удивлением понявший, что наблюдал за радостной встречей со сжатыми кулаками, заметно расслабился. Но, не привыкший считать кого-либо из аборигенов этого мира мудрее и опытнее себя, недовольно буркнул.

— Я не ревную. Просто пора возвращаться к управлению. Она вам всё расскажет.

Глава 7. Запретные земли

Над океаном летел большой коричневый шар, изредка начинающий вертеться на месте, словно отыскивая направление. Происходило это в те моменты, когда Риада, слушавшая рассказ Ады и Реда о произошедшем с момента переселения роев, вырывала из транса Армина. В рассказах всплывали сотни мелких деталей, которые заставляли королевну задумываться, отыскивая взаимосвязи между незначительными на первый взгляд событиями. И тогда она обращалась к Армину, надеясь, что его непредвзятость и неосведомлённость о жизни Ройэта помогут сложить мозаику воедино.

В отличие от Реда, считавшего, что сейчас не время для наступления пророчества, Риада была уверена, что пора. Точнее, она вообще не считала слова Алы пророчеством. Королевна понимала, что, спасая часть своих подданных и оставляя умирать остальных, она обязательно постаралась бы сказать что-то обнадёживающее, что-то, что помогло бы им меньше сожалеть об утраченной родине. Слова, сказанные богиней в таком случае, непременно стали бы пророчеством. Конечно, этой точке зрения противоречила история с талисманом, выбравшим себе хозяйкой восьмилетнюю девочку, но какое-то внутренне чутьё подсказывало Риаде, что в этой истории не всё так просто. Больше всего королевну заинтересовал тот факт, что Ихэро, оказывается, боятся солёной морской воды. Среди них это называлось проклятьем, мешающим добраться до роев и приблизить время возвращения Безумца. Рои, в свою очередь, считали это благословением Алы. Риаде было неважно, проклятие это или благословение, её занимало другое. Каким образом народ, не переносящий моря настолько, что не мог преодолеть небольшое расстояние между Ройэтом и Реталом, умудрился покинуть Запретные земли и добраться к Ройэту? Когда она озвучила эту догадку, Ада и Ред выглядели так, словно их ударили по голове чем-то большим и тяжёлым. Первой опомнилась Ада.

— Никогда не считала, что правители действительно чем-то отличаются от подданных, ну кроме вашей связи с Ройэтом, но признаю, ошибалась. Как мы об этом сразу не подумали?

— Даже если бы вы подумали, что изменилось бы? Кстати, вот вам ещё вопрос: если Иные не переносят солёную воду, то кто тогда напал на корабль Тарии? Я вам рассказывала об этом.

— Это я как раз понимаю. Каро формирует отряды смертников которые выходят в море, нападают на наши корабли, забирают команду в плен и потом умирают, едва успев добраться до гавани. — Ред пожал плечами. — Они ведь не боятся морской воды, просто она разрушает их тела, даже только находясь поблизости. Не знаю, почему. Но как они умудрились добраться до Ройэта, это вопрос. Не плодились же они, как кролики, всё время плавания.

Воцарилась тишина. Почему-то ответ на этот вопрос казался Риаде важнее любой информации, которую она могла получить. Напряжённо подумав ещё нисколько минут, она поняла, что стоит отвлечься и переключить голову.

— Вы так и не рассказали, почему мы с Армином нашли вас на крыше дома в окружении дикарей?

Ада и Ред переглянулись, затем жрица покачала головой.

— Прости, королевна, но мы не станем рассказывать об этом. Это ещё одна беда, грозящая роям, но ты не должна отвлекаться на неё. Время терпит, сначала нужно справиться с Иными.

— Лучше расскажи, почему вы отправились в Запретные земли? — Ред погладил племянницу по плечу, надеясь, что она правильно поймёт его безмолвную просьбу. Время для рассказа о том, что таится в глубине джунглей, действительно ещё не пришло.

— Я искала помощи в Каньоне Бессмертия, но не нашла. Честно говоря, сомневаюсь, что вообще могла найти. Поэтому мы решили отправиться туда, где всё началось, и попробовать поискать ответы там. Ясно же, что войну с Ихэро не решить столкновением армий.

Собеседники замолчали, думая каждый о своём. Их всех отвлёк голос, раздавшийся с кресла Армина.

— Предлагаю всем лечь спать. До Запретных земель ещё довольно долго лететь.

— А ты? — Риада встала и подошла к целителю, провела руками по его плечам, коснулась губами щеки. — Ты же тоже устал.

— Нет, у взаимодействия с эргельдами есть свои нюансы. Потом расскажу.

— Хорошо. — Риада улыбнулась и отошла обратно к дяде. — Армин, а ты сможешь послать и им сон о себе и своём мире? Думаю, им тоже будет интересно.

Ада поспешила кивнуть, подтверждая предположение девушки. История о мирах, населённых самыми разными созданиями, разумными и не очень, будоражила её воображение. Ред, чуть помедлив, кивнул тоже.

Спустя мгновение все трое крепко спали, погружённые в чудесные видения иных миров.

Первым проснулся Ред. Обнаружив, что все остальные крепко спят, а Армин, полностью погружен в управление летающим чудом, он тихо потряс Аду за плечо. Жрица открыла глаза и некоторое время не могла сообразить, где находится. Затем она уже открыла рот, чтобы спросить у Реда, зачем он её разбудил, но брат-возлюбленный поднёс палец к губам. Потом он обнял Аду за плечи и, делая вид, что целует её, зашептал на ухо.

— Ада, я должен тебе кое-что рассказать. Только реагируй спокойно, потом убьёшь. Тария в каком-то смысле моя дочь. Загадочная болезнь Легойи началась ещё когда она была служительницей Невесты. Она взмолилась к Але, с просьбой о помощи. И Ала услышала. Единственным способом спасти жрицу было добавить ей жизненных сил божества, а самым действенным методом сделать это было зачатие ребёнка от жреца Лара, которому в тот момент Лар и Ала передали бы часть своих сил. Я не знаю, чем Легойя заслужила такую любовь богини, но Ала пошла дальше. В тот момент, когда мы с Легойей легли вместе, Ала и Лар передавали её энергию, занимаясь тем же, чем и мы. Потом я ушёл и больше никогда не виделся с Легойей. Собственно, я и не знал, что нужен именно ребёнок. Меня попросили лишь об одном соитии.

Ада чувствительно впилась ногтями в руку Реда и яростно припала губами к его уху.

— Мне безразлично, скольких девушек ты одарил плотскими радостями, будучи мои братом-возлюбленным, но какого Безумца ты не рассказал мне историю появления Тарии? Скольких ошибок я могла бы избежать.

— Я… я думал, ты не знаешь.

— Идиот. Я прекрасно понимаю, что, коль уж мы видимся примерно раз в три — четыре года, то ты явно не остаёшься без женщин в постели. И мне это безразлично, в конце концов, любовь и уважение не так уж сильно и зависят от верности одному и тому же телу, как это принято считать. Ладно, сделанного не воротишь. Надо теперь понять, как этим воспользоваться. Тарии могли передаться твои способности?

— Могли. Хоть я и отказался от дара, но он есть в моём теле и передаётся по наследству. Только я не могу им пользоваться.

Ада покачала головой и примирительно погладила Реда по волосам.

— Извини, что на тебя накричала, но это просто немыслимо. Мы же могли научить её твоим семейным способностям.

— Нет. — ред поймал руку Ады и поднёс к губам. — Я следил за тем, проявятся они или нет.

— А не заметить ты мог?

— Нет.

— Уже хорошо. Только не забудь, пожалуйста, рассказать об этом Риаде.

— Ты что? — Ред в ужасе замотал головой. — Она же меня с потрохами сожрёт. Это ты понимаешь, что можно преданно любить одну и ложиться с другими. А Риада ещё молода и романтична, не поймёт. А она, между прочим, сейчас глава семьи и имеет надо мной определённую власть. Хочешь отомстить — лучше сама убей.

— Понятно. — Ада кивнула головой, словно соглашаясь с чем-то. — Как только прилетим, утащи её любовника куда-нибудь. А я поговорю с девочкой.

— Ты думаешь, это будущий король Ройэта? — Ред перевёл взгляд на перегородку, за которой угадывался силуэт Армина. — Не самый лучший вариант. Непонятно, как способности передадутся.

— Не думаю, что они поженятся. Ему нужна нежная, слабая девочка, а не правительница сильной империи. Так что это ненадолго. Зато он очень хорош для кандидатуры первого мужчины. Нежный, заботливый. Потом уже можно и кого-то посильнее искать.

— Ну, тебе виднее. — Ред обнял Аду и притянул поближе. — Знаешь, однажды, ещё будучи братом короля, я принимал участие в большой охоте. Мужчины спали в палатках по трое. И с нами ездили девушки, особенно мне приглянулась одна, тоненькая, черноволосая… Поздно вечером, когда все уже заснули, она заглянула ко мне в палатку, зная, что я не сплю. В общем, я её не выпустил оттуда. И ты знаешь, это была очень запоминающаяся ночь.

— Учитывая толщину стенок между каютами, на корабле было примерно также. — Ада еле слышно рассмеялась, накрыв ладонью руку Реда, которую он нагло засунул в вырез жреческой мантии.

— Нет. Совсем не также. — В глазах и голосе Реда было столько страсти, что Ада решила больше не спорить.

Армин безумно устал. Сеансы полного соединения с эргельдом в атмосфере выматывали сильнее, чем тренировочные бои и прочие упражнения для развития тела. Потому, увидев, как из моря врастают неправдоподобно острые горные вершины, он испытал граничащее с экстазом удовольствие. Отдав кораблю последнюю порцию энергии, целитель разорвал контакт, слез с кресла и пошёл будить спутников. Начал он, конечно же, с Риады, ласково погладив ту по щеке и поцеловав в губы. Королевна даже спросонья почувствовала близость возлюбленного и пододвинулась поближе, отвечая на поцелуй. Армин мысленно проклял незваных гостей на его корабле, из-за которых он не мог как следует приласкать свою девочку, но, взяв волю в кулак, всё же отстранился и отправился расталкивать лежащих в обнимку жрецов.

Ему, выходцу из гордого народа, не признающего никаких богов, было странно видеть, что разумные, всей заслугой которых было только служение каким-то сильнейшим сущностям, считались примерами чести и достоинства. Армин не понимал, что он и прав и не прав одновременно. С одной стороны, в обществе, которое построили на Ретале беженцы, служителям Алы отводилась действительно важная роль. Но это было скорее следствием безысходности, того, что большинство роев прибыли на Ретал детьми, нуждавшимися в опеке. С другой стороны, на старом Ройэте жрецов обоих богов уважали и ценили, но не более. Для руководства и наставничества были философские школы, советы гильдий, наконец, общественный зал дворца, где каждый страждущий мог пообщаться с членом семьи Орел. В храмы шли только ради выполнения ритуалов, вознесения благодарности Але (храмов Лара не строили и тогда), или тогда, когда не было сил ни жить, ни бороться. Но полномасштабной власти религия на Ройэте никогда не имела, да и не стремилась к этому. К тому же, большинство жрецов действительно были достойны хотя бы уважения. Армин же, будучи ещё очень молод по меркам аллатов, судил быстро и поспешно, не задумываясь о том, чем могла объясняться такая власть жриц и жрецов. И вердикт этого суда был ясен и не подлежал обжалованию: эти люди мне не нравятся.

Ада проснулась от того, что её резко потрясли за плечо. Открыв глаза, она увидела над собой недовольное лицо хозяина корабля.

— Мы скоро прилетим к Запретным землям.

Армин отошёл потрясти Реда, а Ада встала, с трудом разминая затёкшее тело. Ночь была действительно страстной и запоминающейся, но спали они, как и привыкли, поодаль друг от друга. Насколько это позволяла тесная кабина.

К тому моменту, как корабль приземлился, все его пассажиры уже были готовы к входу на поверхность. Первым из тесной кабины буквально выскочил Ред. После двух дней вынужденного безделья, последовавшего за ними неудачного боя и полёта в тесной кабине его просто разрывала жажда деятельности. Следом осторожно вылезли Ада, Армин и Риада. Перед глазами путешественников простирался обычный золотистый пляж и линия зеленовато-золотых деревьев поодаль. Казалось, что они находятся на побережье Кера, а не в бывшем убежище безумного божества.

— Тария рассказывала, что здесь было как-то по-другому. Ну, со слов капитана того несчастного корабля. — Риада прошлась по побережью. — И чувствую я себя тут странно. Почти как дома.

— Обманка, наверное. — Ред настороженно вглядывался в сторону деревьев, ожидая атаки. Не мог же Безумец оставить свой бывший дом совсем без охраны.

— Не думаю. Раз Риада что-то чувствует, значит, так оно и есть. — Армин тоже был удивлён происходящим, но соглашаться с Редом не собирался.

Ада молчала, осматриваясь и пытаясь почувствовать, есть ли тут разумные. Но тоже чувствовала себя как дома, как на Ройэте. Риада зачерпнула руками песок, просыпая его меж пальцев.

— Отзывается. Ну ка, я как раз проголодалась. — Королевна сосредоточилась и прикоснулась рукой к земле, усиливая связь. И рядом с её рукой из земли начало пробиваться небольшое деревце. Оно быстро росло, покрывалось листвой и крупными оранжевыми плодами с толстой кожурой. Совсем как тогда, возле муравейника.

— Оно растёт. — Армин с восхищением наблюдал, как из бесплодного песка, на котором в принципе не могло вырасти ничего съедобного, появляется деревце, увешанное красивыми, даже на вид спелыми плодами. Способности дома Орел действительно впечатляли, внушали почти детский восторг.

Ада быстро подошла к деревцу и провела рукой по плоду. Окажись он отравленным или просто несъедобным, она бы ощутила это. Но всё было в порядке. На песке Запретной земли взошла самая настоящая ореллиада, которая не хотела расти даже в Каньоне Бессмертия. И было абсолютно непонятно, что теперь с этим делать. Убедившись в съедобности плодов, Ада отошла к Реду и вопросительно на него взглянула. Мужчина пожал плечами. Происходящее было для него не менее удивительно, чем, например, существование жизни у далёких звёзд. Риада радостно рассмеялась и вырастила рядом ещё одно такое же дерево, покрытое мелкими красными ягодами.

— Армин, оранжевый по составу ближе к мясу, красный — к фруктам. Попробуй!

После того, как странный завтрак закончился, Ред предложил Армину пройти к лесу, посмотреть, не встретится ли им кто-то живой. Ну и поискать ответ на вопрос, почему Запретные земли отозвались на дар Риады. Армин нехотя согласился, понимая, что разведка нужна, а отправлять в неё женщин неправильно.

— Зачем они ушли? — Риада удивлённо проводила взглядом удаляющихся мужчин. — Если тут работаю мои способности, значит, я могу и проверить, есть ли опасность.

Ада с удовольствием скинула потрёпанную тряпку, некогда бывшую жреческим одеянием, и вытянулась на песке, подставляя тело солнечным лучам.

— Нам надо поговорить. Да и гардеробом заняться бы не помешало, раз уж тут работают силы Орелов. И на солнышке поваляться. Ложись, это будет нелёгкий разговор.

Риада послушно скинула платье и легла рядом.

* * *

— То есть, Тария — моя сестра? И я оставила её в лапах у Ихэро?

— Если на то пошло, она и твоя спасительница. Которую ты оставила в лапах у Ихэро. Почему же тебя это не смутило?

— Я бы не смогла в одиночку справиться со всеми Ихэро и их богом. Там, где земля загрязнена, мои силы не действуют.

— Правильно. И это не зависит от того, сестра тебе Тария или нет. Неужели тебе не рассказали, что правитель не имеет права рисковать собой?

— Рассказали. — Риада села и понуро опустила голову, рассматривая песок под ногами. — И родную кровь меня тоже учили ценить. Светлая, что мне делать?

— Решить насущные проблемы. Например, выяснить, почему здесь работают твои силы, хотя, как ты сама говоришь, на загрязнённой земле они бесполезны. Я уж молчу о том, что они не должны действовать так далеко от Ройэта. — Ада села и обняла расстроенную королевну. — Пойми, Тария — не обычная девушка. Она была рождена благодаря союзу Алы, Лара и смертной женщины. Как бы мы того не хотели — у неё будет своя дорога и дорогу эту будем выбирать не мы с тобой, не Ред и даже не она сама.

— Судьба? Ты веришь в судьбу?

— Нет. Мириады незримых нитей, складывающихся в ткань мироздания. И если нить слишком сильно отличается от окружающих, она неизбежно вплетётся в ту часть узора, где будет наиболее уместна. Иначе не получится цельного изображения, а само изделие будет иметь заметный изъян. Понимаешь?

— Наверное.

— И подумай ещё вот о чём. Судя по всему, Безумец в той или иной степени брат Тарии. Причём их родство более близкое и сложное, чем твоё с ней. Возможно, она нужнее ему, чему тебе?

— Наверное. Знаешь, Ада, мне очень тяжело далось то решение уйти и не пытаться спасти её. Я понимала, что так правильно, но всё равно думала о том, могла ли я поступить по-другому. И вот теперь, зная, что она — моя сестра… — Риада помотала головой, не в силах объяснить обуревающие её чувства. — Мне всё равно кажется, что я её предала. Неужели так будет всегда?

— Долг короля высок, но и кровав И сердце в камень обращает быстро…

Знаешь продолжение?

— Но чтобы жил народ, и чтобы ликовал, Забыв о сердце, путь пройду тернистый…

Поэт Канориан, правление второго короля династии. Меняется климат, роям грозит вымирание, ибо тогда ещё не было возможности переселиться на Ретал, а для того, чтобы связаться с землёй, нужно принести в жертву новорожденного младенца, принадлежащего к Орелам. Предполагалось, что ритуал пройдёт втайне от всех, но Канориан откуда-то узнал об этом и написал поэму от лица короля Кареда и его супруги. — Риада ответила, не задумываясь, так, как если бы её спрашивала учительница словесности на очередном уроке. Затем, увидев удовлетворённое лицо Ады, задумалась, сообразив, к чему жрица вспомнила самое известное произведение Канориана. — Я поняла тебя, Светлая. Я постараюсь больше не допускать таких позорных моментов слабости.

— Сейчас ты можешь их себе позволить. Но если мы победим и ты примешь корону… Крепись, королевна. Роям необходимо вернуть себе родину, ибо через пару поколений жить на Ретале мы уже не сможем.

— Почему?

— Сейчас это неважно. — Ада ещё раз обняла девушку и решительно встала. — Вернёмся к более приземлённым вопросам. Сможешь сделать мне платье из песка?

Армин и Ред осторожно шли к границе леса и пляжа. Пока всё было тихо: из леса не летели копья и стрелы, не появлялось признаков искажённого пространства, над головой то и дело пролетали голубые морские птицы. Концентрироваться на опасности в такой умиротворяющей обстановке было трудно, и, хотя Армин и старался сосредоточиться, в голову всё равно лезли разные мысли. Наконец, когда они преодолели примерно половину расстояния до леса, аллат не выдержал.

— Ред, могу я задать важный, но неудобный вопрос?

— Спрашивай. — Реду, не единожды ходившему в разведку, казалось, что расслабляться ещё рано. Но поговорить с любовником племянницы и выяснить причины такой заметной его неприязни было необходимо.

— Ты, как я понял, был братом правителя. А почему решил стать жрецом? Неужели не было более полезных занятий?

— Ты не совсем правильно понимаешь суть здешней религии, как мне кажется. Считаешь, что мы гоним несчастных людей в храмы, заставляем их отдавать последнее на прокорм толпы жрецов и полностью лишаем свободы воли? — Дождавшись утвердительного кивка, Ред продолжил. — Судя по рассказу Риады о том, что ты видел множество иных миров, рискну предположить, что ты уже сталкивался с такой моделью веры?

— Сам не видел. Рассказвали. — О своём недовольстве тем местом, которое жрецы занимают в общественной иерархии, Армин решил умолчать.

— Понятно. И ты, конечно, не поверишь мне, вздумай я сейчас доказывать, что всё не совсем так, как кажется. — Ред кивнул сам себе. — Что ж, когда это всё закончится, я попробую показать тебе, что происходит на самом деле. А пока, будь добр, не позволяй эмоциям брать верх. Нас ждёт ещё много опасностей, а я привык доверять свои спутникам.

Армин кивнул, признавая правоту Реда. Дальше ни шли молча до тех пор, пока у самой границы леса Ред не выругался и не кинулся вперёд с такой скоростью, что Армин смог догнать его только тогда, когда Ред уже остановился возле какого-то странного холмика. Холмик этот находился в середине правильного круга, образованного почти сросшимися стволами деревьев. Единственный, но довольно широкий, проход между ними был обращён в сторону пляжа и представлял собой арку, достаточную широкую для того, чтобы двое не очень худых мужчин могли одновременно пройти сквозь неё. Боками арки являлись два древесных ствола, верхом — сплетённые между собой ветви. Трава вокруг холмика была окрашена в яркий красный цвет, показавшийся Армину очень знакомым. Согласно учебнику о крови, именно такого цвета была кровь при самых серьёзных подтверждениях. Впрочем, учебники эти говорили только о аллатах, а за всё своё нахождение в Каньоне Бессмертия целитель ни разу не сталкивался с подобными ранами. Услышав, как Ред бормочет себе под нос: «Точь в точь как из вскрытой шеи», Армин понял, что его спутника посетили подобные ассоциации. Абсолютно, надо заметить, бесполезные. Ибо следов влаги на траве не наблюдалось, значит, она имела такой оттенок сама по себе. Армин подошёл ближе к холмику. На нём не росла трава, но сама земля имела всё тот же красный оттенок, а в центре рос огромный белый цветок с вычурными, словно прихотливо изорванными, лепестками. Заинтересовавшись, аллат протянул руку к цветку, но потрогать его не успел.

— Не прикасайся к жертве. Иначе тебе придётся немедленно жениться на Риаде и навсегда остаться в Аларе. Хочешь?

— Жениться хочу, домой слетать тоже. — Армин убрал руку от цветка. — Ты уже понял, что это такое, да?

— Могила жертвы. Я уже понял, почему Риада способна управлять здешней землёй и как Ихэро отсюда выбрались. Пошли обратно, женщины должны это увидеть. — Ред быстро зашагал в сторону пляжа.

— Может объяснишь, в чём дело? — Этот темп устраивал Армина больше, чем тот, в котором они преодолели последние шаги к лесу. Он без особых трудностей держался рядом с Редом и мог спокойно разговаривать, не сбивая дыхание.

— Потом, не хочу дважды повторять. А ты действительно готов жениться на Риаде?

— Эта мысль не вызывает у меня отторжения. К тому же, по законам моего мира, я обязан это сделать.

— Почему?

— Алатка, разделившая постель с одним мужчиной, никогда не сможет иметь детей от другого. Особенности развития. А ты против? — Армин подозрительно посмотрел на Реда.

— Мне безразлично. Просто имей в виду, женившись на Риаде, ты пройдёшь посвящение у похожей могилы в столице, и уже никогда не сможешь отправиться путешествовать в другие миры. Кстати, у нас нет закона, обязывающего жениться после постельных утех.

— Мы окончательно решим, если мы вообще выживем. У вас с Адой есть какой-то план?

— Мы отправимся на Ройэт и победим Безумца. А потом перевезём роев домой. Хороший план? — Ред усмехнулся. — Рано ещё говорить о планах. Сперва надо обследовать здешние места. Думаю, нас ждёт ещё много сюрпризов.

Оставшийся путь они проделали в молчании.

Увидев двух женщин, мирно сидящих рядышком на песке, Ред замедлил шаг. Как Риада приняла новость о том, что Тария может считаться её сестрой? Не возненавидела ли она дядю за то, что тот делил ложе не только с Адой? Как бы там ни было, но во многих вопросах его племянница оставалась юной девушкой, чья голова была полна различных романтических бредней. Вряд ли она поймёт, почему он сделал то, что сделал. Но опасения оказались напрасны. Услышав шорох песка, Риада обернулась и одарила дядю радостной улыбкой, Ада же словно невзначай провела рукой по шее. Этот знак символизировал, что всё в порядке и непредвиденных сложностей не возникло.

— Вы что-то обнаружили? — Улыбка Риады сменилась настороженным взглядом. Уж очень серьёзен был Ред и слишком удивлён Армин.

— Мы нашли могилу жертвы. Как в столице. Все помнят, что сделал Каред ряди связи с Ройэтом?

— Принёс в жертву своего новорожденного ребёнка, положив его в вырытую могилу и вскрыв там его горло. Затем могилу сразу зарыли, чтобы земля успела впитать кровь и жизнь Орела. — Риада говорила для Армина, единственного, кто не был близко знаком с историей династии. — Подожди, ты хочешь сказать, что Каро принёс здесь жертву?

— Именно. Мы нашли могилу жертвы. Всё, как в столице. Даже цветок такой же растёт.

— Теперь ясно, как Иные перешли море. Они просто заставили землю сложиться в мост между Запретными землями и Ройэтом. Вот же сволочь. — Ада вскочила и нервно прошлась по берегу. — Вы понимаете, что это значит?

— Что даже после изменения у него остался дар. И что благодаря ему он снял барьер, поставленный отцом и Редом. И что теперь земля считает его законным правителем и с лёгкостью вышвырнуть Ихэро с материка не выйдет. — Риада судорожно вцепилась в ткань платья. Если бы короли прошлого только могли догадаться, чем обернётся такое полезное родовое умение.

— Не только. — Ред грустно покачал головой. — Если предположить, что твой рассказ о Тххурмаасе верен, то Безумец щедро вливал свои силы в экипаж того несчастного корабля. И в Каро, в том числе. А связь сил односторонней не бывает. Значит, Безумец теперь связан с Ройэтом также, как и Каро, и из-за этого его не могут обнаружить Ала и Лар. А что могло родиться из этой их связи за последние сто лет я себе даже не представляю.

Армин внимательно слушал, как его собеседники перебрасываются идеями, словно мячиком. Слушал и обдумывал одну весьма очевидную мысль. Когда все на минуту замолкли, ошеломлённые открывшейся истиной, он очень спокойно спросил.

— А что мешает Каро наладить управление морем так же, как он наладил управление землёй? Ведь тогда Иные смогут легко перебраться на другой материк, правильно?

Судя по выражениям лиц его собеседников, эта идея им в голову не приходила. На лице Риады вообще отразилось нечто похожее на смертельный ужас. Относительно спокойным остался только Ред.

— Я могу точно сказать, что это очень сложно. Мы с братом совместно с учёными пытались рассчитать, можно ли связать династию и с морем. В итоге получилось, что отец и мать ребёнка должны по крови принадлежать к Орелам, только в этом случае установится прочная и долговременная связь. Думаю, именно отсутствие женщины, в которой течёт кровь Орелов, помешало Каро использовать море.

— Но теперь у Каро есть такая женщина. — Риада закрыла лицо руками. — А Безумец, как я понимаю, мог ускорять развитие плода в утробе матери.

— Тария… — С ужасом прошептала Ада. — В Тарии течёт кровь Орелов…

— Тария… — Севшим голосом повторил Ред. — Что же, у нас есть сто восемьдесят дней для того, чтобы выручить её из беды. Ну и заодно спасти роев от уничтожения. А теперь предлагаю отправиться дальше. Должны же здесь остаться ещё какие-то следы пребывания Ихэро.

Путешественники медленно двинулись вглубь леса. Идти было легко: деревья росли не очень густо, их ветви начинались довольно высоко от земли. Кустарников здесь почти не было, земля была покрыта плотным слоем густой зелёной травы. В ветвях деревьев щебетали птицы, а между стволами то и дело пробегали симпатичные грациозные зверьки, похожие на ланей. Выйдя на большую поляну, усеянную мелкими красными ягодами, Ред скомандовал привал. Солнце уже клонилось к горизонту, на небе поблескивали ещё тусклые, но заметные звёзды. Нужно было решить, идти дальше или заночевать здесь.

— Я думаю, стоит остаться на ночь здесь. Спать будем все вместе, так безопаснее. — Ада ещё не чувствовала усталости, но видела, что Риада идёт исключительно благодаря гордости. Да и бродить в темноте по незнакомому лесу казалось жрице не лучшей идеей. — Королевна, ты сможешь вырастить шалаш?

Риада устало кивнула, медленно опускаясь на траву.

— Ред, Армин, вы не хотите поохотиться пока ещё не совсем стемнело? Я думаю, здесь должны водиться звери, которые питаются теми мелкими подобиями ланей. А я пока постараюсь немного защитить поляну. — Ада медленно пошла вокруг поляны, нащупывая рукой в воздухе что-то, заметное только ей. Ред кивнул и, подхватив меч, направился в лес. Армин, вооружёный луком, последовал за ним.

Мужчины осторожно шли по лесу, стараясь производить как можно меньше лишнего шума. Армин, часто выходивший на охоту и в Каньоне, и дома, с удовлетворением заметил, что Реду приходится прилагать больше усилий, чтобы нечаянно не наступить на сухую ветку или не задеть листву, заканчивающуюся прямо над их головами. Заметив на дальнем дереве странную ветку, свисающую со ствола под абсолютно неестественным углом, Армин тронул спутника за плечо и подбородком указал на ветку, затем, едва шевеля губами, произнёс:

— Вы на змей охотитесь? Эта большая, явно будет серьёзным противником. Или они у вас несъедобные?

Ред долю мгновения рассматривал ветку, затем коротко кивнул и поудобнее перехватил меч. Армин достал из колчана стрелу, положил её на лук и, несильно натянув тетиву, последовал за Редом. Подойдя ещё чуть ближе, он жестом попросил жреца остановиться и вскинул лук. Тень недовольства, мелькнувшую на лице товарища, Армин решил проигнорировать. В его понимании, идти с мечом на огромную, возможно ядовитую змею, являлось глупой затеей. Раздалось гудение отпущенной тетивы, стрела унеслась к цели, и тишину вечернего леса прорезал жалобный вопль. Ред, выругавшись, кинулся к источнику звука, Армин, не понимая, как он ухитрился промахнуться, да ещё и попасть во что-то разумное, побежал за ним. На земле под деревом сидело странное существо: голова ребёнка крепилась к длинному и толстому телу змеи, маленькие ручки судорожно шарили по телу, не доставая до коника хвоста, в который и попала стрела. Раненый безостановочно верещал, призывая на помощь Всемилостивую Алу.

Ред опустился на корточки перед пострадавшим и ласково погладил его о голове.

— Тише, не плачь. Сейчас я вытащу стрелу, и ничего не будет болеть. Расскажи пока, ты кто такой? Прости, мы думали, что здесь нет разумных.

— Я Хей. Живу чуть подальше отсюда, в деревне. Сегодня поругался с матерью и сбежал в лес, думал на дереве переночевать. А тут вы. — Существо шмыгнуло носом и заинтересованно оглядело мужчин. — А вы кто такие?

— Мы путешествуем, ищем потомков тех роев, что давным давно приплыли сюда на больших кораблях. — Ред довольно быстро вытащил стрелу, которая, к счастью, имела затупленный тяжёлый наконечник и вошла в тело неглубоко. Отодвинувшись от раны, чтобы не мешать Армину лечить, Ред решил поговорить с Хеем. Он был почти уверен, что мальчишка — Иной, но проверить всё-таки стоило.

— Ну, может это и мы. Здесь больше никто не живёт. У меня дед есть, старый, он много всего помнит, только я его не слушаю. А рои, это кто такие?

— Это такие, как мы. А ты можешь проводить нас в деревню, с дедушкой познакомить? — Ред потрепал мальчика по голове. — Ты очень храбрый и добрый паренёк. Тебе сколько лет?

— Мне двенадцать лет, скоро совсем взрослым стану. А ещё я лучше всех умею съедобные травы выращивать, за меня любая девчонка замуж пойдёт. — Хей буквально светился от неожиданной похвалы и явственно напрашивался на ещё одну. Ред не стал разочаровывать юного огородника.

— Ты молодец, мужчина должен уметь обеспечить семью всем необходимым. Вы не занимаетесь охотой?

— Не, старики говорят, что это противно Але. И что она прокляла нас за то, что предки нарушали её завет. Надо, чтобы поколений сто не причиняли никому зла, и мы снова станем нормальными. И дети будут рождаться здоровенькими. А то сейчас мало малышей выживают. У меня вот недавно племянник двухмесячный умер. — Хей шмыгнул носом, вспомнив племянника. — Говорят, ещё поколений тридцать осталось.

— Мне жаль. Надеюсь, Вечные Судьи будут милостивы к Ро младенца. — Ред привычным жестом приложил руку к горлу. И тут же убрал её, увидев, как лицо мальчишки залила какая-то лихорадочная радость.

— Так ты жрец Лара. — Хей обеими руками схватил Реда за ногу. — Дедушка рассказывал, что давним давно были не только жрицы Алы, помогающие в мирной жизни, но и служители Лара, непобедимые воины, спасавшие от страшных бед. Пожалуйста, пожалуйста, пошли к нам в деревню. Нам так нужна твоя помощь.

— Мы обязательно придём к вам в деревню, я же говорил, что мне очень надо поговорить с твоим дедушкой. Заодно и с бедой справиться помогу. — Жрец, не привыкший к таким проявлениям уважения, аккуратно отцепил руки Хея от своей ноги. — Армин, там ещё много работы?

— Почти закончил, осталось только сверху обработать. Нам бы ещё за женщинами вернуться. — Армин накрыл поверхность раны каким-то прозрачным материалом и с силой прижал его. — Закончил. Хей, подвигай хвостом. Не больно?

— Не-а… — Хей сначала осторожно пододвинул хвост вправо и влево, затем быстрее, затем побил им по земле. — Совсем не больно! Как ты это сделал?

— Очистил, нанёс заживляющее лекарство и прикрыл специальной материей, пропускающей только воздух. Если хочешь — научу когда-нибудь.

— Ты, наверное, бог или великий волшебник. — Хей обхватил ногу Армина, восторженно и как-то жалостно заглядывая в глаза целителю. — Ты поможешь нам?

— Ну, смотря какая помощь вам нужна. — Армин растеряно потрепал мальчика по плечу и повернулся к Реду. — Может, пойдём уже куда-нибудь? Совсем стемнело.

— Иди с Хеем, я вернусь за женщинами, и мы догоним вас. Хей, объясни, как идти к вашей деревне?

— Прямо, там потом будет большое дерево, расщеплённое молнией, от него надо по тропинке направо повернуть. И, если с тропинки не сойдёте, придёте прямо в деревню. Там костры по ночам горят, увидите.

— Хорошо, в какой дом зайти?

— В самый большой, со знаменем на крыше. Я там всех гласных соберу и расскажу им про вас.

— Понял. Ждите.

Ред бесшумно скрылся в ночном лесу. Последним, что он услышал, был восторженный писк Хея: «Так ты бог или волшебник?» и усталый вздох целителя. Мысленно пожелав Армину не быть заживо причисленным к лику богов, Ред быстро зашагал к лагерю.

Глава 8. Терзания Тарии

— Каро, ну что тебе от меня нужно? У тебя же есть сотни наложниц. Родая в разы красивее, чем я. Или ты просто разнообразия захотел?

Этой ночью Тария проснулась от прикосновения ледяных пальцев, беззастенчиво исследующих самые сокровенные уголки её тела. С визгом вскочив с кровати, она непроизвольно призвала шарик розоватого света, в тусклом свечении которого всё же можно было различить Каро.

Предыдущие несколько дней слились для неё в один, наполненный голодом и жаждой, бесконечный полусон-полубред. Закончить разговор с Родаей не удалось — как только Тарии удалось растолковать Иной, что Таррид никуда не девался, как массивная дверь темницы распахнулась внутрь влетел чем-то разозлённый Каро. Конечно же, его наложница не успела привести рычаги растягивательной машинки в правильное положение, так что очень скоро Тария и её неудачливая мучительница вдвоём орали и плакали, ощущая, как суставы почти разрываются от невероятного напряжения. Впрочем, Тарии досталось меньше. Когда Каро снял её с устройства и, завернув в ткань Ран, понёс наверх, Родая ещё оставалась привязанной к пыточному приспособлению. Тария искренне надеялась, что Ихэро хотя бы не покалечат за непослушание. Впрочем, вскоре все обычные мысли остались где-то далеко-далеко. Остались только голод, жажда и боль. В этот раз ткань Ран с неё сняли быстро, едва уложив на кровать в отведённой девушке комнате. Тем вечером Тария заснула быстро, но уже утром боль в повреждённом теле дала о себе знать. К вечеру к ней добавились ещё и страдания из-за невозможности поить и поесть. Нечто подобное Тария переживала, оставшись единственной живой на разорённом корабле, но на землях, заражённых Тарридом, это переносилось во сто крат тяжелее. К вечеру третьего дня девушка уже не могла доподлинно вспомнить, что делала до этого, сколько раз взошло солнце в окне её комнаты. Не потерять счёт дней помогали только палочки, оставляемые кем-то у изголовья кровати. Впрочем, Тария была уже не уверена, точно ли она делала это не сама. Так что, ощутив прикосновение ледяных пальцев к своему телу, она даже не сразу поверила в реальность происходящего. К счастью, какая-то глубинная часть сознания успела вовремя отреагировать на домогательства.

В тусклом розовом свете Каро выглядел каким-то уставшим, но всё ещё опасным. Он не сделал попытки рвануться за убежавшей жертвой, даже не поменял позу, лишь слегка повернул голову, глядя на Тарию своими жуткими глазами без зрачков. Затем он грузно встал и вышел, с силой захлопнув дверь. А дрожащая девушка в изнеможении сползла на пол, закрыв лицо руками.

Утро принесло новые сюрпризы. Открыв глаза, Тария увидела богато сервированный стол. В Храме кормили хорошо, но даже там девушка никогда не видела столько изысканных блюд и изящной посуды одновременно. В некоторых мисочках, украшенных по краям затейливой резьбой, лежало нечто совершенно незнакомое Тарии, но источавшее настолько умопомрачительный аромат, что голодной пленнице хотелось схватиться за каждую из них. Высокие бокалы были наполнены напитками, большая часть которых Тарии тоже была незнакома. Сопротивляться искушению Тария не могла. Она глотала изысканные яства, не чувствуя их тонкого вкуса, пила неизвестные, но восхитительные напитки, не разбирая нот и нюансов. Лишь насытившись, девушка заметила новые изменения в комнате.

На окнах, прежде абсолютно голых, колыхались роскошные шторы, украшенные изображениями зверей и птиц. Стены оказались обиты гобеленами, повествующими об истории Ройэта. На полу появилась огромная белая шкура, приятно ласкавшая босые ноги. А ещё часть одной стены превратилась в огромное зеркало, рядом с которым на тонких крючках висели туалеты, поражающие воображение: узкие платья с низким вырезом, усеянные сверкающими драгоценными камнями; строгие платья с пышными юбками, благородного винно красного цвета; тонкие кружевные штуки, чьё назначение Тария определила не сразу. Небольшой столик рядом с зеркалом был заставлен шкатулками, наполненными драгоценностями. Куда там лавке Абано, казавшейся маленькой Тарии волшебным царством. То, что переливалось в этих шкатулках, стоило больше, чем половина храмовой области Аллер. Девушка испытала острую обиду. За то, что никто из жительниц Ретала даже представить себе не мог таких роскошных украшений, за потерянные секреты, способные облегчить и улучшить жизнь. Она стояла и смотрела, на такие красивые и заманчивые камни, не в силах ни отойти от них, ни прикоснуться к ним. Решившись, Тария попыталась взять тонкую цепочку, украшенную кулоном-лилией, но почувствовала сильную боль на внутренней стороне предплечья.

Отдёрнув руку от украшения, девушка осмотрела то место, где ощутила резкую боль. Судя по всему, её источником стало маленькое изображение птицы с цветком в клюве украшающее кожу. Вестник не покинул свою хозяйку и, как мог, предостерегал её от безрассудных поступков. Получив такой неоднозначный намёк на опасность украшений, Тария больше не могла и не хотела восхищаться ими. Она подошла к крючку, на котором висело самое простенькое платье, и аккуратно вытянула руку в его сторону. Несколько минут она стояла так, ожидая очередного предостережения, но птица не оживала. Тогда девушка быстро оделась, натянула на ноги высокие сапожки, стоявшие на полу под нарядом, и выскользнула из комнаты.

Дворец был великолепен. Ещё ни разу Тарии не доводилось наблюдать столь совершенной постройки. Стены его были светлого камня, через равное расстояние на них были выложены мозаики, повествующие о самых значительных событиях в истории Ройэта. Высокие потолки поддерживали прозрачные колонны, внутри которых полыхало разноцветное пламя. Кроваво-красные полы были сделаны из странного материала, одновременно напоминающего и кость, и камень. Тарии не пришлось долго бродить по дворцу в поисках выхода, первая же лестница, идущая вниз, привела её в огромный зал, заполненный статуями. Если бы здесь была Риада, она рассказала бы сестре, что это зал богов, и каждый известный скульптор считал величайшей честью создать новую статую для зала. Здесь были изображения совсем маленьких девочек и девушек, уже украсивших волосы свадебными венками. Прекрасные матери с царственной осанкой с улыбкой и неподдельной любовью во взгляде взирали на беспечно резвящихся дочерей. Суровый мужчина, воитель и путешественник, мастер и поэт, с затаённой нежностью взирал на дочь, подругу и, наконец, жену.

Тария очарованно переходила от одной статуи к другой, узнавая Лара, Тейтолу, Тейгеру и Теймиалу. Но в конце концов её вниманием завладела скульптурная группа, изображавшая двух женщин перед неведомым. Одна из них, босая, в простой рубахе и с длинными распущенными волосами, склонялась перед несколькими существами, лишь отдалённо похожими на людей. В её руках, протянутых вперёд в извечном жесте покорности и приношения, были колосья, фрукты и вино. Дар побеждённого победителю, просьба о милости. Вторая тоже склонилась перед существами, встав на одно колено. Она была в одежде женщин-воительниц, с надвинутым на голову капюшоном, из-под которого выбивались неровные пряди волос. У пояса висели две кривые сабли в ножнах, руки были сложены под грудью. Но положение рук и вся поза выдавали не смирение, но готовность броситься на торжествующих победителей, сойтись с ними в жестоком и, возможно, последнем бою.

Тария несколько раз обошла вокруг скульптур, прежде чем поняла, что композиция изображает Летейю и Хатейю, а странные человекоподобные создания, несколькими штрихами намеченные на стене, это Вечные судьи. Что хотел выразить давно забытый скульптор? Тария не могла внятно ответить себе на этот вопрос, но чувствовала некое родство с обеими ипостасями Алы. Только как могут одновременно уживаться в одном человеке покорность судьбе и готовность сражаться с ней до последнего вздоха? Не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, Тария рванулась к огромным дверям и распахнула их, надеясь найти в следующей комнате что-то, что охладит её разгорячённую душу. Двери подались на удивление легко, и девушка замерла на пороге, восхищённо оглядывая открывшийся ей пейзаж.

Прямо от дверей вниз шла длинная лестница, сияющая в полуденном свете словно поток расплавленного золота. Дворец находился на возвышенности, а у её подножья, там, где заканчивалась лестница, раскинулся огромный, величественный город. Справа и слева стены дворца были окружены стенами, дальше виднелись скалы, сияющие так, что больно было глазам. Тария сообразила, что они отражают солнечный свет и это и есть та самая Стеклянная гора, о которой писали поэты империи.

Увита цветами, солнцем обласкана, Небеса подпирает вершиной своей. Если б я мог взлететь без опаски И лик твой запомнить до конца моих дней.

Тогда, в школе, Тария и остальные девочки-послушницы считали стихотворение скучным и глупым, чем немало огорчали наставницу. Но теперь, видя воочию всё великолепие, увенчивающее столицу старого Ройэта, Тария тоже хотела летать. И она взлетела.

Наверное, попытайся юная богиня контролировать полёт, она бы тут же упала. Но Тария просто парила над городом, наслаждаясь видом высоких башен, вычурных особняков и приземистых домиков на окраине. Обернувшись, она увидела Стеклянную гору во всём её великолепии, и узкий залив, подступающий вплотную к городу и переходящий в огромное ласковое море, бережно обнимающее Стеклянную гору. Тария то кричала, то хохотала от радости, нежась в потоках тёплого воздуха. А потом рядом с ней появился весьма привлекательный юноша. Его тёмные волосы были коротко подстрижены и полностью открывали высокие скулы, глубокие синие глаза и волевой подбородок. Юноша протянул Тарии руку и они вместе полетели ещё выше, в облака, парившие высоко над столицей.

Когда-то наставница рассказывала Тарии, что облака — пар, собравшийся в небе и не способный удержать внутри себя ничего плотного и тяжёлого. Наверное, она говорила про какие-то другие облака, так как то, на которое приземлились Тария и неизвестный юноша, легко выдерживало их вес, слегка пружиня. Тария села на облако и счастливо рассмеялась, гладя мягкую, чуть шелковистую поверхность. Юноша устроился рядом с ней и несмело потянулся к её сапожкам. Тария не возразила. Не возразила она и тогда, когда юноша стал покрывать поцелуями её ноги, поднимаясь всё выше; когда он осторожно потянул за застёжку её платья… и в самый последний момент, когда Таррид навис над ней и вопросительно посмотрел в глаза, она тоже не отказала. А потом пришло наслаждение, равного которому девушка доселе не испытывала, и тихий шёпот в ушах: «Сестра… Возлюбленная…».

Пришла в себя Тария уже в комнате, укутанная в тёплое одеяло. Её одежда и сапоги были неаккуратно сложены возле кровати. Вспомнив о событиях на облаке, Тария невольно покраснела. Отдаться абсолютно незнакомому человеку, виданое ли дело? Даже с Рердо они были знакомы дольше. И то, что она была не с обычным незнакомцем, а с Тарридом, только добавлял сложности ситуации. Впрочем, долго размышлять о своём поведении девушке не дали.

В комнату вошёл какой-то мелкий Ихэро, напоминающий помесь человека с птицей. За его спиной виднелись куцые, изломанные крылья, а нос был вытянут вперёд наподобие клюва. Его тонкие и короткие птичьи лапки явно с трудом выдерживали вес упитанного человеческого тела. Наблюдая за вошедшим, Тария ощутила укол совести — она выполнила желание существа, ответственного за мучения других разумных. Тем временем, посланник доковылял до её кровати и судорожно поклонился.

— Госпожа, тебя призывают в тронный зал. Я дождусь за дверью, пока ты оденешься, и покажу тебе дорогу туда. — Ихэро ещё раз поклонился и вышел из комнаты, притворив за собой дверь.

Тария внимательно посмотрела на предплечье, на котором временно поселился вестник Алы. Птица не подавала признаков жизни и девушка решила, что приглашение лучше принять. Быстро натянув на себя вчерашний наряд, она вышла из комнаты. Стоящий у стенки Иной поклонился ей ещё раз и засеменил, с трудом перебирая лапами, вглубь дворца. Тария без труда шагала рядом с ним, с любопытством оглядывая существо. Помня о наказании, постигшем Родаю, она не решалась заговорить проводником, хотя её и мучал вопрос, почему Иной не попросит Таррида изменить его форму. Идти пришлось недолго — зал совета располагался на том же этаже, что и комната Тарии. Ихэро распахнул двери и резко отскочил в сторону, словно боялся быть увиденным теми, кто находился в зале. Тария глубоко вздохнула, собирая всё мужество, которым обладала, и медленно и величественно вошла в зал.

Каро, восседающий во главе длинного стола, по всей поверхности которого были разложены карты, схемы и чертежи, неторопливо поднялся, приветствуя гостью. Вслед за ним встали и остальные участники совета. Их было пятеро. По-разному изменённые, все они являли собой отталкивающее и, в тоже время, вызывающее жалость, зрелище. Благодаря своему знакомству Тххурмаасом Тария могла расслышать их мысленные реплики, полные удивления и недоумения. Стараясь ничем не выдать владеющих ею эмоций, девушка подошла к толу и кивнула собравшимся. Затем мысленно обратилась одновременно ко всем.

— Приветствую совет. Я Тария, сестра вашего бога в силе и в духе. Для чего вы позвали меня?

Потрясённые её словами, советники замолчали. Они больше не рисковали обмениваться мыслями, зная, что среди них находится богиня. Только на Каро выходка Тарии не произвела никакого впечатления.

— Так как наш Господин снова вынужден скрываться после необдуманной вчерашней вылазки, я счёл возможным заменить его сестрой. Как мы можем наблюдать, эта девица сильна и умна, хоть и не прошла ещё Изменения. Но это поправимо. — Каро хищно улыбнулся, продемонстрировав великолепные клыки. — К тому же, она — ключевое звено наших планов.

Каро вышел из-за стола и подошёл к Тарии, крепко сжав её руку.

— Вы спрашивали, как же мы сможем перебраться через море к Реталу, ели морская вода губительна для наших тел? Я готов ответить вам. Тария, а точнее, её ребёнок, рождённый из моего семени и своевременно принесённый в жертву, дадут мне власть над морем. Такую же, какова моя власть над землёй Ройэта. До сегодняшнего дня я не хотел сообщать вам об этом, не будучи уверенным в том, удастся ли совершить все необходимые ритуалы. Но после необдуманной выходки Господина я понял, что наша единственная возможность спасти его от обнаружения — как можно скорее подчинить море и атаковать Ройэт. Думаю, Тария, как любящая сестра, согласится нам помочь. Хотя бы ради спасения брата. Да, дорогая?

Тария похолодела. Кого она надеялась напугать своей бравадой? Взрослого, опытного мужчину, воина и политика, остающегося таковым даже после изменения? В принципе, будь она готова пожертвовать жизнью ради спасения Ройэта, всё было бы легко и просто. Но о геройской гибели Тария никогда не грезила, а после того безумного полёта вместе с Тарридом поняла, что брат далеко не абсолютное зло, о котором любят писать в исторических романах. Сейчас таким злом представлялся Каро, нагло использующий неспособность юного божества разделять добро и зло и контролировать свои желания. Глядя на самодовольно усмехающегося Каро, Тария начинала понимать, что Таррида тоже надо спасать, причём от существа, изначально бывшего его жертвой. Теперь она поняла, почему её так зацепили изображения двух богинь: смириться с судьбой, давшей ей такого брата, но драться с Каро, представлявшим сейчас угрозу для всех разумных. Она уже был готова гневно отказать Каро, позвать брата на помощь, но в её голове послышался ехидный шёпот, который мог принадлежать только Каро.

— Как своевременно твой брат смог растопить твоё сердце, девочка. Как ты думаешь, кто из на сильнее на землях Ройэта? И уверена ли ты, что я не смогу уничтожить его, если мне понадобится?

Не дожидаясь ответа, Ихэро рванул платье, оставляя Тарию абсолютно обнажённой, и кинул раздавленную и неспособную сопротивляться девушку на стол. Последним, что Тария запомнила до того, как всю её поглотили боль и омерзение, это торжествующий оскал нависшего над ней Каро.

Пришла в себя Тария в отведённой ей комнате одетая в простую длинную рубашку. Всё тело девушки немилосердно болело — толи Каро не мог по-другому, толи решил ещё и поиздеваться над беспомощной жертвой. Напротив кровати с грустной улыбкой сидел вчерашний юноша, бывший сейчас практически бесплотным. Увидев брата, Тария хотела вскочить с кровати и как следует стукнуть Таррида, но не смогла и разрыдалась от боли, бессилия и злости.

— Прости, сестричка. Я правда не знал, что Каро замышляет. Может быть, тебя несколько успокоит то, что этот ребёнок необходим?

— То есть, ты сознательно отдал меня этому маньяку, из какой-то необходимости?!

— Нет, я узнал обо всём позднее. Я был в саду, играл. Когда я вернулся, Каро рассказал, что тут произошло и я решил тебя утешить, вот, пирожное принёс. Мне помогает, когда я бываю наказан. — Рядом с рукой Таррида соткалось блюдце с аппетитно выглядящим пирожным.

— И ты так спокойно мне об этом говоришь? — Тария наконец смогла сесть на кровати и теперь неверяще смотрела на брата. Тогда, на облаке, с ней был ровесник, нежный и понимающий. Сейчас перед ней сидел неразумный ребёнок в теле юноши.

— Ну да. Ты же всё равно спишь. — Таррид пожал плечами. — А мы можем поговорить и поиграть, сон мало чем отличается от реальности. Так будешь пирожное?

— Нет. Почему ты слушаешься Каро?

— Ну, он придумал, как мне спрятаться от родителей. Когда они вернулись и узнали о том, то я нашёл себе игрушки, они сильно разозлились. Я испугался. И хотел сбежать и спрятаться. Но Каро пришёл ко мне и рассказал о том, что я должен отдать ему больше силы и помочь зачать ребёнка. Тогда мы сможем сбежать на Ройэт, где нас не найдут, так как я стану частью материка. Видишь, всё получилось. Тем более, Каро меня всё равно слушается. Я же сильнее.

— Ага. — Тария имела собственное мнение о том, кто кого слушается, но промолчала. Переубеждать брата в его нынешнем состоянии было бессмысленно. — Ты можешь меня разбудить?

— Нет, тогда ты умрёшь. Ты проснёшься через десять дней, когда придёт пора отдавать жертву морю.

— Что делать?

— Отдавать жертву морю. Не знаю, что это значит, но ты останешься жива. И мы всегда будем вместе.

Таррид порывисто бросился к сестре и обнял её. Затем настороженно обернулся, словно услышал что-то.

— Так, извини, но родители, кажется, что-то учуяли. Я приду к тебе ещё, если получится.

Таррид растаял в воздухе. После его исчезновения Тария ещё некоторое время посидела, ощупывая кровать, казавшуюся такой реальной, затем с усилием встала. Если это действительно сон, у неё не должно ничего болеть! Краткая вспышка гнева помогла, боль отступила. Тария встала кровати и, ступая босыми ногами по холодному полу, подошла к окну. В обычном мире из окна её комнат был виден залив и окружающие его строения, теперь же всё тонуло в сером тумане. Поскольку на небе не было ни облачка, Девушка сообразила, что там заканчиваются границы мира, созданного в её сне. Зрелище плотной, неподвижной массы, окутывающей несуществующий в этом зыбком мире город, как нельзя лучше отвечало настроению Тарии. Но, как бы ни хотелось ей остаться у окна и наблюдать за туманом, девушка отошла от окна и отправилась исследовать замок. Она должна была проснуться.

Внутри мираж, созданный силой Каро, ничем не отличался от своего реального прототипа. Горело пламя в прозрачных колоннах, молчали статуи Алы и Лара. Только огромные двери, бывшие надеждой Тарии на освобождение из сонного плена, никак не хотели открываться. Поняв тщетность попыток выйти обычным путём, Тария решила подняться на одну из башен, виденных ею во время безумного полёта с Тарридом. Лишь проплутав по дворцу несколько часов, девушка сообразила, что не так просто с ходу соотнести увиденное снаружи с внутренним расположением комнат во дворце. Тогда же она осознала, что заблудилась. К счастью, в мире снов она не ощущала голода, жажды и усталости. Хотя холод пола, например, чувствовала отлично. Решив разгадать эту загадку позднее, Тария стала целенаправленно обходить все комнаты в поисках библиотеки, надеясь найти там планы дворца.

Искать библиотеку пришлось долго. Девушка успела последовательно осмотреть почти сотню различных помещений, среди которых были и залы приёмов, и музыкальные комнаты, и роскошные покои. Наконец, распахнув очередную дверь, Тария увидела стройные ряды стеллажей, уставленных книгами. Библиотека казалась огромной — каждый из стеллажей насчитывал двадцать вертикальных секций, и, стоя на пороге комнаты, Тария не могла увидеть дальнего края стеллажа. Мысленно прикинув объём работы, девушка грустно вздохнула. Оставалось надеяться, что книги были расставлены в соответствии с каким-нибудь принципом, который можно было бы угадать.

Продвигаясь вглубь библиотеки, Тария сосредоточенно читала названия попадающихся по дороге книг. Ей уже встретились труды полководцев прошлого, мемуары королей и их возлюбленных, сборники храмовых легенд и ритуалов… Бесспорно интересные, эти книги сейчас вызывали только раздражение. Тария настолько увлеклась изучением корешков, что совершенно перестала обращать внимание на происходящее вокруг. Поэтому, столкнувшись с чем-то мягким, она вначале решила, что наткнулась на высокое кресло или то-то подобное. Но, подняв глаза, обнаружила, что перед ней стоит симпатичная женщина среднего роста. Её волосы почему-то были коротко обрезаны, а в карих глазах, очень знакомых, надо сказать, читалась огромная, безграничная любовь к потревожившей её уединение девушке. Несколько мучительных секунд Тария вглядывалась в лицо женщины, пытаясь сообразить, не обманывают ли её глаза. Но глаза не лгали и Тария кинулась в объятия давным-давно оплаканной матери.

Счастье длилось недолго. Уже через несколько мгновений Тария вспомнила о том, что она находится во сне, а, значит, Легойя — тоже часть сна. Ведь она не была богиней и точно не умела бродить по чужим снам, как Таррид. Девушка аккуратно отстранилась и грустно взглянула на мать. Та растерянно опустила руки, но взгляд не отвела. Губы женщины шевелились, словно она говорила что-то, но до Тарии не доносилось ни звука.

— Как жаль, что ты сон. — Тария опёрлась рукой на книжный стеллаж. Холодное дерево и кожаные обложки книг под рукой успокаивали, помогали сосредоточиться.

— Я сон… И не сон. Хорошо, что ты сообразила заговорить со мной первой, Вери.

Вери… В старом саду росли эти маленькие оранжевые цветы, обладавшие тонким запахом. Маленькая Тария настолько любила их, что получила от матери соответствующее прозвище. Теперь девушка верила, что перед ней действительно Легойя. Но как? Увидев недоумение в глазах дочери, женщина улыбнулась.

— Вечные Судьи не смогли определить, заслужила я дорогу ввысь или возвращение в мир живых. Поэтому я стала хранительницей столицы Ройэта. Жаль, живые меня не слышат, если не заговорят первми. Но Ред частично на другой стороне, и поэтому я могу его предупреждать. Предупредила и о тебе. — Легойя вздохнула и подошла к дочери. Провела рукой по волосам. — Крепись, доченька, и знай — помощь придёт.

— Ты знаешь, что они сотворили?

— Да. Тебе действительно нельзя просыпаться сейчас. Иначе скорость, с которой растёт плод, погубит тебя.

— Понятно. — Тария снова обняла мать, с ужасом отмечая, что они почти одного роста. Она помнила Легойю большой и всемогущей, способной отогнать и кошмары, и злобного соседского пса. А теперь они были равны, и сама Тария могла отогнать сколько угодно псов и кошмаров. Кроме одного — того, который сейчас происходил с её телом. — Мам, Ред — мой отец, так? — И девушка не удержалась, сначала просто всхлипнув, а затем разрыдавшись. Она хотела остановиться, но не могла, а Легойя гладила дочь по волосам и плечам и слегка раскачивалась, словно убаюкивая.

— Фактически да. Але и Лару было легче направить силу сквозь него, но я его не любила. Но и противен он мне не был. Просто одна неплохая ночь, результатом которой стала ты, моё сокровище. Я не знала, что богиня решит помочь мне через тебя, но, в любом случае, любила тебя, как дочь, а не как источник исцеления.

— Я не сомневалась. — Тария всхлипнула в последний раз и, стыдясь сама себя, отстранилась от матери. — Ты знаешь, что сын Алы считает меня своей сестрой?

— Знаю. А ты кем его считаешь?

— Братом… и не только. — Тария покраснела. — Но он виноват в стольких злодеяниях, как я могу после этого любить его?

— Он не понимает, что это были злодеяния. Он не знает боли сам и не понимает, что это такое. Для него всё игра. Ала и Лар не смогли разбудить в нём сочувствие, но, возможно, это сделаешь ты? богиня, рождённая смертной. Только не в этом мире, дочь. Найдите пустой мир, не знающий богов и разумных. Возможно, там твой брат сможет узнать сострадание. — Легойя снова обняла дочь и Тария как-то поняла, что это объятие было последним. — Ты справишься родная, и помни — помощь придёт.

Легойя растаяла в воздухе, а Тария опустилась на пол. Сейчас она будет плакать, а потом читать. Каро подарил ей столько возможность узнать столько нового о жизни и окружающем мире. А потом она проснётся и будь что будет. Помощь всё равно придёт.

Глава 9. Обречённая деревня

Жители затерянной в Запретных Землях деревушки расценили появление двух жрецов, целителя, и королевны, как благое чудо, свидетельствующее о том, что боги помнят даже о провинившихся детях. Ред, Ада и Риада действительно легко нашли поселение Иных — огромные костры, разведённые местными, было бы несложно увидеть даже в более густом лесу, чем тот, который рос вокруг деревни. В отблесках пламени даже убогие деревянные домики казались красивее и уютнее. В центре деревни, на больной поляне, окружённой четырьмя высокими деревьями, поставили длинный стол, буквально ломившийся от различной снеди, принесённой хозяйками из своих домов. А возле стола стояли все местные жители. Те из них, кто имел возможность сгибать ноги, стояли на коленях. Те, у которых вместо нижних конечностей был хвост, лежали на земле лицом вниз. Возле них суетился Армин, пытающийся уговорить Иных встать. Ада решительно вышла на середину поляны.

— Слово Всемилостивой, высеченное на гранях истины, гласит, что не должно преклоняться ни перед богом, ни перед жрецом и королём. Встаньте, ибо унижение ваше оскорбляет богов, создавших вас.

Слова жрицы подействовали на Ихэро. Один за другим они вставали, уважительно кланяясь гостям. От толпы отделился невысокий старик, чьё лицо походило на лицо Хея. Ред сообразил, что это, должно быть, и есть тот дедушка, о котором говорил мальчишка.

— Почтённые гости, прошу вас отведать угощения, принесённого жителями Обречённой деревни. Наш обычай таков, что хозяева, уважающие гостя, никогда не сядут с ним за столом. Лишь я, Финхе, хранитель знаний, буду сидеть рядом и отвечать на вопросы. Мой внук говорил, что вы хотите узнать о том, как мы попали сюда.

Ада и Ред обменялись понимающими взглядами Уговаривать местных принять участие в трапезе теперь было бы проявлением неуважения к их обычаям. Они сели в центре стола, оставив сиденье для Фихте так, чтобы он оказался точно в центре и все четверо могли слышать его рассказ. Риада и Армин последовали примеру старших, сев рядом с ними.

— Уважаемый Финхе. Прошу тебя сесть между нами и поведать историю вашей деревни.

По словам старейшего жителя Обречённой, его отдалённый предок, живший в прекрасной стране, однажды получил странное письмо от родственника. Письмо это принесла серая птица, подобных которой почтенный торговец Финнар раньше не видел. Несчастное существо было настолько измотанно перелётом, что умерло на руках у Финнара, учёные, которым торговец показывал труп, так и не смогли сказать, как называется эта птица. Большинство из них сошлось на том, что подобные птицы могут обитать очень далеко, возможно даже, на другой стороне мира.

Содержание письма косвенно подтверждало эту теорию. Рабор писал о богатой земле, полной неведомых животных, прекрасных камней, удивительных металлов и древесины. Все эти богатства только и ждали смельчаков, что рискнут отправиться в долгое плавание, сверяясь с картой, приложенной к письму. Финнар размышлял недолго. Уже через три дня огромный корабль, принадлежавший торговцу, отчалил от берегов залива Девы, омывающего Аэрле, город Даров, торговое сердце империи. Льстецы, желавшие получать содержание от городского совета, в который входили самые богатые жители Аэрле, писали о том, что красота и пышность торгового города ничуть не уступают столичным. И, возможно, так оно и было. Во всяком случае, именно колокольни и храмы родного города чаще всего вспоминал Финнар, нашедший в Запретных Землях не богатство, но боль и ужас. И, возможно, именно эти воспоминания заставили его и весь экипаж корабля остаться в Обречённой деревне тогда, когда остальные Ихэро рвались на материк. Отступников сначала хотели покарать, затем решили просто бросить на произвол судьбы. Каро был уверен, что они все вскоре погибнут, уже изменённые, но лишённые поддержки бога. Бывший принц ошибся. Отступники страдали от непонятных болезней, умирали, едва перешагнув порог тридцатилетия, но отчаянно боролись за выживание. И прощение. Финхе, рассказывавший эту историю, не знал, кто и когда решил, что Ала наказывает народ за страшное преступление, но идея прижилась. Те, кто знал правду, решили не разубеждать односельчан. Так всем было проще бороться за выживание.

Увидев, как внимательно пришельцы слушают слова Финхе, жители Обречённой отвели старика чуть поодаль и о чём-то тихо заговорили, изредка бросая настороженные взгляды в сторону леса. Избавленные от множества восхищённых, умоляющих и обожающих взглядов, путешественники наконец смогли передохнуть и переговорить между собой.

— Проведём здесь несколько дней и отправимся дальше. Мы сможем помочь этим несчастным только после того, как Ала и Лар будут избавлен от необходимости искать Безумца. — Ада, привыкшая ко всеобщему почитанию, чувствовала себя комфортнее, чем остальные. Но даже ей приходилось тяжело. Страшно было представить, насколько должна быть тяжела жизнь этих людей, если они готовы искать спасения у первых встречных. — Но я объявлю им о том, то Всемилостивая не гневается на них и они были введены в заблуждение Безумцем. Думаю, так им будет легче.

— Я мог бы попробовать вылечить некоторых. Но для этого мне нужно будет провести ночь под звёздами. Вся моя сила ушла на полёт. Только объясните им, пожалуйста, что я не бог. — Армин поёжился. Из всей компании он чувствовал себя хуже всех: среди аллатов он был одним из многих, а жители Каньона уважали целителя, не роняя при том собственного достоинства. Так что вид разумных, хватающих его за ноги и преданно смотрящих в глаза, произвёл на Армина неизгладимое впечатление.

— Это уж как получится. — Риада нервно рассмеялась. — Думаю, в их понимании ты как раз и есть божество. Может, мы сможем забрать их собой? Я построю мост отсюда до Ройэта, выращу орелиады по дороге. Пока они дойдут, мы как раз справимся с Каро. Там их будет легче привести в порядок.

— Посмотрим. Я не уверен, что возможно полностью отменить изменения. — Ред нахмурился. — Армин, ты будешь в состоянии завтра отправиться на охоту?

— Да. А зачем?

— Хей не просто так назвал жрецов Лара великими воинами. Думаю, деревне угрожает какое-то чудовище.

Ред оказался прав. После долгого и бурного обсуждения, когда путешественники уже устали сидеть за столом, но не вставали, не желая нечаянно обидеть хозяев, к столу подошла небольшая делегация. Двое мужчин, одна женщина и Финхе явно нервничали и опасались завести разговор первыми. Как и остальные жители деревни, они напоминали странный гибрид человека и рептилии. У обоих мужчин туловище и голова были почти человеческими, но изо рта торчали длинные раздвоенные языки, а кожа была покрыта тёмными чешуйками. Женщина не имела рук и ног, человеческой была только голова. Наверное, они так никогда и не решились бы обратиться с просьбой к тем, кого считали высшими существами. Но Ред решил помочь, начать нужный разговор.

— Достопочтимые хозяева, мы благодарны вам за радушный приём и ту искреннюю радость, с которой вы встретили незваных гостей. Истинные жрецы богов, опекающих этот мир, никогда не берут, не отдавая. Я, последователь Лара и моя сестра-возлюбленная, верховная жрица Алы Хатейи, хотели бы знать, чем м можем отплатить за гостеприимство? С нами также целитель, чьи познания и умения превышают всё, что вы способны представить, и истинная правительница Ройэта, последняя владеющая даром Орелов. Скажите же, в чём ваша нужда?

— Нам действительно необходима ваша помощь, посвящённые. Ваш приход тогда, когда мы оказались в большой беде, можно объяснить лишь милостью богов, решивших обратить свой лик на нашу несчастную деревню. — Фихте сглотнул и замолчал, давая возможность своим сопровождающим говорить дальше. Но все трое молчали, и старик заговорил снова. — Есть у нас больные, которым осталось только надеяться на милость богов или появление столь искусного целителя. Есть у нас и те, кто нуждается в добром наставлении жрицы. Но самая большая беда приходит к нам из леса. Неведомое чудовище, огромное и белое, похожее на мешок шерсти, повадилось прилетать к нам и охотиться. Уже десять человек никогда не вернутся домой. Были среди них и искусные земледельцы, и почтенные матери, и невинные дети. Сможешь ли ты, о великий воин, найти это чудовище и избавить нас от него?

— Да. Что ещё известно о нём?

— Мы можем лишь указать, с какой стороны оно обычно прилетает.

— Утром. Как убиты жертвы?

— Не знаем. Оно всегда уносит добычу с собой.

— Я понял. Утром я и целитель отправимся в путь, чтобы покончить с чудовищем. А сейчас нам нужно отдохнуть с дороги.

— Рата покажет. — Фихте с достоинством поклонился и отошёл к односельчанам.

Женщина, до того даже не шевелившаяся, скользнула к столу и с видимым трудом предложила гостям следовать за ней. Как оказалось, языка у неё не было вообще, поэтому произношение некоторых звуков давалось ей нелегко. Рата привела путешественников к небольшому домику, состоявшему всего из двух комнат, отделённых друг от друга невысокой перегородкой. В каждой комнате была кровать и небольшая плетёная корзина, очевидно, в таких деревенские привыкли хранить вещи. Освещались комнаты лучинами, воткнутыми в щели между брёвен.

Пожелав гостям спокойной ночи, Рата выскользнула из домика. Сначала путешественники собрались в одной комнате, но говорить никому не хотелось. Слишком тягостное впечатление произвёл на всех быт затерянной деревеньки. Первой не выдержала Ада.

— Нам всем пора спать. Завтра нас ждёт трудный день. Мы с Редом займём соседнюю комнату.

Когда Ада и Ред удалились, Риада опустилась на кровать, отрешённо глядя в стену. Армин осторожно присел рядом и погладил королевну по плечу.

— Что с тобой?

— Я начала понимать, что победить Каро и Безумца, это лишь начало пути. Как мы сможем вернуть всем этим людям нормальную жизнь?

Армин крепко обнял девушку, посылая в ладони целительную силу.

— Мы что-нибудь обязательно придумаем. Риада, мне нужно будет переночевать на улице, под звёздами, на завтра понадобится много сил. Тебя это не разочарует?

— Нет. Я знаю, что такое долг. Сейчас пойдёшь?

— Чуть позже. Если ты не против.

Спустя несколько часов, Риада тихо сопела, погружённая в светлый и прекрасный сон, а Армин, захватив свой дорожный плащ, вышел на улицу. Последние крупицы силы звёзд он отдал на создание сновидения для Риады, теперь ночёвка на улице превратилась из желательной в необходимую.

Утром местные указали, с какой сторон обычно приходит чудовище, и Ред с Армином отправились на охоту. Оба подозревали, что поиски чудовища, о повадках которого неизвестно ровным счётом ничего, станут долгим и сложным делом. Но солнце едва достигло зенита, когда охотники добрались до поляны, в середине которой, греясь на солнце, лежало нечто, подходящее к описанию «огромный белый мешок шерсти». Быстро посовещавшись, Армин и Ред покинули лес, предоставлявший хоть какое-то укрытие, и осторожно двинулись к чудовищу, надеясь разглядеть его поближе.

Чудище было огромным. Белое, покрытое длинной, свалявшейся в тонкие иголки шерстью, оно походило на сугроб лежалого снега, по недоразумению поднявшийся в воздух. Оно подпустило их достаточно близко. Лишь тогда, когда охотникам оставалось меньше двадцати шагов, тварь грузно поднялась в воздух и медленно полетела в их сторону. Ред, заинтересованно разглядывавший летающий сугроб, лениво подумал, что самым сложным будет опустить тварь на землю и понять, где находятся его жизненно важные органы. Но воитель ошибся: совершив безумный вираж, чудище развернулось и предстало перед Редом и Армином во всей красе. Сверкнули длинные когти, по три на каждую из четырёх лап, на непропорционально большой голове открылась пасть, из которой немедленно вывалились два языка. Зубов у твари не было, но языки были покрыты довольно крупными загнутыми внутрь зубчиками. Армин схватил Реда за руку, потянув обратно в лес, под защиту деревьев. Оказавшись в безопасном месте, целитель быстро заговорил.

— В Каньоне водились улитки. Мелкие такие, в раковинах. Я изучал их. У этой твари язык точь в точь, как у них ротовой аппарат. Не допусти, чтобы оно тебя лизнуло. Думаю, его язык сотрёт не только кожу, но и одежду, и даже железные доспехи. Надо убивать его издали.

— Не получится. Шерсть видел? Её стрелой не пробьёшь, а копий у нас нет. В голову бить опасно, удар может быть только один, а куда ударить я не знаю.

— Тогда давай думать, куда бить. Быть насмерть зализанным гигантской шерстяной улиткой я не хочу.

— Ну, у неё ещё есть лапы. Так что не совсем улитка. — Ред натянуто улыбнулся. — И как этот выродыш летает вообще?

— Не знаю. Нужных органов я не увидел. Но это всё-таки улитка, хоть и с лапами. Думаю, внутреннее строение такое же. Сейчас соображу.

Пока мужчины разговаривали, будучи надёжно укрытыми стеной деревьев, чудище успокоилось и снова опустилось на полянку, свернувшись в клубок. Понаблюдав за чудовищем, мирно лежащим, когда враги отошли не так далеко, Ред с трудом отогнал желание присесть на траву. Уподобляться улитке и недооценивать противника не стоило. Но одну особенность зверя всё-таки можно было использовать.

— Она явно не очень умная. Учитывай это в своих рассуждениях.

— А какой нам толк от её глупости? Если б передо мной стояла задача убить нормальную улитку, не измельчая панцирь, я бы воткнул что-то острое и длинное с дальнего от головы края раковины. Лучше снизу. А тут я даже не вижу, где раковина заканчивается. Мечом её не проткнуть, наверное. — Армин задумчиво потёр лоб.

— Ну да. Меч слишком короткий, насквозь не пройдёт.

— Не тварь, раковину.

Ред ещё немного постоял, глядя на великолепный меховой клубок на полянке, затем со злостью стукнул кулаком по дереву.

— Рисуй схему улитки и пошли убивать. Ты стреляешь издали, подманиваешь к тому месту, где я лежать буду. Окажется надо мной — вскочу и постараюсь ударить в нужное место. А иначе мы тут до вразумления Безумца стоять будем.

— Хороший план. Что передать Але, если что-то пойдёт не так? — Среди аллатов было принято оставлять сообщения родным и близким прежде чем ввязаться в какую-то авантюру, Армин не видел ничего предосудительного в своём вопросе. Но Ред бросил на него крайне недовольный взгляд.

— Нечего заранее на поражение настраиваться. А случись что — Ада и так всё знает.

— Как хочешь. А Риаде передай, что я женился бы на ней, даже будь она простой девчонкой в Каньоне.

— Будь она простой девчонкой в Каньоне, это бы была не Риада. — Ред пожал плечами. — Вернёмся — сам всё скажешь. Пошли. Начнёшь стрелять от края деревьев, чтобы тварь не заметила, куда я лягу.

Армин молча кивнул и, наполовину натянув лук и, положив стрелу на тетиву, отправился к указанному месту. Ред внимательно оглядел поляну, прикинул, в каком её месте трава погуще и, стоя за деревом, стал ждать, пока Армин раздразнит тварь. Действовал целитель умело: быстро стрелял, особо не целясь, благо, размеры твари позволяли; сразу после выстрела перебегал в другое место, но стрелял не сразу, ждал, пока медлительная и неповоротливая тварь стукнется о деревья. После третьей стрелы чудище явно разозлись, его языки метались в пасти, словно флаги на сильном ветру. Ред понял — пора. Одним стремительным прыжком он очутился на поляне за спиной у чудища, вторым — достиг облюбованного местечка. И сразу упал на землю, до поры не поднимая руку с обнажённым мечом. Над поляной пролетела стрела. Армин стрелял из такого положения, чтобы разозлённая тварь рванулась к обидчику точно над тем местом, где лежал Ред. Расчёт оказался верным: через несколько мгновений после того, как стрела воткнулась в шкуру чудища, небо над воителем закрыли свисающие клочья грязно-белой шерсти. Ред не стал медлить и, преодолевая отвращение, вскочил и вонзил меч туда, где по их расчётам находилось сердце. Рука, беспрепятственно миновав шерсть, воткнулась в нечто мягкое и упругое, меч, не встретив сопротивления, пошёл дальше. Почувствовав, что рукоятка дошла до плоти твари и дальше не воткнётся, Ред ещё раз нажал, вкладывая в движение всю свою силу, и резко откатился назад, опасаясь быть раздавленным, когда чудище упадёт на землю.

— Ред, мы торопимся?

— В глобальном смысле да. Если ты хочешь задержаться здесь на пару часов, то можно. Изучить шерстяную улитку хочешь? — Отряхивающий одежду от травинок воитель недовольно взглянул на распластавшуюся на земле тушу. — Изучай, может и меч мой достать сможешь. Я пока на травке поваляюсь.

Армин вдохновенно забренчал какими-то инструментами в целительской сумке, а Ред отошёл подальше от туши и опустился на траву. После того, как любознательный целитель осмотрит тушу, можно будет возвращаться в деревню. Главное, не забыть отрубить и взять с собой голову, чтобы местные убедились, что им больше ничего не угрожает. А потом можно будет отправиться на Ройэт, спасать Тарию.

Ред несколько раз видел девчонку, ещё во время её обучения в храме, но никаких особенно тёплых чувств к ней не испытывал. В конце концов, его согласия на рождение ребёнка никто не спрашивал. Жрец считал себя всего лишь проводником божественной силы и никак не мог предположить, что Ала и Лар придумают столь необычный способ поддержания жизненных сил Легойи. Ред раздражённо стукнул ладонью по земле. Несмотря на голос разума, он всё-таки чувствовал себя виноватым в сложившейся ситуации. Если бы Ада знала правду, она могла бы предостеречь девочку. Но что толку горевать о уже убитом звере? Ред решительно поднялся, решив помочь Армину разделывать тушу, но осуществить сие благое намерение ему не удалось. В воздухе соткался призрак Легойи, ставшей хранительницей безымянной ныне столицы Ройэта. Использовать её прошлое название, Аэртенн, переводившееся со старого диалекта, как город славы, сейчас не рисковал никто.

— Ред, через десять дней у Каро появится ребёнок, в котором дважды сольётся кровь Орелов. Так Каро сможет получить власть над морем.

— Спасибо. Как ты сюда добралась? Хранитель же не может уходить далеко от своего жилища. Помнится, ради разговора с тобой мне приходилось подплывать к заливу.

— Может. Но только истратив силы, поддерживающие его существование. — Легойя грустно улыбнулась. — Вы должны были узнать об этом как можно раньше. Надеюсь, теперь Судьи смогут определить мою дорогу.

Легойя растаяла, а Ред бросился к Армину. Теперь у них не было лишнего времени на изучение чудовища. Как оказалось, целитель уже закончил разделывать труп. Рядом с тушей лежал большой свёрток, из которого медленно сочилась кровь. Ред поморщился, представив, как он будет тащить трофейную голову до деревни Иных. Целитель медленно складывал в сумку свои инструменты, рассеянно глядя на полянку. Всё было спокойно, но Реда почему-то царапнуло беспокойство, слишком уж растерянным выглядел Армин.

— Всё в порядке?

— Не очень. Эта тварь способна оплодотворять себя сама. И она недавно родила. Причём, судя по всему, потомства было много. Ну или оно было довольно крупным. — Армин резко встряхнул рукой, словно пытался избавиться от чего-то противного. — Это ещё не самая плохая новость. Куда хуже то, что она, скорее всего, не последняя форма развития организма. У меня нет доказательств, но своим ощущениям я привык доверять.

— Ты хочешь сказать, что улитка ещё вырастет?

— Не обязательно вырастет. Изменится. Только вот как? С равным шансом она может превратиться как в большое травоядное животное, так и в более опасного хищника. И сколько времени занимает её развитие, я тоже не знаю. — Армин наклонился и подхватил свёрток с головой зверя. — Давай вернёмся в деревню, покажем, может, местные и сообразят, такое они видели или нет.

Ред кивнул и мужчины зашагали в лес.

— У нас не будет времени ловить по лесам Запретной Земли злобных улиток. — Ред шёл первым, на всякий случай сжимая в руке кинжал. Здесь, вдали от деревни Ихэро, лес выглядел почти нормальным. Жрец считал, что природа медленно восстанавливает естественный ход событий, избавляясь со временем от силы Безумца.

— Почему? Даже если этот Каро ухитрится с первого раза зачать ребёнка, плод ещё выносить надо. У вас этот срок такой же, как и у аллатов, двести семдесят дней. Мы можем выловить здесь абсолютно всех улиток за это время.

— Армин, ты самый талантливый целитель, которого я когда-либо видел, но ты вырос в мире без богов.

— И что это значит?

— Ты забываешь о том, что в Аларе есть силы, способные сильно изменить естественный ход событий. И Каро с Безумцем — яркие представители таких сил. Ребёнок созреет через десять дней. Предположим, что ещё два — три дня понадобится на сбор армии, на изучение новых возможностей. Выходит, нам нужно быть там не позднее чем через одиннадцать дней.

— Мда. Интересно, при такой скорости развития ребёнка, у его матери вообще есть вариант выжить? — Армин поудобнее перехватил сочащийся кровью свёрток, брезгливо сморщившись при этом. — Смотри, в деревню мы доберёмся к вечеру. Отдохнём, возьмём воды и пищи в дорогу и можно лететь. Дня за три эргельд долетит до Ройэта. Местных только жаль. Эти твари им покоя не дадут.

— Вернёмся. Справимся с Каро и вернёмся. Мне жаль этих людей, но нельзя допустить, чтобы жители Ретала были уничтожены.

— Да понимаю я. Хоть мне это и не нравится.

— Таков долг. Привыкай.

— Я целитель и разведчик, зачем мне привыкать к такому долгу? Это, скорее, дорога правителя.

— Ты недавно говорил, что готов жениться на Риаде. Кем ты станешь в этом случае?

Судя по тому, что Армин споткнулся, услышав последние слова Реда, раньше он об этом не задумывался. Жрец мола кивнул своим мыслям. Лучше пусть оба сразу поймут, к чему приведёт их свадьба, чем через несколько лет Ройэтом станут править двое озлобленных друг на друга супругов, неразрывно связанных даром Орелов. Дальше мужчины шли молча. Армин обдумывал неожиданную новость, а Ред пытался представить, что ждёт их в столице. И все варианты, приходившие ему в голову, казались безнадёжными.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда мужчины вернулись в Обречённую деревню. Там снова пылали костры, и был накрыт стол, но теперь участие в пиршестве принимали все: и гости, и местные жители. Увидев Реда, несущего окровавленный свёрток, и Армина, Иные разразились приветственными криками. Мужчины недоумённо переглянулись. Что такого сделали женщины всего за день, что забитые, живущие в постоянном страхе Иные, согласились сесть за один стол с гостями, почитаемыми за посланников неба?

Риада вскочила из-за стола и подбежала к охотникам. Крепко обняв и поцеловав Армина, она схватила Реда за руку.

— Ред, нам надо посоветоваться. Пусть Армин сам покажет трофей Финхе и остальным, ладно?

Армин кивнул, соглашаясь с просьбой Риады, и Ред быстро вручил ему свёрток с головой улитки. Целитель пошёл к столу, выискивая взглядом Фихте, а двое последних Орелов отошли в тень одного из окружающих поляну деревьев.

— Что вы такого с ними сделали? Такое ощущение, что всем им пообещали жизнь в королевском дворце и пожизненное обеспечение орелиадами.

— Ада смогла доказать им, что Ала вовсе не гневается, а наоборот, скорбит об их судьбе. Они так обрадовались. — Риада сморгнула непрошенную слезу. — Ред, я пообещала им дорогу, усаженную орелиадами. Дорогу к Ройэту.

— Что? Ты с ума сошла. Что с ними станет, если мы не победим?

— Уйдут обратно. Я сказала, что, если через двадцать дней от нашего ухода они не получат никаких известий, значит Безумец победил и они должны вернуться обратно. Я смогу настроить дорогу так, чтобы её последняя часть разрушилась, если я умру. — Риада сжала руку дяди. — Я не могла оставить их так, понимаешь? Я должна была дать им надежду.

— Понимаю. Ты становишься правительницей. Безрассудной правительницей, но это пройдёт. — Ред ласково погладил девушку по голове. — Сколько времени у тебя займёт создание такого моста и выращивание деревьев? Мы должны быть на Ройэте не позднее, чем через десять дней. Иначе всё пойдёт прахом. Армин говорит, что долетим дня за три. На всякий случай ещё два дня в запас. Ты справишься за пять дней?

— Должна. А что случилось?

— Через десять дней Каро сможет подчинить себе море.

— Но как такое возможно?

— Не знаю, но словам хранителя Столицы нельзя не верить. Она пожертвовала собой, чтобы сообщить нам об этом. И ещё… — Ред обнял племянницу, понимая, что то, что он сейчас скажет, причинит ей огромную боль. — Ты понимаешь, что Тария могла помочь им по доброй воле?

— Нет, Ред, она…

— Могла. — Ред перебил Риаду, прекрасно зная всё, что она может ему сказать. — Мы не знаем, что говорил ей Безумец. Мы не знаем, сломалась она под пытками или приняла для себя родство с братом. Но если она станет опасна для роев, мы должны будем её уничтожить. Ты поняла меня?

Жрецу было очень больно наблюдать за тем, как меркнет радость в глазах королевны, но промолчать он не мог. Милосердие в подобных обстоятельствах обернулось бы кошмаром.

— Я поняла тебя. И сделаю то, что должна. Как мне лучше подготовиться к созданию дороги?

— Хорошо выспаться. — Ред поцеловал племянницу в макушку. — Мне самому тяжело думать и говорить о возможной необходимости уничтожить Тарию, но ты должна понимать, что это возможно. Крепись, королева.

— Я ещё не королева.

— Ошибаешься. Даже если мы не справимся и погибнем, ты уйдёшь, будучи последней королевой Ройэта. Помни об этом девочка моя. А теперь нам пора возвращаться на праздник.

Этим вечером Риада была особенно хороша и беззаботна. Она нашла возможность поговорить с каждым жителем деревни, показала им танцы, бывшие популярными при дворе в её время, и даже адаптировала некоторые движения для тел Иных. Наблюдая за раскрасневшейся, улыбающейся королевной, ведущей в танце Армина, Ада и Ред чувствовали огромную гордость за юную женщину, которая в скором времени станет королевой Ройэта. О том, что с ними будет в случае неудачи, оба старались не думать. Лишь в самом конце, когда празднующие уже начали расходиться по домам, Ада тихо спросила.

— Ред, если у нас не получится, если мы проиграем…

— Я проживу достаточно долго, чтобы убить вас и себя.

— Спасибо.

Утром путешественники и избранные жители деревни, среди которых были и Фихте с внуком, отправились на побережье. Там Риада должна была начать возведение дороги к Ройэту, а остальные — заняться подготовкой к путешествию. Ихэро должны были своими глазами увидеть сотворённое для них чудо и получить инструкции, как себя вести в дороге. Первым делом Ред заставил Финхе поклясться от имени всех жителей деревни, что, если они не получат сообщения о том, что всё в порядке, они немедленно повернут назад.

Глава 10. Последняя битва

Вынужденно запертая в иллюзорной копии королевского дворца, Риада сочла за лучшее посвятить себя книгам. Не сказать, чтобы она очень любила читать — обычно в её жизни находились более увлекательные занятия. Но находясь в полном одиночестве в огромном замке, она не нашла для себя другого занятия, отвлекающего от грустных мыслей. Впрочем, от одной мысли она так и не смогла отвлечься. Тария безумно скучала по брату. Точнее, это она сама для себя описывала состояние, как скуку. Девушка ощущала жуткую, сосущую пустоту где-то в сердце, ей казалось, что её насильно оторвали от чего-то настолько родного и близкого, что степень этой близости не получалось осмыслить, её было возможно лишь почувствовать. Пустота эта напрочь перекрывала опасения о ближайшем будущем, воспоминания о том, что делал с девушкой Каро. Только книги могли ненадолго отвлечь Тарию.

Эта книга находилась в разделе землеописания, но на её корешке была пометка «не подтверждено». Тария уже знала о том, что так в библиотеке отмечали книги, написанные серьёзными учёными, но повествующие о слишком необычных вещах, доказательств которым не было предоставлено. Эта была написана Эккадом Горящим, единственным философом в истории Ройэта, пострадавшим за свои убеждения. Историю его жизни Тарии рассказывали ещё в Храме, тогда, ещё будучи девочкой, она недоумевала, как мог рой призывать отречься от богов и жить исключительно своим умом. Что интересно, подожгли дом философа не жрецы, а простые горожане, искренне возмущённые крамольными идеями Эккада. Жрицы Летейи, по счастливой случайности возносившие молитвы богине в соседнем лесу, успели спасти учёного из пылающего дома. Эккад, впрочем, в своих убеждениях не раскаялся. Судя по дате написания книги, указанной на первой странице, Тарии попалось последнее сочинение учёного. Говорилось в нём о том, что на другой стороне Алары есть ещё один материк, населённый исключительно родственниками, потомками первой пары, присвоившей себе титулы брата- сестры-возлюбленных, до той поры считавшиеся божественной прерогативой. Чрезмерно набожные односельчане не смогли перенести такого богохульства, и молодые люди решились бежать. Прочитав книгу, Тария поняла, почему её пометили, как неподтверждённую. Слишком уж похожа оказалась история главных героев на историю автора. Но девушку мало волновало, правдива ли книга. Она вдруг поняла, что следует сделать им Тарридом., о чём говорила её мать. Алара — не единственный мир, сил брата хватит на то, чтобы найти другой и перенестись туда. А там… А будь что будет. Без поддержки Таррида Каро ослабеет и Риада легко сможет победить его. А они с братом начнут новую жизнь в новом мире, и, возможно, она может доказать Тарриду, что он ошибается. Оставалось лишь дождаться пробуждения.

Резкая боль вырвала Тарию из уютного кресла в призрачной библиотеке. На мгновение девушка потеряла сознание, а, придя в себя, почувствовала, что лежит на голой земле. Её голова упиралась в большой камень, а ноги до середины бедра омывала вода. Почувствовав знакомый морской запах, Тария поняла, что лежит на берегу океана. Тем временем, резкий приступ боли снова скрутил её внутренности, и девушка открыла глаза. Над ней склонился Каро с кривым ножом, похожим на нож Лара, в руках. Голова Тарии была надёжно прижата к земле, так что рассмотреть, зачем Каро понадобилось делать поперечный разрез на животе, девушка не могла. Тем более, боль мешала ей думать о чём-либо, кроме того, как скоро всё закончится. Каро выпрямился и бросил нож в воду, мерным речитативом проговаривая какие-то странные слова. Как Тария не напрягала слух, понять, о чём говорит Ихэро, не получалось.

Устав прислушиваться и переживать о том, что же происходит, девушка попыталась расслабиться и отключиться от всех ощущений. Как ни странно, ей это удалось. Даже противная, ноющая боль отошла на задний план. Мир оказался словно накрыт плотным меховым покрывалом. Где-то недалеко угадывался знакомый отпечаток сознания Таррида, почему-то всё ещё скрывающегося от родителей. Тария потянулась к брату, но её отвлекло неприятное ощущение, словно на тело вылили что-то липкое и, одновременно, колючее. Волна силы шла откуда-то сверху и, видя, как размытая фигура Каро приобретает большую чёткость, Тария поняла, что Ихэро тоже почувствовал странную силу и не ждёт от неё ничего хорошего. Девушка позволила себе минутную радость. Если у отвратительного Каро появятся серьёзные проблемы, ей с Тарридом будет проще уйти незамеченными.

Тем временем Иной ощутимо занервничал. Несмотря на то, что голо Каро долетал до Тарии лишь невнятным гулом, она поняла, что Иной торопится закончить ритуал побыстрее, и злорадно ухмыльнулась. Вот Каро наконец закончил говорить и, наклонившись над рассечённым животом Тарии выхватил что-то оттуда, поднял окровавленный комок высоко над головой и, прокричав несколько непонятных фраз, швырнул в воду. Тария ещё успела задуматься, какой из её органов выкинул в океан Ихэро (о совершённом несколько дней назад надругательстве девушка благополучно забыла), как её концентрацию нарушила яростная вспышка света. И с Тарии спала пелена, ограждающая её от боли в рассечённом животе и холода в погружённых в воду ногах. К счастью, девушка почти разу потеряла сознание, не в силах перенести такого перепада ощущений.

* * *

Над Вечным морем бушевала гроза. Как Армин не старался заставить эргельд лететь быстрее, ничего не получалось. Полу разумное животное чувствовало опасность для своих пассажиров и отказывалось набирать слишком большую скорость. Более того, он не отпускал от себя Армина, считая, что в одиночку не сможет пройти сквозь шторм. По прикидкам аллата, они должны были прилететь точно в тот день, когда Каро начнёт проводить ритуал. Правда, при условии, что погода не станет ещё хуже. Армин поёжился. По плану точное место, где Каро соберётся проводить ритуал должна была указать Риада, Ред смог лишь приблизительно назвать самый подходящий участок побережья. Но королевна, отдав все силы на постройку моста между Запретной землёй и Ройэтом, мирно спала. Перед отлётом Ада пообещала дать знать, если Риада проснётся, и уже пять дней в кабине было тихо. Армин усилием воли заставил себя выкинуть из головы тревожные мысли и любоваться бурей. Разгул стихии был настолько прекрасен, что Армин решил, что не очень расстроится, даже если эта буря убьёт их. В конце концов, Каро сделает это даже с большей лёгкостью, а буря хотя бы справедлива и беспристрастна.

За перегородкой, межу тем, царили весьма похоронные настроения. Ада и Ред установили дежурство и отдыхали по очереди, чтобы не пропустить момент пробуждения Риады. Без королевны вся их затея была обречена на неудачу. Они просто не смогут точно вычислить место проведения ритуала и вовремя прервать его. А в том, что Каро, подчинивший себе ещё и море, будет хоть немного уязвим, резонно сомневались оба священнослужителя. Лишь изредка, когда моменты бодрствования совпадали, Ада и Ред сидели обнявшись и смотрели в небольшое прозрачное место в шкуре живого корабля. Их тоже зачаровывало буйство стихии.

А Риада спала. И снился ей дух покойного деда. Она почти не помнила грозного короля, рискнувшего напасть на дикарей Кера на их земле, и почти победившего узорных людей, но отчего-то была уверена, что этот благообразный старец, чья голова была увенчана короной Ройэта, просто не может быть никем иным. К тому же, он смотрел на королевну с такой любовью и рассказывал такие интересные вещи о Даре.

— Дитя моё, ты ещё так юна, и уже несёшь такую ношу. Я помогу тебе.

Риада и Анред Орел стояли в тронном зале. Он выглядел так же, как и в день пробуждения Дара у королевны, но возле трона, доселе стоявшего на возвышении в гордом одиночестве, появилось маленькое, прячущееся в тени трона, кресло. Риада не удержалась от вопросительного взгляда, направленного на кресло, и Анред хитро улыбнулся.

— Место супруга или супруги. Я считаю, его пора добавить, как думаешь?

— Да, наверное… Но для этого ещё нужно выиграть битву с Каро. — Риада понуро наклонила голову. — Они все не говорят этого, но ждут, что я что-то придумаю. Особенно дядя, он ведь помнит, какой одарённой я была когда-то.

— Не грусти. — Анред крепко сжал руку королевны. — Если бы был жив хоть один Орел, прошедший полное обучение, владеющий даром и отдавший кровь короне, он бы знал ответ. Просто есть вещи, доверить которые можно только действующему правителю.

— Ты расскажешь? — Риада робко взглянула на деда.

— Когда увидишь Каро, последовательно вспомни внутри себя все бед и горести, которые он принёс Ройэту. И прокляни его. И обязательно скажи вслух, что ты лишаешь его всей силы, так как он предал свой Дар и род. Только помни, ты должна быть абсолютно уверена в своей правоте. Малейшее сомнение, и ничего не выйдет. Всё запомнила?

— Да, спасибо тебе большое. — Риада порывисто обняла старца. — Жаль, что я не могу никак по-другому тебя поблагодарить.

— Пустяки, малышка. Я уверен, что ты сделала бы всё возможное и невозможное, чтобы продемонстрировать мне свою благодарность. — Анред лукаво улыбнулся. — Я прав?

— Конечно, дедушка. Я бы сделала для тебя всё, о чём бы ты попросил.

— Вот и хорошо, внучка. Ну а теперь мне пора. Вы скоро прилетите.

Старец потрепал Риаду по голове и пропал. Вместе с ним пропал и тронный зал. Королевна вздрогнула и проснулась. Увидев, что глаза Риады открылись, Ада радостно охнула и заключила полусонную ещё девушку в объятья. Внезапно Риада вздрогнула и застыла, вслушиваясь во что-то слышимое только ей. Затем она одним движением высвободилась из объятий Ады, перескочила через спящего рядом Реда и ворвалась в отсек пилота, походя ударив по перегородке.

— Армин, я почувствовала Каро! Срочно загляни в мой разум!

Предельно сконцентрировав волю, целитель заставил эргельд двигаться самостоятельно, и ворвался в сознание Риады. Королевна сосредоточено думала о том месте, где ощутила Каро и перед Армином сразу же возникло видение небольшой бухты с высоты птичьего полёта. Вход в бухту сторожила высокая тонкая скала со срезанной вершиной. Мельком удивившись такой детализированной чувствительности, Армин покинул разум Риады и вернулся к управлению эргельдом. Нужная им скала возвышалась среди бушующих волн буквально в нескольких минутах полёта.

Эргельд миновал скалу и неожиданно очутился в островке спокойствия. С чистого неба ласково светило солнце, прозрачная вода лениво подкатывалась к берегу, омывая ноги лежащей на земле девушки, и откатывалась назад. Идиллическую картину нарушало только очередное порождение больной фантазии Безумца. Уродливый восьмирукий гигант стоял, победно вскинув руку, в которой был зажат какой-то окровавленный комок. Опустившись на высоту человеческого роста, Армин послал эргельду приказание оставаться на месте, и слез с кресла пилота. Он не беспокоился о том, что живой корабль может попасть в руки врага: каждый эргельд был связан с жизнью своего хозяина и умирал одновременно с ним.

Ада, Ред и Риада уже стояли возле выходного отверстия. Ред сжимал в руке меч, женщины были безоружны. Все трое стояли с каменными лицами, глядя в смотровую щель эргельда.

— Выходим? — Армин занёс руку над местом, открывающим выход.

Риада только кивнула в ответ, и Армин вдавил палец в тело эргельда, посылая мысленный импульс с приказанием открыть выход. Ткани корабля медленно разошлись в сторону. С точки зрения Армина, первым должны были идти они с Редом, но Риада решила по-своему. Проскользнув под рукой дяди, она выпрыгнула из корабля и замерла на месте. Армин с Редом переглянулись: места для безопасного выхода троих уже не оставалось.

— Если через минуту не будет места для выхода — попробуй отвести эргельд чуть дальше от берега. — Ред выскочил из корабля, ловко приземлившись рядом с Риадой. Аде и Армину оставалось только гадать, что происходит, в выходное отверстие было видно только спины Риады и Реда и небольшой кусок берега. Звуки сюда тоже почему-то не долетали.

Риада знала, что Ред непременно выскажет ей всё, что думает о таком безответственном поступке, но её это не пугало. Победителей не судят. А Тарии немедленно нужна помощь целителя: Риада успела заметить, что вода, омывающая ноги девушки, становилась розовой, откатываясь назад. Чтобы мягко приземлиться, королевне пришлось призвать на помощь Дар — воздух сгустился, поддерживая Риаду. Ощутив под ногами песок, девушка гневно взглянула на Каро. Тот всё ещё стоял, держа в одной руке жертву.

— Склонись перед истинной королевой, предатель! — Риаду захлестнул гнев. Как смел принц предать свой род и свою землю? Что бы с ним не происходило на Запретной земле, ни рои, ни Орелы не были в этом виноваты.

— Я истинный король, дурочка. Увидь же мой триумф! — Каро размахнулся и бросил жертвенный плод в море.

Сбоку от Риады мягко приземлился Ред. Он уже собирался броситься на Каро, но королевна властно взяла его за руку, приказывая остановиться. И было в этом жесте что-то такое, что Ред замер, признавая за племянницей право действовать. Тем временем жертва всё ещё летела над водой. Силы, призванные Каро, медлили, взвешивая требование и отданную за его исполнение цену. Риада подошла к Ихэро и остановилась в паре шагов от него. В сиянии полуденного солнца волосы королевны переливались всеми оттенками жёлтого и золотистого, делая её похожей на маленькое земное солнце. Ред склонил голову, ощущая, насколько огромная сила сейчас окружает его племянницу.

Каро повернулся к стоящей за его спиной Риаде и мерзко ухмыльнулся.

— Вот и всё. Скоро я стану могущественнее, чем любой из моих предков и потомков, могущественнее, чем Ала и Лар. Склонись передо мной, и я позволю тебе наблюдать мой триумф живой и почти невредимой. Мне ведь тоже нужна будет сестра-возлюбленная.

Риада молчала, глядя в глаза Ихэро. Со стороны казалось, что она абсолютно спокойна, лишь очень хорошо знающий королевну человек смог бы сказать, что она в бешенстве.

— Ты предал всё, что веками сохраняли и преумножали твои предки. Ты изменился под влиянием Безумного Бога и вынес страшные муки. Но могли Безумец создать в твоей душе то, чего там никогда не было? Твоя жажда получить власть любой ценой и желание отомстить тем, кто не был виноват в твоей беде, привели к кошмару для тысяч роев, которых ты клялся защищать. Из-за твоих действий погибли твои кровные родственники. Ты не достоин называться Орелом. Я проклинаю тебя!

Каро запрокинул голову, хохоча, но, внезапно, из его рта вырвался вопль ужаса. Золотистое сияние, окутывавшее Риаду, бросилось на него, прошло сквозь тело Иного и вернулось к королевне. Каро упал на колени и взвыл от боли. Ред понимающе кивнул, глядя на это. Он помнил, как больно расставаться с Даром. Риада вскинула руки к небу. Забрав Дар у Каро, она ненадолго стала в разы сильнее, получив ещё и малую толику божественного могущества, полученного Иным от Безумца. И теперь королевна направляла все полученные силы на очищение Ройэта. Ред только надеялся, что она пока не станет уничтожать муравейники. К этому нужно будет тщательно подготовиться.

Сияние вокруг Риады начало истаивать, чужая сила уходила. Королевна устало опустила руки, но в этот момент в неё ударил сине-зелёный луч, бравший своё начало от скалы, охраняющей вход в бухту. Море услышало зов Орелов и отдало себя единственному Орелу, имеющему право требовать подчинения. Новой порции энергии Риада не перенесла. Она рухнула на песок словно подкошенная, и море сразу же потянулось к своей новой повелительнице.

Ред поднял голову — эргельд уже парил в глубине берега, там, где песок переходил в редкий лес. Ада и Армин бежали к берегу, оскальзываясь на ставшем непривычно скользким песке. Ред мельком подумал, что они ещё многого не знают об Аларе и тут же шагнул к Каро, поднимая меч. Даже лишённый сил Орелов, этот Иной оставался безумно опасен.

Тария пришла в себя от того, что на её лицо падало что-то мелкое и тяжёлое. Открыв глаза, она увидела маленького ребёнка, склонившегося над её головой. Из глаз малыша катились небольшие прозрачные камешки. «Слёзы бога. Это Таррид», — пронеслось в голове у девушки. Осторожно подняв руку, она дотронулась до живота, туда, где был разрез, сделанный Каро. Пальцы не ощутили даже шрама — огромная рана уже заросла кожей, не осталось даже малейших следов ритуала. Таррид, увидев, что сестра пришла в себя, радостно захлопал в ладоши.

— Я тебя вылечил, сестричка! Я тебя вылечил!

Тария поёжилась, глядя на непосредственное дитя. Привыкнуть скачкам возраста и осознанности Таррида было сложно. Боковым зрением девушка увидела сине-зелёный луч и с надеждой посмотрела на Таррида. Может, он сможет объяснить, что это такое?

— Риада очень вовремя лишила Каро сил и перехватила связь с морем. Интересно, сама ли додумалась? — Детские черты лица Таррида не изменились, лишь взгляд стал более осмысленным. — Теперь родители смогут увидеть меня и забрать. Думаю, им не понадобится больше десяти мгновений. Радуйся, твои возлюбленные рои наконец будут в безопасности.

— Ты можешь сейчас переместиться в другой мир? Желательно пустой. — Тария понимала, что это маловероятно, ведь тогда брат мог бы спрятаться от родителей, не калеча невинных роев. Но чем Вечные не шутят…

— Могу. Но мама будет очень ругаться, если я так сделаю. И плакать. — Малыш, чьи глазки снова стали бездонно-наивными, как и положено нормальному ребёнку, доверчиво прижался к руке девушки. Тария покачала головой. Она ещё помнила, как отчаянно пыталась обойти некоторые запреты матери, свято соблюдая другие, казавшиеся ей более важными. С Тарридом произошло то же самое.

— Она не будет ругаться, если мы потом вернёмся и принесём ей подарок. — Тария чувствовала, что им осталось совсем немного времени, и надеялась, что успеет уговорить брата. — В любом случае, она накажет не тебя.

— Правда? Тогда давай прыгать!

Поняв, что безопасно выйти из эргельда не получится, Армин дал кораблю команду отлететь к деревьям и, едва эргельд выполнил задачу, выскочил на землю. Ада последовала за ним. Не обращая внимания на яростно кричащих друг на друга Риаду и уродливого восьмирукого гиганта, Армин свернул в сторону, туда, где в прибое лежало хрупкое девичье тело. Ада последовала за ним, рассудив, что Тарии сейчас помощь нужнее. Появление возле Тарии малыша, немедленно положившего руку на живот девушки, заставило Аду и Армина притормозить. Причём, если Армин замер в изумлении, не в силах понять, что же это за ребёнок, то Ада прекрасно поняла, кто посетил Тарию. И взмолилась Але, умоляя её снизойти в мир смертных и забрать своё дитя. Лёгкое касание силы дало Аде понять, что её молитва услышана. Жрица даже ощутила счастье Алы.

Увидев, что Армин пришёл в себя и собирается подойти поближе, Ада схватила целителя за плечо.

— Ей не нужна твоя помощь. Тарию вылечил брат.

— Какой брат? — Армин недовольно взглянул на жрицу. Иногда её ход мыслей повергал аллата в недоумение. Нельзя же, в самом деле, верить, что это дитя способно кого-либо вылечить.

— Армин, ты никогда не жил в мире, где есть боги. Это дитя — виновник всех бед нашего народа. Он опасен. Скоро сюда спустится Ала и заберёт своего сына. Тарии ничего не угрожает, более того, вполне возможно, что Тария станет угрожать нам.

Армин дёрнул плечом, сбрасывая с плеча руку Ады. Как бы там ни было, убедиться в том, что раненый разумный не нуждается в его помощи, было долгом любого уважающего себя целителя. Аллат так и не смогу окончательно принять для себя веру роев.

Ада сжала кулаки. Она не обязана была удерживать от глупостей чужака, рвущегося покончить собой, но Риаду было жаль. Королевна не обрадовалась бы, узнав, что жрица позволила её любовнику отправиться прямиком в логово хатоты. Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, если бы объект споров не повёл себя непредсказуемо. Вокруг Тарии и её брата сформировался плотный пульсирующий кокон из жемчужно-серого сияния. Пульсации кокона сопровождались глубоким колокольным звоном, затихающим, когда кокон сжимался. Когда стенки кокона увеличились настолько, что задели Аду и Армина, жрица и целитель невольно отпрянули, ощутив пробирающий до костей холод. К счастью, ещё одного расширения не последовало. Жемчужное сияние стянулось в миниатюрную ослепительно яркую точку и исчезло. Ада со злости пнула песок, осыпав ни в чём не повинного Армина.

— Они всё-таки договорились. И ушли. Надеюсь, в том несчастном мире, куда они отправятся, найдётся кто-то, способный противостоять безумию изменений.

Армин сел на песок, всем своим видом демонстрируя несогласие с жрицей.

— Ты слишком привыкла, что всё происходит согласно твоим приказаниям, Ада. И недовольна тем, что что-то пошло не по твоему желанию. Возможно, Тария сможет образумить брата.

— Чем философствовать, лучше бы Риаде помог.

Ада действительно была вне себя от злости, но причиной этому послужило не то, что что-то пошло не по её плану. Она очень долго мечтала отомстить Безумцу или хотя бы увидеть, как это сделает Ала. Но её надежды пошли прахом, а любимая ученица приняла сторону врага. Ада повернулась направо, поняв, что из-за Тарии совсем забыла о Реде и Каро.

Каро был силён. Если бы не бесценный столетний опыт сражений, Ред бы был мёртв в первые мгновения поединка. Теперь жрец понимал, почему прекрасно обученная армия Ройэта так быстро была уничтожена захватчиками. Несмотря на свои внушительные размеры, бывший принц двигался с огромной скоростью и легко уходил от самых изощрённых атак Реда. К счастью, из оружия у него были лишь ритуальный нож. По всем законам поединка, Реду, сражавшемуся полутора ручным мечом, должно было быть легко удержать удобную для себя дистанцию и зарубить врага. На деле же жрец с большим трудом ухитрялся вновь и вновь уходить от Каро, стремившегося сблизиться с противником. Если бы не перемещение Безумца, повергшее Каро в недолгое замешательство, эту схватку Ред проиграл бы. Но жрец успел воспользоваться моментом и, ринувшись в самоубийственную атаку, снести Каро голову. Когда Ада обернулась, Ред уже устало протирал клинок рукавом рубашки Каро, отрубленная голова Ихэро и его тело, потерявшее в смерти всю свою монументальность, лежали чуть поодаль.

Ада подошла к Реду и опустилась радом с ним на песок. Она не раз представляла себе этот момент: убийство Каро, освобождение Ройэта от власти Безумца, и была уверена, что испытает не просто радость, но ликование. Но ничего подобного не было, лишь всепоглощающая усталость и какое-то странное опустошение.

— Ты знаешь, что с Риадой? — Ада постаралась придать голосу хотя б заинтересованность, но сразу же поняла, что затея провалилась. Во взгляде Реда явственно читалась жалость.

— С ней всё будет в порядке. Риада разом получила слишком много сил, её сознание пока не способно справиться с ними. Армин правильно не вмешивается. — Ред отложил меч и перевёл взгляд на Аду. — Что с тобой? У меня такое странное чувство, что ты чем-то недовольна.

— Безумец ушёл, Тария оказалась на его стороне. Разве этого мы хотели?

— А разве всегда всё происходит так, как мы хотели? И, потом, ты слишком мудра, чтобы не понимать этого. Дело в чём-то другом. Расскажешь?

— Нет. — Ада поднялась, отряхнула платье от песка и подошла к телу Каро. — По крайней мере, он получил то, что заслуживал.

Глава 11. Новая дорога

Ада ушла поздним вечером, не предупредив о своём решении даже Реда. Не оставив тела, которое можно было бы похоронить с надлежащими почестями, не назвав преемника или преемницу. Прошло несколько часов после смерти Каро и исчезновения Тарии с братом. Риада пришла в себя и увлечённо исследовала новые возможности, закручивая воду в маленькие воронки, Армин восхищался новыми способностями королевны, а Ред с Адой дремали в тени деревьев, когда на берегу появилась черноволосая женщина в развевающихся одеяниях. Даже Армин, не очень хорошо знакомый с изображением богов роев, догадался, что Ала пришла в ипостаси Хатейи, воительницы. Мимоходом благословив Риаду, от чего глаза королевны сравнялись по цвету с расплавленным золотом, Ала отправилась разговаривать с жрецами. Армина она не удостоила вниманием, что очень обрадовало аллата. Поговорив с Адой и Редом, Ала приказала всем приготовиться к перемещению, пообещав переместить всех на Ройэт, к самому большому муравейнику. На подготовку богиня дала полчаса.

Тогда Ада и попросила Алу уделить ей немного времени для разговора. Богиня и жрица отошли к краю берега, туда, где недавно королевна пускала водяные вихри. Остальные отошли к эргельду. Собирать им было нечего, но право Ады на беседу с богиней уважали все. Получаса ещё не прошло, когда Ала вернулась одна и, не дожидаясь вопросов, сообщила, что Ада отказалась от бессмертия, пожелав покоя. Армин лишь уважительно склонил голову, признавая за жрицей право на покой, Риада гневно взглянула на Реда, словно ожидая, что тот немедленно растворится в воздухе. Ред, правильно истолковав взгляд племянницы, поспешно покачал головой.

— Я не оставлю тебя ближайшие несколько лет. И не держи зла на Аду, ей тяжело дались все те годы, что она провела на Ройэте. Ада заслужила покой.

Королевна несогласно тряхнула головой, но промолчала. Неловкое молчание прервала Ала.

— Если вы готовы, я отправлю вас к муравейнику. Ред знает, что нужно делать. То огромное полуживое существо тоже брать с собой?

— Это мой корабль, госпожа. — Армин обозначил поклон, обращаясь к богине так, как говорил бы с уважаемой аллаткой.

Богиня не ответила, лишь улыбнулась, и в тот же момент все оказались возле висящей клоками стены серого тумана. Алы с ними уже не было.

— Хатейя ненадолго дала тебе возможность направлять божественную силу. Сосредоточь вою волю на том, чтоб втянуть из земли всё чуждое ей и забрать это в себя. Потом пожелай, чтоб на осквернённом месте появился огромный дом.

— А что потом?

— А потом мы пойдём объяснять роям, который сейчас год, и что вообще происходит. Они будут ещё слабы, но Ала сказала, что нахождение в доме, построенном с помощью божественной силы, быстро восстановит их жизненные силы. А потом мы повторим это ещё пять раз.

Риада поёжилась, представив объём работы, но прикоснулась к клочьям тумана и закрыла глаза. — Это надолго. Успеем ещё в тот за дровами сходить и поохотиться. — Ред кивнул головой в сторону росшего поблизости леса. — Ей тут ничего не угрожает, а вот приготовить какой-нибудь еды стоило бы.

Из леса мужчин вернулись поздней ночью. Охотиться и собирать валежник в темноте было не очень легко, но с помощью Армина, создававшего маленькие сгустки света, удалось добыть небольшого пушистого зверька, которого Ред назвал кимом, и пару вязанок дров. Вернувшись к муравейнику, мужчины выпотрошили кима, развели костёр и легли спать. Выспаться им не удалось. На рассвете их разбудил чей-то голос, выкрикивавший абсолютно непонятные слова. Впрочем, непонятны они были только Реду. Армин моментально узнал родной язык. Открыв глаза, целитель увидел источник шума: возле угасшего уже костра стоял и изощрённо ругался Тенин Кортар, разведчик и хороший приятель Армина. В небесах парили уже два эргельда. На месте туманной завесы стоял добротный деревянный дом. Быстро окинув взглядом окрестности и увидев Риаду, свернувшуюся клубочком у него за спиной, целитель нехотя встал и обнял Тенина. Сделал он это исключительно вовремя, так как Ред уже был готов нападать на странного чужака. Сообразив, что угрозы нет, жрец отвернулся на другой бок и продолжил спать.

— Как ты тут оказался, баловень звёзд? — Иногда Армин опасался, что за годы отсутствия практики забыл родной язык, но теперь с удовольствием обнаружил, что опасения были беспочвенными.

— Для твоей экспедиции уже все мыслимые сроки прошли. Я отправился искать тебя. Хорошо, что ты, балбес, додумался маячок поставить. Иначе я б до сожжения по эльду бродил. — Тенин отвесил Армину чувствительный подзатыльник. Коренастый и невысокий с выбритой головой и пронзительными зелёными глазами, разведчик походил на целителя как младший брат на старшего. — А как постарел-то. В эльд тебе надо, дружище. А то Феата бросит, найдёт кого помоложе.

— Тихо ты. — Армин выразительно посмотрел в сторону Риады. — И какие это сроки у меня прошли? Ещё два стандартных года Латрейи.

Тенин ехидно рассмеялся, беззастенчиво рассматривая Риаду. Но заговорил тише.

— Хороша девчонка. А она в курсе, что одна из наших уже носит твоего ребёнка?

— Не носит Феата пока никого. Только кусок энергий, это не страшно. Объясни лучше, что там со сроками?

— А то, что срок миссии считается по времени мира, с которого ты улетел. А улетел ты со второй Латрейи, которая, как ты помнишь, вращается быстрее первой. Дошло?

Армин хлопнул себя по лбу.

— Я идиот. Хорошо, что ты раньше не прилетел. Давай разведём костёр, приготовим завтрак, и я тебя расскажу всё, что со мной было. Тут, кстати, время раза в четыре быстрее, чем дома.

— То есть, ты успеешь и тут и там жениться? — Тенин опять ехидно хихикнул. — Ну ладно, не буду смущать тебя, рассказывай, что у вас случилось.

К тому моменту, как Риада открыла глаза, Армин и Теннин уже приготовили завтрак из пойманного накануне кима и припасов с эргельда Тенина, а Ред сходил в лес и принёс ещё дров. Теперь мужчины сидели у костра, прихлёбывали из кружек что-то дымящееся и мирно беседовали. Армину пришлось выполнять обязанности переводчика, что ему явно не нравилось. О том, как отреагировали исцелившиеся рои на вновь обретённую свободу и явление законной правительницы, никто из участников спасательной экспедиции старался не вспоминать. Слишком тяжело видеть разумного, потерявшего всякое достоинство, неважно, радость или горе стало тому причиной.

Явление Тенина оказалось очень кстати. Армин настаивал на том, что нужно остаться на несколько дней и хотя бы бегло осмотреть бывших узников муравейника. Будучи целителем, он просто не мог поступить иначе. Так что, не будь в распоряжении Тенина второго эргельда, уничтожение муравейников затянулось бы слишком надолго. К счастью, аллат сразу согласился помочь. В каждом новом муравейнике Риада держала речь перед жителями, призывая их начинать потихоньку отстраивать дома и не рисковать попусту, торопясь вернуть былое могущество державы. Затем королевна выращивала сад орелиад и улетала вместе с Редом и Тенином. А Армин оставался ещё на семь дней, чтоб убедиться в том, что все рои здоровы и не нуждаются в помощи целителя. Тех, кого он не мог вылечить быстро, аллат просто усыплял до лучших времён. И летел на своём эргельде к следующему муравейнику.

В день освобождения Риады из муравейника, год ещё только клонился к ночи свободы. Когда из муравейников были освобождены все рои, до этой ночи оставалось не более сорока дней. Жителям Запретной земли, медленно идущим по мосту к Ройэту, было отправлено сообщение о победе и просьба ненадолго вернуться к себе домой. У Риады сейчас просто не было возможности заниматься проблемами их обустройства. Доставил послание маленький эргельд, обнаружившийся на корабле Тенина. Он был способен запоминать и воспроизводить речь и несколько дней двигаться без пилота.

Закончилось освободительное путешествие в столице, сражением с оставшимися верными Каро Иными. Сражение развернулось на поле перед Аэртенном, там же, где столетие назад ведомые Каро Иные смогли взломать защитный купол и встретиться с последними защитниками Ройэта. Несмотря на то, что противостоять двум аллатам, владеющим силой звёзд, Ихэро почти не могли, сражение могло закончиться поражением роев, если бы в него не вмешались другие Ихэро. Ведомые совершенно не изменённой девушкой, они набросились на собратьев по несчастью, словно стая разъярённых хатот. Эти Ихэро были мельче и явно слабее своих врагов, но дрались они настолько яростно и самоотверженно, что последние сторонники Каро были вынуждены отступить. Риада, в которой ещё сохранилась малая доля силы Безумца, заключила бегущих в плотный кокон. И замерла, явно не зная, что делать дальше.

— Сужай кокон! — Ред, который остался с королевной на тот случай, если Иные прорвутся к ней, с силой сжал руку племянницы. — Этих уже не исправить.

— Но они же все погибнут. — Риада непонимающе посмотрела на дядю. — Их надо хотя бы судить.

— Дура! Дави, я сказал. Они — угроза, которой нельзя пренебречь. И тебе будет не до суда над ними. Сужай кокон.

Привычка слушаться старших взяла верх и Риада резко сжала кокон. К счастью, он не пропускал звуков, но вид, открывшийся после его исчезновения, заставил королевну резко побледнеть. Её волосы, до этого переливавшиеся золотым и бирюзовым, посерели, словно их присыпало пеплом.

— Держись. — Ред сильнее сжал руку Риады. — Это было необходимо. К тебе идёт предводительница Иных, выступивших на нашей стороне. Будь любезна поговорить с ней, как подобает.

Странная девушка, пришедшая на помощь, выглядела обычной, хоть и очень красивой ройкой. В её глазах горел яростный огонь, а руки по локоть были покрыты запёкшейся кровью. Простое платье, некогда бывшее белым, насквозь пропиталось кровью, и сравнялось с ней по цвету. Ред пожалел, что не обладает художественным даром, так и только так следовало изображать Алу Хатейю.

— Приветствую мою королеву, владетельницу земли и лесов, Хранительницу Ройэта. Я Родайя, бывшая некогда третьей женой капитана Гродара, художница.

Услышав приветствие, бывшее в ходу очень много лет назад, Ред не поверил своим ушам. А вспомнив переданный Риадой рассказ Тарии, изумился ещё сильнее.

— Моя королева, я названа предводительницей Ихэро, не желающих войны с роями. Мы сознаём, что были страшно обмануты и принесли много зла своим бывшим братьям. Но мы хотим искупить свою вину. И, в дальнейшем, жить рядом с роями не как враги, но как братья, пусть и выглядящие иначе.

— Я согласна. Но каждый из вас кровью поклянётся мне в верности за себя и за своих потомков. И призовёт в свидетели Вечных судей, одинаково властных над роями и Иными.

Родая склонилась в церемониальном поклоне и отошла к своим, встретившим новость о примирении радостными криками. Аллаты, вернувшиеся с поля боя и стоящие позади Риады, скептически покачали головами. Им обоим казалось, что мира не будет ещё очень долго.

— Ты молодец. Но нам придётся короновать тебя этим же вечером. — Ред ободряюще похлопал племянницу по плечу. — Думаю, дворец они содержали в порядке, так что подготовиться ты сможешь.

— Сегодня? А как же те рои, что спят в бывших муравейниках?

— А потом коронуем тебя перед ними. И перед теми, кто сейчас живёт на Ретале. — Ред обернулся к Армину. — Проводи её, пожалуйста, во дворец. Я опасаюсь, что в городе могли остаться враги. И Тенина тоже захватите, ему будет интересно посмотреть на образец местной архитектуры. А я пойду поговорю со сдавшимися.

До тех пор, пока сдавшиеся Ихэро могли видеть Риаду, она шла, сохраняя королевское достоинство. Только войдя в город, девушка остановилась и отчаянно разрыдалась.

— Я уничтожила их всех, Армин. Своими руками уничтожила. — Армин, обнявший девушку, и только собирающийся спросить, что же, собственно, случилось, растерянно погладил Риаду по плечам. С подобными женскими истериками он ещё не сталкивался. Судорожно подбирая слова, которые могли бы успокоить девушку, он краем глаза заметил, что Тенин старательно косится на ближайший дом. Разведчики знали друг друга достаточно хорошо и долго, чтобы Армин понял, что Тенин предлагает ему отойти и поговорить.

— Мне кажется, я что-то слышал. Королева, побудешь здесь? Мы быстро проверим и вернёмся. — За дни странствий по Ройэту, аллат привык называть Риаду именно так, компенсируя шутливым тоном свою растерянность от близкого общения с правительницей целого материка..

— Да, идите. — Риада попыталась успокоиться, но ничего не вышло.

Аллаты бесшумно вошли в дом. Едва скрывшись с глаз королевны, Тенин обратился к Армину.

— Я сталкивался с таким. Она не успокоится ещё долго. А город может быть опасен.

— И что делать?

— Нужно потрясение. Физическое или психологическое. Или лекарство. Бить её мы точно не будем, остаются два варианта. Лекарство у меня с собой. Решай.

— Лекарство опасно. Я не давал роям наших смесей. А какое психологическое потрясение мы можем устроить? — Глядя на довольного друга, Армин быстро понял, что тот имеет в виду. — Ты думаешь? Хотя это может помочь.

— Ну если их мировоззрение это допускает. И если ты не против.

— Я не против, мировоззрение тоже допускает.

Армин вышел из домика и подошёл к рыдающей королевне.

— Давай зайдём в дом и немного там побудем? Возможно, ты успокоишься.

Слепая покорность Риады, протянувшей руку, чтобы её отвели в дом, стала для Армина неприятным сюрпризом. Необходимость нестандартных мер была очевидной. В доме быстро нашлась широкая и удобная кровать, на которую Риада легла также покорно и безмолвно. Армин с Тенином, соединив мысленные усилия, усыпили королевну, послав ей сон о том, что могло бы быть, не уничтожь она тех Ихэро. Жестоко, преувеличенно. Действенно. Проснувшись, Риада выглядела уже намного более живой, чем по дороге в город. Её волосы снова засияли оттенками солнца и моря, а на губах начала появляться слабая улыбка. Остаток пути прошёл почти без осложнений, Армин вовремя заметил и убил Ихэро, притаившегося за трубой одного из домов, а Тенин почувствовал засаду, готовящуюся на одной из улиц. Аллаты при поддержке Риады быстро справились ещё с пятью приближёнными Каро. Дальше они двигались ещё медленнее и осторожнее, но это оказалось лишним. То ли в Аэртенне больше не осталось Иных, не пошедших за Родайей, то ли они очень хорошо спрятались.

Часы до заката на всю оставшуюся жизнь запомнились обоим аллатам. Тенину — как одно из самых весёлых зрелищ, которые он видел. Армину — как один из самых больших кошмаров в его жизни. Коронационная одежда и причёска будущей королевы Ройэта изобиловали сотнями мельчайших деталей, справиться с которыми самостоятельно Риада не могла. Поскольку помощь Тенина стала бы нарушением всех мыслимых приличий, примерить на себя обязанности главной жрицы Теймиалы, которая одевала бы королеву в обычных обстоятельствах, пришлось Армину. Ругаясь на двух наречиях, целитель завивал локоны, укреплял невидимые шпильки, удерживающие тяжёлую объёмную причёску, завязывал потайные бантики. За годы жизни в Каньоне он привык к тому, что рои практичны и не особенно любят роскошные сложные одежды. Знакомство с двумя верховными священнослужителями укрепило его в этом мнении. Но коронационное платье Риады, состоящее из трёх нарядов разной степени открытости, заставило Армина усомниться в практичности роев. Причём легко и просто надевалось только длинное и лёгкое нижнее платье, предназначенное для защиты кожи от острых и тяжёлых деталей остальных двух. Среднее и верхнее приходилось драпировать, заворачивать и закалывать так, чтобы элементы одеяния выглядывали друг из-под друга в строго установленном и тщательно контролируемом Риадой порядке. Хорошо ещё, что наряд сохранился в своём первозданном состоянии и не стал мал королевне.

Когда дело дошло до причёски, Тенин, ехидно комментирующий каждое действие друга, выразил надежду на то, что хотя бы свадебные наряды у роев одеваются попроще. Иначе невеста так и останется нетронутой, а жених рискует сойти с ума, пытаясь пробраться сквозь ворох нарядов. Увидев два яростных взгляда, направленных на него, Тенин счёл за лучшее отправиться на прогулку по дворцу. Прогулка выдалась длинной и скучной, большой любовью к архитектурным памятникам разведчик не отличался, поэтому, увидев из окна Реда, прохаживающегося по бывшему саду с предводительницей мирных Ихэро, Тенин поспешил к ним.

О дворцом саде Риада подробно рассказывала всё время, пока они шли ко дворцу. И рассказывала так, что даже Тенин, не склонный к чрезмерным проявлениям эмоций, был заранее восхищён. Чего стоил один фонтан, бивший из верхушки засохшего дерева и так мелодично журчавший, что даже певчие птицы замирали от восхищения. Тенин слушал волшебную сказку о саде и огорчался, понимая, что Ихэро, скорее всего, испортили там всё что можно. Но, пройдя по дворцу, содержавшемуся в образцовом порядке, Тенин воспрял духом. Если уж победители оказались достаточно умны, чтобы не разрушать дворец, сад они тоже не тронут. Тем не менее, идти туда в одиночку аллат не хотел. Какая-то, самая рациональная, часть его разума твердила, что не может быть всё так хорошо, как кажется.

Стоя перед массивной дверью, ведущей в отгороженный высокой стеной сад, Тенин впервые с тех пор, как пошёл в школу, ждал чуда. И чудо произошло. Это было не то доброе и светлое чудо, которого отчаянно ждут неисправимые романтики, дети и влюблённые парочки. То, что творилось в саду, было больше похоже на кошмарный сон скорбного разума. Деревья были страшно искорёжены, порой аллату приходилось напрягать воображение, чтобы поверить в то, что это изломанное нечто было когда-то деревом. По обеим сторонам тропинки, ведущей вглубь сада, когда-то бежали ручейки, чьё русло было выложено драгоценными камнями и украшено затейливыми фигурками. Теперь вода в ручейках стала жемчужно-серой, а украшения превратились в гимн воспалённому воображению Безумца. Тенин старался не рассматривать, что именно представляют собой изображения, ему хватило самого первого увиденного им. Женщина, разрывающая руками ребёнка, и тут же, другой парой рук, начинающая лепить нового, смотрела со дна ручья глубоким пронизывающим насквозь взглядом. Больше разведчик в ручей не смотрел. Разочарованный, лишённый ожидаемого чуда, он почти бежал по этому саду кошмаров, стараясь как можно скорее догнать Реда и Родаю.

Когда впереди послышались шаги, Тени отряхнулся, принял невозмутимый вид, и продолжил прогулку, стараясь идти неторопливо и размеренно. Кодекс разведчиков гласил, что представитель аллатов должен, по мере сил, не показывать аборигенам чрезмерное удивление их культурой. Почти догнав Реда и Родаю, Тенин демонстративно закашлял, давая им возможность прекратить разговор, если там было что-то, не предназначенное для ушей посторонних.

Услышав кашель, Родая с невероятной скоростью отскочила к стене и, в два прыжка перелетев через неё, скрылась из вида потрясённого аллата. Ред проводил сбежавшую долгим взглядом и спокойно обратился к Тенину.

— Риада готова к коронации?

— Причёску делают. Риада говорила, что ещё час нужно потерпеть.

— Хорошо. Родая как раз успеет собрать своих. — Ред присел на удобную низкую ветку и открыто улыбнулся Тенину. — Не обижайся на Родаю, она ещё не готова так долго общаться с обычными разумными.

— Мне-то что. Надеюсь, это был не слишком важный разговор. — Тенин, переживший одновременно два потрясения, старательно пытался вернуться в привычный образ грубоватого разведчика, баловня звёзд, как их называли на Латрейе.

— Ничего такого, что не могло бы подождать. Тебя что-то гложет? — Увидев, как аллат развёл руками и покачал головой одновременно, Ред вздохнул. — Не забывай, я прожил больше ста лет, большую часть из которых служил Лару. К нам не так часто идут за утешением, как к служителям Алы, но и такое случалось. Так что можешь рассказать мне, что произошло. Не обещаю, что смогу помочь, но точно выслушаю и попытаюсь понять. Или ты также опасаешься богов и их жрецов, как и Армин?

— А он опасается? — Тенин не выдержал и рассмеялся. — Не ожидал от него такого.

— Армина можно понять. Он не привык к присутствию таких сил, и считает их существование не совсем справедливым. Так что тебя волнует?

— Риада рассказывала про этот сад. Какой он красивый был, как тут за деревьями и всем остальным ухаживали. А теперь вот. — Тенин описал рукой круг, явно не в силах подобрать подходящие слова. — Что людей мучали, это понятно. Конкуренция. Но дворец ведь не тронули. Какого взрыва тут вообще происходило?

Ред приглашающе похлопал рукой по свободной части ветки. С тех пор, как Риада передала версию самих Ихэро, рассказанную ей Тарией, он долго думал о том, что же произошло на самом деле. И только сейчас, заговорив с Тенином, приблизился к пониманию.

— Давай для начала про сад. Я думаю, что здесь Безумец играл, пытаясь осознать себя, смысл своего существования, свои силы. Я рассматривал каждое изображение — они все в той или иной степени являются отображениями своего создателя. Понимаешь?

— Ну… частично. Я бывал в нескольких мирах, где тоже были боги, но они были не такие. Типа ваших Лара и Алы скорее.

— Я часто думал, что такое бог. И пришёл к выводу, что весьма ошибочно с нашей стороны ждать от них похожести на нас. Они мыслят по-другому, существуют в другой реальности. Вдумайся, даже отсутствие необходимости есть и пить уже влияет на систему мышления. Что уж говорить о более крупных различиях? Я даже не уверен в том, что мозг смертного, ограниченного в своих возможностях существа, способен воспринять всю глубину этих различий. Я просто понимаю, что они есть, не могут не быть, но вообразить их не в состоянии.

Ред прервался, задумчиво проведя рукой по неестественно гладкой коре дерева.

— Мне кажется, что единственная черта, объединяющая меня и Лара, например, это любовь к плодам своих трудов. Я могу предположить, что для богов, обитающих в разных мирах, такое приложение своей силы вовсе не является обязательным. Но наши реализуются именно так. Ала и Лар создали нас и изучали нечто, непонятно для себя настолько же, насколько они непонятны нам. А потом родился Безумец. Думаю, что принцип развития разумных по имеющемуся подобию, тоже характерен и для богов и для людей. Просто проявляется по-разному. И вот маленькое божество пытается последовать примеру своих родителей. Но если для них мы — продукт творения, любимый уже за то, сколько сил в него было вложено, то для него рои — объект исследования. Над которым можно и нужно проводить разные эксперименты. Он не задумывается о том, что мы испытываем при этих экспериментах, я вообще сомневаюсь, что он способен увидеть разницу между болью и удовольствием. Он видит бесчисленное множество разных реакций и пытается проверить их все. Что происходит дальше? Ала и Лар, недовольные таким отношением к своим созданиям и, возможно, привыкшие наблюдать среди смертных повиновение младших старшим, вынуждают Безумца спрятаться и никак не проявлять себя. Но его игрушки уже обладают покалеченным сознанием, и в игру вступает тот же принцип подобия. Только вот мыслят они по-другому. Они думают, что те муки, которым подвергал их бог, имеют некий тайный смысл, и начинают их воспроизводить. Тоже на существах низшего порядка, за которых принимают роев. Вот и всё.

Ред замолчал, задумчиво глядя на струящуюся у его ног жемчужно-серую воду. Тенин не нарушал молчание, ожидая, что жрец продолжить говорить. Наконец, когда тишина стала невыносимой, аллат спросил.

— Я так и понял, зачем Безумец играл в саду? Если он настолько не похож на смертных, то и играть ему не надо, так ведь?

— Я неправильно выразился. Он искал себя и своё место в этом мире. А может и играл. Я ведь говорил, что существование в настолько неравных условиях не позволяет смертному понять бога. — Ред пожал плечами. — Знаешь, мне его где-то даже жаль. Он пришёл в этот мир и понял, что ему здесь совершенно нечего делать. Считать смертных равными себе он бы просто не смог, равно как и считать, что их чувства столь же глубоки и значительны, как и его. Наладить отношения с другими богами не получилось. Я рад, что у него есть Тария. Она тоже богиня, хоть сама этого не осознаёт, и способна понять смертных. Я надеюсь, что Тария поможет брату. А сад останется таким навечно, Риада уже не сможет вытянуть силу отсюда. Памятник, если ты понимаешь, о чём я.

Тенин задумчиво кивнул. Если Ред был прав, то сад всё ещё оставался чудом. Странным, безумным, но невероятно важным. Посидев ещё немного, Ред решительно поднялся.

— Армин счёл бы, что я слишком слаб, жалея того, кто причинил так много боли моему народу. Ада решила так же. Но ей было куда уйти. В истории Ройэта сейчас начнётся очень сложная и тяжёлая эпоха, нам придётся примирить тех, кто согласен с Армином и Адой с теми, кто примет мою точку зрения. Увези Армина отсюда хотя бы лет на пять. Если он останется здесь, то быстро женится на Риаде, а править страной, оказавшейся в столь сложном положении, Армин не готов. Тем более, я очень сомневаюсь, что он сможет любить королеву Ройэта так, как любит королевну-изгнанницу. Если они встретятся через несколько лет и всё так же захотят быть вместе — я сам проведу для них всех необходимые ритуалы. Но сейчас слишком рано. Ты поможешь мне, баловень звёзд?

Тенин кивнул. Он и сам подумывал о том, что хорошего короля из его друга не получится. Да и вообще. Аллаты рождены чтобы покорять звёзды, а не разбираться с последствиями гражданской войны в чужих мирах.

— Я рад. Ну а теперь идём. Неважно, готова Риада или нет, её пора короновать.

Мужчины зашагали к выходу из сада.

* * *

Армин сидел у окна в королевских покоях и любовался закатом, заливающим Аэртенну волнами красного света. Риада возилась у зеркала, надевая положенные украшения, и, казалось, совсем не волновалась перед предстоящей коронацией. А вот у Армина на душе было тяжело. С каждой новой деталью, зримо подчёркивающей её новый высокий статус, Риада немного менялась. Нет, она не начинала заносчиво разговаривать, никак не демонстрировала своё пренебрежение… Просто испуганная и растерянная девочка, встреченная аллатом на горной тропинке, куда-то пропадала. Вместо неё появлялась гордая, сильная женщина. Правительница пусть разрушенной, но империи. И как реагировать на эту незнакомку, Армин не понимал.

Из тягостных размышлений целителя вывел резкий стук в дверь. Стучавший не стал ждать, пока ему откроют, и распахнул дверь сам. Затем, сообразив, что сделал нечто неправильное, упал на колени, скрестив руки на груди. Это был Ихэро небольшого роста, чьё грузное тело едва держалось на тонких ножках. Окажись здесь Тария, она бы с лёгкостью узнала служку, в первый и последний раз провожавшего её к Каро.

— Встань. И больше ни перед кем не падай на колени. — Риада говорила спокойно, словно увещевая неразумного ребёнка. Дождавшись, пока Ихэро неловко поднимется, королевна продолжила. — Что ты должен передать мне?

— Цветок Ночи взойдёт через десять минут. Тебе пора выйти к народу. — Ихэро неловко помялся, затем, пятясь, вышел за дверь и, уже стоя за порогом, добавил. — Мы очень ждём тебя, королева.

Испугавшись своей собственной храбрости, служка опрометью бросился бежать, то ли торопясь сообщить о выполнении задания, то ли не в силах дольше оставаться так близко к правительнице. Риада в последний раз посмотрела в зеркало, поправила и без того идеально лежащий локон и решительно встала.

— Нам пора. Я расскажу подробности церемонии по дороге, но тебе не стоит беспокоиться. Пока что тебе нужно лишь стоять рядом.

— Зачем?

— Ты ведь герой. Без тебя ничего не получилось бы. — Риада легко прикоснулась губами к щеке аллата. — Видит Ала, я с удовольствием объявила бы о том, что ты — их будущий король. Но пока нельзя, рано.

Армин тяжело вздохнул. Ещё утром он, не задумываясь, женился бы на Риаде в любой подходящий для этого момент. Но теперь, когда успевшая стать ему родной девочка, так изменилась, он уже толком и не знал, чего хочет. Риада истолковала его молчание по-своему.

— Тенин говорил мне, что ты обязан вернуться на Латрейю. Я понимаю. Я подожду.

Так и не решившись ничего сказать, Армин кивнул и последовал за Риадой. Ему казалось, что это шествие между огненных колонн и мозаик, изображённые на которых короли словно улыбались своей наследнице, тянется вечно. Наконец они добрались до Зала Богов, и Риада остановилась, разглядывая статуи.

— Иди. По традиции последние минуты перед коронацией правитель проводит в молитвах и размышлениях перед одной из этих статуй.

Риада замерла у изваяния статной женщины в ниспадающем на пол одеянии. Увидев колыбель, прячущуюся в складках одежды, Армин понял, что Риада будет молиться Теймиале. С точки зрения аллата молитва Хатейе была бы уместнее, но Армин промолчал.

Огромная лестница, ведущая из города ко дворцу, была заполнена Иными до отказа. Возможно, в самом низу, где не было никакой возможности увидеть церемонию, ступени и оставались пустыми, но уже на двадцатой сверху ступеньке тихо, словно боясь спугнуть чудо, стояли самые причудливые создания, которых Армин только мог вообразить. Жители обречённой деревни были изменены в одну сторону и все выглядели как последствия скрещивания человека с пресмыкающимися. Здесь же царило буйство форм и красок. Чувствуя, что начинает слишком усердно задумываться над тем, как большинство Иных вообще существуют, Армин подошёл к стоящему на третьей ступени Тенину.

Ред, стоявший на второй ступени, успел переодеться в тёмные одежды, очевидно, более уместные на церемонии, чем походная куртка и штаны из грубой кожи. В руках жрец держал высокую золотую корону, увенчанную восемью драгоценными камнями. На этой же ступени, но с другой стороны, стояла Родая. Она снова была в белом платье, к счастью, не запятнанном кровью, как прошлое. Остановившись рядом с другом, Армин замер. Он тихо радовался тому, что уступил просьбам Риады и надел обнаруженный в покоях длинный камзол и перевязь с коротким церемониальным мечом. Судя по тому, что на Тенине был надет похожий костюм, это действительно было привычной для роев торжественной одеждой.

Казалось странным, что огромная толпа, с нетерпением ждущая какого-то зрелища, может стоять так тихо и спокойно. Армин с ужасом представил, что однажды ради него соберётся такая же толпа. И все они будут с нетерпением ждать, когда же отворятся двери и к ним выйдет новый правитель.

Раздалось низкое, торжественное гудение колокола, и двери наконец открылись. На самой высокой ступени Сияющей лестницы стояла величественная и прекрасная Риада Орел, истинная правительница Ройэта. И у неё над головой сиял Цветок Ночи, зелёная звезда смерти и славы. Ред, в своих чёрных одеяниях казавшийся частью ночи, поднялся на одну ступеньку, встав вровень с племянницей. Драгоценные камни, украшающие корону, засветились, словно маленькие звёзды, спустившиеся с неба, чтобы благословить новую королеву. Риада плавно опустилась на одно колено, лицом к Иным, сохранявшим восторженное молчание. Даже когда Ред с силой опустил корону на голову девушки, еле заметно качнувшейся после этого, Ихэро не проронили ни звука.

Ред отошёл, почти растворившись с ночным сумраком, а Риада, чьё одухотворённое лицо было отлично видно благодаря камням, сиявшим всё ярче и ярче, обратилась к ещё одному своему народу. Ихэро, отверженные, ставшие в один миг не нужными ни Каро ни своему богу, плакали, слушая её слова. Большинство из них родилось на Запретной земле или на уже завоёванном Ройэте, родители никогда не рассказывали им о добрых и справедливых правителях из рода Орел. Но запуганные Иные, которые с рождения не знали чувства собственного достоинства, начинали верить в лучшее, в то, что у них есть будущее. Риада не обещала золотых гор, не манила обещаниями безумных сокровищ. Она честно говорила о том, что будет нелегко, что всё придётся строить заново, что она счастлива тому, что Ихэро наконец свободны. Никто из слушавших не смог бы потом детально вспомнить её речь, но ощущение, что королева любит каждого из них, и верит в то, что всё обязательно получится, осталось навсегда каждым, присутствовавшим сегодня на коронации.

Договорив, Риада встала с колен и тихо скрылась во дворце. Родая сбежала вниз по ступенькам, стремясь как можно быстрее оказаться в привычном обществе. Ред кивнул головой, призывая аллатов следовать за ним во дворец.

Пройдя через Зал Богов и изрядно проплутав по коридорам, Ред привёл Армина и Тенина в уютную небольшую комнатку. Там уже горел камин, а на столе стояли тарелки с едой, тёмная бутылка и три стакана. Вокруг стола стояло несколько деревянных стульев с высокими спинками. Ред сел первым и сразу же щедро плеснул в свой стакан тёмно-изумрудного напитка.

— Располагайтесь. Сейчас поужинаем, потом поговорим. Знаю, вы не очень любите орелиады, да и я уже отвык от них. Так что на ужин мясо честно убитого хищника. Всё, как положено.

Некоторое время мужчины насыщались, затем Армин отодвинул тарелку и, стараясь сделать вид, что это ему не особенно интересно, уточнил.

— Сколько раз Риаду ещё короновать будут?

— Два. На Ретале и потом здесь, когда бывшие узники муравейников наконец наладят быт и вернутся к нормальной жизни.

— И каждый раз это будет вот так происходить?

— Нет. — Ред благодушно подмигнул аллатам. — Всё будет намного торжественнее. И вас ещё буду чествовать. Обоих.

— Я думаю, не стоит. Мы всё-таки чужаки. Рои могут оскорбиться, что какие-то пришельцы, сделали столько всего для их спасения. — Армин с опаской понюхал содержимое бутылки, затем всё-таки налил немного себе в стакан.

— Да мы и не делали ничего особенного. — Тенин ужаснулся, представив, какую церемонию награждения могут придумать рои для тех, кого считали спасителями. — Ред, может возможно как-то обойтись без этого? Мы бы доставили вас на Ретал и улетели домой. Я отправил сообщение, что нашёл Армина, но, сам понимаешь…

Тенин выразительно развёл руками. Ред помолчал, разглядывая аллатов, затем кивнул.

— Я понимаю. Вы сможете вернуться сюда через пять лет по нашему счёту?

— Через пять — вряд ли. — Армин быстро прикинул в уме разницу во времени Латрейи и Алары. — Через десять точно, возможно через семь. Но не раньше.

— Хорошо. Тогда завтра мы отправимся на Ретал и вы сразу же после того, как отдохнёте и наберётесь сил, отправитесь домой. Я не стану рассказывать роям о том, что вы пришли из другого мира, и попрошу об этом же Риаду. Роям достаточно будет потрясения, когда они узнают, что им придётся жить в мире с Иными. Тенин, я покажу тебе, где ты сможешь переночевать. Армин, дорогу к Риаде сам найдёшь? Или…

— Найду. — Целитель поспешно вышел из комнаты. Он не хотел делиться с Редом терзающими его мыслями.

Тенин с Редом переглянулись и последовали за Армином.

Эпилог

Ред и Риада

Коронация Риады должна была состояться в первый день нового года на Ройэте в главном храме Хатейи. Жрицы и жрецы воинственной богини два дня украшали храм цветами и ветками, чтобы последняя из Орелов, вернувшаяся из-за грани и отмеченная Алой, взошла на престол в подобающем моменту великолепии. И никто из украшавших ни словом, ни делом, ни даже взглядом, не показал, что в храме стало как-то пусто и даже священный огонь словно стал тусклее. Впрочем, священнослужители, лишившиеся главной жрицы, не могли по-другому чувствовать себя в её любимом детище. Они до сих пор не могли поверить, что Ада, запретившая строить храм прежде чем у каждого из переселенцев не будет крыши над головой; своей властью и авторитетом защитившая от наказания оступившуюся жрицу Тейтолы; всю жизнь желавшая ринуться в бой, но вынужденная благословлять на битву других, ушла добровольно и тихо, попросив Алу забрать дар бессмертия.

Но времени на горе не было. Риада, вернувшаяся из кошмара королевна, должна была получить корону как можно скорее. И служители Алы украшали храмы, готовили праздничное угощение, и ни словом, ни делом не давали понять, насколько тяжело даются им эти занятия. Впрочем, молчали не все. Обязанность плести цветочные гирлянды для возвышения, на котором должна была стоять Риада, поручили двум жрицам Тейгеры и служителю Лара. Занимаясь этим нужным, но весьма скучным делом, Хаона, дочь тётушки Баро, учившаяся при храме вместе с Тарией, задумчиво сказала.

— А ведь мы могли бы плести эти цветы для другой королевы.

Кана, жрица средних лет, сделала неосторожное движение рукой, оторвав головку цветка, который только что вплела в гирлянду. Несмотря на то, что теперь солидный кусок работы был испорчен, ни Кана, ни Армадд, жрец Лара, не обратили на это внимания. Они потрясённо смотрели в глубокие карие глаза Хаоны. Сделавшая это потрясающее заявление девушка нисколько не удивилась такому пристальному вниманию. Перекинув длинные чёрные волосы через плечо, он стала ловко расплетать пострадавшую часть гирлянды. Справившись с работой, она подняла голову и, встретившись взглядом с напарниками, пожала плечами.

— Вы не думали о том, что Ада заслуживала власть и почитание большие, чем имела, будучи жрицей? Риада Орел, это хорошо, конечно, но где она была, пока мы обживались тут. Мы терпели лишения, нас убивали эти отвратительные дикари, а она? Говорят, она была в муравейнике. Но разве можем мы как-то проверить это? Что мешало ей скрываться в Каньоне Бессмертия, например?

— Не говори глупостей. Ни один из тех, в ком течёт кровь Орелов, никогда не бросил бы свой народ на произвол судьбы. — Кана решительно встала. — Я не буду докладывать Алиете о твоих неразумных словах, а ты, будь любезна, подумай о своём поведении. Закончите эту гирлянду без меня.

Кана подобрала пол одеяния и вышла настолько величественно, насколько позволяла её пухленькая нескладная фигура. Хаона презрительно пожала плечами.

— А ты что думаешь, Армадд? — Молодой жрец ответил не сразу. Строгие черты лица и изящная фигура Хаоны волновали его куда больше, чем призрачная возможность того, что Риада бросила свой народ на произвол судьбы. Заговорив наконец, он тщательно подбирал слова.

— Мы — просто жрецы, Хаона. Нас это не касается ни в коем случае. Я уверен, Ада не одобрила бы подобных мыслей. И потом, разве ты не понимаешь, что уйти с богиней — выше любой земной власти и почитания. Ада теперь так близка к Але, как никогда не будет близок никто из нас. Какая теперь уже разница, кто более достоин короны?

— Это они сказали, что Ада ушла к Але. Дошло? — Хаона выделила голосом слово «они» так, что Армадд наконец отвлёкся от созерцания её лица и фигуры. Поняв, о чём говорит девушка, жрец эмоционально провёл рукой перед лицом, словно пытался сорвать с лица невидимую вуаль.

— Ты хочешь сказать, что Ада могла быть… — На его губы лёг тонкий палец Хаоны и Армадд замолк, раздираемый противоречивыми чувствами.

— И у стен есть уши. Встретимся в саду Тейгеры, когда Цветок Ночи будет в зените. Я буду у самого старого дерева. А теперь молча плетём гирлянду. Завтра коронация, мы должны успеть закончить нашу работу.

Самая короткая ночь в году, время свободы, была изумительна. Нежный ветерок приятно обдувал разгорячённые работой пальцы, шевелил растрепавшиеся волосы. Храмовая область замерла в ожидании завтрашней коронации. Только четверо роев не спали в эту ночь.

У невысокого раскидистого дерева, весь год покрытого мелкими листьями, дрожащими от малейшего движения воздуха, стояли двое. Хаона сменила длинное жреческое одеяние на повседневное платье жительниц Алерт и повязала голову платком. Её нежная белая кожа словно светилась в темноте. Армадд переодеваться не стал. О том, что он следует за Ларом, знали только служители Алы, остальные жители Алерт, считали его начинающим кузнецом, предпочитающим торговать с жителями джунглей. В том, что кузнец и горожанка решили встретиться ночью в саду Летейи не было ничего странного, но оба всё равно беспокоились. Хаона заговорила первой.

— Я считаю, что Аду убили. Да, Ред был её братом-возлюбленным. Ну и что? Они с Риадой не могли не подумать о том, что Ада сделала для роев больше, чем вынырнувшая из глуби веков королевна. Братья-возлюбленные никогда не становятся мужьями, ты знаешь. А теперь Риада будет править и Ред, её дядя, будет стоять у трона и советовать королеве. А Ада лишена даже достойного погребения.

— Но ведь… — Амадд явно хотел возразить, но Хаона не дала ему продолжить.

— Ты хоть раз читал о том, чтобы Ала забрала кого-то к себе? Ада не единственная жрица, удостоенная милости богини, но никого, слышишь, никого раньше Ала не забирала с собой. Почему ты думаешь, что она должна была сделать исключение? И потом, с чего бы Аде было уходить? Она выиграла свою битву. Для служительницы Хатейи невозможно просто так даться сразу после победы. И ещё. — Хаона помолчала, собираясь с мыслями. — Я слышала разговор Реда с главными жрицами и жрецами храмов. Иные станут равноправными гражданами империи, и никто не сможет причинить им вред только из-за того, что они — Иные. Теперь ты понимаешь, зачем ещё нужно было убивать Аду? Она никогда не смирилась бы с этим.

Даже в темноте было видно, насколько потрясён Армадд. Хаона прижалась к нему и зашептала, касаясь губами уха молодого мужчины.

— Подумай. Палачи и убийцы будут защищены законом империи от справедливого воздаяния. Мы не успеем никак помешать коронации, но позже, когда предатели и убийцы расслабятся… Мы отомстим за Аду.

Хаона отстранилась от Армадда, настороженно оглядываясь по сторонам.

— Теперь идём. На тот случай, если мы встретим стражу, пойдём обнявшись. Никого не удивит парочка, решившая уединиться в эту ночь.

Армадд, оглушённый и словами Хаоны и её разрешением обнять себя, с величайшей осторожностью взялся за талию девушки. Беспрепятственно они вышли из сада, прошли пустыми улицами, миновали храм Хатейи, в самых верхних покоях которого горел свет и виднелись силуэты двоих роев, стоящих у окна. Армадд проводил Хаону к храму Летейи и отправился бездумно бродить по улицам. Потрясения этой ночи всё равно не дали бы ему заснуть.

Риада и Ред, стоя у окна, проводили взглядом прогуливающуюся парочку. Королева Ройэта, совершенно вымотавшаяся за время подготовки к собственной коронации, легонько вздохнула.

— Смотри, Ред, какая счастливая пара. Я даже в темноте вижу, как нежно он обнимает свою подругу. И никто из них не изменится настолько, чтобы стать чужим для возлюбленного. И никто из них не устанет от жизни настолько, чтобы уйти и бросить всех, кого любит. Воистину, счастливцы.

Стоящий рядом Ред утешительно похлопал племянницу по плечу. Он не удивился, что Риада догадалась до причин скоропалительного отлёта Армина. Его племянница всегда была умной девушкой.

— Я позвал тебя сюда в ночь перед коронацией, чтоб рассказать то, что мы с Адой были вынуждены скрыть от тебя. Помнишь, ты спрашивала, что произошло в Кере? — Риада утвердительно кивнула головой и Ред продолжил. — Мы отправились туда, надеясь выяснить, почему из всех миров пропали Ро нескольких купеческих делегаций, так и не вернувшихся из путешествия. В Кере мы нашли разграбленный портовый город и тела его жителей, сваленные в кучу у границы джунглей. Ада сказала тогда, что они напоминают ей райшевую шелуху. Нас загнали в ближайший дом выскочившие из джунглей дикари, очевидно, устроившие засаду на тот случай, если кто-то придёт на помощь жителям города. Они не могли войти в дом и ждали кого-то, наделённого правом войти. Я знаю наречие дикарей. Они переговаривались совершенно свободно, не ожидая, что мы сможем понять их речь. Риада, они говорили о том, что тот, кто придёт, пожрёт наше средоточие. Так они называют Ро. Когда Ада заснула, я вышел на разведку. Было необходимо захватить в плен одного из них и узнать подробнее о их повелителе. Они чувствовали себя в безопасности, так что я не рисковал. Было совершенно не сложно найти одинокого дикаря, отошедшего от своих друзей, чтобы облегчиться. Оглушив его, я затащил тело в дом и разбудил Аду. Как она ругалась. — Ред прервался, погружённый в воспоминания, затем продолжил. — Мы смогли разговорить пленника. Он был ещё очень молод, не успел пройти последнего посвящения, дающего слабую чувствительность к боли. Послушай, что он рассказал.

Народ Ахмаяххи издревле отличался от всех остальных, живущих под оком Аяххи Великого и Безгласного. Только мы способны переходить между зёрен его ожерелья. Только наши матери могут рождать Ферехи, того, кто питается средоточием. И только мы способны, добровольно отдав Ферехи часть средоточия, внушить низшим тварям то, чего они никогда не видели и не слышали. Наш дом — главное зерно ожерелья Аяххи — был захвачен многие обороты назад. Тогда мы пришли сюда, во второе зерно. Долго народ Ахмаяххи жил, скрываясь от глаз низших. Мы копили силы, ожидая, пока родится достаточно много Ферехи. Мы воевали друг с другом, поощряя наивную веру низших в наши междоусобицы. На самом деле так мы вбираем сильнейших, достойных зачать потомство и попытаться стать отцом Ферехи. Мы бы ещё долго оставались в джунглях, накапливая силы и выжидая подходящего момента, но посланник Аяххи явился во сне старейшей матери Ферехи и повелел вступить в бой.

— Подожди. Ты говоришь, что посланник явился к ним во сне? — Риада слушала историю узорных людей словно сказку, убаюканная непривычными названиями и именами. Ред дословно повторял всё, что услышал от пленника и королевне казалось, что это она стоит в разрушенном портовом городе и допрашивает пленника. Но всё наваждение разрушилось, стоило ей услышать часть истории про явившегося во сне посланника.

— Дикарь сказал, что во сне. Я уверен, что он не солгал. А что такое? Мы, рои, не верим в силу снов, но амаяххи пришли из другого мира. Естественно предположить, что у них другие верования.

— Мы не верим в силу снов… Ред, мне кажется, я совершила что-то ужасное. — Риада быстро пересказала свой сон, в котором Анред подсказал, как справиться с Каро.

— Ро отца сразу после смерти отправилось дальше, я видел. Тебе не мог сниться Анред, даже если предположить, что Судьи решили дать его Ро возможность подсказать тебе выход. — Ред недоверчиво покачал головой. — Может, ты сама слышала о таком способе, а потом забыла? Бывает, что во сне разум выдвигает на поверхность то, что хранится в глубинах памяти.

— Нет. Я уверена, что не знала этого раньше. Ты же понимаешь, что это не может быть ни совпадением, ни помощью этого их бога? — Риада схватила дядю за руку. — Тогда я даже не задумалась о том, что дед просто не мог прийти ко мне в сон. Но теперь, когда ты рассказал о том, что дикарей заставили действовать тем же способом… мне страшно.

— Не переживай. Мы справимся. Главное сейчас — увести отсюда роев. Возможно, амаяххи не последуют за нами на Ройэт.

— Возможно. — Эхом повторила Риада. — Тогда я готова поверить, что ко мне приходил их бог, который хотел освободить материк без лишней крови. Но это было бы слишком хорошо. Кстати, кто захватил их родной мир?

— Мой пленник не знал этого. Но я не просто так согласился с скорым отлётом аллатов. Всё может быть.

— Разумно. — Риада отошла к маленькому столику, на котором лежала корона Ройэта и надела её на голову. — Ты знал, что внутри короны есть маленький шип? Каждый раз, как я её надеваю, она пьёт немного моей крови.

— Не знал. В нашей семье есть вещи, которые не принято рассказывать тем, кто не правит.

— А дед знал. В моём сне. — Риада отошла к окну, глядя на первые робкие лучи поднимающегося солнца. — Как ты думаешь, мы научим роев жить в мире с оставшимися Ихэро?

— А разве у нас есть выбор?

Риада едва заметно покачала головой, продолжая смотреть в окно. Время свободы, самая короткая ночь в году, закончилась. Впереди у королевы Ройэта было очень много долгих дней и ночей.

Тария и Таррид

Этот мир был холоден и пуст. Его звезда погасла много лет назад, уничтоженная бунтовщиками, восставшими против своих создателей. Взрыв не пощадил ни тех, ни других. Шли годы, но никто не хотел предъявлять свои права на столь мрачное место, полное призраков ушедших богов и героев. И то сказать, разве может окончательно умереть бог? И не восстанет ли он в самый неподходящий момент, когда наглый захватчик уже будет почивать на лаврах, слушая дифирамбы благодарных созданий. Так бы и пустовал этот мир до конца времён, если бы не странная пара, появившаяся здесь однажды.

Юноша и девушка, зависшие в пустом небе мёртвого мира, были окружены плотной мерцающей пеленой, надёжно скрывающей их лица и фигуры. Они разглядывали серую землю, покрытую густым слоем пепла, и тихо переговаривались между собой.

— Ты думаешь, нам подойдёт это место? Тут слишком пусто и скучно. Я почти не чувствую изначальной силы.

Повинуясь лёгкому движению пальцев Таррида, пепел взметнулся вверх, но сразу же опал, словно спёкшаяся земля не хотела его отпускать. Тария отодвинулась от брата, высунув голову за пределы защитной пелены. Она только начинала осознавать себя как богиню и с азартом маленького ребёнка исследовала новые возможности. Например, умение дышать отравленным воздухом.

— Здесь пусто, и это хорошо. Никто не помешает тебе создать здесь свою расу. Или много разных рас. Представляешь, как это будет интересно?

— Если ты так говоришь, можно попробовать. Люди называют это искуплением, да?

— Можно и так сказать. — Тария заглянула брату в глаза. — Я имею в виду, что ты мог бы попробовать сделать тоже, что Ала и Лар делали дома. Тогда ты смог бы понять, почему они были так недовольны твоим поведением. И вернуться домой. Заодно поймёшь, что могут испытывать смертные. Я раньше даже не задумывалась о том, что тебе было многое непонятно.

— Ты сейчас можешь без последствий для себя оторвать себе руки и ноги и вырастить вместо них что угодно. Моё тело — вообще отражение моего ощущения себя. Как я должен был догадаться, что им неприятны мои эксперименты? Я до сих пор не очень понимаю, почему родителям всё это не понравилось.

Услышав в словах брата глухое недовольство, которое так часто отравляло ей жизнь во время скитания по мирам, Тария обняла Таррида и взъерошила ему волосы.

— Я не обвиняю тебя. Просто давай попробуем начать всё заново. Хорошо?

— Так и быть. Искупление, так искупление.

Повинуясь воле Таррида, пепел стал взлетать вверх и рассеиваться, освобождая место для новой жизни. И ни Тария, ни её брат не почувствовали, как в глубине мира заворочался, пробуждаясь от долгого сна, последний бог мёртвого мира.

Армин и Тенин

— Ты вернёшься со мной? — Аллаты решили не тратить силы зря и лететь на одном эргельде. Второй остался на Аларе, в качестве своеобразного обещания новой встречи. Сидящий в кресле управления Тенин пожал плечами. Управлять зверем в эльде было намного проще, чем в любой другой среде, так что разведчики могли сколько угодно обсуждать произошедшее. Но они предпочитали молчать. Этот вопрос, заданный Армином со всей возможной непринуждённостью, был первой фразой, произнесённой с момента прощания с роями.

— Не знаю. Было бы интересно посмотреть, как они там всё устроят. А ты?

— Я обещал. — Армин лежал у смотрового люка и любовался звёздами и планетами, проплывающими под ними. — Ред мог бы сам стать королём. И Риада была бы свободна.

— Он не мог. У них же какие-то заморочки с родовыми способностями. — Тенин сочувственно посмотрел в спину товарищу. — Скучаешь?

— Не знаю. У меня такое ощущение, что я был с двумя разными девушками. Причём первая из них нравилась мне больше.

— Бывает. Как думаешь, как на Латрейе отнесутся к нашему рассказу?

Аллаты погрузились в обсуждение родного мира. Никто из них больше не вспоминал об Аларе. По крайней мере, вслух.

Приложение. Истории из «Книги пряников», о которых вспоминала Тария

Позолоченный пряник с начинкой из слёз.

История эта случилась очень давно. Так давно, что никто уже и не вспомнит, когда. Жила была прекрасная девушка. Волосы её были темны как ночь, глаза подобны звёздам, а прекрасные розовые губки складывались в самую чарующую улыбку и всех, какие только бывают. Как звали ту девушку, люди уже не помнят, но говорят, что даже дикие звери не трогали её, потрясённые её красотой. Многие молодые мужчины были готовы на всё, лишь бы назвать красавицу женой. Но всех отвергла неприступная девушка. Ибо были её женихи умны, пригожи, храбры и ловки, но бедны. Все, как один. Неоткуда было взяться богатым женихам в маленькой приморской деревеньке.

А красавица не желала отдавать себя бедняку. Хотелось ей золота, камней драгоценных, да платьев от лучших столичных портних. Так бы и просидела гордая девушка в покосившейся избушке, если б не приехал в деревеньку столичный купец. Не сохранила молва людская, как звали того купца, да и облик его стёрся из памяти. Но золото, в котором купался столичный гость, запомнили все. Не могла красавица жениха такого упустить. Долго ли, коротко ли, а встретила она купца на улице, улыбнулась ему, в глаза посмотрела…

Свадьбу праздновали всей деревней. Никто на девушку зла не держал, понятно же, что не должна красота такая в деревне прозябать. Тут, казалось бы, и конец истории. Но десять лет спустя поехал один из парней, что красавицу в жёны звал, в Аэртенн, жреца Лара искать. И встретился на базаре со своей бывшей возлюбленной. Хоть и казалось это невозможным, но стала она ещё красивее. Вся в золоте, да в мехах, да в платье по последней столичной моде. Только в глазах тоска лютая застыла.

Увидела она знакомца — чуть не расплакалась, в объятия кинулась. И просит всё: «Забери меня отсюда». Не выдержал парень слёз женских, решил в Аэртенн позже вернуться, как красавицу домой отвезёт. Старался он не расспрашивать её по дороге — видел, что тяжко ей приходилось. Но дорога языки сильнее всего развязывает, вот и наша красавица не выдержала, рассказала всё, как на духу.

Взял её тот купец второй женой, вывеской, мол, дела у меня хорошо идут, и жену красавицу могу взять, хоть и стар уже. А первая его жена жива была, планы мужнины знала и одобряла. Да и как ей было их не одобрять, коль любил её муж сильно, даже в постель с новой женой не лёг. Поселил её с прислугой, работы по дому задал. Только когда в гости надо было идти — звал красавицу, наряжал, с собой брал. А потом колотил нещадно за каждый промах. То слово не то скажет, то улыбнётся не так, то в танце ступит неуклюже. Так и жила она, света белого не видя, пока знакомца не встретила. История эта счастливо закончена, но вам, девочки, уроком на всю жизнь должна быть.

Пряник спасения с начинкой из самопожертвования.

Эта история совсем короткая и простая, но смысла в ней больше, чем в иных длинных и запутанных. Однажды у берегов Ретала, в той его части, где живут дикари, потерпел крушение корабль. Всю команду выловили из воды аборигены и вознамерились сразу же принести в жертву своим богам. Но была на корабле девушка, к которой вождь дикарей проявил неподдельный интерес. Девушка эта, не размышляя, пообещала отдать всю себя, если вождь отпустит остальных. Вождь выполнил условия договора, но, разозлённый на себя и ту девушку, обращался ней хуже, чем вещью. Всю оставшуюся жизнь, а была она мучительной и полной унижений, девушка страстно ненавидела. Не вождя, превратившего её жизнь в кошмар. Тех роев, что приняли её жертву.

Оглавление

Введение

  Краткие выдержки из доклада Армина Корратара, хранящегося в библиотеке Латрейи-2

  Выдержки из сопутствующего доклада «О богах Алары»

Глава 1. Начало

Глава 2. Ихэро

Глава 3. «Книга Пряников»

Глава 4. Каньон Бессмертия

Глава 5. Ада и Ред. Совет Мудрейших. Терзания Тарии

Глава 6. История Армина. В джунглях Кера

Глава 7. Запретные земли

Глава 8. Терзания Тарии

Глава 9. Обречённая деревня

Глава 10. Последняя битва

Глава 11. Новая дорога

Эпилог

  Ред и Риада

  Тария и Таррид

  Армин и Тенин

Приложение. Истории из «Книги пряников», о которых вспоминала Тария Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg